Глава тридцать восьмая

Соломон дольше обычного возился в прикомнатной ванной с чисткой зубов и вроде бы смотрел в зеркало, а себя не видел. Обернулся – увидел Бо с сумкой в руках.

На глазах ее блестели слезы.

Он поспешно выплюнул пасту, утер рот. Вернулся в комнату, зацепился бедром о выдвинутый ящик. Зашипел от боли. Пытался что-то сказать, слова не шли на ум, ничего уместного. Его охватила паника: настал этот миг – и, в конце концов, уверен ли он, что именно этого хотел? Не облегчение, а паника. Ужас. И он чувствовал себя обязанным принять происходящее, разобраться с ним, а не прятаться. Но так устроен человек, таково естественное чудо: перемены побуждают его усомниться в самом себе.

– Джек? – неловко откашливаясь, спросил он.

– Нет, – легко усмехнулась она. – Всего лишь – не ты.

Ответ показался ему до жестокости прямым.

– Полно, Соломон! Разве это сколько-нибудь неожиданно – для нас обоих?

Он рассеянно потер ушибленное бедро.

– Ты влюблен в нее, – торопливо пробормотала она. Утерла непрошеную слезу. Бо никогда не умела толком плакать.

Соломон изумленно раскрыл глаза.

– Даже если ты сам еще этого не понял – это правда. Никогда не могла тебя разгадать. Что ты знаешь и только прикидываешься, будто этого нет, а что ухитряешься заблокировать. Иногда ты так ясно все видишь, а в другие моменты не понимаешь самого себя… Впрочем, у всех так, правда? – Она грустно улыбнулась.

Соломон подошел к Бо, крепко ее обнял. Уронив сумку, она тоже обхватила его руками. Он поцеловал ее в голову, как пришлось.

– Жаль, что у нас не получилось. Наверное, я виноват…

– Наверное! – фыркнула она, и он отпустил ее, поморщившись. Бо рассмеялась, подхватила с пола сумку: – Ну не я же виновата, скажи?

– Ты – никогда! – широко ухмыльнулся он, качая головой. И все же чуточку ему было грустно. Словно какую-то часть себя он терял с ней.

Бо помедлила у двери, заговорила очень тихо:

– Ты все делал правильно. И у нас было много хорошего. Но когда в нашу жизнь вошла она – что-то с нами произошло. Ты сказал однажды: она каждому подносит зеркало. Мне не понравилось то, что я увидела в этом зеркале – какими я нас увидела, – тем более что я увидела и другое: каким ты можешь быть на самом деле.

Он почувствовал, как вспыхнули щеки.

– Она спасла нас, мне кажется, – продолжала Бо, изо всех сил борясь со слезами. – Слыханное ли дело: спасти парочку, разбив ее? Видимо, совсем мы никуда не годились.

– Неправда! – вступился он. Да, их отношения идеальными не назовешь, но и хорошего у них было немало. Не были они неудачной парой – вполне друг другу подходили, просто не навсегда. Но зачем же задним числом обесценивать то, что было? – Куда ты пойдешь?

– Только не к родителям. – Она скорчила гримасу.

– К Джеку? – повторил он свой вопрос.

– Пора бы тебе забыть о нем, – рассердилась Бо.

– Это тебе пора, – завелся он, и Бо с еще более выразительной гримасой отвернулась.

Разуму вопреки в эту минуту Соломон пуще прежнего возненавидел Джека и мечтал врезать ему покрепче.

– Я помогу «Поиску звезд» подготовить выступление Лоры в финале, ты, главное, привези ее завтра в студию. На неделе я заберу свои вещи. Не трогай мое белье.

– Постараюсь удержаться, – пообещал он, скрестив руки на груди. – Беда в том, что от кружева я завожусь.

Пряча улыбку, она толкнула дверь.

– Да и парочка была чудная.

– Могу себе и почуднее представить, – заметила она, глянув через его плечо.

Он обернулся, решив, что там стоит Лора, но дверь соседней спальни была закрыта. Когда же он снова повернул голову к Бо, за ней уже захлопнулась дверь. Только тут он заметил, что слегка дрожит – от потрясения, от потери. Он уставился на закрытую дверь в комнату Лоры, перебирая сказанное Бо.

Влюблен в нее.

Вот и ответ на мучившую его проблему: что правильнее – беречь нечто ценное и редкое или делиться им? Его любовь к Лоре была драгоценной, любовь такой силы нечасто настигает человека. Но этой любви лучше оставаться неразделенной. Лоре будет без него лучше, он завел ее в эти дебри, и ничего хорошего она от него не видела. Для такой девушки он – вовсе не подходящая пара. Драгоценный дар нужно беречь, не присваивая.

Теперь его задача – вытащить Лору из трясины, куда он ее завел, из хаоса, в который превратилась ее жизнь. Он выдернул эту птицу из ее гнезда, переломил ее жизнь – и с тем ее оставил. Он все сделает, чтобы помочь ей, исцелить и восстановить. Закрывая за собой дверь спальни, Соломон прислушался к тому звуку из комнаты Лоры, который более всего его пугал. К тишине.