Ситрин

Паерин Кларк.

Временами, за годы, проведенные в Ванаи, она должно быть уже слышала это имя. Слоги были знакомыми, без подробностей, словно историческое имя или из мифа. Дракис Буревестник, Воскресший Стражник. Аеса. Принцесса мечей.

Паерин Кларк.

Ситрин одернула юбку, аккуратно разровняв складки. Сердце билось о ребра, как пойманная птица. Живот свело в тугой узел, балансировавший между спазмами и тошнотой. Ей хотелось выпить. Что нибудь убойной силы, что расслабит мышцы, успокоит и придаст ей мужества. Вместо этого, она воспользовалась методикой мастера Кита, которой он обучил ее, плечи опущены и разведены назад, позвоночник расслаблен, и молилась, чтобы она походила на женщину в самом рассвете сил, а не на девочку-подростка в мамкином платье.

Тихий на вид человек сидел за ее столом, в ее комнате, нога за ногу, ладонью охватив колено. Лысоватый. Узкоплечий. Он мог быть никто. Он мог быть никем. Его записная книжка лежала открытой на столе, поверх нее стальное перо, но ничего не было написано. Даже шифром. Вопросы он задавал спокойно, и улыбался, когда она говорила. Мягкий акцент выдавал в нем уроженца Северного Взморья. Там, где у других были свистящие звуки, у него шипящие.

— Магистр Иманиэль не принимал в этом никакого участия, тогда?

— Нет, никакого, — сказала Ситрин. — Речь шла только об эвакуации активов банка из Ванаи в Карс. По имевшейся у магистра Иманиэля информации, мы должны были сделать только это. Если бы снег не перерезал так рано дорогу на Беллин, мы бы поступили согласно его плану.

— А решение отклониться на юг?

— Капитана Вестера.

— Расскажи поподробнее.

Снизу не доносилось ни звука. Капитана Вестера и охранников не было дома, их отослал Кларк. Дюжина наемников, которых он привел с собой, заняла их место. Тишина казалась неправильной. Жуткой. Дождь стучал в окна, словно тысяча крошечных пальчиков барабанили в них, а вдалеке зловеще проворчал гром. Ситрин как могла все расписала в деталях. О том как их перехватили антейские солдаты, как на телеге переправились тайком в Порте Оливия, как спрятались в соляном квартале.

— И только капитан Вестер со своим тралгу охраняли вас в этот момент?

— Я бы не называла Ярдема "его тралгу".

— Эти двое были единственной охраной?

— Да, — ответила Ситрин.

— Благодарю вас.

Она рассказала о нападении Опал, об опасениях Маркуса перед тем, чтобы уехать из города, и о том, что его опасения живы. Она была осторожной, когда речь пошла о подделке документов, сохраняя тон ровным, и придерживаясь фактов. Магистр Иманиэль всегда говорил, что виноватым тебя делает впечатление, что ты чувствуешь за собой вину. Когда она призналась в подаче ложных документов правителю Порте Оливия, аудитор никак этого не прокомментировал, и, даже, не изменил выражения. И только когда история с открытием фальшивого филиала банка осталась позади, и речь пошла о схеме ее инвестиций, кредитов, накладных и комиссионных, она немного расслабилась.

Она проговорила большую часть вечера. Голос стал хриплым, а спина начала болеть от долгого сиденья в одном положении. Если Паерин и испытывал то же самое, то не подавал вида.

— Как долго капитан Вестер консультировал вас по вопросу этих стратегий?

— Он не консультировал, — ответила Ситрин. — Он не пытался, а я не просила его об этом.

— Почему же?

— Он не банкир. Я выделила ему бюджет, необходимый, по моему мнению, для охраны золота, которое мы храним тут, и перемещаем в довольно таки значительных количествах в пределах города, но это все.

— Понимаю. Хорошо. Благодарю вас, госпожа бел Саркур. Это была самая интересная история, которую я слышал за последнее время. Полагаю, все книги и записи у вас здесь?

— Да, — сказала она. — Мы также сняли комнату в кафе у Большого Базара, но все записи перенесли сюда.

— Замечательно.

— Могу ли я также внести предложение? Если можно.

Паерин Кларк приподнял брови. Ситрин сделала глубокий вдох.

— В связи с обстоятельствами, — сказала она, — в этом городе мою особу тесно отождествляют с банком. В связи с тем, что филиал основан недавно, думаю, ни в чьих интересах менять сложившуюся ситуацию. После того, как вы закончите аудит, я надеюсь, что и дальше буду оставаться публичным лицом филиала.

Кларк взял ручку, и захлопнул так и оставшуюся незапятнанной записную книжку.

— Я думаю, вы не поняли ситуацию, — сказал он. — Это… назовем его несчастьем… привело в замешательство банк Медианов в целом, и Комме Медиана в частности. Привело к срыву переговоров в Херезе и Северном Взморье, оттоку ресурсов, включая меня, из нескольких чрезвычайно важных мест. Из того, что вы мне тут рассказали, я сделал вывод, что вас использовал капитан наемников в целях, которые мне до конца не ясны. Но я очень, очень хорош в том, чем занимаюсь. И если есть что-то, чего вы мне не рассказали, я это найду. Я потрачу столько времени, сколько потребуется для рассмотрения каждой заключенной вами сделки. Уже три человека рыщут по городу, выпытывая о вашей деятельности. И если есть что-то, чего нет в ваших книгах, я нахожу, что это слишком. И государственная тюрьма в Порте Оливия далеко не худшее, что с вами здесь может приключиться.

— А сейчас, прежде чем я начну, последний вопрос. Я задам его всего лишь раз. Если вы мне скажете правду, я, возможно, отнесусь к вам благосклонно. Если же солжете, я найду способ сделать вашу жизнь невыносимой. Вам понятно?

Она должна была быть напугана. То, чего Кларк и добивался, конечно. Вместо этого, она ощутила странную умиротворенность. Он ее запугивает. Он снисходителен с ней. И он ее недооценивает. А ее последние условия почили в бозе. Этот человек был задницей, и все, что бы она ему ни сделала, будет оправдано.

— Понятно, — сказала она. Было заметно, как он колеблется, услышав в ее голосе то, чего не ожидал. Она улыбнулась. — Каков же ваш вопрос?

— О чем вы умолчали? — спросил он.

"О том, что собираюсь разделаться с тобой", подумала Ситрин. "О том, что собираюсь одержать над тобой верх".

— Если у вас еще остались вопросы, мастер Кларк, я в вашем распоряжении, — ответила она. — Но мои цифры в порядке.

Всю следующую неделю она провела в изгнании, сидела в кафе или прогуливалась по улицам города днем, ночевала в гостинице неподалеку от ее банка. Ревизор призывал ее ежедневно со списком вопросов и уточнений: Почему процентная ставка указана в этом контракте, а не в другом? Почему определенная сумма была выведена из резервов банка, и когда она будет возвращена? Почему выдан этот кредит, когда в выдаче другого, очевидно более заслуживающего внимания, отказано? Она сидела в своей квартире — ее собственной, черт побери, и позволяла себя допрашивать. У нее был ответ на любой вопрос, и через несколько дней стало своеобразной игрой наблюдать как Кларк пытается ее подловить. Он был умен, и знал свое дело. Она даже начала уважать его. Он делал свою работу еще тогда, когда она не вылезла из пеленок.

Впрочем, она тоже.

Суда ушли в Наринисл. Они несли выжатое масло, вино, хлопчатобумажную одежду, а еще мечты и надежды торговых домов Порте Оливия. Но не несли никаких контрактов или капитала банка Медианов в Порте Оливия, потому что проверка еще продолжалась. Возможно, в следующем году.

Ситрин стояла на дамбе, и наблюдала как суда уходят, буксируемые мимо опасностей, подстерегающих в бухте, а потом паруса поднимаются и наполняются, подобно распускающимся по весне цветкам. Она стояла молча, пока они не растворились в серой дымке между небом и морем, а после наблюдала за дымкой. Кричали чайки, кружась в широком небе, жалуясь, или торжествуя. Капитан Вестер скрестил на груди руки.

— Еще одна приперлась в кафе этим утром, — сказал он. Эта твоя пивоварша с сыном.

— И что ты им сказал?

— С ними беседовал Ярдем. Сказал то же, что и другим. Для нового филиала проверка это нормально, и идите, пожалуйста, подальше, пока тот мужик задает вопросы. Она не выглядела особо счастливой. Хотела поговорить с тобой. Мне не понравилось, когда он сказал, что вы двое затеяли сверку, чтобы затруднить работу ревизора. Обвиняемый Ярдем в чем-то ее обвиняет.

— Я сожалею, — сказала Ситрин. — Если бы я могла, то остановила все это.

— Знаю.

Ситрин поплотнее запахнулась в плащ, и отвернувшись от безбрежного моря, встала лицом к городу. Ее городу. Она не могла с уверенностью сказать, когда это он стал ее.

— Если повезет, жизнь скоро вернется в нормальное русло.

Он топал рядом с ней. Она не могла бы сказать, идет ли она его шагом, или он приноравливается к ее походке.

— У тебя еще есть возможность уйти, — сказал он. — Я могу забрать ключ. Ты можешь вернуть сейф из дворца губернатора. Было бы не плохо. Карс приличный город. Даже если возникнут проблемы с правопреемством, ты будешь там в безопасности. Никто не попытается взять Карс в осаду. Выжди год, забери свои деньги. И можешь делать что угодно.

— Я не могу так поступить, — ответила Ситрин.

— Принято.

Они прошли вниз по длинным побеленным ступеням, и вдоль стены направились в соляной квартал. Где-то по пути, они миновали то место, где погибла Опал, но она не смогла узнать его, и не спросила. Мимо пробежала собачонка с жесткой шерстью, тявкнула на них, и умчалась, когда Маркус сделал вид, что нагибается за камнем.

— Вижу, что ты не пила, — сказал он.

"Я бы младенца утопила за бутылку вина", подумала Ситрин, "но я собираюсь воспользоваться своими мозгами, и без всякого предупреждения".

— И не хочу, — ответила она.

— И ты не спала.

И этого тоже.

Гостиница, которая стала их домом, пока банк оставался оккупированным, располагалась на пересечении двух самых больших в Порте Оливия узеньких улочек. Ее белые стены и деревянная крыша выглядели неприветливо под низко нависшими тучами. Когда они подошли, из дверей шагнул какой-то человек. Она заметила, что Маркус насторожился, не изменив походки. Она почувствовала жжение в горле.

Человек направился к ним. Один из охранников Паерина Кларка.

— Хочет видеть меня? — спросила Ситрин.

— Как всегда, мисс, — сказал стражник. — Думаю, он закончил.

Ситрин сделала глубокий вдох. Час пробил.

— Могу ли я взять с собой капитана?

— Почему бы и нет?

Дорога в банк была не долгой, Но Ситрин остро воспринимала каждый шаг. Ей пришло в голову, что платье не ней было первым, купленным ею в Порте Оливия, одно из изобретенных ею в обмен на пяти-монетную скидку окрашенных "холлскарскими соляными красителями". Подходящий прикид для по настоящему опасной женщины. Она посчитала это хорошим знаком.

Навстречу шел продающий бумажные кулечки с медовым миндалем мальчишка-куртадамец, и Ситрин остановилась, чтобы купить один. Пару штук бросила в рот, одним угостила Маркуса. Паеринов охранник ждал, она протянула кулек и ему. Улыбаясь, он взял две штуки. Так-так, он не прочь принимать от нее подарки. Либо он холодный до мозга костей ублюдок, либо новости от ревизора были хорошие. Нет, решила она, это охранник думает, что они хорошие.

На двадцать дней она была лишена своей комнаты. Поднимаясь вверх по ступеням, она была готова подавить в себе возмущение, но когда поднялась на верх, там все оставалось по старому. Паерин Кларк был привидением, судя по тому, что не оставлял за собой следов.

Человек сидел за столом. В данный момент он писал, из-под его пера появлялись неразборчивые шифровальные знаки, в книгу кодов он не заглядывал. Он кивнул Ситрин, потом Маркусу, закончил строчку, и повернулся к ним.

— Госпожа бел Саркур, — сказал он, — У меня для вас последний вопрос. Надеюсь, вы не против.

Тон его голоса заметно изменился. Она слышала в нем уважение. Справедливо. Она его заслужила.

— Нисколько.

— Я уверен, что точно знаю ответ, но вот этот итог в самых последних книгах. Шестьсот дюжин слитков серебра?

Квартальная прибыль холдинговой компании, — ответила она.

— Да, — сказал аудитор, — Так я и думал. Пожалуйста, садитесь оба.

Маркус придвинул ей табурет, оставшись стоять за ее спиной.

— Должен сказать, я впечатлен. Магистр Иманиэль очень, очень здорово вас вышколил. Мы, конечно, понесли некоторые потери. Но в целом, контракты, которые вы заключили кажется выгодные. Проект городского флота был, как мне кажется, опрометчивым, но так как они отклонили его, то и нам думать о нем нечего.

Ситрин стало интересно, что такого проблематичного нашел ревизор в проекте, но тот еще не закончил.

— Я сейчас же отправляю свой отчет в центральное отделение. Мой основной вывод заключается в том, что вся ваша деятельность здесь была полностью ориентирована на интересы банка в целом. К сожалению, мы обязаны продолжить контракт в Порте Оливия, который не соответствует тому, что мы хотели, но я знаю, вы сделали все наилучшим способом. И, хотя, некоторые аспекты вашего поведения были, конечно, по ту сторону закона, я не вижу смысла в возбуждении каких либо исков.

— Он имеет в виду, что нам все сошло с рук? — спросил Маркус.

— Именно, — ответила Ситрин.

— Приятно слышать.

Паерин забарабанил кончиками пальцев по крышке стола, нахмурился, глубокие морщины прочертили его высокий лоб.

— Не хочу забегать вперед, и, конечно, не могу дать никаких гарантий, — сказал он, — но, возможно, место женщины с вашими талантами в Карсе. Я должен обсудить это с Комме Медианом и другими директорами. Но если вы хотите сделать карьеру банкира, полагаю, можете начинать прямо здесь.

"У тебя еще есть возможность уйти", сказал Маркус менее часа назад. Она все еще может. Настало время убить надежду на это.

— Я бы предпочла начать здесь, — сказала Ситрин. — Вы рассмотрели мое предложение?

Паерин Кларк тупо посмотрел на нее. Потом, стыдясь за нее, кивнул.

— Да. Нет. Мы поставим правомочного члена банка отвечать за этот филиал, пока его не закроют. Оставить вас на этой должности не представляется возможным.

Маркус усмехнулся.

— Делает ли меня плохим человеком то, что я ждал таких слов? — спросил он.

Ситрин не обратила на него внимания. Когда она заговорила, то сидела прямо, и смотрела аудитору прямо в глаза.

— Вы кое что упускаете из виду, сэр. Это книга записей из Ванаи, которой нет среди этих. Должно быть, потому, что старая. И не касается напрямую вашего аудита.

Паерин Кларк подвинул к ней стул. Скрестил на груди руки.

— Это книга, в которой записан мой статус подопечной банка, — сказала Ситрин. — Мой настоящий возраст, и дата, с которой я могу подписывать имеющие юридическую силу договора. Это случится будущим летом.

— Я не вижу, как это все…

Ситрин указала на книги, груды бумаг и пергаментов, действующий механизм ее банка.

— Ни один из этих контрактов не имеет юридической силы, — сказала она. — Законом мне запрещено заключать любого вида договора. Еще десять месяцев.

На лице Паерина Кларка блуждала та же мягкая улыбка, что и в первый день знакомства. Возможно ей только показалось, что он чуточку побледнел. Ситрин сглотнула комок, застрявший в горле.

— Если информация из этой книги станет достоянием общественности, — сказала она, — банку придется напрямую апеллировать к правителю, либо продолжать выполнение договорных обязательств, либо требовать возврата выданных сумм. Я встречалась с губернатором, и, полагаю, что он не склонен заниматься сбором денег у своих граждан для возврата банку, который спешит покинуть его город.

— И где сия книга сейчас? — спросил Паерин Кларк.

— В хранилище губернатора, под моим именем в частном порядке, и отдельно от банка. А ключ от сейфа находится у человека, незаинтересованного в успешной деятельности здесь нашего банка. И если я его попрошу открыть сейф, вы можете использовать все эти бумаги для растопки.

— Вы блефуете. Если это случится, вас обвинят в мошенничестве, воровстве. Искажении фактов. Вас посадят на всю оставшуюся жизнь, и все мы потеряем деньги.

— Я могу вытащить ее отсюда, — сказал Маркус. — Половина личного состава городской стражи это вам шуточки? Я могу доставить ее в приличный дом в Биранкуре к середине зимы.

— Мы банк Медианов, — сказал Паерин Кларк. Вы не можете тягаться с нами.

— А я Маркус Вестер. Я королей убивал, а блефую хреново. Только попробуй ей угрожать, и…

— Прекратите вы, оба, — сказала Ситрин. — Вот мое предложение. Вы оставите филиал в покое, но поставите нотариуса из центрального отделения. Скажем для того, чтобы разгрузить меня. Я остаюсь лицом и голосом, но нотариус контролирует все соглашения.

— А если я откажусь?

Ей хотелось выпить. Она мечтала о теплой постели и мужских руках, обнимающих ее. Она хотела знать наверняка, что поступает правильно.

— Сожгу его дотла, — сказала она.

Мир балансировал на лезвии бритвы. Аудитор закрыл глаза, и откинулся на спинку стула. "Ну что ж", подумала Ситрин. "жизнь в бегах была не такой уж и плохой прошлой зимой. По крайней мере, я могу носить свою собственную одежду". Паерин Кларк открыл глаза.

— Вы ничего не подписываете, — сказал он. — Все договора подписывает нотариус, и только нотариус. Переговоры не проводятся без присутствия нотариуса. Если вы вне закона, вы примете это. Управление остается за центральным отделением. Вы номинальный руководитель. Ничего более.

— С этим я могу жить, — сказала она. И также невысказанное: "Пока я могу это изменить, я могу жить с этим".

— И вы возвращаете недостающую книгу с указанием вашего возраста мне. До того, как я уеду из города.

— Нет, — сказал Маркус, — Она вам ее отдает, не получая ничего взамен. Вы можете отказаться от всего, и она останется ни с чем.

— Ей придется поверить мне.

Ситрин сглотнула. Ей хотелось блевать. Ей хотелось петь.

Она кивнула. Паерин выждал долгую паузу, потом взял исписанные им бумаги, вздохнул, и разорвал на мелкие кусочки.

— Кажется, есть кое-что, чего я не включил в свой доклад, — сказал он, криво улыбаясь. — Поздравляем вас с новым банком, магистра.