Глава 10

– Ну как тут у тебя, всё в порядке? – Бен идет ко мне через магазин. Как я рада его видеть! – Тесса? Что с тобой?

– Тесса Маркхэм, вот как ее зовут! – вопит женщина. Выхватив свой телефон, она начинает меня фотографировать.

От такой наглости у меня даже дыхание перехватывает.

– Прошу прощения, но я вынужден попросить вас уйти, – говорит ей Моретти.

– Что?! – Лицо скандалистки заливает алая краска гнева.

– Прямо сейчас, прошу вас, – твердо добавляет босс, указывая на выход.

– Да вы, видать, с ней заодно! – Тетка скалит на него зубы. – Я собиралась купить у вас пару фиговых деревьев, – добавляет она, указывая на свою тележку. – Да только теперь я фиг у вас что куплю!

– У вас, мадам, эти деревья все равно зачахнут и умрут от недостатка любви и заботы.

– Я… что вы сейчас сказали?

– Кстати, – продолжает Бен, – подождите уходить. – Он берет у нее телефон и нажимает пару кнопок. – Вот, я удалил с вашего телефона фото моей коллеги. Думаю, мы прекрасно обойдемся без нового сетевого стервятника, смакующего в соцсетях чужую беду.

К моему удивлению, кое-кто в очереди начинает согласно кивать и даже аплодировать моему боссу. Мне и самой хочется захлопать в ладоши.

– До свидания, – продолжает он спокойно, возвращая женщине телефон. – И не задерживайтесь на выходе, а то как бы вас дверь по попе не стукнула.

Раскрыв от изумления рот, она и впрямь поворачивает к выходу. Но потом все же находится с ответом и громко объявляет с порога:

– Вот что я вам скажу: ноги моей у вас здесь больше не будет!

– Рад это слышать, – отвечает Бен.

Я стою за кассой и вся дрожу, мои ноги как будто приросли к полу. Люди в очереди глазеют на меня так, словно они в зоопарке, а я – особенно редкий экземпляр. Но, когда я встречаюсь кое с кем из них глазами, жесткие взгляды теплеют, на лицах возникают улыбки.

– Тесс. – Босс берет меня за руку. – Идем со мной.

– А как же клиенты?

– Подождут, – говорит он тихо. – Я сейчас вышлю к ним Кэролайн, а сам пойду помогать в кафе. Но сначала… – Бен проводит меня мимо глазеющих покупателей, выводит из магазина, и мы вместе поворачиваем за угол, где ныряем в калитку в высокой стене и оказываемся в его частном саду.

Моя голова все еще занята случившимся, но глаза против воли открываются шире навстречу благотворному окружению. Раньше я никогда здесь не бывала. А здесь так хорошо, даже зимой, когда все растения спят… Перед входом в дом возвышаются арочные своды каменной перголы, под ними простой деревянный стол и такие же стулья, все не новые. Расписные керамические горшки увенчаны яркими всплесками хвойников и зимних ягод. Приземистые каменные стены и живые изгороди тянутся вдоль гравийных и плиточных дорожек, уводя взгляд, как кажется, в несказанную даль.

– Это твой сад? – спрашиваю я, на время позабыв обо всем на свете.

– Да, – говорит Моретти. – В процессе. Я над ним еще работаю.

– А мне кажется, что он вполне закончен. – Тут я вспоминаю про свой запущенный сад. И беру на заметку: никогда не приглашать Бена к себе. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока я не наведу там хотя бы какое-то подобие порядка.

А потом понимаю, что он все еще держит мою руку – его пальцы холодят мне кожу. По пути к дому мы проходим мимо снегиря, храбро клюющего какие-то зернышки с каменного стола-кормушки. Бен отпирает сводчатую дверь со вставкой из глазированного стекла, и мы попадаем прямо в кухню – теплую, слегка неприбранную и от того особенно уютную: беспорядок идет ее деревенскому стилю. Босс подводит меня к дубовому столу в узловатых кружках от сучьев и сажает, совершенно одуревшую от впечатлений, на такую же деревянную скамью.

– Сиди здесь, – говорит он, после чего открывает дверцу старомодного холодильника цвета сливок и вынимает оттуда кастрюльку, которую ставит на темно-зеленую кухонную плиту. Достает из хлебной корзинки чиабатту и отрубает от нее два щедрых куска. – Через пять минут согреется суп. Чтобы все съела. В холодильнике есть масло, намажь на хлеб, если любишь. А я пока вернусь в магазин.

– Но я не могу позволить, чтобы ты…

– Сейчас половина второго, – перебивает меня босс. – До половины третьего на работе даже не появляйся. – И с этими словами он уходит.

Я оглядываю уютное кухонное пространство, но пульс у меня все еще частит от встречи с той ядовитой женщиной. Мне хотелось бы побродить по дому Бена – наверняка и в остальных комнатах так же спокойно и здорово, как здесь, – но я уважаю его частную жизнь и остаюсь в кухне. А когда приканчиваю большую миску ароматного, горячего домашнего минестроне, меня уже не так трясет, и я чувствую, что почти успокоилась и готова вернуться на работу.