Манифест терроризма

Во все времена и во всех больших человеческих объединениях появляются отдельные индивиды, восстающие против условий жизни своего общества. Их бунт бескорыстен. Они не рассчитывают на то, что их произведут в герои. У них нет надежды изменить условия жизни к лучшему. У них нет никакой положительной программы социальных преобразований. Их попытки восстания редко имеют какой-то резонанс в обществе, а чаще они умышленно замалчиваются или осуждаются всеми, их подлинные мотивы игнорируются или искажаются. Если даже допустить, что в обществе исчезнет всякое зло, порождающее недовольство людей, и наступит наконец-то долгожданное состояние всеобщего процветания и благополучия, обязательно появятся исключительные одиночки, бунтующие против язв всеобщего благополучия. К счастью, такое кошмарное общество невозможно, и исключительные одиночки, о которых идет речь, всегда будут иметь достаточно нормальных причин для своего бунта. Бессмысленно ставить вопрос о том, имеют они право на личный бунт или нет. Восставая, они тем самым создают прецедент бунта, не спрашивая о праве на это. Они знают наперед, что никто и никогда им такого права не даст. Они действуют не в силу внешней свободы, а в силу внутренней необходимости.

Но бунтари-одиночки суть не только отклонение от общепринятых норм формирования и поведения индивида. Они суть закономерный продукт жизни большого общества, состоящего из миллионов людей. Они выполняют в обществе определенную функцию. Осуждаемые всеми, они напоминают людям о том, что в их обществе имеют место несправедливости. Они образуют исходный пункт общественного самопознания и самокритики, Уничтожая и опровергая их, общество так или иначе усваивает их идеи и признает реальность явлений, послуживших материалом для их бунтарского самосознания. Общество нуждается в них. Хотя общество, как правило, стремится замалчивать их имена и предавать их полному забвению, все же в исключительных случаях оно сохраняет их в памяти в качестве образцов для порицания или назидания другим. Общество так или иначе выталкивает отдельных индивидов на роль бунтарей и вынуждает их на то, чтобы они восстали и тем самым выполнили самую опасную, грязную и неблагодарную работу в общественной эволюции.

Судьба одиночек-бунтарей трагична. После того, как избранные одиночки восстают, массы сами помогают властям душить их, а чаще они сами расправляются с ними. И все же они восстают. Имеют ли они все-таки какое-то вознаграждение за свое восстание? Одно единственное: это — сознание того, что они, несмотря ни на что, восстали. Сам факт восстания есть единственная награда за восстание.

Террористический акт есть самое яркое и решительное проявление индивидуального бунта. Тут имеются свои принципы и правила. Объектом покушения должны стать носители или символы зла. Совершать покушение нужно в одиночку или маленькой группкой, ощущающей себя как единая личность. Ты сам должен погибнуть. В качестве побочных жертв покушения допускаются лица, связанные с объектом покушения, обслуживающие его, составляющие как бы часть его. Цель покушения — в нем самом, в крайнем случае — в самом факте его известности.

Чтобы пойти на террористический акт, нужна внутренняя решимость идти до конца, т. е. исполнить задуманное. Всякие колебания и нерешительность должны быть исключены априори. Если вы внутренне не уверены, что будете стрелять или бросать бомбу, люди это сразу почувствуют и сорвут задуманный план. Нужна готовность не только кого-то принести в жертву, но и собою пожертвовать. И ничто, абсолютно ничто не должно ослабить или поколебать внутреннюю решимость идти до конца. Для этого надо относиться ко всему окружению как к врагам. Если вы становитесь на путь террора, на самом деле все становятся вашими врагами, включая всех тех, ради кого вы идете на это. Тут надо руководствоваться принципом: невинных вообще не существует, существуют лишь непричастные.

С моральной точки зрения можно осуждать любые формы терроризма, т. е. терроризм вообще. Но с исторической точки зрения ошибочно говорить о терроризме вообще, сваливая тем самым в одну кучу социально и исторически разнородные явления. У нас вполне официально почитаются в качестве героев многие лица, готовившие и совершившие покушения на царей и царских чиновников. Когда большевики отвергали индивидуальный террор, они отвергали его не из моральных, а из политических соображений, т. е. как неэффективное средство свержения самодержавия и захвата власти. После захвата власти они превратили террор в свое орудие, придав ему неслыханный в прошлой истории размах.

Без героев Народной воли было бы невозможно широкое революционное движение в России. История повторяется. Только мы оказались в самом начале нового цикла социальной борьбы. В наших условиях терроризм снизу имеет значение не сам по себе, а как символ чего-то иного. Терроризм у нас должен выражать протест против тяжелой жизни в стране, против серости и скуки, против лжи и массового оглупления людей, против всякого рода ограничений и запретов, против насилия, неравенства, несправедливостей. Террор снизу с этой точки зрения есть сигнал во все слои общества о реальном положении в стране и о нежелании дольше мириться с этим. Сигнал страшный. Но это единственно возможный сигнал, который имеет некоторые шансы быть услышанным.

Если ты действуешь бескорыстно, если ты имеешь благородную цель служения людям, если ты при этом жертвуешь своею жизнью, то ты имеешь полное право судить лицо или учреждение, являющееся персонификацией зла, право выносить приговор и приводить его в исполнение. В таком случае ты есть Высший Судия. В таком случае ты исполняешь волю Истории. В таком случае место принципов морали занимают принципы долга.