Земский и сын
Уныние царило в городке. Новых кнопок уже не ставили. Гимназисты торжествовали. На всех дверях печально пустовали невыгоревшие светлые кружки с дырками от гвоздей.
Только земский начальник позвал Афонского Рекрута.
— Ставь новый! — сказал земский. — Ставь, подлец! Да крепче! Знаю я вас, чертей афинских… Все ваши шахер-махеры знаю.
Земский погрозил пальцем. Рекрут насторожился.
— Нечего, нечего прикидываться! Знаю. Норовишь, чтоб чуть держался, поставить. Чтоб легче хулиганам этим было. Вам, архаровцам, одна выгода. Они сорвали, а тебе, черномазое жулье, заработок. Ну, на этот раз шалишь! Я городового поставлю. Круглые сутки дежурство.
Рекрут привинтил новый звонок и побежал в шалман, где ждали его гимназисты. Рекрут объявил:
— Земскому новую пупырку присобачил. Резать нельзя. Фараон караулить будет.
— Плевал я на всех фараонов! — упрямо крикнул гимназист Венька Разуданов, сын земского начальника, по прозвищу Сатрап. Коренастый, упрямоголовый, он сильно смахивал на отца. (Отсюда и пошло его второе прозвище — Тень отца Хамлета.) — Послушайте, вы, воинствующий мальчик, — сказал Иосиф Пукис, — что это за апломбированный тон? Как бы вы не сняли вместо звонка вот эту гербовую фуражку. Зачем залазить на рожон? Осторожность прежде всему.
— Верно, Сатрапка, смотри… Если вляпаешься — вот! Приложу… — И Биндюг поднес к носу Сатрапа свой чудовищный колотушкообразный кулак.
Как всегда, кулак подвергся тщательному и любовному обсуждению. Все щупали кулак и восхищались:
— Дюжий кулак! Поздоровче моего.
— Хороший кулак в наше время лучше неважной головы, — философствовал Иосиф.
— Холеси кулак, — восхитился Чи Сун-ча, — такой кулак палаходя босьман. О! Зюбы ньет!
— А звонок я все-таки срежу! — упрямо буркнул сын земского.