Пролог

Новость, сообщенная Проказницей, привела меня в состояние дикой паники. Ближайшее будущее предстало в черно-белом цвете, причем превалировала чернота. Казалось бы, только-только моя жизнь вошла в нормальную колею, я начал углубленно изучать магию, тренироваться в бое на клинках с действительно сильными противниками, и тут… Впрочем, обо всем по порядку.

В возрасте двадцати семи лет я попал. Попал по-крупному — стал учеником прирожденного мага. Учитель назвался Олегом, сказал, что я также прирожденный маг, и начал обучать меня своему искусству. В качестве дополнительного «бонуса» я де-юре сделался жрецом мертвого, как мы считали, бога Кроноса. Садистские методы наставника, которыми он «вбивал» в меня знания и умения, поначалу не вызывали ничего, кроме всепоглощающего желания бросить учебу. При этом во мне окрепло желание отомстить Олегу за боль, что непрерывно сопровождала процесс обучения.

Но потом я притерпелся, кое-что даже начало получаться, да и наконец познакомился с нормальной девушкой, которая стала для меня настоящей отдушиной в тот безрадостный период. Правда, как выяснилось немного позже, она оказалась чуть старше меня (лет на двести) и тоже была прирожденным магом — последней ученицей Олега. Все бы ничего, да учитель повздорил с инквизиторами и не придумал ничего лучше, как согласиться на их требование присутствовать на моем обряде Принятия Силы. Заодно использовав это как стимул для моего обучения.

С самого начала все пошло не так, и меня чуть не погубила взбесившаяся в храме магия. Путем неимоверных усилий удалось выжить и завершить обряд, но фанатики предприняли попытку ликвидировать меня, чтобы не дать противнику укрепиться за счет еще одного могущественного мага. Учитель уничтожил инквизиторов, но меня все-таки потерял. Не знаю, что послужило тому причиной: нестандартная процедура обряда либо добровольная смерть двух мастеров душ на жертвенном алтаре (куда их поставил Олег, дабы не мешались), но очнулся я уже в гостях у Кроноса. Все бы ничего, но перед пробуждением я блуждал сознанием по своему телу и умудрился помянуть здравствующего бога, Верховного бога нескольких миров, по всем его предкам и родственникам, и их нестандартные сексуальные пристрастия. Верховный бог, как бы это выразиться… немного осерчал на меня, перепоручив общение со мной своей внучке Лике. Лика оказалась почти взрослой богиней лет пяти — семи на вид и девятисот девяноста семи от роду. Она вполне оправдывала свое прозвище — Проказница.

Погостив у богов, я очутился в джунглях Галантара, что находятся в мире под названием Ойкум, где некоторое время считался приемным сыном самки кронков, потерявшей свое дитя. Кронки — это такие полуразумные существа, обладающие развитой эмпатией. Уйти от них удалось только через полгода. Пройдя джунгли насквозь, я познакомился с еще одной жертвой Ликиных шуточек — Каимом. Обосновавшись в Галане, по мере сил занялся изучением магии и боем на клинках, попутно зарабатывая на жизнь охотой и сбором редких травок в джунглях Галантара. Заодно обзаводился друзьями и недругами.

После ссоры с местным аристократом и уничтожения верхушки Ночной гильдии, тоже имевшей на меня зуб, покинул Галан и вместе с Каимом направился в королевство Багрион, думая обосноваться там надолго. Попутно из-за шутки Проказницы приобрел рабыню-некромантку, которую в итоге освободил под давлением дочери графини Паларской. Обеих графинь мы спасли от смерти.

Устроились мы в Паларе — городе, принадлежащем графам Паларским, обязанным нам, но при этом и имеющим на меня компромат. Осведомленность графа Паларского Глара ад’Калине о моих трениях с аристократией Галана и занятиях запретной для обывателя ментальной магией компенсировалась его благодарностью за спасение жены и дочери и подкреплялась переданными мною документами, забранными у верхушки Ночной гильдии Галана. Заодно мы с графом договорились о будущем взаимовыгодном сотрудничестве.

Короче говоря, только-только я вполне легально, причем в качестве дворянина, обосновался в этом мире, как в уведомительном порядке стал жрецом Проказницы.

Глава 1

Плохие известия принято запивать алкоголем. Очень плохие — морем алкоголя. Особенно, если никак не можешь повлиять на события, из-за которых так и тянет наж… выпить немного больше нормы. Как у любого уважающего себя аристократа, у меня в доме тоже имелся винный погребок, который я заполнил отменными коллекционными сортами. Вот только для меня пьянство не выход. Все выпитое сверх меры вызывало легкое опьянение, не давая забыться в пьяном угаре.

Впервые я пожалел, что являюсь целителем. Мой организм сам, без какого-либо участия со стороны рассудка, расщеплял лишний алкоголь в крови на составляющие, не позволяя себя травить. Можно было, конечно, вмешаться в процесс на сознательном уровне, но… Оно мне надо, ломать с таким трудом созданную структуру самовосстановления организма под влиянием плохого настроения и желания напиться? Нет, может, я и пошел бы на такой шаг, в конце концов, всегда можно дать задний ход. Вот только легкое опьянение влияет исключительно на координацию движений и общее состояние организма, ни в коей мере не затрагивая разум опытного менталиста (а себя я причисляю если и к не очень опытным, то уж к сильным — точно). Мой разум по-прежнему продолжит работу в несколько потоков, обрабатывая интересующую меня информацию.

С грустью вспомнив пьянку с гномами в Галане, закончившуюся охотой по городу за василисками, отставил радужные для русского человека мечты напиться с горя.

Впрочем, может, не все так плохо, как кажется на первый взгляд? В конце-то концов, Лика пока не озадачила меня никакими жреческими обязанностями. Да и шанс выжить, будучи ее жрецом, гораздо выше, чем у жреца Кроноса. У Проказницы я пока единственный, и вряд ли она пошлет меня закрывать грудью амбразуры и захватывать Ойкум под ее власть.

Жаль, конечно, потерянного миража свободы от обязательств перед Кроносом. Все-таки в глубине души я надеялся по возможности тихо и незаметно обучиться магии да постараться вернуться домой, на Землю. Но, видно, не судьба. Сам виноват. Давно надо было помолиться Кроносу и спросить, что сделать, чтобы он вернул меня к учителю и забыл о моем существовании.

Разобравшись с вопросом «кто виноват?», перешел к сакраментальному «что делать?».

Лика хоть и знакомый, но слишком непредсказуемый «фактор». Понятно, что особого выбора быть или не быть ее жрецом у меня нет. Но вот что она потребует от меня в моем новом качестве — вопрос из вопросов.

«Ники, иди сюда», — послал я мысленный призыв своей бывшей рабыне. В ответ донеслось удивленное и покорное: «Иду».

Через пару минут в мою комнату вошла заспанная некромантка. В полупрозрачной ночной рубашке, с взъерошенной копной темных волос, в полумраке, слегка разгоняемом мягким светом магической лампы под потолком, она выглядела очень соблазнительно. Блин, не могла одеться нормально? С мыслей сбивать будет. Впрочем, сам виноват. Надо было уточнить, что необходима ее консультация по поводу божеств, а не что-то еще. Хоть и не давал ей повод подозревать меня в том, что буду пользоваться ее полностью зависимым от меня положением, но и вызовами посреди ночи в свою спальню раньше не баловался.

Весь вид Никреоссы выражал покорность и готовность исполнить любое желание господина, однако отголосков обуревавших ее эмоций до меня не донеслось. В последнее время я довольно много времени уделял занятиям с ней магией Разума, и это дало свои плоды. По крайней мере, никто не сможет «прочитать» ее эмоции, да и проломить ментальные щиты тоже под силу не всякому. Тем более что поверх ее защиты я поставил свою. Ну а я, буде возникнет такая необходимость, просто прикажу ей открыть мне свой разум.

Минутное заинтересованное разглядывание полуобнаженной красавицы все-таки вывело ее из себя. Зрачки расширились, и неприкрытое удивление отразилось не только на лице. Поверхностные мысли из-под щитов не выскользнули, но и так было понятно, о чем она подумала. Хм… Рановато я стал ее хвалить, хоть и про себя. Придется устроить ей дополнительные интенсивные занятия по контролю. Так открыто показывать свои эмоции никуда не годится.

Что поделать, люблю иногда над ней немного поиздеваться. Особенно в таких случаях, как этот. Местные нормы морали и правила приличия вполне допускают появление полуобнаженной девушки пред очи мужчины, особенно перед господином, и это даже не будет считаться желанием соблазнить. Но я, воспитанный немного в других нормах поведения, реагирую на это, как отреагировал бы любой житель Земли. Вот и разглядывал девушку весьма недвусмысленно.

Первое время, пока Ники не научилась контролировать свои эмоции на должном уровне, до меня всегда доходили отголоски ее раздражения таким бесцеремонным разглядыванием. И ведь не маленькая девочка уже, понимает, что в какой-то момент я могу и воспользоваться таким откровенным, с моей точки зрения, приглашением к постельным отношениям, а выводов не делает. Уже не раз объяснял ей, что появление передо мной в полуобнаженном виде частично сбивает с мысли и ей желательно одеваться скромнее. Однако бесполезно. Ники не понять пропаганду земных церковников о том, что стыдно показывать свое обнаженное и не очень тело посторонним, а мне трудно отбросить вдолбленные с детства стереотипы. Лезть же в глубины своей психики по такому незначительному поводу не хотелось. Вот до конца разберусь со всеми связями в мозгу, тогда и можно будет менять себя по своему усмотрению и в зависимости от ситуации. Сейчас же проще отстраниться от вызывающих раздражение факторов.

Никреосса, пожалуй, философски отнеслась бы к тому, если бы я затащил ее к себе в постель, но ее доверие ко мне пошатнулось бы, а я всю жизнь старался жить по принципу: «Не гадь там, где живешь и работаешь». Да и секс с ней лишь удовлетворил бы физические потребности, что легко получить от любой приходящей служанки. Как вариант, можно было еще воспользоваться одной из городских аристократок, заметивших благоволение ко мне графов Паларских и одолевавших меня. Хотя в этом случае возрастал шанс оказаться втянутым в какую-нибудь ненужную интригу.

Подержав девушку в напряжении еще немного, наконец задал вопрос, из-за которого, собственно, и позвал:

— Ники, обрисуй, как ты понимаешь, взаимоотношения богов и их жрецов на Ойкуме.

— А нельзя ли поконкретнее? — без притворной почтительности и даже с легкой толикой злости спросила она.

Хм… Не надо было ее так недвусмысленно разглядывать. Договорился ведь с некроманткой еще в бытность ее рабыней, что не буду принуждать ее ни к чему и что степень ее свободы зависит от ее полезности лично для меня. Но даже сейчас, являясь, по сути, моим вассалом (клятва именем всех богов кровью и душой, скорее, легкая форма рабства, но по факту именно такие отношения между нами сложились), Ники до конца мне не верит, подспудно ожидая гадости. Ну да с меня достаточно того факта, что она ни при каких обстоятельствах меня не предаст. А доверие… Доверие — штука, конечно, хорошая и повышает слаженность работы, но только до тех пор, пока я не посягаю на ее свободу сверх необходимого, не вызывая желания поквитаться несмотря ни на что. Достаточно моего к ней доверия, обеспеченного клятвой.

— Не знаю. Все-таки ты не только общалась с жрецами, чего я избегаю всеми силами, но и прожила в этом мире всю свою жизнь и знаешь о них гораздо больше, чем я. У меня же пока основной источник информации по взаимоотношениям «бог — жрец — люди» — тем или иным способом добытые книги. А они оставляют много неясных моментов. Да и объективность такой информации и соответствие ее реальности остается под вопросом.

— Господин! — А она сильно не в духе, раз называет господином, а не по имени. — Мое общение с жрецами ограничилось рабством и ничего, кроме негативных эмоций, не вызвало. Больше мне сказать нечего.

— У-у-у… Демоны. Как же иначе сформулировать? — Понятно, что она не торопится угадывать мои желания, отвечая на невысказанные вопросы, но могла бы хоть сыграть… — Хотя бы в общих чертах ты можешь обрисовать, в какой степени, по твоим ощущениям, жрецы самостоятельны, а в какой претворяют в жизнь волю своего бога? Не может быть, чтобы ты не наблюдала их в обычной жизни. Хоть что-то можешь сказать?

— Трим, — в голосе Ники прозвучала озабоченность, — к чему эти вопросы?

— Кое-что случилось, потом объясню, — отмахнулся я. — Так что ты знаешь по существу?

— Да что про этих жрецов говорить? Вполне соответствуют своим божествам, так что очень трудно отделить одних от других. И в жизни, и в служении придерживаются определенных норм поведения, соответствующих общепринятым представлениям. Пожалуй, но это по слухам, только прирожденные маги — жрецы Рагана — не слишком вписываются в эту картину. Но на то он и Верховный бог, чтобы его жрецы совали свои носы куда вздумается. Так что сказать, насколько самостоятельны жрецы, не могу. Для этого надо бы плотно пообщаться хоть с одним.

— Попал. Крупно попал, — выдал я резюме. — Хотя если ты говоришь, что жрецы соответствуют своим богам, то еще не все потеряно. — Последнее пробурчал совсем тихо, так что даже Ники, находящаяся рядом, ничего не расслышала.

«Ну да, такое сходство обусловлено не иначе как тем, что жрецы либо сызмальства воспитываются как адепты конкретного бога, либо приходят в жречество уже в зрелом возрасте и по своим убеждениям. — Мысли в голове лихорадочно заработали, выдавая варианты. — Значит, как минимум по основным психологическим параметрам мы с Ликой должны быть совместимы. Иначе мое жречество будет недолгим и не принесет ей пользы. Вариант, что Кронос просто решил от меня избавиться, отдав внучке на растерзание, отбрасываем, как… Просто отбрасываем».

— Трим! Господин! — слегка повысив голос, вывела меня из задумчивости Никреосса. — Что такого случилось, что ты разбудил меня посреди ночи и с лицом, как будто произошло нечто ужасное, — хм… а я-то думал, что полностью себя контролирую, — начал задавать странные вопросы?

— Понимаешь… Во сне я имел разговор с Ликой… — начал я, отслеживая ее реакцию.

— И? — поторопила некромантка.

— У меня две новости. Первая: ее дедушка подарил меня ей и теперь я жрец Лики. — Не увидев в глазах Ники сочувствия, успокоил свою совесть по поводу следующей фразы. — Вторая: Проказница — богиня очень юная. Почти взрослая, но… еще девочка.

— И в чем проблема? Быть жрецом пусть и юной, но богини очень выгодно и открывает большие перспективы.

«Ну никакого сочувствия, только и думает, что из моего жречества извлечь можно. Вот ведь дитя степного шамана-некрофила», — мысленно выругался я.

— И как любая девочка, — продолжил как ни в чем не бывало, — она наверняка мечтает о большой и чистой любви. Ну или, по крайней мере, желает быть причастной к воссоединению двух любящих сердец. В общем, — я выдержал театральную паузу, — так как теперь я должен предугадывать ее желания, то решил ей в этом помочь. Короче, готовься к свадьбе. С Каимом поговорю с утра, думаю, против он не будет. Поженим вас в ближайшие дни. А детишки у вас пойдут просто загляденье. Оборотни-жабы Смерти — это звучит!

Вот теперь девушку проняло. Такой смеси ужаса, недоверия и обреченности я еще не ощущал. Я уже говорил, что надо будет устроить ей парочку дополнительных уроков по контролю сознания и эмоций? Неделя беспрерывных занятий! Благо полностью перенял опыт Олега в обучении. Ну… то, что смог запомнить, понять, воспроизвести и адаптировать.

Заставив красавицу помариноваться в буре собственных эмоций несколько минут, сжалился и сказал, что пошутил. Ух! Последовавший за этим накал страстей во сто крат превысил первый. Пожалуй, не сдержи девушка клятву — быть мне бестелесным духом в горниле местного ада.

Эта невинная шутка здорово подняла мне настроение, и, отослав Ники, я завалился спать, намереваясь отдохнуть перед грядущим днем. В том, что день будет не из легких, я почему-то не сомневался.

Нет, не стоило так шутить над Никреоссой. Спать по соседству (пусть нас и разделяет несколько комнат) с таким шквалом эмоций — все равно что попытаться заснуть на концерте под крики фанатов. Посетовав на свою непредусмотрительность, решил не терять времени даром, ибо отоспаться сегодня явно не удастся, и погрузился в транс, восстанавливая в памяти все изученные и подсмотренные мною за последнее время заклинания.

Быть почетным гостем у графа Паларского оказалось очень выгодно в плане приобретения новых знаний и оттачивания уже существующих умений. Чего стоят тренировки с его гвардейцами! Эдвин хоть и кривит морду от того, как я владею клинками, заявляя, что я слишком мало времени уделяю тренировкам и в ближайшем будущем мне не стать мастером клинка (зараза постоянно носит включенными множество амулетов, но некоторые эмоции его удалось уловить — врет), но в магических поединках он одерживает победы в основном за счет многолетнего опыта и знания большего количества боевых плетений. По мастерству же мы практически сравнялись. Пусть я себе и льщу, но контроль энергий у меня действительно лучше, а уж о количестве ее, родимой, и говорить нечего. Естественно, во время тренировок с ним и другими магами графа я не использовал всех своих возможностей, стараясь по большей части запомнить используемые ими плетения, но все равно пока победить мастера в открытом поединке мне не светит. Даже мое превосходство в количестве Силы не поможет. С другой стороны, на клинках я могу выиграть один-два поединка из десяти у того же Эдвина. С простым же мастером меча благодаря ежедневным погружениям в транс и детальным разборам своих и подсмотренных чужих баталий вполне могу справиться практически любым оружием.

Тем не менее сдавать экзамен на звание мастера-мечника или мастера-копейщика (по этим направлениям добился наиболее впечатляющих результатов) я пока не спешил. Статус это поднимет, но и привлечет дополнительное ненужное внимание. И так засветился, спасая жизни графини и ее дочери. Хоть, вопреки ожиданиям, и не обзавелся из-за этого явными недоброжелателями из числа подхалимов при дворе Палара, но среди работающих на других — приобрел.

Прокрутив в памяти все изученные мной плетения, в том числе из графской библиотеки, спустился в подвал, оборудованный под заклинательную комнату. Активировав защиту и экранировку, полностью раскрыл ауру.

Эх… Я уже начал скучать по Галантару, где мог свободно бродить без маскировки ауры, не боясь быть замеченным. Ну что стоило Кроносу закинуть меня в один из миров, полностью подвластных ему? В конечном итоге переуступить меня своей внучке он мог и там.

Ладно, отставить лирику. Что бы было, если бы… — это все несвоевременно. Теперь я жрец Проказницы, и что-то мне подсказывает, что она втравит меня в неприятности по самое «не могу». И дабы выжить, мне необходимы знания, навыки и сила. Вот этим и займемся.

Подойдя к накопителю, начал выпускать из него энергию, закачиваемую из линии Силы. Сырая энергия быстро наполняла экранированную комнату, постепенно повышая плотность магического фона. Активировав особое зрение, стал перегонять заполнившую заклинательный покой магию через ауру, преобразовывая ее частично во внутреннюю энергию, а частично в различные другие типы и выпуская наружу.

Как всегда, красота Сил захватила меня. Взаимодействуя между собой и с материальными предметами, энергии порождали завихрения, на порядок превосходящие хаос Галантара. Уже давно в голове засела мысль, как это использовать, и большая часть разума постоянно, даже во сне, анализировала наблюдения. Достигнув мощности потока на пределе своих возможностей по пропуску через ауру, волевым усилием уменьшил выход энергии из накопителя. Часа через два, когда мое духовное тело стало испытывать физическую боль от испытываемой нагрузки, а разум начал отказываться воспринимать видимое им буйство, закончил тренировку.

Понизив магический фон до уровня, вдвое превышающего средний для Ойкума, перешел к практике создания известных мне плетений на скорость. Занятия с манипулятором не прошли даром, и я мог быстро создать любое заклинание из различных типов энергий, но в бою многое решает быстрота. Опередить хоть на долю мгновения, а лучше на две, противника — это может спасти жизнь мне или моим друзьям. И ради этого я минимум час в день уделял подобным тренировкам. В последнее время Каим, едва перестал нуждаться в регулярной подзарядке от меня, обосновался во дворце графа, прочно заняв место помощника придворного артефактора, и опасность ему вроде не грозит. Но есть еще Ники, постоянно находящаяся при мне и все больше воспринимаемая как друг, есть Кассиопея а’Калине — непоседливая и любопытная девушка, да и опасения за свою жизнь тоже есть — все это дополнительный стимул быть сильнее и быстрее. Пусть пока не хватает мастерства, но молниеносный мощный удар вполне компенсирует непрофессионализм.

Выходя из подвала, чувствовал себя уставшим, но довольным. Посторонние мысли оказались вытеснены чрезмерными нагрузками. Если не можешь повлиять на ход событий, решай проблемы по мере их поступления. Жрец? Ну и ладно. В конце-то концов, уже давно, сразу после первого появления Лики в моей жизни на Ойкуме, изучив всю доступную информацию о вмешательстве богов в жизнь смертных, сделал вывод: «Жить буду весело, но недолго». Хотелось бы и пожить подольше, и на Землю к родным вернуться великим магом, но тут уж как всемогущие мойры распорядятся. Хотя… мойры вроде на Земле остались. Или нет?

Вот ведь! Стоит только оказаться без занимающего все внимание дела, как мысли опять перескакивают на мое жречество.

Хорошо еще, что Лика пока не нагрузила никакими обязанностями, только «обрадовала» во сне новым статусом, и все. Вот убейте боги, я до сих пор не знаю, в чем заключаются мои функции. Возносить молитвы Лике? Так Проказница еще слишком мала, чтобы выслушивать про хитросплетения взаимоотношений своих предков и ближайшего окружения на великом и могучем. Да и ее деду Кроносу не очень понравилась такая моя… хм… молитва.

Искать для нее адептов? Думаю, я буду не слишком убедителен в пропаганде служения юной богине.

— Чего же ты от меня хочешь, Лика? — задумчиво пробормотал я себе под нос.

— Чтобы ты был моим жрецом, — неожиданно раздался веселый голос Проказницы сразу со всех сторон, заставив меня нервно дернуться. — Вот только я пока не решила, покровительницей чего мне стать.

Уже предвкушая неприятности, все же задал вертевшийся на языке вопрос:

— А предварительно к чему склоняешься?

— Ну… не знаю… надо все попробовать, — протянул полный сомнений юный голос. — А там уж решу. Кстати, твоя идея о любви мне понравилась!

«Ну кто меня за язык дернул поприкалываться над Ники? Теперь ведь девчушка не отстанет, пока не попробует себя на ниве богини любви», — мысленно укорил я себя.

— Вот только твои друзья мне не очень интересны, — продолжила Лика. — Может, кого другого потом и сведем, но сначала надо найти жену тебе!

От охвативших меня чувств и рвущихся с языка слов я закашлялся.

— Я — убежденный холостяк! В браке мне не понравится, так что об этом не может быть и речи! — справившись с собой, выпалил я. — Да и по поводу других… Может, ну их к мархам, влюбленных этих? Из меня сват, как из политика альтруист. К тому же наблюдение за влюбленными и все такое может пагубно повлиять на твою неокрепшую детскую психику, — решил увильнуть от столь сомнительной чести.

— Нет, к мархам влюбленных нельзя. — Образовавшийся в воздухе фантом девочки-ангелочка смешно сморщил личико в сомнении. — Они их съедят. Кто мне тогда будет поклоняться?

— Лика, меня же боги из пантеона Рагана сразу прихлопнут, как только влезу в их вотчину!

— Нет, боги тебя не тронут, — обнадежила меня Лика, — это не по правилам. Вот жрецов натравить — это да. Это они могут. Но я предупрежу, когда тебя будут убивать. Жаль, что помочь не смогу, скорее всего.

Вот ведь! Что в лоб, что по лбу. Я сейчас даже самому завалящему жрецу на один зуб, если он призовет силу своего бога. И рассчитывать на помощь Лики не приходится. В голове забрезжила идея о самоубийстве как способе избавления от грядущих мучений.

— Да не волнуйся ты так. Умрешь — я твою душу к себе заберу, и мы вместе будем играть.

Оптимистическое высказывание Лики расставило все по своим местам. Даже смерть не будет избавлением. Хм… Может, сдаться жрецам Рагана? Он-то точно мою душу из своих лап не выпустит. Впрочем, если боги практикуют обмен «заложниками», то даже это не спасет.

Тут я вспомнил о том, что жрецы Рагана, а они в Паларе есть, могут засечь по каким-то следам мое обращение к богам противоборствующей стороны. И выразил свои опасения (надо к этому привыкать, хоть и не хочется) богине.

— Ты же жрец, к тому же прирожденный маг! Никто ничего не заметит, — отмахнулась Проказница.

— Да? А если кто другой тебе решит помолиться?

Этот вопрос заставил Лику нацепить на личико выражение задумчивости.

— Трим, ты знаешь, я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях. — В устах семилетней девочки это выглядело бы комично, но в устах богини… — Распознать, к какому богу обращался человек, по остаточным следам в ауре — это даже богам при личном присутствии не всегда удастся. Что уж говорить о жрецах?

Подосадовав на себя, а вернее, свое полное незнание нюансов, выдал другое опасение:

— Ну что же, это, конечно, хорошо. А как насчет проверки менталистами? Тут твои последователи не скроются.

— Ну… верным моим последователям я всегда смогу создать амулет защиты разума или просто поставить защиту. И вообще, ты мне должен рассказать сказку! Ты пока, мысленно обращаясь ко мне, ее рассказывай, а я побежала.

— Подожди! Скажи, почему именно меня ты выбрала своим жрецом? Я же даже молиться не умею и не знаю, как и что делать в качестве жреца! Даже маг пока ниже среднего. Почему я?

— С тобой весело. Ладно, ты отдыхай, набирайся сил, а я подумаю, чем бы тебя озадачить.

С этими словами Проказница исчезла. Хотя про нее так вряд ли можно говорить, ибо она и так тут не присутствовала во плоти. Скорее, закрылся канал связи. Только седалищный нерв не сомневался: Лика все так же наблюдает за мной.

— Ах да! Чуть не забыла! Ты пока помогай проказничать и шкодничать всем, кому можно. Все-таки это для меня привычно, и тут я уже сделала себе имя!

Выругавшись сквозь зубы и прикинув время, побрел на кухню, где расторопные служанки уже приготовили легкий завтрак. Пока ел, вспоминал сказку и, мысленно обращаясь к Лике, рассказывал. В детстве я прочитал все имевшиеся в доме собрания сказок и пока еще много чего помнил. Но что будет, когда они закончатся? А это произойдет скоро. Очень скоро. Моя богиня сразу по окончании первой затребовала вторую…

Подкрепившись, вызвал конюха, выполнявшего заодно функции курьера, и сунул ему список алхимических ингредиентов с наказом отдать лично в руки лавочнику, с которым уже привык иметь дело. Доставка на дом выйдет немного дороже, но на качество товара особо не повлияет, а ехать самому настроения нет. Чувствую, в скором времени мне понадобится множество зелий и эликсиров. Если, не дай боги, хм… не дай Кронос тогда уж, другие боги и так не дадут, но уже мне… Короче, не дай Кронос, Лика решит стать покровительницей влюбленных, то надо быть по крайней мере во всеоружии.

Едва отправил мальчишку, как засигналил амулет связи.

— Тримион! — радостно окликнул меня знакомый звонкий голосок, а образовавшаяся иллюзия явила миниатюрную белокурую бестию.

— Привет, Касси, — не менее приветливо откликнулся я, увеличивая иллюзию до размера один к одному и с удовольствием отвлекаясь от мрачных мыслей на юную красотку.

— Трим, ты почему к нам в гости так редко заходишь? Все время проводишь в тренировках с гвардейцами или пропадаешь у себя дома, занимаясь непонятно чем, вместо того чтобы выполнять свои прямые обязанности?

— Это какие же у меня прямые обязанности? — удивился я. — Вроде бы ни о чем конкретном я пока с твоими родителями не договаривался.

— А кто меня дважды спас? — сверкнула голубыми глазищами Касси. — Между прочим, раз уж ты расстроил мою помолвку, то просто обязан помочь мне отыскать достойного кавалера!

— Красавица, я и так трижды ходил с тобой на дурацкие приемы, проверял всех твоих ухажеров. И вместо того чтобы познакомить меня с ними, мы танцевали с тобой.

— Зато одному из тех четырех, кто бросил тебе вызов, я действительно нравлюсь. Ты сам это сказал. Так что моя тактика становится успешной. А ты вместо продолжения отговорился занятостью.

Надо сказать, что Касси была права. Трое юнцов (все чуть старше меня, но я мудрее) и один уже вполне зрелый мужик, имевшие виды на девушку, заметив, что все время на балах она проводит со мной, решили избавиться от наглого выскочки и вызвать на дуэль. И один юнец, кажется, какой-то там по счету сын мелкого барона, действительно питал нежные чувства к молодой красавице. Естественно, никто из этих четверых не желал навлечь на свою голову гнев Касси, убив меня на дуэли. Они лишь хотели принизить меня в ее глазах, поэтому бились мы не насмерть, а до первой крови. Я же, как вызываемая сторона, выбрал поединок на клинках. Единственный, кто чуть было не выиграл дуэль, был тот самый юнец, сражавшийся с отчаянностью обреченного. Но на Касси он не произвел особого впечатления. По ее словам, она уже вошла в возраст и, раз уж помолвка расторгнута, ей ничто не помешает выбрать сильного мага — первый опыт для девушки в таком случае может подстегнуть развитие ее ауры, тем самым повышая шанс стать более могущественной магиней. Младший сын барона не подходил под этот критерий, да и как человек оставил юную сердцеедку равнодушной.

Проведя параллели между связкой «первый опыт — сильный маг — развитие ауры» и бросаемыми на меня взглядами вкупе с прорывающимися сквозь амулеты эмоциями, пришел к неутешительному выводу, что объектом охоты Касси стал я сам. Нравы тут, конечно, довольно вольные: если девушка не помолвлена, то с кем и для чего встречаться — ее личное дело, но портить отношения с ее родителями и наживать врагов среди аристократии Палара, и не только из-за близости с выгодной невестой, не стоит. Особенно учитывая тот факт, что ее отец наверняка уже подыскивает ей другую партию, и проблем с этим, в отличие от нехватки женихов для многих других девушек-аристократок, нет. Да и не могу я воспринимать Касси как взрослую женщину, хоть тут и приняты за норму ранние браки. Для меня она прежде всего юная девушка, полная детского любопытства и озорства.

— В общем, так: сегодня папа прибывает из столицы вместе с важными гостями. Завтра по этому поводу во дворце будет бал. Тебе быть обязательно, — безапелляционным тоном заявила Касси. — Отец хочет тебя кое с кем познакомить.

Глава 2

Уставившись туда, где только что была созданная амулетом связи иллюзия Кассиопеи а’Калине, некоторое время приходил в себя. Вот же чертовка! И что мне теперь думать? Мало того что не сказала, кто и зачем приезжает, так и на бал придется идти.

Беззлобно ругнувшись, решил узнать, из-за чего шумиха.

Так… С кем бы связаться? Эдвин сейчас наверняка муштрует своих подчиненных и не ответит. По этой же причине нет смысла связываться и с другими гвардейцами. Каим в принципе тоже во дворце у графа, но он не вылезает из лаборатории и не интересуется ничем, кроме алхимии и артефактов. Оно и неудивительно, раз лучший артефактор графа взял его своим подмастерьем. Элия? Хм… Может быть.

— Здравствуйте, Элия, — поздоровался я с иллюзией целительницы, как только она проявилась перед глазами.

— Здравствуй, Трим. Ты что-то хотел? А то у меня совсем нет времени. Как только местный высший свет прознал о намечающемся бале, ко мне сразу прибежали красотки-аристократки с требованием срочно поправить их внешность, — усмехнулась мастер-целитель.

— Вот как раз о завтрашнем бале я и хотел поговорить.

— Да? — В голосе Элии послышалось шутливое удивление. — Неужели ты тоже решил с моей помощью поправить личико и увеличить грудь по последней моде?

— Как вам не стыдно, мастер? — наигранно возмутился я. — Вы же прекрасно знаете, что при желании я могу и сам себя изменить! Нет, — я перешел на деловой тон, — со мной связалась Касси и сказала, что мое присутствие на балу обязательно. Мало того, сообщила, что ее отец хочет меня с кем-то познакомить, а с кем и с какой целью, сказать не удосужилась. Может, вам что-то известно?

— Ах это… Вроде бы вместе с лордом Гларом из столицы прибывает его старший сын с друзьями. Скорее всего, именно в этом все дело. Кстати, Тримион, — целительница хитро улыбнулась и сделала вид, будто вспомнила нечто неожиданное, — ты уже давно просил научить нормально воздействовать на чужую внешность, сегодня у тебя есть отличный шанс понаблюдать за работой мастера! А возможно, даже поучаствовать.

Я рассмеялся. Понятно, откуда у этого предложения ноги растут. Если я буду наблюдать за процессом наведения красоты, а потом еще и приду на бал, где соберутся все эти аристократки… Нет лучшего способа оттолкнуть от себя женщину, чем недвусмысленно дать ей понять, что видел ее в не самом привлекательном виде, а процесс коррекции внешности довольно неаппетитное зрелище, ибо проходит постепенно, давая организму возможность привыкнуть к происходящим с ним изменениям. Да после такого я стану изгоем у женского общества!

— Спасибо за предложение, но вынужден отказаться. И… Передайте Касси, что ее затея не удалась.

Целительница звонко рассмеялась, подтвердив мои подозрения.

— Ладно, передам. Но предложение остается в силе. Через месяц состоится большой праздник, и ты сможешь попрактиковаться на обычных горожанках, — сквозь смех сказала она и попрощалась.

Значит, прибывает старший сын графа — Керин — с друзьями. Что же, знакомство с ним лишним не будет. Хоть, по слухам, он в свои шестьдесят еще не полностью выветрил из себя юношескую дурь. Ну да для аристократии аборигенов это вполне нормально. Это только для землян да местных крестьян верна поговорка: «В двадцать лет ума нет и не будет». А вот чем занять себя детям дворян, когда все должности уже давно расписаны, а родители своих отпрысков допускают к делам лишь изредка? Правильно. Различные увеселения, охоты, дуэли, путешествия… Да мало ли чего? Некоторые так и остаются никчемными прожигателями жизни, другие ломаются или пристращаются к наркотикам и/или азартным играм, третьи погибают, зато те, кто переболеет всем этим, впоследствии оказываются защищены иммунитетом от бессмысленного веселья и начинают заниматься делом, а не баклуши бьют. Своего рода естественный отбор. Вот из последних и вырастает надежная опора своей родине.

Конечно, не все дворяне идут именно этим путем. Многие, особенно безземельные и безденежные, довольно рано вступают на армейскую стезю, сами пробивая себе дорогу в жизни и не надеясь на помощь со стороны. Вот только на вершины среди таких поднимаются немногие, чаще всего застревая где-то посередине.

Керин же, по слухам, сейчас как раз на распутье между весельем и активным участием в делах графства Паларского, то и дело меняя одно на другое. Ну да время и знакомство с ним покажет, что к чему.

Этот день я решил полностью посвятить тренировкам. Судя по его началу и обрушившимся на меня новостям, это было самым разумным. Занятия магией сменялись алхимией и артефакторством, затем пляски с клинками и снова занятия магией, и так по кругу. Зато это полностью очистило голову от ненужных мыслей, ибо все равно пока не мог ничего изменить. К вечеру, уставший не столько физически, сколько морально, завалился спать без сновидений. Даже Лика не приснилась, хотя, зная ее непоседливую натуру, можно было не сомневаться, что такие планы, а может, и попытки у нее были.

Утром я повторил свой марафон в тренировках. Однако ближе к вечеру, когда до бала оставалось несколько часов, решил отдохнуть. Явиться в гадюшник, по недоразумению именуемый высшим светом, с ничего не соображающей от усталости головой было бы плохой идеей.

Сборы и проверка всего того, что беру с собой, отняли у меня непривычно много времени. Если на обычный прием я направлялся с минимумом различных безделушек, то на бал к графу вооружался, как на войну. Несколько недавно приобретенных небольших узких метательных ножей гномьей ковки с нанесенными на них рунами, иглы из рога мархов (их с собой взял больше обычного) с внедренными боевыми плетениями и различными смертельными и не очень ядами заняли свои привычные места в парадно-выходном костюме из кожи василиска. Соблазн надеть под камзол еще и тонкую кольчугу преодолел, хоть это далось и нелегко. Парадный меч и кинжал — обязательный атрибут дворянина — на поясе и несколько перстней с внедренной в них пассивной защитой, среди которых затесался и амулет, проверяющий наличие ядов, а также постоянно прокручиваемые в голове защитные и атакующие заклинания довершали картину.

Не то чтобы я действительно опасался нападения во дворце графа Паларского, но этот умный мужик вызывал у меня подспудное опасение. Человек, работающий в Тайной канцелярии королевства, всегда может поступиться личными интересами ради государственных и втравить меня в неприятности. Учитывая же мой нынешний активный жреческий статус и, главное, кто именно моя богиня… Лучше приготовиться к самому неблагоприятному развитию событий.

Примерно за час до начала бала я подъезжал к воротам Верхнего города. Не вылезая из седла Пепе (каретой так и не обзавелся, мне она не очень-то и нужна), привычно кинул серебрушку стражнику. Красномордый привратник так же привычно, отработанным за последний месяц движением попробовал ее на зуб. Вот эта процедура всегда вызывала у меня раздражение. Красномордый — единственный из сослуживцев — пользовался столь архаичным способом выявлять фальшивки, игнорируя простенькие амулеты, выданные начальством именно для этих целей. Причем делал это нарочито, явно выказывая всем свое недоверие. Не знаю, каким образом на пост, который ежедневно пропускает множество аристократов, уважаемых купцов и ремесленников, пропихнули такого наглеца, но… Думаю, он больше не будет так делать.

Провожаемый мычанием и ругательствами красномордого, отпущенными сквозь зубы, а также сдержанным смехом его товарищей, я проехал через ворота. Денька через два, когда рассосется клей, наглец сможет разомкнуть намертво спаянные серебряной монеткой челюсти. Может, и раньше, но только вместе с зубами. Ну да это уже не мои проблемы.

Сделал гадость — сердцу радость. Даже на душе как-то просветлело. К тому же маленькой шалостью наверняка порадовал одну юную богиню, выполнив свои жреческие обязанности.

Еще через пять минут я уже сдал химеру подбежавшему конюху и проследовал к парадному входу во дворец.

— Трим, не думал, что ты так рано приедешь. Неужели не терпится поразвлечься на балу? — с улыбкой встретил меня Эдвин ад’Рал.

— Нет-нет, — отмахнулся я от грязных инсинуаций. — Лорд Глар хотел со мной пообщаться, и я решил сделать это до начала праздника, пока его не успели достать разные просители. К тому же, возможно, предварительная беседа избавит меня от необходимости присутствовать на балу.

— Надейся, — хмыкнул гвардеец. Его взгляд слегка затуманился, свидетельствуя о сеансе связи, а через пару секунд снова прояснился. — Граф готов тебя принять. Пошли, я провожу.

Пройдя через анфиладу роскошных, но не чересчур, залов, вышли к лестнице, по которой поднялись на третий этаж. Еще немного ходьбы по коридорам, и мы остановились перед большими двустворчатыми дверьми, у которых дежурили два гвардейца — боевые маги уровня мастера.

Мысленно хмыкнув, что не один я страдаю паранойей и стараюсь максимально обезопасить себя во время переговоров, только у графа Глара ад’Калине это профессиональное и поддерживается в любой ситуации и на высоком уровне, прошел в предупредительно распахнутые двери.

Граф сидел в компании двух человек, удобно развалившись в одном из кресел, расставленных полукругом вокруг камина, и приветствовал меня кивком головы, одновременно приглашая занять свободное кресло жестом. За моей спиной раздался легкий шорох и приглушенный стук закрывающихся дверей.

Пока шел к креслу и аккуратно размещал в нем седалище, внимательно присматривался магическим и аурным зрением к гостям графа. И чем больше я к ним присматривался, тем больше мне становилось не по себе. От одного мужика лет сорока, с добродушным полноватым лицом и небольшим животиком, так и тянуло Силой. Нет, нет так: СИЛОЙ! Его аура окружала тело не меньше чем на несколько метров, и количество содержащейся в ней энергии зашкаливало. Никогда не думал, что у неприрожденного мага может быть столь мощная и насыщенная аура. Стоило мне занять свое место (как раз напротив этого мага), как его аура начала ощутимо давить на мою, а моей защиты разума стали осторожно касаться ментальные щупы. Попал.

Вот только насколько глубоко и в какую именно вонючую дыру я попал, ощутил буквально через секунду. Со стороны другого гостя графа — парня лет двадцати пяти с ничем не примечательным, но на первый взгляд вызывающим доверие лицом — также почувствовал давление. И оно было ничуть не меньше, а то и больше, чем насылаемое первым магом. И это несмотря на то что изначально он воспринимался как обычный человек, имеющий лишь толику магических способностей. Парень, хотя вряд ли его можно так назвать, сбросил маскировку: прирожденный маг. Жрец Рагана!

На какую-то долю секунды мне до жути захотелось сбросить свою маскировку и, развернув ауру полностью, напитать ее энергией. Наверное, это была реакция инстинктивная, вроде животной: если на тебя рычат, надо рыкнуть в ответ, да посильнее. Остановило только четкое осознание такого простого факта, что стоит рыпнуться — и размажут по комнате тонким слоем.

На грани сознания промелькнуло мысленное предупреждение Лики:

«Возможно, тебя будут сейчас убивать».

«Вот спасибо! А то я сам не догадался! Нет бы — предупредила чуть раньше, пока я не попал в эту… ловушку!» — нашел в себе силы возмутиться.

«Я же не говорила, что буду предупреждать о том, что тебя будут убивать, заранее», — пришел веселый ответ, немного не соответствующий ситуации.

— Тримион, позволь представить тебе архимага Гильдии магов Багриона — Аргала, — на правах хозяина начал граф Глар, будто бы и не замечая осуществляемого на меня давления, — и жреца Верховного бога Рагана — Эрина. Они очень заинтересовались таким молодым и подающим надежды магом, как ты.

— Приятно познакомиться. — Мне даже удалось выдавить из себя радушную улыбку.

Трудно сказать, каких усилий стоило сохранить самообладание в возникшей ситуации, но помогло осознание одного простого факта: если я выберусь из этой передряги, то приложу всю свою фантазию, не погнушаюсь даже помощи Лики, но Глару ад’Калине просто так его подстава с рук не сойдет. Наизнанку вывернусь, но отомщу.

— Трим, мальчик мой, ты же позволишь старому магу так себя называть? — проникновенно произнес «добрый дядюшка» архимаг, попутно усиливая аурный нажим и активно взламывая мою защиту разума. — Когда мой добрый друг Глар сообщил, что его жену и дочь спас взявшийся из ниоткуда молодой человек с задатками целителя, артефактора и алхимика, а кроме того, еще и сильного мага огня и воздуха, то я очень тобой заинтересовался. А когда он рассказал о твоих больших возможностях в ментальной магии, я решил лично познакомиться с таким незаурядным человеком…

Занятый противоборством на ментальном уровне, я даже не нашел в себе сил чертыхнуться по поводу своей промашки с выбором нескольких специализаций в магии. Ведь мне изначально было известно, что мало кто из обычных магов активно практикует столько дисциплин сразу. Нет, решил, что это даст мне возможность без особых вопросов использовать заклинания разных школ. Оказалось? Вопросов у думающих людей стало только больше… Впрочем, не засветись я с запретной магией Разума — это могло бы проскочить.

— Ты должен понимать, что овладение таким могуществом, — вступил в разговор жрец, — не может быть бесконтрольным. Слишком велик соблазн для человека, имеющего твои возможности, использовать их во зло, против заветов богов. Именно для того чтобы понять, достоин ли ты дарованных тебе природой и богами сил или лучше сразу отправить твою душу на перерождение, мы здесь и собрались.

— И как же вы хотите в этом удостовериться? — Я нашел в себе силы задать вопрос, который от меня ждали.

— О, это очень просто, — опять подключился архимаг, заставляя в очередной раз переключить внимание на него. — Нужно лишь искренне ответить на несколько наших вопросов.

И вопросы посыпались на меня как из рога изобилия, сменяясь один за другим и резко перескакивая с темы на тему, не давая возможности сосредоточиться. Давление на разум превышало все мыслимые пределы, а расползающуюся защиту удавалось удерживать и восстанавливать только запредельными усилиями; на тщательное обдумывание ответов, не говоря уж о контроле за эмоциями, времени не оставалось.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать девять, — с некоторой задержкой, ибо пришлось подсчитать, сколько времени я нахожусь на Ойкуме, и приплюсовать это к моему земному возрасту, ответил я.

— Надо же, такой молодой, а уже столь многого достиг, — покачал головой архимаг.

— Какому богу ты поклоняешься? — А это уже жрец.

— Никому не поклоняюсь, но уважаю всех, — несколько размыто ответил я.

— Как давно начал заниматься магией?

— Чуть больше двух лет.

А давление на меня все больше и больше. Уже становится почти невозможно увиливать от ответов.

— Кем был твой учитель?

— Ну почему же «был»? Он и ныне здравствует. Один из талантливейших магов, которых я когда-либо знал. Он предпочитает тратить время на совершенствование в магии, не выпячивая свое могущество, и живет в тени, не влезая в политику. Думаю, его имя вам ничего не скажет.

Хм… Даже и не соврал ни единым словом. А то, что опустил некоторые детали, так и вопрос был такой, что ответить на него я мог как угодно. Нужно было сразу задавать конкретные вопросы, а после моего ответа вроде как и повода особого нет.

— Когда ты первый раз попробовал девушку?

— Разве это имеет какое-то значение? — Я сделал вид, что несколько обескуражен резкой сменой темы.

— Как давно занимаешься магией Разума?

— С тех самых пор, как начал изучать магию. — Честный ответ, тем более что скрывать подобное и смысла особого нет. И так ясно, что я менталист.

Последовало еще несколько вопросов от жреца и архимага из области магии Разума, затем опять начались вроде бы ничего опасного в себе не несущие вопросы. Вот только проблема в том, что коварного для меня в них не было по отдельности, а в совокупности, да еще перескакивающие с одной темы на другую…

— Кто твои родители?

— Как ты относишься к богам? …высшей аристократии? …жрецам? …крестьянам? …ремесленникам?

— А твоя первая девушка была красивой?

— За что и как ты убил своего первого противника?

— Нравится ли тебе заниматься целительством?

— Где ты родился?

— Опиши свои ощущения, когда ты первый раз вошел в джунгли Галантара?

Интересно, им дословно передать мой монолог в джунглях или нет? Пожалуй, не стоит. Ограничусь лишь рассказом о моих впечатлениях от буйства энергий в джунглях.

— Хотел бы ты стать бароном?

— И повесить себе на шею уйму народа, который только и ждет, чтобы свалить на тебя решение всех своих проблем? А многие из этих сидящих еще и завидовали бы твоему высокому положению и строили интриги? Нет уж! Спасибо, но такая честь не про меня.

— Как относишься к вмешательству богов в твою жизнь?

— А как я могу к этому относиться? Если вмешательство соответствовало моим желаниям, то положительно, в остальных случаях… Возмущаться этим все равно что писать против ветра, не обладая ни каплей магических умений.

И снова вопросы, вопросы, вопросы…

Уже через пять минут перекрестного допроса меня можно было хоть выжимать. При этом многое, о чем меня спрашивали, было просто иной интерпретацией ранее прозвучавшего. Надежды вырваться из этой переделки живым таяли с каждой секундой. Свою легенду я, конечно, прорабатывал, но не настолько. К тому же архимаг и жрец подчас даже не удосуживались дождаться ответа, а лишь фиксировали мой эмоциональный отклик.

Где-то в середине процедуры, когда вопросы коснулись опасных для меня тем, а защита разума и маскировка ауры уже расползались по швам, внезапно ощутил незримую, но существенную поддержку. Лика! Все-таки не бросила, помогает. Правда, частично. Там, где мне хотелось слукавить, я оставался без помощи, и моя ложь или истинные эмоции становились очевидны. Впрочем, даже такая поддержка оказалась как нельзя кстати. Будучи неуверенным в своей защите и считая, что некоторые «громкие» мысли допрашивающим становятся известны, решил было попытаться сжечь им мозги единым мощнейшим ментальным импульсом, опустошив весь свой резерв, а дальше будь что будет.

А град вопросов не иссякал. Архимага и, главное, жреца Рагана интересовало буквально все. Но в первую очередь — последователем какого бога я являюсь (никакого! Это они меня преследуют!) и как использовал свои умения в менталистике.

Давление жреца прекратилось внезапно, а через секунду перестал методично взламывать мою защиту и архимаг. Глаза жреца налились внутренним светом, а от его изменившегося голоса меня бросило в дрожь.

— Живи пока. Моих жрецов можешь не опасаться, если только не пересечешься с ними интересами. Но помни: я наблюдаю за тобой. — Сказав это, Эрин откинулся на спинку кресла и очумело замотал головой.

В кабинете повисла звенящая тишина.

У меня же осталось ощущение, будто меня просветили насквозь и вывернули наизнанку. С запозданием понял: к беседе подключился сам Верховный бог Ойкума — Раган.

— Кхм… — кашлянул архимаг, прочищая осипшее горло. — Думаю, дальше можно не проверять твою адекватность.

— Да-да, Трим. Можешь идти, тебя там моя дочка заждалась под дверью, — очнулся от ступора граф.

Мысленно чертыхнувшись, мол, из огня да в полымя, встал и вышел из кабинета. И моментально угодил в цепкие лапки очаровательной девушки, сразу пожелавшей познакомить меня со своим братом.

— Касси, у меня только что был довольно трудный разговор, мне надо немного передохнуть и привести себя в порядок, — остановил я ее.

Направление движения сразу изменилось, и меня потащили в глубь дворца. К личным покоям…

Сопротивляться не было сил. Поэтому, как только Касси указала на дверь, ведущую в ванную комнату, вошел туда и закрыл дверь перед ее носом. Немного неприлично, зато безопасно. Для меня. Итак, сегодня уже был изнасилован морально, не хватало только физически…

Нет, физическая разрядка была бы вроде как и кстати… Ничто так не подстегивает организм к продолжению рода, как ощущение жаркого дыхания прекрасной леди — проводницы в загробный мир. А нынче я как никогда был близок к тому, чтобы меня отправили в мир иной. Вот только Касси не очень подходила на роль кандидатуры для разрядки. Тем более что я отношусь к белокурой миниатюрке как к другу, а не как к женщине. Хм… Стараюсь относиться именно так. Все-таки она чертовски красива, а ее внутреннее содержание ничуть не уступает внешней оболочке.

Встреча с графом и иже с ним настолько меня вымотала, что я не следил за теплообменом, а соответствующие амулеты не носил. Не хватало еще на балу благоухать тяжелым запахом пота. Быстренько раздевшись, простирнул одежду под тугими струями воды и моментально высушил с помощью магии. После чего залез в огромную ванну, наполненную теплой водой, и расслабился.

Ментальное противостояние опустошило меня, мысли текли вяло и лениво. Собираясь на бал и вооружаясь по максимуму, я никак не рассчитывал на появление архимага и прирожденного. В принципе вся моя экипировка была подобрана с учетом местной моды (перстни — артефакты) и возможности прорыва в случае осложнений. За последнее время я здорово продвинулся в боевой магии и смог бы, убегая, противостоять разрозненным атакам гвардейцев и графа. А они бы не стали применять могущественные плетения и рушить дворец. Не то чтобы я действительно предполагал такой вариант, но и не сбрасывал со счетов окончательно.

А тут… В лучшем случае мне удалось бы лишь громко испортить воздух. Стоило бы мне проявить хоть толику агрессии, как меня размазали бы по стенам тонким кровавым слоем. Хотя нет. Не стали бы они портить обстановку в кабинете. Убили бы просто и без затей. Хорошо хоть живым от них вышел. Еще это явление Рагана…

За этими мыслями я не заметил, как задремал.

— Ну и что вы скажете? — оправившись от явления Верховного бога, произнес граф Глар, когда за Тримионом закрылась дверь.

— Знаешь, у меня есть кое-какие мысли, но сначала я бы хотел выслушать Эрина, — ответил архимаг.

— Многого сказать не могу. Великий запретил распространяться о причинах своего явления. Но кое-какие факты, до которых вы можете дойти и самостоятельно, я изложу.

— Одно только это заявление заставляет о многом задуматься, — едва слышно произнес граф. — В первую очередь меня интересует, насколько он опасен.

— Пока, — жрец отчетливо выделил это слово, — неопасен. Что будет дальше, не знаю. Но категорически не советую становиться его врагом. Даже наша с тобой, Глар, дружба не спасет тебя и твою семью от возмездия.

— Он не показался мне человеком, который будет мстить семье врага — по сути, посторонним людям, — возразил Аргал.

— Ты правильно подметил, но… Все, что могу сказать: мстить будет не он.

— Даже так? — Брови архимага удивленно поползли вверх. — Но…

— А вот об ЭТОМ пока забудь, — отрезал жрец и уже будто для себя пробормотал: — Вот именно что пока. Боюсь, это «пока» продлится не так уж и долго и скоро нас всех ждут перемены. Впрочем, у всех было достаточно времени подготовиться к грядущему хотя бы морально.

На минуту в кабинете повисло молчание. Каждый обдумывал полученную информацию, вспоминал мельчайшие нюансы разговора с молодым талантливым магом.

— Но то, что он прирожденный, притом родился не на Ойкуме, ты отрицать не будешь?

— Да, он действительно мой брат по Силе. Я и сам немного не понял, но, родившись в одном из подвластных Кроносу миров, он так и не стал его жрецом. Сюда же он попал в ссылку. Остается открытым вопрос: почему?

— Однако он не слишком похож на прежних… Уж сколько я их повидал за последние три тысячелетия.

— Аргал, я и сам не до конца понимаю, что к чему. Знаю только, что в отличие от остальных его действительно не лишали ни знаний и навыков в магии, ни памяти. Ну и то, что Раган сейчас не воспринимает его как врага, однако допускает, что его придется уничтожить позже.

— Господа, давайте оставим досужие вымыслы на потом. Пусть все уляжется, присмотримся к нему, а там уже подумаем, — прервал обсуждение граф. — На сегодня мне достаточно того, что боги не имеют к нему претензий, Гильдия магов — тоже, и я могу доверить Тримиону приглядывать за своим сыном. А то, что он прирожденный, — для меня дополнительный плюс.

Проговорив еще некоторое время, архимаг и жрец попрощались с хозяином кабинета и исчезли во вспышках телепортов. Оставшись один, главный аналитик Тайной канцелярии королевства Багрион задумался. В свете новой информации многие планы требовали пересмотра и открывались хорошие перспективы в ранее трудновыполнимых делах. Главное тут — не переиграть самого себя. Но сначала… граф улыбнулся. Кто бы мог подумать, что младшенькая на этот раз вцепилась в действительно лакомый кусочек.

— Доча, вы уже веселитесь? — спросил он, связавшись с Кассиопеей по амулету.

— А то ты не знаешь! Даже за стол еще никто не сел, не говоря уж о танцах. Да и Трим попросил время привести себя в порядок. — В голосе девушки послышалась обида.

— Ничего, еще успеется. — Граф немного помолчал, задумчиво глядя на созданную амулетом иллюзию расстроенного личика своей любимицы. — Касси, я хотел сказать, что полностью одобряю твой выбор.

На лице белокурой красавицы моментально нарисовалась радостная, немного хищная, предвкушающая улыбка.

Очнулся от ощущения постороннего присутствия. С тихим плеском в ванну скользнуло обнаженное упругое тело. В теплой воде ощущался идущий от него жар. Касси. Она как-то умудрилась открыть запертую дверь, а я даже не заметил.

— И что все это значит? — спросил, глядя в бесстыжие голубые глаза.

— Хм… Ты вроде уже не маленький, — томно проворковала она. — Сам должен понимать…

— Кассиопея а’Калине, — официальным тоном начал я, пытаясь не дать себя оседлать, — немедленно прекрати это безобразие!

— Почему? — искренне удивилась она. — Я же вижу, — тут она многозначительно посмотрела вниз, — что нравлюсь тебе. Так почему ты сам не сделаешь первый шаг навстречу девушке?

— Ты еще маленькая…

— Мне уже семнадцать!

— И потому, — не обратил внимания на ее слова — все равно маленькая, а выглядит еще моложе, — что я и так уже расстроил твою помолвку. Не хотелось бы стать причиной срыва очередных переговоров о твоем замужестве.

— Глупости. Потенциальной помолвке это не помешает. К тому же я не дам выдать себя замуж. Папа и раньше смотрел на меня снисходительно, а уж сейчас…

— Что «сейчас»? — не на шутку встревожился я, пытаясь убрать с себя то нежную ручку, то точеную ножку. Силы на сопротивление катастрофически таяли, но пока держался. Надо только отвлечь красавицу разговором, может, прекратит свои приставания.

— Пока ты тут нежился, бросив меня одну, — в ее голосе послышалась легкая обида, а острые коготки прошлись по моим груди и животу, — отец сообщил, что полностью поддерживает мой выбор.

— Кронк! — от души выругался я. — Мне бы не хотелось портить наши дружеские отношения… Ох… Прекрати…

Подхватив девушку на руки, пинком распахнул дверь в спальню. Что за день сегодня такой? Опять проиграл, не сумев оказать сопротивления!

— И все-таки я была права! — торжествующе промурлыкала Касси, когда мы немного отдышались. — Лучшего выбора мне бы и не сделать.

Искоса глянув на довольную и пышущую энергией девушку, благоразумно промолчал.

Примерно в середине нашего марафона Кассиопея инициировалась как маг и ее аура потянулась к моей, переплетаясь. Вся моя маскировка слетела, как сухая шелуха с луковицы, и информационное поле прирожденного мага заблистало во всем своем великолепии. Не знаю, что послужило тому причиной — ее инициация или моя моральная усталость от стресса последних дней, но факт оставался фактом. Зато аура девушки высосала из моей всю Силу и приобрела насыщенность и плотность на уровне гораздо выше среднего. И это был не предел. Со временем Касси станет действительно могущественным магом огня, воздуха и, возможно, воды. С землей у нее не очень, и вряд ли она будет развивать это свое умение сверх необходимого минимума.

— Никому не говори, что я прирожденный, — попросил я, привычно наводя маскировку.

— Но почему? Стать прирожденным магом мечтают все! А ты это скрываешь. Не понимаю.

— Хм… Кроме всеобщего почета и уважения это вызывает зависть и кучу проблем.

— Но это же означает и власть, богатство. Неужели ты не понимаешь?

— Как я уже говорил сегодня твоему отцу и… хм… двум его гостям, власть меня не прельщает. Скорее, я отношусь к ней как к тяжкому и непосильному труду. Я слишком ленив, чтобы взваливать на себя еще и это бремя.

— Это ты-то ленив? — Маленький кулачок ударил меня в грудь, а голос девушки приобрел насмешливое выражение. — А кто в госпитале за неделю выполняет месячную норму исцелений? Кто постоянно пропадает либо на тренировках с гвардейцами, либо за непонятными опытами дома?

— Так для себя стараюсь. Взваливать же на себя бремя власти — принять груз чужих проблем, которые люди переложат на тебя.

— Хм… Странное у тебя представление о власти. Ведь ты можешь просто дать указания подчиненным, а сам в это время веселиться на балах, охотах… — Глаза Касси мечтательно закатились. Она явно уже представляла себя на месте герцогини, а то и королевы, стоящей в окружении блистательных фрейлин и сходящих с ума воздыхателей и мудро раздающей ценные указания.

— Ты еще слишком молода, — утомленный странным разговором, не соответствующим обстановке, грустно вздохнул я. — Сейчас для тебя нет ничего важнее званых вечеров и развлечений, а уж как ты радуешься зависти своих подружек… Да-да, не отпирайся, — остановил я готовый сорваться с губ поток возражений, — ты этим просто упиваешься. Ты привыкла всего добиваться, но не осознаешь, что почти все это не личная твоя заслуга, а твоих предков.

— Хочешь сказать, что и моя сегодняшняя победа тоже заслуга родителей? — возмущенно нависла она надо мной.

Я хмыкнул.

— Нет. Но, — поспешил добавить ложку дегтя, — если бы меня так не измотала «беседа», — это слово я выделил, — с твоим отцом, то так просто я бы не сдался.

— Все равно сдался бы. — Она пожала плечами. — Разве что на пять минут позже. И вообще, мы тут лежим, а бал давно начался! Я в ванную, а ты давай быстренько собирайся. На весь сегодняшний вечер ты принадлежишь только мне!

С этими словами она спорхнула с ложа и умчалась прихорашиваться.

Вот ведь демоны ее побери! Если уж поддался на провокацию, то надо было задержать ее, пока все отплясывают, а не лясы точить. Опять отдуваться!

Приведя себя в порядок, вышел из комнаты и направился в зал, где и проходил прием.

Глава 3

В банкетном зале было шумно. Тихая музыка практически не перекрывала многоголосья гостей. Лавировавшие между разрозненными группками слуги проявляли чудеса ловкости, не опрокидывая на приглашенных уставленные фужерами с прохладительными напитками подносы. В общем, стояла обычная суета высоких приемов, когда не все еще собрались, сесть за стол и наесться впрок не позволяли правила приличия, а танцы еще не начались.

Хорошо еще, что тут было не принято представлять вошедших в зал и распорядитель не стал сообщать о моем прибытии во всеуслышание, а просто подскочил ко мне и указал место за столом. Хм… Проблема. Мое место оказалось за столом графа и его семьи. Там сидели самые почетные гости. Не по правую руку Глара ад’Калине, конечно, но и это символ явного расположения ко мне. В чем же тогда проблема? Да в том, что множество родовитых аристократов, причем владетельных, не удостоились «чести» одним махом обзавестись толпой завистников. Помнится, когда граф Глар представлял меня на приеме в качестве спасителя своих жены и дочки, я и то удостоился места в конце его стола.

Почувствовав обращенные ко мне взгляды, в которых сквозили злоба, удивление и недоумение (какой-то выскочка занял место, которое могло достаться им), засвидетельствовал свое почтение графине Лауре а’Калине, кивком головы выразил уважение графу и сел на указанное место. Плевать. У меня сегодня не то настроение, чтобы обращать внимание на всяких завистников. Если же кто-то решит возмутиться и начнет ссору под благовидным предлогом… Буду только рад проводить их на полигон, где тренируются гвардейцы, для улаживания разногласий и избавления от собственного стресса.

Хм… Что-то у меня слишком кровожадное настроение. Было бы понятно, если б я был великим бойцом и магом, а то ведь уровень хорошего середнячка. Не больше. Зато я умею делать пакости. И богиня у меня — проказница с почти тысячелетним стажем! Вот на планирование пакости и надо переключиться. Тем более что это теперь мои прямые обязанности как жреца Лики. Жаль, но самой юной богине не могу ничего сделать за ее сегодняшнее поведение. А хотелось бы…

«Но-но! Ты поосторожнее со своими желаниями — я все слышу!» — раздался в голове тонкий, полный возмущения голосок Проказницы.

«Знаешь, будь ты моим ребенком, а не богиней, я бы уже давно выпорол тебя за такое отношение к людям. Тем более к тем, кто, по сути, очень хорошо к тебе относится и кому ты искренне симпатична». — При этом я так отчетливо представил, как хорошенько вымоченные в солевом растворе розги приходят в соприкосновение с задней полусферой маленькой девочки, что на мгновение мне даже почудился короткий вскрик: «Ой!»

Как ни странно, Лика никак не прокомментировала мои слова и даже не обратила внимания на мою несбыточную фантазию, и я оказался предоставлен самому себе. Чем немедленно и воспользовался, отдав должное расставленным на столе яствам.

Мой относительно легкий перекус (ничто так не восстанавливает силы и не успокаивает нервы, как еда) был прерван появлением за столом компании пяти веселых молодых людей.

— Тримион, — оторвал меня от тающих во рту кусочков изумительно приготовленного мяса голос графа, — позволь представить тебе моего сына Керина ад’Калине.

— Рад знакомству, — сказал я, с сожалением отложив нож и вилку.

Наследник графа Паларского оказался человеком с властным лицом, темными волосами и ярко-голубыми глазами. Росту в нем было около ста восьмидесяти сантиметров, что вкупе с подтянутым телом мастера меча и аурой мага воды производило довольно сильное впечатление. Все портили глаза, недаром они считаются зеркалом души. Не было в них отцовской пристальности и твердости. Весельчак и балагур, Керин ад’Калине предпочитал жить в тени своего родителя, не взваливая на собственные плечи бремя власти и лишь изредка выполняя несложные поручения. Что же, слухи о нем совпали с первым впечатлением.

— Так это про тебя мне все уши сестричка прожужжала? — с улыбкой спросил Керин. — А где она, кстати? Не думал, что Касси позволит тебе остаться в одиночестве.

«Угу, не позволит. Вот только марафет наведет и сразу заявится контролировать», — подумал я. Вслух же ответил совершенно иначе:

— Надеюсь, говорила только хорошее? Что же касается одиночества… Оно мне не грозит в любом случае.

— О да! — Наследник графа понимающе усмехнулся. — На балу столько свободных красоток, что уйти отсюда в одиночестве способен только совершенно никчемный человечишка либо тот, из кого песок давно перестал сыпаться.

Вежливо улыбнувшись, я оставил слова Керина без комментариев. В конце концов, каждый судит по себе. Я же всего лишь имел в виду, что, где бы я ни оказался, отныне навсегда связан с юной богиней. И если он считает, что смысл бала — поиск партнера на ночь… Что ж, не мне его разубеждать. Для этого у него отец есть, который со временем донесет до сына мысль о возможности спокойно переговорить с интересующими людьми, встреча с которыми в любой другой обстановке выглядела бы подозрительно. Для меня же бал — это, скорее, испытание пределов терпения. Даже шанс подслушать обрывки важных разговоров, соединив которые можно создать целостную картину окружающего мира и связей людей в нем, ничто по сравнению с обязанностью с вежливой миной вести степенные разговоры ни о чем с малознакомыми людьми. Вот как сейчас примерно.

Представив мне своих друзей, Керин счел ритуал знакомства завершенным, и, уделив пустому трепу еще минут пять, попутно истребляя со стола закуски и бодрящие кровь напитки, дружная компания графского наследника обратила свое внимание на прелестных созданий, порхающих неподалеку и кидающих им призывные взгляды. Я же остался, вяло ковыряясь в тарелке и размышляя о событиях сегодняшнего вечера.

Допрос, проведенный архимагом и жрецом Рагана, боролся за почетное первое место в списке произошедших неприятностей с соблазнением моей тушки Кассиопеей а’Калине. И если допрос еще можно было отнести к разряду относительно благополучно разрешившихся проблем, то про случай с Касси этого не скажешь. Тут, скорее, проблемы только начинаются. Слишком уж она девушка непредсказуемая и деятельная. Пытаясь представить, к чему может привести произошедшее между нами, я понял, что воображение пасует. А припомнив угрозу Лики женить меня… Мурашки, побежавшие по телу, приобретали размеры крупных тараканов. С другой стороны, уж на Касси я точно не женюсь. Можно назвать меня ханжой, но я сторонник равных браков. Иначе возникнут и станут расти как снежный ком проблемы, прочным фундаментом для которых окажется непреодолимая пропасть в нашем потенциальном магическом могуществе и, как следствие, разные уровни интересов.

Решив, что время расставит все по своим местам, оставил размышления о девушке на потом. Не та Касси натура, чтобы откладывать свои замыслы на далекое будущее. Вот обозначит свою линию поведения, тогда и подумаю о мерах противодействия. Хотя, может, красавица вообще удовлетворится уже полученным и оставит меня в покое? Мечты, мечты…

Вот с графом Паларским ситуация и проще, и сложнее одновременно. Его поступок вполне вписывается в действия политика, но не человека, обязанного мне жизнью жены и дочери. И спускать ему это я был не намерен. Лорда Глара можно понять, но не простить. Впрочем, я уже давно был готов к чему-то подобному, но… К чему я был не готов, так это к тому, КТО будет проводить проверку.

Архимаг и жрец давили на мою ауру и разум хоть и сильно, но явно не со всей мощью и искусством. Мысль о том, что я сам, без помощи Лики, долгое время смог противостоять им, конечно, грела душу, но была ошибочной. Слишком неравны наши весовые категории. Нет, проанализировав все аспекты допроса, я пришел к выводу, что они, скорее, использовали это как аналог детектора лжи. При таком давлении не удается полностью себя контролировать, но и в глубь разума они не проникают, довольствуясь отслеживанием реакций на тот или иной вопрос. Да один только Аргал был способен проломить мою защиту если не играючи, то не сильно напрягаясь. Однако сделай он это, и общался бы с овощем без капли воспоминаний. Мой разум вместе с памятью уплыл бы в такие дали, что на возврат в норму ушло бы одни боги ведают сколько времени. Конечно, в таком случае есть шанс, что еще прежде мое тело умрет, но это лучше, чем потерять свободу, получив несколько ментальных закладок.

Вот приятными размышлениями о мести я и коротал время до тех пор, когда можно будет покинуть бал.

«А что тут думать? — Как ни в чем не бывало раздался у меня в голове голос Проказницы. Сейчас я его…» — Дальше перед моим мысленным взором пронеслись такие картинки, что стало немного не по себе.

«Лика! Это слишком жестоко! Ты же все-таки богиня проказ, а не возмездия. Да и наказание должно соответствовать проступку, — попытался я урезонить разошедшуюся в фантазиях девочку. — Опозорив графа перед гостями, мы только настроим его против себя».

«Зато все твои мысли, как его проучить, не выдерживают никакой критики, — обиделась на меня Лика. — Все эти кошки, сбежавшиеся под окна на запах валерьянки, могут доставить неприятности только крестьянам, но никак не магам».

«Ну почему же? Это смотря какие кошки и как они себя поведут… Тут главное компиляция шалостей из моего мира с подаренными магией возможностями. Недавно Ники меня научила работе с духами, так если ты мне немного поможешь, то…»

«А это идея! — обрадовалась новому развлечению богиня. — Только надо будет ее немного усовершенствовать…»

От высказанных Ликой предложений на этот раз не несло кровожадностью, но графу я бы все равно не стал завидовать.

«Месть»… Как много в этом слове сладкого предвкушения. Но самое главное — правильно поставленная цель мести и ее рамки открывают хороший простор для фантазий и… шанс изучить что-то новое в плане магии. С Проказницей я договорился, что все возможное для моего уровня мага я проделаю сам, обходясь ее подсказками. То, что выходит за пределы моих сил, сделает Лика. Осталось только добыть несколько необходимых ингредиентов, и дело в шляпе. Как раз к тому времени, как закончу все приготовления, граф перестанет ждать от меня подвоха, а неожиданная месть еще слаще.

Тем временем граф Глар объявил о танцах, и все присутствующие дружной толпой устремились в отведенный для этого зал. Не желая особо выделяться, я проследовал туда же.

Расположившись на открытой террасе с бокалом вина, обладающего изумительным вкусовым букетом, я расслабленно наблюдал за порхающими вокруг парочками. Несмотря на мою нелюбовь к подобному времяпрепровождению, вынужден признать, что как минимум выглядит это сногсшибательно красиво и наблюдать со стороны — одно удовольствие. На большинстве аристократок цвет и узоры платьев менялись в зависимости от такта музыки, а специально нанятые маги для каждой танцевальной композиции создавали феерические иллюзии, поражающие воображение.

— Тримион, мальчик мой! — Все-таки архимаг Аргал подошел именно ко мне. Вот что ему стоило подыскать в собеседники кого-нибудь другого? После допроса общаться с ним мне не хотелось ни капельки. Да и изысканный вкус вина при его приближении значительно испортился. — Я бы хотел переговорить с тобой. Ты не против?

Судя по активированному архимагом заклинанию, защищавшему от подслушивания и подсматривания, мое мнение его не особо интересовало.

— Для меня честь пообщаться с таким великим магом. — Я попытался изобразить на лице радость и жестко взял под контроль эмоции, одновременно усиливая защиту разума.

— Можешь не напрягаться, я действительно подошел просто поговорить.

М-да… Учиться мне еще и учиться. Впрочем, сам виноват. Не надо было изображать радость, достаточно было легкой заинтересованности. А так действительно неестественно получилось.

— Вы правы. Восторга от еще одной нашей встречи я не испытываю. — Я решил больше не притворяться и разговаривать открыто, насколько это было возможно в данной ситуации. — Мне казалось, что все вопросы уже заданы.

— Это невозможно, — ухмыльнулся он. — Многое осталось в стороне от нашей беседы. Вступление же в диалог Рагана породило еще больше вопросов… Но это не особо важно сейчас. Сейчас важно другое…

Архимаг замолчал ненадолго, и я решил не торопить события.

— Ты не состоишь в Гильдии магов и не имеешь даже статуса подмастерья, которого давно достиг и которое, возможно, перерос. А это, как понимаешь, создает опасность нападения на тебя желающих получить душу дикого мага.

— Не вижу в этом особых проблем, — пожал я плечами. — Охотой на не закончивших обучение, как правило, занимаются не слишком сильные маги, не выше подмастерья. Мастера же имеют возможность заработать и другими способами, к тому же смогут оценить степень угрозы по моей ауре.

— Я имел в виду опасность как раз для дураков, только выпустившихся из школ или получивших печатку подмастерья. Тех, кто возомнил себя полноценным магом. А так как сейчас ты находишься на территории Багриона, то этими дураками рано или поздно окажутся те, кто в будущем мог бы принести немалую пользу королевству.

— И что вы предлагаете?

Архимаг протянул мне руку ладонью вверх. На ней, тускло поблескивая серебром, лежала печатка мага.

Хм… Неожиданно. Впрочем… Я подхватил печатку телекинезом (паранойю надо холить и лелеять и не брать из рук потенциальных врагов магические артефакты) и воспользовался своим особым зрением. Да… накручено — мама не горюй. Пожалуй, тут еще разбираться и разбираться. Не мой пока уровень. Одно ясно: в печатке присутствует несколько незадокументированных свойств, например, слежения за состоянием здоровья и местом расположения владельца. Иными словами, эта печатка-артефакт очень сильно отличалась от всех виденных мною ранее у других магов. Ну да ладно, пока она не активирована, она безопасна и не работает, а на досуге можно будет и разобраться.

— Разумно, — проговорил я, все еще удерживая кольцо телекинезом. — Вот только мне требуется еще одно для моего вассала. Она некромантка и также не состоит в Гильдии. Разумеется, — тут я усмехнулся, мол, понимаю и иные причины столь ценного подарка, — если вы хотите обезопасить молодых дураков.

Аргал никак не прокомментировал мою наглость, лишь повторно протянул руку ладонью вверх уже с двумя печатками магов.

О! Это другое дело! Нынешние колечки оказались куда как проще и несли в себе гораздо меньше сюрпризов. Создавать такие артефакты я еще не научился, однако разобраться в принципах их действия и подкорректировать — вполне.

Быстренько отключив ненужные мне функции, я надел одну из двух простых печаток на указательный палец левой руки. При надевании она уколола мне палец, взяв образец моей плоти и крови, и я послал в кольцо толику своей внутренней энергии, одновременно тщательно представляя желаемый для своего герба образ. За свои манипуляции удостоился еще одного оценивающего взгляда архимага. И еще одного, когда обе печатки засунул себе в карман.

— Если вы не против, я бы хотел на досуге разобраться с вашим подарком. Очень уж интересны некоторые примененные там решения, — прокомментировал я свои действия. — А сейчас, извините, вынужден вас покинуть. Одна девушка уже начала искать меня, а волноваться ей сейчас вредно: ее аура крайне нестабильна после инициации.

Оставив за спиной удивленного моей наглостью архимага, перешел с балкона в зал. В дверях как раз показалась Кассиопея а’Калине, вполне довольная сегодняшним вечером. Выглядела Касси сногсшибательно. Казалось, от нее исходило мягкое сияние, притягивающее взгляды. Ага, вот оно в чем дело… Драгоценности, что были на девушке, — артефакты, препятствующие спонтанным выбросам Силы необученными магами. Впрочем, и от нее самой в эмоциональном фоне исходили волны радостного предвкушения. Да, сегодня был ее вечер. Из многообещающей она уже превратилась в сильную магиню. А то ли еще будет!

— Если надумаешь, буду рад видеть тебя в стенах столичной академии, — донеслись мне в спину слова архимага Гильдии магов Багриона.

От его предложения повеяло чем-то смутно знакомым еще с Земли. Поняв, что это напоминает, тихонько пробурчал себе под нос:

— Будете у нас на Колыме…

Развить идею не дала белокурая бестия, тут же взявшая меня в оборот. Танцы сменялись общением с приятелями Касси. Ее меткие ехидные характеристики этих самых приятелей то и дело шептались мне на ухо. Постепенно прекрасное настроение девушки передалось и мне, растворяя накопившуюся агрессивность.

В конце концов, чего я теряюсь? Кассиопея действительно красивая и нравится мне как человек, проводить с ней время — одно удовольствие. Отношения? Так надо просто правильно продумать свою линию поведения, не позволяя ей серьезно увлечься мною. Как отличному эмпату, прошедшему школу кронков, мне это под силу. Я даже простил ее отца! Ну… почти. От задумки подстроить ему гадость и обеспечить несколько «незабываемых» дней, правда, не отказался. В итоге решил: пока есть возможность, надо расслабиться и получить удовольствие.

В конце вечера пришлось уделить время графу. Разговор состоялся в его кабинете. Лорд Глар поздравил меня с официальным признанием статуса мага, извинился за устроенную им неожиданную проверку и попросил понять причины, вынудившие его пойти на это. С милой улыбкой на лице уверил его, мол, уже почти и забыл. Отчего-то от моих слов его заметно передернуло, несмотря на самоконтроль. Странно, может, улыбка у меня не та или слово «почти» вызвало его опасения?

Как бы там ни было, мы довольно спокойно поговорили несколько минут на отвлеченные темы, прежде чем граф перешел к сути:

— Тримион, я бы хотел попросить тебя об одной услуге. Мой сын в компании… Кстати, как ты можешь оценить его друзей? Ты ведь уже имел удовольствие пообщаться с ними?

Я освежил в памяти впечатления о четырех приятелях Керина. Два брата а’Трине, Сорион и Торион, оба мастера клинка, но слабые, практические никакие, маги. Взгляд прямой, честный. Чувствовался в них некий стальной внутренний стержень. Впечатление они производили довольно приятное. С такими лучше дружить, чем враждовать, но и врагами они будут честными в случае чего.

— Братья Трине мне понравились. С ними вашему сыну повезло. Чего не могу сказать о Седрике а’Нольдере.

— И чем же он тебе не понравился?

— Чем? Наверное, тем, что избегал смотреть прямо в глаза. Да и в лице его (хоть явно тут целители и постарались, сделав из него красавчика) есть что-то отталкивающее. Нет-нет да и проступала на нем спесь и презрение к окружающим, когда он думал, что на него не смотрят. Есть в нем что-то крысиное, не позволяющее не то что повернуться к нему спиной, но даже оставить кошелек без присмотра, — вынес я свой вердикт.

Лорд Глар немного поморщился от такого моего определения, но в целом согласился.

— Седрик а’Нольдер — младший сын графа Калурского. Если точнее — восьмой. Несмотря на возраст, ему перевалило за сотню, так и не достиг звания мастера ни в каком из своих начинаний. Очень завистлив, но умеет втираться в доверие. С его отцом нас связывает дружба, Седрик же, по моим данным, уже несколько лет поглядывает в сторону моего заклятого друга герцога Бригонского. Говорить об этом Керину бесполезно: он сам определяет круг своего общения и ужасно не любит, когда ему кого-то навязывают или, наоборот, когда кого-то отваживают от него.

— Все это хорошо, но при чем тут я? — задал я резонный, с моей точки зрения, вопрос.

— Попозже объясню. Ну а про четвертого что сказать можешь?

Четвертым был Абер а’Редал. Мне он показался ничем не примечательным двадцатилетним пацаном. В разговорах за столом он не участвовал, предпочитал слушать. Взгляд спокойный, но немного неуверенный. Видно, что ему было не по себе занимать место почетного гостя. Впрочем, это могло быть вызвано и чем-то иным. Но ведь привлек же он внимание наследника графа настолько, что тот взял его в свою компанию?

— Не могу сказать о нем ничего определенного, — пожал я плечами. — Довольно замкнутый молодой человек, но в целом производит приятное впечатление.

— Ну большего на данный момент и не требуется, — резюмировал граф. — Теперь, собственно, о просьбе. Керин с друзьями через неделю отправится на охоту за разбойниками. Это у границы с королевством Караш. В последнее время там участились случаи нападения на торговые караваны, и сын решил помочь мне разобраться с этой проблемой. Разумеется, поедут они не одни, а в сопровождении гвардейцев и егерей, да и многие из детей моих вассалов тоже с ними отправятся, но… Но с недавних пор разбойничьи нападения стали слишком результативными. Подозреваю, занимаются этим несколько групп профессиональных боевых магов.

— И при чем тут я? На общем фоне мои скромные возможности не сыграют никакой роли.

— Не такие уж и скромные, — хмыкнул граф Паларский. — Прирожденный маг априори могущественен.

Этого следовало ожидать. Засветился. Вот только интересно где: на допросе или Касси проболталась отцу?

— Итак, чем можешь помочь ты… Среди моих гвардейцев нет хороших менталистов и эмпатов. Я рассчитываю, что ты сможешь вовремя почувствовать угрозу для моего сына со стороны недоброжелателей, которые могут оказаться в окружении Керина, и устранить их.

Угу. Более чем прозрачный намек на Седрика а’Нольдера.

— Кроме того, — продолжил граф, — может возникнуть ситуация, с которой вы не справитесь либо справитесь, но с большими потерями. На этот случай у тебя будет артефакт. При активации его сигнал пробьется к нам, и тревожная группа боевых магов придет к вам на помощь через портал. У Керина и нескольких гвардейцев будут такие же маяки.

Я задумался. Лорд Глар опасается предательства и считает возможным наводку орудующих на его территории разбойников-наемников (а боевые маги, скорее всего, именно наемники) на своего сына. Вопрос: а опасно ли это для меня? Ну жить вообще страшно, но это не повод бояться выходить из дома. Риск, конечно, существует, но не больше, чем в джунглях Галантара. Засаду почуять заранее я смогу. Скорее всего. Другой вопрос: зная об опасности, граф все-таки отправляет сына. А это значит, что мы будем приманкой. Зачем же графу подвергать риску своего наследника? Хм… В принципе намеков он дал уже достаточно. Но требуется кое-что уточнить.

— Эдвин отправляется с нами? Он знает то же, что и я?

Лорд Глар удовлетворенно откинулся в кресле. Я только что дал свое согласие на участие в намечающейся кампании.

— Нет. Задача Эдвина — безопасность Лауры. Он остается при ней в Паларе. И, предупреждая твой следующий вопрос: нет, подробностей больше никто не знает.

— В таком случае нам остается утрясти один нюанс. — Я потер руки, предвкушая торговлю.

Двери распахнулись, и в кабинет влетела Касси, бесцеремонно усаживаясь мне на колени.

— Пап, долго ты еще собираешься удерживать моего ухажера?

От такого заявления у меня натуральным образом отвисла челюсть. Это кто за кем тут ухаживает?

— Нет-нет, можешь забирать, — сдал меня на растерзание отец девушки. — Позже обсудим, — бросил он мне и поспешил удалиться.

— И чем ты можешь оправдать то, что заставил меня скучать в одиночестве? — На меня уставились полные праведного негодования голубые глаза.

Я уже хотел было возмутиться, но вспомнил принятое решение расслабиться и получать удовольствие.

— Ничем, — прошептал я и, обняв девушку, поцеловал в мягкие, податливые губы, затем, подхватив на руки, отнес в ее апартаменты.

Я лежал и, поглаживая белокурую головку, мирно покоившуюся у меня на груди, думал о перипетиях прошедшего дня. Неожиданно в голове зазвучал недовольный голосок моей юной богини: «Ты вообще спать собираешься? Мне уже надоело ждать, когда ты заснешь!»

«При чем тут мой сон?» — не на шутку обеспокоился я. Неужели теперь и поспать нельзя будет спокойно, не ожидая подвоха со стороны Проказницы?

«Хотела войти в твое сознание во сне и передать необходимую информацию. Но раз уж ты бодрствуешь, лови так!»

Мои зрачки расширились, а сознание поплыло от ухнувшего в него информационного пакета. Как только я пришел в себя, последовал ехидный комментарий: «Все! Загрузка руководства для жреца-чайника завершена!»

Но Лика явно не довольствовалась только одной проказой. Я уже думал, что она забыла о своей старой шутке, но… У меня из ушей опять пошел пар! Мелкая зараза.

Глава 4

Кинув золотой трактирщику, попросил его пару часов не беспокоить уснувшего от обильных возлияний (не без моей «целительской» помощи) мужика. Рон — слуга в доме Камара ад’Лека — был послан на рынок за какой-то безделушкой, да вот нарвался на меня в таверне, куда зашел промочить горло кружечкой пива. Подойти к нему, завязать разговор, угостить еще кувшинчиком-другим отменного пива и незаметно усыпить не составило проблем.

Выйдя из таверны, прошел в сторону нужного мне дома и, зайдя по пути в тихий темный тупичок, приступил к очередному (уже второй раз за сегодняшний день) изменению ауры и черт лица. Через пару минут из тупичка я выходил уже в облике Рона. Ауры наши также были идентичны. Самым трудным оказалось скопировать его походку, телодвижения и заискивающий взгляд, причем не в смысле исполнения, а именно в «моральном» плане. Слишком уж ничтожный и пресмыкающийся человек был этот слуга. Но… Приходилось соответствовать. Демоны побери этого завистника барона Тирна а’Шерма.

А ведь как хорошо все начиналось.

Наутро после бала я проснулся в отличном настроении. Всю доступную информацию (в инфопакете, загруженном Ликой, был просто огромный ее массив, но большая часть оказалась временно недоступной для меня) можно было охарактеризовать одной фразой: очередная шутка.

Ну как назвать требование относиться к Проказнице с благоговением и почтением, а главное, никогда даже не думать о том, чтобы наказать ее, и не представлять себе ее наказание, тем более так колоритно. Причем все это было «помечено» ярким эмоциональным фоном… Видимо, Лика все-таки обиделась и посчитала мое разыгравшееся воображение оскорбительным для своего божественного достоинства. Ну да ладно, эти ее требования (вернее, последняя их часть) вполне разумны. В конце концов, мне пора следить за собой. Несдержанность в мыслях уже довела до того, что на меня осерчал Кронос. Не хватало еще поссориться и с Проказницей. Однако как иногда хочется… Придется запрятать свои желания в самые потаенные уголки. Может, туда Лика не доберется?

Второе требование юной богини, на мой взгляд, было еще более нелепым, чем первое. Ну разве можно постоянно твердить, да еще и при людях, нечто вроде молитвы следующего содержания: «О великая и могучая прекрасная богиня Лика! Эту проказу я посвящаю тебе. Пусть задуманная мною шалость пройдет как задумывалась и доставит тебе удовольствие. Да не оставь меня своим благосклонным вниманием в случае неудачи и раздели радость мою в случае успеха!» Бред!

Или еще лучше: начинать день с утренней молитвы. «О прекраснейшая и мудрейшая из богинь! Вся жизнь моя без остатка посвящена служению тебе и восхвалению имени твоего. Да будут все деяния твоего недостойного слуги в этот день направлены на укрепление помыслов смертных о благосклонной сени внимания твоего. Да станут все смертные восхвалять имя твое. Да не обдели меня, слугу твоего недостойного, своей благосклонностью. Поддержи и наставь на путь истинного служения, дабы превозносилось имя твое всеми смертными этого и других миров!» Вот интересно, откуда Лика взяла все это? А ведь эти две молитвы — мизерная часть от колоссального объема. Все остальные, пожалуй, не уместились бы и в тысячетомнике. Долго, наверное, придумывала. Она действительно полагает, что я буду все это не только учить так, чтобы от зубов отскакивало, но и исполнять и вдалбливать в головы ее последователей? Коих, кстати, мне необходимо сначала найти, а затем заставить возносить ей молитвы на каждом шагу.

Хорошо еще, что Проказница не стала загружать мне эту информацию в глубинные слои сознания и протягивать к ней ассоциативные цепочки. Воспользовавшись этим, быстренько задвинул «Молитвенник в кратком изложении от Лики» в дальние уголки памяти (вдруг пригодится!), куда не вдруг доберешься, оставил только понравившиеся моменты и некоторые нейтральные молитвы (их потом можно втюхивать адептам), а также инструкции.

Вот инструкции она дала довольно четкие. Теперь мне вменялось: по мере сил (если не справляюсь сам, то призывать на помощь свою богиню) устраивать пакости, желательно массовые, да еще и с максимальной оглаской; помогать другим шкодникам в их шалостях; подыскивать кандидатов в будущие жрецы Ликиного культа. Кроме того, тут же имелись подробные разъяснения, как достигнуть максимального эффекта в том или ином из перечисленных случаев. Ну и первоочередная задача, превосходящая по важности перечисленные, — отыскать слабый, стихийно образованный магический источник.

Проблема поиска такого источника заключалась в том, что неизвестно, где он выскочит и сколь долго будет существовать, прежде чем исчезнет. Зачем он нужен и что с ним делать дальше — оставалось неизвестным. Однако мысленная помета Лики о том, что всем остальным можно заниматься постольку-поскольку, вызвала у меня прилив энтузиазма.

Все остальное из того, что запихнула в мою многострадальную голову Проказница, как уже говорил, мне было недоступно. Так что теперь у меня образовалось две области знаний, к которым не имелось подхода. А жаль. Информация, какой бы ни была, в любом мире не лишняя — неизвестно, где пригодится. К сведениям о жреческих обязанностях Лика рано или поздно откроет доступ, это у нее сейчас просто баловство да нездоровое желание подшутить над своим жрецом. Иначе не создавала бы тайн на пустом месте. Наверное. Да и сам вроде могу потихоньку извлекать из закрытой области «по кусочку», заодно и тренировка в менталистике неплохая получается.

Вот только я рассчитывал, что Проказница откроет мне доступ и к «языку», переданному ей еще при первой нашей встрече. Не сложилось. Только туманное «посмотрим». И даже подвижек в этом направлении нет. Сколько ни бился над проблемой, а «стена», огородившая информационный массив, так и осталась нерушимой.

Ну и ладно. Зато моя богиня, судя по инструкциям, отложила в дальний ящик мысли о том, чтобы стать богиней любви. Одно это уже многого стоит. К тому же в тот вечер, когда я получил и обработал всю эту информацию и заснул, Лика выдернула мое сознание к себе, и у нас состоялся предметный разговор.

— Почему ты задвинул сборник молитв подальше в глубины памяти? — возмутилась она, всем своим видом показывая, насколько глубоко оскорблена.

Я улыбнулся.

— Если бы ты была не богиней, а маленькой девочкой, то я еще мог бы поверить в твой спектакль, — ответил я. — А так, извини, не верю я этому представлению.

— Почему? — Возмущение уступило место заинтересованности.

— Да все просто. Большинство молитв из твоего сборника без содрогания могут читать только фанатики. Но что-то я не заметил в этом мире, чтобы боги требовали такого преклонения. Люди к ним относятся с уважением, но без излишнего пиетета, вознося молитвы, в основном только когда собираются заняться чем-то таким, что входит в зону покровительства того или иного бога. Фанатиков же, в плохом смысле этого слова, я тут пока не встречал. И вообще, — я огляделся по сторонам, но всюду была абсолютно ровная поверхность, исчезающая в белесой дымке метрах в ста от нас, неба или потолка также не было видно, — куда это ты меня выдернула и где тут можно присесть?

Проказница указала своей ручкой мне за спину. Повернувшись, обнаружил удобное мягкое кресло, куда и не замедлил присесть. Лика тут же забралась мне на колени.

— А может, я хочу изменить такое положение вещей? — спросила меня, состроив хитрую рожицу с невинными глазками.

Машинально погладив роскошные волосы Лики, я ответил:

— А смысл? Думаю, захоти того боги, они уже добились бы такого фанатичного преклонения. Не от всех, конечно, но от подавляющего большинства точно. А раз они этого до сих пор не сделали, то это им как минимум невыгодно.

— Нет, в плане личного могущества очень даже выгодно. От искренних молитв смертных боги получают много духовной энергии. Да и из таких фанатиков впоследствии получается отличная свита ангелов.

Опа! А ведь она серьезно говорит. Неужели ей это действительно нужно?

— Но-о-о… — протянул я, обдумывая, что на это можно сказать. — Наверняка есть какой-то подводный камень? Ведь что-то же останавливает других богов от такого положения вещей?

— Откуда я знаю? Родители сказали, что я должна сама во всем этом разобраться. Дед тоже молчит. Мол, это необходимый этап взросления, — грустно ответила Проказница. Нет, сейчас у меня на коленях сидела не юная богиня, а обиженная на вредных взрослых, не дающих конфетку, семилетняя девочка. И плевать, что ей уже почти тысяча лет, от этого она взрослее не стала.

Признаться, такой ответ меня ошарашил. Ничего не знать о том, что составляет основу твоего могущества, — это… Да слов просто нет. Хотя… а действительно ли это одна из основ? Ведь как-то Лика обходилась без молитв до сих пор? Об этом я у нее и спросил.

— Я тебе что, великий дух, что ли? — возмутилась она. Причем слово «великий» произнесла с явной иронией. — Я — богиня! Для меня совсем не обязательны молитвы или жертвоприношения смертных. Для богов существуют и другие способы увеличить личное могущество. Просто благодаря вере и молитвам нам проще стать сильнее и удобнее наблюдать за тем, что происходит в мире. Да и для занятий созиданием нужно множество духовной энергии, которую самому долго придется вырабатывать.

— Ага, значит, молитвы и вера хоть и желательны, но не обязательны, — подытожил я.

Видя, что Лика вскинулась, чтобы возразить, я приобнял ее и чмокнул в щечку.

— Подожди, подожди. Дай мне закончить свою мысль, — попросил я. — Ведь тебе никто не молится, и ты как-то жила без этого. Так?

— Нет, — обиженно произнесла девочка. — Ты уже давно начал мне молиться, да и твой друг Каим тоже.

— Я? — Моему удивлению не было предела. — Когда это я успел?

— Ну… Вернее, ты обращался ко мне мысленно. А это почти одно и то же!

Вот ведь! Получается, что, когда я вспоминал Лику, я мысленно обращался к ней, то есть молился. Выходит, в том, что она постоянно уделяла мне внимание, виноват я сам. А что там она сказала по поводу молитв? Что благодаря им богам проще наблюдать за миром. Вот почему Кронос отдал меня своей внучке! Но это надо еще уточнить.

— Лика, скажи, а тебя родители чему-нибудь учат? Ну… чем ты занимаешься у себя там… — я замялся, стараясь вспомнить, как называется обитель богов в мирах Кроноса, — дома у себя.

— В эмпиреях, — подсказала Лика, скорчив недоуменную гримаску, мол, как можно не знать таких прописных истин. — Ну да, родители мне дают много знаний. Но это так скучно… — Она тяжело вздохнула. — Одно хорошо: многое из того, что они заставляют учить, можно использовать для розыгрышей. Правда, взрослые боги постоянно папе или деду жалуются, и те меня наказывают. — В голосе девочки звучала обида. — Только на Ойкуме и разрешают веселиться. Но создавать окно, чтобы все видеть и иметь возможность воздействовать, неудобно. Зато теперь у меня есть ты! Через тебя мне будет гораздо удобнее устраивать шуточки. И ты найдешь для меня много новых последователей! — На последних словах Лика заметно повеселела. — А уж когда я стану совсем взрослой и родители разрешат мне гулять по Ойкуму… Только, Трим, найди настоящих адептов, а не тех, кто то и дело будет молить о помощи… Или вообще окажется недостойным! А то я таких…

Проказница аж глазки закатила в предвкушении, а меня передернуло от плохого предчувствия. От внимания Лики это не укрылось.

— Ты чего это? — спросила она, требовательно заглядывая мне в глаза. — Не рад, что я скоро повзрослею?

— Рад, конечно! — ответил, ничуть не покривив душой. — Вот только… Если человек всего себя посвящает одним шалостям и проказам, то он уже и не человек, а так…

— Зато мне с ними интересно будет. Да и на роль моих будущих жрецов такие подходят. Думаешь, приятно, когда кто-то взывает к тебе только по необходимости или когда приспичило? А ведь когда богу молится много народу, он слышит каждого! Да, от этого бог получает много духовной энергии. Но сколько сил тратится на то, чтобы ответить всем.

— Лика, ты получаешь от людей не только духовную энергию во время молитв, но и еще что-то?

— Конечно, не только! Как ты читал мои инструкции? — возмутилась она. — Одновременно боги получают еще и много-много разной нужной и ненужной информации. Вот только мне пока почти никто не молится, так что мои знания теоретические, — грустно вздохнув, закончила Лика.

— Знаешь, не думаю, что большая часть информации при молитве оказывается бесполезной. Люди, обращаясь к богам, характеризуют и себя, и других. Ты же, воспользовавшись этим знанием, можешь более точно просчитать, к чему приведет та или иная твоя шутка.

— Ой, папа тоже так говорит, — отмахнулась непоседливая девочка. — Но все это планирование — ужасно скучное занятие. Мне больше нравится потом следить за «объектами божественного влияния». — Последнюю фразу Проказница произнесла с таким ехидством, взглянув на меня любимого, что мне стало не по себе. — И смотреть, куда это привело.

— Может, стоит попытаться изменить свое отношение к людям? — осторожно спросил я.

— А чем оно тебе не нравится? — Она обиженно надула губки, а я почувствовал, что она демонстративно проникла в мои мысли и считывает интересную ей информацию.

— Вот именно этим оно мне и не нравится. Мало того что ты бесцеремонно копаешься у меня в голове, так ты это еще и не скрываешь, а буквально выпячиваешь. Люди — не игрушки. На такое многие обижаются! И если это продолжится и после твоего взросления, когда ты станешь могущественнее…

— Но я же богиня! — Возмущению Проказницы не было предела. Однако ее демонстративное присутствие в моей голове прекратилось. Прогресс! — Мне положено знать потаенные мысли и желания людей! Как иначе мне выяснить, чего желают мои последователи и достойны ли они моего внимания?

И как это соотносится с тем, о чем она только что заявила: будто ей скучно получать «ненужную» информации при молитвах? Нет, логика женщин не поддается… логике. А если женщина по совместительству еще и богиня, то вообще капец мужской психике!

— Просто не стоит показывать, откуда ты это узнала. Люди мало что знают о богах…

— Будто ты о нас многое знаешь? — насмешливо фыркнула Лика.

— Нет, не много. Хотелось бы побольше. Но сейчас дело в другом. Мало ли откуда ты могла узнать о мыслях и поступках человека, возносившего тебе молитвы? У меня на родине говорят: «Пути Господни неисповедимы!» Следуй этому правилу, и те, кто возносят тебе молитвы, но недостойны твоего ответа, однако надеются на тебя, будут гадать, почему ты не ответила. Или ответила, но не так, как им бы того хотелось.

— Трим, тебя завело куда-то не туда. И вообще, я тебя сюда не для этого вытащила. Где моя сказка? Рассказывай, жрец! — При последних словах (скорее, это был приказ) тон и внешний облик Лики изменились, от нее буквально повеяло властью и Силой.

Первой моей реакцией, которую с трудом, но сдержал, было вскочить на ноги и вытянуться перед богиней в струнку. Но… Сначала этому помешала сама Лика (вскочив, я неминуемо сбросил бы ее со своих колен, на которых она так удобно расположилась), а потом — разросшаяся в душе обида.

Аккуратно поставив Лику на пол, встал и начал нервно ходить взад-вперед, успокаивая нервы. Во время «променада» я максимально укрепил контроль эмоций и ментальные щиты. От богини это не защитит, но все же…

— Если ты так видишь наши дальнейшие отношения, то я отказываюсь быть твоим жрецом. В твоей власти меня просто убить — я не смогу противостоять тебе. Но быть мальчиком на побегушках у взбалмошной девчонки и позволять разговаривать с собой таким тоном — не по мне. Ищи другого на эту роль.

Проказница недоуменно наблюдала за моими метаниями.

— Я тебе уже говорил, что люди — это не игрушки, однако ты если и услышала, то не поняла, — продолжал я. — Так вот, ко мне это тоже относится.

Честно говоря, когда Лика сообщила мне, что я ее жрец, я на подсознательном уровне понял, что давно ожидал подобного расклада. Но… Вот в это «но» все и упирается. Я надеялся на дружеские отношения с Ликой или хотя бы на схему «начальник — подчиненный», но никак не на отношения «госпожа — раб». Надо сказать, что такие надежды имели под собой основание, ибо все истории, услышанные и прочитанные мной в этом мире, говорили о возможности подобного. И вот сейчас все мои чаяния рухнули одномоментно. Если Проказница начала вести себя как госпожа, обращаясь ко мне тоном, требующим беспрекословного подчинения, то мне остается либо смириться, либо пойти на конфликт. Свой выбор я уже сделал.

— Трим, — личико девочки приобрело чуть смущенное выражение, — ты это… — Она замялась и совсем тихо прошептала: — Извини. Я не хотела тебя обидеть. Просто дед говорил, что я должна правильно поставить себя с самого начала, чтобы мой первый жрец слушался меня. Видимо, — Лика подняла на меня лучистые, полные и недоумения, и незаслуженной обиды (она же ничего такого не имела в виду, а ее не так поняли!) глаза, — я что-то не так сделала?

Глядя на это воплощение невинности, мое раздражение как рукой сняло. Не сразу, конечно, но по прошествии пары минут. Все же на эту девочку-ангелочка, чей облик она сейчас старательно примеряла на себя, просто невозможно было сердиться. Чем она беззастенчиво и воспользовалась.

— И… Я никогда не относилась к тебе как к игрушке, — продолжила Лика, и ее глазки озорно блеснули. — Ты всегда был и останешься моей любимой игрушкой!

Как мне понравилось начало ее извинения и как ошарашило продолжение…

Я вдруг понял, что практически весь наш с Проказницей разговор был талантливо разработанной ею сценкой. Именно она вела в нашей беседе и умело подталкивала к озвучиванию той или иной мысли. Я предполагал, что мне придется одергивать или поправлять шалунью? И Лика дала мне такую возможность. Я опасался попасть в зависимое бесправное положение? Она умело инсценировала такое намерение. Интересно, а сколько крупиц истины было во всем нашем разговоре?

— Не обижайся, Трим. Просто ты, несмотря на то что находишься на Ойкуме уже два года, так и не соизволил узнать больше об отношениях между богами, жрецами и людьми. Ты довольствуешься поверхностными слухами и не удосуживаешься копнуть поглубже.

После секундного раздумья пришел к выводу об абсолютной верности подобного утверждения. Я действительно должен был заинтересоваться этой темой на более глубоком уровне. Но у меня было и оправдание: просветить меня по этому вопросу способны только жрецы других богов. А вот с этим наблюдались явные проблемы. До встречи со служителем Рагана (когда я удостоился нескольких слов от самого Верховного) я пересекся только со жрецом Калама. И нельзя сказать, что обстоятельства той встречи были приятными.

Вспомнив, что в ногах правды нет, уселся обратно в кресло. В нижней «голове», коей я в последнее время, судя по всему, думаю, тоже правды не сыщешь, но так удобнее. Лика тут же вернулась на свое законное место — мне на колени.

— Пойми, наконец, жрец — не раб своего божества и даже не слуга. Он, скорее, помощник, даже сподвижник. Ты привык к религии, распространенной на Земле, где человек ничто, а бог — все. Это не так. Для нас вы — наши дети. Пусть не очень разумные… и иногда любите играть с огнем. — Диссонанс между внешностью Лики и ее тоном, а также тем, о чем она рассуждала, был настолько велик, что мне стало не по себе. — Но от этого не менее любимые. Вы — смертные, но души ваши — потенциально бессмертны. Пройдя путь многократных перерождений, ваши души, если вы сами не распылите их на множество осколков своими поступками, вполне смогут достичь таких высот, что во время очередной жизни или при следующем перерождении способны стать зародышем бога. Жрец же — это проводник воли бога на земле. И, поверь, ни один из богов, находящийся в здравом уме, не пожелает, чтобы этим проводником выступала марионетка или фанатик. Это путь в никуда. Мы выбираем только тех, кто добровольно и с полной самоотдачей будет помогать нам. И, разумеется, — глаза Лики опять приобрели озорное выражение, утратив сквозившие в них мудрость и опыт прожитых столетий, — не бесплатно. За свои труды ты будешь вознагражден тем, к чему стремишься.

Мы еще о многом поговорили тогда. Большинство острых углов и камней преткновения, о которых я думал ранее, оказались не более чем иллюзией. Зато что-то другое, о чем и не догадывался, поставило передо мной новые проблемы. А ведь моя богиня о многом умолчала. Правда, во время разговора я старался думать головой, а не задницей, пытаясь что-то переосмыслить или хотя бы стараясь понять другой взгляд на привычные мне вещи.

Забавную картинку мы, наверное, из себя представляли: молодой мужик сидит, развалившись, в кресле и внимательно слушает находящуюся у него на коленях девочку, время от времени что-то ей отвечая. Вроде обычная сценка, когда взрослый интересуется проблемами ребенка. Теперь подведем гипотетического наблюдателя поближе. И что же он услышит? Не мужчина, а девочка выполняет тут роль наставника и просветителя. Причем взрослый человек не играет внимательного слушателя, потакая капризу девочки, а действительно внимает столетиям (а то и тысячелетиям, сотням тысячелетий, учитывая опыт родителей) мудрости.

Закончился наш разговор на ставшей уже привычной просьбе рассказать сказку. Выполнив свой жреческий долг, я был отпущен досматривать сны.

Проснулся в отличном настроении. После утренней тренировки и легкого завтрака, во время которого на меня неожиданно напал жуткий жор, Касси уговорила позаниматься с ней контролем Сил. Медитативные техники она изучила заранее, однако так как ее аура воспринимала мою почти как родную (ведь именно я инициировал девушку), мне было проще устранять и упреждать вызванные неопытностью неизбежные ошибки Касси и потерю контроля. За несколько дней вполне можно было добиться тех же результатов, на достижение которых с другим учителем у нее ушел бы месяц.

Занимались мы в парке возле дворца, сидя напротив друг друга и для лучшего контакта взявшись за руки. Изредка поправляя девушку и сглаживая текущие в ее ауре потоки энергий, большей частью сознания разбирался с тем, что сообщила мне Лика, и постепенно, шаг за шагом, преодолевал защиту для доступа к инфопакету, переданному Проказницей. Отличная тренировка, между прочим, оказалась в менталистике.

Именно тогда и произошло то событие, из-за которого мне пришлось под личиной слуги тайно проникнуть в дом Камара ад’Лека: я почувствовал пристальное внимание, грозящее мне крупными неприятностями. Они, неприятности, не заставили себя ждать.

Отстранившись от девушки, повернулся к источнику опасности, одновременно подготавливая несколько атакующих и защитных плетений. С неприкрытой ненавистью на лице ко мне приближался барон Тирн а’Шерм. Заочно я его знал. Крупное баронство с небольшим городком и пятком деревень, а также принадлежность к многочисленному влиятельному роду позволили ему считаться одним из претендентов в женихи Кассиопеи. Судя по всему, меня он воспринял как угрозу планам на укрепление своих позиций путем выгодного брака. Вот только ощущение опасности исходило не столько от него, сколько от остановившегося невдалеке рослого мужчины с повадками бывалого воина. Приглядевшись, понял: адепт боя!

Адепты боя — это отдельная каста воинов, поклоняющаяся богу Аргелу, покровителю воинов. Всю свою жизнь они идут путем совершенствования воинских умений на клинках, в рукопашном бою, в магии да во всем, что поможет убить противника.

— Леди Кассиопея! — радостно обратился к девушке барон. — Счастлив лицезреть прекрасную властительницу моего сердца.

— Добрый день, барон, — довольно прохладно поздоровалась Касси.

Я же в этот момент напряг все свои ментальные и эмпатические навыки, стараясь сквозь защитные амулеты и артефакты незаметно добраться до потаенных мыслей Тирна а’Шерма.

— Кассиопея, я хотел бы поговорить с тобой наедине. Попроси, пожалуйста, этого, — презрительный кивок в мою сторону, — удалиться.

В этот момент я сумел пройти первый слой защиты его амулетов разума и ясно прочитать его намерения. Жестом остановив Касси, уже готовую высказаться в резкой манере в адрес нахала, попытался взять ситуацию под контроль.

— Обратись к дворецкому, он подскажет, когда у леди Кассиопеи будет свободное время и она соизволит тебя принять. А пока, любезный, не мешай нам.

Эх, это надо было видеть! Лицо барона доставило мне истинное наслаждение. Он-то шел сюда с целью спровоцировать меня на дуэль, а в ответ на прикрытое оскорбление получил неприкрытое. Мало того что я обратился к нему, как к обычному аристократу, на «ты», хотя, как к полноправному владетельному барону, должен был обратиться на «вы». Так я еще соединил это «ты» со словом «любезный», тем самым переведя его в разряд прислуги.

— Ты… — прохрипел нахал, открывая и закрывая рот и пытаясь взять под контроль эмоции. Было хорошо видно, что за такое оскорбление не привыкший к подобному барон готов и сам вызвать меня на дуэль. Однако в его планах было другое: вызов должен был сделать я. — Ты, сын помойной крысы, живущий под одной крышей с труполюбкой! Да как смеешь ты…

Что он там хотел сказать дальше, я уже не слышал. Удар кулака опрокинул перешедшего на личности идиота. Раздавшийся одновременно с этим хруст сообщил, что челюсть барона сломана в нескольких местах и разговаривать внятно без помощи целителя он не сможет.

Краем глаза я заметил, как дернулся и побежал в нашу сторону адепт боя, до этого момента остающийся в отдалении. Также подтянулись вплотную и гвардейцы, телохранители Касси.

— Барон Тирн а’Шерм, я, Тримион а’Кронк, вызываю тебя на дуэль как нанесшего кровное оскорбление моей чести и моему роду и роду Калине, чьим гостем я являюсь. Дуэль состоится завтра на рассвете, на полигоне гвардейцев графа.

— Не считаю свои слова оскорбительными для рода, тем более они никоим образом не относились к роду Калине, и выставляю себе замену… — не слишком внятно выговаривая слова, попытался отвертеться барон.

Хм… А у него неплохой целительский амулет. Пусть он и не может вернуть челюсть в исходное состояние (для этого надо сначала поставить на место сломанные кости), но с блокировкой боли и остановкой кровотечения из рассеченных ударом губ справился вполне.

— Ну уж нет! — зло сверкнув глазами, прошипела Кассиопея а’Калине. — Ты только что назвал меня труполюбкой!

Барон хотел было возмутиться и объяснить, что он имел в виду не Касси, а некромантку, живущую у меня в доме, однако мрачные гвардейцы, также слышавшие его пассаж, заломили ему руки и повели на выход из парка. Завтра, даже если он каким-то чудом победит, за право вызвать его на дуэль начнется настоящая война между гвардейцами.

В ситуациях, когда нанесено кровное оскорбление, результат может быть только один — смерть одного из противников. Способ убийства тут не важен. Противники могут пользоваться всем, включая магию и метательное оружие, так что особо по этому поводу я не волновался. В своей победе я был уверен. В этом же был уверен и барон, заметно побледневший. Вот только вмешалась еще одна сила, до этого момента представлявшая для меня неизвестную величину.

— Тримион а’Кронк, я, Камар ад’Лека, вызываю тебя на дуэль. Ты поступил против чести, нанеся подлый удар не ожидавшему нападения барону Тирну а’Шерму, моему другу. За это ты поплатишься своей жизнью. К сожалению, — на бесстрастном прежде лице отразилась тень эмоций, — я не могу настаивать на проведении дуэли до улаживания твоих разногласий с бароном. Однако в случае, если ты выживешь, наша дуэль состоится на рассвете следующего после окончания вашего поединка дня. Думаю, род а’Калине, — легкий кивок в сторону Касси, вероятно обозначающий поклон, — не будет возражать, если мы сразимся там же — на полигоне гвардейцев.

А вот и адепт боя обозначил свою позицию. Что же, этого следовало ожидать. Тирн изначально планировал нарваться на вызов. Вот только он рассчитывал на обычную дуэль, в которой вправе выставить вместо себя защитника, а нарвался на вызов за оскорбление рода. Причем не только моего, а еще и графов Паларских. Что же, Камар ад’Лека нашел способ сойтись со мной в поединке и после смерти своего друга, а может, и просто нанимателя. Понятно также его желание провести дуэль там же: на полигон посторонние не допускаются, тогда как на обычных аренах вход зрителям не воспрещен. Адепту просто не нужны зеваки, которые разнесут по всему городу, что это был не поединок, а фактически убийство беззащитного — официально у меня нет ни одного мастерского звания. Слухи, конечно, пойдут, но кто станет обращать внимание на слова гвардейцев, ведь всей аристократии Палара давно известно о моих с ними дружеских отношениях. Мне же граф не откажет в такой малости, как использование для дуэли тренировочной арены гвардейцев. Вот и выразил Камар свое пожелание о месте проведения схватки, исходя из этих факторов. Могу, впрочем, ошибаться, но вряд ли.

Понимая, что в честном поединке с адептом боя у меня нет шансов, я распрощался с Касси и поднял на уши всех своих знакомых с одной-единственной целью: узнать о Камаре ад’Лека и его окружении все, что только можно. Вплоть до расписания посещения туалета. Можно, конечно, и уклониться от дуэли с адептом, благо повод высосан из пальца, вот только что-то подсказывало мне, что это не решение проблемы, а только ее отсрочка. Причем шансов подготовиться к следующей нашей встрече у меня уже не будет.

Поиски информации и привели меня в дом Камара под видом слуги. Жаль, что я не могу убить его ударом в спину: адепт боя находится под покровительством Аргела. А этот бог не простит внезапной смерти своего подданного от руки человека, вызванного на бой по всем правилам. Даже причинить существенный вред здоровью не смогу. Но то здоровье физическое… Да и понятие «существенный» — довольно растяжимое.

Глава 5

Особняк Камара ад’Лека оказался небольшим, двухэтажным, с клочком зелени вокруг. Стоял он в Среднем городе, в районе, в котором селятся зажиточные люди.

Архитектура дома не блистала изысками. Основной упор при его строительстве явно делался на неприступности в случае обороны. Даже окна выглядели скорее как широкие бойницы. Смотрелся он не то чтобы обшарпанно, но кое-где внимательному взгляду открывались едва заметные следы применения боевой магии, указывая, что хозяева ведут неспокойную жизнь и дом не зря столь походит на мини-крепость.

Из истории города я знал, что в Палар несколько раз врывались захватчики, добираясь почти до Верхнего города. Последний раз такое было около ста лет назад. Видимо, тогда-то дом и получил свои боевые шрамы.

Как правило, адепты боя очень обеспеченные люди. Мастерство профессиональных воинов, находящихся под божественным покровительством и посвятивших всю жизнь оттачиванию и совершенствованию своих навыков, ценится у всех правителей, и поставить такого воина к себе на службу считается чрезвычайно почетным. Это баснословно дорогостоящее удовольствие пользуется неистребимой популярностью и спросом. Но роскошь внутреннего убранства дома поразила меня до глубины души.

Множество статуэток, картин, гобеленов и прочих предметов, призванных услаждать взор хозяев и гостей, заодно показывая последним богатство первых, причудливым образом переплеталось с огромным количеством всевозможного воинского снаряжения, развешанного по стенам. Все клинки, арбалеты, луки, щиты и доспехи были отличного качества, на многих были заметны вмятины и зазубрины, свидетельствующие о боевом прошлом своего владельца. Да и сейчас любое из имеющегося в доме оружия можно было пустить в ход, не задумываясь, достаточно только снять его со стены.

Но если орудия убийства выглядели здесь естественно и органично вписывались в интерьеры дома, то нарочитая роскошь остального убранства казалась излишней и привнесенной искусственно.

Конечно, это можно было списать на то, что Камар на протяжении тридцати с лишним лет отсутствовал в Паларе, продавая свой клинок и магическое искусство тем, кому оно требовалось, и вернулся только полгода назад имеете с молодой красавицей женой. Однако представлялось странным, что человек, посвятивший себя совершенствованию в различных техниках убийств себе подобных, позволил супруге столь кардинально поменять внутреннее убранство жилища в угоду роскоши, а не целесообразности. Впрочем, оружие размещалось так, чтобы его можно было моментально выхватить и, не теряя времени, использовать по прямому назначению. Несколько картин, однако, оказались втиснуты между клинками, резные рамы из дорогостоящего дерева, упираясь в рукояти мечей, мешали быстро выхватить их из ножен. Статуэтка на небольшом пьедестале заставляла сделать несколько лишних шагов, чтобы дотянуться до копья… И таких нюансов оказалось целое множество.

«Мой дом — моя крепость» — это расхожее среди землян утверждение как нельзя лучше должно соответствовать образу жизни адепта боя. Но аляповатость и дороговизна абсолютно бесполезных в военных действиях (если это не война с чрезмерной толщиной кошелька) вещиц наводила на разные мысли.

Видимо, слухи о жене-транжире и подкаблучном состоянии Камара имели под собой веские основания. Ну не может адепт боя, находящийся в здравом уме, позволить так издеваться над функциональностью, снижая обороноспособность собственного жилища.

Причем, по тем же слухам, его жена Лония согревает постель не только своему законному мужу, но и некоему аристократу. Правда, эти слухи не получили особого распространения. Ибо ревнивый адепт боя, искренне считающий свою вторую половинку образцом добродетели, вызывал на дуэль даже за малейший намек на неверность супруги. Да и тот факт, что в свете Лония появлялась только в паре с мужем, снижал правдивость подобной информации.

— Рон, чего ты замер? Принес? Давай сюда.

Капризный женский голос заставил меня довольно правдоподобно вздрогнуть, слишком уж я увлекся общей оценкой дома, перестав уделять внимание его обитателям. Повернувшись к лестнице, ведущей на второй этаж, я имел удовольствие лицезреть прекрасную девушку лет двадцати. Ее точеная фигурка и тонкие черты лица не оставили бы равнодушным ни одного ценителя женской красоты. Черные как смоль, волнистые волосы ниспадали до поясницы, а темно-карие глаза, казалось, призывали погрузиться в них навсегда. От нее ощутимо веяло той сексуальной привлекательностью, ради которой почти любой мужик с удовольствием пойдет на всевозможные безумства, лишь бы привлечь к себе внимание. Одета девушка была в роскошное вечернее платье черного цвета, расшитое серебряными нитями и мелкими бриллиантами. И это дома! Когда, по моим сведениям, она никуда не собирается и не ждет гостей.

Придав своему лицу восхищенное выражение, что было не так уж и трудно сделать, а также добавив в ауру следы опаски перед хозяйкой (по воспоминаниям слуги, именно так надо было реагировать, общаясь с Лонией), нетвердой походкой, благоухая пивным перегаром, приблизился и вытащил из кармана маленький флакон с духами. Женщина, критически осмотрев доставленную вещь, нахмурилась и… влепила мне пощечину, от которой я чуть не навернулся. С виду хрупкая, а ударила будь здоров!

— Госпожа, за что?

— Ах ты пьянчуга, тварь подзаборная…

Наши голоса слились в один. И если я отыгрывал роль незаслуженно наказанного слуги, то поток брани, который и не думал услышать из уст аристократки, не прерывался еще несколько минут.

— Что происходит? — Ровный уверенный голос остановил извержение площадной брани.

— Я приказала этому недоумку принести духи из лавки Калониуса, а этот идиот, вместо того чтобы выполнить мое поручение, нажрался и купил первый попавшийся флакон в другом месте!

— Дорогая, я его, конечно, накажу, но какая разница, где он купил духи? Они же везде одинаковые?

— В лавке Калониуса они особенные! — со слезами в голосе пожаловалась супругу Лония.

Я старался сделаться как можно незаметнее и упорно испускал волны страха и непонимания вперемешку с чувством вины. Поймав полный злобы взгляд Камара, счел это приказом скрыться с глаз долой и сразу же сбежал на кухню.

— Если хочешь, я попозже пошлю Рона… — донеслись до меня обрывки слов.

— Опять напортачил? — Дородная повариха с огромной ложкой в руке смотрела на меня с сочувствием и осуждением.

— Дык…

— А-а-а, ладно. Держи. — Махнув рукой на нерадивого меня и налив в глубокую миску супа, указала на небольшой стол, свободный от горы всевозможных продуктов и посуды. — Смотри, когда-нибудь хозяевам это надоест и они выгонят тебя на улицу. Куда тогда денешься?

Судя по грохоту посуды, мой ответ ее совершенно не интересовал. Скорее, он был задан для проформы, чтобы пристыдить, заставить взяться за ум, или что там у этого Рона вместо него. Впрочем, отвечать я и не собирался. Вместо этого прикидывал, в какое из готовящихся блюд что добавить из своего богатого арсенала алхимика и мага.

Поев, помог поварихе расставить блюда в обеденном зале. Затем оказал помощь молоденькой служанке Юми, к которой Рон неровно дышал: отнес белье в хозяйскую спальню и перестелил им постель, заодно наведался в гардеробную. Уборку ванной комнаты я тоже взял на себя. За что заработал от Юми взгляд, полный благодарности.

Еще полчаса, пока хозяева обедали, «бесцельно» бродил по дому, чему способствовала изрядная беспечность адепта боя. Камар слишком полагался на воинскую выучку, не напитав свое жилище излишним (по его мнению) количеством сторожевых плетений и артефактов. Практически вся система защиты дома была охранно-атакующего назначения, завязанная даже не на Духа-Охранника, а на амулет, имевший строгую привязку к хозяину. Видимо, ад’Лека считал, что лучшей защитой от проникновения в дом является его репутация. Справедливости ради, стоило отметить, что такое мнение имело под собой основания, ибо человека, не имевшего доступа в особняк, мгновенно уничтожали, не заморачиваясь вопросами вроде: «А что, собственно, этой кучке пепла здесь было надо?» Но в данном случае такая беспечность проиграла в споре с моим искусством полностью менять свою ауру.

Обед, судя по разговору супругов на повышенных тонах, не задался. Камар никак не мог взять в толк, чем отличаются одни и те же духи, приобретенные у разных продавцов, кроме большей элитности одного из заведений и, соответственно, цены. В ответ ему пришлось выслушать упреки в толстокожести и непонимании элементарных вещей. Сверх того ему напомнили, что к новому платью, заказанному у портного, не подходит ни один из имеющихся гарнитуров, и надо срочно наведаться в ювелирную лавку. Ведь любимый хочет доставить своей жене удовольствие, хочет, чтобы она затмевала всех во время их совместных (кстати, очень редких, не чаще двух-трех раз в неделю) выходов в свет? Досталось и поварихе за комки перца с солью в сладком десерте (надеюсь, она меня простит за эту головомойку, ведь не уволили же). Судя по всему, остальные мои сюрпризы они так и не распознали и съели все!

Еще через час (пришлось незаметно подсунуть Лонии успокоительное из ее же запасов) злой, как оторванный от случки марх (на собственной шкуре знаю, что это такое), Камар решил выместить ярость на провинившемся слуге и потащил меня в подвал. Предварительно данный подзатыльник заставил меня немного понервничать. Пришлось с корнем вырвать уже ставший безусловным рефлекс и не только не отвечать на удар, но и максимально расслабить мышцы, чтобы произвести впечатление, будто от удара ощутимо мотнуло. Я даже сделал вид, что восстанавливаю равновесие. И всячески демонстрировал страх перед хозяином, держась от него подальше. Получилось не очень, но все равно работало на созданный мною образ.

Визиту в подвал я обрадовался, как профессиональный карточный шулер появлению очередного лоха. Виду не подал, но мысленно облизывался в предвкушении. На входе висел мощный активированный защитный полог, и незаметно проникнуть внутрь не представлялось возможности, а тут Камар сам пригласил.

— С сегодняшнего дня я больше не позволю тебе отлынивать от тренировок, — заявил хозяин дома. — Где это видано, чтобы у адепта боя слугой был никчемный человек, не знающий даже, с какой стороны браться за меч. Раньше я спускал тебе это с рук. Мне больше была важна твоя абсолютная преданность, но Лония, — при упоминании имени супруги голос Камара потеплел и немного смягчился, — считает, что твоя безответственность происходит из-за элементарного отсутствия дисциплины и слишком большого количества свободного времени.

Налюбовавшись видом испуганно-озабоченного человека, уже мысленно похоронившего себя (будь на моем месте Рон, он бы точно выглядел именно так, да и у меня были все основания опасаться: при полноценной тренировке и, упаси боги, спарринге с таким воином, как адепт боя, вся моя маскировка полетит демонам под хвост), Камар продолжил:

— Я с ней согласен. Времени заниматься тобой у меня нет, да и особой охоты тоже. Так что завтра направлю тебя в школу к какому-нибудь мастеру меча. Ну а сейчас… — Деактивировав защиту подвала, он вошел внутрь, приблизился к стене, возле которой было сложено разнообразное оружие, выбрал огромный, даже на вид тяжелый двуручник и кинул его мне.

Неловко поймав летящий в меня меч за рукоятку, тут же с воплем боли выпустил его и начал потирать ушибленную кисть. За что заработал еще один презрительный взгляд хозяина.

— Господин, но я же…

— Сейчас ты берешь в руки меч, — прервал Камар мое жалобное блеяние, — становишься вон в том углу и держишь его на вытянутых руках. И не дай боги, чтобы к концу моей тренировки кончик твоего двуручника хоть раз коснулся пола…

Тяжело вздохнув, поплелся на указанное место. Самого факта угрозы уже было бы достаточно для прилежности в исполнении приказа, а уж когда вместо озвучивания конкретного наказания заставляют играть воображение… Сделав вид, что с трудом поднимаю двуручник, «попытался» держать его параллельно полу. Через пару минут кончик меча ощутимо дрожал, будто рисуя в воздухе маршрут движения вусмерть пьяного матроса, бредущего на отплывающий утром корабль: петлял и падал, но неизменно возвращался в нужное для продвижения вперед положение. Ибо в случае полного упадка сил капитан не будет выяснять, почему это случилось, а просто влепит в наказание несколько нарядов, а то и вообще оставит на берегу, посчитав, что проще найти нового, чем искать заснувшего, а возможно, и погибшего от рук двуногих портовых крыс. В случае со слугой — вышвырнут из дома на улицу.

Не забывая изображать усталость, я осматривал подвал особым зрением. Обширное помещение пятнадцать на двадцать метров выполняло функцию убежища, тренировочной и медитативной площадки. В относительной близи магического источника Палара прошибить его защиту можно, но с огромным трудом и большими усилиями. А уж проникнуть в него постороннему (меня учитывать не стоит, я — случай особый) не светит вообще. В полу обнаружил сейф. Интересно, что в нем хранит адепт боя? Золото и драгоценности? А может, еще что-то? Думаю, тут находится основная сокровищница, ибо в потайной нише в спальне хозяев дома завалялась только пара сотен монет золотом, серебром и даже медью (видимо, на мелкие расходы), зато там было до фига и больше драгоценностей Лонии.

Между тем тренировка адепта боя началась, и я полностью переключил на нее внимание.

Камар ад’Лека не стал тратить время на разминку, а сразу же включил защитный полог по центру подвала диаметром метров пятнадцать, так что только углы остались безопасны для наблюдателей, и активировал боевого голема. Отсутствие разминки добавило адепту боя еще один плюс в плане магического искусства. Вот так, без разогрева мышц и связок, сразу вступать в схватку без риска порвать их на превышающих для обычного человека скоростях может только тот, кто на высочайшем уровне владеет своим телом. И это притом, что он не является целителем. Однако, похоже, со своей внутренней энергетикой он находится, что называется, на «ты».

Голем вызвал у меня неприкрытое чувство зависти. Абсолютно человекоподобная фигура, закованная в броню, со встроенным арсеналом, достаточным для ведения небольшой войны, вся испещренная мелкой вязью рун, эта игрушка могла смертельно «удивить» практически любого противника. Грамотно сработанный, он вполне мог успешно противостоять двум-трем мастерам боевой магии, в ближнем же бою сталью он находился на уровне мастера клинка. Впрочем, если учесть, что для его создания требовалась душа с неповрежденной личностной составляющей, как раз мастера клинка и боевой магии, то это и неудивительно. Ну и стоимость такой игрушки выходила просто астрономической. Я, пожалуй, мог бы потянуть такую покупку, но после этого пришлось бы в срочном порядке отправляться на заработки. Да и срок изготовления голема, а их готовили под конкретного заказчика, составлял несколько лет. Причем работала над ним группа магов не ниже уровня мастера, а то и магистра.

Из недостатков же такого голема… Да у него почти нет недостатков, кроме потребляемой им бездны магической энергии в режиме полноценного боя и невозможности самостоятельно ее восполнять. Да и просто в «спящем» режиме содержать его — удовольствие не из дешевых в плане магии. Еще один недостаток, впрочем, многие считают это плюсом, — сразу после смерти хозяина такого голема можно смело сдавать в переделку. Ибо заточенная в нем душа обретает свободу из-за жесткой привязки к хозяину.

Уделив часть своего внимания на симуляцию нужных реакций тела, ауры и эмоций, похулиганил с сейфом Камара, а потом постарался запомнить всю тренировку адепта боя в мельчайших подробностях. Отточенность и выверенность каждого его движения просто поражали. На клинках я не встречал еще равных ему. Даже я со своим ускоренным восприятием не всегда успевал заметить то или иное движение мечом, притом что общая его скорость не превышала мою. А ведь каждый выпад пробивал всю защиту голема, в том числе и защитные магические пологи.

«Потанцевав» против жестянки, используя только сталь, а сравнивая уровень фехтования Камара и грозного боевого голема, последнего иначе как жестянкой и не назовешь, ад’Лека начал и сам вести магический бой. Вот тут мои глаза полезли на лоб. Адепт боя с помощью телепорта начал кружить вокруг противника. Вот он стоял напротив голема, удар в область грудной клетки… Миг… И уже колющий удар мечом в подмышку нанесен появившимся чуть сзади и сбоку Камаром. При этом он не забывал еще и пользоваться атакующими заклинаниями. От большинства атак голема он просто уворачивался или разрушал плетения на подлете, лишь изредка выставляя магический щит и принимая на него вражеское заклинание буквально в последний момент, после чего тут же убирал ненужную более защиту, не тратя на нее драгоценную энергию.

Камар ад’Лека на голову превосходил это чудо магических разработок как в технике работы с клинками, так и в применяемом арсенале заклинаний и скорости их создания. Впрочем, вру. Голем использовал гораздо больше заклинаний в совокупности, однако адепт, используя в основном водную стихию, за то же самое время умудрялся выпустить в два-три раза больше однотипных, но максимально разрушительных боевых плетений.

Разумеется, ни голем, ни адепт боя не вели полноценный магический поединок, запитывая свои плетения только для обозначения удара, но никак не на поражение. Однако даже такую ослабленную магию защитный купол тренировочной площадки гасил полностью. Впрочем, внешние возмущения купола вызывали сильные энергетические колебания в углу, в котором я находился, сбрасывая туда излишки принятой на себя Силы. Неопасное, но неприятное воздействие на ауру обычного человека. Вот тут я и понял, в чем заключалось наказание для Рона. Волны Силы корежили ауру, вызывая кратковременные приступы то слабости, то боли, то, наоборот, небывалой бодрости, в зависимости от типа. Будь на моем месте слуга, он бы выдержал такое в совокупности с непривычным физическим упражнением не более десяти минут. Дальше — потеря сознания.

Наблюдая за тренировкой, я понял одну вещь: в сколь-нибудь длительном поединке с адептом боя я неизбежно проиграю. Даже если удастся вывести его из состояния душевного равновесия и заставить совершать ошибки, мне просто нечего противопоставить его мастерству в клинковом бое и искусстве ведения магического поединка.

— Поднимайся, — пнул мое лежащее тело, изображающее потерю сознания, Камар, закончив тренировку. — Через полчаса отправляйся в лавку Калониуса. И не дай боги тебе опять что-нибудь напутать или заглянуть в трактир и пропустить кружку-другую пива.

— Д-да, г-господин, — очумело хлопая глазами и хватаясь за ушибленный бок, выдавил я.

Уже выйдя из подвала, поймал себя на мысли: «Может, у меня и мало шансов убить его, но… Я не буду уклоняться от вызова. Лучше погибнуть на дуэли, чем быть убитым около собственного дома». В том, что ад’Лека попытается меня убить, я не сомневался. Слишком много доказательств этому я нашел в его доме.

Решил больше не задерживаться в столь «гостеприимном» месте (в роли пакостника, которую я тут изображал, главное — вовремя унести ноги. Кто бы мог подумать, что важный постулат, который вбивали мне в голову во время учебы у Олега, окажется верным и тут?), но был перехвачен Юми.

— Рон, подержи, пожалуйста, Васу, а то он вырывается, — попросила меня служаночка.

— Ладно, только недолго. Мне опять за духами для госпожи идти. — Васа — молоденький котик, его образ я легко считал с поверхностных мыслей Юми. Неделю назад она подобрала его на улице и поселила у себя. — А что случилось?

— Он вчера поймал крысу, ну и принес этой жирной заразе, ведь есть ему дает именно повариха. А она его пнула. Ой! — Юми всплеснула руками, будто извиняясь. — Да что я тебе рассказываю, сам же знаешь.

— Юми, я хочу знать, зачем его держать и почему он вырывается, — пояснил я, следуя за девушкой в ее комнату-клетушку.

— Да мне тетка Глая посоветовала клизму ему поставить, а то он не ест совсем. Она опытная, у ее госпожи тоже котик ушибся, так вызванный лекарь сказал, что ничего страшного. У животных такое бывает от сильных ушибов. Там что-то у них происходит от удара, и они нормально не могут, ну… Сам знаешь. Потому и не едят, — затараторила она. — Нашей госпоже Васа безразличен, и денег на его лечение она не дает. Вот мне и посоветовали клизму ему поставить. Ничего сложного, только держать крепко надо, а то он вырывается и царапается. — В доказательство мне были продемонстрированы руки, на которых алели следы царапин. — Васа, Васа, кис-кис-кис!

Пациент не отзывался. Тогда Юми начала осматривать углы, заглянула под кровать и шкафчик. Делала она это обстоятельно, демонстрируя свои упругости и выпуклости, но хитрый Васа, зная, что его ждет, не показывался. Наконец юркий котик, к моему великому сожалению (ибо бесплатная демонстрация девичьих прелестей закончилась), был пойман и водружен на стол.

— Держи крепче, — сказала Юми.

Васа орал благим матом и вырывался. А я все больше и больше недоумевал.

— Что ты пытаешься сделать?

— Я же тебе сказала! Сам разве не видишь?

— Хм… Мне кажется, ты неправильно пытаешься воспользоваться клизмой. Вот он…а и вырывается.

— Как? Разве клизмой можно воспользоваться как-то не так? — Она удивленно округлила глаза.

— Ну-у если бы это был кот, то нет. А так как она — девочка…

Отстранив ставшую пунцовой служанку в сторону, сам проделал все необходимые манипуляции, заодно и магией помог бедной кошечке.

Через пять минут я был уже на улице. Еще через десять сменил облик и ауру в трактире, где оставил спящего Рона. Как раз застал сценку выноса его бесчувственного тела людьми в военной форме.

— А что случилось? — спросил я хозяина.

Тот стушевался, к данному действу он явно имел отношение, но золотой от меня принял.

— Дык это… В армию твой приятель записался. Вот сослуживцы его в казарму и понесли.

— Вполне возможно, что это для него не самый худший выход, — пробормотал я себе под нос, выходя на улицу.

Предпринимать что-либо в отношении незадачливого слуги я не собирался. Влезать в дела местного военкомата, призвавшего очередного рекрута путем оттиска его безвольной ладони на бланке договора, тем более. К тому же остается вероятность, что Рон просто не пройдет по каким-либо параметрам или отсеется позже на этапе обучения. В конце концов, здешняя армия не то что земная, и вполне может быть, что это именно то, чего не хватало в жизни затюканному слуге. У меня же и так достаточно проблем, чтобы заниматься еще и чужими, пусть даже и возникшими частично по моей вине.

До утра еще предстоит довести кое-что до ума, а для этого понадобится Каим, иначе, боюсь, не успеть. Так что не только у меня, но и у пупырчатого сегодня будет бессонная ночь. Об адепте боя не говорю, так как ему не только сегодня поспать не удастся.

В самый разгар творческого процесса, когда я объяснял Каиму, что, зачем и почему нужно делать в придуманной мною (а если честно, то нагло сворованной из родного мира) схеме, к нам подключился нынешний наставник пупырчатого — придворный мастер-артефактор графа Мирцелий. Ему, кстати, очень понравилась моя задумка.

На рассвете, когда я, усталый, но довольный, медитируя, ожидал дуэли с бароном на полигоне гвардейцев, ко мне подошел лорд Глар.

— Ответь мне на один вопрос, — без приветствия начал граф. — Ты ведь вполне мог избежать этой дуэли с бароном, не обострять обстановку. Так зачем ты это сделал, да еще и принял вызов от адепта боя? Ведь на последнюю дуэль ты имел полное право не соглашаться, повод для нее высосан из пальца.

Пришлось открыть глаза, нехотя выныривая из глубин медитативного транса, и отвечать:

— Собственно, выбора у меня практически и не было. Барон давно провоцировал меня на конфликт, я лишь подстегнул ситуацию и заставил его совершить ошибку. Он не ждал от меня вызова по причине кровного оскорбления, желая выставить себе защитником Камара ад’Лека. Но за ошибки надо платить, и сегодня он пожалеет о своем поступке.

— Но и ты допустил ошибку. Зачем было бить барона кулаком, давая пусть и формальный, но повод для второй дуэли?

— Предпочитаю погибнуть в честном поединке, нежели от удара, нанесенного в спину из-за угла. Ну а кулак… Мне было необходимо прорваться сквозь защитные амулеты и проникнуть к нему в разум хоть на миг, дабы проверить свои подозрения.

— При чем тут это? — нахмурился граф.

— Я не уверен, хоть и догадываюсь насчет побудительных мотивов самого Тирна а’Шерма, это, скорее, по вашей части. У Камара интерес к моей персоне чисто финансовый, благодаря все тому же барону. Поединок с адептом состоялся бы в любом случае, так пусть он будет в заранее определенное время и на моих условиях.

Решив воспользоваться моментом, раз уж граф лично пришел поговорить перед дуэлью, задал животрепещущий вопрос:

— Скажите, а в Паларском комитете по использованию и очистке водных ресурсов есть человек, инспектирующий состояние водопроводных сетей? Ну такой, которого было бы не жалко? Желательно, чтобы он был наглым и вымогал взятки. — Видя, как брови лорда Глара поползли вверх, добавил: — И такой же из налоговой службы?

— Поясни, — потребовал граф, справившись с удивлением от необычной просьбы.

До прихода Тирна а’Шерма с Камаром ад’Лека, выполнявшим роль секунданта (надо сказать, секундант имел весьма потрепанный вид), я разъяснял графу суть своего замысла. Появившуюся пару встретил громовой хохот графа и невозмутимые лица (ибо они не слышали наш с лордом Гларом разговор) гвардейцев.

Глава 6

Утро, когда дрался друг Камара ад’Лека барон Тирн а’Шерм, не задалось для адепта боя. Вернее, не задался еще предыдущий вечер, когда на него свалились мелкие и не очень мелкие неприятности.

Началось все с разгильдяйства слуги, который решил купить духи в первой попавшейся лавке вместо той (расположенной, кстати, в другом конце города), куда его посылала жена адепта боя, а после завернул в трактир. Казалось бы, мелочь, но она вывела из себя Лонию и испортила ей настроение. Потом обед, во время которого в любимом сладком десерте оказались комки соли с перцем. Скандал разразился уже нешуточный. Повариха клялась, что это не ее вина и она не знает, как такое могло произойти. Дело, однако, дошло до того, что Лония чуть было не вышвырнула ее на улицу. Слава богам, хозяйка остыла так же быстро, как и вспылила.

Сам же Камар ад’Лека решил успокоиться традиционным для себя способом — танцем со сталью и магией. Удивительно, но он потащил на тренировку и провинившегося слугу, хоть и жутко не любил, когда в такие моменты за ним наблюдают посторонние. Видимо, поэтому тренировка и не задалась. Нет, ошибок в своих действиях в поединке с големом адепт найти не мог, однако на протяжении всего времени, пока он вел свою «игрушечную» битву, неясное, но тревожное чувство мешало ему сосредоточиться. Даже дарованная Аргелом возможность мгновенного перемещения в пространстве на короткие расстояния на этот раз использовалась с трудом, хоть ад’Лека уже давно достиг высот в искусстве таких перемещений. Одним словом, тренировка не доставила Камару обычного удовольствия, оставив после лишь опустошенность, и он закончил ее гораздо раньше запланированного.

Буквально через пару часов прибежал мальчишка-посыльный, принес заказанные Лонией духи и… И записку от Рона, в которой тот сообщал, будто записался в армию и просит свое заработанное жалованье перечислить на его счет в банке. Адепт боя даже пожалел о своей несдержанности в отношении слуги. Видимо, тот решил, что в армии ему будет легче, чем в школе у мастера меча. Рассуждение, конечно, спорное, но вне зависимости от того, правильное оно было или нет, дом ад’Лека лишился верного и готового на все ради хозяев помощника.

Дальше — больше. Сначала слегли все слуги в доме, и Лония вынуждена была весь вечер ходить в одном и том же платье, что не добавило ей настроения. Впрочем, Камару даже понравилось (разнообразия ради) самому помочь жене раздеться и вымыться. Он даже решил впредь почаще отсылать служанок. Видимо, Лония добавила в воду наряду с ароматизаторами какое-то средство, от которого обнаженные тела начинали мягко светиться в полумраке, настраивая на романтический лад. Разумеется, водные процедуры плавно перетекли в любовные игры, и вскоре супруги перебрались на кровать.

В самый ответственный момент, когда сознание Камара готово было взорваться в сладостном экстазе, Лония чихнула. И не только. По спальне моментально распространился запах. От такого поворота у Камара даже… настроение упало. Между тем его жена все чихала и чихала и никак не могла остановиться. Вкупе с разыгравшейся у нее диареей получалось, что каждый чих был двойным.

Активировав амулет освежителя воздуха, Камар ад’Лека помог супруге добраться до ванной комнаты, и тут… Тренированный организм адепта боя не смог справиться с алхимической дрянью (об этом он догадался позднее) — Камар тоже чихнул. Двойным чихом.

Закутавшись в безнадежно испорченную простыню, он опрометью бросился к другой туалетной комнате, оставив постанывающую жену в одиночестве. Живот в очередной раз скрутило. Вот только скрутило непривычным способом. Не успевшая перевариться пища требовала выхода наружу. Камар даже замер на миг, решая, сесть ему на унитаз или сунуть в него голову. Очередной чих решил все за адепта. В конце концов, простыня и так уже была испачкана…

Мучения закончились через пятнадцать минут, однако тошнота осталась. Но так как желудок избавился уже даже от желчи, перетерпеть было можно. Спуская воду, Камар, исключительно благодаря отменной реакции, едва успел увернуться от «выплюнутого» наружу унитазом. Полный дурных предчувствий, он кинулся к жене предупредить, но… Поздно. Лония тоже нажала на слив и теперь тихонько подвывала, размазывая по лицу слезы вперемешку с продуктами жизнедеятельности.

Камар ад’Лека магией обрушил на супругу и на себя целый водопад ледяной воды, смывая нечистоты. К сожалению, от истерики жены его это не спасло. Часа через два Лония успокоилась. Стенающие от непонятной слабости слуги отмывали спальню и ванные комнаты, и тут истерика началась снова. На этот раз причиной стал гардероб. Вся находящаяся в нем одежда истлела и превратилась в дурно пахнущие кучки, в которых неведомым образом завелись насекомые. Вдобавок у обоих супругов началась самая настоящая чесотка.

Неожиданно ожила защита дома, предупреждая о вторжении посторонних. Посторонними оказались мелкие, практически безопасные, но ужасно вредные духи. Все бы ничего, вот только их были сотни. До рассвета адепт боя метался по дому, уничтожая незваных посетителей. Жена со слугами все это время провели в подвале, что не прибавило хорошего настроения дражайшей половине Камара ад’Лека.

Расправившись с последним зловредным духом, адепт боя огляделся. Дом представлял собой печальное зрелище. Все предметы обстановки оказались в той или иной мере повреждены, комнаты обзавелись новыми проемами, соединяющими их с соседними помещениями. Полный разгром. Такого в его доме не было с… Да никогда не было! Даже сто двадцать лет назад, когда карашцы ворвались в Палар и многие здания были разрушены, у особняка адепта боя немного пострадал лишь фасад.

Выглянув в окно, Камар от души выругался, помянув всех демонов разом до седьмого колена, — на темном небосклоне уже занимался рассвет. Если он не хочет подвести своего друга барона, ему следовало поспешить.

Редкие в столь ранний час прохожие были обеспечены темой для пересудов и сплетен на ближайшие пару дней; вид светящейся в полумраке фигуры адепта боя (его химера оказалась не в состоянии сделать и шага, потому и бежал) вызывал у них, мягко говоря, недоумение. Выражение его лица заставляло встречных шарахаться, потому что красноречиво говорило: «Хочешь жить — исчезни с моего пути!»

* * *

— Барон, предъявите вашу экипировку к осмотру. — Голос был сух: граф выказывал недовольство тем, к кому обращался.

Тирн а’Шерм дернулся как от пощечины. Его и без того не слишком замечательное настроение ухнуло в глубины беспросветности. Видимо, только сейчас до него стало доходить, что даже если он и выживет после дуэли, то это ненадолго. Когда секундантом противной стороны выступает тот, кому ты принес вассальную присягу (надо сказать, когда лорд Глар изъявил желание быть моим секундантом, я и сам был ошарашен. Я-то рассчитывал, что секундантом у меня будет Эдвин, но никак не граф), это означает его крайнюю степень недовольства тобой. Да и допущение о санкциях против всего рода барона, как результат причины дуэли, уже переходит из разряда гипотез в почти свершившийся факт. А это, в свою очередь, означает потерю влияния и могущества для членов рода а’Шерм на очень долгое время. В результате, даже если не будет больше желающих вызвать его на дуэль (что очень маловероятно), свои же родственники не поскупятся на яд или кинжал в спину. Тем не менее барон старался держать себя в руках, не давая отчаянию вырваться наружу, и безропотно вынес обязательную процедуру осмотра экипировки. Впрочем, это и неудивительно. Под воздействием принятых зелий и эликсиров (о чем свидетельствовали расширенные зрачки и частые нервные подергивания тела) чувство страха притупляется, хоть и не полностью.

Подойдя к барону, я самым внимательным образом изучил его экипировку. Полуторный меч, кинжал в локоть длиной, небольшой круглый щит с шипом в центре, отличная кольчуга и тринадцать метательных ножей. Все превосходного качества, и на все, кроме кольчуги, нанесены руны. Доспехов а’Шерм не надел, ограничившись только поножами и наручами. Завершали его снаряжение три артефакта защитного и два атакующего назначения. Накопители во всем оружии и артефактах согласно правилам магической дуэли — поединок без правил — были полностью разряжены. Что ж, разумно. По дуэльному кодексу нельзя пользоваться никакими накопителями энергии. В этом случае у барона с его относительно слабым магическим потенциалом на большее количество просто не хватит Силы. Даже с учетом пяти минут на подготовку с момента объявления начала поединка.

В принципе все правила «дуэли без правил» сводятся к тому, что участники поединка по очереди проверяют своих противников на предмет того немногого, что подпадает под категорию запретного. В эту категорию входят любые накопители, наполненные Силой до начала дуэли, а также различные яды, нанесенные на используемое оружие. Следует добавить, что яды и прочие алхимические штучки как таковые не запрещены, вот только их нельзя наносить на клинки. Распылять же в воздухе, проливать на землю или использовать как-то иначе — пожалуйста. Также нельзя использовать амулеты. Видимо, потому, что амулет — это просто внедренное в подходящее вместилище, хоть и нестандартное, а подогнанное под конкретные цели готовое плетение. К тому же плетение, уже наполненное энергией (отсюда и запрет), в котором в качестве накопителя используется весь свободный объем используемого для создания амулета материала. Конечно, есть еще отличия между артефактом и амулетом, например, то, что плетение в амулете со временем пропадает и истончается, разрушая материал, из которого он создан, тогда как в артефакте таких проблем нет. Но это несущественно и не относится к описываемой сейчас ситуации.

Обязанность же секундантов — следить за соблюдением этих нехитрых правил и, в случае нарушения, убить преступившего их. Разница же в мастерстве и магической силе в расчет не принимается. Если ты слаб, то нечего доводить дело до такой ситуации, когда тебя вызовут на дуэль. Если вызываешь ты, не стоит вызывать заведомо сильнейшего.

Конечно, если вызываемый нарушил заветы богов, ты вправе призвать в свидетели их жрецов или же напрямую обратиться к богам, и тогда победа даже над сильнейшим противником может быть дарована тебе их милостью. Но… дураков нарушать заветы богов мало, да и шансы ответа этих могущественных сущностей невысоки, так что обычно слабые просто молча терпят обиду либо, вызывая на дуэль, выставляют своего защитника. Вызываемый, если он слаб, также может выставить своего защитника, но попробуй еще такого найди. Да и вообще, большинство дуэлей среди аристократов проходит только на клинках без использования магии (любое метательное оружие запрещено) и чаще всего заканчивается признанием поражения одним из противников. Конечно, в семье не без урода (вспомнить хотя бы Сильвестра а’Марине), и встречаются те, что используют свое преимущество в магии и убивают или унижают еще больше своих противников. Однако рано или поздно такие люди зарываются, а это приводит к логическому завершению их жизненного пути — смерти от руки более сильного или просто более удачливого.

Закончив осмотр экипировки барона (с моим особым зрением не составило труда «заглянуть» во внутреннюю энергетику), самым внимательным образом изучил его одежду и ауру. Хм… Дилемма. По правилам вся экипировка проигравшего достается победителю, так что моя хомячья натура начала бороться с осторожностью: Тирн а’Шерм решил подстраховаться и нарушить дуэльные запреты, внедрив себе в плоть два кристалла душ, под завязку заполненные Силой. Обнаружить такие камушки в энергетике организма, не обладая моими способностями, очень сложно, так что барон не слишком рисковал. Другое дело, если потом возникнут вопросы у секундантов, откуда у слабого мага столько Силы… Но перед ним сейчас стоит единственная задача — выжить в поединке со мной. С одной стороны, так как я все-таки увидел камни, то стоит мне об этом сказать, как секунданты вынуждены будут его убить. Граф это сделает с удовольствием, Камару ад’Лека тоже придется принять в этом участие. По крайней мере, адепт боя не будет вмешиваться при таком раскладе. Да и сам он вынужден будет снять свои претензии и, извинившись, отказаться от дуэли со мной. С другой стороны, вряд ли Камар оставит идею убить меня так или иначе, только я к этому уже буду не готов, а он уже будет извещен о некоторых моих способностях. Не говоря о том, что две тысячи золотых, а именно столько стоят два кристалла душ, лишними для меня не будут. Но тут уже встает вопрос: «А насколько опасным для меня будет позволить противнику воспользоваться таким преимуществом?» Два под завязку наполненных энергией кристалла — это даже с учетом моих возросших, по меркам остальных магов, запасов внутренней энергии почти в полтора раза превышает доступное мне. Можно, конечно, закачать побольше Силы в свою ауру, благо пяти минут хватит с лихвой, но это даст адепту боя дополнительный повод быть назавтра осторожным.

— Тримион? — Озабоченный моей задумчивостью граф решил узнать, все ли в порядке.

— Да, все в порядке, — ответил я, приняв решение.

Если по абсолютным показателям по объему Силы барон благодаря его кристаллам опережал меня, то ненамного. По качественным показателям я обгонял его на порядок. Энергетика барона не выглядела способной одномоментно пропустить через себя больше пяти процентов Силы от той, что находилась в кристалле душ. Я же мог без риска для себя моментально выпустить хоть всю свою магию, вложив ее в один удар. К тому же кроме количества запасов Силы могущество мага определялось и иным. Например, мне потребуется в несколько раз меньше магии на создание одного плетения, чем барону благодаря лучшему контролю. Да и количество различных типов энергии (огонь, вода, воздух…), доступных магу, играет немаловажную роль. В крайнем случае, если мои предположения по поводу Тирна а’Шерма окажутся неверны, нанесу ментальный удар. Уж в этой области ему противопоставить мне нечего. Да и мастерство владения клинками, хоть это и магическая дуэль, сбрасывать со счетов нельзя ни в коем случае. Частенько опытный мечник с хорошими артефактами побеждает неумелого мага.

— Тримион а’Кронк, предъяви свою экипировку к осмотру, — в свою очередь произнес ритуальную фразу Камар ад’Лека.

«Гад, мог бы и на «вы» обратиться!» — раздался в моей голове недовольный голосок юной богини.

«Ну… он же не знает, что я твой жрец. А звания мастера я пока ни в какой области не получил, — ответил я и тут же начал противоречить сам себе: — Хотя, как секундант противной стороны, он мог обратиться как на «ты», так и на «вы». Тут все зависит от его отношения ко мне. Так что, Лика, ты права: гад он. Сегодняшних приключений ему мало оказалось… Придется продолжить!»

«Ага, ты только это… сейчас не вздумай умирать!»

В пересылаемых Ликой мыслеобразах сквозило легкое беспокойство за мою скромную персону. Стало даже приятно, что она обо мне тревожится.

«Конечно, тревожусь! Вот подготовишь мне с десяток жрецов, тогда и дерись на дуэлях сколько хочешь. Пока же будь добр проявлять осторожность и соизмерять свои силы и умения!»

Вот и отчитала меня Проказница… И что остается делать?

«Постараюсь так и поступать», — пришлось пообещать мне.

«Ты, главное, завтра выживи, а там посмотрим». — Голос богини потеплел, и из него исчезли нотки недовольства.

Тем временем барон закончил осматривать мою экипировку, и секунданты приступили к проверке площадки, на которой и должно было произойти главное «представление». Ничего лишнего, а тем более запрещенного там не оказалось. Как и ожидалось в принципе.

Полигон, как место для поединка, я выбрал неслучайно. Обычная дуэльная арена, а таких в Паларе аж две, меня не устраивала.

Во-первых, здесь диаметр помещения составляет семьдесят метров, тогда как на обычной дуэльной площадке — двадцать.

Во-вторых, сказав, что полигон представляет собой помещение, я ничуть не покривил душой. Массивные каменные стены в метр толщиной и двадцать высотой, укрепленные магией, вдобавок по ним проходили мощные защитные пологи, полностью исключавшие возможность разрушить здание. Потолка не было, вместо него все тот же защитный полог. Тем не менее вся эта активная магия полигона ничуть не мешала притоку энергии извне. Зато ни капли энергии не могло вырваться наружу, оставаясь внутри и постепенно увеличивая свою концентрацию. В условиях близости магического источника уже через десять минут после включения защиты внутри разольется огромное количество Силы. В условиях же поединка это будет означать хаос энергий, равный тому, что происходит в Галантаре. Еще через пять минут даже мастера боевой магии уже не будут в силах применять плетения без риска сжечь собственную ауру. Итого, с учетом пяти минут на подготовку, у противников (если они мастера) есть лишь с десяток минут на ведение полноценной магической дуэли. Дальше — только клинки и поддержка уже существующей собственной защиты. Впрочем, это не означает, что противники не смогут воспользоваться ментальной магией, однако мало кто ею владеет. Да и я с учетом всех своих тренировок могу смело приплюсовать лишних три минуты — огромный отрезок в умелых руках.

Обычные арены расположены не так близко к источнику, и все это время можно смело увеличивать в два, а то и три раза. Да и защитный полог там образован полусферой, что еще больше сужает доступное поле деятельности. Мне такие ограничения невыгодны.

Ну и в-третьих, очень немаловажным фактором для меня является отсутствие здесь вездесущих зевак. На полигоне присутствуют только дуэлянты, следить же за ними имеют возможность лишь секунданты из небольшой пристройки, в которой максимум может поместиться человек двадцать. Однако кто же пустит сюда посторонних? Правильно, никто.

Наконец секунданты дали добро, и мы с бароном прошли каждый на свою половину полигона. Подав сигнал готовности, дождался такого же от противника (а’Шерм помедлил с минуту, приводя чувства в порядок). Заработали защитные пологи. До времени наша с бароном территория оказалась разделена дополнительным пологом ровно посередине. Дуэль началась.

немного фальшивя, пропел я прицепившиеся строчки, одновременно вскрывая грудную клетку барона и извлекая кристаллы душ. Тирн а’Шерм был еще жив, но это ненадолго.

Дуэль, как и было запланировано, заняла пять минут (отведенные на подготовку) и… одно мгновение.

Барон не преминул воспользоваться тайным козырем и перекачал энергию из кристаллов в имеющиеся у него три защитных и один атакующий артефакты, еще один атакующий артефакт он зарядил (не полностью) самостоятельно в отведенные пять минут. Также он подготовил и несколько атакующих плетений, запитав их Силой. Еще а’Шерм создал в ауре плетение (это я увидел с помощью особого зрения), но не наполнил его энергией до поры до времени. Все, что ему оставалось, — активировать артефакты и направить на меня заранее созданные плетения.

Такое его поведение было понятно мне, ничего нового он не придумал. Обычная тактика одного удара. Это когда все, что может атаковать, направляется в противника, дальше активируются защитные артефакты, и остается уповать только на то, что твоя атака убьет противника, а его атака завязнет в твоей защите. Логично. Планируя свою дуэль с адептом боя, я изначально планировал (с небольшими оговорками) поступить так же.

Присутствует, конечно, и фактор неопределенности, ибо в рунах, нанесенных на оружие, я ни бум-бум, однако его можно исключить банальной десятипроцентной избыточностью защиты. Не того класса у барона клинки, чтобы об этом беспокоиться. Справедливости ради стоит отметить и то, что мои клинки не отличались от его по качеству. Вредные гномы не принимают индивидуальные заказы на оружие от тех, кто не достиг звания мастера клинка и мастера боевой магии (обязательно в паре), мотивируя это тем, что иначе человек способен опозорить работу мастера. Созданное же людьми оружие, даже лучшие его экземпляры, и сравнивать нечего с гномьей работой. Разумеется, встречаются редкие мастера, но… у них такие же требования, что и у подгорных жителей.

С моей точки зрения, барон, не зная реальной моей силы, а опираясь на неподтвержденные слухи, допустил в таком подходе две ошибки: подготовил только одно незапитанное плетение (возможно, на большее не хватало его концентрации) и взял только те артефакты, которые собирался использовать, дав мне возможность заранее узнать, чем и с какой силой собирается атаковать. Нет, вру! Была еще третья ошибка: он повел себя так, что дуэль между ним и мной оказалась неизбежной.

Я же пришел вообще без артефактов. Единственное — у меня с собой было два десятка игл мархов (рунное оружие гномьей ковки: меч, кинжал и тринадцать метательных ножей — не в счет). Доспехи я также не надел, ограничившись костюмом из кожи василиска и легкой кольчугой. Таким образом я демонстрировал свою уверенность в исходе предстоящего поединка своему завтрашнему противнику, а ныне секунданту противной стороны — Камару ад’Лека. Зачем? Ну во-первых, это означало, что в его глазах я буду выглядеть самоуверенным болваном, обходящимся только своими силами и не использующим не очень популярные среди боевых магов «костыли» — артефакты. Во-вторых, я не хотел показывать ему свой арсенал до времени. Слишком уж артефакты интимная вещь. По доходам, позволить себе действительно хороший артефакт, способный выдержать все нагрузки и нормально работать в условиях магического боя, может только мастер. Ну и в-третьих, таким образом я давал Камару легкий намек на то, что и в следующем поединке буду следовать той тактике, какой намеревался воспользоваться мой сегодняшний оппонент (в этом мы с бароном сходились, но по разным причинам). Я надеялся, что адепт боя попадется на мою удочку и не будет чрезмерно готовиться к нашей дуэли. К тому же я банально не хотел показывать адепту боя свой уровень владения клинками, намереваясь выиграть дуэль на одной лишь собственной магии.

Но что-то я отвлекся. Вернемся к нашим бара… к нашему барону.

Тирн а’Шерм, как и ожидалось, с исчезновением ограждающего нас защитного полога активировал заготовленные плетения и атакующие артефакты, пытаясь сломить мое сопротивление в первое мгновение боя. Защитные же артефакты должны были быть активированы в следующее мгновение. Этого момента я ему и не дал.

Все отведенное на подготовку время я, откровенно говоря, филонил, отдыхая после бессонной ночи. А что? Барон мне был не противник. К тому же я отлично знал заранее все его действия. Мне было достаточно создать лишь несколько атакующих (перестраховался и сделал даже больше, чем нужно) и одно защитное (с небольшим запасом прочности) плетение. Добавим к этому отличное чувство времени, благодаря которому я вогнал свое сознание в режим ускоренного восприятия за несколько секунд до начала активных дуэльных действий. И в итоге получим: как бы мой противник ни был подготовлен, даже с учетом крапленых карт в рукаве, я имел несколько мгновений на то, чтобы начать действовать первым.

В тот момент, когда атакующие плетения барона еще только срывались с его ауры и устремлялись ко мне, мое заклинание из целительского арсенала уже достигло и начало корежить энергетическую составляющую его ауры. Воспользоваться защитными артефактами он не успел, рухнув на земляной пол полигона безвольной куклой. От его же атаки я просто увернулся, даже не потратив времени на создание защитного полога.

Когда все было кончено, я подошел к тому, кто еще мгновение назад считал себя живым человеком. Теперь же в его глазах поселилась смертная тоска и обреченность. Напевая прицепившуюся песенку, я взрезал ему грудную клетку.

— Господа, подойдите, пожалуйста, — обратился я к секундантам.

Граф подошел без вопросов, а вот ад’Лека замешкался, ибо секунданты обычно подходят, только когда дуэль завершена. Барон же был еще жив, что и породило некоторое недоумение.

— Граф, думаю, вам будет интересно задать несколько вопросов барону, пока он в состоянии отвечать на них.

— Это против правил! Цель дуэли — разрешение возникших разногласий, но никак не вопросы, — возмутился адепт боя. — Требую прекратить балаган и завершить поединок.

— О, ничего страшного, — нагло ухмыльнулся я, глядя прямо в глаза Камару. — Барон, вернее, бывший барон, думаю, не будет против ответить на несколько невинных вопросов. Ведь это же и в его интересах.

Раздалось хриплое описание пешеходного маршрута, по которому, по мнению барона, мне стоило пойти. Гвардейцы, вызванные графом на полигон во избежание, так сказать, уважительно внимали адресованным мне творческим перлам, стараясь запомнить новые для себя.

— Не пытайся оскорбить меня. Тебе же лучше, если будешь паинькой. В этом случае у тебя останется шанс умереть быстро и без лишних мучений, — прервал я поток сквернословия, отбрасывая показную вежливость. — Использованное мною плетение имеет одну ма-аленькую особенность. Оно воздействует не только на энергетику организма, но и на сам организм, блокируя производство почти всех типов эндорфинов.

Заметив недоумение окружающих, я пояснил:

— Повреждения в ауре не дадут абстрагироваться от боли, а вот отсутствие в организме эндорфинов… Жизнь любого существа сопровождается постоянной болью. Мы этого не замечаем благодаря все тем же эндорфинам, образующим «коктейль», который обеспечивает приемлемую норму болевых ощущений. Иными словами, если у вас ничего не болит, то это лишь означает, что с организмом все в порядке. А теперь представьте себе ломку наркомана. Вам, Камар ад’Лека, эта тема должна быть особо близка, — не удержался я от намека на некоторые обстоятельства. — У наркомана, переставшего принимать наркотики, в организме образуется нехватка эндорфинов. Как результат — у него болит все тело. Абсолютно все, включая и внутренние органы. Любое движение, даже простой вздох причиняет неимоверную боль. Это и есть ломка.

Убедившись, что все сказанное мною было услышано, продолжил:

— У тебя, барон, через миг-другой начнется ломка. Нет, не так: ЛОМКА! Не знаю, как долго ты продержишься, прежде чем сойдешь с ума или умрешь от болевого шока. Однако несколько незабываемых часов я тебе обеспечу. Обещаю. Дуэль еще не завершена, так что я имею полное право делать с тобой все, что захочу. Если же ты добровольно снимешь со своего разума наложенную защиту, она, кстати, и так с тебя слезет, но лишь через полчаса, когда не сможешь ее удерживать, и искренне ответишь на все вопросы, это избавит тебя от лишних мучений.

Барон не стал играть в героя и снял защиту с разума. Что и требовалось.

— Даже если ты откажешься от дуэли со мной, тебе все равно не жить, — зло прошипел адепт боя, сверля меня ненавидящим взглядом. — Я не позволю тебе так обращаться со своим другом!

— Кстати о дуэли. — Я сделал вид, будто только что вспомнил о ней. — Тирн а’Шерм, сколько ты заплатил Камару ад’Лека за то, чтобы он дрался вместо тебя? Ведь изначально ты хотел выставить его своим защитником?

Адепт боя побагровел, однако сдержался. Чему немало способствовали окружавшие нас три десятка гвардейцев в полной экипировке.

— Нисколько, — прошипел барон.

— Ох, извини, — я картинно всплеснул руками, — немного не так выразился. Попробую перефразировать. Сколько ты заплатил или что пообещал супруге Камара ад’Лека Лонии а’Лека за мое устранение?

— Три тысячи золотых — задаток, еще пять тысяч по факту, также сам Камар сможет получить еще две тысячи в качестве официального вознаграждения, выплачиваемого за твою голову герцогом Галанским.

Безмолвие пораженных гвардейцев было мне наградой. Десять тысяч золотых — это очень большая сумма, особенно за голову хоть и мага, но обычного безземельного аристократа. Граф молчал, сосредоточенно копаясь в глубинах разума барона и выуживая нужную информацию.

Из ад’Лека, казалось, выпустили воздух. Да, узнать, что тобой грязно манипулировала собственная жена, — это удар ниже пояса. А я постарался еще немного добавить:

— Что ж, герцог Энрико ад’Марине так и не оценил меня. Десять тысяч! Да у меня одна экипировка дороже стоит!

Раздавшиеся смешки показали, что моя бравада пришлась по нутру гвардейцам. Еще один маленький плюсик в общении с этими суровыми воинами.

— Но ведь это еще не все? Признайтесь, барон, — я даже опять вернулся к уважительному обращению на «вы», — насколько я знаю, вы пообещали Лонии еще и скидочку.

— Да, тридцатипроцентную скидку на все приобретаемые ею наркотики в течение ближайшего года.

Это заявление вызвало неприкрытые шепотки и удивленные взгляды.

— Граф?

— Да, Тримион, он мне больше не нужен. Все, что хотел, я узнал.

Через секунду тело барона обмякло. Затуманенные смертью глаза безжизненно уставились в одну точку. Но на лице посмертной маской застыла ненависть, обращенная ко мне.

— Тримион а’Кронк, дуэль состоится завтра на рассвете. Здесь же, — нарушил тишину глухой, полный ненависти голос Камара ад’Лека.

Лорд Глар хотел было возмутиться, но я послал ему мысль с просьбой предоставить именно полигон. Обычная дуэльная арена меня не устраивала. Тем более для поединка с таким сильным соперником, как адепт боя.

Что же, пора выложить еще один свой козырь. Общение с Ликой даром не прошло, теперь я гораздо лучше понимал, какие именно преимущества и, что не менее важно, какие ограничения накладывают боги на своих адептов и жрецов.

— Я принимаю ваш вызов. Однако это будет не дуэль, а суд богов.

— Да будет так!

— Да будет так!

Тонкий голос молоденькой девчушки и трубный глас, привыкший перекрывать шум битвы, возникшие из ниоткуда и отовсюду, сплелись воедино. Боги подтвердили назначение суда.

Глава 7

— Граф, выделите Камару пару гвардейцев для сопровождения. Во избежание, так сказать.

— Думаешь, он не сможет добраться домой сам? — хмыкнул лорд Глар.

— Добраться-то он доберется, вот только путь его будет устлан трупами, — ответил я и, увидев непонимание в глазах собеседника, пояснил: — Сюда не попадают прямые солнечные лучи, а с этими разговорами мы потеряли слишком много времени, и солнце уже встало и освещает улицы города. Камара же… Ну вы же видели, как его кожа светилась в темноте… — Я замялся, подбирая слова, чтобы никто не подумал, что это дело моих рук. — Если не ошибаюсь, при попадании прямых солнечных лучей на кожу она через пять минут приобретет полную прозрачность.

Удостоившись внимательного взгляда графа, явно прикинувшего, откуда мне известны такие подробности, я мысленно махнул рукой. С его аналитическим складом ума вкупе с широкой сетью информаторов он и так наверняка догадался бы о моей причастности к произошедшим и еще только намечающимся событиям в доме адепта боя. Прикинув в голове всю дальнейшую цепочку, лорд Глар задумчиво кивнул и послал четырех гвардейцев сопровождать Камара.

Я же в это время с удовольствием представлял, что будет происходить дальше. Камар ад’Лека через несколько минут станет выглядеть как иллюзия из учебников целителей, изображающая поверхностные мышцы и капилляры человека. Этакое ходячее анатомическое пособие. Встречающиеся на его пути впечатлительные барышни при виде такого зрелища попадают в обморок или с визгами разбегутся. Никто из стражей и обычных горожан с крепкими нервами и боевыми навыками при виде сопровождения не станет пытаться уничтожить «вырвавшееся из лабораторий магов чудище», так что тут все в порядке. Но вот сколько впечатлений, сколько поводов для пересудов и сплетен появится в городе, представить трудно. Да и дома, скрывшись от воздействия солнца, кожа адепта боя не придет в норму, что явно не прибавит ему душевного равновесия. Прозрачной кожа у него будет еще неде… тьфу! До завтрашнего рассвета!

Дома его также ожидает немало острых ощущений. Чего стоит разборка с женой. Камар не знал о ее увлечении наркотиками, так что откровения барона пропустить мимо ушей не сможет. Да и то, что он, по сути, был марионеткой, которой умело манипулировала Лония, не может понравиться такому человеку. Интересно было бы знать, догадается ли адепт боя, что он уже и сам давно и прочно сидит на наркотиках? Духи его супруги, покупаемые по спецзаказу, не что иное, как легкий наркотик, затуманивающий сознание, понижающий критическое восприятие действительности и вызывающий сильное влечение. А ведь духи — далеко не единственное, чем Лония его «потчевала». Если я правильно понял, то в зелья для поддержания физической кондиции и скорости реакций тела, принимаемые адептом боя в больших количествах, его дражайшая подмешивала множество добавок. Вполне возможно, что и вся безграничная любовь Камара к супруге была вызвана именно тем, что она подсадила его на наркотики.

Впрочем, вряд ли Камар начнет разборки с женой при посторонних. А дома его уже должна дожидаться целая армия чиновников, у которых неожиданно возникло к адепту множество профессиональных вопросов.

Из местной налоговой ждет не дождется начальник отдела по взиманию просроченных платежей с целой толпой помощников. Ад’Лека собирается завтра на дуэль? Но на дуэли можно погибнуть! Святая обязанность начальника отдела проверить всю налоговую отчетность за период в… да за всю жизнь! Нет-нет, что вы! Мы верим, что вы все оплатили регулярно и в срок. Но вдруг лет пятьдесят назад вы забыли оплатить (или просто сделали это несвоевременно) какую-нибудь сущую мелочь? А ведь за это время сколько набежало штрафов и пени? Вот-вот! К тому же завтра вас может не быть в мире живых, поэтому убедительно просим вас заплатить налоги за нынешний налоговый период заблаговременно, то есть сегодня. Что тут у тебя, Керли? О! Вот и ошибочка обнаружилась! Семьдесят три года назад вы обсчитались и недоплатили в казну пятнадцать серебряных и три медяка, а восемьдесят пять лет назад еще десять серебряных и пять медяков. Наверняка мои помощники найдут еще несколько подобных недочетов в вашей отчетности за прошедшие годы. Нет-нет, я понимаю, что это было сделано неумышленно. Но за такой срок с вас полагается в казну штраф в размере… в размере… О, не делайте такие удивленные глаза, прошу вас. Это всего лишь штраф. Сейчас мы еще пени посчитаем! Нет, что вы, я вынужден просить вас погасить задолженность немедленно. Завтра вы можете умереть, а судя по разрухе у нас дома, вы испытываете определенные финансовые трудности. Это не говоря уж о том, что после вашей смерти взыскать с вас задолженность будет затруднительно. Ну мы же с вами оба благородные люди и всегда сможем договориться. Если вы сейчас внесете мм… скажем, сотню золотых в качестве мм… Нет-нет, это совершенно неофициально и не входит в общую сумму неустойки. Поймите, я рискую своим местом, предоставляя отсрочку платежа потенциальному покойнику!

Коллега, не мешайте разговору. Ах ваше ведомство тоже имеет вопросы к уважаемому Камару? Что, несанкционированный сброс алхимических реагентов в систему городского водопровода и канализации? О! То-то я думал, что это вы, уважаемый ад’Лека, так экстравагантно выглядите. А это вы, оказывается, решили заблаговременно начать запугивать своего противника. И как на это смотрит ваша жена? О, боги! А она-то зачем лишила себя кожи? Ведь вашему противнику, насколько я знаю, она безразлична, и он не будет добиваться ее благосклонности? Да, конечно, я понимаю, что это не мое дело. Ну я отлучусь на полчасика. Да-да, вы пока решайте тут свои вопросы. Надеюсь, к моменту моего возвращения наш вопрос будет улажен? Кстати, позвольте дать маленький совет. У моего уважаемого коллеги Раксуна из Комитета по использованию и очистке водных ресурсов, с коим я вас оставляю, есть отличные знакомые, которые быстро и качественно сделают проект по усовершенствованию внутридомового водопровода и очистных сооружений. А за небольшую, чисто символическую плату еще и выполнят все необходимые работы. Ну да, я думаю, вы и сами обо всем договоритесь. Считайте это просто дружеским советом.

Конечно, не могу утверждать, будто все будет именно так: дара провидца во мне нет. Да и вообще в провидцев не верю, ибо это скорее люди, имеющие доступ к огромным массивам информации и способные ее быстро обрабатывать и выдавать на этой основе свои прогнозы будущего.

— Думаешь, суд богов для тебя лучшее решение, чем дуэль? — Лорд Глар оторвал меня от размышлений.

— А? Да, думаю, тут у меня больше шансов, — немного рассеянно отозвался я.

— Эти шансы, случаем, не связаны с голосом маленькой девочки, подтвердившим назначение суда?

— Кхм… Не думаю. Скорее, я рассчитываю на то, что Аргел не даст Камару воспользоваться даром мгновенного перемещения и не будет подпитывать его своей силой во время поединка.

— С чего бы богу — покровителю воинов лишать собственного верного последователя своего благословения? — не на шутку удивился Эдвин. Судя по взгляду графа, тот поддерживал своего гвардейца в его недоумении.

— Знаете, там, где я вырос, существует поговорка: «Когда боги хотят кого-то наказать, они лишают его разума». По-моему, нынешняя ситуация с супругой ад’Лека как раз подходит под это определение. Камар находится полностью под влиянием жены и пляшет под ее дудку. И игра Лонии с каждой нотой погружает его все глубже и глубже в пропасть скоропалительных решений и эмоциональной неуравновешенности, уводит с выбранного им пути адепта боя. Он уже не может остановиться и признать свое поражение или как минимум неправоту. Это его и погубит в конце концов.

— Так уверен, что боги завтра примут твою сторону и даруют тебе победу? — хмыкнул граф. — Поставить, что ли, на тебя пару сотен золотых?

— Я это сделал еще вчера. И гораздо большую сумму, — улыбнулся я. — После сегодняшней дуэли букмекеры пересмотрят мои шансы с одного к сотне до одного к пятидесяти. Вы немного опоздали со ставкой.

— Ну один к пятидесяти тоже неплохо. Только ты так и не ответил на мой вопрос. Насколько твоя уверенность обусловлена голосом юной богини? Как известно, сейчас во всех мирах под куполом только одна богиня так юна, и это Лика-Проказница. Что тебя с ней связывает?

Угу, а последние-то слова граф произнес жестким тоном, уже не прося, а требуя ответа на свой вопрос. Подозревает? Очень возможно.

— Вы правы, это Лика. Так уж сложилось, что она уже довольно продолжительное время наблюдает за мной и Каимом. — Внешне граф ничем не выдал своего удивления, особенно по отношению к моему другу, даже в ауре эмоции почти не отразились. — Периодически подшучивает над нами. Не уверен, правда, что знаю, чем вызван ее интерес.

Удостоившись очередного задумчивого взгляда от лорда Глара, я мысленно пожал плечами. Конечно, тайн вокруг меня довольно много развелось, однако это отнюдь не мешает графу попытаться использовать меня в своих целях. Одной странностью больше, одной меньше, какая разница?

Тем временем я вызвал через амулет связи Каима и попросил его побыстрее принести мой артефакт для извлечения душ, и так времени много прошло, и душа Тирна а’Шерма вот-вот улетит. Барон был хоть и слабым, но магом. Так пусть послужит мне после смерти, раз при жизни сумел доставить столько неприятностей.

Уже через час я встречал Ники у телепорта. Накануне вечером я отправил ее с заданием на родину жены Камара ад’Лека и теперь с нетерпением ждал результатов. Конечно, стоящая перед Никреоссой задача намного превышала ее уровень как некромантки, однако Лика обещала помочь.

— Получилось, — обрадовала меня моя вассалка, как только появилась из телепорта.

— Отлично! Как раз в дом адепта боя скоро должны прийти рабочие, в том числе два подмастерья-артефактора под началом обязанного графу мастера артефакторики. Этот мастер прямо-таки жаждет списать часть долга за счет ввода в свою команду одного лишнего подмастерья, — оскалился я.

В доме Камара ад’Лека вовсю кипела работа, и мне (под личиной подмастерья-артефактора) не составило труда везде, где нужно, вплести в защитную сеть ночные заготовки. Бессонная ночь не прошла даром!

Тем временем разговор адепта боя с чиновниками повышал свой накал. Как я и думал, Камар не стал ссориться с женой на глазах у посторонних, что не способствовало сохранению его душевного равновесия. Распаляли злость адепта и работники пера и чернильницы, оказавшиеся еще более наглыми, чем я ожидал. Похоже, мне стоит возблагодарить всех богов разом, что на Земле я почти не встречался с такими зарвавшимися канцелярскими крысами, привыкшими к полной безнаказанности в обращении с посетителями. Эти же в основном работали в своих кабинетах, лишь изредка покидая их, и привыкли относиться ко всем как к просителям, невзирая на ранги и общественное положение.

К Камару ад’Лека подошел бригадир плотников, чинивших стены в доме.

— Мои люди закончили работу, — боязливо вставил он, дождавшись паузы в разговоре чиновников и адепта боя. Было видно, что ему и его подчиненным страшновато даже просто смотреть на него: необычный, жутковатый вид вкупе с плохим настроением привыкшего разрешать свои проблемы с помощью оружия и боевых плетений человека не добавляли смелости. — Извольте ее принять. Вот счет.

— С этим к моей жене, — раздраженно буркнул Камар, продолжая буравить взглядом чинуш-вымогателей.

Как я его понимал. Самому иногда хотелось вмазать в наглую морду, останавливало только… Да много чего останавливало. А вот воину, привыкшему разрешать вопросы физическим устранением источника проблемы, удержаться и не нашинковать оппонентов стоило титанических волевых усилий.

— А-а-а!.. — Из хозяйской спальни донесся полный ужаса женский крик.

Камар сорвался с места, отшвыривая всех со своего пути. В спальню он влетал с обнаженным оружием и активными боевыми и защитными плетениями, готовый убить всякого, кто заставил любимую супругу кричать столь страшно.

И чего он так спешил и волновался? Ничего ужасного не случилось. Ну почти. Подумаешь, Лония полезла в сейф достать золотишко, чтобы расплатиться с людьми, а там заглючило охранное заклинание. Теперь внутри только бесформенный сплав меди, серебра, золота и драгоценных камней, все важные документы превратились в пепел. Подумаешь, придется отдать половину камушков, чтобы отделить одно от другого. Вот когда он полезет в сейф, что в подвале, и там произойдет то же самое, вот тогда и стоит волноваться.

Насколько я знал, на банковском счете Камара лишь несколько сотен золотых — на всякий случай. Ведь здешние банки не то что земные, тут они берут процент за хранение денег, а не дают проценты за вклады, так что тем, кто способен потратиться на хорошую защиту дома, иногда проще хранить сбережения в собственном сейфе. Может, у Камара, конечно, есть еще и ГОК, но, думаю, на него уже давно наложила свою загребущую лапу супруга.

Однако надо было поторопиться и решить, где оставить привезенный Никреоссой подарок. Находиться в одном доме с раздраженным адептом боя вредно для здоровья. Особенно когда его любимая, хоть и провинившаяся жена начинала скандалить по поводу утраченных драгоценностей, кои стоили в десятки раз дороже составляющих их металлов и камней.

— Как я понимаю, у вас возникли финансовые сложности? — невозмутимо проговорил главный налоговик, бесцеремонно вошедший вслед за Камаром. — Что же, я даю своим людям команду описывать ваше имущество за долги.

— В таком случае, раз вам нечем платить, мы отключаем дом от водоснабжения и канализирования, — вторил налоговику представитель Комитета по использованию и очистке водных ресурсов.

— Будет вам золото, — процедил сквозь зубы адепт боя.

Камар бегом спустился в подвал. С небольшим отставанием за ним устремились и алчущие денег чиновники. Я же плюнул на то, чтобы оставить в доме подарок, привезенный Никреоссой, и пулей метнулся из дома. Спустя минуту уже на улице я уловил последовавшие один за другим два выброса некроэнергии. И без того разъяренный адепт боя, обнаружив в основном сейфе картину, аналогичную той, что наблюдал в спальне, уже не смог сдержать себя и прикончил наглых чинуш.

Ровно через пять минут к его дому прибыл наряд стражи с боевым магом во главе. Внутри особняка они пробыли недолго. И скоро Камара ад’Лека уже конвоировали в тюрьму. В эмоциональном плане адепт боя даже почти успокоился, видимо, ликвидация двух раздражителей привела его в норму.

Хм… Надо взять себе на заметку столь экстравагантный способ релаксации…

— Граф, мне срочно нужно получить разрешение на допуск в тюрьму, а именно туда, где содержатся особо опасные маги, — сказал я лорду Глару, связавшись с ним по амулету. — И чтобы мне позволили оставить там одну магическую вещицу.

— Зачем тебе это? — изумился граф.

Пришлось коротко обрисовать ситуацию.

— Знаешь, а ведь если бы ты не настоял на суде богов, а просто согласился на дуэль, все твои проблемы были бы уже решены. Убийство чиновников, находящихся при исполнении, да еще и дворян, тем более что один из них состоял на службе короля… Однако Камар ад’Лека все-таки будет завтра на рассвете доставлен на полигон. Суд богов священен, и не нам, смертным, отменять его из-за такой малости, как суд людей.

— Кто же знал, что так получится? Я рассчитывал, конечно, что он выйдет из себя, но подобного и не предполагал. Думал, максимум — покалечит наглецов и вышвырнет их из дома. Ну да что теперь… — Я с досадой махнул рукой. — Так вы дадите соответствующие распоряжения?

— Да, тебе не станут чинить препятствий.

— Отлично! — Не сдержав радости, я хищно оскалился.

Находясь в камере, Камар наверняка собирается спать до утра или медитировать, однако теперь… Подарочек, который я ему оставлю, не даст адепту боя такой возможности. Тем более что в тюрьме он не сможет воспользоваться магией и избавиться от нежданного сувенира. А тюремщиков я предупрежу.

Утром на суд богов Камар ад’Лека был доставлен в сопровождении двух десятков гвардейцев и… жреца Аргела.

Хм… Интересно, а этот жрец знает, что мы коллеги? Насчет местных богов я уже не питал иллюзий, однако пока непонятно, что с их жрецами. Как там Раган говорил: «Живи пока. Моих жрецов можешь не опасаться, если только не пересечешься с ними интересами. Но помни: я наблюдаю за тобой». Так вроде? А раз уж Верховному богу не до меня, то и остальным я до лампочки. Но при этом их жрецы вроде как стоят особняком и могут меня пристукнуть, если мы с ними пересечемся. Они вполне могут пристукнуть неопытного жреца чужой в местном пантеоне молодой богини и просто так. Вдруг это доставит радость их покровителям?

Например, Каламу я уже успел хвост отдавить, прибив его служителя. Как он к этому отнесся? Вот и я о том же. Теперь, похоже, придется избегать и адептов, и жрецов бога — покровителя воинов. Аргелу-то смерть одного адепта неинтересна, тем более что суд проходит с его участием. Однако его адепты вполне могут обидеться на меня за гибель друга и, главное, за предшествующие поединку издевательства и попытаются отомстить. Это если я вообще выживу в сегодняшнем поединке.

Впрочем, глядя на Камара, я понял, что шансы на победу у меня имеются. И неплохие. Кожа на его лице и руках была все такой же прозрачной, давая прекрасный обзор всех лицевых мышц и капилляров. Однако сейчас казалось, будто его лицо налилось дурной кровью и слегка припухло. Скулы будто свело судорогой, настолько плотно он сжимал зубы, а глаза бешено сверкали на всех, кто находился рядом. Дергающееся в нервном тике левое веко и подрагивающие пальцы рук довершали картину. Это не говоря уже об эмоциональном фоне, там царил настоящий хаос.

Да, не зря я раскошелился на телепорт Ники туда и обратно и попросил Лику помочь девушке. Опыта, знаний и сил некромантки хватило бы лишь на призыв безвольного духа погибшего человека, способного только отвечать на поставленные вопросы. Благодаря же моей богине Камар ад’Лека на протяжении очень долгого времени, наверняка показавшегося ему вечностью, имел удовольствие получать то, чего был лишен ранее. И даже то, что общался адепт не с живым человеком, а с душой, только пошло ему «на пользу». Ведь душу, особенно такую деятельную, не заткнешь грубым словом или ударом кулака, а магией адепт боя воспользоваться в тюремной камере не мог. Вот и получилось, что Камар был вынужден выслушивать преждевременно ушедшую из жизни мать Лонии — свою тещу.

Изюминку в общение двух сердец — тещи и зятя — добавило то, над чем я трудился вместе с Каимом накануне ночью. Принцип действия изготовленных артефактов был самым наглым образом скопирован из подсмотренных еще в детстве схем и заключался в передаче аудио- и видеоизображений посредством радиоволн с последующим их воспроизведением с помощью светящейся поверхности, проецирующей изображение на плоскость, и небольшой мембраны, отвечающей за звук. Плюс небольшой магический усилитель и фильтр помех. Качество, конечно, оставляло желать лучшего, слишком уж малы оказались мои познания в этом разделе физики. Черно-белое изображение метр на метр, транслируемое артефактом, сопровождалось огромным количеством помех и даже рядом «не стояло» с земными аналогами — телевизорами, не говоря уж о здешних иллюзиях, тем более объемных. Ну да и ладно. Зато местная магическая защита никак не реагировала на нарушающий защитный периметр артефакт, принимая его за безобидный светильник. Несмотря на все недостатки, конференц-связь между Лонией и ее мужем была. А на главную площадь города, куда неизвестный доброхот выставил несколько десятков бочек бесплатного вина, транслировался уже весь разговор адепта боя, его жены и души тещи. Под утро Каим, отвечавший за бесперебойность трансляции, показал Камару нарезку из наиболее удачных откликов пьяной толпы на перлы изящной словесности, которыми теща награждала адепта боя.

Кстати, за время стихийной пьянки (предприимчивые кабатчики скоренько организовали продажу вина, пива и легких закусок, ибо халявная выпивка быстро закончилась), сопровождавшей демонстрацию реалити-шоу, по мере повышения содержания алкоголя в крови у народа букмекерские ставки в нашем с Камаром поединке достигли отметки один к десяти. Горячие головы, далекие от тонкостей магического и воинского искусства, решили, что такой подкаблучник, как адепт боя, неспособный совладать не только с женой, но и с умершей тещей, не справится и со своим противником. В итоге букмекеры принимали ставки с все более и более низкой вероятностью победы Камара. Обстоятельство, что вместо дуэли состоится суд богов, на самую малость, но еще повысило мои шансы на победу. Странно, все-таки Аргел — могущественный бог местного пантеона, а вот кто такая юная богиня, широким массам неизвестно. Да и что Лика может противопоставить (а поддержка каждым богом своей стороны конфликта и будет этим самым противостоянием) покровителю воинов?

На реалити-шоу пришло несколько десятков аристократов, кабатчики мигом организовали им столы и стулья. Заметил, что несколько дворян поставили на мою победу. Подавляющее же большинство, не понаслышке знакомое с возможностями адептов боя, ставило против меня.

Жрец Аргела дал Камару время облачиться в доставленную из дома амуницию, после чего последовала отмашка, свидетельствующая о готовности.

Надо сказать, что адепт боя не изменил своему излюбленному двуручному мечу. Вот только его клинок, в отличие от всего моего вооружения, был сделан по спецзаказу, так же как и доспех. Такая экипировка, изготовленная мастерами, ощущается не как нечто отдельное и чужеродное, а как продолжение тела. Вдобавок ее надежность на порядок превосходила обычное рунное оружие и доспехи. По крайней мере, попасть под удар двуручника я бы не хотел даже со всеми своими магическими щитами и надетым сегодня доспехом из кожи василиска и пластин мархов.

На полигон мы с Камаром ад’Лека попали с разных сторон. Как только мы вступили на площадку для поединка, образовавшийся над нами защитный купол ознаменовал начало суда. Хорошо еще, что на суде богов так же, как и во время обычной дуэли, нельзя пользоваться уже заряженными накопителями и амулетами. Нет, правда, и никакой проверки экипировки соперника перед боем, ведь секундантами выступают сами боги. Если они сочтут тебя достойным победы, они найдут способ даровать ее тебе. Если же боги не придут к одинаковому мнению по поводу противников, ищущих суда, то либо не помогут никому, и тогда все решает личное мастерство и экипировка, либо каждый помогает своему избраннику. Реально оценил обстановку и понял, что последний вариант для меня наихудший: Проказница ничего не сможет противопоставить опыту и мощи Аргела.

Пять минут. Именно столько отделяло нас с Камаром от смертельной схватки. Между нами уже возникла ограждающая пелена, а полигон окутался защитным пологом. В отличие от вчерашнего дня, когда здесь проводилась обычная дуэль, полог не только защищал тех, кто остался за пределами полигона, от буйства боевой магии, но и не позволял им следить за ходом поединка, полностью отрезав нас от внешнего мира. Лишь магическая энергия могла беспрепятственно просачиваться внутрь.

Пять минут. За это время можно было успеть многое: помолиться богам (хм… надо и мне обратиться с чем-то вроде благодарственной молитвы к Лике, все-таки ее помощь в моих действиях по отношению к адепту была неоценимой); успокоить разбушевавшиеся нервы; принять эликсиры (Камар не мог принять зелья в тюрьме, так что вынужден был пользоваться эликсирами. Они, конечно, тоже хороши и быстро дают нужный эффект, но в том-то и дело, что быстрый эффект кратковременный — длится не больше пятнадцати минут. Хотя против адепта боя пятнадцать минут — это целая вечность); можно наполнить ауру силой и восполнить внутренний резерв; подготовить плетения… Да много чего можно сделать за такой огромный промежуток времени, перед тем как мирное переглядывание противников сменится безумием схватки не на жизнь, а на смерть.

Адепту задержка, конечно, тоже на пользу: дополнительное время привести расшатанные нервы в порядок. Однако, как упоминалось, с каждым пройденным мгновением насыщенность полигона магией возрастала, постепенно превосходя разумные пределы, в которых привыкли работать маги Ойкума. Я же, намереваясь когда-нибудь вернуться и погулять по Галантару, хотел бы не только оказаться способным выжить в любой ситуации, но и иметь возможность воспользоваться магией, поэтому уже давно превысил необходимый уровень контроля энергии и для втрое более агрессивных магически мест.

Конечно, Камар, как боевой маг, тоже может создавать плетения в условиях хаоса остаточных энергий от заклинаний. Однако это его умение ограничено и меньше того, что могу выдержать я.

«Аргел не лишил своего адепта дара перемещения в пространстве. Правда, он пообещал, что не будет подпитывать его своей Силой и помогать как-то еще. Но и мне запретил это делать», — раздался у меня в голове озабоченный голос Лики.

«Могло быть и хуже», — мысленно ответил я.

Жаль, конечно, что Лика не сможет мне помогать. Все-таки, как жрец, я мог попросить свою богиню подсобить мне. Ну а после оставалось бы только добить адепта, чтобы не мучился понапрасну. С другой стороны, специализация и многотысячелетний опыт Аргела, реши он помочь своему адепту (а в обычной дуэли, а не на суде богов это было бы неминуемо), позволили бы пробить всю воздвигнутую мной защиту даже вместе с поддержкой Проказницы.

К тому же перемещение в пространстве пожирает уйму Сил. И если раньше эти Силы частично или полностью восполнялись с помощью Аргела, то теперь Камар будет лишен подпитки. А при таком раскладе он сможет переместиться раз десять, от силы — пятнадцать. Да и то если не будет больше пользоваться никакой другой магией.

— Значит, это тебе я обязан двумя кошмарными днями? — неожиданно, скорее, даже утвердительно, чем вопросительно, сказал, обращаясь ко мне, Камар ад’Лека.

— Не стоит перекладывать вину с больной головы на здоровую. Эти неприятности полностью твоя личная заслуга. Ну может быть, еще немного твоей супруги. Если бы ты не вступил на путь наемного убийцы, а оставался адептом боя, то вряд ли наши пути вообще пересеклись бы когда-нибудь. А если бы и пересеклись, то как-то иначе.

— Не передергивай. Я спрашиваю: это все были твои проделки? Имей мужество признаться!

— Да, проделки мои, — не стал отпираться я, а подумав, решил пояснить еще один момент, заодно проведя дополнительный пиар для единственного слушателя: — Во славу богини проказ Лики!

Сказав это, я сбросил маскировку. Раз уж во время реального, а не тренировочного боя, тем более с таким противником, мне все равно помешает развернуться в полную силу такая маскировка, а никто подсмотреть не может, то что я теряюсь? Конечно, адепт будет заранее готов к плетениям, выходящим за рамки огня, воздуха и целительства, но всего предусмотреть невозможно, ибо просто нет такой защиты, которая оградила бы от большинства плетений.

Свободно разлитая в ограниченном пространстве энергия начала быстро заканчиваться, но тут же новые потоки устремились ко мне сквозь односторонний защитный полог, постепенно увеличивая напор. В первую очередь я насытил Силой ауру до предела и заполнил кристаллы душ в доспехе.

— Значит, жрец, — тихо проговорил Камар, осознав, что перед ним прирожденный маг, а упоминание богини было не пустым звуком. — Что же, это многое меняет. — Помолчав с минуту и твердо взглянув мне в глаза, он добавил: — Ты был в своем праве, а я действительно допустил несколько ошибок, расплата за них уже началась, но основное еще впереди. Я убью тебя без ненависти.

Ограждающая пелена, разделявшая нас, исчезла, заставив меня оставить его реплику без ответа. Я сосредоточился на поединке.

В первые же мгновения боя я активировал и послал в сторону Камара десятки разнообразных плетений различных стихий. Решив не мелочиться, использовал в основном высокоэнергетические, но простые заклинания. Над фигурой адепта замерцал поставленный мной защитный купол, призванный сдержать его на одном месте, тем самым ограничив свободу маневра.

Честно говоря, даже не рассчитывал, что Камар растеряется и не сможет быстро покинуть пределы формирующегося купола. Видимо, осознание факта, что его противник прирожденный, сыграло с ним злую шутку, и он неоправданно много усилий отдал формированию защиты. Ну а дальше ему уже пришлось полностью переключиться на оборону, тратя и так невеликий магический резерв и даже не помышляя об атаке.

Одновременно втягивая в себя сырую магию из окружающего пространства, я формировал с максимально доступной мне скоростью и посылал в противника все, что составляло мой арсенал.

Огненный и воздушный вихри окружили фигуру в доспехах, вслед за ними полетели заклинания земной стихии и некромантии. Плетениями на основе воды благоразумно решил не пользоваться — это конек Камара, и не мне с ним тягаться. В почти невидимую за устроенным магическим хаосом фигуру также отправил все иглы из рога марха и большинство метательных ножей, аж светящихся от вложенной в них энергии. Бабахнуло знатно, но каким-то чудом защита адепта все-таки выдержала. Скорее всего, Камара спасли отличные доспехи-артефакт.

Пять секунд созданного магией локального филиала ада и плетения впустую потратили мою энергию. Адепт боя воспользовался перемещением и сразу перешел в контратаку.

Осознание Камаром того факта, что на телепортацию тратятся его собственные, а не заемные силы, дало мне лишнюю десятую долю секунды. В противном случае быть мне разрубленным его двуручником от плеча до пояса. Что ж, пора применить тот самый прием, отработкой которого я занимался с самого начала обучения: ноги в руки и бегом — благо свободного пространства предостаточно.

Убегая, продолжил осыпать противника тучей плетений. В стремлении выгадать для себя секунду-другую постоянно ставил на пути адепта щиты, которые он был вынужден либо обходить, либо разрушать. Оба варианта были выгодны для меня. Заманить Камара в ловушку с односторонне проницаемым куполом, несмотря на все прилагаемые мной усилия, больше не удавалось.

Избежать ближнего боя с адептом тоже оказалось непросто. Хоть я и окружил себя десятком хаотично мельтешащих огненных и воздушных плетей, не говоря уж о защитных пологах, не давая противнику приблизиться ко мне вплотную (при телепортации Камар вынужден был практически полностью снимать окутавшую его защитную магию), но подойти ко мне на своих двоих ему было не так уж и трудно.

Да, моя скорость была сопоставима со скоростью Камара, она даже была чуть выше, однако догонять — не убегать. Пару раз, резко разрывая дистанцию отскоком, я чуть не напоролся на неожиданно вырастающие за спиной ледяные копья. Но самым неприятным оказалась периодически разворачиваемая вокруг меня сеть из тончайших водных нитей. Призванная ограничить мою свободу маневра, а при удаче и спеленать и, возможно, нарезать на множество маленьких Тримиончиков, она не только довольно успешно справлялась с этой своей ролью, но и здорово оттягивала на себя мои силы, внимание и время.

Со стороны Камара в меня кроме упомянутой уже сети постоянно летели ледяные иглы с вложенными внутрь плетениями и крупные капли чего-то вроде желе. Если иглы пробивали мои пологи или просто огибали их, стараясь доставить вложенные подарочки как можно ближе к моей тушке, то «желе», наоборот, растекалось по моей защите, проедая ее, как кислота, дальше действовал опять-таки вложенный в «желе» сюрприз-плетение. Периодически он запускал в меня и более заковыристой и неожиданной гадостью, преимущественно на основе водной магии, но основой нападения были именно эти несколько отработанных до совершенства плетений в различных комбинациях.

На прямой дистанции у меня еще были бы шансы убежать, но в условиях ограниченного пространства противник постоянно меня догонял. Наши мечи скрещивались все чаще и чаще, и адепту боя удалось последовательно пробить мои доспехи в трех местах и нанести неглубокие раны в районе груди, левого предплечья (не успел бы увернуться — бегать бы мне с одной рукой) и правого бедра, не говоря уж о многочисленных царапинах и бороздах на доспехах.

Меч Камара, наполненный энергией, прошибал все воздвигнутые мною магические щиты и пологи. Два, три, ну пусть десять пропущенных ударов примерно в одно и то же место — и меня можно будет сравнить с наколотой на булавку бабочкой. К тому же нанесенные мечом адепта раны не так-то просто залечить, даже с учетом постоянно оттачиваемых на протяжении длительного времени навыков целительства.

На какое-то время установилось шаткое равновесие: мне не удавалось пробить защиту Камара магией (большинство плетений он просто уничтожал на подлете, изредка принимая их на щиты, либо уворачивался); адепту боя не удавалось связать меня ближним боем на достаточное время, а отточенность и скорость в использовании применяемых им плетений наталкивалась на избыточность моих магических пологов (у меня тоже получалось разрушать его плетения, но далеко не всегда).

В чем сложность магических поединков, так это в том, что постоянно держать вокруг себя защитные пологи может себе позволить только очень могущественный маг, обладающий огромными запасами Силы. Под определение «могущественный» я подпадаю лишь частично, благодаря своей энергетике, но отнюдь не опыту. В основном знающие маги предпочитают поддерживать защиту в спящем, пассивном, режиме, разворачивая ее в момент опасности либо кратковременно активируя только необходимую часть в нужный момент. Такой способ позволяет впитывать энергию из окружающего пространства и реагировать на угрозу лишь тогда и ровно настолько, когда и насколько это необходимо. Камар ад’Лека владел этим в совершенстве.

Обычно маги предпочитают встречать атакующие плетения врага не на собственную защиту, ибо универсальной защиты не существует, а во вражеском плетении вполне может быть двойное, а то и тройное дно, а на создаваемые на их пути небольшие щиты и заставляют срабатывать заклинания. К тому же на полноценную защиту всегда расходуется больше сил, ведь приходится делать ее избыточной, дабы она не рассыпалась и не пропустила, возможно, вложенное внутрь одного заклинания другое.

Последним рубежом обороны, как правило, выступают амулеты и артефакты. В нашем конкретном случае это доспехи, сделанные как один большой артефакт. Конечно, управляемые сознанием заклинания тоже никто не отменял, но вся сложность в том, что они слишком громоздки и на создание одного такого требуется столько же времени, как на десяток частично управляемых в небольшом радиусе от мага. Да и блоки дистанционного управления плетением довольно легко разрушить простым направленным выбросом Силы.

Из-за относительно небольшого опыта по взламыванию чужих оборонительных плетений мне редко когда удавалось пройти всю личную защиту Камара, а уж его доспех пробить не удалось вообще ни разу. В то же время приходилось постоянно поддерживать несколько собственных защитных куполов, ибо адекватно и, что самое главное, вовремя реагировать на выпускаемые адептом боя плетения было пока за пределами моих умений. Пару раз я, конечно, ловил моменты, чтобы пополнить свою ауру Силой, однако один раз это чуть не привело к тому, что у меня в ауре почти повисло плетение-паразит. Спасло только то, что эта гадость не была рассчитана на столь большие протекающие в ауре объемы энергии. Еще бы чуть-чуть, и все — поединок был бы проигран.

Обмен любезностями привел к тому, что минут через семь нашей игры в кошки-мышки с Камаром, где я, к сожалению, играл мышку, мы оба остались почти без энергии в ауре. Мое положение было гораздо лучше, так как я еще не прикасался к своему внутреннему резерву, да и в кристаллах душ в доспехах еще оставалось довольно много. У адепта же, по моим прикидкам, были: почти полностью заряженный доспех (но там магии было совсем немного), оружие (его двуручник при ранениях буквально вытягивал из меня энергию) и запасы Силы в ауре на одно перемещение и максимум два десятка атакующих плетений средней мощности. Каков у него внутренний резерв, я не знал, но явно небольшой.

Ментальные навыки в противоборстве с Камаром мне почти не помогли. Слишком совершенны оказались его щиты, наложенные жрецами Аргела. Хоть сам ад’Лека и не владел магией Разума, но поддерживать свои ментальные блоки и подпитывать их Силой он умел, что также затрудняло мою задачу. За все время поединка мне удалось взломать лишь четыре слоя защиты полностью и один частично. А оставалось еще как минимум два слоя, которые грубой силой пробить было можно, но после такого мощного удара я был бы практически пуст, что в случае неудачи означало мою гарантированную смерть.

Ад’Лека остановился и замер, в очередной раз не завершив убийственную атакующую связку, после того как я увернулся от смертельного удара, отведя его мечом в последний момент, и сбежал. Усталость, не физическая — моральная, все больше и больше давала о себе знать. Нервное напряжение последних двух суток начало сказываться на моем противнике. Да и принятые им эликсиры уже завершали свое действие. Скоро адепту придется почувствовать на себе все прелести последствий от резкого ускорения функций организма и такого же резкого их замедления. Добавим к учитываемым факторам организованный в результате нашей драки хаос магических энергий и приходим к выводу, что продержаться мне надо совсем недолго. Пожалуй, продлись поединок всего пару минут, Камара можно будет брать тепленьким.

Я, тоже остановившись, вбухал половину своего внутреннего резерва в ауру и начал незаметно плести громоздкое заклинание, основанное на привлечении стихий воздуха, огня и земли.

Целых пять секунд, что в условиях ускоренного восприятия просто огромное время, дал мне Камар, прежде чем снова ринулся в мою сторону, выпуская в меня плетение. Заклинания мы с ним активировали одновременно. Вокруг меня закружился огненный смерч, быстро прибавляя в размерах и вбирая в себя оплавленные каменные осколки с перепаханной за время битвы земли. Он ограждал от противника гораздо лучше, чем это могли бы сделать защитные пологи. Не так уж много у Камара осталось сил, чтобы беспрепятственно преодолеть такую преграду. Теперь нужно только добавить в уже действующее плетение Силу, и можно восполнить потраченную магию, впитывая ее из пространства. Все, можно успокоиться, через устроенную мной энергетическую вакханалию вражеское плетение точно не пройдет. Ну а дальше добить адепта с безопасного расстояния будет уже делом техники.

Взвывшее чувство опасности заставило меня совершить резкий кувырок в сторону. Недостаточно быстрый… Левая кисть начала разбухать, и от нее по всей руке стала распространяться волна изменений, затрагивая заодно и ауру. Как, ведь плетение Камара неспособно было пройти сквозь смерч и так быстро и незаметно пробить мою защиту?

Впрочем, подумать об этом следует только после того, как разберусь с возникшей проблемой. В ауру достаточно влить побольше энергии, а вот с рукой не все так просто. В условиях боя нет времени на ее излечение. Рунный клинок в правой руке засверкал, и, описав короткую дугу, меч перерубил левую руку в локте.

Адепт боя в это время подбежал вплотную к бушующему огненному смерчу. Энергии в его ауре и доспехах практически не осталось, но и с меня слетела вся защита, а новую я поставить банально не успевал, ибо его двуручник уже летел, сверкая рунами, мне в сердце. Запредельным усилием попытался отклонить его меч своим и увернуться, одновременно нанеся адепту боя сильнейший ментальный удар совместно с аурной атакой. Наложенная жрецами Аргела ментальная защита, уже частично разрушенная, не выдержала и расползлась, обнажив разум Камара. Остатков ментального удара хватило только на то, чтобы ошеломить противника. Аурная же атака достигла своей цели, и вся энергетическая составляющая адепта разрушилась.

Мертвое тело Камара упало на землю одновременно со мной с торчащим из живота двуручником, он пробил насквозь доспехи и вышел с обратной стороны. Замерцала защита полигона и пропала. Ко мне устремились граф, Эдвин и его жена Элия ад’Рал. Последней я был рад больше всего. На самостоятельное исцеление сил уже не оставалось.

Лежа на земле и истекая кровью, отстранившись от пронзающей тело боли и наблюдая за действиями целительницы, я думал не о том, что победил опаснейшего противника и выжил при этом сам. А о том, что теперь еще двое знают, что я прирожденный маг. Семейство Рал, конечно, не будет об этом распространяться, но тенденция пугала. Оставался еще жрец Аргела, но его присутствия поблизости я не ощущал. Впрочем, уж ему-то вообще легче легкого узнать обо мне не только эту информацию.

Заодно, прокручивая в памяти последние моменты боя, понял, как покойный умудрился достать меня своим заклинанием. Камар очень точно рассчитал свои силы. Да и я ему невольно помог, остановившись и создав смерч, иначе задумка адепта, довольно рискованная, надо сказать, могла и не получиться. А ведь все просто. Я просто не учел того факта, что ад’Лека мог не только сам перемещаться в пространстве, но и телепортировать уже созданное плетение в нужную ему точку. Видимо, это было для него не особо привычно, поэтому и потребовалась небольшая остановка.

Выводы, к которым я пришел, были неутешительны. Раньше я считал, что как маг уже чего-то стою. Изучение боевых плетений и постоянные тренировки с гвардейцами (в которых я периодически побеждал, даже не используя все свои возможности) и у себя дома плюс огромные запасы Силы. Все это вскружило мне голову. А что оказалось? А оказалось, что я, чуть не умерев при этом сам, еле-еле победил противника, которого до этого два дня морально изматывал, не давая нормально подготовиться к поединку. Мои познания в магии на деле оказались слишком разрозненными. Да, я теперь знал множество плетений различных школ. Но вот как они действуют на практике, в той или иной ситуации, в основном знал лишь теоретически, ибо у меня просто не было возможности проверить это на деле. Да и пора уже, наверное, было определяться, на какую стихию делать упор в обучении боевой магии. Камар ад’Лека чуть не уделал меня как щенка именно потому, что был действительно мастером в магии воды.

Глава 8

— Я бы хотел поговорить по поводу сделанных тобой артефактов, — практически без предисловия, ограничившись лишь дежурным поздравлением с победой в поединке, начал граф Паларский. Впрочем, скорее, сейчас он был даже не граф, а глава аналитического отдела Тайной канцелярии королевства Багрион. — Не мог бы ты дать мне все выкладки по их созданию и схемы?

Хм… Мало того что вопрос был скорее утверждением, так вдобавок граф обратился с ним ко мне, вместо того чтобы отдать напрямую приказ своему придворному мастеру-артефактору. Да и мог бы дать мне время.

Сейчас, когда Элия ад’Рал только-только закончила приводить мою тушку в порядок и я приступил к самостоятельному контролю дальнейшего исцеления, мне по всем медицинским показателям требовались покой (меня привели, вернее, отнесли в предоставленную мне комнату во дворце графа) и полноценное питание (столик у кровати был заставлен разными блюдами, а на тумбочке рядом теснились зелья и эликсиры). Заштопать-то меня заштопали, да и энергетику целительница помогла привести в порядок, но регенерировать руку предстояло самому: отрубленную конечность «благодаря» боевому плетению покойного адепта боя прирастить оказалось невозможно. Вернее, благодаря запущенным процессам регенерации она и сама отрастет, но это будет не раньше чем через пару месяцев. Мне же ждать не хотелось, да какой в этом смысл. Целитель я или нет? Ну… не полноправный, конечно, но целитель. А уж собственный организм давно досконально изучил, да и изменял его, повышая крепость, выносливость и живучесть, лично я, а не какой-то дядя. Так что ближайшие три дня беспокоить меня мог лишь самоубийца.

Дело в том, что при самоисцелении нельзя абстрагироваться от боли и зуда в регенерирующей конечности, иначе можно пропустить какое-нибудь отклонение, устранить которое займет гораздо больше времени и усилий, чем не допустить его. Все это не могло не сказаться на характере. Не в лучшую сторону.

И вот лорд Глар бесцеремонно ворвался ко мне в комнату (понимаю, я у него в гостях, но должны же соблюдаться хоть минимальные правила приличия?) и потребовал от меня того, о чем вполне мог бы узнать у своих подчиненных. Настроение мое упало глубоко за минусовую отметку. Мало того что рука чешется, по организму гуляют-бурлят лошадиные дозы гормонов, а общее состояние можно охарактеризовать словом «отвратительное», так еще и… Так, успокоиться… Успокоиться и подавить в себе раздражительность, не в том я был положении, чтобы демонстрировать графу скверный характер.

— Конечно, могу. Хотя и не очень понимаю, зачем вам это. Вы вполне можете узнать все у Каима или мастера Мирцелия. Они принимали живое участие в изготовлении артефактов и знают весь процесс их создания чуть ли не лучше, чем я. Собственно, большинство изделий сделано их руками. Не говоря уж о том, что и все выкладки я им передал.

Может, мой ответ и вышел излишне сухим, но чего стоило графу подождать денек-другой, пока я не закончу регенерацию и не восстановлю свой гормональный баланс? Все-таки женщин во время ПМС лишний раз трогать не рекомендуется. А чем я хуже? Я ведь не только накричать могу, а и голову навязчивому собеседнику свинчу на фиг.

— В том-то все и дело, что ни Мирцелий, ни Каим не могут ничего вспомнить.

— Как это?

— Вот и я хотел бы узнать у тебя об этом. Зачем ты стер им память?

— Граф, — от такого обвинения в моем голосе зазвучала сталь, — мне нет никакого резона скрывать технологию создания этих артефактов, к тому же не доведенных до ума, с помехами передающих черно-белое изображение и забитый посторонними шумами звук. И уж тем более я никогда не стал бы пользоваться своими ментальными навыками, чтобы стереть память у друга!

— Тогда зачем ты уничтожил все уже созданные экземпляры?

— Потому что у меня не было никакого желания наведываться в дом к Камару ад’Лека и в тюрьму, чтобы их забрать. Да и не все я уничтожил, функция самоуничтожения была запущена лишь в тех, что были установлены в доме и камере Камара, да на площади. У Каима, как оператора, должны остаться работающие экземпляры.

Лорд Глар с минуту буравил меня тяжелым взглядом, о чем-то размышляя. Я тоже не оставался в долгу и смотрел на него не слишком приветливо. После суда богов прошло несколько часов, но в том-то и дело, что они были заполнены постоянным самоконтролем и запуском регенерации, измотавшими меня физически и морально. А тут еще граф со своими дурацкими вопросами. Конечно, созданный мной артефакт является лакомым блюдом, особенно для различных спецслужб, однако, чтобы взломать защиту разума Каима, постоянно находящегося во дворце, и не переполошить охрану сильными всплесками магии Разума, нужно обладать умениями в области менталистики на уровне архимага. Не думаю, что спецслужбы противников лорда Глара или королевства Багрион могли сработать так оперативно. Не говоря уж о том, что такие могущественные разумники — большая редкость: они все наперечет, и за каждым из них прикреплено столько наблюдателей, что об их исчезновении незамедлительно стало бы известно всем заинтересованным лицам. Да и стоимость их услуг никак не соизмерима со сделанным мною изобретением. Что-то в словах графа не вяжется. А вот что конкретно, у меня сейчас нет никакого желания выяснять.

— В том-то и дело, что оставшиеся артефакты не работают. А те, что были в тюрьме и на площади, передавали изображение и звук идеально.

От такой новости я выпал в осадок. Нет, понятно, что без Лики тут не обошлось, но зачем ей это?

«А потому, что на Ойкуме пока запрет на подобные знания. Слишком новые принципы для этого мира ты тут использовал. А это может пошатнуть хрупкое равновесие сложившегося порядка. Ты и так уже натворил дел», — тут же раздался слышимый только мне ответ Проказницы.

Хм… Интересно, что она имеет в виду, когда говорит о том, что я умудрился где-то напортачить? Вроде ничего такого за собой не припомню. «Прогрессорством» не увлекался и новые для Ойкума знания никому не передавал. Да и не особо на Земле много такого, чего не было бы здесь. Разумеется, из того, о чем я имею хоть какое-то представление, все-таки я не ученый и многого просто не знаю. Впрочем, механика и некоторые разделы физики тут не слишком развиты, да и все остальное, с точки зрения землянина, тут описывается, скорее, с ракурса причинно-следственной связи и редко когда во взаимосвязи. Так что некоторые преимущества у меня перед местными есть, так как к решению многих проблем я подхожу нестандартно. Но ведь ничего нового я в этот мир не привнес, за исключением недавно созданного и уже зарубленного на корню проекта артефакта! Ну да, кажется, я увлекся. Об этом и потом поразмышлять можно будет. А для начала надо разобраться с графом Паларским.

— Граф… — осторожно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего и не оставить у собеседника впечатление, будто я что-то скрываю, начал я. — Дело в том, что это была экспериментальная модель артефакта и я был рад даже тому, что получилось добиться хоть какого-то качества передачи изображения и звука. Ваши слова об идеальности картинки и изменении памяти участников создания артефакта вкупе с неработающими экземплярами заставляют меня думать, что все это было шуткой одной юной богини.

«Ну-ну, вали все на меня!» — В голосе Лики слышалась обида. Надеюсь, наигранная.

— И раз уж боги решили вмешаться, — продолжил я, стараясь не обращать внимания на реплику Проказницы, — то, думаю, не стоит гневить их и пытаться воссоздать то, что по каким-то причинам попало под запрет. Все материалы по созданию артефактов я могу вам предоставить, если вы так хотите. Но разбираться с последствиями будете сами.

Лорд Глар задумался. Крепко так задумался, буравя меня недоброжелательным взглядом. Его, конечно, можно было понять. С одной стороны, перед носом маячила конфетка в виде возможности установить прослушку в тех местах, в которых раньше это было сделать невозможно. С другой — создатель артефакта ни ухом ни рылом не ведает, что случилось, и подозревает вмешательство богов.

Надеюсь, это небольшое недоразумение не ухудшит наших с ним отношений. Хотя…

— Граф, вообще-то у меня в планах есть еще создание кое-чего, способного проникать сквозь различную магическую защиту. Правда, делать это я буду не один, а с помощью одной моей подруги… Могу пообещать, что, как только сделаю, предоставлю вам образец на неделю для испытаний. Ну а дальше, если все пройдет успешно и у вас будет на то желание, сможете оставить это себе навсегда.

Странно, но такое мое заявление примирило графа с создавшимся положением вещей. По крайней мере, ушел он от меня уже не такой недовольный. А между тем я всего лишь пообещал ему то, что и так собирался сделать. Зато теперь его согласие получено, а с меня взятки гладки. Ведь никто не запрещал графу уточнить: кто будет мне помогать? Сам пожелал принять «на испытание» продукт моего совместного с Ликой творчества. Подставу с архимагом и жрецом Рагана я не забыл…

Следующие три дня запомнились мне надолго. Отращивать конечность оказалось очень муторным занятием. Особенно если учесть, что все это время приходилось обходиться без сна, дабы не запороть лечение.

Во дворце графа постоянно появлялись аристократы и аристократки (особенно последние), всеми правдами и неправдами желающие встретиться со мной и лично выразить восхищение победителю столь грозного противника, как адепт боя. До моего тела, разумеется, по моей настоятельной просьбе (думаю, и Касси тут сыграла не последнюю роль), никого не допускали. Зато слуги графа озолотились, таская мне множество писем с изъяснениями: дескать, написавшие их уже давно жаждут моего общения и только досадные случайности не позволили им выразить мне свое почтение и надежду на дальнейшее тесное знакомство, которое явно перерастет в настоящую дружбу (и не только, если учитывать более чем прозрачные намеки женской половины). Хорошо еще, удалось донести до всех мысль, что победил я не сам, что в этом мне помогли боги, встав на мою сторону. Такая трактовка событий резко сократила поток желающих познакомиться со мной. Иначе местных красоток не остановила бы такая мелочь, как охрана во дворце, — столь завидный жених не должен оставаться холостым.

Впрочем, репутация осененного милостью богов лишь немного облегчила мою участь. Особенно учитывая приближенность к графу Паларскому. Пришлось даже пустить через Ники и Каима слух, какая именно богиня явила мне свою благосклонность, заодно списав на Лику реалити-шоу и явление тещи пред светлые очи зятя. Учитывая, что боги имеют привычку присматривать за своими любимцами (в кои народная молва сразу же записала и меня), количество желающих за компанию попасть в зону внимания Проказницы резко сократилось.

Зато простой народ был в восторге от способа, которым юная богиня сумела разнообразить их скучные будни. Ведь что может быть слаще для обывателя, жизнь которого в основном представляет собой чередование работы и приевшейся за десятилетия семейной жизни (особенно учитывая среднюю продолжительность жизни на Ойкуме и отсутствие зомбирования в виде телевизора), чем наблюдать, как могущественная в повседневной жизни личность попадает под пресс обстоятельств? Правильно — наблюдать за этим, потягивая алкогольный напиток, и иметь возможность перекидываться комментариями с соседом с последующим пересказом событий всем желающим, да еще и безнаказанно.

После такой пиар-акции, как похвасталась мне Лика, ей даже целенаправленно помолилось несколько десятков человек, пожелавших подшутить (часто жестоко подшутить) над своими друзьями и недругами. Надо сказать, моя богиня ответила не на все молитвы, оставив часть формирующейся паствы без ответа. Остальные разделились примерно поровну: на тех, чьи ожидания оказались оправданны, и на тех, кто проклял тот день, когда в голову пришла идея помолиться богине-проказнице, ибо они сами стали объектами ее шуток.

Сообщила мне об этом Лика, предварительно выдернув в знакомое уже странное место белесого тумана, как только я уснул, окончательно регенерировав конечность. Говоря о появлении у нее новых последователей, девочка активно размахивала руками, возбужденно сверкала глазками и в лицах показывала, кто, как и что у нее просил. При этом она постоянно вскакивала со своего кресла (она изменила своим привычкам и не устроилась у меня на коленях, как обычно, а создала два удобных кресла друг напротив друга), делала резкие порывистые шаги и тут же возвращалась обратно только для того, чтобы через несколько секунд опять вскочить. В общем, Лика находилась в крайне возбужденном состоянии и вела себя нетипично. Да и внешне (ауру ее я так и не смог прочесть, впрочем, как всегда) Проказница изменилась.

Глядя на свою богиню, я откровенно недоумевал.

— Подожди, красавица. Это все, конечно, очень интересно и захватывающе. Да и вообще здорово, что тебе осознанно начали молиться… Вот только можно тебя сначала кое о чем спросить? — прервал я Лику, наконец решившись задать мучающий меня вопрос.

От комплимента девчушка мило зарделась и заковыряла пол носочком надетой на маленькую ножку туфельки. Я принял это за разрешение задать вопрос и продолжил:

— Мне показалось или ты действительно теперь выглядишь уже не на семь человеческих лет, а на все одиннадцать? Причем это явно не смена выбранного тобой облика. Такое ощущение, судя по некоторым деталям твоего поведения, что ты действительно за несколько дней повзрослела.

— Между прочим, неприлично намекать женщине, что она вдруг сильно постарела, — пристыдила меня Проказница. — Я действительно начинаю взрослеть. Дедушка сказал, что ничто так благотворно не влияет на процесс взросления, как ответственность за тех, кто тебе поклоняется.

— Поздравляю!

А действительно, что тут еще сказать? Только поздравить с приобретением последователей и началом процесса взросления.

— Благодарю, — расплылось в улыбке это милое чудо. — У меня для тебя тоже есть по этому поводу подарок. Лови! — Я ощутил, как Лика начала передачу мне инфопакета. — Потом посмотришь, что там к чему. Ну а сейчас оставляю тебя наедине с другим честно заработанным тобою подарком от меня и Аргела.

Фигурка Лики стала приобретать прозрачность, и я понял, что еще чуть-чуть, и она убежит по своим неведомым мне делам.

— Подожди! — крикнул я. — Хотел тебя спросить…

Последнее проговорил уже в пустоту. Вот ведь! Опять убежала, а я так и не задал ей несколько давно терзавших меня вопросов. Как только собираюсь озадачить ими Лику, она моментально исчезает: не иначе как очередное ее издевательство. В мелкой форме.

— Ну что ж, посмотрим, что ты стоишь без всей своей магии и длительного изматывания противника перед поединком!

Раздавшийся за спиной голос, некоторое время назад однозначно ассоциировавшийся с нависшей надо мной смертельной опасностью, заставил судорожно искать отсутствующий на поясе меч и жалеть о том, что в этом странном месте белесого тумана мне недоступна никакая, даже самая простейшая, магия. Уже оборачиваясь, был твердо уверен, кого или, вернее, что я увижу. У него в отличие от меня был и доспех, и меч.

Впрочем, меч он тут же воткнул в пол, а доспех был снят с некоторой ленцой и показательным ко мне пренебрежением. Еще спустя секунду на меня в атаку ринулась идеальная машина для убийства с явным намерением разорвать голыми руками на кучку маленьких недоделанных жрецов.

Из гостеприимного дворца графа Паларского я позорным образом сбежал и забаррикадировался у себя дома. Пока регенерировал конечность, еще можно было спрятаться от назойливого внимания в выделенных мне покоях графа, но как только выздоровел — спасу от желающих пообщаться со мной не стало. Зато на своей территории я был волен делать, что хочу. Поэтому, желая избежать назойливого внимания и ненужного общения, поставил свой дом на полуосадное положение. Ловушки не активировал (днем, по крайней мере), разумеется, но несколько довольно могущественных духов, призванных Никреоссой, охраняли прилегающее к дому пространство, а зомби-дворецкий встречал гостей на входе. Оформлен он был в лучших традициях земных фильмов ужасов: трупные пятна, полусгнившая, местами отваливающаяся плоть, один глаз висит на ниточке нервов, в пустой глазнице светится зловещий зеленый огонь, длинные желтые, ничем не прикрытые из-за отсутствия губ клыки, когти вылезают из перчаток и обуви сантиметров на пять, некоторые обломаны, и все это на фоне идеально подогнанного дорогого и пышного цветастого костюма. Для этого пришлось выкупить у города несколько десятков бесхозных трупов, пяток из них были испорчены, прежде чем удалось добиться желаемого эффекта. Такой дворецкий отлично справлялся с задачей по отсеиванию особо впечатлительных барышень (мужчины-аристократы тоже не оставались равнодушными к нему, особенно учитывая, что зомби в этом мире задействовали только как бронированные единицы непосредственно на полях сражений и использовали в боевых целях, даже доставлялись они туда на телегах, ибо в активном состоянии «жрали» очень много энергии, требуя постоянной подпитки от мага), сообщая замогильным голосом, что хозяин дома отсутствует. Менять зомби приходилось часто — он не всегда успевал представиться дворецким до начала активных действий гостей. Я же, изменив ауру и внешность, преспокойно занимался своими делами, в том числе и в городе.

Своими делами… Хм… Как бы не так! Половина дня у меня уходила на занятия с Кассиопеей а’Калине. Еще четверть — на подготовку к рейду по тылам разбойников в компании с Керином ад’Калине и иже с ним и все, с этим связанное. Оставшуюся часть дня приходилось тратить на исполнение жреческих обязанностей. У Лики появились последователи, а значит, мне приходилось встречаться с некоторыми из них (разумеется, под личиной) и разъяснять «политику партии». И все это проделывал по большей части на автомате, сам же в это время активно изучал преданные мне Ликой знания.

Подавляющее большинство молящихся Проказнице оказались детьми и подростками. То еще удовольствие! Объяснить им разницу между проказами и шалостями как желанием повеселиться и подшутить над кем-нибудь или как способом поквитаться с теми, кому трудно противостоять открыто, оказалось не так-то просто.

Вообще, нет никого более жестокого в поступках, чем маленький человек. Попробуй объясни такому, что подлить приятелю в средство для мытья волос клей или яркую краску — это относительно нормально, но если сделать то же самое подруге, то можно завести врага на всю жизнь. А отрезать кошке хвост, повязать его ей бантиком вокруг шеи и отпустить бедное животное к любящей хозяйке — вообще недопустимо. Дети в силу небольшого жизненного опыта просто не понимают, в чем разница. Весело ведь! Значит, можно.

Отдельно стояли разборки с обидчиками, которым дети ответить той же монетой не могли. Вот тут мне приходилось потеть, подсказывая, как отомстить так, чтобы это не привело к серьезному вреду здоровью, а тем паче жизни той или иной стороны.

Например, один из моих подопечных, сын алхимика, заметил, что достаточно пшикнуть в морду быка из определенного отцовского флакончика, как это делает животное вялым и послушным (средство в основном использовалось на скотобойнях перед забоем животного, чтобы оно не нервничало и не создавало проблем), а если пшикнуть два раза, то бык через пару минут засыпает. Дите решило использовать флакончик в школе и разобраться с обидчиком. Но как? Подойти и пшикнуть в лицо бугая, заставлявшего делать за него задания на уроках, после чего на собственные упражнения времени почти не оставалось, все равно что завопить со всей мочи: «Это сделал я!» Недолго думая, парнишка стащил у отца артефакт-фильтр, защищавший от запахов во время алхимических опытов, и собирался просто открыть флакон, позволив газу выйти наружу и распространиться по помещению, после чего поквитаться с обидчиком. Дальше он собирался дождаться, пока все проснутся, и сделать вид, что совершенно ни при чем и пострадал, как все. Ну откуда ребенку знать, что при такой концентрации это смертельная доза и все его друзья и недруги, оказавшиеся поблизости, могут погибнуть, в лучшем случае — серьезно пострадает их здоровье.

Пришлось в срочном порядке незаметно отлавливать пацана и проводить краткий ликбез на тему: «Проказы и их последствия». Закончил поучения итогом — план не выдерживает никакой критики. Напоследок посоветовал использовать по капельке от трех отцовских зелий. К смеси велел добавить щепотку определенного порошка, полученным составом смазать кончик иголки и подложить на сиденье обидчика, когда он потребует сделать на занятиях его работу.

Результат превзошел ожидания парнишки. Во всех смыслах.

Во-первых, обидчика прорвало на болтовню (при этом он чисто физически не мог соврать), и на вопрос учителя: «Чем это ты занимаешься?» — последовал предельно честный ответ: «Как обычно, жду, пока задохлик сделает за меня задание…» Добавим к этому высыпавшую вскоре сыпь, от которой чесалось все тело, и получим полное удовлетворение совершенной ради мести проказой.

Во-вторых, в порыве энтузиазма, пацан забыл замести следы алхимических махинаций дома, и отец обнаружил недостачу довольно редких компонентов. Как результат, парнишку ждали дополнительные занятия по алхимии с папой, как только он снова сможет сидеть…

Одна шутка, в которой я принимал непосредственное участие, закончилась смертью подопытного. Не случайно, нет. Слишком уж большой мразью оказался тот человек, поэтому мною и спланирована была проказа в таком виде, чтобы он в итоге оказался либо на рудниках, либо в мире ином.

Еще в одном случае я, возвращаясь домой ночью, заметил залезавшего в богатый особняк воришку. Недолго думая, прикрепил к «ночному работнику» акустическое плетение и иллюзию с отсроченным временем активации. Через пятнадцать минут, когда вор приступил к взламыванию защиты сейфа в спальне видящих десятые сны хозяев, заклинание сработало. Неудачливый вор не обладал магическими способностями, однако вовсю пользовался специфическими артефактами, позволявшими незаметно обходить и взламывать охранную систему. Поэтому иллюзия могущественного демона, залившая все вокруг призрачным светом и громовым голосом, способным разбудить округу (а спящих в этой же комнате хозяев тем более), пожурившая домушника, стала для последнего полной неожиданностью.

Не уверен, покинул ли место преступления объект моей шуточки или нет, ибо потерпевшие не замедлили активировать все, что только можно, но лишняя пара секунд у него все же была — на принятие решения о немедленном бегстве. Первой под раздачу попала иллюзия.

Жаль, не удалось увидеть всю картину своими глазами, но соваться в нашпигованный магической защитой дом, когда собираешься ее активировать, было бы верхом безрассудства. Да и вопрос поимки преступника передо мной не стоял. Понравилась ли шутка кому-либо из ее участников, меня тоже не волновало. Главное, что понравилось мне и моей юной богине.

И все это происходило в течение нескольких дней до отъезда на охоту за разбойниками, так что деньки выдались «жаркими». Страшно подумать, что будет дальше, если уже сейчас практически не остается времени на личные дела. Иными словами, — для меня начались рабочие будни жреца.

Моя же богиня вела себя как… дитя малое. Проявлялось это в полном игнорировании моих просьб разъяснить накопившиеся у меня вопросы. В итоге поведение Лики только утвердило меня в возникших подозрениях.

Ну, да и ладно. Не хочет признать, что я избавился от некоторых иллюзий и страхов, в которых ранее сам себя уверил, — ее дело. В конце концов Лике придется ответить на мои вопросы, а сейчас мне от знания некоторых фактов ни жарко ни холодно. Разве что не мешало бы уточнить: стоит ли опасаться жрецов богов пантеона Рагана. Ну да демонстративное молчание Проказницы по этому поводу красноречивее любых слов: не стоит. Представляю, как она веселилась, наблюдая мои страхи из-за преследования местными жрецами. А теперь она просто не хочет признаваться, что ее «игрушка» разгадала некоторые правила игры, поэтому и тянет время: вдруг я еще раз наступлю на старые грабли и доставлю ей пару минут веселья.

Прожив на Ойкуме среди людей около полутора лет, я пришел к выводу, что попытка захвата жрецом Калама была, скорее, его частной инициативой, желанием выслужиться перед начальством, чем следование обязанностям. Да и вообще, бытующее в народе мнение о вражде Кроноса и Рагана — сильное преувеличение. Мол, у каждого должны быть враги, а чем сильнее бог, тем сильнее должен быть его противник. А кто может быть равен Верховному богу? Только другой Верховный бог. Тем более что дьявола в этой религии нет. Даже демоны, коих местные любят поминать к месту и не к месту, находятся, скорее, в подчиненном богам положении. По крайней мере, никаких слухов о могущественных архидемонах и подобных тварях, бросающих вызов богам (или способных сделать это) и их власти, я не слышал.

Здесь, на Ойкуме, гномы, кроме Рагана, почитают Ганиома, считающегося у них главным, а первому возносят молитвы постольку-поскольку. А ведь Ганиом был когда-то Верховным богом в своем собственном мире. Так что нет тут такого накала страстей, чтобы боги и их жрецы вырезали друг друга пачками и объявляли священные войны. Да и невыгодно наверняка богам такое противостояние — резко уменьшает популяцию верующих по самой что ни на есть естественной причине — смерти. Если я правильно понял, то отношения между Раганом и Кроносом можно охарактеризовать как здоровую конкуренцию, при явном лидировании последнего. И самым главным подтверждением этой моей теории служило свободное вмешательство Лики в жизнь людей на Ойкуме. В копилку фактов можно было также добавить ее явную договоренность с Аргелом на состоявшемся суде богов. Да и его последствия тоже…

Немного не вписывался в эту теорию захват Ойкума Раганом и потеря собственного мира в ходе конфронтации с дедушкой Лики. Да и последствия в виде материка Кроноса, о котором ничего не известно, кроме того, что он абсолютно непригоден для жизни. Выживших среди отправившихся туда нет. И даже духов умерших разведчиков не призвать, дабы узнать, что же там все-таки происходит. Ну и ставший для меня родным Галантар — буйство магических энергий там до сих пор зашкаливает. А ведь последняя крупная стычка между Верховными богами, а может, и между их последователями произошла уже более двадцати тысяч лет назад.

Впрочем, может быть, именно поэтому сейчас нет того накала страстей в отношениях богов? Один материк практически уничтожен, еще один огромный остров до сих пор необитаем (хотя если считать кронков, то очень даже населен, но они никому не молятся). Это ли не повод для урегулирования отношений мирным путем? Вот и шастает теперь по Ойкуму жрец одной юной богини, находящейся в стадии взросления…

Глава 9

Отправление отряда Керина ад’Калине из Палара прошло довольно буднично рано поутру. Ну как сказать — поутру… Для большинства аристократов полдень ведь только начало дня.

Как и ожидалось, кроме самого Керина, его друзей и гвардейцев графа с нами отправились сыновья некоторых вассальных графу баронов (большинство с двумя-тремя воинами, а то и магами из отцовских дружин) и множество мелких безземельных дворянчиков. И если первые были заинтересованы в самом походе, ибо шайки разбойников орудовали и на их землях, то последние в основном надеялись как-нибудь отличиться, выделиться, одним словом, запомниться наследнику графа да по возможности ухватить трофеев, выпытав у работников большой дороги, где находятся схроны с добычей. Объединяло всех прибившихся к отряду одно: безмерная спесь, гонор и желание самоутвердиться, частенько за счет других. Уже многого добившиеся и состоявшиеся личности проигнорировали поход за лесными братьями, те же, кто не мог этим похвастаться, как раз и присоединились к Керину.

Кроме собственно боевой части отряда было еще две. Не боевые… Обоз со слугами и… Последних я окрестил как «бордель на копытах». Увязавшихся за нами молоденьких аристократочек в сопровождении (а часто и без) нетитулованных наперсниц зрелого возраста было раза в два больше, чем всех мужчин в целом, включая слуг.

Почему «бордель на копытах», а не «на колесах»? Так поход считался боевым, а следовательно, бедным девушкам приходилось терпеть неудобства и трястись в седле, а не в карете.

Иными словами, я начал проклинать тот миг, когда дал свое согласие графу приглядывать за его сыном.

В первый же вечер, едва кавалькада остановилась, состоялось три дуэли до первой крови. После каждой мне, как штатному целителю, приходилось залечивать раны проигравших, а победители под завистливые шепотки и томные взгляды красавиц удалялись под ручку со своей дамой сердца «на вечер». В одном случае даже не с той дамой, из-за которой, собственно, и состоялась дуэль.

Глядя на увязавшихся за нами красоток, я благодарил всех богов, но в то же время и горько сожалел, что Касси не отправилась вместе с нами. Из-за этого, кстати, пришлось выдержать нешуточный бой, но все-таки удалось оставить ее дома. Получилось это, правда, только после вмешательства лорда Глара. Зато пришлось выслушать множество напутственных слов, касавшихся очень возможной операции по превращению меня в евнуха, в случае если Кассиопея хоть краем уха услышит о моей неверности. Робкая попытка возразить, мол, я свободный человек… Лучше не вспоминать об этом. Зато сам факт отношений с Кассиопеей а’Калине разом избавил меня от преследования как минимум двух третей дамского коллектива. Оставшаяся же треть поделилась еще на две примерно равные части: на тех, кто посчитал, что безземельный аристократ не стоит их усилий, и тех, кто решил, что раз я сумел заинтересовать графскую дочку, то стоит приглядеться ко мне повнимательнее. Впрочем, последние особых проблем не доставляли, ибо свободных кандидатов среди мужской части отряда было вполне достаточно.

Глядя на аристократок, идущих на всевозможные ухищрения ради выгодного брака, я не мог не думать о моих отношениях с Касси. Странно они у нас развивались. Изначально эта блондинистая бестия заявляла на меня права только как на любовника-мага, положительно влияющего на развитие ее ауры. Буквально спустя несколько дней, я и сам не заметил как, но ее отношение ко мне изменилось: стало собственническим. Вовремя это не пресек, а потом стало слишком поздно. В то же время и мое отношение к девушке претерпело разительные изменения. Если раньше воспринимал ее как человека, относящегося к категории своих, за которых горло грызть буду, помогу, чем смогу, и так далее, то после, хм, более близкого знакомства стал относиться к ней трепетно и нежно. Нынче в Касси я видел больше женщину, причем желанную, чем друга. И, надо сказать, это меня немного пугало. Не хотелось что-то пока заводить в этом мире слишком близкие отношения с кем-либо.

Когда человек начинает путаться в собственных чувствах, на помощь приходит голова. Стоит только взвесить все плюсы и минусы от сложившегося положения и открывающихся перспектив, как разум сам поддержит или подавит эмоцию по отношению к раздражителю. Желательно, конечно, в это время быть подальше от объекта, вызвавшего бурю противоречивых чувств. Тут уж моя «командировка» пришлась как нельзя кстати.

Две недели, в течение которых мы ловили разбойников, промелькнули скучно и буднично. Разнообразие вносили склоки среди аристократической братии обоих полов. Ну а лесные братья… В большинстве своем это были крестьяне, поддавшиеся на уговоры имеющих военный опыт родственников или знакомых и решившие поискать лучшей доли за чужой счет. Разумеется, на дороги они выходили не в своих краях, а чуть подальше, но суть от этого не менялась. Таких даже ловить особо не требовалось. Заехал в деревню, поговорил со старостой и трактирщиком (частенько одно и то же лицо либо родственники) — и посылай группу на захват.

Староста же с трактирщиком знали все и про всех не только в своей деревне, но и в соседних — положение обязывало. Стоило только задать им вопрос, и они, потея от страха и заикаясь, выдавали что-то вроде: «Фрол — парень хороший! Он не разбойничает, только изредка приласкает обухом топора своих обидчиков да заберет себе их вещички в качестве этой… капесации! Ну да обидчиков много, но все они живут в деревнях соседнего барона! Точно говорю: обухом. Ну а то, что головы иногда отделяются, так Фрол с детства неловкий, иногда рука не так повернется…»

Смех смехом, но именно так объяснялся один из старост. Вот тут уже а’Калине смотрел: на земли к какому барону ходил хороший парень Фрол. Если к вассалу графа, то крестьянина хватали и надевали на него рабский ошейник. Ну а если к вассалу герцога Бригонского, то это нормально. Чего зря обижать доброго человека?

Признаться, две недели скачек от одной деревни к другой, от замка к замку меня морально утомили. Ладно бы хоть что-то в походе от меня зависело, так нет! Отряд формально возглавлял Керин а’Калине, поиск и поимка разбойников практически полностью легли на плечи Сарника, замечательно справлявшегося со своими обязанностями и без моих ценных советов.

Сарник оказался не перевалившим даже за полтинник, приятным в общении человеком, являвшимся к тому же… жрецом Калама. Если точнее, то той стороны божества, которая покровительствует ищейкам. Но и от обязанности надевать на пойманных преступников рабские ошейники он тоже не отлынивал.

Поначалу я немного нервничал, как отнесется ко мне жрец, чьего собрата я убил и оставил на съедение мелким хищникам Галантара. Однако Сарник ничем не выдал своей осведомленности о случившемся и вел себя по отношению ко мне довольно доброжелательно. По крайней мере, судя по эмоциям, я вызывал у него искренний интерес и неприкрытое любопытство. Кстати, в результате наблюдений сделал еще один вывод: коллегу во мне признали.

Все бы ничего, но за две недели мне все осточертело, я банально маялся скукой. Все оперативно-розыскные мероприятия проводились Сарником. Керину, как главе похода, оставалось только посылать в нужное место своих людей и брать работников большой дороги теплыми. Впрочем, холодными тоже многих брали, хоть и старались быть поаккуратнее, — живые стоят дороже, а перевозка трупов с последующей продажей экономически неэффективна.

Нанятый (за мои кровные, между прочим) в городе бывший егерь, ныне работающий в Гильдии охотников за головами, оказался лишним. А ведь золотишко перекочевывало из моего кармана в его вне зависимости от того, был занят он делом или не был. Нанял — будь добр плати. Дармоед.

Ну это я ворчу, конечно. Лерой в принципе парень неплохой, отлично знал джунгли, и вообще следопыт из него куда лучше, чем я. Вот выловим всю шушеру, тогда и для него настанет работа, будет уже целенаправленно выслеживать организованные на основе наемничьих отрядов разбойничьи шайки. А пока… Пока только и оставалось, что ворчать, отправлять Лероя по окрестностям в качестве разведчика да брать на заметку всех, кто успел мне досадить. А таких ой как немало набралось!

Почему брать на заметку, а не выполнять все крутящиеся в голове планы в отношении доставших меня персон? Очень просто: если с каждым по очереди начнут происходить смешные и не очень (тут уж зависит от личного восприятия) казусы, то народ быстро смекнет, что к чему. Зато сейчас мой список рос, люди и не думали раскаиваться, а ведь еще чуть-чуть, и будет поздно…

Появился и еще один маленький нюанс: с Ликой у нас возникли разногласия по нескольким вопросом. Процесс притирки с ней протекал с большими шероховатостями. Мягко говоря. В результате я и решил «забить болт» на работу. А начиналось все вроде вполне невинно. Ну не отвечала Лика на мои вопросы несколько дней и вообще вела себя тише воды ниже травы. Разве это плохо? Я, грешным делом, даже обрадовался такому невниманию со стороны богини. Радовался ровно до тех пор, пока в один далеко не прекрасный вечер, уже привычно заснув и очутившись в странном месте с белесым туманом, обнаружил не навязанного мне «тренера», а свою богиню.

— Э-э-э… А-а-а… — От открывшегося моему взору я стал очень красноречив.

— Привет, Трим! — радостно приветствовала меня Лика, перекрыв на миг шум гремящих музыкальных басов и заставив мечущиеся туда-сюда прожектора подсветить свою фигурку.

— О-о-о! — выдал я.

Из колеи меня выбила довольно привычная картина: девчушка лет двенадцати-тринадцати, в коротком обтягивающем топике с вышитым стразами (а может, и бриллинтами, не настолько я разбираюсь в камушках, чтоб отличать их с первого взгляда) сердечком, мини-юбке, туфельках на высоких шпильках и закрывающих пол-лица зеркальных очках. Добавим к этому дымившуюся в зубах тинейджерки сигарету и бокал с коктейлем (явно алкогольным) в руках… Зрелище в принципе привычное: повзрослевшее дитя умотало на дискотеку без родителей и теперь отрывается. Но вот применительно к Ойкуму… «Шок» — иными словами мое состояние было не описать.

— Садись, не стой столбом!

Под колени тюкнулся стул, а перед мордой лица материализовался круглый столик со стоящей посередине пепельницей. Руки, действуя на автомате в отрыве от сознания, уже открывали пачку сигарет, а взгляд шарил по столу в поисках зажигалки.

Угу, вот вокруг колонки, сделавшие бы честь габаритами любому устраиваемому на Земле концерту на открытом воздухе, невдалеке что-то наподобие подиума с клеткой, в которой… Кхм…

— Я тут отрываюсь по полной! Давай, пей. — Лика дала мне в руку пивной бокал. — А потом будем тусить! Надо не забыть еще знакомых пригласить!

Прокричав это, Проказница заставила вновь замелькать светомузыку и затряслась в чем-то похожем на эпилептический припадок под грянувшую из динамиков песню:

Чуть придя в себя, я опомнился и выплюнул уже засунутую в зубы и почти прикуренную сигарету. Вспоминая недавно принятое решение не материться в присутствии и тем более в адрес богов, постарался выполнить данное себе слово. Держать себя в руках оказалось не сложно, а очень сложно. Крепкие словечки и образные сравнения так и грозились сорваться с языка. Это не говоря уже о той каше, что творилась у меня в голове.

Наверное, только невменяемым состоянием можно было объяснить, что я пригубил напиток из бокала, навязанного мне Ликой. Бодрящая волна энергии прокатилась по телу, сняв накопившуюся усталость и взамен принеся легкость и чувство эйфории. Второй глоток, уже более глубокий, принес еще большую бодрость, и выходка Проказницы уже перестала казаться ужасной. Ну подумаешь, заглянула на Землю, и что с того? Не спровоцировала же она там ядерную войну? Надеюсь… Все-таки на Землю хотелось вернуться при случае. И желательно, чтобы там к этому времени обитали не только особо живучие виды бактерий и тараканов. Ну подумаешь, моя богиня, судя по внешнему виду и поведению, вошла в переходный возраст и нахваталась на моей родине дурных привычек. Как говорится: все, что нас не убивает, делает нас сильнее. А я у Лики первожрец, и других жрецов у нее пока нет. Так что жить буду. Наверное.

Ну и самое главное, сделала мне такой подгон из перебродившей амброзии и сигарет. Кай… Что? Тьфу ты… Столько времени, как попал на Ойкум, искал здесь табак, попутно избавляясь от пагубной привычки. Ибо ничто так не способствовало отказу от курения, как отсутствие сигарет. А ведь было время, когда был готов чуть ли не убить за возможность подержать в зубах никотиновую соску. Почему «чуть»? Ну… Прискорбные обстоятельства знакомства с Каимом не стоило принимать во внимание, все-таки там была сигара из алиссанского папоротника — легкого наркотика, который я сразу же и выбросил, как только понял, что это. И вот, когда уже и думать забыл о табаке, эта… эта… юная богиня подпихивает мне под руку целую пачку сигарет, не забыв про зажигалку.

— Чин-чин! — Девочка плюхнулась мне на колени и, чокнувшись своим бокалом с моим, сделала приличный глоток. — Представляешь, дед, оказывается, периодически поглядывает, что творится в твоем родном мире, все-таки когда-то он был там полноправным хозяином. А тут он вдруг убежал по срочным делам и оставил подсматривающее окошко включенным. Ну я и завязала его на себя! Оказывается, на Земле очень много интересного. Копаясь в твоих воспоминаниях, я, конечно, тоже многое узнала, но одно дело подсмотреть чужое восприятие, а другое — увидеть самой.

Выглядела Лика так же, как и говорила: ненормально оживленной и веселой. Нет, она и раньше была жизнерадостной, но не до такой степени. Присмотревшись к ее глазам, обратил внимание на расширенные зрачки. И это у богини!

— Та-ак… Дай-ка сюда…

Как я и подозревал, в бокале Проказницы оказался не сок и не алкогольный коктейль (который в принципе не мог повлиять на богиню), а перебродившая амброзия.

— А теперь рассказывай: что значит эта дискотека и откуда у тебя алкоголь?

— Отдай! Ты как вообще со своей богиней разговариваешь, жрец?!

Загребущие лапки были пойманы в захват в паре сантиметров от бокала. Попытка воздействовать божественными силами тоже провалилась — наклюкалась. Мои губы стали медленно расходиться в зловещей усмешке, а глаза наливались недобрым огоньком.

— Э-э-э… Трим, я ж ничего… — пропищала девчушка и отбежала от меня, спрятавшись за колонку. Немного подумав, забралась на нее и уселась, как на стул.

Дальше заплетающимся языком Лика поведала о последних своих проделках. Оказывается, просто следить через окно за жизнью Земли Проказнице надоело довольно быстро, и она (кто бы сомневался!) умудрилась чуть-чуть изменить настройки. После этого воздействовать на столь заманчивый для воображения и шалостей мир Лика все равно не смогла, но вот утянуть оттуда что-нибудь — вполне. Вот девочка и развернулась со всей своей фантазией, натаскав всего, что только можно и нельзя. Особенно тинейджерке понравилась современная танцевальная музыка: никакого смысла, зато можно подергаться сколько и как угодно.

Нетрудно догадаться: раз это понравилось ей, должно понравиться и остальным. Вот только непреодолимое желание поделиться с людьми пресек Коломис, бог — покровитель искусств на Ойкуме. Но отважный и мудрый проводник прогресса в лице юной богини не отчаялся. Ну пресекли, ну и что? Есть же еще целых четыре мира, где безраздельно правит дед!

Однако, подозревая, что музы тоже могут воспротивиться новшествам, Лика действовала уже не так топорно. Дождавшись очередной гулянки в эмпиреях, на которой также присутствовали музы, она активировала свою информационную бомбу.

Представив себе шоковое состояние прихожан, когда вместо умиротворяющей тишины в храмах грянуло… грянуло… это, я не выдержал и рассмеялся. Нетрудно догадаться, что на такую проказу отреагировали не только музы, но и остальные боги, покинув пир в самом разгаре. Понимая, что легко не отделается, Проказница стащила со столов перебродившую амброзию и решила поискать тихое и безопасное местечко, где никто не смог бы до нее добраться до тех пор, пока все не уляжется, и где можно было устроить веселую гулянку для себя любимой. Самым безопасным местом оказалось мое личное пространство. Что за пространство? Ну так вот это вот место белесого тумана. Другим богам сюда ходу нет, а Лике можно — ведь это же она активировала процесс его создания у меня, а для себя доступ оставила.

— И вообще… Ик! Надо нам с тобой провести обряд… этот… ну который сделает наконец тебя моим этим… жрецом, вот!

М-да, пока я выслушивал нехитрую историю, Лика наклюкалась до состояния «капуста плавает». Вот что бывает, когда «взрослая» девочка начинает пить по-взрослому? Правильно, девочка перестает соображать и отвечает на все вопросы до тех пор, пока ты их правильно задаешь, а она не вырубилась. Именно поэтому я и не пресек попытку Проказницы напиться: так можно было доподлинно узнать ответы на многие интересующие меня темы. Да и ей полезно приобрести опыт… пьянства. Когда еще выпадет возможность без вреда залить за воротник? Без вреда для населяющих миры людей, имеется в виду. Все-таки пьяная богиня — это нечто.

— А объясни-ка мне, красавица, что ты подразумевала, сказав: «Сделать тебя жрецом»? Вроде я и так твой жрец? Или нет?

— Ну… — Пьяные глазки собрались в кучку и решили зацепиться взглядом за мое лицо. — Дед тебя отпустил… Ик! А я тебя это… подобрала, вот! Ты же был такой беззащи-итный… — Лика сделала жест, будто пытается обнять и прижать к груди нечто мелкое, но донельзя умильное. — Направила на путь истинный, дала необходимые знания… А ты до сих пор не совсем мой жрец! Быстро делай… э-э-э… клятву приноси и начинай обряд вступления в эти…

На последних словах голос Лики совсем затих, а руки ослабли и выпустили бокал с божественной бражкой. Спеклась девочка. Вот что значит не иметь привычки пить! Меня, сделавшего всего пару глотков, и то развезло, что уж говорить о юном организме, вылакавшем с полдюжины бокалов.

Неожиданно передо мной во всей красе встал вопрос: что делать с девочкой-богиней? Это сейчас она хорошая, пока спит зубами к стенке. Но стоит ей проснуться с похмелья… А я тут единственный претендент, чтобы спустить на меня пар. Не считать же душу тренера, что совсем недавно обучал меня клинковому бою и нежданно-негаданно сменил профессию на стриптизерскую, за достойную богини цель?

Не придумав ничего лучшего, сделал то, что давным-давно уже должен был сделать, — помолился. Причем не какому-то аморфному и неконкретному богу, даже не Лике (не стоит пьяных беспокоить, себе дороже выйдет), а куда более древней и могущественной сущности. Богу, на которого я оказался «завязан», сам того не подозревая, еще только при вступлении на стезю обучения магии. Я помолился Кроносу.

— Вот негодница, ишь чего учудила! — Кронос не только ответил, но и явился, так сказать, во плоти.

От одного-единственного восклицания великого бога пространство подернулось волнами искажений. Моментально исчез весь антураж дискотеки, даже колонка под Ликой и та исчезла. Впрочем, Кронос не позволил упасть любимой внучке, создав под ней кровать и заботливо укрыв ее одеялом. Душа моего «тренера», до этого исполнявшая роль стриптизера в клетке, также освободилась и, стараясь не привлекать к себе внимания, маячила где-то на задворках восприятия: возвращать одежду этому садисту от воинских искусств никто не собирался.

От явления Кроноса я оторопел. Не ожидал как-то, что он лично сюда припрется. Все-таки Лика ошиблась, и ее дед тоже может в мое личное пространство заявиться, когда ему вздумается. Проходной двор прямо: то боги шляются, то души подселяют на временное место жительства. Впрочем, что это я? Надо же поздороваться, поинтересоваться, как дела, как здоровье… Нет, здоровьем Ликиным надо будет озаботится, когда проснется. Кстати, бокальчик с божественной бражкой стоит припрятать, на утро, так сказать. Пусть лучше девочка опохмелится, чем с бодуна на мне отыгрывается.

И все-таки отвлекся я от темы. Как приветствовать Кроноса? Да просто «здрасте» сказать — и то боязно. А вдруг что не так или старое дедку вспомнится, и он без разговоров кулаком в челюсть? И хорошо еще, если только кулаком приголубит, в прошлый раз вообще на Галантар сослал. Хотя и от простого удара здорово не будет. Древнегреческие мифы не врали по крайней мере в одном: Геракл на его фоне смотрелся бы как заморенный голодом бедный родственник. Хотя… Он же вроде как внучок Кроноса… Это что же получается, мельчают боги с каждым поколением? Ой! Что-то меня совсем не в ту сторону понесло. А все алкоголь, будь он неладен.

За размышлениями я даже и не заметил, как Кронос видоизменил обстановку. Теперь он возлежал на подушках, а миловидного облика девушка (и кто-то еще говорил, будто это мое личное пространство? Да тут шляются все кому не лень!) клала ему в периодически открывающийся рот спелые виноградины. Получалось, будто я стою перед ним с недоумевающим видом и озабоченно чешу репу. Со стороны явно выглядит, будто провинившийся крестьянин пытается оправдаться перед господином.

Осознав сложившуюся ситуацию, еле удержал крепкие словосочетания на кончике языка. А вот мысли… Мысли встрепенулись и понеслись вскачь, кружась хороводами и составляя сложные многоэтажные конструкции.

Опять!

«Ну вот, Кронос даже виноградиной поперхнулся. Трындец!» — успела еще промелькнуть у меня в голове озабоченная мысль, подготавливая разум к очередной порции неприятностей.

— Как был наглецом, так и остался! — с некоторой даже долей восхищения, как мне показалось, заговорил Верховный бог как минимум четырех миров. — Ладно, твое воспитание оставлю на потом. Сейчас же поговорим о другом…

Глава 10

Кронос махнул рукой, указывая на валявшиеся вокруг возникшего стола подушки, мол, присоединяйся, чувствуй себя как дома. Стоило только вальяжно, насколько это возможно в присутствии верховного божества нескольких миров, прилечь на них, как рядом со мной возникла вторая миловидная девушка, моментально принявшаяся наполнять кубок амброзией (не хмельной, слава… хм… не стоит подлизываться) и угощать меня то одним фруктом, то другим.

Некоторое время Кронос молча и с нескрываемым интересом наблюдал за мной, прихлебывая из своего кубка. Мне же становилось все больше и больше не по себе. Казалось, еще чуть-чуть, и очередная виноградина, поданная нежными и заботливыми ручками прислуживавшей мне красавицы, не в то горло попадет. За прошедшие несколько минут, хоть Верховный практически ничего не сказал, да и смотрел более-менее благосклонно, я успел тысячу раз проклясть тот миг, когда решился помолиться Кроносу. Лика хоть и стихийное бедствие сама по себе, а уж пьяная тем более, но она своя, родная, можно сказать. А тут напротив возлежит на подушках (да одно это уже для меня непривычно) знакомый по мифам Земли и страшным сказкам Ойкума могущественный бог, неизвестно как к тебе относящийся и чего от тебя ожидающий, но которого ты в свое время уже успел образно и с изрядной фантазией и вдохновением обматерить. Чувствую, долго мне еще будет аукаться собственная несдержанность. Если оно будет, это самое «долго»… Впрочем, повелителю времени устроить мне вечность мучений уж точно ничего не стоит.

Ох… Опять куда-то мои мысли не туда свернули! Еще чуть, и начну снова материться, а ведь уже зарубил себе на носу: «О богах либо хорошо…» Либо положение покойника — самое лучшее из того, что может с тобой случиться. Придется избавляться от привычки сквернословить — целее буду, да и от соблазнов пройтись по богам, их родственникам, сексуальным пристрастиям, особо извращенным привычкам, взаимоотношениям…

Тьфу! Это явно нервное!

Надо успокоиться, привести мысли и чувства в порядок и сосредоточиться. Не просто же так сюда Кронос явился? Наверняка хочет озадачить, выслушать ответные… э-э-э… заверения в бесконечной любви к нему и его внучке, восхваления мудрости, пожелания пойти… э-э-э… куда он прикажет. Фух… Чуть опять не наговорил лишнего, пусть даже и мысленно. Нет, точно надо что-то с собой делать! Ну несвойственно мне такое поведение, несвойственно!

А ведь… Действительно! Нельзя сказать, что досконально понял случившиеся за последние несколько минут скачки мыслей на образные трехэтажные конструкции, но, кажется, начал догадываться, в чем дело. Это у меня нечто вроде инстинктивной реакции. Кронос меня подавляет, вгоняет в стрессовое состояние не то что своим присутствием, а даже просто намеком на него.

Немного утрируя ситуацию, можно сказать, будто я — маленький ребенок — залез поиграть в… ну пусть в полуразрушенный склеп, а там мало того что оказался вполне себе живой хозяин, но и обстановочка даст фору любым дворцам. Вот только сразу этого не разглядел, ибо темно было, так я еще и босые ноги от грязи не отмыл, а по дорогущим коврам прошелся. Этого-то ребенка и застукал взрослый дядя-хозяин шарящим в темноте по всем закоулкам и заодно костерящим покойника (склеп же!), что тот понатыкал всюду разных твердых предметов с острыми углами. Ну попался и попался! Нет чтобы признать, мол, ошибся, не хотел, не думал, с кем не бывает, и так далее. Так наглая шмокодявка продолжала грубить и огрызаться, но уже отлично зная, что хозяин «склепа» живее дедушки Ленина в эпоху развитого коммунизма в Советском Союзе и все обращенные к нему перлы изящной словесности прекрасно слышит.

Дядя оказался понимающим и не стал обижаться на скалящее зубы мелкое, но забавное нечто. Даже разрешил своей внучке поселить неведому зверушку в дальнем закутке и поиграть с ней. Как ни странно, но дети сумели найти общий язык и стали проказничать вместе. Вот только приблудное дитя так и не избавилось от первоначально возникшего комплекса и при приближении дедушки девочки, а то и при простом намеке на него, так и норовило облаять когда-то напугавшего его. Шло время, внучка привязалась к забавному существу и решила оставить себе. Вот тут-то дедушка и забеспокоился: найденыш дикий и дрессировке поддается с трудом, да еще и на взрослых рычит. А ну как девочку плохому научит, а то и покусает? Прививки-то ему от бешенства и других болезней никто не делал…

Но и ребенок в силу своей дикости инстинктивно чувствовал такое к себе отношение взрослого. Да и побаивается он дедушку, которого человеком даже в мыслях трудно было назвать. Все бы ничего, но внучка неожиданно решила приблизить к себе маленького дикаря. А вот это явно в изначальные планы взрослого не входило.

Ну а когда забавное мелкое нечто вдруг почувствовало, что не справляется с ситуацией, то, как ни странно, проявило толику благоразумия и позвало старшего. Вот только зубки меньше мелочь показывать не стала, скорее даже наоборот, инстинктивно (если б намеренно, то давно без зубов, а то и еще чего нужного остался бы) еще сильнее материться начала.

Нельзя сказать, что так все и было, но именно такая ассоциация пришла мне на ум, когда я анализировал свое поведение и реакции.

— Знаешь, что-то подобное и мне на ум приходит при виде тебя, — отчетливо, но добродушно проговорил Кронос. — И именно благодаря твоим последним умозаключениям я пока не отказываю в возможности существования ума и у тебя. Когда повзрослеешь, разумеется. Лет этак через тысчонку-другую.

— Ну…

— Да я все понимаю: трудное детство, еще более тяжелое и болезненное взросление, отсутствие направляющих ориентиров — сиречь богов, ну и так, по мелочи много чего еще. В итоге из тебя и получилось то, что получилось. Впрочем, сейчас разговор идет не о способах твоей казни — внучка обидится. Хотя…

Это точно не Лика, напялившая образ дедули? Что-то по ехидству он ей явно не уступает. Ведь предположение о моей казни было всего-навсего шуткой? Да и с чего бы вообще поднимать эту тему? Сегодня я на самого Кроноса и не матерился. Почти. А… Ну да это не считается. Шоковое состояние у меня было!

— Сиди тихо и не сопротивляйся.

От такого заявления мне поплохело. Зачем сидеть тихо? Чему не сопротивляться?

В голове словно тараканы забегали, вызывая в мозгах легкую щекотку. В то же время разум будто заволокло легкой пеленой дурмана. Нестерпимо захотелось закрыть глаза, расслабиться и лежать, ни о чем не думая. Сколько я валялся овощем, не знаю, но в присутствии бога — повелителя времени такой вопрос сродни… сродни… наверное, выражению сомнения в его могуществе прямо в лицо. Сколько посчитал нужным, столько времени это и заняло.

Однако всему приходит конец, и, очнувшись, узрел все ту же картину: Лика сладко посапывает; миловидная девушка ухаживает за Кроносом, подливая в кубок амброзию и поднося легкие закуски. Будто бы ничего и не было. Приставленная ко мне девица тут же наполнила кубок и протянула мне.

— Внучка привязалась к тебе. Потеря «первожреца», — почему-то мой статус в устах бога прозвучал с явной насмешкой, — стала бы для нее серьезным ударом. В принципе это было бы даже ей полезно — прочувствовать смерть близкого человека. Но в данном случае недолгая боль разочарования общением с душой умершего не пошла бы ей на пользу, особенно сейчас, на завершающем этапе ее взросления и становления, да еще и частично по ее собственной вине. Так что гордись: твоим исцелением занимался лично Верховный бог.

Хм… Интересно. Оказывается, я был чем-то то ли болен, то ли еще что, и в случае моей смерти Лика чувствовала бы себя виноватой в этом. Любящий и явно всячески балующий внучку дедушка решил избавить маленькую проказницу от несвоевременных душевных терзаний и починил игрушку. Любопытно, что за пакость у меня была, которую ни я не заметил, ни Лика не углядела? Ладно, не суть важно. Сейчас передо мной встал другой вопрос: как выразить свою благодарность и стоит ли это делать вообще? Ведь простому смертному внимание богов далеко не всегда на пользу. Гораздо чаще проще тихо-мирно скончаться.

Задумавшись над всем этим, обратил внимание еще на один факт: присутствие Кроноса больше не давило на меня и не вызывало желания помянуть его трехэтажным. Очевидно, вмешательство Верховного носило не только характер исцеления, но и чистку глубинных слоев моего подсознания так, как это было нужно ему. Впрочем, незаметно, чтобы мое к нему отношение сильно изменилось. Значит, если он что у меня в голове и переделал, то не слишком много.

— Слова благодарности можешь не произносить, и так чувствую, что ты мне благодарен. Пожалуй, позволю себе потерять чуточку времени, — Кронос усмехнулся собственной шутке, — и в порядке исключения ради Лики объясню тебе кое-что.

А вот это уже интересно. Кажется, я даже дышать перестал, весь обратившись во внимание.

— Внучка поторопилась, приняв решение по поводу тебя. Для нее пока что взаимоотношения между богами и жрецами представляются увлекательной игрой, не более. Да, это развлечение способно дать малышке значительное увеличение личного могущества и множество разных приятных и не очень маленьких бонусов. И все бы ничего, но слишком уж она безответственно к этому подошла, решив сделать своим первожрецом именно тебя.

— Как будто бы я просился в жрецы к тебе или Лике. Нет, блин, сграбастали, засунули к черту на кулички и смотрят: как я там выживу. Выжил — получи и распишись в жреческом статусе, — пробурчал я себе под нос.

Только высказав все, что накипело, осознал, в какую задницу попал на этот раз. Шепотом говорить или орать — в данной ситуации нет никакой разницы. Ох, язык мой — враг мой! Опять ляпнул, не подумав! Мало того что перебил могущественного бога, так еще и назвал его на «ты», при этом умудрившись высказать претензии, а не поблагодарить за то, что вообще в живых оставили. Неожиданно вспомнилось составленное перед дуэлью с Камаром ад’Лека завещание. Кажется, оно все-таки пригодится…

Громовой хохот Кроноса заставил вздрогнуть от неожиданности. Я тут, понимаешь, к смерти готовлюсь, а он смеяться вздумал! Осознал снова, что не только говорить, но и думать в присутствии бога опасно.

— Да, вы с Ликой действительно два сапога пара! — выдавил из себя великий бог, просмеявшись. — Не зря она захотела сделать тебя своим жрецом. Еще бы она снабдила тебя необходимой для выполнения жреческих функций информацией в доступном виде да не делала бы тайн на пустом месте.

Вот с последней сентенцией я был согласен на все тысячу процентов. Надоели уже постоянные недомолвки с ее стороны. Особенно те, из-за которых чувствовал себя полным идиотом, когда наконец узнавал, что именно Проказница скрывала.

— То, что ты носишь мои браслеты-доспехи, или то, что Лика назвала тебя своим жрецом, еще не делает тебя им. Институт жречества основан в первую очередь на доверии и вере. О чем тут может идти речь, если от тебя элементарного уважения не добьешься? Да и жрец — это человек, впустивший в себя бога. Впустивший, не только фигурально выражаясь, но и буквально! Божество вкладывает в тебя частичку своей души, взамен забирая себе частицу твоей, хоть последнего можно и не делать. Образуется крепкая связь между богом и жрецом. И, заметь, все это должно проходить добровольно и при полном осознании. Иначе это будет не жрец, а так… марионетка. Конечно, безвольных проводников божественной воли мы тоже делаем, но только как наказание, частенько за прегрешения прошлой жизни, да некоторые слабые сущности пользуются тоже такой привязкой к себе слуг. Ну и, разумеется, ни о каком временном статусе жреца и речи быть не может. Жрец — это навсегда.

— То есть формально я сейчас свободный человек?

— Только формально, — хмыкнул Кронос. — Реально же за тобой числится уже столько долгов, что легко ты не отделаешься. Хотя и насильно в жрецы никто тебя тянуть не будет.

Хм… И как это понимать? Где я умудрился наделать долгов, за которые, судя по всему, придется стать жрецом в полном смысле этого слова? Браслеты? Нет, вряд ли. Не стал бы Кронос оставлять их на Земле, да еще и в большом количестве, имей они для него такую ценность. У Олега и других его учеников ведь тоже были такие же. Ну… или почти такие же, учитывая, что мои разрослись до доспехов.

Успел задолжать на Ойкуме? Тоже вряд ли. Кроме обещания Лике побыть жрецом до ее совершеннолетия.

— Кронки, — дал подсказку Кронос, видя, что мои мысли забуксовали в поисках ответа на вопрос: где я успел облажаться?

А при чем тут кронки? Я же ниче…

Ох, вот оно в чем дело! Нервно выпустив носом струйку табачного дыма, я разразился отборными трехэтажными вариациями. Через минуту они выросли до семиэтажных, когда осознал, что закурил-таки подсунутые ранее Ликой сигареты.

— Довольно!

Голос Кроноса прозвучал тихо и спокойно, но от него повеяло угрозой; казалось, воздух загустел, не позволяя свободно дышать.

— В последний раз подобное сходит тебе с рук. И то лишь потому, что лично восстанавливал твои тонкие тела, и некоторая нестабильность психики еще присутствует. Приведи себя в порядок.

Время для меня замерло. Вернее, не так. Время замерло для моего тела, лишив его возможности шевелиться, и для окружающего, тогда как сознание работало как ни в чем не бывало, фиксируя стоп-кадр.

И как, скажите на милость, приводить себя в порядок? Ясно, что могущественный бог имел в виду мое сознание и духовные тела. Но что именно приводить в порядок и как это сделать, если, на мой неискушенный взгляд, все и так в порядке?

Вопросы, вопросы и ни одного ответа.

Созерцание своего внутреннего мира ни к чему не привело. Да, я заметил некоторые изменения в ментальной сфере. В частности, исчезла непреодолимая ранее «стена», отделявшая прежде знание «языка», вложенного еще при первой встрече Ликой, из которого успел ухватить только свое особое зрение. Нынче на месте этого громадного массива информации висела тончайшая паутинка, буквально вросшая в мою душу, соединенная с уже известным мне «посмотрим». Оказывается, весь этот блок являлся лишь прямым продолжением дарованной мне Ликой способности. Постоянно пользуясь возможностями особого зрения, я шаг за шагом вытягивал из-за «стены» все новые и новые частички плетения, постепенно расширяя доступный спектр восприятия.

Оценив общий объем энергии, необходимой для работы цельного плетения особого зрения, понял, почему Лика не открыла доступ к нему целиком и сразу. Я бы просто не потянул такую штуку и банально перегорел, рискуя помереть от истощения при активации. Впрочем, Ликин предохранительный вариант имел некоторые недостатки. В нынешнем состоянии плетения, без «стены», блокирующей растрачивание Силы на еще не активированные участки, энергоемкость увеличилась хоть и значительно, но вполне приемлемо. Зато и дальнейшее освоение этого плетения-навыка, по идее, будет проходить равномерно, без перекосов и, что самое важное, негативных последствий. С другой стороны, наносимый ранее вред никак не мог быть очень уж серьезным, требующим божественного вмешательства. Скорее, Кронос таким образом ткнул внучку ее очаровательным носиком в халтурно и некачественно проведенную работу. Но уж точно он сделал это не ради меня.

Хуже обстояло другое. Верховный бог приказал привести себя в порядок, ускорив мое субъективное время так, что окружающее, казалось, замерло в неподвижности. Однако на вдумчивое исследование своей энергетики и психики, так же как и просто на мыслительную активность, расходовались силы. Энергии на это уходили крохи в сравнении с общим объемом имеющихся запасов, но… В данной ситуации получалось, что я трачу свой неприкосновенный и невосполнимый в конкретных условиях запас.

Примерно через месяц субъективного времени в мою душу начала постепенно закрадываться паника. Всю свою энергетику, так же как и ментальную составляющую, я проверил досконально. Дошло до того, что перелопатил, окончательно рассортировав, всю свою жизнь практически с момента зачатия. Та еще задачка оказалась. Нет, я, конечно, и раньше знал, что детские страхи и переживания во многом определяют поведение взрослого человека, исподволь влияя на его поступки и принимаемые решения, но не представлял, насколько это серьезно. Переоценку своего жизненного опыта пришлось производить не то что десятки, а сотни и тысячи раз подряд в зависимости от индивидуального восприятия через призму воздействия тех или иных факторов.

Далее занялся удалением негативных последствий от данных, но неисполненных обещаний и принятых, но невоплощенных решений. Взятые на себя под принуждением обязательства гложут душу и расшатывают психику гораздо меньше, чем неисполненные клятвы (особенно если в свидетели призывались боги или иные могущественные существа), но в совокупности именно они обладают поистине разрушительным эффектом. Ведь даже такая, казалось бы, мелочь, как случайное мимолетное знакомство и брошенные вскользь «созвонимся», «спишемся», «еще встретимся», превращаются в довлеющее над тобой убеждение, что это надо сделать обязательно. Что может быть проще: разозлился — двинь оппоненту в зубы? Ан нет, воспитание, социальное положение, законы и туча других причин найдется, почему ты этого сделать не можешь. Не выполнил — получи собственноручно сделанную закладку на ментальном уровне. Ложь, даже в мелочах, особенно в мелочах, разрушает душу разумного существа похлеще добровольно и осознанно взятых обетов, не выполненных по объективным причинам, и оставляет в подсознании грубый стежок или даже шрамик. Накапливаясь, подобные мелкие обещания начинают конфликтовать между собой. В итоге подсознание, чем старше человек становится, начинает все больше и больше походить на спутанный клубок шерсти, из которого торчат обрывки неисполненных желаний, мешающих нормально жить. Разум превращается в закостеневший. Во многом из-за этого утрачивается гибкость мышления, присущая ребенку: ведь единожды сработавшее ограничение будет срабатывать снова и снова, а неисполненные желания все более и более тормозят развитие.

Многие производимые мною на себя ментальные воздействия поддерживались извне, сглаживая некоторые моменты, и на более глубоком уровне уже проделанная работа закреплялась и приобретала завершенность. Причем поддержка осуществлялась только там, где я сам решался что-то изменить в своей психике.

Но… Все было тщетно. Да, удалось структурировать свое сознание и память, избавиться от ненужного влияния чужой воли при взгляде на те или иные вещи и выработать свою четкую жизненную позицию, не зависевшую от общественного мнения. Вот только этого оказалось мало. К поставленной Кроносом задаче привести себя в порядок я, судя по всему, так и не приблизился. По крайней мере, личное время так и не пришло в норму.

А запас имевшейся у меня энергии таял хоть и не катастрофически быстро, но довольно ощутимо.

Еще через неделю субъективного времени паника не просто начала подступать, она уже завладела мыслями, прочно укоренившись в сознании. Причина же такого постыдного состояния оказалась проста: запаса энергии должно было хватить при сохранении существующего темпа ее использования на год субъективного времени плюс-минус несколько недель. Закончится энергия — я умру.

Существовал, конечно, вариант, что Кронос сжалится надо мной и не только вернет мое время в норму, но и позволит покинуть это место белесого тумана, по недоразумению именуемое личным пространством. Но что-то не верилось в такую благотворительность с его стороны. Не тогда, когда я уже в который раз не смог сдержать не только мысли, но и язык в его присутствии. У богов множество различных недостатков, но забывчивость и всепрощение не входят в их число. Лика? К моменту моей смерти она еще даже не успеет проснуться и почувствовать радость похмелья.

Год — это много или мало? С какой стороны посмотреть. В условиях насыщенной жизни и при четких жизненных ориентирах год вполне может пролететь, как один миг, оставив после себя лишь приятное или не очень послевкусие. А если полностью отсутствуют внешние раздражители и на горизонте замаячила, постепенно приближаясь, неизбежная и неумолимая смерть? Причем смерть по своей собственной вине, только из-за того, что не смог вовремя обнаружить возникшую проблему и устранить ее последствия. И все это усугубляется полным отсутствием какой-либо деятельности. Ибо все возможное при моем уровне знаний и умений я сделал, дальше только напортачу.

Еще по земному участку жизненного пути имел сомнительное удовольствие понять, что, подвергаясь страху смерти длительное время, психика человека не выдержит, начнет подменять реальность и подгонять ее под сиюминутные нужды. Не осилит, несмотря на все успехи в менталистике и контроле сознания. Это как мерещащиеся умирающему от жажды миражи оазисов в пустыне. Да, за счет тренированного магией разума я протяну дольше, но… Конец в итоге будет один: задолго до смерти от истощения я сойду с ума. Да, какое-то время еще смогу отвлекать себя безуспешными поисками выхода из сложившейся ситуации, исследованием своего внутреннего мира… Но… Поставленная задача, судя по всему, выходит за рамки моих нынешних возможностей.

Так какой смысл оттягивать неизбежное?

Нет, я не собрался кончать жизненный путь самоубийством. Но в случае неудачи возникшей задумки мучиться от безысходности, наблюдая, как капля за каплей впустую уходит драгоценная энергия, приближая бесславный конец, времени уже не останется.

Смысл медленно сходить с ума, ничего не делая? Уж лучше рискнуть и воспользоваться особым зрением, направив фокус восприятия внутрь себя. Раньше мне не удавалось взглянуть в глубинные слои своих тонких тел и осмотреть их изнутри. Но, может быть, убранная «стена» искусственных ограничений восприятия теперь позволит это сделать? В любом случае, используя особое зрение, есть шанс заметить нечто пропущенное ранее. Ну а то, что после активации плетения у меня останется всего несколько дней субъективного времени для попытки привести себя в соответствие с неведомыми стандартами Кроноса, это даже хорошо. По крайней мере, в случае неудачи помру не сошедшим с ума придурком. Слабое утешение, но какое есть.

«Посмотрим!» — мысленно произнес я.

Такая драгоценная в нынешних условиях дикой нехватки энергия растеклась по уже освоенной части плетения, активируя этот дар богов.

Ох! Я, конечно, предполагал, что затраты Силы будут больше, чем раньше, но не настолько же!

М-да… Рассчитывал изучать свой внутренний мир на протяжении как минимум суток, а тут в лучшем случае на пару часов интенсивной работы энергии осталось. Что же, придется поднапрячься (возможно, последний раз в жизни) и заняться делом.

Мысль о последнем усилии перед смертью оказалась явно пророческой. С помощью вышедшего на новый уровень восприятия удалось заглянуть внутрь своей энергетики тонких тел так глубоко, как никогда раньше. Проблема в том, что, не обладая необходимыми знаниями в данной области, никак не понять, что соответствует норме, а что нет. Детальный анализ психики в этом состоянии также ничего не дал. Изредка удавалось заметить участки, несущие следы недавнего воздействия Кроноса, но и это ничего мне не давало. Если с трудом, но я еще мог обнаружить отголоски воздействия Верховного бога (да и то подозреваю, что заметил лишь малую толику), то понять, где и как я должен «привести себя в норму», ну никак не получалось.

Может быть, лет через пару-тройку… сотен, когда наберу достаточно статистического материала скрупулезных наблюдений, используя уже известное мне и еще не известное, и смогу разгадать поставленную передо мной задачу. Вернее, смог бы. Ибо нехватка энергии уже начала сказываться, затуманивая сознание и вышибая его на обычный уровень восприятия.

Последним на очереди в попытке исследования и возможного исправления было плетение, объединявшее мой разум и жреческие браслеты с варварски отсоединенным и зацикленным на меня в свое время внешним энергоканалом подпитки. Почему я решил оставить столь важную деталь напоследок? Очень просто, ведь после того памятного раза, когда оказался в гостях у Кроноса, перенесшись с Земли, мне ни разу не удалось добраться до этого контролирующего плетения. Затраты же времени и сил на неудачные попытки были очень существенными.

Как ни странно, обнаружить и начать обследование плетения удалось мгновенно.

Глава 11

— Дост…н …ыть моим…

Как сквозь вату до моего измученного сознания донесся требовательный голосок Лики. Она уже проснулась и не мучается с похмелья?

— Возможно. — Восприятие окружающего сделало резкий скачок, и рокочущий бас Кроноса я услышал вполне отчетливо. Вот только и интонации расслышал прекрасно, а в них сквозило ничем не прикрытое сомнение. — Ладно, раз обещал, сдержу слово. Но помни, если что пойдет не так, я твоего «первожреца» развею так, что и демонам хаоса полакомиться нечем будет.

Услышанное заставило самолюбие недовольно шевельнуться. Раз уж сами запрягли в эту упряжку, то нефиг выражать свое недовольство. Я не просился на эту должность и с удовольствием обошелся бы без положенных привилегий вкупе с обязанностями.

Появилась и тут же затихла мысль, что Лика и уж тем более Кронос могут услышать высказываемое мной недовольство. Плевать! Не для того я только что почистил свалку своего разума, чтобы захламлять его новыми страхами. И вообще, они сейчас находятся в моем личном пространстве. Захочу — выгоню. Ну… выгоню, только если они сами захотят, конечно… Все-таки весовые категории у нас разные. Примерно как у муравья и слона, случайно на него наступившего. Однако сам факт того, что теперь слова «личное пространство» уже не являются простым сотрясением воздуха, радует. Ради этого действительно стоило пройти через многое, и цена (страх близкой смерти) незначительна по сравнению с приобретенным. Пусть и не знаю пока, что конкретно от этого получил, только на уровне ощущений догадываюсь.

Та-ак… А все-таки некоторые ошибки в работе с собственной психикой я, похоже, допустил. Не так уж сильна моська, чтоб безнаказанно лаять на слона. Придется на досуге плотно заняться «вывертами» родного разума. Убрав многие ограничители, вырабатывавшиеся на протяжении жизни, я, судя по всему, задел более глубокий пласт проблем. Да, мне оказывалась помощь извне, однако Кронос делал это в соответствии с собственными установками и моралью. Короче говоря, предстоит мне еще много времени провести в самопознании и самокоррекции. Особенно если я хочу иметь самостоятельность и максимально возможную в условиях жречества степень свободы.

Ладно, лучше сейчас сосредоточиться на новом для себя состоянии и разобраться с ощущениями. Заодно и подслушать можно будет нормально, о чем так оживленно болтает Лика с дедом.

— Я до сих пор не уверен, что он тот, кто тебе нужен. — Как же я согласен с Кроносом. Я явно не тот, пусть поищет себе другого подопытного кролика, а я уж сам по себе как-нибудь.

— Дед, мы уже обсуждали это с тобой. — В звонком девичьем голоске чувствовалась непреклонность. — Мама долго все просчитывала. Она выстроила дорогу судьбы Трима так, чтобы он пришел ко мне. А уж богине судьбы ты не будешь возражать, что он предназначен мне судьбой?

Удивиться открывшимися обстоятельствами я не успел. Следующая фраза Лики предназначалась мне:

— Трим, раз уж пришел в себя, осваивайся побыстрее. А я пока введу тебя в курс дела. Так что будь внимателен и мотай на ус.

«Угу, мотай на ус то, что не поместилось на ушах», — мысленно пробурчал я.

А ведь девочка мне столько всего недосказала, что можно только диву даваться. Скрыть такой факт: кто ее родители! А ведь я, оказывается, неоднократно слышал это от многих людей, да и в книгах постоянно встречал упоминания. И только сейчас обратил внимание на ранее ускользавшие детали.

Разумеется, мою фразу «услышали»: Кронос хмыкнул, а Проказница скорчила обиженную гримасу.

— На этот раз действительно нам необходимо поговорить нормально. От этого зависит мое будущее, и тут придется быть серьезной и обойтись без любимых шалостей. И… — Показалось или ее голос действительно дрогнул? — Я очень рада, что у тебя все прошло благополучно.

А уж я-то как рад. Нет, действительно рад, без всякого ерничанья. Вот только непривычно совершенно не ощущать собственного тела и в то же время быть цельным с тем, что называется моим личным пространством, чувствуя присутствующие во мне инородные «предметы», такие как: Лика, Кронос и душа моего «тренера».

— Внуча, раз уж ты сама в состоянии объясниться со своим жрецом, то я тебя оставлю. Надо еще разобраться с тем, что ты умудрилась начудить. Хотя отцу твоему гораздо больше хлопот достанется.

— Подожди, дед. Раз уж ты тут, то, может, поможешь провести обряд? Ты ведь знаешь, что самой мне это пока не по силам, а свободный источник когда еще найдем. Ну пожалуйста!

Перед хитрой мордочкой, выражавшей безмерную любовь и надежду на помощь, Кронос не устоял.

— Хорошо, пусть только пообвыкнется, придет в норму. Ну раз у тебя освободилось время, — повелитель времени хищно улыбнулся, — успеешь отработать наказание.

И мои гости исчезли, заодно прихватив с собой душу недавнего стриптизера.

Что-то часто мне стали повторять о том, что надо привести себя в порядок. Еще бы объяснили, что имеют в виду. Слишком уж это абстрактное понятие, каждый воспринимает его по-своему. Хоть бы границы задали какие, а то действую чисто на интуиции, рискуя сломать шею на ровном месте. Только что разобрался, насколько мог, с тараканами в голове. Вот, подозреваю, косяков я там тоже напорол немало. Чувство самосохранения мне точно придется корректировать, да и планку самооценки вроде немного завысил. Впрочем, большинство огрехов можно исправить, так сказать, по ходу дела, а крупных ошибок не должен был допустить, все-таки под присмотром могущественного бога работал над собой.

Сколько времени я провел в одиночестве, предоставленный сам себе, не могу сказать даже приблизительно. Постепенно ощущение новизны от произошедшего притуплялось, давая возможность разобраться в самом себе.

Теперь личное пространство воспринималось целиком и полностью моей частичкой. Нет, не частичкой — мной! Исчезло даже мысленное разделение меня и этого места. Получилось, будто я растворился в самом себе, став при этом цельным. Нет, не знаю, как такое описать, это можно только прочувствовать. В какой-то момент стало понятно, что изнутри я все изучил. Любопытство вкупе с шилом в одном месте решили «подсмотреть», что же находится снаружи?

Стоило только об этом подумать, как ощутил окружающую меня пустоту. Совсем рядом находилось нечто большое. Я бы даже сказал — огромное по сравнению со мной. Прислушавшись к ощущениям, с удивлением понял, что это огромное излучает дружелюбие и веселье. Через миг пришло прозрение: Лика!

«А теперь расслабься и получай удовольствие!» — прилетела от нее шальная мысль.

«Не понял! — запаниковал я. — А как же поговорить, объяснить, в конце-то концов, что от меня требуется и к чему это приведет?»

«Да чего тут непонятного? Главное, не сопротивляйся, а еще лучше, если будешь всеми силами помогать мне. О, а вот и дед!»

Если Проказница воспринималась как нечто огромное, то Кронос… Наверное, лучшим сравнением будет такое: песчинка, внезапно осознавшая размеры звездной системы. Даже Лика на его фоне казалась не более чем небольшой горушкой.

Могучее энергетическое течение подхватило меня, мягко обволакивая и направляя к Лике.

М-да… Похоже, не отвертеться. Сейчас из меня будут делать жреца. Хорошо хоть не женщину, а то с Лики вполне сталось бы — подшутить подобным образом. Кронос же не допустит такого исхода хотя бы просто из чувства мужской солидарности. Надеюсь.

Ладно, лирику в сторону. Жрец — значит жрец! Вообще-то кроме обязанностей, не очень для меня и обременительных, кстати, это положение дает кучу преимуществ. Одно только официальное благоволение бога чего стоит!

Тем временем обряд продолжался. По мере нашего с Ликой сближения пространство становилось все более плотным и вязким.

«Стремись мне навстречу! От того, насколько искренне ты будешь желать нашего сближения, зависит результат обряда. Его качество, если хочешь», — прилетела мысль от моей богини.

Как же меня достала эта ее недоговоренность. Вечно что-то скрывает. Вот и сейчас никто толком не объяснил, что к чему. Просто бросили в пучину, а выплывешь или нет — особой разницы нет. Не для тебя — для богов. Они в состоянии использовать тебя в любом виде, хоть и желательно, чтобы ты был как можно в более хорошей кондиции.

Впрочем, чего мучиться от такого отношения? Взрослые тоже не все объясняют детям. К тому же Проказница сама заинтересована в успехе проводимого мероприятия, да и Кронос тут выступает гарантом благоприятного окончания ритуала. Решение по поводу жреческого статуса мной уже принято, и нечего тянуть кота за хвост. Если уж и научился чему во время скитаний по Ойкуму, так это целеустремленности. Поставил цель — стремись к ней, вне зависимости от встречающихся на пути препятствий.

Смирился ли я с таким покровительственно-снисходительным отношением ко мне? До поры до времени, наверное, да. Пока не смогу ничего противопоставить Лике, придется обходиться сообщаемыми сведениями. Вернее, какое там противопоставить… Просто пока не стану таким человеком, с которым будет считаться богиня. В конце концов, мне, не менее чем Проказнице, требуется окрепнуть, твердо встать на ноги, доказать свою состоятельность как мага, жреца и тому подобное, иными словами, состоятельность разумного существа и полезность, куда без этого, богам.

«Расслабься!» — мысленный посыл Лики отвлек от несвоевременных раздумий.

Похоже, задумавшись, сам не заметил, как начал инстинктивно сопротивляться происходящему. Идущий от Кроноса поток энергии уже не просто омывал меня, подталкивая к Проказнице, но и начал проникать внутрь моего «я». Ощущения не то чтобы неприятные… но и ничего хорошего. Непривычные ощущения. Трудно подобрать точную аналогию, но постараюсь. Скорее всего, это можно сравнить с тем, как старая кожа на теле разбухает и становится белой от долгого нахождения в воде, только в данном случае не теряя чувствительности при этом. А вот дальше… Дальше вся эта «кожа» начала довольно приятно покалывать. Потом все сильнее и сильнее, постепенно начался зуд, при этом еще и активно впитывалась окружающая энергия. Получалось, будто внешняя сторона оболочки моего «я» «распушилась», заодно приобретая дополнительный объем. Все бы ничего, но мой только что скрупулезно исследованный внутренний мир начал трещать по швам. Казалось, еще чуть-чуть — и где-то что-то внутри меня не выдержит и лопнет, разбившись на мелкие осколки.

Впрочем, понял я это только после анализа ситуации, попутно стараясь максимально расслабиться. За время самокопания поток направляемой Кроносом энергии прибил песчинку (меня) к горе (Лике). И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Казалось, по моему внешнему слою тщательно прошлись наждачкой, а следом еще и скребком, направляя соскобленное прямиком к моей богине. Часть внешнего слоя на ней также вспучилась, «выстрелив» в меня кусочком оболочки Проказницы. Наши частички встретились, соединяясь и образуя прочный и устойчивый канал.

— А-а-а… — Это был крик души.

Стоило только повелителю времени ослабить энергетическую поддержку обряда, как от… от его внучки… пришел всплеск Силы. Потрескивавший до этого мой внутренний мир раскололся на два куска. Один — самый большой — остался ядром моей личности, зато второй — примерно десятая часть моего бывшего целого — устремился по связующему каналу к Лике. От нее, в свою очередь, отделилась точно такая же частичка и, добравшись до меня, заняла место отколовшегося кусочка. Очередной энергетический всплеск намертво спаял куски наших душ. От Проказницы донеслась волна довольства, а вот от ее деда, наоборот, — раздражения и даже злости.

«Кажется, она опять где-то сосвоевольничала», — промелькнула в затухающем сознании мысль.

В следующий миг я очнулся в собственном теле, лежа на полу ставшей родной за последнее время комнаты. Вокруг кружились, оседая, перья из разодранных подушек. Мокрые от моего пота ленточки ткани, в которых я запутался, оказались порванным на лоскуты постельным бельем. По ощущениям я похудел килограммов на… много. В зеркале на стене отражался человек, который мог бы дать фору заморенному голодом узнику концентрационного лагеря времен Второй мировой.

Только благодаря целительским навыкам я успел тогда восстановиться до выезда с отрядом Керина ад’Калине. Однако Лика о совершенном обряде (а главное, о его окончании, вызвавшем гнев деда) молчала. Вернее, она вообще затихла, и даже по образовавшемуся каналу, связующему нас, я не смог до нее достучаться.

Именно поэтому мною было принято решение манкировать обязанностями жреца. Чем не способ повлиять на свою богиню? В конце концов, я у нее сейчас единственный.

Так что целые две недели охоты нашего отряда за разбойниками я любовно копил повод сделать гадость ближним своим. Попутно начал сатанеть от безделья, ведь даже магией не позаниматься вволю в нынешнем окружении, если не хочу выдать себя как прирожденного мага.

Единственным развлечением было заново выстраивать не только реакции психики и моральные установки, но и реагирование организма выработкой определенных гормонов в качестве реакции на различные ситуации. Работа не то чтобы сложная, но нудная и требующая постоянного сознательного контроля. Причем делать это приходилось на самых глубинных уровнях, не вылезая сознанием из транса медитации. Первые несколько дней даже до смешного доходило: на доли мгновения я «зависал», спрашивая себя, как нужно реагировать хотя бы внешне в той или иной обстановке, чтобы не шокировать окружающих неадекватным поведением. Благо заторможенность удалось частично списать на последствия дуэли с Камаром ад’Лека.

Километр за километром дорога неспешно ложилась под копыта Пепе. Не желая лишний раз подвергать себя соблазну сделать какую-нибудь пакость окружающим, вырвался чуть вперед головы походной колонны, но остался позади авангарда разведки. Стояло раннее утро, и воздух еще не успел прогреться, так что скачка пока доставляла мне удовольствие. Чуть позже придется воспользоваться охлаждающим амулетом, дабы облаченным в доспехи не страдать от зноя.

По намеченному плану мы должны были прибыть в замок, расположенный на землях очередного вассального графу барона, через пару часов после полудня; ближе к вечеру туда же подтянется и арьергард, состоящий из борделя на копытах.

Долго наслаждаться дорогой в одиночестве мне не позволили. Керин ад’Калине поравнял свою химеру с моей и завел разговор о погоде и прочих ни к чему не обязывающих вещах, явно витая мыслями вдалеке от затронутых тем. Неужели он решился-таки на разговор со мной? В последнее время частенько ловил на себе его задумчивые взгляды, полные сомнений.

Только ад’Калине встряхнулся, как позади послышался шум. Седрик а’Нольдер в который раз подогрел мою нелюбовь к нему, появившись в самый неподходящий момент.

Керин, недовольно глянув в сторону друга, продолжил разговор ни о чем.

На протяжении получаса Седрик заливался соловьем. Но чем больше он болтал, тем чаще в его разговоре проскальзывали завуалированные уточняющие дальнейший маршрут вопросы. Еще через пятнадцать минут я уловил исходящую от него волну удовлетворения. Во время скачки труднее определить конкретную реакцию человека на какое-либо событие, тем более что наблюдениям мешает еще и аура скакуна, но вот общее настроение понять все-таки можно.

Ох, не зря лорд Глар был недоволен дружбой сына с Седриком а’Нольдером. Впрочем, у меня тоже он вызывал стойкую ассоциацию с крысой. Я седалищным нервом чувствовал: радость гаденыша тем, как проложен маршрут, замешена не на посещении памятных мест. И ведь магией Разума не воспользоваться, чтобы узнать, что он замыслил. Амулеты, засекавшие применение ментальной магии, при должном навыке обойти хоть и сложно, но можно. Тем более мало кто руководствовался техникой безопасности и производил частичную перенастройку амулета, дабы маг разума за несколько дней тихой сапой не подобрал ключики к ним. А вот жрец Калама точно засечет попытку влезть в мозги а’Нольдера.

Надоел мне этот крысеныш. Так и хочется вызвать его на дуэль и уже там в спокойной обстановке считать память у умирающего Седрика. Но… нельзя. Керин обидится, а портить с ним отношения мне не с руки. Да и родственники а’Нольдера не оставят его убийство без внимания.

Легкое телекинетическое усилие, и сухую ветку с большой колючкой, сорвавшуюся с вершины дерева, подхватило порывом ветра и опустило на седло Седрика. Одновременно с этим другая ветка, побольше первой, ударила его по колену. Рефлекторно привстал в стременах и резко опустился обратно. Вопль. Предложил пострадавшему свою помощь целителя. К сожалению, отказался. Не прельстила какого-то там по счету сына графа перспектива стоять на обочине дороги с голым задом, пока его пользует лекарь, а множество знакомых в основной колонне проезжает мимо.

Зато уже через минуту мы с Керином остались одни, тихонько хихикая над случившимся. Еще через пару минут ад’Калине созрел для разговора.

— Тримион, мне бы хотелось с тобой серьезно поговорить, — обратился он ко мне. — Но прежде позволь полюбопытствовать, какие у тебя планы на будущее?

— Прожить долгую и счастливую жизнь, а в идеале — жить вечно.

Каков вопрос, таков и ответ.

Наследник графа нахмурился, явно недовольный. А на что он рассчитывал? Что я на размытый вопрос ни о чем вдруг дам исчерпывающий ответ, распахну перед ним душу и разум, мол, сам считывай, что тебя интересует? С другой стороны, его тоже можно понять. В глазах Керина я являюсь навязанным отцом человеком, примкнувшим к отряду с одной-единственной целью — следить за ним и доносить обо всем произошедшем лорду Глару. И он, кстати, не так уж и неправ. Должность целителя в этом отряде довольно формальная и не требует особых навыков и усилий. На случай действительно серьезных ранений есть жрица Адели, а с бытовой мелочовкой и дуэлянтами (их жрица отказывалась лечить принципиально) вполне может справиться и подмастерье, коим я официально являюсь.

В то же время я близкий друг его сестры, по этой причине меня нельзя считать обычным шпиком. Вряд ли отец Касси позволил бы ей строить какие-либо отношения с таким человеком.

Вот и не может Керин окончательно определиться со своим отношением ко мне: то ли стараться сохранить дистанцию, то ли, наоборот, приблизить к себе, попытаться сдружиться.

— Жить вечно, конечно, хорошо, но наверняка быстро надоест. Я имел в виду не столь отдаленные перспективы, а ближайшее будущее. А именно меня интересуют твои планы в части, касающейся отношений с нашей семьей.

Что же, вот это более конкретный вопрос. Как бы ответить, не нарвавшись на неприятности? Все-таки межполовые отношения тут хоть и не обставлены чрезмерным количеством условностей, однако если брату не понравится косой взгляд в сторону сестры, то можно нарваться на вызов на дуэль, а то и просто на кинжал в спину. Тут уж все будет зависеть от субъективного восприятия и личной приязни.

— У нас с лордом Гларом существует договоренность: он предоставляет мне свое покровительство взамен уже оказанных мной услуг, я же, в свою очередь, по мере сил и возможностей стараюсь выполнять небольшие его поручения, если вдруг это понадобится. Ну и дружеские отношения, насколько возможно, тоже присутствуют. Рушить сложившуюся ситуацию не собираюсь, так что можете быть спокойны.

— Вот, кстати, о некоторых поручениях отца… — задумчиво начал Керин и прервался ненадолго, отвлекшись на доклад подскакавшего гвардейца.

— Можете не волноваться, граф попросил в случае возникновения опасной ситуации просто присмотреть, чтобы с вами ничего не случилось, — ответил я на невысказанный вопрос, как только гвардеец удалился на достаточное расстояние. — Шпионить за вами и докладывать ему я не нанимался. Думаю, для этого в вашем окружении и так достаточно его людей.

— Не сомневаюсь. Но я имел в виду другое поручение отца, данное мне по поводу тебя.

Упс, неужели я ошибся в своих предположениях? Хотя вряд ли. Раньше со стороны Керина по отношению ко мне чувствовалось напряжение, после моих слов оно пропало.

— Интересно, какое он мог дать вам поручение, связанное со мной? — Стоит проявить вежливость и задать подразумевавшийся небольшой паузой в разговоре вопрос.

— О, тут все просто, он попросил наладить с тобой взаимоотношения, — рассмеялся мой собеседник. — Ну и заодно присмотреться поближе в обыденной, так сказать, обстановке к вероятному будущему родственнику.

Пепе — моя химера — от неожиданности аж споткнулась, удивленно уставясь на сбрендившего графского наследника. Ну не может же этот взрослый человек на полном серьезе нести такую чушь?

Глава 12

Как обычно перед началом операции, у Хрома было нервозное настроение. То один, то другой из его «подчиненных», которых старому ветерану многих стычек чаще всего хотелось назвать сбродом, нарушал маскировку засады неловким движением. Понятно, что от основной массы отряда не стоило ожидать не то что экстраординарного, но даже и обычного умения, но именно это и нервировало.

Сам Хром ступил на военную стезю, еще будучи безусым юнцом, под впечатлением рассказов о былой славе и беспримерной удали осевших в его родной пограничной деревеньке старых ветеранов. Любили бывшие солдаты собраться вечерком с бочонком пива в окружении восторженно внимавшей их рассказам детворы.

Байки, хотя это он сейчас понимал, что байки, а тогда все воспринималось как не требующая дополнительного доказательства правда, рисовали в воображении мальчугана его исполненное трудных побед, но, безусловно, героическое будущее. Тем более ветераны не скупились на примеры того, как обычный деревенский парень, третий, а то и седьмой сын в семье, не имевший шансов на наследство и подавшийся в армию, многого достиг. В рассказах старых вояк часто звучали имена тех, кто после положенного тридцатилетнего срока армейской службы устраивался на хлебное место десятника в городской страже или личных дружинах баронов, особенно удачливые вступали даже в гвардию графов. Те, кому не повезло, создавали свои наемные отряды и прославляли свои имена уже на этом поприще…

Все в этих рассказах манило романтичного юношу: и награды из рук начальства непременно с солидной денежной премией, и сговорчивость красавиц, предпочитающих видеть своих кавалеров воинами, а не ничтожными крестьянами (это для пятнадцатилетнего парня было, пожалуй, даже важнее всего остального), и много чего еще. Буквально все будоражило воображение. Так что когда в их деревеньку приехал вербовщик, Хром, не раздумывая, записался в великую и победоносную армию королевства Караш. Тем более за пару месяцев до этого на деревню напали разбойники (сейчас, с высоты прожитых лет, уже можно сказать — отребье, почти ничем не отличающееся от основной массы его нынешнего отряда), и ветераны, вспомнив боевое прошлое, отбили нападение. Не без потерь: из пяти человек выжили только трое, но все десять разбойников были убиты. Восхищение в глазах односельчан, смотревших на своих спасителей, оказалось последней каплей, упавшей на весы и склонившей Хрома принять решение пойти по воинской стезе.

Тридцать лет службы не прошли для него даром. Пять лет в учебном полку, где из неопытных сосунков пытались сделать тех, кто не поляжет в первом же бою, кто способен будет оказать хоть какое-то сопротивление с детства обучавшемуся воинским искусствам захудалому дворянину. Ежедневная муштра, обучение владению оружием и армейскими амулетами, минимальным воздействиям эликсирами и магией целителей для укрепления тела согласно уставу — все это частично выбило романтичную дурь из головы.

Некоторые сослуживцы откладывали причитавшееся им жалованье и тратили его потом на дополнительное улучшение организма, но Хрому это было не по душе. Все свои деньги он спускал в немногочисленных увольнительных на пьянки с друзьями и на доступных девок. Необязательные, но желательные ежедневные медитации тоже не привлекали молодого парня. В итоге из учебного полка он вышел хоть и не худшим (иначе его бы списали как непригодного), но и далеко не лучшим воином, что автоматически сказалось на его солдатском жалованье. За что в итоге и поплатился.

По окончании обучения его отправили служить в часть недалеко от границы с королевством Багрион. Во время одного патрулирования окрестностей, в первой же реальной, а не тренировочной стычке с разбойниками, Хром получил ранение в левую ногу. Вскоре после лечения его опять ранили в ту же ногу, и так еще дважды с коротким промежутком времени. За такое невезение он и получил свое прозвище: Хромой — впоследствии сокращенное до нынешнего Хром.

После такого не оставалось ничего иного, кроме как попытаться взяться за ум и урезать траты на гулянки, выделяя большую часть жалованья на зелья и услуги армейских целителей для улучшения боевых возможностей тела и повышения шансов на выживание. Солдатское жалованье в пару золотых, иногда с учетом боевых и надбавок за ранения — в три золотых, в месяц не позволяло многого, но небольшие приработки способствовали тому, чтобы за несколько лет подтянуться до неплохого, по меркам солдат, уровня.

Левые же заработки обеспечивались карманами попавшихся разбойников (из амуниции изредка удавалось взять что-нибудь стоящее и себе, но это в основном были уже «статьи доходов» офицерского состава) и иногда, когда удавалось разговорить захваченных в плен, их личными тайниками. Отдельной статьей шли отряды, промышлявшие разбоем на территории Багриона. Впрочем, Хрому с этих ничего не перепадало из полуофициальной мзды за пропуск через границу до тех пор, пока его не повысили до капрала и не дали в подчинение десяток. Но и тогда львиная доля монет доставалась обнаружившим таких «наемников» егерям, капралам других десятков патрулей (надо быть идиотом, чтобы задерживать бандитские шайки только одним десятком) и коменданту крепости.

К окончанию срока службы Хром был уже сержантом — потолок для обычного деревенского парня. Контракт решил не продлевать, благо нужных знакомств за двадцать пять лет службы в пограничной крепости успел завести предостаточно по обе стороны границы. Пару лет проходил охранником купеческих караванов, изучал местность, где решил остаться. После создал свой собственный отряд, сманив к себе полтора десятка ушедших на вольные хлеба бывших сослуживцев, зарегистрировался в Гильдии наемников и приступил к нынешней работе. Вот уже три года, как Хром ходил проторенными дорогами в королевство Багрион.

В основном он выполнял заказы купцов, желавших избавиться от конкурентов и указывавших, какой караван нужно разграбить и когда. Работа по наводке заодно избавляла его и от необходимости самостоятельно подыскивать покупателей на горячий товар. Купцы, конечно, давали меньшую цену, чем если реализовывать трофеи самому, но удобство и безопасность сбыта того стоили.

А полгода назад на отряд наемников, уже разросшийся и насчитывающий сорок отменных рубак, прошедших горнило армии и множество схваток (да плюс еще два боевых мага, недавно тоже отбарабанивших в армии свое и подавшихся на вольные хлеба), обратили внимание очень влиятельные люди. Хрому предоставили не только беспрепятственный проход через границу, но и «лежбище» на территории герцогства Бригонского. Нападать теперь предстояло не только на караваны (а нынешние наниматели предоставляли не в пример более точную информацию об объектах «охоты»), но и на деревни соседствующего с герцогством графства и его вассальных баронов.

Риск из-за нападений на деревни возрос — дружины баронов и армейские патрули тоже недаром свой хлеб ели, — но и оплата была более чем щедрая плюс трофеи, да и просто удовольствия — в охотку потискать визжащих молодух. В общем, Хром и его люди были довольны.

В одной из стычек отряд потерял половину воинов, составлявших его костяк, но решение нашли довольно простое: набрали побольше молодых и горячих, недовольных жизнью мужиков и парней на землях герцога. Иногда пополнение находили даже в самих ограбленных деревнях. После каждой стычки, как правило, приходилось искать новых «соратников» взамен десятка-другого выбывших по естественным причинам неумех без защитных амулетов, зато свои, под прикрытием мяса, всегда оставались целыми.

А неделю назад даже удалось разжиться собственным отрядным лекарем. Парнишка был учеником деревенской знахарки и магией не владел по причине малолетства, но приготовить нужные отвары и перевязать раненых мог. А после неудачной попытки сбежать за ним даже приглядывать перестали: с отрубленной ступней много не набегаешь. А то, что пытается подгадить по мелочам, так от этого быстро отучат.

Накануне по амулету с Хромом связался заказчик и дал наводку на караван. С вечера были подготовлены позиции для засады, а с утра они уже были на месте.

Для себя, правда, Хром уже решил: еще пара месяцев такой работы — и нужно уходить на покой, прикупить себе таверну, а то и гостиницу в каком-нибудь небольшом городке. Чтобы и в хорошем оживленном месте была… Благо денег накоплено достаточно. А там можно и жениться, детишек завести… Не стоит испытывать судьбу сверх необходимого.

— Ну как думаешь, Оптимист, сколько с этого каравана удастся заработать? — Хром решил скрасить ожидание благоприятным прогнозом.

Арбалетчик Оптимист, обласканный милостью богов, почти никогда не промахивался, из какой бы неудобной позиции ни стрелял. Впрочем, кличку он получил в отряде не за это. Его оптимистичные прогнозы сбывались всегда! Следовало только разделить предсказанное на три…

Ответ пришел не оттуда, откуда его ожидали.

— Легкую и быструю смерть, если очень повезет! — прошелестел наполненный презрения голос.

На возникшую опасность никто из отряда отреагировать не успел.

* * *

О банде, устроившей засаду на караван как раз на пути нашего следования, меня предупредил Лерой. Бывший егерь наконец-то начал отрабатывать выплаченное ему золото и разыскал шайку, упущенную из виду жрецом Калама. Справедливости ради стоило отметить, что Сарник об этой банде, может, и знал, но она была как раз из тех, что действовали по конкретным крупным целям, и имела неплохое прикрытие и поддержку влиятельных лиц. Такие отряды разбойников были оставлены напоследок, когда их покровители будут выявлены, а мелкие стихийно организованные группы лесных братьев из крестьян не будут путаться под ногами.

Разумеется, отряды графских егерей регулярно прочесывали джунгли в поисках подобных банд, но конкретно эту повезло обнаружить нанятому мной Лерою. А раз так, то делиться подобным открытием я ни с кем не собирался до поры до времени. Захватить разбойников я хотел в одиночку, и тому было две важные причины.

Во-первых, пленные в таком случае перейдут в мою личную собственность. Живые рабы требуются для отработки многих некромагических и шаманских практик, да и в целительстве нужно проводить различные эксперименты. Не на людях же это делать?

Во-вторых, и это, наверное, даже перевешивало первую причину, мне буквально физически, до зубовного скрежета и дрожащих коленей хотелось кого-нибудь убить. И не просто любого человека, а желательно мага, причем сильного. Откуда это взялось? Не знаю. Но поймал я себя на такой мысли спустя несколько дней после обряда вступления в жрецы. С тех пор жажда убийства только усиливалась, начиная раздражать все больше и больше. Особенно напрягала неизвестность истоков такой странной тяги. Первым делом, как только осознал несвойственное для себя желание, еще раз проверил состояние своей психики, но, добравшись до базовых животных инстинктов, так ничего и не нашел.

А в последнее время стало вообще практически невозможно абстрагироваться от мыслей, что тот или иной человек очень мило смотрелся бы в мертвом виде. Естественно, такая ситуация негативно сказывалась и на вновь выстраиваемых мной психических и гормональных реакциях. Вот я и решил, что, если не могу бороться с соблазном, буду ему потакать. Ну а кого мне было бы не жалко убить? Правильно, бандюганов.

Предупредив Керина о недолгой отлучке, оставил свою химеру в отряде, а сам растворился в джунглях. Скрывшись от любопытных глаз, буквально взлетел на дерево и, перепрыгивая с ветки на ветку, двинулся к группе жаждущих встречи со мной людей. Местные лесные гиганты были помельче галантарских, но передвигаться медленнее из-за этого я не стал. Уже минут через сорок я удобно устроился прямо над головами сидящих в засаде разбойников.

Поверхностное сканирование мыслей главаря бандитов, совершенно искренне считавшего себя простым наемником кстати, и отрядных магов заставили меня задуматься. Засада выглядела слишком необычной.

Ну, разнородность банды, в которой костяк состоит из рубак средней паршивости, не нашедших себе другой работы, а основная масса сброда — вчерашние крестьяне, умеющие орудовать только топором да тяжелым дрыном, по чьему-то недомыслию называемому копьем, — это нормально. И не такие пестрые компании в лесах можно встретить. Наличие двух магов — это уже серьезней и заставляет относиться к разбойникам… нет, не с уважением, но с некоторой опаской. Торговым караванам, естественно, но никак не профессиональным воинам и магам, находящимся в отряде графа. Да что там говорить, мне одному вполне было по силам без риска справиться со всеми: как вместе взятыми, так и поодиночке.

Но вот что настораживало больше всего — это время и место нападения.

Во-первых, лесные шакалы поджидали конкретный караван, который, по их прикидкам, должен был появиться примерно через час-полтора. Значит, работали они по наводке. А вот это в данной ситуации казалось странным: ну не мог покровитель шайки не знать, что как раз в этом районе и в это время обретается дружина графа. И задача этой дружины — ловить как раз таки подобную шваль.

Во-вторых, как человек, приближенный к начальству, да и просто приятельствующий с жрецом Калама, возглавлявшим следственную деятельность, я тоже имел доступ к стекавшейся к Сарнику информации. Так вот, об ожидаемом разбойниками караване там не было ни слова. Вернее, было что-то похожее, но двигаться купец должен был в совершенно другую сторону.

Ну и в-третьих, пятеро вчерашних крестьян, лежавших в засаде, вооруженных рассохшимися от старости арбалетами, медленно умирали, растрачивая жизненные силы на нарисованные на их спинах странные пентаграммы. Разумеется, они об этом даже не подозревали. В принципе ничего особенного: ритуальное жертвоприношение с целью вызова демона или еще какой подобной фигни. Для карашцев, а вся более-менее боеспособная часть отряда была именно оттуда, вполне привычный и естественный ход. Вот только не наблюдалось среди присутствующих ни одного демонолога. Жаль, ни бельмеса не понимаю в демонологии, так бы хоть отдаленно мог себе представить, к чему готовиться с этими демонами, да и нужен ли для данного ритуала вообще маг-демонолог или достаточно просто знать, что и как делать.

Все по отдельности это, может, и не выглядело особо странно, но вместе… Навевало, так сказать, неприятные мысли.

Взяв себя в руки, решил сдержать до поры до времени свои маньячные порывы и никого не убивать. Пока. Иглы из рога марха, пропитанные одним интересным составом, легко прошли через работающие в пассивном режиме защитные пологи, отправив магов в царство снов. Больше никто почувствовать творимую мной магию тут не мог, поэтому, уже почти не скрываясь, поставил вокруг главаря банды и его ближников сферу молчания и легкий морок, отводящий взгляд простого человека от происходящего внутри. Как раз в этот момент один будущий жмурик поинтересовался у другого, сколько можно заработать на нынешнем караване.

— Легкую и быструю смерть, если очень повезет! — решил ответить я, взяв на себя функцию пророка. Все равно ведь тут ошибиться трудно — для таких гнид местное правосудие бывает очень изобретательно. Даже став рабами, они могут рассчитывать только на такие занятия, где смерть ждут как избавление.

Лежавшие в засаде разбойники, попавшие в очерченный мороком периметр, ощутимо расслабились после моего предсказания, сбросив с лиц нервозное выражение ожидания. Некоторые даже стали забавно причмокивать, давая храпака. Что же, время было, можно спокойно покопаться в мозгах главаря и магов. Думаю, залезть им в черепушки и выведать все секреты — дело недолгое. Тем более что даже жажда убийства у меня притупилась в предчувствии интересной загадки, которую требовалось разгадать. Да и вообще, убивать таких — это будто в отбросах мараться. Явно никакого удовольствия не доставит.

Глава 13

Обдумав ситуацию и наскоро прикинув варианты, полез доставать амулет связи. Как бы ни был я уверен в своих силах, однако подозрения о наличии второго дна в засаде разбойничьей шайки крепли с каждой секундой.

Граф выслушал мои соображения и пообещал привести тревожную группу в состояние повышенной боеготовности. Следующий «звонок» был Керину… Ну что тут можно сказать: выслушал — и то хорошо. Он явно не воспринял мои слова всерьез. Изложенные наблюдения, не подтвержденные фактами, добытыми из голов главаря банды и его магов, не внушали полного доверия. Выкладывать же окружающим наследника графа людям, с интересом прислушивавшимся к разговору, информацию обо мне как о ментальном маге как-то не входило в мои планы. Главное, что Керин отдал команду гвардейцам держаться настороже.

Связавшись с Лероем, поставил ему задачу: по возможности донести до ветеранов в отряде, с которыми он уже успел свести знакомство, всю серьезность ситуации. Чем больше людей будет готово к разным неожиданностям, тем меньше возможные потери.

Посчитав очередную задачу выполненной, взлетел на дерево и, перескакивая с ветки на ветку, двинулся вдоль дороги навстречу ожидаемому разбойниками каравану. Через пару минут пологи, защищавшие происходящее от излишнего внимания со стороны, развеются, а бандиты очнутся с легкой головной болью и нарушенным критическим восприятием реальности. По идее, они не должны будут ничего заподозрить и продолжат караулить в засаде.

Джунгли здесь не то что в Галантаре: деревья хлипкие, и передвигаться по веткам можно только в нижнем и среднем ярусах. Вот вдоль дороги, где молодая поросль вырубается, перепрыгивать с ветки на ветку сплошное удовольствие, — будто по дороге бежишь, и не надо каждую секунду осторожничать, чтобы не запутаться в лианах.

Буквально через пять минут на грани восприятия обнаружил скопление людских аур. Еще раз проверив свою маскировку, чуть углубился в джунгли и стал осторожно продвигаться по верхнему ярусу — так меньше шансов быть случайно обнаруженным. Вскоре показался караван.

— Лерой, если отряд продолжит двигаться с прежней скоростью, через какое время вы достигнете засады? — У меня возникло еще одно подозрение.

— Да кто ж его знает? Начальство недавно скомандовало привал, сейчас что-то промеж собой решают. Небось твои новости и обсуждают.

— Ну тогда шепни там среди вояк, что, скорее всего, надо будет опасаться не разбойников, а как раз торгашей, которых собираются грабить. Но передай только воякам, и только это, ни слова больше. Достаточно просто предупредить.

— Не понял.

— Это значит, не говори ни о чем Керину и его приятелям. Скажи только тем, кто воспримет все всерьез и не будет попусту трепать языком.

— Но…

— Никаких «но»! — осадил я Лероя. — Я тебе плачу за то, чтобы ты делал свою работу и выполнял мои приказы. Если сочту нужным, то объясню, что тебе непонятно, но потом, не сейчас.

Кажется, бывший егерь немного обиделся на меня. Однако хоть и скорчил недовольную мину, подтвердил, что приказ понял и принимает к исполнению. Ну и ладно, я ему плачу полновесным золотом не за хорошее ко мне отношение. Потом, когда все разрешится, объясню, конечно, что к чему, не стоит растить обиды на пустом месте. Но не сейчас, потом.

— Да, и вот еще что… Найди нескольких гвардейцев. — Я продиктовал Лерою список из семи человек. — Как соберешь их вместе, отойдите в сторону, чтобы никого лишнего не было, и свяжись со мной. Выполняй.

Ждать пришлось недолго. Уже через пятнадцать минут рядом со связавшимся со мной егерем находились упомянутые гвардейцы. Настроив амулет на демонстрацию окружающего, стал давать пояснения:

— На тракте засела довольно крупная банда, ждущая вот этот стоящий сейчас на привале караван. Как видите, воинов в охране всего полтора десятка и все они на лошадях — обычные наемники. На пятнадцать фургонов с товаром (среди которых пять крытых, остальные десять — с клетями, полными рабов) приходится три десятка возниц и прочей обслуги, купец, — я приблизил изображение дородного мужика и его печатки мага, — как видите, подмастерье артефакторики, и два его приказчика. Насчет последних не уверен, оба также носят печатки магов подмастерьев водной и огненной стихий. Может, они и просто нанятые в охрану маги. В принципе ничего необычного, вполне подходит под описание большинства караванов с ценным грузом.

Я сделал небольшой перерыв, дав возможность слушающим меня гвардейцам воспринять и переварить информацию. Заодно и сам убедился, что выбрал их правильно: никто не пытался перебивать и задавать ненужные вопросы, ждали, когда же я перейду к сути. Впрочем, выбор был сделан не мной, а графом. Я же только добавил к тем пяти гвардейцам, на которых он указал, еще двоих. Впрочем, попробовали бы они возразить! Не зря я демонстративно помахал надетым на палец перстнем, показав знающим людям, что действую и говорю конкретно от лица лорда Глара ад’Калине, графа Паларского.

— Теперь же попрошу обратить ваше внимание на обслугу. Видите, как они двигаются? Кроме того, жаль, через амулет связи этого не показать, под их мешковатой одеждой полно железа и различных энергоемких артефактов. Расстояние от меня до них приличное, так что сказать, что конкретно они там носят, не могу. Лично у меня сложилось впечатление, будто все они как минимум мастера меча, а еще пятеро из них боевые маги с замаскированной аурой. Кроме того, сам «купец» и его помощники, судя по насыщенности ауры, тоже как минимум мастера магии. Прибавляем еще несколько мастеров магии — на всякий случай, ибо некоторые могут скрывать ауру более основательно. Итого получается: почти три десятка отличных рубак и более десяти магов. Причем все маскируются под обычных людей.

Настроив амулет на передачу общей панорамы, продолжил:

— Обратите также внимание: хворост в округе уже весь собран, а у костров его запасы почти кончились. Кроме того, обеденное время прошло, но караван все так же стоит на месте. Для купца выражение «время — деньги» — не пустой звук, он скорее не даст людям нормально отдохнуть и заставит есть на ходу, чем так бездарно потратит драгоценные минуты. Этот же лениво переговаривается со своими приказчиками, или кто они там ему, и в ус не дует. Да и сама полянка не особо подходит для остановки настолько большого каравана. Тут пяток крестьянских телег с трудом разместится, так нет, все повозки они составили именно здесь и вдоль дороги. Согласитесь, очень странно видеть такую безалаберность. К сохранности груза отношение наплевательское… Кстати, вот и еще одна странность: не станет купец вести караван по такой глухой дороге, когда неподалеку параллельно проложен королевский тракт.

— Ты хочешь сказать, что они готовят нападение на нас, а засада лишь прикрытие для того, чтобы застать нас врасплох неожиданным нападением со спины?

Ксеркс — лейтенант гвардейцев и фактический, а не номинальный, как Керин, их командир — пришел наконец к тому выводу, к которому я его подталкивал.

— Именно.

— Учитывая численный и качественный состав только моих людей, описанных тобой сил недостаточно, даже при условии неожиданного нападения. Не говоря уже о баронах и их наследниках с дружинами. Если готовится атака на нас, то противник должен знать о подобном, — возразил Ксеркс.

Судя по интонации, он не отвергал моего предположения, а просто указывал на слабые стороны в моих аргументах.

— Мне не удается подсмотреть магическим зрением без сотворения разведывательных плетений, что внутри крытых повозок, а это значит, что они защищены от случайного магического сканирования. Там может находиться что угодно и кто угодно. Это раз. Два: среди разбойников на дороге над пятерыми проведен некий ритуал. Разобраться, к чему он приведет, у меня квалификации не хватило, но могу ручаться, что это что-то из арсенала демонологов.

— Поподробнее о ритуале можно? — встрепенулся гвардеец со звучным именем Икар. Кажется, он увлекался теоретической частью демонологии.

— Да, пожалуйста, — пожал я плечами и, настроив амулет связи, передал через него иллюзию нарисованных на спинах разбойников-смертников пентаграмм.

— О великий Раган, оборони, — не сдержался знаток. Вернее, выразился он несколько иначе, но если включить цензуру и перевести сказанное в удобоваримый вид, то выйдет приблизительно так.

— Настолько плохо? — поинтересовался я.

— Еще хуже. Каждая пентаграмма на теле этих… — Икар замялся с поиском подходящего эпитета для горе-разбойников. Подобрав же наиболее подходящий, на его взгляд, но непроизносимый в культурной компании, продолжил: — В общем, каждая такая пентаграмма — это призыв могущественного демона на наш план. Каждый демон стоит десятка боевых магов уровня мастера. Хуже всего, что уже неважно, будут ли живы эти жертвы к моменту призыва или нет. Они лишь якоря для совершаемого ритуала. Понятно теперь, зачем в караване столько рабов.

— Значит, для ритуала послужат размещенные в клетках рабы? — задумчиво проговорил я себе под нос.

— Не вздумай! — громче, чем хотелось бы (не так уж и далеко я находился от вражеских ушей), воскликнул Икар. — Убив их сейчас, ты не остановишь призыв. Наоборот, демоны не будут тратить свои силы на создание подходящих тел здесь, а используют тела демонологов, лишь немного изменив их, но станут от этого на порядок сильнее. Для прерывания обряда требуется прикончить самих призывателей. А еще лучше раскроить башку магу разума, который держит в подчинении этих пятерых демонологов. Уничтожь главного, и остальные выйдут из-под его ментального контроля и не станут проводить ритуал, подыхать-то по его окончании им явно не захочется. Добровольцы же на такое никогда не подписываются, ибо платой в конечном итоге будет душа призывающего, а без досконального знания ритуала и его последствий предварительную подготовку не провести. Даже ошейник Калама не сможет заставить человека пойти на такое, только прямой и постоянный контроль очень сильного и, самое главное, искусного разумника.

— И где искать этого гада? Менталистом может оказаться любой из магов!

— Вряд ли. Скорее всего, он не выпускает из поля зрения своих подопечных, а значит, все они собрались в какой-то повозке. Хотя я бы предпочел, чтобы это был не один маг разума, а несколько. Не хотелось бы столкнуться с кем-то, кто по уровню силы и мастерства находится на уровне магистра. Вкупе с демонами, прочими магами и воинами он вполне сможет как минимум ополовинить наш отряд. И это еще без учета фактора внезапности.

— Дерьмо. Надо срочно известить лорда Керина, — высказал свое мнение Ксеркс, воспользовавшись паузой в разговоре.

— Не вздумай, — запретил я. — И не строй тут из себя невесть что. Я действую сейчас от лица лорда Глара. — Пришлось еще раз помахать выданным графом Паларским перстнем. — И считаю, что если рассказать Керину о сложившейся ситуации, то этим мы только усугубим положение. Разбойников нам, может, и отдадут на растерзание, а вот этот отряд уйдет. В следующий раз у нас может и не получиться выведать хотя бы приблизительные планы противника.

— Но…

— Ксеркс, не заставляй меня думать, будто Эдвин ад’Рал переусердствовал в тренировках с тобой и слишком сильно ударил боевым молотом по твоему шлему, ненароком распрямив последнюю остававшуюся в голове извилину!

Гвардеец побагровел, а вот его товарищи с трудом сдержали смешки. Возможно, сейчас я и приобрел в лице неплохого в общем-то человека, старавшегося в меру сил выполнять свой долг, врага, но нельзя допустить, чтобы кто-то немедленно побежал к Керину с докладом о последних известиях.

— Караван уже несколько часов стоит на расстоянии десяти минут неспешного движения от засады. Означать это может только две вещи. Первое: наличие наблюдателей на дороге; второе: у нас в отряде есть подсадная утка, причем, скорее всего, в ближайшем окружении ад’Калине. Только у них есть достаточно могущественные амулеты, не взломав которые жрец Калама не смог бы выявить предателя. А скорее всего, тут оба варианта. Так что я буду следовать за «торговцем», и если мои предположения верны, то, как только начнется заварушка, активирую артефакт-маячок. После чего с прибывшей по координатам маяка порталом подмогой ударим в спину этим гадам. Один из вас, у кого есть аналогичный артефакт, должен будет следовать за нашим отрядом. Ваша же задача обеспечить защиту лорду Керину и не подпустить к нему никого, кроме наших гвардейцев, жрецов и братьев а’Трине — в них я уверен.

— Ты можешь узнать, где конкретно находятся демонологи и маг или маги разума?

Ага, это опять Ксеркс задал вопрос. Проглотил, а может, и затаил обиду и интересуется.

— Попытаюсь, но результат не гарантирую. В общем, готовьтесь, решайте, как лучше поступить, но граф Глар ад’Калине хотел бы получить как можно больше живых пленников. При этом вы должны сделать так, чтобы Керин в любом случае не пострадал.

Не дожидаясь возмущенных воплей по поводу таких противоречивых указаний (зная Керина, мог с уверенностью сказать, что отсиживаться за спинами вассалов он точно не будет, а сосредоточиться на его защите и одновременно захватывать в плен искусных воинов и магов, стараясь выжить самому, — задача трудновыполнимая), прервал связь. Пока они там будут утрясать организационные вопросы втайне от наследника графа и его окружения, мне придется постараться и узнать, в каком рукаве, вернее, в какой из повозок противник прячет свой козырь.

Выяснить все оказалось довольно легко. Рядом со стоянкой подлесок был вырублен, но в одном месте оставались густые заросли кустов. Естественно, такое «укрытие» люди использовали по назначению. Дождаться срывающего по пути «в кустики» широкие листья лопухов наемника оказалось делом пяти минут. Настроенные на пассивную защиту амулеты не смогли защитить бедолагу от внезапного нападения. Затащив бессознательное тело на дерево подальше в джунглях и надежно зафиксировав в развилке меж сучьев, приступил к жесткому потрошению памяти воина.

Как и ожидалось, точной информации из наемника вытянуть не удалось. Да, есть среди охраняемых им лиц каравана несколько групп магов, которые вот уже два дня с момента пересечения границы не выходят из повозок. Даже еду на привалах им приносят отдельно. Вот только, как выяснилось, это полтора десятка человек. Судя по всему, одними демонами сюрпризы не ограничиваются. Кстати, отряд наемников оказался самым обычным и никто из охранников даже не догадывался об истинных планах нанимателей. Я бы даже усомнился в правильности своих выводов и всерьез начал искать у себя признаки разыгравшейся паранойи, если бы не обнаруженные подчиняющие ментальные закладки в разуме допрашиваемого. С ними я чуть было не прокололся, грубо проломив природные щиты, почти смел эти контролирующие плетения. Хорошо, все-таки заметил и дальше уже стал потрошить память воина с поправкой на ситуацию.

Как бы то ни было, передо мной встал выбор. Первый вариант: пока есть время, попытаться прошвырнуться по лагерю «торговцев», приняв облик наемника, и узнать что-нибудь еще. Второй: связаться со своими и велеть приготовить убойные заклинания и артефакты и с началом заварушки обстрелять все крытые повозки.

«Разумеется, стоит прошвырнуться! На людей посмотреть, себя показать. Пошалить…» — вылез с конструктивным предложением мой внутренний голос.

«Еще чего! Я не настолько безумен, чтобы подвергать опасности свою жизнь», — возмутился я.

«Ага, ничего не знаю, моя хата с краю. Это вообще стиль твоей-моей жизни! Может, стоит уже что-то начать менять? Не зря же говорят: будь проще и люди к тебе потянутся!»

«Если уж на то пошло, среди находящихся поблизости людей нет тех, кого я мог бы назвать своими. Того же Керина я не могу назвать даже приятелем в отличие от некоторых гвардейцев, с которыми связывают хоть совместные тренировки. Но этого явно недостаточно, чтобы рисковать собственной жизнью в попытке облегчить предстоящий бой. В конце концов, они осознанно выбрали профессию, непосредственно связанную с возможностью умереть в бою за своего сюзерена. Да и увязавшиеся за наследником графа бароны и их сыновья тоже отлично знали, на что подписываются».

«Ой, да ладно, — опять возмутился внутренний голос. — Керин не далее как пару часов назад чуть ли не в открытую назвал «нас» своим родственником. А родственники всегда проходят по категории своих».

«Во-первых, назваться родственником и стать им — две большие разницы. Я не давал согласия жениться на Касси, да и… с ее стороны подобных поползновений не было», — возразил я.

Впрочем, на последней части фразы споткнулся и произнес ее, сомневаясь в собственной правоте. Желания женщины слишком тонкая и противоречивая штука, чтобы даже магистр менталистики и эмпатии мог с уверенностью утверждать что-либо.

«Во-вторых, — продолжил я, стараясь не упустить мелькавший перед мысленным взором хвостик убегающей мысли, — Керин окружен действительно надежной охраной. Его вытащат практически из любой передряги даже против его собственной воли. Ну и в-третьих…»

Я наконец поймал ускользающую мысль за скользкий хвост и нырнул за ней в глубины разума, попутно продолжая диалог:

«В-третьих, Лика, не стоит изображать из себя мой внутренний голос».

«Я не твоя богиня! Я — твой внутренний голос. Можешь обращаться ко мне просто: ВнуГг».

«Он не я». — Одновременно с этим у меня в голове раздался веселый девичий голосок.

Действительно, ВнуГг оказался новообразовавшимся наростом на моей психике. То, что след его появления тянулся к связующему мое с Ликиным сознание каналу, думаю, даже не стоит упоминания. Это и так ясно.

«Нет, меня нельзя убивать! — в состоянии тихого ужаса завопил ВнуГг, стоило только приняться за его искоренение. — Я подарок великой богини Проказницы! Я — ее волеизъявле…»

Удаленный из глубин психики ВнуГг затих. Еще некоторое время пришлось потратить на проверку сознания. Ничего постороннего не обнаружил, но с Ликой ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.

— Ну и зачем надо было подсаживать мне этого ВнуГга? — тяжело вздохнув, спросил я.

— Он же тебе сказал, что он — мой тебе подарок. — Голосок Проказницы источал обиду. — Я так старалась сделать, чтобы ты полностью соответствовал законам жанра. Думала, тебе будет приятно…

— Стоп, стоп, стоп! — От избытка чувств замахав руками, принялся прохаживаться взад-вперед. Ветка дерева, на которой я все это проделывал, протестующее заскрипела, угрожая сломаться. Пришлось чуть успокоиться. — Зачем мне такой подарок? Вот, честное слово, только шизофрении мне и не хватало! И вообще, при чем тут соответствие законам жанра?

В воздухе передо мной образовался полупрозрачный фантом девочки лет шести. Лика. Странно, что она приняла именно этот облик, ведь в своем личном пространстве я уже видел ее подростком.

— Трим, — умильно заглядывая мне в глаза, начала она, — ты же знаешь, что я через окно деда смогла посмотреть на твою Землю и кое-что узнать. Так вот, кроме музыки, под которую можно классно оторваться, я еще прочитала несколько книг.

Лика сделала торжественную паузу, давая проникнуться осознанием того, насколько мне повезло стать жрецом столь образованной и начитанной богини. Осознав, я ужаснулся: что девочка могла почерпнуть из книг моего родного мира, я более-менее представлял.

— Так вот, по законам фэнтезийного жанра ты — стопроцентный попаданец. И, как любой уважающий себя попаданец, в нашем мире ты обзавелся могущественным богом-покровителем. — Проказница горделиво вскинула подбородок, не допуская двоякого толкования, кто же этот могущественный бог. — На роль ручного животного с некоторой натяжкой можно поставить Каима в его жабьей ипостаси оборотня. Хотя я, конечно, подумываю дать тебе более понтовую зверушку. С обучением в Академии магии ты, правда, подкачал. Но архимаг уже пригласил тебя наведаться к нему в альма-матер, так что вопрос решаемый. С могуществом тоже все в порядке: прирожденный маг — это не деревенский знахарь. Но, к своему ужасу, я вдруг обнаружила, что, когда меня нет рядом, ты предоставлен самому себе и вынужден скучать! Тебя никто не поддержит в трудную минуту и не остановит от опрометчивого поступка. Поэтому я и подсадила тебе в сознание ВнуГга. А ты…

На последних словах голос девчушки предательски дрогнул, глазки заблестели, а носик подозрительно хлюпнул. Возникло желание обнять малютку, усадить на колени, утешить, рассказать сказку и пообещать, что все будет хорошо.

И я еще думал, почему это Лика приняла образ девочки, в котором она предстала передо мной во время нашей первой встречи? Эта мелюзга за свою почти тысячу лет жизни отлично научилась вертеть любящими ее людьми (и богами), добиваясь нужного результата. А мне действительно дорога эта маленькая проказница, несмотря на все ее шалости. А может, и благодаря им. Ведь все, что она делает, не со зла, а из желания повеселиться и облагодетельствовать (в ее понимании) дорогих ей существ. А я действительно дорог малышке.

Поймав себя на таких мыслях, нырнул в глубь своего разума, проверяя, чем они могут быть навеяны. Опасения не подтвердились, это не Лика решила повлиять на меня, изменив мировоззрение. Просто мое к ней отношение наложилось на хлынувшие по открывшемуся связующему нас каналу чувства и желания маленькой богини. Оказалось приятно осознать, что для девочки я не просто инструмент влияния на мир, а действительно родной и близкий человек. Пусть даже это чувство и сдобрено с ее стороны несколько снисходительным ко мне отношением. Примерно так взрослый относится к ребенку. Забавно ощущать такое, но ведь и я отношусь к ней так же снисходительно.

— Обойдусь как-нибудь без внутреннего голоса, — усмехнулся я. — Лучше расскажи, где ты так долго пропадала и чего такого натворила в моем обряде принятия в жрецы, чем вызвала гнев Кроноса?

— Ну… По мнению деда, я тебе дала несколько больше, чем следовало. Вот он и рассердился немного, так что все это время я отбывала наказание. — Лика тяжело вздохнула. — Очередное.

— Думаю, тебе не привыкать. — Не стоит жалеть девочку, тем более что наказание было не просто за шалость, а за сотворенное со мной любимым. — Скажи лучше, не приведет ли это твое «несколько больше» к очередному общению с Кроносом, вызванному критической поломкой твоего жреца? И из-за чего вообще ему пришлось проводить со мной предыдущий сеанс лечения?

Маленькая проказница смущенно почесала носик и потупила глазки. Я, в свою очередь, сделал вид, что поверил.

— Не, общаться с дедом тебе больше не придется, — обрадовала меня она. — Он просто посоветовал искать на всякий случай другого жреца. У тебя за последнее время никакой подходящей кандидатуры не появилось? А то мне за тобой присматривать было ну никак…

— Лика, это не смешно, — поморщился я от такой лапши, навешенной на мои многострадальные уши. — Нынче я прекрасно ощущаю твои эмоции, так что так легко, как раньше, меня не обмануть. И не увиливай от ответа, мне действительно важно знать, что ты сделала не так во время обряда.

— Не слишком надейся на то, чтобы и дальше меня так подлавливать, — надулась девочка. — Связующий канал только открылся, и я еще не успела наловчиться в обращении с ним. Ну а обряд… Дед же сам его проводил, я только чуть-чуть больше дала тебе в самом конце.

— Вот это «чуть» меня и интересует. Чем конкретно это мне грозит?

— Да ничем особенным… Так, может, перемена настроения в ближайшее время будет выражена сильнее, чем обычно, может, инстинкты какие вылезут на первый план… В перспективе же между нами возникнет лучшая взаимосвязь, и ты в духовном и магическом плане станешь развиваться быстрее, — объяснила она. — Просто, по мнению повелителя времени, для такого уровня еще не настало время. Я, конечно, уломала деда, и отыгрывать что-либо назад он не будет. Все-таки варианты на твой счет просчитывала мама, а ей дед доверяет. Правда, и мне запретил объяснять тебе всю суть произошедшего. Но ничего, мама сказала, что лет через пятьсот — тысячу ты и сам должен будешь понять, как же тебе повезло со мной!

В том, что Лика о чем-то умалчивает, у меня, к сожалению, сомнений не было. Вот только вопрос: насколько критичны для меня эти знания? Вряд ли я смогу изменить хоть что-нибудь…

— Ладно, кончай дурью маяться! Оставляй это здесь. — Проказница выразительно ткнула пальчиком в сторону моего пленника. — Пойдем пошалим! Ты же не хочешь упустить возможность повеселиться?

— Вообще-то именно так я и собирался поступить. В смысле дождаться, пока караван уйдет, и провести ритуал проклятия из шаманистики. Как раз к моменту боя воинов противника должно скрутить не по-детски.

— Трим, ну тебе пора бы уже и повзрослеть!

— И это мне говорит маленькая девочка?

— Я не маленькая девочка, а юная богиня! — состроила сердитую мордочку Лика.

Впрочем, поняв, что ее нынешний облик вызывает у меня лишь улыбку, тут же сделала обиженное лицо.

— Твоя задумка наслать проклятие и вывести таким образом из строя воинов противника хороша для диверсии, но никак не для проказ, шалостей и различных шуточек. А ведь ты мой жрец! Тебе по статусу положено действовать в основном в русле моего божественного влияния. Нет, — не позволила она мне возразить, заодно поменяв свой облик на образ пятнадцатилетней девушки, тем самым словно сообщив, что говорит сейчас серьезно, — это не значит, что тебе нельзя заниматься ничем, кроме жреческих обязанностей, но стараться следовать руслу моей политики ты обязан. И если есть возможность, то делать надо все шутя, с огоньком! Знаю, ты хочешь сказать, что сейчас у тебя не хватит ни знаний, ни умений подшутить так, чтобы заодно и своим помочь. Но ведь ты не один, за твоим плечом стоит богиня, готовая поделиться толикой своего могущества. Трим, перестань отождествлять себя с одиночкой, противостоящим всему миру и населяющим его богам. Ты уже давно стал частью Ойкума.

— Интересно, и кто же старательно поддерживал во мне мысль, будто я должен скрываться от местных богов, потому что чужой в этом мире? — хмыкнул я.

— Ну… — протянула Проказница, снова принимая образ маленькой, — ты же понимаешь, что мне было скучно, а ты сам себя так застращал, что не поддержать тебя в твоих страхах было бы…

Пока малышка крутила в воздухе пальчиком, будто бы подыскивая подходящие слова, я думал о том, что сердиться на нее не могу, но иммунитет к ее облику малышки уже начинает вырабатываться. Нет, понятно, что, даже будучи в гневе, я ей ничего не сделаю. Но как же иногда хочется…

Я аж зажмурился и представил: вот беру тонкий кожаный ремень, наматываю один конец на кисть, оставляя медную бляху со звездой (в память о моем детстве) свободно свисать. Вот хватаю Лику в охапку и перегибаю через колено. Провожу сравнительный анализ нижнего полушария мозга Лики и армейской бляхи. Так же мысленно уменьшаю бляшку на ремне до трех сантиметров диаметром, закругляю края, чтоб не порезать ненароком кожу, и максимально облегчаю вес. Все. Армейским ремнем с медным набалдашником умеючи можно и хребет переломить. Теперь же, произойди дело в реальности, увечий не нанести, зато воспитательный эффект был бы, что называется, налицо.

Что-то я отвлекся. Пора продолжать мечтать. В мыслях рука с ремнем тут же взмывает ввысь и резко опускается. На одной из половинок того, что обычно богиня удачи показывает тем, от кого отвернулась, тут же наливается отпечаток пятиконечной звезды. Взвизг! И появляется симметричный отпечаток на другой половинке…

Вынырнул я из сладких грез от визга Лики. Отскочив от меня и буквально повиснув в воздухе, девочка смотрела обиженно, в глазах ее стояли слезы. Руками же она интенсивно потирала юбку со стороны спины.

Хе-хе, кажется, я невольно нашел одну из тех возможностей, о которых Лика хотела умолчать. Связующий нас канал все больше и больше нравился мне.

Глава 14

Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал… Отойти от шока экзекуции Лике потребовалась буквально пара секунд. Ну а дальше… Дальше вспорхнули с ветвей пташки, мелкие зверьки, испуганно дрожа, забились по норкам или задали стрекача, а я… Я с криком Тарзана, защемившего самое сокровенное, пролетел несколько метров над кронами деревьев и рухнул вниз, считая по пути все сучья, коих было немало, стискиваемый снаружи и распираемый изнутри божественной мощью.

От боли сознание стало меркнуть. Причем боль телесная ничто по сравнению с болью тонких тел. Недавно подсаженный во время обряда кусочек души Лики по связывающему нас каналу начал качать просто море энергии, частью передавая ее фантому, частью накапливая в себе. Мое бессознательное тело швыряло от одного дерева к другому ударными волнами Силы, попутно сжимая как в тисках. Но это еще полбеды. Хуже обстояло дело в моем личном пространстве. Кусочек души Проказницы, накопив критическую массу энергии, принялся расширяться, попутно растворив соединяющий с моей душой шов, а затем и начав переваривать уже саму мою душу.

Это было страшно. Похоже, в ярости Лика решила не просто меня убить. Ее желание поквитаться с обидчиком стало отправлять меня в небытие без надежды на последующее возрождение. В панике, не зная, что предпринять, попытался перекрыть связующий канал. Куда там! Прорвавшую плотину не закрыть плетеным щитом из ивовых прутьев.

Попробовал перенаправить поступающий шквал энергии в себя, и… частично это получилось. Вот только до чего же больно! Пожалуй, никогда прежде не ощущал такой всепоглощающей боли. Это как кислоту закачивать себе прямо в сердце, а дальше она по венам и капиллярам уже самостоятельно начинает распространяться по организму. Так же и тут. Только вместо кислоты божественная энергия, а вместо тела — душа.

К небольшому облегчению данное ухищрение все-таки привело. Часть моей собственной души начала наливаться Силой, давление и удары снаружи постепенно сходили на нет, а затем и вовсе пропали. Чужеродный кусочек замедлил растворение моей души. Мысленно стиснув зубы, сжав кулаки и поджав ягодицы, попытался увеличить ток энергии по каналу на себя. Удалось, боль стала еще сильнее, но и поглощение меня любимого замедлилось.

Спустя вечность мучительного противостояния в какой-то момент начал уже сам растворять в себе чужеродный кусочек души. Еще через какое-то время адской боли поступающий по каналу поток энергии возрос, но вместе с тем и приобрел уже… мягкость, что ли, перестав рвать меня на кусочки. Растворение в себе подсаженной части Ликиной души пошло все возрастающими темпами, и наконец я смог констатировать полное поглощение инородного тела.

Поступление Силы по связующему каналу тут же прекратилось, и я, уже понимая, что меня в очередной раз сильно надули, поспешил очнуться в реальном мире в своем теле.

Первое, что я увидел, придя в себя, — это любопытная девичья мордочка, рассматривающая мою скрюченную тушку, неведомо как забравшуюся под переплетение корней лесных гигантов.

— Садистские наклонности я в тебе и раньше замечала, но никак не думала, что ты еще и идейный мазохист! — промолвила девушка с некоторой даже толикой восхищения. — А если бы я не сдержалась и действительно тебя развоплотила? Ты вообще представляешь себе, каких обещаний хорошего поведения мне пришлось надавать деду, чтобы он отдал мне одного строптивого жреца? А ты чуть все не испортил! Я же тебе говорила: никогда не представляй себе мое наказание. Тем более так ярко!

На последних словах голос девушки сорвался на крик, в глазах вспыхнули огоньки бешеной ярости, а меня снова начало плющить. Впрочем, продолжалось это недолго, буквально минуту, да и контролировала себя уже Лика и не старалась убить особо жестоким способом одного любителя экстремального общения с богами.

— А-а-а… — хриплым голосом протянул я.

— Бэ! Ладно уж, живи, что с тебя взять.

— Дочка, ты к нему несправедлива, — раздался рядом приятный голос молодой женщины. — Я тебя предупреждала: завершение обряда тебе вряд ли понравится, но никаких усилий и фальши с твоей стороны не потребует. А для этого тебе и надо-то было всего лишь вести себя так же, как и раньше. Да и порка эта тебе тоже на пользу пошла, а то привыкла, что мы с отцом все тебе прощаем, только дед иногда хворостиной вытянет за особо крупные шалости.

«Вот, золотые слова! Порка Проказнице вообще необходима ежедневно: на завтрак, обед и ужин в качестве профилактической меры!» — мысленно завопил я.

— Боюсь, доча лишится своего жреца при первой же твоей попытке повторить недавнее действо, — рассмеялась богиня людских судеб.

Создав плетение, подставил рот под возникшую из ниоткуда струйку холодной воды. Промочив пересохшее после недавних событий горло, почувствовал, что уже в состоянии говорить нормально.

— Так я ж не имел в виду себя! Ну… может, только изредка… Родители с дедом ей на что?

После очередного глотка воды мысли начали постепенно собираться в кучку, а затуманенное сознание — проясняться. Осознав, что и, главное, с кем я говорю, пришел в ужас.

Богиня людских судеб выглядела… Странно. Да, именно это слово характеризовало мое восприятие. Нет, внешне она была безупречно красива. Вот только при этом лик ее будто плыл, и в нем проскальзывали черты всех дорогих мне людей, впрочем, как и всех ненавистных врагов. Стоило задержать взгляд на какой-то части ее лица, как в сознании вспыхивал чей-то образ. И далеко не всегда из прошлого и настоящего. Я будто знал, что вот так улыбнуться может дорогая мне девчушка лет десяти, но в то же время с ней еще даже был незнаком. А теперь эта улыбка взрослой женщины, недавно бывшей той самой девочкой. Такой взгляд с прищуром был у учителя. Носик с легкой горбинкой напомнил об оставшейся на Земле Насте.

Мелькнула шальная мысль: а как будет выглядеть моя теща? В следующий миг я стал биться головой о дерево, мыча что-то невнятное.

— Все-таки ты оказалась права: твой жрец явно имеет склонность к садомазо.

Интересно, это она о сказанном мной ранее или о тех нескольких сотнях лиц потенциальных тещ, показанных за несколько секунд? Причем уверенности, что тещей будет только одна из них, у меня не было никакой. Судя по ощущениям, Фрея просто показала начало списка.

Восприняв угрозу женить меня на сотнях разных девиц, решил быть сегодня покладистым. Вдруг она сейчас не шутила, а просчитывала варианты моего будущего? А если не перечить судьбе-насмешнице, то, глядишь, и холостым похожу еще…

— Мам, ну так а я о чем? Может, его еще пару раз по голове… ну для прочищения сознания, раз ему так нравится?

При этих словах Лика посмотрела на меня взглядом, обещавшим прохождение всех кругов ада.

Фух… Значит, уже отошла от порки, убивать меня теперь точно не будет… Если хотят ударить, не спрашивают, а просто бьют.

Интересно, а если…

— Довольно! — На этот раз в голосе матери Проказницы проскользнуло нечто, заставившее и меня, и Лику испуганно замолчать, прекратив пикировку даже мысленно. — Маленькие дети и те ведут себя разумнее! Если вы сцепитесь сейчас, то даже я вряд ли смогу вас помирить. Не для того я прикладывала столько усилий и сводила вас вместе, чтобы вы тут же поубивали друг друга, едва достигнув начала совместного пути.

Упс… Кажется, нам удалось вывести из себя могущественную богиню. Лике-то ничего не будет, шлепнут по попке в качестве профилактики, да и простят. Скорее всего, она вообще ограничится устным внушением. А вот что касается меня, тут последствия явно могут быть более… трагичными.

— Трим, — интонации Фреи стали настолько нежными, что ужас проник буквально в каждую клеточку моего тела, — ты все рвешься домой, на Землю. Желание повидаться с родными и облегчить, насколько возможно (а у прирожденного мага таких возможностей хоть отбавляй), жизнь своим близким — это похвально. Однако они там и так под присмотром твоего учителя. Дочке доставляло удовольствие, — обжигающий взгляд на съежившуюся от этих слов Лику, — наблюдать за твоими метаниями и держать тебя в неведении, видимо, считала, что это прикольно…

Что с родными все в порядке — уже хорошо. Будто гора с плеч свалилась. Одна из причин, по которой я сильно обиделся на Проказницу, — абсолютное игнорирование вопросов о Земле и судьбе моих близких. А ведь она провела в наблюдении за новым для себя миром явно немало времени, не могла не узнать про них. Вот только пелену незнания она поддерживала во мне не только по этому поводу…

— И по второму поводу я тоже с дочуркой переговорю. Нет, сам факт того, что она от тебя скрывала, что я ее мать, а отец — Раган, — это еще ничего. Но тут важно, как она это делала! Залезть в голову смертному и заставить его не замечать что-либо — слишком топорная работа, годная лишь для наказаний провинившихся, а не для тех, за кем наблюдаешь постоянно. В конце-то концов, нет ничего проще, чем заставить человека вовремя переключить внимание на что-нибудь другое опосредованным действием. Уж у матери могла бы научиться действовать гораздо тоньше. Ну да ладно, с ней будет разговор особый и для твоих, Трим, ушей не предназначенный.

Ох… Моя чуйка испуганно поджалась. Разбор Ликиных «полетов» будет проходить позже и вдали от глаз и ушей подчиненного. А вот мне разнос, похоже, будут делать сейчас и по полной программе. Чтоб дочка училась на практике, так сказать…

— Правильно думаешь. Ты, даже приняв для себя решение быть первожрецом, все еще ощущаешь внутреннее сопротивление. Да, ты сделал многое, пройдя через переоценку собственного прошлого и побудительных мотивов в тех или иных ситуациях. Однако делал ты это все-таки через призму уже сложившейся личности со своими тараканами в голове. В твоем родном мире слишком сильна пропаганда эгоцентрического мировоззрения. Не стоит считать себя центром Вселенной, не имея на то никаких оснований. Тогда и смириться с некоторыми моментами, ущемляющими на первый взгляд твою свободу, будет легче. К тому же ты слишком противопоставляешь себя этому миру, в то время как давно уже стал его неотъемлемой частью.

— Что-то не ощущаю я себя частичкой этого мира, домой хочется, — скорее из чувства противоречия, чем реально считая так, возразил я.

— Ой ли? Тут ты нашел свое призвание и имеешь все условия для занятий ставшим любимым делом — магией. Там таких возможностей не будет, и ты это отлично понимаешь, но по инерции цепляешься за прошлое. Впрочем, ты уже стал жрецом моей дочери. Обратной дороги нет. На Землю ты сможешь вернуться только в двух случаях. Первый вариант…

Богиня сделала эффектную паузу, распаляя мой и без того острый интерес. Когда я уже начал нервно поерзывать, а мысли все труднее было удержать в почтительном русле, она продолжила:

— Но для начала я хотела бы разобраться с твоим нежеланием быть жрецом. Конечно, оказаться в полной власти у маленькой девочки мало кому понравится. Но ведь и потерпеть тебе осталось совсем чуть-чуть, а дальше, с взрослением Лики, ваши отношения перейдут на новый уровень.

— Да смирился я давно.

— Ты это будешь мне говорить? — фыркнула Фрея. — Ты смирился с тем, что считаешь для себя наказанием, в то время как это тот шанс, который выпадает… Да никому практически он не выпадает.

Угу, накосячить с кронками, дав им огонь и познакомив с зачатками некоторых ремесел, спутав тем самым карты кому-то из богов, а то и нескольким сразу… И за это получить в награду жречество? На Земле боги и то менее изощренные пытки придумывали. Прометея хоть и приковали к скале да каждый день печень выклевывали, но и возможность освобождения была предусмотрена. А у меня что? Отдали на растерзание маленькой девочке, причем не какой-нибудь, а богине проказ и шалостей. Да, она очень хорошо ко мне относится и скоро повзрослеет. Вот только напрягает это еще сильнее, чем плохое отношение. Взять, к примеру, такой факт: что надо было сотворить со мной, чтобы участвовать в моем исцелении пришлось Кроносу? И ведь это было проделано не со зла, а так, походя, из лучших побуждений. Стать навечно — а мое жречество уже точно не отменить — игрушкой в руках Проказницы? С Прометеем поступили и то гуманнее. Конечно, возможность развиваться на льготных по сравнению с остальными людьми условиях и покровительство высших сил перевешивают неудобства, но не всегда, не всегда…

— Н-да, дед немного перегнул с твоей мотивацией. — Опять богиня решила ответить на не высказанные вслух мысли. — Привык он к тому, что достаточно одного слова для немедленного исполнения его приказа. Да и со смертными, кроме как с несколькими своими избранными жрецами, давно не общался — отвык. Тебя надо было по-другому заинтересовывать. Смириться-то ты смирился, но ведь и подспудное нежелание осталось именно из-за неправильной мотивации. Не стоит относиться к своей роли, как к игрушке в руке бога.

— Пока что, несмотря на все мои старания, ситуация именно такова. Это не мое видение отношений бога со жрецом, а Ликино.

— Скорее, это так с тобой играет твое собственное подсознание в условиях жесткого информационного голода. Не стал бы ты всеми силами противиться работе жрецом — уже давно тебе все разъяснили бы. Если уж на то пошло, то тебе, как первожрецу, абсолютно не нужно заниматься выдавливанием из себя шалостей и проказ по случаю и без. По желанию — пожалуйста, но никак не из-под палки. Может, будет понятнее такая аналогия: владелец корпорации нанимает человека и назначает на должность председателя совета директоров. Считай себя этим председателем. Ведь ты даже не верховный жрец, а первожрец! Ты обязан управлять, находя необходимых людей на создаваемые должности, и эффективно распределять ресурсы. Вот только для этого вам с дочерью надо заниматься этим совместно. Иначе ни о какой эффективности не может быть и речи.

Неожиданный поворот… Под таким углом я проблему не рассматривал. Значит, я должен построить храмы, набрать штат рабочих и менеджеров всех уровней (жрецов, служителей, последователей…) и заставить все это функционировать. При этом надо еще и ресурсы на все это где-то достать. Жрецы-то, может, и будут бесплатно работать, а вот покупать необходимые материалы для того же строительства храмов (пусть одного храма), не говоря уж о земле под них, — дорогого стоит. И все это из моего кармана. Вряд ли у Лики открыта кредитная линия в гномьих банках, а в ближайшие несколько сот лет о самоокупаемости даже речи быть не может. Платой же за мой труд будет повышение личного могущества (взять хоть недавно проведенный ритуал) и недоступные простым смертным знания и возможности. С такой точки зрения, это действительно отличный шанс для меня добиться всего, о чем мечтал, и даже больше.

— Короче, как уже было сказано, перестань относиться к свершившемуся, как к наказанию! — Уже и думать забыл. — Все равно поделать с этим никто ничего не в силах. Тем более кое-кто, — взгляд на опять съежившуюся Лику, — очень сильно укрепил вашу связь; даже действуя добровольно и согласованно, вы сами вряд ли сможете ее разрушить в ближайшие несколько десятков тысяч лет.

«Столько не живут!» — промелькнула у меня шальная мысль.

— Будешь перебивать — не проживешь, — отрезала Фрея. — Так вот, как уже говорила, в ближайшие пару тысячелетий у тебя будет только две возможности попасть домой. Первая: добиться личного могущества, сравнимого с могуществом моей дочери. Дед, когда понял, что за обряд провернула любимая внучка с его помощью, осерчал и запретил ей помогать тебе в развитии, а поначалу хотел вообще тебя уничтожить. Но тут уж я его переубедила. Мы, родители этой непоседы и она сама, будем прикладывать все силы для твоего скорейшего и всестороннего развития.

Ну тут понятно. Вряд ли я когда-нибудь смогу достичь уровня бога, пусть даже и юного. Это, скорее, как морковка перед носом у осла: тянись, старайся, двигайся вперед, но цели не достигнешь никогда. Почему не достигнешь? Да потому, что тебе всегда будут давать строго дозированную порцию знаний, — это раз. И два — то, что является морковкой для меня, одновременно будет подстегивать в развитии Лику. Потерять меня ей явно не захочется — та еще собственница, впрочем, как и любой из богов. А уж ее родители обучать будут будь здоров.

Иными словами, пока я с трудом одолею одну ступеньку, Проказница поднимется уже на лестничный пролет. Значит, ее родители считают, что я включусь в эту заведомо проигрышную гонку? Хм… Правильно думают. Не только буду участвовать, но и всеми силами стремиться ее выиграть. Я хоть и осел, но не настолько, чтобы отказываться от знаний.

Второй, еще не озвученный способ попасть домой на данный момент нравится мне гораздо меньше. Я — жрец Лики, а значит, на Землю отправиться могу и как должностное, так сказать, лицо. Но подвергать родину нашествию богов (а Проказница явно заявится не одна)… Может, это было бы и хорошо для моего мира, но под такое событие впоследствии притянут все пророчества об апокалипсисе. Так что я однозначно против такого варианта. Пока, по крайней мере…

Кстати, надо подкинуть Лике идейку: если соберется официально прийти на Землю, то пусть подгадывает дату к первому апреля. Тогда и различные нострадамусы будут посрамлены (никто из пророков вроде на это число не ставил), и день с учетом специализации богини будет подобран идеальный.

Однако как же не хочется терять возможность повидать родных! Обретение личного могущества — процесс долгий. А в условиях заведомо провальной игры вырваться вперед практически нереально. Придется кроме доступных источников перелопатить и горы информации (в том числе посредством собственных изысканий) в поисках той драгоценной крупинки, которая позволит мне не вырваться вперед, нет, но приблизиться к лидеру в достаточной мере, чтобы обрести самостоятельность.

— Не волнуйся, дед «скоро» начнет опять свои игры с пространством-временем, так что ближайшие несколько сотен лет, а может, и несколько десятков тысяч лет можешь никуда не спешить. В конце концов, пару лет Олег присмотрит за твоими родными.

— А…

— А если ты считаешь, что раз я — богиня судьбы — пеняла своей дочери на недостаточно тонкое воздействие, а сама вдруг ни с того ни с сего решила вмешаться напрямую и грубо, то… Ты ведь не считаешь это проявлением моей слабости? Нет? Почему-то я так и подумала. Ладно, там, где замешаны интересы богов, частенько пасуют даже мойры. И еще: некоторые особенные тугодумы настолько привыкли жить в мире победившего атеизма, что на иные знаки судьбы, кроме как дубиной по лбу, внимания не обращают. Не говоря уж о том, что сейчас речь идет не о ком-то постороннем, а о моей любимой дочурке. Поэтому и приходится вправлять мозги при личной беседе, дабы убедиться в том, что ты не только все понял, но и понял правильно!

— Не такой уж я и тугодум, — обиженно проворчал я.

Ответом мне был заливистый смех двух богинь: юной и… молодой.

— Любой человек, да что там человек — полубог и то посчитал бы честью и великим благом получить твое место, несмотря на все шуточки Лики, а во многом и благодаря им. Ты же отбрыкиваешься от этой возможности с упорством, достойным лучшего применения.

Пришлось вылезать из сплетения корней, куда забился во время «разговора» с Ликой до прихода ее матери, и смущенно шаркать ножкой. Мол, все понимаю, исправлюсь. Раз уж только такой, как я — необыкновенный и весь из себя замечательный, — и может быть первожрецом Проказницы, то так и быть: готов с честью нести свое бремя. Согласен даже спрятать ремень и доставать его только в крайнем случае.

— Ну да ладно, продолжим, — отсмеявшись на мое выступление, сказала Фрея. — Второй путь вернуться на Землю без большого могущества, как ты верно подметил, — это прийти жрецом Лики и вместе с ней. Одну ее, естественно, никто не отпустит. Вместе с вами отправится небольшой пантеон молодых богов. Правда, в твоих размышлениях крылась одна существенная ошибка: приход новых богов в мир не будет подобен апокалипсису — это и будет апокалипсис. То, что произошло на Ойкуме с приходом Рагана, мягкий вариант. Здесь Раган боролся не за главенство, а за право называться моим мужем.

Представил себе картину худшую, чем абсолютно непригодный для жизни материк (тот, что нынче носит название «Материк Кроноса») и совсем немного недотягивающий до подобного Галантар (сейчас пышущий жизнью, но для человека практически непригодный), и меня передернуло.

Из двух зол выбирают меньшее, только если не хватает сил или умений найти третий вариант. К сожалению, сейчас был именно такой случай. Домой хотелось бы вернуться, но вернуться так, чтобы ненароком не разрушить дом. А это возможно, только если достичь большого личного могущества. Не факт, конечно, что к тому моменту мое мировоззрение не поменяется кардинально и я сам уже не буду видеть другого выхода, кроме как устроить на Земле армагедец. Если доживу до этого светлого мига, разумеется.

Стоило расстаться с иллюзией хотя бы теоретической возможности вернуться к родным в ближайшее время, как с души будто камень свалился. Хоть и обидно, конечно, но ничто изнутри уже больше не гложет: «А вдруг? А если так, то…» Для кого-то подобное мелочь, но для меня, как выяснилось, фактор, который не только подстегивал обучение, но и изрядно тормозил в принятии на себя новых обязанностей.

— Рада, что ты наконец пришел в согласие с самим собой, — увидев, что мои внутренние терзания закончились, подытожила Фрея.

— Как ни странно, я тоже рад. — И ведь даже ничуть не покривил душой. Самого уже достало метание между собственными желаниями и навязанными обязательствами. Теперь они встретились, и это хорошо.

— Ну что же, тогда благословляю тебя на твоем жизненном пути. Ну и в качестве подарка небольшой совет, вернее, даже предупреждение: бери на себя ответственность. Как говорится: не умеешь — научим, не хочешь — заставим! Мера твоей ответственности в ближайшее время будет зависеть от первого совершенного тобой убийства. Будь щепетилен в выборе жертвы.

— А? — Не нашелся что сказать. Только смотрел на исчезающий силуэт Фреи.

— Бэ! — передразнила меня Лика.

Вот кто точно никуда не денется, так это она. Кстати, только сейчас до моего стукнутого из-за угла пыльным мешком сознания дошло, что при появлении богини судьбы ее дочка материализовалась, что называется, во плоти. Нынче же ее образ истончился до привычного фантома.

— Я же тебе говорила: до совершеннолетия мне нельзя появляться на Ойкуме во плоти без сопровождения взрослых. — В голосе Лики слышалась легкая грусть. — А жаль. Виртуальное присутствие, несмотря на все его преимущества, все-таки не передает полностью палитру ощущений, доступных материальному телу.

Странное и непривычное впечатление производила Проказница. Вернее, сейчас ее так нельзя было назвать. Просто повзрослевшая девушка, с печатью задумчивости (уже непривычно) на лице. Богиня Лика. Именно так, без всяких прозвищ и эпитета «юная», сейчас стояла она рядом со мной.

— У меня такое ощущение или вы с матерью действительно разыграли меня как по нотам? Может, все-таки объяснишься?

— Ты прав, время недомолвок прошло. Но, кажется, я тебя отвлекла от чего-то для тебя важного?

— Устроенный тут нами бедлам настолько всполошил всю округу, что мне не стоит даже и пытаться сейчас что-нибудь предпринять.

Действительно, от гнева юной богини перебаламутило магические потоки. В караване «купцов» отнюдь не дилетанты собрались, наверняка всех привели в состояние повышенной боеготовности. Пропажа одного из наемников, скорее всего, уже обнаружена, и заявиться к ним в его обличье не судьба — раскусят вмиг. Выпустить же пленника, превратившегося после экстренного ментального допроса в овощ, и, воспользовавшись вызванным его появлением переполохом, заминировать все крытые повозки алхимическими бомбочками тоже не вариант. Даже школа кронков по маскировке и подкрадыванию к добыче мне тут не поможет. С минуты на минуту отряд под предводительством Керина ад’Калине снимется с привала, и те, кто охотится за ним, тоже не задержатся на месте, особенно в условиях возникшей ситуации.

— Трим, — нет, не показалось, действительно голос Лики звучит несколько уставшим и грустным, — ты сам только что добровольно и с полным осознанием последствий принял жреческий сан. Так, может, уже пора прекратить маяться дурью, рассчитывая только на свои силы? Ты всегда можешь положиться на меня в важных лично для тебя вопросах, не связанных с «профессиональной» деятельностью. — Тут Проказница улыбнулась, живо напомнив себя прежнюю. — Тем более в большинстве ситуаций, если подойти к ним творчески, можно и повеселиться!

Через несколько минут мы с Ликой и пускавшим слюни пленным вышли из-за деревьев на границе стоянки каравана. Проказницу смертные видеть не могли, а меня… Для них я предстал в виде призрака незадачливого наемника, отделившегося от тела прямо у всех на глазах.

Тело тут же опустилось на землю, радостно агукая, и устроило охоту за насекомыми, дух же проскользнул мимо замерших и приготовившихся к бою людей.

Что конкретно и как изменяла Лика через меня в находящихся внутри крытых повозок пентаграммах призыва — не знаю. Моя аура играла лишь роль инструмента в руках богини. Однако, по словам Проказницы, результат призыва должен был выйти совсем не таким, на который рассчитывали демонологи.

— Готово! Трим, теперь подойди к тому мужику… Да-да, именно к тому, который смотрит на тебя со смесью нежности и ужаса. Ласково посмотри ему в глаза и проведи кончиками пальцев по лицу. Потом поцелуешь его в лоб и медленно пойдешь прочь.

— Это еще зачем? — ужаснулся я.

— Так надо. И не спорь, считай это одной из благодарностей за мою помощь.

— Ага, значит, халявы не будет.

Грустно, конечно, но в принципе ожидаемо. Все имеет свою цену. Я тоже не забесплатно работаю на свою богиню. Другое дело, не хочется на себя примерять шкуру коричневого, пусть даже и в качестве розыгрыша.

Скрепя сердце и мысленно надев бронетрусы с усиленной защитой сзади, выполнил требуемое. Уже пройдя половину пути до спасительных деревьев, почувствовал, что отрядный маг начал плести мощный экзорцизм.

— Любимый, не уходи! — С отчаянным криком мужик толкнул мага, сбив тому концентрацию, и бросился вслед за мной.

— Беги, не отдавайся ему! — резанул уши полный паники визг Лики.

Каюсь, нервы у меня не выдержали. Оставшееся до джунглей расстояние, а это около пятнадцати метров, преодолел буквально в два прыжка. Вломившись в густой подлесок, еле успел среагировать и не наткнуться на что-то массивное, чего пару минут назад там не было. Перепрыгнув неожиданное препятствие, пробежал еще чуть-чуть и, уже взлетая по ветвям в крону дерева, различил позади подозрительные звуки.

Сначала послышался глухой удар окованного железом тела о нечто твердое, деревянное, издавшего при этом звук нещадно терзаемого клавишного инструмента. Тут же, ломая попадающиеся по пути ветви деревьев, сверху прилетело еще одно массивное деревянное тело. Чавкающий звук смятой ударом плоти и хруст ломающихся костей… Все. Незадачливый любовник был раздавлен.

— Согласно классическому определению помощь бога главному герою тянет как минимум на «рояль в кустах». Оглядываясь на весь сегодняшний день, скажу, что роялей должно хватить на небольшой оркестр, — строгим голосом разъяснила Проказница.

Ну и что ответить Лике? Из цензурного, имеется в виду. Вот и я ей ничего не ответил.

Глава 15

Связавшийся со мной Лерой сообщил о снятии отряда Керина ад’Калине с привала. Тут же зашевелились и «купцы». Определенно, тот, кто сливает информацию, делает это оперативно.

Через пару минут место стоянки каравана опустело, остался только радостно пускавший слюни идиот. Наемники могли бы и добить своего товарища из милосердия, чем оставлять одного посреди джунглей. Тут, конечно, не Галантар, но и своих хищников хватает. Да и опасно… Видать, побоялись лишний раз гневить богов (а в произошедшем недавно только выходец с Земли еще мог бы попробовать поискать другое объяснение, особенно по поводу падающих с небес роялей) и предоставили бывшего сотоварища самому себе.

Дождавшись, пока из виду скроется последняя повозка каравана, и убедившись, что никто не будет мешать, я спустился с дававшего мне укрытие дерева. Пожалуй, можно сделать еще кое-что, что позволит уменьшить возможные потери в отряде Керина при столкновении с «купцами».

В том, что столкновение это произойдет, я был уверен на все сто. Избежать его, конечно, можно, но… это не соответствовало ни моим планам, ни планам графа ад’Калине.

«Вот и пригодятся уроки шаманизма. Жаль, Никки тут нет, все-таки ее дед здорово обучил свою внучку сплаву некромантии и шаманизма. Мне же, несмотря на природное магическое могущество, шаманизм дается не ахти как. Особенно когда призыв духов провожу на новом для себя месте», — подумал я, глядя на место, служившее туалетом у тех, кто недавно покинул поляну.

Среди непрофессионалов бытует мнение: чтобы наслать на человека проклятие, порчу и тому подобное, необходим кусочек его плоти, будь то кожа, волос, ноготь, сгодятся кровь и слюна… Так, да не совсем.

Конечно, перечисленные «ингредиенты» замечательно подойдут для составления проклятия на основе магии подобия. Остается только доставить это самое проклятие адресату. Зная об этом, опасающиеся подобного нападения на свою персону обычно носят с собой простенький амулет отторжения. Постриг волосы или ногти? Собери их в кучку и поводи над ними амулетом. Случайно выпавшего волоса или реснички тоже можно не опасаться — амулет справится и с этим.

Однако все забывают об одной простой вещи: экскременты человека тоже являются его частью, причем подходят для проклятий ничуть не хуже крови. А на них действие амулета не распространяется. Конечно, в туалетах в соответствии с нормами устанавливаются отторгающие артефакты, но ведь во время стоянок на природе никто этого не делает.

— Лика, а если людей убьет проклятие, созданное мной, но доставленное духами, как это будет расцениваться?

— Получится, что их убьет дух, — пожала плечами девушка. — Но ты не забыл о своем жреческом статусе? Я — богиня проказ, а не убийц и диверсантов.

— Ой, да ладно тебе. Вся разница только в том, что шалопаи малолетние, а диверсанты взрослые.

— Не шути так, Трим. Пора тебе уже серьезно относиться к новому статусу. Боги не любят, когда кто бы то ни было смеется над сферой их влияния. Запомни это и впредь не делай так больше.

— Такое ощущение, что тебя подменили. Куда делась та озорная девчушка, которую я знал?

— Выросла твоя юная богиня, Трим. Выросла. Осталось совсем чуть-чуть, и я буду совершеннолетней. Знаешь, только сейчас я стала понимать, что хотела бы продлить детство хотя бы на сотню-другую лет. Но в то же время взросление открывает такие перспективы и возможности… От этого уже не откажешься.

— Значит, наступило время, когда мы можем нормально поговорить? Вроде и твоя мать сказала, что ты мне все объяснишь, — поинтересовался я, одновременно проводя призыв духов. Ага, теперь привязать всех духов к одной из десятков заготовок под мелкие и несложные одноразовые амулеты, постоянно таскаемые с собой. Надолго такого кустарного способа не хватит, но пара часов у меня в запасе есть. Теперь осталось посмотреть оставленные следы жизнедеятельности лошадей. Уж их точно никто никогда не защищает. Разумеется, если это не скаковые лошади ипподрома.

— Как ты уже, наверное, понял, слухи о вражде папы с дедом сильно преувеличены.

— Да уж…

— Не перебивай! Нет, напряженность в отношениях Рагана и Кроноса присутствует. Но это, как говорит мама, из-за того, что дед любого кандидата в мужья дочери воспринимал в штыки. Извечная проблема отцов, считающих, что их дочери достойны лучшего. Собственно, и все недоразумения между предками возникли именно из-за этого.

— Хороши недоразумения, — воспользовался я паузой в монологе Лики. — Один континент стал полностью необитаем, Галантар — лишь условно и частично пригоден для жизни. Да и в других местах Ойкума до сих пор гуляют отголоски подобного недопонимания.

— Ну погорячились слегка. С кем не бывает? Зато папа доказал деду, что достоин маминой руки! Правда, потерял большую часть влияния в своем мире, да и тут не приобрел всю ее полноту. Ой! — Проказница картинно всплеснула руками и сделала страшные глаза. — Ты только при папке такого даже не вздумай подумать! А то…

— Ага, ага, помню. Боги крайне негативно относятся к сомнениям в их могуществе.

Фух, а то я уж начал действительно беспокоиться за Лику. Слишком серьезной она была с момента ухода Фреи. Взросление взрослением, но даже в переходный период у человеческих подростков характер не меняется столь радикально. Основа всегда остается целостной, просто добавляется юношеский максимализм и порывистость в суждениях.

Глупо, конечно, волноваться за богиню, если ее мать не посчитала нужным проявлять тревогу. И тем более глупо подходить к Лике с обычными человеческими мерками. Но ничего не смог с собой поделать: привязался я к юной шалопайке, несмотря на все ее закидоны. А может, и благодаря им.

Да, сколько уже копался в собственном разуме, а он до сих пор преподносит мне сюрпризы. Пожалуй, любой новый житейский опыт надо будет анализировать через призму всего уже прожитого. Сознание не есть нечто стабильное и не может им быть. Любое действие или его отсутствие влечет к переоценке прошлого. Как минимум к чуть другому углу взгляда на некоторые вещи.

— Спасибо, приятно, что ты обо мне беспокоишься. И нет, я не копаюсь у тебя в голове. Не забывай: теперь, чтобы чувствовать тебя, мне это просто не нужно, — улыбнулась Лика.

— Кстати об этом «теперь»… Что все-таки было с тем обрядом не так? Да еще до такой степени, что Кронос решил тебя наказать?

Проказница поморщилась и с минуту молчала, сделав вид, будто собирается с мыслями. Решив не терять времени, пустился в погоню за ушедшим караваном. Поговорить можно и в пути.

— Тут такое дело… Я ж неопытная еще… Вот и не рассчитала чутка…

Я скептически хмыкнул.

— Нет, я все сделала точно, но… Представь себе два шара. Один наполнен воздухом, а другой вязкой жидкостью и во много раз больше первого. Это, если ты еще не понял, я иносказательно и упрощенно сравниваю наши души. — Вот ведь язва: так «тонко» намекнула, мол, недостаточно у меня мозгов, чтобы понять весь масштаб произошедшего. — Теперь берем шприц и наполняем его воздухом из первого шара, тут же закачивая во второй. Взамен из второго берем такое же количество жидкости и закачиваем в первый. Ничего не напоминает?

— Совсем за идиота меня не стоит держать. Я как-никак тоже был участником этого процесса.

— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжила Лика, — для меня такая прививка оказалась незаметна. Я просто растворила в себе твой «воздух». Тебе же… Воздух и жидкость удерживают свои позиции, и между ними образуется ограждающая пленка. Разумеется, постепенно происходит их взаимопроникновение. И все это сопровождается жутким раздражением. Ничего не напоминает?

— Так вот оно что! — До меня дошла наконец интерпретация происходившего со мной в последние пару недель.

Получается, было два возможных варианта развития событий: либо жидкость превращается в пар и равномерно распределяется по воздуху, либо жидкость впитывает в себя весь воздух. Условно, конечно. Если справляюсь, то для меня это становится вроде как прививкой, стимулирующей развитие. Не справляюсь — Лика ищет нового жреца, а я становлюсь ее сосудом. И что-то мне подсказывало, что во втором варианте от меня самого не осталось бы ни клочка личности. Для первого же варианта мне банально не хватало сил. Видимо, отсюда и проистекало желание кого-нибудь убить. Душа любого разумного кроме собственно ядра обладает еще приобретаемыми и вырабатываемыми за жизнь наслоениями. В смертный час часть таких наслоений не отправляется вместе с ядром богам, а остается осколками в мире. Как раз эти крупицы и принято считать душами, которые используют маги, затачивая их в кристаллы для своих нужд. В моем случае я, как жрец, убивая, пропустил бы через себя и эти осколки. Однако из-за собственных приобретенных повреждений души они не отправились бы вслед за ядром к Лике по связующему каналу, а поглотились бы мной. Получается, я инстинктивно жаждал получить строительный материал для заращивания собственных ран.

— Правильно. Другое дело, что тебе это не помогло бы. Осколки пошли бы не на укрепление твоей души, а послужили бы возникновению дополнительной преграды между нашими кусочками. Дальше — больше. Принесенное убийством разумного облегчение длилось бы недолго. Через некоторое время ты стал бы убивать постоянно и в конце концов сам себя погубил.

М-да… безрадостная перспектива. Стать обезумевшим от крови маньяком, на которого открыли охоту, как на дикого зверя…

— Предупреждая твой следующий вопрос: для тебя это тоже была проверка, поэтому и не предупредили. Неспособная обуздать собственные инстинкты, душа разумного подлежит развоплощению. Через подобный экзамен проходят все жрецы. В твоем случае все протекало просто более остро, чем обычно.

— А как же…

— Ты еще бесчисленное множество раз будешь подвергаться различным проверкам. Пройдешь — сможешь подняться на ступеньку выше. Не пройдешь — застрянешь в своем развитии, а возможно, и погибнешь.

— Понятно. Поэтому Кронос и отправил меня на Ойкум.

— Вообще-то сюда тебя переправила я. — Лика надула губки и сделала вид, что обиделась на мою короткую память.

— Не суть. Просто сейчас у меня сложились разрозненные кусочки мозаики в цельную картину. Я наконец-то понял и почему у людей поддерживается мнение о вражде Рагана с Кроносом, и почему магия и большинство наук не развиваются за прошедшие более двух десятков тысячелетий с момента Войны богов. Ведь мой артефакт передачи изображения и звука на принципах, отличных от общепринятых на Ойкуме, умным магам дал бы огромный простор для творчества и новых открытий. Именно поэтому ты стерла у Каима и мастера Мирцелия память о способах их создания и функционирования, заодно приведя в негодность все образцы!

— Молодец, возьми с полки пирожок. Там их два, бери тот, что посередине. Если догадался, то не стоит озвучивать. Однажды сказанное или сделанное отражается в мире, пусть даже и малозаметным призраком. Слова же, подтвержденные богом, становятся истиной. Пусть даже моим молчанием подтвердятся твои выводы. Благодаря твоей разработке твоя идея и так витает в воздухе. Пройдет время, и кто-нибудь придумает на этой основе что-то свое. И в дальнейшем не стоит вслух упоминать эту тему. По крайней мере, пока не освоишься в своем нынешнем статусе. Тогда, действуя через тебя, я легко смогу нивелировать вредные последствия разговоров. А вообще, на серьезные темы лучше в личном пространстве говорить.

— Замнем. Остается еще один актуальный вопрос. Вернее, вопросов множество, но по-настоящему в данный момент волнует только он… А времени нынче совсем нет. С остальными можно и погодить.

— Если ты о порке, то можешь не надеяться повторить подобное. С моей стороны это не было игрой. Боли от воображаемого удара я, конечно, не почувствовала, но… Это ведь очень обидно, когда существо, к которому ты испытываешь симпатию, отвечает черной неблагодарностью. Вот я и вспылила, частично потеряв самоконтроль. Благодаря этому ты смог воспользоваться моей силой, взяв недостающую энергию для контролируемого растворения в себе «прививки». Сознательно же дать тебе силы я не могла, ибо это часть меня и ты не смог бы перехватить управление даже маленькой толикой от пропускаемого через тебя. Зато поглощение тебя моей частью уже было бы не остановить. Дед мог бы исправить подобное, но он посчитал, что это будет мне уроком на будущее.

Забавно. Наказание Кроноса, судя по всему, было воспринято как должное и прошло мимо головки, забитой планами шалостей. Зато спровоцированная Фреей сценка, с последующим ее вмешательством, сподвигла Лику резко повзрослеть. Раньше и представить себе не мог, что эта озорная богиня способна хоть минуту быть серьезной. А вот поди ж ты.

И главное, не знаешь, что лучше: озорная девчушка с божественными возможностями или повзрослевшая богиня проказ. Если в первом случае оставалась гипотетическая возможность избежать ее каверз по причине их спонтанности, то от продуманных шалостей увернуться обычному человеку нет никакой возможности.

Тем временем за разговором с Ликой я нагнал караван и бросил на пути его следования активированные амулеты с духами.

Проклятия бывают разными. Против причиняющих прямой вред справляется стандартный набор амулетов либо штатный маг отряда. В данном случае имелось и то, и другое. Зато против более тонкого воздействия, особенно если оно построено адресно, с использованием частичек проклинаемых, нужен либо профессиональный шаман, либо защита от конкретного вида воздействия.

Убивать сегодня мне было противопоказано. Не только по статусу не положено, но я еще и помнил предупреждение Фреи о взваливаемой на себя ответственности. Еще бы понять смысл такого предсказания судьбы и с чем оно связано. Да и имеется ли в виду первое же мое убийство разумного либо засчитается сразу несколько смертей, если они произойдут с разделяющим их малым отрезком времени?

Так что на охранников и маскирующихся под возниц элитных наемников духи воздействовали слабо и тонко. И уж тем более вряд ли защита от подобного могла быть активной в чисто мужской компании (рабыни в клетках не в счет).

Ну в самом деле, та парочка коричневых была устоявшейся и не слишком афишировала свои отношения. Подобное, конечно, осуждается, но среди солдатской братии, когда женщин не видят неделями, а то и месяцами, а подстегиваемый эликсирами метаболизм людей моментально устраняет последствия приема понижающих потенцию препаратов, на близкие отношения сослуживцев стараются закрывать глаза.

Незаметные мелкие духи начали метаться между людьми, резко усиливая их реакцию друг на друга, делая взаимно притягательными. В кустиках на полянке отметились не все, но половина каравана начала переглядываться с явно читаемым во взглядах вожделением. Разумеется, кроме запахового аспекта происходили еще множественные микровоздействия на ауру, было даже легкое ментальное внушение реагировать на все, что движется. Конечно, феромоны разных людей действуют по-разному, да и подверженность тем или иным способам воздействия разнится, так что и неприязненных взглядов оказалось достаточно. Особенно когда не подпавшая под воздействие вторая половина каравана заметила возникшее томление между сотоварищами.

Я хмыкнул. На Ойкуме, как и на Земле, для обозначения однополой любви тоже подобрали свой цвет. Но тут поступили честнее и не стали «обгаживать» благородный голубой. Подобные отношения назвали по цвету коричневой глины, что любители месили друг у друга в… Ну понятно где.

Шуточка со стремительно коричневеющими мужиками из-за воспаленного проклятием воображения, конечно, плоская и тупая. Зато настрой маскирующихся под возниц мастеров меча на предстоящую битву был нарушен. Глядишь, где-то промедлят лишнюю долю секунды, и у людей из отряда Керина появится дополнительный шанс избежать ненужных потерь.

Ну теперь можно обогнать медленно движущийся караван и пробежаться до засады разбойников. Пора занимать места в партере и наслаждаться действом, которое вот-вот развернется.

Начало атаки лесной братии прошло по классическим канонам. По тащившей переднюю телегу лошади с разных сторон одновременно выпустили по две молнии из боевого артефакта. По второй кляче, попытавшейся обойти внезапно остановившуюся повозку, также отработали артефакты. Заодно добавили в животину арбалетный болт, на случай если охрана успеет среагировать и активирует защиту.

Из густых зарослей по обочинам дороги густо полетели стрелы и арбалетные болты. Один из магов каравана моментально превратился в дикобраза иголками внутрь. Два из трех выпущенных артефактных болта легко прошили его не успевшую выйти на рабочий режим защиту. Оставшийся «официальный» маг сосредоточился на защите людей и повозок. «Купец» последовал примеру возниц и спрятался под днищем одной из повозок.

Я усомнился в театральности происходящего, увидев, как один маг и семеро охранников отдали богам души в первые же секунды боя. Решив привнести некоторое оживление, активировал недавно созданный амулет. Призванные духи налетели на лошадей и… оказались отброшены уже заработавшей защитой. Слабыми оказались призванные сущности, а пригласить посильнее не мог: слишком заметно было бы. Ну что же, не очень-то и хотелось. Конечно, неплохо было бы, если бы лошади испугались и понесли, заодно перевернув повозку-другую. Но на нет и суда нет.

Наемники, охранявшие «купца», ломанулись было в заросли, не желая стоять под ливнем стрел. Однако растянутость каравана сыграла с ними злую шутку: собраться в ударный кулак и начать резать вчерашних крестьян не удалось. Через десяток минут все было кончено. Разбойники своим количеством не оставили охране ни шанса. Тем более что часть лесной братии не уступала наемникам по выучке. Да и ловушками нападающие тоже не стали пренебрегать, в результате двое охранников погибли не от мечей и стрел, а упали в яму с кольями и были размазаны прилетевшим с деревьев бревном.

Вот и решился вопрос с причастностью охраны каравана к планируемым действиям. Их просто принесли в жертву ради реалистичности постановки.

Оставшийся маг вместе с самим «купцом» держали постоянно истончающуюся защиту. Маги бандитов не спешили вступать в открытое противостояние с ними, позволяя лучникам раз за разом посылать свои смертоносные подарки.

Еще минут десять такого обстрела, и при стандартном развитии ситуации «торговца» можно было бы брать голыми руками. Выносливости подмастерьев магии не может хватить больше чем на пятнадцать — двадцать минут активного боя. В защите до получаса, но это в принципе мало что меняет.

Другое дело, что и «купец», и оставшийся в живых маг — не подмастерья, а мастера, причем явные боевики. Интенсивный обстрел обычными стрелами они могут принимать на свои щиты еще очень долго.

Ага, а вот и люди Керина! Десяток обошел место схватки по широкой дуге, выйдя на дорогу метрах в ста позади. Это наверняка кто-то из отправленных Ксерксом. По два десятка зашли в тыл разбойникам, а оставшиеся во главе с самим ад’Калине ударили вдоль дороги, с ходу врубаясь в заросли. Количество боевых магов на единицу отряда наследника Паларского было столь велико, что он решил особо не мудрить со стратегией. Ну действительно, что им могут противопоставить простые лесные разбойники? Тем более что у каждого воина имелось не по одному защитному артефакту, пробить который обычным бандитам не по силам. Это не говоря уж о том, что среди гвардейцев нет не обладающих Силой. Пусть и слабый, но обязательно маг. Да и мастеров боевой магии или близких к ним по уровню среди них хватает.

Расчет оказался верным. Через несколько минут на дорогу начали выводить связанных разбойников.

— Да благословят вас боги! Могу узнать, кому я, скромный купец Амарик из Нреона, обязан столь своевременным спасением?

Выползший из-под телеги «купец» начал заливаться соловьем, восхваляя доблесть спасителей и на все лады проклиная вероломность бандитов, лишивших его охраны и покусившихся на святое — принадлежащий «торговцу» товар.

— А ну вылезайте, бездельники! Поклонитесь нашему спасителю! — прокричал Амарик своим возницам и оставшемуся в живых магу.

Те между делом уже попытались рассредоточиться среди гвардейцев. Бесполезно.

— Так кого мне благодарить? Неужто командир доблестного отряда столь скромен, что не желает хотя бы назвать свое имя?

— Это несколько преждевременно, — раздался холодный голос Ксеркса. — Сложите оружие и деактивируйте все артефакты. В окружении столь мужественных воинов, — он картинно обвел рукой готовых к бою гвардейцев, демонстративно державших «купца» и его людей под прицелом арбалетов, — вам нечего бояться. На ближайшее время мы берем вас под свою охрану.

— Что же это делается? Неужто благородные в Багрионе занялись уже откровенным разбоем?

«Купец» был в растерянности, но продолжал играть роль. Такой поворот событий явно не был предусмотрен Амариком и его нанимателями. Внезапная атака не получилась, призыв демонов тоже почему-то сорвался. Бой с превосходящими силами без преимущества внезапности терял всякий смысл. Наследник графа скрыт верными телохранителями, и до него не вдруг доберешься. Проверка же с помощью жреца Калама, мелькавшего за спинами гвардейцев графа, не закончится пустым пшиком, и его вместе со всеми людьми ждет рабский ошейник.

— Хи-хи, призыв-то прошел, разбойнички с пентаграммами мертвы. Просто жертвенные рабы для нынешнего варианта не нужны особо. Они, скорее, выполняют роль маячка. — Раздавшийся над ухом голос Лики заставил вздрогнуть от неожиданности.

А я-то думал, она уже к себе ушла. Оказывается, нет. Видать, решила не довольствоваться наблюдением за подготовленной при ее непосредственном участии проказой.

— Не кипишуй, все будет пучком. Ща придет бугор и перетрет все. А меня эти фраера и не заметят, не ссы. Ишь как раззявились!

— Ты где таких слов-то набралась? — задал я вопрос.

У меня возникло подозрение, что последние две недели Лика пропадала не по причине наказания. Нет, скорее всего, Кронос не смог сразу оценить масштабы шалостей Проказницы, почерпнутых ею после посещения Земли. Учитывая же специфику подвластных ему сил, не удивлюсь, если его внучка отбывала наказание пару столетий по своему внутреннему времени. Отсюда и столь резкая для стороннего наблюдателя перемена в ее характере.

Сидящий на соседней ветви дерева фантом девушки обиженно надулся и демонстративно стал смотреть на разворачивающееся действо, не обращая внимания на меня. Похоже, угадал.

На дороге, как раз позади «купца», открылся портал.

— Ну что, девочки, вызывали? Вот он я! — самодовольно заявил вышедший из портала.

Выглядел он… она… оно… специфично. Огромные изумрудные глаза, окаймленные длиннющими ресницами, тонкие смазливые черты лица и полные чувственные губы, пышная грива волос до пояса и стройная фигурка с четвертым размером груди, гипертрофированным пенисом, не прикрытым ничем, и хвостиком, заканчивающимся кокетливой кисточкой в форме сердечка.

В осадок выпали все. Появление на сцене одного из младших божеств Ойкума не предусматривалось ни одной из сторон. И уж тем более никто не рассчитывал, что это будет Сатри.

Вдали послышались звуки органа…

— О! Да я смотрю, тут собрались любители игр с использованием острых железок? — обратился Сатри к прячущим под своими одеждами оружие возницам. — Это вы правильно меня позвали! Мне как раз на днях по знакомству парочку отличных обучающих видео принесли. — Лика заметно покраснела: понятно, откуда видео появилось. — Будем с вами отрабатывать жесткий БДСМ!

— Нет-нет, вы ошиблись, мы никого не звали! — раздалось несколько неуверенных голосов.

— Пентаграмму чертили? Жертвы принесли? Призыв производили? Значит, звали! — припечатало божество. — Остается только решить вопрос с вами… — Взгляд, полный надежд, на гвардейцев и людей ад’Калине. — Вы как, вуайеристы или тоже хотите присоединиться к веселью? А то среди этих, — жест рукой в сторону «купца», — не все находятся в моей власти, а чем больше народу, тем оно приятней… Ну не хотите — как хотите.

Через секунду половина людей и повозок каравана исчезли вместе с Сатри. Бог извращений решил позабавиться со своими новыми последователями-игрушками там, где им никто не будет мешать, разбирая по пунктам новые приемы из учебного видеопособия. Оставшиеся же люди «купца» явно скоро начнут завидовать им. Бог наиграется и отпустит (не факт, конечно, но вероятность большая), а вот Керин либо убьет, либо обратит в рабство. Пожалуй, инцидент с подготовкой нападения на наследника Паларского можно было считать исчерпанным.

Орган стало слышен еще более отчетливо…

Реальность внесла коррективы в мои размышления тот же час. Воистину не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

Козыри нападавших одним призывом пятерки демонов и внезапностью не ограничились, что они и поспешили доказать, пока люди графа не пришли в себя от случившегося. Пространство на сотни метров вокруг пошло магическими возмущениями, блокирующими любые известные способы связи на расстоянии. Одновременно с этим истошно закричали оставшиеся в клетках повозок рабы.

Набирая обороты, на глухой лесной дороге закипела схватка не на жизнь, а на смерть. Частично нападающие все-таки сумели отыграть фактор внезапности — сейчас от них никто не ожидал сопротивления.

Глава 16

Трое гвардейцев в первые же секунды боя поплатились жизнью за то, что расслабились и пребывали в ошарашенном состоянии. В сторону Керина моментально устремилась пятерка «возниц». Сбросив маскировку, они выдали себя — бойцы уровня «мастер меча и боевой магии». И эта группа чуть было не достигла успеха, пройдя сквозь охранявших наследника графа гвардейцев, как горячий нож сквозь сливочное масло.

Поначалу я не понял, как магам противника удается так быстро нейтрализовывать наших. Поняв же, пришел в бешенство. Среди слаженно действующей пятерки был боевой целитель, одно за другим посылающий в гвардейцев целительские плетения, беспрепятственно проходящие защиту. Означать это могло только одно: кто-то слил информацию о настройках амулетов отряда. Боевые плетения система опознавания «свой — чужой» так не пропустит, а вот целительские — вполне. Инфаркт или инсульт не убьет человека на месте, да и амулеты с ними в итоге справятся, но попавший под раздачу на какое-то время не боец.

Крысеныш хорошо постарался. Предавать тех, кто искренне считал его как минимум приятелем, а то и другом! А я знаю только одного человека в отряде Керина ад’Калине, имевшего возможность узнать секретную информацию подобного рода и способного на такой поступок. Это Седрик а’Нольдер.

Вот только он далеко не глупец, хоть при этом отчаянный трус. Не вяжется столь явное предательство Седрика с его характером. В случае провала нападавших он подставляет себя и теряет все.

Служившее мне укрытием дерево с громким треском повалилось на дорогу — один из выпущенных и пролетевших мимо цели огненных шаров разнес его ствол у самого основания. Пришлось выбирать: продолжать изображать из себя обезьяну, следящую за схваткой, и перебраться на соседнее дерево или помочь своим. Подумав, решил пока не вмешиваться. Убивать мне противопоказано, а просто обезвредить противников не хватит умений. К тому же Керину никто не угрожает (прорывавшихся к нему остановили самыми радикальными средствами), а с оставшимися воинами справятся и без меня.

Зато я заметил нездоровое шевеление в трех уцелевших повозках, располагавшихся в хвосте. Из каждой выпрыгнули по два человека. Почувствовались всплески магии. Неразличимым силуэтом в листве, я, перепрыгивая с дерева на дерево, решил подобраться поближе.

Минуту спустя мне стала понятна и причина несвойственного крысенышу Седрику риска. Карашцы не зря славятся своими демонологами, а Сатри явно забрал не всех, а только тех, кто был напрямую причастен к его вызову или попал под влияние насланного мной проклятия. Смирно стоявшие до этого лошади вспухли отвратительными на вид нарывами, трансформируясь в демонов.

Вот теперь все стало на свои места. А я еще удивлялся, что на отряд Керина готовится нападение относительно небольшими силами, неспособными со стопроцентной гарантией с ним справиться.

Призыв тех пяти демонов, что мы с Ликой сорвали, изначально задумывался как отвлекающий маневр. Уже мертвые либо плененные крестьяне с пентаграммами призыва на спинах как раз оказались бы в тылу либо в самой гуще гвардейцев. Удар «возниц», поддержанный демонами, проникшими в тела коней, должен был заставить втянуться в бой все резервы наследника графа, буде они сразу не покажутся. Сокрушительное же поражение призваны были нанести уже те, кто до поры до времени прятался сзади, под защитой крытых повозок.

И, что самое поганое, я вдруг осознал, что не смогу теперь отсидеться на дереве сторонним наблюдателем. Да, помощь от лорда Глара уже должна быть на подходе (как только включилось подавление связи, оставленный мною в трехстах метрах позади маячок автоматически стал посылать сигнал тревожной группе), но безучастно смотреть, как проходит призыв еще одного демона, на этот раз действительно могущественного, оказалось выше моих сил. Не в последнюю очередь потому, что в жертву ради призыва было принесено два десятка человек, а тело в центре пентаграммы призыва принадлежало кронку. Слишком многое связывает меня с этой полуразумной расой, чтобы пройти мимо страданий одного из ее представителей.

— Кро-о-онк! — донесся до меня полный муки крик.

— Кро-о-онк! — вторя ему, я с боевым кличем свалился на голову проводившего обряд демонолога.

Мой крик, усиленный магией, тяжелой волной прокатился по воинам противника, сшибая их с ног. Узконаправленная по ходу движения акустическая волна способна при удаче сознания лишить, а то и жизни. Особенно если защита не будет настроена на отражение подобных атак.

К сожалению, демонолога прикрыла буквально из ниоткуда выросшая пара магов. Видать, до этого тоже неотлучно охраняли его тело, скрываясь вместе с ним. Судя по слаженности, с которой они заступили мне дорогу, эта двойка уже давно притерлась друг к другу. Один маг прикрывал демонолога и своего напарника, взяв на себя защиту и приготовившись вступить в схватку на клинках, другой исполнял атакующие функции, сразу попытавшись засыпать меня с безопасной дистанции множеством убийственных плетений.

Бой — не дуэль, тут все средства хороши, главное — победить. И уж, конечно, тут нет ограничений на оружие и используемую магию, если они не противоречат данным богами законам. Противники, как и все нападающие (ныне защищающиеся), относились к воинской элите, и экипировка у них была соответствующая. Но и мое вооружение и доспехи им ничуть не уступали, а во многом даже и превосходили. На моей стороне сила, на их — опыт и численность. Проиграть я не боялся, тем более что пришедшие в себя гвардейцы повсюду теснили агрессоров (в том числе с флангов и с тыла), при нынешних раскладах исход схватки был предрешен. Но вот потраченное на нейтрализацию магов и демонолога время могло позволить завершить ритуал призыва, да и чуть поодаль возникли странные колебания пространства. Пришлось поспешить.

Сбросив маскировку ауры, втянул в себя Силу из десятка кристаллов душ. Переполненная энергией аура прирожденного мага заблистала в магическом зрении во всей красе. Как недавно выяснилось, мне можно было не прятать свою суть за ложной аурой, опасаясь преследования со стороны жрецов Рагана. Так почему бы не перестать скрываться, заодно посеяв в рядах противника дополнительную сумятицу? О прирожденных магах по Ойкуму гуляет множество легенд и слухов, но все они сходятся в одном: не стоит становиться у нас на пути.

Выставленный магом защитный полог я разбил мощным и грубым плетением, заодно испарив и ноги обоих магов. Целительские амулеты не позволили врагам потерять сознание от болевого шока, так что пришлось потратить на каждого по доле мгновения, вышибая из них дух, но не убивая. О предупреждении-предсказании богини судьбы я помнил.

Мелькнуло оскалившееся в мерзкой ухмылке лицо обернувшегося демонолога. На его щеке красовался знак вставшего на путь мести, а глаза смотрели на меня с неприкрытой ненавистью. Лицо гада мне было хорошо знакомо.

«Еще увидимся!» — пришел мне мысленный посыл, и в следующее мгновение демонолог исчез во вспышке телепорта.

Запоздавшее на секунду боевое плетение лишь бесполезно ударило в землю, где еще недавно стоял Сильвестр а’Марине, оставив после себя метровой глубины воронку.

— Кронк! — На этот раз в крике я вымещал свою ярость.

Желание кого-нибудь прикончить перестало быть абстрактным, теперь я точно знал, кого хочу убить. Уж эту только что ускользнувшую тварь я был готов замочить, несмотря на все предостережения. Тогда, в Галане, оставил гада жить, но унизил, заодно запустив порочащий его честь слух. Теперь у меня появился личный враг, готовый разрушить свою душу в погоне за местью. И, что самое поганое, его право на месть подтверждено богиней мести, а я при личной встрече с ним оплошал и не решил эту неожиданную проблему.

Способ ударить по мне побольнее Сильвестр нашел действительно хороший. Смотреть на гибель, часто мучительную, людей — дело привычное. К тому же взрослого человека всегда найдется за что убить — не бывает среди них безвинных. Наблюдать же, как призыв демона вступил в завершающую фазу и инфернальная тварь вселяется в тело существа, чьей расе я обязан столь многим, и пожирает его душу, а самому чувствовать себя бессильным что-либо изменить, — вот это действительно страшно.

Прерывать призыв поздно, оставлять все как есть — опасно. Неизвестно, что за тварь вызвали из бездны, но то, что она могущественная, неоспоримо. И ведь ничего не поделать, придется нанести удар милосердия и прервать мучения кронка. Дожидаться, пока им полностью завладеет демон (а на него вроде бы не распространяется предупреждение Фреи), выше моих сил. Да и неизвестно, смогу ли я справиться с полностью воплотившимся в теле кронка демоном. Вру. Известно. Такой орешек мне не по зубам.

Взломать ограждающий призыв барьер оказалось на диво сложно. Оно и понятно, договор с демоном явно был заключен заранее, и защита нужна не от него, а ему, пока он не воплотится в жертвенном теле. Когда я добрался наконец до кронка, от его сущности уже не осталось практически ничего и удар мечом мной наносился без внутренних терзаний, лишь как необходимая мера.

Напитанная энергией сталь рунного клинка не смогла оставить на теле кронка ни следа. Десяток различных боевых плетений, одно другого сложнее, выпущенных со всей доступной мне скоростью и мощью, лишь сдвинули тело с центра пентаграммы, оставив моментально заросшие повреждения. В распахнутых глазах изуродованного влиянием хаоса кронка стало разгораться инфернальное пламя.

«Трындец, сейчас меня будут рвать!» — мелькнула заполошная мысль.

«Извини, но тут ничем не смогу тебе помочь. Противостоять богине мести мне не по силам. Ты должен справиться сам». — А вот и комментарий начальства.

Пожалуй, в моем арсенале есть только одна вещь, гипотетически способная помочь мне победить в прямом столкновении с демоном. Если и это не сработает, то уже и не знаю, что делать. Придется, наверное, со всей возможной скоростью тикать с поля боя, наплевав на все и всех. Ох и не хочется для себя подобной судьбы. От такого уже не отмоешься.

Впитав энергию из еще десятка камней душ, я буквально прилепился к кронку-демону и нанес аурный удар, разбивая еще не до конца сформированную энергетику демона.

— Да чтоб этому Сильвестру в общественном транспорте девушки место уступали! — выдохнул я проклятие сквозь стиснутые до боли зубы, из последних сил убегая к деревьям и пытаясь забиться в какую-нибудь яму, где меня не будут видеть и пытаться убить в ближайшее время.

Так плохо мне не было с тех пор, как… как я выпорол Лику. То есть было, и совсем недавно. Последовавшее за поркой в точности повторяло то, что со мной стало твориться сейчас. Разница в том, что тогда я мог полностью отключиться от реальности и уйти сознанием во внутренний мир, сейчас же я находился посреди поля боя, где лишиться сознания — прямой и короткий путь к смерти.

Отыскал способ победить могущественного демона: находясь в центре пентаграммы призыва, своими тонкими оболочками разрушить его, еще только формирующиеся. Ага, десять раз блин! А подумать головой, что основу инфернальной твари составляет душа, раз она вынуждена вселяться в чужое тело, и что эта душа тут же вцепится в более вкусную, чем ранее, добычу, добровольно вставшую в фокус ее средоточия силы — центр пентаграммы?

Добравшись до зарослей джунглей, упал в первые же попавшиеся кусты, угасающим сознанием стараясь продвинуться поглубже. Кажется, по пути меня даже кто-то пытался несколько раз убить. Но то ли артефактная защита у меня оказалась на уровне, то ли Лика прикрыла своего жреца — достать меня никто не смог.

Проказница действительно прикрыла меня, дальнейшие разборки аборигенов прошли мимо ее слуги. Даже ближе к вечеру никто так и не смог приблизиться к моей безвольной тушке, пока я, очухавшись, не покинул убежище на своих двоих.

Пожалуй, не будь порки и последовавшей за ней вспышки гнева Лики, нынче я бы не выжил. Демон попытался поглотить мою душу, откусывая от нее куски, вот только я уже был к этому готов. Внове было только то, что в прошлый раз меня растворял в себе кусочек «прививки» из души, действуя на одних инстинктах, а в этот раз меня старалась обглодать полноценная обладающая разумом душа. Зато тогда у меня не было официальной божественной поддержки и бесконечного (по моим меркам) притока Силы по связывающему нас с Проказницей каналу для борьбы с интервентом.

При взгляде изнутри своего внутреннего мира (извиняюсь за каламбур) демон выглядел как прилепившаяся ко мне сфера с множеством шевелящихся отростков наподобие щупалец, заканчивающихся острыми и прочными крючками из трех то ли когтей, то ли зубов. И вот эта пакость, вжимаясь в меня, старалась пробиться, пробуриться в центр моей души, отколупывая при этом кусочки и переваривая их.

Пользуясь даруемой Ликой энергией, удалось уплотнить внешний каркас души настолько, что демону приходилось наносить несколько ударов выращиваемыми отростками щупалец-зубов по одному и тому же месту, дабы отколупнуть от меня кусочек. Поначалу я постарался по старой памяти растворить в себе его душу, но вскоре понял бесполезность таких попыток. Мало того что это жутко больно, так еще и демон тут имел огромное преимущество. Пришлось учиться на ходу и перенимать чужой опыт. По аналогии с демоном удалось также вырастить несколько щупалец души, а дальше, пользуясь ими, как ударно-дробящим инструментом, откусывать маленькие кусочки от противника.

Победа досталась дорогой ценой. Не был бы целителем — стал бы седым и трясущимся от ужаса старикашкой. Стоило только приноровиться к одной манере атаки демона, как он тут же менял тактику. Выиграл схватку, в которой ставкой на кон была собственная душа, я только благодаря энергетической подпитке со стороны Лики. Демон же, отрезанный от своего родного плана реальности и лишенный подпитки приносимыми в жертву людьми, постепенно растерял все силы. Ну а дальше, беззастенчиво пользуясь перенятыми от него приемами борьбы, удалось постепенно, кусочек за кусочком, обглодать его самого. Под конец от инфернальной твари осталось лишь прочное ядрышко, неподвластное моим попыткам его разбить или растворить. Ну раз мне не по зубам, тогда я и отправил это ядро души демона прямиком Проказнице по связывающему нас каналу. Пристроит куда-нибудь, а нет — так выкинет.

И вот, придя в себя в реальном мире, я разглядывал затерявшийся в джунглях второстепенный тракт. «Покуролесили, однако!» — эта мысль первой пришла в голову при взгляде на то, что меня окружало. Остовы сгоревших повозок каравана образовали почти правильный овал. Джунгли на двести метров от головы и хвоста колонны, а также вдоль дороги были буквально перепаханы, перебиты в мелкую щепу. Лишь кое-где виднелись островки выжившей растительности, на одном из которых я и очнулся. Да и тот, скорее, выглядел хаотичным переплетением ветвей искореженных до неузнаваемости растений.

Рядом со мной тут же вырос гвардеец.

— Господин Тримион а’Кронк, имею честь передать вам приглашение лорда Глара пройти к нему и обсудить произошедшее.

О как! Этого гвардейца графа я хорошо знал лично, неоднократно сходился с ним в тренировочных поединках, как, впрочем, и со многими другими гвардейцами, но никогда Экрин не называл меня на «вы». Конечно, ауру прирожденного мага я не скрывал больше — не было смысла, все равно все имели возможность полюбоваться на нее, пока я был в отключке. Но это не повод для обращения на «вы», ведь прирожденный маг — это еще не значит, что достиг уровня мастера в чем-либо, особенно если маг молодой, а владетельным аристократом или его наследником я никогда не был. Любви к лести у Экрина также ранее не наблюдалось. К тому же сама вежливая форма приглашения, а не требование бежать с отчетом… И что это значит? Правильно, во мне определили жреца. Вопрос: как?

«А ты на себя посмотри!» — раздался в голове голос Лики.

Да… Вся моя экипировка окончательно и бесповоротно перешла в разряд бывшей. Несколько обугленных лоскутков, некогда бывших кожей василиска, явно не годились на роль доспеха. Многочисленные метательные ножи исчезли без следа. Впрочем, возможно, это они виднеются в виде капель расплавленного металла, блестят в ямках спекшейся земли, отчетливо повторяющей контуры моего тела. Особенно понравился закрученный в штопор и изогнутый в нескольких местах рунный меч гномьей работы.

Важно было другое: лохмотья, что оставались на мне, висели не на голом теле. Жреческие браслеты, некогда надетые в качестве ученических и разросшиеся до полноценного доспеха, нынче полностью затянули мою фигуру и приобрели материальность. На черной поверхности медленно ползли, тускло, почти незаметно глазу, переливаясь, цепочки рун. Вот и зримо-материальное подтверждение статуса первожреца Проказницы. Для примера: у учителя браслеты были небольшими и покрыты рунами, даже не делающими попыток шевелиться, — знак жреца прирожденного мага, занимающего высокую, но не очень, должность в жреческой иерархии. У Сарника же, отрядного следователя, вообще на запястьях была простая татуировка, показывающая, что он обычный жрец Калама.

Сорвавшееся с ауры плетение сотворило зеркало, в котором можно было без проблем рассмотреть себя в полный рост. Даже такое легкое магическое действие отозвалось болью. Перенапрягся, полностью вложившись в аурный удар и последующую борьбу с душой демона. Неприятно, конечно, но терпимо. Будто повинуясь моему желанию (хотя почему — будто?), браслеты-доспехи подернулись легкой рябью. Через секунду куски бывшей экипировки упали на землю, позволяя рассмотреть мое отражение во всей красе.

М-да… Доспехи сидели будто вторая кожа, повторяя все изгибы тела. Даже слишком анатомически правильно. После первого же взгляда на себя возникло рефлекторное желание чем-нибудь прикрыться. Хоть фиговым листочком. С другой стороны, по колючим кустам я прятаться не собираюсь, броня крепка, а стесняться мне нечего. Но все же правила приличия соблюдать надо. Соткавшаяся иллюзия прикрыла мою кажущуюся наготу. Доспех отзывать не рискнул, а то нагота сразу перейдет в разряд реальной. В принципе это тоже не проблема, но ходить босиком по полю магического боя — удовольствие ниже среднего, а как оставить только ботинки, я не представлял.

«И давно я так выгляжу?» — мысленно спросил Лику.

Разумеется, вопросы к Проказнице на этом не заканчивались, но для остальных сейчас не время. Вот завалюсь спать, тогда и приглашу ее к себе в личное пространство поговорить по душам.

«Недавно. И никто, кроме него, не видел тебя таким», — пришел ответ.

— Передай графу, что скоро буду.

Гвардеец кивнул и умчался к скоплению аур за границей вызванных недавним сражением разрушений.

Я же, особо не торопясь, последовал за ним. Где-то там ощущалась метка моей химеры. В одной из чересседельных сумок на спине Пепе лежал свернутым пространственный рюкзак, в котором хранилось множество необходимых в походе вещей, в том числе сменная одежда.

За время моей отключки тела погибших убрали и даже рассортировали на своих и чужих. Своих отправят родственникам, а бандитские тушки, в зависимости от повреждений, либо продадут некромантам, либо, если транспортировка окажется невыгодной, покойники отправятся в ближайший храм богов за счет последних. Различные фрагменты тел, коими также всегда богаты поля сражений, сожгут тут, на месте, но чуть позже. Несмотря на это, над бывшим полем боя витал неистребимый запах смерти — крови, паленого мяса и вывалившегося содержимого кишок. Тошнотворное сочетание. Неудивительно, что прибывший порталом вслед за подмогой граф ад’Калине приказал разбить лагерь чуть поодаль, где ничто не мешало допрашивать пленных.

— Граф, — поздоровался я, входя в походный штабной шатер, ранее занимаемый Керином.

Сам сын графа, как мне уже стало известно, имел долгую беседу с отцом. О чем они говорили, не знаю. Однако Керин в сопровождении десятка гвардейцев и оставшихся в живых членов своей свиты вскоре ускакал в чей-то замок, захватив с собой и бордель на копытах. Вид при этом у наследника был далеко не радостный, да и настроение, судя по отзывам, препоганое.

Рассказал об этом мне Икар, которого я встретил неподалеку от моей химеры. Он же и проводил к графу.

В полном соответствии со своим знаменитым земным тезкой гвардеец тоже осваивал полеты. Только этому больше повезло: после того как защитные пологи приказали долго жить, разорвавшийся неподалеку огненный шар лишь опалил Икара и отправил в «продолжительный полет» метров на пять. При приземлении он сломал в трех местах правую руку, да и контузию получил неслабую, но с учетом целительской помощи к завтрашнему дню будет в порядке. Его могли бы и раньше поставить в строй, но раненых много, а жрица Адели в первую очередь занялась устранением последствий магической драки для природы, не дав окочуриться только тяжелораненым. Отрядный целитель, должность которого занимал я, провалялся под кустами несколько часов без сознания, а трое целителей под руководством Элии ад’Рал (они прибыли вместе с графом, как только закончилась схватка и стало ясно, что на несколько миль в округе нет ни одного враждебно настроенного существа) и так выложились наполную. Правда, выкладываться им пришлось по большей части ради пленных: не дать преждевременно уйти к богам сначала сразу после сражения, а потом во время пыток — та еще задачка, немало сил требующая. Вот и вышло, что своих воинов подлатали только так, чтобы не было осложнений, чуть ускорили заживление, зато чужим досталось все внимание, силы и умения.

— А, Трим, рад видеть тебя живым и здоровым. — Сквозь эмоциональные барьеры Глара ад’Калине на меня плеснуло искренней радостью. — Или мне к тебе на «вы» обращаться надо? Экрин сказал, что перед пробуждением на тебе проявились символы жреческой власти высокого сана?

Мысленно я поаплодировал графу. В одном вопросе благодаря талантливо подобранным интонациям крылось столько подтекстов, что просто жуть. Тут было и желание узнать, в каком качестве я вообще участвовал во всей этой авантюре, и как относиться ко мне дальше: как к жрецу или как к прирожденному магу. Заодно мне намекнули, что пока о моем статусе знают только двое: граф и Экрин. Значит, если на то будет мое желание (кстати, а оно будет?), никто посторонний не узнает о моем жречестве. Ну и, разумеется, интерес вызывал тот факт, как я из обычного (пусть и прирожденного, зато неофициального) мага вдруг превратился в высокопоставленного работника бога. Да и насколько давно я вообще стал жрецом, если умудрился дорасти до высокого ранга?

— Лорд Глар, раньше мы с вами общались без церемоний, так зачем начинать сейчас? Тем более что, видимо, Экрин немного ошибся, приняв действие защитного артефакта за что-то другое.

— Значит, ему показалось, — флегматично произнес граф и замолчал, обдумывая что-то свое.

Ну, не хочется мне пока афишировать свой новый статус, особенно посторонним людям. Возможность действовать инкогнито дает широчайший простор воображению, тогда как известность иногда может спутать все карты. Тем более у меня образовались планы на будущее, требующие частичной анонимности. Прирожденный же маг, вопреки распространенному мнению, не обязан быть жрецом. Вернее, абсолютное большинство из нас на Ойкуме становятся жрецами Рагана. Полностью независимых нет — никто не оставит без присмотра тех, кто при должных знаниях и времени на реализацию может устроить хороший катаклизм, но есть и просто посвященные кому-то из богов. И под последнюю категорию мне пока еще можно закосить.

Насчет разговорчивости Экрина я не беспокоился абсолютно: нельзя рассказать о том, о чем не помнишь. Просто на момент его доклада лорду Глару моя ментальная закладка еще не успела полностью затереть его воспоминания последних минут. Граф, как менталист, ценящий свое время, просто считал его память при докладе.

Впрочем, лорд в любом случае скоро узнал бы о моем жреческом статусе: способ беспрепятственного подслушивания и подсматривания, несмотря ни на какие защиты, в скором времени, согласно нашей договоренности, будет предоставлен ему в пользование на неделю. Я даже честно дам ему документацию по созданию подобного, где в качестве одной из важнейших позиций будет стоять непременное участие моей богини.

— Я просил тебя зайти вот по какой причине, — минуту спустя начал ад’Калине, вынырнув из раздумий. — Засада на моего сына была организована карашцами. Пока непонятно, было это личной инициативой графа Кирана ад’Ланра, либо это была попытка вторжения государства Караш в королевство Багрион. Но в любом случае Багрион подобное не оставит без последствий. К сожалению, политика такова, что для начала ответных действий придется предоставить империям доказательства совершенной карашцами агрессии по отношению к нам. Так уж получилось, что ты сыграл не последнюю роль в этой истории. В связи с этим я, как официальный представитель Тайной канцелярии в этом деле, вынужден просить тебя обрисовать произошедшие события как можно более подробно.

Угу, иными словами графу нужно устроить мне допрос под протокол и подшить показания к делу. С этой стороны ему даже выгоднее не заявлять во всеуслышание о моем жреческом статусе, оставив это в качестве дополнительного козыря. Можно сомневаться в словах обычного мага, но усомниться в правдивости жреца все равно что плюнуть в лицо его богу.

Кстати, вот еще одна проблема, связанная с нынешней работой: мне теперь нельзя врать. Можно недоговаривать, умалчивать, отвечать уклончиво, но нельзя лгать прямо. Ну а если человек неправильно понял мои слова — это его личные трудности.

— …К сожалению, выбранный способ прерывания призыва демона ударил и по мне, пришлось спешно покинуть поле боя. Вот так все и произошло. Ну а о том, что случилось после того, как потерял сознание, мне и самому было бы интересно услышать.

Закончив рассказ, промочил горло, с сожалением допив остатки вина в кубке. Изумительный букет был у этого поистине неповторимого коллекционного напитка. Лет пятьсот выдержки рядом с магическим источником, не меньше. Благородный букет вина не портил даже легкий привкус эликсира правды, скорее, он добавлял некоторую пикантность. Графу я ничего не сказал по поводу посторонних примесей. Мало ли, скорее всего, это стандартная процедура во время допроса, идущая в комплекте с целой сетью скрытых артефактов, фиксирующих множество параметров моего тела и ауры. Тем более что личные тайны лорд Глар вызнать пока не пытался, ментальных воздействий не применял, а действие эликсира я, как целитель, блокировал с легкостью.

— Кстати, не расскажете, что было, когда я потерял сознание? — спросил я, увидев, что граф отключил записывающие артефакты, действовавшие с начала допроса, но пока не спешит заканчивать разговор.

Раз уж есть возможность, надо удовлетворить свое любопытство. Тем более что картина разрушений в джунглях слишком уж впечатляла масштабами. Ни у одной из сторон сотворить подобное на столь огромной площади просто не хватило бы сил, даже целенаправленно промахиваясь по противнику. А даже если бы у кого-то и хватило, то другая сторона проиграла бы битву в считаные минуты. И никто не успел бы нанести вред окружающей природе.

— О готовящемся нападении, как ты догадываешься, я узнал заранее, о месте и времени его проведения, как и о задействованных силах, нет. Поэтому и держал наготове два десятка гвардейцев-ветеранов и еще сотню в состоянии получасовой готовности.

Я мысленно присвистнул. Гвардейцы, те, что имеют полное право называться ветеранами, — это такие зубры, которые прошли не одну сотню схваток за десятки, а то и сотни лет службы… Среди них нет ни одного, не достигшего звания мастера меча, да и в боевой магии среди ветеранов две трети мастеров, есть даже пяток магистров. Иными словами, ад’Калине постоянно держал под ружьем всю воинскую элиту графства. Да уж, на мелочь он не разменивается. Такими силами вполне можно захватить небольшой город и обойтись практически без потерь. Вообще, личные войска графа ничем не уступают Багриону. Впрочем, оно и неудивительно: Багрион всегда славился наемниками и магами, лучшие же, естественно, находились на службе у местных правителей. А граф Паларский — один из влиятельнейших людей королевства.

— Твое своевременное предупреждение позволило собрать всех без спешки и незаметно для шпионов. Да еще и пространственников дополнительных вызвать. Так что к моменту поступления сигнала все было готово, чтобы открыть сразу два портала.

Из дальнейшего рассказа я понял следующее.

Активированный карашцами артефакт был призван не только глушить всю возможную связь, но еще и вносил помехи в работу сети артефактов-подавителей, блокирующих открытие вражеских порталов на перекрываемой ими территории. За то время, пока «возницы» каравана погибали от рук воинов Керина, карашцы призвали еще одного демона и открыли портал. Демон, спасибо мне, натворить дел не успел. Однако портал, благодаря тому что открыт он был изнутри зоны помех на заранее указанные координаты, заработал быстро.

Ситуация на поле боя поменялась мгновенно. Если Керин до этого момента теснил противника по всем фронтам, то теперь ему пришлось дать приказ об отступлении: на подмогу карашским наемникам пришла гвардия Кирана ад’Ланра.

Если я правильно понял, то изначально план графа Кирана строился на внезапности. Нанятые им воины сковывали отряд Керина боем до прибытия подмоги. А дальше наследник графа Паларского вместе со своими людьми быстро погибал. Разумеется, было понятно, что ад’Калине, находясь на своей территории, имел возможность вызвать через портал тревожную группу на помощь, и в случае критической ситуации он не замедлил бы это сделать. Вот только много ли гвардейцев дежурит, находясь в готовности выступить по тревоге? Обычно это десяток молодых и неопытных бойцов, в котором, дай боги, есть пара мастеров магии, еще несколько десятков может прибыть разрозненными группами в течение получаса — пустяк для того количества, которое перебрасывал порталом ад’Ланра.

Ну а дальше перед карашцами уже был выбор: убраться восвояси (маловероятно); дождаться следующей партии прибывающих порталом прямиком в ловушку и вернуться домой (очень вероятно); перебить всех, кого лорд Глар пошлет спасать своего сына, и устроить в приграничных землях кровавую вакханалию. Последний вариант самый вероятный, ведь это реальная возможность ослабить королевство Багрион, причем чрезвычайно сильно, вплоть до аннексии части территорий.

Столкнувшись с реальностью, планы Кирана ад’Ланра рассыпались прахом. Мало того что был потерян эффект внезапности, так Глар ад’Калине узнал о готовящемся нападении заранее (разведка донесла), а кое-кто к тому же заблаговременно подсказал время нападения и разместил амулет-маяк для портала в удобном месте за несколько минут до начала боевых действий. Иными словами, маги-пространственники получили координаты своего портала и смогли открыть его почти одновременно с карашцами.

Более идеальный момент подгадать было бы сложно и специально. Нападающие успели перебросить часть подкрепления и подать сигнал, что есть осложнения, но решаемые. Так что очередность прохода карашцев была изменена. Вместо бойцов средней руки, должных поддержать уже вступивших в бой наемников, в портал пошла элита, призванная решительно, жестко и быстро сломить сопротивление. Керин, не будь дураком, скомандовал отступление. И тут с тыла по карашцам ударили пришедшие на помощь гвардейцы графа Паларского. В результате граф Киран ад’Ланра потерял около девяноста процентов самых боеспособных воинов. Среди прочих погибло два карашских магистра боевой магии, а один был захвачен в плен.

В связи с тем что объявления войны не было, а нападение осуществлялось из засады и с целью убийства или пленения законного наследника хозяина земель, на которых это все и происходило, на захваченных живьем законы войны не распространялись. Они теряли право выкупиться из плена и автоматически становились собственностью победителей как разбойники, прихваченные на горячем.

Узнав о результатах, я даже начал подозревать лорда Глара в провокации. Ведь карашцы потеряли свою военную элиту. На поле боя такие, конечно, тоже погибают, но не так уж и часто — целительские амулеты вполне позволяют им дотянуть до момента оказания помощи. И даже если твоя сторона проиграла и ты попал в плен — ничего страшного: война закончится и тебя обменяют либо отдадут за выкуп. В данной же ситуации потери самых боеспособных людей у ад’Ланра были невосполнимы. В то время как багрионцы, а точнее, паларцы получили для своих магов отличные образцы для работы. Редко когда в категорию разбойников, которых можно безнаказанно пустить на опыты, попадают мастера меча. Мастера и магистры магии вообще эксклюзивный товар. Это уже не говоря о том, что Багрион получил абсолютно законный повод под видом личных разборок оттяпать от земель рода а’Ланра в пользу а’Калине солидный кусок. Разумеется, помощь обоим графам их государства оказывать будут, но это будет помощь наемниками, а не регулярной армией. А лучшими наемниками, как известно, славится Багрион.

Ну и еще один момент: лорд Глар тактично умолчал об участии во всей этой истории герцога Бригонского. А ведь именно с его территории на земли графа Паларского проходили разбойники. Значит, герцога впутывать в разборки не будут.

И что это значит? Правильно, не такой уж этот герцог и смутьян и потенциальный мятежник. Не удивлюсь, если вражда графа Паларского и герцога Бригонского лишь тщательно срежиссированная театральная постановка, с помощью которой королевство чистят от неугодных, натравливая их друг на друга.

В эту теорию немного не вписывается прошлогоднее нападение наемников на Лауру а’Калине и ее дочь во время их путешествия по империи Мален. Но это вполне может быть инициативой одного из подчиненных герцога. А то и вообще не его рук дело.

Не факт, что моя теория верна. Однако учитывать подобный вариант стоит. С родом а’Калине меня связывало многое, и знания подобного рода лишними не будут. Главное, не рассказывать никому о своих догадках — чревато, даже если они правильные. Нет, особенно если они правильные.

— Значит, Сильвестр а’Марине тоже замешан? Да еще и встал на путь мести? — задумчиво спросил лорд Глар после того, как описал произошедшие события. — Неприятное известие. Будем надеяться, боги откажут ему в поддержке.

Я счел вопрос риторическим и просто кивнул. Нет смысла повторять то, о чем уже сказано. Интересно другое: с чего вдруг это его обеспокоило? Разве что… мстят, используя то, что человек считает для себя дорогим: родных и близких людей, любимое дело, дорогие сердцу вещи и тому подобное, — дабы объект мести имел возможность сильно пожалеть о содеянном (или, наоборот, о несделанном, но не в моем случае), очень часто его оставляют жить с осознанием свершившегося. Сейчас я не уверен на все сто, удалась месть Сильвестра или нет. Если удалась, то он тихо-мирно отдаст свою душу богу. Если же нет или он посчитает совершенную месть недостаточной, то продолжит искать пути навредить мне.

— Неужели Керин не пошутил, когда сказал, что вы посоветовали присмотреться ко мне как к будущему родственнику?

— Видимо, он уже составил свое мнение о тебе, — ухмыльнулся граф. — Ну а сегодня, узнав, что ты прирожденный маг, точно уверился в нем. А ты разве против? Мне показалось, вы с дочерью отлично поладили друг с другом. — При этом он вперил в меня изучающий взгляд.

И что можно было на это ответить? Согласиться взять Касси в жены? Отказаться, приведя множество доводов в качестве оправданий? Взять время на обдумывание и улаживание своих дел, мотивировав нежеланием подставлять род а’Калине под удар, пока не разберусь со сбрендившим на почве мести противником?

Отшутиться тоже не получится. Задавая вопрос, граф был серьезен и ответа ждал такого же.

Глава 17

Выйдя из шатра графа, окунулся в ночь. Оказывается, пока мы разговаривали, совсем стемнело. По ночному времени джунгли заполнились гомоном птиц, шорохом мелких зверьков и стрекотом насекомых, вдали изредка слышались порыкивания хищников. Обитатели леса уже отошли от разыгравшегося недавно магического сражения и вылезли из своих нор. Им некогда рефлексировать и предаваться унынию: время дорого, летит неумолимо, а надо еще добыть пропитание себе и, возможно, подрастающему поколению.

Неожиданно поставленный вопрос о женитьбе выбил меня из колеи. С одной стороны, я еще слишком молод для добровольного хомута себе на шею. С другой…

Сегодня я в очередной раз чуть не погиб. Может, кстати, именно поэтому сейчас как никогда наслаждаюсь бьющей ключом ночной жизнью джунглей. Помнится, еще на Земле я, простой человек без капли магических умений, до зубовного скрежета сожалел об отсутствии детей. Сидя в заложниках, прикованный наручниками к стенке контейнера, я тогда успел тысячу раз распрощаться с жизнью, и самым страшным было осознание простого факта: после меня не останется никого, я так и не продолжил свой род. Со страхом смерти можно бороться, а на девятый день я был бы и рад подобному избавлению от мучений, но вот ужас, что у меня не останется наследников, действительно захлестывал разум, и с ним невозможно было бороться.

Тогда так и не сподобился обзавестись детьми, а через какое-то время и само желание не то чтобы притупилось, но перестало быть таким острым. Нынче, после схватки с демоном, инстинкт продолжения рода заявил о себе с новой силой.

Кассиопея а’Калине мне нравилась как человек и, чего уж таиться, тем более от себя, как женщина. Опять же она явно была не против связать себя со мной узами брака. В ее пользу также говорило то, что она потенциально сильный маг с еще развивающейся аурой. А это значило, что зачать и выносить ребенка для нее не будет проблемой. От меня, как прирожденного мага и жреца бога, дитя явно будет с сильным даром, и мощная энергетика матери в таком случае становилась необходимостью. Проходя практику при госпитале Палара, несколько раз встречался с истощением ауры беременной матери и для своей будущей жены подобного категорически не желал.

Был и еще один немаловажный момент: моя собственная энергетика развивалась семимильными шагами. Лично для меня это хорошо, но имелись и неприятные последствия: чем старше и могущественнее я буду, тем сложнее мне будет найти подходящую женщину для зачатия ребенка.

Это что касается соображений «за» женитьбу.

Теперь следовало разобраться с суждениями «против». Партия с Касси моментально введет меня в клоаку политических разборок Багриона. Учитывая занимаемый лордом Гларом пост главы аналитического отдела Тайной канцелярии, предположу, что политика будет затрагивать и интересы множества других стран. Моя принадлежность к прирожденным магам уже общеизвестный факт, и противники графа не смогут проигнорировать такое усиление его семьи.

Кроме того, муж Кассиопеи а’Калине не может быть безземельным аристократом, придется потом и кровью зарабатывать титул и земли. В условиях перенаселенности единственного пригодного для жизни материка Ойкум кровью это обернется не только иносказательно. Жреческий сан становлению владетельным лордом не помеха, скорее даже подобное развитие ситуации будет в плюс. Да и храм Проказнице надо строить, а его где попало не разместишь. Значит, заработать право на получение земли надо не на абы какую, а на ту, где уже есть источник магии. Нереально. Там, где образовался стихийный источник, еще менее реально, источник надо будет стабилизировать и заставить работать на постоянной основе. Даже с помощью богини подобный фортель для моей энергетики не будет доступен еще как минимум пару столетий, разве что заниматься источником не единовременно, но тогда это все равно лет на восемьдесят растянется, и я буду привязан к одному и тому же месту намертво. Разумеется, граф может выделить землю с источником, благо на территории графства целых три мощных источника магии, но это загонит меня в такую долговую кабалу… За подобный дар, пусть и родственнику, расплачиваться придется до гроба, а может, и после.

С другой стороны, землю с природным магическим источником искать все равно придется. С помощью рода а’Калине это уже не будет такой безнадежной затеей. Да и есть наметки, как достичь результата и при этом не попасть в полную зависимость от кого бы то ни было. Даже в долги особо залезать не придется. Деньги у меня и так есть, да и заработать не проблема, но некоторые услуги деньгами не измеришь, только ответными услугами. Да и на данный момент у меня положительный баланс долгов по отношению к графу. К тому же при благополучном раскладе можно отделаться не вассальной присягой, а обычными союзническими отношениями. Учитывая же, что найти подходящий участок земли — это одно, а вот удержать его — совершенно другое, то родство с такими союзниками просто необходимо.

Права была Фрея, говоря о мере ответственности за первое же мое убийство. И ведь без ее предупреждения я в подобную историю, скорее всего, и не вляпался бы. Что может быть проще: с безопасной позиции убивал бы воинов и магов противника, а демона оставил бы подоспевшему подкреплению. Да, может, это увеличило бы потери гвардейцев и пара моих приятелей могла умереть. Но это их работа — рисковать жизнью, а я в отряде Керина был как целитель и наблюдатель, но никак не боевая единица. Нет, ответственность за будущих наследников (инстинкт продолжения рода никуда не денешь) и земли с обитателями мне все равно пришлось бы рано или поздно брать на себя. Но ведь до этого была хотя бы иллюзия возможности отложить решение подобных вопросов на неопределенный срок. Нынче, когда каждая клеточка организма вопит о продолжении рода, отмежеваться от решения сопутствующих проблем нет никакой возможности. Разумеется, если не следовать древнему «поматросил и бросил». Но тут как раз это не прокатит. Моя энергетика уже вышла на тот уровень, когда слабая магиня не сможет понести от меня здоровое потомство, нужна женщина с мощной энергетикой. С такими шутить себе дороже, маги сильны не только личным могуществом, но и множеством связей. А на что может быть способна разгневанная брошенная женщина, особенно если она не слабый маг, даже представить страшно. Да и зачать или нет ребенка, решают женщины-маги, а никак не мужчины с их заклинаниями на плодородие или, наоборот, на предотвращение беременности, кои годны только для партнеров не магов. А значит, все равно придется завоевывать расположение такой женщины. Так зачем городить огород, когда у меня уже есть девушка, готовая связать свою судьбу с моей?

Смутное чувство подсказывало, что моя ответственность этим не ограничится. Как там говорится: «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Вот именно. Мы с кронками друг друга приручили. А в дружбе с этим народом я, похоже, здорово напортачил. Раньше четырехруких гигантов не могли поймать в джунглях Галантара. Нынче для жертвоприношения был выбран кронк. Не знаю, хотелось бы верить, что это единичный случай. Интуиция вопит: «Даже не надейся!»

В общем, я ответил лорду Глару по поводу свадьбы с Касси. При этом я дал ему… две недели на размышление. Если по истечении этого времени он не передумает видеть меня зятем, то так тому и быть.

С чего бы графу идти в отказ? Пусть взвесит все плюсы и минусы. Вот сегодня он узнал, что на меня открыл охоту продавший душу богине мести. В ближайшие дни узнает, чьим жрецом я являюсь. К тому же как с родственника, долги с него буду требовать услугами гораздо больше, чем мог бы сейчас, — ведь в перспективе это усиление всего рода. Но в то же время это еще и возможность потерять часть уже имеющегося влияния в случае моих неудач. А Глар ад’Калине задолжал много. Чего стоит только сегодняшний день. Да еще и много долговых расписок по выигранным мной у паларских букмекеров ставкам передал ему. Предъяви я эти расписки к оплате, и они практически все поголовно окажутся в рабских бараках за долги. А держать эти личности за горло — дорогого стоит. Столь информированных людей о тайных и не очень событиях, скандалах и грехах сильных мира сего еще поискать надо. Есть над чем подумать.

От размышлений на тему, жениться на Касси или оставаться любовниками, меня отвлек накатывающий эмоциональный шквал активно спорящих друг с другом людей. Жрец Калама и жрица Адели, окруженные каждый своими сторонниками, увлеченно пытались друг другу что-то доказать.

— Что это тут у вас? — спросил я, подойдя к спорщикам.

— А, Трим, рад, что ты пришел в себя, — отозвался Сарник. — Мы с Ксинтой поспорили, что я без ментального сканирования смогу определить, кем был человек до того, как попал в рабство. Одна из клеток с рабами уцелела, вот и понадобилось оценить трофеи. По большому счету я справился, но тут попался один прелюбопытный экземпляр, по поводу которого Ксинта абсолютно не согласна с моими суждениями. Честно, мы зашли в тупик, может, рассудишь нас?

Я улыбнулся. Видимо, самые важные допросы на сегодня уже закончились, но Сарник захотел дать легкую разминку своему уму. Жрица Адели, с которой он за последнее время сблизился, решила поддержать его и предложила спор. Действительно, пусть даже раб одет в обноски, но характерные отметины на теле, развитые группы мышц и, самое главное, аура могут сказать о человеке очень много. Единственное затруднение может возникнуть в случае, если раб потерял свободу уже давно и сам разуверился, что когда-то было иначе. Видимо, попался как раз такой экземпляр. Странно только, что Ксинта яростно отстаивала свою точку зрения: видимо, увидела в рабе нечто, идущее вразрез с ее представлениями о выдвинутой Сарником версии.

— Можно попытаться.

— Отлично! — Слуга Калама предвкушающе улыбнулся. — Давай тогда сначала мы обсудим, к каким пришли выводам и почему, а потом посмотрим на этот интереснейший экземпляр. Значит, так: аура у мужчины обычная, на уровне крестьянина, физически тоже не развит, многие мышцы находятся на грани атрофии, избыточная жировая масса, на голове появились первые седые волосы. Судя по состоянию пяток, к ходьбе босиком не привычен, носил обувь. Кожа на лице и кистях рук нежная, явно носит следы использования различных благовоний и масел. В принципе его можно было бы принять за купеческого приказчика, но вот его лицо «не обезображено» интеллектом. Да и руки, сложилось такое ощущение, никогда не держали пера. Волосяной покров на туловище и ногах полностью удален с помощью специальных эликсиров, препятствующих дальнейшему росту. На лице отросла, правда, двухнедельная щетина. Если честно, я в недоумении, этот человек прежде был чьей-то постельной игрушкой. Очевидно, с ним у хозяина или хозяйки было связано много воспоминаний, вот и держался. Но когда он совсем перестал за собой следить, его выкинули на улицу. Профессиональным рабом-наложником быть не может, иначе никогда не опустился бы до нынешнего состояния. Ах да, на нем заклятие немоты, видимо, и характер плаксивый, достал всех нытьем, а портить шкуру плетьми посчитали расточительством. Да и вообще, судя по ауре, чувствуется в нем рабская натура, причем в самом неприглядном варианте: позволяет над собой издеваться всем, кто сильнее, в то же время не упускает случая пнуть слабого. Таких шакалов обычно назначают следить за своими товарищами, и они с радостной улыбкой бегут сдавать тех, с кем час назад делили хлеб.

— Чушь, — фыркнула жрица Адели. — Ты смотрел только на внешний вид, а я, как целительница, могу утверждать, что не могло это существо быть наложником! Да его стручок мало того что размерами не блещет, так и способен на работу без эликсиров не больше пяти минут два раза в неделю! А был бы он коричневым, то его забрал бы Сатри.

— Не факт! На этом рабе мощная ментальная защита. Причем установлена она как минимум при одобрении высших сил! Значит, Сатри мог просто не захотеть забрать человека, на которого у другого бога могут быть свои планы, — возразил Сарник.

Ага, теперь понятна причина спора. Давно бы уже вломились в разум раба, да никак. А раз не сошлись во мнениях, то каждый будет отстаивать свою точку зрения хотя бы из принципа. Пусть Сарник с Ксинтой сейчас поссорятся, но ночное их примирение будет только более бурным. Я даже завистливо вздохнул: в борделе на копытах не было ни одной подходящей кандидатуры на приятное и, главное, необременительное времяпрепровождение, да и далеко нынче все эти девушки.

— Возможно, но вряд ли. Тут другое: его тело буквально пропитано остаточными следами приема зелий и эликсиров, вывести которые даже мне, жрице богини, покровительствующей целителям, трудно. К тому же задача растянется во времени. По сути, его организм практически не подвергнется разложению после смерти — идеальная заготовка для некроманта. В магии смерти я плохо разбираюсь, но предполагаю, что над ним, еще живым, с минимальными усилиями можно провести ритуал преобразования в высшую нежить. Кроме того, у него на теле присутствуют следы жестоких пыток без применения целительской магии: шрам на животе в паху, через который ему отрезали кусок кишки, и выбитые зубы, взамен которых вставили странные металлические поделки, покрытые какой-то гадостью, чтобы не выросли новые зубы. Мое мнение: он был подопытной крысой в лаборатории некроманта. Кстати, почти полное отсутствие проблеска разума в его глазах говорит за мою теорию.

Ох… Что-то очень знакомое напомнили мне эти описания, особенно фраза про искусственные зубы и удаленный аппендикс. Кажется, даже знаю прозвища палачей-любителей, проделавших такие вещи над человеком без единого целительского плетения, — стоматолог и хирург.

Мы подошли к объекту нашего разговора, и я имел возможность убедиться в верности наблюдений Сарника и Ксинты. Наблюдений, но не выводов.

Кстати, слова об избыточной жировой массе не отражали реального состояния дел. Перекормленный хряк — наиболее близкая к реальности оценка.

— А спросить его не пробовали, кто он и откуда?

— Не считай нас глупее, чем мы есть. — Сарник сделал вид, что обиделся. — Поговорить с ним всегда успеем, но это неинтересно. Может, рассудишь, кто из нас прав?

— Если я не ошибаюсь, то никто. Я даже не уверен, что этот раб правильно понимает ситуацию и умеет разговаривать на общем.

— В смысле? Я еще могу понять, если мужик — идиот. Состояние ауры у него действительно угнетенное. Но как ты себе представляешь место, где даже жрецы не чтят заветы богов?

Я лишь улыбнулся. Здесь жрецы богов несут на себе и просветительскую деятельность. Благодаря инкогнито моего статуса я пока избегал обязанности нести свет знаний в массы, но Сарник и Ксинта в каждой встретившейся на пути деревне вкладывали в головы подростков с помощью магии разума инфопакеты со знанием языка, грамматики и основ математики. Абсолютно бесплатно, прошу заметить. Ну а дальше взрослым вменялось в обязанность заниматься с детьми чтением и письменностью для лучшего усвоения материала. После пяти-шести подобных процедур любой, даже самый тупой, крестьянин будет говорить грамотно и чисто. Ну а если жрецы по какой-либо причине давно не забредали в деревню, то в любом храме вам в голову вложат необходимые знания, да еще и пройдутся несколько раз по пройденному материалу.

Потому и язык называется общим, что он един для всех и в нем нет различий в говоре. Разумеется, встречаются иногда диалектизмы. Но это, естественно, не влияет на общую картину.

Если я прав, то этот со всех сторон интересный и непонятный для местных раб — житель Земли, оказавшийся здесь волею Проказницы. Попаданец, иначе говоря. От слова «попал». И знание общего языка для него может стать недостижимой мечтой; никто без прямой помощи бога (именно бога, а не жреца как его полномочного представителя) не сможет обойти его ментальную защиту, если этого не захочет Лика. Разве что он сам умудрится выучить язык.

Заодно становится понятным и двухнедельное наказание Лики. Хоть на мужике и стоит ментальная защита, делающая его иммунным к магии Разума, но не уверен в ее наличии у него с первых же секунд, как он сюда попал. Кроме того, могу поспорить на что угодно, Проказница утащила с Земли не одного человека, а гораздо больше. Группа же землян, воспитанных в духе «Пуп Вселенной — это я!» — уже нехилый удар по Ойкуму. Добавим к этому неистребимый зуд прогрессорства без тормозов в виде обдумывания последствий нововведений, и получим нехилую бомбу для уже тысячи лет как застывшего в своем развитии мира.

А ведь никому из таких попаданцев даже в голову не придет, почему нынче в мире все происходит так, а не иначе. И ладно если бы они ограничивались попыткой подстегнуть технический прогресс — в магическом мире подобное практически ничего не стоит. Самое страшное, что они могут привнести в чуждый для себя мир идеи и ценности своей родины. Был бы сейчас передо мной папуас, я бы только посмеялся. А вот так называемый «цивилизованный» человек, попади в подходящие условия, вполне может научить аборигенов плохому. Предупредительному сбросу ядерной бомбы на мирные города, терроризму, демократии, гуманности и толерантности, к примеру.

С раба наконец сняли заклинание безмолвия. Первые же слова, произнесенные на английском языке (шок окружающих позволил ему говорить долго и с полной уверенностью, что к нему внимательно прислушиваются), вызвали у меня непреодолимое желание раскроить мужику череп, а дух развеять самым надежным из известных некроритуалов.

Трудно держать себя в руках, когда какое-то ничтожество твердо, но в то же время и заискивающе (предыдущие владельцы уже, видать, успели чутка с ним поработать) требует доставить его до ближайшего американского консульства. Тогда он не будет предъявлять к нам никаких претензий, даже закроет глаза на произошедшие недавно убийства и пытки пленных. И уж тем более не будет нанимать адвоката, чтобы взыскать с нас по суду компенсации за… да за все: за то, что сразу не освободили; за невежливое обращение; за нанесение тяжких психологических травм неаппетитным видом покойников… Ну а если мы немедленно не свяжемся с американским консульством, то мы должны знать: как бы далеко в мексиканских лесах мы ни прятались, нас обязательно найдут! Тем более что он не просто гражданин Соединенных Штатов Америки, нет, он всеми уважаемый судья, живущий по соседству с одним из сенаторов Соединенных Штатов, который пинком распахивает дверь к Темному Властелину — президенту Америки. Ради такой шишки, как он, судья Дэвид Брайнон, Америка вполне может и парочку линкоров подвести к берегам нашей затерявшейся в джунглях деревушки и высадить десант коричневых котов в поисках кокаина на наших плантациях, дабы обложить налогом и поставить на счетчик. Доставив же тушу судьи к его соотечественникам в целости и сохранности, мы все вправе рассчитывать на получение пухлой купюры зеленой туалетной бумаги. Одной на всех, разумеется.

Только под конец монолога Дэвида Брайнона, в прошлом судьи, а ныне грязного раба, я осознал, что его речь сопровождается комментариями Лики. Благодаря этому перевод с английского у меня в голове получился, мягко говоря, вольным.

«Лика, не ерничай. Мне этот тип неприятен, но у него есть твердая уверенность в правильности и незыблемости своих убеждений и образа жизни. Не стоило, конечно, тащить домой всякую гадость, но раз уж сделала это, то хоть подари ему смерть без издевательств».

Одно понятно: раб, кроме всего прочего, еще и идейный дерьмократ. Из тех, кто искренне считает, что ему все можно хотя бы потому, что он знает законы, имеет связи и приближен к власти, да и сам по себе власть немалой величины.

Оставив недоумевающих из-за непонятной речи соратников (пусть и не совсем плечом к плечу, но дрались и расхлебывали последствия битвы все вместе, так что именно соратников), я отошел пообщаться со своей богиней, пусть и мысленно, но наедине.

«Ты немного неправ. Мой проступок не в том, что перебросила на Ойкум несколько групп землян. А в том, что сделала это без отбора, не продумав, как именно они смогут повлиять на развитие мира. Мало того, переместив их сюда, я посчитала шалость выполненной и оставила людей предоставленными самим себе, без контроля со стороны богов. Использование попаданцев практикуется богами большинства миров, в том числе и закрытых. Ведь какой бы идеальный с точки зрения бога ни был мир, он все равно нуждается в прививках. Иначе цивилизация потребует постоянного и беспрерывного вмешательства в свою жизнь богов, перманентно находясь на грани катастрофы из-за банальных детских болезней. Взять то же желание людей осчастливить сразу всех и скопом: пока несколько раз не переболеешь последствиями, не поймешь всю пагубность такого подхода. Зато переболев, разумные сами начнут выкорчевывать из себя подобные сорняки. До тех пор, пока не забудут последствия урока и его не понадобится повторить».

«И ты хочешь использовать эту мразь как прививку для Ойкума?» — сделал я вывод.

«Ну а что теперь с ним делать? Если уж приволокла и он, попустительством мамы, выжил, то придется как-то использовать. Жаль, на удобрения не пустишь: Адель потом лет сто морали будет читать за потраву ее любимых растений пропитавшими тело любителя фастфуда ядохимикатами».

«Лика, я тебя не узнаю. Кризис переходного возраста или просто перебесилась уже?»

«Я сейчас взрослею не по дням, а по часам. Не один ты за последнее время был вынужден неоднократно перелопачивать свою память. С каждым разом делать это все легче, но и труднее осознавать вновь допущенные ошибки.

Если на то пошло, то установившаяся между нами взаимосвязь расшатала сложившееся восприятие реальности. Через тебя я по-новому смотрю на людей и стараюсь подстроиться под ваше видение мира для лучшего взаимопонимания. Тебе, как подчиненной стороне в этом деле, еще только предстоит… не понимать, нет, хотя бы интуитивно угадывать целеустремления и движущие мотивы богов. Однако отголоски в виде нехарактерного для себя поведения ты уже начал ощущать.

Без перегибов в моем поведении и поступках тоже не обходится. Далеко за примерами ходить не надо. Чего стоит хотя бы рояль. Эта шутка была понятна только тебе, карашцы ее совершенно не оценили. Вот и получается, что затраченная на материализацию клавишных инструментов энергия не идет ни в какое сравнение с отдачей от подобного. Такая проказа могла бы иметь успех на Земле, да желательно при большом скоплении народа. Я уж не говорю про «подселение» тебе шизофрении — это было полное ребячество.

Самое же трудное не осознать, а признаться самой себе, что это были ошибки и что исправить многие из них самостоятельно не хватит ни сил, ни опыта. А что-то уже просто поздно исправлять.

Представь себе, сколько может сотворить только этот человек, искренне уверенный в исключительной правильности своего мировоззрения. А ведь я утянула с Земли первую попавшуюся более-менее подходящую под задуманную шалость группу, толком не оценив качества и возможности никого из них. Кардинально решить проблему оставшихся в живых — тоже не по правилам. Раз выжили, должны получить шанс. Воспользуются они им или нет — другой вопрос, но дать им его я обязана. А значит, придется договариваться с мамой, а то и с папой, сбагривать их под опеку кого-нибудь из наших.

Короче, суть того, что я тут распинаюсь перед тобой: пристрой куда-нибудь этого… человека. Так, чтобы он мог на протяжении многих лет зарабатывать себе авторитет у хозяина и продвигать идеи демократии и толерантности. Гуманизм может, конечно, попытаться привить, но на подобное такого ничтожества точно не хватит в этом мире».

Ни фига себе заявочки! И кто-то недавно мне еще втирал, что разница между проказами и диверсиями очень существенна и путать их нельзя. А, кажется, понял: разница между проказой и диверсией в том, что диверсанта используют втемную и он не всегда может оценить последствия своих действий, а проказник просто не понимает, к чему все может привести.

Ну ладно, задача поставлена. Есть некоторые идеи, как ее выполнить, но прежде стоит завершить давно задуманное. Тем более и для обработки демократа это тоже пригодится. Обещал ведь графу Паларскому нечто, способное преодолевать большинство защит от проникновения, прослушивания и подглядывания? Обещал. А мы с Ликой еще и решили, что это будет кот… призрачный… Что-то вроде ангела-порученца богини-проказницы с соответствующими качествами и привычками.

Решение принято, терять время даром нет желания, тем более чувствую себя отдохнувшим, да еще и можно будет совместить полезное с полезным. Внимания на меня никто не обращал, и легко удалось незамеченным раствориться в ночных джунглях.

Разбойники, в отличие от людей графа Кирана ад’Ланра, полегли все. Гвардейцы графа Паларского из соображений разумной предосторожности просто порешили их в первые же секунды разгоревшегося боя. Некроманты, конечно, допросили духов невинно убиенных работников ножа и топора, но задаваемые вопросы были далеки от интересующей меня области. А именно: никто не поинтересовался, где бандиты разбили свой лагерь. По моим же сведениям, вытащенным из головы Хрома, на расстоянии трех часов пешего хода по джунглям на поляне рядом с одной из лесных дорог они и устроили свое лежбище. В случае неудачи там вполне можно было укрыться, благо охрана торговцев не рискнет преследовать разбойников в густых джунглях, а при благоприятном стечении обстоятельств награбленное вполне можно доставить туда на купеческих же телегах. Ну а бандиты, оставшиеся караулить отрядное добро, не должны забеспокоиться как минимум до завтрашнего полудня, а то и вечера: судьба — капризная дамочка, и неизвестно, когда захочет подшутить, задержав доблестных лесных братьев в пути. Особенно если караван ограбили вечером, торговец с охраной все перебиты, а в запасах купца оказалось вино — тут уж сами боги велят сделать привал до утра.

Лагерь обнаружил именно там, где и предполагал. Двое разбойников из костяка банды, один вчерашний крестьянин, два десятка лошадей и мальчишка лет двенадцати с отрубленной правой ступней. М-да… Судя по воспоминаниям Хрома, этот парнишка — ученик деревенской знахарки, захваченный ими в качестве лекаря. Вот только малец оказался слишком строптивым и пытался сбежать, за что его и покалечили. Видать, расчет был на то, что, пока заживут раны, он уже будет морально сломлен и привыкнет повиноваться. Ну а потом, если не будет приносить пользу, можно будет и продать в рабство кому-нибудь.

Сидящего на страже бывшего наемника я оглушил без проблем, после чего, таща за собой телекинезом безвольное тело, вышел к костру, рядом с которым сопели оставшиеся двое разбойников. Их парализовал тоже с легкостью. Обычные люди, пусть даже и прошедшие горнило армии и наемничьих отрядов, неспособны оказать сопротивление боевому магу даже толпой, чего уж говорить об этих. Я, конечно, тоже не совсем боевой, скорее, универсал, но от этого им не легче. Только хуже.

— Привет, малыш, — ласково обратился я к парнишке лет двенадцати, зыркающему на меня испуганным взглядом из-под вороха тряпья.

Лицо его было красным, волосы слиплись от пота, аура в районе отрубленной ступни почернела и выдавала начавшийся воспалительный процесс. Внешне нога тоже выглядела отвратно: рубили обычным мечом, оставившим скол по кости, рану же прижгли кое-как, забинтовали неумело, да и просто в условиях влажных джунглей туда успела набиться грязь. Перевязку делать, как и тратить на мальца дорогостоящие эликсиры, никто не собирался. Такими темпами он протянул бы еще пару дней, не больше.

— Не бойся, сейчас мы тебя немного подлечим, а потом я займусь этими плохими дядями. А сейчас ты уснешь ненадолго. Хорошо? Ну вот и умница.

Мой голос был вкрадчивым и ласковым. Вместе с легкими воздействиями на ауру парнишки это дало быстрый эффект. Уже через минуту мальчик сладко посапывал.

Здесь не принято просто так оказывать помощь, если тебя о ней не попросили. Пройдя мимо умирающего от ран, ты будешь в своем праве. Особенно это касается случаев, когда требуется квалифицированная помощь, а не простая перевязка. Другое дело, что пострадавший может выжить и на равнодушно прошедшего мимо затаить зло. Или родственники посчитают возможным отомстить. Да и боги могут счесть твое поведение недостойным, и… дальше уже зависит от конкретного бога, как он решит наказать провинившегося. А фантазия у владык душ этого мира…

Маги-целители, окажись они случайно рядом с пострадавшим, могут и спасти умирающего даже без его прямого волеизъявления. Вот только, очнувшись, пациент будет поставлен перед вопросом: «Чем и как заплатить целителю за его работу?» И тут есть несколько вариантов: первый — заплатить согласно сложности операции и расценкам гильдии, в которой состоит маг, с учетом всех повышающих коэффициентов, которых будет просто куча; второй — попросить вернуть все, как было, и передать весточку родственникам, дабы те прислали помощь. В первом случае, если ты не богат, можешь оказаться в долговом рабстве, из которого практически невозможно вырваться. Во втором — шансы выжить у истощенного лечением человека после повторного повреждения организма и тонких тел удручающе малы, практически нулевые.

Парнишка о помощи не просил — боялся оказаться в долговом рабстве. К тому же знать о том, что я могу оказать квалифицированную помощь, он не мог. Передать весточку? Так некому уже после налета бандитов на его деревню.

Но оставить пацана умирать или делать его (за пустяковые усилия по излечению) своим рабом… Это выше моих сил, и в этом я под менталитет жителей Ойкума подстраиваться не собирался. Тем более при благоприятных обстоятельствах мальчишка мог оказаться полезным.

Помочь на данном этапе я ему мало чем мог: убрал начавшееся заражение, обезболил и прочистил раны да запустил процесс регенерации. Организм молодой, растущий, так что за несколько месяцев даже без дальнейшего вмешательства целителей, при условии регулярного и хорошего питания, ступня восстановится. Разумеется, если беречь ногу и передвигаться только на костылях или в коляске, да и то до сортира, остальное время нужно провести в постели — а вот это уже маловероятно. Вернее, невозможно: не тот достаток у сироты, чтобы спокойно лечиться, не напрягая покалеченную ногу, — пропитание еще достать надо, а калеке сделать это непросто. Был, конечно, еще вариант — добраться до любого храма и попросить милости. В таком случае жрецы его вылечат, но… раз он не может позаботиться о себе, то за него это сделают слуги богов. А становиться на пятнадцать лет храмовым рабом тоже приятного мало. Пусть даже они и дадут ему профессию и обучат всему необходимому.

Бандитов я приводил в чувство, впрочем оставив их тела парализованными, в состоянии веселой злости. В них я видел только подходящие запчасти для создания призрачного котика. Судя по плещущемуся в глазах ужасу, они в полной мере осознали последствия захвата магом — энтузиастом-исследователем.

— Приятного будет мало. Обещаю!

Глава 18

Приготовления к задуманному действу заняли от силы полчаса. За это время очистил круглую площадку диаметром двенадцать метров от растительности и живности, установил ограждающий периметр, стабилизировал внутри магический фон и развернул походную лабораторию алхимика-артефактора. Также были выращены шесть столбов из земли, на которых зафиксировал бандитов: ноги на полушпагате закреплены у основания, а руки выше головы у вершины столбов. Снял с них парализацию и засунул в рот кляпы — требовалось минимизировать, а лучше вообще исключить всякую постороннюю магию.

— Хорошо, что ты уже очнулся, хотелось бы обсудить твое будущее, — закончив приготовления, я обратил внимание на все еще притворяющегося спящим пацана.

В распахнувшихся глазах парня легко читались настороженность и испуг. Понятно…

— Не волнуйся, разговоры, что ходят в деревнях о целителях, излечивающих крестьян, попавших в беду и умирающих от ран, а потом забирающих их в рабство, — не более чем слухи. Банально овчинка выделки не стоит. Тем более, как видишь, подопытного материала, — я махнул рукой в сторону бандитов, — с которым можно делать все, что угодно, по лесам шляется предостаточно. Нет, твое лечение на нынешнем уровне можешь считать платой за то, что посторожил для меня этих уродцев. — От ласковой улыбки, осветившей мое лицо, вчерашний крестьянин, переквалифицировавшийся в разбойники, судорожно дернулся, замычал в кляп и потерял сознание. — Без твоего успокоительного в вине они вполне могли перенервничать и перебазироваться и уже на новом месте дожидаться своих подельников, а это потеря моего времени. Хотя подмешивать туда же и слабительное немного чересчур, неприятно возиться с засранцами. Хорошо хоть они уже успели, насколько возможно, удобрить кусты в округе и сейчас никаких проблем не доставляют. Впрочем, разговор у нас пойдет не об этом, а, как я уже сказал, о твоем будущем. Для начала познакомимся. Я — Трим, жрец Лики.

— Дарек из деревни Хлюповки, что в баронстве Олдик.

Говорил он еле слышно, с заметной хрипотцой из-за пересохшего горла (я кинул ему флягу с водой, заправленной капелькой вина), но без подобострастия, почти равнодушно, лишь с легкой ноткой заинтересованности и настороженности. Молодец парень, быстро взял себя в руки. Ему бы еще ауру научиться контролировать, а то реальные чувства она у него выдает.

— Так вот, Дарек, у тебя есть несколько путей. Первый — мы с тобой прощаемся на этой поляне и дальше ты добираешься до дома самостоятельно и живешь прежней жизнью, насколько это возможно. Второй… — Тут я сделал небольшую артистическую паузу.

— Вы предлагаете мне тоже стать жрецом? — не вытерпел мальчишка.

— Не перебивай старших! — грозно прикрикнул я, внутренне ликуя: перипетии судьбы не сломили парня, оставив его любопытным непоседой, как и положено быть в двенадцатилетнем возрасте.

— Простите.

Я помолчал немного, привыкая к тому, что кто-то называет меня на «вы», причем на полных на то основаниях. Вроде бы не стоящая внимания мелочь, однако это оказалось неожиданно приятно. Будто все страдания, перенесенные совсем недавно, стали окупаться уважением окружающих, хотя бы и авансом. Пусть даже это и походило на опасливое отношение к начальнику. Лишнее напоминание, что ты не одинок в этом мире и, как бы в дальнейшем ни повернулась судьба, рядом всегда будет кто-то, с кем можно поговорить, кто поддержит в трудную минуту. С Ликой, правда, есть шанс, что неприятности мне организует именно она, но это уже другой вопрос.

Выйдя из задумчивости, я продолжил:

— Так вот, стать тебе жрецом даже предлагать не буду. Жрец — это глаза, уши и руки бога на земле, это его проводник воли и мощи. И если с первым ты, с грехом пополам, еще мог бы справиться, то со вторым никак. Просто перегоришь, если попытаешься пропустить через себя частичку божественной силы. Твой предел на ближайшие несколько сотен лет — быть служителем, взывать к богам, используя их атрибуты веры, будучи лишь активатором деятельности святынь. Но на эту роль Лике ты не подходишь, не тот склад души. Может, спустя пару перерождений и будешь готов к подобному, но не сейчас.

Да что же это такое! Опять я задумался. Нет, непривычно не то, что стал думать (хоть кое-кто и с этим не согласился бы), а то, что мыслительный процесс в некоторые моменты стал занимать почти полный объем возможностей всех потоков сознания. Собираясь рассказать Дареку о его будущем, начал прокручивать в голове предстоящий разговор и неожиданно переосмысливать прошлый опыт в свете новых знаний. Грубо говоря, я стал зависать, на некоторое время выпадая из реальности. Чувствую, в ближайшее время придется углубленно заняться самосовершенствованием в менталистике, желательно с помощью опытного наставника, которому можно было бы доверить обучение в столь деликатной сфере. Иначе в какой-то момент переосмысления прошлого, находясь сознанием вне своего внутреннего мира, рискую перегореть от нехватки мощностей или получить полоску остро заточенной стали между ребер.

Так о чем это я? Ах да… Просто я вдруг понял, насколько сильно пересекается все то, что хотел предложить пацану, с классическим описанием искушения дьявола в христианстве. Ну и другие параллели сразу выстроились. А ведь на этом можно здорово сыграть с американцем, явно ждущим момента, когда на него через своего жреца вновь обратит свое благосклонное внимание Проказница.

Ну-с, да сейчас не об этом. Пора искушать парня.

— Второй вариант гораздо лучше. Лика готова помочь мне исцелить тебя полностью, и утром, когда проснешься, будешь совсем здоров. Причем, когда я говорю «полностью», я именно это и имею в виду. Ступню отрастить не особая проблема. Гораздо хуже то, что перенесенные тобой испытания нарушили устоявшийся порядок циркуляции энергий в тонких телах. — Видя начинающий зарождаться ужас в глазах парнишки, поспешил успокоить: — Не все так плохо, конечно. Если говорить человеческим языком: во-первых, под влиянием шокового состояния у тебя частично повредилась аура, можно считать, ты прошел неполную спонтанную инициацию мага; во-вторых, рядом с тобой в момент инициации во множестве гибли люди, жители твоей родной деревни, что без квалифицированной помощи или как минимум срочного, не позднее послезавтрашнего вечера, визита в храм богов тоже может пагубно на тебя повлиять.

— А можно совсем по-человечески объяснить? — робко пискнул юнец.

— Кхм… Прости, для меня самого многое из того, что пытаюсь объяснить, внове. Только недавно получил от богини пакет информации и, объясняя тебе, одновременно сам осмысливаю все это, — признался я. — Так вот, в силу твоего малого возраста, отсутствия полноценной подготовки в виде многих типов медитаций и теории, а также в условиях еще формирующейся ауры частичная инициация опасна неконтролируемыми выбросами пучков сырой магии в окружающее пространство. Кхм… Что-то меня опять не в ту степь понесло. Иными словами, ты несешь угрозу себе и окружающим людям. Если в ближайшее время не поступишь в магическую школу (где в срочном порядке завершат твою инициацию и обучат контролю дара и медитациям), то тебя объявят диким магом. Учитывая, что аура у тебя недоразвита и для заточения в камень душ не подходит, то убьют тебя, просто чтобы обезопасить общество от опасного соседа. Что, хочешь что-то спросить?

— Да. Значит, мне достаточно поступить в школу?

Я порадовался за пацаненка. При всей непривлекательности варианта остаться одному и дальше выбираться из ситуации самостоятельно он не отбрасывает его бездумно, ищет возможность выжить, оставшись свободным от обязательств перед странным жрецом непонятной (а он явно не знает, кто такая Лика) богини.

— Не совсем. В школу магии тебя примут, но не в любую. Твой барон мог бы отправить тебя в школу с последующим зачислением в академию на боевой факультет, но если бы это было в его планах, то ты воспитывался бы при его гарнизоне, а не у деревенской шептуньи.

Ага, нахмурился недовольно. Понимает, что я прав, но неприятно парнишке, что о его покойной наставнице отзываются пренебрежительно. Да, чаяния мальца стать боевым магом испытали сильный удар.

— При самостоятельном поступлении для тебя будут открыты только факультеты целительства, алхимии, артефакторики и бытовой магии. Для поступления на боевой без протекции у тебя на данный момент аура недостаточно развита. Разумеется, любой из вариантов пройдет с последующей отработкой за обучение либо барону, либо короне. — Дарек поник, мечты крушились со скоростью летящей галопом химеры, а в словах жреца он не сомневался. — При должном усердии и постоянном самосовершенствовании довольно скоро, лет через сто, — я хмыкнул, глядя на распахнувшиеся в удивлении глаза мальца, которому такой срок казался нереально долгим, — ты сможешь добиться звания мастера в навязанном тебе сверху типе магии и дальше уже изучать то направление, которое тебе больше нравится. Это в идеале. Проблему я вижу как раз в частичной инициации… да еще и неподалеку от тебя люди умирали. В связи с чем внутренняя энергетика стала преображаться, приобретая уклон в сторону некромантии, причем процесс это незаметный стороннему наблюдателю (я сам узнал об этом только благодаря Лике) и длительный, займет лет десять, не меньше. Однако знахарка, обучавшая тебя, все-таки давала тебе и некоторые основы по медитациям в целительском аспекте, и внешне твоя аура имеет склонность к целительству. В школе тебя, разумеется, определят в целители и обучать будут соответственно, тут уж тебе выбирать не придется. В этом, кстати, я вижу вторую твою проблему: выбор направления изучаемой магии будет не за тобой — куда определят, туда и пойдешь, независимо от личных предпочтений. Вместе с постепенным изменением твоей энергетики это означает в лучшем случае окончание обучения после выпуска из школы. На поступление в академию рассчитывать не приходится. Ты, как и твоя первая наставница, всю свою жизнь проведешь травником в глухой деревне, варя простейшие зелья и излечивая мелкие болячки односельчанам, с чем-то серьезным к тебе уже не пойдут.

Последний вариант Дареку явно не понравился, не лишен малец здорового честолюбия и в мечтах явно видел себя великим магом, о котором слагают легенды. К тому же как и большинство мальчишек, он хотел бы сделаться боевым магом, ведь легендарными личностями становятся именно они, а все остальные лишь статисты, помогающие великому воину добиться заслуженной славы.

— А если барон мне исправит… ну то… что там надо исправить?

— Видишь ли, мы с Ликой хотим сделать тебе предложение. Ты можешь его принять, и тогда часть твоих проблем отпадет сама собой, а можешь и отказаться… В этом случае с утра ты проснешься, и весь наш разговор покажется тебе лишь сном, содержание которого никак не вспомнить. Извини, но мне совершенно не нужно, чтобы кто-то знал о моем статусе жреца Лики. Разумеется, я расскажу тебе о твоих проблемах. Но никто не отнесется всерьез к заявлению обычного мага-подмастерья о твоей травме тонких тел. И уж тем более никто не станет тратить свои силы и время, проводя умопомрачительную по сложности, доступную только на уровне магистра, а то и архимага, диагностику сироте, не имеющему ни кола ни двора.

— И что вы хотите мне предложить? — Дареку надоели мои разглагольствования, и он решил спросить прямо.

— В принципе ничего особенного. Ты знаешь, кто такая Лика?

— Э-э-эм… — Мальчишка покраснел от смущения.

Я мысленно хмыкнул. Чтобы свободно ориентироваться в местном пантеоне, этим вопросом надо заниматься специально. Простые люди не забивают себе голову. Они знают только Верховного и нескольких старших богов. Им достаточно прийти в храм Всех Богов, имеющийся в каждом крупном и, через один, в средних городах. Там сначала молишься Верховному, а после, сделав несколько шагов в сторону, окажешься как раз у алтаря того бога, который покровительствует тому, по поводу чего ты хотел бы обратиться. Не факт, что этот конкретный бог тебе поможет, ты можешь помолиться и двум-трем другим божествам, ведь сферы влияния и интересов у богов пересекаются. Кто-то да и решит помочь и, возможно, даст знак, что твои молитвы услышаны. Нет знака ни от кого? Можно попытаться в следующий раз. Только надо быть готовым к тому, что боги решат выполнить просьбу не совсем так, как ты хотел, или даже совсем не так.

— Так вот, Лика — ее еще называют Проказницей — дочь Рагана и Фреи. Богиня она, как ты мог догадаться по ее прозвищу, озорства, проказ и шалостей. Разумеется, чтобы стать озорником, недостаточно иметь только непоседливый характер, иначе попадешься. Хочешь подшутить и не понести наказание? Нужно обладать знаниями, уметь находить нестандартные подходы к разрешению стандартных ситуаций. Так что покровительствует она талантливым людям с живым характером и цепким умом, способным подойти к проблеме творчески. Школьники и студенты, кстати, тоже подпадают под сферу ее влияния, как нетрудно догадаться. Ну и, разумеется, покровительствует она людям, умеющим менять личину: иногда достаточно изобразить невозмутимость и уверенный вид или, наоборот, талантливо разыграть невинность, чтобы не попасться. Запомни, озорника порют не за шалость, а за то, что поймали. Проказница питает любовь к оборотням — вот уж кто действительно умеет перевоплощаться мгновенно. Боюсь, как бы наш разговор не закончился и в полнолуние ты не начал выть на луну и вычесывать блох.

Дарек заметно вздрогнул и съежился. Хм… Кажется, моя пропаганда немного забуксовала. Не стоило про оборотней мальцу рассказывать, но очень уж он с серьезным видом меня слушал.

Зря, кстати, боится. Вот Каим своему жабьему облику поначалу тоже не слишком обрадовался. Но вот пару месяцев назад, когда за каким-то… глубокой ночью отправился в бедняцкий район Палара и нарвался на группу бандитов, где-то раздобывших мощные боевые артефакты, был очень даже доволен. Любовь к боевым искусствам привить пупырчатому так и не удалось, и быть бы ему ограбленной, хорошо прожаренной, порубленной на много маленьких Каимов тушкой, но помогла смена облика. Он буквально отплевался от нападавших своей жутко кислотной слюной.

— З-зачем? — немного заикаясь, спросил Дарек.

— Да не волнуйся ты так, Лика бонусы дает тем, на кого обратила внимание. Правда, не всем. Между прочим, очень полезная вещь, когда хочешь скрыться или желаешь сохранить инкогнито. Даже если ты и согласишься на наше предложение, второй облик еще предстоит заслужить. А до тех пор будешь обходиться природной смекалкой, ловкостью и умением вовремя уносить ноги.

Мальчишка молчал, обдумывая мои слова. Хоть я и решил не использовать ментальную магию и не читать его мысли, но он был для меня открытой книгой. Дареку не терпелось узнать, что нужно от него богине такого, что она послала своего жреца? И не просто послала, а еще и в такой момент, когда он готов был принять любую помощь. Жрец же вместо ультиматумов и приказов начинает убеждать, распаляет любопытство, но не говорит ничего конкретного. Мое поведение было нетипичным по отношению к Дареку. Взрослые, влияющие на его судьбу, до сих пор общались с ним приказным, не терпящим возражения тоном. Поэтому природная осторожность заставляла его с недоверием относиться к словам незнакомца, державшего в своих руках его жизнь.

Пожалуй, пора делать предложение. Еще чуть-чуть, и парнишка лопнет от любопытства. Да и сильные эмоции, испытываемые им, грозят нарушить ограждающие барьеры, поставленные вокруг бандитов. Не хочется лишний раз переделывать. Все-таки Дарек находится в состоянии, близком к эйфории, а стабилизировал я фон из расчета на негативные эмоции бандитов. Тому, кто никогда на протяжении долгого времени не ожидал неминуемой смерти и вдруг в какой-то момент не узнал о том, что опасность позади, а впереди целая жизнь, — тому не понять, какой коктейль бурлил сейчас в крови парня, заставляя его чувствовать просто запредельную радость.

— Как ты смотришь на возможность стать посвященным Лики? — решив не мучить Дарека, спросил я напрямую.

На его лице отразилось разочарование. В мечтах он уже видел себя паладином богини, правой рукой как минимум. А тут предлагают простое посвящение. В принципе подобная вещь ни одну из сторон ни к чему не обязывает. С моей помощью Лика ставит на паренька… можно, наверно, назвать это меткой. Отмеченному вниманием богини не посмеют навредить никакие духи с гораздо большей вероятностью, чем обычным смертным, богиня ответит на его молитвы, а возможно, даже и сама решит в чем-то помочь (с последним, учитывая специализацию Проказницы, пареньку лучше не сталкиваться слишком часто). Ну а после смерти его душа отправится к Лике, и уже она будет решать, в кого и когда душе перерождаться. Причем это, скорее, договор о намерениях, а не окончательная сделка. Не подпитываясь энергией веры, метка постепенно истончается и в конце концов пропадает.

Посвящение богу — это как крещение в христианстве: обещание следовать общей канве пропагандируемых ценностей и норм поведения. Только на Земле крещение проводят обычно не жрецы, а непонятный служитель, ни разу даже рядом не стоявший с божественными реликвиями, да еще и сам не верящий в то, что говорит. А значит, христианское посвящение, в отличие от его аналога у богов, практически не имеет силы.

Впрочем, есть и другая аналогия: продажа души дьяволу. Ведь подобное посвящение мало чем отличается от договоров с демонами. Разве что тут боги — неотъемлемая часть мира, в котором живет человек, и их метка не несет разрушающего воздействия на душу. Скорее, такой договор укрепляет душу в соответствии с требованиями бога.

Негативные последствия могут быть от посвящения сразу нескольким богам, среди которых затесались антагонисты. Впрочем, это не приветствуется.

Ну и в случае, если длительное время ты молился одному конкретному богу, то посвящение другому не пройдет. Метка просто соскользнет, не найдя в твоей душе достаточного количества зацепок.

И вот сейчас, наблюдая за огорченным мальцом, я не выдержал и рассмеялся:

— Ну и чего ты расстроился? Неужели думал вот так запросто стать приближенным к богине? Это не зная о ней вообще ничего! Нет, если ты вдруг поймешь, что это твое, — милости прошу. Станешь послушником при храме (не стоит пока говорить, что проекта храма еще нет), а через какое-то время и служителем богини-проказницы. Можешь даже адептом ее стать. Только не советую делать этого без абсолютной уверенности в том, что уже никогда не свернешь с выбранного пути. Недавно пересекся на кривой дорожке с адептом Аргела, оступившимся и пошедшим по пути наемного убийцы. Даже то, что его к этому активно подталкивали, пичкая наркотиками, адепта не спасло. Предавший своего бога не сможет рассчитывать на милость ни одного из богов. Нынче душа бывшего адепта боя находится у меня, подтягивая мои боевые навыки владения клинками и магией, да еще иногда для Лики танцует… Дальнейшую судьбу его души не знаю, но перерождение легким не будет.

Видя, что я замолчал, Дарек решился задать свой вопрос:

— А зачем вам это?

— Что именно?

— Ну… — парнишка замялся, — мечом махать…

— Понимаешь, после некоторых проказ объекты шуток не всегда довольны. Лика не защитит от гнева человека, поймавшего тебя на невинной, казалось бы, шалости. Лучше, конечно, не попадаться, но если подобное случилось, то спасут либо быстрые ноги, либо умение постоять за себя. От магии Проказница еще может тебя частично прикрыть, пусть не всегда, не полностью и под настроение, а вот от меча противника — нет. Так что вставший на путь богини Лики ради того, чтобы выжить, обязан владеть клинками на приличном уровне.

Мое объяснение удовлетворило мальчишку. По сути, ему предложили помощь прямо здесь и сейчас, не требуя ничего взамен. Продажа души? Не смешите! Мальчику ее не увидеть и не пощупать, на вкус и запах также не попробовать. Посвящение богу, наоборот, благотворно (в соответствии с требованиями бога, разумеется) влияет на душу, укрепляя ее и значительно повышая шанс на благополучное повторное перерождение.

Да что тут говорить, если девяносто девять процентов дворян, вошедших в сознательный возраст, проходят подобные посвящения. Но у Лики еще нет последователей, а значит, те, кто придут к ней первыми, получат преимущества. Если Дарек согласится, после посвящения Лика через меня поставит на него свою метку и немного поработает с его аурой. Благо «запчастей» от аур трех плененных разбойников хватит и на задуманное, и на пацана. Впрочем, если она решит заняться им лично, то бандиты не понадобятся.

Кстати о задуманном… Дарек согласился, и Проказница по каналу, соединяющему нас, тут же посвятила мальца себе. Вот и все, можно его усыпить до утра и заняться тремя баранами, вступившими на преступный путь.

Для начала я постарался расслабиться, позволив Лике как бы подталкивать мою ауру. Впечатления довольно своеобразные. Это как будто взрослый, стоя за спиной ребенка, держит в своих руках его зажатый кулачок с ножичком, подталкивая и направляя движения, одновременно нашептывая на ухо, как правильно вырезать вещичку и зачем это вообще нужно.

Ядро души (с отстраненным удивлением узнал недавно обглоданную мной душу демона, с еще большим изумлением понял, что могу и сам различать, какие у людей и животных души) поместил в дух призванного помойного кота, привязывая к творимому существу животные инстинкты. Пропустить через себя Силу Проказницы (обычная магическая энергия тут не поможет) и спаять дух с душой оказалось делом отнюдь не нескольких минут. С этим провозился часа полтора. Еще три часа ушло на «заполнение пустот» — вытягивал «питательный бульончик» из душ плененных бандитов, заодно осторожно снимал с них и приживлял к создаваемой твари куски ментальной оболочки, отвечающие за наличие разума.

Этот процесс отнял у меня все физические, магические и моральные силы. А ведь нужно еще прописать поведенческую матрицу, придать твари необходимые умения, навыки, свойства… Когда я спросил Лику, сколько еще необходимо сделать и получил ответ, то пришел в ужас.

Представьте себе того же ребенка, только что с помощью взрослого вырезавшего свою первую в жизни палочку и ужасно этим гордого. Представили? А теперь взрослый показывает, как вырезать другие палочки, как их скрепить между собой… и так далее… в итоге из этих палочек будет построен деревянный частокол, потом внутри этого частокола — целый город… И каждую деталюшечку придется вытачивать и скреплять этому же ребенку. А еще надо замостить дороги, украсить дома затейливой резьбой, населить город деревянными людьми (с кучей всяких личных вещей), кошками, собаками, лошадями, тараканами…

Вот и у меня появилось такое же выражение лица.

Прерывать начатый процесс нельзя — иначе все насмарку пойдет. Продолжать — истощить себя до смерти. Буквально. Полчаса-час еще могу продержаться, но тут дел не на один десяток лет, даже учитывая, что постепенно начну приобретать необходимые навыки и действовать более активно, затрачивая на подобную только что проделанной работе минуту вместо нескольких часов. А ведь пока строишь одну часть города, в уже отстроенной придется что-то латать.

— Трим, ты обещал, что все, что сможешь сделать сам, сделаешь, лишь пользуясь моими подсказками и небольшой помощью. Весь процесс создания подобного нематериального существа тебе по силам. Черпай энергию из окружающего мира, переходи на полностью магическое питание, работай, и у тебя все получится. Неужели решил отказаться, встретившись с первыми трудностями?

А вот и Лика лично нарисовалась. И ее лукавая мордашка светится довольством обожравшегося сметаной кота.

Ну да, сделать-то все необходимое я могу. Другое дело, что качество работы будет… удовлетворительным в лучшем случае. Это не говоря уже о сроках. К моменту завершения создания существа, надобность в нем для меня отпадет, а вокруг будут витать толпы сотворенных Ликой его собратьев.

Можно сколь угодно долго выказывать свой гонор, но только если это не будет мешать остальному. Самостоятельное завершение начатого послужит мне отличным развитием, но будет… очень односторонним. Да и не вижу смысла посвящать себя на ближайшие годы одному-единственному занятию, останавливаясь в развитии в других областях магии.

Ошибки надо уметь признавать.

— Ты права, я готов отступиться. Не полностью, нет. Буду стараться делать все возможное сам. Но… не в ущерб остальному. Сейчас я взвалил на себя столько обязательств, что перестану уважать самого себя, убежав от них.

— Ну и отлично, — улыбнулась Лика.

Похоже, я только что прошел очередную проверку. Логично в принципе. Никому не нужен упертый баран на руководящих должностях, если он не умеет умерить аппетиты, в первую очередь набивая собственную мошну, а затем уже только думающий о работе, на которую был нанят.

Голубая искорка отделилась от фантома Лики и подлетела к обрабатываемой мною душе, втягиваясь внутрь. Миг, и ранее еле державшиеся на душе моими запредельными усилиями куски ауры и ментальной составляющей слиты воедино. Еще миг, и душа облекается призрачной плотью. Нематериальное существо получило свою поведенческую программу, инстинкты и рефлексы переработаны в соответствии с новым призрачным телом. Завершающий аккорд — и существо обрело жизнь. От него к Проказнице протянулась тонкая ниточка связи: материального тела нет, так что необходимую для существования энергию оно будет получать напрямую от богини.

Что я там про ребенка, деревяшку и город говорил? Мне только что наглядно показали, что это не предел. Можно сказать, Лика построила свой город из различных материалов и раскрасила даже самые малюсенькие детальки. Кроме того, в моем исполнении населяющие город людские фигурки передвигались бы лишь усилием моей воли — создаваемым духом мне пришлось бы рулить, что называется, вручную. У Лики же все фигурки двигались самостоятельно, под действием своей собственной воли. Она просто вдохнула в них жизнь.

Интересно, а тараканы тоже ожили?

— Нет, не ожили. На таком тонком уровне работа слияния души и разума мне пока недоступна. Фрэнки по своей сути стал обычным ангелом. Самостоятельно он может действовать только в жестко ограниченных рамках. Он неспособен к творчеству, существуя лишь в заранее прописанных шаблонных ситуациях. Все остальное проходит либо мимо его сознания, либо воспринимается как требующее немедленного исправления нарушение единственно возможного порядка. Чтобы совершить сложные или нетипичные для него действия, им должен управлять разум живого существа. Обычный ангел.

— А?

— А вот если бы тараканы в его голове ожили, то это был бы уже подконтрольный мне демон. Но, — Лика грустно вздохнула, — этому меня родители будут учить лишь после совершеннолетия.

Хм… Тараканы, живущие в голове, как признак самостоятельности разумного существа… Пожалуй, тут не то что на подтверждение звания мастера, но и на магистра с архимагом материала хватит. Осталось только определиться, к какому разделу магии это все отнести.

— Почему Фрэнки? — не нашел ничего лучше, чем спросить про имя созданного… ангела, заполняя образовавшуюся перевариванием новой информации паузу в разговоре.

— Ну так ты его создавал из частей разных людей и даже животных! Чудовище Франкенштейна в своем худшем варианте, если бы ты довел дело до конца. Ну а раз уж завершала его я, то и получился милый ангелок Фрэнки.

М-да. В логике Лике не откажешь. А ведь и придраться-то, по сути, не к чему. У меня получилось бы то еще страшилище.

— Теперь с Дареком… Правильно, ты еще не отошел от создания Фрэнки, и лучше я сама исправлю энергетику мальчика. Потом потренируешься на ком-нибудь другом. Ну все, я побежала.

Фантом исчез, оставив меня наедине со спящим мальчиком и распятыми на столбах, истекающими жизнью телами разбойников с драными аурами, за которые цеплялись осколки их душ. Перерождение бандитам уже не грозит — нечему перерождаться. Зато кусками их душ Лике в будущем можно усилить перерождающуюся душу одного из своих последователей. Вот только добью их, чтоб не мучились зря. Свое они и так уже получили сполна. Продлевать их страдания не вижу никакого смысла.

Еще немного, и заалеет заря, а перед рассветом хотелось бы успеть закончить пару дел. Придется Фрэнки поработать. Понимаю, что вновь созданному существу неплохо бы дать освоиться, чтобы четко действовать в соответствии с заложенными в него программами, но время не терпит. К тому же можно помочь дистанционно, давая указания, как себя вести и что говорить в конкретных ситуациях.

— Явление ангела народу! — хихикнул я, представив радость людей, которым суждено увидеть Фрэнки и плотно с ним пообщаться. Ангел-то он ангел, вот только нельзя забывать, кто его богиня.

Глава 19

Душевное состояние Дэвида Брайнона можно было описать одним словом: отчаяние. Если бы он знал, чем обернется обычная поездка поразвлечься в одну из стран третьего мира, расположенную где-то в лесах Амазонки, то никогда бы не поехал. А ведь турфирма обещала комфорт, удобства и легкодоступных южных красавиц, согласных на все за несколько баксов.

Нет, поначалу все было отлично, и компания подобралась из вполне достойных американцев. Пришлось, конечно, дабы в зародыше подавить подозрения в расизме, принять в компанию афроамериканца, но тот все понимал правильно, на первые роли не лез и всегда был готов выполнить мелкие просьбы из разряда принеси-подай.

Кому в голову пришла идея отправиться на рыбалку, уже и не вспомнить. Но в итоге все, а это ни много ни мало пятнадцать человек, прихватив с собой трех местных в качестве проводников, на пяти машинах укатили к затерянному в джунглях озеру. Аборигены обещали красивую природу, отличный улов и пир из только что пойманной и тут же приготовленной рыбы, а если повезет, то и из подстреленной дичи. Это, конечно, не гамбургер с картошкой фри, но под пиво, а вечерком и под виски, и рыба — гамбургер. Подвела их, как потом понял судья, ловкость проводника, удившего рыбу. Этот близкий родственник макаки не дал даже рта раскрыть пойманной золотистой рыбке, сразу оглушив ее дубинкой. Другой абориген тут же ее почистил, выпотрошил и бросил в котел. Через пять минут на весело потрескивавшем костре уже варилась уха из экологически чистых продуктов.

Местные, приготовив суп, сразу подали его к столу, начав разливать по тарелкам. Каково же было удивление уважаемых людей, когда небольшая рыбка с изуродованным поварешкой тельцем, которую даже не разрезали на части из-за малых размеров, а только почистили, вдруг заговорила человеческим голосом:

— Отпустите меня, люди добрые, а я одно ваше желание исполню!

Услышать такое… Шок испытали все неописуемый, и на несколько минут повисла абсолютная тишина, даже вездесущие насекомые и населяющая лес живность, казалось, замолчали, потрясенные до глубины «души».

Первым, разумеется, пришел в себя он — судья Дэвид Брайнон, человек, проживший долгую жизнь и имевший огромную судебную практику. Его было трудно удивить. Припомнив прецеденты из судебной практики прошлых веков, дошедших до нынешних времен и не забытых благодаря деятельности Голливуда, судья тут же заявил протест. Ведь согласно всем источникам магические существа, которым явно является сваренная рыба, за свое спасение обязаны исполнить три желания. Ну а так как без учета мнения всех американцев освободить ее нельзя, ибо это будет прямое нарушение демократических принципов, то придется ей исполнять по три желания на каждого. Золотая рыба, именно так представилось это странное магическое существо, возразила, что никто из американцев ее не спасал, а местные так даже и умертвили. После прений сторон, больше напоминавших банальный торг, пришли к единому мнению: желаний выполняется по три, но одно из них общее для всех американцев; аборигены, признанные виновными в смерти Золотой, желаний лишаются; непременным условием является возвращение рыбе всех отрезанных частей, для чего достаточно поместить их в радиусе метра от нее.

Существо оказалось не столь наивным и гораздо более проницательным, чем полагал Дэвид. Однако человеческий разум в очередной раз доказал свое превосходство. Именно так считал довольный исходом переговоров судья ровно до тех пор, пока не возникли неожиданные проблемы с исполнением взятых на себя американцами обязательств по возвращению Золотой утраченных частей тела. Аборигены чистили рыбу, выкидывая чешую с требухой в ближайшие кусты. Казалось бы, чего проще: поднести туда котел с супом, и все. Однако наглая рыбина неожиданно заявила, что чувствует свою частичку в одной из птиц, устроивших пиршество на месте помойки. Указать на конкретную птицу исполнительница желаний не могла…

Проблему решили кардинально, чисто по-американски, в духе Дикого Запада: пернатых приговорили к расстрелу. В десять стволов (почти все прихватили с собой пистолеты из расчета пострелять по банкам) птиц расстреляли практически мгновенно. Лишь одной удалось взлететь, но и та была срезана длинной автоматной очередью — отправившись в отпуск, сержант Дрейк прихватил оружие, как оказалось, не зря. Одну из раненых птиц пришлось прикончить — в ней был недостающий кусочек, но рыба не принимала его до тех пор, пока он находился в живом существе.

И вот тут встала следующая проблема: какая-то часть Золотой рыбы оказалась, по ее словам, уже в нескольких сотнях метрах и быстро удалялась. Как припомнил все тот же сержант Дрейк, один из проводников, тот, что исполнял обязанности повара, при готовке снимал пробу. Ни одного из местных поблизости не оказалось, с первыми выстрелами они сбежали, бросив своих нанимателей.

Какая-то горячая голова предложила догнать туземцев. И тут разгорелся нешуточный спор: убивать людей никому не хотелось. Убийство, пусть это жители страны третьего мира, остается преступлением даже в этой дикой местности. Да еще кто-то выразил сомнение в пока ничем не подтвержденной возможности исполнения желаний. Судья уже начал было подумывать о провокации и открыл рот, готовясь выступить с речью о ценности человеческой жизни. Ведь так могут и с должности снять, если он не попытается остановить готовящееся преступление.

Он не успел. Со словами: «Это мое доказательство» — перед людьми материализовалась куча пачек двадцатидолларовых купюр. На первый взгляд миллионов эдак на пять.

Дэвид Брайнон подчинился решению вооруженного большинства и закрыл глаза на то, что сержант с двумя сослуживцами отправились по следам сбежавших. Вернулись они через два часа ни с чем, исцарапанные ветками не знавших садовника деревьев и растратившие боевой пыл. К тому же вернуться обратно им удалось только благодаря навигатору — аборигены умело запутали следы, заведя преследователей в непролазные джунгли. Судья подозревал, что служащие американской армии просто привыкли к пескам африканских стран, где они последнее время поддерживали идеалы демократии военной силой, вот и заплутали в непривычных условиях. Разумеется, свои домыслы он вслух не высказал, проявляя толерантность к чужим ошибкам.

Золотая (хотя какая она золотая — вареная) уперлась и отказалась выполнять желания, мотивируя тем, что условия договора выполнены не были. Следовательно, и она выполнит только одно желание от каждого, не больше. Дэвиду пришлось применить все свои таланты, и в итоге договорились на исполнении двух общих для всех желаний и одного личного.

Разумеется, такой итог: какими будут два общих для всех желания, — вызвал жаркие дискуссии. Не успев даже поставить на голосование первый предложенный вариант, люди вдруг обнаружили, что природа вокруг разительно переменилась, стала дикой и зловещей. К тому же все участники путешествия оказались абсолютно голыми, а их вещи пропали.

Дальнейшее судья хотел бы забыть, но не мог. Это было ужасно. Все перессорились между собой. Кто-то решил возвращаться в гостиницу, кто-то кричал, что надо дождаться спасателей. До наступления ночи ни к какому решению не пришли и были вынуждены остаться на месте. К утру люди продрогли, умирали от голода, жажды и укусов москитов. Вдобавок Сару Верди (на редкость крикливую и скандальную бабу, как все успели убедиться) утром обнаружили мертвой. Ее левая нога в районе щиколотки посинела и распухла. При более детальном осмотре нашли две маленькие ранки от укуса змеи.

Последние надежды на злой розыгрыш исчезли.

Пятеро остались ждать помощи на месте, а девять человек, среди которых был и судья, решили выбираться самостоятельно. Идти голышом сквозь переплетения буйной растительности оказалось неимоверно тяжело.

Солдаты, а сержант с сотоварищами хоть и в отпуске, но от этого военнослужащими они быть не перестали, вообще отказались выполнять присягу и защищать граждан Америки. Эти гады просто бросили на произвол судьбы всех, кто, по их словам, задерживал продвижение и понижал шансы на выживание.

На глазах у Дэвида умер от укуса змеи еще один человек. Постепенно измученный судья отстал от остальных. А через два часа он увидел крупную хищную кошку, пожиравшую сержанта Дрейка.

Каким-то чудом Дэвид Брайнон пережил тот ужасный день и не менее жуткую ночь, а на следующее утро вышел на грунтовую дорогу. Когда он увидел людей, радости его не было предела. Поначалу судья принял их за актеров, разыгрывающих, судя по обилию холодного оружия, сцену из Средневековья. Мелькнула еще мысль о ролевиках: племянник судьи увлекался этим движением и неоднократно рассказывал дяде о выездах любителей фэнтези на природу.

Странные люди, как оказалось, не поняли ни слова из нормального языка. Несколько судорожно всплывших в памяти выражений из испанского и французского тоже остались без ответа. Ну а потом на Дэвида надели странный ошейник и посадили в клеть. Попытки возмутиться были пресечены сначала ударом пяткой копья в живот, а потом и сильным электрическим разрядом.

Испугался судья жутко. Попасть в плен к чокнутым сектантам — а эти люди, похоже, были кем-то вроде сатанистов — незавидная участь. Дни измывательств над цивилизованным человеком слились в одну кошмарную полосу. Вместо полноценного трехразового питания давали странную тошнотворную бурду, да и то только по утрам. Любая попытка даже просто громко спросить о чем-то моментально влекла за собой наказание. Чаще всего ближайший из конвоиров просто бил древком копья, но иногда использовали какое-то пыточное устройство, от которого болела каждая клеточка тела. В конце концов похитителям надоел строптивый раб (а судья уже перестал испытывать иллюзии по поводу своей дальнейшей судьбы), и они что-то сделали с его голосовыми связками, после чего судье даже хрипеть не удавалось, не то что говорить. И в туалет выпускали только раз в день и жалели обычной туалетной бумаги, приходилось пользоваться листьями травы.

Несколько раз повозка с клеткой, в которой держали Дэвида Брайнона, проезжала мимо небольших деревушек. Увиденное повергло его в шок: похоже, ему «посчастливилось» забрести на территорию, где безраздельно властвовала пленившая его секта.

Но самое страшное случилось тем днем. Сектанты столкнулись с точно такими же, как они, и что-то с ними не поделили. Столько жутких и непонятных смертей Дэвид еще никогда не видел, тем более лично.

Раньше судья посмеивался над теми, кто серьезно заявлял о засилье инопланетян на Земле и постоянных похищениях людей. Теперь такое даже в голову ему не придет. Ведь ясно, что зеленые человечки свили себе гнездо где-то в джунглях Южной Америки и ставят жуткие опыты, наделив подопытных силами, чуждыми человеку. Хоть Дэвид был и не слишком религиозным и в церковь ходил от силы раз в полгода, но сейчас он молился. Молился истово и самозабвенно. Молился о том, чтобы подобные сатанинские силы не были доступны обычным людям и правительство вмешалось в эксперимент инопланетян. Американское правительство, разумеется. Ну а то, что территория принадлежала стране третьего мира, так это даже лучше: можно спокойно послать сюда миротворческий контингент и помочь народу демократическим путем избрать собственного независимого президента. Ну и, разумеется, армия уж точно освободила бы столь уважаемого и ценного члена американского общества, как он, судья Дэвид Брайнон.

О том, чтобы выбраться самостоятельно, он даже не задумывался. Справедливости ради стоило отметить, что и гипотетических шансов на подобное не было.

Уже когда стемнело, победившие в драке сектанты накормили оставшихся в живых пленников, а потом устроили себе развлечение за их счет. Весело хохочущая толпа вооруженных холодным оружием людей собралась вокруг одного молодого парня. Тот указывал на кого-то из сидящих вместе с судьей, что-то объяснял, а потом твердо и громко произнес пару слов. После чего выбранного человека о чем-то спрашивали на своем дикарском диалекте, тот отвечал, и толпа разражалась одобрительным ревом. Один раз, правда, ор был ехидным, с изрядной долей насмешки, на что парень только улыбнулся и пожал плечами, мол, с кем не бывает, ошибся.

Споткнулось веселье на Дэвиде. Парень что-то долго перечислял, указывая пальцем на судью, а красивая девушка, за которой Дэвид мог бы и приударить, если бы был уверен, что ей есть двадцать один год, ему возражала. Поначалу даже закралась робкая надежда, что красавица решила заступиться за гражданина Америки, распознав в нем цивилизованного человека. Впрочем, это заблуждение довольно быстро рассеялось. Несмотря на всю красоту, красавица оказалось такой же сектанткой, как и остальные.

Вскоре возникший вокруг Дэвида спор стих, и люди отошли на небольшое расстояние. Все изменилось с приходом высокого юноши лет двадцати пяти на вид. Группа спорщиков вновь подошла к судье, и… Дэвид Брайнон готов был поклясться — в глазах новенького на миг мелькнуло узнавание. По роду деятельности судье приходилось общаться с множеством людей, всех влиятельных лиц он запоминал, но этого молодого человека, а он явно имел вес среди сектантов, ему вспомнить так и не удалось.

Когда Дэвиду вновь вернули способность говорить, он тут же поспешил этим воспользоваться и выдал полную намеков речь. К его ужасу, столпившиеся вокруг люди не понимали его. Казалось, будто английский они никогда ранее не слышали вовсе! Исключением был как раз новенький, хоть лицо его и не выражало никаких чувств, но судья чуял — этот мужчина отлично его понимает, однако явно не спешит ему на помощь.

И вот с этого момента на попавшего под каток эксперимента пришельцев уважаемого гражданина Америки навалилось полное и беспросветное отчаяние. Если раньше и теплилась надежда на благополучный исход, то нынче она истаяла бесследно.

До самых рассветных сумерек Дэвид промучился бессонницей, а потом…

Тусклое мерцающее облачко клубящимся туманом влетело в клетку. Судорожно оглянувшись, судья осознал, что все его товарищи по несчастью, находящиеся рядом, спят сном мертвецов. Человек, которому он, забиваясь в угол клети, наступил на руку всей своей немаленькой массой, даже не пошевелился, только глухим стоном выдал, что еще жив.

«Не бойся, смертный, я пришел с тобой поговорить и наставить на путь истинный, дабы ты вершил великие дела во славу бога!» — зазвучал в голове судьи полный вселенского терпения голос.

Несмотря на столь пафосное заявление, Дэвид сразу и безоговорочно поверил. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Думается, любой более-менее верующий христианин на его месте поверил бы заявлению возникшего из призрачного облачка не менее призрачного ангела с нимбом над головой. Пусть даже в его облике человеческие черты перемешались с кошачьими. Наоборот, непривычный внешний вид успокоил: в этом необычном месте странно было бы как раз явление человека, заявляющего о готовности помочь.

Внешний вид гостя заслуживал особого внимания. Вполне человеческой формы голова имела кошачьи уши и нос-пуговку, вертикальные зрачки желтых глаз (единственное яркое пятно), небольшие, но острые клыки и усы-вибриссы. Вдобавок из пальцев рук и ног (обувь у ночного визитера отсутствовала) каждые несколько секунд с легким шелестом выскакивали и тут же убирались обратно бритвенной остроты загнутые когти. Одежды не было, однако паховая область не просматривалась, затянутая мутной пленкой. Несмотря на это, по лицу можно было определить, что существо мужского пола. Из канонического образа ангела, конечно, выбивалось отсутствие крыльев и пушистый кошачий хвост… Тело покрывал не то густой, короткий волос, не то шерсть. Но копыт и характерного серного запаха не наблюдалось, так что судья с полным на то основанием постановил: он удостоился явления посланника божьего — ангела. Дополнительно в этом убеждали волны спокойствия и безмятежности, исходившие от гостя.

— Слушай и не перебивай, у нас не так много времени, как хотелось бы. — Тихий вкрадчивый шепот, непонятно как издаваемый ангелом, не раскрывавшим рта, заставил судью обратиться во внимание. — Ваша группа туристов действительно была похищена инопланетянами. Только… не в классическом определении земного кинематографа. Нет, сотворенный Создателем мир многогранен и включает в себя множество Вселенных. На некоторых его участках властвуют демоны, утаивающие знание о Создателе. Хуже того, они ни во что не ставят Иисуса Христа. Одному из таких могущественных демонов, вернее демониц, вы и попались на глаза как раз в тот момент, когда у нее было желание пошутить. Вот она и закинула вас в свой мир.

— Так это все шутка?

— Да, сын мой, шутка. Но таковой она является только для демоницы, но не для вас. Из пятнадцати добрых католиков в живых остались двое, включая тебя.

Дэвид Брайнон схватился за сердце, ошарашенный новостями. Если раньше в нем и теплилась надежда выбраться из сложившейся ситуации, пусть даже придется заплатить выкуп, то теперь и этот слабый лучик надежды погас.

— Но ведь это…

— Не по-христиански, не по-человечески? — пришел на помощь ангел, видя затруднения Дэвида.

— Д-да.

— Ничего не поделаешь, сын мой. Этот мир находится под властью высших демонов, и населяющие его люди также далеки от идей толерантности и всепрощения. Человеческая жизнь тут не считается чем-то ценным, если этот человек не высококлассный специалист в своем деле. За косой взгляд, если ты стоишь внизу социальной лестницы, здесь запросто могут убить и отделаться лишь штрафом. Если принадлежишь к аристократии, убийство обставляется в форме дуэли. Хотя охотник и жертва вполне могут поменяться местами, и в таком случае даже пропойце-крестьянину сойдет с рук смерть напавшего на него аристократа. Впрочем, тебе это не грозит. Ты — раб, бесправное говорящее орудие труда.

— Я свободный гражданин…

— Ты — раб. — Грустным голосом ангел перебил начавшего возмущаться судью. — Смирись, с этим уже ничего не сделать. Впрочем, рабом ты стал не за преступления, так что на рудники не сошлют. Воин из тебя никакой, так что и гладиатором не сделают. Если хозяин или кто-то из свободных не убьет тебя в порыве гнева или из прихоти, то рабский ошейник сможешь снять через пятнадцать лет. Возможно, для тебя рабство и не худший выход, ведь в этом мире, без знания языка, обычаев и не обладая никакими полезными умениями, ты беспомощен как младенец, а так у тебя будет время вписаться в этот мир. Пусть даже и начиная свой путь с самого низа.

— Но…

— Сын мой, — ангел снова начал отвечать на еще не окончательно сформулированный Дэвидом вопрос, — забудь о том, что в прошлой жизни ты был судьей. В этом мире властвует магия. Судья здесь не занимается вопросами установления виновности или невиновности подсудимого, он просто выносит приговор в соответствии с существующими законами. Совершал человек преступление или нет, определяет маг разума под присмотром прислужника одного из называющих себя богами высших демонов. Как уже было сказано, никакими другими полезными умениями или знаниями, способными помочь хотя бы выжить, не говоря об обеспечении достойной жизни, ты не обладаешь.

— Как это? Если постараться, можно припомнить множество вещей, способных принести хороший доход!

— Не получится. Пойми, не имея хорошей базы: крупного капитала, связей и лично преданных тебе людей, — организовать и наладить производство чего-либо невозможно. А уж сохранить в тайне рецептуру и технологию вообще немыслимо. В этом мире нет такого понятия, как авторское право. Если мастер может повторить или улучшить созданное тобой, он вправе это сделать. Расскажешь кому-то технологию производства чего-то полезного, получишь только благодарность, но никак не денежное вознаграждение. Единственное место, где более-менее учитываются авторские права, — магические гильдии. Если ты создал или улучшил какое-либо плетение, то, написав полную спецификацию на оное, где подробно поясняешь, какой узел по какой причине сделал именно так, а также указываешь предельные допустимые изменения, вправе рассчитывать на единовременное вознаграждение от гильдии. Оценкой полезности и, соответственно, стоимости новых идей занимается комиссия магов тех специальностей и направлений, которым подобное плетение интересно. Но как маг ты полный ноль и даже теоретически не можешь рассчитывать на вознаграждение. Это если не вспоминать о том, что демоны рассматривают этот мир как нечто вроде детского сада для своих юных отпрысков. Кардинальные изменения ими не приветствуются, а потому ты рискуешь нарваться на их недовольство. И тогда нынешнее твое положение будет казаться одним из самых безоблачных и спокойных этапов в жизни. Так что забудь об идеях типа открытия казино.

Под полным сочувствия взглядом, придавленный грузом свалившихся на него бед, Дэвид Брайнон совсем поник.

— Зачем же ты явился. Ведь, насколько я понял, ты не можешь помочь мне спастись и вернуться домой?

— Ты прав, это не в моих силах. Но и просто так бросить на растерзание здешним демонам верного сына христианской церкви я не могу. В обязанности ангелов входит утешение страждущих и помощь в обретении цели. Для этого я здесь!

«Не очень-то это много», — промелькнула у Дэвида мысль, которую он не решился озвучить.

Впрочем, мог и не оглашать, ангел ее все равно услышал.

— Не так уж и мало. Без цели в жизни ты рискуешь смириться с положением раба и так и не снять через положенный срок ошейник, ибо будешь рабом уже не в результате злой шутки судьбы, а по своей сути. Я же предлагаю тебе то, что поможет не потерять себя и послужит делу добра и света. На тебя, сын мой, возлагается святая обязанность подтолкнуть этот мир к идеям толерантности и всепрощения, являющимся фундаментом христианства. Разумеется, проповедовать среди аборигенов веру в Иисуса Христа ты не можешь — образование у тебя мирское. Но в твоих скромных силах послужить распространению правильных ценностей опосредованно. Ты выходец из страны — столпа демократии. Вот с основными идеями демократических ценностей и свобод ты и должен будешь исподволь познакомить сильных мира сего, в возможностях коих запустить процесс изменения мира к лучшему! Если это удастся, то, вполне возможно, после смерти тебя даже канонизируют как святого!

И совсем тихо, так, что Дэвид не был уверен, не его ли это разыгравшееся воображение шалит, ангел добавил:

— Великомученика…

Пока бывший судья переваривал свалившиеся на него новости, ангел со словами: «Прощай, дарую тебе хорошее здоровье, дабы ты с честью смог вынести предначертанное!» — сделался еще прозрачней, чем был, и постепенно исчез.

— Постой, но ведь Золотая рыба обещала три желания!

— Тебе стоило больше внимания уделять литературе, — с укоризной покачал головой ангел. — Тогда ты бы знал, что Золотая рыбка — персонаж русских сказок и то, как она исполняет желания, никогда не нравится загадавшему. Два общих желания она исполнила: вся ваша группа хотела много денег, и она дала это вам, хоть никто, кроме нее, не посчитал это выполнением первого желания; ну и все вы хотели изменений в своей жизни, вот она и отправила вас в другой мир. Что может быть кардинальнее?

— А третье, которое личное? — робко, уже полностью потеряв надежду, спросил Дэвид.

— Сын мой, торгуясь с этой демоницей, ты использовал формулировку «любое личное желание». Вот рыбка и выбрала одно из твоих же не реализованных ранее. Ты с детства грезил танцами, мечтая стать хорошим танцором, но этому мешали избыточный вес и лень. Могу сказать, твоя давняя мечта уже начала исполняться! Завтра тебя повезут на невольничий рынок, и через пару недель ты обретешь нового хозяина. Кстати, он довольно влиятельный человек. Как освоишься в этом мире и выучишь язык, можешь осторожно приступать к своей миссии. Но это я отвлекся. Продолжим. Хозяин купит тебя, чтобы ты прислуживал наложницам в его гареме. А там, как известно, плохих танцоров не бывает…

* * *

Мррр, мррр, мррр… — Глухое утробное урчание разбудило лорда Глара.

Через миг граф уже готовился к бою, собираясь дорого продать свою жизнь: острейшие призрачные когти на крупной лапе животного мелькнули перед глазами и вонзились… в постель рядом с головой, раздирая белье в клочья.

Мррр, мррр, мррр…

Кот, а нарушителем спокойствия оказался призрак крупного кота, размером со среднюю собаку, продолжил с упоением драть постель, точа когти. Увидев, что граф Паларский проснулся, он, не отрываясь от своего занятия, потерся мордой о его лицо, сопровождая все это еще более интенсивным урчанием. Несколько боевых плетений, сорвавшихся с ауры графа, вызвали у кота лишь интенсивное почесывание задней лапой за ухом да косой взгляд, в котором так и сквозила ехидная ухмылка.

— И что же ты такое? — задумчиво пробормотал себе под нос лорд Глар, поняв, что непосредственной опасности нет.

Да, призрак кота неизвестно как проник в охраняемый не только стражей, но и магией шатер графа. Но ведь вреда графу он не причинил, хотя явно имел для этого все возможности. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на постель, до сих пор методично располосовываемую когтями.

Пригасив активные щиты магической защиты и ослабив силу, с которой сжимал в руках меч, ад’Калине приблизился к ложу из дальнего угла шатра, в котором моментально оказался при пробуждении, спасаясь от опасности. Мягкие тапочки противно хлюпнули влагой. Сняв только что надетую обувь, граф принюхался: терпкий аромат благородного вина шибанул в нос.

— Ну я же нематериальный, а нагадить в тапочки при знакомстве было необходимо, — пожав плечами, пояснил кот, напялив на задние лапы ботфорты со шпорами и нахлобучив на голову широкополую шляпу с длинным черным пером. — Позвольте представиться — Фрэнки. Проказница сказала, что один ее доверенный человек, помогавший в моем создании, обещал вам меня в аренду на неделю. Впрочем, если мне у вас понравится, то она разрешила остаться и дольше, хоть до самой вашей смерти.

Последнее уточнение лорду не понравилось больше всего. Он уже начал проклинать тот миг, когда решил привлечь жреца Рагана и архимага к проверке неожиданно серьезного увлечения дочери. Почему-то была уверенность, что корни происходящего ныне берут начало там. Да и потом, спустя пару дней… Ведь чувствовал подвох в обещании Трима предоставить более совершенное средство преодоления магической защиты от наблюдения взамен переставших работать артефактов. Уже тогда дело попахивало божественным вмешательством, но уверенности, кто именно из богов приглядывает за молодым человеком, не было. Стоило прислушаться к интуиции и не наседать на Тримиона, но больно уж большой соблазн был попробовать разузнать конфиденциальные планы врагов и временных союзников.

— Ладно, буду нужен — зови. — Тут взгляд кота зацепился за тень мелкого жучка, ползущего по внешней стороне шатра. — А-а-а, убью заразу! — неожиданно истошно закричал Фрэнки подозрительно знакомым голосом, одновременно полосуя когтями стенки шатра и нарушая тем самым его магическую защиту.

Ворвавшиеся на крик гвардейцы, стоявшие на страже, увидели замечательную картину: обнаженный граф с мечом в руке и ясно читаемым на лице желанием кого-нибудь убить. Судя по царившему вокруг разгрому, лорд Глар оказал нападавшему достойный отпор. Ярко выраженная досада вкупе с отсутствием тела агрессора яснее ясного говорили о том, что злоумышленник не только незаметно проник в покои графа, но и умудрился так же незаметно улизнуть, несмотря на поднятый переполох.

Лорд Глар поморщился. Мало того что надежды незаметного наблюдения за интересующими его людьми пошли прахом — использовать Фрэнки таким образом было бы опрометчиво, только хуже станет, — так еще и своим людям, в верности которых он не сомневался, придется устраивать выволочку. Хорошо, если на ближайшую неделю просто придется отложить все важные дела. Как бы не пришлось отправляться на «охоту», взяв только пятерку доверенных людей и оставив все амулеты связи, прекратив на время контакты с миром. Слуга богини проказ и шалостей, крутившийся где-то поблизости, — достойный «повод» взять несколько выходных дней, пока тому не надоест шутить над одними и теми же людьми.

* * *

Приятно потянувшись после продолжительного бездействия, привычно погрузился в свой внутренний мир и заставил бодрее бежать кровь в затекших членах. Непривычное ощущение дало слияние сознания с ангелом. Действовал тот самостоятельно, но при этом приходилось его постоянно корректировать, подсказывать. Все бы ничего, если бы не слышать мысли Фрэнки. А они у него неслись вскачь, следуя прямолинейной, но до жути непонятной логике.

Сравнив опыт чтения разума человека и ангела, можно было с уверенностью сказать: логика человека хоть и столь же непонятна, однако ясны побудительные мотивы, логика же ангела чужда именно тем, что непонятно, что и откуда проистекает. Короче, прямое управление Фрэнки оказалось для меня совершенно новым опытом в ментальной магии. С непривычки даже голова разболелась. К тому же, находясь сознанием в разуме ангела, я полностью утратил связь и контроль за своим телом. Отсюда и ощущение по возвращении, будто все тело затекло, хоть оно и продолжало работать без малейших сбоев и нарушений.

По крайней мере с управлением ангелком более-менее разобрался. В дальнейшем не стоит полностью погружаться в разум Фрэнки, достаточно частичного контроля. А то оставлять свою тушку без присмотра слишком опасно.

Следующие пятнадцать минут потратил на легкую разминку, совмещенную с медитативными техниками. Вновь почувствовав себя полноценным человеком, решил разобраться с дальнейшей судьбой мальчика, посвятившего себя Лике.

— Рассвет уже, просыпайся, — проговорил я, тормоша Дарека за плечо. — Пора тебе определяться с ближайшими планами на будущее.

Малец сонно потянулся и посмотрел на меня. Через миг в его глазах мелькнул испуг, быстро сменившийся узнаванием.

Глава 20

— Я тут пока еще немного подготовлюсь, а ты в это время подумай, куда хотел бы податься. Мое мнение: тебе стоит получить у своего барона разрешение на самостоятельное поступление в школу магии. Кстати, ты же из баронства Олдик, а оно принадлежит вроде бы роду а’Клер? Да, точно, так и есть. Лично с Пректом ад’Клер, бароном Олдик, незнаком, но наследник у него вполне адекватный и здравомыслящий. Думается, барон отпустит тебя, ведь, по сути, он не выполнил перед тобой обязательств сюзерена, а значит, ты свободен от своих обязательств перед ним. Таким образом, барон не будет иметь на тебя прав как на вассального мага, зато ему от Гильдии магов за тебя положена премия.

Дарек сонно хлопал глазами. Ну этого стоило ожидать: нервное истощение последних дней, серьезные проблемы со здоровьем… Все это не позволило ему полностью отдохнуть. А еще и исцеление тоже отняло у него много сил. Короче говоря, малец чувствовал себя не лучшим образом и с утра пораньше на серьезные темы разговаривать был не склонен.

Пока парнишка просыпался, умывался в бьющем неподалеку родничке и совершал прочий необходимый с утра моцион, я занялся приготовлением завтрака. В рюкзаке у меня еще оставалось мясо, печень и сердце убитого на днях кабанчика. Захотелось как-то шашлычков на природе, а отрядный повар не намерен был переводить мясо на такой примитив. Вот я и отправился на охоту, заколол в джунглях полугодовалого хряка и устроил с приятелями-гвардейцами небольшой сабантуйчик с вином и шашлыками. Остатки тушки сложил в рюкзак — благо одной из его особенностей было сильное замедление текущего внутри времени, отчего продукты, внутрь помещенные, не теряли своей свежести.

— А лечение моей энергетики — это больно? — тщательно пережевывая сочащийся кровью шашлычок из печени, спросил Дарек.

Нет, я, конечно, понимаю, любопытство — вещь хорошая, но задавать вопросы с набитым ртом, одновременно с вожделением поглядывая на следующие прутики шашлыка, доходящие до готовности, — это перебор. Впрочем, на его детскую непосредственность у меня и был расчет. Стоило вскользь напомнить о лечении ауры и внутренней энергетики, как вопросы посыпались из мальчугана как из рога изобилия.

— Давай сначала объясню тебе, в чем вообще проблема. — Доев свою порцию шашлыка, телекинезом снял с углей еще две порции: одну себе, другую Дареку. — В момент смерти одна часть духовной оболочки, в том числе и аура, остается в погибшем теле; другая — рассеивается в окружающем пространстве; а третья — отправляется вместе с душой на перерождение. Кстати говоря, в первом случае именно эти «остатки» и позволяют некромантам поднимать зомби. Последний вариант нам сейчас неинтересен. Зато второй как раз и оказался «виновником» твоего нынешнего положения. Во время твоей спонтанной магической инициации под воздействием стрессовой ситуации вокруг было очень много смертей. Причем не просто смертей, а насильственных; к тому же многие из погибших были твоими пусть и не близкими, но родственниками. Твоя аура притянула и прилепила к себе обрывки духовной оболочки, витающие в округе. И если для обычного человека подобное закончилось бы депрессией и ночными кошмарами и прекратилось бы после первого же посещения храма, то с тобой все сложнее. — Дарек вопросительно посмотрел на меня, заметив паузу в разговоре, при этом не забывая откусывать мясо с очередного прутика. — Понимаешь, прошло уже много времени. Твоя нарушенная энергетика стала искать доступный материал для самоисцеления. Все эти осколки были растворены ею в себе. А ведь некоторые части несли в себе набор определенных черт характера и эмоций погибших. Учитывая насильственную смерть людей, можно смело говорить о том, что ты впитал в себя все их самые негативные эмоции. В результате повреждения твоей энергетической оболочки значительно усилились и у тебя начал развиваться дар некромантии, что неизбежно привело бы к конфликту с пестуемыми твоей наставницей зачатками дара целительства.

Парнишка нервно сглотнул, но, поразмыслив, что все уже позади и волноваться не стоит, потянул к себе очередной прутик шашлыка, как раз шкварчащее над углями сердце дошло до готовности. Ну… почти. Горячее ведь сырым не бывает. Верно?

— Для обычных людей подобное тоже не проходит даром, стоит посмотреть на эти три тела. — Я картинно махнул рукой в сторону распятых на столбах мертвецов.

— Да чтоб… — Дарек вовремя прикусил язык.

Он-то и думать забыл об этой живописной детали пейзажа, а тут я так бесцеремонно напомнил. Впрочем, на аппетите маленького проглота это не сказалось. Подрастающий организм потратил слишком много сил на исцеление, чтобы отвлекаться на всякие не слишком аппетитно выглядевшие мелочи.

— Один из них — бывший крестьянин, всю свою жизнь проживший в деревне и убивавший только домашнюю скотину, да и то изредка. Частички духа животных, а они не были хищниками, «налипнув» на ауру мужика, лишь укрепили его собственные основные черты: покорность сильному, упрямство, а также сделали его невосприимчивым к боли других. Другие двое до вступления на разбойный путь были наемниками, а еще раньше — служили в армии. Частая и близкая насильственная смерть людей, редкие посещения храмов оставили на их душах рубцы из негативных эмоций, испортили характер и выпятили черты безжалостных хищников, готовых растерзать тех, кто слабее. Тем более что осколки от разумных существ отличаются от животных большей плотностью и структурированностью. Следовательно, на неподготовленного человека действуют они значительно сильнее. Кстати, именно по этим причинам люди в городах озлобленнее и коварнее деревенских: близкое соседство с большим количеством разумных, когда ежедневно кто-то рядом умирает, накладывает свой отпечаток. И чем более густонаселенный город, тем сильнее разрушающее воздействие, ведь там еще и негативные эмоции живых вносят свою лепту.

Дарек был далек от обдумывания подобных сентенций, и внимание его оставалось прикованным к убывающим со стремительностью лесного пожара шашлыкам. Ну ничего, сейчас он у меня отвлечется от набивания брюха. Понимаю, конечно, последние дни ему несладко пришлось и сейчас он наверстывает упущенное, но все же…

— То, что я хочу тебе рассказать, является большим секретом, за знание которого главы Гильдий магов лишат тебя жизни, не задумываясь. Дело в том, что маги могут усиливать свою ауру и внутреннюю энергетику за счет сбора и поглощения подобных духовных осколков. Особенно если они собственноручно убивают жертву. Идеальный вариант — убить мага родственного с тобой направления магии, ведь тогда почти все свободные куски моментально липнут к убийце. Ну а дальше — поход в храм, часть налипшего отвалится, а часть, если на то благосклонность богов будет, усилит твою ауру. Не слишком сильно усилит, однако развитие с помощью пары лет постоянных медитаций заменить может. Но! — Я понизил голос до шепота, отчего Дарек, заинтересованно поблескивая глазами, неосознанно наклонился в мою сторону. — Как ты понимаешь, это еще не сам секрет. О подобном не принято распространяться, но знают многие. Именно поэтому среди начинающих боевых магов столь популярна профессия охотников за головами.

Парнишка превратился в одни оттопыренные уши, чтобы не упустить ни крупицы из вывалившихся на него откровений. А то как же: его допустили к сокровенным тайнам могучих магов, до коих он еще не дорос.

— Как ты должен понимать, Лика подобный способ усиления не одобряет. Так можно и гнев ее вызвать. Выбрал бы ты в покровители одного из богов, в чью сферу ответственности входят убийства, на войне или в темной подворотне, — тогда да, это могло бы стать твоим путем. Проказница, мягко говоря, не приветствует убийства. Она требует от последователей более тонкого подхода к неприятелям, не доводя дело до смерти. По крайней мере, напрямую. Впрочем, убивая, защищая свою жизнь или жизнь близких, ты ничем не рискуешь.

Радужные мысли Дарека, в которых он расправлялся со своими потенциальными обидчиками, а потом шел в храм «причащаться» и заменял тем самым годы утомительных медитаций и тренировок, рассыпались с хрустальным звоном.

— Но есть еще один способ усилить свою энергетику либо восстановить ее повреждения, — шепотом продолжил я. — Каннибализм!

Резко отшатнувшийся Дарек чуть не сделал кувырок назад через голову.

— Он же богами запрещен! — неуверенно произнес малец.

— Конечно, однако многими магами, особенно некромантами и шаманами, практикуется. — Я важно кивнул. — Сам посуди: в телах умерших людей остаются значительные куски ауры, куда более функциональные и насыщенные, чем у животных. К тому же энергетика одного человека близка другому и при попадании вместе с пищей внутрь усваивается почти на сто процентов. Так, зная, какой участок поврежден у тебя либо какой ты хочешь усилить, достаточно поглотить аналогичный участок ауры вместе с куском плоти другого человека. Для наиболее быстрого и легкого усвоения плоть можно слегка подвергнуть термической обработке. Главное, не слишком сильно, а то при длительной готовке аура распадается и почти весь положительный эффект сойдет на нет. Так что, поедая своего врага, не забудь: мясо должно быть с кровью.

При этом я выразительно посмотрел на последний шампур, доедаемый Дареком. Парнишка побледнел и тоже уставился на шашлык, машинально слизнув с губ кровь. Забавно было наблюдать, как он несколько минут переводил взгляд с меня на тела разбойников, на которых отчетливо виднелись следы разрезов и алые подтеки.

— Ну поели, пора и в путь-дорогу собираться. — Хлопнув ладонями по коленям, я поднялся и, легким магическим усилием сконденсировав влагу, потушил тлеющие угли костра. — Дарек, не спи, готовь лошадей, и поскакали. Что бы ты ни решил, встречи с бароном Олдиком тебе не миновать, а я тоже сейчас к нему в замок направляюсь.

Действуя на автомате, парнишка напоил и накормил коней, парочку оседлал для нас, а также собрал все барахло, оставшееся от разбойников, в чересседельные сумки. Видно было, что делает он это механически, в то время как мысли его были заняты другим.

Лишь через час неспешной скачки я сжалился над Дареком, сообщив ему о розыгрыше. Заодно пожурил за несообразительность и невнимательность: с самого утра он бегал на двух ногах, но так и не придал этому значения, а ведь мог сообразить, что без божественного вмешательства здесь не обошлось и он уже полностью здоров. Мальчишка надулся и твердо решил не разговаривать со мной. Продержался буквально минут десять, а потом его живой и любознательный характер взял свое, и я оказался погребен под ворохом вопросов. Разумеется, в первую очередь его интересовало, насколько большая доля шутки была в моем розыгрыше.

— Понимаешь, поедая обычных животных, да даже и растения, ты тоже поглощаешь осколки их энергетических оболочек. — Я решил разжевать эту тему мальчишке, дабы он в будущем не заморачивался с подобным. — Разница между этим и каннибализмом, несмотря на похожесть ситуаций, очень существенна. Твоя энергетика расщепляет животные и растительные куски ауры на составляющие и потом использует в качестве строительного материала для собственных нужд. При каннибализме подобного не происходит ввиду того, что строение и состав энергетики другого человека хоть и отличаются от твоих, но имеют близкородственную структуру. Усиление происходит за счет того, что подобные части ауры «вшиваются» в твою собственную энергетику, лишь чуть-чуть очистившись от самых хлипких частей. Это как к полотну ткани пришить лоскут почти такой же, да другой. Один-два подобных штриха еще не критичны, но уже заметны. Много — ты похож на чучело. Если ты каннибал со стажем, то конфликтных изменений в энергетике не миновать, в результате происходят спонтанные мутации, чаще всего ведущие к инвалидности или смерти. Негативных последствий можно избежать, только обладая знаниями и умениями на уровне бога, но в таком случае тебе подобное будет просто ни к чему. Да и вообще, запомни: заемная или украденная сила не дадут тебе могущества, ибо ты просто не будешь даже знать всех своих возможностей, не говоря уж об умении ими пользоваться.

О некоторых аспектах каннибализма и его производных я предпочел умолчать. Не стоит забивать парню голову. Надо будет — сам поймет.

Дарек с минуту обдумывал мои слова, потом кивнул и… задал следующий вопрос, потом еще один и еще…

— А к какой магии у меня склонности? А как лучше тренироваться? Куда поступать? А как? А кем я стану, когда вырасту?

К замку Олдик мы добирались часа три. От лагеря разбойников туда не было прямой дороги. За это время парнишка успел меня замучить своей любознательностью. И не на все его вопросы я мог ответить. Не удержался я и от перехода на наставления взрослого маленькому ребенку, в итоге надавав кучу советов, как вести себя в школе магии. В основном напирал на то, что отработка наказаний хоть и не оплачивается, да еще и нудное и неблагодарное занятие, тем не менее это очень полезно для развития. В том, что наказывать мальца будут часто, особенно на первых порах, я не сомневался. Слишком у него живой и непоседливый характер, да к тому же, помня о том, какой богине он посвящен… Пока не наберется опыта и не научится заметать следы, его не единожды поймают. А когда научится, давать наряды ему будут уже просто за подозрение, в силу привычки. Зато если выполнять все будет добросовестно и с полной самоотдачей, то к концу обучения он уже ничем не будет отличаться по развитию ауры и контролю Силы от своих сверстников, родившихся в семье магов. Главное же, он не будет им уступать в умении медитировать и вбирать и перерабатывать разлитую в окружающем пространстве энергию.

Мальчишка слушал внимательно, не перебивал и впитывал наставления, как губка воду. Стоило только замолчать, как мне адресовалась следующая порция вопросов. Под конец пути я даже подустал, но стоически терпел и даже советы давал без подколок, лишь бы парнишка им внял. Все-таки первый последователь моей богини, официально принявший ее покровительство. Стоит дать ему по максимуму информации о возможных граблях, дабы из него вырос действительно стоящий человек.

Уже после полудня мы добрались до замка баронов Олдик. Стоял он в стороне от королевского тракта, но на пересечении довольно оживленных дорог. По левой стороне от него, чуть позади, было озерцо, переходящее в заболоченную местность. С правой же стороны замок прилепился к одинокой крутой скале высотой метров пятьдесят, на плоской вершине которой виднелись дозорные башенки.

Придержав скакунов, я в полной мере оценил обороноспособность выбранного для строительства крепости места. Можно было не сомневаться, что скала, болото и озеро напичканы магическими ловушками под завязку. Сам же замок, вернее, целый комплекс строений, так вот они представляли из себя конгломерат из камней и дерева, над которыми поработали отличные маги. Все стены и крыши были буквально оплетены ветвями растущих прямо из камня деревьев. В мирное время они услаждали глаз, очищали воздух, наполняя его приятными ароматами, и… плодоносили десятками различных видов фруктов. В военную пору… ближе чем на три метра чужакам не советовал бы приближаться, чтобы не быть пущенными на удобрения. Впрочем, риск окочуриться, пострадав от симпатичной живой изгороди во время боевых действий, образовывался метров за семьдесят от стен: подвижные корни, взрывающиеся и рассыпающие вокруг смертельные семена, плоды и множество других милых сердцу магов игрушек всегда готовы были уменьшить поголовье атакующих.

Учитывая, что магического источника поблизости не ощущалось, а для поддержания ловушек в боеспособном состоянии требовалась прорва энергии, можно было сделать вывод о проходящей в глубине замка как минимум среднего уровня линии Силы.

В общем, Олдик представлял из себя крепкий орешек. Близость же границы с Карашем априори означала наличие умелой и сильной дружины, не уничтожив или не заблокировав которую противник не смог бы продвигаться в глубь королевства.

Это из хорошего. Из плохого: род а’Клер не только позволил хозяйничать на своей земле разбойничьей шайке, разорившей у них пару деревень, но и прозевал полноценный диверсионный отряд, совершивший нападение на наследника Паларского.

Доверие к барону пошатнулось. И если вопрос верности вассальной присяге графу со всей дотошностью проверят менталисты и, скорее всего, подтвердят его невиновность, то вот сомнений в компетентности уже не избежать. Поставлен следить за вверенной территорией — следи со всей тщательностью. Проворонил угрозу — будь готов ответить. Частенько головой, дабы сохранить честь для потомков.

Хотя мне лично параллельно, как дальше будут развиваться взаимоотношения Пректа ад’Клер и Глара ад’Калине. Это так, размышления, не затрагивающие меня лично, просто чтобы отвлечься и занять мысли посторонним, оттянуть момент принятия решения: отправляться сейчас решать свои вопросы либо остаться с Керином до окончания рейда. И в том и в другом случае есть плюсы и минусы. С лордом Гларом мне надо будет серьезно поговорить, а в ближайшую неделю к нему лучше не соваться — нагрубит еще в порыве чувств, вызванных «прикреплением» к нему Фрэнки. Следовательно, вариант продолжения прогулки с Керином в поисках терроризирующих местное население шаек вполне мне подходит.

Завибрировавший амулет связи вывел меня из раздумий. Буквально пару минут как активировал его, а уже вызывают. Интересно, кому я вдруг понадобился? Вроде не должны пока искать — лорду Глару сообщал, что отлучусь до сегодняшнего вечера.

— Господин, — понадобился я, как оказалось, Лерою, он был чем-то встревожен, — тут такая ситуация… В общем, в замок Олдик еще вчера вечером прибыли твои женщины…

— Не понял! Какие еще женщины, тем более мои и во множественном числе?

— Так леди Кассиопея с леди Никреоссой…

Не понял. Ладно Касси — ее на вполне законных основаниях можно назвать моей. Но при чем тут Ники?

— Короче, леди Никреосса сообщила леди Кассиопее, что почувствовала твое приближение благодаря связывающей ее с тобой клятве. Сейчас им седлают химер, и они выдвигаются тебе навстречу. На всякий случай решил предупредить.

Я решил не сквернословить? Я решил — мне и нарушать! И вообще, в данном конкретном случае именно я решаю, что является руганью, а что нет.

— Дарек, как въедешь в замок, первым делом найди барона и получи от него разрешение на самостоятельное поступление в школу магии. На воротах тебя встретит Лерой, он поможет распродать все то барахло, что нагружено на конях. Лошадей лучше продавать в столице — там цены выше. Кстати, добраться до столицы Лерой тебе тоже поможет. За это отдашь ему десять процентов от продажи табуна. В столице найдешь архимага Аргала и покажешь ему этот перстень. — Я кинул Дареку перстенек подмастерья, который в свое время получил от архимага. Тогда надевать его не стал из-за множества скрытых внутри сюрпризов и незадокументированных свойств, но взял себе на изучение. Пришла пора вернуть колечко. — Попросишь Аргала пристроить тебя в одну из лучших школ. Если поинтересуется, с чего такая честь, скажешь, что похож на этот перстень. Он поймет. Да, кстати, вырученные за продажу трофеев деньги смело пускай на учебу. Но учти: впоследствии если встретишь на своем жизненном пути нуждающегося в помощи последователя Лики, то будешь обязан приложить все свои силы и умения, чтобы ему помочь. Ну все, скачи.

Интересно будет узнать, смог ли малец добиться приема у главы Гильдии магов Багриона?

Мысленным импульсом подстегнул лошадь под парнишкой, отчего та резко ускорилась. Следом за ним поскакал и весь трофейный табун, оставив меня глотать пыль. Хорошо хоть магия защищает и не дает этому бичу грунтовых дорог доставлять какие-либо неудобства, кроме резко сокращающейся зоны видимости.

За будущее Дарека я спокоен. Парнишка умный, с живым характером. Способности к магии, конечно, ниже среднего, но если не будет лениться, то звания мастера вполне может достичь. К тому же Лика все-таки немного над ним подшутила — парнишка через пару лет станет оборотнем. Энергетическим. Сейчас его энергетика соответствует стандартам для целителей, но в будущем он по желанию сможет менять ее и становиться некромантом. Иными словами, с такими способностями ему при всем желании трудно будет вырасти заурядной личностью.

К тому же отправляется в столицу он не один, а в сопровождении Лероя. Если я не ошибаюсь, бывшему егерю придется по душе этот непоседливый постреленок и он станет за ним присматривать.

Лерой… Он таки осуществил свое желание заработать приличную по любым меркам сумму. На его счет я уже перевел награду за труды — десять тысяч золотых. Конечно же он не помнит, за какую конкретно услугу получил такую громадную сумму, но полностью уверен, что отработал ее до последнего медяка. В ближайший месяц голова частенько будет у него раскалываться — глубокое стирание памяти, чтобы никто не смог докопаться до прошлых событий, бесследно не проходит.

Главное, не забыть во время ужина, когда будут поминать погибших во вчерашнем бою, почтить память принявшего смерть от арбалетного болта Седрика а’Нольдера. О мертвых либо хорошо, либо ничего. Глупо погиб крысеныш, предавший своих друзей. Случайный выстрел из гущи леса, выпущенный неизвестным стрелком, оказался роковым для аристократа. А ведь он мог бы и выжить, если бы вовремя заметил, что защитный артефакт разряжен, ну или если бы сам представлял из себя хоть что-то стоящее в магии.

Впрочем, о посторонних людях можно подумать и позже. Сейчас самое время подготовиться к встрече с Кассиопеей а’Калине.

Кому-то может показаться странным, что я так переполошился от известия о приближении Касси, но… Накануне я дал графу четкий и однозначный ответ по поводу свадьбы с его дочерью. После чего умчался по своим делам. А теперь представьте себе гнев девушки, которой добрый папа только что сообщил о ее скорой свадьбе, а жених тут же смылся на всю ночь и вернулся только к обеду следующего дня. И то, что невеста решила сделать сюрприз и не сообщила о прибытии, только отягчающие мою вину обстоятельства. Женская логика, конечно, трудно поддающееся анализу явление, но я почти уверен в своих выводах. Вот и решил отослать побыстрее Дарека, чтобы не ронять собственный авторитет в его глазах на фоне надвигающегося семейного скандала.

Съехать с дороги под сень деревьев и установить походные артефакты для обустройства комфортных временных стоянок — дело пары минут. Успел как раз.

Первой примчалась Касси на своей быстроногой химере, следом за ней, отстав, подоспела и Никреосса.

— Милый, как я рада тебя видеть! Ты куда пропал? Мог хотя бы предупредить, что тебе надо отлучиться, я же волновалась.

Не понял, а где скандал? Голос Касси был радостным от встречи и чуточку грустным оттого, что я повел себя так безответственно и не сообщил своей невесте об отлучке. Невеста… Придется привыкать так называть мою маленькую белокурую бестию. А в скором времени она уже сменит статус. Даже не знаю, радоваться или грустить? Долгий и страстный поцелуй, подаренный невестой, постановил: радоваться.

— А теперь скажи, почему, отправляясь с Керином и его табуном благородных девиц, ты не взял с собой Ники? Хотел заставить меня ревновать? Радуйся! У тебя получилось! В общем, тебе повезло, что ни одна из этих аристократочек не смогла похвастать, что заполучила тебя на свое ложе.

А вот и ожидаемый скандальчик, правда, немного по другому поводу. Стоп! А при чем тут Ники?

— Родная, — от одного этого слова Кассиопея а’Калине размякла и перестала пылать гневом, превратившись во все еще дующуюся, но уже не смертельно обиженную девушку, — при чем тут сопровождающий Керина бордель на копытах и Никреосса?

— Как-как? — Касси рассмеялась. — Надо запомнить это определение.

— И все-таки?

— В ближайшие годы я не потерплю рядом с собой конкуренток. Пусть это будут даже не официальные, а простые любовницы, все равно не потерплю! — Глаза девушки яростно полыхнули. — А ты как будто нарочно оставил Ники дома, чтобы заставить меня ревновать!

— Все равно не понимаю: при чем тут она?

— Ты думаешь, я поверю, что молодой, полный сил мужчина все это время обходился без женщины? Ладно хоть тебе хватило ума пользовать деревенских крестьянок, а не аристократок.

Я немного смутился, ведь так и было в принципе. Свое кобелиное естество не спрячешь, а в деревнях столько молоденьких симпатичных крестьянок, почитающих за честь покувыркаться на сеновале с заезжим аристократом. Причем мужья, если таковые имелись, ничуть не против, действительно считая это честью, особенно если женщина понесет после ночки любви.

В общем, длительное воздержание, особенно когда вокруг столько всяких соблазнов, не мое. Правда, не воспользовался любвеобильными высокородными дамами я не из нежелания изменять Касси (хотя ее предупреждение о кастрации тоже учитывал), а из-за того, что эти дамы — собственницы. Один раз такая переспит с мужчиной, потом всю жизнь будет считать, будто он ей что-то должен. А учитывая, что должников у подобных красавиц великое множество, то проще и безопаснее ходить сбрасывать напряжение в бордели. Ну если в дороге, то к крестьянкам.

Правда, чем оживленнее тракт и ближе к местным столицам, тем меньше искренности в сельчанках. В деревнях, расположенных вдоль королевских трактов и вокруг родовых замков крупных баронств, являющихся региональными центрами, где благородных целые толпы, простолюдинки, коим по статусу не положено отказывать аристократам, рассматривая звезды на небе, вполне серьезно думают: «Изобразить активность и страсть, моргнув, или ну его на фиг?» В той же глуши, по которой мы рыскали последние две недели с наследником графа Паларского, красавицы попадались вполне себе отзывчивые и ласковые.

— И все равно не понимаю, при чем тут она. — Я кивнул в сторону мнущейся метрах в пяти от нас и чем-то крайне смущенной некромантки. — Ну взял бы я ее с собой, что бы это изменило? Или ты предлагаешь мне сбрасывать сексуальное напряжение с ней? Так я, знаешь ли, предпочитаю не гадить в своем ближнем кругу. А принуждать Ники считаю как раз порчей устоявшихся у нас хороших отношений.

— Дорогой, ты хочешь сказать, что за все это время ни разу не провел ночь с Никреоссой? — Непонятно почему, но голос Касси приобрел опасные вкрадчивые интонации. — Она же принесла тебе клятву именем всех богов кровью и душой! И ты ее принял!

— Да при чем тут это? — Я даже голос повысил, не понимая, как одно связано с другим.

— Да притом, что, по обычаям народов степи, из которых как раз и происходит Ники, эта клятва является не просто легкой формой рабства! Она до самой смерти фактически является твоей наложницей! И если господин не дает ей доступ к своему телу — это извращенная форма наказания нерадивой наложницы, прогневившей хозяина.

— Но… — Мозг пытался лихорадочно припомнить все, что знал об обычаях степных народов. Но выходило до обидного мало. Ну не собирался я с ними контактировать в ближайшее время. — Но ведь я обещал ей полную свободу в рамках действия ее клятвы, как только она добьется овладения некромантией и ментальной магией хотя бы на уровне мастера. И она, уж будь уверена, старается изо всех сил!

Девушка, о которой мы говорили, стояла в пяти метрах позади Касси и слышала каждое наше слово. Казалось, она уже готова была провалиться сквозь землю от смущения.

— Конечно, она будет стараться, — едко произнесла моя невестушка, — ведь это будет означать поднятие ее статуса на максимальный уровень, почти равный статусу официальной любовницы. А это, кроме всего прочего, беспрепятственный доступ к телу господина, когда этого захочется ей, и возможность рожать ему детей, пусть они и будут бастардами без даже гипотетического права наследования. Пойми, никого другого, кроме тебя, она никогда не сможет к себе подпустить. Исключение — разве что по прямому приказу. Так зачем ты мучаешь беднягу?

Интересно пляшут девки, по три штуки сразу в ряд…

— Ладно, я понял, что неправильно истолковал некоторые моменты (эмоции женщин, даже если умеешь их читать, правильно интерпретировать мужчине практически невозможно). Но зачем это все тебе? Неужели ревновать не будешь?

— К кому? К простолюдинкам? Так это твоя обязанность улучшать магофонд королевства. К Никреоссе? Но ведь она ниже меня по статусу, не дворянка и даже не добилась пока звания мастера магии. К тому же ты согласился взять меня в жены, и не позднее чем через три месяца мы сыграем свадьбу. Но, — голос Кассиопеи а’Калине приобрел угрожающие интонации, — не дай тебе боги заделать ребеночка своей наложнице раньше, чем наш с тобой первенец войдет в пору наследования. И тем паче до этого момента даже думать не смей о том, чтобы завести интрижку с аристократкой и тем более завести официальную любовницу!

Трындец. Надо срочно переоценить, как местные относятся к взаимоотношению полов. Нет, я, конечно, знал, что из-за частых войн и дуэлей количество мужчин значительно меньше количества женщин, ведь последним приходится расправляться с конкурентками и обидчицами с помощью наемных убийц и ядов. В итоге на десять женщин приходится семь-восемь мужчин. Это у аристократов. У простолюдинов чем ближе к границе, тем хуже ситуация, особенно после очередной войнушки, случающейся не реже чем раз в пятьдесят лет. Соответственно, у крестьян и ремесленников в послевоенные годы частенько в семье по две-три жены. Но лет через двадцать ситуация стабилизируется за счет бешеной рождаемости.

С благородными тут все гораздо сложнее. Они все хоть в небольшой степени, но обязаны быть магами. Пусть слабые, способные выдать одно, максимум два простеньких плетения в день, но именно маги! А это означает более упорядоченную циркуляцию энергий и, как следствие, более продолжительную жизнь. В среднем раза в три с половиной. Добавим к этому, что чем могущественнее маг, тем сложнее ему зачать ребенка, и получаем довольно низкую рождаемость. Интервалы между рождением первого и второго ребенка редко когда бывают меньше пятнадцати лет.

Такая ситуация привела к тому, что безземельные аристократы частенько имеют двух жен. Лордам же, владеющим земельными наделами, больше одной жены иметь нельзя: наследник должен быть от законной супруги. Но куда девать прорву вторых и третьих дочерей баронов, графов и герцогов? Выдать за безземельного? Так это только если он действительно могущественный маг и принесет пользу роду. Но таких мало. В итоге появилось такое понятие, как «официальная любовница» — она не младшая жена, как бывает у безземельных, но в то же время и не бесправная наложница, ее дети будут безземельными, но наследными дворянами со всеми правами и привилегиями. Единственное уточнение — дети от официальных любовниц не имеют прав на наследование, покуда жив хоть один из детей от жены.

Разумеется, конфликтные ситуации между женой и любовницей неизбежны. А уж если с наследниками мужа что-то случается, то вражда дам переходит в состояние войны, когда яд можно принять где угодно и когда угодно, а наемные убийцы подкарауливают на каждом шагу. В связи с этим я даже не планировал заводить официальную любовницу. И, честно говоря, думал, что Касси считает точно так же.

Впрочем, мне, чтобы обзавестись официальной любовницей, надо стать земельным лордом. Это вопрос ближайшего будущего. Не пройдет и пары лет, как я надеюсь стать как минимум бароном. Если же повезет и все сложится удачно, то вполне можно рассчитывать и на графский, а то и герцогский титул. Риск сложить голову на пути к этому и тем более вскоре по достижении цели, конечно, велик. Однако, думаю, с поддержкой богини справлюсь.

Кстати, еще один повод, из-за которого даже не помышлял о любовницах, — право первой ночи. Если стану владетельным лордом, то любая из моих подданных вправе рассчитывать на то, чтобы провести свою первую ночь со мной (или с одним из моих наследников, если он уже в подходящем возрасте). Хорошо еще, по традициям я могу ограничить число желающих комиссарского тела: всего двое в декаду. Да и необязательно проводить с ними целую ночь — достаточно, так сказать, осеменить по-быстрому.

Получится в результате ребенок — могу признать, а могу и не признать. Но в любом случае эта женщина будет иметь все возможности воспитать чадо и дать ему достойное образование. Позаботиться об этом — моя святая обязанность.

Короче, пока мой наследник не подрастет, я даже думать бы не стал о том, как «разнообразить» свою жизнь. А тут Касси сама толкает Ники в мою постель, еще и настаивает, чтобы я впредь не огорчал бедняжку невниманием. К тому же еще и прямо заявляет, что, после того как наследник повзрослеет, она не будет возражать против того, чтобы ввести в состав семьи мою официальную любовницу.

Иными словами, переосмысливать сексуальные традиции этого мира тоже придется. И чем скорее, тем лучше. Раньше-то особого внимания этому аспекту жизни не уделял. Знать знал, но вот применительно к себе не рассматривал как-то. И в тонкости не углублялся. Теперь придется. Иначе можно опять впросак попасть. А тогда… Кассиопея а’Калине ведь абсолютно не шутила, говоря о том, что яйца мне открутит, случись что не так.

Глава 21

За этими размышлениями я и сам не заметил, как Касси с Ники под белы рученьки проводили меня в замок и заточили в предоставленных нам апартаментах. Завтра, когда Кассиопея уедет вместе со всеми остальными дамами, ранее сопровождавшими отряд Керина, со мной останется моя наложница (вот ведь как: когда считал ее просто своим вассалом, было проще), и не дай мне боги опять обидеть ее своим невниманием. А пока моя белокурая бестия объявила, что я полностью принадлежу ей. Иными словами, ничего с Ники не случится, если подождет еще один денек.

Выбрались из постели мы с моей… невестой (надо повторять про себя, что я уже почти женатый человек, так быстрее к этому привыкну) ближе к вечеру, как раз и слуги на ужин начали созывать.

В огромном зале установили два длиннющих стола и отдельно на возвышении поставили стол для барона Олдик, его приближенных и почетных гостей. Нетрудно догадаться, где разместились граф Паларский с наследником. Именно туда и потянула меня Касси. Никреоссу, тенью следовавшую за нами, усадили за один из общих столов, где-то в самом дальнем его конце.

Несмотря на царящую вокруг атмосферу праздника (а разгром и пленение крупного элитного отряда карашцев и было приурочено к торжеству), Керин ад’Калине был довольно мрачен и, судя по выражению лица, пребывал в тяжких раздумьях. Вчерашняя битва, предательство, последовавший за этим явно тяжелый разговор с отцом — все это заставило молодого наследника резко повзрослеть. Ха, молодого… но меркам Земли он был бы уже практически стариком, но здесь шестьдесят с небольшим считается у аристократов юностью. Вот у крестьян это уже зрелый возраст.

Как бы то ни было, Керин всецело, как в былые времена, веселью не предавался. Своим цепким и мрачным взглядом скользил он по присутствующим, осознанно пытаясь заметить и правильно истолковать ту фальшь, что ранее пропускалась им мимо сознания. Временами в глубине его глаз мелькало презрение или, наоборот, одобрение и уважение. Заметив свою сестру, идущую под руку со мной, он просветлел лицом и его взгляд немного потеплел, но тут же снова стал жестким, оценивающим, едва коснулся меня.

Ну нельзя же так явно демонстрировать свои эмоции! Вокруг будущие вассалы, которым совсем не обязательно знать его к ним отношение. Эту простую мысль я и послал наследнику графа коротким ментальным импульсом. Хм… Кажется, своим поступком я выбил его из колеи. Сам он как маг разума, судя по всему, начал развиваться недавно и с трудом принимал информационные посылы. Да еще и свой разум от постороннего воздействия прикрывал мощным артефактом. Так что то, что я сумел так легко обойти его защиту, оказалось для него неприятной неожиданностью.

Вот так-то, мой будущий шурин, еще один урок: не стоит недооценивать людей. Ведь явно ты относился ко мне как к мимолетному увлечению младшей сестренки, пусть даже и довольно серьезному, но именно что мимолетному. Ведь кем я был тебе представлен? Подающим надежды магом, сносно разбиравшимся в целительстве, имевшим хороший потенциал в стихиях огня, воздуха и воды, так и не достигшим пока звания мастера ни в одной из дисциплин, даже во владении клинком, что для аристократа, тем более безземельного, довольно странно. Иными словами, увлечение сестренки Керин воспринимал как романтическую блажь молоденькой девчушки, испытывающей благодарность за помощь в критической ситуации, из которой они с матерью могли тогда и не выбраться.

Не так уж и далек он был от истины, если честно. Просто Касси и лорд Глар имели гораздо больше информации обо мне, поэтому и воспринимали серьезнее. Впрочем, не окажись я прирожденным магом, граф не позволил бы своей дочери даже заикнуться о свадьбе со мной. Керин же, не зная обо мне многого, воспринял мою приписку к его отряду как попытку дать сестре время образумиться и забыть о безродном выскочке. Разумеется, относился он ко мне покровительственно и чуточку снисходительно. Немного не вписывалось пожелание отца присмотреться ко мне как к будущему родственнику, но это можно было отнести к планам на будущее, о которых граф не сообщил сыну. Да и присматривался Керин ко мне с точки зрения моей адекватности и человеческих качеств, а не магической силы. А тут вдруг выяснилось, что он мне чуть ли не жизнью обязан за своевременное раскрытие засады и спасение от призываемого могущественного демона. Добавим, что я раскрылся как прирожденный. И его наверняка уже предупредили о предстоящей свадьбе. Получается, прежняя оценка, которую мне поставил наследник, была ошибочной, а новую он еще не сформировал.

Лорд Глар, от которого ничего не укрылось, тихонько хмыкнул.

Ну да, пора мне начинать карабкаться вверх в табели о рангах. А если хочешь занять высокое место в обществе, то мало ему соответствовать, надо, чтобы и окружающие люди искренне считали, что ты этого достоин. И в первую очередь необходимо, чтобы так считали члены будущей семьи. Иначе конфликтов, которых вполне можно избежать, правильно себя поставив, не оберешься.

Иными словами, сейчас я работал на свою репутацию: мол, круче меня только яйца, сваренные вкрутую. Тут главное не переборщить, а то яйца окажутся моими родными. Оглянуться не успею, как с них уже скорлупку снимать начнут.

Но это все лирика. Честно говоря, я думал, граф после моего подарочка сведет общение с людьми к минимуму. Однако же вот он тут и, судя по всему, даже не думает ограничивать себя в общении с людьми и спокойно решает вопросы. Впрочем, этого следовало ожидать. Глава аналитической службы Тайной канцелярии не тот человек, который не сможет найти решение по тому или иному вопросу. Уж договориться с «прямолинейным» ангелом нескольких часов от роду ему точно не составит особого труда.

Стоило нам с Касси усесться на свои места и приступить к трапезе, как получил от графа инфопакет, в котором были ответы на некоторые интересующие меня вопросы. Все, что граф успел собрать со вчерашнего вечера. Информации оказалось на удивление много.

Стоило обдумать новые сведения, уделив этому часть ресурсов разума.

Кстати о Фрэнки, есть у меня для него работа. На протяжении всего времени моего нахождения в отряде Керина я любовно составлял список тех, над кем следует подшутить обязательно. Как только перестану дуться на Лику…

Обижаться на нее я перестал, тем более что по большому счету и не на что было особо. Ну а то, что я получил оплеуху отраженных чувств богини, находящейся в состоянии кризиса переходного возраста, — так в ментальной магии надо было больше практиковаться. Глядишь, и не развилось бы мое приобретенное максималистское отношение к жреческому статусу и сопутствующим обязанностям, не стал бы столь откровенно тупить, считая себя жертвой обстоятельств. Мог ведь подметить за собой излишнюю категоричность суждений, присущую подростку, но никак не зрелому мужику. Хорошо еще, у богов кризис переходного возраста проходит быстро и они проскакивают его, не успев особо много накосячить. Ну много — с точки зрения богов.

Опять отвлекся. Так вот, над многими дамами и некоторыми воинами мне просто необходимо подшутить. Зло подшутить. Иначе сам себя уважать перестану. Нельзя оставлять безнаказанными насмешки и, самое главное, спесь, с которой они требовали от меня те или иные услуги целителя. Нет, залечить ссадины, ушибы и прочее, непременно возникающее в походных условиях, — моя обязанность.

Но как относиться к девушке, считавшей, что раз я безземельный аристократ и всего лишь отрядный лекарь, не зачисленный даже в боевой штат, то меня можно ни во что не ставить? И при этом требовавшей от меня зелье, чтобы ее избранник постоянно говорил, как он ее любит! Маразм. Ей, видите ли, не нравится, что он при каждом удобном случае так и норовит заняться с ней сексом, но при этом ласковые слова из него надо клещами тащить.

Несколько волос и капельку крови этой леди я раздобыл. Вот сейчас ее избранник и поедает нужное средство. В ближайший месяц он только и будет говорить, как любит свою ненаглядную, самую ласковую и нежную и прочее и прочее. А что ему еще останется делать, если при приближении любимой у него все настроение «опадать» будет и никакими стимулирующими зельями уже не поднимется? Разумеется, я не так жесток, как обо мне можно подумать. С другими представительницами прекрасного пола у него даже улучшатся отношения.

Или как относиться к мадам, обожающей много и хорошо пожрать (по-другому и не скажешь) и от этого страдающей ожирением? При этом меня она просила не магическую липосакцию, а сделать так, чтобы могла есть сколько угодно и при этом не толстеть, а худеть. Да еще и сотворить это без всякой магии, естественным путем! Алхимическая продукция тоже не подходила. Даже простейшее ускорение метаболизма ее не устраивало. Мол, жених поставил условием свадьбы самостоятельное похудание, без привлечения магии. Так он проверял силу воли избранницы. Женишок, кстати, наследник довольно крупного баронства, стабильно приносившего своему роду высокий доход. Наверняка он таким способом желал как можно дальше оттянуть свадьбу. Ведь политическая обстановка тут хоть и изредка, но имеет свойство изменяться. А это значит, родители со временем могли бы найти своему наследнику более выгодную и, главное, более привлекательную, с его точки зрения, невесту.

В общем-то дамочка вполне себе милая и вежливая, при этом властная и плохо воспринимающая отказы, но сразу видно, что жениха она любит. Короче, в случае удачи муж окажется в ласковых и заботливых ручках, но придавленный таким острым и твердым каблучком, что ему не позавидуешь. Как истинный целитель, не знающий толком, как лечить пациента, обещал подумать и посоветовал обратиться к настоящим профессионалам своего дела, ведь я лишь подмастерье. Будущая баронесса покивала и от меня отстала, попросив при случае вспомнить про нее и помочь. Видать, я уже не первый, кто ее так отфутболивает.

Я бы и не вспомнил об этом, если бы ее женишок не оказался той еще гнидой. Нет, я, конечно, понимаю, что любая деревенская девушка, вошедшая в пору, почтет за честь разделить ложе с аристократом. Воспитание тут такое. Но этот урод (не по облику, а моральный) специально выискивал в деревеньках молодых влюбленных, с сальной улыбочкой хватал девушку, грубо отсылал ее парня и чуть ли не на его глазах насиловал девушку. Обязательный (согласно традициям) подарок молодке после соблазнения в виде простенького серебряного или золотого колечка в этом случае вообще выглядел презрительной насмешкой.

Самое поганое, что аристократ за такой поступок по отношению к простолюдинке должен был всего лишь оплатить штраф в десяток серебряных. Подобное поведение, конечно, не одобрялось, но и не считалось чем-то из ряда вон выходящим. А мне даже вызвать на дуэль до смерти нельзя было поганца — во время военного, по сути, похода Керин бы мог разрешить дуэль со смертельным исходом только по действительно серьезному поводу. А таких у меня не было.

Ухажерам же девушек вообще ничего не светило: нападение на аристократа было равносильно смертельному приговору. Да и шансов у простого крестьянина против дворянина, всю жизнь изучающего боевые искусства, не было никаких.

Оставить все как есть я не мог. Вмешаться — тоже не было никаких веских оснований. Вот я и решил навесить на него ма-а-ленькое такое проклятие (Лика, без которой провернуть это было бы невозможно, обещала помочь — сделать его неснимаемым), да еще и остепенить гада, пусть побудет в ежовых рукавицах, глядишь, и дурить перестанет. Особенно если сработает и то, и то.

Так вот, по поводу дамочки, желающей похудеть: учитывая условия задачи, с этим не справился бы и целитель в ранге магистра. Но я нашел-таки обходной путь! И вот сейчас незримый для окружающих ангел богини проказ и шалостей дополнительно присыпает пирожное. Через минуту, как только будущая баронесса проглотит наживку, ее просьбу можно будет считать выполненной. Нет-нет, никакой магии или алхимии. Ну на данный момент. Чуть раньше, конечно, пришлось поработать магически, чтобы усовершенствовать заготовки. Но дальше все будет происходить естественным путем. Ведь что может быть естественнее, чем глисты?

О, а вот настала и очередь самого наследника барона. Фрэнки мастерски внедрил в него плетение проклятия. Отныне если он будет домогаться женщины против ее воли и желания, то на целую декаду его нефритовый жезл превратится в корешок вяленький, да еще и усыхать станет каждый раз на половину сантиметра. Лика пообещала, что через пару лет какой-нибудь предсказатель или оракул обязательно просветит мужика, за что над ним так подшутили.

Еще одному горе-вояке, больше всех бахвалившемуся своими ратными подвигами и беспрестанно хватавшемуся за рукоять меча, тоже надо было напакостить. Вместо боевого меча в его ножны оказался вставлен тренировочный шпун с прикрученным к нему акустическим плетением. Когда он в следующий раз схватится за оружие, заиграет слезливая любовная баллада, а если он решится обнажить его при народе, то вообще предстанет всеобщим посмешищем. Шутка ли — вместо боевого меча таскать в ножнах тренировочный муляж?

Вообще, с появлением Фрэнки можно было уже не бегать самому, высунув язык и опасаясь попасться на горячем. Достаточно было просто поручить ему сделать то-то и то-то. А уж он исполнит все в лучшем виде и незаметно для окружающих. Для того он в принципе и создан… по большому счету.

— Ты чего это в облаках витаешь? — Острый локоток чувствительно ткнулся мне под ребра.

Ну вот, отвлекла невестушка. Ладно, с дальнейшими каверзами Фрэнки и сам справится. А мне придется переключить часть сознания на общение с Касси и ближайшим окружением. До этого удавалось совмещать фильтрацию эмоционального фона присутствующих, пробивающегося через блоки и амулеты, с трапезой и автоматическими «угу», «ага», «возможно», «может быть» и прочим. Поддакивание — это уже дабы не отвлекаться от контроля Фрэнки и обрабатывания инфопакета графа. Нескольких потоков сознания при нынешней загрузке оказалось недостаточно. Слишком уж хлопотно, и с непривычки, видимо, тяжело дается управление ангелочком. Вот и попался, неправильно поддакнув. А ведь в ментальной магии я почти дотягиваю до мастера, пора бы перестать совершать подобные оплошности. Правда, вышел на почти мастерский уровень только потому, что использую множество непривычных для этого мира техник, постепенно узнавая и местные секреты, а вовсе не благодаря опыту. Хотя за счет различий подходов в местной и земной магии Разума я в некоторых ситуациях могу приблизиться к планке магистра.

— Прости, милая, задумался. Обещаю исправиться.

— Ну-ну, посмотрим, как будешь исправляться, — промурлыкала моя красавица, при этом в ее голубых глазках промелькнули алые всполохи.

Надо же, Касси, оказывается, уже успела в достаточной мере освоить контроль и начать практиковаться в простеньких иллюзиях.

— Ого, сестренка уже показывает норов? Трим, ты поосторожнее, а то я ее знаю: сядет на шею и ножки свесит.

— Молчи уж, а то напомню отцу, что твою свадьбу тоже не мешало бы ускорить.

— Ты это… — протянул Керин, осторожно покосившись на графа Паларского, сделавшего вид, будто он закашлялся, — поосторожнее с угрозами.

— А нечего зубоскалить. Будешь пай-мальчиком, глядишь, и погуляешь еще холостым.

Керин, уже раскрывший было рот, взглянул на ехидно ухмыляющегося отца и передумал продолжать перепалку. Кассиопея всегда ходила в любимчиках, и граф вполне мог поддержать шутку дочери. Вот только в таком случае это уже перестанет быть шуткой, ведь лорд Глар не из тех, кто бросает слова на ветер.

— Сын, пора бы тебе уже… — Начав так многозначительно и сразу сделав театральную паузу, граф насладился отразившейся на лице наследника гаммой чувств, после чего продолжил: — Так вот, пора бы тебе всерьез взяться за разбойничьи шайки. В ближайшем будущем нам понадобятся все ресурсы и не будет времени отвлекаться на укусы расплодившейся швали. Завтра пришлю в твое распоряжение десяток менталистов с охраной. Полусотню гвардейцев также оставлю тебе в распоряжение. Барон Олдик любезно предоставил свой замок под временный штаб. Хватит лично гоняться за всяким сбродом, займешься общим руководством. И еще, искореняй всех бандитов независимо от того, на чьей земле они разбойничают.

Ага, наживкой Керин побегал достаточно, крупную рыбку уже поймали. Оставшуюся шушеру переловят баронские дружины, усиленные егерями. Гвардейцев будут привлекать только в случае обнаружения крупных шаек. Менталисты, пройдясь частой гребенкой по населенным пунктам, выловят тех, кто озорует время от времени, а не профессионально. Да еще и всех романтиков большой дороги без разбору мести будут, невзирая на то, на чьей земле — графства Паларского, герцогства Бригонского или даже на территории Караша — орудуют банды. Значит, граф собирается развязать военные действия как минимум против графа Кирана ад’Ланра. Хотя вполне возможен и вариант войны между королевствами Багрион и Караш. Не зря же лорд Глар дал сыну задание основательно вычистить авгиевы конюшни.

— Трим, свою часть сделки ты выполнил. Твое дальнейшее пребывание рядом с моим сыном необязательно. Если будет желание, то можешь остаться, конечно. Но, думаю, у тебя найдутся и более важные дела, чем присматривать за моим непутевым отпрыском.

— Отлично, в таком случае мы с ним завтра же отправляемся в столицу! — тут же заявила Касси.

— Подожди, дорогая, куда и когда поеду, я еще не решил. И, для справки, вертеть собой не позволю. — Пора обломать невесте настрой командовать мною, не то привыкнет и будет искренне считать, что так и надо. — У меня есть и другие обязательства, которыми в ближайшее время придется заняться вплотную. Посещение столицы, конечно, тоже значится в планах, но только на несколько дней, не более. И вообще, спокойный этап моей жизни закончился. Следующие несколько лет придется много путешествовать. Но могу пообещать, что буду навещать тебя так часто, как получится.

Кассиопея обиженно надулась.

Ничего, пусть привыкает, что с ее мнением я считаться буду, но только не в ущерб своим делам. В нашей будущей семье я стану не только головой, но и шеей. С меня достаточно начальства в лице Лики. Одно дело, когда тобой командует женщина-работодатель, и совсем другое, когда жена. И если в первом случае выполнять приказы вполне естественно, то во втором — вредно. Если женщина захочет, она все равно добьется своего, вовремя подластившись или намекнув, но это уже будет выглядеть и восприниматься совершенно иначе.

Разумеется, Касси не упустит своего, и мои уступки в различных бытовых мелочах ей даже не понадобятся. Это даже не обсуждается. Но вот общее направление семейной политики определять стану я. Жена — хранительница домашнего очага, но никак не строитель. А всем необходимым для поддержания семейного уюта и комфорта я ее обеспечу.

— Ладно, дети. Потом будете устраивать пикировку и выяснять, кто главный, — усмехнулся граф и, взяв в руку кубок с вином, поднялся из-за стола. — Дамы и господа, прошу минуточку внимания. Вчера под командованием моего сына Керина ад’Калине был уничтожен и частично пленен отряд элитных боевых магов карашского графа Кирана ад’Ланра. Немалую роль в этом сыграл Тримион а’Кронк. Этот молодой человек, скрывающий в себе воистину множество талантов, сумел в одиночку справиться с несколькими мастерами магии и остановить призыв демона. Ну думаю, это вы и так знаете, как и то, что он оказался прирожденным магом. Но вчера, помимо прочего, произошло и еще одно важное событие. Этот достойный юноша попросил у меня руки моей дочери Кассиопеи а’Калине. Рад сообщить вам, что я ответил согласием.

Пришлось нам вместе с Касси вставать из-за стола и легонько кланяться всем присутствующим, принимая искренние и не очень поздравления. Причем зависть сквозила не только в глазах мужчин, но и женщин: прирожденный маг — жених завидный.

Но лорду Глару я еще припомню его высказывание. Нет, то, что он помянул заслуги сына и мои, — это нормально. Но вот фразы «оказался прирожденным магом», «попросил у меня руки моей дочери» и «ответил согласием» — это уже не очень корректно с его стороны. Все-таки именно граф выступил инициатором брака. Скандал, разумеется, поднимать не буду, но при случае сделаю пакость графу.

Отвечая моим злобным мыслям, мелькнула призрачная кошачья лапка, оставив на стуле лорда Глара большущую кнопку…

Ну вот и все. Пути назад отрезаны. Только что, приняв поздравления, подтвердил тем самым серьезность своих намерений. Быть мне женатиком. Кто-то может сказать, мол, неправильно я себя повел. Как же любовь?

Ответить могу общеизвестной поговоркой: «Любовь зла, а козлы этим пользуются». Вот только обратить внимание стоит не на конец, а на первую часть поговорки. На ту, где прямым текстом говорится: любовь зла! В подавляющем большинстве случаев любит только один, второй лишь позволяет себя любить или не позволяет. И чаще всего в жизни случается так, что любовь приходит к человеку как наказание, но не как благо.

В наших с Касси отношениях было то, без чего ни один брак нельзя признать успешным, — мы с ней взаимно уважали друг друга.

«Поздравляю! Как видишь, я сдержала свое слово и помогла тебе обрести жену!» — прошелестел у меня в голове довольный голосок Проказницы.

«М-да, неудачно я тогда пошутил. Но есть оправдание — был огорошен свалившимся на меня жреческим статусом. И вообще, в моих планах было женить Ники, а не вступать в брак самому».

«Да ладно тебе! Ники и так твоя телом и душой. Нет, если хочешь, я могу немного изменить формат ее клятвы. Тогда со спокойной совестью сможешь назвать, не наложницей, а женой».

«Но, но! Не стоит доводить до крайностей, это будет уже перебор!» — Я не на шутку испугался.

«Ладно, раз не хочешь Никреоссу, то, может, есть на примете кто другой? Ты только намекни, а я мигом организую тебе еще пару-тройку жен. Мне понравилось сводить любящие сердца!» — Мысли Лики так и сочились ехидством.

«Прекращай угрожать, а то обижусь. И вообще, мне тут информацию подкинули о незанятом крупном острове близ Галантара со свободным магическим источником. Граф мне задолжал, да и вообще он заинтересован в моем благополучии, так что убедит короля Багриона оказать мне политическую поддержку. А это значит, если удастся занять остров, и построить на источнике твой храм, и организовать добычу природных ресурсов Галантара, то остров целиком и полностью перейдет в мое владение. А это уже титул вольного графа, а то и герцога. А владетельным лордам от графа и выше, как известно, положена только одна жена. Остальные — не более чем официальные любовницы».

«Для своих жрецов я сама устанавливаю правила, так что не обольщайся, — был мне ответ. — С другой стороны, твои желания тоже надо учитывать, а значит, в ближайшее время подыскивать тебе очередную жену не буду — все-таки это не мой профиль. Да и знаю я тебя: ты ж обязанности мужа будешь выполнять в ущерб работе, а это пока недопустимо».

Ну хоть за дальнейшее, пусть и временное (а нет ничего более постоянного, чем временное), невмешательство в мою личную жизнь спасибо. Нет, больше чем уверен, что от очередной свадьбы смог бы отбиться: предупрежден — значит вооружен. Это с Касси у Лики получилось только потому, что я и сам не особо против был, отпирался, скорее, из-за привычного мировоззрения землянина и нежелания (во многом благодаря проецируемому на связь с подрастающей богиней максимализма) ограничивать свою свободу.

«Забыл добавить: «Из-за боязни сделаться папашей!» Только тут ты немного просчитался».

«Это в чем же?» — полный дурных предчувствий, спросил я.

«Вспомни, на кого рассчитано твое противозачаточное заклинание?»

«На магов, конечно. На кого же еще?»

«Ага, ага, на магов. На обычных магов. А ты у нас маг прирожденный. Да с твоей энергетикой плетение необходимо подновлять практически в самый ответственный момент, а не как делал ты — незадолго до начала процесса! Это противозачаточное заклинание просто-напросто моментально переваривается тобой, оставляя после только каркас».

Уй-е… Это ж надо было так? Сам же целитель не из последних, а уж теорию вообще назубок знаю. И такой прокол! Одна надежда на то, что девушки тоже не забывали предохраняться, и на то, что чем могущественнее маг, тем труднее ему обзавестись потомством. Однако, похоже, все же придется проехаться по местам боевой славы, а затем… Затем нанимать учителей и открывать детский сад, если Проказница как-то отметилась и тут.

Осененный внезапной догадкой, я взглянул на Касси особым зрением. Восприятие моментально сделало качественный скачок и…

«Мальчик будет, поздравляю!»

«Спасибо!» — я ошарашенно поблагодарил богиню.

Ну что же, как завещал Создатель: «Плодитесь и размножайтесь!» — и это единственный закон созданного им мира. Все остальное лишь обусловленные окружающей средой подпорки в виде традиций, правил, законов и прочего, необходимые для наиболее эффективного выполнения закона.

Свадьбу придется форсировать.

Эпилог

Легкий ветерок приятно освежал кожу, даря прохладу в духоте тропической ночи. Стоя на балконе собственного дома недалеко от Палара, я расслабленно смотрел в звездное небо. Казалось, будто звезды что-то тихо нашептывают на ухо, навевая покой и умиротворение. Тихо посапывала, разметавшись на нашем ложе, Кассиопея а’Калине, моя жена. Да, жена! И пусть свадьба только через месяц, но это уже ничего не значит. Она моя жена по факту, а не по глупым традициям.

Отгородившись от окружающего мира звуковым пологом, я тихо позвал:

— Лика?

— Между прочим, нормальные люди в это время спят! А вдруг я бы тоже спала? — наигранно возмущенный голос раздался из-за спины.

Повернувшись, я посмотрел на свою богиню. На этот раз она предстала передо мной в образе семнадцатилетней красотки. И, что самое главное, внешний вид фантома вполне соответствовал психологическому возрасту богини, будь она обычной человеческой девчонкой. Проказница выросла, и теперь ее совершеннолетие практически формальность. Осталось только построить ей храм, и тогда во всех храмах Всех Богов Ойкума появятся ее алтари.

— Ну значит, не ответила бы, — флегматично пожав плечами, ответил я. — А вообще, все-таки хотелось бы услышать ответ на вопрос: «Почему именно я?»

— Неужели не догадался еще? — Очередное мое пожатие плечами, мол, догадки и знание — это разные вещи. — Ладно, все равно это никакой не секрет. Ты дитя двух миров. Земля — твой дом по праву рождения, а Ойкум… с ним ты сроднился за время нахождения тут. Придет время, и с твоей помощью мы, боги пяти миров под куполом, сможем легко восстановить на Земле верховную власть Кроноса.

Ага, как я и думал. Ойкум — песочница для молодых богов. Тут они растут и учатся, разыгрывают междоусобные войны, отражающиеся в реальности мира войнами между людьми. И тут же они проводят селекцию рода человеческого, стремясь подогнать людей под неведомые простым смертным идеалы.

Нет никакой войны на уничтожение между богами. Может, и было когда-то время, когда боги погибали в междоусобицах за власть, но Кронос уже давно стал Верховным богом пяти миров под куполом. С тех пор Раган был поставлен, или оставлен, властвовать на Ойкуме, и в его ведении оказался присмотр за детским садом.

Лика тут последняя юная богиня, еще не достигшая совершеннолетия. Пройдет время, и божественная молодежь наберется опыта, оперится и захочет полетать вдали от родительского гнезда. Пусть одних и без пригляда их никто не отпустит, но свободу им предоставят максимальную.

И вот тут на горизонте появится Земля. Некогда этот мир уже принадлежал Кроносу, но в борьбе за власть в мирах под куполом он упустил бразды правления над ним. Пройдет время, и Ойкум вольется полноправным «взрослым» миром к остальным четырем. А детский сад, совмещенный со школой, переместится на Землю.

Теперь понятно, зачем Лике понадобился Дэвид Брайнон. Ведь если место, куда его запихнули, подобрано правильно, то лет через двадцать он, думаю, умудрится втереться в доверие к нужным людям и подаст им идею о «правильном» мироустройстве. Учитывая местную продолжительность жизни и относительную неспешность интриг, когда стараются просчитать свои действия на десятилетия вперед, на организацию демократической революции в отдельно взятом небольшом королевстве понадобится еще около полутора сотен лет.

На империи тут замахиваться не стоит — сожрут бедолагу на этапе подготовки. Нет в этом мире таких условий, чтобы капитал нескольких торгашей смог бы играть роль на огромной территории. Как нет и колоний, в которых, далеко от надзирающего ока властей, могли бы выступить единым фронтом несколько конкурирующих торговых домов ради избавления от ярма налогов для метрополии и свободы творить что угодно на подвластной им территории. Да и вообще, деньги на Ойкуме играют роль средства, а не цели.

Следовательно, будущая демократия изначально должна опираться не на капиталы купцов и не существующих в этом мире промышленников, а на уже существующих владетельных лордов, вроде баронов и графов, которым не светит стать королями ни при каких обстоятельствах. Значит, чтобы вдоволь нахлебаться демократических свобод и полностью изжить их из себя, этому миру потребуется еще лет шестьсот — восемьсот… в лучшем случае.

Учитывая, что примерно такой минимальный срок мне озвучили как достижение личного могущества, достаточного для самостоятельного путешествия на Землю… Интуиция подсказывает мне, что как раз к этому времени и состоится полноценный контакт двух миров: Ойкума и Земли. Иначе такая прививка от демократии тут не понадобилась бы.

Звездец. Полный. Армагеддон и то был бы милосерднее по отношению к обитателям Земли. И у меня отнюдь нет уверенности, будто это худший вариант. Ведь не зря же существует анекдот, что для вывода Земли из кризиса, куда его загнали люди, существует всего два варианта: фантастический и реалистичный. Фантастический — человечество сделает все само. Реалистичный — прилетят инопланетяне (в данном случае — боги другого мира) и помогут.

Увидев этого судью… Я окончательно и бесповоротно осознал, насколько изменился сам. Нет, знал и понимал я это давно. Но понимание и полное осознание — разные вещи.

Допустим, Лика сейчас возьмет и отпустит меня на Землю без всяких условий и обязательств. Ну несколько дней, а то и недель я наслаждаюсь обществом друзей и родственников. А потом… Потом начинают лавинообразно накапливаться различия во взглядах на жизнь, в том числе и на жизнь человеческую как таковую. Ну не испытываю я никакого пиетета перед ценностью жизни различных мразей. А как только умудрюсь столкнуться с деятельностью чиновников государственного аппарата, так и полетят клочки по закоулочкам. Вот только один я чисто физически не смогу истребить такую прорву народа, чтобы меня стали называть не кровавым маньяком, а… Нет, не хочу быть тираном или диктатором — слишком много обязанностей придется взваливать на свою шею, которые не скинуть на других. Оставим Темных Властелинов всяким Америкам. Не смогу и просто пройти мимо, когда какой-нибудь идиот ради красного словца начнет костерить меня по матушке и остальным предкам, с чувством описывая пеший сексуальный маршрут, коим мне предстоит идти… Да от этого имбецила и пепла не останется. Чисто на автомате избавлю мир от ошибки природы. А окружающие не поймут. И опять, значит, противостояние с властью и церковью в лице инквизиции.

То есть в любом случае начну менять и подстраивать мир под себя и свои представления о дозволенном. А сил у обученного прирожденного мага хватит на то, чтобы поставить его на уши. До тех пор, пока мага-то и не прищучат. Один в поле не воин. Олег с его учениками вполне мог бы помочь изменить мир, но… Если это было бы реально, думаю, уже давно сделал бы. Да и кто сказал, что наши с ним взгляды совпадают? Учитель так и остался для меня загадкой, а из всех его учеников я общался только с Настей.

Вывод: нет смысла стремиться сейчас домой только для того, чтобы потом искать пути возвращения сюда. Тем более жизнь наладилась и взаимопонимание с Ликой тоже. Зато сейчас можно потратить время с пользой: увеличить личное могущество и багаж знаний и умений, отобрать и обучить группу преданных магов, с которыми можно было бы действовать в условиях сильнейшего противостояния. Будущие жрецы Лики вполне подойдут для этих целей. Да и своих детей тоже можно будет с собой прихватить.

Осталось только кое-что уточнить.

— Кронки. Почему их покровитель допустил, чтобы этих добродушных дикарей-эмпатов начали ловить, как зверей, и продавать в рабство?

— Ты сам в этом виноват. Кронки — создания деда. Но Кронос не вмешивается в их жизнь и развитие. Ты же познакомил дикарей с ремеслами и, самое главное, с обменом. Они запомнили, что ты приносил им клинки, а взамен они давали тебе множество различных трав.

— Да, понимаю. Граф сообщил мне, что около года назад кронки стали выходить навстречу охотникам в джунглях Галантара, забирали у тех мечи, а взамен оставляли кучи дорогих для людей трав, корешков и прочего. Некоторые люди, поняв свою прибыль, стали честно торговать, а некоторые… некоторые заманивали дикарей в ловушки. Не умеют четырехрукие гиганты сопротивляться алхимии. Они стали попадать в плен. Понимаю я это. И признаю свою вину. Тем более что все это было организовано вставшим на путь мести Сильвестром а’Марине, старающимся побольнее ударить меня через близких. Но почему покровитель кронков молчит и позволяет этому происходить и дальше?

— Так нет у них покровителя.

— Как нет? — Удивлению моему не было предела.

— А вот так. Нет, и все. Попытка любого из богов взять их под свое крыло приведет к его резкому усилению, что неизбежно выльется в передел существующих сфер влияния. А на данном этапе это никому не нужно. Вот и оказались четырехрукие без покровителя.

Хм… Это… Это многое меняет. Но раз у них нет покровителя, то тут можно здорово подшутить над населяющими Галан людьми. Заставить их в панике искать способы, как утихомирить несуществующего покровителя кронков, возносить молитвы тому, кого нет. Вот только действовать придется жестко, без всяких шуточек…

— Я дам тебе небольшой отпуск, когда понадобится. Тогда и сможешь заняться этим. Только помни: в этом случае я никак не смогу тебя прикрывать от человека, посвятившего всего себя мести, разрушающего собственную душу ради нее и получившего поддержку богини. Сам должен с ним справиться.

— А моих близких?

— А их… — Лика загадочно улыбнулась. — Их защищать, как и заниматься всеми твоими жреческими обязанностями, пока ты будешь развлекаться, будет моя новая жрица.

Проследив за взглядом Проказницы, я полюбовался на спящую Касси.

— Не понял! Это что же, моя жена будет твоей жрицей?

— Она уже моя!

На балконе я стоял уже в гордом одиночестве. И лишь затихающий озорной смех не позволял усомниться в серьезности слов юной богини.