С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ

Легкий пушистый снег, серебрившийся под светом уличных фонарей, прилежно укрывал холодную землю новогодним одеялом. Ради праздника старались не только люди, но и погода, сменившая гнев на милость – дождь на снег. Только от приближения Нового года настроение у Катеньки Серегиной не улучшалось. Очередной год, очередные неудачи и разочарования, которые она только что обсудила, проведя весь вечер в гостях у подруги. О чем они говорили? Конечно, о сплошных банальностях: приличных мужчин нет, денег нет, надеть в новогоднюю ночь нечего. Хоть подруга Алена Кротова и была замужней дамой, обремененной мужем Семеном, сыном Борюсиком и свекровью Василиной Семеновной, она полностью поддержала одинокую Катерину и напоследок сунула той пакет со своим стареньким костюмом Снегурочки. У Катерины на следующий день в офисе намечался корпоративный праздник, отсутствие нового приличного платья должен был компенсировать этот костюм.

Катя шла с пакетом по темному переулку, раздумывая, украшать ли ей елку шарами или просто накидать на пахучее дерево прошлогоднего серпантина, все равно разглядывать некому, когда за спиной услышала шаги и тяжелое нервное дыхание. Она ускорила ход, шаги за ней тоже ускорились, она побежала, за ней побежал и он. В том, что это был мужчина, Катерина не сомневалась. Так тяжело дышать за спинами своих жертв могли только потенциальные маньяки. Ей стало безумно жаль, что в пакете лежит лишь легкий наряд, а не тяжеленные гантели, которыми она могла бы отбиться от его настойчивого внимания. Все одно к одному! Не везет в личной жизни, карьера не складывается, а тут еще маньяк или грабитель собирается лишить ее здоровья.

Вокруг стояла угрожающая тишина, прерываемая лишь гулом редкого транспорта с дороги, но до нее нужно было еще добежать, а гнусный тип уже наступал ей на пятки! Катерина решительно остановилась, бросилась к решетке забора, прижав к груди пакет с нарядом, и приготовилась отразить нападение маньяка шпилькой сапога в причинное место, после чего хотела благополучно скрыться на дрожащих ногах.

– Ага! Вот он! Вот он! Держи!

Из темноты неожиданно выскочили два бугая и понеслись в ее сторону. Катерина отпрыгнула к мусорным бакам и спряталась за ними. Мимо нее пробежал... Дед Мороз. В сумраке городской ночи она успела разглядеть разлетающиеся полы его длинной шубы и бороду, после чего получила удар по ногам и едва удержала равновесие. Дед Мороз кинул ей под ноги свой мешок, что облегчило его бег, и преследователи вновь немного отстали. Когда троица скрылась за поворотом, девушка осторожно выглянула из укрытия.

– Р-мяу! – возмутилась бродячая кошка из мусорного бака, решившая, что Катерина покушается на остатки копченой рыбы, которые она считала практически уже съеденными.

– Тише, тише, – попросила ее Катерина, прикладывая палец к губам. – Вдруг они вернутся?!

Но никто не возвращался. Она подождала минут пять, после чего подняла мешок Деда Мороза. Он был тяжелым, видимо, там еще оставались не донесенные до детей подарки. Бедные дети, им тоже не повезло. Катя закинула мешок за спину, нести стало гораздо удобнее, и пошла к освещенной центральной улице. Так идти до дома было дольше, зато безопаснее.

– Эй, девушка, – рассмеялась веселая компания парней и девчонок, встретившихся ей по пути, – а что у тебя в мешке? Деда Мороза ограбила? – предположили насмешники после ее пожатия плечами. – Ну, ты даешь! С подарками тебя...

Катя не стала слушать их глупости, не стала распинаться перед первыми встречными, что собирается дать объявление в газету о находке и обязательно вернуть мешок с подарками Деду Морозу. Но ловкачей, готовых прибрать подарки к рукам, может оказаться несколько. Она отдаст тому, кто точно опишет содержимое мешка, а для этого ей нужно самой посмотреть, что в мешке лежит. Она вернет его Деду Морозу, если тому удалось убежать от преследователей, а если они его догнали и хорошенько поколотили, то Катерина подождет, когда тот выйдет из больницы, и все равно отдаст подарки. Она девушка честная, ей чужого не надо.

Закрыв за собой дверь квартиры и заперев замок, Катерина бросила пакет с мешком на пол и прислонилась к стене. Она сегодня чудом осталась жива! Ведь бугаи, гнавшие несчастного Деда Мороза, вполне могли переключиться на беззащитную девушку и надругаться над ней.

Напуганная внезапно пришедшей мыслью Катя скинула белую шубку из «рыбьего» меха и поплелась на кухню к аптечке. Ей срочно требовалось успокоительное и снотворное. Спать, спать, спать! Набираться сил для борьбы за выживание в этом жестоком мире, где Дедов Морозов гоняют, как тараканов, а симпатичным девушкам не на что купить новое платье. Всхлипнув, она накапала в стакан тридцать капель валерьянки (можно было и меньше, но не в таком положении!) и направилась в спальню, по пути выключая за собой свет.

Глава 1

ДЕТИ, ВАША БАБУШКА В МОЛОДОСТИ ГРАБИЛА БАНКИ. КАКАЯ РОМАНТИКА!

Утром вчерашний ужас показался надуманным. Катерина, сонно поглядывая в сторону валяющихся пакета с красным мешком, хмыкнула. Мало ли по какой причине могли бежать друг за другом бугаи с Дедом Морозом? Может быть, они просто так развлекались. Сегодня популярны забеги на короткие дистанции по темным переулкам потому, что бегать по загазованным выхлопами транспорта центральным улицам опасно для жизни. В любом случае Катя собиралась хотя бы на сегодняшний день забыть об этой глупой истории и подумать о предстоящем корпоративном празднике. Итак, она будет Снегурочкой!

Катерина полезла в пакет и достала новогодний костюм. Он оказался еще вполне приличным – голубой, с оторочкой из белого меха, усыпанный блестками и дешевыми стразами. Накинув на себя легкую шубейку, она повертелась перед зеркалом и в целом осталась довольна. Еще бы! Скромная, но привлекательная шатенка с голубыми, под цвет костюма, глазами, пухлыми губками и вздернутым носиком, Катерина Серегина пользовалась заслуженным вниманием у мужчин. Но дальше внимания дело не шло. Как говорила Аленка, потому, что Катерина казалась мужчинам слишком серьезной и умной, а они предпочитали иметь дело с легкомысленными недалекими особами. И Катя решила, что в таком случае она лучше останется одна, чем будет прикидываться полной дурой. Она и была одна, вот уже полгода, с тех пор, как ее последний бойфренд переметнулся к хорошей знакомой.

Снегурочка, поморщившись при мысли о бывшем друге, отступила от зеркала и запнулась о красный мешок.

– Колоритно, – пробормотала Катя, приподнимая мешок с пола. – Красное с голубым. И кто сказал, что такое сочетание цветов нелепо? Взять с собой мешок вместо сумочки?

Она подошла к дивану, чтобы высыпать из мешка подарки...

...Из мешка посыпались пачки денег!

Их было много, этих пачек, состоявших из новеньких тысячных купюр, перетянутых бумажной лентой с логотипами Промстройинвест-запад-восток-банка. Три года назад Катя целых три месяца проработала там операционисткой, после чего перешла в отдел закупок на мебельную фабрику, где больше платили. Впрочем, сейчас это к делу не относилось. А дело закручивалось в лихой сюжетец! Катерина сняла шубку Снегурочки и села на диван рядом с немыслимой кучей денег. Взяв себя в руки – не каждый день ей подкидывают мешки с деньжищами, – она пересчитала пачки. Их оказалось ровно сто. Сто пачек по сто тысячных купюр в каждой.

– Десять миллионов рублей!

Она впала в странное оцепенение. Заторможенность явилась результатом того, что мозг неискушенной девушки отказывался верить в реальность происходящего. Катя, посидев несколько минут с закрытыми глазами, встала и пошла на кухню. Ей очень захотелось выпить крепкого кофе с коньяком, и она занялась его приготовлением, стараясь не думать о том, что лежит у нее на диване. Десять миллионов! Этого не может быть потому, что не может быть никогда. Она устала, перевозбудилась, в конце концов, ей все это приснилось. Сварив себе кофе и добавив в чашку столовую ложку коньяка, купленного специально для немногочисленных гостей, Катерина села за стол и принялась мучительно думать, что делать.

По той простой причине, что Серегиной всегда катастрофически не везло, можно было понять только одно: деньги были фальшивыми, а над ней кто-то жестоко подшутил. Дед Мороз и его бугаи – хорошая инсценировка для розыгрыша доверчивой девчонки, у которой после уплаты всех долгов денег даже кот не наплакал! Ее разыграли коллеги по работе. Или Алена? Нет, вряд ли подруга на это пошла, не предупредив Серегину. Она всегда спрашивала, какой сюрприз приготовить той на день рождения. Других претендентов на подобную пакость не было.

– Точно, они фальшивые! – решила Катерина и быстро допила свой кофе.

Она вернулась в комнату и подошла к дивану. Куча банкнотов мирно покоилась на стареньком жаккардовом покрывале, словно издевалась над ней. Катя взяла пачку, вытащила из нее один банкнот и стала проверять его на фальшивость. Через несколько секунд, как бывший специалист банка, она уже не сомневалась в том, что деньги были... настоящими. Они приятно пахли свежей типографской краской и блестели на свету водяными знаками с металлическими полосками в тех местах, где это требовалось. Катерина еще раз пересчитала пачки, будто от того, что она ошиблась в счете первый раз, что-то изменится. Сто пачек – десять миллионов рублей.

Она получила сказочный подарок от Деда Мороза и должна быть благодарна судьбе. Но вместо благодарности и счастья ее трепетную душу наполняла смутная тревога. Кто был этот коварный Дед Мороз, бросивший ей под ноги мешок с миллионами?! За что его собирались поколотить бугаи? Он обсчитал их на пару пачек банкнотов? Не додал лишний миллион? Или все десять украл именно у них? Но тогда получается, что Катерина замешана в криминале. Жуть какая, только этого ей не хватало под Новый год! Все нормальные люди будут скоро веселиться, а она станет думать, куда деть деньги.

Потратить? На себя любимую спустить всю сумму сразу в ближайшем бутике, выкупив его с потрохами и ворохом гламурной одежды. Положить на счет в банке и жить на проценты? Заманчиво. Но это только в том случае, если миллионы предназначались ей. Ей, кому же еще?! Не бродячей же кошке. Есть, безусловно, эксцентричные миллионеры, завещающие все свое движимое и недвижимое имущество любимым животным, но это точно не тот случай.

Милый, славный Дед Мороз, пробегая мимо мусорных баков, заметил не менее славную девушку и решил ее осчастливить. Похоже на сказку, в которую не вписываются только его преследователи. Но они ведь не кричали: «Держи вора!» – значит, миллионы были его. Теперь они ее, и с ними нужно что-то делать.

Катерина позвонила на работу и отпросилась на первую половину дня. Корпоративный праздник вечером, она успеет разобраться с возникшей проблемой. Вполне возможно, пойдет и действительно положит миллионы на счет в Промстройинвест-запад-восток-банк. Или лучше положит их в водонепроницаемые пакеты и закатает в банки с томатами. Это очень хороший способ спрятать финансы. Только под Новый год помидоры такие дорогущие, что никаких денег не хватит делать из них заготовки. То есть все деньги на них и уйдут, закатывать будет нечего.

Аленка держала финансы в пианино, это у них семейная традиция такая. Катерина может держать деньги в телевизоре, все равно он на ладан дышит. Она подошла к много повидавшему на своем веку экрану и щелкнула пультом. Экран засветился голубым, замигал, потух, Катерина стукнула по корпусу сверху ладонью, после чего на экране показалась картинка.

«Беспрецедентное по своему масштабу ограбление произошло прошлой ночью, – вещала с экрана радостная дикторша. – Грабители, одетые в костюмы Дедов Морозов, проникли в Промстройинвест-запад-восток-банк и вынесли из одного его сейфа десять миллионов рублей! Случайные прохожие видели, как Деды Морозы подозрительной наружности выходили ночью из банка, некоторые свидетели утверждают, что с ними была и Снегурочка. Судя по тому, что сигнализация банка не сработала, ее отключили заранее, а охрану банка профессионально обезвредили, сделать это могли лишь сами сотрудники, но следствие пока не дает комментариев по этому поводу. Дерзкое ограбление Промстройинвест-запад-восток-банка в нашем городе за несколько дней до Нового года всколыхнуло гражданскую общественность, требующую найти и обезвредить преступных элементов, бесцеремонно вторгнувшихся в жизнь горожан. В связи с ограблением банк временно закрыт, и теперь не все достопочтенные граждане смогут снять планируемые суммы и потратить их на новогодние подарки своим близким и знакомым».

– Ужас какой, – поморщилась Катя, – точно нужно в банки закатывать. Надежнее будет.

Она отвернулась от телевизора и... застыла посреди комнаты мраморным изваянием.

– Десять миллионов! С ними была Снегурочка! Сами сотрудники... Я когда-то была их сотрудницей. Ой, кажется, я здорово влипла.

Катерина кинулась к дивану и дрожащими руками пересчитала пачки. Сомнений не оставалось – десять миллионов. А рядом с деньгами валялась шубка Снегурочки.

– Что же это? – всхлипнула Катя и кинулась запихивать пачки обратно в мешок.

Глупо было надеяться, что вчерашний грабитель Дед Мороз стоит у мусорного бака и терпеливо дожидается, пока совестливая гражданка Серегина вернет ему украденные в банке миллионы.

Но Катя пошла возвращать. Она уложила красный мешок в большую спортивную сумку, чтобы тот не маячил, привлекая внимание ненужных свидетелей, накинула белую шубку и быстро побежала в чужой двор.

Метель мела нещадно, словно зима старалась вместо пыли пустить снег в глаза, доказывая тем самым свою климатическую состоятельность. Катя натянула на голову капюшон, согнулась в три погибели и едва нашла тот самый мусорный бак, за которым она пряталась ночью. Бродячая кошка, переживавшая в нем непогоду, показалась ей до боли родной и знакомой.

– Дед Мороз не приходил? – поинтересовалась у нее Катерина.

Мурлыка нагло проигнорировала ее трогательный вопрос и глубже зарылась в полиэтиленовые мешки. У Кати промелькнула мысль оставить в мусорном баке красный мешок и пошло сбежать, как внезапно из-за поворота показался молодой человек. Катя испугалась! А если это оперативник, идущий по ее следу?! Он очень странно на нее посмотрел.

– Вы не подскажете, – нервно пролепетала девушка замерзшими губами, стараясь невинно хлопать заснеженными ресницами, – как пройти в библиотеку?

Молодой человек, продолжая сквозь пелену снега приглядываться к ее испуганному лицу, пожал плечами.

– Кошка тоже не знает. Я подскажу, милая, – прошамкала бабуся в потрепанном драповом пальто и выцветшей шляпе с обвислыми полями, рывшаяся в соседнем мусорном баке. Катерина ее сразу и не заметила. – Дашь десятку, даже провожу.

– Дам! – прокричала Катя и схватила бабусю под руку. – Жуть как хочется Достоевского почитать!

– Погоди, погоди, только захвачу бутылки, – заторопилась бабуся.

И они покинули криминальный двор, громыхая пустой тарой.

Разумеется, до библиотеки Катерина так и не дошла. Забежала в супермаркет и попыталась «забыть» сумку в ячейке перед входом, но бдительный охранник, явно не такой, как в банке, напомнил ей о сумке. Пришлось забирать ее обратно. Катерина решилась и на крайнюю меру. Она подошла к троице нетрезвых мужичков, тусующихся перед забегаловкой с разливной водкой. Им явно не хватало на опохмелку.

– Ребята, хотите миллионы?!

Они покрутили ей пальцем у виска и пригрозили вызвать милицию, если Катерина не отстанет. Рисковать она не стала и ушла на остановку общественного транспорта. Но и в автобусе избавиться от спортивной сумки с миллионами ей не удалось. Бдительные пассажиры сунули ей «забытую» сумку прямо в руки перед самым выходом. После таких мытарств Катерина Серегина оказалась перед домом подруги.

* * *

Аленка носилась по квартире, размахивая листком бумаги с корявым детским почерком, и возмущалась:

– Ты только представь, Катерина! Борюсик написал письмо Деду Морозу! И какое! Целое сочинение. Ты только послушай.

Она усадила Катю в кресло и принялась зачитывать послание:

– «На деревню Дедушке Морозу. Дорогой Дед! Пишет тебе ученик первого класса Боря Кротов. В прошлом году я попросил поселить меня в сказку, в этом прошу – забери меня из нее. У нас все поругались. Вчера родители решали, где провести Новый год. Папа хотел на даче и говорил, что бабушка тоже хочет. Мама сказала, что их дача – избушка на курьих ножках. Папа сказал, что мама – сама Кикимора. Мама сказала, что он плешивый Леший, а бабушка вообще старая Ведьма, раз ей нравится жить в лесу. Папа сказал, что мамин брат – Буратино, а ее лучшая подруга – вредная Баба-яга...» Катенька, не принимай на свой счет! Это всего лишь ребенок.

– Нет, ничего, – жалко улыбнулась та, – теперь я понимаю, почему Борюсик спросил, где я оставляю свое помело, когда прихожу к вам. Ты читай, читай дальше. Я отдохну у тебя немного.

Катерина задвинула ногой спортивную сумку под кресло и попыталась отвлечься и успокоиться, насколько это было возможно после озвученного комплимента.

– Так, это пропущу, здесь про меня и совсем неинтересно. Ага. «Когда пришел Буратино, я спросил, зачем он сует нос в наши дела. А он спросил, кто так говорит. Я сказал, что так говорит папа, и они поругались. В это время черти, как говорит мама, принесли бабушку. Я попросил показать ее хвост и чертей. Она спросила, откуда я это услышал, я сказал, что от мамы. И мама с бабушкой поругались. Потом они все вместе поставили меня в угол и продолжили ругаться». Нет, ты, Катерина, не подумай, ребенок явно преувеличивает. Так, поспорили немного, и каждый остался при своем мнении. «Когда я стоял в углу, рядом зазвонил телефон. Я взял трубку. Это звонил Людоед, который все время хочет съесть моего папу на работе. Я попросил его этого не делать. Он спросил, откуда я знаю про Людоеда. Я сказал, что от папы. Мы с ним еще поговорили, пока не прибежал папа. Но Людоед не стал с ним разговаривать. Из-за этого папе, плешивому Лешему, стало плохо. Он схватился за сердце и упал на диван. Буратино стал звонить в скорую помощь, а Кикимора с Ведьмой побежали за лекарством. Когда папу откачали, Ведьма сказала, что он допрыгался. А Кикимора, моя мама, сказала, что это был папин начальник. И теперь мы все будем жить в джунглях, как Маугли, и питаться последними колобками, потому что папу уволят. Я в джунглях жить, Дедушка Мороз, не хочу. И есть колобков тоже. Забери меня из этой сказки, пожалуйста!»

Алена, всхлипывая, сложила листок пополам и спрятала его в секретер.

– Какая буйная фантазия у мальчика, – сказала Катя, не зная, как реагировать на послание.

Она не имела опыта общения с детьми младшего школьного возраста и не думала, что те действительно верят в Деда Мороза. Судя по всему, опыт общения с собственным сыном у подруги тоже был весьма скудный, делающий их общение проблематичным.

– Как жить?! – воскликнула Алена, хватаясь за голову. – Теперь придется контролировать каждое слово. А Семена действительно чуть не уволили! Людоед так разозлился.

Она испуганно огляделась.

– Ах да, Борюсик в школе, – облегченно вздохнула Алена. – Семен на работе, а Василина Семеновна у приятельницы, к той приехал племянник, столичный сыщик. Так что свобода слова, дорогая моя подруга, может быть только в пустом помещении. Как жить?! Ты цени свое одиночество, глядя на мои бедствия!

– Знаешь, Алена, у меня случилось кое-что похуже, – тяжело вздохнула Катя.

– Ты сломала каблук у новых сапог?! Не донесла до дома костюм Снегурочки?! Ну, не проспала же на работу в самом-то деле. Кстати, а почему ты не на работе?

– У меня, Ален, понимаешь ли, тоже случилось общение с Дедом Морозом. Непосредственное.

– Ха, ха! И кто этот шалунишка? Твой сосед Петушков? Мишка Агапов? Вовка Охлобыстин?

– Алена, это твои бывшие кавалеры, а не мои. Это был незнакомый Дед Мороз.

– И что он тебе подарил? – игриво продолжила расспрашивать подруга.

Катерина на секунду-другую задумалась, стоит ли полностью посвящать Алену в подробности дела. Но излить душу хотелось, а кроме подруги, это сделать было больше некому.

– Он подарил мне миллионы.

– Я так и знала, что ничего хорошего! Миллионы звезд?! Это последняя мода у мужчин, раньше они дарили луну. Теперь выводят на балкон, машут руками и говорят: «Я дарю тебе, дорогая, все, что сияет на небе!» И искренне верят, что широким жестом сделали роскошный подарок. Я Семену сразу сказала, что хочу приличную эксклюзивную вещь. Пусть только не подарит!

– Алена, – Катя встала, взяла сумку и принялась ее расстегивать, – он подарил мне десять миллионов рублей...

Она вытащила из сумки красный мешок, высыпала его содержимое на пол и сказала, опережая подругу:

– Деньги настоящие.

Алена открыла рот, закрыла, открыла, попыталась хватануть больше воздуха, чем требовалось ее легким, закашлялась, отдышалась, покраснела...

– Живут же люди, – тоскливо произнесла она, не сводя глаз с кучи банкнотов. – И что ты теперь станешь с ними делать? Поедешь отдыхать на Канары? Возьми нас с Борюсей! Пальмы, туземцы, он так любит сказочную жизнь.

– Алена, – Катерина взяла пульт телевизора и включила его, – боюсь, что отдых меня ждет в другом, менее комфортабельном месте.

«Беспрецедентное ограбление банка произошло сегодня ночью, – вещала с экрана хорошенькая дикторша. – Грабители, переодетые Дедами Морозами, вынесли из банковского сейфа десять миллионов рублей»!

– Живут же люди! – обрадовалась за удачливых грабителей Алена.

«По непроверенным слухам, – продолжила дикторша, – с ними была Снегурочка...»

– Молодец! С нужным Дедом Морозом связалась, – радовалась Алена. – А мой Семен, эх!

– Алена! Очнись! Что ты видишь и слышишь?! Из банка вынесли десять миллионов, они здесь. А костюм Снегурочки лежит у меня в квартире.

– Катерина! Я никогда не думала, что ты такая авантюристка! Настоящая Мата Хари! Хорошо, что здесь нет Борюсика, он бы подумал, что это ругательный персонаж. Я горжусь тобой, Серегина! Когда пойдешь на следующее дело, возьми с собой моего Семена. У него есть красные спортивные штаны, а курточку Санта-Клауса я ему найду. Думаешь, смеюсь?! Нисколько. Человек должен за свою жизнь сделать хоть одно стоящее дело, чтобы было о чем вспомнить в старости. А рассказать внукам?! Дети, ваша бабушка в молодости грабила банки. Какая романтика! Это гораздо лучше звучит, чем торговала пирожками.

– Я не делала ни того ни другого!

– Что же ты тогда сделала?!

Кате пришлось рассказать подруге, что произошло на самом деле. Как она возвращалась домой темными переулками, чтобы сократить путь, как за ней бежал Дед Мороз, а за ним неслись два бугая, как Дед Мороз бросил к ее ногам мешок и побежал быстрее, как троица скрылась за поворотом. А утром Катерина включила телевизор. Она не стала рассказывать, как смалодушничала, испугалась и постаралась избавиться от денег. Зато сказала, что была уверена в том, что лучшая подруга ей поможет. В чем? Вероятно, пойти в милицию и честно все рассказать. Над этим предложением Аленка звонко рассмеялась.

Она взяла пару пачек и подержала их в руках, блаженно прикрыв глаза.

– Учти, – напомнила ей Катя, – я попаду под подозрение, по непроверенным данным говорят, что грабеж устроили сотрудники банка. А я в нем работала целых три месяца! Это был испытательный срок, но я сама ушла, а могут предположить, что меня уволили, а я в отместку решила ограбить банк.

– С такими честными мыслями ты собралась идти в милицию?! Глупенькая. Как хорошо, что у тебя есть я. Пошли на кухню, выпьем что-нибудь покрепче, чтобы расшевелить мозги, и подумаем.

Подруги собрали пачки банкнотов в мешок, мешок вернули в спортивную сумку, сумку взяли с собой. На кухне нашлась початая бутылка сухого чилийского вина, Алена поставила на стол тарелку с колбасой и коробку конфет.

– Нужно обмыть твои деньги, Катерина, – сказала она, разливая вино по бокалам. После чего пальчиками залезла в свой бокал и побрызгала вином сумку. – Чтоб мы всегда так жили!

– Ни за что! – испугалась Катя.

– Не дрейфь, что-нибудь придумаем.

Мозговым центром их маленького коллектива всегда была Аленка. Привлекательная рыжеволосая пышечка с темпераментным характером уверенной в себе стервы она нравилась парням, оттого рано выскочила замуж за надежного, как ей тогда казалось, Семена Кротова и сразу родила ему сына. Борюсик пошел в маму: полный, но шустрый и любознательный ребенок, он часто ставил в тупиковое положение Катерину, задавая той странные вопросы. Семен, наоборот, никогда Катю ни о чем не спрашивал и относился к подруге жены как к мелкому стихийному бедствию. У Катерины всегда что-то случалось. Семен считал, что это происходит из-за ее вредного, мужененавистнического характера и закоренелого эгоизма. Как-то Катерина рассказала подруге, что видела Семена с платиновой блондинкой в гламурном кафе. Они тогда сильно поругались, Алена собрала ему чемоданы, Семен ушел, но ночью вернулся и просил прощения. После этого Катя решила ничего больше подруге не рассказывать из того, что касалось ее взаимоотношений с супругом. Пусть сами разбираются! Но в семейную жизнь Алены масла подливала свекровь Василина Семеновна. Дама она была интеллигентная, и ссорить сына с невесткой у нее получалось разве что от скуки. Разругаться с ней в пух и прах Алена не могла, свекровь часто сидела с внуком, когда та моталась по салонам и магазинам. У временно не работающей Алены всегда находилось много дел.

В отличие от нее Катя Серегина жила спокойно и размеренно, только лишь мечтая о семейном счастье. Но его не было, как и перспективных женихов. Неперспективных тоже не было. Зато была двухкомнатная квартира, которую Катя недавно наконец-то выкупила в рассрочку, были бутылка шампанского в холодильнике, ненаряженная елка и десять миллионов.

– Да, вечером должна быть корпоративная вечеринка! – вспомнила она неожиданно.

– Ты не пойдешь, – покачала головой подруга, – никуда не пойдешь, пока мы не пристроим миллионы в надежное место.

– Давай подбросим их к отделению милиции! Это надежно, там они не останутся бесхозными.

– Нельзя, – вздохнула Алена, – на пачках засветились наши пальчики.

– Что ты говоришь?! Зачем ты их трогала? Ладно уж я.

– Думаешь, легко удержаться и не потрогать миллионы?! Расстаться с ним, между прочим, еще тяжелее. Может быть, это не те деньги, что вынесли из банка? Как бы это выяснить. Ну и воронами мы окажемся, если эти миллионы не банковские. Провороним такой куш!

– Нет, – встревожилась Катя, – куш нужно вернуть в любом случае. Если мне его не дарили, то я верну.

– Это тоже нужно выяснить, – нахмурилась подруга. – Только с милицией я связываться не хочу. Что делать? Думаем. – И Алена наполнила бокалы вином. – За удачное разрешение проблемы!

Думать дальше помешал телефонный звонок. Звонила Василина Семеновна, интересовалась, встретит ли Алена внука из школы сама, или ей снова некогда. Разумеется, Алене было некогда! Она была занята таким важным делом – пристраивала миллионы в надежное место. Фактически спасала лучшую подругу. Василина Семеновна отправилась за внуком сама.

– Как время быстро бежит, уже обед! – посмотрела на часы Катя. – На вторую половину дня мне тоже отпроситься нужно. Скажу, что заболела.

– Правильно, – кивнула Алена, – скажи, что больна золотой лихорадкой и вылечишься не скоро.

Они рассмеялись, но как-то тревожно.

– Что-то она мало посидела у своей приятельницы, – подумала вслух Алена.

– А почему Василина пошла к ней с утра, а не вечером?

– Ей не терпелось увидеть племянника Клеопатры Деонисовны, все дела бросила, старая ведьма, а еще на меня бочку катит. Ты знаешь, Кать, что на одном из китайских иероглифов, обозначающем военные действия, изображены две женщины под одной крышей?! То-то! Ой, Катенька! Кажется, я нашла выход из твоего затруднительного положения.

– Неужели? Где он? В тюрьме?

– Он у приятельницы Василины! И он частный сыщик! Вроде его зовут Андрей.

– Андрюша, хочешь заработать миллион? – вспомнила свой любимый фильм про итальянцев в России Катя.

– Он ответит: «Хочу!» – обрадовалась Алена. – И получит его, если найдет... А что он должен, собственно, искать? Нужно подумать.

– Миллионом больше, миллионом меньше, лишь бы не небо в клеточку, – здраво рассудила Катя.

– Нет, на самом деле я думаю, гонорар у частных сыщиков гораздо меньше.

Подруги решили перебраться в квартиру Катерины, чтобы продумать дальнейший ход действий.

Первым делом следовало, по предложению Алены, изменить внешность Катерины до неузнаваемости. Те немногочисленные свидетели: молодой человек и бабуся, которые видели ее утром возле мусорного бака, должны, случайно встретив ее на улице, пройти мимо и не оглянуться. Дед Мороз с бугаями если ночью и заметили Катерину, то вряд ли запомнили ее лицо. Во-первых, им было некогда, они догоняли друг друга, а во-вторых, в их городе всегда такая тьма, что можно легко перепутать с человеком кошку, а не то чтобы рассматривать прохожих, пробирающихся к дому переулками и тупиками.

Алена позвонила знакомому мастеру и попросила ее приехать к Серегиной на дом. Пока специалист по волосам и макияжу добиралась до клиента, оставалось время на то, чтобы спрятать деньги. Катя предложила засунуть их в морозильную камеру, но подруга посчитала это слишком банальным укрытием. Лучше всего, по ее мнению, прятать деньги в рулон туалетной бумаги, скатав их в этот рулон вместе с бумагой. Но такое количество купюр не поместилось бы и в сотню рулонов. Алена сказала, что очень удобно хранить сбережения в водонепроницаемом пакете, который можно засунуть в кастрюлю с супом. Супа у Серегиной не было. Она его с детства не любила. Зарыть финансы в грунт аквариума также не получилось в связи с тем, что аквариума у Катерины не было. Полая пластиковая ручка швабры оказалась маловместительной. Электрические розетки были явно не рассчитаны на миллионы. А отдирать от стен обои и клеить новые, спрятав под ними тысячные купюры, Катерина категорически отказалась из-за трудоемкости процесса. К тому же новые обои еще требовалось купить, а лишних денег у нее не было.

– Лишних?! – возмутилась Алена, тряся перед носом подруги двумя пачками. – У тебя, Кать, лишних десять миллионов, а ты боишься потратить сотни на обои! Между прочим, Светочке все равно платить придется наличными, она не работает в кредит.

Решительным жестом Алена вытащила из пачки тысячную купюру и положила ее на журнальный столик.

– Этого – впритык! И не вздумай на себе экономить. Если оперативники уже идут по следу, то мы должны хорошенько замести твои следы.

– Алена, я не грабила банк!

– Думаешь, кроме меня, этому кто-нибудь еще поверит?! Десять миллионов здесь, костюм Снегурочки тут! И неизвестно где тот самый криминальный Дед Мороз, подкинувший тебе такой подарочек. Вполне возможно, что он тоже идет по твоему следу, чтобы вернуть награбленное добро. А за ним бегут два бугая, заметь, подруга дорогая, это уже преступная шайка безжалостных беспредельщиков. Кстати, тебе нужно оружие!

– У меня его нет.

Сошлись на том, что Алена занесет подруге пистолет-зажигалку, очень похожий на настоящее оружие, а потом они купят травматический пистолет.

– Замести следы, – медленно повторила Алена, оглядывая скромную обстановку квартиры Серегиной.

Прятать деньги здесь физически было негде.

В спальне сиротливо стояла старая кровать, рядом с ней ютились тумбочка с будильником и стул. Двухдверный шкаф времен развитого социализма прикрывал старые обои на стене у двери. Все, больше ничего в этой комнате не было. Прятать под матрас или шкаф миллионы было слишком опасно. Стул был явно не гамбсовский, к мебели тещи Кисы Воробьянинова никакого отношения не имел. В гостиной стояли диван, кресло, телевизор на табуретке и журнальный столик. И все. Впрочем, возле балкона, привязанная к батарее центрального отопления, возвышалась редкая елка, глядя на которую выбивалась жалостливая слеза.

– Можно действовать проверенным способом, – предложила Катерина, – положить деньги на видное место, тогда преступник их не заметит.

– Тогда оставь их на диване, – хмыкнула подруга, – у тебя видные места везде!

И Алена прошла в коридор. Обстановки в коридоре не было вообще. Была одна вешалка.

– Зато квартира теперь моя! – храбрилась Катя. – Можно положить деньги в крупу на кухне.

– У тебя есть десяток мешков гречки?

– Нет, – призналась та, – есть килограмм.

– Тогда мы положим деньги, – проговорила Алена, не сводя глаз с большой доисторической махины, гордо стоявшей в углу, – в пылесос! Разбирай его внутренности, пока я принесу миллионы. Лучше всего спрятать деньги в мешок от пылесоса, перемешать их с пылью...

Когда на пороге квартиры появилась Света, все деньги были надежно спрятаны. Все, кроме одной пачки, лежавшей в сумке Катерины. Она не сама ее туда сунула, нет. Это подруга положила средства на неотложные расходы, которые вдруг понадобятся столичному сыщику. О том, что он откажется заниматься их делом, она и в мыслях не держала.

– Что делаем, девочки? – привычно поинтересовалась высокая блондинка с безупречным маникюром, раскладывая свои причиндалы на журнальном столике.

– Делаем все, чтобы мама родная не узнала, – ответила ей Алена.

– Меняем имидж полностью, – согласилась Катя.

– Легко, – хмыкнула Света, проведя пальцами по шатенистым волосам клиентки. – Хны нет, краски тоже, волосы девственно чисты и невинны. Ты что, никогда не красила их раньше?!

– Она пользовалась оттеночными шампунями импортного производства, – заступилась за нее перед парикмахершей подруга.

– Ага, так я и поверила.

Катерине отчего-то показалось, что именно так ответит всякий, кто услышит ее неправдоподобную историю про подкинутые миллионы. Ей и самой едва верилось, что все произошедшее прошлой ночью правда. После того как спортивная сумка опустела и красный мешок больше не мозолил глаза, захотелось забыть эту правду, как жуткий сон. Но болтливая парикмахерша принялась рассказывать подругам о ночном ограблении банка, в котором принимали участие новогодние персонажи, сочувствуя им полностью и радуясь их безнаказанности. Странно! У порядочных граждан ограбление банка по идее должно было вызывать совершенно противоположные чувства, но вызывало радость и полное удовлетворение проделанным кем-то преступлением.

– Костюм Снегурочки, – прошептала Катя подруге.

Они закрутились с деньгами и забыли спрятать костюм Снегурочки!

Алена подмигнула ей и хмыкнула. Что такое костюм Снегурочки без десяти миллионов?! Пусть сначала деньги найдут, а потом тычут костюмом.

– Представляете, – верещала Света, размешивая краску кисточкой, – они вынесли двадцать миллионов!

– Десять, – поправила ее Катя. – Ой!

– По телевизору говорили, что десять, – тут же помогла ей подруга.

– Нет, девочки, двадцать, – не сдавалась Света. – У меня знакомый парень работает в милиции. Он говорит, что десять миллионов вынесли Деды Морозы, а еще десять прихватила Снегурочка! Вот наглая баба, все ей мало. Тряпок себе теперь накупит, счастливица...

– А фоторобот Снегурочки в милиции есть? – поинтересовалась Катя.

– Запись в банке, говорят, велась, но там такая серая мышь вместо Снегурочки, что толком не определишь. Голову выше! Я уберу пару сантиметров секущихся волос.

– Можно убрать все сантиметры, – горестно вздохнула Катя.

– Нет, что ты, оставь на каре, – испугалась Алена. – Ты же не уголовница, чтобы лысой ходить.

– Пока еще нет, – прошептала Катя и закрыла глаза.

То, что она увидела, когда их открыла, поразило ее до глубины души. От прежней Екатерины Серегиной ничего не осталось! А Светлана уже взялась за тональный крем и тени.

– Если буду рисовать лицо каждый день, – заявила Света, – то деньги вперед! Я же планирую рабочее время, осечки мне не нужны, у меня каждый час нарасхват.

– Сами будем рисовать лицо, – сэкономила Катерина, – покажи как лучше.

И Света показала. Из зеркала на Катерину смотрела совершенно незнакомая девушка. Она могла быть кем угодно: преступницей, святой, нищенкой, богачкой, только не Катей Серегиной. И эта метаморфоза ей чрезвычайно понравилась. Она вселила надежду, что все еще можно изменить, как облик, стоит лишь найти хорошего специалиста.

Глава 2

АНДРЮША, ХОЧЕШЬ ЗАРАБОТАТЬ МИЛЛИОН?!

Новый год можно провести по-разному, но послепраздничный эффект будет неизменным – стойкое похмелье. Найти в небольшом городке хорошую бутылку выдержанного коньяка, после которого на следующий день не заболит голова, практически невозможно. А пить на глазах у интеллигентной тетушки огуречный рассол – неблагодарное занятие. Но Андрею Туровскому во время похмелья помогал только огуречный рассол. Благо у его тетки Клеопатры Деонисовны Туровской в погребе хранилась целая кадушка с зелеными плодами, заготовленными на зиму. Хоть у тетушки, по иронии судьбы, и было «винное» отчество, сама она употребляла крайне редко. Андрей, как любой нормальный мужчина, не понимал истинного праздника без тостов, брызг шампанского и легкого опьянения. Оно заменяло ему любовную горячку. Нет, романы с привлекательными дамами у Андрея Туровского были часто. Но в данный момент, перед самым Новым годом, когда принято начинать с нуля новую жизнь, он пребывал в полном одиночестве, так что жизнь казалась ему новой и без 1 января.

Приехать на Новый год в гости к тетке мог только холостой мужчина, не обремененный женой, потомством и вредными привычками. Клеопатра Деонисовна вредные привычки пресекала на корню, к детям относилась равнодушно, чужих женщин не любила, но единственного племянника обожала, хотя видела крайне редко. На этот раз Андрей приехал еще и потому, что тетушке исполнилось семьдесят лет и он пропустил это чрезвычайно важное мероприятие, гоняясь за преступниками по столице.

Раздосадованная его отсутствием на торжестве, Клеопатра Деонисовна позвонила Андрею на мобильный телефон как раз в тот момент, когда он ловко, жестом прирожденного фехтовальщика, припер к стене этим телефоном юркого мошенника и пройдоху. На экранчике высветился заветный номер, не ответить по которому было нельзя. Пройдоха воспользовался случаем и ускользнул, а Андрей в пылу погони пламенно пообещал тетушке обязательно приехать к ней в следующий раз, к примеру на Новый год. Под страхом лишения наследства пришлось приехать.

Клеопатра Деонисовна Туровская была дамой состоятельной и имела серьезные связи в обществе и среди представителей властных структур города. Ее покойный муж долгое время входил в число отцов города, занимая высокие должности сначала в горкоме, затем в мэрии. Клеопатра Деонисовна большую часть сознательной жизни просидела дома, но домохозяйкой назвать ее язык не поворачивался. Она всегда в чем-то участвовала: в благотворительных акциях, в любительских театральных постановках, в вернисажах малоизвестных художников, позже – в забастовках феминистического толка. Но близких подруг у нее не было, а вот приятельниц – бесчисленное множество. Собственных детей она тоже не имела, о чем, впрочем, не жалела, считая собственным сыном племянника.

Андрей Туровский старался если не оправдать ее надежды, то хотя бы не разочаровать добрую тетушку. Да, Клеопатра Деонисовна была с ним добра и приветлива. Это скрашивало его пребывание в городке на протяжении трех дней, а он пообещал прожить у нее целую неделю.

Двухэтажный дом тетушки стоял недалеко от центра города и напоминал своим величием, что раньше в нем располагалось жилье помещика Рязанцева, сбежавшего за границу накануне Октябрьской революции. Собственно, от всей усадьбы остался один дом, рядом с которым высились новостройки социализма, опоясывающие этот архитектурный шедевр старины со всех сторон. Получив этот дом вместо комфортабельной квартиры по собственному желанию, супруги Туровские постарались сохранить старинное убранство особнячка, и им это удалось. Все – от старых бархатных портьер, резной антикварной мебели до дубового, скрипучего паркета – казалось, помнило помещика Рязанцева и его трагический отъезд из родной страны. Клеопатра Деонисовна упивалась созданной обстановкой и старалась поддерживать в доме соответствующую атмосферу. Здесь нельзя было нецензурно ругаться, неумеренно распивать спиртные напитки, флиртовать с молодыми дамами (откуда им здесь было взяться?!) и т. д. и т. п. Андрей старался соответствовать.

И вовсе не потому, что надеялся на завещание в свою пользу. Он искренне любил тетку, считал ее умной, красивой, неординарной женщиной. В свои семьдесят лет Клеопатра Деонисовна выглядела лишь на шестьдесят благодаря неустанному труду массажисток и здоровому образу жизни. Она гордилась тем, что не потратила ни копейки на пластических хирургов. Хирург касался ее тела только в послевоенные годы, когда вырезал девушке аппендицит. Немного склонная к полноте, с правильными чертами лица и благородной седой стрижкой, отливающей приглушенным фиолетом, она имела некоторое сходство с английской королевой и держалась всегда так же достойно. Они с Андреем Туровским были похожи чисто внешне, он жалел, что разнились их привычки, у него большей частью – вредные.

Итак, курить он здесь уже почти бросил, с дамами флиртовать не собирался, а вот выпить под звон телевизионных курантов страсть как ему хотелось. Андрей придумывал различные причины, по которым мог бы покинуть гостеприимный дом и провести новогоднюю ночь в другом, более раскрепощенном месте, но никакие решения на ум не шли.

– Андрюша, к тебе пришел Олежка Воскресенский. – Тетя постучала в дверь комнаты, после чего сразу вошла.

Андрей не терпел подобную привычку у других, но тете позволял делать все, что она хочет. Ее дом, ее привычки. К тому же ничем криминальным он не занимается, сигарету выкурил и затушил уже десять минут назад, окурок благополучно спикировал в снежный сугроб под окном, а комнату он предусмотрительно проветрил.

– Я провела его в кабинет, – сказала Клеопатра Деонисовна, округляя глаза и шмыгая носом.

Последнее время ее мучил насморк, благодаря которому избавляться от вредной привычки курения Туровский мог постепенно. То, что тетка на подсознательном уровне догадалась, но так ничего и не унюхала, подняло Андрею настроение. И он с улыбкой направился в кабинет-библиотеку, где его дожидался клиент.

Увы и да, клиент. Неимоверно гордившаяся своим племянником Клеопатра Деонисовна рассказала близкому окружению, что Андрей – частный сыщик из самой столицы, где много-много диких преступников. И клиенты к нему повалили валом. Только в угоду тетушке ему пришлось на ком-то остановиться, Андрей выбрал самое необременительное на первый взгляд дело, которое он мог распутать в течение недели. Впрочем, никакими другими делами он не был обременен.

Как молодой, начинающий бизнесмен Олег Воскресенский попал в ближайшее окружение его тетушки, Андрей точно не знал. По всей видимости, хорошо начинал. Под его руководством росла и ширилась в городе сеть продовольственных магазинов, отличавшихся от других качеством товара и ассортиментом. На благотворительных началах он организовал бесплатную доставку продуктов ветеранам прямо на дом, в этом ему помогали студенты торгового техникума и, скорее всего, Клеопатра Деонисовна, договорившаяся с руководством техникума.

– Добрый день! – Воскресенский поднялся навстречу Андрею с глубокого раритетного кресла времен последнего русского царя.

Туровский пожал ему руку и сел на стул, видавший царственный зад Ивана Грозного. Во всяком случае, тетушка только так объясняла историческое происхождение этого деревянного трона.

– Вам удалось узнать что-то новое? – спросил Воскресенский.

Андрей хмыкнул. Дело оказалось не таким простым, как показалось вначале.

– Вы рассчитывали, что я в течение трех дней найду привлекательную девушку, напоминающую вам Снегурочку, с голубыми глазами и неясным местожительством в отдельно взятом спальном районе?!

– Я рассчитывал, – вздохнув, честно признался Воскресенский.

– Вы ошиблись, – примирительно сказал Андрей, привычно разминая пальцы. Обычно при разговоре с клиентом, когда дело заходило в тупик, он курил. – Чрезвычайно мало фактов. Красавицей Снегурочкой в белой шубке с потрясающей внешностью может оказаться любая девушка этого района после определенной дозы горячительных напитков, выпитых перед встречей с ней.

– Я не пил, – сокрушенно сказал бизнесмен, – я ее видел. Она точно там живет! Но на условленное место больше не приходит!

– Условленное место? – Брови сыщика сошлись на переносице, не предвещая ничего хорошего. – Почему вы скрыли тот факт, что вы с ней уславливались?! И где это условное место?

– Это помойка, – фактически простонал Воскресенский.

– Место встречи изменить нельзя. – Туровский едва сдержал смешок. Эта современная молодежь ни на что романтическое не способна! Назначать свидания возле помоек?! Разумеется, девчонка усомнилась в его адекватности и не пришла.

– Только мы с ней не договаривались, она ушла сдавать пустые бутылки в библиотеку, кажется. Только не подумайте, Андрей, что я брежу! Для меня очень важно ее найти.

– Есть такое предположение, – пробормотал Туровский, глядя на сутулившегося, расстроенного бизнесмена, а в общем-то привлекательного парня. Но под тяжестью забот и бесплодных поисков как-то сникшего. Даже ежик его стриженых волос опустился, а от былой бодрости духа не осталось и следа. – Трех дней мало. Я организовал, сами понимаете за определенную дополнительную плату, фотосъемку всех девиц, попадающих под ваше скудное описание, фотографом местной газеты «Серпом по молоту» Иваном Огурцовым. Посмотрите эти снимки, возможно, она отыщется прямо сейчас. Но по теории вероятности процент совпадения меньше единицы.

Сыщик разложил на столе листки формата А4, выведенные из принтера. Фотографии, сделанные на них, качеством гуляли, но лица отдельных девушек, в основном удивленные, бы ли вполне узнаваемы. Но Воскресенский ни кого не узнал. Вернее, он не узнал именно ту, которую искал.

Туровский попытался разъяснить непонятливому бизнесмену (странно, как такие люди добиваются успеха в бизнесе!), что легче дать объявление в местную газету с просьбой к незнакомке откликнуться за хорошее вознаграждение.

– Что-нибудь типа этого, – предложил сыщик. – «Серьезный, состоятельный бизнесмен готов жениться на девушке, встреченной им у мусорных баков в спальном квартале в такое-то время, в такой-то час».

– Не ерничай, Андрюша, – строго прервала его иронию вошедшая в кабинет тетя. – Олежка знает, что делает. Ты должен найти эту девочку, ведь ты же сыщик!

– Ищет милиция, – нехотя пробурчал Туровский, – я расследую преступления.

Воскресенский резко встал и подошел к окну, за которым тихо падал снег.

– Она такая, – напрягся он, – такая...

– Какая? – ухватился за это Туровский.

– Необыкновенная! У нее ресницы длинные, и на них снежинки не тают.

– Друг мой, – вздохнул Андрей, собирая со стола снимки девиц в специальный пакет, – это лирика. А мне нужна суровая действительность: родинки, шрамы, родовые травмы...

– Андрюша, где ты видел красивую девушку со шрамами?! – воскликнула тетя.

– Жаль, жаль, – сказал Андрей, направляясь к выходу из кабинета, – был бы у нее шрам от уха до носа, было бы гораздо легче ее найти.

– Он найдет, – успокаивала Воскресенского за его спиной Клеопатра Деонисовна, – он самый лучший сыщик в столице!

Найдет? Туровский не собирался делать невозможного! Разумеется, он предпринял все необходимые действия, даже разъяснил Олегу, что лучше всего обратиться в милицию, где обязаны принять заявление о пропаже человека не на третий день, а сразу. И Олегу нужно обязательно получить талон, уведомляющий, что заявление принято и с ним работают, то есть ищут. А по истечении года, через суд, можно признать пропавшего умершим и претендовать на наследство. Если он, разумеется, ближайший родственник. На словах о смерти Воскресенского перекосило, и идти в милицию он категорически отказался.

Туровский понимал, что это дело – его единственная зацепка провести новогоднюю ночь весело и с размахом. Он скажет тете, что отправился на розыски, ведь первая ночь в году хороша тем, что на улицы после двенадцати высыпает практически вся городская молодежь. А сам отправится в ресторан с влекущим названием «Приют ночной бабочки» и оторвется по полной программе.

– Снегурочка, хмм, – пробормотал он, садясь в гостиной напротив телевизора и щелкая пультом.

«Беспрецедентное по своему масштабу ограбление произошло на днях, – вещала с экрана довольная дикторша. – Грабители, одетые в костюмы Дедов Морозов, проникли в Промстрой-инвест-запад-восток-банк и вынесли десять миллионов рублей! Случайные прохожие видели, как Деды Морозы подозрительной наружности выходили ночью из банка, некоторые свидетели продолжают утверждать, что с ними была и Снегурочка. Судя по тому, что сигнализация банка не сработала, ее отключили заранее, а охрану банка профессионально обезвредили, сделать это могли лишь сами сотрудники, но следствие не дает комментариев по этому поводу».

– Снегурочка?! Вот это дело, – Туровский потер ладони, – вот этим я занялся бы с огромным удовольствием.

Но с подобными проблемами к нему никто не обращался. На очереди стояла приятельница Клеопатры Деонисовны, потерявшая свою болонку на турецком курорте, воинствующий пенсионер, добивающийся запрета движения по российским дорогам автомобилей младше десяти лет, далее шла какая-то Василина Семеновна со своей невесткой. Что конкретно они хотели, Туровский не узнавал, очередь до них явно не доберется, он постарается уехать из города сразу после встречи Нового года. Первого января вечером здорово будет на машине возвращаться в столицу, дороги опустеют и от младшего, и от старшего возраста автомобилей.

– До свидания, Андрей Александрович, – в гостиную заглянул Воскресенский.

Туровский кивнул ему и почувствовал такой укор совести, словно обманул младенца. Парень надеется, что сыщик отыщет понравившуюся девушку, которая, как он вбил себе в голову, единственная и неповторимая. А из особых признаков – нетающие снежинки на ресницах.

– Черт! Черт! – в сердцах высказался Туровский и принялся звонить фотографу.

Он поручил ему встать у мусорных баков в Разгуляевском тупике и сделать снимки всех девиц моложе тридцати лет, проходящих мимо или выбрасывающих мусор. Всех без исключения. Мусор порядочные хозяйки выбрасывают каждый день, а существует примета, по которой нельзя его выбрасывать вечером. Так что, простояв день, фотограф обязательно поймает ту, единственную, и Туровский вернется домой с чистой совестью. Привязка к мусорным бакам – какая-никакая, а зацепка. Тогда девица точно живет в этом районе. Жаль, что он узнал об этом лишь сегодня. Впрочем, Туровскому пока спешить некуда. И стоит ли удивляться, что у местных бизнесменов не такие быстро соображающие мозги, как у него? Это не их вина. К этому недостатку он станет относиться снисходительно.

– Андрюшенька, чай! – позвала его из столовой Клеопатра Деонисовна.

Гулкое эхо мигом потонуло в старом доме, только подозрительно протяжно заскрипели деревянные стены, а с картины местного художника Студенцова «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои», висевшей перед Туровским на стене, ему подмигнул сам Мороз-воевода.

– Вроде не пил еще, – отмахнулся от видения сыщик и подумал, что это может стать предзнаменованием чего-то нехорошего.

Чего? Девица окажется замужней дамой с пятью детьми? Воскресенский его обманул и наврал про нетающие снежинки? Тогда зачем он пришел к Туровскому? Так он пришел не к нему, а к тете...

Посох картинного Мороза внезапно засветился странным свечением.

– Глупости, – поморщился Туровский, – картина всего лишь картина, подозрения беспочвенны.

* * *

Клеопатра Деонисовна любила семейные традиции чаепития. Она находилась на вершине блаженства потому, что сегодня у нее была полноценная семья – она и ненаглядный племянник. Этого было вполне достаточно для полного счастья. А еще для полного счастья госпоже Туровской не хватало добрых дел. Проигнорировав цитату из уст племянника, что благими намерениями выстлана дорога в ад, она принялась настраивать Андрея на то, чтобы он не тратил времени даром и искал бедную пропавшую девочку для славного Олежки Воскресенского. Андрей попытался ей сказать, что девушка совсем не пропавшая, она живет и знать не знает, что ее разыскивает некий Олежка.

– Значит, – поджала тонкие губы тетушка, – искать ты не хочешь?

– Я ищу, тетушка, ищу, – успокоил ее Андрей, – только у меня свои методы поиска. Я же, замечу без ложной скромности, великий профессионал.

– Великие люди, – хитро прищурилась пожилая дама, – умели делать несколько дел одновременно. К примеру, Юлий Цезарь...

– Или индийские боги с тремя парами рук.

– Это хорошо, что ты не считаешь себя богом. Но как великий профессионал, ты должен немедленно помочь одной моей приятельнице.

– Нет, – ухмыльнулся Андрей, – я занят, ищу девушку Воскресенского! И гощу у тебя, дорогая тетушка. Скоро Новый год, а у нас до сих пор нет елки. Я сейчас поеду на елочный базар...

– Елку мне привезут, – отмахнулась тетя, – самую пушистую и стройную. Ты вот скажи, Андрюша, ты меня любишь?

– Тетя, – взмолился Туровский, – только не нужно меня шантажировать!

Шантаж все-таки состоялся. Андрей согласился с тем, что тетушка должна им гордиться перед своими приятельницами, помочь одной из которых он все же взялся. К его удивлению, ею оказалась дама, стоявшая в очереди к сыщику третьей по счету. Разумеется, браться за ее дело, минуя воинствующего пенсионера, было несправедливо. Но Клеопатра Деонисовна вовремя заметила: а где, собственно, ее племянник видел эту самую справедливость? Пришлось согласиться и с тем, что мир жесток и несправедлив, раз ему навязывают приятельниц.

– Очаровательная дама Василина Семеновна, – радовалась его согласию тетка. – А какая у нее хозяйственная невестка! Она постоянно говорит о ней только хорошее. Заметь, Андрюша, когда свекровь говорит о невестке только хорошее, это показывает ее истинную интеллигентность и человеколюбие, потому что хорошо относиться к невестке в принципе невозможно.

– Что-то случилось у невестки? – догадался Туровский.

– Что-то случилось у ее подруги, – кивнула тетя. – И она готова оплатить твои услуги.

Последний факт несколько обрадовал Туровского. С Воскресенским о гонораре они не договаривались, как-то упустили этот деловой аспект розыска.

– Если невестка готова платить, – пожал плечами Андрей, – то готов и я.

– Не невестка, а ее подруга, – вздохнула тетя. – Какие мужчины все-таки меркантильные!

– Тетушка, мне же нужно на что-то жить! Я не могу заниматься сплошной благотворительностью.

Клеопатра Деонисовна любой пустяк могла подвести под лозунг «Все мужчины – тираны!». В этом крылось противоречие ее большой и пламенной души. С одной стороны, она всегда очень любила своего мужа. С другой стороны, это нисколько не мешало ей голодать перед зданием мэрии, где он трудился на руководящем посту. Глядя на то, как его супруга с прилипшим к позвоночнику животом, на котором висит плакат «Свободу женщинам, женщинам – власть!», решительно вышагивает под окнами его кабинета, он утирал слезу умиления и радовался ее активной жизненной позиции. Гораздо хуже в его понимании была жена-домохозяйка, озабоченная только уютом и кормежкой. Начиная с собственного мужа, все остальные мужчины каким-то непонятным образом попадали под влияние этой сильной дамы и соглашались с ее мнением.

– Да, – согласился и племянник, – я помогу подруге невестки твоей приятельницы!

Встречу назначили на вечер, по словам Клеопатры Деонисовны, дольше откладывать было нельзя.

Туровский предпочитал готовиться к встрече с очередным клиентом, представляя его в том или ином образе. Перед приходом подруги невестки Василины Семеновны он расположился в мягком глубоком кресле в кабинете и начал прикидывать, что могло у той случиться. Скорее всего, девушка попытается кого-то найти. Пропажа – брутальный мужчина с пронзительным взглядом, от которого тают снежинки на ее ресницах. Они встретились... где они могли бы встретиться... они встретились возле отдела полуфабрикатов местного супермаркета, схватившись за одну и ту же пачку последних замороженных котлет. Романтика! Он, как истинный джентльмен, уступил ей котлеты и затерялся, огорченный, где-то на выходе из магазина. Она пожарила котлеты, и теперь ее мучает совесть, что она съест их без него. Правильно, все складывается в логическую цепочку. Тянуть дольше нельзя – котлеты испортятся.

Туровский хмыкнул и принялся разминать пальцами выуженную из кармана сигарету. После того как он взял ее в рот и полез за зажигалкой, тень сомнения пробежала по его мужественному лицу. Курить в кабинете было нельзя! Тетя показалась ему настоящим тираном. Но сигарету он спрятал обратно в карман. Настроение слегка подпортилось.

А его челюсть фактически отпала после того, как Клеопатра Деонисовна провела в кабинет клиентку.

Перед ним возникла высокая, худая брюнетка с короткой стрижкой торчавшего в разные стороны ежика, в длинном черном пальто, с намотанным на худой шее черным шарфом, в черных сапогах, с черной сумкой и таким же мрачным выражением лица, изуродованного фиолетовыми тенями и черной помадой. Наткнувшись на фиолет, это освежающее разнообразие, Туровский тяжело вздохнул. Он не знал, как общаться с готическими дивами. Дива поглядела на него фиолетовыми глазами под цвет теней (вот ужас-то!) и похлопала длинными черными ресницами. Туровский содрогнулся. Проснись он с такой девицей в одной постели, непременно стал бы заикой. Нет, он не любитель блондинок, в женщине в первую очередь сыщик ценил ум и умение поддержать разговор. Ладно, ладно, это он ценил во вторую очередь!

– Раздевайтесь, милочка, – сказала Клеопатра Деонисовна, кивая племяннику.

Тот встал, подошел к диве и помог ей раздеться.

Можно не говорить о том, что под пальто девица была облачена в длинное черное платье-футляр.

– Мой племянник самый лучший частный сыщик в нашей стране, – гордо заявила тетя и, подумав, добавила для веса: – И за рубежом.

Она подмигнула Туровскому и вышла.

– Присаживайтесь, – сказал он готической диве, указывая на стул рядом с его креслом.

– Андрюша!

Туровский нервно вздрогнул при звуке этого нежного, неестественно бодрого голоска.

– Андрюша, хотите заработать миллион?!

Туровский плюхнулся в кресло и промычал.

– Мы-мы-ли-лион?

– Миллион, – удрученно подтвердила девица, словно расставалась с последним куском хлеба. – Я готова заплатить миллион, чтобы вы мне помогли.

– Рублей, – на всякий случай уточнил Туровский. Никогда еще у него не было таких баснословных гонораров за одно дело.

Девица кивнула. Туровский облегченно вздохнул. Сумма не такая уж и баснословная, его хватка, профессионализм, выдержка, стойкость, стремление к цели и неизменная победа достойны хорошей платы.

– Значит, – подумал он вслух, – котлеты здесь ни при чем, и брутального брюнета мы разыскивать не будем.

– Нет, – согласилась клиентка, – брутальный брюнет мне не нужен. Мне нужно найти Деда Мороза.

– Деда Мороза?! – изумился сыщик. – Зачем его искать? Выходите на улицу и ловите, перед новогодней ночью их там будет валом.

– Мне не нужен вал, – поморщилась девица, – мне нужен особенный Дед Мороз.

Казалось, она раздумывала, можно ли доверять этому привлекательному столичному хлыщу в безукоризненном костюме от-кутюр, с холодным серым взглядом, остановившимся на ней несколько презрительно.

– Он что, должен вам подарить необычный подарок? Обручальное кольцо? Алименты на детей? Звезды с неба?

– Это я должна ему вернуть... – девица слегка замялась, – миллионы.

Туровский усомнился в ее адекватности.

– Давайте начнем по порядку, – предложил он, откидываясь на спинку кресла.

Расслабиться, расслабиться и получить от этого разговора удовольствие. Девица привлекательная, если ее хорошенько отмыть в ванне и переодеть в нечто более жизнерадостное. К тому же обижать подругу невестки приятельницы тетушки не хочется. А то, что она там бормочет... К этому следует отнестись с привычной долей скептицизма. Девушки склонны фантазировать и домысливать то, что мужчина и в мыслях-то не держал. Поговорит, изольет душу и отчалит восвояси. Он пообещает сделать все возможное. А к его отъезду Дед Мороз для готической дивы как-нибудь сам найдется. Или дива забудет про свою блажь. Горько сознавать, что профессионал может спустить на тормозах сразу два провинциальных дела. Горько, но что делать? Не сидеть же в гостях у тети вечно, занимаясь полоумными клиентами?! Один просит найти Снегурочку, встреченную им у помойки, другая хочет, чтобы он нашел ей Деда Мороза. И это Туровский еще не берет во внимание воинствующего пенсионера. Только пенсионера ему сейчас не хватало.

– Катерина, – услышал он сквозь пелену своих сомнений.

– Что? Катерина? Странное имя.

– Почему странное, – обиделась девушка, – старое русское, у меня так бабушку звали.

– Вам больше подошло бы Жанна д’Арк или Мата Хари.

– Ой! Нет! – испугалась Катерина. – Я не всегда так выглядела. На самом деле я другая.

– Я так и знал, – усмехнулся сыщик. В женщинах, как и в его тете, есть две стороны Луны – та, что видна, и та, что вечно скрыта, но обе влияют на приливы и отливы, на бессонницу, да что там, влияют на жизнь мужчин.

– Екатерина Серегина.

– Андрей Туровский, впрочем, вы это знаете.

– Да, Василина Семеновна говорила.

– А что она вам еще говорила?

– Что вы лучший сыщик.

– М-да... – Душа Туровского наполнилась гордостью. Приятно все-таки жить в небольших городках, хорошие слухи разносятся моментально. Плохие, правда, скорее всего, тоже. – Итак, начнем, Катерина. Рассказывайте все, ничего не утаивая от следствия, от меня то есть. Я вижу, что некоторые моменты вы собирались обойти моим вниманием...

– Вы все равно не поверите, если я расскажу честно. Может быть, согласитесь просто искать Деда Мороза?

– Не соглашусь! – сердито заявил Туровский. – Рассказывайте!

Тому, что услышал, сыщик не поверил.

* * *

Катерина, рассказывая все без утайки, видела, что он ей не верит. Но вошла в такой азарт, что остановиться уже не могла. Раз он лучший сыщик, то пусть слушает!

– Я пересчитала пачки, – таинственно продолжила она, – их оказалось ровно сто! Сто по сто тысячных купюр, итого получается...

– Десять миллионов рублей, – моментально прикинул Туровский. – Значит, уважаемая Екатерина Серегина, я должен поверить тому, что вам в темном переулке...

– Практически в тупике, – уточнила девушка.

– Что вам в темном тупике пробегающий мимо Дед Мороз бросил под ноги мешок с миллионами, одним из которых вы готовы поделиться, чтобы найти этого благодетеля?! Зачем? Это он должен вас искать, если передумал и собрался забрать свой подарок обратно. Нелогично.

– Я тоже сначала так думала, – согласилась Катя, – но после этого посмотрела телевизор.

– О! Нашему телевидению лучше не верить! – воскликнул Андрей. – Такого насочиняют! Только представьте себе, что конец света наступит в 2012 году! И это говорит ученый с мировым именем... Ну да. Я телевизор редко смотрю, в основном новости.

– Я тоже смотрела новости, – трагически заявила Катя.

– Зря. – Туровский решил поддержать клиентку и пожал ей руку. Она была ледяной и нервно вздрагивала. – Новости нужно смотреть выборочно, криминальные пропускать...

– Я смотрела криминальные новости, – всхлипнула Катя, – про банк...

– Который ограбили?! – обрадовался Туровский. – Какая организация дела! Какая находка с переодеванием. Мне тоже понравилось: Деды Морозы, миллионы... Стоп! Не хотите ли вы сказать, что...

– Вот именно это я и хочу вам сказать, – пробормотала Катя, вырывая свою ладонь.

– Не может быть.

– Но вы назвали меня этой Матой Хари!

– Так это вы обчистили банк?!

– Нет, – в ужасе замотала головой Катя. – Я сидела за мусорным контейнером, я же говорила вам! Вы меня не слушали!

– Ничего не понимаю, – признался сыщик. – Давайте сначала. Ночью вы возвращались от подруги. – Девушка кивнула. – Шли темными переулками, чтобы сократить путь до дома. Вас догнал Дед Мороз и бросил вам мешок с миллионами. За ним гнались. И в это самое время был ограблен банк. Получается, что вы видели преступника!

– Я не видела его, я видела только его красную шубу. И мне страшно.

– Не нужно бояться, раз я взялся за ваше дело, доведу его до логического завершения. Поверьте, Катерина, на моем счету еще не было жертв. В смысле не было клиентов, ставших жертвами преступного мира.

– Я стану жертвой правосудия.

Туровский встал с кресла и принялся ходить по кабинету, выслушивая дальнейшие признания Катерины. Ох и наломала же она дров! Мало того что оказалась не в том месте и не в тот час, так еще умудрилась проработать в ограбленном банке целых три месяца испытательного срока. После чего ее с треском выгнали, хотя она утверждает, что ушла сама. Он слышал новости, да, Дедам Морозам грабить банк помогала Снегурочка. Она? Катерина Серегина? Тогда почему она пришла к нему? Ага, ей нужна помощь. Она хочет, чтобы он укрыл ее от правоохранительных органов и организовал алиби. Нет? Она хочет, чтобы он помог вернуть миллионы законному владельцу!

Хорошенькое дело! Как она себе это представляет? Туровский придет в банк с красным мешком и сунет кассирше, ну да, операционистке, десять миллионов под нос?! Девять, между прочим. Хорошо, он не будет меркантильным. Но и дураком тоже. А если деньги не банковские? На них логотип банка. Но это ничего не значит. Впрочем, она права, это значит, что деньги в любом случае вынесены из банка. Но случаи бывают разные. Не в ее случае, понятно.

– Значит, вы мне ничем не поможете. – Готическая красавица с заплаканными глазами поднялась со стула.

– Садитесь! – рявкнул на нее Туровский. – Я сказал, что возьмусь за это дело. Если все, что вы сказали мне, правда...

– Чистая правда, – всхлипнула девица.

– Не плачьте, тушь размажете.

– Она стойкая. Специально для слез.

– А, так вы собирались меня пронять слезами. Учтите, я не доверяю женским слезам. И если хоть в чем-то вы меня обманули, пеняйте на себя. Я берусь за ваше непонятное, запутанное дело.

– Спасибо! – Катя подскочила к нему и запечатлела на его гладко выбритой щеке пламенный поцелуй.

– Сентиментальность ни к чему, – проворчал Туровский. – Нам предстоит серьезная работа.

В кабинет с хитрой улыбкой заглянула Клеопатра Деонисовна.

– Договорились? – поинтересовалась она, глядя на довольное раскрасневшееся лицо Катерины. – Вот и славно. А то бедной девочке приходится маскироваться под похоронного агента.

– Мальчики, девочки, – пробурчал племянник, сетуя на тетушкину доброту к приятелям и знакомым.

«Ничего он так и не понял, – подумала Клеопатра Деонисовна, провожая гостью. – Я делаю все, чтобы он подольше у меня остался и не скучал. Андрюшенька настоящий трудоголик. Все мысли только о работе. А такой положительный: не пьет, не курит. Хорошо бы найти ему подходящую невесту».

Глава 3

НЕТ БОЛЬШЕ КАТИ, – ПОДНЕСЛА ОНА ДУЛО К ЛИЦУ И ДУНУЛА НА НЕГО

Новогодние праздники в провинциальных городах проходят почти так же весело и шумно, как в столице. Разве что народу на улицах поменьше и подвыпивших горожан побольше. Вечером магазины ослепляют рекламными огнями, а весь город погружается в феерию разноцветных вспышек. То там, то тут производят пробные запуски фейерверков решившие пустить деньги в воздух граждане. Особенно наглеют мальчишки, взрывающие хлопушки за спинами пугливых пенсионеров и дам. Они звонко смеются над подпрыгивающими от неожиданности прохожими и убегают под их возмущенные возгласы.

В морозном воздухе витает запах еловых веток и мандаринов, шампанское раскупается со скоростью бутылка в секунду, и все куда-то спешат, словно боятся, что Новый год именно к ним опоздает или не придет вообще. Наряженные в одинаковые игрушки и мишуру, следуя последней офисной моде, симпатичные елочки гордо стоят в каждой витрине, а большие ели торжественно украшают наиболее посещаемые жителями уголки города прямо на улице. Сколько страдает деревьев, сколько денег тратится, чтобы поднять горожанам настроение суровой русской зимой!

Катя Серегина, бредя по центральной улице, заполненной рекламными огнями, витринами и людьми, тяжко вздохнула. Вот и она оказалась растратчицей! Ей пришлось изменить облик, заплатив за смену имиджа большие, по ее меркам, деньги, так еще Алена уговорила кардинально поменять одежду. Мало того, она теперь носила модные фиолетовые линзы. Разумеется, привыкнуть к своему новому образу Катя пока не успела, она всматривалась в зеркальные витрины, глядя на свое отражение, и сомневалась, не зная точно, нравится ей быть Черной дамой или нет. В этом было что-то загадочное, влекущее к неизвестности, к чему-то новому и непознанному. Это пугало. Но радовал тот факт, что она стала неузнаваемой.

Мимо нее сегодня вечером прошли по крайней мере трое знакомых и один сослуживец, все они обратили внимание на готическую диву, но никто не узнал в ней Катюшу Серегину. Сыщик, кстати, тоже обомлел от ее неземного вида. А ведь он из столицы, где привыкли ничему не удивляться. Она поправила шарф, чтобы пронизывающий ветер не задувал под воротник черного пальто, и опять вздохнула. Пришлось расстаться с привычными длинными волосами, теперь голове холодно, модный ежик нисколько не согревает, а ведь Катя отвыкла носить шапочки. И сапожки на низеньком каблуке в военном стиле делают походку неуклюжей. Как жаль, что пришлось отказаться от шпилек. Алена решила, что убегать от преступников на шпильках будет неудобно. Что ж, возможно, за Катериной охотится тот, кто подбросил ей мешок с миллионами.

У нее есть прекрасная возможность изменить не только внешность, но и жизнь. Бросить все и уехать с деньгами подальше от родного города. Купить себе квартиру, устроиться на новую работу, обзавестись новыми знакомствами. Придется поменять паспорт, ведь после того, как проверят всех действующих сотрудников банка, возьмутся за тех, кто работал там раньше. И выйдут на Катерину. Она сразу попадет под подозрение, как сбежавшая. Начнут искать, найдут и сразу поймут, что это она ограбила банк, раз потратила на себя и квартиру прорву денег. Нет, бежать нельзя. И Аленку жалко, не будет у нее больше такой подруги. Как здорово, что она помогла встретиться с сыщиком!

Туровский обязательно решит Катину проблему. У него такой внушительный вид! Катя вздохнула. На самом деле сначала сыщик показался ей легкомысленным. Все красавцы относятся к жизни легкомысленно. Но потом она поверила, что он ей поможет. Во всяком случае, его желание помочь казалось искренним. Он собирался зайти к ней домой и посмотреть на миллионы. Катя опасалась встречаться с малознакомым мужчиной наедине, пусть и доверяла ему как сыщику, поэтому шла за Аленой, чтобы подруга составила ей компанию.

– Пиф-паф! Тетя Катя, кричи «Ой-ой-ой!»!

Алена открыла дверь, и на Катю наскочил Борюсик с пистолетом в руке. Ей пришлось подыграть мальчику, она закатила глаза, закричала «Ой-ой-ой!», но внезапно остановилась, замерев с открытым ртом.

– Что случилось? – испугалась подруга, затаскивая Катерину в квартиру. – У тебя паралич? Язык отнялся? Что ты молчишь?!

– Гы-гы, – прошел мимо них Семен, муж подруги, – без языка, Катюха, ты теперь сразу замуж выскочишь.

– Дурак, – отмахнулась от него Аленка, тряся Катерину за плечи.

– Он меня узнал, – потрясенно прошептала та. – И он тоже.

– Ты о чем?

– Алена, меня сразу узнал Борюсик! И Семен!

– Фу, до чего ты меня напугала. Естественно, они тебя узнали, я их подготовила. И Василину Семеновну тоже, только ее сейчас нет. Она поехала к приятельнице. А так заверяю тебя, дорогая, ты совершенно неузнаваема. Правда, Семен?!

– Правда! – выкрикнул тот из кухни. – Раньше была похожа на стукнутого мешком ангела, сейчас на смерть диетчицы.

– Он что-то знает про наш мешок?! – ужаснулась Катя.

– Тетя Катя! Пиф-паф, и ты покойничек, покойничек, покойничек!

– Такое ощущение, – содрогнулась Катерина, – что твои домочадцы полностью введены в курс нашего дела.

– Глупости, мультиков насмотрелся. Отдай зажигалку!

Алена вырвала из рук сына пистолет и протянула его подруге.

– Держи, в опасной ситуации, пока мы не подберем более действенного оружия, отобьешься.

– А-а-а-а, – начал тянуть Борюсик, – так нечестно. Тетя Катя не курит! Это папин пистолет!

– Иди к папе, пожалуйся ему, – посоветовала Алена, накидывая шубку. – Расскажи в подробностях, как все было.

– Че, правда, рассказать? – недоверчиво поинтересовался мальчишка и направился в сторону кухни.

– Милый, я с Катенькой отойду на пару минут.

– Че?! – взревел на кухне Семен. – А как же холодец?!

– А ты помешивай его каждые полчаса!

Подруги выскочили из квартиры и побежали вниз по лестнице.

* * *

Туровский ехал по городу со скоростью сорок километров в час и опасался, что его серебристый «мерседес», привыкший носиться по магистралям как буйный ветер, не выдержит и остановится, решив, что владельцу больше нравится ходить пешком. Туровскому не нравилось! Но ехать медленно приходилось из-за нерасторопности коммунальщиков, так и не очистивших дороги после вчерашнего снегопада. Впереди него пробуксовывала отечественная «шестерка», а сзади, скребя «пузом» по снегу, еле двигался «опель».

«Я часто езжу в провинцию, – задумался Андрей, – нужно пересаживаться на джип».

По причине пробки, возникшей из-за заносов, он опоздал к назначенному времени на целый час. Ему открыла незнакомая полненькая рыжеволосая девица, каких принято называть в мужской среде «аппетитными», и уставилась на пришедшего большими зелеными глазами.

– Туровский Андрей, – представился сыщик.

– Алена Кротова, подруга Кати, – улыбнулась аппетитная девица. – Проходите, мы ждем вас.

Туровский мрачно усмехнулся. Странные существа эти женщины, ничего не могут сохранить в тайне, близкой подруге обязательно проболтаются. Впрочем, Серегина его нашла как раз через близкую подругу. Что ж, он готов поверить в женскую дружбу, и теперь у него есть отличная возможность удостовериться, существует ли она на самом деле.

– Пиф-паф! То есть стой, стрелять буду! – В кресле сидела испуганная Катя и держала впереди себя пистолет. – Ой, это вы, Андрей Александрович. Мы думали, вы уже не приедете.

– Пробки, – односложно отреагировал Туровский, оглядывая комнату.

– Да, – согласилась Алена, опуская пальцем дуло зажигалки, – у нас, Андрей Александрович, не хуже, чем в столице. Пробки, пробки...

Туровский тем временем принялся разгуливать по всей квартире, внимательно заглядывая в каждый уголок. Подруги пожали плечами, дожидаясь завершения хождения.

– Елка, – многозначительно сказал сыщик, уставившись на кособокое дерево.

– Не успела нарядить, – поспешила объяснить Катя, – я вообще собиралась купить искусственную елочку, как делают все любители природы, но денег нет...

– Под елкой ничего нет. – Туровский прошел на кухню. – Здесь тоже таракан повесился.

– У меня в прошлом месяце был «Комбат»! – обиженно воскликнула Катя.

– Военный? – заинтересовалась Алена. – А мне ты ничего про него не рассказала. Где ты с ним познакомилась?

Сыщик уже оглядывал ванную комнату.

– Все ясно, – сказал он, вернувшись к девушкам. – Деньги в пылесосе.

– Что?! – воскликнули те в один голос.

– Доставайте.

Катя поплелась в коридор за пылесосом.

– Чхи! Чхи!

Туровский теперь внимательно разглядывал пачки, выуженные из пыльного мешка. Сомнений не оставалось, банкноты настоящие, логотип ясно указывал на банк, в котором их пересчитали и упаковали. На тот самый банк, где произошло ограбление. Да, получалось, что деньги ей действительно подкинул один из грабителей. Скорее всего, та пара бугаев, что его догоняла, были его помощниками, успевшими скинуть костюмы Дедов Морозов раньше. А он не стал тратить драгоценное время, схватил мешок и побежал, не желая с ними делиться. Пробегая мимо мусорных контейнеров, преступник понял, что не рассчитал силы, и избавился от мешка. Между прочим, мешок был не такой уж тяжелый, для здорового мужчины это вообще пушинка. Но он наверняка мешал ему бежать. Точно! Полы шубы с непривычки тоже мешали. Все вместе создавало препятствие. Получается, что шубу Деда Мороза он надел только для этого дела. Туровский вновь выходил к преступнику-Деду Морозу. Но тогда тот должен был искать Серегину!

– Вы в опасности, Катя, – хмуро сказал сыщик, глядя на девушку. – Действительно умеете стрелять? Цельтесь только в ногу! За превышение самообороны могут строго наказать.

– Это пистолет-зажигалка, – призналась та.

– В вашем случае так даже лучше, – кивнул Туровский, – и безопаснее.

– Для кого? – возмутилась Алена. – Для преступника, который встретит ее в темном углу?!

– По темным углам ходить больше не рекомендую, – хмыкнул сыщик. – Катя, вы должны ограничить свободу передвижения. Возьмите на работе отгулы или отпуск за свой счет. И избавьтесь от миллионов. Проникнуть в вашу квартиру не составит труда для любого взломщика самой низкой квалификации. И деньги найти легко.

– Куда я их дену?!

– Лучший способ, как ни странно, оставить их у всех на виду. К примеру, под елкой.

Он грустно поглядел на елку Катерины.

– Они там слишком заметны, – поморщилась Алена. – А у меня Борюсик распотрошит.

– Вы мне доверяете? – спросил Туровский.

Ей ничего не оставалось делать, как ему доверять! Тем более Катя мечтала избавиться от этих миллионов, разумеется, она собиралась вернуть их законному владельцу. Но только так, чтобы остаться вне всяких подозрений. Отдав их на хранение сыщику, она почти выполнила свое желание. Почти.

– Дуры мы, дуры, – тоскливо глядя в окно на Туровского, усаживающегося в машину вместе с красным мешком, сказала Алена. – Да на такие деньжищи мы могли столько всего накупить!

– Моя совесть не продается, – торжественно произнесла Катя и рассмеялась. – Дура я, дура.

* * *

Все наши люди делятся на две половины: те, которые загодя обзаводятся зеленой красавицей, и те, кто решается поставить ее в тесной квартире в самый последний момент перед боем курантов. Ради справедливости следует заметить, первых – значительное большинство. Клеопатра Деонисовна жила в просторном доме, и елку ей привезли за несколько дней до Нового года. Пожилая дама никогда не поддерживала представителей партии зеленых, резко выступающих против рубки лесных насаждений. Прежде всего потому, что елочки ей ежегодно привозили из лесного хозяйства, где специально выращивали их к празднику. Тетушка Андрея не представляла себе Нового года без хвойного аромата, заполонившего весь дом. Но душой она была близка ко второй, метущейся в сомнениях половине.

– Сюда, мальчики! – торжественно объявила Клеопатра Деонисовна двум верзилам в зеленых куртках с надписью на спине «Белогородский лесхоз» и ткнула пальчиком в угол комнаты.

«Мальчики» послушно переместили высокое, под потолок, дерево на указанное место. Они принялись распутывать связанную красавицу, как неожиданно пожилая дама дала команду остановиться.

– Она туда не вписывается! – горестно воскликнула Клеопатра Деонисовна, сверля елку раздраженным взглядом. – В прошлом году вписывалась, а сегодня некрасиво выпячивается и заслоняет свет.

– Пардон, мадам, – удивился один верзила, – что тут освещать? Угол пуст.

– Я переставлю сюда комод! Волоките елку к окну.

Спорить с госпожой Туровской, хорошей приятельницей начальника лесхоза Анатолия Сергеевича Пушкина, никто не стал. Чревато было. В прошлом году после ее капризов ель положили поперек комнаты и уехали, после чего такое началось! Собственно, началось с того, что она позвонила их начальнику. Сегодня сотрудники лесхоза приехали домой к капризному клиенту со строгим приказом доставить ему полное удовольствие оплаченной продукцией и предупредительным отношением.

– Окошко заслонит, света будет не хватать, – предупредительно подсказали «мальчики».

– Мне лучше знать, чего в моем доме будет не хватать, – фыркнула клиентка. – Тащите к окну.

Сотрудники лесхоза подтащили наполовину освобожденное от пут дерево к окну, и елка четко заслонила его половину. Не стоило большого труда догадаться – когда еловые ветви освободят полностью, в комнату перестанет проникать дневной свет.

– Какая она большая, – поморщилась Клеопатра Деонисовна.

– Как заказывать изволили, два метра пятьдесят сантиметров высотой, в три обхвата шириной...

– Я знаю, что я заказывала! Тащите ее в угол.

– А комод?

– Спасибо, что напомнили, молодой человек. Правильно! В угол не надо. Поставлю елку вместо буфета. Мальчики, двигайте буфет к окну! Осторожно! Там дорогая посуда времен последнего царствующего императора.

Сотрудники лесхоза с выражением полной умиротворенности на мрачных физиономиях повернулись к неподъемному старинному буфету. Они уложили ель на пол и попробовали передвинуть буфет с посудой. Между прочим, помимо старинной посуды буфет украшала по-своему ценная фарфоровая композиция времен соцреализма «Мальчик показывает пограничнику, где прячется шпион». Хоть Клеопатра Деонисовна и была дамой разносторонней, но мещанских слоников в ее доме не было. Была еще статуэтка «Индира Ганди и пионеры», но она давно разбилась.

– Нет, нет, – всполошилась Клеопатра Деонисовна, – посуду с мальчиком лучше выставьте на диван!

– Не вписывается, – горестно резюмировала хозяйка дома после часа мучительной работы с выемкой хрупкой фарфоровой посуды, перестановкой буфета, возвращением посуды обратно, установкой ели на место буфета. – Возвращаем буфет на место!

Умиротворение на физиономиях сотрудников лесхоза исчезло. Но Клеопатра Деонисовна предусмотрительно взялась за телефон.

Когда Андрей вернулся, высокая пушистая елка стояла в углу комнаты на традиционном месте, а ковер на полу был скомкан и покрыт иголками. Тетушка в столовой успокаивала расшатанные нервы валерьянкой. Андрею новогодняя ель понравилась, за ней можно было спрятать парочку-тройку гостей, не то что миллионы. Он покрепче завязал красный мешок и нырнул с ним под елку, пытаясь спрятать его глубже.

– Ах! – испугалась вернувшаяся любоваться елкой в гостиную тетушка, когда племянник выскочил из-под дерева. – Андрюша?!

– Извини, тетя, я положил под елку подарки, – нарочито наивно улыбнулся ей Андрей.

– Подарки? – Выщипанные, но зачем-то подведенные черным карандашом брови тетушки сложились домиком. – Как мило с твоей стороны!

– С твоей стороны, тетушка, тоже будет очень мило не заглядывать в мешок до наступления Нового года.

– О чем ты говоришь?! Я даю тебе слово!

Андрей знал, о чем он говорил. Женское любопытство не ведает никаких преград в виде клятв и заверений. Но в тетушкиных словах не сомневался. Она была настоящая леди.

– Пойдем пить чай, – взяла его под руку Клеопатра Деонисовна. – Сегодня был такой суматошный день, я устала. Завтра нарядим елку, поставим под нее Деда Мороза со Снегурочкой, я не люблю модных Санта-Клаусов, не понимаю, как можно радоваться Дедам Морозам в коротких штанишках...

* * *

Катерина на следующий день тоже наряжала новогоднее дерево. Оно было у нее небольшим, торчащим в разные стороны и колючим, но все равно бесконечно праздничным, ибо нет ничего лучше, чем вдыхать хвойный аромат и наслаждаться наступлением Нового года. Радость омрачали миллионы. Только теперь Катя Серегина поняла, как правы те, кто утверждал, что деньги не приносят счастья, а большие деньги способны принести и большую беду. То, что миллионы отныне хранились у Туровского, не делало ее спокойней. Вдруг беглый Дед Мороз прекрасно видел, что кидал мешок с ними под ноги девушке, а не столичному сыщику. Или не видел?! Когда ему было разглядывать-то?! Катя понимала, что просто успокаивала себя таким образом, и чувствовала, что находится на крючке у банды, ограбившей банк. День-другой, и преступники нагрянут к ней, чтобы вернуть награбленное, разумеется, не в банк, а себе в карманы. Они станут ее пытать!

Большой, пузатый шар услужливо отразил в своей зеркальной поверхности ее встревоженное лицо, перекосив его до неузнаваемости. Она скажет, что она – это не она! Ведь Катя полностью изменилась. Она уверенно повесила шар на ветку, склонившуюся под его тяжестью, и усмехнулась. Что ж, она может проверить эффект она – не она на соседях. Они в отличие от Семена с Борюсиком не предупреждены никем, что Екатерина Серегина изменила внешность. Она хмыкнула, отодвинула коробку с елочными украшениями и направилась в коридор.

* * *

Аркадий Перепелкин как раз в это самое время выскочил из квартиры с мусорным ведром в трясущейся жилистой руке, лихо проскакал вниз пару маршей и остановился возле двери Катерины. Жена-зараза не давала ему спокойно опохмелиться, для чего он придумал оригинальный способ – спрятал в мусоре бутылку с вином. И перед дверью Серегиной – во дворе этого делать было нельзя: мегера следила за каждым его телодвижением из окна – решил ее выпить. Но дверь внезапно распахнулась, и из квартиры Серегиной показалась жгучая брюнетка с короткими всклоченными волосами, черными губами и хищным выражением на неестественно бледном лице.

– Привет, Аркадий! – сказала брюнетка голосом Серегиной. – Все пьешь?

Перепелкин сразу почувствовал неладное, его трясущаяся рука медленно запрятала бутылку с вином обратно в мусор.

– Ка-ка-ка-тя? – Жалкая улыбка расползлась по его побледневшей небритой физиономии.

– Не-а, – сказала роковая брюнетка и достала из кармана халата... пистолет. – Нет больше Кати, – поднесла она дуло к лицу и дунула в него.

Аркадий помнил этот жест. Так делали прожженные убийцы в голливудских боевиках, когда пытались остудить дуло, извергшее из себя всю пистолетную обойму. В кого?! В Серегину!

– А! А! А! – заорал Перепелкин и, забыв про вино, кинулся обратно наверх.

– Ничего не поняла, – пожала плечами Катерина, – узнал или не узнал?

Утром соседи не спешили по делам, те, кто спешил, уже успели отбыть на работу, а кто остался дома, не торопился выходить на улицу. Катя собиралась вернуться в комнату и продолжить украшать елку. Она взяла на работе пять дней за свой счет. Начальник страшно рассердился, но ничего поделать не мог. Миллионы придали девушке такую металлическую уверенность в голосе, словно она вовсе не дорожила своим местом. Приятно чувствовать себя состоятельной. Но как же неприятно чувствовать себя преступницей! Впрочем, отчего же не почувствовать себя Матой Хари, когда этого никто больше не видит? Катя подошла к вытянутому овальному зеркалу в коридоре и выставила вперед руку с пистолетом. Нажала на спуск – хлоп, из зажигалки вырвался огонь. Девушка гордо подняла голову, прищурила глаза и постаралась едко усмехнуться. Она представила грабителя, которого поймала в одиночку и прижала к стене.

– Что, допрыгался, негодяй! Секунды твоей жизни сочтены. Молись, уголовник, если умеешь. Считаю до трех: раз...

– Я же тебе говорил, что она замочила Серегину, – шептал с обратной стороны двери Аркадий собственной жене.

Две головы: в бигуди и лысая – мешали друг другу заглядывать в глазок.

– Два!

– Ой, ужас-то какой, сейчас еще кого-то убьет!

– Три!

Как по команде супруги Перепелкины оторвались от чужой двери и понеслись наверх. Они забежали в свою квартиру и захлопнули за собой дверь.

– Вызвать милицию? – дрожащим голосом поинтересовался Аркадий.

– Ни за что! – еще больше испугалась жена. – Убийца успеет сбежать, а нас затаскают. Не хватало еще, чтобы эта сумасшедшая нам отомстила. Нужно успокоиться и сделать вид, что мы ничего не знаем. Аркаша, у тебя есть что выпить? Наливай!

* * *

Катя критически оглядела себя в зеркале и осталась недовольна. Мата Хати в байковом халате! Нужно немедленно переодеться. Права Аленка, как всегда, права: ни одна уважающая себя девушка не должна ходить по дому в халате. Джинсы на бедрах, ремень с кобурой, облегающий джемпер, не сковывающий движений, меховая куртка сверху, чтобы под ней спряталась кобура. Блеск! Теперь она вооружена и очень опасна, и пусть грабители трепещут. Безусловно, она их не боится. Но она не выйдет сегодня из квартиры только потому, что дала слово сыщику. Очень привлекательному сыщику Андрею Туровскому, между прочим, который не устоял перед ее обаянием и кинулся помогать.

* * *

Андрей не принимал участия в украшении многострадальной ели, занявшей угол гостиной в доме его тетушки. Он озадачился другой идеей и решил претворить ее в жизнь. Для этого ему требовалась собака, которую Клеопатра Деонисовна искала все утро среди своих знакомых. Собака нашлась неопределенной породы, маленькая, волосатая, похожая на тощую болонку. От ротвейлера Туровский сам отказался. Она вяло брела на поводке впереди сыщика, через каждые пять метров останавливалась и поднимала заднюю конечность для того, чтобы пометить незнакомый район. Скорость передвижения Туровскому не нравилась, но он ничего не мог поделать, животное не было так, как он, заинтересовано в предстоящем деле. Но лишь только перед собакой открылась панорама помойки, она взбодрилась и засеменила веселее.

План Туровского был прост. Он собирался побродить вокруг мусорных баков и постараться завязать разговор с жителями окрестных домов, пользующихся этими коммунальными удобствами. Вполне могло быть, что кто-то из них случайно наблюдал сцену бегства Деда Мороза с мешком в ту роковую для Екатерины Серегиной ночь. Кто-то мог заметить, куда именно бежал Дед Мороз с преследователями. Немного, но Туровский цеплялся за каждую мелочь, пока в его сети не попалась крупная рыба. Собака была нужна для отвода глаз, чтобы бдительные граждане не заподозрили в высоком привлекательном джентльмене странную привязанность к их мусорным бакам.

– Ключи от автомобиля потерял, ищу, – как мог добродушнее ответил Андрей на суровый взгляд старушки, избавляющейся от мусорного пакета.

– Ключи?! – всплеснула она свободными руками. – Батюшки мои, да как же так получилось?

– Выносил мусор, уронил, – озвучил сыщик заранее подготовленную легенду.

– И что? – Старушка кивнула на собачку, блаженно принюхивающуюся к ароматам, доносившимся от баков. – Она их учуяла?

– Увы, – пожал плечами сыщик, разгребая снег возле бака длинным узким носком лакированной туфли.

– А туфельки-то не по нашей погоде, – подозрительно заметила бдительная старушка.

– Хорошо, – перешел на шепот Андрей, – раз вы уже догадались сами. Я из милиции. Позапрошлой ночью в этом месте был ограблен Дед Мороз, у него забрали мешок с подарками. Вы ничего не видели?

– Видела. – Старушка тоже перешла на доверительный шепот. – Вчера он приходил сюда.

– Грабитель?

– Дед Мороз.

– Что вы говорите?!

– То и говорю. Пришел, вытащил из-под полы бутылку водки, выпил ее залпом, а пустую бутылку выбросил в бак. Занюхал белой бородой и ушел. Вот я вам, как представителю власти, говорю: куда катится мир? Пошел-то небось к детишкам, алкоголик!

– Понятно, – Туровский кивнул старой даме, – спасибо за информацию, мы примем меры.

– Примите, – серьезно сказала та и направилась прочь, – обязательно примите, спасу нет от этих пропитушек.

Андрей хорошенько огляделся. Место, где располагалась помойка, было достаточно уединенным, чтобы без помехи предаваться пагубному удовольствию.

– Р-гав! Р-гав! – прервала его размышления болонка, собираясь гонять облезлого кота, выскочившего из мусорного бака.

– Стоять! – рявкнул на нее Туровский, натягивая поводок.

– Какая милая, послушная собачка, – раздалось у него за спиной.

Сыщик обернулся и увидел симпатичную девушку с небольшим пакетиком. Она грациозно забросила его в мусорный бак и еще раз улыбнулась собачке Туровского.

– Благодарю, мадемуазель, – расплылся в улыбке сыщик, – это собачка тетушки, она подвернула ногу, и мне приходится теперь ее выгуливать. А, не тетушку, конечно, ха-ха, а собачку. Гулял тут, гулял, Деда Мороза встретил...

– Они сегодня встречаются на каждом шагу, – мило продолжила беседу девушка, и Туровский пошел следом за ней к выходу из тупика. – Один раз мне такой странный попался...

Она не успела рассказать о странностях Деда Мороза, как им навстречу из-за угла неожиданно выскочил парень и принялся щелкать фотоаппаратом, наставляя его в лицо девушке.

– Придурок! – обиделась та и побежала прочь.

– Огурцов?! Это ты?!

Андрей узнал фотографа местной газеты, которому поручил сбор снимков незнакомых девушек для Олега Воскресенского.

– Я, Андрей Александрович, – обрадовался фотограф, обожающий экспромты, – а это вы! С бульдогом!

– Это я, – задумчиво произнес сыщик, – а там помойка. И если ты здесь, то это одна и та же помойка. Как я сразу не догадался!

То, что пряталось в глубинах сознания, внезапно выплыло на поверхность разума. Олег Воскресенский утром после ограбления, по его словам, заходил к другу, проживающему в этом районе, и видел возле помойки Екатерину Серегину! Ее он и ищет. А она ищет преступника Деда Мороза, оставшегося без миллионов. Место встречи точно изменить нельзя. Но он изменит, пусть они встретятся в приличном кафе. И одно дело – с поиском пропавшей незнакомки – спадет с его мужественных плеч.

* * *

Катя спешила на встречу с Туровским вечером того же дня. Она с удовольствием покинула свою квартиру, вдоволь натренировавшись перед зеркалом с пистолетом в руке. Теперь она чувствовала себя более уверенно, чем когда-либо, и дело тут было не в деньгах. Впрочем, сыщик тоже сказал ей, что миллионы ни при чем, он просто хочет с ней поговорить, о чем – уточнять не стал. Но Катя на всякий случай надела длинное черное пальто, поверх которого накрутила черный шарф и в традиционной манере разрисовала лицо под готов.

– Да уж, – сказал Туровский, глядя на подошедшую к его столику девушку. – Разденьтесь.

– Вы не на стриптизе, – недовольно отрезала Катя, садясь за стол рядом с ним.

– Здесь душно.

– У меня озноб! Не отвлекайте меня ненужными разговорами, вы узнали что-то новенькое?

Она сама не поняла, почему обрушилась на Туровского с возмущением. Отчего-то показалось, что если она скинет пальто, то вся ее напускная бравада соскользнет вместе с ним. Поняла это и разозлилась. Мало тренировалась! Завтра обязательно продолжит. Или отчего же завтра? Сегодня вечером в темном переулке встретит очередного Деда Мороза и наставит на него пистолет. Ах, не нужно забывать, что это всего лишь зажигалка.

– Я собираюсь вплотную заняться ограблением банка, – прошептал ей Туровский, прекратив спорить по поводу пальто. – Вы должны мне рассказать, когда и кем там работали, кого знали из сотрудников, кто из них еще работает в банке, кому можно доверять, а к кому лучше не подходить.

– Поняла, – кивнула Катя. – Доверять можно Гале Воронцовой, а к управляющему лучше не подходить, да вас и не пустят. А Галин адрес и телефон я вам дам. Она вся такая из себя...

И в нескольких словах Катя обрисовала ситуацию.

Туровский внимательно слушал ее и ждал прихода Воскресенского, тот должен был появиться через полчаса после времени, назначенного для Серегиной. Его могли задержать лишь дорожные пробки, так как желание увидеть найденную незнакомку должно было нести его на крыльях любви. Андрей нисколько не сомневался, что Воскресенский влюблен в девицу, которую стремится разыскать. Что ж, она сидит перед ним. Где же Олег?

Воскресенский забежал в кафе и принялся высматривать в зале Туровского. Заметив его, он удовлетворенно улыбнулся и понесся через зал, как мотылек на свет.

– Добрый вечер. – Олег плюхнулся рядом с сыщиком и во все глаза уставился на Серегину.

– Добрый вечер, – поморщилась Катя, ее наглым образом перебили как раз тогда, когда она пыталась сосредоточиться.

– Знакомьтесь, господа, – напрягся Туровский, по расчетам которого Воскресенский с Серегиной должны были упасть в объятия друг друга. Ну, это в наилучшем исходе дела. – Екатерина Серегина, мой второй клиент, а это Олег Воскресенский, мой первый клиент. Впрочем, очередность не имеет значения, я занимаюсь вашими делами сразу. Итак, Катя, мы с вами обсудили все детали нашего плана.

Катя не стала говорить, что она и половины не сказала из того, что хотела. Этот Воскресенский просто прожигал ее глазами. Подумаешь, он первый клиент! Зато у нее дело серьезнее. Собственно, а какое у него дело? Очень интересно, нужно будет спросить у Андрея. Только не сейчас. Сейчас она встанет и с достоинством выйдет, как подобает шикарной женщине. Вот только выйти так в ботинках на толстой «инвалидной» подошве не смогла бы ни одна супермодель. Катя тоже не смогла, она, переваливаясь с боку на бок, неловко выбралась из-за стола и попрощалась с мужчинами.

– Созвонимся, – подмигнул ей Туровский.

– Вас проводить? – запоздало поинтересовался Воскресенский.

Катя фыркнула и направилась к выходу. Пусть обтяпывают свои делишки без нее, она как-нибудь сама доберется.

Но как только Катя вышла на улицу, где резко потемнело, повалил снег и задул пронизывающий ветер, она испугалась. Хотела было вернуться и посидеть с мужчинами еще немного, чтобы не уходить одной, но взгляд Воскресенского, недоверчивый, настороженный и нарочито небрежный, обидел ее. Катя прижала к себе пистолет, мирно лежавший в кармане пальто, и смело зашагала в темноту.

– Действительно нужно было ее проводить, – спохватился Туровский.

– Я предлагал, – пожал плечами Олег, – но она отказалась. Странная девушка, вы не находите?

– Странная? Да. А вам, Олег, она не кажется похожей на вашу незнакомку?

– Что вы, Андрей! Ничего общего! Я же говорил, что та была такая вся, такая...

– М-да, у нее на ресницах таяли снежинки.

– Она была похожа на Снегурочку из сказки. У нее был белый полушубок, – мечтательно произнес Воскресенский, подперев рукой подбородок, – голубые глаза и прекрасная улыбка. А это просто исчадие ада какое-то. Нет, точно, Андрей, ничего общего. Впрочем, зачем вы меня позвали?

– Собственно, за этим и позвал.

Туровский знал, что раскрывать все тайны Екатерины Серегиной Воскресенскому нельзя. Одно дело – искать возлюбленную незнакомку, и совсем другое – преступников, ограбивших банк, чтобы отвести подозрение от Серегиной. Нет, клиент номер один у Туровского Катя, в этом нет никаких сомнений. Храбрая, умная девочка. Нужно будет позвонить ей и узнать, как она добралась.

Катя осталась довольна звонком Туровского. Он о ней беспокоился.

Глава 4

СЕМЕН! ГАД! ПОЛУЧИ ПУЛЮ В ЛОБ ЗА ПОДГОРЕВШИЙ ХОЛОДЕЦ!

Галя Воронцова спешила утром на работу в Промстройинвест-запад-восток-банк, где она отсиживала свои рабочие часы операционисткой на приеме платежей. Ее шпильки бодро выстукивали по ледяной дорожке, слегка посыпанной песком с солью, сумка в руке мотылялась из стороны в сторону, а сама Галя шла четко посреди тротуара. Из всего этого Туровский сделал вывод: девица самоуверенная и решительная, склонная к мазохизму. Последнее предположение базировалось на том, что ни одна нормальная девушка не обует шпильки в такой гололед. Но это была чисто мужская точка зрения. Что значит для девушки, находящейся в поиске, балансирование на грани падения?! Зато неожиданно встреченный суженый сам упадет от ее шикарного вида!

Туровский поскользнулся и, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул руками, как недобитый фриц. Но лакированные туфли на тонкой подошве не удержали могучее тело в вертикальном положении, и он рухнул к ногам Гали.

– Ой! – отпрыгнула от него девушка. – Откуда вы свалились? Бедненький, давайте я вам помогу. Что же на вас туфельки-то не по сезону? Прям мазохист вы какой-то.

Добрая девушка Галя помогла Туровскому подняться и отряхнуть песок с брюк.

– Благодарю. – Андрей галантно склонил голову и поймал руку в лайковой перчатке, попытался запечатлеть на ней поцелуй. – Вы само милосердие!

– Да ладно, чего уж там, проехали, – смущенно отмахнулась другой рукой Галя и... поскользнулась.

– Держитесь за меня! – успел выкрикнуть Туровский и, схватив Галю Воронцову за талию, прижал к себе.

Она поймала на себе заинтересованный мужской взгляд, оценивающий ее миловидное личико, и почувствовала, что поймала в сети своей неземной красоты крупного хищника. Правда, этот хищник сам держал ее достаточно цепко, что довершало картину его искренней заинтересованности. Кто бы мог подумать, что мужчины начинают охотиться с утра пораньше?! Не зря Галя потратила два часа на утренние сборы!

– Нашли где любезничать, – проворчала проходившая мимо старушка, – тротуар и так узкий.

– Действительно, – сказал Туровский, – мы можем встретиться и вечером, Галя.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – Нехорошее предчувствие наполнило ее трепетную девичью душу.

– Всех красивых девушек зовут Галя, – грубо польстил Туровский, прекрасно понимая, что только грубая лесть может спасти ситуацию. – Знаете, Галя, я вас провожу. – Туровский подхватил девушку под руку и повел дальше. – Куда вы идете?

– В Промстройинвест-запад-восток-банк, – проинформировала она. – Только мы с вами еще не познакомились.

– Виноват, – обаятельно улыбнулся Туровский. – Андрей. Меня зовут Андрей.

– А меня, как вы уже догадались, Галя.

– Очень приятно, чертовски приятно начать утро со знакомства с такой очаровательной девушкой! Так это тот самый банк, который недавно ограбили? Вы храбрая девушка, Галя, если продолжаете там работать.

Мосты к взаимовыгодному сотрудничеству были наведены. Впрочем, Галя не догадывалась, что она сотрудничает с сыщиком, шла и мило щебетала, невольно рассказывая о том, что интересовало Андрея. Наивная девушка впервые столкнулась с завуалированным мужским коварством, отточенным нелегкой столичной жизнью.

– Нет, я в тот день не работала. А вот девочки рассказывали, когда пришли на следующее утро после ограбления, что все лежало на местах, никаких следов налета не было...

Разумеется, Туровский легко мог подвезти Галю на автомобиле, припаркованном неподалеку от места их «случайной» встречи. Но пешая прогулка оказалась такой плодотворной!

– Теперь в банке целыми днями сидят следователи, подозревают всех сотрудников и выбивают из них признания. Это так неприятно, Андрей!

– Как я вас понимаю, Галочка! Позвольте мне вас так называть.

– Близкие друзья зовут меня Галчонком.

Галя Воронцова представила близких друзей, подруг, приятельниц, а наяву увидела сослуживцев, разглядывающих ее с привлекательным мужчиной брутальной внешности, и радостно улыбнулась. Наконец-то в ее жизни появился Принц, жаль, что он не приехал на белом «мерседесе», но и лакированные туфли сойдут. Вечером они встретятся в ресторане...

Нужно ли сразу согласиться или сначала дать номер телефона? Но отвечать на звонки в рабочее время, когда в окошко ломятся желающие оплатить коммунальные долги граждане, неудобно. Откуда это повелось, что в новый год нельзя тащить за собой старые долги?! Нужно соглашаться сразу.

И Галя Воронцова сразу согласилась встретиться с Андреем вечером в ресторане и дала номер своего телефона.

Такой легкой победы Туровский не ожидал, хотя, признаться честно, именно на это рассчитывал. Он помахал рукой Гале, с легкостью грациозной газели взбежавшей на крыльцо банка, подождал, пока за ней закроется дверь, повернулся и...

Случилось то, на что Туровский не рассчитывал, но предполагал.

– Гражданин, – раздался рядом с ним хриплый голос, – ваши документы!

Андрей обернулся. Возле него стоял тучный, коротко стриженный парень с красным следом-ободком на лбу от форменной фуражки. Хоть он был одет «по гражданке», Туровский догадался, что перед ним сотрудник правоохранительных органов. За Галей Воронцовой следили!

Так сыщик Андрей Туровский оказался в местном отделении управления внутренних дел перед лицом мрачного следователя с много что говорящей фамилией Мочилов.

– Значит, гражданин Туровский Андрей Александрович у нас частный сыщик и столичная птаха, – злорадно усмехаясь в редкие рыжие усы, медленно говорил следователь по особо важным делам. – С какой целью прибыли в наш город?

– С родственной целью, тетушку проведываю.

Туровский был совершенно спокоен, ему неоднократно приходилось иметь дело с самыми разными представителями правоохранительных органов. Хорошие ребята, жаль, что доходит до них, как до жирафов, что частные сыщики не путаются под ногами, а помогают следствию.

Андрей бросил тоскливый взгляд на обшарпанные стены кабинета и подумал о том, что за последние годы ничего в провинциальных УВД не изменилось. Как не видели кабинеты евроремонтов, так и не видят. Бывают разве что поверхностно косметические. Украшают стены облезлые деревянные панели, модные в далеких семидесятых, столы скрипят при каждом движении и грозят сложить под себя ножки прямо на глазах, на стулья с запыленными, засаленными сидушками просто опасно садиться. Единственное, что периодически меняется в кабинетах провинциальных следователей, так это портреты их высоких начальников, ничего не сделавших для того, чтобы работающие в убогих комнатах подчиненные жили только на достойную зарплату.

«Вряд ли этот берет взятки, – подумал Андрей, переведя взгляд со стен на Мочилова. – Слишком вредный для этого. Да и кто ему даст? Разве что Дед Мороз».

– Тетушку проведываете? – передразнил следователь. – Это какую же? Все вы чуть что, так сразу тетушек проведываете. А сами банки грабите, к свидетелям на улицах пристаете и перед следователем Маньку с Ванькой валяете!

– Манька с Ванькой здесь совершенно ни при чем, – усмехнулся Андрей. – Тетушку мою зовут Клеопатра Деонисовна.

– Туровская? – недоверчиво переспросил Мочилов, сосредоточенно разглядывая паспорт Туровского.

– Туровская.

– Клеопатра Деонисовна?!

– Я же вам уже сказал. Да, моя тетя Клеопатра Деонисовна Туровская. Вы что, глухой? – раздраженно бросил Андрей.

– Нет, – мотнул Мочилов бритой головой, – не глухой, контуженый. Бандитская пуля. – Он показал на мощную шею.

– Сочувствую, – успокоился Андрей. – У меня тоже контузия, – он запнулся, совесть не позволила соврать дальше, – чуть не случилась. Мы с вами фактически одним делом занимаемся.

– Ограблением банка?! – встрепенулся Мочилов.

– В некотором роде, – вздохнул Андрей, прикидывая, как бы выкрутиться из щекотливого положения.

– Ты что, сыщик, – довольно осклабился Мочилов, – миллионы нашел?!

Туровский подавился глотком воздуха и закашлял.

– Ладно, ладно, – примирительно заметил следователь, – не переживай. Мы найдем! Так что тебя в этом деле заинтересовало? – спросил он более дружелюбно. – Ты не обижайся, сказал бы сразу, что уважаемая Клеопатра Деонисовна твоя тетка, не было бы никаких проблем.

– А у меня проблемы?

– Никаких! Стал бы я племянника Клеопатры Деонисовны чморить. Ты, племяш, вот что скажи. Зачем тебе это надо?

– Скучно, – признался Андрей. – Только представь, Мочилов, сижу у тетушки несколько дней подряд, как в тюремном заключении. А тут банк грабят!

– Ага. – Мочилов протянул руку через стол и хлопнул Туровского по плечу. – Наш человек. Как я тебя понимаю! Вот я прошлым летом к тетке под Одессу ездил. С тоски чуть не утопился. Представляешь, племяш, нырнул хорошо так, а на дне торпеда времен Великой Отечественной. Повезло, как и тебе. Только сразу скажу: наше дело дрянь. Это ограбление устроил кто-то из своих, банковских. Или ограбили те, кто еще работает, или грабанули те, кто уже уволился. Уволенный народ, сам понимаешь, обиженный. Охрана наверняка в доле. У девчушки, к которой ты привязался, целый хвост подозрений. Могла стащить ключ от сейфа, подсмотреть код, открыть дверь Морозам. Круг общения как раз выявляем. Постепенно доберемся и до исполнителей.

То, что услышал от Мочилова Туровский, ему не понравилось. Уверенность следователя в том, что в ограблении банка были замешаны бывшие сотрудники, прямиком выводила следствие на Екатерину Серегину с ее миллионами. Тут к гадалке не ходи, ясно, как поступит Мочилов. Миллионы – улика, Катя – бывшая служащая банка. А то, что она скрывает имена сообщников, – ее право. Главное, деньги нашли и стрелочника. А дальше сдать дело в суд, и пусть там разбираются. А следователь Мочилов поставит весомую галочку не только в отчете, но и в карьере. Найти миллионы и преступника. Это же еще одна звезда на погон и премия в пятьсот рублей! И известность в родном городе, что тоже немаловажно.

Андрей знал, что его тетушка пользуется расположением руководителей городских структур, но чтобы о ней знал какой-то следователь Мочилов, не предполагал. Видно, Клеопатра Деонисовна участвовала в какой-нибудь акции протеста перед зданием внутренних дел, вот сотрудники ее и запомнили.

* * *

– Ничего подобного, – обиженно возразила тетушка, услышав версию ее знакомства с Мочиловым. – В прошлом году этот следователь вел дело о похищении бриллианта в ювелирной лавке. Так я оказалась единственной свидетельницей преступления, как раз пришла купить для Василины кулон в виде Скорпиона. Она настоящий Скорпион! Как раз перед твоим приездом мы отмечали ее... ну, не важно скольколетие. А сегодня так модно украшать себя знаками зодиака. С одной стороны, глупо рядом с православным крестиком вешать зодиакального Скорпиона. Но с другой стороны, кто его знает, что там, в иной жизни? Лучше перестраховаться.

– Не понял, – заинтересовался Андрей, – так как же ты ему помогла?

– Задержала воровку, которая надела кольцо и попыталась скрыться. Я всегда говорила, что нельзя игнорировать правила торговли! Покажи один товар, забери его обратно и покажи второй. Забери обратно второй и покажи третий. А продавец, такая легкомысленная девочка, выставила перед преступницей весь лоток с золотом и отвлеклась на другого клиента. На меня. Но у меня хорошее боковое зрение, дальнозоркость. Когда девица с кольцом вышла из магазина и не вернулась, я закричала. Мочилову потом описала ее приметы, по ним воровку и нашли. У нее были особые приметы – скрюченный палец на правой руке и затравленный взгляд. Сразу было видно учительницу старших классов. Потом в ее сумочке нашли кольцо и валидол, как я и говорила.

– Почему ты сразу не закричала, когда она направилась к выходу?

– Откуда я могла знать, что она собирается делать? Может быть, любоваться блеском бриллианта в лучах дневного света. Ты знаешь, Андрюша, бриллианнты любят искусственное освещение, но при дневном свете лучше видна огранка.

– Понятно, – кивнул Андрей. – Привет тебе большой от Мочилова.

– Спасибо, – обрадовалась тетушка, – тебе тоже привет от Катюши Серегиной. Она просила тебе передать, что вспомнила, где видела Олега Воскресенского. Милая девочка, если ей отмыть личико, не правда ли? Очень тебе... м-да... Олежке подходит.

– Только Олежка ее почему-то не узнает, – пожал плечами Туровский. – У нее нет сестры, околачивающейся возле помоек?

– Вот-вот, Катюша говорила, что она видела Воскресенского на следующее утро после ограбления банка, он что-то искал возле мусорных баков. Или ей так показалось, что искал.

– Воскресенский ограбил банк?!

– Какая прелесть! – хлопнула ладошками Клеопатра Деонисовна. – Наконец-то хоть кто-то из моих знакомых совершил настоящий поступок.

Андрей попытался перевести разговор на другую тему, боясь, что тетя раньше времени расскажет Воскресенскому появившуюся из чистой глупости Кати Серегиной версию. Они сидели на диване в гостиной, где возвышалась наряженная елка, мозолившая глаз обилием мишуры и других украшений. Все скопленные за долгие годы игрушки оказались на несчастной елке, переливающиеся ветви которой поникли от непомерного груза.

– Живого места на елке нет, – сказал вслух Андрей то, о чем подумал. – То есть, – спохватился он, – замечательно наряжена елка, очень по-домашнему.

– Я старалась доставить тебе удовольствие, – улыбнулась Клеопатра Деонисовна и чмокнула племянника в гладко выбритую щеку. – Вспомни детство. «Как молоды мы были, как искренне любили, как верили всему...»

– В себя верили, – поправил тетушку Туровский, но она не обратила на это внимания.

– Завтра, Андрюша, мы проведем пробный Новый год.

– Что?!

– Ничего особенного, – поспешила успокоить племянника Клеопатра Деонисовна. – Мы каждый год так делаем. За пару дней до Нового года устраиваем пробное мероприятие, чтобы сам праздник прошел без сучка и задоринки. К тому же мы еще не отметили твой приезд. Не волнуйся, дорогой, на этот раз мы отметим праздник почти что в семейной обстановке. Я пригласила Василину Семеновну, приятельницу, Анатолия Сергеевича, начальника лесхоза, Олежка Воскресенский придет. Хочешь, Катю Серегину пригласим?

– Тетя, – поморщился Андрей, – зачем приглашать Катю Серегину? Она моя клиентка.

– Я думаю, – хитро прищурилась Клеопатра Деонисовна, – ты ей очень понравился. Или ты, или Олежка. Лучше ты, раз он ее не помнит.

Тетя встала и поплыла к выходу, утомившись разговором с привередливым племянником.

– Мой племянник – и вдруг гурман?!

Андрей остался сидеть в комнате, постепенно наполняющейся сумраком. В конце декабря очень быстро темнело. Только он собрался подняться, чтобы подойти к выключателю, как в незашторенное окно спикировал яркий луч света и осветил живописное полотно с Морозом-воеводой. Андрей посмотрел на воеводу, и тот ему подмигнул. Потом луч переместился на кривую турецкую саблю, и она засветилась так сильно, что первым желанием Туровского было вылить на нее ведро воды, чтобы не дать пожару разгореться. Луч исчез так же внезапно, как и появился. Туровский подошел к окну, но ничего подозрительного не увидел. Никто не стоял перед домом тетки с фонариком в руках и не баловался. Он обернулся и посмотрел на стену. Картина с Морозом-воеводой в темноте казалась жуткой, а сабля покачивалась из стороны в сторону, словно намеревалась срубить очередную буйную голову.

– Не может быть, – поморщился Туровский и включил свет. – Новый год – это хорошо, а вот расшатанная психика никуда не годится.

* * *

Андрей стоял напротив отделения банка возле автомобиля, подняв воротник куртки, и стряхивал с нее валивший не в меру снег. Он видел, как по ступенькам крыльца сбежала Галя Воронцова, огляделась, погрустнела и медленно побрела прочь. За ней на расстоянии десятка шагов отправился бритый тип, утром интересовавшийся документами Туровского. За Воронцовой продолжали следить. Туровский поморщился. Девочка обидится, что он не пришел к назначенному времени. Но продолжать за ней ухаживать – наживать себе врагов в местном УВД. Обидно будет и ему, если окажется, что Галя Воронцова и есть та Снегурочка, что помогала Дедам Морозам грабить банк. Если увэдэшники упорно преследуют сотрудников банка, то за управляющим наверняка ходит весь следственный отдел. Безусловно, Андрею захотелось перекинуться парой фраз с управляющим. Обычно он сразу понимал, юлил человек или нет. В случае с Галей Воронцовой вот только ничего не понял, не успел вникнуть в ситуацию, поговорить по душам. Конкретно в его случае больше подходит – влезть в женскую душу.

Туровский подождал еще пятнадцать минут. Из банка вышел высокий подтянутый мужчина лет сорока и направился на стоянку. Судя по элитному месту на стоянке, солидной марке автомобиля и тому, как вытянулся в струнку охранник на стоянке, Андрей предположил, что это мог быть сам управляющий. Провинциальные служащие банков не так много зарабатывают, чтобы раскатывать на БМВ последней модели. Андрей сел за руль и медленно поехал за управляющим, приглядываясь к хвосту. Но желающих преследовать Владислава Стоцкого, кроме самого сыщика, к его удивлению, не было. Выходило, что оперативники «пасли» Воронцову и игнорировали управляющего.

Считали его кристально честным? Впрочем, поверить в то, что ему выгодно грабить банк, было действительно нелегко. Андрей проехал за Стоцким до загородного поселка к особняку, обнесенному высоким забором. Ворота распахнулись, поглощая машину Стоцкого. Единственное, что успел заметить Туровский, медленно проезжая мимо, – погруженный в темноту дом. Управляющий жил один.

* * *

Жить без криминальных денег стало гораздо легче. Катя чувствовала себя так, словно скинула со своих плеч непосильный груз. Нет, она не перестала опасаться, что каким-то образом преступники выйдут на нее и потребуют миллионы обратно. Но больше всего она боялась, что на нее выйдет следователь и обвинит в ограб лении и присвоении украденных средств. Те деньги, что оставила Алена на смену имиджа, гардероба и уход в подполье, практически жгли ей карман. И сегодня вечером она должна бы ла расстаться с очередной суммой. Они с по другой решили приобрести настоящий пистолет! Сколько можно ходить с обычной зажигалкой?

Подруги зашли в магазин «Охотник» за полчаса до его закрытия. Кроме них в торговом зале топтался единственный покупатель, который ничего не покупал. Магазин в их городке открыли недавно, поначалу народ валом валил сюда из чистого любопытства, настоящих охотников в городе было мало. Но люди покупали сопутствующие товары – палатки, котелки, особенно были популярны фляжки для спирта. В народе поговаривали, что продавец, он же владелец «Охотника», был связан с оружейной мафией и продавал оружие странам третьего мира. Но скорее всего, жители города просто набивали себе цену подобным заявлением. Хотя кто его знает?

Владелец магазина – толстячок с блестящей лысиной и бегающими глазками (ну, в точности торговец оружием на Африканском континенте!) – сразу обратил внимание на вошедших девушек. На его пухлой физиономии расплылась дежурная улыбка (с такой рожей он, наверное, продает автоматы Калашникова сомалийским пиратам).

– Средство от моли на основе пороха? Электрошокер? Газовый баллончик?

Алена поморщилась, глянув на любопытного покупателя, подошла ближе к прилавку и прошептала:

– Пистолет. Нам нужен большой хороший пистолет, чтобы от одного его вида напавший испугался до дрожи в коленках. Или большое и страшное охотничье ружье!

Выбор газового, травматического и огнестрельного оружия под застекленным прилавком на самом деле был небольшим, но владелец работал на заказ. Катя рассматривала витрину с щемящим чувством безысходности. Но что делать? Нужно было что-то выбирать.

– Этот, – ткнула она пальцем в первый попавший пистолет.

– Хороший выбор, – усмехнулся продавец, – только, дамы...

– Что? – откликнулась Алена. – Деньги у нас есть.

Любопытный тип оторвался от созерцания стен, на которых были вывешены образцы оружия с мишенями и чучела несчастных животных, и подошел к девушкам.

– Мы хорошо заплатим, – прошептала Алена, отходя от любопытного в сторону.

– Дело не в этом, мамзель, – прошел за ней продавец. – Требуется разрешение из правоохранительных органов, обычно после сбора всех необходимых справок его дают через три месяца. Нужна лицензия на хранение, специальный сейф, отдельное разрешение на перевозку охотничьего ружья...

– Я в органы за разрешением не пойду! – испугалась Катя, как заправский рецидивист.

– Понимаю, – многозначительно заметил толстяк и кивнул на типа.

Тот сделал вид, что интересуется только витриной.

– Гражданин! – возмущенно сказала ему Алена. – Не могли бы вы зайти в магазин в следующий раз? Нас нужно обслужить срочно, в первую очередь и без свидетелей.

– Вы что, – удивленно поднял глаза покупатель, который так ничего и не купил, – собираетесь по дешевке приобрести ракетную установку С-300?

Алена презрительно хмыкнула. Она не знала, что на следующий день по городу поползут слухи, что в «Охотнике» накануне Нового года ракетные комплексы продавались с хорошими скидками и покупали их исключительно представительницы слабого пола, решившие сэкономить на косметике.

Тип пожал плечами и вышел.

– У нас есть деньги, – уже не опасаясь чужих ушей, сказала Алена. – Мы купим у вас это разрешение!

– К сожалению, – сник тот, – оно у меня не продается. Но...

– Что?

– У меня есть что вам предложить, – внезапно обрадовался продавец.

Он побежал в подсобку и вернулся с двумя подарочными коробками.

– Вот, – гордо сказал оружейник, выкладывая перед девушками кольт и маузер. – Держу только для своих.

– Ах, – обомлела Алена, – обалдеть!

Она взяла кольт в руку, вытянула ее, второй поправила сбившуюся вязаную шапочку так лихо, словно это была шляпа ковбоя, выставила вперед ногу, прищурила оба глаза и нацелилась на рогатую морду лося.

– Семен! Гад! Получи пулю в лоб за подгоревший холодец!

– Да уж, – вяло пробормотал продавец, – с пулями оно, конечно, было бы лучше, но...

– Что но?!

– Мамзели, это подарочный вариант. От настоящего не отличить, буквально как две капли воды. Зато его можно приобрести сразу.

Девушки как по команде горестно вздохнули.

– Берем, – решительно бросила Алена, – кольт упакуйте!

– Не надо паковать, я его в карман положу.

Катя Серегина почувствовала себя намного лучше, когда второй ее карман отяжелел от купленного кольта.

– Могу предложить холодное оружие! – попытался задержать их продавец. – Без всяких разрешений! Коллекционное! Раз-два и голова с плеч долой.

На него произвела неизгладимое впечатление стопка купюр, из которой Катя отсчитала ему необходимую сумму.

– Не возьмете нукер самого Тамерлана, пожалеете! Девушки, дамы, мамзели! Могу предложить посох Ивана Грозного, которым он убил собственного сына! Не проходите мимо, заходите в следующий раз!

– Зайдем, – пообещала ему Алена. – Приставучий мужик, – поморщилась она, как только подруги оказалась на улице.

– Да, – согласилась Катя, – сволочь порядочная. Понял, что мы ничего не соображаем в пистолетах, и попытался всучить нам какой-то фальшивый нукер с посохом. Откуда у него посох Ивана Грозного?

– Может быть, он коллекционер? Я слышала, что владельцы ломбардов скупают раритеты с удовольствием.

– Но у него не ломбард.

– А что такое нукер?

– Меч, – похвасталась своими знаниями Катерина. – Я лет пять назад книгу такую читала, она так и называлась «Нукер Тамерлана».

– А если бы ты не прочитала эту книгу, мы бы выглядели полными идиотками?!

Катя пожала плечами, полной идиоткой она себя не считала. Сегодня, по крайней мере. Хотя, если честно признаться, понимала, что покупка подарочного кольта зряшная. Можно было вполне обойтись одним пистолетом-зажигалкой.

Конечно, гораздо ужаснее встретиться с девчонкой, у которой в обеих руках торчат пистолеты! Катерина бы струсила.

– У деда Семена в деревне есть старое, трофейное охотничье ружье, – неожиданно вспомнила Алена, остановившись посреди тротуара. – Сегодня поздно, дед старый, спать ложится рано, а завтра я ему позвоню, попробую одолжить.

– Как ты себе это представляешь? – испугалась Катя, представив себя вооруженной пистолетом-зажигалкой, кольтом и охотничьим ружьем. – У меня третьей руки нет.

– Глупышка, – ласково, как разговаривают с душевнобольными, сказала подруга. – В машине тоже три педали, но это не значит, что у водителя должно быть такое же количество ног.

– Поэтому такая аварийность на дорогах. Ноги две, а педали – три, попробуй сориентируйся в экстремальной обстановке.

– Придется отвести тебя к моему Борюсику. Он покажет, как нужно управляться с оружием. У него ни один пистолет не лишний. Растет настоящим мужиком! Ой, какая красавица!

Алена перевела глаза на витрину промтоварного магазина, напротив которой остановилась и обомлела. Катя проследила за ее взглядом. Подруга, не отрываясь, склонив голову набок, как больной воробей, вожделенно смотрела на темно-рыжую хозяйственную сумку, мирно стоявшую под искусственной елочкой.

Ярко освещенная витрина с удовольствием показывала ее дорогую кожу, наверняка пахнувшую большими деньгами, в меру блестящие пряжки, незаметные взгляду «молнии» на двух кармашках и лейбл «Армани».

– Это не Армани! – покачала головой Катя. – Откуда у нас дизайнерская сумка? Ты хоть представляешь, сколько она на самом деле стоит?!

– Плевать, – восторженно сказала Алена. – Хочу ее! Дай мне денег!

– Ни за что, – замотала головой подруга, – я собираюсь вернуть все, до последней тысячи. А то, что трачу, просто беру в долг.

– А как же гонорар частному сыщику? Ты обещала ему миллион!

– Награду ему выплатит банк, когда он вернет им деньги.

– Тогда дай кольт, – завороженно прошептала Алена, – заодно проверим, как он действует.

– Обалдела?!

Катя схватила подругу под руку и потащила прочь от искушения.

– Семен никогда не дарил мне приличных подарков! – стонала Алена по дороге домой. – «Дорогая, что купить на последние деньги: колбасу всем нам или тебе подарок на Восьмое марта?» – передразнила она мужа. – Разумеется, я выбрала колбасу, совестливая дура! Счастливчики те, кто ограбили банк, счастливица ты, Серегина, что это тебе они подкинули миллионы. И дура ты, Катерина, что собираешься их возвращать. А я дура распоследняя, что тебе в этом помогаю.

* * *

Снег заметал тонированное стекло с маниакальным упорством, не давая Андрею возможности следить за домом Стоцкого без лишних движений. Время от времени ему приходилось включать «дворники», выдавая тем самым свое присутствие в припаркованном автомобиле напротив дома управляющего Промстройинвест-запад-восток-банка. Впрочем, на находящейся поблизости остановке общественного транспорта мотылялся единственный пассажир, и тот был нетрезв. Его больше интересовал автобус, а не спрятавшийся в салоне машины частный сыщик.

А Туровского очень интересовал Стоцкий.

По дороге сюда он раскинул мозгами, заставив думать свои серые клеточки. Аналитика всегда была его сильным местом. Сопоставив факты, которых, как с глубоким неудовлетворением отметил Андрей, было недостаточно, он пришел к выводу, что простая сотрудница банка не могла вынести миллионы среди темной ночи, даже если бы ей помогала дюжина Дедов Морозов. По словам Кати Серегиной, он хорошо представлял работу в банке «простых смертных». Для того чтобы узнать код сейфа, им бы потребовались немыслимая ловкость, изворотливость и хитроумие. Можно было допустить, что в банке тайно трудился какой-нибудь медвежатник Кулибин, но Туровский этого не допускал.

Вот как он представлял себе это идеальное преступление.

Сотрудник банка, несомненно занимающий одну из руководящих должностей, знающий коды сейфов, расположение сигнализации и привычки охранников, воспользовался служебным положением и похитил деньги. Перед Новым годом в банке как раз скопилась большая сумма – люди избавлялись от долгов по кредитам и коммунальным платежам. Сигнализация оказалась испорченной внутри банка; ему ничего не стоило это сделать. Перерезал проводок в нужном месте, и все. Или отключил там, где надо. Сигнализация отстойная, давно пора было сменить на более современную. Охранники – два милиционера вневедомственной охраны, дежурившие в банке по контракту, – оказались опоенными снотворным, они ночами напролет гоняли чаи. Подсыпать им в чай снотворное для уважаемого руководителя – плевое дело. Отослал куда-то одного, попросил принести что-то другого и остался без свидетелей. Делай с чаем что угодно. Вон как перед Стоцким вытягивается в струнку охранник на стоянке! И те все исполнили, что он попросил.

Что же остается делать преступнику, когда путь открыт? Замести следы, подставив вместо себя клоунов. Банда переодетых Дедов Морозов, среди темной ночи выскочившая на свет белый, нет, опять же темный, послужила отвлекающим маневром для запоздалых прохожих.

Но дальше что-то пошло не по плану! Что?

Что должно было произойти, чтобы один из Дедов Морозов вырвал из рук Стоцкого, впрочем, он еще не подозреваемый, из рук неизвестного преступника мешок с деньгами и побежал в темный переулок? И кто те два бугая, следует заметить, одетые вполне обычно, а не под сказочных героев? Откуда они взялись?

Андрей рассуждал и глядел на дом управляющего, где поочередно включался свет в комнатах первого, а затем и второго этажа. Стоцкий ходил по дому и включал свет. Зачем? Тосковал? Нервничал? Переживал, что дельце провернуть не удалось, на его пути попалась Катя Серегина?

Боялся. Владислав Стоцкий боялся. Кого и чего? Это было интересно выяснить.

В окне первого этажа, после того, как свет был включен во всем доме, зажглась разноцветными огнями елка. Туровский мысленно добавил ко всем вопросам еще один: «Стоцкий сам наряжал елку?» Вот Андрей, когда остается один на Новый год, а такое бывает не часто, потому что он заблаговременно заботится об этом, так вот он приглашает домой очередную девочку, чтобы та обустроила его новогодний быт. Девочки обустраивают его с огромным удовольствием. Остается только поражаться тому, как все женщины любят наряжать елки, включая и тетушку Клепу. Андрей никогда бы не стал связываться со всей этой мишурой, разве что купил бы еловые лапы и поставил их в хрустальную вазу. А в хрустальную вазу ставить еловые лапы нельзя. Внезапно он вспомнил, как одна из его многочисленных девочек сделала ему замечание по поводу того, что от еловой смолы хрусталь темнеет и портится. Он запомнил это, а вот девочку забыл. Кажется, ее звали Галя.

Галя? Снегурочка? Она помогала Стоцкому, почему бы и нет? Мочилов недаром за ней следит!

Ха! Ха! А Туровский следит за Стоцким. И не зря.

Удовлетворенно потирая руки, Андрей с ухмылкой смотрел на то, как в распахнутые автоматические ворота особняка Стоцкого на брюхе, тяжело преодолевая снежные заносы, вползает серая иномарка. Марку автомобиля он не разглядел, зато четко увидел номер машины в свете фар.

– Проверим машинку и все узнаем, – радостно сказал сам себе Туровский. – Но это не Галя. У Галчонка автомобиля нет.

Глава 5

КАЖДАЯ СОВРЕМЕННАЯ ДЕВИЦА СМОЛИТ ТАК, ЧТО МОЛЬ В ЕЕ ГАРДЕРОБЕ СТАЛА АРТЕФАКТОМ. – НАШИ ДЕВИЦЫ НЕ СМОЛЯТ!

Клеопатра Деонисовна крутилась перед пробным праздником как заведенная игрушка, пока у нее не закончился завод. Когда блюда были приготовлены с помощью приглашенной помощницы из ближайшего ресторана, стол накрыт, стулья расставлены, лампочки на елке включены, виниловая пластинка Бетховена подготовлена к прослушиванию в обществе милых, добропорядочных гостей, Клеопатра Деонисовна позволила себе расслабиться перед тем, как заняться внешностью. Она собиралась подкрасить губы и подправить заранее уложенную стрижку, надеть приличное платье и сбрызнуть себя духами. Но ничего этого ей сделать не пришлось, потому что к ней раньше назначенного времени пришла приятельница Василина Семеновна. Она была очень расстроена, и Клеопатре Деонисовне, вместо того чтобы заниматься собственной внешностью, пришлось успокаивать старинную подругу.

Вот что у той случилось.

Семейство Кротовых решило сделать подарок своему младшему отпрыску Борюсику – пригласить домой Деда Мороза со Снегурочой. Семен набрал рекламных газет и принялся зачитывать предлагаемые услуги. Выбрать что-то подходящее оказалось непросто. Семену нравилось это: «Аппетитная Снегурочка скрасит ваше одиночество», Алене это: «Лихой Дед Мороз неполных тридцати лет, со спортивной фигурой обещает сделать ваш новогодний праздник незабываемым». Сама Василина Семеновна раздумывала над объявлением, в котором ей нравилась первая часть и немного непонятной была вторая: «Традиционная Снегурочка и Мороз для нетрадиционных ориентаций внесут в вашу новогоднюю жизнь яркое разнообразие». И лишь в самом углу одной из газет они нашли простое, доходчивое объявление, напечатанное мелким шрифтом: «Дедушка Мороз и Снегурочка поздравят вашего ребенка с праздником». Позвонили, договорились на семь часов вечера и стали ждать.

В дверь забарабанили в половине седьмого. Семен пошел открывать. В квартиру влетел запах стойких французских духов и водки одновременно с двумя дебелыми Снегурками. Не успел Семен и рта раскрыть, как те распахнули свои голубые шубки, под которыми оказались загорелые тела, прикрытые кружевным бельем.

– Это тебя нужно поздравить, карапуз?

Одна из Снегурок прижала Семена к стене и длинным наманикюренным розовым ногтем поддела резинку его растянутых спортивных штанов. Он обмяк и решил не сопротивляться. Но, скосив затуманившиеся глаза в сторону, увидел стоящих в дверях кухни жену и маму.

– А что? – быстро запахнули шубки Снегурки. – Мы ничего. Ошибочка вышла. Ваша квартира пятая?

Кротовы жили в четвертой, а в пятой проживал всеми уважаемый, со всех сторон положительный ветеран труда Василий Игнатьевич Варенцов, неоднократно намекавший Василине Семеновне на его крайне восторженное к ней расположение! Василина Семеновна, давно имевшая на него виды, захлопнула за Снегурками дверь и побежала капать себе валерьянку.

Через пять минут раздался звонок. Алена, с укором поглядев на Семена, пошла открывать.

Сразу же после этого в небольшом коридорчике Кротовых раздалась какая-то подозрительная возня. Василина Семеновна, так и не успевшая пригубить спасительную дозу, втиснулась одновременно с сыном в дверной проем.

Посреди тесного коридорчика возился спортивного вида привлекательный блондин с накладной белой бородой, съехавшей от проявленного усердия набок, в красной шубе, из-под этой горы торчала довольная физиономия Алены.

Семен обозлился! С невесть откуда взявшейся в его нетренированном теле силой он поднял за загривок блудливого Деда Мороза и выкинул в подъезд.

– Извв-в-вняй-те, – пробормотал тот заплетающимся языком. – Ош-ш-шиб-чка. Я из пят-той и в пят-т-ую.

Василина Семеновна горестно воскликнула и побежала допивать валерьянку.

В семь часов вечера Василина Семеновна, предварительно закатав рукава халата, пошла открывать сама. На пороге стояла парочка, разодетая под традиционных новогодних героев. Дед, по всей вероятности Мороз, в красном пуховике держал под руку неопределенного возраста Снегурочку в голубой замызганной дубленке. После того как Василина Семеновна поинтересовалась, не из пятой ли те квартиры, и получила отрицательный ответ, она пропустила их в прихожую. Из-за компьютера выудили Борюсика и поставили перед гостями.

Поначалу поздравление шло вяло и скованно. Мороз со Снегурочкой путали текст, волновались, отпрыск вертелся на месте, готовый улучить момент и рвануть обратно к компьютеру. Чета Кротовых взволнованно прислушивалась к возбужденным крикам в пятой квартире. Василина Семеновна, расстроенная поведением ветерана, заголосила было про елочку, одиноко страдающую в лесу, и вновь потянулась к валерьянке.

Ситуация разрешилась сама собой, когда Борюсик захотел пить.

Семен налил ему сок, а себе мутной жидкости из огромной маминой бутыли. Василина Семеновна со словами: «Фиг с ним, один раз живем!» – открыла бутылку шампанского, приготовленного на Новый год.

Вскоре беззаботная, нетрезвая компания из разряженных Мороза, Снегурки, переросшего зайца, потрепанной лисы и Шрека (его изображала сама Василина Семеновна с одноименной маской на лице) бегала вокруг нарядной елки, взрывала хлопушки, кидалась мандаринами и пела песни. Возглавлял импровизированный хоровод одноглазый пират Борюсик, которому праздник чрезвычайно нравился. А у дверей в комнату стоял зашедший поздравить Василину Семеновну с наступающими праздниками ветеран, родной внук которого в данный момент без разрешения деда веселился в пятой квартире.

– Все кончено, – стонала Василина Семеновна на плече Клеопатры Деонисовны.

Сегодня, на следующий день, у нее страшно болела голова. Но хуже другое! Она ничего не помнила после того, как поздоровалась с Варенцовым и предложила тому штрафную, от которой нельзя было отказаться.

– Может быть, голубушка, – успокаивала ее приятельница, – ничего страшного не случилось?

– Может быть, – кивнула Василина, – а может быть, и случилось. Алена с Семеном тоже ничего не помнят, а Борюсик только смеется.

Клеопатра Деонисовна, племянник явно пошел в нее, здраво рассудила. Если Василина сегодня проснулась в своей постели, то можно смело предположить, что и уважаемый ветеран благополучно добрался до соседней квартиры, разогнал внука с компанией и лег спать. Она посоветовала приятельнице позвонить и поздравить Василия Игнатьевича с наступающими праздниками. Разве он не обрадуется этому? Нет? Тогда очень странно, почему сам пришел поздравлять. Ничего странного! Он искал повод и нашел его. Василине Семеновне и искать не нужно.

С этими словами Клеопатра Деонисовна всучила той телефонную трубку.

Пока приятельница мило беседовала по телефону, она успела подкрасить губы, переодеться и открыть дверь.

На пороге стоял начальник лесхоза Анатолий Сергеевич Пушкин. Это был ее «уважаемый ветеран». Он тоже намекал, восторгался, но она не спешила иметь на него виды. Внешность у Анатолия Сергеевича разнилась с великой фамилией. Он был тучный, лысый, неповоротливый, но обаятельный и веселый. В его обществе Клеопатре Деонисовне нравилось сидеть долгими зимними вечерами с бокальчиком хорошего вина и беседовать о высших сферах. Это была любовь? Может быть, как думала пожилая дама, но червь сомнения точил ее далеко не наивную женскую душу. Слишком уж хорош был Пушкин для того, чтобы задержаться в холостяках до столь почтенного возраста. Впрочем, внешне Анатолий Сергеевич был далеко не красавец, но кто смотрит на внешность после шестидесяти лет? Мужчины к этому времени за редким исключением все неповоротливы и лысы.

Итак, он стоял перед ней, обнимая горшок с цветком, и пламенно улыбался.

– «Рождественская звезда»! – обрадованно воскликнула дама и оправдала его надежды. – Как я люблю этот цветок, только он у меня дольше месяца не живет. Не умею ухаживать за этой капризной красавицей.

Клеопатра Деонисовна взяла цветок и пошла в гостиную пристраивать его на видное место.

– Проходите, Анатолий Сергеевич, дорогой! Ваши мальчики поставили мне изумительную елку...

Медленной тяжелой походкой гость прошел следом за хозяйкой.

* * *

Катя не понимала, почему тетя частного сыщика пригласила ее в гости. Мотивация того, что им следует ближе познакомиться, потому что они с госпожой Туровской живут в одном городе, как-то не вязалась с семейным торжеством, устроенным в честь приехавшего племянника. Но Катя пошла, предварительно переговорив с Аленой, узнав, что туда же направляется и Василина Семеновна. Это обнадеживало. Конечно, можно было пообщаться и с сыщиком в неформальной обстановке. Что это ей даст? Она не знала. Алена твердила, что Туровский холостяк, но Катя чувствовала себя с ним как цикада с австралийским кузнечиком. Об этих коварных насекомых Катя Серегина видела передачу по телевизору. Большие бело-зеленые кузнечики Австралии умеют подражать брачному пению цикад, чем постоянно пользуются, заманивая в свои сети наивных бедняжек, стремящихся на зов любви. И вместо брачных игр устраивают им харакири, сжирая несчастных, всего лишь пытавшихся устроить свою личную жизнь. Вот Андрей Туровский почему-то напоминал Кате большого бело-зеленого австралийского кузнечика.

Когда она пришла к Клеопатре Деонисовне, Андрея еще не было. Зато в гостиной на диване сидели двое мужчин, одним из которых оказался Олег Воскресенский. Повинуясь природным инстинктам, Катя невольно начала кокетничать. Хорошо, что это выражалось не словами. Просто живот сам по себе подтянулся к позвоночнику, плечи расправились, словно кто-то стукнул ей по «горбу», на лице появилась идиотская улыбка, а ресницы наивно захлопали, как крылья довольной бабочки, обожравшейся нектаром. И это при том, что Олег Воскресенский ей категорически не понравился с первого взгляда!

А первый раз она увидела его там, возле мусорных контейнеров, на следующий день после ночного ограбления банка. Что он делал? Искал потерянный мешок или искал встречи с ней? Да, она не слишком вежливо тогда удалилась, но теперь он делает вид, что не узнает ее. Значит, рыльце у него в пушку. Очень даже привлекательное рыльце. И глаза такие большие и внимательные, как окуляры, смотрят на нее с нескрываемым интересом, словно это биолог разглядывает неизвестную доселе науке паучиху Супер-черную вдову под микроскопом. Катя хмыкнула, она может сплести сеть, может. Только ей этого совершенно не надо! Еще чего. В знак протеста живот отлип от позвоночника и противно заурчал.

– Проходите к столу, гости дорогие, – хлебосольно отозвалась Клеопатра Деонисовна. – Андрюша задержится, мы его ждать не будем.

Анатолий Сергеевич сел рядом с хозяйкой дома, Катя оказалась возле Воскресенского, Василина Семеновна – с пустым стулом, приготовленным для Туровского. Она весело подмигнула Катерине, и той значительно полегчало. Все-таки приятно увидеть в незнакомой компании хоть одно знакомое лицо, пусть им даже окажется свекровь лучшей подруги.

Бедная Алена, ей сегодня вечером самой пришлось сидеть с Борюсиком, Семен решил начать новую, спортивную жизнь и ушел на тренировку.

Пока произносили первый тост за хозяйку дома, та отнекивалась, говоря, что сначала пьют за гостей, после чего гости гадали, а не выпить ли им за то и другое, только не за приезд племянника, потому что того еще нет, Воскресенский косил глазами в сторону соседки. Катя усмехнулась, так недолго косоглазие получить и вместе с ним бесплатный проезд в общественном транспорте. Впрочем, Воскресенский передвигался на автомобиле. Интересно, что скажут гаишники, поймав на посту ДПС водителя, глаза которого смотрят неестественно вправо. Им это должно понравиться: у водителя хороший обзор, помеху справа он видит за тридевять земель.

Воскресенский чувствовал, что девушка заметила его пристальное внимание, но продолжал ее разглядывать. Она кого-то ему смутно напоминала! Не ту, которую он искал; у той глаза мягче, ресницы длиннее, она сама более хрупкая. Сегодня Туровский показал ему очередную пачку снимков девушек, встреченных Огурцовым в спальном микрорайоне на указанном месте. Ее среди девиц не было. Она начала казаться Олегу сказочной Снегурочкой, растаявшей в одночасье под лучами весеннего солнышка. Но до весны было еще далеко, и в сказку верилось с трудом. Нужно было найти девушку, жизненно необходимо. Но рассказывать сыщику, почему это жизненно необходимо, было нельзя. Он дал слово и его сдержит.

– Добрый вечер!

Туровский зашел в гостиную, когда все-таки выпили за хозяйку дома, на чем категорически настоял Анатолий Сергеевич.

– За Андрюшу! – радостно провозгласила Василина Семеновна, словно заправский алкоголик при виде Туровского.

– За племянника, – поддержал Анатолий Сергеевич и подлил водки Воскресенскому, Кате плеснул вина. У нее сложилось пугающее впечатление, что народ дорвался до выпивки и решил набраться.

Усаживаясь на стул, Андрей мельком посмотрел на елку, засыпанную комплиментами от гостей. Высокая пушистая красавица надежно прятала красный мешок под раскидистыми лапами. Закрывал мешок внушительных размеров Дед Мороз с бородой из ваты, повидавший на своем веку не меньше четырех десятков новогодних праздников. Рядом с ним красовалась Снегурочка, родом из пятидесятых годов. Практически раритет! Впрочем, шары с гирляндами на елке тоже были почти раритетными. Тетушка любила все, что было связано с ее ушедшей молодостью, к новинкам она относилась настороженно. Исходя из этого Андрей очень удивился, когда она познакомила его с Анатолием Сергеевичем. Но, вспомнив, что любви все возрасты покорны, Андрей успокоился.

Ему нужно было успокоиться. Он пробегал весь день, как стая гончих за одним зайцем, пытаясь через Мочилова, через знакомых из столицы, через просто знакомых «пробить» номер автомобиля, заезжавшего в автоматические ворота банкира Стоцкого. То, что он получил, ни на шаг не приблизило его к желаемому результату. Машина оказалась зарегистрированной на какую-то Анастасию Дьяченко, 1985 года рождения. Наверняка помимо того, что молода, девица и хороша собой, и с одиноким банкиром ее связывали явно не преступные интересы. Он подумал было, что ушел со следа в сторону, как вдруг, вернувшись домой, обнаружил эту самую машину в тетушкином дворе!

Туровскому не терпелось узнать, кто на ней приехал, но он взял себя в руки и весь вечер поддерживал беседу ни о чем.

Впрочем, была и весьма интересная тема, поднятая кем-то из гостей. После ужина в приглушенном свете ночников под мелькание разноцветных гирлянд гости, устроившиеся на диванах и кушетках с чашками кофе и чая, отчего-то заговорили о привидениях и проклятых предметах. Видимо, все остальные темы были исчерпаны.

* * *

– Замечательный Мороз-воевода, – сказала Василина Семеновна, показывая на картину, украшавшую гостиную. – Колоритный, представительный, внушающий оптимизм и веру в будущее. Как хорошо, Клепа, что ты на выставке наших местных художников купила его, а не портрет Юлия Цезаря. Его купила Нона Сумарокова. И знаешь, что у нее после этого про изошло? Ее бросил Брут! То есть муж. Предал, одним словом, после стольких лет безоблачной семейной жизни. У портрета оказалась плохая энергетика.

– Такое бывает, дорогие мои, – закивала Клеопатра Деонисовна, подливая гостям напитков. – Дурная слава преследует, к примеру, даже портрет Джоконды. Сам Стендаль упал в обморок у этой картины! И после него люди там валились с ног пачками. Леонардо не зря переписывал его шесть лет подряд, последних лет своей жизни. Как заметили сотрудники Лувра, картина после закрытия музея тускнеет, а утром с прибытием восхищенной толпы как бы возрождается вновь.

– Питается энергетикой толпы, – укоризненно покачал головой Анатолий Сергеевич.

– Я тоже слышал нечто подобное про одно из полотен Эдварда Мунка, – продолжил разговор Олег Воскресенский. – Считается, что его картина «Крик» вызывает болезни, неприятности и большие беды. Жизнь самого творца являла собой бесконечную цепь потрясений и ударов судьбы.

– Вот, вот, – подхватил Анатолий Сергеевич, – полотно впитало его нездоровую энергетику и принялось щедро выплескивать ее на людей.

– А картина «Иван Грозный убивает своего сына Ивана»?! – воскликнула Василина Семеновна. – Сам Репин признавался, что убирал недописанное полотно с глаз подальше потому, что оно производило на него гнетущее впечатление. А простых зрителей картина просто пугает! Ее демонстрация поначалу была запрещена царем, а после не рекомендована женщинам и детям. Президент Академии художеств того времени так и сказал своей жене, перед тем как идти смотреть на царя Ивана: «Не пугайся, дорогая, подготовься. Сейчас ты увидишь эту страшную картину!»

– В определенной степени магнетизм присущ каждой старинной вещи, не только живописным полотнам, – кивнул Анатолий Сергеевич. – Приобретая вещь, мы приносим в дом энергетику ее мастера, энергию, взятую у толпы, в которой есть и маньяки, и гении. И эта энергетика обязательно начинает воздействовать на психику нового владельца. Помню, был такой случай. Мой дальний приятель купил старинное охотничье ружье. Почистил, проверил, повесил на стенку. Вот как у вас, Клеопатра Деонисовна, висит эта турецкая сабля, так и он повесил ружье.

– И что? – с замиранием сердца поинтересовалась Катерина, в кармане пальто которой лежали сразу два пистолета, вернее, зажигалка и кольт.

– И все, – развел руками Пушкин, – приятеля нашли с простреленной головой!

– А ружье?! – заволновалась Катя.

– Что ружье? Оно лежало рядом с ним. Оказалось, что у него целый шлейф трагических неприятностей! Все его предыдущие владельцы кончали жизнь самоубийством.

– Ужас, – прошептала Катя.

– Страшная у тебя сабля, Клепа, – покачала головой Василина Семеновна. – С Воеводой она никак не сочетается. И вообще, мне кажется, что она сейчас качается из стороны в сторону! Так качается, словно хочет отрубить кому-то голову.

– Глупости какие, – поморщился Андрей, пристально глядя на саблю. – Сейчас она не качается, она вчера качалась... – И пораженно замолчал.

– Вот это точно глупости, – пожала плечами Клеопатра Деонисовна. Она подошла и поправила турецкую саблю, висевшую не так ровно, как бы ей хотелось. – Это подарок моему супругу от министра культуры. Она дорога мне прежде всего как память.

– Избавься от нее, Клепа, – содрогнулась впечатлительная Василина Семеновна.

– От старинных вещей с плохой энергетикой лучше избавляться, – согласился с ней Анатолий Сергеевич. – Есть у меня один дальний знакомый...

– Надеюсь, – прошептала Василина, – он не собирается убивать себя?

– Нет, он собирается расширять свою коллекцию, скупает интересные вещи. Так вот, он сам недавно продал буквально за бесценок настоящий меч Тамерлана, потому что тому требовались жертвы. В его доме все животные погибали от колотых и ножевых ран. Он избавился от меча, пока дело не дошло до людей.

– Нукер Тамерлана! – На Катю разговор производил неизгладимое впечатление.

– Откуда вы знаете? – поразился ее осведомленности Анатолий Сергеевич.

– Так, книгу одну читала, – замялась она. Не рассказывать же всей честной компании, как они с подругой ходили в «Охотник» за оружием, после чего ее огнестрельный склад в карманах пополнился кольтом.

– Да, – согласился Воскресенский, – от вещей, которые гнетут, нужно избавляться.

И он выразительно поглядел на сыщика.

Туровский ничего не понял. Если тот на что-то намекал, то на что именно? Андрей должен воздействовать на тетю, чтобы та избавилась от своей турецкой сабли? Зачем ему это надо? Тетя цепляется за свои воспоминания, как утопающий за соломинку. Если он не убедил ее за все время избавиться от композиции из фарфора «Мальчик показывает пограничнику, где прячется шпион», то о сабле можно даже не заикаться. Пожилые дамы склонны к выборочной сентиментальности: именно это им очень нравится, а это, будьте так любезны, не трогайте.

Кате эта тема показалась грустной. Она с удовольствием станцевала бы возле елки. А то получается какой-то скучный праздник с пенсионерами и их страшилками! Неужели они с Кротовой тоже доживут до старости и на праздниках вместо веселья будут рассказывать будоражащие душу истории? Катя представила, как они сидят под елкой с Аленой, седые такие, в очечках, с пучками редких волос на голове, перешептываются, рассказывая друг другу ужастики, рядом на диване храпит лысый сморщенный Семен, а Борюсик... У Бориса Кротова будет уже своя личная жизнь. Когда же личная жизнь будет у нее?! Так действительно недолго оказаться с ужастиками под елкой.

– А у другого моего приятеля, – азартно продолжал Анатолий Сергеевич, – было еще хлеще!

– Катя, – неожиданно сказал Туровский, – не стесняйтесь! Если вам хочется перекурить, то пойдемте на кухню.

Катя обомлела. У нее что, на лице написано, что она хочет курить?! Она никогда не курила.

Но Андрей уже встал со своего места, подошел к ней и подал руку.

– Пойдемте, – пролепетала она, – действительно, так курить хочется, что сил нет.

Она решила, что сыщику нужно сказать ей нечто важное, а причина – простая легенда для того, чтобы остаться наедине. Он захотел остаться с ней наедине! Это намек? Этот австралийский кузнечик ее сейчас сожрет? Подавится!

На кухне Андрей усадил ее на табурет и всучил сигарету.

– Пообещал тете, что брошу курить, – откровенно признался он, доставая из пачки еще одну для себя. – Но нет сил терпеть. Впрочем, я ведь бросал вчера. Сегодня опять брошу. Я окно открою, вас не продует?

Катя помотала головой и поглядела на сигарету. Курить совершено не хотелось. Она никогда не понимала, как можно курить эту гадость и получать от этого удовольствие. Вот целоваться – другое дело. Но, судя по всему, целоваться сыщик не собирался. Катя, впрочем, тоже. Разве что с Олегом можно было попробовать, но тот остался сидеть и слушать ужасные истории. Откуда у нее появилось такое стойкое желание, Катя сама толком не поняла. Видимо, почувствовала флюиды, исходящие от Воскресенского. Как жаль, что он ее флюиды не почувствовал.

– Катюша, мешок с деньгами лежит под елкой на виду у людей. С ними все будет в порядке, с расследованием тоже, берегите себя. Вы, случайно, не видели, кто приехал на этой иномарке?

Туровский приоткрыл окно, Катя вытянула шею и помотала головой. Она не знала, кто на какой машине приехал, в машинах совсем не разбиралась. В мужчинах, как выясняется, тоже. Смешно было полагать, что сыщик зовет ее на кухню целоваться.

Пока клиентка металась в сомнениях, Туровский получал удовольствие от процесса курения. Сам праздник ему не понравился. Он уже отвык от такого общества, больше скитался по ресторанам, чем по родственникам, где было шумно и весело. Сегодня веселье сошло на нет, словно в воздухе веяло опасностью, и все ее внезапно почувствовали. Или он нагнетает обстановку? Просто пожилые люди веселятся не так, как молодежь, и с этим следует смириться. Нравится им рассказывать друг другу страшные истории, так пусть рассказывают. Никто от этого не пострадает.

– Я купила кольт, – неожиданно сказала Катя, закончив гипнотизировать тлеющую сигарету.

– Кольт? – вскинул брови Туровский и напрягся. – Превышение самообороны.

– Он подарочный, – улыбнулась девушка.

– Это хорошо, – вздохнул с облегчением сыщик. – Только не возлагайте на него особых надежд. Не всякий преступник поверит, что хрупкая девушка может в него выстрелить. Когда станете целиться, постарайтесь, чтобы рука не дрожала, губы сожмите плотно, прищурьте один глаз.

– Как это?

Туровский подошел к Катерине, поднял ее и принялся показывать, как нужно правильно целиться во врага. Катя вытягивала вперед руку с сигаретой, чувствовала, как Андрей прижимается к ней телом, дышит прямо в торчащие волосы на макушке, старается наставить ее на путь истинный, переживает за нее, волнуется. Но его мужественный облик ее больше не волновал. Если бы вместо него прижимался Воскресенский...

Катя поморщилась, это становится навязчивой идеей. Она что, влюбилась в типа, который ее игнорирует?!

– Что это вы делаете?

Воскресенский возник на пороге кухни совершенно неожиданно. Он уставился на Катю, которую Андрей прижимал к себе, показывая, как следует держать вытянутую руку с кольтом, вместо которого торчала сигарета.

– Курим, – испугалась Катя, направив руку с сигаретой ко рту. – А вы что подумали?

– Ничего, – пожал плечами Олег, – лишней сигаретки не найдется?

Они стояли и курили втроем. Это было так глупо, что Катя едва сдерживала смех. А потом ей стало не до смеха. Перед глазами все поплыло, перекосилось, вытянутые лица мужчин вытянулись еще больше, голоса стали раздаваться глуше, а перед глазами расстелилась сизая дымка.

– Обкурилась, бедняжка, – услышала Катя через секунду-другую.

Она сидела на табурете и хлопала ресницами.

– Что это было? – удивленно произнесла она.

– Вы что, – возмущенно поинтересовался Туровский, – никогда до этого не курили?!

Катя помотала головой, и перед ней опять все поплыло. Она взяла поданный Олегом стакан воды и принялась жадно пить.

– Этого не может быть, – в недоумении потер лоб Туровский. – Каждая современная девица смолит так, что моль в ее гардеробе стала артефактом.

– Наши девицы не смолят, – восхищенно сказал Воскресенский, глядя на Катю. – И не нужно начинать некоторым в угоду!

– Да, – мрачно согласился с ним Туровский, – не нужно начинать. – Он не подумал, что мог ошибиться, но ошибся: Серегина не курила. В чем он ошибся еще? – Машинка не ваша, Олег?

– Какая?

Но продолжить разговор им не дали. В кухню пришла Клеопатра Деонисовна и сообщила, что Василина Семеновна уезжает на такси и хочет со всеми попрощаться.

* * *

Катя под влиянием момента, почему – она впоследствии сама не могла объяснить, собралась ехать вместе с ней, хотя Воскресенский с Туровским упорно предлагали ее подвезти. Даже стало приятно, что сразу двое мужчин хотят проводить ее до дома.

– Андрюша очень положительный, – укоризненно сказала Василина Семеновна, когда Катя устроилась рядом с ней на заднем сиденье. – Ни пьет, ни курит, холостяк. Тебе, Катюша, нужно было ехать с ним. Скажу по секрету, Клепа мечтает нянчить внуков.

Катя улыбалась и махала рукой провожающим, высыпавшим на крыльцо.

Только когда дом Туровских скрылся за поворотом, она почувствовала настоящую тревогу.

Дура! Дура! Зачем она поехала с Василиной?! Как теперь одной заходить в темный подъезд? Впрочем, подпускать малознакомого мужчину сразу так близко чревато неприятными последствиями. Она влюбится, он обманет, поиграет, бросит, а городок небольшой, подбирать будет некому. Катя спохватилась, что думает словами Василины Семеновны, которая как раз об этом всю дорогу говорила, упорно сватая ее Туровскому.

– Привет Аленке с Семеном! – постаралась радостно сказать она, выпрыгивая из машины едва ли не на ходу.

– Обязательно передам, – обиженно поджала губы свекровь лучшей подруги. – Эх, молодежь непослушная!

За нее Катя не беспокоилась, Кротовы жили поблизости, в любом случае Василина Семеновна позвонит, и ее пойдут встречать. А вот Кате звонить некому. Она напряглась, заходя в полутемный двор, и инстинктивно замедлила шаги, вглядываясь во мрак. Преступник не ждал ее возле детской песочницы, на скамейке у подъезда его тоже не было видно. Он мрачной тенью из ада возник у самой подъездной двери и нагло поинтересовался, принюхиваясь к ее волосам:

– Закурить не найдется?

– Сейчас, – сказала Катя и полезла в карманы пальто. И так, как учил Туровский, прищурила один глаз, сжала губы, вытянула руку, затем вторую...

– Ты что? Сумасшедшая! – испугался тип. – Жалко сигаретки, так бы и сказала.

– Сейчас, сейчас, – продолжала целиться в него Катя, прикидывая, куда смотреть одним глазом, рук-то с пистолетами было две. – Встаньте, пожалуйста, чуть левее, чтобы я точно не промахнулась.

– А! А! Люди! Убивают! – заорал тот, рванул на себя дверь и скрылся в подъезде.

– Обалдеть, – прошептала довольная Катерина, – надо же, какой эффект! Зря я отказалась еще и от дедова ружья.

Между тем ночной хулиган несся наверх как неизбежность, по пути столкнувшись с соседом Серегиной. Аркадий шел с мусорным пакетом, далеко и надолго посланный к помойке злой супругой.

– Там убивают, – прохрипел ему хулиган и побежал на чердак.

– Жить вообще вредно, – поморщился Аркадий, – от этого умирают.

Он совершенно не ожидал, что ждет его внизу!

А внизу ждала Катя. Она была уверена, что преступник обязательно вернется на место пока еще не свершившегося преступления, и целилась непосредственно в дверь. Аркадий вышел и попал под прицел подарочного кольта и зажигалки. Он испуганно ойкнул, прижался к дверям и прикрылся мусорным пакетом.

– А, – Катя прищурила второй глаз, наконец-то открывая первый, – вернулся, сволочь? Покурить захотел?!

– Нет! Не хочу больше курить! Никогда! Ни за что! – нашел в себе силы прокричать Аркадий. – Я сегодня бросил!

– А я сегодня только начала, – вздохнула Катя, узнавая соседа. – Привет, Аркаш, ты чего такой взъерошенный?

Она опустила руки с пистолетами и вздохнула. Преступник скрылся в ее квартире. Катя перевела взгляд на окна, света не было. Сидит в темноте, гад. Ничего, сейчас она поднимется и разберется с ним. Правду ведь говорят, что оружие повышает самооценку. Она у Катерины теперь такая высокая, что просто зашкаливает.

– Я вооружена и очень опасна, – сказала она, проходя мимо согнутого в коленках Аркадия.

Тот слабо кивнул.

– Очень опасна, – повторила Катерина, поднесла дуло кольта к лицу и дунула туда.

* * *

После того как машина с Василиной Семеновной и Катей скрылась за поворотом, гости решили выпить на посошок. Время было позднее, Клеопатра Деонисовна устала, нужно было дать гостеприимной хозяйке отдохнуть. Она попрощалась и пошла к себе в комнату. Мужчины прошли в кухню, где выпили коньяку. В голове Олега моментально загудело, зашумело и затуманилось. Он понял, что последняя рюмка явно была лишней, но попытался держаться прямо.

Замутненное сознание плохо контролировало тело. Выйдя из дома, он потерял ориентир.

– На воздух, полковник, на воздух!

Воскресенского кто-то подхватил под руки и понес в неизвестность.

– Сейчас на вертолете прокатимся! Тундру видел? Ха! Ща увидишь! Я тебе, пацан, такое путешествие гарантирую!

Олег попытался объяснить привязчивым прохожим, что они ошиблись, перепутали его с кем-то, но сознание, одурманенное алкоголем, отказалось шевелить языком, и он что-то промычал в ответ. Могучие, тренированные руки с гаденьким хохотом подхватили его и понесли дальше.

Глава 6

ВЫПЕЙ РАССОЛУ, ИЛИ С НОВЫМ ГАДОМ!

Позднее утро после торжества славно тишиной, покоем и началом еще одного дня, приближающего к Новому году, этому празднику над всеми праздниками. Довольная тем, что мероприятие, посвященное прибытию к ней в гости долгожданного племянника, прошло так, как должно было пройти, Клеопатра Деонисовна находилась в хорошем настроении. Она бодро прошла в гостиную, уже не хранившую следы вчерашнего ужина – помощница пришла пораньше и все убрала, и принялась любоваться наряженной елью. Внезапно Клеопатра Деонисовна вспомнила разговор о проклятых картинах и перевела глаза на Мороза-воеводу. Великолепно выписанная борода огромного деда, возвышающегося среди высоченных елей и сосен, казалось, дрогнула, словно он усмехнулся. Клеопатра Деонисовна протерла глаза. Показалось? Воевода смотрел на нее своими живописными щелочками из-под нахлобученной красной шапки, отороченной белым мехом, по-прежнему индифферентно.

Пожилая дама ухмыльнулась и... обомлела.

Висевшая рядом с художественным полотном турецкая сабля покачивалась из стороны в сторону. Делала она это довольно странно, раздваиваясь. Получалось, что одна сабля висела, а вторая, как тень, качалась возле нее. Клеопатра Деонисовна на всякий случай закрыла глаза. Когда открыла, ничего странного не обнаружила.

– Нужно опохмелиться, – горестно решила она и направилась на кухню.

В приоткрытое окно кухни насыпался снег. Он пушистым белым полотенцем лежал на подоконнике, лишний раз напоминая хозяйке, что на дворе давно не лето. Клеопатра Деонисовна принюхалась к воздуху, в котором витал слабый запах сигарет, вспомнила, что курила Катя Серегина, посетовала на разбитную молодежь, а она еще хотела сосватать эту девицу со всех сторон положительному племяннику, и собралась закрыть окно.

Тут она услышала телефонный звонок. Он также показался ей странным: глухим, раздраженным и ни на что не похожим. К тому же он раздавался со стороны двора, что привело Клеопатру Деонисовну в замешательство. Она обнаружила это простым способом: закрывала окно, и телефонный звонок становился едва слышным, открывала окно, и звук телефона моментально влетал в кухню. Клеопатра Деонисовна высунулась из окна и оглядела окрестности. Никого, кто мог бы звонить, стоя возле ее дома, там не было. Но телефон продолжал натужно визжать, словно на другом конце провода стряслась непоправимая беда. Клеопатра Деонисовна вздохнула и пошла во двор.

Она обыскала всю округу, пока не обнаружила уже умолкнувший аппарат в сугробе за домом. Редкие прохожие смотрели на пожилую даму, рыщущую по снегу, в полном недоумении. Но Клеопатра Деонисовна чувствовала, что искала не просто нарушителя ее спокойствия, а улику. Какого, собственно, преступления, она пока не знала, но собиралась поинтересоваться у племянника.

Андрей встал чуть позже тетки и прямиком направился к холодильнику. Благодатного пива там не оказалось! Зато внизу на полке стояли соленые огурцы в банке с рассолом. Поправив здоровье, сыщик приуныл. Обычно он всегда контролировал дозу спиртного, зная свою планку. Вчера они явно переборщили, к тому же он, нарушая данное тетушке слово, закурил. Но сегодня Андрей решил, что опять бросит эту пагубную привычку! Он передернул плечами от потока прохладного воздуха, рвущегося в кухню через приоткрытое окно, подошел к нему, чтобы закрыть, и внезапно увидел во дворе тетку.

Припорошенная снегом Клеопатра Деонисовна в легком шелковом кимоно, в тапках с заячьим мехом на босу ногу шла к дому, прижимая к груди руку с каким-то непонятным предметом. Андрей вскинул брови и икнул. Полагая, что раз она идет к дому, то придет, он закрыл окно и принялся варить кофе.

– Доброе утро, Андрюша. – Тетушка отряхнула с себя снег, появляясь на пороге кухни. – Вот!

– Что «вот»? – не понял Андрей, глядя на мобильный телефон, который она положила на стол.

– Я нашла его за углом!

– Вы что, с Василиной Семеновной вчера играли в «секретики»?!

– Не смешно. – Клеопатра Деонисовна взяла аппарат и пощелкала кнопками. – Видишь этот номер? Это номер этого телефона.

– Вижу, – миролюбиво сказал Андрей, засыпая в кипящую воду в турке свежемолотый кофе.

– Это номер Олежки Воскресенского! У меня очень хорошая память на телефонные номера.

– И что это должно значить?

– Голубчик, кто из нас сыщик?!

– После чашки кофе им стану я.

– А я тебе пока расскажу, что случилось на самом деле! Олежку похитили. Его телефон валялся в сугробе, его машина так и осталась стоять под нашими окнами.

– Мы вчера перебрали, – признался Андрей. – Ничего нет удивительного в том, что Воскресенский отправился домой на такси. А телефон, скорее всего, выронил случайно, когда лез в карман за сигаретами. Он дымит, между прочим, похлеще паровоза. Нужно позвонить ему и Анатолию Сергеевичу – узнать, как они добрались.

– Анатолий Сергеевич позвонил мне сам, – смущенно призналась тетушка. – Можешь не беспокоиться, с ним все в порядке. Правда, он признался, что не помнит толком, как вчера добрался до дома.

– Вот-вот, – усмехнулся Андрей, – мы явно перебрали.

Он налил себе в чашку горячий напиток и с блаженством на лице сделал глоток.

– А почему Воскресенского должны были похитить, тетушка?

– В последнее время он стал мне казаться слишком замкнутым и огорченным.

Андрей попытался объяснить, что это вполне нормальное состояние влюбленного в незнакомку мужчины, пытающегося отыскать виновницу своих разбушевавшихся чувств. Безрезультатно, кстати. Воскресенский пересмотрел больше сотни снимков разных девиц, но никого не опознал. У Андрея сложилось впечатление, что девица с ресницами тому просто померещилась после очередного возлияния. Пить тот горазд, как выяснилось.

Туровский отпил еще пару глотков и понял, что его сознание значительно прояснилось.

– Машина? А какая его машина?

И он бросился к окну. Предчувствие его не обмануло! Под окнами стояла та самая иномарка, что въезжала во двор банкира Стоцкого! Номер, во всяком случае, был один и тот же.

– Кто такая Анастасия Дьяченко? – вслух подумал сыщик и тут же получил ответ.

– Родная сестра Воскресенского, – сообщила тетя.

– Почему у них фамилии разные?

– Я тебе еще кофейку налью, – принялась ухаживать за ним Клеопатра Деонисовна. – Девочка замужем, вышла совсем недавно, говорят, муж ей на свадьбу в качестве подарка купил автомобиль. Как мило!

– Как мило, – передразнил он тетю, – пардон, тетя Клепа. А раньше ты мне этого не могла сказать?!

– А ты раньше не спрашивал!

– Да уж, – мрачно согласился сыщик и залпом выпил еще одну чашку кофе.

В эту минуту зазвонил телефон Воскресенского. Андрей осторожно ответил, стараясь придать голосу сходство с голосом Олега. Благодаря провидению, а скорее всего, педантичности Воскресенского на экранчике телефона высветилось не нечто непонятное типа «Пусик» или «АБ», а полная фамилия звонившего!

– Олег! Сколько можно?! – возмущался Стоцкий. – Я торчу в кафе второй час, а ты не едешь и не отвечаешь на звонки!

– Ща приеду, где это кафе?

– Ты что, еще не опохмелился?! Кафе на углу городского парка, давай быстрее, у меня масса дел.

– Угу, – сказал Туровский и отключился. – Теперь он у меня не отвертится. Клеопатра Деонисовна, должен вас покинуть, к моему большому сожалению.

– Езжай, – кивнула ему тетка, – и отыщи Олежку.

– Уверен, – хмыкнул сыщик, – что он благополучно отсыпается в своей постели.

* * *

В рабочий полдень желающих отобедать в кафе вместе с банкиром Стоцким оказалось довольно мало, так что Андрей обрадовался, что их разговору лишние уши мешать не будут. Двое студентов сидели в углу полутемного зала, спрятавшись за роскошной елкой, мимо сновал один официант, в другом углу виднелся сам банкир. Но радовался Туровский рано. Владислав Стоцкий встретил сыщика довольно напряженно и неохотно. Андрей сразу направился к нему, извинился и уселся за его столик.

– Частный сыщик Андрей Туровский, – представился он, протянув тому руку.

Внезапное замешательство при виде наглого парня, усаживающегося рядом, уже прошло, и Стоцкий широко улыбнулся, пожал протянутую руку и вроде как успокоился.

– Полагаю, – сказал он, – вы знаете, кто я.

Андрей не стал юлить, в данной ситуации он решил идти напролом и признался, что занимается расследованием ограбления подведомственного Стоцкому банка, только причины, по которым он занимается этим делом, указывать не стал, ссылаясь на желание клиента.

– Ваш клиент Олег Воскресенский? – удивился Стоцкий.

– Он мой клиент, – признался сыщик, – но в несколько другом аспекте. Впрочем, понимаете, тайна следствия и все такое.

– Не понимаю, – пожал плечами Владислав, – а при чем тут я? Я вас не нанимал, моим делом занимается Мочилов, которому я доверяю. Если вы докопались до каких-то улик, так будьте любезны предоставить их официальному следователю.

– Я буду любезен и обязательно предоставлю, – кивнул Туровский. – Вам я хочу задать несколько необременительных вопросов, только и всего.

– Почему вы не добавляете, что действуете исключительно в моих интересах? – хмыкнул Стоцкий. – Значит, ответы могут обернуться против меня. Что ж, я ценю вашу честность, но говорить с вами отказываюсь. Имею такое право, извините, господин сыщик.

– Частный сыщик, – уточнил Андрей, – все сказанное останется между нами!

– В это я не верю. – Благородное лицо банкира перекосилось. – Даже попы не чтят тайну исповеди, что уж говорить о наших сыщиках.

Он резко поднялся, бросил на столик тысячную купюру и направился к выходу.

– Воскресенский вполне возможно находится в опасности! – крикнул ему вдогонку Туровский.

– Может, мне наплевать на него, – прошипел Стоцкий, возвращаясь к столику. – Он мне был должен, я лишь хотел потребовать с него долг.

Останавливать разозленного банкира Туровский больше не решился. Он посмотрел вслед этому ухоженному, уверенному в себе парню и с грустью отметил, что выбрал не ту тактику.

Досадуя на то, что до кафе он добирался гораздо дольше, чем говорил со Стоцким, Туровский подошел к своему автомобилю и покрутил ключами, перед тем как открыть дверцу. Сигнализация привычно пискнула, но Андрей не спешил уезжать, хорошенько задумавшись над маршрутом. Возвращаться домой не имело смысла, ехать за Стоцким – полная безнадега, а вот проведать хмельного Воскресенского было нужно. Да, решил сыщик, нужно было поехать к нему и честно признаться, что он повел себя как слон в посудной лавке. И отдать телефон Олегу, возвращение потери скрасит наглость Туровского, который теперь знает о его долге.

– Интересно, – усмехнулся сыщик, усаживаясь за руль, – сколько он ему должен? Надеюсь, не десять миллионов.

Андрей знал адрес своего клиента. Такое у него имелось негласное правило: если клиент скрывает свой домашний адрес, часто не совпадающий с пропиской-регистрацией, то он перед ним нечестен не только в этом. Работать с такими клиентами Андрей отказывался. Он выехал на центральную городскую улицу и поехал к Воскресенскому.

Где-то на половине пути у него зазвонил телефон.

– Андрей, мне плохо, – простонала Катя Серегина очень уж трагическим голосом.

– Выпейте рассолу, – посоветовал ей сыщик, вспомнив, как девушка его продинамила вчера.

– Не в этом смысле, – всхлипнула клиентка.

– Что случилось? – напрягся Андрей.

– Случилось страшное, – пролепетала Катя, – приезжайте немедленно!

Она отключилась, а Туровский резко, чуть не вылетев с проезжей части, развернулся и поехал к Серегиной. Взбалмошной девицей, рыдающей по поводу сломанного ногтя, ее было назвать никак нельзя. Катя могла рыдать только по очень веской причине. Из-за этой причины Туровский отложил свой визит к Олегу Воскресенскому.

Он припарковал автомобиль во дворе дома Серегиной и тихо зашел в подъезд. Зачем он научил ее вчера обращаться с оружием?! Какая непростительная глупость! Точно, Катерина превысила рамки допустимой самообороны, и сейчас он споткнется о труп преступника. Давать женщине в руки огнестрельное оружие может только полный кретин! Что у нее вчера было в руках? Сигарета, но она хвасталась пистолетами. Говорила, что подарочные? Голова болит сегодня, то, что было вчера, Андрей помнил плохо.

Он поднялся выше на два этажа и увидел то, чего боялся увидеть.

На лестничной площадке между этажами у окна лежало, скрючившись калачиком, бесчувственное тело и держало в руке белую бороду. Сыщик бегло осмотрел его: потрепанная красная куртка из дешевого материала, серые оборванные штаны, некогда бывшие вполне приличными брюками, на голове серая, вся в катышках шапка. Ботинки... Туровский, глядя на них, поморщился, нельзя же доводить обувь до такого критического состояния! Ботинки состояли из двух частей – верхней и подошвы, те держались друг за друга исключительно за счет стягивающих их шнурков.

– Дед Мороз! – догадался Андрей. – Она прикончила этого Деда Мороза.

Он схватился за голову. Что делать? – задавал себе извечный вопрос русской интеллигенции простой частный сыщик Андрей Туровский. Спрятать тело, чтобы на распоясавшуюся девицу сразу не вышли правоохранительные органы? Отвезти ее за границу, к черту на кулички, к тетке в Саратов? Его тетка живет здесь, есть ли у нее тетка в Саратове? Или сдать ее Мочилову и успокоиться на этом?! Нет, если успокоится он, то не успокоится его совесть. Она ему все мозги проест, потому что девица кажется на первый взгляд беззащитной и непутевой. Нет, это умная и хитрая бестия! Надо же, укокошила мужика одним выстрелом. Кстати, где рана от огнестрельного оружия? Что же он копошится?! Сейчас обязательно кто-нибудь пройдет мимо! Нужно поднять тело и поставить его к окну, изобразив напившегося бомжа. Андрей обрадовался, заметив рядом с телом авоську с пустыми бутылками из-под пива и водки. Как хорошо, что посуда не пострадала! Наверху хлопнула дверь, и послышались спускающиеся шаги. Андрей подхватил тело и прислонил его своим торсом к подоконнику, на который поставил бутылки, те дополнили картину – на подоконнике валялся обглоданный рыбий хвост. Туровский поднял воротник пальто и попытался спрятать в нем лицо.

Шаги приближались с пугающей неизбежностью. Сверху спускалась женщина, облаченная в длинную норковую шубу, новые сапоги со скипом, благоухающая французскими духами, которые перебивал стойкий запах алкоголя с площадки, где у окна стояли двое алкашей и распивали спиртные напитки.

– Как не стыдно, товарищ! – укоризненно покачала головой дама, обращаясь к Туровскому. – А еще с виду такой порядочный, привлекательный мужчина. Связались с нашим пропитушкой с третьего этажа! Если вы собираетесь его убить и завладеть жилплощадью, то я скажу, что видела Бенедикта в вашей компании. Учтите! – И она, презрительно фыркнув, прошла мимо.

– Только этого мне не хватало, – тихо возмутился Туровский, на которого секунду назад повесили тяжкое преступление. – Какой еще Бенедикт?!

– И-й-а, – сказало тело, пуская изо рта хмельные пузыри. – Я Бе-бе-бе-ня-я-я.

– Черт, – выругался Туровский, отскакивая от тела, – живой! Нет, вчера мы не так уж и набрались. Или так? – Он сильно засомневался.

Но времени на сомнения у него не было. Рядом страдала Катерина. Оттащив Беню на третий этаж и позвонив соседям, Андрей кинулся к квартире Серегиной.

– С новы-вы-м тя, – понеслось ему вслед, – этим, как его, гадом! Выпьем на бруд-бу-шафт?!

Судя по всему, последнее предложение относилось к соседке, открывшей дверь.

Туровскому же дверь открыла заплаканная Катя.

Без черно-фиолетового макияжа она выглядела гораздо привлекательнее. Ее голубые глаза лучились неподдельным горем, но все равно были чертовски хороши. Нежному облику шел даже стриженый ежик черных волос, которые выгодно оттеняли белую кожу. Пухлые розовые губки трепетали, пытаясь что-то сказать, нос мило хлюпал, ушки с каждым всхлипом чарующе подрагивали. Туровский тряхнул головой, прогоняя прочь наваждение. Клиент есть клиент! Никаких личных отношений с ним, иначе от расследования не будет толка. Вчера он просто дал слабину, что вполне допустимо для нормального мужчины его возраста.

Наконец Катя выразила мысль, закрывая за сыщиком дверь.

– Он мне позвонил, – прошептала она и разрыдалась.

– Дед Мороз? – Андрей прошел в комнату и плюхнулся в кресло. – Но какой именно? Они сегодня повсюду, даже на вашей лестничной клетке! Складывается такое впечатление, что у жителей этого города красная куртка с белой бородой – национальная одежда. Они в ней ходят в магазин за пивом, грабят банки и поздравляют детишек.

– Какой Дед Мороз?! – испугалась Катя, вытирая глаза влажным полотенцем, прихваченным по пути в комнату из ванной. Горе горем, а выглядеть перед Андреем все равно хотелось привлекательно. Сыщики тоже мужчины, к тому же столичные.

– К примеру, тот, которого зовут Беня.

– Беня не Дед Мороз, он слабый человек, не сумевший достойно принять удар судьбы. От него ушла жена.

– И он принял на грудь, – хмыкнул Андрей.

– Я тоже приняла успокоительное, сейчас оно должно подействовать, – призналась Катя, ей действительно хотелось успокоиться и трезво посмотреть на собственные проблемы.

– Мы отвлеклись, – заметил Туровский. – Кто позвонил?

– Разве я не сказала? – Катя села на край дивана и трясущимися губами произнесла: – Мочилов.

Туровский нахмурился, горе находило на девушку странными волнами, приливами, больше свойственными дамам зрелого возраста. Она шутит? Ну, позвонил Мочилов, так что из-за этого страдать?

– А перед этим принесли повестку, меня вызывают к нему в кабинет!

Туровский поинтересовался разговором. Катя ответила, что Мочилов был не разговорчивым, а у нее так тряслись ноги, что она думала, как бы быстрее бросить трубку и завалиться на диван порыдать над своей несправедливой судьбой. Андрей уточнил тему разговора. Оказалось, что следователь Мочилов интересовался, действительно ли Екатерина Серегина работала в Промстройинвест-запад-восток-банке, когда она ответила утвердительно, спросил, получила ли она повестку, по которой ее вызывают пока как свидетеля. Катя призналась, что получила, но прийти завтра не сможет потому, что находится в поезде и едет на праздники в санаторий. Что толкнуло ее соврать следователю, девушка не знала. Рядом не было подруги Алены, готовой подсказать нужную фразу, и она ляпнула первое, что пришло в голову, лишь бы отвертеться от навязчивого приглашения.

– М-да, – сказал Туровский, усмехаясь. – Быстро они на вас вышли. Но мы будем действовать еще быстрее. В какой санаторий отправляетесь? Оставьте мне обязательно координаты.

– Я никуда не отправляюсь!

– В каком смысле?

– В прямом! Я соврала следственным органам, и меня за это дважды посадят?! Я подкована юридически и смотрю сериалы про милицию, им лишь бы поставить на деле крест!

– Галочку, – поправил Туровский, и при этом слове улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям о красотке Воронцовой. – Нужно уважать статистику раскрытых преступлений.

– Только не за мой счет!

Андрей задумался. Мысль о статистике действительно несколько настораживала.

– Чему вы радуетесь? – обиделась Катя, глядя на довольное лицо сыщика.

– Кажется, я нашел выход.

Туровский посоветовал Кате в самом деле, не откладывая это в долгий ящик, поехать в любой ближайший санаторий и провести там пару-тройку дней до Нового года. Этим они убьют по меньшей мере двух зайцев: отвлекут следствие и спрячут Серегину от преступников. Ведь, как ни крути, должен же Дед Мороз искать свой мешок с награбленными миллионами. А за эти дни сыщик обязательно выйдет на след грабителей и докажет, что Серегина не виновата. Деньги находятся под надежной защитой, а вот Катя – нет. Катя растерялась, она не знала, в какие санатории еще остались горящие путевки. Андрей посоветовал ей позвонить подруге и связаться с ее свекровью.

Василина Семеновна в течение пятнадцати минут решила проблему с отъездом Кати в санаторий «Светлая грусть» для лиц пожилого возраста с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Еще через пятнадцать минут после этого Алена, как верная подруга, прибежала к Катерине с лыжами Борюсика и своим новым спортивным костюмом.

Туровский спокойно ждал, пока девушки соберутся в дальнюю дорогу. Впрочем, санаторий «Светлая грусть» находился всего в двух часах езды от города, и почетная обязанность доставить туда Катерину выпала именно ему.

Место оказалось весьма респектабельным, расположенным в бывшей усадьбе какого-то богатого помещика. Двухэтажный дворец стоял в густом сосновом бору и пленял снежными лесными пейзажами. Отдыхающие прогуливались неподалеку от комплекса, наслаждаясь ароматами зимней свежести, а чуть поодаль сказочная заповедная природа казалась совершенно нетронутой человеком. Катерине здесь сразу понравилось, так что Андрей оставлял ее со спокойным сердцем.

На обратном пути он все-таки решил выполнить намеченное и заехать на квартиру Воскресенского, проверить, насколько тот жив, здоров, и вернуть ему телефон.

* * *

Олег Воскресенский жил один, это сыщик выяснил заранее, и был средней руки бизнесменом. Ему приходилось крутиться самому, так что поверить в то, что Олегу не хватало времени для личной жизни, Туровскому было легко. Он сам крутится как белка сразу в двух колесах, не успевая не только посылать милым дамам флюиды, но и смотреть на милых дам. Часто получалось так, что Андрей смотрел на клиенток, но это только от полной безысходности! Вот понравилась ему Галя Воронцова, понравилась, а когда, спрашивается, найти время для свидания с этой прекрасной девушкой? Он не может рисковать Катей Серегиной. Полное затишье бывает лишь перед бурей. Не совсем понятно, почему к ней не лезут преступники, но это всего лишь дело времени. Добрался-таки до нее Мочилов! И те доберутся. Пусть только попробуют сначала ее найти. Андрей нисколько не сомневался в истинности пословицы «Кто ищет, тот всегда найдет», но был уверен в том, что искать теперь им придется долго и он успеет принять необходимые меры.

Для начала поговорит с Воскресенским. Тот явно что-то скрывает, недоговаривает! Если он замешан в криминале, безусловно, Туровский не станет этого скрывать от официального следствия, но сделает все, чтобы помочь клиенту. Он же помогает Катерине, да еще как, не каждый сыщик возьмет на себя такую непосильную ношу, как два дела одновременно. Причем в каждое приходится окунаться с головой, сквозь пелену обмана, недосказанностей, хитрости всматриваться, что же там прячется на самом дне.

Зима – не лучшее время года для сыщиков. С одной стороны, на снегу остаются следы преступников, но, с другой стороны, в мороз никто не сидит на лавочках. А лучшие друзья сыщиков кто? Правильно, соседи. Еще лучше – бдительные соседи, каковыми являются всезнающие старушки. Туровский подъехал к дому Воскресенского и огляделся. К его великому сожалению, на лавочках никто не сидел, чего и следовало ожидать. В очередной раз проколоться и выбрать не ту тактику он не имел права. Пришла пора рубить этот гордиев узел с поисками Снегурочки Олега Воскресенского и начинать плотно заниматься более серьезным и масштабным делом Кати Серегиной. Если для Воскресенского поиски Снегурочки как забавное приключение, то Серегина находится в опасности, на нее давят с двух сторон: следователь и преступники. Где же они, кстати?

Но об этом потом, сначала Воскресенский.

Андрей вышел из машины и направился к подъезду. Кодового замка не было, дверь распахнулась без задержки и пропустила сыщика в темноту лестничной клетки. Примечательно, как отметил про себя Андрей, что в городе с наступлением вечера электрический свет включают только в квартирах. На улицах еще кое-как пытается сразиться с темнотой новогодняя реклама, но в подъездах ее нет, как нет и лампочек. Нужно будет подкинуть эту мысль тете Клепе, та проживает в частном доме и фактически не знает об этой проблеме. Можно выйти на демонстрацию с лозунгом «Даешь светлое будущее нашим подъездам!» или «Где луч света в темном лестничном царстве?». Активная жизненная позиция не даст тетушке сидеть при полном освещении в то время, когда ее приятельницы мучаются в потемках.

Андрей слазал в карман за мобильным телефоном и им осветил путь на третий этаж.

Перед нужной дверью он остановился и принялся думать над первой фразой. Если Воскресенский уже отошел от вчерашнего, а для этого у того была масса времени, то первая фраза станет началом последующего диалога или сразу закруглит его, как закруглил разговор Стоцкий.

«Олег, тебе грозит опасность! Олег, дружище, ты в полном дерьме! Олег, время пришло раскрыть карты...»

Туровскому ничего из пришедшего в голову не нравилось. Нисколько. Он переминался с ноги на ногу в своих лакированных туфлях на тонкой подошве и испытывал страшное желание закурить. Но с сегодняшнего дня он вроде как бросил эту вредную привычку. Впрочем, какая разница?! Андрей выкурит одну сигарету и снова бросит. Туровский полез в карман, достал сигарету и зажигалку. Но лишь только он взял сигарету в зубы, высек из зажигалки пламя, как оно тут же потухло от резкого порыва ветра.

– Не понял, – процедил Андрей, глядя на то, как от сквозняка распахивается незапертая дверь квартиры Олега Воскресенского. – Он что, на самом деле в полном дерьме?!

И Туровский медленно шагнул в мрак квартиры, прислушиваясь к звукам.

В комнате, где он оказался через пару секунд, стояла полная тишина. Из распахнутого окна рвался холодный ветер, безжалостно теребя шторы, словно порванные паруса застигнутого штормом корабля, слабый луч уличного фонаря освещал крайний беспорядок, остановившись отчего-то на лежавших на полу фотографиях, которые Андрей сразу узнал. Это были некоторые из тех, что давал ему Огурцов, а он показывал их Воскресенскому. Олег забрал с собой снимки, на которых девушки были хоть немного похожи на разыскиваемую Снегурочку. Над фотографиями висела телефонная трубка от стационарного аппарата и противно пикала. Вот это Туровский посчитал очень плохой приметой.

Если беспорядок мог говорить лишь о том, что бизнесмен живет полноценной жизнью закоренелого холостяка, что косвенно подтверждали разбросанные снимки девиц, то пикающая трубка наводила на мысль о грабителях. Туровский искренне пожалел, что его пистолет остался в бардачке автомобиля. Как он прокололся! Даже Катерина взяла с собой в санаторий оружие, пусть не боевое, но отпугнуть сможет, а прожженный во всех отношениях сыщик о своей безопасности не позаботился. Но он собирался не отстреливаться, а мирно говорить с клиентом.

После беглого осмотра Туровский понял, что разговаривать в этой квартире больше не с кем.

Он щелкнул выключателем и поморщился от увиденной картины.

Все в квартире Воскресенского было перевернуто вверх дном! Что там трубка, даже холодильник лежал на боку, тоскливо взирая на этот безумный мир людей распахнутой дверцей. Простая истина быстро дошла до сыщика. Пока он возился с алкашом и Катериной, квартиру Воскресенского грабили! В этом не было никаких сомнений.

Туровский как вкопанный остановился перед стеной с мещанским ковром и основательно задумался, рискуя получить по голове от спрятавшегося преступника. Впрочем, прятаться тому было негде – Андрей осмотрел всю жилплощадь бизнесмена.

На настенном ковре висело оружие. Он насчитал три сабли, два револьвера, кольт, один кинжал, очень похожий на кортики морских офицеров дореволюционного периода. Это, и только это, заставило его хорошенько задуматься. Можно бы ло предположить, что у Воскресенского искали деньги, но крупы, как ни странно, не переворачивали, горшки с землей тоже, и не только потому, что цветов у Олега не было в помине. Сыщик нюхом чуял, что в квартире Воскресенского искали определенную вещь, и это была не мелочь. Мешок с деньгами?!

Суровый взгляд его стальных глаз остановился на примятом ворсе ковра. Он подошел ближе и аккуратно провел по этому месту ладонью. Так и есть! Вверху крепился шуруп.

Совершенно очевидно, что на нем что-то висело! И это что-то напоминало очертаниями кортик, висящий рядом. Коллекция, безусловно, была небольшой, можно даже сказать, любительской, но сабли и револьверы наверняка стоили немалых денег, отчего же ими грабители пренебрегли? И ради чего они разворотили все остальное в квартире?

Он еще раз погладил шуруп. Вне всяких сомнений, здесь висел кинжал. Взяли именно его! Кто? Зачем? Для чего? Оставалась масса вопросов, на которые Туровский не находил ответа. И телефон Воскресенского как назло молчал. Андрей достал его и усмехнулся. Он был отключен, разрядилась батарея. Какая глупость! Солидный человек, бизнесмен, а пользуется дешевыми аппаратами. Он принялся в этом бардаке искать зарядное устройство, но вскоре плюнул на бесперспективное занятие и принялся просто искать все, что покажется ему интересным. Разумеется, перед этим он закрыл дверь на замок и цепочку, чтобы ему никто не мешал. Поиски прервал звонок стационарного телефона, трубку которого Туровский сразу после того, как увидел ее висящей и пикающей, положил на аппарат.

– Олег, – говорил нервным, прерывистым голосом Стоцкий, – какого черта?! Что с тобой случилось, ты не отвечаешь на звонки!

Туровский молчал, боясь спугнуть банкира.

– Зачем ты навел на меня сыщика, Воскресенский?! Приезжай ко мне, поговорим.

– Бу-бу-бу, – пробурчал Туровский.

– Что ты бормочешь?

– Бу-бу-бу...

– Я тебя не слышу! Перезвони!

Стоцкий отключился, и Туровский тут же набрал его номер, высветившийся на определителе.

– Бу-бу-бу, – начал Андрей.

– Что с тобой, Воскресенский?!

– Бу-бу-бу, ш-ш-ш-ш-ш...

– Что? Помехи на линии? Ладно, я к тебе подъеду сам!

– Бу-бу-бу...

Андрей довольно усмехнулся. Ему показалось, что он правильно поступил. Утро вечера мудренее, сейчас он закроет квартиру Воскресенского, благо ключи лежат на тумбочке в коридоре, а завтра подумает, что со всем этим делать. Хотя сразу ясно одно – нужно искать теперь не только Снегурочку Олега Воскресенского, но и его самого. Подозрения тети в том, что Олега похитили, имеют право на существование.

Довольный мелкой местью – ему нравилась мысль о том, что вредный холеный Стоцкий поедет через весь город только для того, чтобы попрыгать перед запертой дверью, – Туровский вышел на улицу. Город погрузился во мрак, не спасали одиноко висевшая на небе луна и редкие звезды, тускло освещающие снег. Андрей прошел к автомобилю и, когда сел в салон, прикинул, какой из магазинов может еще работать. Он собирался поехать и купить зарядное устройство для мобильного телефона Олега Воскресенского и выяснить, кто ему звонил, кроме Стоцкого, и по какому поводу.

Глава 7

В НАШИХ НЕСТРОЙНЫХ РЯДАХ СУЩЕСТВЕННЫЕ ПОТЕРИ...

Санаторий «Светлая грусть» для лиц пожилого возраста с нарушениями опорно-двигательного аппарата в целом Кате Серегиной не понравился. Хоть обстановка здесь была умиротворяющей, и тишина стояла успокаивающая, персонал подобрался добрый, отзывчивый, и лесной воздух казался хрустально-звонким. В комнате, куда поселили Катю, жила еще одна дама, Тамара, внешностью напоминающая грузинскую царицу. Катерина была уверена, что царица Тамара именно так и выглядела: высокая полная брюнетка с правильными чертами лица и властным характером.

– Кого? Ко мне? С какой это стати?! Что значит, номер двухместный?! А если вторая жиличка станет мне действовать на нервы? Тихая! Видела я таких тихих на болоте с чертями в обнимку!

Поначалу встреча была не из приятных, но позже все устаканилось. Катерине в целях налаживания добрососедских отношений пришлось выпить полстакана красного вина тайком от медперсонала санатория. Тамара к лицам пожилого возраста не относилась, как и сама Катя, и нарушений в опорно-двигательном аппарате у нее, как и у Катерины, не было. Зато был хороший знакомый, устроивший ее сюда совершенно бесплатно. А на халяву, как известно, и уксус сладкий.

– А ты ничего, – ухмыльнулась Тамара, разглядывая новую соседку, – не выделистая. Закуси яблоком, оно отбивает запах. А мне все равно, – она налила себе еще вина, – они меня все боятся. Надолго собралась здесь задержаться? Неужели на Новый год останешься? – Катя пожала плечами. – Бедняжка, – пожалела ее Тамара, – я завтра съеду, тут ловить нечего. Ты пей, не стесняйся, без допинга здесь жить нельзя, сама увидишь.

В обед они пошли в столовую. Головокружительные запахи низкокалорийных диетических блюд ошеломляюще подействовали на Катю. Она присела за стол, к которому подвела ее Тамара, и страшно, до желудочных спазмов захотела нормального человеческого борща. Вместо него хмурая официантка с видом великомученицы поставила перед ней тарелку с жиденьким протертым супчиком. Катя тоскливо подумала, что после нескольких дней диеты у нее тоже будет такая унылая физиономия.

– И я о том же, – хмыкнула Тамара, водя ложкой в супе, – зачем хромоногим диета?! Но ты поешь, подкрепи силы, вечером пойдем на танцы.

– На танцы?!

Катя изумленно огляделась. По залу осторожно передвигались при помощи палочек, ходунков пожилые люди. Она не смогла представить, как они будут танцевать.

– Видишь, – подмигнула ей Тамара, – за дальним столом сидят два перца? Выбирай любого, второй будет мой. Я к ним давно клинья подбиваю, они из всей здешней публики самые ходячие.

Катя перевела взгляд на дальний столик.

Никаких перцев она не увидела, там мирно сидели два старичка и с большим удовольствием хлебали суп, намереваясь попросить добавки. Поймав ее заинтересованный взгляд, один из старичков бодро вскинул голову, вытер рукавом рот и послал Катерине воздушный поцелуй.

Она испуганно отвернулась.

– Один на тебя сразу повелся, – обрадовала ее Тамара. – Ладно, забирай, мой будет лысый. Я вообще с третьим роман крутила, но его внучка вчера увезла. А что ты хочешь, дорогуша, – она заметила погрустневший взгляд соседки, – на безрыбье сидим, а годы идут. К тому же не замуж за него собираешься, а так, флиртануть, провести время с удовольствием.

Целью поездки в санаторий у Катерины был не флирт, а подпольная жизнь подальше от правоохранительных органов и преступников. Последние, как ни странно, волновали ее гораздо меньше, чем следователь Мочилов, вышедший на бывшую сотрудницу банка, которой достались украденные миллионы, в рекордно короткое время. И не важно, каким образом она получила мешок с деньгами, раз он был у нее, ее привлекут, Катерина в этом нисколько не сомневалась. Сначала посадят за решетку, а потом станут разбираться! Она читала эти страшилки про следствия и дознания. Ага, они ее будут пытать! И тогда она, слабая, ранимая девушка, выложит им все, что было и чего не было!

Катерина схватила стакан с компотом и залпом выпила.

– У меня еще одна бутылочка есть, – сочувственно сказала ей Тамара. – Я же говорила, без допинга здесь нельзя.

После обеда в санатории действовал тихий час.

Палаты погружались в обволакивающую тишину, казавшуюся Катерине полной безнадегой.

– Деньги есть? – спросила соседка, когда они вернулись в комнату. Катя кивнула. – Тогда пошли.

Они осторожно перебрались этажом выше, остановились перед одной комнатой и постучали.

– Девочки пришли, – обрадовался им открывший дверь пожилой господин в приличном костюме с бабочкой. Он пропустил их вперед и, сунувшись в коридор, внимательно огляделся по сторонам, – конспирация, девочки, конспирация обязательна!

Катя обомлела, неужели еще один грабитель банка?

Но, взглянув на стол и сидящих за ним благообразных старушек, все поняла. В этой комнате играли в карты. На деньги. Подпольное казино! Официально их закрыли. Теперь если ее не посадят за ограбление банка, то припишут подпольную игру. Интересно, за что дадут больший срок?

Эта мысль ее буквально преследовала, пока пожилой господин, представившийся Костиком, знакомил ее с остальными. Катя села за стол, альтернативой было лишь помереть от скуки.

Играли в покер, от которого Катя была далека, как Костик от времен своей молодости. Но ее тут же принялись учить, уверяя, что новичкам поразительно везет. Кате поначалу действительно везло. Но вскоре удача ей изменила, а потом она стала играть в долг. Она никогда не предполагала, что настолько азартна! К тому же в голову ударял хмель, разбавленный жидким супчиком и компотом, от каши с гренками она отказалась. И сидевшая рядом Тамара подначивала...

* * *

– Алена, да, мне здесь нравится, – тихо говорила Катя по телефону, когда они с соседкой вернулись в свою комнату. – Нет, на процедуры я еще не записалась, нет, на лыжах не ходила, нет, в лесу не была... Алена, я проигралась! Что значит, где? В игровой комнате. Да, это санаторий, а не казино, но... Не мучай меня! Привези денег. Только из тех брать не надо... У тебя нет? Тогда возьми из тех, я потом обязательно верну.

– Не переживай и зря подругу с места не сдергивай, – махнула рукой Тамара, доставая лыжный костюм, – я тебе еще одолжу на завтра. В город вернемся, тогда и отдашь.

Катя подумала, что в ее случае благоразумнее будет в «Светлой грусти» особо не задерживаться.

Тамара пригласила ее на лыжную прогулку, отмечая, что наконец-то нашла приятельницу со здоровыми конечностями и лыжами, и они отправились в лес. Вдохнув там полной грудью чистый воздух, Катерина умиротворенно улыбнулась. Все, она завязывает с картами и начинает вести здоровый образ жизни. Интересно, в тюрьме прогулки на свежем воздухе ограничены по времени?

Тамара бодро побежала вперед, прокладывая новую лыжню. Погода сегодня стояла на изумление хорошая, легкая оттепель нисколько не испортила впечатления от прогулки. И быстро наступающие сумерки только разочаровали.

– Кто-то кричит, – остановилась Тамара и прислушалась. – Какой-то идиот кричит «Уа!». Тут рядом поляна для шашлыков, они иногда до такой степени нажираются, что и двух букв связать не могут. А это, между прочим, заповедная зона.

– А кто нажирается? Кто?

– Бомжи разные из соседнего поселка. Но ты не волнуйся, утром их не бывает, они под вечер набираются до бесчувственного состояния. Никакой культуры питья!

Катерина как раз собиралась с ней согласиться, как внезапно из кустов на нее выскочила большая собака. Девушка отпрянула, не удержала равновесия и свалилась. Собака проигнорировала ее, пробежав мимо, направляясь в сторону, откуда доносился крик.

– Не бойся, это Петрович, овчарка сторожа, она не кусает отдыхающих.

Тамара помогла Кате подняться и посоветовала прогуляться на лыжах утром, когда в лесу действительно стоит полная тишина. Лично она собиралась на процедуры, нужно же сделать хоть парочку перед отъездом, вроде как в санатории была.

Катя с удовольствием согласилась утром повторить лыжную прогулку. Ей хотелось побыть в одиночестве, подумать, позвонить Туровскому, узнать, как у него продвигаются дела с ее алиби. При Тамаре это было делать неудобно, к тому же соседка, поначалу принявшая ее в штыки, теперь от Кати, как от лучшей подруги, не отходила. Катя понимала, насколько ее воздействие пагубно для тихой спокойной жизни в санатории, но шла у царицы Тамары на поводу, хотя правду сказать, не всегда.

– Подмигни ему, подмигни, – шептала Тамара за ужином, указывая на обеднишного старикана. – Тогда кавалер на танцах тебе обеспечен. Мужчину нужно поощрять.

– Этот... мужчина... не в моем вкусе, – прошептала недовольная Катерина.

– Госпидя, – всплеснула руками Тамара, – да мы разборчивые! Какие в твоем вкусе?

– Брутальные, серьезные, красивые, – пролепетала Катерина.

– Влюблена, что ли? – подозрительно посмотрела на нее Тамара. – Ты, подруга, давай это дело бросай. Сказки все это для взрослых. Что, печальный опыт еще ничему не научил?

Катя горестно вздохнула: да, у нее был печальный опыт, но подмигивать этому старикану она не станет. Он, поймав ее задумчивый взгляд, сам ей подмигнул.

– Ты пользуешься успехом у противоположного пола, Катерина, – довольно сказала Тамара. – Гляди, мужиками не разбрасывайся. Та, что идет за тобой, обязательно подберет, прикормит, пригреет, приручит. Оглянешься, будет поздно! Ну, это я в общих чертах, а, в частности, для новогоднего вечера и этот старикан сойдет.

Катя обрадовалась – за своими бедами и тревогами она совсем забыла про Новый год! А ведь сейчас в каждом приличном заведении устраивают корпоративные новогодние вечера. Она была до такой степени расстроена, что даже на елочки, усыпанные дождиком и увитые гирляндами, внимание не обращала. Катя привыкла к этим постановочным декорациям, где главное действующее лицо – Дед Мороз – ассоциировалось у нее с ограблением банка. Нет, не с миллионами, а именно с уголовным наказанием. А жизнь движется вперед, Тамара права, годы идут, нужно все-таки абстрагироваться и попытаться насладиться праздником.

Катерина задорно подмигнула старикану.

Тот открыл рот для воздушного поцелуя, но подавился недожеванной гречневой кашей и тяжело закашлялся, хватаясь за сердце. Сбежались нянечки, медсестры, работники столовой, деда уложили на носилки и вынесли из зала.

– Бум-с, – разочарованно протянула Тамара, провожая тревожным взглядом носилки с несостоявшимся кавалером, – в наших нестройных рядах существенные потери. На моего лысика даже не смотри!

* * *

Перед тем как отправиться на санаторное мероприятие, дамы пригубили вина для куража, храбрости и поднятия настроения. Катерина тоскливо подумала, что сопьется втихую и проиграется в пух и прах, если останется здесь еще на несколько дней, но вспомнила, что соседка собирается завтра уезжать, и воспарила духом. Катерина хотела оторваться на новогоднем празднике, после чего мирно и спокойно дожить до Нового года в этом тихом и безмятежном месте с алкогольными напитками, подпольной игрой в покер и бомжами на заповедной территории.

Зал, куда они пришли, как и столовая, был просторный. И был бы еще просторнее, не занимай его центральную часть огромная живая ель, разряженная всем, что нашлось под рукой у сотрудников санатория. На одной из веток среди старых елочных игрушек Катя заметила грушу от прибора для измерения давления, перевязанную серпантином. Да, санаторий явно не баловали излишним финансированием, а по доброй воле за отдельную плату там жила, судя по всему, одна Серегина.

Но Снегурочка, выскочившая сразу после того, как заиграла музыка «В лесу родилась елочка», выглядела довольно презентабельно. Она, как профессиональный массовик-затейник, – скорее всего, им Снегурка и была – собрала хромых, кривых, увечных, Тамару и Катерину в один большой хоровод, и толпа дружно зашагала вокруг елки. Из дружного шага выбивались две молодухи, вышагивающие дружнее остальных, ведь им не мешали палки и ходунки. Но настроение Катерины ничто не могло испортить. Она старательно радовалась жизни и празднику.

– Давайте позовем Деда Мороза! – предложила измученная Снегурочка после трех кругов ада, которые прошла вместе с контингентом санатория, бодро напевая про несчастную долю срубленной елки.

– Давайте! – обрадовался народ и хором завопил: – Дед Мороз! Дед Мороз!

– Совсем как в детстве, – пустила слезу Тамара.

– Да, – обрадованно подтвердила Катя, – только тогда мы звали Снегурочку.

– Мужчины в наше время стали дефицитом, – вздохнула соседка. – Дед Мороз!

Он неуклюже вывалился из двери – низенький, толстый Мороз в красной шубе, в валенках, с белой бородой и солидным таким мешком за сгорбленными плечами, и остановился прямо возле Катерины. Ей стало не по себе, веселость разом спала, ее место моментально заняла тревога. Катя с сожалением подумала, что зря оставила пистолеты на дне спортивной сумки.

– Давай, – прохрипел ей Дед Мороз, – давай быстрее, – и закивал, замотал головой.

– У меня ничего нет, – испугалась девушка, предполагая, что перед ней преступник. Они нашли ее! Сволочи! Лучше б ее нашел Мочилов! – Ни одного миллиона не осталось, я все их проиграла в здешнем казино! У меня и свидетели есть.

– Давай, тетка, маску поправь, ничего не вижу, – пробурчал Мороз.

И только теперь Катя увидела, что изборожденный морщинами лоб Деда Мороза съехал ему на глаза. Она в недоумении перевела взгляд на руки. Одной рукой тот держал мешок за плечами, а второй придерживал поясницу. «У него там пистолет!» – предположила Катя, находясь в полной прострации.

– У него там радикулит, – хмыкнула Тамара, поправляя неудачнику Морозу маску. – Давай, дедуля, скачи галопом, поддай жару. Обезболивающее вкололи?

– А то, прыгал бы я здесь, – усмехнулся Дед Мороз и поковылял к Снегурочке.

– «Здравствуй Дедушка Мороз, борода из ваты», – принялась восторженно декламировать та.

– «Ты подарки нам отдай, старый черт горбатый», – продолжила Тамара. – Единственный мужчина из сказки и тот с радикулитом! Завтра же перееду к желудочникам! Они все язвенники, жаль, что трезвенники. Это с другой стороны города. Давай со мной!

Катерина покачала головой, она не могла еще прийти в себя от шока. Как хорошо, что Дед оказался настоящим Морозом, то есть не совсем настоящим, но уж не преступником точно.

Она облегченно вздохнула, когда сказочные герои отправились восвояси и начались танцы. Здоровая, молодая Катерина пользовалась ошеломительным успехом, потанцевать с ней выстроилась целая очередь, впору было брать блокнот и записывать партнеров, чьих имен она даже не знала. И музыка уже была не детская, только по-прежнему наивная.

– «Я пригласить хочу на танец вас и только вас!» – лилась из динамиков старомодная песня.

И Катя кружилась в вальсе с ходячим дедом, который больше держался за нее, чем танцевал.

– «Трутся об ось медведи, вертится земля, ла, ла-ла-ла, ла».

И рядом с Катей дергалась в нервных конвульсиях пара старичков с тросточками, серьезно полагающих, что они танцуют.

– «Дурманом сладким веяло, когда цвели сады».

Тамара кружилась со своим лысиком, который устойчиво держался на ногах, и уже сияла от радости. Как мало нужно женщине! Всего лишь внимание мужчины.

Катя с грустью вспомнила Олега Воскресенского. Где он сейчас? Развлекается небось, бабник, по полной программе на корпоративах. Так и она развлечется!

– Разрешите пригласить?

– Разрешаю!

* * *

Голова болела так, словно по ней одновременно стучали колеса всех поездов метрополитена, вместе взятых. Олег Воскресенский открыл один глаз, поморщился, открыл второй и медленно обвел взглядом помещение, в котором проснулся. Разумеется, это было не столичное метро, хотя симптомы указывали на характерный стук состава. Дневной свет пробивался сквозь небольшое окно с пестрыми ситцевыми занавесками простого деревенского дома. Большая печка еще хранила остатки тепла. Дом, судя по всему, был деревянной избой, сложенной из бревен. На бревнах висели морды кабана, волка, лося и мелких диких животных. Воскресенский встал и, пошатываясь, подошел к рогатой лосиной морде.

– Откуда ты взялся? – пробормотал он, уставившись на нее. – И откуда здесь взялся я?

Рогатая морда усмехнулась, как ему показалось, и продолжила гордо пялиться на противоположную стену, где находилась дверь.

– А, – пробормотал Воскресенский и шагнул к двери.

Он распахнул дверь и оказался в маленьких сенях, откуда вышел сразу к заснеженному лесу. Ледяной ветер тут же бросил ему в лицо охапку колючего снега и протяжно завыл.

– Вой ветра, – вспомнил почему-то Олег, – сильно тревожит неустойчивую психику.

Он вернулся обратно, захлопнув дверь, и прошел за деревянный стол, уставленный тарелками и кастрюлями. Заглянув в одну из них, Воскресенский обнаружил вареную картофелину. На тарелках лежали засохшие корочки хлеба, остатки соленых огурцов и квашеной капусты. Совсем недавно здесь кипела жизнь, но теперь дом казался необитаем. Убедиться в этом было легко – в нем была всего одна комната, мебель которой составляли кровать, стол, два стула и ведро в углу за занавеской. На одном стуле сидел Олег, на другом валялось его стильное кашемировое пальто. Получалось, что он пришел сюда, разделся и лег спать. Замечательно! Только почему он пришел именно сюда?

Страшная догадка поразила его сознание. Он пришел сюда не сам, они его все-таки выследили и поймали. И теперь под страхом смерти пытаются вернуть деньги.

Воскресенский схватил стоящую на столе бутыль с мутной жидкостью и налил себе в стакан. Выпив залпом самогонки, он моментально протрезвел и вспомнил, что случилось накануне.

Олег выходил из дома Клеопатры Деонисовны, когда его подхватили сильные руки и куда-то поволокли. Затем они посадили его в автомобиль, это он помнит точно. А вот в автомобиле, где было жарко и уютно, он уснул. В памяти остались лишь слова мужиков, а его тащили мужики, это точно, про самолет или вертолет, тундру или лесоповал и их грубый смех.

Воскресенский резко вскочил, посуда на столе зазвенела, стакан отъехал в сторону...

Рядом со стаканом лежал диктофон. Такой доисторический диктофон, какой Олег использовал в начале своей карьеры, когда студентом подрабатывал в местной газете. Журналист из него не получился, зато пользоваться этим артефактом он умел. Олег включил запись.

«Привет, малыш, – защебетал приятный жен ский голос, – чтобы ты не терялся в догадках, знай, что я обращаюсь к тебе, Олег Воскресенский. Настал момент истины! Ты сейчас находишься в тысячах километров от родного города, в Сибири, в самой ее непроходимой точке. Как ты уже догадался, сидишь в охотничьем домике. Правильно делаешь, сидишь и сиди. Рыпаться не смей, иначе тебя ждет неминуемая смерть в тайге. Сам понимаешь, кругом ни одного поселения, ни одного человека, одни голодные кабаны да волки. Тебе никто не поможет, кроме меня. А я тебе помогу только в том случае, если ты скажешь, куда дел деньги. Когда будешь готов это мне сказать, возьми ракетницу с вешалки и выпусти ракету. Учти, придурок, она единственная, так что не трать зря. Понимаю, что говорить правду тебя не приучили с детства, но ты попытайся сделать это как можно быстрее, а то после того, как пойдут голодные галлюцинации, сделать это будет гораздо сложнее. Обидно ведь умирать в тридцать-то лет, дружок! Не правда ли? Чао, бамбино»!

После вступительной речи пошла похоронная музыка.

Олег выключил диктофон, посидел несколько минут, обдумывая ситуацию, и перемотал запись.

«Привет, малыш...»

Он прислушался к голосу, тот показался ему совершенно незнакомым. Он не знал ни одной женщины с таким низким, бархатным голосом! Зато он знал, что она от него требует. Хорошо знал, но признаваться не собирался. Ему все равно не поверят, что он, спасаясь от бугаев, выбросил в мусорный контейнер миллионы! И собирался сразу за ними вернуться. Но не получилось. Пришлось бежать на вокзал, кидаться в первую попавшуюся тронувшуюся от перрона электричку и делать вид, что он уехал. Олег заскочил в один вагон, преследователи в другой. Ему повезло, что они принялись прочесывать состав в противоположную от него сторону. Придурки не додумались разделиться! Олег выскочил из последнего вагона на первой же остановке и поехал к мусорке. Но мешка там уже не было.

Олег тяжело вздохнул и пошел к вешалке возле двери, там, среди ватников и бушлатов, висела ракетница. Олег покрутил ее в руках, сожалея, что это не полноценный пистолет, и положил на стол. Если ракета одна, то вряд ли она ему поможет. Внимание кого он привлечет в тайге? Медведя-шатуна и стаи волков. Маловероятно, что в охотничий домик забредут охотники. Может, и забредут, вот только времени их дожидаться у Воскресенского нет. Эти гады не оставили ему еды! Или признание, или голодная смерть.

Олег передернул плечами, ежась от неминуемой гибели. Признаваться ему не в чем, так что нужно будет начать пробираться к людям. Не может быть, чтобы в лесу не было пропитания. Едят же что-то зайцы. Воскресенский тоскливо подумал о том, что зайцы едят кору деревьев. Но в лесу полно грибов! Только не суровой зимой. Хотя, кто знает, вдруг ему повезет, и под снегом он обнаружит какую-нибудь замороженную чернушку?! Только бы не наесться глюкогенных грибов! А ягоды? Как он мог забыть о ягодах?! В тайге полно черники с клюквой! Или клюква растет на болотах? Какое упущение с его стороны, он не знает природу родного края. Впрочем, до его родного края тысячи километров. Но в любом лесу должны быть какие-то ягоды.

Ха! У него есть самогон. Если эту живительную жидкость растянуть на несколько дней...

Олег принялся наливать из бутыли в стакан самогон «бульками». Получилось, булек хватит на десять дней с учетом того, что он будет делать один глоток в день. Если под снегом он найдет чернику, она подкрепит его силы еще больше. Если не найдет, обглодает березу.

* * *

– Технический прогресс целиком и полностью на нашей стороне, – сказал сидящий спиной к двум бугаям в полутемной комнате черный человек, неотрывно глядя на экран монитора. – Если бы вы, придурки, не упустили Воскресенского в тот раз, тратиться на камеру слежения не пришлось бы!

– Кто же знал, что он прикинется Дедом Морозом, – почесал затылок шкафообразный бугай. – Мы с Петюней подумали, что это всамделишный Дед Мороз с подарками.

– Мы с Петюней, мы с Петюней, – сварливо передразнил человек за столом. – Два идиота. И этот, – он наклонился к монитору ближе, – третий придурок! Что он делает?!

– Картоху жрет, пьет самогон и надевает ватник.

– Собирается уходить?! После всего того, что прослушал?! До трассы Москва – Питер пять километров! Он что, обо всем догадался?!

– Я изображал самолет, как вы сказали, – испуганно начал оправдываться бугай. – Вот так!

Он расставил в стороны руки и загудел «у-у-у-у-у-у!».

– Нетрезвая жертва поверила, – закивал Петюня, – потребовала взлетных леденцов, коньяка и сексапильную проводницу. Бортпроводницу.

– Ну-ну, – хмыкнул человек за монитором. – Тогда он решил сходить до ветра? Но ему поставили ведро.

– Некоторые отсталые личности, – ухмыльнулся Петюня, – не знают о таком удобстве. Не знают, что можно сходить не только до ветра, но и на ведро.

– Берет с собой ракетницу...

– Решил признаться после облегчения, тем самым еще больше облегчить свою участь.

– Готовьте машину!

* * *

В голове Олега Воскресенского гулял вчерашний и сегодняшний хмель, и он чувствовал, что способен на подвиги. Оставаться и погибать в этой избушке ему не хотелось ни при каких обстоятельствах. Стрелять из ракетницы тоже. Выстрелить означало привлечь к себе внимание неизвестных преступников, сделавших за последнее время его жизнь совершенно невыносимой. Идти вперед – вот что собирался делать Воскресенский. Вот только где этот самый перед, он не знал.

Хорошенько запахнув огромный ватник, подвязав его найденной на полу веревкой, таким образом спасая себя от продуваний, Олег принялся искать шапку. Сибирь есть Сибирь! С ней шутки плохи. Борьба за выживание должна завершиться в его пользу, по крайней мере погибая, он будет знать, что предпринял все, что мог.

– Прости, Настена!

Шапки не было. Воскресенский взял несвежее махровое полотенце и обмотал им голову. «Да, – думал он, скрепляя полотенце прищепками, взятыми из сеней, – вот так живешь, живешь, и не знаешь, что в один далеко не прекрасный момент одни негодяи решат твою судьбу за тебя».

– Во! – он выставил руку с крепко сжатым кулаком к клыкастой морде кабана, показывая второй рукой неприличный жест. – На, откуси, зараза! Голыми руками меня не возьмешь! Кстати, о голых руках. – И Воскресенский принялся искать перчатки.

Естественно, что, впрочем, противоестественно, никаких перчаток в избушке не оказалось. Пришлось напялить на руки ватные рукавицы, торчащие из карманов другого огромного ватника. Тоскливо глядя на свои модные туфли, Олег чертыхнулся. До сегодняшнего дня он никогда не мерз, передвигаясь по городу на автомобиле. Но Воскресенский знал, что с Сибирью не шутят. Он выволок из-под кровати старые, изъеденные молью, серо-буро-малиновые валенки и, крякая от удовольствия, натянул их на носки, избавившись от туфлей. Оставалось позаботиться о пропитании.

Схватив со стола картошку, Олег жадно съел ее, подкрепляя силы самогоном. Светлого времени оставалось все меньше и меньше, нужно было добраться до людей до темноты, чтобы те не испугались его страшного вида. Олег, вспомнив про внешний вид, подумал, что ему следовало бы побриться. У него, как и у всех брюнетов, неопрятная щетина росла уже на второй день. Но бритвы нигде не было. Махнув рукой в рукавице на эти издержки цивилизации, Воскресенский вздохнул, сел на стул перед дальней дорогой, посидел немного и пошел к двери.

На пороге его тут же встретила веселая снежная круговерть.

– Совсем как у нас, – с горечью подумал Воскресенский, смахнув с лица скупую мужскую слезу. – Дьявол! – выругался он неожиданно. – Совсем забыл!

Олег вернулся в избушку за ракетницей.

«Теперь не повезет, – мрачно подумал он, – возвращаться – плохая примета».

Он решительно наполнил легкие воздухом, глубоко вздохнув, повернулся и вышел из негостеприимного дома.

Лес показался ему суровым и неприступным. Высокие сосны и ели, укрытые белыми шубами, стояли надменно, не награждая вниманием тех, кто суетился у них под ногами-корнями. Олег запнулся о корень, запорошенный снегом, и упал. Поднявшись, он почувствовал, как на лбу у него моментально образовалась шишка. Воскресенский приложил ко лбу снежный ком и застонал. Он думал, что в сибирских лесах гораздо больше снега! Ему пришлось идти аккуратнее. Впрочем, то, что сугробов было мало, вселяло надежду на поиски грибов и ягод. Олег присел и принялся откапывать в снегу растительность. Трава под снегом оказалась зеленой, ядреной, словно до этого не было здесь трескучих морозов под сорок градусов, а совсем недавно шел дождь. Олег сорвал травинку и пожевал.

– Есть можно, – хмыкнул он так, как обычно делал в ресторане, когда ему приносили фирменное блюдо.

Воскресенский нарвал себе еще немного травы и засунул ее в карман ватника. Легкой спортивной походкой отправился дальше туда, где светило солнце. Он не ориентировался на местности никоим образом, но предполагал, что там, где есть солнце, должны быть и люди.

Через полчаса похода по непролазной чаще (между прочим, ни одного кедра он так и не увидел, а собирался на него залезть и поискать кедровых орешков!) ноги отекли с непривычки и стали свинцовыми. Валенки намокли, ему стало жарко. И понятно, что погода на этот раз сжалилась над ним и послала оттепель. Но раздеваться Олег не стал, разумно предполагая, что если ему придется заночевать в лесу, так лучше это сделать в одетом виде. Он поправил на голове полотенце и пошел вперед.

– Следы! Следы! – закричал Воскресенский, приглядываясь к размазанным на мокром снегу отпечаткам человеческих ног. – Люди! Здесь есть люди! Где вы?! Уа! Уа! Тьфу, ты! Ау! Ау! Люди!

Он достал ракетницу и потряс ею в воздухе. Но, передумав, засунул обратно в ватник.

– Смутные сомнения гложут мою душу, – сказал сам себе Воскресенский и аккуратно поставил на след свой валенок. – У-у-у-у! – взвыл он от ужасного открытия. – Сволочи! Гады! Нелюди!

Следы были его, Олег ходил по кругу.

Напрягая свой мозг, Воскресенский принялся вспоминать школьную программу. Умирать не хотелось! Вспомнились учительница ботаники Клавдия Петровна и мох, растущий на деревьях. Он должен был расти с какой-то определенной стороны и что-то этим самым обозначать. Но что?!

Ища на деревьях мох, Олег ходил от одного дерева к другому, его привлекали те, на которых мох казался больше и гуще. От прогулки по свежему воздуху внезапно разыгрался аппетит. Сорванная ранее трава не помогла утолить голод. Олег прикинул, время должно было двигаться к ужину, как раз часов в шесть он обычно заезжал в кафе перекусить. При мыслях о еде желудок выдал такие спазмы, что Воскресенский пожалел женщин, сидящих на диетах. Худеть он не мог! Жир должен был способствовать защите организма от переохлаждения. Олег кинулся на землю и принялся искать в снегу еду.

Внимательно разглядывая найденный корешок, очень похожий на корень одуванчика, краем глаза Воскресенский заметил, как мимо него пронеслась... белка! Она прыгала нагло, распушив облезлый хвост, и держала в лапах сморщенный гриб.

– Вот зараза, – побежал за белкой Воскресенский, – на твоем месте должен был быть я!

Но делиться с человеком белка не собиралась, она махнула хвостом и скрылась в дупле.

После нее из наступающего сумрака появилась оскаленная волчья морда. Она смотрела на Олега из кустов, не мигая и нюхая воздух черным носом. Воскресенский нащупал в кармане ракетницу. Черт с ними, с преступниками, пусть они его найдут опять, зато он защитит себя от волчьей стаи. Стаи не было, морда была одна. Страшная, неприятная морда злобного зверя.

– Мы с тобой одной крови, – попытался договориться со зверем Олег.

– Ры-ы-ы-ы, – недоверчиво ответил зверь, отступая в кусты.

– Сейчас набросится, – подумал вслух Олег.

И перед его глазами промелькнула вся жизнь. Мелькнула она как-то неопределенно и быстрыми двоящимися кадрами, а вот на кадре со Снегурочкой в белой шубке задержалась. Незнакомка стояла с авоськой пустых бутылок и огромной спортивной сумкой в руках и ласково улыбалась Воскресенскому. Тот понял, что начинает бредить, и заранее попрощался с ней.

Зверь с перекошенной мордой недовольно понюхал хмельной воздух, идущий от Воскресенского, и звонко гавкнул.

– Гав! Гав! – сказал «волк» и убежал, как показалось Олегу, в чащу леса.

– То-то же, – помахал ему вслед кулаком Олег. – Будем жить! Буду жить! Так, а жрать-то как хочется. Так хочется, что готов жениться на кастрюле с борщом, лучше на Снегурочке...

Блуждающая улыбка осветила его мужественное лицо, он привалился к дереву, на которое забралась пронырливая белка с его грибом, и закрыл глаза, собираясь немного вздремнуть. Лес вымотал его силы. А ведь последний раз он был на природе летом, когда ездили на Волгу и жарили шашлыки. Но Волга – это не лес, а лес – это не Сибирь. Врут, в Сибири в декабре вовсе не холодно.

Глава 8

ВЫ-ТО КАК ОКАЗАЛИСЬ ЗАМЕШАННОЙ В ЭТО ДРЯННОЕ ДЕЛО?

Утром следующего дня зима поняла, что едва не сдала позиции, и ударила крепким морозом по подтаявшему снегу. Но Катя все равно решила покататься на лыжах, чтобы развеять грусть и сомнения. Тамара напоследок занялась процедурами и массажем, оставив ее одну. Одиночество нисколько не пугало девушку. Она ехала по вчерашней лыжне и наслаждалась природой, думая о том, какие они с Тамарой разные, хоть и одинаково одинокие женщины. Тамара старше ее, и это показательно. Она каждый шанс использует как последний. Неужели пройдет несколько лет и такой хапугой станет Катерина?! А как же любовь и личное счастье с по-настоящему дорогим тебе человеком? Она откажется от своих принципов и начнет в поисках знакомств скитаться по санаториям и профилакториям. Какой ужас! До чего Катерина дожила! Нет у нее счастья ни в личной жизни, ни в общественной. Там вообще грозит тюрьма, хоть Туровский сегодня утром ее обнадежил, не раскрывая карт. Он до чего-то там докопался, этот мужественный сыщик. Как он хорош, особенно когда думает, тогда становится похожим на философа, который прожил жизнь в бочке, по крайней мере, бочковые философы именно такими представлялись в ее пылком воображении.

А еще пылкое воображение, как назло, рядом с образом сыщика выписывало Олега Воскресенского. Для определения качеств привлекательного брюнета у Катерины не хватало слов. Вот если бы они встретились в иной, более спокойной обстановке, где не было сыщиков, ограб ленного банка, мешка с миллионами. И чтобы он не искал прекрасную незнакомку, а смотрел влюбленными глазами лишь на нее. Да, это бы ло бы просто здорово! От этих мыслей Катя разрумянилась и прибавила ход.

Бомж лежал под сосной и «давал дуба». Она заметила его не сразу, испугалась и остановилась, не зная, что предпринять. В карманах короткой белой шубки из «рыбьего меха» лежал телефон и пистолет-зажигалка, и Катя замешкалась, решая, чем воспользоваться в первую очередь.

– Умираю, – подумал вслух Олег Воскресенский, когда перед его глазами из небытия возникла Снегурочка в белой шубке с пушистыми ресницами, на которых не таяли снежинки.

Он так и проспал ночь на морозе, впрочем, мороз ударил только под утро, но Олег успел замерзнуть. Как ни странно, очень замерзли коленки, потому он не мог сразу подняться и собирался их хорошенько растереть. Но как раз перед этим показалась она.

Сомнений быть не могло! Это была та самая девушка, которую он видел в то роковое утро, когда вернулся за своим мешком к помойке. Она и сейчас такая же: в белой шубке, в белой шапочке, с пухлыми губками и голубыми глазами. Черт! Он еще так молод, а уже приходится погибать. Ясно, что Снегурочка – простой глюк. Откуда она могла взяться в далекой Сибири?!

Воскресенский тяжело вздохнул и отмахнулся от навязчивого видения. Он сел и, простонав нечто невразумительное, начал растирать замерзшие колени.

– Живы? – почему-то обрадовался прекрасный глюк и захлопал ресницами.

– Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, – продекламировал с чувством Воскресенский, наплевав на собственное здоровье. – Я уже в раю?

– Нет, – сказала Катерина бомжу, который ей кого-то смутно напоминал, – вы в «Светлой грусти».

– Ах, грусть моя светла, – продолжил Олег, приглядываясь к Снегурочке. – Не может быть!

– Не может быть! – вскричала Снегурочка, разглядывая Олега.

То, что перед ней никакой не бомж, а Олег Воскресенский, Катя списала на похмельный синдром. Вчера они с Тамарой выпили целую бутылку вина, а затем вторую! Соседке хоть бы что, а Катерине алкоголь в таком количестве сильно ударил в голову. И сегодня она расплачивается за это. Дожила, теперь в каждом первом попавшемся бомже ей чудится Воскресенский!

Олег протер лицо снегом. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Она никак не могла перенестись за тысячи километров. У него путаное сознание от голода и холода, раз в каждой первой встречной девчонке он видит вредную девицу Серегину, клиентку сыщика Туровского. Впрочем, не такая она была и вредная, он даже пытался за ней волочиться, набивался в провожатые.

– Вы из соседнего поселка? – поинтересовалась Катя, глядя на грязного, заросшего двухдневной щетиной мужика, голова которого была перемотана несвежим полотенцем с прищепками.

– Как сказать. – Воскресенский встал и затопал сырыми и ледяными одновременно, не успевшими высохнуть, валенками. Он отчего-то боялся поднять на нее глаза и посмотреть.

– Это вы вчера кричали «Уа!»?

– Я кричал, как полагается, «Ау!», – поморщился Воскресенский. – А что, тайга обитаема?

Он постепенно приходил в себя и все больше понимал, кто стоит перед ним. Во-первых, девушка из плоти и крови, во-вторых, та самая Снегурочка, в-третьих, она же Екатерина Серегина.

– Вас тоже похитили? – прошептал Олег, поднимая наконец-то взгляд и медленно приближаясь к ней.

– Кто? Инопланетяне? – Катя на всякий случай начала снимать лыжи, собираясь отпрыгнуть в сторону.

Мужчина явно перепил и теперь у него белая горячка?

– Так это точно вы! – упершись в нее взглядом, пробормотал Воскресенский. Он стоял в двух шагах от Кати. Пока она снимала лыжи, расстояние между ними значительно сократилось.

– Олег, – пробормотала пораженная Катя, – а это точно вы?!

– Рассказывайте! – с жаром воскликнул Воскресенский, хватая девушку за руку. – Они вас пытали?! Издевались? Морили голодом?!

Катя обреченно кивнула. Еще бы! Разумеется, в этом санатории она постоянно недоедала! Только вот насчет издевательств он явно палку перегнул, хотя как сказать...

– Сволочи! – Олег погрозил кулаком кому-то в чащу леса. – За что? Вы-то как оказались замешанной в это дрянное дело?

– Я? – Катя растерялась. – Если я вам расскажу, не поверите.

– Рассказывайте! – приказал Воскресенский, подхватывая лыжи и девушку за талию. Наплевать, что ее знобит, главное, какая удача! Он наконец-то в этой глуши встретил человека! Да еще какого! – Путь у нас долгий, – рассудил Олег, – до ближайшей заимки, думаю, километров сто пятьдесят. Пойдем на солнце, питаться будем грибами и ягодами. – Он вспомнил белку. – Питаться будем ягодами, грибы сожрали белки.

– В обед, – подала голос изумленная Катерина, – обычно дают супчик.

– Придется обойтись без него, – с мрачным сожалением заметил Олег.

– Да? Ну да. Только, может быть, прежде чем проделать такой огромный путь, все-таки зайдем в санаторий?

– В санаторий? – удивился Воскресенский, скинув при этом мешавшее ему полотенце на снег.

Катя повернулась к нему и пригладила взъеро шенные волосы, испытывая огромное удовольствие. Только сегодня она думала о нем, и вот он перед ней. Странный, очень странный, но он. Конечно, проблему с пьянством придется решать долго и упорно, но Катерина станет лечиться вместе с ним! Она его не бросит.

Олегу было чертовски приятно, когда руки Кати коснулись его волос. Он уже забыл, что выглядел не лучшим образом, но в такой обстановке ему должно быть простительно. Собственно, а какая такая обстановка? Они одни на сотни, тысячи километров посреди тайги. Они одни. И он хочет ее поцеловать! Этого не может быть, но ведь она его Снегурочка! Он искал ее и брошенный мешок с деньгами.

Катя, пока Олег раздумывал, опустила руку на его лоб и резко отдернула ее.

– У вас температура! – всполошилась она. – Никаких походов! Сейчас же возвращаемся в санаторий под наблюдение врачей!

– В санаторий?!

– А как вы думали? Разгуливать с таким жаром опасно для вашего здоровья! Мы потом, Олег, с вами обязательно пойдем в тайгу, за сотни и тысячи километров, – принялась она его уговаривать, подхватывая под локоть и настойчиво направляя в сторону санатория. – Встретим белок, поедим ягод...

– Ягоды отвратительные на вкус, – признался Воскресенский, позволяя девушке его куда-то вести. – Совершенно безвкусные.

– Мы возьмем ягоды с собой, – успокаивала его Катя. – Бросьте лыжи, я потом их заберу, здесь красть некому.

– Еще бы, – хмыкнул Воскресенский, – мы же в тайге.

– Бредит, – печально вздохнула Катя и быстро повела Олега дальше.

* * *

Перед черным ходом в корпус Катя растерялась. Она вспомнила, насколько строгий пропускной режим в санатории и суровые охранники, бдительно несущие службу днем. Проскользнуть незамеченным можно легко ночью, но дотемна ждать нельзя – у Олега температура, а в санатории врачи. Катя достала мобильный телефон и позвонила Тамаре. Как хорошо, что та дала ей свои координаты, чтобы Катя вернула долг!

Тамара появилась на крыльце с раскрасневшейся от процедур, недовольной физиономией.

– Нет, – решительно заявила она, оглядывая Воскресенского, – я говорила тебе вчера, что нужно подбирать мужиков, но не до такой же степени бомжей!

– Это не бомж, – покачала головой Катя, волнуясь, что Олег может обидеться.

– А кто это? – подняла вверх выщипанные брови Тамара.

– Кто я? – нахмурился Воскресенский, который медленно осознавал, что он находится вовсе не в безлюдной тайге. – Я ее жених!

– Жених, – растянула улыбку на царственном лице Тамара. – Я могла бы сказать «Видели мы таких женихов», но не скажу. Честное слово, первый раз такого вижу! Но дело, Катерина, твое. Паспорт есть? – Воскресенский покачал головой отрицательно. – Жених не ревнивый муж, не пропустят. Подождите меня здесь!

Она лихо подмигнула им и скрылась за дверью.

– Она что-нибудь обязательно придумает, – обнадежила Катя. – Совсем чуть-чуть осталось, и мы доберемся до постели. – Она покраснела. – Вы доберетесь до постели. Уверена, вам, Олег, необходим постельный режим.

Тот мало на что обращал внимание, разглядывая окрестности.

– Значит, это санаторий, и я не в Сибири, – бормотал он удрученно. – Мог бы догадаться! Они меня провели, как младенца.

– Кто они? – заинтересовалась Катерина.

– Откуда я знаю, – пожал плечами Воскресенский, – зря я, наверное, сыщику все не рассказал. Этого идиотского положения можно было избежать.

– Я рассказала Андрею все, – призналась Катя.

– У вас что, – внезапно прищурился Олег, глядя на девушку, – с ним тесные отношения?!

– У меня ни с кем нет отношений! – с вызовом ответила ему Катя, решив умолчать о двух свиданиях, назначенных ей вчера кавалерами пожилого возраста с нарушениями опорно-двигательного аппарата.

– Это хорошо, – улыбнулся Воскресенский. – Будем налаживать наши с вами.

– К чему загадывать? – пожала плечами Катя. – Вам сначала нужно прийти в себя.

– Мне достаточно выпить аспирина и забраться под душ, и вы, Катенька, меня просто не узнаете!

– Да уж, – согласилась она, – в таком виде я действительно вас едва узнала.

Через некоторое, весьма непродолжительное, время дверь снова распахнулась, и на пороге показалась Тамара. Она протянула Воскресенскому огромный гаечный ключ и приказала отвечать на все вопросы одним словом: «Сантехник».

Они прошли следом за ней. Бдительный охранник, разгадывающий кроссворд, мрачно перевел взгляд на троицу и застыл с вопросительным выражением на круглой физиономии.

– Проживающие! – Тамара сунула тому под нос пропуск. Катя последовала ее примеру.

– Сантехник! – Воскресенский показал охраннику гаечный ключ, который до этого прижимал к груди.

Охранник задумчиво кивнул и уткнулся в кроссворд.

– Ну, что я говорила?! – Тамара открыла дверь их комнаты. – Никакой бдительности! А если бы я несла ящик водки из соседнего поселка?! А у меня есть бутылочка вина!

– Нет, – испугалась Катя, – мой... жених... болеет!

– Тогда лучше рассол, – согласилась Тамара.

– Отчего же, – разомлел в тепле и уюте Воскресенский, – можно и того и другого. М-да.

Но Катя решительно сняла с него ватник. Под ним оказался костюм, в котором она видела его на празднике по случаю прибытия племянника у Клеопатры Деонисовны. Она испуганно зажала рот рукой, понимая, что похитители, о которых он постоянно твердит, выкрали его прямо с вечеринки.

– О, – удивилась приличному прикиду Катерининого жениха Тамара, – обувайте мои тапочки, у нас один размер ноги, а я пошла искать вам бритву и врача.

Когда они остались одни, Катя потребовала, чтобы Олег переоделся в ее махровый халатик. Его костюм был сырым и холодным. Олег не стал спорить, хоть ему хотелось чисто по-мужски воспользоваться ситуацией: прижать эту милую девочку к себе, расцеловать за то, что все так благополучно закончилось, за то, что с ней так хорошо, за то, что она вообще просто есть из плоти и крови. Но он вздохнул и отправился в душ, громко при этом кашляя.

– Я сбегаю в столовую за горячим чаем! – прокричала Катя.

Олег улыбнулся, ему нравилась ее трогательная забота.

В следующий час его, чистого, вымытого, бритого, все-таки уложили в постель и напоили горячим чаем. Узнав, что он голодный, Катя принесла ему из столовой суп с винегретом, блюда, которые Воскресенский с раннего детства терпеть не мог, но съел, не морщась. А затем пришел доктор с лекарством.

Тамара привела Костика, тот, на их счастье, оказался обычным районным терапевтом, так что инкогнито жениха среди медперсонала они сохранили. Костик заявил, что у Воскресенского переохлаждение организма, и рассказал трогательную историю, как он сам чуть не замерз после новогодних праздников по воле коварных инопланетян, ставящих на нем алкогольные опыты, оказавшись в холодном сугробе. Он дал Олегу таблетки, предупредив, что гораздо лучше для здоровья влить вовнутрь какую-нибудь горючую жидкость. Катя воспротивилась, заметив, что чай уже там есть и он, между прочим, с чудом найденным медом. Тамара вспомнила про отъезд, про вино и достала бутылку. Олег со вздохом отказался. Катя поблагодарила его глазами и присела на краешек постели, глядя на то, как под мерный гул голосов Олег засыпает.

Он так ничего толком не успел ей рассказать. Из обрывочных сведений Катя поняла, что его насильно увезли в охотничий домик на краю заповедника, сказав, что тот перелетел в сибирские леса. Судя по всему, мужественный человек не смирился со своим положением и решил пойти наперекор злодейке-судьбе. Да, судьба у него злодейка! Он признался, что замешан в скверном деле. А какое может быть дело, помимо ограбления банка? Ах, Олег ограбил банк! Точно! Это он бежал в одежде Деда Мороза, кинул мешок к мусорным бакам, а на следующее утро пришел за ним. Но он такой хороший! Не мог сделать дрянное дело просто так. Катя решила позвонить Туровскому. Все равно нужно было привезти Олегу другую одежду и забрать его отсюда. Катя тоже решила уехать, оставлять больного жениха в таком положении нельзя. Вдруг его снова попытаются похитить? Жениха...

* * *

Черный джип всю ночь проездил вдоль трассы Москва – Питер, дожидаясь, пока к ней выберется Олег Воскресенский. Но беглеца не было. Шеф принял решение вернуться к охотничьему домику ранним утром и попытаться пройти по следам. Следы вели по кругу. Пленник изгалялся над своими похитителями, как мог. Случайно заметив не следы, а целую дорожку, оставленную от ползущего тела, они пошли по дорожке. Она обрывалась возле дерева. Дальше шли десятки следов, потому что они вышли в парковую зону. Казалось, беглецу удалось скрыться.

Но ярко-красная ракета, вспыхнувшая в утреннем небе прямо над ними, заставила усомниться в удаче, сопутствующей беглецу. То, что ракетницу подобрал пенсионер Воскобойников, поджидающий на свидание у дуба ветреную Катерину, похитители не знали. А пенсионер просто решил вспомнить молодость и выстрелить из ракетницы так, как стрелял когда-то сорок лет тому назад. Довольный, что навык сохранился, он проследил за вспышкой, засунул найденную ракетницу за пазуху и продолжил ждать коварную Серегину.

– Он в санатории, – мрачно ухмыльнулся один из похитителей. – Ему не уйти.

И резанул себе по горлу ладонью.

* * *

Все складывалось, как нельзя плохо: Катерину пришлось спрятать, Воскресенский пропал, тетя не разрешала курить. Андрей, мрачно хмурясь, стоял у открытого окна кухни и осторожно дымил. Сигарета все-таки помогала ему думать. Он позаботился об алиби – включил газовую духовку и открыл дверцу, если что, скажет, это пахнет газом. Клеопатра Деонисовна, судя по тишине в доме, еще спала.

Племянник ошибался. Тетушка встала полчаса назад и, направляясь в ванную комнату, заглянула в гостиную. Она дернула шторы на окнах, несмотря на утренние сумерки, повернулась к картине и остолбенела. Мороз-воевода ей подмигивал! Клеопатра Деонисовна обладала твердой психикой и не позволяла всяким привидениям вносить сумятицу в ее спокойную, размеренную жизнь. Она села напротив картины, сложив руки на груди, и принялась внимательно наблюдать за полотном. Сказочный герой кивал, раздваивался, качался – одним словом, издевался над слабой беззащитной женщиной.

– Я от тебя избавлюсь! – не выдержав, заявила Морозу-воеводе Клеопатра Деонисовна, гордо вскинула голову и пошла принимать освежающий душ.

А Андрею пришлось срочно избавляться от сигареты, когда раздался звонок в дверь. Кого принесло к тете в одиннадцать часов утра, он не знал. Впрочем, пожилые люди страдают обычно бессонницей, так что ранний визитер наверняка один из ее приятелей. Андрей не ошибся, на пороге стоял Анатолий Сергеевич Пушкин. Они поздоровались, и тот сообщил о цели визита.

– Собственно, – сказал почти тезка великого поэта, – я принес Клеопатре Деонисовне мед. На днях пообещал свеженького, с пылу, так сказать, с жару.

– Зимой свеженького? – пожал плечами Туровский и проводил посетителя в гостиную.

Анатолий Сергеевич пожелал передать мед лично в руки тетушке со словесной инструкцией по его применению. Разумеется, все это показалось бы сыщику странным, но племянник уже знал, что начальник лесного хозяйства ухаживает за его тетей. Не заметить этого было просто невозможно. Клеопатра Деонисовна тоже довольно благосклонно относилась к господину Пушкину. Вполне возможно, в скором будущем маячила свадьба.

Андрей постучал в ванную и сообщил тете о визите.

Клеопатра Деонисовна не заставила себя долго ждать, она явилась перед гостем спустя час, приведя внешность в полный порядок. Все это время Туровскому пришлось поить Пушкина чаем и развлекать непринужденной беседой. Мысленно он готовился к тому, что Пушкин станет его новым близким родственником.

– Ву-а-ля! – Клеопатра Деонисовна возникла перед ними в образе повидавшей на своем веку дивы пятидесятых годов. Облегающее темное платье с белым воротничком и уложенные в пучок волосы, несомненно, ее молодили.

– Вы замечательно выглядите! – вдохновился Пушкин. – Божественно! Клеопатра Деонисовна, я собирался вам сказать, – он перевел глаза на Туровского. Тот принялся быстро пить свой чай, – сказать, что я принес вам меду!

– Неужели?! Не может быть! Как мило с вашей стороны! – всплеснула руками тетя, словно тот принес не банку, а золотой самородок, который откопал прямо у дома.

– Вероятно, мне пора, – решил Андрей, поднимаясь.

– Андрюша, милый, что ты, посиди с нами, – проворковала Клеопатра Деонисовна.

– Да, Андрей Александрович, – вяло кивнул Пушкин, – я сейчас расскажу, как делать компрессы с медом.

– А что, – удивился Андрей, – у нас кто-то заболел?

– У меня, – тетка показала на шею, – в горле першит. И мерещится всякая чушь.

Туровский собрал чашки, собираясь отнести их в кухню, когда Клеопатра Деонисовна принялась рассказывать гостю, как сегодня утром над ней издевалась картина.

– Не может быть! – искренне вскричал Анатолий Сергеевич.

Туровский хмыкнул, у влюбленных все чувства всегда преувеличены. Почему его тетушке не может ничего мерещиться? Он сам видел, как раздваивалась сабля.

– Я хочу избавиться от этой картины, – заявила Клеопатра Деонисовна.

– Совершенно правильно, – пламенно поддержал ее гость, – нужно избавиться от всего старья, что здесь висит!

Андрей усмехнулся и закрыл за собой дверь. Присутствовать при сцене обиды на «старье» он не собирался. Тетушка ни за что ни от чего не избавится, такова ее странная натура. Он помыл чашки с блюдцами, блаженно вдохнул слабый аромат сигаретного дыма и распахнул окно. Нельзя, чтобы он оставался, тетя будет разочарована.

Он сам в себе разочарован! Топчется на месте сразу в двух делах. Безусловно, кое-что есть, какие-то разрозненные факты, но слепить все вместе и подстроить под одну из версий у него никак не получается. Не хватает некоторых звеньев. И один из этих пробелов должен заполнить банкир Стоцкий. Андрей вышел в коридор и накинул пальто, сидеть дома и мешать Клеопатре Деонисовне устраивать личную жизнь он не стал. Поехал кататься по городу на машине, глядя на немногочисленных пешеходов, и как-то так получилось, Андрей и не понял как, машина остановилась прямо напротив ограбленного банка.

– Что ж, – прищурился Туровский, – сама судьба мне подсказывает. Нет, это мое чутье не дремлет.

Он заглушил двигатель и принялся анализировать вчерашнюю встречу со Стоцким.

* * *

Вчера Туровский с угрызениями совести воспользовался связями Клеопатры Деонисовны. Она позвонила нужному человеку, и тот поговорил с банкиром по поводу сыщика. Стоцкий сам перезвонил Андрею и пригласил его к себе в дом. Андрей моментально собрался и поехал. Он не успел наметить план беседы, но сомнения, тревожившие его в последнее время после исчезновения Олега Воскресенского, усилились во сто крат, когда Стоцкий проводил его в кабинет.

Он жил один, был разведен дважды, бывшие жены и дети обосновались в столице, куда банкир ездил на выходные, но не часто. Андрей, которому всегда было свойственно здоровое любопытство, поинтересовался снимком на столе Стоцкого. На фотографии была изображена обольстительная брюнетка. Стоцкий замешкался, и Андрей догадался, что это его любовница. Лично его интересовало лишь ее местожительство. Банкир оказался неоригинальным – она проживала в столице. Вот к ней Стоцкий ездил чуть ли не каждую субботу. Что это давало сыщику? Ничего, кроме того, что роковая красавица вполне могла подвигнуть банкира устроить ограбление банка. Разумеется, было странным, что Стоцкий с деньгами не исчез сразу. Судя по рассказу Екатерины Серегиной, все пошло не так, как рассчитывали грабители. Мешок с деньгами до Стоцкого не дошел. Он случайно попал к ничего не подозревающей девушке. И получается, что банкиру ничего не оставалось делать, как искать потерянные деньги. Странно, что сумма не такая уж и огромная. С ее запросами, Туровский вспомнил снимок холеной красавицы, потребуется гораздо больше.

Другое, а вернее, первое, что поразило сыщика, как только он переступил порог кабинета, была оружейная коллекция банкира, украшавшая стены комнаты. После ничего не значивших для расследования ответов на заданные вопросы: «Нет», «Не был», «Не состоял», «Не участвовал», «Не знал» – Андрей перевел внимание на оружие.

Здесь у Владислава Стоцкого неожиданно обнаружилось такое красноречие, о котором сыщик даже не подозревал.

– Обратите внимание, Андрей, – загорелся Стоцкий, снимая со стены одну саблю, – кривизна клинка начинается со второй трети, верхняя треть клинка – прямая, сабля подвешена на шелковой перевязи свободно, справа налево, чтобы острие было направлено вверх. Такие сабли находились на вооружении янычар-пехотинцев. Это одна из них. Моя гордость.

– Что вы говорите, – пробормотал Андрей, вспоминая квартиру Воскресенского с примятым отпечатком на ковре от кинжала.

– А это копия, но очень старинная, клинка князя Мстиславского, хранящегося в Оружейной палате Московского Кремля. Она также сделана из булатной стали. На клинке, посмотрите внимательно, находится крупная розетка с арабской вязью внутри: «Работал раб Всевышнего Абдул-Али Касым из Каира. Будет крепка защита во брани». Как вам?

– Нет слов, – признался Туровский. – А почему только копия?

– Раритетов на всех не хватает, – усмехнулся Стоцкий, – но подобные копии стоят огромных денег. Вы ведь понимаете, в определенных кругах принято делать действительно ценные подарки. В наше время хороший подарок для мужчины – холодное оружие. Я бы сказал, это элитный подарок.

– А как же суеверия? Дарить нож к ссоре.

– Суеверия остались в прошлом, откуда мы берем раритеты. Не станете же вы дарить деловому партнеру кружку с фирменным логотипом?! Такой подарок, – Стоцкий вытянул руку с саблей перед собой и покрутил ею по сторонам, она заиграла тусклым, зловещим блеском, – только подчеркнет ваши истинные намерения для делового сотрудничества. Смотрите сюда, – он приблизил саблю под нос Туровскому, – на обухе клинка между растительным орнаментом есть подтверждающая надпись: «Сабля княжь Федорова Михайловича Мстиславского». А?! Какова вещица?

– Занимательная, – согласился сыщик. – Сколько же стоит тогда настоящая сабля?

– Признаюсь честно, – вздохнул Стоцкий, возвращая саблю на место, – не одну человеческую жизнь.

– О-го-го, – пробормотал Туровский.

После этого банкир показывал ему еще что-то, тоже слишком дорогое для того, чтобы держать в доме, пусть даже хорошо охраняемом. Андрей напрямую спросил того, не боится, что украдут. Стоцкий усмехнулся: конечно, волнуется, но делает все возможное. От потенциальной кражи Туровский ловко повернул к состоявшемуся ограблению. Но банкир, как испуганная улитка, тут же захлопнул створки раковины.

– Олег Воскресенский тоже собирает холодное оружие, – как бы между прочим заметил Туровский.

– Знаю, – не стал отпираться банкир.

– Знаете, – констатировал сыщик, – тогда скажите, господин Стоцкий, где он сейчас находится?!

Лобовая атака ни к чему не привела. Или Стоцкий увиливал, или действительно ничего не знал. А про автомобиль сознался. Воскресенский приезжал к нему как-то на машине сестры. Где сестра? Бледное лицо банкира внезапно покраснело. Он ответил, что не знает.

* * *

Все это анализировал Туровский, глядя на то, как из дверей банка выбегает Галя Воронцова.

Он вышел из машины и пошел за ней. Разумеется, ему нужно было поговорить с симпатичной девушкой исключительно ради дела. Ради дела пригласить ее в ресторан вечером, впрочем, зачем ждать вечера, что там маячит поблизости? Кафе? Пригласить ее в кафе. Чем быстрее, тем лучше, пока она не скрылась в общественном транспорте.

Андрей догнал Галю и преградил ей путь.

– Ах, это вы! – обрадовалась девушка, но тут же обиженно насупилась.

– А это вы?! Галочка! – делано поразился Туровский. – Какая судьбоносная встреча. Простите меня, ради бога! Не смог. Не сумел. Был чертовски занят. Но постоянно думал о вас. Куда спешите?

– На обе-е-ед, но... вообще-то я на диете, могу и просто подышать воздухом.

– Зачем же, – Туровский взял ее под локоть, – я тоже как раз собирался перекусить. Галочка, а что здесь за заведение, прилично кормят?

И он повел ее в кафе.

Расположившись вольготно за столиком у окна, Андрей принялся ухаживать за Галей. Ему иногда требовались женское внимание, обожание, трепет, разумеется, он надеялся и на нечто большее, к примеру, ночное свидание, ничто мужское ему было не чуждо. Тем более в преддверии Нового года, когда все вокруг пропитано надеждами и романтикой. Гале он явно нравился, она хоть и обижалась немного, что Андрей не позвонил, не пришел, не повел в ресторан, но тот заверил ее в умопомрачительной занятости, девушка поверила. Еще бы не поверить! Его мобильник постоянно трезвонил, мешая сосредоточиться на простом, но таком приятном флирте.

– Извините, – спохватился Стоцкий по телефону, – вчера я не спросил, что случилось с Олегом? С ним ведь что-то случилось?

– Пока ничего не известно, – недовольно ответил Андрей, – он не отвечает на звонки. Ваш босс, – подмигнул он Гале, указывая на телефон, – только что звонил. Переживает. – Это придало ему вес в глазах скромной труженицы банка. – Как у вас там после ограбления?

– Тихо и спокойно, – сказала Галя, – словно никто ничего и не грабил. Только следователь Мочилов ходит к Владиславу Валерьевичу часто. Так говорит нам всем по секрету его секретарша. Они со следователем вечером инсценировали ограбление, мы смотрели. Так смешно было!

– Смешно? – удивился сыщик.

– Ну да, – наивно похлопала ресницами та, – милиционеры, переодетые Дедами Морозами, блестяще исполнили свои роли. Я вот думаю, а не они ли ограбили наш банк?!

– Не волнуйтесь, солнышко, – положил свою большую ладонь на девичью ладошку сыщик, – наша доблестная милиция найдет того, кто это сделал. Для нее это сущие пустяки. Ха-ха.

– Она, она, – раскраснелась Галя, – она... найдет! Я верю.

Дальнейшему процессу обольщения помешал очередной телефонный звонок. Андрей поморщился и подумал, а не выключить ли ему на часик телефон, но кинул взгляд на определитель номера. Звонила Катя Серегина. Скорее всего, подумал Туровский, ей надоело сидеть в санатории, и она рвется на волю.

Каково же было его удивление, когда Катя сообщила, что на волю они рвутся вдвоем с Олегом Воскресенским! Путаясь в объяснениях, она сказала, что Воскресенский спит в ее постели, а она просит Туровского приехать и привезти вещи, чтобы он переоделся.

– Замечательно, – прошептал Андрей, мысленно представляя счастливого соперника. Впрочем, завидовать ему было нечего, перед ним сидела привлекательная Галя Воронцова, которой он очень даже нравился.

Но негодование тем, что отвлекли от интересного процесса, испортило ему настроение. К тому же совесть внезапно начала терзать душу, укоряя в том, что Галя ему интересна лишь постольку, поскольку больше ничего интересного нет.

– Спит? – строгим голосом сказал Туровский Кате. – Пусть продолжает спать! Сидите тихо и не высовывайтесь. И никому больше не звоните. Особенно Стоцкому. Передай Олегу, чтобы своему приятелю Стоцкому не сообщал, где находится...

– Владиславу Валерьевичу?! – обомлела Галя Воронцова.

– Нет, – мотнул головой Туровский, – другому Стоцкому. Тот, другой, такая порядочная сволочь. Для него человеческие жизни – один взмах сабли. Это я не вам, Екатерина. Ждите, подъеду, как освобожусь. Постараюсь быстрее.

– Дела? – тоскливо спросила Галя.

– Дела, – вздохнул сыщик. – Вы, Галочка, кушайте, а вот мне придется питаться воздухом. Созвонимся?

– Созвонимся, – печально ответила она, провожая Туровского взглядом. – Ой, у меня же нет вашего номера телефона!

Но он уже не слышал. Бежал к машине, чувствуя, что Воскресенскому с Катей грозит опасность. Поехал сначала не в санаторий, а домой. Странную просьбу захватить одежду и обувь для Олега он все же решил выполнить.

Дома в гостиной сидели Клеопатра Деонисовна и Пушкин.

– Андрюша, у меня такая радость! – сказала тетка.

– Вас можно поздравить? – задержался Туровский.

– Да, – торжественно объявила Клеопатра Деонисовна, – меня можно поздравить! Я решила избавиться от старья! Анатолий Сергеевич поможет мне в этом. Все, что висит на этой стене, я продаю. И пусть Морозы подмигивают другим впечатлительным дамам.

– А, – протянул Андрей, стараясь удержать промелькнувшую мысль, – я подумал о другом. Но это тоже прогресс. Как только вы, Анатолий Сергеевич, уговорили тетушку? Я вас прошу, заберите и «Мальчика, показывающего пограничнику, где прячется шпион»!

– Нет, – возмутилась Клеопатра Деонисовна, – «Мальчика» не отдам! Ни за что! Это соцреализм! Память! Искусство!

– Анатолий Сергеевич, – подмигнул Пушкину Андрей, – я на вас очень надеюсь.

И он направился в свою комнату, чтобы взять свитер с джинсами для Воскресенского.

Глава 9

КИНЖАЛ КНЯЗЯ СЕРЕБРЯНОГО. ВСЕ НАЧАЛОСЬ С НЕГО

Тонкая лента проезжей полосы, обочины которой обрамляли высокие сугробы, не позволяла нестись во весь опор, как любил сыщик Туровский. Он спешил, чувствовал, что разгадка всей запутанной истории близка, стоит лишь сложить мозаику и посмотреть на получившуюся картину с неожиданной точки зрения. Многое, что видится нам на первый взгляд, становится совершенно иным при ближайшем рассмотрении. Андрей, на этот раз спокойно управляя автомобилем, хмурился, выстраивая логические цепочки.

Воскресенского похитили из-за пропавшего кинжала. Воскресенский сам сбежал на край света (безусловно, Андрей, как и большинство москвичей, явно преувеличивал расстояние) по причине страстной влюбленности в Катю Серегину. Никак иначе Туровский не мог объяснить внезапное возникновение клиента в санатории «Светлая грусть» одновременно с другой клиенткой. Нашел время крутить романы! Его ограбили, а он крутит любовь! Андрей не допускал мысли, что Олег мог сам устроить бардак в своей квартире, спрятать кинжал в другое место, а потом понестись вслед за понравившейся девушкой. Но Воскресенскому нравилась Снегурочка! После случившегося поиски Снегурочки придется остановить. К чему? Если только... Нет, этого не может быть. Такие совпадения бывают только в комедиях. Воскресенский – Дед Мороз, а Серегина – Снегурочка?! Очень смешно. Олег Воскресенский не мог ограбить банк. Или мог? Что Андрей о нем знает? Может, не знает, зато чувствует, а чутье сыщика еще ни разу не подводило.

Ворота на территорию санатория ему открыли сразу, как только он показал удостоверение внештатного сотрудника Управления внутренних дел РФ. Была такая славная корочка у сыщика. Мало кто знал, что должности внештатных сотрудников УВД некоторое время назад были упразднены, и покупались на эту корочку. Охранники открыли ворота и пропустили Туровского к дому.

Он легко отыскал комнату Кати Серегиной, остановился перед дверью и замер, прислушиваясь к голосам. Перегородки в санатории были тонкие, слышался буквально каждый звук.

– Еще ложечку, – требовательно говорила Катерина, – открываем ротик, глотаем супчик, поправляем силы, не отпихиваем мою руку! Добавка еще больше укрепит иммунитет, поставит на ноги, поддержит организм...

– Она что, нянчится там с каким-то инвалидом? – недоуменно пробормотал Туровский. Он ожидал проявления бурной любовной сцены, по крайней мере, и постучал.

– Зайдите!

Он зашел.

В небольшой комнатке с двумя кроватями за столом в махровом дамском халате и женских тапках на босую волосатую ногу сидел Олег Воскресенский и отчаянно кривил ртом. Рядом с ним сидела Катя Серегина и держала у его рта ложку с отвратительной жидкостью бледно-желтого цвета.

– Больше не могу, – простонал Олег и увидел сыщика. – Андрей! Наконец-то!

– Олег, – утвердительно, словно он осматривал музейный экспонат, сказал Туровский. – Катерина. Вы здесь и вы вдвоем.

– Это не то, что вы подумали! – покраснела Катя.

– А что он мог подумать? – поинтересовался Воскресенский. – Я не понял.

– Я тоже не понял, – заявил, бросая к его ногам сумку с одеждой, сыщик, – каким образом вы, господин Воскресенский, здесь оказались.

– Весьма странным, – вздохнул Олег. – Сегодня я готов все честно вам рассказать!

– Олега чуть не убили, заморив голодом и холодом, – заступилась Катя.

– Что вы говорите? – усмехнулся Туровский, останавливая насмешливый взгляд на тарелке с супом.

– Это третья тарелка! – брякнул Воскресенский. – Она помогла мне выжить. Не тарелка, разумеется, а Катюша!

– Катюша, – повторил сыщик, усмехаясь.

– Вы что-то имеете против этого? – грозно нахмурился Воскресенский.

– Ничего личного, – поспешил заверить его Туровский, усаживаясь на свободный стул. – Что случилось?

– Честно? – опустил плечи Олег, отодвигая тарелку.

– Нужно все рассказать честно и с самого начала, – кивнула ему Катя. – Андрей Александрович очень способный сыщик, он поможет тебе найти сестру.

– Так, – Туровский достал сигарету, – теперь мы ищем сестру? Огурцова с фотоаппаратом привлечь к розыскам?

– Да, нужно привлечь всех, – мрачно подтвердил Воскресенский. – Только я ее искал с самого начала. Безрезультатно.

– Здесь нельзя курить, – всполошилась Катя.

– Кругом ограничения, – буркнул Туровский, пряча сигарету. – Немудрено, что вы искали сестру безрезультатно. Нужно было сразу обратиться к специалистам.

– Это к Мочилову, что ли?! – поморщился Воскресенский. – После всего того, что произошло, я могу оказаться у него под колпаком.

– Мы вместе у него под колпаком! – вдохновенно воскликнула Катерина.

– Вы что, – изумился Туровский, – вместе грабили банк?!

– Все было гораздо хуже, – признался Олег, беря Катину ладошку в свои руки. – Сейчас я настроюсь и все расскажу. Это получается, что я вас нанимаю во второй раз или сумма гонорара останется прежней? Не подумай, Катюш, что я такой меркантильный. Просто у меня сегодня нет лишних средств... Я в ловушке...

– Я знаю, что вы должны Стоцкому и он требует долг, – перебил его сыщик. – Пусть очередные поиски пройдут за счет уплаченной суммы. Обойдусь без сантиментов, – остановил он благодарность Воскресенского. – Не тратьте времени понапрасну. Рассказывайте.

– Здесь? – огляделся Олег.

– Действительно, – нахмурился Туровский, – лучше нам поговорить в другом, более подходящем месте. Одевайтесь, мы подождем за дверью.

Катя поднялась и вышла следом за ним в коридор. Андрей вежливо поинтересовался, как она провела время в санатории, чем занималась, насколько отдохнула, чтобы окунуться в водоворот криминальных событий. Катя обрадовала его тем, что была полностью готова окунаться и не тряслась при мысли о следователе Мочилове. Что ж, это несколько улучшало положение дел. Ухудшало то, что должен был рассказать Воскресенский.

Они втроем вышли из санатория после того, как Катя выписалась и сдала комнату. Оставаться дольше здесь не имело смысла.

Автомобиль стоял на стоянке, привычно поджидая своего хозяина. Туровский открыл дверцы, Олег с Катей сели на заднее сиденье.

– М-да, – сказал Андрей.

– Извини, Катюш, – пробормотал Олег и пересел к Туровскому.

Судя по всему, дела у влюбленной пары – а в том, что эти двое влюблены друг в друга, у Туровского не оставалось никаких сомнений, – продвигаются к романтической развязке. Но сейчас нужно было сосредоточиться на деле.

– Ой, пистолет выпал, – ойкнула Катя, когда машина проезжала охрану у ворот.

– Я подниму! – тут же отреагировал Олег и нагнулся, шаря по полу автомобиля рукой.

В это время в ворота одновременно с автомобилем сыщика на территорию «Светлой грусти» пытался заехать огромный черный джип с тонированными стеклами. Сидевшие в нем бритоголовые парни внимательно поглядели на машину сыщика, покидающую территорию, пропустили ее, деваться им все равно было некуда, Андрей первый поставил колеса на середину въезда, и, взвизгнув от нетерпения тормозами, понеслись к корпусу.

– Бандюги какие-то, – произнесла Катя, хмуря брови.

– Вот, нашел, – обрадовался Олег, показываясь наверху, и протянул ей зажигалку.

– Так, – строго сказал сыщик, перехватывая ее из рук Олега, – в моей машине курить не запрещается! Кому не нравится, я открою окна.

– А куда мы едем? – вдруг поинтересовалась Катя.

– Да уж, – с благодарностью принимая от Воскресенского помощь при прикуривании, пробормотал Туровский. – К Олегу нельзя, там все перевернули вверх дном. К Катерине нельзя, там может быть засада от Мочилова. Ко мне нельзя – там тетя. Может быть, – он подмигнул Воскресенскому, – нагрянем к банкиру?!

Олег побледнел.

– Я дал слово, – начал он.

– Тем лучше, – заметил сыщик, – пусть узнает все как есть.

– Он расстроится, – вздохнул Воскресенский.

– Ничего страшного, – хмыкнул Андрей, – и поделом ему. Пусть не грабит банки!

Катя встревоженно засопела на заднем сиденье.

– Я не хочу ехать в логово преступника!

– Придется, Катюш, Андрей прав. Мы должны это сделать.

– Тогда знайте, – торжественно сказала Катя, – я вооружена и очень опасна! Лучше меня не трогать этому... бандиту! Кстати, Алене можно сообщить, куда мы направляемся? На всякий случай, ведь случаи бывают разные. Вдруг...

– Почему бы и нет, – пожал плечами Туровский, – никаких вдруг.

* * *

Катя тут же полезла за телефоном. Алена оказалась дома, где занималась разучиванием стихов с Борюсиком. Ему совершенно неожиданно Семен принес с работы пригласительный билет на городскую рождественскую елку, а бедный мальчишка ничего, кроме «В моих руках пистолет, отдай подарки, старый дед!», не знал. Вряд ли это понравилось бы сказочному персонажу, не нравилось это и Василине Семеновне, укорившей Алену в недостаточном воспитании сына. Катя облегченно вздохнула, хоть у ее подруги все в порядке, она привычно переругивается со свекровью. Интересно, а у Воскресенского есть родители? Она ни за что не станет жить со свекровью! Лучше, если они поселятся в ее маленькой квартирке. О чем она только думает?! О будущем, между прочим.

Она прислушалась к голосам мужчин. Они обсуждали предстоящий разговор, явно нелицеприятный для всех участников. Получалось, что каждый что-то скрывал: Туровский то, о чем уже догадался, Олег – правду, банкир, к которому ехали, часть этой правды. Только одна она была кристально чиста, как новогодняя снежинка, запутавшаяся в танцевальном ворохе себе подобных.

Алена перезвонила. Рассказывая о своих грустных делах, она не забыла спросить у подруги, как та отдыхает. Катя призналась, что сбежала из санатория, так и не сделав ни одной процедуры, но совершенно оздоровившись. После этого она решилась сообщить о том, куда едет вместе с двумя мужчинами.

– Они привлекательные? – встрепенулась Алена. – Держись за того, кто к тебе больше расположен. Не упускай свой шанс! Если появится третий и тоже окажется ничего, действуй по обстановке.

Катя хмыкнула и сказала, что последний шанс она использует у желудочников, после чего пояснила непонятливой подруге, что недалеко от их города есть такой санаторий для лиц с заболеваниями желудочно-кишечного тракта. Теперь там живет ее новая приятельница Тамара.

– Но мы отвлеклись, – спохватилась Катя, – дорогая подруга, если я не вернусь, то знай, что во всем виноват банкир Владислав Стоцкий.

– Ты что, – испугалась Алена, – взяла у него кредит на кофемолку?!

– Екатерина, – недовольно сказал ей Туровский, – вы преувеличиваете.

– Да, да, конечно, – поддержал его Воскресенский, – это я во всем виноват!

Катя обреченно вздохнула и выключила телефон.

* * *

Стоцкий встретил их довольно радостно, что никак не вязалось с выражением лица Воскресенского. Тот словно готовился взойти на эшафот и предстать перед топором палача.

– Я рад, что ты позвонил, – жал ру ку Олегу банкир, приглашая гостей пройти в гостиную. – Я рад с вами познакомиться, – обратился он к Кате. Судя по хмурому выражению ее лица, она была не рада. – Как вы нашли Олега? – обратился Стоцкий к сыщику.

– Я сам нашелся, – буркнул тот, проходя в комнату.

Они расселись, не дожидаясь приглашения хозяина. Катя почувствовала себя натянутой струной после того, как сняла шубку. В ней осталось оружие. Пусть не бог весть какое, но пугающее.

– Влад, – начал Воскресенский после непродолжительной паузы, – ради сестры я должен нарушить данное тебе слово.

– Она еще не нашлась? – нахмурился тот.

– Нет.

– Я ее найду, – пообещал Туровский, изучающим взглядом скользя по меняющемуся лицу банкира. – После того как на поверхность всплывут все подробности. Вам, господин Стоцкий, нечего беспокоиться. В принципе, я уже знаю, кто взял деньги из банка.

– Каким образом вы догадались? – скривился в усмешке Стоцкий.

– Одна милая девушка по имени Галя, сама того не подозревая, подкинула мне интересную мысль: все было похоже на то, что ничего вообще не было. Как я закрутил! Всем интересно?

– Вы еще спрашиваете! – возмутилась Катя, округляя глаза. Она не ожидала скорой развязки.

– Начну с того, что ваш город небольшой. Что это значит?

– Что?! – хором воскликнула троица.

– Это значит, что люди небольших городов больше подвержены слухам и сплетням. Для одного достаточно инсценировать ограбление банка с помощью мнимых преступников, переодетых Дедами Морозами, рассказать об этом следователю Мочилову, немногочисленному окружению... Впрочем, сначала вы, Владислав, рассказали немногочисленному окружению, а затем уж следователю. Но это не важно. Итак, достаточно рассказать об этом, и люди поверят. Даже те, кто не поверит, с удовольствием перескажут друзьям и соседям. Сарафанное радио работает с успехом. На вас работает.

– Да, – признался Стоцкий, – я все придумал. Ограбления не было.

– Я это понял, – кивнул сыщик. – Вы усыпили бдительность охранников в прямом смысле этого слова и спокойно вышли с деньгами из центрального входа. Никаких сказочных персонажей поблизости не было! Только не могу понять, почему вы положили деньги в мешок Деда Мороза?

– Не нашел ничего удобнее. А тут корпоративная вечеринка готовилась...

– Понятно. Вы сами вынесли деньги из банка для Олега Воскресенского и объявили об ограблении. Почему? Можно было утаить.

– Нельзя, – вздохнул Стоцкий, – в конце года любая недостача выплывает сразу, потому что идет тщательный подсчет по всем направлениям банковской деятельности.

– Постойте, – встряла Катя, – как это сам?! Это получается, что никакого ограбления банка не было и я страдала зря?! Я зря меняла внешность...

– Тебе, Катюш, и так тоже очень хорошо...

– Подожди, Олег! Я зря пряталась по углам и закоулкам...

– Я думал, – пожал плечами Туровский, – в «Светлой грусти» вам понравилось.

И он многозначительно посмотрел на Воскресенского.

– Ну да, – согласилась с ним Катя, опуская взгляд, – временами там было замечательно. Но все равно обидно!

– Я вас понимаю, – ободрил ее сыщик. – Теперь очередь господина Воскресенского признаваться.

– Олег, – всхлипнула Катя, – признавайся, только ничего не подписывай. Я юридически подкована, знаю, что они могут в протоколе такое написать...

– Катюша, это не Мочилов, а наш с тобой частный сыщик. И я ему полностью доверяю.

Андрей в знак благодарности кивнул.

– Да, Влад вынес мне десять миллионов руб лей в красном мешке для того, чтобы я отдал их бандитам, похитившим мою сестру.

– Понятно, – процедил Туровский. – Мозаика сложилась. Значит, дело было так. – Он довольно потер руки. – Вашу сестру по причинам, которые мы установим позже, похитили и запросили за нее выкуп. Вы обратились к своему другу Владиславу Стоцкому, и тот пошел на нарушения, инсценировав ограбление банка.

– Половина суммы была взята с моего счета, – признался Воскресенский.

– Я предполагал, – поморщился сыщик, – что ваш бизнес более прибыльный.

– Все средства вложены в расширение производства, – пробормотал тот.

– Вторая половина принадлежала лично вам, господин Стоцкий?

Тот утвердительно мотнул головой.

Туровский хмыкнул:

– Понятно, идем дальше. Стоцкий в ночь ограбления передает вам, Олег, мешок с деньгами, и вы направляетесь на встречу с бандитами.

– Да, они посадили меня в свой джип, а сами вышли и выстрелили из ракетницы. После этого им кто-то позвонил, я услышал разговор. Босс приказал от меня избавиться таким же образом, как он избавился от сестры. Я все слышал, не стал мешкать, накинул шубу Деда Мороза, что валялась у них на заднем сиденье, схватил мешок, какую-то бороду и побежал. Они сначала ничего не поняли, придурки.

– Олежек, – Катя села рядом с ним на диван и обняла его, – твоя бедная сестра...

– Я искал... ее тело...

– Вы бежали через темные переулки, в одном из которых решили избавиться от тяжелого мешка. Кинули его в мусорный бак, предполагая вернуться за ним позже, когда все успокоится. Не может быть, чтобы вы не заметили девушку у помойки!

– Я не заметил, – сказал тот. – А когда на следующее утро вернулся и увидел Снегурочку, тебя, Катюш, на меня напал какой-то ступор. Ты мне сразу понравилась, но беда с сестрой, потеря денег... я не мог думать ни о чем другом...

– Ты мне тоже сразу понравился, – соврала Катерина. На самом деле тогда она была так напугана происшествием, что едва держалась на ногах. Хотя привлекательного мужчину заметила на чисто интуитивном женском уровне.

– И я стал искать тебя, сестру, деньги. На самом деле я пять раз возвращался к этой проклятой мусорке.

– Олег позвонил мне ночью и сообщил, что деньги пропали, так и не доставшись бандитам. Те его ищут, а он ищет мешок. Нужно было что-то предпринимать. Нельзя допускать, чтобы пачки миллионов с логотипами нашего банка всплыли в криминальной среде, – мрачно сказал Стоцкий, – или у кого-то из обывателей. Пришлось бы объяснять, каким образом...

– И вы, – догадался Туровский, – сообщили об ограблении банка.

– А что мне было делать? Мешок-то потерялся.

– Но мешок не потерялся. Катя сказала мне, – поспешил обрадовать друга Олег, – что деньги нашлись!

– Да, – кивнул сыщик, – он у меня.

– Деньги у вас?! – обрадованно переспросил Стоцкий. – Все десять миллионов?!

– Не все, – призналась Катя. – Там не хватает нескольких тысяч.

– Спиши их на мой счет, – отмахнулся Воскресенский.

– Я брала в долг, я отдам, – принялась противиться девушка.

– Это я тебе должен за спасение жизни голодающего! – пламенно заверил ее Воскресенский.

– Достаточно, – прервал нежные прения Туровский. – Подведем итог. Деньги нашлись, ограбление раскрылось, действующие лица сняли маски. Самое смешное, я предполагал, что Снегурочка с Дедом Морозом – это вы, Катя, с Воскресенским. Очень смешно! Остается найти бандитов и вашу сестру. Что с вами сделали, Олег, когда похитили?

– Кинули в сторожку, сволочи, сказали, что отправили в Сибирь. – Ему стало стыдно. – Я не помнил, как летел на самолете. А вы, Андрей, считаете, что моя сестра жива?

– Он же им сказал сделать с вами то, что он сделал с вашей сестрой. Вы живы.

– Чудом. И это чудо рядом со мной. – Он нежно обнял Катерину.

– И все-таки будем отталкиваться именно от этого обстоятельства.

Стоцкому не терпелось поехать за деньгами, ему после праздников грозило служебное расследование. Он собирался пустить очередную утку, что грабители бросили миллионы в лесу, испугавшись возмездия, где их нашел частный сыщик Андрей Туровский.

– Деньги нашел, – пояснил Стоцкий, – а грабителей искать не будем.

Андрей ничего не сказал, пожав плечами. Если гонорар будет достойным...

В конце концов он не благотворитель и возьмет на себя львиную долю сокрытия чужой тайны. Правоохранительные органы за это по головке не погладят, над лицензией нависнет топор ликвидации. Впрочем, на то Туровский и профессионал, он сделает все, чтобы комар (Мочилов) носа не подточил.

– Так мы едем? – спешил Стоцкий. – Нужно убедиться, что сумма на месте.

Андрей остановил торопыгу суровым взглядом стальных глаз. Он знал – нельзя откладывать на завтра то, что непременно должен узнать сегодня.

– Почему похитили вашу сестру, Олег?

Воскресенский замялся. Стало очевидно, что это еще одна тайна, которую он не спешит открывать. Но сыщик уже чувствовал себя хитрым котом, потянувшим за ниточку целый клубок. Еще немного, клубок распутается, и все разложится по полочкам.

– Разумеется, чтобы получить выкуп, – недовольно ответил вместо Олега Стоцкий.

– Не надо, Влад, – сказал Олег, – я согласился открыть карты.

– Когда я в «Светлой грусти» так же согласилась открыть карты, – встревожилась Катерина, – то много проиграла. Но я все верну частями, мы с Тамарой договорились... Ну да. Это так, к слову пришлось. Хорошо, – она поймала на себе злой взгляд сыщика, – я лучше помолчу.

Катя чувствовала, что сыщик собирается помочь Олегу, но осторожничала. А вдруг Олежка признается, что его сестру похитили из-за того, что он кого-то обидел? Влюбил в себя девушку, поиграл с ней и бросил. Оказался прожженным бабником! Этого признания Катя боялась больше всего. Лучше бы Олежка кого-нибудь убил! Нет, она не кровожадная, просто очень не хочется разочаровываться в любимом человеке. Как хорошо, что мужчины не умеют читать мысли, ее мыслям они бы ужаснулись. Да, женщинам в некоторой степени свойствен здоровый эгоизм.

Туровский был уверен, что похищение не связано с бизнесом Воскресенского. В небольших городках, где все давно сложилось и поделилось, такая ситуация моментально взорвала бы тихое спокойствие горожан и развязала их языки. Показательным примером служит ограбление банка, о котором твердят изо дня в день по местному телевидению.

– Итак... – он внимательно поглядел на Воскресенского.

– Кинжал князя Серебряного, – пробормотал тот.

– Кинжал?!

Владислав Стоцкий поднялся и прошел в кабинет. Гостям было слышно, как он что-то отодвигает, отпирает, после чего раздались щелчок, скрип, захлопывание дверцы, что-то вновь пододвинулось и банкир возник на пороге гостиной. В руке он держал кинжал.

– Это настоящий кинжал князя Серебряного, – произнес он трепетным голосом, протягивая кинжал сыщику. – Эта бесценная вещь принадлежит моему другу Олегу Воскресенскому. Он передал мне его на хранение, пока обстоятельства складываются не лучшим образом.

Туровский догадался, что кинжал стал залогом весьма крупной суммы, вынесенной из банка Стоцким. Что ж, это больше похоже на сделку, чем на дружбу. Но разве он вправе судить? Финансисты странные люди.

– Сколько стоит эта вещица? – заинтересовался сыщик, разглядывая клинок. – Десять миллионов? А, нет, пять миллионов...

– Эта вещь бесценна, – повторил Стоцкий недовольно.

Андрей присмотрелся к холодному оружию. За все время пребывания у тети Клепы ему уже неоднократно приходилось сталкиваться с подобными образцами. Он тяготел к огнестрельному оружию, больше всего любил своего «макарыча», но этот нож показался ему интересным. Именно его отпечаток он видел на ковре в комнате Воскресенского, сомнений быть не может. Значит, Олег опередил воров и сам вынес кинжал из квартиры. Если эта вещь стоит таких денег, какая непозволительная беспечность держать его дома! Впрочем, банкир тоже держит оружие в доме, хотя у него есть прекрасная возможность воспользоваться банковскими ячейками. Ага, тогда эту красоту никто не увидит! Значит, получается, что преступник увидел в комнате Воскресенского этот кинжал и попытался его заполучить. Олег решил с кинжалом не расставаться, а откупиться деньгами. Когда друг пошел фактически на должностное преступление, вынес ему деньги, тот воспользовался моментом и сбежал с ними. Как опрометчиво! А если за это поплатилась его сестра? Из-за каких-то десяти миллионов рублей!

– Не находите нож волнующе прекрасным? А ведь его держал сам князь Серебряный.

– Позвольте, – встряла Катя, которой нож представлялся просто разделочным, если бы не богатая инкрустация, – но князь Серебряный выдуманный литературный персонаж.

– Историки ошибаются, – хмыкнул Стоцкий, возвращая кинжал Олегу, – князь Серебряный существовал на самом деле, и это его нож. Посмотрите только, разве могут быть подделкой эта дамасская сталь, изображение собора, старинный орнамент!

– В принципе, может, – сказал Воскресенский. – Похожие кинжалы сегодня изготавливают в традиционном стиле златоустовской гравюры, но они не передают всей красоты старинного оружия. Отличить их от настоящего легко.

– И стоят они намного меньше, – процедил Стоцкий.

– Сколько? – заинтересовался сыщик.

– Около ста тысяч рублей. Как вы понимаете, на порядок дешевле.

Туровский по роду своей деятельности уже сталкивался с коллекционерами, некоторые из которых оказались неадекватными людьми. Недостаточное литературное образование не позволяло ему рассуждать о существовании или вымысле князя Серебряного. Кто знает, сегодня говорят, что он просто литературный герой, а завтра отыщутся его дальние родственники. В истории искусства много еще белых пятен. Что говорить, если шесть тысяч рукописей самого Леонардо до сих пор не расшифрованы! Знанием этого факта Андрей Туровский весьма гордился.

– Кто хотел купить у вас, Олег, этот кинжал?

Воскресенский пожал плечами:

– Он звонил, мы с ним не встречались.

– И вы поверили его угрозам на слово? Или говорили с сестрой после похищения?

Олег рассказал, мрачнея с каждым словом, как ему позвонил неизвестный и предложил выкупить кинжал князя Серебряного. Олег отказался. Неизвестный звонил в течение двух месяцев, сначала прося, а затем требуя продать кинжал. Когда это надоело Олегу и самому маньяку, тот пригрозил, что заберет кинжал бесплатно. Тогда Олег отдал его на хранение Владу, это было накануне похищения Анастасии. А перед этим Настя Воскресенская вышла замуж за Родиона Дьяченко. Молодожены собирались отправиться в необыкновенное свадебное путешествие.

Они пропали оба.

На связь с родным братом Настя не выходила, это говорило брату о том, что вряд ли девушка жива. Олег винил себя в гибели сестры, винил себя за невольный порыв, за побег с деньгами...

– Уж лучше бы я замерз в Сибири! – простонал он, когда разбередил свою рану.

– Никто больше не погибнет, – поморщился Туровский, внимательно выслушавший душераздирающую историю. – Скажу больше, в этой запутанной истории вряд ли есть трупы.

Его взгляд повеселел, словно он о чем-то догадался.

– Значит, говорите, господин Воскресенский, ваши родственники собирались в необычное свадебное путешествие? Какие подробности этой поездки?

– Толком никаких, – поник Олег, – мы не успели с Настей поговорить, как это все произошло. Но знаю, они хотели отдохнуть где-нибудь на необитаемом острове и выбирали варианты. Я проверял, супруги Дьяченко границу Российской Федерации не пересекали.

– Их могли вывезти под чужими фамилиями! – сказала Катя, обнимая Олега, пытаясь успокоить. – Я видела фильм, как одну девицу накачали наркотиками и посадили в самолет. Там на нее, полуживую, никто не обратил внимания! Потом она вроде попала к сутенерам. А в другом фильме я видела, как девственниц продают в гаремы к султанам, а остальных бросают в притоны... Да уж, зря я это сказала. Лучше помолчу.

– М-да, – процедил Стоцкий, забирая кинжал князя Серебряного у расстроенного Олега. – Я верну его в сейф, заберешь, когда захочешь.

– Глаза бы мои на него не смотрели! – в сердцах бросил Олег.

– Если бы вы, Олег, не молчали, а рассказали сразу все по порядку, – зловещим шепотом произнес сыщик, – мы не потеряли бы столько времени! Я бы не потерял, занялся чем-нибудь полезным. Выяснил, например, почему воевода подмигивает тете и качается сабля в гостиной. Правда, с этим теперь тоже все понятно. Непонятно одно – кому это было нужно?! Кто этот коварный и ловкий преступник. Впрочем, на счет ловкости я дам ему фору.

– Составить список всех, кто заходил ко мне в квартиру два месяца назад?

– Не нужно, – пробормотал Туровский, думая о своем. – Вы могли упомянуть о ноже в разговоре.

– Тогда кто-то, пользующийся уважением, должен был это подтвердить, – не унимался Олег. – Так, любой может сказать, что у него в доме хранится кинжал князя Серебряного...

– Кинжал князя Серебряного, все началось с него...

– А кем закончится, Андрей? – прошептала Катя.

– Пока не знаю, – честно признался Туровский. – Но это дело времени. Поедем!

– Надеюсь, – обрадовался Стоцкий, – на этот раз вы согласны ехать к вашей тетушке?!

– Согласен.

Глава 10

КУДА ВЫ ДЕЛИ МИЛЛИОНЫ?! – ВЫБРОСИЛА НА ПОМОЙКУ!

Зимние сумерки надвигались быстро, с печальной неотвратимостью, прикрывая все тайны и преступления, словно действовали заодно со злодеем. Клеопатра Деонисовна стояла у окна в темной гостиной и грустно глядела во двор, где парковался автомобиль любимого племянника. Радость от его присутствия омрачал тот факт, что пожилая дама обо всем догадалась. Она корила себя, что была так беспечна и наивна, позволила обмануть, окрутить и втянуть в бесчестную игру, в которой наверняка уже были пострадавшие.

Андрей приехал не один, из его автомобиля вышли Катерина Серегина и Олег Воскресенский, а из другой иномарки резво выскочил молодой незнакомец. «Что ж, – вздохнула тетушка, – сегодня, по крайней мере, все раскроется. И пусть негодяю воздастся по заслугам!».

Клеопатра Деонисовна задернула шторы, включила в комнате свет и пошла открывать гостям дверь.

– Тетушка, познакомься, это Владислав Стоцкий.

– Очень приятно, голубчик, мы с вами где-то встречались. По-моему, на вернисаже.

– У вас отличная память, Клеопатра Деонисовна.

Официальная часть представления завершилась быстро, в воздухе витало напряжение.

– Что-то случилось? – встревожился Туровский, глядя на задумчивое, опечаленное ли цо тетушки.

– Ничего особенного, – пожала та плечами, направляясь в кухню. – Сейчас чай будем пить с малиновым вареньем, и я все расскажу.

– Я вам помогу, – предложила Катя, птичкой порхнув за Клеопатрой Деонисовной.

– Замечательно, милочка, мне с вами будет веселее.

Андрей потер лоб, тетя была явно чем-то расстроена.

– Пройдемте к мешку, – зловещим, требовательным шепотом сказал Стоцкий.

Андрей не стал с ним спорить, тот дрожал от нетерпения. Мужчины прошли в гостиную, которую украшала высокая ель, переливающаяся огнями, и уселись в кресла. Стоцкий нервно оглядел комнату.

– Где? – прошептал он сухими от волнения губами.

Андрей кивнул на елку. Там, спрятанный за большими игрушками Дедом Морозом и Снегурочкой, лежал красный пухлый мешок.

– Не может быть, – затрепетал банкир и бросился под елку, отшвыривая игрушки в сторону.

– Осторожнее, – поморщился Туровский, глядя на это действо, – не дрова кидаете, а сказочных героев. Им по меньшей мере лет пятьдесят, раритеты, почти как ваши ножи.

– Сравнили, – хмыкнул Воскресенский, но ухмылка тут же сошла с его удивленного лица.

Из-под елки с подозрительно легким мешком вылез Стоцкий. Он не мог говорить, руки его дрожали, голова болталась, как у китайского болванчика, брови нервно взлетали и опускались, рот открывался и закрывался. Довершающие эту неприглядную картину круглые, выпученные глаза делали его похожим на карпа, хитростью и обманом вытащенного из родной реки на берег.

Воскресенский вскочил, подошел к мешку и принялся развязывать бечевку. Они, ударившись головами, одновременно склонились над содержимым мешка.

– Денег нет! – трагически прорычал Стоцкий, которого наконец-то прорвало.

– Денег нет, – подтвердил Олег, вытаскивая из мешка скомканную газету, затем вторую, третью...

– Так вот в чем дело, – нахмурился Туровский. – Тетя! Тетя Клепа!

Он поднялся, чтобы пойти на кухню, но тетя с подносом, на котором дымился чай в чашках, уже стояла на пороге. Позади нее выглядывала Катя с вазочкой, наполненной вареньем.

– Нужно было меня предупредить, – пробормотал Андрей, глядя на расстроенное лицо Клеопатры Деонисовны. – Я бы предпринял какие-то необходимые действия, организовал поисковые мероприятия...

– Извини, Андрюша, – вздохнула тетя, – я сама только сегодня вечером обо всем догадалась. Чем ты можешь мне помочь? Убить этого подлеца и негодяя?!

– Если он в этом виновен, то убью! – рассердился Туровский.

– Кстати, Клеопатра Деонисовна, – подбежал к ней Стоцкий, – а кто он?! Кто та сволочь, что оставила под елкой пустым мой мешок?!

– Пустой мешок?

Клеопатра Деонисовна прошла к столу и поставила на него поднос. Катя прошла следом за ней и поставила на стол вазочку с вареньем. Она чувствовала, что в данной напряженной ситуации ей лучше помолчать. В последнее время, после того, как влюбилась в Олега, она как-то резко поглупела и стала говорить всякую ерунду.

– Пустой мешок? – повторила тетя, как бы заставляя себя вернуться на бренную землю. – Это я оставила его пустым под елкой.

– Эта сволочь вы?! – обомлел Стоцкий.

– Прекратите обзываться! – не выдержала Катерина. – В конце концов, это не только ваш мешок! Это общий мешок! Мы все привязались к нему, как родные.

– Извините, – пробормотал Стоцкий, опускаясь на пол возле мешка. – Я не это хотел сказать.

– Мешок, ах да... при чем здесь мешок, – вздохнула Клеопатра Деонисовна. – Усаживайтесь к столу, господа!

– Тетя, – вкрадчиво начал Туровский, – мы подождем, пока ты объяснишь, куда дела деньги из этого мешка. Хорошо? Когда будешь готова рассказать, расскажешь...

– Не говори со мной как с душевнобольной! – возмутилась она. – Мужчины так меркантильны. – Она повернулась к Катерине, та выдавила из себя понимающую улыбку. – Деньги, деньги, деньги! Их интересуют лишь деньги. Как больно! – Она схватилась за сердце. Андрей подошел к ней с предложением принести любое лекарство. – Таблетки не помогут, – всхлипнула Клеопатра Деонисовна, – когда болит душа. В нее наплевали! Мне наплевали в душу, как обидно.

– Мне тоже всегда бывает обидно, – сказала Катя потому, что Клеопатра Деонисовна обращалась только к ней, – когда в нее плюют!

– Может быть, – робко предположил Стоцкий, усаживаясь за стол, – вернемся к деньгам? Все-таки десять миллионов рублей не иголка в стоге сена.

– Десять миллионов рублей? – внезапно оторвалась от грустных мыслей о меркантильности мужчин Клеопатра Деонисовна. – Там была такая большая сумма? Надо же, а я не посчитала.

– Была?! – трагически прокричал Стоцкий, хватаясь за сердце.

– Мы должны принимать удары судьбы, – тетя снова обратилась к Катерине, – с высоко поднятым забралом, детка!

– Меня посадят, – простонал в это время банкир.

– А ты не воруй, – хмыкнул Туровский.

– Где-то я это уже слышала, – нахмурилась Клеопатра Деонисовна.

– Кинокомедия одна старая, там...

– У нас трагедия! – простонал Стоцкий.

– Никакой трагедии нет, молодой человек, – высокомерно заявила ему тетя. – Я вырву с корнем из своего сердца всякие воспоминания о нем.

– О моем мешке? – не унимался банкир.

– Что вы пристали ко мне с этим мешком?! – возмутилась Клеопатра Деонисовна. – Это так важно? – Племянник кивнул. – Хорошо, если это важнее моей растоптанной души и его преступных намерений, слушайте. Я не могла оставить деньги на виду у всех!

– Я же просил не заглядывать в мешок, – тихо, с укором напомнил Туровский.

– Настоящую женщину об этом можно даже не просить, – усмехнулась Клеопатра Деонисовна. – Я сразу проверила его содержимое. Безусловно, тот факт, что мой племянник совершил настоящий мужской поступок и ограбил банк, чрезвычайно приятен. Тем не менее от денег пришлось избавиться...

– Куда вы их дели?! – не выдержал Стоцкий, нервно подпрыгивая.

– Выбросила на помойку!

Рассказанная Клеопатрой Деонисовной в двух словах история показалась совершенно неправдоподобной! Она проверила содержимое мешка, промучилась весь день, после чего переложила их в спортивную сумку и отнесла в ближайший мусорный бак. Стоцкий сорвался с места и побежал к помойке. Воскресенский, чувствуя во всем этом свою вину, побежал следом за ним. Туровский, прежде чем уйти, осторожно спросил, в какой именно мусорный бак тетушка положила миллионы.

– В ближайший к подъезду или самый дальний, я забыла, – резко ответила она ему. – Бегите, мальчики, наши коммунальщики очистят контейнеры только после праздников. Дерзайте! Как я над ними пошутила?

Катерина непонимающе поглядела на повеселевшую Клеопатру Деонисовну.

– Неужели ты, деточка, думаешь, что я и правда могла выбросить деньги? Ах, если бы я была такой твердой и неуступчивой, он меня никогда бы не зацепил!

– Так они там ищут то, чего нет?!

– Иди, милочка, на второй этаж и принеси сумку из-под моей кровати. В ней, как говорит господин Стоцкий, десять миллионов. Осторожно, она тяжелая.

– Я знаю.

Она протянула Кате ключ от двери, выключила свет и принялась смотреть, как трое прилично одетых, холеных, ухоженных, пахнувших дорогим парфюмом мужчин рьяно роются в мусорных баках возле дома.

– Ищи, сыщик, – хихикнула она, глядя на родного племянника, с головой окунувшегося в подмороженные очистки.

Через полчаса троица вернулась. Выглядели они потрепанными, неухоженными и безумно огорченными.

– Денег нет, – тяжело дыша, произнес Стоцкий. – Какому-то бомжу сильно повезло.

– Денег нет, – повторил за ним Андрей и с настороженным сомнением поглядел на родственницу. – Что? Там их не было! За что?! За что, тетя?!

– За хамство и невнимание к моей скромной персоне. За вранье с сигаретами и алкоголем. За то, что не выслушали меня. – Она носком туфли подпихнула к банкиру стоявшую рядом спортивную сумку. – Я еще не сошла с ума, чтобы выбрасывать миллионы в мусорку. Как вы могли обо мне так подумать?

– Прости, тетя, – пламенно сказал Туровский, хватая сумку и подходя с ней к дивану.

– Если они там, – простонал Стоцкий, потянувшийся за ним, – я готов вынести целую дюжину ваших дурацких шуток! Извините, Клеопатра Деонисовна... О! А! Ух...

Мужчины уставились на пачки купюр с явным облегчением. Сидевшая за столом Катерина вытянула шею, боясь покинуть свое место и оказаться в оппозиции к хозяйке.

– Теперь вы довольны, – поинтересовалась тетя, – и готовы меня выслушать дальше?!

Туровский кивнул, двигая сумку с миллионами Стоцкому. Тот принялся вынимать пачки и нежно их пересчитывать. Олег напрягся. Только сейчас он почувствовал, что услышит нечто важное.

– Или нет, – поджала губы Клеопатра Деонисовна, – лучше я вам это покажу.

Она прошла к выключателю и погасила в гостиной свет. Стоцкий слабо пискнул, но спорить не решился. Клеопатра Деонисовна подошла к окну и отдернула плотные шторы. Через окно тут же проник тусклый свет уличных фонарей, освещающих хоровод снежинок.

– Что? – пробормотал Андрей. – Что мы должны увидеть?

– Смотрите на воеводу и саблю! – приказала тетя.

Андрей перевел взгляд на стену. Действительно, мистика продолжилась в отдельно взятой гостиной одного старинного дома. С картины подмигивал Мороз-воевода, рядом висевшая сабля двоилась, перемещалась, причем все это происходило поочередно: сначала подмигивал воевода, затем двоилась сабля. Туровский встал и прошел к окну. Он спиной закрыл часть оконного проема. Воевода с саблей притихли. Андрей отошел, мистические явления продолжились.

– Понятно, – процедил сыщик, – визуальный эффект, оптический обман или что-то в этом роде. Кто живет в доме напротив?!

Клеопатра Деонисовна, вздохнув, задернула шторы и включила свет. Она больше не казалась расстроенной. По всему было видно, что пожилая дама сумела взять себя в руки, теперь ее, как всякую нормальную, но обманутую женщину, занимала мысль о мщении.

– В доме напротив проживает Анатолий Сергеевич Пушкин. На самом деле, детка, его настоящая фамилия была Пупкин, но он ее поменял, кретин, решив, что «Пушкин» звучит благозвучнее. Сколько не меняй форму, содержание остается прежним.

– Согласна с вами, – кивнула Катя. – Я вот тоже покрасилась в брюнетку зря. Олег меня все равно нашел. Я снова не о том?

Туровский метался по комнате, как лев, загнанный в клетку. Когда он вышагивал туда-сюда, обычно думал. Хождение весьма способствовало мыслительному процессу. Остальные сидели молча и наблюдали за ним. Клеопатра Деонисовна, которой наконец-то удалось донести свою мысль до племянника, была чрезвычайно довольной.

– Я предлагаю его кастрировать, – мстительно сказала она.

– Пять миллионов двести тысяч... как жестоко! – не поднимая головы от пачек, разложенных на диване, сказал Стоцкий.

– Четвертовать, – прищурила глаза тетушка.

– Пять миллионов триста тысяч... ужас.

– Он что, уйдет от ответственности?! – возмутилась Клеопатра Деонисовна.

– Пять миллионов четыреста тысяч... ни за что!

Туровский выстраивал логическую цепочку, в которую четко входили все звенья. Он думал, что следует отдать должное его тетушке, вернее, ее проницательности. Сам он на эту фантасмагорию с подмигиванием и двоением внимание не обращал. Жалко тетю: постигшее ее разочарование в мужчинах в столь преклонном возрасте вряд ли пойдет на пользу. Но оно пошло на пользу ему. Туровский теперь знает, кто все организовал, и, главное, Андрей догадался, зачем преступник все это затеял. Нет, ничего не изменилось в его предположениях – все началось с кинжала князя Серебряного.

Остальное складывалось в неприглядную картину с разнообразными действующими лицами, среди которых оказалась похищенная сестра Воскресенского. Возмездие... разумеется, справедливое возмездие... может подождать, а вот Настю найти надо непременно. И нельзя это откладывать на завтра. Мало ли что может случиться темной ночью в охотничьей сторожке, где прячет ее начальник лесхоза! Воскресенский сам говорил, что едва не погиб от голода, его спасла Серегина. Но кто, как не они, спасут Анастасию?!

Андрей кинулся к телефону.

Через полчаса предметного разговора со следователем Мочиловым, Андрей знал номер телефона местного егеря. Ему пришлось рассказать Мочилову, что найден след украденных миллионов, и пообещать тому, что прерогативу найти деньги он предоставит официальным органам, выведя их прямо к месту хранения, которое, по его скромным предположениям, может находиться прямо в лесу. Мочилов поверил, предупредил егеря, и тот обещал оказать Туровскому полное содействие.

Еще через полчаса газик егеря стоял возле дома Клеопатры Деонисовны, и Андрей останавливал тетю от попыток первой залезть в него. Женщин на дело решили не брать. Объезжать сторожки направились Туровский, Воскресенской и Стоцкий со спортивной сумкой, которую он трепетно прижимал к груди.

* * *

Егерь Феофан Ильич оказался большим, грузным мужчиной с сединой на висках и веселым, балагуристым характером. Всю дорогу он веселил шутками и прибаутками мрачных друзей, а за это время они уже стали друзьями, изредка бросая взгляд на пустынную лесную дорогу. Она казалась дорогой в ад, внезапно проступившей из полного мрака благодаря неяркому свету фар старой машины.

Воскресенский со Стоцким, к большому удовольствию Туровского, не стали задавать лишних вопросов. Стоцкий только взял с собой пистолет-зажигалку, великодушно предложенную Катериной, а Воскресенский вооружился подарочным кольтом.

Андрей на этот раз не забыл своего «макарыча» в бардачке автомобиля. Он лежал у него в кармане и ждал своего часа, чтобы помочь при задержании преступника, если тот окажется на месте. В этом Андрей сомневался, но к встрече с неизвестностью был готов.

Охотничьих домиков на местных угодьях было всего четыре. Методом вероятности Туровский отбросил тот, где недавно побывал Олег Воскресенский, так что их осталось три. Три дома в разных концах большого участка. Если пленники окажутся в третьем, последнем, то они отыщут их только к утру. И то при условии, что все лесные дороги будут проходимыми. Пока им везло, газик легко справился с неглубоким снегом на подъезде к первой сторожке.

В небольшом покосившемся на правый бок домишке находились люди. Сомнений в этом не было! Из незашторенного оконца лился тусклый свет, слабо освещая сугроб перед ним.

Андрей попросил остановить машину, не доезжая до дома, тихо вышел, стараясь не хлопать дверцей, кивнул друзьям, те вышли следом за ним. Егеря в целях безопасности попросил остаться в кабине, но тот только хмыкнул, показав монтировку, которую достал из-под водительского сиденья.

Гуськом по протоптанной в снегу тропинке мужчины двинулись в сторону сторожки.

– Не понял, – изумленно встал перед асфальтоукладочным катком сыщик. – Что это?!

Действительно, увидеть в глубине леса асфальтоукладчик выходило за рамки понимания нормального, адекватного человека.

– Каток, – доходчиво и просто объяснил егерь. – Его еще летом угнали. Нашли недавно. Вернуть обратно слишком затратно. Ждут лета.

– У нас угонщики работают исключительно по техническим транспортным средствам, – прошептал Воскресенский. – Грузовой автомобиль порой гораздо дороже легковой иномарки. У меня летом «бычок» из автопарка чуть не угнали...

– Хорошо, что сейчас зима, – пробурчал Туровский и направился к окну.

То, что в доме находятся пленники, стало очевидно сразу после того, как мужчины подошли ближе. Только это были пленники несколько иного рода.

– Братцы! – неслось из сторожки довольно нетрезвым голосом, – так выпьем же за нашу нерушимую мужскую дружбу! За нас, за рыцарей меча и топора, разбойников с большой дороги. Нет. За работников ножа и топора, за охотников с большой дороги!

– Правильно, мы еще за дружбу не пили!

– А я предлагаю повторить «За удачную охоту!».

– Мужики, на хрена нам та охота! Мы и так хорошо сидим. Серега, наливай!

Туровский вскинул бровь.

– Браконьеры, – подтвердил егерь. – Только их голыми руками никак не взять. Они не охотятся, больше готовятся и пьют.

Андрей заглянул через грязное стекло. В тесной комнате дома сидели пятеро довольных проводимым отдыхом на природе мужчин, одетых в маскировочные комбинезоны. На вешалке висели их охотничьи ножи и ружья.

Туровский дал знак рукой, и мужчины повернули обратно. Шли гуськом, стараясь производить меньше шума. Лишний шум им ни к чему. Осталось два дома, в одном из них точно томятся молодожены.

Дорога ко второй сторожке оказалась заметена, но Андрей не собирался пасовать перед возникшим препятствием. Он ловко выпрыгнул из машины и пошел вперед, утопая по колено в снегу.

– Там никого нет, – сказал, вздыхая, Феофан. – И лаковые ботиночки у вас на тонкой подошве.

Туровский хмыкнул, показывая егерю, что ни за что не отступит от намеченного плана. Олег последовал за ним, а Стоцкий с деньгами остался в теплой машине. Он заявил, что согласен с Ильичом: раз тропинки к сторожке нет, то она совершенно необитаема.

Андрей не стал с ним спорить. Он знал, что должен сделать свое дело – проверить вторую, а фактически третью сторожку на предмет содержания там пленников.

Медленно и мучительно долго Феофан, Туровский, за ними Воскресенский пробирались к дому. Пару раз Андрей чуть ли не безвозвратно тонул в сугробах, Феофан его вытаскивал, отряхивал и, перед тем как поставить, протаптывал валенками круг, чтобы сыщик ощутил землю под ногами.

Воскресенский провалился в снег уже на подходе к дому. Он взмахнул руками, как подстреленный хулиганами воробей, и очутился по пояс в снегу.

– Осторожно, – пробурчал егерь, вытаскивая того за руки. – Топтыгину это может не понравиться.

– Кому? – насторожился Воскресенский.

– Медведю нашему, – охотно пояснил Феофан. – Он сейчас здесь спит. Будить его нельзя.

– Медведь?! Здесь?! Откуда?! – изумился Туровский, остановившись.

– Из чащи, остался единственный на всю округу, – с нежным выражением на суровом лице сказал егерь. – Понравилось ему у сторожки. Малины много. Сделал себе берлогу. Оттого сюда никто не ездит.

– Так, отлично, – процедил Туровский, резко разворачиваясь, – теперь я точно уверен, что вторая сторожка необитаема!

Путь обратно к газику отчего-то занял вдвое меньше времени.

До третьего дома ехали по укатанной лесной дороге, но она уходила за поворот, а к сторожке следовало идти прямо. Андрей вышел из машины и пригляделся, к дому вела слабая тропинка, уже практически заметенная свежим снегом. Разобрать, какие следы – людей или зверей – на ней отпечатывались, не представляло никакой возможности. Еще немного, и саму тропинку стало бы не видно. Но она была! Это означало, что недавно к дому кто-то проходил.

Проваливаясь на этот раз в неглубоком снегу (ага, кто-то расчищал подступы!), Туровский подошел к сторожке первым. За ним крадучись, словно охотившийся на сметану кот, прошел Олег. Феофан, молча сопя, без всяких возражений помог добраться до домика Стоцкому, волокущему спортивную сумку. Оставаться в кабине сыщик ему не позволил. Как он выразился, сейчас был необходим каждый штык! Штыком, уставший после многочасовой прогулки по лесу, банкир себя не чувствовал. Но противиться сыщику не стал.

– Ага, – поднял вверх замерзший палец Туровский, оказавшись возле окна. – Кто-то есть!

– Надеюсь, – саркастически заметил Стоцкий, – не ваш очередной медведь.

Из избушки действительно доносились голоса, в слабо освещенном окне мелькали чьи-то тени. После того как Андрей пригляделся, он увидел одну тень, которая мелькала, и вторую, лежащую неподвижно. Первое опасение, что они опоздали и один пленник успел скончаться, развеял надрывный женский голос:

– Тебе не помогут наручники, палач! Бей меня плеткой, мучай, истязай!

Воскресенский схватился за голову. Сомнений быть не могло, это говорила его сестра!

Стоцкий, снедаемый любопытством, поднялся на цыпочки и попытался заглянуть в окно через плечо изумленного егеря, смотревшего на эту душераздирающую сцену. Андрей тяжело вздохнул и полез в карман за «макаровым». Он ожидал чего угодно, только не средневековых пыток!

Палач находился в комнате один, это радовало. Несколько странным казался его прикид. На нем были надеты обтягивающие фигуру черные кожаные шорты, лицо скрывала маска с прорезями для носа и глаз, ноги были закованы в разорванные цепи, а в одной руке (ее украшал мощный браслет с шипами) он держал длинную плеть. Полуголая пленница лежала на старой покосившейся кровати времен пионерских лагерей, прикованная к железной спинке наручниками. Она дрыгала ногами и изрыгала проклятия палачу, а тот, нервно взмахивая плеткой, стоял рядом с обольстительной красавицей и готовился на нее напасть.

– Кажется, – предположил Туровский, щуря глаза, – мы прибыли вовремя. Он еще не успел с ней разделаться!

– А мне кажется совершенно другое, – хихикнул из-за спины егеря Стоцкий, но, поймав на себе недовольный взгляд сыщика, продолжать озвучивать свои предположения не стал.

Туровский осторожно прошел к двери и подождал, пока сюда подтянутся остальные.

– По моей команде, – предупредил он мужчин. – Раз, два, три! – И выбил плечом егеря дверь. – Сдавайся, сволочь!

* * *

Когда в комнатуху неожиданно влетели четыре мужика, новобрачный не на шутку испугался. Он вместе с плеткой прыгнул в постель к своей невесте, отчего старая кровать не выдержала и развалилась на составные части, с грохотом опуская молодоженов на пол.

– А! А-а-а-а-а! – заверещала Настя Дьяченко. – Убивают!

– Настена, – кинулся к ней радостный Воскресенский, – ты жива!

– Позволь, Олег, – возмутился пришедший в себя новобрачный, – ты же был не против нашего брака!

– А, – смахнул рукой слезу Воскресенский, – я и теперь не против. Ребята, как я рад вас видеть!

– Мог бы предупредить перед приходом, дорогой братик, – возмутилась сестра, зубами натягивая на себя одеяло. – Мы вообще-то мечтали побыть совершенно одни.

– Я разберусь с этим гадом, – поморщился ее супруг, – он обещал полную отстраненность от бренного мира!

– Пардон, мадам, – смущенно произнес Туровский, опуская пистолет.

– Хи-хи, – захихикал Стоцкий, – я же вам говорил!

– В печку нужно дровишек подкинуть, – нашелся Феофан и занялся делом.

– Отцепи меня, – зло прошептала Настена мужу, – и подай одежду. Проходите, гости дорогие, устраивайтесь поудобнее.

Анекдотичный поворот событий не произвел на сыщика тягостного впечатления. Наоборот, он был рад, что сестра его клиента и друга наконец-то нашлась. Нашлась благодаря ему живой и невредимой. Как она рассказала, после того, как привела себя в порядок и они уселись за стол с вином и закуской, идею провести медовый месяц в глубине непроходимого леса им подкинул сотрудник туристического агентства, позвонив прямо домой. Они, немного подумав, согласились. Отстраненность их устраивала, сумма тоже оказалась не такой заоблачной, как пришлось бы отвалить за необитаемый остров, к тому же доставка к месту проживания была бесплатной.

Туровский хмыкнул. Картина ловкого преступления развернулась перед ним целиком и полностью. Тайн больше не оставалось. Но оставалось одно небольшое дельце, связанное со словом, данным Мочилову.

После случившегося молодожены решили вернуться домой и встретить Новый год в более комфортной обстановке. Удобства «на улице» за несколько дней им порядком надоели. Довольного Воскресенского сыщик отправил вместе с ними, попросив Феофана вернуться, как только тот развезет всех по домам. Бедолага егерь не спал всю ночь, а часы уже показывали половину седьмого утра, но все же согласился вернуться. Когда газик скрылся за поворотом, Туровский со Стоцким привели в порядок комнату: кое как восстановили кровать, выбросили грязную посуду в сугроб (на ней могли оказаться «пальчики» Настены), затушили печь, проморозили комнату настежь распахнутой дверью и поставили на пустой стол большую спортивную сумку с миллионами. После этого Туровский с чистой совестью позвонил Мочилову.

Следователь с товарищами по работе приехал к сторожке через полчаса. За это время подглядывающие за ним из ближайшего куста, укутанного снегом, сыщик с банкиром едва не превратились в сосульки. Оба были одеты не по погоде.

Но они выжили и воспрянули духом, когда из сторожки раздался довольный вскрик Мочилова.

Пробираясь в сумерках по уже протоптанной тропинке назад к дороге, они хвалили друг друга и егеря, успевшего за ними вернуться. Посидев немного в теплой кабине, сыщик с банкиром изобразили свой приезд. Довольный Мочилов долго тряс руку Туровскому, обнимал Стоцкого, совал ему сумку с миллионами, опомнившись, что это вещественное доказательство, забирал ее обратно и поздравлял всех с раскрытием преступления, соглашаясь с сыщиком, что трупы преступников, не выдержавших здешних холодов, найдут лишь по весне. На теплую печь следователь, к счастью Туровского, внимания не обратил. Зато про «подснежники» поверил.

После возвращения домой Туровский дал время на сон всем действующим лицам ограбления и пригласил их в гости. Он собирался рассказать, как было все на самом деле.

* * *

Вечер 31 декабря выдался по-зимнему холодным и неприветливым, словно сама природа возмущалась совершенным преступлением. Катя Серегина выглянула в окно и вздохнула. Придется накинуть на вечерний наряд белую шубку, а так хотелось продефилировать в новом платье и шпильках! Она истратила на него последние оставшиеся деньги из «награбленных». Но Катя все вернет, потом обязательно вернет. Олег пообещал за ней заехать. Олег! Как много в этом имени для сердца девичьего слилось, как много в нем отозвалось. Личная жизнь стала налаживаться. Это для любой девушки самое главное. Тоскливо сидеть вечерами с замужней подругой, ловя на себе взгляды ее недовольного мужа. Только Катя вспомнила про подругу, как Алена позвонила.

– Катерина, представляешь, – сокрушенно пожаловалась она, – я только что подсмотрела, что Семен положил мне под елку!

– Как ты могла? – укорила ее Катя.

– Как могла, как могла. Какая настоящая женщина не подглядит, что мужчина положил под елку?!

Катя вспомнила Клеопатру Деонисовну и кивнула в трубку.

– Он купил мне ту дизайнерскую сумку, что мы с тобой видели в витрине! Я случайно ему проболталась, когда мы ругались. Сказала, что ничего хорошего он мне никогда не дарил...

Катя похвалила Семена, но поспешила с этим. Как оказалось, деньги на дорогущую сумку Семен взял из заначки, отложенной на летний семейный отдых за границей.

– Так что бойся своих желаний, Катенька, они могут исполниться! И что мне теперь делать? – трагически поинтересовалась Алена.

– Радоваться после двенадцати, а пока делать вид, что ты никуда не заглядывала. До лета еще далеко, накопите на курорт. Честно тебе сказать, Ален, я больше ни в один санаторий не поеду. Лучше дикарем.

– А еще лучше в свадебное путешествие, – хмыкнула подруга, вызывая Катю на откровенность.

– Еще не знаю, – честно призналась та, – но очень хочется путешествовать вместе с Олежкой!

Он заехал за ней, как и обещал, внося в квартиру запах роз и мандаринов.

Катя опустила лицо в роскошный букет, а он, волнуясь, признался, что сегодняшний вечер для него станет решающим. При этом он так выразительно поглядел Кате в голубые глаза, что она не стала сомневаться, что это решение коснется именно ее. Олег помог ей накинуть шубку, обнял за талию и проводил до автомобиля.

* * *

Они приехали последними, за столом уже сидели Туровский, Стоцкий, Настя с мужем. Дверь им открыла Клеопатра Деонисовна. Она выглядела прекрасно, о чем Олег ей тут же сообщил. Ни следа не осталось от вчерашнего удрученного состояния. Ухоженная, подтянутая, благоухающая приятным ароматом, пожилая дама искренне радовалась своим гостям.

– Сейчас придет еще один визитер, Анатолий Сергеевич, – сказала она бесстрастным тоном, провожая Катю с Олегом к столу.

Только они уселись, как раздался звонок. Клеопатра Деонисовна гордо вскинула голову и пошла открывать бывшему кавалеру.

Пушкин поначалу ни о чем не догадывался, но, как только увидел молодоженов, тут же сник.

– Вы ничего не докажете, – заявил он Туровскому.

– Ой, а это вы, – радостно сказала Настя, узнавая в нем туристического агента. – А это мы! Пришлось прервать наш отдых по вынужденным обстоятельствам...

Клеопатра Деонисовна властно усадила Пушкина за стол напротив племянника.

– Доказывать – это не мой хлеб, – пожал плечами Туровский, вставая. Он любил, раскрывая последние тайны, прохаживаться по комнате. Так было лучше видно всех собравшихся. – Мое дело, вернее два дела, я выполнил. Нашел Снегурочку для одного клиента и вернул миллионы в банк ради другого.

– Вернул-таки, – тоскливо усмехнулся Анатолий Сергеевич.

– Мы честные люди в отличие от некоторых, – изрекла, не глядя на него, Клеопатра Деонисовна.

– И теперь рассказываю, что случилось на самом деле. Итак, однажды вы, господин Пушкин, услышали от Клеопатры Деонисовны, что у Олега Воскресенского есть старинный кинжал, и решили во что бы то ни стало им завладеть. До этого вам удавалось обманывать наивных провинциалов техническими штучками вроде тех, что вы использовали ради приобретения турецкой сабли моей тетушки. Но здесь вы ошиблись, тетушка мало верит в мистику, хотя старательно поддерживает досужие разговоры на эту тему. Мода, понимаете ли. Не веря, что господин Воскресенский клюнет на вашу оптическую удочку, вы обратились к нему напрямую, но по телефону. Олег отказал, не собираясь продавать свой кинжал, как он уверяет, кинжал князя Серебряного. Вы нашли его сестру и уговорили ее – как вам здесь повезло! – поехать в свадебное путешествие в дремучий лес. А брату сказали, что сестра похищена. Но он не сдавался. Тогда вы потребовали от него огромную сумму, рассчитывая, что Олег не сможет ее собрать и отдаст вам кинжал. Но он собрал.

– Каким образом? – хмыкнул поникший Пушкин.

– Не важно, – не стал углубляться в подробности сыщик. Он обещал Стоцкому его не выдавать. – При передаче денег Олег сбежал от ваших бугаев. Кстати, они тоже работники лесхоза? – Пушкин кивнул. – Сколько у вас подручных? Двое?

– Четверо, – встрепенулся начальник лесхоза, – я сейчас им позвоню, они тут же приедут!

– Знаю, знаю, – отмахнулся от него Туровский, – вы им хорошо доплачиваете, они выполняют каждый ваш приказ.

– Да, – встряла Клеопатра Деонисовна, – елку мне целый день передвигали с места на место и не кочевряжились!

– Олег сбежал от ваших подручных, это вполне объяснимо, они же не профессионалы. Вам не повезло, – навис над Пушкиным сыщик, – что за это дело взялся профессионал. Я! Я взялся за это дело. Олег, пробегая мимо мусорных баков, решил избавиться от тяжелого мешка и бросил его в контейнер. Но промахнулся, и мешок упал под ноги Катерине.

Пушкин посмотрел на девушку и застонал.

– Да, я тоже честная! – заявила ему Катерина. – Мне чужого не надо.

– У меня восхитительная невеста, – обрадовался Воскресенский.

– Не отвлекаемся, – перебил его сыщик. – Идем дальше. Значит, Олег бежит, бросает мешок, Катя волочет его домой, обнаруживает миллионы и обращается ко мне. Вы не знаете, куда делись деньги, и посылаете одних своих помощников обыскать квартиру Воскресенского, предварительно выкрав ключи от нее у нетрезвого Олега на празднике в честь моего приезда, а других отправляете похитить бизнесмена. Решаете выбить признание, заморив его голодом и холодом...

– Там был огурец и дрова, – мрачно пробубнил Пушкин.

– И женский голос на диктофоне! – воскликнул Олег.

– Голос был подделан с помощью специальной компьютерной программы. Это довольно легко сделать. Идем дальше. Ваши брезгливые подручные оставляют Олега в избушке незапертым потому, что удобства находятся во дворе. Олег выходит в дремучий лес, намереваясь попасть к людям, и едва не погибает, но его спасает Катерина...

– Вот черт в юбке, а не девица, – разозлился Пушкин. – Если бы я только знал...

– Что? Напали бы на меня? Да я вооружена и очень опасна! Я купила кольт и у меня есть пистолет!

– Кстати, – заметил сыщик, – магазин «Охотник», полагаю, очень интересное заведение. Уверен, что его хозяин помимо разрешенной торговли промышляет скупкой и продажей краденых и выманенных нечестным пу тем раритетов. С этим разберутся официальные органы.

– Разобрались уже, дальше некуда, – бубнил Пушкин. – Дорогая Клеопатра Деонисовна! Почему ваш племянник возводит напраслину на меня в вашем доме?!

– Я вам больше не дорогая, – всхлипнула та, но тут же взяла себя в руки. – Чаю, господа?! Скоро Новый год! Под бой курантов мы будем пить шампанское. Надеюсь, некоторые темные личности не составят нам компанию. – И она выразительно окинула презрительным взглядом Пушкина.

– Вы меня выгоняете?!

Обиженный и сломленный, он медленно встал из-за стола и поплелся к выходу.

– А если он сбежит? – заволновалась Катя.

– Он не сбежит, – ответил сыщик, – за ним следят люди Мочилова. Сейчас он вернется к себе и начнет названивать подельникам. Но у нас ведь действительно Новый год! Лично я собирался провести его с любимой тетушкой.

– А я собирался его провести с Катюшей, – признался Олег.

– Я собирался провести праздник в столице, но, увы, – сказал Стоцкий. – Впрочем, я доволен этим Новым годом!

Клеопатра Деонисовна попросила Андрея закрыть дверь за бывшим кавалером и принялась суетиться, накладывая гостям салаты и закуски. Катерина стала ей помогать. Олег потянулся к бутылке шампанского, открыл ее, разлил по фужерам. Они дружно выпили за удачное разрешение всех проблем, когда Андрей вернулся и сообщил, что Анатолий Сергеевич благополучно попал «в руки» Мочилова. Клеопатра Деонисовна тайком от гостей смахнула слезинку в тот момент, когда за окном раздались салютные залпы и восторженные крики соседей. Куранты били двенадцать раз.

– Пойдемте на улицу смотреть фейерверки! – предложила Катя.

Ее предложение все поддержали.

Олег с Катей, Клеопатра Деонисовна с Андреем, Настя с Родионом и Стоцкий высыпали на улицу, освещенную многочисленными огнями. В небе одна за другой вспыхивали яркие брызги искусственных звезд, восхищая людей, традиционно загадывающих на Новый год новые желания.

– Умеют у нас радоваться, – горделиво сказала тетя, кивая ликующим соседям. Те кивали ей в ответ и желали счастья в новом году.

– Держите его! Держите! – раздалось внезапно неподалеку.

Из-за угла показался мчавшийся на всех парах Дед Мороз с перекошенной страхом физиономией и с красным мешком за плечами.

– Только не это! – воскликнул Андрей Туровский. – На сегодняшний день сказочных персонажей мне хватило с избытком. Заниматься этим делом ни за что не стану!

– Держите его! Вернись, Огурцов, – требовала бежавшая за Дедом Морозом Снегурочка, – я все прощу! Все прощу, Огурцов, если ты на мне женишься! Я такая фотогеничная, ты меня три раза снимал, теперь ты обязан на мне жениться! Я люблю тебя, Ванька, очень!

– Думаю, – усмехнулась Клеопатра Деонисовна, – в этом деле они без тебя, дорогой племянник, разберутся.

– Думаю, что да, – улыбнулся Андрей. – Кстати, о любви...

И он принялся набирать номер Гали Воронцовой.