Книга: Сандэр. Трилогия



Сандэр. Трилогия

Валерий Теоли

Сандэр. Трилогия

Сандэр. Трилогия

Название: Сандэр. Трилогия

Автор: Теоли Валерий

Издательство: Альфа-книга, СИ

Страниц: 1050

Год: 2014

Формат: fb2

АННОТАЦИЯ

Продолжение истории Сандэра, в прошлом - Александра Стрельцова, обыкновенного студента, попавшего в мир Трёх Лун... Ну, чего не хватает троллям на их исконных землях? Дичи полно, простор, свежий воздух, чистая вода. Живи и радуйся. Так нет, затеяли войну, и в эпицентре её оказалось Зеркальное озеро, где в племени троллей, морлоков и гоблинов мирно живут, то есть мирно жили, бывший студент с Земли Александр Стрельцов, а ныне ловец духов и старший ученик верховного шамана Сандэр, и его младшая сестрёнка. Ситуация, мягко говоря, неприятная, да ещё эльфы и тайные магические общества здесь замешаны. Теперь надо и сестрёнку уберечь, и решить хоть в какой-то степени проблемы друзей-троллей. А сделать это становится всё сложнее...

Мир, наполненный магией. Казалось бы, неплохой вариант для человека, которого мало что держит на Земле. Но новый мир полон опасностей. Если за тобой охотятся могущественные маги из тайной организации, а сильнейший шаман троллей мечтает украсить твоей засушенной головой свой посох, то поневоле захочешь вернуться домой. Впрочем, судьба сделала выбор за тебя. Ты больше не студент Александр Стрельцов. Отныне твое имя – Сандэр, стезя – ловец духов. Вместо семинаров у тебя практикум по выживанию в лесах троллей и тренировки с холодным оружием. Твоя основная задача – спасти себя и попавшую с тобой в этот жестокий мир младшую сестренку. Причем не только от кровожадных обитателей лесов и любителей поэкспериментировать над иномирянами, но и от внезапно пробудившейся Силы, ставшей для тебя то ли благословением, то ли проклятием.

Содержание:

1. Сандэр - 1. Ловец духов

2. Сандэр - 2. Убийца шаманов

3. Сандэр - 3. Владыка теней

Валерий Теоли

Сандэр. Ловец духов

* * *

Глава 1 Буря

Утро началось с неприятного ощущения. Меня немилосердно тормошили, выкрикивая мое имя. Мне стоило недюжинных усилий разомкнуть веки и впериться сонным взглядом в младшую сестренку.

– Саш, ну вставай уже, а? – Смысл едва доходил сквозь затуманенное обрывками сна сознание. – Полвосьмого, а ты обещал кое-кого в школу забросить.

«Полвосьмого» и «школа» зажглись сигнальными огоньками на том берегу памяти. Значит, давно пора вставать, не то рискую опоздать на первую пару, будь она неладна. Семинар по патентному праву ведет Аркадий Мстиславович Жилин, за глаза прозванный студенческой братией Жиляком. Совсем не из-за фамилии, надо сказать, и не из-за жилистого телосложения. Препод далеко не худенький, эдакий дядюшка с добрыми глазами, благообразной внешностью и ухватками заправского инквизитора. Бывало, посмотрит на тебя ласково, с долей сожаления во взоре, и спрашивает. Много. Не дождавшись ответа, задает наводящие вопросы до тех пор, пока измученная допросом жертва не начнет, заикаясь, путаться в своих ответах. Зачастую знания не удовлетворяют Жиляка, и он продолжает тянуть жилы из бедняги, после чего ставит заслуженную, по его мнению, двойку. Страшный человек. Опоздавших считает личными врагами. Иначе как объяснить его страсть выпытывать подробности пройденной накануне темы, едва бедняга переступит порог аудитории?

Не успею до начала семинара – мне конец. Учитывая мою подготовленность, пытать Жиляк будет долго. Большинство зубодробительных положений патентного права мною заучены, смысл остальных худо-бедно расскажу, но этого недостаточно. Жиляк, мягко улыбаясь, убедит в том, что я полнейший профан в его любимой дисциплине. Ох, ненавижу патентное право.

Да еще вчера с друзьями погуляли на дне рождения Ленки. Вернее, вчера и позавчера. Днюха-то была позавчера, в субботу, и плавно перетекла в воскресенье. В пятницу дежурил сутки, не отдохнул как следует. В общем, спать лег сегодня поздно, потому, наверное, Лилька не добудится никак.

– Привет, сестра, – буркнул я, поднимаясь и глядя на будильник.

Забыл его завести, каюсь.

– Наконец-то! Я думала, ты решил забить на универ и продрыхнуть целый день! – набросилась на меня Лилька, готовая к выходу.

– Угу, угу.

– Чего ты мычишь? Я из-за тебя, между прочим, в школу опоздаю! Битый час бужу, а он сопит в две дырки! Эй, слышишь?

Если она хотела добиться оправданий, извинений, то зря. Нет настроения оправдываться перед малявкой, хотя сестренка, надо признать, права. Время поджимает.

– Успокойся, успеем.

– Ты мне «успокойся» говоришь? Когда ты завтракать будешь, одеваться? Были бы здесь папа с мамой – они бы тебе устроили!

– Лиль, не дави на мозоль, пожалуйста.

Дальнейшие возмущения потонули в звуке льющейся воды. Холодный душ с утра особенно хорош. Сонливость как рукой сняло, в голове прояснилось, появилась бодрость, необходимая для встречи с Жиляком. На скорую руку почистив зубы – свежее дыхание облегчает понимание! – принялся соскабливать щетину. Осторожненько, царапины никому не нужны, и по возможности быстро.

Ну, нормально. Из зеркала на меня глядел гладко выбритый русоволосый парень. На обратном пути в парикмахерскую зайду, а то оброс совсем. Впрочем, Ленке и ее подругам моя шевелюра нравится. Взгляд уверенный, жесткий, какой должен быть у знающего предмет студента, проведшего последние дни в углубленном изучении патентного права. Орел!

С бритьем покончено, переходим ко второй части Марлезонского балета, то есть выскакиваем из ванны, натягиваем джинсы, футболку – и вперед, к новым свершениям! Что у нас со временем? Порядок, за двадцать минут можно преспокойненько до учебного корпуса добежать.

– А завтракать? – нахмурилась Лилька. – Я картошку с яичницей пожарила, салат нарезала.

– Нет, спасибо, в другой раз. Ты поела?

– А ты думал, голодать из-за тебя буду?

Сестренка у меня золото, честное слово. Ругает меня, правда, часто, но по делу. После гибели родителей она приняла на себя заботы о хозяйстве. Убирается в квартире, готовит, и это в ее-то тринадцать лет. Никого у нас ведь не осталось. Бабушек и дедушек нет, дядь и теть тоже. Дальние родственники по маминой линии живут на Севере. Помню, как-то гостили у них в Надыме.

Я, будучи уважающим себя четверокурсником, который вынужден содержать семью, зарабатываю. Стипендии и зарплат внештатного журналиста и ночного сторожа хватает на еду, налоги и откладывание скромных сбережений, периодически тратящихся на одежду плюс другие особые цели. Устаю, точно эскимосская собака. Сонливость стала почти постоянной моей спутницей, потому добудиться меня бывает трудно.

– В холодильник поставлю, Саш. Приедешь – разогрею, и покушаем.

Сестренка пошла на кухню, я же пытался вспомнить, куда засунул злосчастный конспект по патентному праву. Метался по квартире, заглядывая под каждое кресло. Ну куда подевалась треклятая бумажка? В сумке нет, в кабинете нет. Не могла же она потеряться вне дома! Поиски привели в гостиную, где тетрадь с записями нашлась на полке для головных уборов. На фига, спрашивается, туда совать было? Ладно, ну ее. Пять минут потратил.

– Лиль, выходим!

– Саш, ты зонтик взял?

Еще зонт искать? Без него обойдусь.

– Зачем? На улице ясно.

– Ясно? Ты в окно смотрел?

– Лиль, ты идешь?

Лилька вышла в прихожую, сняла с полки два зонта. Черный вручила мне, оранжевый определила себе.

– И не возражай! По телику передавали, на город надвигается чуть ли не буря. Соседнюю область затопило, слыхал?

– Что, всю область?

– Не придирайся к словам! Град обещали, дождь проливной и сильный ветер.

– Хорошо-хорошо. Пошли.

Заперев дверь квартиры, мы спустились по лестнице. Благо третий этаж. Лифт вызывать дольше, чем по ступенькам пройти.

На улице действительно оказалось пасмурно. Темно-сизые тучи наползали друг на друга. Где-то вдали слышалось громыхание и мелькали зарницы. Необычный для начала мая холод несся на крыльях ветра. Мусор и прошлогодние листья кружились в воздухе, подхваченные воздушным потоком.

В последние три недели царила теплая, солнечная погода, и порывистый холодный ветер казался непрошеным гостем. И зонт не поможет, начнись ливень. В бурю сломаются спицы, и все дела. Останешься мокрый, со сломанным зонтом.

Гараж и старенький «Форд Скорпио» достались нам от отца. Машине лет больше, чем мне, однако ездила она до сих пор исправно, выглядя намного лучше сверстников. Отец за ней ухаживал, чуть не пылинки сдувал. Бережливым был, экономным. Мог купить новый автомобиль, но не хотел расставаться с «другом молодости».

Мы с Лилькой пользовались «фордом» очень редко, в исключительных случаях. Сегодня выпал именно такой. Пары закончатся – поеду за город брать интервью у охотника, подстрелившего какую-то неведомую науке зверюгу в лесу. Судя по фотографиям, выложенным в сети, от руки мужика погибла некая помесь совы и медведя. Громадное животное смахивало по габаритам на молодого бурого мишку, покрытого перьями, чем вызывало у наших биологов противоположные высказывания. Одни радостно заявляли о совершенно новом виде, другие усматривали жуткую мутацию, третьи говорили о мистификации. Криптозоологи, приехавшие из столицы поглядеть на чудо-юдо в перьях, утверждали, что оно принадлежит к представителям древней фауны. Уфологи, в свою очередь, причисляли зверя к инопланетным организмам.

– Лиль, буду к ночи. Еду по работе.

– Хочешь сказать, тебя утром ждать? – вскинулась сестренка. – И ужинать не будешь?

– Буду обязательно. Оставишь в холодильнике – приеду, поем. Вернусь часов в десять вечера.

«Форд» завелся с полоборота. Хорошая машина. Столько лет прослужила, почти не ломаясь. Батя ее всегда хвалил. У меня она первая. Когда-нибудь приобрету что-то пристойное, пока же этой с головой хватает.

Лилька удобно устроилась на заднем сиденье, включила радио.

Ворота гаража отняли минуту. Замок упрямо отказывался смыкать стальные дужки. Механизм заклинило, пришлось потрудиться, чтобы провернуть ключ.

– Поехали. – Я плюхнулся на водительское место.

Двигатель заурчал, и мы тронулись в путь. До универа езды минут десять – пятнадцать, проверено опытом. Школа Лильки находится недалеко от корпуса, поэтому на семинар успею. Жиляк поглядит с укором, и только. Недолюбливает он тех, кто позже его заходит в аудиторию.

Погода портилась с каждой секундой. Затянутое тучами небо потемнело, на землю сошли сумерки, создавая впечатление, будто наступил вечер. Гремело громче, свинцовую толщу небосвода раскалывали ветвистые молнии. Начали срываться редкие косые капли, разбивающиеся о лобовое стекло. Крепчающий ветер вздувал одежду пробирающихся по тротуарам пешеходов, трепал ткань палаточных пивных. Загрохотал, угрожая оторваться от металлоконструкции над проезжей частью, бигборд с изображением градоначальника в строительной каске, баллотирующегося на второй срок. «Мы строим, мы защищаем!» – гласил предвыборный слоган. Еще немного, и громадина, оторвавшись от рамы, рухнет на проезжающие автомобили.

– …Настоящий ураган пронесся нынешней ночью над нашей областью, повредив линии электропередач, – сообщал ведущий новостей по радио. – Крыш над головой лишились, по предварительным данным, семьсот человек. В результате удара молнии, попавшей в междугородный автобус с пассажирами, пострадало семнадцать человек, из них четверо погибли. Гидрометцентр объявил штормовое предупреждение в трех областях страны…

Очуметь просто. Из сравнительно спокойного в плане бурь региона наш край превращается в опасное место. Раньше бури случались не чаще раза в четверть века, сейчас второе штормовое предупреждение за последний месяц. Куда катится мир? Чтобы Лилька не слушала унылых сводок, напоминающих репортажи с поля боя, я переключил канал.

– Ты чего? Верни на новости! – отреагировала сестренка на попытку уйти на другую частоту.

Радиоэфир отказывался радовать музыкой и развлекательными программами. Сносно работали всего две станции. На них передавали вести и интервью с каким-то погодником. Сквозь треск помех вещали о северном сиянии, виденном на днях, необычном явлении для наших широт. Ученый объяснял его появление сильнейшими электромагнитными аномалиями, с солнцем, что странно, не связанными.

Пошел дождь. Заработали дворники, убирая с лобового стекла лишнюю влагу.

– Лиль, может, домой тебя отвезти? – Фиг с семинаром. Жиляк пускай идет лесом. Того и гляди, тут светопреставление вот-вот начнется. – Учеников, скорее всего, отпустят.

– А ты? В универ поедешь?

– Высажу возле семиэтажки и поеду. Надо, понимаешь? Пары кончатся – сразу домой. Никуда больше. В магазин сейчас заглянем, купим еды и батареек на всякий пожарный.

Лилька погрузилась в размышления, взвешивая «за» и «против» моего предложения. Парень на ее месте вряд ли колебался бы, а она задумчиво морщила лобик. Ответственная, блин.

– Тебе ничего не будет за опоздание? – поинтересовалась она.

– Абсолютно! – Не считая того, что Жиляк меня четвертует. – Домой?

– А, давай. Но чтоб нигде не задерживался! Во сколько вернешься?

– У меня всего две пары, думаю, к полудню буду.

Поездку к охотнику отложу до завтра. Не горит.

До школы оставалось километра два. Тормознув у гастронома, мы отправились за продуктами. Нам потребуется недельный запас продовольствия, спички, соль, в общем, предметы первой необходимости – мало ли что предстоит.

Ливень начался, когда мы собирались покинуть магазин. Уши закладывало от раскатов грома, дождь барабанил по крыше и стенам, ветер завывал. Сквозь прозрачные автоматические двери виднелась сплошная серая завеса, застилающая пространство парковки. Автомобили угадывались по общим очертаниям, различить, где какая стоит, нельзя. Здания на противоположной стороне улицы поглотила непроницаемая рябь, движущаяся в такт порывам ураганного ветра, словно живое существо.

Лилька с опаской смотрела на разыгравшееся буйство стихии, стоя у дверей. Очередной удар молнии, сверкнувшей в жуткой водяной массе, заставил ее отпрянуть, от последовавшего грома заложило уши.

– Не бойся, скоро дождь закончится. – Переложив пакеты с едой в одну руку, я старался держаться поближе к сестренке.

Перепугается, чего доброго. Похожего разгула стихии у нас в городе не было. С неба льется настоящий водопад, сравнимый с тропическим ливнем.

Покупатели и продавцы отступили подальше от дверей и зрелища вспыхивающих в дождевой стене молний. Дети жались к родителям, взрослые с плохо скрываемым волнением успокаивали малышей. Какая-то бабушка с клюкой истово крестилась, прося у неба прекращения грозы.

На улице вода медленно поднималась по ступенькам крыльца. Система водоотвода не справлялась с текущими по тротуарам и дорогам реками. Похоже, город скоро затопит. Вспомнились Лилькины слова, сказанные накануне отъезда, о затопленной области. Посмотришь на улицу – и поверишь не то что в затопление области, а в затопление страны. Память показывала картины из фильмов-катастроф, будоража воображение климатическими катаклизмами.

– Вот оно, глобальное потепление, мать его, – бормотал небритый мужик в спецовке, с фирменным магазинным пакетом.

– Когда же оно кончится?! – полушепотом спрашивала полная женщина, держа корзинку, набитую покупками.

Ответом послужил грохот, донесшийся с крыши. Освещение внезапно потухло, погрузив зал в темноту. Силуэты людей, расплывающиеся во мраке, еле обозначались. Послышался детский плач. Кто-то заматерился, ему посоветовали заткнуться. Тихий шум сгрудившихся поблизости от автоматических раздвижных дверей возрастал, вместе с ним росло напряжение. Сестренка прильнула ко мне, вздрагивая то ли от холода, то ли от страха.

– Все будет в порядке, не переживай, – свободной рукой я приобнял худенькие девчоночьи плечи. – Свет скоро дадут, дождь закончится, и мы поедем домой.

– Граждане, успокойтесь! – раздался слегка дребезжащий голос. Его хозяин хотел казаться уверенным, получалось у него так себе. – Оставайтесь в помещении!

– Никто вроде дернуть под дождь не пытается, – пробасили ему в ответ.

В глубине зала зажегся фонарик от мобильника, рассеяв окружающую тьму. Тут и там вспыхивали дисплеи. Магазинные рабочие догадались включить мощные аккумуляторные фонари, обеспечив освещение. Волнение понемногу улеглось.

– Я же говорил, ситуация нормализуется, – улыбнулся сутулящейся возле него старушке седоватый представительный мужчина. – Всегда есть выход, не надо…

Он не закончил фразы. Глаза его вдруг расширились, наполняясь страхом, он сделал шаг назад, неотрывно уставившись мне за спину, в стеклянную дверь входа. В скудном свете лицо мужчины побледнело.

Обрушившийся на стену удар едва не сломал бетонные перегородки. Стальные балки жалобно загудели, здание содрогнулось, прочное стекло раздвижных дверей разлетелось по залу тысячей осколков, впуская внутрь ветер. Меня сбило с ног, плеснуло ледяной водой в щеку. Покупатели кеглями повалились на пол. Истошный вопль, крики о помощи, женский визг прорывался через неистовый рев.



Лилька лежала, крепко обхватив меня руками, мои руки сжимали ее и пакеты с купленными продуктами. Из дверного проема торчали ветки вырванного с корнем и брошенного в здание гигантского дерева, неведомым образом очутившегося здесь, в городе. У нас деревья, достигшие определенной высоты, спиливают, заменяя саженцами. Чтобы ненароком не упали на прохожих, сломанные ветром.

– Лиля, ты в порядке? – проорал я на ухо сестренке, перепуганно вращающей глазами. – Ушиблась? Отвечай!

Лильку пришлось встряхнуть, приводя в себя. Она наконец расплакалась. Крови не видно, и то хорошо.

Убираемся отсюда поскорее. Надежды на спасателей мало, до окончания урагана на них рассчитывать глупо. Отползаем от разбитых вдребезги дверей. Какое самое безопасное место в бурю? Подвал! Знать бы, как туда проникнуть. По идее в подвал должна вести дверь напротив входа в магазин. Подобранный мною более-менее целый электрофонарь мазнул широким лучом по прилавкам, товарным шкафам, спинам и головам старающихся встать посетителей, продавцов и охранников. Выбрав сравнительно свободный и, главное, относительно безопасный путь между стеллажами с газированными напитками и брикетами вермишели быстрого приготовления, мы с Лилькой ринулись в глубь магазина. Там был проход в подсобные помещения, зашторенный клеенчатыми полосками. Зал с кричащими, стонущими людьми остался позади, а мы попали в просторный коридор. Пробегающая мимо молоденькая продавщица нас вроде и не заметила, зато я перехватил ее за предплечье.

– Подвал где? Отведи нас в подвал, быстро!

Понимаю, столкнуться нос к носу с парнем, требующим немедленно отвести его в подвал, немного странно. Но не настолько же! Девчонка с круглыми от переизбытка адреналина глазами вырвалась и умчалась в темноту, чуть не шарахнув меня светящимся мобильником. За кого приняла, дуреха? За маньяка? Истеричка, блин.

Я уже собирался остановиться за углом, как неожиданный порыв ветра толкнул нас вперед. Ноги оторвались от пола, возникло короткое ощущение полета, луч фонаря утонул в раскрывшейся передо мной черноте, и наступила кромешная тьма, лишенная звуков и чувств.

Глава 2Во тьме

Ох, как болит голова… Не к добру это. Надо же было так перебрать. Череп раскалывается, и в затылок кто-то методично долбит молотом. Открываю глаза. На мою комнату не похоже, там окно у кровати выделяется светлым пятном, а тут совершенно темно, как в гробу. Куда это меня занесло? Холодно, будто в морге. Лежать твердо. Нет, ну что за дурацкие сравнения лезут в башку!

Мучительно вспоминаю случившееся, попутно шаря вокруг. Руки-ноги целы, спину холодит, пальцы натыкаются на шероховатости. Бетонный пол? Каменный? Ковырнул ногтем. Точно не деревянный паркет. Стоп! Слева слышатся всхлипывания, справа нащупываю здоровенный пакет, наполненный… чем-то. Приплыли. Валяюсь на полу, рядышком плачут, вещи раскиданы.

Меня словно током шибануло. Вспомнились утро, поездка в школу, магазин, буря, попытка укрыться в подвале. Судя по обстановке, мы не в больнице. Значит, до сих пор находимся в гастрономе.

– Лиля, – тихо позвал я, удивившись собственному хриплому голосу. – Лиль!

– Бра-а-атик! – раздался радостный рев сквозь слезы, резанувший по моим бедным мозгам. – Са-ашка!!!

Зашуршало сбоку, откуда доносился плач. Сестренка вцепилась в меня мертвой хваткой, обняла, рыдая на моей груди. Уф-ф, от сердца отлегло. Живая и относительно здоровая. Тяжелораненые не сдавливают своих родственников в объятиях.

– Я думала, ты умер, – делилась Лилька давешними подозрениями, орошая мою шею слезами. – Очнулась – тебя нет, никого нет! Бра-а-атик! Я испугалась! Искала выход и не нашла. Кругом стены! Са-а-аша! Мне страшно!

Еще бы не страшно. В худшем случае здание завалилось, мы оказались в бетонно-стальном мешке. Мне стало чуточку не по себе. До подвалов добираются в последнюю очередь, иногда за несколько дней. Надеюсь, вентиляция здесь открыта и мы не задохнемся.

– Лиль, не плачь. – Поглаживал я длинные сестрины волосы. – Сейчас встанем и вместе попробуем отыскать выход. Еды у нас хватит на неделю, бутылка с водой имеется. Выкарабкаемся, не бойся. О! Погоди-ка…

Помимо всего прочего, в пакете должен быть купленный фонарик с комплектом запасных батареек. Встав, засунул пятерню в пакет, нащупал цилиндрический пластмассовый предмет и вытащил его, вывалив добрую половину содержимого полиэтиленовой тары. Щелкнул выключатель, и тьму пронзил расширяющийся белый луч.

Комната ничем не напоминала помещение гастронома. Пол выложен плотно подогнанными большими каменными плитами, безыскусными и натуральными. Стены из каменных же блоков, влажных, поблескивающих кристалликами поросшей соли. Высокий потолок с облупившейся штукатуркой никак не походил на забранные пластиковыми листами магазинные потолки. Луч рассеивался, достигая противоположной стены на расстоянии примерно десятка метров от нас. Углы скруглены, пол постепенно переходит в сводчатый потолок, образуя овальной формы зал. Сыро, холодно, изо рта валит белесый пар.

Это не гастроном, знакомый нам с детства. Чуждое современному человеку место. Почти никто не строит нынче из камня, разве что фанаты здорового образа жизни и ребята, повернутые на реконструкции Средневековья. Вспомнились рассказы старожилов о старой церкви, снесенной советскими властями в начале тридцатых годов прошлого века. Магазин построили на ее фундаменте. Церковь возвели, утверждали историки, на месте древнего языческого капища.

Догадки зарождались все невероятнее. Мы потеряли сознание в гастрономе, очнулись неизвестно где. Провалились в подвал? Не вижу на стенах и потолке проемов, лестниц и тому подобного, объясняющих наше попадание сюда. Возможно, нас перенесли в подвал? Вариант. Поставим галочку до поступления новой информации. Зачем перенесли? Хороший вопрос. Спасали из рушащегося здания? Тогда почему никого, кроме наших скромных персон, не замечаю поблизости? Куда подевался наш спаситель? Череп вот-вот лопнет от нахлынувших лавиной вопросов. Нечего ломать больную голову над ответами, которые сами придут по мере прояснения ситуации.

– Лиль, ты не ранена? – На вид не скажешь, но удостовериться нужно. – Болит что-то?

– Ничего не болит. – Сестренка, продолжая стискивать меня, вновь разревелась. – Са-а-аша-а! Я так рада, что ты жив, что ты со мно-о-ой!

– Хватит, Лиль, все нормально. Мне требуется твоя помощь, а поможешь ты, прекратив плакать. Поняла? Да и чего мокроту разводить, в конце концов? Самое главное, мы живы и здоровы. Вот молодец. Помнишь, как здесь очутилась?

– Мы упали, – сдерживая всхлипывания, произнесла Лилька. – Помню, нас швырнуло. Не знаю… Это ведь не гастроном, да?

– Правильно мыслишь. Мы либо под магазином, в подвале, либо совсем в другом здании. Нас нашли без сознания и принесли сюда, в безопасное место.

– Оно… странное.

– На свете много странных мест. Давай чуть позже поищем того, кто нас приволок? Поблагодарим за спасение. Ты давно пришла в себя?

Сестренка замялась. Вопрос предназначался исключительно для отвлечения ее от дурных мыслей. Время, пока мы валялись в отключке, легко определить по часам мобильника. Кстати, о телефоне.

Мобильник лежал во внутреннем кармане моей ветровки и остался целехонек. Честно говоря, у меня были опасения насчет его сохранности. От случившегося он мог повредиться, метало нас по гастроному будь здоров. К счастью, телефон работал. Он у меня защищен прорезиненным алюминиевым корпусом. Специально модель для экстремальных условий приобретал. С моими поездками по области самое то.

Проблема заключалась в отсутствии сети. Поднятие аппарата повыше результата не дало, дисплей упорно показывал «Поиск сети». То ли мы слишком глубоко под землей и сигнал не проходит, то ли стены чересчур толстые, то ли произошло нечто плохое со станцией. Антенну ураганом сшибло, к примеру. Учитывая последние события, удивляться не приходится. Вторая плохая новость состояла в том, что времени узнать не получилось. Дата в уголке дисплея «обнулилась». Стрелки наручных механических часов застыли на пятнадцати минутах девятого. Примерно во столько началась злополучная буря.

Слов нет, одни выражения, причем нецензурные. Конечно, при Лильке я молча скрежетал зубами. Наручные часы затикали, стоило их завести. Мобильник же превратился в фотоаппарат, ибо телефоном назвать его язык уже не поворачивался, и отправился назад, в карман куртки. Потом поймаю сеть. Когда вышку отремонтируют, а мы найдем путь наружу. Вообще творящаяся ерунда мне ужасно не нравилась. Обстоятельства, мягко говоря, настораживали. Никто нас сюда не затащил, спасая от бури. На кой, спрашивается, анонимному спасителю понадобилось оставлять с нами наш пакет с продуктами и всякой дребеденью? Лишний груз. Разумеется, не исключено, спаситель – личность неординарная, тягать тяжести ему доставляет несказанное удовольствие. Процент совпадения мизерный… впрочем, он есть. Вот попали, блин!

Волнения пусть идут лесом. Нельзя проявлять эмоции при сестренке, она на грани, вот-вот вновь заплачет. Оно ей надо? Оно мне надо? Обдумаем ситуацию. Комната, куда нас забросило, похожа на подземелье. Или старинное строение. Стилизация не катит, все довольно натурально. На стенах толстый слой соли. Значит, много лет зданию. В районе гастронома старые строения отсутствуют. Следовательно, мы далеко от магазина. Как это возможно? Интриги, тайны, расследования. Похищение? Кому сдались студент и школьница? К тому же нас бы связали.

В который раз убеждаюсь – недостаток сведений не приводит к правильным выводам, потому займусь до поступления дополнительной инфы насущными делами.

Приняться надо бы за ревизию содержимого пакета. К цивилизации возвратимся бог знает когда – не помешает узнать, насколько мы подготовлены к пребыванию в экстремальных ситуациях.

Наибольший минус – в отсутствии теплой одежды. Холод собачий. Ветровка поверх футболки и джинсы – плохая от него защита. Лилькин наряд тоже оставляет желать лучшего. Тонкая блузка и юбка до колена разве защитят от царящей холодрыги? За пару часиков промерзнем до костей.

– Надевай. – Ветровка легла на плечи сестренки. – Без разговоров.

– А ты как же? – заупрямилась Лилька.

– Мне не холодно. Ты смотрела последнюю серию…

Волнующегося человека отвлечь проще беседой на его любимую тему. Сестренка любит анимэ и мелодрамы, и разговор о сериалах ей по душе. Поскольку живем в одной квартире, волей-неволей пришлось познакомиться с «шедеврами» современной японской анимации и мелодраматической продукцией преимущественно отечественного производства. Теперь я расспрашивал о хитросплетениях сюжетных линий, изображая заинтересованность и параллельно раскладывая на полу покупки.

Забыл, сколько чего брал в магазине. В пакете обнаружилась еда. Две буханки хлеба, одну планировалось дома пустить на сухари. Нарезанный батон для бутербродов – на скорую руку приготовить самое то. Макароны. Чай. Интересно, откуда взять чистую воду и печку для заварки? Двухлитровую бутылку минералки без газа не дам, мы ее по прямому назначению используем. Пить-то больше нечего. Да и спичками без дров костер не разведешь. Килограммовая пачка соли, по-моему, в здешних условиях лишняя. Захочешь солененького – со стены соскребешь. Парочка банок консервированной тушенки пригодится стопроцентно, если пребывание в «подземелье» затянется. Три банки паштета из гусиной печенки туда же. Бутылку растительного масла израсходуем, намазывая на хлеб. Гренок нажарить не судьба. Что там дальше? Вторая пачка чая. Заваривать не в чем и не на чем. Пока не в чем. Съедим поллитровую банку тушенки, и жестянка сойдет вместо кружки, а баночка от паштета заменит блюдце. Эх, жалко, сахару забыли купить. К чаю пришелся бы кстати. Пачку соли бросим, ни к чему ее таскать. Возьмем горсточку, завернув в бумагу.

С продуктами разобрались, приступаем к предметам первой необходимости, запихнутым в пакет. Как они поместились, ума не приложу. Упаковка туалетной бумаги, зубная паста, бритвенные кассеты. Да, я запасливый, прям хомяк. Лилька меня постоянно дергает – мол, склад собираю. Молодая еще, не понимает. Как сказал один замечательный писатель: «Есть вещи, без которых человеку просто не обойтись, и не потому, что они абсолютно практически необходимы, а потому, что они в высшей степени поэтичны и авантюристичны»[1]. Дальше по списку у нас фонарик с комплектом батареек. Двумя комплектами, учитывая находящийся в нем. Благо при покупке вставил, проверяя работоспособность. Штука в данный момент самая полезная. Вдруг мы в герметичном помещении? Свечи жечь опасно, огонь кислород «съест», а от фонарика ничего плохого не будет. Надеюсь, выкарабкаемся из подземелья до окончания ресурса батареек. К списку добавляем спички, свечи, перочинный нож. Им и консервы откроем, и деревяху обстругаем при желании. Если найдем деревяху, естественно. До аварийного набора не дотягивает. Аптечки, например, с бинтами и йодом не хватает.

Батарейки, лезвия, банку с тушенкой и часть кусочков батона я рассовал по карманам, остальное положил под стенкой, завернув в пакет. Сомневаюсь, что крысы тут водятся: они выдают себя отходами жизнедеятельности и специфическим запахом. В комнате пахло хлебом, шампунем, которым Лилька моет голову, и сыростью.

За разговором о кино и анимэ сестренка успокоилась. Слезы на щеках высохли, взгляд сделался увереннее. Она отпустила меня и, рассказывая подробности душещипательной истории из свежего фильма, поправляла огромную для нее куртку. Отойти не решалась.

– Они поженились? – Луч фонарика медленно перемещался по стенам в поисках отверстия, служащего выходом.

Все-таки каким образом нас сюда доставили? Стены ровные, без малейших признаков дверей и тому подобного. Тайный ход? Ощупывание кладки в поисках выступов, трещин, обозначающих замаскированную дверь, огорчило отрицательным результатом.

– Не показали, – тяжко вздохнула Лилька, сокрушаясь утаенному от широкой общественности создателями мелодрамы событию. – Он признался ей в любви, и они шли по пляжу на фоне купающегося в морских волнах заходящего солнца…

– Романтично, – пробовал я поддержать разговор. – Гляди-ка!

В центре пола различался правильной формы квадрат метр на метр, заложенный густой решеткой. Свет, угодивший в щели, рассеивался, тускло освещая пространство за ним.

Я взялся за решетчатую крышку, поднатужился. Сестренка пристроилась рядышком и ухватилась за толстые прутья. Раз, два, эх! Ломом бы поддеть, тяжеленная, зараза. Со скрипом, переходящим в скрежет, массивный люк сдвинулся.

Внизу начинался узкий тоннель. Наслоения соли на стенках потоньше, кладка грубее. Овальное помещение строили старательнее в отличие от лаза. Закралась догадка: не канализационная ли это труба? Человеку пройти по ней затруднительно, значит, ее предназначение – отнюдь не пешеходная коммуникация. Между тем выбора нет. Придется лезть на четвереньках.

– Лиль, послушай. Большую часть продуктов оставляем, берем самое необходимое. Пить хочешь? – Сестренка отрицательно мотнула головой. – Бутылка тоже здесь остается. Мы за ними вернемся, может быть. Лезем по тоннелю, я – впереди с фонариком. Ты за мной, никуда не сворачивай. Постоянно держи меня в виду, говори о своем любимом персонаже. Что-то заметишь – сразу сообщай. Не замолкай ни на минуту. Поняла?

– А почему рассказывать о персонаже и не умолкать? – удивилась Лилька.

– Я тебя видеть не смогу. Разговаривая, ты как бы дашь понять, что никуда не делась, ясно?

– А если мы заблудимся?

– Не заблудимся. – В принципе вероятность заплутать существовала. Попади мы в лабиринт – надо придумать способ распознавания пройденного отрезка пути. – Будем стрелки рисовать.

Я продемонстрировал нож. Кончиком лезвия наглядно прочертил на поросшей соляными наростами поверхности жирную стрелу.

Сестренка, поколебавшись, кивнула.

– Веди, Сусанин!

И мы полезли. Передвигаться на трех конечностях неудобно, и я, сняв ремень, прикрепил фонарик над ухом. Видок у меня стал точь-в-точь как у доморощенного спелеолога, забывшего надеть каску. А что? Главное, светит в нужную сторону и двигаться не мешает.

Лилька сообразила натянуть на ноги рукава ветровки, чтобы не сдирать коленки. Для удобства перевязала свисавшие полы куртки пояском от юбки и в этом странном наряде шустро поползла за мной.

Метров пятьдесят лаз тянулся прямой кишкой, затем разделялся на два узких тоннеля, раза в полтора уже основного, больше похожих на трубы. Не для передвижения нормальных людей они строились, зуб даю. Тут карлики могли бы пройти, зверьки какие-нибудь, а не взрослый человек. Люди в Средневековье вроде были мельче нынешних, но не настолько. Ребенок и то с трудом пролезет.

На развилке мы остановились. Излагавшая сравнительный анализ персонажей мелодрам и анимэ Лилька врезалась мне в тыл, не ожидая остановки.



– Э, чего стоим? – донеслось сзади.

– Ход раздваивается. Думаю, куда лезть дальше.

На самом деле меня смущал размер лазов. В них на четвереньках не походишь, узко. Передвигаться гусеничкой ой как не хотелось, да ничего не поделаешь. Втиснувшись в дыру и работая локтями и коленями, мы двинулись по правому ходу, полого опускающемуся на нижний уровень.

Минуты растягивались до бесконечности, счет времени потерялся. Мечущийся луч выхватывал угрюмые камни, сдавливающие нас со всех сторон. Стены, потолок, пол. Становилось трудно дышать. Сестренка пыхтела позади, бросив сравнения, только периодически ругалась, наткнувшись на очередную неровность кладки.

– Лиль, ты чего замолчала? – притормозил я, чтоб дать ей передохнуть.

– Надоело, – откликнулась она.

Мне тоже надоело. Никогда не испытывал больших неудобств. Сунуться в каменную трубу означало идти до конца – ведь развернуться не позволит теснота. Я устало лежал на животе и размышлял, когда кончится старинный тоннель и куда он приведет. Вероятно, это заброшенная канализационная либо вентиляционная коммуникация, и рано или поздно мы выберемся наружу. Внизу по идее должна быть сточная канава, выводящаяся из здания. Вентиляционная шахта соприкасается с минимум самыми просторными комнатами.

До чего же захотелось оказаться дома, в мягком уютном кресле! Укутаться в плед, выпить горячего чаю. Продрог уже от ползанья по холоднющим камням. Единственное, что помогало держать себя в руках, – это присутствие Лильки. Я ей нужен уверенным и сильным, надежной опорой.

– Саш, почему тут так тесно?

Кто бы знал!

– Вентиляционная шахта, скорее всего. Или канализация. Долезем до конца – узнаем.

– Саш, а почему из той комнаты выхода не было?

– Замуровали, наверное.

– А почему, если это вентиляция, тут воздуха не чувствуется?

– А? – не совсем понял я.

– Ну, ветерка. Вентиляция же. Воздух гоняет.

От Лилькиных слов аж во рту пересохло. И правда, почему нет движения воздуха? И пыли, мусора всякого, нанесенного ветром за десятилетия. Комок подступил к горлу. Вдруг шахта замурована, как овальный кабинет? Стоп, стоп, стоп! По-моему, у меня постепенно начинает съезжать крыша. Отставить панику. Выход из сложной ситуации есть всегда, надо просто пораскинуть мозгами, не зацикливаясь на проблеме. Вдох, выдох. Как учил сэнсэй? Лист, упавший на водную гладь. Спокойствие водной глади. Успокаиваемся и кумекаем.

– Саш, ты чего замер?

До сестренки не дошло. Отличненько. Святое неведение.

– Канализация. Мы в канализации. Она впадает в реку. Долезем до реки – выплывем, позвоним и вызовем помощь. Отдохнула? Вперед!

Не веря ни единому своему слову, я рванулся с активностью крота, которому прищемило хвост обвалом. Чем активнее двигаешься, тем меньше дурных мыслей, и не просто дурных, а вредных психическому состоянию. Вместо спокойствия наступило подозрительно веселое настроение. Мозаика сама собой складывалась в невероятную, фантастическую картину. Нормальный человек никогда не поверит в подобную чушь, но факты – штука упрямая. Мы с Лилькой перенеслись. Девяносто процентов из ста, мы не в городе. Ежели я не прав, проглочу отцовскую шашку, висящую на стеночке у нас в гостиной. С удовольствием проглочу и попрошу добавки.

Итак, перенеслись. Далеко. За город. Скажем, в старинное дворянское поместье.

А интерьерчик намекает на средневековый замок. Подземными ходами феодалы баловались, состоятельные феодалы, могущие себе позволить подземелья под родовым гнездом. В области у нас замков вроде бы нет. Поместья… кажется, имеются. Где именно, не припомню – не увлекался историческими достопримечательностями родного края. К сожалению.

Перед нами на расстоянии десятка метров замаячил тупик. Возвращаемся? Подлезем поближе и исследуем препятствие к свободе!

Препятствия не было. Труба элементарно поворачивала направо под прямым углом. Изворачиваться подобным образом, принимая неописуемо неудобную позу, мне еще не доводилось даже при изучении на практике Камасутры. Вознаграждением за мучения стало зрелище, вселившее надежду на благополучное спасение. Через пару-тройку метров темнела массивная решетка. При внимательном осмотре выяснилось, что она глиняная. Проделанные в ней узкие прорези были щелями в комнату. Разделенный на полосы свет фонарика тонул в обширном пространстве темного помещения.

«Мы вылезем! Мы спасемся!» – радостно заверещал обнадеженный рассудок.

– Отдыхаем? – вопросила сестренка.

– Вылезаем, – раздалось в ответ мое предупреждение.

Глина от сырости теряет прочность и крошится. Не мудрствуя лукаво, я применил простейший и эффективнейший метод. Ударил ладонями. В трубе не размахнешься, удар довольно слабый получился, однако решетка, разломившись на куски, исчезла из моего поля зрения. Спустя мгновение она грохнулась о твердую поверхность. Я выдвинулся по плечи из трубы, осветил сводчатый потолок, настенные факелы и…

Выхваченное из тьмы зрелище заставило невольно попятиться. Вернее, изогнуться телом в попытке втиснуться назад, в проклятый ход.

Я не ошибся. Труба на самом деле являлась ответвлением вентиляционной шахты, снабжающим воздухом небольшой круглый зал. В центре на квадратной каменной плите, прикованный покрытой ржавчиной цепью, покоился человеческий скелет. Латник в панцире, с мечом на груди. Жутко щерился череп из-под остроконечного шлема, возлежащего на сеточке рыжих тонких волос. У металлического ворота сверкал синевой драгоценный камень на тускло поблескивающей цепочке.

Мертвеца окружали останки воинов в броне, по-разному вооруженных. Выпростанные на прямоугольных плитах поменьше, без сковывающих цепей, они напоминали почетный караул, образовывающий правильное кольцо. На ум пришли захоронения скифских царей, погребаемых с многочисленной свитой из воинов, рабов и наложниц.

– Твою… – вырвалось у меня.

– Саш, что ты там увидел? – проявила резонный интерес сестренка. – Двигайся, дай глянуть!

Отговаривать Лильку бессмысленно, по опыту известно. И ни к чему. Все равно вылезу.

– Лиль, ты не пугайся, хорошо? – подготавливал я сестренку. – Вылезаю.

Ну почему выход разместили под потолком? Из неведомо зачем проложенной шахты ужасно неудобно проникать в комнату. Вниз головой, цепляться не за что, под тобой три метра пустоты. Навернешься – калекой останешься.

Медленно, стараясь сохранять равновесие до последнего момента, я высунулся из проема и осторожно, с выставленными перед собой руками, сполз вниз. Перевесившееся тело ускорилось. Оу, падаю! Хоть бы фонарь не разбить!

Ладони коснулись пыльного пола. Я еле успел сгруппироваться и подогнуть голову, подставляя шею и плечи. Уф-ф-ф, обошлось. Перекатившись, встал на ноги. Запястья заныли от непривычной нагрузки. Ура, фонарь целехонек, руки-ноги в порядке.

Пол устилал ковер древней пыли, поднимающейся клубами от моих действий. Беглый осмотр стен порадовал наличием двух арочных порталов, вырезанных из камня. Ликование сменилось разочарованием, когда свет озарил глухую стену вместо выходного проема. Неровности кладки и камни помельче тех, из коих сложены остальные стены, наводили на мысль о замурованном проходе.

К тому же возле одного портала на торчащих из пола острых штырях висел скелет. Не повезло человеку – попал в ловушку. Вопрос в том – как он сюда пробрался? Двери не видать. Вероятнее всего, тем же путем, что и мы. Хотел обследовать порталы в поисках выхода и попался на колья.

Про себя сделал заметку: не подходить близко к порталам без проверки пола на предмет смертоносных сюрпризов и в целом быть осторожнее.

– Ничего себе, – замерла с открытым ртом Лилька, ошарашенно взирая на зал из шахты.

– Массовое захоронение. Они мертвы уже много лет, не бойся. Вылезай, я тебя подхвачу.

После того как сестренка, повизгивая от страха, спустилась, мы сели на полу, наслаждаясь возможностью свободно двигаться.

У меня зародилось предположение о древнем склепе. Чем может быть зал с мертвецами, покоящимися при полном параде? Ответ очевиден.

Центральный воитель, оказывается, прикован не просто к плите. Под его плитой круглое возвышение, смахивающее на наземную часть колодца, выложенную из камня. Цепи, по величине не уступающие якорным, удерживаются огромными железными крюками, вбитыми меж каменных блоков у основания возвышения. На камнях колодца вырублены на равном расстоянии друг от друга непонятные знаки. Знаков тринадцать, причем один запечатлен на смертном ложе-плите, у изголовья воителя, остальные окольцовывают колодец изломанной линией. Сам покойник лежит с вывернутыми конечностями. Его словно заживо приковали, накрыв колодец плитой. Он сопротивлялся до последнего вздоха, стараясь освободиться.

Мелькнула мысль: уж не жертвенный ли это зал? Кому тогда приносили жертвы? Не тому ли прикованному под плитой, похожей одновременно и на алтарь, и на охранную печать?

Спокойствие, только спокойствие. Мертвецы – самые безобидные парни на свете. Продолжаем осмотр без лишних эмоций и размышлений.

Доспехи-то у покойника рифленые. С наплечников скалятся клыкастые морды псов, нагрудник изрезан незнакомыми символами. Сразу понятно: не простой ратник. Доспехи и оружие примерно Средневековья, подобные с небольшими различиями в книжках рисуют. Кстати, об оружии. Меч длинный, зазубренный на четверть с одной стороны, прямой, обоюдоострый. Клинок окислился, приобрел за века желтовато-зеленый цвет. Особенно привлекал внимание эфес в виде удлиненного бараньего черепа с закрученными рогами-гардой. В глазницах мерцали прозрачные камешки. Какие именно – судить не берусь, в ювелирном деле плохо разбираюсь. Рубин от сапфира отличу, прочее для меня темный лес. На цепочке у мертвеца при ближайшем рассмотрении оказался именно сапфир, и не абы какой, а звездчатый, в ажурной оправе из желтого металла, подозреваю, золота.

Тихий, на грани восприятия щелчок заставил насторожиться и замереть. Я случайно дотронулся рукой до плиты с центральным мертвецом. Под ладонью тотчас почувствовалась вибрация. Показалось? Нет, камень шевелится от изменения положения руки.

Угораздило же! Я неподвижно удерживал руку на ложе воителя, даже дышать перестал. Спустя минуту камень перестал двигаться.

Вряд ли плита реагирует на давление из-за неровностей, допущенных нерадивыми каменотесами. Девяносто девять из ста, ловушка. Ее создатели, по логике вещей, должны были предусмотреть возможность попадания на ложе мелких животных. Крыс там, мышей, змей и кто еще любит в подземельях жить. От малого веса ловушка не сработает. Хочется надеяться.

Медленно убираю ладонь. Без резких движений, не дыша. Вот, хорошо. Об устаревших механизмах, активирующих ловушку при малейшем касании, не думаю. Делаю шаг назад. Не спеша прохожу меж покойников, окружающих центрального мертвеца.

Я за пределами кольца.

К военачальнику в рифленых доспехах больше близко не подойду. Мертвых не боюсь и брезгливости особой не испытываю. Мало ли какие сюрпризы для грабителей установили строители гробницы! Сапфир в золотой оправе, конечно, вещица ценная, но пускай уж хранится с хозяином. Ничего не буду трогать. Спрятанные в нишах самострелы не выстрелят, рассохлись совсем, зато пол из-под ног вполне может уйти, сдвинутый механизмом из-за незначительного уменьшения веса покойника. Еще не исключаю выскакивающих из пола кольев. Яркий пример неосторожного растяпы – вон у стеночки висит.

– Разглядывать мертвяков, наверное, безумно интересно. Давай сначала придумаем, как выйти, Саш. Потом будешь любоваться покойными, – послышался Лилькин голос.

Сестренка заглядывала из-за моей спины, ничуть не опасаясь. Еще бы! Старший брат рядом, смелость прет. Обычно девчонки шарахаются от мертвецов, да и парни к бренным останкам симпатии не испытывают. Лилька совершенно иная. К трупам она относится удивительно спокойно. Как-то, когда училась в средних классах, ей попался череп, подложенный мальчишками на сиденье парты. Неподалеку от школы располагалось заброшенное кладбище – там позже разбили парк отдыха. Оболтусы-одноклассники набрели на заброшенную могилу и хотели, отрыв костяшку, напугать девчонок. Лилька, к их удивлению, преспокойненько взяла черепок, отнесла за школьный двор и похоронила в коробке от обуви под березой. С тех пор мальчишки ее зауважали, а одноклассницы начали немножко побаиваться, подозревая в колдовстве. Инквизиторши доморощенные. Никогда не замечал за сестренкой склонности к увлечению мистикой и черной магией.

– Угу, нашли уже, – пробурчал я.

Для задуманного требовался твердый предмет с острым концом наподобие лома. Из оружия годились копье и топор покойников, лежащих вокруг центрального «князя». Копье с полуметровым наконечником на вид невредимо. Древко длиной до полутора метров, иссеченное символами, сохранило твердость, покрывшись зеленоватым налетом. Иззубренный с обеих сторон клинок не тронут ржавчиной. Он лишь присыпан слоем пыли и запятнан окислением. Вытаскивал оружие из сцепленных пальцев костяка я неторопливо, отправив Лильку к дальней части зала. Хоть бы не ловушка, хоть бы не ловушка… Древко выскользнуло из мертвяцкого захвата, и тишина.

Пронесло. Вытерев пот со лба, я прикинул, откуда удобнее подойти к ближайшему порталу и не ступить в западню.

Я встал на расстоянии длины копейного древка от арки и взялся водить наконечником меж камней внутри портала со скелетом. Ловушка уже разрядилась, и здесь вроде безопаснее, чем возле соседнего портала.

Клинок заскрежетал, оставляя почти неразличимую царапину. Что за… Ожидалось, он проделает борозду в разрушающейся от переизбытка влаги кладке. Между камнями раствор должен ослабеть за столетия. Бетон и тот разрушается со временем. Ничего не понимаю. Неужели предки использовали рецепты водостойких строительных растворов?

Стена поражала сверхпрочностью, камни копью не поддавались. Разозлившись, я изо всех сил долбанул наконечником. Брызнули желтые искры, по поверхности пролегла крошечная царапинка. Топор брать бессмысленно, итог будет тот же. Скрести придется несколько столетий. У нас с Лилькой нет и недели. Пустое, безнадежное занятие.

– Саша, что нам делать?

Сестренка вот-вот заплачет. Наблюдая за тщетными попытками проломить стену, поняла сложность нашего положения. Рано отчаиваться, Лилька! Не все варианты перепробованы.

– Есть хочешь? – Бесполезное копье зазвенело по полу.

Сестренка мотнула головой, размазывая кулачком слезы по чумазым от ползания по шахте щекам.

– А я перекушу, – с веселой злостью заявил я. – И тебе советую. Наберемся сил перед следующим рывком.

– О чем ты говоришь! – Голос у Лильки срывался. – Каким рывком? Нам некуда идти! Нас никто не спасал! Мы умрем!

– Не драматизируй. – Перочинный нож легко разрезал консервную банку с тушенкой. – Развилку шахты помнишь? То-то же. Передохнем и полезем обратно. Лиль, расслабься. Было бы из-за чего переживать! Мы обязательно выберемся. Не найдется выхода – сами пробьем. Разберем стену по камешкам и выберемся. Обещаю. Бутерброд с мясом будешь?

Сестренка есть наотрез отказалась, однако плакать перестала.

Покончив с трапезой, я оставил консервную банку у колодца. Представляю лица археологов, нашедших жестянку в средневековой гробнице. Сенсация! Консервы изобрели наши предки тысячу лет назад!

До условно «вентиляционного» отверстия высоко, поэтому Лилька вскарабкалась мне на плечи. Дотянулась и, подталкиваемая мною снизу, забралась в шахту. Сестренка отползла, о чем сообщила спустя минуту. Я с разгону подпрыгнул, подтянулся и ввалился внутрь каменной трубы.

Подъем, по-моему, отнял на порядок больше времени и усилий, нежели спуск в погребальный зал. Мы чаще останавливались, отдыхали. Иногда сестра окликала меня, спрашивая о том, сколько еще ползти, мы перебрасывались односложными фразами. Говорить мне не хотелось – устал слишком. Переход изматывал колоссально. Вскоре все предположения и планы спасения вытеснило из головы желание побыстрее достичь главного тоннеля.

Утомительный переход завершился нашим облегченным вздохом. Мы встали на четвереньки, разминая затекшие конечности, сестренка изобразила подобие скрюченного двуногого динозавра. После короткой передышки, измученные, двинулись по второй трубе наверх. Крутой подъем вынуждал страховаться, упираясь ногами и руками о стенки лаза. Возвращение из погребального зала казалось нам сущим мучением, путешествие же по этому ответвлению обратилось кошмаром. Единственное утешение – в исчезновении чувства холода. Нам стало жарко и душно. Едкий пот заливал глаза, струился по телу, отчего футболка прилипла к коже. Бывало, шахта устремлялась вверх почти под прямым углом, и тогда, сдирая колени и стирая одежду вместе с кожей на спинах, приходилось карабкаться до следующего поворота. Границы реальности растворялись в мечущемся луче света и разливающейся по каждой мышце тяжести. Будто бы видишь ужасный сон и никак не можешь проснуться. На одной из остановок Лилька поделилась опасением, что происходящее ей снится. Ей казалось, она на самом деле спит дома, в нашей квартире. Я убеждал ее в обратном, в качестве доказательства собственной правоты приводя боль. Спящий не чувствует боли, а у меня ломит кости, саднит мускулы. Плюс ко всему руки и ноги от перенапряжения дрожали.

Неожиданность поджидала нас за поворотом.

Тупик, возникший передо мною, хоронил надежды на спасение. Каменные блоки сантиметров по тридцать.

– Саша, чего там?

Я молча таращился на преграду, самую несправедливую и обидную в жизни, и не хотел верить, что умру с сестренкой здесь, в неизвестном замурованном склепе. Лилька повторила вопрос, сопроводив его тычком. Мол, чего молчишь?

Нет, мы выживем. Будет нужно – зубами разгрызу путь к спасению. Пусть стены толсты, все равно они ограничены. Запасусь терпением, распределю пищу и воду на мизерные порции, дабы хватило подольше, и проскребу дыру в стене. Разрушу ее к чертям собачьим!

– Подожди, Лиль. – Лезвие перочинного ножа прочертило глубокую борозду во влажном растворе меж камней, из-под клинка посыпался песок.

Действует! Отсыревший раствор поддается, не то что в склепе.

Последующие минут десять пролетели в долблении кладки. Сестренка притихла, сообразив, чем занимается старший брат. Неохотно каменный блок освобождался от скрепляющего его с соседними камнями раствора. Я вычищал песок, глину, расширяя щели, пока лезвие не стало без помех ходить в прорехах. Тогда, аккуратно поддев ножом краешек камня, принялся расшатывать его. Миллиметр за миллиметром каменюка выдвигалась из стены.

– Лиль, подвинься, пожалуйста, – попросил я, отползая.

Каменный блок гулко вывалился, образовав прямоугольное отверстие, сквозь которое повеяло прохладным воздухом. Запахло прелой листвой, гнилью и озоном. Вырвавшийся из нашего лаза луч наткнулся на копию шахтной стенки. Те же белесые соленые камни, та же теснота вентиляционного хода, и только циркулирующий воздух доказывал, что за перегородкой совсем другая шахта. Там нет мертвенной затхлости склепа, там гуляет ветер. Там жизнь.

Остатки преграды, перегораживающей шахту, были сметены и раскиданы по трубе. Мы буквально просочились через завал, поминутно чихая и кашляя от скопившейся пыли, пролезли по мусору к своего рода перекрестку. Ход делился на четыре рукава, тянущиеся вверх, вправо, влево и к замурованной части. Впрочем, выбирать не довелось. Луч фонаря пронзал глиняную решетку справа.

От особо сильного толчка глина распалась и выпала. За ней находилась маленькая комнатка. Вдали виднелся фрагмент лестничного пролета в арочном проходе. От сгнившей двери валялись на заваленном мусором полу позеленевшие металлические полосы. Из-под них торчала полуистлевшая пятипалая кисть, оплетенная спиралью незатейливого браслета. В сторонке утопал в опавшей листве растрескавшийся череп. Листья – это замечательно. Их сюда периодически заносит снаружи.

Скелет нагонял мрачные размышления. Массовое захоронение какое-то. Как пропустили его археологи, особенно черные, славящиеся обворовыванием древних могил? Ладно погребальный зал, но скелет с браслетом просто-напросто обязаны найти и снять безделушку. Напрашивается вывод: о подземелье и замке никто не знает. Вопрос на миллион: много ли белых пятен на карте матушки-Европы? Она изъезжена, исхожена вдоль и поперек. Безлюдных территорий практически нет. Или все-таки есть?

Вылезая, я бухнулся на кучу мусора. Подо мной хрустнуло. Уж не кости ли бывшего хозяина комнаты? Простите, коли так. О, наконец-то стоячее положение! И свежий, дующий в лицо воздух, пахнущий грозой. Оказывается, для счастья нужно поразительно мало.

– Эй, сестренка, вылезай!

Высунувшуюся Лильку я подхватил, поставил на ноги, дал отдышаться, осмотреться. Приходи в себя, сестренка.

– Идем. Ступай осторожно, след в след за мной, поняла?

Лилька держится молодцом. Ощутила слабое дуновение ветерка – сразу смекнула, что к чему.

– Поняла, спрашиваю?

– Да ясно, ясно.

Лестница закручивалась штопором вверх и вниз. На истершиеся, частично искрошившиеся ступени, ребристой лентой убегающие вниз, я ступить не решился и двинулся вверх, по более уцелевшему и оттого внушающему доверие пути. Достаточно с нас подземелий, пора к солнцу. Пройдя пролет, мы попали на площадку без крыши, с узенькими окошками-бойницами, откуда открывался вид на ночной лес, залитый лунным светом. Здание было полуразрушенной башней, возвышающейся на невысоком холме посреди колышущегося древесного моря. У подножия холма блестела речка, отражая небесные светила. Небо чистое, сияют большущие, необычайно близкие звезды.

На некоторое время я лишился дара речи. Кроме звезд, по небосводу неспешно плыли три разноцветные луны.

Глава 3Хлопоты

Утро добрым не бывает, говорят некоторые знающие люди. Еще как бывает! Просто, чтобы понять его доброту, нужно как следует познать недоброжелательность ночи. Мы с Лилькой ее познали на собственной шкуре. На всю оставшуюся жизнь возненавидели темноту и подземелья. А утро… надо уметь находить хорошее во всем. Нас забросило неведомое явление неизвестно куда, однако мы выжили. Смерть под завалами нам не грозит, зато нарисовалась проблема не намного легче.

Ночью мы улеглись спать на открытой площадке на вершине башни, откуда просматривались окрестности. Не сговариваясь, нагребли кучу листьев побольше и зарылись в них, точно в одеяло. Мягко, нехолодно. В нашей ситуации лучшего не пожелаешь. Усталость сморила сразу. Не обсудив планов на завтра, я заснул. Сестренка, засыпая, выразила общее мнение, сказав:

– Саш, мы на другой планете.

С очевидным не поспоришь. Три луны – снежно-белая, кроваво-красная и небесно-голубая, – выстроившиеся в ряд по размеру, неоспоримо доказывали правоту Лильки. Фактически нам крупно повезло. Воздух сходен с нашим родным, гравитация аналогичная. Меня занимало, – живут ли поблизости разумные существа и их настрой по отношению к чужакам. Раньше таковые жили: башню ведь построили. Потомки тех зодчих, ау, где вы? Поселились в здешнем лесу? Не одичали? Не примете за пищу?

Будем действовать по обстоятельствам. Для возвращения на Землю нам потребуется помощь. Да вот где найти разумных-то? С утра начнем готовиться пересечь лес. Знать бы, куда идти, чтобы выйти в минимальные сроки к населенному пункту.

На рассвете меня разбудила тупая боль, бродившая по организму. Ломота в теле сопровождалась жжением спины. Она вчера пострадала при подъеме по вентиляционной шахте. Кожу содрал, мышцы растянул. Не простыть бы, под землей холодрыга страшная. На поверхности теплее. Утром, правда, прохладно.

На востоке вставало здешнее дневное светило. По мне, ничем не отличается от нашего солнышка. Я резко вскочил, разминаясь и прогоняя болезненные ощущения. Избавиться от ломоты, увы, полностью не удалось. Я снял изорванную футболку, обмотал вокруг пояса, обошел площадку. Настало время тщательно исследовать башню. Может, отыщу что-нибудь полезное.

Крыша башни не провалилась от ветхости, иначе балки лежали бы на верхнем этаже. Ее словно срезало. У верхних камней края ровные. Под слоем грязи слой черной копоти по периметру площадки. Остатки стен с узенькими окошками-бойницами переполовинены не временем – завалов-то нет, – а тем неизвестным оружием, напрочь снесшим верхушку здания.

Поворошив листву и мусор подвернувшимся прутиком, я наткнулся на ржавые жерди, стойки для копий и мечей. Вскоре откопал из-под толстого слоя грунта из перегнивших листьев и веточек продолговатую железяку, напоминающую пику. Древко давным-давно сгнило, четырехгранный наконечник затупился и заржавел. На нем сохранилось клеймо мастера – полумесяц над башней. Я стукнул железкой о камень, попробовал согнуть. Крепкая еще, на совесть ковали.

В результате поисков набралось пять подобных штук, из них одна годилась в качестве оружия. Ее я планировал насадить на прямую палку и использовать для охоты и защиты от зверей.

Идеальным вариантом было спуститься в склеп и нагрузиться оружием, оно там в гораздо лучшем состоянии, но идея повторить путешествие по шахте вызывала в душе протест. Правда, жаль брошенных в подземелье продуктов. Лилька голодная проснется, не ела вчера. И бутылка с водой не лишняя: до реки топать и топать. С виду до нее камешком докинуть, да вот спуск вызовет массу проблем. Не выгоднее ли действительно сгонять в подземелье?

Решение спуститься далось невероятно трудно. Я долго взвешивал «за» и «против», прикидывал, смогу ли обойтись без пищи из схрона. Допустим, насобираю в лесу ягод, тем и подкрепимся. Позднее, смастерив снасти, наловлю рыбы. Грибов раздобуду.

Угу, размечтался. На проверку съедобности ягод и грибов потрачу день. Ну, полдня. Сверился с часами, понял: ползание по трубе туда и обратно займет максимум пару часов. С продуктами из магазина у нас стопроцентная гарантия качества и запас еды на время, необходимое для добывания и испытания новой пищи. К тому же не стоит сбрасывать со счетов оружие в погребальном зале. Добротные копье, нож и топор – вещи бесценные в лесу. Дров нарубить, добычу освежевать, хищника отогнать чем прикажете? Самодельной пикой?

Как ни крути, выгода от экспедиции в подземелье колоссальная. Сестренку туда, естественно, не потяну – зачем оно ей, по шахтам лазить. Сам попытаюсь быстрее справиться.

– Лиль, вставай, – тронул я Лильку за плечо.

Она засопела и перевернулась на бок, пробурчав нечто нечленораздельное.

– Вставай, соня. Мне уходить пора.

Сестренка забормотала о нехорошем старшем брате, не дающем выспаться в выходной. Потом встрепенулась, широко распахнув глаза, и резко села с недоверчивым выражением на мордашке.

– Бли-и-ин! – скривилась она, увидев обстановку. – Я так хотела, чтобы это был сон!

– Тебя ущипнуть? Чтобы окончательно проснулась? – любезно предложил я. – С добрым утром! Выспалась?

– Ты спрашиваешь! Саш, – Лилька понизила тон, – что нам делать? Куда идти? Я хочу домой!

– Прежде всего – нельзя отчаиваться. – Я улыбнулся, стремясь поднять сестренке боевой дух. – Похоже, нас перенесло бурей. Согласно одной гипотезе, природные катаклизмы в материи образуют аномалии. Завихрения, дыры в пространстве и времени. Мы угодили в эдакую дыру. Теперь надо отыскать дорогу домой. Освоимся в этом мире, разузнаем, возможно ли попасть назад. Предупреждаю, мы можем завязнуть здесь навсегда. Послушай внимательно, Лиль. Я возвращаюсь в подземелье за продуктами.

– А, – протянула сестренка, – это обязательно? Мы в лесу. Ягод соберем, орехов, грибов. Рыбы наловим.

– Угу, наловим. До первого улова чем питаться будем? У нас внизу недельный запас свежего высококалорийного питания.

– Потерпим. До деревьев рукой подать, там поесть чего-нибудь обязательно найдем. На поиски уйдет немного времени, голодать придется недолго. Не уходи, пожалуйста, братик…

Понятно, боится одной остаться. Осознает мою правоту, иначе закатила бы скандал. Лес незнакомый, развалины страшные. Неизвестно, кто из чащи выбежит. Хищников, наверное, в местных буреломах полно, а то и кто похуже бродит из когорты лесных обитателей, с которыми лучше не встречаться ни при каких обстоятельствах. Разумных и полуразумных существ имею в виду.

– Не волнуйся. – Я погладил Лильку по плечу. – Я быстренько, туда и назад. Принесу тушенки, хлеба, водички. Покушаем, отдохнем и пойдем по ягоды.

– Саша, не спускайся. Там опасно, – привела последний аргумент сестренка. – Тебе самому нельзя, давай вместе.

– Чего? Зачем? Я и сам справлюсь отлично. И нет внизу ничего страшного. Тебе со мной ни к чему лазить. Подождешь меня тут и не вздумай возражать, ясно?

Обиделась. И разозлилась. Ну, в чем я виноват, а? В желании обеспечить нам запас еды и инструментов? Стараешься, рискуешь здоровьем, а вместо благодарности немые упреки.

– Погоди. – Лилька стащила с ног потрепанную ветровку. – Надевай. Тебе она нужнее – вон, спину разодрал.

– Спасибо, Лиль… – Все-таки сестренка у меня умница.

Надев куртку, я сошел по лестнице в комнату с вентиляционным ходом. Лоскутами от футболки привязал фонарь к виску. У ремня на поясе специальная роль.

Спускался ногами вперед: так удобнее падать по вертикальному стволу шахты. Притормаживал кроссовками, немилосердно стирая резину подошв. До нижней развилки с рукавами в погребальный зал и овальный кабинет добрался сравнительно быстро, оттуда сначала проник в комнату со схроном. Продел ремень в ручки пакета, сделал петлю, привязал к ноге и отправился к покойным воителям. На перекрестке оставил пакет: волочить его в погребальный зал трудно. На обратном пути захвачу.

Протискиваясь в каменный лаз, не сдерживался и на чем свет стоит костерил архитекторов, строителей, проектировавших и строивших здешнюю вентиляционную систему, хозяев подземных хором и бурю, выбросившую нас из родного мира. Одному ползать жутко – от каждого шороха и тени шарахаешься. Звук собственного голоса разгоняет окутывающий страх, придает храбрости.

Погребальный зал не изменился с момента последнего посещения. Мертвецы таращились в сводчатый потолок пустыми глазницами, поблескивал сапфир на груди воина в украшенных рифлением доспехах. Цена самоцвета, наверное, бешеная. На рынке не продашь. О чем это я? Прочь, прочь, корыстные мысли! Они многих хороших людей сгубили.

Между прочим, обладатель камешка с покоящимися в зале воинами – человеческого роду-племени. Логично предположить, раса гомо сапиенсов населяет планету. И то хорошо: сольемся с толпой по прибытии в город. Должны же у людей быть селения. Земная цивилизация начиналась с города.

Беру оружие и пустую консервную банку и сматываюсь: находиться в усыпальнице дольше нужного – психическому здоровью своему вредить и сестренке нервы трепать. Привязываем копье, секиру и кинжал, позаимствованные у мертвецов, связкой к поясу. Пока, ребята! Хочется надеяться, больше не свидимся. Простите за беспокойство.

В тишине склепа слабое шуршание почудилось скрежетом. Глюк? Не удивлюсь. Нервы расшатаны вчерашним попадаловом. Замираю, прислушиваясь. Тихо, как в могиле. Фу-у, аж пот выступил. Покойники лежат смирно, никто признаков агрессии не проявляет. Показалось.

Звук повторился. Будто мышь скребется. Источник таился в колодце под плитой. К шороху присоединился тихий шелест, непонятно откуда исходящий.

В лаз я заскочил стремительно и яростно заработал локтями. Опомнился на развилке. Ни шелеста, ни шуршания. Кровь колотилась в виски. Ставший привычным свет фонаря падал на пакет и связку оружия. Может, ну его, обойдусь без предметов старины глубокой? Нет, не для того корячился, чтоб отказаться от жизненно важного инструмента. Гадкие мыслишки о проклятии были задушены в зародыше. Ругая себя последними словами, я унял дрожь, вызванную адреналином вкупе с перенапряжением.

Чего бояться? Призраков? Ишь удумал. Реалистичных объяснений великое множество. Крыса грызет стену, обман слуха из-за переутомления, подземная река подтачивает пол.

Сестренка дежурила у вентиляционного выхода.

– Саша! – Она взирала на меня округлившимися глазами. – Что с тобой случилось? Ты в крови весь.

И правда. Разодрал кожу на локтях и лопатках хуже прежнего, кровь облепила руки и спину неприятной засыхающей коркой. Наверняка ранился, уползая из погребального зала.

Сестренка разорвала рукава блузки, подол юбки и, промыв раны водой из бутылки, перевязала мне корпус. На локти ткани не хватило. Лилька оторвала полосу от подкладки ветровки.

Интересно, в вентиляционной шахте много болезнетворных бактерий? Не подхватить бы заразу.

Стрелки на часах отсчитывали половину десятого. Путешествие по подземелью длилось два часа, из них треть занял путь наверх. В кровоточащие раны набились пыль и грязь, устилающие стенки каменных лазов. Не мешало бы раны йодом обработать. Ну, почему я не зашел в аптеку по дороге домой и не купил бинты и обеззараживающее? Ссадины загниют – и финита Саше Стрельцову.

От досады я заскрипел зубами. Ничего, обойдется. Африканцы шрамирование делают без всяких лекарств. Пеплом присыпают ранки, делов-то. Происходит воспаление, но живут же.

Вторая опасность кроется в запахе крови, привлекающем хищников. Амбре от меня распространяется по лесу. К вечеру жди зубастых гостей. Не зря копье достал, не зря. Авось сегодня пригодится.

Подготовка – ключ к победе. Поем, отдохну и примусь за работу. Покинем это проклятое место до заката, обустроим ночлег. Пока не найду подходящего укрытия, сестренка посидит в башне. Местность разведаю, поесть притащу.

Завтракали мы вместе. Лилька, будучи отходчивой, скоро капитулировала под урчание в своем животе и уплетала тушенку с черствым батоном за обе щеки, запивая водой из бутылки. Воды осталось чуть-чуть. До завтра с натяжкой хватит. Потрапезничав, устроили небольшую сиесту. Поболтали о том о сем, обсудили планы, распределили обязанности. Мое заявление о походе в одиночку вызвало у сестренки шквал протестов.

– Ягоды помогу собирать, грибы. У меня по биологии пятерка, я лесные растения знаю! – упрямилась она.

– Мухомор от боровика и я отличу, а кто будет охранять наши припасы в башне?

– Ты останешься. Тебе ходить вредно, ты раненый. И от кого охранять?

– От мелких зверьков, птиц, – не уступал я. – Мигом слетятся, едва оставим продукты без присмотра. А насчет тех жалких царапин – они не чувствуются. К тому же на взрослого зверь побоится напасть.

– Ты что, знаток местных зверей?

– Включи логику, Лиль. Маленькая девочка и здоровый мужчина. Есть разница? У меня в крайнем случае отбиться шансов больше.

– Я бегаю быстрее! – не унималась сестренка. – И по деревьям лазаю лучше всех в классе!

– Когда это ты перегнала старшего брата? – поднял я бровь. – С копьем не справишься, оно для тебя чересчур тяжелое. Нести устанешь.

В итоге Лилька согласилась с моими доводами.

Солнце близилось к зениту, когда я, заткнув за пояс топор и кинжал, смахивающий на короткий меч, перекинул ногу через частично обрушенную стену. Копье болталось за плечами на веревочке, сплетенной из лоскутов футболки. Карман джинсовых брюк оттопыривали пустые полиэтиленовые пакетики. Ну, вперед, скалолаз-собиратель.

Из башни по-другому не выберешься. Основание винтовой лестницы завалило камнями, до первого этажа копать и копать. К тому же выход за века мог погрузиться под землю. Через бойницу даже Лилька с ее худобой не протиснулась. Пыталась и застряла, еле вытащил.

Уступов и трещин предостаточно. Плохо, устойчивости мало. Хватаюсь за камень – он качается. Года два, до гибели родителей, я альпинизмом увлекался. По искусственным скалам лазали, в горы разок съездил, вершины покорять. Не покорил, но опыт восхождения получил. Нынче он мне и пригодился. Лезть по отвесной стене чуточку легче, чем по горному склону, из-за высоты. Стена ниже, морочиться меньше. Напрягает немножко отсутствие страховочного троса. И все же волнуешься – не рухнула бы каменная громадина, раздавив тебя в лепешку. В падении с десятиметровой высоты тоже маловато приятного.

Круглая башня вырастала из холма, с северной стороны засыпанная кучей заросшего кустарником камня. Там часть здания наполовину разрушилась, стена уменьшилась вдвое. По ней я и спускался, поминутно останавливаясь в поисках опоры понадежнее. Лилька, затаив дыхание, наблюдала за мной сверху.

Наконец-то твердая земля под ногами. Горка подо мной из камня, смешанного с глиной и нанесенной почвой. Колючие безлистые кусты неизвестного растения впились в одежду и кожу длинными шипами. Достав копье и кинжал, я раздвинул ветки и неторопливо пошел вниз. Иду, смотрю под ноги. Мелкую живность вроде скорпионов и гадюк на окружающем фоне не сразу углядишь. Густые заросли, преграждающие дорогу, я безжалостно рубил тяжелым кинжалом и отбрасывал копьем.

Из-под ног прытко удирали маленькие бурые ящерицы. Кустарник защищал их от кружащихся в небе птиц. Однажды юркий зверек наподобие хорька, извиваясь меж шипастых веток, нагнал быстроногую ящерку и, схватив острыми белыми зубками за шею, моментально удалился.

У подножия холма кустарника не было. Под гигантскими стволами деревьев, словно покрытыми чешуей колоннами, почти ничего не росло. Зеленоватый полумрак, а подчас и непроницаемая тьма под плотными кронами не способствуют росту светолюбивых трав. Попадались ползучие лозы, оплетающие древесные корни. Устланная ковром палой листвы земля бугрилась, из нее выдавались сучья гниющих ветвей, сломанных бурей. В темень под ветвями лесных великанов заходить без фонаря опасно, а его, как назло, оставил в башне.

Обогнув холм, я вышел к неширокой речушке. Нависающие над ней крутые берега осложняли задачу по пополнению запасов питьевой воды. Я нашел палку подлиннее, прикрепил к ней пакет. Получилось подобие сачка. Им зачерпнул из реки. Водичка прозрачная, на вид чистая. Нет, рисковать не будем. Вскипятим ее на костре в банке от тушенки.

С водой и рыбой, судя по бултыхающимся и выпрыгивающим из речки серебристым пловцам, проблем не предвидится. Упитанные лягушки в окружении своих меньших родственников вольготно загорали на огромных круглых листьях, плавающих на водной глади. Говорят, лягушатина по вкусу точь-в-точь курятина. Проверю.

У кромки прозрачной воды багровели горошины сочных ягод. Интересно, они ядовиты? Спущусь узнаю. Скорее всего, нет. Насекомым они по вкусу – ишь как облепили упавшие на землю шарики.

Примерно через километр русло до середины перегораживал поваленный древесный ствол. На нем беспечно стояла лань и пила из реки. Обыкновенная лань с пятнистой шкуркой и крошечными, покрытыми пушком рожками. Заметив поблизости меня, она попрядала ушами и продолжила утолять жажду. Не из пугливых. Значит, человека не видывала.

Идти по бережку – хорошая идея. У реки расположены деревни, города. Непременно наткнемся на населенный пункт местных. Тем более по дороге порыбачим, искупаемся. Не путешествие, а увеселительная прогулка.

Лань ушла, и я преспокойно спустился по стволу, держа наготове копье. Древком измерил глубину. У берега примерно мне по пояс, дальше соответственно глубже. Длины копья с вытянутой рукой не хватило, чтобы достать до дна. Вода – как стекло. Видны камешки на дне, играющие темноспинные рыбины, стайки светленьких мальков. Удачный удар – и на копье затрепыхалась вынутая из воды рыбешка. Покажу сестренке улов, зажарим на костре. Рыба, конечно, может оказаться ядовитой для людей нашего мира, но тут уж ничего не поделаешь. Без потребления местной флоры и фауны нам не выжить.

Ягоды проверил на кожную реакцию – нормально. На вкус копия клубники, по виду вылитая смородина.

Ну, все, достаточно на сегодня походов. Пора назад, к сестренке. Переживает небось и оставлять ее надолго не хочу.

С рыбиной на копье, пакетом ягод и воды на поясе я бодро зашагал к башне. Завтра пойдем налегке по течению реки. Путь предстоит приличный. Куда-нибудь она да выведет.

Остаток дня миновал в хлопотах. В башне мы решили не ночевать. Я обустроил лежанку на раскидистом дереве. Из вьющейся лозы, на поверку очень крепкой, сплел длинные веревки, завязал на них узелки примерно через равные промежутки для удобства, к концу привязал небольшой булыжник. Размахнувшись, забросил камень с веревкой на нижнюю ветвь, находящуюся метрах в пяти от земли. Выше соединил две ветви лозой. Удалось соорудить грубое подобие гамака. На веревки накидал упругих веточек с листвой, нарвал растущих в изобилии лопухов и папоротников. Довольно неплохая, по-моему, постель.

Из хвороста и сухих листьев развел костер с помощью камня и топора. Спички в подземелье отсырели, потом подсушу и воспользуюсь. Обновить в памяти правила выживания в лесу нам полезно: осколки благ цивилизации вроде тех же спичек ведь рано или поздно закончатся. Искры от удара воспламенили трут, от трута загорелась древесина. От топора при этом отвалилась часть наслоений, обнажив блестящий металл.

Лилька, покинувшая башню по веревке, почистила и пожарила на жердочке рыбу. За мое отсутствие она насушила на солнышке сухарей из тонко нарезанного хлеба. Поужинали полусырой рыбой, бутербродами с паштетом и добытыми ягодами, сладкими и сочными.

Затем сестренка затеяла неприятный разговор, обвиняя меня в игнорировании ее скромной персоны. У нее же столько талантов! Лес для нее – что дом родной, она там каждый листик знает. По правде сказать, отчасти она права. Батя, будучи геологом и прогрессивным родителем, брал нас в походы по лесам да горам и учил основам выживания. Кстати, секцию альпинизма он мне посоветовал, любитель активного отдыха. Летом на месяц нас отвозили дедушке, работавшему лесничим. В общем, привили нам любовь к дикой природе с раннего детства. Когда обычные дети просиживали сутки за мониторами компьютеров, общаясь в социальных сетях и режась в игрушки, мы обучались распознавать следы и съедобные растения. И вот Лилька требовала разрешить ей самостоятельно ходить по лесу и обеспечивать нашу компанию грибами и ягодами. Переубеждать ее было бесполезно.

– Лиль, с завтрашнего дня собирательством заниматься будем вместе, – нашел я компромисс.

Сестренку это устраивало.

Спать легли, привязав себя веревками к ветвям, чтобы не упасть ненароком. Двенадцать метров – высота серьезная: если не убьешься, то покалечишься. Костер затушили не полностью. Угольки тлели в черноте ночи под нами, и на душе становилось чуточку светлее.

Мы лежали в темноте, смотрели на гаснущее кострище и думали. Я составлял план на следующий день, выбирал, пойти пешком вдоль реки или построить плот. Преимущества и недостатки есть у каждого варианта. Идти на своих двоих медленно, на берегу существует вероятность нападения хищников, подстерегающих жертв на водопое. И на агрессивных туземцев нарваться можно. Из явных плюсов – сбор грибов, ягод, орехов. Плыть на плоту по течению сравнительно быстро и неутомительно, знай отталкивайся от бережка шестом. Попутно наловим рыбы. На остановках будем ягодами запасаться.

Звери на реке нам почти не страшны. Опасность теоретически представляют водоплавающие хищники. Речка небольшая, гигантов повстречать в ней маловероятно, впрочем, до нуля понижать шансы на неблагоприятное знакомство с местными зубастиками а-ля бегемоты и аллигаторы глупо.

Не уверен я в абсолютной безопасности на реке, и все тут. Вдруг какой зверюге взбредет в башку в речушке искупаться? Сомнения у меня и насчет порогов и водопадов. Если я их не видел, это не значит, что их на реке нет.

– Ты почему не спишь? – спросила сестренка, прервав мои размышления.

– Думаю о будущем. Ты как определила?

– У тебя дыхание неровное. И что надумал?

– Да мелочи. Спи.

– Я дом вспоминаю. Школу, друзей. Как они там? Наверное, нас объявили пропавшими без вести жертвами бури. Мы с Танькой договаривались в киношку сходить завтра.

Лилькин голосок задрожал. Вот я дурак! Весь в заботах, вспоминать прежнюю жизнь некогда, а она в башне день-деньской скучала в одиночестве. Загрустит – в депресняке завязнет. Боюсь, не сотворила бы чего плохого. Завтра припрягу ее к общественно-полезным работам по строительству плота, отвлеку от мрачных дум. Оставлять ее надолго одну больше не буду.

– Лиль, мы вернемся. Не знаю когда, но обязательно вернемся, – пообещал я. – А сейчас спи. Береги силы.

Снизу послышалась возня, затрещали кусты под весом крупного тела. Коротко рыкнуло, взвизгнуло, захрустело. Во тьме зажглись огоньки желтых глаз, хруст смешался с чавканьем и утробным рычанием. Огоньки множились. Большущие и маленькие, они слетались к подножию холма на дикое застолье.

«До чего же хорошо находиться вверху, на недостижимой для них высоте», – подумал я, засыпая.

Кто-то негромко верещал, пробегая по моему голому телу и царапая коготками. Чувство опасности выдернуло меня из сонного состояния, заставив вскочить и тут же шлепнуться назад из-за страховочной веревки.

Рядышком Лилька скармливала сухарик умостившемуся у нее на коленях рыжему существу, походящему на вполне земную белку-летягу. Зверек оценивающе покосился на меня, не переставая разгрызать белое подношение. Его товарки облепили ветку над нами и активно переговаривались трескучими звуками, сливающимися в то самое разбудившее невыспавшегося меня верещание.

Сестренка мило улыбалась, откровенно наслаждаясь картиной «старший брат испугался стаи белок-мутантов».

– Доброе утро, – промолвила она.

– Доброе. Что за животина?

– Ты о белках? – Лилька погладила пальчиком головку любителя сушеного хлеба. – Они живут в том дупле и спозаранку решили навестить новых соседей.

– Золотой запас дефицитных сухарей зачем разбазариваешь?

– Угощение, – блеснула белозубой улыбкой сестренка. – Белки нам добром отплатят.

Она в некотором роде права. В беличьих кладовых обычно припрятано немало съестного. Орехами, грибами разживемся. Прирученный зверек предупредит о хищниках, при условии что Лилька его приручит. Фанатов сырого мясца в лесу полно, ночная возня – доказательство.

Я потянулся, вдыхая свежий утренний воздух. Прохладно, однако. Отвязавшись, глянул вниз. Никого. На земле размялся. Пробежать бы километров пять, да по лесу бегать опасно. Потревожу, чего доброго, почивающего после банкета волка, он меня погоняет похлеще Михалыча, тренера нашей университетской футбольной команды. Набегаюсь еще за день.

Позавтракали бутербродами с паштетом, прикончив консервы. Пустые жестянки завернули в пакет: посуда – вещь теперь в прямом смысле слова незаменимая. Бутылку положили на дно пакета, крошки подарили белкам. В дупле одолжили пригоршню орехов и три сушеных боровика. Во всяком случае, выглядели добытые грибы вылитыми боровиками.

В этом мире не все растения и животные оказались нам незнакомы. По мере углубления в лес, а шли мы вдоль реки, стараясь не терять из поля зрения берег, узнали лопухи, обильно росшие под деревьями. Изредка мелькали акации, папоротники. Грибных мест, жаль, не попадалось.

Дойдя до поваленного дерева, наполнили бутылку водой. Я копьем битый час пытался проткнуть крупную рыбину, плававшую на мелководье и резво уворачивающуюся от наконечника в последний момент. И не уплывает, зараза. Вертится поблизости, словно издевается. Плюнув с досады, переключился на сбор раков. Их в речке полно.

Сестренка по моему распоряжению насобирала хворосту. Развели костер, в банки от тушенки налили воды и вскипятили на углях, кинули туда раков. Лилька варила обед, я в реке добывал пропитание на ужин. Ниже по течению насадил на копье неповоротливую рыбину длиной сантиметров сорок, без чешуи, схожую с зеркальным карпом. Ее и чистить не пришлось. Выпотрошив, запекли на углях и съели. Вкуснятина!

После перекуса затушили костер и двинулись по берегу. Солнце в зените припекало немилосердно, вынудив нас отступить в тень деревьев.

На плече сестренки постоянно вертелась белка, покусывала ее за ухо, трещала без умолку. Лилька прекрасно ладит с животными. В нашем подъезде когда-то жил злющий пес, невзлюбивший жильцов. Жильцы отвечали ему взаимностью, устраивая скандалы его хозяину, одинокому пенсионеру. Единственной, на кого не рычал соседский питбуль, была моя сестренка.

Она совершенно не боится животных. Дома смело брала в руки ужей, гладила матерых, никому не дававшихся бездомных котяр, частенько лечила больных и покалеченных. Животные прямо липли к ней повсюду. Белка не стала исключением.

– Привал, – скомандовал я.

Место идеально подходило для осуществления задуманного плана. На пологом берегу свободное от деревьев пространство. Построим плот и спустим здесь на воду.

Никогда не думал, что найти нужные деревья в лесу так сложно. Для плота не станешь же рубить гиганта толщиной в три обхвата. Таких «динозавров» в здешней пуще большинство.

Заняв сестренку собиранием ягод и раков на ужин, я углубился в лес. Полутьма, клубящаяся у корней, распадалась под лучом фонаря. Блин, зайду в дебри, заблужусь. По собственным следам возвращаться придется, а Лилька одна. Чем дальше, тем сумрачнее лес. Приходилось тратить драгоценный заряд батареек впустую. Молодняк душится старожилами – плот строить не из чего. Разве что залезать на деревья и срубать ветви подходящей толщины и формы.

Крик сестренки, приглушенный расстоянием, заметался меж стволов испуганной птицей.

Я не раздумывал о причине. Бросился к берегу, выделяющемуся светлой линией. Хорошо, не зашел далеко, бежать недолго. Копье в руки, готовность номер один! Выскакивая из леса, ожидал чего угодно. Медведя, группу агрессивно ведущих себя аборигенов, волков, летающую тарелку.

Лилька стояла над кучкой серого пепла, сосредоточенно в ней что-то разглядывая.

– Саш, – воскликнула она, – мы тут не одни.

Сестренка будто возвестила о находке неопровержимых доказательств существования внеземной цивилизации.

Цивилизация не цивилизация, а разумные точно недавно задержались на берегу. Кострище с теплой золой тому подтверждение. В пепле четко отпечатался след двупалой когтистой лапы длиной сантиметров тридцать пять. Ни птица, ни тем более человек подобной стопы не имеют. Помесь бигфута и динозавра. Нет, динозавры, насколько мне известно, имели трех– и четырехпалые стопы. Что же оно? Костер развели разумные существа, и двупалый – их домашнее животное? Либо хищник, выслеживающий добычу, то есть тех самых разумных. Второй вариант мне как-то не по душе.

– Может, вернемся к башне? Какое-никакое, а укрытие, – предложила сестренка.

Резонно. Только толку от возвращения никакого, если хотим найти братьев по разуму. Знать бы, кто они, какое у них отношение к чужакам…

– Да, Лиль. Я наловлю рыбы. Костер ты умеешь разводить, поджаришь. Возвращаемся. Завтра поищу их. – Я кивнул на кострище. – Не приду через пять дней – делай что посчитаешь правильным.

Лильку мои слова ошарашили.

– Ты в своем уме, Саша? Нигде я не останусь, не спорь! Идем вместе.

– Лилиана Валерьевна, решение окончательное и обжалованию не подлежит, – отрезал я. – Хочешь попасться в зубы этой двупалой очаровашке? У меня неплохие шансы противостоять ей, с тобой же постоянно буду отвлекаться на твою защиту, в итоге оба погибнем. Понимаешь?

– Не надо меня защищать, я сама кого хошь защищу! – взвизгнула сестренка. По щекам покатились слезы. – И ничего я не понимаю! Один ты не уйдешь, понял?!

Что с ней поделаешь! Видимо, путешествие по реке на плоту откладывается. Ну почему все настолько сложно?

– Ладно, – сдался я. – Пошли к башне.

Глава 4Зверомастер

Солнце вставало из-за горизонта, окрашивая небеса розовым. Красная и белая луны закатились несколько часов назад, на небосводе бледнела голубая.

«Голубая луна, голубая…» Тьфу ты, вспомнилось. Будь на земном небе подобное чудо – поэты одного с ней цвета насочиняли бы кучу лирических стихов, воспевая ее богиней нетрадиционных отношений. Или богом, ставшим богиней. Или… Лопух с ней, с луной, и поклоняющимися ей меньшинствами. Под ноги смотреть надо, а не на небеса пялиться. Споткнусь и шею сломаю – в лесу ведь темень круглые сутки. Чего я там не видал, на небе? За полторы недели должен бы привыкнуть. Голубая полдня провисит, потом ее сменит белая сестрица.

В лесу тихо. Изредка кукует кукушка, иногда потрескивают, переговариваясь, белки.

Кстати, о птичках. Местные кукушки – нечто. От земных лишь название из-за до боли знакомого кукования. Здесь они лютые хищники с курицу величиной, по комплекции похожи на бройлеров. Мясистые, в траве любят прятаться. Засаду организовывают группой по десять-пятнадцать штук, с разных сторон, и нападают одновременно, запрыгивая жертве на холку. Вырывают из шеи куски мяса, обескровливая. Бедняга падает – тогда начинается пиршество. Кукушки – твари нелетающие, быстро бегающие и высоко прыгающие. Страусы в миниатюре с огромными клювами. Не приведи судьба перейти дорожку этому бройлерному страусу с клювом птицы-носорога. Долбанет – мало не покажется.

Недавно стал свидетелем кукушкиной расправы над косулей. Обглодали ее птички за считаные минуты. Меня чуть не стошнило от того зрелища. С тех пор обхожу кукушек десятой дорогой. Хотя бульон из них, признаю, отменный. Однажды угодила одна в мою ловушку, вот и попробовали. Лилька жаловалась, ощипывать трудно и мясо жесткое. По мне, в самый раз.

Встал на границе леса, чтобы глаза адаптировались к темноте. Фонарь хранился за поясом. Комплект батареек израсходован, оставшийся берегу как зеницу ока. В башне пользуемся факелами.

Чем мы не нормальные люди Средневековья? Живем в замке посреди лесных просторов. Сами добываем сырье для жизни, сами готовим, строим, шьем. Обходимся без плодов научно-технического прогресса. Проблем, разумеется, полно, зато скучать некогда. Самое большое неудобство для меня – в отсутствии бритвенного станка, которого ничем не заменишь в наших условиях. Лезвием ножа щетину не соскоблишь. Бороду отпускать пришлось.

За прошедшую неделю мы расчистили винтовую лестницу, отрыли первый этаж, дверной проем освободили от мусора и камней. Из веток и кожаных ремешков соорудили дверь. На ночь подпираем палками: больно хлипкая она и на вязанку хвороста смахивает. Приспособились, в общем. Спим на подстилке из лопухов. Короче, обживаем потихоньку башню. В обозримом будущем сваливать отсюда все равно бессмысленно. Подготовимся, основательно исследуем окрестности – тогда и попытаем счастья в контактах с местным населением.

Лилька ведет домашнее хозяйство, роется в помещениях башни, отыскивая полезные в быту вещи. Я охочусь, рыбачу, дрова приношу, параллельно строю плот. На башне, между прочим, крышу поставили. Жерди берестой выстелили, сверху дерном покрыли корешками вверх. На днях наша новая верхушка башни успешно прошла испытания непогодой. Ливень водопадом лил, а у нас тепло, сухо. Печку, найденную на первом этаже, замазали глиной. Топим хворостом. Дымохода нет, дым валит из бойниц из-под крыши, но терпим. Так и живем.

Мы с сестренкой рассудили: раз уж придется связаться с аборигенами, нужно быть готовыми по максимуму к большинству вариантов развития событий. В идеале вступим в контакт, досконально разобравшись в намерениях тех, с кем соседствуем. В реальности постараемся побольше узнать о местных разумных, прежде чем нас засекут.

В лесу я нынче ориентируюсь гораздо лучше прежнего. Многих лесных обитателей видел хотя бы в виде трупов.

Глаза привыкли различать очертания в сером полумраке, пора идти. Моя ловушка расположена у ручья, куда звери приходят на водопой. Бьющий из земли ключ нашелся на пятый день пребывания в новом мире, когда я начал экспериментировать с самоловами. Дед использовал их в сибирских лесах – передались от него кое-какие знания. Поставил заячий слопец возле родника, птичий на галечнике. Туда наведываются тетерева глотать гастролиты. Раз в два-три дня нет-нет да попадется ушастый либо пернатый. Зайцы и тетерева, к моему удивлению, вполне обыкновенные.

Кроме слопцов, установил вчера кулему, рассчитанную на средних размеров зверя вроде росомахи. Загляну и к ней.

Лес пробуждается с рассветом. Ночью в нем царит совсем другая жизнь, другие звуки и запахи. Кто-то воет, кто-то ревет, рычит, ломает кустарник. Мы после заката носа из башни не высовываем. Изредка, под заливающим подножие холма светом трех лун, у лесной кромки прогуливаются невиданные звери. Гигантские волки, самые крупные из которых не уступят по размеру годовалому теленку, выходят на охоту. Усеянные шипами и рогами вепри, больше похожие на носорогов, гордо прохаживаются вокруг нашего форпоста, обгладывая колючий кустарник и роясь носами-пятачками в горах перемешанного с землей мусора.

Что за…

Сработавший заячий слопец оторвал меня от размышлений на тему «когда в лесу опаснее». Со струящимся по галечному руслу кристально чистым ручьем все в порядке. Ловушка подле него пустая. Рядышком на солнышке греется свернувшееся кольцами оливковое чешуйчатое тело, раздувшееся примерно посредине. Прошу любить и жаловать представителя местного серпентария. Переваривает моего зайца, гадина.

Со змеями в этом мире нам встречаться не доводилось. Почувствовав мое присутствие, пресмыкающееся подняло клинообразную голову, демонстрируя бежевое подбрюшье из крупных ромбовидных чешуй. Тонкие изогнутые кинжалы зрачков холодно уставились на меня, изучая. Твою дивизию, боа констриктор недоделанный. Здоровенная, толщиной с человеческое предплечье. О длине судить боюсь. Метра три точно есть. Зарубить ее, змеюку подлую, что ли? Она же ловушки опустошит. Слопцы не перетащишь, новые сооружать себе дороже. На каждый у меня уйма времени ушла.

Убивать гадину тоже проблематично. Совладаю ли с эдакой махиной? Копьем ткну, и мимо. Топором рубиться неохота – в ближнем бою она способна скрутить человека в бараний рог за минуту.

Змея, понаблюдав за моей скромной персоной, очевидно, приняла меня за врага и значительно оживилась. Громко зашипела, угрожающе раздула шею в капюшон. Ого! Настоящая кобра!

Нет, это мне не нравится. Удавы капюшонов не носят, фасон не тот. Змеюка подалась ко мне, раскручивая кольца. Да она определенно больше трех метров. Три с половиной – четыре. И наверняка в капюшончике не безобидная водица.

Пойду-ка отсюда. Чего злиться? Я тебя, милая, не обижал, накормил в некотором смысле. Лежи, отдыхай. Не обижаюсь ли за ушастого и ловушку? На тебя грех обижаться, такую длинную, ядовитую, красивую, толстую… Я сказал «толстую»? Извини, хотел сказать «изящную». Не шипи, пожалуйста, а? Э, не надо меня провожать, сам ухожу!

Я медленно отходил, держа перед собой копье. Сунется – проткну гадину. Если повезет. В извивающееся тело непросто попасть.

Змея отпускать потревожившего ее покой не собиралась. Раскрыла пасть, откуда показались белесые острые клыки, приподняла головешку и брызнула мне в лицо струей зеленоватой жидкости.

Ах ты, зараза! Чудом успел наклониться, и яд плеснул на лоб и щеки. Кожу защипало, точно крапивой отхлестали. Представить страшно последствия попадания в глаза. Умыться, срочно! Ближайший источник воды – ручей. Обойду проклятую змеюку и…

Слух предупредил о надвигающейся опасности раньше зрения. Надо мной загудело. Спустя мгновение в спину мне что-то ударило, толкнув вперед, внутренности взорвались болью, от которой потемнело в глазах.

Какого?.. Оборачиваюсь на заплетающихся ногах. За мной никого. Слабо колышутся ветви. Возле меня – воткнувшиеся в землю копьеца, вернее, дротики в количестве двух штук.

Больно-то как! Враги напали с дерева? Почему тогда не спрыгивают добивать добычу? Считают меня опасным? Лестно, весьма. Поднимаю руки, наталкиваюсь на торчащие из спины деревяхи. Твою дивизию. Три дротика! Учитывая одновременность броска, логично предположить наличие ловушки. Заряженные дротиками самострелы ставят наши треклятые соседи, находил такие в лесу. Ох! Спину словно режут раскаленными ножами, двигаться сплошная мука.

Я обогнул вставшую в угрожающую позу гадину по дуге. Подползет, плюнется повторно – по фиг. О, зашипела.

– Пошла на хутор! – процедил я сквозь зубы.

Змея не торопилась нападать. Следила, приспустив капюшон, прекратила шипеть.

Так-то лучше. Добравшись до ручья, я с облегчением окунул лицо в прохладную воду и смыл яд. Боль понемногу притихла, сменившись онемением, распространившимся по всему телу. Вода родника окрасилась алым. Видно, крови из меня вытекло порядочно.

Накатила слабость, стоять уже не могу. Голова кружится, в висках кузнечные молоты методично выстукивают. Ту-дум, ту-дум, ту-дум. Чертова змеюка! Из-за нее я не заметил ловушки и попался. Я зло выругался в ее адрес, сгоняя закипающую злость. Лилька останется одна, как она управится без меня? Сможет ловить рыбу и слопцы проверять? Вот гадство! До чего глупо получилось!

Я неподвижно лежал, тихо рыча от бессилия. Одеревеневшее тело не подчинялось. Неужели конец?

Над ухом оглушительно заверещало, зашипело. Из-за древесных стволов выскочило человекоподобное существо. Напоминало оно синекожего папуаса. Очень уродливого папуаса с торчащими из-под длинного носа клыками. На макушке пучок смоляных волос, уши чуть не до половины шеи свисают. В мочках ушей, губищах и шнобеле белеет костяной пирсинг, на груди ожерелье. Руки перевязаны бусами и перьями. И главное, на ногах по два пальца.

Никак, хозяин ловушки пожаловал. Вот и долгожданный контакт с местным населением. За первым папуасом появились второй и третий, с короткими копьями наперевес. Ох, не кончится добром наша встреча. На мордах ни малейшего признака дружелюбия и желания помочь угодившему в западню человеку. Для них я добыча.

Носатый в перьях достал из-за пояса нож и обернулся. Его приятели тоже оглянулись, напряглись.

От тени деревьев позади аборигенов отделилась большая сутулая фигура. Деталей не вижу, зрение ухудшается с каждой секундой. Скоро полностью ослепну. «Интересно, это случится вместе со смертью или раньше?» – всплыла в сознании и канула в никуда отрешенная мысль. Существо, эдакий холм в миниатюре, на четвереньках двинулось к синим.

Фигуры местных и вышедшего к ручью зверя померкли. До меня донеслись рев и вопли, я ощутил дрожь земли. Последним, что помню, был влажный нос, дотронувшийся до моего лица.

В следующий миг сознание покинуло меня.

Очнулся я во мраке. Ощупал пространство под собой. Ага, нахожусь на подстилке из листьев, корпус у меня туго перебинтован. В прорезь узенького окошка сочится бледный лунный свет, проявляя контуры каменного стола и чурбанов-стульев, вырубленных мною из палых деревьев. На чурбаны настелено мягкое сено, сверху лопухи. Мебель в нашей башне сделана в основном из поленьев разной толщины, в том числе кровать. На ней я и лежу.

Очевидно, сестренка меня нашла и, надрываясь, притащила домой. Обработала раны, молодчина. Болят, конечно, но никуда от этой тупой боли не денешься. Повезло, не схарчили звери, не окочурился от болевого шока и потери крови. Жизненно важные органы, кажется, повреждены некритично. Да я натуральный везунчик! Джекпот матушки-природы выиграл.

Бинты откуда? Блузки Лилькиной маловато для них. Юбку дорвала? Ткань бинтов мягкая, нежная. Юбка из материала погрубее сшита. Тайны мадридского двора прям.

Тьма в углу неожиданно шевельнулась. Глюки?

– Лиль, ты?

Вопрос утонул в стрекоте цикад за окном. Сотканный из тьмы приземистый силуэт отделился от стены, заслонив бойницу, и остановился, сверкая зелеными глазищами.

Ощущение чужого присутствия словно растворило внутренности, сердце подпрыгнуло до подбородка и ухнуло куда-то вниз. Ночной посетитель повел головой на короткой массивной шее, выдающейся из широченных плеч, шагнул к моему ложу и замер.

Рука инстинктивно шарила в поисках тяжелого и острого предмета. Копье, где копье? И топор черт-те где валяется. Лежу в трусах, будто на жертвеннике неведомому зверобогу. Из огня да в полымя. Перед глазами стоит еще картина, запечатленная у ручья, – плюющаяся ядом змея с синими аборигенами, – и вот новая напасть.

Единственное доступное оружие – увесистое полено, вынутое из кровати. Привстав на постели, замахнулся чурбаном. Немедленно спину пронзила острая боль.

Лестница в пяти метрах. Этажом ниже вентиляционный ход. Кинусь туда, пролезу в погребальный зал, раздобуду оружие и порублю тварь. Потом поищу Лильку.

Размечтался, блин. Существо меня близко не подпустит к ступеням. В лучшем случае помнет, в худшем – добьет. Поленом от чернушки фиг отобьешься. При удачном стечении обстоятельств, может быть, попаду ему по башке, оглушу. Череп в моем состоянии не проломлю ведь. Ну, проскочу по лестнице. Затем очухавшийся зверек догонит меня и начнет выяснять отношения по-своему, по-звериному.

Этажом ниже у нас кухня. Печка, вертел из реконструированной пики. Пикой орудовать в закрытом помещении неудобно, однако каменным молотом, у печки лежащим, я не отмашусь.

Тем временем зверь преспокойно подошел к ложу, издавая гортанные мурлычущие звуки, положил здоровенную мягкую лапу на постель. И тут я шарахнул поленом. Зверюга возмущенно мявкнула, точно кот, которому наступили на хвост. Превозмогая боль, я вскочил на ноги и опрометью бросился к уводящим вниз ступеням.

Тварь оказалась проворнее. Она прыгнула на меня, повалила, придавив своей тяжеленной тушей к полу и лишая малейшей возможности выскользнуть из-под нее. Брыкания и попытки освободиться, отстранив от себя истекающую слюной морду, были тщетны. Зверь разлегся на мне, как на матраце, положив лапы на руки и ноги. Когтей не выпускал, загрызть не старался – и на том спасибо. Грудная клетка захрустела под весом зверя, сперло дыхание. Весит, скотина, центнера три, а то и все четыре. Что за судьба, а? Умереть, будучи раздавленным неизвестным животным!

– Ой, братик! – раздалось с лестницы.

Комнату озарил трепещущий свет факела, и в тот же миг зубастая туша убралась с меня. Лилька вбежала в мои апартаменты, склонилась надо мной, проверяя степень поврежденности моего бедного тела. Она была в меховой безрукавке, неведомо откуда взявшейся.

За сестренкой маячил неприятный седоватый тип с резкой обветренной физиономией, обросшей жесткой бородой грязно-белого цвета. В правой руке он держал кривой посох. Одежду его составляли кожаная куртка и штаны неопределенного происхождения. На приоткрытой воротом загорелой груди поблескивали аж два кулона. Один напоминал растопырившего тройку остроконечных лап клеща, подвешенного на цепочку, другой был из светящегося бирюзового кристалла на простом шнурке, продетом в петлицы воротника. Количество разных мешочков и висюлек на поясном ремне зашкаливало. Среди них выделялся ряд синих шариков с грецкий орех. Оружия на виду субъект не носил. Это отнюдь не говорило о его мирном нраве. Неприятная рожа, подходящая матерому уголовнику, намекала на то, что мы опять вляпались в историю.

– Доброй ночи, – удивительно вежливо поприветствовал мужик, растянув губы в подобии улыбки.

Сторожившая меня зверюга подошла, потерлась ему об ногу, неприлично задрав хвост. Тип почесал ей за ушком, вызвав бурное мурлыканье саблезубого кошака.

– О, да вы познакомились с Махайром, причем весьма близко. – Субчик погладил выпуклую шишку на башке лохматого чудища, поставленную моей жизнелюбивой персоной. – Отлично! Полезли в драку, значит, хорошо себя чувствуете.

– Я бы не сказал, – прохрипел я, ковыляя с помощью Лильки к постели.

– Боль пройдет. Серьезных ран у вас не наблюдается, скоро поправитесь, – пообещал тип.

– Да неужели? – После прессования гигантской кошачьей тушей заныли части тела, раньше не болевшие.

Будто по мне каток проехался. Пушистый, с тридцатисантиметровыми клыками. Кстати, мужик вещает на чистом русском, с неуловимым акцентом. С чего бы выходцу из другого мира знать великий и могучий? На попаданца вроде бы не похож, хотя кто его знает.

– Лиль, это кто? – спросил я у суетящейся около кровати сестренки.

– Знакомься: Гвард Зверолов, охотник, следопыт и, – Лилька нагнулась к самому моему уху, – могущественный волшебник.

– Какой там могущественный, – отмахнулся тип. – Ваша очаровательная сестричка преувеличивает мои скромные познания и умения в отрасли магического искусства. Умею кое-что по мелочи. Зверя подчинить, стрелу зачаровать.

Слух, надо признать, у субчика отменный. Слова сестренки я еле расслышал.

– Гвард тебя спас, – авторитетно заявила Лилька. – К башне тяжелораненого приволок. На волокушах, запряженных Пушистиком.

– Пушистиком?

– Угу. На большущем медведе.

– Собственно, моя заслуга невелика, – заскромничал тип. – Вы бы вряд ли умерли. Отлежались бы и заспешили домой. У вас на диво крепкий организм, от яда оправились всего за сутки. Возможно, успели бы самостоятельно дойти до сторожевой башни. Иное дело – вас бы выследили.

По моему, мягко говоря, недоумевающему виду Гвард догадался, что я не все понимаю в приключившемся. Помню ловушку, кобру, плевок ядом, синих чудиков – и все, провал.

– Тролли, – пояснил следопыт-маг, вводя меня в состояние ступора. – Вы угодили в их западню. Сторожевая змея загнала вас под стрелы, вы утратили осторожность и не заметили самострела. Стрелы смазаны парализующим ядом. Тактика лесных троллей. Яд не дает добыче сбежать, его запах отпугивает хищников и падальщиков. Затем приходят охотники и забирают добычу.

Теперь все становилось на свои места. Вот почему я так быстро вырубился, а та живая гора, померещившаяся перед потерей сознания, не причинила мне вреда. Запашок ей не понравился. И змеюка сыграла роль загонщика. Грамотно развели, многоходовую комбинацию разыграли. Обидно.

– Несколько дней назад я увидел дым со стороны Проклятой Башни. Три дня кряду дымило. Тролли на одном месте не задерживаются, бывалый человек стремится скрыть свое расположение, дабы его не нашли людоеды. Осталось предположить, в лесу кто-то заблудился и за неимением лучшего укрытия решил обосноваться в башне. Для незнающего человека естественна склонность к защите каменными стенами. Эльфы, к примеру, выбрали бы самое высокое дерево в округе: с него видны окрестности, и на него не вскарабкаются бродящие по земле звери. Дварфы, любящие камень больше иных рас, ненавидят леса, сюда их никакими посулами не заманишь. Итак, я предположил, что в проклятой башне поселились именно люди. Неподалеку от ручья Махайр унюхал вас. Я двинулся по следам и наткнулся на засаду синекожих.

– Гвард вышел к нам на закате, – вклинилась сестренка в степенный рассказ охотника. – Я сначала страшно испугалась. Идет весь в звериных шкурах, впереди саблезуб, сзади медведь. Пригляделась – мамочки, тебя волочат! Я чуть с ума не сошла, представляешь?

Представляю. Зверинец с дрессировщиком на прогулке тащит твоего родного брата, окровавленного и на первый взгляд не совсем живого. Помощи ждать неоткуда. Тут свихнуться недолго.

– Затем были нудные переговоры, – рассказывала Лилька. – Гвард уверял в мирных намерениях, контакт устанавливал. Тебя под парадный вход положил, отошел на безопасное расстояние, говорил что-то успокаивающее. Я подумала, раз он тебя живым доставил, перевязал, то и мне вреда не причинит.

– Ваша сестрица весьма благоразумна, – отметил волшебник-следопыт.

– Вижу, вы человек бывалый. Будьте добры, посоветуйте, куда нам направиться, чтобы избежать внимания троллей. Лиля, наверное, поведала вам о наших злоключениях. Мы потерялись.

– Аранья полна опасностей, тем паче для чужестранцев. Тролли считают башню обиталищем злых духов. Тем не менее они не замедлят явиться сюда. Если желаете, я выведу вас к имперской заставе.

– Аранья? – переспросила сестренка.

– Леса Ксаргского полуострова, на коем мы пребываем.

Маги, тролли, эльфы, дварфы, империя. Полный фэнтезийный комплект. От потока удивительной информации голова кругом.

– Вы утомились. Поговорим завтра, вам нужно как следует отдохнуть. – Гвард развернулся уходя.

– Постойте. – Слова еле доносились из пересохшего горла. – У вас замечательный русский. – Охотник остановился, непонимающе глядя на меня. – Языком нашим прекрасно владеете, – уточнил я.

– Ах, это, – словно о чем-то незначительном отозвался он. – У меня было достаточно времени, пока вы спали, выучить вашу речь. Я, знаете ли, немножко… как это сказать? Маг разума. Соединился на мнемоническом плане с вашей сестрицей и с вами, просмотрел цепочку наиболее употребляемых образов, сопоставил с перечнем издаваемых звуков. Подобные приемы необходимы для общения с животными, их обязан знать и уметь применять любой зверомастер, а я считаюсь таковым.

– То есть вы залезли в мои воспоминания?

– Только в образную область, отвечающую за восприятие и речь. Познать жизненную память способен маг, специализирующийся на астрально-мнемонических механизмах, иными словами, неплохой маг разума. У меня несколько иная специфика.

Угу, слышали. Зверомастер ты.

– А наоборот сделать можете? Научить нас вашему языку? – заинтересовалась Лилька.

– Это возможно, но, увы, чревато массой побочных эффектов вплоть до потери рассудка. Сильная мигрень в течение недели, пожалуй, самый малый из них. Вам нужен маг разума, не я. В имперском форте живет Марн Изверг. Он гарантирует безболезненное изучение общеимперского языка. Правда, его услуги стоят недешево. Да, еще одно. Будьте любезны, не бейте больше Махайра. Он добрый саблезуб, но может укусить обидчика. Выздоравливайте!

Да уж, укус зубастого кошака человеку противопоказан. Гвард вышел. Сестренка удостоверилась, все ли со мной в порядке, спросила, не хочу ли есть, напоила из самодельной глиняной чашки и предупредила о выдолбленной из полена посудине у кровати. Ночной горшок, блин. Мы с ней поговорили о волшебнике и событиях прошлого дня, прежде чем меня сморил сон.

Глава 5Бегство

Утром я проснулся от голода. Под ложечкой не сосало, а грызло, требуя пищи, да поскорее. Свернувшийся клубком в углу Махайр на мое пробуждение отреагировал потягиванием с демонстрацией длиннющих черных когтей. Ими, наверное, кольчугу разорвать – дело плевое. Да, хорошо, что кошак миролюбивый. Нашинковал бы меня вчера на салат и не поморщился. На свету он выглядел значительно внушительнее. Под густой рыжей шерстью перекатывались бугры мышц, из пасти высовывались клыки, необычайно плоские, действительно похожие на сабельные клинки. С них капала белесая слюна. Взор зеленых глазищ пронзал насквозь.

Гигантский кот обнюхал меня и, отойдя к лестнице, оглушительно рявкнул.

На звук прибежала сестренка с подносом и охотник-маг. На подносе глиняные миски, наполненные ароматным жареным мясом, отварными кореньями и накрошенными неизвестными фруктами.

– Привет! – в тридцать два зуба ухмылялась Лилька. – Мы тебе завтрак несем. Гвард помог приготовить. Он подсказал столько съедобных плодов! И корешков накопал, получилось вроде жаркого.

– Перед едой выпейте. – Волшебник протянул глиняный кувшинчик, висевший до того у него на поясе. – Лечебное зелье.

Ох, и горькое лекарство! Градусов семьдесят пять, не меньше. Пахла целебная настойка полынью и ромашкой. Проглотив ее, я схватился за чашку с водой, чтобы затушить разбушевавшийся в глотке пожар. Следопыт перехватил ее ловким движением заправского карманника:

– Погодите, зелье еще не подействовало.

Махайр положил морду мне на колени и выразительно посмотрел в глаза. Мол, не рыпайся, хуже будет.

– Хр-р-р, – просипел я.

Голос пропал, в животе назревала революция. Секунд десять – и никакой саблезубый кот меня не удержит. И вдруг раскаленная жаровня в горле исчезла, бурление в кишечнике сменилось жжением. Кровь закипела в жилах, в мышцах почувствовалась небывалая легкость, захотелось бегать, прыгать, двигаться.

– Пейте. – Гвард подал чашу с водой. – Зелье прочищает кровеносные сосуды от яда и заживляет раны. Принимают его только идущие на поправку, у слабых может остановиться сердце. Пейте, говорю вам! Оно разъедает желудок.

Вода скатилась по пищеводу и упала тяжким грузом в живот. Жжение улеглось, однако вулкан в крови по-прежнему извергался.

– Ешьте. – Волшебник пододвинул миску с дымящимся «жарким».

Корешки довольно вкусные, напоминают картошку. С мясом я их уплетал за обе щеки, несмотря на притупившийся от приема «лекарства» голод. В этом мире не ел ничего питательнее и вкуснее. Попрошу Гварда показать растения с полезными кореньями.

Плоды, лежавшие в соседней миске, по сладости и сочности спорили с медовыми дынями.

Жар в крови погас с последним кусочком местного аналога дыни. Ноющие раны в спине перестали болеть, и я откинулся на ложе, испытывая удовольствие от сытости и комфорта. Наелся впервые за время, проведенное в башне.

Благостное состояние не передалось выжидающему следопыту, зато Махайр меня понимал. Кошак растянулся на полу, закрывшись лапой от бьющего в окошко яркого солнечного света, и довольно урчал. Позавтракал уже небось какой-нибудь молоденькой антилопой.

– Позвольте сменить вам повязки, – маг присел на чурбан, исполнявший роль табуретки, – и промыть раны целебным бальзамом.

Тон у него был совсем не просительный. Охотник приказывал в вежливой форме.

Неужели он помогает бескорыстно? На религиозного человека не похож, на бескорыстного альтруиста подавно. С другой стороны, как бы я поступил, найдя двоих иностранцев, заплутавших в лесу, причем тяжелораненого парня и малолетнюю девчонку? Вывел бы к городу и направил к стражам порядка – консульство-то не в каждом населенном пункте имеется. То есть сделал бы то, что делает Гвард. Люди должны помогать друг другу.

– Меня зовут Александр Валерьевич Стрельцов, – представился я исключительно из вежливости.

Лилька стопудово меня уже назвала.

– Отрадно слышать. – Волшебник возился с бинтами. Смачивал их жидкостью оранжевого цвета и аккуратно, неспешно разматывал. Спину пощипывало. – Сандэр. Подходящее имя для иноземца, на дварфском наречии означает «Разъединенный». В вашем случае с родиной. Разрешите вас так называть? Ваше полное имя труднопроизносимо и непривычно для обитателей Ксарга и империи.

Нормальное имечко. На слух приятно, да и вообще нравится.

– Не возражаю.

– Прекрасно. Между прочим, нанесенные вам раны весьма неплохо заживают.

Гвард, сложив использованные повязки горкой на лист лопуха, принялся меня перебинтовывать.

– Ваша очаровательная сестрица изложила суть постигшего вас несчастья. Мне хотелось бы поговорить с вами . Заодно проверим, не оказал ли яд влияние на вашу память. Лилиана утверждает, вы из иного мира.

Угу, диагностикой займемся. Сестренке вашей верю, безусловно, только она ребенок. Инфа от взрослого ценится всегда выше. Ну-с, побеседуем.

– Она права. Мы родились в мире с одной луной и попали сюда случайно. Без понятия, каким образом это произошло. Разбушевалась небывалая буря, деревья вырывало с корнем. Мы спасались от нее в магазине и будто провалились в черноту. Очнулись в незнакомой обстановке. Башня, лес. Деревья и животные, не обитающие у нас. Чужое небо.

– Что ж, добро пожаловать в Лантар, мир Трех Лун. Иначе говоря, Трехлунье. Вы заметили некие странности накануне перемещения? – замедлил процедуру маг. – Огни в небесах, например.

– Огни в небе, – вспомнил я северное сияние. – Буря пронеслась очень сильная, небывалая для наших краев.

Гвард прыснул на спину жидкости из зеленой склянки, в которую перед тем обмакнул бирюзовый кристалл на шнурке. Кожу приятно захолодило.

– Раз в тысячу лет и реже происходит явление, прозванное магами и мудрецами Бурей Тысячелетия, – поведал он. – Его также называют Танцем Трех Лун, ибо светила выстраиваются в линию, и начинается великое затмение. Буря Тысячелетия разрывает ткань мироздания, образуя порталы в иные миры. Опытные демонологи в это время способны призвать из глубин вселенной диковинных чудищ. Порой находят странных существ, обитателей иномирья, перенесенных Бурей против своей воли. Иногда перемещаются чужеродные артефакты. Последняя Буря прошла над араньей недели две назад. Вероятно, вы попали в Лантар через стихийный портал, сформированный ею. Порталы возникают на местах древнего средоточия магии. Сторожевая башня является таковым.

В принципе мои предположения подтвердились. Мы оказались здесь случайно, в результате неизвестного земной науке феномена. Сможем ли вернуться, вот в чем вопрос. Его я озвучил, обращаясь к волшебнику. Кому, как не ему, знать ответ?

– Теоретически проникновение в чужие миры возможно, – неуверенно произнес Гвард. – На портальной магии специализируются в основном демонологи и транспортники. Транспортники за деньги переносят важные грузы и персон при помощи сети порталов. Ходят слухи, некоторые архимаги способны призывать иномировых сущностей и путешествовать по иномирью. То лишь слухи, досужие сплетни магической братии, ничем не подкрепленные.

Попали мы с Лилькой.

– Как найти нам архимага, уважаемый Гвард? – хватаюсь за соломинку.

– Чародеи столь высокого уровня ведут отшельнический образ жизни. Отыскать их теоретически возможно. Ба! Академией волшебства Салютус заведует архимаг, единственное в своем роде исключение из правил. Он принимает посетителей и учеников. К сожалению, пробиться к нему на прием весьма трудно.

– И в чем трудность?

– Он принимает монархов. Королей, императоров. Простолюдину и дворянину нечего надеяться на его гостеприимство. Академией он управляет через посредников, своих учеников.

Веселенькое дело. Получается, легче стать самому архимагом, чем попасть к ректору магической академии. Найти остальных убер-чародеев затруднительно, исходя из сведений Гварда. Они, похоже, неуловимее снежного человека и лохнесского чудовища. Не захотят общаться, и все тут.

Гм. Намечается два варианта действий. Нет, три. Простейший заключается в обыкновенной жизни обывателя здешнего мира. Как охотник его назвал, Трехлунье? Рядовыми обитателями Лантара станем, в общем.

Второй вариант предусматривает становление волшебником. Это осуществимо в мире, где господствует магия. Третий, также невероятный вариант – в нахождении архимага и просьбе вернуть нас на родную Землю. Второй и третий варианты нереальны, но три недели назад и попадание в другой мир я воспринимал за фантастику.

– Аудиенцию у архимага я бы не назвал вашей проблемой. – Следопыт закончил перевязку. – У вас могут быть заботы значительно… – волшебник замялся, подбирая выражение, – серьезнее.

Сказанное перед этим, значит, сущие пустяки? Зверомастер, ты меня обнадеживаешь.

– Излагайте без излишней витиеватости, Гвард. И давайте перейдем на «ты», если не против.

На секунду охотник нахмурился.

– Хорошо, – криво улыбнулся он. – Не сегодня завтра к нам пожалуют тролли. Группа разведчиков во главе с шаманом. Башня, по их представлениям, проклята, без поддержки Говорящего с Духами они не сунутся. Древняя легенда. По их поверьям, в башне заточен старший сын царя зверобогов Иргала Зага, и его стражи убьют посмевшего потревожить темницу. Позднее расскажу подробно.

– Ясно. Уходить нам надо.

– Чем скорее, тем лучше. Ваш плот я достроил, спустимся по реке к озеру, оттуда пешком достигнем имперской заставы. В форте относительно спокойно, там останетесь, язык выучите.

– У Марна Изверга?

Имя-то какое красноречивое. Идеальное для палача.

– У вас денег не хватит оплатить его услуги, – осклабился Гвард. – Тебе бы отлежаться денек, да времени в обрез.

Я сложил пальцы домиком, наслаждаясь последними мгновениями блаженного отдыха. Когда еще доведется поваляться! Ближайшие сутки будем улепетывать от толпы фэнтезийных дикарей. Обалдеть. Убегаем от выдуманных существ, оказавшихся реальными. И привыкли мы к башне. Будто дом родной покидаю.

– Собираемся, – не стал я оттягивать неизбежное.

– Вещи на плоту, – усмехнулся волшебник.

Гвард достроил плот, скрепив запасенные мною бревна веревками из вьющихся трав и дополнительно обшив борта для устойчивости камышом, растущим в низинах, где река мелеет. Хлипкое сооружение следопыт снабдил рулевым веслом и шестами для отталкивания от берега. Из вещей взяли с собой оружие и посуду. Едой следопыт дал слово обеспечить. Центр кустарного судна занимал небольшой шалаш, рассчитанный на двух человек. От дождя моросящего и от солнца укроет.

Спущенный по бревнам плот покачивался на мелкой волне, готовый к отплытию. Волшебник привязал его веревкой к выступающей из отвесного берега коряге, заменяющей якорь. По крутому трапу меня провели на борт. Там над котелком трудилась Лилька, счищая грязь и ржавчину. Отрыла в башне – откуда ему еще взяться? Сестренке по мере сил помогала знакомая белка, поднося тряпочки и костяные скребки.

На холме у входа сторожил громадный бурый медведь. Сидел себе в тенечке, жевал зреющие на колючках зеленые ягоды. Саблезуб горделиво прохаживался по берегу, лениво зевал и посматривал в нашу сторону. Типа начальник бодигардов.

– Пушистик с Рыжиком проводят нас по суше. Они слишком тяжелые, чтобы плыть с нами, – разъяснила ситуацию Лилька.

В лесу завопило, закудахтало, заглушив птичий гомон. Более жуткого вопля слышать мне здесь не доводилось. Гвард обеспокоенно мазнул взглядом по верхушкам дальних деревьев и начал торопливо отвязывать плот.

– Что это было? – поинтересовался я.

– Сигнал от дозорного, – помедлив, ответил зверомастер. – Тролли близко.

Течение подхватило наше освободившееся плавсредство. Маг, справившись с рулевым веслом, вывел плот на середину реки. Мы двинулись к озеру.

Бешено кричащие дозорные то тут, то там оповещали о приближающихся нелюдях. Тролли с криками и завываниями подступали к башне с обоих берегов.

– Племена выслали разведчиков, – прошептал охотник. – В округе четыре крупных племени, от каждого по отряду. Синекожие сговорились, не иначе. Боятся упустить выгоду. Надеются, в башне удастся захватить ценных пленников, за которых дадут богатый выкуп. Стальные доспехи вождям, редкие ингредиенты зелий шаманам. Золото лесным троллям даром не нужно, они презирают желтый металл. Не обнаружив никого в башне, синекожие устроят облаву. По земле я бы вас не вывел – нас догнали бы. Проклятие!

Гвард встал в центр плота и сотворил в воздухе замысловатый знак пальцами, беззвучно шевеля губами. Жилы на его лбу и шее вздулись, лицо потемнело от прилива крови. Зачерпнув из висящего на поясе мешочка щепотку серого порошка, он закинул ее в небо. Порошок вспыхнул красно-зеленым, обрисовав контуры созданного знака, и растворился в воздухе, оставив тонкий сосновый аромат.

Маг устало сел, поджав под себя ноги, враз осунулся, постарел. Морщины избороздили щеки, лоб, под глазами пролегли тени.

Я никогда не был поклонником экстрасенсорики и не верил в мистическую чушь. И вот наглядное доказательство моей неправоты.

Мурашки у меня по спине маршируют строем, распрямляются волосы на затылке. Истинное колдовство впечатляет не визуальными эффектами. Осознаешь приоткрывшуюся тебе тайну, и становится жутко от разверзшейся за замочной скважиной, куда ненароком заглянул, бездны таинственной силы.

Лилька поежилась, обняв белку и невольно прижавшись бочком к моей ноге. Ее магия поразила, видимо, не меньше меня.

Маг-следопыт тяжело дышал, словно преодолел полосу препятствий.

– Купол скрыл нас от духов-ищеек, посланных шаманами, – отдышавшись, сказал он. – И от чужих взоров.

Интересно, в бою Гвард применит заклинание или ринется колотить троллей посохом? Ни копья, ни лука со стрелами, обязательных охотничьих атрибутов, при нем нет. Даже завалящего ножа не видно. Полагается на охрану из зверей? Кроме медведя и саблезуба, у него есть «дозорные», вопящие дурными голосами. Может, еще животина какая грозная.

Над нами по левому берегу пробежала синюшная человекоподобная фигура. Тролль! Невысокий, жилистый, длинноногий и длиннорукий, в набедренной повязке, с пучком прутьев-дротиков в руке. М-да, троллей я по-другому представлял. Замухрышка, а не могучий тролль. Меньше тех троих, в чью ловушку меня загнала змеюка.

Волшебник приложил палец к губам, призывая к молчанию. На правом берегу, заприметив врага, взревел медведь. Кошака не видать.

Синекожий взвыл, заулюлюкал, насмехаясь над Пушистиком. Еще бы, реку зверь не пересечет, бояться низкорослому разведчику нечего. Было бы здорово, выследи мишутка синего урода. В десяти километрах ниже по течению береговые склоны покатые, перебраться на тот берег несложно. Вот бы тролль шел за нами до того места. Мишка бы ему высказал прямо в морду лица все, что о нем думает.

Ух какой я кровожадный, однако. Спокойнее надо быть, миролюбивее.

Синьке с нами было не по пути. Плыли мы дальше в гордом одиночестве. Пушистик брел, время от времени косясь на нас и противоположный берег. Саблезуб ушел по своим делам – то ли территорию метить, то ли за симпатичной кошкой приударить. Крики дозорных слышались все реже.

– Тролли окружили и обыскивают башню, – прекратил молчанку Гвард. – Поймут, что мы ушли по реке, и бросятся в погоню. Нам бы до озера доплыть. У меня схрон на острове.

– И как далеко озеро? – Я до него ни разу не доходил и не подозревал о его существовании.

– Дня два по реке. У нас перед троллями преимущество, пока за нами не пустятся шаманы. Их обмануть сложно. Купол невидимости им не помеха. Духи леса и зверобоги благоволят им. Теоретически мы можем уйти…

– Почему они за нами гонятся? – перебила сестренка. – Мы ничего плохого им не сделали.

– Долгая история, – проговорил маг-охотник вполголоса. – Тролли не уживаются ни с кем из разумных рас. С эльфами у них извечная вражда. Они воюют за леса и беспощадно вырезают друг друга. Вторжение империи людей повлекло кровопролитную войну, длившуюся столетиями. Ныне между троллями и людьми установилось хрупкое перемирие. Имперцы и эльфы не поладили, и старейшины племен рассудили: люди окажутся полезными союзниками в борьбе против Детей Звезд. В деревнях под человеческими пограничными крепостями нынче идет меновая торговля. Из синекожих получаются неплохие наемники. В остальном тролли презирают и нас, и эльфов. Они ненавидят цивилизацию. За Огненной рекой дикие земли, принадлежащие им, и горе заплутавшему путнику, перешедшему по недоразумению границу. Поймав, за него потребуют выкуп. В худшем случае съедят.

Заложники из меня и Лильки никудышные, к тому же худые и невкусные, поэтому с синьками нам не по пути. Волшебник правильно предложил вести нас в человеческий форт. Пробудем там месяца полтора, язык подучим, обычаи узнаем и поедем покорять имперскую столицу.

– Гвард, расскажи о Лантаре. Об империи, троллях, эльфах, – попросил я.

Маг-следопыт замер, прислушиваясь, прищурился. Птицы и насекомые словно вымерли, ветер стих.

– Я расскажу вам позже, – шепотом произнес волшебник и кивнул на воду за плотом. – Тихо! Духи услышат!

По водной ряби скользили смутно различимые тени. Сначала я подумал, от облаков. Взглянул наверх – небо чистое. Пернатые и те попрятались. В прозрачной воде, просматриваемой чуть ли не до дна, рыбы опасливо жались к берегам, шарахаясь от странных теней. Тени обогнали неспешно плывущий плот и убежали вперед. Волшебник внимательно следил за ними, на его лбу выступили бисеринки пота. Магический колпак, делая невидимыми нас и наше плавсредство, звуковой изоляции не гарантировал.

Весь день мы не причаливали к берегу и соблюдали режим молчания. Теневые духи, вновь появившиеся к полудню, нашего присутствия не засекли. Мы беспрепятственно доплыли до излучины реки, где на скалистом выступе, огибаемом руслом, дожидался с ланью в зубах Махайр. Добытчик наш саблезубый. Он сбросил тушку к нам на плот и, удовлетворенно мявкнув, растворился в листве.

Гвард быстренько освежевал добычу, разрезал на порции, завернул куски в круглые листья кувшинок. Жестами он показал – мол, ночью костерок устроим, ужин забабахаем.

Солнце неторопливо катилось к горизонту. Лилька, сняв подаренную магом меховую жилетку, загорала на палубе. Я отполз в шалашик – жарко стало, не продохнуть – и подремывал. Заняться нечем, да и противопоказаны мне нагрузки. Периодически, просыпаясь, любовался проплывающими по небосводу редкими облачками. Наш персональный зверомастер рулил веслом, корректируя движение ровно по центру реки. Скукотища. Мысли дурные лезут.

Зачем нам на Землю возвращаться? Нас к возвращению забудет большинство знакомых. Друзья, конечно, вспомнят. Был парень Саша Стрельцов, была у него сестра младшая. Пропали без вести. Из универа меня отчислят за неявку, квартира достанется каким-нибудь мошенникам. И возвратимся мы никем в неизвестность. Куда ни кинь, всюду клин, как говаривала наша бабушка.

Интерлюдия первая

Шаман Зораг-Джин из племени Черное Копье был в бешенстве. Внешне оставаясь невозмутимым, словно Красная Скала Духов, он выполнял порученную ему вождем и старейшинами работу. Помогал поймать чужаков, объявившихся в Проклятой Башне. И ему это не удавалось, как и трем верховным шаманам соседних племен.

Презренные мягкотелые сбежали. Посланная за ними свора теневых духов вернулась ни с чем. Чары, составленные четырьмя Говорящими с Духами, оказались бесполезны против кучки жалких человечков.

Запутывать следы, надо признать, пришельцы умели превосходно. В натоптанном под башней разнообразии отпечатков даже он, Зораг-Джин, в прошлом прославленный следопыт, затруднялся найти последнюю, основную линию. Звериные и людские ноги ходили рядом, а останков нет ни в каменном доме, ни вокруг. Молодых охотников это ставило в тупик, шамана злило. Он чуял колдовство, как гончий пес чует запах свежепролитой крови. Медведь, забредший к башне, и саблезуб. Испокон века они враги, примирить их может лишь опытный зверомастер. Прихватив обживавших башню людишек, колдун уплыл по реке. Шаманы поняли его замысел сразу, потому послали духов, но враг был им не по зубам.

Вдобавок Зораг-Джина раздражал младшенький сынок вождя, негласно руководивший отрядом разведчиков. Совсем юный и несмышленый, он осмеливался упрекать его, бывшего верховного шамана племени, в бессилии.

– Твоя слава ушла в туман вместе с духовной силой, – скалился неразумный отпрыск, нависая над тщедушным Говорящим с Духами.

Выше старца на три головы и шире вдвое, внешне он походил на своего старшего брата Рак-Джакала, успевшего стать знаменитым воином и охотником. Зораг-Джин хотел бы иметь сына сильного, умного, уважительно относящегося к старшим. Духи не давали шаманам детей. Велика плата за тайные знания потусторонних миров, ох, велика.

– Ты дырявый кувшин, толку от тебя никакого, вред только, – самоуверенно твердил молодой тролль. – Позор на твою лысину! Не смог выследить мягкотелых! Из-за тебя мы лишились нежного, сочного мяса и выкупа. Мои воины рвутся в погоню, ты же приказываешь ждать ответа духов? Мы сами отыщем белокожих, без твоего никчемного колдовства!

Юный сын вождя позволял себе слишком многое. Вошел без спроса в шатер среди ночи и отчитывает его, уважаемого шамана, будто нашкодившего мальчишку. Да слава о Зораг-Джине гремела в пору, когда нынешний вождь Черного Копья на свет не родился!

Он, великий чаротворец, повелитель духов, убивал и за меньшую дерзость. От его руки полегли целые кланы длинноухих уродцев-эльфов. У костров тролльих племен, враждовавших с ним, и поныне боятся вслух произносить его имя. Потомки врагов посмелее пугают им детей. А этот несчастный, обделенный разумом безымянный[2], не совершивший еще ни одного подвига, смеет открывать зловонную пасть в его сторону и возносить хулу! Этот не заслуживший собственного имени тугодум забыл, кто есть Зораг-Джин, ушедший из племени десятки лет назад и вернувшийся по просьбе старейшин и вождя потому, что верховный шаман племени скончался, не совладав с могучим духом реки, которого решился подчинить.

Шаман занимался своими делами, кажется, ничуть не обращая внимания на зарвавшегося юнца. Помешивая в котле густое булькающее варево, он опустил пищащего новорожденного детеныша речной выдры в бульон.

– Эй, ты, слышишь меня? – требовательно вопросил сын вождя, надвигаясь на старца.

Тот прятал лицо за цветастым замусоленным платком, доставшимся ему в бою от ведьмы железошкурых много лет назад, и молчал. Истершиеся клыки чуть бугрились под тканью.

– Оглох? – непозволительно повысил голос юнец.

Зораг-Джин, не глядя, стремительно ударил пальцами, собранными в щепоть, точнехонько в солнечное сплетение рослого тролля. Безымянный, не ожидавший атаки, согнулся пополам, враз поник и сделался ниже ростом, сравнявшись со взбешенным шаманом, обратившим на него взор мутных сузившихся глаз.

Говорящий с Духами не стал тратить слов на распоясавшегося глупца, ибо считал мальчишку недостойным сей чести. Он ухватил его за глотку, сдавив до хруста. Задыхаясь, молодчик высунул распухший язык и попробовал отшатнуться, оттолкнуть старика. Блеснул в свете очага темный клинок ритуального ножа, и из перекошенного рта сына вождя хлынула фонтаном кровь, орошая устилавшие земляной пол циновки и колдовскую утварь.

Деловито взвесив в ладони кровоточащий отрезанный язык, шаман удовлетворенно хмыкнул и закинул его в котел. Как ни в чем ни бывало, отошел от молодого тролля и костяной ложкой помешал содержимое. Случившееся послужит уроком молодежи, забывающей о почтении к старшим. Вождь сочтет наказание правильным. Не согласится – ему же хуже. И всему племени, выступи оно против старейшего шамана лесных троллей.

Из громадной корзины, занимающей треть площади шатра, подняв крышку, показалась треугольная чешуйчатая голова белой от старости сторожевой кобры.

Покалеченный юнец попятился. Он больше не волновал Зораг-Джина. Говорящий с Духами зачерпнул из накопившейся под глупцом кровавой лужи и обвел очаг с бурлящим котлом колдовским знаком, призывающим духа из Серых Пределов, куда уходят души умерших. Влекомый ароматом жизненной влаги и знаком, отверзающим врата между мирами живых и мертвых, дух придет. Шаман запел заклинание призыва. Монотонный речитатив наполнил пространство, вознесся с дымом через круглое отверстие в потолке к черному ночному небу. Задрожали в вышине звезды, точно испугавшись страшного колдовства, бывшего ровесником небес. Огонь в очаге разгорелся, жадно заключил в пламенные объятия железный котел, запекающаяся кровь почернела. По стенам из буйволовых шкур корчились в муках тени слетевшихся на подношение призраков, сражающихся за каждую каплю крови. Победить должен сильнейший, свирепейший дух.

– Приди, Неведомый! Приди, тот, у кого нет имени и формы! Приди и вкуси мое подношение! – воздел Зораг-Джин костлявые руки.

Начертанный кровью знак испарялся. С последней фразой, слетевшей с губ шамана, истончившиеся линии исчезли. Из булькающей массы в котле вынырнула голая, обтянутая пленочкой розовой студенистой кожицы головка новорожденного щенка выдры. Лапки уцепились коготками за край котла. Слепой детеныш пискнул, оглашая внутренности шатра о своем приходе, и подтянулся, вытаскивая из бульона морщинистое тельце. Кости просвечивали сквозь кожу щенка, уподобляя его старой облезлой мумии.

Говорящий с Духами, достав ритуальный нож, чиркнул по запястью. Содержащая частицу его духовной мощи, превосходящей силы некоторых из старейших лоа, кровь обильно заструилась в сложенную пригоршней ладонь. Шаман захрипел заклинание. Угощение, связывающее воедино призывателя и воплощенного духа, готово. Взятый из варева детеныш жадно припал к темно-алому дару, невольно скрепляя колдовской договор. Отныне он будет служить призвавшему его.

– Нарекаю тебя Синк-Джадом, Кровожадной Гончей, – прокаркал Зогар-Джин, поднося к носу создания обрывок испачканной ленты, впитавшей пот жившего в Проклятой Башне человека. – Найди того, кому это принадлежало, и убей его. Убей всех, кто будет с ним. Беги!

Щенок принюхался к тряпице, запоминая запах жертвы, и соскочил с опущенных до пола рук, чтобы умчаться в ночную тьму за стенками шатра. Шаман знал, он не подведет. Рано или поздно одержимый зверь разыщет цель. Крошечный сначала, он вырастет, питаясь кровью и плотью животных, и станет равен по силе старшему лоа. Тогда он нападет на людишек, выследив их по запаху цепенеющих от ужаса душ.

Зогар-Джин любил творить чары над духами новорожденных. Безымянными легко управлять – достаточно дать призванному имя и заключить колдовской договор на крови. Младенцы обладают жизненной силой большей, нежели у большинства взрослых. Рано лишенные жизни, их духи жаждут ее поглощать. Упыри, получающиеся из старых колдунов, умереннее в своих аппетитах. С каждой каплей порождения черных чар становятся сильнее, быстрее и крепче. Кровь заменяет им материнское молоко, ею невозможно насытиться. Духи младенцев – сильнейшие из младших лоа. И злее. Ярость, с которой они боролись за жизнь, остается с ними после смерти. Они часто убивают призывателей, из-за чего шаманы опасаются иметь с ними дело. Своенравные лоа подчиняются тому, кто намного сильнее их. Таких Говорящих с Духами единицы. Еще меньше отважившихся осквернять трупы черным колдовством. Все лоа мстительны. Рано или поздно злым духом овладеет безумие, и он захочет поглотить призывателя.

Зогар-Джин отродясь не боялся ничего и никого. Болтали, из-за происхождения. Благодаря врожденному бесстрашию он приобрел власть над духами, коей убоялись соплеменники, попросив самого могущественного шамана за время существования племени покинуть стойбище и передать ожерелье верховного ученику.

Говорящий с Духами, сняв котел, уселся на циновку. Удовлетворенно вдохнул терпкий аромат сваренного зелья. Просьба вождя и старейшин выполнена. Людишки не пойманы, но они никому не достанутся. Соседи не приумножат богатства и мощи в обмен на именитых заложников и не вкусят нежного людского мяса, приготовленного на Алтаре Предков, не получат благословения духов, что есть благо для Черного Копья.

Глава 6Новые знакомства

Когда-то очень-очень давно леса троллей пыталась завоевать старинная империя людей и гномов, заодно прихватизировав эльфийские рощи. Воевать на два фронта было невероятно тяжело, и блицкриг имперцев провалился. Ребята ограничились сторожевыми башнями, раскиданными по лесам. Заселять новые земли крестьяне, даже беднейшие, не торопились. Соответственно правительство использовало проверенный метод. Направило на лесоповал каторжников, обещая амнистию за мелкие правонарушения и сокращение срока отъявленным головорезам. Само собой, отбирали поселенцев за хорошее поведение, жилье давали. Потихоньку образовались деревеньки, сторожевые башни превратились в замки новых феодалов из безземельных дворян и авантюристов, попытавших счастья вдали от родных пенатов. Спустя столетие, невзирая на сопротивление партизанящих троллей, в лесах возникли баронства и графства поселенцев. Тогда-то и распространился слух о некоем графе, наткнувшемся при постройке винного погреба под замком на удивительный колодец, откуда постоянно лезла всякая нечисть. По сути, графские работники вырыли действующий портал в потусторонний мир, незнамо кем созданный. Дворянин, будучи повернутым на волшебстве магистром магических наук, изучал феномен разносторонне. Однажды взбрела в его дурную башку нелепая мысля слазить в колодец, выведать у тамошних жителей секреты волшебства. Выкарабкался он оттуда кардинально изменившимся внешне и внутренне. Поговаривали, в него вселился демон, оттого и перевернул графство вверх тормашками за каких-то пару-тройку месяцев. Жертвоприношения начал практиковать, обзавелся свитой одержимых уродцев, понаставил святилищ поганым идолам. Люди в его владениях пропадали десятками и сотнями, чудища расплодились. В общем, на творящиеся безобразия отреагировал понтифик имперской церкви, при поддержке императора приказав навести порядок дюжине паладинов. Ревнители веры прибыли в графство, объявленного еретиком графа схватили, монстров частично повылавливали и отправили к Святому Престолу на исследование, частично тупо перебили, а колодец-портал запечатали.

История, однако, на этом не закончилась. Выехавшие к столице империи паладины, везущие на повозке клетку с любителем магических экспериментов, то бишь с графом, загадочным образом исчезли, а через неполные два года графские земли обезлюдели от набегов троллей. Взволнованный понтифик слал отряд за отрядом. Экзорцисты, паладины, волшебники разных мастей. Напрасно. Посланцы его святейшества гибли в лесах, засушенные людские головы украшали хижины вождей, шаманов и знаменитых воинов синек. Император направил регулярные полки для усмирения мятежного графства. Ну, как сказать мятежного. К тому времени людей там не осталось почти, одни синекожие. Тут-то и выяснилось, кто бучу затеял. Великим супершаманом троллей, поведшим их на войну, был тот самый граф. А в свите у него состояла дюжина одержимых демонами рыцарей. Кстати, отсюда ноги растут у слухов про демонопоклонничество синекожих. Народу порезано с обеих сторон – не счесть. Хронисты по сию пору подсчитывают убитых и раненых. Соединенными усилиями людей, гномов и эльфов, принявших участие в потехе, ради чего заключили перемирие с имперцами, войско троллей разгромили. Базу шаманистого графа, запершегося в главной башне с дружиной для проведения страшного колдунства, вынесли. Его сиятельную персону, обряженную в меха и варварские костяные побрякушки, умертвили. Умирать клиент заплечных дел мастеров категорически отказывался, что ему ни делали. В воде не тонул, в огне не горел, разрубленные фрагменты дворянина имели склонность к противоестественно стремительной регенерации. Отсеченная голова, к примеру, материла мучителей на чем свет стоит, и отсутствие легких вкупе с поврежденными голосовыми связками ее абсолютно не смущало. Стоило туловищу коснуться ее, она мгновенно прирастала. Порядком намучившиеся вершители справедливости уже подумывали заказать ванночку с кислотой у столичной гильдии алхимиков. Не судьба. Главный эльф, пренебрегая ненавистью к имперцам, подсказал старинный способ упокоения неубиваемых товарищей, практикующийся издревле на родине длинноухих. Колодец-портал заново запечатали с применением соборной магии гномов, людей и эльфов, поместив в печать бессмертного графа. Сторожить его поставили дюжину одержимых паладинов, к тому моменту стопроцентных покойников. Души бедняг возвратили из мира мертвых и заключили в волшебное оружие, находящееся при них. У кого копье, у кого топор.

– И вечно они будут нести стражу в подземном зале с запечатанным порталом-колодцем, дабы не выпустить закованного в зачарованные цепи графа-колдуна, – пафосно закончил рассказывать легенду Гвард, сидя в шалаше над бросающим отсветы на его жесткое лицо костерком на глиняной треноге.

Бр-р, аж мороз спину продрал. Ему бы профессиональным рассказчиком страшных историй в пионерлагерях работать – цены бы не было его таланту. Мы с Лилькой, бледные, завороженно смотрели на него.

– Поныне раздаются долгими зимними ночами ужасные завывания бессмертного демонопоклонника, а тролли обходят стороной полуразрушенную сторожевую башню, оставшуюся от графского замка, где таится зло. Потому ее называют Проклятой.

Маг-следопыт на второй день нашего путешествия по реке прекратил режим тишины. Теперь он вовсю просвещал нас относительно географии и истории здешних лесов и империи, начинающейся приблизительно в полусотне километров к северу от Зеркального озера.

На восток в двух седмицах пешего пути леса синек граничат с владениями высокородных эльфов, то есть королевством Эладарн. Большое государство, в последние столетия утрачивающее влияние на международной арене. Длинноухие долгожители, по мнению имперских ученых мужей, вымирают. Древнейшая в Трехлунье цивилизация угасает. Войны с троллями на юго-западе и орками на востоке обескровливают расу ушастиков. Плодятся высокородные плохо. Плюс козни братьев по крови, темных и сумеречных эльфов, наносят вред королевству.

Южнее простираются земли синекожих, занимающие больше половины площади Ксаргского полуострова. Совсем на юг живут племена лесных гоблинов, центр облюбовали огры. К вспыльчивым громадинам тролли, несмотря на свою безбашенность, стараются не соваться. Великаны – народ мстительный и могучий, нарушителей собственного спокойствия привыкли изничтожать под корень, с семьями и домашними животными. Частенько синьки договариваются с ограми и организовывают совместные военные походы на соседей.

Кроме людей, эльфов и троллей, в Лантаре обитает великое множество рас разумных существ. Богатейшие, пожалуй, гномы. Ближайшее государство коротышек – к северу от Эладарна, в Седых горах. Самые агрессивные после троллей – орки. Орки живут восточнее эльфов, в бескрайних степях Ирозанского континента, и терроризируют постоянными набегами ушастиков с имперцами.

В общем, Трехлунье – мир множества народов. Тролли из всех рас самые отчаянные. Они лучшие на полуострове охотники, потому правила маскировки мы соблюдали неукоснительно. Готовили еду на костерке в шалаше, тихо разговаривали, на берег сходили редко.

Саблезуб таскал нам кроликов, бобров, как-то притаранил поросенка. Крупную добычу вроде косули пожирал сам, демонстративно, на бережку. Завидуйте, мол, двуногие. Довольствуйтесь подачками. Мишутка ловил рыбу и начисто обгладывал ягодные кусты, на обеды Рыжика не зарился. От реки не отлучался, круглые сутки сопровождая плот. Откуда у него столько выносливости? Бывало, отставал, увлекшись рыбалкой, но догонял и шел вровень с нашим плавсредством.

Я полностью поправился. Нашей травматологии до здешней – как желудю до столетнего дуба, расти и расти. Гвард снятые бинты сжег. Объяснил, чтобы чары по ним на меня не навели.

– Никто не пробовал распечатать портал? – поинтересовался я, думая об оружии из подземелья.

Волшебник о нем спрашивал у сестренки и у меня. Мы синхронно отвечали – нашли, дескать, в башне. О погребальном зале молчок.

– Пробовали. Согласно записям хроникеров, в тайной комнате собраны богатства графской сокровищницы. Они веками манят искателей сокровищ. Колдуны, маги, наемники, рыцари, короли. Единицы из них доходили до башни. Сам посуди, места дикие, с троллями не всякий договорится, да и не могли найти комнату с порталом.

Эва оно как. Ну, насчет сокровищ летописцы преувеличили. Из легендарного богатства в подземелье декоративно украшенные доспехи и самоцвет, не считая оружия. Кстати, о смертоубийственных орудиях.

– Гвард, расскажи, пожалуйста, об оружии паладинов, сторожащих башню. Какие у него особенности?

– Оно… как тебе сказать-то… кроме телесного, наносит вред духовным сущностям: в клинках ведь души павших воинов. В остальном обыкновенные мечи, выкованные из лунного серебра. Немножко острее и прочнее стальных.

М-да, козырные у меня топорик и копьецо. Ох, неужели наш маг-лесовик не догадывается о них? По-любому, подозревает. Я бы ни в жисть не узнал в зеленушном металле серебро, пусть и лунное. Волшебник – дело другое. Ауру там просканирует, потоки эфирные. Хотя, учитывая басни о сокровищах, не факт, что оружие волшебное.

Плот наш неспешно плыл по течению. Лилька заснула в обнимку с белкой, Гвард дежурил у рулевого весла, я растянулся на постеленном поверх бревен для мягкости сене и любовался лунами. Берега высятся стенами тьмы, по воде пролегают целых три лунных дорожки, похожие на разноцветных водяных змеев. Красный Воитель в зените, голубая Целительница восходит, их белая Мать закатывается за горизонт. Религиозные подданные империи верят, это ангелы охраняют небо от демонов, норовящих на него вскарабкаться и погасить светила, устроив вечную ночь. Наш маг-следопыт так и сказал, дословная цитата. Он для нас кладезь знаний, гид по миру Трехлунья. Ангелы Лантара, кстати, делятся по половому признаку, как нормальные люди.

– Интересно мне, Гвард, что ты в лесах делаешь? Ты же маг, разве не положено тебе при дворе какого-нибудь властителя обретаться? А тут тролли, дикие звери, опасностей уйма.

Волшебник долго не отвечал. Может, задремал, в наших обстоятельствах неудивительно.

– Зверомастеру в лесной чащобе, на болоте, в пустыне и жить, – наконец промолвил он. – Там, где людей поменьше, а животных побольше. Не люблю прислуживать и выполнять приказы. В лесу я вольная птица, летаю где хочу, занимаюсь чем хочу. Свобода. Синекожие и жители форта уважают, не раз им помогал. То лекарственных трав добуду, то зверя отважу, то заплутавшего найду.

– И много тут заблудившихся?

– Бывают. В прошлое полнолуние Воителя бродячий проповедник из империи заблудился. Хотел нести свет веры троллям. Когда нашел его, он вождю Длинных Клыков сказки рассказывал, олух святой, а для него уже водичку кипятили и ножи острили, шаман на алтаре ветки третьеглаза[3] жег, созывал духов предков на трапезу.

Маг замолчал.

– И дальше что было? – поторопил я.

Гвард предостерегающе поднял руку. Опять теневые духи-ищейки? Мы же оторвались. Я завертел головой, ловя каждый звук, высматривая малейшие изменения на воде, насколько позволяло зрение. Оркестр насекомых непрерывно поет, соревнуясь с пернатыми ночными солистами, шумит река. В воздухе благоухают распустившиеся на листьях-тарелках лунные цветы. Над водной рябью выступает камень непривычной формы, имеющий сходство с рыбьей головешкой. Выпуклые буркалы-глаза, круглые жаберные крышки. Приглядевшись, ощущаю холодок по спине. Жабры чуть-чуть шевелятся!

Маг изображал статую. Неподвижный, напряженный, стискивает рулевое весло. Правильно, оно тяжелое, стукнешь – мало не покажется. Копье и топор в шалаше, до них не дотянешься. Под рукой острога, ею Гвард рыбу ловит. Он пока никаких действий не предпринимает, последую его примеру. Ему лучше знать, как вести себя с плавающими рыбьими головами размером с человеческую.

Плот неумолимо несло течением к рыбьей башке. Поравнявшись с нами, она прилепилась к борту, зацепилась за бревна перепончатыми лапами-руками и булькнула. К моему удивлению, волшебник ответил аналогичным бульканьем. Ничего себе! Наш зверомастер и с рыбами общается. Между рыбьей головешкой и Гвардом завязалась оживленная беседа. Они увлеченно перебулькивались, точно старые знакомые, и маг ослабил хватку рулевого весла.

– Эй, я вам не мешаю? – встрял я в разговор, подобрав отвисшую челюсть.

– Нисколько, – оскалился своей фирменной ухмылкой следопыт. – Это Сларк, рыбоголовый. Себя они называют морлоками, люди дали им название «ихтианы». Мирный народ, обитавший раньше, до троллей, в крупных реках, озерах, болотах. Сларк приветствует нас и спрашивает разрешения залезть на плот. Плыть рядом неудобно, легко налететь на корягу, торчащую из дна. Он говорит, если погибнет, нас обвинят в его смерти и объявят врагами племени.

– И чем нам грозит статус врагов племени?

– Рыбоголовые – миролюбивые существа. Глубинный Жрец пожалуется богу Дагону, дальше – на божеское усмотрение. К рекам и воде тогда советую не приближаться. Всякое бывает. Дагон, в отличие от морлоков, злобный и мстительный божок, насильственную смерть верующих воспринимает как личную обиду.

Рыбья башка утвердительно булькнула. Выглядела она не очень-то страшно в полумраке. Ну, раз ей Гвард доверяет, позволю посетить наш плавучий приют. С местными контакты устанавливать надо, проблемы никому не нужны.

– Пусть залазит, – великодушно разрешил я, на всякий случай подвинувшись к остроге.

Маг дал рыбоиду добро. Тот обрадованно заурчал, уперся руками о борт и вытащил из воды туловище. По сравнению с головой оно было непропорционально маленьким и тощим, напоминало лягушачье. Эдакий бесхвостый головастик. По влажной коже извивались темные узоры. Одеждой пресноводному ихтиандру служила набедренная повязка из мягкой кожи, держащаяся на пояске из водорослей, к ней крепилась связка рыбы. На шнурке, обвивающем коротенькую толстую шею, болтался костяной ножик, в правой верхней лапе морлок держал привязанную к запястью копию гвардовской остроги. Усевшись на манер лягушки на борту нашего речного «лайнера», рыбоголовый пристроил нехитрое орудие промысла на коленях и чинно поклонился, приложив свободную руку-лапу к груди.

– Сларк сердечно приветствует хозяина плавучего дома, – пояснил действия морлока волшебник. – В знак добрых намерений он предлагает нам пойманную им рыбу и надеется, мы станем помогать друг другу в будущем. Я же говорю, мирный народец.

Отстегнув от пояса крупную рыбину, ихтиан преподнес ее мне на вытянутых руках, словно драгоценное наградное оружие. Еще и головешку склонил.

– Передай, я надеюсь на то же, – принял я подношение.

На минуту возникла пауза. Рыбоголовый сидел, потупившись, Гвард ухмылялся. Меня его ухмылка начинала раздражать. Чего смешного?

– Теперь твоя очередь, – прервал тишину маг. – Подари ему что-нибудь съестное. Другое он сочтет бесполезным и обидится. Сларк – обидчивый малый. Морлоки весьма ранимые, он в особенности.

Подарить, подарить… Из пищи с ужина недоеденная кучка ягод и кусочек вяленого мяса остались. Не давать же объедки. Белку Лилькину сбагрить? Шучу, сестренка ее любит. Потом со свету сживет – месть Дагона по сравнению со злостью Лильки покажется мелким пакостничеством.

– Гвард, у нас пожевать есть?

Зверомастер пожал плечами:

– Сам знаешь, не густо. Но можно подарить услугу. Пообещаешь помочь ему в трудный час. Морлокам нравится иметь должников.

Последняя фраза прозвучала зловеще двойственной. Маг намекнул или знание русского хромает? Незатейливый маговский юморок, ага.

– Ненавижу быть должным. Передай мои извинения и скажи, мы не можем принять подарка.

– Сандэр, это нарушение обычая. – Ухмылка сползла с небритой физиономии следопыта. Он впервые назвал меня по имени, пускай и не совсем настоящему. – Сларк оскорбится, а оскорбленный рыбоголовый перестает быть миролюбивым. Ты уже взял дар, возвращать нельзя. Вот. – Оставив весло, волшебник вынул из своей сумки, привязанной веревкой к стойке шалаша, увесистый кус мяса. Вяленого, само собой. – Дай ему.

Я торжественно подал морлоку припасенное Гвардом на крайний случай мясо. Сларк не менее торжественно взял кусок и прикрепил к связке рыбы, многозначительно булькая.

– Он рад встретить человека гордого и уважающего чужие обычаи, – перевел маг.

– Кто это???

Из шатра высунулась сонная сестренка, разбуженная, очевидно, нашим общением с представителем коренного населения тролльих лесов, точнее, водоемов. По ней скакал, недовольно вереща, меховой клубок.

– А-а-а, ясно, – загадочно протянула Лилька более спокойным тоном. – А меня Лилиана зовут. Вы откуда? – Молчание несколько секунд, потом следующая реплика: – У нас здания высо-окие, большие. Ух ты! Вы двоякодышащие! Хорошо, наверное, жить под водой и на воздухе.

– Лиль, ты с кем разговариваешь? – осторожно спросил я.

Сестренка вела себя удивительно спокойно. Изумление от визуального знакомства с морлоком сменилось заинтересованностью. Она будто говорила с рыбоголовым, он словно бы тоже, но его речи я не слышал. Телепатия? На фоне способностей зверомастера и троллей передача мыслей кажется в порядке вещей.

– Со Сларком Глубинной Улиткой. Ты разве его не слышишь?

Точно телепатия. Все нормально, ничего необычного.

– Ихтианы обладают естественным свойством мысленного общения, – подтвердил догадку Гвард. – Редкий дар. Морлоки, по сути, природные маги разума. Ирония в том, что они, бедняги, не могут объяснить механизма своих способностей. Маги людей, бившиеся над проблемой естественного колдовства, продвинулись в изучении их феномена на мышиный хвостик. Натеоретизировали массу трактатов, эксперименты ставили, а понять не могут, почему народец, в волшебстве мало смыслящий, превосходно манипулирует мнемоническо-астральными потоками. Рыбоголовые не учатся манипуляции, она для них естественна, словно дыхание. Сами они считают ее божественным даром, как небо, землю, дождь, воду. Благодаря своим способностям из морлоков получились бы отличные ассасины и шпионы, однако они чересчур честные и мирные.

– Почему он тогда разыграл спектакль с подарками?

Действительно, зачем местному ихтиандру понадобилось строить из себя не знающего чужого языка туземца? Он мог нормально обходиться без переводчика в лице зверомастера.

– Побаивался твоей реакции. – Гвард уселся по-турецки, окончательно расслабившись. – Помнишь свое возмущение, когда узнал о моем методе обучения вашему языку? Ты не единственный, кто не хочет, чтоб рылись в его разуме. У большинства разумных есть секреты, подчас стоящие жизни. Меня от магии ихтианов ограждают специальные амулеты. Кстати, к твоей милой сестрице Сларк был вынужден применить манипуляцию. Морлоки любят спокойствие и не любят испуганных девочек. Кроме того, с детьми рыбоголовые хорошо ладят.

От близости к рыбоиду мне стало неуютно. Несложно вообразить умения, на которые гипотетически способен неплохой телепат. Чтение чужих мыслей – самое малое из его обширного арсенала. Внушение – вот главный козырь ихтиана. Он внушил Лильке чувство безопасности, и она перестала расценивать его в качестве угрозы. В ее сознании он превратился из жабоподобного монстра в располагающего к себе персонажа.

Страшная сила. Зверомастер прав, шпионами и убийцами морлоки были бы первоклассными. Возможно, под маской безобидного рыбоголового прячется задуривающее мозги чудовище.

– Сларк не один, – поделилась сведениями сестренка. – Он дозорный, стережет озеро от проникающих по реке врагов и сообщил о нас в деревню. К нам вышлют провожатого.

– Провожатого? Зачем? – Не надо нам помощи от рыбоголовых, нам Гварда достаточно.

«Провести в деревню, – вдруг четко всплыла фраза в сознании. – Вождь Водяных Крыс полторы седмицы вас ожидает».

– Ты сказал? – обратился я к ихтиану.

«Это сказал Сларк Глубинная Улитка, – согласился некто в моем сознании. Непривычное ощущение, будто в моей голове поселился чужой и я чувствую его мысли. – Я есть Сларк».

Привет, шиза!

«Сларк не шиза, – в мыслях задрожали обиженные нотки. – Шиза не Сларк!»

Угу. Мы не рабы, рабы не мы. Буду называть тебя шизой. Всегда о себе в третьем лице говоришь?

«Не всегда. И шизой не обзывайся».

Стоп-стоп, что ты там о вожде сказал? Полторы недели ждет? Откуда ему известно о нас?

«Долгая история. Расскажу после вашего знакомства с вождем. Или Гин-Джин расскажет, он больше моего знает. Он принес в племя известие от людей о потерявшихся иномирянах. Спроси у него».

Сларк отвернулся, не желая продолжать разговор.

Изгиб реки внезапно закончился широким устьем. Перед нами разлилось озеро. Висевший над водой сизый предрассветный туман мешал разглядеть дальний берег, ближний щетинился зарослями камыша. Рыбоголовый сверлил буркалами плотную завесу и параллельно мысленно беседовал с Лилькой о быте озерных морлоков, судя по Лилькиным восклицаниям.

Зверомастер с хитрющей рожей ухмылялся в клочковатую бороденку. Темнит он, стопроцентно темнит.

– Гвард, ничего не хочешь мне сказать?

– Неподалеку живет смешанное племя, Водяные Крысы. – Маг выруливал из устья, держа курс подальше от берега. – Тролли, ихтианы, даже человек затесался. Занимают островки на середине озера, обороняются от синекожих, торгуют с людьми из форта. Пожалуй, они самые терпимые к имперцам и людям вообще. Тролльим племенам островитяне не по зубам из-за морлоков с их озерной магией, не дающей врагам доплыть до островной деревни. У ихтианов в защитниках гигантская рыба, по поверьям, сын Дагона. Она опрокидывает вражеские лодки и пожирает упавших в воду. Мы погостим у Водяных Крыс пару седмиц, вождь – мой давний знакомый. Синекожие рыскают по лесу, ищут вас. Дождемся конца охоты и пойдем. К тому же отдых вам не помешает.

– Ты говорил, тролли ни с кем не уживаются. И кто такой Гин-Джин?

Зверомастер подозрительно сощурился:

– Сларк наплел? Это верховный шаман Водяных Крыс. Насчет неуживчивости – Водяные Крысы исключение. Синекожие на озере изгои из старых племен, объединенные железной волей вождя Ран-Джакала. Он поддерживает порядок и не дает троллям притеснять рыбоголовых.

Вопросов к магу накопилась масса, и я не прочь был ему их задать прямо сейчас. Однако расспросы пришлось отложить. Из тумана бесшумно, точно привидения, выплывали лодки. Одна, три, пять. Нехилая делегация нас встречает. Весла гребцов размеренно опускались и поднимались, толкая продолговатые долбленки к плоту. На носу передней возвышался тролль вдвое выше и шире виденного нами на берегу разведчика. Он проорал что-то, Гвард выкрикнул в ответ ряд гортанных звуков. О чем они толкуют?

– Нас встречает вождь Водяных Крыс, – взялся за обязанности переводчика морлок. – Ран-Джакал говорит: «Добро пожаловать домой, Гин-Джин. Вернулся ли ты с добычей?»

Глава 7Верховный шаман Гин-Джин

Никогда зверомастеру не доверял. Физиономия у него нерасполагающая. У Сларка тоже, но рыбоид – прирожденный маг разума, ему простительно. Сопоставив одно с другим, приходишь к неутешительному выводу. Гвард нас подставил. Или уместнее звать его Гин-Джином, верховным шаманом племени Водяных Крыс, отправившимся в лес за иномирянами? Самое плохое, бежать некуда. На берегу медведь, в лесу саблезуб, на воде узкие лодки троллей – и все они быстрее неуклюжего плота. Драться бессмысленно, синекожих добрая дюжина. Не поскупились на встречающую делегацию – вон каких бугаев выделили, не чета разведчикам у башни. И морлоков со счетов сбрасывать нельзя. В одиночку я бы попробовал прорваться, однако с Лилькой шансов ноль целых ноль десятых. Эй, Сларк, чего ты церемонии разводил, раз мы с тобой потенциальные враги?

«Сларк не хотел бы становиться вам врагом, – прошелестел рыбоголовый. – Враг тот, кто хочет причинить тебе, твоей семье вред. Тот, кому хочешь навредить. Тот, кого ненавидишь. У Водяных Крыс нет к вам ненависти и желания навредить. Вы – полезны».

А подробнее? Чем мы вам полезны?

«Племя усилится благодаря вам».

Каким, интересно, образом?

«Сларк довольно много сказал, чтобы замолчать. Спроси у Гин-Джина, он ответит».

Угу, ответит. Прям щас.

Спокойно, Саш, спокойно. Нельзя нервничать, воспримут неправильно. Эх, дать бы ему под дых, потом по морде пару раз, чтобы в водичку опрокинулся. А еще лучше оглушить, приставить к шее нож и, пригрозив смертью, заставить отвести к людям. Да кому мы там нужны? Вряд ли доберемся даже до границы с империей. У зверомастера найдется способ освободиться. Что тогда будет со мной? Скрутят и в жертву туземным божкам принесут. С Лилькой поступить могут и похуже.

Не нужно дергаться раньше времени. Сбежать сейчас шансы мизерные. Позднее, убедив зверомастера и троллей в нашей покладистости, выжду удобного случая и… нет, об этом рано задумываться, пока морлоки рядом.

У правого борта плота из воды показались две морлочьи головы. Подкрепление к Сларку пожаловало.

Никто не планирует никакого побега, хотя справедливости ради и собственного морального удовлетворения врезал бы Гварду по ухмыляющейся роже. Какое, блин, небо голубое, и птички как поют…

Стоящий на долбленке вождь напрягся, рыча команды гребцам на гортанном наречии. Половина привстала на лодках, наверное, готовясь к абордажу. Повернувшись к ним лицом, поднимаю руки. Видите, безоружный, не сопротивляюсь.

– И что дальше, Гин-Джин? – буркнул я.

– У Сларка слишком длинный язык, – рассмеялся волшебник. – Проболтался, да? У морлоков есть существенный недостаток, мешающий им нормально жить. Они в определенном смысле доверчивы и наивны, противореча своим отношением к иным разумным сложившемуся мнению о магах разума. Раз ты узнал правду, позволишь мне объясниться? Рыбоголовый знает не все. И прошу, не делай глупостей. Они чреваты в твоем положении нежелательными и для вас, и для меня последствиями.

Подошедшая Лилька больно пихнула меня локтем в бок:

– Почему ты на него зверем смотришь?

– Ничего особенного, милая Лилиана, мелкие разногласия, причиной коим непонимание. Разъясню вкратце ситуацию. Да, я Гин-Джин, верховный шаман смешанного племени троллей и морлоков. Согласен с твоими претензиями, Сандэр. Верно, старый Гвард выглядит предателем пред тобою. Ты ведь догадывался, не все столь просто, правда? Человек в тролльем лесу редкость. Лучшие охотники форта осмеливаются ходить лишь по окрестностям, не углубляясь в чащобы. Синекожие гораздо приспособленнее к лесной жизни, с ними не сравнится никто из людей. Для меня же расстояние от пограничной имперской крепости ничего не значит. Я живу в лесу уже лет двадцать, с тех пор как стал верховным шаманом. Почему не все рассказал? Ты бы не пошел со мной, знай действительно все. Силком вас тащить мне дороже. Шаманы – они, знаешь ли, прекрасные следопыты помимо прочего. Закричи вы – и купол безмолвия не сработал бы. Теневые духи раскрыли бы нас, и за нами увязалась свора из полусотни озлобленных троллей. Поймали бы, поняли, что за вас выкупа не дадут, и выпотрошили бы на алтарях. Я вас спас. С какой целью? Не бойся, приносить в жертву и есть людей Водяные Крысы не намерены. Вы нужны нам живыми и относительно здоровыми. От вашего поведения зависит, насколько здоровыми. Вы можете быть пленниками Водяных Крыс или почетными гостями – выбирать вам. В форт я вас проведу, обещал же.

Чем дальше, тем страннее и страннее.

– Зачем мы вам понадобились?

– Всему свое время. Итак, пленники или гости?

У гостей больше шансов выжить и сбежать. Только вот куда?

– Гости, – кивнул я.

Гвард махнул рукой вождю.

– Прошу вас пройти на лодки моих друзей. Водяные Крысы окажут нам радушный прием, ручаюсь. Мы погостим у них и отправимся дальше. О вещах не волнуйтесь, о них позаботятся.

Тролли вплотную подплыли к плоту и выгрузили на него по большущему булыжнику, привязанному веревками к бортам лодок. Прикрепились, чтобы не отнесло течением.

Вождь Ран-Джакал ступил на нашу качающуюся кустарную посудину, явив себя во всей красе. Впервые вижу синьку вблизи. Да, ошибся немного у башни, приняв троллей за карликов. Предводитель племени мощного телосложения, двух с лишним метров росту, в светло-голубых узорах татуировок на мускулистых трехпалых руках. А стопы-то у него двупалые.

На толстой шее болталось устрашающее ожерелье из звериных, и не только, зубов. Морда из-под гребенчатой шевелюры наподобие ирокеза имела отдаленное сходство с человечьим лицом. Бросались в глаза длиннющие, загнутые кверху клыки, торчащие из-под кривого носа, перебитого в четырех местах. Вождь пророкотал, обращаясь к нам и указывая на долбленки посвободнее.

– Просьба пассажирам занять свои места и пристегнуться, – смекнул я, беря Лильку за руку. – Идем.

Мы расположились в середине лодки Ран-Джакала, между сидящими спереди и сзади синьками. Гвард, собрав пожитки, закинул их в другую лодку, себе за пояс заткнул топор из подземелья, копье уложил вдоль днища и присоединился к нам. Морлок с парочкой троллей взяли на себя управление плотом, погнали его за нами. В хозяйстве пригодится. Грузоподъемность побольше лодочной. Снабдят веслами, борта нарастят и используют в качестве грузовика.

– Милая Лилиана, не смотрите на меня столь укоризненно, я все же спас вам жизнь, – повернулся к нам зверомастер.

Стоящий за ним вождь, вооруженный подобием тяжелого гарпуна, следил за озером и отдавал команды гребцам.

– Ты – предатель! – выплюнула обвинение сестренка. – Чего ты хочешь от нас?

– От вас – неукоснительного следования моим рекомендациям. И не спешите с выводами, маленькая госпожа. Разве я обманул вас? Сделал вам плохое?

– Собираешься, – процедила Лилька, окатывая мага ледяной волной презрения.

– Ничего подобного! – возразил волшебник. – Поверьте, мне самому было ужасно противно скрывать от вас, кто я на самом деле. Уверяю, делалось это ради вашего блага. Неужели вы согласились бы уйти со мной, узнав правду? Сочли бы, Гвард Зверолов ничем не лучше шаманов из отправленных за вами отрядов. Промедлили бы и попались в лапы троллям.

– Мы и попались, – констатировал я.

Гвард говорил складно. Если посмотреть с его позиции, мы на самом деле ему обязаны жизнями. К тому же, какие бы ни были у него планы относительно нас, он до сих пор проявлял своеобразную любезность. Нас не схватили, не связали, обращаются хорошо, что подчеркивает нашу ценность для синек и Зверолова.

– Сандэр, не преувеличивай. Из лап тех синекожих, – зверомастер выделил «тех», – вы бы не вырвались, и вас бы не вызволил даже ваш покорный слуга. У Водяных Крыс вам ничто не грозит, кроме вашей глупости.

– Зачем же мы тебе понадобились, а? – допытываюсь.

– Мне заказали найти иномирян, заброшенных Бурей Тысячелетия в тролльи леса, – признался маг. – Месяц назад, в полнолуние Воителя, в форт приехал человек, ищущий Гварда Зверолова. Слава обо мне, не сочтите за хвастовство, разнеслась по всему западному Пограничью, и в том нет ничего удивительного. Ко мне частенько обращаются за помощью родственники и друзья потерявшихся в лесах людей, и за умеренную плату я могу найти кого угодно. Тот человек заплатил задаток и обещал выплатить остальное, когда ему предъявят иномирян. Солидная сумма. За нее Ран-Джакал вооружит всех воинов племени стальным оружием. Заказчик не представился. Могу лишь сказать, у него вид верзилы из подворотен Саурума, Города Воров. Думаю, он выполняет волю господина.

– Кому мы вообще можем понадобиться? – Воспользуюсь словоохотливостью зверомастера и вытяну из него максимум информации.

Врать ему смысла нет, мы полностью в его власти.

Гвард пожал плечами.

– Магам, колдунам. Вы – источник ценных сведений о вашем мире, о его магии, устройстве. Мир налагает на обитателей след, невидимый с первого взгляда, но стоит копнуть глубже, снять пелену – и откроется слепок магических и физических процессов, протекающих в вашей вселенной.

Мрачная перспектива. На опыты нас пустят. Вспомнился старый фильм, показывающий якобы вскрытие пришельцев, которым не посчастливилось потерпеть кораблекрушение на нашей родной планете. С нами поступят примерно аналогичным образом. Раскрутят по винтику, исследователи хреновы. Что там, что здесь – без разницы. Маньяки от науки и магии одинаковы.

Из деревни дернуть не получится. Острова, озеро. На подходе к форту неплохой вариант при условии нейтрализации Гварда со зверюшками. Выйдем к крепости, типа заблудившиеся иностранцы, попытаемся раздобыть одежду и денег. Под жителей Пограничья закосить не получится – языка не знаем. Думай, голова, думай! Избавившись от мага, в форте столкнемся с верзилой-заказчиком. Догадается о нас? На ответственное задание тупиц не отправляют. Нет – отлично, да – справлюсь как-нибудь. Надеюсь, он обыкновенный человек, а не подготовленный маг-спецназовец. Эх, способ нейтрализации зверомастера продумывать еще.

– Хотите совет? – неожиданно решил проявить альтруизм волшебник. – Заказчик отнюдь не похож на посланца магического общества. Услугами подобных ему дуболомов, промышляющих незаконными и полузаконными делами, охотно пользуются колдуны и желающие остаться инкогнито особы. Архимаги, например. Поэтому, вздумаете от него бежать – обратитесь к любому воину гарнизона форта со словами… – Гвард произнес заковыристую фразу на непонятном языке и заставил меня повторить ее. – В переводе с общеимперского: «Позовите капитана Гарена. Нас похитили». Капитан Гарен – мой хороший знакомый и командующий гарнизоном. Только скажите это после того, как я вас передам заказчику.

– С чего нам тебе верить? – не удержалась Лилька.

– Хотя бы с того, что за наше непродолжительное знакомство я ни разу не солгал. По-моему, люди не заслуживают участи подопытных диковин. Распоряжаться советом вам. Забудьте его, коли желаете.

Насчет рекомендации будем посмотреть. Непонятно, почему ты нам помогаешь. Людям, поведения которых не понимаю, я доверять не склонен.

Плыли мы долго. Солнце успело встать, рассеяв лучами туманную мглу над озером. Остров, находящийся в центре синей озерной чаши, был скоплением скал, облепленных хижинами и бревенчатыми причалами, у которых стояли десятки лодок разной величины. На оконечностях вдающихся на десятки метров в озеро пирсов громоздились деревянные сооружения, напоминающие грузовые краны. У лодчонок суетились синьки. Заметив нашу с Лилькой заинтересованность, Гвард принял на себя обязанности гида.

– Мы подплываем к рыбацкой стороне деревни, где живут преимущественно тролли. Рыбаки, охотники, вождь. Сюда привозят из прибрежного леса добычу, древесину. Здесь вы проживете ближайшую седмицу.

Подходящее местечко для отдыха. Тихое, живописное. Деревьев нет, на склонах колышутся кустарник и трава.

Лодка Ран-Джакала причалила к пирсу, вождь соскочил на бревенчатый настил. За ним шустро выбрался зверомастер, закрепил долбленку веревкой к специальному столбику. Я подсадил сестренку и вылез сам, подгоняемый двумя синьками-гребцами, сидевшими позади.

– Следуйте за нами, – пригласил жестом маг. – Сандэр, ты удостоился великой чести ночевать в хижине вождя. – Ну, естественно. Надеяться на отдельный номер люкс глупо. – Милая Лилиана сочтена достойной спать на женской половине, с женами и дочерьми Ран-Джакала.

– Я буду рядом с братом! – отрезала сестренка, остановившись. – Никуда не пойду!

– У троллей строгие обычаи. – Волшебник-шаман притормозил. Недовольный заминкой вождь зыркнул на нас. – Мужчины и женщины спят и работают в разных местах. Муж волен позвать жену в свою спальную хижину по двум причинам – для исполнения супружеского долга и серьезного разговора. Понимаете, дорогая Лилиана? Нарушите малейший запрет племени – и к вам отнесутся по-иному. К гостям, не уважающим порядки хозяев, соответственное отношение. Спать вам доведется на улице, в дорожной пыли, еду придется добывать самим. Дичи на острове нет, остается ловля рыбы голыми руками, ибо снастей вам не одолжат, а ваших не дадут. Можете собирать моллюсков со дна, выпрашивать объедки. Хотите этого? Нет? Начнете воровать еду у рыбаков – вас запрут в подводной пещере и продержат до отбытия в форт.

Гневно сопящая Лилька, вообразив описанные Гвардом неприятности, неохотно согласилась спать на женской половине, предупредив, что дневное время будет проводить со мной. Зверомастер не возражал: чужакам некоторые смягчения в правилах общежития допускались.

Нас провели по пирсу, затем по присыпанной галькой дорожке вдоль берега к стоящей на вершине скального выступа хижине. Местное «Ласточкино гнездо» принадлежало главе Водяных Крыс и по меркам троллей являлось шикарным дворцом. Стены из вертикально стоящих бревен, обмазанных смесью из глины и ила, поддерживали высокую соломенную крышу конической формы, кишащую крохотными серыми ящерками, малозаметными в старой соломе. Окна отсутствовали, двери нет и в помине. Вход занавешен шкурами, разрисованными замысловатыми разноцветными узорами. Над входом прибит рогатый череп гигантской рептилии – полудемона-полуварана, зашибленного Ран-Джакалом в пору бурной юности, если верить магу. Внутренности хижины освещались размещенными в стенных нишах золотыми светильниками, горящими круглосуточно, и огнем костра в середине комнаты. Магия, словом. Светильники на волшебном масле, привезенном из империи и заговоренном шаманами, стоят баснословных денег. Гвард специально ездил за ними в Гарид, ближайший имперский город.

– Мы в приемной зале вождя, – поведал Гвард. – В ней принимают гостей. Спать, Сандэр, тебя уложат в соседней комнате.

Блин, это не приемный зал, а массовое захоронение животных и… не животных. Подозреваю, троллей и представителей большинства рас, населяющих Лантар. Спать тут все равно что на кладбище. На стенах, прибитые деревянными колышками, красуются зубастые черепа зверей, перемежаемые связками копий, топоров, дротиков. С двух подпирающих крышу столбов свисают на волосяных веревочках засушенные головы, как подсказал маг, врагов Ран-Джакала, вождей враждовавших с Водяными Крысами племен и выдающихся воинов, по каким-либо причинам угодивших в его «черный список». Судя по количеству сморщенных головешек, недостатка в недоброжелателях хозяин хижины не испытывал.

Основания столбов утопали в горах каменного, медного и бронзового оружия. Трофейного, ясное дело. Между столбами располагался трон вождя. Стул из покрытого лаком дерева, с низкой спинкой, увешанный разноцветными дикарскими бусами и ожерельями из золота и серебра, из нанизанных на цепочки колец с самоцветами, отражающими пламя костра за троном. На подлокотниках поблескивали браслеты из тех же драгметаллов.

Ран-Джакал плюхнулся на сиденье, жалобно скрипнувшее под его весом, и произнес коротенькую речь. Слепящее пламя за креслом придавало ему сверхъестественный вид, гул костра искажал голос, добавляя образу таинственности.

Выслушивая предводителя племени, маг понятливо кивал ему, вставляя иногда реплики. Затем выпроводил нас из хижины.

– Неутешительные новости. – Маг вел меня с сестренкой по вьющейся серпантином тропинке в глубь острова.

Скалы соединялись множеством подвесных мостов. Мы прошли по одному из них к комплексу хижин поменьше дома главы Водяных Крыс.

– Мне необходимо отлучиться на несколько дней. Племя Огненного Жала, живущее на берегу озера, переплыло Громовую реку, разделяющую имперские и тролльи земли, и сожгло крестьянскую деревушку. Разбой у синекожих в крови, но Огненное Жало подчиняется Ран-Джакалу, договорившемуся о мире с людьми. Он обязался не допускать набегов со стороны своего племени и племен-данников.

Ясненько. Вождь Водяных Крыс подмял под себя приозерных троллей, торговлю с имперцами наладил, и тут его подставляют. Под угрозой авторитет, наибольшая ценность главы племени. И Гвард, то есть Гин-Джин, верховный шаман и полномочный посол Ран-Джакала, должен разрулить ситуацию, встретившись с фортовскими и устроив строгий выговор вождю Огненного Жала.

– Перед нами женская половина. – Маг подозвал вышедшего из хижины синекожего.

Блин! Женщина-тролль! Высокая, метр девяносто примерно, статная, с собранными в хвост на макушке смоляными волосами, одетая в кожаную юбку до колен с прорезями по бокам. Верхний элемент одежды заменяли слившиеся в сплошную массу цветные бусы, прикрывающие немаленькую грудь. Судя по стройной фигуре, троллиха молода, клыки у нее едва показались над нижней губой.

Нас с Лилькой она разглядывала с не меньшим изумлением, чем мы ее. Волшебник распорядился на наш счет, активно жестикулируя, и она заспешила в хижину.

– Здесь будет спать милая Лилиана. Зерана все покажет и проследит за вашими нуждами. Заставить ее доставить вас на большую землю и отвести в форт у вас не выйдет. Зерана постирает вам одежду, принесет поесть, попить, не более того. Теперь пройдемте ко мне домой, переоденетесь. Тебе, Сандэр, я подберу что-нибудь из своего. Вам, дорогая Лилиана… Хм, придумаем. У троллей, знаете ли, скудный гардероб. Детвора бегает голышом, но человеческой девочке не пристало обходиться без платья, тем паче в обществе синекожих. Примут за угул-джас.

– Что за «угул-джас»? – потребовала разъяснений сестренка.

– «Жертвенное мясо» в переводе. Пленники, предназначенные в жертву духам лоа. Их разрешается бить, унижать. О вашем истинном статусе известно лишь вождю и его приближенным, остальные тролли Водяных Крыс считают вас потерявшимися детьми странствующего торговца, коих я должен доставить в форт. Иноплеменники о вас не знают.

– Вы и людей в жертву приносите, – одарила сестренка Гварда презрительным взором.

– Мы – нет. Поэтому не попадайтесь в лапы другим племенам синекожих.

Дом Гварда стоял на вершине скалы и отличался от хижин синек массивностью. Сложенная частично из необожженного кирпича, частично из бревен двухэтажная резиденция верховного шамана служила обсерваторией, алхимической лабораторией и магическим кабинетом. Входя, маг распахнул настоящую деревянную дверь, неприсущую тролльим жилищам. На ней предостерегающе светился алым колдовской знак.

Мы вошли в комнату, заполненную тусклым багряным светом обыкновенных с виду ламп. Обстановка поражала простотой. Комната, занимавшая чуть ли не весь первый этаж, чисто прибрана. Из мебели стол, заставленный ретортами и прочим инструментарием, тройка табуреток, шкаф с книгами и сиротливо ютящаяся в углу жаровня со щипцами. Под потолком гирлянды сушеных трав и грибов, источающие пряный аромат. Ни черепушек, ни костей. Эдакое жилище знахаря-интеллектуала. Приглядевшись, замечаешь на свободном от циновок участке пола очертания сложных фигур и знаков, выжженные на досках.

Хлопнув в ладони, зверомастер жестом пригласил сесть и занял табурет у стола. На условный звук из-за тканевой перегородки вышел, потягиваясь, волк размером с буйвола, побрел к магу и улегся у его ног. За ним семенил коротышка в коричневом кафтане, несущий сверток. Гном? Не похож. Тонкокостный, худой. Гоблин скорее. Он развернул на полу возле меня ношу, оказавшуюся льняной рубахой с кожаными штанами, и умчался за перегородку выполнять следующее поручение волшебника.

– Не представляете, насколько сильно мне хочется остаться с вами и поговорить о вашем мире. – Маг откинулся, прислонившись спиной к обмазанной глиной стене. – В покое, без гоняющихся за нами духов и синекожих, общаться куда приятнее, не правда ли? Милая Лилиана, прошу, перестаньте хмуриться, я перед вами ни в чем не виноват. Кстати, не желаете позавтракать со мной? Кьюзак прекрасно готовит. Ваш брат, смею надеяться, не откажет отведать медового вина с Янтарных островов.

С чего расщедрился, интересно знать? Гварду по идее наплевать хотим мы есть или нет, его только наши жизни интересовать должны, а не здоровье и комфорт. Вновь что-то недоговаривает, Джеймс Бонд лесного разлива. Ладно, эмоции подвинем в сторонку и раскинем мозгами. Если он обходителен с нами, то мы нужны ему не просто живые и здоровые, но и относительно довольные жизнью. Играет с нами? На кой ему нужно играть? Сумасшедший человек не станет верховным шаманом племени троллей и морлоков. А нормальный станет? Ну, были, значит, причины в лесу спрятаться, подальше от цивилизации. На сумасшедшего зверомастер не смахивает.

Перебираем варианты дальше. Психическая травма, комплекс детский? Туда же, к версии номер один. Фтопку. Заказчик приказал – мол, ни волоска чтобы не упало с наших светлых голов? Заказчику по идее неизвестно, люди мы вообще либо монстры какие, и обращение с нами его волновать не должно. Остается последнее. Магу требуется от нас определенная услуга.

– А давайте позавтракаем!

Мое внезапное согласие немного смутило Гварда, по физиономии видно. Совсем чуточку смутило, на секунду, потом волшебник взял верх над эмоциями и счастливо улыбнулся.

– Очень рад. Кьюзак, накрывай на стол!

Лилька пребольно пихнула меня под ребра локтем.

– Он же нас отравит! Ты собираешься есть в доме предателя? – негодующе запротестовала сестренка. – Я не буду!

– Как хочешь. Я проголодался, травить ему нас невыгодно. Правильно, Гвард? Или твое настоящее имя Гин-Джин?

– Гин-Джином меня зовут тролли, имя Гвард дано мне от рождения. Дорогая Лилиана, неужели вы не голодны? Тогда, быть может, желаете искупаться? В доме замечательная ванна. Не чета столичным купальням, но довольно большая, с мылом, мочалкой и чистым полотенцем в придачу. И вода уже нагрета.

– Ни за что!

– Лиль, иди искупайся, пожалуйста. Когда еще возможность представится! А я тут пообщаюсь с Гвардом.

– Саша, ты серьезно? Он же…

– Лиль, иди.

Фыркая, сестренка подчинилась и прошла за коричневым человечком. Коротышка чуть позднее притащил столик и поднос, заставленный мисками с едой. Поставив низенький стол передо мной, он сноровисто разложил столовые приборы и налил в бокалы желтую жидкость из хрустального графина. При мимолетном взгляде на корзинку с сочными фруктами, парующую похлебку и свежеприготовленный омлет мой желудок предательски заурчал.

– Итак, – я героически сдерживал порывы накинуться на благоухающий суп, – ты разыграл нас «втемную». Нехорошо с твоей стороны, но судить тебя я не собираюсь. Мне интересно знать твои дальнейшие планы касательно меня и сестры. Они не ограничиваются сдачей посланцу колдунов с последующим освобождением, верно?

Зверомастер не торопился отвечать. Пригубил вина из бокала, полюбовался искрами на хрустальных гранях.

– В бескорыстное желание помочь хорошим людям ты, наверное, не поверишь. Скажи, ты бы согласился, предложи я тебе работу? Щедро оплачиваемое задание. Плата на твое усмотрение. Золотом, камнями, сведениями.

Нет, ну ничего себе! Какое задание способен выполнить абсолютно незнакомый с этим миром парень? Не въехав в ситуацию, работать отказываюсь!

– Зависит от того, какая работа.

– Опасная. Я планировал предложить вам ее гораздо позже.

– Снова хотел разыграть «втемную», хочешь сказать.

– Не совсем. Я предлагаю вместе поохотиться на того, кто заказал найти и привести вас. Того, кто послал за вами человека в форт.

Глава 8Глубинный Жрец

Из рассказанного Гвардом дальше стало понятно: зверомастер – мужик рисковый. В здравом уме мало кто согласился бы на задуманную им авантюру, да у меня выбор был небольшой и сводился к тому, буду я помогать магу по своей воле за определенные плюшки с его стороны либо мою тушку тупо используют, заперев в клетку и продав с потрохами, аки скотину бессловесную.

В случае добровольного сотрудничества шаман Водяных Крыс клялся помочь нам с Лилькой акклиматизироваться в Лантаре. Деньгами, знаниями, знакомствами обещал расплатиться. Надо понимать, в будущем он хотел использовать, по крайней мере меня, на всю катушку, потому опасался портить с нами отношения раньше времени – вдруг понадобимся.

В плане Гварда моей персоне отводилась скромная роль наживки. Роль эпизодическая, однако важная. Других претендентов на нее, к величайшему сожалению зверомастера, нет. Кастинг строгий, не пройдут. Один я подхожу, с аурой, содержащей остатки пребывания в чужом мире. Они рассосутся за месяцок, а пока заметны и невооруженному магическому глазу. Спустя месяц в астрале меня не отличишь от нормального жителя империи, и это радует. Духовное тело подстроится под окружающую реальность Трехлунья. Таков закон магии призыва. Охотников за буйной головушкой Сандэра значительно поубавится, ибо распознать меня сможет лишь опытный маг разума, покопавшись в воспоминаниях. И начнется свободная жизнь, омрачаемая только шаманом Гин-Джином, жаждущим завлечь меня в очередную авантюру. Ну не верю, что он от нас отстанет.

Гвард планировал через исполнителя, давшего ему заказ, выйти на заварившего кашу нанимателя из высших кругов магического общества. Ну, коли не высших, то выше среднего точно. Вычислив главного заказчика, зверомастер мечтал срубить с него кучу золота, пригрозив рассекретить его антигуманную деятельность. Церковники и Союз магических гильдий империи рьяно соблюдают запрет на проведение исследований и опытов над свободными разумными.

К моменту серьезного разговора с заказчиком планировалось закрепить за мной статус имперского подданного, не оставив любителю экспериментов ни единого шанса избежать наказания. Опыты над разумными разрешались исключительно с их, разумных, согласия, и то лишь над приговоренными к смертной казни. Семье погибшего за магию преступника денежное вознаграждение выплачивают.

Существовали, конечно, в плане Гварда прорехи. Окажись наниматель не по зубам зверомастеру – шаманюга наш попадет в неприятности по уши и нас за собой потянет. Правда, худший сценарий развития событий, согласно которому нас убивают противоестественным образом, волшебник отвергал. По его мнению, в лесах нас не разыщут, будь наниматель хоть архимагом и главой Императорского магического общества. Мое возражение против перспективы прожить остаток жизни среди синек и морлоков он мягко проигнорировал, заверяя в успехе предприятия. Лильку Гвард обещал не впутывать, и я согласился.

Сестренка появилась к концу завтрака. Приятно пахнущая, чистая, в льняной рубахе до колен, подпоясанная синей лентой-пояском. На волшебника она смотрела уже показательно-равнодушно. Подкупил-таки ванной, хитрюга. Вернувшийся с Лилькой карлик подобрал сверток с одеждой и потянул меня за штанину. Зверомастер растолковал – мол, Кьюзак воды нагрел и приглашает искупаться и переодеться. Я обеими руками «за».

Ванной служила большая винная бочка с бронзовым краником для удобного слива грязной воды в канаву. Под ней горел в обмазанной глиной яме костер, подогревающий воду. В купель карлик накидал листьев и душистой травы, подал окунувшемуся мне губку и мочалку из груботканой материи. Сюрпризом было настоящее мыло. Мылило оно здорово, пахло зато не очень. Тошнотворный запашок перебивали терпкие запахи трав. Помывшись, я переоделся в льняную рубаху-безрукавку, кожаные штаны, подпоясался ремешком и возвратился в кабинет Гварда. Давно не чувствовал себя так хорошо.

Табуретка за столом пустовала. Лилька, умявшая добрую треть принесенного карликом завтрака – довело ее урчание в животе, – активно переговаривалась с сидящим по-турецки скрестив лягушачьи ноги на циновке морлоком.

– Гвард ушел. – Сестренка запихала в рот дольку местного аналога апельсина, прожевала. – Приказал Сларку за нами приглядывать.

Ну, ясно. Кроме морлока, никто не сможет нас понять. Магу разума не требуется морочиться с изучением языка, чтобы свободно общаться с иноземцами, то бишь иномирянами. Хм, есть идейка.

– Сларк, ты вправду маг разума? – подсаживаюсь возле него на табуретку.

«Гин-Джин так меня называет. Мне неизвестно, верно ли это».

– Мысли ты читать умеешь, значит, телепат. А телепатия к магии разума относится, насколько я понимаю. Скажи, можешь ты внедрить в чью-то память, мою, к примеру, некую информацию? – Если Сларк нас обучит языку, буду ему обязан.

«Могу. Любой может. Разумные обычно запоминают происходящие с ними события».

– Ты не понял. Внедрить сведения, допустим, когда я сплю, о языке, местности, обычаях.

«Тебе станет плохо. Голова заболит. Легче познавать своими глазами, ушами, умом. Я постараюсь ответить на твои вопросы. Что тебе хочется знать?»

– Язык, желательно общеимперский. От тролльего не откажусь.

«Общеимперского не знаю, троллий немножко. Могу научить морлокскому, а пройдешь посвящение богу Дагону – обучу водным таинствам».

– Водным таинствам? Постой-ка, ты научишь меня телепатии? Вау! Тогда знание языков отпадает за ненужностью. Я стану магом разума!

«Не радуйся, – спустил меня с небес на землю морлок. – У тебя нет способностей к передаче и чтению мыслей. Водные таинства дают мистическую силу над водой, дарованную богом Дагоном за совершенные тобой благодеяния».

– Вот, значит, как. Мне дарованная сила не подходит. Язык надо выучить, притом срочно. Может, скопируешь чью-нибудь долговременную память и вставишь в мое хранилище воспоминаний? Тролля какого-то.

«Копировать? – Сларк задумался, ничем иным его телепатическое молчание не объясню. – Мы этого никогда не делали. Спрошу у Глубинного Жреца».

Рыбоид погрузился в себя. Круглые глаза подернулись полупрозрачной пленкой, он застыл с приоткрытым ртом. Жаберные крышки слегка шевелились, опровергая мысль о его скоропостижной кончине. Я начал опасаться, не впал ли наш чешуйчатый надсмотрщик в кому. Кто их, рыбоголовых, знает! Перенапрягся, и сосуд в мозгу лопнул. М-дя, любопытная сцена откроется вошедшим в дом посетителям шамана. Чужестранцы-человеки и их типа гид в бессознательном состоянии. Растормошить его?

«Не надо… тормошить, – очнулся морлок. – Никто не войдет, поблизости от обители Гин-Джина никого».

– Сларк, ты чего? – тронула его за руку Лилька. – С тобой все нормально? Вид у тебя странный.

Рыбоголовый крякнул, затрясся весь, будто в лихорадке, и испустил протяжный квакающий звук. Не хватало, чтобы сие чудо плавники отбросило у нас на руках, в особенности у сестренки. У нее нервы крепкие, но умирающий рыболягух – испытание не из легких.

«Дедушка Тланс о подобном не слышал, – окончательно пришел в норму Сларк. – Наше племя никогда не копировало чужую память полностью. Разум взрослого не в силах ее удержать. Много знаний».

– Я не о всей памяти, – поправляюсь. – О части долговременной, содержащей сведения о языке. Вы способны выделить из чужой памяти языковую информацию и вставить ее в мою, например?

«Вам лучше спросить у Глубинного Жреца. Я отведу к нему. Не возражаете?»

– Нисколечко, – ответила за нас обоих Лилька, слышавшая наш наполовину мысленный разговор. – Сларк, веди. Саша, рассказывай.

– Чего рассказывать-то? – сделал я недоумевающую морду лица.

Стоит ли говорить при ихтиане? Сболтну еще лишнего.

– О чем вы там с Гвардом лясы точили? – пристала сестренка. – Давай-давай, не то хуже будет!

Все равно для морлоков мы как открытые книги. Хотел бы зверомастер сохранить разговор между нами – предупредил бы и амулет дал, ограждающий от магии разума.

– Ладно, – сдался я.

По дороге на ту сторону острова, где отдельно от троллей обосновались рыбоиды, мы с Лилькой обсуждали план волшебника и мое в нем участие. Сестренка беспощадно критиковала задумку Гварда, однако выхода из ситуации не находила, и это ее бесило. Сларк прикинулся передвижной мебелью, идя перед нами на приличной дистанции. Типа не подслушивает. Угу, так ему и поверили.

Морлоки живут на той стороне острова, отдельно от троллей. У синек вспыльчивый, задиристый нрав, ихтианы же любят спокойствие и тишину. На скалистом берегу торчали крытые зонтообразными листами лачуги. Столбики, увенчанные пышной листвяной крышей, никаких стен. Да и самих рыбоидов раз-два и обчелся. Возятся в водичке, водоросли и ракушки собирают. Где детвора? Видать, тяжко рыбоголовым с потомством. Исчезающий вид.

«Мы живем под водой, в пещерах, – раздается в черепной коробке. – На поверхности вялим рыбу, обрабатываем кости, камень, дерево. Нас больше, чем ты полагаешь».

– А-а, ясненько, – протянула вместо меня Лилька. – Сларк, Глубинный Жрец тебе дедушкой приходится?

«И да, и нет. Все мы, племя озерных морлоков, его потомки. Он очень стар. Даже старейшие не помнят, сколько зим минуло со дня, когда он вылупился из икринки. Дедушкой Тлансом он позволяет себя называть соплеменникам. В нем мудрость племени, передающаяся от жреца к жрецу с нашего сотворения, и мудрость Дагона. Бог шлет пророческие видения Глубинным Жрецам и направляет через них своих детей, морских тритонов и пресноводных морлоков».

О, в Трехлунье и тритоны водятся. Кажется, привыкаю к здешним реалиям и перестаю удивляться по мелочам. Подумаешь, расой больше, расой меньше.

Эй, рыбоид, нам нырять придется? Ваш дед под водой, в пещере обитает?

«Не переживайте, нырять не нужно. В пещеру ведет ход».

Ненавижу подземелья и подземные ходы. Лилька тоже не в восторге.

«Вы не доплывете, подводный тоннель длинный, воздуха не хватит», – развеял наши сомнения Сларк.

Ну, ничего не поделаешь.

В скалах обнаружился проход. Черная щель, незаметная с озера и берега, замаскированная колючим кустарником. Морлок и сестренка с легкостью прошли в нее, мне довелось протискиваться. Существо покрупнее обязательно застрянет. Оборонять ход наверняка удобно низкорослым щуплым ихтианам. Вооружатся копьями и утыкают незваных гостей, как природа дикобраза иголками. Увернуться-то некуда. В темноте мы продвигались на ощупь, ориентируясь на хруст под ступнями впереди идущего рыбоида.

«Дальше посветлеет, – подбадривал рыбоголовый. – Светящиеся слизни облюбовали пещеру Глубинного Жреца, там светло, точно на поверхности лунной ночью. Они – излюбленное лакомство дедушки Тланса».

– И давно он здесь… живет? – полюбопытствовала Лилька.

Мне было не до расспросов. Согнувшись в три погибели, я еле двигался по узкому и низкому ходу, приспособленному не для нормальных людей, а для карликов наподобие гвардовского слуги Кьюзака.

«С рождения. Между прочим, Кьюзак не слуга, – поправил Сларк. – Домовой дух, воплощенный Гин-Джином в мертвого гоблина».

Офигеть! Гвард в дополнение к зверомастеру еще и некромант. Мертвый гоблин, ничего себе!

«Гин-Джин – верховный шаман. Он говорит с духами и подчиняет их, умеет многое. Уже два десятка зим владеет ожерельем верховного. Дедушка Тланс не доверил бы слабому власть над морлоками. Осторожно, ступеньки».

Тоннель круто уходил вниз. Там, внизу, виднелось зеленое пятнышко. По лестнице с истертыми ступенями мы спустились в обиталище Глубинного Жреца.

«Мы в святилище водяного бога Дагона, создателя сущего!» – торжественно провозгласил Сларк.

– Фу, вонища, – зажала пальцами носик сестренка, пошатнувшись.

Ну и местечко. Амбре в пещере стояло сногсшибательное, больше подходящее для переполненной отходами помойки. Воняло тухлятиной и чем-то, отчего во рту образовывался кислый привкус. Принюхавшись, я сообразил, что смрад источают гниющие водоросли, груды которых вперемешку с рыбьими костями покрывают пол священной обители.

– Я туда не пойду, – отступила на лестницу Лилька. – Не упрашивайте.

Упрашивать никто и не собирался.

– Хочешь – возвращайся. – Я ступил в гниющую жижу, хлюпнувшую под подошвой многострадальной кроссовки. – Подождешь меня у расщелины.

– Я тебя де остафлю, – прогундосила сестренка. – Ты без бедя пропадешь.

– Чего-чего? Извини, не расслышал.

Лилька решительно зашлепала за мной, не произнося ни слова.

М-да, специфические вкусы у морлоков. В смысле, эстетические. Должно быть, смрад заменяет им благовония. Интересно, водоросли и рыбьи останки относятся к убранству святилища? По стенам важно ползают здоровенные, величиной с кулак, ярко-зеленые слизняки, оставляя дорожки из светящейся слизи. В глубине пещеры темнеет исполинское бесформенное нечто. Глубинный Жрец? Фигура шевельнулась и внезапно пропала. Исчезновение сопровождалось громким бултыханием, словно в воду булыжник упал.

«Сын Дагона часто посещает дедушку Тланса, святилище – их общий дом. Сюда мы еженощно приносим подношения. В основном пищу».

Понятно, откуда рыбьи кости и водоросли. Излишки, не съеденные священными особами.

«Здесь мы хороним умерших. Сын Дагона и дедушка Тланс поедают их, упокаивая навечно…»

Сларк, хорош жуть рассказывать. Лилька вот-вот убежит, да и я на взводе. Мы случайно не к завтраку пришли?

«Священная трапеза происходит ночью, в час наибольшей силы Дагона».

Под сводами пещеры загромыхал раскатистый смех, отраженный эхом от стен. На секунду показалось, будто потолок обрушится. Мы остановились, переглядываясь.

– Не бойтесь, смертные! Добро пожаловать в мой дом! – раздалось гулкое приветствие. – Подойдите ближе!

Вонь сменилась запахом грозы, а кучи мусора мгновенно впитались в каменный пол. Что за… магия? Ноги сами, без участия моей воли, зашагали вперед, подчиняясь команде неведомого существа. Стоять! Ногам фиолетово. Идут себе и идут. Сестренка закричала, приказывая остановиться, эффект тот же. Блин, мы попали! Мысленно обзывая себя последними словами, я продолжал идти, точно марионетка на веревочках, меж образовывавших фантастическую колоннаду сросшихся сталактитов и сталагмитов. В конце необычайно длинного святилища показалось ложе из исполинских ракушек, застеленное живыми водорослями. На нем возлежал бледно-зеленый морлок размером с быка. Одеждой ему служили песчинки и ракушки, вросшие в кожу.

Мы разом встали перед ложем, едва не бухнувшись на колени. Круглое брюхо жреца затряслось от гомерического хохота. Отсмеявшись, он приподнялся на локте, уставившись на нас водянистыми бесцветными глазами.

– Иномиряне, а с первого взгляда типичные люди Лантара. На тебе, – ихтиан ткнул в меня мясистым пальцем без ногтей, – чувствую кровь. Смерть идет по твоим следам. Ха! Ты мне нравишься! Из тебя выйдет неплохой рубака. Готовься, скоро костлявая придет, и ты побежишь ей навстречу. А ты другая, девочка, – перевел взгляд на Лильку бывший морлокский владыка. – Можешь стать великой ведьмой или колдуньей, но берегись человека рядом с тобой. Тебе грозит предназначенная ему гибель. Выживешь – хорошо, не выживешь… пеняй на себя.

Он оракул местного разлива? Раздает пророчества направо и налево, Глоба недоделанный, причем на чистейшем русском. Гвард за два дня великий и могучий выучил, у этого моментальное обучение. Илона Давыдова со своим методом нервно курит в сторонке.

– Богомол дерзит крабу, ха! – вновь рассмеялся жрец. – Ты уверен, что слышишь меня ушами, а не разумом, человек? Знаю я, зачем вы здесь. Ты подкинул неплохую идею, смертный по имени Сандэр, и я попробую испытать ее на тебе. Побудешь подопытным кроликом? Ха, конечно, побудешь! Жаждешь знаний? Дам тебе!

Дедушка Тланс напоминал истерично хохочущего маньяка, и инстинкт самосохранения верещал, требуя немедленно сваливать из пещеры, прихватив сестренку. Да кто же мне даст свалить-то! Ноги ватные, удивляюсь, как стоять могу, в голове гудит от жреческого смеха, будто череп превратился в колокол. Если гудит и грохочет лишь в нашем сознании, то телепатическая мощь жреца колоссальна. Фокусы Сларка рядом не валялись. Вот оно, различие в уровне.

Мановением пухлой руки, облепленной браслетами из разноцветных ракушек, жрец подозвал нашего провожатого. Сгорбленный, словно под непомерной тяжестью, морлок выступил из-за наших спин и прошаркал к ложу.

– Начнем! – провозгласил дедушка Тланс. – Вы сейчас уснете, смертные. Раскрепостите ваш разум, отворите врата памяти.

По-другому я представлял общение с Глубинным Жрецом. Хотя все правильно. Он абсолютный телепат, на порядок выше по способностям рядовых морлоков. Задавать вопросы нам ему даром не надо, он нас знает лучше, чем мы себя. Спрашивать ни о чем не хочется. Жрец ментально оглушил нас, параллельно показывая приемлемые нашим рассудком иллюзии. Стоп, откуда я знаю про иллюзии? Умозаключение или телепатическая связь? Проверим. Почему Глубинный Жрец с рождения не покидал пещеру?

Ответ всплыл в сознании, словно был известен изначально, до прихода к дедушке Тлансу. Морлоки рождаются во влажных, прохладных пещерах под водой. Из икринок вылупляются мальки, постепенно приобретающие форму взрослых ихтианов. Будущие жрецы малоподвижны и слабы, не способны самостоятельно добывать пропитание. Малышей кормит племя до пятилетнего возраста. В пять лет морлок считается взрослым. Исключение – жрецы. Они растут гораздо медленнее, физически отстают от братьев, зато телепатические способности у них развиваются быстрее. Они не могут плавать, передвигаются с трудом и не способны покинуть пещеру, где родились, подвержены болезням. От обычных рыбоголовых жрецы отличаются светлым окрасом. Их рождение – редкость. На веку Тланса появилось четверо жрецов, примерно по одному в столетие, из них никто не пережил детского периода.

Жизнь морлоков пронеслась передо мной панорамой. Рождение, существование, гибель. За несколько секунд я узнал о них больше, чем мог усвоить из бесед и чтения за несколько суток. Яркие образы вспыхивали, блекли и пропадали, растворяясь в сумраке мечущихся теней. Я сплю? Усилием разлепляю тяжеленные веки и ощущаю изумление. Чужое изумление поселившегося в моем мозгу чужого сознания. Вижу черные магнетические буркалы Глубинного Жреца, взмах толстой лапы-руки перед моим лицом – и проваливаюсь в темноту.

Я чувствовал ветер, поднимающий меня над бездонной пропастью, и холод звезд, меж которых летал. Ощущал направленные на меня плотоядные взоры чудовищ, таящихся в запредельной тьме. Путешествие по черной вселенной, лишенной света и тепла, длилось вечность. До чего же я устал подниматься по звездной лестнице, ища выход…

Мир перевернулся в мгновение. Пульсирующая головная боль, зеленые стены пещеры, природные колонны и ложе с морлоком, внимательно следящим за мной.

– Хорош ты спать, – проквакал он. – Твоя сестра уже полдня как очнулась. Сларк увел ее на женскую половину деревни Ран-Джакала. Уж прости, пришлось внушить ей необходимость вернуться туда. Вечереет, вас могут хватиться, а тролли нам не очень доверяют. Гин-Джин далеко, не остудит их пыл.

Можешь быть нормальным, когда хочешь. Без маньяческого хохота и оглушительного баса.

– Ты забавный человек, а я люблю посмеяться, – булькнул жрец. – Ничего новенького не замечаешь?

До меня дошло. Морлок говорит на булькающем наречии рыбоголовых, и я его понимаю. Сработало!

– Скажи что-нибудь по-морлокски, – запросил дедушка Тланс.

Попытка поблагодарить патриарха ихтианов провалилась. Бессвязное бульканье, вырвавшееся из моего горла, речью не было. Слова коверкались до неузнаваемости из-за устройства речевого аппарата, не приспособленного к языку рыбоголовых.

– Не могу, – признал я.

– Упражняйся на досуге. Гин-Джин освоил морлокский, и ты справишься. Язык простой, предки составили его специально для смертных, невосприимчивых к магии разума. Морлокам достаточно телепатической связи, слышимая ушами речь им ни к чему.

– Спасибо вам, – по-русски поблагодарил я, приложив руку к груди. Жест позаимствовал у Сларка, аналог словесного «от чистого сердца».

– Пустое, – отмахнулся жрец, не оценив моей признательности. – До тебя морлоки не обменивались памятью и не имели понятия о возможностях подобного дара. Мы умеем отгонять врагов, насылая иллюзии, нужные нам чувства, читать мысли и эмоции. Управлению памятью раньше не придавали особого значения. Зря. Отныне дети смогут перенимать опыт родителей и учиться на их ошибках, избегая своих. Подсказанный тобою способ очень ценен. Шансы на выживание молодежи повысятся. Мы должны благодарить, человек по имени Сандэр. Ты оказал нам услугу. Понадобится помощь – обращайся. Мы с радостью поможем.

– Все гениальное просто.

Вот это да! Морлоки – мои должники, получается. Целое племя.

– Теперь ступай к сестре. Поторопись. Запах беды витает над озером.

– Вы о чем? Лилька в опасности?

Стало жарко и душно. Что творится в деревне? Тролли предали? Зверомастер?

– Иди и узнаешь, – отрезал жрец, перевернувшись на бок.

Глава 9Скорбные дары Рак-Джакала

Пещера внезапно утонула в темноте, и я оказался на берегу, не успев и слова сказать. Дедушка Тланс выдворил меня.

Мало ли какая напасть могла свалиться на нас! Гвард намудрил, синьки решили позабавиться с человечьей девчонкой, соседнее племя напало. Не исключаю и катаклизмов вроде сошествия с небес дракона, любящего полакомиться жестким мясцом синекожих.

На иссиня-черном небе вспарывал облака серп красного полумесяца. Иду, спотыкаюсь о камни, перебираю в уме варианты угрожающего бедствия. Куда подевался Сларк? Закон подлости в действии. Рыбоид позарез нужен. К женской общаге троллей по кратчайшему пути меня кто проведет? Последние новости мне кто расскажет? Правильно, наш дорогой надсмотрщик и гид по озерным достопримечательностям. Эх, фонарик бы, света от звезд и луны кот наплакал. Жалко, с вещами остался. Наверное, в сокровищнице вождя валяется с копьем и топором из подземелья Проклятой Башни. Синьки фонариком, верно, орехи колоть надумают.

Сларк не спеша брел по соединяющему скалы подвесному мосту в мою сторону. Издали я ему крикнул, что стряслось и где Лилька, он непонимающе на меня глянул.

«Все в порядке в островной деревне Водяных Крыс. Лилиана спит на женской половине, рыбаки вернулись с уловом, вождь почивает во дворце, тебе приготовлено спальное место. Никаких происшествий. Почему ты переполошился? У дедушки Тланса было видение?»

Угу. Над озером витает запах беды. Неточная цитата. И сказал поторапливаться, к сестре бежать. Точно все нормально? Давно ты Лильку видел?

«Иду с женской половины. Солнце закатилось за лес, когда я оставил Лилиану с Зераной. О девочке позаботятся, не волнуйся. Она была здоровой, ничто не предвещало несчастья. Хочешь, пойдем, убедишься в моей правоте? Я бы почувствовал, если бы произошло горе».

Хочу. Погнали!

По темноте на раскачивающемся подвесном мосту не разбежишься, по петляющей меж скал тропинке тоже. Морлок, переваливаясь, шел впереди, путь показывал. Ночью ориентироваться на острове сложно, низины затапливает кромешная тьма, без проводника, указывающего направление, нельзя. Ихтиан телепатически внушал направление и предостерегал от валунов на дороге и провалов. Рыбоиды прекрасно видят в темноте, ночное зрение у них почти как у кошек плюс врожденная способность к ощущению окружающего пространства, необходимая для плавания в мутной воде. На чем она основывается, неизвестно. Рыбоголовые считают ее даром Дагона. Откуда я о ней знаю? Хм, и правда. Очевидно, Глубинный Жрец не мелочился, вычленяя память о лингвистических познаниях потомка, и скопировал частично долговременную память Сларка, к языкам не относящуюся. Либо побочный эффект копирования. Хороший эффект, полезный.

Женская общага троллей светилась во тьме десятками огоньков от светильников и костров. Синьки поужинали и отходили ко сну. Они трапезничают на закате, отдельно от мужчин. Так уж заведено обычаем. Мужчины тащат рыбу и дичь, женщины собирают водоросли и травы для приправ, озерных моллюсков, готовят и запасают впрок еду. Опять-таки: быта синекожих не знаю, но сознание твердит обратное, будто с ними бок о бок полжизни прожил. Поблагодарить Глубинного Жреца еще раз, уже за побочный эффект? Совсем по-другому воспринимаешь троллей и морлоков, чем раньше. Словно знакомых, с которыми провел немерено времени, которых знаешь точно облупленных. Неприятия к ним не испытываешь, скорее симпатизируешь немножко.

Женская общага синек похожа на отдельное селение. Тут царят свои законы. Всем заправляет старшая жена вождя. Три десятка разновеликих хижин, прилепленных друг к другу в целях экономии площади, на свободных местах костры и груды пустой посуды.

Бодрствующие троллихи с подозрением косились на меня. Не каждый день встретишь в деревне человека. Наевшаяся от пуза детвора, живущая на женской половине, дрыхла с матерями и тетками, некоторые зыркали из укрытий на чудо-юдо ходячее светлокожее, то есть меня. Голый карапуз с пучком волос на макушке, вылезший из хижины, шел за мной на безопасном расстоянии, забегая то сбоку, то сзади.

– Ты из железошкурых, да? – окликнул он меня.

Тролли окрестили людей с незапамятных времен из-за железных доспехов железошкурыми. Копирование памяти работает на двести процентов, тролльего дитятю понимаю отлично. Прибеднялся Сларк, говоря, что плохо троллье наречие знает.

– Пришел к Лило, да?

Лило? Белочка? Не Лильку, случаем, так прозвали из-за прирученного зверька? Угум-с, морлок со мной солидарен. Кроме нее, ни у кого похожего имени он не слышал.

– Да, к Лило. – Ух, до чего трудно произносить тролльи гортанные словечки! Акцент ужасный. – Проведешь к ней?

– Лило спит в хижине дочерей вождя, – отвечает карапуз. – К ней не пропустят, поздно. Утром приходи.

Какое утром? Мне с ней сейчас увидеться нужно. Заодно удостоверюсь, насколько хорошо охраняют дорогую гостью.

Хижина дочерей вождя примыкала к хижине жен Ран-Джакала и была втрое меньше его «дворца». Дочерей ему дали предки аж полторы дюжины, а вот сына одного, рожденного три седмицы назад, накануне Бури. Стерегли наследника озерного владыки как зеницу ока. У входов в хижины жен и дочерей дежурили по две дюжие троллихи с копьями и палицами. Ран-Джакал приставил бы лучших воинов, ведь желающих прервать его род вагон и маленькая тележка, однако ночью на женской половине племени находиться мужчинам возбраняется обычаями. Потому пришлось довольствоваться женщинами. Рослыми, сильными, ловкими, ходившими в военные походы воительницами. Жены троллей зачастую дерутся плечо к плечу с мужьями, предпочитая сопровождать их на войне.

При моем появлении охранницы напряглись. Стальные наконечники копий чуть-чуть опустились. Мол, не подходи, не надо. Попробуешь пройти – совсем мертвый будешь. Полегче, девчонки, я не конфликтовать. Жаль, поблизости ларька нет, купил бы вам по шоколадке для сговорчивости.

Приближаясь, развожу руки в стороны. Безоружный, ясно?

– Доброй ночи очаровательным охранительницам покоя семьи владыки Ран-Джакала, – поздоровался я. – Буду премного благодарен, если позовете человечью девочку, прибывшую сегодня с Гин-Джином.

– Разве «мягкотелый» не должен нынче спать в доме вождя? Шляться по ночам на женскую половину никому не позволено, – презрительно фыркнула старшая в карауле, обозвав меня уничижительным прозвищем.

Сларк молча встал между нами. Судя по неуверенным гримасам, изменяющим физиономии воительниц, он им разъяснял ситуацию. Зная методы рыбоида, представляю его доводы. «Уважаемый гость вождя и верховного шамана пришел пожелать сестре спокойной ночи, а вы тут бучу устраиваете. Хотите обидеть вождя отказом? Подчеркиваю, это очень дорогой гость. Или, может, хотите обидеть меня? Знаете Дагона, нет? Скоро познакомитесь. У него сын единоутробный поблизости живет. Он вас к батюшке и проводит в случае отказа от сотрудничества с нами». Смятение переросло в тень страха на клыкастых мордашках, и младшая по караулу скрылась за тканью входной занавески. Спустя минуту показалась сонная Лилька.

– Сашка, – зевнула она. – Извини, я не дождалась, пока ты проснешься. Спать захотелось, вечерело, надо было идти сюда, чтобы не хватились. Как самочувствие?

– Нормально. Голова болит?

– Не-а. Спать хочется, засыпаю. Давай утром, а?

Сларк, ты на нее сон навел?

«Твоя сестра без меня устала. Я ей сонливости не внушал».

Причины выспаться у нее есть. Копирование она перенесла легче меня, но я-то день провалялся в отключке, и голова раскалывается. Сестренка не спала, переживала. Элементарная усталость. Эмоциональная в первую очередь.

– Ладно, спи. Спокойной ночи, – приобнял я Лильку.

Сларк, будь другом, сообщи, когда узнаешь о малейшей угрозе Лильке.

«Хорошо, сообщу. Тебя разыскивать вот-вот начнут по приказу вождя. Поздно, тебя нет».

И то верно. Веди, впотьмах мне самому до «дворца» не дойти.

Хижину Ран-Джакала охранял десяток крепких троллей с тяжелыми копьями, явно позаимствованными у людей. На треть длины зубчатый наконечник из добротной стали, древко обито металлом. Перерубить его трудновато. Раны наконечник оставляет рваные и кровоточащие. К тому же тролли по привычке смазывают оружие ядовитой дрянью, парализующей в считаные минуты. Смерть от ранения гарантирована, не окажись поблизости опытного лекаря с набором противоядий. За столетия войн с синьками люди научились изготавливать противоядия к растительным ядам синекожих шаманов, впрочем, далеко не ко всем отравам животного происхождения. Тролли изобретают новые на основе ядовитых выделений пурпурных жаб и змеиного яда. Вечная гонка вооружений, не прекращающаяся в мирное время. Да и нет у троллей постоянного мира. Племена воюют друг с другом за территории, из-за застарелых обид, от желания пограбить слабого. Гвард считает, виной склочный характер синекожих. Они от природы агрессивны и уважают силу и закон предков, потому что от духов зависит благополучие конкретных троллей и племени в целом.

Бодигарды вождя несли стражу также на соседних скалах. Башенки с метателями дротиков охраняли воздушное пространство, заявись супостат на летающих тварях. Появление пернатых маловероятно, конечно. Авиация, равно и кавалерия, у синек редкость. Это у людей и эльфов чего только не увидишь. И драконы, и грифоны, и магические крылатые конструкты. Шаманы противопоставляют им кровожадных лоа и созданных черной магией существ, бороздящих воздух не хуже наших самолетов. Ну и, естественно, заговоренные дротики, гарантирующие девяностопроцентное попадание с летальным исходом. Почему девяностопроцентное? У имперцев с ушастиками свои методы активной магической защиты имеются.

У входа начальник службы безопасности Ран-Джакала, завидев меня, радостно осклабился. Наверное, зачислил в без вести пропавшие.

– «Мягкотелому» не нравится ночевать под звездами? Ему по душе спать под крышей? – пророкотал он.

– Угу, под крышей уютнее, – буркнул я. – Запомни, Крайп, у меня имя есть. Сандэр. Уразумел?

Тролль удивился, мягко говоря. Подобрав челюсть, он спросил у Сларка, действительно я по-тролльи изъясняюсь или ему послышалось.

– Угу, послышалось. И мы тебе на самом деле мерещимся. Вместо нас здесь маленькие зеленые человечки, наводящие морок на уважаемого Крайп-Зула почем зря.

Тролль хитро сощурился, потом засмеялся.

– У Сандэра острый язык. Следи за ним, и его не отрежут за дерзкие речи, – произнес он, отсмеявшись. – Сларк, проведи его в спальный дом. Вождь распорядился.

Спальный дом, пристройка к хижине Ран-Джакала, вмещал до десятка спящих гостей Водяных Крыс. Своего рода гостевой домик, обставленный простенько и со вкусом. Варварским тролльим вкусом. Стены в гирляндах трав, отпугивающих нечисть и злых духов, которые не прочь прокрасться в сон разумного и терзать его до утра. В углах амулеты из засушенных голов зверей, насаженных на колышки. Для крепости сна, объяснил морлок. Да жуткие головешки кого хочешь отпугнут. О сне в их обществе забываешь сразу.

«Нужен факел?» – поинтересовался ихтиан, втыкая в землю одолженный у охранников предмет дикарского освещения.

– Гаси. – Я улегся на меха, устилавшие присыпанный соломой земляной пол.

«Тогда верну факел, – справедливо рассудил Сларк. – Охранителю он нужнее. Спокойных сновидений, Сандэр».

Тебе того же.

«Мне нынешней ночью не до сна. На большой земле, в нашей деревушке на берегу озера, произошло что-то… нехорошее. Я перестал ощущать морлока, сообщающего оттуда известия о проникновении чужаков».

Я насторожился. Потеря связи может быть связана с предупреждением Глубинного Жреца? Дедушка Тланс мог ошибиться?

«Он зрит видения будущего, дарованные богом. Бог не ошибается. Иногда видения туманны, истолковать их непросто. Предостережение дедушки Тланса обязательно сбудется, однако лишь богу ведом час, когда ты и твоя сестра столкнетесь с опасностью. Возможно, это случится сегодня, может быть, завтра».

Типичный предсказатель. Не поймешь, о чем вещает. Ясно только: не время расслабляться.

«Я с товарищами отправляюсь на берег узнать причину случившегося. Даст бог, увидимся утром».

Ладно. Удачи, Сларк. И будь осторожен.

«Постараюсь. Добрых снов, Сандэр».

Ихтиан ушел, унеся с собой факел. Сгустившаяся тьма погрузила меня в раздумья. Я вспоминал события прошедшего дня, анализировал, строил планы на следующий день. Заснул за полночь и спал плохо. Снились рыбьи косяки, водоросли, скользящие по воде тени и сестренка, зовущая на помощь.

Утро разбудило галдежом тролльих голосов, доносящихся снаружи. Синекожие бурно обсуждали новости с большой земли. Из нестройного хора удалось разобрать «лодки», «вырезали», «на берегу». Встав, я выглянул из хижины.

Синьки, восклицая проклятия, указывали на подплывающую к острову цепь долбленок. В каждой работали веслами по шесть гребцов, на носах выставляли себя на обозрение капитаны челнов, держащие черные копья с привязанными к наконечникам оленьими шкурами, знаком мирных переговоров. Переговорщики из племени Черного Копья. Многовато для посольства. Лодки нагружены выше бортов, еле движутся по озеру. По бокам от пирог плыли небольшие каноэ Водяных Крыс, едва не черпающие воду из-за перегрузки. В них сидело по двое гребцов, морлоку и троллю.

Первым на пирс соскочил высокий широкоплечий синекожий с прерывистым черным орнаментом-татуировкой на лбу, обозначающим статус наследного сына вождя. Ого, он еще и великий воин. Обнаженную грудную клетку охватывал орнамент из черточек. Насколько знал Сларк, черточка в узоре накалывается в память о поверженном враге. Немало разумных отправил на тот свет наследник вождя, ой немало.

Квадратный подбородок и скуластая физиономия намекали на долю орочьей крови, текущую в его жилах. Кровосмесительство у синек обычно не допускается, но бывает. Привозит воин из долгого военного похода домой сыночка от симпатичной наложницы, захваченной в бою, и растит, родного, несмотря на запреты предков и истерики законных жен. Наложница, как правило, гибнет в походе, и чадо отец представляет чистокровным троллем, а кто старое помянет, тому глаз вон. Вместе с дурной башкой. В прямом смысле слова.

Вон, Ран-Джакал тоже плод межрасовой «любви» тролля и человечьей женщины. Заслужил уважение военными и охотничьими подвигами, племя создал, сделав головокружительную, по меркам синекожих, карьеру. Помыкаться пришлось по свету, родичи-то его изгнали. Наемником служил в людских странах, пиратством, разбоем на пару с Гвардом промышляли. Вернувшись с ватагой друзей-наемников, отомстил родственникам, тролли такое уважают, и родное племя на колени поставил, объявив себя единовластным вождем и присоединив к имени титул Джакал – Владыка.

За спрыгнувшим на пристань синькой выстроилась дюжина ребят из лодок. Все молодые, крепкие. Свита и охрана сына вождя.

По правую руку высокий, всего на полголовы ниже вожденыша, синекожий, от бритой макушки до голых пяток покрытый татуировками, потрясает жезлом с парой тролльих черепов на концах. Черные орнаменты из перекрещенных черточек, символизирующих копья, белые узоры и красные, сплетающиеся в сложный лабиринт знаки, но нет главного признака шамана – отметины на манер запятой на лбу. Она появляется при инициации на Красной Скале Духов. Это будто бы касание благословляющих на шаманство духов. На простого ученика не похож, слишком круто выглядит. Скорее всего, старший ученик верховного шамана.

По левую руку от сына вождя свирепая харя командира охранной дюжины, коренастого тролля в черепушках, клыках и когтях. Через грудь тянется орнамент из черных черточек, теряющийся под мышками. Великий воин.

Дедушка Тланс поработал на славу. Вчера я понятия не имел ни о значении татуировок, ни о знаках отличия шаманов, а сегодня знания словно всегда были в моей памяти. Теперь я знаю значение мельчайших деталей одежды, внешности, обычаи троллей, будто вырос среди них. И главное, не очень удивляюсь знаниям. В толпе островитян мне знакомы почти все синьки. Ну, морлоки, ну, маги разума!

Население деревни, включая женщин и детей, высыпало на пристань. Ихтианов не заметно. Они в воде, сканируют пришельцев, не удумали бы чего плохого. Сын вождя от магии разума огражден шаманскими татуировками на лбу и талисманами, ученик шамана аналогично. Остальные в группе от телепатов защищены кое-как.

Я с несколькими любопытными троллями сошел вниз, к пристани, вылавливая в общем гомоне обрывки фраз, касающихся новостей с большой земли. Спрашивал идущих со мной синек. От услышанного меня покоробило.

У Водяных Крыс кроме островной деревни есть ряд маленьких деревушек на берегу большой земли. Охотники сносят туда добычу, там готовятся юные синьки стать охотниками. Деревеньки вроде перевалочных пунктов и пионерлагерей в одном флаконе.

Ночью на одну из них напали и вырезали всех находившихся в ней и ее окрестностях. Ветеранов-учителей, кучу подростков, охотников и дозорных морлоков, бывших недалеко от устья речушки, по которой мы приплыли к озеру. Посланный разведать ситуацию отряд ихтианов и троллей нашел деревушку пустой. Сларк, командовавший разведывательной группой, успел передать на остров телепатическое послание соплеменникам. Он сообщал о загрызенных неизвестным зверем погибших, затем связь с ним прервалась.

Вторая команда, многочисленнее первой вчетверо, состоящая из тяжеловооруженных воинов и разведчиков-связистов морлоков, достигла большой земли с рассветом. В деревне нашли трупы троллей и тяжелораненого бредящего Сларка, единственного выжившего в ночной бойне. Следопыты выяснили: первую группу и обитателей деревушки действительно истребила неведомая тварь, поутру растворившаяся в неизвестности. Ходил слух, убийца – одержимое злым духом существо, порожденное черной магией. Не мог же самый лютый зверь расправиться с морлоками, способными контролировать практически любое животное.

Бедняга Сларк. Хоть бы он выжил. За прошедшие сутки мы к нему привязались, тем более получили часть его памяти. Без него оборвется ниточка, соединяющая нас с Водяными Крысами. Классно он вчера уломал охранниц на разрешение встретиться с Лилькой.

Надо к ней, кстати, сходить на женскую половину, узнать, как дела, и предупредить, чтобы вела себя осторожнее. Выясню, кто к нам на остров пожаловал, и пойду к ней. Вполне возможно, тварь, перебившая базу племени, охотилась за нами. Паранойя? Пусть. Глубинный Жрец говорил – смерть следует за мной, – и ночное происшествие подтверждает сказанное им. Эх, плохо, Гвард уехал. С ним, что бы он ни замыслил, спокойнее. Маг, как-никак. По духам спец.

Размышляя, я доплелся до пристани и смешался с толпой. Посольство Черного Копья встречал начальник бодигардов Ран-Джакала Крайп. Курткой с нашитыми толстыми кожаными лоскутами и подобного типа штанами, заменяющими троллям кожаные доспехи, он не побрезговал. Имперская выучка. Крайп – старый, медлительный, широченный и сильный, из наемного отряда, возглавлявшегося в прошлом лидером Водяных Крыс. Привык полагаться на защитный костюм, мощь необъятных ручищ и громадный каменный топор. Ударом кулака он без труда ломает хребет буйволу, чему Сларк неоднократно был свидетелем. За Крайпом Каменным Топором отряд из двадцати синекожих во всеоружии, готовых к неожиданностям.

– Старший сын владыки Черного Копья Рак-Джакал приветствует племя Водяных Крыс и сожалеет о несчастье, постигшем наших союзников, – обвел собравшихся тяжелым взглядом сын вождя, приложив кулак к груди. – Я хотел преподнести Озерному Владыке богатые дары и заключить союз, однако прибыл вестником беды. Сердце мое переполняет скорбь по ушедшим в Серые Пределы молодым охотникам. Печальны мои дары, присыпаны пеплом погребальных костров. Бобровые и нетопырьи шкуры покрывают мертвых.

Рак-Джакал подал знак гребцам, и те откинули покрывала, укрывавшие сложенные в каноэ трупы троллей и морлоков.

Истошно завопила, бросившись к телам сына и мужа, женщина. Лица множества мужчин сделались каменными, крепче сжались на копьях пальцы охотников. Пережить ребенка – горе для нормального разумного, кем бы он ни являлся: эльфом, человеком или троллем.

Синекожие сгрузили мертвецов на носилки и унесли. Женщины омоют тела, натрут благовониями и обернут листьями беспамятной травы, надев на шеи умершим обереги, предохраняющие духов усопших от чудовищ Серых Пределов. На закате погибших сожгут, отправив в последний путь по озеру на погребальных лодках. Спустя сорок дней духи предков воссоединятся с духами потомков, приняв их в Леса Вечной Охоты, троллий аналог рая.

Трупы морлоков и синекожих разделили. У них разные обряды погребения. Ихтианов положено сносить в пещеру, святилище Дагона, где живет Глубинный Жрец. Он позаботится о телах сородичей. Одного рыбоголового отставили и позже забрали синьки. С чего бы? Чем он особенный? Это же наверняка Сларк. Ему с мертвыми пока не по пути. Пробившись сквозь толпу, я догнал троллих, уносящих телепата на носилках. Поблизости крутилась Зерана. Всхлипывающая Лилька была тут же, и я, подойдя, приобнял ее за плечи, заслонил от горы сгружаемых с лодок трупов. Чует мое сердце, в будущем она насмотрится на смерть и мучения. Леса троллей изобилуют ими. От всего зла на свете не оградишь, да и сама не захочет безучастно стоять, когда рядом кто-то попал в беду.

– Дедушка Тланс запретил нести Сларка в пещеру, – сказала сестренка, утирая катящиеся градом слезы. Молодец, владеет собой, не разревелась. – Говорит, Сларка не спасти. Его отнесут к Гураме Ведьме.

– Гураме Ведьме? – начинаю догадываться, почему Водяные Крысы подмяли приозерные племена. Личностей с экстрасенсорными и магическими способностями у островитян до фига.

– Угу. Она лечила троллей до прихода в племя Гварда.

– Я думал, она чистая шаманиха, похоронами, там, духами заведует.

– Лекарством она тоже занимается. Пока нет Гварда, Гурама вместо него.

Сларка накрыли тканью, спрятав от посторонних взглядов. От него пахло разложением. Следы от укусов и когтей неестественно быстро загнивали и у мертвецов, и у раненых. Колдовство, не иначе.

Почему так, а? Вчера только познакомились, нормально общались на протяжении дня, и вдруг ихтиан на грани смерти.

Морлок хрипел, харкал кровью и бессвязно бормотал. Бредит. Схватив меня за рукав, он неожиданно осознанно заглянул мне в лицо и на удивление четко произнес: «Бегите!» – после чего взор заволокла пелена беспамятства, и на его губах запузырилась кровавая пена.

– Зерана, мы ему можем помочь? – спросил я, шагая возле носилок.

– Духи предков и Гурама Ведьма могут помочь, не вы, – мотнула головой троллиха.

– Мы его проводим, – не терпящим возражений тоном произнесла Лилька, – и спросим у старухи.

Зерана махнула рукой. Провожайте, мол.

Глава 10Прощание с погибшими

Гурама, завывая, волчком вертелась вокруг закопанного по шею в сырую землю ихтиана. Звенели медные бубенчики на бубне, щиколотках и запястьях ведьмы, отбивая безумную мелодию танца вызова духов. От колдовского действа, разворачивающегося на Могильной Скале, мне не по себе. Оно впечатляет поболее магии зверомастера. Никаких визуальных эффектов, а пробирает здорово. Пронзительный вой, рваные, словно конвульсии, движения раздувают в душе крошечную искорку первобытного страха перед сверхъестественным. Казалось бы, ничего особенного. Мы привыкли к шикарным спецэффектам, сопутствующим волшебству в кино, видели ритуалы киношных шаманов, но они и близко не стоят с настоящим колдовством по воздействию на зрителя. Бутафорская магия напугает разве что ребенка. От настоящего страшно.

Лилька старается не смотреть, спрятавшись за мной. Зачем оно нам надо тут быть, спрашивается? Шаманиха сказала, шансы у Сларка почти нулевые. Спасать его принялась чисто из профессионального интереса. Говорит, его плоть и душу пожирает могущественный злой дух из Серых Пределов. Гурама хочет изгнать духа, призвав на помощь духовную силу предков-шаманов. Днем злые духи спят, времени у нее до вечера. Не успеет, и Сларк умрет. Без вариантов. Тогда ведьма хотя бы запечатает убийцу в теле морлока ненадолго, покуда не изгонит из мира живых насовсем.

Паршиво осознавать свою беспомощность. Помочь ихтиану мы не в силах. Ведьма – другое дело. Под действием чар раны Сларка ненадолго очищались и затягивались, потом опять загнивали. Слишком сильный злой дух попался, чтоб его.

– Лиль, идем отсюда, – отвернулся я от зрелища колдующей шаманихи. – Вон белка твоя и та смылась. Трясется в кустах.

– Я хочу остаться, – упрямо твердила сестренка. – Давай подождем, а? Может, ему лучше станет, и мы понадобимся.

– Для чего?

– Ну, не знаю. Воды принести, еще чего-нибудь.

– Не выдумывай. Тут без нас есть помощники. Зерана здесь до окончания ритуалов пробудет. Идем, побродим по острову. К морлокам зайдем. Я с дедушкой Тлансом хочу переговорить.

– Злишься на него, да?

Лилька понятливая. Злюсь на него, очень злюсь. Сларк его потомок, Глубинный Жрец обязан о нем заботиться, а не отказываться от него. Боится злого духа? Гурама Ведьма смелее, получается, могучего телепата? Не верю. Да и обсудить надо смысл вчерашнего предупреждения. Не люблю загадок и недомолвок. От кого нам грозит опасность, дедушка Тланс сказать не удосужился. Путей спасения от нее не подсказал. Дельфийский оракул выискался.

– Угу, капельку. Посоветуюсь, как со Сларком поступить.

– Ты иди, я тут постою.

– Нет уж. Оставлять тебя одну я не намерен. Мы шаманихе этой нужны что собаке пятая нога. Не веришь? Давай спросим у Зераны.

Молодая троллиха с одноплеменницами обмывала в долбленом корыте изуродованный труп синекожего. Работы у женского населения острова сегодня полно, к телам погибших не допускают только детей. Жены и дочери вождя, кроме кормящей матери сына Ран-Джакала, трудятся наравне со всеми. Обрабатывают тела, готовят поесть, убирают похоронные челны дорогими шкурами и тканями.

– Эй, Зерана, вам наша помощь требуется?

Женщина замешкалась с ответом. Гвард же приставил ее к нам, а выходит, наоборот, мы за ней хвостиком всюду ходим.

– Нет, – мотнула она головой.

– Отлично. Лиль, пошли, – потянул я сестренку за собой.

Лилька не упиралась.

Дорогу на сторону острова рыбоголовых я помнил прекрасно, как и все закоулки скалистого клочка суши, гроты и подводные пещеры, где селятся морлоки. Память Сларка, однако.

Мы с сестренкой уверенно прошли к подземному лазу и озадаченно переглянулись. Ни намека на щель в камнях. Тенистое углубление, колючий кустарник, знакомые с прошлого раза, и монолитная скала. Облазили местность поблизости, я простукивал камни. Глухо. Глубинный Жрец ненавязчиво давал понять: посетителей впускать в свое обиталище не желает. Блин, табличку бы повесил: «Закрыто». На мысленный зов дедушка Тланс не отвечал. Типа никого нет дома?

Попытки заговорить с морлоками, обрабатывающими кости и вялящими рыбу на берегу, успехом не увенчались. Ихтианы нас сторонились, словно мы чумные. Самые необщительные ныряли в озеро и не всплывали. Бросив надежду встретиться с Глубинным Жрецом, мы ушли. Я мысленно материл древнего рыбоголового, отрекшегося от потомка. Небось почувствует мою к нему злость.

На берегу нас окликнул низкорослый синька-подросток. Кстати, разведчик, виденный у Проклятой Башни, был именно подростком. Тролли обыкновенно вымахивают под два метра и выше. Паренек передал приглашение от вождя на тризну и умотал, не дождавшись ответа. Естественно, воле Ран-Джакала повинуются все находящиеся на острове, и гости в том числе. Не исполнить приказания, в какой бы оно форме ни было, просьбы, пожелания и тому подобного означает оскорбить владыку. Нанести оскорбление вождю – значит нанести обиду всему племени. Кто в здравом уме хочет ссориться с Водяными Крысами? Правильно, никто. И мы не захотели, потому потопали по направлению к пристани. Там поминали погибших вождь с присными и посольством Черного Копья, совместив поминки с деловой встречей.

На пристани громыхали барабаны. Мертвых, нарядив в лучшую одежду, уложили в челны с каменным оружием, накинули сверху дорогие шкуры. У изголовья клали завернутую в листья гигантского лопуха еду, жареное мясо и лепешку, и кувшинчики с тролльим пивом и керацем, тролльей самогонкой. За неполных полдня приготовления к поминкам закончили, и на причале собралось большинство Водяных Крыс. На земле расстелили шкуры, на которых расставили местные изысканные и не очень блюда, напитки.

Вождь с матерью своего сына, четвертой женой по счету, сидел в окружении телохранителей. Напротив расположилось порядком уменьшившееся в численности посольство. Справа и слева от младшего владыки Черного Копья ученик верховного шамана и тот щерящийся верзила в костяшках, командир личной дюжины Рак-Джакала. Поминающие ели, пили, вспоминали погибших. Обслуживали элиту племен подростки и женщины. Молодежь поодаль соревновалась в метании топоров, дротиков и рукопашной. Тролли верят: чем пышнее похороны, тем благосклонней к живым духи покойников. Я отметил про себя: на тризне недостает многих охотников, считающихся искуснейшими среди Водяных Крыс. Скорее всего, выслеживают зверя-убийцу. Синьки – народ мстительный и кровожадный, полная противоположность фаталистам-морлокам.

– О, вот и те самые человеки, – икнул командир дюжины Рак-Джакала. – Сказал бы кто, что племя Водяных Крыс привечает людишек, – не поверил бы, глотку разорвал. А оно, оказывается, правда. Сколько удивительного на свете!

Подняв здоровенную глиняную кружку, синекожий пролил немного на землю, отдав дань уважения мертвым, и проглотил содержимое одним глотком. Крайп жестом указал подле себя на наши с Лилькой места.

– Мы о вас слыхали от Водяных Крыс, встретивших нас на большой земле, – негромко сказал ученик шамана, перебирая костяные четки. Зловещий жезл покоился у него на коленях. – Жаг-Даз недоверчив, он действительно едва не пришиб рассказавшего о вас воина. Еще не бывало, чтобы люди добровольно гостили у троллей. В племени уважаемого Ран-Джакала, гляжу, есть чем удивить.

Жаг-Даз. Красноречивое имя. На тролльем языке означает «летающие топоры».

– А я о чем! – громыхнул дюжинник сына вождя Черного Копья. – Где видано – тролли объединились с рыбьими потрохами! Уж молчу о верховном шамане вашего племени.

– А что с ним не то? – перебил Крайп. – Приозерные шаманы ему в пояс смотрят. Ваш хваленый Нир-Джин позапрошлой зимой от него улепетывал, когда мы с вашими парнями за Камень Духов схлестнулись. Неверно говорю?

– Приозерники – бойцы никудышные, а шаманы их кому в пояс, кому в ноги смотрят. – Жаг-Даз заел самогон окороком антилопы. – Их сила в числе. Кабы не они, вы бы не победили тогда. Эх, славная была битва! Сколько полегло приозерников от моего топора, не сосчитать! Лар-Джур добыл пять костяшек на свои четки и черепок приозерного шамана на жезл. А Нир-Джину не повезло. В ночь перед боем все проклятия от наших воинов отвел, подосланных к нему в шатер медведя и волка убил. На бой обессилевшим вышел. Сойдись он с Гин-Джином в честной схватке – побежал бы ваш человечий колдун, как пить дать.

– Довольно былое вспоминать, – урезонил Жаг-Даза ученик шамана. Эта тема была ему неприятна, ясно почему. Кому понравится слушать о поражении учителя? – Не забывай, мы в гостях, не на лесной тропе.

– А я что? – развел ручищи телохранитель младшего владыки Черного Копья. – Не то сказал? Эй, кто так топоры бросает? – мгновенно сменил тему синекожий, переключившись на метающих воинов. – Моя бабка кидает точнее!

– Неудивительно, – ученик шамана поднял бровь, – кому, как не престарелой бабке знаменитого меткостью Жаг-Даза, затыкать за пояс молодых воинов?

Грянул оглушительный хохот. Синькам на похоронах смеяться не запрещается, наоборот. Покойным нравится громкий смех, отпугивающий злых духов, слетающихся за умершими.

– Топор мне! А лучше – два топора! – взревел телохранитель, вставая.

Взяв по оружию в руку, он прицелился, замахнулся и метнул. Топоры синхронно поразили установленные на причале щиты в пятидесяти шагах от Жаг-Даза, расколов их пополам и вызвав неподдельное изумление у молодежи.

– Вот как бросают метатели из Черного Копья. – Тролль уселся на прежнее место, скрестив ноги.

– Неплохо, – пробурчал Крайп, – неплохо. С железошкурыми сражался?

– Много раз, – хвастливо заявил командир охранной дюжины Рак-Джакала. – Обо мне поют песни синекожие женщины Пограничья, а матери в людских крепостях пугают моим именем детей. Такова слава Летающего Топора! Нет в племенах троллей более меткого бойца!

– Кого же ты сразил из железошкурых? – Крайп хлебнул из кувшина, утерев рот кожаной перчаткой с нашитыми металлическими чешуйками, вещью невероятно ценной в среде троллей. – Из настоящих воинов, а не из визжащих мягкотелых?

– Я не спрашиваю имен у павших от моей руки. По мне, все людишки одинаковы.

– Не скажи. Вождь людей пограничной крепости Гарен силен. Заварушку у Змеиного Ручья помнишь? Он в одиночку выстоял против охранной дюжины старшего владыки племени Звездной Рыси. Семеро воинов погибли под его мечом. Клянусь честью предков, этот железошкурый достоин смерти от руки синекожего. Давший ему смерть прославит себя по обе стороны Вала.

– Когда-нибудь, быть может, скорее, чем ты думаешь, уважаемый Крайп-Зул, настанет и его черед, – загадочно произнес ученик шамана.

Тролли чередовали разговор с поеданием озерных деликатесов. Беседу поддерживали в основном телохранители вип-персон и Лар-Джур, ученик верховного шамана Черного Копья. Тоже звучное имя – Собиратель Костей. По отношению к нему в самую точку. Выяснилось, четки у него из косточек фаланг пальцев убитых врагов. Черепа на жезле принадлежали колдунам, поверженным Лар-Джуром.

Метатель топоров Жаг-Даз на счету имел на порядок больше трупов. Он их не считал, но ему верили на слово. Предводитель Водяных Крыс и Рак-Джакал изредка позволяли себе короткие реплики. Младший владыка Черного Копья походил на вырезанную из камня статую с живыми темными глазами. Степенно подносил еду ко рту, степенно жевал. Вождь нашептывал на ушко жене, любовался посапывающим на ее руках сыном. Мы с Лилькой слушали байки Крайпа, смотрели на соревнующихся в силе и ловкости синек, ели жареное мясо и рыбу.

Пробовать троллье пиво я не рисковал. Пахло оно тошнотворно, выглядело еще хуже. Оранжевая жидкость с плавающими жирными белесыми червями. Местный самогон пах дубовой корой и кислятиной. От одного глотка голова закружилась, по жилам будто потек расплавленный металл. Как они его пьют? Он же крепче спирта! Заедал я начавшийся внутри пожар кабаньими ребрышками, запивал водой, зарекшись употреблять керац и пиво синек. Морлоки, исходя из заложенного в память опыта Сларка, троллье питье игнорируют, даже на совместных праздниках, случающихся несколько раз за год, и правильно делают. От него крышу сносит капитально. Может, специальный рецепт? Мухоморы, зелья подмешивают для эффекта?

Сларк, Сларк. Зерана не принесла плохих вестей, и ведьмы на причале нет. Живой ты там?

Солнце клонилось к горизонту. Похоронный обряд заканчивался. Суетящиеся у челнов с покойниками женщины попрощались с мужьями, братьями и сыновьями, оплакали погибших, оросив слезами покрывала из шкур и тканей, политых маслом и жиром. Ритуальные состязания молодежи завершались, победители пили за упокой на общей трапезе. Тогда Жаг-Даз поднялся и, неустойчиво стоя на ногах, выкрикнул вызов Крайпу:

– Старик Крайп! Не хочешь побороться, потешить духов?

– Куда тебе со мной, – отмахнулся командир охраны вождя. – Ты нынче и зеленушку-гоблина не осилишь. С человеком поборись, и то свалишься. Захрапишь в разгар схватки!

Шутка всколыхнула волну хохота подвыпившего тролльего общества. Летящий Топор замахал пальцем перед носом телохранителя Ран-Джакала.

– Боишься, да? Я моложе, ловчее. И брошу на лопатки здесь любого. – Заметив устремленные на него тяжелые взоры вождя и младшего владыки, он поправился: – Почти любого.

– Садись, Жаг-Даз, – промолвил предводитель Водяных Крыс. – Ешь, пей, поминай мертвых. Будет время еще побороться.

Тролль стоял, сутулясь и раскачиваясь.

– Сяду, вождь, выпью и поем. Ночь-то длинная, успеется. Повалю кого из твоих – и сяду. С человеком, Крайп, говоришь, схватиться? Эй, мягкотелый, осмелишься выйти против меня? Свалишь – получишь мой нож.

Плавным движением синька всадил в землю кинжал. Мой кинжал из подземелья Проклятой Башни! То-то я его не видел у Гварда после ранения у родника. Неужели я потерял нож? Жаг-Даз его нашел. Он был в группе разведчиков, отправленных за нами, стопроцентно. Или нет? Блин, керац действует на мозги не лучшим образом. Думай, голова, думай!

По всему выходит, послы не засвидетельствовать почтение вождю Водяных Крыс прибыли, а разузнать, тут ли мы находимся. Что с того? Напасть не нападут, остров похлеще крепости людей охраняется. Сын Дагона не дремлет, морлоки просигналят о приближении чужаков. Угу, просигналили. Прошлой ночью. Никакая телепатия не помогла. Хм… чудо-зверь случайно не тварь верховного шамана Черного Копья? Успокоиться и сконцентрироваться на проблеме. Ну, попали в очередную передрягу, нам не привыкать. Посланцы нам ничего не сделают на острове. Убедятся в догадках насчет нас и зверомастера да домой поплывут. Зато потом… потом суп с котом. Поживем – увидим. На провокации вестись не следует.

– Жаг-Даз, правила озерной борьбы знаешь? На лопатки у нас кинуть недостаточно, – просветил Крайп. – Борешься на плоту: кто кого в воду столкнет – тот и победитель. Не боишься? Устоять на плоту ой как трудно тебе будет. Кераца в твоем животе больше, чем воды в озере.

– Обо мне не волнуйся, – одарил телохранителя свирепым оскалом метатель.

– Что скажешь, человек? – Спокойствию шамана впору завидовать белой завистью. Наверное, процесс перебирания четок на него успокаивающе действует. – Почтишь духов погибших боем с Жаг-Дазом? Бороться будете без оружия, кусаться и когтями драть запрещено, бой во славу духов священен.

Соглашаться? Тролль здоровее меня, тяжелее и выше, сильнее, но в скорости проигрывает. Может быть. Напился он хорошенько, плот раскачается. Координация у него нарушена. Гадство. И Лар-Джур, скотина, правильно вопрос поставил. «Почтишь духов». Согласие аукнется плачевными для моего физического тела последствиями. Откажусь… ага, откажусь.

– Принимаю. Вон тот плот подходит? – указываю на свое творение, стоящее у пирса.

Апгрейдить его синьки не удосужились за последние два дня. Понимаю, сегодня им не до того. Или собираются оставить его без изменений? М-да, я был о вас, товарищи тролли, лучшего мнения.

– Подходит. А ты храбрец, – хлопнул меня по спине Крайп.

Угу. Сестренка аналогично думает, ассоциируя храбрость с помешательством. Самогон в голову ударил. «Безумству храбрых поем мы песню»! Нет, шансы столкнуть Жаг-Даза в воду имеются, и немаленькие. Причем на своем плоту драться легче, я же его качку примерно знаю, двое суток почти с него не сходил.

– Разрешено все, что не запрещено, а запрещено кусаться и царапаться? – уточняю у Крайпа, взявшего на себя обязанности распорядителя боя.

– Верно. Можешь использовать плот. Хоть щепы от него зубами отдирай и пускай в ход.

Замечательно. Шалашик-то наш уцелел, из составляющих его стройматериалов оружие соорудить раз плюнуть. Надеюсь, тролль до того же не додумается в хмельном угаре.

– Братик, ты рехнулся? Я с тобой! – вцепилась в мой рукав сестренка.

Порой она способна на совершенно безбашенные поступки.

– Не боись, Лиль, я его столкну. Детям туда нельзя, – отцепил я ручки Лильки.

– Было бы интересно, – высказал мнение метатель. – Вдвоем дольше продержитесь. Может быть. А может, и нет.

Заткни пасть, синька лесного производства! Тебя забыли спросить.

Преодолев сопротивление сестренки, я встал из-за «стола» и прогулочным шагом направился на пирс. Жаг-Даз поплелся следом, избивая себя по морде ладонями. Протрезветь пытается. Ню-ню. Лилька увязалась за нами вместе с толпой зевак. Естессно. Только сегодня, только сейчас, только здесь вы увидите жестокий бой человека и лесного чудища! Не пропустите! Надо почаще устраивать подобное и плату за просмотр брать. По беличьей шкурке с носа, и будем с сестренкой в меховых шубах щеголять.

На плот я ступил первым. Прошелся, проверяя устойчивость. Неплохой плотик построил, качка минимальная. Крайп отвязал нашу посудину и подал знак к началу, хлопнув в ладоши и выкрикнув что-то, подсказывала имплантированная память, нецензурное. С его голосищем технические средства лишние. Он заглушил гул толпы на берегу.

Плот покачнулся, резко накренившись вправо. Я расслышал в общем шуме испуганно взвизгнувшую Лильку и увидел заслонившую озеро высоченную фигуру противника.

Ну, с богом. Жаг-Даз растопырил когтистые пальцы, разведя мускулистые руки в стороны, и заорал, раскрыв огромную пасть. Рев отразился от воды, больно ударил по барабанным перепонкам.

Ну зачем кричать, а? Всю рыбу морлокам распугаешь. Тролль, наверное, криком ошеломлял противников перед расправой. На меня он произвел впечатление, правда, реакция моя была для него неожиданной. Вместо ступора я двинул плечом ему под дых со всей силы, вложив в удар свой вес. Так, бывало, сшибал с ног парней больше и тяжелее меня в той, прошлой жизни. Синекожий значительно крупнее любого из моих прежних соперников, да сил у меня тоже прилично. Он отшатнулся, устояв, и обхватил мой корпус, приподнял над поверхностью раскачивающегося плота. От железных объятий сперло дыхание, к горлу подкатили внутренности, готовые вот-вот выпрыгнуть наружу. Позвоночник издал противный хруст.

Ох, сознание потерять недолго. С трудом размахнувшись, я врезал троллю ладонями по ушам. На клыкастой морде запечатлелось болезненно-удивленное выражение, но хватки он не ослабил. Пришлось съездить лбом по без того переломанному в двух местах носу Жаг-Даза, комбинируя с «хлопушкой» по удлиненным ушам.

Подействовало! Вражина отступил на шаг, швыряясь трехэтажными тролльими матерными конструкциями, и на миг разжал лапищи. Хорошо, кусаться запрещено. Иначе перекусил бы шею – с его-то пастью и зубищами не проблема. Зато мне его жалеть ни к чему. Извернувшись, бью ему ребром ладони в нервный узел у основания шеи. У нас, человеков, там нервный узел, а у синекожего товарища непонятно.

Не сработало. Ударяю в кадык пальцами.

Удар прошел идеально. Синька закашлялся и выпустил меня, защищая горло рукой от повторной атаки.

Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет! Ныряя под размахнувшуюся левую ручищу тролля, пытаюсь пнуть его в колено. Удастся – и он скатится в воду. Крен в его сторону, вот-вот – и бултыхнется.

Блин! Боковым зрением параллельно замечаю запрыгнувшую на краешек плота Лильку. Э, да она в воду свалится! Сестренке купание в озере противопоказано, особенно в данный момент, когда я туда тролля хочу спихнуть, живого или не совсем.

Нельзя отвлекаться во время боя, нельзя. Мой синюшный противник переставил ногу, ловко уклонившись от моей попытки разбить ему коленную чашечку. Не беда. Рискуя нарваться на встречный удар ножищей, кидаюсь вперед, продолжая движение, и врезаю кулаком в пах. Ненавижу грязные приемы, честно. Однако сейчас все средства хороши.

Синька взревел. Синька взвыл. Синька разозлился. Приложи он меня хоть разочек – прощай, здоровье, и здравствуй, инвалидность. В лучшем случае инвалидность. А плотик-то раскачивается сильнее, устоять на нем сложнее и сложнее. Тролль выбросил ко мне обе руки, переходя в активное наступление. Я, уклоняясь, вновь взмахнул стопой, метя в колено. Он инстинктивно отдернул ногу и, потеряв равновесие из-за качнувшейся самодельной посудины, рухнул подрубленным кедром на шалаш. Сумел извернуться, гаденыш. Трезвый он. То ли в бою хмель выветриться успел, то ли притворялся пьяным.

Строение, с виду довольно крепкое, буквально смялось. Самое плохое, синька, падая, достал меня. Ну разве можно, а? Рубашку новую порвал. В результате его противоправных по отношению ко мне действий моя драгоценная тушка оказалась сверху. Встать, срочно встать, подобрать палку потолще и настучать великану по репе и иным жизненно важным органам.

Невезуха. Угораздило же его грохнуться на шалаш. Жаг-Даз, родной, прыгай в воду, и все закончится! У тебя нос сломан, тебе в медпункт Гурамы Ведьмы пора, а ты мучаешься. Вскакиваю – в партере с громадным троллем возиться суицидально для человека, – подхватываю поломанную жердь, остальные обломки того меньше, и стараюсь вогнать вражине под ребра.

Извини, ничего личного. Рефери в лице Крайпа не против. О, да мой визави изворотливей ужа. Успевает избежать укола, и жердь ломается, застряв меж бревен. Твою дивизию! На живот точно кипятком плеснули. Синий гад, брыкнувшись, задел меня, распорол кожу когтями двупалой лапы. Э, низзя царапаться, не по правилам! Ухватив его за ногу, лишаю синьку возможности лицезреть недолгий полет с последующим омовением в моем исполнении.

Вместо встряхивания своей стопы он подтянул ее к животу, попробовав захапать меня за плечи. Хитрый, троллюга. Ногу его я отпустил, подавшись вбок. Тролль перекатился на корточки и рванулся ко мне распрямляющейся пружиной, и тут сработала Лилька.

Подгадавшая момент сестренка огрела синьку сзади рулевым веслом, сломавшимся пополам о гребнистую башку. Откуда столько сил в тринадцатилетней девчонке? Весло ведь тяжелое. Гигант присел, осоловелым взором обводя вокруг в поисках причины некстати случившегося недомогания, всхрапнул и, получив от меня толчок плечом в грудь, рухнул в воду.

– Что бы ты без сестры делал, – самодовольно ухмылялась сестренка.

– Управлялся бы с ним голыми руками. Лиль, я же сказал на берегу оставаться, зачем ты влезла? – Я ей, конечно, благодарен и должен признать, из нас вышла неплохая команда, но взбучку Лильке необходимо устроить. За излишнюю инициативность и непослушание. – Он тебя прибить мог! Чем ты думала?

– О тебе я думала, – надулась сестренка. – Спасибо сказал бы.

– Без тебя справился бы. Представляешь, в какой опасности ты очутилась? Вдруг бы он тебя ударил?

– Не ударил же. Перестань меня ругать! Сам на бой согласился, выпендрежник.

– Потом поговорим.

Тем временем Жаг-Даз, мокрый и злой, выбрался на пирс под улюлюканье синек. Позор – проиграть мягкотелому. Тролли откровенно насмехались над ним, он рычал и отплевывался.

– Ха! Летящего Топора побила мягкотелая девчонка! – потешался над идущим к посольству Черного Копья метателем Крайп.

Мы занимали свои места за «столом» под шутливо-хвалебные возгласы Водяных Крыс. Угрюмый телохранитель Рак-Джакала подбросил ко мне проигранный нож.

– Твой, – кивнул он на кинжал. – Поноси пока. Скоро верну обратно.

Нажил врага на всю оставшуюся жизнь. Зато нож опять мой. На тризне оружие не отберут – ночью заныкаю куда-то.

Окончание фразы потонуло в нарастающем барабанном бое. Солнечный диск отдавал последние лучи земле, падая за горизонт и заливая остров и озеро алым светом. Прощание завершено, пора мертвым покинуть мир живых. Охотники длинными шестами отпихнули похоронные лодки от пристани, вождь взялся за подожженный с наконечника дротик. Малыш на руках его жены плакал и ворочался, словно хотел выскочить из пеленок.

Ведьмы-то не видать. Она, по обычаю, возносит молитвы на Могильной Скале духам предков, умоляя принять погибших потомков в их обитель.

Челны отплыли, и Ран-Джакал метнул дротик, вонзившийся в промасленный борт. Пирога занялась пламенем, затрещала под огненным натиском. Погребальным костром вспыхнули вещи покойника. Воины одну за другой поджигали похоронные лодки, отдаляющиеся от берега.

Барабаны стихли с первой утонувшей пирогой. Вечерний сумрак обернулся ночной тьмой, разгоняемой десятками костров. Мало кто обратил внимание на ковыляющего по причалу морлока, облепленного коркой земли и запекшейся крови.

Глава 11Истребитель троллей и морлоков

Сларк? Гурама Ведьма вылечила его или я чего-то не понимаю? Вылечила, да не совсем. Сутулый от природы, ихтиан казался неестественно сгорбленным. Он шатался, его буквально вело из стороны в сторону, словно он шел по палубе корабля в шторм. Покачнувшись, рыбоголовый впечатался в близстоящего тролля. Синька, развернувшись, оттолкнул его и выругался.

Эй, чего творишь, синий? Толчок повалил морлока, и он распростерся на бревенчатом настиле пристани. Я заспешил к нему, но доброхоты нашлись и среди синекожих. Другой тролль, обругав толкнувшего, принялся помогать Сларку подняться и неожиданно отпрянул, едва прикоснувшись. Его ладони обволокла густая тягучая слизь, которую охотник безуспешно пытался сначала стряхнуть, затем вытереть об одежду. Наверное, лечебная мазь шаманихи либо нечто в этом роде. Ихтиан затрясся, его скрутила судорога, изо рта с пеной вырывался булькающий хрип. Наконец-то заметившие соплеменника тролли шарахнулись от него. В чем дело? Он же помрет. Как его отпустила старуха-лекарка, диву даюсь.

И тут морлок завопил. Голос не походил на сларковский, что в его положении неудивительно. Захлебывающийся, прерывающийся, наполненный дикой болью и ужасом вопль, заставляющий волосы на затылке шевелиться.

Из его тела вставал размытый, дрожащий, будто марево в жару, силуэт. Он приобретал форму, наливаясь темнотой и заслоняя пламя костров. Зыбкая тень, ожившая и отделяющаяся от хозяина. Фигура ее менялась, из ихтиановской превращаясь в нечто абсолютно противоестественное. Четвероногая тварь с продолговатым туловищем и приплюснутой головой, на которой обозначилась пара алых глаз. Она приковала внимание находящихся на причале синекожих, парализуя их. Распластавшийся под ней Сларк прекратил кричать и трястись, он неподвижно лежал, и непонятно, жив он или мертв.

Существо напоминало разросшуюся до размеров доброго сенбернара выдру, и не просто выдру, а разложившуюся до отвратительного состояния. Из киселеподобной плоти проглядывают белесые кости, пасть усеяна иглами-зубами. Окончательно покинув тело морлока, тварь приподнялась на задние лапы и обозрела причал. Безразлично скользнув по толпе троллей, ее взгляд заинтересованно остановился на мне и сестренке. Разглядывая нас, она втянула воздух костлявым носом, принюхиваясь. В красных провалах глаз возникло торжество. Так смотрит на редчайшую марку после многих лет поисков заядлый филателист. Или охотник, осознающий, что добыча попалась в ловушку и уже никуда не денется.

И тут до меня дошло. Эта сволочь пришла за нами. Она перебила Водяных Крыс в лагере на большой земле, на день впала в спячку, затаившись в Сларке. Спящего духа почти невозможно обнаружить, и ведьма не смогла его вычислить. Существо не было живым, потому его не берет магия разума ихтианов. Абсолютный иммунитет. Не из-за него ли Глубинный Жрец побоялся лечить раненого потомка, подозревая в нем потенциальный сосуд для злого духа? Нет, тварь не злой дух, духи бесплотны. Она – существо, неведомым образом воплотившийся дух.

Пора сваливать, если мы не хотим стать ему ужином.

Первым из ступора вышел, как ни странно, Крайп. Хотя ничего странного. Лидер телохранителей вождя, как-никак. Реакция у него прямо молниеносная. Тролль удивительно легко для своих возраста и комплекции прыгнул к бестии, занося каменный топор для смертельного удара, пожалуй, даже для болотного дракона. Однако тварь оказалась шустрее, и кремневое лезвие по обух погрузилось в бревно, расщепляя древесину. Выдернуть оружие и вновь ударить охранник не успевал. Он прекрасно понимал ситуацию и не стал тратить драгоценные мгновения на возню с топором, могущую стоить ему жизни. Существо слитным движением увернулось от удара и ринулось на врага. Зубы, когти и скорость, делающая его силуэт расплывчатым пятном. Выхватывать нож из-за пояса нет времени.

Крайп поймал зверя в воздухе, когда тот прыгнул, целя синекожему в горло. Тварь затрепыхалась, схваченная за шею. Зубами она не доставала, зато когти передних лап пробороздили на руке тролля глубокие раны. Задние драли в клочья кожаную куртку и полосовали живот и грудь телохранителя.

Командир охранной дюжины, взревев от боли и ярости, приложил извивающегося противника о бревенчатый настил. Раздался хлюпающий звук, смешанный с треском то ли костей, то ли древесины. Маневр не оглушил существо – на то оно и мертвое. Скользкая распадающаяся плоть выскользнула из пальцев, и освободившаяся тварь напала опять. Удар кулака в бронированной перчатке отшвырнул ее на несколько метров. Пользуясь мигом передышки, Крайп выхватил нож, похожий скорее на короткий меч. Ну да, человеку как раз в качестве меча подойдет, а громадному троллю хороший кинжал.

Синьки наконец-то проявили признаки жизни. Вождь, препоручив жену с ребенком заботам двух охранников, с копьем наперевес двинулся на чудовище. Очнувшиеся ученицы Гурамы Ведьмы чертили в воздухе пальцами колдовские знаки и нараспев читали заклятья, Зерана в придачу рассыпала по пристани светящийся малиновый порошок. Воины, ощетинившись копьями и дротиками, подступали к месту схватки. На секунду появилась надежда, что Водяные Крысы расправятся с врагом и обойдется без жертв. Сжимающееся кольцо из троллей скрыло от меня окровавленного Крайпа и монстра.

Лиль, ты где? Сестренка оцепенела, немигающе глядя в гущу синекожих. Еще бы. Ночь оживших кошмаров. Меня самого трясет из-за переизбытка адреналина.

– Лиль, пошли отсюда быстрее, – беру Лильку за руку и тяну за собой.

К дому шамана идем. Там есть шанс укрыться. Авось защитные чары не позволят твари войти. Не может быть, чтобы свой дом Гвард не защитил магическим куполом наподобие примененного на плоту у Проклятой Башни. И у домового, хочется надеяться, найдется чем встретить скользкую неживую тварь.

Сестренка не реагирует. Встряхиваю ее за плечи, на лице появляется осознанное выражение. Страшно ей. И мне страшно. Всем страшно.

– Там, – показывает она пальцем в толпу синек, собирающихся прикончить гостя из потусторонних миров. – Там…

– Угу, чудовище, – подсказываю я и, взяв Лильку в охапку, бегу в глубь острова.

В темноте с девчонкой на руках и грохнуться недолго. Осмотревшись, разжился горящей палкой из ближайшего костра. Не факел, но на крайний случай сойдет.

– Пусти, я сама пойду.

Отлично. Сестренку беру за руку – и быстрым шагом уходим с пристани. Позади ревет медведем раненый начальник безопасности вождя, шумят синьки. Все нормально, я просто перестраховываюсь. На всякий пожарный.

Размышлял в верном направлении не один я. К дому зверомастера торопилась жена вождя с ребенком, тыл ей прикрывал охранник, второй шел впереди с копьем наготове. Правильной дорогой идете, товарищи! Костры пристани исчезли за скалами. Багряное свечение обрисовывало контуры каменных громад. К реву добавились крики и женские вопли, не предвещающие ничего хорошего.

– Бежим! – скомандовал я и погнал к подвесному мосту, ведущему к резиденции Гварда.

Сестренка не поспевала. Я, сбавив темп, пропустил ее вперед. Перед нами маячили синекожие спины жены и охранников Ран-Джакала. Двигались синьки быстрее нас. А ну как запрутся в доме, обожгла мысль. Мы им никто – оставят существу, и ничего не попишешь. Подхватив Лильку, я помчался догонять троллей. Бежать по качающемуся мосту с грузом жутко неудобно. Сестренка, смирившись с положением ноши, обхватила меня руками и ногами, дав относительную свободу моим конечностям. Горячая палка нам необходима для освещения пути, к тому же для обороны. Сверхъестественные твари огонь недолюбливают, и та сволота на причале, надеюсь, тоже. Если не отмашусь, то хотя бы задержу, дав Лильке пару секунд на побег.

Мост кончился, вот мы на серпантине тропинки. За поворотом выросли дом Гварда и подбегающие к двери, освещенной факелом, синьки. Вперед!

Сзади загудел мост, послышались частый топот и стук бьющих по деревяшкам когтей. Не оборачиваясь, отдираю от себя Лильку и на ходу хриплю:

– Спрячься в доме! Я ее отвлеку. Беги!

Сестренка у меня умница. Не спорит, бежит, а я поворачиваюсь к твари, выставив перед собой горящую головню. Не пройдешь! Точнее, пройдешь через мой труп, гадина поганая. Стоять!

Существо не прыгнуло на меня. Оно вскочило на скалу и понеслось по отвесной каменной стене, являя чудеса прыткости. По вертикали оно передвигалось медленнее, однако сумело вскарабкаться на недосягаемую для моего огненного оружия высоту и продолжить погоню за Лилькой и синекожими. Брошенная вслед палка стукнулась о камень в полуметре от тонкого хвоста.

Подобрав валяющийся на тропе булыжник, их там много, бегу за проклятым зверем. Догнать его не проблема, пока он, высекая борозды в камне, несется по скале.

Тролли до сих пор не отворили дверь дома. Сестренка возле них, вместе они сгрудились у особнячка шамана. Охранники держат оборону. Вряд ли выстоят. Чудовищу бодигарды не противники, доказано опытным путем. Я тем более. Жена вождя колотит в дверь кулаком и пинает ногой, от грохота мертвец встанет. Треклятый домовой! Открывай, зеленка прелая! Не откроешь – убью. Не шучу. Тебе по фиг, ты ведь мертвый, а мне приятно. С того света достану.

И почему существо за Лилькой ломанулось? Сочло меня чересчур мелкой добычей? Либо огонь подействовал. Факел у входа в дом тогда по идее должен его отпугивать.

Соскочив со скалы, тварь за считаные секунды оказалась около охранников, бросившихся к ней. Самонадеянные тупицы. Она же вас порвет, как Тузик грелку. Лучше бы дверь выбили. Тогда домовой точно бы себя показал, и вы бы в дом попали.

Телохранитель ткнул копьем, промахнувшись, и извернувшееся существо вгрызлось ему в предплечье, почти перекусив руку. Мгновенный укус, рука мотнулась на лоскуте кожи и мышц, из которых торчат обломки костей. Тролль отшатнулся с перекошенным лицом. Бестия полоснула когтями по его обнаженному животу и молнией метнулась ко второму, примеряющемуся ударить по ней. Удар копья зацепил бок твари, не остановив ее ни на миг, она же, перекусив древко, крутанулась вокруг копья и кинулась в ноги синьке.

Ну и скорость. В мозгу бьется мысль: не перебило ли существо пытавшихся его остановить троллей на пристани? Нет, невозможно. Несколько десятков вооруженных мужиков и столько же женщин за две-три минуты не истребишь. Вероятнее всего, чудовище убежало от них, предпочтя нас с Лилькой. Оно за нами явилось, в конце концов.

Разделавшись с телохранителями, тварь рванула к жене вождя, отчаянно стучащей в дверь, и к сестренке, взявшей факел. Успеть бы…

Лилька умница, размахивает факелом, и это действует. Неживой зверь притормозил, присел на задние лапы, повел башкой туда-сюда. Побаивается, сволочь. Не сильно, но побаивается.

Размахиваюсь, с разбегу бросаю булыжник, метя в уродливую слюнявую морду, и ору, чтобы переключить внимание существа на меня. Цели своей я добился. Головешка дернулась от прямого попадания, наверно, вмятина порядочная образуется, и тут же повернулась ко мне. Мясо на щеке и скуле буквально снесло, а в целом полный порядок. Движется, зараза, не медленнее прежнего. Причем от сестренки отдаляется. Отлично! Плохо, ко мне приближается. Твою дивизию! По серпантину тропинки не убегу, из оружия ножик. Эх, была не была…

Дом Гварда стоит на торчащей из черной воды озера скале. Не «Ласточкино гнездо» вождя, конечно, однако тоже впечатляет. Отдельный островок, соединенный подвесными мостами с «дворцом» Ран-Джакала и женской частью. Склоны скалы крутые, прыгать с них в озеро удобно. Есть опасность расшибиться, высота немаленькая, да и неглубоко. Но выбирать не приходится.

Разбежавшись, сигаю вниз. Свист ветра в ушах, полет и жесткое, оглушающее приводнение. В воздухе я смог сгруппироваться и правильно войти в воду, и все равно чуть не поломал ноги о каменистое дно. Воды по грудь. Похоже, мне еще повезло. А теперь быстренько греби, Сандэр, греби отсюда. Домовой, я на тебя рассчитываю, понял? Щас выплыву на берег и вернусь проверить, впустил ты Лильку с троллихой или нет. Большего для них уже не сделаю.

У скалы колышется лодка, в ней морлок с веслом. Глубинный Жрец подкрепление выслал. Ихтианы сами по себе на лодках ну очень редко плавают, обычно по старинке, ластами пользуются. Долбленки у них для перевозки в сохранности большого улова предназначены, а то увяжется юркий хищник, покоцает рыбку в воде.

«Сюда», – телепатирует рыбоид. Где же вы были, когда из Сларка та сволота вылуплялась?

Подгребаю к пироге, забираюсь в нее.

– Плыви к берегу.

На мои слова морлоку, видимо, начхать. Сидит неподвижно, в руках острога. Выжидает. Чего, спрашивается? Мне бы на причал поскорее, узнать о случившемся с синьками.

Вода от упавшего в воду существа вздыбилась волной, всколыхнувшей утлый челнок рыбоголового. И не предполагал, что оно бросится за мной со скалы. Радует, сестренка в относительной безопасности. Мне финита ля комедия, умей тварь плавать. А она, гадина, умеет. Взошедшая белая луна серебрит водную рябь, на которой четко выделяется движущаяся к лодке безобразная тень.

«Не беспокойся. В челне безопасно», – по мыслесвязи сообщает ихтиан.

Не беспокойся? Ты не видел, какие трюки она выделывает. Борта лодки для нее точно картонные. Порвет – и не покривится. Чего застыл? Греби давай, вражина близко.

Водная поверхность взбугрилась, будто покрытая прочной пленкой, не дающей твари всплыть. Чудо божества морлоков, не иначе. Сларк о подобном и не слыхал. Работа Глубинного Жреца. Водяной бугор опал, поверхность выровнялась, и внезапно лодку подбросило, едва не перевернув. О последствиях переворота и думать не хочется. Эй, рыбоголовый мальчик с острогой, барьер двусторонний или… По выпученным буркалам ясно: односторонний. Молись тогда богу своему, рыбоид. Он, говорят, мстительный. Буду признателен, если отомстит раньше, чем та зараза на сушу вылезет.

Пирога подскочила опять, чудом не опрокинувшись. Сильное существо. Его бы энергию в мирное русло – цены бы скотинке не было. А что это там за треугольничек к нам подплывает? На акулий плавник смахивает. На Земле акулы в озерах не водятся, здесь – кто их знает. Э, нет, кажется, плавничок мне знаком по памяти Сларка. И раз он чернеется, дела наши идут в гору.

У правого борта вода поднялась метра на полтора, обрисовав силуэт выдроподобного тела. Тварь бесилась, тщетно пробовала разгрызть барьер зубами и разорвать когтями. Ты попала, малышка. Дагон отомстит за невинно убиенных деток, и мстя его будет страшна. Я бы на твоем месте сваливал со скоростью света. Неужели не чувствуешь, кто тобой заинтересовался? Ладно, просвещу. Встречай сильномогучего сына Дагона, божества пресноводных морлоков и морских тритонов!

Существо утихомирилось. Забоялось? То-то же. Сбежать от полубога в его стихии практически нереально. Вон, несется, точно торпеда. Скоростной катер обгонит.

Выросший водяной холм взорвался фонтаном брызг. Невероятно. Тварь пробила барьер, взвившись в воздух над долбленкой. Мгновение – и она рухнет в лодку, прямо на меня. За ней вынырнула темная туша полубожества ихтианов, поймавшего существо в полете и резким движением челюстей разделившего его пополам.

Верхняя часть неживого зверя плюхнулась в воду, зацепившись когтями за борт пироги, и резво подтянулась, порываясь достать меня зубами. Я дернулся от нее, врезав ногой по морде, рыбоголовый вогнал острогу твари в плечо. Ох и живучая. Половину оттяпали, проткнули, а ей хоть бы хны. Вонзая десятисантиметровые когти в податливую древесину, она рывками продвигалась ко мне и не реагировала на морлока, методично дырявящего ее острогой.

Сын Дагона обрушился на лодку неожиданно, разом потопив челн и оторвав существо от пироги. Лапы, срезанные зубами, словно бритвой, остались пришпиленными когтями к бортам, мы с ихтианом благополучно погрузились под воду. Еще чуть-чуть – и отпрыск водного божества, эдакая помесь акулы и морлока, с перепончатыми когтистыми руками и рыбьим хвостом, задавил бы нас обоих. Вода хлынула в легкие, я задыхался. Не хватало утонуть, спасшись от потустороннего чудовища. Ногу, ушибленную при падении со скалы, свело судорогой. Куда плыть? Везде бурлящий поток, созданный сыном Дагона, пузыри воздуха и пена. На пределе сил я вынырнул.

Ловкие руки рыбоголовых затащили меня, кашляющего, в лодку. Полку морлоков прибыло. Рыбоидов двое передо мной, плюс третий сзади, усиленно гребет веслом к кострам пристани. Другая пирога. В ней нет ихтиана, помогавшего отбиваться от неживой твари.

– Спасибо, – избавившись от налившейся в легкие воды, спустя несколько минут поблагодарил я.

«За что? – удивился старший из морлоков. – Мы делаем общее дело. Ты заманил одержимого зверя в воду, мы подстроили ему западню. Наши усилия в равной степени результативны».

Лодка причалила к пирсу, и я наконец-то увидел устроенное существом побоище на пристани. На берегу лежали окровавленные тролли. Над живыми хлопотали, перевязывая раны, женщины и подростки, мертвых легкораненые и уцелевшие мужчины стаскивали на кучу. У рыболовных снастей, прислонившись спиной к вытащенному на берег каноэ, полулежал Крайп. Защитная кожаная куртка валялась возле него, изодранная в клочья. Ее владелец выглядел немногим лучше. Перевязки из тряпья напитались кровью, изувеченная рука безвольно висела вдоль туловища. Зато ладонь здоровой покоилась на рукояти любимого каменного топора, будто командир охраны вождя готов ринуться в бой. Тяжело дыша, тролль наблюдал за творящимся вокруг. Ран-Джакал обходил раненых, прикрикивал на плачущих женщин и приободрял тяжелораненых.

Как тварь смогла покалечить больше десятка воинов и убить еще полдюжины, не считая погибших у дома Гварда охранников, за столь малый промежуток времени? Гадство, меня затрясло от переизбытка адреналина. Она прикончила бы большую часть племени, не сожри ее полубог рыбоидов.

– Дуракам, детям и людишкам везет, – послышался насмешливый голос метателя топоров из племени Черного Копья. – Столько воинов пало, а на человечишке ни царапины. Куда же ты, дорогой гость, пропал с самого веселья? С рыбьими потрохами гулял, смотрю.

Жаг-Даз в своем стиле. Интересно, куда подевались его дружки? На пристани из посольства он одинешенек целый и невредимый. Стоит себе, блестит желтоватыми клыками.

– Экий ты зоркий, Летающий Топор. Видел, как я в разгар потехи ушел. Кто за мной последовал, не припомнишь? А вообще не до тебя, Жаг-Даз. – Прихрамывая, я поплелся к скале зверомастера.

Ударит в спину, нет? От него дождешься. На всякий случай обогну его по дуге, не теряя из поля зрения. Дернется – замечу.

Метатель убивать меня на виду у Водяных Крыс не собирался: нарушение этикета. Вождь и племя обидятся. Пришел в гости и давай ценные кувшины бить – нехорошо. Неуважительно и хозяину накладно. Этого в приличном тролльем обществе не прощают, могут по черепушке настучать и выкуп запросить у родичей возмутителя спокойствия. Не заплатишь – и у шамана прибавится дел. Головушку хулиганскую засушить, отверстия естественные зашить, жертвоприношение справить предкам и черепок на алтарь духов поместить для собственного успокоения и в назидание потенциальным преступникам.

Всхлипывания морлоков прервали мои сладкие мысли о наказании Жаг-Даза. Что за?.. Рыбоиды корчились на берегу, булькая про обезумевшего от боли сына Дагона. При Сларке с полубогом подобного не происходило. Телепатически чувствительные ихтианы ощущали болезненные импульсы, исходящие от потомка божества и выжаривающие рыбоголовым мозги.

С озера донесся протяжный, неприятный звук, будто рвали лист железа. Поздравляю, впервые на острове слышат крик рехнувшегося полубога. Выходит, на большую землю не попасть, пока акулоида не возьмет под контроль дедушка Тланс или возвратившийся Гвард.

«Хуже! – вторглись в сознание мысли старшего в команде морлока. – Если бы мог, Глубинный Жрец уже утихомирил бы сына Дагона».

Весело. Дальше, чую, станет еще веселее. К пристани, вспенивая воду черным спинным плавником, на всех парах мчался сумасшедший полубог. На полном ходу он врезался в бревенчатый пирс, с грохотом раскидав стоявшие у него лодки и обрушив десяток метров деревянной конструкции. Полоскавшие у береговой кромки окровавленную одежду женщины разбежались, мужчин поведение защитника острова ввело в кратковременный ступор. Огласив ночь скрежещущим ревом, туша отплыла и вновь атаковала причал.

Ночь воплотившихся в реальность кошмаров. И как бороться с помешательством полубожества прикажете? Воины задаются тем же вопросом. Сын Дагона запрет нас на острове. Без рыбалки, собирания водорослей, поставок еды с большой земли Водяным Крысам каюк. И не только им. Убивать защитника племени чревато нападением соседей – вот и думай, как тут правильнее поступить. Я бы подождал Гварда и с ним посоветовался. На остров он попадет – на то он маг. Полубог пристань разнесет, однако за синьками не погонится. Наверное. Если не захочет. Лапы-то у него есть, на манер моржа по суше передвигается.

Разгромивший пирс сыночек водяного бога принялся за свободно плавающие лодки. Опрокидывать пироги ему быстро наскучило, и он выбросился на берег. Громадная рыбина, не уступающая габаритами косатке, бешено колотя по воде хвостом, проползла на лапах и повалилась на береговую гальку. Напоследок сын Дагона хрипло взревел и, выгибаясь, точно в конвульсиях, завалился набок. Утыканные в четыре ряда зубами челюсти лязгали все тише и тише, из пасти и жаберных щелей хлынул черный кровавый поток. Внутри гигантской туши затрещало, из блестящего бока плеснула кровь, за ней из прогрызенной в чешуе дыры выбралось существо. Опираясь о целые передние лапы, оно окончательно вылезло из тела умирающего полубога и вильнуло хвостом, обозревая синекожих.

Глава 12Огненный Ловец Духов

Невероятно! Его же рыбина на куски перекусила, оно должно перевариваться в желудке, разорванное пополам. Твою дивизию. Оно в животе полубожества подросло, питаясь его внутренностями. И ведь не отвяжется, пока не сдохнет. Убегать от тебя бесполезно, нежить проклятая.

– Оно огня боится! – крикнул я, отступая к костру. – Огнем его!

Тварь дернулась на мой голос и, соскочив с подрагивающей туши, направилась ко мне. Сделав несколько шажков, останавливалась, принюхивалась. Я вытащил из пламени пару горящих палок, по головне в руку, и стал отходить дальше по пристани, к дому вождя. Одержимый зверь не спеша подступал, припадая к земле брюхом, словно не мог решиться прыгнуть. Не беги, сволочь, не беги. Шустрая ты чересчур, медленно подходи, никуда не сворачивай.

Дротик, пущенный кем-то из охотников, насквозь пробил грудь чудовища. Оно крутанулось, зубами вырывая обузу, и потеряло меня. На пути его встал Ран-Джакал с факелом в одной руке и алебардой в другой. Верещагин, уходи с баркаса! Существо мое, не мешай выяснять нам отношения. Вождю по фиг мои предостерегающие выкрики, он твердо вознамерился защитить племя. Обычного зверя отравленный дротик сваливает за минуту, но одержимому вряд ли повредит. Яд не притупит реакцию неживому созданию, Ран-Джакал обязан понимать. Он бывалый воин, всякого повидал со зверомастером. Наверное, и с нежитью сталкивался.

Выплюнув дротик, монстр напрягся. Еще бы не напрячься. Кругом помехи, ему цель не видна. Взявших его в живое кольцо телохранителей и самого вождя он будто не замечал. И правда. Подумаешь, крысы окружили волкодава, невелика беда.

Заставил его обратить внимание на синекожих Ран-Джакал, с невероятной скоростью взмахнувший алебардой. Ух, опасный момент! Я не подозревал, что тролли могут быть настолько быстрыми. Заслуга магии? Эликсир колдовской выпил перед боем, например. Сверкающий алым сгустком пламени клинок, прочертив огненную дугу, разрубил плоть твари, словно раскаленный нож масло. Избитое сравнение, но лучше не скажешь. Легко, аж не верится, перерубил правое плечо и верх грудины.

Нормальный зверь сразу скончался бы. Да то нормальный, а это мутант неубиваемый. Припадая на правую переднюю лапу и истекая бурой слизью, существо моментально развернулось к противнику и прыгнуло, целясь в живот. Скорость у него снизилась, и вождь, оправдывая имя «Ран», означающее на языке синек Молниеносный, проворно отскочил в сторону, стремительно опустив алебарду на толстую шею замедлившегося чудовища.

Силен, ох, силен. Массивная башка мотнулась влево, пачкая камни бурой жижей, извергающейся потоком из рубаной раны, едва не отделяющей голову от туловища. Пасть бешено, точно автомат, клацала зубами. Я на секунду подумал – вождь справился, и монстр вот-вот испустит дух.

Вместо того чтобы мирно скончаться от полученных повреждений, тварь въехала боком в отскочившего Ран-Джакала, повалив его, и рванулась из окружения. Машина смерти в действии. Двоих охранников, попавшихся ей на пути, она подбросила – точь-в-точь шар кегли в кегельбане. Тролли корчились на гальке, истекая кровью, а она неслась ко мне.

Учуяла-таки, гадина, и кричать не пришлось. Брошенные вслед копья и дротики поразили пустоту на том месте, где только что, извиваясь по-змеиному, пробежала коротколапая тварь.

Время уносить ноги, осуществляя план по спасению собственной жизни и попутно племени Водяных Крыс. Опоздаю – второго шанса судьба не предоставит. Крохотного шансика на удачный исход дела. Вперед, к хижине, то есть «дворцу» Ран-Джакала. Ненавижу крутые подъемы и тропки-серпантины, вьющиеся вокруг скал. По ним бегать трудно, и при плохом освещении есть риск сорваться в пропасть. Не, с пропастью я загнул, у скалы Озерного Владыки она не очень-то глубокая, до воды метров тридцать в самой высокой точке. Бегу, не оглядываюсь. Чего я не видал? Перекошенной морды с торчащими из нее костями? Мне хватает топота за спиной, ясно дающего понять: чудище близко. Беги, Сандэр, беги!

Вот, блин! Прямо на дорожке к дому вождя столпилась детвора с мамашами. Наверное, подумали, дворец послужит надежной защитой. Шли бы на женскую половину острова, там безопаснее. Ну, чего стоите?

– Прочь отсюда! Бегом! – кричу на ходу.

Меня услышали, потом увидели вместе с приближающейся тварью. Она, судя по звукам за моей спиной, восстановилась и перешла на прыжки. Мне бы ее регенерацию. Ушибленная нога разрывается от боли.

Взрослые синьки правильно оценили ситуацию и, похватав ребятню, рванули с дорожки. Переключится на них сволота? Замедляюсь, дав возможность тварюге сократить расстояние между нами, оборачиваюсь и ору ей непечатное русское выражение. Не отвлекаться, выдра облезлая! Тут я, тут, лапу только протяни. Человек вкуснее троллей, за ним гоняться интереснее. Вон сколько уже приключений на твою голову свалилось по моей вине. Будет что вспомнить на том свете. Движешься за мной? Хорошо. Дальше побежали.

Дом вождя нынче охраняют плохо. Точнее, вовсе не охраняют. Вся служба безопасности под руководством Крайпа дружно останавливала потустороннее существо, напрочь забыв о неприкосновенности жилища Ран-Джакала. Ай-яй-яй. А ну как воры заберутся в дом и обворуют сокровищницу, расположенную возле приемного зала? И прощай, мечты о всеобщем перевооружении племени. Даже на вышках никого. Так нельзя, ребята. Вдруг к нам нагрянет авиация противника? Одно слово: синекожие. Никакой дисциплины. Либо специально начальник приказал бросить все силы на уничтожение гостя из Серых Пределов. Я не жалуюсь, мне на руку отсутствие охраны у «дворца». Глядишь, не пропустили бы, а мне внутрь надо, в приемный зал.

Благо у троллей двери ставить не принято. Срываю завесу – обзор не помешает – и вбегаю в дом. Пляшет пламя светильников на стенах. Срываю ближайший и оборачиваюсь к монстру. Лампу в моей руке он игнорирует, несется бронепоездом к заветной цели. Ну да, ну да. Светильник по сравнению с горящей головней из костра жалкий огонек. Вреда не причинит, не ослепит.

Запущенный светильник угодил в лоб твари, расплескав по башке и шее горючее масло, вспыхнувшее синим пламенем. Неприятно, да? Ослепшее чудовище, двигаясь по инерции, на полном ходу въехало в столб с засушенными вражьими головами. Столб, кроме устрашающей функции служащий опорой потолку, сдвинулся, но устоял. Второго прямого попадания снарядом типа «пришелец из Серых Пределов» не выдержит. Висящие на столбе сушеные головы всмятку, волосяные веревочки занялись огнем, как и звериные шкуры, устилавшие пол. На них капало, стекая с уродливой башки, горящее масло. Уф-ф, еле успел увернуться – участь столба ведь мне предназначалась.

Существо заскулило. Впервые слышу от него какие-то звуки, и они мне нравятся. Скулит – значит, больно.

Ослепленная тварь заметалась по залу, попеременно врезаясь то в столбы, то в трон. Я же закидывал ее светильниками. От удачных бросков на морщинистой коже появлялись новые очаги синего пламени, скулеж сменился тихим воем. Огонь распространялся по залу, заполыхали шкуры под лапами монстра, опорные столбы и стены, увешанные боевыми и охотничьими трофеями. Подхватив копье с металлическим наконечником, их в зале великое множество, я выскочил из зала и дома Ран-Джакала. Хочется верить, он на меня не обидится, увидев учиненный пожар. Его же племя спасаю. Из дыры в крыше валил дым, затмевая звезды. Занавешивавшая вход шкура трещала от поселившихся на ней огненных языков. Конец дому.

Из пламени доносился жуткий вой. Тварь в зубах полубога молчала, а тут проняло. Несгораемое масло будет жарить ее, пока не сожжет до пепла. Светильники, заправленные им, горят долгие годы, пока не ослабнет колдовство. Искренне желаю существу поскорее отойти в мир иной, чтобы не мучиться. Хотя за Сларка и убитых синек пускай пострадает подольше. Бр-р, какой я кровожадный, однако. И справедливый.

Вой прекратился с обрушением жилища вождя, случившегося спустя несколько минут. К тому времени на скалу подошел десяток синек во главе с Ран-Джакалом, опирающимся при ходьбе на алебарду. Выглядит напряженно, при виде развалин ноздри у него начинают раздуваться. Нервничает. Не огрести бы за благое намерение избавить мир живых от пакостной нежити.

Озерный Владыка посмотрел на меня, потом перевел взгляд на руины, и лицо его окаменело. Обломки заскрипели, обгоревший столб загрохотал, скатываясь вниз, и из огня поднялась тень. Жар обволакивал продолговатое истончившееся тело, поддерживаемое черными лапами, похожими на обугленные ветки. Темная клякса, объятая пламенем.

Когда же ты сдохнешь, а?

Тварь неестественно тихо соскользнула с груды обломков, припала к земле и прыгнула. Дротики охотников опоздали, существо двигалось почти неуловимо для глаза. Резкая боль в груди от мощного удара, и я, задыхаясь, отлетел к краю площадки перед догорающим домом. Подъем, быстро! Перекатываюсь на живот, вскакиваю. Больно. Грудную клетку раздробило, что ли? Неживой зверь тут как тут, прыгает на меня, увертываясь от копий и дротиков. Проклятие, копье-то упустил при падении, нож достать не успеваю. Хватаюсь за пылающую шею и отстраняю от себя обуглившуюся морду, ощущая когти, секущие мои плечи, грудь и живот. Сволочь! Убью! Не знаю как, но убью! С того света достану!

Я четко услышал хруст, напомнивший ломающуюся сухую ветку, и наступила привычная тьма без звуков и запахов, полная боли и жажды жизни.

Следующим увиденным мною была физиономия склонившегося Глубинного Жреца, с интересом разглядывающего меня. За ним высились светящиеся зеленым стены святилища.

– Приветствую, – пробулькал дедушка Тланс, заметив мое пробуждение. – С возвращением! Тролли считали тебя мертвым, когда мои дети принесли сюда твое тело. Впрочем, так оно и было.

Ничего себе речи! Я поворочался. Ничего не болит, чувствую себя отдохнувшим и бодрым. Портит немного настроение лишь место, где я валяюсь. Корыто со зловонной жижей. Меня обмотали, словно младенчика в роддоме.

– Ты и есть новорожденный, – прочитав мысли, ошарашил морлокский дед. – Считай, сегодня твой день рождения.

Хм-пф… Дедушка, извини, но мог бы ты объяснить нормально, без пугающих сравнений и метафор?

Глубинный Жрец беззвучно расхохотался.

– Ты веселый человек, Сандэр, – проквакал он. – Странностей не ощущаешь? В своем разуме, в теле, в духе?..

Прекрасно себя чувствую. В разуме и духе аномалий не обнаруживаю. Можешь не говорить загадками? Расскажи о происшедшем на острове за время моего отсутствия. Что стало с тварью, напавшей на деревню? То существо уничтожили? Как моя сестренка? Как дела у Водяных Крыс?

– Столько вопросов, столько вопросов… – задумчиво протянул дедушка Тланс. – Ты разве не помнишь последних мгновений до потери сознания?

Ну, припоминаю. Огонь, пожар, бессмертная тварь кинулась на меня и хорошенько покромсала. Что она такое?

– Воплощенный злой дух, лоа. Очень сильный и свирепый дух, вселенный в звериное тело при помощи колдовства и получивший от призывателя великую силу. Чем сильнее одержимый зверь, тем труднее управлять им, поэтому шаманы редко создают их. А дальше помнишь?

А дальше я проснулся здесь.

– Хм… – Морлоки, оказывается, хмыкать умеют. – Ты победил его. Одержимого зверя. Вытянул злой дух из телесной оболочки и заключил в темницу твоей. Раны и пламя обессилели его, он ослаб, поэтому был пойман тобою. В мире духов всегда слабый подчиняется сильному.

Э… Дед, ты не путаешь? Я же вроде ничего не делал особенного. И магией не владею совершенно. Может, та тварь издохла вовремя.

Древний морлок прикоснулся холодным пальцем к моему лбу, и мозг пронзило током. В сознание вторглись видения. Скала, костер вместо дома вождя, кучка синекожих и борющиеся на земле человек и объятое синим пламенем угольно-черное существо. Человеку не позавидуешь, его грудь и живот под когтями огненного зверя обратились в кровавую кашу. Наверняка внутренности повреждены, из груди торчат осколки сломанных ребер. Руки обожжены.

Это я?!

Оба противника слабеют, их движения становятся вялыми. Тролли, пришедшие на помощь парню, пронзают тварь копьями и дротиками, из-за чего она похожа на изуродованного дикобраза из фильма ужасов. Ее пробуют оторвать от человека, однако она вогнала ему под ребра когти и не отрывается. Человек ломает ей шею, оба обмякают, и она валится на него, обжигая мое без того раненое тело.

Мое? Жутко осознавать это. Я действительно должен быть мертв. Видение тускнеет и пропадает, сменяясь рыбьей рожей морлока.

– Ты жаждал забрать врага с собой в Серые Пределы, – пояснял Глубинный Жрец. – Достойное храброго воина желание. И злой дух подчинился. Только вот путешествие за Грань не принесло ожидаемого результата. Дух, захвативший зверя, был пленен тобой и не смог уйти.

Короче говоря, хочешь сказать, оно сидит во мне?

– Верно. Ослабленный, присмиревший, скованный цепями твоей воли. У тебя, Сандэр, проявилась редкая способность ловить духов и содержать в себе, получая от них силу.

Твою дивизию. У меня сейчас крыша поедет. Я – сосуд для духов, ходячая ловушка для привидений. Охренеть просто. И во мне отныне живет тварь, чуть не покончившая в одиночку с племенем Водяных Крыс.

– Не страшись своей судьбы. Ловить духов – великий дар, им обладают единицы. Научись им правильно пользоваться – и получишь от него большую выгоду. Шаманы троллей мечтают о подобной способности.

И какие бонусы я могу поиметь? Честно говоря, не представляю пользы от совместного проживания в одном теле хотя бы двух духов, один из которых мерзкая кровожадная тварь.

– Ты прав, тебе есть чего опасаться. Если твой дух ослабеет, пойманные освободятся и могут поглотить тебя. Тогда превратишься в того, кого вы, люди, называете чудовищами, а мы, морлоки, – одержимыми зверями. Боль, телесная и духовная, приводит к духовной слабости. Дух слабеет во сне, при болезни и тяжелых ранениях. Поэтому ты обязан стать сильнее и научиться пользоваться своей способностью с выгодой для себя. Научившись, сможешь повелевать пойманными духами и поглощать их, восстанавливая свое здоровье и запас колдовской силы.

Нехилые бонусы. Но минусов для меня больше, чем плюсов. Точнее, плюсов практически нет для неуча в плане магии, каковым являюсь я. Пользоваться способностью ловли духов правильно не умею – без этого выгоды никакой.

– Научишься. Постепенно, с опытом, за десятки лет. На ошибках. Если справишься с пойманными духами. Ловить уже умеешь.

Угу. Поймал одного, и дальше что? Тварь вырвется, стоит мне крепко уснуть или заболеть. Нет, спасибо, эдакое «счастье» я бы добровольно не принял без инструкции к эксплуатации. Мне нужно научиться управляться с этой гадиной в кратчайшие сроки, чтобы плохого не случилось. Самоучителя для ловцов духов никто не придумал?

– Я тут не помощник, Сандэр. Могущественный Дагон не одаряет нас подобной способностью. Ловцы духов, как ты, рождаются у людей и троллей крайне редко. За всю жизнь я знал лишь двух, считая тебя.

Отсюда подробнее, пожалуйста. Имена, явки, пароли того, другого кудесника. Он жив хотя бы?

– Мне неизвестно, прервалась ли нить его телесного существования. Он стал величайшим шаманом племени Черного Копья задолго до прихода на наше озеро Гварда Зверолова и Ран-Джакала. Его имя обросло легендами, слава о нем выходила далеко за границы тролльих лесов. О нем шептались на военных советах вожди орков, эльфов и людей, ибо врага страшнее встречали не так часто. Со временем он исчез в лесах, подобно многим великим шаманам. Его имя Зораг-Джин. С раннего детства он умел ловить духов, чем прославился у народа троллей. Людские и эльфийские волшебники, равно и орочьи шаманы, боялись его.

Колоссально мощный, должно быть, шаманюга. О ловле духов знает побольше любого мага и уж точно дедушки Тланса. Задать бы ему пару-тройку вопросов о нашей с ним общей способности.

– Не представляю, куда он ушел, – ответил на мои мысли старейший морлок. – Но лучше бы тебе не искать с ним встречи. Зораг-Джин помимо дара ловца духов прославился ненавистью к другим расам. Будь он жив – наверняка откажется учить человека.

Конкретики, уж прости, дед, в твоей речи маловато, сплошь расплывчатые возможности. Проверять буду опытным путем. Могущественный шаман, говоришь? Что ж, подготовлюсь к встрече. Разговор о нем отложим ненадолго – хочется узнать, как ты меня с того света вытащил. И распеленай меня, в конце концов. В коконе неудобно. Чем дольше нахожусь в «пеленках», тем больше чувствую себя гусеницей.

– Попробуй сам освободиться.

Э, дед, ты чего, обиделся? У меня и в мыслях не было тебя обижать.

– Ты неверно понял. Твое тело чуть не погибло. Ожоги, рваные раны от когтей и зубов, сильное кровотечение. Пришлось применить крайние меры. Я накормил тебя теплой плотью сына Дагона, напоил горячей кровью и обмотал его нутряным жиром, моля нашего бога смилостивиться и возвратить твой дух из Серых Пределов и Предвечной Тьмы. И бог сжалился, вняв просьбе смиренного раба. Отныне частица силы сына Дагона в тебе. Благодаря ей ты выжил и полностью исцелился. Жаль, не могу определить, навредило ли твоему духу путешествие в мир мертвых. Позже сам поймешь.

Хватит меня пугать, ладно? Будет нехорошо – обращусь к тебе. Для нас с Лилькой и Водяных Крыс есть хорошие новости?

– Есть. – Глубинный Жрец провел костяным ножом по моей «обертке», разрезая жировые слои. – Отведав плоти и крови полубога, ты стал сильнее, выносливее и быстрее. Остальное расскажут твоя сестра и вождь Ран-Джакал.

Еще одно. Почему ты не помог Сларку? Он нуждался в твоей помощи.

Древний ихтиан покачал головой:

– Я не мог рисковать собой и потомками. Одержимый зверь, спавший внутри его, неуязвим к магии разума. Привести Сларка сюда значило бы уничтожить озерных морлоков и лишить Водяных Крыс моей защиты. Сын Дагона не остановил зверя, а мне требовалось время, дабы воззвать к нашему богу.

Ты знал о существе и никого не предупредил?

– Не злись, Сандэр. Я подозревал, узнав о гибели потомков на Большой земле, но точных сведений у меня не было, поэтому не сказал Ран-Джакалу. Гурама Ведьма считалась достаточно опытной, чтобы обнаружить злого духа и предупредить троллей. К сожалению, я переоценил ее. Она отправилась в Серые Пределы. Племя лишилось талантливой целительницы. Водяные Крысы той ночью потеряли множество отличных мужчин и женщин.

С морлокским дедом не поспоришь, потери у островитян ощутимые. Полубог один чего стоит. Не напали бы теперь на племя соседи, почуяв слабину.

Глубинный Жрец в который раз тихо засмеялся:

– Сына Дагона трудно убить. Одержимый зверь выел ему внутренности, уничтожив тело, однако не поглотил могучего духа полубога. Сын нашего бога будет возрождаться, покуда существуют великий Дагон и поклоняющиеся ему морлоки и тритоны.

Все равно Водяные Крысы временно без божественного отпрыска. Следовательно, они уязвимее. Кстати, Гвард не вернулся?

– Он далеко отсюда.

Дедушка Тланс развернул жировую сетку, окутывавшую меня, и отсел. Я потянулся, разминая спину, конечности. До чего приятно быть свободным! Легкость небывалая. Кажется, оттолкнешься ногами и взлетишь. Не верится в недавние ранения. И шрамов почти не осталось. Маленькие, тоненькие рубцы.

– Оденься, – морлок указал на сложенную стопкой одежду на камне, – и ступай. Лилиана два дня ждет на берегу поблизости от входа в святилище. Вместе пойдете к вождю. Она знает, где Ран-Джакал.

О, с сестренкой все в порядке! Быстренько натянув штаны и рубаху и обувшись в потрепанные кроссовки, я распрощался с дедулей и поспешил по подземному ходу на берег. Там, сидя на россыпи камней, смотрела вдаль Лилька. Я ее сначала не узнал. Незнакомая белобрысая девчушка в светлом платье до щиколоток. Увидела меня, спрыгнула, заплакала и бросилась мне на шею.

Сестренка, сестренка, где же твои русые волосы? Серебряные пряди вместо них и взгляд совсем не детский. Глажу ее, обнимаю, а в горле комок застрял, не могу ни слова произнести. Так и стоим. Она плачет, я молчу.

До нынешнего жилища вождя мы дошли вечером. На скале расчистили территорию для строительства нового «дворца» и установили опорные столбы. Бездомный Ран-Джакал с изрядно поредевшей охраной проживал в просторной пещере у пристани. На острове полно подземных пустот. Раньше их занимали морлоки. Ихтианы потеснились с переселением синекожих с Большой земли. Тролли устроили в пещерах хранилища и пользовались ими как укрытием на случай нападения врагов. Жить синькам в них не нравилось.

Озерный Владыка днем руководил работами по восстановлению пирса и строительству своего дома, ночевал под землей. Дорогущие звериные шкуры и ткани сгорели в пожаре, довольствоваться ему приходилось соломенным тюфяком, сиротливо заткнутым в темный угол. До старого приемного зала пещера недотягивала по богатству убранства. Ни засушенных вражьих голов, ни трофейного оружия и сокровищ. Голые каменные стены, колченогий табурет и связки копий и дротиков справа и слева от него, поставленные для приличия. На сиденье пестрая цветная циновка, за табуретом обязательный атрибут приемного зала – костер, подчеркивающий статус хозяина. Когда нас с сестренкой провели туда, вождь мерил шагами неровный пол. Садиться на «трон» для чинного приема посетителей он и не думал.

– Долгих лет, вождь, – поздоровался я, по правилам тролльего этикета показав пустые руки в знак искренности.

– Здравствуй, Кан-Джай, – кивнул Озерный Владыка.

Он ко мне обратился? Меня Сандэр зовут вроде бы.

– Привыкай к своему имени, Кан-Джай. Присаживайся, поговорим. И ты садись с братом, маленькая Лило. Брагга, неси поесть, гости голодны!

Вот это да. Мне дали имя. И не просто имя, а имя-титул. В обществе троллей молодого воина, не совершившего ничего примечательного, презрительно называют Безымянным. Имена дают после боевого крещения, убийства врага и необыкновенно смелого поступка. Титул означает социальное положение, им награждает вождь имеющего заслуги перед племенем и лично владыкой. «Кан» – Огненный и «Джай» – Ловец Духов. В итоге отныне синекожие меня будут величать Огненным Ловцом Духов, и никак иначе. С ума сойти.

В зал женщины внесли циновки и блюда с жареным мясом, рыбой, фруктами, расставили кувшины с водой, пивом и самогоном. Разговор предстоит серьезный. Ран-Джакал усадил нас и расположился, скрестив ноги.

– Гин-Джин рассказал о вас, – заговорил Озерный Владыка. – Вы попали к нам из другого мира, у вас нет опоры здесь, не на кого положиться. Ни дома, ни родичей. Одни в Лантаре. Это правда?

И к чему он ведет?

– Ты не доверяешь верховному шаману, вождь, раз спрашиваешь у нас?

– Гин-Джин смертен, а даже бессмертные могут ошибаться.

– Гвард все верно сказал.

– Хорошо. – Ран-Джакал повернулся, достав из-под табурета завернутые тряпками предметы, развернул. Мое оружие из подземелья Проклятой Башни! Никогда не видел его настолько чистым. Вычищенные до блеска клинки словно только из кузницы. Вождь протянул мне копье и топор, держа одной рукой. – Воин без оружия – все равно что тигр без клыков. Оно твое.

Это как понимать? Мы больше не пленники?

– Ты спас моих жену и сына, спас мой род, покончил со злым духом. Вы вольны идти куда пожелаете. Гин-Джин не посмеет выдать вас человеку в форте, и никто из Водяных Крыс не причинит вам вреда. Мои воины проводят тебя с сестрой до имперской границы, Кан-Джай.

М-да… Изумленный свалившимися свободой и признанием синекожих, оказывается, умеющих быть благодарными, я молча слушал Ран-Джакала. Замельтешили варианты нашей жизни в империи. Без денег, знания языка и обычаев мы там никто. Жить негде. Зверомастер, помнится, обещал нас пристроить и всячески помогать, да это в случае успеха задуманной им авантюры.

– Уже думал, куда податься? – Вождь налил в деревянную кружку пива и отпил, заев кусочком жареной рыбы. – Имперцы вам не обрадуются. Золото у них ценнее поступков.

– Придумаю что-нибудь. – Я примерился к перепелиным тушкам, нанизанным на прутик и политым грибным соусом.

Голод ощущаю волчий. Быка целиком съел бы.

– Хотите – оставайтесь и живите в племени. Мне нужны хорошие воины, а ты еще и ловец духов. Гин-Джин сказал, у Лило талант к магии животных. При знающем учителе она станет великим зверомастером. Гин-Джин – лучший шаман озерных краев, он передаст ей свои знания. Вы прославитесь среди троллей, железошкурых и остроухих.

Прямой мужик, предложил без всяких хождений вокруг да около. Картина полностью ясна. Ран-Джакал рассчитывает, мы присоединимся к нему. Водяные Крысы переживают плохие времена, и в этом, возможно, отчасти наша вина. Тварь послали за нами, островитяне попали под удар и в результате потеряли массу народа. Племени необходимо пополнить ряды бойцов и колдунов, и тут мы подвернулись, ловец духов и потенциальная волшебница. Между прочим, не удивляюсь таланту сестренки. Догадывался о нем с тех пор, как с Гвардом познакомился.

Предложение предводителя Водяных Крыс звучит соблазнительно. Типа достойная работа, высокое положение в обществе, бесплатное обучение в престижном вузе имени Гварда Зверолова, соединяющем имперскую и троллью системы обучения, перспектива карьерного роста, слава. Все замечательно, да вот терзают меня смутные сомнения. В лесах у нас довольно специфическое будущее обрисовывается, связанное с постоянным риском. Оно нам надо? Лилька поседела за несколько суток, и ведь происшествия вроде случившегося нападения магического существа нам у синек обеспечены. С другой стороны, вождь прав, без денег в империи иностранцам туго. Мы не граждане империи, то есть нам будет вдвойне хуже.

– Что скажешь, Лиль? – нагнулся я к уху сестренки.

– Не хочу быть здесь, – прошептала Лилька. – Но соглашусь с твоим решением, каким бы оно ни было.

– Спасибо: Лиль. – Я сжал ее ладонь и обратился к Ран-Джакалу: – Мы остаемся, вождь. На время. Скажи, ты выполнишь мою просьбу?

– Говори, Кан-Джай.

– Ты великий воин. Передай мне свои знания. Научи сражаться, преследовать добычу и запутывать следы.

– На ученье уйдут годы, – усмехнулся тролль.

– Это слишком долго. У меня есть способ побыстрее.

Интерлюдия вторая

Зораг-Джина трудно было удивить, однако Лар-Джуру, пришедшему в уединенное жилище старого шамана на Змеином болоте, это почти удалось. Ученик с содроганием в сердце смотрел на изменившегося в лице учителя и молил предков, дабы миновал его гнев, обуявший Говорящего с Духами.

– Человечишка с Водяными Крысами смогли отправить в Серые Пределы мою Гончую, я верно расслышал тебя? – Черные поблескивающие глаза сузились, превратившись в узенькие щелочки, пышущие яростью.

Зораг-Джин ненавидел дурные вести. Молодому шаману вспомнилась страшная история о посланце, сообщившем великому колдуну о поражении воинов Черного Копья у Камня Духов. Разозленный старик будто бы превратил несчастного в жабу и натравил на него свою ручную змею. Правда это или досужие сплетни – Лар не знал. Слухам он не придавал значения, покуда не сталкивался нос к носу с их источником, порой оказывающимся пострашнее выдуманных чудищ. Невольно взгляд ученика скользнул по плетенной из лозы большущей корзине, где спокойно дремала свернувшаяся кольцами сторожевая кобра. По малейшей прихоти хозяина она проснется и стрелой вылетит из убежища. Лар как-то видел ее охотившейся на болотах. Голова величиной с волчью, длинное темное тело, стремительное, точно молния. Она вмиг скрутила забредшего на болота полудикого огра и убила его одним укусом, он и размахнуться дубиной не успел. Первый учитель молодого шамана, Нир-Джин, говорил, у старика есть змеи и побольше. Они спят в болотах, великие змеиные владыки и их дети, белые от времени и огромные, словно древесные стволы. Зораг-Джин знает чары, пробуждающие их от векового сна.

– И мягкотелая девчонка выжила? – скрипнул пеньками зубов старый колдун.

– Да, учитель, – склонился ниже Лар.

Величайший шаман Черного Копья взял его в ученики недавно, по просьбе вождя. Сильному племени нужен сильный шаман. Все ученики болотного отшельника были могучими чаротворцами.

– А Рак-Джакал и его спутники? Они уцелели?

– Да, учитель. Данные вами амулеты защитили их от гнева Гончей. Все произошло, как вы сказали. Гин-Джин и Водяные Крысы увели у нас добычу. Мягкотелый, старший брат девчонки, погиб от когтей одержимого зверя, и гигантская рыба морлоков, защищавшая остров, тоже. Я видел их смерть. И гибель многих мужчин и женщин племени. Дух Гурамы Ведьмы отлетел в Серые Пределы.

– Гурама, старая карга, – зло осклабился Зораг-Джин, откинувшись на спинку покрытого кожей виверны стула. – В молодости доставила она хлопот Черному Копью. Я истребил Медведей-Призраков, ее родное племя, и она с горсткой выживших пошла к Ран-Джакалу, вернувшемуся из людских земель. Вместе с его наемниками они подались на озеро, преследуемые злыми духами, насланными Ниром, моим предпоследним учеником и твоим учителем. Там снюхались с рыбоголовыми и выжили. Озеро всегда принадлежало морлокам. Выбить отродья рыбьего божка оттуда не по плечу нашим шаманам, сколько они ни пытались. Правда, я с ними дела не имел. Потому они и держат остров в своих цепких пальцах. Гурама, Гурама… В молодости она славилась красотой, к ней сватался отец нынешнего вождя Черного Копья. Хорошо, что ее больше нет в мире живых. Каков ответ Ран-Джакала? Он не присоединится к охоте на мягкотелых?

Ученик в который раз поразился прозорливости старика. Зораг-Джин, выслеживая людишек у Проклятой Башни, явился Лару во сне, приказав отрядить посольство к Водяным Крысам и разузнать, находятся ли на острове люди кроме Гин-Джина. Поводом к посещению острова стало предложение вождю Ран-Джакалу примкнуть к набегу на пограничные людские селения, организованному Черным Копьем и соседними племенами.

– Нет, учитель. Водяные Крысы слишком… – молодой тролль запнулся, подыскивая подходящее слово, позаимствованное у имперцев, – человеколюбивы.

– С верховным шаманом-человеком его ответ естествен. Озерники предупредят людишек, в воду не гляди, и железошкурые подготовятся. Я бы на месте вождя Черного Копья напал на остров, перед тем убив Гин-Джина и Ран-Джакала. Рыба-защитник мертва, против колдовства морлоков есть амулеты. Самое время.

Престарелый Варн-Джакал так бы и поступил, кабы не страшился Гин-Джина, учинившего резню позапрошлой зимой в битве за Камень Духов. О предки, верховный шаман Водяных Крыс действительно хорош в управлении духами зверей и птиц. В том бою ему не было равных. Он перебил в одиночку четверых учеников Нир-Джина, а каждый из них примерно равнялся по силе колдунам приозерных племен, подчиненных островитянам. Лар не имел понятия о замыслах пожилого владыки, но был уверен в его бездействии относительно человека, называемого жителями людской крепости Гвардом Звероловом.

– Я не ведаю о помыслах вождя, – покачал головой ученик.

– Глупец! – вспыхнул учитель, и молодой тролль сгорбился, готовясь рвануть прочь из хижины. – Трусливый шакал! Варн труслив, точно его мать, жалкая зеленокожая орчиха. А ведь я убеждал его отца проткнуть копьем вместе с ней ублюдка, зреющего в ее животе. – За любое из произносимых болотным отшельником в адрес матери оскорблений Варн-Джакал мог бы заживо содрать кожу с наглеца. Разумеется, если бы старый шаман внезапно лишился всей колдовской силы и лежал без чувств. – Варн недостоин править племенем, и он скоро уйдет в Серые Пределы, убитый глупостью и трусостью. За ним придут железошкурые либо Водяные Крысы.

– Учитель! – Слова сами собой сорвались с губ Лар-Джура. Произнося их, он чувствовал, что делает неправильно, но не мог остановиться из страха. Он боялся гнева учителя и хотел отвести от себя беду, вызвавшись на трудное и опасное дело во благо племени и старого колдуна. – Позвольте мне отомстить за поражение Гин-Джину! По силе не уступаю ему. Ненависть сжигает мои внутренности!

Гнев на лице великого шамана угас, сменившись задумчивостью.

– Ты смелый мальчик, я не хочу твоей гибели, – сказал он мягко. – Тебе недостает опыта. Через зиму обучения у меня ты сможешь противостоять Зверолову, через две выйдешь победителем из схватки с ним один на один. Хочешь убить его – ступай к верховным шаманам трех племен, участвовавших в охоте на мягкотелых у Проклятой Башни. Расскажи им о Гин-Джине, уведшем добычу у них из-под носа, о людях на острове Водяных Крыс. Гордость шаманов уязвлена, они захотят отомстить за неудачу. Направь их усилия. Затем пойдешь к вождю Черного Копья и убедишь устроить западню шаману Водяных Крыс. Пусть привлечет своих союзников среди приозерников. Ты позаботишься о том, чтобы подозрение не пало на наше племя. Ран-Джакал не должен знать, откуда на самом деле нанесен удар. Потом передай Варну собрать вождей на совет по нападению на Вал. Пускай обязательно пригласит озерников и проследи, чтоб пришли владыки Водяных Крыс и несогласных с началом войны племен. Я приду на совет и решу их участь.

Учитель никогда не проигрывал войн по двум причинам. Зораг-Джин очень силен в колдовстве и просчитывает свои и вражеские действия до мелочей, не оставляя противнику шанса на победу. И он всегда доводит до конца начатое, каким бы безнадежным ни казалось дело. Неудача у Проклятой Башни, должно быть, разозлила его, и сейчас, узнав ее виновника, болотный отшельник стократно отплатит ему.

– Лар-Джур, что тебе снится в последние ночи? – неожиданно спросил старый шаман.

– Обычно я редко помню сновидения, учитель, – не понимая, к чему Зораг-Джина заинтересовали его сны, ответил Лар. – В последние ночи я мало спал, из приснившегося помню тьму, окутывающую меня всякий раз, когда смыкаю веки.

– И тебе ничего не подсказывает предчувствие?

Молодой тролль, ощущая подвох, вслушался в себя. Разум и дух успокоились, уподобившись водной глади в безветренную погоду. Чувства обострились, в уши проникли десятки новых звуков, нос защекотали неведомые запахи. Ученик отгородился от них, все глубже погружаясь в мир духов, где законы мира живых значат не больше развеянного по ветру пепла от погребального костра. Пустота. Тишина. И чувство приближения чего-то неимоверного, чья тень пала на Лар-Джура тяжелым грузом, придавила, выдавив воздух из груди. Задыхаясь, он вынырнул в мир живых, обрушившийся на него потоком ярких красок, звуков и запахов.

– Оно… оно грядет, – прошелестел одними губами Лар.

– Грядет, – повторил за ним Зораг-Джин. – И я хочу узнать, что грядет в наши леса. Ступай, ученик. Сделай все, как я велел, и станешь следующим верховным шаманом Черного Копья.

Глава 13Возвращение зверомастера

Больше двух недель миновало с ухода Гварда из островной деревни. Затянулась командировка в область, что называется. Обещал-то возвратиться через несколько дней. Впрочем, по нем мы с Лилькой не горевали, своих забот по горло.

Сестренка, поначалу ходившая за мной по пятам, сдружилась с Зераной, унаследовавшей мистическую силу Гурамы-наставницы и принявшей почетное звание Ведьмы. Вместе девчонки проводили часы напролет. Лилька изменилась после нападения внешне и внутренне. Стала молчаливой, более серьезной, перестала улыбаться и училась, училась, училась. У меня складывалось впечатление, что она захотела любой ценой стать мне здесь, на острове и в Лантаре, по-настоящему полезной, потому выпытывала у троллихи секреты травничества и колдовства. Виделись мы в итоге реже. Обычно я навещал ее по вечерам на Могильной Скале, куда они с Зераной переселились. Сестренка спрашивала обо мне, отмалчиваясь о собственных делах. На вопросы о жизни и обучении целительству отмахивалась, отвечая универсальным: «Все нормально. Как у тебя?»

У меня жизнь била ключом, причем преимущественно по голове, приняв образ вождя и его телохранителей. За успешной имплантацией памяти Ран-Джакала потянулись бесконечные тренировки, закрепляющие полученные знания. Лидер Водяных Крыс со товарищи ежедневно изматывал бедного меня до состояния ходячего и говорящего овоща. Будил спозаранку, вручал копье, набитые булыжниками сумки и гонял по острову, по скалам и берегу, приставив приглядывать кого-то из ребят-охранников. На протесты, мол, угробите меня, гады, синекожие инструкторы ржали и приговаривали, дескать, сделают из меня настоящего воина, без вариантов.

Дед Тланс, помню, говорил: отведав плоти полубога, я стану сильнее, выносливее, быстрее. Да, нагрузки, щедро даваемые синемордыми мучителями, прежнего Сашу Стрельцова убили бы. Полуживой я доползал до финиша и, подгоняемый руганью, плелся километр к берегу, купаться и отдыхать. Потом упражнялся с оружием. Тыкал копьем хилые островные деревья, кривые и тонкие, словно специально, чтобы попасть в них было сложнее. Метал топоры, поодиночке и по два сразу. Тоже в деревца. За непопадание бдительный инструктор хлестал меня крапивой по плечам, за попадание давал минутку посидеть на камешке. Откидавшись, приступали к ножевому бою.

Тролли чуть ли не с рождения умеют управляться с этими тремя видами оружия. Копье, топор и нож необходимы для выживания в лесу, составляя минимум предметов, с которыми синька отправляется на охоту. Лук считается у синекожих орудием слабаков и трусов, к мечам они непривычны, к дубинам и булавам относятся прохладно из-за тяжести и, следовательно, медлительности. Тролли полагаются на силу в сочетании с ловкостью, в отличие от мощных огров и быстрых эльфов.

Остроухих они ненавидят, отсюда неприятие луков, исконно эльфийских орудий убийства. В ножевом бою синьки мастера и дадут фору любому зарвавшемуся любителю поножовщины другой расы. Кроме разве темных эльфов, в ловкости превосходящих представителей иных народов. Ран-Джакал, местная легенда, лично натаскивал меня в бою топорами и ножами.

За неделю тренировок я порядочно похудел и порвал подаренную зверомастером одежду. Зато заметил ощутимый прогресс. Полосу препятствий пробегал быстрее, бросал топоры и бил копьем точнее, на ножах побеждал бодигардов в одном бою из пяти. Для человека – результат ого-го.

Я уже планировал перейти к тренировкам на большой земле, в лесу. Руки чесались опробовать обретенные охотничьи знания на практике. Вождь добро дал, подобрал охотников в экскурсоводы-инструкторы. В назначенный день, рано утром, поход пришлось отложить. Вернулся Гвард.

К его приходу пристань починили и достраивали дом Озерного Владыки. Ступив на берег, маг обозрел причал и хижины и сказал на общеимперском:

– Всеобщий ремонт надумал делать, Ран? Или, пока я отсутствовал, прошла война?

– Много чего случилось, – пожал ему руку предводитель Водяных Крыс. – Насчет ремонта ты прав. И про войну близок к истине.

– То-то я смотрю, гости при оружии, – отметил мои копье и заткнутый за пояс топор зверомастер. – Здравствуй, Сандэр, – поприветствовал он на чистом русском. – Рад тебя видеть.

– Привет, – кивнул я.

– Будь любезен, подожди у моей хижины. Нам есть о чем побеседовать.

Ишь какой проницательный. Узнав новости, само собой захочешь поговорить. Догадываюсь о чем. Эх, жаль, тренировка в лесу откладывается. С Гвардом действительно надо обсудить кое-какие моменты. Особенно обучение у него Лильки. А то исчезнет опять, ищи потом ветра в поле.

В пещере Ран-Джакала маг задержался до полудня. Представляю его стресс при сообщении о нападении на остров и моем продвижении в иерархии племени. Оставил, понимаешь, бесправного пленника, а нашел вип-персону Водяных Крыс.

Ожидание волшебника принесло массу положительных минут. Карлик предоставил гостиную шамана в мое распоряжение, притащил лепешек с рыбной икрой, родниковой воды в кувшине, ягод. О блаженный покой! Мечтал о нем с первого дня тренировок. Полулежа на циновке, в прохладе комнаты, поглощаю вкуснейшие блюда гоблинского приготовления.

Зверомастер вошел бесшумно и присел в кресло за столом. Физиономия постная – видать, не очень хорошие вести услышал от вождя. Сцепив пальцы, он оперся локтями о столешницу и наблюдал за мной, морщась, будто от зубной боли.

– Тебе нужно переодеться, – изрек он, щелчком подзывая мертвого гоблина. Тот опрометью бросился выполнять приказ.

Для встречи со вторым лицом племени моя одежка бедновата. Дырявая и грязная чересчур.

– Как сходил в форт? – невинно поинтересовался я.

– Успешно, – промолвил на общеимперском Гвард.

Карлик приволок тюк с одеждой. Кожаная куртка, льняная рубаха, расшитая разноцветными нитями, кожаные штаны. Костюм типичного охотника имперского Пограничья.

– Мои вещи тебе подойдут, у нас примерно одинаковые размеры, – продолжал говорить маг на общеимперском. – К тому же колдовские узоры на изнанке куртки сберегут от сглаза и порчи. Переоденься, пожалуйста, и обсудим наши дела. Хочешь, прими ванну.

Купаться я не стал, хотя искушение было велико. Мыло, мочалка, горячая вода манили, но просто лежать, не двигаясь, хотелось больше. В ванне, глядишь, расслаблюсь и засну ненароком. Я поблагодарил мага, отложил сверток и сел на циновку. Переоденусь дома, в собственной хижине, выделенной вождем. Не ахти какая жилплощадь, ящерицы и мыши ночью по полу шастают, мебели не хватает, зато моя.

– Тебе надо практиковаться в общеимперском, – назидательно произнес зверомастер. – Акцент ужасный, окончания «глотаешь».

А чего ты хотел? Ран-Джакал всю жизнь пренебрегал углубленным изучением языков, уделяя внимание военному ремеслу. От него и акцент, и неправильное произношение. Для иностранца, за которого собираюсь выдавать себя в империи, сойдет. На ломаном изъяснюсь как-нибудь. В будущем отшлифую.

– Твой взлет в племени впечатляет. – Гвард потер подбородок. Угу. Думаешь: «И на пару недель оставить нельзя». – Умеешь ты завоевывать расположение к себе, Сандэр. Теперь, когда ты свободен и являешься частью Водяных Крыс, согласишься участвовать в нашем предприятии в крепости? Имею в виду нашу сделку относительно заказавшего найти тебя человека и его хозяина.

Гвард, ты предсказуем. Этот вопрос у тебя значится первым на повестке? Я бы с удовольствием отказался от твоей рискованной авантюры, да мои планы совпадают с посещением форта, а туда без моего согласия на помощь ты не поведешь.

– И что вы имеете мне предложить за участие в вашей афере, господин маг? – Зверомастер выпучил глаза, всем видом выражая крайнюю степень удивления. Не поймет сказанного, бедняга, знания языка не хватает. Скажу по-простому. – Условия сделки меняются, Гвард.

Что бы выторговать? Требовать платой воспоминания мага – слишком, он добровольно не даст кому-то влезть себе в разум. Деньги? Пожалуй, у волшебника есть кое-что более ценное.

– Сразу скажу, на манипуляции Глубинного Жреца не пойду. Учить магии буду сколько угодно и чему угодно, но обыкновенным способом. Я даже научу использовать твою память эффективнее.

Как и предполагалось, наш маг – личность скрытная и темная, никому не позволит рыться у себя в мозгах. Я бы тоже не позволил, будь на его месте.

– Спасибо, мне от тебя нужно нечто другое. Мое участие будет стоить треть куша. Доля желательна в золотых и серебряных монетах. Магическими предметами не побрезгую. И мне нужны твои связи, Гвард, в крепости и на границе. Выложишь все о форте и его обитателях, представишь меня, кому попрошу, ладно? Я же рискую не меньше твоего, и доля должна быть соразмерна моему значению в деле.

Зверомастер изобразил каменную морду лица, стараясь скрыть эмоции. Ничего, логику никто не отменял. А по логике вещей, деваться ему некуда, без меня план летит в тартарары. Торговаться начнет.

– Пятая часть добычи – и мои знакомства твои, – подтвердил расчет волшебник.

– Треть, – стою на своем.

Деньги позарез нужны: собираюсь империю покорять.

– Четверть, – уступил маг.

– Гвард, ты хорошо слышишь? Третья часть. На меньшее соглашаться резона нет. Сам посуди. Ключевую роль приманки кто играет? Правильно, я. Кому в первую очередь может достаться от разозленного нанимателя? Опять мне. Ты-то сбежишь в случае провала, а кому грозят бесчеловечные эксперименты? И снова мне. По справедливости мне причитается половина добычи, но я, добрый и щедрый, отдаю тебе с помощниками две трети потенциального куша.

Шаманюга наш до хруста сдавил переплетенные пальцы рук. Показалось, он заскрипел зубами. Огорчен сделкой или показывает вид, прикидывая, как кинуть меня на золото.

– Сандэр, ты случайно не торговцем был в родном мире? Получишь свою треть. Завтра идем к форту. Сегодня вечером проверим ваши с сестрой умения.

Поговорив с Гвардом, я пошел на Могильную Скалу проведать сестренку и обсудить с Зераной подготовку к путешествию. Идти до форта три дня по лесу, не напрягаясь, да мало ли что случится. Хочу быть более-менее подготовленным к неприятностям вроде любимых шаманами колдовских ловушек. В прямом бою редкий колдун отважится выступить против хорошего воина. Тактика тролльих шаманов основывается на ударах исподтишка, насылании вредоносных чар и сотворении чудищ. Учитывая недавнее происшествие, именно колдунов нам с Лилькой стоит остерегаться.

По дороге забежал домой и переоделся. Не то встречные в лесу синьки примут за жертвенное мясо.

Зерану застал в их общей с сестренкой хижине. Новоиспеченная ведьма пряла из крапивы, пользуясь подаренным мною на днях веретеном. Синекожие вообще с прядением плохо знакомы. Максимум – умеют травяные веревки на колене вить. Одежда у них из звериных шкур и кожаных лоскутов, сшитых нитками из обработанных сухожилий, ткани покупают у имперцев.

Тролли – народ каменного века. Стальное оружие у них признак высокого положения в обществе, его имеют единицы. Оно дорогущее, ибо добывать руду и ковать металл они не умеют. К тому же империя запрещает продавать синькам металлическое оружие. Единственный способ безнаказанно пронести, к примеру, копье со стальным наконечником в леса – это стать наемником и отслужить в имперской армии годков пять, и то увешанного кинжалами, секирами и копьями наемника-ветерана за Вал не пропустят, попросят оставить часть амуниции в крепости на хранение.

Вместо кузнечного ремесла синекожие преуспели в обработке камней, костей и шкур. Кремневые и костяные орудия производят отличные. Ножи, топоры, наконечники копий и дротиков разных конструкций.

Зеране я подарил веретено, показал в общих чертах, как пользоваться, – благо о принципах в курсе, – да и Лилька подключилась, она об истории и технологии прядения знает от бабушки. Дальше девчонка сама разобралась методом проб и ошибок. И затянуло. Каждую свободную минутку садится, прядет, радуется. Думаю, через месяц-другой все взрослое женское население острова будет коротать вечера за пряжей и меня благодарить.

– Долгих лет, Зерана, – поздоровался я с порога.

– Долгих, Кан-Джай, – заулыбалась троллиха. – Лило на берег к рыбоголовым пошла, колючие водоросли собирать. Из них нитки прочнее, чем из крапивы. Есть хочешь? Мы уху из окуня на утро приготовили и лепешек напекли.

Всю неделю кормлюсь у сестренки. С тренировками на рыбалку и тем более готовку ни сил, ни времени нет. Кашеварят Лилька с Зераной вместе, причем неплохо, на мой неприхотливый в еде вкус.

– Спасибо, пообедал уже. Как у Лило продвигается освоение шаманской премудрости?

– Твоя сестра – способная ученица, Кан-Джай, – отставила веретено Зерана. – Быстро запоминает травы, рецепты зелий. Она станет хорошей целительницей. Мелкие духи вокруг нее вьются. Это признак великой духовной силы. Пройдет седмица, и в полнолуние Кровавого Охотника я поручу ей самостоятельно сварить какое-нибудь легкое зелье. Уверена, Лило справится. Я слышала, Гин-Джин возвратился. Он научит ее могущественным чарам владычества над зверями, и твоя сестра прославится на Пограничье и в лесах троллей.

Приятно. К совершеннолетию Лильки совместными усилиями с Гвардом устроим ее в имперскую магическую академию Салютус. Могущественная волшебница в семье не помешает.

– И сколько займет обучение тайнам шаманства?

– Со способностями Лило – приблизительно три, нет, четыре года.

Ух ты, меньше, чем я рассчитывал. Умница, сестренка. Поощрю подарком из пограничной крепости, деньгами только разживусь.

– Зерана, завтра в форт с Гин-Джином иду, тебе принести что-нибудь? Ингридиенты, инструменты.

Девчонка на миг просияла, и радость исчезла.

– Многое я бы хотела купить, чего не найти в наших лесах. Но у меня нет ни шкур на обмен, ни кожи, ни ценящихся людьми костей редких зверей. Моих слабых амулетов люди не купят, человеческие колдуны делают куда действеннее. Зелий мало, и те слабенькие.

– Зерана, скажи, чего бы хотела, – остальное не твоя забота.

Лучшее – детям, как говорится. Сестренка должна учиться в колдовской «лаборатории», оборудованной по последнему слову магической техники. Глядишь, и мне от изысканий ведьм перепадет полезных эликсиров.

Шаманиха, тяжко вздыхая и, похоже, не веря ни единому моему слову, отошла к стенке, порылась в ворохе засушенных трав. Из него достала матово поблескивающий лакированный ларец.

– Вот. – Подняв крышку, она извлекла горсть темно-красных зернышек, завернутых в чистую тканевую тряпицу. – Кровавоцвет растет на юге, в землях эльфов и зеленокожих карликов гоблинов. Зерна перетирают в масло, исцеляющее любые раны, одежда из волокон травы излечивает от болезней. Дым от сухого растения прогоняет самых могучих злых духов и открывает врата истинного зрения. А это, – Зерана дала мне крохотный, с наперсток размером, мешочек с синим порошком, – пыльца с крыльев бабочки-кровососа, обитающей в жарких южных лесах. Брошенная в огонь, притягивает духов, в зельях ненадолго прибавляет колдовской силы выпившему. Правда, вредна здоровью. Дух и тело слабеют настолько, что в принявшего могут вселиться блуждающие лоа. Сможешь – принеси кровавоцвет или пыльцу, Кан-Джай.

Угу, если попадутся на глаза, обязательно притащу. И кучу всякой продвинутой колдовской утвари. Гвард просветит, как с ней обращаться.

– Погоди-ка. – Спрятав ларец, девчонка прибежала с охапкой амулетов. – В пути путешественника подстерегает опасность. Держи! – Один за другим она протягивала талисманы. – Этот убережет от мелких лесных духов-пакостников, этот отгонит волков и медведей, этот направит на правильный путь, коли заплутаешь в чащобе. А этот, – она вложила мне в ладонь крохотный осколок зеркальца в костяной оправе, – отразит сглаз, порчу и проклятие на врага. Его Гурама Ведьма носила, ее он никогда не подводил. Дай правую руку.

Зерана надела оберег на мое запястье наподобие браслета, прицепив к веревочке еще парочку амулетов, на шею повесила зеркальный талисман. Полюбовавшись работой, она встрепенулась.

– Подожди! – Ведьмочка подскочила к полочке, заставленной снадобьями в глиняных фляжках, выбрала штук пять и вновь прибежала ко мне. – Зелья Гурамы Ведьмы. В дороге пригодится. Настойка синеглазки снимает утомление, и ты сможешь целый день бегать, не уставая. Целебное масло из зерен кровавоцвета, вытяжка из языка нетопыря от боли и отравления, настойка полуночника для видения во тьме.

Ничего себе аптечка. С ней не страшно и с вражиной схватиться. Уж молчу об экипировке в целом. Рассовавшая по моим карманам глиняные сосуды Зерана строго наказала применять зелья по капле и заставила выучить наизусть их характеристики, чтобы не перепутать. Мы с ней пообщались, ожидая Лильку.

Родителей Зераны убили в бесконечной войне между племенами, когда ей исполнилось два годика. Ее спас старший брат, вынесший малышку из пылающей родительской хижины и дернувший на озеро, в недавно образованное племя Водяных Крыс. Брата вскоре отыскали охотники Длинных Клыков, уничтожившие родной клан ребят. Его привязали ремнями из сырой кожи к дереву, оставив на съедение зверям. Парня слишком поздно нашли. Печальная история.

Оставшуюся круглой сиротой девочку взяла на воспитание Гурама Ведьма, вырастившая ее и научившая травничеству и колдовству. Зерана относилась к старухе как ко второй матери. Колдунья во сне посещает девчонку, советует в трудной ситуации, продолжает учить колдовству с того света. Одержимый зверь не успел поглотить дух целительницы, и она еще пробудет дней тридцать в мире живых, перед уходом в Серые Пределы и Предвечную Тьму, куда канут все шаманы.

Мы еще поболтали о выдающихся личностях племени, я вспомнил смешные случаи, отвлекая молоденькую ведьму от мрачных мыслей. Ей всего-то пятнадцать лет. По меркам синекожих, она едва вступила в возраст невесты. Замужество ей, кстати, не светит. Кто в здравом уме возьмет в жены бесприданницу, к тому же ведьму? Мужики ее слегка побаиваются, понятно почему. Приревнует и со свету сживет. Доказывай потом, что чист перед женушкой и духами предков.

Сестренка, таща охапку колючих водорослей, вошла тихонько в хижину, свалила груз под стенку и присела на циновку рядышком со мной. Я спросил о прошедшей первой половине дня. Она отвечала кратко, предпочитая слушать. Я рассказал о Гварде, походе в крепость, и Лилька нахмурилась.

– Саша, обещай мне, – схватилась сестренка за рукав куртки, заглянув мне в глаза, – обещай вернуться живым.

– Лиль, ты чего, а? – глажу ее волосы, улыбаюсь, прижимаю к груди. – Конечно, вернусь целым и невредимым, обещаю.

Та злополучная ночь изменила не только меня. Я скучаю по той громкой, задорной девчонке, какой была Лилька. Никогда не думал, что буду грустить о наших с ней скандалах и постоянных спорах.

Вместе мы провели остаток дня. Бродили по острову, собирая травы и корешки, заказанные нам Зераной. Сестренка, почистив клубни растения, похожего на картофель, отварила их в котле с кусочками вяленого мяса, подбросила грибов из пещер. Сварганила густой наваристый суп, разлила по щербатым мискам и пригласила к ужину.

На закате у Могильной Скалы объявился Гвард. На плече он нес странный шевелящийся мешок.

– Здравствуйте, милая Лилиана, дорогой Сандэр. Долгих лет, Зерана, – поприветствовал маг на русском и на тролльем. – Рад видеть вас в добром здравии. – Шаманка ответила стандартным приветствием троллей, пожелав долгих лет жизни, Лилька сдержанно кивнула. – Великолепная ночь предстоит. Звездная, лунная. Магические токи нынче особенно чисты, ими легче управлять. Не желаете пройтись по берегу ихтианов? Ночью побережье прекрасно.

– Скажи сначала, что за бедолага трепыхается в мешке, Гвард, – спросил я, сидя на чурбане у входа в хижину.

– Пойдемте, и узнаете, – блеснул белоснежными зубами волшебник.

– Я знаю, – шагнула к нему сестренка. – Идем, братик?

– Ну, пошли.

На скалистом берегу действительно было красиво. Голубая луна взошла на небосвод, усеянный тусклыми звездами, и отражалась в водах озера, окрашивая водную гладь бирюзой. Красный серп Воителя догонял Целительницу, создавая на воде алый клинок. Нереальный пейзаж.

Выбрав открытое место, зверомастер опустил мешок на гальку.

– Сандэр, будь добр, отойди. Милая Лилиана, сейчас я бы хотел выяснить уровень вашего влияния на животное. Вы, насколько мне известно, умеете приручать зверей. Маленькая белка у вас на плече прямое тому доказательство. Попытайтесь взять верх над зверьком в мешке. Знаете, кто там?

– Заяц, – сухо ответила Лилька.

– Каким образом догадались? – вытянул длинноухого прыгуна Гвард.

– Почувствовала.

– Хм, занятно. Тем интереснее проверка. Я, в свою очередь, буду вам мешать, отбирая контроль над зайчишкой. Начинайте!

Маг отбросил зайца подальше от себя. Серый, почуяв сладкий запах свободы, немедленно решил слинять от странного типа и поскакал в тень ближайшей скалы. Сестренка напряженно всматривалась в темноту, куда ускакал косоглазый. Минуты три сверлила взглядом темень, и зверек выбрался под лунный свет. Неуверенно переставляя лапы, обращая головку то к Лильке, то к зверомастеру.

Глава 14Проверка

Бедный заяц, определившись, куда пойдет, прогулочным шагом направился к сестренке. Однако притормозил в метре от нее, резко развернувшись, и рванул к нашему шаманюге. Напряжение между магом и Лилькой нарастало, оба стояли неподвижно, переведя взгляды с несчастного зайчишки на соперника.

Не завидую серому. Лишиться возможности контролировать себя страшновато. Он замер на полпути к Гварду. Сестренка тяжело задышала, неотрывно следя за зверомастером. Он ухмыльнулся, и в тот же миг из воды к нему вылетела рыбешка, блеснув чешуей. Среагировал он быстро, наотмашь ударил рыбину рукой, отчего та плюхнулась обратно в озеро. А косоглазый уже примостился за довольной победой Лилькой.

– Весьма недурно для начинающей, – похвалил маг. – Ощущаете животного по ауре, контролируете сразу двух существ, проводите отвлекающий маневр. У вас неплохой потенциал, милая Лилиана. Станете моей ученицей?

Взялся бы он учить сестренку, не прикажи ему вождь? Кто знает. Мутная ты личность, Гин-Джин, но против Ран-Джакала не попрешь. Значит, доверять тебе можно отчасти. Предавать меня невыгодно для племени и Озерного Владыки, следовательно, невыгодно должно быть и верховному шаману, пекущемуся о пользе Водяных Крыс. Есть, правда, загвоздка. Чужая душа потемки. Надо бы гарантию моей неприкосновенности со зверомастера вытребовать, и мне известно какую.

– Думаю, обучение у тебя неизбежно. – Лилька поглаживала серого, скакнувшего ей на руки.

– Полагаю, о неизбежности вам задумываться рановато, милая Лилиана. Завтра мы с вашим недоверчивым братцем отбываем в пограничную крепость на несколько дней. Вернувшись, начнем ваше обучение. Сандэру придутся кстати некоторые знания, касающиеся его… мм… профиля. Больше не задерживаю вас. Зерана уж заждалась, волнуется о подруге. А вас, дорогой Сандэр, попрошу остаться.

Гвард напомнил Мюллера. Такой же хитрый и вежливый для виду. Сестренка при проверке лишняя, надо понимать?

– Мне обязательно уходить? – Сестренка прямо прочла мои мысли.

– Уверяю, в занятиях вашего брата нет ничего интересного для тринадцатилетней девочки. Не беспокойтесь, с ним не случится беды. Идите, идите, милая Лилиана, ни о чем не переживайте.

– Я все же останусь, иначе не засну до утра.

– Что ж, – смутился зверомастер, – охота пуще неволи. Пойдемте. Я собираюсь проверить твои способности, Сандэр. Не против? Вот и ладненько. Проверка тебе на благо.

Два ноль в пользу сестренки.

Маг щелкнул пальцами, и над ним вспыхнул маленький шар яркого желтого света, уменьшенная копия солнца. Чудо-светильник двинулся за волшебником будто на невидимой веревочке.

Гвард отвел нас к пещерке поблизости. Небольшая по площади, с аккуратным круглым отверстием вверху, через которое льется лунный свет в неглубокую впадину, выложенную по краям камешками. Вокруг ямы угадывались линии колдовской фигуры, сложенной из кажущихся влажными зеленоватых камней. По краям знака мерцали шесть кристаллов, меняющих цвет в зависимости от угла зрения.

– Сандэр, Лилиана, прошу не ступать внутрь. – Зверомастер встал у впадины, куда падал свет голубой луны, и напевно зачитал заклинание.

Звуки его голоса эхом отразились от каменных стен, возносясь к небесному светилу сквозь идеально круглое отверстие в естественном потолке. Слова зазвучали громче, сливались, охватывали пространство пещеры, заставляли вибрировать воздух и камни. Кристаллы засверкали всеми цветами радуги.

– Шарракх! – выкрикнул маг, окончив заклинание.

Голубая мгла, заполняющая яму, шевельнулась. Земля в ней вспучилась, принимая форму диковинного существа, сочетающего черты крота и гигантской медведки. Оно не было большим и оттого не казалось особо опасным. Размерами с французского бульдога, безглазое, с лапами-лопатками и полуметровыми жгутами усов, растущими из кротовьей морды. Короткая шерсть щетинилась на спине и боках, суставчатые лапы сгибались и распрямлялись. Вылезти из впадины оно не могло – наталкивалось на невидимое препятствие, сползая на дно.

– Простейший, обычнейший дух пещеры, зародившийся с ее возникновением, – представил волшебник слепого гостя. – Пещерник обыкновенный. Сандэр, подойди, пожалуйста. Лилиана, стойте где стоите. – Гвард покинул пещеру, издали наблюдая за мной. – Подойди к призывному кругу и возьми самый крупный кристалл, лежащий в основании. Бери-бери. Мы проведем своего рода эксперимент, выявляющий уровень твоих способностей.

Нагибаюсь за камнем, следя за духом. Хозяин пещеры агрессии не проявлял, сканировал усищами кольцо камешков вокруг впадины и пофыркивал, двигая удлиненным носом. Весь его вид вопил: «Какого же, блин, я тут оказался?» Сочувствую, сам не в восторге от фокуса зверомастера. Мы с тобой, по ходу, оба жертвы его опыта, только я на него добровольно подписался.

Голубой купол накрыл нас мгновенно, едва самоцвет сдвинулся с назначенного места. Что за пакость? Полусфера, сотканная из лунного света, заполнила внутренности пещеры, отделив от волшебника и испуганно вскрикнувшей Лильки. Я, не ведая, активировал чары.

– Защитный барьер. – Гвард отстранил сестренку от голубоватого марева. – Препятствует проникновению наружу духовных сущностей вплоть до высших порядков. Не рекомендую касаться. Физическую оболочку отталкивает, дух уничтожает, причиняя постепенный вред, соразмерный проникающему духовному телу.

– Эй, ты чего городишь? Зачем установил этот долбаный барьер? – Я подобрал у ног каменюку и швырнул в дрожащую преграду.

Мой снаряд, ударившись о нее, отлетел назад. Попытка поставить самоцвет на место результата не принесла. Голубой купол никуда не делся.

– Выпусти немедленно Сашу! Убери свой барьер сейчас же! – взвизгнула Лилька.

Белка, прыгающая по ее плечам, пронзительно заверещала.

– Увы, не могу, пока внутри воплощенный пещерный дух.

– Тогда развоплоти его! – хором воскликнули мы с сестренкой.

– Развоплотить, находясь снаружи Испепеляющего Барьера Голубой Луны? Не будь вы полнейшими профанами в магии, ваше требование я бы счел за издевательство. Сандэр единственный, кто способен убрать купол.

– Как? Ты сам сказал, я в магии профан.

– Ты – ловец духов, правильно? Поймай пещерника, и барьер спадет.

– Гвард, ты рехнулся. Я не умею ловить духов, ту тварь обгоревшую случайно поймал.

– Доверься естеству, Сандэр, – «подбодрил» зверомастер. – Вспомни чувства, кипевшие при ловле злого духа, состояние души и разума.

Легко сказать доверься. Раз другого выхода из-под купола нет, попробую. Сражаясь с тварью, испытывал злость, желание спасти Лильку. Теперь-то она в безопасности за пределами барьера, и разбушевавшийся медведко-крот ей не грозит. Злиться на духа, сделавшегося подопытным кроликом, не могу. Пещерник вызывает сочувствие – он же в опасности.

– Ты бы поторопился и не жалел духа, – посоветовал маг. – Он довольно опасен, и купол невечен. Барьер действует до заката Целительницы и через несколько часов исчезнет. Милая Лилиана, прошу, успокойтесь, вашему брату почти ничто не угрожает.

И на том спасибо. Не погибну от голода и жажды. Простою пару часиков под голубым колпаком в молчанку с пещерником поиграю, если не удастся пробудить естество ловца. Есть захотелось почему-то. Поужинал ведь плотно, не должен желудок просить добавки.

– Саша, как ты там? – взволнованно крикнула сестренка.

– Нормально. Лиль, прошу, выйди отсюда. Подожди снаружи, ладно?

– Саш, я же переживаю!

– А кто обещал слушаться старшего брата? Уходи, пожалуйста. Со мной все будет в порядке. Я из-за тебя сосредоточиться не могу, понимаешь? Отвлекаешь ты меня.

– Я тихо постою, – взмолилась Лилька.

– Лиль, я кому сказал, – добавляю стали в голос. – Иди наружу!

– Милая Лилиана, послушайтесь вашего благоразумного брата. Сандэр, сосредоточься на духе и представь его врагом, – сыпал рекомендациями волшебник. – Воскреси в памяти ненависть к злу, пытавшемуся убить тебя, и спроецируй на шарракха.

Шарракхом зовут моего соседа по голубой камере? Будем знать.

Чувствую себя участником телешоу, которому морально помогают добрые советчики с трибун, раздражая зачастую бесполезными советами. Хорошо, сестренка ушла.

Не отвлекаться! Вижу цель, концентрируюсь и жажду обезвредить. Кого обезвреживать, спрашивается? Пещерник смирно сидит в призывной фигуре. Ни клыков, ни когтей у него. Напуган и без понятия, зачем его сюда вытащили. Чем дольше сосредотачиваюсь на бедняге, тем сильнее сосет под ложечкой. Неожиданная реакция организма.

Почуяв неладное, хозяин пещеры задвигался. Ощупав усами кольцо камешков, вылез из ямы и засеменил по лабиринту колдовского знака, часто касаясь усищами пола. Перед линиями останавливался, тщательно исследовал антеннами пространство и пер напролом. Не нравится мне поведение духа, прет он в мою сторону. Разрушив последнюю черту из камней, пещерник застыл и замахал антеннами.

– Духи пещер в большинстве своем миролюбивы. Отдельные особи весьма агрессивно относятся к заходящим на их территорию чужакам, – читал лекцию Гвард. – Полуразумные духовные сущности, похожие на животных, охраняют собственную территорию от чужих посягательств. Далекие родственники домовых, леших, банников. В общем, духи местности. При разрушении пещеры либо погибают, либо ищут иную и выгоняют из нее хозяина. С каждой стычкой становятся злее. Чем больше пещер сменил пещерник за свое существование, тем он более агрессивен. Здешний дух сравнительно спокойный и мирный, ибо данная пещера у него от рождения. Соперников он, как и любой иной дух, не терпит и бросается в атаку, почуяв пришельца. Будь осторожен, Сандэр.

На что маг намекает, а? Пещерник примет меня за противника?

Стойка по типу гончей плавно перетекла в боевую позицию «спринтер на старте». Зад выпячен вверх, передние лапы согнуты в локтях, голова опущена. Пискнув по-мышиному, крото-медведка скакнула. В прыжке усы удлинились, наливаясь багрянцем. Твою дивизию! В родителях у моего визави стопроцентно числятся духи мертвых кузнечиков и тараканов. Я переместился вбок, и меня обдало волной воздуха от просвистевших антенн. Жгуты, выросшие из усов пещерника, хлестнули по земле. Каменистая почва разлетелась бурыми фонтанами, скрывшими хозяина и поднявшими пылевую завесу на полпещеры.

– Не попадай под щупальца! Сконцентрируйся и лови, – наущал треклятый экспериментатор.

Дух вновь прыгнул, показавшись из пыли. Усы, с воем рассекая воздух, понеслись параллельно земле, одно на высоте полуметра, второе повыше. А Гвард утверждал, хозяева пещер чуть ли не идиоты. Ха-ха три раза. Отскочить нельзя, жуко-крот рассчитал варианты по опыту прошлой атаки. Склонившись, я прыгнул в сторону, в полете распрямляясь меж проносящихся мимо жгутов, и приземлился на четвереньки. Перекатился, встал на колено, выхватывая копье. Ну, погоди, зверомастер, припомню тебе экспериментаторство. Пещерник не на шутку разбушевался. Продолжая движение, размахнулся усами назад. Антенны-щупальца летят косо, увернуться от них сложнее. Учится на ошибках. При каждой следующей атаке учитывает опыт предыдущей, совершенствуя нападение.

Отклонившись вправо, к приближающимся жгутам, я проскочил между ними. Голень обожгло, будто к раскаленной сковородке приложился. Гляжу, кусок штанины и кожу на ноге стесало, оставив кровоточащую рану. Гадство, замедлюсь же. Ступать на ногу больно плюс кровопотеря обеспечена. Пора приниматься за духа всерьез.

Продумав тактику, отскакиваю к голубому барьеру, держу копье наготове. От щупальца не защитит, переломится, но для атаки с расстояния подойдет. Опасаюсь ближнего боя с жуко-кротом – мало ли какие козыри у него припрятаны. Вон, усы были с виду безобидные, а выросли. Скачи, скачи ко мне, дорогой.

Пещерник напал одним хлыстом параллельно земле, вторым наискось, сверху вниз. Размах, удар и болезненный писк. Укоротившиеся щупальца отдернулись от купола, почернели и бессильно упали. Дух попятился, волоча ставшие бесполезными усы, закрыл голову передними лапами-лопатами. Ушел в глухую оборону. То-то же. Готовься, пещерный житель, сейчас из тебя шашлык делать буду!

Пещерник – существо изворотливое, несмотря на плотную комплекцию, свидетельствующую о неуклюжести. От копья, нацеленного в грудь, увернулся, покачнувшись влево, и отступил назад в сторону.

А че мы вдруг стали такие стеснительные? Лапками мордочку прикрыли, в близкий контакт входить не желаем. Где былая прыть, где извергающийся вулкан ярости? Пещерный дух внезапно прыгнул, впечатавшись в мой живот, и откатился, свернувшись мячиком. Задыхаясь, я чуть не осел на пол, еле устоял, опершись о копье. Ишь колобок с сюрпризом.

Очутившись в призывном круге, пещерник развернулся, убрал лапки-копалки от головы, заработал ими, зарываясь в землю. Копал он, словно взбесившийся экскаватор, вычерпывая почву с невообразимой скоростью. Из впадины забил земляной фонтан, погребающий остатки колдовской фигуры. Дух скоро зароется – не вытащишь.

Придя в себя, я схватил лежащие за пределами магического знака усы и дернул изо всех сил. А не фиг раскидывать части тела где попало. Как там его назвал зверомастер? Шарракх? Ему однозначно идет имя. Щупальцами шарашил – мама не горюй. Выдернутый из ямы членистоногий вогнал лапы в землю, пытаясь остановиться. Хорошенько вогнал, будто корни пустил, не сдвинешь. Зато потерял маневренность, чем грех не воспользоваться. Наконечник из лунного серебра с хрустом пробил панцирь на горбатой спине, пригвоздив жуко-крота к земле. Безостановочно пищащий дух задергался, норовя вырвать лапы из почвы и освободиться от копья, в ране захлюпала бурая жижа, стекающая по древку. Пещерник двигался все медленнее, из пасти закапала бурая жидкость, вероятно, заменяющая ему кровь. Хозяин пещеры тоненько пискнул напоследок и затих. Подрагивали основания антенн-щупалец, выдавая в нем жизнь.

– Молодец, Сандэр, вымотал его, теперь поглоти! – наставлял зверомастер. – И купол исчезнет.

Пошел ты. Захотелось врезать магу от души в подбородок, чтобы повалялся в нокауте. Покончу с пещерником – обязательно врежу.

Подойдя к тушке пещерного духа, касаюсь его ладонью. Голова у него круглая, кожа шершавая и прохладная, напоминает на ощупь камень. Он боится. Кожей чувствую его эмоции. Голод, притупившийся во время боя, обострился. Странный какой-то голод. Появляется при сосредоточении на пещернике. Я себя начинаю побаиваться. Проявившаяся способность ловли духов случайно не изменила моих гастрономических пристрастий? Жуко-крот не выглядит аппетитно, тем не менее вызывает усиливающиеся приступы острого голода. И… ох, накатило. Я осознал, что пещерный дух находится в моей полной власти и, стоит мне приказать ему, он подчинится. Потрясающе. Вот она, первейшая и основная способность ловца. Я научился ею пользоваться! Волевым усилием загоняю пещерника в меня, он течет по моей руке потоком духовной силы, смесью льда и пламени, и растворяется в районе солнечного сплетения, создавая ощущение сытости. Телесная оболочка пещерного хозяина сморщивается, деформируясь, уменьшается по мере убывания из нее духа.

– Прекрасное качество, – хлопнул в ладоши Гвард. Голубоватая преграда лопнула, развеявшись цветным дымом. – Ты ранен? Давай подлечу.

Удар под дых согнул подходящего мага вдвое. Расплата за удачный эксперимент.

– Мог сказать о своем плане? Предупредить о пещернике?

– Ты бы не согласился, кхе, кхе, – закашлялся зверомастер. – Зато научился ловить духов по-настоящему. Разве я плохо поступил?

Разревевшаяся сестренка подбежала ко мне, обняла. Ей следовало пойти к Зеране и не присутствовать на «эксперименте», а она, оказывается, у входа в пещеру дежурила.

– Братик, у тебя кровь, – спохватилась она, заметив разодранную ногу.

Лилька оторвала от подола платья широкую ленту и перевязала мою голень. Окончательно очухавшийся Гвард довольно ухмылялся.

– Поздравляю с первой тренировкой в качестве ловца духов. С духоборческим оружием ты впрямь опасен. Твое копье ведь из подземелья Проклятой Башни? Лунное серебро блестит в лунном свете, в темноте от него исходит свечение. Металл, способный наносить вред духовным сущностям низкого порядка, в сочетании с духом бывшего владельца, заключенным в него, поистине страшное оружие, и ты вправе обладать им, Сандэр. Да, между прочим. Ты ударил меня. В следующий раз не потерплю и дам сдачи.

Гвард тот еще жук. Знал об оружии и притворялся валенком. Мол, верю вам на слово, дорогие Сандэр и Лилиана. В башне нашли? Верю-верю, конечно.

– Поговорим начистоту, а? – предложил я. – Ты многого недоговариваешь.

– Как и ты. Пойдем ко мне, побеседуем. Милая Лилиана, не желаете возвратиться домой? Зерана, бедняжка, места себе не находит, о вас волнуется.

– Лиль, иди к Зеране, пожалуйста, – попросил я. Ни к чему сестренке быть свидетельницей нашего со зверомастером общения. – Со мной все нормально. Завтра увидимся.

– Такова ситуация на самом деле, – подвел черту сказанному Гвард и пригубил золотистого вина из хрустального бокала, играющего оранжевыми бликами в свете свечей и светильников. Канделябр на столе и лампы из настенных ниш освещали рабочий кабинет мага.

Зверомастер говорил убедительно, но ему все равно не доверяю. Он ввел нас в заблуждение однажды, почему не обманет вновь?

Из рассказанного картина его поведения прояснялась, совпадая с моими предположениями. Он, дескать, ратует за благополучие и безопасность Водяных Крыс и благо для племени считает собственным. Мы с сестренкой вписываемся в сферу интересов островитян со дня заключения сделки с заказчиком из форта. Ввиду открывшихся обстоятельств отныне касающиеся нас проблемы касаются и Водяных Крыс.

Трудности с управлением способностью ловца духов? Верховный шаман в помощь. Ран-Джакал дал задание Гварду сделать из меня машину для борьбы с шаманами, и волшебник по мере сил его выполняет, используя собственные методы обучения. По мнению мага, практика – лучший учитель. Эффективнее и быстрее научишься плавать, оказавшись в воде. К теоретизированию зверомастер питал отвращение и решил, образно выражаясь, бросить меня в реку, чтобы я самостоятельно научился пользоваться дарованными способностями. Угробить будущее смертельное оружие племени он в мыслях не имел и при необходимости вмешался бы в бой с пещерником. У мага, мол, припасена колода тузов в рукаве, да и духа он призвал хлипкого, неопытного, детеныша совсем.

В общем, опасность внутри купола мне грозила минимальная. Расчеты волшебника оправдались, я сумел поймать хозяина пещеры и научиться осознанно применять способность поглощения. В итоге выгода всем, кроме моих врагов и врагов Водяных Крыс. Дальше предстоит овладеть духоборческим оружием паладинов – вещью, незаменимой в бою против духовных сущностей. В результате я превращусь в убийцу шаманов, племя же обретет убер-бойца наподобие крутых имперских охотников на нечисть.

– Гвард, я одного не понимаю. Почему ловцы духов уникальны? Шаманы тоже побеждают духов, и навыков борьбы с духовными сущностями у них масса. Чем ловцы особенны? Ну, содержат в себе пойманных, что с того? Загонять духов в предметы, по-моему, техника ничуть не хуже, чем у ловцов, а то и лучше.

– Сандэр, ты переоцениваешь умения шаманов, – терпеливо пояснял зверомастер. – Ловец заключает духовную сущность в себя без приготовлений, сторонних средств. Хоп – и готово. Довольно коснуться телесной оболочки изнуренного духа, и он в твоих руках. Шаману же нужно начертать защитный круг, прочесть заклинание. В боевых условиях сделать это, увы, не всегда успеваешь. Ослабленный дух может вырваться, не допустив окончания запечатывающего ритуала, и убить заклинателя. Кроме того, даже могущественному шаману на подчинение вселенного в предмет духа требуется длительный процесс подготовки, зачастую оканчивающийся неудачей. Духи строптивы и подчиняются сильнейшему. Шаман даст слабину – и его разорвут в клочья. Ловец же управляет пойманными духами усилием воли, они уже подчинены ему. Не надо рисовать магических фигур, посыпать пеплом чертополоха призывательный круг. Отдал приказ – и следишь за выполнением глазами телесной оболочки духа. Быстро, удобно. Невероятное преимущество в схватке с любым заклинателем, будь то верховный шаман синекожих или магистр магической гильдии имперцев.

– Ладно, считай, ты меня убедил. Хотя есть одно «но».

– Все еще не доверяешь мне? Я бы на твоем месте никому не доверял.

– Вообще-то и не доверяю. Альтруистов в нашем мире мало встречал, в Лантаре и подавно никто нам с Лилькой бескорыстно добра не делал. Всем от нас чего-то нужно.

– Мудрецы эльфов твердят: смысл жизни – в нужности кому-то. Если разумный никому не нужен, его существование лишается смысла. Слышал о Клятве Орсина?

В памяти всплыла смутная картина горящего в лесу костра, ветвистого дуба и двух парней, пожимающих друг другу окровавленные руки. Гвард лет на двадцать пять – тридцать моложе и, судя по мускулистым синекожим рукам и одежде, тролль. Воспоминание Ран-Джакала, передавшееся вместе со знаниями? Скорее всего.

– Нерушимая клятва мятежного мага. – Зверомастер встал из-за стола, прошелся по комнате. – Орсин прослыл обманщиком и предателем, поэтому, заручаясь поддержкой кого-либо, был вынужден клясться в том, что никогда не навредит помощнику. По сей день Клятва Орсина – самая верная гарантия честности у волшебников. Тебе известно о ней, Сандэр?

– Да.

Из воспоминаний Ран-Джакала я знал о ней. Когда-то Гвард и Ран поклялись друг другу в верности, произнеся ее. Обоюдная клятва, отбирающая жизнь у нарушивших ее и отдающая дух клятвопреступника на бесконечные мучения Владыкам Ужаса, обитающим в Предвечной Тьме. Я планировал вынудить зверомастера прибегнуть к ней и с ее помощью обезопасить себя от подвоха.

– Ты правильно рассудил, она послужит взаимной гарантией от неприятностей.

Маг зажег жаровню, рассыпал вокруг нее зеленоватый порошок, сотворив сложный колдовской знак, и попросил встать в его центр. Достав кинжал с темным клинком и фигурной рукоятью, изображающей змею, он рассек ладони себе и мне.

– Повторяй за мной… – Гвард сжал мою руку, и наша смешавшаяся кровь закапала на жаровню.

Глава 15Большая земля

Я помнил клятву и без подсказок волшебника. Она отпечаталась в памяти Ран-Джакала выжженным клеймом, столь ярким было воспоминание тролля. На досуге я изучал ее, разбирая каждое слово. Изменить словесную формулу нельзя, мятежный маг вплел в нее специальное проклятие, активирующееся при искажении смысла клятвы. Кто-кто, а Орсин, архимаг высочайшего круга, знал толк в проклятиях. Он в них специализировался, умудрившись трижды продать душу разным демонам. О нем поведал Ран-Джакалу зверомастер в молодости, и синекожий накрепко запомнил байки, рассказанные юным чаротворцем.

– О Повелители Ужаса и ночных кошмаров, властвующие в Предвечной Тьме! – воззвал Гвард. – Гарштах Сеятель Безумия, Аллур Осквернитель Богов, Гаруннай Кровопийца! Будьте моими свидетелями! Пред вами клянусь в жизни не чинить намеренного вреда Сандэру, сыну Валирио, ни делом, ни словом, ни мыслью, никого не пошлю навредить ему и не обману его. Да будет так!

Я повторил, заменив мое имя на Гварда Зверолова.

– Да станет моя кровь кровью Сандэра, а его кровь моею, и урон, причиненный ему мною невольно, да отразится на мне. Да будет так! И если я преступлю сию клятву, да постигнет меня тотчас кара, и дух мой да удалится во Тьму Предвечную, на растерзание Повелителям Гарштаху, Аллуру и Гаруннаю, а тело да обратится в пепел! Да будет так!

Пламя жаровни вспыхнуло, опалив наши руки и достигнув потолка. В огне на мгновение показалась морда трехглазого чудовища, и угли погасли, затушенные порывом ветра, ворвавшегося в комнату через распахнувшуюся дверь.

Странно, боли нет. Осматриваю ладонь, на ней ни ожогов, ни пореза, ни крови. Вместо раны розовая полоска шрама. В горле першит от глотка раскаленного воздуха из жаровни.

– Отныне и до конца нашей телесной жизни мы не должны причинять вред друг другу и обманывать, – тихо проговорил зверомастер. – Шрамы останутся навсегда, напоминая о клятве. Они заболят, предупреждая наши намерения и злые помыслы. Охо-хох, совсем измотал ритуал. – Маг сел на циновку. – Клятва Орсина отнимает у магов море айгаты, мистической энергии.

– Помочь чем-нибудь? – осведомился я.

Выглядит волшебник не очень. Побледнел, тяжело дышит. Не окочурился бы от магической перегрузки.

– Пустое. Отосплюсь, позавтракаю – и к утру буду свеж и полон сил. Кьюзак обо мне позаботится. У тебя вопросы, Сандэр? Ответить смогу только на несколько, уж извини.

– Да ладно, завтра спрошу. Ничего срочного.

– Ну и прекрасно. Отдохни ночью, нам предстоит трудный день. Встретимся на причале ранним утром.

Ночью я лежал на ветхой волчьей шкуре поверх продавленного соломенного тюфяка у себя в хижине и сквозь дыру в потолке, предназначенную для выпуска дыма зимой, разглядывал звездное небо. Сна ни в одном глазу, голова трещит от мыслей.

Гвард не предаст и не устроит подлянку, клятва не позволит, и о его хитрых задумках, негативно могущих отразиться на моей драгоценной персоне, сообщит шрам. Ради душевного спокойствия подумал, как бью зверомастера в нос. Тотчас заныла отметина на ладони, предупреждая – мол, нехорошо делаешь, одумайся. Испытание прошло успешно, клятва не липовая.

До рассвета я не заснул.

Затемно меня навестила сестренка. Пришла заранее попрощаться, не вытерпела. Ей не спалось, переживала. Приготовила завтрак, снарядила припасы в дорогу. Вяленое мясо, сушеные грибы, свежеиспеченные лепешки с рыбьей икрой принесла. На путь до форта с лихвой хватит.

Поделились впечатлениями о вчерашних событиях. Лилька перемыла косточки Гварду и Ран-Джакалу, помечтала о светлом будущем, возвращении домой, на Землю. К сестренке будто бы вернулась частичка прежней словоохотливости и эмоциональности, отчего на душе у меня потеплело.

Она передала инфу, которую ей удалось добыть, о пограничной крепости и населяющих ее людях. Сведений негусто, ничем новым не порадовала. Все, о чем она говорила, я уже знал от синекожих. Тролли о форте, именуемом имперцами Веспаркастом, не особо распространялись. Каждый уважающий себя синька там побывал минимум раз в жизни. Кто в детстве с родителями ходил, кто в зрелом возрасте по меновой торговле посещал. В фортификационных сооружениях лесные жители не разбирались и описывали крепость кратко: огромный каменный дом с малюсенькими окошками, набитый железошкурыми и их мягкотелыми родичами. Много стального оружия, зерна, особенно осенью, после сбора урожая. Уйма торговцев, норовящих обдурить синекожего брата и всучить блестящую безделушку в обмен на шкуры и кожи.

Лесовики и островитяне покупают в основном зерно и муку, предметы быта. Захаживают в форт и шаманы, пополняющие запасы колдовских ингредиентов у заезжих торговцев. Торговля со стороны троллей вялая, чему виной запрет на продажу им стального оружия. Имперские купцы от подобного положения дел не в восторге, понимают, какая прибыль проплывает мимо, и который год в парламенте пытаются протащить закон, разрешающий продавать на эту сторону Вала хотя бы топоры лесорубов. Предвидят, спрос на железки у обитателей дикарского Пограничья гарантирован. И потекут в цепкие ручки коммерсантов сокровища тролльих лесов, начиная от шкур невиданных в империи зверей и заканчивая редкой и ценной древесиной.

Магические гильдии торговцев всячески поддерживают, соблазненные перспективами получения стабильного притока редчайших и дешевых ресурсов для магических изысканий. Чую, не за горами очередная попытка имперцев передвинуть границы в глубь чащоб синек. Безземельные дворяне подтянутся, сброд всякий, какого во все эпохи предостаточно для развязывания войны. И объявят император и церковные иерархи священный завоевательный поход во славу богов и империи, обещая земли и всеобщее счастье потенциальным переселенцам. Нам с Лилькой успеть бы до той поры окрепнуть и место жительства сменить.

Проглотив горячий супчик, принесенный Лилькой, я побрел к пристани. Синекожие, вставшие с утра пораньше, загружали лодки внушительными тюками со шкурами и кожей. Куда собираются? Намечается великое переселение народа Водяных Крыс? На пирсе следили за погрузкой вождь и Гвард. Шаман бодро покрикивал на синек, переговариваясь с Ран-Джакалом. От усталости следа не осталось, свежий как огурец.

– О Сандэр и милая Лилиана! – воскликнул он улыбаясь. – Вы вовремя. Тролли вот-вот завершат складывать товары, и трогаемся.

– Товары? – слегка удивилась сестренка.

– Конечно, товары! – Улыбка зверомастера стала шире. – Я выступаю и послом, и главным торговцем Водяных Крыс среди людей.

Чему удивляться? Самый хитрый член племени, самый умный, имеющий связи в форте и на Пограничье в целом, гораздо выгоднее продаст добычу синекожих плутоватым имперским купцам, чем плохо знающий человеческую речь тролль.

– На Большой земле нас встретят охотники из озерной деревушки нашего племени и помогут нагрузить товары на медведей.

Ого, настоящий торговый караван планируется.

– С нами кто-то пойдет? – спрашиваю.

– Кроме нас с тобой, Сандэр, и моих животных, никого, – покачал головой маг. – Водяным Крысам охранять нас без надобности. Волки, медведи и саблезуб – надежная защита от посягательств на наши жизни и вещи.

Три заполненные тюками пироги. Медведей волшебник нагонит, наверное, семейство – двух-трех косолапых маловато, на них столько груза не поместится. Идти парочке мишек неудобно с путающейся под лапами, сползающей со спин и боков поклажей.

Сверху тюков положили обвязанные ремешками массивные белоснежные кости лесных олифантов[4], ценящиеся в цивилизованных странах на вес золота. Накрыли сокровища старыми облезлыми шкурами, дырявыми и заплесневелыми, какими кроют вяленое мясо и рыбу. Встречные примут груз за продукты, отвозимые на продажу.

Синьки погрузили товар, волшебник занял нос каноэ. Распрощавшись с сестренкой, я сел на доску сиденья напротив Гварда. Туман, стоящий по утрам над озером, под солнечными лучами рассеивался, открывая вид на дальние берега Большой земли.

До исчезновения серой взвеси синекожие не поплывут – в ней легко заблудиться и попасть в гиблое место. Их на озере штук шесть. В них нечисть водится. Низшие духи, лоа, вселившиеся в троллей и рыб, переселенцы из иномирья.

В иных мирах не только люди живут. Существуют миры с извращенными формами жизни, в чем Ран-Джакал убедился, вступив в бой с небезызвестным на Пограничье Озерным Кадавром лет десять назад. Тварь повадилась похищать женщин и детей у Водяных Крыс и приозерных племен. Шаманы и морлоки ее засечь не могли, сынок Дагона впустую патрулировал воды озера. Неуловимую гадину заманили на живца в бухточку, выход перегородили заговоренной сетью. Пожирателем троллей оказалось невероятных размеров чудо-юдо, склепанное из останков пресноводных рыб. В воде оно становилось невидимым, запашок тухлятины пропадал. Ран-Джакал лично уделал чудовище, разрубив на куски зачарованной алебардой. Тут-то и выяснилось жуткое обстоятельство. Внутри рыбьего Франкенштейна находилось существо из частей тел погибших троллей, с рубиновым кристаллическим глазом, пульсирующим таким, со зрачком в виде золотого червячка. Существо подавало признаки жизни, пока ему глаз не выдрали. Око буквально вросло в глазницу, корни пустило, соединившись нервами с мозгом. Вождь по совету шаманов сжег труп чудища. Глазик зверомастер продал гильдии магов Гарида за бешеные деньги. Фонил глаз иномировой энергией, сильно фонил, – его и купили.

– О чем задумался? – проявил интерес к моей персоне Гвард.

Синекожие оттолкнулись веслами от причала, лодки медленно отплыли. Заработали гребцы, незначительно ускоряя движение пирог. На пирсе махала рукой на прощание Лилька, я махнул ей в ответ.

– Ни о чем важном. О гиблых местах на озере.

– Не стоит столь пренебрежительно отзываться о наших гибляках. Они заслуживают пристального внимания и тщательного изучения. Нигде в ксаргских озерах их больше нет, только в нашем. Золотая жила для исследователя-мага, как и Клятва Орсина. Уникальность клятвы в том, что никто не сложил подобной и поныне не нашел способа ее разорвать. Кстати, клятвенный шрам ночью побаливал. Объяснишь?

– Проверял действенность клятвы. – Она и вправду действует, иначе шаман не узнал бы о проверке.

– Не советую продолжать испытания: чревато негативными последствиями, прежде всего для тебя. Ты же помнишь текст. Не искушай судьбу, Сандэр.

Больше не буду, резона нет. Результаты моего испытания ясно дают понять: Клятва Орсина – штука опасная и эффективная.

Солнце поднялось над верхушками деревьев и вовсю пекло, когда мы причалили к хлипкому бревенчатому пирсу, выдающемуся метров на пять в устье впадающей в озеро речушки. Береговая база Водяных Крыс представляла собой скопление хижин, огороженных частоколом от хищного зверья и внезапного нападения врагов. Память вождя подсказывала: средненький частокол враги тараном вынесут за считаные минуты. Обороняющиеся успеют лишь послать сигнал островитянам.

Ребятам из «пионерлагеря», атакованного одержимым зверем, не повезло с противником. Тварь сначала загрызла часовых морлоков, затем прямо из реки проникла на базу и учинила резню возле сигнального кострища. Мальчишки, пытающиеся спрятаться от нее, зажечь пламя на вышке, естественно, не сообразили. Куда там до сигнала при дышащем в затылок монстре. Верное самоубийство. Трагедия в тренировочном лагере доказывает простую истину: любую оборону можно обойти.

У пирса одиноко качалась на волнах долбленка, еще штук десять загорали днищем кверху на берегу. Нас приветствовали шестеро дюжих охотников, за их спинами переминались с ноги на ногу медведи. Бурые, большие. В сторонке в позе сфинкса возлежал саблезуб. Гребцы совместно со встречающей делегацией сноровисто переложили груз с пирог на косолапых, перетянутых широченными ремнями и травяными веревками. Гвард осматривал мишуток, проверял крепления. Клыкастого кошака почесал за ушком. Рыжик от ласкового обращения разомлел, сощурился, двинув мага от переизбытка чувств головой в грудь. От любовного толчка зверомастер еле устоял, ухватившись за шерсть кота.

Закончив снаряжать медведей, синекожие обменялись с одноплеменниками последними новостями, расселись по лодкам, пожелали нам с Гвардом удачи и поплыли к острову. Мы же двинулись по деревушке в сопровождении охотников. Провожая наш караван до деревенских ворот, тролли консультировались с волшебником по поводу пропажи дичи в окрестностях озера. Гвард успокоил их обещанием – мол, возвратится и расследует причины исчезновения.

– Мы зайдем в деревню, где одержимый зверь вырезал Водяных Крыс. – Зверомастер, выйдя за ворота, шел во главе каравана, впереди него бежал рысцой саблезуб. – Может, узнаем, кто его послал. Что думаешь об этом?

Определенные мыслишки насчет хозяев упакованной твари имеются. При нападении на островитян не пострадал никто из посольства Черного Копья. Младший владыка соседей со свитой из ученика шамана и метателя топоров включили режим невидимки, как только на причал приковылял Сларк, земля ему пухом. Остальных телохранителей Рак-Джакал отправил на Большую землю, по официальной версии – охотиться на зверя-убийцу. Послы типа оказали любезность в ловле чудища и выразили крайнюю степень доверия, оставшись в мизерном количестве на чужой территории. Подозрительным кажется поведение лесовиков вкупе с их бездеятельностью на пристани и счастливым спасением от зубов существа. Они наблюдали за побоищем, стоя в сторонке, и тварь на них ни разу не глянула. Подозрения я высказал магу, приплюсовав свои размышления о потенциальном выслеживании нас с Лилькой от Проклятой Башни, и он со мной согласился.

– Черное Копье – многочисленное племя, издавна претендующее на главенство в нашей части леса, – рассказывал Гвард известную мне от вождя Водяных Крыс историю. – Тролли Копья участвовали в походе к Проклятой Башне, расположенной на границе владений племени. Единственное смущающее обстоятельство заключается в отсутствии у них верховного шамана, способного сотворить столь сильного одержимого зверя. Впрочем, ходят слухи, будто бы Черное Копье прибегло к услугам некоего колдуна. Похоже на то. Неопытный ученик не смог бы вселить лоа в животное и контролировать его. Хм… придется нанести визит вежливости кое-кому из лесных троллей и разузнать подробности похода к Проклятой Башне.

Зверомастеру в разведке работать. Агентурную сеть небось по всему Пограничью наладил, Мюллер местного разлива.

– Если выяснится причастность Черного Копья к нападению, какие меры предпримем? – Начнись межплеменная война – нам с сестренкой безопаснее перебраться до ее окончания в форт.

– Если подтвердятся наши подозрения, – задумчиво пожевал губами маг, – разнесем в щепки главную деревню противника. Трехсот воинов во главе с Ран-Джакалом, полагаю, для возмездия довольно. Не беспокойся, вы с сестрой останетесь на острове, рано вам воевать. Да и не скоро война с Черным Копьем состоится. Без подробных сведений о враге Водяные Крысы не атакуют. Хм… затевается набег на пограничные поселки людей. Младший владыка у Рана спрашивал, не примкнем ли мы к стае налетчиков. Ран, естественно, отказался. Заправилой у того сборища – вождь Черного Копья. И сразу после отказа одержимый зверь объявился в островной деревне.

Гвард издал тихий утробный рык, на который обернулся притормозивший саблезуб, и замолчал, задумавшись.

Мы вошли в пустую деревеньку Водяных Крыс. Ворота распахнуты настежь, стенки некоторых хижин проломлены, на улице в беспорядке валяются предметы быта троллей – разбитая глиняная посуда, инструменты обработки камня, тренировочные чучела, утыканные каменными метательными топориками, копья и дротики. В земле сохранились следы когтей, чего не скажешь о пролитой крови, вычищенной падальщиками. Остановившиеся медведи пофыркивали и раздували ноздри, кошак нервно подергивал хвостом, прижимая уши к голове.

На порог уцелевшей хижины, стоящей на высоких сваях, вышел худющий низкорослый, по меркам синек, тролль в выцветшей набедренной повязке и браслетах из тролльих зубов, оплетающих щиколотки и запястья. По синей морщинистой коже змеились черные узоры татуировок. Трон-Ка, лидер отряда бесшумных убийц, подчиняющийся Ран-Джакалу. Личность легендарная, без шуток. Скольких он убил за свою долгую жизнь, а он старше предводителя островитян вдвое, не сосчитать. За убитого вождя, шамана и знаменитого воина он добавлял по зубу в браслеты. Безымянных за противников Трон-Ка не считал. При внушительном количестве побед он никогда не бился в крупном сражении, предпочитая удары исподтишка. Подстерегал жертву в засаде и молниеносно убивал, используя ловушки, отравленное оружие и неестественную ловкость. Выжившие – все они не были его целями – с ужасом рассказывали о нем как об истинном демоне, умеющем менять облик и становиться невидимым.

Поговаривали, он бывший верховный шаман истребленного племени Ночной Тени, присягнувший на верность вождю Водяных Крыс, единственному, кого ему не удалось убить. Группу бесшумных убийц Трон-Ка создал по поручению Ран-Джакала. Она – своего рода спецназ островитян, занимающийся ликвидацией их врагов, диверсиями и разведкой.

Гвард и тролль обменялись приветственными кивками. Вождь дал задание отряду устроить засаду на случай появления непрошеных гостей, рискнувших приплыть по реке и воспользовавшихся разрушением сторожевого поста у устья, вот ребята и сидят в «пионерлагере», сторожа подходы к озеру. Зверомастер, приказав животным быть возле ворот, поднялся по узкому помосту к командиру островного спецназа. Трон-Ка пропустил мага в хижину и последовал за ним.

Пробыл волшебник там долго. Я от нечего делать бродил по деревне, рассматривал достопримечательности. Длинный бревенчатый дом на сваях, хижиной его язык не поворачивается назвать, отводился под жилье мальчуганам и был центральной постройкой. К ней лепились мастерские по обработке камня, кожи и шкур, склад с оружием, кладовка, наполовину заполненная грибами, корешками, вялеными рыбой и мясом.

Отдельно высился столб железного дерева с вырезанными на нем ликами предков и каменным жертвенником, присыпанным пеплом от ритуальных сожжений в честь духов. Частокол с невысокими дозорными башенками по бокам от ворот соседствовал с хижинами взрослых.

На острове по-другому. Берег отведен под пристань, где строят и чинят лодки, вялят рыбу и мясо. Кожи и шкуры обычно обрабатывают на большой земле, привозят островитянам готовыми. Каменоломни и жилые хижины – в глубине острова, хранилища – в пещерах. Дом вождя стоит отдельно, священный алтарь предков находится на Могильной Скале, к нему на праздники сходятся все синекожие племени.

В «пионерлагере» не отличишь хижину начальника от хижины подчиненного, постройки жмутся друг к другу, улочки узкие. Две площадки – перед жертвенником и у тренировочных чучел-мишеней. Рассчитана жилплощадь жильцов на семьдесят, не больше. Женская часть для жен и малолетних детей «воспитателей» – крошечная, огорожена хлипеньким заборчиком мне по пояс. Одним словом, учебный лагерь.

Я покидал разбросанные по тренировочной площадке топорики в деревянные, обмотанные соломой мишени, напоминающие фигуры синек. Девять попаданий из десяти! Не зря меня гоняли тренеры из бодигардов вождя. Неделю назад два из десяти было.

Второй день без тренировок. Ощущение, будто чего-то не хватает. Тело просит привычных нагрузок, бега с препятствиями, спаррингов. Без них деть себя некуда. Шагая с мишками и переговариваясь с Гвардом, не замечаешь нехватки движения, зато на остановках, когда делать нечего, маешься бездельем. На обратном пути обязательно выделю по часику в день на зарядку. Встану до рассвета и потренируюсь в наматывании кругов по лесу и борьбе с древесными стволами в качестве мишеней.

Зверомастер возник на крыльце хижины мрачнее тучи. Спустился по мостику, морща лоб. Мага задумчиво-напряженным я еще не видел. Произошло нечто из ряда вон, значит. Он молча прошел мимо меня и зверей, остановился на воротах.

– Идем, – позвал и двинул дальше, не оборачиваясь.

– Эй, случилось что? – догнали его мы с Рыжиком.

За нами тронулся медвежий караван. Мишутки шустро перебирали лапами, стараясь поскорее покинуть злосчастную деревушку, Махайр постоянно оглядывался. Не нравится им здесь, чуют нехорошее место.

– Дурные вести, – процедил Гвард. – Кто-то из верховных шаманов объявил на меня охоту, пообещав десять флаконов драконьей крови за мою голову.

Умереть не встать, как говаривала одна моя знакомая на Земле. Десять флаконов! Умопомрачительная награда для любого охотника и вождя. Драконья кровь превращает тролля в неуязвимого берсерка, нечувствительного к боли и наделенного силой огра, а также, что хуже всего для противников выпившего ее синекожего, дает бешеную регенерацию. Благо эффект временный, но противнику от этого не легче. За полдня действия напитка тролль перебьет небольшую армию. Частица драконьего духа, содержащаяся в крови, защищает от духов и колдовства. В общем, выпиваешь флакон – и не боишься никаких ран, проклятий и магических воздействий вроде огненного шара и зачарованного оружия. Носишься по полю битвы до окончания срока действия напитка или покуда тебе не сшибут башку. Вариант еще конечности отрубить, однако дело хлопотное и неэффективное: за минуту руки-ноги прирастают к туловищу. Разумеется, для этого нужно их приложить к телу сразу после отрубания, не то раны затянутся.

Драконья кровь омолаживает, исцеляет абсолютно все болезни. Согласно преданиям, она бесконечно продлевает жизнь смертного при условии регулярного приема.

Откуда у троллей ее целых десять флаконов? Она вещество дефицитное, достать его трудно. В империи и восточных государствах флакон стоит по цене среднего дворянского поместья вместе с крестьянами и наследным титулом барона. За десяток предприимчивый человек выторгует большой город. Дорого, потому что добывают кровь у драконов, а гигантские ящеры те еще летающие эсминцы животного мира в Лантаре. К магии иммунные, броня пробивается самое меньшее выстрелом баллисты, ужасно живучие из-за высокой регенерации, плюются огнем, кислотой и прочими химическо-магическими прелестями.

Кому-то Гвард очень насолил, впору задуматься о прожитой жизни и составлении завещания. Распустят слух о награде по Пограничью, и ему доведется изменять внешность, имя, ауру и переезжать в глухомань, куда не ступала нога смертного.

– Хотел бы я знать имя богатея, назначившего за меня награду, – пробурчал зверомастер.

Тон и выражение лица мага не предвещали заказавшему убийство шаману ничего хорошего. Я про себя посочувствовал глупому колдуну. Волшебник его вычислит, и кончина синекожему предстоит долгая и мучительная.

– Есть предположения, кто мог тебя заказать, Гвард?

Зверолов сжал кулаки.

– У меня много врагов, Сандэр, среди троллей и людей. Драконьей кровью владеет не каждый. Поищу того, у кого она есть, и найду заказчика. Главное, чтобы до того времени мой дух не отлетел в Серые Пределы. Уладим дела в крепости – доставлю тебя на озеро и займусь поисками. В любом случае вас с сестрой мои трудности не касаются.

Угу, нам своих проблем предостаточно.

– Давай проверим твои навыки следопыта, – переменил тему маг. – Ты же получил их с умениями Ран-Джакала, не так ли? К полудню устроим привал, и ты покажешь, насколько лучше стал разбираться в следах.

Глава 16План

Продемонстрировать Гварду навыки следопыта на полуденном привале мне было не суждено. Разрушила наши планы просека, оставленная в чаще громадным зверем. В ее конце мы наткнулись на трупы животных.

– Рекомендую не приближаться к ней, – вытянул руку, останавливая меня, зверомастер.

– Брось, Гвард, с ее ранами не живут, – возразил я, но на всякий случай подходить не стал.

– Ты плохо знаешь белых волков, тем паче волчиц. Хитрые, жестокие бестии и потрясающе живучие. Теперь ясно, почему исчезло зверье из окрестностей озера.

Да в курсе, в курсе. Память у Ран-Джакала отличная, и я на свою не жалуюсь. Распростертая перед нами в лесной чаще хищница признаков жизни не подавала, как и положено животному с олифантовым бивнем в левом боку. Слоняра под волчицей тоже живчиком не выглядел. Кровищи-то натекло с обоих, жуть просто. От кровопотери они обязаны погибнуть. Нормальные же звери, не одержимые терминаторы.

Чтобы убедиться в безопасности мертвых зверушек, маг послал к ним Махайра, яростно хлеставшего себя по бедрам хвостом и тем выражавшего острое нежелание подходить к трупам. Саблезубы ненавидят белых волков и враждуют с ними, никогда не пожирая. По какой причине брезгуют добрыми двумя центнерами диетического, легкоусваиваемого мяса, неизвестно. Встретив в лесу, обязательно пытаются убить. Волки бродят стаями, одиночки редкое исключение. Попробуй справиться с десятком санитаров леса размером с теленка каждый. Имей хоть метровые клыки, медвежью силу и кошачью ловкость, победить стаю трудновато. В местности, где есть белые волки, саблезубов не увидишь, и там, где мегакошки водятся, не встретишь волков. Коты тоже умеют перед общей угрозой объединяться в группы по двое-трое. Лесных олифантов родственнички Рыжика, наоборот, любят. На завтрак, обед и ужин. Позволить себе деликатес могут лишь самые крутые саблезубы, видовая элита. Слабаки слона не завалят, да и шансы напороться на трехметровые бивни велики. Волки загоняют олифанта до изнеможения – они повыносливее хоботного гиганта – и потом напрыгивают на него, валящегося с ног от усталости.

Гвард осторожно потрогал волчицу длинным прутом, выломанным из клена. Реакции ноль, чего и следовало ожидать от погибшей. Труп окоченел, чего бояться? Маг запустил камнем, пересчитавшим выпирающие ребра белой бестии. Зачем над мертвой издеваться, а? Картина ясная, не шевельнется зверушка, разве что в нее духа вселить.

– Почто над телом глумишься? – не выдержал я. – Мертвее не бывает.

– Бывает, Сандэр, бывает. Белые волки мастерски умеют притворяться, подстерегая жертву. Не раз случалось, охотник начинал снимать с дохлого волка шкуру, а зверь чудесным образом оживал и вцеплялся ему в глотку.

– Эта уж точно мертвая, на бок ее погляди. Думаешь, она притворится с олифантовым бивнем, пробившим ее насквозь? Шутишь. К тому же смысла ей подстерегать нас никакого. Под ней туша слоновья, еды на месяц. Мы, худые и стройные, ей даром не сдались.

– То-то и оно, – не отступал зверомастер. – Защищает добычу. Подойдем – разорвет. Белые волки – страшные звери. Ничего не боятся, бросаются в заведомо безумную атаку на сильнейшего – загрызенный олифант тому пример. Она его в одиночку одолела, иначе здесь была бы вся стая, и близко не подпустившая нас к добыче. Самое неприятное, белые волки иммунны к чарам звериной магии и магии разума.

То есть маг ее не ощущает, потому относится с опаской. Следовательно, приручить волков с помощью колдовства нельзя. Вождь Водяных Крыс информацией о невосприимчивости их к магическому внушению не располагал, я тем более. Век живи – век учись.

– У нее неподалеку щенки, поэтому она одна. – Гвард дотронулся палкой до пробитого бока.

О взаимоотношениях белых мне известно в общих чертах. Ран-Джакал с волками почти не сталкивался, они для тролльих лесов диковинка. Обитают севернее, у вечной мерзлоты, и синекожие с ними знакомы понаслышке от имперских торговцев и бывших наемников, побывавших в тех неприветливых краях.

– На время родов и выкармливания волчат молоком самки покидают стаю, – продолжил просвещать волшебник. – Волчица изголодалась, раз отважилась кинуться на олифанта.

– Далековато она забрела от дома.

– И от стаи, – добавил маг. Убедившись в собственной безопасности, он подошел к горке трупов вплотную и увлеченно исследовал тела. – В наших лесах белые волки не водятся. Как ее сюда занесло, ума не приложу. Видишь раны на брюхе и морде олифанта? Откуда они, догадываешься?

– От шакальих зубов, – распознал я работу падальщиков. Раньше повреждений не видел, ракурс не тот. – Погрызли слоника, а к волчице не притронулись. С чего бы?

Звериных повадок лучше зверомастера и охотник экстра-класса не знает. Гвард путешествовал полжизни, судьба его забрасывала и на ледяные поля варварского севера, и в душные джунгли гоблинского юга. Всюду он пополнял запас знаний по своему профилю. К нему стоит прислушиваться, когда он о животных говорит.

– Мясо белого волка рискнет отведать вконец обезумевший от голода зверь. Оно непригодно в пищу, ядовито, дурно пахнет и необычайно жестко, точно дерево. Неприятно жевать зловонную горькую древесину, не правда ли?

– Наверное… – У вождя пробел в образовании. О ядовитом мясе он не слышал и считал любую плоть съедобной, надо лишь уметь правильно разделывать добычу и готовить ее.

– Шкура испорчена. – Маг постучал палочкой о бивень, проткнувший волчицу. – Мех белых волков пользуется популярностью у дворян и дорого стоит. Сандэр, найди-ка волчьи следы. В логове должны быть щенки.

Я обошел трупы, вглядываясь в почву вокруг. Примятая трава под ступнями слонопотама четко давала понять, откуда он притопал. Следов хищницы не разобрать. Низко расположенные веточки поломаны тушей хоботного, и вообще полнейший беспорядок. Слон дрался с противницей, ломая и втаптывая молодую поросль деревьев, кусты. Кое-где травяной ковер содран, обнажив почву. Судя по ранам олифанта, волчица напала на него сзади и разорвала ноги, повредив сухожилия.

Далеко слоник не убежал. Припадая на кровоточащие задние ноги, обернулся, и она вскочила ему на спину – и давай рвать загривок и шею. От кровопотери он бы умер в течение получаса, а то и меньше. Скоро к раненому стянутся падальщики и привлеченные ароматом крови хищники. Волчице необходимо закончить до прихода незваных гостей. Стае шакалов она не соперник – чересчур ослаблена и побита.

Слонопотам не сдавался. Предчувствуя смерть, он бушевал, бился о деревья в попытке пришибить врага, и ему это удалось. Повторная атака стала для его противницы роковой. Олифант поддел ее бивнем.

– Не находишь следов? – Зверомастер обследовал землю и деревья вокруг мертвых тел. – То-то и оно. Белых волков на севере называют призрачной смертью. Выследить их крайне сложно. На снегу отпечатков лап не оставляют, точно эльфы, и охотникам всегда мешает начинающаяся метель. В обществе магов бытует мнение, и снежные тролли с ним согласны, что белые волки обладают магией природы и разума на простейшем уровне. Метели вызывают, следы сглаживают, глаза жертве и преследователям отводят. Удивительные создания. Существовал бы способ подчинять этих зверей – им бы цены не было. – Волшебник прошелся по оставленной олифантом просеке в чаще. – Волчица не могла отойти далеко от логова, оно где-то поблизости. Махайр!

Саблезуб, принюхиваясь, закружил по чаще.

Логово мы нашли в трехстах метров от места гибели слона и хищницы. Неглубокая нора, вход завален ветками. Человек и тролль не заметят, а против зверья и змей мамаша есть. Была, вернее. В норе четыре белоснежных меховых клубка. Злющие. Меня и Гварда поочередно норовили цапнуть прорезающимися остренькими зубками за пальцы. Самый мелкий тихонько зарычал, когда его вытягивали на свет.

– Одного оставлю себе для опытов, остальных продам гильдии магов Гарида, – вслух планировал зверомастер, засовывая щенков в объемный мешок.

Нет, ну с кем я связался? За медный грош удавится, по жадности даст фору любому гному.

– Гвард, мог бы ты дать нам с Лилькой волчат? – Жалко пушистиков, в лабораториях магической гильдии их после экспериментов на чучела пустят, живодеры эдакие.

Зверомастер посмотрел на меня как на умалишенного.

– Сандэр, что ты с ними будешь делать? С четырьмя кровожадными тварями, не поддающимися дрессировке? Они же загрызут тебя, едва подрастут.

– А ты дай и отойди. Это уже мои проблемы, как я с ними полажу.

– Одного, ну пускай двух – дам. Но всех не проси. По справедливости, тебе один причитается. Заслуга в том, что мы нашли щенков, уж извини, не твоя.

– Гвард, неужели ты упустишь случай приручить грозу магов и шаманов – белых волков – и создать полноценную стаю? – не сдавался я. – Сам посуди. Может быть, неудачи в дрессировке происходили из-за одиночества животного? Представь, посадили тебя на цепь, родителей и друзей убили, братьев и сестер забрали. Ты был бы паинькой? Нет, ты бы затаил злобу на людей, вырос и отомстил за поломанную судьбу. Белые волки гордые, мстительные, поэтому не поддаются дрессировке. К ним особый подход нужен.

– Особый, говоришь? Белый волк-одиночка опасен, а стая опаснее многократно, – раздраженно сказал зверомастер. – Думаешь, кафедра анималистической магии академии Салютус не проводила эксперименты по приручению выводка волков? Проводила, и все они заканчивались провалом. Звери загрызали экспериментаторов и сбегали, сея панику и ужас.

– Ни в жизнь не поверю, чтобы опытнейший зверомастер, познавший основы общей магии и шаманизма, не придумал средства утихомирить разбушевавшихся животных, – решил я сыграть на самомнении волшебника. – Пусть только рыкнут, ты их в бараний рог скрутишь, Гвард. И в любой момент снимешь с них шкуры и продашь по бешеной цене имперским дворянчикам.

Все-таки я убедил волшебника не продавать волчат хотя бы в ближайшие месяцы. Оставил их маг под мою ответственность, разумеется.

Встали на привал мы за полдень. Гвард, положившись на бдительность животных, прикорнул на ковре из шелковистой травы. Перед отдыхом он предусмотрительно окружил место заговоренной шерстяной веревкой, отгоняющей змей, насекомых и мелких злых духов. Охранный круг своеобразный.

Я достал из мешка щенков, дал вяленого мяса, воды налил в мисочку. Ну, нету молока и свежего мяса, потерпите до форта, там что-нибудь придумаю. Волчата гордо воротили мордашки от непривычной пищи и вели себя сурово, огрызаясь на попытки погладить и поднести кусочки мяса к влажным холодным носам. Миску с водой то ли случайно, то ли нарочно опрокинули на меня, замочив рукав куртки.

Кажется, в команде белые волки учатся работать чуть не с рождения. В то время как самый крупный отвлекал мое внимание рычанием и старался куснуть за палец, другие, переваливаясь, дружно драпали в кусты. Ситуация повторялась с возвращением беглецов, лишь отвлекать принималась уже сестричка диверсанта. М-да, белые волки – нечто. Не представляю, насколько мои подопечные разовьют тактику командной работы, когда подрастут. Реально есть чего опасаться. Провозившись с ними битый час, засунул обратно в мешок.

Мешок – неподходящее место для четырех активных щенков, но содержать их негде. Хорошо, он кожаный, похожий на здоровый бурдюк, какие в ходу у синекожих. Тканевый волчата прогрызли бы. Зубки-иголки, тоненькие и острые, непригодны для проделывания дыр в толстой коже мешка. Крошечные отверстия, пробитые зверомастером для проникновения воздуха, мелким «узникам» расширить не удавалось. Они старательно царапали мешок, грызли его, да зря. Причем делали все тихо, изредка от отчаяния и злости чуть слышно порыкивая. С такими ухватками им прямая дорога в диверсанты-разведчики. Спецназ пушистый растет. Возвратимся на остров – мы с сестренкой вас отучим от желания сбегать.

За остаток дня не случилось ничего примечательного. Наш звериный караван тащился по лесным тропам, Гвард спрашивал меня о следах, указывая на отпечатки лап под ногами и в стороне от тропинки. Он напоминал преподавателя, принимающего экзамен у любимого студента. Почему у любимого? Потому что придирался он к каждой мелочи.

– Кто здесь прошел? – направил маг указующий перст на еле заметное углубление в почве.

Говорил он на имперском и требовал ответа на том же языке, проводя сразу две тренировки – по знанию леса и лингвистике.

– Заяц проскакал, – опознал я след, воспользовавшись памятью Ран-Джакала.

– Правильно, – скорчил хитрющую рожицу волшебник. – А какой заяц?

– Русак, – приглядываюсь внимательнее к отпечаткам. – Взрослый, примерно двухлетка, тощий. Хромает на заднюю левую лапку. Беда с лапой давно приключилась. Он уже приноровился шустро бегать на трех, покалеченную практически не использует.

– Верно. Откуда столь подробные сведения?

– Отпечатки совсем неглубокие, потому что русак легкий, проскакал здесь сегодня утром. По рисунку следов видно – он хромает, но бежит во всю прыть. Значит, привык к хромоте. Убегал, скорее всего, от рыси. Она за ним через тропу сиганула, вон, на кустах клочок шерсти застрял, и ее следы перекрывают заячьи. Сойдем с тропинки туда, – киваю в направлении погони, – и найдем примятую траву и кучу муравьев, облепивших капельки крови на земле и травинках.

– Неплохо, неплохо, – протянул зверомастер. – Расскажи-ка, почему во-он та веточка клена сломана? И откуда царапины на стволе?

На вопросы я отвечал правильно. Гвард, закончив экзамен, был доволен моим уровнем подготовки юного следопыта, но раскритиковал познания имперского языка.

Вечером расположились под раскидистым дубом, развели костерок. Махайр, отлучавшийся во второй половине дня, притащил косулю на ужин. Разделывал тушку я, по просьбе мага. Пожарили мяса, покормили изголодавшихся волчат. Сырое мясцо они чинно пережевывали, с подозрением косясь на нас и разлегшихся медведей. Наевшись, щенки сели спина к спине, прижались друг к другу. Видимо, осознали невозможность бегства в условиях окружения. Куда смоешься от двух людей, группы медведей и бдительного саблезуба? На приглашение волшебника забраться в мешок синхронно зарычали, самый крупный клацнул зубами в сантиметре от пальцев зверомастера. Чувствую, намучаемся с ними. Гвард, проигнорировав предупреждения волчат типа «не приближайся – загрызу!», ловко похватал строптивцев за шкирки и засунул в глубины мешка.

– Три самца и самочка, – определил он пол щенков. – Уже жалеешь, что оставил себе всех? Хлопотно воспитывать стольких хищников.

– Не-а. Они мне, наоборот, нравятся больше. Особенно тот, едва не цапнувший тебя за пальцы. Знатный защитник вырастет.

– Да-да, защитник, – добавил волшебник в тон изрядную долю скепсиса.

Мы съели задние ножки косули, обрезав филе. Тушу разделили на части и роздали медведям и Рыжику. Косолапые на подножном корме не проживут, им мясо подавай, а кошак заслужил. Ему наибольший кусок достался.

Зверомастер расстелил на земле меховой плащ, обвел место ночлега веревкой и, сложив ладони рупором, защебетал, имитируя беличью речь. На зов с нижних ветвей ему на плечо спрыгнул зверек, странная помесь белки и хорька, и деловито заверещал магу в ухо. Гвард, выслушав агента, достал из кармана свернутый трубочкой листик бумаги с мизинец величиной, привязал шнурком к брюшку пышнохвостого помощника и, шепнув в мордочку, подбросил на ветку. Зверек тут же растворился в листве. Волшебник, потирая ладони, повернулся ко мне:

– Мой соглядатай в лесу. Выполняет разные поручения. Сейчас несет записку капитану Гарену. В ней сообщается, чтобы он завтрашним вечером прислал усиленный патруль из проверенных ребят к таверне Хрехта Деревянной Ноги. Там назначена встреча с громилой, нанявшим меня отыскать вас с сестрой. Настоящий наниматель обязан быть поблизости. Или доверенный человек от него, смыслящий в магии и умеющий исследовать ауру предметов и существ. Иными словами, маг уровня старшего бакалавра, не меньше.

– Каков план, компаньон? – подсел я ближе к зверомастеру.

– Слушай и запоминай. Не поймешь – спрашивай. Мы завтра на закате заходим в поселок под крепостью. На постой останавливаемся в харчевне Матушки Альды, и я иду к Хрехту. У него снимает комнату мой непосредственный заказчик, Рой Мясник. Я договариваюсь о передаче ему тебя. Они обязательно удостоверятся в твоем иномировом происхождении. Обычно проверка заключается в проведении ритуала. Впрочем, достаточно опытный маг, читающий ауру, обойдется без черчений на полу. Он взглянет на тебя и поймет, кто ты на самом деле. В момент проверки ворвутся патрульные, свяжут всех, поэтому будь готов к жесткому обращению. Нас, меня в том числе, конвоируют в крепость к капитану Гарену. Он учинит допрос с привлечением Марна Изверга, магистра магии разума и главы дознавателей форта. Марн-то и раскроет, кто стоит за заказом. Затем чародею, посланному проверить тебя, то есть посреднику, предложат выбор – сотрудничество с имперской тайной канцелярией либо передача в руки церковников и скорый, но справедливый церковный суд с последующей казнью через отсечение головы и сожжение. В случае согласия на сотрудничество мага попросят сделать добровольное пожертвование, своего рода залог благих намерений. Он в конечном счете выведет на главного заказчика, и мы поймаем того на крючок, пригрозив разоблачением и выдачей Церкви. Выбор предоставим, как и посреднику. В результате заполучим надежного союзника тайной канцелярии, деньги и кое-какие магические предметы за работу из пожертвований оступившихся чародеев, признательность от главы тайной канцелярии. После чего возвращаемся на остров.

А ты, Гвард, совсем не тот, за кого себя выдаешь. Верховный шаман Водяных Крыс по совместительству агент имперской разведки, зуб даю. И создание смешанного племени в тролльих лесах уже не кажется самостоятельным решением троллей. Кто создавал? Правильно, наш зверомастер. Играя на самолюбии и мечтах изгоя, сына вождя синекожих, подтолкнул Ран-Джакала к образованию клана, лояльного к имперцам. Заслуга Гварда и в укреплении островитян, в союзе с морлоками, без чего Водяные Крысы были бы обречены на истребление соседними, более многочисленными племенами.

К Зверолову стекается инфа о событиях в лесах, планах троллей, он ее сливает в крепость тому же Марну Извергу, уполномоченному представителю тайной канцелярии, тот передает в штаб, и империя реагирует соответствующими обстоятельствам мерами. К примеру, снабжает Водяных Крыс стальным оружием и дает команду задушить в зародыше коалицию троллей, планирующих захват Пограничья. Империя ни при чем, солдаты не гибнут, и битва выиграна до первого выстрела. Синекожие сами разрулили ситуацию плюс позиции островитян укрепились, их влияние возросло. В следующий раз никакой коалиции не будет без них. Всем хорошо, не считая проигравших синек. Во что я вляпался?! Ощущаю себя винтиком гигантской машины под названием «тайная канцелярия». Нет, оно неплохо состоять под патронатом разведки до поры. Но в будущем хочется надеяться на равноправное сотрудничество, а не роль шестеренки второстепенного механизма.

– Есть вопросы – спрашивай, отвечу. – Гвард сел по-турецки, уперев руки в колени.

Изложенный план отличался от замысла, рассказанного раньше, на острове. Ясно почему. Уровень доверия ко мне повысился, да и Клятва Орсина обязывает. Следовательно, меня зверомастер взял в оборот всерьез и надолго. Поскольку протестовать и вырываться бессмысленно, расслаблюсь и буду получать удовольствие.

– Работаешь на тайную канцелярию?

– Граждане империи должны ей оказывать содействие. Я – гражданин империи, – уклончиво ответил маг. Кто бы сомневался! – Говори по сути, пожалуйста.

– Запасные варианты предусмотрены? Например, посредник не явится, и громила без проверки тебе поверит. Или посредник ускользнет.

– Исключено. У Роя Мясника нет способностей к магии, я по его ауре прочел. В противном случае он сильный чародей, притворяющийся бесталанным исполнителем последнего звена. Из поселка ему ночью не уйти, Марн активирует двойной защитный барьер наподобие лунного вокруг таверны и городка.

Зверолов и главу дознавателей форта оповестил. Хорошо подготовился.

– Гарен сообщит Марну о времени захвата, – угадал вопрос по выражению моего лица Гвард. – Изверг о нашем предприятии знает.

– А если посредник не расскажет о заказчике? – продолжал я выискивать слабину в плане.

– Маловероятно, – скривился зверомастер. – Существуют, конечно, средства блокировки и стирания воспоминаний. Ауру можно подкорректировать, убрав следы контакта с заказчиком. Весьма дорогостоящие средства, и применять их в состоянии лишь искушенные в магии разума чародеи уровня магистра-супрема. Иными словами, почти архимага. Таковых немного, человек двадцать в империи и столько же в королевствах людей. Печально признавать, однако мы бессильны выяснить имя заказчика при подобном повороте событий, и придется довольствоваться имуществом посредника в качестве награды.

– Погоди, Гвард, а Глубинный Жрец не поможет снять блокировку? Он дока в магии разума, не хуже магистра из форта, думаю.

Зверолов почесал подбородок, раздумывая.

– Ты прав, Сандэр. Дедуля Тланс по силе приблизительно равен архимагу разума.

– Вот и отличненько. Доставим посредника на остров, жрец взломает блокировку – и вуаля, главный злодей на блюдечке с голубой каемочкой.

Зверомастер изогнул губы в своей фирменной ухмылке.

– Далеко пойдешь. – Угу, далеко. В разведке сообразительные парни ох как ценятся. – Единственная загвоздка заключается в потраченном на допрос и транспортировку посредника времени. До острова, не жалея зверей, с помощью чар выносливости верхом день пути, назад день. Устранение блокирующих память элементов займет от нескольких часов до нескольких дней. Заказчик заподозрит неладное и скроется.

– Зато мы узнаем его имя и сможем позже разыскать.

– Разыскивать его будут другие люди, – горько усмехнулся Гвард. Наверное, мысленно прощаясь с горами золота и артефактами заказчика.

– А чего ему бояться? Он посчитает себя в безопасности, – возразил я. – Средства блокировки сработали, от посредника ничего не узнают. Нет, он и не подумает подаваться в бега. Тут-то и постучится к нему в дверь северный лис.

– Гр-кхм, – кашлянул волшебник. – Северный лис? Фразеологизм, надо полагать?

– Угу, означает крупные неприятности с фатальным исходом, – охотно поделился я знаниями о родном речевом обороте.

– Вполне резонно, – размышлял вслух Гвард. – Твои суждения не лишены логичности, Сандэр. Есть еще вопросы?

– Нет, ясно все. Возникнут – спрошу.

– Правильно. Тогда ложимся спать, завтра нам предстоит тяжелый день.

– Хм…

– Что-то еще?

– Гвард, мог бы ты меня чему-нибудь научить по магии? Спать совсем неохота, усталости не чувствую. Хотя бы теоретические подготовительные знания. Все равно скоро не усну, а ворочаться с боку на бок – даром время тратить. Если ты не устал, конечно.

– Я-то не устал. – Зверомастер сел поудобнее. – Думал, тебя переход измотал. С непривычки тяжело по лесу в высоком темпе пробираться. Ты же раньше не в лесу жил.

– После тренировок с охраной вождя на острове для меня это легкая прогулка.

– Значит, хочешь узнать о магии? Ладно. Тогда вкратце расскажу о ней. Не уснешь, пока буду рассказывать, – может, попрактикуешься кое в чем.

– Только без неприятных сюрпризов, – попросил я. – Никакой ловли духов.

– И в мыслях не имел, Сандэр. Обычная медитация.

Гвард начертил палочкой на земле несколько колец друг в друге.

– Магия, – в его голосе слились восхищение и трепет. Он прикрыл глаза, будто уносясь мыслями в неведомые дали. – Она разлита повсюду – от капельки росы до небесного аэра. Она присутствует и в живых существах, и в предметах, кажущихся неодушевленными. Камнях, костях, вещах обихода. Черпать ее можно отовсюду. Причиной тому воля Создателя либо нечто иное, но каждая раса имеет свой источник магической силы. Магия дварфов заключается в горах, земле и камнях, эльфов – в растениях, животных и воздухе, морлоков – в воде и сознании. Тролли, гоблины и орки научились получать силу из мира духов. Их волшебство потому называется магией духов.

Зверомастер нарисовал вокруг внешнего кольца ряд знаков, соединенных с кругом линиями, и отложил палочку.

– А люди? – прервал я паузу.

– Им дает силу в основном Эфир. К тому же они научились выуживать ее отовсюду, в зависимости от естественных склонностей мага.

– Эфир? Ты о нем не упоминал, Гвард.

– Находись мы в империи – обязательно сказал бы. – Зверолов размашистыми штрихами дорисовал над и под кольцами по непонятной фигуре. – Смотри, Сандэр. Это упрощенная схема магической картины нашего мира. Внизу, – он ткнул палочкой в самый низ рисунка, – Хен Бал, Серые Пределы, обитель духов лоа. Вверху, – кончик палочки коснулся верхнего «облачка», – Эфир, место обитания ангельских сущностей. Теологи и маги спорят о существовании Высшего Эфира, куда будто бы удалится Создатель после сотворения мира. Пока эмпирических доказательств существования нет, хотя клирики утверждают обратное. А здесь, – очередное «облачко» под обозначением местожительства духов умерших, – Геенна, обиталище демонических сущностей. Вот это, – Гвард обвел палочкой знаки, – источники магии в нашем мире, не привязанные ни к одному из Сопредельных Вместилищ – Эфира, Серых Пределов и им подобных. Стихии, Консиента и много других.

– А сколько вообще Вместилищ?

– Точно знает, полагаю, лишь Создатель, – горько усмехнулся Гвард. – Маги теряются в догадках. Кто знает, иные суть часть уже известных, о которых я сказал, либо отдельные? Расспросы потусторонних обитателей ни к чему путному не привели. Каждый утверждает свое. Ангелы советуют не морочить голову знаниями, превышающими человеческое разумение, и, думаю, это правильный совет. Всего насчитывают от четырех до одиннадцати Вместилищ. Среди них Звездные Чертоги и Предвечная Тьма.

О Предвечной Тьме слыхал, о Звездных Чертогах нет. Надо будет позже подробнее расспросить Гварда.

– В центре наш мир? – понял я, разглядывая концентрические кольца между горними и нижними Вместилищами.

– Верно. Это структура магического взаимодействия. – Зверомастер указал на центральный круг. – Основа любого магического действа – воля. Без нее ничего не произойдет. Вторая по важности – магическая энергия, айгата. – Мана по-нашему. – Чем ее больше у мага, тем он больше сотворит заклятий. Она есть у всех, но зачастую в недостаточных для колдовства количествах, поэтому волшебниками становятся единицы. Энергия поглощается из внешнего мира и вырабатывается духовным телом мага. Воля преобразует ее в результат при помощи неких инструментов – колдовских принадлежностей – и формул-заклятий. На высочайшем уровне Искусства, коего достигают, как правило, архимаги, надобность в инструментарии почти отпадает. Результат создается волевым усилием, и только.

– Ну, до архимага мне далековато. К тому же дедушка Тланс сказал, мне прямая дорога в воины. Вот у сестренки данные есть, чтобы великой магессой стать. Мне основы бы освоить.

– Морлоки, бывает, тоже ошибаются. – Гвард поворошил веткой в затухающем костре. – Ты – ловец духов, Сандэр. Потенциально отличный маг, способный овладеть гигантским запасом магической энергии. Твоя задача – научиться контролировать себя и духов, и при надлежащих усилиях и удаче ты сможешь дорасти до уровня архимага.

Угу. Может быть, если повезет. Для достижения планки, за которой меня начнут величать архимагом, требуется пыхтеть несколько сотен лет на магической ниве, обрастать знаниями, опытом. И главное, дожить до того времени.

– Лет через двести-триста, – словно прочел мои мысли зверомастер. – Во всяком случае, контролируя пойманных духов, ты за несколько лет перегонишь любого бакалавра, выпущенного Академией волшебства Салютус. Подучившись в профильном учебном заведении, быстро достигнешь магистерского звания.

– И что, любого можно научить магии, у кого мало-мальский запас энергии и крепкая воля?

– Пожалуй, да. Воля придаст рвения и не позволит сложить руки в трудный час. На трудолюбии и терпении, Сандэр, зиждется большая часть успеха всякого предприятия.

– Гвард, ты сказал, лет триста нужно для становления архимагом. Сколько у вас маги живут? У нас, в нашем мире, люди максимум доживают примерно до сотни, и счастливчиками старожилов не всегда назовешь.

– Понимаю, – нахмурился Зверолов. – У разных рас Лантара продолжительность жизни различна. Тролли живут столько, сколько могут ходить. Ослабленного от старости и бесполезного для племени старика приносят в жертву. Синекожие теряют способность передвигаться не раньше девяноста лет. До столь преклонного возраста очень редко доживают. Старики гибнут на охоте, тонут на рыбалке. Эльфы знамениты долгожительством, для них зрелость наступает на пятой сотне лет. К тому же большинство из них маги, практикующие Ветви Друидизма.

– Магия природы?

– Да, именно. Дварфам отведено горными богами по два-три столетия. У простых людей длина жизни колеблется от шестидесяти пяти до семидесяти пяти, у дворян и богачей благодаря эликсирам и омолаживающим процедурам – до ста. Чародеи живут дольше. Для архимага, посвященного в Искусство Жизни, и тысячелетие не предел. Существует много способов продлить срок использования своего физического тела. Впрочем, на гибели тела жизнь мага не заканчивается. Чародеи нашли ряд уловок, дабы обмануть смерть.

– В смысле, они продолжают жить после того, как их тело умерло?

– Перенос духа недавно умершего в гомункулуса или магическим образом выращенный живой конструкт – дело обычное для уважающего себя монарха либо мага высокой степени. Вдруг умрут внезапно насильственной смертью! Операция переноса весьма дорогостояща, однако ради сохранения своей жизни денег не жаль. Разве у вас нет подобного?

– В нашем мире и магия-то не слишком распространена и ограничивается, сравнивая со здешними чародеями, умениями уровня сельских ведьм и знахарей. Власть имущие и состоятельные люди мечтают о продлении жизни, но пока я не слышал о действенных препаратах, помогающих хотя бы уверенно перешагнуть столетний барьер.

Гвард хмурился сильнее. Должно быть, думал, до чего же отсталая наша цивилизация.

– Зато у нас развита наука, позволяющая летать к звездам и опускаться в глубочайшие расщелины под водой, – попробовал я реабилитировать земную культуру.

В Трехлунье вряд ли кто-то похвастается полетом в космос.

– К звездам? Вам удалось вырваться за грань Хрустального Купола небес? – поразился зверомастер. – Отчаяннейшие сорвиголовы из магов решаются на странствие по Астралу к звездам. Никто не возвратился, к сожалению, дабы рассказать, как там, по ту сторону божественного Купола… Но довольно о тайнах небес и жизни. Мы отвлеклись от главной темы. Я говорил о вас с сестрой с Глубинным Жрецом. Он увидел в тебе воина, а в Лилиане волшебницу, потому что в тебе как в маге присутствует существенный недостаток. Догадываешься какой?

– Тут гадать нечего. Без внушительного запаса магической энергии чародеем не стать.

Гвард довольно кивнул.

– Дедушка Тланс весьма метафорично отозвался о разности в ваших с сестрой доступных объемах энергии. Твой он сравнил с искрой, запас Лилианы же с лесным пожаром.

Ничего себе! Вот это разница. Лильке действительно необходимо развивать талант к магии. Уверен, она станет магистром гораздо раньше, чем я одолею начальный курс в волшебном заведении. Разумеется, если у меня хватит наглости туда записаться. И никакие духи не решат проблемы нехватки маны.

– Тебе не стоит отчаиваться, Сандэр. Твоя сестра имеет феноменально огромный запас энергии. У тебя со временем будет нормальный, по меркам имперских магов, объем. До магистерского, я уверен, дотянешь. Не скоро, конечно. Его возможно расширить втрое, усердно упражняясь.

– Спасибо, Гвард. Ты сам понимаешь, высот в искусстве мне не достичь. Во всяком случае, в ближайшие десятилетия. У меня на родине говорят: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». Я неплохо управляюсь с оружием, поэтому хотел бы сосредоточиться на магии, усиливающей мои умения бойца и физические параметры. Сейчас для меня актуально выжить, и развивать я буду то, что лучше всего умею в данный момент.

– Ты знаешь о магии Духа? – подумав, спросил зверомастер. – Этому пути следуют те, у кого мало магической энергии и кто желает максимально развить свои физическое и духовное тела. Они полагаются на силу собственного духа, изменяя себя. Например, укрепляют тело, становясь сильнее, выносливее, быстрее. Кожу мастеров не пробить и копьем, они будто вылиты из железа. Раны затягиваются на них, точно на саламандре. К колдовству, особенно магии духов, они менее восприимчивы, нежели, скажем, обычный человек.

– Хм… а насколько они себя изменяют? – На ум приходят практики йогов. В Лантаре, видимо, их усовершенствованный аналог. – Маги контролируют изменения?

– Понимаю твою осторожность, – ответил, ухмыляясь, Гвард. – В безмозглую лягушку не превратишься. Маг управляет трансформацией, ибо магия Духа предусматривает высокий уровень самоконтроля, без которого невозможно творение чар. По сути, все чародеи и шаманы немного сведущи в данной отрасли искусства. Начать постижение азов предлагаю тебе с медитативной практики. Позднее научу тебя основам магии разума, они тебе необходимы из-за переизбытка информации в памяти, и магии духов. Готов?

– Всегда готов.

– Прекрасно. На первых порах помогу. Начнем.

Остаток вечера я провел, учась медитации. Гвард призывал очистить сознание от мыслей и сконцентрироваться на своем состоянии. Биении сердца, дыхании. Я пытался до полуночи – тщетно. Крутящиеся в голове мысли сбивали настрой. Нет-нет да и вынырнет какая-нибудь, нарушив внутреннюю тишину.

Зверомастер подавал личный пример, неподвижно сидя напротив в позе лотоса. Такую помощь он имел в виду?

– У всех с первого раза не выходит, – открыл он глаза. – Позволь.

Зверолов нагнулся вперед и легонько хлопнул меня по плечу.

В тот же миг я точно провалился, оказавшись единым целым со своими ощущениями. Я тек кровью по кровеносным сосудам, впитывал кислород из легких. Я чувствовал все, от внутренних органов до мельчайших нервных окончаний. Темно-красная теплота заполняла меня. Приятная, забытая и вновь обретенная…

– Довольно!

Возглас Гварда выдернул меня из медитативного состояния. Сижу, прислоненный спиной к дереву, в глазах разноцветные круги. Тлеющий костер еле-еле освещает силуэты лежащих мишуток и склонившегося надо мной зверомастера.

– Нельзя надолго сливаться сознанием с телом. Ты новичок, с непривычки мог навсегда остаться в телесности. У вас подобное называется «овощ» и «кома».

– Спать хочу, – продирал я глаза.

В черепе бардак, голова чуть кружится, веки тяжеленные. Блин, упасть бы и уснуть.

– Поздравляю с откатом. – В полумраке замечаю ухмылку Зверолова. – Привыкай. Дальше полегчает. На сегодня закончим. Спи.

Спали на шкурах, расстеленных на траве. Я сразу отключился и проснулся по привычке на рассвете. Зверомастер уже стоял с бурдюком воды.

– Доброе утро! – Я поймал брошенный бурдюк. – Умывайся. Завтракаем и идем.

В сегодняшнем меню грибной супчик с мясом, приготовленный из припасов Лильки, и черствые лепешки. На десерт – ягоды дикой малины, растущей в изобилии в здешнем лесу. Гвард постарался на славу, суп вкусный сварил. Поели, я волчат покормил остатками вчерашнего ужина, соорудил из плетеных корзин им коробку, и пошли.

Под вечер я вновь медитировал под присмотром зверомастера, предварительно изложившего инфу об основных типах медитативных техник в магии Духа. Типов два, и чем дольше в них практиковаться, тем легче переносятся откаты. Тот, которому я учился, целительный, он же еще называется у людских магов телесностью. По словам моего шаманистого наставника, научившись управлять процессами, происходящими в организме, я смогу ускорять заживление ран, и болезни, не имеющие магического возбудителя, будут меня обходить десятой дорогой.

Второй тип – сознательный. То есть медитация, осуществляющаяся концентрированием на чувствах, воспоминаниях, эмоциях. Она начальная ступень к познанию собственного духовного естества. Наводит порядок в сознании и подсознании, в памяти, чувствах. Освоив ее, перейду к налаживанию отношений с пойманными духами.

Проблема заключалась лишь в продолжительности обучения. На овладение целительной техникой приемлемого уровня уйдет минимум полгода. Приемлемый – значит обеспечение железного здоровья с двойным ускорением регенеративных процессов.

Мастера, посвятившие телесности жизнь, затягивают раны за считаные минуты и умеют трансформировать ткани своего организма, наделяя их новыми качествами. На восстановление уходит прорва энергии, кстати, а ее у меня, пока не научусь тянуть из плененных духов, нет.

Сознательной медитативной технике, или консиенте, учатся на порядок дольше. По моим прикидкам, четыре года потрачу на нее, после чего смогу быть уверенным в положительном результате «разговора по душам» с моими духами.

Медитация к тому же сделает мою волю сильнее и повысит навык контроля над айгатой. Бонус от этого – повышенная сопротивляемость гипнозу и магии Разума вообще.

Зверомастер предостерег от поглощения духов в период обучения. Мало ли к чему приведет бесконтрольное увеличение популяции духовных зверушек во мне!

Учиться быстрее, по убеждению Гварда, не представляется возможным. Психика не выдержит. Медитативное состояние – сложнейший пункт обучения в магических вузах. Подготовка бакалавра занимает от десяти до двенадцати лет с учетом начального магического образования в специализированной школе.

Ближе к полуночи, побеседовав со зверомастером и провалив десятки попыток самостоятельного вхождения в медитативное состояние, я наконец умудрился слиться с телом. И вновь Гвард вытащил меня из телесности.

– На будущее, Сандэр. Не медитируй сам, без помощника, пока не научишься выходить из медитации, – предупредил он, укладывая обессилевшего меня спать.

Утро третьего дня путешествия казалось копией предыдущего. Завтрак остатками вчерашнего ужина, кормление волчат, утренняя зарядка из двухсот отжиманий и приседаний, совмещенных с прыжками, поход по росе через чащобу.

К полудню тропа превратилась в грунтовую дорогу, утоптанную тысячами тролльих и звериных ног. Наш караван миновал охранные и сигнальные обереги синекожих, развешанные на деревьях и замаскированные под наросты. Обереги обозначают границы владений приозерных племен и начало полосы ничейных земель, простирающейся вдоль имперского Вала. Колдовские сигналки оповещают о нарушении границ чужаком, не имеющим специального пропуска-амулета.

Ничейная территория за исключением дороги ничем не отличалась от тролльих лесов. Те же чащи и великаны-деревья. Сюда приходят охотиться на редких в империи животных и собирать травы для алхимических и магических зелий следопыты из форта. На земли приграничных племен отваживаются зайти единицы, лучшие из лучших охотников, имеющие с синекожими дружеские отношения. На незнакомого чужака тролли организовывают охоту, и бедняге не позавидуешь.

Небо окрасилось алым, когда мы вышли к широкой реке. Громовая река, отделяющая чащи троллей от империи людей. За нею возвышался пограничный Вал.

Глава 17Форт

Империя основана торговцами и для торговцев. Правящий дом Фидучиан и тот происходит из богатеев города Фидучии, процветавших на торговле винами и купившими дворянский титул у обедневшей монаршей семьи. В давние времена торговля титулами не была редкостью. Правильно сказал Ран-Джакал, золото в империи ценнее поступков. Количество звонких монет определяет положение человека в обществе, но здесь, в Пограничье, этот принцип не действует. Здесь в цене смелость и умение обращаться с клинком, а не желтый металл. Набеги синекожих не отразит золотой щит, порядок на рубежах не создастся с помощью лишь денег. И все же торговля играет важную роль на Крессовом Валу, как называют Пограничье имперцы. Жил когда-то военачальник, Кресс, он вал и насыпал, чтобы не шастали туда-сюда всякие преступные элементы вроде контрабандистов, лишая государство законной прибыли и усиливая стратегического противника.

Крессов Вал тянется на сотни километров. Земляная насыпь пяти метров высотой с бревенчатой стеной поверху и дозорными башнями через триста метров, в башне по отряду стрелков. Имперское Пограничье – край лучников и пикинеров, снабжающий регулярную армию отборными воинами, не уступающими наемникам из центра империи и соседних королевств. Более меткие стрелки, пожалуй, лишь серые эльфы[5], обосновавшиеся по разрешению императора в крупнейших городах страны.

Синьки, лезущие через вал, усеянный кольями, сначала сталкиваются с местными лучниками. Для многих троллей первая встреча с ними оказывается последней. Колья замедляют передвижение синекожих, давая возможность защитникам на стене осыпать врагов дождем стрел, визжащих в воздухе, словно стая злых духов. К стрелкам присоединяются волшебники, бакалавры магии земли, соблазнившиеся посулами вербовщиков имперской армии или бежавшие от неприятностей, грозивших дома. Маги превращают землю в размокшую скользкую грязь, и нападающие, утопая в ней, скатываются с вала. Фокусы землянников действенны, если среди троллей нет более-менее сильного шамана, иначе имперцам несдобровать. Что с бакалавра возьмешь? Грязевое заклятие – сильнейшее в его арсенале, а шаман уломает духов земли не подчиняться магам, и все, земля становится шершавой и твердой. Некоторые спецы колдовства из синего стана вынуждают элементалей ступеньки в ней сделать для удобства атакующих и колья в почве утопить. Вот и прорываются тролли сквозь оборону местных погранцов. Правда, прорывы нечасто случаются.

Крепость Шершня прерывает пятиметровую насыпь Крессова Вала, выдаваясь из нее каменной громадой. Ее построили лет эдак пятьсот назад, до того как инициативный генерал Кресс приказал возвести земляную преграду на пути синекожих ватаг, терроризирующих добрых имперских поселян. Реку пересекает мост, оканчивающийся подъемными воротами замка. На ночь ворота закрываются, и путникам приходится ночевать на тролльем берегу, в шатрах, сооруженных синьками от дождя.

На закате по мосту вяло тащились четверо синекожих, по виду отец и трое разновозрастных сыновей, нагруженных тюками с товарами. Ни дать ни взять – «челноки» местные. Покупают в поселке ширпотреб и продают за шкуры и кость в деревнях. Заодно разносят новости по обе стороны Вала. Заметив наш караван, уступили дорогу. Молодежь пораженно взирала на мишуток, несущих груз, а глава семейства кивнул зверомастеру, приветствуя.

– Доброго пути, Хал-Диз, – поздоровался Гвард, махнув троллю рукой. – Давненько не виделись. Как жена, мать с отцом? Не хворают?

– Нет, слава предкам, – прогудел синька. – Кто с тобой? Я его в форте не видал, на заплутавшего не похож, слишком уж уверенно держится. Охотник? Чей ты сын, парень?

– Хал-Диз знает всех охотников форта, – вполголоса проговорил волшебник. – Ты по повадкам не похож на заблудившегося, он и подумал, ты в поселке живешь и приходишься родней кому-то из них.

– Ошибаешься, почтенный Хал-Диз, я не отсюда родом, – на ломаном имперском выдал я начало легенды о моем происхождении, сочиненной вместе с Гвардом, – а из славного королевства Митран[6]. Я – Сандэр, сын Валирио.

– Эка занесло, – подивился тролль. Выходец с далекой островной державы в тролльих лесах ну очень большая редкость. – Что же ты в глуши забыл, парень?

– В ученики ко мне набивается, – ответил за меня зверомастер. – Мой родственник дальний. И у тебя, смотрю, достойная замена растет. Годик-два, и старший отца догонит по росту.

– Ох, кабы по разумению догнал, я бы радовался, а то растут бестолочи. – Хал-Диз отвесил старшему отпрыску, с отвисшей челюстью пялящемуся на медведей, подзатыльник. – Чего вылупился? Это Гин-Джин, повелитель зверей! Я о нем рассказывал. – Парнишка отвел взгляд, втянув голову в плечи. – То-то же! Никогда не таращься на великих шаманов и воинов, не то башку твою дурную оторвут и псам скормят. Прости его, Зверолов, молодой совсем.

– Все мы были молодыми. – Гвард поравнялся с троллями. – Обучи сына почтительности, покуда он молод, ибо жизнь куда более строгий учитель. Ты слушайся отца, мальчик, и вырастешь уважаемым торговцем. Доброго пути, Хал-Диз!

– Доброго пути, Гин-Джин, – слегка поклонился синекожий.

Хал-Диз принадлежал к когорте кочевых торговцев лесного народа. Об этом красноречиво свидетельствовало его имя, означающее Обменивающийся Бродяга. «Диз» означает «бездомный», названные этим именем синьки не имеют дома и племени. Они кочуют от деревни к деревне, предлагая нехитрые товары на обмен. Зеркальца, стеклянные разноцветные бусы идут нарасхват у тролльих женщин, за них прекрасный пол готов отдать ценнейшую шкуру, добытую мужем. Имперские купцы сбывают местным «челнокам» около половины товаров. Пограничники используют бродяг в качестве осведомителей.

На входе в крепость нас остановила стража. Четверо дюжих ребят в стеганках и кольчугах, вооруженные алебардами и короткими мечами наподобие кошкодеров с S-образными гардами. На головах шлемы-капеллины поверх матерчатых капюшонов. Типичные пехотинцы империи, охраняющие рубежи от лесных жителей. В строю неплохи, но у троллей преимущество в силе, ловкости и живучести. Медлительного воина в латах синька опрокинет и тупо размолотит шлем, или сломает руки-ноги, или вывернет шею. Доспехи ему, с его-то силищей, не помеха. Нормальный взрослый тролль без особых усилий переломает кости любому человечьему богатырю и ударом кулака свалит быка.

– Мое почтение, Сайн. Как служба? – обратился зверомастер к командиру стражи, коренастому воину лет сорока.

– Не жалуюсь. – Пограничник не робкого десятка, уважаю. Решительно подойдя к мишуткам, ощупал поклажу, заглянул в мешки и корзины. – Никак торговать прибыл?

– Да. Есть нынче в поселке купцы на мой товар?

– Сам знаешь, Гвард, в поселке вечно кто-нибудь из торговой братии на рынке. Будь воля гильдии, они бы при форте представительство открыли, раз десять с предложением к капитану подкатывали.

– Гарен никогда не согласится. Ему лишняя головная боль не нужна. Синекожие, прознав о купеческой миссии, вообразят несметные сокровища, и жди беды. Повалят сюда толпой, с шаманами и берсерками. Кстати, знакомься, Сандэр Валирио, мой ученик.

– Ничего себе, – присвистнул командир стражи. – Значится, способный малый в колдовстве. Слабака ты бы не взялся обучать премудростям. Долго в форте пробудете?

– Денек-другой. Распродадимся, дела уладим – и на остров.

– Проходи, Гвард. За тобой вон очередь. Солнце закатывается, ворота поднимать пора, – заспешил пограничник, углядев троллей за нами.

Мы прошли по узкому полутемному коридору во двор крепости, заполненный воинами. В основном бойцы тренировались. Стреляли из луков по соломенным мишеням, кололи и рубили копьями, алебардами и мечами столбы железного дерева, обтянутые тряпьем. Разбившись по парам, отрабатывали навыки боя мечом.

Отдельно, на специально огороженной тускло мерцающим прозрачным магическим барьером площадке, колдовали волшебники. Человек пять в кирасах поверх кожаных дублетов, в металлических поножах и наплечниках, пуляли по мишеням градинами величиной с куриное яйцо и превращали землю в жижу. Стихийные маги, аэроманты и геоманты.

Дозорные, расставленные по двое на крепостных стенах, следили за обстановкой снаружи, причем и со стороны реки, и со стороны раскинувшегося под замком поселка. Опасаются нападения отовсюду, и неудивительно. Не раз случалось, что тролли, пришедшие на обмен в форт, при помощи наемников атаковали пограничников с, казалось бы, тыла и едва не брали замок штурмом.

В конце мощенной камнем дорожки дежурил у ворот отряд из пятерых погранцов с магом разума во главе. Проверили груз, волшебник подержал над нами амулет против отвода глаз, прошептал заклинание истинного зрения, позволяющее считывать по ауре намерения существа, задал парочку наводящих вопросов и пропустил, пожелав удачной торговли зверомастеру и ясности разума мне, его ученику.

Я не особо удивлялся ни крепости, ни магам. Помню их из воспоминаний Ран-Джакала. Да и замок не впечатлил. Высокий, массивный, с круглыми башнями и узенькими бойницами. На крышах башен кроме часовых-лучников по катапульте. Ставлю свое копье из подземелья, осадные орудия обстреливают реку и противоположный берег шагов на двести. При необходимости могут пройтись зажигательными снарядами по поселку. Катапульты в битве заменяют полдюжины боевых магов уровня бакалавра.

На надвратной башне конструкция, напомнившая скорпиона, стреляющего сразу пучком дротиков. И наверняка дротики непростые – с колдовской либо алхимической начинкой. Обязан в пограничной крепости быть алхимик от одноименной гильдии, своего рода дань государству от общества свихнувшихся любителей взрывчатки и трансмутаций. Взять замок с реки – задача практически невыполнимая, тут и летающая кавалерия троллей на боевых нетопырях вряд ли поможет.

Вторые ворота – точная копия первых, опущенных к мосту через реку. Только вместо реки глубокий ров с торчащими из дна каменными шипами производства заезжих геомантов. Ну, и моста нет, естественно. От ворот стелется грунтовая дорога к рыночной площади и дальше, за частокол. Мы в поселке.

В небольшом селении живут преимущественно охотники, семьи солдат гарнизона и ремесленники. Форт окружает густой лес, оставшийся с эпохи завоевания тролльих земель. Выкорчевать чащобы пробовали поколения крестьян, сосланных сюда на ПМЖ, но на следующий год поросль опять глушила поля, сводя на нет труды сельхозработников.

На Пограничье издавна стекаются заядлые охотники из числа дворян и искатели приключений, бродяги и преступники, ищущие укрытия от закона. Последние заложили фундамент народности, населяющей имперские территории вдоль Крессова Вала. Из них состоит костяк пограничной армии. В случае опасности формируется ополчение, самое боеспособное в империи. Местные с раннего детства приучены к луку и копью и привыкли оборонять свои дома от банд синекожих, перебирающихся через Вал. При надобности Пограничье способно выставить до трех десятков тысяч пехоты, из которых половина меткие стрелки, дающие фору прославленным арбалетчикам имперской гвардии.

Владеющий Пограничьем человек при желании обогатится за счет торговли с синекожими и может объявить себя королем, причем Императору не помогут вернуть провинцию ни полки, ни магия. Партизанская война – страшная штука, имперцам тролли наглядно продемонстрировали. Счастье правителя, что Пограничье в руках его союзника герцога Марока.

Мы шли по пыльной дороге. Улицы довольно широки, чтобы на них разминулись две телеги, не доставив трудностей прохожим. Бревенчатые здания преимущественно двухэтажные, покрыты соломой и дранкой. Черепица – чересчур дорогостоящий материал, а пограничники – люди экономные и практичные.

Люду вечером на улицах немного. С наступлением ночи расходятся кто куда. Коренные жители по домам, приезжие, их всегда порядочное количество, по тавернам и постоялым дворам. Торговля на рыночной площади в центре селения и работы в мастерских утихают. С сумерками начинаются гуляния, устраиваемые туристами в харчевнях. К одной из них мы и направились. Дом, смахивающий на терем, возвышался над соседними постройками. Выше его в поселке лишь церковь. У крыльца фейсконтролем занимаются двое мужиков с дубинами, ростом и телосложением смахивающие на потомков великанов. Из приоткрытой двери доносится пение, тянет вином и перегаром.

– Матушка Альда содержит единственный в округе публичный дом, – просветил Гвард. Ничего нового зверомастер не сообщил, просто подтвердил предположения относительно хозяйки харчевни. Не станет же содержать таверну настоятельница монастыря. – Приезжих много, торговцев и дворян, авантюристов разной пробы. И в гарнизоне крепости клиентов навалом. Поэтому ее дело процветает. Зайдем с черного хода, пересидишь в комнате, поужинаешь. Я пойду за Роем Мясником. Ни с кем не заговаривай без нужды, ладно?

Ладно-ладно, не буду. В борделе у тебя конспиративная квартира, и ты не хочешь ее «засвечивать». Понимаю, не маленький.

У конюшен и сараев за зданием крутились слуги Матушки Альды. Гвард, рассказывая о заведении, вошел через «служебный вход» в скудно освещенный настенными лампами коридор, я за ним. Оттуда мы проникли в занавешенную алым бархатом комнату. В воздухе витали ароматы духов и дорогих вин, посреди комнаты стоял овальный столик орехового дерева, покрытый лаком. За ним на диванчике немолодая, однако привлекательная для своих лет женщина в красном атласном платье пила из хрустального бокала янтарное вино.

– Удивительно, что на благоухание столь прекрасного цветка не слетелась стайка поклонников. – Поймав взгляд черных глаз дамы в красном, зверомастер элегантно поклонился. – Мое почтение, дорогая Альда.

– О, а вот и вы, милый Гвард, – кокетливо улыбнулась женщина. – Ах, кроме вас, подлинных ценителей красоты уж не осталось, раз столь привлекательная особа, как я, проводит вечер в одиночестве.

– Это свидетельствует о безвкусии нынешнего поколения, – лебезил Зверолов. – Слишком молоды, неразумны и неопытны.

– Ах, старый проказник, – засмеялась Матушка Альда. – Ты заставил меня ждать. Обещал навестить вечером, сейчас ночь. Из-за тебя я не встретила весьма солидного мужчину, приехавшего в форт сегодняшним утром.

– Нижайше прошу прощения у очаровательной властительницы моих дум и желаний, – изобразил маг поклон. – Готов принять любое наказание от прекраснейшей женщины Пограничья! Между прочим, с кем ты хотела увидеться? Я его знаю?

– Не думаю. Раньше он не приезжал в форт, хотя ты, быть может, и знаком с ним. Импозантный пожилой мужчина в черном плаще, расшитом золотыми и серебряными защитными рунами. Девочки, видевшие его, утверждают: он в черных шелковых перчатках, и пальцы у него унизаны золотыми перстнями с самоцветами. Он богатейший чародей Брадоса, приехал развеять скуку в наших лесах. Намедни он навестил Гарена и справился у него, где и когда сможет поохотиться, затем направился к нам. Сесилия им занимается.

– Интересно, – задумчиво произнес Гвард, опустившись на колено и целуя кончики пальцев Матушки Альды. – Наверное, его сопровождает многочисленная свита, жаждущая войти за господином в сей благословенный богами и ангелами храм красоты и любви…

– Да, свита у него есть, ты верно сказал. Трое слуг в черных масках, неразлучных с господином, и дюжина наемников из роты Ханлефа Всадника. Посетить мое заведение хотят именно последние. Услышав известие о богаче, набежало всяких проходимцев. Банкетный зал переполнен, девочек не хватает.

– Бедняжка, – посочувствовал зверомастер. – И все на твоих хрупких плечах…

– Не надо меня жалеть. Лучше представь того нерешительного молодого человека, прячущегося за шторами. Полагаю, ему наскучило слушать нашу болтовню и исполнять роль мебели.

– Ты, как всегда, права, дорогая Альда. – Гвард повернулся ко мне: – Подойди, Сандэр. Рад отрекомендовать моего будущего ученика, Сандэра, сына Валирио. – Выступив из тени занавесей, я поклонился согласно этикету. – Я говорил тебе о нем.

– Да-да, прекрасно помню наш разговор. Счастлива приветствовать вас в моей обители, Сандэр, сын Валирио. Какой, однако же, вы серьезный молодой человек! Гвард попросил предоставить вам комнату на несколько часов и позаботиться о вас. Надеюсь, вы не против?

– Как я могу быть против общества мудрой женщины? Конечно же я с радостью разделю с вами кров, госпожа Альда.

Промелькнула мысль, не подстроил ли Зверолов очередную подставу, идущую, по его словам, мне на пользу. Параллельно подумалось, каким образом намерена позаботиться владелица борделя… Нет, прочь пошлые мыслишки, я здесь не для развлечений.

– Боюсь, не смогу составить вам компанию на ближайшие часы, – промолвила Матушка Альда грустно. – Хлопоты по содержанию заведения, увы, препятствуют нашему общению. – Она дотронулась до свисающего с потолка шелкового шнурка. В соседней комнате зазвенел колокольчик, и спустя секунд тридцать на пороге появилась молоденькая девушка в чистеньком крестьянском платье, слишком скромном для публичного дома. Светленькая, симпатичная, с белым платочком на шейке. – Миранда, проведи гостя в свободную комнату на втором этаже. Прошу, следуйте за служанкой, любезный Сандэр. До встречи!

Матушка Альда одарила меня на прощание ослепительной улыбкой, на том мы с ней и Гвардом расстались.

Заведение знакомой зверомастера было не только публичным домом. В общем зале располагалась харчевня, где желающие могли прилично поесть, побеседовать и отдохнуть, слушая лютниста. Левое крыло здания отводилось клиентам борделя. Там выбирали девушек и развлекались по-взрослому. На втором этаже приезжим сдавались комнаты на ночь. Дом Матушки Альды считался лучшей в поселке гостиницей, а в харчевне подавали вкуснейшую еду. Цены, само собой, выше, чем в остальных тавернах и на постоялых дворах.

По темному коридорчику служанка провела меня к деревянной лестнице. По ней поднялись на второй этаж. Настенные светильники горели ровным желтым пламенем, освещая очередной коридор с рядами дверей. Миранда отворила ключом третью справа и пригласила войти. Зажгла огнем от принесенной свечи лампу на столе.

– Прошу, располагайтесь. Чего-нибудь желаете? – спросила она.

– Не откажусь от горячего куска мяса и миски супа с краюхой хлеба, – выразил я минимальные желания желудка.

Раз обещали заботиться, пусть начнут с кормления голодного путника.

– Сейчас!

Миранда опрометью выскочила из комнатки. Ну и сервис. Хоть бы не упала, неся поднос с едой. С нее станется, проворной нашей.

Выделенные апартаменты на королевский «люкс» ни капельки не походили, но убогим комнатушкам однозвездочных придорожных отелей, до боли знакомых Ран-Джакалу, до моего номера – как дождевому червю до ястреба. Чистое постельное белье, широкая двуспальная кровать. Меблировка по меркам провинциальных постоялых дворов шикарная. Аж два кресла и столик. Стены задрапированы тканью, на ней нарисованы растительные орнаменты. В наличии камин и окно, закрытое ставнями. Не съемная комната, а мечта путешественника. Я снял башмаки, подаренные Гвардом накануне похода в форт, куртку и с удовольствием растянулся на кровати. Мягкий матрац, подушки пухом набиты. До чего же я соскучился по нормальной постели… Спать захотелось моментально.

Из сладкой дремоты вырвал тихий звук скрипнувших дверных петель. Вошедшая Миранда аккуратно поставила медный поднос на стол. От тарелок вился пар, распространяя букет аппетитных запахов.

– Ваш ужин, мессир маг.

Ох, это праздник какой-то. Луковый суп на мясном бульоне, овощное рагу, окорок, кровяная колбаска с чесноком. На десерт яблоки в меду. Запивать предлагалось зеленым имбирным вином, налитым в глиняную кружку из пузатого кувшина.

Отпустив девушку, я за считаные минуты очистил посуду. Вкуснотища! После жесткого вяленого мяса и отвратного тролльего пива гостиничная пища кажется вдвойне вкуснее. Буду в поселке – обязательно поселюсь у Матушки Альды. Не зря у нее в постояльцах богачи и дворяне.

Сытый и довольный, я разлегся на кровати. Миранда приберет со стола. До прихода Гварда вздремну чуток.

Не помню, сколько проспал. Проснулся от ощущения, будто в комнате кто-то есть. Открываю глаза – и действительно, возле кровати стоит зверомастер. Выражение лица у него слегка встревоженное.

– Вставай, пора идти, – поторопил он.

– Гвард, ты чем-то обеспокоен?

– Не нравится мне поведение Мясника Роя. Самоуверен чересчур. Сам увидишь.

Глава 18Глаза во тьме

Шумная, просторная, наполненная разнообразными запахами – от аромата аппетитного жаркого до вони перегара и кислого вина. Именно такой я и представлял таверну Хрехта Деревянная Нога. Сюда приходит большинство посетителей поселка под крепостью. Почему? Цены ниже, чем у других здешних ресторанов. Естественно, на первоклассное обслуживание и вкусную еду рассчитывать в заведении одноногого глупо. За пригоршню медяков радуйся, что накормят до отвала и дадут ночлег в сарае. Да, Хрехт постояльцев в сарае иногда селит, когда мест на втором этаже нет. Хата же не резиновая, а денег хочется. Хозяин таверны и постоялого двора – знаменитый на Пограничье скряга, вот уж точно за монету удавится. Вернее, удавит, на кого покажет состоятельный господин. Случаи гибели и ограблений клиентов в его клоповнике не редкость, потому заведение имеет дурную славу. Таверну одноногого облюбовало ворье. Сам он, по проверенным Гвардом сведениям, король местной преступности. В прошлом разбойник с большой дороги и наемный убийца, ныне наводчик и главарь шайки головорезов, занимающейся грабежом торговцев, заказными убийствами, шантажом и прочая, и прочая. Зверомастер старается не прибегать к его услугам, хотя осведомитель из Хрехта отличный. Знает все творящееся в форте и окрестностях, за серебрушку готов выложить инфу о ком угодно.

Маг обвел взглядом трапезный зал, выискивая нанимателя. Взор его бродил меж столов. Столиками назвать крепкие деревянные конструкции в таверне язык не поворачивается. Судя по напряжению, написанному на физиономии Гварда, события развиваются не совсем по его сценарию.

– Проблемы? – спрашиваю по-русски, чтоб не выдать знания имперского.

А то, чего доброго, подумают, подстава – Зверолов решил подсунуть имперского агента вместо иномирянина.

– В зале нет Роя Мясника. На его месте сидит посторонний человек, – вполголоса произнес зверомастер на русском.

– Может, это тот, кто должен проверить мою ауру? – предположил я.

– Возможно. Не отставай. – Волшебник пересек зал и встал возле крайнего стола, за которым выпивала гогочущая компания подозрительных типов, по виду вылитых разбойников. Четверо небритых мужиков с наглыми рожами, у одного кожаный наплечник и полуторный меч в потрепанных ножнах. Видимо, он в четверке главный. – Вечер добрый честной компании! Видели Роя Мясника? Он за этим столом сидел и уходить вроде не собирался.

– Не имеем понятия, о чем ты толкуешь, – ответило за всех тело с самой наглой мордой. – Мы когда пришли, стол пустовал.

– И давно вы тут осели? – с невинной миной поинтересовался зверомастер.

– Слушай, любезный, шел бы ты отсюда со своими расспросами. Не видишь, люди отдыхают после трудного рабочего дня? – Четверка дружно заржала шутке главаря. – Не ровен час, устанешь языком молоть, споткнешься и упадешь неудачно. На чей-то ножик, к примеру.

– А вы, ребята, гляжу, впервые на Пограничье, – растянул губы в недоброй улыбочке Гвард.

Ой, чую, не с тем вы связались, парни. Начинаю вам сочувствовать. Приняли мага за охотника? Неудивительно – выглядит он средней руки охотником из местных и нисколько не похож на верховного шамана троллей. На виду простенькие амулеты, встречающиеся у жителей форта, шаманские атрибуты спрятаны под простой охотничьей одеждой. Имперского мага в нем признаешь, только будучи сам неплохим волшебником.

– С порядком незнакомы, людей не знаете.

– Уж не ты ли нас порядку вздумал учить? – Зверская у главаря шайки рожа, однако. Кирпича просит. – Ну, давай, мы не против пополнить кошельки и развлечься.

Гвард делано тяжко вздохнул.

– Не я, к сожалению. Они. – Волшебник кивнул на двоих громил из числа подручных Хрехта, подпирающих стену у входа в таверну и следящих за развитием событий в нашем секторе зала. В руках у них массивные деревянные дубинки, и что-то подсказывает, не простые дубинки. На мини-булавы похожи. На кивок зверомастера оба скорчили кровожадные морды лица, одарив сидящих за столом свирепыми взглядами. – В таверне драки запрещены. Хозяин обидится. Или вы о Хрехте Деревянной Ноге не слыхали?

– Мы и проветриться не против.

По глазам вижу, стушевался главарь. Виду старается не показывать, чтобы не уронить авторитета перед своей шайкой.

– На улице патрули пограничников драться не разрешают, увы, – развел руками Гвард. – Но если очень уж хочется со мной пообщаться, приходите завтра в полдень к разрушенной мельнице. Там никто не помешает. Если не побоитесь, конечно. Говорят, в развалинах призрак сгоревшего мельника обитает.

– Мы придем, будь уверен, – осклабился главарь.

– Вот и замечательно, – широко улыбнулся Зверолов. – До встречи!

По-любому, замышляет пакость какую-то. Ребята завтра в полдень без денег останутся и будут рады унести ноги из Пограничья.

Следующим, кого мы навестили, был одноногий Хрехт. Он обозревал зал, периодически наливая в глиняные и деревянные кружки пиво из находящейся у него за спиной бочки с краником. О пиве ничего не скажу, не пробовал, а бочка явно гномья. Только бородатые крепыши бочки с краниками производят.

Хозяин заведения на инвалида мало походил. Верхняя часть тела его, во всяком случае. Широкоплечий, среднего роста, с небольшим брюшком. Бородатый. Шрам на левой щеке, от скулы до подбородка. Одет в льняную рубаху и кожаный фартук. Обычный мужик, каких полно в здешних местах.

– Вечер добрый, Хрехт. – Зверомастер положил на стойку серебряную монетку. – Пива, будь добр, мне и моему спутнику.

– Добрый, добрый, – прищурился одноногий, нацеживая из отдельно стоящего бочонка темную пенящуюся жидкость.

Гвард пригубил из деревянной кружки, отер усы. И я попробовал. Хм, пиво неплохо на вкус. Наверное, специально для мага держит.

– Рой Мясник просил передать, у него срочные дела и встретиться сегодня не сможет, – предупредил вопрос волшебника тавернщик. – Завтра утром на сгоревшей мельнице вас ждет, тебя и спутника твоего.

Ух, какое популярное местечко мельница. Впору записываться в очередь.

– Ничего больше не сказал?

– Нет. Рой после твоего ухода сразу ушел.

– Спасибо, Хрехт. – Гвард допил пиво и легонько толкнул меня локтем. Мол, заканчивай – и пошли.

По улице прохаживались туда-сюда патрульные погранцы, заменявшие поселку стражу. Десяток бойцов в кольчугах и кирасах, с алебардами и короткими мечами. В командире я узнал Сайна, командовавшего воротной стражей. На нас они внимания будто бы не обратили, протопали себе мимо.

– Завтра у мельницы, значит, – пробурчал зверомастер, шагая в темень меж домов.

Мне ситуация тоже не нравится. Рой сорвался за Гвардом, словно было запланировано. Кинуть решил? Скорее всего. Раз так, нам следует готовиться к неожиданностям. И не факт, что в таверне не находился тот, кому поручено проверить мою ауру. Хороший маг чувствует духовное тело безо всяких ритуалов. Пока мы искали Мясника в зале, проверяющий мог без проблем вычислить меня и убедиться в моем иномировом происхождении. Плохо, блин. Заказчик сохраняет инкогнито и остается вне нашей досягаемости.

На подходе к заведению Матушки Альды зверомастер, не сбавляя шага, тихо предупредил:

– В подворотне шестеро. Подготовься к драке. На всякий случай.

События развиваются по худшему сценарию. Проверка осуществлена, теперь тупо захват цели и транспортировка к режиссеру сего представления. Четко сработано. Впрочем, может, все обойдется. Уверенности в голосе Гварда незаметно, то есть непонятно, нас поджидают или те шестеро случайно оказались на нашем пути.

Копье и топор покоятся в номере гостиницы, при мне кинжал. Против мастера с длинным мечом защита не ахти, но лучше, чем ничего. Учитывая мой нынешний уровень владения ножом, потягаюсь с довольно умелым противником. С мастером, правда, тяжеловато придется.

В темноте еле разбираю очертания предметов. В окнах света нет, добропорядочные жители поселка рано ложатся спать. На небе в прорехах облаков тускло светит красная луна. Хочется надеяться, враги не обладают ночным зрением.

Во мраке вспыхнули зеленые глаза, раздался слабый свист, и я инстинктивно пригнулся, отскакивая назад. В плечо воткнулась короткая толстая игла с пучком перьев на конце, застрявшая в кожаной куртке. Отравленными дротиками кидаться вздумали, гады? И во тьме прекрасно ориентируются. Стопроцентно за мной команда.

За иглами послышался свист потише, другую штуковину метнули. Прыгаю в сторону, насколько позволяет узенькая улочка. Блеснуло что-то, по-моему, металлическое, напоминающее крупноячеистую сеть. Сетка упала там, где я стоял мгновение назад, по ней пробежали белые искорки. На нее наступать, думаю, не стоит, мало ли какими чарами напитана. Ох, твою же дивизию, еще сеть. Уворачиваюсь из-под нее буквально в последний миг. Она падает в паре сантиметров от меня, зацепив предыдущую. Соприкоснувшись, обе искрят, точно оголенные провода. Грозой запахло.

Удачное место они выбрали для нападения. Зажатые стенами домов, мы лишены возможности маневра. Они нас тупо сетками забросают. Тем более в темноте у них преимущество. Они вообще люди, с такими-то глазищами?

– Гвард, на дорогу! – крикнул я, уклоняясь от третьей сети.

Зверомастера не видно, да и некогда его искать. Он человек бывалый, получше меня знает правила игры. Зеленые фары переместились на середину улочки, и ко мне с едва слышным шелестом устремилась трехметровая сетка, летящая прямо между домами. Вбок от нее не уйдешь, она краями стены царапает. Под нее не поднырнешь, низко летит. Подпрыгнуть на три метра? Ха-ха три раза. И все же, оттолкнувшись ногами от подоконника, прыгаю вверх и хватаюсь за балку, торчащую из-под крыши, моментально подтягиваюсь. Сеть благополучно пронеслась подо мной.

Спайдермены-кошаки, блин. Кошачьи глаза и паутиной бросаются.

С балки быстренько перебираюсь на крышу, а в стену хлестко впечатывается следующая сетка и остается висеть, будто приклеенная. Когда у них сети закончатся? И куда, интересно знать, делся Гвард? Его не вырубили с первой атаки дротиками?

Из-за проплывающих облаков выглянул Воитель, залив крыши красноватым светом. Перепрыгивая с дома на дом, несложно добраться до дороги и дунуть к Матушке Альде. У нее охрана неплохая, кажется. Найду зверомастера – и к ней. А сейчас у патруля помощи попрошу, вон неподалеку вояки Сайна дефилируют.

– Сайн, сюда! – ору во всю мощь легких.

Ноль реакции. Погранцы в сотне метров отсюда, обязаны услышать. Кричу вновь – результат аналогичен. Оглохли, что ли?

– Гварда режут! – подкрепляю зов о помощи крепкими словечками, почерпнутыми из обширного матерного багажа вождя троллей.

Патрульные преспокойно разворачиваются в полусотне метров от меня и идут по маршруту. Ну и чертовщина тут творится.

Оглушительный рев ударил по барабанным перепонкам. От звука аж вздрогнуло здание. Из улочки вылетело изломанное человекоподобное тело, грохнувшееся на черепицу. Зеленый огонь в огромных глазах затухает, кожаная безрукавка на спине искромсана в клочья. Голова загнута под неестественным углом. Похоже, шея и позвоночник сломаны. Работа зверомастера? Кого же еще!

На крышу выскочил другой противник. Низкорослый, длиннорукий и коротконогий, смахивающий на обезьяну в темном капюшоне, из которого посверкивает зелень. На запястьях массивные металлические наручи, на плечах толстые кожаные наплечники. В левой руке палка, правой раскручивает над головой сеть. От сети увернусь, а потом начнется ближний бой. Кстати, возвращусь на остров – спасибо скажу Ран-Джакалу и дедушке Тлансу. Благодаря тренировкам телохранителей вождя и лечению плотью сына Дагона я до сих пор не попался в сети зеленоглазых.

На соседнюю крышу влез еще один спайдермен, существенно отличающийся от коротышки. Выше подельника на полторы головы, с зелеными буркалами, светящимися во тьме капюшона. В дорожном плаще, скрывающем особенности фигуры. Запрыгнув на печную трубу, тип присел на корточки и наблюдал за мной. Резких движений не совершал. Не проверяющий маг, командующий группой охотников? Может быть. Ну ладно, не рыпаешься, и хорошо. Буду стараться держать тебя в поле зрения, а противостоять карлику – он, по ходу, главный исполнитель.

И тут на крыше появился третий. Он бесшумно возник на противоположном от коротышки углу. Заметил я его боковым зрением и немедленно пригнулся, пропуская над собой дротики. Типчик, не теряя ни секунды, метнул сеть. Распрямившись пружиной, я отпрыгнул, и сетка влипла в черепицу. Перекатившись, заскочил на конек крыши, выхватил кинжал. Метать не собираюсь, он у меня единственное оружие. К тому же сомневаюсь в меткости. Вот с топориком да, попробовал бы посоревноваться с моими визави в искусстве метания острых и не очень предметов.

Сетки у третьего закончились. Иначе вряд ли бы он за мной побежал, давая возможность себя рассмотреть. Поджарый, среднего роста, без примечательных черт, кроме необычных глазок. На башке капюшон, одет в простую охотничью куртку наподобие моей и Гвардовой. Движется легко, непринужденно, будто всю жизнь по крышам прыгал. Чтобы под тобой черепица поехала, вниз утащила и по макушке стукнула.

О, карлик активизировался. Сблизиться желает. Не так быстро, шустрый карапуз. Ввяжусь в ближний бой с одним – второй подоспеет. Я, не узнав силы противников, этого не хочу. Отведу их подальше, авось Гварду легче станет и справится со своей тройкой. Вернее, уже с двойкой. Эх, Гин-Джин, Гин-Джин, где ты есть…

Сохраняя дистанцию между собой и противниками, скачу по крышам к гостинице Матушки Альды. Ее охрана меня поддержит. Что за… С размаху бьюсь о невидимый барьер и отлетаю, рискуя свалиться с крыши. Ага, значит, в команде оппонентов маг имеется, причем неплохой. Это объясняет, почему патрульные не реагировали на крики о помощи. Барьер и звуки заглушает здорово. И как быть дальше? Бегать по кругу, выматывая противников и себя, чересчур самонадеянно. Вдруг у них восстанавливающие силы амулеты?

Принимать бой придется, как бы я ни хотел избежать схватки. Вражеский чародей в любую секунду способен ударить откуда не жду. Блин, и спину-то прикрыть некому. Единственное радует – сетями не кидаются. Ну ладно. Нечего откладывать неизбежное. Барьеров пробивать не умею, убегать бессмысленно. Если враги сильнее и быстрее, то все равно рано или поздно догонят, зря утомлюсь. А если слабее либо равны, убегать от них бессмысленно: ведь могу победить. Понеслось.

Резко торможу, разворачиваясь к карлику, поддеваю носком черепицу и запускаю в него. На попадание не рассчитываю: не того уровня противник. Сразу же подскакиваю к нему. Он на ходу ловко уворачивается от импровизированного метательного снаряда и двигается ко мне. Проворный, гад. Параллельно держу в поле зрения любителя метать дротики. Он заходит с другой стороны, перекрывая путь к отступлению.

Ух ты, четвертый нарисовался. Высокий, мускулистый, в жилете и штанах. Стандартный капюшон, лишь глаза горят не зеленым, а желтым. Он и метатель справа и слева, обезьяноподобный коротышка по центру. Сзади барьер. Хотят окружить, хитрованы. С карликом стычка должна быть короткой, иначе подоспеют его дружки, и ко мне придет пушистый северный лис.

Опять запускаю в низкорослого черепицей с ноги. До него рукой подать. Отклониться он не успевает, тупо бьет кулаком в черепицу, разбивая ее. Отвлекся рукастый, не среагировал вовремя на удар ножом в стопу. Я полоснул вверх, рассекая голень и бедро, и высек искры из наруча, перегородившего клинку путь к корпусу к шее. Нанеся рану, проскакиваю мимо карлика – и вуаля, я за ним. Теперь резво не побегаешь, мартышкин, плюс скоро от кровопотери замедлишься и ослабнешь.

Один-ноль в мою пользу. Отбегаю от троицы исполнителей к улочке, в которой по идее находится зверомастер. Оттуда доносится рычание вперемешку со стоном. Неужели зверька призвал? Каким образом? Медведей и махайра ведь на постой у Матушки Альды оставил.

– Гвард, ты живой? – заглядываю в кромешную тьму меж домов.

Тройка преследователей не спешит. Знают, деваться мне некуда.

– Скорее да, чем нет. – Голос напоминает гвардовский, однако более низкий, грубый, рычащий. – Где те ублюдки? Двоих я уложил, остались четверо.

– Трое за мной гоняются, один, в плаще, наблюдает. Они барьер установили. Ни уйти, ни на помощь позвать.

– Сволочи! – взревел Гвард. – На куски разорву! Извини, довели они меня. Сандэр, слушай. Берегись дротиков, они ядовитые. И сетей – они парализуют и обжигают. Я попытаюсь проломить барьер. Ты поскорее беги в пробоину. Барьер, возможно, самовосстанавливающийся, поторопись.

– А ты?

– Справлюсь как-нибудь. Ты им нужен, не я. В форт беги, не рискуй.

От раздавшегося затем рева у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Темнота улочки на миг озарилась смутным сиянием, мелькнувшим вдоль домов. Здание подо мной ощутимо тряхнуло, из бревенчатых стен, образовывавших коридор, полетели щепки. За ревом зазвучал приглушенный вопль, похожий на кошачий крик. Опомнившись, я рванулся туда, куда ударила звуковая волна зверомастера. Там происходило невероятное. С небес падали белесые светящиеся комки, втягивались, точно в воронку, в улочку и слетались к лежащему на земле Гварду, опутанному искрящимися сетями. Белесые существа, похожие на привидения, липли к телу мага, создавая желтоватую массу, принимающую форму гигантского саблезуба. Они покрыли волшебника с головы до пят, не оставив ни малейшего свободного участка тела. Призрак махайра, заключивший Зверолова внутрь, постепенно рос и темнел, становясь из желтоватого оранжевым.

За удивительной метаморфозой неподвижно наблюдал тип в плаще, его бойцы ускоренным темпом приближались ко мне, застывшему с отвисшей челюстью на краю улочки. Блин, куда я смотрю? Бежать надо!

Пройдя сквозь поток бесплотных созданий, я спрыгнул с крыши на дорогу, ведущую к заведению Матушки Альды. Навещу ее по пути в замок, вещички заберу. С копьем и топором из подземелий спокойнее. Оборачиваюсь, гляжу, за мной ковыляет карлик и скачет метатель дротиков. Желтоглазый и плащ подбираются к Зверолову. Гвард, молодчина, разорвал сети, поднялся. Его почти не видно внутри саблезуба, достигшего ростом крыш. Вот она, мощь зверомастера. Давай, порви их.

Любоваться грядущим боем некогда, противники близко, поэтому бегом к гостинице и в крепость. Несусь, не чуя ног. Благо на дороге прохожих нет. Выжимаю максимальную скорость. Коротышка отстает, но фанат острых ядовитых предметов передвигается не в пример быстрее напарника.

Вывеска, подсвеченная чарами, издали приглашала посетить таверну Матушки Альды. Угу, счас посетим. Я ураганом ворвался в зал, проигнорировав громил на входе и чуть не снеся дубовую дверь.

От сотен несгораемых свечей на колесах люстр и в канделябрах светло, как днем. Из-за моего наглого появления некоторые ужинающие поперхнулись, мужик у очага перестал крутить на вертеле свиную тушу. У бедного певца, подыгрывающего на лютне, голос сорвался, на нового посетителя, то есть меня, уставился и слова песни забыл. Да, не каждый вечер в таверну заявляется, распахнув двери настежь, субъект в щепках и изорванной одежде. Пардон, войти через черный ход не было времени. О, знакомое личико!

– Ко мне в комнату! – выхватываю разносящую блюда Миранду.

Девчонка круглыми глазами смотрит на меня, не понимая, чего от нее хотят. Девочка, не тупи, а?

– Веди ко мне в комнату! Срочно! И вызови солдат из замка, Гварда убивают!

Слышу, за мной орут что-то нечленораздельное гориллоподобные охранники. Тело посмелее даже за мой локоть ухватилось. Отстань, не до разборок. Этим же локтем шкаф получил под дых и согнулся в три погибели. Его товарищ замахнулся дубиной. На меня, когда я в скверном настроении, лучше не кидаться с палкой, для здоровья вредно. Перехватываю запястье секьюрити и дергаю, гарантируя вывих драчуну. Он ни в чем вообще-то не виноват, просто ему не повезло, под горячую руку попал.

Чепуховая у Матушки Альды охрана, честно говоря. Переоценил ее. О, страж фейсконтроля с вывихнутым предплечьем вытащил из-за пояса ножик. Ну, это верх наглости – перед посетителем ножом махать. Очухавшийся на удивление скоро первый охранник, в свою очередь, за стул взялся.

Блин, в уши словно ваты напихали, слышу какие-то далекие бессвязные звуки, слова. Губы у секьюрити шевелятся. Матерят меня почем зря, зуб даю. Ладно, прощайте, ребятки. Я пошел за улепетывающей Мирандой. Ты же в комнату мою ведешь, а не убегаешь, да? Пригибаюсь, летящий стул врезается в физиономию охранника с ножом, сбивая с ног. Тяжелые в здешних тавернах стулья, на века делались. Пораженный кидатель стульев преследовать меня не решился, заорал что-то про «чужого», «помощь» и «стражу». Правильно мыслишь, позови патрульных, погранцов из замка, скажи, на тебя монстр напал, пусть присылают роту быстрого реагирования с магами и оцепляют квартал.

Миранда взлетает по широкой лестнице с резными перилами на второй этаж, вот и коридор с рядами дверей. Остановившись возле номера, лихорадочно роется в карманах фартука. Находит ключ, открывает. Надо же, внутренние замки. Гномья работа. Состоятельная мадам Альда, весьма состоятельная. В комнате сразу достаю из-под кровати топор, вешаю на пояс. Беру одиноко стоящее в углу копье – и резко вниз, к черному ходу. Преследователи пока сориентируются, я на полпути к замку буду.

Слух понемногу возвращается. Снизу слышится шум, гул возмущенных голосов. Заведение на ушах, солдат из форта вызвали.

Во дворе гостиницы сравнительно тихо. Разгруженные медведи беспокоятся, фыркают и бродят вокруг колодца. Чуют беду. Саблезуб ворчит в тени навеса. Без разрешения Гварда они на лошадей в конюшне и домашнюю птицу в сарае не позарятся. Их с волчатами накормили, временно поселив в сарае. Будь я со зверомастером, места безопаснее не придумаешь. Звери бы на лоскуты порвали супостатов. Но Гварда рядом нет – и нет уверенности в заступничестве животных.

Выхожу со двора на улицу. Красная луна вновь исчезла за облаками. Вместо небесных светил поселок освещают окна харчевен и постоялых дворов и затухающее алое зарево над улочкой, где мы с Гвардом столкнулись с группой захвата. Рвануть назад, помочь Зверолову? Солдат из замка без меня позвали, я процесс прибытия отрядов погранцов никак не ускорю.

Проклятие! Зверомастер в одиночку сражается с колдуном в плаще и желтоглазым, а я ничего не делаю. У меня есть оружие, с которым неплохо обращаюсь, я полон сил. Чего стою, чего жду? Пока придет помощь из замка, Гварда сто раз убьют.

– Эй, уроды! Хотите поймать – валите сюда!

Прокричав, я залез на балкон гостиницы и прижался к стенке, слился с тенью за зарослями плюща. Существ с ночным зрением свет ослепляет. Нахожусь поблизости от окна, за мутными стеклами горит множество свечей. На фоне светового пятна меня не различишь. Приготовил топор и нож, ими могу драться сразу в обеих руках, на острове экспериментировал. Ждем-с гостей.

Спустя минуту на перила балкона мягко спрыгнул метатель дротиков с духовой трубкой в руке. Крыша гостиницы дает отличный обзор. Охотник шумно вдыхает воздух, принюхивается. Он и по запаху ориентируется, зараза эдакая? Человеком его назвать проблематично, с его-то глазками и сверхчувствительным нюхом. Глазастик не спеша поворачивается, и я на пределе своей скорости наношу колющий удар кинжалом в район почек. Тело действует само, без вмешательства разума, на чистых рефлексах. Неужели от Ран-Джакала достались? Вероятно, да, поскольку раньше за собой подобной слаженности движений не замечал и за полторы недели тренировок выработать необходимый уровень реакции не мог.

Метатель упал на землю, не произнеся ни слова. Минус один.

Глава 19Уничтожение

Немедленно меняю позицию. По расположению глазастика несложно догадаться, откуда он выпал и где приблизительно находился я в момент удара. Вытерев кинжал о плющ, беру копье и перескакиваю на соседний балкон по перилам. Здесь и организуем засаду на коротышку. Придет ли? Нормальный человек истек бы кровью, да и с раненой ногой драться неудобно, движения скованны. Однако у нормальных людей глаза в темноте не светятся.

Вот кто-то с горочки спустился – наверно, карлик мой идет. Тьфу ты. Хотя волнуюсь о судьбе Гварда, мне весело. С чего бы? Гварду угрожает опасность, за мной гонится непонятно кто, кровь кипит от адреналина, а мне шутить хочется и в целом отличное настроение. Ощущаю небывалый азарт. Вероятно, из-за победы над плюющимся иглами глазастиком и поврежденной ноги мартышкина. Противники уязвимы, что радует. Они не быстрее меня, мы сражаемся на равных, и шансы наши пятьдесят на пятьдесят.

Из подворотни, затопленной мраком, вышла приземистая фигура. Проковыляла на середину дороги и заметила распростертого под балконом в кустах метателя дротиков. Заметив, попятилась. Озирается. В льющемся из окон на дорогу свете карлик виден как на ладони. Отворачивается, проверяя тыл, и я бросаю топор. Дистанция метров семь, меня коротышка не видит, у топорика скорость высокая. Ты, малыш, ослаблен кровопотерей, и нога болит. Перевязал небось. С открытой раной до гостиницы не добрался бы, кровушкой истек при твоем активном образе жизни.

Он не уклонился. В последний миг обернулся и отбил топор палкой, приняв боевую стойку с упором на здоровую стопу. Ловкач, да. И палкой мастерски орудует. Кинжал против него, думаю, неподходящее оружие. Отдубасит по атакующей руке и по черепу настучит. Для тебя, малыш, копье припасено. Заодно проверю в реальном бою полученные от тролля и закрепленные тренировками навыки.

Скрываться смысла нет, карлик прямо на меня глядит. Вычислил по траектории полета топора. Ну, начали. Перемахнув через перила, приземляюсь около него и, едва подошвы касаются земли, бью наконечником в правое, здоровое бедро. Парирует палкой, отводя копье вбок, и я, описав оружием круг, наношу удар под другим углом в плечо. Вновь отбивает. Вот что значит мастер боя палкой. Разгадал отвлекающий маневр и поставил защиту. На ноге стоит твердо, работает лишь руками, почти не двигая корпусом, чтобы сохранять равновесие. А если заставить тебя переменить положение? Размахиваюсь, целясь в левую стопу.

Представляю, какие мысли проносятся у него в мозгу. Типа: «Шо, опять? В раненую?» Листовидный наконечник хорош – им и колоть, и резать удобно. Удар мощный, по замаху понятно, слабеньким блоком не остановишь, и карлик сгибается, втыкая в землю конец палки, налегает на него. Наконечник врубается в орудие коротышки, я древком возвратным движением прикладываю по голеностопному суставу здоровой ноги. Уделивший внимание обороне поврежденной стопы глазастик не успевает защититься. Дергается, тем самым меняя позу и теряя равновесие. Показалось или послышался хруст? Болезненная травма. И критическая для малыша. Он рухнул, встать не сможет. Раздробленная кость не позволит, и я тоже. Вообще-то шансов у него было мало. Ограниченный в подвижности из-за ранения, он был не в состоянии напасть на противника, соблюдающего дистанцию. Разве трюк какой-нибудь применил бы. Подозреваю, козырь в рукаве у него имелся, ну, не мог он преследовать меня без этого.

Очутившись на спине, карлик тем временем крутанулся, будто брейк-данс вознамерился танцевать, и перевернулся на живот с упором на колено. Вставать хочет, и как собирается стоять? Обе ноги повреждены. Рассчитывает на коленях сражаться. На одном, точнее, второе у него разбито по идее. Кстати, резвый он чересчур для потерявшего море крови человека. Видать, подлечился. Подняться в защитную стойку не получится, малыш. Пяткой копья припечатываю его в лоб, отправляя в нокаут. Коротышка упал навзничь и лежит. Успокоился, мартышкин. Живой он нам с Гвардом полезнее – ответит на кое-какие вопросы, касающиеся заказчика. Узнаем от него еще и о группе захвата. Связать бы, пока в отрубе, и сплавить погранцам, Марн Изверг из него инфу вытащит. Клещами и телепатией.

Отбросив копьем палку подальше, приставляю наконечник к горлу глазастика. Чем бы его связать? Веревок поблизости не наблюдается. Ремня на штанах не дам, в подштанниках бегать – не мой метод. Зато вражьего пояса не жалко, да и со спущенными штанами моему визави будет некомфортно слинять. Держа копье у шеи карлика, свободной рукой стараюсь снять с него пояс. Узел посложнее морского, за секунду не развяжешь. В конце концов я справился, однако от моих действий очнулся коротышка и попробовал извернуться из-под копья. Лунное серебро дотронулось до горла, легонько надавило.

– Не рыпайся, – произношу на ломаном имперском. – Продырявлю…

Глазастик неожиданно подался ко мне, пронзая себе шею копьем. Твою же дивизию! Захрипев, он откинулся и затих.

Да, умел парень поразить. Те, кто нанимает подобных ему бойцов, очень серьезные люди. Богатые, влиятельные и привыкшие добиваться поставленной цели самыми эффективными методами, привыкшие работать с профи. Карлик погиб, потому что боялся выдать инфу о себе и связанных с ним личностях. По снаряжению, напитанному магией под завязку, и по навыкам ясно – отнюдь не к простым наемникам он с товарищами относился. Кому же настолько понадобился иномирянин? Обязательно разузнаю. От моей информированности зависит жизнь, и не только моя, но и сестренки, и окружающих меня близких. Зверомастера, Водяных Крыс.

Потом проанализирую ситуацию. За Гвардом пора. Вытащу мага из заварушки, и вместе помозгуем над вариантами. Желательно языка взять. Да, проблемно, ведь из группы захвата остались в живых только желтоглазый и тип в плаще, и то не факт. Шаманюга наш островной их пришибить вполне мог.

Подобрав топор, я рванул к месту недавней схватки. Свернул в переулок, оттуда до улочки квартал пройти, и неожиданно наткнулся на преграду. Невидимый барьер упруго оттолкнул. Плохо, очень плохо. Предположений насчет врагов два. Либо Гвард потерпел поражение и прозрачная стена – дело рук плаща, либо действует несколько групп захвата. От мысли о пятерых-шестерых бойцах уровня карлика, готовых набросить сеть, становится жарко. Мой неведомый противник установил барьер, уверенный, что я в нем окажусь. Значит, отслеживает мое местонахождение, гад.

Ходу, ходу в гостиницу! На темной улице я уязвимее. В трапезном зале, на ярком свету, среди десятков людей, противникам с ночным зрением сложно сориентироваться.

Черепица загудела на крыше, предостерегая об опасности сверху. Перед дверью черного хода спрыгнула фигура. Факелы, горящие по ночам во дворе гостиницы, осветили мускулистого субъекта в жилетке, из глубины капюшона посверкивают желтые точки. Желтоглазик собственной персоной. В руках оружия не видно, и это настораживает. С его комплекцией впору с троллем-середнячком побороться. Ну-с, приступим к третьей части Марлезонского балета. Проще говоря, посмотрим, чего парень стоит. В ближний бой с ним ввязываться себе дороже, поработаю копьем для начала.

На выпад в колено он неуловимым движением переставил ногу, тупо наступил на древко и, используя его как опору, подлетел ко мне. Колено, в которое я целился, впечаталось мне в грудь. Выставленный блок ладонью не спас, лишь немного смягчил удар. Взрыв боли, все вокруг померкло на мгновение, меня шатнуло назад. В прыжке зарядил, каратист хренов. Ох, грудь болит. Ребра точно не уцелели. Минимум парочка треснула. Копья в руке не чувствую, оно валяется под ногами приближающегося врага.

Развивая успех, желтоглазый приблизился скачком и приземлился, обрушив на меня локоть. Я еле успел повернуться, и удар прошел вскользь, задев плечо, тут же онемевшее вместе с предплечьем. Толчок ладонью в спину, последовавший далее, кинул меня вперед и взорвал адской болью грудную клетку. Ну и быстрый. Карлик и метатель дротиков ему не ровня. Попади его локоть в плечо – попрощался бы с ключицей. Из-за болевого шока я бы не сопротивлялся.

Повалить меня своим нехитрым приемом бойцу не удалось. Пробежав по инерции пару-тройку метров, оборачиваюсь и вижу подлетающего противника. Он удивительно медленно опускается, выставив перед собой локоть. Опять в плечо метит. Странно, все происходит словно в замедленной съемке. Я имею возможность проанализировать наши с ним действия. Понимаю, дело не в окружающем мире, не в нашей скорости, а в восприятии. Никогда подобного замедления не случалось, но оно здорово помогает оценить обстановку. Отклоняюсь вбок, костеря собственную неповоротливость, и локоть желтоглазого проваливается в пустоту, чиркнув по рукаву моей куртки.

На открытом пространстве у меня шансов на победу критически мало. Вывих плеча к тому же отрицательно сказывается на вероятности победить. Ничего, мы еще повоюем. Главное, в гостиницу попасть. В тесном помещении вроде коридора противник не сможет развернуться и скакать, точно кузнечик.

Промахнувшись, боец повторяет прием с ладонью. Другой рукой собирается толкнуть в корпус, и готов поспорить, на сей раз толчок будет сильнее. Пригибаюсь до земли, совершаю кувырок вперед, благополучно миновав встречу с конечностью оппонента. До черного хода всего пара шагов. Бли-и-ин, до чего же больно. Прыжок ко входу, сношу с петель дверь онемевшим плечом и оказываюсь в коридоре.

Грохот рухнувшей двери врывается в сознание вместе с бурным потоком реальности. Секунды повышенного восприятия истекли, мир вернул себе скорость мчащегося экспресса.

Отшатнувшись к стене сбоку от дверного проема, вытаскиваю топор, замахиваюсь. Ну, заходи, мистер олимпия недоделанный. Жаркую встречу гарантирую. Рубану, только сунешься. Секир-башка устрою в прямом смысле слова. Впрочем, буду рад отсечению любой части твоего тела, котелок в капюшоне – идеальный вариант.

В ушах гудит, мешая сосредоточиться на доносящихся снаружи звуках. Грудь наполнена пульсирующей болью. Терплю, стиснув зубы. Я обязан победить. Без меня ни сестренка, ни Гвард не выживут.

Стена за мной вдруг выгнулась, с оглушительным грохотом из нее вывалилось бревно, осыпав глиной дощатый пол. Отскакиваю, разворачиваясь. Расширенный мощнейшим ударом проем заслонил желтоглазый. Решил подстраховаться, разгадав мой план. Явное опровержение пословицы «Сила есть – ума не надо»: тут и силы немерено, и ум присутствует. Но в коридорчике с твоими габаритами не развернешься. Здесь ты уязвимее.

Топор промелькнул смазанной тенью. Бросок потребовал предельного напряжения мышц для придания необходимого ускорения, от усилия я качнулся за оружием, выхватывая кинжал. Успеть, нужно успеть любой ценой. Заточенное лезвие врубится в середину груди, от него не уклонишься – некуда. То, что желтоглазый проделал бы с легкостью во дворе, в коридоре невозможно. Кинжал для подстраховки – соверши боец невероятное.

Противник сложился вчетверо и перекатился вперед под улетающим в дверной проем топором. Перекатываясь, он не видел меня, размахивающегося снизу вверх кинжалом. Клинок целиком вошел точно под подбородок завершающего движение по инерции желтоглазого. Боец замер, потом затрясся в конвульсиях, завалившись на бок.

Рывком я выдернул кинжал. Пол раскачивается, будто палуба корабля в шторм. Отхожу к стене, опираюсь о нее спиной. Подташнивает, каждый мускул болит. Гляжу на умирающего противника, и меня самого колотит. Не от зрелища бьющегося в судорогах врага, а от переизбытка адреналина и перенапряжения. Блин, за зверомастером еще идти. Хоть бы из глазастиков никто не напал, второй схватки с бойцом уровня желтоглазого не выдержу.

Что с ним, между прочим? Парень в капюшоне не затихал, как положено получившему смертельную рану человеку, он стучал по полу всем телом, его ломало, выкручивало. Из горла доносилось бульканье вперемешку с рычанием. Добить на всякий случай? Пожалуй. Не ровен час, выкинет очередной фокус. Склоняюсь над агонизирующим, примериваюсь ударить в сердце, размахиваюсь.

Неожиданный удар удлинившейся руки в живот отбросил меня, вышибив дух. Я задохнулся, упал. С дергающимся желтоглазым происходит кошмарная метаморфоза: его тело меняется. Конечности утолщаются, обрастают редкой шерстью, грудная клетка приобретает бочкообразную форму. Из разрывающегося капюшона высунулась чудовищная клыкастая морда, напоминающая волчью. Какого?.. Оборотень!

Перевернувшийся на живот полузверь встал на четвереньки и помотал головой, сбрасывая разорванную ткань. Когти его, острые и крепкие, пробороздили доски пола. Живой, здоровый и злой получеловек-полуволк. Везет же мне на магических тварей и нелюдей.

Придерживаясь за стену, чтобы не упасть, продвигаюсь дальше по коридору. Желтоглазый позади вот-вот окончательно превратится, нельзя терять ни секунды. Дыхание постепенно восстанавливается, это хорошо. Плохо – начинаю харкать кровью. Рот наполняется соленым, сплевываю. Онемевшая рука не шевелится. Кинжал из второй не выпускаю, он мне дорог как память. Чем там оборотней валят, серебром? Надеюсь, лунное серебро обладает теми же мистическими убойными качествами – не зря ведь паладины из него куют оружие. И не одни паладины: оно широко используется у темных эльфов, считаясь старшим братом гномьего мифрила. Дварфы, разумеется, полагают наоборот, ставя выше свой излюбленный металл. Поворот направо, поворот налево. Засаду организовать на волколака в теперешнем моем состоянии – затея сумасшедшая, однако альтернативы нет. Вернее, есть. Честный бой лицом к морде, заканчивающийся плачевно для моей тушки. Нет, дежавю с одержимым зверем на острове нам не надо, в поселке и форте нет лекарей наподобие дедушки Тланса, способных в буквальном смысле вытащить пациента с того света.

Спотыкаясь, проваливаюсь в незапертую дверь боковой комнаты, плотно закрываю за собой. Убежище не ахти, по кровавому следу и запаху волколак меня найдет. Осматриваюсь. Занавеси алого бархата, накидки из того же материала на креслах, канделябр на столе и вазочка фруктов. Меня занесло в приемную Матушки Альды. И почему хозяйки публичных домов не фанатеют от оружия и не развешивают его всюду, как военачальники? Я бы не отказался от арбалета, заряженного серебряными болтами, или гномьего мушкета с серебряной пулей. А приходится довольствоваться кинжалом.

Засев за креслом, я достал из кармана глиняный пузырек с вытяжкой из языка нетопыря. Вот и пригодился подарок Зераны. Откупорил, капнул на язык содержимое и сглотнул. Ох и горькое. Жду, пока обезболивающее подействует, и спустя минуту боль притупляется. Глупо с моей стороны было не выпить настойки полуночника для ночного видения. Не догадался.

Уже прошло довольно много времени, а визави до сих пор нет. Теплится надежда, он издох по пути сюда. Удар кинжалом из лунного серебра в голову даром не проходит.

Угу, сча-аз. Не с моим везением. Может, заблудился? Представляю: бродит оборотень по гостинице, постояльцев пугает, извиняется и вежливо спрашивает, не пробегал ли тут побитый молодой человек в изорванной охотничьей куртке. Забавная картина. Я в ожидании встречи приготовился, а он, гад безответственный, где-то шляется. Не загрыз бы кого.

Действительно приготовился как мог. Приготовления состояли из нескольких важных мелочей. Оторванной от шторы полосой ткани намертво обмотал сжимающий кинжал кулак. В бою оружие не выпадет из руки, смогу наносить удары до смерти, вопрос только – чьей.

Нужно попасть прямо в сердце. Гвард поведал Ран-Джакалу в бытность наемником о единственном уязвимом месте оборотня. Сердце – средоточие духовной мистической энергии, дарующей перевертышу фактическое бессмертие, основанное на сверхбыстрой регенерации. Проткни волколака, разруби на кусочки, снеси башку – ему все нипочем. Отрастет новая лапа взамен отсеченной, восстановится любая часть тела и любой орган, кроме сердца.

Существует два способа ликвидировать нереально живучую зверушку. Самый простой – вогнать фут серебра в этот бионасос. Так поступают охотники на нечисть и нежить, паладины в том числе. Серебро ядовито для большинства магических существ, и полностью кромсать, сжигать, топить в кислоте сердечко не требуется.

Другой наиболее распространенный способ у волшебников, достигших высокой степени магического искусства, – в полном уничтожении тела оборотня. Естессно, вместе с сердцем. Огненные заклинания, скажем, должны за считаные секунды испепелить, а не просто довести объект до румяной корочки.

Добраться до сердечка совсем непросто. Ребра оборотня в его звериной и полузвериной форме срастаются в некое подобие внутреннего пластинчатого доспеха, пробить который ой как нелегко. Ран-Джакал с Гвардом однажды попробовали, в результате оба чуть не погибли. Оборотня, терроризировавшего поместье их тогдашнего нанимателя, дворянчика восточного королевства, правда, завалили, совместив магию и серебряное оружие.

Дверь разлетелась в щепки, усеявшие комнату и отвлекшие меня от размышлений. Узнаю стиль волколака: из моих знакомых у него привычка входить, раскурочив дверной проем. Бесшумно ступает по ковру. Думает, не услышу. Правильно, после грохочущего вхождения я его совершенно не слышу. Зато вижу тень на алом бархате, крадущуюся к креслу, и отползаю ближе к столу. Заблаговременно взятой свечой поджигаю штору на кинжале, обнаруживая себя. Простите, Матушка Альда, но, видимо, вашей роскошной приемной близится конец. Искренне сочувствую вашему будущему горю относительно сгоревшей обстановки.

Оборотень прыгнул, очутившись справа от меня, и тут же рванулся, раскрыв пасть. В тот миг в морду ему угодила горящая штора, я кинулся за ней. Огонь ненадолго ослепит и дезориентирует перевертыша, подарив мне шанс закончить бой точным ударом. Только бы длины клинка хватило до сердца. Волколак взвыл, врезался в стол и кресло, ничего не видя. Я же проскользнул у него под носом, оказавшись позади сбоку, и вонзил кинжал под ребра снизу вверх. Провернул лезвие, нанося больший урон.

Оборотень распрямился, откинулся назад, размахивая лапами в попытке избавиться от болезненной колючки, испустил полурев-полувой, закрутился. Из-за проклятого клинка, застрявшего в ране, меня подбрасывало и било о пол, стены и хребет перевертыша. Я отчетливо услышал хруст костей, когда рука с кинжалом вывернулась, ощутил треск ломающихся под тушей волколака ребер и новую боль, полосующую внутренности огненным хлыстом. Наконец меня отшвырнуло.

Я лежал под обломками стола не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Тело превратилось в сплошной комок боли. С удовольствием проглочу весь пузырек обезболивающей вытяжки, плевать на последствия передозировки. Да вот не дотягиваюсь до кармана с лекарством. Самое обидное, до сердца не достал и не прикончил приходящего в норму желтоглазого.

Он прекратил кататься по полу и вставал на четвереньки, сверля мою персону ненавидящим взором. В глазищах угадывалось неистовое желание отомстить за причиненные неудобства вроде воткнутого в башку и под ребра клинка. Как же я хочу убить тебя. За пожирающую мое тело адскую боль, за зверомастера, за сестренку. Возможно, ты непричастен к поражению Гварда, и ты никогда не будешь выслеживать Лильку, однако я ненавижу тебя за саму возможность нанесения им вреда твоими союзниками и нанимателями.

Оборотень неторопливо подходит ко мне. Осторожничает. Боится, вновь устрою неприятный для него сюрприз. Пасть оскалена, с желтоватых клыков стекает вязкая слюна. Никак, схарчить удумал, скотина бесхвостая.

В комнате темнеет. Что это? Смерть?

«Какая сильная добыча,  – говорит на краю сознания еле различимый голос, сочащийся жаждой крови. – Я съем тебя и силу, бурлящую внутри твоего сердца. Я очень, очень голоден, и ты насытишь меня» .

Нечеловеческий голод накатил внезапной волной, захлестнувшей меня целиком. Убить, поглотить. Багровая пелена окутывает мой разум, я падаю в пропасть, разверзшуюся подо мной, и не чувствую боли…

Глава 20Цепи

Темнота может быть приятной. Теплой, уютной, внушающей спокойствие. В ней ощущаешь себя сытым, здоровым, сливаешься с нею в единое целое. Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Понятие времени теряет смысл. Ты есть всеобъемлющая вселенная, и категории смертных несоотносимы с тобой, ибо смертные живут краткий миг и не в состоянии постичь единство мира.

Темноту разорвал хаос. Холод, расплывчатые образы, шум хлынули, разрушив целостность, и я очнулся.

На меня вылили ведро ледяной воды. Волосы, изрядно отросшие за время пребывания в Лантаре, и одежда мгновенно облепили тело мокрым покровом, я едва не задохнулся от неожиданного холодного душа. Инстинктивно попытался вскочить. В запястья врезались твердые браслеты оков, прикрепленных к каменному полу, присыпанному соломой. Короткие цепи не позволяли встать. Подтянул ноги и обнаружил сковывающие лодыжки кольца, вмурованные в пол.

– Ну-ну, не двигайтесь, навредите себе, – раздался хрипловатый низкий голос.

Передо мной на стуле сидел худющий бородатый дед, седой как лунь, в светлой одежде наподобие сутаны. По бокам от него возвышались двое мужиков в черных колпаках, закрывающих лица, с прорезями на месте глаз. Оба жилистые, высокие, в кожаных безрукавках и серых замызганных штанах, заправленных в башмаки. Направляют в меня похожие на двузубые вилы штуковины. Судя по тупым концам зубьев, ими не колют, а удерживают на расстоянии, точь-в-точь змееловы, раздвоенными палочками прижимающие к земле змей.

– Чего вам нужно? – задал я вполне естественный вопрос.

Стоящий слева от старика подручный двинулся к моей распластанной персоне. Дед остановил его властным жестом.

– Для начала познакомимся, – устало потер переносицу старикан. – Мое имя Бодер, Марн Бодер. Некоторые величают Извергом, совершенно незаслуженно, кстати говоря. Называйте меня мессир Бодер. Наслышаны, возможно?

Конечно, наслышан. Ты-то мне и нужен, Гвард о тебе инструктировал.

– Если вас зовут Марн Изверг, то мы, надо полагать, находимся в подземных казематах крепости Шершня, – предположил я вслух. – Вы глава дознавателей форта, насколько мне известно.

– Тем лучше. – Маг разума убрал руку от лица и пристально взглянул мне в глаза. – Не нужно долго и нудно разглагольствовать о моей личности.

Видок у него усталый, чтобы не сказать изможденный. Бледный, осунувшийся. Но взгляд пронзительный, точно видит насквозь.

– Ваша очередь назваться.

Стоп. Разве Гвард не писал обо мне? Да и необычно как-то: магистр магии разума – и не знает допрашиваемого. Несомненно, нахожусь на допросе. С гостями и сотрудниками по-другому разговаривают. Хочет устроить проверку? Не доверяет, настоящий чекист.

– Александр Валерьевич Стрельцов. Гвард Зверолов дал имя Сандэр Валирио. Он написал обо мне капитану Гарену. Вы должны быть в курсе.

– Возможно, – загадочно промолвил дед. – Откуда вы родом, кто обучил вас общеимперскому языку?

– Знаете, беседа протекала бы в более правильном русле, по-моему, сними вы с меня цепи. И против перевода в более подходящую комнату с мебелью также ничего не имею, – не сдержался я.

Допрос начинал здорово злить.

Дед затрясся от беззвучного смеха. Черные колпаки сохраняли невозмутимость.

– Рассмешили, право слово. – Вдоволь посмеявшись, старик утер слезы рукавом. – Полагаете, после содеянного сей ночью вас надлежит содержать без соответствующих мер предосторожности? Вы либо наглец, либо действительно забыли ночное происшествие.

И правда, вспомнить вчерашние события получается не сразу. Помню, мы со зверомастером прибыли в крепость, оттуда в поселок, встали на постой у Матушки Альды, пошли в таверну Хрехта. Дальше воспоминания путаются. Вроде на нас напали в темной улочке. Происходившее словно в тумане. Я бежал по поселку, сражался с типами в капюшонах.

Глаза во мраке, светящиеся желтым и зеленым, запали в память. Голова разболелась. Дальше… Вновь гостиница Матушки Альды и жестокий бой. Волчья морда. Боль и темнота.

Твою же дивизию! Плотину, сдерживавшую воспоминания, прорвало, и события ночи четко выстроились в памяти.

Я живой, не болит ничегошеньки, кроме головы, а должно бы. Треклятый оборотень хорошенько поработал, до конца жизни не забуду той адской боли во внутренностях и торчащего из руки белесого обломка кости.

По идее он меня на тот свет гарантированно спровадил бы. Кто же залатал мое бренное тело? И не просто залатал, а спас от волколака и полностью исцелил.

Радость приутихла от осознания очевидного факта. Гварду не повезло. Он не рассказал обо мне Марну, потому что не смог. А не смог из-за невозможности говорить. Значит, зверомастер мертв или без сознания. Или пропал без вести.

– Гвард жив? Мы шли по улочке, когда на нас накинулись те глазастые в капюшонах.

– Возможно, – ответил маг разума своим любимым словечком. Веселья на его лице и след простыл. – Ему крепко досталось, возможно, чересчур.

Тогда понятна причина содержания меня под стражей. Я свидетель и цель группы захвата и вообще темная лошадка для дознавателя. Человек из ниоткуда с редкими способностями.

– Скажите, каким образом я выжил? Кто меня спас?

– Вас требовалось спасать? – удивился Марн.

Загадки, загадки… Я сам разделался с волколаком, получается?

– И все же я не понимаю, почему магистр магии разума требует ответов, которые легко узнает без допроса.

– Полагаете, мне доставляет удовольствие спрашивать устно вместо чтения вашего мнемонического плана? – вспыхнул маг. – Вам не приходит на ум, что вы здесь по причине неэффективности подобного метода получения сведений от вас?

Ого. Гвард и морлоки без проблем рылись в моем разуме, а высококлассный, по мнению того же зверомастера, специалист на манипуляции с моими мнемоническими слоями не способен.

– И в чем трудность? Зверолов за день выучил мой родной язык, извлекая из памяти необходимые образы и сочетания звуков.

– Мнемонические планы вашей ауры заблокированы. – Марн от негодования чуть зубами не скрежетал. – При попытке углубиться в них происходит нечто странное. Весьма болезненное выдворение чужого сознания. Понятия не имею, кто в силах установить подобное.

Дедушка Тланс, твои проделки? Зачем Глубинному Жрецу понадобилось ставить блокировку, неясно. Из нежелания раскрыть кое-какие морлочьи секреты, свидетелем которых я невольно стал? Версия имеет право на существование. С чародеями уровня архимага я вроде не встречался, не считая старейшего ихтиана. Разве только не шалят заключенные в душе сущности.

– Это не из-за специфики ловца духов? – озвучил я второе предположение.

– Возможно.

В случае правильности догадки память сторожат пойманные духи. Они запечатаны во мне и влияют на общую структуру ауры. Я без сознания, и духовные «зэки» берут верх. Марн невзначай нарвался на них, и они его отшили в особо грубой форме.

– Проверьте мнемонические планы еще раз. Постараюсь вам помочь.

Изверг, подумав с минуту, решился. Положил ладонь мне на голову. В кожу впились тысячи мельчайших иголок, проникли глубже, в черепную коробку, и вгрызлись в мозг. От резкой боли камера закружилась, в глазах потемнело.

Маг убрал руку, и мучения прекратились.

Главного дознавателя форта недаром прозвали Извергом. Надеюсь, при прошлых попытках сканирования ауры он испытывал ощущения, сравнимые с моими нынешними.

– Все в порядке? – прервал я затянувшуюся паузу.

– Да. – Откинувшись на спинку стула, Марн шумно дышал.

Выглядеть он стал хуже. Под закрытыми глазами образовались синюшные мешки. Казалось, дед вот-вот свалится в обморок от истощения.

– Отдельные моменты заблокированы, остальные воспоминания доступны, – произнес он тихим, дрожащим голосом.

– Какие моменты? – Догадываюсь, речь о бое на острове троллей, то есть о воспоминаниях, касающихся непосредственно пойманных духов.

– Фрагмент схватки с оборотнем не до конца открыт. И ранние фрагменты, в деревне синекожих и пещере, куда вас привел Гвард.

Значит, и в гостинице Матушки Альды духи себя проявили. Уж не их ли вмешательством объясняется мое чудесное исцеление и спасение? Дедушка Тланс утверждает, они способны на многое, в том числе излечивать раны носителя. Хорошо, с укусами волколака проблем не предвидится. В Трехлунье оборотничество передается исключительно по наследству.

Хм… Картина проясняется, и оттого не легче. Из-за ранений я потерял контроль над собой и над захваченными духами, те завладели телом, восстановили его, а дальше начинается фильм ужасов под названием «Злые духи против оборотня». И финал был не в пользу волколака. В противном случае меня бы уже похоронили. Боюсь представить события после победы над желтоглазым.

Становятся понятными предосторожности дознавателя. Цепи, наверное, зачарованы на прочность, а камеру окружает барьер.

– Марн, пожалуйста, расскажите, как нашли меня и Гварда.

Знать о собственных приключениях, вернее, о приключениях вырвавшихся духов нужно, хоть и не хочется. Страшно подумать, что мог натворить одержимый потусторонними сущностями человек в полной людей гостинице.

– Гвард лежал под развалинами окружающих домов. Его обнаружил патруль. Вас обезвредили в заведении Альды Гримадо, более известной под прозвищем Матушка Альда, – подтвердил опасения Изверг.

– Я сопротивлялся?

– Из наших солдат никто не пострадал. К их приходу вас уже обездвижили.

Вот это новость. Неужели я вырубился сразу по окончании боя с оборотнем? Не верится, чтобы кто-то из постояльцев и посетителей таверны совладал с одержимым. Нет, кое-кто вспоминается. Богатейший чародей Брадоса, приехавший поразвлечься на Пограничье.

– Брадосский маг сумел?

– Возможно.

Марн надоел со своим «возможно». Кроме брадосца ведь некому. Не бакалаврам же из крепости меня останавливать. Кстати, чародея из гостиницы надо взять на заметку и позже навестить. Полезного чего, глядишь, расскажет.

– Откуда у вас блокировка, Сандэр? – Изверг открыл глаза и одарил меня равнодушным взором.

– Думаю, она связана с духами, запечатанными во мне. Стоит ослабить контроль над собой, и они норовят установить в ауре свои порядки. Не терпят вмешательства извне и блокируют память. Точнее не скажу, сам без понятия о механизме взаимодействия ловца и добычи.

– Что ж, отдыхайте, – поднялся со стула дознаватель. – Зайду к вам позднее.

– Эй, постойте! Вы меня так оставите? Я даже сесть не могу.

Марн приостановился у выхода из камеры и бросил через плечо:

– Привыкайте.

За ним лязгнул металлический засов, и я остался в компании угрюмых стен и невеселых мыслей.

Итак, сбежать шансов ноль. Освободиться от цепей без посторонней помощи нельзя, Без них было бы гораздо удобнее – я бы исследовал камеру, узнал расположение охранников, следя за ними через зарешеченное дверное окошко.

В животе заурчало. Кормить узников здесь, очевидно, не собираются. На крик о голодной смерти никто не явился. Крикнул – в ответ тишина. На жалобы о плохом самочувствии – аналогичное молчание.

Охранники выдали свое присутствие шагами за дверью. Ага, пошли докладывать начальству о плохом поведении заключенного и спрашивать совета. Вернулись спустя минут десять, заняли пост у двери, тем и закончилось. Никаких тебе угроз ради поддержания дисциплины, вызова лекаря и тому подобного. Не заботятся тюремщики о заключенных. То ли не верят, то ли знают о здоровье узников лучше их самих. Магическими методами отличить ложь от правды проще пареной репы, достаточно соответствующий амулет повесить над входом в помещение.

Отвлекался я от тягостных дум о будущем, строя в уме версии относительно ночного нападения. Созданию схем мешала нехватка информации, из-за чего размышления постоянно заходили в тупик. Из опыта Ран-Джакала известно, что магические гильдии и ордены полагаются в предприятиях особой важности на сформированные ими же из проверенных ребят отряды исполнителей. Ими дорожат, на обучение воина и чародея тратится уйма денег. Бойцов со стороны нанимают третьесортные организации, не имеющие собственных маленьких армий, и частные лица.

У большинства отрядов индивидуальный стиль в экипировке, со многими вождь Водяных Крыс сталкивался в молодости, но зеленоглазые спайдермены ему незнакомы. Тут необходима обширная база данных. Марн – агент тайной канцелярии, в боевых подразделениях магических организаций он обязан разбираться значительно лучше тролля, и найти хозяев глазастиков для него не составит труда.

От размышлений оторвали раздающиеся снаружи голоса. Сипловатый мужчина возмущался, награждая спутников нелицеприятными эпитетами, те молчаливо соглашались, изредка пытаясь оправдываться. Узнаю интонации ругающегося и боюсь ошибиться. Живой?!

Дверь распахнулась, ударившись о стенку. В камеру на носилках внесли опирающегося спиной о подушки человека.

Живой! Перебинтованный, побитый, с распухшими руками и ногами, но живой Гвард огласил камеру воплем, выразив отрицательное отношение к споткнувшемуся мужику в колпаке, из-за которого носилки подпрыгнули, заставив зверомастера испытать непередаваемые ощущения. Впервые слышу матерную речь на общеимперском. А Зверолов-то, оказывается, тот еще виртуоз слова.

– Здравствуй, Сандэр, – оторвавшись на носильщике, обратил он внимание на меня. – Не представляешь, насколько я рад тебя лицезреть в добром здравии. Чего ждете, олухи? Расковывайте его!

Колпаки бережно опустили носилки и принялись звенеть цепями и замками. За помощниками дознавателя в камеру протиснулся широкоплечий воин в латах. Высоченный, с почти квадратной фигурой и решительной физиономией. За ним терялся хлипкий Марн Изверг с кислой миной, будто лимон проглотил.

– Извини за недоразумение. Они должны были освободить тебя, едва ты очнулся. – Гвард кивком указал на дознавателя и рыцаря.

Сняли цепи, и я наконец выпрямился. Первым делом поблагодарил Зверолова – он, видимо, в форте далеко не последний человек, да и на Пограничье тоже. Без власти и полномочий не отчитывал бы главного дознавателя крепости. Значит, по рангу выше Марна.

Поблагодарив зверомастера, я поинтересовался, где тут уборная. Естественных потребностей не справлял со вчерашнего.

– Марн, обеспечь удобства, – распорядился Гвард. – Жду в моих покоях, Сандэр, поговорим. Несите меня! Аккуратнее!

Мага унесли черные колпаки, с ними отправился рыцарь. Изверг же красноречиво взглянул на стоящее в углу деревянное ведро.

Через несколько минут мы, преодолев вереницу коридоров и лестниц, выбрались из многоэтажных подземелий крепости на свежий воздух. В безоблачном небе висело солнце, во дворе замка орал команды сотник, муштруя новобранцев. Позднее утро. Провалялся я без сознания всего пару-тройку часов.

Покои Зверолова располагались в башне. Кровать, стулья, стол, шкаф с книгами, письменными и колдовскими принадлежностями. Спартанская обстановочка, не подходящая номеру большой шишки. Скорее временное жилище непритязательного чародея. Пахло лекарствами.

У ложа высился стальной громадой тот самый рыцарь. Подозреваю, он и есть капитан Гарен, в одиночку справившийся с отборными воинами одного из вождей троллей. По росту он не уступает среднему синекожему, по комплекции превосходит. Вышибалы Матушки Альды и Хрехта казались его младшими братьями.

– Проходи, не стой на пороге. – Гвард прерывисто дышал, время от времени закатывал глаза. Вот-вот сознание потеряет. – Марн, Гарен, покиньте нас. Немедленно.

Я прав, рыцарь – капитан форта. Кто же ты, зверомастер?

– Сандэр, слушай внимательно, – просипел Зверолов. – Тебе лучше сегодня же оставить крепость. На нас напали Ночные Охотники эльфов, а они ребята настырные. Отправляйся к Водяным Крысам на остров. Марн изменит внешность, и ты перейдешь границу под видом простого следопыта. Прибудешь на озеро, передай Рану, Гин-Джин шлет ему привет. Месяца на три, до конца лета, с озера не уходи.

– Гвард, с тобой как? Когда вернешься?

– Держи. – Зверолов снял с шеи костяной амулет. – Звери послушаются того, у кого мой знак. Они охранят тебя от опасности по пути к озеру. Иди за ними, и они приведут тебя на берег.

– Не нравится мне твой настрой. Гвард, с тобой все будет в порядке?

Маг упорно игнорировал вопросы о здоровье, и это настораживало.

– Оставляю на тебя мой дом на острове. Кьюзак покажет и расскажет, что там к чему. Тебе необходимо научиться контролировать пойманных духов, Сандэр. Будь осторожен и не рискуй понапрасну, используй в попытках контроля барьер. Гарен!

Веки зверомастера сомкнулись, он умолк и бессильно уронил голову на грудь, потеряв сознание.

– Гвард балансирует на грани жизни и смерти, – скорбно сказал Марн, вошедший с капитаном. – Парализующие сети Ночных Охотников ослабили его, но несмертельно. Угроза кроется в ядовитых иглах, попавших в него. У нас нет противоядия, мы вообще не знаем, из чего составлена отрава.

– А кто может знать?

Дознаватель пожал плечами:

– Сумеречные[7] эльфы, возможно. Ночные Охотники служат преимущественно их правящим домам.

– Где найти длинноухих?

– Имеете в виду эльфов? – Марн сник. – На Пограничье сумеречные не захаживают. До ближайшей колонии на Брадосе тысячи лиг. К сожалению, мы не успеем доплыть туда.

Меня словно током ударило. Брадос, остров на окраине империи. Оттуда прибыл чародей, снимающий апартаменты в гостинице Матушки Альды.

– Мессир Бодер, я ненадолго пойду в поселок, хорошо? Вернусь до заката.

Почему дознаватель непонимающе уставился на меня? А, ясно, я по-русски заговорил. Повторил на общеимперском.

– Нельзя, велика вероятность нападения, – покачал головой маг разума. – Если в поселке Ночные Охотники, они ищут тебя.

– Пускай. Установите за мной слежку, и только они себя проявят, возьмете их тепленькими. Мне срочно в поселок нужно, в гостиницу.

– Зачем?

– Оружие забрать и с Матушкой Альдой переговорить. У нее маг поселился с Брадоса. Я под стражей?

– Ты волен идти куда хочешь, – пробасил подошедший Гарен. – Мы дали Гварду обещание помогать тебе по мере сил и оберегать, насчет принуждения речь не шла. Кстати, твое оружие не из лунного серебра?

– Из лунного.

– С тобой нашли кинжал, старый, аж позеленевший. Возле гостиницы валялись копье и топор из того же металла. Мои парни почистили клинки, они теперь как новенькие. Заберешь? Коли решил идти в поселок, оружие понадобится.

По пути в арсенал я расспрашивал Марна о Ночных Охотниках. Знал дознаватель о них мало, и то до вчерашней ночи лишь из книг и туманных слухов. Таинственная организация, возникшая у темных эльфов, изначально специализировалась на похищении разумных и ловле рабов.

Спустя столетия существования ее вытеснили конкурирующие фирмы, привязанные к конкретным эльфийским домам. Она перешла под крыло усиливающихся сумеречных эльфов, переквалифицировавшись с работорговли на диверсионно-разведывательную работу. Своего рода спецназ, преданный главам правящих семей и принимающий заказы от кого угодно на похищения, убийства и теракты.

Набирались в охотники сироты в основном из народов, приспособленных к ночному образу жизни. Из гоблинов, к примеру.

– Те, кого ты у гостиницы упокоил, сумеречный эльф, пещерный гоблин и волколак, – вставил пять копеек в рассказ Изверга о Ночных Охотниках капитан. – Гвард управился с человеком и двумя темными эльфами.

А тип в плаще погиб? Об этом я спросил Марна. Гарен опередил дознавателя с ответом:

– Был плащеносец. Его последним Гвард убил.

Уф, от сердца отлегло. Желтоглазый в плаще руководил операцией, иначе с чего бы ему спокойно наблюдать за ее ходом? Он казался самым опасным в группе захвата.

Арсенал крепости поражал разнообразием вооружения. Никогда не видел столько холодного оружия. Мечи, алебарды, копья, арбалеты… Блеск стали завораживал, притягивал. Красотища-то какая!

Взяв длинный прямой меч, я ощутил приятную тяжесть, дарящую уверенность. Взмахнул, наслаждаясь звуком рассекающего воздух клинка. Дедовская шашка, висевшая у нас с Лилькой дома, чувствовалась по-другому. Легче, быстрее. Пересилив себя, отложил меч. Не за ним, красавцем, пришел.

Не заметить моих родных топора и копья на фоне обыкновенного вооружения пограничников было нереально. Серебряные клинки мягко сияли, изменившись до неузнаваемости. Форма, топорище и древко те же, а металл преобразился.

– Кинжал и копье чистить почти не пришлось – кровь налет смыла, – с теплотой в голосе сказал Гарен. – Лунное серебро – оно особенное. От вражеской крови чище становится. Кому бы раньше оружие ни принадлежало, нынче оно признало нового владельца.

Глава 21Богатейший чародей Брадоса

Из оружейной меня еле вытащили. Ну, неравнодушен я к мечам. Любовался бы ими весь день, пробуя каждый клинок. Еще затронули кирасы и латы, хранившиеся тут же. Обязательно добуду стальной костюмчик. Внесу в конструкцию коррективы и обзаведусь лучшими доспехами на Пограничье.

На топор и наконечник копья накинули кожаные чехлы, защищающие от грязи и, важнее всего, от любопытных взглядов. Оружие-то козырное, паладинское, стоит состояние. Кинжал покоился в неброских деревянных ножнах, обшитых кожей, и в маскировке не нуждался.

Вооружив, меня отвели к цирюльнику форта, внешность изменять. За неполных полчаса сбрили запущенную бороду, подстригли, приведя в порядок растрепанную шевелюру. О буйной поросли напоминала небольшая бородка на манер эспаньолки.

Посмотрев в зеркало, узнал себя с трудом. В полированном серебре отражался сероглазый русоволосый парень, загоревший до черноты.

– Ах какой красавчик, – кудахтал цирюльник. – Какой красавчик! По вас будут вздыхать барышни всего Пограничья, клянусь моей острейшей бритвой! Попудрим чуть-чуть, уложим волосы, и…

Попудрим? Нет уж, я на такое не подписывался!

Оскорбленный до глубины души отказом цирюльник ограничился расчесыванием. Я переоделся в выданную потертую охотничью куртку, поменял рубаху и штаны. На пояс у бедра нацепил ножны с кинжалом, топор поместил на специальную перевязь на другом боку.

Гарен дополнил образ охотника луком. Стрелять не умею, но конспирация прежде всего. Выйду из форта – выброшу в лесу или продам кому-нибудь, а то на озере засмеют. Скажут, эльфийским фанатом заделался.

Марн, принимавший активное участие в трансформации стиля, снабдил меня отслеживающим амулетом. Клочок бумаги, разрисованный рунами и магическими знаками, передавал инфу о собственном местонахождении хозяину, то есть магу разума.

Простенький маячок, незаменимый в деятельности имперских дознавателей. Ресурса хватает на год бесперебойной работы, затем требуется подпитка айгатой.

Подготовку к выходу в поселок Марн и Гарен завершили в одиннадцатом часу дня. Выходя из крепости, я стоял перед сложным выбором. Нанести визит брадосскому чародею? Без вариантов. Только вот сейчас или попозже?

В противовес походу в гостиницу к чародею вырисовывалась перспектива поисков проверявшего меня в таверне Хрехта умника, сопряженная с массой других важных дел, нацеленных на будущее.

Надо поискать наводчика. Группу захвата заранее предупредили, на кого напасть. Кто их известил о нашем с Гвардом приближении, о выбранном пути возвращения в гостиницу?

За нами велась постоянная слежка, причем высочайшего уровня, ее не распознал даже зверомастер при помощи магических примочек и обостренного годами работы на тайную канцелярию чутья.

Вывод напрашивается однозначный. Наводчик – нехилый колдун, умеющий по ауре находить цель. В таверне он зафиксировал «портреты» наших со Звероловом духовных тел, телепатически сообщил Ночным Охотникам команды и сведения о нас. И связь у него была классная, раз Марн не засек. Использовал маскирующие амулеты-трансляторы, зараза.

О предположениях насчет наводчика я поговорил с дознавателем, и он со мной согласился. Подручные из замка побеседуют с Хрехтом относительно бывших у него вчера постоянных посетителей из числа приехавших сравнительно недавно.

Рой Мясник не знал, когда конкретно придет зверомастер, и позвать проверяющего в вечер встречи не мог. Наводчик днями был вынужден сидеть в харчевне.

Проблема заключалась в возможности после провала по-быстрому слинять из поселка. Изверг на рассвете запретил открывать ворота поселка и выставил у них удвоенные посты стражи, чем создал трудности для преступника.

Торговцы, конечно, грозились накатать жалобу на Гарена. Капитан вежливо послал делегацию купцов лесом, объявив о чрезвычайном положении.

Марн подсуетился, и маги накрыли крепость и поселок защитным куполом, препятствующим побегу наводчика и возможных остатков группы Ночных Охотников.

Роя Мясника, с которым общался проверявший нас чародей, жаль, не допросишь. Его обгоревший труп обнаружили под обломками на злосчастной улочке. Каким образом он там очутился, еще одна загадка.

Вероятно, он входил в группу захвата и притворялся посредником и бывшим грабителем.

Дознаватель связывался со столичными коллегами по службе, те пробили личность Роя. Сведений о Мяснике кот наплакал. Он десять лет назад вышибал деньги с должников главаря преступности города Локен. Был человек и пропал. По слухам, то ли убили его, то ли переехал, ища спокойной жизни в провинции.

Труп Мясника наводил на определенные размышления. Шестеро исполнителей жили обычной жизнью в поселке, ожидая возвращения Гварда и шифруясь под искателей приключений. Стерегли входы в поселок, шпионили. При нашем появлении группа активизировалась.

Не мешало бы прошерстить постоялые дворы и гостиницы поселка на предмет исчезнувших ночью постояльцев. Желательно сконцентрироваться на группках по двое-трое мужчин, поселившихся за последний месяц. Эльфийские спецназовцы ведь общались друг с другом, делились новостями.

Полезно обыскать снимаемые ими комнаты. В вещах вряд ли посчастливится найти противоядие, но крохотный шанс все же имеется. Вдруг и о наводчике узнаем?

Мыслями относительно замаскированных глазастиков я поделился с Марном. Дознаватель покачал головой с постной миной, сказав, что надлежащие разыскные меры уже предприняты. Хотя в успехе он сомневался. Враги наши, мол, неглупы и заметут следы пребывания в поселке.

Розыск планировался тщательный и долгий, Изверг хотел проверить не только постояльцев гостиниц, а и всех приезжих за месяц, включая торговцев.

Вот и решаю, присоединиться к поискам либо пойти немедленно в гостиницу Матушки Альды. Было искушение встретиться на развалинах мельницы с четверкой типов, наехавших на Гварда, и завербовать их в агентурную сеть моей будущей разведки.

А что? Обосноваться в Пограничье я намерен надолго, и собственная разведслужба пригодится в свете недавних происшествий. Непременно нужно выяснить, кто мной заинтересовался.

Ох, сколько «нужно», не продохнуть.

С Хрехтом побеседовать бы. Он обязательно в курсе всего происходящего в поселке. Тем более что постоялых дворов в Веспаркасте три штуки. Велика вероятность, что эльфийский спецназ у него обретался.

Все-таки жизнь Гварда для меня дороже выяснения личности заказчика. Он спас нас с Лилькой, выручал много раз. Зверолов тот еще жук и интриган, однако я к нему проникся уважением и даже симпатией. К тому же без него сестренка не разовьет в полной мере способностей управления животными.

Решено, иду к брадосскому чародею. С созданием агентурной сети повременю, подручные Изверга без моего участия разыщут наводчика. Здоровье нашего шамана – главное.

В заведении Матушки Альды посетителей поубавилось. Обедающих в банкетном зале наберется самое большее полдюжины, обслуживает клиентов единственная служанка. На входе подпирает стену широченными спинами парочка свежих секьюрити взамен пострадавших от моего плохого настроения «шкафов».

Поймав шуструю разносчицу еды за руку, я попросил провести меня к хозяйке. Девчонка спросила мое имя, пообещала скоро прийти. Она торопливо справилась с заказом, разложив тарелки и кружки на столе перед постояльцем, и юркнула в приоткрытую дверку. Вскоре скользнула обратно в зал и жестом позвала за собой.

Владелица гостиницы занималась бумагами в кабинете в другом крыле здания. Завидев меня, спрятала документы в столик и вопросительно улыбнулась.

– Мое почтение, госпожа Альда, – улыбнулся я в ответ. – Не узнаете? Нас вчера познакомил Гвард Зверолов.

– Сандэр Валирио! – воскликнула хозяйка.

– Да, – слегка склонился я.

– Голубчик! – Женщина вскочила из-за письменного стола сама не своя. – Скажите же, что с ним? С Гвардом? До нас долетели ужасные известия. Он жив? Ранен? Есть ли возможность навестить его?

– К сожалению, он тяжело ранен. Я здесь как раз по причине состояния его здоровья. Мне нужно переговорить с вашим постояльцем, брадосским магом. Вы устроите встречу с ним?

– Да-да, конечно! Пойдемте. Алисия, где нынче мессир маг?

– В банкетном зале изволит обедать, госпожа, – поклонилась служаночка.

Матушка Альда ринулась из кабинета, схватив меня за руку.

Чародей восседал на стуле за столом около тлеющего камина. По описанию он. Пожилой, ухоженный, в бархатном иссиня-черном длинном одеянии, расшитом рунами. В жестах сквозит величие и уверенность, лицо из разряда тех, которые называют породистыми. Чувствуются благородные повадки, присущие не каждому дворянину.

Из телохранителей трио в просторных плащах с высоченными воротниками, закрывающими нижнюю часть лица. Вооружены изогнутыми мечами на манер сабель, висящими на перевязи в потертых от частого использования старых ножнах.

– Мессир Арнальдо, мне необходима ваша помощь! – сразу взяла быка за рога хозяйка заведения.

– Чем могу быть полезен? – Отложив столовые приборы, маг отер губы салфеткой.

– Юноша изложит суть дела, с вашего позволения, – отступила в сторонку Матушка Альда. Я шагнул к брадосцу и сдержанно поклонился. – Сандэр Валирио, ученик моего близкого друга. Мессир Арнальдо де Виллано, магистр-супрем, принципал гильдии целителей Брадоса.

Ого, вот что значит богатейший чародей. Глава целительской гильдии, иными словами, лучший врач острова. Брадосец – целитель высочайшего класса. Как по заявке.

– Мое почтение мессиру магу, – приветствовал я его по всем правилам этикета.

– О, мы уже встречались. Вы тот самый молодой человек, столь жестоко расправившийся с вторгшимся в гостиницу оборотнем, – узнал меня целитель. – Примите мои поздравления. Редко человек побеждает в поединке с волколаком, и тем паче тройкой Ночных Охотников. Впрочем, вы не совсем человек, и это многое объясняет. Присаживайтесь.

Я попал! Чародей знает и обо мне, и о нападавших. Магистр-супрем, Высочайший Учитель, без пяти минут архимаг. Раскусил духовную специализацию без всяких ритуалов. Наверняка понял и об иномировом происхождении. А о группе захвата ему известно больше Марна.

Он идеально подходит на роль проверяющего наводчика, если бы не одно «но». Маг приехал за день до нашего с Гвардом прихода, да и слишком значительная персона для слуги. Не того полета птица. Вот роль главного нанимателя ему вполне подходит.

К кому я пришел?! Нет, будь целитель заказчиком разыгравшегося представления, он не раскрывал бы карт и оставался вне подозрений. К чему упоминать о тройке Ночных Охотников, выдавая себя?

Расслабься, Сандэр, чародей не наводчик и не наниматель. Он осведомленный об эльфийском спецназе человек, и неудивительно – живет-то рядом с колонией сумеречных длинноухих.

Спокойствие, только спокойствие. Делаю бесстрастное выражение физиономии, присаживаюсь. Оторванный от трапезы маг выжидательно смотрит.

– Мессир де Виллано, как вы знаете, ночью в поселке произошел неприятный инцидент, – начал я. – На моего учителя Гварда Зверолова и меня напали неизвестные. Учитель тяжело ранен, и боюсь, без вашего участия в лечении не обойтись. Капитан Гарен, его близкий друг, был бы весьма признателен вам за помощь.

– Где он? – перебил брадосец.

– В замке. Лекари крепости бьются над сохранением его жизни, но надежды мало. Яд медленно убивает учителя.

Чародей жестом подал знак телохранителю, и тот стремительно удалился. Бросив салфетку на столешницу, маг встал:

– Ведите, молодой человек. Лукас догонит нас. Он принесет необходимые инструменты и препараты.

– Благодарю, мессир Арнальдо! – приложила ладонь к груди в знак признательности Матушка Альда. – Я не забуду вашей доброты!

– Пустое. Кодекс целителей Брадоса обязывает оказывать помощь нуждающимся, я не могу отказать.

Сомневаюсь, чтобы целитель забесплатно, из-за кодекса пошевелил пальцем ради незнакомого человека низкого статуса. Упоминание капитана, думаю, повлияло на решение брадосца. Сегодня спасешь жизнь другу хозяина форта – завтра, глядишь, Гарен поможет тебе.

Шли к замку недолго и за это время немного пообщались на тему напавших глазастиков.

Как я и предполагал, чародей сталкивался с ними на Брадосе. На острове найти их представителя легче легкого, достаточно намекнуть на желание встретиться с ним какому-нибудь сумеречному длинноухому. Намек должен содержать энную сумму в золоте, дабы быть понятным.

Представитель глазастых, персона таинственная для широкой публики, берет заказ и гарантирует выполнение в течение оговоренного срока. Ночные Охотники признают исключительно устные соглашения, никакой возни с документацией.

Слово, данное глазастиком, в народе считается крепче камня. Раз пообещали, сделают с вероятностью девяносто девять процентов. На сотый приходятся форс-мажорные обстоятельства, к примеру, естественная смерть заказанного субъекта.

Работают тройками, старший в команде маг.

Чародей уверенно рассказывал о взаимоотношениях нанимателя и эльфийской организации, и закрадывалось подозрение, не прибегал ли он к услугам охотников.

Сложно быть богатым волшебником, жить бок о бок с такими ребятами и не пользоваться их талантами. У состоятельного мага всегда есть враги, и брезговать эффективными методами в борьбе с ними неуместно.

Будь у меня деньги, я бы тоже нанял Ночных Охотников разобраться с заказчиком, из-за которого Гвард чуть не погиб.

Ох, чувствую, придется в будущем сойтись с глазастиками в бою. Дела они привыкли доводить до конца, и надо готовиться к гостям. В лес не полезут, чужая территория, зато о поселке на ближайшие месяцы лучше забыть.

– Вы весьма много значите для нанимателя, молодой человек, – подвел итог сказанному об организации чародей. – Две тройки высылаются на особо важные и опасные задания, когда существует вероятность провала одного отряда.

Угу, просчитались маленько. Предполагаемая добыча неожиданно перебила охотников. Кстати, о неожиданностях.

– Мессир де Виллано, позвольте вопрос.

– Внимательно слушаю.

– Что произошло ночью в гостинице? Имею в виду бой с оборотнем. Увы, я плохо помню те события.

Брадосец удивленно приподнял бровь.

Согласно рассказу мага, начинать день он привык затемно. Сидел перед рассветом в банкетном зале гостиницы, завтракал. Веселые компании еще не разбрелись, допивая последние капли вина и пива, посетителей поубавилось. Кто сам ушел, кого вынесли. Тогда-то и случилось происшествие.

Из коридора, соединяющего зал с кухней и складскими помещениями, выскочила зверюга в обрывках человеческой одежды, окровавленная и порядком измочаленная. Шкура свисала лоскутами, из пасти капала красная пена.

Не утратившие способности соображать выпивохи от зрелища разъяренного побитого волколака мигом протрезвели и вместе с наведавшимися перекусить спозаранку посетителями ринулись к выходу на улицу.

Не тут-то было. Дверь открывалась, однако выйти никто не мог, натыкаясь на невидимый барьер.

Кто посмелее, обнажили мечи и ножи, трусоватые толпились у выхода и давили друг друга. Охрана брадосского чародея приготовилась защищать господина, сам он спешно припоминал барьерную магию, отступая к лестнице на второй этаж.

Оборотень по отношению к людям вел себя мирно. Скалился, рычал, озирался затравленно, двуногих не трогая. Развернувшись к коридорчику, откуда выпрыгнул, он встал на корточки и поставил шерсть на загривке дыбом, словно зверь, учуявший смертельного врага.

Враг возник в моем лице из того же коридора. Выглядел я, по словам целителя, не совсем человеком, точнее, вид у меня был одержимого. Глаза горят, рычу, сгорбленный и передвигаюсь порой на четвереньках.

С аурой моей творилось нечто непередаваемое. Она походила на свихнувшуюся круговерть различных мистических субстанций. Тело обволакивал зримый покров темно-серой полупрозрачной айгаты, астральной составляющей сущности любого мага и колдовского создания.

Сцепились мы с волколаком, по полу катались, столы опрокидывали. Маг, дабы обезопасить себя и посетителей, сварганил вокруг нас усыпляющий барьер, применяемый обычно для подготовки к операциям буйных пациентов нечеловеческих рас, и продержал его до прихода погранцов с волшебниками из крепости.

В общем, кромсали мы друг друга около минуты, после чего я прикончил перевертыша. От того, каким образом, мне не по себе стало.

– Вы разорвали ему пасть и, пока он не восстановился, засунули в глотку руку. Затем вынули бьющееся сердце оборотня. Съели его и упали без чувств, – буднично сказал брадосец.

От воображаемой картины расправы меня чуть не стошнило.

– Вам плохо? – заметил мою бледность и позывы к рвоте чародей.

– Все в порядке.

Представляем цветочки и бабочек. Нет, картина лежащего в беспамятстве зверомастера эффективнее помогает сосредоточиться на предстоящем спасении Гварда.

– Окружающий гостиницу барьер рассеялся со смертью волколака, – бесстрастно рассказывал целитель. – Скоро подоспели стражники и маги крепости с мессиром Бодером во главе. На вас наложили чары обездвиживания и, надо полагать, доставили в замок.

Я молча шел, переваривая информацию. Не было бы в зале брадосца, не останови он меня своим наркозом – что случилось бы? Бойня. Пойманные духи, завладевшие моим телом, существа отнюдь не миролюбивые, особенно тварь, учинившая кровавую баню у Водяных Крыс.

– Признаться, вы меня заинтересовали, молодой человек, – прервал мои мрачные думы чародей. – Не желаете позднее, когда в вашей ауре рассеются следы пребывания в ином мире, посетить Брадос? Буду рад принять вас. Разумеется, с согласия вашего учителя.

И чего хочет целитель? Иномировое происхождение ему безразлично. Способности ловца заинтриговали? Пока не научусь худо-бедно контролировать пойманных духов, из тролльих лесов ни ногой.

Телохранитель мага нагнал нас у ворот замка. Принес ящик с металлической ручкой для удобства переноски, чемодан эдакий с лекарскими и магическими принадлежностями.

Погранцы у ворот, пропустив меня с чародеем, охрану впустить отказались, и трио пообещало ждать господина у рва. Воротную стражу Марн проинструктировал на наш счет. Нас повели сразу к зверомастеру, послав весточку о нашем приходе Извергу.

Главный дознаватель форта встретил целителя у дверей Гвардовых покоев. Поздоровался, кратко ознакомил брадосца с историей лечения Зверолова и нынешним состоянием пациента.

В комнату Гварда чародей буквально ворвался, оттолкнув открывшего двери слугу. Окинул взглядом лежащего зверомастера, коснулся ладонью его бледного лба.

– Периодически он приходит в чувство, ненадолго, – сказал Марн.

– Потрясающая воля к жизни, – про себя отметил целитель. – Яд в столь значительных количествах убивает здорового человека за считаные минуты, а ваш учитель держится столько часов.

Брадосец достал из чемодана причудливо изогнутый нож с нефритовой рукоятью, вырезанной в форме змеиной головы, и крошечную агатовую чашу.

Сделав надрез на запястье Гварда, он сцедил в сосуд несколько капелек крови, после чего установил у изголовья кровати маленькую жаровенку, вытащенную из ящика. В жаровню насыпал серых камешков наподобие угля, зашептал над ними.

Угольки постепенно зарделись, от них потянулась тоненькая струйка невесомого дыма, тающая под потолком. Запахло сандаловым маслом.

Чашу с кровью чародей положил на угли, присыпал капли щепотью зеленого порошка. Сосуд на секунду вспыхнул изумрудным пламенем и погас, на дне образовалось смоляное пятно.

– Весьма плохо, – соскреб целитель смолу кончиком диковинного ножа и завернул в засушенный лист неведомого растения. – Яд проник глубоко во внутренние органы. Но это пустяки. Хуже то, что яд обладает магическими свойствами. Он подобен живому существу, пожирающему плоть и кости носителя изнутри. Удалить его затруднительно даже мне.

Твою дивизию. По сути, поразивший Гварда яд схож с вирусом.

– Вы же лучший целитель Брадоса, неужели ничего не можете предпринять?

– Могу, молодой человек. Однако же не гарантирую исцеления. Заурядные средства борьбы с ядами здесь бессильны. Потребуется кровь родственника либо кого-то, связанного с раненым астральными узами. Не просто друга, а того, с кем ваш учитель взаимосвязан. Тот, чья судьба зависит от него и, наоборот, от чьей судьбы зависит его жизнь и посмертное существование.

Догадываюсь, о чем твердит чародей. Родичей Зверолова в форте, думаю, не найти. Зато связанный с ним на астральном уровне разумный в наличии есть. Я. Клятва Орсина создала неразрывные узы между нами.

– Магия крови? – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Марн. – Она запрещена указом императора и решением Конклава Магов.

– Небольшое уточнение. На целителей Брадоса не распространяется полный запрет на означенный вид магии. И она единственная способна вывести яд из господина Гварда.

Рисковый мужик Арнальдо. Предлагать запретное колдовство, пусть и целительское, дознавателю – чревато неприятностями. За само предложение чародея по головке не погладят и возьмут на карандаш в тайной канцелярии.

– Хм… Мы подумаем, – нахмурился Изверг. – Сандэр, пройдемте, будьте добры.

Вне покоев зверомастера, плотно закрыв двери за собой, Марн полушепотом обратился ко мне:

– Ваши с Гвардом животные готовы, тебе пора уходить.

– Уже? – Не хочу покидать поселок, у меня в форте дел полно. – Погодите, я пока не могу уйти. Дайте часок? Улажу одно дельце, и сразу к вам.

– Какое дельце? Тебе опасность угрожает, понимаешь? Мы слово Гварду давали беречь твою дурную голову, понимаешь?

– Я тоже обещал, а обещания надо выполнять, – настаивал я.

Дознаватель силился испепелить меня взором.

– Всевышний с тобой, – сдался он наконец. – Куда на сей раз?

– Разрешите вопрос. Вы уверены в подлинности личности брадосского чародея?

– Абсолютно. Де Виллано предъявил бумаги, удостоверяющие личность. Они выданы Высокой Палатой Магов, на них печать, носящая астральную проекцию ауры брадосца. Да и цепь принципала гильдии при нем. Ее подделать практически невозможно, как и украсть. Она привязана к духовной сущности владельца.

Значит, целитель не состоит в Ночных Охотниках. Это радует.

– Скажите, мессир Бодер, что будет с Гвардом?

Дознаватель подошел к узкому окошку, напоминающему бойницу, и оперся рукой о подоконник. На лицо Изверга возвратилась усталость.

– К сожалению, мы ничем не поможем ему. Даже если согласиться на магию крови, те его немногие родственники, коих я знаю, разбросаны по соседним королевствам. Астрально взаимосвязанные с ним люди или существа мне неизвестны.

– А Клятва Орсина создает необходимую взаимосвязь?

– Пожалуй, да. Постой, хочешь сказать, ты и Гвард…

– Вы верно поняли, мессир Бодер. Мы поклялись друг другу. Скажите, пожалуйста, чем страшна магия крови?

Мне кажется, или в глазах дознавателя загорелась искорка надежды?

– Жертвоприношениями, Сандэр. Маги крови зачастую убивали разумных, используя их кровь в колдовских действах. Опустошали людей, точно кувшины с маслом. Убийство ни в чем не повинных разумных, в частности имперских подданных, не поощряется ни светскими, ни духовными властями. Впрочем, множество заклятий и ритуалов данной ветви магического искусства не требует больших объемов крови.

– Надеюсь, наш целитель намерен применить как раз безвредное для донора средство лечения.

Впервые с момента знакомства с Марном еле заметная улыбка тронула его губы.

Глава 22Магия крови

Распластанная на каменном полу подземелья корова замычала, всколыхнув волной воздуха пламя свечей. По небольшому залу заметались тени. Путаясь в линиях начертанной колдовской фигуры, они искажались и создавали темные шевелящиеся щупальца, напоминающие отражение мерзкого, невиданного спрута.

Сложное плетение из линий и окружностей, вырезанное в полу необычайно острым ритуальным ножом брадосца, соединяло Гварда и животное. Полуобнаженный зверомастер лежал недалеко от тельной коровы, неподвижный, будто неживой. Между ними стоял над ониксовой алтарной плитой я, без рубашки, в одних штанах. Брадосец заунывно читал заклинание, то повышая, то понижая тон, и вскидывал руки к потолку.

Перед началом магического действа, разъясняя его суть, целитель заверял в безопасности почти всех участников ритуала. Почти, ибо жертвенное животное обречено на смерть. Жизнь за жизнь, сказал брадосский маг. Ну, хоть не человека в жертву приносим.

Раньше, до указов и запретов императора на магию крови, человеческие жертвоприношения практиковались в большинстве действ этой отрасли колдовства. Под нож шли приговоренные к смерти преступники, выкупленные магами и орденами, пленные, на худой конец принадлежавшие волшебникам крестьяне. Доходило до того, что богатые господа, любители кровавой магии, приобретали детей у бедных родителей. Абсолютно законно. Развитие магического искусства, от которого зависели военная мощь и благополучие государства, ставилось превыше жизни никчемного простолюдина и разбойника.

Век человеческих жертвоприношений канул в прошлое, когда у империи не осталось серьезных соперников на международной арене. На Брадосе магия крови и подобные ей виды волшебства не запретили полностью из-за статуса острова как столицы целительства. Услугами гильдии де Виллано, по словам дознавателя, пользовались и императорская семья, и торговый двор, и церковные иерархи.

Брадосский чародей громко крикнул, закончив устную формулу. Он поставил на ониксовую плиту костяной кубок, инкрустированный драгоценными каменьями, провел лезвием по моему запястью. Боли не чувствовалось. Приятный холодок разлился на месте пореза.

Кровь потекла по желобу на клинке, наполняя кубок. Целитель зашипел заклятие. Набрав достаточно, он взмахом пальцев над раной прекратил кровотечение и перешел к зверомастеру.

Тяжелые алые капли упали на грудь Гварда, образовывая на теле замысловатые знаки, расползающиеся по плечам, животу, охватывающие шею, руки. Рисунок иероглифов покрыл лицо Зверолова ажурной маской и, дотянувшись до середины лба, застыл.

Шепот брадосца обернулся речитативом, звучавшим все громче. Достигнув пика, голос оборвался. Чародей ловкими стремительными движениями разрезал кожу на груди Зверолова по кровяным линиям. Подойдя к корове, он капнул кровью меж рогов.

С минуту в зале ничего не происходило. В тиши потрескивали черные свечи, расставленные вокруг колдовской фигуры, слышалось дыхание коровы, и стучал пульс в моих висках. Замерший у выхода Марн в просторном сером одеянии молча следил за происходящим. В коридоре за ним торчали колпаки его помощников. Арнальдо сверлил взглядом вырезанный на теле знак.

Я уже начал сомневаться в действенности ритуала – и тут увидел изменение. Во рту у меня пересохло, стало по-настоящему жутко.

Знаки, опутывающие Гварда, набухли чернотой, словно нарывы. Под запекшейся кровью еле различалась пульсация иероглифов. Внезапно все они разом лопнули, брызнув темной жидкостью. Брызги, точно живые, устремились к бороздам на полу, оставляя после себя чистую поверхность каменной напольной плитки.

Гвард широко открыл глаза. Черные, без белков и зрачков, магнетически притягивающие и заполненные веществом, вытекавшим из разорванных знаков. Из уголков век по щекам скатились капли, упавшие в вырезанные линии занимающей большую часть зала магической фигуры.

Корова оглушительно замычала, пытаясь встать, но цепи крепко держали ее за ноги и шею. Нефтеподобная жидкость растекалась вокруг нее, подбираясь ближе и ближе.

Не хочу видеть того, что произойдет дальше, и не могу отвернуться. Взгляд прикован к расползающемуся от зверомастера веществу. Оно сжало узорчатое кольцо возле меня с брадосцем и потекло под взревевшее от боли и страха животное.

Колдовской знак на полу – врата и путь для отравы, поселившейся в Зверолове. Созданная на основе крови демона, по слухам, заточенного в главной цитадели Ночных Охотников, она обладает духом и подобием сознания, по сути, являясь одушевленной частичкой обитателя преисподней.

Живое существо приносится в жертву дьявольскому яду. Моя кровь – ключ, позволяющий отраве покинуть гибнущее тело Гварда и попасть в здорового носителя с большей жизненной энергией.

Я ощущал течение яда в организме как копошащийся клубок змей, холодный и отвратительный. Вернее, ощущал не сам яд, а имеющуюся в нем духовную силу. Так же было при поимке пещерника. Улавливались эманации, распространяющиеся от духовной сущности. От черной субстанции исходили ненависть и голод.

Чернильная жидкость постепенно покидала зверомастера. С последней каплей его глаза очистились и закрылись, борозды в полу опустели. Вещество втягивалось в охрипшую, переставшую дергаться и жалобно смотрящую на нас с целителем корову. За несколько минут от демонической отравы в магической фигуре не осталось и следа.

Брадосец обессиленно рухнул на колени, придерживаясь за алтарную плиту. Отдышавшись, он тяжело поднялся и оглядел Зверолова.

– Корову сожгите на закате, не забивая, – распорядился чародей. – Пепел закопайте в месте, где никто не найдет.

– Что с Гвардом? – Подошедший дознаватель наклонился над телом зверомастера.

– Он балансирует на грани миров. Его аура критически истощена. Яд выведен, и разрушение тела и духа прекратилось. Обеспечьте надлежащий уход, и, возможно, господин Гвард выздоровеет.

– Возможно? – воскликнул появившийся на пороге Гарен.

– Я изначально не гарантировал полного исцеления. Оно в лучшем случае займет месяцы, в худшем – годы, и причина отнюдь не в плохом состоянии физического тела. Его смогут излечить и ваши люди за короткий срок. Коли желаете, для скорейшего телесного выздоровления составлю план оздоровительных процедур и передам вашим лекарям.

– В чем же дело?

– Аура почти уничтожена, господин Гарен. На ее восстановление, увы, мы не в силах повлиять. От нее зависит телесное здоровье – таково устройство смертного существа. Теперь позвольте откланяться. Я зайду к господину Гварду позднее.

– Да, хорошо. – Марн отдал приказ помощникам, и те, положив зверомастера на носилки, вынесли его из зала. – Вам предоставят покои для гостей, мессир де Виллано. Благодарю за помощь.

Брадосец чинно опустил голову. Бледнее полотна, на трясущихся ногах он направился за третьим колпаком, взявшим на себя роль провожатого. Сил магическое действо из него высосало массу.

Дознаватель подозвал четверых помощников, ждавших в коридоре. Трое, сняв оковы с коровы, подложили под нее волокуши из старых шкур и потащили прочь.

– Проведи нашего, кхм, гостя на кухню, – приказал Изверг оставшемуся колпаку. – Ты ведь хочешь есть, Сандэр? Заодно тебе соберут припасы в дорогу. Ах да, выпей. – Марн дал мне стеклянный пузырек с каким-то зельем. – Кроветворное.

Снадобье пахло полынью и на вкус было горьким. Я проглотил его залпом и отдал пустой сосуд дознавателю.

Чувствовал я себя не очень хорошо. Целитель выцедил из меня добрый литр крови, и до сих пор ощущалось присутствие мерзкой демонической сущности эльфийского яда, переселившегося в бедное животное. Наверное, поимка демонов ловцам духов противопоказана, ничем другим не могу объяснить отвращение, испытываемое к духовной составляющей отравы.

– Наденьте. – Помощник Марна подал новую рубаху и расшитую рунами куртку. – Куртка, укрепленная магией, прочнее кольчуги. Не порвется, и порезать нельзя. Только разрубить.

Ого, куртка-бронежилет! Изверг знает толк в полезных подарках. Никак на случай нападения Ночных Охотников подбирал.

– Считай ее прощальным подарком, – добавил дознаватель и окликнул помощника: – Когда закончите дела на кухне, проведешь гостя ко мне в покои. Обсудим кое-что перед твоим, Сандэр, уходом.

– Мессир Бодер, спасибо, – выдавил я, одеваясь.

Меня бил озноб.

На кухне чувства холода и омерзения отступили. Со вчерашнего вечера не ел, проголодался и, греясь у очага, с удовольствием схарчил предложенное поваром горячее жаркое с душистым ржаным хлебом и чесноком. На десерт, разрезав собственноручно мягкую булку, намазал обе половинки сливочным маслом и смородиновым вареньем.

Кулинар крепости с удивлением глядел на приготовление первого в истории империи бутерброда. Дав ему попробовать мое творение, я объяснил принципы этого простейшего блюда, до которого в Трехлунье не додумались. Чую, скоро Пограничье станет родиной целого семейства новых яств.

Плотно пообедав, принялся за тормозок. В подаренный Бато, здешним поваром, в благодарность за рецепт кожаный мешок набрал колбасы и копченостей. Отдельно завернул в ткань куски сырого мяса для волчат, взял бурдюк с молоком дневного надоя. Тоже им, ногогрызам мелким. Не забыл и о хлебе. Упаковал в чистую тряпицу две буханки про запас. Дам отведать сестренке нормальной, человеческой пищи.

Масло и сметана в кринках перекочевали с полки в мешок, на самый верх. Туда же отправил смородиновое варенье и мед в кувшинах. Здесь и мне, и сестренке хватит. Приду домой – устрою пир на троих. Шаманиху нашу Зерану тоже позову.

Домой. Удивительно, насколько причудливой бывает память. Земля и все, связанное с земным прошлым, кажется сном, а жизнь на острове Водяных Крыс – реальностью. Мое островное жилище воспринимается как дом, куда хочется вернуться, знакомые тролли и морлоки стали близкими и друзьями за неполный месяц.

– Прошу в покои мессира Бодера, – дребезжащим голосом пригласил колпак, подождавший заполнения мешка. – Провизию оставьте, за ней пришлют слугу.

Главный дознаватель занимал одну из боковых башен крепости. Из ее узеньких окошек под островерхой крышей отлично просматривались поселок и кусок пограничной ничейной земли за рекой. Тонкая высокая башня иглой вонзалась в серое небо, отличная по стилю от массивных построек замка. Сразу видно, достраивали ее значительно позже.

Внутри обиталище магической братии форта было просторнее, чем казалось снаружи. Нижние этажи отводились под жилье волшебников форта. С десяток комнат, скученных вокруг крутой винтовой лестницы. Над ними библиотека на четыре этажа, забитых книжными шкафами от пола до потолка. И наконец, на последнем этаже покои Марна.

Меня удивило отсутствие дверей в книгохранилище и комнатах Изверга. От лестницы через арочные порталы можно попасть в любое помещение башни. Хозяин будто бы совершенно не опасается за свое имущество.

Э нет, не может быть, чтобы не установили никакой защиты от злоумышленников. Наверняка магистр разума понаставил магических ловушек – не зря же и на ступенях, и на рамах окон и входных проемов вырезаны орнаменты из колдовских знаков.

– Проходите, пожалуйста, – приглашающим жестом пропустил меня вперед колпак.

Он отошел в сторонку, я шагнул в залитый ярким солнечным светом кабинет. Лучи свободно падали сквозь прозрачный купол потолка, хотя за огромными стрельчатыми окнами в человеческий рост сгущались тучи. Магия, блин.

– Люблю в пасмурную погоду работать под весенним солнцем. – Сгорбившийся над ветхим фолиантом дознаватель сделал ногтем пометку на странице. – Присаживайся.

Стул неожиданно возник за моей спиной. Мало того, о его существовании я узнал, когда он двинул под колени сиденьем, заставляя упасть на него.

Марн расслабленно откинулся на спинку похожего на трон кресла.

– Как там Гвард? – постарался я сделать каменное лицо.

Чему изумляться? Появлению мебели из воздуха? И не такое видали.

– Спит. С ним лекари. Но к делу. – Маг достал из ящика письменного стола конверт, запечатанный красным воском. – Держи. Гвард просил передать перед твоим уходом. Вскрой в деревне синекожих через три дня. Раньше все равно не прочтешь, чернила проявятся только тогда.

– Что это?

Конверт ничем не примечателен. Коричневый, из дешевой бумаги. На восковой пломбе оттиск печати с изображением крылатого меча в кольце неразборчивых рун.

– Письмо, написанное Гвардом нынешней ночью. О чем оно, не спрашивай. Если бы Гвард хотел, чтобы ты знал это до положенного срока, он не писал бы невидимыми чернилами. Он просил передать его некоему Кьюзаку после прочтения. Знаешь его?

– Да. Благодарю.

Я спрятал послание во внутренний карман куртки. Вряд ли бы зверомастер писал о чем-то незначительном. Скорее всего, в письме указания насчет нашего с сестренкой дальнейшего пребывания на острове или сведения о том, кто охотится на меня.

Стоп! Я же читать на общеимперском не умею!

– Еще он попросил меня побеспокоиться о твоем, кхм… – Марн подобрал нужное слово, – образовании. Будь у нас седмица либо, того лучше, месяц – я бы дал тебе основные знания об империи. Но ты уходишь сегодня. Посему обучение откладывается на осень, к твоему возвращению. Разве что…

Дознаватель вынул из того же ящика стола хрустальный шар величиной с кулак и поставил в серебряный треножник на столешнице. Ну точь-в-точь волшебный атрибут наших земных колдунов.

– Вглядись сюда. – Изверг постучал пальцем по гладкой поверхности хрусталя. – Сосредоточься. Поскольку на общеимперском устно изъясняться умеешь, обучить письменной речи тебя легче легкого.

– С помощью шара вы научите меня читать и писать? – понял я.

– Да. Всмотрись внимательно. Что видишь? – Маг легонько прикоснулся кончиками пальцев к моей голове.

Хрустальная сфера мгновенно разбухла до размеров комнаты, вытеснила собой все из моего поля зрения. Я погрузился в ее глубины, заполненные ярким переливающимся светом, из которого создавалась вязь букв и цифр. Знаки плясали в неистовом танце, приближались и отдалялись. От светящегося хоровода к горлу подкатилась тошнота. Быстрее и быстрее кружились буквы. Они слились в полосы белого пламени и ринулись ко мне.

Вспышка нестерпимо яркого света ослепила на мгновение, после чего я вновь почувствовал себя сидящим в кабинете мага. Из белесого мерцающего тумана проявились очертания предметов и сидящего напротив дознавателя.

– Прочти вслух. – Марн подвинул в мою сторону исписанный листок.

Все? Оперативно как. Процедура заняла одну-две минуты.

Я всмотрелся в лист. Текст выглядел собранием каракулей человека с очень плохим почерком. Затем знаки, соединенные вроде прописанных букв, стали приобретать четкие каллиграфические черты. Надпись вверху означала контракт купли услуг по обучению общеимперскому языку, о чем я сообщил дознавателю. В конце стояла цена в пять золотых империалов.

– Замечательно, – изобразил магистр разума слабое подобие улыбки. – Поупражняешься на досуге, читая книги из библиотеки Гварда. Писать научишься самостоятельно, у него найдешь необходимые письменные принадлежности. Кстати говоря, научить читать стоит отнюдь не дешево.

– Благодарю, – слегка поклонился я.

Понятия не имею, насколько ценятся золотые империалы в империи. Само упоминание золота наводит на мысль о дороговизне, да и зверомастер говорил, что Изверг дерет втридорога с клиентов за услуги учителя. Надо будет как-нибудь сходить на местный рынок, с азами местной ценовой политики и монетарной системой ознакомиться. В этот раз не успел, хотя и планировал.

– Сандэр-Сандэр… – задумчиво переплел пальцы Марн. – Смышленый ты парень. Не думал поработать на тайную канцелярию? Плата достойная, связями обрастешь, и главное – предоставим защиту тебе и сестре.

– Я об этом не задумывался, – честно сказал я.

– Задумайся. На размышления тебе три месяца, до, надеюсь, следующей нашей встречи. Ты же молод, не вечно с синекожими сидеть. И сестре твоей общество троллей, мягко скажем, ничего хорошего не даст. Вы, помнится, недавно едва не погибли. В случайности я не верю и полагаю: то нападение спланировали враги Водяных Крыс из соседних племен. Многим, знаешь ли, подопечные Гварда поперек горла встали. Того и гляди вспыхнет война. Ты хотя бы слышал о тролльих войнах, мальчик?

Слышал, причем немало. От Зераны и тренировавших меня воинов, телохранителей Ран-Джакала. Резня и охота в понимании синек вещи одинаковые и любимейшее занятие настоящих мужчин. Синекожие в случае захвата вражеского селения вырезают всех, включая домашних животных. Пленных приносят в жертву духам, которых имперцы называют не иначе как лесными демонами.

– Деревня троллей – неподходящее место для воспитания юной девушки, Сандэр. Ей пристало расти в пансионе для молодежи. Кстати, мне известно, твоя сестра проявила незаурядные способности к магии. У меня есть знакомые маги. Они, возможно, могли бы помочь устроить ее в школу при Академии волшебства Салютус. Школа, разумеется, платная, но твоих доходов, согласись ты работать на тайную канцелярию, с лихвой хватит на оплату и личные расходы.

– Признаться, заманчиво, мессир Бодер, однако отвечу я вам уже при следующей нашей встрече.

Так я сразу и повелся на обещания светлого будущего. Тайной канцелярии нужен кто-то на место Гварда в обществе синек, и дознаватель решил подстраховаться. Неизвестно, выздоровеет ли зверомастер полностью для выполнения разведывательной работы, а тут шанс завербовать нетривиального меня, бедного и одинокого сиротинушку, брошенного в пучину незнакомого мира. Вероятно, Марн рассчитывает, я буду хвататься за малейшую соломинку, способную вытащить из того болота неприятностей, куда я угодил, и дать какую-никакую опору в жизни. Плюс хочет сыграть на родственных чувствах, старый хитрюга.

Поправится Гвард – с ним переговорю насчет карьеры разведчика. Ответ дознаватель получит не раньше, чем взвешу все «за» и «против».

– Разумеется. – Маг разомкнул пальцы. – Напоследок дам совет, Сандэр. Будь крайне осторожен в поступках и знакомствах. За тобой и сестрой ведется охота, сам понимаешь. Кто бы ни нанял Ночных Охотников, возможно, он располагает достаточными средствами и желанием, дабы найти вас и в дремучих лесах троллей. Ах да, чуть не забыл. Как ты планируешь распорядиться снаряжением Ночных Охотников?

– Прошу прощения за мою неосведомленность, мессир Бодер. Снаряжение принадлежит мне?

– Конечно. По праву защитника оно отныне твое. Защитившийся от преступного нападения гражданин империи имеет право по собственному желанию присвоить вещи атаковавшей стороны. Вот свидетельство о присвоении имперского гражданства, подписанное мною, Гвардом и капитаном Гареном. – Дознаватель положил на стол лист бумаги. – Выдано Сандэру Валирио согласно императорскому Указу о помощниках империи за содействие в обезвреживании отряда наемных убийц, осуществивших нападение на гражданина империи Гварда Верона. Распишись и забирай. При поступлении в учебное заведение покажешь членам приемной комиссии.

Хм… помнится, Гвард рассказывал об имперском подданстве, излагая план по поимке заказчика.

Я взял документ, трижды прочел. Все вроде правильно, без подвохов. Напротив имени Гарена стоит печать с изображением герба крепости.

Хорошие законы в империи. Уже нравятся. За помощь жителям – гражданство, за победу в драке против преступников – имущество злодеев.

– И каковы варианты относительно снаряжения? – Я черкнул свои инициалы позаимствованным у Марна пером.

– Сам решай. Можешь оставить себе, продать. Здешние торговцы достойной цены не дадут, денег не хватит. В Гариде, возможно, столь необычным товаром заинтересуются.

– Мессир Бодер, могли бы вы рассказать подробнее о снаряжении? Какие предметы в него входят?

– Разнообразные зелья, защитные и походные амулеты, приспособления для стрельбы иглами и передвижения по стенам, оружие, сети. Вот список. Тебе отдадут все в оружейной.

Уж не знаю, радоваться или печалиться. Снаряга эльфийских спецназовцев стоит, верно, целое состояние, да продать ее негде. Везти с собой на озеро опасно. Проверить следует охотничьи вещички на предмет чар слежения. Хм… Есть у меня мысль, куда определить сомнительные трофеи.

– Вы случайно не желаете приобрести оружие Ночных Охотников для изучения, мессир Бодер? – невинно спросил я, читая список положенного мне эльфийского добра.

– Двести золотых тебя устроит, Сандэр? – Изверг, жук, похоже, предложения ожидал.

– Боюсь, вынужден отказаться. Меня интересует справедливый обмен.

Дознаватель склонил голову набок, сверля меня взглядом:

– Чего ты хочешь?

– Всего лишь пучок листьев кровавоцвета и щепотку пыльцы с крыльев бабочки-кровососа из ваших запасов. Согласитесь, это совсем немного за разгадку тайн эльфийских орудий убийства.

– И не мало, – отметил Изверг. – Ладно, показывай по списку, что хочешь предложить на обмен.

Проводник приложил ладони к стене подземного хода и пробормотал заклятие. Земля под его руками задрожала, посыпалась со стен и потолка тонкими струйками.

Вибрация передалась вниз, земляной пол затрясся. Обычно флегматичные медведи взволнованно переминались с лапы на лапу, озирались, выискивая, куда бы дать деру. Саблезуб плотно прижал к голове уши и заворчал, волчата заскулили.

Мини-землетрясение длилось несколько минут. Интерьер тоннеля пока не менялся.

Ненавижу подземные ходы и неопределенность.

Будь моя воля, ушел бы через крепостные ворота ночью. Пришедшие торговать синекожие все равно ночуют на стоянке в полутора сотнях метров от замка, на том берегу реки. Выпустили бы нас погранцы незаметно, Марн бы глаза троллям отвел, он маг разума, умеет, и никаких тебе хождений по подземельям. Так нет, дознаватель захотел не рисковать лишний раз и приказал втихую вывести меня из крепости по подземному ходу.

На лбу паренька выступил пот и вздулись жилы. В свете дрожащего пламени факелов видок у малолетнего мага казался хуже, чем был на самом деле.

Когда вера в проводника почти иссякла, земляные стены медленно раздвинулись. С треском и гулом возникла щель, за минуту расширившаяся достаточно, чтобы в нее протиснулся косолапый.

Качаясь и тяжело дыша, геомант отошел от выхода. Тряска улеглась.

– Спасибо, – кивнул я чародею. – Отдохни, а то до замка не дойдешь.

– Пустяки. Мне еще отверстие закрывать. Там, дальше, пещера. Из нее выйдешь – попадешь к речному броду.

Стержень у парня имеется. Пограничье его либо сломает, либо укрепит, сделав из юнца мужчину.

– Поступай, как знаешь. Бывай.

По одному звери прошли в пещеру. Впереди Рыжик, за ним медведи, я – замыкающим.

Естественный зал, куда нас вывел подземный ход, ничем примечательным не выделялся. Ни сталактитов, ни сталагмитов, ни прочих пещерных красот. Меж угрюмых валунов петляет занесенная прошлогодними листьями и мусором тропка. Под ногами хрустят мелкие камешки и сухие веточки.

Зал сужался в длинную каменную кишку. По ней мы выбрались наверх, к выходу.

Зев пещеры порос густым шипастым кустарником, успешно заменяющим колючую проволоку. Тролли и большинство зверей в здравом уме сюда не полезут. Шипы острые и ядовитые, укол по ощущениям сопоставим с укусом шершня. Ран-Джакал в детстве не раз накалывался.

Мишуткам, похоже, на колючки чихать. Вожак медведей, зажмурившись и прикрыв лапищей морду, продавил тушей сплетенные ветви и потопал к шумящей впереди речке. Шипы не пробились сквозь густую шубу, часть из них застряла в мешках с товаром.

По проторенному косолапым пути прошла вся наша компания. Кустарник зарастет за седмицу, восстановив маскировку пещеры.

Снаружи солнце клонилось к верхушкам деревьев. До темноты около полутора часов. За это время мы преодолеем ничейные земли и дойдем до территории приозерников, на границе тролльих владений заночуем и завтра без остановок достигнем озера.

Я надел на шею костяной амулет Гварда. Чисто для перестраховки. Мишутки с саблезубом прекрасно обходились без понуканий со стороны людей, идеально выполняя требующиеся от них действия.

На берегу реки я оглянулся. Далеко позади над Валом и редколесьем возвышались башни крепости. В конце лета вернусь туда и приведу Гварда назад, на озеро Водяных Крыс. Хочется надеяться, он полностью выздоровеет к моему приходу.

Потом планами займусь. Нужно держать ухо востро – вражеская ведь территория. Приозерные племена со мной незнакомы, и чужака в окружении медведей могут принять за имперского мага, по глупости заявившегося к ним в гости. Плевать им на статус ничейной земли. Человек-одиночка здесь в не меньшей опасности, чем на исконных землях троллей.

В дороге часы летят незаметно. Звери неторопливо шагали, обходя деревья. Рыжик, как всегда, разведывал путь. Мы вдали от хоженых троп, да и спешить незачем. К закату наш отряд встал лагерем в густом лесу на границе территории троллей.

Костра вечером я не разжигал. В сгущающихся сумерках напоил волчат молоком, налив из бурдюка в глиняную миску, прихваченную на кухне, и накормил сырым мясом. Щенки не возражали. Наоборот, пищу восприняли как должное. Поужинали, сделали свои дела – и в корзину. Убегать не стали, наверно, побоялись Махайра, наблюдавшего за ними с одной стороны, и мишутки, дремавшего с другой.

Управившись с пушистыми колобками, я расстелил мешок на траве, окружил себя ворсистой веревкой и лег. Веревка, по поверьям троллей, защищает от мелких духов-пакостников.

Спать не хотелось. Я лежал, глядя на кусочки звездного неба, виднеющиеся в прорехах листвы, слушал стрекотание ночных насекомых и сопение отдыхающих животных, перебирал в памяти события прошедшего дня.

Мысли постоянно вертелись вокруг Ночных Охотников, Гварда и сестренки. Целью эльфийских наемников был я. Зверомастер пострадал из-за меня, и от осознания этого кошки скребут на душе. Глазастики продолжат охоту, под ударом окажутся мои друзья и Лилька. Вот как снять висящую над ними угрозу?

Пуститься в бега по дебрям троллей – не вариант. Недостаточно подготовлен я к самостоятельной жизни в лесах синек. Охотиться, различать следы, драться копьем, топором и ножом благодаря вождю умею, но выжить и спастись от лучших охотников племен и шаманов мне будет трудновато.

Нет уверенности и в том, что эльфийские спецназовцы не посетят остров Водяных Крыс. На островитян они выйдут, разговорив синекожих торговцев. В итоге мои старания падут крахом.

В империю податься нельзя по понятным причинам.

Единственное более-менее надежное место – остров на озере. Сунувшись туда, глазастики огребут по полной программе. Водное кольцо, контролируемое дедушкой Тлансом, им не пересечь без жертв. На берегу им устроят горячий прием бойцы Ран-Джакала, и я в стороне не останусь.

Остановлюсь на ближайшие месяцы у Водяных Крыс, дальше по обстоятельствам. Летние каникулы на острове нам с сестренкой на пользу. Знаний наберемся, я отточу навыки боя оружием и попробую овладеть управлением заключенными во мне духами. Не в городе же это делать: местная гильдия магов в полном составе сбежится полюбоваться устроенным мною бардаком. Разрушу что-нибудь либо, того хуже, пришибу кого-то в состоянии борьбы с моими духовными питомцами.

Эх, хорошо ночью в лесу. Цикады поют, птички покрикивают, мишутки сопят. Нравится мне такая жизнь. Полагаешься только на себя, рискуешь – и в награду получаешь незабываемые моменты наслаждения своим существованием. Здесь мой настоящий дом, а не в пропитанном выхлопным дымом автомобилей и заводов земном городе. В мире, где честь и храбрость не пустой звук, я всегда мечтал жить – и теперь словно вернулся домой.

Валерий Теоли Убийца шаманов

Сандэр – 2

Сандэр. Трилогия

«Сандэр. Убийца шаманов: Фантастический роман»: Альфа-книга; Москва; 2014

ISBN 978-5-9922-1763-6

Аннотация

Прежде тебя звали Александр Стрельцов, нынешнее твое имя – Сандэр. Тебя с сестрой принял новый мир, и теперь ты ловец духов и ученик верховного шамана троллей. Отныне постижение магического искусства, укрощение одержимых злыми духами зверей и снятие неведомых проклятий – это твоя обычная жизнь. Тебя поддерживают могущественный зверомастер и верные друзья-тролли, и мало кто рискнет связаться с ними. Но даже ловцу духов приходится туго, когда в лесах объявляется неведомый враг. Пропадают тролли, дети соседнего племени страдают от странной болезни, гибнут от руки неизвестного убийцы шаманы. И только ты можешь помочь соседям, которым больше не на кого рассчитывать. Как бы ни был силен враг, как бы ни был опасен – его нужно остановить, прежде чем он нападет на твое племя. И не важно, через какие испытания придется пройти ради победы, ведь главное – это безопасность твоих близких.

Валерий ТеолиСандэр. Убийца шаманов

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

* * *

Пролог

Почерневшие останки когда-то огромного дуба лежали на вершине Лысого Холма в беспорядке, точно разбросанные разгневанным великим духом. Прошедшая прошлой ночью гроза не пощадила дерева, одиноко возвышавшегося на лишенном травы и кустарника древнем холме. Немало сотен зим пережил дуб, прежде чем молния прекратила его существование. Древесные духи, обитавшие в нем, должно быть, разбрелись по лесу, если их не испепелил небесный гнев.

Грал-Тар нехотя ступил на землю, присыпанную опавшими дубовыми листьями. Будь его воля, он бы сейчас пировал с друзьями в родной деревне, празднуя День Однорогого буйвола. Но приказы мудрейшего Трон-Ка не обсуждаются, и невыполнение хотя бы одного влечет по меньшей мере изгнание из числа его учеников, чего молодой тролль не желал. Девять долгих лет провел он в обучении у шамана и девять зим, постигая тонкости запретных знаний Тьмы и Теней.

Еще три года – и он пройдет Посвящение Ночи, станет Говорящим с Духами. Пожертвовать будущим званием шамана ради сиюминутного удовольствия слишком безрассудно даже для него, Грал-Тара, Бегущего-по-Отравленному-Лезвию, самого отчаянного из последователей Трон-Ка.

Его одолевала скука. Задание, данное ему, не отличалось опасностью и было пресным, словно листья желтотравицы. Сегодня утром он получил от учителя сообщение о вспышке духовной Силы в лесу. Ученик быстро нашел причину. Вчера разыгралась гроза, молния ударила в старое дерево, в котором обитало множество мелких духов и Хозяин Древа. Небесное пламя мгновенно сожгло его, из-за чего высвободилась Сила Хозяина, привлекшая внимание шамана. Случается подобное нечасто, примерно раз в несколько лет, да и гроза поздней осенью редкость.

И надо же было произойти вспышке на участке леса Грал-Тара! Он как раз охотился на вепря, нападавшего на жителей окрестных деревень, когда татуировка на виске заныла, вынуждая войти в мир духов и встретиться с посыльным Трон-Ка. Выслеживать громадного кабана-убийцу куда интереснее, чем слоняться вокруг Лысого Холма, выискивая следы чужого вмешательства. Поиски займут целый день.

Тролль внимательно осмотрел каждую пядь леса, подступающего к подножию холма. Никаких признаков чужака. Впрочем, ливень мог смыть следы, а после грозы в мире духов всегда творится неразбериха. Лоа и стихийные духи взбудоражены, вызнать у них что-либо в такие моменты невозможно. Грал-Тар и не пытался провести ритуал, сочтя его лишним. Через два-три дня беспокойство уляжется – тогда можно и спросить.

Закончив осматривать окрестности, ученик перешел к самому холму. Ничем примечательным, кроме росшего на нем дуба, земляная гора не выделялась из ряда подобных зловещих мест. Трава на ней не росла, звери обходили стороной. Безлунными ночами сюда слеталась нечисть выбирать себе новых предводителей.

Дуб вырос, скорее всего, по прихоти какого-нибудь великого духа. Неохватный выгоревший изнутри ствол торчал обломком грубого копья из мертвого тела. Куски дерева валялись поблизости, ни щепки не упало за пределами земляного бугра. Следов в опавшей листве не разобрать. Ветер раскидал листья, дождь выровнял почву.

Дерево было настоящим великаном. Оно простирало ветви надо всем холмом, а в корнях мог устроить берлогу медведь. В щель у основания дуба этот зверь легко протиснулся бы. За нею располагалась маленькая пещера, то ли вырытая в незапамятные времена, то ли образовавшаяся по воле Хозяина Древа. Свет почти не проникал внутрь, и тролль зажег дымную сырую охапку хвороста. Бросив в темноту лучины и убедившись, что там никого нет, он неторопливо пролез в щель. На естественных стенах, сужающихся кверху, пламя выхватило неясные очертания фигур, напоминающих колдовские знаки троллей. Грал-Тар поднес к ним огонь и, узнав, облизнул пересохшие губы.

Хищные, крючковатые линии вырезали сравнительно недавно, дерево не успело залечить оставленные ритуальным ножом раны. Разрезы чернели запекшейся кровью. Судя по запаху, ее пролили вчерашней ночью. Присмотревшись, ученик обнаружил неглубокие отпечатки босых ступней в мягком грунте.

Задание стремительно становилось интересным. К дубу перед грозой приходил колдун. Судя по знакам, не до конца понятным и старшему ученику мудрейшего шамана Трон-Ка, искушенному в тайнах темного колдовства, колдун обладал знаниями древнейшего языка, полузабытого в пору расцвета единого королевства длинноухих эльфов. Грал-Тар осторожно, точно к спящей ядовитой змее, прикоснулся кончиками пальцев к кровавым линиям. Сила ушла из них, осталась почти пустая оболочка, шелуха, в которой раньше пребывало могущество великих духов.

Водя пальцами по кривым, глубоким царапинам в древесине, тролль задавался вопросом, кто мог вырезать их. Заключенным в знаках Знанием обладали единицы из Говорящих с Духами. Помимо учителя – всего несколько старейших верховных шаманов самых больших тролльих племен. Неужто кто-то из них решил посетить земли озерных кланов? Верно, так и есть.

Ученик аккуратно дотронулся до углубления в почве. След принадлежал троллю, необычна лишь легкость оставившего его. У взрослого синекожего отпечаток значительно глубже. У Грал-Тара ступни погружаются едва ли не на два пальца в грунт, а он далеко не гигант. На детский либо женский след не похож, по размеру подходит мужчине.

Тролль зашептал заклятие Духовного Ока, сосредоточившись на ощущении следа. Мир для него сузился до единственного углубления в земле, внутренним взором он увидел протянувшуюся от отпечатка нить и почувствовал колдуна. Сначала ощущение было смутным, затем стало четче. Грал-Тар едва не вскрикнул от боли и возвратился в пещеру под сожженным дубом. На лбу выступил пот, в висках стучало. Пальцы точно побывали в жарком пламени.

Тот, кому принадлежали следы, обладал могуществом, недостижимым для старшего ученика Трон-Ка. Да и сам учитель не столь силен. Аура колдуна соткана из огня, он будто и не смертный вовсе.

Синекожий проглотил застрявший в горле комок, встал. Колени и руки дрожали. Он больно ударил кулаком в дерево, чтобы изгнать проникший в тело страх. Чего ему, сражавшемуся с духами, бояться? На его счету пять вражеских шаманов, он призывал и приказывал младшим и старшим лоа. Чужак далеко, его колдовство не достанет Грал-Тара.

Тролль тряхнул бритой головой, отгоняя наваждение. На страх нет времени, так всегда твердит учитель. Нужно срочно связаться с ним и сообщить о враге. Сойдя с холма, войти в мир духов и передать с посыльным весть.

Ученик не сразу понял, почему в пещере вдруг стало темнее. Хворост догорал, отдавая последние крохи света. Грал-Тар резко развернулся к выходу и лишь сейчас увидел заслонившее щель меж корней нечто. Рука рефлекторно дернулась к кинжалу на поясе, но противник оказался быстрее. Тролль не успел понять, что произошло. На него обрушилась тьма.

Он очнулся оттого, что его тащили по темному подземелью, сдирая в кровь кожу на обнаженной спине острыми камнями и выступающими из земли сухими твердыми кореньями. Темнота окутывала его, саднящая боль разливалась по всему телу. Руки и ноги тесно оплетены колючей лозой, на половине лица кровавая корка от раны на виске. Правый глаз залит кровью, левый заплыл, хотя все равно ничего не увидишь в густом мраке.

Шагов тащившего не слышно. Его сила и ловкость поражали. Незаметно подкрасться к лучшему следопыту отряда Трон-Ка дорогого стоит. Звери не могли подойти к нему незамеченными, он издалека чуял приближение чужого. И вот сплоховал. Не иначе, враг пользовался колдовством. Он не ощущался ни как дух, ни как тролль.

Не имея возможности видеть, Грал-Тар сконцентрировался на звуках и запахах. Пахло сырой землей, кровью и жженой плотью. Слышались затихающая капель и шорох.

– Ты знаешь, кто я? – вытолкнул из себя синекожий слова, пытаясь вызвать реакцию чужака. – Чей я ученик?

Враг молчал, продолжая угрюмо тащить обездвиженного тролля.

– Мой учитель – Трон-Ка, слыхал о нем? Сильнейший шаман озерных племен, Ночной Призрак. Он убьет тебя, узнав, что ты собираешься причинить мне зло. Ему наплевать, кто ты – дух или тролль. Он найдет тебя, призовет из мира мертвых, если понадобится, воплотит – и будет резать по кусочкам. Лучше отпусти меня, пока не поздно. Эй, слышишь?

Чужак либо не слышал, либо ему было абсолютно все равно. Прекратив хрипеть угрозы, Грал-Тар попробовал успокоиться и войти в мир духов. Он должен предупредить учителя. Однако боль мешала трансу. Попытка прочесть заклинание привела к болезненному сжатию лозы на горле, а онемение рук предотвратило сложение колдовских жестов, заменяющих слова заклятия. Мысленно тролль грязно выругался. Ничего не оставалось, кроме как думать и ждать удобного случая для побега.

Сражаться ученик не мог. Колдовские принадлежности – варды, амулеты с заключенными в них духами, снадобья – чужак отобрал. Без них в бою с духом не выстоять.

До слуха донесся приглушенный женский плач. Женщина тихонько всхлипывала, перемежая плач хрипом, точно ее душили. Тролль лишний раз проверил прочность впивавшейся в предплечья лозы и сжал зубы от усилившейся боли. Живые путы врезались глубже, раздирая плоть в клочья.

Его приволокли в большую, судя по отражению звуков от стен, пещеру с плачущей женщиной и затащили на плоский низкий камень. Там и оставили, скрутив дугой, чтобы не возникло мысли о побеге. Он скрючился на боку, с загнутыми назад ногами и головой. Щека уткнулась в поверхность камня – шероховатую, холодную, иссеченную линиями.

Ученик шамана осознал предназначение узеньких желобков, коснувшись их. Его положили на жертвенный алтарь и готовят в дар духам. Жить ему до заката, ибо большинство жертвоприношений колдуны совершают по ночам.

Грал-Тар зашипел от бессильной злобы. Он не хотел умирать вот так, будучи поглощенным злыми духами. Он жаждал освободиться и разорвать горло врагу, выпустить ему кишки ритуальным ножом, окропив вражеской кровью алтарь и отправив дух в утробу его покровителю.

Лоза до хруста сдавила горло, заставив исторгнуть сипение вместо яростного рыка.

Над Лысым Холмом солнце неспешно клонилось к верхушкам деревьев.

Глава 1Охотник

Я туго перетянул объемистый мешок травяной веревкой и взвалил его на плечо. Тяжеленькая ноша получилась, килограммов семьдесят. Нести ее на себе придется аж до озера. Хоть бы дорога нормальная была. Звериные тропы в этой части леса узенькие и неровные, напрямик же идти по буеракам – ноги сломаешь.

Эх, не ценились бы так дорого шкуры и головы водяных удавов – ни за что не взял бы с собой лишнего груза. Как назло, переметная сума вчера порвалась. Чинить нечем, пришлось все трофеи складывать вместе. Вот Акеле радость-то привалила. Ишь, бегает налегке с радостной мордой, носильщик хвостатый.

Свободной рукой я подобрал с земли корзину, глянул под плетеную крышечку. Змееглаз внутри свеж и зелен, такой же, как в Мокрых пещерах седмицу назад, когда его оттуда забрал. Зыркает на меня вертикальным «зрачком» из ядовито-зеленого бутона, точь-в-точь покойная змеюка, охранявшая его.

И чего ему цвести вздумалось в преддверии зимы? Загадка природы. У нас на Земле растения зимой спят, и в Лантаре естественная флора по осени отдыхает. Северные ветра дыханием приближающейся Ледяной Владычицы выстуживают землю, укрытую пестрым одеялом палых листьев. К рассвету холодрыга, зуб на зуб не попадает, и вода во фляге замерзает, а змееглазу все нипочем. Волшебники объясняют: мол, растение магического происхождения и все такое.

Жутковатая растительная копия змеиного глаза ценится совсем не из-за красоты. Лекари делают из него вытяжку, нейтрализующую действие большинства видов ядов. От мигреней она помогает, особенно при похмелье.

Позволить себе лекарство из него могут лишь богачи. Пыльцы, зачерпнутой кончиком иглы и размешанной в чашке с водой, достаточно для полной очистки крови. Стоит порция пятнадцать золотых.

Заказала змееглаз гильдия врачевателей Гарида. Есть такой город в пограничье, один из крупнейших. К границе он ближе других стоит, я там бывал пару раз. На экскурсию ездил, гильдейские заказы читал. За целое живое растение в хорошем состоянии, то бишь не помятое и жизнеспособное, обещали выплатить сто пятьдесят золотых.

Сумма баснословная, да хлопот поиск растения доставляет уйму. Попробуй отыщи цветок на землях троллей, куда людям ход, мягко говоря, воспрещен, и отбери у гигантских водяных удавов, устраивающих гнезда в местах его произрастания.

Маги по сей день недоумевают, чем змееглаз привлекает рептилий. Возле него змеи вымахивают до десяти метров. На вторжение в гнездо реагируют соответствующе. Угрожающим шипением не ограничиваются – сразу бросаются на нарушителя спокойствия.

Вспомню свернувшуюся кольцами вокруг цветка змею – оторопь берет. Здоровенная гадина. И быстрая, несмотря на комплекцию и время года. Поздней осенью холоднокровные впадают в спячку. На то я и рассчитывал, отправляясь в пещеры за змееглазом.

Не тут-то было. То ли удав неправильный попался, то ли сведения бестиологов устарели. Стартовал он распрямляющейся пружиной. А сначала казался спокойным флегматичным соней.

Благо удав в гнезде один прохлаждался. Будь он с другом – не идти нам с Акелой к Зеркальному озеру.

Рептилия угодила в ловушку, установленную мною у выхода из пещеры. Как чувствовал, гладко операция по изъятию цветка не пройдет. Едва змеюка выползла, на нее сверху повалились толстенные бревна. Пришибло ее немножко, тут и мы подскочили. Я организовал секир-башка, пока Акела ей в шею вцеплялся.

Полосатая шкура и голова, высушенные на солнце, покоились в мешке вместе с кусками вяленого змеиного мяса и плодами хлебного дерева. За шкуру на рынке Гарида перекупщики дают десять золотых. Портным и башмачникам из столицы они, ясное дело, загонят материал втридорога.

Итого мне причитается сто шестьдесят золотых империалов. Из них шестнадцать – Гварду, за беспокойство. В Гарид товар повезет – он ведь заказ принимал – и кожу продаст по выгодной цене. Я в империю ездить лишний раз не хочу во избежание проблем: нажил там врага полгода назад. За оставшиеся сто сорок четыре империала в столице отдадут в хорошие руки породистого боевого коня вместе с качественной сбруей.

Голова останется мне для коллекции. Повешу над входом в мою берлогу на озере. Типа охотничий трофей, признак мужского авторитета. За нее тоже неплохо платят торговцы. Знатные особы империи питают страсть к диковинам и не преминут купить голову монстра, дабы похвастаться храбростью перед соседями и заезжими дамами.

– Доволен, да? – Акела, даром что волк, чуть не приплясывал от счастья возле меня. – Иди путь проверяй, скотобаза белобрысая.

Акела белой молнией шмыгнул в кусты.

Ему семь месяцев всего, а размером с теленка уже. Белые волки вообще крупнее серых собратьев и водятся в северных широтах. Из четверых щенков, найденных в конце лета, Акела самый большой, умный и самостоятельный. Остальных трех воспитывает моя сестренка Лилька.

На охоте и просто в лесу белый волк незаменимый помощник. Путь разведает, дичь выследит, от зверя защитит. Кроме того, на него не действует магия разума. Иными словами, всякие мороки и внушения, насылаемые ведьмами, духами и прочими зловредными личностями, ему нипочем. Само собой, чувствует опасность он отлично.

Мы с Акелой в каких переделках только не бывали. И от упырей лаори спасались в Каменном Лесу, и на туманников охотились на Бледных Болотах. Волк меня выручал – я его.

Тролли к нему относились до поры настороженно. Даже Гвард настаивал на том, чтобы я от него избавился. Мол, чересчур опасная зверюга растет, контролировать ее и приручить нельзя. После случая с дочкой вождя клана Красногубов отношение к Акеле кардинально переменилось.

Мы тогда начинали нашу карьеру озерных искателей приключений. Акеле стукнуло четыре месяца, и я таскал его повсюду за собой по окрестностям озера. Меня интересовали гиблые места, откуда периодически вылезала разная мелкая и не очень нечисть. Мелочь я отлавливал и ставил над ней эксперименты под руководством Гварда, особей покрупнее и позлее мы с шаманами и охотниками троллей ликвидировали. Вот где пригодились нюх и чувство опасности белого волчонка.

Однажды у притока Громовой реки, впадающей в озеро, мы наткнулись на речную деву, по-тролльи Анукьель, – редкостную нечисть, затаскивающую под воду кого ни попадя. Она как раз совершала акт насилия над девчушкой из синекожих, таща ее в пучину. Мы подоспели вовремя.

Эх, несладко нам пришлось. Анукьель, будучи духом реки, пыталась смыть нас водяными потоками, норовила утопить и покусать. Я в срочном порядке проводил ритуал отпугивания духов, читая заклятие и параллельно спасая ребенка из воды. Волчонок рычал и хватал деву за хвост.

Позднее выяснилось: дочка вождя клана пошла с подругами купаться. Подруг к нашему приходу речная дева уже утопила, заманив на середину реки. Девчушке повезло: мы оказались поблизости. Усилиями нашей команды нечисть удалось отпугнуть и спасти девочку. Мне в том бою здорово кости переломало, я лежал на бережку, стонал. Маленькая троллиха в сознание не приходила.

Акела оттащил нас от речки подальше и побежал в ближайшее селение за подмогой. Для убедительности прихватил браслет девчонки и мой амулет ученика верховного шамана.

Так белый волчонок заслужил расположение троллей. В клане Красногубов нам с тех пор всегда рады. Когда ни зайдем, накормят свежей едой, ночевать положат в хижине вождя, окажут любую помощь.

Деревня клана нам по пути. До полудня туда дойдем, ежели не произойдет непредвиденных событий. Отдохнем, пообедаем и на лодке поплывем на остров. Заодно повидаем спасенную.

Я обогнул невысокий холм. Деревьев и зелени на нем нет и в помине. Связано это не с наступлением холодов. Здесь испокон веку ничего не растет.

Синекожие обходят холм десятой дорогой, опасаясь ночевать неподалеку. Под ним, верят они, спят владыки прошлого. Искушенные в черной магии колдуны приносят на таких холмах в жертву разумных для получения частицы могущества древних владык. Сон повелителей стерегут злые духи, просыпающиеся с заходом солнца.

И вправду, проходить мимо обиталища лоа немного жутковато. Ощущаешь на себе тяжелый сонный взгляд. Я не склонен верить россказням синек, но дыма без огня не бывает.

Как-нибудь спрошу у Гварда насчет Серых Холмов. Он живет на землях троллей лет двадцать и больше меня знает об их священных местах – не зря же верховный шаман.

До озера рукой подать. Пройти вон тот длиннющий овраг, болотце за ним обойти, и за теми холмами, теряющимися в гигантских многовековых деревьях, откроется вид на Зеркальное озеро, дом племени Водяных Крыс, где я живу.

Из ручья на дне оврага я наполнил опустевшую флягу, сделанную из выдолбленного плода дерева араксиса. Прополоскал рот, умылся ледяной водицей, шею смочил. Ух, хорошо, свежее и бодрее.

Болот не люблю, тем более к зиме. Болотники нынче спать укладываются, группками собираются, тем самым становятся в разы опаснее для человека и тролля. Пересеку молодой лесок в стороне от топи. По весне старый лес бурей повалило. Тут же с потрясающей скоростью вырос новый, тонкий да гибкий.

Озеро окружено густым дремучим лесом, местами непроходимым. Тролли по тайным звериным тропам через него ходят и по прячущимся в ветвях подвесным мостам, откуда удобно наносить удар по крадущемуся внизу врагу. Деревни озерников расположены на берегах.

Противник не пройдет незамеченным. В окрестностях его засекут сторожевые амулеты, разведчики и выставленные в реках дозорные морлоки, входящие в состав племени.

Врагов у Водяных Крыс, владеющих озером, выше крыши. Соседи скалят клыки, засматриваясь на охотничьи угодья и рыбные места. Примерно раз в год вспыхивает война, стычки же продолжаются непрерывно.

– Ах ты, облезлый дракс! Чтоб тебе в ночной час с блудливым хобгоблином на узкой тропинке пересечься! Пропусти меня немедленно к мессиру Гварду Зверолову, ты, отрыжка дохлой мускусной крысы!

Поток ругани, доносящийся со стороны ворот деревни, исходил, как ни странно, от хрупкой девичьей фигурки в новехоньком, только-только из-под иглы портного охотничьем костюмчике. Оливкового цвета приталенная по столичной моде куртка из плотной водонепроницаемой ткани, элегантные салатовые в крапинку лосины на манер эльфийских, очерчивающие стройные ножки обладательницы, и изящные мягкие сапожки из оленьей кожи. Венчала ансамбль широкополая шляпа с роскошным изумрудно-зеленым пером, позаимствованная, надо полагать, из запасников императорских егерей.

Чего я за пребывание у троллей не перевидал, но чтобы красивая девушка в одиночку заявилась к ним и чего-то требовала… О подобном не слышал никогда, и тем более не ожидал увидеть. Акела изумленно взирал на открывшееся нам зрелище, также, вероятно, не веря своим глазам.

На путешествие в леса синекожих троллей отваживаются немногие. Охотники Пограничья империи без весомой причины сюда не суются. Проповедники, бывает, приходят. Дворянчиков-самодуров с командами приятелей, жаждущих совершить подвиг на тролльей земле, добыв зубы дракона для прекрасной дамы сердца, на границе тормозят имперские погранцы и разворачивают на сто восемьдесят градусов. Иначе глупцы рискуют потерять головы в прямом смысле слова, очутившись во владениях синек.

Девушка из столицы, да еще состоятельная, в здешних лесах зрелище неимоверное. На одежде ни соринки, обувь лишь чуточку испачкана, на подошвах. Будто из экипажа вышла, а не преодолела более полусотни кэмэ от Крессова Вала по ярам да чащобам, где ни пройти нормально, ни проехать на лошади.

– Не стоит растрачивать понапрасну слова, – приблизился я к девушке. – Он все равно не понимает общеимперского.

Путешественница сверкнула синими, точно небесная высь на исходе лета, глазами. На ее щечках горел румянец, густые черные локоны выбились из-под шляпы. В гневе она красива и, пожалуй, чересчур самоуверенна.

Под дюжиной дротиков, торчащих из-за зубьев бревенчатого частокола, и бывалый воин придержал бы пыл. На воротах стоял вооруженный палицей с кремневыми вкладышами огромный тролль, за ним с каменными топорами в руках – четверо его соплеменников чуть поменьше ростом, поодаль застыл выжидающе старый шаман клана, положив ладонь на рукоять тотемного жезла. Девушка и бровью не ведет от теплой компании. Принадлежность девицы к неслабым магам очевидна.

– Мое почтение, сударыня. – Я поприветствовал модницу полупоклоном. – Сандэр Валирио.

– Алисия Ветроносная, – бросила она, подтверждая статус сильной волшебницы.

Нас, похоже, почтила визитом магистр аэромантии. Бакалаврам не присваиваются личные звания.

– Я пыталась растолковать этому болвану, чего хочу, на его примитивном тролльем наречии. – Далее последовала грубая попытка повтора объяснения на языке синекожих. – Ты вести шаман дом. Понимать?

– Гркхм, – кашлянул я и обратился к стоящему на воротах синьке: – Здравствовать тебе, Граз-Нак. Откуда эта женщина?

Дюжий тролль, испугавший бы своим видом большинство знатных особ при императорском дворе, пожал плечами.

– Здравствовать и тебе, Кан-Джай. Явилась из леса. Мы ее приняли за заплутавшую, да больно резво себя ведет для измученной походом. Лепечет о доме шамана. За стариком Луа-Ту послали. Он у людей наемником служил – поймет, о чем она.

– Правильно сделали. Она ведьма людей, к Гин-Джину просится. Знаешь, где он?

– Недавно на остров уплыл. Ты, гляжу, удачно поохотился. – Воин кивнул на мешок у меня за спиной. – С возвращением. Лило все уши нам прожужжала, спрашивая, не вернулся ли ее братец.

О да, сестренка может допечь расспросами, если реально волнуется о ком-то.

– Теперь-то отдохнете от нее, – улыбнулся я. – Алисия, будьте добры, пройдемте за мной. Отведу вас к Гварду.

Я повел гостью вдоль частокола к берегу озера. Гварда люди посещают обычно в поселке под фортом Веспаркастом. Он в заведении матушки Альды и в харчевне Одноногого Хрехта последние дни месяца сидит.

Заказов у Зверолова всегда предостаточно. Гильдии магов, алхимиков и лекарей постоянно нуждаются в ингредиентах зелий, благородные хотят похвастаться диковинкой, родственники и друзья разыскивают пропавшего в тролльих лесах товарища. Все обращаются к нему, лучшему следопыту и зверомастеру Пограничья, по совместительству верховному шаману Водяных Крыс.

Я ему по мере сил помогаю. Иногда подряжаюсь на длительные походы, как вот сейчас. Две с половиной седмицы добывал змееглаз.

– Позвольте спросить: если не секрет, зачем вам нужен Гвард Зверолов? Не каждая девушка, пусть и волшебница вашего уровня, осмелится в одиночку отправиться в логово кровожадных лесных троллей.

– Никакого секрета нет. – Остывшая девушка говорила без повышенных тонов. – Вы верно заметили – я волшебница. В прошлом году с отличием окончила Академию волшебства Салютус, заочно получив степень магистра магии воздуха.

Так я и подозревал. Ну не одолела бы немагичка расстояния от имперской пограничной заставы до Зеркального озера. Скорее всего, Алисия не пешком путешествовала. Ее бы засекли сторожевые амулеты, развешанные на границах владений племени.

Это объясняет, почему на костюме ни соринки. Заклинание воздушного очищения, насколько я помню из книг гвардовской библиотеки, полностью удаляет грязь с кожи и ткани. Заурядная хозяйственная магия, доступная студиозусам магических вузов империи на средних курсах.

Степень магистра, ого. Чтобы добиться ее, магу надо попотеть, вкалывая несколько лет на благо отчизны и разрабатывая собственное оригинальное заклинание. Магистрами становятся заочно, перескочив степень бакалавра, самые талантливые маги.

– С мессиром Гвардом меня связывает прошлое, – рассказывала она. – Он мой первый учитель магии. По его протекции меня приняли в академию. Я хотела бы выразить ему свою благодарность и попросить помочь с изучением магии элементальных духов.

Похоже, девчонка метит в магистры-супремы и подготавливает почву для написания обязательного при получении степени трактата. У тролльих шаманов есть чему поучиться. Магия духов – широкое направление магического искусства, управление элементальными духовными сущностями занимает в ней особое место наряду со взаимодействием с лоа, духами умерших.

– А вы, наверное, тоже его ученик? Охотники Пограничья выглядят по-иному, и у них напрочь отсутствуют манеры.

– Вы правы, Алисия. Постигаю премудрости шаманизма, охочусь и наслаждаюсь прекрасными лесными пейзажами.

– И насколько давно? Вы выпускник какого-нибудь магического колледжа? Признаться, я удивлена и рада, повстречав здесь человека. Имперцы охотятся гораздо севернее, у границы, на Ничейной земле.

– Я не обучался магии в цивилизованных странах. Возможно, потом попробую поступить. У Гварда учусь несколько месяцев, с конца лета. До того моим учителем был гоблинский шаман.

– О, у вас яркая биография, Сандэр. А куда мы идем?

– Пришли, Алисия. Скажите, вы раньше бывали на Зеркальном озере?

– В детстве, с Гвардом. Плохо помню тот визит. Тролли, морлоки…

– Именно с морлоками я должен переговорить. Вы же волшебница, знаете, они естественные маги разума. Вас не пропустят на остров, не удостоверившись в вашей правдивости.

Я спустился к кромке воды и трижды хлопнул по глади ладонью, сняв амулет, защищающий от магии разума.

«Доброго пути, Кан-Джай, – раздался в черепной коробке голос дозорного ихтиана-телепата. – Лило обрадуется твоему возвращению, и Гин-Джин будет доволен».

«Доброго, Лаклак. Женщине со мной можно верить? Кто она?»

«Она говорит правду. Хм. Интересная у нее аура, и мысли текут необычно для человека. Она словно в тумане, сквозь него сложно разобрать, чего она на самом деле хочет. У нее защита от внушения и дальноречи, как у тебя и Гин-Джина! Она колдунья, Кан-Джай, берегись ее. От колдующих женщин жди чего угодно».

«Ясно. Ты, наверное, не раз попадал в их колдовские сети, Лаклак. Не обижайся, шучу! Передай Гин-Джину, она на берегу и жаждет встретиться с ним. Ответ транслируй мне».

«Ну, у тебя и выражения, – хмыкнул морлок. – Транслируй… Конечно, я передам тебе его ответ».

«Отличненько, мой недоверчивый друг. Мы в деревне пообедаем пока».

– Алисия, могли бы вы снять блокировку от ментального воздействия? – попросил я. – Она мешает распознать вашу ауру и считать реакцию ментального слоя.

– Да, сейчас. – Девушка коснулась висков кончиками пальцев, на секунду закрыв глаза. – Готово.

– Благодарю. Гвард ответит позднее. Хотите поесть? В деревне Красногубов прекрасно готовят запеченную в плодах йамуи щуку.

– Я не против, но меня вряд ли впустят в деревню, – смутилась Алисия. – Мое появление заставило троллей понервничать.

Хорошо не накинулись скопом, приняв за враждебно настроенную ведьму. Появись я на минуту позже – терпение синек лопнуло бы.

– С вами не было меня. Ах да, запомните: тролли зовут Гварда Гин-Джин. Он верховный шаман, и у него соответствующее статусу имя. В переводе с тролльего – Лесной Кот, Говорящий с Духами.

В селение клана нас впустили без разговоров, доверившись моему мнению о гостье. В общем, находилась она в деревне под моей ответственностью, и случись что, отвечать за нее буду я.

Не походила Алисия на замаскировавшегося врага. Однако, если на самом деле она окажется не той, за кого себя выдает, в деревне ее легче нейтрализовать. Воины бросали на нее косые взгляды, крепче сжимая оружие. Шаман не сводил с девушки внимательных глаз. Старина Зул-Мак при необходимости способен шарахнуть заклятием не слабее Гварда. Правда, лишь единожды, в отличие от моего учителя. Духи жезла готовы вырваться по малейшему зову хозяина и растерзать цель. Духовный лидер Красногубых на празднике в честь завершения охоты на бобров доказал эффективность своего тотемного жезла, разворотив с его помощью ствол столетнего дуба толщиной в три обхвата. После атаки дерево рухнуло.

Меня и Алисию разместили под травяным навесом на цветных циновках. По моей просьбе принесли жареного проперченного мяса, обильно политого острым соусом, лепешек, печеной рыбы с гарниром из водорослей и тыквенный сосуд, полный кичику – тонизирующего напитка из настоев целебных трав, в котором растворили мед диких пчел. Разлегшемуся подле меня Акеле предоставили сырой кабаний окорок.

– Карн-Джак гостит у Каменных Клешней на свадьбе вождя племени, – прошамкал беззубым ртом старик Луа-Ту мне на ухо, сообщая об отсутствующем главе клана. – Анки с ним. Подыскивает ей достойного мужа.

По мне, единственная дочурка предводителя Красногубов мала для замужества. Ей в прошлом месяце исполнилось двенадцать лет. Поскольку физически тролли развиваются медленнее людей, по нашим меркам ей едва минуло десять.

Родители-синьки женят своих чад в сознательном возрасте. Мальчики обзаводятся собственной семьей, получив признание племени на охоте либо войне и обретя взрослое имя. К девочкам требования менее строги. Чтобы выйти замуж, молоденькой тролле нужно уметь шить и готовить. Тем не менее замуж отдают дочерей лет с шестнадцати.

Семьи вождей поступают иначе. Браки нередко заключаются, когда девочке не исполнилось и тринадцати.

– Что он сказал? – спросила аэромантка, глядя на подошедшего старика.

– Глава клана надумал женить свою дочь и активно ищет подходящую кандидатуру в мужья. Вы лучше скажите, каким образом прошли к озеру незамеченной. Использовали магию?

– Я магистр магии воздуха. Ветер принес меня, – расплывчато ответила девушка. – В Веспаркасте мессира Гварда не обнаружилось, и я предположила, он на Зеркальном озере. Я бы могла приземлиться на острове, где он живет, но сочла это слишком рискованным.

Да, летать над островом нежелательно. Летунов Водяные Крысы не привечают. На скале вождя, в сторожевых башнях, специально на случай атаки с воздуха установлены баллисты. Озерный Владыка недавно озаботился, припахав к постройке бродячий клан пещерных гоблинов, знатоков всякого рода механизмов. Зеленки подвернулись мне во время вылазок в империю. Слонялись без работы они по сельской местности, подворовывали у крестьян продукты и одежду. Разъяренные антисоциальным поведением гоблинов селяне хотели уже расправиться с ними, прибегнув к казни через взятие на вилы. Тут мы с Гвардом появились, и веселье закончилось. Нас в той местности теперь считают доверенными лицами герцога Марока, владетеля пограничных земель. Сам герцог, узнав о нашей невинной шутке, разозлился и отдал приказ о заключении нас под стражу. Зато племя пополнилось кланом умельцев-механиков, благодаря чему повысило обороноспособность главного селения Водяных Крыс на озере.

– Сандэр, а вас тоже тролли по-особому называют? Вы, наверное, специализируетесь на зверомагии. У вас замечательный волк. – Алисия почесала за ухом лежащего и впервые совершенно не возражающего против чужого прикосновения Акелу.

– Гм. Нет, я не зверомастер. С Акелой у нас чисто дружеские отношения. К вам он, вижу, неравнодушен. Белые волки, насколько я успел их изучить, любят красивых и умных девушек.

– Вы не сказали, как ваше имя у синекожих, – ослепительно улыбнулась волшебница.

– Тролли нарекли меня Кан-Джаем.

– «Кан» на тролльем, – Алисия прикрыла веки, – дайте-ка вспомню… Огненный! Да! Вас назвали Огненным. «Джай»… Корень от «дже», «дух», и окончание «ай»…

– Ваши познания в тролльем наречии весьма обширны, однако вам недостает практики, – отметил я после тщетных попыток аэромантки вспомнить значение имени. – «Джай» – древнее слово, оно вряд ли вошло в словари имперских лингвистов.

– Думаю, оно обозначает вашу отрасль магического искусства. Ваша направленность – магия элементальных духов, не так ли?

– Боюсь вас огорчить, Алисия, вы не совсем верно угадали. Огненным меня называют по иной причине. Я занимаюсь магией духов, преимущественно лоа. В круг моих интересов включены еще духи местности.

Не буду же я говорить о своей настоящей специализации непроверенному человеку.

– У нас в академии магия духов преподается факультативно, и преподает ее магистр геомантии. Низенький такой, похожий на дварфа старичок, – по секрету поведала девушка. – Может быть, в будущем вы, зачислившись к нам и получив степень, создадите полноценную кафедру магии духов.

«Кан-Джай? – внезапно пробулькал в черепной коробке морлок, заглушив девичье щебетание. – Гварду знакома эта женщина. Он скоро прибудет в деревню Красногубых».

– …Мы в деревне Водяных Крыс? Я читала, у озерников пять племен, – услышал я фразу Алисии, последовавшую за сообщением ихтиана.

– Не сомневайтесь, деревня принадлежит Водяным Крысам. После войны племена озерников поредели, Илистых Сомов вырезали. Озеро поделено между троллями Огненного Жала, Каменных Клешней, Зеленых Улиток и Водяных Крыс.

– Вы много знаете о троллях! Наверное, долго живете с ними бок о бок. И ваше увлечение магией духов. Вы любите экзотику, Сандэр! Откуда вы родом?

– На северо-западе от империи, в Море Кракена расположено небольшое островное королевство Митран. Не бывали? Люди там промышляют ловлей морских чудовищ, – процитировал я «Книгу диковин иноземных» знаменитого путешественника Эребора Тускана.

Мое происхождение должно оставаться тайной, особенно для магов и властителей. Иномирянину жить так проще. Никто за тобой не гоняется, чтобы пустить на опыты. Наши с Лилькой ауры за время пребывания в Лантаре стали как две капли похожи на «родные» этому миру, потеряв ценность для маньяков от магии, да береженого Создатель бережет, как говорят жители Пограничья.

Я аккуратно сменил тему разговора. Мы болтали с Алисией обо всем на свете. О пронесшейся весной Буре Тысячелетия, о порядках в Академии Салютус, об ее архимаге-ректоре, преподавателях и друзьях. Аэромантка могла часами рассказывать о своей любимой магии воздуха. Вместе с тем она была внимательной слушательницей.

Давненько я не общался с девушками. С последнего визита в империю прошло месяца три, а в лесах синек с человеческими девицами дефицит. Сестренка не в счет.

Спустя час за частоколом раздался шум. Из выкриков синекожих я понял – на лодке приплыл Гвард.

– Эй, где мой братец?

Этот звонкий голосок я узнаю из тысячи. Лилька!

В воротах показалась стая из трех белых волков, нагло поглядывающих на висящие на разделочных столбах туши. Завидевший их нахальные морды Акела лениво шевельнул хвостом, типа поздоровался. За его родичами в деревню вошла моя сестренка. Уперев руки в боки, она с изумлением взирала на почивающего сытого меня и с любопытством рассматривающую ее Алисию.

– Вот оно что, – ледяным тоном произнесла Лилька. – Я, понимаешь, места себе не нахожу, переживаю о брате, ушедшем без предупреждения на опаснейшее задание гильдии врачевателей, а он тут с красоткой развлекается. Где же ты отыскал такую приятную компанию, братец? Уж не в Мокрых ли пещерах?

– Не предупредил, потому что не хотел расстраивать, – ответил я, поднимаясь.

Лилька вдруг рванула ко мне и, прыгнув, обвила меня руками. Потом отстранилась и, вытерев слезы рукавом платья, представилась аэромантке:

– Я – Лилиана Валирио, сестра этого героя.

– И моя младшая ученица, – добавил возникший в воротах зверомастер, сопровождаемый неизменным саблезубом. – Счастлив отрекомендовать тебе, Лилиана, мою первую ученицу Алисию Вивериа Ветроносную, мастерски управляющуюся со стихией воздуха. Добро пожаловать домой, девочка.

– Папа! – взвизгнула аэромантка.

Я честно попробовал скрыть удивление. Сестренка недоуменно хлопала ресницами. На лице у нее отражались наши общие мысли: «Неужели у Гварда есть дочь?!» Впрочем, почему нет? Не вечно же он шаманил у троллей и не всегда жил на острове вдали от людей. Одни его похождения по веселым домам Гарида чего стоят. Небось нажил внебрачных детишек, о которых не распространялся за ненадобностью.

Я даже знаю, что он ответит на вопрос о дочке: «Вы не спрашивали».

Алисия обнимала зверомастера, радуясь, словно девчонка, разлученная с родным человеком на годы. Ясно, почему на нее не производили впечатления тролли. Она к ним с детства привыкла.

– Полно, девочка, полно. – Гвард казался слегка смущенным. – Ты выросла настоящей красавицей! – Он повернулся к шаману. – Спасибо за гостеприимство, Зул-Мак. Мы отплываем. Да будут духи благосклонны к Красногубым.

– Да благословят тебя духи, Гин-Джин, – прохрипел шаман.

– Сандэр, Лилиана, Алисия, нам пора.

У причала покачивались долбленки, привязанные веревками к столбцам. На веслах сидели по паре троллей-подростков. В одной разместились Гвард с аэроманткой, вторую заняли я, Лилька и Акела, в третью заскочили волки сестренки.

Плавание длилось около часа. Я тихонько излагал сестренке историю похода за змееглазом, умалчивая о самых острых моментах приключения. С соседних лодок доносились короткие завывания и негромкие звуки переговаривающихся зверомастера и Алисии.

Сколько плаваю по озеру, на нем утрами и вечерами расстилается густой туман. Иногда и в середине дня водная чаша затянута серой пеленой. Вот и сегодня стоит непроглядная серая мгла, в которой слышатся плеск и скрип трущихся о борта весел. Дневной туман нагоняли морлоки, обеспечивая защиту передвигающихся долбленок.

– Узнав о твоем возвращении, тролли решили закатить вечеринку, – сообщила Лилька. – Ты правда убил водяного удава, Саш?

– Угу. Он маленький был.

– Да? А ихтианы сказали, ты здоровенного змея победил и несешь его пеструю шкуру в пять тролльих ростов длиной и зубастую голову размером с кабанью.

– Не верь. Башка у него величиной с крупную собачью, до кабаньей не дотягивает. Разве что как у полугодовалого поросенка. Рыбоголовые просто собак не видали никогда.

Когда мы причалили, туман рассеялся. Перед нами возвышались соединенные подвесными мостами скалы острова Водяных Крыс. Восточнее пристани громоздился хищной птицей отстроенный дом вождя Ран-Джакала. На входе дежурили двое воинов из числа телохранителей. С верхушки примыкающей к жилищу правителя обзорной вышки грозно вглядывалась в небо баллиста.

Гоблины строили оружие из подручных материалов. Баллисты соорудили из дерева, костей, кожи и жил животных. По мощности изготовленные ими орудия уступали гномьим творениям, выкованным из стали, но превосходили по убойности. Шаманы племени постарались. Выпускавшиеся пучками дротики несли духи ветра, а отравленные наконечники разили не хуже эльфийских стрел.

Рыбаки на пристани поприветствовали меня кивками. Прохаживавшийся неподалеку тролль выкрикнул поздравление с успешной охотой.

– Лилиана, пожалуйста, покажи Алисии остров и проводи к моему дому, – попросил зверомастер. – Мы пока побеседуем с твоим братом. Не возражаешь, Сандэр? Обсудим торговые дела.

Жилище мага нисколько не изменилось за мое отсутствие. Одноэтажный бревенчатый домик под соломенной крышей, примостившийся на вершине скалы. Мы поднялись туда по крутой тропе, частично выбитой в камне. Акела с нами не пошел – унесся гонять по острову, соблазненный покусывавшими его за хвост и тянувшими поиграть родственниками.

В кабинете Гвард уселся в кресло за письменным столом, мне предоставив стул напротив.

– Ты не голоден, предлагать отобедать не буду. – Зверомастер достал из шкафа бутылку красного хризалийского и пару бокалов. – Однако за успех выпить обязан. Держи! С первым водяным удавом, Сандэр! Теперь давай, хвастайся трофеями! Разворачивай шкуру.

– Ничего особенного, – вынул я из мешка тугой сверток. Разрезав ножом стягивающий его кожаный шнурок, раскинул вдоль комнаты чешуйчатую пятнистую ленту.

Гвард уважительно покачал головой.

– Не меньше тридцати футов. Достойный противник, ценная добыча. Шесть лет никто из Водяных Крыс не убивал столь гигантского змея в одиночку.

– Я не сам. Со мной Акела был.

– Да-да. Волчонок, разумеется, весьма помог. Он играл роль приманки? Впрочем, не суть важно. Ты заслужил звание великого охотника племени, так или иначе. Узнав о твоей победе, Ран распорядился подготовиться к празднику в твою честь. Чем больше отличных охотников, тем сильнее племя и выше авторитет у соседей, сам знаешь. Празднество состоится на закате. Настойками от опьянения запасись у сестры заранее, пить придется порядочно.

Ох, не люблю пьянок троллей. Самогон синек пить человеку невозможно, до того противен на вкус и мгновенно бьет по мозгам.

– Поведай же историю твоей охоты, о великий Сандэр. На празднестве тебя обязательно попросят в красках живописать победу над змеем, на мне пока тренируйся. – Зверомастер сел поудобнее.

– Я вообще-то не планировал охотиться на удава и убил его случайно. Вынужденная самооборона.

Зверомастер слушал внимательно, время от времени уточняя непонятные моменты в рассказе. Дослушав, он глотнул из бокала недопитого вина.

– Добавь крови, мучений, ярости в драке со змеем, и синекожие вознесут тебя до облаков, – посоветовал он. – Полагаю, ты добыл змееглаз.

Я положил на стол корзину с растением и приподнял плетенную из лозы крышку, демонстрируя цветок. Перегнувшийся через столешницу Гвард рассмотрел его в лупу, удовлетворенно хмыкнул.

– Завтра на рассвете отправляюсь в Гарид. Тебе купить чего-нибудь? Лилиана наказала привезти ей новое платье, вышитое рунами от сглаза и порчи, и коралловые бусы, зачарованные на накопление магической энергии.

– Она не забыла о поступлении в Высшую школу магического искусства?

Учебный год, как и календарный, в Лантаре начинается с первого весеннего месяца. За год обучения в Люцинской школе магии, престижном заведении запада империи, куда планирую отдать Лильку, требуют заплатить четыреста империалов. В тайнике у меня лежит полсотни монет. Собрать на годовую оплату рассчитываю в ближайшие месяцы, выполнив пару-тройку заказов от гильдий.

Ладно платье, оно стоит максимум два золотых. Зачаровывание обходится куда дороже исходной стоимости предмета. За амулеты-накопители торговцы запрашивают баснословные суммы, от двадцати империалов за плохонькую поделку недоучившихся чародеев.

– О школе только и мечтает. Платье и бусы – мой подарок за усердие. Она прекрасно овладела целительной медитацией и активно осваивает менталистику.

– По-моему, ты темнишь, Гвард.

Зверомастер тяжко вздохнул.

– Увы, не смогу сопровождать вас в Люцин.

– Почему? Что-то произошло?

– Странности творятся в наших лесах, Сандэр. У Костров Совета старейшины племен собираются чаще, нежели обычно. Вожди Звездной Рыси, Длинных Клыков и Черного Копья встречались тайно. О чем шла речь на той встрече, неведомо. Боюсь, надвигается война.

Плохо, очень плохо. Летом Черное Копье планировало масштабный набег на имперские земли, сорвавшийся из-за Водяных Крыс. Похоже, тролли не бросили замыслов пощипать Пограничье. Для озерников авантюра соседей грозит очередной войной. Мимо нас не пройдут: озеро находится у границы с людьми – и в покое не оставят. Мы окажемся в тылу синекожей коалиции. Им это невыгодно, они побоятся удара в спину.

– Кроме того, довольно иных поводов для настороженности. У озерных племен в лесу бесследно пропадают беременные женщины и дети. Подозреваю, они становятся жертвами некоего хитрого зверя. Охотники его пока не обнаружили. И самое загадочное. В чаще у Лысого Холма нашли стрелы высших эльфов.

– Далековато длинноухие зашли от границ Эладарна. Что им понадобилось в наших краях? Трав волшебных ищут? – вслух размышлял я.

– Трава у них своя не перевелась. Полагаю, они действительно ищут. Эльфы наткнулись на семейство мохнорылов, гонимое волчьей стаей, и не успели сойти с пути. Стрелы выковыряли из обгрызенной туши. Сандэр, будь осторожен. К людям они испытывают почтения не больше, чем к троллям.

– Спасибо за предупреждение, Гвард, учту.

– Учти. Без необходимости не рискуй. Меня не будет три седмицы. Ты мой старший ученик, все дела на тебе. Обратятся за помощью – помогай чем сможешь. За советом обращайся к Кьюзаку, дедушке Тлансу и Рану. Ах, проклятье! Ран завтра отбывает на свадьбу к Каменным Клешням. Его седмицу не жди на острове. Ох уж эти многодневные празднования синекожих. Да! И не забывай о медитациях!

– Не волнуйся, справлюсь.

– Вот и хорошо. Возвращусь – проверю. Ну, иди, великий охотник. Солнце скоро сядет, а я до вечера хочу с дочерью побеседовать.

Глава 2Тревожные вести

Какая же гадость троллий самогон! Я и не представлял, что голова может так болеть. Мой череп будто раскатали в блин и придавили невыносимо тяжелым прессом.

Стон отозвался взрывом острой боли в черепной коробке и цветными пятнами в глазах. К горлу подкатила тошнота, мозг словно сверлил маньяк-ученый. Пошевелился – и затрезвонили колокола в бедной больной голове. Где, где змееглаз? Срочно съесть листочек. От него не убудет, гильдия заплатит и за надкусанный.

Продрав глаза, я вспомнил, что Гвард обещал увезти цветок сегодняшним утром. Ему хорошо. Небось уже надкусил целительную мякоть и выздоровел, а мне тут без лекарства страдать.

Невероятных усилий стоило сесть на постели из пушистых шкур. Зверомастера нет на острове, солнце-то скоро в зените будет. Вон, светит прямо в отверстие, пробитое природой в потолке пещерки, где я обретаюсь. Свет заливает неровный каменный пол, выложенную из поленьев кровать и колченогий столик, сооруженный из палок, скрепленных веревочками и кожаными ремешками. На столешнице глиняный кувшинчик, на пузатом боку нацарапано Лилькиным почерком «от головной боли, выпить глоточек».

Сестренка, ты умница. Куплю тебе жемчужное колье, каждая жемчужина в котором – слот для заклинания. Выздоровею, накоплю денег и обязательно куплю.

Горьковатая жидкость растеклась по пищеводу приятной прохладой. Болезненные ощущения практически моментально ослабли, освободив мыслительный процесс из-под похмельного пресса.

Решено. Больше ни при каких обстоятельствах не выпью ни капли тролльего самогона. Эту гадость даже гномы, те еще выпивохи, гнушаются принимать. Он словно жидкий огонь, точно расплавленный перец чили, выжигающий внутренности и разрушающий разум.

Против менталистов лучшего средства не сыщешь. У мага разума, вознамерившегося воздействовать на ментальный план пьяного синекожего, мозги буквально сварятся вкрутую. Выпивший тролль превращается в орущего боевые песни берсерка.

Фух, полегчало. Я умылся ледяной водой из подземного источника, протекающего по желобку возле выхода, соскоблил щетину опасной бритвой, купленной в Веспаркасте у цирюльника форта. Бреюсь по меркам имперцев часто, дважды в седмицу. Пожалуй, искупаюсь в озере. К холоду организм привык, не заболею.

Одеваясь, зацепил бугрящуюся свежую рану на предплечье. Голубая татуировка изображала переплетение водорослей и клыков – отличительный признак охотника Водяных Крыс.

М-да, неплохо вчера погулял. Аж вспоминать больно. Из разрозненных, смутных воспоминаний с превеликим трудом я составил целостную картину вчерашнего праздника.

У пристани на циновках накрыли праздничный стол. Рыба, мясо, разнообразные гарниры, фрукты, овощи, напитки. Подростки громыхали в барабаны. Под их грохот вокруг костра выплясывали синекожие девицы, выкрикивая славословия в мой адрес и адрес вождя племени.

Помнится, Гвард разделал извивающегося змееныша водяного удава и заставил меня выпить кровь, смешанную с пахучими специями и самогоном. Сырая кровь, выцеженная в костяную чашу, не самое страшное. Потом пришлось проглотить бьющееся сердце удавчика, скрепив нашу астральную связь. Отныне я один из лучших охотников, и ритуал привязывает ко мне мою первую великую добычу. Дух побежденного удава будет хранить меня, где бы я ни был.

Змеиной кровью зверомастер измазал мне щеки и лоб, нарисовав знаки духа-хранителя, и пропел длинное скрепляющее заклинание. В конце ритуала он торжественно объявил меня великим охотником племени и надел мне на шею ожерелье из зубов убитого удава.

Затем тянулись бесконечные поздравления. Меня непременно хлопали по плечам и желали, чтобы на моем ожерелье прибавлялось клыков и когтей и дома всегда было чем угостить гостя. С поздравлениями клали передо мной подарки. Кто мягкую, пушистую шкуру, кто оружие. Вождь расщедрился на копьецо с заговоренным обсидиановым наконечником. Рана от него вроде бы кровоточила, покуда не вытекала вся кровь из тела. Вещица знатная: на обсидиане и древке знаки вырезаны, похожие на схематическое изображение животных, – тролльи письмена.

Меня поздравляли, одаривали и пили за будущие успешные охоты. Пили, пили, пили… Дальше обрывочные воспоминания. Мне наносят татуировку на предплечье. Синьки танцуют. Обеспокоенное лицо сестренки. Взволнованная физиономия Гварда. Сморщенная морда Акелы с осуждающим взглядом. Свернувшийся в полутьме у моих ног водяной удав, неведомо откуда взявшийся. И темнота.

– Кхе-кхе, – послышалось снаружи деликатное покашливание.

На входе стояла Лилька, сжимая в руках соблазнительно пахнущую корзину.

– Привет, Лиль, – выдавил я подобие улыбки. – Заходи.

За сестренкой ворвалась волчья стая. Особняком подошел Акела и улегся подле кровати.

– Я тебе есть принесла.

Аромат жареной птицы разбудил сонный желудок, тут же потребовавший пищи. Лилька разложила на столе глиняные миски с едой. Я с удовольствием уплетал мясо и хрустящие свежеиспеченные лепешки, запивая чистой родниковой водой.

– Гвард давно уплыл на большую землю? – прожевав кусок свинины, поинтересовался я.

– Затемно. Они с Ран-Джакалом вместе уплыли.

Удивляюсь крепости троллей и зверомастера. Выпивали же не меньше меня, а утром уже по делам разошлись.

– Прибыл посланник от Зеленых Улиток. – Лилька замерла, прислушиваясь. – Ученик шамана клана Улиткоголовых по имени Варк-Дан. Умоляет о встрече с Гвардом и вождем. Что-то у них стряслось нехорошее.

– Ариг в курсе?

Ариг, возглавляющий охрану Ран-Джакала, его заместитель и принимает решения в отсутствие вождя.

– Да. У Костра Совета его принимает.

– Отмедитирую – и подойду.

Медитация – ежедневная обязанность ученика мага и шамана. С утра и вечерком прояснил сознание – и строй планы на будущее. С ее помощью тренируется контроль духовной и жизненной энергии. Тренировка с моим малым энергетическим запасом мне необходима. Чем выше контроль, тем меньше айгаты тратишь на магические действия, будь то заклятие или транс.

Моя пещера находится в глубине острова, между женской и мужской половинами селения троллей. До меня пещеру использовали как погреб, складывали в ней еду на зиму. Поблизости виднелся дом Гварда.

До «гостиной» Водяных Крыс я добрел по каменистым тропам и подвесным мостам за пятнадцать минут. На пристани прохаживался дюжий тролль, следящий за порядком. Горстка островитян собралась у дома главы племени.

Костер Совета – лобное место любой деревни синек. У огня собираются по важным вопросам старейшины и вожди, там же принимают дорогих гостей. В обложенном камнями круглом кострище ни на секунду не затухает огонь, символизирующий достаток и добрую волю предков. У Водяных Крыс он располагается на скале возле отстроенного «дворца» Ран-Джакала.

На дворец сие творение тролльего зодчества походит не больше, чем вигвам индейцев на украинскую хату-мазанку. Снаружи стены обиты сырыми шкурами, сверху шатер из покрашенных красной краской кож, натянутых на деревянные балки и огромные кости лесных гигантов. Из-под крыши торчат костяные шипы, на некоторых развешаны выбеленные солнцем черепа зверей, иноплеменников и преступников, когда-то бросивших вызов Ран-Джакалу. Под черепами намалеваны почерневшей кровью знаки могущественных духов, оберегающих племя и вождя от зла.

К моему приходу замглавы Водяных Крыс, сидевший на разноцветной циновке в компании двоих телохранителей, мирно беседовал с тщедушным молодым троллем. Позади них толпились ребятишки и праздные жители селения, желающие узнать причину прибытия посла союзников из первых уст. Среди громадных синекожих мелькала стройная фигурка Алисии.

– Милости духов, – поприветствовал я собравшихся.

– Благословения предков, – прогудело в ответ.

Телохранитель Ран-Джакала уступил мне циновку, и я присел рядом с Аригом. Акела уселся в сторонке.

– Гин-Джина нет на озере. Я его старший ученик Кан-Джай. Что хотел сказать ему, поведай мне.

Ученик шамана Улиткоголовых согласно кивнул. Его правая щека при этом дернулась вниз, отчего рот скривился, обнажив до десны нижний клык. Парень выглядел измученным и больным. На коже нездорового сероватого оттенка растеклись линии нарисованных защитных знаков, смешавшись с грязью и пеплом. Исхудавшее тело под порванной накидкой из бобрового меха исполосовано порезами и царапинами, темнеют кровоподтеки и ссадины. Тролля будто избили и прогнали по колючему кустарнику. В его распущенных длинных волосах путались остатки ракушек, какие вплетают тролли племени Зеленых Улиток. И главное, при синекожем нет обязательных атрибутов шамана – сумки с зельями на все случаи жизни и вардов.

– Беда, Кан-Джай, – воскликнул ученик. – Не знаю, поможешь ли. Гин-Джин с верховными шаманами озерных троллей смог бы помочь. Смерть ходит между нами и забирает кого захочет.

– Внятнее рассказывай, – рыкнул Ариг.

В глазах парня отразился страх. Убивающее одноплеменников здорово напугало его.

– Четырежды заходило солнце в свой подземный дворец. Четыре шамана Зеленых Улиток ушли в Серые Пределы. Шаманы четырех кланов, искусные в колдовстве. Трое учеников последовали за ними в те ночи.

Веселенькие новости. Чтобы убить синьку из племени Варк-Дана, нужно хорошенько потрудиться. Зеленые Улитки славятся здоровьем и живучестью. Их шаманов отправить на тот свет гораздо сложнее. Прибить-то сравнительно просто, в боевом колдовстве озерники слабоваты, но не убить. Скорее Говорящие с Духами притворятся мертвыми. Не раз случалось, что изувеченные в бою трупы шаманов, отлежавшись, неожиданно вставали и шли домой, в родной клан, зализывать кажущиеся несовместимыми с жизнью раны.

Секрет Зеленых Улиток заключается в постоянном подпитывании организма колдовскими зельями, повышающими способность к регенерации тканей и сводящими на нет отторжение чужеродных органов. К тому же мало кто достиг их уровня в техниках целебной медитации.

О живучести их верховного шамана Гал-Джина слагают легенды. Согласно одной из них, в жестоком бою этому выдающемуся троллю вырвали сердце. Он с пренебрежительной улыбкой на устах заколол врага сломанным жезлом духов, вырезал у него сердце и трансплантировал себе, после чего рухнул без сознания. Его, естественно, сочли павшим смертью храбрых, ибо деревню оборонял, и закопали в речном иле на бережку, на специально отведенном участке, как подобает поступать с почившими верховными. Каково же было изумление односельчан, когда ровно неделю спустя героически погибший шаман встал из могилы, покашливая от набившегося в глотку ила.

Чтобы убить Говорящего с Духами из Зеленых Улиток, надо разрубить его на куски либо сжечь. Еще есть вариант с духовным уничтожением, правда, для осуществления требуется немереное количество духовной энергии и невероятная сила воли, имеющиеся, как правило, отнюдь не у разумных. Группа старших лоа справилась бы. Ну и старейший тоже.

Помимо восстановительных чар шаманы владеют специфической магией, основанной на зверомагии, магии лоа и магии воды. Поклоняясь духу Озерной Улитки, одному из старших лоа, считающемуся первопредком племени, они умеют создавать прочнейший панцирь из насыщенной мистической энергией воды и выстреливать струей вязкой липкой жидкости из-под него. Струя сбивает с ног взрослого тролля, приклеивая к окружающим предметам и земле, тем самым обездвиживает, не причиняя серьезных повреждений.

– Кого именно забрала смерть? – задал я вопрос.

– Шаманов Слизней, Мокрых Носов, Остролистого Камыша и Зеленой Тины. Четыре клана лишились Говорящих с Духами! Четыре ночи подряд! Грядет пятая ночь, последний шаман племени готовится сразиться со злым духом! О, Лон-Мин, Великий Предок, защити нас! Иргал Заг, Отец Зверей, смилуйся над нами, огради от злых духов!

Речь тролля превратилась в бессвязное бормотание. Сложно представить, что могло напугать ученика шамана, познавшего секреты невидимого духовного мира.

– Варк-Дан, посмотри на меня. – Я остановил на себе блуждающий взгляд синекожего. – Как они ушли в Серые Пределы?

Прежде чем ответить, тролль осенил себя отгоняющим злых духов знаком, обрисовал спираль двумя пальцами по часовой стрелке с центром в районе солнечного сплетения.

– Шаман Остролистого Камыша хотел найти похитителя детей и женщин и с учениками ушел в аранью [8]. Следующим утром в деревню приполз его окровавленный младший ученик. Его лихорадило, он бредил и к вечеру умер. Перед смертью рассказал о злом духе, напавшем на них. Вождь выслал охотников. Они нашли изуродованные обезглавленные тела, выпотрошенные, словно бычьи туши. С шамана и его ученика живьем сняли кожу.

Парень умолк, тяжело дыша.

– Принесите керац уважаемому Варк-Дану, – ни к кому конкретно не обращаясь, распорядился я на правах старшего после верховного шамана.

Тролль опорожнил принесенный кувшин самогона одним махом, вытер губы огрубевшей ладонью и заговорил вновь. Его невероятный рассказ настораживал и внушал суеверный страх слушавшим синекожим. Никогда еще не происходило у озерников подобного. Они привыкли полагаться на Говорящих с Духами, считая их силу и силу покровителей родов и племен незыблемой. Шаманов убивали в войнах. Бывало, они сами погибали от неосторожных экспериментов, но ни разу не гибло их столько за такой короткий отрезок мирного времени.

Зеленые Улитки ни с кем особо не враждовали. В войне за власть над озером, когда беспощадно истребляли друг друга племена Водяных Крыс, Огненного Жала, Каменных Клешней и других, преданных забвению, улиточники придерживались нейтралитета, признавая повелителем победившего. В решающий момент они номинально присоединились к Ран-Джакалу, опоздав на сражение. Их целители ставили на ноги раненых буквально за часы, сократив потери союзников.

Злые языки пустили слух о трусости Зеленых Улиток. Он, мягко говоря, не соответствовал истине. В час нужды, защищаясь от захватчиков, будь то племя Длинных Клыков, Звездной Рыси или согнанные с родной земли кочующие кланы, они проявляли себя истинными синекожими – свирепыми и безжалостными.

И ныне, в период относительного мира, неизвестная напасть косила шаманов с поражающей систематичностью.

Той же ночью по принесении трупов назад в деревню пропал умерший от ранений ученик. Его ободранное безголовое тело обнаружили подвешенным на ветвях растущего у частокола дерева. Подвесили мертвеца ядовитой лозой за щиколотки.

Проворство убийцы поражало. На рассвете в селении клана Мокрых Носов, находящемся на расстоянии дневного перехода от деревни Остролистого Камыша, к тамошнему шаману в Дом Духов зашла женщина за целебной настойкой для больного мужа. Говорящий с Духами висел под крышей шатра, привязанный к балке. Висел без головы, кожи и внутренностей.

Известие о его гибели всполошило размеренную жизнь синек и всерьез встревожило верховного шамана Гал-Джина. Он организовал круговую оборону у себя дома, раскинув сторожевые чары по периметру деревни и загородившись охранными вардами. Коллег по цеху из иных кланов предупредил об опасности и приказал подготовиться к возможному приходу ночного убийцы. Вождь племени Бена-Джак усилил защиту селения, сформировав из свободных охотников нечто вроде ополчения и присоединив охотничий отряд к личной дюжине телохранителей.

Утром третьего дня Гал-Джин, живой и потому веселый, покинул свой шатер, дабы подышать свежим воздухом и обозреть родное селение. Казалось бы, убийца устрашился принятых мер безопасности и не захотел связываться с верховным шаманом. Возможно, и так. Да вот к полудню из клана Зеленой Тины прибежал посыльный.

Очередных жертв обнаружили недалеко от деревни. И вновь ими оказались Говорящий с Духами вместе с учеником. Они ночевали в пещере, переоборудованной из медвежьей берлоги в шаманское убежище-крепость. Выход загромоздили валунами, спали внутри защитного круга из камней, в каждом из которых по духу-охраннику. В центре круга алтарный камень под тотемным столбом. На стенах высекли знаки, отгоняющие злых духов. Перед ночевкой тролли принесли в жертву дикого козла, укрепив круг освященной жертвенной кровью. И погибли за час до рассвета.

Глыбы, заслонявшие проход, были разбросаны по пещере, защитный круг не тронут. Тела подвесили на деревьях. Убийца точно насмехался над попытками шаманов обезопасить себя.

Гал-Джин не сдавался. Он вызвал к себе оставшегося колдуна, поселил в хижине по соседству со своим шатром. Окружил оба строения сторожевыми чарами, сигнализирующими при проникновении за периметр защищаемой территории. Вождь выделил ему отряд воинов, дежуривших возле шатра и хижины.

Гал-Джин, по заверениям его ученика Варк-Дана, не смыкал глаз ночью. Примерно в полночь чары просигналили о вторжении. Верховный шаман опоздал. В хижине, куда поселил коллегу из клана Слизней, никого уже не было. Лишь кровавые брызги на полу да сбитые с толку охранники, ничего не видевшие, свидетельствовали о визите чудовища.

Варк-Дан с двумя учениками верховного и десятком охотников пустились в погоню по горячему следу. Парень не раз пожалел, что настиг врага.

Старого колдуна подвесили на суку в двадцати минутах ходьбы от селения. Он еще дышал. Тролли стали свидетелями того, как необъяснимая, незримая тварь снимает с него голову вместе с кожей и уходит порывом леденящего смрадного ветра.

Сразу по возвращении в деревню Гал-Джин послал ученика просить помощи у Водяных Крыс. Гин-Джин – сильнейший шаман озерников, уж он-то разделается с таинственной тварью, рассуждал старый шаман. Правильно в общем-то рассуждал. Только посланец застал на острове не могучего мага, а трех его учеников.

Итак, старик посадил Варк-Дана в лодку, и за полдня парень, спустившись по реке и переплыв половину озера, причалил к островной пристани.

М-да. А я надеялся провести недельку-другую в покое, медитируя, читая фолианты из библиотеки Гварда и наслаждаясь общением с Алисией. Теперь придется решать, что делать со свалившейся проблемой. Такова уж участь старшего ученика верховного шамана – решать проблемы в отсутствие учителя.

– Чего ободранный-то? – выразил нашу общую мысль зам вождя.

– Гнался за злым духом, – объяснил Варк-Дан.

У меня создалось противоположное впечатление. Тролль точно от стаи разъяренных лесных упырей убегал, и не очень удачно.

– Прошу, помогите нам! – взмолился парень, распростершись в пыли. – Нынешней ночью кто-то опять погибнет! Кроме моего учителя у Зеленых Улиток не осталось шаманов. Если он уйдет в Серые Пределы, некому будет защищать племя от злых духов и проклятий колдунов.

– Мы поможем, Варк-Дан. Отдохни. Выпей и поешь, тебе понадобятся силы. – Ариг подал знак воинам проводить посланника в хижину.

– Нет! Нужно поскорее к Гал-Джину! С наступлением ночи злой дух захочет его жизнь и жизни нас, его учеников. О, великая Озерная Улитка, огради нас от зла. – Парень в который раз осенил себя знамением духа-покровителя.

– Тогда тебе стоит заночевать на острове. Сюда злой дух не доберется, – попробовал я успокоить перепуганного Варк-Дана.

– Для него нет расстояний! – вскричал парень. – Он явится за мной даже в крепость железошкурых на том берегу Громовой реки! Даже в жаркие гоблинские леса! Он снимет с меня голову, как снял с наших шаманов!

У ученика Гал-Джина началась истерика. Охране вождя пришлось повалить его и скрутить, заломив руки за спину. Он не переставая выкрикивал имена духов-покровителей и, плача, просил немедленно выдвигаться к деревне Улиткоголовых. По приказу Арига его увели. Я встал и направился в дом главы Водяных Крыс обсудить ситуацию с начальником охраны.

– Сандэр, что происходит? – протиснулась ко мне Алисия, схватив за рукав на пороге «дворца».

– Лилька… Лилиана вам объяснит. – Я указал кивком на стоявшую в толпе сестренку.

Мы с замом Ран-Джакала уединились в «тронном зале» – попросту говоря, самой просторной комнате дома. В центре высился стул из костей крупных животных, укрытый шкурами и кожей рептилий. Огонь факелов рассеивал мрак. Раньше освещали дворец светильники из империи, заправленные несгораемым маслом. В пожаре сгинули.

Я распорядился пригласить к нам кого-то из патрулирующих у пристани морлоков.

– Что думаешь о смерти улиточников? – спросил глава телохранителей, когда мы остались одни.

Честно говоря, я бы предпочел не думать ни о Зеленых Улитках, ни о гибели их колдунов. Без Гварда бороться с существом явно духовного порядка, которое не по зубам опытным шаманам, пускай и не самым могущественным из озерных, очень опасно. Причем не только для тех, кто отважится на рискованное мероприятие по расследованию и ликвидации любителя тролльих голов и внутренностей. Под угрозой окажутся Водяные Крысы, то есть наши друзья и родные, о чем я и сказал Аригу.

– У тебя есть мысли, кто убивает шаманов? Мы сможем его… – Воин запнулся, подыскивая подходящий термин, и в конце концов выпалил: – Мы сможем от него избавиться?

– Возможно, – мрачно проронил я.

Вариантов, кто виноват в гибели колдунов, не так уж много. Убийца невидим. Отбросим идею с магом разума. У шаманов амулеты, защищающие от мороков, татуировки против ментального воздействия и куча всяких примочек. Обойти их под силу чародею уровня магистра-супрема, и то не факт. Архимагу причин убивать троллей в упор не вижу, однако это не значит, что их нет. Поэкспериментировать, к примеру, захотел какой-то исследователь. Не совсем ясно, почему избрал в качестве расходного материала исключительно шаманов улиточников.

Второй факт об убийце – он играючи преодолевает сопротивление магических барьеров и отгоняющих злых духов чар. Следовательно, он не совсем дух, и плоть у него имеется. Настоящая плоть, не протоплазма лоа. Само собой, не без духовной составляющей. А раз есть плоть, то оно, существо, смертно. Во всяком случае, уничтожается не только духовным оружием.

Чисто духовных сущностей нейтрализовать сложнее, чем тварей с физическим телом. Лоа надо изгонять в Серые Пределы, их дом родной, либо заключать в предмет. И то и другое требует довольно длительных ритуалов, соблюдения правил и специального инструментария. Еще духа можно в буквальном смысле уничтожить, рассеяв его духовное тело, состоящее из магической энергии. Способов обезвреживания насчитывается всего семь.

Духи обретают плоть, вселяясь в обладающее физическим телом существо. По сути, банальная одержимость. С одержимыми иногда мороки больше, чем с духами, зато у них удобная для уничтожителя особенность. Плоть подвержена разрушению. Ее можно сжечь, растворить в кислоте, изрубить на кусочки заговоренным клинком. Духи в результате ослабевают, и их реально остановить. На восстановление организма тратятся драгоценная магическая энергия и время, за которое шаман проведет ритуал изгнания дебошира в мир иной.

Куда сложнее противостоять старейшим лоа. Они способны сотворить псевдоплоть из айгаты и жертвовать ею, как им заблагорассудится, магической энергии у них до… в общем, очень и очень много. Тогда шаман сталкивается с крайне неприятным для него явлением, называемым людскими магами мгновенной регенерацией. Кстати, старейшие лоа легко переносят отгоняющие чары и проламывают большинство магических барьеров. Среднестатистическому шаману тягаться с ними равносильно самоубийству.

Нехорошая перспективка вырисовывается. Защищая Зеленых Улиток, мы схлестнемся либо со сверхколдуном, либо со старейшим духом. Силенок и опыта у меня для боя маловато. Вот невезуха. Трон-Ка, главного нашего шамана по разведке, тоже на острове нет.

«Разумно было бы не вмешиваться», – забулькало в моем мозгу.

Раздвинув плотные меховые занавеси, в зал проковылял ихтиан.

– Оставлять союзника в беде – бесчестно, – гневно взглянул на него Ариг.

– Нет уверенности в том, что убийца не примется за наших шаманов, расправившись с улиточниками, – добавил я свою лепту в копилку возражений. – Без Гал-Джина и его учеников союз озерных племен лишится отличных целителей. Нам туго придется в грядущей войне.

«Стоит ли рисковать всем ради призрачной выгоды?»

– Ради спасения озерников, – поправил я. – Как бы нам ни не хотелось ввязываться в драку, мы обязаны устранить угрозу, не подпустив ее к нашим близким.

– Да! – гаркнул Ариг. – Мы поможем улиточникам.

– Передай дедушке Тлансу, я хочу с ним переговорить.

«О чем, Кан-Джай?» – раздалось знакомое хрипловатое бульканье Глубинного Жреца в моем сознании.

Вот жук. Он наверняка слышал весь наш разговор и прошение Варк-Дана. Чего не дал о себе знать при обсуждении, а? Подал бы дельный совет, поделился догадками о враге.

«Недостаточно информации, как ты выражаешься, – транслировал древний морлок. – До деревни Зеленых Улиток я и мои дети не дотягиваемся, потому вынужден делать выводы из сведений, переданных учеником шамана. Я просмотрел память юного тролля, он сказал правду. Невидимое нечто содрало кожу с Гарнака, шамана клана Слизней, и обезглавило его».

– На твоем веку кто-то развлекался подобным образом, дедушка Тланс?

«Потроха – излюбленное лакомство одержимых зверей. В них содержатся магическая и жизненная силы».

Уже подумал над этим. Внутренности необходимы для развития злого духа. Тварь подпитывается ими, восстанавливая и повышая способности физического тела и расширяя запас айгаты.

Одержимые звери обычно тупо полагаются на мощь, пренебрегая хитростями. У нас не тот случай. Незаметно прокрасться в деревню, похитить из охраняемой хижины колдуна, да чтобы он не пикнул… Грубой силой тут не обойдешься. И одержимые не разбирают, на кого нападать. Они секут всех. Плюс видимы обыкновенным зрением и в ветер не обращаются.

«Головы – издревле почетный трофей, – размышлял духовный лидер морлоков. – Колдуны их используют в качестве сосудов для духов поверженных врагов, ставя себе на службу. Кожа… Не припоминаю. Больно уж смутно все. Встречалось по отдельности и никогда не соединялось. Зверь – не зверь, колдун – не колдун, дух – не дух. Подробностей не хватает».

– Будут тебе подробности, дедушка Тланс. Выдели мне трех своих ребят для передачи мыслей и чувств на расстояние. Буду в прямом эфире тебя оповещать о ходе операции.

Глубинный Жрец лучше всех понимает меня и мои земные словечки. На то и сильнейший менталист среди морлоков, приблизительно равный магистру-супрему магии разума.

«Лаклак, Слинк и Мунк пойдут с тобой, – сказал он наконец. – Они подождут тебя на пристани. У устья Зеленой реки сторожат мои дети, они передадут весточку от вас».

– Замечательно. Дедушка Тланс, пожалуйста, разыщи на озере шаманов наших кланов и союзников, кого сможешь, и предупреди об опасности. Пусть узнают о гибели улиточников и примут меры. Оповести Трон-Ка и Ран-Джакала. Если получится, свяжись с Гвардом.

«Гин-Джин слишком далеко, – печально промолвил Глубинный Жрец. – Трон-Ка нет на озере и у ближайших рек».

– Стоп! А его ученики? У него же целая команда.

«Погоди немножко. О, на большой земле в камышах притаился, под водой. Водяных змей и ядовитых лягушек ловит. Бал-Ар, старший ученик Трон-Ка».

– Через него пошли весть его учителю.

Усиление планируемой ударно-розыскной группы в лице последователя нашего таинственного шамана-диверсанта пришлось бы кстати. Трон-Ка владеет колдовством скрытности и учит ему своих бойцов. Эдакий ниндзя местного разлива.

– Кхм, почтенный, – подал голос Ариг. – Ты бы мог передать охотникам и рыбачащим на озере и в реках, чтобы шли в деревни? Не ровен час…

«Хорошо, уважаемый Ариг-Зул. Правильное решение».

– Кан-Джай, кого с собой возьмешь?

Само собой разумеющимся было мое участие в группе. А кого послать? Я старший шаман на острове. Лилька мала, дедушка Тланс никогда не покидал родной подводной пещеры. Зерана по специализации скорее знахарка, в бою против колдуна не выстоит. Она в качестве лекаря пригодилась бы, да у Зеленых Улиток каждый второй знахарством увлекается и немногим ей по мастерству лечения уступит.

Впрочем, нанести ей визит все-таки следует: зельями лечебными для команды затарюсь.

– Предстоит опасное дело, Ариг-Зул. Оно не принесет воинской доблести. Выбери из охотников кого пожелаешь и собери на пристани. Прикажи быть готовыми к двухдневному походу. Со мной пойдут не все. Кто не побоится, тот и войдет в отряд.

– Я дам тебе лучших. Они не посрамят племени в бою.

Вот и ладно. Хорошие охотники мне позарез нужны для выслеживания твари. На улиточников надежды мало. Следопыты и у них есть, однако убийцу поймать и логова его найти не смогут.

– Дедушка Тланс, можно ли попросить тебя об услуге?

«Какой услуге, Кан-Джай?»

– Пожалуйста, обратись к Дагону за помощью, когда я попрошу.

Хотелось бы надеяться, нас не припрет и просить божество морлоков ни о чем не понадобится. Это так, на всякий пожарный.

«Я отказываю тебе в услуге», – огорошил нас с троллем Глубинный Жрец.

Понимаю, обращение к Богу подразумевает ответственность. Вступиться за разумных чужой расы, поклоняющихся совершенно другим духовным сущностям, наверное, неправильно. Дагон на просьбу рагневается, и кому перепадет? Просящему, то есть старому больному ихтиану.

– Ясно, – проговорил я.

«Ничего тебе не ясно, Кан-Джай. Ты будешь сражаться плечом к плечу с моими детьми, с сыновьями народа морлоков, народа Дагона, дабы защитить всех нас. Тебе не нужно просить об услуге. Я обращусь к Всеблагому Отцу в час нужды и без твоей просьбы».

Фух, от сердца отлегло. Ихтианы – отличные ребята, пошутить любят.

«Принесете в жертву Всеблагому Отцу десять тучных трехрогих быков за успешное вмешательство».

Не вопрос. За успешное – только «за».

– У кого какие идеи насчет отряда? Мы ничего не забыли, Ариг-Зул, дедушка Тланс?

– Встречаемся на пристани в полдень, – покачал головой зам вождя.

У основания скалы меня выглядывали сестренка с волчатами и Алисия.

– Уходишь? – Я кивнул, и Лилька опустила взгляд.

Она научилась мириться с моими дальними и близкими походами, отлучками на большую землю, полную опасностей. Раньше бурно протестовала, закатывала скандалы, пока не поняла их бесполезности. В лесах нельзя зарабатывать на жизнь безопасной работой, ибо ее здесь попросту нет.

Синьки охотятся и рыбачат, рискуя быть съеденными предполагаемой добычей. Колдуны шаманят под угрозой столкновения со злыми духами. Зерана, травница и ведьма, собирает растения поблизости от логов диких зверей. Любое занятие в лесу рискованно. Даже Лилькино обучение зверомагии связано с опасностью потери контроля над зверем. Я отчитываю ее всякий раз, когда она самостоятельно экспериментирует с крупными животными.

Что до меня, то специализация ловца духов предполагает постоянную угрозу мне и моим близким. Никогда не забуду той ночи в поселке у форта, когда я преобразился в чудовище, невольно выпустив плененных мною духов и став, по сути, одержимым. Я стремлюсь пореже бывать на острове, и Гвард понимает почему. Лилька догадывается.

Скоро все переменится. В империи жизнь поспокойнее. Сестренка будет учиться. Я же не представляю для себя тихого занятия, не нахожу себе места в том цивилизованном мире. Кем я там буду работать? Охранником у какого-нибудь дворянчика? Наемником? Уж лучше выполнять заказы гильдий, добывая редкостные травы и животных.

– К нам зайдешь?

Лилька по-прежнему живет с Зераной на Могильной Скале, обучаясь у нее травничеству и знахарству. Захожу к ним перед каждой вылазкой на большую землю, набираю снадобий и зелий, составляющих мою походную аптечку скорой помощи.

– Куда ж я денусь? Скажи Зеране, пускай приготовит лекарств и дополнительных средств на дюжину троллей. К себе заскочу за оружием – и к вам.

Под дополнительными средствами я имел в виду зелья, улучшающие физические способности вроде ловкости и наделяющие новыми. К примеру, ночным зрением.

– Саш, Алисия тебе собирается сказать кое-что. Ну, вы пообщайтесь, а я пошла. Поесть соберу.

Сестренка поскорее смылась, оставив нас с аэроманткой на тропе. Акела неслышно шел поблизости.

– Сандэр, если вас не затруднит, может быть, переместимся в более тихое место? Я бы хотела поговорить с вами наедине.

Кхм. Начало интригует.

– Вон за той скалой нам никто не помешает.

– Да-да, подходит.

Летом там красиво. В мелком естественном водоеме с прозрачной водой плавают темноспинные рыбки. Над ним склоняется ива, полоща в воде кончики зеленой гривы. Осенью дно и берег сплошным ковром устилает желтая листва. Уединенное место, идеальное для медитаций. Со всех сторон огорожено скалами, скрывающими от любопытных глаз.

– О чем вы хотели со мной поговорить?

Алисия огляделась, уверяясь, что мы одни. И зачем ей конспирация?

– Сандэр, вы, насколько я знаю, отправляетесь обезвреживать сильного духа, убивающего шаманов. Полагаю, мои таланты будут вам полезны в борьбе с духовной сущностью.

Нет, ну это же ни в какие ворота. Очевидно, девушка перегрелась на осеннем солнце.

– Алисия, не поймите меня неверно. Я не возьму вас с собой на столь опасное предприятие, поскольку сомневаюсь в успехе. Вы хрупкая девушка, выросшая в городе. Да, вы приезжали к отцу. Тем не менее жить в лесу подолгу вам не доводилось… – Иначе синьки тебя помнили бы.

– Хотите сказать, я городская девушка, не приспособленная к условиям сурового лесного существования, и стану вам помехой?

Именно так.

– Нет, что вы. Просто слишком велика вероятность неудачного исхода дела, и я не хочу подвергать вас излишнему риску.

Аэромантка пренебрежительно усмехнулась и махнула изящной тонкой рукой. С пальцев сорвался полупрозрачный серп, в мгновение разделивший пополам лежащий круглый валун. Камень гулко развалился, плюхнувшись в водоем.

– Вы продолжаете считать меня никчемной городской девчонкой, не умеющей за себя постоять? – насмешливо поинтересовалась Алисия.

Ее самоуверенность и действия разозлили меня. На разрушенном валуне мне нравилось сидеть в позе лотоса, отрабатывая техники целебной медитации. И вот взбалмошная магичка ни с того ни с сего принимается крушить мой излюбленный каменный постамент, нарушая целостность пейзажа.

– Убедительно прошу вас не повторять сего на острове, – холодно ответил я. – Вы изучали основы духоведения в академии и должны знать. Ваша атака не нанесла бы духу серьезного вреда. Лоа неуязвимы к физическим воздействиям. Лезвие Ветра, примененное вами, безусловно, весьма неплохо. Вам заслуженно присвоили степень магистра. Однако оно пронзило бы аморфное духовное тело, причинив ему самое большее – некоторое неудобство. Духи восприимчивы преимущественно к астральному воздействию. Чары стихийного плана против них малоэффективны.

– Зато барьеры вполне способны задержать духов. К примеру, моя Тюрьма Четырех Ветров.

Ого, она и такое умеет. О Тюрьме Четырех Ветров я читал в справочниках Гварда по стихийным заклятиям. Мощное колдовство воздуха, требующее предельной концентрации для обращения к четырем ветряным владыкам – северному, южному, западному и восточному ветрам. Они почитаются как ангелы в империи и как великие духи синекожими. Призванные воздушные потоки, дующие с разных сторон, образуют барьер, прочность его зависит от уровня мага. Однажды магистр-супрем Алонсо Буревестник заключил в него полчище младших и старших лоа, насланных на империю шаманами троллей, и удерживал барьер на протяжении четырех с половиной часов до окончательной победы над войском синек.

В принципе с магом, умеющим создавать подобное заклятие, шансы на выживаемость у моего будущего отряда значительно возрастают.

– И я к тому же летаю. Могу разведывать сверху, могу воздушных элементалей послать разведать обстановку. К сожалению, не читаю следов, однако замечательно ориентируюсь в лесу и не заблужусь, – складывала плюсы на чашу весов аэромантка. – Поверьте, я не помешаю. Понимаю, вы разбираетесь в магии духов куда лучше меня и привычны к жизни в аранье. Мое пребывание в лесах исчерпывается в целом несколькими месяцами, из них бомльшая часть приходится на раннее детство, и мне с вами не сравниться. Аранья – ваша территория, я же здесь лишь гостья и буду слушаться вас, обещаю.

Помимо плюсов у нее есть и минусы. Самый весомый – в Гварде. Зверомастер же за дочку голову оторвет!

– Алисия, неужели вам не терпится покончить жизнь самоубийством? Признаться, понятия не имею, с чем мы столкнемся. Оно сильное и хитрое. Разумные со склонностью к магии на первом месте в его меню. Понимаете? Попав на охотничьи угодья врага, вы попадаете в список первоочередных целей.

– Прекрасно понимаю, Сандэр. И вы меня поймите. Это бесценная практика, о которой я и не мечтала в академии, и потрясающая возможность исследовать ранее неведомый духовный объект. Основываясь на материале, полученном в ходе исследования, можно написать трактат и войти в число магов-первооткрывателей. Да и вам сослужит добрую службу описание духа при поступлении. Хотите, я вам помогу со статьей в ежегодном журнале академии? Разделим лавры первооткрывателей на двоих.

Одно слово – волшебница. Поразительно, до чего похожи маги Лантара и ученые Земли. Ей открытие важно, а на то, что открываемое нечто с легкостью убивает шаманов, представляя опасность для нее самой, начхать.

– Я возьму вас в группу при условии, если вы поклянетесь соблюдать осторожность и выполнять все мои приказы наравне с остальными членами отряда.

– Все-все? – И о чем аэромантка подумала? На ее честь покушаться не собираюсь.

– Касающиеся нашей общей безопасности и вашей в частности.

Поразмыслив, девушка согласно кивнула.

– Я, Алисия Вивериа Ветроносная, клянусь моей айгатой пред ликом светил небесных, что не ослушаюсь Сандэра Валирио во время экспедиции! – торжественно провозгласила она, подняв правую руку, а левую положив себе на грудь в знак искренности.

– Экспедиция? – нахмурился я. – Мы охотимся на нечто. Это не экспедиция, это охота.

Аэромантка исправилась, повторив клятву.

– Я принята?

– Да. Подготовьтесь к путешествию и спускайтесь на пристань. Не забудьте магические принадлежности. Где вас поселил Гвард?

– У себя дома, в отдельной комнате.

Помнится, Лильку сначала определили на женскую часть острова. Маг сослался на традиции троллей, не допускающие постоянного присутствия женщины в доме мужчины. Выходит, верховному шаману негласные законы племени преступать позволено свыше.

Поселение аэромантки в доме Гварда меняет дело. Навестить жилище главного колдуна островитян я все равно хотел. Заодно заберу волшебницу и выделю ей кое-что из запасников ее батюшки.

– Хорошо. Будьте дома, я за вами скоро зайду.

В библиотеке зверомастера, куда он мне разрешил наведываться, хранятся свитки с заклятиями. Удобная штука для читающего на элохианском языке начинающего чародея. Распечатал свиток, прочел, вкладывая в голос и вливая в сам пергамент частицу запаса магической энергии, – и вуаля. Эдакие чары быстрого приготовления, незаменимые при энергетическом истощении и в боевых условиях, когда нет времени на проведение длительных ритуалов и вхождение в транс. Запечатанное в свиток заклятие реагирует на энергию читающего, направляемую в него и ломающую печать. В итоге оно освобождается. Для активации требуется около десяти процентов от количества энергии, расходующегося на создание заклятия «с нуля».

Оговорив с Алисией меры предосторожности, я возвратился в пещеру. В укромном уголке из-под вороха ветхих шкур и тряпья достал мое сокровище – паладинские копье, топор и кинжал. В бою с лоа оружие незаменимое, да и живым от клинков из лунного серебра защититься непросто.

Топор и кинжал – за пояс, копье – в свободную руку. На наконечник – холщовую накидку, дабы не сверкало издали, привлекая излишнее внимание к моей скромной персоне.

На гильдейские задания и странствия по лесу я беру неприметные охотничьи орудия. Дротики с каменными наконечниками, каменный топорик, нож с обсидиановым лезвием. Добротно сделанные умельцами-гоблинами, они зачарованы мною и Гвардом. Острия не тупятся и режут чуть хуже стальных, в целом оружие покрепче аналогичного у троллей. Чары Астрального Клинка еще и позволяют наносить небольшой вред младшим лоа.

Паладинских сокровищ не использую по тривиальной причине. У синек металл ценится дороже золота и драгоценных камней. Блистать лунным серебром при них опрометчиво: прирежут ночью, ограбят. Водяные Крысы меня уважают, с большинством из них я лично знаком, и они не нападут. Да по лесам не только мои соплеменники бродят.

Не хочу синекожих искушать, тем более что мне для охоты и обороны достаточно каменного оружия. Оно троллям привычно, никто на него не покусится. О чарах на нем нигде не написано, внешне оно не отличается от идентичного тролльего охотничьего снаряжения.

Наследие паладинов древности – для нестандартных ситуаций, точнее, для боя с духовными сущностями. Младшие лоа от контакта с клинками, в которых заключены души святых воителей, погибают. На старших и старейших оружие действует, по идее, слабее. Испытывать на сущностях высокого порядка его не доводилось. Практиковался я с ним, жаль, маловато. Для чудо-юдо-убийцы улиточников в самый раз должно быть.

Из запасов, уложенных в углублении под кострищем, я вынул снадобья, купленные в Гариде у алхимиков. На экстренный случай берег. Ядовито-зеленые склянки с парализующим газом рассовал по кармашкам куртки, в ячейки на поясе засунул лекарства и смоляно-черные бутылочки с несгораемым маслом. На воздухе оно воспламеняется, потушить его практически нереально без спецсредств.

Таковые у меня в белых бутылочках пузырятся. Выливаешь на очаг горения – и огонь там часами не горит, хоть бензин лей. Склянки с «огнетушителем» засунул в петлицы ремня поближе к маслу. Так спокойнее: искать не надо в бою. Все под рукой. Насчет несгораемости масла алхимики, конечно, преувеличили. Зачарованное, оно вправду годами полыхает. Без магической поддержки выгорает за неделю.

Одержимые терпеть не могут огня. Он наносит им очень даже ощутимые повреждения. Чем больше в пламени магии, тем жарче оно жжет. На опыте поколений магов проверено.

В дорожную сумку аккуратненько помещаю глиняные полые кругляши, забитые под завязку гремучим зельем. Вещь убойная в прямом смысле слова. Не убьет, так покалечит, не покалечит, так пришибет. При разбивании сосуда взрывается, окутывая все в радиусе семи метров адским зеленым пламенем и ломая ударной волной. Необычайно эффективно против скоплений живых и псевдоживых противников. Духов буквально разрывает в клочки, они подолгу восстанавливаются.

«Гремучка», несомненно, шедевр боевой алхимии и кафедры пиромантии гаридского Лицея магических искусств. Выменял ее у тамошнего завкафа на ящик тролльего самогона и горюч-камень, добытый в заброшенной имперской угольной шахте на землях синекожих. В шахте огненные муравьи муравейник устроили. Еле ноги оттуда унес.

С прошлой вылазки остались лечебные зелья, сваренные Зераной. О, и парфюм невидимости завалялся. Надо же, не помню, чтобы оставлял его. Полезная штука, полностью лишает человека запаха и в астральном плане маскирует под окружающую среду.

Лоа в астрале жертв выискивают, одержимые еще и обонянием не брезгуют. Намажешься – и сиди спокойно в засаде.

В сумку запасы, а сумку – на плечо. Из тайника все выгреб. Береженого Творец бережет. Выход из пещеры закрыл толстой вязанкой камыша, заменяющей дверь, и занавесил шкурой с начерченным кровью колдовским знаком. Никого нет дома, квартира опечатана на период отсутствия хозяина.

Никто сюда не войдет. Духа-сторожа побоятся. А нарушат запрет – нос к носу столкнутся с гигантским бобром, охраняющим мои покои. Бить бобра бесполезно, он бесплотен. Урона никому он тоже не нанесет, ибо безобиден. Напугает лишь.

Сторожа мне Лилька подогнала. Он первый у нее удачно созданный звериный фантом. Светящийся бобр с неимоверно грустным выражением морды особо эффектно смотрится в сумерках и темноте. Он для полноты образа пофыркивает меланхолично, вызывая приступы дикого страха перед сверхъестественным у не посвященного в тайну его творения зрителя.

Из пещеры я взял курс на Могильную Скалу. У Зераны с сестренкой остановился на пять минут всего. Сверился с составленным в уме списком лекарств, забрал мешок еды и зелий.

Чего в «аптечке» только не было. Противоядия от распространенных в лесу тролльих ядов и ядов змей и насекомых, мази от переломов и ссадин, настойки от внутренних кровотечений и тэ дэ. Зерана напоследок пожелала удачи, и мы с Лилькой пошли к дому Гварда.

Дверь нам открыла готовая к походу аэромантка. В руках небольшая сумка с принадлежностями, из оружия… оружия-то никакого и нет.

– Алисия, я, конечно, читал в книгах, что самое действенное оружие волшебника – магия, но рекомендую вам взять с собой что-нибудь острое и металлическое, и не столовые приборы. У Гварда замечательная коллекция кинжалов и мечей в подвале. Полагаю, он не станет возражать, если дочь возьмет у него на время парочку клинков.

У зверомастера не дом, а мини-крепость. Бревенчатые стены основательно зачарованы на прочность и невозгораемость, окошки узкие, запираются ставнями. Наземная часть включает кабинет, кухню и ванную. На чердаке кладовая трав. Подвал по площади превосходит наземную часть вдвое. Под землей на разных этажах размещены библиотека, оружейная и камеры для экспериментов, ритуалов и содержания особо злобных созданий. В последних я не бывал, но уверен на сто процентов: они существуют. Иначе откуда доносились леденящие душу завывания, когда я жил в доме шамана?

Охраняет и обслуживает владения мага Кьюзак, заменяющий уборщика, повара и дворецкого.

– Алисия, Гвард разрешил вам доступ в нижние помещения?

– Отец отдал дом в мое «полное распоряжение», – с ноткой иронии подтвердила девушка. – Ключи у Кьюзака.

Ну да, мертвый гоблин скорее подарит безумному огру свой скальп, чем доверит кому-то ключи от секретов зверомастера.

– Сандэр, а где у отца ритуальный зал? – как бы невзначай поинтересовалась аэромантка.

О-хо-хо, да она провела ночь, обыскивая отцовскую твердыню и пытаясь разгадать ее тайны, не разгаданные мной. Тщетно, судя по вопросу. Нашла зал – не спрашивала бы. Зверомастер умеет беречь свои секреты.

– И где вы побывали за ночь?

– Н-ну… – неуверенно произнесла она. – Я спускалась в библиотеку. Знаете ли, очень читать люблю.

– Оружейную посещали?

– Разумеется, – честно соврала волшебница, справившись с удивлением во взгляде при упоминании хранилища смертоубийственных орудий. – Вы не ответили на вопрос.

– Не представляю, – сознался я. – В это таинственное место Гвард никого не пускает и отрицает само его существование.

– Я старалась пройти на нижние уровни, туда, где обязан находиться ритуальный зал. Гоблин, – девушка зыркнула на дворецкого, в ответ пренебрежительно фыркнувшего, – туда не пустил. У меня, видите ли, нет разрешения на посещение секретных уровней. Они, наверное, к дому не относятся! Мало того, он осмелился солгать, что в подвале нет никакого ритуального зала. У любого уважающего себя мага он есть.

– Очевидно, ритуальный зал расположен в пещерах под домом и действительно не имеет к нему отношения, – предположил я вслух. – Кьюзак, не будешь ли ты так добр отвести нас в оружейную? – Дворецкий обожает вежливое обращение и воспитанных разумных, о чем Алисия, видимо, не знает.

Стоявший у двери гоблин чинно удалился к лестнице. Под пролетом он отодвинул цветастую циновку и открыл деревянный люк, жестом пригласив следовать за ним в темную утробу подвала.

По мере спуска перед ним зажигались в стенных нишах волшебные лампы, реагирующие на ауру. Хитрость заключалась в наложенных Гвардом чарах. Светильники разгорались сильнее, превращая проход в адскую печь при проникновении чужака.

На каменных ступенях едва заметно светились вырезанные руны, представляющие собой магическую ловушку, завязанную на систему безопасности дома. В общем, я бы не советовал ходить в подвал мага без разрешения хозяина и сопровождения Кьюзака.

Мертвый гоблин встал у окованной бронзовыми полосами дубовой двери, повозился минуту с тяжелым висячим замком явно гномьего производства и, отворив, вошел во вспыхнувшую мягким желтым светом многочисленных ламп оружейную.

У Гварда не так уж много экземпляров отличного оружия. От силы десятка четыре, занимающих четыре стойки. Армию троллей не вооружишь. Да и нелепо давать в ручищи синек такую красотищу, предназначенную для боевых магов. Воин, лишенный магического дара, не раскроет потенциала зачарованного меча.

Свет отражался на превосходных клинках, выкованных в кузницах всего континента. На стойках тускло поблескивала темная сталь подгорного народа, испещренная рунами. С мечами и секирами гномов соседствовали изделия эльфийских мастеров, легкие, ажурные и прекрасные в своем смертоносном танце. Узкие клинки, похожие на стебли травы, переливались оттенками зеленого. Сходство усиливали зеленые и синие каменья, вставленные в фигурные рукояти.

Человеческие творения выглядели на фоне иноземных собратьев блекло. В меру тяжелые, без лишних украшений, они производили обманчивое впечатление простого оружия, кованного для непритязательных воинов, предпочитающих удобство и надежность парадной роскоши.

На самом деле у Гварда нет обыкновенных клинков. Каждый неповторим. К примеру, стоящий справа на краю стойки палаш горцев с Мечевого Хребта рубит доспехи легчайшим прикосновением благодаря наложенным на него чарам разрушения стали. А вон тот баселард носит в себе заклятие молнии и единичным касанием парализует противника.

– Вы обучались фехтованию, Алисия? – Я подобрал неприметный кинжал человеческой работы с обтянутой кожей рукоятью.

– У магов фехтование – обязательная дисциплина, преподающаяся на первых курсах, – гордо вскинула подбородок аэромантка. – Мы по нему экзамен сдаем.

– И какова ваша оценка, позвольте узнать?

– «Отлично»…

По глазам вижу, чего-то недоговаривает. Уверенность на миг пропала из ее взгляда. Значит, оценка не совсем соответствует умению.

В империи полноценное обучение грамоте и магии длится двенадцать лет, вот в чем дело. Экзамен она сдавала лет десять назад. За прошедшие годы без упражнений навыки выветрились из ее прекрасной темноволосой головки.

– Каким оружием фехтовали?

Аэромантка на секунду растерялась.

– Мечом.

– Держите. – Я протянул ей кинжал с длинным клинком, похожий на квилон. Для девушки сойдет под короткий меч. – Надеюсь, не разучились пользоваться. Направляете айгату в кинжал и взмахиваете в сторону врага. С острия слетает то самое Лезвие Ветра, только энергии тратится меньше. Чем шире взмах, тем шире зона поражения. Потренируетесь, прибыв на большую землю. Да, учтите. С течением времени заклятие ослабевает, и приходится увеличивать количество направляемой энергии. Применяйте кинжал, когда враг близко и айгаты у вас меньше половины запаса.

– Секущий Ветер, – прочла Алисия название на клинке, выбитое по-элохиански.

– Краткое обозначение заклятия и имя кинжала, – пояснил я. – При произнесении повышает силу и скорость режущего воздушного снаряда.

– Это… восхитительно! – восторженно воскликнула девушка.

Кинжал создавался специально для аэромантов. Малейшего истечения магической энергии в клинок хватает для срабатывания заклятия.

Не зря я просидел в библиотеке Гварда за безмолвной беседой с Кьюзаком, изучая справочники по волшебному оружию и попутно практикуясь в языке жестов, коим в совершенстве владеет мертвый немой гоблин. За три месяца отсутствия зверомастера после ранения я узнал кучу полезной информации о его домашнем арсенале.

Кстати, о птичках.

– Кьюзак, проведи нас, пожалуйста, в библиотеку.

На мою просьбу дворецкий качнул лысой сморщенной головой и двинулся к лестнице.

Дверь захлопнулась за нами безо всякого нашего участия, затушив ряды светильников. Магия. У меня не раз складывалось впечатление, что комнаты имеют собственное сознание и реагируют на наши действия. Настоящее жилище волшебника, таинственное и жутковатое.

Мы опустились этажом ниже, остановившись у окованной медными листами массивной двери. Ручкой служило бронзовое кольцо, стилизованное под кусающую свой хвост змею. Чешуйчатого выполнили с удивительным мастерством. Металлическая рептилия казалась живой, до того точно мастер передал грацию изогнувшегося змеиного тела и детали. Змейка будто уснула, прикрыв веки. Уверен, она выполняет функции магического стража. Гвард фантомом не ограничился бы, сооружая защитную систему.

Полгода назад я вернулся на остров из пограничного форта Веспаркаста. У меня была записка, написанная зверомастером для гоблина и разрешающая доступ в любое помещение колдовского дома. Гварда тогда тяжело ранили, и он, опасаясь смерти, назначил меня своим преемником.

Так вот, дворецкий, прочтя записку-завещание, прежде всего повел меня в библиотеку и усадил за увесистый том по языку и магии жестов. Для свободного общения и общего развития. Кьюзак ведь на те три месяца стал для нас с Лилькой учителем, преподавая основы шаманизма.

Мертвый гоблин, бывший при жизни шаманом, безропотно взялся за диковинное кольцо, стукнул им о медную пластину, издав лязгающий звук, и потянул на себя. Дверь медленно, словно нехотя, со скрипом отворилась. За ней располагался освещенный бездымными лампами зал. У стен высились до потолка книжные шкафы. На полках почивали старинные фолианты разной степени сохранности, рассортированные по темам и наукам. Отдельно, в дальнем углу зала, находился низенький стеллаж с рыцарскими романами и поэтическими сборниками.

Я нажал на корешки книг в определенной последовательности, набрав своеобразный код доступа. Стеллаж настоящий, и книги в нем тоже. Любую можно достать, почитать. За ним же скрывался тайник, в котором зверомастер хранил магические свитки.

Полки раздвинулись, явив нам выемку в каменной стене. В стальном ящике наподобие сейфа лежали трубочки кожаных футляров, помеченные рунами и знаками, обозначающими название содержащихся в свитке чар.

Осторожно вынув пяток тубусов, я мельком глянул на пометки. Заклинание вызова дождя мне совершенно ни к чему, оно для земледельческих работ годится. Какое земледелие у синек? Тролли охотой и собирательством живут, грабежом и рыбалкой. Стрела Белого Огня, по-простому молния, испепеляющая мишень. Откладываю. Одержимому в пасть стрельну.

Что тут есть из астрального? Ага, Алмазная Колесница Истины. При чем здесь истина, непонятно. В простонародье заклятие более известно под исчерпывающим названием «скалка-убивалка». По местности действует словно каток, раздавливая энергетические структуры на своем пути. Дальность около ста метров, ширина приблизительно двадцать.

Согласно «Перечню заклятий астральной магии», зубодробительной книженции бывшего магистра-супрема, а ныне архимага Максимилиана Аллегро, Алмазная Колесница принадлежит к высокому классу заклятий. Для активации свитка потребуется весь мой скудный запас айгаты.

Оно того стоит. Под катком старшие лоа распадаются на чистую магическую энергию. У старейших «скалка-убивалка» напрочь отбивает желание буйствовать, повреждая бомльшую часть астрального тела. Беру однозначно!

Атакующих заклятий, пожалуй, достаточно. А то Гвард, узрев опустошение стратегически важных запасов, на меня все зверье тролльих лесов натравит.

Из защитных я выбрал Доспехи Алого Серафима. Универсальный барьер, меняющий характеристики по воле создателя во время использования. Может быть огнем наружу, может быть вовнутрь, испепеляя пойманного в него врага. «Печка», словом. Нуждается в немалых затратах энергии – на то и высокого класса заклятие.

Надо бы чего попроще. Все-таки у Гварда «скалка-убивалка» и Доспехи самые дорогие свитки, использую их в крайнем случае. Предъявит счет, и придется долго расплачиваться. С учетом размера наград за гильдейские задания лет эдак за двадцать долг погашу.

Барьер Белого Лунного Света. Хорошее заклятие среднего класса, особенно по ночам, когда белая луна по небосводу плывет. Маг-каллиграф, запечатавший его в свиток, гарантирует надежность и прочность астрального барьера, пропускающего исключительно физические объекты.

То есть пущенного недругом камня не остановит. Зато от чар и попыток духа пробиться сквозь полупрозрачную стенку защитит. Буду уворачиваться. Длительность существования – два часа в активном режиме. Подходит.

Свитки я вложил в специальные петлицы на поясе, став похожим на типичного странствующего мага империи, подготовившегося на все случаи жизни.

– Пойдемте, Алисия. – Стеллаж бесшумно сдвинулся, скрыв тайник.

Затарился по полной программе. По времени успеваю: сбор на пристани приблизительно через пять минут.

– Благодарю, Кьюзак. – На пороге дома я выразил признательность гоблину полупоклоном. – До встречи.

Дворецкий важно кивнул и помахал на прощание короткопалой рукой, пожелав удачи.

– Удивительно, – проговорила аэромантка, идя на шаг позади меня. – Библиотека, слуга-гоблин, дом человеческого мага в племени троллей. Да и само племя необычно. Я жила здесь девчонкой до поступления в академию. Вместо дома в те дни на скале ютилась одинокая хижина, крытая камышом и обмазанная глиной. О библиотеке я и не мечтала, а из оружия у отца имелись только зачарованный на остроту и прочность посох-меч и волнистый ритуальный кинжал.

– Все течет, все меняется, – вспомнил я изречение знаменитого философа.

– Деревня синекожих поменьше была, они вечно с кем-то воевали. Отец меня оставлял на морлоков. Веселое времечко…

Ихтианы, как ни странно, отлично ладят с детьми. То ли внушают им чувство спокойствия телепатически, то ли по-настоящему интересны для ребенка. Иной взрослый счел бы внешность рыбоголовых поклонников Дагона отталкивающей и побоялся бы контактировать, дети же с ними общаются с удовольствием.

– Поторопимся, – ускорил я шаг.

На пристани столпились десятка два вооруженных до зубов троллей. Цвет мужского населения деревни. Рослые, мускулистые, с застывшими на лицах свирепыми гримасами. У большинства на шеях ожерелья из зубов и когтей. Охотники и воины, состоящие на службе вождя. Из них набирается личная охранная дюжина Ран-Джакала.

В сторонке перебирали костяшки, высыпанные на бревенчатый настил из корзины, Зерана и Лилька.

Синькам что-то разъяснял Ариг, активно размахивая над головой копьем со стальным наконечником. При нашем приближении он резко обернулся к нам.

– Лучшие охотники пришли на зов, Кан-Джай. Выбирай, – рыкнул он.

Выбрать есть из кого. Правда, рвения у собранных троллей в упор не вижу. Синекожие инстинктивно боятся проявлений сверхъестественного, и страха этого не вытравить никакими оберегами и амулетами. Они храбро кидаются в сечу, не жалея жизни, и пятятся, столкнувшись с колдуном и его бесплотными прислужниками. У троллей укоренилось представление о духах как о бессмертных существах, убить которых воину невозможно и заговоренным оружием. Правильное вообще-то представление. Бой с духом без помощи шамана заведомо проигран. И то полностью быть уверенным в победе нельзя: благосклонность покровителей-духов иногда не помогает.

– Да пребудет на вас благословение предков, воины.

Толпа отозвалась на мое приветствие нестройным хором. Разъяснять ситуацию не нужно, Ариг уже ознакомил синек с сутью предстоящего дела.

– Все вы охотники. – Я встал перед троллями, поставив пятку копья на настил. – И я охотник. Вчера мы вместе гуляли на моем посвящении. Вы знаете, зачем собрались здесь? Чтобы поохотиться на знатного зверя, страшного и хитрого. Кто не испугался, тот пойдет со мной на охоту и, возможно, покроет себя славой, принеся домой его голову. Некоторые отправятся в Серые Пределы, ибо таков Закон Духов. Живое умирает, и нарушить закон, не вызвав гнева Незримых Владык, нельзя. Что скорбеть о неизбежном?

Синьки внимательно слушали.

– Мы продлеваем жизнь в песнях и сказаниях, прославившись. О тех, кто возвратится с охоты, сложат легенды. Их имена будут передаваться из уст в уста, о них будут говорить у Костров Совета ваши дети и дети ваших детей, когда плоть наша обратится в прах. Духи возвратившихся с победой воссядут на костяных престолах в чертогах предков. Мне нужны пятеро храбрецов.

Формировать многочисленную группу – значит лишать остров значительной части охраны. Бомльшим отрядом меня обеспечат улиточники. Мне же хватит пятерых надежных воинов. Да и охотиться на тварь крупными силами невыгодно. Убийца засечет армию неплохих охотников, шумящих в лесу. А вот нескольких следопытов экстра-класса, в охране вождя других нет, может прозевать. На морлоках и аэромантке – разведка и коммуникации.

– Я спрашиваю вас, храбрейшие воины Водяных Крыс: кто хочет поохотиться на невиданного зверя и обрести славу до конца дней нашего мира?

Тролли молча стояли, обдумывая перспективу. Слава-то, конечно, хорошо. Под вопросом само существование духов героев в посмертии. Вдруг убивающая шаманов тварь поглотит охотников? Некому станет сидеть с предками в их чертогах.

– Охота на неведомого одержимого зверя – должно быть, веселое занятие, – проговорил с мрачной ухмылкой здоровенный синекожий, носящий широкий пояс и многослойные наручи из змеиной кожи. Левое плечо и щеки его покрывала сеточка шрамов от маленьких порезов, имитирующих чешую. – Я, Полг Змеиная Шкура, иду с тобой, Кан-Джай.

Он выступил из толпы и встал справа от меня.

– Мое копье – твое копье, белый охотник, – окинув взглядом молчащих товарищей, вышел к нам высоченный, под стать Полгу, немолодой тролль по имени Шор-Таз, давний соратник вождя.

Некоторое время никто не решался вызваться. Я уж начал подумывать, не придется ли идти всего с двумя бойцами, и тут ко мне шагнул коренастый синька, по ширине плеч превосходящий здоровяка Полга. Его лицо от середины глаз до уголков рта пересекали широкие черные полосы татуировок, придающие сходство с плачущим черными слезами Пьеро. Крама по прозвищу Кровавый Ручей ни с кем не спутаешь, среди телохранителей Ран-Джакала он один такой.

– Совсем от страха честь потеряли. Я с тобой, Кан-Джай.

– Куда Крам, туда и Каменная Башка, – хмыкнул его лучший друг Граж, пополняя мою команду вслед за ним.

Минут пять на пристани было тихо. Из троллей ко мне больше никто не присоединится. Отказаться прямо, признав боязнь перед неведомым, они не решались, но и в поход не торопились. Прикажи кому из них Ариг – любой выполнил бы приказ, чтобы не прослыть трусом.

Не хочу брать тех, кого заставили пойти со мной. В бою на них не положиться.

– Да будет так, – я отвернулся от облегченно вздохнувших синек.

Четверо бойцов лучше, чем никого.

– Я не опоздал к отплытию охотничьего отряда на помощь улиточникам?

На пристань из лодки выскочил невысокий для троллей синекожий в набедренной повязке и меховой накидке, весь изрисованный тонкими узорами татуировок и с размалеванной темно-серой краской физиономией. На макушке торчал пучок волос наподобие казацкого оселедца. Из-за правого плеча выглядывало навершие шаманского жезла, вырезанное в форме устрашающей обезьяньей головешки.

– Я – Бал-Ар, ученик уважаемого шамана Трон-Ка, – представился прибывший синька. – Меня прислал мой почтенный учитель, узнав о происшествии в племени Зеленых Улиток. Поохочусь с вами, с вашего на то согласия.

Парень не выглядел внушительно. Синекожие колдуны, равно и охотники, оставляют себе трофеи от поверженных врагов, используя для создания амулетов и прочего колдовского снаряжения. У Бал-Ара на виду ни костей, ни частей тел мертвых противников. Шаманы его обсмеяли бы. Сами они выставляли напоказ отрубленные засушенные руки, пальцы, головы врагов. У кого их больше, тот более уважаем синьками.

Ученик Трон-Ка не походил на типичного колдуна и вооружением. На поясе висел метательный топорик, в правой руке – короткий дротик. Шаманы отродясь ничем, кроме ритуальных ножей и жезлов, успешно заменяющих в ближнем бою дубинки, не вооружались.

Впрочем, его учитель Трон-Ка – личность неординарная. О его магии почти ничего не известно. Возможно, и ученик не желает выдавать своих козырей, показывая магические предметы, по которым сравнительно легко определяются умения колдуна.

– Ты поохотишься с нами, Бал-Ар, – согласился я.

Раздавшийся внезапно крик заставил нас повернуться к дому Ран-Джакала. Со скалы вождя к нам бежал, прихрамывая, гонец улиточников. За прошедший час он и не отдохнул толком. Переоделся разве что в целую меховую накидку, одолженную Аригом, и поел. Судя по решительному виду, Варк-Дан горел желанием вернуться в родную деревню и сразиться.

– Погодите! – прокричал он, спустившись со скалы. – Стойте! Я с вами!

В принципе нам проводник без надобности. У Зеленых Улиток я и тролли гостили с Ран-Джакалом. Глава Водяных Крыс посещал деревню вождя улиточников с, так сказать, официальным визитом.

Плюс посла – в его целительских навыках. Лекари лишними не бывают.

– Усаживайся в лодку, Варк-Дан. – Я кивком указал на долбленку, на носу которой примостился морлок из присланной дедушкой Тлансом троицы.

Нехилая компания собралась. Лучшего отряда озерников и не представишь. Четверо телохранителей Ран-Джакала, доказавших в битвах воинское мастерство, из них трое заслужили почетное ожерелье великих охотников племени задолго до моего прихода на озеро. В бою они равноценны двум дюжинам воинов. Бодигардов Ран-Джакала неплохо знаю, частенько спарринговали вместе.

Полг Змеиная Шкура – самый молодой и ловкий, несмотря на богатырские, даже по меркам синекожих, габариты. Шрамированная кожа на лице и груди напоминает змеиную, оттого и носит такое прозвище. Родился он, по слухам, в племени Водяной Змеи. Он специалист в ядах и отличный боец на ножах. Его фирменное оружие – кинжал из зуба громадного стикса, ядовитого пресмыкающегося, обитающего на болотах. Пореза хватит, чтобы дух врага улетел в страну мертвых. За стикса он ожерелье великого охотника получил, между прочим.

Вообще парень общительный и веселый. Капельку вспыльчив. Из-за неосторожного слова способен вмиг прирезать, разбирается потом.

Шор-Таз, Вяленый Бык. Одинакового роста с Полгом, но значительно «суше» младшего соратника. Жилистый, бритоголовый. На темечке небольшой «гребешок» из крашенных в алый цвет волос. Превосходный копейщик. Я его в тренировочных поединках ни разу не победил. Он ветеран войн за объединение озерников.

Мужик серьезный, шутить не любит и шуток не понимает. Строгий и справедливый. Если Змеиная Шкура убьет за оскорбление – и пофиг, намеренное или случайное, – то Шор-Таз просто язык отрежет. Либо другую часть тела, которой полоумный грубиян его оскорбил. Отрежет, завялит и съест.

Крам Кровавый Ручей от остальных отличается на удивление тихим, спокойным характером. Добряк, никогда не отказывающий в помощи, он похож на добродушного сурка. Крам весьма миролюбивый тролль, без особого повода не лезущий в драку. Ниже Полга на полголовы. Мускулистый, медлительный, очень сильный. Как-то на моих глазах рукой без труда поднял буйвола-трехрога. С ним никто из Водяных Крыс не хочет ссориться. Причин тому две. Мало найдется синекожих сильнее него. В бою сломает шею медведю, так о нем поговаривают.

Вторая причина – в его боевой специализации. Он берсерк, впадающий в ярость от вида собственной крови. Скорость и сила Крама повышаются, болевой порог срывает напрочь вместе с крышей и инстинктом самосохранения. Рвется в битву, пьянея от полученных ран и кровопотери. Неистовствует до смерти, причем до вражеской.

Лучший друг Крама – Граж Каменная Башка. Увалень покрупнее Полга, на лысой голове три гребня, на затылке переходящие в короткие тонкие косицы. В молодости его треснули по макушке каменным молотом, с тех пор у него уродливый шрам.

Черепа могучего тролля, к счастью для него и несчастью для противника, не пробили. Граж завалил обидчика, отобрал молот и, в свою очередь, настучал тому по темечку. Проблема заключалась в том, что обидчиком был вождь родного племени Гража, потому парня изгнали. Это мягко говоря. Каменная Башка бежал от жаждавших мести соплеменников без отдыха седмицу. Вконец обессилевший, он рухнул на берегу озера, где его подобрал Ран-Джакал.

Граж – мрачноватый тролль в полном расцвете сил. Молчаливый, серьезный. Мастерски управляется с каменным молотом и дубинками разной степени тяжести и длины.

Единственный из нашей компании, о ком мне практически ничего не известно, – ученик Трон-Ка. Имя у него примечательное. Бал-Ар на языке троллей означает «Ночная Тень».

Группа Трон-Ка, состоящая из его учеников, исполняет функции разведки и спецназа Водяных Крыс. С добычей информации и устранением врагов племени и лично Ран-Джакала они справляются прекрасно. Больше об их деятельности знает, наверное, только вождь.

К этим ребятам добавим еще шестерых. Двух учеников шаманов: целителя и меня, ловца духов. Трех ихтианов, магов разума и при необходимости лекарей. Ну и аэромантку.

Команда готова, дело за малым. Правда, для троллей заключительное действо важнее всей подготовки. Перед любым значимым для племени предприятием, будь то битва или общая охота, синекожие советуются с духами. Поскольку полноценного шамана на острове нет, а морлочий не в счет, на берег пришла молодая знахарка.

– Зерана, да пребудет на тебе благословение предков, – поклонился я ведьме. – Испросишь ли ты у духов знака для нас?

– Да, Кан-Джай. Подойдите, сыновья Водяной Крысы. – Зерана раскинула на береговой гальке костяшки, перемешанные с разноцветными палочками.

Она застучала костяной колотушкой, отбивая ритм, и запела низким хрипловатым голосом песнь без слов, состоящую из одного протяжного звука. Окружившие синекожие замерли в ожидании. Странный звук заполнил пространство, по водной глади озера пробежала рябь, хотя ветра не было.

Глаза молодой ведьмы закатились, став белыми. Зерана запрокинула голову, исторгая песнь в затягивающееся серыми облаками небо. Тональность пения менялась, оно приобретало новое звучание, непривычное слуху лесного жителя. Оно будто взывало к чему-то, дремлющему на той, невидимой глазу смертного стороне вселенной. Стук колотушки разносился над озером, слившись с потусторонним голосом в единый призыв.

Я почувствовал, как шевелятся волосы на затылке. В груди зародился неприятный холодок. Запахло тиной и мокрой шерстью.

Рассыпанные костяшки с высеченными на них знаками задрожали и начали медленно сползаться друг к другу, образуя непонятные сочетания.

– Водяная Крыса благоволит своим детям в доме на озере, – раздалось из уст ведьмы. Пение продолжало звучать громким эхом. – Берегитесь зла, таящегося в глубине лесов, куда не простирается власть Хозяев Озера.

Договорив, Зерана повалилась без сознания на расстеленную циновку. Лилька, положив ее голову себе на колени, принялась легонько похлопывать ее по щекам. Через минуту ведьма очнулась, взгляд ее блуждал.

– Берегитесь зла, обитающего в лесах, – повторила она предупреждение едва слышно.

Глава 3Ночь на реке

Зеленая река так названа из-за ряски, покрывающей бомльшую часть ее площади, и водорослей, буйно разросшихся на дне. Ее течение медлительное, точно ползущая по горному склону уставшая черепаха. Для продвижения по ней приходится активно работать веслами. В спокойствии речных вод немало преимуществ для путешественника, плывущего на лодке. С почти одинаковой скоростью плывешь как по течению, так и против.

Недостаток – в узости русла, иногда становящегося непроходимым для долбленки из-за обильно растущих водных растений. В некоторых местах нам доводилось идти по берегу, таща лодки посуху.

Год от года речка мелеет, постепенно превращаясь в болото, кишащее змеями и жабами. Племени, живущему на берегах Зеленушки, так еще называют реку тролли, разумнее поклоняться, по-моему, духу Желтой Лягушки, нежели Озерной Улитки. Пестрые ядовитые лягухи многочисленнее моллюсков, не переносящих грязной воды и вымирающих в речке.

Мне с Акелой и синьками проще и быстрее добраться до деревни Улиткоголовых по лесным тропам. Однако идти без морлоков, крайне редко передвигающихся по суше, значит остаться без разведчиков, сканирующих пространство в радиусе минимум километра на наличие живых существ. Да и Алисию, непривычную к нашему темпу лесного хода, оставлять не хотелось. Она и ихтианы – лакомый кусочек для бушующего в здешних лесах любителя колдунов. Нам сигнал о помощи телепатически подадут, только вот успеем ли, при проворстве-то проклятого невидимки?

Аэромантку оставлять я не хотел еще по одной причине. Не получив приказа спокойно сидеть в лодке и ничего не делать, она исследовала окрестности невидимым роем мельчайших воздушных элементалей и все же вляпалась в неприятности. Вселившийся в черепаху лоа днем, как положено духам мертвых, отдыхал. В норе под поваленной в речку корягой, куда он забился, темно и холодно, идеальная среда для духа умершего. И еда сама перед носом появилась. Младшие, между прочим, ауры более сильных собратьев пугаются и потому не приближаются к ним. Алисию привлекла какая-то энергетическая аномалия в гнезде спящего лоа. Типа водоворот айгаты. Ну, и послала на проверку феномена рой сильфов. В итоге лоа съел ни в чем не повинных элементалей. Не всех, конечно, и ломанулся за удирающими воздушными созданиями, покинув уютное гнездышко. Девушка не растерялась, увидев вылезшее из-под земли черепахоподобное чудовище, благо оно размером всего полметра, и резанула его Лезвием Ветра, располовинившим бедолагу. Разозлившийся лоа покинул телесную оболочку, восстановился и атаковал. К счастью для девушки, удивленно наблюдавшей летящее к ней подобие полупрозрачного «воздушного шарика» с отростками-щупальцами, рядом был я. Взмах паладинского копья прервал существование лоа. Алисия получила урок на будущее и уверилась в собственной некомпетентности касательно здешних духовных сущностей. После этого происшествия она вела себя тихо и прекратила без моего разрешения посылать сильфов в подозрительные места.

Все мы, кроме идущего по берегу Акелы и сидящей напротив меня девушки, на трех лодках загребали зеленоватую воду. Весла смешивали ряску и густые водоросли. В долбленке по два тролля и ихтиан на носу, проверяющий местность. Морлоки жестами сообщали о животных и разумных, попавших в зону действия их ментального поисковика.

Я веслом работал поактивнее, не загруженный параллельными действиями. Аэромантка с интересом разглядывала окружающий пейзаж. Она не принимала участия в гребле, являясь нашим козырем в рукаве. Да и толку-то с такого гребца. Ладошки за минуту мозолями покроются.

Алисия могла обеспечить скоростное плавание, применив воздушное заклятие. Она это и предлагала в начале похода, когда я спрашивал о ее магических возможностях, полезных на реке. Будь у нашей маленькой флотилии паруса, она бы устроила попутный ветер, быстро домчавший нас до деревни Улиткоголовых, столицы племени. Увы, парусов тролли не знали.

Второе заклятие позволяло лететь лодке со скоростью земного катера. Аэромантка надувала щеки, предварительно прочитав заклинание и пошевелив пальцами, и выдувала мощную струю воздуха, гнавшую транспорт, в коем девушка находилась. Реактивная тяга, блин. Нам она не годилась: лодок-то три, а рассчитано заклятие на одну.

Сильфов для разведки я запретил Алисии вызывать. Зачем энергию тратить, раз маги разума справляются? Пусть побережет айгату до жаркой встречи с врагом.

Шаман, собаку съевший на магии духов воздуха, впряг бы тех же сильфов долбленки толкать. Аэромантка пока лишь для разведывания территории их умела использовать, что весьма огорчало вынужденного махать веслом Варк-Дана и всех троллей отряда.

Мы плыли по реке на запад. Миновали деревушку Мокрых Носов, расположенную у устья. В селении не останавливались: некогда. Ученику верховного шамана улиточников понадобилось полдня на путь к озеру. Нам потребуется времени примерно столько же, и все равно не прибудем в деревню до вечера. Осенний день короток. Варк-Дан негодовал, по морде видно, да претензий вслух не высказывал.

До сумерек я общался с нашими учениками шаманов и магессой, выясняя их способности. На охоте знания придутся кстати.

Больше всех меня интересовал Бал-Ар. На вопросы он отвечал почтительно и коротко, не желая особо распространяться о своих сильных и слабых сторонах. Инфу из него приходилось выдавливать по капле. О собственных умениях он сказал лаконично: «Все понемногу могу». Затем уточнил, видимо осознав важность для меня, командира отряда, сведений об его магии: «Заговоры читаю, тенями управляю».

Заговаривать способны почти все шаманы. При заговоре они обращаются к духу предмета. По сути, наложение чар у магов и шаманское заговаривание – одно и то же. Оно зависит от склонности колдующего. К примеру, шаман, практикующий колдовство духов земли, отлично заговорит каменный наконечник копья на прочность. Менталист заговаривает человека на здоровье. Попадаются универсалы, способные взаимодействовать с разными типами духов. Если Бал-Ар такой уникум, нам повезло. И рану заговорит, и оружие, и одежду.

Варк-Дан о своих способностях рассказывал куда детальнее, отвлекаясь от тяжких мыслей. Он семь лет ходил в учениках верховного шамана. Научился изготавливать целебные мази, зелья и исцеляющие варды, активируемые заклинанием. Умеет призывать духов улиток для преобразования магической энергии в жизненную и передачи ее больным и раненым. Духи, напитавшись айгатой, также при соответствующем заклинании формируют знаменитую спиральную раковину, защищающую заклинателя. Клейкого потока Варк-Дан не освоил. Да и защитная раковина у него средней прочности, держится недолго.

Алисия от нечего делать донимала меня расспросами о быте синекожих и племени улиточников. Почерпнутые ею из книг и от преподавателей скудные знания на эту тему оставляли желать лучшего.

Маги империи, включая видных географов, не удосуживались описывать троллий уклад жизни, полагая сие занятие бесполезной тратой времени. Синьки же дикари, что с них взять? На войне не обязательно быть в курсе праздников и сложной иерархии имен синекожих. Зато следует проштудировать «Войны с троллями» Тиберия Аркама на предмет тактики аборигенов Ксаргского полуострова [9].

Я по возможности утолял жажду знаний девушки. Параллельно принимал телепатические послания от морлоков, сигнализирующих о животных и разумных в зоне ментального восприятия.

– Сандэр, мне не совсем ясно: что за ритуал провели нынешней ночью? – Алисия без тени смущения разглядывала висящее на моей шее ожерелье из зубов водяного удава. – Отец о нем не рассказывал подробно. Это посвящение в охотники? Но разве вы не охотник?

– Охотник, – согласно кивнул я, синхронно загребая веслом с сидящими позади Варк-Даном и Шор-Тазом. – У синекожих несколько посвящений в охотники. Одно происходит в детстве, с первым убитым зверем. Второе значительно позднее, когда тролль убивает в одиночку зверя, которого очень сложно добыть.

– Вы добыли водяного удава. Не думала, что убийство распространенной по всему Ксаргу змеи столь высоко ценится троллями. Ваш змей какой-то особенный?

– Водяные удавы хитрые бестии, им приписывается гипнотический взгляд. К тому же быстрые и сильные. Убитый мною был старым и большим. Чем удав старше, тем опаснее. Живых существ, перешагнувших столетний рубеж, тролли почитают звериными шаманами и любимыми детьми Отца Зверей Иргала Зага. Убить любого из них – значит снискать славу великого охотника среди соплеменников. Водяному удаву было не меньше сотни лет, судя по его длине.

– Зубы вашего змея обладают мистической силой? Можно мне до них дотронуться?

Зубы и правда содержат в себе магию. Охотничье ожерелье имеют право носить только лучшие охотники племени, оно вроде амулета, оберегающего владельца от злых чар и помогающего на охоте. В клыки и когти шаман при посвящении заключает духа-хранителя, прежде жившего в теле сына Иргала Зага.

Ожерелье не дарят, не дают поносить, дотрагиваться до него посторонним запрещено. Его оставляют на Столбе Предков клана после смерти тролля. Оно олицетворяет дух охотника, на него молятся, обращаясь к пращуру.

– Я бы с радостью предоставил вам змеиные зубы из ожерелья, но – увы, заключенный в него дух змея рассердится. Он не терпит прикосновения чужих. А я не хочу, чтобы он вам навредил, Алисия.

Мне показалось или аэромантка смутилась?

– Сандэр, не поймите неправильно. Для меня охотничье ожерелье представляет чисто магический интерес. Я никогда не слышала и не читала о подобном.

– Полагаю, в имперском магическом образовании имеются существенные пробелы относительно культуры синекожих. – Я оттолкнулся веслом от приблизившегося бережка. – В жизни у тролля единственное достойное занятие – охота. Она в понимании синекожих тождественна войне, поэтому не удивляйтесь, услышав, что совершившему подвиг на бранном поле троллю торжественно вручат на клановой пирушке охотничье ожерелье и назовут буй-таром – великим охотником.

С раннего детства мальчик мечтает заполучить такое ожерелье, свидетельствующее об исключительной храбрости и уме обладателя. Глупец попросту не способен завалить любимого дитятю Отца Зверей. Ожерелье – могущественнейший охотничий амулет. Предводителя клана и племени избирают из лучших охотников. Они, в свою очередь, сродни колдунам. Разве убьет сына зверобога обыкновенный смертный? Синьки дают однозначный ответ: нет.

Посвящение напрямую связано с присвоением имени. У троллей зачастую по два имени. Одно детское, дающееся при рождении. Другое, истинное, даруется вождем племени за особые заслуги перед деревней. До того синекожий, будь он трижды ловчее и сильнее соплеменников, считается безымянным и не имеет права сидеть у Костра Совета.

Это правило не касается тех, кто завоевал истинное имя иным способом, никого не убивая. Скажем, спас синька детей вождя из охваченного пожаром леса. Сам пострадал, детвору сохранил в целости. Позже, добыв любимого отпрыска Иргала Зага, он завоевывает лишь ожерелье – имечко-то уже есть.

– А ваше истинное – Кан-Джай? – полюбопытствовала аэромантка.

– Истиннее не бывает, – улыбнулся я.

– Как же вы его заслужили до охоты на удава? – сделала большие глаза девушка. – Вы ведь человек. Какое благо может сотворить троллям человек, чтобы они его признали равным себе?

Да было дело ясной весенней ночью…

– Поступков, достойных благодарности синекожих, много, Алисия. Я совершил всего один.

Солнце неумолимо клонилось к кронам деревьев. До деревни Улиткоголовых часа три пути, к закату не поспеем. С наступлением темноты ворота деревни запрут, и нас не впустят, кем бы мы ни были.

Скверно. Как бы Гал-Джин не отбросил лапы ночью. Сколько у улиточников шаманов? Предела численности колдунов на племя нет. У клана должен быть минимум один Говорящий с Духами. Меньше – и соседи сочтут слабаками.

Варк-Дан горестно сообщил, что кроме верховного в глухом лесу живет отшельником старый-престарый шаман, учивший чарам Гал-Джина. Старик удалился из деревни, дабы не мешать молодежи, и добровольно передал амулет главного шаманюги старшему ученику.

Старикан, зим коего не сосчитать, уединился в глухой чащобе, вырыв для себя, любимого, землянку. Травку, грибочки, плесень собирал, предавался медитации и безмолвным беседам с лесными духами. К нему периодически направляли посольство – убедиться, жив ли. Он жертвовал гербарии для нужд родной деревни, предупреждал о грядущей беде. Знатный гадатель, по чему угодно судьбу предсказывает. И здоров, будто бык-трехлетка.

Насчет его нынешнего здоровья меня терзают смутные сомненья. Эх, предчувствую, не найдем мы его в мире живых. К нему наведаться – второй пункт моего плана обезвреживания убийцы. Пункт выше – опросить свидетелей.

«Два разумных на северо-западе притаились в камышах, – просигналил морлок по мыслесвязи. – Тролли, молодой и постарше. Заметили лодки и размышляют, кто к ним пожаловал».

«Нас не разглядели?»

Отличительные признаки союзников они обязаны назубок знать. Татуировки в виде орнамента из водорослей у Водяных Крыс всем озерникам знакомы, да и Варк-Дан на борту.

«Нет, Кан-Джай. Они не доверяют зрению. Боятся морока».

Логичная реакция, учитывая свалившееся на племя несчастье.

– Эй, Полг, Крам, – окликнул я «капитанов» нашей крохотной флотилии. – Пристаем к берегу и готовимся к ночлегу.

Протиснувшись через сплошную стену камыша, мы вытащили лодки из воды. Кровавый Ручей с Гражем принялись сооружать из колючего кустарника и хвороста изгородь, Змеиная Шкура и Шор-Таз крепили к нижним ветвям веревки и обустраивали постели.

В лесу синьки ночуют на деревьях повыше, привязывая себя к стволам. Так безопаснее. На земле по ночам рыскают хищники, днем отдыхающие в темных логовах.

Акеле идея ночевки в гамаке не понравилась. По деревьям он не лазал, предпочитая зарыться под корнями и замаскировать проход колючим кустом. За неимением колючего сгодится любой разросшийся куст.

Какой идиот сунется к спящему белому волку? В лесу идиоты не приживаются. Естественных врагов у него кот наплакал. Из ярых и непримиримых – саблезуб и длинношерстый медведь, другие стараются не связываться. Полуразумные шипокрылы в наших краях вроде не водятся.

– Эй, уважаемые, – крикнул я в камыши, повернувшись на северо-запад. Мне сигналки устанавливать, а поблизости потенциальные нарушители. – Не замерзли? Водичка-то холодная. Вылезайте, поужинаем, чем предки послали. Вместе веселее.

И тишина. Жабы – и те замолчали.

– Вылезайте-вылезайте, мы здесь долго пробудем. Вам до рассвета мокнуть доведется, – воззвал я к разуму прячущихся синекожих.

Камыш шевельнулся. Из зарослей, хлюпая по воде, вышла парочка продрогших синек. По внешности родственники, по возрасту примерно отец и сын. На предплечьях бело-зеленые орнаменты из водорослей, перемежающиеся изображениями спиралек улиток. Вплетенные в длинные распущенные волосы раковины моллюсков подрагивали. Ну, точно Улиткоголовые.

Старший стискивал в худых руках костяной гарпун, младший держал руку на висящем у бедра каменном ноже. Одежду обоих составляли набедренные повязки, перевязанные кожаными ремешками. Поздней осенью, да ночью, да в холоднющей воде – околеть можно в таком наряде. Рыбаки, блин.

– Вы кто? – Старшему почти удалось убрать дрожь из голоса и придать ему напускной уверенности.

– Водяные Крысы. Спасать ваших шаманов пришли. Вы нас ночью приветствовать хотели? – красноречиво посмотрел я на гарпун.

– Нет, мы… – открыл было рот младший и умолк, остановленный жестом родича.

Ясно-ясно, чего вы хотели. Смыться потихоньку. Переплыть на тот берег и бегом в селение докладывать о чужаках.

– Мы не думали ничего плохого. – Старший убирать гарпун за спину, к сетке с рыбой, не торопился. – Чем докажете, что вы с озера?

– Ученика Гал-Джина узнаете?

Старший улиткоголовый глянул на Варк-Дана.

– Он не похож на ученика шамана.

– Вы что, ополоумели? – взорвался будущий шаман Зеленых Улиток. – Разум в реке вам рыбы съели? Я – Варк-Дан! Вы, отрыжка дохлой креветки, не узнали меня? Я же вас прокляну! Вы у меня…

Дальше следовала непереводимая игра слов, суть которой рыбаки уловили сразу. Их физиономии вытянулись, глаза расширились от страха, колени задрожали. Не выстояв под потоком злых обещаний, они упали на колени и, закрыв лица ладонями, бухнулись на землю в раболепном поклоне.

– Ты – почтенный Варк-Дан! – просипел старший. – Мы узнали тебя! Прости нас за недоверие! Разум наш помутился от ужаса, сердца сжались! Пощади, просим тебя!

– Не проклинай нас, почтенный Варк-Дан! – вторил родственнику младший. – Мы не хотим до конца дней жевать прокисшие водоросли беззубыми ртами!

В разных племенах к шаманам относятся по-разному. Колдунов тролли уважают и боятся. У Зеленых Улиток перед ними преклоняются, ставя вровень с духами предков. Им приносят обильные подношения, разумно полагая причиной процветания племени. Немудрено, ибо от них зависит здоровье соплеменников, успехи на охоте и рыбалке, защита от злых духов и вражеского колдовства.

В результате у шаманов улиточников вырабатывается мания величия и в целом дурной характер. Страх троллей столь велик, что соплеменники, включая вождей, никогда не перечат Говорящим с Духами и выполняют все их капризы.

Тем не менее плохой нрав не мешает колдунам улиточников нормально общаться с властителями племен.

– Ладно, прощаю вас, олухов, – сжалился Варк-Дан над глотающими пыль рыбаками. – Не смейте сомневаться во мне и моих спутниках. Они приплыли помочь нам изловить злого духа, убивающего моих братьев, и ваше недоверие оскорбляет их. Благодарите добросердечность Водяных Крыс. Иные бы уже сушили ваши никчемные головы на вечернем солнце. Приготовьте рыбу. Я голоден. – Ученик Гал-Джина скользнул взглядом по моим бойцам. – И угостите наших союзников, бестолочи.

– Да, почтенный Варк-Дан! – слитно воскликнули рыбаки.

Старший немедленно развязал сеть и, вывалив трепыхающихся рыбешек и вяло перебирающих лапами раков, гаркнул младшему принести воды и развести костер, покуда он почистит улов.

– Сандэр, кто они? – тронула меня за рукав Алисия.

– Рыбаки из клана Улиткоголовых. Мы направляемся в их деревню. Милейшие тролли, самые миролюбивые из озерников. Свежей рыбки желаете? Без соли, к сожалению.

– О нет, благодарю. Я плотно пообедала.

Я вообще-то не планировал светить костром, привлекая лишнее внимание. Синьки в походе на чужой территории ограничиваются вялеными мясом и рыбой, орехами. Запах кострища разносится на километры, предупреждая о появлении разумного. Да одержимые звери и злые духи жертв выслеживают не по запаху костра.

Мы с Бал-Аром и Варк-Даном обеспечиваем максимум защиты. Гипотетических целей для убийцы-невидимки у нас аж шестеро, вероятность ночного нападения велика. Вряд ли кто из наших крепко уснет.

Спать решили на одиноко стоящем раскидистом дубе. До деревьев расстояние метров десять. Тварь не перескочит с веток, не задев развешанной Шор-Тазом незаметной волосяной нити. Ее конец тролль привязал к пальцу на руке. Дернется нитка – он проснется – и в бой. Свободная рука на топоре лежит. Ударом перерубить привязывающую синекожего к стволу веревку – секундное дело.

Вяленый Бык есть с нами рыбу отказался. Поужинал припасами заранее – и на верхние ветви занимать пост.

Кровавый Ручей и Каменная Башка обложили место ночевки колючим кустарником. Ограду высотой около двух метров и шириной три не всякий зверь перескочит. С внутренней стороны вырыли неглубокую траншею, утыканную деревянными колышками. Сверху накрыли веточками и присыпали листвой. Попробует тварь перепрыгнуть заграждение – попадет в яму и лапы повредит.

Вдоль ограды я поставил простенькую «сигналку». Очертил ножом круг, призывая духов леса оберегать наш сон, и влил чуть-чуть энергии. Контур реагирует на астральное тело. Пересечет кто черту – почувствую.

Для страховки Бал-Ар расставил по сигнальному контуру охранные варды. В них сторожевые духи, подпитываемые энергией создателя вардов, сканируют местность на расстоянии до двадцати метров. Нарушителю они доставляют проблемы уколами по духовному телу, отчего тот ощущает слабость.

Аэромантка тоже поучаствовала в создании системы охраны. Накинула воздушный купол из элементалей над дубом, реагирующий на движение.

Варк-Дан нарисовал под деревом знак Зеленой Улитки ритуальным кинжалом. Духа-покровителя с ним проще призвать, точнее, подчиненных ему мелких духов, сливающихся при надобности в единое целое и защищающих призывателя. Закончив со знаком, ученик Гал-Джина на скорую руку соорудил целительные амулеты для нашей четверки воинов, зарядив своей айгатой.

– Исцеляет легкие раны. Держите вплотную к телу, – проинструктировал он.

– А что мы будем делать, если оно нападет? – Девушка, наблюдая за нашими приготовлениями, наверное, впервые задумалась о серьезности положения.

– Драться. – Я проверил, легко ли вынимается паладинский кинжал из ножен на поясе. – Всеми доступными средствами драться, Алисия.

Надеюсь, оружие не подведет.

До заката мы завершили обустройство стоянки. Ни зверь, ни дух не должны застать нас врасплох. Для надежности назначили часовых, воина и ученика шамана. Ихтианы вызвались дежурить по одному и оповещать о любых изменениях в ментальной картине местности.

В лесу быстро темнеет. За считаные минуты тьма окутала пространство за изгородью непроницаемым покрывалом. Из темноты на той стороне изредка доносились далекий звериный рык и истошные вопли ночной птицы.

В такие моменты рыбаки осеняли себя спиралью Зеленой Улитки и шептали молитву духу. Водяные Крысы воспринимали звуки ночи спокойнее: кажущееся жутким рыбаку – привычно охотнику.

Улиточники разложили на сухих листьях кувшинок, словно на тарелках, по жареной рыбешке и сваренному в глиняной посудине раку.

– Да пребудет на нас благословение предков, – возгласил Варк-Дан, принимаясь за еду.

Рыбаки ели молча, прислушиваясь к ночным звукам. Они вздрагивали при каждом шорохе, доносящемся из-за ограды.

– Вы так боитесь, что мне непонятно, почему вы остались на ночь в лесу, – пренебрежительно скривился Полг.

– Ты бы тоже боялся на нашем месте, – полушепотом произнес старший рыбак. – В деревню мы не хотим возвращаться, пока не отправили в Серые Пределы того, кто убивает шаманов.

– Чего же с вами случилось страшного? – передразнил шепчущую манеру улиточника Змеиная Шкура.

Тролли не обиделись. Они будто не заметили насмешки здоровяка.

– На тропе к деревне мы наткнулись на мертвых однорогих быков, – еще тише сказал рыбак. – Целое стадо.

Однорог размером со взрослого зубра. Завалить его трудновато и саблезубу. Чуя опасность, однороги сбиваются в кучу рогами наружу, превращаясь в опасную для прыгающих хищников массу. Ударом копыта бык проламывает череп медведю. Но и на них находят управу. Петухоголовые кокатрисы парализуют их газом, ящеры стиксы обливают кислотой, коты магены забивают до смерти щупальцами с ядовитыми присосками.

– Мало ли кто их прикончил, – поворошил палкой костер Полг.

Рыбак пристально посмотрел на Змеиную Шкуру.

– Я никогда не видел, чтобы стадо из восемнадцати однорогов разрывали на куски. Повсюду кровь. На земле, на деревьях. Кишки по веткам висят. И так по всей роще. Какой зверь, по-твоему, мог такое совершить?

Полг скептически хмыкнул.

– Может, у вас рассудок от страха помутился и вам все почудилось?

Описанную бойню из известных мне животных учинить никто не мог. Много в аранье неведомого и ужасного, о чем не догадываются и мудрейшие шаманы.

– Давно ли вы рыбачите? – сменил я тему. – Когда из деревни ушли?

– Сегодня с рассветом, – охотно ответил младший рыбак и покосился на Варк-Дана. – Нехорошее что-то творится там, и частокол ему не помеха.

– Ты видел что?

– Нет, хвала предкам. – Очередное спиралевидное знамение.

– Вун, – предостерег старший, – не болтай.

– Говори, Вун, – повелительным жестом разрешил Варк-Дан.

– Наш старший брат в лесу слышал песню. Нас было три брата – Бурн, Алак, – парнишка кивнул на товарища, – и я. Мы позапрошлой ночью рыбачили у излучины реки. Я и Алак заснули. Вдруг нас Бурн разбудил, сказал, слышал песню на том берегу. Мы ему не поверили. Кому взбредет в голову петь в полночь посреди араньи? Задерут, моргнуть не успеешь. Лес тишину любит. Ну, Бурн захотел доказать – мол, не врет – и на тот берег переплыл. Вернулся скоро. Глаза блестят, дрожит весь, заикается, просит бежать отсюда побыстрее. Куда бежать, ночью-то? В деревню не пустят, за морок примут. Полезешь через частокол – дротиками да копьями истыкают.

– И дальше что? – не терпелось узнать продолжение Полгу.

– Схоронились мы в камышах. Залезли под воду, тростинку в рот – и сидим, ждем восхода солнца. Утром вылезли, обсушились, растиркой растерлись и пошли домой. А в деревне переполох: шамана с учеником в аранье нашли. Мы поспрашивали где. Оказалось – недалеко от излучины речки, возле которой мы рыбачили, на том берегу, куда брат ходил.

– Небось колдуна с мальчишкой увидел, – предположил Полг.

– Бурн не сказал. У него язык отнялся. Днем ни слова, мычал только. Вечером мы на реку: прошлый раз поймали-то всего одну рыбину. Сети раскинули, ждем. И тут у брата голос прорезался. Говорит тихонько: зовет меня кто-то. Мы-то не слышали ничего. Говорим, не иди никуда. Пусть зовет.

– Стариков, бывает, предки в Серые Пределы зовут, – вклинился Крам. – Ваш брат старый был?

– На зиму старше меня, – произнес полушепотом Алак.

– Больных, раненых предки зовут.

– Бурн не болел. Не ел в тот день, – продолжал рассказывать младший брат. – Он ушел под утро. Меня сон сморил. Лежу на ветке, гляжу – он в камыши пошел. Я думал, сети проверить. А его нет и нет. Солнце встало, мы искать Бурна стали. Следы обрывались у плавней. Пропал братец.

Похоже на нечисть, коей изобилует аранья. Той же речной деве навести морок и затащить под воду, прикинувшись тонущей красавицей, раз плюнуть. Болотники опять же завестись могли, они звуки здорово имитируют. В поросшей ряской и камышом речке с болотцами им раздолье. Заболотят реку, и настанет конец Зеленушке. Без шаманов болотников выгнать тяжело.

Стоп. Неужели болотные жители – причина гибели колдунов улиточников? Я за ними невидимости не замечал, да они твари малоизученные, и не исключено, владеют примитивными магическими способностями. Сделаю закладку в памяти на будущее.

– Ничего не нашли? Ни вещей, ни крови на том берегу? – уточнил я.

– Сгинул, – покачал головой Алак. – Мы Гал-Джина просили помочь – без толку. У шамана забот без нас полно.

– Речным духам жертвы вовремя приносите?

– На рыбалке первую рыбину всегда отдаем и на Праздник Реки жертвуем то сома, то щуку. У Речных Хозяев милости просим, приходя к реке.

– Тролли у вас в племени часто так пропадают? Ушел на охоту, рыбалку, по грибы – и не вернулся?

Братья задумались, и за них ответил ученик Гал-Джина:

– Раньше исчезало меньше. Осенью женщины и дети пропадать начали. За прошлый месяц четырнадцати матерей недосчитались! Охотники плечами пожимали: следов никаких. Смерти младенцев участились. Учитель пробовал отыскать причину болезни и найти лекарство, да ничто не помогает. Ребенок увядает, есть и пить не хочет, отплевывается – и за два-три дня умирает. Жизненная сила из него утекает. Дети Зеленой Улитки и целебные варды до поры поддерживают жизнь в тельце, покуда не закончится передаваемая ими жизненная сила.

– Должен же быть источник болезни, уважаемый Варк-Дан. Почтенный Гал-Джин пытался найти его в мире духов? Может быть, на ваше племя наложено проклятие?

– Нити ведут в неизвестность, уважаемый Кан-Джай, – развел руками ученик верховного шамана. – Учитель спрашивал у духов. Из младенцев кто-то выпивает жизненную силу. Кто – узнать не удается. Связующие нити теряются. Учитель перерезает их. Спустя несколько дней они вновь прирастают к духу ребенка, врастая в него и опутывая, словно корни. Лечение занимает до трех дней. За это время умирает другое дитя.

Весело тут жить, ребята. Первая жертва убийцы колдунов, шаман клана Остролистого Камыша, погиб, отыскивая уволакивающего женщин то ли зверя, то ли злого духа. Слишком он приблизился к разгадке и поплатился.

С какой стороны ни глянь, везде натыкаешься на торчащие из клубка загадок уши неведомой твари. Кажется, в лесах улиточников поселилось зло, и оно растет. Для чего невидимке убивать колдунов? Для питания магической энергией, ничем иным они от обычных синекожих не отличаются. Версия номер два: чтобы не мешались под ногами. В комплексе со свалившимися на племя бедами последний вариант более правдоподобен. Поглощение айгаты шаманов – приятный бонус для того, кто заварил кашу с пропажами и смертями.

Для чего нужны беременные женщины и дети врагу? Напрашивается ответ: для черного колдовства.

Демонологи и чернокнижники используют эмбрионы при создании чудовищ. Некоторые шаманы, по слухам, не гнушаются запретной магией, густо замешенной на кровавых ритуалах сотворения одержимых зверей. Из зародышей разумных выращивают монстров, не по-звериному хитрых и умных.

Чем дальше, тем больше мне не нравится ситуация. Мы имеем дело с чем-то серьезнее банального злого духа. Блин, либо оно чересчур умно, либо я себя накручиваю. Завтра прибудем в деревню Улиткоголовых и разузнаем подробности исчезновений от Гал-Джина. Разумеется, если он к тому моменту будет жив и здоров.

С дедушкой Тлансом я повременил связываться. Завтра днем связь установлю, предоставлю ему собранные свидетельства очевидцев и факты с, так сказать, мест преступлений. Вечером буду занят расстановкой ловушек вокруг деревни.

Впрочем, выяснение, кто и почему убивает троллей, не обязательно. Важнее, где найти и как ликвидировать убийцу. Он действует по ночам, следовательно, существо ночное и днем где-то спит. Взять бы его при свете солнца, ослабленным и спящим.

– Сколько детей умерло, уважаемый Варк-Дан?

– Трудно подсчитать. Улиткоголовые потеряли дюжину. О других кланах не знаю.

– Ты упомянул о совете с духами. Они подсказали почтенному Гал-Джину, кто убивает младенцев и женщин?

– Подсказки духов расплывчаты. Они не говорят прямо, и в них сложно отыскать смысл.

Странно. Верховный шаман вроде бы обязан понимать духов. У Зераны проблемы с расшифровкой духовных посланий объясняются молодостью и неопытностью, Гвард и дедушка Тланс без проблем понимают обитателей астрала. Дух Озерной Улитки, конечно, относится к старшим лоа и всего может не знать. Тем более в случае с духом более могучим. Тот просто-напросто сожрет покровителя улиточников, Речную Хозяйку, будучи сильнее, – и племени конец. Да и соседям несладко придется. Дух непременно полезет на чужую территорию за поживой. Он окружит себя лоа помельче рангом, собрав обязательную для старших и старейших духов свиту.

Твою же дивизию! От мыслей о грядущей войне с духовной сущностью порядка старшейшего лоа дурно становится. Нет, такая неприятность маловероятна, я себя накрутил. Утро вечера мудренее. Посплю, с Глубинным Жрецом посоветуюсь. Девяносто процентов, буйствует на землях улиточников какая-нибудь тварюга из иного мира. Случается. Чародеи призывают кого ни попадя, порталы стихийные образовываются.

Вон на Зеркальном озере штук пять гиблых мест, в них нечисть гнездится постоянно. Выгоняй, не выгоняй, освящай чем хочешь – она опять самое большее спустя седмицу вновь появляется. Морлоки и шаманы синек борются с ней по мере возможностей.

Гиблое место – по мнению имперских магов, межмировой портал. Из иных пластов бытия через него попаданцы всякие на нашу голову сыплются, и отнюдь не хорошие человеки с Земли.

Еще и Буря Тысячелетия сравнительно недавно над араньей прошла, истончив и ослабив границы миров. Благодаря ей мы с Лилькой в Трехлунье очутились. Может, кое-кого еще занесло.

Поужинав, мы улеглись спать на ветвях. Часовыми назначили Полга, Бал-Ара и морлока Лаклака, дежурящего на реке вместе с Мунком. Третий из команды ихтианов остался ниже по течению служить ретранслятором.

До устья расстояние приличное, и не оставь мы кого-то из телепатов – не дотянулись бы до озера по телепатической связи. У морлоков радиус передачи мыслей приблизительно километров десять – пятнадцать, мы же проплыли все тридцать.

Мунка я планировал сделать нашим плавающим по реке передатчиком. Лаклак должен выполнять функции разведчика и передающего, охотясь с нами в лесу.

Ихтианы взбираться на дерево наотрез отказались. Мол, мы амфибии, к лазанию не привычны, в воде нам комфортнее. В результате они ночевали у берега, полностью скрывшись под воду. Холодрыга их не смущала. Морлоки за тысячелетия эволюции научились регулировать температуру своего тела и не мерзли в самой холодной воде. Природа в дополнение к развитому управлению процессами организма снабдила их слоем подкожного жира, защищающим от переохлаждения и дающим энергию для поднятия температуры. Хотя они могли неплохо обходиться без него, повышая градус за счет магической энергии.

Тролли разместились на ветвях, точно диковинные синие птицы-гуманоиды из фильма ужасов. Перьев не хватает, а так вполне пернатые. Длинные крючковатые носы в темноте легко перепутать с клювами. Полг, Крам и Граж заняли среднюю часть дуба, откуда легче лезть вверх и вниз. В кроне таился Шор-Таз – у него оттуда обзор неплохой.

Мы с Алисией устроились на нижних ветвях. Аэромантка для удобства создала нечто типа воздушного матраса, натянутого между ветками. Получилась мягкая постель, при обломе ветвей тормозящая падение. Девушка уверила: заклятие будет действовать независимо от бодрствования создательницы.

Рядышком, на полметра ниже, улегся я. Улегся – конечно, громко сказано. Я полусидел-полулежал на толстой разлапистой ветви, привязав себя к ней. В ствол воткнул копье и положил на него руку. Запястье и древко перемотал кожаным шнурком, чтобы ненароком оружие не выскользнуло. Неудобно, зато надежно. В случае опасности копье под рукой. Проснулся, выдернул из ствола, веревку перерезал кинжалом – и вперед, на вражину.

Помедитировав, долго не мог заснуть. Думал о сестренке. Как она на острове? О Гварде: когда он вернется и успешно ли завершит дела в гильдии? О твари-невидимке старался не вспоминать. До утра же не усну.

Завтра день хлопотный, нам всем силы понадобятся.

В конце концов к полуночи я уснул чутким сном охотника. Снились холодные, мерцающие в вышине звезды, неторопливо движущаяся по небосводу навстречу белой подружке красная луна и чернильная крылатая тень, летящая под небом к Зеркальному озеру.

Слинк

Мутная, тошнотворно пахнущая вода отвратительна на вкус. Плавать в ней подобно изощренной пытке. Только благодаря ощущению психических волн, исходящих от животных и разумных, ихтиан Слинк отслеживал обстановку.

«И почему дедушка Тланс выбрал меня на это задание?» – думал он, распластавшись на дне мелкой речушки.

Он был совсем еще молод, и, как всякому нормальному морлоку, ему нравилось плавать в чистой воде озера. Не потому что Слинк в ней родился. Он просто любил прозрачную, в меру благоухающую водорослями воду, в которой и без дара Отца Дагона можно увидеть противника. Ведь Дар, называемый людьми магией разума, не всегда предупреждает об опасности.

Разная нечисть, плодящаяся с невероятной скоростью в водоемах и лесах, умеет наводить иллюзии не хуже морлоков. Ихтиан не заметит прикрывшейся мороком невидимости речной девы, ибо ее Дар сильнее, чем у него. Поэтому исконные обитатели Зеркального озера почти всегда дежурили по двое-трое. Нескольких магов разума сложнее заморочить, и кто-нибудь из них пошлет весточку братьям и сестрам, предупредив о чудовище, прежде чем погибнет от зубов и когтей.

Врагов у морлоков немного. Из зверей и рыб почти никто не выстоит против Дара. Раньше, до союза с Водяными Крысами, разумные бежали в страхе от озера, подстегиваемые внушением жителей глубин. Синекожие шаманы, увешанные амулетами, не испытывали подобного ужаса. Они самонадеянно вступали в схватку с ихтианами и проигрывали, ибо не умели рассчитывать сил. Редко кто выдержит слитный удар всего рода морлоков во главе с Глубинным Жрецом.

Ихтианы не любили убивать. Они предпочитали пугать непрошеных гостей до полусмерти. Иногда из воды вставали кошмарные фигуры, соединяющие черты хищных рыб, пресмыкающихся и обитателей суши, дабы прогнать слишком настырных посетителей озера. Разумные не осознавали, что виденное – водяная иллюзия Стража, и считали ужасающих чудищ реальными.

Самые страшные враги морлоков – духи и одержимые ими живые. На них нельзя воздействовать Даром. Справится с ними лишь Глубинный Жрец, прибегнув к иным дарам Отца Дагона, недоступным простым ихтианам.

«Хоть бы Кан-Джай поскорее управился и мы вернулись домой», – размышлял Слинк. К ловцу духов он проникся уважением с того дня, как тот придумал способ передачи опыта старейших младшим, тем самым сократив время обучения молодых обитателей глубин. Едва вылупившиеся из икринок мальки быстро перенимали знания взрослых и реже гибли, попавшись в пасть хищников. Род благодарен Кан-Джаю и поныне признает его своим близким другом.

На памяти Слинка у морлоков было два друга среди людей – Гин-Джин, договорившийся с дедушкой Тлансом о союзе с троллями ради общей безопасности двух племен, и Кан-Джай, причем бомльшим другом считался ловец духов. Он спас островитян от одержимого зверя, чем заслужил почет у синекожих.

Союза до объединения с Водяными Крысами ихтианы ни с кем не заключали. Обитатели суши презрительно отзывались о них, называя рыбоголовыми, боялись и ненавидели обитателей водных глубин. Слинк задавался на досуге вопросом: за что? Морлоки не сделали им ничего плохого. Подумаешь, напугали кучку рыбаков. Не убили же и не покалечили.

Они лишь хотели жить спокойно в собственных водах. Тролли не терпят чужаков у себя в лесу, огры пылают лютой ненавистью к преступившим без разрешения границы их владений разумным.

От размышлений Слинка отвлекло появление существа на грани зоны ощущения. Несомненно, пришелец разумен, тип его психических волн, как именовал воспринимаемые телепатом мыслеобразы Кан-Джай, похож на тип синекожих. Настораживала нечеткость образа. Подобное морлок ощущал у спящих троллей, гоблинов и людей.

Неясный образ медленно двигался. Неспешно гость пересек воображаемую черту, покинув зону действия Дара.

На сердце полегчало. Слинк подозрительно относился ко всему непонятному, и пропажа из поля ощущений странного существа придала ему бодрости. Он вспомнил о цели Кан-Джая и его отряда, об убийце шаманов и возблагодарил Дагона за избавление от незваного гостя. Тот живой сухопутный далеко и не сможет причинить вред. Появится, и морлок пошлет весть о нем всем в округе, отплыв подальше.

Внезапно Слинк ощутил присутствие непонятного создания в зоне досягаемости Дара, и не на пределе ощущений. Непонятное нечто возникло будто бы ниоткуда гораздо ближе, чем в прошлый раз. Ихтиан осторожно выпустил ментальный щуп, потянувшийся к существу и наткнувшийся на непроницаемую скорлупу.

Нечто застыло, точно решая, куда двигаться. Воспринимаемый мыслеобраз, смазанный и статичный, при детальном рассмотрении показался сходным с образом тролля, очень старого и злобного. Ненависть переполняла его, выплескиваясь на сознание телепата удушающей волной.

«Откуда он взялся? – Слинка осенило. Внутреннему взору предстал шаман, горбящийся под тяжестью защитных амулетов. – Но, водяной дух побери все мои неприятности, почему этот колдун такой быстрый? Я не чувствую зверя, на котором он бы скакал. Себя-то он скрыл от Дара. Однако на животных действие амулетов не распространяется. Разве что…»

От догадки в животе морлока похолодело. Если бы у него имелись потовые железы, его бы прошиб пот. Он плотнее вжался в илистое дно, стремясь зарыться в него от врага. Слинк хотел сжаться, уменьшиться, превратиться в крошечную песчинку, колеблемую речными волнами. Тогда его не учуяли бы. Цепенея, он поглубже погрузился в мягкий ил, поднявшийся над ним плотным облаком и полностью скрывшим от стороннего взора.

Он знал, этого недостаточно. Страшное нечто обнаружит его, куда бы он ни спрятался, ибо распознает жизненную и магическую энергии. Они влекут подобных существ, точно запах крови волчью стаю.

«Отец Дагон, помоги.

Дедушка Тланс, спаси.

Кан-Джай, Гин-Джин, придите на помощь».

Боязнь раскрыть себя мешала послать Зов. Слинк перестал дышать, сердце, казалось, остановилось, провалившись в пятки. Он застыл, неотрывно следя за странным существом.

Оно не торопилось. Замерев в отдалении, оно неожиданно вновь пропало из зоны внутреннего взора ихтиана.

«Ушло? Отец Дагон, сделай, чтобы оно ушло. Вернувшись домой, я преподнесу тебе сотню вкусных рыб с красными плавниками и три сотни отборных раков».

Существо не исчезло. Слинк уже подумывал предупредить товарищей по дальноречи, как оно появилось. Встало на суше неподвижно, загнав проснувшуюся храбрость морлока неведомо в какие дали.

«Соберись, ты же любимец Дагона, – увещевал себя телепат. – Все равно оно учуяло тебя. Пошли предупреждение на озеро и Лаклаку с Мунком. И перестань бояться, трус несчастный. У тебя есть чем встретить то создание. Ты же дитя Дагона! Сила Отца Глубин с тобой. Неужели ты забыл о Знаке на твоем челе?»

Нет, он не забыл. Самое время обратиться к нему.

Существо, не скрываясь, устремилось к реке. Оно узнало, где морлок. Смысла соблюдать тишину и не воспользоваться Даром нет.

В сознании выстраивались ряды мыслеобразов, преобразующиеся в мысленный гимн Отцу Глубин. Песнь ихтиана разливалась на ментальном плане, образы загорались яркими вспышками чувств. Морлок единственный раз в жизни, в час наибольшей опасности, мог обратиться к божеству за защитой. Слинк рассудил верно – сейчас настал именно такой момент.

Дагон откликнулся на зов своего раба. Слинка обволокла вязкая жидкость, формирующая подобие защитного кокона. Прочную стенку не пробьет острым копьем и разбушевавшийся тролль-берсерк.

Существо нужно подпустить ближе и ударить. Чем меньше расстояние до противника, тем сильнее ему достанется.

Направленная на нечто психическая волна парализовала синекожих, внушала слепой ужас шаманам и повергала в шок зверей, мгновенно убивала рыб в округе. Живое существо, кем бы оно ни было, она должна самое меньшее задержать на время, достаточное Слинку для побега и послания Зова.

Нечто пронеслось сквозь накатывавшую волну, замедлившись на мгновение. Морлок завопил, выпуская пузырьки воздуха. Посланный расправиться с врагом ужас словно возвратился к нему, захлестнув сознание.

В следующий миг кокон лопнул под натиском неведомой силы, и вопящего Слинка выдернуло из воды.

Я проснулся от далекого вопля и нахлынувшего чувства опасности. Под деревом рычал Акела, в череп стучались орущие голоса морлоков.

«Слинка больше нет в реке! – кричал по телепатической связи Мунк. – Кан-Джай, на него напали! Он в опасности!»

Лезвие кинжала полоснуло по травяной веревке, перерезав ее, и я с копьем в руке соскочил с ветви на землю. У моих ног волк скалился во тьму за оградой, предчувствуя беду. Было слышно, как зашевелились тролли на дереве. Возле меня бесшумно приземлился Полг в полной боевой готовности. В руках по каменному топору, физиономия свирепее некуда.

– Лаклак, Мунк, бегом в защитный круг! – гаркнул я, направляясь к узенькому проходу в колючем заграждении. – Бал-Ар, что происходит? Ты где вообще?

Ученик Трон-Ка отозвался с ветвей:

– Здесь я. Рыбоголовые перестали ощущать родича ниже по течению и подняли крик. Сторожевые варды ничего подозрительного не засекли.

«Слинк с огромной скоростью стал удаляться от реки, – в проходе показалась темная фигура Лаклака, главного в морлокском отряде. – Он вскоре пропал из нашей зоны чувствования. Его похитили!»

Ихтиан, улепетывающий от водной стихии, явление невозможное и ненормальное.

– В какую сторону его утащили?

– Прямо на полночь, Кан-Джай. Очень быстро. Так морлоки не бегают.

– Держи меня в курсе происходящего, Лаклак, и по возможности направляй. Я иду за Слинком. Полг, Шор-Таз, за мной. Крам и Граж, остаетесь следить за порядком.

Кровавый Ручей и Каменная Башка – друзья и соратники, притертые друг к другу в боях. Разрывать эту парочку неразумно. Пусть постерегут стоянку и менее подготовленных к бою колдунов.

Из веток высунулась сонная аэромантка.

– Сандэр, что случилось?

– Ничего хорошего, Алисия. Немедленно ставьте Тюрьму Четырех Ветров вокруг стоянки. Удерживайте ее до моего прихода. Всем выпить настойку полуночника!

Полуночник – растение редкое. Зерана его собирает в полнолуние и варит из него зелья, полезные для глаз. Помимо целебных свойств, они дают эффект ночного зрения на несколько часов. Ведьма снабдила отряд по настойке для тролля и человека.

Мы с синьками метнулись в проход, взяв курс на север, в лес. Двигались цепью, подавая знаки жестами. Впереди бежал рычащий Акела, чующий чужого.

Белые волки необычны не только цветом и крутым нравом. Их основная особенность в умении чуять духовных сущностей и успешно их выслеживать. Отчасти из-за этой способности я взял Акелу искать убийцу улиточников.

«Лаклак, ты меня слышишь? – спросил я мысленно. – Как обстановка на стоянке?»

«Все в порядке, – проквакал морлок в моем мозгу. – Человеческая ведьма совершила колдовство, и мы в ветряном мешке».

Отлично, Алисия, хорошая девочка. Продержись до нашего возвращения. Раз тварь покусилась на ихтиана, то, вероятно, она захочет достать добычу повкуснее, находящуюся поблизости. Из пяти накачанных магической энергией колдунов можно целое пиршество устроить.

Успеть бы до гибели морлока. На потери в начале похода я не рассчитывал.

«Лаклак, мы идем наперерез Слинку?»

«Да, верно. Вы достигнете края моей зоны Дара в том месте, где пропал наш собрат».

Ночью по аранье не погоняешь. Будешь беспечен – нарвешься на хищника. Для разведки перед нами и скакал, преодолевая низкорослые кусты и поваленные деревья, волк. Зверя он учует издали и предупредит.

Из тьмы проступали очертания древесных гигантов, обретая серые оттенки. Настойка подействовала. Теперь передвигаться легче.

Разогнавшись, я чуть не споткнулся о неожиданно легшего на живот и замолчавшего Акелу. Подал знак троллям остановиться. Волк двинулся ползком, попеременно оглядываясь на меня и синек. Прополз метров десять и свернул, обходя препятствие.

Ага, понятно. По курсу засела зверюга. Ее не напугаешь белым волком и тремя разумными. Медведь? Саблезуб?

«Лаклак, кто перед нами?»

«Будьте осторожны, рядом с вами зверь. Я его не сразу почувствовал».

Я вгляделся в просветы между деревьями. Безлистые ветви колебал ветерок, обдувающий бугристую серую спину за ними. Зверь походил на небольшой холм, покрытый замшелыми каменными плитами. На самом деле плиты были костяными пластинами на толстой, поросшей короткой шерстью коже.

Инстинктивно пригнувшиеся синьки и я медленно и тихо двигались за волком. Не хватало нам с лесным господином Кародом в недобрый час повстречаться. Карод сволочь огроменная, больше лесного олифанта, с бивнями полутораметровой длины. Его сторонятся все в аранье, кроме самых безбашенных хищников.

Тролли охотятся на него крайне редко, зачастую оставляя в покое. Мясо жесткое и невкусное, шкура на одежду не годится. Ценного кот наплакал, сердце да печень, и то внутренности лишь колдуны синек ценят. Из ливера противоядия готовят – карод же к ядам животного происхождения стоек. Его и василисковым парализующим газом не свалишь.

Очень уж опасна здоровенная бронированная туша, с превеликим трудом протыкаемая заговоренными копьями. Несмотря на массивность, карод ловко вертится, подрубая противника длиннющим хлыстоподобным хвостом. До единственного более-менее уязвимого места у него – горла – добраться сложно. Слепой, ориентирующийся по запаху и осязанию зверь, сноровисто сбив с ног хвостом, разворачивается и тут же нанизывает врага на бивни.

Неудивительно, что его не сразу засек морлок. Броня гасит психические волны, исходящие от животного. Имперские бестиологи утверждают, карод – зверь магического происхождения, магии разума практически не подвержен.

Эй, чем он так возбужден? Осязательно-обонятельные жгуты-антенны туда-сюда стригут воздух. Где-то бродит очаровательная кародиха? К движениям антенн добавилось недовольное фырканье. Зверюга заворочался на коротких лапах, улавливая возбуждающий запах.

Карод травоядный. Ихтиана в реке ему незачем трогать, да и бегает он средненько, наравне с человеком. От кого ему, хозяину араньи, убегать?

«Лаклак, наш бронированный друг какой-то взволнованный. Поблизости нет никого из его потенциальных врагов?»

«Лишь вы. Больших животных не чувствую».

«Он нас не учуял?»

«Карод… боится, Кан-Джай».

Вот так новость. Чтобы испугать карода, надобно постараться. Дракон над нами не парит случайно?

Мы обогнули гигантскую тушу по широкой дуге. Между нами и лесным исполином метров пятьдесят, за стеной из деревьев его не видно.

«Лаклак, ты ничего странного в лесу не замечаешь?»

Секунд пять длилась пауза. Наверное, ихтиан тщательнее сканировал местность.

«Пояснишь?»

Блин, Лаклак, ты не морлок, а еврей трехлунский. Вопросом на вопрос отвечаешь.

«Здесь птицы не поют, и звери не ревут, и только мы, спина к спине, врастаем в землю тут», – перефразировал я строки из знаменитой песни. С момента ухода со стоянки действительно не слышно типичных лесных звуков.

«Слинк перед исчезновением выпустил волну страха. Может быть, она насторожила птиц и зверей».

И пси-волна, мощнейшее оружие морлоков, на похитителя должного эффекта не возымела. Кто у нас иммунен к магии разума? Духи. Так-с, доказательство гипотезы о духовной сущности, убивающей колдунов, налицо.

Между прочим, психическая волна не распространяется в лесу дальше километра. Растения ее гасят. Мы на расстоянии минимум двух кэмэ от речки. Делаем выводы.

«Кан-Джай, погоди. Животные встревожены не из-за Слинка», – сообразил ихтиан.

Лес реагирует на схватившее морлока существо. Когда в аранье буйствует лоа, все так же беспокоятся. И птицы, и звери, и насекомые.

Мы отошли от карода на безопасное расстояние, и Акела вновь зарычал, поднявшись и потрусив на север.

«Лаклак, ты можешь определить, с какой скоростью двигался Слинк? Сравнительно с каким животным?»

«Хм, – задумался ихтиан. – Он несся прямо на север, не останавливаясь, будто напуганный олень. Нет, быстрее, намного быстрее оленя. Даже сравнить не с кем».

Представляю. Несется чудище с морлоком в пасти сквозь чащу, ветки ломает, о кусты шкуру обдирает. Следы должны быть. Если похититель бесплотен, то тело Слинка протащить по лесу, не поломав ни веточки, нереально. И запах схваченного телепата на ветках и деревьях остался, по нему Акеле найти ихтиана проще простого.

«Кан-Джай, вы вот-вот дойдете до места, по которому двигался Слинк».

У глубокого оврага Лаклак нам просигналил – мол, мы на линии движения похищенного ихтиана. На дне оврага Акела прижал уши и зарычал громче, нюхая воздух. Вроде бы Слинк здесь был, да никаких обломанных веток, следов крови и отпечатков на земле мы не нашли, как бы внимательно ни осматривали место.

«Ты уверен, что мы идем в правильном направлении, Лаклак?» – с сомнением спросил я по мыслесвязи.

«Да. Морлоки не забывают однажды чувствованное».

Ладно, применим другой метод поиска. Я обнял волка за шею и заглянул в глаза.

– Акела, ищи морлока. Ищи!

Мой пушистый напарник заворчал и, вырвавшись из рук, стрелой полетел из оврага. Взял след, умница.

Бег по ночному лесу – занятие экстремальное и чревато сломанными конечностями для неосторожного спринтера. Да и вообще шею свернуть легко, неудачно споткнувшись о торчащую из земли корягу. Мы с троллями неслись, перепрыгивая препятствия благодаря настойке полуночника, и все равно наш марафон мне казался чересчур медленным. За секунды вынужденной остановки Слинк платил высокой ценой.

Стоянку заслонили древесные стволы минут десять назад. За это время с ихтиана могли снять кожу и разделать, словно добытого на охоте вепря.

«Кан-Джай, теряю вас, – доносились обрывочные фразы Лаклака. Его затихающее бульканье тонуло в море неясного шума, производимого нами при беге по чащобе. Я уже не заботился о скрытности. Главное – спасти Слинка до его смерти. – Вы вне зоны моего Дара…»

«Слушай, Лаклак. Не вернусь до рассвета – передай нашим, пусть окопаются в деревне Улиткоголовых и не лезут на рожон, ждут подкрепления от озерников. Слышишь, Лаклак? И сообщи дедушке Тлансу обо всем. Связывайся с ним днем, ночью будь в селении улиточников».

«Да, Кан…»

Связь прервалась.

В дополнительном отряде от Водяных Крыс я абсолютно уверен. Прознавший о нашем положении Ран-Джакал объявит сбор со всего озера и пошлет группу уже из нескольких десятков бойцов и шаманов. Тролли своих в беде не бросают.

Бешеный бег по аранье, казалось, длился целую ночь. Остановившись на полянке и взглянув на небо, я по положению луны понял: минуло всего около часа с начала погони. Мы двигались строго на север, не сворачивая, за скачущим по бурелому Акелой.

Лишь бы Алисия сумела продержать воздушный барьер до нашего возвращения.

Волк выскочил на прогалину, оставленную пожаром, и завертелся под деревьями, завывая и глядя то наверх, то на нас.

В воздухе послышался едва уловимый запах реки. Слинк близко. Я проследил взглядом, куда смотрел Акела.

Высоко в кроне голого дерева неподвижно висел морлок, привязанный за ноги плющом к ветвям. С опущенной вниз головы тянулась еле заметная ниточка слюны из приоткрытого рта.

Подав троллям знак сторожить на земле, я быстренько влез на дерево. Духов рядом нет, я бы ощутил их присутствие. С некоторых пор есть у меня такая способность. Сравнявшись с ихтианом, я притянул его за руку ко мне, нащупал артерию на шее. Живой! Пульс слабенький. Ничего, мы это исправим, Слинк. Доставим тебя к целителю улиточников, он тебя вмиг вылечит.

Не выпуская морлока, перерубил топором связывающую его лозу. Теперь осторожненько слезаем. Привести в себя ихтиана на дереве я не рискнул. Заорет, конечностями замашет житель водных глубин. На дереве небось ни разу не был. Оно нам надо – разглашать наше местоположение на весь лес?

К Слинку что-то прицепилось из астрала. Нечто мелкое, голодное и злое. Ненависть так и прет. Придем на стоянку – вычистим заразу. С ритуалом очищения от низших духов любой, проучившийся у шамана больше полугода, справится.

Не исключено, прилипала на самом деле совсем не мелкий дух. У лоа множество неприятных умений, и какой сюрприз могла преподнести нам тварь, остается гадать.

На земле я перекинул тщедушное тельце морлока через плечо и жестом скомандовал уходить. Со своей нереальной скоростью убийце не составит труда догнать нас, но Слинка ему без боя не отдам.

Полг тронул меня за запястье и жестами показал – мол, тварь не просто так ихитана оставила. Блин, Змеиная Шкура, а то я сам не понимаю! Висит себе тушка на дереве, готовая к разделке, рядом никого. Я сначала заподозрил ловушку, да только не соответствует эта тактика прошлым убийствам. У синек из-под носа крали шаманов, и совсем не для того чтобы за похитителем устраивали погоню. Иначе следы попадались бы на каждом шагу.

Не для спасательной партии рыбоида здесь подвесили. Шаманов с учениками всегда находили вместе. Тварь собирала их, потрошила… Точно! Она пошла за следующей жертвой! Иного объяснения не вижу. Твою же дивизию, ребята, держитесь там, у реки. Она с вероятностью девяносто процентов за вами пошла.

Алисия, не подведи. Создавай свой ветряной барьер и держи, сколько сможешь. Никто из нас подобной защиты не умеет ставить. Я и улиточник – точно, насчет ученика Трон-Ка сомневаюсь. Не могут ученики, сколь бы сильным ни был учитель и какими бы талантливыми они себя ни проявляли, применять заклятия уровня Тюрьмы Четырех Ветров.

Ох, и разозлится же убийца, не обнаружив на «разделочном столе» тушки морлока. Искать пойдет по запаху и айгате, как всякий злой дух. И встретится с птицей обломинго. Спутаю гаду карты.

Удалившись от дерева, где висел ихтиан, приблизительно на километр, я дал знак притормозить и положил Слинка на прелую листву. Лишь бы успеть, лишь бы успеть. Вынул ритуальный обсидиановый нож с костяной рукоятью, вырезанной в форме клыкастого обезьяньего черепа. Подарок Кьюзака к началу обучения у него шаманизму. Шепча призыв младших лоа, черчу кончиком лезвия знак Жертвы Серым Пределам на груди морлока.

Черная магия чистой воды. Узнав, чем я занимаюсь, имперцы бы сожгли меня на следующий день, спозаранку. Тролли к темному искусству – так вредоносное колдовство величают маги – относятся лояльнее. У них каждый второй шаман его практикует. Мало кому в голову приходила мысль использовать приемы черной магии не по прямому назначению. Мне вот пришла. Кьюзак, помню, долго морщился, выслушивая мои аргументы относительно пользы обряда вызова злых духов для того, в кого их подселяют. Гвард вообще чуть ли не матерился, прослышав о моих теоретизированиях.

Настал час воплотить теорию на практике.

Рану ихтиана присыпаю пеплом от погребального костра. Точнее, от сожженной погребальной лодки. Ритуал завершен, прошу духов к столу.

Практически сразу ощущаю холодную волну душного смрада. Я позвал, и они явились. Младшие лоа, пожиратели магической и жизненной энергий. Злые духи низшего порядка, мошкара мира мертвых. Они втягивались через знак на груди Слинка, пожирали имеющиеся в нем силы.

За сутки абсолютно здоровый разумный, над которым сотворили ритуал Жертвы Серым Пределам, чахнет и погибает. У него сначала истощается айгата, затем плоть дряхлеет, и он умирает глубоким стариком.

Я не позволю морлоку умереть и изгоню пожирателей, едва они съедят всю магическую энергию. С ней они слопают и ту пакость, прилепившуюся к ихтиану. Конечно, ему будет нестерпимо больно жить несколько дней, до восстановления айгаты, с истощенным астральным телом.

Его уже сейчас сложно отыскать в астрале. Он становится невидим для духовного зрения. Энергии у него было маловато, верно, сильное заклятие применил. Нынче и того меньше.

Запах тоже изменится. Я вырезал ножом на земле знак земляной стихии, полоснул по своей ладони и, сцеживая кровь в колдовскую фигуру, набрал пригоршню сырой земли из-под дерева, перемешанной с перегнившими листьями. Подозвал троллей, измазал пахнущей гнилью и сыростью жижей лица Слинка, синекожих и свое. Мысленно обратился к духам земли с просьбой скрыть нас от нюха врагов. Повторял просьбу, закрыв глаза и отгородившись от внешнего мира, пока не вошел в легкий транс. Звуки пропали, я остался наедине с незримой массой земляных духов, соединенный с ними алой кровяной нитью.

Стало вдруг спокойно на душе от уверенности – духи приняли подношение и выполнят обязательство.

Усилием воли отрываюсь от нити и выныриваю в реальность ночного леса. Вокруг напряженные физиономии синекожих, склонившихся над лежащим мной. Все нормально, парни, утомился слегка. Даже простейшие магические действия страшно изматывают из-за малого запаса айгаты.

На меня навалилась усталость, словно не спал неделю. Еще и слабость, вставать тяжело. Хочется лечь и спать.

За что не люблю магию Трехлунья – так это за чрезмерный откат после заклятий и ритуалов. Магической энергии требуется прорва. Истощение отрицательно сказывается на состоянии мага. Бывает, особо мощные заклятия лишают волшебника возможности двигаться.

Шор-Таз хмыкнул и перебросил меня через плечо, точно тушку какой-нибудь оголодавшей косули. Боковым зрением замечаю Полга, сделавшего то же с ихтианом, и пальцовку Вяленого Быка, приказывающего путать следы.

Сметливые у меня бойцы. Выследить нас сложновато будет и злому духу. Я и морлок истощены, по айгате нас не учуешь. По запаху тем более. А уж на запутывании следов тролли серебряного единорога съели.

Глава 4Улиткоголовые

Тюрьма Четырех Ветров издали казалась смесью веяний жаркого пустынного самума и ледяной северной вьюги, восточного влажного тайфуна и западного урагана. Визуально, без ночного зрения, барьер выглядел полупрозрачным параллелепипедом, вздымающимся на сотни метров над лесом. Ветра, образовывающие его, оглушительно ревели и завывали на все лады.

Близился рассвет. Небо над деревьями посветлело, и на его фоне ирреальное воздушное сооружение напоминало нелепую громаду льда.

Сколько расходуется айгаты на поддержание барьера, и представлять не хочется. Алисия угрохает на него всю энергию и свалится без чувств.

«Лаклак, ты меня слышишь?» – послал я зов морлоку, находящемуся внутри. Он – единственная надежда на досрочное снятие Тюрьмы.

«Кан-Джай! – раздалось в сознании радостное кваканье. – Живой! Я тебя плохо ощущаю, ты ранен?»

«Нет, просто айгаты всего ничего. В лесу потратился. Мы стоим у края поляны. Все сравнительно целы. С нами Слинк, он без сознания. Будь добр, скажи Алисии снять барьер».

И тишина. Лаклак молчал с минуту, обдумывая ответ.

«Вы не подождете до восхода солнца?» – робко поинтересовался он.

«С какой стати? У меня раненый морлок на руках, нуждающийся в помощи. У него переломы и ушибы, истощение».

В голове послышалось продолжительное бульканье, означающее нерешительность и размышления ихтиана.

«Понимаешь, в чем дело, Кан-Джай. К нам приходило нечто, выдававшее себя за Слинка. Его ментальный образ, его голос. Оно звало меня, умоляло убрать ветряные стены, помочь ему, ибо за ним кто-то гонится. Я еле распознал подмену. Пришелец понял это и исчез».

Я от убийцы ожидал подобного. Чтобы скопировать ментальный образ, надо иметь развитые способности к магии разума. Ясно, почему охрана вождя проворонила похищение шамана улиточников из охраняемой хижины.

«Проверь нас на соответствие деталям наших ментальных образов, запечатлевшихся в твоей памяти, Лаклак».

Проверка длилась минут десять. Морлок удрученно вздыхал, сосредоточенно квакал и, в конце концов, облегченно выдавил:

«Ты и вправду Кан-Джай. Погоди немного».

Стены барьера с громким хлопком развеялись. Воздушная волна чуть не сбила меня с ног, Шор-Таз и Полг зажмурились, прикрываясь руками от резкого ветра. Ближайшие деревья прогнулись, опавшие листья взвились сизо-бурой тучей.

Ветер утих, и перед нами предстала поляна с развесистым деревом посредине. Под ним стояла бледная аэромантка в окружении синекожих, сжимающих оружие. Алисия нетвердо шагнула нам навстречу и упала на руки подхватившего ее Крама.

Выдохлась девочка.

– Варк-Дан, чего ты вылупился? Не знаешь, что делать? – гаркнул я на пялящегося на нас ученика. – Силу в нее побыстрее вливай!

– Вы… вы… – взволнованно произнес будущий шаман и, кивнув, кинулся к аэромантке.

Улиточники изумленно поглядывали то на меня, осмелившегося приказывать ученику великого шамана, то на Варк-Дана, положившего ладонь на лоб девушки и торопливо шепчущего заклинание. Тролль готовился перекачивать в нее «сырую» магическую энергию для восполнения запаса айгаты и восстановления истощенного астрального тела.

Мы с Полгом и Шор-Тазом ступили на поляну. Змеиная Шкура свалил морлока под деревом, к соплеменнику заспешили Лаклак и Мунк. Я присел подле ученика Гал-Джина, ко мне подошел Бал-Ар.

– Мои варды сообщат о чужом, Кан-Джай. – Он присел на корточки.

– Какого лешего у вас произошло? – Блин, голова кружится.

– К нам приходил сэкка [10]. Поносился вокруг ветряного дома и улетел. Притворялся рыбоголовым, звал родичей, просил впустить.

– Давно ошивался?

– Вскоре после вашего ухода появился. Улетел недавно. Красная луна сдвинулась на полпальца по небу.

Палец, по понятиям синек, длится около часа. Полпальца – полчаса. Вовремя мы вернулись.

– В какую сторону улетел, знаешь?

– Туда, куда вы ушли. Теперь-то вы с другой стороны явились.

Ну да, следы запутывали и крюк сделали. Разминулись мы с той тварью. Она кушать смылась, бросив охоту на наших колдунов и магичку. Вот-вот рассветет, спать укладываться пора, а она не ужинала. Непорядок. То-то удивится, не найдя харча на ветке. И не поделаешь ничего: до восхода солнца считаные минуты. Горизонт разгорается. Придется ложиться несолоно хлебавши.

Я тихонько засмеялся. Мы ее сделали! Слинк жив, никто из троллей не пострадал. Следующей ночью тварь в бешенстве будет. Мы же подготовимся и перейдем в наступление. Аэромантке восстановиться бы до сумерек. Благодаря ей ребята у реки выжили.

Варк-Дан усердно вливал в нее айгату. Бледность спала, дыхание выровнялось. Чуточку энергии – и очнется.

Алисия пришла в себя с первыми лучами солнца, брызнувшими из-за деревьев. Веки затрепетали и приподнялись.

– Сандэр? Вы… как… – Девушка попыталась привстать на локтях, я ее придержал, положив руку на плечико.

– Отдыхайте. Вы истощены. С нами все в порядке, все живы, не волнуйтесь. Лаклак!

«Будь добр, погрузи ее в сон. Ей ни к чему растрачивать силы».

«Да, Кан-Джай».

Алисия обмякла, и я аккуратно опустил ее на траву. Она мне скоро потребуется бодрой и свежей. Есть у меня идея насчет оборотня, и без аэромантки ее проверить не получится.

– Наломайте веток, соорудите носилки для нее, – я кивком указал на спящую девушку, – и морлока. Доберемся до деревни – отошлем рыбоголового на озеро с улиточниками.

Я бы Слинка сейчас отправил домой, да не с кем. Каждый тролль на счету, ихтианов посылать неразумно: лишаться ходячих передатчиков нельзя. На озере раненого подлатают. В селении Улиткоголовых изгоним из него пакостливых злых духов, пожирающих его энергию. Разумеется, сначала выявим, не засел ли в нем непрошеный гость. Повторения весенней бойни на озере не допущу. Специально изучил ритуалы обнаружения лоа в живом разумном.

– Зачем носилки? – оскалился улыбкой Полг. – Они легкие, я их обоих на себе до деревни донесу.

– Угу, не сомневаюсь. В кого, думаешь, вцепится рыбоголовый, если в нем пробудится злой дух?

Змеиная Шкура побледнел, синяя кожа чуточку посветлела. Он инстинктивно отпрянул от морлока. Страх перед сверхъестественным – штука действенная. У троллей пререкания заканчиваются с упоминанием магии в качестве аргумента.

– Почему ты не сказал? – уставился на меня Полг.

– Я сказал «если». В нем сидит стая мелких злых духов, и неизвестно кто еще.

Ворча под нос ругательства, тролль отошел от раненого.

– Бал-Ар, – позвал я. – Придем в деревню – проведи изгнание духов из рыбоголового. Сразу неси его к тотемному столбу и начинай ритуал.

– Понял, Кан-Джай.

Замешкаемся – и ихтиана придется накачивать айгатой. Ее у нас в обрез, улиточников задействовать не хочу. Мало ли какая помощь от них потребуется.

– Сделаете носилки и погрузите дочь Гин-Джина с морлоком в лодки – разбудите. Укутайте ее шкурами, чтобы не замерзла.

Я прислонился спиной к дереву и задремал. Синекожие с работой без меня управятся. Вон, слышу сквозь сон, Полг взял на себя обязанности бригадира стройотряда, состоящего из рыбаков, и раздает распоряжения по сбору веток.

Проснулся я от прикосновения шершавой мозолистой ладони к щеке. Передо мной присел на корточки ученик Трон-Ка.

– Кан-Джай, мы готовы, – доложил он.

Действительно, синьки уже стаскивали лодки на воду. С нами решили вернуться в селение рыбаки. Мои орлы не против. Вместе плыть веселее, да и место свободное в долбленках имеется.

Остаток пути до деревни я вполглаза следил за рекой и берегами, временами проваливаясь в забытье. После энергетического истощения всегда засыпаешь и спишь до возобновления половины запаса магической энергии, а то и до полного восстановления. На восполнение тратится обычно от суток до трех, в зависимости от объема резерва и скорости вырабатывания айгаты астральным телом. Дремота меня примерно полдня помучит. У маленького энергетического запаса свои преимущества.

Спустя часа полтора из-за излучины реки показался крохотный причал из неотесанных бревен. На берегу поблизости сушились днищами кверху рыбацкие каноэ со спиралевидными узорами по бортам. Добро пожаловать к Улиткоголовым. Они одни разрисовывают лодки и себя священными знаками Озерной Улитки.

На причале собралась кучка охотников, вооруженных кремневыми ножами и копьями, смахивающими на гарпуны с каменными наконечниками. Среди всех выделялся ростом и внушающими невольное уважение габаритами тролль, увешанный клыками и когтями. Он стоял, широко расставив ноги, и неотрывно глядел на нас с недовольно-настороженной физиономией. Клыки его за годы истерлись на четверть, руки и плечи покрывали рубцы шрамов. Мужчина в самом расцвете сил. Верно, сильнейший воин племени, посланный нас встретить.

– Здравствовать тебе, почтенный Улук-Зул, – поприветствовал его Варк-Дан, привстав в лодке.

Зул – правая рука вождя, командующий телохранителями. По слухам, у старика Бена-Джака важные должности в племени принадлежат сыновьям. Да, здоровый сынок у предводителя Зеленых Улиток вымахал. Отец-то у него хлипкий, насколько я помню. Как-то наведывался к улиточникам, видел лидера Улиткоголовых. Здоровяка этого в тот день в деревне не было.

– Здравствовать и тебе, ученик Гал-Джина, – пробасил воин. – И вам, тролли Водяной Крысы.

Моя очередь приветствовать встречающих. Я приложил раскрытую ладонь к груди в знак честности.

– Богатой добычи тебе, почтенный Улук-Зул. Мы пришли на ваш зов.

Лодка стукнулась носом о столбик причала. Мои бойцы мигом выскочили в воду и затащили долбленки на пологий берег. Из нашей колдунской компании я сошел первым, тем самым подтвердив статус старшего. Ко мне двинулась кучка местных охотников, сын вождя впереди.

– Где славный Гин-Джин? – осведомился глава телохранителей. – Задерживается в пути?

Ну да, ждали-то тяжелую артиллерию в лице Гварда. На отряд учеников шаманов не рассчитывали.

– Он занят и скоро не прибудет.

Тролль окинул печальным взором нашу команду и скривился.

– Славный Гин-Джин полагает, наша беда слишком незначительна, дабы самому прийти нам помочь?

Ох, и мнительный же тип попался. И людей не жалует. Ишь, не поздоровался, грубиян эдакий.

– Нет, мой почтенный учитель далеко отсюда, поэтому не знает о случившемся горе. Иначе уже был бы в деревне Улиткоголовых. Я, Кан-Джай, и воины Водяной Крысы откликнулись на ваш зов. Ты считаешь нас недостойными оказать помощь союзникам?

Иными словами, мы можем уйти. Только потом кое-кто не переживет нанесенного островитянам оскорбления.

Улук-Зул фыркнул, но напрямую обвинить наш отряд в слабости не решился.

– Идите за нами. Мы отведем вас в деревню, – мрачно произнес он.

Тролли покинули лодки и вынесли на носилках ихтиана и Алисию. При виде человеческой девушки начальник встречающей делегации нахмурился сильнее, став темнее грозовой тучи.

– Зачем вы привезли женщину из мягкотелых? – возмутился он.

Многие синекожие недолюбливают людей. Почти все. Впрочем, тролли всех представителей других рас и чужих племен недолюбливают. Некоторых люто ненавидят. Разумных в жертву озерники давно не приносят, и присутствие неизвестного человека в спасательной команде вызвало у командующего телохранителями естественный протест.

– Она дочь славного Гин-Джина, – вмешался Варк-Дан. – Могучая ведьма, ей подчиняются духи воздуха. Злой дух, убивающий наших шаманов, не сумел пробить воздвигнутой ею стены из ветра.

– Он напал на вас? – удивился Улук-Зул. – И вы уцелели?

– Несли бы мы раненого рыбоголового и истощенную ведьму ради развлечения? – вспылил Шор-Таз.

Глава отряда улиточников покачал головой.

– Проходите. Мы рады вам.

Деревня Улиткоголовых открылась за деревьями, окружающими ее сплошным кольцом. Меж ветвей и приглядевшись не сразу заметишь подвесные мостики. С них встречают недоброжелателей часовые. Узенькая тропка ведет сквозь живую изгородь к высокому частоколу из грубых, подогнанных друг к другу толстых бревен. Лет шесть не происходило набегов на деревню. Длинным Клыкам, неспокойным соседям Зеленых Улиток, пообломали зубы воины Ран-Джакала, показав в очередной раз, кто хозяин в окрестностях озера и почему не следует трогать союзников Водяных Крыс.

С помостов из-за частокола выглядывали подростки синек, несущие стражу. Перестраховка в лесах троллей никогда не повредит. Ну, и новое поколение надобно обучать.

По обе стороны от приоткрытых ворот над заостренными бревнами возвышались дозорные башни. Башнестроительство тролли переняли у людей, однако популярным оно не стало. Причиной тому сложность и дороговизна постройки. Для прочности стены и основания обивали сырыми шкурами, окуривали благовониями, накладывали чары. В итоге башни не горели и по крепости спорили с каменными. И проигрывали спор, едва за дело принимались вражеские шаманы.

Ворота из бревен поменьше крепились к столбам кожаными и деревянными петлями, роскошью в селениях троллей. Петли изготавливают на заказ умельцы в имперских пограничных фортах, и стоят они недешево.

Бена-Джак слывет богачом, раскошелиться на строительство – для него лишний повод показать благосостояние племени и клана. Лекарственные снадобья и зелья улиточников нарасхват у лекарей и магов империи. Дважды в месяц тролли снаряжают караван, груженный лекарствами, в Веспаркаст. Назад синьки приходят с тканями, мукой, крупой и массой полезных в тролльем хозяйстве вещей вроде тех же петель.

Деревня Улиткоголовых – самая крупная и населенная у Зеленых Улиток. Соответственно оборонительные сооружения у нее на порядок лучше, чем у соседей. Нынешняя столица племени все-таки.

Подходя к частоколу, Улук-Зул гаркнул на дозорных, и те бросились расширять щель между створками ворот. Обычно ворота открыты гораздо шире, чтобы прошел бродячий торговец, несущий объемные тюки с товаром, и возвращающийся с удачной охоты синекожий с тушей добытого зверя на плечах.

За воротами пустынно, словно в покинутой деревне. Десяток дозорных на частоколе – и никого из жителей. Входы хижин плотно занавешены тканями и шкурами, кое-где загромождены щитами, сплетенными из лозы и обтянутыми кожей трехрогов. У каменного тотемного столба, изображающего расположенных друг на друге улиток, лежат щедрые подношения и дымят палочки третьеглаза. Ветер силится затушить тлеющие ветки, гоняет по улице пыль, присыпая жертвенную пищу.

Рыбаки, несущие Слинка, по указанию Бал-Ара поставили носилки под тотемным столбом. Ученик Трон-Ка немедленно заколдовал над морлоком, шепча заклинания и осыпая его невесть откуда взявшимся пеплом.

– Он изгоняет злых духов из нашего товарища, – пояснил я командиру бодигардов, косящемуся на будущего шамана. – Помнится, селение Улиткоголовых было крупнейшим у Зеленых Улиток. Куда подевались жители, почтенный Улук-Зул?

Из груди тролля вырвался не то стон, не то сдавленный рык.

– Прячутся. Вчера пропали три женщины, ходившие к реке, и несколько рыбаков. Отец запретил выходить из деревни всем, кроме охотников.

– Почему они не выходят на улицу? В кольце частокола днем им ничто не грозит, – настал черед удивляться Варк-Дану.

– Боятся злых духов. Думают, они кружат над селением и цепляются к выходящему за порог дома, насылая несчастье. Со вчерашнего утра странной болезнью заболели пятеро детей. Матери не выпускают никого из домашних на улицу. Сидят и молятся великой Озерной Улитке.

Ученик целителя нервно сглотнул.

– Кто-то ушел в Серые Пределы? – полушепотом спросил он.

– Двое из болевших. Магия Гал-Джина не помогает. Дети продолжают умирать. – Лидер телохранителей зло сплюнул в пыль. – Попадись мне тварь, проклявшая наш клан, всадил бы ей в глотку копье да провернул для надежности, а потом напустил желтых муравьев по древку. Пусть бы сожрали ее изнутри, как ее хворь выедает наших детей.

Блин, чем дальше, тем хуже. Эпидемией попахивает. К тому же не нравятся мне участившиеся пропажи троллей, ох, не нравятся. Они могут означать усиление лоа.

– Почтенный Улук-Зул, женщины днем пропадали?

– Они с утра уходили работать на реку и в аранью. К ночи в деревню не возвращались. Мы находили обрывки их одежды.

Этого-то я и опасался. Либо тварь и днем бодрствует, либо их две. Одна охотится на шаманов по ночам, вторая ловит синекожих в сумерках и днем. В дремучем лесу и в ясный полдень темень, особенно в чащах. Злым духам вольготно во мраке. Они существа ночные, но, набравшись энергии, способны бодрствовать при дневном свете. Избегают солнечных лучей, скрываясь под корнями деревьев, в норах, пещерах. Для охоты на дневальщика нужно прочесать окрестности деревень, причем накрыть область поисков сетью сигнальных чар, реагирующих на духовные сущности. И то не факт, что поймаем гада.

– Останетесь здесь, к вождю пойду сам. Акела, и тебя касается.

Бойцы притормозили, опустив носилки с Алисией перед хижиной вождя. У аэромантки уселся волк, изучающе-подозрительным взглядом скользя по хижинам и улиточникам. Улиткоголовые отвечали ему тем же.

Дом Вождей, как называют свое жилище владыки синекожих, всегда стоит в центре селения на возвышенности. При постройке насыпают небольшой холм под хижину, внутри него выкапывают погреб для хранения всякого добра, от продуктов до тролльих сокровищ. Короче говоря, сокровищница клана и племени расположена под домом главы и им же охраняется. Вернее, его охранной дюжиной.

Обиталище Бена-Джака представляло собой типичный образчик архитектуры синек. Высокое конусообразное сооружение, обмазанное красной глиной и крытое соломой, отличалось от хижин рядовых улиточников размерами, черепом гигантской рептилии, прибитой над входным отверстием, и защитными колдовскими знаками, нарисованными кровью жертв на стенах жилища от основания до верхушки.

По сравнению с домом лидера Улиткоголовых жилище Ран-Джакала казалось настоящим дворцом.

Входом служила круглая дыра приблизительно полутораметрового диаметра, завешенная сшитой из звериных шкур занавесью. К ней вели истоптанные и растрескавшиеся в плохо обожженной глине ступени, еле угадывающиеся на насыпном холмике.

Вошедший Улук-Зул предупредил о моем приходе и пригласил меня в дом.

В хижине резко пахло потом и курящимися благовониями, от которых чуть не заслезились глаза. Вдоль стен ученики верховного шамана жгли пучки сухой травы и веточки темноцвета. Духи не выносят дыма этих растений, и я понимаю почему. Его и гном, всю жизнь проведший на производстве алхимических химикалий на подземном заводе, вряд ли выдержит.

В мареве курений на пестрых циновках сидели, поджав ноги, Бена-Джак и Гал-Джин. К ним присоединился командир телохранителей, сев по левую руку от отца. За ними пылал костер, подчеркивая фигуры властвующей семьи. Правящая тройка племени выглядела весьма разномастно, сходство прослеживалось исключительно в общих чертах физиономий.

Маленький, сморщенный от старости предводитель улиточников наводил на мысли о смешении тролльей крови с гоблинской в его роду. Добавляли схожести с зелеными и коричневыми карликами большущие уши, напоминающие локаторы, и глубоко посаженные бегающие глазки, к счастью для клана, не передавшиеся сыновьям. Главной особенностью вождя был абсолютно голый череп, изборожденный глубокими уродливыми шрамами.

В молодости на охоте будущий глава Улиткоголовых свалился с дерева. Все бы ничего, кабы внизу его не караулил злющий саблезуб. В общем, тогда еще юный охотник лишился скальпа и правого уха. Выжил он благодаря стараниям подоспевших вовремя товарищей, отогнавших хищника, и шаманов-целителей. С тех пор его прозвали Бена, Глухой Череп.

Старший сын Гал-Джин восседал глыбой, завернутой в белую замызганную льняную ткань. Разжился в форте на рынке, не иначе. По краям одеяния, смахивающего на потрепанную древнегреческую тогу десятой свежести, совершенно не подходящую громадному троллю богатырской комплекции, змеилась вязь магических знаков. На толстой шее бряцало при движении ожерелье из нанизанных на волосяную нить зеркалец, бумажек, окаменевших раковин улиток и прочих шаманских артефактов. Бритую голову венчал на макушке пучок смоляных волос, сколотых иглами дикобраза и украшенных крохотными цветными ракушками. Жезл из железного дерева с завитками-спиралями на концах покоился на коленях.

– Здравствовать вам, сыновья Озерной Улитки, – приложил я к груди ладонь в ритуальном приветствии.

Гал-Джин жестом предложил сесть на пустующую циновку напротив лидера племени.

– Долгих дней охоты, – прошамкал трясущейся челюстью Глухой Череп, соблюдая правила приличия. Приветствует гостя первым в доме хозяин. – Легок ли был твой путь сюда, Кан-Джай?

– Легок, почтенный Бена-Джак, – кивнул я. – Ни ночь, ни злобный сэкка не в силах заставить идущих к союзникам потомков Водяной Крысы свернуть с намеченного пути.

– На вас напал сэкка? – заинтересовался шаман.

– Он украл нашего товарища. Мы спасли друга. – Судя по изумленным глазам, Гал-Джин не надеялся на спасение кого-либо из лап твари. – Мы шли за ним и, найдя, забрали у злого духа. Дочь моего учителя защитила нас ветряной стеной, солнце загнало врага во тьму.

Я рассказал о случившемся на реке и в лесу, утолив интерес верховного шамана подробностями. Он слушал, и лицо его вытягивалось. Непобедимого, неуловимого убийцу оставили с носом. Небывалое происшествие!

– Гин-Джин – величайший шаман озерных племен. Его ученики станут могущественными повелителями духов, – похвалил главный колдун улиточников, дослушав до конца рассказ.

– Нам не сравниться в целительстве со славным Гал-Джином, – ответил я взаимным комплиментом. – Мы прибыли помочь вам справиться со злым духом. Поведайте, какое зло причинил он вам.

Шаман в деталях пересказал известные со слов старшего ученика сведения, прибавив о событиях прошедших суток. Нынешней ночью убийца, очевидно, решил взять перерыв, ибо новостей о гибели троллей из деревень не поступало. В селении Улиткоголовых спокойно. За частоколом, наоборот, стало опаснее. Детская болезнь распространяется. На закат намечены очередные похороны. На Могильном Холме сожгут двух детей, умерших под утро.

На вопрос о разгневанном духе верховный пожал плечами. Жертвы приносятся, с этим у улиточников строго. Непонятно, кто и за какой грех мог озлобиться на племя.

Улук-Зул намеревался провести масштабную облаву, собрав шаманов племени. Точнее, учеников Гал-Джина – больше почти никого из Говорящих с Духами не осталось. С помощью верховного планировалось обыскать лес, накрыв сетью поисковых чар. Колдунам синекожий клятвенно обязался выделить по десятку воинов охраны. Шаман возражал, резонно замечая – мол, чары не выявляют скользкую тварь, умудряющуюся похищать синекожих из защищенных мест. Толку от лесной облавы без соответствующей магической поддержки – ноль.

Вождь в спор сыновей не вмешивался. Сидел, прислушиваясь к разговору, иногда отпускал короткие общие фразы, касающиеся правильности действий.

– Что же предлагает мой многознающий брат? – в ответ на отказ спросил командир телохранителей и главнокомандующий Улиткоголовых.

Гал-Джин скривил презрительную морду лица.

– В наших силах молить духов о снисхождении и заступничестве, – промолвил он. – Защитные чары беспомощны против напасти. Возможно, принеся жертву лоа, мы остановим его ярость. Так бы я сказал, не возвести сегодня наши союзники о победе над сэккой.

Ну, не совсем о победе. Об успешном противостоянии говорить уместнее. Выйдем ли без потерь, когда вновь на аранью опустится тьма и солнце зайдет за горизонт? У Алисии хватит ли айгаты поставить Тюрьму Четырех Ветров повторно? У меня на ее способности и умения иные планы.

– Облава – чересчур опасная затея, – стоял на своем Гал-Джин. – Тварь нападет на моих учеников поодиночке. Никто из них не даст ей отпора. Опытные шаманы гибли под натиском убийцы, а ты, брат, хочешь сунуть ей в пасть необученных юношей! Однако, – успокоившимся тоном произнес улиточник, – дадим слово нашему союзнику. Он, может быть, знает ее слабости и подскажет, как совладать с нею.

Зародившийся у меня план требовал тщательной разработки и уточнения данных об оборотне. Кое-какие мысли насчет неуловимости возникли, ими я и поделился с правящей элитой Улиткоголовых. Правительство племени в полном составе поддержало мою идею. Шаман и лидер бодигардов обещали обеспечить необходимыми ресурсами.

План состоял в ловле на живца. Приманки лучше обладающих магическими способностями и недюжинными запасами айгаты учеников шаманов, волшебницы и магов разума не найти. Убийца непременно придет за нами в деревню. Тут-то мы ему и устроим горячий прием.

Прежде всего понадобится сеть сигнальных чар. Раз заклятия улиточников не действуют, обращусь к Алисии и Бал-Ару. Ученик Трон-Ка должен быть докой в поисковиках и сигналках, профиль обязывает. Он в группе спецов по скрытности и обнаружению духовных сущностей, помимо прочего, или где? Засек же сэкку возле стоянки в лесу.

С Алисией у нас состоится отдельная беседа. Она снабдит поддерживающими и следящими воздушными заклятиями. Эх, маловато у нее энергии. Да дело поправимое. У Гал-Джина в деревне восемь учеников. Они с учителем пусть хоть третьеглаз курят, хоть в транс впадают, но обязаны наполнить наши запасы айгаты под завязку. На нас основная задача. Целительское содействие – на них. То есть они выступают медиками и энергетическими донорами. Самостоятельно восстанавливать айгату времени нет, день к зиме короток, не успеем. Нам еще систему слежения наладить и ловушки установить.

– Почтенный Гал-Джин, прошу тебя раздать вашим и моим воинам обереги от морока.

Тварь, погубившая рыбака, звала его неслышным для братьев голосом. Вероятнее всего, она применяла телепатический зов. Магия разума разнообразна, включает мороки, внушения, мыслеречь. Кто знает, какие умения у убийцы, кроме простенького зова?

– Столько оберегов не наберется, – поджал губы шаман.

– Прошу создать недостающие. Воины и ваши ученики беззащитны против черного колдовства, затуманивающего разум и чувства.

– Да, сам займусь созданием, – вздохнул тролль. – Мы обновим духовные стены вокруг селения и призовем охранных духов.

Барьеры, реагирующие на проникновение духовных сущностей, отличная вещь. Жаль, в прошлый раз не сработали. Духи-защитники повысят их эффективность и при появлении твари набросятся на нее. Хотелось бы надеяться.

Призыв сильных духов – козырь и основное оружие шаманов. Раз уж используются лоа и элементали, каша заварилась крутая. Спрашивается, почему раньше не призвали патрулировать деревню и охранять жилища вождя и шаманов? Глядишь, сохранили бы чью-то жизнь.

– Почтенный Гал-Джин, не расскажешь ли, где пропали женщины?

Синекожий монотонно перечислял места пропажи, я в уме на воображаемой карте делал заметки и позже попросил дать информацию о находящихся на землях улиточников средоточиях Силы. Издревле они почитались троллями. Рощи, древние деревья, развалины, холмы, насыщенные айгатой и привлекающие духовных сущностей, будто свет лампы – мотыльков. Возле них мог таиться похититель, используя в качестве дневных укрытий норы, дупла, пещеры. Не исключаю, завтра придется обойти лес, выслеживая убийцу. Гарантии успеха планирующейся западни никто не даст, учитывая хитрость и изворотливость нашего врага.

На землях улиточников шесть священных мест, не считая разномастных деревьев-старожилов и точек поклонения местным духам, способствующим охоте и рыбалке. Кстати, Гал-Джин у них спрашивал совета относительно похитителя. Они деликатно промолчали, предоставив шаману возможность самому разбираться в запутанном деле.

Духи в последнюю седмицу какие-то странные, точно обмершие. На запросы поклонников не отвечают, в астрале проявляются еле-еле. Мутная история, словом. Я, конечно, люблю загадки, да в меру заковыристые. Доживу до прихода Гварда – дальше ему передам клубок таинственных происшествий распутывать.

Итак, средоточий Силы в лесах Зеленых Улиток минимум шесть. Обойти горстку мест особого труда не составит. Проблема в расстояниях. До Кроведрева, плачущего алым соком, похожим на кровь, полдня пути. До Каменной Головы, выйдя из деревни на рассвете, дойдем к вечеру, не говоря уж об остальных достопримечательностях, расположенных в дальних уголках владений улиточников. Тролли пропадали везде, без привязки к определенной местности.

Нам бы транспорт пошустрее, да где его сыщешь! Духов подпрячь хлопотно, звери не всюду пройдут. Морлоки взяли бы под контроль трехрога, к примеру, в аранье диких буйволов предостаточно, но в чащу он не полезет. Не побоится, а тупо не пролезет тушей.

Ладно, о проверке средоточий Силы позже подумаем. На повестке дня подготовка к ночному визиту похитителя.

– Почтенные сыновья Озерной Улитки, не прикажете ли накормить и напоить моих троллей?

Парням отдохнуть не помешает и плотно позавтракать. Нам с ними в аранью идти скоро, за отшельником-гадателем. Морлоки себе пищу сами добудут. Они сырой рыбой питаются в гостях.

– Наша еда – ваша еда. – Шаман подозвал ученика, стоявшего у тлеющих палочек третьеглаза, и приказал организовать трапезу уважаемым союзникам.

Паренек опрометью бросился из хижины. Дисциплина у улиточников железная.

– Почтенный Гал-Джин, слышно ли что-нибудь о твоем славном учителе, обосновавшемся в окрестных лесах? – Говорящие с Духами, равно и целители, лишними на охоте и на войне не бывают.

Верховный помрачнел. Поздно спохватились?

– Вчерашним утром я послал к нему отряд охотников во главе с моим учеником. Барн сообщил лесными птицами, будто бы к ночи они не успевают в деревню и заночуют у него. Сегодня никаких известий от них не было.

Хм. Настораживает. В лесу-то беда ходит. До похищения Слинка тварь где-то шлялась, и существует вероятность, что она охотилась на застрявшего в аранье старикана. Исходя из ее «подвигов», для нее парочка колдунов посреди леса – легкая добыча.

– Я приведу твоего славного учителя в селение, почтенный Гал-Джин.

Живого или не совсем, смотря по обстоятельствам. Со стариком желательно обсудить происходящее наедине. Не повезет – место преступления обследую.

– Хорошо, Кан-Джай. Улук выделит охрану и проводника. Верно, брат?

Командир бодигардов хмыкнул и качнул головой.

– Дам дюжину воинов. Все неплохие следопыты.

На том аудиенция завершилась.

На улице у тотемного столба со Слинком возился Лаклак. Возлагал на лоб ихитана перепончатые руки, ощупывал запястья и щиколотки, к груди склонялся, точно проверял сердцебиение и пульс. Раненый морлок лежал без движения и видимых признаков жизни не подавал. В метре от него сидел в молитвенной позе на походной ритуальной циновке Бал-Ар, медитировал. Услышав шаги, он встрепенулся и устало посмотрел на меня.

– Злых духов в нем больше нет, – проговорил он.

– Трудности? – подошел я.

Синекожий отмахнулся.

– Мелочь пакостная. Мошкара Серых Пределов.

– Ничего серьезнее?

Ученик Трон-Ка подумал секунду.

– Он ушиб голову. Его дух бродит по граням миров. Лаклак пытается вернуть дух рыбоголового в тело.

– Дедушка Тланс вернет. – Я присел на корточки возле морока. – Имею в виду: в нем никто не прячется?

Тролль размышлял дольше.

– Нет. Старший лоа обнаружил бы себя при изгнании мелочи. Поворочался, огрызнулся – чего, мол, беспокоят.

Логично. Но перестраховаться стоит.

– Бал-Ар, отдыхай пока. Сил много ушло на ритуал? Эй. – Я окликнул вышедшего из хижины вождя паренька с ученическим амулетом. – Как тебя зовут? Ронг? Ронг, влей Силу в моего товарища. Они будут нас подпитывать и лечить, – пояснил я на слегка удивленный взгляд ученика Трон-Ка и обратился к ихтиану, спросив о состоянии Слинка.

«У него осталась капля Дара Дагона, в ней его жизнь, – проквакал по мыслеречи морлок. – Он спит. Дух его затерялся в мутной воде случившегося несчастья. В сознании бродят обрывки воспоминаний».

«Лаклак, он помнит нападавшего?»

«Очень быстро все произошло. Слинк не видел его во тьме и едва чувствовал исчезающую сущность».

«Объясни, каким образом исчезающую?»

«По-твоему, мы ощущаем психическую энергию. Так вот, Слинк чувствовал ее вспышки. Исчезнет – и вспыхнет. Понимаешь, Кан-Джай? Яркие вспышки смешанных эмоций. Голода, злости, ненависти».

Лоа их испытывают в первую очередь. Они вечно голодные, злые и ненавидят окружающий мир. Чего и следовало ожидать от сэкки.

С исчезновениями интереснее. Тварь умеет скрывать свою психическую энергию. Точнее, наличие у нее оной подтверждает догадку о физическом существовании оборотня. Убийца присутствует в нашем мире не в качестве материализовавшегося лоа, а в качестве живого существа. И не просто живого: находящегося на промежуточной стадии между живым и мертвым.

У одержимых те же «симптомы». Дух хозяина тела угнетается овладевшей им сущностью, психическая энергия временно затухает в периоды бодрствования лоа. Блин, ненавижу одержимых. От них куча проблем.

Схожие признаки и у защищенных от магии разума шаманов. Они подавляют в себе пси-энергию, становясь практически необнаружимыми для морлоков, кошаков-магенов и прочих любителей покопаться в чужих мозгах. Шаман, передвигающийся быстрее зверя и не оставляющий следов, запросто похищающий собратьев по ремеслу, – по-настоящему грозный противник, не хуже одержимого зверя. Он не боится света, отсюда дневные пропажи синек.

Твою же дивизию. Приехали. С колдунами мне воевать не приходилось.

«Мне плыть с ним до озера?» – булькнул морлок, прервав ход моих мыслей.

«Погоди, поищу в нем след той твари. Злой дух в него вряд ли вселился, зато соединиться с ним она могла. Ума не приложу, как она в астрале к детям улиточников присасывается. Словно на них метка, указывающая, кого выбирать».

«В моей помощи не нуждаешься?»

«Нет, Лаклак, спасибо».

Заклятия обнаружения злых духов изобрели на заре магии. Тогда древнейшие расы начинали общаться с сущностями умерших и научились ими управлять. Поисковики по сей день остаются простыми и эффективными.

Бал-Ар прав, при изгнании злой дух реагирует на действия колдуна. Недовольно ворчит, порывается завладеть телом, дабы остановить чаротворца. Даже старейшему лоа неприятно, когда его будят и нагло намекают на выдворение из тела, ставшего ему домом.

Труднее выявить частичное проникновение духа. Соприкоснувшись с живым, он оставляет след, своеобразную метку, по которой позднее влияет на разумного вплоть до полного вселения в него. Именно отметину твари-похитителя я ищу.

Достав ритуальный нож, делаю тонкий надрез на груди раненого. Вырезаю знак Воздушного Короля, ангела очищения, почитаемого троллями духом-подателем жизни. Копию знака изображаю на лбу Слинка. Дедушка Тланс потом залечит и шрамы сведет. Лежащего морлока окружаю ритуальным защитным кругом, прочертив в земле борозду клинком. По краю кольца знаки пяти великих духов, символизирующих стихии и загробный мир.

Влив в фигуру половину запаса айгаты, я обернулся к ихтиану. Зачерпнул земли, смочил ее слюной, дунул, прочитав коротенькое заклинание обращения к владыкам Серых Пределов, полоснул по ладони ножом и выцедил в смесь каплю крови. В завершение ткнул дымящейся палочкой третьеглаза в получившуюся массу.

Четыре стихии и дух, слившиеся вместе, не дадут отметке перейти ко мне. Духовный барьер воспрепятствует воздействию сэкки, пожелай он в данный момент укрепить связь со Слинком и напасть через него на меня.

Размешанной землей я намазал знаки на лбу и груди морлока, питая их энергией.

Кровь – универсальный проводник в колдовстве синекожих. Смешав свою с ихтианской, закрываю глаза и ощущаю постепенно проясняющуюся ауру рыбоида. Малейшие изменения в ней и чужие влияния отражаются в моем сознании. Кажется, осязаешь сразу весь организм.

Аура Слинка чиста, без повреждений. Полный порядок, не считая крайней степени истощенности. Мои зверушки хорошенько наелись айгаты, прежде чем их вышвырнули. Следов твари никаких. В принципе мелкие лоа могли сожрать неактивированную метку, не поморщившись, за что им отдельная благодарность.

Гал-Джину с каналами, выкачивающими жизненную силу из детей, гораздо сложнее. Метки активированы и превращены в полноценные щупальца, соединяющие детские астральные тела с чудовищем. Их необходимо обрезать, остатки удалить. Труд адский, требующий предельной концентрации и филигранного владения духовным инструментарием. До уровня верховного мне расти и расти.

Ощущение осязания погасло, я открыл глаза. У тотемного столба ученик шамана улиточников наблюдал за мной.

– Я – Мейзо, – представился он. – Меня приставили лечить вас с воинами и восполнять твою Силу.

– Ну и чего ты ждешь, Мейзо? – Голова кружится, не свалиться бы.

Я с трудом вышел из круга, разрушив его черты стиранием ступней. Оперся о подбежавшего мальчишку, присел в сторонке на расстеленную циновку.

– Есть будешь? – Синька сложил пальцы домиком и приложил к моему животу в районе солнечного сплетения.

От его ладоней растекалось приятное тепло. Дурнота прошла, за нею миновала сонливость. Оскудевший запас стремительно пополнялся щедро вливаемой в него энергией. Под ложечкой засосало. Я же не завтракал.

У хижины вождя наши ребята уплетали жареное мясо с гарниром из мелко нарезанных тушеных овощей, приправленных острым кровяным соусом, и запивали перебродившим соком молочного дерева. Акела в сторонке хрумкал кости. От источаемых ароматов живот возмущенно заурчал.

Самое удивительное, на ступеньках пристроилась проснувшаяся Алисия и ела наравне с троллями, не брезгуя вкушать дикарскую и непригодную для цивилизованных людей, по мнению образованных мужей империи, пищу. Она приветственно помахала мне рукой, приглашая к завтраку.

Чего не бывает в жизни. Глядишь, и императора повезет увидеть, сражающегося в одном строю с троллями.

«Можешь забирать его, – передал я по мыслесвязи Лаклаку. – Тебе лодку и гребцов выделить?»

«Нет, у нас в воде свои пути, проложенные Отцом Дагоном».

«Как хочешь. Доставишь Слинка на озеро – и возвращайся до наступления темноты. Прихвати с собой кого-нибудь из ваших для передачи сообщений на остров и оповести дедушку Тланса о случившемся».

«Да, Кан-Джай».

Лаклак с Мунком на носилках потащили раненого к воротам, а я, повинуясь настойчивому требованию желудка, зашагал к моим бойцам. Аэромантка, улыбаясь во все тридцать два, подвинулась и уступила мне ступеньку, накрытую циновкой. Непривычно ей на голой земле сидеть, не то что синькам. Я приземлился рядом с нею, присвоив бесхозную порцию жаркого в глиняной миске.

– Мы уж думали, нам твоя доля еды достанется, – ухмыльнулся пережевывающий кусок жесткого мяса Полг. – Держи, Кан-Джай.

Он протянул неказистую кружку с соком.

– Не дождетесь, – вернул я ухмылку и принял напиток.

В перебродивший сок добавляют дикий красный перец для остроты. Любят синьки пожар во рту.

– Рад вас видеть в добром здравии, Алисия.

Вправду очень рад. Красивая девушка всегда радует глаз, тем более на фоне носатых и клыкастых синих громил. Интерес к магии аэромантки тоже играет не последнюю роль в моей радости.

– Взаимно, – улыбнулась она. – Давай на «ты»? Так удобнее. Мы же не на светском приеме во дворце императора.

– Я только «за». Поделишься впечатлениями от встречи с неведомой магам тварью? Не расхотела с нами охотиться?

– Ой, нет, – активно замотала головой Алисия. – У нас в академии на полную не выложишься. Тренировки тренировками, но практики ничто не заменит. И на теоретические занятия уставшей не походишь. Опоздаешь – грозят отчислением. Не приведи Создатель, проявишь невнимательность – угрозу воплотят в жизнь.

– Ого. Я полагал, если за обучение уплачено, руководство академии снисходительно к студиозусам.

– Куда там! Деньги в Салютусе значат все – и ничего. Все – потому что без них не примут в академию. Ничего – ибо, будь ты трижды графом и богатейшим человеком в столице, имей в родственниках хоть самого императора – к тебе отношение преподавателей и руководства ничем не будет отличаться от отношения к дочери плотника, чудом наскребшего ей на учебу. Мессир Ректор и деканы строго следят за выполнением законов академии, в числе коих непредвзятость к учащимся.

Неплохие порядки. Лильку туда, к сожалению, не просунуть. Больно дорого.

– Хм… а какое наказание уготовано за взяточничество?

Помнится, в нашем мире с коррупцией определенные проблемы.

– Ты об империи или академии? – не поняла девушка. – Папа сказал, ты издалека и из лесу редко выходишь. – Она прикрыла рот ладошкой, точно сказала не то. – Извини, приблизительная цитата.

– Он недалек от истины. В лесах я провожу довольно много времени. Ну, откуда я, ты знаешь.

– Из Митрана, – вспомнила она. – Не будучи знакома с законами твоей родины, скажу: в империи взятки называются подношениями, они легальны и облагаются налогом. Единственно, в Салютусе запрещены. Мессир Ректор презирает их и жестоко наказывает нарушителей запрета. Преподавателя увольняет, студента отчисляет, независимо от статуса и богатства родителей. В том году выгнал герцога Буронского, крестника императора, представляешь?

– И император не вступился за «ребенка»?

– Нет конечно. Правители побаиваются мессира Ректора.

Вполне оправданный страх. Престарелый архимаг, возглавляющий академию, сильнейший волшебник империи. Гвард уверен, магистры-супремы Императорского Магического Круга ему в подметки не годятся.

За разговором об академии я очистил миску и выпил напиток из кружки. Алисия вообще очень общительная девушка. Столкновение с сэккой еще больше раскрыло ее. Критические ситуации сближают. Вряд ли бы она студенткой села за один стол с неотесанными синекожими.

Поскольку посуда опустела, к нам подошли женщины с подносами. Немолодая троллиха раздавала приказы. Невероятное количество цветных бус и пестрая тканевая юбка свидетельствовали о ее высоком положении, девчонки безоговорочно подчинялись ей. Никак, жена кого-то из верхушки клана.

– Зела, шевелись! – прикрикнула она на нерасторопную разносчицу и милым голоском со щербатой улыбкой поинтересовалась: – Храбрые потомки Водяной Крысы желают еще еды?

Я вежливо отказался. Нельзя нам наедаться, предстоит целый день работать.

– Захотите поесть – кликните Зелу или Пенаи, они скажут мне.

– А тебя как зовут, красавица?

О-хо-хо, Шор-Таз, не смотри на нее, не по тебе ягода. Мне межплеменной скандал на почве ревности ни к чему. Синьки ревнивы до жути. Положишь глаз на жену местного военачальника – быть беде. Вызовет на бой, и кто-то умрет. Родичи убитого возжаждут мести, и пошло-поехало.

– Гарана, смельчак. – Троллиха не прочь позаигрывать с видным парнем.

– Чья ты жена, Гарана? – вмешался я.

Вяленый Бык – мужчина серьезный, обязан понимать, к кому не стоит подкатывать.

– Бена-Джака, – погрустнела женщина.

Ясно. Она в расцвете, ей бы рожать, да с Глухим Черепом не особо о детях помечтаешь. Синекожим, сколько бы ни было у них отпрысков, детей недостаточно. Смертность высока, и продолжение рода значит многое. Чем многочисленнее потомство, тем выше шанс стать основателем клана, оставив по себе добрую память и трансформировавшись в духа-покровителя.

По меркам троллей, Гарана весьма привлекательная особа, несмотря на возраст. Стройна и крепка, в прошлом настоящая красотка. Шор-Таз ей под стать. Немного старше, отличный охотник и прекрасный воин. Сын от него вырастет сильным и ловким.

Ну, Вяленый Бык, делай выводы. Оно тебе надо конфликтовать с племенем? Оскорбишь вождя – все улиточники ополчатся. За эдакую союзную помощь дома Ран-Джакал по головке не погладит. В тайне сохранить загул «налево» и у женушки не получится, на то шаман имеется. Духи ему доложат. Те самые, выступавшие свидетелями на свадьбе с Бена-Джаком и приглядывающие за обоими супругами, особенно за женой.

– Ступай, красавица. Захотим поесть – скажем, – признал ошибку Шор-Таз.

Жена вождя отошла, и Змеиная Шкура тихонько захихикал, из-за чего помрачневший Вяленый Бык от души двинул ему локтем под ребра. Полг задохнулся и смеяться перестал.

– Кан-Джай, вы с шаманом придумали, как поймать сэкку? – отвлек троллей от назревающей драки Бал-Ар.

Я вкратце изложил план, опустив моменты, касающиеся применения умений ученика Трон-Ка и аэромантки. С магессой и наследником знания главы разведки Водяных Крыс переговорю без свидетелей. Публично беседовать о секретах магии колдунов – дурной тон в среде синек.

– Мы приведем отшельника в деревню, – знакомил я команду с первоочередными задачами. – Он учил нынешнего верховного шамана улиточников. Беру Шор-Таза и Полга, Крам и Граж остаются с Алисией.

– Э, почему я остаюсь? – Девушка осеклась, вспомнив уговор. – Ой, нет-нет, ничего.

– Мунк и Бал-Ар идут со мной. Отшельник живет неподалеку, и к полудню мы обязаны возвратиться в деревню с ним либо без него. Алисия, медитируешь, копишь айгату. Приду – обсудим твое задание.

– За четыре часа полностью восстановлю запас. Энергия у меня быстро вырабатывается. Тот ученик, Варк-Дан, утром наполнил резерв наполовину. И здесь напитали. У меня сейчас около трех четвертей заполнено. А что ты мне поручишь, Сандэр?

– Позднее расскажу подробно.

На старика мы наткнулись в часе пути от деревни. Он в сопровождении дюжины троллей направлялся к Улиткоголовым по узкой лесной тропе. Худого сморщенного отшельника нес на плечах здоровенный синекожий, шаман же взирал свысока на живую цепочку охраны, точь-в-точь гордый орел на утесе, если бы не портящая сходство лысина и хохолок седых волос на макушке. Вкупе с морщинистой шеей и прикрывающим впалую грудь куском медвежьей черной шкуры он походил на грифа, высматривающего добычу. Десяток троллей тащили на себе кожаные тюки и корзины, из которых торчали листья сушеных трав и колдовских приспособлений – вардов и деревянных конструкций непонятного назначения.

– Стоять! – каркнул он носильщику и защитникам, заприметив нас издали. – Вы кто?

Шедший первым Шор-Таз сплюнул.

– Мы из племени Водяной Крысы, союзника Зеленых Улиток. Небось слыхал о нас? – проворчал он.

– Положим. Но не припоминаю, чтобы в племени свободных троллей жил человек. Ты кто?

О, старик, ты отстал от жизни лет на двадцать пять. Гвард в аранье с троллями водится столько.

– Я – Кан-Джай, ученик верховного шамана Водяных Крыс Гин-Джина. Мы пришли проводить тебя до деревни Улиткоголовых, почтенный Анг-Джин.

– Громкое имя и сладкий язык. Впервые вижу человека, соблюдающего обычаи нашего народа. – Пожилой тролль внимательно оглядел меня, остановив взгляд пронзительных черных глаз на охотничьем ожерелье. – Ловец духов, сладкий язык, великий охотник. Тебе пристало бы родиться с синей кожей, мальчик.

– Мы не можем хулить создавшего нас Владыку Духов, – развел я руки в стороны. – Ему виднее, кого наделять синей кожей и острыми клыками.

– Достойный ученика верховного шамана ответ, – ощерился на удивление зубастой ухмылкой старикан. У синек в его годы зубы стерты до десен. – Зачем вы на земле Зеленых Улиток, Водяные Крысы?

– Славный Бена-Джак просил их помочь избавиться от кровожадного сэкки, – подал голос идущий подле носильщика ученик Гал-Джина.

– Не тебя спрашивал! – стукнул юнца по темечку массивным посохом с витыми концами отшельник, отчего тот охнул и отшатнулся. – Ах, сэкка, сэкка… скольких оборотней я перебил за мою короткую жизнь… пальцев не хватит сосчитать.

Да, короткую. Улиточники славятся долголетием. Старикану добрых сто лет. Дожить до его возраста тролли и не мечтают. Более того, не хотят. Старость идет рука об руку со слабостью. Синекожие ненавидят пожилую немощность и жаждут умереть в зрелости, запомнившись могучими воинами. Шаманы – исключение. Со старостью накапливаются опыт и знания, приумножается магическая мощь. Колдуны часто доживают до преклонных лет, и уж коли дожили, то седина – лучшее доказательство заслуженности их положения в обществе.

– Вам, молодым, не понять. С годами жизнь кажется короче и ценнее, – поведал отшельник. – Подойди, Кан-Джай, и иди рядом со мной. Прикажи своим воинам ступать впереди.

Хитрован старый. Просьба выставить моих бойцов перед его почетным эскортом, по сути, проверка на надежность и доверие. По замыслу старика, пришибить меня, оказавшегося в центре отряда улиточников, и ударить в спину моим ребятам проще, чем рыбу почистить. И он наверняка подозревает, что я догадываюсь об опасности. Не выполню просьбу – значит, замышляю против него зло и не доверяю ему. Подставлюсь – и проявлю высочайший уровень доверия, граничащий с крайней наивностью, не приветствующейся в тролльем обществе.

Шаман не в курсе морлока, таящегося в чащобе неподалеку. Ихтиан предупредит о подвохе до начала его действий. Кроме того, в кустах на старикана и его окружение нацелился Акела. Рыпнутся – и белая стрела вылетит к ним, тихо и смертоносно. Ауру свою белые волки умеют отлично скрывать, потому магическими средствами, ориентированными на айгату, их не засечь. Они же часть природы и неразличимы на фоне леса. Для магов разума Акела – глухая стена, точнее, валун, не подверженный ментальному воздействию. «Доверяй, но проверяй» – один из основных девизов синек.

Я подошел к пожилому шаманюге, распорядившись дюжине Улиткоголовых, посланных со мной, и Шор-Тазу с Полгом идти во главе образованной колонны. Через ихтиана связавшись с Бал-Аром, приказал ему следовать на расстоянии пятидесяти метров справа от нас, сканируя вместе с Мунком окрестности. Прояви отшельник недоброжелательность – в него и его отряд ударят с двух сторон псионической волной и, надеюсь, чем-то из арсенала теневой магии Трон-Ка.

– Почтенный Анг-Джин, ты, верно, слыхал о разразившейся в племени болезни и злобном сэкке. Не замечал ли ты в аранье странностей?

– Странности бывают чуть ли не каждую седмицу, – прокряхтел старик, удобнее устраиваясь на шее носильщика. – То птица сдохнет, то змеи из зимних нор выползут. Они обычны для леса. Необычно другое. Лес меняется. Трудно объяснить человеку… он уже не прежний. Понимаешь, Кан-Джай? В нем Сила меняется. Лесные духи будто обезумели, мечутся туда-сюда. Лешие стали угрюмее, свиты у них убавилось. Аранью что-то портит, и они уходят отсюда. Или меняются к худшему.

– Меняются к худшему? – переспросил ученик Гал-Джина.

Старик от него отмахнулся, точно от надоедливой мухи.

– Безумие, – изрек он. – Оно овладевает лесом. Злые духи плодятся и вселяются в зверей и растения. Словно гиблое место открылось в сердце наших земель.

Ох, твою дивизию, ну и хрень тут творится. Гибляком объяснить беды, свалившиеся на улиточников, проще всего. Чересчур скоординированно эти беды сыплются, бьют прицельно по синекожим. Невольно заподозришь стоящего за ширмой автора несчастий, действующего по некоему плану.

– На днях нашел однорога, забодавшего насмерть свое стадо, – продолжил престарелый шаман. – Выхожу из чащи, гляжу – он в крови весь посреди продырявленных туш стоит, жует кишки из выпотрошенного бычка.

Ошеломленные известием тролли аж притормозили. Шор-Таз с Полгом – и те переглянулись, кинув недоверчивые взгляды на старика. Травоядный дикий бык в бешенстве забодает любого, однако же не пожрет внутренностей. Одержимый на такое способен.

– Я на него охранных духов спустил. Они однорога вмиг порвали, и того, кто в нем сидел, тоже. Орава младших лоа из него прыснула, ловить пришлось по аранье, – сокрушался старик. – А позавчера набрел на задушенного медведя.

Обалдеть, блин. Медведя в лесу поздней осенью никто не задушит. Змеи попрятались по норам на зимовку, больше некому. Растерзать когтями, загрызть, разорвать бивнями – да, врагов у косолапого немало. С саблезубом не поделил добычу, на разъяренного карода наткнулся…

– Его лоза опутала, – пояснил шаман. – На верхушке сосны. Здоровый пещерный медведь, с годовалого трехрога.

Чего? Пещерные медведи по деревьям почти не лазают, тем более что огромную махину весом около тонны не всякое дерево выдержит.

– Лозу я изрубил и сжег, да толку-то. Злых духов не счесть, и лоз в аранье растет столько же. Она по-змеиному извивалась и брызгала кровавым соком.

Одержимое растение. О подобном я лишь читал в книгах, посвященных эльфийским гражданским войнам. Темные, отделившись от светлых, использовали против собратьев черную магию вызова злых духов. Короче, вселяли дрянь разную в деревья и кустарники, в траву, лозы для партизанских лесных засад. С виду растение неотличимо от нормального. Проходишь мимо – а оно потихоньку обвивает тебя ветками и внезапно сдавливает и протыкает, превращая в фарш. Темные ушастики те еще выдумщики в плане живых ловушек.

– Почтенный Анг-Джин, не узнал ли ты причины изменения леса?

– Она глубоко в аранье, Кан-Джай. Думаю, оттуда приполз тот сэкка, напугавший вас. Из непроходимой чащобы, куда и зверью хода нет. Выходит оттуда, поохотится – и назад, отдыхать.

– Где она, та чаща?

– Кабы я знал, – горько ухмыльнулся шаман. – Она сокрыта от троллей и зверья. И не чаща, может быть, вовсе. Холм, озерцо, пещера.

– Почтенный Анг-Джин, прошу, помогите нам найти ее. Если мы не остановим злых духов, Зеленым Улиткам придется уйти с родной земли и стать бродячим племенем. Озерная Улитка покинет своих детей, и они останутся без защиты и покровительства предков.

Старикан наморщил лоб, размышляя. Перспектива лишиться земли страшит синекожего, ибо на родине обитают духи-покровители. На чужбине чужие духи постараются чинить препятствия бродягам, отгонять от них добычу, запутывать. Тролли народ оседлый, кочевники у них презираемы – низший слой общества.

– Найдешь логово сэкки – найдешь чащу, – сказал отшельник.

Остаток пути мы проговорили о вчерашнем посещении троллями отшельнической землянки и об оборотне.

Оказывается, вчера шаман не пошел в деревню, потому что его тупо не застали дома в овраге. Он себе преспокойно собирал ингредиенты для зелий и составляющие для амулетов, когда к нему домой заявился отряд охотников с учеником Гал-Джина во главе. По следам отыскать старика не удалось, он специально их маскировал, чтобы недоброжелатели из соседних племен не подобрались. Вечерком застал дома дюжину Улиткоголовых и страшно удивился визиту. Страшно, поскольку перепугал бедных улиточников, без того сидящих на иголках из-за нападений наглого похитителя.

Представляю: набились в землянку двенадцать двухметровых синек во всеоружии, выставили часовых, и вдруг из вечерней мглы вырастает фигура круглого существа, из которого веточки торчат. Хворост для костра шаман домой тащил и гербарий осенний. Ветвистые оленьи рога нахлобучил ради удобства передвижения на голову, бычьи уши повесил на перетягивающую лоб наборную повязку-амулет. Естественно, воины его едва не закололи – бежать ведь некуда, в землянке засели. Крику было…

Ночью в лесу опасно и без гуляющего оборотня-убийцы. Порешили тролли с утра выдвигаться. Забаррикадировались, шаманюга защитные чары активировал, сторожевого духа на всякий случай вызвал и заставил у входа дежурить, часовых воодушевлять. Переночевали спокойно, правда, часть отряда не выспалась. Веки не смыкали особо впечатлительные индивиды: боялись атаку твари прозевать. К слову, и от присутствия сторожа трусили. Он у старикана пострашнее моего фантома и навредить может физически.

С рассветом старик быстренько сварганил завтрак на охранную дюжину, собрал необходимые в колдунском быту вещички, и синьки тронулись в путь к деревне, послав птицей весть о скором прибытии. На полдороге мы с ними и встретились. Пернатый вестник не донес сообщения верховному шаману до нашего ухода из селения.

О сэкке мы беседовали дольше. Видов призраков-оборотней множество – от лесных фантомных духов, сводящих разумного с правильного пути и ведущих в топь либо к хищникам на ужин, до колдунов, побратавшихся с лоа. Опасны они все, и лишь некоторые достаточно сильны и хитры для похищения и убийства шаманов. Таковых насчитывается около десятка. Злобные твари из старших и старейших лоа, причиняющие вред целым племенам. Они могут потягаться с покровителями кланов, в особенности если покровитель не относится к могучим духам.

Озерную Улитку сильной не назовешь. Крепкий середнячок в мире духов, в иерархии далеко отстоящий от старейших. На ее помощь в бою и на охоте полагаться не приходится. Тем более что она совершенно не агрессивна, кровавых жертв не требует, в отличие от, к примеру, духа-саблезуба Длинных Клыков, еженедельно жаждущего кровавых жертвоприношений и беснующегося без них, отваживая зверей из охотничьих угодий синекожих и натравливающего гигантских кошек на нерадивых поклонников. Улитка не откажется, разумеется, зарежь на алтарном камне у тотемного столба какую-нибудь дикую козу, однако без крови обойдется.

В конце концов мы сошлись на мнении, что выяснить вид оборотня подвернется случай сегодняшней ночью. Старик вызвался помочь установить следящие чары у деревни и настругать амулетов от магии разума.

На воротах отшельник остановил носильщика, похлопав ладонью ему по макушке.

– Спасибо за беседу, Кан-Джай. Э, я уж пешком дойду. – Он ловко для своих лет соскочил с плеч нагнувшегося здоровяка-тролля. – Поди, Гал извелся, меня ожидая. Ну, бывай, Огненный Ловец Духов. Эх, надо было тебе родиться синекожим. – Старикан цокнул языком. – Хитрющий ты. В следующий раз познакомишь с тем учеником шамана, плетущимся за нами, и покажешь неуклюжего морлока и белого волка. Зим сорок в наших краях этих зверей не видал.

Вот шаманюга. Засек мою страховку.

Солнце спешно катилось по горизонту, уступая небеса голубой и белой лунам. Слишком быстро для нас. Ученики и шаманы улиточников торопливо плели защитные чары, ограждающие от злых духов, мастерили амулеты. Бал-Ар пропадал в лесу у деревни, расставляя сигнальные варды и вырезая на земле и коре деревьев знаки, составляющие следящую систему.

В детали и принцип действия он меня не очень посвящал. Вроде бы его сигналка основана на магии теней, отбрасываемых духовными сущностями в астрале. Тонкие проекции улавливает следящая система из множества теневых духов, селящихся в проекциях и питающихся рассеянной в них айгатой. Духи переселяются из тени в тень, передвигаясь вместе с ее хозяином, и транслируют инфу шаману, призвавшему их.

Недостаток теневого слежения в невозможности обнаружения проекций, падающих на иных духовных сущностей и живых существ. По земле, воде, камням – пожалуйста, а вот летающую над густым лесом тварь не засечешь.

Похититель не оставлял следов в аранье, и я предположил, что он, возможно, летает. Заметить его в лесу нереально: мешают кроны деревьев, и на фоне ночного неба он не выделяется, – синьки бы в противном случае его увидели. Зато с воздуха за ним есть шанс уследить.

Воздушные элементали для слежки подходят идеально. Алисия, выслушав меня, принялась создавать над деревней воронку из невидимых сильфов. Страховкой служили птицы в вышине, несущие на крыльях более сильных элементалей. Тут уж возвратившийся Лаклак постарался, взяв под контроль пернатых.

К концу наших приготовлений полупрозрачный серп Матери висел под облаками на востоке, ниже сиял бледный голубоватый круг Целительницы. Запад полыхал алым небесным пламенем. За горизонт заваливался солнечный диск. По поверьям синекожих – в пропасть Серых Пределов, дабы осветить печальное существование мертвых.

День заканчивался.

Глава 5Охота

«Лаклак, доложи ситуацию в деревне».

Морлок, как всегда, прежде чем ответить, ненадолго задумался.

«Спокойно и тихо», – раздалось в моем сознании его бульканье.

«Бал-Ар, как твои теневые духи в окрестностях?»

Ихтианы организовали нам с учеником Трон-Ка и Алисией мысленную связь. Транслятором работал Мунк, сидящий на глинобитном полу хижины с нами. Подстраховывал на случай псионической атаки Лаклак, создавший поле психической энергии вокруг нашей колдунской компании. Довольно рискованно пренебрегать амулетами против магии разума, но я доверяю морлокам. Внезапно их не застанешь, предупредят об опасности. Тогда-то и активируем защитные амулеты. У нас с Бал-Аром они качественнее местных. Мне смастерил Марн Изверг по просьбе Гварда, подкрепленной изрядной суммой моих денег, – мой загадочный коллега сам соорудил под руководством учителя. У Алисии – амулет имперских магов разума в виде обыкновенной заколки, подаренный отцом на совершеннолетие. Зверомастер плохой вещи дочке не подарит.

Для засады мы избрали соседнюю с домом вождя хижину. Окон в ней не проделали, соблюдая канон архитектуры троллей, – нам они без надобности. Местность напитана следящими чарами разных видов, о чужаке узнаем. Не может же он быть невидим всеми нашими сенсорами – элементальными духами, магами разума и чистыми астральными сущностями вроде лоа, патрулирующих периметр селения.

«Светляк забрел, и парочка корневиков из нор с закатом вылезла».

Подозрительно пустынно для глубокой ночи. Светляк – мелкий злой дух, не упокоенная обрядом погребения душа ребенка. По сути, маленький энергетический вампир, завлекающий путников по ночам в чащобу на съедение зверью и в топь. На болотах ему подобных пруд пруди.

От них страдают прежде всего имперцы, не соблюдающие мер магической предосторожности. Атеисты там, отвергающие святую ангельскую магию, и различные идиоты, надеющиеся непонятно на что.

Тролли с крошечными комками света свыклись и внимания на них не обращают. Ну летают и летают, ну подумаешь, стонут и плачут, будто человеческое дитя малое, заблудившееся в лесу. Дети синек в аранье не издают ни звука, плач у них бесшумный, ибо, не приведи предки, услышат хищники. От раздражающих стенаний синекожему достаточно послать светляка к первопредку. Лоа упоминания имени более мощного духа побоится и удерет в труднодоступные места зверушек пугать.

Корневики – товарищи миролюбивые. На разумных нападают крайне редко, в случае выкорчевывания родного дерева. Питаются остаточной айгатой трупов и жизненной силой облюбованных для обитания древесных гигантов. Шаманы их частенько приручают, накладывая чары подчинения, и пользуют для шаманских нужд. Из них неплохая сигнализация выходит. Орут на весь лес под воздействием подсоединенных к ним астральных нитей колдуна, колеблемых чужим присутствием в местности. Глупые колдуны-недоучки натравливают этих милых созданий на врагов. Бойцы из корневиков аховые, к тому же одноразовые. Не выживают они вдали от родимых корней, теряют силы и рассеиваются от хорошего духовного пинка. Жертве главное – не растеряться. Страху нагнать на подростка и ребенка, конечно, они нагонят, после чего необратимо гибнут от слабости, если поблизости нет свежего трупа.

Уж полночь близится, а твари-то все нет. Где ее носит, спрашивается? Мои бойцы опять не выспятся. О морлоках и не говорю, они за сутки спали всего часа два-три. Осенью им на сон отведено природой и Дагоном вчетверо больше времени. К утру совсем устанут, носом клевать начнут. Ослабят псионическую оборону – и останемся без внутренней мыслесвязи.

«Сандэр, – послышался в черепной коробке девичий голосок, – ты не рассказал о делах на озере. Как там Ран-Джакал, не выслал нам помощь?»

В тоне Алисии укор. Надо же, меня обвиняют в утаивании информации!

«Он на свадьбе. Дедушка Тланс передал ему послание улиточников, и вождь срочно организовывает шаманов окрестных племен и кланов Каменных Клешней. Завтра отправить подкрепление обещал. Ты разве не спрашивала у Лаклака?»

«Он глаза закатывает и квакает нечто невразумительное. По-моему, он переутомился. Приведенный им ихтиан выглядит бодрее».

Ну, блин, конспиратор. Женщинам он не доверяет, видите ли.

«Лаклак, чувствуешь себя нормально? Может, сдашь вахту Блику?»

Блик в нашей команде новенький, присланный дедушкой Тлансом вместо Слинка. Раненый морлок, кстати, благополучно доставлен в обитель Глубинного Жреца и уже очнулся.

«Нет, – возбужденно прохрипел рыбоид. Я уж предположил, на деревню напали. – Он юный, неопытный, для него Скорлупа Разума в новинку. Я сам справлюсь, не волнуйся, Кан-Джай. Дедушка Тланс велел вам помогать, и я помогаю. Чувствую себя приемлемо. До рассвета протяну и отосплюсь».

Вот упертый. Слово Глубинного Жреца – закон для морлока, от малька до побледневшего, мучимого подагрой старца. Причем дедуля ихтианов выражает желания однозначно.

«В обморок не свались. Почему Алисии не рассказал новости с озера?»

«Она не из тех, с кем я делюсь вестями. Ей дедушка Тланс не разрешал посещать священную обитель сына Дагона».

«Понятно. Уникальный ты ихтиан, Лаклак. Твои родичи на порядок доверчивее и общительнее. В кого ты такой подозрительный уродился?!»

«В предков. Подозрительности жизнь научила, – угрюмо отозвался морлок. – А новостей слишком мало для красочного рассказа».

Новостей действительно маловато. На острове и на побережье большой земли никаких происшествий. Лилька привет шлет нам с Алисией, Зерана гадает, тролли активизируют оборону озера, подтягивая дополнительные отряды к острову. Ран-Джакал проводит мобилизацию шаманов, гонцов разослал во все племена и кланы. Со дня на день к улиточникам пожалует армия колдунов.

Глубинный Жрец отслеживает ситуацию с помощью ихтианов, углубившихся в приозерные речки. По сэкке затрудняется конкретно что-либо рекомендовать. Заменил Слинка Бликом, самым способным по части передачи мыслей на дальние расстояния телепатом из молодежи. Благодаря ему и еще одному морлоку, проплывшему по Зеленой реке от устья километров пять, мы можем создать устойчивый, хоть и кратковременный, контакт с озерниками и непосредственно с дедушкой Тлансом.

Ночью налаживать мысленную связь с островом я не стал, чтобы не привлекать тварь, реагирующую на всплеск айгаты. При свете солнца попробую.

– Кан-Джай, – тревожно произнес Бал-Ар, – оно.

Сэкка?!

«Приближается гаснущая вспышка, – подтвердил предупреждение ученика Трон-Ка Блик, отвечающий за сканирование окрестной территории вокруг деревни. – Странное существо».

Угу, страннее некуда. «Откуда?»

– С полуночи, – хором доложили ученик шамана и морлок.

«Скорость… ураганного ветра, – подыскал подходящее сравнение ихтиан. – Быстрее оленя».

– Теряется, – удивленно прошептал тролль. – Его тень в мире духов исчезает.

«И у меня пропадает, – добавил Блик. – Оно подавляет мысли и чувства. Голодный… Близко!»

Лежащий у выхода из хижины Акела зарычал, вздыбив шерсть на загривке.

– Тихо, тихо, – погладил я его по шее. – Лежи, стереги Алисию и всех, кто здесь есть.

– Сильфы заметили чужака! – донесся радостный возглас аэромантки, немедленно сменившийся гневным восклицанием: – Проклятье! Они гибнут. Сильфы гибнут!

Твою же дивизию! Тварь сильна, раз способна махом уничтожить массу воздушных элементалей. Вопрос в том, сознательно ли она это делает. Сознательное поглощение духов и духовный распад тупо под воздействием ауры чужого – две огромные разницы. Смертоносной аурой обладают единицы из старейших лоа. Невозможно. Будь тварь столь мощной, у улиточников в первую же ночь не осталось бы шаманов, и Тюрьма Четырех Ветров ее не остановила бы даже на час.

– Бал-Ар, барьер Улиткоголовых по частоколу активирован?

– Да, Гал-Джин не подвел. – Ученик Трон-Ка, похоже, привык к моим терминам.

Отлично. Минут на пять духовная стена, называемая улиточниками Панцирем Озерной Улитки, задержит сэкку. Она окружает деревню, над ней старый отшельник полдня трудился. Варды вкапывал, знаки на столбах вырезал, песнопения молитвенные орал.

«Мунк, пусть дозорные отходят с частокола к дому вождя. Срочно!»

Несколько секунд тягостной тишины, и морлок квакнул в моей голове:

«Сделано. Отступают».

– Сэкка остановился перед воротами, – озвучил изменения в обстановке Бал-Ар. – Сливается с тенью деревьев, выходит из нее.

«Мунк, синекожие его видят?»

«С ними… творится неладное, – запинаясь, мысленно проговорил ихтиан. – Большинство отошли и бегут к хижине Бена-Джака, двое на частоколе охвачены страхом и не подчиняются мне».

«Они видят сэкку? – Я проглотил остатки отвара полуночника, приготовленного и розданного накануне Гал-Джином дозорным, телохранителям вождя, его ученикам и нам, Водяным Крысам. От настойки Зераны отвар отличается быстродействием и продолжительностью эффекта ночного зрения до двенадцати часов. Мои ребята приняли его еще вечером. – Мунк, ответь!»

«Кто-то не видит, – туманно сказал морлок. – У одного из них в аранье недавно пропала мать. Он слышит ее зов. Она просит помочь. Она ранена, выходит из-за деревьев, протягивает к нему руки в мольбе. Он хочет открыть ворота и впустить ее. Второй никого не видит и пытается убедить товарища, что на него навели морок».

– Уберите обоих с частокола, – от напряжения произнес я вслух, сдергивая мешок с наконечника паладинского копья. – Мунк, телепатируй вождю, телохранителям, дозорным, кому угодно. Тот парень не должен касаться ворот.

«Не могу. Гал-Джин заставил амулеты отражать магию разума. Дозорные боятся подходить к частоколу, амулетов на них не хватило».

Ох, была не была. Я откинул тканевый полог и выскочил из хижины, прикрикнув на собиравшегося последовать за мной волка, чтобы сидел с Алисией и морлоками.

«Бал-Ар, на тебе охранные чары. Не впускай никого внутрь, даже меня, понял?»

– Да, Кан-Джай.

Мои бойцы, дежурившие у входа, в недоумении переглянулись, затем Полг и Шор-Таз молниями сорвались со своих мест, метнувшись к воротам. Я за ними, отставая на шаг. Там боролись двое синек, те самые дозорные.

Правильно, наподдайте друг другу. Я не в курсе, кто из вас хочет отодвинуть створку, впустив духа-оборотня в селение, поэтому возитесь оба. Односторонний барьер стоит, пока его не разрушат, а разрушить его можно двумя способами: грубо пробить либо нарушить линию духовной стены с внутренней стороны. Иными словами, выйдешь из барьера, разомкнув контур, – и он развеется.

– Мать! Мать! – заорал дозорный, столкнув с себя благоразумного соратника, и рванулся к засову.

– Твою мать убили! Убили! – закричал цепляющийся за щиколотки напарника тролль. – Не смей идти к сэкке!

Тяжеленный брус железного дерева поддался от толчка синекожего, в следующий миг скрученного Полгом.

Не успели. Створка с пронзительным скрипом отворилась, разрывая линию духовной стены и уничтожая астральный барьер.

– Назад! – заорал я, пятясь. – К дому вождя! Прочь от частокола!

Змеиная Шкура выполнил приказ немедленно, отскочив от ворот подальше. Шор-Таз, стукнувший вырывавшегося парня кулаком по черепу, перекинул его через плечо и подался в указанном мной направлении. Бежал, не оглядываясь. Я отступал, наоборот, не сводя глаз с ворот, ярко освещенных факелами. На них дополнительные колдовские знаки, отгоняющие злых духов, и огонь слепит лоа, усиливая неприятные ощущения от эманаций великих духов. Эманации исходят от нарисованных кровью жертвенного петуха магических фигур, внушая трепет младшим и старшим обитателям Серых Пределов. Пройдет, не пройдет?

«Кан-Джай, оно приближается! – заверещал не своим голосом Мунк в моей голове. – Быстро! Прыгнуло!»

«Сильфы! Они гибнут десятками!» – мысленно воскликнула Алисия.

Нечто тяжелое с глухим звуком приземлилось по эту сторону частокола, подняв тучу пыли. Оно все-таки материально. Чистый дух не оказывает влияния на окружающую среду при передвижении. И, твою дивизию, абсолютно невидимо. Ни абриса, ни расплывчатого силуэта.

Замешкавшийся у ворот дозорный похромал от возникшего пылевого облачка на максимально возможной для тролля с вывихнутой ногой скоростью. Повредил, борясь с товарищем.

Я отходил, выставив перед собой копье. Настал час испытать оружие в бою с достойным противником. До сегодняшней ночи предки миловали, как выразился бы Ран-Джакал. Шаг за шагом, к хижине, где укрылась наша команда. Мои бойцы уже достигли ее, заняв круговую оборону. Синька, по глупости развеявший астральную преграду, валялся у ног Вяленого Быка и признаков жизни не подавал. Эх, Шор-Таз, не убил бы ты его случайно, рука-то у тебя нелегкая.

Деревня затихла. Только шуршал волочащий ногу по земле дозорный.

Анг-Джин, старый хрыч, пора тебе приниматься за дело. Ты же охранных духов обещал организовать. Где они летают, твои хваленые сторожа? Предназначение барьер выполнил на пятьдесят процентов. Сэкку задержал до занятия нами позиций. Ну, не совсем, конечно, все на своих местах. Я и бедняга часовой не в счет. Давай, отшельник, переходи ко второй части нашего плана.

«Бал-Ар, тварь не двигается?» – Очень этот вопрос интересует, прямо жизненно важно для меня знать на него ответ.

«Да. Вроде осматривается».

Хитрая бестия. Разница между ее интеллектом и умишком младшего лоа – точно между желудем и столетним дубом. Напролом лезть не захотела, силы бережет. Вынудила парнишку контур разомкнуть. Пожила, видать, порядочно, на своем веку натыкалась на разные барьеры и научилась их правильно обезвреживать.

Сигналки улиточников не срабатывали, вероятно, из-за ее умения обращаться с ними. Она использовала опыт и способности, чтобы обойти примитивную сигнализацию. Чары шаманов, насколько я понял из краткого общения с Гал-Джином, его учителем и учениками, завязаны на присутствие чужого астрального тела, ауры, пересекающей линию сторожевого барьера. Тварь каким-то образом гасит свою ауру. Угу, надо будет спросить ее за чашечкой кофе, каким. Полезное умение, не откажусь перенять.

Интересно, чего она затормозила? Хочет дернуть, столкнувшись с чересчур большим количеством противников? Раньше ее такие мелочи не останавливали. Правда, работала она куда изящнее. О ее присутствии узнавали в момент похищения жертв. Нынче же сэкка никого не тронула, а деревня уже на ушах. Разумный бы засомневался, продолжать ли операцию. Она на нашем поле и размышляет о пакостях, приготовленных для нее выдумщиками-шаманами.

Дозорный проковылял половину расстояния до товарищей, выстроившихся кольцом у дома вождя. Я преодолел столько же до нашей командной хижины. Неуютно мне от невидимости твари. Она просто киндер-сюрприз какой-то, напичкана досадными неожиданностями.

Тролль на полпути замер, сжимая копье побледневшими от напряжения пальцами. Его знобило. Руки, ноги, голова затряслись, превращая молодого парня в подобие чахлого больного старика. Он обернулся и выпученными глазами уставился в клубы пыли на месте, куда прыгнула тварь. Губы задрожали, на лбу заблестели капельки пота.

Гадство, опять она применила магию разума.

Хижины, синекожие, частокол подернулись голубой дымкой и поплыли, закружились, вызывая тошноту. В мозг вбивали раскаленный гвоздь, от адской боли я чуть не упал на колени. Не может быть! Лаклак защищает мой разум от влияний извне, мороки на меня не действуют из-за медитативных тренировок.

Захрипев, я активировал вплетенные в ткань одежды заклятия блокировки сознания и амулет. Имперская магическая школа – лучшая в борьбе с наведенными иллюзиями и внушениями. Никогда не использовал подарка Марна и не предполагал, что придется.

Издалека донесся тихий, на грани восприятия, смех. Издевательский, торжествующий, отвратительный, похожий на карканье стаи ворон, смешанное с шипением клубка ядовитых змей. Меня передернуло, волосы на затылке зашевелились. Я сконцентрировался на окутывающей все вокруг тишине, в которой раздавался хохот, и понял – он слышен лишь в моем сознании.

Волной накатил смрад разложения. Я ощутил жажду убийства и необъяснимую радость мерзкой сущности, пробивающейся сквозь мою психическую и астральную защиту.

– Ке-ке-ке, – слышался смех. За ним последовали обрывки слов и фраз, захлебывающиеся в неистовой радости. – Я помню, помню тебя… Гор-Джах… Ты слабее, чем в нашу прошлую встречу, гораздо слабее… убийца… твоя сила почти не чувствуется… по сравнению с ушедшим могуществом… она подобна жалкой звезде, прячущейся в лучах солнца… ке-ке-ке… выпью… выпью тебя!..

Во мне что-то заворочалось, затапливая сознание холодом. Потусторонний голос умолк, с ним мгновенно ушли боль и головокружение. Стало тепло. Я словно физически ощутил горячие огни, скопившиеся кучками позади, и тошнотворный нелепый сгусток голодной тьмы поодаль. Справа трепетал одинокий огонек, пахнущий страхом. Вкусный запах, от него захотелось есть.

Кто-то голодный во мне облизнулся, обозревая теплые язычки пламени.

Видение растворилось в реальности, оставив чувство недовольства от невозможности сейчас же насладиться вкусом огоньков.

Я вновь стоял с паладинским копьем в руках посреди деревни, неподалеку вопил и корчился дозорный. Его конечности выворачивало, но он не падал. Изо рта, носа и ушей ручьями лилась кровь, вопль сменился хрипом. Тролли в оцепенении смотрели на зрелище смерти.

Изломанное тело синекожего взвилось в воздух, выгнулось дугой и застыло в неестественном положении. Вылезающими из орбит буркалами тролль с ужасом и болью вытаращился на меня, отпечатавшись в моей памяти, и взорвался кровавыми брызгами. Ошметки плоти разлетелись багряным облаком. Оно стремительно растаяло, не коснувшись земли. На утоптанной тысячами ног дороге, ведущей от ворот до тотемного столба и дома вождя, не осталось ни капли крови.

Из пустоты раздался знакомый торжествующий хохот, на сей раз слышный в реальности притихшей, точно кролик перед удавом, ночной деревни. Я заметил дымящиеся, выжженные узоры, оставшиеся от противоментальных заклятий на моей куртке. Чары уничтожились от обрушившегося на них удара.

Пламя факелов, установленных вдоль частокола, заплясало, угрожая погаснуть, хотя ветра не было и в помине. С трех сторон к воротам летели расплывающиеся белесые сущности. Наконец-то охранные духи отшельника соизволили явиться.

Они с ходу врезались в пространство у воротных створок и отлетели, чтобы снова столкнуться. Бесформенные и полупрозрачные, они производили впечатление привидений, прибывших повеселиться. От них веяло ледяным ветром Серых Пределов, верным признаком их принадлежности к лоа. Стукнувшись трижды о невидимое препятствие, духи трансформировались в подобие осьминогов. Отрастили длинные щупальца, ими наносили хлесткие удары и старались опутать невидимку.

Отшельник из шаманов улиточников сохранил больше всего айгаты. Ему ведь не пришлось подпитывать энергетически опустошенных учеников Гварда и Трон-Ка, а также обладающую внушительным запасом магической энергии аэромантку, и тратиться на создание десятков защитных амулетов. Он возвел астральный барьер по частоколу, позволивший бы дозорным уйти до проникновения сэкки в селение и задержавший бы ее до появления охранных духов, патрулирующих деревню.

Моя спина уперлась в стенку нашей хижины. У ворот на невидимого врага активно набрасывались охранные духи, не давая ему ни минуты передышки и не подпуская к жилищам. Я выигранное время использовал для оценивания ситуации.

Духовная стена пропустила воздействие магией разума. Оно было малым и тем не менее едва не разрушило наш план. Кстати, барьер препятствует ментальным влияниям. Значит, дозорного к моменту активации Панциря Озерной Улитки, покрывшего целиком деревню наподобие колпака в форме раковины, пометили. Обойти барьер никак нельзя из-за его формы. И думать пока не хочу, к какому выводу приводит факт метки на взрослом тролле.

Взрослого пометить сложнее, чем ребенка с неокрепшим астральным телом. Поставить метку возможно и на охоте, и на рыбалке, и просто ночью, прокравшись в хижину и коснувшись спящего. Вопрос на засыпку: скольких улиточников пометил похититель? Самое скверное, я в числе меченых. Попробовав протиснуться сквозь слои ментальной защиты, сэкка дотронулся до моего астрального тела, оставил отпечаток своей айгаты в моей ауре и в любой момент может попробовать иссушить меня, что ему вряд ли удастся. Заключенные во мне духи не разрешат. Они бурно реагируют на внешние духовные раздражители.

– Эй, Бал-Ар, Алисия, Лаклак, с вами все в порядке? – окликнул я костяк нашей колдунской группы.

– Эта сволочь погубила треть сильфов, – выругалась девушка.

– И убила тролля, – замогильным голосом произнес ученик Трон-Ка.

Сказывается перенапряжение от контроля над теневой системой слежения. Парень часов шесть в состоянии поверхностного транса, необходимого для управления тенями-духами. Откат предстоит колоссальный, завтра весь день проваляется в бреду. А то и два.

– Мунк, ты перебросишь на меня восприятие Бал-Ара? Не полностью, мне лишь бы знать, где сэкка и как он выглядит.

«Сложно, Кан-Джай, – посетовал морлок. – К тебе трудно войти в разум. Будто протискиваешься в узкий лаз пещеры».

«Кстати, Лаклак, твоя ментальная защита плоховата. – Мысленно я обратился к нашему спецу по псионической безопасности. – Та тварь мне мозги чуть не зажарила».

«Прости, не повторится. Очень сильна попалась, рыбешка тухлая. Блик теперь помогает мне удерживать Скорлупу Разума, поэтому не беспокойся по поводу мороков и тому подобного. Нашего Дара сэкке не перебить».

Фух, от сердца отлегло. «Полагаюсь на вас, ребята».

«Приготовься, Кан-Джай, передаю восприятие Бал-Ара», – предупредил ихтиан.

«Всегда готов. Давай».

Сначала я подумал, мой разум помутился из-за очередной психической атаки невидимки. Зрение начало сбоить, картинка поплыла и сменила цветность. Мир предстал в серых тонах. Сплошная горизонтальная плоскость, двухмерное изображение. Светлое пространство там, где лунный свет заливал площадку у тотемного столба и дорожки между хижинами, шевелилось и, точно водоворот, закручивалось. Потом я осознал – шевелится не земля, а тени на ней, отбрасываемые кружащимися над деревней сущностями. Сильфами, надо полагать.

Участки потемнее, вплоть до абсолютной черноты, тоже двигались. Некоторые активно, другие еле подрагивали. Наиболее подвижные метались у светло-серой, словно проведенной пеплом, линии, обозначающей нарушенный контур барьера вдоль частокола. Четыре тени сшибались и разлетались в стороны. Три бесформенных осьминога и чернильная клякса, поглощающая свет, в середине. От нее тянулись тоненькие нити, теряющиеся в иных тенях. Отростки потолще походили на острые рога и щупальца. Она ощетинилась ими, периодически резко удлиняя к набегающим на нее «осьминогам», и те отскакивали назад, будто боялись к ним прикоснуться.

От нападающих на кляксу головоногих в густую, неспешно приближающуюся к месту схватки тень шли толстые канаты соединительных каналов. О, получается, трио охранников имеет туз в рукаве? Ну, Анг-Джин, старый шулер, порадовал.

Почуяв нового противника, клякса медленно двинулась к серой линии. Не уйдешь, тварь. Моя очередь тебя неприятно удивлять.

«Мунк, снимай восприятие».

В ту же секунду серый мир уступил реальности.

Из-за хижин выступало диковинное существо, светящееся бледной зеленью. Дикая помесь паука и улитки степенно перебирала восемью мохнатыми лапами, заканчивающимися острыми, вспарывающими почву когтями. На усеянной черными глазами башке щелкали челюсти, с которых стекала вязкая мутная жидкость, под ними скрещивались не менее внушительные клешни. Паукокраб тащил на спине громоздкую раковину улитки. Размерами вылезшее нечто – с пещерного медведя.

Сэкка переместилась вплотную к частоколу и прыгнула. Ничем иным не могу объяснить ударивших по воздуху в трех метрах над частоколом охранных духов, раньше бивших в точку примерно в метре от земли.

Не пущу! Вынув из-за пояса футляр со свитком, вскрыл его и развернул пожелтевший лист, исписанный магической формулой. Айгаты потрачу две трети запаса. Ну, поехали.

Складываю пальцами «козу», концентрирую в ней магическую энергию, произношу на элохианском название заклятия, не забывая послать в голос порядочную долю энергетического запаса, и впечатываю в свиток указательный палец с мизинцем, отдавая положенное для активации количество айгаты. Сделано.

Из листа выстрелило двенадцать белых лучей, по одному на вырезанный знак за пределами селения. Свет пронзил частокол, впился в стволы ближайших деревьев. Между ними вспыхнуло сияние, окружившее деревню бледным кольцом, поднимающимся к небесам.

В свиток от белой луны ударил столб призрачного света, становящийся плотнее и видимее с каждым мгновением. Лунный свет питал заклятие. Мать в зените, и ее магия наиболее сильна.

Тварь отпрянула от образовавшейся преграды, на мгновение обретя расплывчатый, лишенный определенной формы абрис. Астральный Барьер Белого Лунного Света нынче особенно крепок, его и старейшему лоа запросто не проломить.

Охранный дух, управляющий тремя «осьминогами», раздвинул спинной раковиной створки приоткрытых ворот и неторопливо, с важностью хозяина, коему некуда спешить, зажатая его миньонами добыча ведь никуда не денется, пошел к сэкке.

Невидимка ринулась прочь, увлекая за собой подручных крабопаука, и вильнула вбок. Перед ней засиял, переливаясь зеленью, Великий Панцирь Озерной Улитки. Установленный второй барьер в паре метров от частокола отрезал ее от деревни и лакомой пищи. Хитрюгу обхитрили, поймав в ловушку.

Тролли – смекалистый народ, тем более их шаманы. Выслушав меня, Анг-Джин внес некоторые дополнения в мой план. Изначально предполагалось заключить тварь между лунным барьером и Доспехом Алого Серафима с последующим зажариванием до абсолютного астрального выгорания. С непонятным противником шутки плохи, и я собирался выложиться на полную, избрав самый надежный вариант ликвидации. Отшельник возразил. Дескать, это дело улиточников, и они сами сэкку прикончат. Посмотрим, оправдаются ли надежды синек на охранных духов и мощнейшую духовную стену в арсенале местных шаманов.

Палена

Маленький сын Палены умирал. Его дух еще не уплыл на сияющей лодке в туман Серых Пределов, но ногой уже ступил в челн Смерти. Материнское сердце чуяло надвигающуюся беду и разрывалось от горя. Озеро слез выплакала мать, моля Озерную Улитку сжалиться и позволить ребенку остаться в мире живых. Она просила забрать ее жизнь взамен детской. Жестокие духи были бессердечны и не внимали ее мольбам.

Гралл-Таг клялся перед алтарным камнем у тотемного столба добыть трехрога, пещерного медведя и саблезуба для первопредка, только бы сын выздоровел. Туша буйвола легла на жертвенник на второй день после клятвы.

Верховный шаман одобрительно улыбался, благословляя умелого и отчаянного охотника, говорил, покровительница племени благосклонна к нему и выполнит просьбу. Требуха и шкура с костями сгорели в пламени, пепел развеяли по реке, мясо закоптил и спрятал в погреб Гал-Джин, угостив учеников жертвенным трехрогом, как и полагается шаману поступать с жертвой.

Сын Палены и Гралл-Тага продолжал чахнуть. Жидкую кашицу из мякоти тростника, заваренную на мясном бульоне буйвола и заправленную целебными порошками, ему вливали в горло. Он брыкался, вопил, отплевывался, не принимая столь ценной пищи.

«Духи, за что наказываете меня и мою семью?» – думала мать, глядя на исхудавшее тельце в выстланной мехом корзине. В хижине пылал очаг, унося дым в отверстие на крыше и даря благодатное тепло. А сынишка дрожал, умоляя согреть его. Холод, от которого не спастись, пробирал его до костей. На коже проступал липкий холодный пот, вытираемый внимательной матерью. Компрессы из красных лопухов, смоченные зельем от верховного шамана, не помогали. Ничто не помогало.

– Мама… воды… – еле слышно прошелестел сын, не открывая глаз.

Его взгляд давно, кажется, целую вечность, перестал быть осознанным и бесцельно блуждал по внутренностям хижины, не видя ничего и никого. Он с ужасом шептал по ночам о страшной темной пещере со стенами, оплетенными корнями, и заваленным костями полом. О почерневших от крови каменных плитах, возвышающихся из костяного покрывала, и о том, как его привязывают к ним и режут тело, воткнув множество ядовитых иголок с черными нитками. Он упрашивал забрать его оттуда, визжал, метался, не успокаиваясь до рассвета.

Заплаканная Палена шла к Гал-Джину, уверенная, что сына мучит злой колдун. Верховный шаман сокрушенно качал головой и разводил руки. «Мой ученик проведет обряд очищения, – вздыхал он, – молись Озерной Улитке и Подателю Жизни, женщина».

Она знала, обряды учеников не исцеляли других детей. От хвори спаслось всего двое, и то благодаря стараниям Гал-Джина, проводившего над ними долгие ритуалы. Чересчур долгие для остальных сыновей и дочерей Озерной Улитки.

– Пей, сыночек. – Палена поднесла ко рту сына ковш с подогретым целебным отваром.

Гралл-Таг крепко держал приподнятую головку сынишки, другой рукой сжав его ручки. Едва жидкость коснулась губ, ребенок закричал, задергался, расплескивая содержимое ковша.

– Нет! Нет! Оно печет! Ледяное и печет! Мама, ты насыпала в лед красного перца! Зачем? Не надо!

Палена расплакалась и отложила отвар, осушив тряпицей мокрые губы сына.

– Почему? Чем мы провинились перед вами, о великие духи? – восклицала она.

Муж обнял ее, прижал к себе, поглаживая волосы, она уткнулась лицом ему в плечо. Он охотник, ему не пристало плакать. В его взоре с первого дня болезни сына поселилась боль. Это их с женой первенец, наследник накопленного богатства – шкур, клыков, бивней, развешанных по хижине и устилавших глинобитный пол. Погреб ломился от мяса, рыбы и грибов.

Отец Гралл-Тага жил и умер охотником, дед охотился, едва научившись ходить. И маленький Базак стал бы охотником. Фигурки зверей, вырезанные из олифантовой кости, белой, точно молоко прирученной козы, висели на шнурках над ложем сына. Здоровым малыш смеялся, видя шевелящихся над ним медведей, буйволов, кошек. Они оберегали от ночных кошмаров. Теперь же бесполезно покачивались, колеблемые незримым ветром, дующим из Серых Пределов.

«Скоро в деревне не останется здоровых детей», – думала Палена. Уже сейчас все семьи клана затронула страшная болезнь, считающаяся проклятием злого колдуна. За три дня ребенок усыхал, становясь похожим на скелет, обтянутый тоненькой кожицей. Третьей ночью он неизменно умирал. Нынешняя ночь последняя для крошечного Базака и трех соседских сыновей.

При мысли о неизбежном Гралл-Тага охватывала ярость, о чем он не раз рассказывал жене. Подлая тварь, убивающая исподтишка, до чего же он желал встать с ней лицом к лицу и вогнать ей в пасть заговоренный металлический наконечник копья, передающийся из поколения в поколение в семье охотника.

Вождь строго наказал не вмешиваться в бой с Крадущим Жизнь. По слухам, вор – могучий сэкка. Охотнику плевать, насколько силен враг. Он жаждал пролить его кровь и выпустить кишки, как и большинство мужчин племени. Сильнейшего и хитрейшего зверя можно убить. Даже злой колдун не устоит против заговоренной стали, смазанной ядом.

Снаружи хижины доносился шум. Тварь явилась в селение, и ее встретили чарами шаманы Улиткоголовых и Водяные Крысы. Гралл-Таг страстно хотел быть там, сражаться с ними плечом к плечу. Палена знала желание мужа и противилась его исполнению, ибо страшилась боя с сэккой. Она не могла лишиться и его.

– Мама, – простонал сын, распахнув веки и уставившись невидящим взором в потолок. – Мне плохо… Темнота… Почему так темно, мама?..

Тельце свело судорогой, он завопил от боли и страха. Бросившийся к нему отец схватил его за ручки и ножки, мать придерживала головку и грудь. Маленький Базак темнел, на коже стремительно выступала вязкая, подобно смоле, жидкость, не имеющая ничего общего с потом. Под кожей ходуном заходили твердеющие, увеличивающиеся мышцы.

– Гралл? – выкрикнула испуганная происходящими изменениями Палена.

Муж зарычал, оскалившись, словно дикий зверь. Почерневший, облепленный неведомой гадостью сын вцепился удлинившимися зубами ему в предплечье. Из раны хлынула кровь, охотник отпустил Базака, но тот намертво повис на нем, ухватившись ручонками, и, терзая отцовскую руку, полез вверх.

Гралл-Таг тщетно попытался оторвать от себя нечто, бывшее недавно его сыном. Пальцы соскальзывали из-за смоляной дряни, полностью покрывшей ребенка. Тогда, размахнувшись, тролль ударил им об пол. Черный сильнее впился зубами в плоть, придвинувшись к плечу охотника.

– Не подходи! – окриком остановил охотник кинувшуюся на помощь Палену.

Поскользнувшись на оставленной на полу от удара слизи, он опрокинулся на спину. Базак – нет, не мог быть его сыном этот скользкий уродец – рванулся к шее, норовя погрузить в нее клыки.

Выхвативший из-за пояса нож Гралл-Таг двинул рукояткой по чудовищно распухшей башке, мало напоминающей голову сына. Послышался хруст проломленного черепа, тельце обмякло. Спустя миг существо внезапно дернулось и рвануло горло охотника зубами.

– Сын… сыночек, – не веря в происходящее, пролепетала Палена.

Ее ладонь нащупала копье, лежащее у корзины. Муж положил оружие возле сына в надежде прогнать хворь.

– Ма-ма, – оторвался от развороченного кровоточащего горла черный, замер, прислушиваясь, и повернул заляпанную алым клыкастую морду к женщине. – Ма-ма зовет…

Анг-Джин

Охранный дух, вставший неподалеку от сэкки, равнодушно рассматривал нового врага. Пребывающий в глубоком трансе отшельник ощущал его всем своим естеством. Невидимка виделся ему клубком извивающихся черных щупалец-нитей, выбрасываемых для защиты и атаки. Он отчаянно сопротивлялся сторожевым духам, спасавшимся до сих пор благодаря ловкости. Единственное попадание – и, был уверен старый шаман, им конец. Они не причинили твари ни малейшего вреда. Потягаться с ней в силах лишь главный страж.

Анг-Джин годами создавал охранника, достойного защищать верховного шамана. Десятилетиями он скрещивал элементальных духов с лоа животных и десять зим назад сумел сотворить себе надежного стража.

Духи паука-птицееда и лесного отравителя, помещенные в тела живых потомков, соединились с духом Озерной Улитки. Подобное сочетание улиточники сочли бы дерзким оскорблением покровителя племени, да она не возражала, успокоенная щедрыми жертвоприношениями. О, скольких быков и пленных троллей потопил он во славу прародительницы Зеленых Улиток! Не меньше сотни.

Благодарная Озерная Улитка позволила ему провести обряд слияния. В результате родилось необыкновенное создание, напоенное духовной силой. Краб с повадками и умениями паука, несущий на спине прочнейшую раковину, непробиваемую и заговоренным копьем. Броня, защищающая охранника наподобие имеющейся у насекомых, с ростом создания крепчала и утолщалась. Проломить ее обычным оружием невозможно. Ядовитая аура, уничтожающая духовную Силу, ослабляла противника, кем бы он ни был. Клешни и челюсти довершали начатое, разрывая врага на куски.

От колдовских пауков юга Ксарга, кроме яда, страж унаследовал способности плести сеть и плеваться ядовитой паутиной, прожигающей деревья и камни, а также скорость и умение далеко и высоко прыгать. Он пребывал в двух мирах – мире живых и мире духов, перемещаясь из одного в другой по зову творца и хозяина.

Анг-Джин назвал свое величайшее творение просто – Восьмилапым Стражем, Ханеркаром. Имя подходило защитнику и нравилось ему, ибо, всякий раз слыша его, он испытывал ощущаемое шаманом удовольствие.

Отшельник не сомневался: охранник справится с сэккой. Узнав, на что способен ее противник, тварь попыталась бы вырваться из барьерной ловушки, не вступая в сражение.

К мощным духам присоединяются лоа помельче, составляя их окружение. Ханеркару сопутствовали несколько духов, находящихся по силе на границе между старшими и младшими. Страж сделал их частью себя, превратив в разведчиков и загонщиков добычи. Они отвлекали и замедляли противника до прихода охранника. Ту же тактику бесплотные бывшие обитатели Серых Пределов применили к сэкке. Глупый враг счел атаковавших слабаками и вступил в бой, не подозревая о хозяине лоа. Частичный призыв оправдал себя: гость не учуял эманаций мощи охранного духа, занятый барьерами и боем с тройкой помощников.

Надо признать, ученик верховного шамана Водяных Крыс оказался хорошим колдуном. Созданная им духовная преграда достаточно крепка для сэкки, равного по силе старшему духу. По прочности она не намного слабее Великого Панциря.

Умом и воспитанием человек приятно удивил отшельника. Он выкрутился по пути в деревню, показав хитрость и находчивость. Воинов действительно выстроил впереди, в запасе оставив синекожего повелителя теней и рыбоголового с белым волком. Весьма разумно. Он не проявил недоверия и вместе с тем не прослыл доверчивым недотепой.

Вспомнив Кан-Джая, Анг-Джин невольно улыбнулся. Из парня вырастет неплохой шаман, если раньше не убьют. Ему не хватает опыта. Впрочем, первая же война подарит ему недостающие знания и поможет навсегда их усвоить. Вторая война отсечет лишнее, сделав из него настоящего Говорящего с Духами. Не одних воинов она превращает в мужчин. Для шамана нет урока лучше боя с иным колдуном.

Резкая боль вернула отшельника из плена воспоминаний. Сэкка, в последние мгновения метавшийся из стороны в сторону, сумел-таки рассеять тройку сторожевиков. Всех и сразу.

Охранные духи распались на лоскуты, исчезнувшие в мгновение. Они в очередной раз отлетели от сэкки и неожиданно развеялись, будто разрезанные на кусочки невидимой овощерезкой.

Я пожалел о том, что не увидел хотя бы в теневом измерении случившегося с ними. Наверняка тварь «позаботилась» о врагах, применив новый вид атаки. Ух, амеба волосатая.

Ликвидировав тройку загонщиков, она нос к носу столкнулась с крабоидом, приблизившимся вплотную к схватившимся противникам. Он некоторое время наблюдал за боем, приподняв клешни в угрожающей стойке типа «Не подходи – убью!».

Надеюсь, он верно оценил врага и его тактику, разобрался в действиях невидимки. Со смертью подручных страж активизировался. Из пасти вырвалась зеленоватая струя дымящегося вещества, обдавшая место гибели помощников мириадами брызг и наконец явив нашему с синьками взору напавшее на деревню существо.

Оно выглядело выросшим из земли бугром в метр высотой. Гладким, без щупалец и конечностей. Во всяком случае, они не были видны. Бугор мелко подрагивал, расплываясь по залитой зеленью земле.

Согнув членистые лапы, крабоид резко распрямился и прыгнул на врага. И тут-то с сэккой произошла трансформация. Холм вырос вдвое и лопнул. Из него встала во весь рост… статная синекожая женщина. Длинные, достигающие пят пышные иссиня-черные волосы, казалось, поглощали свет костров, не позволяя рыжим сполохам плясать в них. Абсолютно обнаженная и безоружная, не считая загнутых кверху нижних клыков и длинных когтей, она ждала приближающегося стража. На жестком лице и в позе отражалось напряжение.

В момент перед окончанием прыжка волосы троллихи выстрелили в охранного духа десятками прядей, туго скрученных в подобия кольев. Членистоногий в воздухе не успел увернуться, да и не смог бы с его габаритами: недостаточно пространства для маневра и времени на выполнение. Чернильные пики вонзились в грудной щиток и брюшину. По инерции крабоид падением снес бы противницу, однако она необычайно ловко, почти незаметным движением переместилась в сторонку. Он плюхнулся в зеленую жижу.

Страж издал звук, похожий одновременно на визг забиваемой свиньи и скрежет металлом по стеклу. Под ним извивались будто бы вросшие в брюхо темные корни-щупальца, оплетающие его и, я почему-то уверен, проникающие глубже в восьмилапое тело.

Погибшее трио охранных духов было на порядок маневреннее. И главное, они летали, поэтому уклонялись от волос столь долго. Крабоид же, имея неплохую скорость, принадлежал к типу ходячих танков. Понадеялся на плевок зеленкой, сковавшей врага, и на мощные челюсти с клешнями. И проигрывал, неправильно оценив возможности противника. Точнее, противницы – уж не знаю, кто сэкка на самом деле.

В хижине шамана кто-то жутко закричал. Какого?.. Барьеры работают нормально, причин для волнений вроде нет.

Волна смрада и леденящего душу холода окатила меня. В деревне появился кто-то новенький, пришелец из Серых Пределов. В отличие от похитительницы колдунов, постоянно находящейся в стелс-моде, новичок не скрывался. То ли не умел, то ли не счел нужным, тем самым оповещая о своем приходе округу. Кто призвал? Гал-Джин с отшельником? Не нравится мне аура призванного духа. Скользкая, отвратно пахнущая. Омерзительная, словом.

«Алисия, приготовь свиток», – передал я по мыслесвязи, не сводя глаз с барахтающегося и старающегося перекусить клешнями волосяные жгуты крабоида и параллельно боковым зрением наблюдая за обстановкой в деревне.

«Тот самый?»

«Угу. Прочтешь, когда скажу, либо сама поймешь когда».

«Сандэр, ты… береги себя, ладно?»

«Хм… Буду осторожен, обещаю».

С таким врагом быть легкомысленным – непозволительная роскошь. Зазеваешься – голову отрежет и без кожи оставит. И внутренностей. Вон страж – наглядный пример.

Сэкка стояла на свободном от зеленки участке и с немым восторгом наблюдала за затихающим крабоидом. Волосы обвили конечности, шею, челюсти охранного духа. Он продолжал вяло брыкаться, лежа на боку. Часть волос вновь удлинилась, сформировала несколько щупалец-копий, вонзившихся в выпуклые глазищи стража. По гиганту пробежала судорога, и он прекратил сопротивление.

Волосяные жгуты стали толще и ритмично задвигались, напоминая шланги, перекачивающие жидкость. Похоже, они высасывали из поверженного охранного духа айгату. Блин, сэкка из него всю энергию заберет, восполнив утраченную при борьбе с тройкой летунов-осьминогов и преодолении моей ментальной обороны.

Господа шаманы, ваш выход. Панцирь простоит еще полчаса, поторопитесь, иначе я за себя и мою команду не ручаюсь.

Гал-Джин с отшельником не замедлили выйти. Оба понурые, сосредоточенные. Ауру верховного видно простым зрением. Тролля обволакивала дымка, переливающаяся оттенками зеленого, в ней кружились яркие искорки. Айгата Озерной Улитки образовывала призрачное подобие раковины, защищающей шамана.

Анг-Джин с измученным видом следовал за бывшим учеником. Глаза его источали зеленый светящийся дым. Обалдеть, высшая степень транса улиточников! Я о ней слышал от Гварда. Полное единение телесности и астральной медитации, уникальная техника, одна из немногих у здешних колдунов, применяющаяся непосредственно на поле битвы. Суть ее в повышении возможностей организма. Скорости, регенерации, чувствительности. Вошедший в транс прекрасно ощущает духовные сущности и может причинить им вред, изменяя свое астральное тело. Он становится наполовину духом, наполовину сверхбыстрым и сверхсильным живым существом с потрясающей скоростью духовного и физического восстановления.

Разозлился старикан не на шутку. Насколько мне известно, на транс уходит море магической энергии, и откат после него сродни смерти. Кома, короче говоря, и не факт, очнется ли храбрый отшельник.

Его ученик поступил разумнее, воззвав к Озерной Улитке. Он все-таки типа ее главного жреца в племени и располагает дарованной ею айгатой. Откат распределяется поровну между ним и духом-покровителем. Состояние овоща ему не грозит.

Помнится, планируя оборону деревни и ловушку, шаманы в унисон твердили – дескать, их план прост и эффективен. Сэкку прибьет охранный дух, а не прибьет – изрядно ослабит боем. Ее после боя со стражем, мол, и ученик прикончит, изгнав в Серые Пределы.

Ню-ню. И где ваша уверенность, товарищи колдуны? Собственноручно приходится избавлять мир от загадочной твари, коей я и определения в справочнике лоа и элементалей не найду, ибо не встречали имперские маги никого подобного.

Сэкка развернулась к идущим шаманам и беззвучно рассмеялась, растянув тонкие губы в оскале. Крабоид у ее ног скукожился, превратился в пустую шелуху. Волосяные жгуты освободили останки и укоротились до прежней длины. Ведьма, блин. Ожидали застать ее слабой? Не дождетесь.

Раковина Гал-Джина увеличилась, уплотнилась. За ней угадывался силуэт синекожего, решительно направляющийся к барьеру. Неужели снимут духовную стену? Верховный начертал в воздухе знак и безбоязненно шагнул в зелень Великого Панциря, пройдя сквозь него.

Сэкка, ухмыляясь, покачала головой отшельнику, собравшемуся переступить линию барьера, словно запрещала ему входить. Жестом его остановил и Гал-Джин. Что случилось? Не хочет разделять победу со стариком?

– Кан-Джай! Кан-Джай! – Из хижины шаманов выбежал взволнованный Варк-Дан. – Мой почтеннейший учитель просил передать, чтобы ты бросал в бой своих лоа в последнюю очередь!

– О чем ты? Я не призывал лоа.

Призвав духов, я бы в отключке из-за отката валялся. Демоны их побери, кому они обязаны своим появлением здесь?

Дальняя хижина взорвалась истошным воплем. В том направлении как раз веет смрадом посетителя из Серых Пределов. Парочка охранявших дом вождя дозорных по приказу высунувшего нос за порог командира телохранителей нехотя побежали разбираться, в чем причина крика. Один заглянул за тканевую занавеску и отскочил. Спотыкаясь, попятился.

Во входном проеме, отодвинув полог, показалось нечто абсолютно черное величиной со среднего тролля. Оно повело клыкастой безглазой башкой, издало ряд цокающих звуков и вдруг очутилось на груди упавшего в пыль дозорного, придавив его к земле.

Телепортация? Невероятная, неуловимая зрением скорость? Догадки вспыхнули и потухли в мозгу.

Черная бестия склонила голову набок, точно прислушивалась к чему-то, хотя ушей у нее не заметно. Гладкая круглая голова с уродливой дырой вместо рта, откуда торчат острые тонкие иглы зубов и сведенные клыки, и провалом носа с парой отверстий для дыхания.

От брошенного копья тварь проворно уклонилась, припав пастью к горлу замершего синекожего. Тот попытался извернуться из-под нее, но не успел. Длиннющие когти с необычайной легкостью отделили его голову от туловища, а челюсти черного пережевывали кусок, вырванный из горла. Существо не спешило, будто не нацелились на него два десятка отравленных копий и дротиков.

Дозорные метнули оружие, и тварь буквально исчезла, на короткий миг обратившись размытой тенью. Возникла она в толпе телохранителей, раздавая удары когтистыми лапами направо и налево. Крайние дозорные, лишившиеся дротиков, оседали на землю с распоротыми животами и разорванными шеями. Кто-то застонал, кто-то захрипел, захлебываясь кровью.

Твою же… В памяти предстала давняя картина. На берегу расстелены циновки, рассыпана еда и разлиты напитки. На пристани неподалеку умирают тролли, загрызаемые выдроподобной тварью…

Я окунулся в алую теплоту, скрывшись от внешнего мира. Там, снаружи, бушевал ураган, гремели громы и шумела непрекращающаяся битва. Здесь безопасно. Никто не тронет меня, никто не причинит вреда. Вселенная замкнулась во мне, я расширился до ее бесконечности и вместе с тем сжался в неизмеримо малую точку. Тишина… благостная, теплая тишина… до встречи.

Мышцы налились силой, усталость ушла, сменившись легкостью. Кровь быстрее заструилась по жилам, разнося кислород тканям в ускоренном темпе. Само время словно замедлилось для меня, когда я возвратился из телесности. Вернее, я пребывал в ней и сейчас. В варианте, совмещающем телесность и внешнюю реальность.

Теперь-то точно пролежу без чувств целые сутки из-за отката. Режим, разработанный на основе техник медитации, отбирает бездну энергии, как магической, так и телесной. Зато по скорости и силе я не уступлю ребятам из охранной дюжины Ран-Джакала, даже немного превзойду их, спасибо дедушке Тлансу и сыну Дагона, «пожертвовавшему» для меня часть своей плоти. Разумеется, мое превосходство относительно. Войди синекожий в состояние боевого бешенства – и за ним я вряд ли поспею.

Телохранители Бена-Джака – не охрана. Они приманка, занимающая безглазую тварь. Она скакала между ними, разрывая в клочья синие тела, упиваясь льющейся кровью. «О, сколько добычи! И ни удара сердца, чтобы посмаковать ее как следует». Восторг и сожаление слились воедино. Я точно соединился с хищником, непонятным мне образом чувствуя его настроение и намерения.

Охранники вождя годятся разве что для отвлечения. Настоящая защита – мы с шаманами.

Я начал различать движения существа четче. На фоне кажущихся неуклюжими троллей беснующаяся бестия носилась черным смерчем. Единственное касание означает смерть. Прямолинейное движение, гибель синекожего, разворот, повторение трюка, смерть. Нужно лишь правильно рассчитать траекторию мечущейся между телохранителями тени и вычислить момент гибели очередной жертвы. Вот, сейчас!

Наконечник брошенного паладинского копья опускается, и прыгнувшее на молодого дозорного черное скользкое нечто нанизывается на клинок. Лунное серебро входит в затылок и, пронзив шею с грудиной, пришпиливает тварь к залитой кровью земле. Безглазый вопит от боли, вскакивает, и его пробивают три копья. Каменный молот Гража сминает череп, точно бумагу.

Остатки охранной дюжины и выжившие дозорные со смесью сверхъестественного страха и уважения смотрят на нас. Тварь под моей стопой затихает, истекая смоляной жидкостью.

Мир неспешно возвращается к нормальной скорости.

– Мы убили одержимого зверя! – вскричал вылезший из хижины командир бодигардов. Физиономия сияет, в руке стальной топор на длинной рукояти, в другой – факел. – Мы убили…

Радость сползла с клыкастой морды Улук-Зула. Он уставился куда-то за спины подчиненных, и в глазах его зародился страх, перерастающий в ужас. Никогда не видел подобного у синек.

– Кан, – окликнул Змеиная Шкура.

– Знаю. – Я обернулся, слыша знакомое цоканье.

К нам подбирались три черные твари, судя по внешности, близкие родственники убитой безглазой бестии. Астрально они ощущались идентичными первой. Чернявая компания разделилась. Двое заходили к дому вождя, одна направилась к хижине шамана.

– Весело, – ухмыльнулся Полг, раскручивая перед собой копье с заговоренным наконечником.

Шор-Таз крепче сжал древко оружия, Граж и Крам заняли позиции у входа в нашу хижину. И сколько еще гостей из Серых Пределов притащилось на торжество по поимке сэкки? Мы вас не звали, посему не обессудьте, дорогие лоа.

«Сандэр, что там у вас происходит?» – раздался в голове обеспокоенный голосок Алисии.

«Небольшое противостояние на почве гастрономических предпочтений, – мысленно улыбнулся я. – Выставь Тюрьму Четырех Ветров вокруг нашей хижины, и побыстрее».

Плохо, очень плохо. Всех защитить не успею. Твари, вероятнее всего, невосприимчивы к простому оружию.

Вынув паладинское копье из маленького скелета, плавающего в луже чернильной густой жидкости, я пошел наперерез ближайшему чернышу. Двигался он неторопливо, то ли принюхиваясь, то ли прислушиваясь. Гибель родственничка сделала их осторожнее, они не рвались в бой без предварительной разведки. Умные ребятки. Умнее, чем хотелось бы. Двое изменили направление, сосредоточившись на самом опасном противнике, то есть на мне. Опаснее меня они в деревне не встречали. Верховный шаман занят с сэккой, отшельник… кстати, куда подевался забавный старикан?

Анг-Джин проявил себя спустя секунду, обрушившись на третью бестию. Он приземлился с крыши рядом с ней, и смоляная туша с хрустом сплющилась, точно ее приложили гигантским молотом. Бывший учитель верховного резко рубанул ладонью воздух, направив жест на врага, и тот с визгом согнулся пополам. Нет, не согнулся. Его сложило вдвое, книжкой. Перелом позвоночника гарантирован. Живое существо парализовало бы, однако тварь полосовала пространство когтями и на парализованную ничуть не походила.

Ну, старый, ну, даешь! Нам бы твое умение в ту весеннюю ночь, и не пришлось бы Водяным Крысам хоронить стольких троллей.

– Повеселимся, Шор-Таз?

Оскал Полга напугал бы любого грабителя из подворотен Саурума. Вяленый Бык в ответ пренебрежительно хмыкнул, удобнее перехватив копье со стальным заговоренным наконечником, приобретенное у магов-кузнецов в бытность имперским наемником.

Подбирающаяся к нам двойка атаковала. Оба черныша одновременно прыгнули в разные стороны. Один ко мне, второй – к отшельнику, намереваясь напасть со спины. Действий старикана я уже не видел, поглощенный боем с моим врагом.

Отклонившись, пропускаю замахнувшуюся когтями тварь и тычу в нее паладинским копьем. Ловкая, зараза. Металл бьет мимо. Она, подняв облако пыли, разворачивается ко мне. В нее метит Змеиная Шкура, пользующийся задержкой от ее торможения. Попал синька, пересчитав ей ребра зазубренной сталью.

Бестия, несмотря на рану, продолжила атаку. Проклятье, не успеваю увернуться! Выставляю перед собой оружие. Она врезается в обитое бронзой и испещренное магическими знаками древко, выворачивается штопором, раскрыв веером когтистые пальцы.

Шор-Таз пригвоздил ее в полете скорее случайно, чем намеренно. Продырявленное плечо прибило к земле, черныш взвизгнул, с треском разрывая скользкое мясо и кости, и освободился ценой развороченной ключицы. Безглазый завертелся волчком, подняв тучу пыли, из которой скакнул на меня. У кого я читал о боязни лоа и одержимых лунного серебра, намоленного пресветлыми паладинами? Неправильный одержимый попался, наверное.

Время вновь тянулось бесконечной резиной, позволяя оценить ситуацию и отреагировать. Замедленная затягивающейся раной тварь закрутилась в прыжке, распарывая когтями-бритвами воздух. Ей бы в гимнасты податься – медали все были ее. Какая смышленая, знает, чего опасаться и как защищаться. По ней прямой удар не пройдет, и метательный топор не поможет.

От рывка на максимально доступной мне скорости заныли мышцы. Волокна рвались от перенапряжения. Паладинское копье блеснуло оранжевым светом, прежде чем врезаться в бестию на уровне поясницы и войти в скользкую черноту на добрую пядь.

Полет прервался. Рухнувший безглазый взвизгнул, вцепившись зубами и когтями в древко. На бронзе отпечатались когти и зубы, глубоко вдавившие и оцарапавшие металл. Перегрызть и перерубить оружие не получится.

За порчу ценного имущества ты мне заплатишь, гадина такая. Оно же уникальное, нигде не купишь.

Усиливаю нажим, погружая наконечник в живот черныша, и веду лунное серебро вверх, к груди. Моя цель – твое сердце, брунетистый. Враг царапает землю, визжит, сучит лапами. Потерявшую резвость тварь протыкают Полг с Шор-Тазом, она потихоньку успокаивается. А нечего кидаться на моих товарищей.

Паладинское оружие все-таки действует. Чернильная жидкость вытекает из раны зловонным потоком, скапливаясь в лужу. Тело уменьшается. Жижей сползает с костей мясо, обнажая детский скелет.

Ясно, в кого вселились лоа и кто призвал их. Сэкка.

Грохот развалившейся хижины заставил нас отвести взгляд от чудовищной трансформации. Из-под обломков с криками выскочили женщины и престарелый тролль, за ними вылезла смоляная бестия. Вторая нависла над отшельником, фонтанирующим айгатой, и с размаху впечаталась в основание тотемного столба, аккурат на жертвенный камень, пролетев метров десять.

Анг-Джин увеличил астральное тело за счет магической энергии, преобразуя его по своему желанию. Зеленоватая аура выдавала принятую им форму – длиннорукий гигант с пальцами-хлыстами. Из носа и ушей старика текли алые струйки. Он их, кажется, не замечал, с энтузиазмом расшибая в лепешку противников.

У верховного дела обстояли хуже. Раковина из айгаты рассеялась, сам он неподвижно лежал у ног сэкки. Равнодушно переступив через него, женщина склонила голову набок. Ограду Великого Панциря она наградила долгим изучающим взглядом, затем закрыла глаза и замерла.

Ох, чую, опять задумала плохое.

Ощущение близости обитателя Серых Пределов ослабло. Двое из четырех лоа развоплощены. Если они – часть одного, то он ослаблен. Отшельник приканчивает третьего, запустив в него заостренные астральные пальцы обеих рук и продырявив. Разведя ладони, старик разорвал безглазого на куски.

Четвертый, последний миньон сэкки сполз с жертвенника, но в бой не рвался. С ним происходили странные метаморфозы. Туловище и конечности раздувались от нарастающих мышц, голова увеличивалась, обретая форму тролльего черепа, облепленного полусгнившим черным мясом и клочками темных волос.

Твою же дивизию! К чудовищу потекли струи чернильной жидкости, натекшей с убитых мною одержимых. Они впитывались в стопы, жилами поднимались к туловищу и распространялись по всему телу, набухая и пульсируя.

Блин! Слияние духов! Могущественный лоа способен управлять своей свитой как угодно, в том числе объединять ее в целое, подвластное его воле. По сути, оно продолжение его сущности. Эдакий отросток наподобие «загонщиков» крабопаука-стража. Для нас соборный дух-миньон, так величают слившихся лоа маги империи, большая проблема. Он сильнее чернышей, и ликвидировать его на порядок сложнее.

Подувший ураганный ветер едва не снес крыши с хижин, возвещая постановку Тюрьмы Четырех Ветров. Воздушный барьер образовался вокруг нашей хижины и дома вождя, заключив выживших телохранителей и Гража с Крамом внутри. Алисия с морлоками и Бал-Аром обезопасили себя. Мне же придется разбираться с помощником сэкки.

Одержимость – штука крайне опасная, прежде всего для носителя злого духа. Шансов остаться в живых у него практически нет, ибо он средоточие айгаты лоа. Разум его и дух поглощаются, и спасти беднягу почти невозможно. Уничтожь носителя – и дух с большой вероятностью уйдет в Серые Пределы, такова простейшая формула борьбы с одержимостью. Поэтому духовные сущности изо всех сил стараются сохранить целостность физического тела носителя. Исключение – специально созданные одержимые, чьи жизни принесены в жертву. Плоть преобразована в магическую энергию, и убить их труднее всего.

Духи вселились в детей. В жертву ребятишек не приносили, следовательно, уязвимое место у соборного духа-миньона имеется, и оно уничтожимо физически.

Вытащив из пояса футляр, я вынул и развернул свиток. Съешь-ка это, малыш! Все для тебя.

Чудовище тряхнуло башкой и с оглушительным ревом понеслось на отшельника. Тот кровожадно, радостно засмеялся ему навстречу. Ни дать ни взять – долгожданное свидание двух маньяков.

Удар плетью монстр проигнорировал, на бедрах выделились и разгладились рубцы от касания пальцев из айгаты. Прыжок – и он приземляется, казалось бы, на старика. Пожилой шаман деликатно отошел в сторонку, потянув обвившие щиколотки чудища кнуты-пальцы. Потерявший равновесие исполин грохнулся на обломки хижины, отчего земля ощутимо вздрогнула, а старикан влепил ему энергетическим кулаком в основание черепа.

– Стрела Белого Огня! – прочел я на элохианском.

Свиток вспыхнул электрическим разрядом, осевшим у меня в руке потрескивающей шаровой молнией. Ну, чернявый, замри на секундочку. Я тебя небольно зажарю.

Миньон провел ручищей, сбив с ног в свою очередь отшельника, и подпрыгнул из положения лежа. Эх, работать бы ему в цирке, акробатические трюки показывать. Подхватив лежавшего шамана, он крутанул его наподобие молотобойца и запустил в тотемный столб.

С треском святыня Озерной Улитки разломилась. Деду не позавидуешь. Разбить собой бревно в два обхвата толщиной и каменные опоры, даже будучи в покрове, чревато нежелательными последствиями для здоровья. Старик упал на щепки возле столба в изломанной позе. Голова повернута под ненормальным углом, спина согнута треугольником, весь в крови. Надеюсь, способности к регенерации у него не хуже, чем у Гал-Джина, иначе конец старикану.

С моей руки сорвалась ослепительная молния. Я не различил, куда она попала. Отката не последовало. В трансе его не ощущаешь. Зато по окончании боевой медитации он навалится на меня неподъемным грузом.

Зрение восстановилось, и мне предстала безрадостная картина. Черный гигант превратился в оплывающую смоляную гору. Подействовало! Носителя испепелило, и дух покидает труп. Вернее, оставшийся от него пепел.

Впрочем, думать о победе рановато. Тотемный столб, служивший передатчиком энергии Озерной Улитки и питавший барьер, защищавший деревню, разрушен. С ним рассеялся и Великий Панцирь.

– Полг, Шор-Таз, осторожно оттащите верховного к дому вождя. Не попадитесь ей . – Блин, губы почему-то пересохли, в горле комок.

Сэкка открыла глаза и шагнула, внимательно смотря на меня. Во взгляде нет прошлой радости. Не ощущаю ничего, кроме пышущей от нее ненависти. Она не хочет рисковать. Способности шаманов изучены ею назубок. Вот с магией имперцев она, наверное, не имела возможности познакомиться. Я для нее темная лошадка. Она не знает, чего от меня ждать, и осторожничает.

Змеиная Шкура и Вяленый Бык, разделившись, рысцой двигались вдоль хижин с двух сторон от сэкки. Они прятались в тени за постройками на почтительном расстоянии от похитительницы колдунов. Наверняка наша почетная гостья заметила бы их и в абсолютной темноте.

Она совершенно не желала, чтобы кто-то подходил к Гал-Джину без ее разрешения. Волосы «выстрелили» в моих бойцов, едва те приблизились к частоколу. Я метнул в нее топор, и она, отклонившись, прервала атаку на троллей. Лезвие срезало клок вьющейся тьмы. Пряди опали и тут же растворились в поглощающей свет гриве.

В трансе не чувствуешь боли. Поврежденные при атаке на одержимого волокна мышц, повинуясь моей воле, срастались. Еще чуть-чуть – и они будут в полном порядке.

Впервые войдя в боевой транс второго уровня, я потом пробыл седмицу без сознания. Очень энергозатратно для организма и астрального тела, отката не выдерживаю. Второй уровень, конечно, крут. Микроповреждения затягиваются в мгновение ока, используешь предельную для физического тела скорость. Для вхождения надо пробыть на первом уровне самое меньшее полчаса. Переход осуществится автоматически.

Этой технике, по словам Гварда, боевых магов из личного охранного отряда императора обучают. Откуда зверомастер ее выучил, непонятно. Для меня, продвинувшегося в телесности дальше, чем Лилька, и полагающегося на оружие и собственное тело в большей степени, чем на колдовство, боевой транс – самое оно.

Рано для его применения. До перехода минут двадцать. Эх, чую, наша с сэккой дуэль завершится раньше. С шустрой похитительницей шаманов на втором уровне только и сражаться.

Что за?.. Лоа, вселившийся в больных детей, задвигался. К идущей прямиком ко мне сэкке потекла смоляная жидкость от гиганта-миньона. Она змеилась по земле со скоростью бегущего человека. Достигнув ступней, чернота поползла вверх по ногам сплошной массой.

Твою же дивизию! Младшие лоа гибнут от ран, нанесенных оружием древних паладинов. Взбиравшаяся по женщине тьма живее всех живых, ее не берет ни намоленное лунное серебро, ни астральные атаки отшельника. Вывод напрашивается неутешительный. Либо я не смыслю в духах, либо свиту похитительницы составляют старшие духи, малоуязвимые для магического оружия. Не зря ведь убитые мною одержимые вопили при контакте с паладинским копьем.

Подчинение старшего лоа доступно могущественнейшим шаманам и старейшим. Кто ты такая, сэкка?

– Ты причинил боль моим детям, – прошипела она. – Ты убил их!

Так те чернявые – твои детишки? От кого же ты родила таких милашек, стесняюсь спросить? Никак от кого-то из воплощенных духов нагуляла.

Выпад волосяных жгутов просвистел в миллиметрах от моей щеки. Уф, еле увернулся. И опять разорвал мышцу в районе поясницы. Перекатившись влево, я встал на корточки сбоку от похитительницы и прыгнул вперед, бросая ритуальный нож ей в спину. На клинок наложены чары, вредящие духовным сущностям. Нож отлетел, отбитый ожившими волосами.

Ну давай, иди за мной, синька проклятая. Ты хочешь со мной поквитаться. Вот он я!

Она развернулась, сверкая антрацитовыми глазищами от гнева. Добыча не хочет стоять на месте. Плохая добыча! Правильно, злись на меня.

Я ухмыльнулся ей, разведя руки. В правой копье, в левой зажат горячий подарочек. Мы на пустом пространстве, своеобразной площади. Хижин в радиусе десяти метров нет, синекожих мои маневры не зацепят.

Сэкка взмыла в полночное небо, явно намереваясь покончить со мной. Развевающиеся волосы стрельнули в меня дюжиной прядей-шипов. Отскакиваю и швыряю в них глиняный кругляш с сорванной печатью.

Зеленое пламя взрыва поглотило и волосы, и их хозяйку. Разнесшаяся ударная волна сбила меня с ног, повалила на спину, осыпав пылью и землей. Инстинктивно я перевернулся на живот и откатился, откашливаясь и моргая от мелкого мусора. Кроме звона в ушах, никаких звуков. Ох, и шандарахнуло. Переборщили, видать, с дозой гремучего зелья алхимики. Экспериментальный прототип, чтоб их.

Протерев глаза, вижу стоящую в клубах пыли сутулую женскую фигуру. Растрепалась прическа-то, и сама сэкка не в лучшем виде. Черты лица заострились, состарилась лет на десять. Вот ведь терминаторша. На ней ни царапинки, разве что макияж испорчен.

Меня окатило злобой, исходящей от похитительницы. Губы противницы зашевелились, слов из-за гула в ушах я не расслышал. Да и не особо хотелось. Наверное, очередную гадость сказала.

Подобравшись, словно кошка, она прыгнула вновь, на этот раз по низкой дуге. Обгоревшие волосы извивались тонкими короткими обрубками безголовых змей, придавая троллихе сходство с чудовищной горгоной. На ее длинных пальцах выросли черные длинные когти.

Я отскочил, выставив перед собой копье. Сэкка перехватила оружие у наконечника и взмахнула свободной рукой, целя мне в корпус. Ух, близко. Отклоняюсь, чувствуя распарывающие одежду когти, и бью ногой под дых. Будто о камень ударил. Она не покачнулась, копье только выпустила. Упав на спину, перекатываюсь назад и вслепую описываю копьем полукруг на уровне тролльего живота.

Задел все-таки. Отшатнувшаяся сэкка оскалилась и припала к земле. Под грудью у нее образовалась рана, за несколько секунд затянувшаяся в рубец. Чернильная дрянь растеклась пленкой, уподобив женщину одержимым.

Восстановление – лишнее доказательство мощи нашего врага. Не мгновенное, правда, но сравнимо с действием драконьей крови. Лунное серебро бесполезно, и нападать с копьем бессмысленно. По силе старший лоа, причем близок к старейшему. У меня нечего противопоставить противнице из обычных приемов, надежда на имперскую магию.

Я отступал к частоколу, ночная гостья тем временем изменялась. Стопы с хрустом трансформировались, образуя копыта вроде оленьих. Присев, она молниеносно распрямилась, прыгнув аж к воротам на запредельной для человеческого восприятия скорости.

Она сбегала. С ее точки зрения, правильное решение. Думаю, у нее шансов было бы больше, останься она в деревне. Жители сыграли бы роль заложников, и мы не смогли осуществить план.

Сэкка попробует лунный барьер на зуб. Он довольно прочен, чтобы задержать старшего лоа, ей придется с ним повозиться. О, вижу, мои молодцы доставили верховного к дому вождя. Отлично. Пора заканчивать.

– Алисия, – прошептал я, дублируя зов по мыслесвязи.

В следующее мгновение Тюрьма Четырех Ветров перестала существовать. Освободившийся воздух, гудя, заставил принять позу поустойчивее. Из хижины брызнуло ярко-желтыми лучами, вонзившимися в землю за постройками у частокола. Земля задрожала, раздался нарастающий рокот, и ввысь ударили колонны огня, слившиеся в кольцо.

«Печка» в действии.

Представляю, что творится за барьером. От хижин до леса разверзлась пучина ада. Вспомнилось описание Доспехов Алого Серафима. Автор уверял, в огне плавятся зачарованные эльфийские и гномьи панцири. Должно быть, завтра развернется постройка нового частокола. Не беда. Зато разрешится проблема с похищениями и убийствами троллей.

Из пламени послышался неистовый, наполненный болью и ненавистью вопль, перекрывший рев созданной магией стихии. Его не могло исторгнуть ни горло человека, ни горло синекожего. Он продлился совсем недолго и затих.

Я отвернулся от слепящего зрелища. Тело наливалось тяжестью, предшествующей окончанию транса. Почему так быстро? По моим прикидкам, минут пятнадцать в запасе есть.

Кого я вижу! От тотемного столба ковылял, качаясь, престарелый отшельник. Его раны затянулись кровавой коркой, кости срослись, не оставив и следа от переломов. Выглядел старик истощенным до крайней степени и набравшим добрых полсотни лет. Зеленоватая аура еле светилась.

Почему-то и меня шатает. Хотел к нему подойти и сам чуть не свалился. Опершись о копье, подал руку прихрамывающему Анг-Джину. Паршивый у него видок. Глаза закатываются, подбородок трясется. Ничего общего с тем гордым отшельником, прибывшим к Улиткоголовым утром.

– Гнусная ведьма! – выплюнул он, схватившись за мое предплечье. Ноги у него подкашивались. – Кан-Джай…

– Да, почтенный.

– Кан-Джай, – он стиснул мое запястье, – прости… за недоверие.

Аура отшельника погасла, и он повалился на землю.

Шамана взяли Полг с Шор-Тазом. На плече Вяленый Бык понес обмякшего старикана в хижину верховного. Из нее высыпали ученики Гал-Джина. Кто-то занялся стариком, кто-то побежал оказывать помощь раненым троллям.

Темно-то как. Странно. В «печке» светлее, огонь светит. Едва различаю силуэты синек.

– Уважаемый Кан-Джай, – доносится, словно сквозь толщу воды, испуганный голос Варк-Дана, – я помогу тебе. Ты потерял много крови.

Отстраненно воспринимаю происходящее. Сэкка ведь меня не тронула? Блин, земля, почему ты движешься? Мне же неудобно стоять. И слабость, треклятая слабость.

Ну, здравствуй, Твое Величество Откат…

Глава 6Преследование

Меня разбудил шум. Не дают выспаться человеку! Между прочим, заслужившему отдых потом и кровью. Кто там шумит? Лилька? Щенки? Вот щас встану – мало вам не покажется. Меня – будить?!

– Варк-Дан, он просыпается! – Слышу тихий девичий голосок.

– Хвала предкам.

С превеликим трудом поднимаю тяжеленные веки. Лежу в полумраке под ворохом шкур. Сквозь дыру в крыше льется серенький свет с пасмурного неба. Я в хижине. Надо мной наклонилась Алисия. В локоть уткнулся влажный нос Акелы.

Воспоминания о прошедшей ночи обрушились лавиной, заполнившей сознание и породившей тревогу в груди. Я попробовал подняться, но выросший рядом ученик шамана остановил меня, опустив руку мне на плечо.

– Сандэр, ты очнулся? – положила девушка прохладную ладошку на мой лоб.

Ее прикосновение приятно холодило кожу, прогоняя сонливость и вселяя спокойствие.

– Угу, проснулся, – неожиданно сипло произнес я.

Что с голосом? Верно, побочный результат отката.

– Сколько я провалялся?

– Сейчас полдень. Упал без чувств ты ночью. Около двенадцати часов, – подсчитала аэромантка.

Немного, учитывая степень энергетического и физического истощения. Откат от боевого транса отбирает сутки-двое активной жизни при условии целости организма. Помню, меня сэкка достала, и пролежать без сознания я обязан не меньше трех суток. Пару месяцев назад случилась заварушка на болотах – хорошенько меня тогда болотники помяли. Очухался аж через пять дней в лесу. Благо Акела по ночам согревал и сторожил, не то окочурился бы. Не от холода – так от мелких духов-пакостников, либо зверье сожрало бы.

– Как самочувствие? – заботливо спросила Алисия.

Я провел рукой по груди и животу. Движение отозвалось тупой болью в грудной клетке. Под пальцами бугрился свежий шрам, тянущийся наискось от левой ключицы до правого бедра. Нехило поцарапала сэкка. Одежду, зачарованную на прочность, порезала, гадина такая. Она же денег немалых стоит! Марн мне ее в конце весны подарил. Сносу не было. От магических тварей, от хищников спасала – и тут на тебе. Не зашьешь ведь, чары-то рассеяны. Придется новенькую куртку покупать и заклятие в Гариде накладывать. За одежку заразу волосатую убить мало.

– Нормально, – просипел я.

Девушка просияла.

– Варк-Дан тебя еле выходил. Всю айгату из накапливающих энергию амулетов на твое лечение использовал. Слава Всевышнему, ты с нами.

– А сэкка? Мы уничтожили ее?

– Сильфы и тени Бал-Ара заметили ее движение после спада «печки», – нахмурилась Алисия. – Лунный барьер разрушился от огня, и она уползла восвояси. Потрясающе живучее существо. Доспехи Алого Серафима ведь сжигают и старших лоа.

Очуметь. Лунное серебро, гремучее зелье, астральные атаки верховного шамана в покрове Озерной Улитки, «печка». Твою же дивизию, сэкка поистине неубиваемая тварь. По словам отшельника, еще и ведьма.

– Она ранена, – продолжала информировать девушка. – Вождь послал за ней отряд во главе с Улук-Зулом. С ними трое учеников шамана. Они надеются добить ее.

Идиоты! Ночная охота на сэкку в лесу в большинстве случаев заканчивается неудачей. Без опытных колдунов рассчитывать найти злого духа в его владениях – полнейшая глупость. Скорее лоа найдут охотников.

– У них крупный отряд, – видя мое беспокойство, добавила Алисия. – Больше тридцати троллей. Вызвались помочь в поисках синекожие, чьи дети погибли от болезни. Они решительно настроены. Вождь роздал им обереги от магии разума.

Да ведьме чихать на колдовские штучки здешних шаманов. Она и без морока пощелкает синек. Они сунулись на ее территорию – там она устанавливает правила. Ученики рассчитывают заключить ее в какой-нибудь примитивный барьер и изгнать, на большее они вряд ли способны. Она же умеет управляться с духовными преградами. Хорошо, если они ее не догонят. Улук-Зул, тупая деревяшка, ты хоть осознал, против кого выступил?

– Шаманы? – выдавил я.

– Анг-Джин спит беспробудным сном, и никто не знает, проснется ли. Верховный тяжело ранен, у него почти не осталось айгаты. Выжил благодаря накопителям энергии, вшитым под кожу. Ему руки и ноги та тварь отрезала.

Почему он жив? Поступки наглядно доказывают: милосердие сэкке чуждо. Почему она не убила Гал-Джина? Шаманы улиточников не умирают от потери конечностей. Остальных жертв она била наверняка, не давая шанса на спасение.

– Из наших никто не пострадал? Варк-Дан, – я с трудом сдержал закипавшую злость, – избавь меня от этого сиплого хрипа, в конце концов!

– Да-да, славный Кан-Джай. – Синекожий порылся в сумке с лекарствами и, достав глиняный кувшинчик, поднес зелье. – Прошу, выпей. Смягчает горло.

На вкус отвратительно. Смесь вонючего жира и пряностей для сбивания запаха, кислого и горького. Проглотить лекарство стоило значительных усилий. Хорошо, запил чистой водой.

– Спасибо, – поблагодарил я ученика шамана.

– С нами ничего страшного не произошло, – бодро отрапортовала Алисия. – Что с нами станется в Тюрьме Четырех Ветров?! Кстати, Бал-Ар, морлоки и я отследили, куда подалась сэкка.

Последнюю фразу она произнесла с нескрываемой гордостью. Да, гордиться есть чем. У нас появилась зацепка, где искать похитительницу. Прокашлявшись, я приподнялся с горы шкур.

– Варк-Дан, позови Бал-Ара, пожалуйста, и принеси мне одежду.

Эх, жаль, куртку с рубахой и штанами не починить. Из-за касания ведьмы их следует сжечь и пепел развеять по ветру.

– Слушаюсь, славный Кан-Джай!

Парень поспешно удалился. М-да, мой авторитет у улиточников взлетел на небывалую высоту. Мы, Водяные Крысы, по ходу, в деревне единственные, способные успешно противостоять духам и одержимым.

– Я очень рада твоему выздоровлению, – улыбнулась Алисия. – Хочешь поесть? Я принесу. С тобой Акела побудет.

Не успел я ответить, как она мигом выпорхнула из хижины. Хм. Я и вправду проголодался, чему подтверждением громкое урчание в животе.

Волк улегся у меня в ногах, следя за выходом. Я сел на ворохе шкур, осмотрелся. Со здоровьем вроде нормально. Легкое головокружение и небольшая слабость не в счет. Поем – и пройдет.

Несущую поднос с горячей едой девушку опередил ученик Трон-Ка. Он тенью скользнул в «палату», вызвав недовольное ворчание Акелы и молнии в синих очах Алисии. Переведя потеплевший взор на меня, она поставила на шкуры миску мутного бульона, в котором плавали кусочки мяса и целебных трав. К супчику дала лепешку хлеба и кружку ароматной лекарственной настойки коры краснодрева.

– К сожалению, у троллей не нашлось салфетки, – посетовала девушка.

– Пустое. – Ум-м, какой вкусный запах от мясного супа.

Извини, Бал-Ар, поговорим позже. Тролль понятливо вышел, пообещав вернуться.

– Приятного аппетита. – Она выложила с подноса грубую деревянную ложку. – Синекожие не готовят супов, зато у них оказались необходимые продукты. Я заменила некоторые местными аналогами, и вот что получилось. Вкусно?

– Угу, – не в силах оторваться от поедания кулинарного шедевра, промычал я.

Наваристый бульон, соли в меру, мяса и овощей поровну, все в моем вкусе. Перец, укроп. Объедение. Соскучился я по домашней еде. Лилькина стряпня, справедливости ради надо признать, чуточку хуже. И где магистр магии воздуха научилась прекрасно готовить? Не в академии же. Хотя чего не бывает на свете.

– Итак, – очистив миску, я отложил ее на поднос, – куда уползла сэкка? Бал-Ар.

Молчавший до того ученик Трон-Ка нырнул во входной проем и присел на циновку.

– Теневые духи отследили ее до Лысого Холма. Она словно под землю провалилась, Кан-Джай.

– Сильфы тоже упустили ее недалеко от холма, – вклинилась Алисия.

– Ей удалось оторваться от ваших духов? – Я сел в позе лотоса, уперев руки в колени.

– Она, – колдун-теневик замялся, – пропала. Шла прямо к холму и пропала. Ее тень растворилась.

– Сильфы?

– За ней летели птицы с воздушными духами, – нехотя проговорила аэромантка. – Приблизились к сэкке вплотную, двигались под кронами. Она ослабла, едва тащилась по лесу, и следить за ней было несложно. Возле холма скрылась из виду под деревом и исчезла. Сильфы облетели и тот злосчастный дуб, и лес вокруг. Никого не нашли.

– А животные?

– В том-то и дело, из зверей всего одна кошка.

– Рысь отдыхала на ветвях, и земляные черви копались в почве, – дополнил рассказ Алисии ученик Трон-Ка. – Кошка умчалась при появлении Длинноволосой.

Более точного имечка не придумаешь. Молодец, Бал-Ар.

– Значит, облика она не меняла, – размышлял я вслух. – Говоришь, сквозь землю провалилась? Возможно, ты прав. Ладно, посмотрим. Мне нужно переговорить с верховным. Он в себе?

– С духами-покровителями беседует, молит прирастить ему руки-ноги. Своих-то лишился. Ведьма унесла.

Не удивлюсь, если шаман себе отрастит конечности. В телесности, небось, пребывает. В ней заживление ускоренное.

– Алисия, готовься к походу. Бал-Ар, собери наших у хижины шамана. Побеседую с Гал-Джином, и пойдем к Лысому Холму. Эй, Варк-Дан, не топчись у входа, неси одежду.

Вскоре я в коротких штанах, расшитой спиральками-улитками просторной рубахе и ногавицах из дубленой кожи, прикрепленных к поясному ремню ремешками, вышел из хижины. Плечи и спину грела накидка из бобрового меха, какие носят охотники улиточников. Непривычный троллий костюм казался сначала неудобным. Не проблема, за часы ходьбы привыкну. Синькам же не мешает.

С зельями пришлось повозиться, находя им место. Старый ремень, идеально подходивший под нужды путешествующего мага, разрезан. Проделав в новом отверстия ножом, засунул в них наиболее важные препараты – лекарства от кровотечения и для кроветворения, несгораемое масло и «огнетушители». В небольшую сумку, прикрепив ее на боку, перенес кругляши взрывчатки и прочее содержимое дорожной сумки. Топор и кинжал за пояс, копье в руки. Ну вот, готов к охоте.

К моему выходу наша команда уже собралась в назначенном месте, включая ихтианов и Алисию.

– Кан-Джай! – взревел Полг, заключая меня в медвежьи объятия и рискуя переломать мои бедные кости. – Мы думали, за тобой Бледный Перевозчик пришел. Ты бы себя видел! Тварь тебя чуть не выпотрошила. Варк-Дан нитками сшивал рану, запихав в нее каких-то травок, смешанных с твоей кровью.

– Бледный Перевозчик навестил меня и погреб обратно на тот берег Туманной Реки. Я для него пока тяжеловат: лодка утонет, – пошутил я.

Хм. Меня, оказывается, серьезно ранили. Улиточники – великие целители, раз ученик шамана залечил рану за столь короткий срок. Потом поблагодарю парня. Сочтемся. На войне и охоте долги быстро возвращаются.

«Лаклак, – обратился я по мыслесвязи к командиру морлочьей бригады, – слышишь?»

«Да, Кан-Джай. Скорейшего выздоровления».

«Спасибо. Сможешь проверить сознание верховного шамана?»

«Э, чего ты удумал? Гал-Джин для нас слишком крепок. Да и обнаружит он мое вмешательство в его ауру. Нехорошо. Он наш союзник, разозлится».

«Насчет его союзничества гложут меня смутные сомнения. Я прошу не рыться в памяти, а просканировать его поверхностно и незаметно. Узнать, какие чувства испытывает, правду ли говорит».

«Ну… не обещаю. У него амулеты, чары, собственная крепость духа. Сам знаешь, чем сильнее шаман, тем невосприимчивее он к Дару Дагона».

«Попытайся, пожалуйста. Может статься, от проверки зависит жизнь улиточников и Водяных Крыс».

«По пустякам ты бы не просил, – согласился ихтиан. – Начну во время вашего разговора. Гал-Джин нынче сосредоточен на лечении и не обнаружит проникновения в сознание. Надеюсь».

Умница, Лаклак.

Варк-Дан на правах старшего ученика доложил о моем визите учителю, выведя его из транса.

– Прошу, входи, славный Кан-Джай, – отвесил мне поклон будущий целитель Зеленых Улиток и отодвинул тканевый полог.

Верховный возлежал в низком чане, наполненном зеленой слизью неизвестного мне происхождения. Конечности к туловищу привязали продолговатыми листьями мертвяковой травы, пришив толстыми нитями из сухожилий животных.

– Скорейшего выздоровления, почтенный Гал-Джин, – поздоровался я.

Скосив на меня глаза, шаман прохрипел приветствие.

– Славный Кан-Джай, подойди, дабы я видел тебя, – попросил он. – Зачем ты пришел, славнейший ученик Гин-Джина?

– За советом многознающего верховного шамана.

Духовный лидер Зеленых Улиток изменился до неузнаваемости. На осунувшемся, похудевшем лице живыми и знакомыми оставались одни глаза. По посеревшей дряблой коже пролегли глубокие морщины. В целом тролль изрядно усох. Конечности ему приставили чужие, видимо, от погибших телохранителей вождя. Не представляю, сколько айгаты ему потребовалось, чтобы не уйти в Серые Пределы.

– Спрашивай, славный Кан-Джай, – разрешил верховный.

– Ночью ты пострадал от сэкки, почтенный Гал-Джин, выйдя с ней на бой. Узнал ли ты нашего врага?

В хижине повисло молчание. Шаман тяжело, хрипло дышал.

– Сказал ли тебе что-нибудь перед уходом в Страну Духов мой почтеннейший учитель? – осторожно спросил он.

Все-таки верховный знает больше, чем положено знать посторонним, и не хочет проколоться. Зачем ему скрывать сведения о нашем общем противнике? Подозреваю, в творящихся бесчинствах есть доля вины Гал-Джина. Не намудрил ли он, случайно? Эксперименты любят ставить все маги и колдуны, в том числе шаманы синек. Наэкспериментировали с выведением новейшего смертельного оружия массового поражения – и вот расхлебывают.

Сэкка намеренно не убила тролля. Вывела из игры на определенное время, чтобы не путался под ногами. Логично предположить, она захотела оставить ему жизнь по некой причине. Поскольку смерти синекожего она не желала, то, вероятно, он ей надобен живым, пусть и не совсем здоровым.

За размышлениями я затянул с ответом на шаманский вопрос. Ничего особенного старикан не сообщил, но сказать об этом верховному мне невыгодно.

– Почтеннейший Анг-Джин предупредил о ведьме, – признался я. Блефовать так блефовать: без толчка шаман ограничится общими фразами, оставив меня в неведении. – И посоветовал расспросить многознающего Гал-Джина о ней, ибо он знает куда больше, нежели старый отшельник.

Верховный нервно сглотнул, дернув кадыком. Отвечать у него явно нет желания. Подтолкнем робкого колдуна.

– Сэкка никого не щадила, пока не сразилась с тобой, почтенный Гал-Джин. Не догадываешься ли о причине ее внезапного милосердия?

– Откуда мне знать помыслы злого духа?! – вспыхнул с запозданием верховный. – По-твоему, Кан-Джай, она пощадила меня? Пощадила, отрезав руки и ноги? Если я до сих пор жив, то виной тому жестокость проклятой ведьмы. Все, кого она решалась убить, мертвы. Меня тоже ждет смерть. Не сегодня завтра она придет за мной, как и за прочими шаманами Зеленых Улиток.

Распалился тролль не на шутку. О правилах приличия позабыл, раздражительный наш. Заори он сразу – выглядело бы более правдоподобно. А то неубедительно у него гнев сыгран. Не верю.

– Почтенный Гал-Джин, узнал ли ты нечто полезное нам о сэкке? – спокойным тоном осведомился я. Негоже благоразумному ученику отвечать на грубость верховного шамана дерзостью. – То, что мы должны знать при нашей следующей встрече с ней.

Синекожий возмущенно засопел, маскируя настоящее настроение.

– Учитель прав, – проронил он. – На нас напала ведьма, сильнее которой не было на моем веку. К чему теперь скрывать? Все равно мы на пороге в Страну Мертвых. Наша судьба решена…

Впервые вижу безысходность и фатализм у тролля. Обычно синекожие до конца борются с трудностями и не признают фатума. Они мнят себя хозяевами своей судьбы, и вдруг верховный шаман говорит такое.

– Думаешь, я выжил из ума, Кан-Джай? – угадал мои мысли Гал-Джин. – Выслушай сначала, что я хочу тебе рассказать.

Тролль закашлялся и замолчал, оттягивая признание.

– Когда аранья была молода, а вместе с ней и Ксарг, на земле жили всего два народа. Длинноухие светлокожие аллиры [11]и мы. Уже тогда мы воевали. Аллиры презирали нас, называя дикарями, приравнивали к мошкаре. Ке-ке-ке. – Синекожий злобно засмеялся. – Мошкаре со слишком большими клыками, чтобы нас могли запросто уничтожить какие-то тонкокостные слабаки. Им нужна была аранья, целиком, а нам с самого нашего рождения нужен весь мир. Мы дети махайра и магена, нам никогда не утолить голода завоеваний и славы.

В те времена не слыхали ни о людях, ни о дварфах. Гоблины еще не водились на юге Ксарга, огры не топтали срединных земель [12].

Война длилась много зим. Поколения наших пращуров взрослели и умирали на ней. Никто не уступал, пока у светлокожих не родился великий вождь, равного которому в бою и колдовстве не находилось среди нас. Он убивал наших героев одного за другим, расправлялся с самыми сильными племенами. Не счесть шаманов, павших от его рук.

Казалось, недалек час, когда последний тролль отправится в Серые Пределы и аллиры окончательно победят. Плач раздавался от края до края нашей земли. Духи против вражеского вождя оказались бессильны.

Не знаю, кто из Говорящих с Духами впервые решил обратиться к Силе, дремавшей от сотворения мира в земных глубинах. Верно, то был могущественный шаман, раз сумел от старейших духов узнать о ней и призвать к жизни. Нечестивая Сила, связанная и усыпленная на заре времен, пробудилась и ответила ему, наделив темными дарами взамен на щедрые жертвоприношения. Она требовала детей, не обагренных кровью добычи. Наших детей, Кан-Джай. Даже тех, кого вынашивали под сердцем женщины. Нерожденных.

Почти никто из моего народа не помнит и не знает о той поре. Мы, улиточники, помним: ведь тот шаман одной крови с нами!

Последнюю фразу Гал-Джин выкрикнул, после чего закашлялся, надолго прервав рассказ. Успокоившийся верховный полежал немного молча с закрытыми глазами. Вены на его выпуклом лбу вздулись, лицо потемнело.

– Не ведавший поражений вождь аллиров в день встречи с нашим колдуном бесславно вернулся в лагерь родичей, – продолжил рассказ синекожий. – Шаман тоже возвратился к себе в деревню. Никто из них не победил. Они оказались равны по силе и умениям. Битва следовала за битвой, и так же заканчивались их поединки. В конце концов вождь аллиров пошел на хитрость. Он предложил шаману мир, и тот согласился, не желая больше лишать наш народ потомства. На пиру, посвященном окончанию войны, Говорящий с Духами потерял бдительность. Аллиры принесли оливковую ветвь и мирру, левиафанову кость и драконью кровь в знак примирения. Нет ничего дороже драконьей крови! Вождь поклялся колдовской Силой в честности своих слов перед Великими Духами, ел и пил в доме шамана. А ночью, – Гал-Джин вновь засмеялся, на этот раз тише, и смех его выдался сухим и скрипучим, похожим на трение костей, – предводитель светлокожих с десятками присланных из аллирских городов колдунов напал на спящего шамана. Наш предок перед смертью проклял вождя, взмолившись темной Силе.

Деревню шамана вырезали, но на том война прекратилась. Светлокожие убрались восвояси, боясь, что их враг вырвется из Серых Пределов для отмщения. Они не ведали, глупцы, – его дух, преданный нечестивой Силе, не отправился в Страну Лоа. Дремлющий повелитель злых духов поглотил его.

Верховный при упоминании покровителя древнего колдуна с ненавистью плюнул прямо в «ванну».

– Знаешь, почему у шаманов не бывает детей, Кан-Джай? Я скажу. Нас покарали Великие Духи.

Из клана убитого аллирским вождем шамана выжила маленькая девочка, дочь нашего проклятого и славного предка. Она поклялась отомстить. Любой тролль на ее месте жаждал бы крови убийцы. Девочка прибилась к соседнему клану и выросла, учась у тамошней ведьмы колдовству. В назначенный проклятием ее отца час она принесла себя в жертву темной Силе, переродившись, и обрела могущество. Приютивший ее клан и ведьму она убила ради этого, отдав духов и плоть умерших покровителю. Из деревни в деревню ходила она, истребляя всех, кто попадался ей на пути, и собирая их Силу. Иначе она не могла сравняться мощью с тем, кому желала отомстить.

Наш народ проклял ее. Сильнейшие шаманы выступили против нее, и она в безумии своем повергла их вместе с нашими древними покровителями, Великими Духами. Убежденная в собственной непобедимости, ведьма направилась к границам владений аллиров. Смерть сеяла она всюду, где проходила. Злые духи слетались к ней со всего Ксарга.

Аллирский вождь вышел ей навстречу один, без воинов. На руинах разрушенного ею селения светлокожих он сразился с ней и победил, сам едва не погибнув. Темная Сила сгинула вместе с проклятой ведьмой. В том городе погребена она, запечатана аллирскими колдунами и шаманами троллей, единственный раз за существование наших народов объединившимися против общего врага. В святилище аллиров заточили ее ослабленный дух и приставили охранять темницу могущественного Стража.

Побежденная ведьма обещала когда-нибудь возвратиться из вековечной Тьмы и отомстить вождю-победителю. С тех давних пор миновало бессчетное число зим, но мы, шаманы Зеленых Улиток, помним ее обещание. Из поколения в поколение учитель передает ученику старинное предание о злобной ведьме, слово в слово. На тайных молениях мы ежегодно просим духов, чтобы не исполнилось ее обещание. «Когда мир содрогнется от бури и воскреснет мой заклятый Враг, я приду из глубин Тьмы и снова сражусь с ним», – сказала она перед заточением нашим предкам.

– Не ошибся ли ты, почтенный Гал-Джин? Сэкка точно та самая ведьма из прошлого?

Верховный горько скривился.

– Мне бы хотелось ошибиться, Кан-Джай, но не только я признал в ней ведьму. Мой учитель уверен: это она. Убийца, питающаяся жизненной силой погубленных ею детей и духовной силой шаманов. На ней знак ее повелителя, которому она принесла себя в жертву. Ты не знаешь, как она поступила с охранным духом Анг-Джина! Она высосала его, словно пиявка. Наше счастье, она пока слаба, не то уже расправилась бы со всем племенем. Ей необходимо стать сильнее для принесения жертвы своему мерзкому покровителю. Зов слабой ведьмы не достигнет подземного обиталища.

Ясно, почему ведьма нападает на шаманов улиточников. Территория племени не просто ее охотничьи угодья. Она удаляет свидетелей, знающих о ней правду. Все сходится: и гибель шаманов, и смерть детей, и способ уничтожения обладающих магической энергией разумных. Пробудившись от тысячелетнего, или сколько она томилась под печатями эльфов, заточения, она жутко голодна. Внутренности пожирает ради восстановления жизненной силы и айгаты, головы забирает для создания собственной армии лоа, как и большинство тролльих колдунов, кожа сгодится для ритуалов обращения убитых. Из опыта у нее – знание о шаманских возможностях и охранных чарах. Опыта сэкке не занимать – вон скольких прикончила в бытность мстительницей.

Одержимость животных тоже списывается на ее счет. Злые духи слетаются к ней, верно? Верно. Вот и превращают лес в филиал ада на земле, природу поганят.

Остается несколько нерешенных вопросов. Закрадывается подозрение: она не сама выбралась из назначенной ей камеры. Вылезла она оттуда слабенькая, немощная. Лесной дух, не способный навредить в открытую, и тот посильнее будет. И вот, будучи невесомой тенью, наведалась в деревню синекожих: метки на детей поставить. Разумеется, мелкую живность всякую извела возле своего убежища, восстанавливая по капле айгату. Спрашивается, как ее не заметили охранные чары улиточников? Допустим, она имела на момент посещения селения уровень силы приблизительно младшего лоа. Сейчас она до старейших не дотягивает. Итак, каким образом она обманула охранку? Заявилась к синькам, заглянула в каждую хижину, пометила детей и взрослых – и безнаказанно смылась. Да ее простенькие обереги предков, висящие над входом, не пропустили бы, завернули назад! И шаману бы маякнули о чужом.

Вот именно, о чужом. Три варианта, почему сигналки промолчали. Или ведьма до заточения наложила проклятие на народ троллей и улиточники помечены астрально до собственного рождения либо сэкка живет среди них. Каким образом? Да вселилась в какого-нибудь больного ребенка, гулявшего по лесу допоздна. Маловероятно, конечно. Дети синек одни за пределами деревни не бывают. За ними присматривают родители.

Третий вариант мне больше всего не нравится. Ведьме помогает кто-то из Зеленых Улиток. Он-то и пометил троллей. Кто-то предал улиточников. Подозрение падает на любого, прежде всего на верховного. Его сэкка могла забрать с собой, покидая деревню. Делов-то – отнять калеку у обычного воина.

Мотивов помогать ведьме у Гал-Джина предостаточно. Сила, знания, власть всегда прельщают синекожих. В обмен на них шаман способен пожертвовать очень многим, включая жизни соплеменников. В истории троллей подобное случалось не раз. Родные у Говорящих с Духами к тому же если и есть, то они не важны для погруженного в общение с духовными сущностями разумного.

С другой стороны, имея в союзниках ведьму, почему верховный не использовал для жертвоприношений и прочего соседние племена? У Длинных Клыков и Огненого Жала колдунов побольше. Боялся, они сэкке не по зубам? Зачем понадобилось устраивать бойню в родном селении, учениками рисковать? Ученик колдуну роднее сына, он и есть духовный сын шаману.

Ведьма из желания убрать вероятную опасность в лице верховного также вряд ли бы вступила в союз с улиточником. Наврать наврала бы с три короба. Позднее убила бы шамана, он обязан понимать. Союзники ей даром не сдались при мощном покровителе. Сторонники и поклонники – возможно…

Ладно, проверка морлока покажет, врет ли Гал-Джин. Нечего сушить голову впустую, строя догадки о его предательстве.

– Принеся себя в жертву, она переродилась, – говорил верховный. – Плоть и воля женщины соединились с духом нечестивого повелителя в единое целое. Ведьма получила власть над младшими и старшими лоа, научилась изменять тела живых и мертвых, внося в них частицу мощи покровителя.

Теперь-то понимаю, почему в тоне шамана слышится обреченность. Единство плоти и духа свойственно лишь старейшим. Следовательно, с ним ведьме достались мгновенная регенерация, поглощение магической энергии и прочие плюсы сильнейших лоа. Поэтому к ней влечет злых духов. Гал-Джин ей не соперник, да и сборная всех шаманов племени тоже.

А ведь восстанавливалась она, подорванная алхимической гранатой, не молниеносно. Волосы отрастали не моментально. Следовательно, не доросла она до мгновенной регенерации, и у нас неплохие шансы ее уничтожить.

– Ее победили, разделив дух и тело, – рассказывал дальше верховный. – В мертвые останки заключили дух, запечатав все вместе в гробнице-храме. Четверо аллирских колдунов и трое верховных шаманов отдали жизни, передав Силу вождю аллиров для ритуала заточения. Колдовство, дотоле невиданное, скрепило кровавые печати. Они считались нерушимыми, а нынче проклятая ведьма нашла способ вырваться. Ее дух вселился в женщину нашего рода, одну из пропавших в аранье. Опасайся встреченных в лесу женщин, Кан-Джай. Тех, кто ходит поодиночке.

И ребенку известно: по лесу женщины одни не ходят. Наткнулся на троллиху, и с ней никого – значит, или ведьма, или дух, принявший облик синекожей. Вообще к внезапно нашедшимся в данной ситуации пропавшим следует относиться с подозрением. Неведомо, на кого напорешься.

– Она – Мать порчи. Остерегайся ее детей, Кан-Джай, – севшим от перенапряжения голосом предупредил верховный. – Весть о невесте проклятого повелителя злых духов отняла у меня много сил. Уходи, Ловец. Беги на озеро, в селения людей, с Ксарга, ибо тебе не победить. Сегодня ночью она придет за моими учениками. Завтра же я отправлюсь в Страну Мертвых. Забирай своих воинов, рыбоголовых – и бегите! Спасайтесь! Мы обречены. Я и мое племя.

Ничего себе разговорчики. Куда девалась проклинаемая имперцами троллья воля к жизни?!

– Мы не уйдем на озеро, не избавившись от сэкки, – хмыкнул я. – Она угрожает всем озерникам. Истребив Зеленых Улиток, ведьма начнет охоту на моих соплеменников и родичей. Уйти, не попытавшись победить, – трусость. Потомки Водяной Крысы никогда не были трусами.

– Глупости. – Шаман закашлялся. Видимо, он окончательно решил, что смерть близка. Заявлять открыто, в глаза, о неразумности собеседника – признак неуважения, за это воспитанный тролль череп проломит. – Вы погибнете зря, храбрые сыновья Водяной Крысы. Вам не одолеть ее!

– Сегодняшней ночью мы едва не послали твою непобедимую ведьму в Серые Пределы, – процедил я. Достал меня верховный своим пораженческим нытьем. – Твой брат ушел по ее следам с воинами и твоими учениками, чтобы прикончить. Она ранена и истощена, и я не собираюсь отдавать славу победителя сэкки Улук-Зулу, не сделавшему вчера ничего для ее поражения.

– Глупцы, – сипло протянул шаман. – Не следуй за ними. Все они мертвы. Не хочешь той же доли – уходи, Кан-Джай. Оставь нас умирать. Я заслужил гибель от рук ведьмы. Духи воздадут справедливо за мой грех.

Ну, заладил, блин горелый. «Уходи, уходи!» Не уйдем мы никуда от сэкки. За нами с ребятами озеро и наши близкие, уйти означает подставить их под удар.

– Мы идем за отрядом Улук-Зула, – отрезал я. – Поможем им, если потребуется наша помощь, и убьем ведьму. Прощай, Гал-Джин.

Я вышел из хижины. Слушать сумасшедшего шамана бессмысленно. Сомневаюсь, не навеян ли пережитым ужасом рассказ о событиях древности. С катушек верховный слетел определенно. Хочется надеяться, с выздоровлением физическим улучшится и его психическое состояние.

– Выдвигаемся за Улук-Зулом, – скомандовал я в ответ на вопросительные взгляды собравшихся у обители шамана. – Варк-Дан, сообщи уважаемому вождю о нашем уходе.

– Разрешено ли мне пойти с вами?

О, будущий целитель возжаждал приключений. Вчера не хватило, решил сегодня добавить. Впрочем, он, быть может, просто осознает, какую опасность представляет сэкка, и понимает, что отступать некуда. За нами Москва. Надо атаковать, пока не поздно.

– Варк-Дан, ты устал, вылечив меня.

– Моя Сила полностью восстановилась.

Ученик шамана-целителя продемонстрировал кровожадную ухмылку не хуже полговской. Ух ты, ух ты, сколько энтузиазма. И действительно, судя по довольной физиономии, здоровьем и энергией от него пышет. Откуда?

Взглянув мельком на попавшего в поле моего зрения другого ученика верховного, еле волочащего ноги от истощения и усталости, я понял, где собака зарыта. Оставшиеся в деревне будущие шаманы отдали свою айгату Варк-Дану и договорились отослать его с нами.

Почему у Гал-Джина нет их веры в победу? Они же не сдаются, хотят помочь избавить племя от напасти. Настоящий боевой дух троллей. Вон, старикан Анг-Джин упадническим настроением не страдал в последние минуты сознательной жизни. Дрался до конца.

– Хорошо, – согласился я с парнем. – Готовься – и к воротам. Возьми с собой кого-нибудь из охотников и парочку больших корзин. Быстрее, быстрее!

Проводник в группе не лишний. Знание здешней местности у нас не идеально – не на родной земле ведь.

– Идем по следам Улук-Зула, – знакомил я с планом мою команду. – Полг и Шор-Таз впереди, Крам и Граж замыкающие. Лаклак, ты и Алисия в середине. При нападении до вас труднее добраться врагу. Проверяете окрестности магией, ты – Даром Дагона, ты – сильфами. Бал-Ар – возле Кровавого Ручья и Каменной Башки, Варк-Дан – подле Змеиной Шкуры и Вяленого Быка. Мы с Акелой берем след улиточников и ведем вас. До заката нагоним Улук-Зула.

– Кан-Джай, рыбоголовый и женщина замедлят нас, – резонно заметил Шор-Таз.

Они вправду не выдержат темпа. Лаклак по суше тащится со скоростью черепахи. Но это я предусмотрел.

Из-за хижин показался Варк-Дан, бодро вышагивающий в компании несущего две огромные плетеные корзины синекожего. Габаритами незнакомец уступал Вяленому Быку. Худющий, как смерть, охотник помимо лозовой тары нес копье с костяным наконечником, смахивающее на гарпун, и связку дротиков.

– Граж, одна корзина твоя. Вторая – для того охотника. Понесете в них морлока и дочь Гин-Джина. Лаклак, Алисия, без нужды не высовывайтесь, – прекратил я назревающие протесты девушки. – Вы – наша разведка, глаза и уши, без вас нас застанут врасплох.

Каменная Башка против участи носильщика не возражал. В бою он немного неповоротлив, зато защитник из него отличный. Аэромантку на спине понесет.

Охотник Улиткоголовых, назвавшийся Пьеком, Хрупким Тростником в переводе с тролльего, ни звука не произнес, соглашаясь со всем короткими кивками.

Совещаясь с ребятами на тему дальнейших действий и нынешней ситуации в деревне, я размышлял, почему верховный впал в беспросветное уныние. Сопоставив факты, приходишь к выводу, что ведьма вселила духов в больных детей. Раз она создала, не напрягаясь, одержимых, то ничто не мешает ей сделать то же самое с остальными помеченными астральной меткой. Шаманов, способных разорвать связь между сэккой и детьми, нет. Гал-Джин не у дел без рук.

Есть отчего прийти в отчаяние. По деревням больных на последней стадии болезни-проклятия – дюжины полторы, если верить сведениям ученика верховного. Дееспособных Говорящих с Духами – никого. Да за ночь улиточники перестанут существовать, сотвори ведьма из умирающих детей одержимых!

Вместе с тем духовной энергии у вражины нынче меньше. Существует шанс, что у нее не хватит айгаты для создания новых тварей.

Ох, беда. Сэкка ведет игру точно по нотам. На наш ход у нее припасено три действия и десяток в уме. По интеллекту и силам она превосходит шаманов Зеленых Улиток на голову. Единственный способ предотвратить тотальное истребление племени – уничтожить ее поскорее. Но, чтоб ее, как?! До места пропажи ведьмы нам к ночи не успеть. А с наступлением темноты произойдет нечто плохое. Проклятье! В лесу она соблазнится нашим отрядом, коли не побоится. В деревне Улиткоголовых добыча словно на ладони – подойди и бери. Мы же для нее загадка, однажды едва не стоившая жизни.

На ее месте я бы выбрал добычу в селении. Ученики шамана – прекрасное лакомство. На десерт – колдун-коматозник и верховный, защищенный амулетами. Насытившаяся ведьма на обратном пути обязательно заглянет к нам на огонек.

– До Лысого Холма путь неблизкий. Заночевать придется в аранье, – размышлял я вслух. – Завтра к полудню, а то и к вечеру, дойдем. Да будут милостивы к нам Великие Духи и предки.

Заночевать – мягко сказано. Бежать впотьмах по лесу, конечно, чревато нежелательными встречами со зверьем и непонятно кем из братии ополоумевших лесных духов, однако сидеть сложа руки еще опаснее. Вероятность нападения на нас пятьдесят на пятьдесят. Остановившись, мы не защитим улиточников и рискуем быть сожранными ведьмой либо ее миньонами.

Хм… не исключено, поблизости от Лысого Холма расположено логово сэкки. Соваться в него, когда хозяйка дома, невежливо. Зачем беспокоить? К полуночи, не сбавляя ходу, мы дойдем туда. Используем всю настойку полуночника, да и повышающее выносливость зелье пригодится. Телохранители вождя – мужчины, разумеется, привыкшие к дальним переходам, но нам малейшая усталость вредна. Точность движений и скорость должны сохраниться, как у отдыхавших сутки бойцов.

– На ночлег не встанем, – покачал я головой. – До Лысого Холма бежим с остановкой только при встрече с Улук-Зулом.

Эх, вряд ли отряд улиточников цел…

Я потрепал уши Акелы, и мы с ним рысцой побежали в лес. За нами метрах в шести-семи следовали Полг и Шор-Таз с остальными.

Вчерашние следы четко виднелись на почве. Тридцать тяжеловесных троллей порядочно натоптали, образовав чуть ли не тропу в чаще. В лесной полутьме угадывать отпечатки на покрытой толстым слоем опавших листьев и веточек земле немного сложнее, но не для белого волка. Акела, унюхавший синекожих, несся сквозь аранью, и мы еле поспевали за ним.

Выслеживать добычу по запаху и остаткам айгаты в астрале – его призвание. Маги всех мастей обоснованно полагают белых волков животными с магическими способностями наподобие магенов. Лучшего следопыта не найти.

Внимательно осматривая лес вокруг и пытаясь не отставать от быстроногого товарища, я по мыслесвязи окликнул ихтиана. Тот нехотя отозвался. Очевидно, тряска на спине тролля ему не по нраву.

«Лаклак, ты проверил верховного?»

«Ты как думаешь, Кан-Джай?» – пробурчал недовольный морлок.

«Думаю, все сделано на высшем уровне».

«Ну, – протянул польщенный телепат, – защита шамана совсем никакая. Он сосредоточен на лечении, ему не до меня было. С твоим приходом Гал-Джин разрывался между поддержкой лечебного транса и разговором. В нем бушевали чувства. Затронул ты его за живое».

«Угу, беседа выдалась на повышенных тонах. Продолжай, пожалуйста. Он лгал?»

«Н-нет, – неуверенно ответил ихтиан. – Он говорил правду. Не всю. Утаил подробности и кое-чего не сказал. Кое-чего личного, не предназначенного для чужих ушей».

«Помнится, верховный упоминал о каком-то грехе, за который расплачивается. О чем он?»

«Я так глубоко в его память не заглядывал. Те воспоминания он бережет похлеще таинств Озерной Улитки».

Вот оно, значит, что. Имеется пища для размышлений.

«Лаклак, ты проверил его на искренность. Скажи, по-твоему, он мог предать нас?»

«Предать? – Я представил выпучившего от удивления глаза морлока, до того удивленно он переспросил. – Шаман честно желал вам помочь во время разговора. Чувствовалась в нем двойственность, но не двуличность. Подвох я бы ощутил, Кан-Джай. Скрываемое им, оно… понимаешь, что-то постыдное. Гал-Джин испытывает из-за него чувство вины».

И в чем верховный виноват? Хм… По-моему, он причастен к творящемуся на землях улиточников. Возможно, невольно поспособствовал возвеличиванию ведьмы, либо по своей воле помог ей воскреснуть и, потеряв над ней контроль, ужаснулся. Радует хотя бы его стыд. В будущем постарается избегнуть ошибки и откажется быть пособником сэкки.

«Рассказанное им – правда. Во всяком случае, он считает историю истинной, – подытожил ихтиан. – Нам стоит остерегаться древней ведьмы. Кстати, я связался с дедушкой Тлансом и передал ему рассказ верховного».

«И?» – Любит Лаклак интриговать.

«На веку дедушки Тланса не случалось войны с эльфами у Зеленых Улиток. Предыдущие Глубинные Жрецы не упоминали о стычках озерников с тонкокостными долгожителями. Знания о той великой войне стерлись из памяти троллей. Некоторые из сильнейших Говорящих с Духами, возможно, знают о древнем бедствии».

Занятно. Спрошу как-нибудь Гварда о войнах троллей с эльфами. И Бал-Ара тоже. Трон-Ка далеко не последний шаман на Зеркальном озере и в его окрестностях, по негласному рейтингу Говорящих с Духами, сильнее большинства приозерных колдунов.

«Спасибо тебе огромное, Лаклак».

«Возвратимся на озеро – проставишься, Кан-Джай. Давно мечтал отведать мяса землееда…»

Ничего себе запросы. Землеедом на Ксарге называют червяка-переростка метров десять длиной, выделяющего кислотную слизь. Она, между прочим, разъедает рыцарские доспехи из высококачественной гномьей стали. Червя отыскать трудно: он же в земле живет. Мирное существо, ни на кого не нападает, питается исключительно почвой, точнее, кишащими в ней микроорганизмами. За него любая гильдия магов и алхимиков отвалит не меньше сотни золотых. Поторговавшись, и двести получишь.

Морлоки обожают подарки, они у подводных жителей в культуре прочно укоренились. Подарок за услугу – вещь обязательная. Построй ихтианы государство – думаю, коррупции у них не было бы. Какое взяточничество? Это традиция!

«Ишь ты, «проставишься»… Откуда слов таких нахватался?!»

«От тебя, – невозмутимо ответствовал морлок. – Ты же половину Водяных Крыс к своим словечкам приучил. Честно сказать, твои… грхм… термины наиболее точно передают сущность предмета. Цитирую Гин-Джина».

«Ладно, проставлюсь. – Землееда, чую, ловить буду долго. – Сначала ведьму на тот свет спровадим – и проси чего желаешь».

«Спровадим-спровадим, – тепло отозвался телепат. – Ведьм и посильнее с Гин-Джином в Мутные Воды [13]отправляли. Ты, его ученик, дважды обвел сэкку вокруг пальца. И в третий раз обведешь».

Мне бы твою уверенность, Лаклак. Противник у нас серьезный. Нет, я в нашу победу верю, да пессимист внутри привык оценивать ситуацию трезво. У нас имеются шансы убить ведьму, но их значительно меньше, чем шансов у сэкки прикончить нас.

Опыт и разница в объеме айгаты, багаж магических заклятий всегда играют роль в столкновении разумных, искушенных в колдовстве. У меня маловато опыта, о мизерном запасе духовной энергии уж молчу. В заклятиях весьма ограничен из-за двух этих факторов. Сюрпризы преподнесу, разумеется. Но то гремучее зелье неожиданностью для врага не будет. Рассчитывать приходится на тактику и отложенный свиток со «скалкой-убивалкой».

План по ликвидации я разработал, даже несколько, с учетом разного развития событий. В худшем случае – шарахнем заклятием. У Алисии айгаты достаточно и для Алмазной Колесницы, и для Тюрьмы Четырех Ветров. Выжить сегодняшней ночью мы выживем. Вот ученики Гал-Джина с шаманами улиточников… Хочется верить, ведьма утомлена, ранена и не отважится выйти на охоту. По крайней мере сегодня.

Ее едва не уничтожили, она начнет осторожничать. Без тщательной разведки в деревню не сунется. Я же постараюсь разыграть мою карту. Там, глядишь, и подмога прибудет. Сводная группа верховных шаманов озерников во главе с Трон-Ка – неплохо звучит.

Наша задача-минимум – отсрочить атаку сэкки. Максимум – отослать ее в преисподнюю, откуда она выползла. Иное неприемлемо.

К вечеру похолодало и задождило. Ливни в тролльих лесах, да и вообще на Ксарге, дело осенью частое. Ледяные капли, точно иглы, впивались в открытую кожу. Резкий ветер бросал их в лицо, разбивал об одежду, зашвыривал за воротник и рукава. Единственным спасением от прицельного каплеметания было, ускорившись, разгорячиться. Впрочем, ускорению мешал тот же ветер. Голые ветви лесных великанов трещали под его неистовым напором, он завывал голодным злым духом, яростно пытаясь повалить властителей чащоб. Идти при встречном потоке воздуха, силящемся опрокинуть тебя, – не самое приятное занятие, будь ты хоть человек, хоть тролль. Молодые деревца гнулись и ломались под давлением воздуха. Опавшие листья, мокрые и слипшиеся в комки, летели нам в лицо, перекрывая обзор.

Летом, когда деревья в лиственных нарядах, дождь льет сверху вниз почти под прямым углом. Поздней весной и летом под кроной можно от него в лесу спрятаться, но осенью укрыться негде, разве что в пещере.

Зверье предпочитает в дуплах ливень пережидать. По осени гроз практически не бывает. Дупла у столетних лесных исполинов – о-го-го, медведь поместится без проблем. Косолапые, кстати, любят в непогоду сидеть в таких древесных пещерках, тем более молодые. Дупла любят и кошаки разных мастей. Дикие и очень агрессивные. А еще змеи, улегшиеся на зимовку и нынче не полностью заснувшие, и масса всякой вредной мелочи вроде ядовитых насекомых. Лезть туда без разведки опасно, да и с разведкой я бы не рекомендовал.

Ливень в Ксарге – вещь неприятная и приносящая кучу проблем путнику. Обильные дожди за несколько минут затапливают низину, нормально не пройдешь по новообразованному болоту. Нога по колено проваливается в размягченную почву, воды по пояс. Синьки строят деревни на насыпных холмах, к тому же хижины у них на фундаменте из камней и глины, дабы вода внутрь не лилась. Селения синекожих после дождя превращаются в небольшие островки.

Мы от ливня не прятались, ибо пещер поблизости не нашлось. Залезли на нижние ветви здоровенного дуба и там пересидели буйство стихии. Промерзли и вымокли до нитки. На холоднющем ветру при ледяных струях, безжалостно хлещущих нас, околеть реально за пару-тройку часов. У костра бы согреться, да сухих дров не достать, вокруг разлито целое море. Везде мокро, хворост не загорится. Плюс времени в обрез.

Синьки имеют свои средства спасения от замерзания. Здоровье у бывалых охотников железное, от дождя и ветра не простудятся. Закалены точно стальные топоры – излюбленное оружие троллей. Глотнули кераца, припасенного в маленьких бурдюках, и никакой мороз им нипочем.

Странный дождь. Мало того что ледяной, еще и чувствуется моим нутром скользким и противным, словно поблизости лоа.

– Алисия, Лаклак, вы в порядке? – Я спрыгнул рядом с корзинами, в которых находятся наши драгоценные маги.

Мне пришлось согреваться народными методами. Быстренько сняв бобровую накидку и рубаху, натерся тролльим самогоном, предварительно сделав глоток для бодрости, и принялся активно подтягиваться на ближайшей ветке. Холод, вгрызавшийся в меня, отпустил, и вскоре приятное тепло разлилось внутри и будто бы покрыло тело.

– От-т-тносительно, – простучала зубами Алисия.

«Спать хочется», – признался мысленно ихтиан, кажется, ничуть не пострадавший от непогоды.

Морлоки к зиме впадают в спячку. Реки и озера покрываются льдом, а холод действует на обитателей пресных вод успокаивающе и усыпляюще. Дрыхнут до весны. Малая часть ихтианов бодрствует круглый год. Сторожат спящих, зарывшихся в донный ил родственников, оберегают от хищников и разумных.

«Не спи, сэкку проспишь, – телепатически прикрикнул я на сонного Лаклака. – Поблизости есть кто?»

«Тишина и спокойствие, – раздалось в голове морлочье кваканье. – Лес засыпает. Кто захлебнулся, кто просто в спячку впадает от холода».

«Юморист, блин. В спячку, говоришь? Следи, чтобы нас никто в Страну Снов не отправил».

«Нет-нет, угрозы вроде нет. Как-то смутно все ощущается…»

«Эй, Лаклак, не пугай. Ты и впрямь не заснул бы. Просыпайся давай, не то сброшу с дерева!»

Угроза возымела эффект. Ихтиан приподнял крышку корзины и тряхнул головой, прогоняя сонливость. Мутным взором обвел лес и нашу группу, скривился при виде спины несшего его синекожего. Он точно перепил тролльего пойла. Глаза осоловевшие, движения медленные и неточные.

– Алисия, ты как? – Я открыл корзину аэромантки, поставленную на ветку здоровяком Гражем.

Замерзла небось. Ничего, согреем.

Стенки плетеного укрытия не сдержали дождевого натиска. Влага просочилась сквозь крохотные щели меж прутьев лозы, и одежда девушки промокла. Мы с Гвардом, привыкшие к климату Ксарга, на влажную ткань даже не обратили бы внимания, но Алисия вряд ли занималась закаливанием организма в академии. Оттого и дрожит осиновым листом, клацая зубками.

И что прикажете делать? В мои планы не входил дождь и сушка аэромантки. Сушиться-то негде. Единственное, могу самогона дать для внутреннего и наружного согревания. Согреваться самостоятельно, использовав телесность, не советую. Из транса выходить трудновато. Потерянным секундам цена – жизнь в нашем положении.

– Э, не пойдет, – обозрел я съежившуюся на дне корзины девушку.

Она подняла на меня несчастный взгляд, похожая на выброшенного на улицу котенка. Эй, не надо так смотреть. Все нормализуется.

– Раздевайся, – приказал я, снимая с поясного ремня флягу с керацем. Алисия расширенными от изумления глазищами наблюдала за моими телодвижениями, не понимая, чего я хочу. М-да… подумать не о том в сложившейся ситуации легко. Полуголый парень предлагает раздеться. К чему бы это? Ясно же, хочет помочь спастись от холодрыги. А каким образом – дело иное. – Держи. Натрись и выпей глоток-два. Холод исчезнет. На запах… в общем, нос зажми. В телесность не входи, тебе ясность ума требуется.

– Д-да. – Аэромантка взяла самогон. – Прикрой корзину, пожалуйста.

Не вопрос. Я положил крышку сверху и отошел к ихтиану, тревожно разглядывающему лес.

«Лаклак, чего ты такой замученный?»

Морлок не воспринял моего ментального сигнала, продолжая вращать головой.

«Лаклак, прием-прием, Земля вызывает Воду, как слышно, прием?» – Не по душе мне состояние ихтиана, не стряслось бы с ним чего плохого.

«Кан-Джай? – уставился он на меня удивленно. – Я почти не ощущаю ни тебя, ни кого-либо из нашего отряда».

Что за… Нас накрыли заглушкой [14]?

«В смысле? Из-за сонливости?»

«Нет. – В передаваемом телепатически голосе морлока прорезалась тревога. – Меня точно окутало пеленой, сквозь нее доходят размытые образы и отголоски ваших мыслей. И то благодаря вашей близости ко мне. Животных совсем не ощущаю».

Скверно, очень скверно. То, чего я опасался. Непростой дождь на нас пролился.

– Бал-Ар, проверь местность, – крикнул я.

Тролль без лишних слов вынул из сумки, висящей за плечом, сторожевой вард и воткнул острым концом в древесину. Его губы беззвучно зашевелились, произнося заклятие.

– Туман Глухоты, – процедил он.

Лицо тролля выражало напряжение. На лбу вздулась жила, под кожей ходили желваки. Закрыв глаза, он застыл над вардом.

Туманом Глухоты тролли величают довольно сложную заглушку, мешающую работать шаманам в астрале. Ее создают водяные духи, распространяющие вокруг ауру из собственной энергии, покрывающую местность. Не к добру был дождик, не к добру. Заглушку обычно ставят для маскировки колдуны и, естественно, старшие и старейшие лоа, не желающие обнаруживать своего присутствия и имеющие свиту, способную на подобные фокусы.

– Вард следит вон до того дерева. – Бал-Ар кивком указал на растущий неподалеку ясень. – Раньше «видел» бы до того поваленного клена.

В два раза зона слежения сократилась. Твою же дивизию, надо ждать неприятностей. Сами по себе заглушки не образуются.

Тролли – ребята тертые, сразу смекнули, чем пахнет. Они всю дорогу не выпускали из рук оружия. Достали по метательному топору, прислушиваясь и приглядываясь к окружающему лесу, необычно притихшему, словно при матером хищнике, вышедшем на охоту.

Затянутое тучами темно-серое небо чуть ли не доставало до верхушек деревьев. Плотный покров свинцовых туч не давал последним лучам садящегося солнца проникать к земле, создавая густой полумрак. Идеальная погода для злых духов, не терпящих солнечного света. На фоне промозглой серости лоа затеряться раз плюнуть, выдавая свойственный им потусторонний холод за обыкновенное осеннее похолодание. Зима со дня на день начнется.

Акела, стоящий на возвышающемся над водой корне нашего дерева, вздыбил шерсть на загривке и оскалился. Чует неладное. И мы тоже. Тролли перестали говорить, дышат тихонько, обратившись в слух.

Дождь затопил следы отряда Улук-Зула, усложнив нам задачу. Теперь заглушка. Складывается впечатление, что некто очень не хочет, чтобы мы нашли преследователей сэкки. Да и саму ведьму. Туман Глухоты днем она вряд ли организовала бы, не ее стиль. Она существо ночное, ей по нраву темнота. К тому же у меня сомнения насчет ее способности накрыть заглушкой лес. Слаба она чересчур – и вдруг разбрасывается драгоценной в ее положении духовной энергией до заката. Днем злые духи, а она минимум наполовину лоа, слабее, чем ночью, потому большинство злых духов до сумерек спят. Айгаты у них на солнечном свету тратится больше, экономии никакой.

Нет, она сейчас дрыхнет. Повесивший заглушку без труда переносит дневное время. А кто у нас на это способен? Правильно, либо старейшие духи, либо колдуны. Участие первых маловероятно: не вижу причин им себя проявлять. Шаман же вполне мог нам устроить пакость. Почему? Напрашивается очевидный ответ. Мы идем за преследователями сэкки, убивать ее идем. Значит, противостоит нам помощник ведьмы. Он следит за араньей и засек сначала группу Улук-Зула, движущуюся к Лысому Холму. О битве прекрасно осведомлен, раз сэкка в сфере его интересов. Она в плачевном состоянии, хорошего боя не выдержит. Поскольку настолько потрепана, противники вполне в силах изгнать ее в Серые Пределы. Следующей схватки с ними она, вероятно, не выдержит, и надо бы девочке помочь. Вот и помогает.

Особенно меня интересует, зачем ему понадобилось создавать заглушку. Дождь вызвал бы – след Улук-Зула мы потеряли бы и прекратили идти за отрядом. Туман же Глухоты хорош для засад и ухода от врагов. Колдуна мы не успели обнаружить, маскируется, гад, отлично, и для отвлечения от своей скромной персоны использовать заклятие ему нет резона.

Заглушка у колдуна знатная. Способности морлока, не последнего в племени менталиста, свела на нет. Наш враг – по силе полноценный шаман, ученику Тумана Глухоты не сотворить, контроля недостанет.

– Алисия, – негромко сказал я, – вооружайся и готовься отразить нападение.

На создание чар нет времени, в любой момент нас могут атаковать.

В корзине зашуршало. Надеюсь, самогоном аэромантка натерлась и спешит одеться и найти кинжал. Я бы не тратил драгоценных секунд на одевание и искал Секущий Ветер. В бою он самое то.

– Может, мне Тюрьму Четырех Ветров поставить? – донеслось из плетеного укрытия девушки.

– Лишнее. Против нас не сэкка. – Я стоял на ветви, сжимая неизменное паладинское копье, и всматривался в серую мглу начинающейся мороси.

Послышался протяжный низкий звук. То ли вой, то ли рев – не разобрать. Он шел, казалось, отовсюду, будто завывания взывающего к духам шамана. Однако шаманы так не ревут. Во всяком случае мне о подобных обрядах неизвестно.

Из сгущающейся полутьмы показалась сутулая фигура, осторожно передвигающаяся под дальними деревьями на границе видимости. Она походила на высокого мощнотелого тролля с длинным копьем в толстой руке. В набедренной повязке и ноговицах, крепящихся к широкому ремню, без рубахи, он шел по колено в воде. С пояса у него свисал пучок кривящихся в последнем приступе боли голов, привязанных за волосы.

Я узнал его, как и синекожие нашего отряда. Спиралевидные белесые татуировки вились по широкой груди и плечам, переплетаясь с узорами шрамов и свежими порезами, недавно переставшими кровоточить. Мускулистую шею охватывали костяные охотничьи ожерелья.

Звук исходил от него. Не вой и не рев. Плач великого охотника Улук-Зула, по щекам которого от глаз пролегли кровавые дорожки.

Пройдя половину расстояния до нас, синекожий умолк, обернулся, точно опасаясь погони, и повалился в воду. Погрузившись в муть с головой, он по-прежнему держался за копье, воткнутое в жижу.

Ловушка или он тот самый тролль, сын вождя улиточников, раненый и нуждающийся в нашей помощи? Проклятье, ни я, ни Акела не можем понять из-за Тумана Глухоты, кто он на самом деле. Принявшая облик Улук-Зула сэкка выглядела бы правдоподобнее без кровавых слез и прочих атрибутов паранормального воздействия. Она к тому же принялась бы звать нас его голосом, мол, помогите да поближе подойдите, дайте о вас опереться ветерану борьбы за независимость племени улиточников. Нет, не оборотень. Грубая для ведьмы подмена, наталкивающая на мысль о полном реализме.

Одержимый? Вероятно. А может, и просто покалеченный вражеской магией и утративший рассудок инвалид. В заглушке не разберешь.

– Алисия, при малейшей угрозе выставляй ветряной барьер. Бал-Ар, гляди в оба. Остальные, следите за местностью.

В заглушке полагаться на магию нельзя, и органы чувств сбоят, однако не так сильно, как средства магического обнаружения.

Ученик шамана кивнул. Высунувшаяся из корзины девушка соглашаться с моим распоряжением не спешила.

– Сандэр, ты куда собрался? – раздалось из плетеного убежища аэромантки. – Зачем?! Почему ты?!

Нет времени объяснять. Пока расскажу почему, сын вождя захлебнется, и с того света его уже не вытащить: нет у нас целителей уровня верховного.

– Тц. – Я спрыгнул на нижнюю ветку, скрипнувшую подо мной, и без плеска спустился на землю.

Вернее, в жижу, засосавшую ноги по щиколотки. Воды до середины бедра, не побегаешь. В руке паладинское копье – главный козырь против одержимых и лоа. Ни у кого из нашей компании такого классного оружия нет, поэтому идти проверять Улук-Зула мне. Ну, и Акеле. Увязался, мой личный пушистый бодигард. То ли плывет, то ли идет по шею в воде, непонятно. Почти бесшумно заплывает к упавшему троллю с другой стороны. Волку объяснять не надо – сам понимает, будто бы у нас с ним ментальная связь.

Подходя к троллю, прислушиваюсь к ощущениям. Холодно, скользко. Привычного при близости лоа голода не чувствую. Проклятая заглушка мешает сконцентрироваться. Акела, умница, встал в нескольких метрах от синекожего и принюхивается, скаля клыки. Будь Улук-Зул одержимым – волк рычал бы вовсю. Правда, заглушка и на него должна влиять.

Копьем осторожно переворачиваю сына вождя лицом вверх. Тролль признаков жизни не подает, не дышит вроде. Глаза широко распахнуты, в них смесь отчаяния и боли. Покалываю бок охотника наконечником. Слегка так, проверяю реакцию. Реакции ноль. Похоже, готов.

Подойдя вплотную, я положил ладонь на шею синьки. Пульса нет, кожа остывшая. Плоть отвердевшая, точно у мертвеца. Нереально задубеть до такой степени за время, пока я к нему шел. Черное колдовство, чтоб его. Будь Улук-Зул зомбаком – уже накинулся бы на меня, живого и теплого.

Тролльи колдуны любят из мертвяков ловушки делать. То проклятие наложат, то духа вселят, то, наоборот, запрут в теле дух умершего, превратив в астральную мину. Одержимый себя проявил бы с моим появлением, к тому же у одержимых организм исправно работает, они отнюдь не принадлежат к числу ходячих трупов.

Реанимировать тролля поздновато. Мы часа на два опоздали минимум.

Я подал жестом знак нашим, позвав Бал-Ара для консультации. Он колдовству сколько лет учится, знает побольше моего. С кровавыми слезами я не сталкивался и без понятия, почему они у синекожего текли. Дорожки на щеках свежие, кровь недавно свернулась.

Ученик Трон-Ка даже по затопленному лесу передвигался с грациозностью скользящей тени. Он неслышно подошел к трупу, заинтересованно рассматривая алые следы на лице охотника, дотронулся до переносицы покойного, постоял неподвижно с закрытыми глазами. Первичное исследование проводит.

Синекожий выругался, отдернув руку.

– Алархал, – процедил он, отодвигаясь. – Не прикасайся к нему, Кан-Джай.

Бал-Ар достал из-за пояса кожаный мешочек и, высыпав из него немного серого порошка, растер в ладонях.

– Дай руку. – Он поделился со мной содержимым мешочка. – Разотри. Костяная пыль магена снимает след от проклятия.

Ого. Невероятно дорогая штука, о ней большинство шаманов только мечтает. Поймать кошака-гипнотизера далеко не всякому великому охотнику под силу – без амулетов и поддержки колдуна магена не взять. На экипировку магического спецназа наш вождь не скупится.

Алархал, алархал… не припоминаю чар с таким названием. В переводе с тролльего – «Плачущая Смерть». Улук-Зулу подходит.

– Кровавые слезы Плачущей Смерти, – произнес ученик Трон-Ка, неотрывно глядя на труп, точно остерегаясь его. – Проклятие шаманов Черных Трясин. Промклятые сходят с ума и убивают друг друга. Головы у него на поясе сняты с плеч воинов, ушедших с ним за сэккой. Он убил их.

Никогда не слышал о подобном. Сильнейшие маги разума на программирование убийства товарищей не способны. Вот о Черных Трясинах знаю. Болота южнее Зеркального озера, в пятнадцати дневных переходах. Оттуда вытекает Гиблая река, катящая ядовитые воды к морю на запад. В ней нормальная рыба не водится, сплошь мутанты какие-то. Когда узнал о ней, я подумал, не пережиток ли она химической войны, разразившейся до эпохи людской цивилизации, – больно уж напоминает наши загрязненные водоемы. Между прочим, я к Гиблой реке наведаться планировал. В ней живут страшилища, за которых имперские гильдии магов и алхимиков неплохо платят.

И не думал, что в Черных Трясинах шаманы обитают. Неприветливое местечко, по словам зверомастера. Впрочем, колдуны выбирают для жилья самые мрачные и странные места, где разумным в голову не придет их искать. Конспирация по-тролльи.

– Он пришел с востока. – Я посмотрел туда, откуда приковылял сын Бена-Джака. – Переждем дождь и разведаем, что там. От чего он умер? От проклятия?

Нехорошее у меня предчувствие. Группа Улук-Зула, скорее всего, уничтожена.

– Плачущая Смерть выжигает жизненную силу промклятого, поселяя в нем безумие. Говорят, промклятый понимает, что делает, убивая товарищей. Жажда убийства заставляет его отбирать жизни. Оттого он и рыдает кровавыми слезами, Кан-Джай. Он умирает, отправив всех, кто поблизости, в Серые Пределы.

Бал-Ар сплюнул, скривившись.

Кроме власти над лоа шаманы синек зачастую специализируются на проклятиях. Самые распространенные мне известны от Гварда и Кьюзака. И все они названы в честь смерти. К примеру, Неуклюжая Смерть, наводимая на противников в бою, затуманивает сознание и лишает жертву координации. В результате бедняга спотыкается и чуть ли не падает с ног. Ну и, естественно, промахивается по врагу, чем неприятель пользуется.

По эффективности и подлости алархал превосходит все проклятия, о которых я знаю. Для внезапной диверсии – на них шаманы и специализируются – оно идеально. Идешь себе, и тут на тебя набрасывается товарищ, прикрывавший тебе спину.

Именно из-за грязных приемов у синекожих стойкая репутация подлецов, бьющих исподтишка. А шаманы ведь просто выбирают самый эффективный способ нанесения вреда врагу. Это у них военной хитростью считается. Правда, имеется ряд проклятий и чар, презираемых ими. Видимо, Плачущая Смерть из таковых.

– Не трогай его, – предупредил Бал-Ар, – чтобы проклятие на тебя не перешло. Подсохнет в лесу – и сожжем мертвеца.

Правильно. С непонятной заразой лучше не соприкасаться. Проклятия в Трехлунье, насколько я понял, самая что ни на есть зараза, передающаяся через контакт с промклятым.

Будущий шаман-теневик, шепча заклинание, костяным порошком насыпал на груди трупа колдовской знак, означающий очищение. Сверху по линиям нанес узор алой пылью из толченого огненного гриба. Выкрикнув имя великого духа пламени, он растопырил длинные пальцы над трупом. В тот же миг мистический знак вспыхнул синим огнем и потух. На Улук-Зуле остался чернеть выжженный символ, препятствующий переносу проклятия.

Мы переждали дождь на нижних ветвях. Морось в конце концов прекратилась. Тучи все равно висели над кронами, едва не касаясь деревьев. Лун и звезд не видно, темно, как в брюхе карода. Единственный повод к поднятию настроения – заглушка пропала вместе с дождем, и Лаклак ощущал пространство на всю дальность морлочьего телепатического Дара. По его данным, в радиусе примерно километра синек, не считая наших ребят, нет.

Для полной уверенности я попросил ученика Трон-Ка просканировать ближайшую территорию в направлении, откуда пришел Улук-Зул, теневыми духами. Бал-Ар быстренько провел ритуал призыва, впал в медитативный транс и, выйдя из него, доложил:

– На востоке недалеко отсюда бились насмерть. Земля усеяна мертвыми троллями. Улиточники.

Вот и группа преследования. Нашли все-таки. Подозреваю, у некоторых мертвецов на лицах кровавые дорожки от слез.

По моей просьбе Лаклак взял под контроль птицу, сидевшую на ветке в поле его зрения, и «запрограммировал» ее на передачу сообщения в деревню. В окрестностях озера птичьей почтой пользуются наравне с телепатией. Чем дальше от берега, тем шире распространено применение птиц. Бывает, и шаманы не гнушаются послать певчую птичку со звуковым письмом.

Морлок передал весточку о судьбе отряда Улук-Зула. Завтра сюда прибудут ученики верховного и позаботятся о телах. Без погребения бросать погибших нельзя: их духи мстить будут. Звери оскверненных проклятием не едят, и беспокоиться на этот счет нечего. Будущие целители найдут соплеменников в сохранности. Если сами переживут ночь.

Полезная штука – настойка полуночника. В почти полной темноте, выпив ее, ясно различаешь очертания предметов. Жаль, в черно-белом цвете. Подкрепившись взятым в деревне вяленым мясом, мы двинулись дальше к Лысому Холму. Сильфы, призванные Алисией, кружили над деревьями, ихтиан ежеминутно сканировал местность. Бал-Ар разрисовал себя медвежьим жиром, смешанным с землей, и держал наготове вард с заключенным в нем охранным духом. Мы с троллями не выпускали из рук оружия. В общем, шли настороже.

Стеречься помимо сэкки есть кого. Бесшумно идти не получается из-за хлюпанья, выдающего нас на километр. Зверье по мокрой погоде по своей воле тоже не ходит. Вот духи – иное дело, учитывая нынешнюю ситуацию в аранье. В дождь и мокроту из рек и поросших осокой водоемов с гнилой водой вылезают твари весьма неприятные, с коими встретиться не пожелал бы и паладин при полной снаряге. Слякотники, устраивающие в размокшей земле ямы с разъедающей плоть жижей, куда провалишься – и поминай как звали. Злые духи из водяных вроде речной девы не прочь прогуляться под лунами и схватить какого-нибудь зазевавшегося разумного.

Мы-то их почуем издали. Сильфы и Акела предупредят в первую очередь. Но сама вероятность столкнуться с охотниками на живых существ довольно велика. Да и одержимых зверей со счетов сбрасывать не стоит. Они в любую погоду охотятся, только бы темно было.

Наш главный враг уже проснулся. Солнце зашло, сон злобной сэкки унесло. Хм, поговорка готовая, специально для охотников за нечистью и лоа. До Лысого Холма с нынешними темпами топать и топать. К полуночи не дойдем. Хоть бы до утра успеть. Ей на путь от деревни до места исчезновения потребовалось часа два, и она еле ползла по сравнению с прошлой своей скоростью из-за подрумянивания в «печке». За день в логове полностью вряд ли восстановилась и атаковать в лоб нас не будет. Обойдет, выбрав добычу полегче. От больных детей, к примеру, подпитается энергией. Тут уж мы ничем не поможем улиточникам.

Мы в относительной безопасности, и времени нам должно хватить для осуществления задуманного.

По пути к Лысому Холму мы вышли на поляну, где произошло побоище. Мне не по себе стало от открывшегося зрелища. На земле валяются изуродованные трупы троллей, изрубленные, избитые. Внутренности по воде плавают, вонь разносится на сотни метров. Блин, обошли бы. Вооружившись палками, перевернули с дюжину мертвяков. У всех, кого осмотрели, кровавые дорожки на лицах.

Группу Улук-Зула прокляли. Каким образом наложили проклятие сразу на всех, ума не приложу. Бал-Ар и Варк-Дан вон задаются аналогичным вопросом. Проклятие – вещь малого радиуса действия, оно, как правило, налагается на одного, максимум – нескольких разумных. Для наложения на местность айгаты тратится океан. Столько и у Гал-Джина с учениками, вместе взятыми, нет. Амулеты верховного, имеющиеся у охранной дюжины сына вождя, против черного колдовства оказались бессильны. «Перегорели», не вынеся духовного давления.

Хм… неэкономно. Будь у колдуна энергии через край – стал бы он выбрасывать ее на массовое проклятие, если достаточно проклясть пятерку сильнейших троллей в отряде? Глупо.

Ну не верю, что колдун, напавший на улиточников, идиот. Впрочем, с такой силищей ему простительно. Думай, голова, думай! Выглядит бойня показательной расправой. Для кого показательной? Для нас. Дескать, не ходи туда, за сэккой, не надо. «Снег башка попадет, совсем мертвый будешь».

Вот и защитничек ведьмы, стоящий за пробуждением ведьмы из небытия, объявился. Не иначе, ее от нас защищает. На кой леший ему сдалась сэкка, при его-то возможностях? Определенно, он хочет сохранить ее, остановив нас. И заглушку наверняка он поставил. Почему не атаковал нас, если настолько крут? Причина заключается, скорее всего, в банальной нехватке сил на успешное уничтожение нашего отряда. То ли перестарался с Плачущей Смертью, то ли изначально проклятие – лишь трюк, ловкость рук, и никакого океана айгаты.

Ведьма – главное оружие нашего противника. Именно он настоящий игрок, не сэкка, какой бы умной она ни была. Значит, играть нам в итоге придется против него. Ох, духи лесов и гор, во что мы влипли?!

– Бал-Ар, – позвал я, притормозив, – разговор есть.

Ученик Трон-Ка оглянулся, нет ли кого поблизости, и подошел, рассыпав порошок широким взмахом и прошептав заклятие. На мгновение в воздухе повисла сероватая пелена колдовского барьера, глушащего звуки. Правильно, нам слушатели ни к чему, беседа конфиденциальная.

– Бал-Ар, Черные Трясины – те самые болота, граничащие со Змеиным болотом и лесами Черного Копья, верно?

– Те самые, Кан-Джай. – Вижу по хитрющей физиономии, тролль сообразил, к чему я клоню. – Они никому не принадлежат, и живут там чудища да колдуны.

– Кроме Черного Копья, из наших соседей никто не граничит с болотами, правильно?

– Да, верно. Хочешь сказать, черные подослали к нам шамана и он возродил ведьму?

Вариант, не спорю. Однако они знают, что им не поздоровится, заподозри мы их во вредительстве. Тут игра тоньше.

– Они посодействовали возрождению сэкки, скажем так. С улиточниками у Черного Копья границ нет, а есть с Огненным Жалом. Огненное Жало издавна точит клыки на леса наших дорогих союзников. И Водяных Крыс недолюбливает.

– Интересно, – задумчиво произнес ученик Трон-Ка. – Среди шаманов Жал не родился тот, кто бы наложил алархал. Древнее проклятие, опасное, трудно создать. О нем не знают колдуны озерников.

В точку. Плачущую Смерть навел тот, кто обретается на болотах. Или обучившийся проклятию у болотных колдунов шаман Черного Копья.

– Слушай внимательно, Бал-Ар…

Интерлюдия первая

Чуткий сон Гал-Джина прервался. Целительный транс, в коем шаман пребывал с момента ранения, крепко сковывал его сознание, не давая сосредоточиться на проявлениях внешнего мира, и тащил в мир внутренний, наполненный теплотой и сладкой дремотой, свойственной ребенку в материнском лоне. Ему снилось прошлое. Вот он, молодой ученик почтенного Анг-Джина, лежит под ивой на речном берегу и улыбается, глядя на проплывающие по небу облака. В каждом из них он видит лицо любимой. А вот он с девушкой нежится под ласковыми лучами весеннего солнца и слушает трели птиц.

О чем думал тогда будущий верховный шаман Зеленых Улиток?! Ему нельзя было обнадеживать девчонку, но он не сумел пресечь ее попыток понравиться ему. Любовь избрала домом его сердце. Проклятая любовь, насланная злым духом, ибо как еще можно назвать ее, принесшую столько бед им обоим?

Он в ответе за совершенное зло. Отказав девушке, переступив через себя, задушив то греховное для любого Говорящего с Духами чувство, он бы избежал случившегося потом кошмара.

Он вынырнул из сонного омута в действительность хижины, под тусклый свет затухающего костра в центре комнаты и темницу стен, обитых звериными шкурами и кожей пресмыкающихся. В тишине ночи потрескивали дрова и слышалось собственное дыхание, в висках стучали каменные молоты.

Целитель ощущал чужое присутствие. Кто-то заинтересованно смотрел на него, невидимый и оттого внушающий страх и невольное уважение.

– Мейзо, – осипшим из-за пересохшего горла голосом позвал шаман.

Мальчишка дежурил сегодня у входа в хижину, выполняя все распоряжения учителя. Однако почему-то не отвечал. Неужто заснул? После тяжелого дня утомился, но спать… Выпил бы настойку девятисила – на то он и ученик лучшего целителя озерных племен.

Не дождавшись ответа, Гал-Джин повторил зов громче. Кто-то да отзовется. У его жилища вождь выставил четырех воинов из личной охранной дюжины. Не может быть, чтобы все внезапно оглохли или, того хуже, заснули. У них амулеты против сонных чар и морока из старых запасов шамана, лучших и у Гин-Джина не сыщешь.

Целитель прислушался к сторожевым вардам, расставленным у хижины и подвешенным под крышей. Два кольца сторожевых чар молчали, словно все в порядке. У жилища пятеро троллей, в комнате сам шаман – и никого. Почему же он чувствует на себе чужой взор?!

Чары подвели его со времен посвящения в верховного шамана всего дважды. В ту ночь, когда в деревню впервые пришла ведьма, и много раньше, при посещении его Желтоглазым… нет, он не хотел вспоминать.

На лбу Гал-Джина выступила испарина, он судорожно сглотнул образовавшийся в горле ком. Конечности прирастали слишком медленно. При резком движении раны угрожали открыться, и едва соединившиеся кости сломались бы. Проклиная собственную беспомощность, шаман пошевелил пальцами на руках и ногах, привстал в чане с целебным раствором и огляделся. Раны заныли тупой болью, приглушенной листьями мертвяковой травы.

В темном дальнем углу позади целителя тени сгущались в пятно мрака. Из темноты на тролля пронзительно взглянули пылающие желтым огнем глаза.

– Ты… – вырвалось у тролля, осевшего на дно чана.

Он знал – Желтоглазый придет опять. Как и в прошлый раз, чары молчали, и охрана не подозревала о присутствии чужака, точно прошедшего невидимкой мимо. Гал-Джин думал, не дух ли это неведомого могущественного колдуна, с такой легкостью тот миновал сторожевые ограды и ловушки. Нынче некому позаботиться должным образом о безопасности деревни, но при первой их встрече целитель был здоров, а по селению бродила свора охранных духов, позднее проглоченных ведьмой.

Шаман не видел посетителя целиком. Лишь горящие глаза в клубке тьмы и голос, властный и сильный, пробуждающий в глубине естества древний, забытый поколениями синекожих страх и желание стать на колени, покорно опустив голову.

Он ненавидел страх и стыдился его. Отводил взгляд от ужасных очей, но, стоило смежить веки, они вновь полыхали перед ним во мраке беззвездной ночи, срывая покров гордости и раскрывая его истинную сущность. Он не мог ни убежать, ни скрыться от очей, мерещившихся ему в темных углах жилища и в густых тенях хижин и деревьев.

– Мейзо жив? – Из горла вырвался хрип, будто грудь придавило тяжелой каменной плитой.

Огненные глаза вспыхнули, приблизившись. Не выдержавший Гал-Джин наклонился, дабы избежать страшного взора, заглядывающего, казалось, в саму суть тролля.

– Он устал и прилег отдохнуть на ступенях, – промолвил равнодушно чужак, и от звука его голоса, наполнившего пространство хижины и внутренности синекожего, шаман невольно съежился.

Желтоглазый обращался к нему словно к насекомому, значащему не больше, чем земляной червяк, ради интереса выдернутый из почвы. Червяк, жаждущий жить.

– А воины? – поперхнулся он словами.

Страх разрастался, оплетая разум и дух крепкой ядовитой лозой. Горло передавило, не давая произнести ни звука.

– Они спят. – Мощь, исходившая от голоса, разбивала на куски остатки тролльей гордости, повергая в отчаяние и ужас.

Гал-Джин кричал бы, зовя на помощь, если бы имел хоть каплю надежды на спасение и уверенности в уязвимости говорившего. Он осознавал: простое оружие бессильно перед невероятной мощью, льющейся, подобно водопаду с высочайшей скалы.

Той ночью, придя в селение, Желтоглазый попросту погрузил улиточников в сон. Они пробудились с его уходом. Не помогли ни амулеты, ни ограждающие от лоа чары, завязанные на тотемном столбе. Они не отреагировали на чужое колдовство, будто его вовсе не применяли.

Целитель понятия не имел, кто этот незваный гость. Никто из колдунов троллей не способен обойти его сторожевые кольца, никто не обладает подобным могуществом. Синекожий многое повидал, познакомился с десятками шаманов. Некоторые из них превосходили его по колдовской Силе, единицы смогли бы победить Гин-Джина, но ни один из них не оказывал такого влияния на Гал-Джина, как Желтоглазый.

При единении с духом Озерной Улитки тролль не чувствовал себя ничтожеством, несмотря на разницу в колдовской Силе. Давящая аура покровительницы племени окутывала его исцеляющей волной, и он ощущал доброту прародительницы. Пришедший нынешней ночью в обиталище верховного шамана посетитель сильнее нее. Он сравним со старейшими духами, властвующими над миром.

– Ты сказал сыновьям Водяной Крысы то, что я велел?

Целитель задрожал, сжимаясь в комок. Чего бы он ни отдал – только бы не слышать пробирающего до костей голоса.

– Да, – выдавил он еле слышно.

– Ученик Гин-Джина узнал о ведьме? – продолжал расспрашивать незваный гость.

– Я рассказал ему, – сипло ответил тролль. – Он последовал за ней к Лысому Холму…

Гал-Джин попробовал взять себя в руки, унять колотящую его дрожь. Он потомок Зеленой Улитки! Верховный шаман! Синекожие колдуны никогда не становились ни перед кем на колени, кроме своих покровителей.

Ему удалось подавить ужас, впав в целительный транс. Свет от костра померк, звуки утихли, мысли потекли прямой рекой, освободившись из-под гнета потустороннего голоса.

– Зачем тебе понадобилось раскрывать правду о ведьме? – спросил целитель, еле слыша себя. – Она все равно не поможет справиться с сэккой. Кто ты?

– Я обязан отвечать тебе, синекожий?

Гал-Джина выдернуло из транса, окунув в прежнее отчаяние. Перед внутренним взором зажмурившегося шамана пылали желтые глаза, сжигающие в пепел смелость и родовую гордость.

И правда, разве отвечает пыли, летающей в лучах, всемогущее солнце? Разве небо откликается на зов земляного червя?

Страх с удвоенной яростью вгрызся в целителя. Язык примерз к небу, горло сжалось, мешая дыханию. Ни двинуться, ни сказать без позволения Желтоглазого. Кажется, пожелай того чужак – и в тот же миг смерть настигнет парализованного ужасом Гал-Джина.

– Ты поступил правильно, – похвалил незваный гость. – Не бойся, я не убью твоих соплеменников и родичей. И ведьма не истребит твоего племени.

– Она… обещала убить всех, – с трудом произнес Гал-Джин. Похвала придала ему смелости, уменьшив страх. – Она грозилась отправить меня в Серые Пределы последним, выпив жизнь из моих учеников и жителей деревни.

– Не стоило воспринимать сказанное ею всерьез, – засмеялись глаза во тьме. – Ее участь предопределена.

Шаман не поверил. Хитрый и мудрый всегда отыщет способ обмануть, а уж в мудрости Желтоглазого он не сомневался. Столь могущественное существо просто не может быть глупым.

– Я выполню обещание, синекожий. Твое племя выживет. Ты же сдержал данное мне слово и предупредил сыновей Водяной Крысы.

– Зачем… зачем это тебе? – превозмогая оковы страха, выдавил целитель.

– Ты действительно хочешь знать ответ? – насмешливо ответил вопросом на вопрос незваный гость. – Если я скажу, рассудок окончательно покинет тебя. Тайны бессмертных не для ушей троллей, пусть и познавших таинства, дарованные старшими духами.

– Что… будет с ведьмой?

– Ты задаешь чересчур много вопросов, – в голосе послышалось раздражение, напугавшее Гал-Джина. – Я же сказал – ее судьба предопределена, как и твоя, синекожий.

«Великие духи, пощадите!» – пронеслось в сознании шамана.

Когда чужак в прошлый раз возник у него в хижине, казалось бы, из самой тьмы и приказал поведать историю ведьмы иноплеменникам, все его естество протестовало. Однако он не смел ослушаться. Подолгу молился целитель духу-покровительнице, испрашивая совета. Озерная Улитка молчала, предоставив ему возможность решать самому. И он решил, надеясь на благосклонность чужака, выполнить приказ.

Желтоглазый никогда не обещал сохранить ему жизнь.

Тьма вытеснила свет костра. Огненные очи надвинулись на Гал-Джина, сжигая мысли и чувства. Сейчас в них виделся голод хищника. Боль хлынула бурным потоком, сокрушающим наспех выставленные с помощью целебного транса преграды. Шамана пожирали живьем. Неспешно, смакуя каждый кусочек. Он завопил, не слыша себя, попробовал защититься руками, чувствуя открывающиеся раны и брызжущую из них кровь. Его дух распадался под чудовищным натиском чужой воли, вытягиваясь из тела тонкой струйкой духовной Силы.

Глава 7Логово ведьмы

Мы нашли его! Потратив около часа на поиски, на сканирование местности теневыми и воздушными духами, мы все-таки нашли убежище ведьмы. Точнее, ход, через который она скрылась от следящих чар. Ну, или в котором спряталась, пережидая день. Вернее скажу после обследования укрытия.

К Лысому Холму мы вышли часа за три до рассвета. Времени оставалось совсем мало, учитывая быстрое передвижение ведьмы. Каким образом ей удавалось стремительно пронизывать густой лес, до конца непонятно ни мне, ни будущим колдунам нашего отряда, ни Алисии. Колдовство, словом. На сей счет у меня имелась мыслишка. Эльфы пользуются лесными коридорами, эдакими тоннелями, создаваемыми расступающимися и смыкающимися за длинноухими растениями. Возможно, наша противница применяет похожую магию. Наше счастье, она не научилась оживлять деревья для своей защиты. Не хотелось бы наткнуться на стадо злющих гворнов. Научилась бы – уже наслала на нас этих милых созданий, маскирующихся под обыкновенные деревья.

Возвышавшийся перед нами холм издалека смотрелся типичным представителем братии лысых холмов. Приглядевшись, можно заметить, что он выделяется из ряда похожих друг на друга собратьев. На земляном куполообразном сооружении с недавних пор ничего не росло. А вот не позже чем месяца два назад из центра сего безобразия рос вполне приличный дуб. Куски древесины, ветви и торчащий в центре гнилой пень ясно указывали на это. Корни лесного гиганта, наверное, проросли сквозь весь холм.

Раньше мне хотелось разгадать тайну лысых холмов. Сегодня представилась отличная возможность узнать секрет одного из них, чему, вообще-то, я не очень и рад, ибо связан он с ведьмой.

Бал-Ар расставил варды у подошвы голой возвышенности, выпустил на прогулку теневых духов. Они покрыли участок земли в образованной колдовской фигуре сетью, колышущейся под незримым ветром. Тени бесшумно растекались по холму, оставляя все меньше свободного пространства, и в конце концов слились в сплошную массу, походящую на раздувающийся парус чистой тьмы.

Пока ученик Трон-Ка возился с наземным сканированием, аэромантка проверяла небеса и ближайший лес. Сильфы-невидимки парили над нами, заполонив территорию радиусом в километр на высоте от трех до тридцати метров. Все, чего касались воздушные духи, отпечатывалось в сознании впавшей в транс Алисии и складывалось в ее восприятии в цельную картину.

В свою очередь Лаклак не прекращал ежеминутно посылать ментальные сигналы, отражающиеся от разумных и не слишком существ. Возвращающуюся сэкку засекут. Не в том она состоянии, чтобы ловко выпадать из поля ментального «зрения» морлока.

О ходе под корнями погибшего дуба сообщил Бал-Ар, вышедший из глубокого транса.

– Пустота в земле под деревом, – сказал он еле слышно, внезапно содрогнувшись и широко открыв глаза.

Тролль часто задышал, хватая ртом воздух. Во взгляде его отчетливо читался испуг.

– Знаки, – возбужденно прохрипел ученик Трон-Ка. Услышать его мог только я. – Кровавые отметины древнего колдовства, забытого бессчетное количество поколений назад. Знаки старейших лоа, чьи имена помнят лишь мудрейшие из Говорящих с Духами. Здесь приносили в жертву троллей.

Хм… похоже, теория о помощнике сэкки подтверждается. Разве что ведьма сама не резала синекожих у дуба, в чем сомневаюсь. Поклоняться лоа не в ее стиле. У нее куда более влиятельный покровитель. В среде духов приносить жертвы посторонним приравнивается к измене и жестоко карается. Сила ведьмы изначально принадлежала злу, разбуженному ее папашей, и девяносто процентов из ста – она не попросит помощи у духов Серых Пределов.

Занятно получается. Кто-то прибегнул к помощи старейших лоа на Лысом Холме. Средненький шаман не сдюжит Зова. Итак, довольно мощный колдун воззвал к духам. А дальше?

– Бал-Ар, когда приносили жертвы?

– Три-четыре седмицы назад. Запах страха еще не выветрился, кровь не осыпалась прахом.

Три недели назад о сэкке и не слыхали, женщины начали исчезать позднее. Зато охотники, особенно помоложе, пропадают в аранье постоянно. В жертву могли принести молодого неопытного синьку.

– Я не знаю, кому из старейших жертвовали троллей, – предупредил мой следующий вопрос ученик Трон-Ка. – Не умею читать знаков, знакомых единицам. Указание на старейших – все, что я могу разобрать.

И то неплохо. Круг подозреваемых сужается.

– Да не трясись ты, Бал-Ар, – похлопал Полг теневика по плечу. – Ничего страшного не случилось. На нас никто не бросился, мы чисты от проклятий. Бояться рано.

Угу, принимайся за работу, парень.

– Тени не прикасаются к знакам. Для них изображения на дереве горят нестерпимым белым светом, переливающимся зеленью и серостью Серых Пределов, – взяв себя в руки, докладывал ученик Трон-Ка. – Под знаками – укрытые слоем перегнивших листьев и веточек щели в земле. Под ними пустота. Пещера, вход куда-то. – Синекожий неуверенно покачал головой. – Тени углубились на три моих роста. Дальше им не пройти, теряется управление ими. Они словно растворяются в темноте. Надо взойти на холм, приблизиться к… пустоте.

Пустота, значит. Ну, поглядим, поглядим.

– Алисия, остаешься здесь и следишь за местностью. В случае опасности немедленно устанавливай ветряной барьер. Лаклак, передавай мне сведения обо всем происходящем наверху. Бал-Ар, идем на холм.

– Эй, эй, Сандэр, погоди, – встрепенулась аэромантка. – Что ты собираешься делать? Если я поставлю Тюрьму Четырех Ветров, а ты будешь за ее стенами, то не смогу защитить тебя.

– Меня не нужно защищать, – улыбнулся я. – Мы с Бал-Аром идем на разведку и скоро вернемся, не волнуйся. С нашими рефлексами и колдовством у нас больше шансов выжить снаружи барьера, столкнись мы с чем-то непредвиденным вроде злого духа, охраняющего Лысый Холм.

– Непредвиденного? По-моему, ты уже учел возможность этого самого «непредвиденного».

– В определенной степени, Алисия. Я все-таки старший ученик Гин-Джина, величайшего шамана озерных племен. Плохого со мной не произойдет.

Девушка фыркнула, выразив мнение о моей самоуверенности. Тем не менее сейчас, когда сэкка ослаблена и, вероятно, далеко отсюда, у меня огромный шанс остаться невредимым на Лысом Холме. Или минимум живым. Сама ведьма вряд ли на нас бросится, зато ей хватит ума поставить ловушку.

– Постой, я проверю холм воздушным элементалем. И вообще он вам пригодится, полезь вы под дерево.

Элементаль и правда не помешает. Пустить его вперед – отличная мысль. На теневых духов ловушка, может быть, и не сработала бы, они ведь бесплотны. У сильфа консистенция поплотнее.

Аэромантка сложила ладони и зажмурилась, произнесла Слово Призыва, обращаясь то ли к ангелу, то ли к великому духу ветра, в империи и Ксарге его по-разному величают. Имя духовной сущности высшего порядка прогремело грозой под сгущающимися тучами, неразборчивое, дабы его не познали посторонние, не посвященные в таинства магии воздуха.

Перед Алисией закружился вихрь из листьев высотой метра полтора-два, маленькое подобие смерча. Эдакий ветряной столп, вытанцовывающий на тонкой ножке.

– Камати, низший сильфид, к вашим услугам, – представила девушка элементаля. – Он будет сопровождать вас, покуда я не отменю приказа. Или пока не развеется от вредоносных чар. Немагическое оружие против него бессильно, поэтому телохранитель из него замечательный.

Хм… ясно, как она прошла через аранью от пограничного форта до озера и никто на нее не напал – ни зверь, ни синька. Призвала парочку низших сильфидов – и путешествуй без проблем. Эх, повезло ей на шамана не напороться. Лоа чистые элементали только отвлекают, будучи для духов из Серых Пределов легкими противниками. Да и не противниками вовсе. Питательной вкусной пищей скорее. Вон сэкка продемонстрировала это на мелких сильфах, патрулировавших деревню и окрестности.

– Он подчиняется твоим командам, Сандэр, с моего согласия и охраняет вас.

Вот и отлично.

– Камати, пройди-ка до того трухлявого пня и залезь под корни, – воспользовался я статусом командующего.

Мини-смерч понесся по холму и пропал под останками дуба. О том, что он не распался на составляющих его крошечных сильфов и чистую энергию стихии при контакте с колдовскими знаками, свидетельствовал вылетающий из-под корневища мусор, поднимаемый ветряным духом.

– Алисия, ничего тревожного не ощущаешь?

У призывателя с элементалем устанавливается крепкая ментальная связь, позволяющая передавать им ощущения друг друга, благодаря чему повышается эффективность работы в связке. Интересно, какова реакция нашего воздушного друга на отметины, оставленные колдуном?

– Да вроде нет. Камати не нравятся вырезанные на дереве знаки.

– Не нравятся, и все? Никаких страхов при них он не испытывает?

– Говорю же, нет. Они ему неприятны на метафизическом и ментальном уровнях. В них содержатся остатки айгаты весьма сильных духовных сущностей.

– То есть знаки не активированы?

– Активированы. Их энергия по всей пещерке пролита. Они уже использованы и пусты. Капелька айгаты в них, конечно, осталась. Уничтожишь физическое вместилище – и она растворится, смешается с фоном тонких энергий, сохранившихся после гибели дерева. Дуб пропитан айгатой древесного духа, она распадается в течение месяцев, если ее никто не поглощает.

Странно. В лесу полно желающих подпитаться магической энергией. Лесные, земляные духи, те же младшие лоа. Тут на дороге, считай, лобстер на серебряном подносе, а его стороной обходят. Неправильно как-то. В чем причина?

Хм… не в знаках ли? Старейшие лоа пометили место, и духи боятся потреблять из него айгату. Собственность повелителей Серых Пределов внушает священный трепет низкоуровневым духовным сущностям. Старшие духи – и те опасаются трогать принадлежащее хозяевам загробного мира.

Ладно, проверка завершена. Реакция на ловушки отрицательная, пора и нам идти. Элементаль бы физически и астрально подействовал на «сюрпризы» ведьмы. Раз он целехонек, то и нам бояться нечего.

– Бал-Ар. – Я ступил на безжизненную поверхность Лысого Холма.

Топать по твердой почве легко. Дождь миновал эту местность, всюду сухо. Блин, даже листья на земляную возвышенность почти не падают. Синекожие оправданно считают такие места гиблыми. Холм – кусочек безжизненной пустыни. Удивляюсь, каким чудом дуб прижился. Без колдовства не обошлось. То ли эльфы наколдовали, то ли… больше и некому. Длинноухие – доки в друидизме и магии растений. На фиг им дуб сажать, хотелось бы знать? Не с ведьмой, случайно, связана их здешняя садово-магическая деятельность?

До пенька мы дошли без приключений. Я по пути подобрал кусок древесины на всякий пожарный. Вдруг холм духи стерегут? Лоа огонька не любят, а деревяха горит замечательно, политая несгораемым маслом. Да и спокойнее внутри с факелом. Ночное зрение действенно при малейшем источнике света – в абсолютной темноте не видишь дальше вытянутой руки.

Здоровенный пень походил на громоздкую древесную палатку. Мы пролезли в небольшую щель между толстыми корнями и оказались в маленькой растительной пещерке. Стенки поражали твердостью: точно каменные.

Ветряной элементаль гудел посреди естественного помещения, похожий на ожившую темную колонну. Он протянулся от пола, заваленного нанесенным снаружи мусором, до низкого потолка. За ним едва различались вырезанные на дереве знаки, испугавшие теневых духов.

Кривые линии, пересекаясь, образовывали подобия тролльих костяных амулетов из клыков хищников. Острые концы выдавались из замкнутого пространства рисунка, еще более напоминая ощерившиеся зубы невиданных чудовищных черепов. Смотреть на них – и то неприятно. Сочувствую Камати. От знаков веет холодом Серых Пределов. Будто ткань нашего мира прорезали насквозь, и из мира мертвых проникали эманации потусторонних властителей.

Бал-Ар, очевидно, испытывал те же чувства. Он замер, уставившись на знаки немигающим взглядом. Дыхания не слышно, точь-в-точь статуя, высеченная искусным резчиком. Абсолютно черная из-за маскировки, лишь блестят белки широко раскрытых глаз.

– Гм… – Я толкнул ученика Трон-Ка локтем под ребра.

Синекожий вздрогнул, сбросив оцепенение, и крадучись подошел к причине страхов подчиненных и собственного.

В горле пересохло. Совершенно нет желания нарушать относительную тишину пещерки звуками голоса. Чудится, скажешь слово – и разбудишь кого-то сильного и злого, обитающего здесь.

– Пустота под нами. – Бал-Ар поворошил ногой мусор под стенкой со знаками.

– Камати, пройдись-ка. – Кивком я указал на землю, где рылся синекожий.

Перегнившие и прелые листья с мелкими веточками и слоем почвы взмыли вверх, подхваченные элементалем. На очищенном от мусора участке выделялись неправильным прямоугольником очертания накрытого дубовой корой и увесистым камнем люка.

– Бал-Ар, думаешь, ничего плохого не произойдет, если мы отодвинем камешек и откроем вход? – спросил я, облизнув пересохшие губы.

Теневик опустился на корточки и провел кончиками пальцев вдоль щелочек, зашептал. Впал в транс, изучает люк.

– Безопасно, – внезапно распахнул он глаза, сверкнувшие в темноте неестественным белесым светом.

Подтверждая сказанное, он взялся за камень, но я остановил его, положив руку на плечо. У нас помощник, зачем утруждаться? В случае ошибки тролля мы не пострадаем. Элементаль распадется на сильфов, и все. Соберется потом. Может быть.

– Камати, открой ход, – распорядился я.

Наш смерч необычно медленно приблизился к камню – гладкому окатышу без видимых магических обозначений – и аккуратненько приподнял вместе с корой и крышкой люка. Послышался вздох, будто с груди великана сняли тяжелый груз.

Из черного зева хлынула омерзительная вонь, смешанная с неестественным холодом и напоминающая о разложившихся трупах месячной давности. Внизу уж точно не теплее, чем на поверхности.

Сопровождавший нас Акела зарычал, вздыбил шерсть.

Повезло. Мы, верно, на пороге уютного ведьминого логова. Подобное амбре вкупе с холодком Серых Пределов – признак ее близости. Тьфу ты, сказал тоже. Правильнее – оно свойственно сэкке. Неудивительно, что убежище пропиталось ее запашком. Впечатление, точно в пещере гниет с дюжину мертвяков разной степени свежести. Исключать этого, правда, нельзя. Сэкка руководствуется основным инстинктом лоа – голодом – и, будучи воплощенной, вероятно, делает запасы продовольствия.

Жестом даю понять, чтобы Бал-Ар отошел, и, положив на землю продолговатый кусок дерева, достаю склянку с несгораемым маслом. Откупорив затычку, брызгаю из узенького горлышка на импровизированный факел. Долетевшие до древесины капли занялись ярким бело-желтым огнем. Факел затрещал, разгораясь. Поскорее закрываю бутылочку и возвращаю на пояс.

Я сначала чуть не ослеп от света, залившего корневую пещерку. Жмурился, привыкая. Ночное зрение – штука отличная при тусклом свете – от звезд, к примеру. От источника ярче слепнешь сразу.

Спустя несколько минут я, освоившись в светлой обстановке, посветил во тьму прохода. Ненавижу подземелья и пещеры. В них темно, сыро и умереть можно. При сложившихся обстоятельствах перспектива преждевременной смерти вырисовывается прямо-таки до жути вероятной.

Нет, ну чего бояться-то? Подумаешь, трупами смердит. Лаз удобный вполне. Вертикальный почти, зато с выступами-камнями по бокам и корнями, за них хвататься при падении сами предки велели. Подергал – довольно крепкие отростки, узловатые, за веревку сойдут. Трухой не рассыпаются, и то хорошо.

«Лаклак, слышишь меня?»

«Слышу, слышу, не ори, – проквакал в сознании наш штатный телепат. – От той гадости в лесу у меня череп раскалывается. Думай потише, а?»

«Да без проблем! Сможешь наладить мыслесвязь между мной, Бал-Аром, Алисией, Варк-Даном и моими бойцами? Ты в порядке ведь?»

«Угу, в порядке, не считая головной боли. Попробую, Кан-Джай».

«Мне определенность нужна. Сможешь, нет?»

В голове зашумело и закололо иголкой затылок, напрочь выбив все мысли. Своеобразный белый шум, блин. Затем буря «помех» улеглась, и я услышал аэромантку, и не просто ее направленное ментальное сообщение, а отголоски эмоций. Она беспокоилась, ей было страшно и интересно одновременно. Такой вот «букет» получался, приправленный догадками о Лысом Холме и пустотах в нем.

«Алисия, как ситуация снаружи?» – прервал я довольно сумбурный поток ее сознания, транслируемый ихтианом.

«Сандэр? – удивленно отозвалась она, не ожидавшая ментального контакта. – А, это… Поблизости от нас никакого движения. Сторожевые чары Варк-Дана не обнаруживают посторонних. Ты там как? Что видишь? Узнал знак на стене? Прочел его?»

Засыпанный вопросами, я попросил морлока отрегулировать передачу ментальных сигналов на минимум, то есть на направленные ко мне и от меня мысленные послания. Из-за максимума у меня скоро тоже голова затрещит.

«Я – нормально, – улетело мое сообщение Алисии. – Ты обязательно хочешь узнать ответы на свои вопросы?»

«Конечно! Мне крайне важно знать обо всем, находящемся в пещере. Это же масса полезных сведений, они непременно пригодятся в будущем при написании моей диссертационной работы или статьи на худой конец. Тебе также, между прочим. Перевоплощение ведьм в колдовской культуре лесных троллей – феномен малоисследованный, а тут такой роскошный материал!»

Я пожалел о том, что по пути к Лысому Холму рассказал ученику Трон-Ка и аэромантке историю, поведанную верховным, и тем самым подогрел интерес девушки, без того охваченной желанием разузнать побольше о странной сэкке. Не помогу ей с добычей инфы – она, чего доброго, сама кинется ее добывать весьма опасными методами. Полезет в холм, того и гляди, либо захочет интервью взять у ведьмы, предварительно заключив ее в воздушный барьер по примеру имперских экзорцистов.

«Ладно. Знака я не прочел, он на древнем языке, малоизвестном Бал-Ару. Вроде в нем ссылка на старейших лоа. Знаешь, кто они?»

«Да-да, владыки загробного мира, сильнейшие духи мертвых. По мнению Томаса Многомудрого, происходят от первых разумных существ Ксарга, обожествленных синекожими и эльфами».

Хм… упустил я теорию Томаса. На досуге прочту его «Сумму магического знания», благо в библиотеке Гварда она на верхней полке правого крайнего от двери шкафа лежит. О происхождении лоа не задумывался, поглощенный решением практических задач. Зверомастер и Кьюзак в обучении делают упор на практику, придавая мало значения теории.

«Вот и отлично, раз в курсе, кто такие старейшие. Под знаком дыра в земле, ход в глубь холма. Туда планирую спуститься с сильфидом».

«Ты серьезно? Ночью лезть непонятно куда… я бы поостереглась. Днем духи, живущие в подземельях, обычно спят, насколько мне известно».

«А ночью выходят на охоту. Не волнуйся, вряд ли мне кто-то встретится. Надо бояться бродящей по лесу сэкки. Уверен, дома ее нынче нет, проголодалась и пошла искать пропитание. Ты обеспечишь защиту нашему отряду, вздумай она попробовать вас на зуб».

И тишина. В ментальном плане астрала молчок. Ни протестов, ни попыток отговорить меня от спуска, ни телепатического «шума».

«Лаклак, с вами все нормально?»

«Угу. Она обдумывает сказанное тобой, не волнуйся понапрасну. Женщины – существа коварные, очередной план строит, как достичь желаемого».

«Ну ты и женоненавистник, Лаклак. Знала бы Алисия, что ты о ней и представительницах прекрасного пола думаешь, – обиделась. Несладко бы тебе пришлось».

«Не знает. Наши, как выражается Гин-Джин, линии мыслесвязи не пересекаются».

Правильно, защита коммуникаций прежде всего. «Хм… Лаклак, твоя уверенность внушает мне подозрения относительно Алисии. Ты сказал о плане в каком контексте?»

На сей раз «завис» над новым для него словечком ихтиан.

«У нее каша в сознании, трудно уловить нить мышления, – признался он, на всякий случай выдав информацию о состоянии ее ментального поля в целом. – Женщины… Их всегда тяжело познавать».

Каша, да? У всякого мага, к примеру, у Гварда, морлоки «слышат» «кашу». Чем сильнее маг, тем крепче его ментальная защита и тем труднее разобрать, о чем он думает. Плюс женская логика – штука запутанная для мужчины, будь он хоть человеком, хоть морлоком-менталистом.

«Сандэр? – раздался в голове девичий голосок. – Давай сначала я пущу вниз сильфида. Он разведает, что под землей. Поскольку мы с ним соединены на астральном уровне, я расскажу о творящемся под холмом. Навешаю на Камати познавательных чар, обследую пещеру».

Правильно мыслишь, Алисия. Я и сам хотел предложить воздушную разведку.

«Будь осторожна. Мало ли чего. Держу пари, ведьма показала не все свои способности. Лаклак, накрой нас щитами против ментального воздействия, пожалуйста. Сэкка в деревне мне всю защиту сожгла, не повторилось бы. На тотальное уничтожение псионического поля вряд ли у нее достаточно сил, но береженого предки берегут».

«Готово, – доложил он, справившись с заданием. – Сложно удерживать мыслесвязь и щиты одновременно, поэтому на крепкую защиту не рассчитывай. Мороком тебя не обманешь, пробить щит мелкой нечисти не по зубам. Ментальные атаки существ вроде магенов сразу не взломают, успеешь что-нибудь предпринять».

Благодарствую, мой рыбоголовый друг.

«Варк-Дан, слышишь меня?»

«Умгн?!» – издал тролль возглас недоумения в «эфире».

«Не пугайся, это я, Кан-Джай. Лаклак разве не предупредил о мыслеречи между нами всеми?»

«Омг. Я не совсем понял, о чем он».

Видимо, мыслесвязь вы с учителем не практиковали. У вас иная специализация, никак не касающаяся развития навыков менталистики.

«Слушай, Варк-Дан. Алисия пошлет духа ветра в пещеру внутри Лысого Холма, – сильфиды не совсем духи воздуха в понимании троллей, однако надо объяснять понятно для ученика верховного, – на разведку и не сможет контролировать леса вокруг. Наведешь сторожевые чары. Могу я на тебя положиться, Варк-Дан?»

«Разумеется, славный Кан-Джай!»

Мысленно я довольно потер ладони и ретранслировал просьбу Бал-Ару. По части следящих и сторожевых чар он олифанта съел. У деревни его тени засекли ведьму, в отличие от охранных систем улиточников. Шаманы Зеленых Улиток – целители, потому и не спецы в слежке.

Улиткоголовые применяют всего два средства обнаружения противника, неизменные с эпохи появления людей в Лантаре. Первый – постановка с помощью вардов Раковины Всезнания, астрального барьера, реагирующего на изменения в астрале. Духовные сущности, пересекающие невидимую черту, автоматически попадают в поле, контролируемое шаманом, ибо варды напрямую связаны с колдующим.

Второй способ, самый древний и проверенный, заключается в выпуске на патрулирование духа. Дух обнаруживает нарушителей границы, обозначенной колдуном, и немедленно извещает о них хозяина. В роли патрульных и младшие, и старшие лоа, в зависимости от умений шамана и его энергетического запаса. У кого на что хватает айгаты. На управление старшим ее требуется порядочно.

Оба средства хороши и редко подводят улиточников. С по-настоящему крутыми шаманами они не сталкивались – не было причин для развития сторожевых чар.

Трон-Ка всю жизнь провел в боях. Его племя постоянно воевало с могучими соседями и само слыло неслабым, а у сильного племени, как правило, Говорящие с Духами весьма могущественны. Ученики командира озерного спецназа обладают множеством способов слежки за территорией. Теневыми духами их колдовской арсенал не исчерпывается, подтверждение тому – слухи об изменении внешности шамана.

«Ты пойдешь один? – уточнил Бал-Ар. – Вдвоем безопаснее. Я бы прикрывал твою спину, ты – мою».

«Резонно, однако ты здесь нужнее. Ты же бился с лоа?»

«Не раз и не два, Кан-Джай. И с младшими, и со старшими».

«В отряде ты опытнее остальных по части борьбы с духами. Алисия с ними не сражалась, Варк-Дан – целитель. Задержишь сэкку до моего возвращения?»

«Постараюсь. Есть у меня одно заклятие – для встречи с ней готовил».

«Постарайся выжить, Бал-Ар, и уберечь наших. Помни о нашем разговоре».

«И ты, Кан-Джай. Не задерживайся надолго».

Как получится. Ну, начали.

– Камати, полезай вниз, – скомандовал я, отойдя от входа в подземелье.

Сильфид подлетел к дыре в земле и неторопливо опустился в нее. Я посветил над ним факелом. Темно-серая воронка мини-смерча постепенно удалялась, погружаясь в темноту пещеры.

«Алисия, держи меня в курсе происходящего. Элементаль – твои руки, глаза и уши».

«Извилистая шахта, – отметила девушка. – Камни, корни. По-моему, ее специально прорыли для лазания, слишком равномерно они расположены. Хвататься за них, должно быть, удобно троллю и человеку».

Верно, сэкка по ходу выбирается из холма. Ей по горизонтальной штольне лазить раз плюнуть и в скверном состоянии.

Сильфид полностью исчез во тьме. Из подземного хода доносился гул ветра, свидетельствующий об успешном передвижении.

«Ай!»

Какого?

Со вскриком Алисии шум элементаля внезапно стих. Из глотки подземелья дохнуло смрадным воздухом, точно тяжелобольной испустил предсмертный тяжкий вздох. Я отпрянул, хватаясь за топор. Копьем в древесной пещерке не помашешь.

«Камати. – Голос девушки по мыслесвязи испуганно дрожал. – Камати погиб. Распался».

Чего? Проклятье! Ловушка!

Учуявший опасность ученик Трон-Ка прыжком выскочил наружу, за ним вылетел я. У входа в недра Лысого Холма скалился и рычал Акела, незаметно прокравшийся в пещеру. Волк припал к земле, чуть не касаясь животом нанесенного мусора, и медленно отступал, ожидая врага.

Никто не появился из подземелья. Окутанный саваном безмолвия холм продолжал стоять, и его страж, если таковой имелся, не спешил являть нам себя.

Я бросил взгляд на Алисию. На лице девушки застыла болезненная гримаса. Ощущения гибнущего сильфида ударили по ней.

Отвернувшись, сосредотачиваюсь на щели в корнях.

«Бал-Ар, как твой Теневой Покров? К нам не лезет какая-нибудь тварь из-под земли?»

«Без изменений».

«Лаклак?»

«Все спокойно, Кан-Джай».

Ведьма все-таки озаботилась неприкосновенностью убежища. Очевидно, поставила ловушку. Элементаль сунулся в подземелье и попался.

«Алисия, ты в порядке?»

Дождавшись подтверждающего нормальное самочувствие девушки сообщения по мыслесвязи, я спросил, какого пещерника произошло в «штольне». Запинаясь, аэромантка рассказала об обстоятельствах гибели Камати.

«Его разрезало на части. Он уже ощущал под собой большое пространство, куда ведет ход, спустился, и вдруг его располосовало болью. Он наткнулся на нечто острое, длинное, натянутое поперек хода. Оно разрезало его астральную составляющую, заставив распасться».

Веселенькое дело. Против элементаля сработало астральное оружие. Физически-то воздействовать на него бесполезно. Блин, мало информации.

«Оно похоже на… струны, да, на струны, – вспоминала Алисия. – Тончайшие нити не сразу заметишь. Камати нащупал их в момент перед рассечением. Дотронувшись до «струн», он взвыл от боли и ринулся вниз, пытаясь разорвать их».

Занятно. Вспоминаются волосы ведьмы, которыми она эффективно расправилась с охранным духом, вызванным Анг-Джином. Миньонов крабовидного стража разрезало, будто овощерезкой.

Внизу, у выхода из подземного хода, либо установлена ловушка, предположительно из чудо-волос ведьмы, либо она сама затаилась. Второй вариант мне особенно не нравится. Третий хуже: нам противостоит пробудивший сэкку колдун. Вполне возможно, колдун в действительности воплощение ее покровителя, отчего становится совсем нехорошо на душе.

Отставить мрачные мысли! Нет внизу никакого колдуна. Был бы – ударил в нас смертоносными чарами, по всему отряду. Небось энергии накопил за вечер.

«Бал-Ар, проверь ход теневыми духами – и возвращаемся».

Ученик Трон-Ка кивнул. Ступив к останкам дуба, он зашептал заклятия и прикрыл веками глаза. Синекожий углубился в транс, почти перестав дышать. Тьма, покрывающая Лысый Холм, заколебалась, словно под черным покрывалом зашевелился кто-то живой, и потянулась к щели в корнях.

Стараясь двигаться тихо, мы шли к пещерке. Акела рычал возле темного провала, всем своим видом выражая предупреждение. Понимаю, друг, впереди и внизу засело нечто опасное, да выбор невелик. Уйти не могу.

Подойдя к волку, погладил его лобастую голову. Он на секунду замолчал и умоляюще взглянул на меня. Не ходи, мол. Извини, дружище. Надеюсь, мы с тобой еще поохотимся.

Стереги отряд, Акела. Алисию, Лаклака, троллей.

Пещерка изнутри не изменилась. Крышка, закрывавшая вход в подземный лаз, валяется неподалеку от чернеющего провала, вырезанный на стенке знак практически пуст. Кроме нас с учеником Трон-Ка и волка – никого.

«Теневые духи добрались до ловушки, – сообщил Бал-Ар, замерев напротив знака и прислушиваясь. – Нити натянуты в конце хода. Они – часть тела сэкки, духи узнали их. Ведьмы нет рядом. Дальше внизу – большая пустота».

Фух, пронесло.

«Бал-Ар, пусть тени плотно окружат эти «нитки». Надо сделать их видимыми».

Тролль ответил кивком и, постояв неподвижно, прислал сообщение о готовности.

«Лаклак, соедини меня с Алисией и Бал-Аром, будь добр. Алисия, прием. Не лезь за мной ни в коем случае, ясно? При появлении сэкки ставь Тюрьму Четырех Ветров, обо мне не думай. Не вылезу к рассвету – уходите в деревню Улиткоголовых. Туда должен прийти Ран-Джакал. Ведьма с восходом солнца попробует укрыться, не мешай ей. Бал-Ар, остаешься на холме и следишь за обстановкой. С рассветом, когда дочь Гин-Джина снимет воздушный барьер, найди теневыми духами сэкку и не упускай. Прибудут Ран-Джакал с шаманами – вместе отправляйтесь охотиться на ведьму. Все понятно?»

Тролль лаконично хмыкнул, аэромантка запротестовала, упрашивая меня не лезть в пасть дракона. Я прекратил ее ментальные крики угрозой полного разрыва мыслесвязи. Она пожелала удачи мне в желудке дракса и обиженно замолчала.

Переживем, не проблема. Проблемы там, внизу, и они вот-вот начнутся.

Держа в зубах факел, я заткнул за пояс топор, сбросил бобровую накидку, приладил за спину копье и полез. Ну, ни зуба, ни шерстинки.

Ненавижу подземные ходы, пещеры и прочие подземные пустоты.

Лезть по выступающим из твердой земли камням действительно несложно. При необходимости цеплялся за корни, оплетающие земляную кишку густой сетью, и ежеминутно осматривался. Не хватало угодить в треклятую ловушку. Задыхаясь от смрада и останавливаясь на каждом выступе-камне, я медленно опускался к пустоте, обнаруженной теневыми духами. Верно, под холмом просторная пещера. Отдохну там, а то аж вспотел. Нервы, нервы, блин горелый.

Лаз шел не строго вертикально. Он полого спускался на глубину метров десяти. В конце факел осветил черные трубки из теней, окружающие секущие нити-волосы. Ага, ясненько. Человек между ними протиснется. Видно, ловушка рассчитана отнюдь не на людей. Тролль не пролезет: разрежет к пещерниковой матери.

Ухватившись рукой за корень, повисаю и аккуратно, дабы не задеть темных «струн» западни, проникаю сквозь «паутину». В ум лезет всякое непотребство вроде мыслей о том, на какие акробатические ухищрения идет ведьма для успешного пролезания в собственное убежище. Невинная мысль потянула ассоциативный ряд, в итоге перед внутренним взором замелькали картинки из камасутры. Твою дивизию, о чем я думаю?! На фиг посторонние мыслишки, сосредотачиваюсь на движениях.

Ноги за нитями, нормально. Теперь самое сложное. Отпустить корень и, падая, извернуться боком, чтобы пролететь точнехонько в отверстие между темнеющими теневыми трубками. Потом, изловчившись, ухватиться за свисающий корень. Пусть он будет прочным, а не гнилым. Дальше корня выступов не вижу. Не ухвачусь – и свободное падение на дно пещеры обеспечено. Довольно-таки высокой пещеры. Не расшибиться бы.

Если упаду, считайте меня шаманом.

Разжимаю ладони, поворачиваюсь вправо, протянув руки вверх. Мимо проносятся черные нити. Удалось! Вот он, корень мой любимый. Цепляюсь за него, точно заправский циркач, он, зараза, трещит и тянется, на меня сыплются земля и камешки.

Выдержал, дорогой мой древесный спаситель! Не хрусти угрожающе, прошу. Смертельная ловушка позади, то есть сверху, – не умирать же от падения на шипастое дно пещеры. Кстати, о дне. Его, как и стен, не наблюдается, вишу в пустоте.

Выпущенный из зубов факел улетел в темноту, превратившись в бело-желтое пятнышко света. Снизу донесся стук, и неожиданно все вокруг озарилось мягким сиянием. Ничего себе. Куда я попал? И главное, как я отсюда выберусь по завершении запланированного?

С оглушительным треском корень оборвался, и я полетел ко дну странной пещеры, про себя матеря на родном языке всех ведьм и сэкк Лантара вместе с Лысыми Холмами и подземными пустотами в придачу. Приземлился на чуть согнутые ноги, перекатился, гася инерцию. Острой болью резануло ступни, заныло ушибленное плечо.

Живой? Живой!

Придя в себя, выбросил предательский корень, который до сих пор сжимал в руках, и огляделся. Куда это я грохнулся?

На пещеру место походило не больше, чем бык-однорог на саблезуба. Ровные стены, сходящиеся кверху в полусферу диаметром… на глаз не определишь. Метров сорок, не меньше, а то и пятьдесят. Ни тебе сталактитов, ни сталагмитов. Вместо них мерцают мириады звезд, складывающиеся в знакомые созвездия Трехлунья. По сторонам и сверху небесные светила, подо мной – пол, покрытый толстым мягким слоем пыли.

Звезды, крупные и совсем крошечные, еле видимые, образовывают спирали далеких галактик и подобие местного, лантарского Млечного Пути. На востоке взошла голубая луна, в зените… а вот в зените черная дыра, откуда я вывалился.

Возле меня светился голубоватым светом гигантский кристалл, собиравший лучи от звезд и луны. В нем искрились синие огоньки, вспыхивающие и гаснущие, словно духи. Сапфир необычайной красоты размером с кулак взрослого мужчины, твою же дивизию! И похоже, непростой. Камень находился на подставке-треноге из светящегося голубоватого металла. Кольцо подставки испещряли символы, кажущиеся знакомыми. Где-то я их видел… Да, видел. Древнеэльфийское магическое письмо, использующееся нынче в храмах длинноухих.

Не может быть. Храм?!

Факты – вещь упрямая. Звездный купол – хитроумное устройство, своеобразная модель звездного неба, встраивающаяся в храмовую крышу. Раньше, несколько тысячелетий назад, такие делали. Ныне высшие длинноухие предпочитают простенькие купола синего цвета с иллюзиями неба. Звездные полусферы сохранились в старинных храмах. О них написано в каждом географическом справочнике. Ученые мужи империи восторгаются искусностью небесных моделей и чуть ли не долгом считают описать их великолепие и точность в очередном труде. Одно из величайших творений древнего зодчества. Секрет возведения подобных потолков утрачен в череде гражданских войн.

Килиус Путешественник писал, ссылаясь на гномьи летописи, дескать, в качестве звезд эльфы до Раскола использовали зачарованные самоцветы. Стоило свету попасть на них – они начинали мерцать, копируя свои прототипы. Свет собирался в Звездном Камне, центральном элементе храма ушастиков, и накапливался в нем, позволяя позднее модели сиять без сторонних источников света. Звездный Камень аккумулировал магическую энергию, добывая ее из световых волн. По сути, мощнейший накопительный артефакт, при необходимости снабжавший айгатой магов-жрецов.

Таких камешков у высших эльфов всего три штуки. Они находятся в старейших храмах, расположенных в столице и крупных городах Эладарна. Священный рубин Кровь Богов, изумруд Сердце Весны и алмаз Слеза Звезды. Раньше звездных камней было гораздо больше. Некоторые затерялись в эпоху смут и гражданской войны высших с темными.

Согласно преданиям, магические камни эльфы привезли с собой из иных миров. Отдельные историки утверждают, это подарок ангелов, сошедших в Лантар. Третьи настаивают на версии создания самоцветов-артефактов из эманаций древнейших астральных сущностей Трехлунья, в том числе божественных и ангельских.

Звездным Камням поклонялись и поклоняются как величайшим святыням. Передо мной легендарный сапфир, утерянный в дочеловеческую эру. С ума сойти.

Я завороженно глядел в игру искорок на гранях эльфийской драгоценности. Невероятно прекрасные глубины притягивали взор, успокаивали, внушали уверенность. Внутри сапфира зарождались и гибли вселенные, в нем мир представал в своей извечной изменчивости и постоянстве. Бездна тайн разверзалась, предлагая познать сокровенные секреты бытия и навсегда остаться в ней, превратившись в неотъемлемую ее частицу, загадку, разгаданную мною и не познаваемую никем другим.

Меня влекло в содержащийся в камне космос, я был ветром, свободным от оков смертного существования и стремящимся к миллионам солнц и галактик. Сознание наконец обрело предельную ясность и понимание сути вещей. Я помнил свою жизнь от рождения до последнего мгновения в мельчайших деталях, я знал будущее и прошлое, пребывал одномоментно в разных местах и временных промежутках.

Именно память выдернула мое естество из надкосмических пространств, где я узрел великих духов мироздания. Я обязан завершить начатое. Пряный аромат опасности настойчиво напоминал о реальности.

Кто-то внимательно смотрел на меня, и от его взгляда стало тяжело и неуютно. Тело вновь дало о себе знать тупой болью в растянутых и ушибленных при падении мышцах.

Феерия галактик и вселенных удалялась, сменяясь блеклой действительностью небесной модели. По стенам в такт горящему факелу метались перепуганные тени, звезды мерцали призрачными огоньками гибельных болот.

Так, зарубка на будущее: не смотреть на Звездный Камень, затянет. Маги-жрецы длинноухих из него черпали энергию, расходуя ее на разные нужды, – от вызова дождя на пересохшие летом поля и леса до создания астральных проекций божеств на родичей-эльфов ради творения аватаров, сокрушающих вражеские воинства взмахом волшебного меча.

Хм, а камешек-то – почти неограниченный источник айгаты. На солнышке месяц-другой погреется, и… незаменимая штука в хозяйстве, в общем. С ней при должном умении дефицит магической энергии не страшен. Откат? Какой откат, не знаю такого. Влил в себя порцию живительной силушки – и забудешь об отрицательных последствиях заклинания.

Носить с собой огромный сапфир – непозволительная роскошь. За него эльфы любому королю голову оторвут. И высшие, и темные, и серые. Привет, Ночные Охотники! Да и брать его сейчас неразумно. Возиться с ним нет ни времени, ни желания. Он храм айгатой питал, чары поддерживал. Вынешь из подставки – она стопроцентно магическая, не для красоты на ней знаки изображены, – и храм, глядишь, рухнет. Буду покидать подземные владения ведьмы – тогда и покумекаю, куда камень деть. Сэкка им все равно не воспользуется: на божественные и святые артефакты у злых духов аллергия.

В качестве стационарного накопителя при, скажем, замке Звездный Камень самое то. Города, имевшие в распоряжении подобные аккумуляторы, слыли неприступными до Раскола. Хитрость темных эльфов творит чудеса. Нельзя взять штурмом и измором – можно устроить диверсию и похищение ценного артефакта.

Загвоздка в том, что я без понятия, как управлять энергией Звездного Камня. Впрочем, дело практики. Научусь под руководством Гварда. Самому экспериментировать с накопителем чревато нежелательными последствиями. Вон еле покинул созерцательный транс. Не будь у меня достаточной мотивации – навеки канул бы во вселенные волшебного сапфира.

Ха-ха три раза. Зверомастер поможет, угу-угу. Размечтался! Сначала с ведьмой надо справиться, а потом предаваться грезам о мегаартефакте. И жизненно важно сперва из подземелья выбраться.

М-да, задачка не из легких. До отверстия в куполе, откуда я попал в храм, не допрыгнуть. Веревки нет, корни в небесную полусферу не удосужились прорасти. Оно и немудрено: храмовые крыши эльфы крыли заговоренным серебряным деревом – силлвендроном, чья древесина крепче стали. По гладким отвесным стенам залезть – чистой воды фантастическая идея. Ведьма – существо паранормальное, ей передвигаться вверх тормашками, может, привычно, но я так, увы, не умею. Без снаряжения тем более.

Даже со снарягой – веревкой с «кошкой» и прочим инструментарием – тем же путем уйти не получится. Через ловушку не пролезу, чтоб ее сэкка слопала и подавилась.

С другой стороны, коли я в логове ведьмы, то как ей удавалось протаскивать сюда жертв? Женщины синек по габаритам явно превосходят пропускную способность ловушки. По кускам их проносила, что ли? Хочется надеяться, существует запасной выход. Храм-то немаленький, под ним и катакомбы, и канализацию прокладывали. Подземных рек никто не отменял.

Спущусь из звездного купола и разузнаю. В крайнем случае попрошу кого-то из наших веревку бросить.

«Лаклак, слышишь меня? Проверка связи».

По ментальному каналу захрипело, заурчало, перемежаясь с обрывками фраз. Из-за повышенного магического фона телепатический сигнал плохо проходит. И не только телепатический. У Бал-Ара трудности в контроле теневых духов, подозреваю, по той же причине.

Вот же вляпался. И виной тому гадский корень, разорвавшийся в самый ответственный момент.

Ненавижу подземелья.

Трупов в небесной полусфере не обнаружилось. Горы мягкой пыли девственно неприкосновенны, будто ступня живого их никогда не касалась. Сэкка, вероятно, пробирается по стенам, иного объяснения нетронутости пылевого покрова не нахожу.

Я прошел по залу ко впадине у стены, оказавшейся широкой ажурной лестницей. Если верить историкам, пол небесной полусферы из прозрачного хрусталя. Сквозь него прихожане с нижнего этажа любовались небесами, невзирая на угрюмую погоду. По потолку в жаркие дни проплывали иллюзорные облака, скрывающие звездное небо. Из-за пыли и грязи не разберешь, правы историки или преувеличивали достоинства храмового потолка и пола.

Эльфы называют себя Детьми Звезд. Звездный купол – святая святых храма, вместилище сокровенных таинств. Небесная полусфера, помимо сакрального предназначения, служит космическим календарем. По нему жрецы длинноухих, между прочим, отменные астрологи, определяют положение светил, прогнозируют появление комет и связанные с ними бедствия. Страшно представить, сколько бы они заплатили за звездный купол с артефактным камнем.

Зная по хроникам и летописям гордый нрав эльфов, думаю, плата была бы чересчур высокой. На требование вознаграждения за предмет, ранее принадлежавший эльфам, ушастики реагируют жестко, мотивируя свои поступки зовом чести. Она, мол, их призывает прирезать наглеца, осмелившегося предлагать им за золото реликвии их народа. Вот забесплатно если отдашь, то они к тебе по-человечески, то есть по-эльфийски отнесутся. Что-нибудь полезное подарят из магического ширпотреба и объявят всенародно другом эльфов.

На поверку длинноухие – скряги похлеще гномов, из-за чего между Эладарном и подгорными жителями не раз случались войны.

Чур меня, думать о деньгах. Все, концентрируюсь на поисках лежбища сэкки и выходе из храма.

Лестница, сделанная из поблескивающего металла, вывела меня на нижний этаж, в темный зал. Свет факела ложился на замусоренный пол. Фигурная цветная плитка растрескалась, добавляя в напольные узоры элементы, похожие на черные молнии.

Я поднял факел повыше. Из тьмы проступили неясные очертания, заставившие насторожиться. Вновь чужой взгляд, от которого кожу словно колет крохотными иголками.

Вытащив из-за спины съехавшее набок при падении копье, я измазал наконечник несгораемым маслом с факела. Паладинское оружие воспламенилось, на лунном серебре клинка задрожали отблески огненных язычков, развеивающих темноту. В зале с высоченными потолками есть где развернуться. Врагов предпочитаю не подпускать к моему бренному телу и держать от себя подальше, на расстоянии копья.

Мусор громко похрустывал под подошвами. Тихо не пройдешь, чтоб его. На весь храм раздается выдающий меня хруст.

На полу обломки рухнувших колонн. Подхожу к стене и замираю. В стенной нише неподвижно стоит эльфийский воин в полном вооружении, с длинным мечом-лепестком и щитом из того же растительного комплекта, в кольчуге до колен, будто из листьев, подпоясанный ремнем. Каменный воитель, блин. Нос ему отбили в жестокой битве, там же лишили ступни. Не упирался бы пяткой копья в мраморный постамент – рухнул бы.

Статуи ушастых героев стояли рядами вдоль потемневших стен. Ни одна не похожа на другую, разные лица, позы, вооружение и одежда. Мастерству ваятеля позавидовали бы многие наши земные скульпторы, до того точно он передал естественность эльфийских воинов.

Обратившись в слух, иду по замусоренному залу. Арочные стенные ниши с разбитыми вазами зияют провалами, их легко спутать с проходами в боковые комнаты. Когда-то из ниш росли цветы, украшавшие стены и сплетавшиеся в чудной красоты орнаменты и целые картины. Откуда я это знаю? Хм. Интересный вопрос. Сам хотел бы знать ответ.

Верховный улиточников толковал о запечатывании ведьмы эльфами в разрушенном городе. Где, как не в храме, ее заточили? По мне – самое надежное благословенное место, и благословили его божества ушастиков. Страж мог тысячелетиями питаться айгатой магического кристалла.

Старейшие лоа, развороченный дуб, пробудившаяся ведьма. Кусочки мозаики встали на свои места, образовав ясную картину происшедшего. Колдун призвал мощь повелителей Серых Пределов для уничтожения дуба, скорее всего, бывшего стражем. Уничтожив его и создав ход в храм, шаман оживил сэкку. Догадываюсь, кто провернул операцию по пробуждению и зачем она ему понадобилась.

Ладно, не буду отвлекаться. Мое основное задание сейчас – разыскать ведьмино логово. В зале холоднее, чем в небесной полусфере, и сильнее вонь разложения, хотя, казалось бы, куда уж сильнее. Привыкаю.

Ориентируясь по запаху потусторонней сущности, я прошел с десяток метров прямо. Сворачивать особо некуда, зал прямоугольный и длинный. Остановился, осветив развалины алтаря. Многотонная каменная плита опрокинута и расколота, под ней чернеет дыра подземного хода. Оттуда тянет удушающим амбре. И главное, в пыли различаются отпечатки босых тролльих ног и алеют кровавые полосы.

Логовище сэкка устроила в храмовом подземелье.

Первый уровень боевого транса – активация. Если уж идти в гости к тысячелетней ведьме, то подготовленным к неприятностям.

Накатила волна расслабляющего тепла, вливающего энергию в мышцы. Десять ударов сердца до полного вхождения в транс. Перестали болеть ступни и плечо, усталость от ночного марафона точно вымело из организма метлой.

Открываю глаза. Враг близко. Почему именно враг? Потому что друзья не смотрят на тебя с голодным интересом неравнодушного к будущей добыче зверя. Он на том конце хода глядит из тьмы, и ему любопытно, почему двуногий смертный сам идет к нему на кухню.

Это не ведьма. Ее взгляд злой. У существа внизу нет злости. Не буду заставлять его ждать. Мне самому хочется поскорее увидеть, что оно такое.

С копьем наготове спускаюсь по скользким, едва выступающим из земли ступеням. Ход будто прорыли в земле животные. Неправильной формы пологий тоннель, оплетенный корнями. Подошвы наступают на острые камни, осколки алтаря и напольной плитки.

К запаху разложения примешивается тонкий аромат свежепролитой крови. Кто-то уже позавтракал, проснувшись.

Ход вывел меня в просторную пещеру. Земляные стены, верх теряется во тьме. Эстетики высших эльфов нет и в помине. Под ногами захлюпало и захрустело. Опустив горящее копье, невольно сбавляю шаг.

Настоящее логово кровожадной сэкки. Всюду, куда ни посвети, кости с остатками гнилой плоти. И тролльи, и звериные перемешаны в отвратное хаотичное месиво. То там, то тут лоскуты ткани, клочки волос и шерсти. Я словно попал в общий могильник, куда сносились трупы животных и синекожих.

Тошнота подкатила к горлу, несмотря на боевой транс, притупляющий позывы организма. Живущая здесь тварь заслуживает уничтожения. Не посмертия в Серых Пределах, а окончательной, абсолютной духовной аннигиляции, длящейся столетиями.

Справа впереди зашуршало, зачавкало. Бросив в ту сторону факел, я рефлекторно схватился обеими руками за древко копья и принял боевую стойку.

Груда мертвых тел неподалеку от меня зашевелилась, и из-под нее выполз окровавленный ребенок. Голый, худенький, как и большинство детей троллей, бегающих по деревням. Разве что от его необычной светло-серой кожи исходило свечение.

Поднявшись с четверенек и не обращая на меня внимания, он забрался на плоский, заляпанный бурым камень, смахивающий на надгробие, и уселся, уставившись на меня антрацитовыми глазищами. Кровавые пятна на его мордашке можно принять за грязь из лужи.

– Ты мой отец? – спросил он тонким детским голоском.

Я отрицательно покачал головой, нацелив в него копейный наконечник.

– А кто ты тогда? – Пацаненок как ни в чем не бывало принялся ковыряться в широком носу.

– Охотник. – Я застыл, изучая существо.

В его принадлежность к народу троллей не верю, к чистым лоа он также не относится. Серой светящейся кожи у детей синек не бывает. Мистер Грей недоразвитый.

– Охотник, да? – лениво растягивая слова, произнес мой будущий визави. – Мама однажды принесла нам с сестрицей охотника. – У него и сестра есть?! Кажется, знаю, кто мамаша сего чуда. – Он так весело брыкался и верещал! – Серый открыто, по-детски засмеялся. – Мы с ним всласть поиграли.

Боюсь представить, в какие игры. Семейка Адамсов нервно курит в сторонке.

– Да-да, было весело! Мы играли в прятки и догонялки, в «саблезуба-и-однорога» [15]. Правда, он быстро выдохся и не захотел быть махайром, после того как мы его покусали. А ты хочешь со мной поиграть?

Нет уж, прости, малыш, не за тем я корячился по земляной кишке и падал, чтобы возиться со странным во всех смыслах карапузом.

– Мне скучно, – вздохнул Серый. – Мама ушла охотиться с сестрицей, обещала привести сегодня к нам отца. Забавляться с костяшками надоело.

Сочувствую твоему горю, мелкий. Я бы тоже заскучал, окажись сам ночью в морге. Мертвецы, паренек, серьезные ребята, им не до игр.

– Жаль, ты не мой отец, – удрученно опустило взор дитятко. – Я его никогда не видел. Мама говорит, он великий колдун, от него у меня колдовская сила.

Кто же у нас папа? Случайно не шаман, разбудивший спящую красавицу, нашу обожаемую мамочку?

Если серьезно, я и не предполагал наличия у ведьмы родственников. И кем она приходится погрустневшему карапузу – матерью, сестрой? Слов нет, одни выражения, причем непристойного содержания.

– А ты кто? – нарушил я паузу.

– Мама строго-настрого велела никому не называться, – опечалился малыш. – Даже сестрице.

– Я никому не скажу, – попробовал изобразить я благодушную улыбку, абстрагировавшись от царящего вокруг трупного амбре.

– Не проси, – отрезал серокожий и, внимательно поглядев на меня, ухмыльнулся: – Я рад твоему приходу. Люблю охотников. У вас вкусные потроха. – Пацаненок встал на четвереньки и провел зеленушным языком по выдвинувшимся из нижней челюсти зубам. – Давай поиграем в «саблезуба-и-однорога»? Я – махайр!

Интерлюдия вторая

Метка, поставленная на верховного шамана улиточников, пропала, вызвав недоумение у ведьмы. Гал-Джину, знала сэкка, требовалось несколько дней на обрезание духовных нитей, связывающих меченых с нею, он ведь сам так сказал. С ночи, когда она поставила на него метку, солнце не успело сделать круга по небосводу и подземному миру. Почему же связь прервалась?

Возможно, кто-то избавил его от Проклятия Прикосновения? По колдовской Силе с верховным шаманом из улиточников равен старикашка Анг-Джин, но не настолько же его знания и умения велики, чтобы за столь короткий срок провести сложный ритуал. Впрочем, на рыбоголовом, захваченном позапрошлой ночью, тоже была метка. И куда она делась?

Всему виной Гор-Джах, решивший схлестнуться с нею в деревне. Да-да, это он разрушил метку. Не разорвал духовные нити, наложенные с ее помощью, а разрушил проклятие. Почему же он не стер метку с себя?

Вопросы копошились бесчисленным роем насекомых, раздражая и взращивая ненависть. О, как она ненавидела их всех! И верховного шамана, и его отца с братом, и все племя. Больше троллей она ненавидела Гор-Джаха. Трижды проклятый, он спутал ее планы своим появлением. Она ожидала встречи с ним позднее, а не прошлой ночью.

Утешало, что он почти лишился своей Силы и они примерно равны. Примерно, ибо она в глубине истлевшей за бездну времени души считала Убийцу Шаманов сильнее, хотя открыто не признавалась в этом даже себе.

Дай срок, и она убьет его, выпьет дух, точно из тех колдунишек, убитых ею. Подвесит к дереву, выпотрошит, снимет с него живьем кожу. До чего же сладко мечтать о грядущей расправе!

Прежде она навестит Гал-Джина и убьет Улиткоголовых в селении. Такова ее месть, и никто, ни Убийца, ни Анг-Джин не встанут у нее на пути. А вздумают защитить троллей – поплатятся. Теперь у нее хватит Силы вбить в землю по макушку любого из племени.

Вчера она еле сбежала из деревни, чуть не погибнув. Если бы не защита Покровителя, ведьма рассыпалась бы пеплом. Сбежала? Ха! Правильнее сказать – уползла, подобная обгоревшему куску плоти, по удивительному желанию духов обретшему способность двигаться.

Ведьма проснулась с закатом солнца от голода, бешеной лисицей терзающего внутренности. Жилище, раньше бывшее для нее могилой, за день отдыха исцелило ожоги. Волосы, дарованные Покровителем, отросли, возвратились былые скорость и точность движений. Взяв с собой дочь, она отправилась на охоту.

Лес улиточников – охотничье угодье. Расставленные на деревьях и зверях метки дают знать о зашедших в него троллях. Аранья – отныне владения Шуб-Ниггурат, ибо капля сути Покровителя, неуничтожимой и вечной, превратила лесных великанов в его слуг и соглядатаев.

Она перекусила одиноким охотником из клана Мокрых Носов, затем парочкой рыбаков из Слизней, отважившихся на ночную рыбалку. Осушила троллей, оставив сухую тонкую кожицу, колеблемую ветром на голых ветвях, и двинулась к деревне Улиткоголовых.

Гор-Джах тревожил ведьму. Мало того что он снял метку с Гал-Джина, он еще и шел к ее обиталищу. Вчера она надеялась уйти из селения незамеченной. Из-за него ее выследили, будто волки раненого однорога, отбившегося от стада. Сэкка, поглотив жизненную силу троллей, чувствовала перемещение метки, поставленной на Убийцу, и ее приводило в ярость преследование.

Пробудивший позаботился о сыне вождя Зеленых Улиток, опрометчиво ринувшихся за ней. Отмеченные проклятием трупы нескольких десятков синекожих, в том числе учеников верховного шамана, невольно вызывали уважение к таланту колдуна. Силен, ох, силен Пробудивший. Сойдись она с ним в бою – неизвестно, кто бы обрел славу победителя.

До поражения в давней битве с длинноухими она была намного могущественнее него. Ныне ведьма – тень себя прежней, и до прошлого могущества ей нужно поглотить неисчислимое множество жизней и духов, отворить Врата Безвременья и дотянуться до Шуб-Ниггурат, дабы заручиться его поддержкой. Без покровительства она очередная, пусть и неслабая, ведьма, каких не счесть в тролльих лесах.

Надо поспешить. Опустошив деревню, она настигнет крутящегося вокруг ее жилища Гор-Джаха и убьет его. Иного не дано: ведь она почти бессмертна. Частица Покровителя поможет свершиться мести.

Тьма стремительно несла ведьму сквозь густую поросль осеннего леса. Древесные стволы и ветки расступались, пропуская хозяйку, она же не удостаивала их и взглядом, мельчайшие препятствия на своем пути обходя с ловкостью танцующей лесной девы, владычицы чащоб.

Частокол не отстроили до сумерек. Отложив дела и выставив часовых во главе с учеником шамана, тролли улеглись спать. Сэкка различала их эмоции, точно зверь, чующий по запаху, боится ли добыча. Жители деревни тряслись от страха в хлипких хижинах, не способных защитить от гнева злобной ведьмы. Еще они надеялись на Убийцу, отчего-то решившего помочь им, никчемным созданиям Великих Духов.

Гор-Джах, Убийца Шаманов, защищает синекожих колдунов. Воистину Судьба, живущая в доме у Западных Врат Подземного Мира, умеет шутить.

Сэкка, ни на миг не останавливаясь, вылетела из обгоревшей после вчерашнего пожара чащи. Ей некого бояться в деревне. Старик Анг-Джин спит беспробудным сном, верховный шаман без рук и ног не станет преградой. Его ученики не стоят внимания – слабаки, научившиеся изгонять духов лихорадки и творить простейшие чары.

Возглавлявший часовых колдунишка встрепенулся, почуяв неладное, положил руку на вард с младшим лоа. Его рука с вместилищем духа барсука, забрызгав кровью стоящих возле него троллей, отделилась от туловища и упала в пепел дороги. Лицо исказилось от удивления, боль еще не вонзила клыки в его кровоточащее плечо. Хлынувший на вард красный поток частично впитался колдовским предметом, насытив плененного лоа и позволив ему сбросить оковы заклятия. Деревянный жезл с костяным навершием в форме барсучьей морды раскололся вдоль, выпуская радостно-злого узника.

Пронзенный и поднятый в воздух волосами ведьмы ученик шамана раскрыл рот в немом крике, затрепыхался нанизанной на острогу рыбешкой. Сочившаяся из раны кровь мгновенно поглощалась сэккой, не долетая до земли. Он съежился, высыхая, за миг обращаясь в обтянутый кожей скелет. Удар сердца – и его словно надули воздухом, уподобив диковинному бычьему пузырю, после чего он разлетелся кожаными лоскутами и сгустками желчи.

Создание Желчного Мертвеца не требует больших затрат колдовской Силы – какую-то четверть от поглощенной из живого колдунишки. Зато желчь растворяет плоть тех, на кого упадет. Стоявшие рядом часовые бросились стряхивать с себя жгучие желтовато-зеленые капли.

Ведьме нечего бояться в селении Улиткоголовых. Сегодня нет ни заблаговременно заготовленной духовной стены, ни опасных охранных духов. Ей незачем скрываться.

Разъяренный лоа барсука накинулся на ближайшего тролля, полосуя его духовное тело. Часовой завопил, покатился по земле, вздымая облака пепла и пыли. Наблюдавшие поодаль на недостроенном участке частокола синекожие заорали предупреждения, взывая к несостоявшимся шаманам, высыпавшим из крайней хижины.

И все-таки где прячется Гал-Джин? Его будто и нет в деревне. Задумал уловку, хитрец?

Ученики воздели руки к восстановленному за день тотемному столбу, заголосили, испрашивая помощи у покровительницы. Озерная Улитка никогда не нравилась ведьме. Чересчур мягка, толку от нее в битве никакого. Будь она и ее спутники в мире духов пожестче – улиточники дали бы достойный отпор соседним племенам и властвовали на озере вместо выскочек Водяных Крыс.

На что они рассчитывают? Озерная Улитка не откликнется на зов непосвященных. Проси ее старик Анг-Джин или верховный шаман – она бы поделилась с ними Силой. Неопытные мальчишки не знают нужных слов и жестов.

Настал час развеять иллюзорную веру в помощь покровительницы племени.

Ведьма длинным прыжком переместилась к тотемному столбу, миновав учеников, и хлестнула его жгутами скрученных волос. Щепки, каменная крошка посыпались из священного идола. Столб заскрипел, покосился. На нем проступили борозды от удара.

Чары старшего духа укрепляли дерево и камень. Не беда. Следующие два удара повалили тотемный столб на жертвенный камень, расколовшийся под гигантским весом, и разбили на три колоды.

Мальчишки с ужасом взирали на сокрушенную громаду. Они не закончили заклятия, надежда на победу рухнула. Развернувшись, они бросились наутек.

То-то же. Никому не совладать с нею, убившей стольких колдунов, в этой ничтожной деревне.

Оттолкнувшись волосами от земли, она прыжком преодолела расстояние до хижины верховного шамана. Охрана разбежалась, на ступенях только трясся, выставив амулет из раковины улитки, отгоняющий злых духов, ученик Гал-Джина.

Ведьма рассмеялась. Ее смех взломал спешно возведенный щит и резанул по ушам паренька, окунув его в море отчаяния и боли. Выбитый из рук оберег взорвался осколками, впившимися в горе-колдунишку.

Ноги молодого тролля подкосились в коленях, и он распростерся перед сэккой. Так и домлжно встречать ее, едва не победившую знаменитого Гор-Джаха, и принимать смерть. Волосы ведьмы окутали мальчишку, выпивая остатки рассудка и жизни.

Она перелетела через высохшее тело и, откинув полог из шкур, ворвалась в хижину. Пьянящий аромат крови, смешанный с запахами тлеющих трав и целебного раствора, навеял смутные подозрения. Верховный шаман полулежал в посудине затылком к ней и не шевелился, но она не чувствовала его. Алые пятна на полу дурманяще пахли гибелью.

Его духа здесь нет. Мертвая телесная оболочка плавала в кровяном восстанавливающем растворе. Сердце давно не билось, ноги заплелись в пляске смерти, в распахнутых глазах навеки застыл ужас.

«Кто?»

Ведьма взвилась под потолок и вылетела, пробив крышу. Удлинившиеся волосы удерживали ее в воздухе, опираясь о перегородки.

«Кто посмел отобрать мою добычу?!»

Ярость захлестывала, мешая сосредоточиться. Она пообещала убить его последним. Он мертв, а его ученики и родичи живы. Он должен был пасть от зубов ее детей, а стал жертвой чужака, чьего запаха она не помнила. Гал-Джин не просто погиб: из него выпили дух.

– Кто?! – Крик сэкки волной накрыл волной деревню, ударив по прячущимся в хижинах троллям, и рассеял младшего лоа, завершавшего трапезу над трупом часового.

Враг, убивший верховного шамана, пах змеями и сыростью. К его запаху примешивался неповторимый, горьковатый аромат колдовской Силы. Он не лоа и не тролль. С ним ведьма не сталкивалась. Такого она запомнила бы. Он не шаман, ибо мельчайшие духи сопровождали бы его толпой, и некоторые из них остались бы в хижине шамана.

Кем бы ни был незнакомец, он пожалеет о содеянном. Ведьма догонит его, и он позавидует убитому Гал-Джину.

Плевать на жителей деревни, она сможет поглотить их завтра.

Сэкка рванулась по следу махайром, учуявшим белого волка, извечного врага саблезубого кота. Духи воздуха и земли, слякотники, корневики испуганно сбегали с пути несущейся по лесу воплощенной ярости.

«Мама, мы не встретимся с отцом?» – спросила проснувшаяся Дочь.

Девочка спала весь день и бомльшую часть ночи, готовясь к предстоящей встрече. Ведьма сочла сон лучшим для нее занятием. Сегодня состоится сражение с Гор-Джахом, пусть маленькая помощница наберется сил.

«Нет, Ланира, – проворчала раздосадованно сэкка. – Мы никогда с ним не встретимся».

«Почему? Ты же обещала…»

«Он умер, – предельно ясно ответила ведьма. – Мы гонимся за убившим его колдуном».

Дочь замолчала. Заговорила она, когда ведьма резко остановилась, учуяв новые запахи.

След с самого начала показался сэкке слишком уж четким, будто окропленная кровью тропа в снегу. Теперь она уверилась – враг намеренно оставил его для преследовательницы, желая завлечь в западню. Как иначе объяснить пропажу колдовского запаха? Он вывел ведьму к Лысому Холму, ее убежищу.

Она втянула носом прохладный ночной воздух и прислушалась. Помеченные ею деревья шептали об опасности впереди, ветер доносил знакомые запахи.

Пробудивший поблизости. Чего он хочет на этот раз? Вновь заключить сделку? Она не виделась с ним после ритуала Пробуждения. В ту ночь он предложил ей свободу в обмен на смерть шаманов озерных племен – сначала Зеленых Улиток, потом Водяных Крыс. Особенно он желал смерти верховного шамана Гин-Джина. Она поклялась благосклонностью Покровителя помогать Пробудившему, покуда их интересы совпадают. Его устраивала гибель шаманов и не волновало, от чего они умрут. Она жаждала мести и нуждалась в пище для себя и детей.

Наступит время, и его потроха послужат едой для Сына и Дочери. Она же не давала слова помогать ему во всем и защищать его.

Пробудивший не подозревал, кого разбудил. Он наивно считал ее злым духом, заточенным аллирами в брошенном храме, и думал использовать. Сильный, но глупый, как престарелый, выживший из ума олифант. Он узнал о запечатанном храме случайно от какого-то бродячего колдуна и соблазнился открывшимися возможностями, надумав устранить врагов родного племени.

«Мама, кто там, перед нами?» – подала голос Дочь, вырастая из левого плеча ведьмы.

Их пятеро. Четверо мужчин и женщина, воины и колдунья из древнейшего народа, презираемого и ненавидимого троллями. Длинноухие светлокожие твари, забравшие у нее отца. У нее ли? Сэкка тряхнула гривой невидимых волос, отгоняя наваждение. У нее, не у нее – они достойны умереть в мучениях хотя бы из-за того, что ее лучший, знаменитейший Враг происходит из их рода.

Аллиры. Они умрут, чего бы ей это ни стоило.

Глава 8Дитя Гал-Джина

Чтение бестиариев и справочников с описаниями разнообразных духовных сущностей – обязательное занятие для учеников магов, и меня в том числе. Нравится мне читать о всяческих духах и монстрах. В библиотеке Гварда все спиритуарии от корки до корки «обглодал», едва Кьюзак открыл мне доступ в книгохранилище. Ни в одном фолианте из прочитанных серокожий любитель игр не упоминается.

Начинаю втайне лелеять надежду, что стану первооткрывателем неизвестного доселе вида. Впрочем, не исключено, что передо мной банально маскирующийся под тролльего ребенка старейший лоа. Хотя почему маскирующийся? Может, дитя – его истинная внешность. Не самая тошнотворная, кстати, из рассказов зверомастера, собирающего инфу о ксаргских духах.

Серый малыш твердо вознамерился пустить мне кровь. Ишь, зубки отрастил под стать саблезубу. Впечатляет – из увеличившегося рта торчит пучок белесых игольчатых зубов. Прокусить ими одежонку, не укрепленную чарами, проще пареной репы. А уж коготки какие замечательные – длиннее пальцев, массивные, антрацитовые. На пальчиках у моего «игрового» оппонента наросла роговая чешуя, они потолстели, да и весь серенький «мальчик» изрядно подрос за считаные мгновения.

Подобравшись, точь-в-точь махайр, готовящийся прыгнуть на жертву из кустов, мелкий взмыл в воздух и живым снарядом устремился ко мне. Хорошая у него техника полета – пасть распахнута, лапы, то есть руки, вдоль тела и на подлете ко мне выбрасываются вперед. Только я шустрее.

Ухожу с его траектории, шагнув влево, и ногой припечатываю в бок псевдомахайра. Он врезается в стенку и падает, на него сыплется земля. Пока малыш трясет башкой, делаю выпад-укол копьем.

Наконечник ударил в земляную стену, не зацепив ставшего внезапно удивительно вертким Серого. И атаковать он не торопится. По глазенкам вижу, обиделся малыш, вынашивает план мести за неудачу.

– Бить меня никому не удавалось, – промолвил он.

– Все бывает впервые, – философски заметил я.

– Охотник, бывший до тебя, меня не бил. Так нечестно, – настаивал мелкий на несправедливости моего приема.

– Мы же играем в «саблезуба-и-однорога». У махайра зубы и когти, у быка – копыта, – я чуть приподнял ногу, потряс копьем, – и рог. Я лягаюсь и бодаюсь, все честно. Ты никогда не видел защищающегося быка?

Малыш, скривившись, прорычал, очевидно, ругательство на языке саблезубых кошек и без подготовки с места рванулся мне в ноги, растопырив пальцы с когтями. Неразумно кидаться снизу на вооруженного копьем человека, да и на однорога тоже, по праву почитаемого синьками как один из лесных владык. На рог возьмет и скажет, что так и было.

Серенький паренек-мутант здорово ускорился по сравнению с прошлым разом. Наконечником попасть не успеваю. Отступив на шаг к выходу из пещеры, с коротким замахом от себя врезаю пяткой копья меж выпуклых глазищ и притормаживаю разогнавшегося малыша.

Череп существа громко хрустнул от столкновения с паладинским оружием. Показалось, лобные кости дали трещину. Шажок в сторонку, от греха подальше – и наблюдение. У Серого достаточно скорости, чтобы увернуться от прямого выпада, причем во вроде бы плачевном состоянии здоровья. При ударе ногой его ребра треснули бы, а то и сломались. Боль на него, очевидно, не действует.

Мелкий распластался на земляном полу, потер лоб, с недовольством поглядывая на неигривого меня. Хм, удар неслабый, и древко твердое. На башке малыша ни вмятины, ни шишки, ни царапинки. Нехорошее у меня предчувствие. Попахивает стремительной регенерацией одержимых и воплощенных старших лоа.

Если он и дальше будет наращивать скорость, мне за ним не угнаться на первом уровне боевого транса.

Молниеносный бросок – и я еле поспеваю защититься древком. Мелкий клацнул по копью зубами, все же достав мои руки взмахом когтей, оттолкнулся задними лапами и крутанулся, словно циркач на перекладине. Трехпалые ступни молотами приложились мне в грудь, отшвырнув к каменному постаменту посреди пещеры. От соприкосновения с камнем позвоночник подозрительно затрещал. Вот гадство, дышать трудно, хруст при каждом вздохе, и в глазах темнеет. Серый гаденыш мне ребра сломал.

Боли нет, боли нет. В трансе ее нет, зато повреждения есть. От болевого шока не умру. Повторится приемчик в грудь – и окончательно сломавшиеся ребра проткнут легкие. Внутреннего кровотечения мне останавливать не приходилось. На втором уровне, возможно, и справлюсь при полном погружении в телесность.

Полное погружение означает неподвижность и потерю сознательного контакта с внешней реальностью. Проще говоря, боец из меня тогда никакой. Не прекращу кровотечения – по завершении транса, если доживу, конечно, без помощи целителя мне конец. Где его тут, под холмом, найти? Варк-Дан сюда под стрелой баллисты не полезет, остальные целители далековато, поэтому, Сандэр, не попадайся в зубы той серенькой тварюшке.

Воодушевленный успехом малыш ощерился милой зубастой улыбкой, которой позавидовала бы акула-людоед, и противно захихикал. Предвкушает победу, зараза. Ну, я тебе покажу победу!

Серый заправской блохой скакнул ко мне. Ишь, распрыгался. Откатываюсь, и светящийся мистер Грей впечатывается в постамент, похожий на окровавленный алтарь с вырезанными на нем знаками. Слышу за спиной глухой звук удара и скрежет когтей о камень. Чтоб тебе расшибиться, вампир недоделанный.

Нет, он не расшибется. Не сбавляя прыти, мелкий отлепляется от камня. Я, напрягаясь до разрыва мышц от максимальной скорости, кидаю сосуд с несгораемым маслом. Не в серокожего – в каменную громадину за ним. Он не придал особого значения снаряду. Промахнулся, думает.

Масло из разбившейся склянки занялось на воздухе, кляксами расплывшись по камню и боку существа. Лоа, одержимые, живые – все терпеть не могут огня, причиняющего им страдания. Алхимическое пламя, содержащее толику магии, тем более опасно для физической оболочки и протоплазменных тел духовных сущностей. Демоны подери Серого, почему у него довольная физиономия?

Заскочив на горящий камень, существо звонко рассмеялось. Жадно облизывавший его огонь обволок зарастающее роговой чешуей тело и постепенно затух. Чем меньше становилось пламени, тем выше поднимался и шире в плечах раздавался серокожий, теряя сходство с троллем и ребенком. Изначально метр с кепкой, он уже вымахал до полутора, став похожим на помесь крокодила и двуногого синьки. Кожа засветилась ярче, будто впитывала свет угасающего огня.

Вместо несгораемого масла на камне чернело пятно гари. Даже дыма нет.

Твою же дивизию, я и не предполагал, что увижу Поглотителя Стихий воочию в тролльих лесах. Они рождаются реже ловцов духов и вроде бы перевелись в последнюю Войну Магов, бушевавшую пару тысячелетий назад на Восточном материке, ныне пустынном и безлюдном. На севере, правда, кочевые племена орков бродят, периодически переплывая на челнах узкий Меррингольский залив и треплям нервы жителям имперского побережья.

Память поспешно сдувала пыль со знаний, которыми я когда-то пренебрег. Читал о Поглотителях невнимательно, каюсь. Их же столько времени не было в поле зрения магов империи. Собирай теперь по крупицам сведения, почерпнутые из обрывочных фраз Гварда по истории магии.

Противно хихикая, серокожий метнулся ко мне расплывчатым сгустком люминесцентного тумана. Ох, быстр, гад. Ценой поврежденных мышц отскакиваю назад и встречаю его копейным наконечником. В отличие от предыдущего маневра, этот провалился, ибо существо с неестественной ловкостью отклонилось в полете, и наконечник пропорол ему шею.

Я завалился вправо и, перекатившись, встал на ноги, уходя от замахнувшегося в попытке задеть меня Поглотителя. Секунд десять в таком же темпе – и мой грустный трупик присоединится к скопившимся в пещере останкам. В горле запершило, кашель рвался наружу неистовым зверем. Сломанные ребра реагировали на мою излишнюю активность.

О проворстве таких тварей зверомастер не рассказывал. Вот об управлении огнем всех видов – да, говорил. Представляю, что бы произошло, направь на меня серый гаденыш контролируемую струю несгораемого масла. Подвижное подобие огненного элементаля и пропеченный до корочки ловец духов, вот что.

В кратчайшие сроки, вернувшись на озеро, перечитаю библиотеку Гварда. Всю, включая беллетристику, коей выделена зверомастером целая полка. Авось пригодится. Для общего развития.

У меня галлюцинации или рана на шее вправду полыхнула темным огнем, склеившим края ее в тоненький шрам? Бессмертия врага к комплекту проблем недоставало. Эх, рвануть бы гремящее зелье, да нельзя. Убью ли противника, неизвестно, а сам погибну под обвалившимися тоннами земли.

В просторной пещере у моего визави преимущество. С его скоростью и ловкостью он может атаковать отовсюду, уходя от копья, я же буду вынужден тупо обороняться. Поиграем-ка по моим правилам.

Перехватив древко одной рукой, другой я вынул кинжал и попятился к подземному ходу в храмовый зал. Попробуй теперь достань, мутантище. Помнится, вас специально выводили селекционеры от магии, скрещивая чародеев определенного стихийного направления с элементалями. Под ближний бой в узком пространстве вы вроде не «заточены». И откуда ты на мою голову взялся, пережиток минувших эпох?

Манипуляции с оружием насторожили Серого. Буравя мою персону глазками, он обходил меня полукругом. Прикидывает, откуда напасть, и сокращает расстояние с каждым шагом. Используя великодушно предоставленную передышку, отхожу в тоннель. Стены и потолок хода надвинулись сзади, ограничив обзор и вместе с тем пространство для выкрутасов Поглотителю.

Ну-с, ваша очередь действовать, господин Серый.

Щерящееся существо замерло напротив. Его кожа потускнела, и спустя минуту свечение погасло, растворив врага во мраке.

Гаденыш совсем не дурак. В темноте нормальный тролль и человек его не различат. Я у него на виду из-за горящего масла на наконечнике копья. Однако враг не учел, что трепещущий язычок пламени мне подспорье. С факелом я бы не смог переключиться на ночное зрение, огонек же позволяет худо-бедно видеть в сгустившейся темноте.

Поглотитель не в курсе моей способности. Он считает меня человеком малость быстрее и ловчее типичных представителей гомо сапиенс. Поскольку о возможностях человеческого организма, зрения в частности, он осведомлен – с людьми дело имел, и неоднократно.

Малыш? Ха! Скорее притворявшаяся ребенком тварь с многолетним опытом охоты на разумных. Тактика у него отличная, и главный козырь – власть над огнем – он прячет в рукаве. Дома «мама» запретила играть со спичками, не то логово сгорит.

Атака существа была стремительной, как и предыдущие. Его перекошенная от напряжения физиономия возникла у огонька, жилистая, с роговыми наростами рука перехватила наконечник и отвела в сторону, другая ручища серпообразными когтями рассекла воздух и срезала прядь моих волос.

Время будто замедляется.

Пригибаюсь, пропуская лапу над собой, и одновременно двигаюсь вперед-вправо. Клинок кинжала по рукоять вонзается в живот обитателя подземелья, пробив толстую кожу. На ходу вспарываю брюхо Поглотителя. Звезда в шоке, лунное серебро причиняет ему боль. Захожу под его рукой, удерживающей наконечник, за бугристую спину. Обескураженный ранением враг отпускает копье, вывертываемое мною из его узловатых пальцев. Он поворачивает башку с зачатками рогов на макушке в попытке уследить за мной.

Обхожу противника и в прыжке, используя инерцию движения, всаживаю оружие ему в спину на уровне груди, аккурат меж ребер. У людей, троллей, эльфов и подавляющего количества рас и животных Трехлунья в том районе сердце. В дополнение к удару дергаю древко вниз, разрубая внутренности.

Поглотители – наполовину смертные, наполовину элементали. Для их уничтожения надо поразить магические энергетические центры телесной оболочки. Два из трех находятся в области солнечного сплетения и сердца, куда я вогнал оружие, третье средоточие – около переносицы.

Руку с кинжалом обожгло, точно крапивой. Выругавшись, я выбросил оружие. Серебряный клинок оплавился под пляшущим на нем черным огнем. Ну, гад, ты мне ответишь за порчу ценного имущества. Его же не перекуешь, свойства потеряет. Вернее, уже потерял, превращаясь в бесформенный кусок металла.

Отпрыгиваю от развернувшегося и разбухшего от мышц и утолщенной роговой брони чудовища. Из спины у него торчит копье, порез на животе полыхает темным пламенем. Нормального живого такие раны отправили бы на тот свет, его же разозлили и дали мотивацию поскорее избавить обидчика от телесного существования.

Рев Поглотителя заставил содрогнуться стены, посыпались струйки земли. Уши заложило, будто от взрыва звуковой гранаты. Вот же неугомонный, опять в драку лезет и умирать не собирается.

Ныряю ему под ноги, вытаскивая топор из-за пояса. Ставшее неповоротливым в ограниченном ходе существо наклоняется, царапая древком потолок, отчего наконечник внутри грудной клетки шинкует органы. Ну-ну, не так резво. Вскочив, бегу в храмовый зал.

Ну и неудобный же противник. Трудноубиваемый, подорвать его невозможно из-за угрозы обвала, лунное серебро на него мало влияет, огонь придает бодрости и свежести, к тому же у него вместо крови пламя, приводящее в негодность ранившее его тушу оружие. Рубанул бы по голеням, подрезая сухожилия, чтобы не бегал, да топор загублю. И как его к праотцам в командировку в Серые Пределы спровадить?

Идея есть, правда, рискованная. В зале масса статуй и обломков колонн, которые просятся стать орудиями грядущего упокоения игривого Поглотителя.

Мимо пролетел сгусток черной субстанции, угодивший мне под ноги. Твою дивизию, враг начал сражаться всерьез. Черный огонь расплылся пятном, чуть не задев меня. От следующей порции жидкого пламени спасли рефлексы. Я притормозил, разрывая мышцы на максимальной скорости, и снаряд образовал горящую лужу в паре сантиметров передо мной. Не решившись перепрыгнуть костерок, обегаю его по дуге.

Никогда не думал, что порадуюсь зрелищу мрачного зала. Здесь-то у меня больше шансов на выживание. Жаль, топающий за мной гад устроит в храме пожар. Я бы в свободное от истребления ведьм и злых духов время порылся в развалинах. В эльфийских храмах, согласно рассказам очевидцев-путешественников, сокровищницы предусмотрены.

Пока вражина в тоннеле, прыгаю за ближайшую лежачую колонну и пробираюсь на корточках к статуе. Слух нормализуется, слышу похрустывание мусора под лапами монстра. До него, верно, доносится мое шуршание. Подобрав обломок покрупнее, бросаю в противоположный конец зала. Падение отзывается грохотом, разносящимся по храму громким эхом.

Громыхание длилось добрых секунды три. Я за это время переместился за статую длинноухого воителя с топорами в руках и, упершись спиной о стену, ступнями попробовал сдвинуть скульптуру с постамента. Не такая уж она и огромная, всего-то метра три высотой. Изваяние покачнулось и гулко встало на место. Очень хорошо.

До соседнего каменного воина с отбитой ногой – рукой достать. Замечательный расклад получается.

В щель между рукой и торсом наблюдаю за происходящим. Поглотитель с копьем в спине показался из подземного хода, постанывая и тщетно пытаясь вынуть помеху из-под лопатки. Цокает когтями по обитому металлом древку и жалобно повизгивает, убирая лапу. От тролля в нем ничего не сохранилось, он сейчас походит на гориллоподобную ящерицу в панцире. Рана на брюхе уменьшилась, но не зажила полностью. Лунное серебро все-таки замедляет регенерацию.

Паладинского оружия не восстановишь. Придется полагаться на рефлексы и умения, приобретенные за полгода тренировок. В бою с обитателями логова – так уж точно. Ну и на прочее снаряжение.

Осторожно переступая обломки, словно боясь подвоха, существо двинулось туда, куда упал камень. Покрутилось, принюхиваясь ноздреватым приплюснутым носом, и, не найдя вкусного меня, поплелось прочь. Некоторое время оно ходило по залу, выискивало, заглядывало с опаской за лежащие в руинах колонны.

Ну, пора.

Камешек, взятый с пола, перелетел зал и стукнулся о статую напротив, породив эхо. Поглотитель резко обернулся на звук. Ступай, дружок, посмотри, не прячусь ли я за тем великолепным образчиком древнеэльфийского искусства с отломанными носом и ушами. Смелее, меня там все равно нет.

Статуя заскрежетала, поддаваясь на толчок, и завалилась на соседнее изваяние. Тяжеловато направлять ее падение под углом, однако мне удалось. Сработал эффект домино. Ближайший одноногий воитель со щитом и мечом громыхнул на соратника, тот обрушился наискось, чиркнув по соседу и сломав ему воздетый к потолку в подобии салюта меч.

В фильмах киношные герои складывают идеальные завалы из близстоящих предметов, в реальности все по-другому. Какой идиот будет расставлять статуи или шкафы таким образом, чтобы одна, упав, повлекла за собой все остальные? Самое большее – завалятся несколько. На такой эффект я и рассчитывал.

Дезориентированный грохотом и поднявшимися клубами пыли, Поглотитель принялся наугад плеваться черным огнем. Меня, скользнувшего к стене напротив, он не заметил. Заваливающаяся статуя с другой стороны, сверзившаяся с постамента моими усилиями, приложила его по многострадальной спине каменной булавой. Потревоженное древко застрявшего в существе копья переломилось, напоследок вызвав у огнеплюя поистине неописуемые человеческим языком ощущения. Рев сменился визгом, вражина засучил лапами, придавленный к полу, будто диковинная распластанная ящерица. Из пасти, ноздрей и ран фонтанировало черное пламя.

Мой выход. Минуя горящие тьмой обломки, движусь на максимальной скорости к обездвиженному Поглотителю. Секунда. Он приподнимается на передних лапах, когти раскалывают напольную плитку. Замахиваюсь топором. Жалко терять паладинское сокровище, да ничего не поделаешь, иначе башку этому гибриду троллей, элементалей и чудо-крокодилов не отрубишь. Две секунды. Гад выползает из-под статуи, перебившей ему хребет, и норовит плюнуть в меня. Поздно, ты – мой.

Три секунды. Лезвие топора опускается и врезается в толстую шею меж роговых пластин. Выдергиваю из раны, бью повторно. Огненная кровь брызжет на меня, поджигая одежду. Боли в боевом трансе не существует. Рублю, и рогатая башка скатывается в пламенеющую лужу на полу.

Поглотитель мелко задрожал, ударил лапами и затих. Наконец-то, чтоб тебя.

Серый свет, источаемый кожей существа, вновь вспыхнул и погас, на этот раз, надеюсь, навсегда. По трупу расползалось черное пламя, сжигающее останки. Конечности ссыхались в смоляные горелые ветки, голова скукожилась до размера кулака, грудная клетка уменьшилась. Поглощенная и преобразованная стихия пожирала носителя.

Отойдя от тела и выронив пылающий топор, я отстраненно поглядел на истлевающую под искрами-брызгами одежду. Горячо, несмотря на транс. Сбросить рубаху дело несложное. Что с ожогами делать? Огонь астрального происхождения, жжение от него не уменьшается. Телесность ограждает от боли физической, и транс в качестве обезболивающего не поможет.

Не люблю прибегать к способности ловца духов. Концентрируясь на ожогах, соединяю мысленный образ и желание впитать огненную сущность искорок. Энергии Поглотителя на мне кот наплакал, справлюсь. Брызги огненные в себя заключать – не цельного духа.

Жжение стало чуточку слабее. Я точно красный перец проглотил, до того запекло внутри. Аж дыхание сперло. Будь поблизости речная дева – с удовольствием выпил бы ее дух. Прохладный, словно вода из ключа, и вкусный, правда, душком тянет из-за любви Анукьель к утоплению разумных и причастности к Серым Пределам. Она родом из Страны Мертвых, сама элементальный лоа.

Хм, странно. Раньше не ловил духов воды, а кажется, знаю их на вкус. Блин, сдаю. Переутомился, и сломанные ребра ноют вопреки утверждениям об обезболивании в трансе. Покончу с ведьмой и возьму отпуск. Никаких сомнительных предприятий до возвращения зверомастера на озеро. Подлечусь, книжки почитаю, с сестренкой и Алисией пообщаюсь. Даже охотиться не буду. На большую землю ни ногой. Пусть тролли сами разбираются со своими неурядицами, у них в селении по шаману, ведьмы вдовесок имеются.

Ну а теперь настал час выполнить то, зачем я сюда спустился. Курс на логово сэкки.

Шевеление у трупа Поглотителя привлекло мое внимание. Растекшееся по полу пламя двигалось, сливалось в единую лужу под скорченными останками. Брызги-искры водоворотами чистой тьмы скатывались с камней, стремились соединиться, гонимые то ли естественным свойством, то ли продолжавшей существовать в этой субстанции волей.

Это не элементаль из учебников по магии. Стихийные сущности светлых тонов – обычно белого цвета. Они принимают вид вихря или животного, предрасположенного к стихии, скажем, саламандры. Лишившись энергетических центров, Поглотитель должен был сгинуть в Серых Пределах… Хотя ничего он никому не должен. Мутировал за тысячелетия, обзавелся феноменальной живучестью.

А ведь я на минуту поверил: он вот так просто уйдет в мир иной.

Темная колышущаяся масса сформировала низкую фигуру двуногого с непропорционально большой головой и длинными руками, упирающимися в пол. Закончив трансформацию, невиданное существо приподняло трепещущую пламенем морду и повернуло ко мне. Безглазая, безносая маска. И все же я почувствовал на себе полный ненависти взгляд. На меня словно взглянула адская огненная бездна, древняя, как само мироздание, и я невольно подался к ее краю. Тяжелый, не имеющий ничего общего с сутью смертных взор притягивал.

Во мне заворочалось недовольство. Кто-то оскалился разверзшейся пропасти рядами крепких зубов и издал тихий угрожающий рык, выведший меня из онемения.

Из образовавшейся на морде пасти существо исторгло расширяющуюся струю черного огня. Ощутив нарастающий жар, я инстинктивно отпрыгнул в сторону.

Чудовище повернуло башку, и смертоносный поток последовал за мной, поджигая статуи и обломки колонн. Я побежал, перескакивая через препятствия и пытаясь прятаться за изваяниями. Притяжение неестественного взора ослабло, скованность сменилась горячей лавой, текущей по жилам и требующей немедленного движения на грани доступных возможностей.

Огненная струя прервалась и спустя миг затопила участок зала передо мной. Ни обойти, ни перескочить высокое пламя, распространившееся по полу и стене. Позади чернота. Вариантов у меня немного: либо сгореть, оставшись на месте, либо сгореть на подходе к Поглотителю. Теряюсь в выборе: все такое экстремально самоубийственное. Поскольку я не мазохист с суицидальными наклонностями, эти варианты меня не устраивают. Мне бы и не поджариться, и вражину пришибить, желательно насовсем. Думай, Сандэр, думай!

И завалящего ножа нет, чтобы метнуть, отвлекая от моей движущейся персоны. Зато другого оружия хоть отбавляй – вон на полу валяется. Каменного, от эльфийских воителей. Перепрыгнув через мраморную громадину разрушенной колонны, хватаю щит, вполне могущий сойти для меня за ростовой. Тяжеленный, килограммов сто – сто пятьдесят. Хвала разработчикам боевого транса и Гварду, обучившему сей незаменимой в бою штуке, раскрывающей физические резервы.

Игнорируя откликнувшиеся хрустом на напряжение грудных мышц сломанные ребра, я поднял каменный щит, полностью укрывший меня, взял клинок меча с отломанным концом и вышел из укрытия. Пролетевший в сантиметрах от мегабаклера пламенный сгусток обдал жаром, запахло палеными волосами. Ничего, мы еще повоюем. Нас огнеметом не напугаешь, пуганые.

Сокращая дистанцию между собой и огнеплюем, я лихорадочно размышлял над способом прикончить гада. Камень под языками неестественной стихии трескался и горел. Точнее, горела магическая энергия, служащая топливом и носителем огня. Не станет айгаты – закончатся и атаки Поглотителя. Ждать энергетического истощения – не по мне. Кто его знает, когда оно наступит у элементаля-полукровки, а сейчас, по сути, концентрированной стихии с собственной волей? Прежде чем запас подойдет к концу, он превратит храм в филиал преисподней.

Интересно, почему у него пламя черное? Уважающие себя элементали огня желтые, белые и цветов светлых оттенков, присущих нормальному пламени. Темнеют они – умирая. Температура понижается – и гаснут.

Стоп! А если Поглотитель – гибрид лоа и стихийного духа, воплощенный в живое или псевдоживое существо? Потому и огонь у него черный, мертвый в высшей степени. Лишившись физического тела, он преобразовался в овеществленную аморфную сущность. Ключевое слово – овеществленную, ибо развоплощенный дух влияет исключительно на астральные тела. В общем, нынче он подвержен не только магически-духовному воздействию.

Напольная плитка затрещала под напором разрастающегося пламени, окружившего Поглотителя. Умница, не подпускает к себе, опасается. Правильно делает. План его нейтрализации уже созрел.

Выждав очередную струю, влепившуюся в щит, я мельком выглянул из-за переносного укрытия и послал в существо обломок меча статуи. Проверка обороноспособности врага завершилась успешно. Клинок пролетел сквозь фигуру, воспламенившись, и упал позади. Нападать на огнеплюя с саблей наголо бесполезно, о чем я и подозревал. Теперь испробуем средство покруче.

Из отверстия в ремне вытягиваю склянку с пузырящейся белой жидкостью. Брал несгораемое масло тушить, и не думал, что пригодится в бою для иной цели. Размахнувшись, кидаю наподобие гранаты. Поглотитель выплюнул навстречу поток тьмы. Сосуд с хлопком лопнул, вещество пролилось на пол, затушив танцующие черные языки.

Представляю изумление, с которым гаденыш взирает на сотворенную в его обороне проплешину. Не может быть! Испепеляющий мрак адских глубин, откуда выползла его горячая духовная сущность, потушен не пойми чем! Караул, хулиганы жизни лишают!

Добро пожаловать в реальный мир, малыш, где торжествует алхимическое знание.

С оглушительным гулом существо переменило форму. Конечности и корпус удлинились, придав ему схожести с гигантским адским палочником, башка вытянулась трубой. Из торса выросли дополнительные суставчатые руки-лапы. Направив в меня верхние и средние конечности, оно одновременно выдало по мне залп из круглого рта и запястий. Пять шаров трепетавшей тьмы разорвались обжигающими брызгами надо мной и по бокам.

Поднятый под углом щит спас от большинства огненных капель. Попавшие на ноговицы моментально прожгли дубленую кожу и добрались до голеней. В ноги будто вгоняли раскаленные железные штыри. Задыхаясь от боли, я рванул с пояса запасной пузырек с тушащей жидкостью и, выставив перед собой щит, прыжком приблизился к Поглотителю. Приземление на фрагмент пола, ранее очищенный от огня, бросок на максимальной скорости в полыхающую фигуру.

Склянка влетела в попытавшееся уклониться существо. Попался, гад. Пламя на торсе, куда угодил сосуд, притихло и вовсе пропало, обнажив тлеющую черно-багровыми сполохами протоплазму. Не в силах стоять прямо, «палочник» согнулся пополам. Третья бутылочка с препаратом повергла его, полностью потушив. Он менялся, оплывал. Происходящая с Поглотителем метаморфоза уничтожала форму, превращала его в темнеющую загустевшую массу.

Сдох ты, наконец?

Вздрагивая, полуэлементаль то разгорался, то темнел, словно пульсирующее сердце воплощенного стихийного духа. Он не погиб. Препарат ослабил его, временно лишив основного свойства. Сколько в моем распоряжении – час, десять минут до восстановления неугомонного обитателя подземелья? Нужно пошевеливаться.

В тылу оставлять живучий реликт минувшей эпохи никак нельзя. Что ж, придется применить крайние меры. Хотелось бы отсюда живым уйти, а не остаться навеки, будучи поджаренным пришедшим в норму мутантом-элементалем.

Для начала избавлюсь от треклятых клочков тьмы, прожигающих ноги. Блин, почему процесс поглощения частиц духа такой болезненный? На тренировках подобного не происходило. Очевидно, от принадлежности к стихии зависит. Огненная печет, водяная, наоборот, охлаждает. Земля никакого эффекта не производит. Во всяком случае, запечатывание лап земляного духа, воплощенного зверомастером для оттачивания моих специфических навыков, на меня впечатления не произвело, в отличие от поимки низшего водяного элементаля.

Айгата Поглотителя впиталась в тело, оставив ожоги на голенях. Плоть обуглилась, аура повреждена, ступать больно. Переживу. Скоро выход на второй уровень транса, на нем подлечусь. Сэкку надобно встретить со всеми почестями. Хоть бы храм не обрушился от задуманного мною торжественного мероприятия.

Опираясь о подобранное каменное копье, я повалил баклер на пол и доковылял до колышущейся багрово-черной массы, наклонился над ней, коснулся кончиками пальцев. Горячая, зараза. Рука покраснела, покрылась волдырями. По ней в меня вливалась духовная сущность побежденной твари. Вязкая, выжигающая нутро. Стиснув зубы до ломоты, продолжаю процесс. Меня будто заполняет расплавленная сталь. Масса на полу темнеет, начинает крошиться, обращаясь в пепел. Полное уничтожение телесной составляющей.

До чего же больно. С трудом переставляя ноги, направляюсь к подземному ходу. В пещере прохладнее, и, главное, там моя цель – логово сэкки, насыщенное ее энергией через эманации, распространявшиеся от могилы тысячелетиями. Это место подпитывает ее айгатой, накопленной за века. Здесь она исцеляется быстрее, восполняет энергетический запас и проводит колдовские ритуалы. Надо разрушить ее берлогу. Без нее сэкка уязвимее. Негде спрятаться от палящего солнца, негде спокойно отдохнуть.

Я чуть не дошел до подземного хода – отказали ноги. Ругаться и то сил нет. Желудок, полный кипящей стали, поднялся к горлу, и меня стошнило на каменный щит эльфийского воителя. Черная субстанция разлилась по высеченному гербу длинноухого объемной лужей.

Ох и хреново. Заваливаюсь вбок, чтобы не упасть лицом в чернильную мерзость. Очертания зала меркнут. Хм, действия настойки полуночника до рассвета должно хватить. Не спать! Потеряю сознание – и прощай, второй уровень транса и надежда на выживание. Продержаться еще минут десять, продержаться…

Откашливаю воняющую гарью слизь. В животе и черепе пожар, легкие забиты горячим пеплом. Треклятый Поглотитель, что ты за тварь такая? Ни поймать, ни убить тебя. Та выхарканная дрянь – наверняка твоя протоплазма, вырабатывающаяся из айгаты. Не уймешься, мутант полудохлый. Преобразовываешь энергию в псевдоматерию, цепляешься за существование, не согласен принимать поражение. Победить не победишь, тебя устроит и ничья, да? Отлежишься, вернешь способность управлять собой и отправишься на охоту. И кого захочешь съесть? Тех, у кого айгата, то есть разумных и полуразумных.

Мне, ловцу духов, духа Поглотителя не удержать из-за духовного отторжения. Зато полегчало, нутро охлаждается, и обморок вроде бы уже не грозит. Наслаждаюсь блаженным покоем и отсутствием боли.

Внутренности выпотрошенных шаманов и учеников предназначались моему неубиваемому визави. Ведьма откармливала тебя и твою родственницу. В органах расположены малые средоточия магической энергии – именно ими питают «выращиваемых» духов колдуны. Простейший способ заполучить верного и сильного лоа – призвать слабый дух из Серых Пределов и «растить» его, кормить айгатой, опутывая сетью привязывающих к хозяину-призывателю чар. Так гораздо безопаснее и выгоднее, чем призывать сильного духа, непокорного и норовящего схарчить шамана при первом удобном случае.

Злой дух никогда не заботится о составляющих свиту лоа. Лишнее доказательство интеллекта ведьмы. Выпестовать Поглотителя под носом у троллей дорогого стоит. Куда смотрели Трон-Ка, Гвард и верховные озерных племен?

Забранные сэккой головы годятся под вместилища духов. Колдуны помещают в них дух мертвого тролля, иногда к нему «подселяют» звериного лоа – и в результате создается астральная тварь со свойствами покойника. Четыре убитых шамана – четверо духов, по силе колеблющихся между младшими и старшими жителями Серых Пределов. Если их развить, передавая ведьмину айгату, у озерников возникнут крупные проблемы. Сэкка, Поглотители Стихий, группа старших лоа – они сомнут всех верховных шаманов, кроме, пожалуй, Гварда.

Хм. Гаденыш, будучи серым, удивительно походил на Гал-Джина физиономией. Вылитый целитель улиточников, похудевший и скинувший лет эдак сорок – пятьдесят. Наводит на подозрения. Выживу – вытрясу из верховного, чего он постыдного скрыл.

Так-так-так, похоже, переход на второй уровень начинается. В меня словно воткнули сотни иголок – в руки, ноги, затылок, глаза. Кровь побежала быстрее, мир сбавил обороты. Пожар, почти закончившийся в зале, приостановился, языки лениво колебались, точно уставшие танцовщики в такт медляку. Я ощущал помещение зала и подземного хода, каждый выступ и нишу в растрескавшихся, выщербленных стенах. Невероятное чувство всеобщего присутствия, как охарактеризовал его Гвард. Вместе с тем я четко понимал происходящее в организме и мог волевым усилием изменять протекающие в нем процессы. Увеличить снабжение кислородом – пожалуйста, ускорить регенерацию поврежденных тканей – не вопрос. Обожженная рука перестала болеть – с телесными убирались и астральные раны, – корка обугленной плоти начала шелушиться: из-под нее проглядывала розовеющая кожица.

Мне необходимо время. Часик-два – и я более-менее восстановлюсь. Тогда, если не провалюсь в забытье отката, дам бой ведьме. Надеюсь, Поглотитель за этот срок не придет в себя. Не хотелось бы сражаться на два, а то и три фронта против него и его проклятых родственничков.

Сердце мерно стучало в груди, проталкивая кровь по венам и артериям. Толчки отдавались в сломанных ребрах. Кости срастались, рука и ноги регенерировали новые ткани. Такими темпами я еле смогу встать к рассвету. Главное, чтобы сюда не заявилась хозяйка логова до восхода солнца. Прибудет прежде, чем я подорву пещеру, – и пользы от моего героизма ноль.

Неспешно текли минуты, складываясь в часы. Никто не приходил, вселяя надежду на благополучный исход задуманного. Ребра срослись, правда, от слабенького удара грозили опять сломаться. Я шевельнул правой ногой, согнул в колене. Работает! Приподнявшись на руках, неуклюже встал. Рукоять разломанного каменного топора послужит костылем. Неудобный, тяжелый, да лучшего не найти. Опираясь о него, я похромал в пещеру.

Находиться на втором уровне боевого транса – прелесть. Поэкспериментировав с астральными токами в ауре и организме, я «отключил» обонятельные рецепторы и сверхчувственное восприятие. «Ароматы» логова больше не беспокоили, и я сосредоточился на регенерации.

Подволакивая левую ногу, прошел примерно половину хода. Торчащий из земли корень прекратил мое триумфальное шествие: зацепил стопу – и я кубарем покатился в пещеру. Мои бедные ребра от такого стресса вновь затрещали.

В центре логова возвышался смахивающий на алтарь камень, по бокам от него стояли две плиты поменьше, темные от крови жертв. Центральный перехватывали крест-накрест проржавевшие истончившиеся цепи. Когда-то они приковывали рассыпавшееся ныне в прах тело.

Вид цепей и каменных плит живо напомнил помещение с мертвыми паладинами под Проклятой Башней. По словам зверомастера, эльфы запечатали там мятежного графа, спускавшегося в древний колодец. Вероятно, у них решение проблемы бессмертных колдунов и ведьм одно – запечатывание.

С трудом поднявшись – руки и ноги дрожали, – я нарвал кореньев у выхода и поковылял к брошенному факелу. Несгораемое масло исправно давало свет и тепло, древесина лишь немного обуглилась. Откалываю щепку и, сложив на жертвенной плите корни, подсовываю зажигатель снизу. Разгорится костерок не скоро – успею покинуть логово. Из маленькой походной сумки, прикрепленной к поясу, достал глиняный кругляш, начиненный гремучим зельем, и положил сверху древесной конструкции. Бабахнет – мама не горюй. Камень разворотит.

Установив импровизированную бомбу, переходим к центральному каменному ложу. Четверть корневищ у изголовья, четверть посредине, на обе кучки по алхимической гранате. Подумав, добавил еще по одной. На всякий пожарный, чтоб уж точно разнесло кроватку ведьмы.

Оставшуюся бомбу водрузил на третью каменную плиту, предназначавшуюся, по аналогии с захоронением в Башне, для принесшего себя в жертву эльфийского мага. Подожгу костерки позднее. Несгораемое масло из бутылочек разливаем по пещере, образуя знак Серафима. Запылает жарче, гореть будет дольше. Воззвание к ангелу огня гарантирует энергетическую подпитку масла и повысит астральный урон. Выжгу айгату ведьмы, напитавшую логово, и в завершение развалю центры колдовского аккумулятора – жертвенные камни.

Ну, «взвейтесь кострами, синие ночи», как пелось в одной песенке старины седой. Аккуратно поджигаю кучки сухих корней в самом низу. В моем распоряжении немного времени: пора перемещаться в зал с имитацией звездного неба. Взрыв обрушит свод пещеры, но купол из зачарованного серебряного древа устоит. Отсижусь на чердаке, так сказать, а там, глядишь, меня вытащат. Если, конечно, ведьма не соизволит нанести визит вежливости развалинам своего жилища.

От поджога меня отвлек звук, похожий на хрип. Твою же… развернувшись, я увидел у выхода дрожащую тень. Предупрежденное обостренным восприятием чутье взвыло об опасности.

Интерлюдия третья

Растратив почти всю Силу, Ланира застыла в шаге от Серых Пределов. Светящаяся серая кожа девочки почти угасла, она прерывисто дышала на плече матери-сэкки, прикрыв глаза полупрозрачными веками.

Гарана сызмальства привыкла к потерям. Таков уж удел троллей – лишаться близких и друзей. На межплеменной войне, или на охоте, или… да мало ли причин гибели синекожего в аранье. Лес полон злых духов, они всюду охотятся на синекожих. В день ее рождения на клан Остролистого Камыша, в котором жили родители, напало племя Огненного Жала. В резне погиб отец, мать родила прямо на улице, посреди разворачивающейся бойни. После появления девочки на свет тролла прожила ровно столько, сколько понадобилось вражескому предводителю, чтобы, увидев лежащую под горящей хижиной женщину, размозжить ей череп дубиной. Гарана выжила чудом – в деревню как раз ворвалась охранная дюжина Бена-Джака с верховным шаманом Анг-Джином, восседающим на чудовищном одержимом звере. Хотевший раздавить малявку воин Огненного Жала кинулся на колдуна, забыв о ней, и, разумеется, погиб от рук телохранителей вождя. Его воины, увидев смерть неистового предводителя, бежали, однако ушедших в Серые Пределы жителей деревни было не под силу воскресить даже могущественному целителю и колдуну Анг-Джину. Девочку взяла на попечение старая ведьма, жившая неподалеку от селения у Лысого Холма.

Старуха научила ее варению зелий, обращению к духам, проклятиям и благословениям, да не научила, кого можно любить. В семнадцать лет Гарана потеряла голову, повстречав юношу по имени Гал-Дан, Черный Шиповник. О, как он был красив и ласков с ней. Тогда она испытала счастье. Под лунами ходили они к реке купаться, он дарил ей ожерелья из зачарованных ракушек, она же отдала ему всю себя без остатка. А потом одной прекрасной ночью под пение цикад он заявил о расставании, ибо таков его путь – путь шамана племени. У них ничего не выйдет, ведь колдуны обречены на одиночество. Гарана не хотела верить ему, умоляла остаться с ней, плакала, цеплялась за края его одежды, и Гал-Дан, оторвав ее руки от своей лисьей накидки, ушел, оставив девушку одну на берегу реки.

Она едва не сошла с ума, пыталась утопиться. Ее опять спасла ведьма. Старуха сказала, что Гарана особенная, и в ее чреве зародилась жизнь от колдуна. Такие дети наделены особо сильным Даром старейших лоа. Они станут помощью матери и опорой племени, если выживут. Запрета великих духов не обойти, но юноша еще не прошел посвящения, потому есть надежда на рождение живых детей.

Возможно ли обмануть Владык Мира? Близнецы родились раньше положенного срока. Мертвые плоды высохшей матери, они мало походили на новорожденных троллей. Серые безмолвные комки слизи и крови, словно вываренные в молоке. Гарана безутешно рыдала над ними три дня и три ночи, проклиная Гал-Дана, принявшего в день их рождения вместе с благословением Озерной Улитки имя Гал-Джин, собственную глупость и великих духов, жестоко наказавших невинных детей.

Ведьма, бывшая постоянно рядом с воспитанницей, в отличие от нее, не унывала. Она предложила молодой тролле выбор – горевать или попробовать оживить близнецов. Усомнившаяся вначале Гарана согласилась, и старуха, принеся в жертву двух черных козлят, провела ритуал взывания к старейшим лоа. Из слез плачущей матери, мертвой крови и останков детей она сварила зелье и напоила им воспитанницу. Спустя седмицу тролла поняла – в ней вновь появилась жизнь. На сей раз малыши росли в утробе не по дням, а по часам. Спустя десять дней она родила совершенно здоровых сына и дочку, только цвет кожи у них был серый. Как сказала ведьма, из-за Серых Пределов: они же ниспосланы Владыками Мертвых.

В ту же седмицу от вождя Бена-Джака прибыл вестник, повелевающий выдать Гарану замуж за Глухого Черепа. Она воспротивилась. Быть возле любимого, видеть его, говорить с ним и не иметь возможности выразить чувства, бороться с собой изо дня в день, скрывать ото всех детей в хижине ведьмы – что бывает хуже для влюбленной троллы и матери? Бена-Джак не просил, не приглашал, он приказывал, ясно давая понять – он не потерпит отказа. Зная крутой нрав старика, ведьма посоветовала согласиться. У жены вождя много преимуществ. Она сможет проведывать близнецов и приносить им богатые гостинцы и подарки, а старуха воспитает их, как воспитала бы их мать, и обучит секретам колдовства.

На том и порешили. Гарана вышла замуж, годами терпела пожилого мужа с его младшим сыном, норовившим залезть к ней под юбку, когда никого не оказывалось поблизости, и страдала от присутствия жившего в одной деревне с нею Гал-Джина. Со временем притерпелась, начав ненавидеть и бывшего возлюбленного, и его родственников, и клан Улиткоголовых, и все племя улиточников. Она мечтала о мести. Под звездами грезила о выпотрошенных Бена-Джаке и Улук-Зуле, о горьких слезах нынешнего верховного шамана, о разрушенном селении, о крови и разрубленных телах под разбитым на куски тотемным столбом. Она совсем отчаялась, и вдруг подвернулся шанс отомстить.

В тот день она навещала близнецов в аранье у Лысого Холма. Ведьма давно умерла, и дети уединенно жили в ее хижине, ловя рыбу в речке, охотясь на мелкую живность, коей изобилуют леса весной и летом, и собирая грибы да орехи, заготавливая на зиму. Брат с сестрой очень медленно росли, за прошедшие тридцать зим будучи похожими на семилетних малышей. Гарана принесла им мяса, одежды, сладких лепешек на меду и ягодах, поиграла с ними и собиралась уходить. Тогда-то у хижины возник он – молодой колдун с костяным жезлом и ожерельем из костяшек убитых врагов. Тролль спрашивал о том, нравится ли ей проведывать родных детей украдкой, и о том, знает ли она, как отнесутся к близнецам шаманы, узнав о проклятых пакваджи, растущих у них под носом. Пакваджи – дети духовного запрета, объяснил он, потомки шаманов, взращенные черным колдовством. Он пообещал защитить их и помочь отомстить, если она примет его предложение стать сильнейшей ведьмой. «Ты сама лишишь жизни обидчиков», – сулил он, взамен требуя лишь голову верховного шамана Водяных Крыс. И она с радостью согласилась на поставленные условия. Она понимала: откажется – и молодой колдун сообщит о ее детях шаманам улиточников, а то и вовсе сам заберет их.

В день осеннего солнцестояния он повел Гарану к пещере у Лысого Холма. Через нее они попали в невероятное место с каменными аллирами и древним алтарем. Под жертвенным камнем обнаружился ход в другую пещеру, где покоились истлевшие кости на испещренных древними надписями камнях. Уложив троллу на самый большой камень, прямо на останки прикованного скелета, колдун поднялся на вершину холма и совершил ритуал, разделивший жизнь Гараны на две части – до и после Пробуждения.

В нее вселился спавший дотоле дух древнейшей ведьмы, слившийся с духом Гараны. Шуб-Ниггурат стал ее Покровителем и заступником, частица его Силы вязкой смолой покинула рассыпавшиеся пылью останки и впиталась в тело троллы, наделив новой памятью и новыми способностями, о коих она, знакомая с колдовством не понаслышке, и не мечтала. Она стала величайшей ведьмой Ксарга и вспомнила таинства, забытые десятки веков назад. От прежней Гараны сохранились память, любовь к близнецам и дикая, неуемная жажда мести.

Под солнцем она была своенравной женой вождя Бена-Джака, при лунном свете в ней просыпалась древняя ведьма. Духовные ограды и сторожевые духи распознавали ее как жену Глухого Черепа и не реагировали. Она поставила метки на почти всех улиточников и обманом заставила Говорящих с Духами покинуть укрепленные жилища.

Она приобщила сына с дочерью к таинствам Покровителя, напоила их своей кровью, передав малую толику могущества Шуб-Ниггурат. В сыне, от рождения управлявшем огнем, поселилось черное пламя, исцелявшее его раны, в дочери кровь заменила темная жижа, смертельно ядовитая при соприкосновении с живыми существами и высасывающая из них жизненную силу.

Все было бы хорошо, не появись проклятый Гор-Джах и аллиры, помешавшие плану ведьмы. Враг проник в логово и встретился с Сыном, защищающим жилище. Боль плетью хлестала ведьму при каждом ранении, нанесенном близнецу, и на теле ее вспухали кровавые рубцы в местах, куда ударили ее ребенка. Она не опасалась бы за него, но Гор-Джах, четырежды проклятый Гор-Джах – сильный противник и без своей необъятной Силы. Он разгадывал хитрости умнейших шаманов, побеждая, бывало, за счет внезапности и уловок. «Сын почти бессмертен, в нем неуничтожимая частица Покровителя, – твердила себе ведьма, выслеживая аллиров. – Ему не стоит бояться тени Убийцы Шаманов».

Арир потерпел поражение в момент, когда его мать победила, развалив волосами светлую головенку четвертого аллира. Зачарованный островерхий шлем слетел и покатился по пожухлой траве с верхней половиной длинноухой головы. Воин, горделиво называвший себя мастером меча, мешком повалился поперек безногого трупа товарища, не выпустив из рук длинного, подобного листку меча с зазубренным лезвием. Белоснежные письмена на колдовском клинке исчезли.

Это был трудный бой, выпивший из ведьмы и Дочери остатки сил. И все же они победили. Четверо воинов в серебристо-зеленой тончайшей броне валялись у их ног, распространяя пьянящий аромат свежего мяса. Их не спасли ни ловкость, развиваемая столетиями тренировок и битв с троллями юго-запада и орками востока, ни многочисленные целительные и защитные амулеты, ни чары белоглазой колдуньи, сейчас с ужасом взиравшей на поляну, избранную сэккой для битвы. Девчонка-аллирка направляла на соратников восстанавливающие чары. Их противников – мать с Дочерью – она тщетно пыталась окружить духовной стеной и замедлить проклятиями. Чересчур неопытной показалась ведьме жалкая длинноухая дрянь. Удар скрученных в плеть волос – и аллирка, отлетев, замерла под деревом. Заколдованная броня уберегла хозяйку от гибели, но из уголка рта у нее струилась кровь. Постанывая, девчонка принялась подниматься и опрокинулась с разбитыми очередным ударом волосяной плети коленями. Ожившие волосы сэкки обездвижили ее и заполонили рот, препятствуя произнесению заклятия. Ведьма хотела убивать ее не спеша или отдать на потеху Пробудившему. Он пришел к концу сражения и наблюдал за смертью последнего из четверки мастеров меча.

Колдовское оружие причиняло муки сэкке и Ланире. Отрезанные им волосы не отрастали, а раны болели и не заживали. Из проткнутой клинками и заключенной в духовную стену Дочери капля за каплей вытекала жизнь. Она перестала драться и неподвижно лежала, вызывая в матери гнев на аллиров. Ведьме досталось меньше, и все равно, прикончив четвертого воина, она еле двигалась. Из более чем дюжины ран ручейками бежала кровь, почти перерубленная рука безвольно висела на лоскуте кожи, и если бы не волосы, обвившие плечо, предплечье и кисть, оторвалась бы и упала на землю. Тяжело дыша, сэкка взяла здоровой рукой тельце Ланиры и закинула на плечо. Дочь скрылась в теле ведьмы. Внутри она отдохнет и восстановится.

Беспокоил Арир. Его боль, передающаяся матери, взорвала нутро и парализовала на мгновение. Сын переступал грань, отделяющую мир живых от Серых Пределов. Он звал на помощь, и как она могла оставить его?

Облепившие девчонку-аллирку волосы сжались, выдавливая из легких вместе с воздухом жизнь.

– Брось ее, – попросил Пробудивший. Он бесстрашно шагнул к ней, жестом подозвав сопровождавших его троллей. – Она послужит отличным угул-джас [16]. Заберите ее и этих, – Говоря последнюю фразу, обращенную к синекожим, колдун презрительно скривил губы. – Они – мой подарок почтенному Горон-Джину. А ты, – повернулся шаман к ведьме, – ступай к сыну. Он сражается с нашим врагом и нуждается в помощи. Не волнуйся, я буду рядом и помогу тебе.

Глава 9Гор-Джах

Лаклак

Лаклак нервничал. Он старался выглядеть спокойным, тон его был ровным, однако внимательно вслушавшись в поток его мыслей, ментальный собеседник уловил бы дрожь. Морлок безрезультатно успокаивал себя – дескать, все хорошо, Кан-Джай не связывается с ним из-за особенностей Лысого Холма и скоро вылезет целым и невредимым, осуществив план. У холмов Дар всегда слабеет.

Ученик Гин-Джина долго не возвращался. Минуло уже много времени для совершения задуманного им дела, солнце вот-вот встанет над горизонтом, а от человека до сих пор нет вестей. Самое плохое, ихтиан совершенно не ощущал его после спуска под землю. Холм вообще воспринимался им как огромная дыра, недоступная Дару Дагона. До сознания донеслись однажды обрывки мыслей ловца духов, потом настала давящая гнетом неизвестности тишина.

Лаклак подумывал, не пройтись ли до развороченного дуба и не заглянуть ли в таинственный ход, прорытый в земле, для установления связи, и всякий раз отвергал идею – слишком опасной она ему казалась. Холм представлялся ему обителью ужасных существ и злых чар: чем же еще объяснить противодействие Дару?

Добавляла волнения и дочка Гин-Джина. Ну почему у верховного шамана не родился сын, пошедший характером в отца, такой же мудрый и терпеливый?! Алисия постоянно спрашивала о Кан-Джае и готова была сорваться в глубь холма. Плевала она, по ее выражению, на приказ. Она, мол, его выполнила, битый час простояв в лесу с троллями, и имеет полное право спуститься за «полоумным искателем приключений, понапрасну рискующим жизнью». Про себя Лаклак удивлялся ее мысленным словоизлияниям. «Ох уж эти женщины, – думал он со смесью раздражения и тревоги, – хорошего человека и охотника обижают почем зря. Он совсем не полоумный, мне-то, обладающему Даром, лучше знать».

«Подожди немного, – просил морлок. – В недрах Лысого Холма если кто-то и способен выжить и возвратиться оттуда, то только Кан-Джай. Он хитер, умен, быстр, у него зачарованное оружие. Он ученик верховного шамана и великий охотник. Думаешь, знаешь о духах больше него? Ты сильнее и быстрее? Призванный тобой ветряной дух погиб там, где он прошел. Мы обязаны подождать».

Алисия ждать не желала. С первыми лучами солнца, встающего из-за горизонта, она собиралась отправить на разведку воздушного элементаля, укрепленного дополнительными чарами ветра, а затем пойти самой на поиски Кан-Джая. Ихтиан надеялся, до рассвета ученик Гин-Джина возвратится и преподаст девушке урок послушания. Впрочем, какое послушание, это же дочь верховного шамана.

Размышлениям Лаклака положил конец сигнал о приближении к холму нескольких десятков троллей. Они шли быстро, наверняка напившись зелья полуночника. Воины и шаманы с кем-то могущественным, отделившимся от них на подходе к отряду Водяных Крыс. Его аура казалась смутно знакомой. Синекожий, верно, посещал остров на озере. Кто он, ихтиан никак не мог вспомнить. Несомненно, другие состояли в охранных дюжинах вождей кланов. Они ощущались нечетко, из-за чего морлок пришел к выводу, что их оберегали мощные амулеты против Дара Дагона. Ни мысли, ни чувства не «читались», узнавалась только аура живых и здоровых синекожих. Из какого они племени, определить сложно.

Потянув носом воздух и прислушавшись, Шор-Таз жестом предупредил о приближении неизвестных одновременно с ихтианом. Тролль умел слушать аранью лучше остальных в отряде, и она сообщила ему о чужаках. Полг ухмыльнулся, поудобнее перехватив рукоять любимого топора, и, запрыгнув на нижнюю ветвь ближайшего дерева, схоронился до поры. Его примеру последовал Крам. Граж Каменная Башка предпочел устроиться в густой тени, отбрасываемой колючим кустарником. Вяленый Бык замер на ветке вяза. Не привыкший к лазанию по деревьям улиточник занял позицию между неохватным стволом и кустом, полностью скрывшим его, Варк-Дан затаился рядышком с ним. Тролли расположились кольцом, в котором оказались морлок и Алисия, вылезшие из корзин. Дочка Гин-Джина, не скрываясь, готовила заклятие, Лаклак распластался в траве за колючим кустиком. Ему удобнее прятаться в воде, да где ее взять, здесь даже капли вечером и ночью не капнуло.

«Что происходит? Кто к нам идет?» – Девушка встревоженно озиралась, выискивая возможных противников.

«Синекожие. Союзники либо враги, точно не скажу. Скорее всего, охранные дюжины вождей и шаманы. Советую спрятаться где-нибудь и не двигаться без нужды».

Ихтиан не сразу заметил исчезновение Бал-Ара. Воспитанник Трон-Ка не ощущался Даром, словно его и нет вовсе. При мысли о смерти синекожего Лаклак похолодел. Сэкка, прячущаяся от божественного Дара, внушала страх. Вдруг она уже возле холма и охотится на них? Морлок вжался в сырую землю, перестал дышать, притушил ауру. «Сохрани нас, Праотец, от всякого зла», – взмолился он.

Из леса выступили тролли. Судя по татуировкам, изображающим орнамент из языков пламени, они принадлежали к племени Огненного Жала. Шедшего в окружении телохранителей вождя Чер-Джакала ни с кем не спутаешь – воин огромнее Змеиной Шкуры, с обитым металлом до середины древка копьем. В прошлом наемник, он путешествовал с Ран-Джакалом. Вместе они завоевали себе власть в родных племенах, помогали друг другу в разразившихся войнах за озеро.

– Ба! – воскликнул вождь, приказав телохранителям остановиться. – Гляжу, нагнала подлая сэкка страху на храбрых сыновей Водяной Крысы, раз они шарахаются от малейшего шороха и прячутся от союзников, пришедших им на помощь.

Предводитель знал об отряде Кан-Джая возле холма, но где именно засели воины ловца духов, не подозревал, иначе не обращался бы в пустоту.

– Как вы нашли нас, сыновья Огненного Жала? – раздался голос Шор-Таза, принявшего на себя обязанности старшего.

Прильнувшая к стволу дерева за колючим кустарником Алисия вслушалась в разговор.

– Вяленый Бык, ты? – вопросом на вопрос ответил вождь. – Не думал я, что у Рана телохранители боятся нос высунуть под лунный свет из-под теней деревьев. Он попросил помочь вам изловить противного оборотня. Мы живем ближе всех к улиточникам, если помнишь, Шор-Таз. Рану добираться дольше от деревни Шипастых Крабов. Мне прислали весточку гонцом, и мы пришли. Выследить ваш отряд было легко. Встретившиеся нам улиточники сказали, вы направились к Лысому Холму. Гин-Джин с вами?

Вяленый Бык тщательно обдумал произнесенное вождем. Оно понятно, доверять иноплеменникам нельзя, это Лаклак усвоил с раннего детства. Потому и отличался от родичей недоверчивостью.

«Эй, рыбоголовый, слышишь?» – отважился на мыслесвязь Шор-Таз.

«Слышу-слышу», – буркнул ихтиан тихонько. Сэкка, бродящая неведомо где, раздражала. Напасть на крупный отряд решилась бы вчера, да сегодня не в том она положении. Наверное. Хотелось бы верить. И это малость обнадеживало.

«Чер-Джакал не врет?»

Морлок и сам не прочь был узнать, не лукавит ли вождь. Навешанные на тролля защитные амулеты мешали проникнуть в его разум и разгадать намерения, о чем Лаклак с сожалением сообщил синекожему.

Причин не доверять главе Огненного Жала предостаточно. Да, он говорит верно, его деревня ближе иных к землям улиточников, и Ран-Джакал оповестил бы его об охоте на сэкку. Но отношения двух племен заставляли усомниться в словах вождя. Зеленые Улитки и Жало издавна враждовали. До установления власти Водяных Крыс и озерного союза они резали друг дружку, и даже авторитет и приказы предводителя озерников мало изменили ситуацию. Нет-нет да и прольется кровь на границе. К тому же Огненное Жало приносило сплошные беды Ран-Джакалу, самовольно нападая на пограничный Вал и вырезая деревни людей. Своенравный вожак мятежного племени извинялся, откупался от имперцев шкурами редких зверей, зельями из целебных растений, олифантовой костью и продолжал набеги на соседей. По той же причине Каменные Клешни не позвали его на свадьбу молодого владыки.

– Так и простоим до восхода солнца? – проявил нетерпение вождь. – Раз наша помощь вам не нужна, мы пойдем поохотимся. В лесу много достойной добычи для великих охотников.

Отвергнуть помощь у синекожих считается оскорблением, и, по мнению Лаклака, Вяленый Бык поступит опрометчиво, решив пренебречь тремя десятками воинов Огненного Жала. Чер-Джакал не проглотит обиды. Добычей его станет любой разумный, и вождя не волнует, вражеский шпион встретится ему в лесу или телохранитель союзника, оскорбивший его. Вчетвером при поддержке Алисии, Бал-Ара и Варк-Дана у Водяных Крыс были бы шансы на победу, не будь с отрядом Огненного Жала стольких шаманов. За предводителем жевал толстые губы верховный шаман, около него ожидали приказов четверо учеников. Кан-Джай задерживается, и сэкка поблизости. А еще по правую руку вождя темнел силуэт главы клана Черных Ос, Зар-Джака. О нем слагали песни, прославляя его храбрость, ловкость и умение метать стальные ножи. Зар Восемь Ножей называли его, и в бою, говорят, ему нет равных, особенно когда с ним его сестра, Валлана Ведьма, управляющая духами ветра.

– Гин-Джин занят далеко отсюда, – признался Шор-Таз, спрыгнув с ветки и ступив на залитую лунным светом поляну у подошвы холма. – Нас ведет ловец духов. Ран-Джакал разве не сказал?

– Он попросил помочь его парням, охотящимся на сэкку, – пожал широченными плечищами вождь. – Оборотень та еще тварь, на нее ходят с шаманом. Значит, молодой Кан-Джай с вами? Почему же он молчит?

– Он спустился в Лысый Холм. Сэкка укрылась там.

– Вот как? Один? – Тон Чер-Джакала не понравился Лаклаку. Тролль говорил с издевкой, намекая на трусливость спутников ученика Гин-Джина. – Поистине он храбр. Окружите холм, – бросил он охране. – Шаманы пусть расставят варды. И давно он полез туда, – кивок на холм, – а, Шор-Таз?

– Давненько. Белая луна еще не взошла. Он приказал ждать его до рассвета.

Вождь хмыкнул.

– Жаль, мы не пришли раньше. Горон-Джин, подготовься разведать окрестности и направь кого-нибудь за Кан-Джаем. Вяленый Бык укажет дорогу, верно?

Телохранитель Ран-Джакала неразборчиво пробормотал проклятие и зашагал на вершину холма, очищенную от теней Бал-Ара с приходом отряда предводителя Огненного Жала. «Куда он делся? – подумал ихтиан об ученике Трон-Ка. – Его и след простыл. Возможно, и вправду его убила ведьма?»

– Женщина?!

Возглас издал шаман, ненароком увидевший стоявшую под деревом Алисию. Пресекая лишние рассуждения синекожих, Шор-Таз произнес:

– Дочь Гин-Джина.

В дальнейших представлениях девушка не нуждалась. Слава о верховном шамане Водяных Крыс, победившем немало синекожих колдунов, известна по всему Пограничью. Огненное Жало знакомо с ним чуть ли не теснее, чем с Ран-Джакалом. На войне за озеро познакомились.

– Э, она замерзла, – подметил вождь. – Дайте ей меховую накидку. Где твои воины, Вяленый Бык? Неужто с Кан-Джаем осмелились пойти один ты да мягкотелая женщина, боящаяся мороза?

– Они стерегут сэкку и так хорошо укрылись, что и твои лучшие следопыты их не найдут, – проворчал Шор-Таз.

Телохранители обступили холм кольцом. С оружием наготове тролли спрятались в кустах и на ветвях. Толку в их действиях, по мнению Лаклака, мало. От ведьмы не спрячешься. От сторожевых вардов пользы куда больше. Установившие колдовскую охрану шаманы с учениками засуетились на вершине холма, складывая из камней и принесенных костяных и деревянных идолов колдовской круг. Морлок, не разбиравшийся в колдовстве синекожих, не представлял, зачем им понадобилось составлять фигуру на вершине.

«Лалкак, что они сооружают?» – поинтересовалась Алисия, вторгшись в успокаивающийся ход мыслей морлока.

«К ритуалу готовятся, – констатировал очевидное ихтиан. – Жертвенник каменный поставили, окружили идолами духов-покровителей племени. У Огненного Жала их немало, у каждого клана свой».

«А какой ритуал собираются проводить?» – не удовлетворилась ответом дочь Гин-Джина.

Выкручиваться Лаклак не любил. Признаваться в незнании не хотелось, и он ответил обтекаемо: «Колдовской», – чем разжег любопытство девушки.

– Дочь Гин-Джина, да? – потеребил отвисшую губу верховный шаман, заметив заинтересованность Алисии. – Должно быть, она пошла по стопам отца. Эй, женщина, хочешь поучаствовать в ритуале призыва охранных духов?

«Я бы не советовал», – предостерег морлок уловившую суть предложения девушку.

– Ты колдун Огненного Жала? – на ломаном тролльем спросила она.

– Да, колдун, колдун, – засмеялся Горон-Джин, протягивая ей мускулистую ручищу. – Не бойся, женщина, иди сюда.

– Я лучше издали посмотрю, – покачала головой Алисия и отошла подальше, вызвав хохот у тролля.

Худой синекожий с жезлом ученика сообщил верховному шаману о готовности вардов и жертвенного круга. На алтаре зарезали притащенную откуда-то косулю.

– Взывайте к духам, – воздел руки колдун, – и создавайте стену вокруг холма, братья! Никто не должен уйти!

В следующие мгновения случились два события, потрясшие Лаклака. Показывавший пещеру в корнях дуба Шор-Таз пошатнулся и повалился на колени с гримасой ярости. За ним вырастал силуэт могучего вождя, сжимавшего длинный окровавленный нож. В тот же миг с жезла верховного шамана, нацеленного на дочь Гин-Джина, сорвалась искра. Подлетая к Алисии, она разрослась и приняла форму змеиной головы с распахнутой пастью, навстречу ей вылетел ветряной вихрь. Удар сердца – и огненная гадюка проглотила воздушного духа, распавшись бесчисленным множеством крохотных искорок.

Шаман неожиданно быстро переместился вслед за змеиной головой к пытающейся сотворить волшбу дочери Гин-Джина и, ухватив за горло, свободной рукой наотмашь ударил ее по лицу. Девушка дернулась и затихла, а в колдуна полетели сразу метательный топор и дротик. Оружие отскочило от невидимой преграды, не коснувшись свирепо ухмыляющегося Горон-Джина, и загорелось.

На ихтиана дохнуло жаром. Лес вокруг Лысого Холма тлел, обозначая круг, образованной вардами колдовской стены. Верховного шамана окутывал зримый полупрозрачный покров багряно-желтого пламени.

Ударить псионической волной, пока его не обнаружили. Да, пострадают и Водяные Крысы, но другого выхода нет. Лаклак отработанным годами жизни в опасностях волевым усилием послал распространяющуюся во все стороны Волну Ужаса. Телохранители Чер-Джакала попадали с перекошенными лицами, хватаясь за уши и глаза. На лицах колдунов отразился страх. Еще удар – и их защита падет. Они провалятся в пучину кошмара и будут корчиться, не способные и на простенькое заклятие.

Лаклак не успел ударить дважды. Охранявший верховного шамана старший лоа обрушился на него, сжигая влажную кожу и разрывая на куски огненными лапами.

От слабости подкосились ноги, и мне стоило немалых усилий устоять. Проклятая метка, я ведь не избавился от нее. Айгату пожалел, теперь расплачиваюсь. В бою энергия на вес золота, нет, гораздо дороже, и тратить ее в ситуации, когда вот-вот нападет враг, неосмотрительно. Доэкономился, блин. Ведьма, поставившая метку прошлой ночью во время нашего с ней боя, тянет из меня жизненную и духовную энергии. Умная девочка, тщательно продумывает ходы. Подготовка – ключ к победе. Ослабь противника перед прямым столкновением – и станет легче его завалить. Так действуют белые волки, атакующие олифанта: секут жилы, чтобы не убежал, и ждут, когда он истечет кровью.

Сэкка вышла из темноты подземного хода и, остановившись у черты из несгораемого масла, сверлила меня ненавидящим взглядом. Наученная горьким опытом, она с опаской относится к разным барьерам и огоньку. Еще бы, ее чуть не испепелил огненный шторм. Кстати, видок у нее не очень. Порезанная вся, поцарапанная, шевелюра подстрижена неровно. Кто ж, интересно, тот талантливый стилист, сделавший ей прическу? Не наши ли постарались у Лысого Холма?

От мысли о гибели моей группы стало нехорошо. Ведьма проникла сюда через холм или через секретный ход в окрестностях? А, к демонам рассуждения. Сожалеть позднее буду.

Трясущимися руками вынимаю из футляра, подвешенного к поясному ремню, свиток. «Скалка-убивалка» – единственное средство, оставшееся у меня для упокоения адской семейки. Эх, не хотел ее использовать под землей. Изначально планировал прочитать у входа в логово. Подстерег бы сэкку, обмазавшись приглушающим ауру зельем, и шарахнул. Не судьба. В подземном храме стены зачарованы, и Алмазная Колесница уничтожит структуры чар, лишив здание прочности. Оно просядет карточным домиком, и мне из него не вылезти. Откопаться с глубины в двадцать метров – нереально. Активация свитка отнимет всю мою айгату.

«Последний бой, он трудный самый…» Сестренка, Гвард, простите. Особенно ты, Лилька.

Разворачиваю пергаментный лист. Ведьма неподвижно наблюдает, высасывая из меня энергию. Гадство, так скоро и на применение заклятия не хватит. Не прогулялась бы ты на хутор, древность ходячая? Мне легче, и тебе отдых. Ишь, вылупилась. Было бы у меня копье…

Матеря троллиху про себя, концентрируюсь на своем организме. Врешь, не возьмешь. Не для того я бился с Поглотителем и гробил паладинское оружие. Зазря не сгину. Будь у меня силы – треснул бы тебя чем потяжелее. Спорим, не увернулась бы? Еле стоишь, гадина.

С каким-то отстраненным удивлением я заметил, что рычу и скалюсь на сэкку. Читать, скорее читать заклятие. Вязь элохианских знаков-букв расплывается. От меня требуется прочесть магическую формулу, вливая силу в свиток и контролируя направление высвобождения Алмазной Колесницы.

Лист выпал из пальцев в опасной близости к линии пылающего знака. Твою дивизию! Соберись и вдарь по треклятой твари, Сандэр!

Ведьма самодовольно ухмыльнулась. Ее волосы отрастали, приобретали объем, словно у модели, моющей голову рекламируемым шампунем. Нельзя допустить ее восстановления! Ради сестренки, ради Водяных Крыс, ради моего нового дома. Убью гадину!

Сознание стремительно наполнялось мраком, в котором скрежетали зубы и слышался звериный рык. Злость затопила нутро колышущимся морем, переросла в гнев и выплеснулась алыми брызгами из носа, рта и ушей. Регенерация прекратилась, кровь, кажется, сочилась из глаз, заливая обзор, и из пор. Во мне заворочалось нечто злое, набирающее силу и стремящееся вырваться наружу. Ослабив меня, ведьма решила подселить в мое тело злого духа, как поступила в деревне, призвав старших лоа прямиком в больных детей. Не выйдет, квартира занята. В ней живут здоровенные сторожевые псы злее ведьминых миньонов.

Боевой транс ускорил восприятие, позволив превозмочь болезненные ощущения и трезво оценить ситуацию.

Гвард все-таки знатный экспериментатор и практик. Прибыв на озеро из форта после полученного от Ночных Охотников ранения, он отвел меня в уединенную необитаемую пещерку, поставил барьер, и я впервые осознанно обратился к пойманным духовным сущностям. Они охотно откликнулись, тут же предприняв попытку переворота. Я их не мог контролировать, но загнать обратно в камеру почуявших ветер свободы духов удалось. Сотрудничать они наотрез отказывались, зато стоило приоткрыть дверку их темницы – и они немедленно бунтовали. По словам зверомастера, в моменты борьбы с ними я преображался, частично трансформировался. Овладеть бы трансформацией и приспособить для боевых нужд. Вышел бы на третий уровень телесности и уподобился метаморфам-оборотням. Живут такие в империи, целые кланы составляют. Рыцари-метаморфы – величайшее сокровище имперской военной машины.

Итак, поэкспериментировав со мной, Гвард попробовал провести ритуал малого подселения духа. Чисто ради определения моего местонахождения. Призвал маленького лоа клеща, внедрившегося в ауру, и тут-то выяснилось, что ловец духов – не только поимка духовных сущностей низкого и среднего порядка. Лоа улепетывал в плачевном состоянии. Аура потянулась за ним и впитала бесследно. В общем, я поглощаю мельчайших духов неосознанно. Не запечатываю, а именно поглощаю, разлагая на энергию. Призванный дальше младший лоа хорька вцепился в астральное тело мертвой хваткой, и уже пойманные узники-духи не потерпели бесцеремонного обращения, выдворив потрепанного резидента зверомастера. Они же препятствуют неразрешенному вмешательству в сознание, блокируя ментальный план для нарушителя их спокойствия. Подобное произошло в форте при попытке Марна Изверга просканировать мою память.

Мое сознание сплелось в тугой узел с пойманными духами.

Громовой рев заставил вздрогнуть свод пещеры-гробницы. Уничтожить! Разорвать! Сожрать дерзкого врага, бросившего вызов! Вот он, удивленно смотрит с порога запечатывающих покоев, и его губы шевелятся, шепча: «Гор-Джах». Враг? Нет, добыча , еще не осознавшая своего статуса. Ты слабее настоящего Врага. И ты совсем невкусная. Та добыча наверху – о, ее так много, – она куда вкуснее. Но ты осмелилась напасть на меня и будешь наказана.

Отступаешь? Поздно.

Лоа, проникающий в меня по духовному каналу, тянущемуся от метки в ауре к сэкке, заверещал. Вкус у него отвратительный. Он бросился наутек, безумно воя. Его запах сменился сладковато-терпким ароматом страха. Таким он мне нравится больше.

Энергия гибнущего духа изливалась тоненькими ручейками, пополняя мой запас. Не поглотив ее полностью, выплевываю остатки в ведьму. Она обескуражена, отходит из запечатывающих покоев. Куда?! Тебе не разрешали ускользать, добыча .

Поврежденные ткани восстанавливались за счет преобразуемой айгаты. Мне нужно крепкое, сильное тело для победы. Айгата вселявшегося лоа пришлась как нельзя кстати, исцелив раны. Не полностью, но довольно, чтобы сражаться хотя бы вполсилы.

Оправившись от неожиданности, ведьма послала в меня жгуты сплетенных чернильных волос, острые на концах. Она хочет проткнуть противника, так медленно двигаясь, или играет? Я покажу ей проворство. Прыжок – и волосяные копья врезались в землю в том месте, где я стоял мгновение назад. Твоя атака веселит меня, я смеюсь и, поймав черную веревку, выросшую из твоей прически, дергаю на себя. Ведьма, не устояв, летит в разделяющую нас линию. Липкое масло облепляет ее, поджаривая. Объятая пламенем, она вскакивает, машет ручонками. Горящие волосы извиваются змеями, пахнет паленой плотью.

Уцелевшие черные нити острыми шипами впились в меня и опали, разорванные мною. Удар в горло растопыренными пальцами, уворот на удивление ловкой добычи, мой перехват ее запястья, рывок на себя с выкручиванием кисти, ломающий кости, будто сухой валежник.

Ведьма подалась за захваченной рукой и кувырнулась, вырвавшись из захвата ценой белесых обломков костей, пробивших кожу предплечья. Не уйдешь. Пальцы левой стиснули напрягшуюся шею вертлявой добычи, послышался мелодичный хруст ломаемой гортани. Я вырву твое горло, вытащу из груди сердце и съем.

Швыряю обмякшую сэкку на землю. Она задыхается, в широко раскрытых глазах отчаяние и ненависть. Пора умирать. Чужая жизненная сила заструилась по венам на моей руке, насыщая.

Боль взорвалась сверхновой звездой, в клочки обратившей многострадальное нутро, выжженное энергией Поглотителя. Какого?.. Пойманные духи истошно завопили, захлестывая мучительными эманациями сознание. Изо рта, носа, ушей и даже глаз снова брызнула кровь, я обессиленно повалился набок.

«Ты забыл меня, да, Гор-Джах? – раздался в черепной коробке знакомый голос. – Не помнишь о защите, дарованной величайшим Шуб-Ниггурат. Ее невозможно поглотить. Она для тебя яд, неужели забыл? Подчиненные тобой лоа погибают, испробовав сути Покровителя. Их боль передается тебе, разрушая разум и тело. Надо же, ты поверил, что я повержена. – От смеха ведьмы воротит. – Победу одержу я!»

Ярость схлынула, с ней ушла и жажда крови.

Если бы сэкка была в курсе способностей ловца духов, я бы восхитился ее планом. Притвориться, подпустить к себе, дать порченой айгаты, устранить мой главный козырь в борьбе с ней и меня заодно. Блестяще.

Океан боли уносил меня от реальности логова. Я растворялся, точно брошенный живьем в кислоту. Это конец?

Ведьма решила сделать контрольный ментальный удар. Волна корежащего сознание хаоса из воспоминаний, видений и чувств ввергла меня во тьму, наводненную ужасом. В ней пульсировали начерченные белым пламенем знаки, складывающиеся в имя. Скрежет зубов, стоны мириадов созданий сливались в повторяющиеся отовсюду слова.

Гор-Джах, Убийца Шаманов.

Меня разбудил мокрый прохладный нос и шершавый язык, лижущий мою щеку.

По мне проехался каток. Непонятно, почему я жив. Каждую клеточку расплющило. По телу блуждали всполохи острой боли, оставляющей ноющие следы. Словно оплакивая мое покалеченное тело, рядом подвывал белый волк. Только у него такой голосина, у Акелы. Язык прошелся наждаком по лицу, приподняв левое веко. Эй, я не Вий, а ты не панночка, хватит облизывать. Дай помереть спокойно, реаниматор хвостатый. Хотя нет, на той стороне не легче. Владыки Мертвых всякие со старшими лоа не дают житья.

«Помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела», говоришь? Устами волка глаголет истина. Ладно-ладно, прекращай, встаю. Все равно кошмары снились. Не помню ничего, но стойкое ощущение, что сон был не из приятных. В мозгу бардак, по нему отдельно танк проехался.

Открываю глаза. Надо мной склонилась косматая белобрысая морда, с надеждой и тоской взирающая на меня. Жить буду, не боись. Правда, недолго, наверное. Очень уж больно.

Надобно тебя отругать, Акела. Кого я просил с Алисией и ребятами остаться? А ты не послушал, чему я, признаюсь, несказанно рад.

Привстав, оглядываю пещеру. Лучины и кучки корней в самодельных бомбах замедленного действия, заменяющие бикфордов шнур, догорают. У меня в распоряжении минут пять.

Ведьма с извивающейся на манер змей горгоны шевелюрой лежит на пересечении огненных линий. Привет, волосатая, давненько не виделись. Не смотри ты так, не рассыплюсь и не превращусь в пепел. Обидно, да. Проиграла. Ну, надо уметь признавать поражения. И то у нас с тобой практически ничья. Не шандарахни ты ментальным молотом – не отдыхала бы от перерасхода энергии. Ошиблась маленько. Твой замысел был блестящим – поддавшись, нейтрализовать пойманных духов и тем самым лишить меня ментальной защиты. Эх, не та ты уже, не рассчитала силенок. Единственная ошибка, последняя ошибка. Раньше таким ударом меня рассудка бы лишила. Не шевелись, тебе вредно. Что ты сказала?

– Убийца Шаманов… ненавижу… Гор-Джах…

Оба мы убийцы шаманов, не прибедняйся. И не называй меня этим тролльим прозвищем. Оно мне никогда не нравилось. Не помню почему. Блин, я вообще мало что помню. Но твердо уверен: меня так называли когда-то. Откуда возникла уверенность – не скажу и под пытками. Не знаю. В голове каша.

О, это у нас кто? Из плеча твоего вылезает, между прочим, волосатая. Серая кожа, на светильник похожа. Никак, сестренка Поглотителя нарисовалась. Ты с самого начала планировала задействовать ее в моем убиении? Похвально. В таком случае действительно мое преимущество в счастливом случае по имени Акела.

– Мама, я убью его, – пролепетала младшенькая в адской семейке.

А поиграть? Братец-то игрок знатный был. Впрочем, мне нынче не до игр. Мое время кончается, да и ваше тоже. Подъем!

Опираясь о волка, я встал, доковылял до полураскрытого свитка. Умирать не страшно. Страшно терять близких. Не совершу я задуманного – вы же, девоньки, под обвалом выживете и без энергетической подпитки логова. И двинетесь, очнувшись, на озеро, чего я, уж извините, не допущу.

Айгаты для активации маловато. Меньше, чем мало: я опустошен и удивляюсь, почему не в отключке. Боевой транс еще длится? Вроде того. Поэтому боль полностью не чувствуется. Не умереть бы от болевого шока при выходе из телесности. Ушибов, разрывов мышц – не счесть, в костях трещины, множественные повреждения внутренних органов. На ногах чудом держусь. Боевой транс вкупе с белым волком – настоящее чудо.

Сейчас мне станет гораздо хуже. В академиях магических и гильдиях колдунских строго запрещено низкоуровневым волшебникам применять мощные заклятия. Меня бы, к примеру, на пушечный выстрел не подпустили к свитку с Алмазной Колесницей в нынешнем состоянии. Причина проста: чары забирают у мага энергию. При недостатке духовной заклятие «кушает» жизненную, восполняя недостающее количество. Применив чересчур мощное заклинание, маг рискует здоровьем. Старикан Анг-Джин при использовании высшей степени транса улиточников потому и впал в кому.

Развернув свиток, вливаю в него айгату и параллельно произношу название заклятия на элохианском. Алмазная Колесница!

Направляю заклятие, и из пергаментного листа бьет обжигающий полупрозрачный поток в виде увеличивающегося сверкающего цилиндра. Сэкку и ее отродье отшвырнуло и впечатало в земляные стены логова. Призрачный каток понесся дальше по подземному ходу в храмовый зал. Сто метров полосы абсолютного уничтожения энергетических структур. Маги, по рассказам очевидцев, изложенным в исторических трактатах, «скалкой-убивалкой» драконов штабелями укладывали.

Меня вывернуло наизнанку. Словно железными раскаленными крючьями подвесили за жилы, а на конечности навесили грузы и потянули вниз, вытягивая сухожилия и сосуды. Аагрх! Во рту соленый привкус.

…Боль унялась спустя минуту. Я жив! И храм уцелел. Ну, волчок, показывай дорогу. Ты сюда вряд ли по штольне спустился. Нашел, значит, нормальный вход без ловушек.

Сплюнув кровь, я обхватил шею Акелы и поплелся из запечатывающих покоев. Переступил через опавшее пламя линий магического знака Серафима, прошел мимо распластавшейся у стены немолодой троллихи. О, та самая жена Бена-Джака из деревни улиточников, с ней Шор-Таз заигрывал. Возле нее скорчилось крошечное скользкое тельце неведомого существа, отдаленно напоминающего уродливого новорожденного тролля. Удивляться сил нет.

Спотыкаясь, я добрел до зала со статуями. Не разрушился, слава предкам и строившим храм длинноухим. С потолка пыль сыплется с камушками, трещин прибавилось. Не погребло бы нас творение древнеэльфийских зодчих. Могилка бы, конечно, получилась роскошная.

Что-то мне поплохело. Ничего, выкарабкаюсь. Поправочка: выкарабкаемся. Акела, выводи отсюда. Останусь жив – отблагодарю по-царски. Специально для тебя совершим путешествие на север, к твоим родичам, и поищешь себе там невесту. В крайнем случае посетим зверинец столичной гильдии магов. У них белые волки должны быть.

Акела тащил меня на себе, маневрируя меж поваленных статуй и колонн. Я тут ни при чем, до меня намусорили. Ну, совсем немножко постарался. Вон ту скульптурную композицию развалил в борьбе с огнеплюющим супостатом за светлое будущее. Алмазная Колесница его в блин раскатала, мокрого места не оставив. Пятно гари какое-то на полу вместо протоплазменной лужи. Туда ему и дорога, пережитку маговского империализма.

Блин, так хочется сестренку увидеть и с Гвардом пообщаться. И Алисию обнять. Хм, а чего ты на меня смотришь подозрительно, мой пушистый друг? Девушек, тем более симпатичных, в аранье аж одна на десять тысяч квадратных километров. Не, на двадцать. В общем, я давно с женщинами не общался нормально. Все по лесам да по лесам. Выберусь – командировку в империю себе организую. Минимум в пограничный форт, точнее, в поселок у крепости. Матушку Альду навещу, привет от зверомастера передам.

Волк повернул в стенную нишу, на поверку оказавшуюся арочным проходом. В сгустившейся темноте мы продолжали движение. Снаружи утро, раз действие настойки полуночника прекратилось. Солнышко восходит, лучи дарят тепло остывшей за ночь земле. Вылезем – погреюсь.

Далеко позади прокатился грохот взрыва. Быстрее, Акела, пожалуйста, быстрее. Воздух завибрировал, стены и пол вздрогнули, послышался треск. Зал, по-моему, все же обвалился. Жаль, красивый был. У ведьмы погребение поистине королевское. В будущем обязательно проведу археологические раскопки с привлечением пещерных гоблинов. Исторических ценностей здесь полно, некоторые в хозяйстве сгодятся. И речь не о горшках древнеэльфийских, куда они росу собирали со священных растений. Эх, жить-то как хочется!

Акела пробежал рысью анфиладу хозяйственных комнат. Помнится, здесь располагались кухни, кладовые, прачечные священнослужителей. И откуда я знаю такие подробности, диву даюсь. После пробуждения в логове ведьмы по-другому стал воспринимать окружающее. Все мне знакомо в храме, будто когда-то очень давно я ходил по здешним помещениям. И ведьму словно вечность знаю. Между мной и воспоминаниями о ней натянута пленка. Тянусь – и не дотягиваюсь. Обрывки знаний о ней всплывают в памяти и тут же пропадают. Точно лучом фонарика вожу, и свет выхватывает из тьмы предметы в комнате. Веду дальше – вещь покрывает темнота, и видно уже другое. Чушь какая-то.

Свернувший за угол Акела вышел на финишную прямую. Впереди разрасталось светлое пятно. Ура, свет в конце тоннеля. По мере приближения к выходу начинаю различать детали. Снаружи выпал первый снег, слепящий белизной, на нем темнеют кустарник и силуэты троллей. Мои орлы? Вроде нет. С чего синькам лежать в снегу?

Свежий морозный воздух наполнил легкие, выдавив остатки затхлой вони подземелья и тошнотворного амбре ведьминого логова. Наконец-то мы выбрались, и волк присел на задние лапы, притормозив. У входа в подземный храм застыли в нелепых позах на пропитанном алым снегу двое синекожих в изорванных меховых накидках, какие носит элита племен – великие охотники, шаманы и вожди. В руке одного зажат шаманский костяной жезл с навершием в виде медвежьего черепа. Шаман, нет, ученик шамана. Отметины Говорящего с Духами на лбу не хватает. Физиономия растатуирована наподобие медвежьей морды. Из племени Мертвого Медведя парень. Горло ему вырвал крупный зверь, скорее всего, волк. Взглянув мельком на окровавленную мордаху Акелы, догадываюсь, какой именно.

Второй клиент лесного похоронного бюро также ученик шамана, на выпуклом лбу татуировка-ниточка из малюсеньких крестиков. Присмотревшись, понимаю – перекрещенные копья. Из Черного Копья пожаловал. Его, в отличие от собрата по несчастью, чем-то проткнули. Усердно проткнули, качественно, изрешетив нижнюю часть тела, вдобавок задушили. На горле отпечатки рук виднеются.

И что вас привлекло на чужую территорию, дорогие коллеги? Уж точно не праздное любопытство объединило представителей разных племен, любящих на досуге потыкать друг в друга колюще-режущими предметами.

– Кан-Джай, – раздалось из-за колючего куста, маскирующего вход в подземный храм.

Твою дивизию! За колючкой сидел, привалившись спиной к замшелому валуну, Бал-Ар. Из раны в боку текла кровь, плечи и грудь ободраны в клочья. Собравшись с силами, я раздвинул ветки и, прихрамывая, подошел к троллю. В сумке целебное зелье завалялось, помогу.

– Убери ладонь от раны и сиди смирно, – откупориваю глиняный сосуд и выливаю содержимое на внушительную дыру в боку.

Жидкость дезинфицирует, останавливает кровь и ускоряет регенерацию клеток. Сюда бы целителя – зелье же не панацея, полностью не вылечит. Рану зашивать надо, не то кровотечение возобновится.

– Не трать попусту зелий, они тебе скоро понадобятся, – тихо прохрипел, захлебываясь кровью, ученик Трон-Ка.

– Помолчи. Поправишься – и поговорим.

Тролль махнул рукой и вымученно улыбнулся.

– На меня наложили проклятие, его тебе не снять. На ритуальном ноже было. Ко мне слетаются духи мертвых, Кан-Джай! Они ждут моей смерти, чтобы попировать. – Прерывисто дыша, он выплюнул скопившуюся во рту кровь. – И рана плохая, зельем не вылечишь. Сам видишь.

Вижу. Без целителя лекарства бесполезны: печень порезали. И что, ничего не делать? Варк-Дан, где тебя слякотники носят? Лаклак, слышишь? Тишина, блин.

– Это они тебя? – Я кивнул на распростертых учеников из разных племен.

– Они щенки, бегущие с магеном. – Бал-Ар закашлялся. – Я убил одного, твой волк второго. Третий сбежал. Акела обманул его. Есть зверь, сражающийся бок о бок с троллем, – значит, поблизости и зверомастер. А повелевает волками у нас лишь Гин-Джин. Они пришли с могущественным шаманом из Черного Копья, Лар-Джуром. Он опасен, будь осторожен с ним, Кан-Джай.

Синекожий выгнулся дугой, сползая на землю, вены на лбу и шее вздулись от напряжения.

– Огненное Жало предало, – после приступа процедил тролль. – Оно напало на нас у холма, убило Шор-Таза, увело дочь Гин-Джина. Наши для них – угул-джас… Я послал тень с вестью учителю. Он расскажет Ран-Джакалу. Жало и Лар-Джур объединились. – Бал-Ар застонал сквозь зубы и схватил меня за руку. – Я умираю. Кан-Джай, не дай им пожрать мой дух, прошу тебя…

Проклятие на ритуальном ноже, еще и лезвие небось заговоренное и ядом смазанное. Плохо дело. Колдун, нанесший удар, одновременно принес жертву. Она засчитается со смертью раненого. Некоторые шаманы так совершают жертвоприношение покровителям – идут в бой, разят направо и налево священным оружием, и те, кого коснулся заколдованный клинок, автоматически проклинаются. На них ставится астральное клеймо, привлекающее лоа. Жертва погибает, и ее дух сразу же поедают приглашенные на трапезу. Предки не дождутся потомка в Серых Пределах.

Снять проклятие и разогнать злых духов не в моих силах. Умений нет и айгаты на совершение ритуала. Меня вот-вот кинет в забытье отката, и мне очень повезет, если выживу и очнусь.

– Забери мой дух, – прохрипел Бал-Ар.

Быть заключенным в Темницу, так называет Гвард вместилище пойманных ловцом духовных сущностей, – всяко лучше, чем разложиться на чистую энергию в пузе лоа.

Коснувшись кончиками пальцев лба тролля, я аккуратно потянул его изувеченный проклятием дух. Никогда при ловле не испытывал подобного. Меня наполняли теплота, сытость и воодушевление, граничащее с эйфорией.

В стекленеющих глазах ученика Трон-Ка застыла благодарность.

Завершив поимку, я упал у бездыханного тела тролля. Усталость и мрак отката неспешно подбирались ко мне. Вот ведь не вовремя. У меня столько дел осталось. Основная часть плана осуществилась, ведьма уничтожена, а пробудивший ее враг показался из своей норы. Лар-Джур, обучавшийся колдовству у верховного шамана Черного Копья Нир-Джина, старый знакомый. Вырос он с нашей последней встречи до полноценного Говорящего с Духами.

Жаль, события развиваются по худшему для нашего отряда сценарию. Алисия, Лаклак, парни – живы ли?

Еще столько дел. Не время для смерти. Правда, Акела?

Волк лизнул меня в щеку, будто отвечая на немой вопрос.

Эпилог

Ран-Джакал входил в деревню Улиткоголовых под вой жен Бена-Джака и поминальные песни учеников верховного шамана улиточников. У сломанного тотемного столба установили камень в виде раковины улитки и соорудили гору хвороста и дров, на которой почивали умерший нынешней ночью вождь, его погибшие сыновья и охранники. К покровителю племени взывали ученики, испрашивая благодатного пути в Серые Пределы для покойников. Жители деревни толпились у погребального костра. Женщины плакали, мужчины стояли с жесткими лицами, держа в руках оружие: верный признак кровной мести.

На прибывший многочисленный отряд Озерного Владыки некоторые оглядывались. Суеты вокруг не было, точно не вожди идут с охранными дюжинами и десятком шаманов во главе с великим Гин-Джином, восседающим на огромном пещерном медведе, а рыбаки возвращаются с реки. Водяные Крысы молча прошли раскрытые настежь покосившиеся деревенские ворота и остановились у тотемного столба. Молодые воины, составлявшие охрану вождя Каменных Клешней, обменивались настороженно-недоумевающими взглядами. Они не понимали, как ведьма расправилась со столькими взрослыми троллями за одну ночь. Телохранителям не хватало опыта сражений с порождениями злого колдовства, и про себя Ран-Джакал отметил, что брать их охотиться на сэкку не стоило. С другой стороны, Маур-Джакал рвался в бой. Молодая кровь в нем бурлит, толкает на рискованные поступки. Хорошо, с ним его советник, верховный шаман Вели-Джин. Он убережет от ненужного риска и подскажет правильное решение.

С вождем Водяных Крыс, узнав о зловредной ведьме, вызвались пойти все предводители кланов и племен, пришедшие на свадьбу Маура, вместе со своими охранными дюжинами. Разумеется, без сопровождавших их на празднестве шаманов желающих охотиться поубавилось бы. Однако Ран-Джакал выигрывал войны и с меньшим количеством воинов.

На подходе к селению Улиткоголовых отряд нагнал Гин-Джин. Ему передали весть о ведьме посланные Трон-Ка духи, и он, бросив дела в империи, возвратился в аранью. За день на Махайре он преодолел расстояние трехдневного перехода. У селения шаман сменил уставшего саблезуба на медведя.

Толпа расступилась, пропустив вождей к погребальному костру. Песнопения смолкли с последним лучом заходящего солнца. Бывший охранник умершего главы улиточников Нур-Ганнак зажег хворост факелом, разом взревели мужчины. Охотники сбросили накидки и рубахи и, выкрикивая клятву мести, синхронно провели ножами по груди.

Тризны не справляли. Вместо нее взявшие на себя организацию обороны деревни телохранители Бена-Джака выставили часовых и завалили бревнами и колючим кустарником бреши в частоколе. Сегодня никто не уснет в селении.

Распоряжавшегося воинами Нур-Ганнака Ран-Джакал вызвал к себе в шатер, поставленный неподалеку от ворот. С вождем находился хмурый Гин-Джин.

Войдя, улиточник упал на колени перед Озерным Владыкой и, вынув нож, поднес к пучку волос на макушке. Под стальным острием заалела полоска крови.

– Убей меня, великий, – опустив голову, проговорил он. – Я не уберег повелителя и достоин позорной смерти.

Рыкнув, вождь с размаху пнул тролля в грудь, отчего тот опрокинулся.

– Песья кровь! – выругался предводитель озерников. – Что случилось, Нур?

– Сэкка, проклятая сэкка, – восстановив дыхание, полушепотом сказал телохранитель. – Она приходит по ночам и убивает нас. Сначала Говорящих с Духами и наших детей, потом мужчин и женщин. Славный Кан-Джай почти победил ее, чуть не спалив колдовством, но она опять пришла и забрала жизни почтенных Гал-Джина и Бена-Джака.

– Что с моими учеником и дочерью? – приблизившись к стоящему на карачках воину и глядя ему в глаза, прошипел зверомастер.

– Вели скормить меня медведю, великий шаман! – Тролль уткнулся лбом в устилающие пол шатра шкуры.

– Говори! – В голосе человека послышалась угроза.

– Славный Кан-Джай и твоя дочь с отрядом ушли вчера к Лысому Холму за сэккой. Убейте меня! Все, кто преследовал проклятую тварь, сгинули! Мы нашли следы сражения на холме – и никого живого. Они пропали! Все пропали! Их пожрала сэкка!

Гин-Джин вот-вот сорвется, и улиточника ждет участь похуже съедения медведем. Ран-Джакал редко видел друга в гневе. Лицо потемнело, в глазах пылают огни преисподней, руки сжимаются в кулаки. Если ярость зверомастера выплеснется на воина, похорон не устроят. Хоронить будет нечего.

– Ты позоришь предков, Нур. – Холодная сталь зазвенела в тоне вождя. – Я надеялся встретить в деревне Улиткоголовых гордых троллей, а вижу трусливую собаку. Пошел вон. Ты недостоин смерти от наших рук.

Телохранитель торопливо попятился и выскочил из шатра.

– Что думаешь, Гин?

– Бена-Джак умер своей смертью, – угрюмо ответил зверомастер, немного успокоившись. – Верховного действительно убили, и как-то странно. Черное колдовство, Ран. Шаманы возвели барьер вокруг лагеря, он простоит до утра и никого не пропустит, ни духов, ни живых. С рассветом отправляйся к Лысому Холму.

Озерный Владыка сел в походное кресло, позаимствованное в пору его бурной наемнической молодости у имперского военачальника и заменяющее трон. Сказанное другом ему не понравилось.

– Ты говоришь, словно мы не пойдем туда вместе, Гин.

– Я иду к холму тотчас.

– Ночью? Рехнулся?

– Там моя дочь, Ран, и мой ученик.

– А еще четверо воинов из моей охранной дюжины.

Вождь тяжело вздохнул. Гина не переубедишь – попрется, несмотря ни на что. И плевать ему, на кого может нарваться у Лысого Холма. Ему лишь бы близких спасти. Нет, он продумывает свои действия и ходы противника до мелочей, однако напрочь теряет разум, когда кто-то из друзей в опасности. Выгоднее переждать ночь в окруженном барьером укрепленном лагере. За преданность, впрочем, Ран и ценил его. Именно благодаря верности и отчаянной смелости зверомастера предводитель озерных племен дожил до своего возраста.

– Мы тридцать зим плечом к плечу сражаемся с нашими врагами, Гин. Я не отпущу тебя одного.

– Со мной пойдут Махайр и медведи, по пути еще кого-нибудь позову. К тому же со мной охранные духи, одежда зачарована на прочность, и амулетами я увешан, как свадебное древо шнурками женящихся пар. Мои защитные чары эффективнее Гал-Джиновых. Тебе безопаснее оставаться до восхода солнца здесь.

– Мы идем к Лысому Холму, я сказал, – выдвинул челюсть вождь. – Остальные остаются в лагере до утра, распоряжусь. Не нервничай, я за себя постою и без твоего колдовства. Кто на озере лучший воин? Ран-Джакал.

– Думаю, к холму идти незачем, – перебил Озерного Владыку голос из угла шатра за походным стулом. – Мы потеряем день, да и был я уже там.

Тень выпустила низкорослого пожилого синекожего, чьи запястья и щиколотки оплетали браслеты из тролльих зубов. Вождь обвел взглядом шатер в поисках проделанного в стенах из шкур отверстия и, не найдя такового, в очередной раз подивился знаменитому Трон-Ка. Командира бесшумных убийц справедливо считали опаснейшим врагом. Говорили, он умеет становиться бесплотным духом, бесшумно проникающим в дома жертв. Очевидно, слухи недалеки от истины.

– Говори! – выпалил Гин-Джин.

– Нас предало Огненное Жало. Оно напало на отряд Кан-Джая. Чер-Джакал притворился твоим союзником, Ран, посланным тобой помочь в охоте на сэкку.

– Кто-нибудь выжил? – прервал шамана зверомастер.

– Трудно сказать. Крови у холма пролито немало. Мертвецов на месте схватки с предателем нет. Мертвых унесли живые, чтобы не оставлять доказательств причастности племени к нападению и свалить все на сэкку, которую убил твой ученик, Гин.

– Откуда тогда тебе известно, кто с кем сражался? – скрипнул зубами вождь.

– Кан-Джай поступил очень осмотрительно, приказав моему старшему ученику передать весть Водяным Крысам. Видимо, он с самого начала подозревал, что за сэккой стоит кто-то из наших врагов, и разработал план с учетом нескольких вариантов развития событий. Благодаря его прозорливости и смекалке мы знаем о предателе. Ты воспитал дальновидного шамана и воина, Гин. Жаль, мне не удалось предостеречь моих учеников.

– Он таким был до нашего знакомства, – пробурчал зверомастер. – Я чувствую, он жив. Возможно, уцелел еще кто-то из отряда.

– Возможно, – скрипучим эхом повторил Трон-Ка. – Думаю, нам нельзя тратить впустую и удара сердца. Я разослал духов в деревни Огненного Жала, и они узнают, куда увели выживших.

– Война, – проронил Ран-Джакал. – Чер, старый пройдоха… Трон-Ка, займись им и колдунами племени. Сумеешь – оставь в живых до нашего прихода. Мы выдвигаемся сегодня же к его деревне.

– Он не единственный враг. Думаю, его использовали. У холма я нашел тела учеников шаманов из Черного Копья и Мертвого Медведя.

– Кан-Джай? – вопросительно поднял бровь зверомастер.

– Его волк и мой ученик Бал-Ар, да пребудет память о нем навеки в чертогах предков. Тролли Чер-Джакала не унесли иноплеменников. Скорее всего, они не знали о бое, происходившем по ту сторону Лысого Холма, и к тому времени уже убрались. Знали бы – добили Кан-Джая.

– Он у тебя? – медленно выговаривая слова, будто боясь произнести вслух, спросил Гин-Джин.

– Над ним хлопочут целители. Его дух блуждает по тропам между миром живых и Серыми Пределами.

– Живой… Хвала Небесам! – По лицу верховного шамана пробежала мимолетная тень улыбки.

– Не о том мыслишь, Гин, – одернул друга вождь. – Война начинается.

– О том, Ран, о том. До селения Чера три дня пути. Мы поспеем за два, принимая зелья выносливости, и предатели пожалеют, что родились.

За окошками-бойницами старинного замка бушевал шторм. Гигантские волны разбивались об отвесный высокий берег, на котором высилась крепость из серого камня, ветер завывал тысячей разгневанных демонов, море грозно ревело, нагоняя страх на раскинувшийся у замка город.

За толстыми зачарованными стенами цитадели не боялись неистового рева и штурмующих белопенных орд. В центральной башне царил покой. Живший здесь маг в черной мантии, расшитой серебряными магическими письменами и оберегающими символами, расположился в кресле. Холеные руки возлежали на подлокотниках, вырезанных в виде драконьих голов. Драгоценные камни в перстнях, испещренных вязью древних рун, мягко поблескивали.

Собеседник мага, чья проекция мелко подрагивала из-за мешающей связи непогоды, выглядел значительно скромнее. Завернутый в недорогой дорожный плащ с высоким воротником, скрывающим нижнюю половину лица, и надвинутым на глаза капюшоном, он мог показаться пилигримом, коих полно в империи.

– Задание выполнено, господин, – полушепотом доложил он.

– Осложнения? – спросил хозяин башни.

– Никаких. Подброшенная молодому шаману троллей информация о злом духе, запечатанном в подземелье храма, сработала, как вы и предполагали. Он провел ритуал слияния, распечатав лоа, и пробудил ведьму. Она наращивала магическую мощь до столкновения с объектом. В первом же бою он проявил незаурядные тактические качества и победил, ведьма едва избежала смерти.

– Я бы удивился, погибни она столь быстро, – хмыкнул маг. – Ох, и намучились мы с ней. Она возрождалась всякий раз после поражения. Текущая в ее жилах кровь Шуб-Ниггурат дарует астральное бессмертие носителю. Убить ее было нельзя, лишь запечатать. К счастью, за семь тысяч лет Дар ослаб. Продолжай, Игнас.

– Непредвиденным обстоятельством стало наличие у ведьмы двух Поглотителей Стихий, преобразованных из пакваджи. Объект нейтрализовал одного самостоятельно, второго добил высокоуровневым астральным заклятием, использовав свиток. По вашему приказанию я навел ведьму на группу эльфов, направленных властителем Эладарна по известной вам причине в леса синекожих, и таким образом снизил ее боевую мощь.

– Пакваджи – Поглотитель… Я недооценил возможности мутационных процессов под воздействием эманаций Шуб-Ниггурат. Пакваджи ведь преобразованы ритуалом дарения крови и плоти матери, то есть ведьминой, я прав?

– Затрудняюсь ответить, господин.

– Подробности я прочту в отчете по твоем возвращении, Игнас. Каковы результаты операции?

– Объект обнаружил храм и уничтожил ведьму. В поединке с ней вследствие ментального удара и духовного опустошения астральная печать была взломана.

– Он вспомнил? – подался из кресла маг.

– Не совсем. В сознание просочилась малая частица воспоминаний Гор-Джаха, не касающаяся магических знаний.

– Никогда не называй его так, Игнас. – Маг устало откинулся на спинку кресла. – Он ненавидел это прозвище, данное ему троллями. Он и синекожих-то не любил. Ведьму не вспомнил?

– Увидев виденный прежде предмет, он вспоминает его, но сведения тут же ускользают от объекта.

– Хм. – Маг потер переносицу, задумавшись. – Где он сейчас?

– В лагере вождя озерных троллей. От всесторонних повреждений и энергетического перенапряжения объект находится в критическом состоянии. Прикажете вмешаться?

– Нет, он бы не одобрил. Информируй меня обо всем происходящем с ним, Игнас. Группу без моего разрешения не подключай и без надобности не проявляй себя.

– Господин…

– Что еще?

– Каковы будут приказания относительно эльфийских групп? Одна уничтожена ведьмой, и скоро появится другая.

– Да, светлые – настырные ребята… Наблюдай пока. Никто не должен знать о вашем присутствии в аранье. На то вы и Первая тройка Ночных Охотников, чтобы о вашем существовании не догадывались.

– Слушаюсь, господин. – Игнас поклонился, блеснув из-под капюшона желтыми, будто жидкое золото, глазами.

Глоссарий

Флора и фауна Ксаргского полуострова

Флора и фауна Ксарга весьма обширна. Наряду с обычными животными и растениями здесь можно встретить необыкновенных существ, обитающих только в лесах троллей и гоблинов.

Араксис – ксаргское дерево, из выдолбленных плодов которого делают фляги и разнообразную посуду. Древесина отличается твердостью и прочностью.

Водяной удав – достигающая десятиметровой длины змея, живущая обычно у водоемов, на болотах. Обвивая жертву, душит ее, после чего закапывает в ил и спустя некоторое время проглатывает. Старым удавам, выросшим больше десяти метров, приписываются магические способности вроде умения наводить морок и необычайная хитрость.

Девятисил – вьющееся многолетнее растение наподобие плюща, выживающее практически в любых условиях. Растет на любых почвах, при любой влажности – и в лесу, и на скалах, и в болотах. Настойка из него повышает выносливость. Выпивший ее способен бежать без остановки девять дней и девять ночей. Правда, после такого марафона, когда токсины растения выходят из организма, сердце не выдерживает и в прямом смысле слова разрывается. Тролли обычно пьют разбавленную настойку, разгоняющую сон и придающую сил уставшему на срок до трех суток.

Длинношерстый медведь – гигантский медведь, один из хозяев ксаргских лесов. Встречается крайне редко (и хвала предкам, как говорят синекожие). Заклятый враг махайра и любимейший отпрыск Иргала Зага. Помимо непревзойденной силы (может с легкостью заломать олифанта) обладает давящей аурой, мешающей сосредоточиться и нарушающей координацию движений у врага. Шерсть зверя длинная и жесткая, выполняет роль своего рода брони, защищающей от зубов хищников и обычного оружия. В истории троллей и эльфов добыть длинношерстого медведя удавалось единицам.

Дракс , он же малый дракон – ящер, обитающий в южных широтах Лантара. Питается рыбой, живет в воде, на сушу выходит крайне редко. Обладатель миролюбивого характера, в конфликты почти никогда не ввязывается. Шкура его очень дорого ценится. Иметь из нее сапоги и перчатки – большая роскошь, а плащ могут позволить себе лишь монархи и очень богатые маги.

Желтотравица – растение, повсеместно распространенное по Ксаргу. Сок обладает тонизирующим свойством. Несмотря на пресный вкус, тролли, огры и гоблины нередко жуют его листья, чтобы избавиться от усталости.

Землеед – десятиметровый червь, питающийся почвенными микроорганизмами. Крайне редок, очень ценится магами и алхимиками из-за выделяемой им в случае опасности кислотной слизи.

Змееглаз – растение магического происхождения, цветущее поздней осенью. Растет исключительно на Ксаргском полуострове. Используется в основном в медицине. Вытяжки и зелья из него являются отличным противоядием и антипохмельным средством, очищают кровь. Как правило, возле него устраивают гнезда змеи, что не способствует его массовой добыче. Растение к тому же редкое, растет во влажных пещерах.

Йамуя – ксаргское растение наподобие картофеля, в плодах которого запекают рыбу и мясо.

Карод – опаснейшее из живых существ в аранье. Эдакий броненосец с подвижным хлыстоподобным хвостом и полутораметровыми бивнями, без труда протыкающими рыцаря в полном доспехе. На удивление подвижен для своих габаритов. Пробить его броню даже зачарованным оружием трудно, врагов в лесу почти не имеет. Невосприимчив к ядам и стоек к воздействию магии разума. Размером больше лесного олифанта. Из минусов карода – довольно медленное передвижение, что с его броней не такая уж и проблема. От противников никогда не убегает, предпочитает сражение в любой ситуации. Травоядный. На счастье других лесных обитателей, одиночка.

Кокатрис – четырехметровая птица, напоминающая петуха. Испускает изо рта парализующий газ, после чего набрасывается на жертву, разбивая голову мощным клювом и разрывая когтями. Ядовитые железы пользуются большим спросом у алхимиков, для колдунов и магов важны перья, применяющиеся в колдовских ритуалах. Хотя кокатрис не относится к детям Иргала Зага, добытая голова этого петуха гарантирует охотнику почет у синекожих. Раньше был распространен по всему Лантару, теперь же – исчезающий вид из-за истребляющих его магов.

Краснодрево – дерево с кроваво-красной древесиной, растущее исключительно на Ксаргском полуострове и считающееся священным у троллей и гоблинов. Согласно верованиям синекожих вырастает оно лишь на полях больших сражений, напоенное кровью павших в бою. Семенем служит кость древнего колдуна, в которой сохранился его дух, не пожелавший уходить в Серые Пределы. Раз в году, когда красная луна становится полной и одиноко висит в небе, дерево будто бы истекает кровавым соком. Из алых капель, собранных этой ночью, колдуны готовят зелья, увеличивающие духовную и магическую силу на год.

Маген – кот размером с леопарда с задатками мага разума. Если не разумное, то уж точно полуразумное существо, гипнотизирующее взглядом и наводящее морок. Из спины у него растут три пары длинных щупалец с присосками; в присосках кроются ядовитые шипы, парализующие жертву. Исключительно хитрый зверь, живет семьями по десять – пятнадцать особей. Один из любимых детей Иргала Зага.

Мертвяковая трава – растущее, как правило, на могилах растение. Бледно-зеленое, с белым соком, называемым «молочком мертвяцким». Из сока изготавливаются зелья, настойки, применяемые в качестве обезболивающего средства у жителей Ксарга.

Мохнорыл – вид дикого кабана. Отличается большими размерами, мохнатой мордой и скверным характером. Бросается на всякое движущееся существо. В империи их называют кабанами-убийцами.

Однорог – дикий бык с одним рогом, загнутым вперед. Отличается крепкой шкурой, которой обтягивают легкие щиты гоблины, тролли и даже имперские воины.

Олифант – слоноподобное животное метров четырех высотой, с растущими из верхней и нижней челюстей длинными бивнями. Один из опаснейших обитателей ксаргских лесов из-за недюжинного ума и невероятной силы. Всеяден, однако предпочитает растительную пищу. Весьма ценны кости олифантов, белоснежные и прочные. В течение столетий они не портятся и становятся только прочнее и белее. К тому же обладают целительными свойствами. Пользующиеся предметами из олифантовой кости разумные отличаются крепким здоровьем и долголетием. У троллей кости слоноподобных гигантов очень дорого ценятся, обладать ими могут лишь лучшие охотники, шаманы и вожди.

Саблезуб, он же махайр – огромный саблезубый кот. Один из хозяев араньи. Как и стикс, считается любимчиком Отца Зверей Иргала Зага. Хитрющий котяра. По ловкости с ним может поспорить разве что маген. Славная добыча для любого охотника.

Стикс – громадный ящер, обитающий на болотах. Ядовитый и зубастый, плюется кислотой. Один из так называемых любимых детей Отца зверобогов и зверей Иргала Зага. Хитрая бестия и, несмотря на размеры, очень ловкая. Добыть череп или шкуру Стикса значит обрести славу великого охотника у троллей. Встреча с ним почти всегда заканчивается смертью для разумного.

Трехрог – трехрогий бык с тремя прямыми рогами. Спина покрыта роговыми пластинами, защищающими от зубов и когтей хищников. Пробить прочную броню трехлетнего быка под силу только очень сильному троллю.

Шипокрыл – полуразумная летучая мышь, похожая скорее на обезьяну с красными глазами. Умеет гипнотизировать жертву взглядом и, согласно поверьям, переселять ее дух в шакала. С шакалами действительно очень хорошо ладит, посылая их на чересчур сильного врага. Обладает склонностью к зверомагии. Нападает с воздуха, стремясь сначала проткнуть когтями глаза жертвы и располосовать голову, а потом уже поднимает ее в воздух спустя некоторое время, дав ослабнуть от кровопотери, и бросает с высоты.

Духи и нечисть Ксарга

Анукьель – речная дева, сильнейший дух реки, соединяющий в себе элементальное и разумное начала. Возникает из духа утопленницы, не покинувшего собственное физическое тело при гибели. Тело трансформируется, обрастает чешуей, частично ткани заменяются на протоплазму. Убить речную деву нельзя, можно лишь изгнать в Серые Пределы либо запечатать, поставив себе на службу, чем занимаются некоторые колдуны троллей. Анукьель ненавидит девушек, стремится их утопить, поглотив из них жизненную энергию и айгату, а также любит топить мужчин. Из их духов она создает себе свиту, вселяя их в разных речных живых существ – рыб, моллюсков, насекомых, червей, лягушек, черепах и прочих.

Болотник – помесь растения и животного, в которого вселился злой дух. Живет исключительно в болотистой местности, питается энергиями живых существ и различных духовных сущностей. Поселившись в водоеме, истребляет водяных духов и вытягивает из него айгату, превращая в болото. Имперские маги считают болотника некой испорченной злым колдовством формой обычного водяного, заражающего все вокруг гниением. Мирно сосуществует с туманником, из-за чего многие ученые мужи империи усматривают между ними определенную связь, полагая, что туманники подчиняются болотникам (или наоборот). К зиме собираются группами и укладываются спать до весны. Представляют серьезную опасность, так как используют помимо собственной физической силы магию воды и болотных растений.

Гворн – оживленное черной магией мертвое дерево. Обычно создаются из огромных патриархов леса, проживших не одно столетие. Старые деревья предварительно убивают каким-нибудь экзотически-магическим образом, к примеру, осыпав колдовским порошком, затем проводят ритуал призыва и вселения духа в мертвую древесину. Древесные духи, измененные благодаря неестественной смерти носителя в злых и вечно голодных бесплотных бестий, становятся, по сути, злыми лоа, поэтому стараются убить всех вокруг. Гворны – существа хищные, вытягивающие жизненную силу из жертв, которых опутывают ветвями и даже корнями. Могут медленно передвигаться по лесу и маскироваться под обычные деревья. Управлять ими трудно – постоянно норовят по-дружески обнять создателя-хозяина и высосать из него все соки вместе, кстати, с магической энергией, из-за чего приближаться к таким деревяшкам нежелательно. Создание гворнов практикуют в основном темные эльфы, начавшие создавать их против светлых собратьев во время эльфийской гражданской войны.

Корневик – миролюбивый дух, селящийся в корнях деревьев. Нападает на разумных очень редко, только в случае опасности, грозящей ему или корням, в которых обитает. Питается остаточной айгатой трупов и жизненной силой деревьев. Вселяется иногда в корни, оплетает противника ими и пытается задушить – как правило, безуспешно. Обычно хочет лишь напугать врага. Происходит, согласно сведениям тролльих шаманов, от духа похороненного под деревом разумного (или убитого там же). Младший лоа.

Лаори – разновидность ксаргских упырей. Рождаются из погибших насильственной смертью и проклятых определенным образом троллей и гоблинов. Злой дух, поселяющийся в трупе синекожего, преобразует его тело изнутри и спустя седмицу после вселения (гибели тролля-носителя) вылезает из кожи мертвеца, словно личинка из яйца. Существо с бледной кожей, низкорослое (около полутора метров ростом) и поначалу худое, оно постепенно крепнет, выпивая из живых жизненную энергию. От жертвы лаори, как правило, остается лишь сухая кожица. Шаманы издревле поставили упырей себе на службу. Бывает, не желающий уходить в Серые Пределы колдун сам перерождается в упыря с помощью ряда ритуалов. Лаори разумны, по магической силе равны старшему лоа. Обладают высокими регенеративными и ментальными способностями. Атаку начинают с ментального удара, парализующего жертву на несколько секунд, затем набрасываются на беднягу и присасываются к его макушке, прокусывая череп острыми длинными зубами. Жить предпочитают в темных местах, охотятся ночью и отсыпаются днем. Прямые солнечные лучи сжигают нежную кожу и временно лишают лаори рассудка. На дневном свете восстановления организма не происходит. Убить упыря можно, отрубив ему голову или применив магические средства.

Лесная дева, владычица чащоб – лесной дух, относящийся к старшим лоа и духам местности. Возникает вследствие гибели в лесу по своей воле молодой девушки, как правило, по причине неразделенной любви. Владеет способностями к магии растений и зверомагии, умеет наводить простейшие мороки. Распространена по всему Лантару. Заманивает в чащу разумных, где их разрывают звери, и питается их жизненной и духовной энергиями.

Лоа – духи умерших, как разумных, так и неразумных. Сюда относятся духи людей, троллей, животных и даже некоторых растений. Могут иметь элементальное начало.

Обитают в Серых Пределах – особом измерении, частично пересекающемся с измерением живых. Там, согласно легендам и мистическому опыту колдунов и магов, всегда веет холодный ветер, небо укрыто серыми тучами, а ландшафт представляет собой копию того, который есть в мире живых. Таким образом, предметы ландшафта существуют сразу в нескольких измерениях. Растения в Серых Пределах полупрозрачны и невесомы. Среди высокой призрак-травы, покрывающей почти всю сушу, скитаются духи мертвых в виде неясных теней, влача унылое существование.

Иногда они находят вход в мир живых. Происходит это, как правило, в особенных местах средоточия магической Силы. Врата в мир мертвых может открыть также хороший колдун.

Существуют лоа, которые не нашли пути в мир мертвых. Тогда они обычно вредят живым, совершая разнообразные пакости, ибо чувствуют себя неспокойно, они злы и тоскуют о прошлой жизни. Завидуя живым, они причиняют им неудобства. Иногда, при соблюдении определенных условий, становятся могущественными и убивают живых или вселяются в их тела.

Лоа подразделяются на три основных типа: младшие, старшие и старейшие.

К младшим относятся слабые духи, принадлежавшие детям, неразумным и недавно умершим взрослым разумным. Деятельны исключительно по ночам. Их легче всего «приручить» шаманам и колдунам, они более других подвержены магическому влиянию. Могут завладеть телом мертвого либо живого существа и использовать его, нападая на живых. Иногда, при большом запасе айгаты, способны создавать псевдоплоть (протоплазму) и наносить телесные повреждения. Но обычно почти безобидны (стучат, кидаются предметами, издают различные, в том числе устрашающие, звуки, копируют речь и могут сбить неосторожного путника с дороги, завести в болото, где тот погибнет; при гибели в результате их действий питаются энергиями умершего, вполне могут напасть на свежеосвободившийся дух и поглотить его). При надлежащем ритуале вселяются в тело и становятся способными регенерировать плоть. Яркий свет и огонь причиняют им боль и наносят повреждения (на ярком свету они слепнут).

Старшие лоа – духи, обладающие разумом. Происходят от младших, поглотивших большое количество айгаты – духовной энергии. По уровню магической силы превосходят младших лоа. Деятельны в любое время суток, умеют создавать из айгаты псевдоматерию (псевдоплоть) и могут наносить повреждения, телесные и духовные, живым существам. Изменяют свое тело как угодно, ощущают духов на огромных расстояниях и могут вступать с ними в контакт, принуждая подчиняться или просто общаться, узнавая от них необходимую информацию. У могучих старших лоа есть даже свита из духов-рабов. Старшими лоа, остающимися в мире живых, практически сразу после смерти физического тела становятся маги и колдуны, порой безо всяких ритуалов.

Старейшие лоа – самые сильные духи, занимающие высшую ступень в духовной иерархии. Ими становятся либо обожествляемые после смерти существа, либо чрезвычайно могучие в плане айгаты шаманы, либо поглотившие невероятное количество айгаты старшие лоа. Способности их ужасающи. Они практически бессмертны, могут с легкостью принимать любой облик, погружать в иллюзии, подчинять других духов лишь давлением своей магической энергии. Для них не проблема сотворить себе телесную оболочку и сделать ее почти неуязвимой, дать избранному толику своей силы, создать множество физических и духовных явлений вроде массового поглощения младших лоа и духов прямо из живых тел. Сама смерть, кажется, подвластна им.

Пещерник – дух пещер. Возникает с образованием пещеры и живет в ней до разрушения. Имеет способность вырабатывать протоплазменную псевдоплоть, скрепляющую окружающие вещества, из которых при необходимости создает собственное тело. С разрушением пещеры либо умирает, либо становится «бездомным» и отправляется на поиски нового жилища. Найдя таковое, изгоняет или уничтожает исконного хозяина и занимает его место. Довольно слабый дух, относящийся к духам местности.

Светляк – младший лоа, порожденный из не упокоенного обрядом погребения духа ребенка, погибшего насильственной смертью. Завлекает разумных по ночам в чащобу на съедение зверью и в топь, после чего питается их духами. Может издавать разные звуки для привлечения внимания, чаще всего – детский плач.

Слякотники – удивительные твари, нечто среднее между элементальными духами и живыми существами. Загадка ксаргской природы, так сказать, правда, только для людских магов. Эльфийские и гномьи маги происхождением слякотников не заморачиваются, равно как и шаманы, считая их опасным видом нечисти. Живут в почве, где в сухую погоду спят и никого не трогают. Зато при половодье или после сильного дождя просыпаются ужасно голодные. Собственной айгатой пропитывают землю, превращая ее в лужу, куда проваливается не подозревающий о ловушке путник. Задохнувшуюся жертву в буквальном смысле переваривают прямо в яме, которая является частью слякотника (пищеварительной, надо полагать). Стычек с шаманами и прочей колдовской братией стараются избегать. Чувствуют чужую айгату и сразу же при появлении сильного противника, способного справиться с ними, уходят на глубину, оставляя след из скользкой жижи.

Туманники – особо опасный вид нечисти Ксарга. Доподлинно неизвестно, что они такое – то ли воплощенные духи, то ли особая раса, умеющая создавать туман. Обитают на болотах, охотятся на разумных и полуразумных. Выглядят как сгусток серого тумана, из которого «выстреливают» туманные щупальца. Убить их обычным оружием практически невозможно, только зачарованным. Погибая, туманник выпадает из тумана безногим и безруким существом, похожим на покалеченного безносого гоблина с необычно серой кожей. У имперских магов ценятся глаза туманников, из которых извлекают хрусталики и используют для создания амулетов дальновидения.

Племена троллей в окрестностяхЗеркального озера

Племя Водяных Крыс – самое многочисленное и сильное на данный момент в окрестностях Зеркального озера. Насчитывает один большой клан, обосновавшийся на острове и в небольших деревушках на озерных берегах (собственно Водяные Крысы), и дюжину мелких, влившихся в его состав. В ходе длительной междоусобной войны, случившейся с приходом к власти Ран-Джакала, и войн с соседями за последние пятнадцать лет другие два крупных клана были полностью уничтожены, как и полдюжины небольших. Это единственное племя на Ксаргском полуострове, в котором длительное время мирно сосуществуют представители разных рас – троллей, морлоков, людей и гоблинов.

Некоторые из мелких кланов: Красногубы, Щуки, Осоеды, Водяные Ужи.

Отличительной чертой троллей племени являются косички из шерсти водяной крысы, вплетающиеся в волосы, и татуировки в виде бледно-голубого орнамента из водорослей.

Поклоняются в основном духам предков, особо чтят Духов Озера, коими становятся предки, и Духа Водяной Крысы, хозяйки озерных берегов, появляющейся в виде красивой черноглазой женщины с крысиным хвостиком или в виде грызуна.

Вождь – Ран-Джакал (Озерный Владыка), личность выдающаяся среди синекожих. Искусный воин, бывший наемником в странах людей, он вернулся в родное племя и, убив вождя, взял власть, что редко кому удается. Отличается от других предводителей расовой терпимостью и, более того, лояльностью к людям и морлокам. Сообразителен, открыт для нововведений, что и обеспечило ему победу в разразившихся после его прихода к власти войнах за владычество над окрестностями Зеркального озера. Верховный шаман – Гвард Зверолов, он же Гин-Джин (дословно переводится: «Лесной Кот, Говорящий с Духами»), специализирующийся на зверомагии с примесью магии разума и целительства, а также ангельской магии и общей магии духов. Покровителя не имеет, предпочитая самостоятельно строить отношения с низшими и старшими духами. Хитер, умен, скрытен, хотя кажется открытым и веселым человеком.

Второй шаман после него – Трон-Ка, предводитель группы бесшумных убийц. Использует для слежки призыв теневых духов (особая категория мелких духов), способных отслеживать духовных сущностей по их проекциям в астрале на поверхностях земли и воды.

Племя Длинных Клыков – сравнительно небольшое племя, состоящее из шести кланов. Враждуют крайне редко, и то лишь по значительному поводу. На войну выходят все кланы, действуют сообща. Главенствует старейший клан (остальные роды откололись от него в разное время), должность вождя выборная. Главой рода и племени становится самый искусный охотник и воин, то есть тот, у кого больше всего трофеев (зубов, клыков) на момент избрания. Выбирают пожизненно. Названо племя так из-за очень длинных клыков мужчин – длиннее, чем у обычного тролля. Отличительные черты – заточенные острые зубы.

Племя состоит из следующих кланов: Камнегрызы, Ветроногие, Черепашьи Рубашки, Краснохвосты, Бесхвостые Ящерицы, Черные Дрозды. У каждого свой вождь и шаман, но подчиняются все Седому Владыке.

Поклоняются в основном Великому Предку, Йаман-Ча (дословный перевод: «Большой Клык»), родоначальнику племени. Гвард полагал, этот самый родоначальник племени когда-то имел тотемом саблезуба и по сей день считается сыном этого зверя и синекожей женщины. Также поклоняются охотничьим божествам, с которыми предки нередко отождествляются. Так, например, Великий Предок может принимать форму любого хищника, являясь оборотнем и покровителем охоты (излюбленная форма превращения – саблезуб).

Длинные Клыки живут севернее озера Водяных Крыс и состоят с озерниками в натянутых отношениях. У власти сейчас престарелый вождь Ур-Джакал, Седой Владыка (говорят, он настолько стар, что волосы на его макушке совсем побелели – дело для троллей редчайшее, ибо еще до седин синьки погибают в боях либо на охоте), глава клана Камнегрызов. Осторожный вожак, неоднократно доказывавший свою смелость в боях, когда нужно было кого-то спасти, рискуя жизнью. До сих пор даст фору многим молодым по силе и скорости. Хитрый, настроенный на благо для племени. У него множество детей, внуков и правнуков. Помогает ему верховный шаман Брах-Джин (Счастливый в служении духам), ровесник вождя, имеющий покровителем Саблезуба, то есть Великого Предка. Могуществен, рассудителен. Благожелателен, любит детей. Людей ненавидит, ибо они убили его родителей около сотни лет назад во время последней имперской экспедиции в глубь тролльих лесов (искали могилу великого святого, якобы похороненного в сердце полуострова). Зверомастер, как и Гвард.

Племя Звездной Рыси – крупное племя на пограничной с империей территории, расположено к северо-востоку от Водяных Крыс. Насчитывает четыре крупных клана и десяток помельче.

Крупные кланы: Красные Топорщики (основной), Пестрые Жабы, Еноты и Лесные Коты.

Отличительные черты: татуировки, изображающие орнамент из перекрещенных каменных топоров с точками в углах, и хвосты рысей на головах предводителей кланов. Воины носят с собой шнурки из рысьей шкуры, пояса и накидки.

При инициации шаманов дух Рыси-первопредка, которому поклоняется племя, наделяет их способностью видеть сквозь предметы и на очень далеком расстоянии, а также в густом мраке. Называется такая способность Рысьим Взором. Инициация шамана проходит в логове дикой рыси. Если дух благоволит ученику, рысь не трогает его, если нет, то загрызает. На коже шамана после инициации появляются пятна, похожие на рысьи.

Шаманы племени специализируются на зверомагии во всех ее проявлениях применительно к рысям (колдуны клана Пестрой Жабы – еще и на ядовитых лягушках): приручают их, используют как разведчиков и загонщиков добычи, посыльных; наделяют повышенной силой и скоростью, опаивая эликсирами. Таким образом выращивается новый вид магических существ, обладающих сверхспособностями. Также подселяют дух рыси к себе в тело или в тело воина, превращая того в берсерка. Черпают магическую силу от духов рысей, создают из них старших мощных лоа, которые могут частично материализовываться и убивать противника физическим воздействием. Высший уровень мастерства шамана – призыв великого духа Звездной Рыси на поле боя (используется раз в год за ежедневные жертвы; за второй призыв в год шаман расплачивается собственной жизнью). Дух обволакивает шамана, защищая от большинства физических и астральных атак, и сам наносит очень сильные повреждения врагам (с одного удара разрывает в клочья нескольких рыцарей в тяжелых латах).

Вождь – Беер-Джакал, Одноухий. Тролль не старый, но уже и не молодой. Сильный, хитрый, ненавидит людей и Гарена, коего поклялся собственноручно удавить или зарубить своим же топором за смерть младшего брата, случившуюся несколько лет назад. Все мутит воду, чтобы организовать масштабный поход против империи. Злопамятный, ни в грош не ставит чужую жизнь, пусть это и жизнь близкого синекожего. Имеет садистские наклонности, замучил до смерти четырех жен.

Верховный шаман – Грал-Джин, Ворующий Дыхание. Ровесник вождя, недолюбливающий его за плохое обращение с сестрой шамана, первой женой Беера. Неприязнь взаимна, однако вождь побаивается верховного шамана и не смеет ему перечить.

Племя Зеленых Улиток – небольшое, особенно после войн за Зеркальное озеро, племя, состоящее всего из пяти некрупных кланов. Первое из мелких приозерных племен по численности населения и влиятельности. В войне с Водяными Крысами сохраняло выжидательную позицию, затем периодически вставало на сторону то Огненного Жала, то Ран-Джакала. В конце концов осталось с островитянами. Знаменито медлительностью и постоянными опозданиями к месту сражений, за что остальные племена относятся к нему с презрением, хотя Зеленые Улитки дали много шаманов, работающих с духами воды и лекарей ничуть не хуже колдунов Каменных Клешней, а также воинов, отличающихся, как и у названного выше племени, живучестью. Члены племени носят зеленые и белые татуировки, изображающие улиток и орнаменты из водорослей. Украшают себя ожерельями из раковин моллюсков, вплетают их в волосы.

Кланы не имеют лидирующего, вождь всего один. Главы кланов образуют совет, совещающийся по важным вопросам.

Кланы: Слизни, Мокрые Носы, клан Зеленой Тины и Остролистого Камыша.

Поклоняются тотемным духам моллюсков, растений, духам предков. Направления шаманов: знахарство, целебное колдовство, культ лоа с примесью стихии воды.

Правит племенем нынче Бена-Джак (поскольку племя мелкое и нет единоличного правления, то имя дается с приставкой «Джак», означающей «Малый Властитель»; так именуют глав кланов; дословно имя вождя переводится как «Глухой Череп»), довольно старый тролль без признаков волос на голове из-за отсутствия большей части скальпа, глуховатый к тому же после того, как на охоте свалился с дерева, преследуемый саблезубом, и разбил голову (скальп ему тот же котяра и сорвал когтями). Помогает в управлении ему верховный шаман Гал-Джин («Темнокожий» в переводе), его старший сын, мужчина солидного телосложения, имеющий в покровителях Духа Озерной Улитки, старшего лоа, первопредка племени. Гал-Джин строг и высокомерен по отношению к соплеменникам, но крайне приветлив с теми, кто могущественнее его.

Племя (клан) Каменных Клешней – в прошлом второе по численности после Огненного Жала, его ярый противник, оспаривавший власть над приозерными племенами и локальное лидерство. Насчитывает ныне три больших клана и пять мелких. В войне против Водяных Крыс потерпело сокрушительное поражение после того, как разгромили вместе извечных врагов – Огненное Жало. В решающей битве погиб старый вождь, пав от руки Ран-Джакала, и племя перешло под руку победителя, потеряв несколько мелких родов. Сейчас абсолютно лояльны к Водяным Крысам, во всем их поддерживают. Недолюбливают Огненных Жал, с ними нередко случаются стычки, подчас перерастающие в настоящие сражения с участием десятков воинов. Но деревни друг друга не вырезают, как прежде.

Крупнейшие кланы: Шипастые Крабы, Костяные Ножи и Ракоскорпионы. Лидер – Шипастые Крабы, имеющие наибольшую деревню с населением в 500 синекожих.

Поклоняются водным и земляным духам, предкам. В противовес Огненному Жалу шаманы Каменных Клешней преимущественно лекари, специализирующиеся на защитной магии. Члены племени носят зеленые татуировки в виде волн и изображений клешней.

Нынешний вождь – Маур-Джакал (Береговой Владыка), совсем еще молодой парень, но закаленный в битвах, буквально выросший на войне и рано потерявший родителей во время налета на родную деревню. Выходец из уничтоженного клана, он тем не менее доказал свою силу, став лучшим воином и охотником племени. Не очень высокий и мускулистый, он весьма быстр и ловок. Верный своему слову, порой излишне честный, умный и проницательный. В руководстве ему помогает старый верховный шаман Вели-Джин (Рожденный в Волнах), у которого покровителем является Дух Ракоскорпиона Ромири, владыки глубоководного дна.

Племя Мертвого Медведя – одно из крупнейших племен троллей Ксарга. На северо-востоке граничит с озерниками (Каменными Клешнями и Водяными Крысами), на востоке – с Черным Копьем. Насчитывает дюжину крупных кланов и более трех десятков небольших. На границе владений племени находится известная среди синекожих Проклятая Башня. С Водяными Крысами оно еще не воевало всерьез, были всего лишь мелкие пограничные стычки. Иногда выступало союзником Каменных Клешней против Огненного Жала, поддерживаемого Черным Копьем.

Крупнейшие кланы, периодически становящиеся главными: Буролапые, Острозубые, Медведеголовые, Когтепалые.

Отличительные черты: черные и красные татуировки, изображающие медвежью морду на лице тролля либо на груди (у шаманов и учеников шаманов – на лице, у охотников – на груди, у вождя племени медвежьи морды изображены и на лице, и на груди). Вожди, шаманы и лучшие воины носят медвежьи шкуры. Женщины и дети вплетают в волосы шнурки из медвежьей шерсти и носят амулеты из костей медведей.

Племя поклоняется Великому Мертвому Медведю – по сути, зверобогу, ставшему старейшим лоа. Среди воинов очень распространены берсерки, под которыми подразумеваются одержимые лоа на короткое время мужчины. Их тела трансформируются, обрастают шерстью, у них появляются когти, многократно повышаются сила и скорость, к тому же они становятся очень живучими. Только берсерк может претендовать на место вождя.

Вождь племени – Борг-Джакал («Пещерный Медведь» в переводе), лучший из берсерков. Высокий, плотного телосложения тролль, покрытый шрамами. Спокойный, рассудительный в мирное время и бешеный зверь в бою. Верховный шаман – Калар-Джин (Разноглазый), одного с вождем возраста синекожий с глазами разного цвета – черным и серым. Все его тело покрыто татуировками, изображающими медвежьи морды. Специализируется на зверомагии и управлении духами, запечатанными в виде медвежьих морд на его теле. Кровожадный фанатик зверобога, ненавидящий людей. Предпочитает создавать из пленников чудовищ, вселяя в их тела старших медвежьих лоа и делая из них одержимых полузверей-полутроллей, подчиняющихся ему. Один из сильнейших шаманов Ксарга.

Племя Огненного Жала – одно из двух наибольших озерных племен, владения которого распространяются аж до границы с империей. Насчитывало раньше пять больших кланов и дюжину мелких, вело жестокие войны с Водяными Крысами, но после ряда кровопролитных битв осталось всего три крупных клана и четыре помельче. К озерникам относится условно, ибо бомльшая часть территорий не примыкает к озеру, и питаются в основном за счет охоты, собирательства и войн с соседями, частенько нападают на Вал (после победы Ран-Джакала – куда реже). Прежде было сильнейшим и самым многочисленным среди приозерных племен. Сейчас численность точно не установлена. В войне поддерживают Водяных Крыс, которым теперь подчиняются, сдавая островитянам часть припасов и охотничьих трофеев, ведут единую политику с ними.

Крупнейшие кланы: главенствующий – Красные Шершни, остальные – Водяные Ежи и Черные Осы. Принадлежность к племени определяется цветом татуировок на лицах и телах. У Огненных Жал это языки красного и черного пламени.

Поклоняются Духу Огня, воплощенному в то или иное ядовитое животное, совмещая тотемизм и веру в элементалей. Знатоки страшнейших ядов, самых болезненных из изобретенных троллями.

Лидер племени сейчас – Чер-Джакал (Пламенный Владыка), племянник прошлого вождя, убитого Ран-Джакалом лет пять назад. Мощный воин, своенравный и вспыльчивый, но отходчивый. В управлении ему помогает верховный шаман Горон-Джин (Поющий в Огне), имеющий покровителем Духа Огня.

Племя Черного Копья – одно из крупнейших племен на севере Ксарга. Насчитывает более дюжины крупных кланов и несколько десятков мелких. Грозная сила, с которой считаются все племена синекожих. На севере граничит с малочисленными племенами горных троллей, враждующих с гномами и высшими эльфами. На западе периодически воюет с империей и приозерниками. Когда-то в одиночку бросало вызов имперскому Пограничью и совершало набеги, пока не столкнулось с Истребителями Троллей (светским рыцарским орденом империи) и регулярной имперской армией, поддержанными ополчением Пограничья, состоящим в основном из лучников и пикинеров. С тех пор отхлынуло от Вала, а на бывших его землях обосновались новые племена. Последняя попытка объединения бывших территорий произошла около пятидесяти лет назад, когда состоялась грандиозная битва у Крепости Шершня с имперскими войсками. Тролли прорвались через Крессов Вал на земли Пограничья, сметая все на своем пути, но в битве был тяжело ранен верховный шаман Черного Копья Зораг-Джин, из-за чего потерял контроль над духами и перебил почти всех, оказавшихся поблизости, не разбирая, кто друг, а кто враг. В результате синекожие отступили и от Вала, и от озера.

Крупнейшие кланы: собственно Черное Копье, Гнилозубы, Короеды, Рвачи, Змеиные Жала, Красноглазые.

Отличительная черта клана: татуировка на шее, руках и на лбу – крестообразный черный орнамент, будто бы из черных перекрещенных копий. У членов семьи вождя – на шее, у вождя – на шее и голове, у вождей кланов – высоко на предплечьях, у воинов – на запястьях. Великие охотники, воины делают татуировку вокруг грудной клетки, в ней каждое «копье» – поверженный либо плененный противник.

Поклоняются духам предков и тотему – черному копью, в котором, по преданиям, заключены души врагов. На войне величайший воин племени идет в бой с копьем, и от одного прикосновения его недруги падают мертвыми. Копье исцеляет любые раны несущего его, придает сил и скорости. Этот священный предмет распространяет ауру страха и ужаса. Он поглощает души павших и наносит серьезные повреждения духам, даже старейшим (младших вообще уничтожает, преобразовывая в магическую энергию, старших предварительно калечит).

Помимо черного копья имеется реликвия:

Копье Ловца Духов, Копье Скелоса . Оно принадлежало величайшему магу-воину Скелосу, покуда не пропало в круговороте войн с эльфами и ангелами. Представляет собой копье, способное удлиняться и изгибаться, словно живое. Скелос, согласно преданию темных эльфов, сотворил его древко из побега Древа Жизни, уничтоженного им же во время восстания темных, а клинки создал из костей прародителя стальных драконов. Копье имеет два клинка (второй выдвигается из пятки). Хранится внутри тотемного столба, ему приносят жертвы, смазывают кровью.

На территории племени Черного Копья находится:

Красная скала духов. Культовое место для троллей Черного Копья и соседних племен. Сюда приходят получить посвящение в шаманы ученики. Расположено на границе племен, в седмице пути от озера Водяных Крыс. Внутри скалы извилистая длинная пещера, приводящая к подземной реке и небольшим озерцам, где хоронили на протяжении тысячелетий прах верховных шаманов и великих вождей. Здесь обитают их духи. Они спят, просыпаясь, лишь когда их просят благословить нового шамана. Осуществляется процесс благословения простым ритуалом, состоящим из курения травы драконьего глаза, молитв и медитации после недельного строжайшего поста. Если претендент достоин, духи помечают его особым знаком вроде родимого пятна на груди или лбу и способностью чувствовать присутствие духов и определять их принадлежность к тому или иному виду на расстоянии от нескольких десятков до нескольких сотен метров.

Вождь – престарелый, трусоватый Варн-Джакал (Лесной Владыка), полукровка. Его мать – орчиха. Старший сын – великий воин Рак-Джакал (Владыка Копья), наследник (отсюда у него приставка «Джакал» – «Владыка»). Младший – «Безъязыкий», Мокан. Верховный шаман – Лар-Джур (Собиратель Костей), ученик Нир-Джина и Зораг-Джина, ловца духов. Специализируется на проклятиях и магии костей (призыв и заключение лоа в костях).

Теоли Валерий

Сандэр - 3. Владыка теней

Сандэр. Трилогия

Аннотация:

Ну, чего не хватает троллям на их исконных землях? Дичи полно, простор, свежий воздух, чистая вода. Живи и радуйся. Так нет, затеяли войну, и в эпицентре её оказалось Зеркальное озеро, где в племени троллей, морлоков и гоблинов мирно живут, то есть мирно жили, бывший студент с Земли Александр Стрельцов, а ныне ловец духов и старший ученик верховного шамана Сандэр, и его младшая сестрёнка. Ситуация, мягко говоря, неприятная, да ещё эльфы и тайные магические общества здесь замешаны. Теперь надо и сестрёнку уберечь, и решить хоть в какой-то степени проблемы друзей-троллей. А сделать это становится всё сложнее...

Сандэр. Владыка теней

Пролог

I

   По узкой дороге, выложенной разноцветной плиткой меж стенами из декоративного кустарника Лунного сада, шёл немолодой эльф в дорожном плаще. Лицо его скрывал в тени капюшон, и о возрасте можно было догадаться лишь по выбивающейся седой бороде, падающей ему на грудь. В остальном же идущий мало отличался от остальных жителей Эладарна. Мягкая, пружинистая походка выдавала в нём воина, стремительность и лёгкость движений намекали на довольно высокий ранг в иерархии Повелителей Клинков - тех, кого люди и иные расы называли ошибочно мастерами клинков, искусно управляющимися с любым оружием, выкованным разумными. Эльфы над их словами посмеивались, ибо ранг мастера предшествует рангу повелителя, и разделяет обладателей этих рангов бездна опыта и умений.

   Плащ и сапоги эльфа ничем примечательным не выделялись, и по ним невозможно было понять, ни к какому благородному Дому принадлежит идущий, ни каков его статус в обществе.

   С каждым шагом он приближался к виднеющемуся вдали Храму Белой луны. Величественное здание редко видели путешественники, бывающие в эльфийском королевстве. Оно стояло в центре живого лабиринта из высоких кипарисов и плотного, разросшегося сплошными стенами вышиной в полтора человеческих роста кустарника. Сюда пройти без разрешения лунных служителей невозможно, а разрешение они давали крайне неохотно даже правителям и высшим лицам королевства. Находящийся в сердце большого Лунного сада храм посещать против воли жрецов ещё никому не доводилось: ни шпионам тёмных братьев, жаждущих получить в своё распоряжение могущественные храмовые артефакты Эпохи Единства, ни воинам троллей, не раз достигавших окрестностей храма в своих полубезумных атаках на Эладарн. Всех их поглощал Лунный сад. Среди эльфов ходили слухи, что вечнозелёный лабиринт живое существо, поставленное охранять святыню Клеймённого клана. Ничего удивительного, ибо нечто подобное, только в более широких масштабах, стерегло границы Благословенной Небесами Земли, как именовали собственное королевство жители Эладарна.

   Высокорождённый беспрепятственно прошёл через арку из белоснежного камня, похожего на олифантову кость, на которой вырезаны магические знаки Эпохи Единства. Сейчас, спустя почти семь тысячелетий после разделившей аллиров гражданской войны, такие нечасто встретишь. Всё меняется, даже колдовской алфавит Детей Звёзд. Храм оставался кусочком древности, столь любимой идущим по Лунному саду эльфом.

   За аркой он вошёл в храмовый портал. Ажурные ворота из переплетённых ветвей зачарованного дерева были приоткрыты ровно настолько, чтобы пропустить одного эльфа. Войдя в храм, белобородый посетитель оказался в полумраке зала, казалось, куда большего, чем само здание. Ажурные створки за ним захлопнулись с едва уловимым скрипом. Единственным источником света здесь служила сияющая бледная луна, висящая в зените. Эльф знал, это всего лишь смесь иллюзии и искусственного светильника, состоящего из громаднейшего самоцвета, но ощущение настоящего неба над головой было столь сильно, что он опустил взгляд, будто бы стараясь рассмотреть мозаичную плитку каменного пола. Некоторые говорили, кристалл Клеймённых впитывает лунный свет и творит иллюзии, обладая собственной волей. Вошедший не видел в этом ничего удивительного - Лунная Слеза считается самым могущественным артефактом после Звёздных Камней. Об истинных возможностях её применения не относящиеся к служителям храма разумные и не подозревали.

   Эльф остановился в центре круглого зала, отбрасывая ворох теней, точно заживших своей призрачной жизнью. Он находился в средоточии иллюзорного колдовства Клеймённого клана, демонстрируя полное согласие с правилами жрецов.

   Из заполненных клубящимся мраком концов зала послышался шум, подобный слабому хлопанью крыльев. Он постепенно усиливался, превращаясь в таинственный шёпот, в котором угадывались отдельные слова. Спустя немного времени слова сложились в целые фразы. Пришедшего спрашивали десятки голосов из темноты, почему он пришёл сюда.

   - За помощью, - негромко ответил он, однако звук его голоса распространился эхом по всему залу.

   Шёпот прекратился, едва затих в стенах ответ.

   - И в чём же Дом Лунного Клейма может помочь верховному жрецу Эладарна? - раздался насмешливый женский голос рядом с высокорождённым. - Неужели Крылатый Единорог не внемлет его молитвам?

   Эльфу стоило больших усилий не обернуться, сохраняя внешнее спокойствие, и не ответить резкостью. Внутри него начинал закипать гнев.

   - Дело весьма деликатное, требующее полного соблюдения тайны, - сказал он, ни тоном, ни словами не выдав обуревавших его эмоций. За свою длинную жизнь он научился сдерживать себя.

   - Я вся внимание, - из-за спины эльфа вышла чёрная кошка с необычно яркими янтарно-жёлтыми глазищами.

   Верховный жрец невольно сморщил нос, но тут же вернул себе невозмутимое выражение. Разговаривать с ним, высочайшим служителем Крылатого Единорога Карубиала, в обличии кошки?! Это может позволить себе лишь она, треклятая Авариэль. Не нуждайся он в услугах её Дома, то и ноги бы его не было в этом храме.

   - Величайший Враг нашего народа вновь угрожает нашему существованию, - начал он, придав тону оттенки страха и печали. - Нет противника более жестокого и сильного у эльфов. Он грозит самому нашему миру, если его не остановить.

   - Возможно ли конкретнее обозначить проблему? - перебила его кошка. - Ты не на проповеди, нечего разливаться мыслью по морю. Поясни, что и когда произошло.

   "Никакого почтения к старшим! - про себя возмутился служитель Крылатого Единорога. - И никакого уважения к высочайшему духовному лицу королевства! Да по сравнению со мной ты ничтожество, жалкая девчонка, пусть хоть трижды глава Дома и посвящённая в таинства Трёх Лун жрица".

   Вслух же он сказал спокойно:

   - Несколько месяцев назад бушевала Буря Тысячелетия. Очевидно, она сорвала ослабевшую печать и впустила в мир чудовище, истребившее бессчётное множество наших собратьев в века разрухи и войны. Ты не помнишь, ибо родилась позднее. Мало кто из нашего народа помнит. Поколения сменились с тех пор. Недавно же, после Бури, Видящая сообщила о возрождении Врага.

   Кошачья мордочка растянулась в ехидной улыбке. Авариэль, видимо, понимала, к чему ведёт старый жрец.

   - И вы решили устранить его с помощью принцессы Натиэль, - сделала она правильный вывод. - Или вы нашли другую Видящую?

   Примерно раз в пятьсот лет среди светлых эльфов рождается Видящая - эльфийка со способностью видеть сквозь пространство и время события прошлого, настоящего и будущего и умеющая читать в сердцах разумных. Со смертью старой появляется новая, и так в народе Детей Звёзд постоянно живёт мудрость Крылатого Единорога Карубиала, чьей посланницей принято считать прорицательницу. В нынешнем поколении Видящей родилась дочь правителя Эладарна Натиэль Ивовый Лист. Пока она не умрёт, другой прорицательницы не будет, и глава Клеймённых это прекрасно знает.

   - Враг возродился в лесах троллей на севере Ксарга, - продолжал жрец, проигнорировав слова Авариэль. - Он пока слаб, поэтому мы отправили отряд Стражей Границы во главе с Видящей уничтожить его. Я полагал, четырёх мастеров Лука и Меча достаточно для выполнения задания.

   В Эладарне нет следопытов и охотников лучше Стражей Границы. Они столетиями оберегают подступы к Благословенной Земле и как никто иной знают леса и синекожих, извечных противников Детей Звёзд. Кому ещё следовало поручить опасное задание на территории троллей? Жрец был уверен, они справятся. И просчитался.

   - Мы - Высший круг служителей Карубиала? - поняла глава Клеймённых. - И, надо полагать, в известность правителя вы поставили, но не сообщили о желании его дочери принять участие в охоте на Врага, я не ошибаюсь?

   - Да, - в голосе жреца чуть не прорвалось удивление. Не иначе, лунная жрица отслеживает действия Высшего круга. Откуда ей известно о команде охотников?

   - И ваша затея с треском провалилась, я права? - абсолютно серьёзно сказала эльфийка.

   - Подобравшись близко к Врагу, Стражи Границы погибли, - с тяжёлым вздохом признался служитель Крылатого Единорога.

   - А принцесса, вероятно, остаётся жива, - будто читала мысли Авариэль. - В противном случае о гибели дочери уже знал бы Эльрунн. Чары крови и всё такое прочее...

   Она права. Наложенные на наследницу чары сообщили бы венценосному родителю о её смерти, и в королевстве поднялся бы шум. За использование Натиэль король Эльрунн Смелый не побоялся бы сместить верховного жреца Карубиала, а то и сотворить с ним чего похуже. За жизнь старого эльфа, пославшего единственного ребёнка правителя во враждебные леса троллей тогда никто не даст и ломаного гроша.

   Однако, другого выхода у служителей Крылатого Единорога не было. Лишь Видящая способна определить, где находится Враг и кто он такой. Без неё не имело смысла отправлять команду охотников.

   - Где убили Стражей? - перешла к вопросам касательно непосредственного дела эльфийка. - По амулетам вы должны знать.

   Амулеты, "привязанные" к посланным охотникам на астральном плане, передавали сведения о них в столичный храм Карубиала. Отследить передвижение команды не составляло труда, что и делали жрецы.

   - Возле Лысого Холма в двух седмицах пути от эладарнской границы. В тех краях живут племена озерников Зеркального озера. Улиточники, - вспомнил название служитель.

   - Вам известно, где принцесса? Синекожие могли принести её в жертву, разорвав астральную связь с амулетом.

   - Невозможно. Она соединена астрально со Звёздным Камнем. Видящая всё ещё в окрестностях озера, насколько мне известно. Ты сможешь помочь?

   Авариэль задумалась, обходя кольцом верховного жреца.

   - Чего именно ты хочешь? - спросила она, наконец. - Спасения принцессы?

   - И спасения Натиэль тоже, - превозмогая гордость, эльф склонил голову. - Я, Габрилл Радужный, прошу найти её и вернуть в Эладарн, а также - это основная задача - уничтожить либо запечатать нашего общего Врага.

   Янтарноокая кошка остановилась, неприветливо глядя на просителя.

   - Ты понимаешь, о чём просишь? Для тебя жизнь дочери правителя, наследницы престола второстепенна по сравнению с ликвидацией какого-то непонятного врага, память о котором почти стёрлась у нашего народа?

   - Ты не представляешь, насколько важно его уничтожение, - позволил себе повысить голос жрец. - Благодари Звёзды за то, что тебе не довелось жить в ужасе, вызванном нашим древним Врагом.

   - Дом Лунного Клейма всегда ставит перед собой цели защиты прежде всего, - прижимая уши к голове, произнесла кошка. - Я переговорю о спасении принцессы с правителем, раз уж на то пошло. Если он попросит, я с радостью выполню его просьбу.

   Служитель Карубиала слегка побледнел. Он затем и явился сюда, дабы не ставить в известность короля и провернуть операцию по спасению принцессы и ликвидации Врага без лишнего шума.

   - Разве Дом Лунного Клейма не самый верный в Эладарне? - вкрадчиво спросил он. - Если он откажет в помощи жречеству королевства, то о какой верности идёт речь? Точнее, верности кому?

   Кошка неожиданно расслабленно потянулась и медленно обошла старого эльфа по кругу, не сводя с него хитрого взгляда.

   - Мы всецело преданны народу Эладарна и Его Величеству Эльрунну Смелому, - промурлыкала Авариэль. - И нам ни к чему обвинения в предательстве, исходящие из уст служителей Высшего круга. А вам ни к чему огласка, правильно ли я понимаю?

   Такой тон нравился жрецу куда больше.

   - Правильно. Так зачем нам ссориться? Ссоры не приводят к добру.

   - К благоденствию приводит согласие, взаимное доверие и взаимопомощь, - закончила за него глава Клеймённых.

   Чего-то подобного эльф ожидал от неё. Она не боялась ложных обвинений, на её веку их не перечесть. Каждый второй житель королевства подозревает Дом Лунного Клейма в предательстве. Раньше вообще большинство светлых эльфов не доверяло Клеймённым, хотя в их преданности ни верховный жрец, ни правитель не сомневались. Но подозрение и прямое обвинение в измене, причём исходящее из уст высокопоставленного духовного лица, вещи разные. Если на первое можно наплевать, то второе создаст массу проблем.

   Дом Лунного Клейма имеет древнюю историю, начавшуюся с Раскола. В те годы существовали три Дома, поклонявшиеся Ночи и лунам. Они обладали магией, основанной на манипулировании лунными энергиями. В гражданскую войну их патриархи откололись от высокорождённых, перейдя на сторону тёмных эльфов. Но поддержали властителей не все члены Домов. Некоторые остались верны древнему эльфийскому государству. За происхождение из отринувших Свет Звёзд родов их презирали, и они объединились под новым именем. Каждый из них носит особое клеймо - печати на челе и груди, активирующиеся при плохих намерениях против высших эльфов и королевства и убивающие предателя. Клеймённые стоят на страже по ночам, когда бушуют призванные колдунами троллей злые духи. Кроме того, им нет равных в шпионаже и тайных операциях. Поэтому верховный жрец обратился за помощью именно к ним, а не воспользовался услугами Стражей Границы или храмовников Дома Алых Шипов.

   - До меня долетели слухи, Дом Лунного Клейма желает заполучить один из утерянных им при Расколе свитков Ночи, - проронил жрец. - По-моему, свиток хранится в нашем архиве. Я буду рад поспособствовать его передаче вам в случае успешного завершения нашего общего дела. Разумеется, при соблюдении тайны. Никто, даже правитель, не должны узнать об участии Натиэль в охоте на Врага.

   - Естественно, - от внимательного эльфа не укрылось, как вспыхнули янтарные глазищи при упоминании старинной реликвии. - Я лично займусь поисками принцессы. Только не нанимайте посторонних, как в прошлый раз.

II

   Погребальный костёр догорал, отдавая серому зимнему небу последние клочья чёрного пепла. Выпавший накануне снег тонким белым покрывалом укрыл деревню троллей, принадлежащую клану Чёрного Копья, и разлетающийся пепел лежал на нём вороньими перьями.

   Вокруг костра собрались все жители селения и вожди племени с охранными дюжинами. Старший сын погибшего Варн-Джакала сам подносил факел к хворосту, возжигая огонь. Он стоял ближе других к горе обгоревших дров. Лицо его застыло маской холодности, и лишь в глазах таилась скорбь по безвременно ушедшему в Серые Пределы отцу. В руках он сжимал оружие, как и подобает воину. Татуировки, оплетающие грудь, виднелись из открытого ворота меховой накидки. За ним столпились шестеро его младших братьев, не претендующих на место предводителя племени.

   Женщины выли волчицами, дети плакали. Сегодня день печали. Вождь Варн-Джакал, сорок зим водивший троллей на войну, погиб.

   Три дня назад он охотился на трёхрогого буйвола. Ранив могучего зверя, в охотничьем азарте он преследовал добычу и оторвался от сопровождавших его телохранителей. Совсем ненамного, на четверть полёта метательного топора. Потревоженное семейство мохнорылых кабанов приостановило спутников, и они не сумели помочь ему в момент опасности.

   Смерть в обличии саблезубого лесного кота настигла пожилого вождя в момент броска отравленного дротика в трёхрога. Следопыты не понимали, почему хищник напал. Махайр обычно сторонится троллей, тем паче, охотничьего отряда, идущего по лесу. Он словно подстерегал синекожего, чтобы убить, а растерзав жертву в течение удара сердца, скрылся.

   Шаманы, посоветовавшись с духами, утверждали - смерть предводителя Чёрного Копья не случайна. Ловушку подстроил колдун-зверомастер, управлявший зверем или сам обернувшийся саблезубом. Таких в соседних племенах несколько. Длинные Клыки издавна поклоняются махайру, их шаман великий повелитель животных. Кроме него гибель вождя мог организовать верховный шаман озерников. С Водяными Крысами Чёрное Копьё не раз воевало, и победителей не было. Зимой назревала очередная война, от неё предостерегал соплеменников Варн-Джакал.

   Погребальный костёр почти догорел, когда из заснеженного леса к деревне вышел старый морщинистый тролль в накидке из бобрового меха и подпоясанной шнурком змеиной кожи ветхой холщовой рубахе. Старик горбился, точно от обилия свисающих с шеи и запястьев амулетов. Щиколотки перевязывали разноцветные колдовские браслеты. Из-за спины торчали деревянные, костяные и каменные варды. Он шёл, опираясь о кривой посох с насаженным на него черепом аллира. Лобную кость испещряла вязь древних знаков.

   Створки ворот со скрипом раздвинулись, пропустив старика в деревню.

   - Зораг-Джин! - выдохнули разом шаманы кланов, прибывшие на похороны. - Зораг-Джин явился! Болотный отшельник пришёл!

   Масса синекожих расступилась, давая дорогу колдуну. И десятки зим назад, до ухода и передачи ожерелья верховного шамана преемнику, и поныне, живя на Змеином болоте, он оставался сильнейшим колдуном племени. О нём ходили легенды по всему Ксаргу, от южных лесов коротышек гоблинов до предгорий севера, занимаемых горными карликами дварфами. Он шагнул к склонившему голову в почтительном поклоне Рак-Джакалу и осенил себя священным знамением, отдав дань уважения ушедшему в Серые Пределы.

   - Приветствую тебя, славный молодой вождь, - прокаркал болотный отшельник. - Да продлятся годы твоей власти над троллями.

   - И тебе здравствовать, почтеннейший верховный шаман, - ответил старший сын погибшего владыки Чёрного Копья. - Что привело тебя в нашу деревню?

   Много зим утекло по реке вечности с того дня, как Зораг-Джин покинул родное племя. С тех пор он не появлялся ни в одном из кланов, изредка помогая соплеменникам. Он не приходил ни на празднества, ни на похороны вождей, и сегодняшний визит порядком удивил троллей.

   - Духи привели меня сюда, наказав поведать правду о гибели твоего отца, - заявил старик громко, чтобы услышали все. Синекожие заинтересованно переглядывались, в толпе послышались шепотки. - Да! Я знаю, кто убил Варн-Джакала! - провозгласил, воздев руки к небу, колдун. - Слушайте все! Предки требуют отмщения, и они явились мне во сне, указав на убийцу. Гин-Джин, верховный шаман Водяных Крыс, послал саблезуба за жизнью вождя. Он расставил силки, а приманкой послужил тучный трёхрог. Озёрникам нужны наши леса, они готовятся напасть. Сегодня до меня долетела весть об их войне с племенем Огненного Жала. Они будут заняты несколько седмиц. За это время озеро покроется льдом, рыбоголовые уснут в своих норах на дне и не смогут противостоять нам. Вы хотите мести, тролли Чёрного Копья? Хотите втоптать в пыль убийцу вашего вождя? Тогда идите на войну! Неотмщённый дух Варн-Джакала взывает к вам из Серых Пределов!

   Шаман говорил складно, и толпа зашумела. Послышались выкрики воинов, желающих отомстить озёрникам, их поддержали женщины. Любимая жена покойного - старая карга Анкила, явившаяся на похороны растрёпанной и простоволосой, - завыла и начала рвать на себе волосы. С её губ потоком текли ругательства и проклятия, предназначенные убийце мужа и Водяным Крысам.

   Троллей легко поднять на войну и трудно умиротворить. Они с радостью пойдут мстить, попутно грабя и насилуя, и не задумаются о том, верно ли истолковал послание духов шаман. Рак-Джакал точно знал: озёрникам невыгодна сейчас война. Гин-Джин и Ран-Джакал топят в крови кланы Огненного Жала, если верить разведчикам. Им не до Чёрного Копья. Убивать предводителя одного из сильнейших племён севера Ксарга очень глупо со стороны светлокожего шамана обитателей Зеркального озера, а он никогда за время ношения шаманского ожерелья не делал глупостей. Зимой Водяные Крысы уязвимы. Их полубог, живший в водах, ещё не возродился, а колдовство рыбоголовых ослаблено. И это не учитывая потерь от идущей междоусобицы с племенем Огненного Жала, занимавшего часть прилегавших к озеру земель.

   Война между озёрниками обещала затянуться, правда, не на такой уж долгий срок. Водяные Крысы быстро расправятся с врагами, понеся потери. Не могут не понести, раз на стороне Жала выступает Лар-Джур, ученик болотного отшельника, успевший прославиться, несмотря на молодость.

   Рак-Джакал отговаривал Говорящего с Духами от задуманного, но тот выполнял волю учителя. Его задачей было столкнуть лбами озёрные племена, и с ней он хорошо справился. Предательство и колдовство сослужили добрую службу молодому колдуну Чёрного Копья, метящему на место верховного шамана.

   - Презренное племя Водяных Крыс должно исчезнуть с Зеркального озера, - старший сын погибшего вождя обвёл собравшихся троллей тяжёлым взором, остановившимся на Зораг-Джине. - Мы пустим его под лёд, когда будем готовы.

   Старик торжествующе ощерился.

   - Острите ножи и копья! - закричал он. - Мы не пойдём одни. С нами жаждут крови и славы тролли Мёртвого Медведя, Длинных Клыков и Звёздных Рысей. Весь север Ксарга поднимется против озёрников! А потом мы двинемся дальше, за Вал, в земли мягкотелых людишек! Давно не видел большой каменный дом над рекой настоящей войны. Ножи железошкурых затупились, они разленились и не выдержат нашей атаки. Я, Зораг-Джин Песнь Гибели, иду с вами, чтобы пожирать дух и плоть наших врагов. Слушайте, тролли!

   Старик замер, будто и впрямь к чему-то прислушиваясь. Из леса донёсся протяжный рёв. Земля мелко задрожала от топота.

   - Огры, - изумлённо воскликнул кто-то из воинов, инстинктивно принимая боевую стойку.

   Дозорные, выставленные в сотне шагов от деревни, и сторожевые чары молчали, точно никого нет в окружающих селение чащобах. О приближении чужаков должны предупредить заранее, но никто не сообщил об этом.

   Не дожидаясь приказа, синекожие из числа телохранителей вождей рассредоточились по частоколу с копьями и отравленными дротиками наготове. Рак-Джакал с метательным топором в одной руке и дротиком в другой направился к своим воинам, пытающимся закрыть ворота. Отшельник окриком прекратил подготовку к обороне.

   - Стойте, тролли Чёрного Копья! - из леса показались первые громадные фигуры. - Огры Каменного Зуба пришли с миром, отозвавшись на мой зов. Они хотят разделить славу на Валу, разгромив большие дома железошкурых на реке. Так же незаметно, как и к вашей деревне, они подойдут к вражеским селениям озёрников.

   Война начиналась, хотел того или нет Рак-Джакал. Он не был уверен в том, что его отца погубил шаман Водяных Крыс. Он не доверял никому и понимал - болотный отшельник делал всё ради уничтожения озёрных племён. Колдун привёл огров не только воевать. Возрази ему будущий вождь, за шаманом кроме авторитета встанут нанятые им в Срединных землях Ксарга громадины. Да и предводители кланов не поймут возражения.

   Рак-Джакал бросил взгляд на стоящую в толпе с младенцем на руках Ареллу, его первую и пока единственную жену. Ему не нравилось устроенное отшельником зрелище, но открыто выступить против него он до поры не мог. Вот позднее, разобравшись с обстоятельствами гибели отца и обезопасив любимую женщину и своего первенца, можно будет и бросить вызов. Если, конечно, всё не так, как сказал старый колдун.

Глава 1. Пробуждение

   Я очнулся от холода, проникшего в каждую клеточку моего тела. Меня словно сковывала ледяная корка, мешая шевелиться и даже дышать. Вдох - и с болью в лёгкие втянулся морозный зимний воздух, наполненный запахами еловых веток, дыма и варящегося мяса.

   Твою же дивизию, так и замёрзнуть недолго. Где я вообще нахожусь?

   С трудом я разлепил смёрзшиеся веки. Надо мной бледное ясное небо, на востоке слепящий солнечный диск. На севере едва заметны очертания красноватой луны. Вокруг нестерпимо сверкает белизна снега, укрывающего неказистые хижины из брёвен, костей и шкур. Деревня, причём знакомая. Вон, на возвышении неподалёку от тотемного столба стоит разрисованный колдовскими символами дом вождя, рядышком жилище шамана с костяными амулетами над занавешенным меховой завесой входом. Подальше виднеется отстроенный недавно частокол, на обозримом мною участке парочка дозорных троллей с дротиками в трёхпалых руках.

   Селение Улиткоголовых, судя по форме тотемного столба, напоминающей сложенных друг на друга озёрных катушек. Что я здесь, спрашивается, делаю, и почему на меня не обращают никакого внимания? Человек валяется на улице, коченеет на холодрыге, а синекожим дела нет. И не просто валяется, а лежит в каком-то углублении наподобие ванны, заполненной - взгляд вниз заставил вздрогнуть - покрытой толстым слоем льда грязью.

   Попытка выбраться, разломив лёд, плодов не принесла. Тело отказывалось слушаться, и усилие привело к головокружению. В глазах потемнело, тошнота подкатила к горлу. Мысленно я заматерился, костеря на чём свет стоит пакостных синекожих, поместивших меня в треклятую глыбу грязного льда. Вслух попробовал позвать на помощь. Получилось сипло и тихо, совсем непохоже на мой голос. Проходящий мимо охотник посмотрел на меня с долей интереса в чёрных глазах и пошёл по своим делам.

   Разозлившись, я излил на полупустую деревню - видимо, большинство мужчин на рыбалку и охоту ушли, оставив женское население и детишек, - поток отборной ругани на тролльем наречии. Упомянул и засунувшего меня в лужу неведомого субъекта, и равнодушных синекожих.

   Реакцию моя тирада вызвала. Из хижины, где живёт верховный шаман племени улиточников Гал-Джин, вылез синекожий старичок с белесым хохолком седых волос на макушке. Кого я вижу! Старейший колдун озёрников Анг-Джин собственной персоной. Исхудал с последней нашей встречи, но в целом выглядит вполне ничего, бодренько. Давно он из комы выбрался, интересно? Помнится, во время моего ухода из деревни Улиткоголовых за ведьмой-оборотнем старикан был в беспамятстве, и никто не мог поручиться за его жизнь. Полнейшее энергетическое истощение вещь серьёзная. Он растратился на бой с ведьмиными миньонами и в результате впал в состояние овоща.

   Кутаясь в накидку из медвежьего меха, он сбежал вниз по глинобитным ступенькам, спускающимся от хижины, и с довольной физиономией зашагал ко мне. Из дома шамана выскочили двое молодых троллей с шаманскими жезлами. Ученики Гал-Джина. Имён, правда, не помню.

   - Ай, Кан-Джай, радость моя безмерна! - развёл руки в тёплых нарукавниках старый колдун. - С возвращением тебя из Серых Пределов! Эй, чего вы стоите? А ну, быстро освободите славного Кан-Джая. Мейзо, сын дохлой креветки, скорее перебирай ногами! Приготовь свежую похлёбку с целебными травами, как я учил, да побыстрее. И костёр растопи пожарче.

   Правильно, мне бы в тепло и горячего мясного бульону. Хоть кого-то в деревне беспокоит моя судьба.

   Синьки беспрекословно повиновались старикану. Двое проворно раздолбали ледяную глыбу, в которую превратилась лужа с грязевой жижей, и помогли мне встать. Бывший верховный шаман улиточников со своего плеча сбросил меховую накидку, в неё укутали моё почти окоченевшее голое тело.

   - В хижину, скорее, - активно жестикулировал Анг-Джин.

   В доме шамана тепло. Я переступил порог, и из внутренностей колдунского жилища пахнуло ароматами жарящегося и варящегося мяса вместе с пряными запахами развешанных под потолком трав. Посреди единственной комнаты горел костёр, дым уносился через отверстие в потолке. В языках пламени коптился бронзовый котёл явно оркского производства с мордами демонов огня на пузатых боках. В посудине кипело и шкворчало, распространяя аппетитные запахи. Их я чуял ещё снаружи.

   Меня усадили возле огня и по приказу старика растёрли жиром, затем снова запеленали в меха. Холод понемногу отступал, я начал лучше ощущать конечности и пальцы. Тело ещё плохо слушалось, будто не моё. К тому же, начался жестокий колотун, из-за которого я изо всех сил старался не стучать зубами.

   - Выпей, - шаман поднёс к моему рту глиняную кружку с пенящейся зеленоватой жидкостью. - Дрожать перестанешь.

   Я выпил и тут же пожалел об этом. Содержимым оказался троллий самогон керац, смешанный с целебными настойками. В желудок по пищеводу будто лава потекла, в мозги ударило прилично. Сосредоточенно хмурящийся шаманюга раздвоился, обстановка хижины поплыла. Единственный положительный момент - дрожь унялась. Точнее, я её уже не чувствовал. По телу разливалось приятное тепло, согревающее изнутри. Вкупе с жировой растиркой и костром, думаю, я скоро приду в себя.

   - Керац с грибной настойкой верное средство от простуды и замерзания, - усмехнулся пожилой тролль. Теперь-то я понял, почему меня повело. Кружка самогона на мой организм так не действует. Ну, стоит приготовиться к галлюцинациям, коими грибная настойка славится. Её только шаманы используют для вхождения в иные пласты бытия. - На, заешь травкой. Видений не будет, в себя придёшь. Может быть.

   - Ты не обижайся, Канн-Джай, за то, что на морозе тебя оставили, - сказал Анг-Джин утром следующего дня вместо приветствия.

   Я проснулся голодный, но, кажется, в полном порядке. Сжал ладонь в кулак, сел на груде шкур, служащих постелью. Ничего не болит, в голове ясность. Слабость, правда, и лёгкое головокружение при резких движениях. Ничего, пройдёт. Сколько я не ел нормально? Минимум несколько дней, максимум несколько седмиц.

   У ложа дежурил старый шаман, попыхивая свёрнутым трубочкой сухим листком третьеглаза. Заметив мою активность, он заговорил.

   - Какого лешего вы меня в ту грязевую лужу засунули? Я же окочуриться мог, - выразил я своё возмущение.

   Голос тоже нормализовался. Не вчерашний сиплый полушёпот.

   - Лечение, Кан-Джай, лечение, - объяснил старик. - И не в грязь вовсе, а в целебный раствор. Он на холоде усиливает восстанавливающие свойства, особенно духовные. Ты был на грани гибели, и я решился на крайние меры. Раствор из олифантова жира, костяного порошка трёхрога и ядовитой слизи южных огненных жаб со слизью Озёрной Улитки средство очень сильное.

   С ума сойти. Для моего выздоровления не пожалели протоплазменной слизи духа-покровителя племени, вещества страшно ценного, воспетого в легендах озёрников. Его лично Озёрная Улитка своим самым преданным поклонникам дарует. Это универсальное средство от болезней и ран. Я думал, оно лишь в преданиях существует.

   Блин, мало что помню. Как я оказался в деревне? Из последних воспоминаний перед провалом в забытье бой с ведьмой-сэккой в её логове под эльфийским подземным храмом и умирающий у меня на руках ученик шамана. Потом боль, багряное свечение отовсюду и жуткий холодный ветер, пробирающий насквозь. Тени, мелькающие перед глазами, точно несомые ураганом, и могильная тишина, неестественная, наводящая страх.

   При мыслях о прошлом в голове будто взорвалась граната. Я стиснул зубы, чтобы не застонать, и уронил лицо в ладони. "Гор-Джах!" - гудело в ушах ненавистное прозвище, выкрикиваемое тысячами тролльих глоток с того берега багровой реки. Опустив веки, вижу её неспешно катящиеся красные волны и огни костров по ту сторону, откуда доносится разноголосый гул.

   Я тряхнул головой, выругавшись. Видение пропало вместе с шумом.

   Меня не должно быть среди живых. Бой с древней ведьмой вытянул из меня почти все силы, я чудом выбрался из подземного храма и не потерял сознания. Выбрался?! Громко сказано. Кабы не Акела, вытащивший меня из того ада, не видеть бы мне сейчас старика Анг-Джина. Я был полностью энергетически и физически истощён. Жизненных сил оставалась капля, духовные... Хм... на поверхности я запечатал дух Бал-Ара, отогнавшего засаду у выхода из Лысого Холма. Возможно, благодаря ему я и выжил в числе прочих факторов.

   Бал-Ар, Бал-Ар, хороший ты парень был. Старший ученик легендарного шамана Трон-Ка, теневик, не пожалевший жизни ради моего спасения. Надеюсь, твоему запечатанному духу не очень плохо. Во всяком случае, не хуже, чем быть сожранным насланными на тебя проклятием лоа. Посоветуюсь с шаманами озёрников и попробую снять с тебя проклятие, отпустив в Серые Пределы к предкам.

   - Спасибо тебе, Анг-Джин, - я почтительно склонил голову. Старику я благодарен за то, что не валяюсь бесчувственным овощем. Энергетическое истощение грозит комой, а то и гибелью. Получается, пожилой колдун с того света моё сознание вернул. - Как я попал в деревню улиточников? И где Акела?

   Мысли о вероятной гибели белого волка гоню прочь. Он просто так лапы не откинет, его и умелый охотник не прикончит. Не зря же его сородичи считаются одними из опаснейших обитателей заснеженных пустошей севера.

   - Тебя принёс Трон-Ка. Его ученик послал весть, и шаман откликнулся. Ты лежал у Лысого Холма ни живой, ни мёртвый, и твой дух бродил по тропам на берегу Красной реки, отделяющей наш мир от Серых Пределов. Поздней ночью колдун Водяных Крыс положил тебя в доме вождя Улиткоголовых и наказал целителям заботиться о тебе, не давать окончательно уйти через Красную реку мёртвых. Волк не позволял приблизиться к тебе, и его заманили в яму за деревней. Он всю седмицу, пока ты не очнулся, выл и отказывался есть и пить. Хороший товарищ, свирепый охранник.

   Фух, от сердца отлегло. Жив, белобрысая морда. Надо бы его выпустить, покуда с голодухи не загрыз кого.

   - Отпустим, отпустим, - словно прочитал мысли старик. - Он вчера впервые поел. Не беспокойся о нём. Поговорим вот с тобой, и сам ему брёвнышко опустишь в яму, чтоб по нему выкарабкался. Он подобрел со вчерашнего дня, не кидается больше ни на кого. Ученики мои, трусишки, его побаиваются. Больно страшно он на них глядит, дескать, в глотку вцепиться хочет.

   Ну, оно и понятно. Белые волки звери умные и злопамятные, дрессировке практически не поддающиеся, как и магии разума. Представляю, сколько усилий потратили синекожие на заманивание Акелы в ловушку. У него же чутьё на неприятности.

   Стоп. Ученик у Анг-Джина, насколько я знаю, один, и это Гал-Джин, нынешний верховный шаман племени улиточников. Кстати, его почему-то поблизости не видно. В командировке?

   По мере припоминания последних дней, проведённых мною в охоте на ведьму, рождались вопрос за вопросом. Как там вождь Водяных Крыс, обещавший прийти с отрядом озёрных шаманюг нам на помощь? Как сестрёнка на Зеркальном озере? Что стало с моими ребятами и Алисией, ждавшими ведьму у Лысого Холма?

   Бал-Ар перед смертью говорил о предательстве племени Огненного Жала. Оно напало на нас, определив в жертву переживших нападение.

   Проклятье! Необходимо предупредить Ран-Джакала! Он вождь, предпримет меры. Надо освобождать парней и дочку Гварда, подрядившуюся на охоту за убивавшей местных колдунов ведьмой-оборотнем. Захотела исследовать новый феномен, блин.

   - Огненное Жало, - подался я вперёд, намереваясь встать, однако пожилой тролль положил мне на плечо руку и надавил, отчего ноги вдруг сделались ватными, и я плюхнулся на меховое ложе.

   - Знаю, - старик, похоже, в совершенстве владеет приёмами воздействия на нервную систему. - Теневой колдун Ран-Джакала рассказал. Ему ведь послал весть ученик перед смертью. Вожди озёрных племён с шаманами сейчас ведут войну против предателей и освобождают попавших в плен. Но, по-моему, вряд ли у них вышло спасти всех. При малейшей опасности угул-джас вырезают. Гин-Джину и Трон-Ка придётся постараться, чтобы без потерь вызволить пленников.

   - Анг-Джин, - я сел, растирая бёдра и голени. Вроде уже нормально двигаются. Не забыть потом попросить старикана обучить технике воздействия. Полезная штука. - Расскажи обо всём, что произошло, пока я блуждал по тропам между мирами. Прошу тебя, почтенный.

   Синекожий старик потёр ладони над огнём костра.

   - Я вернулся с троп Багровой реки в день отбытия отряда Ран-Джакала из деревни Улиткоголовых. Вожди озёрников прибыли с охранными дюжинами в сопровождении шаманов, дабы помочь тебе справиться с ведьмой, как и обещали. Но ты и без них утопил сэкку в кровавой реке Серых Пределов. Я и племя Зелёных Улиток благодарны тебе. Отныне мы твои должники. В час нужды либо веселья проси, чего пожелаешь, мы сделаем всё.

   Одно желание готово. В анатомии пожилой колдун разбирается превосходно, и среди целителей ему равных нет. Мне не помешает изучить знаменитый транс улиточников, способствующий повышенному заживлению ран. Впрочем, о целительских техниках позднее.

   - На ночь отряд расположился лагерем у деревни. Тогда же тебя принёс Трон-Ка. Гин-Джин распорядился о твоём лечении. Переправлять на озеро раненого трудно, опасались нападения воинов Огненного Жала по пути, поэтому доверили тебя мне и моим ученикам.

   - Погоди, почтенный. Гвард... то есть Гин-Джин, в отряде Ран-Джакала?

   - Да, он возвратился с Вала, получив весть об охоте на ведьму.

   Хорошо, очень хорошо. Зверомастер сильнейший шаман у озёрников, с ним победа над предателями обеспечена. Нету у них никого против оравы колдунов во главе с Гвардом. Ему и Собиратель Костей Лар-Джур не противник.

   Воспоминание имени бывшего ученика верховного шамана племени Чёрного Копья отозвалось в памяти картиной умирающего Бал-Ара. Из-за него, Собирателя Костей, погиб мой друг и, вероятно, попали к врагам Алисия с ребятами из моей охотничьей группы. Ему крупно повезёт принять смерть от рук Водяных Крыс. Иначе я найду и убью его, скормив злым духам. И уж я-то позабочусь о мучительной гибели вражеского колдуна. Духи будут пожирать его медленно, давая возможность прочувствовать, каково быть жертвой проклятия.

   - Почтенный, ты сказал об учениках, - нехорошее у меня предчувствие. Много я, видать, событий пропустил, и событий плохих. - Вижу, тебе подчиняются ученики Гал-Джина, а его нет в деревне.

   Тролль сжал костлявые кулаки над костром.

   - Они попросили обучаться у меня, едва я очнулся. Гал ведь умер накануне появления отряда Ран-Джакала. Из него выпили дух. Верно, ведьма навестила. В ту же ночь вождь улиточников отправился в Серые Пределы.

   Ничего себе новости. Нет, вполне ожидаемо. Сэкка атаковала деревню в наше отсутствие. Защитить селение некому, верховный без рук и ног, потерянных в битве за день до того, не боец, а лёгкая добыча. Нынче племени предстоит выбрать нового вождя из предводителей кланов. Прямых потомков мужского пола-то нет. Верховный шаман, сын главы Зелёных Улиток, концы отдал, законный наследник погиб в лесу. До междоусобицы не дойдёт, Ран-Джакал не позволит, да и не дураки тролли при всей их кровожадности и страсти к битвам устраивать войну именно сейчас, когда племя лишилось всего прошлого поколения шаманов.

   - Ожерелье верховного я себе взял. Не отдавать же его ученику, не посвящённому в таинства Озёрной Улитки, - буднично сказал Анг-Джин.

   Ну да, ну да. Зато улиточники в лице старого шаманюги обрели надёжного защитника племени, по силе и знаниям не уступающего покойному Гал-Джину. И не такого мутного.

   - Водяные Крысы с вождями кланов ушли на войну с Огненным Жалом. Куда, к какой деревне, не говорили. По слухам, запылали селения предателей, и кровь полилась рекой. Напали внезапно на главное селение и учинили резню. Оно и к лучшему, давно надо было этих своевольных зверей приучить к порядку.

   - Дочь Гин-Джина и моих воинов спасли? - сестрёнке на Зеркальном озере война не грозит. До острова нашего племени Жала не доплывут, живущие в воде морлоки не позволят.

   - Не знаю, Кан-Джай, не знаю. Вестей от отряда Ран-Джакала нет. Лишь слухи, которыми полнится аранья. Вроде бы вождя Жал убили, и верховного шамана их тоже. Но то узнаешь от Гин-Джина. Он обещал прийти сюда, закончив дела.

   - С озера никаких новостей?

   - А что с ним станется? Там рыбоголовые, враг к воде подойти побоится.

   И правильно. Естественные маги разума во главе с Глубинным Жрецом вмиг недоброжелателям мозги вкрутую сварят.

   Значит, война с предателями заканчивается. Раз вождь присоединился к предкам, его тролли скоро сложат оружие. Ран-Джакал не зверь, вырезать под корень деревни станет в крайнем случае, а без кровопролития синекожие охотнее сдадутся на его милость. Наверное. Шаманы ведь взбаламутить могут племя, мол, ни шагу назад, предки на вас смотрят с надеждой и радостью, так покажите класс партизанской борьбы, не посрамите отцов и дедов, снабдите духов обильными жертвами. На войне жертвоприношения раз в десять чаще происходят, чем в мирное время.

   Относительно победителя у меня сомнений ноль. Одно племя, пусть и довольно неслабое, против племён озёрников не выстоит и нескольких седмиц. Огненных Жал раньше Водяные Крысы и в одиночку в войне побеждали, а тут кроме нас Каменные Клешни и часть улиточников.

   Плохо другое. Имеется большая вероятность, войной воспользуются соседи озёрников как отвлекающим манёвром и нанесут удар в тыл. Чёрное Копьё и Длинные Клыки на нас зубы точат, и Звёздные Рыси в сторонке не останутся. Учитывая погибшую у Лысого Холма шаманскую команду, посланную сделать засаду на меня, Мёртвые Медведи тоже интерес испытывают к нашим землям. Следовательно, надобно ждать нападения и действительно большой войны. Чую, предательство Жал лишь начало наших неприятностей.

   Пора Лильку с озера уводить. В империи где-нибудь её спрячу. О Люцинской школе магии можно забыть, дорого берут за год обучения. Блин, денег на самый низкопрофильный колледж не хватит. И где взять золото?

   Золото негде. Хотя, есть варианты. Придётся попотеть, разгребая руины, но труд окупится. Золотишко найдётся обязательно, в перспективе. Самое реальное - отыскать зачарованные камешки, украшавшие потолок старинного эльфийского храма. Купол, небось, не завалился, по прочности он стали не уступит. Силлвендрон, серебряное древо, из которого создана храмовая крыша, самый крепкий стройматериал у длинноухих.

   План на ближайшие дни следующий. Первое - навестить сестрёнку. Второе - с бандой наших пещерных гоблинов раскопать Лысый Холм, найти драгоценности, после чего быстренько переезжать в империю, подальше от Пограничья. Мало ли, что здесь приключится в ближайшие месяцы. Не исключаю, война выплеснется за Крессов Вал, отделяющий земли троллей от имперской территории.

   Неоптимистичная картинка будущего вырисовывается. Ну да ладно, разгрести бы собственные проблемы, а там видно будет. Определю Лильку в пансион где-нибудь возле столицы, туда волна синекожих орд точно не докатится, и в темпе вернусь на Зеркальное озеро. Водяным Крысам помощь ловца духов, коим я являюсь, в масштабной войне понадобится. Эх, крутая каша всё-таки заваривается...

   Кстати, о птичках. Желудок настойчиво требует уделить ему должное внимание. В животе словно чёрная дыра образовалась. Верно, лечебная отрава троллья на аппетит подействовала. Не заработать бы язву с таким лечением, мучайся потом.

   - Анг-Джин, кормить меня собираешься? Или восстановительный курс предусматривает лечебное голодание?

   Мало понявший из моей реплики старикан суть уловил, засмеялся и подозвал подростка-ученика, приказав притащить чего погорячее на мясном бульоне. Вскоре парень выполнил приказ, поставив перед нами деревянный поднос с глиняными мисками. От принесённого мяса, посыпанного острыми специями, пахло прямо-таки одуряюще вкусно. Жаркое с горячими, только испечёнными лепёшками показалось мне вершиной кулинарии. Мясо таяло во рту, хлеб приятно хрустел, напоминая наш земной. На десерт ученик подал замороженные ягоды в меду диких пчёл. Запивал всё это богатство я кичику - кисло-сладким тонизирующим напитком из сока целебных трав.

   Старик ограничился своей порцией мяса и кружкой кераца. Я, в отличие от тролля, полностью очистил миску с жарким и сладостями. Наевшись, огляделся в поисках одежды. Физиология берёт своё, а на холод выходить в чём мать родила как-то неудобно.

   Синьки мою потрёпанную одёжку наверняка выбросили. Я бы её и не носил, прожжённую да изорванную в логове ведьмы.

   - Держи, - шаман бросил мне свёрток, перевязанный грубой толстой нитью, - женщины постарались. Твои лохмотья я сжечь велел.

   В свёртке обнаружились рубаха из мягкой кожи, короткие кожаные штаны и ноговицы. Рубаха пестрила разноцветными рисунками на изнаночной стороне, изображающими сценки охоты и знаки Озёрной Улитки, отгоняющие мелкую нечисть и злых духов низшего порядка. От сглаза неплохая защита и от порчи. Приглядевшись, нашёл вшитые в подкладку обереги.

   - Я тут над твоей рубахой потрудился немножко, - пошевелил прутом угли в костре старик. - Чтоб прочнее стала и всякое там по мелочи. В общем, младшие лоа тебя не учуют, и порчу навести мало кто сможет.

   - Спасибо, Анг-Джин, - я быстренько одевался.

   Тролль отмахнулся.

   - Считай это маленькой частичкой оплаты нашего долга. Ты сделал для Зелёных Улиток большее, избавив от ведьмы.

   - Всё равно спасибо. Можете собрать в дорогу еды и воды? Ухожу на озеро сегодня.

   - Я бы посоветовал тебе день-два отдохнуть, Кан-Джай. Ты не выздоровел полностью, твоя духовная сила не восстановилась.

   Да я и сам ощущаю нестабильность ауры, лёгкое головокружение и тупую боль в суставах. Но это ерунда, по пути к озеру состояние нормализуется. Сегодня потренируюсь, с Акелой по лесу побегаю.

   Акела! Горе мне. О тебе, мой пушистый бодигард, я и забыл.

   Подхватив меховое одеяло, накинул на плечи вместо накидки, обул сапоги и выскочил из хижины под удивлённым взором старого шамана.

   Белый волк встретил меня радостной ухмылкой во всю пасть. Скакнув на опущенное в яму бревно, он вторым прыжком повалил моё ослабленное тело в снег и, упираясь передними лапами мне в грудь, принялся тщательно вылизывать щёки и нос. Тролли неподалёку глазели на проявление чувств ужасного волчары и потихоньку, дабы не привлекать к себе излишнего внимания моего белобрысого друга, отступали к своим хижинам. Детвору, гулявшую на улице, словно ветром сдуло и без родительских предостережений.

   К белым волкам отношение и у синекожих, и у людей особое. Невосприимчивых к магии разума и, следовательно, зверомагии хищников, обладающих зачатками природного колдовства, побаиваются из-за ума, острых зубов, необычайной хитрости и злопамятства. Со зверем, наравне с саблезубыми кошаками считающимся хозяином северных лесов, не шутят и на глаза не попадаются по собственной воле даже великие охотники. Крупнее обычного волка чуть ли не вдвое, белые нагоняют страх на людские селения. Охотиться на них крайне опасно, магия не помогает. Что уж говорить о волчаре, оказавшемся посреди жилищ разумных без всяких сдерживающих его злость барьеров, пут и тому подобного?

   - Привет-привет, дружище, - попытался я увернуться от шершавого языка и отстранить от себя лохматую морду. - Хватит, а? На морозе у меня лицо вот-вот льдом покроется из-за твоей слюны. Замёрзну, кого облизывать будешь?

   Акела недовольно буркнул что-то на волчьем диалекте и слез с меня, усевшись рядышком.

   Отощал бедняга за седмицу моего коматозного состояния. Рёбра торчат, шерсть топорщится. Зато подрос, вытянулся в длину и высоту. Или мне кажется? Давно не видел. Раньше и не осознавал, насколько мой товарищ крупный. Ему примерно и полгода нет, а вымахал со взрослого серого родича.

   У нас с Акелой отношения чисто дружеские. Я ему никогда не приказывал, просто кормил, выхаживал с тех пор, как нашёл у тела его убитой олифантом матери вместе с братьями и сестрой. Им тогда около месяца было.

   Через час мы с волком покинули деревню улиточников. Я обзавёлся накидкой из бобрового меха и объёмной сумкой со съестными припасами, куда старик Анг-Джин свалил завёрнутые в листья амики куски вяленого мяса и лепёшки. Флягу с водой не взял, снегом обойдусь, да и речка поблизости.

   От сопровождающих я отказался. Зачем ребят из деревни тревожить? Мужчин и так маловато осталось после побоища, учинённого ведьмой. Сам дойду, не развалюсь. Сумищу на Акелу повесил на манер перемётной сумы, привязав к торсу волка ремешком. Надеюсь, по дороге к озеру на нас не нападут, и белобрысому не придётся двигаться быстро, чему груз, ясное дело, мешает.

   Поскольку козырное оружие из лунного серебра сгинуло в логове ведьмы, чтоб ей на том свете до полной аннигиляции мучиться, старый шаман подарил мне полный боекомплект тролльего охотника. Порылся дед в закромах покойного вождя и достал весьма полезные орудия смертоубийства. Арсенал скоропостижно скончавшегося предводителя улиточников всё равно бесхозный. Наследников у него теперь нет, претендовать на произведения синекожих оружейных мастеров из родственников некому. Впрочем, не только изделия троллей в его доме хранились.

   Бена-Джак слыл богачом. Деревня его процветала, жители её позволяли себе вещи роскошные по меркам синек. К примеру, металлические молотки и стальные ножи, товар контрабандный и невероятно дорогой. Законы империи запрещали продавать по эту сторону Крессового Вала всё, годящееся в качестве оружия. Топоры дровосеков, мясницкие ножи и даже лопаты торговцы скрипя сердце убирали подальше от жадных тролльих глазищ. Однако, предприимчивые разумные всегда найдут способ обогатиться, несмотря на запреты властей. Дозорные на Валу нередко приторговывают мелочёвкой. Контрабандисты прорывают подземные ходы под Валом, огибают Ксарг по морю и продают вожделенные товары аборигенам по несусветным ценам, требуя олифантову кость, рога трёхрогов, шкуры диковинных ксаргских зверей и прочих ценностей, коими богаты леса синекожих.

   К тому же, заслуженное в боях троллем-наёмником оружие позволяется проносить через пограничные крепости, и оно хранится в племенах как высшее сокровище, передаваясь из поколения в поколение от отца к сыну. У искуснейших воинов целые коллекции из оружия побеждённых врагов.

   Вождь улиточников наёмником в империи не служил, однако в арсенале его, показанном мне старым шаманом, находилось оружие из стали. Набор метательных кинжалов на специальной перевязи предназначался изначально для воров и убийц имперских городов. Его-то мне и отдал Анг-Джин, не найдя применения для троллей. Не по их руке рукояти. Я с удовольствием согласился. Вдобавок старик сказал, что лезвия смазал ядом, и на всякий случай снабдил меня глиняным пузырьком с противоядием.

   Но кинжалы приятное дополнение к основному комплекту вооружения, так сказать. В состав его вошли копьё наподобие кузы со стальным наконечником и обмотанным металлической лентой древком, пара метательных топориков и длинный кинжал с прямым клинком, смахивающий на короткий меч. Шаман предлагал забрать ещё секиру. Я отказался. Куда мне её? Выданного арсенала с головой хватит. Сталь средненькая, да я не привередливый. Дареному копью в пятку не заглядывают.

   Анг-Джин провёл над оружием простенький ритуал укрепления, начертав моей кровью колдовские знаки. Типа, чтоб лучше слушалось, от вражеских атак берегло и било точно в цель. В чужих руках, по заверениям старикана, оно промахиваться начнёт, поэтому использовать его против меня бесполезно.

   Надеюсь, применять арсенал в ближайшем будущем не придётся. В империи обзаведусь снарягой получше, тогда-то и воевать пойду. Водяные Крысы, в конце концов, моё племя, на озере мои друзья.

   Интересно, сколько можно выручить за самоцвет, накапливающий магическую энергию? Спрошу у Гварда при встрече. Заодно поинтересуюсь, куда такой продать. Эльфам древние артефакты их народа предлагать не следует. Чего доброго, отобрать захотят длинноухие блюстители традиций и пленники родовой чести. Вот гномам либо магическим гильдиям империи показать стоит, перед этим приняв меры предосторожности вроде найма охраны из двух-трёх троллей, состоявших в бывшей охранной дюжине вождя улиточников.

   Шли мы с Акелой вдоль русла реки Зеленушки. На лодке плыть по затянутой ряской узкой речке медленнее. Мне поскорее бы до озера добраться. К ночи поспеем, а там со сторожащими берег морлоками свяжемся, они нам переправу на остров организуют. Чужих-то они не пропустят, но нас с волком каждый разумный на озере знает.

   Шли неторопливо, экономя силы. В полдень расположились под раскидистой ивой на речном бережке и пообедали. Волк с удовольствием проглотил кус вяленого мяса. Я съел немного с лепёшкой. Позавтракал плотно, есть не особо хотелось.

   Отдыхая после обеда, я случайно наткнулся взглядом на сторожевой амулет, врезанный в растущий поблизости вяз. Судя по спиралевидным знакам Озёрной Улитки на нём, принадлежит сторожевик улиточникам. Выглядит он наростом на древесной коре. Мимолётного взгляда, да и пристального тоже, недостаточно, чтобы его рассекретить. Нарост и нарост, ничего необычного. Без поисковых чар не выявить. Я, впрочем, смотрел на него и чётко осознавал его неестественность и предназначение. Откуда? Раньше за мной способности распознавать магические предметы не водилось.

   Хм. Попробую-ка разобраться. Сконцентрировавшись на ощущениях, закрываю глаза и погружаюсь в транс. Теплота затапливает всего меня, расслабляя и даруя чувство безопасности. Потоки магической и жизненной энергий пронизывают тело, выливаются из него в астрал, создавая вокруг меня ауру. От ауры, в свою очередь, расходятся едва уловимые эманации духовной энергии, ложащиеся следами на тонкие тела окружающих предметов, от травы до падающих редких снежинок.

   Спокойствие, какого я не испытывал ранее, наполняет меня. Благодаря ему я не теряю контроля над состоянием транса. Телесность? Это отчасти похоже на неё, но гораздо обширнее. Энергетические потоки, чувствуемые как постоянно пребывающие в движении нити, подчинялись моей воле непривычно легко, будто за спиной опыт десятилетий колдовской практики. Со мной подобного никогда не случалось. Необычайная лёгкость управления вкупе с внешним чувствованием - следующая ступень медитативного состояния, стоящая между телесностью и ментальностью. Блин, я могу магически исследовать окружающее пространство!

   Колебание в эмоциональном плане неожиданно вышвырнуло меня в реальность зимнего леса. Лёгкие заполнил морозный воздух, на глазах от резкого порыва ветра выступили слёзы. Обеспокоенный Акела вглядывался в лицо сидящего, привалившись спиной к стволу ивы, меня. Мол, ты в порядке?

   Я погладил волка по лобастой голове.

   - Нормально, Акела, нормально. Что-то после очередного путешествия к Серым Пределам со мной хренотень всякая творится. Не обращай внимания.

   Волк фыркнул и отвернулся. В его фырканьи так и слышалось: "Ну ты, блин, даёшь, двуногое недоразумение". Сам не в восторге, уж поверь. Померещится же. До состояния внешнего непосредственного контроля потоков айгаты мне, по сути, начинающему ученику шамана, проучившемуся полгода, расти и расти. Не любой колдун и маг на такое способен. Тут опыт изменённых состояний сознания нужен. Такового у меня кот наплакал.

   Ладно, пойдём другим путём. Ауру потусторонних духовных сущностей я чувствовать умею. Между прочим, эксклюзивная способность ловца духов, ученики шаманов ею не владеют. Она проявляется исключительно у инициированных духами колдунов. Так почему бы мне не распознавать айгату вообще, то есть и от живых существ, и от магических предметов? Следующая ступень развития духовного обнаружения, свойственного профилю. Логично? Логично. Нахождение на грани смерти - третий раз уж с костлявой переведался, одной ногой в Серых Пределах побывал - способствует росту ловца.

   Ну-с, подтвердим теорию практикой. Сосредотачиваюсь на внутренних ощущениях, на сей раз без вхождения в глубокий транс. Есть! Нарост на дереве источает слабенький запах, отличный от запаха деревьев. Пахнет рекой, что и неудивительно, водорослями и улиткой. В глаза бросаются завитушки, замаскированные под естественную форму нароста.

   И не подозревал, что улитки как-то необычно пахнут. Но уверенность железобетонная: запашок Озёрной Улитки, духа-покровительницы улиточников.

   Для развеивания сомнений выхожу из транса, нюхаю воздух. Лёд понемногу сковывает речку, и запах от неё практически не исходит. Подхожу к наросту. Древесина, грибок, никакой тины и тэ пэ.

   Проверим поисковыми чарами. Проверять, конечно, нечего, я уверен, на самом деле образование на стволе дело рук шаманов. Типичная поделка, действующая аналогично астральному барьеру. Нарушишь невидимую линию, и сигнал тут же передаётся создателю сторожевика. Заточен амулет под определённый тип айгаты. При рождении синекожие помечаются знаком духа-покровителя, своеобразный ритуал-подтверждение принадлежности к племени родителей. На знак сторожевик не реагирует, сигнализирует о чужаках.

   Самое интересное, нарост для амулета берётся настоящий, и из него создаётся с помощью заговариваний и вселения мелкого духа магический предмет. Пахнуть улиткой он попросту не может.

   Проверить его легче лёгкого. Достаточно призвать теневого духа, обитающего в моей тени, и послать его исследовать непонятную штуковину. Он его астрально "обнюхает", "пощупает" и совершит разные иные процедуры, затем результаты передаст мне.

   Грхм. Что-то мне жарко стало и в горле пересохло. Поисковые чары мы с Гвардом ещё не проходили, тем более, на основе магии теневых духов. Тени фишка теневиков, как Бал-Ар и, по всей видимости, Трон-Ка, его учитель. Откуда взялась инфа по поисковику?!

   Плюс подробную структуру сторожевых чар мы не изучали. По верхам прошлись, общие принципы зверомастер нам с Лилькой объяснял. А мне ведь известно о сторожевике улиточников почти всё. Почти - имею ввиду, не знаю, кто из шаманов и когда поставил амулет. О том, как его создавали, у меня имеется чёткое представление. Какие составляющие, ритуалы, к какому духу обращались вплоть до того, сколько энергии вложили в предмет.

   Спокойствие, только спокойствие. Нечто похожее было после внедрения дедушкой Тлансом в мою память умений вождя Водяных Крыс. Кто-то провёл операцию на мозгах, пока я валялся в коме? Маловероятно. У старика Анг-Джина специализация не та, он по духам спец, не по менталистике. Магов разума, кроме морлоков, в аранье днём с огнём не сыщешь.

   Дедушка Тланс, ау, тебя, случайно, нет на телепатической линии? Тишина. Верно, и не может быть. До озера, где в пещере ты обретаешься, километры пути. Для проведения ментальной операции далековато. Наведаюсь к тебе обязательно, прибуду на остров и наведаюсь. У тебя единственного пропуск в мой чувствительный, нежный внутренний мир. Выяснишь, кто рылся в голове.

   С другой стороны, зародилась одна маленькая идея. Возможно, и без мнемонических операций обошлось. Треклятая ведьма вытравила из меня всех пойманных на тот момент духов. Позже я запечатал дух Бал-Ара теневика. Вдруг это его знания?

   В который раз я пожалел об отсутствии у меня знакомого ловца духов. Обо всех моих профильных способностях я и не слышал. А что, если одна из них наряду с распознаванием айгаты - овладение знаниями запечатанной жертвы? Физически я же в периоды частичного освобождения пойманных лоа изменялся, обретая черты их псевдоматериальных тел. Дух Бал-Ара ко мне попал свеженький, из родного умирающего тела. У него только знания были. Ни свойства творения протоплазменной плоти, ни силы, ни духовной регенерации за счёт поглощаемой айгаты. Он никого из братии духовных сущностей "скушать" не успел, и проявляется во мне таким выгодным образом. Иначе во время комы вырвался бы из "духовной темницы".

   Блин, я, получается, теперь разбираюсь в колдовстве не хуже проучившегося годы ученика колдуна! И ритуалы, следовательно, могу проводить на порядок сложнее, из секретной работы с тенями. По уровню знаний приближаюсь к полноценному шаману либо уже владею необходимым шаманским минимумом. Трон-Ка, по слухам, своих ребят натаскивает жёстко. И действительно, порывшись в памяти, обнаруживаю такие знания о теневой магии, что аж слегка не по себе. Ловушка-призыв с элементами жертвоприношения, страж-тень... Это явно сложнейшие заклятия в арсенале теневиков.

   Но чтобы обходить защитные чары, надобно отлично знать не только колдовство теней. К примеру, для обмана сторожевика на дереве достаточно прикинуться улиточником. Как? Элементарно выловить тролля из этого племени, срезать с него знак Озёрной Улитки и пересадить на себя. Болезненно чуточку, но эффективнее ничего не придумаешь, дабы не вызвать подозрений у создателя амулета. На войне незаметным проходом по территории врага не заморачиваются, разбивая сторожевики либо создавая заглушки, глушащие любые сторожевые чары. О проникновении сразу же узнаёт шаман, однако численность нарушителей границы ему не узнать до визуального контакта, оказывающегося для него, как правило, последним в жизни.

   А ещё можно послать на разведку теневых духов. Они выполнят задание, если не доведётся им столкнуться с выпущенными стеречь леса лоа шаманов. И то шанс не выдать себя у теней довольно велик. Теневые перемещаются из проекции в проекцию, по так называемым астральным "теням", отбрасываемым духовными сущностями, и сливаются с ними, становясь невидимыми для духов. Они же и управляют проекциями, как им заблагорассудится, точнее, как выгодно пославшему их колдуну. Скажем, отправляю я собственную тень гулять по лесу. В ней теневой находится, он неотделимый от неё эдакий паразит, питающийся проецируемой энергией объекта. Проникает из моей тени в тень дерева и получает сведения о растении, соотносясь с его астральной проекцией. Отличное средство шпионажа.

   Для боевых действий теневые тоже годятся. Они влияют на цель через проекции. Прицепляются к ним и изменяют, прикрепляя метку, проклятие или, наоборот, благословление. По проекции они пробираются в ауру и там осуществляют подрывную деятельность, заставляя разумного чахнуть, болеть и так далее. Обнаружить их крайне сложно. Они "врастают" в духовное тело, становясь его частицей, растворяются в нём.

   Ох, и горизонты открываются. И самое главное - похоже, я умею всё это. И шпионить, и насылать проклятия с помощью теневых духов, и бороться с лоа. Бал-Ар, того не подозревая, сделал мне поистине царский подарок.

   Итак, на что я теперь способен хотя бы теоретически? Боевой транс второго уровня, дающий силу, скорость и обострённое восприятие действительности - раз. Навыки работы с лоа - два. Теневое колдовство - три. Ну, и разное по мелочи вроде умения читать магические свитки, стругать амулеты, варды и прочее. Кстати, весьма приличные амулеты с учётом новообретённых знаний.

   Единственная загвоздка в моём малом энергетическом запасе. Его реально расширить, прибегнув к накопителям айгаты, благо, таковых у троллей в достатке. Правда, они маломощны и действуют от шамана. Иными словами, влил энергию в амулет, потом вытянул. Дары духов-покровителей мне не подходят, они рассчитаны на покровительствуемых, у меня же покровителя нет и не будет. Не хочу зависеть от лоа.

   Когда-нибудь отблагодарю Бал-Ара за знания, освободив его дух от проклятья. А сейчас у меня возникло громадное искушение испробовать обретённые возможности. Времечко опасное надвигается, и повышение уровня как нельзя кстати. Главное, не перенапрячься и не провалиться в откат на целый день.

   Начну с простейшего, оно же фундаментальное в магии теней. Призыв теневого духа и управление собственной тенью. Айгаты потрачу, по прикидкам, половину запаса. Не критично, до озера восстановлюсь.

   Вхожу в транс. Вернее, пытаюсь. У теневиков он особенный, нечто среднее между телесностью и ментальностью. Прежде всего, начинающему специалисту нашего с Бал-Аром общего профиля необходимо научиться видеть астральные проекции духовных сущностей. В любой из них живут теневые духи.

   Закрыв глаза, я погрузился в телесность. Моё тело - комок энергетических потоков, в которых я должен разобраться. Они вынесут меня наружу, во внешнюю ауру. Оттуда в мир. Находясь в трансе, концентрируюсь на нитях-потоках айгаты и... внезапно оказываюсь на берегу реки, опрокинутый на спину рычащим Акелой.

   Какого?!

   Волк, удостоверившийся в моей дееспособности, отпрыгнул от меня и, припадая к земле животом, с прижатыми к голове ушами и топорщащейся шерстью на загривке рыкнул в заснеженную чащу.

   Я рефлекторно нащупал и потянул из-за ремня метательный топор. Врага не видно, он прячется в лесу на расстоянии от нас, и вступать в бой я буду с дистанционным оружием в руках. Второй топорик занял место в другой ладони.

   Тепло заполнило меня, взгляд заволокло на несколько неимоверно долгих мгновений алой пеленой. Я нырнул в себя и вынырнул уже в боевом трансе. Восприятие повышено, рефлексы приближены к максимуму. Неведомого врага глупо встречать наполовину вооружённым. Моё главное оружие до тех пор, пока не освою теневое колдовство - тело. Ну, и ум, само собой.

   Тихо-то как в лесу. Птичка не кукарекнет, зверушка не крикнет. Зимой оно, конечно, тише, чем летом, но не до такой же степени. Напряжение хоть ножом режь.

   А я тебя вижу. Из-за древесного ствола метрах в десяти от Акелы, справа, вырывается еле заметное облачко пара. Небось, уморился, отдышаться хочешь. Молодой совсем, неопытный. Был бы постарше, воздух выпускал тише и в другую сторону, чтоб не засекли.

   Скрип снега под стопой, и слева от волка из-за дерева на миг показывается синяя перекошенная от напряжения и предвкушения победы морда. В носу и нижней отвисшей губе костяной пирсинг, из пучка волос на макушке костяная же заколка торчит. Брошенный мускулистой синекожей ручищей топор прогудел в воздухе и, если б не молниеносная реакция Акелы, уклонившегося в последний момент, быть зверю с раскроенной черепушкой.

   Этот поопытнее и старше того малолетки-разведчика справа. Я бы не успел в него попасть, чересчур быстр. Метнул и замер на прежней позиции, рассчитывая на гибель волка. Не тут-то было. Акела рванул за ближайший разлапистый куст, припорошенный снегом, абсолютно бесшумно. Снежок под лапами, и то не приминается. Чудеса. Правду говорит зверомастер о задатках природной магии у белых волков, вот подтверждение.

   Я так не умею, потому отбегаю в противоположную от волка сторону, отвлекая разведчиков. Накидка упала с плеч, она двигаться мешает. Мне ловкость нужна и скорость. В разведывательном отряде обычно трое охотников, двое молодых парней, не отличившихся на войне, и более опытный и умелый командир-ветеран. С парочкой ясно, а где третий засел?

   Малолеток опасаться не стоит даже в ближнем бою. Я с ребятами из охранной дюжины вождя Водяных Крыс спарринговал и зачастую выходил победителем из тренировочных схваток. Разведчики им в подмётки не годятся. Попробовали бы они с ведьмой-оборотнем схватиться, вот я бы поглядел, сколько они продержались.

   Действуем по схеме два на два. Акела пробирается к ветерану, я ликвидирую младшенького. По дуге обхожу дерево, за которым выдыхает пар разведчик, и запускаю топор. Оружие выбило щепу из ствола, полетело дальше, не задев врага, но заставив присмиреть. Боковым зрением слежу за волком. Его визави, очевидно, решил идти ва-банк. Вон, выскочил с копьём из-за совсем другого деревца. За кустарником прошёл, хитрец. Думал, застанет меня врасплох вместе с Акелой, а тут один я. И почему у тролля физиономия такая растерянно-удивлённая? Нет, ну, надо же такое изобразить на лице.

   В растерянности синька пребывал недолго. Нет второй цели - не беда, я у него на виду. Определившись с противником, он ухнул и на ходу бросил в меня копьё, хватаясь одновременно за второй топор побольше метательного, заготовленный для совсем уж ближнего боя.

   Его малолетний боец в ту же секунду выглянул из-за своей акации в самом, как ему, верно, кажется, неожиданном для моей личности месте, а именно снизу, бухнув в снежок боком. Вываливаясь из-за ствола, кинул ножи с обеих рук в меня любимого.

   Мой запасной метательный топорик воткнулся ему аккурат в выпуклый лоб, навсегда отбив желание кидаться чем-либо в отдыхающего на свежем воздухе человека. Никого не трогавшего, между прочим, человека.

   Выгибаюсь назад, пропуская чиркнувшее по кожаной рубахе копьё. Кремневый наконечник глубоко вонзился в дерево, древко задрожало. Сильный бросок. Не используй я боевой транс, пробило бы насквозь моё бренное тело. А вот ножи молодого синекожего воткнулись в снег, не долетев до меня. Скорее всего, разведчик отвлекал от командира.

   Акела, где ты застрял? Меня убивать идут, твой выход.

   Остающиеся метры тролль преодолел длинным прыжком, подняв над головой топор. Течение времени привычно замедлилось, показывая в деталях его действия. Сосредоточен, решителен, под синей кожей вздуваются мышцы. И почему разведчики пренебрегают одеждой? Не холодно им, что ли? Меховая набедренная повязка, поддерживаемая широким ремнём, и мокасины от простуды не уберегут. Для маскировки синька измазан белой краской, морда лица полосатая. Синий коммандос, блин, зимний вариант.

   Копья у меня нет, у ивы оставил, потому-то разведчик такой резвый. Уклоняясь вправо-вниз, перекатом ухожу из-под каменного топора. На ноги встаю с кинжалом в руке. Промахнувшийся тролль взрыкнул от неудачи и развернулся ко мне, согнувшись. Собирается прыгнуть, и трёхрогу ясно. На этот раз он атаковал не сверху-вниз, а сбоку, горизонтальным махом намереваясь снести мою буйну головушку или в крайнем случае врубиться в грудную клетку. В ответ на агрессию командира резко приседаю, выбрасывая вперёд руку с кинжалом.

   О ловкости синек ходят легенды. Замахиваясь, ветеран не стоял на месте. Он двигался, однако недостаточно быстро, чтобы увернуться от доброй имперской стали, впившейся ему в бок.

   Твою же! Пальцы тролля железными тисками сдавили мне череп, угрожая раздавить, словно переспевший арбуз. Другая рука занесла топор для последнего удара. Думаешь, поймал? Выдернув клинок из живота синекожего, бью лезвием по его запястью. Скорее, скорее!

   Топор будто бы неспешно, а на самом деле стремительно, опускается. В это время кинжал перерезает сухожилия на держащей меня ручище, и тиски-пальцы разжимаются, чем я беззастенчиво пользуюсь, на пределе доступной скорости уходя из-под каменного оружия. Мышечные микроволокна рвутся. Боль наступит позже, когда из боевого транса выйду.

   Наплевав на соблюдавшийся до того режим тишины, тролль взревел. Добыча, то есть я, уходит, миссия становится невыполнима. С повреждённой печёнкой и одной рукой не побегаешь и противника не завалишь. Надежда на третьего бойца команды, зелёного новичка.

   И надежда эта улетучилась из глаз разведчика с коротким вскриком, переросшим в булькающий хрип, донёсшийся из-за кустарника в нескольких метрах от меня. Акела не промахнулся.

   Наплевав на боль и кровопотерю, синекожий ринулся в самоубийственную атаку. Топор в его здоровой руке точно ожил, самостоятельно мечась из стороны в сторону в попытках достать отступающего меня. Такими темпами он минут через пять максимум свалится обескровленный, его и добивать не надо. Подожду. Акела, не лезь. Отойди и постой в сторонке, не мешай двуногим выяснять, кто круче.

   Движения тролля замедлились. Глаза постепенно затягивала мутная плёнка приближающейся смерти. Будь он берсерком, сумел бы направить боль в ярость и волевым усилием превозмочь слабость, продержавшись на порядок дольше в бою. Очевидно, боевым неистовством он не владеет и вот-вот упадёт. Он чаще останавливается и моргает, водя головой в поисках находящегося перед ним противника. В глазах у него темнеет. Наконец, разведчик, взмахнув напоследок топором, повалился на колено, тупо уставился перед собой и рухнул навзничь, запятнав брызгами крови снежную белизну.

   С почином, Сандэр. Троллью кровь лить до сегодняшнего дня не доводилось, на одержимых да ведьмах тренировался. Двое клыков на моё ожерелье, один длинный от командира разведкоманды и короткий от подростка-разведчика. Нет, гордиться тут нечем, одного клыка довольно. Я не безымянный, чтоб зубы малолеток неоперившихся брать.

   А ветеран-то крепкий попался, наверняка с заслуженным охотничьим именем. Чем пирсинга больше, тем у воина Огненного Жала многочисленнее победы над именитыми врагами. На принадлежность к предавшему нас племени указывают чёрно-красные татуировки, изображающие языки пламени на физиономии синьки. Язык - убитый противник. Лоб, щёки мертвеца аж пылают. Народу он отправил в Серые Пределы ого-го. С его репутацией телохранителем быть в охранной дюжине. Чего он в разведке забыл? Туда молодняк в основном набирают и сравнительно молодых ветеранов, не прославившихся в войне.

   Хм... война с Чёрным Жалом набирает обороты. Судя по распластавшимся на бережку синькам, неподалёку крупный отряд. Топала разведка по направлению к деревне Улиткоголовых. Значит, туда направляется и маленькая армия. Ведьма, перебившая шаманов, оказала нападающим услугу. Чужаков сторожевики засекут, да передать сигнал о вторжении некому. Свидетелей разведчики аккуратно убирают. В итоге селение атакуют неожиданно. Идеальное нападение, кабы не досадная помеха в моём лице.

   До перехода на второй уровень боевого транса около получаса. Успею добежать до деревни? Должен успеть. В запасе минут пять - десять, спустя которые сюда прискачет орава жутко злобных троллей, растатуированных языками пламени. Найдут трупы и ускорятся.

   Ну, Акела, сбрасывай балласт из сумки, и бегом!

Глава 2. Чёрные Осы

   Сутки самое меньшее без сознания проваляюсь, испытывая непередаваемые ощущения после отката. Боевой транс второго уровня отнимает у меня, в отличие от мага с нормальным запасом магической энергии, прорву айгаты. Эх, и почему на мою бедную голову сваливаются все эти проблемы?

   Чего не хватало Огненным Жалам в составе союза озёрных племён? Уважение и почёт, хорошие отношения с Водяными Крысами, богатства, земли завались, так нет же, полезли на соседей, союзников предали. Да возникни у Жал проблемы, им на помощь все озёрники пришли бы. А теперь? Кровопролитная война с сопутствующим истреблением. Надо оно им было.

   Вождь Чер-Джакал всегда отличался буйным нравом, соперничая с предводителем Водяных Крыс буквально во всём. Видимо, не смог стерпеть возвышения соперника, и решил отомстить, впутавшись в дела более крупных племён. Идиот. Ни он, ни его тролли не нужны желающим завоевать Зеркальное озеро Чёрному Копью и Мёртвому Медведю. Эти два племени настоящие игроки, остальные вроде Длинных Клыков по сравнению с ними мелкая шушера.

   Ладно, ну их, пора о себе подумать и о том, как будем врагов останавливать. Бегу на всех парах по берегу Зеленушки, дыхание сохраняю, сердцебиение в норме. Все системы работают исправно, до перехода на второй уровень двенадцать минут. В мозгу словно часы тикают, секунды до окончания боевого транса отсчитывая. Половина расстояния до деревни. Не поспею до перехода. Быстрее бежать - себя гробить, приток айгаты к мышцам и внутренним органам увеличится, взамен потянет жизненные силы. И Акела вот-вот грохнется, язык болтается, но глаза упрямые, отставать не хочет.

   Итак, что могут противопоставить улиточники Жалам? Высокий частокол с бойцами, метающими сверху на подступающего неприятеля дротики, отчаянных женщин, редких стариков и детей, привыкших бороться до последнего. Вооружение у охранной дюжины, разреженной ведьмой, кстати, отличное. Иными словами, неполный десяток стальных и зачарованных каменных копий наберётся. Добавим старика шамана и четверых его учеников. Охранные чары наводить некогда, однако и Анг-Джина с его ребятами предостаточно, чтобы дать по носу маленькой армии синекожих. Разумеется, при условии отсутствия в этой армии колдунов и главы клана с телохранителями.

   Шансы отбиться приличные вроде бы. К тому же, меня и белого волка со счетов сбрасывать рановато.

   За излучиной реки открылся вид на выдвинутые деревянными зубами брёвна частокола и приоткрытые ровно на столько, чтоб протиснулся тролль с тушей на плечах, створки ворот. Дозорные на частоколе удивлённо показывают на меня пальцами. Чего тычешь, бескультурщина? К шаману гони и лидеру бывшей охранной дюжины, они нынче в селении и клане главные.

   - Огненные Жала идут! - крикнул я на подходе к воротам.

   Ишь, оживились. Часть синек с частокола как ветром сдуло, докладывать побежали. Я за вами, мне с Анг-Джином переговорить надобно. Пропустив нас с волком в селение, створки захлопнулись, и синьки сноровисто принялись сооружать под ними баррикаду из брёвен.

   - Акела, здесь жди, - белобрысый бухнулся у порога хижины шамана в сугроб.

   Тысячи иголок пробили мою кожу, впившись в мышцы. Кровь потекла быстрее, наполняя меня теплом. Привет, второй уровень боевого транса.

   Выскочивший на улицу шаман встретил меня во всеоружии - из-за спины торчат деревянные и костяные варды, на шее штук десять амулетов, запястья и щиколотки в колдовских браслетах. Ко всему прочему, старикан держал два шаманских жезла, по одному в руке, и в жёлтых зубах сжимал дымящую веточку третьеглаза. Вид при этом у него был весьма кровожадный. Он вопросительно кивнул мне, спрашивая, мол, почему переполох?

   - На нас с Акелой отряд разведчиков Жал нарвался, шли они к деревне, - коротко пояснил я.

   Бегло брошенного взгляда на окровавленную морду волка старику хватило для полного понимания ситуации.

   - Нур-Ганнак! - От необыкновенно мощного рёва шамана с веток деревьев осыпался снег.

   Синекожие в деревне ссутулились, замерев на миг от раскатистого звука, и продолжили готовиться к визиту незваных гостей.

   Бывший зам лидера охранной дюжины вылетел из дома вождя, точно ошпаренный, в одних коротких кожаных штанах, зато с громадным стальным топором. Бешено заозиравшись, он удивлённо воззрился на Анг-Джина. Небось, подумал, сам Великий Дух явился и выкрикнул его имя.

   Удивляюсь, насколько организованными бывают в случае опасности синьки. Будто учения проводят ежедневно, отрабатывая тактику обороны и нападения. Все, от мала до велика, занимались делом. Женщины с ребятишками сносили припасы в хижину вождя - самое укреплённое место в деревне, туда же новорождённых складывали. Подростки бегали по улице, вооружённые дротиками, метательными топорами и ножами, занимая позиции на крышах домов. Прорвавшихся через частокол вражин они осыплют смертоносным дождём и приостановят на пути к дому вождя. Там ученики шамана с молодыми троллами будут держать последнюю линию обороны.

   Воины с шаманом собрались у частокола. Дозорных, следящих за местностью снаружи деревни, срочно отозвали. Они в селении нужнее. Шаманская разведка оповестит о приближении Жал. Старик озаботился, расставив новые сторожевики в окрестном лесу. Нарушителей амулеты засекут на подступах к селению, дав возможность произвести предупредительный залп тяжёлой артиллерией, то есть охранными духами.

   Систему защиты разработал прошлый верховный, Гал-Джин. Учитель же её дополнил и усовершенствовал по своему вкусу. Вернее, начал дополнять. Хорошая система месяцами создаётся. За седмицу старик успел переориентировать амулеты и содержащие духов варды на себя и установить сторожевую завесу из улучшенных сторожевиков.

   Я с Анг-Джином взобрался на деревянный помост под частоколом, служащий площадкой для обозрения. С нами были воины из бывшей охранной дюжины и их нынешний лидер Нур-Ганнак, в спешке натянувший ноговицы. На соседних площадках охотники племени с дротиками и копьями.

   - Кто-то идёт, - негромко промолвил старик, вглядываясь в чащу.

   - Не Жала? - уточнил командующий военной элитой клана.

   Шаман хмыкнул, что означало, вероятно, "Кабы я знал".

   - Мешает определить, кто именно. - Скривившись, старик презрительно сплюнул. - Проклятые колдуны поставили чары Туманной Стены. Из-за них все сторожевики насмарку. Ничего, они у меня узнают, каково глушить амулеты Анг-Джина!

   Сорвав с шеи похожий на серую жемчужину предмет, висевший на волосяном шнурке, тролль зло произнёс короткое активирующее заклинание и пальцами разломил шарик.

   За чащей ухнуло, и над деревьями мягко засиял призрачным светом колдовской барьер. Вот это я понимаю - усовершенствовал сторожевики. Они не только передают инфу о нарушителях, а ещё и создают астральное препятствие на пути духовных сущностей. Судя по исходящей от преграды ауры, напитана она силой под завязку. Такая и старших лоа на часы задержит, младшим на неё кидаться бесполезно.

   - Пусть повозятся, пока мы с их разведкой разберёмся, - злобно усмехнулся шаман. - Плохо, часть Туманной Стены просочилась. Ну да ничего, рассеется. Без единения с колдующим она простой туман.

   Из леса волной хлынула клубящаяся серость, расплескавшаяся под частоколом. Я ощутил содержащиеся в ней остатки айгаты колдуна. Потянуло сыростью, гнилью, застоявшейся водой болота. В ней различались примеси чужой духовной энергии, холодной и зловонной, словно гниющий в сточной канаве труп.

   Они пришли из растворяющейся мглы. Три высокие уродливые фигуры, горбатящиеся, длиннорукие и коротконогие, непохожие на троллей и вместе с тем напоминающие улиточников спиральными орнаментами татуировок на обнажённых плечах и торсах.

   - Думаю, говорить о приближении Огненных Жал, выдавая себя за ваших охотников, и просить впустить нас бессмысленно без туманных чар нашего хозяина, - изрёк средний в тройке, остановившись у ворот и задрав головешку кверху. Его буркала глядели поверх зубцов заострённых брёвен частокола, за которыми скрывались до поры воины.

   - От вас несёт разложением на весь Ксарг, поэтому да, глупо притворяться нашими соплеменниками, - согласился, не показываясь, Анг-Джин. На своём шаманском жезле он поспешно вырезал ритуальным ножом знаки защиты от болезни. - Можете сразу сбежать, ибо задание хозяина вы не выполнили, и вас ждёт наказание от него. Осмелитесь напасть на нас - скормлю слякотникам.

   Пришельцы рассмеялись.

   - Слякотники убираются с нашего пути, почуяв нас, - пробасил стоящий слева в тройке. - Надеешься справиться со старшими лоа, смешной старик? На старости лет у тебя помутился рассудок. Ты ведь тот самый Анг-Джин, старейший шаман Озёрной Улитки?

   - Старейший и величайший, не считая великих колдунов древности, - поправил старикан. - Хочешь потягаться со мной, глупец?

   Очередной взрыв хохота перерос в оглушающий рёв. Не тратя больше драгоценного времени на разговоры, трио приступило к действиям.

   Синяя кожа на стремительно вздувшихся конечностях лопнула, обнажив сочащиеся желтоватой слизью мышцы. Головы сплющились, из выдвинувшихся вперёд нижних челюстей вывалились распухшие языки, налитые кровью глазные яблоки чуть ли не вышли из орбит.

   Никогда ещё я не видел зрелища отвратительнее. Раздувшиеся, будто у утопленников, тела покрыли гноящиеся язвы, кожа зеленела и отслаивалась, местами оголяя кости. Из удлинившихся пальцев высунулись влажные массивные когти, окончательно превратив троллей в чудовищ.

   Наблюдающий за ними в щель меж брёвнами, как и я, синекожий воин отпрянул и чуть не упал с наблюдательной площадки. Я, и то невольно подался назад, чтобы не видеть оскаленных клыкастых пастей и жутких физических оболочек лоа.

   - Всем прочь от частокола! - рыкнул шаман. - Не подпускайте их близко к себе!

   Резонное предупреждение. От чумоносцев надо держаться на порядочном расстоянии, или рискуешь попасть под распространяемые от них миазмы и умереть. Ни один лекарь в империи без магического образования не вылечит от этих паразитов.

   Чумоносцы одни из опаснейших лоа. Они происходят от погибших от смертельной болезни разумных, не похороненных надлежащим образом. К примеру, ушёл в лес больной синька и пропал. Дух покойника не находит дороги в Серые Пределы и, если его не поглощает кто посильнее, вселяется в живое существо. Животное умирает вроде бы от болезни, а лоа превращается в морового духа, чумоносца, как его величают людские и эльфийские маги. Вселяясь в разумного, он питается его энергиями и при надобности поддерживает носителя, трансформируя в привычную для себя форму.

   Массу народу извело трио под воротами улиточников, развившись в старших лоа. Поработивший их колдун очень силён, не слабее Анг-Джина.

   Убивать одержимых придётся долго. Хуже всего то, что без ритуала запечатывания духи из мертвецов разлетятся по деревне, нападая на каждого, не защищённого охранными чарами. Запечатать в бою чужаков трудно, это под силу группе шаманов. Ну, или ловцу духов с хорошим шаманско-воинским снаряжением.

   Синьки дружною толпой отхлынули от частокола, остались лишь старик да я, готовящиеся сталью и колдовством встретить врагов. И вовремя. Несмотря на комплекцию и габариты, вроде бы не способствующие скорости и ловкости, моровики синхронно прыгнули на брёвна. Средний полметра не достал до остроконечной верхушки. Стена завибрировала от удара, послышался стук и скрип. Тройка повисла, вцепившись когтями в укреплённую чарами древесину.

   Средний из трио скакнул, взвившись над частоколом, и перелетел через брёвна с метательным топором в подставленном под удар брюхе. Блин, потерял оружие, из вонючей туши, окружённой болезнетворными миазмами, его не вытащу. Не заботясь о правильности падения, чумоносец гулко приземлился на четвереньки. Торчащая из живота рукоять его не беспокоила. Глубоким вдохом втянув воздух и лениво отбив лапой-рукой парочку летевших в него дротиков, он раздулся, точно чудовищная жаба, и резко выдохнул облако зеленушного пара. Оно обволокло его, полностью скрыв, и начало неспешно расползаться по деревне.

   Твою же... слов цензурных нет. Дичайший гибрид больной кучей всевозможных болячек жабы и тролля замаскировался, и достать его, не входя в опасное облако, проблематично. Разумеется, нормальными средствами достать.

   Я сиганул с площадки как можно дальше от зловещего пара. Акела рычал и кусал себя за хвост, но в атаку бросаться тоже не торопился, высказывая всё, что думает о вражине, с безопасного расстояния. Провокатор. Дескать, вот ты у меня где, зараза ходячая. Выйдешь из укрытия, я тебя мигом загрызу, как блоху с хвоста.

   То ли чумоносец не понимал волчьего, то ли ему плевать на отношение белого волка. Вылезать на свет он не собирался, передвигаясь вместе с облаком. Его осыпали дротиками, топориками и копьями. Реакции ноль. Похоже, лоа вознамерился, не мучаясь с отловом двуногой пищи, спокойненько накрыть селение и всех живущих в нём ослабляющими миазмами, после чего попировать на больных троллях, выпивая из них энергию. Незачарованное оружие ему не вредит, большинство бросков впустую из-за зелёной завесы. Раны от попаданий затянет без труда. Башку-то ему в пару не отрубят. Против одержимого обезглавливание с поражением сердца только и действует. Ну, и полное телесное уничтожение, само собой.

   Чем бы его оттуда выбить? Другие могут не видеть и не слышать его, однако, я его прекрасно ощущаю. Понятия не имею, почему я знаю, где он находится. Железная уверенность, основанная на подсознательном восприятии. Да и обострённый боевым трансом слух помогает определить, откуда доносится шорох неторопливых шагов моровика.

   Над частоколом поднялись морды родичей вонючки-одержимого. Подтянувшись, они перебросили свои туши через заострённые брёвна и упали на обзорные площадки, хрустнувшие под их весом. Оказавшийся между ними Анг-Джин за секунду до этого воткнул в стену варды и в ускоренном темпе читал заклинание, сложив на уровне солнечного сплетения жест, обозначающий взывание к духу-покровителю. От него начинало исходить свечение, переливающееся оттенками зелёного и обволакивающее наподобие магического покрова. Вокруг образовывалась спираль улиточной ракушки, очевидно, заставляющая чумоносцев колебаться и не нападать. Они в нерешительности вертели башками, словно не понимая, что делать.

   Старикан, парочка на тебе, я беру третьего. Сердце надо поразить... размахнувшись, я подскочил к краю облака и бросил копьё. Сталь исчезла во мгле, откуда раздалось утробное рычание. Боли в нём не было, лишь недовольство из-за потревожившего планы буйвола-трёхрога комара. Попади я не в сердце, одержимый и не повернулся бы, а тут заволновался, запаниковал. Вдруг его так же и головы лишат? Быстренько вытащить копьё из груди и кинуться на неожиданно открывшегося врага, такова примитивная задумка старшего лоа. Он уверен, я могу ему навредить. От угроз духи его уровня привыкли избавляться немедленно.

   Мне нужен топор, и желательно побольше, чтоб ударом перерубить толстую шею моровика. Каменный, металлический - всё равно, главное размер. Отбегаю от облака, оно следует за мной, подтверждая догадки относительно намерений чумоносца. Из зелени выстрелило щупальце толщиной в палец и выбило кусочки мёрзлой земли у меня из-под ног. Ух ты, какие мы агрессивные и озабоченные своей безопасностью! Метательным топориком перерубаю зеленушный отросток и отпрыгиваю. Отрубленное щупальце задёргалось, расплёскивая мутную бледно-зелёную жидкость, чумоносец заверещал диким кабаном-мохнорылом, достоинство коего ущемляют грубейшим образом. Сам виноват, нечего раскидывать тентакли под ноги разумным.

   "Опасность!!!" - взвыла сирена инстинкта самосохранения, отбрасывая меня с траектории полёта атаковавшего с обзорной площадки моровика. Тот, точь-в-точь громадный снаряд, врезался в землю и пропахал собой порядочную канаву. Не давая ему подняться, я броском всадил топорик ему в основание черепа. Подлетевший к растянувшемуся одержимому воин из бывших телохранителей вождя взмахом каменного топора снёс уродливую голову.

   Из шеи смрадным потоком полилась зловонная жидкость, испаряющаяся на солнечном свете. Угодивший под неё тролль охнул и отступил на шаг, покрываясь красными язвами. Горло синекожего разбухло, и он, выпучив глаза, рухнул на колени, после чего упал в конвульсиях.

   Зарубка на будущее: не дышать и вообще не подходить к раненому чумоносцу, насколько это возможно.

   Есть ещё вариант поглощения айгаты моровика. Болезнетворное облако, выдыхаемое им, равно и миазмы, состоят из его духовной энергии. Я могу её поглотить, как делал в логове ведьмы с одним не в меру игривым реликтом минувших эпох, плевавшимся огнём. Только поглощение я использую в крайнем случае, больно дорого оно здоровью обходится.

   Хм. В подземном храме сущность пакваджи была для меня вредна из-за специфики ведьминого потомка. Здесь же обыкновенный лоа без опасных примесей энергии Шуб-Ниггурат. Запечатывать его и впитывать айгату, конечно, будет мерзко. По сравнению с ним вкус духа самой ведьмы, напоминающий сырую разлагающуюся плоть, - нежен и свеж. Ненавижу запечатывать чумоносцев и прочих концентрированных в астральном плане болячек.

   И откуда мне знать, каково их запечатывать? Странные мысли иногда посещают меня, странные и подозрительные, не нравятся они мне.

   Хороша штука всё-таки боевой транс второго уровня. Ускоренное и обострённое восприятие даёт массу времени для анализа ситуации при медлительности противника.

   Безголовая туша, поднявшись на четвереньки, ощупывала землю передними лапами, тьфу, руками в поисках потерянной башки, которая, в свою очередь, отрастила из обрубка шеи бахрому крошечных щупалец, похожих на белесых червей, и двигалась зигзагами навстречу туловищу. Заменяющая кровь жидкость натекла в лужу и испарялась, окутывая моровика буро-зелёной полупрозрачной взвесью, защищающей от синекожих.

   - Копьё! - крикнул я ближайшему синьке.

   Сообразительный тролль кивнул и кинул мне оружие, схватившись за топор. Отличное копьё с кремневым наконечником, заговорённое. Ишь, вырезанный на древке знак Озёрной Улитки поблёскивает. Ну, пора убивать одержимого и экспериментировать с энергетическим поглощением.

   Прыжок к пухлому тулову, впитывание окружающих миазмов, удар каменным наконечником в сердце. Головешка в последний момент аж пасть открыла от удивления. Протоплазменные черви-щупальца уронили её, рассыпавшись белым порошком.

   Лоа вырвался из уничтоженного носителя и попал в расставленную мной ловушку. Его затягивало в прикоснувшуюся к мертвецу ладонь. Он сопротивлялся, оглашая астрал отчаянными воплями, заглушавшими эманации и ауры духов. Поздно, ты мой. Раньше думать надо было, на кого роток разеваешь.

   По предплечью и плечу отвратная айгата перетекала в грудь и район солнечного сплетения. Она ощущалась как дурно пахнущая жижа. Более мерзостной энергии мне запечатывать не доводилось. Не подцепить бы от неё какую-нибудь хворь.

   Окончание поимки вызвало сытость и отвратительное послевкусие.

   Один готов, второй на очереди. Эй, в зелёном тумане, ты копьё моё вытащил? Нет? Тогда я иду к тебе. Да не реви ты так в астрале, всех духов распугаешь. Эманации от тебя расходятся, точно от старейшего лоа. Вылечить сердечко пытаешься, вбухивая прорву айгаты в него? Напрасно, энергетический центр живого не лечится вот так просто, а из тебя хреновый кардиолог, уж прости за прямоту. Это не голову на место пришпандорить нитеобразными щупальцами из псевдоматерии.

   Мимо пролетел третий моровик, не вписавшийся в стену излишне близко стоящей к частоколу пустой хижины и заваливший её на себя с частью крыши. Ему деревянные балки по кумполу, что слону дробина, вон, встаёт, но на ногах держится нетвёрдо, качается, словно пьяный. Анг-Джин, ты чего сотворил с практически безобидным одержимым, а, старый затейник? Шаман с кровожадной физиономией, не сводя глаз с чумоносца, сиганул вниз с обзорной площадки. Его окружала полупрозрачная раковина из айгаты, под ней собралась водяная линза. Оказавшись на земле, старикан выстрелил из линзы тоненькой струёй сжатой гигантским давлением воды. Струя резанула по обломкам тролльего жилища и располовинила моровика от плеча до паха.

   Я раньше наивно полагал, водяная техника улиточников в связке с раковиной только с ног сбивает и оглушает временно. Модифицировал её Анг-Джин.

   Возвращаюсь к своим баранам, вернее, барану. Облако от него распространялось с повышающейся скоростью, вплотную подбираясь ко мне. Где-то тут топор валяется. Ага, нашёл. Тролль его стиснул, очевидно, надеясь умереть с любимым оружием в руках. Не получится, и тебя вылечат, и меня. Рановато тебе в Серые Пределы, нет там ничего, стоящего твоего внимания, уж поверь. Хмуро, сыро и грустно, личности всякие тёмные ходят, охотятся на беззащитных духов недавно почивших разумных и полуразумных.

   С одолженным у синекожего топором я ступил в зелёную мглу, расстилающуюся от второго чумоносца. Тот проворно бежал ко мне на четвереньках. Копьё, пробившее грудную клетку, дрожит на каждом шагу, пасть скалится рядами кривых острых зубов. Э, с таким прикусом тебе прямая дорога к стоматологу, дружок. И ветеринару, ибо людской лекарь лечить тебя откажется, утверждаю со стопроцентной гарантией.

   По мере сближения со мной бока одержимого вздувались, и на расстоянии метров пяти из них, прорвав кожу и мышцы, выскочили покрытые шевелящимися короткими отростками щупальца толщиной в руку человека. Они шумно вспороли воздух, меня на прежнем месте не обнаружив. Попасть в использующего второй уровень боевого транса, с их-то медлительностью? Ха-ха три раза.

   Удар, смещение в сторону от извивающихся тентаклей, ещё удар, и башка катится по промёрзшей земле. Щупальца опали безжизненными канатами, ураганно разлагаясь. Погоди, болячка ходячая, я не закончил. Прикладываю ладонь к горбатой спине и втягиваю ослабевшего лоа. Абсолютно здорового, полного энергии духа запечатать нереально, надо сначала его заставить потратить айгату. Воля ослабнет, и можно брать.

   Моровик бился вытащенной на берег рыбёшкой, покуда полностью не запечатался. Боевикастые ребята чумоносцы, редко кто столь яростно противится поимке. Управлять ими будет сложно.

   Облако болезненной зелени таяло, впитываясь в меня. Без поддержки эманациями создателя оно безвредно. Ну-с, приступаем к оставшемуся хулигану.

   Поправочка: оставшихся нет. Рассечённый на куски одержимый неподвижно лежит грудой осклизлого мяса, покинувшего его духа сжигает исходящая от шамана яркая аура Озёрной Улитки. Покровительница племени не терпит болезни, считаясь величайшей целительницей среди старших лоа и непримиримым уничтожителем моровиков. Её, помнится, изредка называют Истребительницей Мора. В общем, попал чумоносец.

   Ох, блин, до чего же противно. Моровиков больше ловить не буду. Лучше изучу у Анг-Джина целебную ауру, уничтожающую болячки, и примусь выжигать заразных лоа, рискнувших перейти мне дорогу.

   В сознании промелькнула шальная мысль: зачем учить, если можно запечатать саму Озёрную Улитку, предварительно вызвав её из мира духов? Она пойманных чумоносцев автоматически ликвидирует и на меня подействует благотворно, исцеляя раны и не подпуская болезни. О простуде и прочих неудобствах, связанных с сезонными перепадами температуры, забуду.

   Только хлопотно ловить покровителя племени. Тролли могут обидеться. Оно мне надо, из спасителя превращаться во врага народа?

   Я обвёл взглядом деревню. Кроме бывшего телохранителя, угодившего под испарения протоплазменной заразы, никто не пострадал. Старик выглядит бодрячком. Судя по сверкающим глазам, его тянет на подвиги, но он сдерживает свою кровожадную натуру.

   - Мейзо, чтоб тебя пещерный медведь отлюбил, беги помогай Бзину! - прикрикнул он на высунувшегося из шаманского жилья ученика. - Он вот-вот к предкам уйдёт. Нур-Ганнак, воины - на частокол! Жала продавили духовную стену и идут к деревне.

   Я запрыгнул на обзорную площадку, за мной взобрался приглушивший ауру и частично снявший защитную раковину астрального барьера старикан.

   - Сторожевые амулеты разбили, урхидлаки коршатун, - выругался шаман. - Сколько прошло, не понять. С ними могущественный шаман, и не один. Подчинить моровиков дорогого стоит, они своенравны и набрасываются на хозяина, непривязанные к нему прочными чарами.

   Анг-Джин сложил пальцы подобием спирали и пробормотал заклинание. Над селением вспыхнул призрачным светом и погас соединённый с тотемным столбом купол в форме улиточной раковины.

   - Туманная Стена в деревне нам не грозит, - пояснил он.

   Другие заглушки, подозреваю, тоже. Зато физическое проникновение вполне вероятно. И от старших лоа барьер не защитит. Одержимые пролезли же.

   Вскоре в лесу заколебались ветви кустов, и это в безветренную погоду. На открытое пространство между чащей и частоколом вышел небольшой отряд из полутора дюжин троллей. Все статные, жилистые, вооружены по высшему классу, каменное оружие у единиц, в основном сталь. Я насчитал десяток охотничьих ожерелий. Из всех выделялись двое - двух с лишним метров росту гибкий, точно лесной кот, синекожий с татуировками на лбу, изображающими чёрных ос в языках красного пламени, и молодая тролла чуть пониже его в длинной кожаной рубахе с разрезами на бёдрах, подпоясанная ремешком. Ожерелья на ней лежали широкой полосой, скрывающей грудь. Лоб окольцовывала такая же татуировка, что и у её одноплеменника. В обоих прослеживались общие черты, наводящие на мысли о кровном родстве.

   Тату, ожерелья... Да нас почтили визитом знаменитые Зар-Джак Восемь Ножей, вождь клана Чёрных Ос, и его сестра Валлана Ведьма! Интересная компания. Об этой парочке я слыхал, они герои войн за Зеркальное озеро. Воин, не имеющий равных в родном племени, и повелительница духов воздуха, исполняющая обязанности шамана. Вместе они непобедимая команда. По слухам, никому не удавалось победить Зар-Джака, поддерживаемого духами Валланы. Они едва не угрохали Ран-Джакала с Гвардом в войне Огненных Жал против Водяных Крыс и Каменных Клешней.

   Твою же дивизию, послали предки противников. Сопровождающие их тролли - охранная дюжина, основная часть отряда остаётся в лесу и наверняка сейчас окружает деревню. И где-то затаился хозяин моровиков. Валлана, насколько мне известно, специализируется исключительно на лоа, связанных с воздухом, и элементальных духах.

   - Можете не прятаться за частоколом, я всё равно вижу вас, дети Озёрной Улитки, - типа поздоровалась ведьма. - Не бойтесь, я не сглажу, и в вашу сторону не полетят дротики и топоры наших воинов, если вы покажетесь из-за укрытия. Мы хотим говорить с вами.

   - Мы - Чёрные Осы, - перехватил этафету парламентёра вождь. - Я Зар-Джак, Владыка Восьми Ножей, хочу говорить с повелителем племени Зелёных Улиток и клана Улиткоголовых.

   Угу, владыка. Приставка "Джак" означает "малый властитель", лидер рода. Чтобы стать настоящим владыкой, нужно завоевать власть в целом племени, получив признание клановых предводителей.

   Старый шаман осторожно приподнялся над частоколом. Он, пожалуй, главный в деревне до выборов нового вождя.

   - Я Анг-Джин, - представился он. - О чём ты хочешь поговорить со мной, отродье взбесившейся дикой пчелы?

   Загнул старикан. За обращение, оскорбляющее и вождя, и дух покровитель клана, синекожие привыкли разбивать дерзким типам головы первым, попавшим под руку камнем, а за неимением булыжника - душить наглеца голыми руками. Обратившись так к Зар-Джаку, Говорящий с Духами подписал себе смертный приговор. Ишь, вождь Чёрных Ос аж потемнел от возмущения. Сестричка его, наоборот, побледнела, стискивая нервно колдовской жезл.

   - Ты зарос мхом в своём отшельничестве, старик, и не знаешь, на кого открыл пасть, - процедил главный во вражеском клане. - Спроси у своих троллей, кто такой Зар-Джак.

   - Да мне, - шаманюга отпустил длинное заковыристое ругательство, в переводе означающее полнейшее равнодушие к титулам, положению и славе собеседника. - Ты приполз к моей деревне болтать языком, точно бык-трёхлетка, - очередное виртуозное ругательство, которым я даже заслушался. Умеет старик материться, ничего не скажешь. У вождя от наглости Анг-Джина, похоже, вот-вот пар из ушей пойдёт, и он скомандует штурмовать частокол. - Или пришёл дело говорить? Так говори, не трать моё время напрасно.

   - Не пристало глупому колдуну называть вождя, - начала было ведьма, но шаман её грубо перебил.

   - Мне лучше знать, как именовать твоего братца. Придержи язык за зубами, женщина, когда беседуют мужчины, не то лишишься и языка, и зубов. Думаешь, я спокойно буду лясы точить с теми, кто вселил моровиков в моих троллей?

   Твою же дивизию, шаман улиточников тип с ярко выраженными суицидальными наклонностями. Оно, конечно, ясно, на деревню всё равно нападут. Он это понимает и не отказывает себе в удовольствии костерить врагов, на чём свет стоит. Шансы у нас в бою мизерны. Анг-Джин сам восстановился от комы, да систему защиты до ума довести не успел. Амулеты-накопители духовной энергии израсходованы в борьбе с сэккой, он использовал на раковину немало айгаты, пусть и частично заёмной, от Озёрной Улитки. Вражеские шаманы, напротив, свеженькие, лоа заготовлены ими заранее. Устроит Валлана армагедец локального масштаба с призывом штормовых духов, и конец обороне. Её напарничек завершит начатое ею, добив учеников верховного, сидящих в хижине шамана.

   С другой стороны, на кой Осам с нами разговоры разговаривать? Напали бы без прелюдии. Эффект внезапности потерян, диверсионная группа уничтожена. Нет, побаиваются они старикана. Слава о нём гремела задолго до рождения Зар-Джака, благодаря ему племя улиточников до сих пор существует, и относиться к нему пренебрежительно не следует. Анг-Джин испытывает врагов, провоцирует их на необдуманные действия. Гнев в бою плохой советчик, и старик, понимая слабость Ос, пытается снизить эффективность их возможного нападения.

   - Твой карманный мягкотелый пролил кровь моих соплеменников прежде, чем мы напали на твоё мелкое селение, - зарычал вождь. - Мы в праве ответить!

   - Хочешь сказать, не Огненное Жало напало на отряд Водяных Крыс, в котором был мой ученик?

   Ну, не совсем твой. Правильнее сказать - вероятный ученик, на тот момент учившийся колдовству у верховного шамана Гал-Джина. Эх, Варк-Дан, Варк-Дан, где ты теперь с ребятами и Алисией?

   - Клянусь памятью предков, я вырву когда-нибудь твой поганый язык и засуну тебе в задницу, хорёк вонючий! От старости разум у тебя помутился, и его забрали с собой злые духи, с которыми ты беседовал долгими зимними ночами. С твоим учеником всё в порядке, он с нами цел и невредим. Пока невредим.

   Улиточник с Осами? Проклятье, от догадок мозги закипают. Если отряд Зар-Джака таскает его повсюду с собой, то наиболее вероятны два варианта: он предатель, перешедший к врагам, либо заложник с перспективой стать угул-джас, священным жертвенным мясом, предназначенным духам предков. Нетрудно предположить, мои ребята, выжившие у Лысого Холма, тоже у вождя Ос.

   Для полноценного анализа критически не хватает информации. Возможно, Зар-Джак блефует, стремясь показать, насколько крут. Как его заставить показать Варк-Дана?

   - Язык у вождя Чёрных Ос длинный, привык, верно, лгать под стенами чужого селения, - о, Анг-Джин назвал его вождём, прогресс налицо. До уважительного обращения рукой подать. - Чем ты докажешь сказанное?

   Предводитель клана жестом подал знак телохранителям. Из зарослей вытащили избитого, окровавленного синекожего в изорванной одежде. На шее у него висело ожерелье ученика, по нему и клановым татуировкам на плечах я опознал парня, ходившего со мной на ведьму.

   - Узнаёшь, отрыжка слякотника? - Зар-Джак ухватил заложника за торчащий на макушке клок смоляных волос и приподнял ему голову, давая рассмотреть затёкшее от побоев лицо в завитках улиточных тату, еле заметных из-за сочащихся из ран крови и сукровицы. - Нет? Тогда я прирежу эту падаль, - у горла тролля блеснул обсидиановый ритуальный кинжал.

   - Да, - вытолкнул из себя шаман слово. - Чего ты хочешь, вождь?

   - Немного, - тролль отпустил волосы парня, и ученика утащили прочь. - Клан Улиткоголовых богат, известно всем озёрникам. Вынесите за ворота всю олифантову кость из закромов Бена-Джака, бобровые шкуры и половину запасов вяленого мяса, рыбы и грибов деревни. Сделаешь, и мы уйдём. Откажешься, и я заброшу через частокол голову твоего ученика перед тем, как ворота снесут мои шаманы, и в селение ринутся воины с одержимыми. Они уже окружили вас и острят копья и топоры для битвы.

   Из леса показались несколько дюжин синек, вооружённых до зубов. За ними вырастали фигуры следующей волны, состоящие из прошедших не одно пекло сражения ветеранов постарше.

   При имеющемся раскладе мы проиграем, унеся в Серые Пределы минимум треть штурмового отряда Ос. Тролли второй линии увешаны амулетами по самое не могу. Хорошо постарались колдуны. Никак, массовое производство оберегов наладили.

   - И выдай мягкотелого, отправившего к предкам моих разведчиков, - добавил требование вождь.

   Ну, ничего себе, запросы! Я рыжий разве? На счету Анг-Джина и Нур-Ганнака Ос гораздо больше, их не трогают. Ох уж эта гибкость ума и морали синекожих. Старикана пообещали убить противоестественным способом в неопределённом будущем, меня же подавай им немедленно. Клан и покровителя я не оскорблял, а на войне убивать предки велели. Какое преступление?!

   Шаман состроил кислую мину.

   - Олифантову кость, так и быть, подарю с припасами, а на человека пасть не разевай. Поклянись кровью рода, что не причинишь вреда улиточникам.

   - Не выдашь мягкотелого, ученик останется у меня. Я сказал, - припечатал Зар-Джак.

   Проблему необходимо рассматривать с разных сторон и находить в ней возможные выгоды. Какую пользу содержит для меня пребывание у Чёрных Ос? Я удостоверюсь, есть ли в заложниках Алисия и ребята. Убивать меня в скором времени не планируют, я им пригожусь при переговорах с Водяными Крысами. Ран-Джакал и Гвард наверняка на хвосте этих пчеловодов-любителей. Вождь со своими банально сбегают, поэтому и требуют провизию. Не нападают они по той же причине. Вождь бережёт воинов для схватки с преследователями.

   По соседству с улиточниками племя Длинных Клыков, гипотетических союзников Огненного Жала. Туда-то Осы и навострили лыжи, зуб даю. За олифантову кость и шкуры купят себе безопасность, ещё и наймутся на службу. Подобное редкость у троллей, но вполне вероятно. Воины у Зар-Джака отличные, сам он знаменит в окрестностях Зеркального озера и соседних племенах, слава о нём до пограничных фортом империи доходит. Его поселят на птичьих правах, естественно. В надвигающейся войне он отплатит озёрникам за вынужденный побег, жестоко отплатит. Тролль мечтает о владычестве над Огненными Жалами. И местом вождя племени он не ограничивается. Амбиции у синек ого-го.

   У Ос нынче основная задача - пробиться к Длинным Клыкам. До них пару дней пути. В общем, до послезавтра меня не убьют. Наверное. Зато о судьбе ребят с Алисией разузнаю, и деревня улиточников уцелеет. А дальше, глядишь, подоспеют Водяные Крысы на выручку, и обменяют Осы нас на беспрепятственный проход по землям озёрников. Или сам выкручусь. О моих проявившихся способностях Жала не в курсе.

   С другой стороны, что, если Зар-Джак без проблем уйдёт к Длинным Клыкам, и его не догонят наши? Заложника тупо зарежут, чего синьки почти никогда не делают? Они с умом привыкли распоряжаться жизнями недругов. Итак, тупо не убьют, а прикончат с максимальной выгодой. Скажем, продадут - подарят - одолжат - нужное подчеркнуть - хозяевам племени, куда вольются. Человек ценный заложник, с его родных синекожие сдерут солидный выкуп. Я фигура видная у Водяных Крыс, за меня Гвард заплатит стальным оружием.

   Вариант третий, особенно популярный в случае отказа или невозможности выплачивать выкуп и на войне: принесение в жертву. Людскую кровь лоа любят чуть меньше, чем эльфийскую и куда больше тролльей.

   Совсем мизерный шанс - стать рабом. Иногда синекожие щадят пленных, за которых выкупа не получишь и которые в качестве жертвы не ценятся. Гоблиноиды разные, не наделённые магическими способностями, к примеру. Я в их когорту не вхожу и, более того, ловец духов, ученик шамана. Иначе говоря, желанная жертва для духов предков и покровителей. Да на жертвоприношение с моим участием соберутся все колдуны племени с вождями кланов. Не каждое десятилетие им ловец попадается.

   М-да, перспективка грустная. Останусь в деревне - того хуже. Здесь шансов на спасение ещё меньше. В бою живым не дамся, погибну со всеми улиточниками. Кровь только пущу Осам. Итого, выбор невелик и ведёт к плачевным последствиям. Погибнуть сейчас в кругу товарищей или попозже, на жертвеннике? Лучше, естественно, попозже, плюс имеются неплохие шансы на спасение.

   Может, я и до перехода к Длинным Клыкам сбегу, чем лоа не шутит? Вдруг представится счастливый случай. Заодно попробую, возможно, увести своих.

   - Анг-Джин, соглашайся, - отвлёк я старика от увлекательного диалога с вождём. - Я стану заложником, не переживай обо мне. Наведи Ран-Джакала на след и попроси за меня духов.

   - Кан-Джай, ты оставил разум на берегу Багровой реки? - прошептал шаман. - Ты спас наше племя от ведьмы, от проклятия из бездны прошлого, и думаешь, я позволю какому-то сыну шакала убить тебя? Мы дадим бой. Неужели не понимаешь - они нападут на деревню, согласимся мы на их условия или нет.

   - Нельзя упускать малейший шанс на выживание, Анг-Джин. Честь твоя и клана будет сохранена, и обойдётся без крови. Ты станешь героем племени.

   - Плевал я на геройство, Кан-Джай. С возрастом оно теряет смысл. Я и без того проживу отведённый духами срок.

   - Смерть неизбежна, сам понимаешь. Но если есть хотя бы крохотный шанс решить дело миром, нельзя воротить от него нос. Поверь, я знаю, что делаю.

   Шаман пристально посмотрел на меня.

   - Всё-таки, зря ты не родился синекожим. Будь по-твоему. Я буду молить духов о твоём благополучном возвращении на Зеркальное озеро.

   - Клянусь кровью моего рода, нерождёнными ещё потомками, не вредить улиточникам, если они согласятся выдать мне мягкотелого, принести откупные дары - олифантову кость, бобровые шкуры, вяленое мясо и рыбу, сушёные грибы - и не нападут на меня и моих троллей, - донеслось из-за частокола.

   - Ты складно говоришь, вождь, - пора и мне подключаться к разговору. Я встал на смотровой площадке во весь рост. - Я Кан-Джай, Огненный Ловец Духов, отправивший твоих разведчиков к предкам. Поклянись на крови, что никто из твоих союзников не причинит вреда улиточникам. Я знаю, с тобой Лар-Джур, шаман из племени Чёрного Копья. Пусть выйдет к нам и поклянётся. Тогда и я перейду к твоим воинам.

   Губы вождя растянулись, обнажив крепкие белые зубы.

   - О тебе говорят правду, Кан-Джай. Светлый ум, твёрдая воля. Я не могу ручаться за тролля из чужого племени. Он сам скажет своё слово. Собиратель Костей, - кликнул он, - покажись.

   Из клочков тумана, стелющегося у кромки леса, выступил ученик верховного шамана Чёрного Копья. За прошедшие с нашей встречи полгода он изменился. Взгляд стал жёще, амулетов не счесть, за плечами сумка с вардами и колдовскими жезлами. На поясе висят кожаные мешочки с зельями и порошками. А главное - отметина шамана на лбу. Её полгода назад не было.

   - Ты вселил моровиков, - угрожающе прошипел Анг-Джин, покрываясь светлыми пятнами от ярости.

   Колдовской жезл с заключённым в нём духом затрясся. Спокойно, старик, спокойно, в следующий раз отомстишь.

   - Я, - гордо вскинув подбородок, согласился с обвинением Лар-Джур. Он вынул ритуальный кинжал и полоснул по ладони. - Клянусь Силой, дарованной мне предками и духом покровителем, - ни я, ни мои союзники не нападут на улиточников в этой деревне, если они послушаются вождя Зар-Джака и преподнесут ему откупные дары.

Глава 3. Жертвоприношение

   Всё куда серьёзнее, чем банальное бегство вождя клана с отрядом верных воинов. Тут массовая эмиграция, переселение всего клана, в том числе женщин и детей. Стариков лишь нет. Они у троллей редкость, синьки до преклонного возраста обычно не доживают.

   Меня со связанными сзади руками под конвоем из двух мордоворотов и возбуждённого успехом Лар-Джура провели через чащобу, и открылось мне преинтереснейшее зрелище. В часе пути от деревни улиточников раскинулся лагерь Чёрных Ос - переносные палатки из шкур, кострища и прочие атрибуты временной стоянки большого количества разумных. Рассчитывали синекожие, очевидно, на несколько часов отдыха, аж до вечера, а то и вовсе до рассвета, по темени ведь по лесу идти трудно даже с учётом лунного света, отражающегося от выпавшего снега. Вообще-то, охотники при желании и ночью пройдут, но детишек тащить на себе неудобно по чащобам и оврагам.

   У малочисленных костров суетились женщины. Их мелкие отпрыски смирно сидели в кожаных сумках за материнскими спинами, не издавая ни малейших звуков и в целом маскируясь под ветошь, не мешая родительницам заниматься обеспечением питательного обеда или, вернее, ужина. Детвора постарше сновала туда-сюда, поднося сухой хворост и всячески помогая взрослым в приготовлении трапезы.

   На стоянке примерно полторы сотни синек, не считая малолетней мелочи. Мужиков, значит, под селением около сотни, итого две с половиной - три сотни проблем для озёрников. Троллы в бою мало уступают мужьям и братьям, хотя прекрасную половину синекожего народа по правилам войны к боевым походам и штурмам не допускают. Они детей должны беречь.

   У кого ни глянь топоры и ножи, некоторые особо рослые представительницы женского пола, на таковых не очень-то и похожие, с тяжёлыми охотничьими копьями. Девичья рота охраны. Стерегут жён вождя, их у предводителя клана-племени может быть сколько его душе угодно. Ставлю сапоги, тот большущий шатёр принадлежит гарему Зар-Джака. У входа парочка индивидов мрачного вида дежурит. И не скажешь, что женщины, до того мускулистые и здоровые, в шрамах и воинских татуировках. Охотничьих ожерелий не хватает, а так - вылитые синие воители севера Ксарга.

   А это что за... и слова сразу не подберёшь. В центре стоянки, возле переносного тотемного столба из обсидиана, изображающего тёмный шип, клетка из толстых деревянных прутьев, покрытая сверху шкурами, на коих нарисованы колдовские знаки астрального барьера. На прутьях то же самое в уменьшенном размере. Компактный многослойный духовный барьер, накачанный энергией лоа и воздушных духов по самое не могу. Внутри смутно угадываются сидящие фигуры. Конструкция парит в воздухе. Точнее, парит в метре над землёй существо, на чьей спине клетка находится. Эдакий серенький скат, колеблющийся маревом, словно состоящий из дыма. В нём периодически мелькают движущиеся чернильные буркала, недобро так мелькают, плотоядно поглядывая на окружающих. И волнами от него расходится холод Серых Пределов.

   Нет, ну ничего себе. Припахали лоа к общественной работе, ломовой лошадью назначили и сторожевым пёсиком. Какой же мощности чары, наложенные на него? Удержать духа от соблазна поживиться живыми задача трудновыполнимая. Он постоянно голоден, и чем голоднее, тем яростнее отстаивает право на пропитание. Представлять не хочется, чем его кормят и какова периодичность кормёжки.

   А лоа-то непростой. В нём чётко чувствуется элементальная составляющая, причём воздушная. Неужто зверёк Валланы Ведьмы? Похоже на то. Я ему и названия не нахожу в памяти. В общую классификацию он, разумеется, вписывается, только не подходит ни к одному виду элементальных лоа по описанию.

   Лар-Джур сноровисто открыл дверку, предварительно прочитав шёпотом заклинание, и меня, без амулетов, накидки меховой и рубахи, затолкнули внутрь. Вслед бросили лохмотья, оставшиеся от волчьей шкуры. Мол, на, грейся.

   Тем самым вы, парни, подкинули весьма неплохую идею. Путешествовать нам пару дней. За них вы должны заботиться о жизнеобеспечении важного заложника, дабы он не скопытился ненароком от жажды и прочих прелестей этого экстремального турпохода. Кто-то обязательно войдёт сюда. Учитывая барьер, возможно, этим кем-то окажется ведьма, заведующая, насколько я понял, скатом и барьером. И уж тогда я сделаю ход.

   Акела, друг пушистый, лишь бы ты не выбрался из ямы, куда пришлось тебя заманить при моём уходе из деревни. Прости, дружище. Пойдёшь меня искать, напорешься на колдунов и воинов Ос, оно тебе надо? Оно нам надо?

   Мутное марево барьера осталось позади с моим вхождением в летающую тюрьму. Внутри меня увидеть совсем не ожидали.

   - Сандэр! - на шею мне бросилась бы, если б не опутывающие щиколотки кожаные ремни, привязанные к нижним прутьям, дочь Гварда.

   Вижу, ты очень рада меня лицезреть, я тебя тоже. Радость длилась секунду, потом сменилась смятением.

   - Как...

   - Обыкновенно, - изобразил я улыбку. Нет, я действительно рад видеть девушку, однако, почему кроме неё в клетке не мои орлы, а жмущаяся к углу фигурка не пойми кого, закутанная в ветхую шкуру наподобие выделенной мне щедрым колдуном для согреву? - Решил тебя проведать. Наши где?

   На красивом личике девушки смятение перешло в отчаяние.

   - Нас с Варк-Даном держали в клетке. Его увели совсем недавно. Раненых Полга и Крама на стоянках держат в шатре ведьмы.

   - А остальные? - Я бухнулся на пол рядом с Алисией.

   - Они... их... - Она уткнулась мне в плечо, всхлипывая. - У тотемного столба...

   - Понятно. Можешь не говорить.

   Сволочи. Шор-Таза, Гража и других ребят принесли в жертву. Зарезали, будто скотину, окропив кровью алтарь предков, призвали духов, и те выпили из них жизненную и духовную энергию, лишив возможности уйти в Серые Пределы к праотцам.

   Чего уставился? Радуешься, сука? Любуешься трофеем? Хрен тебе, а не жертвенное мясо и заложники. Я выйду отсюда и доберусь до твоей глотки, Лар-Джур, клянусь своей жизнью и посмертием. Тебе не жить! И тебе, и той проклятой ведьмочке, сестре Зар-Джака. Думаешь, победил, и я в твоей власти? Ограничил призыв духов крепким астральным барьером, не пропускающим и малейшие истечения энергии и фактически полностью ограждающем нас от внешнего мира, и считаешь себя в безопасности? Да, шаман в клетке не поколдует, духи его не услышат. И маг бессилен, барьер вытягивает айгату из разумного.

   Ловцу духов не нужны ни магическая энергия, ни призыв духов. Его оружие находится в нём. Рано или поздно ты откроешь дверку, создав брешь в этом проклятом астральном мешке, и тогда мы посмотрим, чья возьмёт.

   - Сандэр, - Алисия отодвинулась от меня, насколько позволяли путы. - Успокойся, прошу тебя.

   А я спокоен, как удав. Почти. Не бойся, я в полном порядке. Вдох - выдох, вдох - выдох. Уже успокаиваюсь. Главное, не глядеть в сторону того сучьего потроха, гуляющего снаружи с костяным жезлом. Я спокоен, я абсолютно спокоен. Водная гладь пруда, листики, падающие на неё, безветренная погода, разноцветные камешки на дне водоёма моих мыслей и чувств. Так учил сэнсэй на каратэ в мире под названием Земля? Вроде того.

   - Всё нормально, - фокусируюсь на девушке. - Там кто у нас в углу пытается сквозь прутья протиснуться?

   Я кивком указал на очередную жертву тролльего беспредела. Из-под меховой ветоши выбивались чёрные спутанные волосы. На синекожего не похоже, габариты не те. Судя по фигуре, то ли человеческий подросток, то ли женщина. И точно, вон, изящная ножка показалась и тут же исчезла под лохмотьями. Обувь-то необычная, сапожек из мягкого зеленоватого материала, напоминающего... блин, что он напоминает? Растительное что-то. Ножку словно обернули листом лопуха.

   Твою же! В империи ничего подобного не носят, сапожники с кожей привыкли работать, деревяхой на крайний случай, не с листьями. Эльфийская обувь. И кто её носит? Правильно, длинноухие, обитающие на северо-востоке Ксарга. Светлые эльфы. Серые на человеческую перешли давно.

   - Натиэль, - подтвердила мою догадку дочь Гварда, назвав эльфийское имя. - Она из Эладарна, попала в плен к Огненным Жалам.

   Далековато до государства длинноухих от Зеркального озера. Каким, интересно, образом она очутилась у Зар-Джака? Общих границ с эльфами у озёрников нет, и походов на извечных своих врагов тролли в последние полгода не организовывали.

   - Она помогала Стражам Границы разыскивать преступника на землях синекожих, - ответила на мой невысказанный вопрос Алисия. - Её отряд угодил в засаду. Мужчин перебили, а её подарил вождю Огненного Жала колдун Лар-Джур.

   Ситуация проясняется, да не совсем. Преступники у эльфов бывают примерно раз в столетие, до того законопослушный народ, обожающий своего короля. Допустим, такого уникума и собирались выловить в лесах троллей. Нет, это же надо было попереться на территорию этнических врагов? Не в себе, верно, был нарушитель королевского спокойствия. Либо очень умный, либо совсем дурак. И нарвались на Собирателя Костей. Вот тварь, не могу о нём спокойно думать. Нарвались, значит, на гуляющего по родным землям Лар-Джура, и тот от доброты душевной, - а вероятнее, чтобы наладить связи с руководством соседнего племени, - подарил девчонку союзному вождю. Несостыковочка получается. Не граничит Чёрное Копьё с эльфами.

   Конечно, есть варианты. Ладно, на досуге обдумаю. Девчонка, как её там, Наташка вроде, в контакт вступать не спешит, и я её понимаю. Натерпелась, поди. Ну, мне оно и хорошо, спокойнее. Спать хочу. Боевой транс заканчивается, надвигается откат, и скоро станет не до разговоров.

   - Алисия, я посплю немного, - предупредил я и провалился в сон.

   Проснулся я от резкого толчка. Несущий клетку лоа попал в воздушную яму.

   Ночь опустилась на лес. Свет белой луны серебрил свежевыпавший снег, превращая лесной пейзаж в зимнюю сказку со старых открыток. Жаль, сказка, в которой мы оказались с Алисией, не добрая.

   Наст похрустывал под стопами пробирающихся через сугробы троллей. Впереди, по бокам и сзади взрослые воины, молодёжь в разведотрядах на расстоянии до километра от основной массы переселенцев. В защитном живом кольце воинов идут женщины, несущие детей, и более дюжины пленников с тюками. В них уложены шатры, нехитрая утварь и еда. В хвосте плетутся раненые. В полутьме за мутным маревом барьера не различишь, кто из них мои ребята.

   Шаман и ведьма в центре, по бокам от воздушного ската. На них, наверное, внутренняя защита беженцев. За ними пассии вождя в окружении мужеподобных охранниц. Зар-Джак, должно быть, где-то впереди, как и положено предводителю клана и великому воину.

   - Давно мы двинулись? - спросил я у сонной Алисии.

   - С темноты, - зевнула она. - Близится полночь.

   Чего не сделаешь ради скорейшего ухода. Ночью в аранье опаснее, чем днём, идти труднее, за коряги цепляешься, зверьё подстерегает. Правда, синькам толпой зверья не бояться. С пути оравы троллей и махайр предпочтёт сойти, наблюдая за потенциальной добычей с безопасной дистанции.

   Выследить целый клан несложно, сложнее застать врасплох. Наверняка ведь сторожевых духов выпустили прошерстить ближайший лес во избежание сюрпризов. Спецы вроде Трон-Ка, мастера теневого колдовства, пройдут незамеченными. Простых воинов и животных, контролируемых зверомастером, обнаружат. Я бы на месте Ос постоянно сканировал местность на наличие и чар, и духов, и живности. Так они, верно, и делают.

   Хм. А ведь Осам невыгодно проходить по землям улиточников. Огненные Жала граничат с Длинными Клыками, почему они не ломанулись прямо к ним? Решили обойти, подвергаясь опасности. Видимо, озёрники предусмотрели возможность побега и выставили бойцов на границе. Иного объяснения не нахожу.

   - Алисия, вас хоть кормят?

   - Раз в день, утром.

   Значит, будем ждать утра и надеяться на лучшее.

   В полночь клан остановился на отдых у Кроведрева. Шатров не ставили, только тотемный столб установили напротив священного растения синек. Даже в лунном свете кора казалась пронизанной красными прожилками, точно обнажёнными кровеносными сосудами.

   Испокон веков сюда приходят поклониться духу леса. На новолуния здесь приносятся жертвы, чтобы умилостивить живущего в дереве лоа. Диких коз, оленей, буйволов обычно режут, обрызгивая ствол и распевая шаманские ритуалы. Разумеется, поскольку святыня расположена на землях улиточников, в основном они ей и оказывают знаки внимания. Шаманы озёрников раз в год, на Праздник Леса, сходятся к Кроведреву и выражают духам своё почтение.

   У корней Лар-Джур сложил круг из камней, в него поместил жертвенник - плоскую каменную плиту в тёмных разводах. Узнаю этот ритуал - двойное жертвоприношение, связывающее разных духов. Заручиться поддержкой лесного владыки решил, сволочь, для запутывания следов и избавления от преследования.

   Достав из заплечной сумки погремушки и бубен, шаман с ведьмой принялись танцевать вокруг святыни улиточников, оглашая окрестности заклинательными завываниями. Они будили древесного духа.

   Медные колокольца на щиколотках и запястьях Валланы Ведьмы звенели, сливаясь с буханьем бубна и голосами колдующих в потустороннюю мелодию. Звуки возносились в ночное небо, к луне и звёздам, заполняли застывший лес, показавшийся вдруг неприятным и враждебным. Ветви зашумели, задвигались, будто отвечая на призыв.

   Из задних рядов приволокли пленника. Судя по зелёным волнистым татуировкам, принадлежал он к племени Каменных Клешней, давнему врагу Огненного Жала. Тролля бросили на жертвенник, удерживая за руки, и Лар-Джур точными взмахами рассёк ему сухожилия на предплечьях и щиколотках.

   Я хотел бы навсегда забыть о происходящем или хотя бы не смотреть на жертвоприношение. Словно кто-то сжал голову тисками, не давая отвернуться и закрыть глаза. Астральный барьер, окружающий клетку, не должен пропускать эманации духовных сущностей, твердил я себе. Рассудок отказывался верить происходящему, а веки всё не опускались.

   Шаман не стал наносить смертельный удар в сердце и перерезать глотку несчастному. Он просто отступил от жертвенника, как и отпустившие руки угул-джас воины. Тролль Каменных Клешней кричал, выл от боли и ужаса, корчился на камне в попытках сползти на землю и не мог, будто прикованный к камню невидимыми цепями.

   - Придите и примите нашу жертву, предки! - воскликнули колдун и ведьма синхронно, воздев руки к потемневшим небесам.

   Сначала ничего не происходило. Синекожие, включая жертву, замерли. Потом тишину взорвал вопль обречённого пленника. Его тело ломало, выворачивало в суставах. На груди, животе и голых ногах возникали длинные кровоточащие борозды. Точно некто незримый полосовал его острыми когтями. Неестественно изгибавшиеся конечности сминались под пальцами явившихся на пир невидимок, кровяные дорожки размазывались у ран и исчезали, слизываемые жадными языками.

   Порезы постепенно расширялись. Превращаемая в изорванные лоскуты кожа слезала вместе с плотью, открывая внутренности и кости.

   В какой-то миг тролль прекратил кричать. Вылезающие из орбит окровавленные глаза застыли, широко распахнутый рот медленно закрывался. Жертва умирала, отдавая остававшиеся крохи жизненной энергии пожирающим её убийцам. С последним выдохом пиршество завершилось, и пленник остался неподвижно лежать грудой растерзанной плоти.

   - Предки приняли жертву! - возгласил проклятый шаман, ему исступлённо вторила ведьма.

   Клан разразился радостным криком, больно ударившим по барабанным перепонкам. На несколько секунд я оглох и не мог слышать сказанного позже Лар-Джуром, очевидно, приказавшим привести другого пленного.

   Из возбуждённой толпы воины приволокли избитого, неспособного идти из-за переломанных голеней великана в набедренной повязке, со шрамированной наподобие змеиной чешуи кожей. С большим трудом я узнал в нём Полга Змеиную Шкуру, парня из моего отряда. Сухожилия на ногах подрезать Осам показалось мало, они раздробили колени и сломали ему ноги и руки в локтях, полностью лишив возможности передвигаться. Лицо - сплошной кровоподтёк. Ему спилили клыки, унизив. Тролль без клыков - отщепенец, его не примут после смерти предки, и ему суждено скитаться по Серым Пределам, покуда его не поглотят старшие лоа.

   Ублюдки! Я убью вас. Выпью айгату из ваших колдунов и ведьм, сожру их жизни и обреку вас на страдания. Вы унизили и убили моего товарища, доверившегося мне, обрекли его на погибель без достойного посмертия. Вы заслужили худшую участь, и я обещаю вам, что сдержу слово. Все, кто сейчас кричит, насмехаясь над покалеченным Полгом, тычет в него пятками копий и забрасывает его камнями и комками мёрзлой земли, кто плюёт в него, не боясь очутиться на месте угул-джас, - всех вас постигнет кара. Я, Сандэр Валирио по прозвищу Кан-Джай, клянусь в этом моей жизнью и моим посмертием. Пусть разрушатся горы и высохнут океаны, но месть моя свершится. Вам не сбежать.

   Так было давно и так будет впредь.

   Змеиную Шкуру привязали кожаными ремешками к стволу Краснодрева, чтобы он не упал, и снова Лар-Джур и Валлана закружились в призывательном танце, завывая на все лады заклинания и бряцая бубном и колокольцами. На сей раз они пробуждали ото сна лесного духа. Выкрикивали его тайное имя, величали Владыкой Леса и предлагали принять жертву, испрашивая благоволения и беспрепятственного прохода к землям Длинных Клыков.

   Лоа вскоре откликнулся. Деревья зашумели ветвями, заскрипели, складывая звуки в слова забытого тысячелетия назад, в пору юности Лантара древесного языка. Привязанный к святыне троллей Полг замычал - ему ещё и язык вырезали, твари, - и задёргался, со страхом озираясь. Десятки лет, с приходом к власти на Зеркальном озере Водяных Крыс, духу Краснодрева не приносили в жертву разумных. Он и забыл, каков вкус синекожего.

   Гибкие ветви оплели мечущегося тролля, из последних сил старающегося освободиться, даже понимая, что шансов вырваться из ремней нет. Растительные плети сжали его, вышибив воздух из груди и врезавшись в тело. Змеиная Шкура погружался в неохватный ствол. Беззубый рот открылся в немом вопле, глаза смотрят на меня через просветы в прутьях клетки.

   Кора неспешно покрывала воина, распространяясь от спины. Его древесный дух вбирал в себя без остатка. Ему требовалось всё - и дух, и плоть. Лесной владыка питался ими испокон веков, точь-в-точь развившийся в полуразумную форму хищный гворн, выведенный тёмными эльфами для борьбы со светлыми собратьями.

   На стволе какое-то время оставался деревянный лик тролля. Спустя минуту и он растворился в пронизанной алыми прожилками коре. Плети ветвей, сдавливавшие жертву, с тихим шорохом разошлись. Больше ничего не осталось от жертвоприношения.

   - Лесной дух доволен! - возвестил Лар-Джур. - Он не станет помогать врагам выслеживать нас!

   Новость встретили всеобщим гулом сотен голосов.

   - Чтобы помочь нам, Лесной Владыка требует ещё жертвы! - громогласно заявил шаман. - Лишь плоть и кровь аллирской ведьмы удовлетворит его! Приведите длинноухую!

   Вот он, мой шанс.

   Соскальзываю в тёплую темноту телесности и тут же выныриваю из неё, испытывая ставшую привычной лёгкость. Нужно успокоиться. Ярость уходит порыкивающим зверем в глубины подсознания, откуда доносятся мольбы о помощи и стоны. Запечатанные духи? Какой помощи они просят? После разберёмся.

   Валлана Ведьма подошла к клетке с двумя телохранителями Зар-Джака. Боится, и правильно. Прочтя короткое заклинание, она проникла сквозь барьер и отворила дверку. В проход первыми шагнула охрана, вставшая по бокам от сестры вождя. Молча тролла указала сопровождающим на съёжившуюся в углу эльфийку, затем, передумав, велела привязать мне ноги ремешком к прутьям.

   Умная девочка. Вовремя сообразила, что я могу буянить, воспользовавшись моментом. Один отвлечётся на длинноухую, второго прибью или ещё какую пакость сотворю. От ловца духов жди чего угодно, верно? Постараюсь не разочаровать венценосную особу.

   Отстранённо наблюдаю за приближающимися громилами. Оба выше двух метров, в плечах косая сажень. На широких кожаных ремнях в ножнах стальные кинжалы и метательные топорики. У организма справа аж пять штук топоров, в том числе дварфская секира с удлинённой рукоятью за плечами. Красавцы, генофонд тролльей нации. Их единственная ошибка - беспечность. Они сочли пленника-человека измотанным, опустошённым из-за высасывающего айгату барьера, и не видят во мне серьёзного противника. Железошкурый с мечом - вот кого следует опасаться. Я же, по мнению синек, безоружный мягкотелый. С таким и безымянный синекожий подросток справится.

   Они не подозревают о моих истинных способностях. Да, духовной энергии у меня кот наплакал. Пребывание в клетке отняло её жалкие остатки, поселив усталость в мышцы и сонливость в сознание. Зато я умею при необходимости пользоваться жизненной энергией, преобразуя её в духовную. Нормальный маг, у которого запасы айгаты выше жизненных, только по глупости либо из желания умереть применит мощные чары.

   Пусть я проваляюсь без сознания седмицу-две, однако, выберусь отсюда и вытащу ребят. Вами займусь позднее, Чёрные Осы, и вы пожалеете, что предали хороших, добрых Водяных Крыс и решили взять в плен наших воинов.

   План побега сформировался в ту минуту, когда я ступил в клетку.

   Синька наклоняется, протягивая ко мне ручищи с ремнём. Второй следит за нами в двух шагах, растопырив пальцы для захвата, если я проявлю глупость и попытаюсь вывернуться из лап связывателя. Ну-ну, поглядим, насколько прыткие воины охранной дюжины Зар-Джака. Небось, в боевой транс вы не впали, готовясь иметь дело с почти обыкновенным человечишкой.

   Хватаю за предплечье нагнувшегося тролля левой рукой, правой вместе с тем выдёргиваю из-за пояса на животе большущий кинжал. Клинок в локоть длиной молниеносно рассекает просторную кожаную рубаху вверх, к жилистой шее телохранителя. У горла синекожий свободной рукой блокирует восходящее движение, я надавливаю вниз. Острая сталь имперского кошкодёра легко погружается в грудную клетку.

   Всхрипнув, мой противник оседает на пол и валится на меня не без моей помощи, заслоняя от ретивого напарника. Нет-нет, не так быстро. Смерть - не конец твоих мучений. Дух синьки горным потоком вливается через мою руку в район солнечного плетения, даруя тепло, точно я на мгновение полностью ушёл в телесность, и наслаждение, граничащее с эйфорией.

   Секунда, и принудительное духовное переселение завершено.

   А напарничек безвременно почившего уже рвётся к моему бесценному телу. Время - замедление. Он разворачивает за плечи труп соратника, я реагирую соответственно. Позаимствованный у мертвеца топорик летит в синюю напряжённую харю. Отклонившись, воин ухитряется пропустить мимо снаряд, и это с такого малого расстояния. Ловкач, реакция превосходная. Да только за топором не заметил кинжала. Вернее, заметил, однако поздно, не успел отбить ножом, и клинок вонзился ему под рёбра в район желудка.

   Переходить в ближний бой нежелательно. Даже смертельно раненый тролль за оставшиеся секунды жизни способен отправить врага на тот свет.

   Один за другим посылаю в него два метательных топорика. Благо, у мёртвого топорщика их достаточно, чтоб вооружить целый отряд. Летящий впереди отскакивает от выставленного ножа - уклоняться с кинжалом в брюхе неудобно и болезненно, - следующий втыкается в выпуклый лоб и раскалывает череп.

   Дух синьки выскользнул из погибающего тела и попался в мою ауру ловца, впитывающую на полную катушку духовную энергию. Он сделал слабые попытки уйти, и его затянуло. На поимку понадобилось около секунды. Результат не ахти, но от соблазна запечатать свеженького лоа я не смог удержаться.

   Ух ты, а ведьма и не собирается улепётывать. Встала в боевую стойку, выставив перед собой деревянный жезл, похожий на идола с копной чернявых волос на макушке, и беззвучно шепчет заклятье. Смелая самоуверенная дура, погубившая моего товарища.

   Энергия переполняет меня. Скудный запас перестал существовать, сменившись необъятным морем. Кажется, вот-вот я взорвусь от перегрузки. Однако, демоны побери, до чего же приятно ощущать себя могущественным существом!

   Бросаюсь к лежащему трупу и, вцепившись в него железной хваткой, швыряю в Валлану. Я просчитал её с момента знакомства. Сильная повелительница воздушных духов, побывавшая в десятках битв, победившая многих врагов, не струсит передо мной и примет бой. Это - основа моего плана. Захватить тебя и требовать прохода.

   Мертвяк наткнулся в воздухе на невидимую преграду и упал возле ведьмы. Воздушный щит из айгаты, правильно я учуял дуновение прохладного ветерка вокруг троллы. Сферический барьер, отражающий физические атаки. Идеальная защита от метательных снарядов, да и в ближнем бою бесценная штука. Плохо, недолговечная, зависит от количества энергии колдующего и, как правило, не позволяющая сосредоточиться на параллельном колдунстве. Охранного духа у себя держать выгоднее, стационарная стеночка из него получится, а щит так, на крайний случай. Рефлекторно его применила.

   Я тоже рефлекторно кое-что могу. Ну, не совсем рефлекторно.

   Тень - продолжение моей духовной сущности. И в ней живёт минимум один теневой дух, рождённый там и управляемый волевым усилием. Для более сложных взаимодействий с массой теневиков нужно входить в транс, ритуалы проводить призывательные, а для контроля своих "родных" духов необходима воля, основа всякого колдовства.

   Бал-Аром дух, обитающий в его тени, воспринимался как часть тела вроде конечности.

   Отбрасываемый в лунном свете на прутья клетки тёмный силуэт бесшумно заскользил к ведьме. Он астрален, и физические преграды ему нипочём. Воздушная стена? Не смешите, она ведь прозрачна. Сблизившись с Валланой, дух слился с её тенью и начал разрушать структуру ауры, интегрировавшись в неё. Проклятие ослабления, Увядающая Смерть. Физически разумный начнёт чахнуть через денёк-другой. Энергетическое истощение наступает в течение нескольких минут и даже секунд. Колдуны защищаются от него простейшими оберегами, да только на теневых амулеты не действуют, поэтому теневиков боится большинство шаманов.

   Всё, финита. Валлану перекосило от ненависти, она попятилась к выходу. Почуявший неладное братец кинулся к ней с ритуальными ножами наготове. Козырные ножички, обсидиановые, ими поражать живую и не совсем силу противника удобно.

   Метательный топорик пробил ступню троллы, раскрошив кости. Синекожая взвизгнула, подалась к выходу. Я оказался ловчее и перехватил её за талию, приставив нож к горлу. Что теперь сделаешь, ведьма? Правильно оценившая ситуацию повелительница воздушных духов замерла, раздувающимися ноздрями вдыхая бывшую недавно податливой стихию.

   - Назад! - гаркнул я подскочившему Зар-Джаку.

   Молодец, послушный тролль. Жаждешь со мной рассчитаться? Тебе представится такая возможность завтра - послезавтра, когда Алисия и Крам будут в безопасности. Не струсишь - сойдёшься со мной в поединке.

   - Отпусти её, - прорычал синекожий.

   Шаман за ним обратился в подобие статуи с шевелящимися губами. Штурмовать клетку лоа планирует? Не нравится мне, как моё временное жилище окружили плотным кольцом воины, наставив на нас копья и дротики.

   - Приведите ко мне пленных и не вздумайте колдовать. Сталь острая, вмиг снимет башку твоей сестры.

   - Каких пленных? - уточнил предводитель Ос.

   - Всех, - осклабился я. - Не надо шутить, вождь. Я шуток не понимаю, особенно плохих, и реагирую на них неадекватно.

   Предостережениям Зар-Джак внял. Подозвав телохранителя, распорядился, и тот исчез в толпе.

   Осы расступились, пропуская к клетке цепочку угул-джас. Побитые, покалеченные пленники хромали ко входу в нашу передвижную тюрьму. Я насчитал шестерых Каменных Клешней, пятерых улиточников и столько же троллей из мелких племён. Стоп, кто это там в середине? От них веет Серыми Пределами.

   Ах, Лар-Джур, чудак на букву "м". Так и не понял, что я определяю принадлежность духов не хуже продвинутого шамана, удостоенного отметки-благословения предков. Вселил в некоторых пленников лоа и радуется, мол, зайдут они в клетку и нападут сзади на меня. Судьба союзницы его вряд ли волнует. На войне без убитых не бывает. Умрёт заложница - он свалит на взбунтовавшегося сумасшедшего мягкотелого, да простит ли ему профессиональную халатность вождь?

   - Лар-Джур, убери своих одержимых, если не хочешь подохнуть от ритуального ножа Зар-Джака, - предупредил я.

   Глава клана одарил колдуна тяжёлым взглядом. Тот скривился, прогундосил что-то под крючковатый нос, и из цепочки пленников выступили шестеро индивидов, внешне неотличимых от обычных синек. В кровоподтёках, ссадинах, типичное жертвенное мясо.

   - Заходите в клетку, - я отошёл от входа.

   С надеждой поглядывающие на меня тролли быстренько набились в передвижную тюрьму, ставшую летающей крепостью, и, невзирая на ранения, выстроились в круг. Вооружились топорами и ножами убитых охранников ведьмы. Особо покалеченные, неспособные сражаться синьки разместились в центре клетки, отвязав девчонок от прутьев. Круговая оборона, блин. Скалясь поломанными зубами и кровоточащими дёснами на врагов, они рычали то ли от радости, то ли от удовольствия снова взять в руки оружие.

   Последний вошедший прикрыл за собой решётчатую дверцу и предусмотрительно запер её подобранной где-то по дороге палкой.

   - Прикажи своему лоа взлетать и уносить нас отсюда, - прошептал я на ухо ведьме.

   - Я не могу, - заупрямилась Валлана.

   - Можешь, - из-под лезвия по горлу скатилась капелька крови. - Колдовать не можешь, а приказывать вполне в состоянии.

   Любые чары основываются на духовной энергии и воле. В ведьминой ауре хаос и опустошение. Лишь воля не ослабела. Именно от неё зависит возможность повелевать лоа.

   - Ты, - голос троллы задрожал от гнева. - Мой брат найдёт и убьёт тебя, где бы ты ни спрятался.

   - Очень надеюсь на скорую встречу, - зло ухмыльнулся я. - Поднимай духа, живо!

   Давай, Валлана, ты же умная женщина, понимаешь, чем аукнется для клана твоя гибель посреди стоянки. Житель Серых Пределов, подчинённый тобой, озвереет и, избавленный от контроля, накинется на желанную добычу в стремлении заглушить извечный голод. Тогда только Лар-Джур будет в силах дать ему отпор, и то не факт. Вдруг он решит, что дело проиграно, ставка прогорела, и удерёт, оставив род беззащитным против ярости старшего лоа? Спасать кого-то кроме себя любимого не в его стиле.

   Тролла издала нечто среднее между рыканьем, вздохом и оханьем. Так-то лучше. Уйми злость и за работу.

   Повинуясь воле хозяйки, сухопутный скат взмахнул призрачными крыльями-ластами и взлетел метров на десять. Синьки внизу заулюлюкали, потрясая копьями. Кто-то из молодёжи замахнулся дротиком. Идиоту вовремя вправил мозги вождь, отобравший острую палку и сломавший её о черепушку чересчур агрессивного подданного. Его телохранители активно объясняли народу, мол, нельзя замахиваться на святое - сестру Зар-Джака то есть, и её воздухоплавающего зверька, - и отбирали рослых воинов с отметинами-татуировками в группу преследования.

   Шаман размахивал граблями, творя пассы. Чего он удумал, непонятно, дирижёр дикарский. А, командует одержимым бежать по нашему следу. Ишь, преобразовываются, встав на четвереньки. Кого он вселил в синекожих? Духов звериных?

   Думаю, он и птичьих лоа пустит за нами в погоню. В небе никто не узнает, кто стал причиной смерти сестры предводителя Ос. Уж о свидетелях Собиратель Костей позаботится, направив карательный отряд. Вождь от горя возжаждет мести, управлять им станет легче. Ради мести тролль пойдёт на многое, в том числе на расставание с собственной жизнью, раз того потребует отмщение.

   - Летим на восток, к озеру, - скомандовал я, подкрепив слова ощутимым надавливанием на горло ведьмы. - Пусть лоа не жалеет сил.

   Застонавшая от бессильной злобы Валлана передала приказ скату. Поднявшись над кронами деревьев, он неуклюже развернулся в сторону едва светлеющего горизонта и в ускоренном темпе замахал трепещущими плавниками.

   - Кан-Джай, за нами погоня, - сообщил сидящий у клеточной стенки Крам Кровавый Ручей.

   Из троллей моего отряда он единственный выживший. Ему сломали руки и ноги, спилили клыки, чтоб и не помышлял о побеге и сражении, а он всё равно не утратил надежды, что когда-нибудь, выздоровев, ринется в гущу битвы и окровавленный, с головами поверженных врагов на поясе и клыками того, кто лишил его зубов, уйдёт к предкам.

   Не имея возможности драться, он следил за обстановкой в лесу и в небе. Глаза ему хотя бы не выкололи. Зрение у него и в прошлом, и сейчас зоркое, чего не скажешь об остальных вызволенных из плена синекожих.

   - Вижу, Крам, вижу, - всмотрелся я в колышущуюся аранью под нами.

   И часа не прошло спокойного полёта, как внизу стало твориться нечто странное. Верхушки деревьев колебались, словно от мощного порыва ветра. Ветер этот дул ненормально, узкой полосой, наводя на мысль о скрывающихся в ветвях преследователях. Снег обрушивался на них с веток, создавая маскировку.

   Они двигались невероятно быстро. Тролли, знатоки древолазания, и обезьяноподобные ургхары и вполовину не так стремительны. Подозреваю, гонятся за нами одержимые Лар-Джура, ориентирующиеся по следу из остаточных эманаций нашего летающего ската.

   И сколько они ещё будут прыгать с дерева на дерево, точно мартышки-переростки? До самого озера? На берегу секреты морлоков и Водяных Крыс неприятелей засекут. Допустим, воинов выкормыши шаманские разметают. Дальше в воду ведь не полезут. Там ихтианы с дедушкой Тлансом зададут им жару. Напоенная Силой божества Дагона водная магия Глубинного Жреца штука убийственная для любого существа, будь то синька либо обезумевший лоа.

   До Зеркального озера, по моим прикидкам, часов пять полёта. На востоке звёзды бледнеют, красная луна закатилась за горизонт. Рассвет близится. С ним одержимые поубавят прыти, сонливость их одолеет. Конечно, старшие духи запросто не уснут, но уж точно отстанут от нас.

   Скат тоже скорость потеряет, в этом минус надвигающегося дня. Ничего, переживу. В воздухе мы в относительной безопасности. Шаманские гончие вроде бы летать не умеют и нас не достанут.

   А это что за непонятность образовалась в километре от ската? Похоже на метель в уменьшенном масштабе, движется в нашу сторону и страшно не нравится никому из присутствующих кроме сидящей в уголке ведьмы. Ишь, с какой надеждой во взоре глядит.

   - Сандэр, - Алисия указывала на постепенно приближающуюся к летающему скату аномалию.

   - Понятия не имею, какую гадость задумали тролли, - честно ответил я. - Никогда с таким не сталкивался. Могу лишь предположить - чары Собирателя Костей, больше некому у Ос колдовать. И с ними я бы предпочёл не соприкасаться. Эй, Валлана, знаешь, что там вихрится?

   Ведьма оскалилась. Руки-ноги у неё во избежание неприятностей привязаны к прутьям в том же углу, где находилась бедная эльфийка, сейчас напряжённо наблюдающая за метелистым чудо-юдом. Из-под вороха ветоши, в который она укуталась, будто Гюльчатай скрывая лицо, выбивались смоляные спутанные волосы да виднелись тонкие бледные пальцы.

   - Ваша смерть, - захохотала тролла и осеклась, захрипев под натиском моих рук на её горле. Я ослабил хватку, чтобы не придушить сестру вождя. Едва смогла дышать, она выдавила: - По-твоему, я боюсь смерти, Кан-Джай? Убей меня, не отказывай себе в удовольствии насладиться агонией врага. Мне плевать!

   В подтверждение своих слов она плюнула. Я увернулся. На втором уровне боевого транса это легко.

   - Убью, не волнуйся, - посулил я. - Не надейся уйти в Серые Пределы. Знаешь, кто такие ловцы духов? Я поймаю тебя, как только умрёшь, и запечатаю навеки. Ты не воссоединишься с Чёрной Осой, вашим поганым покровителем, а будешь служить мне. Не играй со мной, ведьма. Будешь послушной, и я, возможно, подумаю, отпустить ли тебя на тот берег Багровой реки.

   Ведьма притихла. Поняла, с кем дело имеет. Преданнейшие колдуны и колдуньи, умерев, соединяются с лоа-покровителями. В конце концов, всех шаманов ждёт Вековечная Тьма. Слившемуся воедино с первопредком шаману она не так страшна и есть шанс вообще избежать вечного заключения в потустороннем аналоге ада.

   Худшая участь для тролля - быть рабом. Он скорее убьёт себя, чем позволит поработить. К предкам бывших рабов не пускают, разве что хозяина прикончить.

   Я не оставлял Валлане широкого выбора действий. Либо подчиняешься, либо становишься рабыней, причём без малейшей возможности убить меня. К тому же, убивать надо до собственной смерти, не то предки не отворят врат в чертоги покойников.

   - Вот и ладненько. Прикажи лоа прибавить ходу. Пусть летит так быстро, как может.

   Тролла невнятно забормотала, и наш транспорт активнее замахал плавниками.

   Скоростной нам преследователь попался. Его товарищи внизу отстали сразу, их уже и не видно за надвигающейся круговертью хлопьев снега и мелких веток, а он медленно сокращает расстояние между нами.

   - Не ветки, не снег, - вдруг подала голос эльфийка. Она стояла у стены, взявшись за прутья. - Кости.

   Какие ещё, к демонам, кости? Я же ясно вижу, то серое мельтешение из снега. Костей столько не насобираешь и на кладбище.

   - Ты уверена? - спросила Алисия, подойдя к девчонке.

   - Костяная Буря, - вместо ответа дрогнувшим голосом произнесла Натиэль. - Могущественное заклятие, повелевающее заключёнными в кости лоа. Они несут их в воздухе, иссекая в мелкую крошку всё, попадающееся на пути, и поглощают встретившихся им духов.

   Сколько же айгаты тратится на эдакое чудо? Шамана, даже очень сильного, откат в гроб загонит. Кома в лучшем случае обеспечена.

   - Как защититься? - задал я волнующий всех нас вопрос.

   - Убегать, - просто ответила эльфийка. - Сражаться с бурей мечом, топором, копьём бессмысленно. Барьер ненадолго задержит их. Нужен высокоуровневый универсальный щит, иначе никак.

   Универсальный значит, высокого уровня. Плохо. Его способен создать исключительно мощный маг не ниже супрем-магистра по умениям и силе. Алисия универсалками не владеет, да и подавляющее большинство чародеев тоже. "Печка" тут пригодилась бы, единственный атакующее-защитный барьер из мне известных.

   - Валлана, лоа способен лететь быстрее? - сомневаюсь, что из ската можно выжать большее, но на всякий пожарный интересуюсь.

   Ведьма вздрогнула. Видимо, прониклась сообщением Натиэль. Перспектива быть разодранной в стружку и сожранной духами никому не понравится.

   - Он тратит и так чересчур много айгаты, скоро ему захочется есть. С наступлением следующих сумерек я не смогу управлять им, он разорвёт узы и набросится на всех, кого найдёт.

   При свете дня скат не взбесится, и хорошо. До заката придумаю выход. Пока же беспокоиться следует о буре.

   - Натиэль, солнце подействует на костяных духов?

   - Н-не знаю, - запнувшись, сказала эльфийка.

   Я-то думал, она всезнайка, раз о столь специфических чарах в курсе. Ну, лети, скат, лети. Авось, солнышко покажется и прогонит супостатов.

   Дневное светило хлестнуло лучами из-за горизонта спустя полчаса бешеной погони. Прибавивший в скорости транспорт нёс нас, не особо беспокоясь о нашем самочувствии. Немилосердно раскачивалась клетка, угрожая свалиться со спины воздухоплавающего. Удивляюсь, как она вообще держится на нём, ибо никаких скрепляющих материалов нет. Прилеплена чарами, иного объяснения не нахожу.

   Серая буря подобралась к нам на расстояние полёта метательного топорика. Сплошная стена костяных обломков вперемешку с протоплазменными сгустками духовных сущностей, напоминающими дымчатые тельца привидений из мультиков, только порой в массе мелькали искажённые болью и яростью кошмарные лики. Минут десять ещё, и о нашем побеге от Чёрных Ос никто не узнал бы, а нас сочли бы погибшими жертвами междоусобной войны.

   Лучи пронзили надвигающуюся на летающего ската лавину, вызвав панику среди костяных духов. Они разлетались пучками и падали в заснеженную аранью, разрушая чудовищное творение тролльего колдуна.

   Всё-таки хорошо, что основу бури составляли младшие лоа, не терпящие солнечного света. Старшие бы не удирали, продолжая погоню.

Отступление. Зар-Джак

   Зар Восемь Ножей никогда не уступал в поединке и всегда слушал шаманов и вождей племени. Ибо так учили его отец и дед, предводители Чёрных Ос и великие воины клана, одни из лучших у Огненных Жал. Он берёг своих бойцов, заботился о родной деревне, помогал детям и прислушивался к старикам, потому что знал: из сегодняшних слабых мальцов вырастут охотники, достойные племени, а старцы обладают мудростью прожитых лет и могут советом помочь в трудную минуту. Он соблюдал традиции своего народа и жил, как того требовали негласные законы троллей.

   Когда вождь Чер-Джакал приказал готовиться к войне, Зар-Джак согласно кивнул. Он в уме уже собирал охотников клана и составлял план обороны деревни на время похода. И вдруг предводитель огорошил его вестью: новый враг - Водяные Крысы, их нынешние союзники.

   Будучи малым властителем, лидером лишь рода, он не задавал вопросов и воспринял волю Пламенного Владыки как данность. Озёрные жители не вызывали у него ни малейших симпатий, впрочем, он не испытывал к ним и ненависти. Сильные воины, могучие шаманы. Кое-кто твердил, они позорят народ синекожих, связавшись с рыбоголовыми и людьми, но Зар-Джак не видел в этом ничего зазорного. Для укрепления племени все средства хороши, таков закон выживания в Ксарге.

   Да, они очень сильны, за ними пойдут Каменные Клешни и остальные. Вместе приозёрники сомнут Огненное Жало. Вождь Чёрных Ос не боялся предстоящей войны. Он уже побеждал Водяных Крыс и их союзников.

   "Нам помогут", - с улыбкой-оскалом сказал в тот вечер Владыка.

   Чер-Джакалу виднее. Предводитель клана же привык полагаться на себя, своих воинов и свою сестру и сомневался в помощи соседей. Всё имеет цену. Чтобы заручиться поддержкой кого бы то ни было, надо отдать нечто ценное - земли, женщин, сталь, олифантову кость. Чем заплатят Огненные Жала за предательство, нетрудно догадаться - собственными жизнями.

   С начала войны прошла седмица, а племени больше не существует. Разрозненные кланы, не более того. Разведчики говорят, Красных Шершней вырезали подчистую. Водяные Крысы пришли в их деревню будто бы не зная о предательстве, устроили пир. Поговаривают, на нём Чер-Джакал хотел напоить приозёрников и перебить их ночью. Получилось наоборот. В разгар пира Ран-Джакал всадил нож в грудь старого товарища и приказал сжечь селение, никого не щадя. На пепелище сложили над телом Пламенного Владыки курган из голов его троллей. Верховного шамана убила тёмная магия сторонников Водяных Крыс.

   Тайные союзники не помогли Огненному Жалу и Красным Шершням. Где они сейчас? Разобщённое племя один на один с врагами, не считая единственного шамана Чёрного Копья, по чьей вине, подозревал молодой вождь, Осы оказались втянуты в кровавую бойню. Им не выстоять в войне и глупо сдаваться. Предательства тролли не прощают. Правило сильного - подчинить или убить слабого. Если слабый не повинуется, его отправляют в Серые Пределы.

   Зар-Джак хотел спасти клан, поэтому и уводил его с земель приозёрников. У Длинных Клыков им будет хуже, чем с Водяными Крысами, но они хотя бы выживут. Может быть.

   Лар-Джур вдруг возник перед бегущим Зар-Джаком из мрака, копящегося у корней древесных великанов. Запыхавшийся, со вздымающейся мощной грудью, он выбросил вперёд ладонь, призывая вождя остановиться.

   - Стой, нам не догнать ученика Гин-Джина, - выплюнул колдун слова. - Лоа, унёсший их, запутывает следы, и с земли отсюда его не разглядеть. Он слишком далеко. Бежать за ним - впустую тратить силы и время, гоняясь за призрачной надеждой.

   - Что ты предлагаешь, колдун? - Несмотря на длившийся довольно долго бег по лесу, вождь не сбил дыхания. Охранная дюжина, не выдержавшая его темпа, далеко позади.

   - Я гнался за проклятым Кан-Джаем, сколько хватило сил. Зар-Джак, прости, я не смог спасти твою сестру. Ученик Гин-Джина свернул ей шею.

   Самообладание впервые покинуло предводителя Ос с того дня, когда он получил ожерелье великого охотника. Он молнией метнулся к шаману. Тот не успел ни призвать духов на помощь, ни выхватить кинжал. Крепкие, точно сталь, пальцы тролля зажали горло колдуна, сбив с ног и бросив на снежный ковёр. Другой рукой Зар-Джак вырвал колдовской жезл у Собирателя Костей и разорвал костяное ожерелье, рассыпав зачарованные костяшки, в каждой из которых содержалось по злому духу.

   В ловкости и скорости никто не мог соперничать с прославленным вождём Чёрных Ос. Куда до него какому-то никчёмному чаротворцу, привыкшему действовать не мышцами, а чарами.

   - Пощади, - просипел Лар-Джур.

   В его выпученных от недостатка воздуха глазах ясно читался страх, и это нравилось предводителю клана.

   - Я помогу отомстить... клянусь...

   - Ты помог Огненному Жалу лишиться всего - богатых охотничьих угодий, верных союзников, самой жизни. Ты заслуживаешь того, чтобы уйти в Серые Пределы раньше отмеренного Великими Духами троллю срока.

   Зар-Джак говорил бесстрастно, но лицо его не выражало ничего, кроме презрения.

   - Нет! - Шаман безуспешно попробовал извернуться и был ещё крепче сдавлен, задыхаясь. - Я... я помогу... отведу к тому, кто поможет тебе отомстить... ты же не доплывёшь до острова Водяных Крыс... они прежде убьют тебя... Помогу...

   - Поможешь? - хмыкнул тролль. - Отведёшь к своему хозяину, чтобы он прикончил меня, оборвав скорбь по сестре? Жала нужны были Копью, чтобы отвлечь приозёрников междоусобной войной. Потом Чёрные Копья придут, истребят Водяных Крыс и завладеют нашими землями. Хотя, зачем я разговариваю с тобой? Тебе нужно свернуть шею.

   - Ты хочешь отомстить, и я знаю, как... У нас общий враг... Пусть Предвечная Тьма поглотит меня, если я совру и предам Зар-Джака!..

   Предвечная Тьма. Вождь слышал о ней от сестры. Место мучений, куда в конечном счёте попадают все шаманы, не имеющие духа-покровителя, и куда никто не хотел бы уйти по доброй воле. Взывание к ней опасно. Владыки Ужаса, обитающие там, услышат зов и придут на него в назначенный судьбой час.

   Немного ослабив хватку и тем самым запустив воздух в лёгкие колдуна, предводитель клана задумался. Стоит ли верить тому, кто желал бы твоей смерти? Однако, и тому, кто заинтересован в твоей мести. Лар-Джур прав, у них общий враг. Вот когда они избавятся от Водяных Крыс, тогда Осы станут им не нужны.

   Впрочем, какая разница, что станет с ним, Заром Восемь Ножей? Ведь враги заплатят за гибель Валланы. А клан... клан обретёт нового вождя.

   - Барун-Зул, - окликнул он затаившегося в зарослях колючего кустарника командира охранной дюжины. Воин первым нагнал остановившегося предводителя и опасался выходить, следя за расправой над шаманом с безопасного расстояния. - Я ухожу и не знаю, вернусь ли. Держи, - к кустам полетела сорванное с шеи ожерелье малого властителя, сделанное из кусочков олифантовой кости и грубо обработанных самоцветов с нанесёнными на них колдовскими узорами власти. - Отныне оно твоё.

   - Но, Зар, - попытался возразить глава телохранителей.

   - Ты перечишь мне? - недобро рассмеялся Зар-Джак. - Бери и ступай на стоянку. Уводи клан на земли Длинных Клыков, проси наняться к ним. Когда-нибудь, я верю, вы возвратитесь в леса наших предков. Да будут благосклонны к вам Великие Духи.

   - И к тебе, мой Владыка, - выступив из-за кустарника, воин нерешительно взял ожерелье. - Пусть месть твоя будет успешна, и рука никогда не подводит тебя.

   Вождь в очередной раз хмыкнул. Рука не подведёт. Никогда не подводила и не дрогнет, покуда не погубит врагов - ученика Гин-Джина и тех, по чьей вине клан потерял свои земли.

Глава 4. Хлопотный день

   Ненавижу откаты. В профессии любого мага, шамана и вообще чаротворца они огромный минус. С опытом откат слабеет, и период бессилия, наступающий за сотворением магического действа, сокращается. Раньше я от боевого транса второго уровня валялся сутками, нынче же несколько часов, и встаю на ноги самостоятельно.

   Жаль, в особо ответственные моменты ничем не остановишь откат. Вот теперь, к примеру. Мне бы до озера продержаться, не впадая в забытье, так нет, ощущаю слабость и усталость, наваливающиеся сильнее с каждой секундой. Скоро вырублюсь. Ведьма моим состоянием воспользуется и, учитывая суицидальные наклонности, прикажет летающему скату врезаться со всей дури в какую-нибудь скалу. Духу оно без последствий, зато живые на "борту" сего авиалайнера тролльих авиалиний мигом сменят место жительства с мира живых на Серые Пределы.

   Шарахнуть троллу по башке? Не надо. Сознание потеряет и, чего доброго, контроль над лоа.

   - Я должен побеседовать с Великими Духами, - важно предупредил я, усаживаясь по-турецки на прутья пола и прислоняясь спиной к стенке. - Не тревожьте понапрасну, я буду следить за вами. Особенно за тобой, - гляжу строго на Валлану.

   Пояс пропустил меж прутьями и пристегнул на себе. Воздушные ямы, турбулентность, мало ли. Не хочу болтаться безвольной куклой по салону, тьху, по клетке.

   - Сандэр, ты надолго? - участливо поинтересовалась Алисия.

   Как знать, как знать. Откаты переношу уже легче, это плюс, а вот минус в продолжительности боевого транса. Часа четыре использую, личный рекорд. По идее, от такого длительного пребывания в изменённом состоянии имеется риск скопытиться. Телесной энергии угрохал уйму.

   - До прибытия на остров не беспокоить. Прилетим - сдай ведьму на попечение дедушки Тланса. Ну, и меня, наверное, если до тех пор буду общаться с духами.

   Блин, чего пугаться-то, Алисия? Не проявляй чувства на людях, то есть на виду у синек. Поймут неправильно. И прекрати плакать у меня на плече. Не волнуйся, нормализуется всё. Очнусь бодрым, свежим, выспавшимся. От прутьев клетки, правда, всё болеть будет, да то пустяки.

   - Возьми себя в руки, не показывай слёз ведьме и приглядывай за ней. В случае чего грози, что меня разбудишь, - гладил я волосы девушки. - Суши слёзы, на тебе порядок в нашем самолёте. Не вводи пассажиров в панику.

   - Чего? - всхлипнула чародейка.

   - Не реви, говорю.

   - Я не реву, - Алисия утёрла слёзы.

   - Другое дело. Эх, в отпуск бы. Отдохнуть под пальмой с освежающим соком в руке и в компании...

   Договорить не дала тяжеленным сейфом рухнувшая на меня усталость. Мир вокруг померк.

   Проснулся я внезапно, открыв глаза и уставившись в каменный потолок с дыркой для выхода дыма от костра. Знакомое местечко. Солнышко светит прямо в лицо, оттого, верно, и покинул моё сознание Морфей.

   Приподнимаюсь, обозревая окружающее пространство. Нормальная жилплощадь. Лежу на куче шкур, мехами укрытый по подбородок, костерок рядышком весело потрескивает дровишками. Тепло, уютно. Стены расписаны охранными знаками, на них висит каменное оружие, к коему я с некоторого времени питаю пристрастие. Стальным из империи не обзавёлся, вот и коллекционирую кремнево-обсидиановое.

   У костра на чурбанчиках, застеленных толстым слоем шкур, со спинками наподобие маленького кресла сидят аж три девушки. Точнее две и одна девчонка светловолосая в одежде троллей, явно великоватой для хрупкой фигурки. Все ко мне спинами, но ту, свеловолосую, я узнаю из миллиона. Лилька, сестрёнка моя.

   Девичий коллектив активно обсуждал похождения одного полуразумного рискового индивида, лезущего в пасть нечисти. То, видите ли, в логово ведьмы сам полез, без прикрытия, то с ордой троллей воевать удумал. Безумец, чисто безумец, как только дожил до своего возраста.

   - Эй, нехорошо обсуждать больного человека, неспособного вам ответить, - вмешался я в девчоночий разговор.

   Тут же ко мне повернулись три пары девичьих глаз, и сестрёнка с радостным визгом набросилась на меня.

   - Твою же дивизию, Лиль, задушишь ведь, - и откуда в худенькой тринадцатилетней девочке столько силы?

   - Тебя-то? - делано удивилась малявка. - Да ни в жизнь! - и снова стиснула в объятиях, явно намереваясь совершить братоубийство. - Братик! Слава Богу, ты вернулся!

   - А куда б я делся-то? Обещал же.

   Ну да, обещал. Правда, и не надеялся вновь обнять сестрёнку и поспать в собственной постели, наслаждаясь солнышком и небом в круглом потолочном отверстии пещеры, где живу. Блин, всё-таки благополучно долетели. И мне это не снится, обнимашки Лилькины убеждают в реальности происходящего.

   Наконец-то я дома!

   Довольная Алисия поставила передо мной поднос с глиняными мисками, полными аппетитно пахнущей еды. Фирменный суп аэромантки, ох, вкуснотища. Тушёный заяц в гарнире из картофелеподобных овощей, политый острым соусом, жареная рыба, свежеиспечённые горячие лепёшки, мёд с пряностями в тарелке. Ко всему кувшин кичику.

   - Спасибо огромное, - я невольно сглотнул слюну.

   - Мы вместе готовили - я, Алиска и Натали, - гордо сообщила сестрёнка. - Натали в блюда всяких разных приправ добавила для твоего скорейшего восстановления.

   - Здравствуйте, - раздался тихий голосок потупившейся эльфийки, теребящей край охотничьей оливковой куртки, выданной, надо полагать, ей Алисией. Сама аэромантка сменила костюм на подпоясанное шнурком на тонкой талии простенькое льняное платье, очевидно, купленное Гвардом заранее, и накидку из меха куницы.

   М-да, лохмотья ей определённо не идут. Передо мной стояла смущённая красавица с чёрными, точно смоль, густыми волосами, лежащими водопадом на плечах. Тонкие черты очаровательного личика выдавали аристократическое происхождение, только глаза поражали необычностью. Светлые, почти белые, с каким-то фиалковым нежным оттенком радужки, лишённые зрачков. Интересно, у всех эльфов такие?

   А вот лосины ей очень даже идут, отметил я, тут же переведя взгляд со стройных ножек на лицо эльфийки. Кстати, ушки у неё не такие уж длинные.

   - Моё почтение. Думаю, представляться мне нет смысла, Вы без того знаете моё имя от Лилианы и Алисии. Однако же, - правила приличия обязывают представиться, и я кивком выразил почтение девушке, - Сандэр Валирио. Троллям известен под именем Кан-Джай. Можете называть меня Сандэр.

   - Натиэль Ивовый Лист из Дома Плачущей Ивы, - склонилась в едва заметном поклоне светлоокая.

   Дом Плачущей Ивы, хм... что-то знакомое. Читал о нём, вероятно. Вспомнил, один из древнейших родов Эладарна, притом богатейший и влиятельнейший, стоящий наравне с королевским домом. Короли частенько из него выбирают себе жён.

   Ничего себе, пленница. Кабы не вражда между синьками и длинноухими, за неё потребовали бы неимоверный выкуп. Эльфы вряд ли бы согласились, разумеется. В их стиле провести спасательную операцию с привлечением десятков магов и сотен элитных воинов, а не платить золотом за низкое требование выкупа.

   - Я искренне благодарю Вас за спасение, - произнесла эльфийка, по-прежнему не поднимая глаз, - и рада благоприятствовать Вашему восстановлению, господин Валирио. Я добавила целебных трав, найденных на острове, в еду. Смею надеяться, Вы не злитесь на меня за причиненное неудобство. Я, - девушка запнулась, подбирая слова, - неправильно вела себя в клетке и прошу прощения. Моё поведение было недостойно...

   - Вам не за что извиняться, - перебил я самокритику Натиэль. - Плен у троллей никому не идёт на пользу и не способствует сохранению благородных манер.

   В самом деле, с чего она взяла, что вела себя неподобающе в сложившихся обстоятельствах? По мне, вполне нормально. Клетка, летающий скат, синие рожи и пережитой ужас битвы, в которой гибнут товарищи, любого выведут из колеи. А уж если речь о молоденькой эльфийке, то на неё подействовали злоключения больше, чем на Алисию. Благо, не замкнулась в себе по прибытии на Зеркальное озеро.

   - Присаживайтесь и не корите себя. Алисия, давно мы на острове?

   Как рассказала аэромантка, высадились мы на остров вчера около полудня. Валлана не шалила, убить себя не пыталась и в целом была паинькой, памятуя о сказанном мною. На озере встретили ребят сначала морлоки, потом вызвали из окрестных деревенек шаманов Водяных Крыс. Скат представлял нешуточную опасность для островитян, и его решили домой отослать, то есть изгнать в Серые Пределы. Зачем мучить зверушку? Он и так натерпелся от жестокой ведьмы, сделавшей из гордого старшего лоа вьючное животное.

   Сестру Зар-Джака по совету дедушки Тланса посадили в крошечную пещерку для особо опасных и важных пленников, огородив астральным барьером от внешнего мира. Сторожевых духов приставили из числа потомков покровительницы нашего племени, амулетов навешали по пещере, колдовские способности блокирующих. Вход здоровенным валуном привалили и печать на него поставили, замкнув барьерный контур.

   Валлана, естественно, сопротивлялась, когда поняла, что меня поблизости нет. Пробовала сбежать и со скалы броситься, охрану троллью провоцировала, шею себе свернуть хотела. В общем, жаждала себя укокошить, боясь моего появления. Не удалось. Её связали и кляпом рот заткнули, ещё и повязку на глаза надели, опасаясь проклятий и сглаза. В нынешнем положении она сама не двинется.

   Здоровье её подкосилось в последнее время. Точнее, со вчерашнего вечера. Озноб её бить начал, температура поднялась. Теневой дух разрушительные процессы в организме запустил, жить ей недолго осталось, дня четыре максимум. Для осуществления моего плана достаточно.

   Я с прибытия на озеро дрыхнул спокойным, здоровым сном без суматошных сновидений. Никакого истощения провёдший медобследование Глубинный Жрец не выявил, чему я несказанно удивился, и порекомендовал отнести меня в ставшую моим жилищем уж несколько месяцев пещеру. По пробуждении просил зайти к нему провериться и за жизнь поговорить. Питаться наказал усиленно на всякий случай и запретил медитировать, покуда не схожу к нему на астрально-физическую диагностику.

   Позавтракав, или, вернее, пообедав, солнышко-то в зените, и одев принесённые сестрёнкой льняную рубаху, куртку и штаны из гардероба зверомастера, накинув на себя накидку бобрового меха и, поблагодарив девчонок, я направил стопы свои к дому дедушки Тланса. Ну, не совсем дому. Живёт он в пещере под островом, недоступной для посторонних, и допускает к себе исключительно по приглашению.

   - Мы тебя здесь подождём, - улыбнулась на прощание Алисия.

   Снаружи я полной грудью вдохнул морозный воздух Зеркального озера. Эх, хорошо быть дома. Из-за скал, соединённых подвесными мостами, вились редкие бледные дымки от кострищ синекожих. На двух самых высоких скалах высились над островом непритязательное обиталище зверомастера, по виду чуть ли не деревенский домишко с закрытыми массивными ставнями, и дворец вождя из дерева, гигантских костей и шкур. От моей пещеры видны ещё наблюдательные вышки с хищно торчащими наподобие клювов баллистами гоблинского производства.

   К гоблинам тоже зайду, попозже. Пообщаюсь со старейшиной ихтианов, улажу кое-какие дела, и обязательно навещу лидера коричневых коротышек Гхаз-Бага.

   "Дедушка Тланс, иду к тебе, отворяй секретный ход", - послал я мысленный зов и немедленно получит ответ, пробулькавший в сознании:

   "Жду, Кан-Джай, подходи".

   Вход в жилище пожилого морлока располагался на противоположной стороне острова. Идти пришлось недолго, но по раскачивающимся подвесным мостам и глубоким ущельям, перепрыгивая по влажным камням, выступающим из покрывшейся корочкой льда воды. По льду ходить я не решился, тонкий пока. Купаться в холоднющей водице желания нет.

   Вход находился недалеко от берега, на котором летом ихтианы живут в хижинах из тростника, и выглядел узкой трещиной в скале. По крутой лестнице в полной темноте я спустился в озарённый мягким зеленоватым сиянием, исходящим от люминесцентных слизней на стенах, каменный зал. Пол покрывали разлагающиеся останки водорослей, при моём появлении исчезнувшие вместе с неприятным запахом. Магия. Старейшина морлоков знает, чего мы с Лилькой не любим, и стремится создать комфортные для человеческого пребывания условия. Иллюзия, конечно, однако, приятно быть в чистом помещении, а не на помойке. В реале здесь и полуразложившиеся рыбьи останки валяются от трапезы морлочьей.

   В конце длиннющей колоннады из сросшихся сталагмитов и сталактитов возлежал Глубинный Жрец на кровати из раковин исполинских мидий, застеленной живыми водорослями. Вид его не изменился с нашей первой встречи более полугода назад. Такой же упитанный, размером с трёхлетнего быка бледно-зелёный морлок, вместо одежды вросшие в кожу песчинки и ракушки. Физиономия у него выражала задумчивость и радость.

   - Приветствую, Кан-Джай, давненько не виделись, - пробасил дедушка Тланс. - Рад твоему визиту. Как самочувствие?

   - Вроде нормально, - оценил я собственное состояние здоровья.

   Старейшина ихтианов нахмурился.

   - Хм... И правда, всё в порядке. Удивительно. После длительного боевого транса второго уровня ты должен быть на грани между мирами живых и мёртвых.

   - Сам удивляюсь. Думаю, сыграло роль запечатывание духов погибших телохранителей Зар-Джака, неосмотрительно сунувшихся ко мне в клетку.

   Объяснять случившееся сильнейшему магу разума севера Ксарга не нужно, он без того читает разумного, точно развёрнутый свиток. С ним всегда легко общаться. Всё понимает, прирождённый телепат.

   - Пожалуй, ты в некоторой степени прав, - морщины на лбу старейшины морлоков разгладились. - Духовная энергия запечатанных была непроизвольно использована тобой при истощении и преобразовалась в жизненную, в итоге ты избежал губительных последствий отката. Полагаю, управлять едва покинувшими телесную оболочку беспомощными лоа куда легче, нежели свыкшимися с астральным существованием духами.

   Угу, и я того же мнения. Со слабыми духовными сущностями работать удобнее, я их направляю волевым усилием, иногда неосознанно. И аура у меня специфическая, мельчайших духов автоматически запечатывает, стоит им приблизиться.

   - Ты осознаёшь, каковы перспективы развития запечатывания духовной энергии?

   Разумеется, осознаю. Обмозговать хорошенько, к сожалению, времени не было, весь в бегах и сражениях, но горизонты открываются колоссальные. Чужие чары могу нейтрализовать - раз, преобразовывать айгату пойманных в жизненную энергию - два. Иначе говоря, пассивное колдовство вроде проклятий, аур разнообразных я запечатываю, и они вреда мне не наносят. С активными атакующими заклятьями типа пронзающего шипа из протоплазмы экспериментировать рановато и не очень хочется. Ну, а преобразование даёт возможность повышенной регенерации и смягчения откатов. С постепенным привыканием к действию отката я смогу в обозримом будущем его почти не ощущать. Наверное. От мощности заклятий зависит.

   Помимо прочего, возникает возможность применения более сильных чар за счёт восстанавливаемой жизненной энергии. Главное не перенапрягаться и не зарываться, чувствуя себя могучим магом. До могущества магического мне расти и расти.

   По сути, из меня весьма неплохой боевик-универсал выйдет. Теневая магия и боевые навыки рукопашника-копейщика-топорщика.

   Я пока радужных настроений не испытываю касательно перспектив развития. Больше о безопасности сестрёнки и Алисии думаю и о грядущей войне. В битве не до экспериментов над выловленными духами.

   - Прекрасно осознаю, дедушка Тланс. Меня другое заботит. Ты не знаешь, случайно, возможно ли освободить духа и снять с него проклятие?

   - А, понимаю, понимаю, о ком печёшься. Без знания тонкостей наведённых чар ничем не могу помочь, Кан-Джай. Освободить духа ты, вероятно, сможешь, набравшись опыта.

   Вот, значит, как. Лар-Джура, наложившего проклятие на Бал-Ара, придётся допросить с пристрастием перед казнью. Лишь бы не подох раньше времени.

   - Кан-Джай, ты давай располагайся. Сейчас внучок покушать принесёт. Вижу, ты со мной побеседовать хочешь, - из пола за мной с гулом выросло каменное кресло. - Новости рассказать?

   Новости я любил до недавних пор. В последние седмицы они какие-то плохие.

   Вестей за моё отсутствие на озере накопилось много. Из важнейших - активизировались твари в гибляках. Особо Глубинного Жреца тревожил Алый Омут, крупнейшая гиблая местина, откуда полезли невиданные твари, по уровню айгаты и способностей близкие к старшим лоа. Совместные команды троллей и морлоков с шаманами кланов приозёрников несут потери. За прошедшие пять дней погибло от клешней, когтей, клыков, щупалец и разной мерзости трое синекожих и ихтиан, ранено около десятка, включая колдунов. У дедушки Тланса имелось подозрение, активность напрямую связана с войной. Либо какой-нибудь нехороший тролль постарался, либо целая куча таких редисок, того не осознавая. Вражеские чаротворцы, готовясь к конфликту, копят силы, готовятся, обитателей Серых Пределов призывают, истончая грани измерений, из-за чего в наш мир проникают по гиблякам разные иномировые гости. Буря Тысячелетия ко всему прочему границы нарушила, и межмировые прорехи лишь начинают затягиваться.

   Плюс к тварям из гибляков лесные лоа потихоньку с ума сходят. На деревню Красногубов напала бешеная одержимая зверюга, помесь быка-однорога и осьминога. Сожрала нескольких охотников, покуда шаман не подоспел с учениками и охранной дюжиной местного вождя. Повозились изрядно, прогоняя в Серые Пределы незваного гостя, народу пострадало, хижины разрушены. Оказалось, множество младших лоа вселились в буйвола и пресноводного спрута, а потом соединились, образовав мутанта. Скопище мелких духов явление редкое, подобное быко-моллюску же уникальное. По словам красногубского шамана, лоа чего-то очень боялись, и страх толкнул их к объединению.

   Сводки с фронта обнадёживают. Доблестные воины и колдуны приозёрных племён истребили полностью клан Чер-Джакала и двинулись по следу сбежавших Чёрных Ос. Другие кланы Огненного Жала поклялись на крови в верности Водяным Крысам, опасаясь расправы. Для порядка вождей некоторых, замешанных в предательстве, казнили с ближним окружением, остальным объявили амнистию и, рассеяв племя, взяли кланы в состав Водяных Крыс на правах малых родов. Теперь-то они не взбунтуются.

   Оказавших сопротивление уничтожили поголовно. Синекожие прощения не просили и погибали с гордо поднятой головой, чем вызвали уважение у противников.

   Гвард методично навещал один клан за другим. Он искал Алисию с ребятами, награду за сведения о них объявил - комплект охотничий из стали зачарованной. Неслыханная плата за информацию, между прочим. Нынче он с Ран-Джакалом преследовали Чёрных Ос, у которых, по слухам, находились пленники.

   А ведь зверомастер ни перед чем не остановится в погоне за похитителями дочери. И на земли Длинных Клыков бесстрашно ступит, и в схватку с тамошними колдунами и синьками нырнёт, не глядя на численный перевес противника. М-да, беда. Если соседи и не в заговоре против приозёрников, то всё равно втянутся в круговерть войны. Предупредить бы Гварда, что Алисия в безопасности.

   - Я уже послал весть через потомков в устьях рек, - прочёл мысли старейшина. - Но она вряд ли долетит до Гин-Джина, он углубился на большую землю и далеко от озера.

   Проблема. Хотя... мне надо срочно на материк. Есть идея.

   - Тебя на какой берег доставить? - угадал моё желание Глубинный Жрец. - Выделю мальчишек, они лодку подгонят.

   "Подгонят" не в смысле предоставят, а в смысле буквальном - чарами воды создадут течение в нужном направлении, оно домчит судёнышко, куда нужно.

   - На тот берег, откуда до зверомастера ближе. Буду признателен, дедушка Тланс.

   - Пустяки, - махнул рукой глава озёрных ихтианов. - Мы должны помогать друг другу, иначе погибнем поодиночке. Ты ещё хотел попросить кое о чём.

   - Да, чуть не забыл. Переместишь знания о колдовских практиках из памяти Валланы Ведьмы Алисии, Лильке и мне? Дочке Гин-Джина они понадобятся, она изучать воздушных духов хочет. У троллы склад настоящий в голове насчёт всего этого. И нам с сестрёнкой узнать побольше о духах не помешает. Не по специализации, зато начальный курс колдовского обучения перемахнём и сможем приступить к прохождению узкопрофильных тем.

   Глубинный Жрец задумался.

   - Ведьма сопротивляться не будет, слаба слишком, - вслух размышлял он. - Щиты ментальные не выставит, проклятия не нашлёт. Податливый материал, как выражается Гин-Джин. Кан-Джай, приводи Валлану, сестру и дочь зверомастера ко мне. Постараюсь вычленить нужные знания из памяти. Однако обязан предупредить. Практический опыт не передать, вы его сами обретёте. У каждого свои особенности восприятия, перемещать опыт троллы людям значит загромождать память бесполезным хламом.

   - Ну, сами попрактикуемся, не вопрос.

   - Хм, Кан-Джай, а что собираешься делать с ведьмой потом? Велика вероятность, у неё ум за разум зайдёт после моего вмешательства. Не по доброй воле же она отдаст сокровенные тайны кланового колдовства чужакам.

   Сложно ответить. Сам не определился, какова её участь. Я поклялся отомстить, и отомщу. Запечатаю её дух, уничтожив физическое тело, но убивать беззащитного врага...

   - Разумнее лишить её жизни сейчас, - подталкивал морлочий старейшина к решению. - Более удобного случая не представится. Она полностью в твоей власти.

   Да знаю, знаю. Устраивать поединок с ней как-то нечестно, она больна и не поколдует. Никудышный противник. Отпустить с миром не могу, натворит бед.

   - Вспомни, Кан-Джай, жертвоприношение лесному духу. Она давала шанс жертве на спасение? Зар Восемь Ножей дал бы, он в некоторой степени благороден и любит побеждать сильных врагов. Она же беспощадна. Я немало лет знаком с ними. Они раньше частенько приходили к озеру, разведывая местность. Так каково будет твоё решение?

   Пред внутренним взором предстала картина привязанного к Краснодреву покалеченного Полга, и сомнения пропали.

   - Извлечёшь из неё знания, и убью её.

   Блин, почему так хреново на душе? Всё в порядке, пересадка памяти прошла успешно, я теперь подкован в колдовстве воздуха и клановых покровителей Огненных Жал, в особенности Чёрной Осы, тотема одноимённого рода. Лоа, кстати, своеобразный и интересный, эдакая помесь элементаля и обитателя Серых Пределов с уклоном в магию насекомых. Он и воздухом повелевает, и всяческими жалящими летунами типа шершней и пчёл. Комары, очевидно, подчиняются иному духу.

   Голова, и та не болит, как в прошлый раз при трансплантации знаний тролльего вождя. Алисия с Лилькой чувствовали себя не очень, тошнило их и опора из-под ног уходила. Стандартные побочные эффекты, ничего страшного. Отлежатся до вечера и будут в норме.

   Ох, хреново. Опускаю веки и вижу стоящую на коленях в пещере Глубинного Жреца Валлану Ведьму. Её трясёт озноб, она беспомощна, будто жертва на алтаре предков. Глаза закатились, сделавшись белыми, изо рта стекает нитка тягучей слюны.

   Чем я лучше шамана, приносящего жертву?! Тем, что не обрекаю её дух на абсолютное уничтожение, а запечатываю его с возможностью в будущем освободить за хорошее поведение?

   Как там у индейцев - "только опытный воин может снять скальп с живого врага".

   Демоны побери этих синекожих, их кровожадных покровителей из Серых Пределов и проклятую войну!

   Надо сосредоточиться на происходящем и вымести все мысли из головы, избавившись от угрызений совести. Таков Лантар, таков Ксарг. Здесь не место сожалениям. Нет, я не сожалею, просто... хреново, и всё. И то, что я испытал несравнимое ни с чем удовольствие, запечатывая дух ведьмы, никак не действует на моё душевное состояние.

   С собой я никого не брал на большую землю. У племени недостаток воинов, твари из гибляков лезут и лезут. При мне на островной берег рыбаки вытащили какую-то мутировавшую рыбину с когтистыми лапами вместо передних плавников и с мордой жуткой, напоминающей безглазую рожу ксеноморфа из знаменитого "Алиена". Язык заменяла вторая пасть, агрессивно клацавшая острыми, словно заточенными, пластинками зубов. И вся эта "прелесть" в густой слизи. Брр.

   Я в сопровождении пары охотников, вооружённых острогами, топорами и ножами, всё-таки отплыл с острова. Погода безветренная, ясная, мороз умеренный, градусов десять, лепота. Сотворённое морлоками течение, действующее на озере, понесло долблёнку со скоростью бегущего человека сквозь редкий туман, поднимающийся с водной глади. Пройдёт немного времени, и он исчезнет до весны. Тогда пробудятся ихтианы и снова его организуют для маскировки плывущих по озеру Водяных Крыс. С уходом холодов и сын Дагона возродится, созревает уже в икринке размером с футбольный мяч, спрятанной в закопанных полгода назад останках. Глубинный Жрец его в пещере стережёт. Лучшей охраны будущему ужасу врагов Зеркального озера не найти.

   Лодка причалила к бревенчатой пристани в устье реки Зеленушки. Попрощавшись с троллями, я спрыгнул на помост и зашагал на юг по еле угадывающейся по углублению в снегу тропинке. Протоптанная дорога вела к деревне улиточников, да мне в другую сторону, к соседствующим с ними коротышкам. Улиткоголовых тоже навещу, надобно проведать старика Анг-Джина и забрать Акелу.

   Отойдя на порядочное расстояние от берега, я сошёл с тропы. В густой чаще, куда с трудом протиснулся, сел на сваленных поспешно в кучу папоротниковых листьях и прочертил вокруг ритуальным костяным ножом зверомастера, взятым в его доме у Кьюзака, замысловатую колдовскую фигуру. Она обозначала единство миров живых и мёртвых, по сути, портал со знаками старейших духов-владык по краям. Полоснув по ладони, воткнул окровавленный нож в центр, сконцентрировался на перекрещенных тенях - моей и от ножа. Мысли и чувства гнал прочь, очищая сознание от всего лишнего.

   Транс нагрянул неожиданно быстро, я даже момент перехода пропустил. Реальность разительно изменилась, сменив яркую белизну снега на серость и тёмные оттенки мятущихся теневых духов. Они явились на зов. Фигура-портал колебалась, её края колыхались, словно живые, от чернильных теней. Линии налились чернотой, резко отличающейся от тёмных пятен, населяющих серый мир.

   В середине фигуры под костяным лезвием зашевелилась одинокая тень, попавшая в ловушку. Я направил в неё поток айгаты по линиям колдовских знаков, многократно усилив волевой приказ. Тень заметалась пойманной на крючок рыбёшкой. Не уйдёшь, чары подчинения крепки и у меня склонность к теневой магии. Успокоилась? Правильно. Выполнишь поручение, и вали на все четыре стороны.

   Дух смирился, я ощутил его эмоции. Он отныне связан со мной и явится, когда позову. Вкус айгаты Гварда, оставшийся на ноже, он запомнил, и отправится на поиски зверомастера, словно ищейка, ориентируясь по астральным следам его ауры. Найдя, интегрируется в тень человека и передаст сообщение об Алисии.

   Готово. Я вынырнул из транса. Яркий дневной свет, отражаясь от чистой белизны снега, резанул по глазам. Непривычно после серых тонов потусторонней действительности и больно, будто я попавший под прямые солнечные лучи лоа. Захотелось спрятаться в тёмное сухое местечко и дождаться ночи. Специально выбирал чащу погуще, чтобы постэффекта не было, а всё равно неприятно.

   Перебарываю себя и, прикрываясь ладонью от ослепительного света, выдёргиваю ритуальный нож. Теневой дух заскользил из тени в тень и вскоре пропал из виду.

   Откат не замедлил проявиться. Меня качнуло, деревья закружились в безумном хороводе. Дабы не свалиться в сугроб, опёрся о ствол молодого клёна, постоял минутку. Танец растений замедлился, остановился, возвращая моё сознание в нормальную чащобу. Так, сотру ногой линии и знаки на снегу, и на тропу. В селении улиточников отдохну.

   Тропа петляла между разбросанных точно исполином валунов. Путь до оврага я знал, не раз в ближайшем овраге отрабатывал с Акелой тактику охоты на кроликов, живущих поблизости. Туда же поселили клан пещерных гоблинов. Вернее, не совсем туда, в овраг, а в сеть пещер, входы в которые располагались в стенах оврага. По дну его протекал небольшой ручей, в зимнюю пору замерзающий. Сейчас он превратился в ледяную дорожку, поблёскивающую на солнце.

   Зёв пещеры завалили шаром колючего кустарника. Маскировка на пять с плюсом. Сверху кажется, что куст бычьей колючки разросся, темноты за ним не разглядеть. Под ветками низкий проход специально для коротышек, рослый синекожий или человек туда лишь ползком проникнет. На входном отверстии коричневые выдумщики сигналку повесили элементарную из тончайшего олифантова волоса, незаметного в полутьме. Типа, звонок дверной и сигнализация в одном флаконе. Зацепишь - в глубине подземелья загремит металлолом. Я нить еле заметил, и то лишь потому, что сказали о ней коротышки в прошлое посещение пещер.

   Тронул пальцем, оповещая о приходе, и тут же зазвенело, загромыхало в темноте. В дверь позвонил, войти можно.

   Я с превеликим трудом протиснулся в узкий лаз, предназначенный для гоблинов. С их ростом самое то, а человеку мучиться приходится, не говоря уж о троллях. Упитанный синекожий или очень мускулистый застрянет, огр тупо не влезет. Хозяева пещер входят сюда, согнувшись пополам. Как они грузы вносят, понятия не имею. Верно, потайной ход прорыли специально для вноса большегабаритных предметов.

   Хитро продумано. Без поддержки колдуна-земельника на базу гоблинскую фиг проникнешь. Вторгшихся по одному перекоцают. Лезет здоровый синька, а на той стороне его поджидают бойцы с топориками и шипастыми дубинками. Тюк по темечку, и готов житель Серых Пределов. Труп остальным перегородит путь. Вытолкают его, и ситуация повторится. Парочка сторожей задержит целую армию. Надоест им стоять и трескать по одному вражин, отступят подальше и завалят ход к светляковой бабушке, заживо похоронив до десятка неприятелей. В земле надо мной сосуды с порохом, они-то и послужат причиной обвала.

   Впереди, за крутым поворотом, - прорыли дополнительно, гады, чтоб жизнь посетителям мёдом не казалась, - засветилось пятно входа в "прихожую". Оттуда раздался предостерегающий окрик:

   - Лежать-бояться!

   Далее последовал ряд крепких выражений на тролльем наречии, способствующий лучшему взаимопониманию рас и разъяснению, кто здесь главный.

   - Да лежу я, лежу, - я помянул незлым тихим словом караульного и весь клан хитроумных коротышек, осложняющих передвижение доброго, мирного посетителя.

   - Кан-Джай, ты, что ли? - раздался слегка удивлённый голос.

   - А кто ещё полезет в эту вашу гр... грубую земляную кишку подземного великана, страдающего запором из-за коричневокожих паразитов?!

   - Точно Кан-Джай! - послышался писклявый голосок второго охранника, и уже важным тоном добавил: - Лезь, человек, мы разрешаем посетить нашу благословенную предками обитель хитрости и научной мысли!

   Твою же, как загнут, бывает, аж не по себе становится и думаешь, туда ли попал. Гоблины, невзирая на репутацию воров и бандитов, весьма пафосно отзываются о себе, перемежая высокий слог ругательствами. Ещё они слишком уж высокого мнения о своих умственных способностях, считают большинство представителей других рас не столь умными. Оправдывают это отношение они тем, что в процессе исторического развития - есть у них и такие продвинутые понятия, позаимствованные у магов, - им приходилось как никому иному полагаться на собственный ум. Они мелкие, слабые существа, здоровякам - людям, эльфам, оркам, троллям и всем, кто больше них, - обидеть малютку-гоблина проще простого.

   Гоблины тягу к воровству и грабежам тоже объясняют. Мол, они подлинные непризнанные гении, окутанные шлейфом несправедливого отношения к ним со стороны других рас, оттого у них развивается злость на разумных, и коротышки подстраивают разные гадости. Ежели с ними по-хорошему, то и реакция соответствующая. Вообще они белые и пушистые. То есть коричневые и лысые, но не суть. Они добрые, светлые существа, всегда готовые помочь страждущему. За определённую плату, естественно.

   - Ой, Кан-Джай, как мы тебя рады видеть в нашей обители, спаситель наш! - услышал я над собой, выбираясь из лаза в маленькое помещение неправильной формы с неровными земляными стенами, полом и потолком, с которого свисали древесные корни.

   Пропускной пункт своего рода. Темноту разгоняет свечение рассаженных по углам синих грибов, естественных светильников подгорья. Передо мной щетинится кольями решётка с малозаметной приоткрытой калиткой, пропускающая в тесный тёмный коридор. Над решёткой угрожающе нависает огромный валун. Зуб даю, неспроста он здесь. Дёрнет решётку чудом прошедший караул недоброжелатель, и глыба на него свалится.

   Ну да, спаситель. Мы с Гвардом повстречали бродячий гоблинский клан в имперском приграничье и спасли от разъярённых кражами крестьян, намеревавшихся наколоть вожака коротышек на вилы и поглядеть, такие ли живучие гоблины, как о них говорят.

   Гоблинов пригласили в края Водяных Крыс, выделили им пещеры под жильё, в племя приняли. Взамен они снабжают нас осадными орудиями - баллистами, скорпионами. До катапульт и онагров не дошло, заказа не было. Пещерные гоблины по механизмам и фортификационным сооружениям спецы. У себя дома, в Закатных горах на западной окраине континента, они строят неприступные подземные крепости.

   Почти неприступные. Бывает, и сверхукреплённые цитадели берут злобные тёмные эльфы и жадюги-дварфы.

   Здешние пещеры, ставшие для них новым домом, коротышки напичкали всевозможными ловушками и сигналками. Выковырять отсюда их практически нереально без группы сильных шаманов. Колдун-одиночка, пусть и сильный, вряд ли справится даже с помощью войска синек.

   В планах зверомастера и вождя припахать наших коричневых друзей к производству невиданного в Ксарге оружия - самострелов. Луки синекожие презирают, а вот тяжёлые самострелы им в диковинку, эльфы ими не пользуются из-за тяжеловесности. В далёкой перспективе создание полноценных крепостей на острове и берегах озера с гарнизонами, оснащёнными такими убойными штуками.

   - Угу, и я рад себя здесь видеть, - буркнул я, поднимаясь.

   Вход стерегли двое гоблинов в мехах до пят. Вооружены короткими копьями и бронзовыми топориками, доставшимися им в наследство от дедов-прадедов, живших в Закатных горах до изгнания клана. Оружие зачарованное, с узорами колдовскими на лезвиях и рукоятях. Против тварей магических, нежити и одержимых создавали.

   Караульных клан снабжает самой качественной снарягой, они принимают на себя первый удар при вторжении. А если полезет сюда не живой враг, а лоа? Ему обыкновенное копьё не повредит.

   Уши-локаторы в колечках золотых и серебряных серёжек, на предплечьях кожаные наручи в орнаментах. Под скреплёнными в подобие шубы костяными заколками мехами, я уверен, нагрудники из дублёной кожи. Уважают ребятки доспехи.

   - Да ладно, мы знаем, что ты рад к нам зайти в гости, - морщинистая рожица расплылась в улыбке, показав ряд мелких желтоватых зубок. - Ты по делу или так, поболтать, старых друзей проведать?

   - По делу, - ответил я без намёка на радость.

   - Да, дел нынче у приозёрников невпроворот, - посерьёзнел старший караула, общающийся со мной. - Учись, Варопай, - толкнул он в плечо напарника, - человек занятой, не то, что ты, ленивая морда. Ему и поболтать с товарищами некогда, весь в заботах. Кстати, - гоблин оглянулся, нет ли кого вблизи пропускного пункта, и снизил громкость до полушёпота, - тебя оружие интересует? Или там зелья на грибной и лишайниковой основе? Могу продать. Дёшево.

   Главное правило при общении с гоблинами для неподготовленного разумного: не покупать у них ничего и пресекать все попытки торговли, держа руку на кошельке. У меня кошелька с собой нет, и торговался я с коротышками однажды, поэтому мне коварство подземных ушастиков не грозит.

   - Могу в долг дать, - продолжал делать выгодные деловые предложения караульный. - У тебя-то оружие плохонькое, прости за прямоту, смотреть больно. Такой хороший человек, великий охотник, и с копьецом дрянным и топором каменным.

   Вооружился я на острове скромно. При мне копьё с кремневым наконечником, топорик метательный и ритуальный костяной кинжал гвардовский. Стальные подарки Анг-Джина оставил в деревне улиточников, переходя к Осам в плен. Дойду до селения и заберу обратно, пока же не резон светить крутой снарягой. Заговорённые копьё и топоры каменные дома, на озере своего часа ждут.

   - Спасибо, денег нету совсем, и обменять не на что, - отказался я. - В плен попал недавно, обобрали, чуть к предкам не отправили. Война же нынче с Огненным Жалом, ничего удивительного.

   - Спасся-то как? - спросил писклявый младший в карауле.

   - Успешно. Охрану перебил и животинку увёл летающую, - получив удовольствие от зрелища округлившихся гоблинских зенок, я договорил: - Лоа старшего. К Гхаз-Багу кто проведёт?

   - Кхм, - кашлянул командующий караулом, стараясь скрыть удивление. - Варопай, стереги проход, вернусь скоро. И не спи, морда сонная!

   - Не-не-не, куда там спать! - возмутился недоверием молодой коротышка. - Война же, сам слышал.

   Караульный отворил шире калитку в решётчатой стене и впустил меня, согнувшегося в три погибели.

   - Вперёд иди, - зашёл за мной гоблин. - К стенкам не прислоняйся и на потолок не дави сильно.

   Догадываюсь, почему. Ловушек здесь наверняка уйма.

   Прямой коридор полого опускался в подземелья. Изменилось за полтора месяца всё. Раньше ход был извилистым, камни попадались под ногами острые, теперь его привели в порядок, очистили, на полу выложили каменными плитами удобную дорожку, стены выровняли. Чтоб не стукнуться о низкий потолок, пришлось нагнуться немного.

   В конце стояла земляная стена со входным отверстием метр на метр, перекрытым решёткой из заострённых кольев. Караульный, обойдя меня, отодвинул её при помощи рычага, замаскированного под торчащий из стены корень.

   Дальше начинались жилые и рабочие помещения клана. Развернулись гоблины в пещерах нехило. Расширили жилплощадь, вырыли ходы, соединив цепь отдельных подземных пустот в разветвлённую сеть подземелий.

   Мы миновали военно-обучающий сектор, состоящий из длиннющих прямоугольных залов, где ветераны учили молодёжь обращаться с кирками, топорами и копьями-ломами, основным вооружением гоблинского ополчения. Здесь каждый рабочий потенциальный защитник. Застало горе тебя в забое или при прокладке тоннеля - беги с орудием труда к прорыву неприятеля и будь готов отразить атаку. Времени на вооружение не тратится, благодаря чему повышается мобильность рабоче-боевых отрядов.

   Примечательно, в одном из залов мы прошли мимо группки молоденьких девчонок, тренирующихся кидать ножи и молотить скалками по деревянно-соломенным чучелам под присмотром умудрённой опытом седой бабуси в кожаной броне и с топориком металлическим за поясом. При нужде скалки заменятся боевыми каменными дубинами. Все в клане обязаны уметь защитить себя и свой дом - подземелье.

   - Просторно тут у вас, - проронил я, оглядывая очередной тренировочный зал, заставленный амуницией и засаженный светящимися грибами.

   - Старики говорят, под Закатными горами у нас каменные залы были, не чета этим, и всё заколдованное. Ворота из камня, стальными листами и полосами скреплённые, топоры и кирки зачарованные, доспехи из холодной стали. В здешних местах жил никаких. Придётся болотной рудой довольствоваться, пока получше ничего не найдём. Глины полно, из неё кирпичи делать будем зачарованные, чтоб не крошились. Когда печку обжигающую построим.

   Планы у коротышек наполеоновские. Кирпичи, надо же. Не представляю подземные залы, обложенные кирпичом. Не вяжется с образом гоблинов, распространённым на Земле. Они в культуре преимущественно показаны низкоразвитыми существами, еле говорить умеющими.

   Стоп. Наладив производство обожжённого кирпича, они смогут им торговать. Тролли на острове заживут в нормальных домах, крепость на острове построим соседям на зависть не хуже пограничных имперских. Нас тогда никто с озера не выбьет. В воде морлоки-телепаты с сыном Дагона, побережье усеяно ловушками, на скалах возвышаются неприступные стены островной цитадели, мощные круглые башни ощерены скорпионами и баллистами против крылатой авиации тролльей. Да мы станем повелителями севера Ксарга! Государство основать можно будет!

   - Эм-м, ты того, Кан-Джай, о кирпичах-то не говори никому, ладно? - приостановился провожатый, поняв, что сболтнул лишнего.

   - Угу, - кивнул я, увлечённо рассматривая тренировочные залы и постигающих воинское ремесло подземников.

   Клан у Гхаз-Бага крупный, душ под двести. Им соответствующая жилплощадь необходима и земля под грибное хозяйство, главную сельхозкультуру гоблинскую, вот и расширяются, прорывают подземелья. И полезные ископаемые ищут попутно.

   По широкой лестнице, вырубленной в сплошном камне, караульный провёл меня на нижний ярус пещер. Впрочем, пещерами назвать трудно приобретающие черты ухоженного гоблинского дома подземные пустоты. Стены и пол ровные, дорожки из каменной плитки повсюду, ещё и наскальная живопись появляется. Неказистая, правда. В основном изображены сцены битв, участники вырезаны схематично. Под потолком иногда виднеются священные символы клана.

   На нижнем ярусе мы прошли короткий коридор, уткнувшийся в массивную каменную дверь. В уголках сиротливо росли синюшные грибы-одиночки, источающие слабый свет.

   Караульный надавил на незаметный выступ сбоку от выхода, и дверь, похожая на метровый каменный блок, скрежеща, отъехала в сторону, открыв проход в просторное помещение, озарённое голубовато-зелёным светом.

   За круглым идеально ровным столом из цельного куска камня восседал упитанный гоблин в тёмной мантии, расцвеченной серебряными и золотыми нитями оберегов-орнаментов. На толстой шее висело ожерелье из необработанных самоцветов, пальцы унизывали испещрённые надписями на гоблинском языке перстни. Он сосредоточенно вглядывался в пылающий изнутри зелёным пламенем кристалл на нефритовой подставке. На гранях священной реликвии клана - Камне Духов - мерцали загадочные знаки, неведомые даже Гварду, видевшему однажды это чудо.

   - Приветствую, Гхаз-Баг, - поздоровался я почтительно.

   Предводитель гоблинов - и вождь, и духовный лидер. Шаманит потихоньку, специализируясь на снадобьях и настойках грибных, а также магии земли, позволяющей ему зачаровывать камни на прочность. Ну, и кирпичи, видимо. Думаю, в алхимии он смыслит, раз создаёт сверхкрепкие быстрозастывающие растворы. Благодаря им коротышки выравнивают стены подземелий.

   Всё же, он тёмная лошадка. Поклялся перед алтарём предков помогать по мере сил и возможностей Водяным Крысам, вступая в племя, но чужая душа потёмки. Мало я с ним знаком, редко пересекались. Личность он таинственная, охотно рассказывающая о гоблинском мировоззрении и молчащая о себе.

   - Благослови тебя Великий Дух, мальчик, - растянул тонкие губы в улыбке гоблин, оторвавшись от созерцания кристалла. По возрасту он мне в прадеды годится. Торчащие из огромных треугольных ушей-локаторов пучки волос белые от старости. - Что привело тебя в нашу скромную обитель?

   При общении с Гхаз-Багом у меня всегда впечатление, будто гоблин на самом деле не шаман, а настоятель имперского монастыря. Откуда у него эти словесные обороты и величавый тон, ума не приложу. Монашествовал, может, в молодости.

   - Забота о будущем, - ответил я расплывчато.

   Лидер коротышек заинтересованно повёл ушами, поставив руки на столешницу и сомкнув кончики пальцев.

   - Гархак, сын мой, постой за дверью и проследи, дабы нам не мешали, - буравя меня тёмно-карими зенками, попросил лидер клана и, подождав, пока караульный выйдет, затворив дверь, обратился ко мне: - Я весь внимание, мальчик. Присаживайся, если желаешь.

   Он указал на каменное кресло напротив, укрытое сухим моховым покрывалом.

   - Я хочу предложить вашему клану выгодную сделку, - начал я, усевшись в кресло и выпрямив наконец-то спину. В кабинете лидера коротышек потолок не отличался высотой.

   Хитрый прищур гоблина был красноречивее слов. "Для кого выгодную, мальчик?" - говорил он.

   Знай, чего хочет собеседник, и всегда будешь в выигрыше. Разумеется, имея желаемое им. Я знаю, чего хотят пещерные гоблины. Они бредят минувшим величием, стремятся создать роскошный подземный город, хотя бы немного похожий на их дом под Закатными горами. И у меня есть, что предложить коричневокожим коротышкам.

   - Прежде всего, выгодную твоему клану, уважаемый Гхаз-Баг, - выдержав паузу, сказал я. - В здешних пещерах нет и намёка на жилы металлов. Здесь вам трудно построить хорошее поселение. Почему бы вам не перебраться в более достойное место с залежами мрамора, серебром, золотом и самоцветами?

   Глазки лидера клана прищурились сильнее, превратившись в узкие щёлочки. Думает, к чему клонит человек, и анализирует мои слова. В лысой голове сейчас проносятся догадки, поверить в которые гоблин боится.

   - Я довольно много странствовал по землям приозёрных племён и узнал о местах, неведомых синекожим, - продолжаю нагнетать интерес вождя. - Сокрытым в земной тверди, под холмами, куда наведываются лишь духи долгими лунными ночами. Там безопасно, самоцветы хранят внутри холодный блеск, готовый вырваться на волю при малейшей вспышке света. Там царство спящего камня и драгоценных металлов, царство древнего колдовства, позабытого смертными. Оно ждёт новых хозяев, нашедших в себе смелость открыть его врата и спуститься вглубь земли.

   Гоблинская рожица словно окаменела. Предводитель коротышек не мигая смотрел на меня, ожидая продолжения. Точь-в-точь охотник, следящий за добычей из-за кустов и умоляющий духов, дабы зверь приблизился ещё чуть-чуть на расстояние, необходимое для броска копья.

   - Я предлагаю вам создать новый дом, возродив былую славу подземных искусников. Предлагаю взять причитающееся. Твоё слово, уважаемый Гхаз-Баг, и богатства, найденные мною, упадут тебе в подставленные ладони. Я отведу вас к одному из тайных мест под холмами.

   Бельбен, кажется, затаил дыхание. Он по-прежнему глядел из-под прищуренных век, вероятно, стараясь разгадать, в чём подвох.

   - Поведай, в какое именно место ты предлагаешь нам переселиться? - произнёс он степенно.

   - Древний разрушенный город Детей Звёзд, покинутый в спешке жителями и преданный забвению. Бессчётное число зим его не тревожили смертные.

   То есть, проблем с длинноухими не будет, забили они давным-давно на развалины, погребённые в толще земли.

   Предводитель клана обязан быть умным, дальновидным и проницательным. Гхаз-Баг таковым и является, иначе не удерживал бы власть столько лет и не дожил бы до седин. Он отлично понимает, что сулит ему обладание брошенным городом эльфов. Здания разберутся на строительный материал высшего качества, убранство пойдёт на украшения и составление казны. Настоящей казны, наполненной драгоценностями! Часть богатств можно продать, а за вырученные деньги купить нужную строительную технику у дварфов. Плюс магические артефакты, обязательно имеющиеся в любом, даже самом маленьком эльфийском селении, и прославленная древесная сталь. Сплошная выгода.

   - Великий Дух, да пребудет с нами Его благословение во веки веков, через пророков своих учит, что за добро следует платить добром. Чем мы отблагодарим тебя, уважаемый Кан-Джай?

   О, уже не "мальчик", а "уважаемый". Заметно поднялся мой авторитет у бельбена.

   - Сокровища, магические предметы, свитки, какие пожелаю, в общем количестве до двух третей от найденного, - высказал я условия сделки. - Согласись, невысокая цена за новый, богатый дом и возможность возродить племя вдали от старых врагов, среди союзников и торговых партнёров.

   Синьки щедро заплатят за металлическое оружие - шкурами, олифантовой костью, снадобьями. В дальнейшем гоблины, поднаторевшие в торговле, смогут скупать у троллей богатства Ксарга и перепродавать людям и гномам. Получится очень выгодное сотрудничество.

   - У сокровищ, верно, надёжная стража. Мертвецы не отдают обычно просто так принадлежащие им драгоценности, - а глазки-то у лидера гоблинского заблестели плотоядно, несмотря на намеренно ровный тон. Подсчитывает гипотетическую прибыль от предприятия, прикидывает плюсы и минусы.

   Руда нынче для клана нужнее всего. Без неё коричневым коротышкам не подняться, не обустроиться нормально, оружия не выковать. Самоцветы и драгметаллы они любят не меньше скряг дварфов. Гхаз-Баг не прочь обмануть, урвав кус пожирнее, да не тут то было. Он понимает, чем обернётся попытка обокрасть меня. Представляю, о чём он думает. За Кан-Джаем стоят приозёрники, верховный шаман и вождь Водяных Крыс, рыбоголовые. Опрокинуть его значит опрокинуть хозяев озера. Ахахах, какая дилемма!

   - От стражей, если они есть, защитят амулеты и шаманы озёрных племён, - развеял я сомнения гоблина.

   Археологические раскопки, дескать, санкционированы высшим руководством, и операцию втайне от Ран-Джакала и Гварда не провернёшь.

   Вождь-шаман тяжко вздохнул. Взгляд его стал немного встревоженным. Он плотно сжал губы, покривился, дёргая куцым крохотным носом. Требовать большую часть сокровищ не осмелится. Наверное.

   - Сложное решение должен принять я, - откровенно сказал Гхаз-Баг. - Великий Дух мудрее смертных, за ночь он ниспошлёт мне совет, как правильно поступить. Я прикажу положить тебя в гостевых покоях и принести пищи, уважаемый Кан-Джай.

   Я внимательно вгляделся во взволнованного гоблина. Ишь, стиль речи сменил от нахлынувших чувств. На убийство не пойдёт, риск слишком уж велик, и зачаровывать побоится ученика верховного шамана. За ночь он соберёт совет, вызнает последние новости от разведчиков, переговорит со старейшинами и даст утром ответ. Скорее всего, положительный, ибо не каждый день предлагают стать баснословным богачом.

   Ночью гоблины в лес не уйдут всё равно. Пещерные ведь, не лесные. Чащобы им непривычны, ориентироваться не умеют на поверхности, зверей страшатся. Днём идти кое-как согласятся, по темени же, опаснейшему времени суток в аранье, их из подземелий только силком вытащишь.

   Да и я отдохну. Ритуал призыва теневого духа измотал. Поспать бы часиков восемь - девять, айгату восстановить. Энергетический запас быстрее восполняется, чем раньше, но усталость колоссальная. Я бы раньше, послав потустороннего вестника, сразу без сил свалился.

   - С длинноухими ещё проблемы, - пробормотал еле слышно вождь-шаман.

   Сказанное, очевидно, не предназначалось для меня. Патриарх гоблинского рода встрепенулся, приняв важный вид, подобающий его статусу.

   Ну да, эльфы, разузнав о продаваемых вещицах и камешках, немедля поинтересуются, кто тот шустряк, торгующий культурным наследием без их на то разрешения. Потянут за ниточку и в конце концов выйдут на клан Гхаз-Бага и Водяных Крыс. Следовательно, и на меня. С незаконными торговцами древних ценностей ушастики разбираются сурово.

   - Продадим дварфам Седых гор. Они плохо ладят с Детьми Звёзд и не выдадут имени продавца.

   Гномы периодически воюют с высокомерными длинноухими и обрадуются возможности заполучить сокровища давних врагов. Гвард с ними имел дело не раз, сторгуется по выгодным условиям. В накладе ни я, ни тролли, ни гоблины не останемся. И сестрёнку устрою в лицей.

   - На всё воля Великого Духа, - проникновенно молвил вождь-шаман и, постучав по столу миниатюрным серебряным молоточком, крикнул: - Гархак, сыне, проводи нашего высокого друга в гостевые покои.

   До чего же приятно выспаться в практически нормальной постели и не чувствовать гнёта отката!

   Я с удовольствием потянулся, упёршись макушкой в спинку дощатой кровати, сделанной по меркам среднестатистического имперского жителя-человека. Мягкая перина, набитые пухом подушки и никаких звериных шкур. Словно в гостиницу цивилизованного народа попал. И почему тролли такие консервативные в плане обустройства ложа? На кровати с матрасом, подушкой и прочими удобствами спать гораздо приятнее.

   Интересно, гоблины спят в кроватках похуже? Сто процентов. Это гостевые покои, для людей специально готовившиеся, повышенной комфортности. Вышло очень даже приемлемо. Небольшая комнатка, стены из стёсанных наполовину брёвнышек, пол из досок, потолок каменный. У кровати колченогий стул и грубый деревянный столик на троих. Кабы не растущие по углам осветительные жёлтые грибочки, точь-в-точь номер на постоялом дворе какого-нибудь крупного имперского посёлка.

   Мало того, в гостевых покоях и уборная предусмотрена для максимального удобства проживающего. Каморка с дыркой в полу и стоящей рядышком бочкой воды для омовения рук. Роскошь, на постоялых дворах невероятная.

   На столешнице дожидались моего пробуждения грибное рагу в глиняной миске, салатик из грибочков, окорок, головка заплесневелого сыра и кувшин с пряно пахнущей жидкостью. Отхлебнул - натуральное тёмное пиво, лишь привкус какой-то... грибной. Холодненькое, вкусное.

   Не удивительно, грибы - основа рациона гоблинов. Их в подземельях разводят великое множество видов для самых разных целей. Поговаривают, даже скрещивают с животными. Я результатов экспериментов не видел, но кто этих безбашенных селекционеров знает. В ящиках, перевозимых в запряжённых мишутками зверомастера повозках при переселении коричневых копателей, что-то скреблось и попискивало.

   Ценители за дырчатый сыр платят немалые деньги, да плесень не по моей части. Головку, очевидно, из империи привезли, переселяясь к Водяным Крысам, и ей несколько месяцев от роду. На зеленоватой поверхности крошечные грибочки начали расти. Деликатес, блин.

   Наслаждался завтраком я недолго. Заменяющий дверь тканевый полог отодвинулся, пропустив в комнату знакомого караульного. Гоблин деликатно кашлянул, отвлекая меня от вкуснейшего рагу, и, щербато улыбаясь, поздоровался.

   - Гхаз-Баг приглашает тебя разделить с ним стол и обсудить накопившиеся дела, - передал он.

   Ага, созрел вождь. Отличненько, навестим старичка.

   Из сектора гостевых комнат по узкому коридорчику мы поднялись на ярус повыше и спустя пять минут ходьбы по хорошо освещённому разноцветными грибами тоннелю пришли в кабинет, где проходила вчерашняя встреча.

   Предводитель коричневых подземников восседал за тем же круглым столом, на сей раз заставленным всевозможными блюдами гоблинской кухни. В центре вместо магического кристалла возвышалась горка жареных гигантских мокриц, со спины покрытых пушистым голубым мхом, подле неё приютились солянка и чашечка неизвестного острого соуса, куда Гхаз-Баг макал членистоногое лакомство.

   - Да благословит тебя Великий Дух, уважаемый Кан-Джай. Присаживайся и вкуси, что Дух послал, - гоблин сделал приглашающий жест рукой.

   Я присел и вкусил. Начал грибной похлёбкой. В мутном вареве плавали кусочки чего-то хрустящего и малоаппетитного, о происхождении коего, глядя на уплетающего насекомых хозяина подземелий, я предпочёл не спрашивать. Другие блюда куда более необычны на вид, потому странноватым супом я и закончил. Не тянет вкушать консервированных личинок жуков-короедов, варёных термитов и сырых муравьёв в остром соусе. Подавались эти яства с неизменным грибным гарниром.

   - Не заболел ли ты, уважаемый Кан-Джай? - участливо поинтересовался переставший жевать ножку копчёного крота-переростка вождь. - Совсем мало ешь. Нельзя такому большому довольствоваться жиденькой похлёбкой.

   - Спасибо, я сыт. Позавтракал плотно, - вообще-то поесть в гостевых покоях я не успел, и под ложечкой ощутимо посасывало, но не есть же не пойми какую гадость.

   - А я уж помыслил, Великий Дух тебя наказал за грех тяжкий, - облегчённо вздохнул гоблин и, вытерев губы волосяной тряпицей, откинулся на спинку каменного кресла. - Как спалось тебе?

   - Благодарю, постель и комната выше всяких похвал, почтенный Гхаз-Баг.

   - Искренне радуюсь твоей оценке, - усмехнулся, хитро прищурившись, лидер клана. - Ты первым опробовал покои для высоких гостей. Недавно, хвала Великому Духу, завершили их обустройство. Ну да ладно, перейдём к нашему делу. Я склонен принять твоё щедрое предложение. Должен спросить тебя, прежде чем дать окончательный ответ. Далеко ли находится город? Глубоко ли? На чьих землях? Сколько всего драгоценностей и каких?

   - День - два пути отсюда по аранье, глубоко, на землях озёрных племён, - коротко отвечал я. - О количестве богатств можем догадываться. Точно знаю, там много зачарованных самоцветов и громадный сапфир размером с кулак мужчины, - для наглядности я сжал соответствующую фигуру. - Сколько артефактов и иных сокровищ ведомо лишь Великому Духу.

   - Хм, - протянул гоблин. - С лесами мой народ плохо знаком. Великим Духом уготована нам судьба подземных жителей, с наземными же братьями нас не связывает ничего, кроме низкого роста и внешнего сходства. Дикие звери могут напасть на нас, враждебные синекожие могут поймать и принести в жертву на кровавых алтарях. Кто позаботится о нас? Кто оборонит от беды?

   Надо будет зайти в ближайшую деревушку троллей и попросить охранников. Самому мне трудновато организовать полноценную защиту группы копателей. Варды сторожевые расставлю по периметру участка работ, ловушки колдовские, но они не заменят настоящих воинов. Времена у троллей всегда неспокойные. Впрочем, зачем заходить? Пошлю теневого духа старику Анг-Джину, он организует охрану.

   Поблизости от Лысого Холма деревня улиточников. Провизию там куплю и найму дополнительно пару-тройку охотников дичь добывать к столу. Расплачусь оружием, его у меня на острове предостаточно.

   Вообще-то, предводитель гоблинского клана здорово преуменьшает боеспособность собственных бойцов и в целом охранных чар на основе стихии земли, которыми, насколько мне известно, владеют старейшины коричневых коротышек. Дай пару-тройку седмиц гоблину, и он выроет крепость, откуда его ничем не выбьешь. Никакое колдовство не поможет в подземном городе лучше геомантии. На мне и синьках останется наружная защита, под холмом же они сами отлично справятся. Заглянет к ним залётный отряд вражеского племени, там и сгинет. Штурмовать же подземников крупными силами невыгодно. Проще договориться - никто никого не трогает. Подземелья тролли не любят, им привычно в хижинах жить, поэтому смысла атаковать практически нейтральных копателей нет. Синекожие умоются кровью в подземных тоннелях, погибнув ни за что, и то же самое ждёт решивших вылезти в аранью гоблинов. Бельбен это понимает, просто хочет оттяпать кус пожирнее от моей доли.

   - В лесу вашей безопасностью займёмся я, рыбоголовые и синекожие. А вот под землёй, почтенный Гхаз-Баг, вам придётся полагаться в основном на себя. Тролли, морлоки и люди привычны к лесным угрозам и не разбираются в опасностях, подстерегающих в толще земной.

   Прикинув все плюсы и минусы, лидер клана важно качнул головой и довольно улыбнулся.

   - Благослови тебя Великий Дух, уважаемый Кан-Джай. Мы согласны на твоё щедрое предложение. Но в случае гибели моих гоблинов ты заплатишь за убитых из своей части добычи. Любую вещицу на наше усмотрение отдашь за почившего.

   Любую? Да ты совсем наглый старый хрыч! Специально инсценируешь ведь гибель кого-нибудь из своих проходчиков, завидев волшебный сапфир, к примеру. Нет, так дело не пойдёт.

   - Почтенный Гхаз-Баг. Я предложил тебе богатое место для нового дома, сокровища забытого эльфийского града, а ты жаждешь большего? Мы рискуем не меньше вашего. Может быть, мне потребовать с тебя плату за каждого убитого синекожего, который возьмёт на себя обязанность обеспечить твоему клану безопасность?

   Физиономия вождя претерпела ряд метаморфоз. То вытянулась, вскинув жиденькие белесые брови, то сморщилась, напомнив печёное яблоко. Он напряжённо обдумывал сказанное в поисках правдоподобной отмазки.

   - Что ж, тролли тоже умеют копать, - расценив молчание собеседника в качестве отрицательного ответа, я делано тяжко вздохнул и привстал с кресла, будто бы собираясь покинуть кабинет. - Жаль, наши коричневые товарищи не с нами.

   - Погоди! - короткопалая рука взметнулась над столом. - Я не сказал ещё слова, Кан-Джай. Речи твои не лишены разума. С тобой пойдут мои сыновья, коих Великий Дух в щедрости своей наделил даром управления землёй. Также они лучшие проходчики нашего клана.

   - Почтенный Гхаз-Баг, твои сыновья будут охранять нас от подземных угроз? - не понял я.

   - Да, - нехотя согласился вождь. - Если того пожелает Великий Дух, с вами пойду и я, дабы оборонить от напасти из-под земли. - Понимаю, дело деликатное, на других перекладывать не следует. - Ты отведёшь нас к городу или дашь провожатых?

   - Я. Не сочти за оскорбление, но перед уходом я должен удостовериться в твоей честности и верности.

   Угу, так я и отведу лису в курятник. Мне нужны гарантии, что ты меня не кинешь и не убьёшь "случайно", старый пройдоха. И в качестве гарантий послужит...

   - Клятва? - догадался гоблин.

   В эти секунды он олицетворял собой оскорблённое достоинство. Дескать, я, самый честный разумный на свете, и мне, такому хорошему парню, не доверять...

   Я кивнул.

   Эх, разверну раскопки по окончании войны.

Глава 5. Неожиданное задание

   Следующие дни я провёл в аранье, спешно обходя намеченные точки маршрута. Навестил Анг-Джина в деревне улиточников, обрадовал старика, оружие забрал стальное, Акелу освободил. Волк на меня сначала демонстративно не обращал внимания. Выбравшись из ямы, в которой его держали, он прошмыгнул мимо. Повилял на прощание хвостом и растворился на фоне укрытого снегом леса.

   Вечером, когда я приблизился к Лысому Холму, он показался из-за деревьев и, обойдя меня, улёгся на вершине перед огрызком разбитого молнией дуба. Мол, не ходи внутрь, не надо. Потрепав уши пушистого друга, я всё-таки влез в древесную пещерку под корнями и установил выстроганный в деревушке Улиткоголовых вард, мой первый вард, между прочим.

   Холм и его окрестности я исследовал тщательно, потратив половину ночи. Убедившись, что ловушек и злых духов нет, обследовал вход в недра холма. Лаз завалило при взрыве, обрушившем своды древнего храма и похоронившем останки ведьмы и её детей. Другого входа не было.

   Может, оно и к лучшему. На озере довольно странная высокородная эльфийка, светить перед ней храмовыми камешками нежелательно. Сдаст ещё соответствующим органам, возвратившись в родные пенаты, и появится у меня враг в лице длинноухих. Врагов у меня хватает, потому неудаче я не очень-то расстроился. Не взял Звёздный Камень сейчас, возьму позже из рук гоблинов.

   Пару дней я отдыхал. Медитировал на дереве, построив шалаш из веток, преодолевал последствия отката. Акела, воодушевлённый моим спокойствием, - в холм ведь не лезу, - охотился, бегал по лесу. Расслаблялся, как мог.

   Самое неприятное в эти дни заключалось в возникновении чувства чужого присутствия. Обследование окрестной территории и моей ауры на предмет следящих чар результата не дало. Вернее, дало - никаких воздействий на меня не совершалось. Всё, кроме пресловутого чутья на неприятности, свидетельствовало в пользу ошибочности предположений о слежке, и я решил поскорее покинуть Лысый Холм. Мало ли, какие сюрпризы оставила после себя ведьма.

   Сны мне снились какие-то суматошные и мрачные. Я просыпался, бывало, среди ночи в холодном поту, силясь вспомнить видение, и не мог. В темноте чудились по пробуждении жёлтые глаза непонятного существа, в которых читался потусторонний, нечеловеческий разум.

   Они, сказать честно, пугали немного. Жутковатые, словно затягивающие в трясину, гипнотизирующие глазищи столетнего болотного змея.

   Утром я быстренько позавтракал остатками вчерашнего ужина, притащенного Акелой, позвал волка и ушёл, пообещав холму вернуться. Минует межплеменной кризис, и обязательно приведу сюда гоблинов. Вместе с Гвардом разгадаю здешние тайны. Постараюсь, во всяком случае, разгадать.

   Чувство слежки исчезло неподалёку от Зеркального озера. Отвлекли насущные проблемы, встречи с местными троллями и морлоками, контролирующими берег. Ихтианы сообщили о скором прибытии на остров Гварда и Ран-Джакала, изменив мои планы на ближайшее время. Я-то надеялся отдохнуть, выспаться. Похоже, отдых откладывается. У зверомастера, по сведениям потомков дедушки Тланса, донельзя скверное настроение, а значит, тому есть веская причина, касающаяся, по всей видимости, Водяных Крыс.

   Костяные барабаны, обтянутые буйволовой кожей, отбивали приветственную дробь подплывающим к бревенчатой пристани продолговатым лодкам. Четыре гружёные трофейным добром долблёнки неспешно скользили по подмерзающей водной глади. На носу стояло по смотрящему вперёд троллю, вооружённому длинным копьём и факелом, разгоняющим сгущающийся сумрак вечера.

   Они выплывали из полумрака, точно призраки прошедших эпох. Статные синекожие в богатых одеждах, со стальным зачарованным оружием. Гребцы размеренно опускали и поднимали вёсла, гоня каноэ к берегу.

   Вождь Ран-Джакал сидел в конце ведущей лодки. Шрамов на его лице и обнажённых мускулистых руках прибавилось, как и зубов на ожерелье. Гвард плыл в соседней долблёнке. Лицо его выражало напряжение, передающееся сидящим впереди него гребцам.

   На пристани собралось почти всё троллье население острова. Даже женщины с малышнёй пришли встретить победителей Огненного Жала. Гремели барабаны, горели огни костров, жарились мясо и рыба. У Костра Совета расчистили площадку от снега и постелили ковёр из сухой листвы, заготовленной с лета. На нём разложили плоские камни, служащие подставками под глиняные и деревянные блюда с праздничной снедью.

   Мы с Лилькой и Алисией стояли на скале у дома вождя, наблюдая за подплывающей лодочной флотилией. Помнится, у Ран-Джакала в охранной дюжине было побольше бойцов, когда он уходил на свадьбу предводителя племени Каменных Клешней. Со свадьбы он ринулся на помощь улиточникам. Некоторые телохранители в лодках сутулились, видимо, из-за не успевших зажить ран. По слухам, отчаявшиеся Жала сражались достойно, стремясь забрать с собой в Серые Пределы противников, и им это иногда удавалось.

   Лодки пристали к причалу, на помост выскочили воины вождя, за ними взошли лидер Водяных Крыс и верховный шаман. Их встретил правая рука вождя Ариг-Зул, заменявший его на озере, и старейшины племени. Они громогласно почтили память погибших и поздравили с победой. Ран-Джакал и Гвард ограничились общими короткими фразами и отправились к Костру Совета.

   Прибытие троллей напомнило посольство Чёрного Копья более полугода назад. Тогда тоже на острове царила скорбь по убитым.

   - Саш, мне страшно, - прижалась к моему боку сестрёнка, обхватив руку.

   - Чего боишься? Наши победили, война позади.

   Как бы я хотел верить себе. Понимаю, Лилька вспомнила ту ночь нападения на остров. Нынче по-другому, и всё равно страх её донимает. Слишком уж мрачно выглядят вернувшиеся из карательного похода. Точно не четверо бойцов-телохранителей полегло, а самое меньшее половина охранной дюжины. И то, отношение к смерти у синекожих лёгкое. Ну, погиб воин, ничего ужасного не произошло. Такова судьба тролля, жалеть о ней не принято. Наоборот, поминки справляют пышно, с пением и танцами, жертвоприношениями предкам, славя павшего храбреца.

   Что же произошло в аранье? Почему синьки и зверомастер словно в воду опущенные? Блин, не нравится мне это.

   - Водяные Крысы точно победили, Сандэр? - подлила масла в огонь сомнений Алисия, прислонившаяся ко мне с другой стороны. Я уловил тонкий аромат духов, исходящий от неё.

   - О поражении шумел бы весь лес, - пробурчал я и спросил, меняя тему: - А где Натиэль?

   На пристани и у костра эльфийки не видно. Она, насколько я знаю, в моё отсутствие не выходила из хижины на Могильной Скале, где жила с Лилькой и молодой троллой Зераной, местной знахаркой. К синекожим после пленения она не испытывала положительных чувств, потому и не показывалась. Синьки отвечают ей взаимностью. Зыркают недовольно, ропщут, дескать, ладно уж люди в племени и морлоки, они доказали право быть на острове Водяных Крыс, однако, длинноухая здесь к беде, её надо бы духам в жертву принести. Раздражает и оскорбляет её пребывание предков, из-за неё всякая гадость из гибляков полезла.

   Терпимая к иным расам Зерана нет-нет, да и поглядит косо на Натиэль, отчего та, невзирая на достоинство Дочери Звёзд, отводит взгляд и не знает, куда подеваться. Чтобы она осталась наедине с троллой? Не верю!

   А, вон знахарка, в толпе встречающих. У лодок хлопочет над бойцом охранной дюжины, прижимающим лежащую в берестяном лубке руку к груди. Раненому помощь девчонка оказывает. Парень на неё смотрит благоговейно. Э, если и дальше так пойдёт, наставница Лильки по части целительства и обращения с лоа скоро выйдет замуж. Ведьмам заводить семью разрешено, в отличие от шаманов.

   Ну, хоть у кого-то что-то хорошее происходит.

   - Должна быть в хижине на Могильной Скале, - повела недоумённо плечиком девушка. - Я её хотела поселить в папином доме, но Кьюзак, противная перечница, отказался впускать эльфийку. Не велено, говорит, - скорчила рожицу аэромантка, передразнивая мёртвого гоблина-дворецкого, заведующего хозяйством зверомастера. - А что?

   Невинный вроде бы вопрос меня добил. Моя рука оказалась зажатой тонкими девичьими ручками. М-да, вот так зазеваешься, и пиши пропало, женатый отец семейства. С нашего возвращения на озеро Алисия стала наглее, проявляя ко мне словно бы двоякие знаки внимания, на которые я не реагировал. Почти. Она же всё-таки красивая девушка. Её огромный минус в отце - зверомастере. Он меня на шнурки порежет, наплевав на взаимные клятвы непричинения вреда и вечной дружбы, узнав о нас. Нет, мне не страшно. Просто не хочу портить отношения с Гвардом.

   - Не принесли бы её тайно в жертву, - проговорил я.

   Узревший нашу компанию зверомастер направился к нам, не удостоив вниманием накрытую у Костра Совета поляну. Ран-Джакал поодаль обнимал подоспевшую к нему любимую жену с ребёнком на руках, будущим наследником.

   - Пошли, - глянул маг на меня красноречиво и зашагал вниз по серпантинной дорожке к мосту, соединяющему скалы.

   Дело серьёзное. Гварда таким напряжённым я видел лишь однажды, в посёлке под пограничной Крепостью Шершня в ночь нападения Ночных Охотников.

   - Прошу прощения, - освободился я из плена сестрёнки и Алисии, направляясь за верховным шаманом.

   Он был зол. Дверь открыл, буквально вцепившись в дверную ручку, аж пальцы побелели. Не затворяя, молча прошёл в кабинет и сел за письменный стол. Достал из шкафа графин красного хризалийского и два бокала, налил себе, выпил залпом, не смакуя, как обычно. Завидев стоящего на пороге меня, кивком указал на стул и снова наполнил бокал.

   Что ж происходит-то? Хлещущим вино, точно воду, я зверомастера не помню.

   - Эльфийка действительно белоглаза? - вдруг задал вопрос Гвард. - О ней судачат на побережье.

   - Не совсем. Радужка имеет фиалковый оттенок.

   - Она без зрачков? И волосы не белоснежные? - допытывался далее зверомастер.

   - Без зрачков, темноволосая. К чему ты клонишь?

   Ладони мага сжались в кулаки и разжались.

   - Значит, не альбиноска, - скрипнул он зубами про себя. - И зовут её?..

   - Натиэль Ивовый Лист. Гвард, в чём дело? Ты сам не свой.

   - В эльфийке дело! - вспыхнул он и медленно, разделяя слова паузами, произнёс: - Кто тебя просил тащить её на озеро?!

   - Выбора особо не было. Да чего ты взбеленился? Эльфийка и эльфийка, в чём проблема? Её чуть лесному духу не скормили, я её, Алисию и пленных троллей спас. Не мог же я бросить девчонку на произвол судьбы. За нами гнались, она погибла бы. Не прикончили бы Чёрные Осы, добили бы наши. Сам знаешь, они длинноухих ненавидят.

   - Знаю, знаю, - маг опрокинул содержимое бокала в рот и звякнул им о столешницу, чуть не разбив. - Лучше бы ты бросил её на съедение диким зверям. А ещё лучше - выбросил из клетки, в которой прилетел, на поживу Осам. Ты представляешь, кого спас? Кого притащил сюда?

   - Натиэль Ивовый Лист, высокородную эльфийку. Не понимаю твоего поведения. Что не так?

   - Иргал Заг, Отец Зверей, за какие грехи мне посылаешь это? - поднял очи к потолку маг. - Предательство, междоусобица, война с Чёрным Копьём, а теперь и с эльфами...

   - То есть? Чёрные прислали нам Кровавое Копьё?

   - Достаточно донесения разведчиков Трон-Ка. Соседи собирают силы у наших границ, Сандэр, и вот-вот начнётся наступление. Мы уже переселяем остатки бывших Огненных Жал ближе к озеру. Ох, Сандэр, Сандэр, что же ты натворил... Я тебе расскажу короткую историю, а ты не перебивай, хорошо?

   И Гвард рассказал.

   Когда-то очень давно, сразу после раскола эльфов на светлых и тёмных, назвавшие себя высшими и унаследовавшие королевство Эладарн длинноухие нуждались в помощи Звёздных Покровителей. Дела у них не клеились. Войны не выигрывались, смуты постоянно выкашивали генофонд нации, тёмные партизанили, повреждая сельхозкультуры проклятиями.

   И вот, ради выхода из создавшегося незавидного положения, жена тогдашнего короля эльфийского принесла сама себя в жертву священному защитнику ушастиков Карубиалу. Видимо, последовала примеру одной моей знакомой ведьмы, только руководствовалась иными причинами. Однако, то ли на меч ритуальный из рога единорога неудачно бросилась, то ли Звёздный Покровитель побрезговал, факт остаётся фактом. Она выжила, выздоровела и вскоре понесла предположительно от короля. Правда, он в то время в походе был пятнадцать лет как. Но расстояние ведь не помеха настоящей любви, рассудили жрецы того самого Карубиала и объявили королеву святой, сделав высочайшей жрицей и поместив в охраняемый женский монастырь от греха подальше, то есть реакции "осчастливленного" мужа.

   Представляю, как обрадовался правитель ушастиков, выслушав новости с родины...

   Итак, родила царица в намеченный срок здоровенькую девчушку с единственным изъяном. Зрачков у новорождённой не наблюдалось и радужка была светлой-светлой, почти белой. Тем не менее, видела она более зорко, нежели зрячие, потому удостоилась громкого звания Видящей. Согласно легендам, она умела читать в душах смертных и прозревать прошлое и будущее.

   Благодаря такому ванга-моду дела у длинноухих пошли на поправку. Подлые собратья жаждут учинить разорение? Вредоносные чары разбиваются о заблаговременно поставленный астральный барьер. Злобные синьки готовятся ударить по беззащитной провинции? Туда немедля перебрасываются резервные войска и устраивается горячий приём.

   Видящую таки убили тёмные, применив многоходовую комбинацию. Светлые ушастики горевали безмерно, волосы на себе рвали, пеплом отрубленные головы гнусных убийц посыпали. И тут нежданно-негаданно в какой-то глухомани эладарнской родилась девочка без зрачков, с необычайно светлой радужкой...

   С тех пор Видящая - она у ушастиков всегда в одном экземпляре - оберегает королевство. Появляется на свет очередная прорицательница где угодно, хоть в знатном роду, хоть в крестьянско-рабочей семье.

   - Нынешняя Видящая дочь правителя Эладарна Натиэль Ивовый Лист, - закончил рассказ Гвард. - Понимаешь, почему я зол?

   Ещё бы. Твою же дивизию, ну, я и попал... мы попали.

   Не будь эльфийка принцессой, было бы гораздо легче. А так... За ней обязательно послали либо пошлют спасательную экспедицию. Я представил летящий эскадрон бронированных крылатых единорогов со всадниками-магами королевской гвардии, поливающими озеро смертоносными чарами. В исторических книгах часто пишут о спасательных акциях эльфов. Гвардейцы самая мобильная часть эладарнской армии, их, скорее всего, и отрядят на поиски. Поисковые артефакты, определяющие местоположение цели по её эманациям в астрале, у них наверняка имеются, и они выйдут на нас.

   Плевать им на спасателей принцессы. Они с троллями переговоров не ведут, действуя резко и безжалостно. На награду от папаши рассчитывать нечего, если Натиэль найдут в племени. И это ключевой момент. В племени.

   - Гвард, её нужно увести отсюда.

   - Неплохая мысль, - хмыкнул зверомастер.

   Угу, неплохая. Жирный минус, касающийся непосредственно меня: Видящая может узнать о сокровищах подземного храма, и на моих мечтах о богатстве и престижном магическом колледже для сестрёнки придётся поставить крест. Вариант пожёще в желании длинноухих самим провести раскопки. Звёздные Камни на дороге не валяются, величайшая ценность ушастого народа, как-никак. Припрутся экспедиционно-археологическим корпусом, начнут рыться в земле синек. Реакцию троллей несложно предугадать. Быть бойне.

   Войны начинались и из-за меньшего.

   Почему Видящая, самая охраняемая особа эльфийского королевства, оказалась в лапах синекожих? Так-так-так. В лесу перед моим уходом на охоту за ведьмой улиточников нашли стрелы эльфов. Неподалёку от Лысого Холма. Ведьма в древности массу ушастых покрошила, враг народа номер один была. Узнавшая о её пробуждении прорицательница отважно кинулась в бой с неокрепшей вражиной и просчиталась, угодив к Лар-Джуру.

   Картина ясная. Натиэль, вероятно, в курсе о храме и городе под холмом. Следовательно, и о Звёздном Камне. Вполне возможно, её цель - уничтожение либо перезапечатывание убийцы эльфов и возобновление системы безопасности ведьминой могилки со сторожем.

   А счастье было близко... Вернув эльфийку, доведется отказаться от сокровищ. Хотя, есть варианты.

   "Дедушка Тланс, слышишь меня?"

   В ответ тишина. Видимо, на доме астральный барьер, препятствующий ментальному зову. Ладно, выйду и спрошу у старейшины морлоков об эльфийке.

   - Я уведу Натиэль в империю, - безрадостно сказал я.

   Гвард нужнее на озере. В любой миг соседи объявят войну, прислав Кровавое Копьё. Верховный шаман, опытный в битвах с тролльими колдунами, эффективнее неразвившего свои способности и не имеющего богатого боевого опыта ловца духов.

   - Дальше, Сандэр, дальше империи, - откинулся на спинку зверомастер. - В Эладарн.

   Резонно. Передав прорицательницу королю, смогу рассчитывать на награду. Какую, зависит от щедрости правителя.

   - Раз сам вызвался... слушай внимательно. В крепости расскажешь Марну о принцессе, - Гвард принял сосредоточенно-деловой вид. - Пусть свяжется с посольством Эладарна в имперской столице и сообщит о спасении эльфийки. Он не дурак, поймёт, чем обернётся промедление. В Пограничье не задерживайся, иди в Гарид, оттуда по Императорскому тракту поверни на восток, к эльфийскому королевству. На границе отдашь принцессу и требуй провести к послу империи. Он устроит аудиенцию у короля. Без награды, думаю, не останешься. Эльрунн мужчина справедливый, дочь любит превыше всего и одарит по-королевски. Будь понаходчивее и не наглей. Эльфы наглецов не любят. Да, соблюдай осторожность. В тебе иномирянина не распознать, однако, Ночные Охотники могут пронюхать о тебе и нанести визит вежливости, дабы отомстить за товарищей в Веспаркасте.

   - Уходить, полагаю, надо сегодня?

   - Верно, Сандэр. С вами я, увы, не пойду. Война на носу и множество дел на озере. В империи ты был всего раз, не считая посещения Крепости Шершня, потому дам провожатого. Погоди-ка. - Зверомастер нагнулся, открыл столик под столешницей. Сейчас он выглядел куда собраннее, чем раньше, и хладнокровнее. Из столика маг достал кожаный мешочек и положил на столешницу. Содержимое кошеля звякнуло. - На расходы. Чего не сделаешь ради племени, - по лицу его пробежала тень улыбки. - Ступай собираться и позови, будь добр, Алисию и Лилиану. Они у дома стоят, тебя ждут. Сестру возьми с собой. В гаридский Лицей магических искусств отдашь на обучение. Я напишу рекомендательное письмо заведующему кафедры зверомагии Беорну Ликадо. Не смотри на меня так, в кошельке довольно денег для годовой платы за обучение. Лицей недорогой, окраина империи же.

   - Спасибо, Гвард. - Блин, раскопаю Лысый Холм и расплачусь с тобой, зверомастер. Обязательно расплачусь. - Я постараюсь поскорее возвратиться на озеро.

   - Можешь не торопиться. О! Чуть не забыл, - возглас остановил меня на пороге. - Твой змееглаз я до Пограничья не донёс. Сдашь гильдии врачевателей и получишь на карманные расходы.

   Маг поставил на стол запечатанный ящик с растением, которое я добыл недавно по заказу лекарей Гарида. Полторы сотни золотых, обещанных за него, лишними определённо не будут. На эти деньги можно купить в пограничном городе небольшой домик с удобствами.

   - Гвард, хотел с тобой поговорить перед уходом кое о чём. Логово ведьмы под Лысым Холмом находилось в древнем полуразрушенном эльфийском городе, в храме. Холм - храмовый купол. Я заключил сделку с нашими гоблинами о раскопках. - Зверомастер с неподдельным интересом слушал меня. Словно и не выпил полбутылки хризалийского, будучи ужасно злым. - Они помогут вырыть сокровища в обмен на половину добычи. Займись этим, если выдастся свободное время. Звёздный Камень там же находится. Сапфир величиной с кулак.

   Гвард сглотнул, стараясь сохранить внешнее спокойствие.

   - Ты сказал "Звёздный Камень"? Из тех самых?..

   - Угу. Древние священные реликвии эльфов.

   Ошарашенный новостью маг потёр ладонью лоб и левую часть лица.

   - Надеюсь, понимаешь, что разумнее и не думать о сокровищах и храме? - произнёс он севшим голосом.

   - Естественно. Но она же Видящая.

   Зверомастер нещадно потёр виски.

   - В крайнем случае отдадим сапфир длинноухим, - проворчал он. - Поживём - увидим. Когда соберёшься, подходи на берег ихтианов.

   Взяв змееглаз, я поблагодарил Гварда и вышел из его жилища. За порогом передал приглашение войти девчонкам и, шагая к себе, мысленно позвал Глубинного Жреца. Тот отозвался сразу.

   "Да-да, Кан-Джай?" - булькнуло в моей голове.

   "Дедушка Тланс, ты бы мог проверить эльфийку, прилетевшую со мной на остров? Меня интересует, что именно она знает обо мне и Водяных Крысах и почему сунулась во враждебные леса".

   Старейшина ихтианов всхрипнул и замолчал. Надолго. Я уж начал думать, не приключилось ли с ним беды.

   "Боюсь, мне не выполнить твоей просьбы. Я попросту не ощущаю её разум. Жизненную энергию ощущаю, а эманации разумного существа от неё не исходят. Блокируются амулетом или барьером".

   Вот те на. Естественный маг разума уровня магистра-супрема не в силах обойти ментальную защиту. Предположение об амулете отметаем. Где бы она его прятала, находясь в плену? Барьер разве установила астральный. Может быть, природные качества Видящей мешают проникновению в её сознание. Природные ли? Она посланница Звёздного Покровителя и, возможно, дар сказывается на её защитных способностях.

   "Спасибо, дедушка Тланс. За попытку и готовность сотрудничества".

   "Обращайся", - невесело засмеялся Глубинный Жрец и прервал мыслесвязь.

   Сторожевой фантом с унылой бобровой мордой на входе в пещеру отступил в сторонку, ощутив моё приближение, и растаял во мраке. Внутри холодно и темно. Вроде бы всё нормально, полог не сдвинут и сигнальный контур цел. Только снова проснулось чувство чужого присутствия. Я замер, сделав несколько шагов от входного проёма, чтоб не загораживать световое пятно, и прислушался. Звенящая тишина.

   Жаль, здесь не живёт воплощённый домовой дух. С пещерником-то у нас отношения хорошие, подкармливаю его иногда жертвенными подношениями - камнями редкими, жирной почвой. Не молоком же кормить духа земли. За кормёжку и уважение пещерный дух следит за порядком. Пыль убирает, мышей гоняет и разных вредных насекомых.

   А вот домовой бы и очаг растапливал, и готовил, и гостей принимал, пока меня дома нет. В смысле, воров отваживал и о нежелательных посетителях предупреждал. Нормализуется ситуация, обязательно обзаведусь таковым духом-дворецким. Мне польза и пещернику веселее.

   Акела, как назло, по острову бегает с родственниками. Не простил подлянки с ямой в деревне улиточников. Для его блага туда заманил, а он, скотобаза неблагодарная, понимать не хочет. Гордец, блин.

   - Простите за вторжение, господин Валирио, - раздалось из темноты.

   В метре от меня вспыхнул жёлтый осветительный шарик размером с грецкий орех. Магический светильник разгорелся ярче, уподобившись крошечному солнцу и осветив пещеру.

   У стены напросив теребила край охотничьей куртки потупившаяся эльфийка. Под моим вопросительным взглядом она смутилась, на щёчках заиграл румянец.

   - Мне стало страшно на Могильной Скале, - объяснила она. - У Вас... безопаснее, господин Валирио.

   У меня эльфийке действительно нечего бояться. К Зеране приходят за советом, зельем каким. Застать могут Натиэль одну, и тогда страшно представить последствия встречи девушки с троллем. Соблазн убить извечного врага очень велик, не всякий устоит. Попытайся принцесса оказать сопротивление, и против неё натурально ополчится синекожее население острова. На вилы поднимут, условно говоря. Тут и авторитет Ран-Джакала, противника расовой вражды, вряд ли остановит расправу.

   Ко мне в берлогу никто не наведается, кроме сестрёнки и Гварда. Старший ученик верховного шамана, как-никак, побаиваются. Да и огроменный фантом светящегося бобра успешно играет роль пугала.

   - Могу я побыть здесь недолго, до Вашего ухода? - подняла на меня жалостливые глазки прорицательница.

   - С чего Вы взяли, что я не задержусь в пещере? - Это уже интересно. Врождённый дар подсказывает?

   - Зимняя ночь длинна, - замешкавшись, ответила эльфийка, - а Вы совсем не устали за день и не уснёте так рано. У Вас мягкая походка хищного зверя, в ней не слышна усталость. К тому же, не любите добывать огонь для костра с помощью трута, - она бросила мимолётный опасливый взгляд на меня, словно боясь сболтнуть лишнего, - и предпочитаете зажигать дрова факелом. Вы при мне так сделали, покинув Могильную Скалу. Хотели бы спать, принесли бы факел. И Ваши шаги... быстры, в них слышится поспешность торопящегося разумного. Вы не останетесь здесь надолго.

   Проанализировала сведения из личных наблюдений. Да принцесса, похоже, не обыкновенная прорицательница, а с навыками аналитика. С её наблюдательностью в разведке работать. Впрочем, она и является главной разведчицей Эладарна.

   - Вдруг я не хочу никого видеть и пришёл сюда, чтобы помёрзнуть в одиночестве?

   - Простите за причинённое неудобство, господин Валирио... Я, наверное, пойду...

   - Можете оставаться. Вы правы, скоро я уйду отсюда.

   Довольно странная девушка. Слишком уж скованная и постоянно извиняется, словно не высокомерная эльфийка, а простолюдинка, попавшая в высший свет и чувствующая себя неловко, опасаясь сделать что-то неправильно.

   - Почему Вы скрыли своё положение? - Я взял копьё, подаренное Анг-Джином.

   Топор и ножи при мне, провизию Лилька догадается собрать. Зелья выгреб в прошлый раз, отправляясь на охоту за ведьмой-оборотнем. Вместо походного спального мешка скатал в свёрток тёплую медвежью шкуру и перевязал ремешком. Чего бы ещё взять? Пожалуй, готов.

   - Я не скрывала, - Натиэль стояла у порога, по-прежнему теребя краешек одежды. - Вы не спрашивали о том, кто мой отец, и я решила, так будет лучше. Вам меньше забот. Узнав о моём статусе, тролли бы потребовали убить меня. А так я для них не более, чем необычная эльфийка с телесным недостатком. Они презирают, но не испытывают ненависти к отличающимся от них разумным.

   - Вы на диво хорошо знаете синекожих, Ваше Высочество.

   - Мы враждуем с ними тысячи лет. Эльфы прекрасно осведомлены о характере и повадках врагов. Простите...

   Хм... она говорит верно. Синьки люто ненавидят длинноухих и убивают при удобном случае. Узнав, кто такая спасённая светлоокая девушка, они бы взбунтовались. Тогда людей и морлоков, вставших у них на пути к принцессе, элементарно смели бы. Оно нам надо?

   - Прошу, не зовите меня "Ваше Высочество", господин Валирио. В нынешних обстоятельствах это неуместно.

   - И как к Вам обращаться? - Умная эльфийка, в конспирации разбирается.

   Я направился к выходу, взвалив меховой свёрток на плечо.

   - Просто Натиэль, если Вам нетрудно. И, всё же, давайте перейдём на "ты". Мы так обращаемся друг к другу с Вашей сестрой и... госпожой Алисией.

   - Согласен. Пойдём, нас ждут на берегу.

   Запирать дом вязанкой хвороста и ставить печать-сигналку я не стал. Фантома-бобра и репутации колдуна, победившего знаменитую Валлану Ведьму предостаточно, чтоб отпугнуть детвору и не в меру жаждущих поживы взрослых. Шаман же бесплотного видения не испугается и без проблем взломает сигнальные чары.

   Пока шли к берегу морлоков, эльфийка молчала и старалась не отставать. Лазурный лунный свет Целительницы заливал скалы и натянутые между ними подвесные мосты, лишь во впадинах плескалась тьма. Идти легко. Спрашивать о даре Видящей не хотелось, да и общаться тоже. Неизвестно, чем аукнется любопытство. Может, у неё всевидение на вербальность завязано? Впрочем, это не единственная причина моей неразговорчивости.

   На берегу к нашему приходу были Гвард, Ран-Джакал и несколько ихтианов, возящихся у продолговатых лодок.

   - Моё почтение, - приветствовал зверомастер девушку полупоклоном. - К сожалению, приходится прервать Ваши ежевечерние занятия, благородная эльфа, ради нашей общей безопасности. Мой ученик доставит Вас в Эладарн к Вашему светоносному батюшке. Приношу извинения за спешку.

   - Здравствуйте, - тихо произнесла эльфийка. - Я понимаю.

   По магу не скажешь, что он выпил в одиночку добрых полбутылки хризалийского. Свеж, словно весенний ветерок, хмель не виден ни в голосе, ни в движениях, ни в поведении. Магия.

   Из-за скалы показались Алисия и сестрёнка, несущие по внушительных размеров тюку. Сопровождали их четверо белых волков, бегущие спереди, сзади и по бокам. В лунном свете семейство Акелы казалось привидениями, вышедшими поохотиться на ночующих под открытым небом путников.

   - Давай прощаться, Кан-Джай, - протянул руку вождь и обхватил моё предплечье, как и я его. - Ты славно поохотился в последние седмицы. Анг-Джин болтает, будто бы память о тебе среди улиточников будет жить до гибели племени. Жаль, уходишь именно сейчас. Ловец духов нам бы пригодился в войне.

   Гвард подозрительно зыркнул на Ран-Джакала, однако, тролль совершенно не смутился.

   - Я поскорее доставлю эльфийку в Эладарн и вернусь. Седмицы две - три, не более.

   Предводитель приозёрников скорбно покачал головой и отошёл. Складывается впечатление, ему известно нечто, о чём я не в курсе. И взгляд зверомастера наталкивает на размышления. Между нами клятва честности, маг не солжёт. Накручиваю я себя.

   - Сложите вещи в долблёнки, - распорядился маг.

   Ихтианы чуть ли не вырвали багаж из рук Лильки и Алисии и сноровисто перенесли в каноэ, распределив по всей длине плавсредств для равновесия. Воспользовавшаяся свободой рук и передвижения аэромантка обняла на прощание отца, они пошептались немного. Она просила разрешения остаться. Гвард отстранил её от себя и строго наказал до весны в Пограничье не появляться. Она не соглашалась, он настаивал, аппелируя к данному ею слову. В конце концов, девушка отступила, понуро опустив голову. Морлоки помогли ей устроиться в лодке.

   Сестрёнка поблагодарила мага за учёбу, а вождя за жильё на озере. Также обещала возвратиться, только летом, на каникулы в гаридском Лицее. О практике в аранье студиозусы и не мечтают, ограничиваясь собачками, кошками да хозяйственной скотиной в деревнях. С Лилькой в лодке поместились трое её пушистых подопечных.

   Натиэль ступила в лодку предпоследней и примостилась в дальнем конце рядом с Алисией. Меджду ними на дно каноэ улёгся Акела.

   - Прощай, Сандэр, - зверомастер еле заметно улыбнулся уголком рта, точь-в-точь как улыбался при первой нашей встрече в Проклятой башне. - Не забудь сказать о принцессе Марну. Уводи девушек подальше от Пограничья и не беспокойся о нас.

   - По-моему, ты темнишь, Гвард, - пожал я руку старого друга, пристально смотря ему в слегка сощуренные глаза. - Не договариваешь чего-то важного.

   - Я всегда темню. Ты только сейчас понял? - ухмыльнулся маг. - Тебе нужно побыстрее добраться до крепости, не медли. Кроме тебя подходящей кандидатуры на сопровождающего эльфийку нет на озере. Ты спас её, тебе и расплачиваться. Ступай, Сандэр. Да пребудет с тобой удача и благосклонность предков.

   - До встречи, друг, - не оглядываясь, я влез в лодку и занял место на носу.

   Моролки оттолкнули долблёнки от берега, заскочили по двое в каждую и заработали вёслами, вспенивая покрывающуюся тонкой ледяной коркой воду. Зверомастер и Ран-Джакал глядели вслед, пока нас не окутал ночной мрак от набежавшей на лазурную луну тучи.

Отступление. Гвард

   - Пойдём, Гин, - вождь Водяных Крыс развернулся, уходя с морлочьего берега.

   Зверомастер пошёл за ним, напоследок бросив печальный взгляд в направлении скрывшихся в темноте лодок.

   Он привык за прошедшие месяцы к новым ученикам. Лилиана была весьма способной ученицей, обладая настоящим талантом к зверомагии. С её невероятно огромным запасом айгаты она станет через десяток лет сильнейшей в своей отрасли Искусства чародейкой империи. Шагая по каменистому берегу, маг поймал себя на мысли, что, вспоминая о ней, уже скучает по её пытливому уму и заковыристым вопросам.

   Он будет скучать по всем троим - по Лилиане, Сандэру и вновь обретённой дочери. К счастью, продлится его грусть недолго. За делами мысли о близких людях выветрятся из сознания.

   Дела, дела... он предпочёл бы, чтобы таковых не было вовсе. Подготовка к войне полностью поглотит его.

   - Всё-таки, зря ты отослал Кан-Джая с сестрой, - проворчал идущий впереди Ран.

   Друзья приближались к дому зверомастера. Становились громче грохот барабанов и песнопения синекожих, славящих великого вождя, павших храбрецов из охранной дюжины и предков. На той стороне острова праздновали победу над Огненным Жалом, не подозревая о нависшей над приозёрными племенами опасности. Водяные Крысы узнают о ней к рассвету. Морлоки уже подготавливают водяные чары скоростного перемещения для эвакуации на остров троллей с большой земли.

   - Ловец духов и повелевающая зверями ведьма нам пригодились бы, - продолжал выражать негодование Озёрный Владыка. - Война - лучший учитель для воинов и колдунов. Они покрыли бы себя славой и набрались опыта. А длинноухую могла бы сопроводить твоя дочь.

   - Они не готовы, Ран. Мы уже говорили об этом.

   - Никто не готов к войне, Гин, - вспылил вождь, приостановившись. - Сколько зим исполнилось мне, когда я взял жизнь первого врага? Одиннадцать! Я до сих пор помню того раненого мальчишку-разведчика, по глупости сунувшегося в хижину моей матери. Кан-Джай и Лило подготовлены гораздо лучше к войне, нежели я тогда. У Кана на ожерелье клыки телохранителей Зар-Джака. Они дорогого стоят. А убитая им ведьма, похищавшая улиточников? А пленённая сестра Зар-Джака? Недооцениваешь ты учеников, Гин.

   - Возможно, Ран, - нехотя согласился Гвард. - Я не хочу их смерти. Лилиану я полюбил, словно дочь, а Сандэр стал мне другом. Он принесёт пользу племени когда-нибудь, значительную пользу.

   - Ха! Если Водяных Крысы не вырежут до его возвращения. Ты послал вестника в Крепость Шершня?

   - Позавчера. Сомневаюсь, что Гарен успеет. Он вряд ли оставит Веспаркаст со слабым гарнизоном. Подождёт сбора ополчения, подаст заявку герцогу Мароку.

   - Долго, - хмыкнул тролль. - Нас до прибытия его тяжёлой конницы сметут. Бха!

   Вождь прикоснулся к висящему на шее амулету из шерсти водяной крысы и осенил себя знамением, отгоняющим беду.

   - Побарахтаемся, не в таких переделках бывали, дружище, - подбодрил синекожего маг, похлопав того по широченной спине.

   Гвард улыбался, но на душе у него было неспокойно. Грудь будто придавили тяжёлым камнем. Уверенности в победе он не чувствовал. Лишь теплилась крохотная искорка надежды на выживание. Ещё и разыгранный перед Сандэром спектакль влиял на самочувствие.

   Хотя, не совсем спектакль. Клятва Орсина препятствует лжи, и он не лгал. Зверомастер играл собственными чувствами, отвлекая ученика от основной проблемы. Даже не играл. Усилил немного, дабы привести себя к ощущению правдивости. Присутствие эльфийской принцессы на острове действительно не на руку племени, на озеро могут нагрянуть гвардейцы короля Эладарна. Однако, ситуация не критична. Опытный интриган поимел бы много пользы с передачи Натиэль правителю светлых эльфов. Посол империи таковым является. Увы, полезным возвращение длинноухой дочери Эльрунна отцу окажется отнюдь не для Водяных Крыс.

   Нет, всё же, её спасение сыграло роль во благо Сандэру, его сестре и Алисии. Лучшего предлога отправить людей с озера не придумаешь. И хорошо, что клятва, препятствующая лжи, не предусматривает недосказанности между поклявшимися.

   За раздумьями пролетел путь до дома верховного шамана. Гвард с Ран-Джакалом вошли в кабинет. Там на полу лежала связка ритуальных копий, замотанная в ветхую шкуру. Кьюзак, бывший в комнате, ловко сорвал ветошь.

   - Думаешь, выстоим? - тронул носком копейное древко вождь, хмурясь. - Шпионы Трон-Ка докладывают о племенах Рогатых Гадюк и Красных Когтей, идущих от Чёрных Болот, и об ограх на землях Чёрного Копья.

   - Хотя бы умрём с честью, - проронил зверомастер. - Всегда мечтал о героической смерти в окружении синекожих дьяволов.

   На полу поблёскивали обсидиановыми наконечниками смазанные кровью три Кровавых Копья. К одному кожаным шнурком крепился длинный клык саблезуба, к другому лоскут рысьей шкуры, к третьему клок опаленной медвежьей шерсти. Три копья - три объявления войны от Длинных Клыков, Звёздных Рысей и Мёртвых Медведей.

Глава 6. Новые знания

   Днище лодки со скрежетом проехалось по отмели.

   Быстренько нас доставили на северный берег озера, ничего не скажешь. Минут двадцать от силы длилось наше путешествие по воде. Ихтианы создали течение, которое и понесло нас, и вёслами ускоряли движущиеся долблёнки.

   Хм, наличие объёмного багажа у девчонок мне совершенно не нравится. Два тюка с одеждой и едой, аптечками и спальными принадлежностями, посудой, бурдюки с водой и свёртки с вяленым мясом и сушёными грибами и ягодами. До пограничной крепости жалкие два дня неторопливого пути. Куда нам столько вещей? Я, вон, налегке иду, со шкурой медвежьей за плечом. Её постелю, накидкой бобровой укроюсь. Воды напьюсь из ключа, еду добуду охотой и есть буду без миски и тарелки. Нож - универсальный столовый прибор.

   - Лиль, ты собралась заплутать в лесу и сорок лет не выходить к Крессову Валу? - Судя по величине багажа, именно так и есть.

   - Мы с Алиской самое необходимое взяли, - надулась сестрёнка.

   - Ну, и потащишь сама это необходимое.

   - С какой стати? - встала в позу Лилька. - Волчатки нам зачем?

   - А я думаю, вправду, к чему мы их с собой потащили? - делано удивился я. - Вот оно как, в качестве вьючной животинки. Я ошибочно полагал, они нам охрана от диких зверей и зловредных троллей из разгромленного племени, ищущих, кому бы отомстить. Акелу в носильщики не дам. У вас тюков всего два, на братьев его взвалите. Он с сестричкой разведкой займётся.

   - Ладно-ладно, - по мордашке вижу, планы у Лильки на моего пушистого бодигарда были другие.

   Морлоки сгрузили багаж на берег и отчалили, пожелав нам доброго пути без приключений. Не теряясь, сестрёнка и Алисия принялись сооружать упряжки из ремней и волокуши, в которые впрягли несчастных родичей Акелы. Жалобно глядели волки на непреклонную зверомагичку, всем своим видом показывая несогласие с её решением. Свободная от притязаний эксплуататорш юная волчица заскочила на валун неподалёку и нюхала воздух. Вроде на стрёме стояла. Акела деловито обходил кромку леса, принюхиваясь. Мол, не тревожьте, занят, территорию проверяю.

   Эльфийка стояла в сторонке, бездельничая.

   Нет, ну, откуда у меня это противное чувство чужого взгляда, скользящего по спине? Обернулся - никого. Лес шумит под ветром, ветвями качает. Снег под выглянувшей из-за туч Целительницей кажется мертвенно-синюшным, подобно коже пролежавшего несколько суток мертвеца.

   Чутьё на опасность меня не раз спасало в аранье. Сейчас оно подавало сигналы об угрозе, ничем не подтверждающиеся. Волки спокойно себя ведут, Видящая вдаль глядит. Стоп. Почему её так лес заинтересовал за теми деревьями, откуда чувствуется чужак?

   - Натиэль, ты что-то заметила? - Если она просто любуется игрой лунного света на снегу, то у меня паранойя.

   - Нет, - качнула она темноволосой головкой, не отводя взгляда.

   - Почему тогда в ту сторону смотришь?

   - У меня... предчувствие нехорошее, - подобрала она подходящее словосочетание на общеимперском. - Нам, наверное, лучше уйти отсюда.

   Предчувствие, да? О способностях Видящей молчим, мы обычная эльфийская принцесса. Ну, ладно. До поры оставим твой дар.

   - Алисия, отвлекись, пожалуйста. Будь добра, проверь окружающий лес элементалями.

   Тут и сестрёнка встревожилась. Отойдя от запрягаемого волка, недоумённо заозиралась.

   - Саш, ты чего? Поблизости есть кто-нибудь?

   - Не знаю, - я вынул из свёртка медвежьей шкуры засунутый туда вард из сумеречного дерева, вырезанный в форме колышка с оголовьем в виде коряги.

   Сумеречник идеальный материал для шамана-теневика. Он тени, согласно поверьям, впитывает, и при определённом ритуале выпускает, усиливая теневую магию колдующего. Вард воткнул в каменистую прибрежную почву и зашипел заклинание призыва, погружаясь в поверхностный транс.

   Мир подёрнулся серым саваном. Краски потускнели, луна превратилась в расплывающуюся по небу светлую кляксу.

   Моя тень соединилась с тенью от колдовского жезла и бесшумно потянулась к теням угрюмых деревьев. Достигла их и слилась с ними, не теряя связующей нити со мной. Она мгновенно распространилась по окрестной аранье, и я принял информацию о населяющих здешний участок леса мелких духах и живности, о растениях, рельефе.

   В двадцати метрах от нас притаился под камнем заяц, трясущийся от страха. Боится лисицы и нас. Лиса, почуявшая людей, охоту бросила и с достоинством удалялась, запутывая на всякий пожарный следы.

   А это кто? Дальше в лесу затаилась тёмная кошка. Дикая? Непонятно. Следит за нами из-за древесных стволов. Какими судьбами её занесло из империи в наши края? Вроде домашняя, вернее, одичавшая. Ничего подозрительного кроме полного отсутствия к нам и местным зверям страха за ней не замечаю.

   Теневой дух вдруг задрожал, будто струна, к которой прикоснулись.

   "Подойди, - чётко всплыло в сознании послание, указывающее точное расположение, куда я должен подойти. - Не бойся".

   Натянутая, словно паутина, тень затрепетала, и я, как паук, ощущаю, в какой точке находится раздражитель. Идти туда, впрочем, нет никакого желания.

   "Ты кто?" - посылаю ответное сообщение, вложив в теневого духа. Имею же право знать, с кем свела нелёгкая. Параллельно отступаю к кромке воды и стараюсь унять разыгравшееся воображение.

   - Сандэр, сильфы никого не обна... - запнулась на полуслове аэромантка, уставившись в обретающую объём тень за поваленным вязом.

   Серый мир расцвёл оттенками лазури. Меня встряхнуло и повело от накрывшего отката. В такой момент! Слов нет, одни выражения. Хватаюсь за кинжал, вытаскиваю метательный топорик. Блин, какого лешего? Подаренное верховным шаманом улиточников оружие бесполезно против материализующегося существа, никак не подходящего под описание младшего духа.

   - К воде! - заорал я.

   Ихтианы, сволочи, куда пропали? Уплыли, в темноте и не разберёшь уже лодок. Ничего, мы ещё повоюем. "Волчатки" сестрёнки оскалились, вздыбили шерсть на загривках и окружили девчонок, защищая. Акела тоже красавец, передо мной встал, припав к земле и рыча.

   Тень оформилась в низкорослого тролля с необычайно тёмной кожей из-за плотной сети татуировок. На щиколотках и запястьях шелохнулись зубы в браслетах. Одеяние состояло из одной лишь набедренной повязки.

   Твою же дивизию, Трон-Ка, на кой так пугать?! Алисия от страха низшего сильфида Камати призвала, или как там он называется. Ветряной вихрь закружился возле неё и опередил белых волков. Не иначе, напасть надумала. Вместе с ней встала в боевую стойку и эльфийка. У её ног зашевелилось кольцо вспучивших мёрзлую почву корней. Ага, не прорицательством единым живёт принцесса. Навыки друида имеются.

   - Не бойтесь, я пришёл не за вашими жизнями, - поднял безоружные руки в знак мирных намерений таинственный командир шаманского "спецназа" Водяных Крыс. - Кан-Джай, я хочу говорить с тобой.

   Судя по тону, разговор предстоит серьёзный и конфиденциальный. В доказательство этой догадки колдун сделал приглашающий жест, развернулся и углубился в лес, едва не скрывшись за деревьями.

   Я опёрся об Акелу и побрёл за троллем. Твою же, качает, словно пьяного на палубе корабля в шторм. Еле переступил через поваленный ствол вяза. Присел на него, отдышался и двинулся дальше в аранью. Древесные великаны сомкнулись за мной, закрыв от лишних наблюдателей.

   - Давно ты пробудил в себе Тень? - обернувшись, спросил шаман.

   На скалящегося Акелу ему, видимо, чихать.

   Я устроился на торчащем из сугроба корявом пне. Сам стоять до сих пор не могу.

   - Вернувшись с берегов Красной реки.

   Интересно, когда и откуда он узнал о "подарке" Бал-Ара? Только что, став свидетелем теневых чар? И в чём суть беседы? От вопросов заныл череп.

   - У тебя склонность к колдовству Теней, - бесстрастно заговорил Трон-Ка. - Нечасто рождаются те, кому подвластны Отражения. Я десятки зим искал учеников для возрождения теневого колдовства. С гибелью моего родного племени оно почти забыто. Кроме меня и учеников только один колдун пробудил в себе Тень, и то после победы над моими братьями. Тот, кто уничтожил мой клан. Скажи, Кан-Джай, ты убил моего старшего ученика Бал-Ара?

   Трон-Ка, не шути так. От твоего взгляда по спине легионы ледяных муравьёв маршируют. Успокойся, прошу по-хорошему. Акела, и ты не дёргайся. Я погладил волка, легонько надавив ему на хребет. Тише, тише, друг. Ты старому опытному колдуну, в совершенстве овладевшему секретами теневой магии, на ползуба.

   - На Бал-Ара наложили проклятие. Злые духи слетелись, чтобы пожрать его дух у Лысого Холма. Собиратель Костей отдал на съедение им твоего ученика. Я выполнил просьбу Бал Ара - запечатал его отмеченный проклятием дух, спрятав от прожорливых лоа. Хочешь отомстить - убей Лар-Джура, шамана Чёрного Копья. Пусть я сейчас же лишусь жизненных и колдовских сил, если вру. Великие Владыки Серых Пределов мои свидетели. Спроси у них, кто виновен.

   Лицо колдуна походило на безразличную маску. Он неотрывно смотрел провалами глубоко посаженных глаз, похожих на колодцы тьмы, на меня и размышлял, очевидно, решая, верить или нет.

   - Колдун, убивший моих братьев и истребивший мой клан, до этого не умел управлять Тенями, - голос Трон-Ка отдавал холодом. - Он был ловцом духов, как и ты. Поглотив шаманов, он обрёл их могущество. Я верю тебе.

   Фух, пронесло. Исходившая от теневика волна угрозы спала. Даже Акела перестал рычать.

   Теперь ясно, кто отправил теневых духов по реке за нашим плотом в дни побега из Проклятой башни. Тот самый легендарный шаман, о котором упоминал дедушка Тланс, могущественнейший на памяти Глубинного Жреца колдун Чёрного Копья. Учитывая недавние события, он жив и здоров. Либо воспитал достойного преемника. Во всяком случае, радоваться нечему. У наших врагов помимо Собирателя Костей, нехилого чаротворца, в запасе убер-колдун, наводивший страх на эльфов, имперцев и орков, живущих вообще за морем.

   - Зораг-Джин? - произнёс я вспомнившееся имя шамана.

   Трон-Ка непроизвольно вздрогнул. На миг его лицо исказилось гримасой боли и ненависти.

   - Будь он проклят, - процедил командир шаманского "спецназа" сквозь истёршиеся от возраста зубы.

   Тени на воде, удивительно сильный и живучий одержимый зверь в деревне Водяных Крыс, предательство соседствующего с Чёрным Копьём Огненного Жала и могущественный шаман Зораг-Джин, исчезнувший в аранье десятилетия назад. Кусочки мозаики складываются в целостную картину, от которой взвыть хочется.

   - Он жив?

   - Не знаю, но такие шаманы, как он, не умирают от старости и не погибают случайной смертью, - скрипнул зубами Трон-Ка.

   Раз уж командир загадочных убийц и шпионов Ран-Джакала не в курсе его судьбы, то вероятность того, что колдун заварил кашу с предательством Огненных Жал, повышается многократно. Вывод: необходимо поскорее доставить принцессу и лететь обратно. Поскорее - значит, гораздо быстрее, чем планировалось.

   - Ты пробудил свою Тень и научился управлять ею. Причиной тому запечатывание Бал-Ара или нет, однако, склонность к теневому колдовству тебе дарована Великими Духами. Раньше либо позже она проявилась бы. Смертный не способен управлять тем, к чему у него нет врождённой предрасположенности. Возвратишься на озеро - встреться со мной. Необученный колдун с Силой подобен ребёнку, завладевшему колдовским амулетом.

   - Ты хочешь учить меня, Трон-Ка? Я правильно понял?

   - Верно, Кан-Джай.

   Заманчиво. Бал-Ар не завершил обучение секретам теневого колдовства, я же сделаю это за него. А насчёт естественной склонности надобно проверить. Воздушных духов я не пробовал пока призывать.

   - Трон-Ка, ты не знаешь, возможно ли снять проклятие с запечатанного духа?

   - Для снятия нужно знать, какое проклятие. Колдун, наложивший его, знает о нём всё.

   Жаль, универсального ритуала устранения вредоносных чар нет. К каждому особый подход. Ну, Лар-Джур, гад, доберусь я до тебя.

   - Встретишь Собирателя Костей, не убивай сразу.

   Шаман пренебрежительно фыркнул. Мол, не учи учёного.

   - То же хочу сказать тебе, Кан-Джай. Сохрани его голову для моего ученика.

   Только голову? Остальное несущественно? Отлично.

   Командир шаманского "спецназа" отступил в густую тень, налившуюся чернотой после его вхождения, и стал будто бы погружаться в неё. Кожа его потемнела, он постепенно терял очертания, сливаясь с чернотой под деревьями.

   - У Чёрного Копья сменился вождь, - донеслось из сгустившегося мрака. - Оно готовится к войне. Мёртвые Медведи, Длинные Клыки и Звёздные Рыси собрались у наших границ. Тролли идут на Вал железошкурых. Знай это, ловец духов.

   Трон-Ка растворился в темноте, голос его затих. Я оглянулся. Словно и не было здесь шамана-теневика. Следы на снегу заметало сорвавшимся с ветвей снегом.

   Идя к берегу, я раздумывал о сказанном Трон-Ка. Крессов Вал с наскоку синекожим не взять, и нынешний поход не спонтанен. Его организовывали довольно долго. Весной к приозёрникам приходили послы от Чёрного Копья, приглашали в набег на имперские земли. Согласился лишь Чер-Джакал с Жалами. В целом же северные племена не прочь прогуляться за Вал, славу и богатства завоевать, напомнив, кто хозяин Ксарга.

   Зимой синькам нападать выгодно. Обитателей Серых Пределов проще призывать, озёра и реки скованы льдом и превращены в удобные дороги для налётчиков. Имперцы, наоборот, зимой уязвимее. Воздушников и огневиков в гарнизонах пограничных фортов не хватает, а земельникам сложнее управляться со стихией, укрытой слоем льда и снега. Водные маги у людей редкость, на границы их не направляют.

   Орава троллей перевалится через Вал, осадив крепости. Шаманы нашлют тучу лоа, наложат проклятия на ополченцев. До прихода регулярной армии много людей умрёт.

   Блин, большинство северных племён в затее неведомого марионеточника участвует. Сколько это примерно воинов? У Водяных Крыс численность войска до тысячи приблизительно. Сравнивая с нашими силами, синекожие выставят самое меньшее тысяч пять бойцов при условии участия в походе исключительно мужчин.

   Вроде бы небольшое число, имперские полки по полторы - две тысячи насчитывают, да вот тролль в бою двух, а то и трёх вояк-людей стоит. Ветераны, естественно. Малолетки разведчики один к одному идут, троллы посильнее будут. Достигшие тролльего "совершеннолетия", то есть убившие на охоте крупного зверя незамужние, бездетные, вдовы идут в бой наравне с мужчинами и нередко завоёвывают славу отличных воительниц. Знаменитым воинам и телохранителям вождей не ровня, конечно, однако, проблем доставляют порядочно по утверждению автора "Войны с троллями", военачальника Тиберия Аркама.

   - Братик! - кинулась ко мне Лилька. - Что случилось? Почему приходил Трон-Ка?

   - Устранить недопонимание и прояснить ситуацию, - улыбнулся я, приобняв сестрёнку. - Он уже ушёл, мы продолжаем путь. Алисия, отойди со мной, пожалуйста.

   За раскидистой ивой, купающей ветви-косы в заледенелой воде озера, мы с аэроманткой остановились. Здесь нас никто вроде не подслушает. Разве что сопровождающий меня всюду Акела.

   - Алисия, нам надо побыстрее добраться до пограничной заставы. Поможешь чем-нибудь? Ну, там, чарами воздушными ускоришь движение волокуш, либо призовёшь сильфидов для перенесения нас к форту.

   Сильфидов помимо низших аэромантка призывать, увы, не умела. Низших для охраны максимум двоих могла и массу простейших сильфов для разных целей, в том числе переноски волокуш, и то немного.

   - А применить знания Валланы Ведьмы? - Летающий скат нам бы очень помог. И нам известен ритуал его призыва.

   - Я ещё не опробовала их на практике, - засомневалась девушка.

   - Вот и попрактикуешься. Ночь ведь, самое время духов вызывать. Заодно кое-что проверю. Не волнуйся, я буду рядом в случае чего.

   Гархар происходил от специальным образом принесённой в жертву птицы. Её утопили, потому форма у неё получилась специфическая, но сам дух сохранил печать воздушной стихии. По другой версии - точной не знала и Валлана Ведьма - изначально он был скатом, вытащенным исполинской птицей и задохнувшимся в небе, будучи удерживаем птичьими когтями. Так или иначе, имя ему синекожие шаманы дали Гархар, и означало оно "скат".

   Разъелся он до старшего лоа за несколько столетий. Поглощал младших сородичей, дрался иногда с равными соперниками за добычу. Характер у него, насколько я помнил из воспоминаний троллы, флегматичный и сравнительно миролюбивый, потому он и приглянулся ведьме. Колдуны Чёрных Ос его частенько призывали, ибо состоял он в свите Ройгенра, первопредка-покровителя клана.

   С призывом пришлось изрядно повозиться. Из корневища ядовитой лозы, символизирующей главу пантеона Ос, я вырезал простенький вард, пока Алисия на залитой лунным светом опушке чертила ритуальным ножом знак призыва.

   Закончив с колдовским жезлом, я отправился на поиски жертвенного животного. Желательно было преподнести Ройгенру нечто ядовито-крылатое, да где его зимой отыщешь? Пришлось духу клана довольствоваться хищными кукушками, на чьё лежбище я наткнулся. Товарки будущих жертв протестовали. Раскуковались на весь лес, бросились на меня, орудуя здоровенными клювами. Акела с сестричкой успокоили протестующих, хорошенько проредив их стаю и обеспечив нас мясом на время путешествия до пограничной крепости.

   В завершение подготовки мы с Алисией нарисовали кровью жертвы схематичное изображение летающего ската и по контуру провели ритуальным кинжалом, вспоров снег и землю. Ножик принадлежал Валлане и носил следы её чар.

   Я обеспечивал безопасность при проведении ритуала. Вызванные лоа, бывает, хрумкают призывателей, не озаботившихся защитными средствами. Поскольку Алисия занималась в основном правильным вычерчиванием знаков родной стихии, моя роль заключалась в создании астрального барьера.

   В сумерках и лунными ночами работать с теневыми духами легче. Сумрак их прародитель, от него теневики черпают силы, как и от света. Нет одного из двух этих факторов, и тени невозможны. Мощнейшие чары творят при лунных и солнечных затмениях.

   Духовную стену я создал теневую. Даже с моими скудными запасами айгаты она мне по плечу, теней-то вокруг достаточно, чтобы воспользоваться разлитой в них магической Силой и сэкономить собственную. По сути, получилась полоса препятствий для заключённого в охранную фигуру лоа. Попрёт он на нас и попадёт в своего рода "волчью яму", свёрнутое теневое пространство. Выбраться из неё затруднительно и старшему лоа. Младшие проваливаются навечно. Ими питаются потихоньку духи, обитающие в тенях. Посмотрим, насколько глубокой окажется моя поделка для Гархара.

   Подозреваю, подобный трюк применяет Трон-Ка для незаметного передвижения в тенях. На досуге покумекаю, каким образом он свободно перемещается в "отражениях" предметов и существ. Кстати, "отражениями" тени в понимании колдуна-теневика называются.

   Лильке с эльфийкой я запретил быть при ритуале. Принцесса, в общем-то, и не рвалась, зато с сестрёнкой возникли сложности. Она нервничала и пыталась подглядывать. Сообразительный Акела, почёт ему и уважение лично от меня, всякий раз тихонько так подкрадывался к ней сзади, хватал за полу платья и оттаскивал на берег. Крики о помощи, угрозы на него не действовали, равно и на его дружную семейку, решившую не допускать Лильку на опушку. Ей быть свидетельницей ритуала незачем. Берегу неокрепшую детскую психику.

   В полночь, когда три луны выстроились в ряд на звёздном небе, Алисия, откашлявшись, запела призывательную песнь. Что-то типа "О великий Скат, блуждающий во тьме меж ночных светил, откликнись на мой зов и яви свою силу смертным обитателям подлунного мира".

   - Создатель, чем я занимаюсь?! - пробормотала она, закончив петь. - Я же в двух шагах от анафемы! Знания шаманов мне вообще лишь для научной работы нужны...

   - "Без практики теория безжизненна и пуста", - процитировал я кого-то из отцов магического Искусства в империи. Вычитал в библиотеке Гварда. - Пой выразительнее.

   Я подключился к произношению заклятья, добавив пению чисто тролльего акцента, доставшегося мне от Ран-Джакала. Знание языка у него перенимал с помощью дедушки Тланса в своё время.

   После третьего повтора песнопения резко похолодало и подул пронзительный ветер, зашуршавший ветвями деревьев. Врата в Серые Пределы открывались, выпуская наружу дыхание мёртвого мира и заставляя волосы на затылке шевелиться.

   Напоминающая бройлера с клювом птицы-носорога хищная кукушка в центре призывательной фигуры затрепыхалась и истошно завопила, едва не оборвав привязывающий её к воткнутому в землю варду ремешок. Колдовской жезл, как ни странно, даже не шелохнулся от птичьего напора, будто намертво вбитый в земную плоть гвоздь. Вопль прервался на высокой ноте, птицу скрутило в немыслимой судороге. Послышался хруст ломающихся костей, из клюва хлынула чёрная в лунном свете кровь.

   Затем жертва неспешно воспарила над вардом и неожиданно лопнула. Без брызг, оросивших бы белую простыню снега, без кусочков мяса и костей, усеявших бы пространство колдовской фигуры. Частицы птичьей тушки растворились в воздухе у поверхности снежного покрова.

   В сознании словно кто-то произнёс: "Жертва принята!", породив в животе страх перед невидимыми силами, проглотившими птицу. Старший лоа вступал в наш мир.

   В воздухе медленно возникал абрис гигантского ската, словно сотканный из лунного света. Он приобретал всё более оформленные черты, темнел, воплощаясь в существо из протоплазмы. Плавники-крылья колебались на незримом ветру, в уставших глазах горела искорка кровожадного интереса, свойственного хищникам и вечно голодным духам. Какое-то время - не знаю, минуту или целый час, те мгновения для меня будто застыли, - он разглядывал нас с Алисией, и под его взором внутри холодело. Точно стужа Серых Пределов передавалась от него нам. Вот это называется "вольный лоа". Под чарами троллы он воспринимался далеко не таким могучим.

   "Вы не отмечены Знаком Владыки Ройгенра", - пробасило в моём сознании, стоящем на краю безумия. Несмотря на растущий страх, я понял, о чём говорит лоа. На шамана, принимающего посвящение в тайны колдовства духов, покровителем ставится особого рода астральная печать, защищающая от младших обитателей мира мёртвых и позволяющая ему обращаться к свите покровителя без угрозы быть немедленно сожранным призванной тварью. На Валлане таковая имелась, на нас - нет. Дух поагрессивнее даже не стал бы заговаривать с нами, а сразу же кинулся на возможную двуногую добычу. Хорошо, в тоне Гархара слышится любопытство. Ему интересно, что за мелкие козявки вытащили его в мир живых и с какой целью.

   Лоа охотно идут на контакт, причём все за исключением привязанных заклятьем к конкретному призывателю. А чего не идти-то, раз обед сам в гости зовёт? Духовные сущности поумнее, то есть начиная со старших, нередко торгуются с призывателем, требуя определённое количество жертв. С одного двуногого айгаты маловато, зато ежели этот двуногий убьёт во славу духа других разумных, и желательно побольше, то выгода от него повышается. Как тут не сотрудничать? Так и заключаются временные "заказы" колдунов на услуги жителей Серых Пределов. Конечно, от заказа энергетически слабого призывателя призываемый может чисто из гордости отказаться. Дескать, на тебя, блоху, я должен тратить драгоценные минуты своего практически бесконечного, ежели меня не сожрут, существования? Позорище.

   Второй способ работы на шамана - вынуждение. Годится, если колдун могущественнее лоа. Тогда бедняга дух сковывается подчиняющими чарами и выполняет приказы заклинателя и без жертв. Правда, без кормёжки скоро слабеет. Подчинение практикуется в основном на младших духах.

   "Я поглощу вас", - спокойно произнёс у меня в голове Гархар, видимо, приняв решение, и скосил чернильные буркала в мою сторону.

   - Погоди, о великий! - скат никакой не великий, однако, лесть и в Серых Пределах приятна. - Мы хотим заручиться твоей помощью в одном деле и готовы принести обильные жертвы.

   Вот так, никаких повелительных интонаций. Не в той весовой категории мы с Алисией, чтобы угрожать. Нет, я бы, наверное, победил старшего. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Но оно мне надо, зазря рисковать собой и девчонками? Легче договориться, раз собеседник не против.

   "В каком деле?" - По краям плавников пробежала дрожь.

   Алисия, твоя очередь речь толкать. Ты у нас аэромантка, тебе с духами на основе воздушной стихии общаться, по идее, проще.

   - Мы просим тебя, о великий, донести нас и тех, кто с нами, живыми и невредимыми до Гомовой реки, - переняв мой уважительный тон и для пущего эффекта опустив глазки, сказала девушка. - За твою услугу мы принесём тебе в жертву четверых диких буйволов-трёхрогов.

   "Всего несколько быков не плата для старшего лоа, - заупрямился Гархар. - Десять быков в самый раз".

   Ну и запросы. За сохранение жизни расплачиваются меньшим количеством скотины.

   "Десять, или я тут же сожру вас", - дух угрожающе надвинулся на нас, затрепетав плавниками-крыльями, и выпустил астральную волну эманаций, наполненную голодом и мощью. Аж дыхание в груди спёрло. Пожелай он, то мог бы без особого труда затопить наши сознания страхом благодаря энергетическому посылу и, таким образом замедлив, а то и вовсе парализовав, скушать нас с потрохами.

   - Пять трёхрогов мы заколем в твою честь в течение следующих пяти седмиц, - заговорил я, отвлекая парящую тушу от аэромантки. - Охота на десятерых займёт вдвое больше дней и ночей, о великий, и возможно, охота не окажется удачной. Охотясь, мы можем погибнуть от рогов и копыт. Тогда некому станет приносить жертвы.

   "Не выполнив условия договора, вы расплатитесь своими духами", - прогудел скат спокойно, словно констатируя свершившийся факт.

   Вообще-то, точные сроки жертвоприношения при договорённости не указываются. Шаман способен всю жизнь расплачиваться с оказавшим ему услугу лоа. Однако, не совершив положенную жертву, он не призовёт обитателя Серых Пределов снова. Вернее, призвать-то может, да вот на благодеяние с его стороны рассчитывать не стоит. С должниками, осмелившимися повторно просить духа о чём-то, разговор короткий. Как правило, нарушители отправляются в желудок призванного.

   Старшие и старейшие перед выполнением заказанной работы ставят на "нанимателя" астральную печать-проклятие, дабы после смерти не успевший заплатить по счёту колдун не улизнул от обязанностей и отдал себя в качестве погашения долга. Так лоа помечает собственную жертву. Печать отгоняет менее сильных духовных сущностей, даруя некоторую безопасность призывателю на период выполнения условий договора.

   Знак нанятого, к тому же, препятствует работе с другими духами, тем самым подстёгивая к скорейшей выплате причитающихся жертв. Колдуны обычно сначала собирают жертвенное мясо, а уж потом заключают договор, дабы немедля расплатиться. Старшие и старейшие ребята умные и заинтересованы во взаимовыгодном сотрудничестве, потому постоянным клиентам делают иногда скидки и всяческими бонусами одаривают. Бизнес, в общем.

   - О великий! - продолжил я пламенно торговаться. - Мы не знаем, на кого наткнёмся на охоте. То может быть и трёхрог, и Владыка Леса. Кто тебе выплатит десятерых буйволов, случись это?

   Дескать, Лесной Владыка минимум уровня старшего лоа уведёт у тебя должника-добычу, и пиши пропало. Соглашайся, Гархар, выгодная ведь сделка.

   "Вы никогда ранее не имели дела со мной, смертные куски плоти, и хотите заплатить в первый раз лишь тремя быками за услугу?! - вспыхнул скат. - Ты хороший охотник, десять трёхрогов спросить с тебя ещё мало. И на тебе кровь Валланы, посвящённой в таинства моего величайшего повелителя. Не ненавидь я эту мерзкую бабу, то немедля поглотил бы вас! Выбирайте: смерть либо восемь буйволов. Это моё последнее слово".

   Восемь, так восемь. Спорить с распалившимся лоа себе дороже. Взбесится ещё...

   - Мы согласны, - пролепетала испуганная Алисия.

   "Усаживайтесь, - пробурчал дух, снижаясь до земли. - Благодари свою девчонку, колдун-охотник. Я чую в ней воздух, мою родную стихию. Не будь её, я бы не раздумывая разорвал тебя на клочки. В тебе нет ничего, что бы мне нравилось".

   Хм... выходит, поглощение Валланы не дало мне склонности к управлению духами на основе воздуха. Делаем выводы.

Интерлюдия первая

   - Боюсь, возникли непредвиденные сложности, господин.

   Игнас знал - для господина не существует слова "непредвиденное". Во всём нужно просчитывать варианты событий на ходы вперёд, учитывая множество факторов, могущих повлиять на результат твоих действий. Тем не менее, более подходящего термина лидер Первой тройки Ночных Охотников не нашёл. В дилетантстве его мог обвинить разве что господин, не терпящий неожиданных поворотов и возникновения проблем.

   Фантом сидящего в просторном кабинете мага подёрнулся рябью от помех в астрале.

   - Видящая не погибла в лапах синекожих, как мы предполагали, - собравшись с духом, произнёс Игнас. Даже сейчас, будучи одним из сильнейших бойцов Лантара и приравниваясь в навыках магического Искусства к архимагу, он испытывал трепет перед личностью бывшего учителя. - Её спас объект.

   Из глубины иллюзии старый маг пристально всматривался в Ночного Охотника, и от его взгляда становилось не по себе. Словно из Бездны в тебя всматривается Тьма, и непонятно, что она намерена с тобой сделать - отпустить восвояси, пожалев, либо пожрать твою душу. Господин молчал. Ничего не было для Игнаса болезненнее безмолвия, заполняющего нутро всеобъемлющим чувством вины за вероятный провал.

   - Как это произошло?

   В сухом тоне ощущалось спокойствие, предвещающее бурю.

   - Объект спас её скорее случайно, нежели намеренно. Прежде всего, он спасал себя и девушку-аэромантку с троллями из его племени. Их пленило Огненное Жало. В итоге погибла от его руки Говорящая с Духами, сильнейшая после верховного шамана. Видящая доставлена на остров Водяных Крыс, но вскоре вместе с объектом, его сестрой и спасённой чародейкой Воздуха покинула Зеркальное Озеро. В данный момент все четверо направляются в сторону Крепости Шершня. С ними в качестве охраны четверо белых волков и синекожий колдун-теневик, посланный вождём незаметно сопровождать их.

   - Звери и какой-то там колдун? И всё? - приподняла брови проекция мага. - На озере знают о том, кого спасли?

   - Да, господин. Тролль является вторым по силе после верховного шамана Водяных Крыс.

   Маг хмыкнул, откинувшись на спинку резного кресла. Напряжение спало, буря миновала.

   - На месте Гварда я бы отправил с Видящей эскорт из сотни отборных воинов и десятка шаманов. Непростительная опрометчивость. Разумеется, если он действительно желает довести эльфийку живой и невредимой до места назначения, коим, подозреваю, определён самое меньшее Гарид.

   - Господин, прикажете устранить её?

   - Игнас, Игнас, - вздохнул пожилой маг. - Неужели ты не осознаёшь, с кем играешь? Стоит тебе начать строить планы по её ликвидации, она тут же узнает об этом. Тебе не мешало бы освежить знания относительно способностей Видящей. Впрочем, сведения об эльфийских прорицательницах хранятся в строжайшем секрете, и даже я не знаю о них всего. Они стали рождаться, когда меня уже не было среди высших эльфов. Её дар таков, что она подсознательно распознаёт по тончайшим эманациям, распространяемым в астрале, враждебные намерения смертных, касающиеся Эладарна и членов королевской семьи, её в том числе. Узнав о них, она начинает выстраивать событийную модель будущего, выискивая возможность пресечь негативные действия недоброжелателей или хотя бы избежать фатальных последствий. Единственный путь обыграть Видящую - не составлять никаких планов и не желать гибели ни ей, ни высшим эльфам.

   Ночной Охотник смиренно слушал бывшего учителя. Судьба действительно не сталкивала его с эльфийской прорицательницей и хранительницей, однако, он был уверен, что знает он о ней достаточно для успешного устранения. За шесть с лишним сотен лет собственной жизни он узнал многое, прочёл бессчётное число книг и беседовал с огромным количеством мудрецов. Однажды ему довелось ликвидировать и последнего из тёмных эльфов, разрабатывавших операцию по уничтожению первой Видящей. От него он узнал массу полезной информации о легенде высших длинноухих.

   Прорицательница не казалась ему такой уж трудной мишенью. Особенно нынче. Она не прячется за спинами могучих волшебников эладарнской гвардии в зачарованных стенах высокого замка. Рядом нет почти никого, кто бы заступился за неё. Единственная сколько-нибудь опасная помеха - обладатель странной, умело скрываемой ауры, замеченной Микаэлем поблизости от Зеркального Озера. Именно отличная маскировка выдаёт грозного противника. Скрыться от Мика практически невозможно. Умеющее столь прекрасно сливаться с окружающей средой существо, кем бы оно ни было, потенциально опасно. Теневик, сопровождающий людей и эльфийку, в подмётки не годится этому неизвестному мастеру сокрытия.

   - Видящая способна ненароком помешать нам. Учитывая отсутствие охраны, она станет лёгкой добычей, - подытожил маг. - Игнас, сообщи своим родственникам о ней. Пусть поохотятся. Ты же с группой проследи, чтобы охота удалась. Без крайней нужды не показывайся и продолжай отслеживать ситуацию.

   - Слушаюсь, господин, - склонил голову Ночной Охотник.

   - Я рассчитываю на тебя, не подведи.

   Иллюзия рассеялась обрывками быстро тающего цветного тумана.

   Подождав, пока следы связи окончательно исчезнут из астрала, Игнас спрыгнул с большого камня, на котором сидел, и убрал в складки плаща переговорный артефакт - крошечный жезл с венчающим его конец прозрачным кристаллом. Вместе с тем он снял Малый Кокон Безмолвия, препятствовавший подслушиванию и слежке. Всё, произнесённое и показанное внутри, осталось между охотником и его господином.

   - Ну, чего сказал Учитель? - полюбопытствовал Тиамар, с Миком ожидавший лидера тройки неподалёку, за раскидистым дубом. Большой Кокон Безмолвия, накинутый ранее на местность, гасил его слова, не давая возможности подслушать посторонним, будь то разумный либо зверь.

   - Нам приказано продолжать наблюдение за объектом.

   - Всего-то? Я думал, весть о Видящей взбудоражит Учителя, и мы пойдём её убивать. Она ведь способна разрушить его план насчёт Гор-Джаха и всё такое.

   - Прямого приказа о её ликвидации не поступало, - Игнас оглядел лес в поисках подходящего для установления связи места.

   Использованный камень не годился. Земля вокруг него отдала всю энергию, став бесплодной на десятилетия. Надо найти возвышенность, где в земле содержится довольно айгаты для проведения ритуала Зова.

   - Вот ненавижу твой казённый тон, - болтал далее Тиамар. - Нет, чтоб нормально сказать: Учитель убивать Видящую пока запрещает, надобно погодить. А то "ликвидация", "не поступало", "наблюдение", "объект". У нашего "объекта", между прочим, имя есть. Называть его, как ты называешь, значит относиться пренебрежительно. Хмф... интересно, сломав печати и услышав про "объекта", он захочет бросить тебе вызов? Если захочет, то как думаешь, Мик, кто окажется сильнее - наш Игнас или Гор-Джах? У нашего Огнеглаза опыта, наверное, поболее, но и Гору опыта не занимать. Ему бы только вернуть себе всю память. Что думаешь, а, Мик?

   Лохматый Микаэль молчал, будто не обращая внимания на мелкого болтуна Тиамара. Он сидел с полуприкрытыми глазами, сложив ноги под себя, и вслушивался в лес, отслеживая параллельно потоки духовной энергии и колебания, порождённые эманациями в астрале.

   - Всегда ты так, - отчаялся разговорить товарища третий боец тройки. - Молчун, каких поискать. Интересно, сразись ты с Гором, кто победил бы? Ты же наверняка хочешь вырвать ему глотку за ученика. Ну, того, в пограничном посёлке помершего. Гор его сердце проглотил, помнишь? Неужели не хочешь отомстить?

   - Заткнись, - сверкнул глазами из-под кустистых бровей второй боец, наконец, выведенный из себя трещаньем Тиамара.

   Болтун радостно оскалился.

   - Попробуй меня заткнуть, Мик! Буду рад выяснить, кто из нас сильнее. Мне до смерти надоели вы оба. Один постоянно молчит, корча крутого парня, другой говорит идиотскими фразами. С вами недолго от скуки сдохнуть. Не попроси меня Учитель вас не трогать и не наложи он на нас Печати Запрета, вы бы давно истлели в могилах.

   Микаэль издал рык, напрягся, готовый сорваться с места и вцепиться в горло Тиамару. Вряд ли бы он смог достичь цели, но распри Игнасу в команде не нужны, тем паче, на таком важном задании. Первый Ночной Охотник положил руку на широченное плечо рычащего товарища, придавил, испустив ощутимую волну айгаты, обычно парализующую мелких духов.

   - Угомонитесь, оба! - пальцы впились в плоть второго бойца стальными щипцами. Тиамара сдерживать нет необходимости, ему воспрепятствуют напасть печати господина, зато Мик способен обойти запрет, ослабив свою печать. - Подеритесь, выдайте нас синекожим и тому скрытнику, идущему за эльфийкой. Провалите миссию, демон бы побрал ваши гнилые души!

   Тиам расслабленно ухмыльнулся, спрятав острые зубы за тонкими губами.

   - Вот теперь ты говоришь на понятном языке, Игнас. Знаешь, а я ведь не прочь поглотить сотню-две троллей, сбегущихся на нашу маленькую ссору. Давненько не поглощал разумных, совсем изголодался.

   - Ещё насытишься, - посулил лидер. - Скоро война. На ней неизбежны потери. Пропавших в аранье спишут на вражеское колдовство.

   - Мы примем участие в лесной войне? - прекратив рычать, задал вопрос успокаивающийся Микаэль.

   - Не думаю, - признался Игнас. - Скорее, господин поручит нам оберегать Гор-Джаха от чересчур опасных врагов. Навредить ему, по-моему, в силах лишь шаманы Мёртвого Медведя и Чёрного Копья, не считая призванных лоа. С духами он сам обязан справиться. Иначе какой из него, к демонам, Гор-Джах?!

   Тиамар рассмеялся.

   - Позволь мне убить колдуна Медведей, - ухмыляясь, попросил он. - Я слышал, он могущественнейший повелитель духов Ксарга в нынешнем поколении. У него огромные запасы айгаты. Хочу поглотить его! Он-то меня насытит.

   - На всё воля господина, - развёл руки первый боец тройки. - Нынче у вас иное задание. Микаэль, выясни, кто следует за Видящей, и ликвидируй его. Тиам, обеспечиваешь безопасность путей отступления. Я организовываю встречу прорицательницы с... благодарными поклонниками её таланта.

   - Вечно ты меня оставляешь в запасе, - заныл Тиамар. - Я хочу подраться!

   - В другой раз. Твоя Сила понадобится нам при худшем развитии событий, и я не собираюсь растрачивать её понапрасну.

   - Худшему? Это в случае сошествия ангелов, что ли?

   - Не только. Появление группы гвардейских магов Эладарна верхом на боевых крылатых единорогах тоже вписывается в рамки худшего варианта. Подобное вполне вероятно. Учитывай статус прорицательницы. Длинноухие всю армию бросят сюда, прознав о ней.

   - Ох, если бы. Как же долго я не вступал в битву со стоящим противником...

Глава 7. Гостеприимство Веспаркаста

   Мы отпустили летающего ската неподалёку от Веспаркаста, дабы не вызывать тревогу у погранцов видом старшего лоа. Территория по эту сторону Громовой реки ничейная, появление Гархара могут неправильно понять.

   К тому же, компания людей и духа из Серых Пределов заинтересовала бы церковников, всячески, вплоть до сожжения на костре, порицающих работу с этими духовными сущностями и считающими её разновидностью поклонения злу. Правильно, в общем-то, считающими, ибо лоа и есть злые духи, требующие кровавых жертвоприношений. Чем жертва "жирнее" в плане духовной и жизненной энергий, тем ценнее. Идеальное "жертвенное мясо" - новорождённые и чародеи. Священники и чудотворцы тоже годятся.

   Марн Изверг встретил нас на мосту через Громовую реку, перед воротами замка. За прошедшие с нашего последнего визита в крепость месяцы он ничуть не изменился - сухощавый, прямой как палка дед в светлой, под цвет седых волос, сутане. По бокам от него выстроились шестеро пограничников в латах и парочка магов-"земляков". Судя по немолодым обветренным лицам, люди бывалые.

   - Моё почтение, Ваше Высочество, дамы, - поклонился он величаво. Пожалуй, в Пограничье лишь он так кланяется, с достоинством потомственного дворянина. Натиэль ответила ему грациозным приветственным кивком. - Прошу пройти за мной. Вам приготовлены покои в замке. Отдохнёте с дороги. А вы, господин Валирио, будьте добры проследовать за моими людьми.

   М-да. Одним покои и отдых, другим долгая беседа. Оно и понятно. Из первых уст всегда интереснее узнавать о положении дел. Я же типа свидетель происходящего в аранье.

   Глава дознавателей форта лично провёл эльфийку с Алисией и Лилькой. Двинувшихся за сестрёнкой волков она попросила остаться во дворе крепости. К ним присоединился и недовольный моим уходом Акела. С собой я его не взял по банальной причине - он же всех в башне магов распугает. Там в основном молодые, едва окончившие обучение волшебники. Отреагируют на него неадекватно, и пошло поехало. Мне надо переполох устраивать в крепости и рисковать здоровьем пушистого друга? Не надо. Поэтому белые скучковались у замковой кухни, ожидая нас.

   Немолодой "земляк", видимо, из личного отряда Марна, отвёл меня к иглоподобной башне, колющей низко плывущие облака островерхой крышей. На верхнем этаже, к которому вилась винтовая лестница, насколько я помню, располагается кабинет главного дознавателя Веспаркаста и по совместительству командующего пограничной ротой чародеев.

   В кабинете с потолком, имитирующим солнечное небо, до прихода Марна я просидел примерно полчаса, раздумывая над планом наших дальнейших действий. Идти аж в Эладарн невыгодно для племени. Слишком долгий путь туда и обратно. На озеро десять раз нападут, пока я путешествовать буду. Не доставлю принцессу на её длинноухую родину - потеряю бонусы и, возможно, законное разрешение на раскопки древнеэльфийского храма. Имеется у меня идейка относительно него...

   Эх, летят далеко идущие планы псу под хвост. Думай, Сандэр, думай. Выход есть, я уверен. Тааак... всё равно ведь добуду статус спасителя наследницы эладарнского престола. Отношение ко мне будет не как к простому человеку. Следовательно, я вправе рассчитывать на привилегии от короля. И время визита к нему, вероятно, статуса не пошатнёт. Навещу отца Натиэль позднее, разобравшись с тролльими проблемами. Тогда-то и попрошу разрешение на раскопки вместо подарков и всякой дребедени. Не позволят - обойдусь. Вот только сначала проверю, в курсе ли принцесса о сокровищах подземного храма.

   Итак, двигаемся в Гарид. Там оставляю прорицательницу у местных властей, то есть в резиденции герцога Марока. Устраиваю Лильку в гаридский магический ВУЗ и ходу домой, на озеро, покуда не началось масштабное наступление на Крессов Вал.

   До города три дня пути. День на улаживание дел, два на обратный путь. Сутки от Веспаркаста до владений Водяных Крыс. Итого чуть больше седмицы. Неплохо. Озёрники столько продержатся. Защита поставлена хорошая по меркам синек, пробиться через неё и союзу племён трудновато будет. Надеюсь, во всяком случае.

   - О чём задумался? - прервал мои размышления бесшумно вошедший Марн.

   - Да есть о чём.

   - Хлопот у тебя много, - согласился дознаватель, усаживаясь в кресло за письменным столом. - Гвард прислал письмо, предупредив о Её Высочестве Натиэль Ивовом Листе. Поражаюсь, каким образом синекожим удалось пленить её. Очевидно, она выполняла в аранье весьма важную миссию. Хотел бы я знать, какую. Есть соображения, Сандэр?

   - Смутные. Эльфы вынюхивали что-то в лесу. Элитная группа следопытов, раз их не замечали довольно продолжительное время. Мы нашли наконечники стрел, по ним догадались о чужом присутствии.

   Так я тебе и сказал о Лысом Холме. Нароешь ещё, чего не нужно. Ради развалин храма Эпохи Благоденствия империя не поскупится выделить средства на военно-исследовательскую экспедицию, грозящую очередной войной с синьками. Плюс не люблю конкурентов в раскопках.

   - Произошло ли нечто из ряда вон выходящее в последние седмицы, месяцы? - допытывался Марн. - Неспроста Дети Звёзд решили углубиться в леса синекожих.

   Я рассказал о ведьме-сэкке. Наверняка зверомастер и без меня поведал Извергу о случившемся с улиточниками. Не всё, конечно. Подземный храм я заменил в рассказе на отвратную, полную костей пещеру, где находилась гробница.

   - А у вас что нового в Пограничье? - завершив историю об истребительнице шаманов, спросил я.

   - Как всегда всё, - сложил пальцы домиком и, не глядя на меня, ответил маг разума. Зуб даю, о чём-то своём думает параллельно. - Набеги синекожих прекратились на нашем участке Вала, зато разбойники объявились. Нездешние, из деревень соседнего графства. По слухам, возглавляет шайку кто-то из бывших дворян. У нас они не задержатся. Зимой выследить их легко, герцог уже распорядился о поимке.

   В Пограничье пришлые редко выживают, тем паче, разбойники. Край следопытов и отменных стрелков, тут с детства каждый нормальный житель включая женщин белке в глаз с десяти метров попадает. Ну, не каждый, но уж точно большинство.

   - А как насчёт приказа герцога о поимке двух весьма зловредных колдунов, лишивших Его Светлость удовольствия лицезреть экзекуцию целого племени пещерных гоблинов?

   Несколько месяцев назад за наши с Гвардом головы чуть не назначили награду. Мы коротышек от народного суда спасли, выдав себя за доверенных лиц местного владетеля, герцога Марока. Разозлился он на нас здорово. Хотел под стражу заключить, да мы вовремя ушли в аранью.

   С тех пор зверомастер не раз ходил в Гарид, и на него, очевидно, гнев властьимущего друга самого императора действия не возымел.

   - Пустое. Его Светлость забыл о вашей шутке.

   Вот оно как. Занятно. То ли нрав у родственника правителя мягок, в чём сомневаюсь, то ли Гварда трогать запрещено лицам столь высоким. Гвард личность тёмная, и не удивлюсь, если на самом деле является кем-то вроде начальника имперской тайной канцелярии Пограничья.

   Поговорив ещё немного о новостях империи, дознаватель перешёл к делу.

   - Увы, нам не хватает солдат в крепости, - с сожалением в голосе посетовал он. - Капитан Гарен отбыл за подкреплением в Гарид, однако, вернётся не скоро, к следующей седмице. В твоих интересах, надо полагать, справиться побыстрее и вернуться на озеро? - Я согласно кивнул. - Почётного эскорта, подобающего особе королевской крови, я не выделю. На границе становится жарко, сам знаешь. Человека к вам приставлю, разумеется. В остальном же... Вам придётся инкогнито доставлять Её Высочество в Гарид. Там герцог позаботится о должной охране принцессы.

   Хм... не нравится мне последняя фраза. Без меня и зверомастера Марок, хитрая лиса, того и гляди выдаст себя за спасителя Видящей. Дескать, его люди нашли Натиэль в аранье и вызволили из лап синих дьяволов. И ему причитается благодарность эльфийского короля. Император поддержит друга, понадеявшись, что Гварда со мной убьют синьки. И правителю Эладарна такой вариант на руку. Укрепление международной дружбы и так далее, тому подобное. Кто я? Искатель приключений. А герцог есть герцог. Дружба со мной менее выгодна, нежели сотрудничество с императорским приближённым.

   Скверно. Впрочем, демон с ним, переживу. Для меня главное не подарки длинноухих, а сохранение племени.

   - Поскольку передвигаться вам следует инкогнито, опасаясь разбойников и иной швали, расплодившейся за осень, рекомендую путешествовать с крупным торговым караваном. Безопаснее и надёжнее под защитой наёмников. Я вам подберу подходящий, и завтра на рассвете отправитесь к Гариду. Оттуда в сопровождении многочисленного эскорта достигнете границ с Эладарном.

   - Нельзя ли нам уйти около полудня? Караваны идут не только утром.

   - Сандэр, пожалей девушек. Тебе-то, мужчине, завоевавшему охотничье ожерелье, выносливости не занимать, а они изрядно притомились в пути. Дай им отдохнуть. И людей в охрану я вам сразу не определю. Подожди денёк. Сходи к Матушке Альде, развейся. Посёлок, окрестности посмотри. Напейся, в конце концов. В империи вам ничто не угрожает. Тролли здесь встречаются в качестве наёмников, колдунов синекожих мы не пропускаем. Ночные Охотники тебя не вычислят. Да и хотели бы, в аранье нашли. Беспокоишься о войне с троллями? Зря. Без тебя Водяные Крысы прекрасно защищались от посягательств на их территорию. Почему нынче они обязаны проиграть? И не изменишь ты существенно расстановку сил. Гвард признаёт, воин из тебя неплохой. У племени таких предостаточно. Силой же ловца духов ты в полной мере не владеешь. Сражаться наравне с опытными шаманами для тебя пока равносильно самоубийству. Я не об ударе исподтишка, а о настоящем сражении на поле боя. Против колдуна ты не выстоишь с твоим мизерным запасом айгаты. Так что поводов для беспокойства мало.

   - В чём-то вы, безусловно, правы, мессир Бодер. В чём-то глубоко заблуждаетесь. Совсем скоро Водяным Крысам понадобятся все воины и владеющие колдовством союзники. Грядёт великая война, в подобной озёрники не участвовали. Среди наших врагов могущественнейшие племена севера полуострова, и вы говорите не беспокоиться? На озере мои друзья и боевые товарищи. Я не забуду о них и буду стремиться помочь всем, чем смогу.

   Дознаватель хмыкнул.

   - Раз уж на то пошло, тяжёлая конница Гарена куда лучшее подспорье Водяным Крысам. За рыцарями он и направился в Гарид. Сотни Кровавых Секир с лихвой хватит, чтобы остановить продвижение троллей и загнать их обратно в лес.

   Кровавые Секиры... краем уха я о них слышал. Стоп! Уж не гвардия ли герцога? Ударный отряд, состоящий на службе Марока, безбашенные ветераны, посвятившие себя истреблению синекожих и защите южных границ империи. Малый подорден Истребителей Троллей, магистрами которого на протяжении столетий становились члены императорской семьи. Латники, вооружённые секирами, на боевых скакунах в броне.

   - У монеты две стороны, мессир Бодер. Орден, коему принадлежат Кровавые Секиры, люто ненавидит синекожих. Они убьют всех, кто им попадётся, не разбирая, где союзник, где враг. Для них все тролли одинаковы.

   - Поэтому Гарен прибережёт их на крайний случай и отдаст приказ, когда Водяные Крысы окопаются на острове. Озеро тяжёлая кавалерия не переплывёт, а осевших на берегах неприятелей отгонит и хорошенько потреплет.

   Угу, если продерётся сквозь аранью. Партизанская война - излюбленное занятие синек. О приближении конников они узнают загодя от разведчиков и выставят шаманов. Те пошлют вредоносные чары и лоа. Не имея чародеев в отряде, рыцари, будь у них трижды зачарованные броня и оружие, станут попадать в ловушки и тупо гибнуть. До озера дойдёт едва ли три четверти. Сутки-двое галопом Секиры вряд ли сдюжат. А скорость в данных обстоятельствах главное.

   - С ними пойдут маги, мессир Бодер?

   - А ты думал. Отряд поддержки. Несколько бакалавров, состоящих при ордене, для разведки и поддерживания наложенных на лошадей чар. Они же заменят лекарей при нужде. Не волнуйся ты, Сандэр.

   Горстка бакалавров, пусть и закалённых опытом пограничных стычек, против оравы колдунов разной степени мастерства, среди которых два сильнейших колдуна севера полуострова. Убийственный расклад.

   Пойду договариваться насчёт каравана, отбывающего из Веспаркаста в полдень. Девчонки потом отдохнут. В Гариде.

   - Схожу в посёлок, - предупредил я, поднимаясь с кресла.

   - Перекуси сначала. Вижу ведь, ты голоден.

   - У Матушки Альды перекушу.

   Зачем тратить бесценные минуты на завтрак в крепости, если можно совместить приятное с полезным, обсуждая за столом готовящихся уехать из Веспаркаста торговцев?

   - Ступай, - махнул на меня рукой Марн. - Заодно усмиришь своих волков.

   Чего?

   Я мигом слетел по лестнице вниз. У замковой кухни творилось нечто невероятное. Там столпились воины и волшебники, со стен и башен косились на творящееся непотребство дозорные. Где дисциплина, спрашивается?! Образцовая крепость, вымуштрованный гарнизон, ага. И где мои волки?!

   Протиснувшись через плотное кольцо выставивших алебарды погранцов, я обнаружил рычащих и топорщащих шерсть на загривках белых хищников. Трое братцев стояли спина к спине, защищая бессовестно поедающую свиную тушу сестричку. Дверь на кухню открыта настежь, из неё с багром в руках опасливо выглядывает повар.

   Твою же дивизию, ворюги малолетние! Грабанули от нечего делать замковую кладовую. В дороге проголодались, накормить белобрысых никому здесь на ум не пришло. Суровые вояки побоялись подойти, пялились на дивных зверей, и вот результат. Кому расхлёбывать? Мне.

   - Не подходи, взбесились они, - предостерёг немолодой коренастый мужик в стёганке, вооружённый алебардой.

   - Загрызли кого-нибудь? - уточнил я.

   - Хвала Всевышнему, не успели. Тушу с кухни стащили и давай жрать. Мы отобрать хотели, так они, вон, рычат, заразы, никого не подпускают. Даже Онира, нашего зверомастера.

   Означенный повелитель животных медленно шёл вокруг порыкивающих на него хищников, потрясая жезлом-тотемом волка и бормоча заклятия Подчинения. Не в курсе об иммунитете белых к зверомагии и магии разума, что ли? Какой необразованный. Молодой, зелёный. Лет семнадцать на вид. Ему бы кур заставлять нестись и за скотиной следить с такими-то способностями.

   - Эй, уважаемый, отойди-ка подальше, будь любезен, - окликнул его я. - Ты животных раздражаешь своим непонятным для них поведением.

   Онир отступил в толпу, осознав тщетность попыток взять под контроль белобрысых грабителей. Вот и ладненько. Я подошёл к нашим с Лилькой подопечным, показывая раскрытые ладони. На всякий случай.

   - Ну, чего вы переполох учинили, а? - я присел на корточки у Акелы. Тот поглядел на меня удивлённо. Мол, к чему клонишь, двуногий? - Оставьте бедную свинку в покое и пошли за мной. Отведу вас в местечко поинтереснее. За посёлком вы не были. Там красотища, дух захватывает. С араньей не сравнится, конечно, но живности тоже полно. Леса, поля...

   Акела пренебрежительно фыркнул. Его сестричка наоборот, заслушалась и рвать тушу перестала.

   - Разойдитесь! Освободите дорогу к воротам! И предупредите на выходе из посёлка о нас, чтоб дали нам выйти.

   Говорил я громко специально для воротной стражи, стоящей за толпой. Воины расступились, образовав живой коридор, ощетинившийся алебардами и копьями. Погранцы на воротах благоразумно отошли подальше.

   - Пойдём, - позвал я за собой пушистых грабителей.

   Они послушались. Правда, вместо того, чтобы бросить погрызенную тушу и следовать за мной, Акела ухватил останки свиньи и поволок, раскорячив лапы и делая дорожку в песке и пыли, покрывающим вымощенный тёсаным камнем двор замка. Запас провизии на всякий пожарный.

   Придётся за мясо заплатить, м-да.

   В такой торжественной обстановке мы вышли через врата, перешли подъёмный мост, опущенный через широкий ров, заполненный грязной водой, и прошествовали под удивлёнными и слегка испуганными взорами селян к воротам посёлка. Бревенчатые створки, обитые железными полосами, раздвинулись ещё шире. Здешняя стража из погранцов, несущих службу при крепости, попряталась снаружи.

   За Веспаркастом вправду красиво. Холмистая равнина простирается до виднеющегося невдалеке леска, выглядящего отсюда светло-голубой полоской. По дороге тянутся запряженные волами телеги крестьян и торговцев. На востоке холмы исчезают, сменяясь полями. Там, в заснеженном поле, виднеется мельница. Живописная картина, идиллическая для имперской глубинки, разительно отличается от пейзажа по ту сторону Крессова Вала.

   - Так-с, граждане волки, - присел я на корточки перед пушистой компанией. - Скот не резать, на людей не нападать. Скот - это вон те быки, ясно? Охотитесь на зайцев и прочую мелкую живность, кроме собак, кошек и птиц. Акела, не смотри так на лошадей, их тоже есть нельзя. В деревни окрестные не забредать. К полудню жду вас здесь. Не явитесь вовремя - найдёте нас по запаху. Свободны.

   Волки, оглядевшись, дружно рванули к кромке леса. За них-то я спокоен, они первыми не нападут. Надеюсь, крестьяне и желающие прославиться победой над диковинным зверем идиоты не будут лезть на рожон.

   Проводив взглядом белых бестий до лесной полосы, я вернулся в посёлок. Матушка Альда, иду к тебе.

   - То был самый настоящий оборотень, точно говорю. Да и зачем мне врать? У кого хотите из слуг спросите, любой подтвердит. Выкатился, значит, из дверей, на кухню ведущих, злой как чёрт. Зубами щёлкает, глазищи горят. И тут за ним упырь выскакивает и ну рвать волколака.

   - А с чего ты взял, что то упырь с ним дрался?

   - Дурак? Сам его видел! На человека похож, токмо глаза дурные, морда перекошенная, из пальцев когти растут, а изо рта клыки торчат. Здоровенные, что у тролля. Чтоб мне с места не встать, ежели вру! И вообще, Клайб, ты слушаешь, или как? Так слушай и варежку не разевай, не мешай приличным людя м. Так вот, дальше-то страшнее всего было. Рвуть они друг друга, значит, не жалеючи. Шерсть, мясо, кровь летят. А кровь не обычная, чёрная. И рычат оба, точь-в-точь зверюги дикие, в аранье выросшие. Потом упыряка ухватил оборотня за морду и ка-ак рванёт ему челюсти. Разорвал пасть, словом. Волчара, кровью истекаючи, аж захрипел, забулькал. А вражина ему руку в глотку засунул да и вынул бьющееся сердце. Поглядел на него с наслаждением, точно сынишка мой на конфету стибренную, и сожрал! Вот так пасть раскрыл и целиком сожрал.

   В трапезном зале повисла тишина. Дыхание многие затаили, словно боясь нарушить малейшим звуком магию рассказа. Или же подсознательно опасаясь призвать тех самых чудовищ, о которых вёл речь местный завсегдатай Аксель Трепач.

   Я, и то заслушался. В целом, забулдыга рассказывал верно. Насчёт чёрной крови и упыря, конечно, перебор, но за кого ещё меня бы приняли обыкновенные посетители заведения Матушки Альды в тот злополучный вечер больше полугода назад? За одержимого? У них в империи клыки и когти редко отрастают, и регенерация на низком уровне по сравнению с ксаргскими "коллегами".

   - Врёшь ты всё, - прервал тишину кто-то из приезжих. Судя по короткому мечу на боку и кожаной броне, наёмник из числа охраняющих торговые караваны.

   - Да чтоб мне с места не встать, чтоб меня молнией сей же час вдарило! - распылялся рассказчик. - Вон на половицах борозды от когтей ихних!

   Дальнейшие доводы я пропустил мимо ушей. Подозвав молоденькую симпатичную служанку, спросил о хозяйке и, подбросив медную монетку, попросил сообщить ей обо мне. Подхватившая тускло блеснувший кругляш девчонка немедля юркнула в дверь и вскоре возвратилась.

   - Матушка Альда велела провести вас к ней, - улыбнулась служаночка.

   Я застал владелицу таверны и попутно борделя в занавешенной алым бархатом комнате, живо навеявшей неприятные воспоминания. В такой же я сражался с волколаком.

   Хозяйка сидела за овальным столиком. На столешнице покоились графин с её любимым янтарным вином и пара хрустальных бокалов. Напротив располагалось деревянное кресло для гостя. Здесь она встречала особо важных посетителей. Здесь же мы с ней познакомились.

   - Моё почтение, госпожа Альда, - поприветствовал я элегантным полупоклоном женщину.

   - О, Сандэр, голубчик! - театрально распахнула объятия Матушка, одарив меня ослепительной улыбкой. - Как же давно мы с вами не виделись. Поди, месяца четыре минуло.

   - Около того. А вы всё хорошеете и хорошеете, госпожа Альда. Поистине, время не властно над вами.

   Хозяйка таверны действительно хорошо выглядела для своих лет. Будучи уже немолодой, она не утратила прямой осанки и приятных черт лица. Морщины умело маскировала косметикой и чарами, и создавалось впечатление, что ей не более сорока. На самом же деле, как мне поведал однажды зверомастер, Матушке перевалило за пятьдесят.

   - Какое там хорошею, льстец, - замахала ладошками содержательница единственного в Веспаркасте борделя. - Познакомились бы вы со мной лет эдак... впрочем, неважно. Расскажите же, милый Сандэр, как поживаете на Зеркальном озере? Как вы, мой дорогой Гвард, ваша сестра? Предупреждаю: без обстоятельного рассказа я вас не отпущу.

   - Всё в порядке, - вернул я хозяйке заведения улыбку. - Гвард весь в делах, Лилиана продолжает обучение семимильными шагами, я охочусь и вообще живу в своё удовольствие, осваивая основы магии на практике. В последнее время, правда, в лесу творятся некоторые странности и несуразицы, приводящие в беспокойство всех нас, живущих в аранье, но об этом вам лучше расскажет Гвард. Он собирался вскоре навестить вас, насколько мне известно.

   - Странности? - встревожилась Матушка Альда. - Прошу, подробнее, милый Сандэр. В чём они выражаются?

   - К примеру, в изменении растений и животных. Недавно узнал о плюще, задушившем медведя, и быке, перебодавшем всё стадо. - При упоминании лесного быка-каннибала хозяйка гостиницы испуганно ахнула. - Я, кстати, несу один экземпляр в Гарид на исследование по просьбе Зверолова. Не подскажете ли надёжного человека из торговцев, входящего в крупный, охраняемый караван? Самому путешествовать, знаете ли, не очень приятно по малознакомой местности, да ещё с необычным, мягко говоря, растением на руках.

   Вот так, плавно, не выказывая истинных причин путешествия для безопасности и нашей маленькой компании, и самой владелицы местного дома разврата, я перешёл к интересующим меня вопросам. Вроде бы и не солгал, просто утаил немножко правды, заменив на другую, чтобы спутать карты и выставить ситуацию в выгодном для меня свете. И, главное, построить правдоподобную информацию о происходящем. Ведьма-оборотень, в прошлом истреблявшая разумных пачкам и чуть не уничтожившая цивилизацию древних эльфов, а ныне испоганившая живых и не очень существ в приозёрной зоне ради возвращения былого могущества? Не, не слышал. Разнесись слух о чудовищной сэкке, сюда бы пожаловали и имперский экспедиционный корпус, ведомый церковниками и торгашами, и длинноухие обитатели Эладарна. Хотя, последние уже здесь были. И скоро, уверен, снова появятся.

   - У нас в гостинице остановился на постой один мой старый знакомый, - слегка наморщив лоб, размышляла вслух Матушка Альда. - Он весьма состоятелен, у него многочисленная охрана. Его недавно выбрали главой каравана, идущего от столицы королевства Логария в Пограничье. Не сегодня - завтра он собирается в обратный путь. Мы знакомы с ним бездну времени, он честен, насколько может быть честным торговец. Помнится, он был тайно влюблён в меня. Думаю, Шаад согласится взять вас в караван. Поскольку вы, милый Сандэр, отличный охотник и боец, сможете рассчитывать на работу охранника. Так вам не придётся платить полагающиеся деньги за пребывание в караване и вы даже заработаете.

   Звучит неплохо. Заработаю вряд ли, всё-таки троих чужаков, не считая меня, под защиту возьмут, но хотя бы обеспечу бесплатный проезд в караване и еду. Если же Алисия не будет против, то впрягу и её в работу. Маги всегда в цене. Учитывая обострившуюся криминогенную ситуацию, в частности, расплодившихся разбойников, наймут нас без лишних разговоров.

   - Моего друга зовут Шаад нар Кимх, я представлю вас ему позднее. Нынче он целыми днями на рынке, следит за торговлей с синекожими. Перед отъездом из посёлка ему придётся зайти ко мне и заплатить за постой.

   - Благодарю, Матушка Альда. Я не забуду вашей помощи. - Ну, а сейчас услуга за услуга, новость за новость. Я бы сказал о троллях и не подскажи хозяйка гостиницы торговца с караваном. Теперь я будто бы избавлюсь от долга. - Хочу предупредить вас. В аранье назревает нечто неладное, и вам лучше на месяц-два покинуть Веспаркаст.

   Известие старинная подруга зверомастера восприняла на удивление спокойно. Сначала удивлённо вскинула брови, потом морщинки на её челе разгладились, словно она всё разом поняла и смирилась с судьбой.

   - Тролли опять идут войной? - произнесла она. Голос её немного дрогнул, выдав волнение.

   - Боюсь, да. Мы постараемся остановить их у озера, но вероятность, что они, обогнув нас, ринутся к Валу, очень велика. Несколько больших племён объединились.

   - Такое уже случалось, - Матушка Альда печально посмотрела на бокал с вином. Огонь полыхал пожаром на бесчисленных гранях хрусталя, смешиваясь с его кажущимся алым содержимым. - И всякий раз крепость оставалась возвышаться над Валом и рекой, встречая приход нового дня. Спасибо, Сандэр. Я скажу девочкам. Когда нам ждать "гостей"?

   - Возможно, в ближайшую седмицу. Точнее, увы, не могу сказать. Быть может, они доберутся к Веспаркасту позже. А может, немногим ранее. В любом случае, я бы готовился к нападению в скорейшие сроки.

   - Мы приготовимся. Твоя сестра с тобой? Ты забрал её с озера? - оторвалась от созерцания искрящегося бокала и, вероятно, плохих воспоминаний хозяйка гостиницы. - Ей опасно находиться там в такое время.

   - Она в крепости. Марн Изверг предоставил нам покои. Договорюсь с вашим другом-торговцем и отвезу её подальше от Вала.

   - Молодец. - Пристально поглядев на меня, Матушка Альда усмехнулась. - Ты умнее нашего герцога. Проклятый Марок вместо усиления границы забрал у пограничных крепостей часть воинов, отправив на поимку разбойничьей шайки. Собственных рыцарей ему, видите ли, жаль. Он лишил гарнизоны самых опытных и умелых бойцов, и это в такой момент!

   Не нравятся мне действия герцога, ох, не нравятся. С выслеживанием и ликвидацией банды справилось бы и ополчение из местных охотников. В крайнем случае дал бы, когда обнаружат разбойников, десяток другой латников из Стражей Гарида. Зимой ослаблять гарнизоны, пусть и незначительно, глупо. Большинство нападений синек совершалось после выпадения снега и замерзания реки.

   Либо Марок идиот, не сведущий в истории края, либо... нет, о предательстве думать совершенно не хочется. Ему же хуже. Император по головке не погладит за потери в погранвойсках, с разорённых земель налогу меньше, торговля запнётся.

   Стоп! Ах ты ж, торгаш хитровывернутый! С первого взгляда нападение синек ему и вправду невыгодно, зато углубившись в возможные мотивы, приходишь к неутешительному выводу.

   Торговые гильдии давно точат зуб на богатства Ксарга. Прошлые экспедиции проваливались, завоевания оборачивались поражениями. Взять хотя бы историю трёхсотлетней или сколько там давности с мятежным графом-чернокнижником, в чьей полуразрушенной башне мы с Лилькой оказались, попав в Лантар. Захваченные территории вновь возвращались под руку синекожих вождей, империя несла потери.

   Видимо, подзабыли или, наоборот, учли опыт провалов нынешние главы торговых гильдий. Решили сообща, при поддержке герцога, временно слить Пограничье синькам, дав повод к возмущению народу империи и лично венценосному. Дескать, а мы говорили, давно пора нанести предупредительный удар и выбить синих дьяволов с севера полуострова, дабы они и помышлять забыли о набегах на добропорядочных жителей нашей великой родины. Итак, население в гневе, армия в ярости, правитель жаждет мести, а торгаши потирают ладони в предчувствии прибылей.

   В срочном порядке организуется группировка "Возмездие" из элитных частей имперских войск и выбивает агрессора с исконно людских земель. Затем она же продвигается вглубь полуострова, выжигая всё на своём пути и выкашивая племена синекожих. Ради такого праведного подвига и архимага какого-нибудь припашут, наверняка имеются некоторые из супер-магов на карандаше тайной канцелярии. В результате расширение границ, поток редких и весьма ценных товаров, воинская слава и показ соседям кузькиной матери. Всем спасибо, все счастливы. Попервах. Затем начнётся партизанская война троллей, терроризирование поселян и прочие прелести, в коих синьки поднаторели за века соседства с людьми.

   В конце концов, империя возвратится на прежние позиции, за Громовую реку, оставив полосу ничейной выжженной земли. Но это потом, а за годы и десятилетия экономика прилично поднимется. Торговые гильдии и дома, без того самые богатые в Лантаре, станут ещё богаче, и не исключаю, затеют экспансию на восток, в Мёртвую Землю, вытеснив орков из степей и всяких песчаных обитателей пустынь бывшей империи Кхем.

   Хм. Ведь по действиям банды можно определить, кто не состоит в заговоре.

   - Матушка Альда, неужели разбойники столь сильны, что для их уничтожения требуется помощь гарнизонных воинов?

   Хозяйка гостиницы поморщилась, точно взяла в рот дольку кислого лимона.

   - Не так, чтобы очень уж сильно они досаждали герцогу. Напали на шесть крупных торговых караванов, шедших из-за пределов империи в Пограничье. Гномьи, логарские, добарские купцы были их первыми жертвами. Имперские от них отбились. У наших охрана всегда на высоте.

   Занятно. В итоге, пострадали от бандитов исключительно иностранные торговцы, не входящие в состав гильдий империи.

   Пограничье сольют. Сомнений почти не остаётся. Докатится ли синяя волна до Гарида, стольного града герцога, вот в чём вопрос. Разрушение колыбели Мароков мало кому в империи нужно, и меньше всего пограничному владетелю. Восстанавливать город дорого, проще остановить троллей на подступах либо, ещё удобнее, ударить по ним при осаде бронированным армейским кулаком из соседних областей. В тыл, чтобы с двух сторон, и полностью перебить троллье воинство. Тут-то и пригодятся оттянутые с Вала на поимку бандитов гарнизонные части, состоящие из ветеранов, и знаменитый орден Истребителей Троллей.

   - О, милый Сандэр, - всполошилась вдруг Матушка Альда, - прости великодушно. Я же не предложила тебе отобедать! Хочешь есть? Миранда принесёт.

   Хозяйка потянула за свисавший с потолка шёлковый шнур, и спустя минуту в комнату впорхнула служанка, тут же получившая распоряжение притащить чего-то вкусненького из фирменных блюд здешнего шеф-повара. Через ещё несколько минут девчонка, шепнув что-то на ухо госпоже, поставила на стол поднос с мисками, наполненными жарким, салатом и нарезанным мелкими ломтиками сыром и фруктами. От благоухания в животе у меня одобрительно заурчало.

   - Я вас оставлю ненадолго, - ослепительно улыбаясь, поднялась из-за стола Матушка Альда. - Приятного аппетита.

   - Вам, господин Сандэр, просили передать, - склонившаяся над столом Миранда сунула мне в ладонь сложенный втрое лист бумаги после того, как дверь закрылась за хозяйкой гостиницы.

   - От кого? - успел я спросить, прежде, чем девчонка попыталась уйти, и для надёжности поймал её запястье.

   - Девушка. Я её не знаю, впервые увидела. Высокая, смуглая, похожа на логарку. Она велела передать записку господину Сандэру Валирио, навещающему госпожу Альду. Отпустите, пожалуйста.

   М-да, чем дальше, тем удивительнее сюрпризы преподносит мне Лантар. Королевство Логар расположено южнее империи, у границ оркских степей и пустынь Мёртвой Земли, населяют его преимущественно племена смуглолицых темноволосых кочевников. И какого лешего понадобилось от меня одной лагарской деве, причём подозрительно хорошо осведомлённой о моём местопребывании?

   - Где она?

   - Она отдала записку в трапезном зале и ушла. Господин Сандэр, прошу, отпустите.

   Я разжал пальцы, освободив руку служанки, немедленно скрывшейся за дверью.

   Ну-с, и что пишут в посланиях? Бумага, между прочим, довольно дорогая. В Пограничье бумага вообще дешевизной не отличается. Пахнет лавандой.

   В самом верху листа аакуратным женским почерком выведено: "Сандэру Валирио". Ниже всего одно предложение: "В полдень у сгоревшей мельницы". И внизу вместо подписи рисунок кинжал-травы.

   Кинжал-трава, символ воров, грабителей и наёмных убийц. Обычный смертный, попади к нему письмецо с подобным изображением, тотчас принялся бы составлять завещание либо бежать куда глаза глядят. Воровские гильдии нередко используют эту травку в качестве своеобразной визитной карточки.

   Неспокойно я себя почему-то чувствую. К чему бы? Чересчур становлюсь популярным у неизвестных личностей, к коим не имею никакого отношения. На кой я сдался ворам? Дорожку им не переходил вроде. Разве что ребятам из одной тайной организации, устроившим неприятный сюрприз нам с Гвардом более полугода назад.

   Эх, умеют же в Пограничье испортить аппетит.

   Интересно, меня сразу начнут убивать или сначала захотят пообщаться? А если серьёзно, то хотели бы убить - грохнули безо всяких приглашений на рандеву в интимной обстановке. Вдруг я растреплю о встрече кому надо? Тогда пиши пропало, схватят с поличным молодцы Изверга и вытянут всё из дурных головёнок горе-ворюг.

   Нет, приславшая послание особа желает поболтать о делах наших тяжких. Предложит заключить соглашение? Кто знает. В чём я точно уверен, так это в моей относительной безопасности на начало беседы. Вот откажусь, и дело обернётся попыткой покушения на моё молодое, красивое, жилистое тельце. Как думаешь, Акела?

   Белый волк фыркнул. Откуда у него привычка таким незамысловатым образом выражать мнение о моих гениальных планах в частности и бытии вообще? Господин волк, вы невежа. Фыркать воспитанным хищникам в присутствии старшего товарища запрещается. Пусть вы и один из опаснейших зверей Ксарга и в целом фауны Лантара.

   Куда более грубо тащить с собой родичей на мутное дело. Вот скажи мне, друг пушистый, зачем ты привёл с собой братьев и сестричку? Без них бы управились. А ну, не отворачивай морду, когда я с тобой мысленно разговариваю! Будто у нас с твоей персоной нет никакой связи на астральном и ментальном уровнях. По последним данным Императорского зоологического общества, озвученным Гвардом, между особями твоего вида устанавливается таковая. Распространяется она и на существ, с кем вы вступаете в контакт. Оттого мы с тобой так слаженно работаем.

   И не делай вид, что не при чём, и родичей поблизости нет. Вон, за кустами кто притаился? Кончик белого хвоста со снегом сливается, различить трудно. О, убрал хвостик и полагает, доказательств присутствия нету, показалось мне. Нервишки шалят, угу, мерещится всякое. По глазам вижу, на это намекаешь.

   Ладно, развлекайтесь. Только я с себя ответственность за твоё семейство снимаю. Я их на вечеринку имени героев плаща и кинжала не звал, с ними тебе разбираться и за вероятные ранения перед Лилькой тебе оправдываться.

   Из-за запорошенных снегом деревьев показались развалины старой мельницы. Почерневшие, покрытые белым, точно мука, покрывалом они походили на сгорбленного дряхлого деда, опирающегося на узловатую палку. Текущую под ними речку уже сковало льдом, образовав длинный каток.

   Сгоревшая мельница - излюбленное место встреч всякого преступного сброда. Сюда приходят выяснить отношения враждующие банды и отдельные индивиды, желающие выяснить, у кого нож длиннее и рука крепче. Помнится, меня к руинам привёл Гвард как к достопримечательности Веспаркаста. Здесь, согласно легендам селян, обитают призраки погибшего под развалинами мельника колдуна и его то ли двенадцати, то ли тринадцати приёмных сыновей, умевших обращаться в воронов. Каждый уважающий себя мальчишка должен переночевать в окрестностях мельницы, чтоб его признала смельчаком и просто достойным уважения парнем местная молодёжь.

   Подойдя к торчащему из мёрзлой земли камню, я огляделся. Вокруг ни души. Будь иначе, мне бы волки дали знать. Засаду на меня, значит, устраивать не стали. Либо очень уж искусно спрятались, что маловероятно. Белые бы учуяли, как ни маскируйся. Маги природы же, не простые зверушки из лесу. Потому-то я Акелу и позвал в сопровождающие.

   Солнышко вплотную подбиралось к середине небесного тракта.

   Уж полдень близится, а девушки всё нет. Подожду полчасика и в посёлок. Нечего тут мёрзнуть понапрасну, неведомо чего и кого ожидая.

   Ровно в полдень из-за сугробов выплыла тонкая фигурка в дорожном плаще. Блин, не понять даже, кто это. Плащик стандартный для Лантара, серый, немаркий. Не новый и не старый, превосходно скрывающий движения. Незнакомка двигалась по заснеженной тропке легко, словно едва касалась наста обутыми в мягкие кожаные сапоги ножками. Обувка-то ничем не отличается от продающейся в посёлке. Хочется верить, девчонка симпатичная. Под надвинутым капюшоном личика не разглядеть, как и оружия под одеждой.

   Акела ощетинил шерсть на загривке. Ничем иным не выдавая возбуждения, он спокойно наблюдал за приближающейся Лавандовой Разбойницей. Его белобрысая родня прячется за кустами, носа не показывая из-за веток. Позади меня, слева и справа. Кто-то из пушистиков за горелыми обломками засел в засаде. Вздумает незнакомка выкинуть плохую шутку, на неё набросятся с четырёх сторон. Нет, с пяти. Я тоже в сторонке не останусь.

   - А у тебя внушительная свита, Сандэр Валирио по прозвищу Кан-Джай, - остановилась в паре шагов от меня незнакомка. Судя по голосу, молодая женщина. Я почувствовал тонкий аромат лаванды. - И необычная. Боишься?

   - Осторожность не помешает. Кто ты, откуда узнала обо мне и зачем назначила встречу?

   - Разделяю твои опасения, - в голосе зазвучали насмешливые нотки. Пока что незнакомка откинула капюшон.

   Служанка была права. Смуглая красавица с собранными в хвост иссиня-чёрными волосами и высокими скулами действительно похожа на родившуюся в пустыне Логира. - Называй меня Лавандовой Разбойницей, если это имя тебе по душе.

   Твою же! Она умеет читать мысли не хуже дедушки Тланса. И судя по лёгкости движений, попасть по ней будет сложно. Кто же ты такая? Маги, особенно "разумники", в преступном мире добиваются значительных карьерных высот. Значит, разговариваю я не с шестёркой. Чем же, блин, удостоен такой чести?

   - Ты в последние месяцы стал известной личностью в приграничных лесах. Об Огненном Ловце Духов лишь ленивый в аранье не слышал. Слава о тебе растёт и в имперском Пограничье. А хочу я от тебя сущий пустяк. Оставь эльфийку и вали на все четыре стороны.

   - Лавандовая Разбойница? Больше подходит "Смуглянка", - хмыкнул я. - С каких пор маг Разума уровнем не ниже магистра-супрема становится разбойником? Если так, то ты повелительница преступности Лантара.

   Штирлиц как никогда был близок к провалу и ощущал это всем своим естеством, особенно нижней его частью. Угу, будь ты квалификацией поменьше, фигушки пробилась бы сквозь ментальную защиту заключённых во мне духов. Столь я бы даже сказал элегантно обойти их дорогого стоит. Девчонка настоящий профи.

   Я допустил громаднейшую ошибку, не взяв хотя бы примитивнейшего амулета от ментального воздействия. Расслабился, думал, предстоит свидание с обычной воровкой-убийцей, нужное подчеркнуть. Духи, не спать! Совсем нюх потеряли, пропускаете в моё сознание, кого ни попадя.

   А может, зря я волнуюсь? Случайно девушка себя назвала придуманным мною именем. Говорят, обезьяна, оставленная на бездну лет наедине с пишущей машинкой, способна роман написать, слепо нажимая на клавиши. Правда, где взять столь живучего примата и неломаемую машинку, не уточняется.

   - О, ты преувеличиваешь моё влияние на преступный мир, - а девчонка точно не промах. Вон, никак не изменилась в лице, по-прежнему насмешливо глядит, и голосок не дрогнет. Раскрываю же её. - Так как? Согласен отойти и не мешать?

   - И что мне с этого будет?

   - Во-первых, жизнь. Короткая ли, долгая ли, зависит от тебя. И не только твоя, но и твоих женщин. Во-вторых, обеспечу наградой. На остаток лет хватит.

   Мне угрожали бессчётное число раз, я к угрозам привык и практически не замечаю. А вот о Лильке и Алисии говорить в таком тоне не нужно. Обидеться могу, а обиженный я очень злой. Злым тебе не понравлюсь, девочка. И плевать на уровень твоего мастерства в ментальной магии.

   - Тронешь девчонок - загрызу.

   Смуглянка рассмеялась, отступив на шаг.

   - Клыки у тебя ещё не выросли меня грызть.

   А что с голоском? Куда подевалась былая железобетонная уверенность? И отшатнулась почему-то, увеличив дистанцию между нами.

   - Какие всё-таки грубые мужчины в Пограничье и в аранье, - возвратила себе непринуждённый тон девушка. - Оно и неудивительно. Кто вас окружает? Тролли да дикое зверьё. Вот и сами превращаетесь в дикарей. Ему предлагаешь десять тысяч золотых, а он рычит, чуть ли не кидается.

   Сколько-сколько? Десять штук империалов? За такие деньжищи продадут баронство в любом из людских государств, а то и целых два, вместе с замками. Хорошими крепостями, возведёнными лучшими имперскими мастерами. Либо построят один руками дварфов, напитав защитными чарами подгорного народа под завязку. И на интерьер останется со слугами и оружейной палатой.

   Врёт? Пофиг. За самоцветы из древнеэльфийского города мне отвалят не меньше. Кроме того, предавать спасённую принцессу не соответствует моим убеждениям. И дальнейшие разборки с длинноухими по поводу пропавшей наследницы престола здесь ни при чём.

   - Не беспокойся об эльфах, у них к тебе претензий не будет, - угадала мои мысли Смуглянка. - Ты просто покинешь Веспаркаст. Никого не нужно предавать. Разве заботиться о благополучии - своём и близких - зазорно?

   - Никак не понимаю, зачем подкупать меня, раз ты и без того способна добиться цели.

   На самом деле прекрасно понимаю. Очевидно, ловец духов не вписывается в планы разумницы. Она не в курсе моих талантов и осторожничает. А ну, окажу яростное сопротивление и поломаю всю её задумку? О подлинной силе она не подозревает, иначе прикончила бы меня походя.

   Акела напрягся, оскалился. Полная боеготовность, правильно. С таким противником надо держать ухо востро.

   - Не люблю лишних жертв, - произнесла до ужаса богатая и, скорее всего, блефующая волшебница.

   Спрашивается, с чьей стороны жертв?

   - А если я откажусь от твоего щедрого предложения?

   - Тогда гарантирую тебе яркую и недолгую жизнь, - пожала плечами Смуглянка. - Ты отказываешься?

   - Видимо, да, - выдохнул я последнюю фразу в нашей беседе, впадая в боевой транс.

   Она нападёт. К чему ей свидетель? Память мне она вряд ли сотрёт легко и просто, чему подтверждение подобравшиеся белые волки и состояние телесности.

   Ухмылка постепенно сползала с губ разумницы. Серьёзно решила броситься в атаку? Начнёт она с пробивания ментальной защиты, возведённой запечатанными лоа за минуты разговора, после чего вступит в ближний бой, пользуясь эффектом ошеломления. За миг мозги она не поджарит и использует ментальный молот, простейшее и грубейшее заклятие магии Разума, однако, от того не менее эффективное. Волки не дадут ей применить нечто более сложное и длительное и не позволят запросто приблизиться к моему охраняемому телу. Чарами дальнего физического воздействия хлестнёт? Я бы на её месте так и поступил. Боевые артефакты на ней имеются? Вполне вероятно. Не верю, чтобы столь роскошная девушка не припрятала колоду тузов в рукаве.

   - Ты хороший парень, Сандэр Валирио, - неожиданно сказала Смуглянка, внешне не предпринимая никаких попыток смертоубийства. - Давненько я не знакомилась с честными людьми. - Не там искала, милая. Небось, по притонам шаталась. Там нормальных парней днём с огнём не сыщешь. - Дам тебе совет напоследок.

   Твою же!

   Волки сорвались с мест белыми стрелами к превратившейся в серое размытое пятно разумнице. Я рванул из-за пояса кинжал и всё равно не поспел за метнувшейся Смуглянкой. Она ловко, будто не напрягаясь, перескочила через бросившегося ей наперерез Акелу и промелькнула мимо, ударив раскрытой ладонью по моему запястью и тем самым отклонив от себя клинок.

   Увернуться от зубов братца Акелы, прятавшегося за обломками мельницы, магиня не смогла. Волк вцепился ей в полу плаща, оторвав кусок и замедлив её, чем успешно воспользовалась его белобрысая сестрица. Хищница накинулась на разумницу, метя в горло, и повалила её на землю.

   Взметнулась и опала ткань. На снегу остался лежать разрываемый в клочья плащ.

   Что это было, демоны подери магов, совмещающих боевые трансы с магическим Искусством?! Иллюзия? Сверхбыстрое передвижение? Магия Земли? И ауры волшебницы я не ощущал. Думал, скрывающие артефакты.

   Живой? Вроде бы. Ничего не болит, кроме головы. Ведь она могла убить меня, и никакие телохранители - ни волки, ни воины Марна - не спасли бы.

   В ушах звенят слова, сказанные Смуглянкой "напоследок". "Берегись эльфов", - предупредила она.

Интерлюдия вторая

   Игнас не любил обращаться к тем, кого господин называл "родственниками". Они отребье, недостойное зваться его родичами, хотя в нём и течёт их кровь. Когда-то они изгнали его, заставив сменить имя. Что сказали бы эти лицемерные ублюдки, узнав в могущественном Игнасе Огнеглазе того мальчишку-полукровку, каким он был когда-то?

   Впрочем, мнение тёмных перестало интересовать Охотника сотни лет назад. Он обрёл Силу, неподвластную законам подземного мира, выходящую за пределы куцего понимания тех, к кому обращался. Он превзошёл большинство из них, а возможно, и всех. Их Сила заёмная, у него же собственная. Он добился её сам, в отличие от ползающих на карачках перед идолами "родственничков".

   - Саамар, Милета, Сертарий, Анкол, Черон, - назвал он имена разумных, с кем ему предстояло связаться. Вчера ночью он уже сообщил об эльфийке тёмным ложам империи, чьи представители скрываются в Пограничье. Сегодня настал час сделать подарок другим тёмным, обитающим под землёй и ждущим удобного момента чтобы выступить на поверхность и обратить в пыль города наземных братьев.

   Камень в навершии переговорного жезла вспыхнул красным, залив поляну тревожным светом. В лучах начали образовываться силуэты властителей подземного мира Лантара. Точнее, тех, кто мнил себя таковыми. Сознания тёмных отвечали на зов, прибывая сюда, в снежный ксаргский лес, по нити, протянутой от проклятого жезла к их проданным демонам и злым богам душам.

   - Кто призвал меня? - лениво протянула пышноволосая Милета, словно очнувшаяся ото сна. Она почивала на ковре, сотканном подземными умельцами, совершенно нагая. Грива алых волос падала на будто выточенные из алебастра плечи.

   - Кто посмел пробудить меня? - грозно осведомился Саамар. Он даже спал в доспехах, сидя на троне из воронёной стали, украшенном черепами его недавних врагов.

   Анкол и Черон вопросительно смотрели в пустоту перед собой. Искуснейшие колдуны, они не задавали вопросов, осознавая - кто бы ни призвал их души, он обладает недюжинной Силой и познаниями в чёрной магии. А с могущественным чародеем надо считаться. Вдруг он станет полезным их замыслам?

   Сертарий вместо того, чтобы спросить, гневно зарычал. Он проснулся в постели, на которой помимо него лежали две красотки-эльфийки. В мускулистой руке сверкнула сталь волнистого клинка. Игнас всегда удивлялся, где он прячет фламберг, предаваясь плотским утехам в спальне с многочисленными наложницами. Не под подушкой же.

   - Я, Огнеглазый Игнас, позвал вас, - громко возвестил командующий первой тройкой Ночных Охотников. На него уставились пять пар глаз, под пронзительными взглядами которых и архимаг пришёл бы в смятение.

   - А, ренегат, - промурлыкала Милета, приопустив веки. - Что на сей раз?

   - Если причина моего пробуждения незначительна, я вырву твои внутренности и скормлю адским псам, - пообещал уже почти миролюбивым тоном Саамар.

   Как бы не так. При всём желании и могуществе у Чёрного Паладина Саамара не хватило бы средств и сил разыскать Игнаса в бескрайнем море энергетических потоков наземного мира. Да и разыщи он его, мало что изменилось бы. Когда-нибудь Огнеглазый планировал навестить старого знакомца и потолковать по душам о прошлом, настоящем и непродолжительном будущем величайшего воителя тёмных. Саамар был одним из тех, кто преподал юному Игнасу уроки выживания в загоне для рабов крупнейшего подземного города, принадлежащего Чёрному Паладину. В долгу оставаться Ночной Охотник не привык. С тех пор у него всё ещё болели шрамы на спине от чародейского кнута надсмотрщика.

   - Принцесса Натиэль Ивовый Лист находится в имперском Пограничье. Её охраняют люди - воины пограничной крепости и несколько магов, не представляющие опасности для подготовленной группы убийц.

   Вытянувшиеся лица Анкола и Черона доставили Огнеглазому удовольствие. В глазницах Саамара и Сертария заполыхали огни ненависти и жажды убийства, Милета же разочарованно вздохнула.

   - Я полагала, ты позвал меня не из-за эльфийской девчонки.

   - Ты похотливая дура, - прогудел тёмный воитель. - Натиэль - Видящая. Её смерть развяжет нам руки на десятки лет. Убивший эту мелкую дрянь стяжает великую благосклонность богов.

   Игнас был уверен - Милета притворялась. Она прекрасно осведомлена о том, кто такая принцесса Эладарна и какова её роль в непрекращающейся войне высокородных светлых аллиров и остальных разумных. Но выставить себя глупой, напустить туману в стиле этой древней шлюхи. Так проще наносить удары исподтишка. Наверняка она уже распорядилась по мыслесвязи приготовить к выходу группу асассинок. Она не медлит, точно охотящаяся кобра, и почти не допускает ошибок.

   - Какой ты грубый, Саамар, - надула губки тёмная владычица. - Сам дурак! Вот возьму, и прекращу поставлять рабынь с поверхности для твоего войска. Поглядим, что тогда запоёшь.

   - Мои воины сами возьмут наземных женщин, в походе, - прогремел Паладин.

   - Да-да, и доставят бедняжек в Нерестилище мёртвыми, замучив по пути. А нет женщин - нет новых воинов, Саамар.

   - Ха! - скривился великий воитель, прекратив, однако же, бесполезный спор. - Где именно находится провидица?

   - В Веспаркасте. Есть такая пограничная крепость на Крессовом Валу. Пробудет она там недолго, поэтому поторопитесь. За ней уже отправлена подобающая принцессе свита. Она прибудет к одному из ближних городов в течение нескольких дней.

   - Каким образом принцесса очутилась на границе людей и троллей? - осторожно подал голос Анкол.

   - Разве это имеет значение? - громыхнул Тёмный Паладин. - Она там, и я выдвигаю отряды.

   Игнас позволил себе промолчать относительно причины появления Натиэль в арнье. Знать об охоте эльфов тёмным ни к чему, как и о древнейшем городе под холмом. На сокровища аллиров у господина есть планы.

   - Грхм, - негромко кашлянул брат Анкола Черон. - Мне интересно, зачем тебе, Огнеглазый, говорить нам о принцессе? Ты бы мог использовать её сам.

   - Увы, нет, - покачал головой Ночной Охотник. - Будь это так, я бы не связался с вами. У меня недостаточно сил для захвата и удержания. Её убийство мною ничего мне не даст по большому счёту.

   - А-ха, - задумчиво протянул колдун, - понимаю.

   Пусть ошибочно считают себя прозорливыми мудрецами, истинных мотивов Игнаса им всё равно не понять. Они полагают, что Огнеглаз желает заручиться их поддержкой, заставить быть их обязанными ему. Глупцы! Будь его воля, он бы, не раздумывая, стёр в прах и Тёмных Повелителей, и принадлежащие им города со всеми богатствами, омытыми в крови мириадов жертв.

   - Чего ты хочешь взамен? - заговорил, наконец, самый молчаливый и, по мнению Охотника, самый неистовый из пятёрки - Сертарий Разрушитель.

   - С принцессой путешествует разумный по имени Сандэр. - Из раскрытой кверху ладони Огнеглазого возникло лицо, дрожащее в красных лучах кристалла. - Я бы не хотел его гибели.

   - Трудно бить по мухе молотом и не задеть кус мяса, на котором она сидит, - отметил про себя Саамар. - Не гарантирую сохранность его жизни, если он окажется поблизости от прорицательницы во время нашей атаки.

   - Я постараюсь приглядеть за ним, - облизнула пухлые губки Милета. - Чем он важен для тебя, ренегат? Он твой любовник?

   Иногда предположения подземной владычицы вызывали в Игнасе бурю возмущения. Подавив в зародыше желание наложить на неё смертельное проклятие Высочайшего Круга, Ночной Охотник бесстрастно произнёс:

   - Считайте его моим шпионом. Благодаря ему я узнал о принцессе.

   - Есть ли ещё что-то, что мы должны знать? - робко спросил Анкол.

   - Тёмные ложи охотятся на прорицательницу, - добавил Огнеглаз.

   - Не ты ли навёл демонопоклонников на нашу будущую добычу? - взревел Сертарий.

   В проницательности ему не откажешь, как и в незнании тонкостей магического Искусства. Чистый воин, немного с него возьмёшь. Те, кому поклоняется пятёрка присутствующих повелителей, мало чем отличаются от демонов тёмных лож.

   - Больше охотников - меньше шансов у принцессы выжить и попасть в Эладарн. От её смерти, кто бы ни отправил её в Бездну, выиграем все мы. Разве я не прав?

   - Прав, прав, - промурлыкала Милета. - Ты прав в большинстве случаев, наш дорогой ренегат, и никогда не подводил нас. За это мы тебе весьма признательны. - При последних словах владычицы Саамар хмыкнул. Ещё бы! Он-то не умеет испытывать благодарность. Да и все, чьи души призвал сюда проклятый жезл, тоже, что бы ни говорили они о чести. - В знак уважения и ради укрепления нашего дальнейшего сотрудничества приглашаю тебя в мой Дворец Удовольствий.

   - Блудница, - проворчал Саамар презрительно на её недвусмысленное предложение.

   Каждый из присутствующих был не прочь иметь дела с Игнасом и сделать так, чтобы он снабжал сведениями лишь одного повелителя. Они бы не пожалели золота и самоцветов на столь полезного осведомителя.

   - Я обязательно навещу вас, прекраснейшая из гархал. - "Когда-нибудь непременно. И вырву твоё поганое сердце, вскрыв твою грудь тем ритуальным кинжалом, которым ты едва не выпотрошила однажды меня". - Всему своё время. До встречи.

   Кристалл померк, будто впитав разлитый по поляне красный свет и изображения пятерых подземных повелителей. Разговор окончен, надо приниматься за работу. Отряхиваясь от налипшего на плащ снега, Игнас поднялся с громадного валуна, служившего ему стулом. Предстоящие дни выдадутся напряжёнными и насыщенными, в особенности для первой тройки Ночных Охотников. От них требуется не только следить за происходящим, но и по возможности оберегать объект, что будет затруднительно. Столько врагов, столько опасностей. За всеми не уследишь. Именуемый Сандэром ввяжется в битву, стараясь защитить эльфийку, и пострадает в мясорубке.

   Игнас подозревал, господин уготовил очередное испытание Гор-Джаху. Иначе бы приказал не ворошить осиное гнездо демонопоклонников, а просто ликвидировать эльфийку. Для первой тройки не составило бы труда провести операцию без шума и лишних смертей.

   Повелители активизируют шпионскую сеть в империи и направят в Пограничье лучших воинов и колдунов. Бойцы тёмных лож - преимущественно наёмники и демонологи - не выстоят против посланников и боя. Пятеро владык подземных городов, пятеро глав крупнейших родов гархал - тёмных эльфов. Вместе они смогли бы разрушить империю. Что же будет, обрати они свои силы против одной слабой девчонки?

   Прорицательница умрёт. Если только отряды потомков аллиров снова не перережут друг друга в стремлении единолично прославиться убийством Видящей.

   Солнце медленно перевалило через центр небосвода и опускалось к горизонту. Пора переходить Крессов Вал.

Глава 8. Планы меняются

   Посёлок жил спокойной жизнью провинции. По узким улочкам водят скот и ездят телеги с товарами, играет в снежки ребятня, продавцы орут на углах, рекламируя нехитрый товар. Никто не догадывается о синекожих ордах, собирающихся за Зеркальным озером в густых лесах.

   Что с ними будет с приходом синей лавины? Селение Веспаркаст за историю крепости сжигали раза четыре, а то и пять. Его захватывали наёмники, подкупленные троллями. Его разрушали синьки. Всякий раз, какая бы беда ни приключалась, замок стоял, неприступный и грозный.

   Зря переживаю. Пограничникам не впервой отражать нападения синекожих. Волноваться не нужно и вредно, тем более, в моём случае.

   Я поправил подмышкой свёрнутый дорожный плащ. Трофей, однако. Отдам на экспертизу Марну. Он спец, пускай ищет улики. И вообще надобно потолковать с дознавателем. Может, он знает, кто мог меня так аккуратно предупредить о беде?

   Итак, каковы карты на игральном столе? Странная Смуглянка. Странная неимоверной склонностью аж к нескольким видам магии и боевым искусствам. Обычно маги Лантара специализируются на чём-то одном. Редко найдёшь человека, в равной степени хорошо обращающемся и с заклятиями, и со сталью. Гвард, к примеру, и зверомаг, и немножко разумник, и мастер ножевого боя. Метает кинжалы тоже неплохо. Быть чуточку разумником профиль обязывает. В зверомагии без менталистики никуда.

   Я же удостоился чести лицезреть уникальный случай совмещения идеального владения телом, магией Разума и демон знает чего ещё, позволившего Смуглянке в прямом смысле слова исчезнуть из-под носа белых волков. Предположение об иллюзии я отмёл. Фантомы плащей не носят.

   Мастер скрытного перемещения и телепортации? О телепортах в Лантаре я не слышал и не читал. Кстати, спрошу о них у Марна.

   Земляная магия? Сомневаюсь. Волки бы рыли снег под плащом, да и не нашлось признаков ухода под землю. Дырки в насте нет, значит, либо не геомантка, либо геомантия совмещена с магей льда. Фантастика. Подобного мастера на свете быть не может. Разные стихийные направления, не соприкасающиеся.

   Оставим пока способности фокусницы, перейдём к поиску причин её поведения. Почему она не убила меня? Почему она пыталась подкупить? Почему предупредила об эльфах?

   От размышлений мозги плавятся. По всему выходит, она - таинственная "благожелательница", пообещавшая мне, по сути, жить плохо, но недолго. Убивать меня до поры не собирается, зато Лильку и Алисию, если я правильно понял, не пощадит.

   Твою же дивизию, что делать? Срочно отрываться от девчонок, брать в охапку эльфийку и уводить отсюда? Не вариант. Сестрёнку с аэроманткой могут убить мне в отместку, захватить для шантажа, да мало ли.

   Думай, голова, думай. Выход есть, даже два, из любой кажущейся безвыходной ситуации.

   Я оставлю девчонок в Веспаркасте, ушастую принцесску уведу в Гарид. В крепости им безопаснее, чем в караване. Гарнизон и Марн обеспечат охрану. Достаточную ли? От двух троек Ночных Охотников, с которыми нам пришлось со зверомастером поручкаться, они бы защитили, да. А от невероятно талантливой особы, шифрующейся под воровко-асассинку? Терзают смутные сомнения.

   Вариант второй: вернуть девчонок на озеро. Не обсуждается. Им там гораздо опаснее, нежели в Крепости Шершня.

   Вариант третий: общий поход в Гарид с эльфийкой. Учитывая лёгкость, с коей меня вычислила Смуглянка, также не выдерживает критики. Я физически не смогу обезопасить троих.

   Вариант четвёртый, противнейший и отвратнейший. Оставляю Натиэль в крепости, предупредив Марна, и с девчонками уезжаю в Гарид. В результате становлюсь полным... грхм... предателем. Однако, спасаю Лильку и Алисию. Не исключено, правда, в пути нас попытаются убить, приняв за сопровождение Видящей. По ошибке.

   Блин, тошно от рассуждений. Почему прямо не спросить об угрожающей опасности Натиэль? Она прорицательница или кто? Обязана быть в курсе событий, настоящих и ожидаемых.

   На Видящую кто-то охотится. Врагов у государства ушастиков вагон и маленькая тележка, и кто именно отыскал её сказать трудно. Вышли на неё недавно, с нашего прибытия в Веспаркаст. Засекли бы раньше - предприняли чего-нибудь нехорошее для нашей компании в лесу.

   Шпионы повсюду. Какая сволочь нас выдала? В замке определённо стучат. В посёлок девчонки не выходили, я об эльфийке никому не говорил. А сливает инфу кто-то, приближённый к Марну. Простым солдатам и зелёным бакалаврам вряд ли Изверг сообщил радостное известие о визите венценосной особы. Он человек скрытный, язык за зубами держать умеет, на то и дознаватель. Натиэль в крепости без магических средств не опознали бы, длинные ушки она прячет под прядями, а глаза постоянно полуприкрыты. В лицо её узнали? Быть того не может. Она - ценнейшее сокровище Эладарна, на открытые приёмы для иностранцев её не пускают.

   Эльфийку в ней бы заподозрили исключительно маги уровнем не ниже магистра, способные ощущать ауру. Таковых в замковом гарнизоне раз-два и обчёлся, в том числе Марн. Из посёлка засечь по духовной энергии принцессу нельзя, астральные барьеры вокруг замка скрывают энергетические потоки.

   Напрашивается совсем грустный вывод. Доверять никому не следует, и значит, Марна посвящать в мои планы нежелательно. Ох, беда, беда, огорчение.

   В крепость меня пропустили без процедуры подтверждения личности по Кристаллу Правды. Попав во внутренний двор, запруженный упражняющимися погранцами, я направился прямиком к башне магов. По дороге выцепил из движущейся массы людей громилу в кожаном колпаке и замызганной сутане, помощника Изверга.

   - Не отведёшь к мессиру Бодеру, уважаемый? У меня к нему срочное дело.

   Заслышав фамилию начальника, заплечных дел мастер понятливо кивнул и двинулся к башне, пролагая путь грузным телом.

   Примечательные у Марна ребятки. Слова из них не вытянешь. Как только вопросы задают подследственным?

   У порога чародейской башни я повстречал идущую ко мне быстрым шагом встревоженную эльфийку.

   - Сандэр! - большущие светлые глаза смотрели с испугом. - Прошу, пойдёмте со мной, я должна Вам сказать...

   От волнения Натиэль перешла на "Вы". Договаривались же обращаться на "ты". Что, блин, происходит? Меня сегодня уже порядком удивили, более сюрпризов и дурных вестей не хочу.

   - Какое удачное совпадение. И я хотел бы с Вами обсудить кое-какое происшествие, Натиэль. - Повернувшись к исполнителю, я повесил ему на ручищу изорванный плащ Смуглянки. - Отнеси мессиру Бодеру и передай, это нашёл Сандэр. Ему подарила боевой маг, интересующаяся моей персоной и подписывающаяся рисунком кинжал-травы. Я зайду к нему попозже.

   Молча Кожаный Колпак взял вещь и затопал по лестнице башни.

   - Я в Вашем распоряжении, принцесса.

   В покоях эльфийки, куда она меня привела, тихо и светло. Солнечный свет льётся в узкие, напоминающие бойницы застеклённые окна, заполняя просторную комнату, служащую кабинетом и залом для приёма личных гостей. За закрытыми резными дверями, противоположными входу, располагается спальня.

   Предложив сесть, Натиэль нервно прошлась из угла в угол.

   - Расскажи сперва, что случилось, - я сел на скамью, покрытую цветастой шёлковой накидкой.

   Немного успокоившись, прорицательница опустилась в кресло напротив.

   - Я очень дорожу отношением людей ко мне и благодарна господину Марну за приют, - начала она, сплетая и расплетая пальцы. - Но нам лучше поскорее уйти из Веспаркаста, не прибегая к его услугам.

   - Почему? Он желает тебе зла?

   - Наоборот, он тепло ко мне относится. Ему удобнее не знать обо мне ради его же блага.

   М-да. Зашевелился прорицательский дар, подсказывающий, какую лужу стоит обойти, а на какую кочку ступить в болоте реальности.

   - На крепость нападут? Тебе было видение?

   - Я... я... не знаю, - в уголках светлых глаз заблестели слёзы. Только сейчас заметил - радужка у неё не абсолютно белая, а с каким-то оттенком, меняющимся в зависимости от освещения. - Сегодня за обедом мне стало плохо. Я видела стены замка, залитые кровью на рассвете, и пожар в посёлке. Принёсшая поднос с едой служанка... она, - девушку передёрнуло, - показалась с рассечённым кровоточащим лицом. Господин Валирио, Сандэр, пожалуйста, уйдёмте отсюда!

   Слов нет, одни выражения. До чего же задолбали эти шпионско-пророческие игры!

   Я приобнял прислонившуюся ко мне и рыдающую в три ручья девушку. Хватит, хватит, платье испортишь, косметика потечёт. Хотя, ею ты не пользуешься, предпочитая натуральную красоту. Подумаешь, померещилось. Мне, вон, сегодня тоже видение было жутковатое, и ничего, не реву же.

   Блин, сравнил Смуглянку с Армагеддоном.

   - Кхе-кхе, - раздалось от входа в покои.

   Заслышавшая деликатное покашливание эльфийка чуть ли не подпрыгнула, отстранившись, и спрятала смущённо-испуганное личико в ладошках.

   - Прошу великодушно простить за вторжение, Ваше Высочество, - поклонился стоящий в дверях глава дознавателей крепости. - Могу я переговорить с вами - с тобой, Сандэр, и Вашим Высочеством?

   Вот тебе и не прибегать к услугам Марна. Не виноватый я, он сам пришёл. А если серьёзно, то Марн примчался вероятнее всего из-за плаща Смуглянки. Ходят тут, понимаешь, по вверенному ему посёлку разные странные личности, знакомым его досаждают. Непорядок. Вдруг за принцессой охотятся? Ему при потере высокородной эльфийки правитель ушастых голову снимет и скажет, что так оно и было.

   Поскольку отвернувшаяся эльфийка молчала, незаметно, как ей казалось, приводя себя в порядок, я пожал плечами. Мол, проходи, не стой. Не дождавшийся ответа принцессы дознаватель плотно прикрыл за собой дверь и, сотворив магический жест перед дверными створками, уселся рядом со мной на скамью.

   - Полагаю, у вас возникли некоторые трудности, кои я как доверенное лицо Короны постараюсь устранить. Чем могу быть полезен Вашему Высочеству? И прошу, не переживайте обо мне. О себе, уверяю Вас, я позабочусь.

   - Нам необходимо немедленно покинуть Веспаркаст, - пролепетала Натиэль. - Простите, господин Марн. Я не хотела доставлять Вам беспокойство.

   - Для меня честь оказать помощь наследнице эладарнского престола. Могу я спросить, чем обусловлен ваш внезапный порыв?

   Эльфийка вкратце пересказала суть видения, погрузив дознавателя в раздумья.

   - Позвольте поинтересоваться, Ваше Высочество, - наконец, промолвил он после затянувшейся паузы, - возникающие картины обязательны к исполнению либо же имеют предостерегающий характер? Возможно ли изменить будущее, отражённое в них?

   - Да. На вариативности событий строится наша система защиты, основанная первой Видящей. Будущее меняется, мы видим последствия изменений и высчитываем оптимальный для нас вариант развития ситуации.

   - Каков же наиболее приемлемый вариант в данном случае, Ваше Высочество?

   - Не извещать вас о наших перемещениях, мессир Бодер, - вклинился я. - Сегодня я общался с одной прекрасной девушкой, отлично владеющей магией Разума и передвигающейся со стремительностью молнии. Она предлагала оставить Её Высочество и идти, куда мне угодно. То есть, о принцессе знают и за ней следят. Как думаете, откуда им известно о Натиэль в Веспаркасте?

   По высокому лбу дознавателя пролегла морщина. Представь, откуда ветер дует, Марн.

   - Я сообщил о вас в столицу с помощью переговорного устройства. Подслушать нас не могли, в замке о вашем визите известно лишь мне. Другим я сказал, что вы ученики Гварда, посланные в крепость по важному делу. Я не успел договориться ни с кем из торговцев относительно вашего дальнейшего путешествия, в посёлке о вас не должны знать. Что ж, - с тяжёлым вздохом маг поднялся со скамьи, - не смею задерживать. Вы вольны поступать, как сочтёте нужным. Вам предоставлена полная свобода передвижения по замку.

   На границе маги ходят хмуро. А с чего нам радостью сиять? Без магии остались на добрый десяток часов, идём по вражеской территории, за нами возможна погоня непонятно кем организованная, и охраны у нас никакой. Акелу с семейством пришлось отправить восвояси, точнее - к морю, на запад, в противоположную нам сторону для отвлечения гипотетических преследователей. К тому же, по сугробам лазить ночью крайне неудобно и утомительно. Лилька с Алисией от усталости чуть ли не валятся. И ничего не попишешь, приходится мучиться ради безопасности, проклиная не додумавшегося снабдить нас лыжами дознавателя.

   Я поглядел в серо-голубую даль. Над скованной тонким льдом Громовой рекой возвышается хребет Вала, из него торчат диковинными свечками бревенчатые сторожевые башни. В поле зрения их аж целых две. На крышах мерцают синим светом сигнализационные амулеты. У имперцев охранная система практически такая же, как у троллей, с расставленными по периметру контролируемой земли сигналками. У синек сторожевики на деревьях, у людей на башнях.

   - Далеко ещё? - отдышавшись, задала интересующий большую часть нашего крошечного отряда вопрос сестрёнка.

   - Отсюда - и до рассвета, - кивком указал я направление движения. - Лиль, идти сможешь?

   - Не проблема, - отмахнулась она. - Идём.

   Молодчина, так держать. Ресурса одолженных Марном амулетов сокрытия - "та йников" - хватает от силы на восемь часов, потом придётся подзаряжать айгатой, демаскируя наше расположение.

   Хорошая штука "та йник". Создаёт из природных материалов, тьху, энергий астральный барьер, отсекающий наши ауры от внешнего мира. Жаль, действует короткое время и при его работе нельзя колдовать. Барьер нарушается, и конец скрытности. Изверг выгреб из закромов все, по его словам, артефакты, передав нам в качестве гуманитарной помощи. Нас теперь заметит лишь искусный маг, специализирующийся на отслеживании в астрале. Обнаружит причём не нас, а слабейшие энергетические возмущения, создаваемые амулетами. Средней руки чародей в них запутается, больно уж они похожи на стихийные завихрения, возникающие то тут, то там в зонах повышенной магической активности, коими изобилует пограничная полоса.

   Веспаркаст мы покинули незадолго до заката. Ушли тихо по секретному подземному ходу, ведущему на ничейную землю. Им я выбирался в первое моё посещение крепости. Волков отпустили там же, попросив бежать вдоль Крессова Вала. Белые - природные маги, их ауры не спрячешь под амулетами. По ним нас могли бы вычислить. На то я и рассчитывал. Акела и ко запутают следы, дав нам фору.

   Мы пойдём мимо земель покойных Огненных Жал и на границе со Звёздными Рысями вернёмся в империю. Там разделимся. Лилька и Алисия, не прячась, под охраной низших сильфидов и зверушек сестрёнки отправятся по тропам обходным путём в Гарид, я и Натиэль двинем к Ласпарану, городу у восточных рубежей империи. Идти придётся дольше на седмицу, однако, безопасность превыше всего.

   Маловероятно, чтобы сестрёнку с аэроманткой тронули. В столице Пограничья под защитой городской стражи и охраны лицея убивать девчонок рискованно, до города их не засекут. Все силы бросят на выслеживание эльфийки, нашпигуют шпионами Императорский тракт, поднимут на ноги наёмников и разбойничьи шайки. Это, разумеется, в случае солидности организаторов охоты. Кого они ищут? Длинноухую девчонку со светлыми глазками и группой телохранителей, в числе коих девочка тринадцати лет и охотник? На её магичество Алисию Ветроносную с малолетней служанкой, гуляющую по Пограничью с целью написания диссертации, внимание обратят, да и забудут как о несоответствующих описанию разыскиваемых магичек.

   Строя план спасения, иначе наше бег... тьфу, тактическое отступление не назовёшь, я попробовал поставить себя на место преследователей. Они считают, и вполне логично, что мы пойдём в Гарид в составе крупного каравана под охраной. По дороге, вероятно, на нас и навалятся. Ан нет! В Гарид мы с принцессой не сунемся. Там тоже нам, предполагаю, организуют тёплую встречу. Путь наш лежит гораздо восточнее - вдали от людских и тролльих селений, по лесам да болотам, где на разумных наткнуться шанс минимален. Пропитание добуду охотой, заночуем в лесу. Как-нибудь до Ласпарана доползём, не заходя на тракт.

   Идти сегодня предстоит всю ночь. На рассвете планирую перейти реку и раствориться в лесах по ту сторону Вала. Преодолеть заслоны погранцов нелегко, но прорвёмся.

   В империи нас ждут, в этом не приходится сомневаться. Поэтому я избрал кружной путь вдоль Вала, не попадаясь на глаза погранцам. По тропинкам лесным людских владений незаметно пройдём. Зря я добрых восемь месяцев по аранье лазил, учился следы заметать, дичь выслеживать?

   От Ласпарана до эльфов рукой достать. В городе и представительство ушастых наличествует. Доставлю туда эльфийку и адиос, братцы кролики, возвращаюсь на озеро в спешном порядке. Зайду по пути в Гарид узнать, как там Лильку Алисия устроила.

   У кромки леса я устроил привал. Полночь, девчонки вконец устали кроме Натиэль. Она свежа и бодра, по сугробам словно козочка по скалам скачет, не проваливаясь. Легка, точно пёрышко.

   - Есть кто хочет? - сев на пенёк, потянул я из сумки свёрток с припасами.

   Едой нас любезно обеспечил замковый повар. Нарезал нам бутербродов с ветчиной и каким-то остреньким соусом, похожим на томатный, посыпал специями и зеленью. При одном виде слюнки текут, а благоухание усиливает эффект. Главный веспаркастский кулинар превзошёл учителя, то есть меня, вытворяя такое - язык проглотишь.

   Сестрёнка, сверля взором сей великолепный образчик поварского искусства, безмолвно взяла его с моей руки и, наплевав на приличествующие ученице мага манеры, принялась уплетать. Воспитанная Алисия, сглотнув, произнесла:

   - Что это? Можно? - и протянула ладони для второго экземпляра.

   - Бутерброды. Приятного аппетита, - раздав яства подчинённым, я погрузил зубы в хлебную мякоть и нежное мясо.

   - М-м-м, вкуфно, - промычала Лилька, поддержанная угуканьем аэромантки.

   - А то, - скорчил я довольную мину. - Подкрепляйтесь, путь впереди неблизкий. Не отдохнём до самой границы с племенем Звёздных Рысей.

   И мы не отдыхали. Поев, захрустели по снежку, и так без остановок. Наше счастье, из араньи никто не выскочил. Синьки на ничейной земле не показываются. Стадо трёхрогов, зарывшихся в снег по шеи, проводило нас настороженными взглядами. На горизонте мелькала тёмная кошка.

   К восходу солнца девчонки, включая эльфийку, выдохлись. Я, и то подустал немного, несмотря на повышенную выносливость.

   Третья луна, голубая Целительница, померкла, превратившись в полупрозрачный серп, и растворилась в бледном небе. Ей на смену из-за далёких горных вершин всплывало точно из-под земли красное дневное светило, заливая равнину и обряженные в снежные платья деревья рассветной кровью.

   - Карно Аран, - приостановившись, выдохнула Натиэль.

   - Чего? - притормозила возле неё Лилька.

   - Красное Солнце, Вестник Смерти. В наших легендах написано, он предвещает кровопролитие. Когда наши тёмные братья выходят из подземелий на охоту за нами, восходит Карно Аран.

   - А вот подрывать боевой дух отряда не надо. Привал, - я прислонился спиной к стволу карликового дерева. - Действие скрывающих амулетов только что закончилось. Передохнём, и за подготовку к прорыву. Алисия, вон деревянную башню видишь? На тебе призыв низших сильфидов и уничтожение сторожевика на ней. Я иду первым, за мной Лилька и Натиэль, ты замыкающая, создаёшь метель в районе башни, чтоб оттуда не выбежали караульные узнать, какого лешего творится на Валу. На той стороне углубляемся в лес, движемся на север в течение часа. Перед выдвижением, Лиль, заряжаешь амулеты. Всем всё ясно?

   - Саш, может, останемся вместе? - вопросила сестрёнка.

   - Мы уже обсуждали. Как отдалимся от Вала, займись разведкой. Не всё же на плечи Алисии взваливать. Она сильфидов призовёт вас охранять, ты зверушек попросишь сообщать об опасности в радиусе, скажем, километра от вас. Дойдёте до тракта, назовитесь чужими именами. Придумаете чего попроще, чтоб вас не разоблачили, и ступайте до Гарида. Раскроетесь в лицее. Алисия, вот деньги, - я передал девушке кошелёк монет, - на обучение и проживание в общежитии. При нашей следующей встрече, надеюсь, отблагодарю тебя. И следы, заметайте следы, девушки!

   - Сильфиды заметут, - пообещала аэромантка.

   - А почему амулеты должна заряжать только я? - возмутилась сестрёнка. - Я что, рыжая?

   - Угу. У тебя айгаты побольше, чем у Алисии и меня, вместе взятых. На тебе подзарядка никак не скажется, в отличие от нас.

   Отличные всё-таки маги на Крессовом Валу служат. Почти все сплошь бакалавры, мастерски освоившие заклятья Нижнего Круга, ни одного чародея уровня магистра. Как раз то, что нам нужно.

   Империя в вопросах безопасности всегда полагалась преимущественно на военную силу, то есть простых и не очень солдат. Им платить меньше и присматривать за ними проще. Магические гильдии, особенно боевые, весьма требовательны. За услуги запрашивают астрономические суммы. Бывают исключения, но они крайне редки и обусловлены в основном личной неприязнью наёмного волшебника к синекожим. Например, жаждущие отомстить синькам подряжаются работать в Пограничье за сущие гроши. Таких ставят командирами отрядов чародейской поддержки.

   Костяк пограничной армии магов состоит из проблемных выпускников магических ВУЗов. Некуда податься ребятам, вот и идут служить, получая копейки по меркам магического общества Лантара от государства. О качестве новобранцев молчу. Спустя годы стычек с синекожими бывшие зелёные юнцы становятся опытными чародеями, востребованными на рынке труда империи. Тогда-то их примет с распростёртыми объятиями любая гильдия. Отслужив положенные пять лет, боевые бакалавры заочно, безо всяких диссертаций сдают экзамен на повышение квалификации. Кто-то из них сразу допрыгивает до звания магистра, кто-то дошагивает всего до бакалавра-экстремуса. Без повышения, как правило, не остаются. Слабые, бесталанные маги на границе не выживают.

   Патрули погранцов, курсирующие по Валу, состоят из четверых бойцов и одного мага. Их задача - не пропускать контрабандистов и троллей-одиночек, а также докладывать о прорыве крупных отрядов синек. Немедленно из каменной сторожевой башни - такие стоят через каждые два километра Вала, эдакие мини-форты, снабжённые на крыше баллистой либо катапультой с зачарованными снарядами - выезжает подкрепление. Десяток-два лёгких конников, среди которых пара-тройка магов с командиром группы, опытным чародеем. За считанные минуты по узкой дорожке, проложенной по вершине этого земляного аналога китайской стены, они достигают точки прорыва и вступают в бой. Чаще всего стараются завязать сражение и вызвать подмогу из ближайшей крепости и каменных башен.

   Бревенчатые дозорные вышки предназначены для наблюдения за местностью. В них сидит по горстке воинов и магу, приблизительно человек пять-шесть, из них половина ветераны, участвовавшие в сражениях. Молодых учат. Бывалые бойцы со старослужащим-магом могут создать проблемы. Нам важно вывести из игры чародея, остальных запрём. В крайнем случае остановлю погранцов, дав девчонкам возможность уйти. Позже догоню, не страшно. Да и вообще не смертельно, если придётся вступить в бой с подоспевшим на помощь подкреплением. План "Б" разработан, наш бронепоезд ждёт на запасном пути.

   Мини-форты с опытными магами на расстоянии километра от выбранной нами зоны перехода. Пока до них долетит инфа о проникновении чужаков, пока они примчатся на чудо-скакунах минует не меньше полутора минут. К прибытию погранцов нужно успеть состряпать метель и нейтрализовать дозорных в бревенчатой башне.

   Блин, впервые организовываю прорыв через людскую границу. С уловками шаманов я более-менее знаком и знаю, к чему готовиться. Имперские маги дело иное. Против них я никогда не выступал, знаю об их тактике и способностях по теории, почерпнутой из бесед с Гвардом и книг.

   Патруль пеших воинов под командованием мага в кольчуге до колен, подпоясанного широким поясом со множеством мешочков-зелий, удалялся. Намозолили они глаза за полчаса пребывания между каменными башнями. Бдительные до жути. К проверке относятся серьёзно, заглядывают в каждую щель, маг ещё и через хрустальный шар смотрит в обе стороны от Вала, синек выглядывает. У бревенчатого наблюдательного поста он пассы сделал руками, заверещал какое-то заклятье неизвестного происхождения и назначения. Никого не обнаружив, патрульные продолжили обход к нашей радости. Я уж начал опасаться, не засекли бы нас.

   - Лиль, как там зарядка? - прошептал я.

   - Порядок, - отрапортовала сестрёнка вполголоса. - Амулеты полны под завязку. Ты за эксплуатацию несовершеннолетней меня заплатишь. В Гариде, когда приедешь навестить, купишь, что скажу.

   - С радостью. - Нам бы благополучно завершить начатое, доставив принцессу в Ласпаран, и выжить. - Ну, с Богом, - жестом я дал знак к началу прорыва и вышел из тени выросшего на ничейной земле вяза.

   Алисия, твой выход. Аэромантка, сложив ладони в молитвенном жесте, произнесла Слово Призыва. Затянутые тучами на западе небеса откликнулись громовым раскатом, и перед девушкой закружились, вбирая снег, кусочки льда и мусор, маленькие смерчи. Ну, как маленькие - метра два - два с половиной высотой и столько же в диаметре.

   - Низшие сильфиды к вашим услугам, - усмехнулась довольная собой девушка и послала элементалей к сторожевым башням.

   Стихийные духи летели над настом, поднимая облака из снежинок, точно ожившая метель. В башнях их, видимо, засекли. Засуетились дозорные на плоских крышах у дальнобойных орудий, факелами замахали, стараясь просигналить соседям зажжением костров. А нифига не получится, даже если зажжёте.

   Снежные вихри резко расширились, превратившись в полноценные метели. Десятки, сотни метров непроходимого белого крошева, иссекающего любого живого, рискнувшего высунуть нос из укрытия, и гасящего пламя. Сильфы, из которых образованы сильфиды, отлично работают, создавая невидимые завесы вокруг башен. Теперь ни выйти из них, ни позвать на помощь. Сомневаюсь, чтобы погранцов оснастили дорогостоящими переговорными артефактами. В замках "переговорники" есть, а вот на башенные средств не напасёшься.

   - Вперёд! - скомандовал я и побежал, показывая пример.

   Метели задержат погранцов, и драться не доведётся. Маги воздуха на границе нечасто служат, да и среди людей они редкость. Стихия, не свойственная человеческому роду, как говорится в умных книгах по общей теории волшебства в библиотеке Гварда. В Веспаркасте воздушников на весь гарнизон всего двое, и все средненькие бакалавры. Метель-то они подымут, зато унять чужую у них не получится, квалификация низкая.

   В какой-то момент меня охватила гордость за Алисию. Молодец, аэромантка! Контролировать непостоянный аэр на таком уровне могут единицы среди имперских магов. Заодно мелькнуло подозрение - нет ли у неё длинноухих предков? У эльфов предрасположенность к властвованию над воздухом.

   Элементали испортили сторожевики на крышах, буквально завалив сильфьими астральными телами. До окончания метели толку с сигналки ноль, но нам нельзя медлить. Бегом, девчата, бегом!

   Триста метров до Вала по равнине не так уж сложно пробежать. Я переживал единственно из-за льда на реке. Девчонок-то он выдержит, а меня? Поэтому Громовую переходили по одному.

   На Вал лезть труднее. Склоны сковало смёрзшимся снегом, скользишь, будто на катке. Ничего, нет вершин, на которые не вскарабкались бы наши альпинисты. Используя метательные топорики, я врубался в наст и лез вверх. Пять метров! Блин, как синьки прорывы зимой устраивают? Без шамана тут делать нечего. Пока доберёшься до вершины, заметят и сто раз расстреляют из башенных бойниц.

   В темпе подтягиваюсь и перебрасываю ногу за каменный бордюр, предназначенный для сохранения здешних скакунов от скатывания в речку. Готово, я король мира и чемпион по скалолазанию. Тэк-с, бросаем вниз верёвку и тащим двух с половиной девчонок.

   Все здесь? Замечательно. За мной! Махнув рукой, соскальзываю на ту сторону Вала. Спуск великолепен, санок только жалко, нет.

   Лилька, умничка, в дерево не врезалась и уберегла от того же Алисию. Натиэль выше похвал, настоящая ледяная принцесса. Ни движения впустую, действует чётко, без промедлений и страха, молчалива, словно прорываться через Вал ей не впервой, она уже лося съела на контрабанде.

   Завывая, рядом с аэроманткой образовался третий сильфид. Он взвился на вершину земляной стены, устраняя последствия нашего прорыва. Потом, сделав благородное дело, развеялся метелью, заметая за нами отпечатки ступней и полностью маскируя от лишних взоров.

   А лес здесь ничего. Не аранья, конечно, однако же, густой, с чащами да оврагами. Укрываться в нём одно удовольствие, зато бежать сущее мучение. Терпите, девчонки, целее будете. У нас от пяти минут до получаса до рассеивания элементалей и разблокировки башен и ближайших к ним участков Вала. За это время мы обязаны максимально отдалиться от них.

   - Ай!

   Оборачиваюсь, подскочив. Лиль, какого лешего так пугать старшего брата? Я думал, за нами каменный голем топает. А чего ты встала, спрашивается, и за ногу хватаешься? Этого ещё не хватало.

   - Ногу подвернула, - пожаловалась сестрёнка.

   Ты же зверомастер будущая, тебе ли не знать, как в лесу бегать? У тебя же инстинкты звериные, перенимаемые от животных. Они себе ноги не подворачивают.

   Перекинув Лильку через плечо, продолжаем марафон. Алисия, не отставать, Боливар двоих не вынесет. Равняйся на эльфийку. Бежит вон бодренько, с сугроба на сугроб перескакивает, аки лань горная. В снег проваливаешься? Элементалей подряди воздушной подушкой работать. И бежать удобно, и следов меньше.

   Внутренние часы отсчитывают оставшееся время до деактивации заклятья метелей. С увеличивающимся расстоянием ослабевает контроль над сильфидами, и они постепенно распадаются на сильфов. Ещё немного, и снежные бури прекратятся, освободив погранцов из башен. Тогда жди погони. Правда, по следам они не пойдут за неимением оных, запах наш по всему лесу развеян. Астральщик разве что погонится, да где ж его в Пограничье в сжатые сроки взять? Отслеживающих артефактов большого радиуса действия у стражей имперских рубежей нет. В общем, погоня маловероятна. Предупредят патрульные разъезды и Гарид о прорыве, дескать, неведомо, сколько троллей прошло, и всё.

   - Привал, - свалил я Лильку с плеча.

   Задыхающаяся от бега Алисия бухнула в сугробище, не запыхавшаяся Натиэль присела.

   - Давай ногу. Где болит? - я осторожно ощупал колено и лодыжку сестрёнки.

   Вправлять вывихи и вообще костоправство знает каждый уважающий себя синекожий. На охоте подвернул ногу случайно, борясь с добычей, и что делать? Докторов в аранье днём с огнём не сыщешь. Приходится самостоятельно себя приводить в норму - ягодами, травками, корой. И, само собой, вправлением суставов.

   Знания из памяти Ран-Джакала о самолечении внушают уважение. Родители научили его основам народной медицины троллей. Будучи наёмником, он развил медицинский талант, научившись эффективно убивать и калечить разных разумных, в первую очередь людей.

   - Ничего себе, птички здесь гнездятся, - изобразил я удивление, глядя в сторону от сестрёнки.

   - Где? - Любопытная Лилька повернулась, дабы увидеть чудо-гнездо, и я дёрнул её ногу, вправляя суставы.

   Послышался хруст, будущее светило зверомагии ойкнула и с неподдельным изумлением уставилась на переставшую болеть конечность. Пошевелила ею, согнула в колене.

   - Ну? - спросил я.

   - Нормально вроде. Спасибо, братик!

   И зачем пытаться меня задушить? Сестрёнка, понимаю, ты благодарна, но ведь так и лишиться брата недолго. Кто тебя защитит от разных напастей, а?

   - Вот и ладненько. Алисия, Натиэль, отдохнули? Подъём!

   Следующие часы мы безостановочно двигались прочь от Крессова Вала. Девчонки сопели, пыхтели, но на темп не сетовали, осознавая вероятность погони. Сильфид заметал за нами следы, небо затянуло тучами и пустился снег, мешая разобрать, куда движемся. Пришлось останавливаться, сверяясь с курсом по лесным приметам и моему внутреннему чутью направления.

   Мы шли строго на север. Гарид располагается западнее, Ласпаран - много восточнее, так что вычислить нас непонятным типам, ищущим принцессу, представляется маловероятным. Преследователи наверняка пойдут за волками. Те движутся аккурат к столице Пограничья окольным путём по сравнительно безопасным землям приозёрников.

   К полудню Алисия окончательно выдохлась и потеряла контроль над элементалем. Он с громким хлопком исчез, обдав нас порывом холодного ветра. Аэромантка обессилено рухнула мне на руки.

   Отдыхали мы добрых полчаса, приводя девушку в сознание. Лилька вливала в неё потихоньку духовную энергию, восполняя запас. Хорошо иметь в отряде такую классную батарейку айгаты, как сестрёнка. Едва Алисия очнулась, мы пообедали полумороженой ветчиной и зачерствевшими лепёшками.

   На обед завтра обязательно добуду свежего мяса и разведу костёр. Фиг нас обнаружат погранцы и культисты в здешних лесах. А набредёт кто, так ничего страшного. Ну, сидят охотник с наёмницей-магичкой, мясцо жарят. Что такого? Натиэль в охотничьем костюме за волшебницу примут. Связываться с нами вряд ли захотят. Себе ведь дороже.

   - Пора прощаться, - пообедав, я встал.

   До чего же не хочется расходиться, оставляя Лильку и Алисию самих в незнакомой местности. А необходимо. Со мной им опасно.

   - Уже? Я думала, завтра с утра, - потупилась аэромантка.

   - На рассвете мы должны быть в Спящем лесу, а с вами, к сожалению, мы туда дойдём послезавтра. Наши дороги расходятся, девушки. Та йники активировать не обязательно, вам сейчас понадобится айгата для магии. Лиль, организовывай звериную разведку. Проверив местность на километр, начинайте продвижение. Зверушки тебе нужное направление подскажут. В случае чего призывай сильфидов, Алисия, и врубайте на полную амулеты сокрытия. Километрах в десяти севернее сельская дорога и хутор. Там переночуете. Не забывайте имена менять. Вот, - сняв с плеча сумку, я отдал аэромантке. - Вам еда понадобится. Змееглаз продадите гаридской гильдии врачевателей за сто пятьдесят золотых. Скажете, от Сандэра Валирио, Гвард с ними от моего имени договаривался.

   - Сандэр, можно тебя на минутку? - аэромантка с трудом встала, опираясь о ствол деревца.

   Мы отошли с ней от стоянки. Убедившись, что нас не видят, девушка приблизилась ко мне.

   - Сандэр, ты ведь не погибнешь?

   - С чего бы? Наш путь самый безопасный. Никто не подумает искать нас в Спящем лесу, не переживай.

   - Не переживай? У леса дурная слава, там люди пропадают.

   - Я тебе говорю: не волнуйся. Мы его по кромке пройдём. Зачем в чащобу углубляться? Рисковать понапрасну я не намерен. Вот вам куда опаснее. Две девушки, путешествующие без охраны по Пограничью, могут привлечь всякую шваль. Будьте осторожны.

   - Ты издеваешься?!

   В уголках очаровательных глазок блеснули слезинки.

   - Прекращай мокроту разводить, всё будет в порядке. - Если бы я не был в этом уверен, не позволил бы вам путешествовать одним. Какой дурак нападёт на магичку? Чародеев обходят за версту разбойники, не говоря уж о различных любителях беззащитных женщин. - Что о тебе, могущественной волшебнице, Лилька и Натиэль подумают?

   - Сандэр, я... я хочу снова увидеть тебя, чурбан бесчувственный! - взорвалась Алисия.

   Хм... вот ведь я дурак. Сам не замечал очевидного, расплачиваюсь теперь. Дочь Гварда постоянно оказывала мне знаки внимания с тех пор, как мы в деревне улиточников столкнулись с сэккой. А я спускал всё на тормозах. Ну, не испытываю я к ней особых чувств. Отношусь к ней, как к другу, как к боевой подруге в лучшем случае. Война на носу, я разбиваюсь в лепёшку, чтобы обезопасить близких и принести пользу племени. На амурные дела времени не остаётся.

   И что предпринять в такой ситуации?

   - Алисия, - взяв отвернувшуюся девушку за руку, я притянул её ко мне. - Я тебе обещаю - вернусь. Ты только береги себя, ладно?

   Случится с вами что-то - я себе не прощу.

   - Дурак, - прочла мои мысли аэромантка и вдруг, вцепившись мне в одежду, привстала на носочках и поцеловала.

   - Долго вас не было, - съехидничала сестрёнка. - Мы уж думали идти вас искать. Я, кстати, собрала помощников.

   В подтверждение слов малолетней зверомастерицы с ближайших деревьев застрекотали белки, а из-под разросшегося куста выглянула любопытная заячья морда.

   - А ну, на посты! Соблюдайте дистанцию! - звонко хлопнула в ладоши сестрёнка, и пушистая команда брызнула кто куда. - Так-то лучше. Алиска, держи, - в аэромантку полетела сумка со съестными припасами. - Ты старше и сильнее, тебе и тащить. Из-за вашего затянувшегося свидания мы опаздываем. Хутор неблизко, до вечера не успеем. Эх, братик, - Лилька подошла ко мне, крепко обняла, понизив голос до шёпота. - Опять мы расстаёмся. Когда это закончится, и мы соберёмся все вместе хотя бы на месяц? Ты, я, Гвард, Алиска и наши волчатки. И чтоб никаких охот, экспедиций по заброшенным местам в поисках редкостных трав и боевых походов. Братик, ведь всё будет нормально, и мы весной вернёмся на озеро, правда?

   - Конечно, как же иначе? - пообещал я. Горло почему-то сдавило, слова приходилось выдавливать.

   - И ты не умрёшь, да, братик? Пожалуйста, выживи.

   Вы сговорились? Рано меня хоронить. Я же, блин, ловец духов и старший ученик верховного шамана, сильнейшего на озере.

   - Выбрось эти поганые мыслишки, поняла? Никто из нас не умрёт. Мы обязательно встретимся, слышишь? У Натиэль спроси. Она Видящая, она знает.

   - Да, братик...

   Эльфийка сидела, опустив глаза.

Глава 9. Спящий лес

   Спящий лес - кусочек араньи, росшей в незапамятные времена по всей территории Ксаргского полуострова. Реликтовый, можно сказать, ибо нигде более в Пограничье, не считая земель троллей, не встретишь вымахавших до полусотни, а то и выше, лесных великанов. Так мне рассказывал Гвард в наше прошлое путешествие по империи.

   Здесь я раньше не был, да и вообще забредать в Спящий лес категорически не рекомендуется людям в малом количестве. Пропадают в чащобах разумные. Волшебники из Императорского магического общества и академии волшебства Салютус исследовали сей феномен, партии охотников засылали, однако ясных результатов экспедиции не дали. Одна, которую академики от магии организовали, настолько углубилась в лес, что сама пропала. Находили потом по зарослям рваную окровавленную одежду и чародейские принадлежности.

   Примечателен лес своей мрачностью. Ни птичка в нём не кукарекнет, ни зверь не зарычит. Зверья почти нет. Растения будто в спячке, растут вяло, цветут раз в несколько лет.

   Заходить в эту аномальную зону я не планировал. Пройдём по краешку и дальше, через Арконские луга и Жабье болото выйдем к тракту. Там до Ласпарана полшага. Займёт наш поход, по моим прикидкам, дней пять - шесть. Зато возвращусь на перекладных дня за три в Веспаркаст.

   А ведь действительно, необычно тихо в лесу. Лишь снежок под подошвами хрустит. Кстати, звериных следов нет, словно живность здесь не водится. Сороки, и те трещат на опушке и лететь сюда не намереваются.

   - Устала? - притормозил я у старого дуба с толстенным, перекрученным, словно в муках, стволом.

   Эльфийка отрицательно мотнула темноволосой головкой. Поражаюсь её выносливости. То ли ушастые от природы такие, то ли магию особую применяют. За половину дня и всю ночь нашего вынужденного странствия принцесса не отстала от меня ни на шаг, передвигаясь с завидной лёгкостью даже при повышенном темпе.

   - Привал, - я сел под деревом на низко растущую ветвь.

   Где бы раздобыть еды? На поля и в редколесье соваться нежелательно, чтоб нас не заметили. Кстати, зарядка скрывающих амулетов заканчивается. Придётся всё-таки войти в чащобы на короткий отдых.

   Блин, в животе урчит немилосердно и под ложечкой сосёт, точно чёрная дыра открылась. Без малого сутки не ел. Каково эльфийке, не представляю.

   - Есть хочешь?

   Вновь отрицательный ответ. Да ты не разумная, а робот, Наташка. Усталости и голода не чувствуешь, вычисление - твоя работа. Либо же, что более правдоподобно, не признаёшься, дабы не быть мне грузом. Зря. Всё равно я голодным не собираюсь безостановочно бежать до Ласпарана.

   - Бедный лес, - хмурясь, принцесса нежно дотронулась кончиками пальцев до древесной коры. - В него лучше не входить. Нам не будут рады.

   - Нас там ждут?

   - Нет, просто хозяева не любят гостей. Когда-то им причинили боль, и они обижены. Спят, покуда не заслышат живого. Впрочем, они не обрадуются и мёртвому.

   - Ну, я и не планировал будить лесных владык. Натиэль, подожди меня. Я скоро.

   Надо же позаботиться об обеде. На завтрак поймать чего-нибудь не поспеваю.

   Помимо крупной дичи, коей поблизости и не пахнет, в лесу можно разжиться припасами мелких зверушек. В дуплах у белок и норах грызунов накоплены богатства - орехи, грибы сушёные, но на безрыбье и краб сойдёт за щуку.

   Та-ак, на беличьи кладовые рассчитывать не приходится, не водятся тут белки. В полях, раскинувшихся рядом с чащобами, живут луговые крысы - вредители сельхозугодий, враги крестьян и феодалов. Зерна у них навалом в норках, совершенно бесполезного для меня. Мяса хочу! Единственная живность, к крысам не относящаяся и замеченная в поле - одинокая кошка, охотящаяся на полёвок.

   Полезное качество у ловца духов - ощущение аур существ. Грызуны спят себе, а я чувствую слабое пульсирование в такт замедленному сердцебиению их притухших астральных тел. Глубоко они зарываются, однако ж. Разрывать копьём мёрзлый грунт, перед тем расчистив от слежавшегося снега площадку, долго и утомительно, но подумаю о жарящейся на углях жирной тушке, и энтузиазма прибавляется.

   За пару часиков я раздобыл с десяток луговых крыс и, глотая слюну и облизываясь от разбушевавшихся гастрономических фантазий, принёс добычу Натиэль.

   Пока эльфийка собирала хворост, я освежевал тушки. Костёр развели в вырытой наспех в снегу яме. Хорошенько прожарив первую партию из трёх упитанных грызунов, я предложил одного принцессе. Та аккуратно взяла прутик с нанизанным на него хвостатым мясом, понюхала и принялась элегантно есть, едва открывая рот и прикрываясь ладонью. Высокородная, этим всё сказано.

   Пообедав, закидали снегом потушенный костерок и пошли дальше по границе Спящего леса и полей.

   На ночь не стали разводить огонь. Поужинали остатками обеда, закутались в тёплые плащи и улеглись прямо на снегу. Я на всякий пожарный сторожевой вард выставил, окружив нас паутиной теней. Приблизится кто на сотню метров - проснусь.

   Следующий день походил на предыдущий, словно близнец. Утром охота на крыс, затем бег по краю древних дебрей, скудный ужин и ночёвка. С эльфийкой разговаривали всего ничего, сохраняя дыхание.

   Третий день путешествия не задался с самого рассвета. Разбудили меня крики и топот копыт. Вскочив, я осмотрелся. Натиэль уже проснулась и наблюдала за происходящим из-за кустарника.

   По полю скакали рысью, матерясь на чём свет стоит, облачённые в кожаную броню и лёгкие кольчуги всадники с копьями и длинными мечами. На рыцарей не похожи. На сюрко пестрят алые гербовые знаки, изображающие безголового копьеносца, пронзающего наконечником валяющийся у ног череп. Весёленькая картинка.

   Всадники выскакивали из-за леса один за другим на приземистых косматых лошадках. Набралось ребят с дюжину, и скакали они к нам. По полю бежать от конников идея безумная, не скроешься. В лес уходить, помня истории пропажи путников и экспедиции академиков, желания никакого. Остаться и поприветствовать разгорячённых "безголовых"? Не смешите мои сапоги. Они что-то ищут. Ишь, в лес вглядываются, орут благим матом предложения выйти, быть мужиками и тому подобное.

   - Неспокойно здесь как-то, пойдём-ка отсюда, - подобрав воткнутое в землю копьё, вполголоса обратился я к принцессе.

   - Согласна, - ответила она.

   Мы зашли за неохватные древесные стволы и кустарник. С поля нас не видно, а в лес всадники не заходят, очевидно, опасаясь ловушек и засады. Эх, не напороться бы на того, кто ребят так возбудил.

   - Эй, они тут лёжку устроили, - послышалось из-за деревьев. - Дозор у них туточки, у падлов, стоял. Вишь, вдоль лесочка шли, выглядывали, чтоб к ихнему лагерю не подобрались.

   Нашли нашу стоянку. Плохи дела.

   - А, чтоб их, - далее последовала непереводимая игра слов из тролльего, общего людского и гномьего языков. Затем раздался оптимистичный возглас: - Следы, Бароган! Смотри, они в лес драпанули! Погнали за ними!

   Какого?! Ребят, мы тут ни при чём. Это досадная ошибка. Вы нас не за тех приняли.

   - Спрячься, - прошептал я на ушко Натиэль.

   Она отпечатков на снегу почти не оставляет, ей прятаться легче. Эльфы ведь профессионалы по игре в прятки в лесу, как многие авторитетные люди пишут. А вот я займусь установлением контактов с местным или не совсем населением.

   Отбросив меховой плащ и заскочив на нижнюю ветвь раскидистого дуба, я подпрыгнул на ней, ухватился за ветку повыше, подтянулся, встал на корточки и, слившись с деревом, замер. В одной руке копьё, другая за шероховатую кору цепляется. Со стороны поля меня не заметить, а я вас увижу из-за густых веток.

   Принцесса притаилась под кустом, причём отлично притаилась, сверху её не различишь.

   Лошадки осторожненько ступили в Спящий лес. В полумраке отпечатки моих ступней разобрать сложновато, да и побаиваются "безголовые", потому не торопятся. Переговариваются тихонько, полушёпотом, поминая лесных демонов и иную нечисть, обитающую в чащобах. Я бы на их месте молился. Судя по акценту, в отряде конников сборная солянка из выходцев разных народов. И черты лиц очень рознятся. Никак, наёмники. Вооружены кто чем. Точно, солдаты удачи.

   Проникнув в лес, всадники рассыпались цепью и смолкли. Тактика прочёсывания местности вкупе с режимом тишины, да? Обученные ребятки.

   - Ай, нехорошо прятаться, - покружив возле дуба, на котором я был, громко выкрикнул низкорослый скуластый наёмник, по внешности - вылитый степняк востока. Броня его состояла из нашитых друг на друга кожаных пластин. Он поддел копьём брошенный мною плащ и, озираясь, подозрительно посматривал наверх. - Слушай, уважаемый, почему не выйдешь побеседовать с хорошими людьми?

   Угу, хорошими. По физиономиям понятно, какие вы хорошие разумные. Наёмников в некоторых провинциях империи считают наравне с бандитами, не зная, чего от них ждать. Сегодня бравый вояка защищает за деньги, а завтра повернёт против тебя оружие и, ухмыляясь, разденет догола.

   - У, шаннах-бедзим, ты ведь на дереве спрятался, - выругавшись, тише произнёс скуластый. Лезть ему наверх ох как не хотелось, а звать товарищей было преждевременно, не найдя меня. - Хэй, уважаемый, покажись, а? Не трать день напрасно.

   И в мыслях нет. Езжай своей дорогой, "безголовый", раз тебе времени жалко. Целее будешь. А тогда и я пойду, покинув сей ветвистый приют.

   - Урдамаз баллах кешим! - рявкнул разозлённый наёмник.

   А чего мы нервничаем? Не парься, любезный, будь счастлив. Скачи отсюда, по-хорошему прошу. И не ори, пожалуйста, лес тишину любит. Ты ж и мёртвого разбудишь. По-моему, кто-то уже начал просыпаться в глуши чащоб. Покатилась оттуда волна, пахнущая перепревшими листьями, сухостоем и разложением. Твою же дивизию, хозяев леса потревожили. Издалека донёсся нарастающий треск, будто что-то огромное ломится через заросли. Доорался, скуластый.

   Почуявший неладное седой наёмник справа от моего дерева жестом остановил "безголовых". Постоял неподвижно с минуту, прислушиваясь, цокнул языком, развернув коня, и взмахом руки скомандовал отходить. Молодчина, умно поступаешь. Треск прекратился, но это ничего не значит. Волны злобы и голода набегают, словно от брошенного в воду камня. Пора бы и мне спускаться.

   - Галоп, мать вашу! - взревел самый разумный в компании конников старикан и вогнал шпоры в бока бедной лошадки.

   Она всхрапнула и с ржанием рванула прочь.

   Это мне уже совсем не нравится. Волны трупного смрада, смешанного с затхлой вонью гнилой листвы, захлёстывали сильнее. Начало казаться, будто я нахожусь в центре зловонного облака. Ауры наёмников растворились в нём, как и едва ощущающиеся ауры деревьев.

   Спрыгнув с ветки, я окликнул принцессу и, увидев её, выползшую из-под куста, побежал к полю. Какого лешего здесь такая густая поросль? Лесные гиганты сдвинулись, ветви переплелись сплошной стеной, образовав над лесом плохо пропускающий свет купол. Полутьма сгустилась, я еле различал очертания древесных преград вокруг. Следы - мои и лошадиные - припорошило внезапно повеявшим и взвившим свежий снег ветром.

   - Натиэль! - крикнул я, ловя руку эльфийки.

   Даже в затопившей лес ауре лоа чувствовались средоточия злой воли. Очевидно, это и есть лесные владыки - старшие лоа, пробудившиеся от вступления в их владения живых существ. Они движутся дугой, охватывающей участок, на котором мы находимся, и вот-вот покажутся из-за древесных стволов-колонн.

   А чего это здешние лешие настолько слабы? Недоедают? Вполне возможно. Всех уже перелопали, ни белки, ни зайца в лесу.

   Выхватываю метательные топорики и рублю по преграждающим путь к полям сухим веткам. Треск, обломки отлетают в сторону. Удар, второй, третий. Наконец-то я дорубился до стволов. Проклятье, их-то я не перерублю так быстро, и времени прикидываться лесорубом нет. Позади захрустело, затрещало, знаменуя приближение хозяев чащоб.

   - Сандэр, поздно, - подтвердила опасения Натиэль.

   Повернувшись, она выставила руки ладонями вперёд. И на что ты годна, кроме пророчеств и просчитывания вариантов будущего, Видящая? И плохонького барьера не создашь. Ты максимум на лечение способна и основы природной магии, в бою от тебя толку маловато. Тем более, когда вокруг разлита чужеродная аура порченой природы.

   Поворачиваясь лицом к лесным владыкам, запихиваю за пояс один из метательных топоров и беру копьё, проваливаясь в теплоту телесности и немедленно выныривая в боевой транс первого уровня. Ну, кто на очереди в Серые Пределы?

   Четыре, нет, пять крайне странных индивидов, напоминающих ожившие кучи всевозможного мусора и снега, постоянно движущегося. Сильфиды - вот на кого они похожи. Те так же всякую всячину поднимают при движении и вбирают в себя. В середине вихреобразных псевдотел светлеет снежная форма. О, да вы никак снеговики, замаскировавшиеся под духов ветра? Симпатичные такие снеговички-убийцы. Поразить вас надо именно в центры, являющиеся средоточиями вашей магической Силы.

   Весь лес - ваша вотчина. Вы обитаете в нём, воплощаясь в кого вам угодно и поглощая посмевших посягнуть на вашу власть духов. У каждого леса имеется хранитель-дух. Никогда не слышал, чтобы хранителей было столько. Либо вы не настоящие владыки, либо результат распада подлинного хозяина Спящего леса, либо его миньоны, а сам он и есть - лес. Убить вас трудно, но я попытаюсь.

   Сбоку принцесса нараспев проговорила фразу на эльфийском, направив на меня руку. Нечто вроде просьбы Матери Жизни даровать здоровья ребёнку. Чего? Из пальцев эльфийки выстрелил светло-зелёный светящийся поток айгаты, впитавшийся в меня. Ух, до чего бодро и свежо стало. Не знаю, какую магию ты применила, Наташка, однако же спасибо.

   Поехали!

   Брошенный метательный топорик улетел, подхваченный вихрем мусора и камней, оружающим ближайшего ко мне старшего лоа. Хорошая у хозяев леса броня, хотя могла быть и получше. Старшие лоа всё-таки, а не полтергейсты какие-нибудь низкоуровневые. Раз вы меня не атаковали издали, то возможности у вас таковой нет. И то ладно.

   Мощная волна злобы, исходящая от "снеговиков", ударила по нам с эльфийкой. Надеетесь нас парализовать испугом? Не выйдет, пуганый я.

   Повинуясь моей воле, клубящиеся в полумраке тени еле заметно заскользили к центральному лесному духу. Телекинез штука классная против физических объектов. Астральные атаки пропускает, а любая псевдоплоть подвержена всестороннему воздействию. И проклясть вас, снеговички-лесовички, тоже реально. К сожалению, разрушение тонких структур займёт на порядок больше времени, чем у настоящих живых существ.

   Блин, я почти рад, что зашёл к вам в гости, лешие. Какие из вас хозяева леса? Самое большее - лесные духи, одичавшие от голода. Истощали-то как, бедняги. Нечасто к вам добыча наведывается.

   Тени задрожали, остановившись в метре от центрового лоа. Не буду атаковать тебя в лоб. Сам войди в расставленную ловушку.

   Умный дух бы притормозил, заподозрил бы подвох. С какого перепуга добыча не убегает? С ума сошла? Парализующая волна не подействовала, почему тогда не бросается наутёк трусливой мышкой?

   Глупый ослабевший лесовик. В тебе мало айгаты, ты едва поддерживаешь собственное протоплазменное тело, и единственное попадание по нему грозит развоплощением. Ты не затянешь рану, у тебя недостаточно энергии. Лишь поглотив меня, сможешь воплотиться в будущем.

   Лесной хозяин, не спеша, вплыл в теневую кляксу и застыл. Понял, наконец? Тени образовали вокруг нас с принцессой широкое кольцо, щетинящееся отростками, соединяемыми с деревьями. Попробуйте подойти, и вы станете подобиями вашего жалкого собрата.

   Кружение мусора и камней вокруг лоа замедлилось, броня опала. Теневые духи, проникшие в тебя, точно паразиты, начали подтачивать твоё астральное тело, и первейший признак их работы - понижение контроля над энергиями, составляющими твою суть. Проще говоря, способности воплощения снижаются, и единственный выход для тебя - развоплотиться поскорее, пока не прикончили. Для поражённого теневыми духами лоа и это не лучший вариант. Рано или поздно ты вконец ослабеешь и впадёшь в спячку, а мои маленькие друзья превратят тебя в питательный корм. Ты полностью исчезнешь из обоих миров.

   Осознавшие-таки вероятность собственного принудительного развоплощения товарищи центрового с грохотом напали вместе. Град из камней, вертевшихся в телекинетической броне, забарабанил по деревьям, сшибая ветки.

   Замешкайся я на секунду, улетела бы моя душа в неведомые дали лантарского посмертия. Прыжок, сбивание с ног ошарашенной выходками гоп-компании лесных духов Натиэль, уход за толстенный ствол древесного гиганта. Фух, успел. Ушастая принцесса вроде жива-здорова, только вот у меня с рёбрали небольшая проблемка. Несколько нижних, похоже, сломаны, некоторые верхние треснули под каменным градом. Несмертельно и боли в трансе не ощущаю, но неприятно. На втором уровне боевого транса я бы затянул микротрещины за секунды, а так придётся мучиться и осторожничать, чтобы не сломать треснувшие и по возможности не беспокоить сломанные, перераспределяя нагрузку на мышцы.

   О, центровой пожелал участвовать в вечеринке и ринулся к нам, опередив корешей. Да ты совсем с катушек слетел от голода, парниша. Гол, как сокол, без броньки рассчитываешь уделать вооружённого до зубов ученика шамана? Ню-ню, иди сюда, дурашка.

   Где моё копьё? Нету, унесло его лавиной камней, когда эльфийку утаскивал с линии огня, тьфу, камня. Копья нет, возьмите бубен. И бубен отсутствует? Кинжал сгодится. Люблю резать мелких пакостников, возомнивших себя хозяевами леса и судьбы.

   Прыгаю навстречу снеговичку. Он вправду похож на вылепленного из снега героя новогодних историй, только не ходячего, а парящего в воздухе. Перекошенная морда с торчащими из неё веточками напоминает решившего стать маньяком Эйнштейна. Морковки не хватает и глаз. Пасть присутствует кривая и словно залепленная белесой тягучей субстанцией.

   И как ты меня убить хотел? Короткими лапами-руками задушить?

   Ныряю под верхние конечности снеговика-убийцы и всаживаю кинжал ему в то место, где обычно расположено сердце. Рывок, разрезающий рыхлую псевдоплоть и отделяющий верхнюю часть тела от нижней. Лесной дух опрокинулся, развалившись надвое.

   Уже развоплощаешься, так скоро? Нормальный старший лоа бы побарахтался, пытаясь соединить половинки бренного тельца, и контратаковал. Да хватит окатывать волнами духовной энергии, не обездвижат они меня. С твоими силёнками младших лоа пугать, я давно перерос их уровень волевого противодействия.

   Ну-ка, не мешать мне запечатывать добычу, мелюзга, ошибочно называемая старшими духами! Тени раздвинулись, поймав чересчур близко подлетевшую компанию леших. Вы поглядите на этих героев, они серьёзно вознамеревались сжить меня со свету, закидав камнями. По спине застучали твёрдые снаряды снеговиков, разбивающие мышцы и кости. Да хоть глыбами кидайтесь, не отойду, не запечатав вашего братишку. Я же боли не чувствую.

   Айгата потекла по сведённой судорогой руке, вливаясь в меня сначала струйкой, потом бушующим потоком, быстро закончившимся. Будто шишек гнилых с сосновыми иголками поел. Отвратный вкус у лесовика, но да бывают кушанья и хуже.

   Я выпрямился. По телу растекалось приятное тепло, восстанавливающее повреждённые мускулы и сращивая сломанные и треснувшие кости. Сила переполняет меня. Кажется, пожелай уничтожить противников - они растают без остатка в тот же миг.

   Ну, привет, мелочь. Чего это вы подались назад, и от вас так вкусно запахло страхом? Не тем, который вы внушаете жертвам, а вашим, рождающимся в естестве каждого существа. Я же не страшный. Подойдите, удостоверьтесь. Не отступайте, пожалуйста. Мне лень за вами гоняться.

   - Что ты творишь с моими духами?!

   Возглас раздался позади. Твоими? Они моя добыча. И вообще, кто там столь грозно осмеливается вякать?

   У края леса стоял худой тип в кольчуге поверх грязной мантии неопределённого цвета. Немолодой, с морщинами и шрамами по физиономии. Единственной растительностью на его лысой головёнке были клочкообразные седоватые брови. На поясе висел короткий прямой меч в потёртых ножнах, в мозолистых руках плешивый стискивал кривой посох с закрученным навершием. Ни дать, ни взять, друид местного разлива. Ты кто такой, болезный?

   Ты не сам сюда явился, а с подкреплением снеговикам. За деревьями у нас прячутся разумные в количестве нескольких десятков, все вооружены, отдельные особи мужского пола целятся в безобидного и миролюбивого меня из арбалетов и луков. Подобрались незаметно под покровом всеобъемлющей ауры леса.

   - Ничего. Я их просто поглощаю. То есть запечатываю. Но одно другого не исключает. А вы все кто? Вас те всадники без головы искали?

   Мой честный ответ привёл местного последователя ветви друидизмо-шаманизма в кратковременный ступор, едва не окончившийся для старичка нервным тиком. Товарищ, у вас глаз дёргается и вставная челюсть вот-вот выпадет. Нельзя так болезненно реагировать на ловца духов.

   - Да я... тебя...

   В зашевелившихся пальцах колдуна заискрилось, заполыхало, преобразуясь в сгусток ярко-оранжевого пламени. Фаербол? Не ожидал наткнуться в Спящем лесу на пироманта, владеющего магией духов.

   - А сдюжишь? - направил я на плешивого остриё кинжала. - Я ведь и тебя запечатать могу. Метну ножи, уворачиваясь от стрел твоих друзей, подскочу и выпью до последней капли айгаты с личностью и сознанием. Если уж они, - я кивнул на удаляющихся снеговичков, - мне ничего не сделали своими камнепадами, то почему стрелы и какой-то огонёк должны остановить меня?

   Даже в полутьме видно, как побледнел колдун. Правильная реакция. Встречая непонятно кого, обвешанного гранатами, у себя во дворе, не стоит сразу лезть в драку. Может, этот кто-то на самом деле пацифист, ненавидящий войну, и добропорядочный человек, коего достала грубость обывателей, а вы спровоцируете его, навредив и ему, и себе.

   - Назови себя, - из-за ствола возникла женская фигура.

   Какие интересные люди живут в Спящем лесу, никогда не предположил бы. Женщина средних лет в добротном охотничьем костюме целится в меня из лёгкого арбалета. От плеча перевязь с метательными ножами, точь-в-точь моя, на поясе пара внушительных кинжалов, смахивающих на короткие мечи, и мешочки с футлярами под артефакты и зелья. Запястья лесной воительницы оплетают браслеты, и непростые, чувствуется в них магическая сила.

   - Предупреждаю: дёрнешься - получишь зачарованный болт в котелок. Будь уверен, не промахнусь. И чародейская защита с восстанавливающими чарами тебе не помогут. Мы нашпигуем стрелами тебя и твою подружку.

   Сомневаюсь я в твоей точности, амазонка, относительно моей персоны. Однако Натиэль подставлять не собираюсь. Вас много, раните девчонку.

   - Не вижу смысла представляться первым. Вы напали на нас, мирных путников, и требуете объяснений? Какая наглость!

   - Тебе полегчает, если я скажу, что мы - разбойники?

   - Те самые, держащие в ужасе иностранных торговцев, прибывающих в Пограничье? За которыми охотятся герцог Марок, войска из крепостей на Крессовом Валу и патрули гаридской стражи? А также, вероятно, нанятые на деньги купцов вольные отряды вроде тех всадников с безголовым копейщиком на сюрко.

   - Хо-хо, на нас спустили столько собак, - на лице разбойницы заиграла мрачная ухмылка. - Мы те самые. А кто ты такой, разметавший охрану нашего уютного убежища маг? С какой стати находишься в лесу, считающемся запретным у имперских волшебников и крестьян?

   - Значит, я попал по адресу. Мне порекомендовала вас одна сиятельная особа из Гарида. Называйте меня Арвак. Я ищу отчаянных бойцов. Вы, погляжу, такие.

   Блефовать, так блефовать. Сражаться бок о бок с Натиэль чревато ранением, а то и гибелью принцессы, поэтому портить с вами отношения, лесовики, не буду до поры. Неизвестно, какие сюрпризы вы подготовили на случай посещения Спящего леса незнакомым индивидом, раскидывающим направо и налево элитную охрану вашего лагеря.

   - Почему мы должны верить тебе? - склонила темноволосую голову набок, словно хищная птица, разбойница.

   - Потому что я мог бы убить всех вас, а вместо этого предлагаю прибыльную сделку. Кроме того, для вас сообщение от сиятельной особы из Гарида, если вы понимаете, о ком я. Впрочем, жаждущих отправиться в пекло милости прошу.

   Я обвёл тяжёлым взором выступивших из-за деревьев бандитов. Клинок плавно качнулся в сторону женщины. Самый опасный в шайке - шаманистый колдун. Ему я всажу кинжал в сердце. Вторая на очереди арбалетчица. Амулеты на ней и сквозь лесную ауру фонят. В неё я пошлю ножи и, сблизившись и обезоружив, приставлю лезвие к горлу. Она коли и не главарь, то из бандитской верхушки. Проверну трюк молниеносно, иначе нас с принцесской нашпигуют стрелами, словно природа ёжика иглами.

   Ну, разбойница, будем надеяться, мозги у тебя в черепушке не для порядка, и ты ими хотя бы иногда соображаешь. Тебе позарез нужно убить меня? Удобнее вызнать, зачем пришёл, чем вслепую кидаться на амбразуру.

   Пока ты в меня целишься, отойду на шаг, встав на линии между тобой и кем-то из твоих подчинённых. Стрельнешь - в него попадёшь.

   Арбалетчица колебалась. Наконец, она опустила оружие.

   - Странное у тебя имя, Арвак, - подметила она. На тролльем оно означает "никто". - Говори, зачем к нам пожаловал?

   - Сначала назовись. Я с незнакомыми о делах не говорю.

   - Дива. Слыхал обо мне?

   - Разумеется.

   Дива? Хм. Вроде бы ходили слухи о вольном отряде некоей наёмницы под таким имечком. Развалился он, столкнувшись в бою с Истребителями Троллей. История запутанная и неприятная. Поссорился однажды герцог Марок со своим соседом графом из-за графской сестры, на которой хотел жениться. Да вот незадача - девушка любила другого. Почти обычного парня, императорского гвардейца с баронским титулом. Перед свадьбой с любимым невесту выкрали. Нашли её спустя несколько дней - избитую и обесчещенную. По слухам, имело место групповое изнасилование, но правду знали, наверное, лишь несостоявшаяся баронесса и её обидчики. Она, не выдержав позора, утопилась. Крепко потом повздорили дворяне, до крови дошло. Граф нанял "Кровопийц" - так назывался отряд Дивы. Те неудачно напали на кортеж герцогский. В ту же седмицу замок безумца-графа взял штурмом знаменитый орден, вырезав защитников и графскую семью. Бывший жених-гвардеец в семейном склепе погиб, сражаясь с рыцарями Марока. Его на могильной плите невесты закололи.

   - Рад знакомству, госпожа Дива. Полагаю, лесная глушь и полсотни ваших воинов, наставляющие на меня и мою спутницу оружие, не способствуют откровенности. Давайте надём более подходящее место для беседы. Заодно и позавтракаем. Я, знаете ли, зверски голоден.

   Не спать! Ну и что, что откат нагрянул внезапно? Нельзя сейчас вот так взять, и уснуть. Башка раскалывается? Оно и не удивительно, всю айгату потратил на цепь теневых проклятий. Организм не справляется с нагрузкой.

   - Сандэр, как ты себя чувствуешь? - забеспокоилась Натиэль. - Ты осунулся, потемнел лицом.

   - Проголодался, - отрезал я. - В остальном самочувствие прекрасное.

   Не выдавать же истинных причин моего недомогания идущим в двух шагах от нас разбойникам. Впрочем, таковыми они в прямом смысле слова не являются. Остатки наёмного отряда, выполняющие задачу по ликвидации конкурентов имперских торговцев и дестабилизации ситуации в Пограничье - вот они кто. Оттянут на себя часть приграничных войск, пошумят и уберутся с золотом. Либо же сгинут, став жертвами замыслов герцога и торговых гильдий. Почему-то во второй вариант мне верится больше.

   Интересно, трудно ли далось Диве согласие на афёру? В сложившихся против неё обстоятельствах, думаю, трудновато. С одной стороны, она бы с удовольствием выпустила кишки Мароку, из-за которого полегла половина её бойцов в графском замке. С другой, жить-то хочется, и сберечь жизни ребят тоже. Откажись она от сотрудничества, там бы её и убили, предварительно поступив, как с графской сестрой. Иной причины, почему Дива выжила с частью своих людей, не вижу.

   По посветлевшему лесу, минуя чащобы и овраги, мы пришли в лагерь. Огороженный кустарником и поваленными деревьями, с наблюдательными постами, скрытыми в ветвях лесных гигантов, он производил впечатление небольшой деревни. Полупустой, кстати. Из землянок выбежала горстка детей, встречающая мужчин. За детворой показались на пороге немногочисленные женщины.

   Наёмные отряды разделяются на два типа. Одни вольны, будто птицы в небесах, и состоят исключительно из воинов и магов. С другими путешествуют по миру походные жёны, обзаводящиеся детьми от бойцов. Вся эта небоевая орава тащится в обозе, играя роли прачек, швей, поварих и прочая, и прочая.

   Отряд Дивы относится ко второму типу. В этом и дополнительный весомый аргумент в пользу работы на герцога. Попробуй откажись, и твои близкие расстанутся с жизнью.

   - Мариэна, накрывай стол для гостей, - окликнула Дива дородную жещину в испачканном мукой переднике. - Заходите.

   Чтобы войти в землянку предводительницы вольного отряда пришлось пригнуться. Жилище Дивы вырыли под корнями столетнего ясеня. Над входом свисал полог из длинной переплетённой травы.

   Внутри горел небольшой костёр. Языки пламени жадно лизали жарящуюся баранью ногу, проворачиваемую на вертеле мальчишкой в овчинном тулупе, и освещали пространство просторной землянки. Под неровной стенкой стояла сложенная из поленьев кровать, накрытая шкурами. Расставленные подле огня поленья, служили стульями. Для удобства на них положили ветхие меха по приказу разбойницы. На самое высокое полено уселась она, нам указала на остальные три. Друидо-шаман примостился справа от командирши.

   - Итак, вы пришли к нам с вестями из Гарида. Рассказывайте, - отставив арбалет, Дива положила ладони на колени.

   - Сама знаешь кто настоятельно рекомендует вам валить из Пограничья, - я откусил от принесённого Мариэной куска горячего мяса. Ум-м, тушёная оленина, приправленная зеленью. Не иначе, с дворянских охотничьих угодий.

   Маг и бандитка удивлённо переглянулись.

   - Он сказал нам зимовать здесь, пощипывая торговые караваны имперцев и громя иностранных купцов.

   Бинго! Значит, диверсанты-разбойники действительно связаны с Мароком или с какой-то высокопоставленной шишкой и обдирают торговцев не от естественной склонности к авантюризму.

   - Дива, ты, верно, не поняла. Ситуация изменилась, на вашу поимку брошены лучшие следопыты герцогства. Рано или поздно вас найдут, и он не сможет отвести от вас гончих. Приказ императора. Вдобавок, сюда нагрянут маги боевых гильдий, нанятые торговым союзом Логара и Добарии. Они уже в пути. Познакомился я недавно с лагарской наёмницей и по совместительству магистром боевой магии. Хочу сказать, знакомство не из приятных. Не желал бы встречаться с ней вновь и вам не советую. - Я прожевал восхитительную оленину, запил изысканным янтарным вином. Живут же люди в лесных селениях. Первосортные еда и выпивка, денег уйма, приключения, свежий воздух, пейзажи красивые. Не жизнь - малина! - Да, кстати. Лично от себя хочу предупредить. Орденцы готовятся к походу. Так что думайте сами, решайте сами, уходить или нет.

   Снова начались переглядывания. Задел я вас, граждане тунеядцы и вредители частной собственности, за живое. Вы, конечно, захотите проверить инфу и спросить у гаридского повара, заварившего с вами кашу. Переговорный артефакт штука страшно дорогая, вам бы кашевар его не подарил. Смысл давать переговорник будущим трупам? Выполнив задание, псевдоразбойники перейдут в разряд свидетелей, а кому они нужны живыми? Самый выгодный способ избавиться от них - натравить орденцев. Те мокрого места не оставят от банды.

   - Я не уйду из леса, - заявил колдун. - Никто без моего разрешения не войдёт в него. Мои духи...

   - Твои духи на один зуб боевым магам, имеющим опыт сражений с синекожими, - оборвал я доморощенного шамана. - Чем ты их кормишь? Старшие лоа, а слабы, точно младенцы.

   - Лес встанет на мою защиту! - запротестовал плешивый, брызгая слюной и сверкая глазами. - Я Дильдрен, повелитель! Мне подвластна тайная магия! Вторгшихся засосёт земля в пути, задушат ветви во сне. Им не дойти до нашего лагеря! Понадобится - я сотворю кошмар Спящего.

   Так-так-так, с этого места подробнее, пожалуйста. Ты, не лесной владыка, сумел переподчинить миньонов хранителя. Огромной воли в тебе не чувствуется, ты не старший и тем более не старейший лоа. Тайная магия, говоришь? Возможно. Замкнул на себе ритуалом волю и айгату подлинного хозяина леса и проворачиваешь свои делишки, покуда тот спит. Ничем иным бездействие его на твои проделки не объяснить. Насчёт личности, погрузившей великого духа в спячку, теряюсь в догадках. У тебя силёнок недостаточно для столь мощного колдовства. Воззвал к кому-то извне, кто минимум равен владыке леса. И вряд ли взывал ты. Скорее всего, уснул он задолго до твоего рождения, колдунишка.

   - Откуда у тебя настолько глубокие познания в колдовстве, уважаемый? - сощурился я.

   Тролльи шаманы людей не учат, в людских магических ВУЗах магию духов преподают весьма поверхностно, ограничиваясь элементальной. На гения, открывшего мощнейшее заклятье, не тянешь, ибо аура не переполнена энергией, воля слабовата для призыва и подчинения духовных сущностей высшего порядка. У Гварда воля куда сильнее и энергии побольше.

   Обучить тебя мог другой колдун. Кто в империи углублённо изучает магию духов? Чернокнижники. Демонопоклонники, специализирующиеся на нечистых духах инфернального происхождения. Потому-то лешие худые и полубезумные. На них же проклятие. Как я сразу не догадался? И на владыку вредоносные чары наложены, потому он спит, а ты управляешь его снами, контролируя чащобы, и зовёшь его Спящим.

   - Оттуда же, откуда и у тебя, - огрызнулся колдун.

   Ну, не хочешь раскрывать секрет, не надо, сам понимаю. Но на заметку тебя возьму.

   А Дива сотоварищи в курсе твоих невинных увлечений чернокнижием? Выясню попозже. Нынче отдохнуть хочется.

   - Вам не выжить, окопавшись в чаще, - широко улыбнулся я. - Чем будете питаться? Луговыми крысами? Лес окружат магическими ловушками боевые маги, пустят усиленные патрули. А узнав, где скрываетесь, не поленятся направить лучших имперских чародеев выкорчевать ваш хвалёный лесочек. Славно поработают пироманты и алхимики, выжигая любую растительность и живых существ. Затем наведаются экзорцисты с рыцарями и добьют выживших, очистив ваше убежище от леших и прочей нечисти.

   Колдун глотал воздух, не находя разумных доводов в свою пользу. Вынесут вас, ребята, а на пепелище возведут деревеньки, полями местность облагородят.

   - Мы уйдём, - отрезала Дива, прекратив попытки Дильдрена протестовать. - Ты упоминал о предложении для нас. Говорил, ищешь отчаянных бойцов.

   - Да, для крайне рискованного и хорошо оплачиваемого предприятия. В ближайшие седмицы по империи вам спокойно шастать никто не даст. Вам надо затаиться. Предлагаю уйти со мной на юг. Я хочу разграбить крупнейшее селение племени Звёздных Рысей. Шкуры редких зверей, олифантова и драконья кость, амулеты для магических гильдий и колледжей - поживиться есть чем. Половина добычи ваша. Меня интересуют побрякушки верховного шамана и идолы. Сокровищницу вождя поделим поровну. Найденное в хижинах троллей возьмёте себе.

   - Напасть на деревню троллей? Рехнулся? - вспыхнула Дива. - Мы не дойдём до ближайшего к границе селения. Нас перебьют, чисто кроликов на стрельбище.

   - Мы накопили довольно добра для безбедной жизни и не нуждаемся в твоей самоубийственной авантюре, - подтявкнул колдун.

   - А я ведь думал поделиться с тобой добытыми амулетами синекожих, Диль, - грустно промолвил я. - Ты же познаёшь магию духов? Сигнальные и защитные чары племени беру на себя. Не сняв их, вы не двинетесь в аранью. Тролли племени собираются на войну, в деревнях останется по горстке воинов и сопливых учеников шаманов. Против полусотни бойцов и двух колдунов они пыль. Впрочем, не настаиваю. Дело ваше.

   Дильдрен скривился, видимо, признавая мою правоту. Ему хотелось бы обрести большую власть над духами, но вслух поддержать меня он не решается, по физиономии видно.

   - Я бывала в аранье и знаю синекожих, - задумчиво произнесла Дива. - Женщины троллей сражаются насмерть и немногим уступают мужчинам. С ними тяжело драться.

   - Они сопровождают мужей и братьев на войне. В деревнях сидят старики, неспособные убить врага, и детвора, не познавшая вкуса крови. Вы боитесь старцев и детей?

   Разбойница раздумывала над ответом, шушукаясь параллельно с шаманоидом. Я, воспользовавшись паузой, покончил с куском оленины и овощным гарниром. Натиэль к еде не притронулась, настороженно озираясь.

   - Что такое? - шепнул я еле слышно ей на ухо.

   - У меня плохое предчувствие, Сандэр.

   С чего бы? Нас вроде не стараются нашпиговать сталью и магией, в чём проблема? Еда и вино вкусные и не отравленные, да и сомневаюсь, чтобы нас убили в лагере. Мы потенциальные наниматели. На проверку приказа кашевара потребуется время, успеем и отдохнуть, и выйти из лесу.

   - Видение?

   - Нет, предчувствие.

   Ладно, поживём - увидим. Спокойствие, только спокойствие, как сказал один мудрый летающий мужчина в самом расцвете сил.

   Дива и колдун окончили обсуждение, и разбойница обратилась ко мне.

   - Мы согласны, Арвак. Если пойдёшь с нами и разрядишь ловушки синекожих перед нашим отрядом.

   - Само собой, одних вас посылать в пасть Рыси я не планировал. Проведу к деревне троллей и займусь учениками шаманов. На вас старики и, возможно, оставшиеся охранять селение от дикого зверья охотники - не более дюжины молодых под командованием какого-нибудь ветерана-калеки, не ушедшего в поход.

   - Обманешь - мы найдём и выпотрошим тебя, - продемонстрировал колдун ряд кривых жёлтых зубов в злобном оскале.

   Через несколько секунд выражение его физиономии кардинально изменилось. Ухмылка сползла, губы затряслись, точно у дряхлого деда, на лбу выступила испарина. Он суматошно слез с полена, едва не упав, и обеспокоено заозирался.

   - Духи... мои духи умирают, - взвизгнул он.

   - Что за чушь ты несёшь?! - рыкнула Дива. В руке у неё заблестела сталь метательного ножа. Развернув к себе свободной рукой тщедушное тельце любителя запретного колдовства, она проорала ему в рожу: - Что происходит? Отвечай!

   Плешивый затрясся, колени его подогнулись.

   - На окраине леса убивают моих духов, - пролепетал он и дёрнулся от оплеухи, чуть не бросившей его на пол. Удар привёл его в себя. Трястись он перестал, зато вылупился на меня и указал узловатым длинным пальцем на нас с эльфийкой. - Вы привели сюда карателей! Дива, зарежь их!

   - Диль, ты совсем утратил разум? - встал я, непроизвольно нащупывая на поясе метательные топоры. - В твоём лесу творится непойми какая дрянь, а ты обвиняешь нас? Лучше скажи, какого лешего случилось? Как гибнут лесные духи и с какой стороны враги?

   - Отвечай! - рявкнула над ухом разбойница, заставив колдуна вздрогнуть и втянуть голову в плечи.

   - Они на северной окраине леса в часе ходьбы отсюда. Пятерых духов разорвали на клочки. Никакой битвы, они просто пришли и разделали старших лоа, словно те обычные крестьяне. Они идут сюда!

   - Ты же, - Дива грязно выругалась в адрес плешивого, - маг, повелитель леса. Наколдуй!

   - Да, да, да, - засуетился псевдошаман. Его пальцы заплясали, расстёгивая футляр на поясном ремне, и извлекли костяной жезл с навершием из клыкастого черепа ласки. - Сейчас, сейчас...

   Плешивый зашептал заклинание, пробегая пальцами по шероховатой поверхности костяного жезла, и закатил глаза. Затем резко очнулся и выбежал из землянки, крича о четырёх сторонах света и четырёх могущественных колдунах.

   - Не высовывайтесь отсюда. Выяснится ваша причастность к происходящему - клянусь пресветлой Аркани, перережу вам глотки! - Забравшая арбалет разбойница вылетела из схрона вслед за помощником. Снаружи раздавался её громкий голос. - Берк, со своими людьми охраняешь гостей. Попробуют вылезти - руби!

   - Со всеми парнями их стеречь-то?

   - Я неясно выразилась или ты оглух, вестморнская одноухая скотина?!

   Жаривший на вертеле баранью ногу мальчишка попятился из землянки, прихватив мясо.

   Ну, ситуация. Судя по переполоху, в лагере объявлена полная боевая готовность. Над нами топочут десятки ног, бряцает и стучит оружие, слышатся приказы командиров и отборный мат. Похоже, вляпались мы с эльфийкой в очередную неприятность. А как спокойно и хорошо путешествовали. Дня через два-три дошли бы до Ласпарана, и я бы отправился домой, на озеро.

   - Натиэль, объясни, будь добра, кто на нас охотится? Ты же Видящая, в конце концов, обязана знать врага и его предполагаемые шаги. Почему не предупредила обо всём этом? Давно пора рассказать, что тебе известно о наших преследователях.

   - Я не могла. Прости, Сандэр, я нечётко осознаю дальнейшие действия противников и понятия не имею, кто за мной охотится, - чуть не плача, ответила принцесса. - Дар раскрывается постепенно, из года в год, награждая меня видениями вероятного будущего, касающегося нашего народа и королевской семьи. Почему я вижу лишь ключевые события возможной истории эльфов? Хуже всего понятны смутные предчувствия, относящиеся непосредственно ко мне. По словам учителя, позднее, по мере развития Дара, они оформятся в чёткие образы грядущего. Учитель говорит, я ещё молода и потому не владею Даром в полной степени.

   - Хоть какую-то полезную информацию ты можешь сообщить о наших врагах?

   - Они идут издалека, их плащи развеваются за спинами тёмным ночным небом. Иногда мне снится замок на высоком берегу и древний, точно весь наш род, чародей. Я не вижу его лица. Стоит пробыть мне там чуточку дольше, приглядеться, как он поднимает голову, и меня словно пронзает тысячей отравленных стрел. Во сне я становлюсь свидетельницей шествий по затемнённым улицам подземных городов мрачных жрецов и воителей во главе с владыками, чьи сущности ужаснее старейших лоа и самых кошмарных порождений араньи. Они копят силы, продумывают планы захвата и убийства моей родной земли и всего мира. Сандэр, прости, я никчёмная Видящая! - заплакала в три ручья Натиэль. - Я даже не сумела предвидеть собственное пленение троллями и гибель товарищей в лесу!

   Э, довольно мокроту разводить. Я обнял девушку и, поглаживая по спине, принялся успокаивать. Нервного срыва в таком сложном положении нам не хватает. С плачущей и бьющейся в истерике на руках эльфийкой не затаишься и не сможешь нормально сражаться.

   И я, как назло, выжат в плане айгаты, будто фрукт в соковыжималке. Подремать бы часика полтора, ан нет, доведётся жертвовать жизненной энергией, используя второй уровень боевого транса. Чую, без него делать на поверхности нечего.

Отступление первое. Дильдрен

   Дильдрен опускался в сизую дымку Спящего леса, сливаясь с ней, точно ручей, впадающий в озеро с застоявшейся затхлой водой. Его воля пронизала всё - от крон вымученных деревьев до корней, сплетающихся в густую сеть под слоем плодородной почвы.

   Он почувствовал чужаков.

   Четыре группы с четырёх сторон двигались к лагерю, не признавая преград из сходящихся древесных великанов и разросшегося в непролазную чащу молодняка. Невероятно мощные ауры колдунов жгли сознание, точно калёное железо палача. Они беспощадны и не остановятся на отдых. Они идут за жизнями, ведомые жаждой убийства и выполнения воли пославшего их.

   Кошмары Спящего обращались в причудливых чудовищ, лозы и ветви оживали, земля становилась болотом под ступнями убийц. А чужаки шли дальше, не заморачиваясь разведкой местности. Растения пылали там, где они проходили, снег смерзался в шероховатый лёд, не позволяя земле затаскивать в добычу в сыпучее нутро. Креатуры леса рассыпались прахом.

   - Кто же вы, демоны сожри ваши гнилые потроха, такие?! - закричал в страхе Дильдрен, выплюнутый из медитации, в которой он контролировал служителей лесного владыки.

   Дававший ему управление лесом колдовской жезл нагрелся и припёк узкую ладонь, заставив отбросить ставший бесполезным артефакт. Чернокнижник часто задышал, завертел головой, удостоверяясь, что жив и находится посреди дружественного лагеря наёмников Дивы. Предводительница "кровососов" завершала раздавать приказы по обороне и проверяла оружие. Зачарованные на распад жизненной и духовной энергии болты заняли место над ложем её самострела, вдвинулись под давлением пружин. Они хороши против магов и лоа, однако, пробьют ли защиту подходящих к убежищам вольного отряда колдунов?

   Мысленно Дильдрен выругался. Люди в лагере обречены. И лес обречён. Некуда бежать, негде укрыться. "Всеотец, помоги!" - невольно вырвалось из уст чернокнижника.

   Он не молился со времён ухода из колледжа магии природы и травничества, в коем не доучился какой-то год. Его вышвырнули оттуда за пристрастие к тайным знаниям и чтение запрещённых трудов, поставив клеймо неблагонадёжного. Тем не менее, он мнил себя знатоком в друидизме и магии духов. Десятилетия он потратил на изучение колдовства, собирая по крупицам знания - скупал на чёрном рынке старинные фолианты, слушал тёмных учителей, заметивших его тягу к запретному.

   Вся его мудрость оказалась бессильна в момент наивысшей опасности.

   От негодования и обиды колдун замычал. Куда подевалась его самоуверенность? Туда же, куда сгинуло покровительство существ, коим он чуть не продал душу и исправно приносил жертвы, предавая смерти живых существ на алтарном камне. Оставалось лишь молиться Всеотцу, сотворившему мир, и умолять Его о прощении и милосердии.

   Дильдрен сорвал с себя обереги тёмных богов и демонов. Скорее избавиться от сделавшихся мерзкими предметов, пропитанных кровью разумных, и просить прощения.

   - Диль, да что с тобой? - крикнула Дива, толкнув вставшего на колени и принявшего молитвенную позу колдуна.

   - Я бессилен, - прохрипел бывший травник. - Они приближаются, и вы не убьёте их. Четыре колдуна и сорок воинов, вооружённых зачарованным оружием. Они вот-вот будут здесь. Сражаться не имеет смысла. Спасайтесь. Я вам не помощник.

   С дозорного поста, устроенного на дереве, послышался птичий крик наблюдающего за окраиной лагеря наёмника. Враги показались из леса.

   Лагерь мгновенно опустел. Бойцы Дивы заняли посты на деревьях и за кустами, женщины с детьми спрятались в землянках, накрытых для безопасности пластами травы и снега. Предводительница наёмников укрылась в ветвях растущего в середине лагеря ясеня.

   Дильдрен неожиданно остался один. До него доносились треск ломаемых врагами веток и короткие фразы на неизвестном ему гортанном языке. Вдруг лесную тишь пронзил крик боли, так же внезапно прервавшийся. Спустя несколько ударов сердца воздух наполнился воплями и воем.

   Звуки отрезвили колдуна, вымели оцепенение из тела, побуждая к действию.

   Нужно спрятаться. Молитва не спасёт, ибо слишком уж тяжки грехи его пред Всеотцом. А вот укрытие придаст уверенности, умерит разбушевавшийся страх.

   На четвереньках некогда мнивший себя повелителем леса чернокнижник проворно пополз к землянке, подобрав обереги. Приподнял пласт почвы, травяного ковра и снега, едва не надорвавшись, юркнул в образовавшуюся щель и там, в темноте, забился в дальний угол, вытолкнув оттуда всхлипнувшего ребёнка. Он выживет, обязательно выживет. Не для того Дильдрен перенёс столько лишений, чтобы умереть в этой вонючей яме среди немытых наёмников.

Отступление второе. Берк

   "Проклятый лес! Проклятые "кровопийцы"! Проклятая Дива!"

   Старина Берк проклинал также день вступления в вольный отряд и крыл матом градоначальника Валентино, по вине коего был вынужден бежать из родного города, присоединившись к банде наёмников. Собственно, вина по большей части лежала на Берке. Валентино всего-то приговорил его к каторжным работам на медном руднике за грабежи. Преступнику удалось вовремя сбежать и, чтобы не попасться рыщущим в окрестностях шахты надсмотрщикам, он присоединиля к Диве.

   В отряде Старину Берка уважали за умение метать ножи точнёхонько в цель и вытворять с кинжалами на поле боя удивительные фокусы. Мастер Поножовщины - называли бывшего грабителя "кровопийцы". Он даже приобрёл некоторую славу.

   Теперь он и гроша ломаного не дал бы за свою шкуру. Надо ж было так вляпаться!

   Чутьё предупреждало не связываться с этим ублюдком Дильдреном и быть подальше от колдовства. Колдун есть колдун, как его ни величай. На людей ему плевать, всех демонам скормит. И треклятый лес Берку совершенно не нравился, хотя и давал укрытие от стражей Гарида и нанятых торговцами охранников. Чащобы пугали, а ещё больше пугало нечто, обитающее в них. Бестелесное, неуязвимое к оружию, оно по ночам голодными глазами следило из-за упругих ветвей.

   Но и оно оказалось лишь поживой явившимся сегодня колдунам.

   Засевший на обзорной площадке в разветвлении дуба наёмник видел приближающихся врагов. Впереди разношерстного отряда из воинов в броне из воронёной стали мчалась на двуногом ящере абсолютно лысая ведьма. Из бледной кожи головы её торчали длинные тонкие иглы, придавая сходство с диковинным, жутким одуванчиком.

   В стороне от них струился по лесу другой отряд, состоящий из гноллов в потрёпанных кожаных доспехах и шкурах. Лидером у них был рослый собакоголовый в костяных ожерельях и браслетах, заменяющих ему одежду. По его колдовскому жезлу, похожему на артефакт Дильдрена, пробегали чёрные молнии.

   Перебарывая страх, Берк направил на зверолюдов арбалет. Дюжина его парней рассредоточилась вокруг землянки с гостями Дивы. Кто-то замаскировался под кустом, накинув светлый плащ, кто-то замер на дереве, не спуская глаз со входа в подземное убежище. Как только в лагерь войдут враги или высунется Арвак, "кровопийцы" атакуют из засады. Нынче же наёмники надеялись на ловушки у колючей изгороди.

   Колдуны не торопились штурмовать. Они остановились у участков с западнями и рассыпались цепью, стараясь окружить укрытия вольного отряда.

   Далее свершилось что-то непонятное и потому вселившее страх в сердце немолодого наёмника.

   Один из гноллов с размаху всадил себе в грудь нож. Последовал короткий крик, и зверолюд повалился, окропляя снег кровью. За ним то же проделал его сосед, и так вся цепочка воинов. Колдуны, творя знаки руками, дьявольски взвыли.

   Вытекающая из трупов кровь каплями воспаряла высоко в воздух. Алая взвесь поднималась полупрозрачной стеной, ограждая лагерь наёмников от горящего за вражескими спинами леса. Стена тянулась к тёмно-серым тучам, росла, покуда не замкнула купол над самыми высокими деревьями и не погрузила всё внутри во мрак.

   Теперь Берку стало по-настоящему страшно. Не думая о приказе Дивы стеречь её гостей, он вжался в толстый ствол. Дерево в ответ вздрогнуло и завибрировало, точно щупальце неведомого чудовища. Вне себя от ужаса, наёмник медленно сполз вниз.

   "Проклятые колдуны! Проклятый Дильдрен! Проклятый лес!" - твердил он про себя одними губами, пытаясь подавить стискивающий его нутро холодными когтями ужас.

Глава 10. Гекатомба

   - Натиэль, благодарю тебя за то восстанавливающее заклятье, наложенное на меня. Оно очень помогло в бою.

   Подозреваю, без него я бы давно свалился в обморок от духовного перенапряжения, и рёбра бы срастались куда медленнее. Первый уровень боевого транса никогда не давал такой быстрой регенерации, как в прошлом бою с лесными духами.

   - Благословение Матери Жизни, - вспомнила эльфийка. - С ним знакомы эльфы, исповедующие культ Природы в Эладарне.

   - Ты бы могла применить его сейчас?

   Я привычно окунулся в теплоту телесности, пробыл в ней мгновение и раскрыл глаза, находясь уже в боевом трансе. Чем раньше я войду в него, тем скорее достигну второго уровня.

   Судя по доносящимся снаружи звукам, наверху наёмникам приходится несладко. С кем они, интересно, схлестнулись? Не с "безголовыми" же. У тех и артефактов стоящих при себе не было. Во всяком случае, у отряда, заставшего нас на окраине леса.

   - Прости, не могу, - запнулась принцесса, начав произносить взывание к божеству. Выглядела она растерянно и чуточку испуганно. - Богиня не отвечает на зов. Я не слышу её Священной Песни.

   Хм. Это скверно, ибо означает изоляцию от внешнего мира мощным астральным барьером. Даже хуже, чем я предполагал. Божественная песнь слышится жрецами Матери Жизни в особом виде транса, и заглушить её в Лантаре, причём поблизости от Эладарна, невозможно обыкновенными барьерами. Её отголоски просачиваются сквозь любую преграду. Разве что в субпространствах, образованных на пересечении измерений, пения не слышно.

   Сам удивляюсь, откуда у меня информация о тонкостях эльфийской теологии. О богах и ангелах длинноухих я почерпнул из книг общие сведения.

   Ох, твою же! По сознанию ударило, точно громадным кузнечным молотом дварфов, заполнив всё чудовищными эманациями непредставимой мощи. Словно ощутив приближение чего-то ужасного, содрогнулась земля у нас под ногами. Землянка заходила ходуном, сдвинулась, вынуждая пригнуться. Ошеломлённый, я покачнулся и, опершись о служащее стулом полено, ухватился другой рукой за рукоять кинжала.

   Вон из моего сознания, тварь! Плевать, кто ты и из какой преисподней надумала выползти, плевать на твою силу. Пошла прочь!

   Застлавшая взор пелена рассеивалась, давление на разум ослабло.

   - Натиэль, - обретя способность мыслить и видеть, потянулся я к упавшей принцессе.

   Она съёжилась на полу, закрывшись руками. Преодолевая головокружение и тошноту, я позвал снова и, наклонившись, тронул её за плечо. От прикосновения девушка съёжилась сильнее и прикрыла уши ладонями, шепча что-то о зове тёмного бога.

   - Очнись же, наконец! - встряхнул я эльфийку. - Натиэль!

   Широко распахнув большие светлые глаза, она увидела моё лицо и вдруг прижалась ко мне всем телом, всхлипывая и повторяя чуть слышно о разрывающем ткань реальности чудовище из бездны, имя которой нельзя произносить.

   Я смутно догадывался, о чём она твердит. Эманации после толчка стали слабее, но не прекратились, колебля действительность. Будто нас и неимоверно могущественное существо разделяет хлипкая дверь, прогибающаяся под неистовыми ударами и готовая вот-вот разломиться и впустить из чуждого нам места нечто жестокое и мерзкое, обладающее качествами, коим нет описания в людских языках.

   - Натиэль, послушай! - я отстранил от себя плачущую принцессу. - Мы должны уйти отсюда. Жди здесь, я посмотрю, насколько безопасно снаружи.

   - Ты вернёшься? Сандэр, не уходи! - вцепилась в меня принцесса.

   Освободившись от рук девушки и пообещав возвратиться, я, пригибаясь, направился к выходу и приподнял травяной полог.

   Твою же дивизию. Я и в страшном сне подобного не мог бы представить. От края до края лагеря алели стены самого необычного барьера из виденных мною. Преграда, сотканная из мириадов мельчайших кровяных капелек, препятствовала распространению дневного света, превращая кусочек леса в неестественный, инфернальный пейзаж безумного художника. На снегу корчились слабые духом люди, испытывающие шок от астрального удара. Раздающиеся отовсюду крики и стоны добавляют сходства с адским филиалом.

   - Сандэр, - мою руку взяла эльфийка, потянув назад, в землянку.

   - Я же сказал ждать здесь!

   Блин, а ведь её одну не оставишь в таком состоянии. Пойдёт за мной и, чего доброго, нарвётся на неприятности.

   Магия эльфийки не работает, до перехода на второй уровень транса минут пятнадцать, оружия стоящего против духовных сущностей нет, боевых артефактов и не было у меня никогда. Полагайся, Сандэр, на собственное тело, дар ловца и... огонь. Чего-чего, а красного зверя у нас предостаточно.

   Разворошив костёр, я выбрал головню помассивней, чтоб отмахиваться ею удобнее и наносить более-менее ощутимый урон вражине. Нормальный факел. Врежешь им - черепушку человеку проломишь. Тварь какую хотя бы отвлеку, дав по морде.

   Горящая палка в левой, копьё в правой. Убедить принцессу подождать в землянке, и можно делать вылазку.

   Убеждать пришлось долго, попутно приводя девушку в чувство. Астральный удар не каждый выдерживает, на магов он действует подчас жёстче, чем на разумных без магических способностей. У кого воля крепче и жизненной энергии больше, тот переносит легче.

   - Натиэль, послушай. Смотри на пламя. Мне нужно, чтобы ты следила за ним и не допустила его угасания, понимаешь? Подбрасывай хворост в костёр, вон его сколько, целая куча. Но не позволяй слишком разгораться. Ты же знаешь - одержимые и лоа не любят огня. Здесь тебя никто не тронет, я скоро за тобой приду, и мы уйдём в лес. К солнечному свету, снегу, нормальным деревьям и зверям. Слушаешь меня? Подбрось ветку, видишь, гаснуть начинает. Вот так, да. Следи за костром, молодец.

   Вернусь я, куда ж денусь-то. Ты только не волнуйся, всё уладится. Проломлю барьер, убью врагов и приду.

   Ну, вперёд.

   Так, что у нас тут творится помимо уже отмеченного ранее? Купол не изменился, люди по-прежнему стонут и корчатся. Более сильные держат позиции, постреливая в алую преграду из луков и арбалетов и кидая в неё разные не совсем метательные снаряды вроде копий и топоров, для дальнего боя не предназначенных. Предметы отскакивают, точно от резиновой стены, с тихим глухим звуком.

   Нашу с эльфийкой землянку никто не стережёт. Не хотелось бы схлопотать арбалетный болт в самый неподходящий момент. Все заняты барьером и ранеными товарищами. Некоторые проверяют, порядок ли в укрытиях у женщин и детей, и бегом на деревья под порявкивания командиров.

   - Ты... чего... вылез?

   Ко мне плёлся, пошатываясь, среднего роста и телосложения бородатый мужик с ножами в руках. Держал он оружие правильно и обращаться с ним, видимо, умел. Сейчас он и в медведя не попадёт, а так был бы опасный противник.

   - А ну, назад! - пригрозил сталью наёмник, едва не падая.

   Внимание его вдруг резко переключилось на происходящее в стороне от меня. Да я и сам почувствовал приближение чего-то мерзкого и крайне опасного.

   Земля в центре лагеря вспучилась небольшим холмом и разломилась. На поверхность, загребая снег когтистыми лапами, выбралось существо. Жуткая помесь покрытой слизью земляной жабы и саблезуба встряхнулась всем телом подобно мокрому псу, сбрасывая налипшую на кожу почву, и обвела нас безразличным взглядом выпуклых, будто залитых смолой гляделок.

   Оно не воплощённый дух и не одержимый зверь. От него не веет холодом Серых Пределов и бесконечным голодом, хотя и попахивает тухлятиной. Оно хочет убивать - медленно, наслаждаясь агонией жертвы. Тварь не животное, ибо в глазах ясно читается разум - извращённый, нечеловеческий. Так смотрит маньяк, положивший немало жизней и много раз обводивший вокруг пальца следователей. Впрочем, даже в маньяке есть что-то от человека. Это же существо никак не связано с людьми.

   Из клыкастой пасти высунулся мясистый влажный язык, обведший тонкие чешуйчатые губы. Морда искривилась, изобразив глумливую ухмылку.

   Существо прыгнуло и, преодолев метров пятнадцать, обрушилось на отступавшего к дереву наёмника. Оно смяло его, раздирая кожаный доспех, одежду и плоть когтями.

   - Убью! - взрыкнул мужик с копьём, бывший неподалёку и до появления саблезубого жабоида проверявший землянку с женщинами.

   Брошенное копьё тварь с лёгкостью отклонила, поведя передней лапой, и продолжила вскрывать человека. Брызжущая кровь заляпала уродливую харю. Отвлеклась она, лишь когда наёмник, занеся топор, кинулся на неё. Поворот головы, плевок, и вновь она принялась рыться во внутренностях кричащего разбойника.

   Плевок попал прямо в лицо бежавшего мужика. Полупрозрачная масса растеклась по шее и плечам, топороносец заорал и упал на колени, пытаясь снегом стереть с себя шипящую слизь. Одежда под ней растворялась с кожей и мышцами.

   Бородач передо мной, вооружённый ножами, громко выругался.

   - Стреляйте по нему, чего тянете, псы шелудивые?! - раздалось с дерева на краю лагеря.

   Оттуда же вылетел, промелькнув в сгустившемся воздухе белым росчерком, тяжёлый болт. Снаряд врезался в плечо чудовища и вылетел из брюшины, оторвав жабоида от поедания внутренностей и заставив взвыть.

   За первым выстрелом на монстра посыпался дождь стрел и арбалетных болтов. Вреда залп не нанёс, однако разозлил склизкое недоразумение. Прекративший пожирать наёмника живьём жабоид крутанулся, отбивая летящие снаряды, и прыгнул к дереву, с которого тут же прочертил багряную полутьму второй зачарованный болт, на сей раз воткнувшийся аккурат в середину лба твари. Вой сменился разъярённым рёвом, существо оказалось у корней и, вскочив, погрузило когти в толстую кору.

   Там-то его и достали копья и рогатины таившихся на земле и ждавших удобного случая наёмников. Перепончатые лапы пригвоздило к древесному стволу, а мой несостоявшийся визави - бородач - метким броском всадил нож в основание шеи чудища.

   Монстр ревел от боли и негодования. Его добыча ускользала, ему не давали насладиться мучениями. Ненависть бурлила в нём. Я ощущал, кажется, его мысли, мечущиеся в прочной черепной коробке. Он жаждал отомстить за оскорбление и совершенно не боялся смерти. В какой-то момент я невольно испытал к нему уважение.

   Особо ретивый наёмник, тужась изо всех сил, старался пробить копьём грудную клетку твари. Ему это не удалось - стальной наконечник скользнул по рёбрам, разорвав кожу и частично мышцы. Его товарищ с гиканьем вонзил в грудь жабоида алебарду, воткнувшуюся примерно на половину ладони. Вероятно, устройство скелета и прочность костей у этого мутанта на порядок выше, чем у обычных живых существ.

   Разнервничавшийся и глубоко оскорблённый поведением двуногих зубастый жаб развернулся, с поразительной лёгкостью выломав прибившие его к стволу копья, и широким взмахом передней лапы раскроил череп горе-копейщику. Тот взвился в воздух и шмякнулся в снег безжизненной грудой плоти.

   Алебардщик попятился, выдернув из-за пояса топор на длинной рукояти. Шансов у него практически нет, он и сам осознаёт тщетность сопротивления. Попытками защититься он лишь взбесит врага.

   Наёмник и размахнуться не успел. Жабоид ринулся на него, подмял под себя, на ходу отгрызая голову.

   Очередной залп утыкал спину и плечи существа стрелами, а третий зачарованный болт прошил толстенное мускулистое предплечье, вызвав вспышку боли и ещё сильнее разозлив. Тварь молниеносно послала в дерево, откуда прилетали острые волшебные "подарки", очередь кислотных плевков. Древесина зашипела, запенилась в местах попаданий. Какой-то бедолага с пронзительным воплем рухнул вниз. Жидкость разъела ему запястье до костей. Он затих под лапой монстра, раздавившего ему шею.

   Похоже, у наёмников Дивы шансы прикончить чудо-юдо падают с каждой секундой. Когда никого из банды не останется, на кого нападёт сей гибрид сумасшедшего маньяка, жабы-переростка и саблезуба? Правильно, на нас с эльфийкой. Следовательно, он наша с разбойниками общая проблема, и решать её нам придётся вместе.

   Тварь не кажется неубиваемой. Вон, и больно ей бывает, и чёрная кровушка вытекает из ранок, почти мгновенно сворачиваясь. Регенерация у неё, вероятно, повышенная, и духовная энергия её переполняет. Ох, не приведи Создатель, она магичить начнёт. Это же будет абзац полный.

   Желательно саблезубой жабе башку отрубить. Да вот чем? Ничего подходящего поблизости не валяется, а топориком метательным, как и кинжалом, кромсать сложновато и чересчур долго. За время ампутации жабоид хирурга, то есть меня, сто раз схарчит.

   Интересно, мозги у мутантища в черепушке? Хорошо бы. Единственная возможность для меня добыть его скальп - поразить мозг копьём, раз уж операцию по удалению котелка пациент проводить отказывается. Хорошенькие у него глазки, крупные, выпуклые. Попасть нетрудно. Наверное. Если повезёт. Ишь, какие выкрутасы выделывает, глазища пряча от стрел и прочего наёмничьего инструментария.

   - Эй, головастый! - крикнул я, обходя по дуге зубастого и размахивая факелом перед собой, дабы меня было труднее увидеть.

   Давай, покажи личико, скользкий антипод Гюльчатай. Блесни прекрасными очами в кровавом свете алого храма божественной жабы. Не стесняйся, тут все свои.

   - Дива, стреляй по глазам, - крикнул я, не выпуская из поля зрения чудище.

   Я хотел добавить, чтоб атаманша берегла боеприпасы - мало ли, сколько родичей жабоида пожалует в лагерь, - но вражина поднял на меня заинтересованно-свирепый взор и облизнулся. Ну-ну, эротичный наш, не так быстро.

   Мышцы заныли от перенапряжения, микроволокна в руке порвались. Боли нет, зато повреждения благодаря улучшенному восприятию и контролю над организмом я отлично чувствую. Удар по воротам - гол! Наконечник полностью вошёл в глазницу, оттолкнув башку назад. Монстра откинуло, распластав на красном снегу. Конечности свело судорогами, тушу скрутило.

   Вынужден констатировать смерть. Вот так кончается жизнь некогда могущественного магического существа.

   Или не кончается?

   Аура твари не угасала. Наоборот, она ярче стала восприниматься. Может, запечатать дух? Не, всякую непонятную гадость не хочу подсаживать к команде моровиков-затейников и теневика. Поймал в подземном храме сомнительного духа недавно, чуть концы не отдал. Я с того случая на диете, ловлю исключительно известных мне духов. Да и противно, разложением смердит.

   Эманации жабоида разлились по округе, сконцентрировались в трупах убитых им людей, и аура внезапно потухла. Очевидное невероятное. Его дух исчез, словно сквозь землю провалился. Точнее, впитался в почву под снегом. Обычно духи живых существ, да и лоа, выбитые из одержимых, парят в астрале и ощущаются колдуном. Здесь же аномалия. Дух мутанта кто-то поглотил либо запечатал?

   Тело монстра претерпевало отвратные метаморфозы. Оно то вздувалось, то худело, кожа лопнула и начала слезать со стремительно гниющих мышц. Не минуло и минуты, как на снегу валялся чистый костяк. Лежали кости недолго, начав крошиться и осыпаться белесым порошком.

   - Всё кончено? - показалась из ветвей Дива, держащая арбалет наготове. Наконечник болта светился белым.

   - Боюсь, всё только начинается, - ответил я, подобрав измазанное чёрной кровью копьё.

   Жабоид не был самостоятельным игроком. Он - миньон, и его дух принадлежит хозяину, рвущемуся из иного измерения в нашу реальность. Стенки миров истончаются под ударами. Спустя совсем немного времени плёнка, отделяющая обиталище тёмной сущности от нас, разорвётся, и мы поневоле познакомимся с тем, кто направил сюда своего верного раба.

Отступление первое. Игнас

   Игнас едва ли не скрипел зубами от злости. Его, опытнейшего Ночного Охотника, первого после Господина, обманул какой-то смертный. Ученик шамана! Мало того, этот хитрый сын лисицы ещё и подставил под угрозу срыва выполнение задания. Он в опасности, а командир первой тройки вряд ли успеет защитить его.

   Всё не заладилось с момента проникновения в Веспаркаст. К тому времени объект исчез. Ощущались лишь его белые волки, бегущие на запад. Разумеется, ученик шамана использовал астральное сокрытие вперемешку с природной магией эльфийской принцессы, позволяющей заметать следы. На выходку хитреца Игнас мысленно улыбнулся. Этим не обманешь знатока слежки, как же. Волков-то скрыть не удастся, и по ним можно выследить перемещение объекта.

   Вот только странным показалось, что и в астрале нет никаких следов. За день нагнав волков, Ночной Охотник убедился - с ними ученик шамана не пошёл. Пришлось поворачивать, идти к крепости, запускать поисковые чары. С Микаэлем было бы куда проще, однако, второй боец отправился за неизвестным скрытником.

   Полдня потратил Игнас на поиски. И всё-таки нашёл следы - восточнее Веспаркаста на ничейной земле. Применив умения быстрого перемещения, он понёсся за объектом. А сегодня он почувствовал творящуюся волшбу далеко на востоке, в Спящем лесу, как называли здешние жители порченые заросли. Древний ритуал массового жертвоприношения тёмному богу, проводился по всем правилам. Десятки воинов принесли себя в жертву, образовав место призыва - Алый Храм, внутри которого запечатанное пространство, кусок реальности Лантара, посвящённый великому Цатогуа. Там не действует магия жрецов, а маги могут полагаться лишь на собственные силы.

   Совершить подобное могут лишь тёмные эльфы, поклоняющиеся богу-жабе. Раз уж пошло в ход столь мощное колдовство, то тот, против кого оно применено, очень важен для них. Вернее, его смерть важна.

   Учитывая, что до этого утра Игнас ощутил ауры объекта и эльфийской пророчицы, вполне логично предположить, именно они угодили к тёмным. Освободиться самостоятельно, а тем паче убить воплощение божества, они с их знаниями и силами неспособны. И пробудившийся Гор-Джах не справится с богом-жабой. В мире единицы сумели бы на равных противостоять владычествующей в бездне Н`кай божественной сущности. Единственный способ прекратить жертвоприношение - уничтожить удерживающих печать Алого Храма колдунов.

   Сделать это просто. Они в трансе и не заметят подкравшегося к ним убийцы. Дневной свет слепит их, усложняет контроль над энергиями. Вопрос в ином - поспеет ли Игнас до завершения ритуала? Ночной Охотник сомневался. Чересчур велико расстояние до места жертвоприношения.

   Цатогуа, великий бог-жаба, от коего черпают магическую Силу тёмные эльфы рода Черона Всевидящего. Не удивительно, что слуги и рабы старой мумии Черона нашли первыми прорицательницу. У его колдунов талант к поисковым чарам, они найдут иголку на сеновале, всемерно полагаясь на дары жабьего божества.

   Проклятье, худшего противника для объекта не придумаешь. Алый Храм и колоссальное жертвоприношение, и оружие одновременно. Кто бы ни попал в него, он считается обречённым. По сути, жертва ради жертвы. Потомство Цатогуа является на пир в честь родителя и поглощает души несчастных. Божество взамен одаривает колдунов силой и знаниями.

   Остаётся надеяться на Микаэля. Он двигался в направлении Спящего леса, разыскивая скрытника, и обязательно должен выйти на тёмных. Обязательно? Громко сказано. Объект убил его ученика в Веспаркасте, и приказа защищать Микаэлю не давали. Он просто не вмешается в происходящее, выполнив задание - убив неведомого мастера сокрытия, следующего за эльфийкой.

   - Тиамар, догонишь, - бросил Игнас товарищу, оторвавшись от него.

***

   - О чём ты? И вообще, почему не в землянке?

   Дива выглянула из-за веток, скрывавших её на развилке дерева.

   - Я подумал, вам требуется помощь, - пожал я плечами. - Если вы против, то пойду, не буду вас обременять. Скоро появятся дружки той не совсем дохлой жабы.

   - Эй, постой, Арвак! - окликнула наёмница. - Нам вправду нужна помощь. И тебе, как я погляжу, тоже. В одиночку ты бы не победил.

   - Так тварь не погибла. Не заблуждайтесь, она себя проявит. Я чую её присутствие в почве и трупах погибших из-за неё людей. Не рекомендую приближаться к мертвецам. На всякий случай.

   - Ты знаешь, что она такое?

   - Понятия не имею. Зато у меня отменное чутьё на неприятности от потусторонних сущностей. Ты же не хочешь сказать, что та зубастая жаба обыкновенный представитель животного мира Лантара, верно? Впрочем, речь не о том. Мне вам помочь или посидеть немного в землянке, у тёплого костра, подождать, пока вас перебьют?

   Дива раздумывала аж целых полсекунды.

   - Я буду тебе признательна за помощь. И, - она замешкалась, решая, говорить ли, - благодарю.

   - К вашим услугам, любезная госпожа, - наклонил я голову в шутливом поклоне.

   Правильное решение. Деваться наёмникам, по большому счёту, некуда. Приняв меня, они обрели неплохого бойца, имеющего опыт сражений с потусторонними тварями, и вменяемого колдуна, в отличие от их штатного чернокнижника.

   - Что за завеса нас окружает? Что творится вокруг?!

   - Барьер, и судя по всему, непростой. Относительно происходящего - нас поймали в магическую ловушку. Подозреваю, мы находимся в качестве главного блюда на эдакой накрытой непроницаемой крышкой тарелке. О, к нам идут. Запомните: бить по глазам, при возможности отрубайте головы.

   К нам действительно приближался некто, очень похожий по ауре на заколотого жабоида. Некая бесформенная масса поднималась из-под земли, дурно пахнущая и злющая, словно рой потревоженных медведем диких пчёл.

   Почва возле воронки, из которой вылезло клыкастое чудовище, мелко задрожала и неожиданно будто взорвалась во многих местах, взметнув куски наста и грунт. Из образовавшихся ям выбирались твари, отдалённо напоминающие разложившегося мутанта и вместе с тем поражающие воображение разнообразием. Огромные, в два человеческих роста высотой, и карлики, еле достающие мне до пояса, бронированные вроде броненосцев и покрытые костяными наростами, рогатые и безрогие. Каждая из тварей походила на жабу мордой и расположением лап.

   Отряхнувшись от налипшего мусора, некоторые из чудищ вдохнули воздух и повели носами, приоткрыв пасти. Ну, точь-в-точь хищники, учуявшие добычу. Пока остальные угрюмо расходились к деревьям с наёмниками, они принялись разрывать землю лапами и рогами.

   Твою же, они спрятавшихся женщин и детей ищут!

   Ребята на наблюдательных постах тоже это поняли. С десяток спрыгнули с ветвей, нарушив приказ Дивы, и бросились к разрушаемым укрытиям. Навстречу им выдвинулись облизывающиеся, истекающие слюной твари. Залп стрел и болтов выбил парочку наименее бронированных и глазастых жабоидов, прикончили их уже спустившиеся воины, вооружённые копьями и двуручными топорами. На атаку отреагировали родственнички поверженных мутантов, и завязалась драка. Отступающие бойцы Дивы кидали ножи и тыкали копьями, монстры напирали. Я же выбирал удачный момент, дабы ударить в тыл кому-нибудь из монструозной компании и не привлечь на себя всех рогато-зубастых то ли потомков, то ли предков жаб.

   Женский крик резанул по барабанным перепонкам. Из развороченной землянки с безвольным трупом наёмника на скорпионьем хвосте вылезала сжимающая в лапах молодую девушку тварь. Из соседнего убежища раздался вопль, который я узнаю и через тысячу лет. Натиэль!

   Из укрытия торчал зад здоровенной мокрицеподобной тварюги, еле протиснувшейся во входное отверстие. Эльфийке не убежать, сражаться ей нечем, а огня эта зараза не боится, иначе не полезла бы внутрь. На ходу метнув в скорпионожаба нож, в прыжке я вогнал копьё между мелких пластин костяной брони, защищающей подбрюшье, и нырнул меж широко расставленных задних лап. Копьё с треском переломилось, оставив наконечник в чешуйчатом брюхе.

   В руках по метательному топорику, в зубах зажата рукоять кинжала. Натиэль, где ты?

   Мокрицежаб нависал над опутанной неимоверно длинным языком эльфийкой. В момент моей атаки копьём он, верно, деловито разрывал на ней одежду. Охотничья куртка, равно и лосины, превратилась в лохмотья, шёлковая блузка порвана. Я, получается, помешал осуществлению эротических планов.

   Взревевшее существо ударилось о стенки и потолок, приподняв над собой бревенчатый накат. Не перенапрягайся ты так, шишки заработаешь и нас похоронишь. Да и по мясистому языку целиться неудобно, когда дёргаешься.

   Из перерубленного топором языка брызнула чернильная кровь. Бастарда мокрицы и жабы потеря важного органа повергла в настоящее отчаяние. Он забулькал, захлёбываясь, и попятился, отчаянно молотя по воздуху длиннющими костлявыми пальцами. Буркалы вращались, точно у хамелеона, в разные стороны. Решив, раз уж принцесса ему не достанется, убить ускользающую добычу, несостоявшийся сексуальный маньяк рванул к ней и захрипел, столкнувшись с разрубившим ему нос метательным топориком.

   Кровь лилась водопадом с перекошенной хари. Мокрицежабу было больно, но он не останавливался. Взгляд точек-зрачков сфокусировался на мне, его единственном противнике, и из сжавшихся губ выстрелила плотная струя мутной слизи. На максимуме доступной скорости я отклонился вправо, пропустив мимо жидкий снаряд, и, оттолкнувшись от стенки, в прыжке врезал топором по рогатой башке. Металл раскололся, разлетевшись осколками.

   Блин, не попал. Метил-то в глаз, а удар пришёлся по основанию черепа, смахивающего на массивный шлем с декоративными рожками. На костяной броне теперь красуются приличная вмятина и царапина.

   Удар на секунду оглушил тварь. Заскочив ей на шею, куда она бы не дотянулась короткими лапами - хвоста у неё не было, - я вонзил в глазище кинжал. Длины клинка с лихвой хватит, чтобы достать до мозгов.

   То ли мозг в черепе вовсе отсутствует, то ли отличается крохотными размерами. Подыхать мокрицежаб упрямо отказывался и после второго, и после третьего ударов. Ведь на всю длину загоняю сталь. Ревущая махина приложила меня к потолку, использовав как защитную подушку.

   Рёбра мои, рёбра. Кости от слишком близкого знакомства с брёвнами треснули, а вот брёвна вместе со снежным настом вздыбились. Повторным рывком, проломив потолок, мутант выпрыгнул из землянки.

   Что ж ты неугомонный такой? Раз за разом вгоняю в тебя кинжал. Не успокоишься, скачешь взбесившимся кенгуру. Удобно тебе с копьём в брюхе? Зацепишь обломок древка и кишки выпустишь ненароком.

   Монстр издох внезапно. Встал, выпрямившись, и завалился на спину, чуть не придавив меня разлагающейся тушей. Я отскочил от падающего чудища и тут же, перекатившись назад, столкнулся нос к носу со скорпионоподобной лягушатиной. На плотоядно ухмыляющейся влажной роже неописуемая радость от грядущего близкого знакомства

   Наконец-то начинается переход на второй уровень боевого транса. В тело впились тысячи игл, обозначая нервы по всему организму. Кровь заструилась стремительнее, насыщая ткани кислородом и придавая новых сил. Мир для меня замедлился. Это результат ускоренного восприятия, делающего возможным сверхбыструю реакцию.

   Ну, жабоид скорпидный, ты попал.

   Голова, заканчивающаяся выдвижными зубастыми челюстями, резко подалась ко мне. Очевидно, визави вознамерился отхватить мою руку. И напоролся на направленный в выпуклое глазное яблоко клинок.

   Я отшатнулся, туша твари пронеслась мимо, зарывшись в снег. Точное попадание, помер скорп. Кто там на очереди? Светло-жёлтый скользкий тип в бородавках, сочащихся непонятной белесой дрянью, как раз подкрадывается к забившейся в яму и отмахивающейся факелом эльфийке. Вот уж настоящая жаба, безо всяких шипасто-панцирных аксессуаров.

   Чем бы его шарахнуть побольнее? В контакт входить с этим карликом чревато, слизь на нём, думаю, не для подчёркивания мускулистой тушки. Что у нас из подручных средств? Ножи, брёвна да камни.

   - Ко мне, гадина!

   На крик желторотик не отреагировал, всецело поглощённый охотой на отбивающуюся принцессу, и прозевал атаку с тыла. Сталь метательного ножа вонзилась в спину, а увесистый булыжник впечатался в затылок, оттолкнув супостата от Натиэль.

   Карлик подскочил, развернувшись в воздухе жутким балеруном, и брызнул во все стороны гадостью из бородавок. Будь я ближе, кислота бы разъедала меня с громким шипением. Упавшие поблизости капли провалились в снежный наст, прожигая почву под ним. Крутой, однако, пакостник, хоть и мелкий. Какие ещё фокусы у сего клоуна?

   Банальный прыжок для сближения ничуть не удивил. Я к нему готовился и встретил желторотого выдернутым из развалин землянки заострённым бревном. Брошенное мною брёвнышко остановило полёт твари, проткнув раздувшееся горло. Верно, лягух собирался плюнуть, и от неожиданно прилетевшего в него снаряда поперхнулся. Он отхаркнул кровь вперемешку с желтоватой слизью.

   Эх, из арбалета Дивы подстрелить бы лягуха зачарованным болтом. На жёлтое недоразумение разрушительная магия её оружия подействовала бы со смертельным исходом. А так надо вручную добивать, подставляясь под кислотные струи.

   Брызгаться карлик прекратил. Он валялся с раздавленным горлом, истекая слизью из бородавок, и сучил лапами. Позвоночник у него перебит, что ли? Посланный в него нож глубоко вошёл в висок, утихомирив.

   Новых противников около землянки не наблюдается. Расчистил я территорию немножко. Невредимая Натиэль в боевой стойке с головнями в руках занимает оборону в яме на месте укрытия, и подойти к ней уже не пытаются, сосредоточившись на наёмниках.

   У ребят Дивы положение вконец плохое. Несмотря на сыплющиеся с деревьев стрелы, оказавшихся внизу бойцов с женщинами и детьми теснят на край лагеря. О, это ещё что за тип?

   Вижу, Наташка, идти ты можешь, и даже неплохо отбиваешься от разной сволочи. Убежищ безопасных больше нет, пора тебя вытаскивать.

   - Натиэль, - я нагнулся над ямой, протянув руку, - уходим. Прикрой мне спину, хорошо?

   Молодец, девочка. После астрального удара не каждый маг на ноги встанет. Отдельные чувствительные индивиды остаток жизни проводят в постели, и заботливые слуги убирают за ними, меняя подгузники. И присутствия духа девушка не утратила, защищается правильно, не сдаётся, от страха лапки сложив.

   - Ты как? - сняв куртку, я набросил её на плечи принцессы.

   Эльфийка поблагодарила и оделась.

   - Без магии я бесполезна, владеть иным оружием не умею, - призналась она. - Если задержу, оставь меня и беги, Сандэр. Ты сделал для меня и так многое. Пожалуйста, дай мне нож. Я не смогу убить себя другим способом, попав к демонам.

   Демоны, значит? Вот и познакомились. Следовательно, те колдуны, стоящие за барьером, демонопоклонники. М-да, не рассчитывал на свидание с ними.

   - Натиэль, не пори чушь, - я передал эльфийке метательный нож с перевязи. - Я тебя не брошу, ясно? Я ответственен за твою жизнь, и эту ношу взвалил на себя, когда вызволил одну странную длинноухую девчонку из плена синекожих. И когда подрядился отвести её к сородичам. Станет совсем туго - всади ножик в пасть ублюдочной твари. А ещё лучше - в око. Тогда, быть может, ты лишишься жизни либо спасёшься, убив врага. - Отвернувшись, я добавил: - Не отставай и предупреди об опасности.

   План на ближайшее время простой, как шпала: врезаемся в тыл наступающим на наёмников демонюгам, пробиваемся к нашим и активно обороняемся. Прикончив всех, обследуем барьер копьями и топорами.

   В ветвях зашумело, раздался вскрик, и в нахлынувшую толпу чудовищ упала окровавленная Дива. Из грудной клетки у неё торчал обломок тонкого полупрозрачного шипа. Ударили сзади, противника она не заметила.

   Под деревом утробно заурчала, захрюкала орава монстров. Атаманшу не спасти. Протиснуться к ней сквозь толпу из десятка тварей нереально, верная смерть.

   Видевшие гибель командирши наёмники взвыли. Кто-то кинулся на врагов, кто-то запаниковал. Один мужик, бросив палаш, ломанулся к барьеру и исчез в нём. О его существовании напоминало облачко пепла, возникшее на месте неудачного прорыва. Своим поступком он нарушил линию обороняющихся, и в пролом ринулись демоны помассивнее, сметая бойцов. Несколько метров, и чудовища вклинятся в сбившихся в кучку за воинами женщин с детьми.

   Плохи дела. Без Дивы отряд превратился в беспорядочное скопление отчаянно дерущихся и гибнущих людей.

   - Натиэль, приготовься, сейчас будет жарко.

   Я метнул подобранное у мертвеца тяжёлое короткое копьё в затылок громадины с шипастой спиной и, заскочив на неё, с хрустом продавил наконечник в черепушку. Туша гулко грохнулась на гниющие останки поверженной товарки. Я, выломав теряющую прочность черепную коробку, освободил оружие. Эльфийка в двух метрах от меня, умница. На нас не нападают, ибо не осознали, что убило их дружка. О, начинают осознавать. К нам повернулись рожи нескольких демонов.

   Какие же вы уроды, парни. Пластическая операция вам не поможет. Медицина бессильна против таких врождённых "прелестей".

   - Натиэль, вперёд! - размахнувшись, я врезал копьём по надвинувшимся харям.

   Они переключились полностью на меня и принцессу уже не замечали, азартно ревя и толкаясь в соревновании за мою шею. Воспользовавшись заминкой, я прошмыгнул меж широко расставленных лап и ткнул копьём аккурат в пятую точку демонической амфибии в костяном черепашьем панцире. Для убедительности провернул зазубренный клинок и рванул из раны.

   Крепкое, обмотанное металлической лентой и кожаным ремешком древко уцелело. Лягух зафонтанировал кровью и ошмётками внутренностей, взмахнул нелепо верхними лапами и бухнулся на живот. Когти заскребли по снегу.

   - В кольцо, - заорал я во всю мощь лёгких, прибавив понятных наёмникам эпитетов и подкрепив слова вонзанием копья в прущую на женщин с детьми тушу. - Заткните брешь! Держать строй!

   Часть воинов, рассыпавшаяся у барьера, неуверенно остановилась и стала собираться с тыла. Другая часть, сражающаяся плечом к плечу со мной, вняла здравой рекомендации и восстановила линию, щетинящуюся копьями.

   Тварей здорово поубавилось. Было более полутора дюжин, нынче же штук восемь. Они накатывались на стену стали, стремясь продавить строй наёмников бронированными тушами, и падали, унося с собой кого-нибудь из бойцов.

   У стрелков на деревьях дела обстоят куда хуже. Какая-то зараза на них сезон охоты открыла. Сыплются диковинными плодами с веток, у всех из спин шипы торчат типа убившего Диву. Маскируется хорошо тварь, снизу не увидеть и сверху не различить. Большинство лучников быстренько покидают наблюдательные посты в кронах и присоединяются к нам, берясь за мечи и копья павших товарищей.

   Боковым зрением я заметил движение слева, у дуба. Слезавший стрелок повис в воздухе, наколотый на полупрозрачный шип, и вдруг распался пополам, точно разрезанный острейшей бритвой. Место открытое, монстров возле дерева не видно. Стоп, кора шевельнулась, на миг обретя неестественный объём, и тут же разгладилась. Покрывшая шип кровь оросила ветки, и орудие невидимки пропало.

   Что за?! Тварь же нам в тыл зайдёт. Дерево, на котором она лучника порезала, в кольце наёмников. Отвлекаться от напирающих демонов нельзя - сомнут, гады, а призрак тем временем устроит резню, уничтожая женщин. Блин, там же Натиэль.

   Подаюсь назад, предостерегая соседей. Строй передо мной сомкнулся, предоставив возможность вплотную заняться невидимым древолазом.

   Ау, ты где, скотина шипастая? Я тебя не чувствую, словно нет никого на дубе. Выходи, подлый трус, на честный бой.

   Я инстинктивно дёрнулся вбок, ощутив приближение врага. По щеке что-то чиркнуло, рассекло кожу, обдав горячим смрадным дыханием. Мимо промелькнуло марево с едва обозначенным контуром, не похожим ни на человеческий абрис, ни на звериный. Нечто, смахивающее на богомола.

   Оно быстрое, примерно наравне со мной.

   Распоровшее воздух копьё описало круг, задев мутанта. Клинок заскрипел по жёсткой броне, оставляя в мареве сгустки и борозды некой субстанции. Возвратным движением я стукнул пяткой древка в то же место. Марево на безумной скорости переместилось в сторону, колеблясь и обретая чёткие очертания.

   Выпад снизу вверх - сталь скрипнула о панцирь, явив продолговатый шип, сплющенный на манер опасной бритвы. Металлическая лента, оплетающая копьё, смялась под натиском сложившейся лапы.

   Заблокировав копьё, тварь второй конечностью щёлкнула над моим ухом. Уф, увернулся. Стоило это немалых усилий и разорванных мышечных микроволокон. Уклоняясь, я кинжалом полоснул приблизительно по тому месту, где должна быть шея чудовища. Расчёт подтвердился - невидимка, обливаясь кровью из порезанной глотки, шарахнулся от меня. И совсем уже не невидимка, между прочим. Очевидно, из-за раны неприятно удивлённый демон полностью сбросил камуфляж, представ во всей красе. Двухметрового роста жаба в костяных наростах и с лапами-лезвиями, хаотично стригущими воздух в попытке зацепить нападающего меня.

   Со мной "цирюльник" связываться больше не хотел. Зачем драться с сильным противником, будучи раненым и слабеющим от кровопотери? Боялся он или нет, но вел себя разумнее своих безбашенных собратьев. На мгновения становясь прозрачным, он постарался обойти меня.

   Натиэль, твою дивизию! Расплывчатый силуэт возник возле неё, замахиваясь лапой-бритвой. Девушка не успевала уйти из-под демонического лезвия. Словно в замедленной съёмке мерцающий монстр опускает смертоносное оружие ей на плечо. Её располовинит, как Диву.

   Кровь разбрызгивается алыми лепестками, кружащими в спёртом, напитанном страхом, отчаянием и запахом пота воздухе. Алое на красном не очень-то эффектно смотрится. Хм. И почему в моменты опасности в голову приходят такие дурацкие мысли?

   Натиэль...

   Обычное течение времени вторглось в сознание бурным горным потоком. Я кричал, мёртвой хваткой удерживая погрузившуюся мне в грудь и плечо лапу, и осатанело рвал кинжалом в клочки горло жабоподобного демона, нанося удар за ударом. Тёплая солёная жидкость заполняла рот, лицо жгли капли горячей влаги.

   Тварь дёргалась, пытаясь освободиться и нашинковать меня второй лапой, однако, длина конечности не позволяла ей как следует размахнуться, поэтому она тупо кромсала мне корпус. Из разорванного горла доносились хрипы и бульканье, рывки становились слабее, пока существо не выгнулось в конвульсии и не повалилось, резанув меня на прощание.

   - Ха, - я огляделся, сплюнув накопившуюся кровь.

   На ногах две дюжины воинов из полусотни. И ни одного демона. Мой противник был последним и самым крутым в инфернальной компашке.

   - Мы победили, - не веря собственным словам, изумлённо произнёс бородач, встретившийся мне у землянки. Его ножи почернели от крови, волосы слиплись от пота, он чуть не падал, но на физиономии расплывалась улыбка.

   Хотел бы я быть столь же оптимистичным. За барьером до сих пор колдуны и колоссальное по мощи чудовище прорывается в нашу реальность. А я паршиво себя чувствую, как назло.

   - В кольцо, - прохрипел я. - Собирайте раненых, пусть женщины обработают им раны, и в кольцо. Это ещё не конец. И дайте мне, лоа подери, нормальное оружие!

   Бородатый наградил меня долгим уважительным взглядом.

   - Чего топчетесь? Выполнять! - гаркнул он.

   Вовремя. В центре лагеря из земли показалась увеличивающаяся блестящая глобула. Её рост сопровождался низким нарастающим гулом, доносящимся из земных недр, и мелкой дрожью. Наст трескался, образовывая линии замысловатой фигуры под красным барьером.

   Ужасная сущность вступала в наш мир, и демонические герольды возвещали её приход.

   - Склонитесь, смертные! - загремело в сознании, вытесняя мысли и чувства. - Склонитесь пред мудрейшим отцом мрака и примите вашу участь!

   По глобуле пробежали тёмные искры, за ними поползли чёрные сгустки слизи. Они обволакивали вместилище запредельной сущности в поглощающий свет кокон. Поражённые зрелищем люди стояли неподвижно. Только чернокнижник Дильдрен истово бился лбом о снег, повторяя нараспев какую-то молитву на неизвестном языке.

   Напоминающая гигантское яйцо глобула лопнула. Из неё высунулась короткопалая морщинистая рука, взявшаяся за краешек скорлупы и потянувшая, расширяя трещину. Оглушительный треск знаменовал появление потустороннего владыки.

   Существо выглядело вырезанной из обсидиана статуей жабы. По бородавчатой шкуре пробегали алые сполохи. Божество восседало на останках развалившейся глобулы, затем подняло веки, и я почувствовал, что теряю рассудок под невыносимо холодным взором, выворачивающим меня наизнанку. Мою волю, моё тело сковало, разум замер перепуганной мышью перед удавом. Лишь в глубине души металась ярость, скрытая за печатями и похороненная под толщей забвения. Некто, живущий во мне испокон веков, призывал встать и сражаться, невзирая ни на что. Бить врага копьём и кинжалом, рвать голыми руками, если оружие сломано, а если откажут руки - перегрызть ему глотку и испить проклятой крови.

   Некто? Возможно, я сам, загнанный чужой волей в угол? Моя распадающаяся личность, разделённая на того, кем я хочу быть, и того, кем я должен стать? Либо того, кем я был когда-то, - задолго до рождения ведьмы-оборотня в тролльей хижине и восхождения лун на небеса этого мира.

   Наложенные иномировой сущностью оковы развеял полный боли и ненависти вопль. Кричала обсидиановая жаба, претерпевая отвратительные метаморфозы. Она истаивала, уменьшалась. Её корёжило, выворачивало суставы, точно пластилиновую фигурку в руках безжалостного творца.

   Раскалывался и обрушивался купол барьера, усеивая красной пылью без того окрашенный людской и демонической кровью снег.

   Я лишь сейчас понял - сзади ко мне прижимается Натиэль. Она шептала призыв восстанавливающего благословения Матери, и в меня вливалась чистая айгата, наполняющая ауру и исцеляющая астральные повреждения.

   Ох, и приложило меня чарами мегажабы, чуть не рехнулся. Но теперь-то живём! Мы обязательно выкарабкаемся, Наташка.

   - Уходим! - проорал я наёмникам. - Немедленно!

   За барьером промелькнуло размытое серое пятно, коснувшееся лысой колдуньи, и та вдруг покачнулась. В её груди зияла приличных размеров дыра на месте сердца, а голова опрокинулась, оставив обрубок шеи. Труп тёмной эльфийки опустился на колени и плюхнулся в кровавую лужу.

   Та же судьба постигла гнолла шамана. С его смертью остатки барьера рассыпались пылью. Корчившаяся в неестественных судорогах жаба, испустив полувой-полурёв, разложилась в чёрный порошок.

   - Сказала же - берегись эльфов. Не послушал, вот и пожинай плоды.

   На расстоянии вытянутой руки от меня стояла Смуглянка в сереньком дорожном плаще - точной копии испорченного белыми волками у Веспаркаста. Как она здесь очутилась, не представляю. Из ниоткуда возникла. И, как и тогда, у сгоревшей мельницы, её присутствие не ощущается астрально.

   - Шустрая ты девушка, - я кивком указал на трупы гнолла и колдуньи. - Твоя работа?

   - А чья же? - притворно удивилась магичка. - Вы бы поторопились, - она мимоходом взглянула на принцессу, - сюда ещё кое-кто идёт.

   - Опять? - вырвалось у меня. Блин, задрали уже. В отпуск хочу, к морю, погреться на солнышке без риска быть убитым незнакомыми разумными.

   - Я же предупреждала - жизнь у тебя будет яркая, но короткая, - насмешливо улыбнулась Смуглянка. - Давай, живо бери принцессу, и бегите отсюда чем дальше, тем лучше. Дальше - в смысле, к эльфийским границам. И не оборачивайся. Дурная примета.

   - Кто ты такая, а?

   - Как кто? Смуглянка. Ты же меня так назвал, верно?

   Да, с ней поговоришь. Ладно, вопросы о подозрительных личностях подождут.

   - Натиэль, ты в порядке?

   Эльфийка читать призывы к богине перестала и с появлением таинственной магички отпрянула от меня.

   - Всё с ней прекрасно. Жива, здорова и в бодром состоянии духа, - перебила Смуглянка открывшую было рот прорицательницу. Ну, и наглость - затыкать наследницу эладарнского престола. - Сам гляди не помри в дороге. Хотя, - волшебница окинула меня оценивающе-придирчивым взглядом, - уж ты-то так просто в могилу не сляжешь.

   - Ты хоть скажешь, кто за нами гонится?

   - Нет, - самодовольно ухмыльнулась магичка. - Скажу лишь - весьма серьёзные разумные, коих стоит опасаться и королям. Кстати, вон один из них. Бегите, быстро!

   Судя по изменившемуся тону, нам следует послушать умного совета. Мало ли, кого нелёгкая принесла. Драться на пределе физических возможностей не люблю.

   С пригорка из-за деревьев выходил очень странный тип. Странный прежде всего обычностью внешнего вида. Высокий, широкоплечий, в зимней меховой куртке среднего охотника Пограничья. Щёки и подбородок заросли густой косматой бородой, лицо жёсткое, волевое. Из оружия охотничий нож и топорик на поясе.

   И всё-таки, что-то с ним не то. Идёт больно уверенно, в плавных движениях чувствуется классный боец. От него веет силой, однако, аура у него, как у самого обыкновенного жителя империи. Объём айгаты микроскопический, даже меньше, чем у меня, зато жизненной энергии порядочно.

   - Уходим, - махнул я наёмникам.

Отступление второе. Микаэль

   Микаэль был рад. Он выследил скрытника, да ещё и опознал его. Почти ускользнувший от искуснейшего следопыта Ночных Охотников достоин уважения.

   Мик был счастлив. Его ждал славный бой, ибо противник - тот самый мастер сокрытия - отличный маг и вдобавок воительница с огромнейшим запасом жизненной энергии и мощными артефактами. Он чуял её Силу, пахнущую практиками Клеймённого Дома и отмеченную Лунным Зверем. Клеймённые хороши в бою, их дух крепок и приятен на вкус. Среди них нет трусов.

   - Кто бы ты ни был, дальше не пройдёшь, - заявила смуглокожая противница.

   Она ошибочно полагала, что ему нужны жалкие смертные, улепётывающие за её спиной, и эльфийская принцесса. Микаэлю плевать на сбегающих, точно крысы с тонущего корабля, людишек. Ему безразличны Видящая и, по выражению Огнеглаза, объект. Позднее он настигнет их, если получит на то приказ. Сейчас ему нужна гордо вскинувшая подбородок молодая женщина, решившая рискнуть и, как ей думается, спасти принцессу.

   Ночной Охотник встал напротив противницы. С такой не стоит сдерживаться. От неё исходит угроза, точно от приготовившейся защищать детей тигрицы.

   - Уходи, и сохранишь себе жизнь, - плащ опал, открыв стройную фигурку в кожаном жилете поверх тёмной рубахи и узких штанах. На поясном ремне крепились метательные ножи и футляры со снадобьями и эликсирами. Стягивающее шею ожерелье и браслеты на тонких девичьих запястьях фонили в астральном плане, сводя на нет маскировку.

   Из рукавов выскочили когти, заточенные до остроты зачарованной бритвы. Микаэль узнал лунное серебро. На клинках светились магические печати и вязь знаков, сплетающихся в заклятья, убийственные для любого смертного. Пожалуй, и бессмертным бы оружие девушки нанесло серьёзные раны. По клубящейся вокруг когтей ауре Микаэль определил целый клубок из парализующего яда и смертоносных чар, не считая особенностей металла, наносящего повреждения духовным сущностям, нежити и нечисти.

   - Так и будешь молча пялиться на меня, или уберёшься подобру-поздорову?

   "Достойная противница", - с долей восхищения подумал Ночной Охотник.

   Поединок - вот где истинный воин способен проявить себя. Не на войне, ибо она безнравственна, и в ней нет места чести, а именно в бою один на один. Мика подчас упрекали за излишнюю, по мнению товарищей, честность в битве. Он никогда не ударит исподтишка, не проведёт обманного манёвра против слабого, дабы увеличить преимущество. Второй боец тайного общества шпионов и убийц не воспринимал упрёки. Он презирал бесчестие.

   Храбрость и умение сражаться заслуживают уважения. Микаэль, возможно, не лишил бы жизни стоящую перед ним в нарочито расслабленной позе девушку. Но он никогда не нарушал приказов.

   - Ты бы хоть назвался. Мне не нравится убивать безымянных героев.

   Микаэль покачал головой. Ей незачем знать его имя. Он безымянен для посторонних, как и все Ночные Охотники.

   - Давненько я не дралась с оборотнем. Не повезло тебе сегодня. Сражался бы ночью, был бы сильнее. Впрочем, - противница хитро сощурилась, - ты не из молоденьких волчат, не владеющих трансформой. Волколак, правильно? У тебя специфичная аура. Должна признать, не встречала у смертного такой звериной тяги к жизни и столь внушительного запаса жизненной энергии. Не желаешь ли сказать напоследок, кто послал тебя?

   Мик тоже мог бы многое сказать о смуглой девушке. К примеру, что она жрица высокого ранга, живёт не одно столетие и в её жилах течёт кровь не только светлых эльфов. Однако он предпочёл промолчать.

   Шумно выдохнув, он расстегнул куртку. Скрываться незачем. Свидетелей будущего поединка нет, а вспышку Силы почувствуют все в Спящем лесу, обладающие малейшим магическим восприятием. Вероятно, пробудится от вековой спячки хозяин леса, да что ему, второму бойцу сильнейшей тройки Ночных Охотников, до какого-то лесного духа?

   Он очень давно не сражался с достойным противником. В последние столетия ему попадались слабаки, молящие о пощаде, если им выдавалась такая возможность. Они так надоели...

   - Преследование доставило мне удовольствие, - низким голосом произнёс Микаэль. - Я уже позабыл, когда в последний раз терял след. Ты вернула мне сладость погони, женщина, и я награжу тебя быстрой смертью.

   Девушка рассмеялась.

   - О, я уж подумала, ты немой. А давай я попробую угадать, кто ты? Волколак невероятной магической силы, отслеживающий цель даже под чарами сокрытия. На подобное, знаешь ли, мало кто способен. Я, во всяком случае, знаю лишь одного подходящего, и то из книг, рассказов отца и легенд оборотней. И этот гордый профиль... Точь-в-точь один знаменитый представитель клана Острого Клыка, сошедший со старинных гобеленов. Бессмертный Следопыт Микаэль, я угадала? Ведь тебя так звали волколаки, а, патриарх стаи?

   А она многое знает. Неужто судьба сводила их когда-то? Ночной Охотник не помнил девушку. Её аура еле чувствовалась под чарами сокрытия и была ему незнакома.

   - Откуда тебе известно обо мне? - Он не любил блефовать, да и не имело это смысла перед той, кто обречён на смерть приказом его командира.

   О прошлом Ночного Охотника ведает он сам и Господин, лично отбирающий бойцов в организацию и заботящийся о том, дабы сведения об их участи стёрлись из памяти обывателей. Претенденты погибают для окружающих и возрождаются в новом статусе, проходя Посвящение, наделяющее их новой магической Силой и накрепко связывая с Господином.

   Пять сотен лет назад, такой же снежной зимой, как эта, патриарх стаи Серошкурых и предводитель клана Острого Клыка пал в бою с извечными врагами его рода - гноллами. Звероголовые напали на его небольшой отряд, державший оборону на хуторе Остроклыка, и задавили оборотней числом.

   Микаэль не любил вспоминать ту ночь. Многие храбрые воины уснули вечным сном в кровавой битве. Гноллы накатывались морем на селение, выслав вперёд колдовские креатуры и одержимых-берсерков. К утру они завалили трупами волколаков, а его, патриарха, чьей мощи оказалось недостаточно для защиты потомков, разрубили на куски. Если бы не огромная жизненная энергия и особый дар, благодаря которому он всё же уничтожил презренных тварей, его жизнь прервалась бы.

   Именно тогда, после сражения на пепелище, оставшемся на месте хутора, к самому молодому патриарху за время существования стаи пришёл Господин и предложил новую жизнь - ради будущих поколений и отмщения за павших героев.

   - Никто из ныне живущих смертных не выследил бы меня, - прервала девушка затянувшуюся паузу. - Тебя выдала твоя искусность. Отец рассказывал, что только Бессмертный Следопыт способен распознать изменённую ауру, запечатанную в Склепе Лунного Зверя.

   Название ничего не говорило Микаэлю. Он помнил каждого преследуемого им, но понятия не имел о названиях применяемых ими чар, откладывая в памяти эффекты и особенности скрытников. Ночной Охотник не сталкивался ни с чем, похожим на колдовство сокрытия смуглой девушки.

   - Годные чары, - отметил он, - однако недостаточно, чтобы обмануть мой нюх.

   Его способность к обнаружению астральных следов действительно не имеет равных. С ней соперничать могут разве что божественные артефакты, хранящиеся у эльфов и других разумных, осенённых благословением покровителей народов Трёхлунья.

   Он атаковал порывисто, словно ураган, вырвавшийся из заточения каменного мешка. Противница ловко уклонилась от растопыренных пальцев с отросшими в мгновение массивными когтями. Бок Микаэля пронзила боль.

   Жрица хороша. Успеть контратаковать на такой скорости сумел кроме неё только Игнасс. Что ж, не стоит проявлять неуважение и заставлять ждать противника, сдерживаясь.

   Ткань рубахи затрещала под напором растущих мышц Ночного Охотника.

   - Охо-хо, Мик, решил развлечься в одиночку? - раздался поблизости ехидный смех.

   На толстой ветви сидел, болтая ногами, словно обычный мальчишка, скалящийся Тиамар.

   - Игнас просил передать, дабы ты немедля отправлялся за эльфийской принцессой. Скрытника - это вот эта девка, да? - я беру на себя. И проснувшегося старейшего лоа тоже.

   - Невежливо прерывать поединок, малыш, - сверкнула янтарными глазами в сторону новоприбывшего клеймёная жрица, на что мелкий вдруг совершенно серьёзно взглянул на неё.

   - Разве тебе давали слово? - процедил Тиамар.

   Девушку швырнуло, с хрустом впечатав в ствол дерева. От удара ей, должно быть, переломало кости. Из ушей и ноздрей брызнула кровь, тонкая струйка потекла из уголка губ. Она нелепо повела ногами и затихла, распластавшись под дубом.

   И всё? Лучший боец, с коим ему посчастливилось схлестнуться за последние полвека, столь просто побеждена каким-то ублюдком?

   Иглозубый мальчишка продолжал весело болтать ногами, будто чары высшего порядка, проломившие с поразительной лёгкостью воздвигнутый оберегом барьер эльфийки, не отняли у него ни капли айгаты. Он с момента знакомства раздражал Микаэля, теперь же ненависть к нему сжигала грудь волколака. Насмешник посмел отнять его противника! За подобное большинство обитателей Лантара рассталось бы с жизнью и посмертием.

   - Ты, - зарычал оборотень, шагнув к Тиамару.

   - Ну, я, - подался вперёд, спрыгнув с дерева, мальчишка. Оскал его стал ещё шире. - Да, увёл из-под носа лакомую добычу. Что с того? Хочешь подраться? Давай, в любое время. Выполним задание и скрестим мечи по выражению людишек. Один на один, как тебе нравится. Ха! Да я специально в подарок не буду добивать эту девку. Потом сам её убьёшь. А сейчас выполняй приказ, лохматый.

   У Тиамара не будет вскоре ни желания, ни возможности убить девушку. Лесной владыка проснулся и требовал пищи. Его воля разбудила деревья и погнала на охоту за айгатой и жизненной энергией.

   Ветви зашевелились, потянулись к мелкому зубоскалу щупальцами растительного чудовища, точно выведенного в магических лабораториях тёмных эльфов, и тут же рассыпались крошевом. С приклеенной к губам ухмылкой Тиам отвернулся от оборотня и лежащей противницы. Он не боялся атаки в спину, что ещё больше злило Микаэля. Тем не менее, волколак отступил, пообещав в однажды свернуть шею насмешливому гадёнышу.

   Приказ есть приказ. Мик никогда не нарушал приказаний Игнаса и Господина.

Глава 11. Теневик

   Что ещё за явление? К нам, ломая ветки кустов и деревьев, пробивалась четвёрка лесных духов. Почуяли лёгкую добычу, пакостники, и решили скопом навалиться? Дильдрен, чернокнижник доморощенный, чего ты так побледнел-то? Контроль над ними потерял?

   - Скорее бежим, - взвизгнул он, тем самым подтвердив мою догадку о неуправляемости бывших слуг.

   - Эй, Диль, они же твои знакомые. Останься, поговори с ними, - нагнал я плешивого.

   - Они меня не слушаются, - задыхаясь, на бегу бросил недошаман. - Обезумели!

   Оно и понятно при таком-то хаосе, творящемся в лесу. Я бы и пробуждению истинного лесного владыки не удивился. Эхо магической битвы, начатой в лагере наёмников, разносится по чащобам и полям, перемешивая энергетические потоки астрала до неузнаваемости. Установленная между Дильдреном и лоа связь нарушена из-за этого шторма, и подчиняться духи не будут никому, кроме непосредственно хозяина. А значит, они нападут на всякое живое существо, которое сочтут слабее себя.

   Час от часу не легче. Бесконтрольные лоа с удовольствием сожрут колдуна и не поперхнутся. Кстати, Диля они скушают в первую очередь, ибо из нас троих колдующих у него в данный момент наибольший энергетический запас. Он благословениями не раскидывался и заклятий не творил.

   - Подчинение завязано на частице воли лесного владыки? - на бегу спросил я.

   - Да, - выдохнул колдун, прибавив скорости.

   Ух ты, и не подозревал, какой спринтер Дильдрен. На чемпионате мира бы выступил вполне прилично и для профи.

   Ситуация складывается хуже не придумаешь. Как я и полагал, чернокнижник овладел частицей истинного хозяина Спящего леса и посредством неё управлял лешими. Непослушание ему означает одно - воля старейшего лоа противоположна воле колдуна. То есть, дух просыпается и обретает сознание, отчего распоряжения человечка игнорируются. Ослабленная воля почивающего владыки - рычаг, коим умело пользовался Диль. Её, по сути, почти не было, оттого смертный распоряжался чащобами и лешими по своему усмотрению. Нынче воля слабого подавляется волей сильного. Всё в традициях взаимоотношений между духами.

   А поскольку старина Дильдрен связан с хозяином - без привязки он не присосался бы к силе лесного хозяина, - то существует вероятность порабощения духа колдуна. Иными словами, станет штатный чароплёт наёмников миньоном. Не по зубам ему птичка попалась, м-да.

   Вот так всегда. Кто-то заварил кашу, а мне устранять последствия. Лоа перебьют разбойников. Лишившись тел, духи не обязательно отступят. Они примутся за добычу, будучи бестелесными, то есть начнут бить астрально, уничтожая ауру людей. Кто им отпор даст, если не я? У Диля нет снаряжения для борьбы с лоа, иначе не улепётывал бы, сверкая пятками.

   Принять бой плечом к плечу с наёмниками? Потерь не избежать. С развоплощёнными духами драться хлопотно. Сложность в поимке. Как летающую дрянь, норовящую спрятаться в предмете и передвигаться сквозь физические препятствия, выловить? И частичной материализации никто не отменял. Прежде, чем я со всеми разберусь, без того потрёпанных ребят, которых более-менее здоровые на закорках тащат, ранят или прикончат. Делов-то - вгрызться в ауру разумного и выпивать жизненную энергию, подправляя собственное духовное здоровье. Промедлив, в итоге получим мёртвых бойцов и нажравшегося старшего лоа. Наёмникам оно надо, близких и товарищей терять? К тому же, Натиэль, не оправившаяся полностью от астрального удара демонической сущности, может пострадать.

   Какие у меня шансы на победу? Сражаясь в одиночку, завалю всех. Взбешённые лешие не заметят теневой ловушки. Попавшись в неё, ослабнут, а подпитки в лице наёмного отряда, в частности, женщин, детей и тяжелораненых, поблизости не будет. Играть придётся по моим правилам. За время нашей "игры" независимо от того, кто выживет, наёмники и эльфийка убегут на порядочное расстояние.

   Отыграю партию с лесовичками-телекинетиками, и длительный откат обеспечен. Учитывая нынешнее состояние, спать я буду долго и мучительно. А дальше зависит от исхода сражения Смуглянки с охотником. Победит она - хорошо, поживу ещё. Победит он... есть варианты.

   В одном я уверен - загадочная магичка с замашками бойца экстра класса нам не враг, что бы она раньше ни говорила. Конечно, неизвестно, кто она и чего добивается, но наша смерть ей невыгодна.

   - Как тебя зовут? - спросил я у трусящего впереди бородача с ножами на поясе и раненым парнем на плече.

   - Берком кличут, - не сбавляя ходу, ответил наёмник.

   - Ты главным стал после смерти Дивы?

   - Нету у нас главного покамест. Выберемся из леса и решим или разойдёмся. Меньше половины банды осталось, шутка ли. Нас герцогские псы здорово покоцали, потом эта гадость приключилась. Маловато нас для вольного отряда.

   - Берк, за нами гонятся. Я тут ловушку поставлю и вас догоню. Отведите девушку в Ласпаран. Отплачу.

   - Ты уже отплатил. Нас бы те черти без тебя схарчили. Не волнуйся ни о чём, доставим подругу в лучшем виде.

   - Обманешь - из-под земли найду. Головой отвечаешь.

   - Да понятно. Что я, не видал тебя в бою? Уж поверь, кого-кого, а Арвака я бы не обманул, чем хошь поклянусь. Колдуна дурить последнее дело. Понадоблюсь, ищи в Марадро. Держи, - бородач подбросил мне арбалет Дивы и коробок с болтами. - Поди, с энтой штуковиной драться полегче. Заколдованное.

   - Условились. Удачи вам, - подхватив оружие, я завернул за дерево и пропустил шедших за мной наёмников с детьми на руках.

   Наташка, блин, чего остановилась? Без тебя справлюсь.

   - Сандэр, ты не полностью исцелился после боя. Раны вот-вот откроются. Позволь остаться с тобой.

   - Благодарю, Натиэль, это лишнее. Ты нужнее в отряде. Там множество людей нуждаются в твоей помощи как целительницы. Мне не поможешь, а наоборот, помешаешь. Беспокоясь о тебе, я могу подставиться под удар, - я будто бы невзначай провёл пальцами по не до конца затянувшимся бороздам от когтей демона на боку. - Прошу, уходи. Ласпаран близко. Позднее я туда наведаюсь. Может быть, мы и встретимся снова.

   - Мы обязательно встретимся, - эй, что такое? Соберись, ты же принцесса. Наследнице эладарнской короны не пристало плакать, да ещё и по какому-то человеку.

   - Беги, скорее. Не время лить слёзы, - я дотронулся ладонью до нежного личика, забрав скатившуюся по девичьей щеке каплю. - До встречи, Натиэль.

   Девушка прильнула к моей руке, подняла на меня заплаканные светлые глаза и нехотя отступила.

   - Благослови тебя Матерь Жизни, - произнесла она, сотворив магический жест.

   По руке понёсся поток живительной энергии, восстанавливающей мой побитый организм. Мышцы наливались силой, раны заживали, рёбра срастались.

   - Спасибо, - одними губами прошептал я вслед удаляющейся невесомым ветерком эльфийке.

   Пора начинать игру. Я проверил арбалет. Магазинный, с тугой тетивой из проволоки, небось, зачарованной. Добрая вещица, дварфами сделана. Вставляем короб вот сюда, заряжаем. Вроде правильно. Прицеливаюсь, стреляю.

   С тихим щелчком болт покинул ложе и прошил дерево примерно в три обхвата, сбив на пути ветки. Ух, с таким бы в аранье поохотиться.

   Я послал волну сырой айгаты в астрал, заглушив присутствие истощившей себя эльфийки и Дильдрена с наёмниками. Теперь я для лоа, точно маяк в ночи для кораблей. Ну, или лампа для мотыльков. Все меня учуяли и стремятся ко мне.

   Вокруг растеклось кольцо теней. Оно расширилось, слившись с тенями от растений, и побледнело. На заклятье я угрохал прорву духовной энергии, на девять десятых опустошив запас. Остатка достаточно для нескольких минут боя, потом транс станет пожирать жизненную энергию.

   Лес оживал. В растения вливалась айгата, пробуждая от зимнего сна. Потоки энергий скручивались и расплетались, меняли направление, создавая водовороты и смерчи. В такой неразберихе и местоположение леших не определить. Я чувствую - они приближаются, и это уже не худощавые дистрофики, а упитанные духи. Хозяин закачал в них айгаты через край.

   Что делать? Чащи превращаются в сплошную ловушку, на любом участке подстерегает опасность. Старейший лоа спросонку злой и дурной, с ним не договоришься, наобещав жертвоприношений. Он с голодухи накинется на всякого, очутившегося поблизости, и слопает с потрохами. А поскольку живности в лесу кот наплакал, он не удовлетворится поглощёнными разумными и двинет на окрестные поля и деревни. То-то крестьянам и их владетелям весело будет. Познакомятся с ходячими деревьями из детских страшилок.

   Впрочем, древесных великанов переводить на пеший ход энергетически затратно. Наверняка хозяин чащоб здешних обойдётся ураганным ростом трав и кустарников. Потом же растения и поглотит, забрав жизненную энергию.

   Вариантов спасения от старейшего лоа мало. Бороться с хозяином леса смог бы, вероятно, архимаг или группа собаку съевших на войне с троллями магистров боевой магии. Лесной владыка равен малому божеству, и айгаты у него немерено. В лесу он практически не тратит энергию, ибо она ему возвращается. Истощить его не удастся. Ну, нету у нас ни артефактов довольно мощных, ни заклятий. Чем бить его? Тенями? Они до-о-олго будут подтачивать ауру лоа, пока он не узнает об их подрывной деятельности и не поглотит диверсантов.

   Правда, для борьбы с конкретными духами шаманы пользуют особое оружие. К примеру, огненные панически боятся воды, а воздушные - огня. Лешие, между прочим, пламя недолюбливают и предпочитают не связываться с разумными у костра. Чем жарче, тем лесные лоа миролюбивее.

   Хм, а вариант с факелами, возможно, сработает. Авось, старейший не тронет разумных с огоньком, опасаясь спалить лес. Против огня-то владыка бессилен.

   Решено. Догоню наёмников с Натиэль и сообщу им прекрасную новость. Надеюсь, костёр разведём и, взяв по головне, в темпе ринемся прочь из проклятого места.

   Из-за деревьев вылетели четыре вихреобразных скопления лесного мусора. Приветствую, граждане лешие. Подходите, не бойтесь. Ватага вступила в серое кольцо теневой ловушки и ринулась ко мне. Отлично, работаем.

   Ох, и хреново же на снегу посреди дремучего леса. Холодрыга, зуб на зуб не попадает. В каждой клеточке угнездилась тупая боль, в голове стучащие без перерыва молотобойцы.

   Если у вас ничего не болит, вы мертвы. Мне смерть в таком случае не угрожает.

   Я с трудом разлепил частично слипшиеся от крови веки. Нормально, жить буду. Боевой транс просто начал поглощать жизненную энергию, преобразуя в духовную и поддерживая меня в сознании.

   Ауру мою здорово помяли астральными ударами. Оказывается, лешие умеют в единое целое собираться, точно мусорный трансформер, и так усиливать себя. Спасибо арбалету покойной Дивы, благодаря ему расстрелял физическую оболочку и эенергетические центры воплощений.

   Блин, еле выжил. Зато к запечатанным духам присоединились сокамерники.

   Насчёт здоровья - жить буду, и ладно. Глубоких ран нет, могу двигаться и, что немаловажно, драться. Благо, бой был скоротечным. Как только лешие пересекли черту теневой ловушки и застопорились в недоумении, прислушиваясь к собственным ощущениям, я разрядил в них болты из магазина. Ну, а потом боевая акробатика в моём исполнении, трансформации духов и поимка несогласных со мной сущностей.

   Блин, когда мне предоставится отпуск от передряг? Месяц-другой уделю на саморазвитие в плане контроля пойманных лоа. А ещё непременно создам теневого стража. Есть такое колдунство у теневиков полезное, эдакий телохранитель колдуна, снабжающий его ко всему прочему айгатой. Типа аккумулятор, решающий проблему нехватки энергии.

   Арбалет на плечо, озираюсь.

   Та-ак, где здесь выход? Растения обступили мою полянку плотной стеной и выглядят до жути подозрительно. Шевелятся без ветра, скрипят, ветки ко мне тянут. Повсюду голод чувствуется, чистый, всепоглощающий. Я, и то поддался ему, - засосало под ложечкой, причём к блюдам, от которых раньше слюнки потекли бы, я почему-то равнодушен. Голод внутренний, требующий непойми чего.

   От лесных духов только аппетит разыгрывается. Светлые духи, обитающие вблизи эльфийских святилищ, куда питательнее и вкуснее.

   Что за?! Похоже, постоянный риск сказывается на психике не лучшим образом. Снова будто бы чужая мысль всплыла.

   Фиг с ними, странными мыслями. Потом подумаю, откуда они берутся.

   Коротко разбежавшись, я подпрыгнул на пару метров над землёй и, зацепившись за ветвь, подтянулся одной рукой. Оружие не брошу, у меня на него планы. В магазине пусто, последний болт в ложе зафиксирован.

   Прыжок, ещё прыжок, и поляна, где я принял бой с лешими, позади. Шевелящийся кустарник тоже. В просвете меж деревьев впереди солнце, кусочек поля и цепью бегущие наёмники виднеются. Недалеко ушли, к сожалению.

   Ветвь подо мной изогнулась, точно пытаясь стряхнуть меня, и пришлось срочно перескакивать на соседнюю, а оттуда, как бы этого ни хотелось, падать вниз. Сгруппировавшись, я приземлился в сугроб, чем смягчил последствия неудачного прыжка.

   Стоп, волколак какого тут делает? Ломая всполошенную растительность, из зарослей колючего кустарника в нескольких метрах от меня выкатился косматый представитель оборотничьего племени. О, знакомые лохмотья. Тот самый охотник, шедший к лагерю. Смуглянка с ним, верно, не пришла к консенсусу, и он продолжил увлекательное путешествие по лесу. На меня ему чихать. Ишь, зыркнул и дальше побежал, принюхиваясь ежеминутно. Догадываюсь, кого он ищет.

   - Эй, уважаемый, куда спешишь? - Тень послушно скользнула к остановившемуся, чтобы взять след, перевёртышу.

   Выследить кого-либо в творящемся хаосе энергий и запахов практически нереально, однако, косматый старается. Отпечатков на снегу уйма, преимущественно от медлительно движущихся кустов.

   Волколак ловко отскочил, избежав соприкосновения с теневым духом. Ну, каков барбос, а? Не приостановился, не поинтересовался, кто ему мешает. Рванул, и дело с концом.

   Не недооценивай меня, щенок!

   Внутри заклокотала ярость, выстрелившая снопом игл-теней в удаляющегося оборотня. На сей раз он не увернулся. Мои посланники вонзились в его бледную тень на снегу и растворились в ней, заставив косматого на миг застыть.

   Теневые узы - так, по-моему, величают в цивилизованных странах это заклятье. Оно значительно проще теневого паразита, обычно применяемого мною для обезвреживания колдунов. Духи перекрывают определённые энергетические потоки в теле и парализуют разумного.

   Удобная штука арбалет. Почти не целясь, нажимаю на спусковой крючок. В шуме леса щелчка не слышно.

   Волколака отбросило метров на пять и шмякнуло о ствол молодого деревца. Дерево переломилось, а косматая туша влетела в сугроб. Живой ли? Вряд ли болт, пусть и зачарованный, на тот свет спровадит оборотня. Не серебряный же. Вот ранить да, сможет, и весьма болезненно.

   Откладываю арбалет и выбираюсь из сугроба, вооружившись ритуальным ножом. Против волколака простая сталь бесполезна, зато костяное творение колдунов поразит и плоть, и энергетическое тело. Жаль, оборотни живучие - и колдовским ножиком не убить. Ну да расчёт не на костяшку.

   Может, договориться? Ведь если использую теневую ловушку, рискую сгинуть в людоедском лесочке. Для ловушки айгаты необходимо очень много, целый запас среднего шамана. За счёт чисто духовной энергии я бы её не сотворил, но жизненной у меня на два-три порядка больше, чем айгаты, то есть вполне приличный для колдуна запас в переводе на духовную.

   Хоть бы провести ритуал правильно. Колдовство высочайшего порядка, практически вершина искусства теневиков.

   - Уважаемый, ты там живой? - крикнул я, прочерчивая окровавленным лезвием по снегу кольцо вокруг сугроба с волколаком.

   Тихо-то как стало. Лес чуть шевелился, утратив к нам интерес. Переключился на другую добычу, видимо. Крепкий орешек владыке попался, раз вынужден концентрировать силы.

   С минуту мой визави не отвечал и вообще не подавал признаков жизни. Времени мне хватило на начертание основания фигуры призыва. Теневая ловушка, по сути, жертвенник, куда призываются духи из иного измерения. Кровь теневика для них маячок, знак - окошко. На алую влагу не скуплюсь. Чем её больше прольётся, тем легче контроль над призывом.

   Колдовской круг начертан, теперь аккуратно вывожу линии. Вот так... последние штрихи, и фигура завершена. Уф, крови-то уходит сколько, аж дурно становится. С каждой каплей жизненной энергии убавляется, приближая меня к состоянию овоща. Около половины магов, прибегнувших к замещению - именно так называется преобразование в айгату - впали в кому и не очнулись. Треть концы отдали.

   Надеюсь, со мной такого не произойдёт. Я же не всё потрачу, оставлю немного для жизни. Наверное. Если получится. Хочется Лильку взрослой увидеть, с Гвардом запретное колдовство обсудить, с Алисией пообщаться и к Наташке сходить в гости.

   Из сугроба медленно поднялся мой противник. Удивляюсь, почему он на меня не напал раньше. Строго следует указаниям свыше? Или я ему тупо безразличен, ибо, по его мнению, никакой угрозы не представляю?

   - Уважаемый, по-хорошему прошу - убирайся отсюда и не лезь к эльфийке, - попробовал я вступить в переговоры.

   М-да, плохой из меня переговорщик. Да и оборотень неразговорчивый и угрюмый попался, с ним компромиссное решение не выработаешь. Тут язык ультиматумов нужен.

   Очухавшийся волколак на долю секунды превратился в размытое пятно. Когтистые пальцы с хрустом сдавили горло. Оторвались от наста мои ступни.

   Ох, и длинная ручища у оборотня. До его корпуса и ногой не дотянешься.

   - Зачем ты препятствуешь мне? - прорычал косматый. На лбу у него запеклась кровь возле бугрящегося свежего шрама. - Я не хотел причинять тебе вреда.

   Переговоры успешно стартовали, блин.

   - Ты хочешь навредить Натиэль. Этого достаточно, - выдавил я.

   - Не стоит защищать её. Кто она тебе? Сестра, жена, невеста? Её замыслы неведомы.

   - Не могу допустить убийства беззащитной девушки.

   Короткий замах снизу вверх, и костяной клинок ткнулся в толстую кожу предплечья перевёртыша. Глубже не вонзился, перехваченный свободной волколачьей ручищей. Захрустело выворачиваемое запястье, угодившее вместе с ножом в громадную ладонь оборотня.

   - Не смей нападать на меня, - ух ты, какие мы вспыльчивые. Ишь, глазки полыхнули.

   Не чувствуя боли из-за транса, слышу треск ломаемых костей и отстранённо фиксирую телесное повреждение внутренним восприятием.

   - Не стой у меня на пути! - рыкнул оборотень.

   Броском он едва не сломал мне шею. Короткий полёт закончился тем, что я смял кустарник и влип в дерево. Рёбра с правой стороны затрещали от удара, рот наполнился солёной влагой. Тьху, обломки костей пробили лёгкое. По счастливой случайности хребет уцелел. Твою же, почему мне вечно не везёт с волколаками?

   Переговоры отменяются, в действие приходит план "Б". Он тебе не понравится, косматый, да и мне тоже. Кому охота погибать?

   - Попробуешь напасть - сломаю ноги, - убедительно предупредил перевёртыш и, отвернувшись, принюхался.

   Неужто ты считаешь, я позволю тебе уйти настолько просто за Наташкой? Блин, призывная фигура не завершена, иначе тобой бы уже обедали теневые духи.

   - Слушай, ты, отрыжка шелудивой псины! - Я не спеша встал и поплёлся к колдовскому кругу, роняя капли крови на снег и размазывая их подволакиваемой ногой. - Повернись ко мне, когда я с тобой говорю! Я, Кан-Джай, бросаю тебе вызов!

   Волколак удостоил меня долгим скептическим взглядом. Мол, ну-ну, калека, из тебя, боец, как из олифанта балерина. Конечно, выгляжу я нынче не ахти. Шатаюсь, выписывая на снегу кривые, словно пьяный матрос, не могу выпрямиться и гордо вскинуть подбородок, еле иду. Зато у меня есть план и почти законченная призывная фигура.

   - Давай, трусливая шавка! Сломай меня, как обещал!

   Потерявший ко мне интерес оборотень двинулся по следу Натиэль, показав спину. Зря он так. Нельзя недооценивать даже издыхающего врага.

   За волколаком метнулось теневое щупальце из моей тени. Он вспыльчивый, атаки такой мошки, как я, раздражают его и злят. Он обязан отреагировать жёстко, дал слово же мне ноги сломать. Бойцы его статуса, а он значительно сильнее убитого мною оборотня в Веспаркасте, угрозы выполняют.

   Ох, и скорость у перевёртыша. Он гораздо быстрее меня на втором уровне боевого транса. Я не успеваю среагировать и сгибаюсь пополам от ощутимого тычка под дых, а коленная чашечка моя дробится на десятки кусочков. Сразу же кость ниже колена крошится, не выдержав удара лапы, и я валюсь в метре от противника.

   Ты труп, косматый. Думаешь, я от слабости выписывал кривые и зигзаги, орошая снежок кровью? Колдовской круг завершён.

   - Угул-джас, мароган этрок сач, - сиплю я формулу обращения к миру теней, активирующую призывную фигуру.

   Под нами расплылось чернильное пятно, мгновенно заполнившее призывную фигуру. Почуявший опасность оборотень дёрнулся, точно приклеенный, и вспорол когтями снег под собой в попытке освободиться. Чернота ползла по его щиколоткам, голеням, бёдрам, засасывая в отворившийся портал. Теневые духи, явившиеся на жертвоприношение, живьём поглощали жертвенное мясо, затягивая в омут иного измерения.

   Думаешь, я хотел порезать тебя ритуальным ножом, косматый, когда ты меня за горло ухватил? Я ставил метку на твою ауру. Крошечную, малозаметную метку. Ты и не понял, самоуверенный наш. Счёл меня безобидным человечишкой. Естественно, куда мне до уберкрутого оборотня с его силой и скоростью. К тому же, твой запас айгаты по величине не уступает лилькиному, у меня по сравнению с твоим так, искорка от костра. Раньше ты скрывал свою мощь, а Смуглянка, верно, заставила тебя раскрыться, показав настоящий объём духовной энергии.

   Ты не поймаешь Наташку. Её благополучно, хочется надеяться, доведут до Ласпарана. А мне назначена встреча на Багровой реке с теми, кто так давно дожидается на том берегу, выкрикивая моё имя.

Отступление первое. Микаэль

   Он не мог поверить в происходящее. Какой-то человек сумел поймать его в ловушку! Неслыханно! И он попался, словно молочный щенок, на хитрую уловку. Узнай о его проколе Тиамар, осмеивать будет до скончания века.

   Ничего, капкан не удержит бойца из Первой тройки.

   Микаэль поймал окутывающих ноги теневых духов и сделал рывок, не медля ни мгновения, но ступни намертво приклеились к чернеющему провалу в измерение теней. Он погрузился глубже, по щиколоткам шёлковыми лентами заскользили другие духи, населяющие мир, в который засасывало волколака.

   Собрав на кончиках когтей айгату, Ночной Охотник резанул вокруг себя по той субстанции, что совсем недавно была снегом, и с удовлетворением отметил гибель врагов. Они отнюдь не бессмертны и относительно слабы.

   Повторная попытка избавиться от стискивающих его теней и выскочить из портала увенчалась провалом. Их слишком много. На смену запечатанным и уничтоженным, извиваясь, ползут новые полчища. Оборотень может разить когтями вечность - противников не станет меньше. Они суть частицы тьмы, заполняющей иное измерение. Какой смысл муравью кусать плоть муравьеда, скатываясь по глотке в желудок?

   Впервые за многие столетия Микаэль ощутил смертельную опасность. Сверхбыстрое восстановление, свойственное оборотням и развитое до предела благодаря духовным практикам и особенностям его магического направления, дарило ложное чувство неуязвимости. Зачем забивать голову изучением защитных барьеров, если любая рана затянется за удар сердца? С неиссякаемой жизненной энергией и стальной волей ему не грозит смерть ни от астрального, ни от физического оружия.

   Он ошибался.

   Микаэля поглощали. Плоть и ауру разъедали теневые духи, прогрызающие вход в духовное тело. Они копошатся в волколаке, точно скопище червей-паразитов, подтачивают айгату. Если ничего не изменить, то они затянут его в недра принадлежащего им измерения, откуда нет выхода, и сожрут полностью. Его дух станет пищей, так и не обретя подлинной свободы. Либо же оборотня обрекут на скитания в Вековечной Тьме - это же она выглядывает из призывного портала чёрным оком, порождая мириады теней.

   В сердце Ночного Охотника разгоралась первобытная ярость, переданная поколениями предков. Он умрёт вот так просто от рук посредственного колдуна-теневика? Он, бывший предводитель клана оборотней, один из сильнейших в организации бойцов, чьё имя боялись произносить ночью ублюдки гноллы и кому поручаются сложнейшие задания? Он, убивавший архимагов и пленявший старейших духов, равных младшим богам, падёт от коварства ничтожного людского шамана? Такого не будет!

   Клыки Микаэля познают вкус вражеской крови. Враг должен погибнуть. Человек бросил вызов, и он, Бессмертный Следопыт из рода Острого Клыка, принимает его.

   Наложенные Господином печати, сдерживавшие гнев и сковывавшие волю в узде, не позволяя нарушать приказы, трескались и рассыпались под жаром ярости. Противник бесчестен, противник лжив и не достоин снисхождения. Он убил ученика Микаэля в Веспаркасте. Мучительная смерть - удел низкого шамана, и Ночной Охотник приведёт приговор в исполнение.

   Господин не давал приказа охранять человека и не запрещал убивать его. Следить, устранять мешающие слежке элементы - таково приказание Микаэлю, озвученное Игнасом.

   Хотя... Когда жизнь висит на волоске, а сеющий скверну враг торжествует, любые приказы, противоречащие победе над ним, теряют смысл.

   Крушить! Убивать! Такова природа оборотня, что бы ни разглагольствовали о ней высоколобые умники. Она дарована дикими предками, дабы выжить в круговороте жизни.

   Микаэль издал полувой-полурёв, принимая вызов теневика, и высвободил айгату, накопленную за столетия. Теневые духи жаждут пожрать его? Он даст им наесться вдоволь перед смертью.

   Энергия - и Ночного Охотника, и пойманных духовных сущностей из Хранилища - вырвалась наружу сметающей всё волной. Тьма рассеялась до краёв призывной фигуры, но и там не нашла укрытия. Смешанная со снегом и землёй, она взмыла в воздух и обратилась в ничто.

***

   Меня вышвырнуло ударной волной за пределы колдовской фигуры. Я ничего не видел и не слышал - взрыв ослепил ярчайшей вспышкой и оглушил грохотом. Сырая духовная энергия разнеслась по лесу с резким порывом воздуха.

   Твою же дивизию. Да волколак мало чем уступает жабьему богу. Стальная воля его, пропитывающая айгату, парализовывала. Столкнись перевёртыш с демонами под алым барьером, не ручаюсь, что победила бы иномировая сущность.

   Обалдеть. Думал, сражаюсь с оборотнем, а похоже, изловил в ловушку зверобога. Кто он вообще такой?

   Зрение медленно возвращается ко мне. Из белизны проступают очертания деревьев и рельефа. Взрывом разворотило колдовскую фигуру, закрыв портал в теневое измерение и образовав на её месте внушительных размеров воронку. Правильное решение принял волколак. Теневых духов разметало, разорвало в клочья, очистив перевёртыша и предоставив ему шанс выскочить из портала. Большая часть энергии бабахнула в ином измерении, под ногами волколака. В наше ударили остатки, потому я жив. Интересно, перевёртыша не подорвало?

   А, нет, вон он из центра кратера ползёт, активно работая локтями.

   Блин, и шевельнуться не могу. Энергетических токов не ощущается из-за лавины энергии, хлынувшей на меня и перегрузившей восприятие. Своеобразное оглушение, так сказать. В груди побаливать начинает - верный признак скорого завершения боевого транса.

   Оборотень на вид похуже меня, да ему как с гуся вода. Восстановится, гад. Он будто в кислоте побывал - кожи нет, мышцы частично съедены, кости торчат.

   Мыслю, вдыхаю насыщенный гарью воздух. Что-то где-то горит. Над лесом темнеют косые столбы дыма. Подпалили пятки лесному владыке. Кто ж догадался? Дым со стороны лагеря. Хм, кто-то забыл утюг выключить?

   Ну, хоть одна радость - старейший лоа до меня не доберётся, ибо кое-кто добрался до него. Понемногу возвращающееся чувство энергии сигнализирует об отсутствии оной в поломанных ударной волной деревьях и кустах. Айгата лесного владыки исчезла из растений.

   Неизвестному удалось уложить на лопатки повелителя леса? Да ну, не верю. Впрочем, типы нынче собрались здесь очень уж сильномогучие. Зверобог-оборотень чего стоит, не говоря уж о призвавших божество-жабу колдунах.

   Рычащее нечто, минуту назад бывшее волколаком, уверенно ползло ко мне. Оборотнем его язык не поворачивается назвать в нынешнем состоянии. Он сейчас напоминает груду мяса на бойне, непонятно отчего обретшую способность передвигаться и издавать звуки. За тушей волочатся ошмётки задних лап - окровавленное месиво из плоти и осколков костей. Глаза вытекли, вместо ушей дырки в черепе. Покалеченный волколак, верно, ориентируется исключительно по запаху. Им движут звериная жажда жизни и желание разорвать глотку врагу.

   И ведь выздоровеет гад такой. Отлежится маленько, подождёт, пока шкура отрастёт и раны затянутся, и почапает по своим волколачьим делам. Выслеживать Наташку пойдёт.

   Как мне тебя добить, сволочь бессмертная? Мне ведь тоже надо и выжить, и девчонок обезопасить, и домой сгонять, Водяных Крыс навестить. Умирать мне рановато, а вот тебе давно пора.

   Натиэль, Алисия, Лилька, Гвард... я защищу вас, чего бы мне это ни стоило.

   И убью всех, кто встанет на моём пути.

   Боль выгнула меня дугой, ломая уцелевшие чудом кости и растягивая сведённые судорогой мышцы. Нервные окончания восстанавливались. Организм меняется, принимая более эффективную для рукопашного боя форму.

   Изнутри, клокоча неизбывной яростью и голодом, рвутся с цепи чудовищные духи - моровики, лешие. За ними возвышается смутная тень, словно псарь, выведший гончих на охоту. Не Бал-Ар, не ведьма, - кто-то, чья воля превосходит воли пойманных старших лоа, вместе взятые.

   Я разорву тебя на кусочки, волколак. Выпью силу из твоего сердца, как сок из плода, и не оставлю ни капли. Как бы ты ни кромсал меня, я выживу и поглощу тебя.

   Оборотень размахнулся. Чёрные когти взрезали пространство и вдруг замерли в сантиметрах от меня. В горле перевёртыша захрипело, забулькало, из пасти брызнула кровь и полилась ручьём по широченной бочкообразной груди, из которой выскочил серебрёный металл.

   Волчья башка с застывшим выражением морды опрокинулась, отворив кровавый фонтан из обрубка шеи. Алые тяжёлые капли оросили моё лицо солёным дождём.

   За повалившимся в красную лужу туловищем стояла необычно серьёзная Смуглянка.

   - Сказала же - бегите, не оглядываясь. Зачем остался? - Она наклонилась надо мной, отведя руку с металлическими когтями для удара. Ясно, почему. Я выгляжу немногим лучше оборотня.

   Проклятье, еле удерживаю духов. Это пасмурно так, или сумерки наступают исключительно для меня?

   - Ты понимаешь, что с тобой случится, Сандэр Валирио? - глядя мне в глаза, спросила девушка. - Какие последствия вызовет происходящее?

   Приблизительно. Духи завладеют моим телом, я стану одержимым. Такое было в Веспаркасте, только тогда во мне сидели младший лоа и пещерник. Тогда я загнал выдохшихся в бою духов самостоятельно. Нынче противоположная ситуация. С моровиками и лешими совладать трудно, мягко говоря. В результате одержимый в поисках пищи начнёт разорять селения, и его, то есть меня, убьют боевые маги. Ну, или как вариант - умру от оружия Смуглянки.

   Позади неё показалась линия странных типов в дорожных плащах. На головах капюшоны, руки пусты. Братство клонов прямо.

   - Твоё тело меняется, Сандэр. Я приму решение за тебя, - девушка извлекла из-за пояса ритуальный кинжал из тёмного серебра. Лезвие посредине покрывала вязь магических знаков. - Благодарю за Натиэль.

   Удар. От проникшего в грудную клетку клинка растекается холод, замораживающий внутренности и энергетические потоки. Уходят, порыкивая, злобные духи. Они растворяются в дымке, становясь нечёткими тенями.

   Я вижу заплаканные лица Лильки и Алисии, строгий лик Гварда. Мне жаль расстраивать их.

   Образы гаснут. Мир для меня меркнет...

Интерлюдия третья

   Лиля проснулась внезапно, скомкав промокшую от пота простыню. В который раз за неделю, прошедшую со дня прибытия в Гарид, ей приснился кошмар. Он повторялся из ночи в ночь, заставляя иногда вскрикивать от страха.

   Брат... он словно боролся с чёрной склизкой массой, охватывающей его ноги и торс, подбирающейся к горлу, дабы завершить поглощение. Очень страшная и мерзкая темнота окружала его, холодная, точно настуженный лёд. Место, где пребывал Саша, тёмное и тесное, и со всех сторон текут потоки этой вязкой субстанции, напоминающие гигантских змей.

   Он боролся отчаянно, рассекая склизкое подобие плоти ритуальным костяным ножом, не раз виденным у Гварда Зверолова. Лицо его искажалось от гнева, кровь из крошечных ран смешивалась со слизью из продырявленного чёрного монстра. Но тварь неспешно продвигалась вверх по его телу, сдавливая в смертельных объятиях.

   - Братик, - всхлипнула девушка.

   На звук проснулась соседка по комнате. Она заворочалась на кровати и, заметив сидящую Лилю, приподнялась на локте.

   - Опять? - вопросила привыкшая к ночным пробуждениям однокурсницы Марта, нехотя слезая с постели.

   - Тот же сон, - поспешила утереть предательские слёзы Лиля. - Я, наверное, сбегу отсюда, Март.

   - Э, чего удумала? - взбудоражилась соседка и подсела к подруге. - И куда пойдёшь? К троллям? Так они не знают ничего. Брат же, по твоим словам, ещё на имперском Пограничье должен быть.

   - Не знаю... В Веспаркаст тогда. Там у нас знакомый, друг нашего учителя, дознаватель в форте. Он обязан знать.

   - Не дури, Лилианка, - Марта приобняла соседку за плечи. - Тебя устроили на подготовительные курсы, начинающиеся со следующей седмицы, обеспечили жильём, а ты вот так бросишь всё и сбежишь. Нельзя. Деньги твой братец копил полгода, чтоб оплатить обучение, и они сгорят. Похвалит тебя брат за такой поступок?

   - Да мне пофиг, - сжала кулаки Лиля. - Я его хочу увидеть! Узнать, почему весточку не шлёт! Убедиться, что с ним... порядок.

   - Вредная ты, - покачала головой соседка. - Бедный парень горбатился, жизнью рисковал ради обеспечения тебя человеческим образованием, а ты - пофиг. Переживаешь очень, и дурные мысли появляются. Знаешь, как я по родителям сначала скучала? Чудилось всякое, на стенку лезла. И ничего, улеглось. Они мне ежемесячно посылочку присылают. Не переживай! Он обязательно письмо напишет, дай срок. Он ведь писать умеет?

   - Угу, - не удержалась от всхлипа Лиля.

   - У него дел невпроворот, да и мало времени минуло с вашего расставания. Сама же говорила.

   В ту ночь сестра Сандэра так и не сомкнула век. Она смотрела в темноту угла комнаты, наблюдала, как в него укрываются ночные тени под утро, становясь серыми, а потом совсем блеклыми, и думала о брате и о том, где жила последние дни.

   Гарид неплохой город. Крупный, с большим центральным рынком и величественным, старинным собором. И люди здесь неплохие. В отличие от угрюмых подозрительных троллей они весьма дружелюбны. Директор Лицея магических искусств отнёсся к Лиле в целом положительно. Он постоянно улыбался и пытался шутить в беседе с Алисией, однако, как только аэромантка ушла, оформив необходимые бумаги на новую ученицу и попрощавшись, нахмурился и приказал уже без прежней теплоты в голосе провести "юную особу" в общежитие.

   Алисия сказала, что возвращается в Веспаркаст и будет на связи. Действительно, от неё вчера почтовый голубь принёс письмо. Она сообщала о начале войны на границе и наглеющих отрядах синекожих из приграничных племён Звёздных Рысей и Длинных Клыков. Тролли пробовали на зуб оборону Крессова Вала.

   Водяные Крысы ожесточённо рубились в чащобах приозёрья с Чёрным Копьём и Мёртвыми Медведями. Озёрники одерживали победу за победой, но ситуация может в корне измениться с приходом основных сил вражеских племён - с шаманами, берсерками и воплощёнными духами. Поговаривают, на ничейной земле между Валом и араньей заметили следы огров.

   Лиля понимала - на озере война, и тем не менее, хотела вернуться туда - к знакомым, друзьям. На остров должен прийти и брат, справившись с делами в Эладарне.

   Может, и правда он жив, здоров, а сны навеяны переживаниями? Она подождёт неделю и, если не будет от него вестей, уж точно соберётся и сбежит с ближайшим торговым караваном. Серебрушки, подаренной на карманные расходы Алисией, наверное, хватит для оплаты путешествия.

   Об опасностях, подстерегающих молоденькую девушку, решившую по неосмотрительности странствовать в одиночку, Лиля задумывалась мало.

   Утром в коридоре зазвонила в колокольчик комендантша общежития, извещая о наступлении утра и скором начале занятий.

   Вскоре в дверь постучали. На пороге возникла пожилая строгая женщина в коричневом платье.

   - Лилиана Валирио, вас ждут в кабинете директора, - сообщила она сухим тоном. - К вам пришли.

   - Кто? - встрепенулась девушка.

   - Какой-то молодой человек, - ответила удаляющаяся комендантша.

   - Наверняка блудный братец объявился, - уверенно сказала Марта и, подмигнув, добавила: - Или тайный поклонник.

   В кабинете не было брата. Напротив сидящего за письменным столом лысого директора расположился в кресле молодой парень с длинными вьющимися волосами пшеничного цвета. Тонкие черты лица, худощавое телосложение, подбитый горностаевым мехом плащ, гордая осанка - ни дать, ни взять, дворянин. Такими представляла Лиля здешних благородных господ. Только острые уши, выдающиеся из-под прядей, свидетельствовали о нечеловеческом происхождении.

   При появлении девушки парень вскочил и изобразил элегантный полупоклон.

   - Моё почтение, юная госпожа, - поприветствовал он.

   - Здравствуй, Лилиана, - прогудел, вставая из-за стола, директор. - Господин Фанаэлион Облако желает переговорить с тобой. Я, с вашего позволения, вас покину на время.

   "И оставит нас одних в своём кабинете? Высокий гость этот блондин, раз ему так доверяют", - подумала девушка.

   Когда руководитель лицея вышел, парень предложил ей сесть.

   - Признаться, я удивлена Вашим визитом. Теряюсь в догадках, о чём Вы хотите побеседовать, - соблюдая правила этикета, сказала Лиля и села в предложенное кресло. Остроухий предпочёл стоять.

   - Боюсь, мне придётся опечалить Вас, госпожа Лилиана, - судя по скорбному лицу, он не шутил. - Я послан сюда другом Вашего уважаемого брата. Вынужден сообщить, Сандэр Валирио, защищая престолонаследницу Эладарна Натиэль Ивовый Лист, погиб в Спящем лесу седмицу назад.

   Сердце упало, образовав в груди пустоту.

   - К-как? - вырвалось у девушки.

   - На Её Высочество готовилось покушение. Ваш брат доблестно вступил в схватку с неприятелем. К сожалению, силы были неравны. Вот, выпейте, - парень опустился на колено и поднёс бокал с водой, прыснув в него из голубого флакона. - Это успокоит Вас.

   Лиля выпила, да легче не стало. Будто из её души вырвали кусок, оставив кровоточащую рану.

   - Послушайте, госпожа Лилиана, - глядя на неё снизу вверх внимательными светло-зелёными глазами, говорил остроухий. Слова его отражались эхом в сознании, точно её собственные мысли. - Вам нужно уезжать из Гарида. У Вашего брата очень опасные и вероломные враги, они пожелают отомстить близким Сандэра за провал, и на Вас будет направлен их удар.

   - Да, - Лиля попробовала подняться с кресла. Её шатало, голова кружилась. - Мне надо в Веспаркаст, к Марну Извергу... и на Зеркальное озеро, к учителю...

   - Увы, в аранье нынче опасно. Я отвезу Вас в Веспаркаст, если Вам угодно, и Вы удостоверитесь в сказанном мною. Предупреждаю - нельзя задерживаться там надолго. Вас ищут враги Сандэра и принцессы.

   - А... куда потом?

   - Мой господин сейчас в Ласпаране. Я отвезу Вас к нему, затем переправлю в безопасное место. Для нас главное - Ваша жизнь, госпожа Лилиана, вверенная нам Сандэром. Он меньше всего хотел бы рисковать Вами.

   - Кто Вы? Брат ничего не говорил о друзьях в империи.

   - Он молчал ради Вашего блага. Мой господин познакомился с ним в Веспаркасте более полугода назад и с тех пор между ними установилась тесная, я бы сказал, почти родственная связь. Лилиана, - парень грустно улыбнулся, - пожалуйста, поторопитесь. Я уладил вопросы оплаты с мессиром директором, он обязался отдать Вам деньги за обучение и не против Вашего отъезда. Со своей стороны, мой господин обещает, Вы ни в чём не будете нуждаться и получите прекрасное образование. От Вас требуется лишь согласие.

   Лиля не знала, что делать. Предложение уехать казалось разумным. В Веспаркасте она узнает о судьбе Саши и даст о себе знать Гварду. В Ласпаране, возможно, получится договориться с эльфами об аудиенции у принцессы и выяснить подробности гибели брата.

   - Я согласна, - тихо прошептала девушка.

***

   Игнас не умел бояться. Это чувство выбили из него жестокие тренировки, закалившие дух и тело до предела и сделавшие из него лучшего бойца среди Ночных Охотников. Тем не менее, сейчас, будучи в непосредственной близости к Господину, чутьё подсказывало ему не открывать лишний раз рта и не поднимать глаз.

   - Что за эльфийка убила Микаэля? - будто бы между прочим задал вопрос чародей, глядя из распахнутого окна гостиничного номера на раскинувшийся вечерний город.

   Заходящее солнце играло бликами на медных куполах храмов, поджигая ангельские фигуры на верхушках шпилей. Церковь Трёх Архангелов пылала, как и виднеющиеся вдали серебряная крыша собора равноапостольной Миррены Целительницы и крытая свинцовыми листами часовенка капитула рыцарей Стального Тура. По центральной улице Ласпарана спешили домой горожане, а в гостиницы и на постоялые дворы торговцы. У ратуши, несмотря на конец дня, толпились посетители.

   - Жрица Лунного Зверя, Господин. Я пока не определил, кто именно.

   - И ты позволил ей уйти, - заложив руки за спину, словно вынес приговор маг.

   - К ней присоединилась когорта Клеймённых. Тиамара вымотал бой со старейшим лоа, Микаэль к тому моменту погиб, Сандэр Валирио был уже мёртв. Я решил не рисковать.

   - Сандэр Валирио... Ранее ты называл его исключительно "объектом". Чем он заслужил имя?

   Разумные редко удостаивались имён в понимании Ночного Охотника. Для него и для большинства бойцов они являлись мишенями либо объектами. Если уж кого-то называли по имени, то этот разумный отличался необычными способностями и храбростью.

   - Расскажи ещё раз, как всё произошло, - тяжело вздохнув, Господин отошёл от окна и сел в кресло у камина, перед которым стоял Огнеглаз.

   Боец никогда не видел чародея настолько уставшим и раздражённым. Беспокойства прибавляло и то, что спустя всего несколько дней после случившегося провала маг прибыл в Ласпаран, воспользовавшись тайными путями перемещения, проще говоря - крайне нестабильной портальной магией. В прошлый раз он покидал остров в конце весны, и причина визита также заключалась в Гор-Джахе.

   - Следует отдать должное сообразительности и смелости Сандэра Валирио. Находясь под действием скрывающих амулетов, он вынудил нас пойти по ложному следу, и направился к границе с Эладарном по обходному пути - через пользующийся дурной славой у жителей Пограничья Спящий лес, дабы не показываться на тракте.

   Сей лес - остатки реликтовых зарослей древней араньи, как Вам известно, Господин. Некогда демонопоклонники мятежного графа Хаарнери, в чей полуразрушенный замок перенесла Буря Тысячелетия Сандэра с сестрой, наложили на лесного хранителя Проклятие Кошмара ради выкачивания энергии из старейшего духа той местности.

   - Я и без тебя знаю, кому принадлежит Проклятая Башня, - вспыхнул чародей. - Я сам подвиг Хаарнери на строительство замка на месте древнего захоронения тёмных эльфов и подсказал, где искать источник для магических исследований. Жадный до знаний дурак не подозревал, какова истинная цель моих благодеяний. - Маг одёрнул полу расшитого золотом и серебром одеяния. - Продолжай.

   Игнас поразился, сколь далеко распространялись планы Господина. Глава и создатель Ночных Охотников задумал возрождение Гор-Джаха тысячелетия назад и осуществлял замысел с точностью и постоянством, не считаясь с потерями времени и средств. Такая целеустремлённость вызывала уважение. Всё - обстоятельства, бойцы организации, вовлечённые в план условно сторонние разумные - в действительности детали запущенного в незапамятные века механизма, предназначенного для неведомой цели. Огнеглаз невольно восхитился масштабом замыслов чародея.

   Граф построил действующий портал в иное измерение, откуда черпал энергию. Эльфы с людьми древней империи использовали созданный им алтарь в качестве склепа для самого Хаарнери и его дружины полудемонов. Аллиры вложили свои чары в запечатывание графа и таким образом завершили устойчивый пункт перемещения между мирами, причём для единственной сущности - Господин наверняка "подарил" мятежному дворянину один из костяных артефактов Гор-Джаха для постройки портала, и наивный любитель магического Искусства, сам того не зная, отметил здание айгатой изгнанного воителя-мага. Он сотворил маяк для блуждающего духа, выброшенного в чужой мир.

   Куда ещё мог попасть Сандэр Валирио, как не в уготованное специально для него артефактное святилище?

   Без магии эльфов и людей завершить строительство было проблематично, поэтому Господин создал условия для этого. Нашёл графа, помог ему достичь могущества, написал историю его падения.

   Великолепный план, давший ожидаемые плоды.

   У Игнаса мелькнула мысль - а не предусмотрена ли смерть Сандэра, и демонстрируемые бывшим учителем раздражительность и недовольство лишь игра? Замыслы творца Ночных Охотников трудно понять. Они темнее ночи в подземелье.

   - К Спящему лесу, как позднее выяснилось, подтянулся и отряд, посланный Чероном Всевидящим устранить принцессу Натиэль, - продолжил рассказ Ночной Охотник. - Колдуны устроили гекатомбу Алого Храма, заключив в барьер Сандэра, прорицательницу и оказавшихся там разбойников. На тот момент наша тройка не смогла приблизиться на достаточное расстояние, чтобы предотвратить призыв Тёмного Потомства Цатогуа. Я применил портальное перемещение, перебросив к месту происшествия Тиамара.

   - Почему именно его? - Тон Господина свидетельствовал об успокоении. - Он прежде всего уничтожитель и не умеет действовать аккуратно.

   - Алый Храм ослабил наложенное на лесного хранителя проклятие, и тот начал пробуждаться. Частичное пробуждение могло повлечь гибель всех, находящихся в Спящем лесу. Для боя со старейшим лоа лесного типа Тиамар идеален. Я занялся поиском Сандэра, передав приказ Микаэлю проконтролировать ликвидацию Видящей.

   - Далее, - поторопил маг.

   - Микаэль наткнулся на Сандэра, оказавшего ему сопротивление.

   - Человек помешал оборотню уровня патриарха стаи? Я верно понял? Почему Микаэль не ушёл выполнять приказ, избегнув конфликта?

   - Вероятно, оказанное сопротивление заставило его задержаться. С Вашего позволения, хочу сказать...

   - Говори.

   - Волколак недооценил возможности Валирио, к тому времени истребившего группу старших лоа лесного типа и ряд демонов Тёмного Потомства. Микаэль так и не научился правильно оценивать ситуацию. Он стал Ночным Охотником, будучи взрослым, состоявшимся мужчиной, что не дало ему в полной мере понять и принять принципы нашей работы.

   Огнеглазу иногда не нравился оборотень. Слишком высокого мнения о себе, слишком честен с противниками. Но он входил в состав тройки. Игнас твердил ему о его слабостях, однако, упрямец не желал исправляться.

   - Где ты был, когда Микаэль столкнулся с Сандэром?

   - Я искал. Алый Храм породил хаотические потоки энергии в астрале, что с эманациями пробуждающегося старейшего лоа привело к полнейшей неразберихе, препятствующей отслеживанию местонахождения кого-либо. Я обнаружил Валирио позднее. Волколак уже лежал с отрубленной головой и пробитым сердцем, жрица нанесла смертельный удар. В теле Сандэра не чувствовался дух. Поскольку в руке эльфийка сжимала ритуальный кинжал, смею предположить, дух уничтожен. Труп Клеймёные забрали в Эладарн.

   - На него указала прорицательница, - вглядываясь в потухший камин, пробормотал чародей. - Вы не успели её нейтрализовать, и она рассказала о нём, хотя он и спасал её столько раз.

   - Вероломство эльфов беспредельно, - вставил Игнас.

   - Прорицательница жива, Микаэль мёртв, миссия провалена, - констатировал Господин.

   Огнеглаз осознавал свою вину. Такого сокрушительного поражения его команда ещё не знала. Не добиться ни одной из поставленных задач, потерять элитного бойца и самому остаться в живых - во всём виноват он, командир отряда. В его обязанностях составлять план действий и просчитывать ситуацию до мелочей.

   Он понимал - Эладарн не оставит Видящую, получив известие о её пропаже в тролльих лесах. На кого бы повесили спасательные действия? Игнас предполагал, на гвардейцев эльфийского правителя. А кто бы узнал о местоположении принцессы? Кто играет роль ищеек, шпионов, воров и убийц в обществе светлых эльфов? Клеймёные. Мастер скрытник, следивший за Сандэром и принцессой, из них. Игнас должен был догадаться. Вместо того, чтобы послать за жизнью Валирио клан Лунного Клейма, эладарнцы отправили Стражей Границы. Те выдали себя с головой, попавшись в зубы синекожим. Огнеглаз рассчитывал, что следующими, к кому обратятся светлые, будут Ночные Охотники. Владетели Эладарна часто прибегают к их услугам.

   - Я ошибся в расчётах и готов понести наказание, Господин.

   - Вы оба допустили непростительные ошибки - ты и Мик. Два лучших Ночных Охотника, возомнившие себя всезнающими и всемогущими. Вы позабыли, каков на вкус полынный сок поражения. Игнас, Игнас, - в тоне чародея послышались нотки сожаления, - ты отстранён от командования Первой Тройкой.

   Подобного и ожидал Огнеглаз. Место в тройке освободилось, и займёт его лидер, заслуживающий доверия бывшего учителя больше, нежели проваливший задание боец. Череда выполненных заданий длиной в триста сорок лет прервана.

   В дверь тихонько постучали. В коридоре стояли двое - мужчина эльф, судя по плохо скрываемой ауре, и девушка лет тринадцати - четырнадцати.

   - Командование вами примет Фанаэлион. Игнас, отвори ему.

   Поражённый Огнеглаз замешкался с выполнением приказа. Светловолосая мразь будет им отныне командовать? Худшего наказания не найти для него и Тиамара. Впрочем, Тиаму одинаково, с кем скандалить. Вероятно, светлый эльф не проживёт и месяца, ввязавшись в спор с третьим бойцом.

   Фанаэлион являлся лидером Второй тройки, не признавал компромиссов и не жалел подчинённых. Он загубил остальных членов отряда, выполняя последнее задание. Пожертвовал ими ради достижения цели. Поговаривали, роковой блондин не ладил с товарищами.

   За эльфом - единственным светлым из Ночных Охотников - прочно закрепилась слава придирчивого, несносного командира. За глаза его называли Палачом, и попасть к нему в команду означало стать смертником. Значило ли назначение приговор Игнасу и Тиамару? Тиама убить трудно, Огнеглаз же не позволит себе погибнуть по прихоти длинноухого глупца.

   Фанаэлион разменял пятый десяток - "детский" возраст для Детей Звёзд и небольшой для бойцов организации, - и сменил четыре тройки. Всегда его товарищи погибали, а он продвигался по службе. Бойцы среднего звена считали его выскочкой. Игнас находил причину возвышения длинноухого в беспощадности и ответственности, которые помогли выполнить все возложенные на него миссии.

   - И оставь нас. Подготовьтесь с Тиамаром к посещению Эладарна, - бросил вслед Огнеглазу Господин.

   Ночной Охотник начинал понимать, зачем Первой тройкой поручили командовать светлому эльфу. Фанаэлиону легче смешаться с Детьми Звёзд, к тому же, он знаток эльфийской магии.

   - Можно ли мне узнать, какова наша задача?

   - О ней вам сообщит командир, - отрезал маг.

   Мысленно выругавшись, Игнас потянул за дверную ручку. Мимо впорхнул надушенный заглушающими нюх собак благовониями светловолосый эльф. Огнеглаз отметил самодовольное смазливое лицо лидера тройки. При взгляде на предшественника губы изогнулись в снисходительной улыбке. Игнас многое бы отдал за возможность стереть её ударом кулака, разбившим бы противное личико и раздробившим лицевые кости.

   Выходя из комнаты, он разминулся с молоденькой русоволосой девушкой.

   - Моё почтение, - раскланивался позади Фанаэлион. - Счастлив представить госпожу Лилиану Валирио, сестру Вашего дорогого друга Сандэра Валирио. Госпожа Лилиана, рад познакомить Вас с моим господином - мессиром Арнальдо де Виллано, принципалом гильдии целителей острова Брадос.

Эпилог

   - Надо полагать, Враг не отравит нам жизнь своим существованием?

   Верховный жрец Крылатого Единорога светился от радости. "Ещё бы, - подумала мурлычущая мотив популярной песенки о воре, укравшем у убийцы гонорар, Авариэль. - Наверняка Звёздный Камень, хранящийся в столичном храме Карубиала, прекратил покрываться капельками крови, и темнота в его глубинах исчезла, свидетельствуя о смерти Врага".

   - Он не потревожит народ эльфов. Разумеется, если его не призовут снова в Трёхлунье, - чёрная кошка обошла жреца по кругу, не сводя со священнослужителя янтарных глазищ.

   - До Бури Тысячелетия масса времени. Как ты избавилась от него?

   - Не всё ли равно? - промурлыкала Авариэль. - У каждого свои секреты, а у моего Дома их больше, чем у кого бы то ни было. Тебе ли не знать?

   Жрец понимающе качнул головой.

   - Ты прекрасно справилась и заслуживаешь нашей признательности и награды. Высший круг готов предоставить Лунному Клейму интересующие его письмена. Мы ждём ваших переговорщиков и носильщиков.

   Кошка замурлыкала громче. Все довольны, всех устраивает результат. Служитель Карубиала вообще счастлив. А относительно некоторого неведения, то это и к лучшему. Меньше неудобств и скандалов.

   - Представители моего Дома не замедлят нанести визит в храм Единорога, - сказала Авариэль. - В следующий раз не нужно пользоваться услугами наёмников, в особенности Ночных Охотников, почтенный Габрилл. Попросил бы ты нас об услуге, как только потемнела Звёздная Слеза, не довелось бы посылать принцессу в дикие дебри. Враг был бы уничтожен ещё весной в Веспаркасте.

   - Ты, быть может, и права, - нехотя признал жрец. - Ночные Охотники не оправдали наших надежд. Ах да, тебе известно, где принцесса? - поспешил он сменить тему разговора. - Она не появляется на приёмах и будто сторонится разумных после возвращения.

   - Натиэль в моём дворце. Она перенесла большое горе, поэтому торжественные мероприятия с их лицемерной радостью вызывают у неё отвращение.

   - Вот оно как, - задумчиво протянул священнослужитель. - Бедная девочка. Да пребудет на ней благословение Карубиала. А что-нибудь известно о человеке, якобы спасшем её из плена синекожих? Как-то его звали... Сандэр, по-моему.

   - Он погиб. Его Величество обещал выплатить солидную сумму его родственникам, если таковые найдутся. Полагаю, ты об этом знаешь не хуже меня, жрец.

   - Никогда не вредно узнавать новости из разных источников. В сравнении познаётся истина, не так ли? Возможно, ты добавишь деталей, упущенных моими осведомителями.

   - Я узнала об этом из слухов, - на миг эльфийке показалось, что жрец о чём-то догадывается.

   - Что ж, мне пора, - учтиво улыбнулся жрец. - Наше общение принесло мне удовольствие, Авариэль Кошка. До встречи.

   - Взаимно, - полушёпотом откликнулась глава Клеймённого Дома, отступая в сумрак зала.

   Она наблюдала за шагающим эльфом, покуда он не пропал за арочным выходом. Потом грациозно обернулась, принимая человеческую форму. По крутой лестнице из зала спускалась уже высокая стройная девушка в короткой тёмно-серой тунике. Вставленные в настенные гнёзда кристаллы мерцали бирюзовым светом, освещая ей путь.

   Дела не ждут. Авариэль сбежала по крутым ступеням в подземелье под храмом, прошла по длинному широкому коридору, вырубленному в скале. Слева и справа темнели провалы обитых стальными полосами дверей, из-за которых раздавались шорохи и поскрипывания, точно скреблись мыши.

   Бесшумно ступая по выложенному каменными плитами полу, эльфийка размышляла о верховном жреце Крылатого Единорога. До чего же негибким казался он ей. Вместо выгодного сотрудничества и использования Врага в качестве оружия против недоброжелателей королевства, священнослужитель добивался его смерти. Между тем, Эладарну пригодился бы такой союзник, хотя относиться к нему следовало бы с предельной осторожностью. Аллиры не зря называли его Владыкой Теней, а тролли почтительно именовали Убийцей Шаманов - Гор-Джахом. Разумные боялись разрушительной Силы, коей он владел. Величайший в истории теневик мог бы стать самым знаменитым правителем аллиров, а стал ненавистным Врагом. Как же судьба порой непредсказуема.

   Пророчество Видящей допускает разные варианты развития событий, зависящие от выбора смертных. Габрилл Радужный и его сторонники выбирали простейший путь - смерть противников, а Авариэль предпочитала интриги и тайные союзы.

   По пологой лестнице она сошла на освещаемый редкими зеленоватыми кристаллами нижний этаж подземелья. Камер здесь немного, коридор разделяется на три рукава, извивающиеся, точно морские змеи. Преодолев лабиринт ходов, эльфийка достигла неприметной дверцы с вырезанным на дубовом полотне знаком-печатью.

   Смертные редко бывали за этой дверкой. Там находится сокровищница тайн Дома, куда вхожи единицы. Защищённое от магических воздействий помещение бережёт считающиеся утраченными артефакты и библиотеку. Кроме того, в нём сокрыты те, о чьём существовании неизвестно большинству смертных.

   Тайны надёжно защищены чарами основателей Клеймённого Дома. Сюда невозможно послать шпиона, будь он разумный либо магическое существо. О сокровищах нельзя узнать и по специальным поисковым артефактам. Хранилище заключено в субпространстве, что и обеспечивает невидимость для всякого, даже божественного предмета. К примеру, дара Карубиала - Звёздной Слезы.

   Мягко толкнув дверь ладонью, Авариэль вышла на частично обрушившуюся винтовую лестницу и легко, еле касаясь ступнями шероховатого камня, побежала вниз. Спуск был долгим - дно лестничного колодца располагалось на большой глубине. Отец рассказывал Кошке, что когда-то здесь построила подземный город забытая ныне на поверхности раса змеелюдей.

   Основание лестницы утопало в каменистой земле. Круглый зал со множеством дверей, куда спустилась эльфийка, перегораживала конструкция наподобие рогатки. На концах "рогов" сияли осветительные кристаллы.

   Эльфийка застыла у массивной двери, обитой серебряными листами, и прислушалась к тишине на той стороне. Не услышав ничего подозрительного, она приложила раскрытую ладонь к вырезанной на металле сдерживающей печати. Дверь шумно отодвинулась, впуская посетительницу в просторную камеру.

   Бурлящая внутри тьма собралась в центре помещения, оформившись в фигуру сидящего на полу мужчины. Тени всполошено заметались по углам, точно ищущие укрытия преступники.

   Авариэль ступила за порог, и тут же в стену подле неё воткнулся кинжал с испещрённым магическими знаками клинком - ритуальное оружие, запечатывающее духовное тело того, в кого вонзается. Чары кинжала замораживают сущность, не позволяя ей взаимодействовать с астралом. Ими клирики ангельской церкви останавливают на грани между жизнью и смертью тяжелораненых или сковывают одержимых до прихода экзорциста.

   - А ты времени даром не теряешь, - коснулась пальцем посеребренного лезвия эльфийка.

   Сидящий спиной к ней мужчина повернул голову на звук её голоса.

   - Привет, Смуглянка.

   Название эльфов троллями, а также самоназвание первых эльфов Лантара до Великого Раскола

   Сэкка - оборотень, принимающий чужое обличье

   Непереводимая игра слов тролльего языка

[1] Карел Чапек. Коробка спичек.

[2] До совершения какого-нибудь значительного поступка, свидетельствующего о храбрости, молодой тролль считается среди опытных охотников и шаманов безымянным. С рождения синекожему дается детское имя, которое потом, после важного поступка, заменяется на взрослое. Зораг-Джин преподаст урок непомнящему безымянному тупице.

[3] Особое растение у троллей, гоблинов и орков. Согласно верованиям синекожих и записям в лекарственных и магических книгах людских волшебников, оно помогает расширить границы сознания и быстрее и легче войти в транс, что весьма полезно для медитации. Также пользуется спросом у людей в качестве галлюциногена и обезболивающего. Среди побочных эффектов зачастую наблюдаются провалы в памяти и неожиданные провалы пользователя в астрал, трактуемые противниками практик, основанных на курении третьеглаза, как обыкновенное безумие, характеризующееся также пониженной возбудимостью, граничащей с ее полным отсутствием, после медитации и пустыми видениями. С другой стороны, поклонники растения считают те же видения ниспосылаемыми высшими духовными сущностями, а некую заторможенность объясняют необычайно полезным спокойствием духа.

[4] Слоноподобные существа метра четыре высотой, с растущими из верхней и нижней челюстей длинными бивнями. Одни из опаснейших обитателей ксаргских лесов из-за недюжинного ума и невероятной силы. В отличие от земных слонов, всеядны, но предпочитают растительную пищу и просто обожают подрывать корни у молодых деревьев. Особо ценятся кости олифантов, не портящиеся в течение столетий и со временем становящиеся только прочнее и белее. Старые кости вообще сверкают белизной. К тому же они обладают целительными свойствами. Пользующиеся предметами из олифантовой кости отличаются крепким здоровьем и долголетием. Если, конечно, обладателя не убьют грабители, охотящиеся на этот ценный материал. У троллей кости слоноподобных гигантов очень дорого ценятся, обладать ими могут лишь лучшие охотники, шаманы и вожди.

[5] Серые эльфы – изгои эльфийского общества, вынужденные жить на чужбине. Серыми становятся семьи преступников, которых выслали из родной страны, и самостоятельно сбежавшие по тем или иным причинам длинноухие. Проживают как поодиночке, так и целыми общинами в больших городах, где им предоставляется защита властителя. Самая крупная община находится в имперской столице. Из серых полностью сформирован Второй императорский стрелковый полк, иначе прозываемый Серыми Мотыльками. Эти насекомые издавна считаются у народов Лантара предвестниками смерти, отсюда название подразделения. Бойцы полка, коих насчитывается всего около пятисот, вооружены длинными луками и короткими мечами. На полковом знамени трепещет крыльями на ветру серый мотылек на алом поле.

[6] Островная держава на северо-запад от империи. Небольшое государство, расположенное на дюжине островов, торгующее рыбой и северными диковинами – чудными морскими животными и монстрами, которыми Северное море изобилует. Население – люди преимущественно со светло-русыми волосами, высокие и крепкие. Глаза у них голубые, зеленые, серые.

[7] Раса длинноухих, происходящая из смешения рас светлых и темных эльфов. Образовалась сравнительно недавно, каких-то полторы тысячи лет назад, из отверженных темных эльфийских кланов. Изгои в спешном порядке уходили на поверхность из заселенных собратьями подземных городов, прихватив самое ценное – рабов. Рабами в домах изгнанников были, как правило, молодые и здоровые представители светлых эльфов. Выбравшись из подземелий, темные захватили несколько островов на западе Ирозанского континента и полуостров, ставшие на века их владениями. Испытывая отвращение и обиду на богов Тьмы, которым поклоняются их родичи под землей, изгои начали поклоняться божествам Сумерек. Из-за собственной малочисленности бывшие темные, отныне прозывающие себя сумеречными, или сумеречниками, усиленно принялись создавать новую расу, используя рабов. В результате на основе двух культур образовалась третья. Сумеречники известны своими тайными организациями шпионов и убийц, равных которым нет ни у кого на континенте. В политике придерживаются нейтралитета. Ни на кого после завоеваний полуторатысячелетней давности не нападают, предпочитая интриги и физическое устранение угрожающих им государственных лиц. Вознамерившийся пойти на них войной монарх обязан знать, что жить ему осталось недолго. В лучшем случае умрет он один, в худшем все его государство развалится из-за внутренних распрей после его внезапной гибели. Впрочем, несмотря на показное миролюбие, своего сумеречные не упустят. Разрастаются владения сумеречников за счет создания колоний на купленной либо взятой в аренду у других стран прибрежной земле и островах.

[8] Название лесов Ксаргского полуострова, данное им троллями и позаимствованное высшими эльфами.

[9] Ксарг – земли, на которых испокон веков жили тролли, лесные гоблины, огры и высшие эльфы, также именуемые светлыми. По площади Ксарг немного больше Индийского полуострова, расположен в умеренных и субтропических климатических поясах Лантара. Представляет собой лесистую равнину. На севере находятся Седые горы.

[10] Призрак-оборотень, принимающий подобие животных, гоблинов, троллей, огров и людей. Охотится обычно на одиноких, слабых охотников, женщин, на ночь оставшихся в лесу, и детей. Ночное существо, причисляемое к старшим духам. Сэккой может стать шаман, воплотивший призрака, подчинивший его и испивший его крови. Тогда они становятся кровными братьями, но минус такой связи в том, что причиненное одному ранение делится на двоих. В широком понятии – просто оборотень.

[11] Так тролли называют эльфов. Также это старинное название Первых Эльфов Трехлунья, предков всех эльфийских родов до Великого Раскола и гражданской войны, разделившей длинноухих любителей пострелять на высших и темных.

[12] Центр Ксаргского полуострова.

[13] Место обитания злых разумных после смерти. Мутная вода, в которой ничего нельзя ни увидеть, ни почувствовать, да еще и наполненная чудовищами. Морлокский ад, короче говоря.

[14] Данное мною название магическому барьеру астрального типа, препятствующему распространению информации по астралу. Из-за него плохо передаются сведения от сторожевых и других чар, становится сложнее управлять духами и призывать их. Как правило, барьер наполнен разреженной айгатой колдуна-создателя либо духами, его сотворившими. Есть заглушки, притупляющие даже физическое восприятие. Есть комбинированные, но на них тратится больше айгаты, они гораздо мощнее однофункциональных куполов.

[15] Популярная игра тролльей детворы. Смысл заключается в том, чтобы выследить спрятавшегося «однорога», догнать, если он убегает, и укусить. После этого «саблезуб» и «однорог» меняются ролями, и игра начинается заново.

[16] «Жертвенное мясо» – пленники, предназначенные в жертву лоа. Их запрещено убивать до ритуала призыва духа-покровителя племени, но разрешается избивать и издеваться над ними.


на главную | моя полка | | Сандэр. Трилогия |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 25
Средний рейтинг 3.8 из 5



Оцените эту книгу