Книга: Сделай одолжение - сдохни!



Сделай одолжение - сдохни!

Джеймс Хэдли Чейз

Сделай одолжение... сдохни!

Глава 1

Человек этот вошел в автобус в Сакраменто и тяжело опустился в соседнее кресло.

Казалось, он явился сюда прямиком из прошлого века. У него были роскошные марк-твеновские усы и длинные седые волосы, одет он был в старомодный костюм из серого альпага, вместо галстука на его груди болтался узкий шнурок, голову украшала широкополая белая шляпа. Ему было лет шестьдесят; он с большим достоинством носил свой внушительных размеров живот, и на его красноватом лице были отчетливо написаны удовлетворенность жизнью и добродушие, весьма редкие в наше время.

Расположившись в кресле и бросив рассеянный взгляд по сторонам, сосед бесцеремонно уставился на меня. Как только автобус тронулся, он не вытерпел.

– Привет, – сказал он. – Меня зовут Джо Пиннер, я из Уикстида.

Я чувствовал, как его маленькие карие глазки внимательно разглядывают вышедший из моды костюм, который шесть лет назад обошелся мне в двести долларов, и обтрепанные манжеты рубашки, которые от долгого путешествия в этом проклятом автобусе стали совсем черными.

– Кейт Девери, из Нью-Йорка, – сухо представился я.

Он с шумом выдохнул воздух, снял шляпу, вытер капли пота, обильно усеявшие его лоб, водрузил шляпу на место и произнес дружеским тоном:

– Из Нью-Йорка? Далеко же вы забрались. Я когда-то бывал в тех краях: ничего особенного.

– Я тоже так считаю.

В этот момент автобус сильно тряхнуло. Меня бросило на соседа, и я ощутил плечом его еще далеко не дряблые мускулы.

– Вы слыхали когда-нибудь об Уикстиде, мистер Девери?

– Нет.

Эта беседа была мне неинтересна. Я бы с удовольствием просто подремал, но было ясно, что это мне не удастся.

– Самый замечательный городок на побережье, – продолжал этот тип. – Меньше восьмидесяти километров от Сан-Франциско. Больница с суперсовременным оборудованием, процветающий торговый центр, а также самый лучший ма-газин самообслуживания между Лос-Анджелесом и Фриско. Могу это смело утверждать, хотя этот магазин – мой. – Он добродушно рассмеялся. – Вы могли бы задержаться в нашем городе, мистер Девери, хотя бы просто из любопытства.

– Я еду в Сан-Франциско.

– А, я знаю Фриско: ничего особенного.

Он вынул из кармана потертый портсигар и протянул мне. Я отрицательно покачал головой.

– Для молодого, энергичного человека Уикстид может оказаться настоящей находкой.

Он зажег сигару, выпустил облако душистого дыма и поудобнее устроился в кресле.

– Не ищете ли вы случайно работу, мистер Девери?

– Вы угадали.

Я вспомнил о последних десяти месяцах моей жизни, о бесконечной череде самых разнообразных рабочих мест. В настоящий момент накопленный мной капитал составлял пятьдесят девять долларов и семь центов. Кроме этого, у меня ничего не было. Так что я был бы согласен на любую работу, тем более что я уже опустился на самое дно: моим последним занятием было мытье посуды в маленьком придорожном кафе.

Не выпуская сигары изо рта, Пиннер произнес:

– Так вы все-таки рискните, заезжайте ненадолго в Уикстид. Это симпатичный городок, там любят помогать людям.

Последнее замечание мне весьма не понравилось.

– Вы полагаете, что я нуждаюсь в чьей-либо помощи? – холодно спросил я.

Прежде чем ответить, он вынул сигару изо рта и начал пристально ее разглядывать.

– Любой человек в определенный момент своей жизни может оказаться в таком положении, когда ему будет нужна дружеская поддержка...

– Но я этого вовсе не прошу!

Я повернулся к нему, чтобы испепелить взглядом.

– Честное слово, мистер Девери, – примирительно проговорил Пиннер, – мне показалось, что в настоящее время помощь может оказаться вам весьма кстати. Но если я ошибся, простите меня, и давайте не будем больше об этом говорить.

Я отвернулся к пыльному стеклу и пробурчал:

– Я ни у кого не прошу никаких одолжений и не хочу, чтобы мне их навязывали.

Он не ответил мне, и я продолжал смотреть в окно. Через некоторое время около меня раздался негромкий храп. Я повернул голову и посмотрел на своего соседа. Он мирно спал, надвинув на глаза свою ковбойскую шляпу и зажав между пальцев потухшую сигару.

От Сакраменто до Сан-Франциско почти сто пятьдесят километров. Если ничего не случится, путешествие продлится около трех с половиной часов. С утра у меня маковой росинки во рту не было, да и жажда становилась просто нестерпимой. Сигареты тоже кончились, и я уже жалел, что отказался от предложенной сигары.

Я разглядывал проплывающий за окном пейзаж, и на душе у меня кошки скребли. Я спрашивал себя, не совершаю ли глупость, перебираясь с Атлантического побережья на Тихоокеанское. Ведь в Нью-Йорке оставались друзья, и даже если б они не сумели помочь мне с работой, я всегда, в случае крайней нужды, мог бы перехватить у них немного деньжат. Здесь же, где я никого не знал, такой вариант исключался.

Прошло около часа, и за окном промелькнул указатель: «Уикстид – 65 км». Джо Пиннер проснулся, зевнул, повернулся к окну и прочистил горло.

– Уже недалеко, – сказал он. – Кстати, вы водите машину, мистер Девери?

– Да, конечно.

– Инструктор автошколы вам подойдет?

Я посмотрел на него с недоверием:

– Инструктор? Но ведь для этого нужно иметь специальный диплом.

– Мы, в Уикстиде, не придаем этому такого значения. Все, что требуется в данном случае, – хорошо водить машину, иметь права и обладать достаточной выдержкой... Моему старому приятелю Берту Райдеру нужен инструктор. Он владелец автошколы, и один из его сотрудников попал в больницу. Это серьезная неприятность для Берта, ведь он ни разу в жизни не садился за руль.

Пиннер разжег свою сигару и продолжал:

– Именно это я называю взаимовыручкой, мистер Девери. Берт поможет вам, а вы окажете услугу ему. Это, конечно, не самая лучшая на свете работа, но вы будете получать двести долларов в неделю и не слишком надрываться, а ведь на эти деньги можно прожить, как вы считаете?

– Конечно, но, может быть, он уже кого-нибудь нашел.

Я старался, чтобы голос не выдал охватившую меня радостную надежду.

– Во всяком случае, сегодня утром было не занято.

– В конце концов я могу пойти и поговорить с ним.

– Вот именно.

Пиннер поставил себе на колени сумку, раскрыл ее, достал оттуда большой пакет и сказал с добродушной усмешкой:

– Моя супруга почему-то считает, что когда я еду куда-нибудь, то забываю поесть. Могу ли я предложить вам сандвич, мистер Девери?

Я собирался отказаться, но, увидев белый хлеб, куски курицы, ломтики корнишонов, смог только выговорить:

– По правде говоря... благодарю вас, мистер Пиннер.

– Так получилось, что я перекусил перед тем, как сесть в автобус, и теперь боюсь, что жена просто убьет меня, если я привезу обратно всю эту снедь. Так что прошу вас, мистер Девери... – И он положил пакет мне на колени.

Последний раз я ел накануне вечером... Пока я расправлялся с четырьмя сандвичами, автобус подъехал к Уикстиду. Городок действительно казался симпатичным. Главная улица шла вдоль берега Тихого океана. Повсюду росли пальмы и цветущие олеандры. Прохожие имели весьма достойный вид. В конце улицы находился огромный супермаркет со светящейся неоновой вывеской над входом.

Автобус остановился.

– Это и есть мой магазин, – сообщил Пиннер, поднимаясь с места. – Автошкола Берта Райдера – вон за теми домами. Можете сказать ему, что вы – один из моих друзей, мистер Девери.

Мы вышли из автобуса вместе с пятью другими пассажирами.

– Спасибо, мистер Пиннер, – сказал я. – Очень признателен вам за все, особенно за сандвичи.

– Вы просто выручили меня с ними, – рассмеялся он. – Здесь, на автовокзале, есть туалет: может быть, вы захотите немного почистить перышки. Желаю удачи.

Совет был как нельзя более кстати. Я зашел в туалет, умылся, побрился и достал из обшарпанного чемодана свою единственную чистую рубашку. Внимательное изучение собственного отражения в зеркале показало мне, что пять лет, проведенных в тюрьме, известной своим суровым режимом, не прошли для меня бесследно. В черных волосах появились серебристые блестки, похудевшее лицо приобрело неестественную бледность. Хотя со дня моего освобождения прошло уже десять месяцев, физиономия выдавала во мне бывшего заключенного.

Бросив десятицентовую монетку в автомат для чистки обуви, я решил, что больше уже ничего не смогу сделать для придания себе более достойного облика, и потому отправился на поиски автошколы Райдера. Как и говорил Пиннер, она находилась в сотне метров от автобусной станции; это было приземистое здание, выкрашенное в белый и желтый цвета, с большой вывеской на крыше. Дверь была приоткрыта, и я вошел.

В большой комнате сидела совсем молоденькая девушка, которую можно было принять за школьницу; у нее были короткие косички и красивая круглая мордашка ребенка, которого пока еще не коснулись превратности судьбы. Она подняла руки от пишущей машинки и улыбнулась мне.

– Мистер Райдер у себя? – спросил я.

– Это там, – ответила она, показывая на одну из дверей. – Вы можете войти, он не занят.

Я поставил чемодан на пол.

– Можно я оставлю его здесь?

– Конечно, я послежу за ним, – пообещала девушка и еще раз улыбнулась.

Я постучал, распахнул дверь и попал в небольшой кабинет. За письменным столом сидел человек, немного похожий на президента Гарри Трумэна. На вид ему лет семьдесят пять, он был лыс и носил очки. Поднявшись из-за стола, человек приветливо улыбнулся мне:

– Входите, входите. Меня зовут Берт Райдер.

– Кейт Девери.

– Присаживайтесь, мистер Девери. Чем могу быть вам полезен?

Я сел на стул и сжал ладони между колен.

– Я познакомился в автобусе с Джо Пиннером, – сказал я. – Он подумал, что я смогу помочь вам, а вы – мне. Ведь вы ищете инструктора для вашей автошколы, не правда ли, мистер Райдер?

Он вынул из кармана пачку «Кэмел», закурил и подвинул ко мне сигареты и зажигалку. Все это время я чувствовал на себе его изучающий взгляд. Мне было наплевать на это. Я уже привык к такому наблюдению со стороны различных боссов.

– Так вы говорите, Джо Пиннер? Добрый малый, который всегда заботится о ближних. У вас есть опыт подобной работы, мистер Девери?

– Нет, но я хорошо вожу машину. У меня есть права и достаточно терпения. По словам Пиннера, это все, что в данном случае требуется.

Райдер рассмеялся:

– В общем-то, он прав. – Он протянул ко мне свою загорелую руку с набухшими венами. – Я могу взглянуть на ваши права?

Я вынул документ из бумажника и протянул ему. Он внимательно изучил его.

– Вы из Нью-Йорка? Далековато отсюда.

– Я не из Нью-Йорка. Просто работал там, вот и все.

– Судя по вашим правам, вы уже пять лет не водили машину, мистер Девери...

– Да. У меня просто не было средств на покупку автомобиля.

Он понимающе кивнул.

– Вам тридцать восемь лет. Прекрасный возраст. Хотел бы я, чтобы мне было столько же. – Он протянул мне права. – Какая у вас раньше была машина, мистер Девери?

– «Тандерберд».

– Отличный автомобиль. Вы знаете, мистер Девери, – сказал Райдер, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу, – мне кажется, что вы достойны лучшего места, чем это. Я достаточно повидал на своем веку и думаю, что неплохо разбираюсь в людях. Могу я узнать, что вы делали все эти годы?

– Всего понемногу, – ответил я, пожимая плечами. – Можно сказать, что я берусь за любую работу. Вчера я мыл посуду, а неделю назад – автомобили.

Он снова кивнул.

– А не будет ли нескромным с моей стороны спросить, за что вы получили пять лет тюрьмы?

Я пожал плечами, отодвинул стул и поднялся, собираясь уходить.

– Простите, что заставил вас потратить на меня столько времени, мистер Райдер. Я не думал, что это так бросается в глаза.

– Погодите, мистер Девери, – медленно произнес Райдер, когда я уже подошел к двери. – Это вовсе не так уж заметно, но мой сын два года назад вышел из тюрьмы, и я помню, какое у него тогда было лицо. Он отсидел восемь лет за вооруженный грабеж.

Я остановился на пороге и внимательно посмотрел на Райдера. Лицо его было бесстрастно. Жестом он пригласил меня вернуться к столу.

– Садитесь, мистер Девери. Так вот, я хотел помочь ему, но он отказался. По моему мнению, нужно поддержать оступившегося человека, если он искренне хочет покончить со старым.

Я подошел к столу и сел на прежнее место.

– Что стало с вашим сыном, мистер Райдер?

– Он умер. Спустя три месяца после выхода на свободу он попытался ограбить банк. Ему удалось убить охранника, но подоспевшая полиция застрелила его самого. Вот так. Я считаю, что тоже в этом виноват. Надо было уделить ему больше внимания и сил.

– Может быть, это бы ничего не изменило...

– Может быть, – проговорил он с грустной улыбкой. – Вы мне расскажете вашу историю, мистер Девери?

– При условии, что вы не обязаны в нее поверить.

– Никто не обязан верить в то, что ему рассказывают, и, однако, нет ничего плохого в том, чтобы выслушать собеседника. – Он раздавил сигарету в пепельнице. – Вы не могли бы оказать мне услугу, мистер Девери? Заприте, пожалуйста, дверь.

Слегка удивленный, я подошел к двери и повернул ключ. Возвратившись на место, я обнаружил на столе бутылку виски и два стакана.

– Я бы не хотел, чтобы Мэйзи вошла и увидела, чем мы тут занимаемся, – подмигнул мне Райдер. – Дети должны уважать старших.

Он наполнил стаканы, пододвинул один из них ко мне и взял другой.

– За молодость и за чистую совесть?

Мы выпили.

– Итак, мистер Девери, вы хотели мне рассказать...

– Я работал в конторе биржевого маклера Бартона Шермана. Меня считали молодым финансовым гением. Я был очень честолюбив. И вот в один прекрасный день меня мобилизовали и отправили во Вьетнам. Место в конторе оставалось за мной, но я, по возвращении оттуда, был уже совершенно другим человеком. Там, во Вьетнаме, я познакомился с людьми, загребавшими миллионы спекуляциями на черном рынке. Меня больше не устраивало делать деньги для других, я хотел зарабатывать их для себя. Мне удалось узнать о готовящемся секретном слиянии двух крупных компаний. Это была уникальная возможность, и я воспользовался деньгами одного из клиентов. С моим опытом это было несложно. Я должен был заработать три четверти миллиона долларов. В последнюю минуту дело лопнуло, и я получил пять лет тюремного заключения. Вот и вся история. Никто не пострадал, кроме меня. И поскольку моя специальность – финансы, а к деньгам меня теперь никто и близко не подпустит, я берусь за любую работу, какую удастся найти.

Он снова наполнил наши стаканы.

– Вы по-прежнему честолюбивы, мистер Девери?

– Я не могу быть честолюбивым, раз не имею дела с цифрами. Нет, пять лет за решеткой научили меня скромности.

– Ваши родители живы?

– Они давно умерли. Погибли в авиакатастрофе незадолго до моего отъезда во Вьетнам. Так что я абсолютно одинок.

– Женаты?

– Был, но она не захотела ждать пять лет.

Он пригубил из стакана и поставил его на стол.

– Место ваше. Вы будете зарабатывать двести долларов в неделю. Не так уж много, особенно для человека, который привык к более обеспеченной жизни, но ведь вы не собираетесь оставаться здесь навсегда... Пусть это будет для вас временной передышкой, пока вы не сможете подыскать себе что-нибудь получше.

– Спасибо, мистер Райдер. Что именно я должен буду делать?

– Учить людей водить машину. В основном это подростки, симпатичные ребята, но бывают и клиенты среднего возраста, весьма достойные люди. Вы будете работать с девяти часов утра до шести вечера. Мы оказались в трудном положении с тех пор, как Том попал в больницу. Том Лукас – это ваш предшественник. Бедняге крупно не повезло. Во время одного из занятий пожилая дама направила машину прямиком на грузовик. Ей хоть бы хны, а у Тома пробита голова. Так что будьте повнимательней, мистер Девери. В наших машинах нет двойного управления, но если вы будете постоянно держать руку на ручном тормозе, все будет в порядке.

Я допил свой стакан, он сделал то же самое и убрал бутылку и стаканы в нижний ящик стола.

– Когда я начинаю, мистер Райдер? – спросил я.

– Завтра утром. Уточните у Мэйзи расписание ваших занятий. И отнеситесь к ней поласковей, мистер Девери, это замечательная девушка.

Он достал из кармана бумажник и выложил на стол стодолларовую купюру.

– Аванс вам может пригодиться. Нужно подумать, где вы будете жить. Со своей стороны я хотел бы рекомендовать вам миссис Хансен. Я думаю, что Джо Пиннер рассказывал вам о нашем замечательном маленьком городке, где люди любят помогать друг другу. Так вот, миссис Хансен не так давно потеряла мужа. Она осталась практически без средств, но у нее есть прекрасный дом на Сивью-авеню. Миссис Хансен решила сдавать в нем одну из комнат. Вам там будет хорошо. Она берет тридцать долларов в неделю; в эту сумму входят также завтрак и ужин. Я видел эту комнату: она, на мой взгляд, замечательная.

Похоже, что слово «замечательный» было своеобразным паролем в Уикстиде.

– Сейчас же пойду туда. – И после паузы я добавил: – Спасибо вам за работу.



– Вы оказываете мне огромную услугу, Кейт. Ведь вас, кажется, так зовут?

– Да, мистер Райдер.

– В нашем городе все называют меня Берт.

– До завтра, Берт, – проговорил я и пошел к Мэйзи.


На следующее утро я открыл глаза в семь часов. Первый раз за последнее время я проспал целую ночь, ни разу не проснувшись.

Я потянулся, зевнул и взял сигарету с ночного столика. Еще один раз я внимательно осмотрел эту просторную комнату, где мне предстояло жить.

Берт сказал, что она «замечательная». Я привык за последние десять месяцев ютиться где попало, и для меня это был настоящий дворец.

Там стояли большой диван-кровать, на котором я лежал, два удобных кресла, маленький обеденный стол с двумя стульями, цветной телевизор и, возле огромного окна, письменный стол и вращающийся стул. Стена напротив меня была закрыта книжным шкафом, набитым книгами. Около дивана и под письменным столом лежали неплохие ковры. Паркет был начищен до блеска. Окно выходило на маленькую веранду, увитую диким виноградом, откуда открывался вид на океан. Одним словом, за тридцать долларов в неделю я получил больше, чем заслужил.

Перед тем как предстать перед миссис Хансен, я зашел в супермаркет своего друга Пиннера и купил две рубашки с коротким рукавом, двое хлопчатобумажных брюк и пару легких туфель. Мне показалось, что в Уикстиде было принято одеваться весьма просто.

Миссис Хансен была симпатичной толстушкой лет пятидесяти восьми; ее бледно-голубые глаза и льняные волосы, так же, как и легкий акцент, свидетельствовали о ее датском происхождении. Она сказала, что Берт уже звонил насчет меня. Я спросил себя, предупредил ли он ее о моем криминальном прошлом, и решил, что нет. Миссис Хансен ввела меня в огромную гостиную, застекленные двери которой выходили на пляж. Комната была полна книг. Хозяйка рассказала мне, что ее муж, директор школы в Уикстиде, слишком много работал и в результате умер от сердечного приступа. Я пробормотал приличествующие случаю слова. Вдова поведала мне, что, движимый присущим ему великодушием, ее муж завещал почти все свои деньги на благо-творительные цели. Она с удовлетворением заявила, что тем самым он лишь исполнил свой долг; конечно, он не мог предположить, что уйдет из жизни так рано. В результате у миссис Хансен возникли материальные затруднения. Я был ее первым постояльцем.

Хозяйка дома провела меня на второй этаж, чтобы показать «мою» комнату. Она рассказала, что прежде это был кабинет ее мужа, страстного поклонника телевидения, и что она может оставить телевизор мне, так как ее это не интересует. Я поблагодарил. Тогда с некоторым беспокойством она спросила, подходит ли мне цена. Я заверил ее, что вполне. Сама хозяйка жила на первом этаже. В доме было две ванных комнаты; моя находилась в конце коридора. Миссис Хансен сообщила, что ужин будет готов каждый вечер в семь часов, если это меня устраивает. Я сказал, что устраивает. Она спросила меня, есть ли блюда, которые я не люблю. Я чуть не расхохотался, вспомнив, какой гадостью вынужден был питаться в последнее время, и заверил гостеприимную хозяйку, что ем абсолютно все. Было решено, что миссис Хансен будет приносить еду на подносе в мою комнату. Может быть, покупать для меня пиво и хранить его в холодильнике? Я ответил, что это доставит мне большое удовольствие. Она высказала убеждение, что работа мне понравится, так как Берт (я знал, что она это скажет) – замечательный человек. В доме была чернокожая служанка (тоже, естественно, замечательная), которая занималась хозяйством и, в частности, стиркой. Устроит ли меня завтрак в восемь часов?..

После ее ухода я разобрал свои вещи и посмотрел, что за книги стоят на полках. К сожалению, все они оказались учебными пособиями; видимо, хозяин не увлекался художественной литературой. Затем я отправился в ванную и принял душ, вернувший мне бодрое расположение духа. Одевшись во все новое, я вышел на веранду, где рассеянно наблюдал за компанией расположившихся на пляже молодых людей до тех пор, пока миссис Хансен не принесла в комнату поднос с ужином. В меню значились рыба в тесте, сыр и мороженое. Банка с пивом также была на месте.

Закончив трапезу, я спустился на первый этаж и оставил поднос на кухне. Миссис Хансен читала на террасе, и я решил ее не беспокоить.

Вернувшись к себе, я расположился на веранде и, закурив, стал размышлять. Мне, после этих ужасных последних месяцев, было трудно поверить в то, что со мной произошло. Теперь у меня была работа, приносившая мне двести долларов в неделю, и к тому же крыша над головой. Все это было просто невероятно.

Я немного посмотрел телевизор и лег в постель. Она была замечательная. При мягком свете лампы, стоявшей в изголовье дивана, комната показалась мне также замечательной. Я что-то часто стал употреблять этот эпитет. Глаза мои закрылись.

Сейчас, лежа на диване с сигаретой в руках, я слышал, как миссис Хансен готовит на кухне завтрак. Мне предстоял нелегкий денек. Накануне Мэйзи вручила мне список учеников. У меня было три урока по часу каждый с утра до полудня, затем обед, и еще пять уроков до шести вечера.

– Все они только что закончили изучение теории, – сообщила мне Мэйзи. – Никто из них раньше не управлял машиной. Единственный, на которого надо обратить внимание, – это Хенк Соберс. Нахальный тип, который воображает, что он знает все лучше всех. С ним надо держать ухо востро.

Я пообещал ей это, а затем спросил, согласна ли она называть меня просто Кейт, раз уж я зову ее Мэйзи. Она наклонила голову в знак согласия. Для своих шестнадцати лет это была очень серьезная девочка. Я попросил у нее учебник по правилам дорожного движения, признавшись, что я их основательно подзабыл. Мэйзи успокоила меня, сказав, что Берт сам проводит соответствующие занятия с учениками; тем не менее я захватил с собой этот учебник, надеясь полистать его на досуге, и, конечно, забыл.

Я побрился, принял душ и оделся; затем я вышел на веранду. Я подумал о Берте Райдере. Рассказав ему часть правды об истории моего заключения в тюрьму, я опустил некоторые детали и солгал Берту, когда он спросил, сохранил ли я честолюбие. После возвращения из Вьетнама, где я был свидетелем того, как самым невероятным образом сколачивались огромные состояния, меня постоянно преследовали мысли о быстром обогащении любой ценой. Там, во Вьетнаме, был один сержант, который так наладил дело, что по возвращении в Штаты он стоил по меньшей мере миллион долларов. Ему с приятелем удалось украсть и продать даже три танка «шерман», не говоря уже об автоматах, гранатах, обмундировании и продовольствии. В атмосфере полной неразберихи, царившей тогда во Вьетнаме, никто и не заметил пропажи огромного количества снаряжения и боеприпасов. Как я завидовал этим людям! Миллион долларов! Вернувшись в контору Бартона Шермана, я постоянно вспоминал об этом сержанте, более похожем на гориллу, чем на человека. Узнав о готовящемся слиянии компаний, я не колебался ни секунды. Это был мой шанс, и я должен был им воспользоваться. Как только новость станет известна, цена акций этих компаний утроится. Я открыл счет в одном из банков и внес на него на 450 тысяч долларов ценных бумаг, доверенных мне одним из клиентов. Обратив их в деньги, я купил акции. Как только будет объявлено о слиянии, я их продам, положу в карман прибыль и выкуплю ценные бумаги моего клиента.

Казалось, ничто не могло нарушить моих планов, однако слияние не состоялось из-за вмешательства экономической комиссии. Я солгал Берту, сказав, что никто не пострадал, кроме меня. Мой клиент лишился своих ценных бумаг; правда, я знал, что он утаил их от налогообложения, то есть хотя и в меньшей степени, но был таким же жуликом, как и я.

Я обманул Берта и в другом. Мое честолюбие с годами отнюдь не уменьшилось. Стремление стать обладателем крупного капитала жгло меня как паяльная лампа. Оно мучило меня, как зубная боль. В течение пяти долгих лет, проведенных за решеткой, я не переставал думать об этом и строить самые несбыточные планы. «То, что смог этот горилла сержант, смогу и я», – говорил я себе. Я не соврал Берту насчет своего терпения. Чего-чего, а его-то у меня было хоть отбавляй. Рано или поздно я добьюсь своего. Я стану богатым. У меня будет прекрасный дом, роскошный «кадиллак», яхта и все прочие атрибуты жизни миллионеров, чего бы это мне ни стоило. Начинать с нуля в тридцать восемь лет, да еще имея за плечами судимость, нелегко, но для того, кто стремится к своей цели, нет ничего невозможного. В бытность мою служащим Бартона Шермана я повидал немало финансовых воротил и близко узнал некоторых из них. Это были люди твердой воли, решительные и не особенно разборчивые в средствах. Какие-либо моральные принципы были чужды большинству из них. Их жизненное кредо было простым: пусть неудачник плачет, побеждает лишь сильнейший!

Мне необходимо было запастись терпением, и, если появится новый шанс, на этот раз я его не упущу. Я знал, что для этого понадобится стать более твердым, более решительным и более безжалостным, чем я был прежде. И я стану таким, раз это необходимо!

Миссис Хансен постучала в дверь и вошла, принеся мой завтрак. Она спросила меня, хорошо ли я спал и подойдет ли мне жареный цыпленок на ужин. Я ответил, что это будет прекрасно. Как только она вышла, я уселся за стол, на котором стояли аппетитные тосты и омлет с ветчиной. Как только я разбогатею, решил я, миссис Хансен получит щедрый дар от неизвестного благотворителя. Скорей бы это произошло!


– Ну, как ваши успехи, Кейт? – спросил меня Берт, когда я в полдень зашел в контору. – Были проблемы?

– Никаких. Эти ребята весьма ловко крутят руль. Держу пари, что они не раз тренировались на папиных машинах, иначе они не смогли бы так ездить на первом же уроке.

Берт засмеялся:

– Вы наверняка угадали. Ну а вообще, работа вам нравится?

– Если называть это работой, то да. Ладно, пойду перекушу. Через час буду здесь.

– Послушайте, Кейт... Можете взять машину. Мне она практически не нужна. Я никогда не умел водить, а сейчас уже поздно учиться. Платите за бензин, и она в вашем распоряжении.

– Большое спасибо, Берт.

– У миссис Хансен за домом есть гараж. Кстати, сэкономите на автобусных билетах.

– Замечательная идея.

Услышав, как я сделал ударение на прилагательном «замечательная», Берт улыбнулся:

– Я вижу, что вы начинаете улавливать суть. По стаканчику перед обедом?

– Нет, спасибо. На работе – ни капли.

Заказав в маленьком кафе напротив пару бутербродов и бутылку кока-колы, я принялся размышлять. Пока работа казалась мне несложной. Юнцы старались побыстрее получить права, чтобы иметь возможность прокатиться на старенькой машине, купленной на заработанные в каникулы деньги, поэтому они были весьма послушны и прилежны. Кроме того, я умел обращаться с молодыми. Во Вьетнаме я повидал их не одну сотню и знал все их фокусы. Я решил, что столь спокойное существование имею право вести месяц, от силы два. После этого, если ничего не произойдет, придется перебираться в Сан-Франциско. В столь крупном городе у меня будет больше шансов на желанную удачу.

Когда я вернулся в автошколу за несколько минут до начала очередного урока, Хенк Соберс уже ждал меня. Вспомнив предупреждение Мэйзи, я внимательно посмотрел на него. Это был нескладный прыщеватый парень лет восемнадцати, с длинными волосами, носивший майку с надписью: «Можешь больше никого не искать, детка, ты уже нашла свое счастье».

– Это Хенк Соберс, – объявила Мэйзи. – Наш юный гений.

И она отвернулась к своей пишущей машинке.

– Поторапливайся, папаша, я не собираюсь терять здесь целый день, – сказал мне Хенк.

Я смерил его взглядом. Необходимо было поставить его на место, и как можно быстрее.

– Это ты мне? – отрывисто пролаял я.

Этому искусству меня обучили в армии, и я его не забыл. Он был настолько удивлен, что отступил на шаг и раскрыл рот.

– Ну, ладно, ладно, – пробормотал он. – Я плачу за эти проклятые уроки и хочу, чтобы меня обслуживали как следует.

Я повернулся к Мэйзи, которая перестала печатать и смотрела на нас широко раскрытыми глазами.

– Это он платит или его отец?

– Отец, конечно.

– Ну так вот, – проговорил я, снова обращаясь к Хенку, – теперь послушай меня внимательно, малыш. Для начала ты будешь называть меня «мистер Девери», понял? А когда ты сядешь за руль, то будешь делать лишь то, что я тебе скажу. Рот будешь открывать, только если я тебя об этом попрошу. В этом случае я соглашусь давать тебе уроки вождения. Если тебе не нравится моя манера преподавания, можешь идти на все четыре стороны. – Так как я знал, что в Уикстиде другой автошколы нет, я ничем не рисковал. – Ты все понял?

После некоторого колебания он пробурчал:

– Ладно, понял.

– А дальше? – прорычал я.

– Я понял, мистер Девери.

– Пошли.

Как только он сел за руль, включил двигатель и тронулся с места, я понял, что мои уроки ему не нужны. Он наверняка давно ездил на отцовской машине без всяких прав. Езда задним ходом, парковка, развороты – все было проделано без единой ошибки.

– Ладно, остановись здесь, – сказал я. – А как насчет правил, Хенк, ты их знаешь?

– Думаю, да.

– Иди к мистеру Райдеру. Если сдашь экзамен ему, можешь считать, что все в порядке. Мои уроки тебе ни к чему. Ты водишь машину так же хорошо, как и я.

Неожиданно он улыбнулся:

– Вот это здорово! Спасибо, мистер Девери. Я был уверен, что вы заставите меня приходить еще несколько раз, чтобы выкачать побольше денег из моего старика.

Я внимательно посмотрел на него:

– Ты знаешь, а ведь это идея. Может быть, пять-шесть уроков тебе не помешают.

Он заволновался:

– Послушайте, я же пошутил.

– Я тоже. Ну ладно, отвези меня обратно, и я поговорю с мистером Райдером.

Мы вернулись к школе. Я предупредил Берта, и он впустил Хенка в свой кабинет.

Через десять минут сияющий Соберс выскочил из дверей.

– Все о'кей, – закричал он, – еще раз спасибо, мистер Девери, вы замечательный парень.

– Не забудь про официальный экзамен, – напомнил я, – там будет посложнее.

– Не беспокойтесь, мистер Девери. – И он удалился со счастливой улыбкой на лице.

– Здорово у вас получается, – с восхищением сказала мне Мэйзи. – Надо же, так рявкнуть! У меня мурашки по коже пошли.

– Старый армейский трюк, – объяснил я. В глубине души я был собой доволен. – Кто там следующий?

Я закончил работу чуть позже шести, попрощался с Бертом и не спеша поехал по главной улице Уикстида. Внезапно раздался резкий полицейский свисток. Я посмотрел направо. Долговязый тип в форме с пистолетом на боку жестом приказывал мне остановиться...

Я почувствовал, как у меня на лбу выступил холодный пот. В течение последних десяти месяцев я старался по возможности избегать полицейских. Мне даже доводилось иной раз переходить на другую сторону улицы или заходить в какой-нибудь магазин, только чтобы не пройти мимо одного из них. Но сейчас, судя по всему, встречи избежать не удастся. Я бросил взгляд в зеркало заднего вида и, убедившись, что машин за мной нет, свернул к тротуару.

Стараясь не обращать внимания на бешено стучащее сердце и мгновенно вспотевшие ладони, я заставлял себя оставаться на месте в ожидании приближающегося полицейского. Тот отнюдь не спешил, как это и полагается по правилам традиционной «войны нервов» между автомобилистом и остановившим его человеком в форме. Наконец он подошел к машине, и я смог рассмотреть его: совсем молодой парень, с узким лицом и тонкими губами; его маленькие глазки пытливо уставились на меня. Первый человек в Уикстиде, который не показался мне замечательным. Нашивка на его рубашке свидетельствовала о том, что я имею дело с помощником шерифа Абелем Россом.

– Это ваша машина, старина? – обратился он ко мне, принимая вид заправского героя боевика.

– Нет, и зовут меня не «старина», а Девери.

Его узкие глазки превратились в щелки.

– Если это не ваша машина, то что же вы в ней делаете?

– Я возвращаюсь домой, помощник шерифа Росс, – ответил я, стараясь оставаться спокойным и замечая, что это выводит его из себя.

– Мистер Райдер в курсе, старина?

– Моя фамилия Девери, помощник шерифа Росс. А что касается Райдера – он в курсе.

– Ваши права.

Он протянул ко мне мускулистую руку культуриста. Предъявленный мной документ вызвал у него живейший интерес.

– Вы недавно восстановили водительские права, которыми не пользовались пять лет. У вас были какие-то трудности?

Теперь была его очередь наступать мне на мозоли.

– Просто в течение этого срока я не садился за руль.

– Почему?

– У меня не возникало необходимости иметь машину.

Он склонил голову набок и пристально посмотрел на меня.

– Какие же причины могут заставить человека в течение пяти лет отказываться от машины?

– Сугубо личные, помощник шерифа Росс. Чем вызван подобный допрос?

Еще раз внимательно изучив мои права, он наконец протянул их мне.

– Я вас никогда раньше здесь не видел. Что вы делаете в этом городе?



– Я новый инструктор автошколы, – сказал я. – Если вы хотите навести об мне справки, обратитесь к мистеру Райдеру.

– Именно так мы и сделаем. Нас интересует информация обо всех новых лицах, появляющихся в городе. Особенно о тех, кто пять лет не садился за руль.

– Что вы хотите этим сказать?

– Сами знаете, – бросил он, повернулся на каблуках и не спеша зашагал по тротуару.

Какое-то время я провожал его взглядом, потом принялся размышлять. Я отбыл свой срок, и в этом плане придраться было не к чему, но подобная же история могла приключиться со мной в любом городе, куда бы я ни приехал. Для полицейских бывший заключенный всегда потенциальный преступник.

Я заметил на противоположной стороне улицы бар, украшенный скромной вывеской «У Джо», и понял, что мне необходимо выпить. Я запер машину, перешел через дорогу и вошел в узкую дверь.

В довольно просторном помещении было почти темно. Два вентилятора гнали с потолка волны теплого воздуха. После яркого солнечного света я какое-то время ничего не мог разобрать, затем мои глаза привыкли к полумраку. В глубине зала два человека, облокотясь о стойку, беседовали с барменом. Заметив меня, он оставил своих клиентов, пересек весь бар и обратил ко мне свое улыбающееся лицо.

– Добрый день, мистер Девери. – На вид ему было под пятьдесят; он был небольшого роста, толстенький и весьма жизнерадостный. – Рад познакомиться с вами. Меня зовут Джо Саммерс. Я хозяин этого заведения. Что будете пить?

– Виски с содовой, пожалуйста, – ответил я, слегка удивленный. – Откуда вы знаете, кто я такой?

Его улыбка стала еще шире.

– Сегодня утром вы давали урок вождения моему балбесу, мистер Девери. Он говорит, что вы – настоящий ас. Если учесть, что он считает всех, кому больше двадцати, старыми олухами, в его устах это что-нибудь да значит.

– Сэмми Саммерс?

Я вспомнил этого парня. Не могу сказать, что это был один из моих лучших учеников.

– Именно он. Ваше виски, мистер Девери. И добро пожаловать в наш город. Хоть я и сам здесь живу, думаю, имею право сказать, что это замечательное местечко.

В этот момент в дальнем углу бара раздался пронзительный вопль:

– Долго еще мне ждать, черт побери? У меня давно уже в глотке пересохло.

– Извините, мистер Девери, – пробормотал Джо и устремился за стойку.

Я принялся спокойно потягивать виски, наблюдая за двумя посетителями, сидевшими довольно далеко от меня. Один их них – тщедушный тип лет сорока. Другой, тот, кто так громко требовал выпивку, – высокий крупный мужчина, с животиком, выдающим в нем любителя пива; его красное распаренное лицо украшали модные тонкие усики. Он носил легкий темно-синий костюм, белую рубашку и красный галстук. На мой взгляд, больше всего он походил на не слишком преуспевающего коммивояжера.

– Джо, еще виски! – прорычал этот тип. – Быстрее! Двойное виски!

– Ни в коем случае, если ты собираешься возвращаться домой на машине, Фрэнк, – твердо произнес Джо. – Ты уже достаточно выпил.

– Кто тебе сказал, что я сяду за руль? Том меня довезет.

– Ни за что! – неожиданно резко возразил его приятель. – Неужели ты думаешь, что я соглашусь топать потом двенадцать километров пешком, чтобы попасть домой?

– Ничего с тобой не случится, – безапелляционно заявил толстяк. – Налей мне еще стаканчик, Джо, и мы уезжаем.

– Я тебя не повезу, – повторил Том. – Имей это в виду.

– Черт бы тебя побрал! А я-то считал тебя своим другом!

– Я и есть твой друг, но даже ради этого я не собираюсь три часа плестись пешком по шоссе.

Вслушиваясь в эту оживленную перепалку, я ощутил внезапное волнение. Может быть, это и был перст судьбы, который указывал мне дорогу? Я встал и подошел к спорящим.

– Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? – предложил я.

Толстяк повернулся и бросил на меня взгляд, не сулящий ничего хорошего.

– Что это за тип?

– Послушай, Фрэнк, ты мог бы быть повежливей, – мягко заметил Джо. – Это мистер Девери, новый инструктор автошколы. Он работает у Берта.

Пьяный продолжал бесцеремонно разглядывать меня своими покрасневшими маленькими глазками.

– Ну и что ему надо?

Я повернулся к его приятелю:

– Если вы повезете его, я могу поехать следом и отвезти вас домой.

Этот худосочный субъект схватил меня за руку и с неожиданной силой пожал ее.

– Это просто замечательно с вашей стороны, мистер Девери. Проблема решена как нельзя лучше. Меня зовут Том Мэйсон. Мой приятель – Фрэнк Маршалл.

В этот момент Маршалл еще раз покосился на меня, покачнулся и повернулся к стойке:

– Итак, я жду свое виски.

Джо взял бутылку, а в это время Мэйсон уже начал дергать своего спутника за рукав:

– Пошли, Фрэнк, уже поздно.

Пока Маршалл расправлялся со своим стаканом, я обратился к Джо:

– Вам нетрудно будет позвонить миссис Хансен и предупредить ее, что я немного опоздаю к ужину?

– Конечно, мистер Девери. Это просто замечательный поступок с вашей стороны.

Неуверенным шагом Маршалл наконец покинул бар. Мэйсон, покачивая головой, вышел вместе со мной.

– Он не умеет вовремя останавливаться, – пробормотал он. – Несчастный человек.

Он и Маршалл сели в видавший виды зеленый «плимут», стоявший перед баром. Подождав, пока я буду готов ехать за ним, Мэйсон тронулся с места.

Покинув центр города, мы спустя десять минут очутились в одном из самых шикарных жилых районов, застроенном великолепными виллами, утопающими в зелени ухоженных садов. Еще чуть позже мы оказались среди полей и лесов; изредка попадались небольшие фермы.

Указатель поворота «плимута» предупредил меня, что Мэйсон собирается поворачивать налево. Мы поехали по грунтовой дороге, настолько узкой, что два автомобиля, встретившись на ней, с трудом смогли бы разъехаться. Добравшись до конца этой дорожки, я увидел большой двухэтажный дом, стоящий на отшибе и полускрытый деревьями и кустарником.

Пока Мэйсон ставил машину в гараж, пристроенный непосредственно к дому, я развернулся, закурил и стал ждать. Через несколько минут Том, слегка запыхавшись, появился около меня, открыл дверь и устроился на переднем сиденье.

– Это так любезно с вашей стороны, мистер Девери, – проговорил он. – Я хорошо знаю Фрэнка, мы вместе учились в школе. Это отличный парень, когда он не пьет. Но сейчас у него сложный период в жизни, и должен сказать, что я его понимаю.

– Ах вот как, – сказал я без особого интереса. – У него неприятности?

– Он ждет смерти своей тетки.

Я бросил на Тома удивленный взгляд:

– Неужели все дело в этом?

– Именно. Фрэнк возлагает на это большие надежды. Он – ее единственный наследник. Когда она умрет, Фрэнк станет самым богатым человеком в Уикстиде.

Я вспомнил квартал роскошных вилл, через который недавно проезжал, и стал слушать более внимательно.

– Я в вашем городе недавно, мистер Мэйсон, – произнес я, – и мне трудно сразу оценить эту ситуацию.

Я говорил, стараясь быть максимально сдержанным. Конечно, мне хотелось получить информацию, но в то же время я боялся показаться слишком любопытным.

– Между нами говоря, – сообщил Мэйсон, – когда тетка умрет, Фрэнк получит более миллиона долларов.

Я напрягся. Мысль моя усиленно заработала. Эта новость могла иметь для меня решающее значение.

– Но ведь неизвестно, когда это случится.

– В том-то и дело! Старуха медленно угасает, у нее рак. Она может умереть завтра, а может еще протянуть какое-то время. Два года назад она сказала Фрэнку, что оставит все деньги ему. С тех пор он считает часы. Это ожидание стало для него настолько невыносимым, что он начал прикладываться к бутылке. До того, как тетка сообщила ему о своем намерении, Фрэнк практически не пил.

– Да, теперь я начинаю понимать...

Он легко коснулся моей руки.

– Зовите меня Том. А ваше имя – Кейт?

– Да.

– Если позволите, буду называть вас так.

Он почесал подбородок и продолжал:

– Так вот, Кейт, ситуация не из легких. Мне жаль Фрэнка и жаль его жену, хотя и никогда ее не видел.

– А чем он занимается?

– У него в Сан-Франциско небольшая контора по торговле недвижимостью. Каждый день он отправляется туда на поезде.

– И много он зарабатывает?

– Думаю, что раньше доходы были приличными, но с тех пор как Фрэнк стал пить, он постоянно жалуется, что дела идут плохо. – Мэйсон покачал головой. – Но попробуйте его урезонить! Сколько раз я говорил ему, что он слишком много пьет. Остается надеяться, что он скоро получит эти проклятые деньги, может быть, хоть это приведет его в чувство.

Я слушал эти рассуждения лишь краем уха. На протяжении всего обратного пути мой мозг лихорадочно работал. Миллион долларов! Кто бы мог подумать, что в этом забытом Богом уголке кто-то может унаследовать подобную сумму!

Неожиданно я ощутил острое чувство зависти. Если бы на месте Фрэнка Маршалла был я! Уж я бы не заливал виски свой комплекс неудовлетворенности! Используя деловые связи, я сумел бы добиться кредитов, и тогда...

Сердце бешено стучало в груди. Неужели это был именно тот случай, о котором я так долго мечтал?

Глава 2

После ужина я вышел на веранду и принялся обдумывать то, что мне поведал Том Мэйсон. Конечно, он вполне мог преувеличивать, но вдруг то, что он говорил, правда и Маршалл со дня на день должен был унаследовать миллион долларов?

Более пяти лет я лелеял мечту о настоящих деньгах. И вот здесь, в этом жалком городишке, мне предоставляется наконец возможность разбогатеть.

Что сделает простой смертный, узнав, что мелкий агент по торговле недвижимостью неожиданно становится владельцем миллиона долларов? Он подумает: тем лучше для него, и этим ограничится. Идея завладеть этой суммой никогда не придет ему в голову. Однако я, слава Богу, не отношусь к этой категории законопослушных глупцов.

Будучи в тюрьме, я сидел какое-то время в одной камере с весьма ловким мошенником, который любил похваляться своими «подвигами». По его словам, ему постоянно сопутствовал успех, и если он оказался за решеткой, то лишь из-за чрезмерной жадности.

– В течение долгих лет, – рассказывал он, – я использовал в своих интересах алчность других и вот в конце концов стал таким же, как они. В результате я схлопотал десять лет тюрьмы.

Он часто распространялся на тему о том, как легко поймать человека «на приманку».

– Если какой-нибудь тип имеет два доллара, он хочет четыре. Если у него пять тысяч, ему нужно десять. Таково свойство человеческой натуры. Я знавал одного парня, у которого было пять миллионов, так вот он жизнь положил на то, чтобы их стало семь. Человек никогда не бывает полностью удовлетворен. Чем больше у него уже есть, тем больше он хочет иметь, и если ты предлагаешь ему способ нажить целое состояние, не прилагая никаких усилий, можешь считать, что дело в шляпе.

Я достаточно работал с крупными промышленниками, чтобы понять, что он рассуждал абсолютно верно. Конечно, наследство, которое получит Маршалл, не будет спрятано в чулок в ожидании первого же мелкого воришки, забравшегося в дом. Деньги, обращенные в акции и облигации, будут находиться под надежной охраной банкиров и финансовых агентов, но как раз это меня мало волновало. Недаром я сам долгое время был биржевым маклером.

Если бы знать наверняка, что Маршалл получит это наследство, я, имея богатый опыт в делах, сумел бы его убедить вложить деньги таким образом, чтобы потом мне не составило труда перевести их на свой счет. То, что он пил, упрощало мою задачу. Я был уверен, что сумею заинтересовать его весьма заманчивой возможностью: без всякого риска превратить один миллион в три.

«Человек никогда не бывает полностью удовлетворен».

Эта простая истина поможет мне завладеть его деньгами. Безусловно, операция должна быть тщательно подготовлена. Хорошо, что мне в свое время удалось припрятать досье, которое я собрал, работая у Шермана. В нем было полно различных цифр, имен, проектов, и я надеялся с его помощью составить подходящий план, который мог бы представить Маршаллу. Это была не такая уж сложная задача, но, прежде чем браться за дело, необходимо было точно узнать, существует ли в действительности это наследство, а также собрать как можно больше сведений о его будущем обладателе. Мэйсон говорил мне, что Маршалл женат. Значит, надо узнать, что из себя представляет его жена. Есть ли у них дети? А другие родственники Маршалла? Ведь они наверняка приложат все силы, чтобы помочь этому пьянице сохранить наследство, если, конечно, он его получит.

Мне необходимо было подружиться с Маршаллом. Вполне возможно, что, выпив, он сам расскажет мне о себе, хотя, судя по тому, что я успел заметить, это не тот человек, который легко позволит собой командовать.

Я сказал себе, что надо будет завести обыкновение заходить после работы к Джо, чтобы пропустить стаканчик. Таким образом я смогу завести новые знакомства и время от времени встречаться с Маршаллом.

Впервые после выхода из тюрьмы я ощутил небывалый прилив сил и энергии. Даже если дело не выгорит, у меня, во всяком случае, появилась цель: использовать вторую попытку, ко– торую давала мне судьба, чтобы сорвать настоящий куш!

На следующий день я появился в автошколе без десяти девять. Берт уже сидел за своим столом, просматривая корреспонденцию.

После обмена приветствиями он внимательно посмотрел на меня:

– Я слышал, вы вчера вечером здорово выручили Тома Мэйсона.

Быстро же передавались новости в этом городе! Тем больше у меня оснований соблюдать особую осторожность при сборе информации. Я присел на краешек стола.

– Ах это... По-моему, Мэйсон в той ситуации нуждался в помощи. Кстати, он мне говорил, что у него небольшой магазин скобяных изделий...

– Да. Он унаследовал его от отца. Том – замечательный парень. – Берт распечатал очередной конверт. – Хотел бы я сказать то же самое о Фрэнке. Правда, в свое время это был нормальный человек, на которого можно было положиться. Но теперь...

Он покачал головой.

– У него неплохой дом, только уж очень уединенный, – сказал я. – Не хотел бы я жить так далеко от людей. Жене его, должно быть, не весело.

– Вы правы, Кейт. Этот дом подарила ему тетка. Она жила в нем, пока не попала в больницу. Конечно, Фрэнк мог бы продать его, поскольку тетке теперь на все наплевать, но он надеется, что вскоре там начнется крупное строительство, и тогда он сможет получить за дом приличную сумму.

– Том рассказывал мне, что Маршалл занимается недвижимостью.

Я заметил, что Райдер не клюнул, когда я забросил удочку насчет жены Маршалла. Развивать эту тему было бы слишком неосмотрительно.

– Да. В свое время он неплохо справлялся с этим, но сейчас... – Берт сдвинул брови. – Невозможно так пить, как он, и при этом заниматься бизнесом.

В этот момент вошла Мэйзи и объявила, что меня ждет ученик.

– До скорого, Берт, – сказал я и вышел на улицу, где меня поджидала толстая девица с искусственными зубами, которая почему-то все время хихикала.

Время на работе пролетало незаметно. Несколько раз в течение дня мои ученики провозили меня по главной улице города, где мы непременно встречали помощника шерифа Росса. Когда это случилось в первый раз, я помахал ему рукой, но он сделал вид, что не замечает меня. В следующую встречу была уже моя очередь не обращать на него внимания, но я чувствовал, как его маленькие глазки буквально сверлят меня, а выражение его узкой физиономии не сулило мне ничего хорошего.

«Надо опасаться этого типа», – подумал я. Если моя охота за деньгами Маршалла – при условии, что он их получит, – увенчается успехом, мне необходимо будет постоянно держать Росса в поле зрения. Это усложняло задачу, но отнюдь не делало ее невыполнимой.

В шесть часов я попрощался с Бертом и Мэйзи, сел в машину и отправился к Джо.

В баре было всего несколько посетителей, увлеченных беседой. Я спрашивал себя, придет ли сегодня Маршалл.

Джо вышел из-за стойки и пожал мне руку.

– Чем вас угостить, мистер Девери?

– Я бы выпил немного джина с тоником.

Он подал мне стакан, облокотился о стойку и наклонился ко мне, приглашая к разговору.

– Вы вчера не слишком опоздали к ужину?

– Нет, и спасибо, что предупредили миссис Хансен.

– Не за что. – Он покачал головой. – Печальная история с этим Маршаллом. Том вам о нем рассказывал?

– Да, он что-то говорил о какой-то тетке...

– Речь идет о мисс Хэккет. Она в свое время работала сиделкой в нашей больнице, весьма достойная дама. Как-то раз на шоссе произошел несчастный случай, и водитель одной из машин был доставлен в больницу в очень тяжелом состоянии. Это было лет сорок назад. Я тогда был ребенком, но отец рассказывал мне об этом случае. Пострадавшим оказался Говард Т. Фремлин, владелец сталелитейных заводов в Питтсбурге и компании «Фремлин стил корпорейшн». Он направлялся по делам в Сан-Франциско, когда в его машину врезался грузовик. Так вот, мисс Хэккет не покладая рук ухаживала за ним в больнице, а когда он поправился, они поженились. И лишь спустя тридцать лет, после смерти Фремлина, его вдова вернулась в Уикстид. Вскоре она купила этот большой особняк, где теперь живет Маршалл. А она лежит в той самой больнице, где в свое время работала. Жизнь все-таки странная штука, правда?

Я охотно согласился с ним. Беседа крайне заинтересовала меня, и, отпив глоток, я продолжал развивать эту тему:

– Том сказал, что у нее рак.

– Лейкемия. Просто чудо, что врачам так долго удается поддерживать в ней жизнь, но сейчас, кажется, наступил момент, когда она может умереть с минуты на минуту.

– Фремлин, Фремлин, – пробормотал я, внимательно разглядывая содержимое стакана, – ведь он, кажется, был миллионером?

– Еще каким! Он оставил вдове ровным счетом миллион долларов, который сейчас перейдет к Маршаллу. Остальные деньги он завещал на благотворительные цели. Говорят, что всего у Фремлина было около десяти миллионов.

– Неплохие деньги.

Получив от Джо подтверждение словам Тома Мэйсона, я решил перевести разговор на его сына. Я как раз объяснял Джо, что Сэмми не повредили бы несколько лишних уроков, когда в бар вошел высокий плотный мужчина. Я мельком взглянул на него и внутренне напрягся. На вошедшем была рубашка цвета хаки, бежевые брюки и рыжеватая полицейская шляпа.

Он занял место по соседству со мной и пожал руку Джо.

– Привет, Сэм, – сказал Джо. – Что будешь пить?

– Пиво.

Он повернул голову и внимательно посмотрел на меня. Ему было лет пятьдесят пять; на его лице выделялись живые серые глаза, отвислые усы, выдающийся вперед подбородок и перебитый в свое время нос. На значке, приколотом к рубашке, было написано: шериф Сэм Мак-Куин.

– Представляю тебе мистера Девери, Сэм, – произнес Джо. – Он – новый инструктор у Берта.

– Привет.

Мак-Куин протянул мне руку, и я крепко пожал ее. После некоторой паузы он проговорил:

– Я слышал о вас, мистер Девери. Пойдемте присядем. У меня был нелегкий денек.

С кружкой в руке он направился к дальнему столику. Я вопросительно посмотрел на Джо.

– Сэм – замечательный шериф, – пробормотал он. – Просто первоклассный.

Я взял стакан и пошел за шерифом. Сев за столик, он предложил мне сигару.

– Спасибо, но сигары не по мне, – ответил я, закуривая сигарету.

– Добро пожаловать в Уикстид.

Он одним глотком осушил половину кружки, удовлетворенно вздохнул и поставил ее на стол. Закурив сигару, он обратился ко мне:

– Уикстид – замечательный маленький городок, в котором уровень преступности, кстати, самый низкий на всем побережье.

– Вы можете этим гордиться.

– Естественно. Случаются, конечно, кражи в супермаркете, угоны машин парнями, которым захотелось покататься, пьяные драки... Вот, пожалуй, и все. Серьезных преступлений у нас не бывает, мистер Девери. Так что мне угрожает реальная опасность облениться, хотя не могу сказать, что мне это не нравится. Напротив, я рад, что в моем возрасте мне не приходится гоняться за преступниками.

Я понимающе кивнул.

После паузы, которая показалась мне слишком затянувшейся, Мак-Куин спокойно произнес:

– Я слышал, у вас был неприятный разговор с моим помощником.

«Начинается», – подумал я, готовясь к худшему.

– Он решил, что я угнал машину мистера Райдера, – ответил я, стараясь сохранить хладнокровие.

Шериф сделал несколько глотков из кружки и продолжал:

– Это весьма честолюбивый молодой человек. Даже, на мой взгляд, слишком честолюбивый. Надеюсь, что смогу добиться его перевода в Сан-Франциско, где у него будет больше возможностей проявить свои таланты. Так вот, не советуясь со мной, он навел о вас справки и сообщил мне о результатах.

Через открытую дверь бара мне было видно, как по залитой солнцем улице одна за другой не торопясь проплывают машины. Несмотря на жару, меня била мелкая дрожь.

– Прочитав его рапорт, мистер Девери, я решил, что будет лучше, если сам займусь этим делом. – Он раскурил потухшую сигару и продолжал: – В конце концов, это моя работа. Я поговорил с Райдером, Пиннером и Мэйсоном. А также с миссис Хансен. Меня интересовало их мнение: ведь вы впервые в нашем городе, а они прекрасно знают, что я обязан по долгу службы познакомиться с каждым вновь прибывшим. Так вот, все они говорили о вас только хорошее. Они считают, что ваше пребывание в Уикстиде положительно сказывается на жизни нашего города. Я узнал, что вы помогли Мэйсону доставить Маршалла домой. Мне рассказали также, как ловко вы поставили на место этого наглеца Хенка Соберса; в свое время он доставил мне массу неприятностей. За ним нужен глаз да глаз.

Я слушал его, не произнося ни слова.

Он допил пиво и взялся за шляпу.

– Мне пора идти. Жена приготовила на ужин жареного цыпленка, и я бы не хотел опаздывать. Итак, мы рады видеть вас в нашем городе. На Росса можете не обращать внимания. Я сказал ему, чтобы он оставил вас в покое. – Мак-Куин пристально посмотрел мне прямо в глаза. – Я всегда считал, мистер Девери, что мышам лучше не будить спящего кота. В этом городе у вас не будет никаких проблем, если только вы не захотите сами себе их создать. Договорились?

– Договорились, шериф, – с трудом выговорил я, облизывая пересохшие губы.

Он поднялся, пожал мне руку, дружески распрощался с Джо и вышел.

Как и говорил мой приятель Джо, Мак-Куин был замечательный человек, просто отличный. Это было так же верно, как и то, что, несмотря на всю свою любезность, он отныне не будет спускать с меня глаз. Иначе он будет последним болваном. А я почему-то был уверен, что шериф Мак-Куин – отнюдь не болван.

Джо подошел к столику, чтобы забрать пустую кружку.

– Что мне нравится в Сэме, так это его дружелюбие, – сказал он, протирая столик чистой тряпкой. – Скоро будет двадцать лет, как он здесь шериф, и ему всегда удавалось находить с людьми общий язык. Не то что этот Росс, его помощник, который только и ищет, к чему бы придраться. Похоже, что, как только освободится какая-нибудь должность, его переведут в Сан-Франциско... и скатертью дорожка!

– А что, мистера Маршалла сегодня не было? – спросил я с равнодушным видом.

– Он не так уж часто заходит, и только вместе с Томом, так как рассчитывает на него, чтобы потом добраться домой. В основном Фрэнк пьет у себя дома. Он совсем не глуп и по-настоящему боится только одного: что у него отберут права. Без машины ему не обойтись, слишком уж далеко он живет.

Вот он, мой шанс.

– А его жена, она что, не водит машину?

Джо пожал плечами:

– Кто знает... Я ее никогда не видел, поскольку она ни разу не была в городе.

– Не может быть! Неужели она так и сидит там одна целыми днями?

– Конечно, это может показаться странным, но некоторые женщины больше всего на свете любят уединение. Возьмите хоть мою половину. Она либо копается в саду, либо сидит у телевизора. В отличие от меня она не любит, когда вокруг много народа.

В этот момент в бар вошли два новых посетителя, и Джо поспешил к ним. Допив свой джин, я помахал ему рукой, вышел на улицу и сел в машину.

После ужина я расположился на веранде и принялся размышлять. Видимо, все шло к тому, что в скором времени у Маршалла будет миллион долларов. Тот факт, что его тетка действительно унаследовала эту сумму от своего мужа, казалось, подтверждал прогнозы Мэйсона и Джо. Но можно ли быть уверенным, что она оставит все деньги Маршаллу? Прежде чем строить какие-то серьезные планы, необходимо было раздобыть более точные сведения об этом семействе.

Я снова подумал о шерифе. Итак, теперь ему стало известно о моем преступлении. В конце концов, это было неизбежно. Рано или поздно он все равно узнал бы о нем, и хорошо, что это случилось сразу. Если бы что-нибудь произошло с деньгами Маршалла, а шериф к этому моменту еще ничего бы не знал о моем прошлом, его подозрение сразу пало бы на меня, как на имеющего судимость. А так, выяснив все заранее, он сможет держать меня под контролем, а значит, его легче будет убедить в моей непричастности к этому делу.

Затем мои мысли сосредоточились на той скудной информации о жене Маршалла, которую я получил от Джо. Итак, она любила уединение. Необходимо было во что бы то ни стало собрать как можно больше сведений о ней, прежде чем приступить к разработке операции.

Я мог быть удовлетворен сегодняшним днем: на горизонте наконец-то появилось нечто реальное. Перед тем как заснуть, я успел подумать о том, что сейчас главное – не спешить. Миллион долларов – солидная сумма и требует внимательного к себе отношения.


В течение трех последующих дней я не услышал о Маршалле ничего нового. Мне не хотелось задавать вопросов Берту или Джо, а сами они не упоминали его имени в разговоре.

На четвертый день наконец повезло, но, когда утром миссис Хансен принесла мне завтрак, я еще об этом не догадывался.

– Могу ли я попросить вас об одном одолжении, мистер Девери? – спросила хозяйка дома, ставя поднос на стол.

– Ну конечно.

– Моя сестра и ее муж живут в деревне, и время от времени она отправляет мне посылку с продуктами. Сегодня сестра собирается послать мне двух уток, но я боюсь, что вокзальная почта не будет слишком-то торопиться, а не хотелось, чтобы в эту жару птица испортилась. Посылка должна прибыть вечерним поездом из Сан-Франциско. Вы бы не могли оказать любезность и съездить за ней на вокзал?

– Нет ничего проще, миссис Хансен.

– Скажите начальнику вокзала мистеру Хейнсу, что вы – от меня, и он сделает все, что нужно. Огромное вам спасибо, мистер Девери; вы меня очень выручаете.

Вечером после работы я отправился на вокзал. Оставив машину на стоянке, я вышел на перрон и сразу натолкнулся на мистера Хейнса, маленького сгорбленного старичка с седыми волосами.

Представившись, я сообщил ему, что приехал за посылкой для миссис Хансен. Он внимательно выслушал меня, кивая головой, и с жаром пожал мне руку.

– Я много слышал о вас, мистер Девери. Вы учите вождению мою внучку, Эмму Хейнс. Как она, кстати?

Я вспомнил Эмму. Это она все время хихикала, обнажая вставные челюсти.

– Определенные успехи есть, мистер Хейнс, но ей необходимо еще немного потренироваться.

– Сейчас вся молодежь только об этом и думает, – сказал он, покачивая головой. – Гоняют как сумасшедшие. – Он вынул из кармана огромные старомодные часы. – Поезд сейчас прибудет, мистер Девери. Я сам схожу за вашим пакетом.

Он не торопясь зашагал на противоположный конец платформы. В этот момент я заметил, как к вокзалу подкатил полицейский автомобиль. Из него вышел помощник шерифа Росс, прошелся по стоянке и принялся чего-то ждать, прислонившись к одной из машин.

Я отвернулся и стал следить за медленно приближающимся поездом. Как только он остановился и толпа пассажиров устремилась на привокзальную площадь, мистер Хейнс появился возле меня, держа в руках объемистый сверток.

– Пожалуйста, мистер Девери. Вам нужно только расписаться вот здесь.

Доставая из кармана ручку, я неожиданно увидел Фрэнка Маршалла, выходящего из поезда. По его нетвердой походке я сразу понял, что он здорово нализался. Из кармана пиджака торчало горлышко бутылки виски. Лицо было багрово-красным, пятна пота расплывались на светло-голубом костюме. Маршалл вышел из вагона последним и, пошатываясь, направился в мою сторону, в то время как мистер Хейнс, распрощавшись со мной, пошел к себе в кабинет.

Проходя мимо, Маршалл бросил на меня рассеянный взгляд, но, похоже, не узнал. В этот момент я вспомнил о помощнике шерифа Россе. Решившись, я поставил пакет на перрон и придержал Маршалла за рукав.

– Мистер Маршалл...

– А?..

Он повернулся и уставил на меня свои мутные глаза.

– Мы с вами встречались у Джо. Моя фамилия Девери.

– Ну и что, – заплетающимся языком пробормотал он, выдергивая рукав, – почему это, черт возьми, должно меня интересовать?

– Я просто хотел предупредить вас, что помощник шерифа Росс стоит около вокзала.

Маршалл сдвинул брови. Было видно, что он старается взять себя в руки.

– Проклятый ублюдок! Плевать мне на него!

– Вам виднее, мистер Маршалл. Но я все-таки решил сказать вам об этом.

Я отвернулся от него и поднял сверток, собираясь уходить.

– Эй, послушайте!

Я остановился.

– Что он там делает, черт бы его побрал?

– Думаю, что он караулит вас.

Он постарался сосредоточиться, слегка покачиваясь взад и вперед, потом медленно кивнул.

– Да, похоже на это... – Он сдвинул шляпу на затылок и вытер лицо платком. – Может быть, я напрасно немного выпил в вагоне. Да, конечно, зря...

Такого случая могло больше и не представиться.

– Хотите, я отвезу вас домой, мистер Маршалл? У меня есть время.

Он склонил голову набок и внимательно посмотрел на меня.

– Это будет просто замечательно с вашей стороны, друг. Вы действительно можете это сделать?

– Конечно.

Он наморщил лоб и стал размышлять.

– А как вы вернетесь? – спросил он наконец.

Я удивился, что он об этом подумал.

– Никаких проблем. Прогуляюсь, это пойдет мне на пользу.

Маршалл хлопнул меня по плечу.

– Вот это, я понимаю, помощь ближнему! Ладно, друг, поехали. Приглашаю вас на ужин. Да, да, вы ужинаете с нами.

Мы вышли на улицу и направились к стоянке, где стоял «плимут» Маршалла. Неожиданно перед нами вырос помощник шерифа Росс.

– Собираетесь садиться за руль, мистер Маршалл? – поинтересовался он, переводя свои глазки-щелки с него на меня.

– Машину поведет мой друг, – с пьяным достоинством заявил Маршалл, – а какое, собственно, вам до этого дело?

Росс повернулся ко мне:

– Вы оставляете машину здесь?

– А что, есть закон, который запрещает это, помощник шерифа? – задал вопрос и я, усаживаясь в «плимут».

Маршалл разразился пьяным смехом, пошатнулся и ударился о машину. Наконец ему удалось сесть рядом со мной, и я тронулся с места, наблюдая в зеркало за разъяренным Россом, у которого добыча выскользнула прямо из рук.

– Это будет ему уроком, мерзавцу, – пробормотал Маршалл. – Уже несколько месяцев он за мной охотится, но я слишком хитер для него.

– И все-таки, мистер Маршалл, вы должны быть поосторожнее.

– Вы так думаете? – Он бросил на меня быстрый взгляд. – Может быть, вы и правы. А теперь послушайте, что я вам скажу. Очень скоро весь этот городок будет принадлежать мне. И когда я стану настоящим хозяином, я позабочусь о том, чтобы этого негодяя Росса выгнали из полиции под зад коленом.

– Это будет замечательно, мистер Маршалл.

Мы уже были в центре города, на Мэйн-стрит.

– Никаких «мистеров». Для друзей я просто Фрэнк. А как ваше имя, старина?

– Кейт.

– Отлично. А откуда вы?

– Из Нью-Йорка.

Я свернул налево и поехал в сторону дома миссис Хансен.

– Ну и как вам Нью-Йорк? – спросил он.

– Да так себе.

– Я от него тоже не в восторге, как, впрочем, и от Фриско, хотя мне приходится именно там зарабатывать себе на жизнь. Но скоро, Кейт, у меня будет столько денег, что я смогу купить, если захочу, весь этот городишко.

Я остановил машину около дома миссис Хансен.

– Здесь я живу, Фрэнк. Мне надо срочно отдать этот пакет. Через минуту я вернусь.

Когда я вошел в дом, миссис Хансен уже поджидала меня.

– Вот ваша посылка, – произнес я. – А сейчас прошу меня извинить, миссис Хансен, я должен идти. Боюсь, что не смогу быть к ужину. У меня важное дело.

Она посмотрела через мое плечо и увидела «плимут», в котором развалился Маршалл.

– А, так вы отвозите домой этого беднягу, мистер Девери?

– Да. Он пригласил меня на ужин.

– Но как же вы вернетесь без машины?

Я улыбнулся ей:

– Пройдусь пешком. Я люблю гулять ночью.

Вернувшись к машине, я увидел, что Маршалл заснул, привалившись к двери и широко раскрыв рот. В течение всего пути он не переставая храпел. Память меня пока не подводила, и я легко нашел дорогу к его дому.

Подъехав прямо к крыльцу, я остановил машину и легонько потряс Маршалла за плечо.

– Приехали, Фрэнк, – произнес я.

Ни малейшей реакции с его стороны.

Встряхнув его как следует, я понял, что с таким же успехом мог бы пытаться разбудить труп. После третьей безуспешной попытки я вышел из машины, поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.

Момент, которого я так ждал, наступил. Наконец-то я смогу познакомиться с миссис Маршалл. Может быть, мне удастся понять, что она из себя представляет, станет ли серьезной помехой на моем пути, если я, конечно, решусь на него ступить.

Стояла удушающая жара; на открытом крыльце некуда было спрятаться от палящих лучей солнца. Выждав несколько секунд, я позвонил еще раз. В доме не было слышно никакого движения. Нажав на кнопку звонка в третий раз, я понял, что дверь открыта не будет.

Спустившись по ступенькам, я поднял голову и посмотрел на окна второго этажа. Одна из штор слегка дрогнула. Итак, она была дома, но отпирать, судя по всему, не собиралась.

Открыв дверь машины, я еще раз попытался растолкать Маршалла, однако он лишь съехал ниже на сиденье и захрапел еще громче. Итак, не будет миссис Маршалл, не будет ужина, зато меня ожидает двенадцатикилометровая прогулка до Уикстида.

Несмотря на эту частичную неудачу, я вовсе не был разочарован. Сегодня мне удалось добиться существенного прогресса в реализации своих планов: Маршалл чувствовал себя теперь моим должником, мы с ним называли друг друга по имени и, самое главное, он сказал мне, что скоро будет богат... Правда, мне пока не удалось познакомиться с таинственной миссис Маршалл, но это вопрос времени.

Оставив храпящего Маршалла в машине, я пошел по аллее и вскоре оказался на дороге, ведущей к Уикстиду...


На следующий день была суббота – самый насыщенный день недели, когда в автошколе происходил отбор учеников, способных выдержать официальный экзамен на права.

Я заканчивал одеваться, когда миссис Хансен принесла мой завтрак.

– Надеюсь, что вы не слишком устали после вчерашнего путешествия, мистер Девери, – сказала она, ставя поднос на стол. – Все-таки двенадцать километров – не шутка.

– Мне здорово повезло. Один замечательный тип согласился подбросить меня до города.

Это была правда. Водитель грузовика сделал небольшой крюк и подвез меня почти до самого дома.

– Надеюсь, что вы хотя бы поужинали как следует...

– Как раз ужин уплыл у меня из-под носа. Мистер Маршалл заснул в машине, а его жены не было дома.

– Вот как... Странно... Говорят, она никуда не выходит... Мистер Девери, я хотела вас спросить, не согласитесь ли вы завтра пообедать втроем, со мной и моим братом?

Слегка удивленный, я поблагодарил за приглашение и сказал, что буду весьма рад.

По правде говоря, я даже не подозревал о существовании ее брата. Разговаривая в обеденный перерыв с Бертом, я упомянул о предстоящем событии.

– Это Юл Олсон, – сказал Берт. – Единственный адвокат в нашем городе. Знает все обо всех. Он вам понравится. Весьма интересная личность.

Я спросил себя, занимается ли Олсон делами Маршалла, а может быть, и его тетушки, и решил, что знакомство с ним может оказаться для меня полезным.

День прошел спокойно. Я посоветовал двум своим ученикам взять еще пару уроков, прежде чем приходить на официальный экзамен, а Берт «засыпал» троих на правилах дорожного движения.

По окончании работы он пригласил меня к себе в кабинет выпить по стаканчику. Когда мы закурили, наслаждаясь наступившей тишиной, Берт вынул из бумажника причитающиеся мне сто долларов.

– В понедельник у нас нет занятий, Кейт, – сказал он. – Я выступаю за пятидневную рабочую неделю. Если не секрет, что вы собираетесь делать в свои выходные?

Я пожал плечами:

– Честное слово, пока не думал об этом. Завтра обедаю с миссис Хансен и ее братом. В понедельник, может быть, схожу на пляж.

Он задумчиво наблюдал за мной.

– А вы не боитесь, что здесь вам будет слишком одиноко?

Я покачал головой:

– Я привык быть один. – И перейдя на шепот, чтобы Мэйзи, сидящая в соседней комнате, не могла меня услышать, добавил: – Когда проведешь столько времени за решеткой, перестаешь бояться одиночества.

– Вы могли бы подумать о женитьбе. У нас полно симпатичных девушек.

– У меня нет для этого средств.

Он снял очки и принялся не спеша их протирать.

– Да... Двести долларов – это негусто, но если работа вам нравится... – Он сделал паузу, надел очки и посмотрел мне прямо в глаза. – Я уже не молод, Кейт. Вы мне чем-то симпатичны. Я решил сделать вам то же предложение, о котором в свое время говорил моему сыну.

Я переменил позу и продолжал внимательно слушать, не понимая, куда он клонит.

– У него были слишком грандиозные планы, – с горечью сказал Берт. – Моя идея его не заинтересовала. А ведь я предлагал ему половину доходов. Автошкола приносит мне пятьсот долларов в неделю. Так вот, я бы удалился от дел и оставил все ему. Конечно, я всегда мог бы прийти на помощь в трудной ситуации, но руководство оставалось бы в его руках... Сегодня я делаю это же предложение вам.

Я широко раскрыл глаза:

– Это очень любезно с вашей стороны, Берт, но ведь вы слишком молоды, чтобы уходить на покой.

Он грустно улыбнулся:

– Мне семьдесят два года, и я хочу отдохнуть, проводить больше времени в своем саду. Я бы приходил раза два в неделю преподавать правила дорожного движения, а всеми делами распоряжались бы вы. Когда Том Лукас выйдет из больницы, он будет давать уроки вождения, а вы сможете полностью посвятить себя деловым операциям. Подумайте как следует о моем предложении, и я уверен, что вы его примете.

– Вы все это серьезно, Берт?

Он кивнул.

– Я прожил жизнь, Кейт, и, мне кажется, кое-что понимаю в людях. Вы сумеете превратить автошколу в процветающее предприятие. Если хотите, можете в конце года приступать к делу.

Хотел бы я посмотреть на того, кто станет заниматься жалкой автошколой, когда есть шанс прибрать к рукам миллион!

– Огромное вам спасибо за это предложение, Берт, – сказал я. – Я готов над ним серьезно подумать. Ведь это не к спеху?

Я увидел в его глазах тень разочарования. Он, без сомнения, воображал, что я буду прыгать от радости, получив такое предложение.

– Нет, время терпит. Подумайте хорошенько. У меня есть идеи, как расширить дело. Например, организовать выдачу напрокат автомобилей, а может быть, основать небольшое туристическое агентство. С моим капиталом и с вашей энергией мы сможем многого добиться, я в этом уверен.

– Я тоже. – И поскольку мне не хотелось его огорчать, я добавил: – Понимаете, я всю жизнь прожил в больших городах. И боюсь, что мне просто будет трудно привыкнуть к Уикстиду, который слишком от них отличается. Проблема только в этом. Думаю, что мне удастся ее решить.

Это объяснение, по-видимому, его удовлетворило. Но оно не имело ничего общего с действительностью. У меня были слишком далеко идущие планы, чтобы я мог удовольствоваться жалким прозябанием в этом захолустном городке. Я стремился к шикарной жизни, а значит, мне были нужны большие деньги.

Вернувшись домой, я сразу же забыл о предложении Берта, до такой степени оно меня не интересовало.

После ужина я некоторое время смотрел бокс по телевизору. Но происходящее на экране не могло увлечь меня, так как мысли мои были далеко. Я постоянно думал о завтрашнем обеде.


Войдя в гостиную, я увидел, что Юл Олсон уже был там. Расположившись на диване, он потягивал виски с содовой и просматривал городскую газету.

Миссис Хансен подвела меня к брату и представила нас друг другу. Ему было за пятьдесят, он был высокого роста, худой, совершенно лысый; его улыбка показалась мне искренней. Пожав мне руку, он спросил, какому напитку я отдаю предпочтение. Я высказался в пользу джина с тоником.

– Оставляю вас наедине, – через минуту сказала миссис Хансен, – обед будет готов через двадцать минут.

Олсон великолепно поддерживал разговор. Мы обсуждали местные новости и события в мире до тех пор, пока миссис Хансен не позвала нас к столу.

Утки были на вкус просто восхитительны, и я счел своим долгом похвалить кулинарный талант хозяйки. Однако мне пришлось дожидаться яблочного пирога, чтобы разговор наконец перешел на интересующую меня тему.

– Мистер Девери так любезен, – начала рассказывать миссис Хансен, – уже два раза он помогал этому бедолаге Фрэнку вернуться домой, и в последний раз мистеру Девери даже пришлось возвращаться пешком.

Олсон нахмурился.

– Я давно не видел Фрэнка. Так он, значит, продолжает пить? – Адвокат поднял на меня глаза. – Он был здорово пьян?

– Прилично. И как назло, именно в этот день его поджидал бдительный помощник шерифа Росс, так что я подумал, что будет лучше отвезти Фрэнка домой.

– Надеюсь, он вас отблагодарил?

– Когда мы подъехали к его дому, Фрэнк спал, но по дороге он мне все уши прожужжал, мол, скоро он будет так богат, что купит весь Уикстид, тогда-то меня и ожидает вознаграждение.

Я засмеялся, чтобы показать, что не принимаю этого всерьез.

– Скоро он действительно будет потрясающе богат, – заявила миссис Хансен.

– Послушай, Марта...

– Перестань, Юл. Я понимаю, это твой клиент, но ни для кого не секрет, что он скоро унаследует миллионы Фремлина. Фрэнк сам кричит об этом на каждом углу.

– Миллион всего один, – поправил ее Олсон. – Не надо преувеличивать.

– Что-то в этом роде он и говорил, – сообщил я, демонстрируя полнейшее безразличие, – но я ему не поверил. Мне показалось, что это обычная пьяная болтовня.

– Нет, Фрэнк действительно унаследует этот миллион, но пока он его еще не имеет, – заявил Олсон.

– Ему недолго осталось ждать. Вчера я навещала бедную Хелен в больнице. Она совсем плоха. – Миссис Хансен повернулась ко мне. – В дни нашей юности мы вместе работали в этой самой больнице. Потом она вышла замуж за крупного промышленника, а я – за школьного учителя.

В ее голосе мне почудились грустные нотки.

– Тебе повезло больше, – заявил сестре Олсон. – У Фремлина был тяжелый характер.

– Так ей действительно настолько плохо? – спросил я, чтобы не дать разговору уйти в сторону.

– Моя несчастная подруга при смерти, у нее последняя стадия лейкемии, – удрученно сообщила миссис Хансен. – Вчера доктор Чендлер сказал мне, что теперь это вопрос нескольких недель.

– Послушай, Марта, напрасно ты собираешь все сплетни, – сухо произнес Олсон. – И доктор Чендлер совершенно зря обсуждает с тобой состояние здоровья Хелен.

– Но это же абсурд, Юл! Ты, кажется, забыл, что я была медицинской сестрой. И совершенно естественно, что доктор Чендлер откровенен со мной, тем более что я являюсь единственной подругой бедняжки Хелен.

– Пусть так, но ты не должна повторять то, что он тебе говорит. Кстати, я не удивлюсь, если Хелен проживет еще год.

– Три-четыре недели, не больше, – решительно заявила миссис Хансен. – И позволь тебе заметить, Юл, доктор Чендлер разбирается в этих вопросах получше тебя!

– Я предлагаю перейти пить кофе на террасу, – произнес Олсон с недовольным видом и тем положил конец дискуссии.

Пока его сестра убирала со стола, Олсон сказал мне:

– Надеюсь, вы не обидитесь на меня, мистер Девери, но я нахожу несколько странным, что такой образованный человек, как вы, теряет время на то, чтобы учить людей водить машину.

– Я вовсе не считаю это потерей времени, – ответил я, улыбаясь. – Ведь кто-то должен этим заниматься, почему бы не я?

– Вы совсем не честолюбивы...

– А я разве говорил о своем честолюбии? – засмеялся я. – До того, как меня призвали в армию, я жил как живется, а после Вьетнама...

Я счел за лучшее замолчать. После долгой паузы Олсон продолжал:

– Для человека, получившего образование, в нашем городе открывается немало возможностей. Например, мой финансовый агент на днях уходит на пенсию, и мне пока некем его заменить. Вы что-нибудь понимаете в бухгалтерии, мистер Девери?

Я видел, что он, как и Берт Райдер, хочет оказать мне услугу, но меня это не интересовало. Я не мог ни о чем думать, кроме миллиона Маршалла.

– Абсолютно ничего, – соврал я. – Вряд ли сейчас даже вспомню таблицу умножения. Большое вам спасибо за это предложение, мистер Олсон, но, честное слово, мое нынешнее положение меня вполне устраивает.

Олсон разочарованно пожал плечами:

– Ну, как хотите. Позвольте только дать вам один совет: постарайтесь все-таки найти свое место в жизни, пока она не прошла мимо вас.

В этот момент вошла миссис Хансен, и Олсон, посмотрев на часы, поднялся. Ему, по его словам, пора было идти в церковь, где по воскресеньям он занимался с детьми изучением Библии.

Вернувшись к себе в комнату, я улегся на диван и принялся обдумывать только что полученную информацию. Итак, теперь я знал наверняка, что Маршалл является единственным наследником своей тетки, которой осталось жить не более нескольких недель. Вовремя же я появился в этом городишке!

Теперь надо было постараться узнать, куда вложены эти деньги и сколько приносят прибыли. Олсон, конечно, был в курсе, но я не мог прямо спросить его об этом. Сам Маршалл, скорее всего, ничего не знал. Впрочем, можно было бы осторожно завести разговор на эту тему, если бы мне удалось его встретить. Но где? Снова приехать на вокзал к поезду из Сан-Франциско? Это было бы слишком подозрительно. Мысли мои сами собой переключились на Маршалла и его жену.

Перед тем как попасть за решетку, львиную долю своего свободного времени я отдавал женщинам. В свое время я совершил непростительную глупость и умудрился жениться на женщине, которая была на восемь лет старше меня. Через пару лет я окончательно охладел к ней и стал искать развлечений на стороне. Оказалось, что вокруг меня полно весьма сговорчивых женщин, причем более молодых и симпатичных, чем моя супруга. Примерно через год она узнала о моих постоянных изменах. Поскольку у меня в то время не было достаточно денег, чтобы позволить себе развод, мне пришлось вести длинные разговоры, просить прощения, клясться, что этого больше не будет. В конце концов мы помирились, и тут я получил повестку и отправился прямиком во Вьетнам.

Там я отвел душу. Вьетнамки были настолько же доступны, насколько соблазнительны. Вернувшись в Штаты, я постоянно прокручивал в памяти безумные ночи Сайгона. Жизнь с опостылевшей супругой вызывала во мне отвращение, и я опять начал ей изменять направо и налево. Тут как раз подоспела эта афера со слиянием компаний, и я очутился в тюрьме. К этому времени жене моей, судя по всему, надоело подобное «семейное счастье», и она нашла себе какого-то типа. Через несколько месяцев ей удалось добиться развода. Хорошо еще, что мне не придется ежемесячно выплачивать ей содержание.

С тех пор я сторонился женщин, не считая, конечно, нескольких проституток, к услугам которых приходилось прибегать, когда становилось совсем уж невмоготу. Встречаться же с приличной женщиной – значило вести ее в ресторан или хотя бы в кино, прежде чем улечься с ней в постель, а между тем в последнее время мои финансовые возможности были весьма ограничены. Так что я с некоторым сомнением спрашивал себя, не утратил ли я (в результате вынужденного перерыва) своих навыков в искусстве обольщения, ибо они сейчас могли мне очень пригодиться.

Ведь судя по тому, что мне удалось выяснить, миссис Маршалл живет в полном уединении. В таком случае, если, конечно, она не совсем чокнутая, мои мужские достоинства не должны оставить ее полностью равнодушной. А значит, я смог бы выудить у нее больше сведений. Дело было только за тем, чтобы организовать встречу с этой загадочной женщиной...

В понедельник у меня выходной. Маршалл, естественно, будет в своей конторе во Фриско. Может быть, рискнуть и поехать прямо к нему домой? Ведь я привез его с вокзала и, будучи добрым соседом, хотел бы узнать, как его дела. Обычный визит вежливости, ничего необычного.

Однако, хорошенько поразмыслив, я пришел к выводу, что подобный шаг может привлечь ко мне ненужное внимание. У меня еще была уйма времени в запасе. Прежде необходимо было дождаться, чтобы тетка Маршалла умерла, а он стал обладателем вожделенного миллиона.

Приняв решение не форсировать события, я поднялся с дивана, надел плавки, взял полотенце и пошел на пляж.

Как выяснилось, весь Уикстид решил последовать моему примеру. Чтобы подойти к морю, мне пришлось перешагивать через десятки распростертых на песке тел. В воде вокруг меня барахтались орущие дети, их почтенные бабушки, худосочные лысые джентльмены и бодрые восьмидесятилетние старики... Одним словом, не могу сказать, что я получил такое уж наслаждение от купания.

Когда я медленно брел по песку по направлению к дому миссис Хансен, кто-то окликнул меня. Бросив взгляд вокруг себя, я заметил невдалеке Джо Пиннера, уютно устроившегося в шезлонге в тени пальмы. Он помахал мне рукой. Когда я подошел поближе, он прокричал мне: «Привет, старина!» – и указал на стоящий рядом с ним складной стул.

– Посидите немного, если не слишком торопитесь.

Я сел.

– Жена только что пошла домой, – сообщил Пиннер, как бы оправдываясь за свое одиночество. – Ей вредно слишком долго быть на солнце... Я слышал, что вы поладили с Бертом. Работа вам нравится?

– Да, и огромное вам спасибо, мистер Пиннер.

Он расправил свои марк-твеновские усы. Глаза его блестели.

– Я же вам говорил, замечательный городок, самый симпатичный на всем Тихоокеанском побережье. – Он порылся в пластиковом пакете и достал сигару. – Хотите?

– Нет, спасибо.

У меня были с собой сигареты. Мы закурили. Толпа на пляже прибывала.

– Ко мне заходил Сэм Мак-Куин, наш шериф, – сказал Пиннер, поудобнее усаживаясь в шезлонге. – Он расспрашивал меня о вас. Такая уж у него работа. Сэм – весьма достойный человек. Я отозвался о вас вполне положительно. Он, наверное, с вами беседовал.

– Да. По-моему, он замечательный шериф...

– Не то слово! – Пиннер выпустил изо рта облако дыма. – Том Мэйсон рассказал мне, как вы вытащили Фрэнка Маршалла из неприятной истории. Я очень высоко ценю ваш поступок. Дело в том, что Фрэнку сейчас нужна поддержка. Все его друзья должны прийти к нему на помощь.

Я щелчком сбросил пепел на песок.

– И чем же он такой уж необыкновенный, этот Фрэнк?

– Нравится ему это или нет, но в скором времени Маршалл станет одним из самых видных граждан нашего города. – Пиннер, нахмурив брови, уставился на кончик сигары. – Мы основали в Уикстиде синдикат по обслуживанию туристов, членом которого являюсь и я. В течение долгого времени мы вынашиваем весьма крупный проект. Незадолго до обострения болезни миссис Фремлин мы говорили ей о нем, но положительного ответа не добились. Видимо, когда человек так серьезно болен, он не способен оценить выгоду того или иного плана; правда, она сказала нам, что собирается оставить все деньги Фрэнку и он сможет делать с ними все, что захочет.

– Могу я спросить вас, что это за проект, мистер Пиннер? – осторожно поинтересовался я.

– Конечно, секрета здесь нет. Наш город более всего нуждается в хорошем отеле и в парке аттракционов. Если нам удастся собрать нужную сумму, мы сможем построить и то и другое. Такой парк привлечет в город тысячи туристов. У нас есть три гостиницы, но среднего класса, а мы хотим возвести настоящий современный отель для людей со средствами. Я уже обещал внести сто тысяч долларов. Десять других патриотов нашего города дадут по пятьдесят тысяч. Таким образом, у нас набирается большая часть требуемого капитала, но мы хотим, чтобы Маршалл внес по меньшей мере триста тысяч. Если он даст свое согласие, через некоторое время название «Уикстид» будет писаться крупными буквами на туристических картах.

– По-моему, это превосходная идея. И какова же реакция Фрэнка?

Лицо Пиннера помрачнело.

– В том-то и загвоздка. Думаю, что вам не надо объяснять, что Фрэнк – алкоголик. Практически ему наплевать на все, кроме бутылки. Я, правда, считаю, что нам со временем удастся его убедить, однако за ним необходимо постоянно следить, чтобы не дать наделать глупостей. Как только этот проект вступит в стадию реализации, Фрэнк станет президентом нашего синдиката. Иначе нельзя, ведь он внесет самый крупный вклад, кроме того, в противном случае он просто не согласится во всем этом участвовать. Сейчас мы каждый день повторяем ему, что это наилучшее помещение капитала, но он не хочет об этом говорить, пока деньги не у него в кармане. Он согласится всерьез заниматься этим вопросом не раньше, чем получит наследство.

– А без Маршалла вы ничего не можете предпринять...

– Вот именно. А ведь цены на строительные материалы постоянно растут, и, соответственно, с каждым днем увеличивается стоимость нашего проекта. Фрэнк мог бы легко получить ссуду в банке, и тогда мы бы приступили к подготовке чертежей будущего строительства, не дожидаясь кончины миссис Фремлин. Для этого нам необходимо его принципиальное согласие, однако он упрям как мул. Хотя он прекрасно понимает, что столь выгодного вложения капитала он не сможет осуществить нигде, кроме нашего города, его пьянство не дает ему возможности реально оценить ситуацию. Не могу понять, как ему удается управляться с этим агентством в Сан-Франциско. Думаю, что всеми делами там заправляет его секретарша.

– Да, проблема не из легких. А вы говорили с его супругой? Иногда случается, что жены могут достаточно успешно влиять на мужей. Думаете, здесь не тот случай?

Пиннер громко фыркнул.

– Никто из нас никогда не видел миссис Маршалл, – проворчал он, дергая себя за ус. – Она избегает людей и ни разу не появилась в городе. Все, что ей нужно купить, она заказывает по телефону.

– И вы о ней ничего не знаете?

– Очень немного. Фрэнк рассказывал, что они познакомились в Сан-Франциско, там он женился на ней и привез в этот огромный уединенный дом. Я говорил ему, что он напрасно скрывает молодую жену от общества... Между нами говоря, миссис Маршалл представляет собой не меньший интерес для Уикстида, чем Фрэнк. Ведь если с ним что-нибудь случится, весь капитал перейдет к ней. Не хотелось бы, чтобы, получив миллион, она сразу же уехала из города. Мы надеялись, что кто-нибудь из наших жен сможет в один прекрасный день познакомиться, а может быть, и подружиться с ней.

– И что же вам ответил Фрэнк?

– Он расхохотался. – Пиннер скорчил гримасу. – Фрэнк заявил, что его жена любит одиночество и что городские дамы могут спокойно заниматься собственными делами.

– А давно он женат?

– Около трех лет... тогда он еще не пил.

– Детей у них, видимо, нет...

– Ни детей, ни родственников. Фрэнк последний из Маршаллов. У него была сестра, но она умерла несколько лет назад. Нет, единственным наследником Маршалла является его жена. – Он отшвырнул окурок сигареты далеко в сторону. – После того, как вам удалось вырвать Фрэнка из лап этого проклятого Росса, мы обсудили ситуацию и решили, что каждый вечер один из нас будет подъезжать вечером к вокзалу, чтобы встретить Фрэнка и убедиться, что он в состоянии вести машину. Мы уже составили список: Том Мэйсон, Гэрри Джекс, Фред Селби и я. Мы будем ездить на вокзал по очереди. Не исключено, что Фрэнк сумеет оценить подобную заботу о нем и наконец-то прислушается к нашим словам.

– Не позавидуешь тому, кто вынужден будет ночью добираться пешком до города. Все-таки двенадцать километров...

– Никому не придется идти пешком. Мы обо всем подумали. Тот, кто повезет Фрэнка домой, позвонит следующему по списку, и он за ним приедет.

– Я вижу, вы придаете этому серьезное значение, – произнес я, вглядываясь в морскую даль.

– Еще какое! Представь себе, что будет, если Олсон попробует получить в банке ссуду для Фрэнка в счет будущего наследства, а там в это время узнают, что тот алкоголик... Кроме того, Фрэнк просто рискует разбиться в пьяном виде.

– Ясно... Послушайте, вечера у меня свободны. Если хотите, я могу тоже иногда подежурить на вокзале.

Пиннер с силой опустил руку мне на колено.

– Вот это я и называю взаимовыручкой. Что вы скажете о вторнике? Если вам придется везти Фрэнка домой, позвоните оттуда Тому, и он за вами заедет. О'кей?

– Договорились, мистер Пиннер.

Возвращаясь к дому миссис Хансен, я говорил себе, что этот синдикат, так же, как и я, не прочь прибрать к рукам денежки Маршалла, но, на мой взгляд, у меня было больше шансов на успех.

Глава 3

Как только я увидел взволнованную миссис Хансен на пороге дома, то понял, что хитроумный план Джо Пиннера по защите будущего миллионера от происков Росса рухнул.

– Как хорошо, что вы пришли, мистер Девери! – вскричала миссис Хансен. – Шериф Мак-Куин пытается связаться с моим братом, но в церкви нет телефона. Вы не могли бы нам помочь?

– Ну конечно. А что случилось, миссис Хансен?

– Неприятности у мистера Маршалла. Он попал в аварию.

«То, что должно было случиться, случилось, – подумал я. – Пьяница угодил в яму, которую сам себе вырыл».

– Он ранен?

– Кажется, нет, но он арестован. Мистер Мак-Куин говорит, что его могут обвинить в управлении автомобилем в состоянии опьянения и в нанесении телесных повреждений. Ужасно, правда?

– Далеко эта церковь?

– На Пайнвуд-авеню. Пять минут езды отсюда.

– Сейчас переоденусь и еду.

Я бросился к себе в комнату, надел брюки и рубашку и устремился к машине.

Олсон стоял перед зданием церкви в окружении толпы детей. Завидев меня, он жестом распустил по домам своих учеников и быстрым шагом подошел к машине.

– Вас ищет шериф Мак-Куин, мистер Олсон, – сообщил я. – Маршалл попал в историю. Его собираются обвинить в нанесении побоев и в управлении машиной в состоянии опьянения. В настоящий момент он находится в полиции.

На одно мгновение Олсон потерял хладнокровие. Глаза его вылезли из орбит, он хотел что-то сказать, но тут же взял себя в руки и снова превратился в безупречного служителя закона.

– Я благодарю вас, мистер Девери, – произнес он. – Неприятная история!

– Это точно, – согласился я.

– Отправляюсь туда немедленно, – сказал Олсон, сел в машину и через минуту исчез вдали.

Я обдумал сложившуюся ситуацию, затем зашел в телефонную кабину, нашел в справочнике координаты Пиннера и набрал его номер.

– Это Девери, – произнес я, когда он снял трубку. – У Маршалла серьезные неприятности. Он арестован за управление автомобилем в пьяном виде, а также за нанесение телесных повреждений. Олсон только что отправился в полицию, чтобы прояснить ситуацию.

– Ах ты, черт побери! – выругался Пиннер. – Еду туда сейчас же. Спасибо, Девери. – И он повесил трубку.

Мне пришло в голову сообщить эту новость всем, кого я знаю. Узнав телефон Тома Мэйсона, я позвонил и ему.

Его реакция была точно такой же, как у Пиннера:

– О Боже! Отправляюсь туда немедленно. Вы присоединитесь к нам, Кейт?

Я сделал вид, что удивлен этим предложением, и скромно ответил:

– Ну, если вы считаете, что я могу оказаться полезным...

– Все друзья Фрэнка должны быть там и постараться помочь ему. Дело серьезное.

Я пообещал, что приеду.

Когда я прибыл к полицейскому участку, перед ним уже стояла толпа зевак. Три журналиста и четыре фотографа из местных газет неустанно кружили вокруг здания, как стервятники над добычей.

Джо Пиннер, зажав сигару в зубах, стоял возле своего черного «кадиллака». Я подошел к нему.

– Ну, какие новости? – спросил я.

Он сдвинул шляпу на затылок.

– Олсон уже занимается этим вопросом. – Он подергал себя за усы. – Надо же такому случиться, и именно тогда, когда мы так хорошо все организовали! Том тоже там, он разговаривает с Мак-Куином.

Он замолчал, перекатил сигару из одного угла рта в другой и продолжал:

– Том – двоюродный брат шерифа. Он попробует с ним договориться.

Тем временем толпа все прибывала.

– Черт бы побрал этих писак, – выругался Пиннер, – они раздуют из мухи слона и потом попробуй получи хотя бы небольшую ссуду...

Плевать ему на Маршалла. Ссуда – вот что для него главное.

На пороге участка появился Том. Репортеры устремились к нему. Засверкали «блицы» фотографов. Журналисты требовали заявления для печати. Том в ответ на все вопросы произносил две фразы:

– Обращайтесь к шерифу. Мне нечего вам сообщить.

Он с трудом пробрался через толпу и подошел к нам. Взяв Пиннера под руку, он увлек его к «кадиллаку». Я, поколебавшись, пошел за ними.

– Спасибо, Кейт, что предупредили меня, – повернулся ко мне Мэйсон. – Давайте сядем в машину, я вам расскажу, что происходит.

Мы уселись в «кадиллак». Пиннер включил кондиционер и поднял все стекла. Вокруг нас бурлила толпа. Многие бесцеремонно заглядывали в окна.

– Ну так как, дело серьезное? – спросил Пиннер.

Он сидел за рулем, Том – рядом с ним. Я расположился на заднем сиденье.

– Хуже некуда, – заявил Том. – Сегодня после обеда Фрэнк поехал на машине в госпиталь проведать тетку. Увидев ее в таком тяжелом состоянии, он, по его словам, был настолько потрясен, что почувствовал необходимость взбодриться. Вы понимаете, что под этим подразумевается. Я думаю, он выпил не меньше половины бутылки. И, естественно, этот проклятый Росс был тут как тут. Видимо, Фрэнк совершенно потерял голову. Он бросился на Росса и с такой силой врезал ему по физиономии, что выбил два зуба.

– Вот несчастье-то! – вздохнул Пиннер.

– Это уж точно! – Мэйсон покачал головой. – Олсон пытается договориться с Сэмом, но дело осложняется из-за этого кретина Росса. Он непременно хочет упрятать Фрэнка за решетку.

– Но ведь это ужасно! – Пиннер с такой силой вцепился в руль, что его пальцы побелели. – Надеюсь, они этого не сделают. Ведь если Фрэнк окажется в тюрьме, о ссуде можно не заикаться...

– Да, и Сэм это отлично понимает. Он так же заинтересован в улаживании дела, как и мы. Судя по его разговору с Олсоном, худшее, что может ожидать Фрэнка, – это лишение водительских прав.

– Плевать на его права! – вскричал Пиннер. – Но ты уверен, что они не отправят его в камеру?

– Да, в том случае, если Сэму удастся успокоить Росса, а это будет, боюсь, нелегко.

В этот момент в стекло машины постучали. Полицейский делал мне какие-то знаки. Я опустил стекло и вопросительно посмотрел на него.

– Это вы мистер Девери? – спросил он.

– Да.

– Мистер Олсон просит вас зайти в участок.

Я повернулся к Пиннеру и Мэйсону, которые внимательно слушали наш диалог.

– Что там еще случилось? – Пиннер опустил стекло со своей стороны.

– Не знаю, – равнодушно сказал полицейский. – Мистер Олсон попросил меня сходить за этим человеком, я так и сделал.

– Вам лучше пойти туда, Кейт, – посоветовал Мэйсон.

– Да, конечно.

Я вышел из машины и направился к зданию участка. Мне стоило большого труда проложить себе дорогу через возбужденную толпу и отбиться от атак репортеров. Меня провели в кабинет шерифа, где сидели Олсон, Маршалл и сам Мак-Куин. Маршалл клевал носом. Он был здорово пьян.

– Фрэнк! – прокричал Олсон ему в ухо. – Вот и мистер Девери.

Маршалл потряс головой, открыл глаза, снова закрыл их. Наконец он немного пришел в себя и даже смог улыбнуться.

– Привет, Кейт, – сказал он. – Я бы хотел, чтобы вы отвезли меня домой.

Я посмотрел на Мак-Куина, который, не поднимая глаз, кивнул головой. Переведя взгляд на Олсона, я получил и его кивок.

– Если, конечно, вы будете настолько любезны, – сказал он. – А я бы занялся формальностями... Всего доброго, Фрэнк, увидимся завтра.

– Вряд ли это доставит мне такое уж удовольствие, – пробормотал Маршалл, с трудом поднимаясь на ноги.

Он покачнулся, ухватился за мое плечо и громко заявил:

– А пошли вы все!.. – И, обращаясь ко мне, добавил: – Увезите меня отсюда, приятель, и побыстрее!

Как только мы с Маршаллом появились в дверях участка, репортеры устремились на добычу. И тут, к моему большому удивлению, этот пьяница проявил себя с наилучшей стороны, действуя как кит, попавший в косяк кильки. Он бросился прямо в толпу, расшвыривая всех в разные стороны и изрыгая ругательства. Через несколько мгновений он уже сидел в моей машине. Пиннер и Том Мэйсон, наблюдавшие за этой сценой, раскрыли рты от изумления. Я быстро уселся за руль, и мы сразу же тронулись с места, провожаемые салютом «блицев» и шумом толпы.

Пересекая город на большой скорости, я не забывал посматривать в зеркало заднего вида, но никто, по всей видимости, за нами не поехал.

Маршалл похрапывал, откинувшись на сиденье. Когда я свернул на грунтовую дорогу, ведущую к его дому, он открыл глаза.

– За нами никого нет, Кейт?

Я еще раз взглянул в зеркало.

– Никого.

– Давайте остановимся.

Я съехал на траву и выключил двигатель.

– Я вляпался в неприятную историю, Кейт. Эти олухи отобрали у меня права... ни на что другое они не способны. – Он провел рукой по вспотевшему лбу. – Хорошо, что я хоть съездил по зубам этому ублюдку. И самое смешное, что они мне ничего не сделают за это.

Он закрыл глаза и задремал. Я ждал, сидя за рулем и поглядывая на него. Через несколько минут он зевнул, потянулся и уставил на меня протрезвевшие глаза.

– Эта старая ведьма вовсе не торопится на тот свет, – заговорил он, – и пока она жива, я должен зарабатывать себе на жизнь, а значит, надо что-то придумать с машиной.

Он откинулся на сиденье, почесал щеку и продолжал:

– Я считаю, что наступил момент, когда Бесс – это моя жена – придется хоть что-то сделать для меня. – Он повернулся ко мне. – Вы не могли бы научить ее водить машину?

Все оказалось проще, чем я думал.

– Моя работа именно в этом и состоит, Фрэнк, – мягко ответил я.

Он прикоснулся влажной ладонью к моему запястью.

– Да, действительно. Итак, вы будете учить ее водить машину, чтобы она могла отвозить меня на вокзал.

Он в очередной раз вытер потное лицо носовым платком, минуту посидел спокойно, как бы прислушиваясь к тому, что происходит у него внутри, затем, невнятно извинившись, открыл дверь и, отойдя от машины на несколько шагов, наклонился над травой. Его вырвало. Я спокойно наблюдал за ним, не испытывая никаких эмоций. Для меня Маршалл представлял собой миллион долларов, и мне было абсолютно наплевать на то, что он ведет себя как животное.

Через минуту он вернулся, покачиваясь и вытирая рот рукавом пиджака.

– Может быть, я слегка перебрал, – пробормотал он, усаживаясь на сиденье. Затем он похлопал меня по руке. – Когда я получу этот проклятый миллион и стану важной шишкой в городе, я не забуду своих друзей. Ну ладно, можно отправляться.

Я подъехал к дому и остановился. Маршалл с трудом вышел из машины и встал возле нее, держась за раскрытую дверь.

– Я еще немного не в себе, Кейт, – проговорил он, – но завтра я вам позвоню. Спасибо, старина. – И он вяло взмахнул рукой.

Я проследил, как он, спотыкаясь, взобрался по ступенькам и как, предварительно ударившись о дверь, с трудом справился с замком и исчез внутри.

Подняв глаза, я увидел, как снова дернулась штора в одном из окон второго этажа. Эта загадочная миссис Маршалл была, как всегда, дома...

Вернувшись к миссис Хансен, я обнаружил, что на террасе сидят Олсон, Пиннер и Мэйсон. Я попытался проскользнуть в свою комнату, но меня успела окликнуть вышедшая из гостиной хозяйка дома:

– Мистер Девери... Не хотите ли немного выпить? Мой брат...

Они, конечно, сгорали от желания узнать, что произошло между Маршаллом и мной, и я решил удовлетворить их любопытство.

Войдя на террасу, я сразу ощутил атмосферу скрытой враждебности. Я мог их понять. Они говорили себе: «Появляется какой-то незнакомец и сразу становится лучшим другом нашего будущего миллионера».

– Похоже, что Фрэнк нашел в вас отличную няньку, – заметил Пиннер.

Я взял стакан виски, который мне предложил Олсон.

– Боюсь, что ему самому со всем этим не справиться, – ответил я. – Фрэнк рассказал мне, что у него отобрали права, а нанять шофера он не имеет возможности. Так что он хочет, чтобы я научил его жену водить машину...

На террасе воцарилась тишина: все трое переваривали полученную информацию. В конце концов лица их просветлели. «Похоже, что этот тип, – говорили они себе, – вовсе не будет препятствием на пути к превращению Уикстида в туристический центр».

Пиннер погладил усы.

– И вы согласились оказать ему эту услугу, Кейт?

– Это же моя работа.

После очередной паузы он задал новый вопрос:

– Он ничего случайно не говорил о нашем проекте?

– Абсолютно ничего.

Они переглянулись, затем Мэйсон сказал:

– Когда он уходил с вами, его прямо распирало от злобы.

– Просто он был пьян, – возразил я.

– Это верно, – кивнул Олсон. – Он сам не понимал, что говорит.

«Кто кого обманывает?» – подумал я, допивая виски. Не было никакого смысла долее оставаться с этими почтенными гражданами Уикстида и обсуждать с ними их дурацкий проект или будущее Маршалла.

Я поднялся, извиняющимся тоном сообщил им, что хотел бы посмотреть баскетбольный матч по телевизору, пожал каждому руку и отправился к себе.

Из моей комнаты было слышно, как они продолжают обсуждать события сегодняшнего дня. Но глухой гул их голосов не мешал мне предаваться мечтам.

Завтра я наконец увижу миссис Бесс Маршалл.

Бесс!

Какое прекрасное имя!


На следующее утро, ставя на стол поднос с завтраком, миссис Хансен сказала мне:

– Я принесла вам сегодняшнюю газету. Мне казалось, что вам будет интересно ее просмотреть.

Я поблагодарил миссис Хансен и едва смог дождаться, когда она выйдет из комнаты, чтобы сразу же схватить в руки «Уикстид геральд».

Маршалл должен был остаться доволен появившейся там статьей. Она была написана лично главным редактором. Начинался этот шедевр так: «Мистер Маршалл, один из самых уважаемых наших граждан, всегда принимал близко к сердцу интересы Уикстида». Далее, после длинного перечня заслуг Маршалла перед обществом, в статье говорилось:

«Все мы знаем, как глубоко огорчен мистер Маршалл тяжелым состоянием здоровья своей тетушки, миссис Говард Т. Фремлин, которая всегда была и останется одной из самых выдающихся личностей нашего города. Мистер Маршалл признался, что после посещения тетушки, проходящей курс лечения в нашей великолепной новой больнице, он почувствовал себя настолько потрясенным, что вынужден был выпить малость легкого вина, чтобы немного прийти в себя. Остается сожалеть, что помощник шерифа Росс (кстати, лишь недавно прибывший в наш город) посчитал необходимым остановить мистера Маршалла, когда тот садился в машину, чтобы ехать домой. Не разобравшись в намерениях помощника шерифа Росса, мистер Маршалл оттолкнул его, полицейский ударился о машину и слегка рассек себе губу. После консультации со своим адвокатом мэтром Юлом Олсоном мистер Маршалл признал абсолютно справедливой меру наказания, избранную властями: лишение водительских прав на несколько месяцев. С добродушной улыбкой мистер Маршалл заявил нашему корреспонденту: „Это, конечно, тяжелый удар для меня. Но пусть все те, особенно среди молодежи нашего города, кто садится за руль в состоянии опьянения, учатся на моем печальном примере“».

Это был самый отвратительный репортаж, какой я когда-либо читал. Бросив газету в угол, я подумал о том, какой может быть реакция Росса на эту статью.

Я заканчивал завтракать, когда раздался стук в дверь.

– Вас к телефону, мистер Девери, – прокричала миссис Хансен. – Это Фрэнк Маршалл.

Лихорадочно блестевшие глаза выдавали охватившее ее возбуждение. Я бегом спустился по лестнице.

– Это вы, Кейт? – прозвучал голос Маршалла на другом конце провода.

– Привет, Фрэнк, как дела?

– Могло быть хуже. Послушайте, я говорил с Бесс. Она согласна брать уроки вождения. Вы не передумали?

– Я говорил вам, что это моя работа, Фрэнк.

– Да, да, я помню. – Он помолчал. – Я хотел бы вас попросить давать эти уроки у нас около дома. Дело в том, что Бесс наотрез отказывается приезжать в город. Это вас не слишком затруднит?

Чтобы встретиться с миссис Бесс Маршалл, я готов был отправиться даже на Луну.

– Конечно, нет, Фрэнк.

– Огромное спасибо, Кейт... На сегодня я заказал такси, которое отвезет меня на вокзал. А вы будете у нас в одиннадцать, о'кей?

– Хорошо, Фрэнк.

– И пусть она научится водить как можно скорее. Эти такси меня разорят.

– Сделаю все, что смогу.

После паузы он спросил:

– Вы читали утреннюю газету?

– Да.

– Неплохо сработано, верно? Я знаю этого Эллиота, главного редактора. Если я попрошу его поцеловать меня в зад, он охотно это сделает. – Маршалл разразился громким хохотом, и мне показалось, что он еще слегка пьян. – Итак, Бесс вас ждет в одиннадцать часов.

– Хорошо, Фрэнк.

Мы повесили трубки одновременно. Видя, что моя хозяйка сгорает от любопытства, я сообщил ей, что буду давать уроки вождения миссис Маршалл.

– Можно считать, что вам повезло, мистер Девери, – сказала миссис Хансен, слегка поджав губы. – Ведь вы будете первым, кто удостоится знакомства с ней.

– Я расскажу вам о своих впечатлениях.

– Уверена, что это будет интересно не только мне.

Я вернулся к себе в комнату, надел плавки, взял полотенце и пошел к двери.

В этот момент раздался телефонный звонок, и миссис Хансен окликнула меня, когда я уже собирался выходить.

– Вас спрашивает мистер Пиннер, – с уважением сообщила она.

Похоже, что я становился популярной личностью в этом жалком городишке.

– Ну что, есть что-нибудь новенькое, я имею в виду Маршалла? – спросил Пиннер, как только я взял трубку.

Я рассказал ему, что Маршалл только что пригласил меня давать уроки вождения его жене. Он долго молчал, затем произнес:

– Учтите, у нас в городе ее еще никто не видел. Нам было бы весьма интересно узнать ваше мнение о ней. – В трубке снова воцарилось молчание, и я представил себе, как он в задумчивости поглаживает свои пышные усы. – Вы помните, что я вам говорил о жене Фрэнка? Для нашего города она имеет не меньшее значение, чем он сам.

Мог ли я это забыть! Я заверил моего собеседника, что отлично помню наш разговор.

– Хорошо. Когда вы рассчитываете закончить с этими уроками?

– Не знаю, все зависит от ее способностей.

– Да, действительно. – Он шумно выдохнул в трубку. – Послушайте, а что, если нам встретиться у Джо часиков в шесть? Думаю, что Мэйсон будет там в это время, да и Юл подойдет, если найдет свободную минутку. Выпивка за мой счет, – добавил он со смехом.

– Отлично, мистер Пиннер.

– Эй, послушайте, мои друзья зовут меня Джо...

– Спасибо, Джо, я это учту. Итак, мы встречаемся сегодня в шесть.

– Да. Еще раз хочу сказать, что ваши будущие впечатления о встрече с миссис Маршалл нас крайне интересуют. И вот что, Кейт, – он слегка замялся, – вы могли бы закинуть удочку насчет... Вы меня понимаете? Хорошо было бы узнать также, что она думает о нашем городе вообще. – Внезапно он прервал себя, решив, по всей видимости, что говорит слишком откровенно. – Вы же сами все понимаете, Кейт. Учтите, мы считаем вас другом.

– Спасибо, Джо. Я понял, что вы хотите сказать.

– Ну и отлично.

Если бы Пиннер мог по телефону дотянуться до меня рукой и дружески хлопнуть по спине, он бы это, без сомнения, сделал.

Я весьма ясно представлял себе его планы, но был почти уверен, что мои для него – загадка.


Часы на приборном щитке показывали ровно одиннадцать, когда я остановил машину перед домом Маршалла.

Утром я сходил искупаться. Сейчас на мне были новые светлые брюки и голубая рубашка. Несмотря на достаточно самоуверенный вид, который я на себя напустил, мне было немного не по себе. Предстоящая встреча с таинственной миссис Маршалл вызывала у меня какую-то смутную тревогу, сам не знаю почему. Никогда еще перед встречей с женщиной я не испытывал подобного чувства.

Не выходя из машины, я посмотрел на входную дверь в надежде, что на этот раз она будет открыта. Подождав несколько минут и поняв, что миссис Бесс Маршалл и не подозревает о моем прибытии, я вышел из машины, оставив дверь открытой, поднялся на крыльцо и позвонил.

Я услышал, как звонок зазвучал в глубине громадного дома. Солнечные лучи прожигали меня насквозь. Когда я собирался еще раз нажать на кнопку звонка, дверь наконец-то распахнулась.

Готовясь к первому свиданию с миссис Маршалл, я мысленно рисовал себе портрет этой женщины. Сначала я убеждал себя, что с моим обычным невезением меня ожидает встреча с упитанной и весьма порядочной хозяйкой домашнего очага, жеманной и смертельно скучной. Создав в воображении подобный образ, я посчитал его слишком непривлекательным и предпочел мечтать о молодой, красивой женщине, не слишком равнодушной к противоположному полу.

Однако мои грезы оказались далеки от действительности. Женщина, стоявшая передо мной на пороге дома, резко отличалась от тех простушек, с которыми я привык иметь дело. Ей было около тридцати двух – тридцати трех лет, она была почти с меня ростом и, на мой взгляд, слишком худа. Я всегда предпочитал более упитанных женщин. У нее были правильные черты лица: тонкий нос, в меру широкий рот, достаточно волевой подбородок. Украшением этого запоминающегося лица были огромные черные глаза; взгляд их был холоден и неподвижен. С такой женщиной сама мысль позволить себе хоть какую-нибудь вольность не могла прийти в голову.

На ней было темно-голубое, совершенно бесформенное платье; она наверняка сшила его сама. Ни один магазин модной одежды не мог предложить подобного фасона. Ее шелковистые черные волосы, разделенные посередине пробором, тяжелой волной падали на плечи.

С момента моего появления в Уикстиде я смог достаточно внимательно изучить женское население города. Никакого сравнения с миссис Маршалл местные красавицы не выдерживали.

– Вы – мистер Девери, и вы приехали учить меня водить машину, – проговорила она низким голосом.

Поскольку необходимость представляться у меня отпала, я просто подтвердил правильность ее предположения.

Она окинула меня внимательным взглядом и устремилась вниз по ступенькам; когда она проходила мимо меня, я уловил едва различимый аромат ее тела. Стоя на крыльце, я внимательно следил за ней; мне хотелось посмотреть на ее походку. Это платье, которое, конечно, отнюдь не украшало миссис Маршалл, не могло, тем не менее, скрыть ее стройные ноги и гибкое, вызывающе соблазнительное тело. Я решил, что без платья Бесс Маршалл должна быть еще привлекательней.

Когда я подошел к машине, она уже сидела за рулем; я открыл правую дверь и сел рядом с ней.

Она внимательно изучала приборный щиток.

– Только ничего мне не говорите, – сухо проронила она.

Неожиданно миссис Маршалл повернула ключ в замке зажигания и нажала на акселератор. Мотор взревел. Прежде чем я смог вмешаться, она включила первую передачу, и машина прыгнула вперед. Я едва успел дернуть рукоятку ручного тормоза. Мы остановились в десяти сантиметрах от ближайшего дерева.

– Мне надо было включить заднюю передачу, – пробормотала она, как бы говоря сама с собой. – Начнем сначала.

Я протянул руку, выключил зажигание и вынул ключ из замка. При этом мой локоть слегка коснулся ее небольшой упругой груди.

– Меня пригласили давать уроки вождения, миссис Маршалл, – заявил я, повернувшись к ней всем телом. – Я не могу позволить вам продолжать эти опасные эксперименты.

– Вы это серьезно? – Она продолжала внимательно всматриваться в приборный щиток. – Любой дурак может управлять автомобилем. Посмотрите только на этих идиотов на дорогах.

– Но вы-то не идиотка.

Она повернула ко мне голову, и ее глубокие черные глаза оказались в нескольких сантиметрах от моего лица. У меня появилось странное ощущение, что чей-то ледяной палец медленно проводит по моей спине. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

В конце концов она наклонилась и взяла ключ из моей руки.

– Я больше года не садилась за руль, – заявила она. – Доставьте мне удовольствие, помолчите немного, я сама во всем разберусь.

Меня немного смутил этот тон. Неприятное ощущение ледяного холода в спине не проходило. Впрочем, машина была застрахована, а строптивая ученица все равно не собиралась спрашивать моего мнения.

– Ну хорошо, – проговорил я, – в крайнем случае мы погибнем вместе.

Эта шутка отнюдь не нашла положительного отклика. Она метнула на меня холодный, даже враждебный взгляд, включила двигатель, тронулась с места, развернулась, не задев ни одного дерева, перешла на первую передачу, и мы наконец поехали, правда, на мой взгляд, слишком быстро, но не настолько, чтобы по-настоящему испугаться.

Доехав до конца грунтовой дороги, она остановила машину перед самым выездом на шоссе. Некоторое время она сидела молча, глядя прямо перед собой и барабаня пальцами по рулю.

Я ждал, что будет дальше.

Наконец она приняла какое-то решение и произнесла своим низким голосом:

– Я не хочу проезжать через Уикстид, где все эти болваны будут пялить на меня глаза. С другой стороны, я уже целую вечность не видела Фриско. Так что мы туда и поедем.

– Послушайте, миссис Маршалл, – взмолился я, прекрасно понимая, что мои слова повиснут в воздухе, – я думаю, что вам бы не помешало еще немного потренироваться.

С таким же успехом я мог беседовать с глухим. Она тронулась с места и выехала на автостраду.

В этот час движение на шоссе больше всего напоминало растревоженный муравейник. Весь покрытый липким холодным потом, я молча наблюдал за ее действиями. Проехав несколько минут достаточно благоразумно, она перестроилась в левый, скоростной ряд, после чего уже не уступала дорогу самым отъявленным лихачам.

Ни она, ни я не произносили ни слова. Время от времени я поглядывал на нее. На ее губах играла легкая ироническая улыбка. Мне казалось, что еще пять минут такой гонки, и я не выдержу. Мне хотелось закрыть глаза, упереться ногами в пол или закричать, но ничего этого я не делал.

Когда перед нами возникли пригороды Сан-Франциско, она перестроилась в правый ряд и весьма аккуратно свернула с автострады на боковую дорогу.

Я понял, что моя ученица в свое время проехала за рулем не одну тысячу километров. Если она и потеряла за год какие-то навыки, они к ней весьма быстро вернулись.

По всей видимости, она знала конечную цель нашей поездки, чего я не мог сказать о себе. Через десять минут мы заехали на стоянку возле какого-то мотеля. Она остановила машину и посмотрела на меня.

– После этого испытания, мистер Девери, вам необходимо немного выпить.

Я покачал головой:

– Первые полчаса были довольно ужасны, но затем дело пошло на лад. Я бы охотно съел пару сандвичей. А вы?

Она кивнула. Мы вышли из машины и направились в ресторан. Когда мы подошли к дверям, миссис Маршалл, не поворачивая головы, сообщила мне:

– Я когда-то работала здесь.

Я пошел за ней и очутился в большом прохладном зале, в дальнем углу которого находился бар. За стойкой стоял небольшого роста толстяк в белом колпаке, готовивший сандвичи. Когда он увидел мою спутницу, глаза его широко раскрылись и нож выпал из рук.

– Не может быть! Это ты, Бесс!

– Давненько мы не виделись, Марио. – Голос мадам Маршалл не выражал ни малейшей радости. – Я проезжала мимо и решила заглянуть. Это мистер Девери. Он учит меня водить машину.

Толстяк перевел глаза на меня и протянул руку. Пожатие его было крепким.

– Так вы учите Бесс водить машину? – переспросил он с удивленным видом.

– Да, но оказалось, что никакие уроки ей не нужны.

– Я думаю! – Марио ухмыльнулся.

– Мы торопимся, Марио. Какое у вас сегодня дежурное блюдо? – В ее голосе появились повелительные интонации, которые мгновенно стерли улыбку с широкой физиономии Марио.

– Жаркое из говядины, и, на мой взгляд, оно вполне съедобно.

Она посмотрела на меня:

– Это вас устроит?

– Вполне.

– Мы будем есть жаркое, Марио.

– Хорошо, несу. Пить будете пиво?

Она снова повернулась ко мне.

– Это будет замечательно, – сказал я.

Миссис Маршалл кивнула и пошла к одному из столиков в самом дальнем углу ресторана. Я сел напротив нее и посмотрел по сторонам. Было еще довольно рано, но человек двадцать уже сидели за столиками. Никто из них не обратил на нас ни малейшего внимания.

– Так что, мистер Девери, как по-вашему, умею я водить машину? – спросила она.

– У вас есть права?

– Да.

– В таком случае вам мои уроки абсолютно ни к чему. Завтра вы можете везти вашего мужа на вокзал.

Она открыла сумочку и достала оттуда пачку сигарет. Закурив, она выдохнула дым в мою сторону.

– А если я не хочу возить его на вокзал, мистер Девери?

Я снова почувствовал, как холодок пробежал по спине.

– В таком случае, если вы не хотите конфликтов в семье, вам нужно продолжать брать уроки вождения.

Она кивнула:

– Я надеялась, что вы именно это предложите. Поэтому я и согласилась брать эти дурацкие уроки.

– Ваш муж не знает, что вы водите машину?

– Нет.

Марио принес тарелки с аппетитным мясом. Поставив их перед нами, он отступил на шаг и озабоченно посмотрел на мою спутницу.

– Что ты об этом скажешь, Бесс?

Она взглянула на тарелку, дотронулась пальцем до ее края и пожала плечами.

– Ты не меняешься, Марио.

Он огорченно развел руками:

– Но мясо-то на вкус великолепно.

– Не сомневаюсь. Ты несешь пиво?

– Сию минуту.

Когда он почти бегом отошел от нашего столика, я сказал миссис Маршалл:

– Мне кажется, вы слишком строги с ним. На вид это блюдо просто замечательно.

– Ешьте быстрее, пока жир не застыл.

Не теряя времени, мы приступили к еде. Марио принес пиво, как-то непонятно улыбнулся мне и удалился.

Бесс Маршалл оказалась права. Не успели мы расправиться и с половиной мяса, как наши тарелки оказались покрыты слоем застывшего белого жира. Мы отодвинули их в сторону и закурили.

– Есть люди, которые никогда ничему не научатся. Я ему сто раз повторяла, показывала, даже кричала, но он никогда не поймет, что горячие тарелки столь же важны в его деле, как и хорошая кухня. Ну ладно, в конце концов мы сыты и не отравлены. Будете кофе?

– Конечно.

Она щелкнула пальцами, и Марио, вернувшийся к своим сандвичам, утвердительно кивнул.

Через мгновение он уже стоял возле нас с двумя чашками дымящегося кофе. Посмотрев на недоеденное мясо, он скорчил гримасу, собрал тарелки и ушел.

– Так, значит, когда вы в самом начале едва не врезались в дерево, это была комедия? – спросил я, помешивая ложечкой кофе.

На губах ее мелькнула усмешка.

– Я люблю мужчин с быстрой реакцией. И вы проявили себя вполне достойно.

– Я зарабатываю себе на жизнь тем, что учу людей водить машину. Я обязан иметь хорошую реакцию.

Она изучающе посмотрела на меня:

– Вы всегда были инструктором автошколы, мистер Девери?

– Вовсе нет. Я много чего перепробовал в жизни. Но мистер Олсон считает, что мне пора остановиться. Вы знакомы в Юлом Олсоном?

– Я знаю, что это адвокат моего мужа, но никогда не видела его.

Кофе, который нам принес Марио, был просто превосходен.

– Итак, вы работали в этом ресторане... – Я окинул взглядом огромный зал. – По-моему, здесь отлично.

– Хорошо там, где нас нет. – Она пожала плечами. – А в общем-то, в этом заведении не слишком плохо... Кстати, именно здесь я познакомилась с моим будущим мужем.

Меня заинтересовала эта деталь, но я решил не показывать этого.

– И вы не хотите возить его на вокзал?

– Нет.

– Его лишили прав на три месяца. Он нанял меня, чтобы я научил вас водить машину. Я могу дать вам еще шесть, ну, десять уроков. Но если вы и тогда не научитесь этому нехитрому делу – значит, я никудышный преподаватель.

Она раздавила сигарету в пепельнице.

– Не думаю. Скорее, я буду выглядеть круглой идиоткой.

– А он знает, что вы ею не являетесь.

Итак, мы составляли заговор против Маршалла, а значит, становились сообщниками. Я начал чувствовать биение собственного пульса.

– Я не буду каждое утро отвозить моего пьяницу мужа на вокзал и каждый вечер встречать его. В этом я могу вас твердо заверить. – Ее черные глаза сверкнули.

– А может быть, сказать ему, что вы просто боитесь вести машину? Я мог бы это сделать.

Она задумалась над моим предложением, наморщив лоб и нахмурив брови.

– Да, возможно, это могло бы решить вопрос, но вот о чем я думаю...

Она неожиданно замолчала.

– О чем же вы думаете?

Она отодвинула стул и встала. Я снова ощутил волнующий аромат ее тела.

– Мне нужно сказать несколько слов Марио. Мы с его женой давнишние приятельницы. Я буквально на одну минуту, мистер Девери.

Я видел, как она неторопливой походкой пересекла зал и подошла к стойке, за которой Марио мыл стаканы. Закурив новую сигарету, я принялся ждать.

Ее беседа с Марио была действительно весьма недолгой. Со своего места я мог видеть только ее спину и изумленное лицо Марио, застывшего со стаканом в руке. Наконец она отвернулась от него, подошла к нашему столу и села на место.

– Итак, миссис Маршалл, мы остановились на том, что вы о чем-то думали...

– Зовите меня Бесс.

Мое сердце гулко застучало.

– Я слушаю вас, Бесс.

– Кроме своего бизнеса и виски, мой муж ничем в жизни не интересовался. Больше двух лет мы с ним живем просто как друзья. – Прежде чем продолжить, она немного помолчала. – Здесь, неподалеку, есть свободное бунгало. Марио в курсе дела. Так вот, я и подумала...

В этот момент я должен был бы вскочить с места, со всех ног броситься к машине и умчаться как можно дальше от этой женщины, но я, естественно, ничего подобного не сделал. Накатившая волна жгучего желания погасила предупреждающий красный огонек, замигавший было в моей голове.

– У меня только один вопрос, – с трудом произнес я осипшим голосом, – чего мы ждем?

Она едва заметно кивнула, поднялась и направилась к двери. Идя за ней, я повернул голову и бросил взгляд на Марио. Он наблюдал за нами, и когда наши взгляды встретились, он покачал головой, как бы предупреждая меня об опасности.

Красный свет снова загорелся в моем мозгу, и снова я не придал этому никакого значения.

Мы пошли под обжигающими лучами солнца вдоль длинного ряда бунгало. Мне было трудно дышать, сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Остановившись перед одним из домиков, Бесс вставила ключ в замок, повернула его и распахнула дверь.

Глава 4

Припарковаться на Мэйн-стрит было практически невозможно, но, на мое счастье, одна из машин, стоявшая в нескольких метрах от бара Джо, стремительно отъехала от тротуара и вклинилась в общий поток; я успел втиснуться на ее место.

Выходя из машины, я увидел, что по тротуару идет помощник шерифа Росс. Его маленькие глазки злобно поблескивали, губы распухли, на щеке красовался синяк. Маршалл неплохо отделал его. Мы с Россом сделали вид, что не видим друг друга.

Я запер двери и вошел в бар.

Комиссия по встрече была уже на месте: Джо Пиннер, Юл Олсон и Том Мэйсон занимали столик в дальнем углу бара.

Пока я пробирался к ним, часы на ратуше пробили шесть раз.

– Салют, Кейт, – приветствовал меня Пиннер, широко улыбаясь. – Что будете пить?

В том состоянии, в каком я сейчас находился, больше всего на свете я бы мечтал выпить хорошую порцию виски, но приходилось постоянно помнить о своем «имидже». Поэтому, увидев, что все вокруг меня пьют пиво, я заказал себе то же самое. Поздоровавшись с присутствующими, я уселся рядом с Пиннером.

– Привет, Кейт, – ответил мне Мэйсон, широко улыбаясь.

– Рад вас видеть, мистер Девери, – более сдержанно поздоровался Олсон.

«Чертовы лицемеры», – подумал я. Никто не проронил ни слова, пока Джо наливал пиво из бутылки в кружку и нес эту кружку к нашему столику. Поставив ее передо мной, он приветливо улыбнулся и сказал:

– Здравствуйте, мистер Девери.

Несколько человек, сидевших в этот момент в баре, искоса поглядывали на нашу компанию, а особенно на меня. Видимо, уже весь город знал, что я встречался с таинственной миссис Маршалл.

Не в силах больше сдерживаться, Пиннер перешел к делу:

– Ну и что вы о ней думаете, Кейт?

Все трое наклонились ко мне, сгорая от любопытства.

Что я о ней думал? Я, конечно, мог бы им поведать о том, что Бесс Маршалл оказалась самой потрясающей любовницей из всех, кого я знал, и что я уже считаю часы, остающиеся до назначенного на завтра свидания. Но я не собирался говорить им ни об этом, ни о том, как она, плотно прижавшись ко мне своим податливым гибким телом в полумраке этой прохладной комнаты, шепотом рассказывала, что, увидев меня из-за шторы в первый раз (это было, когда я привез домой ее пьяного мужа), с тех пор постоянно мечтала о встрече со мной. Не нужно было им знать и о том, что в этой женщине было что-то демоническое и что это ощущение не покидало меня ни во время наших самых бурных ласк, ни в те счастливые мгновения, когда, достигнув одновременно вершины наслаждения, мы потом бессильно замирали в объятиях друг друга... Нет, все это касалось только нас двоих и не имело никакого отношения к их дурацким планам.

Удобно устроившись в кресле, я сдвинул брови, сделал вид, что собираюсь с мыслями, и наконец заявил:

– Мне показалось, что она немного «с приветом». Полностью погружена в себя. Практически за все время она не раскрыла рта.

Я повернулся к Пиннеру с виноватой улыбкой.

– Я пытался установить контакт, но это ни к чему не привело.

Они не могли скрыть своего разочарования.

– И вам не удалось узнать, хотя бы примерно, что она думает о нашем городе? – спросил Пиннер, яростно дергая себя за усы.

Я, конечно, мог рассказать ему в деталях, что именно она говорила об Уикстиде и его обитателях, но пожалел его уши.

– Увы, на этот раз случай не представился, – с сожалением сказал я. Отпив глоток пива, я продолжал: – Но считаю, что во время одного из следующих занятий...

Они придвинулись ко мне поближе, и я, закурив, продолжал:

– Строго между нами, я сомневаюсь, что миссис Маршалл вообще сможет научиться водить машину. У некоторых женщин за рулем появляется необъяснимый страх. Они никак не могут сосредоточиться и взять себя в руки. Судя по сегодняшнему занятию, у миссис Маршалл весьма мало шансов сдать официальный экзамен на права.

Они переглянулись.

– Итак, что же можно сделать? – спросил Олсон.

– Я сам много думал об этом, мистер Олсон. Мне бы очень хотелось вам помочь. Ведь я понимаю, насколько важно для вас знать мнение миссис Маршалл об Уикстиде. – Я сделал паузу, посмотрел поочередно на всех троих и продолжал: – Мне кажется, есть два пути.

– Каких же? – живо спросил Пиннер.

– Самым честным будет, по моему мнению, объявить Маршаллу, что его жена неспособна научиться водить автомобиль. Таким образом, он хотя бы не будет зря тратить деньги. Правда, если я ему сообщу об этом, то потеряю всякий контакт с миссис Маршалл и не смогу получить от нее интересующие вас сведения... Или же я продолжаю давать ей уроки в надежде, что скованность постепенно пройдет.

– А это возможно? – недоверчиво спросил Олсон.

– В общем-то да, если мне удастся завоевать ее доверие. Кстати, тогда я, может быть, сумею немного разговорить ее и узнать, что она думает об Уикстиде. Попробую также вытянуть из нее, что она собирается делать, если ее муж внезапно умрет. – Я посмотрел Пиннеру прямо в глаза. – Вы ведь этого хотите, правда?

Он кивнул, продолжая теребить усы.

– Именно этого, Кейт. Продолжайте давать ей уроки. Там будет видно.

Олсон пошевелился на стуле.

– Минутку, – сказал он. – Если мистер Девери уверен, что миссис Маршалл никогда не научится управлять автомобилем, я не могу одобрить этот план. Фрэнк – мой клиент. И если мистер Девери полагает, что миссис Маршалл вообще не сможет сдать экзамен на права, я считаю, что необходимо сказать об этом Фрэнку.

Мэйсон собирался что-то ответить, но я не дал ему раскрыть рта:

– Отлично. Я просто хотел быть полезным Уикстиду. Если мистер Олсон считает, что мои услуги больше не нужны, я сегодня же вечером позвоню Фрэнку и все расскажу ему.

– Нет, погодите, – вмешался Том Мэйсон, – не надо спешить. Что плохого в том, что мы хотим узнать мнение миссис Маршалл о нашем городе? Позвольте задать вам один вопрос, Кейт. Можете ли вы утверждать, что на сто процентов уверены в неспособности миссис Маршалл сдать экзамен на права?

Я чуть не рассмеялся. Именно на это я и надеялся.

– Ну, с уверенностью говорить, конечно, нельзя... Нет, она, конечно, может научиться, но я в этом сильно сомневаюсь.

– Так почему же не дать ей еще несколько уроков и не воспользоваться этим, чтобы задать ей пару вопросов? – предложил Мэйсон. – Что вы все об этом думаете?

Я повернулся к Олсону:

– Я готов сделать так, как вы скажете. Мне лично все равно.

Пиннер ударил рукой по столу так, что стаканы подпрыгнули и зазвенели.

– Том все правильно сказал! Так и нужно сделать.

Поколебавшись, Олсон кивнул:

– Ну ладно, в конце концов ничего страшного не случится, если миссис Маршалл возьмет еще несколько уроков...

Пиннер опустил тяжелую руку на мое плечо.

– Давайте, Кейт, действуйте. Мы могли бы встретиться здесь снова в пятницу вечером. Если за это время вы окончательно поймете, что она не сможет научиться водить машину, об этом нужно будет сказать Фрэнку. Но до этого вы приложите все силы, чтобы узнать ее мнение о нашем проекте.

– Вы можете рассчитывать на меня, мистер Пиннер, – заверил я. – Итак, решено, мы встречаемся здесь же в пятницу в шесть часов.

– Именно так, – подвел черту Пиннер.

Я допил пиво и поднялся.

– Сегодня у меня выходной, – сказал я. – Прошу меня извинить, но я хотел бы еще сходить искупаться. Увидимся в пятницу.

Пожав им руки и дружески кивнув Джо, стоящему за стойкой, я вышел из бара и сел в машину.

Я обманул их: у меня не было ни малейшего желания идти купаться. Единственное, чего я хотел, это быстрее добраться до кровати.

После этого «урока» с Бесс я чувствовал себя как человек, только что вылезший из бетономешалки.


На следующее утро, еще не в лучшей своей форме, но уже достаточно бодрый, я, как всегда, явился в автошколу к девяти часам, и Мэйзи сообщила, что сегодня мне предстоит работать без перерыва до пятнадцати часов.

Берту я рассказал, что потратил половину своего выходного дня на занятия с миссис Маршалл, не уточняя, правда, какие именно. Он уже был в курсе дела. В этом маленьком городке новости распространялись быстро.

– Это весьма любезно с вашей стороны, Кейт, – заявил Берт. – Вы поступили абсолютно правильно. А Маршаллу мы теперь выставим двойной счет, поскольку вам пришлось ездить к нему и обратно... Послушайте, ну и как она?

Я, конечно, не мог рассказать ему всего и ограничился кратким сообщением об отсутствии водительского таланта у миссис Маршалл.

– Ничего, научится, – прокомментировал он. Уткнувшись в бумаги, он спросил меня, не поднимая головы: – Вы уже обдумали мое предложение, Кейт?

Что еще за предложение? Я несколько мгновений смотрел на него, ничего не понимая, пока наконец не вспомнил, о чем идет речь.

– Пока еще нет, Берт. Настолько закрутился со всеми этими делами...

Он явно огорчился, но смог быстро взять себя в руки.

– Ничего страшного, это не срочно. Просто я надеялся, что вы уже подумали об этом.

– Простите, Берт. В ближайшее же время дам вам ответ.

– Том завтра выходит из больницы.

Том? Я встряхнул головой. Маршалл, его миллион, а теперь еще и Бесс выбили из моей головы все остальное.

Наконец я вспомнил. Том Лукас раньше работал инструктором у Берта.

– Так ему лучше?

– Да, он полностью поправился. Когда он приступит к работе, вам будет полегче.

В этот момент Мэйзи приоткрыла дверь и сообщила, что мой первый ученик уже на месте.

К середине дня мне уже казалось, что эти проклятые уроки никогда не кончатся. С трудом я улучил свободную минуту, зашел в телефонную кабину и, волнуясь, набрал номер Маршаллов.

Услышав знакомый низкий голос, я снова почувствовал, как мурашки бегут у меня по спине.

– Алло, – произнесла она. – Миссис Маршалл у телефона.

– Я не смогу приехать раньше пяти, – сказал я. – Когда он возвращается?

– Он ночует в Сан-Франциско. – Она помолчала. – Хочешь сегодня остаться у меня?

Хотел ли я этого? Не меньше, чем завладеть миллионом Маршалла. Но в моем мозгу опять замигал красный свет, и на сей раз я внял предупреждению.

– Посмотрим, Бесс, – ответил я и опустил трубку.

До начала следующего урока у меня осталось несколько минут, и я успел заскочить в кафе напротив и съесть пару сандвичей, запивая их кока-колой и обдумывая предложение Бесс. Чем дольше я над ним размышлял, тем опасней оно мне казалось. Что, например, я скажу миссис Хансен, которая, конечно, заметит мое длительное отсутствие, тем более ночью?

Мне уже и так приходилось отвечать на ее многочисленные вопросы и рассказывать, что миссис Маршалл показалась мне странной, неприветливой, что она почти не разговаривала со мной. Моя хозяйка была явно разочарована; она заявила мне, неодобрительно качая головой:

– Судя по ваши рассказам, эта женщина не принесет Фрэнку счастья.

Итак, я не без сожаления пришел к выводу, что не могу себе позволить остаться на ночь у Бесс. Придется мне удовлетвориться кратким, но, судя по всему, приятным свиданием, чтобы к ужину быть за столом в доме миссис Хансен.

Без пятнадцати пять я подъехал к дому Маршаллов. Заперев машину, я поднялся на крыльцо и собирался позвонить, но в этот момент дверь распахнулась.

На этот раз Бесс ограничила свою одежду легким прозрачным пеньюаром. Схватив меня за руку, она быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Когда мы оказались в одной из комнат, она, не говоря ни слова, принялась торопливо расстегивать на мне рубашку. Я все-таки успел, не сходя с места, ногой захлопнуть дверь.

Все было так же потрясающе, как и накануне. К тому же на этот раз Бесс не надо было сдерживать себя, как в бунгало с его тонкими стенами, и в момент, когда мы достигли наивысшей точки наслаждения, в тишине дома прозвучал хриплый стон, в котором не было ничего человеческого. Мы провалились в бездонную темную пропасть.

Постепенно я приходил в себя. Я почувствовал, как мое влажное тело овевает волна прохладного воздуха. Едва колыхались легкие шторы, чуть слышно шумели деревья под окном. Протянув руку, я достал из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку. Мы закурили.

– Мне никогда не было так хорошо, – тихо прошептала она.

– И мне.

Глубоко затянувшись, я подумал о том, как часто любовники говорят друг другу эти банальные слова.

– Ты останешься, Кейт?

Как бы я этого хотел! Ей удалось по-настоящему приворожить меня. В постели она была просто бесподобна, а уж в этом-то я понимал толк. Мне настолько не хотелось уходить, что я минуту поколебался, прежде чем ответить:

– Нет, Бесс, это слишком опасно. Ты, может быть, этого не знаешь, но весь этот проклятый городок сейчас только обо мне и говорит. Ведь я – единственный, кто тебя видел, а для них ты – одна из двух самых значительных персон Уикстида. Понимаешь?

Она лениво потянулась.

– А ведь я могла бы стать единственной важной особой в этом жалком городишке, – тихо, как бы размышляя, проговорила она.

Я приподнялся на локте и посмотрел на нее. Она лежала на спине, закрыв глаза, не стыдясь своей наготы. Лицо ее было абсолютно бесстрастно.

– Повтори, что ты сказала.

– Да нет, ничего. – Она должна была чувствовать, что я смотрю на нее во все глаза, но ее веки даже не дрогнули. – Я подумала... нет, ерунда.

Она пошевелила рукой, сбив мне на грудь с сигареты еще теплый пепел.

– Когда мы увидимся, Кейт?

Я сдул пепел на пол.

– Ты знаешь, что после смерти тетки твой муж получит миллион долларов?

Она пошевелилась, не раскрывая глаз.

– Знаю ли я это? А почему, по-твоему, я за него вышла?

Я подумал о Маршалле: толстый, отвратительный пьяница. И она – стройная, гибкая, чувственная!

– Да, понимаю. Других причин у тебя не могло быть.

Она открыла глаза и внимательно посмотрела на меня.

– А ты? Тебя ведь интересуют его деньги, а, Кейт?

Вопрос застал меня врасплох, но я сохранил хладнокровие.

– Деньги меня всегда интересуют... чьи бы они ни были.

Бесс рассмеялась.

– Да, но у него пока их нет. Поэтому кому бы то ни было рано ими интересоваться.

– Вот тут ты ошибаешься.

Я рассказал ей о синдикате и о его планах, о том, что Пиннер, Олсон и компания поручили мне прозондировать почву и в пятницу доложить им о результатах.

Бесс молча слушала меня, разглядывая потолок.

– Сотрудничая с ними, я, во всяком случае, имею официальный предлог для общения с тобой. Учти, служба информации у них работает превосходно.

– Ну, так можешь им сказать, – решительно заявила Бесс, – что Фрэнк не даст им ни гроша. Он ненавидит Уикстид. А если он вдруг умрет, от меня они тем более никаких денег не получат.

– Я им ничего подобного говорить, естественно, не буду. Ведь это сразу лишит нас возможности встречаться.

Она пожала плечами.

– Можешь им плести все, что захочешь, но знай, что ни один цент из денег миссис Фремлин не достанется этому убогому местечку. Ни один!

Она перекатилась на край постели, чтобы потушить сигарету. Спина у нее была столь же соблазнительна, как и все остальное.

– Кейт, хочу тебе сказать... Было бы серьезной ошибкой недооценивать Фрэнка. Никто, повторяю, ни один человек не сможет вытащить из него хотя бы доллар. Хотя Фрэнк слишком много пьет, но он вовсе не так прост. Не строй себе иллюзий.

Я приподнялся и заглянул ей в лицо:

– О чем ты, Бесс?

Она не повернулась ко мне. Глаза ее были полузакрыты, на губах играла легкая улыбка.

– Я действительно не понимаю тебя, Бесс. Что ты хочешь этим сказать?

– Я думаю, в Уикстиде не найдется ни одного человека, который бы не надеялся урвать немного деньжат, когда старуха отправится на тот свет. – Ее улыбка стала циничной. – И ты, конечно, не являешься исключением.

– Ты тоже, – ответил я.

Она засмеялась.

– Я получу все... если он, конечно, умрет. А он намного старше меня, к тому же пьет беспробудно. Так что я могу подождать.

– А ты уверена, что он оставит все тебе?

Она кивнула.

– Да. Я видела завещание.

– Ну и что? Он может изменить его.

– Сейчас уже нет. Он на это просто не способен.

– Почему ты так в этом уверена?

– Потому что он пьет. Живет в вымышленном мире. Он составил одно завещание, и я его видела. Ему просто не захочется заниматься другим, да и зачем? На том свете деньги ему не понадобятся.

– А что ты будешь делать, если вдруг он умрет и оставит все деньги тебе?

Она глубоко вздохнула:

– Что я буду делать? Вернусь в Сан-Франциско. Ведь я там родилась и жила всю жизнь. С миллионом долларов во Фриско можно неплохо устроиться.

– Одной?

Она взглянула на меня внезапно заблестевшими черными глазами и положила свою руку на мою.

– Ну, с миллионом долларов одиночество не грозит, но, если бы ты захотел, мы могли бы уехать вместе.

Хотел ли я этого!

– Я мечтаю быть с тобой всегда, Бесс, даже без этого миллиона.

Она сжала мою руку.

– Это очень мило с твоей стороны, Кейт. – Она улыбнулась, но мысли ее были далеко. – Только учти, пока Фрэнк жив, я не оставлю его, даже ради тебя.

В этот момент часы в соседней комнате пробили шесть раз.

Я подумал о том, что мне еще полчаса добираться до Уикстида. Время нашего свидания подошло к концу.

– Мне надо идти, – сказал я. – Если я опоздаю к ужину, могут пойти разговоры.

Я встал с постели и принялся одеваться.

– Завтра в это же время?

Она издала какой-то звук, который при желании можно было принять за согласие. Я наклонился к ней. Губы ее были сухими и не ответили на мой поцелуй.

– Ну ладно, до завтра...

Когда я уже подошел к двери, она тихо окликнула меня:

– Кейт!..

Я обернулся. Она по-прежнему лежала на спине, вытянув длинные стройные ноги; ее черные волосы рассыпались по подушке, на приоткрытых губах застыла странная улыбка.

– Мне пора, Бесс...

– Послушай, Кейт... не предпринимай ничего без меня.

Я почувствовал, как мое сердце сжалось.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь. Тебе нужны и его деньги, и я. – Она поправила волосы. – Мы можем добиться всего только вместе, Кейт... только вдвоем.

Часы пробили четверть седьмого.

– Поговорим обо всем завтра, – сказал я и вышел из комнаты.

Бегом спустившись по лестнице, я устремился к машине, сел за руль и сразу тронулся с места. Медленно пробираясь по грунтовой дороге, я обдумывал слова, только что услышанные от Бесс.

В ней самой было нечто такое, что вызывало во мне непонятную тревогу. Что-то роковое. Да, да, именно роковое. Хотя раньше мне не приходилось задумываться над значением этого слова, я чувствовал, что в данном случае подходит именно оно.

«Тебе нужны его деньги».

Как она догадалась? Интуиция?

И еще она говорила: «Нельзя недооценивать Фрэнка. Когда он получит деньги, никто не сможет выудить из него хотя бы один цент». Что это было? Предупреждение?

А эти ее слова: «Не предпринимай ничего без меня». Если я правильно понял, это было недвусмысленное приглашение к союзничеству в деле охоты за наследством миссис Фремлин.

Прокладывая себе дорогу в потоке машин, я решил не торопить события. В конце концов, время у меня было. Старушка пока держалась. Но в любом случае я решил завтра же переговорить с Бесс, и на этот раз уже безо всяких уверток и недоговоренностей.

Поставив машину в гараж миссис Хансен, я вошел в дом и направился в свою комнату. В это время из гостиной появилась расстроенная хозяйка; ее покрасневшие глаза и зажатый в руке носовой платок говорили о том, что ее постигло какое-то горе.

– Ах, это вы, мистер Девери... Прошу вас, извините меня. Сегодня ужин будет немного позже.

Я посмотрел на нее:

– Это не имеет никакого значения, миссис Хансен. А что случилось?

– Моя бедная подруга, миссис Фремлин... Она скончалась в больнице час назад.

Мое сердце сжалось, а потом застучало с удвоенной силой. Я сумел придать лицу соответствующее случаю выражение.

– Примите мои соболезнования, миссис Хансен.

– Благодарю вас, мистер Девери. Конечно, это было неизбежно, но все-таки я ужасно огорчена, это большая потеря для меня.

Я постарался, как мог, утешить ее и сказал, что ей нет необходимости заниматься моим ужином, поскольку я прекрасно могу поесть в городе. В своем сочувствии я дошел до того, что даже дружески похлопал ее по плечу.

Выводя машину из гаража, я твердил себе, что Маршалл стал-таки миллионером и что времени на раскачку у меня теперь нет.

По дороге к центру города я остановил машину у телефонной кабины.

– Она умерла, – сообщил я Бесс, как только услышал ее низкий голос в трубке.

Наступила тишина.

– Повтори!

– Она умерла час назад. Весь город уже об этом знает.

– Наконец-то!

От этого ликующего возгласа я внезапно ощутил леденящий холод.

– Теперь ты жена миллионера.

Она не ответила, но я услышал на другом конце провода ее учащенное дыхание.

– Послушай, Бесс, мы должны срочно поговорить... обо всем. Я могу приехать, как только стемнеет.

Ее реакция была мгновенной.

– Нет, ни в коем случае! Как только Фрэнк узнает, он немедленно вернется. Скорее всего он уже в пути. Пока мы не должны встречаться.

Стоя в душной кабине в получасе езды от Бесс, я внезапно понял, что никаких уроков вождения больше не будет. Маршалл сможет позволить себе нанять шофера. Прощай, послеобеденная любовь с Бесс в прохладной комнате на втором этаже! Теперь ее муж пошлет к черту свое агентство в Сан-Франциско и будет напиваться у себя дома.

– Когда же мы увидимся? – спросил я, охваченный внезапной тревогой.

– Пока не знаю, – ответила она, и голос ее показался мне очень далеким. – Я что-нибудь придумаю. Только ни в коем случае не приезжай. Я позвоню тебе.

– Послушай, Бесс, это крайне важно. Мы должны как можно быстрее встретиться и обсудить все. Я думаю... – И тут я понял, что она давно повесила трубку.

Очень медленно, стараясь унять дрожь в руках, я опустил трубку на рычаг, открыл дверь кабины и вышел на улицу.

Сидя за рулем и никуда теперь не торопясь, я обдумывал незавидное положение, в котором оказался. Мое отношение к Бесс, как выяснилось, серьезнее, чем я бы того хотел. Даже если бы она не была женой миллионера, а работала, скажем, в ресторане, я бы все равно стремился к ней. Закрыв глаза, я видел перед собой ее бледное, искаженное страстью лицо, спутанные черные волосы, длинные тонкие пальцы, вцепившиеся мне в плечи; у меня в ушах стоял этот нечеловеческий крик, который вырвался у нее в минуту исступления. По-видимому, я серьезно увлекся ею. И вот теперь такой поворот событий. Конечно, с самого начала все шло слишком уж гладко, и я имел глупость надеяться, что смогу и дальше каждый день приезжать к Бесс «давать уроки» и проводить с ней долгие часы в постели.

Ну ладно. Жизнь на этом не закончена. Бесс сказала, что позвонит мне, как только сможет. Значит, надо ждать. И у меня должно хватить на это сил.

Я включил зажигание, тронулся с места и направился к центру города.


Я вернулся к себе около девяти. Чтобы не натолкнуться на членов синдиката, я поужинал в маленьком ресторанчике в нескольких кварталах от Мэйн-стрит, но и там все посетители говорили только о кончине миссис Фремлин.

Сидя в глубине зала, я, с трудом пережевывая твердый бифштекс, внимательно слушал, о чем говорят за соседними столами.

«Держу пари, что старина Фрэнк, получив такое наследство, на радостях запьет еще сильнее».

«Не удивлюсь, если, захапав денежки, Маршалл сразу же унесет ноги из Уикстида».

«Джо Пиннер продолжает надеяться, что Фрэнк будет участвовать в их синдикате. Эта идея с парком аттракционов просто великолепна. Все мы сможем на этом заработать».

И так далее.

Вошел новый посетитель, высокий тип в дешевом костюме. Он подсел за соседний со мной стол.

– Только что видел Фрэнка. Он выходил из поезда. Наклюкался так, что еле на ногах стоял. А Том Мэйсон тут как тут. Посадил Фрэнка в машину и повез домой. Тут все ясно. Наверняка зарится на его денежки.

«И не он один», – подумал я. Заплатив по счету, я вышел на улицу. Повсюду можно было заметить группки оживленно дискутирующих людей. И тема бесед у них, несомненно, была одна и та же.

Придя в свою комнату, я сел в кресло и включил телевизор. Через несколько минут, поняв, что абсолютно не улавливаю суть происходящего на экране, я выдернул шнур из сети и принялся ходить взад и вперед по комнате.

Я не мог думать ни о чем и ни о ком. Все мои мысли были только о Бесс.

Она вошла в мою кровь как неизвестный науке вирус. Думая о Бесс, я испытывал физическую боль от невозможности увидеть ее. Что она сказала? «Я найду способ». Но какой? И сколько мне ждать? Я вспомнил о Маршалле. Во время наших бесед Бесс часто произносила фразы типа: «если он умрет», «когда его не станет» и т. п.

Когда Маршалл выйдет из игры, она получит все его деньги.

«Ничего не предпринимай без меня, Кейт».

Закурив очередную сигарету, я продолжал метаться по комнате. «Конечно, – думал я, – смерть Маршалла была бы идеальным вариантом. Все проблемы оказались бы решены».

Я на секунду остановился и рассеянно посмотрел на пляж, загадочно белевший в лунном свете, затем вернулся к своим размышлениям.

Я не мог приехать к Фрэнку домой и, дружески хлопнув его по плечу, заявить: «Доставьте мне удовольствие, умрите, пожалуйста». Это было невозможно, но мне так хотелось этого! Ведь тогда я сразу получал и Бесс, и деньги!

Легкий стук в дверь прервал мои рассуждения.

– Вас просят к телефону, мистер Девери, – объявила миссис Хансен. – Это мистер Маршалл.

Я широко раскрыл глаза:

– Мистер Маршалл?

Хозяйка кивнула. Глаза ее блестели от любопытства.

– Спасибо, иду.

Я спустился по лестнице и взял трубку.

– Это вы, Кейт? – Голос Маршалла звучал глухо, как из-под земли. – Знаете новость?

– Кто же ее не знает? Примите мои соболезнования, а также и поздравления.

Он рассмеялся. Услышав этот смех, я понял, что он здорово пьян.

– Такое может случиться с каждым, и хорошо, когда это происходит вовремя... Послушайте, Кейт, вы можете приехать? Нам необходимо поговорить.

Это предложение было настолько неожиданным, что я некоторое время бессмысленно смотрел на стену, прежде чем пробормотать:

– Как, прямо сейчас?..

– А почему бы и нет? Такое событие надо отпраздновать. Что вы скажете на это?

– Хорошо. Я приеду.

– Переночевать сможете у нас. В доме полно пустых комнат. Захватите зубную щетку.

Он повесил трубку.

Проходя мимо гостиной, я решил удовлетворить любопытство миссис Хансен.

– Фрэнк приглашает меня к себе, – сообщил я. – По-моему, он уже здорово нагрузился. Ночевать я, по всей видимости, останусь там.

Не дав ей времени на ответ, я вошел к себе в комнату, сложил в сумку бритву, зубную щетку, пижаму и чистую рубашку и быстро спустился по лестнице.

Миссис Хансен вышла меня проводить в прихожую. Я попрощался с ней, отлично понимая, что, как только машина отъедет от дома, хозяйка бросится звонить брату, чтобы сообщить ему эту важную новость.

С момента моего знакомства с Бесс меня не покидало ощущение какой-то фатальности происходящего. Я отдавал себе отчет, что Бесс значила для меня теперь больше, чем деньги. И вот сейчас, по неизвестной мне причине, Маршалл приглашал меня провести у них ночь. Почему? Опять фатальное стечение обстоятельств?

Я оставил машину перед домом, поднялся на крыльцо и позвонил. Окна гостиной были ярко освещены. Пока я с бьющимся сердцем стоял на крыльце, залитом лунным светом, за дверью послышались тяжелые шаги. Наконец она распахнулась, и на пороге появился Маршалл. Его широкая красная физиономия расплылась в улыбке.

– Добро пожаловать в апартаменты миллионера! – провозгласил он, делая приглашающий жест.

Он слегка покачнулся, уцепился за мою руку и увлек меня в гостиную. Я быстро огляделся. Бесс не было и в помине.

– Выпейте со мной. – Он взял со стола наполовину пустую бутылку виски, налил почти полный стакан, бросил туда пару кубиков льда и сунул его мне в руки. Затем он по весьма замысловатой траектории добрался до кресла и плюхнулся в него.

– Я, по-моему, немного пьян, Кейт. Но ведь это естественно, а? Миллион долларов! Это стоит отметить!

Я сел напротив него.

– Поздравляю от всей души, Фрэнк.

Он поднял на меня свои мутные глаза.

– Сказать вам, что я о вас думаю, Кейт? Ну так вот, вы мне нравитесь. Да, да, нравитесь, не то что все эти скоты, которых интересуют только мои деньги. К вам я испытываю искреннюю симпатию. – Он сделал несколько глотков из стоящего перед ним стакана. – Послушайте, Кейт, я сейчас здорово набрался, но то, что я вам говорю, – правда.

– Спасибо, Фрэнк. Так бывает иногда: люди повстречались недавно, а кажется, что они знакомы всю жизнь...

Он пристально посмотрел на меня:

– А вы, Кейт? Вы ко мне так же относитесь?

Мне почудилось, что в его голосе прозвучала мольба, смешанная с тревогой.

«Доставьте мне удовольствие... Умрите».

Не говорить же ему это! Я поднял свой стакан.

– Вы, Фрэнк, относитесь к тем людям, которые сразу вызывают у меня симпатию.

– Я это почувствовал, – пробормотал он невнятно. – Еще когда вы привезли меня сюда в первый раз, а потом отправились домой пешком, я сказал себе, что на такого, как вы, можно положиться.

Я спрашивал себя, долго ли мне еще придется терять время и выслушивать эти пьяные излияния. И самое главное: где Бесс?

– Пока я возвращался домой из Сан-Франциско, Кейт, я все как следует обдумал, – продолжал Маршалл. – В ближайшее время я буду очень занят. Мне предстоит избавиться от этого проклятого агентства. Кроме того, у меня масса различных планов на будущее.

Он вытер пот со лба и повернулся ко мне:

– Послушайте, Кейт, вы мне еще ничего не сказали, что вы думаете о моей жене, о Бесс?

Это было настолько неожиданно, что я на мгновение потерял дар речи.

– Так что, Кейт, – он старался говорить членораздельно, – вы с ней нашли общий язык?

– Вполне, – ответил я слегка осипшим голосом. – Но обучение идет не слишком блестяще.

Он рассмеялся:

– Между нами говоря, Кейт, она просто морочит вам голову. Я отлично знаю, что она водит машину не хуже вас. Просто ей не хочется возить меня, и, заметьте, я ее прекрасно понимаю. – Он пожал плечами. – Кто я такой? Жалкий пьяница. А она...

Он закрыл глаза, помолчал несколько секунд, как бы собираясь с мыслями, затем открыл глаза и продолжал:

– Это необыкновенная женщина, Кейт. Поэтому я и женился на ней... Первый раз я увидел ее в ресторане мотеля недалеко от Фриско. Она тогда там работала. И вот однажды я зашел туда пообедать. Перекинувшись с Бесс парой слов, я уже не смог забыть ее. Она буквально меня околдовала. В ней было что-то такое... – Он покачал головой. – Вы знаете, Кейт, я никогда не испытывал недостатка в женщинах, но ничего подобного не встречал.

Мне ли было этого не знать! Застыв в кресле, я продолжал молча слушать его.

– В течение недели я каждый день заходил в этот ресторан, и чем чаще ее видел, тем больше привязывался. Мне казалось, что и она ко мне достаточно расположена. Когда Бесс сказала, что мечтает бросить эту работу и уехать, я воспользовался случаем и немедленно сделал ей предложение. Мы поженились. Когда мы приехали сюда, я обнаружил, что она любому обществу предпочитает уединение. Ну, и что тут плохого? Мне лично на это наплевать. Она ведет хозяйство, прекрасно готовит, занимается садом. Что еще надо? Но главное, Кейт, – он поднял указательный палец, – это то, что на эту женщину я могу положиться. Я знаю, что, когда я приду вечером домой, меня будет ждать хороший обед, а когда мне понадобится чистая рубашка, я ее найду в шкафу. Вот за эту надежность я и ценю свою жену, Кейт.

Он допил виски и покрутил головой. Я терпеливо ждал продолжения разговора.

– О чем я говорил? – хрипло спросил он. – Ах да... Так вот, в поезде я все обдумал... Давайте выпьем, Кейт.

Он протянул свой пустой стакан. Я поднялся, взял бутылку виски и налил ему изрядную порцию. Он выпил ее залпом и удовлетворенно вздохнул:

– Спасибо, Кейт... Скажите, сколько вам платит Райдер?

– Двести долларов.

– Не густо. Послушайте, Кейт, мне предстоит много дел в самое ближайшее время, а водить машину, как вы знаете, я не могу. Значит, кто-то должен возить меня. – Он наклонился ко мне. – Вот я и подумал о вас, Кейт. Как вы отнесетесь к тому, чтобы стать моим шофером?

Это предложение было для меня настолько неожиданным, что я не сразу пришел в себя от удивления. Маршалл, ухмыляясь, смотрел на меня, держа в руке пустой стакан.

– Итак, как вам моя идея?

Я глубоко вздохнул:

– Что именно я должен буду делать, Фрэнк?

Он удовлетворенно кивнул:

– Логичный вопрос. Вы будете жить здесь, отвозить меня на вокзал утром и встречать вечером, может быть, немного помогать в доме. Вы можете сказать, что это слишком мелко для вас и что вы достойны большего, – сказал он, кивая головой. – И я с вами соглашусь. Но, учтите, все это – только до той поры, пока я не получу деньги и мне не вернут права. Я просто прошу вас помочь мне в этот сложный для меня момент. А как только получу деньги, я тут же уеду из этого жалкого городка. Я собираюсь приобрести дом в Кармеле. Вы знаете Кармел? Потрясающее местечко. Я там присмотрел один шикарный дом: пять гектаров ухоженного парка, большой бассейн и все остальное. Конечно, Бесс будет трудно одной управляться с таким дворцом, и вот тут я рассчитываю на вас. – Он слегка качнулся вперед и потряс головой. – Будете заниматься приемами, персоналом, распоряжаться крупными суммами денег. Сами понимаете, миллион долларов нуждается в соответствующем обрамлении, и вот им-то вы и займетесь. Короче говоря, Кейт, вместо двухсот долларов, которые вы получаете у Райдера, я буду платить вам семьсот, а как только я получу наследство, эта сумма значительно возрастет. Ну как, идет?

«Вы будете жить здесь... немного помогать в доме».

Сердце мое бешено стучало. Если я соглашусь, то смогу постоянно находиться рядом с Бесс, а это было для меня теперь самым важным; однако я не хотел, чтобы Маршалл заметил мою радость, так как это могло вызвать у него вполне определенные подозрения.

– Все это весьма соблазнительно, Фрэнк, – произнес я, – но вот Райдер хочет, чтобы я стал его компаньоном и занимался всеми делами автошколы, когда он уйдет на покой...

Маршалл презрительно фыркнул:

– Жалкий бизнес в убогом городишке... В общем, подумайте хорошенько, Кейт. Держитесь меня, и вы пойдете далеко. Согласен, вы начнете скромно, зато со мной, и по мере того, как я буду подниматься наверх, туда же откроется дорога и для вас. Вы что-нибудь понимаете в финансовых операциях?

Я поколебался, но решил сказать правду:

– До Вьетнама я работал у Бартона Шермана.

Он широко раскрыл глаза:

– Как... у этого биржевого маклера?

– Да.

– И что же вы там делали?

– Я занимался финансовыми операциями пятнадцати процентов самых важных клиентов Шермана.

Он непонимающе развел руками.

– Но тогда какого же черта вы учите разных идиотов водить машину?

– Это сложный вопрос, Фрэнк. Вы понимаете, Вьетнам все во мне перевернул. В течение двух лет я убивал вьетнамцев, а они убивали моих товарищей. Вокруг меня были грязь, кровь, смерть. Когда я вернулся в свою контору, то понял, что деньги потеряли для меня всякий смысл. Мне хотелось путешествовать, быть свободным... И я ушел. В конце концов я оказался в Уикстиде. Вот и все.

Маршалл надолго задумался, и мне даже показалось, что он заснул.

Наконец он встряхнулся и произнес хриплым голосом:

– Голова у вас варит... это может оказаться мне полезным. Короче говоря, бросайте своего Райдера, Кейт. Семьсот долларов в неделю и блестящие перспективы. Договорились?

Я видел, что он уже клюет носом.

– Давайте вернемся к этому разговору завтра, Фрэнк.

– А?

– Поговорим завтра.

– Да, вы правы. Мне надо отдохнуть. – Он тяжело поднялся с кресла. – Пошли спать, Кейт.

Спотыкаясь на каждом шагу, он вышел из гостиной и с трудом взобрался на второй этаж. Перед дверью комнаты, в которой мы с Бесс только несколько часов назад занимались любовью, Маршалл остановился.

– Вот ваша комната, Кейт. До завтра.

Неуверенным шагом он достиг конца коридора, открыл одну из дверей, вошел и захлопнул ее за собой.

Стоя возле двери «своей» комнаты, я спрашивал себя, где может быть Бесс. Я испытывал жгучее желание отправиться на поиски, но прекрасно понимал, что этого делать нельзя. Хотя Маршалл и был здорово пьян, стук открываемых дверей вполне мог привлечь его внимание. Надо было ложиться спать.

Я открыл дверь, вошел в комнату и зажег свет.

Бесс лежала на кровати, заложив руки за голову; полупрозрачный пеньюар почти не скрывал ее изумительного тела.

Наши взгляды встретились. Я захлопнул дверь и запер ее на ключ.

Глава 5

Я проснулся ровно в семь, с первым ударом огромных стенных часов в гостиной. Солнце, пробивающееся через неплотно задернутые шторы, уже подбиралось своими лучами к моему изголовью. Несколько мгновений я пребывал в полудреме, не вполне понимая, где нахожусь, потом, вспомнив до мельчайших подробностей вчерашний вечер и последовавшую за ним ночь, повернул голову, но Бесс уже не было. Высунув руку из-под одеяла, я попытался нащупать пачку сигарет, лежавшую на полу.

Накануне вечером, когда я мгновенно скинул с себя одежду и улегся рядом с ней, Бесс отвела в сторону мои дрожащие от нетерпения руки.

– Подожди, – сказала она сухо. – Я слышала ваш разговор. Что ты собираешься делать, Кейт? Примешь его предложение?

– А ты как считаешь?

Мы говорили очень тихо.

– Было бы глупо не согласиться.

– Я тоже так думаю.

На ее лице появилась загадочная улыбка.

– Только не забудь о моих словах, Кейт. Не вздумай его недооценивать. Он далеко не глуп.

– Ты мне это уже говорила, – прошептал я, и рука моя скользнула по ее покорному телу.

На этом наша беседа закончилась.

В эту ночь я превзошел самого себя. Несколько раз Бесс яростно впивалась зубами в собственную руку, чтобы сдержать рвущийся наружу торжествующий крик. Приходилось считаться с тем, что в нескольких метрах от нас в своей комнате храпел Маршалл.

Сейчас, лежа на постели с сигаретой в руке, я еще и еще раз обдумывал сложившуюся ситуацию. Пока все шло превосходно. Я, неожиданно для себя, очутился в самом центре происходящих событий рядом с главным их героем, в то время как все эти мелкие дельцы из Уикстида, которым также не терпится запустить руку в карман Маршалла, находятся далеко от его резиденции. Теперь, говорил себе я, нужно проявлять максимум осторожности. Бесс дважды предупредила меня об этом. Хотя мне еще предстоит проверить, и как можно скорее, справедливость ее слов. Хорошо, если бы она ошибалась!

Однако пора было вставать. Захватив с собой бритву и зубную щетку, я отправился в ванную, расположенную рядом с комнатой Маршалла, после чего вернулся к себе, оделся и спустился в гостиную.

Я уловил запах поджариваемого бекона и понял, что зверски хочу есть. Пройдя на кухню, я увидел Бесс, занятую приготовлением завтрака. Я улыбнулся ей, но в ответной улыбке, на мой взгляд, недоставало тепла.

– Как спалось, мистер Девери?

Сигнал об опасности был принят.

– Благодарю вас, отлично. Пахнет просто замечательно.

– Вас устроит на завтрак яичница с беконом?

– Вполне.

Я настолько потерял голову, что готов был, несмотря на предупреждение, заключить ее в объятия прямо на кухне, но она своим взглядом удерживала меня на расстоянии.

– Привет, Кейт!

Слегка вздрогнув от неожиданности, я обернулся.

На пороге кухни стоял Маршалл. Если вспомнить, в каком он был состоянии вчера, сейчас Фрэнк выглядел на удивление бодро. Он опустил тяжелую руку мне на плечо.

– Поговорим за завтраком, – сказал он и улыбнулся Бесс. – Все готово?

– Да, можно садиться.

Мы пошли в столовую. Стол был накрыт, кофе сварен, тосты поджарены. Как только мы сели, Бесс поставила перед нами тарелки с яичницей.

– Что я вам говорил! – Маршалл самодовольно улыбнулся. – Сами видите, что на мою жену можно положиться.

Я не ответил.

– Мне надо еще обработать клубнику, Фрэнк, – произнесла Бесс своим звучным голосом. – Приятного вам аппетита.

И она вышла из комнаты.

– Бесс постоянно копается в саду, – сообщил Маршалл, разливая кофе по чашкам. – Итак, что вы решили, Кейт? Принимаете мое предложение?

– Было бы глупостью от него отказаться.

Он взглянул на меня и принялся намазывать тост маслом.

– Это точно. Итак, сейчас вы отвезете меня на вокзал. У меня дела в Сан-Франциско, но я надеюсь управиться быстро, так что вы встретите меня там же в половине первого. Мы пообедаем, а потом мне надо будет переговорить с Ол-соном.

– А мне сегодня предстоит объясняться с Райдером.

Он сделал пренебрежительный жест рукой: мои ничтожные проблемы его не интересовали. Маршалл весьма быстро входил в роль миллионера.

Я решил побеседовать с ним о делах и хоть немного узнать о его планах.

– У меня возникла мысль, Фрэнк, – сказал я. – А что, если вам самому купить это предприятие Райдера? Насколько я могу судить, оно достаточно рентабельно. Если вы считаете эту идею заслуживающей внимания, я мог бы сегодня же предварительно переговорить с Бертом.

Он отправил в рот громадный кусок яичницы с беконом и, чавкая, проговорил:

– Меня это не интересует. Послушайте, Кейт, я собираюсь стать крупным предпринимателем, и эта жалкая автошкола Райдера мне даром не нужна.

Я кивнул:

– Хорошо, Фрэнк, есть другое предложение. Туристический синдикат...

– А, вы слышали об этом. – Он саркастически хмыкнул. – Этот паршивый парк аттракционов... мне на него плевать. Для меня с Уикстидом покончено, так что говорить тут больше не о чем.

«Будет большой ошибкой, Кейт, недооценивать Фрэнка».

– Я думал, что это предложение может вас заинтересовать.

– Я с большим вниманием отношусь ко всем вашим идеям, Кейт, но не хочу больше ничего слышать об Уикстиде.

– Смотрите, Фрэнк, как знаете. – Я отпил несколько глотков кофе. – Просто этот парк может принести весьма солидный доход, если за дело взяться с умом. Я занимался подобными операциями, когда работал у Бартона Шермана.

– Хорошо, хорошо, это просто золотое дно, но меня подобное предприятие не интересует. Я всю жизнь занимался недвижимостью, Кейт, и знаю, чего можно добиться с миллионом долларов. Что касается Уикстида, с ним покончено окончательно и бесповоротно.

Бесс правильно сказала, что с ним будет нелегко справиться. И неожиданно в моей голове промелькнула эта сумасшедшая мысль: «Сделай одолжение... сдохни!»

– Вы хозяин, Фрэнк!

– Ну, и отлично. – Он поднялся из-за стола. – Поехали, Кейт. У меня сегодня много дел.

Не попрощавшись с Бесс, я отвез его на вокзал, а затем отправился в автошколу. Хотя было только без пятнадцати девять, Берт уже сидел в своем кабинете.

Я кратко обрисовал ему ситуацию. Рассказал, что Маршалл предлагает мне стать его шофером и что эта работа будет приносить мне семьсот долларов в неделю, а также откроет передо мной определенные перспективы. Поскольку Берт отнесся ко мне по-человечески, я не хотел обманывать его и говорил все как есть.

– Вы знаете мое прошлое, Берт. Маршалл тоже в курсе. – Это была единственная ложь, но я должен был сказать именно так. – И тем не менее он готов поддержать меня.

Берт поднял голову, и в его глазах я прочитал глубокое разочарование.

– Я понимаю, Кейт. Ну, что ж... – Он развел руками. – Том будет продолжать давать уроки вождения. А мне, боюсь, не скоро удастся уйти на покой... Но если это именно то, к чему вы стремились, желаю удачи.

– Я вам в свое время говорил, Берт, что не люблю засиживаться на одном месте.

Он кивнул, и на этом наша беседа завершилась.

Мэйзи пожала мне руку, а Том Лукас дружески хлопнул меня по спине. Я, к своему удивлению, испытал некоторую грусть, расставаясь с ними: это были славные люди.

Когда я подошел к машине, то неожиданно понял, что отныне не имею на нее никакого права. Мои размышления прервал Том Мэйсон, притормозивший возле меня на своем стареньком «додже».

– Привет, Кейт! Что-нибудь случилось?

Я подошел к нему и наклонился к окну.

– Нет, Том, все в порядке. А как ваши дела?

– Мои? Да вроде жаловаться не на что. Может, подбросить вас куда-нибудь?

– Не сейчас, Том. Если позволите, я хотел бы сказать вам пару слов.

Я обошел машину и сел около него. Мэйсон смотрел на меня, не скрывая удивления.

– Слушаю вас, Кейт.

Я постарался быть с ним предельно откровенным. Рассказав, что Маршалл нанял меня в качестве своего шофера, я не скрыл от Тома, что сразу же по получении денег Маршалл намерен покинуть Уикстид, несмотря на все мои попытки убедить его принять участие в проекте, предложенном синдикатом.

– Таково положение дел на сегодняшний день, – сказал я. – Может быть, позже я смогу как-нибудь урезонить его, но пока это нереально.

Том явно был огорчен.

– А вы действительно хотите быть его шофером, Кейт? – спросил он. – Если не ошибаюсь, Берт предлагал вам стать его компаньоном.

– Да, но я не люблю долго оставаться на одном месте. Сейчас хочу попробовать пойти по пути, предложенному Маршаллом. Думаю, что в любом случае это будет интересно... Ну вот, я хотел, чтобы вы все это знали. Передайте, пожалуйста, мои наилучшие пожелания Джо и мистеру Олсону.

Открыв дверь, я вышел из машины и отправился на стоянку такси, чувствуя на себе взгляды всех добропорядочных граждан Уикстида. Сев в машину, я дал водителю адрес Маршалла.

Когда мы подъехали к дому, Бесс по-прежнему возилась в саду. Я заплатил по счетчику и подождал, пока такси отъедет. За это время Бесс скрылась в доме.

Вся ее одежда уже была аккуратно сложена на стуле, когда я вошел в комнату. На этот раз присутствие Маршалла за стеной не сковывало нашей фантазии, и ее хриплый крик был хорошо слышен во всех уголках огромного дома.


За несколько минут до прихода поезда из Сан-Франциско я поставил «плимут» Маршалла на стоянку возле вокзала. Он так и не позаботился отремонтировать машину после той злополучной аварии. У «плимута» было помято крыло и выбита фара, но в общем-то машина была на ходу.

В тот самый момент, когда я выходил из нее, на стоянке появился помощник шерифа Росс. Он внимательно осмотрел «плимут» и перевел свои маленькие глазки на меня. Следы побоев были по-прежнему хорошо видны на его узкой физиономии.

– Эта машина нуждается в ремонте, – заявил он, указывая на искореженное крыло.

– Разговаривайте с мистером Маршаллом, миллионером. Я всего-навсего его служащий, – ответил я и, пройдя мимо него, поднялся по ступенькам, ведущим в здание вокзала.

– Послушайте, старина!

Я остановился и обернулся к нему.

– Оставьте меня в покое, Росс, – медленно проговорил я. – Если хотите раздуть эту историю, можем поехать в участок и побеседовать с Мак-Куином.

– Я сообщу номер этой машины в дорожную полицию штата, – пригрозил Росс и удалился неспешным шагом.

Когда я вышел на перрон, поезд из Фриско только что прибыл. Маршалл появился в дверях вагона одним из первых. Лицо его слегка побагровело, но он не производил впечатления пьяного.

– Салют, Кейт, – весело приветствовал он меня. – Утро у меня выдалось просто отвратительное. А как вы?

– Все в порядке, Фрэнк, – сказал я, думая о Бесс. – С Райдером поговорил и оставил ему машину.

– Поехали обедать.

Мы вышли на площадь и направились к «плимуту».

– Послушайте, Фрэнк. Опять этот Росс... Он говорит, что на такой машине нельзя ездить, и собирается подать рапорт в дорожную полицию.

Маршалл мельком взглянул на помятый «плимут», скорчил гримасу и, покачав головой, уселся на переднее сиденье. Почти каждый выходящий на площадь пытался привлечь внимание Фрэнка, дружески размахивая рукой и широко улыбаясь, но тот не удостаивал их даже взглядом.

Как только мы тронулись с места, Маршалл заявил:

– Купите мне новую машину, Кейт. Самую лучшую. Предоставляю вам полную свободу выбора. У меня теперь неограниченный кредит.

– А вы не хотите сами этим заняться, Фрэнк? Все-таки покупка машины – дело серьезное.

– У меня нет времени, – отрезал он. – Ну ладно, пора обедать. Езжайте в «Лобстер грилл».

Я слышал об этом ресторане, безусловно лучшем в городе. Через минуту после того, как мы появились на его пороге, нас с поклонами проводили к лучшему столику. И метрдотель и официанты изо всех сил старались показать, что они умеют обслуживать настоящих миллионеров. Маршалл был на седьмом небе.

Нам принесли какое-то сложное блюдо, названия которого я даже не знал. За время обеда Маршалл не произнес ни слова. Видно было, что он полностью поглощен своими мыслями, и я не стал отвлекать его разговорами.

Закончив трапезу, он отодвинул тарелку, посмотрел на часы и сказал:

– У меня встреча с этим болваном Олсоном. А вы, Кейт, займитесь покупкой машины.

– Но все-таки, Фрэнк, мне бы хотелось знать, какой именно автомобиль вам нужен.

Он заплатил по счету, встал и направился к выходу.

– Я полагаюсь на вас, – бросил он на ходу. – Что-нибудь потрясающее. Высшего класса.

Я отвез его к Олсону, развернулся и прямиком направился к концессионеру «кадиллака». Когда я сказал, что собираюсь купить машину для мистера Фрэнка Маршалла, среди продавцов поднялась легкая паника.

Мне предложили последнюю модель, единственный экземпляр, который только что прибыл. Это был роскошный длинный лимузин с откидным верхом, кремового цвета, весь напичканный самыми разнообразными техническими чудесами, до которых только смог додуматься его конструктор. Продавцы так стремились всучить мне эту машину, что даже не потребовали ничего подписать. Я им оставил «плимут», сказал, чтобы по вопросам оплаты они обращались к мистеру Маршаллу, и, сидя за рулем с небрежной уверенностью, не спеша проехался по Мэйн-стрит, вызвав настоящую сенсацию.

Остановившись перед домом, где размещалось бюро Олсона, я включил стереоприемник и принялся ждать. Увидев выходящего из дверей Фрэнка, я нажал на клаксон. Звук его был нежным и мелодичным. Маршалл обернулся и не спеша направился в мою сторону, провожаемый ошеломленными взглядами десятков зевак. Я открыл дверь с правой стороны, но он, прежде чем сесть, раза три обошел вокруг машины, что привело к возникновению невиданной «пробки» на главной улице Уикстида. Почти все проезжающие мимо водители замедляли ход, а затем и останавливались, чтобы полюбоваться этим механическим чудом.

Пока Маршалл прогуливался вокруг машины, я опустил стекло и спросил его:

– Ну как, Фрэнк? Если машина вам не нравится, можно вернуть ее обратно.

Он радостно улыбнулся:

– Кейт, вы просто гений! Это именно то, о чем я мечтал. Где вы, черт возьми, ее откопали?

– Вы хотели машину, Фрэнк, – вы ее получили! – ответил я.

Видя, что толпа все прибывает, я почти силой усадил его в машину, захлопнул дверь и стремительно тронулся с места.

Не спеша проехав несколько кварталов, я нажал на акселератор, и машина прыгнула вперед, демонстрируя мощь своих восьми цилиндров. Затем я плавно притормозил и немного уменьшил громкость приемника. Я был почти так же счастлив, как Фрэнк.

– Да, вот это машина! Сколько она стоит, Кейт?

Я назвал ему цену.

– Сущие пустяки по сравнению с моим миллионом. Я мог бы купить их десяток.

– Но ведь вы не станете этого делать...

Он хмыкнул:

– Конечно, нет. А вот чего бы мне сейчас хотелось – это выпить.

Как будто я об этом не подумал! Открыв дверцу отделения для перчаток, я достал оттуда купленную заранее бутылку виски. Он сунул горлышко в рот и принялся сосать, как младенец. Когда мы добрались домой, в бутылке оставалось не больше половины содержимого.

Я помог Маршаллу выйти из машины. Бесс нигде не было. Спотыкаясь, новоявленный миллионер вскарабкался на крыльцо и исчез в доме. Прежде чем поставить машину в гараж, я еще несколько минут просидел за рулем, нежно по-глаживая многочисленные ручки и кнопки и мечтая о том времени, когда этот шикарный лимузин, может быть, станет моим.

«Сделай одолжение... сдохни!»

Я вышел из машины и направился к гаражу, но, когда я распахивал дверь, мне пришла в голову мысль, что новый автомобиль значительно длиннее «плимута» и может не поместиться в этом небольшом помещении. Я сел за руль и на предельно малой скорости въехал в гараж; когда передний бампер слегка коснулся стены, я, оставив двигатель включенным, пошел посмотреть, закроется ли дверь, и с обегчением увидел, что закроется, хотя и впритирку. Огибая машину, чтобы заглушить двигатель и взять ключи, я почувствовал настолько сильный запах выхлопных газов, что у меня закружилась голова. За те несколько секунд, что мне понадобились, чтобы дойти до двери и вернуться, концентрация смертельных газов, выбрасываемых из глушителя, достигла критического уровня. Выключив зажигание, я быстро открыл боковую дверь, ведущую прямо на кухню, и вошел в дом.

Бесс на кухне не было, и я решил, что она, как всегда, копается в саду. Пройдя в гостиную, я увидел, что Маршалл сидит за столом со стаканом в руке, а перед ним грудой навалены какие-то бумаги.

– Садитесь, Кейт, – показал он на кресло возле стола. – Вы знаете, миллион долларов – это звучит впечатляюще, но после того, как заплатишь все эти проклятые налоги, пошлины и что там еще, реальная сумма здорово уменьшается.

– Вы правы, Фрэнк, – сказал я, опускаясь в кресло. – Но все же, после того как налоговая инспекция выкачает из вас все, что ей причитается, в вашем распоряжении останется около шестисот тысяч долларов. Это хорошие деньги. Если их правильно вложить, можно получить солидную прибыль.

Он залпом выпил полстакана виски.

– Можете не продолжать. – Он поудобнее устроился в кресле и поднял на меня слегка осоловевшие глаза. – Я уже решил, куда вкладывать эти деньги: в сталелитейные заводы Черрингтона. Сейчас их акции идут по двадцать долларов. Я знаю из надежного источника о предстоящем слиянии сталелитейных компаний Черрингтона и Питтсбурга. Шесть лет назад они уже собирались осуществить это, но тогда экономическая комиссия запретила сделку. На этот раз – дело верное. И как только это произойдет, цена акций Черрингтона утроится.

Я буквально потерял дар речи.

Ведь именно эта самая комбинация со сталелитейными заводами Черрингтона принесла мне в свое время пять лет тюрьмы. Сидя за решеткой, я постоянно думал о ней и понял, в чем здесь фокус: некоторые члены административного совета «тайно» распространяли новость о предстоящем слиянии, причем делали это настолько тонко и умело, что простаки вроде меня попались на удочку. Теперь, похоже, они решили проделать это еще раз. Прошло шесть лет, но, если верить этому толстому пьянице, их методы не изменились. Они делали вид, что ведут секретные переговоры, и в то же время шептали на ухо нужным людям, что на этот-то раз слияние наверняка состоится. Таким образом, цена акций постоянно росла.

– Минутку, Фрэнк, – возразил я ему, – я очень хорошо знаю сталелитейную компанию Черрингтона. Это одно из тех предприятий, в которые ни в коем случае нельзя вкладывать ни единого доллара. Все это чистейшей воды липа. Никакого слияния не будет.

Он смотрел на меня непонимающими глазами:

– Я знаю, о чем говорю. Мой источник информации заслуживает всяческого доверия. А вы-то что об этом знаете?

– Шесть лет назад они уже собирались объединиться с Питтсбургом. Слухи об этом были умело распространены, и многие поверили в предстоящее слияние. Однако его не произошло, и тысячи людей оказались разорены. В их числе и я. Если найдутся дураки, которые снова поверят в эту аферу, их ожидает то же самое. Поверьте, Фрэнк, я знаю о чем говорю.

– Вот как? Ну а у меня есть абсолютно точные данные, что на этот раз слияние состоится. Я слышал об этих олухах, которые дали себя облапошить, но я-то не из таких... Как только завещание будет официально признано, я покупаю акций на пятьсот тысяч долларов. Джек Сонсен, вице-президент черрингтонской сталелитейной компании, – мой давнишний приятель. Он и сообщил мне эти сведения. А уж в нем-то я уверен, как в самом себе.

Я прекрасно знал Джека Сонсена. Бартон Шерман говорил, что это «мошенник века».

– Послушайте, Фрэнк, – не отступался я, – но ведь Сонсен...

– Идите и помогите Бесс в саду! – резко оборвал меня Маршалл. – Здесь вам нечего делать. У меня еще много работы.

Он ясно давал мне понять, что я – всего-навсего шофер и что он не нуждается в моих советах.

– Как хотите, Фрэнк, – сказал я, поднимаясь с кресла. – Это ваши деньги, и вы их потеряете.

– Думайте что хотите... – Он помахал пальцем у меня перед носом. – Послушай, сынок, я больше понимаю в финансах, чем десяток таких, как ты. Если мне будет нужен твой совет, я тебе свистну.

Я никак не мог примириться с мыслью, что Маршалл попадется в ту же ловушку, что и я. После уплаты всех налогов у него будет не так уж много денег. И если он выбросит на ветер пятьсот тысяч долларов в надежде на это мифическое слияние, у него почти ничего не останется.

– Фрэнк, я...

– Иди, сынок, мне нужно поработать. – Он взял в руки одну из бумаг и, не глядя на нее, произнес мне вслед: – Вы мне действительно симпатичны, Кейт. И машина, которую вы купили, – просто мечта. Занимайтесь ею, и все будет в порядке. С деньгами я разберусь сам.

– Как скажете, Фрэнк.

Он откинулся назад; лицо его покраснело, глаза налились злобой.

– А может быть, оставим «Фрэнка» в покое? Вам не кажется, что «мистер Маршалл» звучит солиднее? – Он налил себе виски и выпил его залпом. – Не обижайтесь, но... Как говорится, положение обязывает.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза.

– Я все понял, мистер Маршалл.

Он смущенно хмыкнул:

– Ладно, сынок, держись за меня, и все будет хорошо. Я стану настоящим миллионером.

«Проклятый пьяница, – подумал я, – мне приходится возиться с тобой только для того, чтобы спать с твоей женой».

– Конечно, мистер Маршалл.

Кивком головы отпустив меня, он принялся за чтение своих бумаг.

Я вышел из дома и направился в сад.

Особняк Маршалла был окружен огромным парком, местами напоминавшим тропические джунгли. В нем нашлось место и для фруктового сада. Я увидел Бесс среди грядок, где она собирала клубнику в большую корзину.

– Я получил приказание идти сюда и помогать тебе в саду, – сообщил я.

Она живо подняла голову:

– Ах вот как?

– Да, и еще я должен называть его «мистер Маршалл», а он говорит мне «сынок», поскольку он теперь миллионер, а я – ничтожество.

Бесс повернулась к грядке и продолжала рвать клубнику. Я присел на корточки и некоторое время рассеянно следил за ее движениями, чувствуя, как солнце начинает поджаривать мою спину.

– Послушай, Бесс... У него совершенно идиотские планы. Он собирается вложить все деньги в акции, которые его разорят.

Она резко выпрямилась и с тревогой взглянула на меня:

– Но ведь я тебе уже говорила, Кейт, что хоть он и пьяница, однако совсем не глуп.

– Очень может быть, но в данном случае он задумал операцию, результатом которой будет его полный финансовый крах. И он намерен начать покупать эти акции, как только сможет получить кредит, то есть в конце следующей недели.

Она продолжала пристально смотреть на меня.

– Но ведь он умен, – повторила она.

– И тем не менее он на пути к полному разорению. В свое время я попался в эту же ловушку. На вид здесь все великолепно, но эта комбинация – блеф. Он потеряет все деньги до последнего цента, а значит, и ты тоже...

Бесс снова наклонилась к грядке. Я наблюдал за ней, но не мог ничего прочесть на ее бесстрастном лице. Через несколько минут она повернулась ко мне:

– Ты уверен, что его планы ошибочны?

– Абсолютно.

– И ты никак не можешь переубедить его?

– Я пытался, но он стоит на своем.

Она кивнула и снова занялась клубникой. Выждав какое-то время, я наклонился к ней и спросил:

– О чем ты думаешь, Бесс?

Не глядя на меня и продолжая обрывать клубнику, она тихо проговорила:

– Уж лучше бы он умер...

Услышав от нее эти слова, я почувствовал, как у меня по спине пробежали мурашки.

«Сделай одолжение... сдохни!»

И на этот раз это сказала она сама.

Когда Маршалл умрет, она получит все деньги, а я получу ее. Но время нас поджимало. Как только он вступит в права наследства, с деньгами можно будет распрощаться.

– Но если он внезапно не отправится на тот свет, Бесс, денег тебе не видать.

Она спокойно продолжала собирать клубнику. Я положил руку ей на плечо:

– Бесс!

– Не сейчас... Сегодня вечером.

Наши взгляды встретились, но я ничего не смог прочитать в ее глубоких черных глазах.

– Ты придешь ко мне?

Она молча кивнула.

Я осторожно переступил через грядки и пошел к дому. Проходя мимо открытого окна, я услышал голос Маршалла, громко произносящего в телефонную трубку:

– Да... оформите все документы. Я начинаю покупать через две недели. К этому времени все должно быть готово.

«Не думаю, мистер Маршалл, что это вам удастся, – подумал я, поднимаясь по лестнице. – Через две недели, мистер Маршалл, вы уже будете в могиле».


Лежа в постели у себя в комнате, я размышлял. Даже громкий голос Маршалла, продолжающего бесконечные переговоры по телефону, не мог отвлечь меня от этого занятия.

Итак, у меня появился второй реальный шанс разбогатеть. Первый я упустил и вместо денег получил пять лет тюрьмы, но сейчас уже я сам стал другим. Вместо того чтобы играть на бирже чужими деньгами, я теперь готов был убить человека. И при этом я не испытывал ни малейших угрызений совести при мысли, что мне придется уничтожить этого отвратительного толстого пьяницу, который сейчас болтал внизу по телефону. У меня в голове уже возник план, как можно будет избавиться от Маршалла и все списать на несчастный случай. И тогда, тогда... и Бесс и деньги будут моими!

Чем дольше я размышлял над этой идеей, тем больше она мне нравилась. В конце концов я убедил себя, что ее можно будет легко и без всякого риска осуществить, если только мне удастся убедить Бесс. Но, судя по ее словам – «уж лучше бы он умер», – уговорить ее будет не так уж сложно.

Часы внизу пробили семь раз. Я поднялся и пошел в ванную. Остановившись перед зеркалом, я долго изучал свое отражение. Внешне оно не изменилось, но человек, внимательно рассматривающий себя самого, уже был другим: на меня смотрело лицо убийцы.

В этот момент до меня донесся запах жареного лука. Я спустился вниз и пошел на кухню. Бесс стояла у плиты, где на большой сковороде жарились бифштексы.

– Вкусно пахнет, – сказал я, остановившись на пороге.

Бесс с непроницаемым лицом кивнула. Я заметил, что бифштексов было всего два.

– А где он? – понизив голос, спросил я.

– Там, в комнате. Полностью отключился.

– Может быть, пойти его уложить?

– Пока не надо... Может быть, позже.

Она перевернула бифштексы.

Я, стараясь не шуметь, прошел в гостиную. Маршалл сидел за столом, на котором были в беспорядке разбросаны бумаги; его остекленевшие глаза остались открыты, дыхание было коротким и неровным.

– Мистер Маршалл!

Я подошел и тронул его за плечо. Никакой реакции. Тогда я провел рукой у него перед глазами, но он не моргнул. Правильно сказала Бесс – отключился полностью.

Встав за его спиной на случай, если он внезапно очнется, я быстро проглядел лежащие на столе бумаги. На некоторых из них стояло «Уайтоук» – название какого-то особняка в Кармеле, ниже шли фамилии и цифры, ничего мне не говорящие.

Бесс тихо вошла в комнату.

– Пошли ужинать.

Я еще раз дотронулся до Маршалла, но он по-прежнему не шевелился. Мы пошли на кухню и сели за стол.

– Надо позвать врача, Бесс, – сказал я, приступая к бифштексу. – Это может нам потом пригодиться.

Она пристально посмотрела на меня и понимающе кивнула:

– Подождем еще полчаса и, если он не придет в себя, позвоним доктору Саундерсу.

– Хороший врач?

– Местная знаменитость! Практикует здесь уже более сорока лет. Старый добрый деревенский лекарь.

Мы снова посмотрели друг на друга, и я одобрительно кивнул. После бифштекса наступила очередь клубники со сливками. Затем, не спеша, мы выпили по чашечке кофе. Ни один из нас не произнес ни слова, но было видно, что думаем мы об одном и том же. Я прислушивался к прерывистому дыханию Маршалла, втайне надеясь, что оно внезапно оборвется, и мне казалось, что Бесс мечтает о том же.

Закончив ужин, я вернулся в гостиную. Крепко сжав плечо спящего пьяницы, я изо всех сил потряс его. Маршалл подался вперед, и я едва успел его удержать, чтобы он не рухнул на ковер.

Бесс наблюдала за этой сценой, стоя на пороге.

– Звони врачу, – сказал ей я.

Бесс вышла в прихожую, и вскоре я услышал, как она разговаривает по телефону. Необходимо было подготовиться к приезду врача. Я приподнял Маршалла и перебросил его через плечо. Он застонал, но не проснулся. С огромным трудом мне удалось затащить эту тяжелую тушу на второй этаж. Сбросив безжизненное тело на кровать, я расстегнул на нем воротник рубашки, с трудом стащил пиджак и снял туфли.

Бесс появилась на пороге.

– Он едет, – сообщила она.

Наклонившись над этим полутрупом, мы вслушивались в шумное неровное дыхание. Видимо, у нас возникла одна и та же мысль. Если всего на несколько минут плотно прижать подушку к его лицу, с этой проблемой будет покончено раз и навсегда. Однако это было бы слишком опасно... Я накинул на него покрывало, и мы вышли из комнаты.

– Ничего с ним не будет, – с сожалением проговорил я.

– Да, пьяницу так легко не убьешь.

Я живо повернулся к Бесс, но ее лицо было, как всегда, невозмутимым.

Четверть часа спустя, когда я мерил шагами гостиную, а Бесс убирала на кухне, к дому подъехал старенький «форд». Доктор Саундерс оказался высоким худым стариком с пышными седыми усами. На нем был мятый серый костюм и потерявшая форму старая шляпа.

Они с Бесс поднялись наверх. В течение нескольких минут мне был слышен лишь глухой шум их голосов, затем раздались тяжелые шаги на лестнице. Я предпочел скрыться на кухне. Хлопнула входная дверь, и машина доктора отъехала от дома.

– Врач сказал, что все, в чем сейчас нуждается Фрэнк, – это сон, – сообщила мне Бесс, когда я вышел из кухни.

– Отлично, именно это нам и нужно было услышать... Пусть теперь дрыхнет.

Наступила ночь, но она не принесла прохлады. Полная луна ярко освещала огромный сад. Я взял Бесс за руку, и мы вышли погулять, направляясь подальше от дома. Найдя уютное местечко, окруженное цветущими розами, мы уселись на сухую теплую траву.

Я решил, что, если уж браться за эту грязную работу, нужно хотя бы быть уверенным в том, что она не будет напрасной. Время недомолвок прошло.

– Если с ним что-нибудь случится, Бесс, ты выйдешь за меня замуж? – слегка волнуясь, спросил я.

– Зачем об этом говорить? – тихо сказала она. – Пьяницы бессмертны.

– Предположим, что Маршалл смертен. В этом случае ты бы хотела, чтобы мы поженились?

Она кивнула:

– Да.

– Ты собираешься остаться здесь и жить затворницей? Заниматься только хозяйством и садом?

– А что ты мне можешь предложить?

– Благодаря этим деньгам, Бесс, я смогу стать важной персоной. Я уверен, что за год или два мне удастся утроить это состояние. У нас будет большой дом, шикарная яхта, мы будем встречаться с влиятельными людьми. Ты сможешь вести жизнь, абсолютно не похожую на нынешнюю. Тебе бы хотелось этого?

– Пожалуй... Надо, конечно, подумать... Но в общем-то мне надоело это однообразное существование в огромном пустом доме. И если ты будешь рядом... тогда да.

– Ты уверена в этом?

Она легко коснулась моей руки.

– Разве можем мы в чем-нибудь быть уверены, Кейт? Но к чему весь этот разговор?

– Через две недели он вложит все деньги в эту аферу, и после этого мы их больше не увидим. Недавно ты сказала: «Уж лучше бы он умер...» Ты говорила это?

Она кивнула.

– Так да или нет?

– Да.

– Ты действительно так думала?

– Да.

– И ты по-прежнему так считаешь?

– Да.

– Ну так вот: он может умереть.

– Но как?

– Ты понимаешь, о чем я говорю, Бесс?

Она откинулась назад и, опираясь на локти, устремила немигающий взгляд на луну.

– Ты мне не ответил, Кейт. Как?

– Сейчас это не имеет значения. Я хочу, чтобы ты сказала мне, понимаешь ли ты, что мы собираемся сделать.

После паузы я произнес медленно и членораздельно:

– Мы его убьем.

Более четко я не мог выразить свою мысль. Теперь она должна была принимать решение.

– Но все-таки, каким образом? – повторила Бесс.

– А тебя это не пугает, Бесс? Что ты и я, мы собираемся его убить?

– Неужели так необходимо все время повторять это слово? – В ее голосе послышалось раздражение.

– Я хочу, чтобы ты ясно отдавала себе отчет в том, что нам предстоит сделать. Призовой фонд равен миллиону долларов, кроме того, я получаю тебя, а ты – меня. Для этого нужно только одно – прикончить Маршалла.

Она легла на спину и закрыла руками глаза, как бы защищая их от нестерпимого блеска луны.

– Так что ты скажешь на это, Бесс?

– Если мы действительно должны его убить – мы это сделаем.

Я взглянул на нее. Ее руки по-прежнему прикрывали глаза. Когда мне силой удалось приподнять их, ее лицо показалось мне высеченным из белого мрамора.

– Нам придется, Бесс, – мягко сказал я.

Она вырвала руки и снова закрыла лицо ладонями.

– Что именно ты задумал, Кейт?

Ее голос был таким тихим, что я едва различал слова.

– Это тебя тоже касается, – заявил я. – Одному мне с этим не справиться. Мы должны действовать вдвоем, ты и я, Бесс. Все будет просто и надежно, если только ты согласишься с тем, что мы должны его убить. Ты согласна?

Она вытянула в траве свои длинные ноги.

– Да.

Я глубоко вздохнул:

– Хорошо. Тогда я хочу видеть его завещание.

– Завтра увидишь. Я знаю, куда он его положил.

– Мне нужна ты и нужны его деньги, Бесс. Ты хорошо меня поняла?

– Да.

– А ты хочешь быть со мной, Бесс?

Она кивнула.

– Ты видела его новую машину?

Она оторвала руки от лица и подняла ко мне удивленные глаза:

– Нет.

– Пошли посмотрим. Эта машина – настоящее чудо, и она поможет нам избавиться от Маршалла.

Ярко освещенные лунным светом, мы, рука об руку, направились к гаражу.

Глава 6

Стоя на кухне, я смотрел, как Бесс готовит свою коронную яичницу с беконом, когда на лестнице послышались тяжелые шаги. Мы переглянулись, и я быстро вошел в гостиную за секунду до того, как в ней появился Маршалл.

Лицо его было изрядно помято, а глаза налиты кровью, но если учесть, что вчера он еле дышал, его сегодняшний вид был вполне пристойным.

– Доброе утро, мистер Маршалл, – произнес я.

Я старался говорить как можно тише, понимая, что у него, должно быть, с похмелья смертельно раскалывается голова.

Пробормотав что-то нечленораздельное, он проследовал на кухню.

– Только кофе, – предупредил он Бесс и вернулся в гостиную. – У меня сегодня деловая встреча во Фриско, – сообщил он мне. – Хочу поехать туда первым поездом.

До него оставалось менее сорока минут, и, значит, о моем завтраке уже не могло быть и речи.

Бесс выключила плиту и подала нам кофе. Маршалл с хмурым видом уставился в окно, держа чашку в руке. Через несколько минут он поднялся.

– Идите за машиной, – приказал он, не глядя на меня.

Не успев даже допить кофе, я отправился в гараж. Через минуту после того, как я остановил «кадиллак» у дверей дома, на пороге появился Маршалл с тяжелым портфелем в руке. Он уселся рядом со мной, и машина мягко тронулась с места.

Постепенно Маршалл начал оживать.

– Вот это машина, черт побери! – воскликнул он. – На мой взгляд, такое сокровище стоит всех женщин мира. Мечтаю побыстрее сесть за руль.

– Уже недолго осталось, мистер Маршалл.

Он повернулся ко мне.

– Ладно, бросьте этот протокольный тон, Кейт. Вчера у меня было убийственное настроение... Зовите меня, как всегда, Фрэнк.

– С удовольствием, Фрэнк, – ответил я, думая про себя: «Скоро ты сдохнешь, проклятый пьяница!»

– Только хорошенько запомните одну вещь, – продолжал он. – В финансовых вопросах я вполне обойдусь без ваших советов. У меня достаточно опыта в этих делах.

Мне удалось сохранить хладнокровие.

– Как хотите, Фрэнк, но ведь вы сами однажды сказали, что я могу в этом плане оказаться вам полезным.

– Я помню, но в тот день я был здорово пьян.

Он наклонился вперед и включил приемник, давая понять, что наша беседа окончена.

Когда мы прибыли на стоянку возле вокзала, несколько человек в это же время выходили из своих машин. Все они с завистью разглядывали роскошный «кадиллак» и подчеркнуто дружески приветствовали Маршалла, который, впрочем, никак на это не реагировал.

Джо Пиннер появился на площади с большим свертком в руках. Увидев, что Маршалл выходит из машины, он поставил пакет на землю и устремился к нему.

– Привет, Фрэнк! – прокричал он издалека. – Мне как раз надо с вами переговорить.

Не отвечая ему, Маршалл обернулся ко мне:

– Я приеду шестичасовым, Кейт. Ждите меня на стоянке.

Затем, пройдя мимо Пиннера и демонстративно не замечая его, он вошел в здание вокзала.

Пиннер провожал его глазами. Вид у него был одновременно огорченный и недоумевающий.

– Не обижайтесь, Джо, – сказал ему я. – Он, должно быть, страшно мучается с похмелья.

Чувствуя на себе взгляды всех проходящих мимо, Пиннер подергал себя за усы и наконец подошел ко мне.

– Все равно, какая невоспитанность!

Понизив голос, я доверительно сообщил ему:

– Строго между нами, Джо, вчера он так напился, что миссис Маршалл испугалась за его жизнь и вызвала доктора Саундерса.

Пиннер широко раскрыл глаза. Я знал, что через час это событие будет обсуждать весь город.

– Это правда? – спросил он.

– Да, но мне бы не хотелось, чтобы об этом узнал кто-нибудь еще.

– Ну, конечно, можете на меня положиться.

Я приветственно взмахнул рукой и тронулся с места. В зеркало я видел, что к нему со всех сторон устремились любопытствующие жители Уикстида. Было ясно, что новость распространится, как лесной пожар, а именно это мне и было нужно.

Когда я вернулся, Бесс заканчивала убирать комнаты на втором этаже. Услышав, что я вхожу в дверь, она крикнула мне сверху:

– Будешь завтракать, Кейт?

– Попозже. Пойду подогрею кофе.

– Я сейчас приду.

Я допивал свой кофе, когда она вошла на кухню. На ней были какие-то бесформенные брюки и старый свитер, но что-то в самой Бесс с каждым днем привязывало меня к ней все сильнее. Глядя на нее, я говорил себе, что, если ее немного приодеть, как следует причесать, отдать на время в руки специалистов по приданию блеска женской красоте, из нее получится вполне достойная спутница жизни миллионера, то есть меня.

– Что ты так на меня смотришь? – немного смущенно спросила она.

Я улыбнулся ей:

– Любуюсь... И представляю тебя через три месяца. Думаю, что ты сама себя не узнаешь.

Она пожала плечами.

Через несколько минут, покончив с кофе, я обратился к Бесс:

– Ты обещала показать мне завещание...

Она открыла один из ящиков письменного стола, достала оттуда пачку документов, покопалась в ней и протянула мне небольшой листок бумаги.

Завещание было весьма простым. Маршалл оставлял своей жене абсолютно все: дом, деньги, контору в Сан-Франциско. Других наследников в этом документе указано не было. Внизу стояли две подписи – Юла Олсона и Марии Лукес, по всей видимости, секретарши адвоката.

Я поднял глаза на Бесс.

– У него что, нет родственников? Никого, кто смог бы оспорить это завещание?

– Никого.

Документ был составлен три года назад.

– Это был свадебный подарок, – тихо сказала Бесс.

Я еще раз внимательно прочитал завещание. На мой взгляд, оно было бесспорным. Маршалл начал пить год спустя после вступления в брак, и все об этом знали. Даже если бы он, уже став алкоголиком, составил новое завещание, не сказав об этом Бесс, она всегда могла бы оспорить его на том основании, что он в этот период практически был невменяем. А поскольку других претендентов на наследство, судя по всему, не было, Бесс наверняка выиграла бы этот процесс. Так что тут все было в порядке. Я вернул бумагу Бесс.

– Как только завещание его тетки вступит в законную силу, мы его прикончим.

Она быстро взглянула на меня:

– Но ведь на это могут уйти месяцы.

– Ничего подобного. В тот самый момент, как завещание будет признано действительным, он официально вступает в права наследства. Конечно, чтобы получить деньги, ему потом еще предстоит выполнить массу формальностей, но, как только Маршалл будет объявлен единственным законным наследником своей тетки, он везде получит неограниченный кредит. Взял же он эту машину, не заплатив ни цента! Так что когда его официально признают наследником миссис Фремлин, мы можем приступать к делу, потому что после его смерти все автоматически переходит к тебе.

Она продолжала пристально смотреть на меня:

– Ты уверен в этом?

– На сто процентов!

Она кивнула, небрежно сунула документ на прежнее место и убрала всю пачку обратно в ящик стола.

Я решил еще раз напомнить Бесс, что именно мы собираемся сделать:

– Значит, как только завещание признается действительным, мы его убираем.

Когда она молча наклонила голову, лицо ее оставалось непроницаемым, а взгляд – далеким.

– Ты хорошо меня поняла, Бесс?

Она повернулась ко мне спиной и пошла к двери.

– Ты слышишь, что я тебе говорю?

Она посмотрела на меня через плечо, еще раз кивнула и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Через минуту дверь ее комнаты захлопнулась.

Что-то в поведении Бесс вызывало во мне смутную тревогу. Для меня Маршалл представлял собой лишь мешок с деньгами, и я мог достаточно спокойно строить планы по его ликвидации. Но ведь Бесс была его женой... она спала с ним. Однако глядя на нее, трудно было поверить, что мы затеваем убийство ее собственного мужа. Ни тени сострадания или хотя бы страха ни разу не появилось на ее бесстрастном лице.

Я снова почувствовал, как неприятный холодок пробежал у меня по спине.

Выйдя из дома, чтобы немного проветриться и обдумать свои планы, я некоторое время бесцельно слонялся по саду. Наконец, найдя укромное местечко, я устроился на траве и принялся размышлять.

Возможность, которая сейчас мне предоставлялась, была уникальной и неповторимой. Я должен был во что бы то ни стало воспользоваться ею и завладеть деньгами Маршалла. А обладая такой суммой, я смогу устроить свою жизнь, а вернее, нашу с Бесс.

Я закурил и, лежа на траве, предавался мечтам о будущем, до тех пор пока Бесс не позвала меня обедать. Когда, сидя за столом, я попытался поговорить с ней о нашей совместной жизни, она прервала меня.

– Отложим этот разговор, – сухо сказала она. – Мне бы сейчас не хотелось беседовать на эту тему.

Наша трапеза продолжалась в тишине. Когда мы поднялись из-за стола, Бесс объявила, что собирается заняться вареньем, и спросила, не хочу ли я немного подстричь газон. По ее словам, он уже давно в этом нуждался.

Механическая газонокосилка, как я знал, находилась в гараже. Поскольку на этот раз я оставил «кадиллак» перед домом, у меня появилась возможность более внимательно осмотреть это помещение.

В нем было две двери. Когда через одну из них машина заезжала в гараж, эта дверь запиралась изнутри, а водитель, пройдя через вторую дверь, попадал в короткий коридор, ведущий непосредственно на кухню. Обе двери были достаточно прочны и надежны, но их замки никуда не годились. Несколько хороших ударов, и они вылетят. У меня мелькнула мысль купить новый замок хотя бы для кухонной двери, но я решил, что это будет слишком подозрительно.

Вытащив косилку из гаража, я приступил к выполнению поручения Бесс, не переставая думать о ненадежных замках. В конце концов я остановился на мысли, что проблема при необходимости может быть решена с помощью нескольких деревянных клиньев.

К четырем часам я закончил стричь газон и поднялся к себе, чтобы принять душ и сменить рубашку. Дом был наполнен запахом клубничного варенья. Негромко лилась классическая музыка из транзисторного приемника, стоящего на кухне. Когда я спустился к Бесс, я застал ее сидящей на корточках перед доброй дюжиной банок с вареньем.

– Ты могла бы заключить договор с бакалейным магазином, – смеясь, заметил я.

– Зачем? Просто мне нравится это занятие, – серьезно ответила она.

Не взглянув на меня, она принялась очищать огромный медный таз, из которого только что переложила варенье в банки. Ее холодность начинала всерьез тревожить меня.

– Что-нибудь не так, Бесс?

Она покачала головой:

– Нет, но... Просто я привыкла быть одна.

– Но теперь ты не одна, у тебя есть я.

Она продолжала чистить таз.

– Может быть, я тебе мешаю? – сухо спросил я.

– Ты знаешь, когда мне удастся вырваться из этого дома, все будет иначе...

– Я на это очень надеюсь!

Я подошел к ней и наклонился, чтобы поцеловать в шею. Она вздрогнула и резко отстранилась.

– Послушай, найди себе какое-нибудь дело, – раздраженно проговорила она. – Ты же видишь, я занята.

Поняв, что мои ласки сейчас не будут иметь успеха, я, слегка огорченный, вышел из дома, сел в «кадиллак» и отправился в Уикстид. Поскольку до прихода поезда из Сан-Франциско оставалось около часа, я купил газету и попытался, сидя в машине, вникнуть в содержание какой-то заметки, но мысли мои снова и снова возвращались к Бесс.

Конечно, в постели она была бесподобна, но я уже начинал сильно сомневаться, стоит ли на ней жениться. Эта ее внезапная холодность, любовь к одиночеству... Она, безусловно, была немного не в себе. Но, с другой стороны, не женившись на ней, я не получу ни цента из денег Маршалла. Одним словом, и эту проблему мне предстояло решать в недалеком будущем.

Я настолько погрузился в свои невеселые мысли, что не услышал объявления о прибытии поезда из Сан-Франциско, и очнулся, лишь заметив толпу пассажиров, спешащих к своим машинам. Среди них я увидел и Маршалла с портфелем в руках. Включив двигатель, я проехал не– сколько десятков метров ему навстречу.

Он был абсолютно трезв и весьма доволен собой.

– Удачный был день, Фрэнк? – спросил я, выруливая со стоянки.

– Да, а у вас, Кейт? Чем занимались?

– Подстригал газон.

Он расхохотался:

– Это любимое занятие Бесс. А что она сама делала?

– Клубничное варенье.

– Узнаю Бесс... Кто, хотел бы я знать, может любить варенье? – Он сдвинул шляпу на затылок. – Остановитесь на минутку у конторы Олсона. Мне нужно сказать ему пару слов.

Я остановил машину, и Маршалл вышел, не выпуская портфеля из рук. Закурив и включив приемник, я приготовился ждать.

Маршалла не было около получаса. Наконец он вышел из подъезда и тяжело плюхнулся рядом со мной. Лицо его сияло.

– Я его поставил на место, этого старого олуха, – заявил он. – Забрал у него все свои дела, в том числе и завещание тетки. Теперь всем этим будет заниматься мой человек из Фриско. Хитрец, каких мало. Не то, что болван Олсон, который не знает, что означает слово «акция».

– И как же зовут этого человека?

– Гарри Бернстайн, адвокат высшего класса.

Я постарался запомнить это имя.

– Завтра, Кейт, мы с вами отправляемся в Сан-Франциско. У меня там масса дел, и машина будет постоянно нужна.

– Как скажете, Фрэнк.

Он похлопал меня по плечу:

– Мы там проведем три-четыре дня и, надеюсь, не будем слишком скучать... У вас есть выпить?

Я открыл отделение для перчаток и протянул ему бутылку виски. Когда «кадиллак» остановился около его дома, Маршалл все еще не мог оторваться от горлышка.

Наконец он протянул мне бутылку.

– Знаете, какой у меня недостаток? – доверительно наклонился он ко мне. – Я слишком много пью, Кейт.

Я закрыл пробкой наполовину пустую бутылку и убрал ее обратно. Не говорить же ему, что я как раз надеюсь на виски как на своего союзника!

– Но вы отлично при этом держитесь, Фрэнк!

Услышав это, он был по-настоящему счастлив.

– Это точно! Я пока еще могу перепить любого!

Он вывалился из машины и вошел в дом. Поставив «кадиллак» в гараж, я отправился в свою комнату, где и валялся на кровати до тех пор, пока Бесс не позвала меня ужинать.


На следующее утро мы с Маршаллом отправились в Сан-Франциско. На этот раз, заявив, что ему надо просмотреть кое-какие бумаги, он сел на заднее сиденье. За все время поездки мы не обменялись ни единым словом. Когда до города оставалось несколько километров, он убрал документы в портфель и показал мне дорогу до мотеля «Равен». Там каждый из нас получил отдельное бунгало, и Маршалл сказал мне, что я пока могу отдыхать, поскольку сам он сейчас должен сделать несколько важных телефонных звонков.

В полдень, когда я, удобно расположившись в кресле, досматривал по телевизору какой-то старый фильм, Маршалл вошел ко мне с бутылкой виски в руках. Приготовив стаканы и вынув лед из холодильника, я налил солидную порцию ему и несколько капель себе.

– Послушайте, Кейт... Вы говорили, что в свое время работали у Бартона Шермана, – начал Маршалл, отхлебнув изрядный глоток виски. – Не могли бы вы мне подсказать, с кем из их конторы я мог бы поговорить о кредите?

Я едва не поперхнулся. Если Маршалл будет беседовать с кем-нибудь из служащих Шермана и назовет мое имя, он сразу узнает, что я провел пять лет за решеткой и что в этой конторе меня считают человеком конченым.

– С тех пор прошло более шести лет, Фрэнк, – ответил я. – Кроме того, я бы на вашем месте предпочел иметь дело с Мериллом Линчем, а не с Бартоном Шерманом.

– Ах вот как? – Он допил виски, шумно выдохнул и протянул ко мне пустой стакан за новой порцией. – Дело в том, Кейт, что мне нужен кредит. И поскольку вы работали у Шермана, я подумал, что вы, может быть, сможете мне помочь.

– Кредит?

– Ну да, я же вам говорил об этих акциях сталелитейной компании Черрингтона. Так вот я хочу начать покупать их немедленно. Вы думаете, что у Мерилла Линча я смогу получить кредит?

– Не могу вам этого сказать, Фрэнк, но знаю абсолютно точно, что Бартон Шерман никогда не предоставляет кредита... Так, значит, вы все-таки решились вложить деньги в эту аферу?

Он взял стакан с виски, который я ему протягивал, выпил его залпом и поднялся.

– Ну, поехали. У меня много дел.

– Послушайте, Фрэнк... Это слияние...

Он прошел мимо меня, вышел на улицу, и я услышал, как хлопнула дверь «кадиллака».

«Ну ладно, проклятый пьяница, – думал я, усаживаясь за руль, – я с тобой разделаюсь прежде, чем ты лишишься всех денег».

Мы поехали обедать в итальянский ресторан. Когда Маршалл с важным видом появился в дверях, к нему устремился метрдотель и весьма почтительно приветствовал его. Нас усадили за один из лучших столиков и принесли какое-то странное блюдо, представляющее из себя нечто среднее между супом и рагу. Маршалл буквально набросился на это месиво, обильно запивая его виски.

– Сейчас мне необходимо встретиться с Гарри Бернстайном, – объявил он с набитым ртом. – Вы меня подождете. Предстоит уйма дел. Я продаю свое агентство.

После кофе он потребовал счет, расплатился, и мы снова сели в машину. Он показал мне дорогу и то здание, перед которым я должен был его ждать.

Включив радио, я следил, как он, с огромным портфелем в руке, пересек улицу и скрылся в подъезде. Если Маршалл как следует возьмется за дело, ему, может быть, удастся получить кредит у Мерилла Линча, и тогда он сразу же купит эти липовые акции. Чем быстрее он умрет, тем это будет лучше для Бесс и для меня.

Удобно устроившись на сиденье и вполуха слушая музыку, доносящуюся из приемника, я принялся думать о Бесс.

«Если мы действительно должны его убить – мы это сделаем».

Но времени у нас оставалось все меньше. Того и гляди он купит эти акции!..

Маршалл вышел из дверей в сопровождении невысокого коренастого человека в голубом костюме и ярком галстуке; шляпа его была сдвинута на затылок, в углу рта торчала сигара. Они направились к «кадиллаку». Я быстро вышел из машины и застыл в ожидании.

– Это Кейт Девери, Гарри, – произнес Маршалл. – Кейт, представляю вам Гарри Бернстайна.

Пожатие его сухой и прохладной ладони было крепким. Несколько мгновений мы внимательно разглядывали друг друга.

– Я уже слышал о вас от Фрэнка, Девери, – проговорил Бернстайн.

Голос его был низким и бархатистым. На гладком широком лице выделялись крошечные глазки, маленький тонкий рот и огромный нос. У меня в мозгу замигал красный огонек, преду– преждая об опасности.

– Поехали, Кейт. Первый поворот налево, второй – направо.

Они уселись сзади, и мы тронулись с места. Следуя указаниям Маршалла, я легко нашел нужное здание.

– Ждите нас в машине, Кейт, – распорядился Маршалл, и они вместе с Бернстайном вошли в стеклянные двери.

Не успел я выкурить сигарету, как они вернулись и сели в машину.

– Высадите меня у мотеля, – скомандовал Маршалл, – а потом отвезете Гарри в его контору.

– Хорошо, Фрэнк, – послушно ответил я.

Когда мы остановились у мотеля, Маршалл пожал Бернстайну руку и направился в свое бунгало. Адвокат вышел из машины, пересел на переднее сиденье и закурил сигару. Мы тронулись с места.

– Фрэнк рассказывал мне о вас, Девери, – заговорил Бернстайн. – Вы, значит, работали у Бартона Шермана?

– Да... Более пяти лет назад.

Красный огонек снова яростно замигал.

– В этой конторе дураков не держат.

– Мне тоже так кажется.

– Послушайте, Девери... – Он выпустил струю ароматного дыма. – Я никогда не встречался с миссис Маршалл, а вы ее неплохо знаете. Что, по-вашему, она из себя представляет?

«Если этот умник думает, что я буду обсуждать с ним Бесс, он сильно заблуждается», – подумал я.

– Спросите об этом у мистера Маршалла.

– Конечно, я бы так и сделал, но ведь вы знаете, что Фрэнк – большой хитрец и даже в пьяном виде не скажет ничего лишнего. А меня очень интересует все, что связано с миссис Маршалл.

– Я не хитрец, мистер Бернстайн, и скажу вам прямо, что ваш интерес к миссис Маршалл не имеет ко мне никакого отношения, и поэтому я предпочитаю не говорить на эту тему.

– Что как раз доказывает вашу хитрость, – проговорил он, смеясь.

Я не ответил. Через несколько минут машина остановилась перед домом, где помещалось бюро Бернстайна, но он отнюдь не спешил выходить из машины.

– Я неплохо отношусь к Фрэнку, – произнес он, перекатывая сигару из одного угла рта в другой. – Он, конечно, слишком много пьет, но что касается дела – у него великолепное чутье и отменная хватка. Могу я вас попросить об одном одолжении?

Я с удивлением посмотрел на него:

– Что именно вы имеете в виду?

– Вы ему симпатичны и к тому же живете с ним под одной крышей. У меня почему-то сложилось впечатление, что он не слишком счастлив в браке. Впрочем, вам все это известно лучше, чем мне. Мне даже кажется, что его жена будет счастлива от него избавиться... Может быть, я и ошибаюсь, но все-таки следите за ним повнимательнее, Девери. И если заметите, что события принимают скверный оборот, сообщите об этом мне, хорошо?

У меня мурашки побежали по телу.

– Я по-прежнему не понимаю, о чем вы говорите, мистер Бернстайн.

Он задумчиво посмотрел на меня:

– Если бы ему удалось взять себя в руки, он смог бы превратить свой миллион в три, а то и больше. Так, может быть, вы попробуете не давать ему столько пить? И последите за тем, чтобы жена не слишком донимала его. Он говорил мне, что хочет многого добиться в жизни и надеется на вашу помощь. Ну так вот, если вы решили, пусть на какое-то время, идти вместе с ним, поддержите его. Он сейчас в этом очень нуждается.

Неожиданно сухо распрощавшись со мной, он вышел из машины и направился к себе в бюро.

Неужели Бернстайн о чем-то догадывался? Но ведь он никогда не видел Бесс. Тогда почему он высказал предположение, что она будет счастлива избавиться от мужа? Может быть, у самого Маршалла возникли какие-то подозрения и он сообщил о них Бернстайну?

К тому времени, как я вернулся в мотель, эти мрачные мысли ввергли меня в состояние близкое к панике.

– Ну, как вам Бернстайн? – спросил меня Маршалл, как только я появился на пороге его бунгало.

Я застал его погруженным в работу. На столе перед ним лежали кучи каких-то бумаг и стояла неизбежная бутылка виски.

– Настоящий ас, – ответил я.

– Это точно... такого не проведешь. Видит все насквозь... Он добыл мне кредит у Мерилла Линча. – Маршалл расплылся в улыбке. – Завтра же начинаю покупать акции.

Мне показалось, что еще немного, и я упаду, однако внешне я постарался сохранить хладнокровие.

– А что мистер Бернстайн думает об этой операции, Фрэнк?

Маршалл хмыкнул:

– Гарри так же ничего не смыслит в финансах, как и вы. Я не нуждаюсь в его советах.

– Смотрите, Фрэнк, деньги, конечно, ваши. Только потом не говорите, что я вас не предупреждал.

Он махнул рукой:

– Проваливайте, Кейт. Завтра я жду вас в восемь. – Он подмигнул мне. – А может, сегодня нам немного развеяться? Поехать к девочкам, например?

– Ладно, посмотрим, – сказал я и вышел из бунгало.

Придя к себе, я набрал номер конторы Мерилла Линча и попросил позвать к телефону кого-нибудь из финансовых агентов.

– Сандерстид слушает, – раздался голос в трубке. – Чем могу быть полезен?

– Меня зовут Том Джексон, – сказал я. – Я хотел бы с максимальной выгодой пристроить свои тридцать тысяч долларов. Один приятель сказал мне, что ожидается значительное повышение цен на акции черрингтонской компании благодаря ее предстоящему слиянию с Питтсбургом. Что вы думаете по этому поводу?

В трубке воцарилась тишина, затем тот же голос произнес:

– Нам ничего не известно об этом слиянии, мистер Джексон, и мы считаем, что курс акций сталелитейной компании Черрингтона искусственно завышен. Мы не советуем нашим клиентам покупать их. Хотел бы, напротив, рекомендовать вам, мистер Джексон...

Я положил трубку. Мне удалось узнать все, что я хотел. Если Мерилл Линч считает, что никакого слияния не будет, а курс акций Черрингтона является чисто спекулятивным, значит, я, увы, был прав, и теперь мне предстояло как следует напрячь мозги, чтобы решить, как помешать этому потерявшему разум пьянице выбросить на ветер наши с Бесс деньги.

Внезапно я вспомнил о его предложении «развеяться». Идея провести ночь в компании Маршалла и проституток вызывала у меня физическое отвращение. Я решил сказать ему, что плохо себя чувствую и не смогу принять участия в предстоящем развлечении.

Вскоре после шести я вошел в бунгало Маршалла, чтобы объявить о своем недомогании, но сразу же понял, что его это уже не интересует...

Маршалл лежал на кровати в совершенно невменяемом состоянии; рядом с ним валялась пустая бутылка из-под виски. Он настолько походил на собственный труп, что я, с внезапно вспыхнувшей надеждой, спросил себя, уж не умер ли он на самом деле.

Подойдя к кровати, я изо всех сил встряхнул его безжизненное тело. Он нечленораздельно что-то пробормотал, застонал и снова провалился в полнейшее беспамятство. Я расстегнул ему воротник рубашки, снял ботинки и отступил на шаг назад. Вид у него был страшный. Мне показалось, что на этот раз ему действительно плохо. Сейчас он был полностью в моих руках, но решающий момент еще не наступил. Я снял трубку и попросил прислать врача к мистеру Маршаллу.

Так как слух о том, что Маршалл стал миллионером, уже достиг и Фриско, врач появился через несколько минут. Он был молод и пока еще серьезно относился к своей работе.

– Я ничем не могу ему помочь, – заявил он после нескольких минут тщательного осмотра и выслушивания. – Разденьте его, и пусть спит. К утру все должно пройти. Прислать вам сиделку на ночь?

– Не надо, я справлюсь сам. Мне уже приходилось этим заниматься.

Он протянул мне несколько таблеток.

– Дадите ему завтра... И имейте в виду, если он будет продолжать так пить, это его убьет.

– Я ему это передам, – невозмутимо сказал я.

После ухода врача я подумал, что не будет ошибкой сообщить о случившемся Гарри Бернстайну. Позвонив в его бюро, я в двух словах рассказал ему о том, что произошло, не забыв передать мнение врача.

– Вы считаете, мне нужно приехать, Девери? – спросил Бернстайн озабоченным тоном.

– Да нет, не стоит. Обычно он быстро приходит в себя. Думаю, что к утру он будет в норме. Я побуду с ним.

– Надеюсь, что все обойдется. Завтра у нас два крайне важных деловых свидания. Позвоните мне домой в восемь утра, хорошо?

Он продиктовал номер телефона, и я обещал позвонить. Положив трубку, я еще раз внимательно посмотрел на Маршалла. Он по-прежнему не подавал признаков жизни. Оглядев комнату, я заметил на стуле огромный портфель, с которым Маршалл не расставался. Попытавшись открыть его, я понял, что без ключа этого сделать не удастся, а шарить по карманам Маршалла у меня не было ни малейшего желания.

В течение двух часов я просидел у телевизора, не включая звук, и время от времени поглядывая на бесчувственное тело. К девяти часам его прерывистое дыхание перешло в нормальный храп, и я решил, что могу позволить себе пойти поужинать.

Спустившись в ресторан, я съел рыбное ассорти, выпил кружку пива и, зайдя напоследок еще раз к Маршаллу, отправился спать.

Однако сон мой оказался кратким. Посреди ночи я был разбужен шумом открываемой двери. Когда мне удалось нащупать выключатель и зажечь свет, я увидел Маршалла, стоявшего, покачиваясь, на пороге бунгало. Вид его был ужасен: всклокоченные волосы, налитое кровью лицо, слезящиеся глаза.

– Найдите мне выпить! – приказал он. – И не таращите на меня свои глаза, слышите? Пошевеливайтесь!

Я вспомнил слова Бернстайна: «Попробуйте не давать ему столько пить. Если вы решили идти вместе с ним, поддержите его». Но я-то отлично знал, что, только избавившись от него, смогу чего-то достичь в жизни.

– Хорошо, – сказал я. – Кажется, у меня оставалась бутылка в машине. Пойду поищу.

– Идите, и поживей! – прорычал он и, пошатываясь, пошел к своему бунгало.

Я надел туфли и, как был, в пижаме, отправился на стоянку. Ночь была теплая и душная. Взяв бутылку из отделения для перчаток, я понес ее Маршаллу.

Он ждал меня на пороге. Выхватив резким движением бутылку у меня из рук, он захлопнул дверь прямо перед моим носом.

«Давай, давай, – подумал я, – пей побольше, скорее сдохнешь...»


На следующее утро я постучал в дверь его бунгало ровно в восемь часов. Я был почти уверен, что застану его уже на ногах, но он оказался в постели в весьма плачевном состоянии. Бутылка, наполовину пустая, стояла на столике возле кровати.

– Как дела, Фрэнк? – бодро спросил я.

– Ужасно, – простонал он. – И главное, я не знаю, что со мной. Я попытался встать, но ноги меня не держат. Надо вызывать врача, Кейт.

– Одну минуту, Фрэнк. Вы пока отдыхайте и ни о чем не думайте.

Я вернулся в свое бунгало и позвонил Бернстайну. Когда я описал ему ситуацию, не упомянув, правда, о том, что я дал Маршаллу виски в три часа ночи, он тихо выругался, сказал, что немедленно выезжает, и велел срочно найти врача.

Бернстайн и доктор прибыли одновременно. Мне показалось, что они знакомы. Зайдя в бунгало Маршалла, они оставались там довольно долго. Я не собирался ни во что вмешиваться и поэтому предпочел ждать у входа, несмотря на жару.

Наконец они вышли, врач пожал руку Бернстайну, кивком головы простился со мной и сел в машину. Адвокат подошел ко мне.

– Фрэнк хочет вернуться домой, – сообщил он. – Доктор Керсли полагает, что так и надо сделать. Теперь слушайте внимательно, Девери. Керсли категорически заявил, что по меньшей мере два дня Фрэнку нельзя пить ни капли. Поэтому позаботьтесь, чтобы в доме не было спиртного, так как еще одна выпивка – и Маршалл может серьезно заболеть. Я на вас надеюсь, Девери. Вы меня поняли?

– А во время поездки ему не станет хуже? – спросил я, думая о том, что, во всяком случае, теперь покупка акций откладывается по меньшей мере на несколько дней.

– Керсли дал ему какую-то таблетку. Не гоните слишком быстро. Думаю, что скоро он пойдет на поправку. Как только будете дома, позвоните мне в бюро. Сразу уложите его в постель и дайте горячего молока. Никакой тяжелой пищи и, главное, ни грамма алкоголя. – Он взглянул на часы. – Черт побери, я уже опаздываю! Присматривайте за ним как следует, Девери.

После этих слов он быстрым шагом направился к машине и мгновенно уехал.

Я собрал чемодан, заплатил по счету и подогнал машину ко входу в бунгало. Войдя к Маршаллу, я застал его сидящим на постели. Бутылка виски исчезла. Я решил, что у него хватило ума спрятать ее подальше от врача. Помогая ему одеться, я заметил, что он находится в слегка заторможенном состоянии: видимо, сказывалось действие лекарства. Пока я собирал его вещи, он не произнес ни слова и только в самом конце пробормотал:

– Дома мне станет лучше...

– Конечно, Фрэнк. Поехали.

Он опустил руку за кровать, вытащил оттуда бутылку и протянул ее мне.

– Положите ее на место, Кейт.

Мне пришлось поддерживать его, чтобы он смог добраться до машины. Тяжело рухнув на переднее сиденье, он тем не менее внимательно смотрел, как я убираю бутылку в отделение для перчаток.

– Ничего не скажешь, удачный я выбрал момент, чтобы разболеться, – простонал он, когда мы трогались с места, – у меня именно сейчас столько важных дел...

– Ничего, Фрэнк, все обойдется...

Через минуту он захрапел и все еще продолжал спать, когда «кадиллак» остановился перед его домом.

В десятке метров от входа стоял полицейский автомобиль. Увидев его, я мгновенно покрылся холодным потом. Выскочив из машины и бегом поднявшись по ступеням, я с силой распахнул входную дверь.

В коридоре возвышалась долговязая фигура помощника шерифа Росса. По всей видимости, он только что закончил о чем-то беседовать с Бесс, стоявшей на пороге гостиной. Увидев меня, он, как мне показалось, хотел что-то сказать, но передумал, резко повернулся на каблуках и вышел. Я посмотрел ему вслед. Проходя мимо «кадиллака», он на секунду остановился, внимательно взглянул на продолжавшего храпеть Маршалла, затем сел в свою патрульную машину и стремительно выехал на грунтовую дорогу. Через минуту о его пребывании здесь напоминало лишь легкое облачко пыли, таявшее вдали.

– Зачем он приезжал? – спросил я у Бесс.

Она безразлично пожала плечами:

– Он что-то спрашивал о «плимуте», починил ли его Фрэнк. А почему ты вернулся? Фрэнк говорил, что вас не будет четыре дня.

Я никак не мог до конца успокоиться. Этот визит Росса был явно не к добру.

– Он что, не знал, что «плимут» продан?

– Видимо, нет, иначе зачем бы он приехал? Фрэнк с тобой?

– Он заболел. Спит в машине.

– Заболел? – Она пристально посмотрела на меня. – Что с ним?

– Слишком много выпил вчера. Надо пойти его уложить.

– И что, ему очень плохо?

Я понял ее с полуслова.

– К сожалению, нет.

Она сделала неопределенный жест рукой, прошла в гостиную и закрыла за собой дверь.

Я с огромным усилием вытащил Маршалла из машины и помог ему добраться до комнаты, где он со стоном повалился на кровать. Я снял с него костюм и рубашку, помог надеть пижаму, и, собравшись уходить, заметил, что он открыл глаза.

– Принесите мне выпить, Кейт...

– Об этом не может быть и речи, Фрэнк. Врач сказал...

– А я говорю, принесите! – В глазах его вспыхнула животная злоба.

– Не сейчас, Фрэнк. Может быть, позже...

– Вы слышите, что я вам говорю! – закричал он, приподнявшись на постели. – Мне плевать, что вам там наплел этот кретин! Я хочу выпить!

– Ну, хорошо.

Я спустился в гостиную. Бесс стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу. Часы оглушительно громко пробили шесть раз.

– Ну, как он? – спросил она, не поворачивая головы.

– Просит виски.

Я взял из буфета бутылку, в которой оставалось не больше половины содержимого, и стакан. Затем я отправился на кухню, долил в виски немного воды из-под крана и взял в холодильнике бутылку содовой. Все это я отнес Маршаллу и поставил на стол около него. Увидев, что он сразу потянулся к виски, я вышел из комнаты и вернулся в гостиную, где Бесс продолжала стоять в той же позе. Подойдя к телефону, я набрал номер конторы Бернстайна.

– Мы на месте, мистер Бернстайн, – доложил я. – В настоящий момент Фрэнк отдыхает.

– Отлично. Только следите, чтобы он не пил ни в коем случае. Если что-нибудь случится, сразу звоните мне. У вас там есть поблизости врач?

– Конечно, мистер Бернстайн, не беспокойтесь. Думаю, завтра он встанет на ноги.

– Следите за ним хорошенько, Девери, – еще раз повторил Бернстайн и положил трубку.

Бесс отвернулась от окна и смотрела прямо на меня.

– Это должно произойти сегодня ночью, Бесс, – сказал я. – Если бы Фрэнк так не напился накануне, он бы утром купил эти акции и сейчас нам было бы уже не о чем говорить. Мы просто не можем позволить ему оставаться в живых.

Я ждал реакции, но ее лицо было бесстрастным.

– Как ты это сделаешь? – спросила она еле слышно.

– Прежде чем говорить об этом, я должен кое-что приготовить. – С этими словами я вышел из комнаты и направился в гараж.

Там я заранее присмотрел подходящий кусок дерева и ящик с инструментами. Сейчас, для реализации своего плана, мне предстояло изготовить два клина, с помощью которых я мог бы в случае необходимости заблокировать двери гаража настолько надежно, чтобы их нельзя было вышибить даже тараном. Провозился я довольно долго. Когда работа была наконец закончена, я прошел через кухню и вышел в сад. Заперев наружную дверь гаража и всунув под нее клин, я сильными ударами ноги продвинул его вперед до упора. После этого, вернувшись в гараж, я несколько раз изо всех сил ударил по двери плечом, но она даже не шелохнулась. С этой стороны все было в порядке. Теперь надо было проверить дверь, ведущую на кухню.

– Бесс! – позвал я.

Она сразу же вышла из гостиной.

– Сейчас я войду в гараж и запру дверь, – сказал я, – а ты вставишь под нее этот клин и ногой забьешь его как можно дальше.

Она посмотрела на меня и, не сказав ни слова, взяла клин в правую руку. Я вошел в гараж, повернул ключ в замке и, после того как она сделала то, о чем я ей говорил, несколько раз всем телом навалился на дверь, убедившись, что открыть ее изнутри в таком положении будет абсолютно невозможно.

– Все в порядке, – сказал я Бесс. – Можешь вынимать клин.

С трудом, но она справилась и с этим. Я вышел на кухню и, взяв у нее из рук деревянный брусок, сунул его к себе в карман.

– Пошли в сад, – предложил я.

Было уже около восьми. Начинало темнеть. В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Над землей повисла тяжелая душная жара, предвещавшая бурю. Мы отошли от дома и сели в высокую мягкую траву.

– Так что ты собираешься делать? – спросила она напряженным голосом.

– Может быть, ничего и не получится. Но если дело выгорит – риска для нас никакого. А если и не выйдет, придется ждать другого случая, только и всего.

– Не говори загадками! – резко перебила меня Бесс. – Выражайся яснее!

– Вчера Фрэнк разбудил меня в три часа ночи и потребовал виски. Он знает, что у меня всегда есть бутылка в машине, в отделении для перчаток. Я надеюсь, что то же самое повторится и сегодня. Тогда ему крышка. Если же нет, нам придется придумать что-нибудь еще, но мне кажется, он ночью непременно должен захотеть выпить. Вечером я включу двигатель и печку. К тому времени, как он спустится в гараж, концентрация выхлопных газов там будет достаточной, чтобы его убить. Как только он войдет туда через кухню, я захлопну дверь и мгновенно всуну под нее клин. Выбить его он не сможет... Утром мы увидим, что его постель пуста, начнем искать и обнаружим мертвое тело в гараже. Отсюда напрашивается вывод, что все происходило следующим образом: Маршалл ночью проснулся и захотел выпить. В одной пижаме он спустился в гараж, взял бутылку и решил прикончить ее прямо в машине. Поскольку было холодно, он включил двигатель и печку и, будучи пьяным, не заметил, когда количество выхлопных газов в гараже стало угрожающим. Вот такой план, Бесс. Что ты о нем думаешь?

Она молчала, и я не торопил ее. Через минуту она прошептала:

– А если он не спустится?

– Не исключено, но мы-то в этом случае ничего не теряем. Просто придется перенести операцию на другой день, хотя лучше всего было бы сделать это именно сегодня.

– Ну что ж, давай попробуем.

Как будто мы говорили о том, что надо утопить в ведре ненужного котенка. Бесстрастное лицо, без малейших признаков каких-либо эмоций... И вновь неприятный холодок пробежал у меня по спине, и снова я постарался не обращать на это внимания.

– Учти, Бесс, что тебе и мне придется иметь дело не только с шерифом, но и с его помощником, который будет рад сделать нам какую-нибудь пакость. Хорошо еще, что, когда мы с Маршаллом вернулись, этот Росс был здесь и видел, в каком состоянии находился Фрэнк. Теперь слушай меня внимательно. Мы оба должны говорить одно и то же. Итак, ни ты, ни я ночью ничего не слышали. Я лег вскоре после поло-вины десятого, так как накануне почти не спал. Ты читала до половины одиннадцатого, а потом пошла посмотреть на него. Убедившись, что он спокойно спит, ты тоже легла. Я собирался ночью хотя бы один раз встать к нему, но был настолько измотан последними событиями, что, когда открыл глаза, на часах было семь утра. Увидев, что Маршалла нет в постели, я тут же разбудил тебя, и мы отправились на поиски, которые, увы, закончились тем, что мы нашли его тело в гараже. Попытавшись привести его в чувство и поняв, что он мертв, мы сразу позвонили доктору Саундерсу и шерифу, а чуть позже я связался с Бернстайном.

Она кивнула, заметив при этом:

– Но ведь завещание его тетки еще не признано действительным...

– Ну и что? Мы можем подождать. Время для нас в данном случае не имеет значения. Ведь у тебя есть бесспорное завещание Фрэнка, по которому ты – его единственная наследница. Правда, этот Бернстайн – весьма хитрый тип, который может доставить нам массу неприятностей. Но тут я надеюсь на тебя. Сначала ты играешь перед ним роль безутешной и беззащитной вдовы. Это должно ему понравиться. Потом ты показываешь завещание и спрашиваешь, согласится ли он представлять твои интересы. И когда Бернстайн поймет, в чем его выгода, он не станет ставить нам палки в колеса. Тебе это ясно?

– Да.

– Тогда давай все повторим и уточним детали.

Она была холодна и спокойна, как мраморная статуя. Больше часа я задавал ей самые каверзные вопросы, которые могли возникнуть у шерифа и особенно у Росса, и Бесс отвечала на них без запинки. В конце концов я убедился, что она способна прекрасно справиться со своей задачей, и только тут почувствовал, что страшно проголодался.

– Не поужинать ли нам? – спросил я у Бесс. – А пока ты будешь готовить, я схожу посмотрю на него.

Когда я беззвучно приоткрыл дверь его комнаты, там горел свет и Маршалл таращил на меня полупьяные глаза. На полу около него стояла пустая бутылка из-под виски.

– Как вы себя чувствуете, Фрэнк? – спросил я.

– Нормально, – мрачно пробурчал он хриплым голосом.

– Хотите съесть что-нибудь?

– Нет. – Он показал рукой на пустую бутылку. – Заберите ее и принесите такую же полную.

– Простите, Фрэнк, но больше вы сегодня пить не будете. Я получил четкие инструкции. Мистер Бернстайн сказал, что я за вас отвечаю. А врач предупредил, что вы серьезно заболеете, если выпьете хоть каплю спиртного в течение двух ближайших дней...

В его взгляде полыхнуло бешенство.

– Вам плачу я, а не Бернстайн!

– Я весьма сожалею, Фрэнк, но ничего не могу для вас сделать.

Он снова посмотрел на меня, но на этот раз с хитрецой в глазах.

– Ладно, так и быть, дайте хотя бы не целую бутылку, а полстакана!

Я сделал вид, что колеблюсь, потом кивнул:

– Хорошо, но это будет в последний раз.

– Не болтайте, а идите за виски!

Я спустился на первый этаж, взял в буфете новую бутылку и налил половину стакана. В этот момент Бесс появилась из кухни.

– В доме еще есть виски? – спросил я.

– Нет, это последняя бутылка.

– В таком случае спрячь ее, и спрячь как следует, лучше всего в саду.

Я принес стакан в комнату Маршалла, добавил содовой и протянул ему. Он залпом выпил виски и откинулся на подушку.

– Теперь я буду спать, – заявил он. – Погасите свет.

Я забрал стакан, погасил свет и открыл дверь.

– Завтра вам будет лучше, вот увидите, – сказал я.

Он что-то проворчал в ответ, я вышел и закрыл дверь.

На секунду я задержался на площадке второго этажа. Если все пойдет, как я планирую, завтра утром его уже не будет в живых. Моя голова слегка кружилась от охватившего меня возбуждения. Через месяц, максимум через два у нас с Бесс будет миллион долларов!

Я глубоко вздохнул и начал спускаться по лестнице.

Глава 7

В девять часов я поставил «кадиллак» в гараж и еще раз проверил надежность наружной двери. Когда клин был на месте, она стояла как скала. Затем, включив двигатель и печку на четверть ее мощности, я запер все двери машины, чтобы Маршалл не смог добраться до замка зажигания.

Гараж освещался тусклой лампочкой, которая автоматически загоралась при открывании одной из дверей. Закончив подготовительные операции, я прошел на кухню, а оттуда – в гостиную.

Бесс сидела в той же позе, в какой я ее оставил: сложив руки на коленях и устремив взгляд в одну точку. Когда я окликнул ее, она слегка вздрогнула, подняла голову и посмотрела на меня.

– Все готово, – сказал я и посмотрел на часы. – Сейчас я поднимаюсь к себе, а ты посиди еще час и тоже иди в свою комнату. Прими ванну. Если он проснется, надо, чтобы он слышал, что ты ложишься. После этого оставайся у себя. Все остальное сделаю я.

Она молча кивнула.

– Ну что, Бесс, ты не передумала?.. Надеюсь, что нет. Ведь если все пойдет, как мы планируем, завтра ты и я будем стоить миллион долларов.

Она снова кивнула.

Я внимательно посмотрел на нее, но ничего не смог прочесть на этом точеном лице, лишенном всякого выражения. Конечно, она немного чокнутая, подумал я, но без нее мне не добраться до денег, а это в данной ситуации было для меня самым главным.

– Если он попадется в эту ловушку, Бесс, – я сообщу тебе, – сказал я. – Постарайся не спать. Учти, что ждать, возможно, придется долго.

Поскольку теперь все было оговорено, я оставил Бесс внизу и поднялся на второй этаж. Стараясь не шуметь, я приоткрыл дверь комнаты Маршалла и услышал его шумное дыхание, временами прерываемое храпом. Придя затем к себе, я приготовил постель, снял туфли и надел вместо них кроссовки. Погасив верхний свет, я зажег настольную лампу и сел в кресло. Через стену до меня доносились хрипы Маршалла. Я спрашивал себя, не собирается ли он проспать беспробудным сном всю эту ночь. В таком случае весь мой план шел насмарку.

Затем я принялся раздумывать о Бесс и о деньгах, ибо эти проблемы были связаны между собой. Конечно, если назавтра Маршалл будет найден мертвым в своем гараже, мне придется немедленно покинуть этот дом, ибо я не должен буду оставаться под одной крышей с Бесс. Мне не нужно ни сплетен, ни понимающих подмигиваний в Уикстиде. Я вернусь к миссис Хансен, а позже, когда Бесс будет уверена, что получит эти деньги, переберусь в Сан-Франциско и буду ждать ее там. Хотя мысль о необходимости быть вдалеке от нее в течение целого месяца весьма тревожила меня, я прекрасно понимал, что в нашем положении нам придется соблюдать максимальную осторожность.

Около половины одиннадцатого, услышав, как Бесс поднимается по лестнице, я приоткрыл дверь как раз в тот момент, когда она входила в свою комнату. Некоторое время она довольно шумно расхаживала по ней взад и вперед, открывала и закрывала дверцы шкафов, потом, в халате, направилась в ванную, откуда вскоре послышался шум льющейся воды. Если Маршалл проснулся, он должен был хорошо различать все эти звуки.

Погасив лампу, я вышел из комнаты, запер дверь и положил ключ в карман. В доме было тихо. Шум в ванной прекратился, из комнаты Маршалла не доносилось ни звука. Может быть, он проснулся? Я спустился на первый этаж и прошел в гостиную. Там было абсолютно темно, но я захватил с собой карманный фонарик. Место для ночного дежурства было выбрано мной заранее: огромный оконный проем, прикрытый доходящими до пола шторами, должен был надежно укрыть меня от глаз Маршалла, если он, конечно, встанет. Я поставил туда стул и сел, приготовившись к долгому ожиданию.

Единственным звуком, который доносился до меня в этом убежище, был несмолкаемый шелест листьев под напором все более усиливающегося ветра. Я взглянул в окно. Огромная полная луна была наполовину скрыта стремительно несущимися грозовыми облаками. Внезапно крупные капли дождя забарабанили в стекло. Эта буря началась совсем некстати, ведь для меня важно было четко различать каждый звук, возникающий в этом уснувшем доме.

Отдернув шторы, я слегка наклонился вперед и прислушался. В ванной возник легкий шум, затем хлопнула дверь комнаты Бесс, и снова все стихло.

Тишина продолжалась недолго. Непогода разгулялась не на шутку: завывание ветра становилось все громче, дождь с удвоенной силой хлестал по окнам. Покинув насиженное место, я перешел в прихожую. Если Маршалл встанет с постели, я должен это услышать. Усевшись на последней ступени лестницы, ведущей на второй этаж, я постарался найти позу поудобнее.

Началось томительное и выматывающее нервы ожидание. Время, казалось, остановилось. Кроме шума дождя и ветра, не было слышно ни звука. Время от времени я вставал, чтобы хоть немного размять ноги, но при этом боялся расхаживать по прихожей, так как пол мог некстати заскрипеть под моими шагами.

К двум часам ночи я стал всерьез беспокоиться. Неужели последняя порция виски, которую я сам ему дал, так подействовала на Маршалла, что теперь он проспит до утра?.. Я спрашивал себя, что делает Бесс. С ее спокойствием и холодностью она вполне могла спокойно уснуть. Я попытался уловить храп Маршалла, но услышал только шум дождя. Курить хотелось зверски, но я понимал, что этого делать нельзя.

Часы в гостиной пробили половину третьего, и я понял, что на этот раз мне не повезло. Поднявшись со ступеньки, я зажег фонарик и не спеша вернулся на прежнее место в оконном проеме. Бросившись в кресло, я с силой задернул шторы. Треволнения сегодняшней ночи, постоянное напряжение и хроническое недосыпание последних дней давали о себе знать. Внезапно на меня навалилась страшная усталость. Я почувствовал себя полностью вымотанным. И если бы все это было не напрасным! Зачем я только дал ему этот последний стакан! Теперь придется ждать следующего удобного случая, и неизвестно еще, когда он представится. Глаза мои начали закрываться, но я не стал с этим бороться, так как слишком устал. Будь что будет! Тяжелый сон навалился на меня, и я словно провалился в глубокую черную яму.

Спал я менее получаса. С первым ударом стенных часов я открыл глаза и увидел, что в гостиной горит свет. Сердце мое бешено застучало: наступил решающий момент, которого я так долго ждал. Чуть-чуть отодвинув штору, я стал наблюдать за тем, что происходит в комнате.

Маршалл, стоя на пороге, озирался по сторонам. Волосы его торчали в разные стороны, лицо было багрово-красным. Неуверенным шагом он направился к буфету, где обычно хранился запас спиртного, остановился, к чему-то прислушиваясь, и открыл дверцу. В течение нескольких секунд он бессмысленно смотрел внутрь, как бы не желая поверить в отсутствие виски, потом вполголоса выругался и захлопнул дверцу. Еще раз оглядевшись вокруг, он, покачиваясь, отправился на кухню.

С трудом сдерживая нервную дрожь, я, бесшумно ступая, пошел за ним. Он зажег свет и остановился перед раскрытым холодильником, внимательно изучая его содержимое. Через минуту он снова злобно выругался, закрыл холодильник и остался стоять перед ним, явно о чем-то размышляя. Видимо, он вспомнил, что в машине оставалась початая бутылка виски. Я боялся поверить в эту удачу...

И вот наконец его массивная фигура исчезла в проходе, ведущем в гараж. Ступая на цыпочках, я вошел на кухню и остановился, судорожно сжимая в кармане деревянный клин. Стерев тыльной стороной руки пот, струящийся со лба, я, стараясь передвигаться все так же тихо, вслед за Маршаллом вошел в узкий коридор и увидел, как он, на секунду замешкавшись на пороге гаража, наконец открыл дверь и сделал шаг вперед. Загорелась тусклая лампочка, освещавшая неподвижно стоявшего Маршалла. Я услышал его бормотание:

– Черт возьми! Двигатель не выключен!

Повернувшись ко мне спиной, он внимательно оглядывал гараж. Я понял, что Маршалл был не настолько пьян, чтобы не почувствовать сильнейший запах выхлопных газов, достигавший и меня, стоявшего в нескольких метрах позади него.

Если он повернется, я пропал! Охваченный паникой, я бросился вперед, вытянув руки перед собой. Сильный удар отбросил Маршалла в глубь гаража. Почти ничего не видя из-за пота, заливающего глаза, с сердцем, выскакивающим из груди, я захлопнул дверь, повернул ключ в замке, наклонился и всунул под нее клин.

Едва я успел несколько раз ударить по нему ногой, как Маршалл изо всех сил обрушился на дверь, колотя в нее руками и ногами.

– Выпусти меня отсюда, Бесс! – нечеловеческим голосом закричал он. – Ты слышишь?.. Не убивай меня!

Задыхаясь, я продолжал всем телом давить на дверь. Она трещала под сильными ударами, но держалась.

– Кейт!.. – Его голос слабел.

Неожиданно я почувствовал, что мне стало холодно, и не смог сдержать крупную дрожь. Это не должно было продлиться больше минуты... ну, двух, говорил я себе. Сдохни... ну, сдохни, пожалуйста!

Он еще несколько раз ударил по двери, но все слабее и слабее, затем я услышал, как его пальцы бессильно царапают дерево; наконец раздался звук глухо осевшего тела.

Я отошел от двери, вынул из кармана платок и вытер мокрое лицо. Ноги мои дрожали. В этот момент я заметил, что Бесс стоит в начале коридора и смотрит на меня.

– Уйди, Бесс, – проговорил я, не узнавая своего голоса, – прошу тебя, уйди!

Она плотнее запахнулась в халат, кивнула и, не проронив ни слова, ушла. Я прислушался, но не уловил ничего, кроме шума двигателя. Последний раз ударив ногой по клину, я прошел по коридору и вернулся на кухню.

Бесс была там. Она молча протянула мне стакан виски. Я попытался выпить его залпом, но мои зубы слишком сильно стучали о край стакана.

Мы посмотрели друг на друга.

– Все в порядке, – с трудом выговорил я. – Иди ложись.

– Он мертв?

И снова это пугающее ледяное спокойствие.

– Думаю, пока нет... Сейчас он просто потерял сознание. Но через несколько минут...

Мне необходимо было выпить еще немного. Я схватил бутылку со стола, но руки мои так дрожали, что ее содержимое оказалось в основном на столе и на полу. Увидев это, Бесс забрала у меня бутылку и недрогнувшей рукой налила в стакан немного виски, не пролив при этом ни капли.

– Возьми себя в руки, – посоветовала она. – Я пошла спать. Мы позвоним доктору Саундерсу в восемь часов.

Я смотрел на нее с возрастающим изумлением. Ее потрясающее самообладание одновременно пугало меня и приводило в ярость.

– Он там сейчас умирает, ты понимаешь? – закричал я, теряя всякий контроль над собой. – Неужели тебе это абсолютно безразлично?

Она окинула невозмутимым взглядом мое покрытое потом лицо.

– Это была твоя идея, а отнюдь не моя. Смотри не увлекайся виски, – сказала она и, повернувшись, вышла из кухни.

В это время за окном раздался страшный удар грома, от которого, казалось, обрушится весь дом. Начиналась гроза. Я закрыл окна в гостиной и пошел к себе.


Когда часы на первом этаже пробили семь раз, я понял, что заснуть мне так и не удастся.

Несколько предутренних часов я провел лежа на постели и перебирая в уме все подробности этой ужасной ночи.

Итак, я совершил убийство!

Когда я планировал это преступление, мною владели жажда денег и страсть к Бесс. Теперь, когда все было сделано, меня начали мучить угрызения совести и страх перед последствиями. Правда, я успокаивал себя тем, что Маршалл, если бы продолжал пить так, как он это делал в последнее время, все равно долго не протянул бы, но это было слабым утешением.

Я много думал и о Бесс. В те минуты, когда мы занимались любовью, мне казалось, что важнее ее в моей жизни никого нет. Но стоило мне вспомнить это красивое лицо, лишенное каких-либо эмоций и остававшееся бесстрастным в тот самый момент, когда ее муж в муках расставался с жизнью, – мое влечение к ней начинало заметно ослабевать...

Ночью я захватил бутылку виски с собой в комнату. Сейчас я было потянулся за ней, но тут же взял себя в руки. Еще не хватало стать из-за Бесс таким же пьяницей, как Маршалл!

Я встал и отправился в ванную, где особенно тщательно побрился и принял холодный душ. Вернувшись затем к себе, чтобы надеть чистую рубашку, я услышал, как Бесс вышла из комнаты, и открыл дверь, чтобы взглянуть на нее.

На ней был знакомый мне старый свитер и мятые мешковатые брюки. Лицо ее было бледно, волосы взлохмачены, под глазами четко вырисовывались темные круги, но и при этом Бесс поразила меня своим спокойствием и невозмутимостью.

Она в свою очередь посмотрела на меня.

– Я пойду открою обе двери в гараж, – сказал я. – Сейчас туда входить нельзя. Придется несколько минут подождать, пока проветрится.

Бесс кивнула.

Я вышел из дома и подошел к наружной двери гаража. С трудом вытащив из-под нее клин и сунув его в карман, я широко распахнул эту дверь и на всякий случай отступил на шаг. Внимательно вглядываясь в полутьму гаража, я не смог различить там тела Маршалла. Видимо, оно находилось где-то в глубине помещения.

Вернувшись в дом, я прошел через кухню, углубился в коридор и ногой выбил клин из-под второй двери, ведущей в гараж. Затем я отправился в котельную и бросил оба клина в топку. Снова зайдя в гостиную, я увидел, что Бесс неподвижно стоит у окна. Она уже успела убрать кресло из оконного проема и поставить его на место.

Поднявшись на минуту к себе, я вылил оставшееся виски в раковину и, спустившись обратно на первый этаж, выбросил пустую бутылку в мусорный ящик.

– Теперь все в порядке, – сказал я. – Пошли, опасности больше нет.

– Я тебе не нужна для этого, – проговорила она, не поворачивая головы.

– Я не собираюсь таскать его в одиночку.

Она не шелохнулась. Я подошел и схватил ее за руку.

– Это наше общее дело! – закричал я. – И ты пойдешь со мной!

Она пожала плечами и, не глядя на меня, направилась в кухню. Я обогнал ее, вошел в узкий коридор первым и с силой распахнул дверь гаража.

Маршалл лежал ничком возле машины; голова его находилась в нескольких сантиметрах от глушителя. Идеальная поза для того, чтобы вдохнуть максимум смертельных газов.

Но все-таки умер ли он?

Дрожащей рукой я вынул из кармана ключи и открыл переднюю дверь «кадиллака». В лицо мне ударила волна горячего воздуха. Я сел в машину, выключил двигатель и достал из отделения для перчаток бутылку виски, стараясь касаться только горлышка. Эта деталь представлялась мне весьма важной. И я, и Маршалл, мы оба касались этой бутылки, и мне ни в коем случае нельзя было стереть с нее отпечатки его пальцев.

Я вытащил пробку и положил бутылку на пол, возле своих ног. Виски тонкой струйкой полилось на коврик.

Все это время Бесс неподвижно стояла на пороге, пристально глядя на распростертое тело Маршалла.

Выйдя из «кадиллака», я собрался с духом и, присев на корточки, перевернул тело на спину. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что Маршалл мертв. Его остекленевшие глаза были широко открыты, на губах и вокруг рта запеклась желтоватая пена.

– Надо втащить его в машину.

Я не узнал собственного голоса.

– Он мертв?

– Посмотри на него! – закричал я. – Неужели еще не ясно?!

Она вздрогнула всем телом, но мгновенно взяла себя в руки и подошла ближе. Мы с трудом подтащили труп к машине; я, обойдя ее кругом, открыл правую дверь и, схватив тело Маршалла под мышки, стал затаскивать его на водительское сиденье. Бесс по мере сил помогала мне, подталкивая его снизу.

– Так, – сказал я, когда мы закончили эту неприятную операцию, – теперь иди звонить Саундерсу. Сообщи ему, что мы нашли тело твоего мужа в гараже и что ты абсолютно уверена в его смерти. Не забудь также сказать, что мотор работал; спроси, что нам теперь делать.

Бесс отправилась звонить врачу. Я перестал поддерживать труп, и он тяжело обвис на руле. Машина уже успела пропитаться виски; меня затошнило, и я вышел из гаража на свежий воздух. Закрыв за собой дверь, я опустился на корточки и внимательно осмотрел ее: ведь плотно забитый клин вполне мог оставить на ней царапины. К счастью, этого не случилось. Я решил заодно осмотреть и другую дверь, ведущую в гараж из кухни. На ней остался крошечный след, но он был настолько мал, что вряд ли кто-нибудь смог бы его заметить.

Еще один раз я «прокрутил» перед собой все детали своего плана, понимая, что с минуты на минуту мне предстоит нелегкий экзамен.

На мой взгляд, версия была безукоризненной. В ее пользу свидетельствовали и повернутая на четверть ручка включения печки, и тело Маршалла, привалившееся к рулю, и пустая бутылка из-под виски, валяющаяся у его ног. Вполне достоверная картина разыгравшейся драмы.

Я вернулся в гостиную. Бесс смотрела в окно, повернувшись ко мне спиной.

– Что сказал врач?

– Велел ни к чему не прикасаться. Он сам позвонит шерифу и сразу выезжает.

Я подошел к ней и резким движением повернул ее к себе лицом.

– Теперь выслушай меня внимательно, Бесс! Ни шериф, ни Бернстайн никогда тебя не видели, и очень важно, какое впечатление ты произведешь на них в данной ситуации. Так перестань, черт возьми, напускать на себя этот бесстрастный вид! Ты только что потеряла мужа! Ладно, пусть тебе не нравилось, что он пил, не зная меры, но ведь это не повод, чтобы совсем уж не огорчаться из-за его смерти! Прояви хотя бы минимум эмоций!

Ее реакция была мгновенной:

– А ты постарайся взять себя в руки. – Ее низкий голос прозвучал резче, чем обычно. – По тебе сразу видно, что ты дрожишь от страха.

И ведь она была права! Я постарался успокоиться, говоря себе, что все будет в порядке.

– Пойду звонить Бернстайну.

Сняв трубку, я набрал номер домашнего телефона адвоката. Когда он ответил, я коротко рассказал ему об обстоятельствах внезапной кончины его клиента.

Кроме легкого покашливания, Бернстайн не проронил ни звука.

– Врач и шериф уже в пути, – сообщил я. – Не могли бы вы тоже приехать, мистер Бернстайн?

– Вы уверены, что он мертв?

– На сто процентов.

– Сейчас выезжаю. – И в трубке послышались гудки.

Бесс вышла из кухни с двумя чашками кофе в руках.

– Будь осторожна с Бернстайном, – предупредил я, – он сейчас приедет. Не забудь, что он может оказаться очень опасен для нас.

– Оставь меня в покое, – резко произнесла Бесс. – С ним я разберусь сама!

Несколько минут мы молча пили кофе.

– Теперь мне нельзя здесь оставаться, Бесс, – сказал я. – Я должен буду вернуться в Уикстид. Придется держать связь по телефону. Я буду звонить тебе каждый вечер из уличной кабины в половине девятого. Если у тебя возникнет необходимость срочно со мной переговорить, ты позвонишь к миссис Хансен и скажешь, что «кадиллак» не заводится и ты просишь меня заехать и посмотреть, что с ним.

Она кивнула.

– Как только станет ясно, что тебя официально признали наследницей Маршалла, я переберусь в Сан-Франциско. Ты пробудешь здесь еще пару недель, потом продашь дом и встретишься там со мной. Тебя устраивает такой план?

Она снова кивнула, не произнося ни слова.

– Я не представляю, как смогу прожить без тебя все это время, Бесс, но благоразумие требует, чтобы мы не встречались. – Я старался говорить мягко, но убедительно. – Малейшее подозрение может оказаться для нас губительным.

– Я понимаю.

Услышав этот словно замороженный голос, я с трудом подавил в себе желание схватить ее за плечи и изо всех сил встряхнуть.

В этот момент за дверью раздалось знакомое тарахтенье, и я понял, что прибыл доктор Саундерс.

– Им я займусь сам, – заявил я. – Не забывай, что ты только что перенесла страшный удар. Поднимайся к себе, ложись и не вставай до приезда шерифа. Вот с ним тебе придется побеседовать.

Все с тем же спокойствием Бесс вышла из гостиной и направилась в свою комнату, в то время как я поспешил навстречу доктору.

Саундерс видел меня впервые, и мне пришлось объяснить ему, кто я такой. Сообщив, что миссис Маршалл потрясена случившимся несчастьем и хотела бы побыть одна, я проводил доктора в гараж, где и оставил наедине с Маршаллом.

Ожидая Саундерса, я прошелся по аллеям парка, стараясь привести мысли в порядок и успокоиться. Не могу, правда, сказать, что мне это полностью удалось... Спустя десять минут врач вышел из гаража.

– Не будем ничего трогать до приезда шерифа, – объявил он.

В это время на грунтовой дороге показалось облачко пыли, и я тихо пробормотал:

– А вот и он.

Полицейский автомобиль лихо затормозил перед самым крыльцом. За рулем сидел Мак-Куин, рядом с ним – Росс.

Я отошел в сторону, пока шериф беседовал с Саундерсом, затем все трое вошли в гараж.

Я отправился в гостиную, сел в кресло и попытался сосредоточиться. Мне казалось, что с Мак-Куином я справлюсь довольно легко, но вот Росс вызывал у меня тревогу. Это был один из тех умников, которые так и норовят сделать другим гадость.

Я успел выкурить одну за другой четыре сигареты, прежде чем увидел, как доктор Саундерс сел в машину и уехал. Еще три я выкурил в ожидании шерифа и Росса. Наконец они появились. Росс нес пустую бутылку из-под виски в пластиковом пакете.

Я поднялся и пошел им навстречу.

– Где миссис Маршалл? – спросил Мак-Куин.

– У себя в комнате. Сами понимаете, для нее это страшный удар. Если вы хотите с ней поговорить, шериф, я сейчас поднимусь и предупрежу ее.

– Сначала я поговорю с вами.

Мак-Куин подкрутил свои длинные усы и уселся в кресло. Росс поставил бутылку на стол, сел и достал из кармана небольшой блокнот.

– Берите стул, Девери, и расскажите нам, что у вас тут произошло, – сказал шериф.

Я решил начать издалека и поведал им о том, как Маршалл нанял меня на работу, как во время нашей поездки в Сан-Франциско он пил не переставая. Когда мы беседовали с Бернстайном, сообщил я, адвокат попросил меня приглядывать за Маршаллом и стараться не давать ему виски. Однако в тот же день Фрэнк умудрился так напиться, что я был вынужден дважды вызывать врача. Утром Бернстайн и доктор решили, что будет лучше, если мы вернемся домой. Во время поездки Маршалл требовал виски, но я сказал, что Бернстайн категорически запретил мне давать ему спиртное. Уложив Маршалла в постель, я сразу же вылил единственную бутылку виски, остававшуюся в доме, но, к сожалению, забыл, что еще одна, начатая бутылка лежит в отделении для перчаток в «кадиллаке». Я признался полицейским, что, будучи измотан предыдущей бессонной ночью, сам не заметил, как заснул, и проспал до самого утра.

– Миссис Маршалл поднялась к себе позже меня. Перед сном она зашла посмотреть на Фрэнка. Он, по ее словам, спокойно спал, – рассказывал я, глядя прямо в глаза шерифу. – Думаю, что ночью Маршалл захотел выпить и вспомнил, что в машине оставалась бутылка виски. Он спустился в гараж и, так как там было холодно, сев в машину, включил двигатель и печку... Когда мы утром обнаружили его, и мотор и печка работали... Да, так вот, после этого он, видимо, решил выпить прямо в машине, не замечая, как концентрация выхлопных газов становится смертельной. Через несколько минут все было кончено.

Мак-Куин кивнул.

Я рассказал далее, что, встав около семи утра, я пошел взглянуть на Маршалла, но увидел, что его постель пуста. Вместе с миссис Маршалл мы обыскали весь дом, пока не нашли его тело в гараже. Я широко раскрыл обе двери, выключил двигатель, но было уже поздно.

– Вот и все, шериф, – заключил я, разводя руками.

Мак-Куин внимательно выслушал мой рассказ, не проронив ни слова, и затем повернулся к Россу.

– Все это выглядит весьма убедительно и логично, Абель, – сказал он. – Остается допросить миссис Маршалл, как вы считаете?

Росс пристально посмотрел на него.

– Мне кажется, дело это достаточно простое, шеф, – заявил он, захлопывая блокнот. – Вы же сами сказали, что все логично. Но, впрочем, если вы считаете, что в такой момент необходимо беспокоить миссис Маршалл, – это ваше дело.

Я с трудом поверил своим ушам. На мой взгляд, самая серьезная опасность для нас с Бесс исходила от Росса, и вот именно он предлагает закрыть дело!

Мак-Куин, судя по всему, был удивлен не меньше меня.

– Вы считаете, что мы не должны ее допрашивать? – спросил он с сомнением в голосе.

– Не забывайте, что миссис Маршалл – единственная наследница своего мужа, – с расстановкой проговорил Росс.

Шериф сразу понял, куда он клонит. Росс ясно давал ему понять, что теперь строительство городского парка аттракционов зависело только от доброй воли миссис Маршалл. И если безутешную вдову будут сильно донимать глупыми расспросами, ее отношение к Уикстиду не улучшится.

Мак-Куин откашлялся, снял свою широкополую шляпу и вытер вспотевший лоб. У него был вид человека, который только что чудом не наступил на гремучую змею.

– Видит Бог, я и сам не собирался тревожить миссис Маршалл... Коронер задаст ей все необходимые вопросы, но я думаю... Ну ладно... Я пришлю к вам санитарную машину, Девери, – сообщил он мне, поднимаясь с места. – Скажите миссис Маршалл, чтобы она отдыхала, и передайте ей мои искренние соболезнования. Слушание дела состоится через два-три дня. Я вас извещу.

– Спасибо, шериф. – Я тоже встал. – Непременно сообщу о вашей чуткости миссис Маршалл.

Он просиял:

– И скажите ей, Девери, что в случае каких-либо затруднений пусть обращается прямо ко мне. Передайте, что весь Уикстид разделяет с миссис Маршалл ее горе.

Когда Росс вышел из комнаты, унося с собой пустую бутылку, Мак-Куин подошел поближе и протянул мне руку.

– Помните, Девери, что теперь миссис Маршалл имеет для нашего города первостепенное значение. Постарайтесь при случае поговорить с ней об известном вам проекте.

Я пообещал ему это и, пожав руку, проводил до дверей. Увидев, что их автомобиль отъехал от дома, я поднялся к Бесс.

Она стояла на пороге и ждала меня. Я с трудом смог узнать ее. Бесс надела темно-серое платье и повязала на шею белый платок. Волосы были аккуратно причесаны, черты лица сделались более мягкими, глаза немного припухли. Она выглядела в точности так, как должна выглядеть женщина, только что потерявшая мужа. Не знаю, как ей это удалось, но она сделала с собой именно то, что было нужно.

Я почувствовал, как тревога понемногу отпускает меня. Сначала Росс, теперь это волшебное превращение. Оставалось одно препятствие, но достаточно серьезное: Бернстайн. Бесс, правда, говорила, что сможет с ним справиться, и сейчас, глядя на нее, я уже в этом не сомневался.

– Они уехали?

– Да. Можешь считать, что миллион у тебя в кармане, Бесс. Шериф даже не решился тебя допросить. Он страшно боялся, что это может тебе не понравиться и ты не дашь им денег на этот дурацкий парк аттракционов. Так что мы почти у цели. Теперь все зависит от Бернстайна.

Она посмотрела на меня с задумчивым видом, но я не смог ничего прочитать в ее глубоких глазах.

– Ничего подобного, Кейт. Сейчас все зависит только от меня.

В этот момент мы услышали шум подъехавшего автомобиля.

– Приехал, – пробормотал я.

Посмотрев на нее в последний раз, я увидел, что Бесс в чем-то неуловимо изменилась. Ее взгляд сделался грустным, слегка растерянным.

– Ни во что не вмешивайся, – решительно заявила она и, когда раздался звонок, отправилась открывать дверь.


В гостиной продолжалось совещание между Бесс и Бернстайном, когда прибыла санитарная машина и из нее выскочили два крепких парня с носилками. Я пошел с ними и распахнул дверь гаража. Пока они занимались там своим невеселым делом, я решил немного прогуляться по саду. Теперь уже можно было твердо надеяться, что нам с Бесс удастся выйти сухими из воды. Правда, многое будет зависеть от позиции, которую займет коронер, но я почему-то был уверен, что Олсон, Пиннер и Мак-Куин поговорят с ним и он сделает все как следует. Ведь теперь миссис Маршалл становилась весьма важной персоной в Уикстиде.

Но вот, сколько я ни ломал голову, мне никак не удавалось понять причину столь сдержанного поведения Росса. Может быть, Пиннер провел с ним «разъяснительную беседу»? Ведь хотя в нашей версии все было действительно ясно и логично, помощник шерифа при желании мог бы, пожалуй, задать нам с Бесс целую кучу достаточно неприятных вопросов. Но он этого не сделал, и его неожиданная покладистость мне совсем не нравилась, хотя я и не смог бы объяснить почему.

Теперь Бесс. Конечно, сюрпризов с ее стороны быть не должно, ведь мы оба замешаны в этом грязном деле. Но все-таки она почему-то вызывала у меня чувство беспокойства. Может быть, подумал я, мне удастся заключить с ней полюбовное соглашение и обойтись без женитьбы, но действовать тут придется крайне осторожно.

Услышав, что санитарная машина уехала, я встал и вернулся в дом. Дверь гостиной была открыта; на пороге стоял Бернстайн с сигарой в зубах. Увидев, что я собираюсь подняться к себе, он жестом пригласил меня подойти.

Я вошел в гостиную. Адвокат ждал меня с каменным выражением лица.

– Садитесь, Девери. Не слишком-то вы удачно справились с поручением...

Я сел в кресло и посмотрел ему прямо в глаза:

– Что вы имеете в виду?

– Если бы вы не забыли эту бутылку в машине, сейчас Фрэнк был бы еще жив.

– Вы так считаете? Разрешите в таком случае сказать вам одну вещь, мистер Бернстайн. Невозможно помешать пьянице пить. Если бы этого не случилось сегодня, то же самое могло произойти завтра или через два дня.

Он долго смотрел на меня, затем пожал плечами:

– Ну ладно... Отныне я представляю интересы миссис Маршалл. Сколько вам платил Фрэнк?

– Семьсот долларов в неделю.

Он достал бумажник, вынул из него семь стодолларовых купюр и положил их на стол.

– Я хочу, чтобы вы пока оставались здесь, Девери. Следите за домом и садом, гоните в шею всех любопытных, которые, конечно же, появятся здесь. Я увожу миссис Маршалл в Сан-Франциско. Моя жена позаботится о ней, пока я буду приводить в порядок ее дела. Вы будете жить здесь до тех пор, пока дом не будет продан. Договорились?

– Она продает дом? – с удивлением переспросил я.

– Да, она не хочет здесь жить, и я ее прекрасно понимаю.

– Хорошо, мистер Бернстайн, я согласен.

– Отлично.

В этот момент Бесс появилась на пороге гостиной. В руке у нее был небольшой чемодан. Бернстайн, словно подброшенный пружиной, вскочил с кресла и освободил миссис Маршалл от этого груза.

– Девери согласен остаться в доме, миссис Маршалл, – объявил он. – Пройдите, пожалуйста, к машине, я вас сейчас догоню.

Я внимательно посмотрел на Бесс. Она была совершенно убита горем, другого слова не подберешь. Влажным платочком, зажатым в руке, она то и дело промокала глаза. Видимо, перед выходом Бесс намочила его под краном в ванной. Образ безутешной вдовы был создан ею с таким блеском, что даже я чуть было не поверил в него.

Бесс слабо улыбнулась мне на прощание.

– Большое вам спасибо за все, что вы для нас сделали, – проговорила она слегка дрожащим голосом. – Мистер Бернстайн обещал помочь мне хоть как-то устроить свою жизнь.

Мы провожали ее глазами, пока она неторопливо шла к дверям. Бернстайн взял в руки запертый портфель Маршалла и чемодан Бесс.

– Увидимся у коронера, – сухо произнес он и, коротко кивнув мне, вышел из дома.

Я посмотрел на них через окно. Бесс уже сидела в машине, по-прежнему прижимая платок к глазам. Бернстайн включил двигатель и рывком тронулся с места.

Я остался один в огромном пустом доме.

С этой минуты я инстинктивно почувствовал, что от меня хотят избавиться. Стараясь подавить в себе это неприятное ощущение, я еще раз проанализировал сложившуюся ситуацию.

Бесс говорила, что сможет справиться с Бернстайном, и ей это отлично удалось. Я надеялся увидеться с ней во время слушания дела у коронера и спросить, когда и где мы сможем встретиться и поговорить. Для меня было бы опасным покинуть Уикстид сразу после этой внезапной кончины Маршалла. Так что придется ждать до тех пор, пока дом не будет продан, и только потом перебираться в Сан-Франциско.

Я провел отвратительный день, слоняясь по опустевшему дому и не зная, чем себя занять. Никто не приходил, телефон молчал. В конце концов к шести часам я настолько устал сам от себя, что решил съездить в Уикстид. Быстро одевшись, я вывел «кадиллак» из гаража.

Оставив машину на Мэйн-стрит, я вошел в бар Джо. Вся компания была в сборе: Пиннер, Мэйсон, Олсон и с ними какой-то длинный худой тип, которого я видел впервые. При моем появлении все приветливо заулыбались, а Пиннер даже встал с места и подошел ко мне, чтобы пожать руку.

Он подал знак Джо, и тот сразу же поставил еще одну кружку пива на их стол.

– Ну, что скажете, Кейт, вот это история! – вскричал Пиннер без всякого вступления. – Да, кстати, хочу вам представить Лака Бревера, нашего коронера.

Мы с худым типом, улыбаясь, пожали друг другу руки.

– Так что же там у вас все-таки произошло, Кейт? – спросил Пиннер, наклонившись ко мне. – Ведь вы как раз попали в эпицентр событий.

Я отпил несколько глотков пива, уселся поудобнее и изложил им всю историю с самого начала. Присутствие коронера оказалось как нельзя более кстати, и было бы глупо не воспользоваться такой возможностью.

Я рассказал им то же самое, что незадолго до этого говорил шерифу. Зная наверняка, что Мак-Куин уже все передал Бреверу, я очень внимательно следил за своими словами, стараясь в то же время привести побольше подробностей, чтобы рассказ мой выглядел максимально живым и правдоподобным. В конце своего повествования я сообщил всем присутствующим, что Бернстайн увез миссис Маршалл в Сан-Франциско и что отныне он будет осуществлять защиту ее интересов.

Пиннер, Олсон и Мэйсон так и подскочили:

– Так она уехала во Фриско?

– Да... И она продает дом. Этот Бернстайн большой хитрец. Тот еще тип. Но Фрэнк полностью доверял ему.

Я сделал паузу, посмотрел в их встревоженные глаза и продолжал:

– Я говорил с миссис Маршалл насчет вашего проекта, это было еще до смерти Фрэнка; мне показалось, что идея ее заинтересовала. Теперь, когда она наследует все деньги, можно было бы попробовать ее убедить, хотя уверенности тут быть не может, сами понимаете...

Пиннер на минуту задумался и повернулся к Бреверу:

– Я не думаю, что слушание дела станет слишком тяжелым испытанием для миссис Маршалл...

Бревер смахнул пылинку с рукава пиджака и произнес:

– Дело представляется мне совершенно ясным. Свидетельство мистера Девери не вызывает никаких сомнений. Я не думаю даже, что мне придется допрашивать саму миссис Маршалл. Вердикт будет однозначным: смерть в результате несчастного случая.

И действительно, слушание дела было недолгим и прошло без малейших осложнений. Я был главным и единственным свидетелем, ибо Бревер заявил, что у него нет вопросов к миссис Маршалл, прибывшей на заседание и сидевшей в глубине зала рядом с Бернстайном. Коронер выразил несчастной вдове соболезнования от себя лично и от всех жителей Уикстида. Вся эта процедура заняла не более получаса.

Пиннер, с трудом пробравшись сквозь толпу, подошел пожать руку Бесс и выразить свое сочувствие в связи с постигшим ее горем. Однако Бернстайн, прервав его излияния, взял миссис Маршалл под руку и быстро увлек к машине. Я даже не успел приблизиться к ней и только с восхищением взирал на это прекрасное бледное лицо с глазами полными слез... В Бесс, без сомнения, пропадала великая актриса!

Пока я провожал глазами стремительно отъехавший «мерседес» Бернстайна, ко мне подошел Пиннер.

– Ну, что вы обо всем этом скажете, Кейт? – В его голосе прозвучала тревога.

– Только то, что, если она и сейчас не согласится поддержать этот проект, вам будет не в чем себя упрекнуть, – ответил я.

– Но она согласится, как по-вашему?

Неожиданно я почувствовал, что смертельно устал и от Пиннера, и от остальных предприимчивых граждан Уикстида.

– Откуда я могу это знать? – резко ответил я, сел в «кадиллак» и отправился в уже осточертевший мне пустой особняк.

Похороны состоялись два дня спустя. В них приняли участие практически все жители Уикстида, кроме Бесс. Представлявший ее Бернстайн объявил Пиннеру, возглавлявшему траурную процессию, что внезапная смерть мужа так сильно подействовала на миссис Маршалл, что лечащий врач, опасаясь за ее здоровье, порекомендовал вдове воздержаться от участия в похоронах.

Гроб с телом Маршалла был погребен рядом с могилой его тетки. Возле меня стояли Пиннер, Олсон и Мэйсон в черных костюмах и галстуках, со скорбным выражением на лицах. Расположившийся чуть поодаль Бернстайн откровенно скучал. На церемонии присутствовали репортеры и фотографы местных газет.

Сразу после похорон Пиннер попытался заговорить с Бернстайном, но тот стремительно бросился в толпу, продрался сквозь нее как бульдозер и на минуту задержался около меня.

– Я вам позвоню, Девери, – быстро проговорил он. – Следите за домом как следует.

После чего он так же лихо продолжил свой путь, сел в машину и стремительно тронулся с места.

Все было кончено. От Маршалла остался лишь небольшой холмик мягкой земли.

Два дня спустя представитель местного агентства по торговле недвижимостью приехал в дом в сопровождении супружеской четы. Супруги внимательно обошли все комнаты, гараж, парк и решили купить особняк вместе со всем, что в нем было.

На следующий день мне позвонил Бернстайн.

– Я кладу семьсот долларов на ваш счет в банке, Девери, – сухо сообщил он, и я понял, что у него нет ни времени, ни желания долго беседовать со мной. – Дом продан, и необходимость в ваших услугах отпала. Последнее, о чем я вас хотел попросить, – это продать «кадиллак». Постарайтесь получить хорошую цену и вышлите мне чек.

– Хорошо, мистер Бернстайн. – Поколебавшись, я рискнул спросить: – Я хотел бы поговорить с миссис Маршалл. Как мне с ней связаться?

– Она здесь. Не кладите трубку.

Наступила пауза, которая, как мне казалось, никогда не кончится. Наконец я услышал тихий голос Бесс:

– Алло, Кейт?

– Когда мы увидимся? – Мои пальцы, сжимавшие трубку, побелели, на лбу выступил пот.

– Спасибо вам за все, что вы сделали для Фрэнка. – Голос ее слегка дрожал. – Я вам очень, очень признательна. Надеюсь, что вы сможете подыскать себе что-нибудь подходящее.

И она повесила трубку.

Несколько минут я просидел без движения, тупо уставясь на телефонный диск и чувствуя, как меня начинает бить озноб. Наконец, с силой опустив трубку на рычаг, я сорвался с места и начал стремительно расхаживать по комнате, стараясь отогнать от себя тревожные мысли. В конце концов, говорил я себе, ничего особенного не случилось, просто Бесс продолжала мастерски играть свою роль. Ну действительно, как она могла в присутствии Бернстайна о чем-нибудь договариваться со мной, жалким шофером? Ведь миссис Маршалл стала теперь важной персоной. Но как же все-таки с ней связаться?

Бернстайн в свое время сказал мне, что Бесс какое-то время поживет у него. Значит, в течение дня, когда адвокат будет в своей конторе, я смогу ей позвонить и обо всем спокойно поговорить.

А пока я решил выполнить последнее поручение Бернстайна – продать «кадиллак». Заодно нужно было присмотреть что-нибудь и для себя. У меня еще оставалось триста долларов да плюс семьсот, которые мне вручил Бернстайн. Если к тому же учесть, что он только что перевел на мой счет еще семьсот монет, я был отнюдь не на нуле.

Я отогнал машину к концессионеру «кадиллака» и после долгих дискуссий уговорил их взять ее обратно. Себе я приобрел старенький «фольксваген» буквально за бесценок. Но главное, теперь я был на колесах. Чек на «кадиллак» по моей просьбе был выписан и отправлен на имя Бернстайна.

Все это заняло у меня довольно много времени, и когда я вернулся в дом, было уже около пяти вечера. Решив, что Бернстайн вряд ли возвращается к себе так рано, я, с бешено бьющимся сердцем, набрал номер его телефона.

Женский голос ответил:

– Квартира мистера Бернстайна.

Я глубоко вздохнул, стараясь говорить спокойно:

– Я хотел бы поговорить с миссис Маршалл.

– Подождите минутку.

Воцарилась долгая тишина, затем неприятный женский голос спросил:

– Кто это говорит?

– Я просил к телефону миссис Маршалл. Это Кейт Девери.

– Ее здесь нет.

– У меня к ней весьма срочное дело. – Я изо всех сил старался, чтобы голос не выдавал моего волнения. – Вы не могли бы подсказать, как мне ей позвонить?

– По этому вопросу обращайтесь к мистеру Бернстайну.

И трубку швырнули на рычаг.

Некоторое время я пребывал в нерешительности. Может быть, действительно стоило немного выждать и не пороть горячку? Ведь Бесс могла позвонить в любой момент, но я почему-то был уверен, что она этого не сделает. С того момента, как Бесс отправилась в Сан-Франциско в сопровождении Бернстайна, я чувствовал, что происходит что-то не то, и вот это подозрение, увы, превращалось в страшную реальность.

Решительно сняв трубку, я набрал номер конторы Бернстайна. Через минуту я услышал его недовольный голос:

– В чем дело, Девери?

– Я хотел бы поговорить с миссис Маршалл. Как я могу это сделать?

– Вы продали машину?

– Да. Чек отправлен на ваше имя. Так как я могу связаться с миссис Маршалл?

– Послушайте, Девери, что вы хотите? Вам заплатили сполна. Миссис Маршалл неважно себя чувствует. Она не хочет, чтобы ее беспокоили ни вы, ни кто-либо еще. Но раз уж вы так хотите что-то ей сообщить, скажите это мне, и если я сочту данную информацию важной, я ее обязательно передам миссис Маршалл. Так о чем конкретно идет речь?

Я положил трубку. Говорить больше было не о чем. Меня обвели вокруг пальца, как последнего идиота. Несколько минут я просидел в оцепенении, потом почувствовал прилив страшной, буквально животной ярости.

– Ну ладно, Бесс, – закричал я голосом, в котором не осталось ничего человеческого, – не думай, что тебе это сойдет с рук! Я найду тебя! Ты мне осталась должна пятьсот тысяч долларов, и я к тебе за ними приду!

Я встал, глубоко вздохнул и тихо закончил:

– Не строй себе иллюзий, моя птичка! Я обязательно приду к тебе!

Глава 8

В эту ночь, лежа на постели, где мы еще так недавно занимались любовью с Бесс, я долго не мог заснуть. Разыгравшийся ветер завывал под окном, и временами мне казалось, что я слышу, как слабеющие пальцы Фрэнка в последнем усилии царапают наглухо закрытую дверь гаража. Это была, пожалуй, самая ужасная ночь в моей жизни, если не считать той, самой первой ночи в тюрьме, когда за мной со скрипом закрылась дверь камеры и я оказался в новом и страшном мире, где мне предстояло провести столько лет...

Да, мне приходилось с горечью сознаться самому себе, что Бесс блестяще удалось одурачить меня. Она постоянно подталкивала меня к мысли убить Маршалла, одобряя все мои планы, и как только я это сделал, она тут же послала меня ко всем чертям, прекрасно понимая, что я не смогу разоблачить ее, не будучи сам автоматически обвинен в убийстве. Пока в этой игре она брала верх, но теперь очередь была за мной. Подогревая в себе мстительные чувства, я поклялся, что заставлю ее дорого заплатить за это коварство.

Но для этого необходимо было прежде всего найти ее. Я погрузился в воспоминания. Ведь любой наш разговор, любое самое незначительное событие последних дней могут оказать мне неоценимую помощь в решении этой проблемы.

Я вспомнил, как однажды спросил у нее: «Что ты будешь делать, если Фрэнк неожиданно умрет и ты станешь владелицей миллиона долларов?»

Она тогда лежала рядом со мной здесь, на этой постели; мне казалось, я все еще вижу ее и слышу, как она вздохнула, прежде чем ответить: «Что я буду делать? Вернусь в Сан-Франциско, ведь я там родилась. С миллионом долларов женщина может неплохо устроиться в этом городе».

Если Бесс говорила правду, сейчас она жила именно во Фриско, но это был огромный город и найти ее там было нелегкой задачей, если вообще выполнимой.

Мозг мой лихорадочно работал. Поскольку теперь миссис Маршалл стоит миллион долларов, она ни за что не остановится в дешевой гостинице или в мотеле. Ей захочется выставить свое богатство напоказ, а значит, она снимет либо люкс в самом шикарном отеле, либо целый особняк. Но если я на каждом углу буду расспрашивать о ней швейцаров и портье, рано или поздно она об этом узнает и обратится в бегство. Нет, действовать надо было как-то иначе.

Уже начинало светать, когда наконец-то меня осенило. Я вспомнил, что, когда мы приехали в этот огромный мотель-ресторан недалеко от Фриско, Бесс сказала мне, что прежде она здесь работала. Там был еще этот... как его?.. Марио. Ну да, Марио. Бесс была с ним весьма сурова. Может быть, он сможет мне хоть что-то рассказать о ней. Это был пусть и призрачный, но все-таки шанс, и я обязан был его использовать.

Теперь нужно было действовать быстро. Встав и позавтракав, я собрал вещи, запер дом, убрал ключи в конверт, на котором стоял адрес местного агентства по торговле недвижимостью, сел за руль своего невзрачного лимузина и в последний раз проехал по хорошо знакомой мне грунтовой дороге.

Когда до выезда на автостраду оставалось меньше километра, я увидел, что мне навстречу движется полицейский автомобиль. Ладони мои сразу взмокли, в ногах появилась неприятная слабость. Неужели шериф все-таки что-то заподозрил? А может быть, это прощальный подарок от Росса?

Мак-Куин издалека помахал мне рукой и, подъехав ближе, остановил машину. Я вынужден был сделать то же самое. Пока я шел к желтой патрульной машине, бешеные удары сердца отдавались у меня в ушах, заглушая звук шагов.

– Добрый день, шериф, – выдавил из себя я, изображая на лице улыбку. – А я как раз собирался уезжать.

– Пользуюсь случаем и представляю вам своего нового помощника Джека Аллисона. – Мак-Куин показал рукой на человека, сидящего рядом с ним.

– Привет, – с приятной улыбкой сказал новый помощник шерифа.

– Значит, Росс получил-таки повышение, – проговорил я, чтобы прервать паузу.

– Он вообще ушел из полиции. По его словам, он нашел место в какой-то страховой компании во Фриско. – Мак-Куин пожал плечами и скорчил гримасу. – Вот уж о ком я не жалею!

– Да уж, тип не из приятных. – Я замолчал и после паузы добавил: – Я тоже собрался в Сан-Франциско. Надеюсь найти там работу... Да, чуть не забыл...

Я вынул из кармана конверт с ключами.

– Простите, шериф, не могли бы вы передать эти ключи мистеру Карби, агенту по продаже недвижимости?

Мак-Куин взял конверт у меня из рук и опустил его в карман.

– Я их передам ему... Итак, вы все-таки решили уехать... А почему бы вам не остаться у нас, Девери? Только вчера мы говорили о вас; так вот, Берт по-прежнему хочет, чтобы вы стали его компаньоном.

Я покачал головой:

– Нет, шериф, я не могу долго оставаться на одном месте. Хочу попытать счастья в большом городе.

– Какие новости у миссис Маршалл?

– Понятия не имею. Ее делами сейчас занимается Бернстайн. Он-то меня и уволил. – Я сделал вид, что огорчен этим. – Дом продан. Так что я теперь вольная птица.

– Я понимаю. Судя по всему, миссис Маршалл не собирается вкладывать деньги в наш проект?

– Не могу вам ничего сказать по этому поводу, шериф. Может быть, Джо удастся переговорить с Бернстайном...

– Да... Ну ладно, желаю удачи, Девери. На всякий случай, не забудьте, что Берт вас по-прежнему ждет.

– Не забуду, шериф.

Я пожал ему руку, дружески улыбнулся Аллисону и пошел к своей машине. Выезжая на автостраду, я увидел, что они стоят на том же месте и провожают меня глазами.

Я приехал в мотель-ресторан после трех часов, когда в зале уже никого не было. Через минуту после того, как я сел за столик, из кухни вышел Марио. Подойдя ближе, он сразу узнал меня, и его широкая физиономия расплылась в улыбке.

– Всегда рад друзьям Бесс, – заявил он, пожимая мне руку.

– Выпейте со мной кружку пива, если не очень заняты, – предложил я.

Он весело засмеялся.

– А что, похоже, что я занят? – спросил он, обводя рукой пустой зал. – Теперь часа два никого не будет.

Он отошел к стойке, налил две кружки пива, поставил их на стол и сел напротив меня.

– Ваша фамилия Девери, я не ошибаюсь?

– Ну и память у вас, Марио...

– Вы знаете, это помогает в работе. Клиенты любят, когда их узнают... Так чему вы там учили Бесс? Ах да, вспомнил... водить машину!

Он расхохотался и подмигнул мне.

Я посмотрел ему прямо в глаза:

– Она потрясающая женщина, Марио.

Он кивнул:

– Не сомневаюсь, хотя мне лично такие не нравятся.

– Вы что-нибудь слышали о ее муже, Фрэнке Маршалле?

Он сделал несколько глотков из кружки, потом поставил ее на стол и посмотрел на меня:

– А что с ним?

– Он умер.

Марио быстро перекрестился.

– Все мы там будем... Я слышал, что этот Маршалл был пьяницей?

– Да, это уж точно.

– Если не ошибаюсь, у него был огромный дом. Теперь он перейдет к ней?

– Не только дом, но и деньги.

Он рассмеялся и хлопнул себя по колену.

– Ай да Бесс! Она всегда умела из всего извлекать пользу. Значит, у нее теперь есть и дом и деньги. – Он наклонился ко мне. – И много?

«Так я тебе и сказал».

– Вот этого не знаю, Марио.

– В любом случае она найдет им применение. Хотя бы сможет теперь оплачивать сигареты и пиво этому щенку полицейскому.

На меня внезапно пахнуло могильным холодом. Я сжал зубы, чтобы сдержать дрожь.

– Полицейскому?

– Ну да, вы его не знаете, некто Росс, помощник шерифа в Уикстиде, неприятный тип, всегда готовый сделать гадость ближнему... Так вот, Бесс была без ума от него. Он сюда приезжал раз в неделю, в свой выходной. Она тут же все бросала и закрывалась с ним в одном из наших бунгало. – Он подмигнул мне. – Ну, вы-то понимаете, о чем я говорю... Так вот, она буквально глаз не могла от него оторвать. Не знаю, чем уж он ее так приворожил, но думаю, что это надолго. Так что если сейчас у нее появились деньги, он их быстро приберет к рукам.

Я молча слушал его, не в силах даже пошевелиться. У меня было такое ощущение, что я получил сильнейший удар в живот. Во рту появился отвратительный привкус желчи. Вскочив с места, я едва успел добежать до туалета, как меня вывернуло наизнанку.

Через несколько минут я немного пришел в себя. Умывшись холодной водой и отдышавшись, я на ватных ногах доковылял до стола и тяжело опустился на стул под внимательным взглядом Марио.

– Вам плохо, мистер Девери?

– Теперь все в порядке. Видимо, съел что-нибудь не то, и немного прихватило. Думаю, что стаканчик виски пойдет мне на пользу. Выпьете со мной?

Он просиял:

– А почему бы, собственно, и нет?

Он принес бутылку и два стакана. Мы выпили, и я налил еще по глотку. Пора было продолжать разговор.

– Да, так вы говорили про Росса... Я пару раз встречался с ним, поскольку некоторое время работал в Уикстиде. Говорят, он уволился из полиции и сейчас работает здесь, в какой-то страховой компании.

– Ах вот как? Не слышал. – Марио с безразличным видом пожал плечами.

– А Бесс вы так и не видели с того раза?

– Нет. – Он скорчил гримасу, выпил несколько глотков виски и добавил: – И я об этом ничуть не жалею. У нее не очень-то легкий характер. Так вы думаете, что она сейчас в Сан-Франциско?

– Я это знаю.

– Тогда, возможно, она как-нибудь и зайдет.

– Бесс говорила мне, что всегда мечтала жить именно здесь, – произнес я, подливая ему виски.

– Это верно. Она родилась в этом городе. Отец ей оставил на Очад-авеню небольшой дом, который он назвал «Яблоневый сад». Бесс всегда смеялась над этим и говорила, что там никогда не было ни одной яблони. Ей неоднократно предлагали продать этот дом, но Бесс отказывалась даже обсуждать это. Она всегда говорила, что он дорог ей как воспоминание о детстве.

Теперь я знал все, что хотел. Допив виски и положив на стол пятидолларовую купюру, я поднялся.

– Спасибо, Марио. Было очень приятно поболтать с вами.

– Уже уходите? – Он явно был огорчен.

– Да, мне пора.

Я вышел из ресторана и сел в машину.


Мотель, в котором я остановился, был не слишком шикарным, но в бунгало имелся кондиционер. На столе лежала подробная карта Сан-Франциско.

Закрыв дверь, я улегся на постель с сигаретой в руке и принялся размышлять. Благодаря рассказу Марио у меня словно повязка спала с глаз и я понял наконец, каким идиотом был с самого начала.

Итак, Росс... Я отлично помнил его: высокий, худой, молодой – лет двадцать девять, не больше, с маленькими злыми глазками и тонкими губами. По словам Марио, Бесс была по-настоящему влюблена в него... После моей первой встречи с Россом он навел справки и узнал, что у меня за плечами пять лет тюрьмы. Они поговорили с Бесс и решили, что это подарок судьбы. Я должен был сделать за них грязную работу, а они бы при этом оставались в стороне. В случае неудачи все подозрения падали на меня: в городе я недавно, к тому же имею судимость. Так что им нужно было только подтолкнуть меня к мысли о возможности завладеть деньгами Маршалла, а дальше все бы уже пошло как по маслу. Теперь я понимал, что Росс недаром так преследовал Маршалла: ему нужно было, чтобы тот лишился прав и пригласил меня в качестве шофера. Кстати, эту мысль Фрэнку, безусловно, подсказала Бесс. Таким образом, мы с ним угодили в одну и ту же ловушку. Правда, он заплатил за это намного дороже...

В этой истории был один момент, который особенно больно ударял по моему самолюбию. Ведь совершенно очевидно, что Бесс легла со мной в постель лишь для того, чтобы я окончательно решился убрать Маршалла со своего, а вернее, с их пути. И все это время, она, конечно же, продолжала встречаться со своим длинноногим ублюдком, как это было, например, в тот день, когда, вернувшись из Фриско раньше назначенного срока, мы едва не застали их в постели. Это был крайне напряженный момент, когда весь их хитроумный план мог рухнуть, но, надо отдать им должное, сообщники весьма хладнокровно выпутались из этой критической ситуации.

Наконец-то раскрылась и тайна поведения Росса после смерти Маршалла. Ему ни в коем случае нельзя было допустить официального расследования этого дела, ибо малейшее подозрение, павшее на Бесс, – и признание ее наследницей откладывалось на неопределенное время.

Теперь же ситуация для бывшего помощника шерифа и безутешной миссис Маршалл складывалась как нельзя лучше. Благодаря хитрости Росса и халатности Мак-Куина и Бревера дело было закрыто. От доверчивого идиота, совершившего убийство, легко удалось избавиться. Бесс оставалось только получить деньги, и она могла вместе со своим альфонсом отправляться в любой уголок земного шара.

Но это будет не так-то просто, Бесс, подумал я. До сих пор все у тебя получалось, но теперь я постараюсь немного испортить твой праздник.

Взяв в руки карту Сан-Франциско, я нашел на ней Очад-авеню. Скорее всего, Бесс вместе со своим полицейским была именно там. Ведь даже если учесть, что Бернстайн, конечно, лез из кожи вон, чтобы как можно скорее завершить все формальности, связанные с получением миссис Маршалл наследства, какое-то время ей еще наверняка предстояло прожить в городе. И конечно, в ее глазах этот фамильный особняк был более надежным убежищем, чем отель, где постоянно толкутся тысячи людей.

Но, предположим, я их там нашел. Что я буду делать дальше?

Это была серьезная проблема. Если я просто потребую у Бесс свою долю, она рассмеется мне в лицо. Пригрозить, что я все расскажу полиции? Но в этом случае максимум, чего мне удастся добиться, – это длительных сроков тюремного заключения для нас обоих. Причем ей, при наличии денег и поддержке Бернстайна, почти наверняка удастся выйти сухой из воды. Она скажет, что ничего не знала о моем дьявольском плане, а мне придется сознаться, что именно я не только задумал это убийство, но и совершил его.

Одним словом, играть с Бесс в эту игру было бесполезно, поскольку все козыри находились у нее на руках. Необходимо было придумать что-то другое.

И тут я вспомнил слова Марио: «Она была без ума от него. Не знаю, чем уж он ее так приворожил, но думаю, что это надолго».

Если так оно и было на самом деле, Росс, сам того не желая, поможет мне получить причитающиеся мне деньги.

Вопрос упирался в следующее: стоит ли жизнь Росса в глазах Бесс пятисот тысяч долларов? Если нет, то придется искать другой путь, но если да – можно считать, что деньги у меня в кармане.

Ближе к вечеру я вышел из бунгало, перекусил в небольшом ресторане мотеля, сел в машину и отправился на поиски Очад-авеню.

Эта улица находилась на юго-западной окраине города, у подножия высокого холма. Найти ее оказалось не так-то просто: несколько раз мне приходилось останавливаться и спрашивать дорогу. Наконец я прибыл на место, вышел из машины и пошел по довольно широкой улице, застроенной небольшими деревянными коттеджами; у каждого было свое название, но среди них мне не попадалась табличка «Яблоневый сад». Длина улицы не превышала двухсот метров, и, дойдя до ее конца, я перешел на другую сторону и двинулся в обратном направлении.

Пройдя уже больше половины пути и по-прежнему не находя нужного мне дома, я уже стал отчаиваться, когда наконец увидел живую душу на этой пустынной улице. Полная женщина, стоявшая в нескольких метрах от меня прислонясь к забору, покуривала сигарету и рассеянно следила за моими бесплодными перемещениями.

– Что-нибудь ищете, мистер? – наконец спросила она. – Я вижу, вы довольно давно здесь ходите.

Лицо у нее было круглое и добродушное. Видно было, что ей скучно и хочется поговорить.

– Добрый вечер, – произнес я. – Да вот, никак не найду один дом.

– Я так и подумала. Очень глупо, на мой взгляд, давать имена домам. Почему бы просто не пронумеровать их? Это намного удобнее... Может быть, я смогу вам помочь?

Я стал соображать. Не таилась ли здесь опасность? А вдруг это приятельница Бесс? Я еще раз окинул взглядом это простоватое лицо и расплывшуюся фигуру. Нет, такая женщина не станет дружить с Бесс.

– Я ищу коттедж, который называется «Яблоневый сад», – сообщил я. – Говорят, он сдается. Мне нужно снять дом или квартиру в этом квартале, тогда бы я сразу перевез сюда жену и детей.

Она глубоко затянулась, закашлялась и несколько раз ударила себя по широкой груди.

– Мне бы не стоило курить, но никак не могу бросить... Не хватает силы воли, – с грустью проговорила она.

Бросив окурок в траву, она наступила на него ногой.

– Да, так вы говорите, «Яблоневый сад»? – Она неодобрительно фыркнула. – Вы бы никогда не нашли его сами. Значит, так, пойдете до конца улицы, и там, между двумя последними домами, увидите узкий проход. В глубине и будет стоять этот дом. Но я вам не советую туда ходить. Это напрасная потеря времени – дом не сдается. Его хозяйка, кстати, заявилась сюда три дня назад.

По ее тону я понял, что она не в восторге от этого события.

– Вот досада! – произнес я, разочарованно качая головой. – А в местном агентстве по торговле недвижимостью мне сказали, что я смогу снять этот коттедж.

– Они ошиблись, – безапелляционно заявила моя новая знакомая. – Этот дом никогда не сдавался. Вот уже три года, как он стоит пустой. И представьте себе, на днях она появляется, но не одна, а со своим дружком.

Мне с трудом удалось сохранить внешнее спокойствие.

– А может быть, она специально приехала, чтобы подготовить дом к сдаче?

– Сомневаюсь. – Она закурила новую сигарету. – Вы знаете, у нас здесь приличный квартал, и мы не в восторге от таких соседей. Пусть поженятся, тогда и живут вместе...

– Так вы говорите, это в конце улицы? – прервал я ее. – Думаю, раз уж я все равно здесь, надо пойти посмотреть. Может быть, она все-таки надумает сдавать.

– Вы говорите, у вас есть дети? – спросила она.

– Мальчик и девочка, – не моргнув глазом ответил я.

– Ну, так идите и поговорите с ней. У нас здесь живут одни старики, и мы были бы рады видеть в этом квартале детей... и заодно избавиться от этой дамочки и ее кавалера.

– Пойду попытаю счастья. Спасибо вам большое.

– Желаю удачи. Как, вы говорите, вас зовут?

– Лукас... Гарри Лукас.

– Я – Эмма Броди. Если договоритесь и переедете, скажите вашей жене, чтобы зашла ко мне поболтать.

Кивнув головой, она тяжелым шагом направилась к своему дому.

Подождав, пока миссис Броди закроет за собой дверь, я дошел до конца улицы и там действительно увидел узкую грунтовую дорожку, по которой с трудом смог бы проехать один автомобиль. С обеих сторон дороги тянулись высокие изгороди, так что если бы сейчас я пошел по ней, а Бесс со своим полицейским как раз в эту минуту вернулись бы из города, – я оказывался в ловушке. Подумав, я все-таки решился произвести разведку и быстрым шагом двинулся вперед. Фонаря поблизости не было, но луна светила достаточно ярко. Дорога сделала резкий поворот, и я оказался перед небольшим коттеджем, окруженным заросшим садом. На доме я разглядел табличку, на которой было написано: «Яблоневый сад».

Между плотными красными шторами пробивался свет; телевизор был включен на полную громкость. Рядом с домом стоял небольшой автомобиль.

Внезапно я увидел за шторой знакомый силуэт, и сердце мое дрогнуло, хотя я вовсе не хотел этого... Бесс!

Я поднял щеколду, толкнул узкую деревянную калитку и по газону направился к дому. Я старался ступать по возможности тихо, хотя в этом, по-видимому, не было необходимости, так как какой-то певец орал из-за шторы в полный голос.

Остановившись у окна, я приготовился ждать.

Через несколько минут раздался щелчок, крики смолкли, и я услышал раздраженный голос Росса:

– Еще немного, и я сойду с ума от этого придурка!

– Переведи на другую программу, дорогой. – Бесс ни разу не назвала меня так. – Там скоро будет какой-то матч по боксу.

– Плевать мне на бокс! – заорал Росс. – Черт побери! Ты что, не понимаешь, что мне надоело сидеть в этой дыре! Кругом старые идиоты, которые следят за нами и сплетничают. Надо выбираться отсюда, и как можно скорей!

– Но ведь я тебе объясняла, дорогой, что нам придется немного подождать, – мягко возразила Бесс. – Раньше чем через две недели я не смогу получить деньги.

– Ты считаешь, что я намерен торчать здесь еще две недели? Ни в коем случае! Ты ведь должна получить деньги за дом? Ну так давай снимем что-нибудь поприличнее.

– Неужели тебе действительно здесь так не нравится, милый? Пойми, ведь я здесь родилась и этот дом мне по-настоящему дорог...

Ее умоляющий тон окончательно вывел Росса из себя:

– Черт возьми, не начинай все сначала! У нас теперь есть деньги, ты что, забыла? Сколько можно жить в этом жалком сарае? Скажи своему Бернстайну, пусть пошевеливается!

– Он не должен ничего знать о твоем существовании, милый. Бернстайн очень умен. Ни в коем случае нельзя, чтобы у него появилась хотя бы тень подозрения.

– Ну, хорошо, пусть пока достанет для тебя приличную сумму в долг. Мы сразу уедем в Майами, и через год о нас все забудут... Учти, как только ты получаешь деньги, мы сматываем удочки.

– Но я всегда мечтала жить во Фриско...

– Забудь об этом! Ты полюбишь Майами, и там мы будем далеко от сплетен.

– Хорошо, мой дорогой. Как ты скажешь.

– Вот именно... как я скажу... Иди сюда.

Я отступил на шаг и бесшумно направился к калитке.

Я мог быть доволен результатами этой разведки. Теперь я твердо знал, что Бесс по-прежнему без ума от своего Росса. Второй важный момент – это то, что она не сможет получить всех денег раньше чем через две недели. Значит, время у меня еще было, но к операции я решил приступить немедленно. Как только куплю пистолет.


На следующее утро, неважно поспав и плохо позавтракав, я позвонил в свой банк в Уикстиде, чтобы узнать, зачислили ли они на мой счет семьсот долларов, которые отправил Бернстайн. Все было в порядке. Я попросил служащего банка перевести все деньги на отделение «Чейз нэшнл бэнк», которое находилось рядом с мотелем. Он пообещал, что займется этим немедленно. Тогда я перешел через дорогу и открыл счет в этом отделении.

Итак, у меня теперь было около тысячи пятисот долларов. Более чем достаточно на первое время. Пора было отправляться за пистолетом.

Никаких проблем в этом плане у меня не возникло. Приехав в центр города, я зашел в первый же оружейный магазин и из множества выставленных на полках изделий выбрал массивный кольт, в чьей надежности можно было не сомневаться. Кроме кобуры, продавец предложил мне коробку с двадцатью пятью патронами. Внимательно посмотрев на меня, он заявил, что мне придется получить разрешение на право ношения оружия. Я заверил его, что прямо из магазина отправлюсь в полицию. Думаю, что он не поверил и продолжал сверлить меня глазами. Я на– звал ему чужое имя, дал выдуманный адрес и, подписав какую-то бумажку, взял в руки свои покупки и вышел из магазина.

Когда я служил во Вьетнаме, мне приходилось иметь дело со многими видами оружия. Я был уверен, что в случае необходимости прекрасно справлюсь и с кольтом.

Убрав кольт в отделение для перчаток, я не спеша вернулся на Очад-авеню. Накануне вечером я приметил там агентство по торговле недвижимостью. Остановив машину около узкой двери, я вошел внутрь и оказался в небольшой комнате, где за совершенно пустым столом сидел небольшого росточка лысый толстяк. Он явно скучал, устремив задумчивый взгляд в пространство. Увидев меня, толстяк встал и, обнажив в улыбке желтые зубы, рукой показал на стул, после чего спросил, чем он может быть мне полезен.

Я ответил, что хотел бы купить или на худой конец снять приличный дом на Очад-авеню. С грустным видом агент сообщил, что на этой улице нет ни одного продающегося дома. Но зато у него есть очень заманчивые предложения...

Я перебил его, сказав, что меня интересует именно Очад-авеню.

Он вздохнул:

– Все в общем-то зависит от того, насколько вам это к спеху. В этом квартале живут в основном старики; время от времени кто-то из них умирает, и дом идет на продажу. Вот в прошлом году умерла одна пожилая дама, так ее подруга тут же купила освободившийся дом и поселилась в нем. Так что это вопрос времени.

– Ну что ж, я могу подождать. Мне еще сначала надо продать свой дом в Лос-Анджелесе... Дело в том, что я нашел работу во Фриско. Как вы думаете, может быть, я смогу хотя бы снять приличную комнату на Очад-авеню?

Из-за лацкана пиджака он вытащил булавку и принялся меланхолически ковырять в своих лошадиных зубах.

– Это не исключено, – заявил он наконец. – Весьма возможно, что миссис Эмма Броди согласится сдать комнату. Я ее знаю много лет. Недавно она потеряла мужа, и, может быть, подобное предложение ее заинтересует. Попробуйте поговорить с ней.

– У вас не найдется подробного плана этого района?

Он порылся в столе и достал мятую карту. Я попросил его показать, где находится дом миссис Броди. Он отметил его крестиком.

– А это что за дом? – спросил я, указывая на «Яблоневый сад».

– Он не продается. Я сто раз уговаривал владелицу уступить его, но ничего не получилось.

Внимательно посмотрев на карту, я обнаружил, что задняя стена дома миссис Броди должна быть расположена как раз напротив коттеджа Бесс. Удача наконец-то начала улыбаться мне.

Крепко пожав руку моему собеседнику и поблагодарив его за любезность, я оставил его наедине с самим собой и отправился к миссис Броди. Подойдя к ее дому, я позвонил в дверь.

Она открыла мне с сигаретой в зубах. Я назвал себя, но она сказала, что прекрасно помнит нашу беседу. Ее добродушная полная физиономия осветилась улыбкой.

– К сожалению, «Яблоневый сад» действительно не сдается, – сообщил я, – но в агентстве мне сказали, что время от времени появляется возможность купить тот или иной дом, так что я решил подождать. Но поскольку мне пока надо где-то жить, и, желательно, именно в этом квартале, может быть, миссис Броди, вы согласитесь сдать мне одну из комнат? Я занимаюсь научной работой, так что приходится много трудиться дома, и для меня очень важны спокойствие и тишина.

Миссис Броди заявила, что охотно сдаст любую из комнат, и предложила мне самую лучшую, с окнами на улицу. Я сказал, что опасаюсь городского шума, и тогда она ввела меня в небольшую, прекрасно обставленную комнату с окнами, выходящими в сад. Выглянув в одно из них, я удовлетворенно хмыкнул: «Яблоневый сад» стоял менее чем в сотне метров от меня.

Договорившись с миссис Броди об оплате, я сообщил ей, что перееду через пару часов. Она спросила, хочу ли я питаться в доме, добавив, что ее это совершенно не затруднит. Учитывая, что я собирался круглые сутки следить за «Яблоневым садом», это предложение было для меня как нельзя более кстати, и я с благодарностью принял его.

Покинув ненадолго мою гостеприимную хозяйку, я вернулся в мотель, заплатил по счету и зашел к торговцу подержанными вещами, где приобрел мощный бинокль и пишущую машинку. В соседнем магазине я купил пачку писчей бумаги, ручки и блокноты. Когда миссис Броди будет убирать мою комнату, у нее не должно возникнуть и тени подозрения.

Пообедав в городе, я перевез вещи в свое новое жилище. Миссис Броди дала мне ключ от входной двери. Она, видимо, хотела еще немного поболтать со мной, но я не дал ей рта раскрыть, заявив, что собираюсь немедленно приступить к работе.

– Захотите посмотреть телевизор – приходите в мою комнату, – крикнула она мне вслед. – Вместе веселей.

Я поблагодарил ее, вошел к себе и запер дверь на ключ; затем я подтащил к окну мягкое кресло и, удобно усевшись в нем, направил бинокль на «Яблоневый сад».

Началось изнурительное многодневное наблюдение за домом Бесс. Вскоре я уже примерно представлял себе их распорядок дня.

Около десяти утра Росс куда-то уезжал на машине. После одиннадцати Бесс выходила из дома с большой сумкой в руках, садилась на мопед и отправлялась за покупками. К часу дня она возвращалась обратно. Что касается Росса, он вечером никогда не приезжал раньше шести. Когда они забывали задернуть шторы, мне было отлично видно все, что происходит в доме. Вечером они никуда не ходили, коротая время перед телевизором.

Я находил такую жизнь слишком размеренной, особенно если вспомнить о миллионе, который практически уже был в руках Бесс, но, думая об этом, я пришел к выводу, что затворники по-своему правы: появляясь в городе вместе, они рисковали встретить кого-нибудь из знакомых, того же Бернстайна; опытный адвокат, конечно, сразу бы узнал Росса, которого он встречал у коронера в качестве помощника шерифа, принимавшего активное участие в расследовании дела о внезапной кончине Маршалла...

Обеды и ужины, которые мне приносила миссис Броди, были вполне съедобны. Иногда я немного стучал на машинке, чтобы она могла убедиться, что я действительно усиленно работаю. К счастью, моя хозяйка часто уходила к соседям поболтать. Ее тревожило, что я безвылазно сижу дома, и она постоянно советовала мне хоть немного погулять. Я отговаривался срочностью работы.

В результате длительных наблюдений я пришел к выводу, что между часом дня и шестью вечера Бесс постоянно пребывала дома в одиночестве. На пятый день я решил, что настал момент нанести ей визит вежливости.

В начале третьего я взял из машины кольт, сунул его за пояс и не спеша пошел по пустынной улице. Свернув на грунтовую дорожку, я подошел к дому Бесс и, стараясь не шуметь, растворил калитку.

Миссис Маршалл занималась своим излюбленным делом: работала в саду. Встав на колени, она наводила порядок на цветочной клумбе и так увлеклась этим занятием, что заметила чье-то присутствие в саду, лишь когда моя тень упала прямо на нее.

Она застыла с вытянутыми вперед руками, затем бросила на меня быстрый взгляд через плечо. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, и я спрашивал себя, как мог так увлечься этой женщиной. Сейчас ее холодное бесстрастное лицо, похожее на посмертную маску, ничего не выражающие глаза, плотно сжатые губы вызывали у меня чувство физического отвращения.

– Привет, Бесс, – негромко сказал я. – Не забыла меня?

Она медленно поднялась с колен. Удар был силен, но она быстро оправлялась от него.

– Что тебе надо? – Голос был резким и злым.

– Давай войдем в дом и поговорим.

– Убирайся! – почти закричала она.

– У меня к тебе всего-навсего небольшой разговор, Бесс, – сказал я. – Думаю, что так будет лучше и для тебя, и для Росса.

Она пропустила еще один удар. Ее лицо скривилось, как от боли. Видимо, Марио был прав.

– Мне не о чем с тобой говорить. Уходи! – Она снова сумела быстро взять себя в руки, но в ее голосе не было прежней твердости.

Я молча направился к дому, и она, поколебавшись, пошла за мной. Мы вошли в гостиную. Это была большая светлая комната, обставленная отличной мебелью.

Когда она вошла, я закрыл дверь и прислонился к ней.

– Мне нужны деньги, Бесс, – спокойно произнес я. – Моя доля.

Она сжала кулаки, ее темные глаза яростно блеснули.

– Ну что ж, попробуй у меня их отобрать.

– Ладно, тогда слушай меня внимательно.

Я вынул из-за пояса кольт и направил его на Бесс. Она вздрогнула и отступила на шаг.

– Не бойся, Бесс, – сказал я. – Тебе самой ничего не грозит. В этом кольте десять патронов, и все они – для твоего дружка Росса... И он их обязательно получит, если ты не согласишься отдать мне мои пятьсот тысяч долларов.

Она скорчила гримасу:

– Ты не получишь ни цента. Этот жалкий блеф со мной не пройдет.

– Ты глубоко заблуждаешься, Бесс. Я никогда не блефую, если речь идет о подобной сумме. Один раз я уже убил человека, теперь для меня не составит никакого труда прикончить и второго. Говорю тебе, что, если через несколько дней денег не будет, я всажу все десять пуль Россу в брюхо. И помешать этому невозможно. Просить защиты у полиции ты не будешь. Они станут задавать вопросы, на которые ты не сможешь ответить. Распорядок дня Росса мне известен. Я постоянно слежу за ним. Если он захочет убежать, я догоню его и пристрелю на месте. Теперь выбор за тобой: либо ты отдаешь деньги, либо твой Росс умирает. Я знаю все ваши планы. Как только ты получишь деньги, вы собираетесь уехать в Майами... Короче говоря, даю тебе срок до конца этой недели. После этого я тебе звоню, и ты мне говоришь только одно слово: да или нет. Решать тебе. Если ты говоришь да – я тебе объясню, как передать деньги, если нет – можешь готовиться к похоронам Росса.

Не взглянув на нее, я открыл дверь, не торопясь, прошел через сад и отправился обратно к миссис Броди.

Теперь очередь была за Бесс, но я твердо знал одно: если она не отдаст мне пятьсот тысяч долларов, я убью Росса недрогнувшей рукой.

Вернувшись в свою комнату, я сел в кресло, закурил и постарался подвести итоги этого разговора.

Будучи умной женщиной, Бесс прекрасно поняла, что отныне она имеет дело не с прежним простачком, которого было так легко обвести вокруг пальца. Я поставил ее перед выбором: либо платить, либо потерять любовника. Насколько я ее знал, она без борьбы не отдаст и одного из пятисот тысяч долларов. Но что именно она предпримет?

Я постарался поставить себя на ее место. Что можно сделать в подобном случае? Рассказать обо всем Россу? Неизвестно еще, как он поведет себя в подобной ситуации. Бывший помощник шерифа может попытаться оказать достойное сопротивление, но не исключено, что он попросту струсит. Прибегать к помощи своих коллег из Фриско он не станет – слишком много темных пятен во всей этой истории.

Тщательно все взвесив, я пришел к выводу, что у них было лишь два реальных пути: заплатить или постараться меня уничтожить.

Но если Росс способен на убийство, почему же он сам не прикончил Маршалла, вместо того чтобы втягивать в эту историю постороннего? Впрочем, не знаю, как он, но уж она-то точно на это способна. Кстати, и Росса тоже не стоит недооценивать. Бывший полицейский вполне может превратиться в убийцу, чтобы защитить капитал, который он уже наверняка считает своим.

Я сказал Бесс, что постоянно слежу за Россом. Поверят ли они в это? Правда, я, должно быть, здорово испугал их, когда сказал, что знаю об их планах перебраться в Майами. А что, если они со страху решат немедленно бежать, скажем, сегодня же ночью? Да нет, вряд ли. Вдруг я продолжаю наблюдать за домом, а значит, Росс автоматически получает пулю в живот...

Они, конечно, могут догадаться, что я живу где-то поблизости. Миссис Броди наверняка рассказывала соседям, что сдала одну из комнат. Мог ли Росс узнать об этом от кого-нибудь из них? Скорее всего нет, учитывая отношение к Бесс и к ее возлюбленному со стороны почтенных обитателей квартала. Но Росс, не забывший своих полицейских навыков, был вполне способен получить интересующую его информацию в разговоре с почтальоном или, скажем, разносчиком молока.

Итак, допустим, они узнали, что я прячусь в маленькой комнатке в доме миссис Броди, откуда имею возможность ежедневно без помех наблюдать за ними. Что они предпримут? Появится ли Росс на пороге моей комнаты с пистолетом в руке? Хватит ли у него для этого мужества и решимости?

Я поднялся, чтобы осмотреть замок на двери. Он показался мне достаточно надежным. Значит, ни Бесс, ни Росс не смогут неожиданно ворваться сюда, а если они сделают такую попытку, это закончится настоящей перестрелкой, а следовательно, немедленным вмешательством полиции. Так что, находясь в своей комнате, я мог считать себя в относительной безопасности.

Поскольку до возвращения Росса ничего нового произойти уже не могло, я решил немного поспать, чтобы быть готовым в случае необходимости следить за «Яблоневым садом» всю ночь.

Проснулся я от стука в дверь. Оказалось, что было уже семь часов вечера и любезная миссис Броди принесла мне ужин.

– Сегодня я не успела ничего приготовить, так что вам придется поужинать холодным мясом. Зато салат, по-моему, неплох, – сказала миссис Броди. – Если вы не возражаете, оставлю вас одного. Решила сходить в кино.

– Желаю приятно провести вечер, – произнес я.

– Захотите посмотреть телевизор – милости прошу в мою комнату.

– Спасибо, но сегодня не получится. Много работы.

Когда она ушла, я подошел к окну и взял в руки бинокль. Было еще совсем светло, но они уже задернули шторы. Я бы дорого дал, чтобы узнать, что там происходит. Сказала ему Бесс или нет?

Я быстро поел и вернулся на свой пост. Когда стемнело, за шторами загорелся свет. Три часа я неподвижно просидел в кресле, но ничего нового не увидел. В половине одиннадцатого вернулась миссис Броди и сразу прошла в свою комнату. Еще через полчаса свет в гостиной «Яблоневого сада» погас и вскоре загорелся в одной из комнат.

Я решил напомнить им о себе. Стараясь не шуметь, я прошел к телефону и набрал номер Бесс, который я заранее нашел в справочнике.

Трубку долго никто не брал. Наконец послышался низкий голос Бесс:

– Алло, кто это?

– Хочу пожелать тебе спокойной ночи, Бесс, – произнес я и повесил трубку, после чего вернулся к себе и спокойно уснул.

На следующий день жизнь обитателей «Яблоневого сада» резко изменилась. Росс никуда не уехал в десять часов, как он это делал каждый день. Итак, Бесс ему все рассказала!.. В обычное время никто не поехал за покупками. Шторы оставались задернуты. Газета, оставленная почтальоном, так и валялась около калитки, и они, по-видимому, и не думали выходить за ней.

Весь этот день я провел у окна, наблюдая за домом, где укрылись мои встревоженные противники, но они по-прежнему не подавали признаков жизни. Поскольку времени на размышления у меня хватало, я решил усложнить им задачу, если они все-таки надумают бежать, даже не дождавшись денег.

В час ночи, когда все обитатели квартала, в том числе и миссис Броди, спокойно спали, я вышел из дома и направился к «Яблоневому саду». Используя свой опыт сражений в джунглях Вьетнама, я абсолютно бесшумно подкрался к самому дому.

Рядом с ним, под навесом, стояла машина. Двери ее, к счастью, были не заперты. Я поднял капот, на ощупь снял крышку с распределителя зажигания и сунул ее в карман. Теперь, во всяком случае, они не смогут, собрав вещи, удрать, пока я сплю. А значит, у меня будет возможность хоть немного отдохнуть.

Я вернулся к себе и спокойно лег спать.

На следующее утро Бесс отправилась за покупками на своем мопеде, но Росс по-прежнему не показывался; шторы постоянно были задернуты. До назначенного срока оставалось два дня. Мне начинало казаться, что бывший помощник шерифа смертельно напуган, но я пока не был в этом уверен.

Бесс вернулась меньше чем через час. Увидев, что миссис Броди куда-то ушла, я подошел к телефону и набрал номер «Яблоневого сада».

Услышав ее голос, я произнес:

– Если твой ублюдок хочет поговорить со мной, я буду ждать его ночью около вашего дома. Пусть выходит. – И повесил трубку.

В этой войне нервов я должен был одержать победу.

До позднего вечера я не отрываясь следил за вражеским лагерем.

После ужина сел за машинку и напечатал на листе бумаги несколько слов:

«Осталось два дня, Бесс. Слово за тобой».

После полуночи, когда миссис Броди уже легла, а в гостиной «Яблоневого сада» продолжал гореть свет, я вышел на улицу и отправился по знакомому маршруту. По дороге поднял с земли увесистый камень, обернул его в бумажный лист с посланием и обвязал захваченной с собой веревкой.

Подойдя к коттеджу, я увидел, что все окна были закрыты; телевизор не работал. Размахнувшись, я швырнул камень в центральное окно гостиной. Стекло разлетелось вдребезги, камень скользнул по тяжелой красной шторе и со стуком упал на пол.

Зажав в руке кольт, я распластался на земле и замер.

Свет в гостиной погас. Наступил решающий момент. Выйдет Росс или нет?

В доме не было слышно ни малейшего движения. Я продолжал ждать, лежа в траве. Ничего. Полная тишина и темнота.

Итак, Росс уклонился от мужского разговора. Неужели бывший помощник шерифа оказался обыкновенным трусом?

Я прополз несколько метров по газону, затем поднялся и пошел к себе.

Глава 9

Когда я проснулся на следующее утро, первая моя мысль была о том, что остается всего один день до назначенного срока. На мой взгляд, дела обстояли неплохо. Вчера я откровенно провоцировал Росса на столкновение, но он не принял вызова. На его месте, получив булыжник в окно, я бы не выдержал и, отбросив осторожность, кинулся навстречу противнику. Но Росс этого не сделал...

Да, пока все шло хорошо.

Войдя в комнату с подносом, на котором стоял аппетитный завтрак, миссис Броди с порога сообщила мне:

– Мне сейчас придется уйти, мистер Лукас. Одна из моих соседок серьезно заболела. Вас не слишком огорчит, если обед сегодня будет немного попозже?

– Можно сделать проще, миссис Броди, – сказал я. – Приготовьте мне пару сандвичей, и вам не придется спешить домой к обеду.

Лицо хозяйки просветлело.

– Спасибо, мистер Лукас. Вы меня очень выручаете. Сандвичи будут на кухне.

Быстро позавтракав, я занял свой пост у окна. В начале десятого Бесс вышла из дома и направилась к машине. Мне было слышно, как бедный автомобиль рычал, дрожал, но и не думал заводиться. Наконец Бесс прекратила бесплодные попытки и вошла в дом. Сейчас она наверняка сообщает Россу, что с машиной что-то случилось. Интересно, выйдет ли он хотя бы на несколько минут?

Я ждал. Четверть часа спустя Бесс вновь появилась на пороге, выкатила на дорогу мопед и уехала.

Итак, все стало ясно. Росс был настолько охвачен ужасом, что вообще не осмеливался выходить из дома.

Не прошло и трех минут после отъезда Бесс, как внизу раздался телефонный звонок. Я приоткрыл дверь своей комнаты и услышал, как миссис Броди взяла трубку.

– Алло?.. – После паузы она продолжала: – Боюсь, что вы ошиблись. Как вы сказали? Девери? Нет... Я сдаю комнату, но моего жильца зовут Гарри Лукас... Да, он сейчас дома. Одну минуту.

Итак, бывший полицейский Росс нашел меня. Я не был ни удивлен, ни встревожен этим. Спустившись вниз, я столкнулся с миссис Броди, которая уже направлялась к выходу.

– Вас там спрашивают, мистер Лукас. А я убегаю, мне уже давно пора.

– Всего доброго. Надеюсь, что ваша подруга скоро выздоровеет.

Дождавшись, когда за хозяйкой захлопнется дверь, я взял трубку.

– Алло?

– Это вы, Девери?

Я с трудом узнал его голос.

– Ну, допустим... И что тогда?

– Мне нужно с вами поговорить.

– А мне нечего вам сказать, Росс. Я веду переговоры только с Бесс.

– Послушайте, нам обязательно надо увидеться! Бесс вернется не раньше чем через час. Это мой последний шанс. Я к вам сейчас приду.

Человеческий голос может сам по себе поведать о многом. Голос Росса выдавал его смертельный страх.

– Ладно, Росс. Не знаю, хорошо ли вы стреляете, но могу вас заверить, что я – неплохо. Хотите дуэли – приходите.

– Но у меня нет оружия! – пронзительно закричал он. – Клянусь вам!

Он не врал... или это был великий актер.

– Вот что вы сделаете, Росс. Идите в дом. Дверь будет открыта. Вы подниметесь на второй этаж, пойдете по коридору и войдете в третью комнату с левой стороны. Там я вас буду ждать... и не делайте глупостей, – добавил я и положил трубку.

Я поднялся к себе и принялся смотреть в окно. Через две минуты на пороге коттеджа появился Росс. На нем были надеты легкие полотняные брюки и светлая рубашка. Я поднял бинокль, чтобы внимательней разглядеть его. Ничего напоминающего спрятанное оружие мне увидеть не удалось. Зато его лицо меня поразило. В нем не осталось ничего от того сурового и даже злобного полицейского, который не так давно остановил меня на главной улице Уикстида. Неприступный страж закона превратился в жалкое подобие человека с мертвенно-бледным лицом, безвольным дергающимся ртом и трясущимися руками. Развязанная мной война нервов окончилась его полным поражением.

Я отпер входную дверь, а свою, на втором этаже, оставил приоткрытой. Сам же я вошел в комнату миссис Броди и, оставив маленькую щелку, притаился там с кольтом в руке. Лишний риск мне был не нужен.

Через несколько минут я услышал, как хлопнула входная дверь. Он вошел.

– Девери! – Его голос слегка дрожал.

Я не отвечал.

Он медленно поднялся по лестнице, прошел по коридору и остановился перед дверью моей комнаты. Только тогда я вышел из своего убежища.

– Стоять, Росс! – негромко произнес я.

Он замер.

Я подошел ближе, приставил дуло кольта к его спине и провел левой рукой по бокам, чтобы убедиться, что он действительно пришел без оружия. После этого я втолкнул его в свою комнату.

Он доплелся до противоположной стены и там остановился. Оглянуться он не решался.

– Я выхожу из игры, Девери, – произнес он. – Вам нет никакого резона воевать со мной. Мне все это надоело.

Я вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

– Садитесь, Росс, – скомандовал я.

Он тяжело опустился в кресло. Я сел на кровать, направив кольт на него.

Мы посмотрели друг на друга, и я понял, что он отнюдь не ломает комедии. Передо мной сидел жалкий, окончательно сломленный человек, единственной заботой которого было спасти свою шкуру.

Я положил кольт около себя, закурил и перебросил пачку Россу. Он с трудом вытащил оттуда сигарету и закурил. Руки его ходили ходуном.

– Итак, Росс, я вас слушаю, – проговорил я.

– Она ненормальная! – с места в карьер закричал он. – Я больше так не могу! Это действительно сумасшедшая! Она поехала в город за пистолетом и хочет, чтобы я пришел сюда и убил вас!

Я внимательно разглядывал его, не испытывая ничего, кроме брезгливости.

– А вы разве не хотите меня убить, Росс? Подумайте, сколько у вас будет денег, если я умру.

– Плевать мне на деньги! – завопил он в полный голос. – Я хочу избавиться от этого кошмара! Вы бы ее послушали, Девери. Она абсолютно ненормальная. С ней опасно иметь дело... Поверьте мне, Девери, я ничего не знал о ее планах. Клянусь вам! С первого дня, как я ее встретил, я сразу понял, что это чокнутая, но в постели она была то, что надо... Да, однажды я случайно проговорился, что вы отсидели пять лет, но у меня даже в мыслях не было, что она замышляет такое! Клянусь вам, Девери! Я не убийца и никогда им не стану. За все золото мира! Когда она сообщила мне, что вы сделали – я имею в виду убийство Маршалла, – я думал, что сойду с ума, и хотел сразу уехать, но она сказала, что я тоже в этом замешан и должен ей помочь. И вот как все обернулось! Она говорит, что не может жить без меня, но я-то прекрасно могу без нее обойтись. И я хочу этого, Девери, хочу покончить со всем этим ужасом! Но она постоянно твердит, что, если я попытаюсь скрыться, вы меня убьете. А я не хочу умирать, не хочу ее и этих проклятых денег!

– Об этом надо было думать раньше, – сухо проговорил я. – Вы прекрасно знали, что она замышляет. Но вам были нужны деньги Маршалла. И вы нашли меня, идиота, который сделал за вас грязную работу, пока вы в сторонке ожидали того момента, когда денежки посыплются в ваш карман... А как вы вели себя на следствии? «Все логично, это несчастный случай». И вы же убедили Мак-Куина не допрашивать Бесс. Не дай Бог, она сболтнула бы что-нибудь лишнее! И все у вас шло как по маслу, пока не появился человек с пистолетом, который пригрозил продырявить вашу шкуру. И вот тут, к сожалению, оказалось, что вы – жалкий трус... Теперь послушайте меня, Росс. Если Бесс откажется выложить пятьсот тысяч монет, можете заказывать себе гроб. – Я взял в руки кольт. – Здесь десять патронов, и я для вас ни одного не пожалею. Постарайтесь убедить Бесс, иначе... Учтите, что я говорю абсолютно серьезно и сделаю так, как сказал.

Казалось, он сейчас потеряет сознание.

– Но с ней невозможно разговаривать! Честное слово, она сошла с ума!

– Искренне вам сочувствую, – произнес я, поднимаясь с места. – А сейчас вам пора идти.

– Девери... – Губы у него дрожали. – Ну что я вам сделал? Дайте мне шанс. Я откажусь от Бесс, от ее денег. Я уеду очень далеко...

– Вы что, не поняли меня, Росс? Без вас вся моя игра рушится, и она мне не даст ни цента. Ну ладно, хватит болтать...

Он встал слегка пошатываясь, рот его раскрылся, но из него не вылетело ни звука.

– Убирайтесь! – рявкнул я.

Он уходил жалкий, дрожащий, сгорбившись и опустив голову. Ничего не скажешь, Бесс выбрала себе достойного партнера... Настоящего мужчину!


Я находился на своем посту у окна, когда Бесс вернулась домой. У нее в руках была большая сумка. Интересно, купила ли она пистолет... Теперь я окончательно убедился, что Росс ни в коем случае не нападет на меня с оружием в руках, а вот Бесс вполне была на это способна. Но раньше, чем стемнеет, она не появится. Так что сейчас нужно было немного отдохнуть, поскольку вполне возможно, что ночью мне предстоит работа. Я пошел на кухню, взял пакет с сандвичами, оставленный миссис Броди, и вернулся в комнату. Заперев дверь на ключ, я быстро поел и, не раздеваясь, лег на кровать.

Я заранее улыбался, предвкушая появление Бесс с пистолетом в руке. Ведь она наверняка до этого ни разу в жизни не прикасалась к оружию. Ну что ж, пусть учится!.. Я закрыл глаза и сразу уснул.

К тому времени, как миссис Броди принесла мне ужин, я уже с час как встал. В «Яблоневом саду» не было заметно ни малейшего движения. Я, впрочем, и не ожидал от Бесс активности до наступления темноты.

Поинтересовавшись у хозяйки здоровьем ее подруги, я получил достаточно обнадеживающий ответ. Вместе с ужином любезная миссис Броди доставила мне вечернюю газету.

– Вы столько работаете, мистер Лукас, что у вас, должно быть, не остается ни сил, ни желания знакомиться с новостями, – сочувственно произнесла он. – Но на всякий случай я все-таки захватила для вас одну из газет.

Я поблагодарил хозяйку и с грустью подумал, что она права. Жизнь, текущая вне пространства, ограниченного двумя домами – миссис Броди и Бесс, – совершенно перестала меня интересовать. Тем не менее, после сытного ужина я подсел к окну с намерением полистать газету. И вот, дойдя до финансового раздела, я получил сильнейший удар. Сталелитейные компании Черрингтона и Питтсбурга объединились! Была напечатана фотография сияющего Джека Сонсена, вице-президента компании Черрингтона. В статье говорилось, что после шести лет секретных переговоров Сонсену удалось убедить питтсбургскую компанию подписать договор о слиянии. Цена на акции Черрингтона выросла в три раза.

Итак, жалкий пьяница Маршалл оказался прав, а я совершил очередную серьезную ошибку. Ведь если бы я тогда не поторопился с убийством и дал Фрэнку возможность купить эти акции, сейчас бы у нас с Бесс было три миллиона, а не один!

К сожалению, теперь уже поздно об этом думать, сказал я себе. Нужно не упустить хотя бы мои полмиллиона долларов.

Я остановился у окна и следил за «Яблоневым садом» до тех пор, пока не наступила ночь. Из гостиной доносилась громкая музыка, а значит, миссис Броди сидела у телевизора. Я сунул за пояс кольт и, оставив свет в комнате, тихо вышел на улицу и направился к вражескому лагерю. Ближе к концу грунтовой дороги я еще раньше заметил заросли кустарника, откуда был отлично виден коттедж. Я залез в самую середину, устроился на мягкой траве и приготовился к длительному ожиданию. Из-за красных штор пробивался свет. Я спрашивал себя, что там сейчас происходит. Но одно было очевидно: никакой помощи от Росса Бесс не дождется.

Во время войны во Вьетнаме я повидал разных людей в различных ситуациях, и мне было понятно, что произошло с Россом: он попросту сломался. И никакие угрозы, никакие доводы не смогут вывести его из этого состояния.

Таким образом, Бесс должна была выбирать: платить или действовать самостоятельно. Я был абсолютно уверен, что она просто так не сдастся, а значит, надо было готовиться к отражению атаки.

Около часа ночи я услышал ее шаги недалеко от себя. Обученный приемам войны в джунглях, я мог только посмеяться над ее попытками ступать бесшумно. Она делала все неправильно: шла слишком быстро, наступала на камушки, задевала плечами за ветки...

Наконец Бесс оказалась совсем рядом со мной. Мои глаза за три часа привыкли к темноте, к тому же, хоть она и оделась в черное, ее выдавало бледное лицо, казалось, отражающее лунный свет. Я присел на корточки и, когда она поравнялась со мной, прыгнул. С приглушенным криком Бесс упала. Я прижал ее к земле и уперся коленями в спину. Вырвав у нее из рук пистолет, я проговорил, слегка запыхавшись:

– Ничего не выйдет, Бесс. Силенок маловато.

Она лежала на земле, не произнося ни звука и не шевелясь.

Я наконец отпустил ее, поднялся и отошел на несколько шагов.

– Срок истекает завтра. Не забудь.

Очень медленно она поднялась с земли и встала напротив меня.

– И не трать деньги на новый пистолет, – посоветовал я. – Ведь даже если тебе удастся меня прикончить, уж за это убийство придется отвечать. Я оставил письмо в своем банке, где рассказываю все. Если со мной что-нибудь случится, полиция с большим интересом с ним ознакомится. Так что не делай глупостей. И не забудь, что, если завтра ты не выложишь денежки, твой храбрый дружок получит десять пуль в живот.

Она стояла передо мной, никак не реагируя на мои слова. Мне было бы интересно посмотреть на выражение ее лица, но в мрачном свете луны виднелось только неясное белое пятно.

Пройдя мимо нее, я направился к дому миссис Броди. Пистолет, который я отобрал у Бесс, оказался небольшим браунингом. Из него можно было поразить противника, лишь стреляя в упор, на расстоянии же он практически не представлял никакой опасности.

Инстинкт, родившийся во время войны в джунглях, заставил меня обернуться. В это мгновение Бесс кинулась на меня как дикая кошка. В поднятой руке ее что-то блестело.

На меня не один раз бросались так во Вьетнаме, и я среагировал автоматически. Дождавшись, пока нож почти коснется моей груди, я резко присел, и Бесс, ударившись коленями о мое плечо, отправилась в планирующий полет, приземлившись на живот посередине дороги.

Я подошел к ней и вынул нож у нее из рук.

– Ты смелая женщина, Бесс, – искренне сказал я. – Но со мной тебе не справиться. Возвращайся к своему трусливому полицейскому и скажи ему, что он тебя не достоин.

Зажав в руке боевые трофеи, я отправился спать, оставив ее лежать на земле.


Наутро, когда миссис Броди принесла мне завтрак, она сообщила, что ей придется целый день провести у больной подруги.

– Ей надо поднять настроение, мистер Лукас, а у меня это, кажется, неплохо получается. Я вам оставлю жареного цыпленка и ветчину в холодильнике, а вечером приготовлю рагу по собственному рецепту.

Я сказал, чтобы она не тревожилась из-за еды, поскольку я собираюсь целый день работать, и холодный цыпленок – это именно то, что надо.

К девяти часам миссис Броди ушла, и дом поступил в мое полное распоряжение. Это было весьма кстати, ибо настал решающий день.

Сегодня все должно было определиться: или она платит, или... Вчера ее попытка решить игру в свою пользу окончилась провалом. Предпримет ли она новую? Вряд ли... Времени для этого у нее уже не было. Теперь я был уверен, что получу деньги.

Позавтракав, я сел за машинку, чтобы напечатать инструкции для Бесс. Пятьсот тысяч долларов – солидная сумма, и с ней нужно было обращаться очень аккуратно, чтобы не нажить неприятностей. Я решил, что она внесет сто тысяч в местное отделение «Чейз Манхэттен бэнк», еще сто тысяч – в банк Уикстида, а остальное – в лос-анджелесское отделение «Америкэн фиделити бэнк», где у меня в свое время был открыт счет.

В десять часов я позвонил Бесс.

– Итак, время вышло, – произнес я, не здороваясь. – Я жду твоего ответа, Бесс: да или нет?

В трубке воцарилась тишина, потом она наконец проговорила своим замороженным голосом:

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Поговорить? Но о чем? Ведь все так просто, тебе надо произнести только одно слово: да или нет. Итак?

– Бернстайн сказал, что официальное признание действительным завещания Фрэнка откладывается. Раньше, чем через месяц, я денег не получу.

– Не старайся выиграть время, у тебя ничего из этого не выйдет! Ты вполне можешь получить кредит. Скажи Бернстайну, что тебе срочно нужны пятьсот тысяч долларов, пусть покрутится.

– Он захочет узнать, для чего они мне. Что я ему скажу?

Меня захлестнула горячая волна радости.

– Значит, ты говоришь «да»?

– Мне надо сказать тебе два слова. Я не могу обсуждать все это по телефону.

– Так «да» или «нет»? – рявкнул я.

– Я сейчас приду к тебе. – И она повесила трубку.

Что это, очередная уловка?

Я подошел к окну и направил бинокль на «Яблоневый сад». Через минуту на пороге появилась Бесс. На ней было надето плотно облегающее фигуру платье. В руках – ни пистолета, ни ножа, ни сумки, где могло бы быть спрятано оружие. Оставив открытой входную дверь, я вернулся в свою комнату. Поскольку, имея дело с Бесс, нужно было постоянно быть готовым к любым неожиданностям, кольт я решил пока далеко не убирать.

Через несколько минут внизу хлопнула входная дверь.

– Поднимайся на второй этаж, – крикнул я.

Прошло еще несколько секунд, и она появилась на пороге моей комнаты. Лицо ее, как всегда, ничего не выражало, отсутствующий взгляд был устремлен в пространство.

Отступив на шаг, я жестом пригласил ее войти. Она села на стул возле двери, а я расположился в кресле, время от времени касаясь рукой спрятанного за поясом кольта. Бесс наконец-то взглянула на меня в упор. Глаза ее сверкали...

– Итак, Бесс, – я решил сам начать разговор, – что ты мне ответишь? Да или нет?

Ее холодность и безразличие слегка сбивали меня с толку.

– Сначала я должна сказать тебе несколько слов.

– Вот как? Ну хорошо, только недолго. Что именно ты хочешь мне сообщить?

Я хотел побыстрее закончить разговор и перейти к делу, но у Бесс, судя по всему, было другое мнение на этот счет. Она поудобней откинулась на спинку стула, вытянула свои длинные ноги, и на лице ее появилась знакомая мне насмешливая улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.

– Прежде всего, я должна поблагодарить тебя за ту огромную услугу, которую ты мне оказал.

Я едва не подскочил на месте и изумленно воззрился на нее:

– Что еще за услуга? Говори яснее.

– Я объясню тебе... В течение многих лет мужчины занимали главное место в моей жизни, они были ее смыслом и целью. Когда я встретила Росса – молодого, сильного, бесподобного в постели, – я влюбилась в него до беспамятства. Это был мой идеал мужчины, в физическом, моральном и сексуальном плане. Я не могла думать ни о чем другом. Когда его не было рядом, я мечтала о наших будущих встречах...

Ее откровения почему-то были мне крайне неприятны.

– Меня абсолютно не интересуют твои эротические устремления. Я...

Она резко оборвала меня:

– Я тебе очень советую послушать!.. Так вот, Росс, кроме всего прочего, был очень честолюбив. Он хотел иметь много денег, и я вышла замуж за Маршалла, так как знала, что он должен получить наследство, и надеялась, что эти деньги в один прекрасный день достанутся Россу. Ради этого я готова была на все... даже лечь в постель с таким ничтожеством, как ты... даже на убийство! И все потому, что в моих глазах Росс был настоящим мужчиной. – Она презрительно улыбнулась и развела руками. – Ты даже не знаешь, что это такое! Ты утверждал, что хорошо разбираешься в финансах, а оказалось, что Фрэнк, жалкий пьяница, понимал в этом в сто раз больше тебя. Если бы не ты с твоим глупым апломбом, у меня сейчас было бы три миллиона вместо одного... А теперь ты к тому же превратился в обыкновенного дешевого шантажиста. Посмотри на себя! Разве можно назвать тебя мужчиной?

Ее слова падали на меня, как капли кипящего масла.

– Перестань, Бесс, – пробурчал я. – Каждый человек может ошибаться...

Она продолжала, не обращая на меня никакого внимания:

– В течение четырех лет я боготворила Росса, и только теперь поняла, с кем я имею дело. – Ее черные глаза яростно сверкнули, и она продолжала, буквально выплевывая слова: – Отвратительный жалкий слизняк, у которого нет никакого понятия о чести и достоинстве! Ничтожный трус, потерявший от страха не только голову, но и потенцию! Презренный тип, который прячется в темной комнате, потому что боится такого ничтожества, как ты! Вот кто мне достался!

Она глубоко вздохнула и продолжала:

– И все это я узнала благодаря тебе. Большей услуги ты мне просто не мог оказать. Так вот, я теперь не просто не люблю Росса – он мне отвратителен. Я не желаю больше видеть его. Если хочешь его убить – сделай это. Росс это заслужил. Заявляю тебе, что от меня ты не получишь ни цента. Если ты за это его убьешь – я буду только рада.

Я внимательно посмотрел на нее. Лицо, словно высеченное из гранита, холодный, ничего не выражающий взгляд. Мне вдруг стало страшно. Это блеф, говорил я себе, это просто блеф!

– У тебя этот номер не пройдет, – закричал я. – Я сказал, что убью его, и сделаю это. Всю твою игру я вижу насквозь. Ты блефуешь, но это тебе не поможет.

Она поднялась и пошла к двери.

– Подожди, Бесс...

Она остановилась на пороге и оглянулась. На ее лице играла презрительная улыбка. Я не выдержал:

– Мне нужны эти деньги! – завопил я. – Ты заплатишь, или я прикончу Росса!

Она наклонила голову:

– Это как раз то, чего я добиваюсь. Сделай мне одолжение... убей его.

И, выйдя из комнаты, он не торопясь пошла по коридору.

Я вскочил с места и бросился за ней:

– Бесс!

Она все так же не спеша спустилась по лестнице, вышла на залитую солнцем улицу и направилась к своему дому.


Было ли все это блефом?

Стоя у окна, я наблюдал за Бесс, которая прошла через сад, вошла в дом и закрыла за собой дверь. Красные шторы на окнах были по-прежнему плотно задернуты. Действительно ли Росс трусливо прятался в глубине самой дальней комнаты, или он радостной улыбкой приветствовал Бесс, которая рассказывала, как ей в очередной раз удалось надуть этого кретина Девери?

Поглаживая кольт, я размышлял. И пришел к выводу, что надо хорошенько подумать, прежде чем идти убивать Росса.

С Маршаллом мне удалось выкрутиться, во многом, кстати, благодаря помощнику шерифа Россу, но в данном случае дело будет обстоять совсем иначе. Бесс расскажет в полиции, что я ее шантажировал, бедняга Росс хотел прийти ей на помощь и за это поплатился жизнью. А так как на ее стороне будут не только деньги, но и Бернстайн с его опытом, меня упрячут в тюрьму на долгие годы.

Когда я замышлял эту операцию, мне казалось, что успех обеспечен. Но вот неожиданно все рухнуло. Пока Бесс была влюблена в Росса, моя угроза убить его могла заставить ее раскошелиться, но теперь... Так чего ради я буду убивать какое-то жалкое, дрожащее существо и платить за это годами своей жизни?

Да, пора было сознаться самому себе, что Бесс снова оказалась сильнее. И, поскольку никакого другого способа вырвать у нее крупную сумму я не видел, нужно было собирать вещи и уезжать из этого гостеприимного дома. Я с тоской подумал о том, что меня ждет в будущем: жалкая работа ради куска хлеба. И тут я вспомнил Берта Райдера и его предложение. Почему бы и нет? Ведь шериф Мак-Куин сказал мне на прощанье: «Почему бы вам не остаться в Уикстиде? Берт по-прежнему хочет, чтобы вы стали его компаньоном». Я подумал о миссис Хансен, о Мэйзи, о многих других. Замечательный небольшой городок и славные люди. Почему бы, собственно, и нет? Я вполне мог бы обосноваться там. Через какое-то время, вполне возможно, я бы женился. Мне вдруг стало наплевать на миллион Маршалла, на Бесс и на ее трусливого дружка. Решено, я возвращаюсь в Уикстид. По-могу Берту организовать прокат автомобилей, а может быть, и туристическое агентство. Через два-три года мое благосостояние может подняться до уровня, скажем, Джо Пиннера!

Я рывком поднялся на ноги, полный новых надежд и веры в будущее. Ладно, пусть я никогда не стану миллионером, но мне вполне по силам обеспечить себе сносное существование в Уикстиде. Что в этом плохого? А Бесс может убираться куда подальше, прихватив с собой Росса! И все проблемы, которые только что так занимали меня: блеф – не блеф, любит – не любит, – вдруг показались мне ужасно смешными и ненужными.

Я с удивлением посмотрел на кольт, который продолжал держать в руке. Мне теперь представлялось совершенно невероятным, что я мог купить этот кольт, да еще всерьез замышлять убить Росса. Видимо, на меня нашло умопомрачение. Необходимо было срочно избавиться от этого ненужного оружия, бросив его в первую попавшуюся яму.

Теперь мне уже не терпелось отправиться в Уикстид. Но тут я вспомнил о миссис Броди. Мне не хотелось уезжать, ничего ей не объяснив. Я решил оставить записку, что моя жена внезапно заболела. Это объяснение должно было вполне ее удовлетворить.

Итак, решение было принято, и мне оставалось только собрать свои вещи. Через десять минут я был полностью готов к отъезду.

К записке, адресованной миссис Броди, я приложил двухнедельную плату за комнату. «Как только жена поправится, – писал я, – постараюсь сразу дать вам знать».

Сунув кольт в карман брюк, я взял чемодан и пишущую машинку и спустился по лестнице. Внизу я остановился.

Мне казалось, что никогда прежде я не чувствовал себя таким бодрым и целеустремленным. Сама мысль о том, что всего через пару часов я буду сидеть в кабинете Берта, потягивая виски и обсуждая с ним планы на будущее, приводила меня в состояние тихой радости.

Неожиданно я вспомнил о Россе, который продолжал прятаться за плотными красными шторами, и почувствовал прилив великодушия. Может быть, позвонить Бесс и объявить ей, что она победила? Я поставил чемодан и машинку на пол. А почему бы и нет? Разве, пожелав ей счастья в новой для нее роли миллионерши, я не докажу тем самым, что, несмотря ни на что, являюсь настоящим мужчиной?

Я подошел к телефону и набрал номер «Яблоневого сада». К своему громадному изумлению, я заметил, что вполголоса напеваю. Еще несколько минут, и я навсегда вычеркну из своей жизни этих двух ненормальных и отправлюсь в Уикстид. Я уже представил себе счастливое лицо миссис Хансен и радостную улыбку Берта.

В трубке раздался неуверенный голос Росса:

– Алло? Кто это?

– Девери. Мне надо поговорить с Бесс.

Возникла пауза, и наконец Росс объявил:

– Слишком поздно. Я покончил с ней, да и с вами тоже.

И он пронзительно рассмеялся. Услышав его слова и этот безумный смех, я почувствовал, как меня захлестнула волна ледяного холода.

– Что вы болтаете, Росс?

– Это вы меня вынудили, Девери! У меня не было другого способа выбраться из этого. Я хотел обратиться в полицию, но Бесс запретила мне это. И поскольку она не могла справиться с вами, я справился с ней самой. Лучше получить пятнадцать лет тюрьмы, чем пулю в живот. Я уже вызвал полицию. Они сейчас приедут и защитят меня от вас.

Я почувствовал, что ноги меня не держат.

– Росс, что вы такое говорите?

Он хихикнул. Было похоже, что он действительно слегка спятил.

– Я все хорошо обдумал. Если бы не она с ее проклятыми деньгами, вам бы не было смысла меня убивать. А тут как раз она возвращается домой и говорит мне, чтобы я убирался, что она не хочет больше оставаться со мной под одной крышей и что будет счастлива, если вы меня пристрелите. Я хотел позвонить в полицию, но она не позволила мне подойти к телефону. Тогда я взял в руки топор... это было ужасно... мозг брызнул в разные стороны... – Он всхлипнул. – Сейчас приедет полиция... А ведь я вас предупреждал, что устал от всего этого. Но вы... Это вы во всем виноваты...

Я повесил трубку.

Его изменившийся голос, истерический смех, бессвязная речь говорили о том, что это, увы, не комедия.

Прощайте, мои надежды и мечты!.. Стоя неподвижно, как каменное изваяние, с лицом, покрытым холодным потом, я с ужасом услышал вдали завывание полицейских сирен.

Нужно было сматывать удочки, и как можно быстрее! Схватив чемодан и пишущую машинку, я бросился на улицу и вскочил в «фольксваген». В эту секунду навстречу мне, словно пуля, промчался полицейский фургон.

Пока я ехал к автостраде, мной овладевала паника. Я знал, что Росс им выложит абсолютно все и они устроят облаву на меня. На одном из перекрестков загорелся красный свет, и я вынужден был остановиться. Мозг мой лихорадочно работал. Куда ехать? Конечно, не в Уикстид! Надо двигаться в северном направлении.

В этот момент красный свет сменился зеленым, но я не тронулся с места. Паника постепенно уступала место здравым расчетам.

Убийство Маршалла было совершено мной без единой ошибки. В этом я был уверен. Пусть Росс говорит, что ему вздумается, полиция не сможет ничего доказать. Если мне удастся сохранить хладнокровие и ничего не выболтать во время допросов, которым они меня, конечно, подвергнут, может быть, я и смогу выпутаться из этой истории, но только в том случае, если сейчас не обращусь в бегство.

В этот момент мимо меня на огромной скорости пролетела санитарная машина, за ней еще два полицейских автомобиля. У меня снова мурашки поползли по спине, но я постарался взять себя в руки и продолжал размышлять.

Итак, если после допросов в полиции меня сразу не упрячут за решетку, я смогу вернуться в Уикстид. Конечно, плохо, что все там узнают о моей судимости, но тут уж ничего не поделаешь. Что касается показаний Росса, то полиция, скорее всего, будет убеждена в моей виновности, но они не смогут ничего доказать, а я стану все отрицать. Решать дело будет суд присяжных, и тут я надеялся на то, что в Уикстиде все относились ко мне с симпатией и в то же время ненавидели миссис Маршалл. Они никогда не поверят в то, что это я убил Фрэнка. Скорее они свалят всю вину на Бесс и Росса.

Попробую рискнуть, решил я. Ведь бегство выдает меня с головой. Я включил заднюю передачу, развернулся и медленно поехал обратно.

Но тут я вспомнил про кольт. Вот вещественное доказательство, которое подтвердит слова Росса.

Я остановил машину и достал кольт из кармана. Полиция быстро разыщет тот магазин, где я покупал оружие. Продавец, конечно, сразу опознает меня, и тогда полицейские возьмутся за дело всерьез. Они забросают меня вопросами. Почему, если я утверждаю, что Росс лжет, мне пришла в голову мысль купить кольт? Чем я занимался, поселившись в доме у миссис Броди? Почему назвался Гарри Лукасом? Раз вцепившись в меня, полицейские уже не выпустят своей добычи из рук до тех пор, пока я не дрогну. Нет, это будет слишком долгий и мучительный путь. Я посмотрел на кольт. Он останется со мной и в критической ситуации поможет мне найти выход быстрый и безболезненный. Но до этого им еще придется немного побегать за мной.

Я снова развернулся и на этот раз решительно устремился в сторону автострады. Выехав на нее, я перестроился в левый ряд и помчался на север.

Ярко сияло солнце. На небе не было ни облачка. Легкий ветерок врывался в приоткрытое окно машины, овевая мое разгоряченное лицо. Я думал о пяти ужасных годах, проведенных за решеткой. Нет, им не удастся запереть меня в камеру еще на пятнадцать лет. Инстинктивно я дотронулся рукой до кольта, оттягивающего карман пиджака.

Почему-то вспомнился Фрэнк Маршалл. Этот пьяница был, в сущности, неплохим парнем. Жаль, что все так получилось. Подумал я и об Уикстиде, и обо всех замечательных людях, его населяющих, но ни разу в моем воображении не возник образ Бесс...

Скоро полиция настигнет меня, но вполне возможно, что я еще смогу насладиться несколькими днями свободы.

Продолжая нажимать на акселератор, я с удовольствием ощущал в кармане надежную тяжесть кольта.


на главную | моя полка | | Сделай одолжение - сдохни! |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 24
Средний рейтинг 4.0 из 5



Оцените эту книгу