1

– Софи! Кофе уже остыл, ты спустишься или нет? – Мадам Моруа в третий раз пыталась докричаться до дочери, чтобы та, наконец, появилась в столовой.

Настойчивый голос матери застал девушку за чтением письма, и она с неохотой отложила бумажный лист, исписанный знакомым почерком. Это было первое послание от Этьена Мартена за июнь и пятое за полгода – с тех пор, как они расстались. Тогда, перед Рождеством, молодой человек приезжал погостить к родителям, живущим по соседству с семьей Моруа. И теперь воспоминания о нескольких чудесных днях, проведенных вместе с импозантным красавцем, не давали Софи покоя.

Удивительно, что я не замечала Этьена, когда он постоянно жил рядом, размышляла девушка, выйдя из своей комнаты и направляясь в столовую. Ну, мальчик и мальчик, ничего особенного, просто ровесник. Лет в тринадцать подрабатывал, выгуливая чужих собак, потом увлекся игрой на гитаре, и из раскрытого окна его комнаты ветер доносил мелодичные аккорды. Прошло еще несколько лет, и повзрослевший Этьен, бросив учебу в университете, улетел в Штаты...

Софи зашла в залитую утренним солнцем комнату, приветственно кивнула матери и уселась за стол. Придвинула поближе блюдо с круассанами, разломила один и принялась вылизывать из него джем – совсем как в детстве. Она не замечала, что мать смотрит на нее серьезно, собираясь заговорить о чем-то важном.

Как прекрасно, что мы случайно столкнулись в декабре в булочной, думала Софи, помешивая ложечкой кофе. И как ужасно, что не можем быть вместе. Этьен в Америке, хочет стать известным музыкантом, а я во Франции, в угоду матери грызу гранит науки. Точнее, грызла. Учеба в университете наконец-то осталась позади, диплом переводчика иностранных языков торжественно убран в ящик... Что теперь? Преподавать или заняться научно-исследовательской работой? Боже, от всего этого просто тошнит!

Девушка сделала глоток ароматного кофе и вздохнула. Она завидовала способности Этьена самостоятельно принимать решения. Задумал бросить университет – и бросил. Захотел в Штаты – и вот, пожалуйста, живет там уже полтора года. Родители и слова поперек не сказали. А ее мать? Страшно представить, что было бы, узнай она, что дочь собирается оставить учебу. Мадам Моруа чуть что, сразу хватается за сердце. Этакая разновидность шантажа. Так было всегда. Как только Софи собиралась пойти на вечеринку или у нее намечалось свидание с мальчиком, мама начинала жаловаться на боли в груди и просила, чтобы та осталась дома.

Конечно, любящая дочь отказывала себе в маленьких удовольствиях, проводила вечера, измеряя родительнице давление, и бегала к аптекарю за лекарством. Привело это к тому, что в старших классах школы девушку прозвали Софи Недотрога, потому что она никуда не ходила и ни с кем не встречалась.

Прозвище перекочевало за ней и в университет. На первом курсе ее пару раз приглашали на свидания – все-таки внешностью природа не обделила, – а потом перестали. Что толку общаться с человеком, который постоянно смотрит на часы и торопится домой? Даже подруг у Софи не было – обычно молодые девушки болтают о парнях и нарядах, а ей нечего было сказать ни о том, ни о другом. Ведь мама считала, что современные парни чересчур распущенны, а модные наряды слишком откровенны.

Так и жила она до прошлого Рождества – из дома в университет, из университета домой, всегда в брюках и закрытых невзрачных кофточках. Ну, иногда в библиотеке засиживалась. И вот что странно, когда дело касалось учебы, сердце мадам Моруа билось как надо и не думало болеть.

А потом появился Этьен, и все изменилось!

– Дочка, я хочу с тобой поговорить...

– Да? О чем? – Софи поставила пустую чашку из-под кофе на стол и вопросительно посмотрела на мать.

– Хочу обсудить, что ты будешь делать дальше... – осторожно начала мадам Моруа, но, увидев недовольную гримасу на лице дочери, перешла в наступление: – Просто я не в курсе твоих планов! Окончила университет – пора подумать о работе, но, кажется, ты занята совсем другими мыслями!

Софи нахмурилась. Маме совсем не обязательно знать ее мысли. Девушка была сыта по горло сценами с заламыванием рук и жалобами на сердечные боли, поэтому постаралась обойти щекотливую тему:

– Я просто хочу немного расслабиться после учебы. Ведь в средствах мы не стеснены, правда? Папа оставил нам неплохое наследство, и не думаю, что мы обеднеем, если я какое-то время поживу в свое удовольствие.

Но почему-то такое объяснение ничуть не успокоило мать. Даже наоборот – тонкие брови взлетели вверх, она явно не ожидала столь дерзкого ответа.

– Если бы покойный отец слышал тебя, то был бы в шоке. Да, сейчас мы не бедствуем, но может случиться что угодно. Например, принадлежащие нам акции упадут в цене. Постоянная работа и стабильная зарплата – вот что тебе необходимо!

– Так я не против, – стала оправдываться Софи. – Просто хочу отдохнуть...

– Кажется, я знаю, чего ты хочешь на самом деле. – Мадам Моруа опустилась на стул, всем видом выражая скорбь. – Признайся, ты собираешься встретиться с этим Этьеном? И не делай удивленные глаза, как будто не понимаешь, о чем я! Недавно, во время уборки твоей комнаты, я случайно наткнулась на его письма...

Софи вскочила и едва не задохнулась от возмущения. Случайно наткнулась! Ложь! Письма лежали в ящике стола, заваленные старыми университетскими конспектами. Значит, мать рылась в ее вещах! Это было настолько обидно и неприятно, что девушка вдруг выпалила то, о чем до этого и не помышляла:

– Да, я хочу уехать в Америку к Этьену и ты меня не остановишь! Тебе нужно, чтобы я обсуждала с тобой личную жизнь? Хорошо, подтверждаю: у меня наконец-то появился парень. И что с того?

– Но, дочка... ничего плохого не произойдет, если ты посоветуешься со мной, – неуверенно промямлила мадам Моруа, растерянно глядя на Софи, обычно тихую и скромную, а сейчас дерзкую и негодующую.

– Посоветоваться? – зло усмехнулась та. – Ага, как же! Чтобы у тебя в самый неподходящий момент заныло сердце. И ты бы сказала: никуда не ходи, ни с кем не встречайся, сиди дома и читай умные книжки, а жизнь... настоящая жизнь пусть проходит стороной! Напоминаю, мне двадцать два года, а я все еще девственница! Это ненормально для современной француженки!

– Если бы тебя слышал покойный отец...

– Хватит о папе! – оборвала Софи. – Если бы он воскрес, то в первую очередь ужаснулся бы, узнав, что произошло с тобой. Ты превратилась в наседку. Тебе всего-то сорок пять лет, а выглядишь на все шестьдесят. Что за прическа? Что за бесформенная футболка? Ты, наверное, хочешь, чтобы и я стала такой же: не следила за собой, ничем не интересовалась, из дома лишний раз не выходила?

– Я берегу память о твоем отце, – попыталась возразить мадам Моруа, но дочь не обратила внимания на ее слова.

– Знаешь, мама, теперь я стану сама решать, как мне жить. Так что ставлю тебя в известность: в ближайшее время я лечу в Штаты. Я там родилась, почему бы не посетить родину? И с Этьеном встречусь. Кстати, можешь не симулировать сердечный приступ, все равно не поверю!

Завтрак был безнадежно испорчен. Софи, оставив расстроенную мать в столовой, быстрым шагом проследовала в свою комнату, захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Теперь никто не будет читать ей мораль!

Выдвинула ящик стола. Так и есть, письма Этьена лежат не там, где она их оставляла. На секунду девушка задумалась, не слишком ли груба была с матерью, но тут же отбросила сомнения. Доколе ей жить, во всем подчиняясь родительнице? Пора стать самостоятельной!

О, если бы мадам Моруа знала, к чему приведет попытка поговорить с дочерью! Но было уже поздно, она перегнула палку, стараясь всегда и во всем контролировать Софи, и теперь та стремилась вырваться из-под материнской опеки.

Главное – не идти на уступки, мысленно наставляла себя девушка. Если я сейчас дам слабину, то, возможно, больше никогда не решусь покинуть отчий дом...

Такая перспектива совсем не радовала. И чтобы еще больше утвердиться в неожиданно зародившемся намерении отправиться в Штаты, Софи достала письмо, самое первое из полученных, и вчиталась в строчки:

Привет, Принцесса. Извини, чаще писать не удается – очень много дел. У меня все нормально, постоянно вспоминаю встречи с тобой. Когда приеду, не знаю, шоу-бизнес такая сложная штука, что даже на пару дней отлучиться нельзя. Вернешься, а тебя уже все забыли. Вот встречу хорошего продюсера, раскручусь, и тогда...

По правде говоря, письмо было короткое, всего одна страница, исписанная размашистым почерком. И все пять посланий, казалось, строчились под копирку: «все нормально, не скучай». Общие фразы, словно Этьен не вкладывал в слова душу, а поскорее хотел закончить и заняться чем-то более для себя интересным.

Но Софи это мало волновало. Может, он действительно занят, мысленно оправдывала она молодого человека. Чтобы стать известным музыкантом, надо много репетировать. Ведь пишет же письма, и это самое главное. Пусть редко, пусть мало, и все же...

Было еще кое-что в этих посланиях, заставляющее сердце Софи учащенно биться. Подпись в конце: «Крепко целую, всегда твой Этьен». Эту строчку она перечитывала по несколько раз, представляя, как касается губами губ возлюбленного.

Вот и вчера, получив письмо, девушка первым делом посмотрела в конец страницы. Написал ли он те важные слова? Когда глаза прочли знакомое «...целую, твой...», душа успокоилась. Пишет, значит, ничего не изменилось. Значит, любит! И пусть про любовь открытым текстом ничего не сказано, она искренне верила, что умеет читать между строк.

Софи лежала на кровати, вспоминая приезд Этьена на последнее Рождество. Как однажды, после университета, она забежала в булочную и нос к носу столкнулась с высоким парнем в кожаной куртке и с длинным батоном в руках.

– Привет, Недотрога! – воскликнул он. – Ты совсем не меняешься. Все зубришь?

Софи с удивлением посмотрела на незнакомца, и из памяти всплыло лицо соседского мальчишки.

– Этьен Мартен? – неуверенно произнесла она.

– Ну да! Не узнала? – улыбнулся тот. – Давай покупай что хотела, я провожу тебя, нам же по пути. И сумку помогу донести. Наверное, снова запихала туда целую библиотеку?

Софи пробормотала в ответ что-то невнятное, но помощь приняла. Вскоре они шли по улице и болтали. То есть болтал Этьен, а она тащилась молча, кивая или качая при необходимости головой.

– Живу в Лос-Анджелесе, это, между прочим, столица шоу-бизнеса. Неплохо зарабатываю, есть возможность снимать квартиру, – неустанно молол языком парень. – Совершенно не жалею, что бросил университет. Образование ни к чему, если есть талант. Скоро стану знаменитым гитаристом, а ты будешь всем рассказывать, что запросто шла рядом с Этьеном Мартеном. Как только выпущу первую пластинку, обязательно пришлю тебе одну с автографом. Хочешь?

Софи кивнула. Она никак не могла прийти в себя от неожиданности. Чтобы щуплый мальчишка из соседнего дома, выгуливавший свору собак, вырос в такого красавца... И к тому же скоро станет всемирно знаменитым... Это не укладывалось в голове.

– Ну, вот и твой дом, – сказал Этьен, подходя к аккуратно покрашенному забору. – Что делаешь завтра вечером?

Вопрос поставил Софи в тупик. С чего бы ему этим интересоваться? Разумеется, сидит дома. Как и всегда, впрочем.

Молодой человек, увидев замешательство девушки, пояснил:

– Хочу кое-куда тебя пригласить. Может, встретимся в шесть? Вечер с будущей суперзвездой – разве не заманчиво?

Мозг Софи заработал с утроенной скоростью. Он приглашает ее! На свидание! Конечно, она согласна, но что скажет мама? А если у нее, как всегда, заболит сердце? Нет, она ничего не должна знать. Значит, надо солгать, что факультативные занятия перенесли на вечер!

Этьен, истолковав молчание девушки по-своему, произнес:

– Ну, если не можешь...

– Нет-нет, я могу! Значит, завтра в шесть? Отлично. Только жди меня не здесь, а у булочной.

И Софи, выхватив из рук Этьена сумку, молниеносно оказалась за калиткой.

Молодой человек, глядя вслед спешащей девушке, недоуменно хмыкнул. Как была странной, так странной и осталась, подумал он и направился к своему дому.

– Софи, почему ты не поговоришь со мной? – Мадам Моруа стучалась в комнату дочери. – Открой, я хочу попросить тебя сходить в аптеку!

– Мама, прекрати, мы обе прекрасно знаем, что с твоим здоровьем все в порядке. Мне нужно побыть одной! – Девушка была непреклонна.

Стук в дверь прекратился, и послышались удаляющиеся шаги.

Наконец-то, с облегчением подумала Софи. Может, мать теперь перестанет жаловаться на самочувствие каждый раз, когда нужно повлиять на дочь? Поймет, что старые уловки больше не действуют, и перестанет!

Девушка подошла к зеркалу и придирчиво оглядела себя с ног до головы. Возможно, не королева красоты, но явно не дурнушка. Высокая, стройная, все, что нужно, на месте. Приятное лицо с выразительными карими глазами, длинные ресницы, чувственные губы... Только свои волосы Софи ненавидела – черные и прямые. Они были густые, но такие тяжелые, что ни одна завивка не держалась. Года три назад, устав от попыток придать им более-менее приличный вид, девушка пошла в парикмахерскую и сделала стрижку – обычное каре средней длины. Пусть не по последней моде, зато теперь не надо мучиться с укладкой.

Между прочим, Этьен на первом свидании сказал, что ему нравится прическа Софи. Это произошло, когда они сидели в маленьком парижском ресторанчике. По залу ходил скрипач, играя какую-то грустную и очень красивую мелодию, на столиках горели свечи, и все вокруг было наполнено романтикой. Девушке казалось, что когда-то давно она уже была здесь или в каком-то очень похожем месте. А может, видела этот ресторан в кино или во сне... После бокала вина Софи почувствовала себя так легко и свободно, что пропали даже муки совести, терзавшие за ложь матери, которая считала, что дочь в это время прилежно занимается.

Этьен был так красив! Волнистые волосы зачесаны назад, большие грустные глаза словно заглядывают в душу, а его рука – о боже! – неожиданно накрыла ее руку, лежащую на столике.

Он рассказывал о своей жизни. О том, как сложно пробиться настоящему таланту, о том, сколько платят известным музыкантам, о том, какой автомобиль он купит и в каких странах побывает, как только станет знаменитым.

И вдруг Этьен замолчал, посмотрел пристально на девушку, а потом произнес:

– У тебя такие чудесные волосы! Гладкие и блестящие. К ним хочется прикоснуться. Можно?

Софи, смутившись, кивнула. Ей так редко делали комплименты, что она не знала, как их нужно принимать.

Молодой человек протянул руку и нежно погладил спутницу по волосам. Надо признать, это было приятно.

– Я буду называть тебя Принцессой, – сказал он, и от этих слов сердце молодой француженки забилось еще сильнее...

Они встречались ежедневно на протяжении полутора недель. Никогда еще Софи не лгала матери так часто и убедительно, лишь бы оказаться в объятиях возлюбленного. Романтика была в душе девушки, романтика была вокруг. Казалось, вечерний Париж зажигает огни, чтобы им двоим было приятно прогуливаться по тихим улочкам, куда не забредают даже самые любопытные туристы. И даже холодная декабрьская погода существовала только для того, чтобы лишний раз можно было обняться и согреть друг друга.

В их последний проведенный вместе вечер они сидели в стареньком автомобиле отца Этьена и целовались. Шутка ли, это были первые настоящие поцелуи в жизни девушки! Она так ждала, что в ее сердце придет любовь, и вот, наконец, это случилось. Счастье омрачал лишь один факт: Этьену надо было возвращаться в Америку.

– Я улечу в Лос-Анджелес, но всегда буду помнить, что где-то далеко есть Принцесса, которая меня любит. – Произнеся это, он нежно обнял спутницу.

– Но ты ведь вернешься? – Софи с надеждой заглянула в глаза любимому.

– Честно говоря, надеюсь, что нет, – ответил Этьен и, увидев во взгляде девушки печаль, поспешил пояснить: – Я музыкант, и там у меня уже сложились связи в кругах шоу-бизнеса. Многие считают, что я талантлив. А здесь самым выгодным предложением было играть в парижских ресторанах. Но я знаю, что способен на большее и не за горами тот день, когда моя музыка будет крутиться на самых модных радиостанциях мира. И тогда жди меня во Францию с гастролями.

– Но как же я останусь без тебя? – Софи чувствовала, что вот-вот заплачет, но изо всех сил старалась сдержать слезы.

– Я буду писать письма, – пообещал Этьен. – А летом, возможно, снова прилечу к родителям на недельку, и мы увидимся.

– До лета так долго ждать, – сокрушенно покачала головой девушка. Ей казалось, что она теряет что-то очень важное, так толком и не обретя. И осознавать это было невыносимо горько.

Этьен улетел, оставив Софи наедине с зародившимися чувствами и надеждами. Он действительно писал ей, а она старалась выслеживать подходившего к их дому почтальона, чтобы вместе с газетами в руки матери не попали письма от любимого. Конечно же, девушка отвечала возлюбленному. Это были длинные послания с подробным описанием ее жизни: что нового в университете, какие книжки читает, какая погода стоит в предместье Парижа. Последняя строчка неизменно гласила:

«Крепко целую, всегда твоя

Принцесса».

Она думала, что это так прекрасно и романтично: он посылает ей поцелуи в своих письмах, а потом она ему – в своих...

Неизвестно, чем могли бы закончились эти отношения, развивайся они тем же путем. Может быть, со временем даже потихоньку сошли на нет: Этьен перестал бы писать, а Софи встретила бы другого парня, живущего поближе. Но вышло все так, как вышло. Мадам Моруа, не желая того, натолкнула своими подозрениями дочь на мысль о поездке в Штаты. Теперь Софи была настроена решительно и считала, что заслуживает небольших каникул после окончания университета.

Мне давно хотелось слетать в Америку, размышляла она. Я не была там больше десяти лет. И это прекрасный случай исполнить желание...

Через пару часов девушка все-таки вышла из своей комнаты, чтобы поговорить с матерью. Та сидела в гостиной перед телевизором, но происходящее на экране ее совсем не интересовало. Она чувствовала, что больше не может влиять на поступки дочери, и это не давало ей покоя.

– Ты должна меня понять... – Софи постаралась придать голосу твердость. – Ничего страшного не случится, если я на пару недель отлучусь из дома.

– Дочка, ты же совсем не знаешь жизни! Я беспокоюсь за тебя! Ты не представляешь, как сложно оказаться одной в незнакомой стране! – Мадам Моруа говорила с таким надрывом, словно Софи собиралась улететь на другую планету.

– Мама, ну что за глупости! Я жила в Америке десять лет с самого рождения и сейчас была бы там, если бы после смерти отца ты не увезла меня во Францию. Я прекрасно владею английским языком, у меня даже образование соответствующее, если ты забыла. И буду там я вовсе не одна, а с Этьеном.

– Ты совсем меня не любишь, не заботишься, а ведь мне с каждым днем все хуже и хуже... – завела обычную шарманку мадам Моруа, надеясь, что в душе дочери зародится сострадание и она откажется от рискованных планов.

– Это неправда! – оборвала Софи тоскливый монолог. – Я очень тебя люблю, мамочка. Просто настала пора быть самостоятельной. Я и так с этим не спешила. А насчет здоровья, признайся, ты все-таки преувеличиваешь. Но на всякий случай я повешу на стене рядом с телефоном номер аптеки. Они доставляют лекарства на дом, так что, если почувствуешь себя плохо, сразу звони.

Мадам Моруа молчала, скорбно поджав губы. Она лихорадочно искала доводы, способные заставить дочь остаться дома, но не находила. Софи действительно была совершеннолетняя и имела полное право выбирать, как ей жить дальше.

Девушка, считая, что тема разговора исчерпана, вернулась к себе в комнату.

Итак, на днях я уезжаю, думала она. Найти Этьена в Лос-Анджелесе не составит проблемы, поскольку на конвертах указан обратный адрес. Стоит ли предупредить его о визите? Нет, гораздо лучше, если это будет сюрприз. Он откроет дверь, а на пороге – его Принцесса! Вот обрадуется! Погощу недельку, а заодно узнаю, какие у него намерения по поводу меня. Если он не может часто прилетать во Францию, я-то смогу наведываться в гости. Боже, как я соскучилась!

2

Спустя неделю все формальности были улажены, документы и авиабилет до Лос-Анджелеса лежали в сумочке Софи, а сама она запихивала вещи в чемодан. Мадам Моруа, видимо не на шутку обидевшись, мало разговаривала с дочерью последние дни. Но девушку это даже устраивало. Она боялась, что сломается под уговорами и откажется от намерения лететь. Все-таки привыкла во всем слушаться мать, и первые самостоятельные шаги давались нелегко.

Мой купальник никуда не годится, мысленно переживала Софи, перебирая вещи в гардеробе. И – вот неряха! – умудрилась посадить пятно на лучшее платье. Совсем нечего будет надеть... Впрочем, вот этот синий топ как раз подойдет для перелета. И любимые шорты отлично с ним сочетаются. Будет удобно и не жарко.

Побросав в чемодан все необходимое, девушка уселась на кровать, оглядывая комнату и размышляя, что еще может пригодиться в далекой Америке. Взгляд упал на фотографию в рамке, стоящую на письменном столе. И Софи неожиданно подумала о том, как бы сложилась ее жизнь, не вернись они с мамой во Францию.

Снимок был сделан пятнадцать лет назад – семейство Моруа в полном составе на пикнике. До трагедии, унесшей жизнь отца, еще полтора года, мама молодая и довольная, а семилетняя Софи весело смеется в объектив фотоаппарата. И все на фоне двух ярких красок – зеленой листвы и голубого неба. Жизнь тогда казалась маленькой девочке простой и прекрасной, она любила родителей и знала, что те любят ее. А что еще нужно ребенку, чтобы быть счастливым?

Но однажды заплаканная мама сказала ей, что папа больше никогда не придет домой. «Молодой французский ученый Кристофер Моруа, несколько лет трудившийся вместе с американскими коллегами над созданием принципиально нового лекарства от рака, трагически погиб в минувшую среду в автокатастрофе...». Газету с некрологом мать Софи бережно сохранила.

Все на прежнем месте напоминало ей о трагедии, поэтому спустя полтора года мадам Моруа вместе с дочерью вернулась на свою родину во Францию. Но и там она не стала счастливой, скорее наоборот – замкнулась в себе, избегала новых знакомств. Она так и не смогла смириться со смертью мужа, не смогла заново научиться радоваться жизни.

На воспитании единственной дочери это тоже сказалось. Боясь неожиданно потерять и ее, мадам Моруа стремилась во всем опекать Софи. Вроде бы просто старалась оградить девочку от неприятностей... Но, как известно, дорога в ад выложена благими намерениями.

Софи подошла к столу, взяла фотографию в руки и сказала тихонько, обращаясь к отцу:

– Если бы ты был сейчас жив, то мама была бы совсем другой. Надеюсь, со временем она поймет, почему однажды дочь ослушалась ее и улетела в Лос-Анджелес...

Софи немного побаивалась долгого перелета над океаном, поэтому в самолете решила ни в коем случае не смотреть в иллюминатор и вообще побольше спать. Усевшись в удобное кресло, она подумала, что при прощании мама была с ней куда мягче, чем всю прошлую неделю. Поцеловала, попросила звонить время от времени. И это не могло не радовать девушку, можно сказать, что она вышла из дома с легким сердцем.

А что касается возможных проблем, о которых предупреждала мать, то Софи была почти уверена, что ничего плохого с ней случиться не может. Она в прямом и переносном смысле витала в облаках. В самолете несколько раз перечитывала письма возлюбленного, стремилась представить, как пройдет их встреча и что он скажет, когда увидит ее на пороге своей квартиры.

Предвкушая события нового дня, девушка задремала, по-детски уткнувшись носом в уголок выданного стюардессой пледа. Ей приснился Этьен. Он стоял на сцене под ярким светом софитов и играл на гитаре какую-то испанскую мелодию. А она была среди зрителей и махала рукой. Потом ей захотелось подойти ближе, однако находившиеся перед ней люди сомкнули плечи, не желая ее пропускать. Она толкалась, стараясь пробраться вперед, но безрезультатно. Неожиданно одна из девушек повернулась к ней и громко произнесла по-английски:

– Пожалуйста, пристегните ремни. Самолет идет на посадку.

– Что? – удивленно переспросила Софи.

Зрители куда-то пропали, Этьен тоже, зато появилась стюардесса, наклонившаяся над ней и повторившая еще раз, теперь по-французски:

– Пристегните ремни, мы снижаемся.

Без приключений получив багаж и выйдя из здания аэропорта, Софи огляделась. Она не знала города, поэтому надеялась на помощь какого-нибудь таксиста. Ждать пришлось недолго, буквально тут же рядом притормозил автомобиль.

– Куда едем? – поинтересовался водитель.

Девушка достала из сумочки конверт и прочла написанный на нем адрес. Удостоверившись, что таксист знает, где находится это место, она запихнула чемодан в багажник, а сама уселась на заднее сиденье машины, приготовившись наслаждаться видами города. Однако ее ожидания не оправдались. Автомобиль долго петлял по маленьким улочкам, и никаких достопримечательностей Софи увидеть не удалось. Мало того, приехав к месту назначения, такси остановилось у такого убогого здания, что француженка даже засомневалась, туда ли ее привезли.

– Да, это именно тот адрес, который вы назвали, – развеял сомнения водитель. – Хочу предупредить, это довольно неблагополучный район Лос-Анджелеса. Здесь встречаются воришки, так что берегите кошелек и не гуляйте одна, когда стемнеет.

Видя недоумение на лице девушки, мужчина спросил, точно ли она хочет выйти здесь или, может, ее отвезти в приличную гостиницу. Но Софи отказалась. Странно, конечно, ведь в письмах Этьен сообщал, что снимает шикарную квартиру в престижном районе города... Но раз уж она проделала такой путь, то неужели сейчас повернет назад?

Расплатившись с водителем, Софи взяла чемодан и направилась к дому. На нее с интересом взирала кучка грязных детей – визит иностранки, похоже, заинтриговал их. Пошептавшись между собой, ребята вытолкнули вперед маленькую девочку в цветастом платье. Она подошла к Софи и спросила, заметно шепелявя из-за отсутствия нескольких молочных зубов:

– А вы к кому приехали?

– К Этьену Мартену. Знаешь его?

Малышка ничего не ответила, только засмеялась и убежала к друзьям. Зато вперед выступил мальчик постарше.

– Я знаю, кто это. Только он ушел на работу. Но Саманта сейчас дома, так что вы можете попроситься подождать. Вам нужно на третий этаж, направо.

Софи поблагодарила ребятишек за помощь и вошла в подъезд.

Интересно, подумала она, кто такая Саманта? Может, это соседка и у нее есть ключи от квартиры Этьена?

Девушка нашла нужную дверь и нажала на кнопку звонка. Прислушалась. Однако в квартире было тихо. Попробовала позвонить еще раз, но обратила внимание, что провод, идущий от кнопки, безвольно висит, ни к чему не подсоединенный. Тогда Софи громко постучалась. На этот раз она явно услышала приближающиеся шаги. Через секунду-другую дверь распахнулась и перед француженкой предстала белокурая молодая женщина в майке и спортивных брюках.

– Вы к кому? – спросила она, с интересом глядя на черноволосую незнакомку и на чемодан, стоящий у ее ног.

– Здравствуйте, мне нужен Этьен Мартен, – произнесла Софи и тут же решила уточнить: – Вы, наверное, Саманта? Дети во дворе сказали, что его нет дома, но вы позволите мне его дождаться.

– Да, я Саманта, – кивнула американка и добавила, указав жестом в глубь квартиры: – А вы проходите, располагайтесь. Очень интересно, с какой целью к Этьену приезжают девушки с багажом.

Софи не совсем поняла смысла последней фразы, но уточнять не стала. Хорошо еще, что не нужно ждать на улице. Таксист здорово напугал ее, рассказав про шастающих в этом районе воров.

Она внесла чемодан в маленькую гостиную, поставила к стене, а сама уселась на диван, озираясь по сторонам. Похоже, в квартире давно не делали ремонта, да и вообще вокруг было грязновато. Старый телевизор транслировал какую-то мыльную оперу, на полу валялись газеты с объявлениями, в углу стояла полузасохшая пальма. Пыльные занавески на открытом окне трепал ветер, а с улицы доносились голоса веселящихся ребятишек.

Саманта вошла в гостиную, взяла стул и села напротив Софи, бесцеремонно разглядывая гостью. Француженка решила дружелюбно улыбнуться, но белокурая женщина даже не попыталась растянуть губы в подобии улыбки. Минут через пять, закончив изучать незнакомку, американка нарушила тишину:

– Как вас зовут и откуда у вас этот адрес?

– Я Софи, прилетела из Франции, – ответила та. – Этьен писал мне письма, а адрес был на конвертах.

– Покажи! – нахально потребовала Саманта, неожиданно перейдя на «ты».

Софи решила не спорить и полезла в сумку.

Все-таки какие беспардонные эти американцы, подумала она. И вообще, что соседка делает в чужой квартире в отсутствии хозяина? Шла бы заниматься собственными делами. Или считает, что я украду что-нибудь? Да в этой каморке и воровать-то нечего! Признаться, я представляла себе все по-другому – и встречу с любимым, и его жилище...

Она протянула Саманте несколько конвертов. Та взяла их, повертела в руках и отдала обратно.

– Они на французском, я не знаю этого языка.

– Конечно, на французском, – ответила Софи, убирая послания назад в сумку. – А почему тебя так интересуют письма Этьена?

– Потому что он мой парень и мне очень интересно, что он тебе писал!

От такого заявления Софи на несколько секунд потеряла дар речи. Ее парень?! Вот так номер, промелькнуло в голове. Но Этьен и словом не обмолвился, что встречается с кем-то. Боже, какая глупая ситуация...

– Ну, я жду объяснений, – вновь заговорила Саманта, глядя, как француженка потерянно хлопает длинными ресницами. – Так зачем ты здесь?

Софи открыла рот, да не нашлась, что ответить. То, что сейчас происходило, было настолько нелепо, что мозг отказывался в это верить. Она больше десяти часов летела через океан, чтобы обнять возлюбленного, а тут вдруг выяснилось, что он живет с другой! Но как же так? Это, наверное, продолжение сегодняшнего несуразного сна, а на самом деле она все еще дремлет в кресле самолета под мягким теплым пледом! Софи изо всех сил постаралась проснуться, но быстро поняла, что тешит себя напрасными надеждами. Она действительно сидит в грязной квартирке и разговаривает с американской пассией Этьена.

– Вероятно, произошла досадная ошибка. Я, пожалуй, пойду, – неуверенно сказала Софи, вставая со старого дивана.

Ей вдруг очень захотелось побыть одной и привести мысли в порядок. Сейчас же они метались, словно дикие птицы в клетке...

– Ну, уж нет, раз ты здесь, то дожидайся Этьена!

Саманта произнесла это таким тоном, что Софи поняла: придется повиноваться. Американка вальяжно сидела напротив, всем видом показывая, что если понадобится, то применит грубую физическую силу, но не выпустит девушку из квартиры.

Софи вновь опустилась на краешек дивана и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, поинтересовалась:

– А Этьен, наверное, на репетиции?

– На репетиции?! – воскликнула белокурая женщина так, словно услышала несусветную глупость. – Конечно, нет! Его бренчание на гитаре не приносит денег, поэтому он работает в службе доставки пиццы. Это когда звонят в дверь и на пороге появляется парень в униформе: «Добрый день, пиццу заказывали?».

– Не может быть! – в очередной раз изумилась Софи. – Но он же говорил мне и писал, что скоро станет знаменитым музыкантом!

– Ха-ха! – театрально произнесла американка. – Знаешь, сколько таких, как он, ежегодно приезжают покорять Лос-Анджелес? В лучшем случае им удается устроиться в какой-нибудь ресторан, где они играют и надеются, что туда забредет известный продюсер. Но Этьену не удалось получить даже такую работу. Ему еще повезло, что он познакомился со мной и я, добрая душа, пустила его жить к себе. А то, наверное, обитал бы сейчас где-нибудь под мостом в компании таких же самонадеянных неудачников.

– Ничего не понимаю, – произнесла Софи и потерла пальцами виски. – Он сказал, что снимает в Лос-Анджелесе квартиру...

– Зато мне все понятно, – подытожила Саманта. – Он наплел тебе с три короба, а ты и уши развесила, так?

Софи чувствовала себя настолько растерянной, что смогла лишь неуверенно пожать плечами.

– Расскажи, что он говорил, а я объясню, что правда, а что нет, – предложила Саманта.

Девушка и сама не видела другого выхода, как поведать обо всем без утайки. Получалось, что Этьен просто морочил ей голову рассказами о красивой жизни, а она, доверчивая дурочка, на самом деле поверила, что он испытывает к ней какие-то чувства. Наверное, другая на ее месте заподозрила бы подвох – слишком редко приходили письма и слишком однообразным было их содержание. Но Софи в свои двадцать два года была настолько неискушенной в амурных делах, что нафантазировала любовь на пустом месте. За наивность и поплатилась. Сейчас она сгорала от стыда, выкладывая Саманте подробности знакомства с Этьеном и детали их переписки.

– Какой все-таки нахал! – возмущалась американка, слушая Софи. – Но неужели ты ни разу не допустила мысли, что он может оказаться лжецом?

Та покачала головой. Ситуация была настолько неприятная, что хотелось провалиться сквозь землю.

– А потом я решила прилететь к нему без предупреждения, то есть сделать сюрприз, – закончила свою историю Софи. – И вот прилетела.

– Сюрприз у тебя получится что надо, – произнесла Саманта, глядя на настенные часы. – Этьен скоро придет, а пока не хочешь ли кусочек пиццы?

Американка явно подобрела к девушке. Видно, больше не усматривала в действиях Софи коварного умысла. В конце концов, это Этьен ввел ее в заблуждение, поэтому она и примчалась из Франции, вся в розовых мечтах.

Девушка сначала хотела отказаться от предложения перекусить – неудобно как-то, – но почувствовала, что желудок сводит от голода. Так было всегда. Как только возникала стрессовая ситуация, например сложный экзамен, ей безумно хотелось есть. Она могла жевать не переставая три часа подряд, хотя на фигуре это никак не отражалось. Как говорила в таких случаях мама: «Все женщины на свете будут тебе завидовать. Ешь сколько хочешь, а талия все равно на месте».

И вот Саманта и Софи сидели в кухне, поедая разогретую в микроволновке пиццу.

– Ты извини меня за холодный прием, – сказала американка примирительно. – Сама представь, как бы поступила, если бы жила с парнем и неожиданно на пороге появилась девушка с чемоданом и любовными письмами.

– Да, ужасно, – согласилась Софи. – Так все глупо получилось...

Она не успела договорить, как со стороны прихожей послышался звук отпираемого замка. Саманта приложила палец к губам и сделала знак рукой, предлагая гостье выйти навстречу Этьену. Та встала из-за стола и...

– Ау, Принцесса, ты дома? – спросил молодой мужчина, входя в квартиру.

Надо же, он ее тоже зовет Принцессой, мысленно разозлилась Софи. Наглец и обманщик!

Она вышла в прихожую и предстала перед ошарашенным Этьеном. Чего скрывать, в этот момент девушка испытала даже некоторое удовлетворение. Это его вина, что она оказалась в несуразном положении, так пусть теперь попробует как-то выкрутиться!

– Софи? – пораженно пролепетал тот, от неожиданности даже сделав пару шагов назад. – Откуда ты здесь?

– Приехала к тебе, – призналась девушка.

Она смотрела на бывшего возлюбленного и не могла понять, как могла целых полгода жить только мечтами о нем. Все, что он рассказывал – и о чувствах, и о музыкальной карьере, – оказалось ложью. Перед ней стоял не на шутку испуганный человек, в котором не осталось ничего от того Этьена, с каким она познакомилась на прошлое Рождество. Тот говорил стихами, а этот мямлил себе под нос. У того были красивые плечи и гордая осанка, а этот стоял ссутулившись. Тот собирался покорить мир, а этот выглядел настолько подавленно, что вызывал жалость. Разочарование – вот что испытала Софи в момент встречи.

– Но зачем ты приехала? – спросил Этьен. – Это так неожиданно...

– А как для меня это было неожиданно! – грозно произнесла Саманта, выходя в прихожую. – Ты запудрил девушке мозги, а теперь спрашиваешь, что она здесь делает?

– Подожди-ка, между нами ничего не было! Я же ничего не обещал, так? – Этьен, почувствовав, что пахнет жареным, умоляюще посмотрел на Софи. – Подумаешь, сходили пару раз в кафе, поцеловались! Ну, переписывались... Но это же ничего не значит...

– Ничего не значит? – перебила его Саманта. – Ты написал ей адрес моей квартиры! Ты, пользуясь тем, что я не знаю французского языка, говорил, что получаешь письма от родителей! Ты врал и ей, и мне!

Софи внезапно поняла, что совсем не хочет присутствовать при ссоре. Зашла в гостиную за чемоданом, повесила на плечо сумку и, обойдя ругающуюся пару, вышла из квартиры. Но только успела дойти до лестницы, как дверь распахнулась и показалось раскрасневшееся от гнева лицо Саманты.

– Куда ты сейчас пойдешь? – поинтересовалась она. – Где собираешься ночевать? У тебя есть знакомые в Лос-Анджелесе?

– Нет, я хочу поймать такси и поехать в какую-нибудь гостиницу, – ответила та.

Американка на секунду скрылась, прикрикнула на Этьена, а потом вышла на лестничную площадку.

– Мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. Ты хорошая девушка, это сразу видно, – сказала она. – В нашем районе такси поймать непросто, поэтому я попрошу соседа, он отвезет тебя куда надо.

Софи решила не отказываться от помощи – все-таки находится в чужом городе, да и настроение на нуле. Через пятнадцать минут она сидела в видавшем виды «форде». Водитель оказался неразговорчивым, да это было и хорошо.

От радужной мечты о романтическом сюрпризе для возлюбленного не осталось и следа. Вместо положительных эмоций, которые, казалось, готовил сегодняшний день, девушке пришлось пережить несколько неприятных моментов.

Оказывается, мама была права. Она, Софи, действительно совсем не знает жизни и не разбирается в людях. Легко представить, что скажет мадам Моруа, когда дочь вернется домой. «Вот видишь, я же предупреждала, а ты не послушалась доброго совета!» Боже, до чего ужасно все обернулось!

Хозяйка маленькой и недорогой гостиницы, куда привез француженку водитель, сообщила, что из свободных одноместных номеров остался только один – для курящих. Девушка никогда не была заложницей этой пагубной привычки, но искать другое место для ночлега не хотелось, поэтому она заплатила до завтрашнего утра и отправилась смотреть апартаменты.

Как только Софи вошла в комнату, в нос ударил запах никотина. Неприятно, конечно, но ничего не поделаешь. Она первым делом распахнула окно, чтобы проветрить помещение. И сделала вывод, что это определенно не лучший номер гостиницы. Даже вид из него никудышный, во внутренний двор.

Откуда-то доносились музыка и смех – это соседи-постояльцы весело проводили время. Но Софи было совсем не до веселья. Остаток дня она ходила по комнате из угла в угол, страдая и размышляя о коварстве мужчин. Потом приняла душ, расстелила постель и легла. Слезы комом подкатывали к горлу.

Я неудачница, жаловалась сама себе девушка. С тех пор как погиб папа и мы с мамой вернулись во Францию, так мало в моей жизни произошло хорошего! Подруг не было, мальчики считали недотрогой. Когда появился Этьен, мне казалось, что все изменилось к лучшему. Я думала, он сумел разглядеть во мне то, чего не видели другие. Но надежды не оправдались, для него отношения со мной были всего лишь развлечением... Как печально это осознавать!

Она тихонько плакала, утирая слезы, катившиеся из глаз, гостиничным полотенцем. Поняв, что сон не идет, Софи встала и поплелась в ванную, чтобы умыться. Наклонившись над раковиной, сложила ладони ковшиком, набрала холодной воды и плеснула себе в лицо. Стало немного легче. Утираясь, она посмотрела на себя в зеркало. Оттуда взирала печальная физиономия с красными припухшими веками. И неожиданно Софи стало ужасно противно от жалости к самой себе.

Что же это я ною? – вдруг подумала она. Разве от этого станет легче? Конечно, самое простое в такой ситуации – сложить лапки и плыть по течению. Вернусь во Францию и буду жить так же, как и раньше, смирившись с судьбой? Ну, уж нет! Я приехала сюда, чтобы доказать себе и маме, что давно стала взрослой и самостоятельной! Да, я ошиблась в Этьене, но это же не повод рыдать всю ночь!

И Софи пообещала себе, что завтра утром обязательно проснется счастливой: откроет глаза, улыбнется солнцу и отправится гулять по городу в поисках новых приключений. Да, она считала, что влюблена, но сегодняшняя история резко изменила ее отношение к Этьену. А опыт, даже отрицательный, полезен. Теперь ясно, что надо быть осмотрительнее в знакомствах и не верить мужчинам на слово.

Удивительно, но эти размышления помогли. С души словно камень свалился, и спустя полчаса девушка уже сладко спала. Все-таки иногда, чтобы перестать страдать, нужно просто сказать себе «хватит!».

3

Утро следующего дня выдалось чудесное. Софи, проснувшись, некоторое время лежала в кровати, вспоминая события, произошедшие накануне. Однако когда почувствовала, что хандра вот-вот завладеет ею снова, тут же вскочила и побежала умываться. Она давно знала этот секрет: если собираешься впасть в депрессию, то лучше заняться делом.

А дел на сегодняшний день Софи наметила много. Во-первых, надо позвонить маме, которая наверняка волнуется. А во вторых, нужно как можно веселее провести время. Не каждый же день выпадает возможность перелетать с континента на континент! Раз она в Лос-Анджелесе, то надо посмотреть город. Вчера девушка думала, что Этьен станет ее гидом, но карта и обычный путеводитель для туристов тоже подойдут.

Софи сняла трубку гостиничного телефона, попросила принести завтрак в номер и заказала переговоры с Францией. В Париже в это время была глубокая ночь, но девушка не боялась разбудить мать. Та страдала бессонницей и часто сидела перед телевизором до утра.

– Софи, детка, как ты? – послышался в трубке взволнованный голос. – Тебе удалось встретиться с Этьеном?

– О, я в полном порядке! – произнесла та, изо всех сил стараясь казаться веселой. – С Этьеном виделись, все прошло отлично. Сегодня он обещал показать мне город...

Она так самозабвенно врала матери, боясь расстроить плохими известиями, что к концу разговора сама поверила, что жизнь прекрасна.

– Я тебя умоляю, не общайся с незнакомцами, – наставляла мадам Моруа. – Знаешь, сколько молодых и красивых девушек ежедневно пропадают бесследно? И сколько матерей седеют в таких случаях от горя?..

– Ой, мама, не могу больше говорить, – решила прекратить скучные наставления Софи, тем более что появился прекрасный повод повесить трубку. – Мой завтрак уже прибыл, давай прощаться!

Закончив разговор, она побежала открывать дверь. Юноша в униформе завез в номер тележку и выставил на стол салат, дымящийся омлет с ветчиной, пару сдобных булочек, кофе и апельсиновый сок. Софи даже в ладоши захлопала, увидев, какое все аппетитное. Сунув в ладонь служащему чаевые, она проводила его и принялась завтракать.

Утоляя голод, а заодно изучая найденный в номере путеводитель, девушка сделала вывод, что скучать в Лос-Анджелесе не придется. Во-первых, было решено прогуляться по бульвару Голливуд и поискать на асфальте имена знаменитостей. Кроме того, Софи любила черно-белое кино, поэтому вложить свою ладонь в отпечаток руки Мэрилин Монро казалось ей очень волнующим. А прямо из Западного Голливуда она собиралась отправиться к океану. Живописный пирс и набережную Санта-Моники тоже не раз приходилось наблюдать на экране кинотеатров, так что настала пора увидеть эту красоту воочию. На десерт ей хотелось пройтись по Третьей улице, знаменитой тем, что там полным-полно всяких магазинчиков и кафе.

Подумав, что такой программы для одного дня будет вполне достаточно, Софи начала собираться. Хорошо, что она захватила с собой пляжный рюкзачок. Туда как раз поместилось все, что могло понадобиться сегодня: купальник, полотенце, крем для загара. Бросив туда же кошелек, девушка призадумалась. Она знала, что не рекомендуется, выходя из гостиницы, брать все деньги с собой. Но оставлять их в номере тоже показалось ей небезопасно.

Эх, надо было купить бумажник, который носят на поясе или на запястье, запоздало спохватилась Софи. Это удобно, и ворам до него сложно добраться. Ладно, может, приобрету где-нибудь по дороге.

И она оставила кошелек лежать в рюкзаке. В конце концов, будет внимательно смотреть по сторонам, и если увидит какого-нибудь подозрительного типа, то отойдет подальше.

Девушка принялась копаться в чемодане, размышляя, чему из одежды отдать предпочтение. И становила свой выбор на белой майке с короткими рукавами, голубых брючках и панаме.

Переодевшись и повесив на спину рюкзак, Софи минут пять повертелась перед зеркалом и покинула номер. Заплатив за гостиницу еще на день вперед – к сожалению, номера для некурящих пока не освободились, – девушка вышла на улицу.

Солнце палило нещадно, и француженка обрадовалась, что догадалась надеть панаму. Стоило ей поднять руку, как тут же из потока машин, движущихся по дороге, вынырнуло такси. Сообщив водителю, что едет в Западный Голливуд, она устроилась на заднем сиденье. Сегодня вид из окна машины был куда интереснее вчерашнего.

Так вот о каком Лос-Анджелесе рассказывал Этьен, думала Софи, проезжая мимо дорогих отелей и шикарных ресторанов. Несложно поверить, что здесь можно встретить знаменитостей. Он говорил, что сталкивался с кем-то из них... Или это была очередная ложь?

Хотя девушка пообещала себе не вспоминать о бывшем возлюбленном, время от времени все равно нарушала запрет. Не так-то просто вычеркнуть из памяти то, что наполняло жизнь смыслом последние полгода. Поэтому Софи снова решила, что будет развлекаться по полной программе. Не хотелось, чтобы эта поездка в Америку запомнилась только тем, что ей открылась печальная правда об истинной сущности Этьена Мартена...

Софи действительно очень хорошо провела день. Побывав везде, где задумала, прогревшись под лучами солнца Лос-Анджелеса и накупив сувениров, она зашла в маленькое кафе на Третьей улице, чтобы перекусить. Был вечер, но в гостиницу торопиться не хотелось. Приятный полумрак маленького зала и тихая музыка расслабляли, настраивали на спокойный лад.

Софи не заметила, что все время, пока она ужинала, за ней наблюдал некий молодой человек, сидящий вполоборота у барной стойки. Увидев, что девушка расплатилась с официанткой и бросила бумажник в рюкзак, он встрепенулся. А еще через пять минут, поняв, что посетительница намеревается уходить, направился к ней.

– Привет! – без лишних проволочек сказал он, присаживаясь напротив. – Давно смотрю на тебя и почти уверен, что мы встречались раньше!

– Эскюзе муа, – от неожиданности начала Софи по-французски и тут же поправилась: – То есть извини, но я только вчера прилетела в Лос-Анджелес, поэтому это невозможно.

– О, ты француженка! – вполне натурально восхитился молодой человек и произнес мечтательно: – Париж, Эйфелева башня, Елисейские поля...

Признаться, Софи слегка оторопела от неожиданного появления этого парня. В ее планы не входило с кем-либо знакомиться, поэтому она засобиралась с гостиницу.

– Пожалуйста, не уходи, – вдруг попросил незнакомец. – Не каждый день мне встречается настоящая француженка! Меня зовут Майкл, а тебя?

Девушка секунду помедлила... и села на место. Если уж решила развлекаться, так почему не пообщаться с этим приятным американцем? Она окинула его взглядом. Довольно симпатичный – светлые волосы, голубые глаза, приветливая улыбка.

– Меня зовут Софи, но я не совсем француженка, поскольку родилась в Штатах. А во Францию меня увезла мама в десятилетнем возрасте.

– Так вот оно что! – воскликнул Майкл. – А я удивляюсь, почему акцента совсем не чувствуется! Если бы ты только знала, как я рад знакомству! Может, чашечку кофе?

– О нет, – покачала головой девушка. – Я уже выпила одну, но дело даже не в этом. Просто в Америке кофе совсем не так хорош, как во Франции. И вкус, и аромат – все не то!

– В таком случае я закажу бутылку настоящего французского вина, – нашел выход из положения молодой человек. – И не думай отказываться. От одного бокала за встречу с тобой ничего не случится!

Заказав бутылку бордо и сыр, Майкл отпустил официантку и добродушно улыбнулся собеседнице. Следующие три часа они провели в разговорах, рассказывая друг другу о себе и попивая вино, которое молодой человек постоянно подливал в бокал новой знакомой. Правда, если бы Софи была внимательнее, то заметила бы, что говорит в основном она, а Майкл только задает вопросы. Когда бутылка опустела, он, несмотря на слабые протесты девушки, попросил принести еще одну. А потом француженке захотелось прогуляться, и новоявленный американский друг, поймав такси, отвез ее к океану.

Ночь была теплая, небо – звездное, и Софи чувствовала себя настолько легко и раскованно, что решила прокричать об этом волнам, набегающим на берег. Забравшись на какой-то камень и не упав только благодаря тому, что Майкл ее поддерживал, она завопила что есть сил:

– Я люблю тебя, Лос-Анджелес! Я свободна словно птица!

Потом пара вернулась в город и гуляла остаток ночи по ярко освещенным улицам, пока девушка не поняла, что устала и безумно хочет спать...

Утро наступило неожиданно. Казалось, еще секунду назад Софи шла рядом с Майклом, а теперь уже кто-то требовательно стучал в дверь гостиничного номера.

– Сейчас открою! – крикнула она и зажмурилась от яркого солнечного света.

Осторожно, словно боясь рассыпаться, она встала с кровати и, держась руками за голову, побрела к двери. Проходя мимо зеркала в прихожей, Софи ужаснулась, увидев свое отражение. Такое чувство, что вчера по ней проехал поезд. Причем несколько раз. Волосы, обычно гладко причесанные, торчали во все стороны, лицо было измазано грязью, брюки и майку тоже нельзя было назвать чистыми. Да-да, вместо ночной рубашки на ней была вчерашняя одежда.

Я что, падала накануне? И в каком состоянии вернулась, если не смогла даже раздеться? Мысли в голове девушки путались, и она не могла полностью восстановить события прошлой ночи.

Софи взяла расческу и попыталась придать волосам приличный вид. Но тот, кто стоял за дверью, видимо, не собирался ждать, пока она приведет себя в порядок. Снова послышался стук и требование немедленно открыть. Софи повернула ключ в замке, и перед ней предстала хозяйка гостиницы.

– Мисс спит до обеда, забыв, что двенадцать часов это время, когда следует либо покинуть номер, либо оплатить его еще на сутки, – произнесла она, чеканя каждое слово.

– Как, уже двенадцать? – пыталась сообразить, что к чему, девушка. – Я оплачу номер, конечно. Вот только умоюсь, а потом сразу оплачу, хорошо?

Женщина кивнула, пошла по коридору прочь, но через несколько шагов обернулась и предупредила:

– Я даю вам полчаса, и ни секундой больше.

Софи закрыла дверь и отправилась в душ. После десяти минут, проведенных под упругими струями воды, она почувствовала себя значительно лучше. Однако вспомнить, как добралась вчера до гостиницы, так и не смогла. Последнее, что удалось выудить из памяти, – Майкл, стоящий на обочине дороги с поднятой рукой.

Наверное, он посадил меня в машину и я приехала сюда, сделала вывод девушка. Боже, как стыдно, надо же было так напиться! Что, интересно, сказала бы мама, увидев дочь в таком состоянии...

Подобного казуса с ней еще никогда не случалось. Нельзя сказать, что она не знала вкуса вина, но чтобы не помнить, что произошло накануне, – это было впервые.

Софи обмотала волосы полотенцем и вышла из ванной. Подойдя к кровати, обнаружила лежащий на полу рюкзак. Вытряхнула содержимое, но, к огромному удивлению, кошелька не увидела. Она перетрясла все вещи, вывернула карманы на брюках – безрезультатно. Единственное, что удалось найти, – несколько смятых долларов и одну из кредиток. Но насколько она помнила, на этой кредитной карточке денег было мало, совсем мало!

Девушка стояла в недоумении. Тех средств, что остались при ней, могло хватить на еще один день пребывания в гостинице, не больше. А что потом?

В номере зазвонил телефон. Софи сняла трубку и услышала голос хозяйки гостиницы:

– Полчаса истекло. Вы будете платить еще за сутки или освободите номер?

– Понимаете... – девушка сделала паузу, пытаясь подобрать нужные слова, – я, кажется, потеряла все деньги, что у меня были...

Разговор прервался, а через две минуты хозяйка снова стояла на пороге. Но Софи уже знала, что ей предстоит. Она спешно засовывала вещи в чемодан, лихорадочно соображая, куда теперь податься. Достав бежевое платье на тонких бретельках, – купила втайне от мамы, та наверняка сочла бы его слишком коротким, – оделась и расчесала еще влажные волосы.

– Простите, что так получилось, – обратилась она к стоящей в дверях женщине, – я уже ухожу.

– Хочу заметить на будущее, что мисс не стоит возвращаться с прогулок так поздно и в таком состоянии, – не удержалась та от колкости.

Софи, понимая, что хозяйка гостиницы права, ничего не ответила. Она вела себя вчера совершенно недопустимо. Взять хотя бы тот факт, что никак не позаботилась о сохранности денег. Кошелек мог потеряться когда и где угодно, например, на берегу океана или в машине, подвозившей ее сюда...

Девушка молча прошла мимо женщины, спустилась в холл и вышла на улицу. Вокруг было так же прекрасно, как и вчера, только француженка выглядела мрачнее тучи. Она брела куда глаза глядят, не обращая внимания на таксистов, время от времени притормаживающих рядом с ней.

Вдруг у Софи родилась идея: а что, если съездить в то кафе, где она познакомилась с Майклом? Вдруг удастся его найти? Он показался отзывчивым парнем, вдвоем они отыщут какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. И она подняла руку, чтобы какой-нибудь таксист заприметил клиентку.

Но ее надежды не оправдались. Через двадцать минут зайдя в кафе и спросив бармена о молодом человеке по имени Майкл, она не получила желаемого ответа.

– Дорогуша, ты знаешь, сколько за вечер сюда приходит Майклов, Джонов и Бобов? – насмешливо поинтересовался парень за барной стойкой. – Ты что, считаешь, я у каждого спрашиваю адрес и номер телефона на случай, если его придет искать хорошенькая девушка?

В другой раз Софи восприняла бы фразу про хорошенькую девушку как комплимент, но сейчас ей было не до этого.

– Ну, пожалуйста, вспомните! Майкл, светловолосый, симпатичный...

– А еще что-нибудь знаешь о нем? – вздохнул бармен, понимая, что вряд ли сможет помочь. – Например, фамилию и где он работает?

Софи напрягла память, но ничего не припомнила. Вчерашний знакомый что-то рассказывал о себе, причем довольно долго, однако никаких фактов, по которым его можно было бы найти, не упоминал.

– Извините, – сказала девушка, направляясь к выходу.

Все ниточки, ведущие к Майклу, были утеряны, и она напрасно потратила деньги на такси, чтобы доехать сюда. Софи вновь оказалась на улице. Чемодан, который она несла, с каждой минутой словно становился все тяжелее и больно бил по ногам. Лучи солнца, казавшиеся вчера теплыми и приятными, сегодня немилосердно пекли голову. И панаму утром, между прочим, тоже найти не удалось. Наверное, канула в Лету вслед за кошельком... Софи размышляла, не позвонить ли маме. Наверняка у нее в Штатах остались хорошие знакомые, у которых можно занять денег на билет во Францию. Но так не хотелось лишний раз ее расстраивать!

У меня же есть еще кое-кто в Лос-Анджелесе, вдруг вспомнила Софи. Этьен, ради которого я сюда, собственно, и прилетела. Понимаю, что он вряд ли захочет меня видеть, но вдруг Саманта сможет чем-то помочь? Нельзя пренебрегать этим вариантом. А уж если и там ничего не выйдет, то сразу позвоню маме и расскажу все как есть.

Софи еще раз пересчитала оставшуюся наличность и поплелась на автобусную остановку. Конечно, в кармане еще лежала кредитка, но, чтобы снять со счета деньги, надо было найти банкомат, а заниматься этим сейчас нет времени. Расспросив прохожих, девушка выяснила номер нужного маршрута и принялась ждать общественный транспорт.

Поездка на автобусе до дома Этьена и Саманты заняла куда больше времени, чем на такси. Софи прошла по двору мимо тех же играющих детей, вошла в подъезд и через минуту стояла у двери уже знакомой квартиры. Тихонько постучалась, мысленно представляя, что сейчас скажет белокурой американке. Почему-то казалось, что откроет именно она.

Но на пороге появился Этьен. Бывший возлюбленный, видимо, только что вышел из душа, об этом свидетельствовали мокрые волосы и полотенце, которое он держал в руках.

– Что ты снова делаешь здесь? – возмущенно прошептал он и, оглядевшись по сторонам – не видит ли кто из соседей, – завел девушку в квартиру. – Ты разве не поняла, что между нами ничего нет и никогда не будет? – продолжил он в прихожей. – Да, признаю свою ошибку, напрасно я связался с тобой. Можешь считать меня подлецом, только не приходи сюда больше! Или ты хочешь извинений? Я могу попросить прощения, даже на колени встану, только скажи!

– Нет, я здесь не за этим... – Софи попыталась вставить несколько слов в речь Этьена, но он, кажется, не услышал.

– Саманта позавчера устроила скандал и чуть не выгнала меня из дома! Но пойми, если это случится, мне будет негде жить! Чего ты хочешь добиться визитами сюда? Это твоя месть, да?

Он остановился перевести дух, и девушка воспользовалась паузой:

– Я вовсе не собираюсь тебе мстить! Просто сложилась такая ситуация, что мне больше обратиться не к кому. Я потеряла все деньги, мне негде ночевать и не на что купить билет домой! Не можете ли вы с Самантой помочь...

– О нет, – покачал головой Этьен, открыл дверь и стал тихонько подталкивать Софи к выходу, – денег не проси. И ночевать у нас негде. Тем более представь, что скажет Саманта, когда придет и снова обнаружит тебя здесь. Считай меня дважды подлецом, но рисковать я не собираюсь...

– Что же мне делать? – взмолилась девушка, стоя на лестничной площадке.

– Обратись во французское посольство! – ответил Этьен и захлопнул дверь.

Софи постояла еще несколько секунд, надеясь, что бывший возлюбленный передумает. Но, так и не найдя сочувствия, взяла чемодан и поплелась вниз.

Это какой-то кошмар, сделала она вывод, идя к автобусной остановке. Мама была тысячу раз права, отговаривая меня от путешествия в Америку. Некоторым людям противопоказаны приключения. Решив изменить свою жизнь, они сразу попадают в глупые ситуации. Им надо сидеть дома, смотреть сериалы и носа не высовывать на улицу. Я, видимо, отношусь как раз к этой категории. Все, хватит, сейчас же еду в центр города, ищу банкомат, снимаю деньги с карточки и звоню маме. Скажу, что мой план стать самостоятельной с треском провалился, трижды извинюсь за то, что не вняла ее предупреждениям, и попрошу о помощи.

Дойдя до остановки, Софи поинтересовалась у женщины в широкополой шляпе, сидящей на лавке и читающей газету, не проходил ли недавно автобус. И совсем не удивилась, услышав, что он уехал всего пять минут назад, а следующий будет только через полчаса. Француженка, считающая себя неудачницей, восприняла ситуацию с автобусом в порядке вещей.

Ветер донес до нее запах жареного мяса, и девушка поняла, что очень голодна. Еще бы, она не то что не обедала, даже позавтракать утром не смогла! Оглянувшись, Софи увидела в десяти метрах от остановки закусочную и решила, что вполне может там перекусить.

В закусочной было грязно и немноголюдно. Хозяин, полный мексиканец в желтой рубашке, протянул девушке меню, заляпанное жирными пальцами, и она присела за столик у окна с видом на остановку. Почему-то подумалось, что питаться в этом месте небезопасно, можно запросто заработать несварение желудка. Но есть очень хотелось, а денег для дорогого ресторана было маловато, поэтому Софи приказала себе не капризничать и попросила смуглую официантку принести гамбургер и маленькую бутылку колы.

Выяснилось, что кормили здесь очень даже ничего. Впрочем, если дать голодному корку хлеба, он тоже сочтет ее аппетитной. Когда заказ принесли, Софи вонзила зубы в мягкую булочку с кунжутом, добралась до сочной котлеты и подумала, что, даже если в гамбургерах много вредного для здоровья холестерина, они все равно чрезвычайно вкусны.

Расправившись с едой за рекордно короткий срок, девушка некоторое время сидела перед пустой тарелкой. Желудок недовольно урчал, требуя продолжения трапезы, но Софи понимала, что пока придется довольствоваться малым.

Когда весь этот ужас закончится и я вернусь домой, думала она, то первым делом пойду в ресторан и как следует поем. Закажу все, как полагается: закуски, горячее, сыры, бутылочку вина... Хотя нет, пожалуй, без вина обойдусь, после вчерашнего что-то не хочется...

Софи мечтательно посмотрела в окно. Там все осталось без изменений – остановка, женщина с газетой, подъезжает автобус... Автобус?! Но полчаса же еще не прошло!

Она вскочила из-за столика и побежала к выходу, волоча за собой ставший ненавистным чемодан. Неожиданно дорогу ей преградил хозяин-мексиканец.

– Прежде чем уходить, следует заплатить за гамбургер и колу!

– Там мой автобус! Мне надо ехать!

Француженка, забыв обо всем, пыталась обойти мужчину то с одной, то с другой стороны, но он продолжал загораживать выход далеко не маленьким телом. Наконец поняв, что от нее требуется, Софи сунула руку в карман, достала смятую купюру и протянула мексиканцу, который тут же отошел от двери.

Вырвавшись из закусочной, она увидела, как женщина в широкополой шляпе скрывается за дверями автобуса.

– Подождите меня! – закричала Софи, торопясь к остановке. – Пожалуйста, не уезжайте!

Но водитель даже не посмотрел в ее сторону. Еще секунда – и автобус тронулся, оставляя несчастную все в том же районе Лос-Анджелеса. В районе, который стал для Софи роковым: сюда она приехала к Этьену и отсюда начались все ее беды...

Девушка стояла посреди улицы, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Все шло наперекосяк, абсолютно все! Возлюбленный оказался лжецом, попытка развлечься обернулась потерей кошелька, даже автобус, и тот не стал дожидаться!

В черно-белом кино, которое так любила Софи, в самый тяжелый для героини момент обязательно появлялся красавец мужчина, в мгновение ока решавший все ее проблемы. Но кино так далеко от реальности, да и Софи в мятом платье и с чемоданом в руках мало походила на прекрасных женщин с экрана.

Дойдя до остановки, девушка села на пустую лавку, закрыла лицо руками и заплакала. Она весь день старалась держать себя в руках, но история с автобусом оказалась той каплей, которая переполнила чашу терпения. Ей было совершенно безразлично, что на нее обращают внимание прохожие, больше всего хотелось вместе со слезами выплакать отчаяние.

Через десять минут, когда слезы иссякли, Софи решила еще раз обдумать положение. Красавец мужчина на горизонте так и не показался, поэтому рассчитывать приходилось только на свои силы.

Ушедший автобус наверняка не последний за сегодняшний день, рассудила француженка. Скоро приедет еще один, и тогда я буду действовать по ранее намеченному плану: банкомат, деньги с карточки, звонок маме.

Чтобы скоротать ожидание, Софи, еще немного всхлипывая, взяла в руки газету, оставленную на скамейке женщиной в широкополой шляпе. Просмотрела новости, интервью с известной певицей, криминальную хронику и открыла страницу с объявлениями.

Вон сколько предложений, подумала девушка, увидев рубрику «Есть вакансия!». А Этьен почему-то развозит пиццу. Неужели не нашел ничего более интересного? И стала вчитываться в мелкий газетный текст, пытаясь представить, куда бы могла устроиться, если бы собиралась остаться в Лос-Анджелесе. Оказалось, в подавляющем большинстве случаев подразумевался физический труд, а не умственная деятельность. То есть переводчики с английского на французский и обратно востребованы не были, зато теоретически Софи могла бы податься в официантки и в горничные.

Это вполне логично, сделала она вывод. Если бы я искала работу в соответствии с полученным образованием, то сама рассылала бы резюме. Или обратилась бы в агентство по трудоустройству. А здесь в основном предлагают работу прислуги. Или кухарки. Или вот, например...

И Софи пробежала глазами текст объявления, набранного жирным шрифтом: «Требуется няня для девочки пяти лет. Достойный заработок плюс проживание и пропитание. Возраст и внешние данные не имеют значения. Главное условие: любовь к детям. Соискателям вакансии обращаться по адресу: Беверли-Хиллз...».

Отложив газету в сторону, Софи призадумалась. А действительно ли она хочет как можно скорее вернуться во Францию и зажить по-старому? Или у нее есть желание ввязаться в новую авантюру?

4

В доме тридцатилетнего миллионера-вдовца Рона Дайвери готовились к ужину. Прислуга накрывала на стол, а сам хозяин решил зайти в детскую, чтобы пообщаться с пятилетней дочерью.

– Элизабет! – позвал он, приоткрыв дверь. – Ты здесь, крошка?

Комнаты маленьких детей, как известно, обустраивают взрослые. И обычно там есть все, что хотелось иметь мамам и папам, когда они сами были малышами. Так дело обстояло и с детской Элизабет. Приходя сюда, Рон жалел, что давным-давно вырос: столько интересных игрушек здесь было! Конечно, плюшевые медведи и говорящие куклы вряд ли привлекли бы внимание мальчишки, но железная дорога и конструктор наверняка бы заинтересовали.

Однако дочь Рона предпочитала использовать детскую только в качестве спальни. Все остальное время она искала развлечений в других местах, и ее чаще можно было встретить в кухне или в домике садовника. Вот и сейчас, похоже, сбежала куда-то.

– Крошка, может, ты решила сыграть с папой в прятки?

Рон на всякий случай обошел комнату и заглянул под кроватку, но обнаружил там только куклу и сандалию. Он вышел в коридор и отправился на поиски дочери.

Дом Дайвери был большим – два этажа и множество комнат. Некоторые были жилые, другими пользовались изредка, когда приезжали гости, а остальные всегда пустовали. Семь лет назад, перед своей свадьбой, Рон приобрел этот дом, надеясь, что будет счастлив здесь с женой. Поначалу так оно и было. Супруги радовались каждому дню, проведенному вместе, и мечтали, что, когда у них будет много детей, всем хватит места. Но мечтам не суждено было сбыться. Хелен Дайвери умерла при родах всего через два года после того, как, стоя перед алтарем, сказала своему избраннику «да».

Рон не вдавался в подробности диагноза, повлекшего смерть любимой жены. Он знал наверняка только то, что навсегда потерял дорогого сердцу человека. Малютку Элизабет на первое время забрали к себе родители Хелен. Но как только вдовец чуть-чуть оправился от горя, то сразу настоял на возвращении дочери.

– Я не могу допустить, чтобы мой ребенок рос вдали от меня, – сказал он тогда. – И моя жена, уверен, поддержала бы это решение.

С тех пор прошло пять лет. Девочка с каждым годом все больше походила на мать – те же серые глаза, светлые волнистые волосы. Отец души не чаял в крошке, прощая многие проказы и выполняя любые желания. Элизабет росла, окруженная заботой и вниманием. Не хватало ей, пожалуй, только одного – любви матери...

– Молли, а маленькая разбойница случайно не у тебя? – обратился Рон к кухарке, заглянув в кухню.

– Это вы о крошке Элизабет? – деланно удивилась та. – Нет-нет, я ее не видела!

А потом заговорщицки подмигнула, приложила указательный палец правой руки к губам, а левой указала в сторону шкафа, из-за которого виднелся кусок красного платьица.

– Куда же она запропастилась? – принял условия игры мистер Дайвери, неспешно прогуливаясь по кухне и понемногу приближаясь к спрятавшейся дочери. – Может, в саду?.. Да нет, я там был... А может, она в гостиной, смотрит телевизор?.. Но и там я ее не видел... А кто это стоит за шкафом?

Рон бросился к девочке, подхватил на руки и закружил. Минуты на две кухня наполнилась счастливым детским смехом.

– Папочка, а как ты меня нашел? – спросила Элизабет, когда тот поставил ее на пол.

– Это секрет! – сделал отец большие глаза. – Но когда подрастешь, я тебе его расскажу. А сейчас беги переодеваться к ужину. Сейчас приедет бабушка, а она любит, когда маленькие девочки выглядят словно принцессы!

Дочь стащила со стола конфету и исчезла за дверью.

– Ребенком надо заниматься! – назидательно сообщила кухарка Молли, когда шаги Элизабет стихли. – Вы работаете, приходите только вечером, а малышка весь день общается с прислугой.

– Согласен, – кивнул мистер Дайвери, стоя перед открытым холодильником и наливая себе в стакан сок. – Именно поэтому я дал объявление в газету, что мы ищем няню.

– В газету? – воскликнула Молли, едва не выронив из рук тарелки. – Да вы с ума сошли! Смотрите, если ваша мать узнает, что вы собрались взять прислугу с улицы, поднимет крик!

– Моя мать уже как-то раз наняла няню с целой стопкой рекомендаций. Мы все помним, что из этого получилось, – возразил мужчина.

Молли пожала плечами, словно говоря: вы хозяин, вам и решать. Она служила в этом доме с того самого дня, как сюда въехал мистер Дайвери с молодой женой. Она была свидетелем всех радостных и печальных событий, произошедших здесь за семь последних лет. И уж, разумеется, прекрасно помнила историю с последней няней Элизабет.

К слову сказать, девочке здесь не особо везло. Первые время после рождения все было нормально. По утрам и днем с ней сидела няня-медсестра, следившая за здоровьем и развитием ребенка, а вечерами с дочерью занимался и играл отец. Но за последние два года у Элизабет сменились четыре гувернантки. Первая вышла замуж и переехала в другой город, вторая уволилась без объяснений, с третьей не поладила сама малышка, а четвертая, та, что со стопкой рекомендаций, вообще была уволена с громким скандалом.

А произошло это потому, что однажды, отправившись с воспитанницей по магазинам, няня вернулась домой одна. Ребенка, к счастью, обнаружили и быстро доставили домой полицейские. Девочка даже не успела понять, что потерялась. Но с рассеянной прислугой, разумеется, расстались в тот же день.

Две недели ребенок был предоставлен самому себе, пока Рон Дайвери не принял решение опубликовать соответствующее объявление в местной газете.

Сегодня номер как раз должен был поступить в продажу, подумал он, ставя пустой бокал в раковину. Странно, что никто до сих пор не пришел и не позвонил по поводу вакансии. Может, следовало указать сумму заработка?

– Мистер Дайвери, идите в столовую, ужин через две минуты будет на столе, – обратилась к нему Молли. А когда тот вышел из кухни, тихо произнесла вслед: – Элизабет вовсе не няня нужна, а мать...

Софи стояла перед высокими чугунными воротами и смотрела сквозь решетку на двухэтажный дом посреди сада. Она все-таки сумела снять деньги с карточки и поймала такси, чтобы добраться сюда. А когда вышла из машины, сразу поняла, почему водитель недоверчиво окинул ее взглядом, когда услышал адрес.

Конечно, она могла предположить, что люди, нанимающие няню ребенку, не бедствуют.

Но, глядя на роскошный особняк и представляя себя со стороны, понимала, что вряд ли получит здесь работу.

Меня в таком виде на порог не пустят, подумала девушка. Даже пробовать не стоит, только зря время потеряю... И зачем вообще сюда приехала, знала ведь, что в Беверли-Хиллз живут одни богачи...

– Леди кого-то ищет? – неожиданно раздался голос над ухом.

Софи вздрогнула и испуганно оглянулась. Пока она раздумывала, к ней неслышно подошел мужчина в униформе, судя по всему охранник.

– Нет... То есть да... – Француженка растерялась и, чтобы не вызывать лишних подозрений, решила сказать правду: – Я прочитала объявление, что в этот дом требуется няня!

Она протянула газету мужчине. Тот внимательно изучил нужную колонку, приоткрыл чугунные ворота и предложил девушке следовать за ним.

Идя по дорожке за охранником, Софи подумывала, а не повернуть ли назад, пока не поздно. Но потом решила, что ничем не рискует. Ей быстренько откажут в работе, и она пойдет звонить маме. Надо будет только поинтересоваться, как отсюда уехать и где находится автобусная остановка...

Рон восседал за длинным накрытым скатертью столом, уставленным всевозможными яствами. Обычно он предпочитал ужинать в менее помпезной обстановке, но сегодня вечером должна была явиться его мать Джулия Дайвери. А она требовала вычурной роскоши в любом деле.

– Папа, а бабушка когда придет? – в третий раз за последние полчала спросила Элизабет, сидящая по левую руку от отца. Она вяло ковырялась в тарелке с кашей и надеялась, что протянет таким образом время до десерта.

– Даже не знаю, крошка, – пожал плечами Рон, поправляя галстук, который надел специально для того, чтобы подчеркнуть торжественную обстановку ужина с матерью. – Собиралась прибыть еще час назад. Но у нее, как известно, планы меняются молниеносно. Может, решила поужинать в ресторане, а нас предупредить забыла...

Не успел он договорить, как послышался мелодичный звонок, оповещающий о чьем-то приходе.

– А вот, по всей видимости, и твоя бабушка, – произнес он. – Просто опоздала немного.

Однако горничная, вошедшая в столовую, сообщила, что охранник привел какую-то девушку с чемоданом. Мистер Дайвери, встав из-за стола и назидательно попросив дочь не отвлекаться от каши, прошествовал в гостиную.

– Извините, что трачу ваше драгоценное время, – затараторила незнакомка, даже не ставя чемодан на пол, словно знала, что не задержится в этом доме надолго. – В объявлении было указано, что требуется няня, но можете ничего не объяснять. Я прекрасно понимаю, что не подхожу для этой должности, поэтому уже ухожу.

Рон ничего не ответил, с интересом разглядывая девушку. Когда он давал объявление, то не представлял, что на него может откликнуться подобная особа. Все няни Элизабет были чопорными и неторопливыми дамами средних лет. А эта совсем еще девчонка. На лице ни следа косметики, волосы растрепаны, платье мятое. И почему-то с огромным чемоданом... Если она принесла его с собой, то, видимо, рассчитывала сразу получить работу и остаться. Но почему тогда говорит, что не подходит для этой должности?

И все же в ней что-то есть, сделал для себя вывод мистер Дайвери. Что-то притягательное, несмотря на нелепый вид. Ни в коем случае нельзя позволить ей уйти...

Софи, высказавшись, недоуменно молчала. Высокий мужчина в костюме и галстуке почему-то просто взирал на нее и не спешил выставить на дверь.

Наверное, оторопел от моей наглости, решила девушка. Еще бы, ждал высококвалифицированную няню, а явилась неопрятная девица. Сразу видно, здесь не простые люди живут, даже по стилю одежды заметно – хоть и дома, а как на парад вырядился.

Поняв, что пауза затягивается, Софи начала потихоньку пятиться к выходу.

Все-таки странные порядки здесь, заметила она про себя. Может, он молчит, потому что хорошее воспитание не позволяет сказать все, что думает обо мне? Может, он про себя ругается, что я отвлекла его от важных дел, а вслух это произносить запрещено этикетом?..

Видя, что незнакомка собирается улизнуть, Рон наконец-то открыл рот и спросил:

– Я так и не понял, вам нужна работа или нет?

– Нет, не беспокойтесь... То есть нужна, но я вам не подхожу, – немного запуталась в объяснениях Софи, успев при этом отметить, какой приятный голос у хозяина шикарного особняка.

– Но почему вы так решили? – поинтересовался он. – Вы же пока ничего не рассказали о себе.

Девушка задумалась, подбирая для ответа нужные слова. Как лучше все объяснить? Сказать, что недостойна этой работы, потому что все здесь такое роскошное? Глупо звучит...

– Вот что, – снова раздался бархатный баритон хозяина, – предлагаю вам поужинать с нами. А заодно объяснить, кто вы и откуда. И тогда мы решим, подходите ли вы нам, а мы вам. Если не сойдемся во мнениях, то я попрошу личного водителя доставить вас туда, куда захотите. Согласны?

Софи медлила с ответом. Стоит ли терять время? Скоро наступит ночь, а ей еще надо придумать, где остановиться на ночлег... А с другой стороны, если его водитель при необходимости доставит ее куда следует, то отчего бы не согласиться. И есть так хочется...

– Да, пожалуй, я останусь поужинать, – промолвила она и, решив, что необходимо соблюдать правила хорошего тона, добавила: – Вы очень любезны.

– Вот и отлично. Следуйте со мной. – Хозяин дома направился в столовую. – Багаж оставьте здесь, с ним ничего не случится.

Софи прошла за ним в большой зал с накрытым столом. Ступая по паркету, она подумала, что никогда не бывала в таких местах. Всюду, куда ни падал взгляд, царили шик и богатство. Немыслимой красоты вазы стояли на тумбах из красного дерева, картины в громоздких позолоченных рамах украшали обитые гобеленом стены, огромная хрустальная люстра сверкала и переливалась над головой.

Я словно в музее, мелькнула мысль. Как бы не задеть и не разбить здесь чего-нибудь случайно. Наверное, каждая вещь стоит целое состояние...

И тут она обратила внимание на маленькую девочку в белом платье, сидящую за столом. Она была чудо как хороша. Светлые волосы локонами ниспадали на плечи, а серые глазки внимательно следили за незнакомкой.

– Привет! – воскликнула Софи, улыбнувшись прелестной малышке. – Тебе так идет это платье!

– Спасибо, – произнесла та. – Я надела его специально для бабушки. Но она почему-то не приехала...

– Ничего страшного. Значит, придет завтра, – вступил в разговор Рон, усаживая незнакомку по правую руку от себя и напротив дочери. – А сегодня с нами поужинает...

Он сделал паузу, давая возможность француженке назвать свое имя.

– Софи. Меня зовут Софи Моруа, – сказала она.

– Позвольте представиться и нам. Я Рон Дайвери, а это моя дочь Элизабет. – Мужчина расположился во главе стола и добавил: – Очень рад знакомству.

В столовую вошла девушка в белом передничке и внесла жаркое.

Следующие минут десять прошли в молчании. Софи получила первую возможность за последние сутки нормально поесть и не преминула ею воспользоваться. А Рон не стал терзать девушку вопросами, пока та не поужинает. Лишь однажды он нарушил тишину, сделав дочери замечание, что та только развозит по тарелке кашу, забывая отправлять в рот.

– Как вы отнесетесь к предложению выпить бока вина? – спросил Рон, когда девушка отложила нож и вилку.

– О нет, я не пью, – смутилась она, вспомнив, как печально закончился вчерашний день.

– Тогда расскажите о себе. Кто вы, откуда... – перешел к главному хозяин дома.

И Софи поведала, что родилась в Штатах, потом долгое время жила во Франции и вот прилетала в Лос-Анджелес, чтобы отдохнуть. Разумеется, она не стала рассказывать об Этьене Мартене и о своем разбитом сердце – такие подробности были совсем ни к чему. Объяснила только, что потеряла деньги, а прочитав объявление в газете, решила подзаработать.

– Вы очень добры ко мне, и я хочу поблагодарить за прекрасный ужин. Но понимаю, что вашей дочери нужна совсем другая няня, – подвела итог девушка.

Рон перевел взгляд на Элизабет. Непонятно почему, но француженка ему понравилась. Она казалась честной, открытой и немного наивной. И то, что у нее нет рекомендаций, как показал опыт, было не самое главное. Он бы с радостью согласился, чтобы Софи осталась в его доме и занялась девочкой. Но последнее слово было как раз за маленькой разбойницей, прикинувшейся в данный момент смиренным ангелочком.

– Крошка, а что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовался Рон у дочери. – Ты бы хотела, чтобы Софи осталась жить с нами?

Элизабет посмотрела на француженку, потом на отца и тихо произнесла:

– Да... Только если ты не будешь заставлять меня доедать кашу... И если она разрешит мне не причесываться, ведь сама не причесана, значит, и мне можно...

Софи сконфуженно попыталась пригладить руками торчащие волосы. Все правильно, она не видела себя в зеркале с самого утра. Неудивительно, что на голове царит беспорядок.

Рон рассмеялся:

– Ах ты маленькая шантажистка! Ну как тебе не стыдно просить об этом?

– Обычно я все-таки причесываюсь, – сочла нужным пояснить Софи. – Кстати, когда-то у меня тоже были длинные волосы, поэтому я знаю, как они иногда путаются. Но так же я умею расчесывать их, чтобы было совсем не больно.

– Правда? Совсем-совсем не больно? – переспросила Элизабет и тут же обратилась к отцу: – Папа, тогда давай оставим Софи здесь, а то Молли так дерет расческой...

– Ну что, мадмуазель Моруа, если вы не против, то я прикажу приготовить вам комнату на втором этаже рядом с детской. Или есть возражения? – Рон вопросительно смотрел на Софи, ожидая ответа.

Та еще раз взвесила все «за» и «против». Хозяин дома казался вполне обычным человеком, без лишних амбиций и гонора, так часто присущего богачам. Элизабет была просто очаровательна. Быть может, стоит попробовать себя в новом амплуа няни? Да, мадам Моруа скорее всего не оценит порыва дочери остаться в Лос-Анджелесе. Но, с другой стороны, разве сама Софи не решила жить самостоятельно? Вдруг это как раз тот случай, когда следует рискнуть и посмотреть, что из этого получится? Ну а если из затеи ничего хорошего не выйдет, то она хотя бы заработает денег на обратный билет до Парижа и вернется домой.

– Возражений нет. Я хочу получить эту работу, – ответила Софи.

– Вот и отлично. Чуть позже обговорим ваши обязанности и жалованье, – кивнул Рон и крикнул кому-то: – Молли, скажи, что пора подавать десерт!

Вечер француженка провела с подопечной, ожидая, пока приготовят комнату для няни. Она искупала Элизабет в огромной ванне, вымыла ей голову ароматным шампунем и надела пижаму.

– Посмотри, эту куклу зовут Джесси, эту – Элис, а это мишка Тедди, – знакомила девочка Софи с обитателями детской. – А у тебя есть куклы?

– Сейчас уже нет. В детстве были, но твои, конечно, гораздо красивее, – сказала няня.

– Я все равно в них почти не играю. Это скучно. Лучше давай прокрадемся в кухню, спрячемся за шкаф, а когда войдет Молли, выскочим и напугаем ее!

– О нет, – покачала головой Софи. – Как же мы пойдем, если у твоих кукол глаза слипаются? Они же так хотят спать!

– Что-о? – протянула удивленно Элизабет. – И что же теперь делать?

Дальше все оказалось очень просто. Софи убедила девочку, что куклы заснут только в том случае, если рядом с ними будет лежать хозяйка. Малышка без разговоров залезла в кроватку и укрылась одеялом.

Сидя рядом с Элизабет, девушка рассказывала ей сказки, те же самые, что в свое время слышала от матери. Не прошло и получаса, как девочка крепко спала, прижимая к себе игрушечного медвежонка. Софи осторожно вынула из кроватки кукол и рассадила по местам. Потом убрала с лица девочки прядь волос, зажгла ночник и тихонько вышла из комнаты.

Детская находилась на втором этаже, а в комнате рядом горничная застилала постель для новоиспеченной няни. Решив ей не мешать, Софи спустилась по лестнице в гостиную, чтобы забрать чемодан, однако не нашла его на прежнем месте. Зато навстречу ей вышел мистер Дайвери. Он уже сменил костюм с галстуком на домашние брюки и хлопковую майку.

Теперь Софи могла разглядеть его как следует, ведь за ужином она стеснялась и больше смотрела в тарелку. Высокий, статный, с короткими темно-каштановыми волосами. Волевой подбородок чисто выбрит, карие глаза смотрят чуть насмешливо А может, это только кажется?

Рон улыбнулся девушке.

– Вы решили тайком сбежать или ищете что-то?

– Да, ищу чемодан...

– Так его наверняка уже отнесли в вашу комнату, – объяснил мужчина. – А чем в данный момент занимается Элизабет?

– Она спит. Я сделала все, что вы говорили: искупала ее, помыла голову...

– Спит? Уже? Да вы настоящая волшебница! – восхитился мистер Дайвери. – Обычно приходится час бегать за ней по дому с уговорами лечь в кровать и еще час убаюкивать. Поделитесь опытом, как вам удалось так быстро справиться с моим непослушным и избалованным ребенком?

Но Софи только пожала плечами. Она не считала, будто владеет секретными приемами педагогики, просто решила, что малышка с большей охотой уляжется в постель, если ее заинтересовать. И как видно, этот метод дал положительные результаты.

– Если вы не против, то я пойду к себе. Спокойной ночи. – Француженка, признаться, мечтала принять ванну и заснуть.

Сегодняшний день был богат на события, причем далеко не все они были радостными. Утро началось просто отвратительно: она не смогла обнаружить бумажника, осталась без крыши над головой, Этьен еще раз подтвердил, что он мерзавец... И вдруг, когда отчаяние совсем захлестнуло девушку, она заглянула в оставленную на автобусной остановке газету с объявлениями... и нашла работу! Разве не удивительный поворот судьбы? Конечно, удивительный. Но к тому же и очень утомительный...

Глядя, как девушка поднимается по лестнице, Рон вновь поймал себя на мысли, что она ему чем-то нравится. Более того, он был рад, что Софи никуда не уехала и согласилась стать няней Элизабет. И дочери наверняка с ней будет гораздо интереснее, чем с церемонными дамами, которых обычно нанимала ей бабушка.

Черноволосая француженка не выходила из головы мистера Дайвери до тех пор, пока он не уснул. Он все силился понять, из-за чего вдруг проникся доверием к Софи. Мало того, его определенно тянуло к ней – хотелось поговорить, узнать, что она любит, чем увлекается... Но как такое могло быть? Рон давно уже не обращал внимания на женщин, потому что не верил, что кто-то из них сможет сравниться с его покойной женой. И вдруг появилась девушка, которая его заинтересовала! Впервые за пять долгих лет! Неужели его сердце, сердце тридцатилетнего вдовца дрогнуло? Рон не хотел торопиться с выводами, но, засыпая, поймал себя на мысли, что не простил бы себе, если бы Софи не согласилась остаться в его доме...

5

Комната, предназначенная для няни, выходила окнами в сад. Поэтому первое, что сделала Софи, проснувшись поутру и накинув халатик, это распахнула оконные створки и облокотилась на подоконник, наслаждаясь видом клумб и аккуратно подстриженных кустарников. Пожилой садовник, колдующий над каким-то растением, приветливо помахал рукой девушке в окне, и она ответила ему тем же.

В дверь постучали, и на пороге появилась полная женщина средних лет.

– Доброе утро, Софи. Мистер Дайвери уехал до обеда по делам и попросил меня объяснить тебе, что к чему. Элизабет скоро проснется, надо накормить ее завтраком, а потом можете прогуляться вместе по саду.

– Хорошо, я сейчас умоюсь и займусь этим.

– Я Молли, – продолжила женщина. – Если что понадобится, всегда найдешь меня в кухне.

– Вы давно работаете в этом доме? – Софи вдруг подумала, что почти ничего не знает о своем нанимателе и его семье. – Можете мне объяснить, что здесь за порядки и как относятся к прислуге?

– Скажу честно, я и мой муж Чарлз – он ухаживает за садом – за семь лет ни разу не пожалели, что устроились сюда. Хозяин не привередлив, к прислуге относится хорошо. Так что не беспокойся, тебя здесь не обидят.

Кухарка уже уходила, и следующий вопрос Софи застал ее в коридоре:

– А где работает мистер Дайвери?

– Он владеет сетью ресторанов и несколькими гостиницами. Этот бизнес достался ему в наследство от отца. Но я это объясняю, потому что ты здесь новенькая. А вообще подобные вопросы прислуги не должны касаться.

– Да-да, конечно, – кивнула Софи. – Я понимаю...

– Завтрак для тебя и Элизабет будет готов через сорок минут. Спускайтесь в столовую.

Говоря это, Молли направлялась к лестнице, ведущей на первый этаж. Было видно, что она не привыкла тратить время на пустую болтовню, а предпочитала заниматься делом.

Оставшись одна, Софи заправила кровать, отыскала в шкафу полотенце и отправилась в ванную. Стоя под упругими струями воды, девушка думала, что никто не может угадать, какой сюрприз готовит жизнь. Если бы она не прочла объявление в оставленной на лавке газете, то где бы ночевала вчера? Что бы ела сегодня? Даже представить страшно!

Вернувшись к себе и высушив феном волосы, Софи распахнула шкаф, куда накануне переложила одежду из чемодана. Вчера она выглядела не ахти как, и сегодня ей хотелось показать всем, что она очень даже опрятная и аккуратная особа. Показать всем? Или конкретно мистеру Дайвери?

Да, и ему тоже, призналась себе мадмуазель Моруа, перебирая блузки и майки. Он же хозяин дома, мой работодатель, начальник, если угодно. И вообще очень красивый мужчина. Ах, какие у него глаза... И голос такой приятный... Стоп, о чем это я?

Софи застыла на месте, держа в руках топ в красно-белую полоску. При чем здесь красота глаз и баритон Рона Дайвери? Он, безусловно, милый человек, но не более того. А задача няни – воспитывать его дочь, и только.

Натянув топ и джинсы – самая удобная одежда для тех, кому предстоит возиться с ребенком в саду, – француженка причесала волосы и отправилась в детскую.

Элизабет уже проснулась. Она встретила Софи громким восторженным криком:

– Я открыла глаза, а кукол рядом нет! Они, наверное, встали раньше меня!

– Так и есть. А еще они уже умылись и даже успели позавтракать. И тебе тоже с этим не стоит медлить. – Няня подхватила девочку на руки и направилась в ванную.

Чистка зубов превратилась в маленькое представление. Пока малышка орудовала зубной щеткой, Софи набрала в раковину воды и пустила в импровизированное море два кораблика, сложенных из бумаги. Потом она поспорила с Элизабет, что первая добежит до столовой, и дом тут же ожил, наполнившись до самых дальних уголков детским смехом и топотом маленьких ножек.

Победила, разумеется, крошка Дайвери. Она первая подбежала к столу и увидела, что завтрак для нее состоит из блинчиков с кленовым сиропом, а для няни кухарка приготовила тосты и омлет.

За едой Софи рассказывала воспитаннице, как однажды она, будучи совсем маленькой девочкой, забралась на высокое дерево и не знала, как спуститься на землю. Пришлось звать на помощь папу, а мама так переволновалась, что даже ругаться не стала.

– Кстати, а где твоя мама? – спросила француженка, улучив момент.

Элизабет отложила недоеденный блинчик и погрустнела.

– У меня нет мамы, – сказала она тихо. – Она умерла, как только я родилась. Если захочешь, я покажу ее фотографию...

Софи прикусила язык. Мысль, что в жизни маленького ребенка могла произойти такая трагедия, не приходила ей в голову. Она полагала, что миссис Дайвери уехала погостить к родителям или еще куда, и, задавая вопрос, вовсе не думала услышать подобный ответ. Стараясь побыстрее сменить тему разговора, она предложила:

– Я еще ни разу не была в вашем саду. Покажешь мне, что там и как?

Элизабет с готовностью кивнула и вылезла из-за стола. Дети в таком возрасте быстро забывают все плохое. В следующее мгновение девочка уже скакала в кухне вокруг Молли, которая кричала, что маленькая разбойница перевернет все вверх дном, если сейчас же не успокоится.

Софи, незамедлительно пришедшая на помощь кухарке, увела малышку в детскую. Там она аккуратно расчесала ей волосы, собрала их в хвост, помогла одеться и застегнуть сандалии.

Совсем скоро две леди – одна совсем маленькая, а другая постарше – вышли из дома и пошли по выложенной мраморными плитками дорожке в глубь сада.

– А еще у нас есть бассейн! – рассказывала Элизабет, держа няню за руку и подпрыгивая при каждом шаге. – Надо спросить у папы разрешения, и тогда ты тоже сможешь там купаться!

Погода продолжала радовать ясным небом и жарким солнцем. Хотя тем, кто в этот момент парился в автомобилях в дорожных пробках, было, наверное, нелегко. Но подставлять ласковым лучам лицо, стоя среди сочной зелени и ярких цветов, было необыкновенно приятно.

Садовник Чарлз принес мячик, забытый недавно Элизабет в саду, и девочка тут же принялась играть с ним. Софи огляделась и увидела скамейку, стоящую неподалеку в тени большого дерева.

Усевшись и наблюдая за воспитанницей, она пообещала себе, что обязательно позвонит сегодня маме. Та наверняка волнуется, ведь от дочери нет вестей больше двух суток. Причем Софи решила, что расскажет всю правду. И про Этьена, и про потерю денег, и про новую работу. Мама, естественно, расстроится и скажет: «Таких, как ты, неприятности находят сами». А потом потребует, чтобы дочь вернулась домой. Но этого уж точно не произойдет. Софи всерьез настроилась пока остаться в Лос-Анджелесе. В Париже ей просто будет нечем заняться, разве что умирать с тоски. Ведь последнее время она жила мечтами об Этьене, а теперь...

Размышления ее прервал детский крик.

Софи вскочила и увидела огромного черного пса, с громким лаем несущегося к Элизабет. Побледнев от ужаса и прекрасно представляя, что может произойти через несколько мгновений, девушка кинулась туда, где еще две секунды назад малышка беззаботно играла в мяч.

Только бы успеть схватить ее и унести в дом, пронеслось в ее голове.

Но она понимала, что просто не в силах это сделать. До особняка метров десять-пятнадцать, лохматая собака бежит очень быстро, она без труда догонит их и...

Софи на мгновение зажмурилась от страха, но ребенок в этой ситуации заботил ее гораздо больше, чем она сама. Подлетев к Элизабет, девушка сгребла ее в охапку и упала на землю, накрыв своим телом и тем самым пряча от острых зубов черной собаки.

Только бы скорее подоспела помощь, лихорадочно работал ее мозг. И только бы с крошкой ничего не случилось...

Софи почувствовала на голой шее жаркое дыхание страшного зверя... и его мокрый язык и холодный нос. До ушей донеслось повизгивание. Француженка осторожно повернула голову, чтобы увидеть, что творится рядом.

Над ней навис черный пес. Он поскуливал, вилял хвостом и вообще выражал недоумение, с чего это люди вдруг решили поваляться на земле. Это же им обычно несвойственно!

Элизабет, все это время смирно лежащая под Софи, зашевелилась и предприняла попытку выбраться.

– Это что, игра такая? – недовольно спросила она. – Надо упасть на ребенка и извалять его в грязи?

Софи обескуражено молчала. Сзади послышались торопливые шаги – к ним спешил садовник.

– Я все видел, – растерянно произнес Чарлз. – Вы, наверное, испугались собаки? Боже мой, как все некрасиво получилось... Это хозяйский пес, совершенно безобидный, живет на заднем дворе. Днем его выпускают побегать по саду, и он любит играть с Элизабет. Вот и сейчас увидел приятельницу и помчался навстречу. А вы перепугались...

Софи перевела взгляд на девочку. Та пыталась отряхнуть грязь с шортов, но безрезультатно – земля на клумбе, куда «уронила» ее няня, была влажная. Видимо, Чарлз совсем недавно полил цветы. Поэтому отчистить одежду получится разве что при стирке. Пес вертелся рядом, норовя лизнуть малышку в лицо.

– Элизабет, но почему ты громко кричала? – спросила француженка.

– Потому что обрадовалась, что ко мне бежит Счастливчик. Это собаку так зовут...

Софи тяжело вздохнула, вставая на ноги. Все понятно, она снова оказалась в дураках. Приняла беззлобного пса за страшное чудовище. Испачкала ребенка и сама вся перемазалась.

– Пойдем в дом, надо переодеться и умыться, – позвала Элизабет няню. Затем обняла собаку за шею и, словно извиняясь, сказала: – Не обижайся, Счастливчик. Сегодня поиграть не получится.

И снова две леди – совсем маленькая и постарше – шли по выложенной плитками садовой дорожке. Только теперь в сторону дома. Первая грустила, что прогулка окончена и любимые шортики испачканы, а вторая переживала, что получит нагоняй от мистера Дайвери. И это в первый рабочий день!

– Пресвятая Дева Мария, что это с вами? – всплеснула руками Молли, увидев, какими вернулись с прогулки няня и ее подопечная. – У вас обеих вид, словно вы валялись в грязи!

– Так оно и есть, – подтвердила Софи. – Я увидела собаку, подумала, что она собирается наброситься на девочку, и...

Кухарка, выслушав объяснения, покачала головой.

– Но, милочка, подумай сама, откуда в саду взяться злым собакам? Это охраняемая территория, сюда даже мышь не проскочит незамеченной!

– Теперь я все это понимаю, но в тот момент так испугалась за Элизабет, что... – Софи не договорила, но и без того было ясно, что она хотела сказать.

– Значит, так, предлагаю ничего не говорить мистеру Дайвери, – сказала Молли. – Ничего страшного не произошло, поэтому и обсуждать нечего. И с Чарлзом я поговорю, чтобы держал рот на замке. А ты, Элизабет, не проболтаешься?

Но девочка не успела ответить. По дому разнеслось цоканье каблучков, и в кухню вошла дама, такая шикарная, что у Софи даже рот открылся от удивления. Казалось, женщина сошла с обложки модного журнала или с газетных страниц светской хроники. Все в ее облике было продумано до мельчайших деталей. Черное платье с глубоким декольте сидело безукоризненно, а шляпка со стразами, маленькая сумочка и туфли на шпильках прекрасно дополняли наряд.

Дама сняла темные очки, и Софи поняла, что той не меньше пятидесяти, хотя пластические хирурги славно потрудились над ее внешностью.

– Бабушка! – радостно завопила Элизабет, спеша навстречу женщине. – А почему ты не приехала вчера к нам ужинать?

– Во-первых, не бабушка, а Джулия. Мы же договорились, что ты будешь меня называть только так! – строго произнесла шикарная дама, игнорируя вопрос об ужине. – А во-вторых, что произошло? Почему ты вся в грязи?

– Новая няня Софи уронила меня на клумбу... Ой! – Девочка осеклась, вспомнив, что Молли просила никому не рассказывать о случившемся. – То есть я сама споткнулась и упала.

Тонкие брови женщины в черном платье удивленно поползли на лоб, да быстро вернулись на место – их хозяйка вовремя вспомнила, что от мимики появляются морщины.

– Новая няня? – повернулась она к француженке. – Очень интересно. И кто же вас нанял?

– Ваш сын, – поспешила разъяснить ситуацию Молли. – Только не волнуйтесь, миссис Дайвери, ничего страшного с девочкой не случилось.

Мать Рона смерила взглядом Софи и фыркнула, давая понять, что знает цену таким девицам. Потом отвернулась и, говоря в пустоту, но обращаясь явно к няне, произнесла:

– Ребенка отмыть и переодеть. Я сейчас же забираю Элизабет с собой и везу в магазин игрушек. А с сыном поговорю, когда мы вернемся. Надо же, нанял прислугу, не советуясь со мной!

Софи молча взяла девочку за руку и повела наверх приводить в порядок. Она испытывала досаду за происшедшее. Ведь если бы они не стали терять время на объяснения Молли, то к приходу матери Рона, возможно, успели бы умыться и переодеться. А так знакомство с миссис Дайвери прошло не лучшим образом.

Элизабет тоже как-то притихла. Видимо, винила себя за то, что проговорилась бабушке.

– Софи, а хочешь, я привезу тебе что-нибудь из магазина? – только поинтересовалась она, когда няня утирала ее умытую мордашку полотенцем.

– Привези мне хорошее настроение, – пошутила француженка, давая понять, что совсем не сердится на малышку.

Через какое-то время, когда миссис Дайвери с внучкой покинули дом, переодевшаяся в чистую одежду Софи сидела в кухне и пила сваренный Молли кофе – ничуть не хуже, чем готовят во Франции. Рон знал, за что платит кухарке жалованье.

– Только не расстраивайся, – утешала та Софи. – Тебя не уволят из-за этого недоразумения. Джулия не имеет особого влияния на сына, хотя очень бы этого хотела.

– Видимо, это присуще всем матерям, – заметила девушка. – А чем занимается миссис Дайвери? Она выглядит словно кинозвезда.

– Так и есть, – улыбнулась Молли.

Видя интерес во взгляде собеседницы, она рассказала, что в молодости Джулия снялась в парочке ролей второго плана и несколько раз мелькнула в эпизодах. Гениальной актрисой ей было не суждено стать, зато выпал шанс, выйти замуж за очень успешного бизнесмена. И она этим шансом воспользовалась. Родила сына, довольно скоро забросила кинокарьеру, но не перестала вращаться в высшем обществе. Правда, о ней перестали говорить «киноактриса», представляя чаше женой мистера Дайвери, но Джулию это не смущало. Она любила богатство, купалась в роскоши, а профессиональные амбиции ее не беспокоили. Дела мужа шли в гору, состояние выросло до невообразимых размеров, и бывшая актриса была довольна жизнью.

Несколько лет назад отец Рона принял решение вести уединенный образ жизни, передав бразды правления бизнесом повзрослевшему сыну. Последний стал развивать дело, начатое родителем, и благосостоянию Джулии ничего не угрожало. Она не поддержала мужа в его стремлении к спокойному существованию. Ей хотелось жить для себя, что она и делала, время от времени совершая набеги на сыновний дом: советуя, как поступать в той или иной ситуации, и пытаясь установить там собственные порядки. Например, она уже два года подряд настоятельно рекомендовала Рону жениться. Однако он лишь отмахивался и старался побыстрее закончить неприятный для себя разговор. Хелен была такой прекрасной женой, что сложно было представить кого-то на ее месте...

– Прислуга обычно знает о жизни хозяев все, – заканчивала рассказ Молли. – Главное, чтобы эти сведения не распространились за пределы дома. Понимаешь, о чем я?

– Да, конечно, – утвердительно кивнула Софи, отставляя пустую чашку. – Да мне и рассказать-то некому, у меня нет друзей в этом городе... Но какая все-таки печальная история произошла с женой мистера Дайвери! И Элизабет осталась без матери...

– Это действительно ужасно. Когда Рон женился, Джулия была против, считая, что двадцать три года – несерьезный возраст для брака. Она говорила, что сын еще не нагулялся и не сможет хранить верность супруге. Но время показало, что настоящие чувства не ржавеют. Иногда я думаю, что хозяин вообще однолюб. И это грустно, ведь в таком случае он никогда не найдет любящую мачеху для дочери... Но что-то я с тобой заболталась, мне пора заниматься делами. А ты, если хочешь, иди отдохни. Пока Джулия не привезла Элизабет, у тебя есть свободное время.

Софи послушно покинула кухню, поднялась на второй этаж, но пошла не в свою комнату, а в детскую. Посмотрев вокруг, она увидела на стене фотографию, на которую раньше не обратила внимания. Молодая светловолосая женщина в белом подвенечном платье держит в руках букет цветов. Еще все хорошо, Хелен счастлива и уверена, что проживет со своим избранником много лет в любви и согласии.

Девушка подумала, что понимает, почему в детскую повесили именно этот снимок. От него просто веяло положительной энергией. Элизабет, как и всем детям, в раннем возрасте потерявшим родителей, наверняка сказали, что мама вознеслась на небеса и теперь наблюдает за ней оттуда. А фото должно было рождать в душе крошки самые добрые чувства: мамочка ее очень любит, хоть и вынуждена была оставить.

В свое время Софи тоже хотела верить, что покойный отец наблюдает за ней с небес. И она вставила в рамку снимок, на котором была изображена ее семья задолго до драматических событий. Лишившись возможности поговорить с отцом лично, она беседовала с его изображением.

Кто знает, когда Элизабет подрастет, то, возможно, тоже станет поверять сердечные тайны матери на фотографии...

Софи поправила снимок, чтобы он висел ровно, собрала разбросанные игрушки и покинула детскую. Сейчас ее настроение можно было охарактеризовать как задумчивое. Утреннее происшествие в саду казалось ей теперь незначительным. Когда размышляешь об уходе из жизни близких людей, все остальное выглядит несущественными мелочами.

Софи спустилась в кухню и сообщила Молли, что собирается выйти на улицу и найти телефон для международных переговоров. Но кухарка посоветовала не тратить время, а позвонить с хозяйского телефона в гостиной. Просто потом надо будет поставить в известность мистера Дайвери, который вычтет сумму за международное соединение из жалованья. Это удобно и не надо никуда ходить.

Девушка тут же набрала номер и очень обрадовалась, услышав в трубке родной голос.

– Мамочка, я так тебя люблю! Очень-очень, сильно-сильно! Как дела? Как здоровье?

– Спасибо, неплохо... – Мадам Моруа явно не ожидала от дочери такого всплеска эмоций. – Софи, признавайся, у тебя что-то случилось? Голос какой-то странный!

– Да, случилось. Я осознала, насколько ты мне дорога!

И девушка призналась, что нашла работу няни и собирается остаться пока в Лос-Анджелесе. Реакция матери оказалась неожиданной. Она не стала ругаться и причитать, помолчала немного и спокойно спросила:

– Ты уверена, что поступаешь правильно?

Неужели ты окончила университет только для того, чтобы работать прислугой?

– Мама, ну это же не на всю жизнь! Просто ты справедливо сказала, что я совсем не разбираюсь в людях. И чтобы научится это делать, мне надо пожить одной.

Странно, но мадам Моруа снова не стала возражать. Софи очень удивилась, услышав от нее следующее:

– С тех пор как ты улетела в Америку, я много думала. И пришла к выводу, что поступала неверно, запрещая тебе лишний раз выходить из дома. Мне тяжело признавать ошибки, но по-другому не получится. Дочка, я раскаиваюсь, что вмешивалась в твою жизнь...

От таких слов на глаза девушки навернулись слезы. Но ответить она ничего не успела, потому что мать продолжала:

– В какой-то момент родители обязаны предоставить детям свободу выбора. Я этого не сделала и едва не поплатилась хорошими отношениями с тобой.

– Мамочка, не надо так говорить... Я еще раз повторяю, что люблю тебя. И обещаю, что буду регулярно звонить... – Софи уже почти всхлипывала в трубку, поэтому поспешила закончить разговор.

Поставив телефон на место, она побрела в свою комнату. Беседа с матерью очень растрогала ее, и девушка ощущала потребность побыть одной, чтобы чувства улеглись. Чего угодно можно было ожидать от мадам Моруа – гневных высказываний в адрес дочери, обвинений в бездушности... Но раскаяние было совершенно неожиданным.

6

Рон подъехал к воротам собственного владения, вышел из автомобиля и сказал шоферу, что на сегодня тот может быть свободен. Идя по дорожке к дому, он услышал, как кто-то зовет его по имени. Оглянувшись, увидел бегущую к нему дочь, а позади нее неторопливо вышагивающую несравненную Джулию Дайвери.

– Мы с бабушкой... ой, с Джулией были в магазине! Мы купили столько всего интересного! – поторопилась поделиться впечатлениями Элизабет, догнав отца.

– Правда, милая? Я рад, что вы хорошо провели время. – Рон присел перед дочерью на корточки и поправил выбившийся из ее прически локон. – А сейчас пообедаем все вместе!

– Мы уже обедали, заехали в ресторан, – сообщила Джулия, подходя к сыну и внучке. – Поэтому Элизабет может отправляться распаковывать покупки, их сейчас принесет шофер, а мне надо с тобой серьезно поговорить.

Малышка помчалась к дому, оставив взрослых наедине. Рон вопросительно посмотрел на мать.

– Почему ты требуешь, чтобы Элизабет звала тебя по имени? Простое женское кокетство?

– Считай, что так. Но не пытайся увести разговор в сторону. Я хочу знать, как тебе пришла в голову мысль взять няню с улицы!

Далее последовала долгая нотация на тему, что Рон безалаберно подходит к вопросу воспитания дочери, впускает в дом совершенно незнакомых людей и не думает о последствиях.

– Чему эта девица может научить Элизабет? Кто она и откуда? У нее есть справка от врача, что она ничем не больна? – менторским тоном продолжала Джулия. – Я сегодня приехала и застала ребенка перепачканного в грязи! Эта Софи, похоже, понятия не имеет о гигиене!

– Мама, мне кажется, ты утрируешь, – возразил Рон. – Дети иногда пачкаются, и это совершенно нормальное явление. А по поводу справки о здоровье, я сегодня же попрошу нашего семейного доктора обследовать Софи. Это чтобы ты была спокойна.

– Я успокоюсь, только когда эта девица уберется туда, откуда приехала! – Джулия Дайвери была категорична как никогда.

– Не могу тебе этого обещать.

Рон, считая, что разговор окончен, направился к дому. Он не собирался спорить с матерью, просто надеялся, что спустя какое-то время та забудет о необоснованных претензиях к новой няне и Софи сможет спокойно работать. Тем более что девочке, кажется, с ней было хорошо. А это куда важнее, чем мнение бесподобной Джулии Дайвери.

Софи услышала детский голос в коридоре и выглянула из своей комнаты. Так и есть – Элизабет вернулась домой. Щеки малышки разрумянились, глаза горели, а волосы растрепались. Но, судя по всему, маленькая разбойница нисколько не утомилась после поездки по магазинам. Скорее наоборот – была полна сил и готова к новым приключениям.

– Софи! Ты будешь распаковывать со мной покупки? – радостно поинтересовалась девочка. – Соглашайся, там столько всего!

Чуть позже, сидя вдвоем в детской и разрывая оберточную бумагу, они вынимали из коробок заводных котят, игрушечного пупса, умеющего говорить «мама», и книжки сказок. Француженка подумала, что бабушка, похоже, ни в чем не отказывает внучке. Стоило последней показать на какую-то вещь в магазине, та тут же приобреталась.

– А вот это я попросила купить, чтобы сделать тебе подарок! – Элизабет протянула няне розовую коробку.

Софи открыла крышку и вынула оттуда фарфоровое чудо – куклу с длинными волосами и голубыми глазами, одетую в бледно-голубое платье, сплошь состоящее из рюшек и воланов.

– О, Элизабет, огромное спасибо! Она просто прелесть! – Неожиданный подарок умилил француженку, и она поспешила обнять подопечную. – Я поставлю ее на полку и буду звать Лиз, почти как тебя!

Дверь в детскую открылась, и вошел мистер Дайвери. Его глазам предстала настолько идиллическая картина, что он тут же отмел все сомнения, которые попыталась заронить в его душу мать в отношении новой няни.

– Софи, нам нужно пообщаться, – произнес Рон. – Пожалуйста, пройдите ко мне в кабинет, он находится на первом этаже рядом с библиотекой.

Внутри девушки все оборвалось. Наверное, мистер Дайвери будет ругать ее за инцидент с собакой... или даже уволит. Вот незадача!

Пообещав прийти, как только поможет разобрать девочке покупки, Софи попыталась вернуть себе хорошее настроение. Но старания оказались напрасны. Доставая очередную игрушку из коробки, она невпопад отвечала на вопросы Элизабет, мысленно готовясь к предстоящему разговору...

Ну почему он обязательно должен меня уволить? – успокаивала она себя, подходя к кабинету. Я же не специально уронила и испачкала девочку. Откуда мне было знать, что собака безобидна? Наверное, это Джулия нажаловалась. Она явно недовольна моим присутствием здесь, так презрительно смотрела...

Софи тихонько постучалась в дверь и тут же услышала приятный баритон Рона, приглашающий войти.

Просторный кабинет мистера Дайвери был обставлен в английском стиле. Сам он сидел за широким столом из темного дерева, удобно устроившись в кожаном кресле. В комнате царил полумрак – шторы на окнах были опущены, и единственным источником света служила настольная лампа с зеленым абажуром. За спиной Рона находился книжный шкаф со стеклянными створками, в которых, как в зеркале, отражалась фигура Софи.

Она машинально поправила волосы – не хотелось, как в прошлый раз, выглядеть растрепой. И тут же вновь поймала себя на странном желании понравиться мистеру Дайвери. Осознав это, сразу постаралась выбросить подобные мысли из головы. Она просто няня его дочери. И все.

– Софи, я попросил зайти, чтобы сказать вам спасибо, – без всяких прелюдий начал Рон, вставая из-за стола и подходя к девушке. – Молли и Чарлз объяснили мне, что произошло утром. И, признаться, я поражен вашей смелостью. Вы бросились спасать девочку, думая, что собака может причинить ей вред. Это выше всяких похвал.

– Ну что вы... – смутилась француженка, для которой подобная реакция мистера Дайвери стала неожиданностью. – Все так быстро случилось, что я не успела даже опомниться. Просто постаралась защитить Элизабет от острых зубов, как мне казалось, злой собаки. А потом выяснилось, что я перепугалась напрасно.

– Зато теперь я знаю, что вы никогда не дадите в обиду мою дочь.

Мистер Дайвери стоял настолько близко, что Софи вдыхала запах дорогого одеколона. Она смотрела на мужчину и думала, до чего же он безупречно выглядит! Костюм без единой складочки, волосы лежат так, словно их владелец только что побывал в парикмахерской, темные глаза смотрят внимательно и серьезно. А голос! Его обладателю надо бы петь в итальянской опере!

Вдруг Софи подумала, что уже несколько минут стоит и молча разглядывает отца своей подопечной. Ну разве не глупо? Мистер Дайвери отлично воспитан, он уже сказал, что хотел, но, видимо, не может намекнуть ей, что пора удалиться. А она встала как вкопанная и ждет чего-то.

– Я пойду к Элизабет, – заторопилась девушка. – Если будут какие-то замечания по моей работе, обязательно скажите!

Оказавшись в коридоре, Софи шумно выдохнула и поспешила вверх по лестнице. Последние два дня она ведет себя по меньшей мере неестественно. Чего, спрашивается, растерялась, когда мистер Дайвери поблагодарил ее? Почему вообще смущается и бормочет какую-то чушь всякий раз, когда видит его?

Ответ на этот вопрос лежал на поверхности, но Софи пока не желала признавать правду.

А правда заключалась в том, что Рон Дайвери тронул ее сердце.

Напрасно мистер Дайвери надеялся, что его мать перестанет ворчать по поводу новой няни Элизабет. Она всерьез вознамерилась избавиться от француженки в самые короткие сроки.

Эта девица не может быть хорошей нянькой моей внучке, решила она. У нее нет опыта и соответствующего образования. И вообще в ее возрасте обычно думают о парнях, а не о том, как привить ребенку хорошие манеры. Но Рон, судя по всему, ослеп и не видит очевидного. Он полагается на мнение дочери, которая еще совсем несмышленыш и не способна понять, что ей на пользу, а что во вред...

Джулия, прохаживаясь по каминной комнате в доме сына, разглядывала фотографии, висящие на стене. Вот она с маленьким Роном на руках во время прогулки в парке. Вот мальчик уже подрос и катается на велосипеде. А это он вместе с отцом играет в гольф. Идиллия, да и только.

Самое неприятное то, что сын совершенно не прислушивается к моему мнению, продолжала размышлять Джулия. Раньше хоть как-то можно было на него надавить, теперь он сам себе хозяин. Почему, предположим, он не хочет жениться на Мадлен? Настоящая светская львица, из хорошей семьи, она столько раз говорила, как нравится ей мой сын. А Рон, видите ли, не готов к новому браку. Согласна, Хелен была хорошей супругой, но после ее смерти прошло уже так много лет! Нет, надо срочно что-то придумать. Может, пригласить Мадлен сегодня на ужин? Пусть посмотрит на нее еще раз, пообщается – вдруг поймет, что она хорошая партия?

И Джулия взялась за телефонную трубку.

Рон провел остаток дня в кабинете, разбираясь с накопившимися делами. Он порядочно утомился, поэтому решил не ужинать, а чем-нибудь перекусить и сразу лечь спать. Однако этим планам не суждено было сбыться.

В кухне он встретил Молли, мечущуюся от плиты к разделочной доске, от разделочной доски к холодильнику и обратно к плите. Тут же стояла одна из горничных, протирающая тарелки из фамильного сервиза и столовое серебро.

– Я чего-то не понимаю... – насторожился мистер Дайвери. – У нас что, какой-то праздник? Почему суета?

– Ваша мать приказала, чтобы ужин сегодня был по высшему разряду, – объяснила кухарка, шинкуя зелень. – Она пригласила какую-то даму из высшего света.

– Так, спокойная жизнь отменяется...

Мистер Дайвери пошел по дому в поисках матери. Он обнаружил ее в детской в тот момент, когда она что-то выговаривала Софи. Рядом стояла понурая Элизабет и с грустью смотрела на происходящее.

– А, Рон, это ты! Вот и отлично! – со злорадством произнесла Джулия. – Представляешь, я сегодня купила девочке фарфоровую коллекционную куклу, а сейчас обнаружила ее в комнате у новой няни!

– Но я сама подарила ее Софи... – попыталась заступиться за француженку Элизабет.

– Помолчи, крошка, когда взрослые разговаривают! – оборвала ее бабушка. – Ты еще так мала, что даже не замечаешь, когда тобой манипулируют. Признайся, няня выпросила ее у тебя? Да что я спрашиваю, конечно же выпросила! Это не просто игрушка, это почти музейный экспонат и стоит как произведение искусства!

– Мама, прекрати! – вступился за Софи мистер Дайвери. – Ну что ты специально ищешь повод придраться? Элизабет добрая девочка, поэтому могла действительно подарить куклу! И не потому, что она дорогая, а потому, что хотела сделать няне приятное. И зачем вообще ты заходила в комнату к Софи?

– О боже мой, – театрально закатила глаза Джулия. – Здесь все сошли с ума. Не удивлюсь, если в следующий раз эта девица перенесет к себе в комнату фамильные драгоценности, а ты скажешь, что она просто решила почистить их!

Миссис Дайвери повернулась и быстрым шагом направилась вон из детской. Ее возмущению не было предела. Нет, надо срочно женить Рона на Мадлен. Она далеко не глупа, и, может, ей удастся наставить его на путь истинный.

– Мама, не торопись, я должен обсудить с тобой сегодняшний ужин. Странно, что ты приглашаешь гостей в мой дом и не ставишь меня в известность...

Но Джулия даже не оглянулась. Тогда Рон повернулся к Софи и сказал:

– Пожалуйста, не расстраивайтесь и работайте спокойно. У моей матери непростой характер, надо просто научиться не обращать внимания на ее капризы. И разумеется, если Элизабет подарила вам куклу, то никто не отберет ее назад. Увидимся за ужином.

Мистер Дайвери поспешил вслед за матерью, оставив француженку в душевных терзаниях.

Никогда меня еще так не унижали, вздыхала расстроенная Софи. Сказать, что я выпросила у ребенка дорогую куклу! Бред какой-то... Если бы Рон хоть на секунду усомнился в моей честности, я бы уже собирала чемодан. Успокаивает одно: Джулия не живет здесь, а значит, не сможет ежедневно изводить меня придирками...

– Софи, ты ведь не уедешь? Не бросишь меня? – Элизабет печально смотрела на няню, словно уловив ход ее мыслей.

От детской непосредственности, с которой был задан вопрос, сердце француженки заныло. Она знала малышку всего ничего, но уже успела привязаться к ней!

– Нет, маленькая моя, не брошу. – Она обняла Элизабет. – Как же я могу оставить такую замечательную девочку?

И мужчину, который всегда встает на защиту незаслуженно оскорбленных, немного ехидно добавил внутренний голос. Но в этот раз Софи не стала отмахиваться от него. Потому что признала: ей действительно очень симпатичен Рон Дайвери.

– Мадлен, дорогая, как я рада видеть тебя! Как мама? Она сменила косметический салон, и мы видимся с ней теперь гораздо реже... Скажи, чтобы обязательно позвонила на днях, я посоветую ей отличного парикмахера!

Миссис Дайвери радушно встретила Мадлен – дочь своей знакомой. Молодая женщина, чуть старше Софи, по всей видимости, тщательно готовилась к визиту в дом богатого вдовца. Стройную фигуру облегало небесно-голубое платье, платиновые кудри ниспадали на плечи, красота лица была умело подчеркнута макияжем.

– О, Джулия, я так благодарна, что ты пригласила меня на ужин! – воскликнула блондинка, проходя в гостиную. – Всем известно, как я отношусь к твоему сыну, поэтому ни за что не смогла бы упустить возможность прийти.

– Да, дорогая, я понимаю тебя, – закивала миссис Дайвери и добавила вполголоса: – Но, к сожалению, некоторых мужчин нужно несколько раз ткнуть носом, чтобы они разглядели явное. Я считаю, что ты прекрасная партия для Рона, поэтому приняла решение помочь тебе. С этого дня мы должны объединить усилия, и надеюсь, что в скором времени у моего сына появится красивая жена, у внучки любящая мачеха, а у меня разумная невестка.

Глаза Мадлен радостно заблестели. Она была полностью согласна с Джулией. Рон богат, красив, имеет влияние в обществе. Чем не жених для нее, женщины из известной семьи? Конечно, она ничего в жизни сама не добилась, ее знали благодаря родителям – нефтяным магнатам, но тем не менее. В конце концов жена, которую не стыдно вывести в свет, тоже большая ценность. И огромный плюс к имиджу успешного бизнесмена.

Женщины, сойдясь на том, что задуманное предприятие обеим принесет пользу, направились в столовую.

Там их уже встречал Рон. Распростившись с мечтой отдохнуть этим вечером и морально приготовившись к светским беседам, он учтиво поздоровался с Мадлен и предложил сесть за стол.

– Сейчас пошлю наверх за Элизабет и Софи, и сразу приступим к ужину, – сообщил он дамам.

– Подожди-ка, – пристально посмотрела на него мать. – Что значит «пошлешь за Софи»? Элизабет пусть спускается, а Софи здесь делать нечего. С какой это стати ты решил посадить с нами за стол прислугу? Может, всех остальных тоже позовешь: горничных, кухарку, садовника, охрану? А мы с Мадлен по-быстрому перекусим в кухне!

– Мама, ничего страшного не случится, если няня девочки поужинает с нами. Что за феодальные предрассудки? И потом, ты же в вечернем наряде не станешь помогать Элизабет есть? Вдруг измажешься десертом и испортишь платье? А для Софи это обычное дело.

В столовой повисло напряженное молчание. Миссис Дайвери в возмущении отвернулась от сына, а он всем своим видом давал понять, что не намерен идти на уступки в этом вопросе.

– Мне кажется, вы спорите по пустякам, – примирительно произнесла Мадлен, стараясь разрядить обстановку. – Элизабет поест и сразу же отправится вместе с няней в детскую. Разве я не права? А мы сможем продолжить ужин втроем.

Этот довод подействовал на миссис Дайвери, и она тут же послала горничную в детскую за внучкой и «той несносной девицей, которой нет места в приличном доме».

Софи переодела девочку и задумалась: а что надеть самой? Ужины в семье Дайвери, по всей видимости, всегда проходили в торжественной обстановке, но у нее не было платья для таких случаев. Она прилетела в Лос-Анджелес отдыхать, а не вращаться в высшем обществе, поэтому ее одежда была практичной, а не парадно-выходной.

Да что мучиться по этому поводу, вдруг подумала француженка. Я на работе, и главное – накормить Элизабет, а не блистать в платьях от кутюр. Даже если моя повседневная одежда покоробит Джулию Дайвери, что с того?

Софи надела джинсы и хлопковую майку. Волосы заколола на уровне висков, чтобы не лезли в глаза. Посмотрела на себя в зеркало и сочла, что выглядит хоть и не шикарно, но опрятно. Так, как и положено няне маленькой девочки.

Но, введя Элизабет за руку в столовую, Софи немного растерялась. Женщины в роскошных платьях сидели по обе стороны от мистера Дайвери, и француженка задумалась, куда ей посадить девочку. К счастью, на помощь пришел Рон. Под пристальным взглядом матери он встал со своего места и переставил столовые приборы таким образом, чтобы Элизабет сидела рядом с бабушкой, а следом за ней расположилась Софи.

Душу девушки снова переполнило чувство благодарности к мистеру Дайвери. Он был самым галантным и обходительным мужчиной из тех, что ей встречались в жизни!

Специально приглашенный метрдотель разлил по бокалам вино, от которого Софи благоразумно отказалась, и ужин начался.

– Сегодня у нас настоящий пир, – с гордостью сказала Джулия, обращаясь к Мадлен. – Телятина со сливочным соусом «Марсала», лосось, запеченный с картофелем и оливками, ризотто по-венециански и, конечно, лазанья.

Все очень вкусно. Рон просто обожает итальянскую кухню!

– И я тоже! – с готовностью подхватила блондинка в голубом платье. – И вообще, я в восторге от Италии. Когда прошлым летом летала туда, со мной приключилась весьма смешная история...

Софи не вникала в суть рассказа, занимаясь девочкой. Элизабет ковырялась в рыбе и, как всегда, с нетерпением ждала десерта.

– И тогда таможенник сказал мне, что, была бы его воля, он запретил бы таким красивым женщинам покидать страну! – закончила историю Мадлен.

Джулия засмеялась, а Рон лишь вежливо улыбнулся.

– Папа, а можно мне уже тирамису или шоколадных канноли? – воспользовавшись случаем, спросила Элизабет.

– Но маленьким девочкам сначала нужно скушать основное блюдо, прежде чем переходить к сладостям, – засюсюкала Мадлен, полагая, что с детьми нужно разговаривать именно в таком тоне. – Сколько тебе годиков, малюточка?

Элизабет насупилась и промолчала.

– Уже пять! – С гордостью ответила за внучку Джулия и с нарочитой вежливостью обратилась к няне: – А что же вы ничего не едите? Попробуйте беф-эстуфатта. Это тушеное мясо, если не знаете...

Француженка сделала вид, что не заметила выпада в свой адрес. Да, желудок требовал пищи, но она приняла решение, что поужинает позже, в кухне, вместе с Молли и другой прислугой. Софи чувствовала себя здесь лишней и мечтала, чтобы Элизабет поскорее все съела, тогда можно будет покинуть столовую. На протяжении всего ужина девушка неоднократно замечала выразительные взгляды Мадлен, адресованные Рону, из чего сделала вывод, что блондинка к нему неравнодушна.

Все правильно, подумала она. Подобное тянется к подобному. Эта женщина и мистер Дайвери отлично подходят друг другу. Поженятся и будут жить как в сказке. Но почему так невыносимо щемит сердце при этой мысли? Даже когда я встречалась с Этьеном, и то не испытывала ничего подобного. Может, тогда была вовсе не любовь? И что сейчас происходит со мной? Почему мысли о человеке, которого я знаю всего два дня, рождают во мне бурю эмоций? Это ужасно, но, похоже, я серьезно влипла...

Уложив малышку спать, Софи, стараясь не шуметь, вышла из детской. И тут же столкнулась с мистером Дайвери.

– Я пришел поцеловать Элизабет и пожелать спокойной ночи, – прошептал он. – Но она, кажется, уже видит сны?

Софи кивнула, не в силах произнести ни слова. Она снова впала в ступор оттого, что этот мужчина стоял близко-близко.

– Вы прекрасно держались за ужином, – продолжал Рон. – Вашему самообладанию можно только позавидовать. Я обещаю, что поговорю с мамой и потребую, чтобы она прекратила нападки на вас.

Софи опять молча кивнула. В данный момент ей, признаться, было абсолютно все равно, что думает и говорит Джулия по ее поводу. Потому что, когда рядом находится Рон Дайвери и сердце колотится как сумасшедшее, все остальное кажется сущей ерундой.

– Но раз уж я здесь, то позвольте мне поцеловать на ночь вас, – произнес мужчина, и в следующую секунду Софи почувствовала, как его теплые губы коснулись ее щеки.

Она все еще не могла вымолвить ни слова, а Рон, увидев растерянность девушки, прошептал:

– Простите, если что не так сделал, но я был уверен, что для французов естественно целоваться при встрече и на прощание.

Софи кивнула в третий раз, как бы подтверждая слова мистера Дайвери, проскользнула мимо него в свою комнату, захлопнула дверь и сползла без сил на пол.

Это нереально, пульсировало в висках. Этого не может быть, потому что просто не может быть. Надо успокоиться, иначе сердце выскочит из груди. Так... это был просто поцелуй в щеку, и не более того. Не надо фантазий. Мистер Дайвери не вкладывал никакого тайного смысла в легкое касание губами моего лица. Это был всего лишь поцелуй на ночь...

А за дверью, в коридоре, все так же стоял Рон. Он прислушивался к своим ощущениям и приходил к выводу, что Софи ему явно небезразлична. Давно позабытое чувство уже начало расти в его душе. Оно набирало силу и в скором времени грозило захлестнуть с головой. Но Рон Дайвери был совсем не против такого поворота событий. Ему безумно хотелось вспомнить, что же это такое – любовь к земной женщине...

7

Софи открыла глаза и улыбнулась. Ей приснился хороший сон, как будто она стоит посреди зеленого луга, высоко над головой парят птицы и все вокруг наполнено покоем и умиротворением. Девушка некоторое время полежала, не желая отпускать от себя ощущения, испытанные во сне. Мир и добро, добро и мир...

Затем встала, подошла к окну и отдернула шторы. Комната сразу же наполнилась ярким солнечным светом. С тех пор как Софи поселилась в доме Рона Дайвери, прошло три недели. За это время она успела разобраться в местных порядках, изучить характеры домашних и подружиться почти со всеми. Почти, потому что Джулия Дайвери в список новоявленных друзей не входила. Не то чтобы девушка усердно добивалась ее расположения – инцидент с куклой и постоянные упреки оставили неприятный осадок в душе, – но предпочла бы, чтобы ее отношения с матерью Рона оставались ровными. Однако бывшая киноактриса и слышать не желала о перемирии с няней внучки. «Развязная девица», по ее мнению, рано или поздно должна была убраться из приличного дома. И лучше, если это случится побыстрее.

Но до явных конфликтов дело не доходило – Софи просто не давала повода. А Джулия, после того как сын серьезно поговорил с ней, перестала придираться по мелочам. Как она рассудила, добрые отношения с Роном портить нельзя, а эта девица все равно когда-нибудь проявит свою истинную сущность, и он сам убедится, что нельзя нанимать в няни дочери кого ни попадя.

Словом, Софи получила возможность спокойно работать. Надо признать, ей доставляло огромное удовольствие возиться с Элизабет, да и та ни на шаг не отходила от няни. Они гуляли, играли в саду со Счастливчиком, читали книжки и вообще весело проводили время. Однажды даже подготовили для домашних настоящее кукольное представление по мотивам французских народных сказок. Отец девочки был счастлив видеть дочь радостной и довольной.

А что касается чувств Софи к богатому вдовцу... Они никуда не делись за это время – не исчезли, не растворились в заботах. Конечно, теперь девушку уже не брала оторопь каждый раз, когда Рон Дайвери подходил к ней. Все-таки они встречались по несколько раз на дню, и Софи постепенно привыкла не дрожать под пристальным взглядом мужчины.

Оставаясь одна, она старалась разобраться в природе возникших чувств к хозяину дома. В конце концов Рон обычный человек, ну что в нем особенного? И тут же отвечала себе: все особенное, все необыкновенное... Она ругала себя: да как же так, совсем недавно была влюблена в Этьена, и вот вам, пожалуйста... Но и на это находила оправдание: тогда была не любовь. То чувство она придумала сама, чтобы скрасить безрадостные будни. А настоящая любовь рождается в сердце, и ничего нельзя с этим поделать. Как стихия – ничему не подвластная, всепоглощающая. Как безбрежный океан...

Софи рада была бы откинуть все сомнения и раствориться в нахлынувших чувствах... Но понимала, что это невозможно. Он безумно богат, она всего лишь прислуга. Разве у них есть будущее? От этих печальных мыслей хотелось рыдать, да только что это могло изменить? И она прятала любовь как можно глубже в душе, чтобы никто – а тем более Рон Дайвери – не мог догадаться о том, что ее терзает...

Софи умылась, влезла в любимые джинсы и топ и пошла в детскую.

– Элизабет! Уже утро, пора открывать глазки! – нежно погладила она девочку по щеке.

Та сладко потянулась и через секунду уже сидела в кровати.

– Вставай, умывайся, а после завтрака мы пойдем по магазинам. Хочешь? – спросила Софи.

– Да, конечно! – ответила малышка. – А что ты собираешься купить?

– Ну... мне пора обновить гардероб, и я подумала, что такая модница, как ты, сможет дать пару дельных советов!

Совсем скоро няня и ее подопечная стояли в гостиной, готовые к выходу. Рон, выйдя из кабинета на голос дочери, поинтересовался, куда они собрались. А услышав ответ, сказал, что попросит личного шофера отвезти их.

Софи не стала отказываться и, взяв девочку за руку, направилась к гаражу, не замечая, каким взглядом провожает ее мистер Дайвери.

Что и говорить, француженка недооценила проницательности мужчины; Тот давно понял, что небезразличен ей. И то, что они принадлежат к разным слоям общества, его совершенно не пугало. По мере того как Рон узнавал девушку лучше, она нравилась ему все больше и больше.

Он вернулся в кабинет, сел за рабочий стол и взял в руки фотографию в рамке. Она всегда стояла рядом с серебряным стаканчиком для карандашей – снимок покойной жены. Рон сделал его сам в самом начале их знакомства. Они были на вечеринке у друзей, и Хелен, дурачась, нацепила мужскую шляпу. В нелепом головном уборе, но от того не менее красивая, она и покорила его сердце.

С тех пор как жены не стало, Рон, испытывая потребность в общении с любимой, часто мысленно разговаривал с ее фотографией. Вот и в этот раз он собирался рассказать обо всем, что творится у него в душе.

Хелен, ты всегда поддерживала меня, обратился к ней мистер Дайвери, осторожно поглаживая холодное стекло, за которым был запечатлен лик жены. Уверен, что и сейчас поймешь, какие мотивы движут мной. Элизабет нужна мать. Когда ты покинула этот мир, я дал зарок ни за что не связывать себя узами брака ни с одной женщиной, если не полюблю ее всем сердцем и если не буду убежден, что она полюбит мою дочь как родную...

Рон потер лоб, подбирая слова.

Несколько лет подряд мне казалось, что это условие невыполнимо. Никто из представительниц прекрасного пола не заставлял мое сердце учащенно биться, и никого из них я не мог представить в роли мачехи Элизабет... И вдруг произошло чудо. Имя этому чуду – Софи. Я знаю, насколько странным образом она попала в мой дом. Предпочитаю думать, что сам Господь взял ее за руку и привел сюда. Удивительно, но ей сразу удалось найти общий язык с нашей малышкой! А этого не получалось прежде ни у одной из нянь...

Мистер Дайвери поставил фотографию на место, встал из-за стола и начал прохаживаться по кабинету. Сегодня он не просто мысленно разговаривал с безвременно ушедшей женой.

Сегодня он планировал сказать ей нечто очень важное.

Видишь ли, Хелен, продолжил Рон, Софи покорила не только Элизабет. Она растопила мое обледенелое от горя сердце. А я уж начал думать, что этого никогда не произойдет... Причем сделала все так естественно, не прилагая никаких усилий, что диву даешься! Не пыталась, как многие, обольстить меня, не кокетничала, не бросала томные взгляды. Просто была сама собой. Но если бы ты знала, сколько грации в ней, хотя она носит джинсы, а не вечерние платья... Сколько красоты, хотя она почти не пользуется косметикой... Сколько душевной теплоты и сердечности... Я могу говорить о ней часами, но надо ли? И так все ясно. Я чувствую, что и она неравнодушна ко мне. Поэтому не вижу смысла больше ждать. Я принял решение...

Телефонный звонок прервал размышления мистера Дайвери. Он подошел к столу и снял трубку.

– Я вас слушаю.

– Добрый день, Рон, это Мадлен! – прощебетал женский голос.

Мужчина недовольно нахмурился. Мадлен в последнее время стала частым гостем в его доме. И Рон подозревал, что за это ему надо благодарить бесподобную Джулию.

– Я собиралась послать открытку, но потом решила позвонить сама, – сообщила молодая женщина. – В ближайший четверг очень хочу видеть тебя в ресторане. Будет торжественный ужин по случаю моего дня рождения! Могу надеяться, что ты не проигнорируешь это мероприятие?

Рон задумался. Он несколько раз давал понять Мадлен, что между ними ничего не может быть. Правда, говорил это не напрямую, но весьма красноречивыми намеками. Однако молодая женщина то ли не понимала их, то ли – что более вероятно – не обращала внимания. Видимо, считала, что в конце концов он не устоит перед ее обаянием. И вот теперь это приглашение...

– Хорошо, Мадлен, я постараюсь прибыть, если, конечно, не случится форс-мажорных обстоятельств...

– Нет-нет, ничего не желаю слышать! – заявила блондинка. – Буду с нетерпением ждать встречи!

Рон попрощался, положил трубку на рычаг телефона и решил на днях поговорить с матерью. Сказать, чтобы она доходчиво объяснила Мадлен, что та попусту теряет время, пытаясь привлечь его внимание.

Софи вышла из магазина, неся в руках несколько пакетов. Элизабет семенила чуть позади, сосредоточенно доедая ванильное мороженое. Водитель, помогая уложить покупки в автомобиле, заметил, обращаясь к девушке:

– Можно было попросить меня помочь. Я бы забрал все и погрузил в машину сам.

– Зачем? – искренне удивилась Софи. – Мне несложно! Мы уже закончили, так что можно ехать домой.

Она поискала взглядом Элизабет, а увидев, засмеялась – настолько забавно выглядела перепачканная детская мордашка! Присев рядом на корточки, няня достала из кармана джинсов носовой платок и начала стирать со щек воспитанницы следы мороженого.

– Валери! – крикнул кто-то позади нее.

Она не обернулась, но подумала, что где-то рядом, наверное, есть ее землячка. Имя-то французское!

– Валери! – снова произнес голос уже совсем близко.

Софи повернула голову и увидела Майкла, с которым познакомилась в кафе и с чьей подачи сильно перебрала в тот вечер вина.

– Привет, – сказала она, выпрямляясь. – Только меня зовут не Валери, а Софи.

– Тьфу ты... Так обрадовался, увидев тебя, что даже имя перепутал! Уж извини... – Молодой человек, казалось, смутился. – А ты разве не улетела во Францию?

– Нет, решила пожить немного в Лос-Анджелесе. Нашла работу...

– Софи, мы скоро поедем? – Элизабет потянула няню за штанину, стремясь обратить на себя внимание.

– Да, скоро, – отозвалась та. – Иди посиди в машине и попроси, чтобы водитель включил кондиционер, очень жарко.

Девочка нехотя отошла.

Майкл взглянул на автомобиль, который дожидался француженку, и присвистнул от удивления.

– Ух ты! Лимузин! Кем же ты работаешь, если на таких тачках разъезжаешь?

– Всего лишь няней, – улыбнулась Софи. – А я, кстати, тебя искала в кафе на следующий день, после того как мы познакомились. Но бармен сказал, что не знает тебя. Дело в том, что я потеряла тогда кошелек...

– Да ты что? Вот досада... Ну, это и неудивительно, тебя так развезло после вина! Я, признаться, не ожидал, что ты такая слабая. Думал, французы много пьют.

– Далеко не все, – заметила Софи. – Но теперь что об этом говорить... А вообще мне пора ехать, поэтому давай прощаться.

– Куда направляешься? – поинтересовался Майкл. Было видно, что он не хочет так быстро отпускать девушку. А узнав место назначения, воскликнул: – Вот здорово! У меня там недалеко как раз дела, не подбросишь?

Француженка кивнула. Что такого в том, что она подвезет знакомого, тем более им по пути?

Всю дорогу Майкл и Софи разговаривали. А точнее, молодой мужчина, как и в прошлый раз, засыпал девушку вопросами, богаты ли ее хозяева, большой ли у них дом, когда у прислуги выходной...

После вопроса про выходные француженка с интересом посмотрела на собеседника.

– А это тебе зачем знать?

– Вдруг я решу тебя куда-то пригласить, так нужно же будет сориентироваться, когда ты свободна!

Софи состроила комичную гримасу, как бы говоря: да уж, от тебя дождешься! Но потом все-таки рассказала про график работы прислуги в доме Дайвери.

Элизабет участия в беседе не принимала, что было довольно странно. Обычно она охотно знакомилась с новыми людьми. Девочка всю дорогу молча смотрела в окно и очень обрадовалась, когда автомобиль подъехал к ее дому.

– Отличная машина, – с уважением произнес Майкл, выходя из салона. – Нечасто приходилось ездить на таких. Значит, в этом доме ты живешь... – И с нескрываемым интересом он стал разглядывать особняк через решетку ворот. Софи подтвердила, после чего попрощалась и захлопнула дверцу автомобиля. Ворота открылись, и машина въехала на территорию резиденции Рона Дайвери.

– Мне не понравился твой друг! – с детской непосредственностью сообщила Элизабет, когда вместе с няней шла по садовой дорожке к дому.

– Он мне не то чтобы друг, скорее знакомый, – ответила Софи. – И в том, что тебе кто-то не нравится, нет ничего плохого. Это твое мнение. Только помни, что некрасиво говорить об этом человеку, который тебе несимпатичен. Лучше с ним просто не общаться.

– Но так же получается не всегда! – с уверенностью заявила малышка. – Например, папе совсем не нравится Мадлен. Но он с ней общается. А если бы сказал, что думает, то она больше бы к нам не приходила!

Софи едва сдерживала улыбку, слушая такие речи. Малышка иногда просто поражала ее своей рассудительностью. И потом, Софи тоже разделяла мнение, что Мадлен неприятная особа. Француженка тихо ненавидела то время, когда блондинка наносила визиты в дом Рона Дайвери. Тем более что чаще всего вместе с ней заявлялась и Джулия.

Тогда девушка стремилась скрыться в своей комнате или в детской – лишь бы не попадаться на глаза матери Рона и не слышать глуповатый смех Мадлен. Последняя предпринимала все новые и новые попытки добиться внимания мистера Дайвери. Но, к огромной радости Софи, пока безрезультатно.

Отправив ребенка в кухню обедать под присмотром Молли, Софи поднялась к себе в комнату и принялась разбирать покупки. Жалованье ей платили щедрое, а поскольку никаких особых трат не предвиделось, она решила израсходовать некоторую сумму на новую одежду и обувь. Два легких платья, несколько футболок, брючки, босоножки... Прелесть, да и только. Все выбиралось с учетом мнения Элизабет. Девочка, несомненно, вырастет настоящей леди – зачатки хорошего вкуса просматривались в.ней уже сейчас.

Примерив светло-зеленое платье с открытой спиной, Софи придирчиво оглядела свое отражение в зеркале. Обновка сидела идеально. Надо бы еще как-нибудь съездить к океану и позагорать. От природы она была достаточно смугла, и загар на кожу ложился моментально. Может, получится выбраться в следующий выходной? Если, конечно, не объявится Майкл и не предложит куда-нибудь сходить...

Нет-нет, она совсем не воспринимала американского знакомого как потенциального ухажера. Просто работая у Дайвери, редко покидала его дом. Друзей у нее в Лос-Анджелесе не было, а что толку одной гулять по улицам? Так почему бы не воспользоваться предложением молодого человека весело провести время? Если это предложение последует...

В комнату постучали. Софи повернула ручку замка, распахнула дверь и увидела Рона.

– Я узнал, что вы уже вернулись. Элизабет рассказала мне, что... О да, сейчас я и сам вижу, что вы не зря потратили время и деньги. Это платье очень вам идет. – И он в восхищении развел руками.

Софи засмущалась и почувствовала, что краснеет. Да, девушка уже перестала замирать всякий раз, когда мимо проходил хозяин дома, но этот комплимент застал ее врасплох, и она не успела нацепить маску холодной учтивости.

Ему понравилось! Боже, как я рада! – промелькнуло в голове. Вслух же Софи произнесла:

– Спасибо. На самом деле ничего особенного...

– Я тоже считаю, что дело не в одежде, а в людях, которые ее носят, – заметил Рон, с удовольствием замечая,"как после этих слов дрогнули ресницы девушки и пуще прежнего зарделись щеки. – Но я зашел к вам не просто так, а по делу. Как вы отнесетесь к тому, чтобы в предстоящую среду составить компанию мне и Элизабет? Я обещал свозить дочь в Диснейленд. Знаю, что среда ваш законный выходной. Но если у вас не запланировано важных дел, то можете взять любой другой день. Мне очень бы хотелось, чтобы вы поехали с нами.

Софи вскинула на него карие глаза, вгляделась в каждую черточку на милом сердцу лице, вдохнула запах хорошо знакомого одеколона и произнесла:

– Если там понадобится мое присутствие, то, конечно...

– Вы не совсем поняли, – мягко перебил Рон. – Я зову не няню дочери, а хорошего, доброго и открытого человека. И зову не присматривать за девочкой, а отдыхать. Вы были когда-нибудь в Диснейленде?

Софи почувствовала, как тесно стало сердцу в груди. Что именно хочет сказать мистер Дайвери этими словами? Все так странно и запутанно... Вконец смутившись, девушка начала невнятно лепетать:

– Нет, никогда... Но я знаю, что этот огромный парк с аттракционами был открыт Уолтом Диснеем в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году. Читала в путеводителе, хотела даже съездить, да как-то сразу не удалось. А потом...

Софи замолчала, осознав, что ищет оправдания тому, что действительно очень хочет отправиться с Элизабет и ее отцом в парк развлечений. Но к чему лишние церемонии? Ведь не напрашивалась же, мистер Дайвери сам пригласил. Она собралась с духом, вновь посмотрела в его глаза и произнесла:

– Я поеду.

8

Несколько дней до среды пролетели молниеносно. Софи просыпалась и засыпала с мыслью о предстоящей поездке. А еще она с замиранием сердца вспоминала слова Рона: «Зову вас не как няню дочери, а как хорошего, доброго и открытого человека».

Почему он сказал так? – размышляла девушка. Сам того не желая, он поселил в моем сердце надежду. Надежду, что все в жизни возможно, что богач может обратить внимание на прислугу... Но нет, это глупые мечты. Он наверняка даже не помышлял об этом. Просто захотел сделать мне приятное, вот и позвал с собой. Ну почему сердце не может угомониться, если разум понимает, что никогда нам не быть вместе? Когда я перестану ловить его взгляды, искать подтекст в том, что он говорит? Так хочется покоя, я устала от безответного чувства!..

И все же Софи с нетерпением ждала среды. Она раз десять переворошила гардероб, стремясь найти именно то, в чем будет неотразима. Честно говоря, с тех пор как девушка стала жить в Штатах, у нее не было вещей, которые ей не шли, и обычно она была довольна своим внешним видом. Но тут все переменилось. Блузки казались слишком вычурными, футболки – слишком скромными, топики – слишком открытыми. В конце концов Софи решила положиться на судьбу: закрыла глаза и ухватилась за первую попавшуюся в шкафу вещь. А взглянув, выяснила, что поедет в Диснейленд в обычных джинсах. И соответственно, в футболке.

Ну и ладно, мысленно махнула она рукой. Не хватает еще высокую прическу соорудить. Меня же не на светский раут пригласили, а в парк аттракционов.

Каково же было удивление Софи, когда в среду утром она увидела мистера Дайвери... в синих джинсах и белой майке поло. Надо признать, ему очень шел свободный стиль одежды. Он даже стал выглядеть моложе.

– Что-то не так? – спросил Рон, заметив изумленный взгляд девушки.

– Да нет, все в порядке... Просто непривычно видеть вас не в строгом костюме.

– Ну, мы же едем отдыхать, поэтому официоз ни к чему, – улыбнулся он, и Софи обрадовалась, что тоже оделась как можно проще.

Взяв Элизабет за руки, миллионер и няня отправились к ожидающей их машине. На этот раз им предстояло ехать не на шикарном лимузине, а на простеньком «бьюике». И что еще безмерно удивило Софи, так это то, что водитель, выгнав автомобиль из гаража, освободил место за рулем для мистера Рона.

– Вы поведете сами? – спросила она, немного растерявшись от такого поворота событий. Как же это так – владелец огромного состояния сам водит машину!

– Ну да. Не волнуйтесь, у меня есть водительские права, – полушутя ответил Рон.

А Элизабет, ничуть не удивившись, уселась на заднее сиденье, вся в предвкушении предстоящей поездки. Девочка тоже основательно подготовилась: совершенно не сопротивлялась, когда Софи заплетала ей утром косу, и съела за завтраком все, что находилось на тарелке.

– Итак, если все готовы, то можно выезжать, – произнес Рон, пристегивая ремень безопасности.

Софи устроилась рядом с Элизабет и захлопнула дверцу.

Автомобиль выехал за ворота и двинулся на юг. Предстояло преодолеть несколько десятков километров, чтобы попасть в сказочное царство, созданное Диснеем на радость всем детям.

Всю дорогу Рон молчал, а Софи и Элизабет играли. Няня говорила слово, а девочка старалась придумать на него рифму. В какой-то момент, когда малышка раздумывала над очередной задачкой, француженка остановила взгляд на руках мужчины, крепко держащих руль.

Как бы мне хотелось, чтобы они прикоснулись ко мне, пронеслось в голове. Мне кажется, его руки могут быть сильными и нетерпеливыми, но в то же время ласковыми и нежными. Как жаль, что я никогда не узнаю этого в реальности...

– Придумала! – громко завопила Элизабет, прогоняя прочь мечты Софи. – Я придумала, что рифмуется со словом «книжка»! Крышка!

– Правильно, – ответила девушка. – А еще – шалунишка.

Она вдруг встретилась со взглядом Рона, когда он посмотрел в зеркало заднего вида, и ее словно пронзил электрический разряд. Да, ясно, они не пара. Но, находясь в замкнутом пространстве автомобильного салона вместе с мужчиной, который будоражит ее разум и сердце, Софи еле сдерживала поток сознания, готовый унести ее в океан безумных фантазий.

Стоп! – мысленно приказала она себе. Это заходит слишком далеко! Что подумает Элизабет, видя, как няня бросает полные желания взоры на ее отца? Нельзя смотреть в его сторону. Надо сосредоточиться на малышке и на игре в рифмы.

Но когда ей все-таки удалось кое-как совладать с эмоциями, машина уже подъехала к автостоянке.

Припарковавшись и идя к входу в Диснейленд, Рон попросил своих спутниц держаться рядом:

– Вы обе мне дороги и не хотелось бы потерять вас.

Сердце Софи встрепенулось. Ну зачем он так говорит? Неужели не понимает, как двусмысленно это звучит?

Вот только не надо тешить себя напрасными надеждами, тут же осадила она себя. В свое время кто-то уже навыдумывал себе любовь с Этьеном. Не хватало еще, чтобы история повторилась. Ну сказал и сказал. Наверное, имел в виду, что не хочет тратить время на поиск потерявшихся.

Оплатив вход и получив на сдачу «дисней-доллары», Рон с дочерью и Софи вошли на территорию парка.

– Ой, смотрите кто там! – радостно воскликнула Элизабет и, отпустив папину руку, помчалась к всемирно известному мышонку.

– Ну все, теперь мы не уйдем отсюда до закрытия, – улыбнувшись, сказал Рон Софи, видя, как малышка обнимается с Микки-Маусом. – В программе еще динозавры, домик поросят, водяные горки и многое другое. Не жалеете, что поехали с нами?

– Нет, что вы! – заверила его девушка. – Я счастлива быть здесь. – И добавила про себя: особенно с вами.

Мистер Дайвери немного помолчал, словно раздумывая, а потом вновь обратился к Софи:

– Может, перейдем на «ты»? Я не намного старше вас, поэтому к чему предрассудки?

Девушка пожала плечами и ответила:

– Как вам будет угодно. Если вас не покоробит панибратское отношение с моей стороны, то я готова. Но вряд ли это понравится вашей матери.

И снова Рон подошел близко-близко, снова заглянул ей в глаза и произнес чарующим баритоном:

– Не покоробит. Даже обрадует. А насчет моей матери не беспокойтесь, пока вы живете в моем доме, она не сможет устроить вам неприятности. Поверьте, я никогда не дам вас в обиду.

Софи не знала, что ответить на такие слова, и очень обрадовалась, что в этот момент к ним подбежала Элизабет. Сообщив, что Микки-Маус хороший и дружелюбный, девочка попросила взрослых поторопиться. Надо столько всего успеть!

Эта среда выдалась настолько радостной и беззаботной, что девушка затруднялась вспомнить, когда в последний раз ей доводилось чувствовать себя так же весело и беспечно. Может, в глубоком детстве?

Вся троица получила незабываемые впечатления от посещения огромного парка. Забыв обо всем на свете, они бродили от аттракциона к аттракциону, от сказки к сказке, встречая по пути диснеевских персонажей и фотографируясь с ними. Смех и радостный визг детишек, веселая музыка, яркие краски Диснейленда – все слилось в огромный восторженный «ах!». Это было место, где взрослые забывают о возрасте и проблемах, а дети попадают в волшебный мир, где можно запросто пообщаться с героями любимых сказок.

Элизабет была счастлива. Она каталась на каруселях, пока не закружилась голова, а потом вдоволь наелась воздушной кукурузы. Софи тоже наслаждалась жизнью. Девушка преодолела преграду, которая мешала ей раньше свободно общаться с Роном. И в этом не было ничего удивительного. Любой даже самый воспитанный и сдержанный мужчина не сможет сдержать эмоций на крутых виражах «русских горок»! Глядя на пролетающего мимо и вопящего от восторга мистера Дайвери, Софи, стоя перед оградой с Элизабет, вдруг поняла важную вещь: даже будучи очень богатым человеком, он остается обычным парнем. Почему-то от этой мысли стало так хорошо, что она не удержалась и стала махать рукой Рону, крича при этом:

– Эй! Держись крепче, впереди мертвая петля!

А когда время аттракциона закончилось и мужчина, слегка пошатываясь, подошел к ним, Софи сообщила, что сделала пару отличных фотографий, когда тот пролетал мимо с перекошенным от ужаса лицом.

Она даже попыталась изобразить мистера Дайвери в этот момент, что вызвало приступ хохота у отца и дочери.

– Тебе надо работать в желтой прессе, – произнес Рон, утирая навернувшиеся от смеха слезы. – Будешь снимать знаменитостей в нестандартных ситуациях и продавать снимки за большие деньги. А пока отдай-ка мне фотоаппарат!

– Ну уж нет, – ответила Софи, пряча камеру за спину.

Рон попытался дотянуться до нее, но француженка, смеясь, ловко отскочила.

– Я очень хочу увидеть эти снимки! Боже, какое у тебя там лицо! – произнесла она, отходя на безопасное расстояние.

И тут Рон ринулся на нее с боевым кличем «Негодница, отдай компромат!». В игру включилась Элизабет, и они вдвоем довольно быстро справились с Софи. Завладев фотоаппаратом, Рон сообщил, что теперь снимки в надежных руках, и все трое, посмеиваясь, отправились дальше гулять по парку.

Обратная дорога из Диснейленда показалась Софи куда короче. Может, потому, что время, проведенное в разговорах, значительно уменьшает расстояния.

Они болтали обо всем на свете – об истории Лос-Анджелеса, о пристрастиях в еде, о книгах. Элизабет неожиданно уснула на полпути – долгий наполненный впечатлениями день утомил ребенка.

Рон остановил машину у обочины. Софи устроила с помощью подушек девочку поудобнее, а сама пересела вперед. Теперь они говорили вполголоса и на более серьезные темы.

– Могу я пригласить тебя в ближайшее время куда-нибудь? – неожиданно спросил Рон.

В салоне воцарилась тишина. Только доносилось с заднего сиденья мерное посапывание девочки, шуршали по асфальту шины да сердце француженки стучало громко, как отбойный молоток.

– Не знаю, что и ответить, – наконец произнесла она. – Признаюсь, это так для меня неожиданно...

– Я тоже признаюсь, Софи, – внезапно охрипшим голосом сказал Рон. – Ты мне небезразлична. И я прошу ответить: есть ли надежда, что мои чувства взаимны?

– Но как же так?.. Нам надо быть благоразумными. Ты принадлежишь к высшему обществу, а я пока ничего не добилась в жизни. Ты богат, а я всего лишь прислуга...

– И что из этого? – перебил ее Рон. – Разве это имеет значение, когда речь идет о любви? Я просто хочу узнать, есть ли у меня надежда или же мои чувства останутся безответными.

Сердце Софи подскочило и забилось где-то в горле. В салоне вдруг стало невыносимо душно, и девушка решила открыть окно, но оказалось, что оно уже открыто.

Я не верю своим ушам, потрясенно думала она. Это же не кино, это жизнь, и чудес не бывает. До безумия хочется поверить в сказку, отдаться волнам океана любви, взлететь, окрыленной счастьем. И в то же время страшно столкнуться с обманом, разбиться о скалы реальности... Но неужели же этот страх помешает мне поверить в любовь человека, которого я сама люблю всем сердцем?

Софи повернула голову и всмотрелась в чеканный профиль Рона. Глаза устремлены на дорогу, но по напряженному выражению лица ясно, что он с нетерпением ждет ответа.

Девушка раскрыла пересохшие от волнения губы и произнесла:

– Я люблю тебя, Рон...

И чуть не сошла с ума от счастья, когда он снова остановил машину и припал к ее губам долгим, полным нежности поцелуем.

Казалось, что чувства, вырвавшись на свободу, заполнили все пространство вокруг. Объятия были страстными, а сердца бились так, словно хотели вырваться из грудных клеток.

Это не сон, это явь, пульсировало в голове француженки. Ради этого момента стоило прожить двадцать два года...

Она та, кого я так долго ждал, думал Рон, обнимая девушку. Как я счастлив, что наконец-то могу вновь ощущать это волшебное чувство – любовь!..

Неизвестно, сколько времени продолжалась бы эта идиллия, не зашевелись Элизабет. Секунда Рон с Софи уже сидели на расстоянии вытянутой руки.

– Папа, а почему мы стоим? – сонно спросила девочка.

– Сейчас поедем, дорогая, – чуть прерывающимся голосом произнес тот и взялся за руль.

Остаток пути ехали молча. Элизабет снова задремала, но двое влюбленных решили не испытывать судьбу и подождать с поцелуями до более удобного случая. Когда, например, они останутся наедине и никто не сможет помешать им.

Софи пыталась осознать то, что произошло с ней несколько минут назад. Невероятно, удивительно. Все перевернулось с ног на голову. Скажи кто-нибудь прошлым летом, что пройдет год и она будет жить в Америке, работать няней и целоваться с миллионером, громко рассмеялась бы, не поверив. И сейчас не верит, но доказательство вот оно, сидит рядом, протяни руку и коснись. Мужчина, о котором можно было только мечтать. Она и мечтала. Но, конечно, не подозревала, что такие мечты сбываются.

А Рон был удивительно спокоен. Он узнал главное: Софи любит его. И значит, все будет хорошо. Не важно, что скажут мать и другие особы высшего света, узнав, что у него роман с обычной девушкой без громкого имени и больших денег. Важно только то, что чувствует он и Софи. Ну и, конечно, крошка Элизабет. Хотя ее-то меньше всего волнуют громкие имена и деньги...

Мистер Дайвери отвлекся от своих мыслей, увидев, что у ворот его дома стоят полицейские машины.

– Что там происходит?.. – пробормотал он, предчувствуя беду.

Софи тоже насторожилась. Даже Элизабет внезапно проснулась и уставилась в окно, спросонья не понимая, что к чему.

Рон, подъехав к своей резиденции, заглушил мотор и вышел из «бьюика».

– Я Рон Дайвери, хозяин дома, – сообщил он подошедшему полицейскому, предъявляя водительские права в подтверждение своих слов. – Что случилось?

– В ваш дом пробрался вор. Охранник заметил отблески света в одном из окон и, зная, что в доме никого не должно быть, вызвал полицию. Как выяснилось, не зря. Преступника задержали.

Софи, держащая за руку сонную девочку, слушала стража порядка с нескрываемым удивлением. Надо же, кто-то решил ограбить семью Дайвери!

– Где он? – спросил Рон. – Я хотел бы посмотреть на этого человека.

Полицейский кивнул на одну из машин. Хозяин дома, а за ним и Софи с Элизабет направились туда. Но если первому преступник оказался незнаком, то француженка узнала в нем... Майкла!

Она оторопело хлопала глазами, глядя на случайного знакомого, а тот, увидев девушку, отвернулся.

– Пойдемте в дом, здесь нам нечего делать, – произнес Рон, обращаясь к дочери и Софи.

В это же время подъехал черный «кадиллак», из которого вышли Джулия и Мадлен.

– Мне позвонили из охраны, – взволнованно сообщила бывшая киноактриса сыну. – Сказали, что ты повез Элизабет развлекаться, а в это время... Боже, страшно даже подумать! Я как раз была в гостях у Мадлен, и она любезно согласилась подвезти меня...

Две женщины и мистер Дайвери шли по дорожке к дому. Француженка плелась чуть позади, ведя за руку девочку. Случившееся удручило ее. Неужели Майкл оказался вором? Тогда, значит, месяц назад она не просто потеряла деньги, а их украл ее случайный знакомый?..

В доме на печальную няню никто не обращал внимания. Рон отвечал на вопросы полицейского, Мадлен крутилась рядом, считая, что может помочь, но на самом деле только мешая, а Джулия занялась внучкой.

Софи сначала присела на краешек дивана, а потом, поняв, что все заняты своими делами, решила подняться к себе наверх. Но не успела ступить на лестницу, как вошел еще один полицейский.

– Минуточку внимания, – произнес он. – Есть ли среди вас женщина по имени Софи?

– Да, это я, – произнесла француженка, обернувшись. – Софи Моруа, работаю здесь няней.

То, что произошло в следующий миг, заставило всех присутствующих потрясен но замереть.

– Вам придется проехать с нами, – объявил полицейский. – Задержанный заявляет, что действовал по вашей наводке. Я зачитаю ваши права...

Девушка почувствовала, что вот-вот упадет в обморок, но силой воли заставила себя устоять на ногах. Однако все, что случилось дальше, она наблюдала будто со стороны. Словно смотрела фильм со своим участием. К сожалению, это была не мелодрама и даже не комедия.

Мужчина в форме подошел к ней, надел наручники, что-то сказал и под пристальными взглядами присутствующих вывел из дома. Эти взгляды надолго сохранились в памяти Софи. Джулия смотрела с нескрываемым презрением, Мадлен – с интересом. Не каждый же день выясняется, что прислуга знакомых – преступница! Элизабет закрыла лицо руками, не желая поверить, что любимую няню куда-то уводят, а Рон... Глаза Рона выражали растерянность. Обычная уверенность покинула его, он не понимал, что происходит и как ему нужно на это реагировать.

Всю дорогу до полицейского участка Софи плакала. Не рыдала в голос, а просто чувствовала, как по щекам текут горячие слезы.

Как мог Майкл так жестоко подставить ее? За что? Почему? Хочет переложить на нее часть вины, чтобы получить более мягкое наказание? И ведь если вдуматься, она и в самом деле подсказала ему, когда лучше совершить ограбление: подробно ответила на все вопросы о благосостояния хозяев и выходных прислуги. Несусветная глупость! Пошла на поводу у преступника! И теперь Майкл сможет обставить дело так, словно именно она руководила кражей. Шофер наверняка вспомнит, что Софи была знакома с вором и даже согласилась его подвезти. А Элизабет подтвердит, что няня рассказывала молодому человеку про быт и устройство дома Дайвери.

Что же мне делать? – мысленно вопрошала девушка. Что будет с мамой, когда она узнает, что дочь в тюрьме? И кто ей об этом сообщит? Я обещала завтра позвонить ей, она наверняка будет ждать и волноваться...

И еще кое-что очень беспокоило Софи. То, как отнесутся Рон и Элизабет к тому, что ее сочтут соучастницей преступления. Усомнятся ли они в ее честности? Поверят, что она устроилась работать няней в их богатый дом только для того, чтобы спланировать кражу? Или отвергнут все обвинения, уверенные, что она невиновна?

Оставалось только гадать. И надеяться, что стражи закона докопаются до правды.

Полицейская машина остановилась, и Софи вытерла слезы. Нечего плакать. Она оказалась в наручниках из-за злого умысла низкого человека, но скоро снова окажется на свободе. Не может быть, что ее – невиновную – осудят!

Но когда француженку повели по мрачному коридору, по обе стороны которого находились камеры, оптимизма у нее поубавилось. Немногочисленные постояльцы невеселой «гостиницы» встретили нового человека улюлюканьем и скабрезными шутками. Охранник завел девушку в ее новую обитель, после чего закрыл дверь на замок.

– Ложитесь спать, – сказал он. – Завтра придет адвокат, а потом вас вызовут на допрос.

Когда шаги смолкли, Софи огляделась. Серые стены, раковина, унитаз, стол и стул с привинченными к полу ножками, железная кровать с казенным постельным бельем. Обстановка такая, что любой впадет в уныние. Из глаз француженки вновь полились слезы.

– Эй, Софи! Как тебе новые апартаменты? – раздался откуда-то голос Майкла. – Не такие шикарные, как в том доме, что ты посоветовала мне ограбить, да?

Их привезли в участок на разных машинах и разместили в камерах в разных концах коридора. Но молодой человек, очевидно, видел, как девушку провели мимо, и теперь решил отыграться на ней за неудачную кражу.

– Я не буду разговаривать с тобой, Майкл. Ты поступил подло! – в отчаянии крикнула француженка.

– Это ты поступила подло! Не сказала, что за домом ведется круглосуточное наблюдение! – нагло возразил вор.

Он говорил еще что-то, но Софи не отвечала. А потом зашел полицейский и предупредил арестованных, что познакомит с резиновой дубинкой любого, кто не будет соблюдать тишину.

Воцарилось молчание, и девушка, утирая слезы, вновь погрузилась в невеселые мысли.

Что сейчас делает Элизабет? – гадала она. Кто уложил ее в кровать, кто рассказал сказку на ночь? И какого мнения обо мне Рон? Невыносимо горько думать, что он может поверить, будто я хотела ограбить его. Если бы была возможность поговорить с ним, то я нашла бы нужные слова и убедила его в своей невиновности. Представляю, как ликуют сейчас Джулия и Мадлен. Несносную няню увезла полиция!.. Хотя их суждения меня абсолютно не волнуют. Только бы Рон не усомнился в моей честности. И только бы Элизабет не считала меня воровкой...

9

В доме Рона Дайвери обстановка была накалена до предела. Как только полицейские уехали, Джулия с торжествующим видом повернулась к сыну и произнесла:

– Надеюсь, тебе достаточно доказательств, что нельзя брать прислугу без рекомендаций! Теперь ты будешь чаще прислушиваться к словам матери, чей жизненный опыт бесценен!

Сын не ответил ничего. Он вообще не проронил ни слова с тех пор, как Софи увезли в полицейский участок, просто стоял на крыльце дома и смотрел в сумеречное небо.

– Мне кажется, все хорошо, что хорошо кончается. Кражу предотвратили, преступники за решеткой. Правда же? – вступила в разговор Мадлен, посчитав, что должна выступить в роли миротворца.

Рон повернулся и вошел в дом. Следом за ним двинулись женщины. В гостиной сидела печальная Элизабет.

– Папа, а когда вернется Софи? – Девочка была готова вот-вот заплакать.

– Не бойся, дорогая, гнусная нянька больше не появится здесь, – засюсюкала Мадлен, поняв вопрос по-своему. – Папа наймет тебе другую няню, хорошую и честную!

Услышав это, девочка разрыдалась.

Блондинка удивленно взглянула на Джулию. Она, очевидно, не ожидала, что ее слова произведут такой эффект.

Рон бросил на женщин гневный взгляд и, взяв дочь на руки, понес в детскую.

– Знаете, мне уже пора ехать, – сообщила Мадлен, поняв наконец, что лишняя здесь. Но уже в дверях вспомнила кое-что и крикнула в спину удаляющемуся мужчине: – Не забудь о праздничном ужине завтра в ресторане по случаю моего дня рождения!

Ответа она снова не дождалась и, простившись с Джулией, покинула дом Дайвери.

А киноактриса стояла в глубоком раздумье. Ее насторожила реакция сына на случившееся. Похоже, он был не на шутку огорчен. И огорчен не тем, что в дом пробрался вор, а тем, что в деле оказалась замешана няня девочки. Странно. С чего бы ему переживать из-за этой девицы? Здесь что-то не так...

Джулия направилась к бару, чтобы налить себе чего-нибудь выпить. У прислуги сегодня был выходной, и все приходилось делать самой.

Рон умыл плачущую дочь, переодел в пижаму и уложил в кровать. Элизабет немного успокоилась, но продолжала тихонько всхлипывать.

– А ты правда наймешь мне другую няню и Софи никогда больше не вернется? – спросила малышка, когда отец зажег ночник и присел на краешек ее кровати.

– Не знаю, – честно ответил он, заговорив впервые за последний час. – Мне еще предстоит разобраться в ситуации и отделить правду от лжи. Но я искренне надеюсь, что все прояснится и Софи снова будет с нами.

– Я очень люблю ее, – тихо произнесла Элизабет, укрыв одеялом игрушечного медвежонка.

И я, мысленно добавил Рон.

Прочитав дочери пару сказок и убедившись, что та крепко спит, мистер Дайвери вышел из детской и спустился в гостиную. Он думал, что обе женщины ушли, поэтому удивился, увидев мать, сидящую на диване с бокалом мартини в руке.

– Не знал, что ты еще здесь, – признался он, тоже подходя к бару и наливая себе виски.

– Да, пока здесь, – кивнула та. – Хочу кое-что у тебя узнать. Дело касается этой воровки, которую ты нанял работать няней.

– Не смей так говорить! – резко оборвал Джулию сын. – Ее вина еще не доказана, и я, если честно, не верю, что она могла быть соучастницей преступления.

На самом деле он не знал, во что верить. Но надеялся, что Софи забрали в полицию по ошибке.

– Что за тон? И что это ты так ее защищаешь? – возмутилась бывшая киноактриса. – Уж не роман ли у вас?

– А если и так? Если я люблю Софи, а она любит меня, что тогда? – Рон не видел смысла лгать.

От такого известия Джулия сначала побледнела, а потом пошла красными пятнами. Но собрала в кулак остатки самообладания и произнесла тихо, но четко:

– Ты гораздо глупее, чем я думала! Позволил служанке себя охмурить и даже сейчас продолжаешь ее защищать! Ты что, до сих пор не понимаешь, что она устроилась сюда работать только с одной целью: ограбить тебя? И счастье, что подельник выдал ее, иначе эта девица как ни в чем не бывало ходила бы по дому. Подумай, кому ты доверил воспитание дочери!

– Я заранее знаю, что ты мне скажешь, – устало произнес Рон. – Если хочешь, оставайся ночевать здесь. В Голубой и Розовой комнатах для гостей все приготовлено. А мне надо побыть одному. Извини.

Он прошел мимо матери в кабинет и запер за собой дверь.

Джулии оставалось лишь проводить его взглядом. Ну почему я месяц назад не настояла, чтобы эта Софи убралась отсюда? – недоумевала она. И как могла проглядеть, что между ней и сыном начинаются отношения?..

Рон не спал почти всю ночь. Он нервно ходил по кабинету, пил виски, анализировал ситуацию и думал, как должен поступить.

Хелен, если бы ты могла что-то посоветовать, мысленно обратился он к покойной жене, словно та была способна дать ответ. Я люблю Софи и очень боюсь узнать, что она действительно использовала меня, чтобы спланировать ограбление. Кто мне скажет правду? Неужели придется ждать решения суда? Страшно представить, что чувствует Софи, находясь в камере. Растерянность, подавленность... Если бы у меня была возможность поговорить с тем парнем, который влез в дом, я бы вытряс из него правду!

И Рон в бессильной ярости стукнул кулаком по столу. Столешница дрогнула совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы фотография Хелен упала, задев лежащую на краю записную книжку. Книжка слетела на пол, а когда Рон наклонился за ней, то увидел, что она открылась на странице с буквой С.

«Стив Джонсон» – прочел мистер Дайвери первую запись сверху.

Ну конечно же! Как он сразу не догадался? Стив, кузен Хелен, возглавлял полицейский участок, и скорее всего именно туда забрали Софи. У Рона с ним были отличные отношения, поэтому он решил позвонить и попросить о помощи. Не сейчас, разумеется, поскольку уже слишком поздно, но утром – обязательно!

– Спасибо, дорогая, – с благодарностью произнес он вслух, ставя на место фотографию супруги. – Ты указала мне путь.

Остаток ночи Рон провел на кушетке в кабинете, опасаясь, что если ляжет в мягкую постель, то проспит все на свете. Он находился на грани физического и морального истощения.

А утром, как только часы показали восемь, бросился звонить в полицейский участок.

Стив, выслушав, в чем дело, предложил приехать и разрешить ситуацию на месте. Но Рон не мог так сразу уйти из дома. Неотразимая Джулия не осталась ночевать, а прислуга еще не пришла на работу. Значит, Элизабет не с кем оставить, а малышка уже скоро проснется!

Мистер Дайвери побрился, почистил зубы, сварил кофе, достал из шкафа чистую футболку, переоделся, полил цветы – словом, как мог постарался скрасить ожидание. И чуть не подпрыгнул от радости, увидев входящую в дверь Молли с бумажным пакетом, из которого торчала свежая зелень.

– Объясните, что здесь стряслось? Охранник сказал, что полиция забрала Софи как соучастницу ограбления! – Кухарка от возмущения даже покраснела. – Но это же не так! Она честная девушка, ее оклеветали! Мистер Дайвери, вы собираетесь что-то предпринять или будете сидеть дома сложа руки?

Рон постарался успокоить женщину, объяснив, то сейчас же едет в полицейский участок, где надеется выяснить правду. Но Молли продолжала ворчать и пыхтеть, словно чайник, в котором закипает вода:

– Да как вы вообще позволили увезти ее? Бедняжка за решеткой – это же ужас! Она мухи не сможет обидеть, не то что ограбить кого-то!

Дав возмущенной кухарке рекомендации насчет дочери и предупредив, что, возможно, вернется поздно вечером, мистер Дайвери направился к гаражу. Выехав на «бьюике» за ворота, он вдавил в пол педаль газа.

– Софи не преступница, – твердо произнес он вслух, чтобы укрепиться в этой мысли. – В конце концов лучше я поверю обманщице, чем обвиню безвинного человека!

Проснувшись, Софи открывала глаза в надежде, что история с ограблением и полицией не более чем кошмар. Но, увидев над собой низкий потолок камеры, едва не разрыдалась от разочарования.

Спустя некоторое время заключенным принесли завтрак: жидкую кашу и холодный кофе. Значит, утро все-таки наступило. Сама француженка не могла судить об этом – часов она не носила, а окна в камере не было.

Пища в железной миске аппетита не вызывала, но Софи, осознавая, что круассанов ей никто не припас, съела несколько ложек овсяной жижи. После завтрака захотелось причесаться и почистить зубы, но она вдруг поняла, что при ней нет ни щетки, ни расчески, ни других гигиенических принадлежностей. Полицейский, надевая наручники, говорил что-то про личные вещи, которые необходимо взять с собой, но она пропустила эти слова мимо ушей. Все, чем могла она теперь воспользоваться, – это куском мыла, лежащим на раковине, и застиранным полотенцем.

Я даже не знаю, озаботился ли кто-то моей судьбой, удрученно думала девушка. Мама не в курсе произошедшего, а Рон... Ох, что же он думает по поводу моего ареста?..

В коридоре раздались шаги охранника, потом звук отпираемого замка и скрип двери. Видимо, одного из арестованных уводили на допрос.

Когда же за мной придут? – озадачилась Софи. Уж поскорее бы появился адвокат. Может, он посоветует что-нибудь дельное. А то ждать и бездействовать просто ужасно...

Рон рассказал Стиву все, что произошло накануне, и теперь ожидал, когда глава полицейского участка вынесет свой вердикт.

Они сидели в кабинете кузена Хелен – мистер Дайвери на диване для посетителей, а его собеседник за рабочим столом. Вокруг высились стеллажи, до отказа забитые папками, на стене висел календарь с бравым шерифом, вентилятор шуршал страницами лежащей на столе книги.

– И чем, как ты считаешь, я могу помочь тебе? – после недолгого раздумья спросил Стив. – Обвинение в соучастии довольно серьезно. Тот парень, Майкл, божится, что есть свидетели, которые могут подтвердить, как няня Элизабет рассказывала про график работы прислуги и про то, что твое жилище утопает в роскоши.

– Послушай, она невиновна, я уверен на сто процентов! Да, Софи могла рассказать знакомому какие-то подробности, но не потому, что хотела ограбить меня, а просто так, потому что разговор зашел. А теперь этот мерзавец решил по каким-то причинам засадить девушку за решетку.

Рон сидел, поставив локти на колени и обхватив голову руками. Он смотрел на полицейского исподлобья и надеялся, что тот войдет в его положение.

– Если она невиновна, то следствие это докажет, – попытался успокоить его Стив.

– Софи не может оставаться за решеткой! – Рон так нервничал, что вскочил с дивана и, подойдя к столу, навис над главой участка. – Разреши мне полчаса поговорить с Майклом, и он изменит показания.

Полицейский задумался. Мистер Дайвери был настроен серьезно, похоже, его очень волновала судьба прислуги.

– Хорошо, – наконец ответил Стив, мысленно проклиная себя за то, что собирается отойти от буквы закона. – Сейчас приведут задержанного, и ты с ним поговоришь. Но только в моем присутствии!

Рон облегченно выдохнул. Он возлагал на встречу с Майклом большие надежды.

Кузен Хелен с кем-то поговорил по телефону, и через пять минут в кабинет ввели неудачливого вора в наручниках. Он с недоумением озирался по сторонам, не понимая, за что удостоен такой чести – быть вызванным к начальнику участка. Но когда увидел человека, чей дом вчера попытался ограбить, то его губы тронула улыбка.

– Для вас, богатеев, все двери открыты? – с иронией спросил он, присаживаясь на стул.

И Рон едва сдержался, чтобы не врезать по его самодовольной физиономии. Но только сжал кулаки и произнес, стараясь, чтобы голос не дрожал от гнева:

– Я знаю, ты лжешь, утверждая, что Софи была твоей сообщницей...

– С чего это вы так решили? – ухмыльнулся Майкл. – Вместе грабили, вместе и сядем!

– Не паясничай, – сделал замечание арестованному Стив, внимательно следящий за происходящим. – Сейчас ты ответишь на все вопросы, которые задаст тебе мистер Дайвери. И не забывай, что лжесвидетельство отягощает твою участь.

Молодой человек в наручниках пожал плечами и снова ухмыльнулся, как бы говоря: спрашивайте, что хотите, а я подумаю, отвечать или нет.

Но Рон не торопился задавать вопросы. Он уже понял, что к этому парню нужен другой подход. Подумал минуту-другую и обратился к Стиву:

– Какое наказание ему светит?

– Несколько лет, вне всякого сомнения. Мы сняли отпечатки пальцев и уже сверили их с отпечатками в базе данных. Твой дом не первый, который он хотел ограбить. Но в отличие от вчерашнего случая остальные кражи предотвратить не удалось. Так что правосудию есть что ему предъявить...

Майкл заметно занервничал, услышав эти слова.

– К тому же полицейские из Санта-Моники давно ищут неуловимого вора, который на протяжении года обкрадывает туристов, – невозмутимо продолжал Стив. – Знакомится, входит в доверие, предлагает выпить вина за встречу. А потом раз, и кошелек потерпевшего чудесным образом исчезает. Словесный портрет и фоторобот подозреваемого странным образом совпадают с приметами нашего арестованного!

– А хороший адвокат сможет облегчить его участь? – поинтересовался Рон.

– Несомненно, – кивнул глава полицейского участка. – Полностью его, конечно, не оправдают, но хороший адвокат вполне способен убедить присяжных скостить год-два. Только услуги его очень дороги, и я сомневаюсь, что у парня есть такие деньги. Естественно, ему предложат бесплатного защитника, как это положено законом, однако вряд ли тот станет лезть из кожи вон так, как это сделал бы частный специалист...

Майкл, внимательно выслушав диалог мужчин, спросил у Рона:

– Вы что-то хотите мне предложить, так? Неспроста же разыгрываете весь этот спектакль?

Мистер Дайвери наклонился к молодому человеку и произнес, глядя в глаза:

– Расскажи мне правду, и тогда я оплачу тебе адвоката.

Майкл отвернулся, не выдержав пристального взгляда мужчины. Он молчал. То ли набивал себе цену, то ли просто хотел потянуть время. Прошла минута, другая... Поняв, что пауза затягивается, полицейский сказал Рону:

– Это бесполезно, дружище. Потрать лучше деньги на толкового защитника для Софи. Ее оправдают, я уверен. А этому парню пора отправляться назад, в камеру, привыкать к тюремным порядкам...

– Я согласен рассказать, как все было на самом деле, и изменить показания! – выпалил Майкл, уяснив, что если сейчас откажется от сделки, то навсегда упустит шанс заполучить адвоката.

Больших денег у него и вправду не было. Все, что удавалось украсть, он за бесценок сдавал в ломбарды, а наличные обычно просаживал в злачных заведениях в соответствии со своими представлениями о красивой жизни.

Мистер Дайвери без сил опустился на диван. Неужели получилось? Неужели ему удастся сегодня обнять Софи?

Стив встал из-за стола, подошел к Рону и похлопал по плечу. А потом наклонился и еле слышно сказал на ухо:

– Не знаю, какие у тебя отношения с этой девчонкой, но держу пари, что ей очень повезло с заступником. И передай от меня, пусть будет осторожнее в знакомствах.

Софи бродила по камере, не зная, чем заняться. Время тянулось медленно, арестованные лениво перебрасывались фразами, рассказывая друг другу, кого за что задержали. Майкл не подавал голоса, впрочем, это только радовало девушку. Не хватало еще, чтобы он портил и без того мрачное настроение.

Послышались шаги и голоса смолкли. Полицейский подошел к камере француженки, отпер дверь и произнес:

– Софи Моруа, возьмите личные вещи и следуйте за мной.

Она бросилась собираться, но вспомнила, что никаких вещей с собой не брала. На всякий случай оглянулась вокруг и вышла из камеры.

– Куда меня теперь? На допрос? – пыталась расспросить девушка мужчину в форме, но тот ничего не ответил.

Арестованная и охранник вышли из коридора с камерами, поднялись по лестнице, свернули в какую-то дверь, и – о чудо! – навстречу француженке выступил не кто иной, как Рон Дайвери.

– Софи, девочка моя, как я рад тебя видеть, – счастливо зашептал он, прижимая к себе возлюбленную и осыпая ее поцелуями. – Прости, что усомнился в твоей невиновности. Я должен был сразу ехать за тобой в полицию и требовать освобождения...

Девушка чуть отстранилась, чтобы заглянуть в глаза любимому, и спросила срывающимся голосом:

– Но что ты здесь делаешь? Тебе разрешили свидание со мной?

– Ты разве еще не поняла, любовь моя? Ты свободна! Майкл признался, что оклеветал тебя!

Из глаз Софи, в который раз за последние сутки, хлынули слезы. Она плакала, уткнувшись в плечо мужчины, и твердила:

– О, Рон, я так боялась, что вы с Элизабет поверите, будто я хотела обокрасть ваш дом... Это было самое страшное...

Он повел ее прочь из мрачного здания, усадил в машину, достал бумажные салфетки и принялся утирать мокрое лицо девушки.

– Ничего-ничего, все пройдет, – приговаривал он совершенно так же, как тогда, когда его дочь однажды обожглась о ядовитый плющ. – Все будет хорошо, уж я-то знаю...

– Прости меня, Рон, я была такой дурой, когда связалась с Майклом, – произнесла Софи сквозь рыдания. – Мне стыдно, и я очень люблю тебя...

Но он вместо ответа вновь обнял ее и поцеловал. Потому что слова так мало значат! Главное было то, что они снова вместе.

А потом они поехали в дом Дайвери. Софи всю дорогу переживала, как встретит ее Элизабет, но все вышло как нельзя лучше. Девочка с радостным криком кинулась няне на шею, откуда-то появилась Молли в сопровождении горничных, все обнимали француженку и поздравляли с тем, что она вновь свободна.

Кухарка по случаю столь радостного события пошла в кухню печь пирог, Софи отправилась приводить себя в порядок, а Рон вместе с дочерью вышли в сад.

– Папа, а няня Софи никогда больше не уйдет? – спросила малышка как бы между прочим, разглядывая бабочку на ярко-желтом цветке.

– А как тебе самой хочется? – поинтересовался у нее отец.

– Мне хочется, чтобы Софи всегда жила с нами. – Элизабет подняла голову и серьезно посмотрела на него снизу вверх. – Ты сможешь сделать так?

Рон присел на корточки и улыбнулся.

– Обещаю тебе, что очень постараюсь!

Софи не могла поверить в везение. Она вновь свободна, любит и любима! Осознание этого будоражило душу и заставляло сердце радостно биться.

Девушка стояла у открытого окна и вдыхала свежий воздух, размышляя, как важно ценить каждое мгновение жизни.

Теперь я буду всегда помнить о том, какое это счастье – просыпаться в своей кровати, гулять в саду с Элизабет, звонить маме, обнимать любимого! Видеть, как птицы летят в голубом небе, слышать, как Молли поет, готовя завтрак, знать, что наступит новый день... Все это огромное, огромное счастье!

Она смыла в душе отвратительный запах тюрьмы, уложила волосы, надела светло-зеленое платье с открытой спиной – то самое, что так понравилось Рону, – и, преображенная, вышла в гостиную.

Вечером того дня мистер Дайвери предложил ей и дочери пойти во французское кафе.

И нисколько не удивился, когда обе от восторга захлопали в ладоши. Софи – потому, что дорожила теперь каждой секундой жизни, а Элизабет – потому, что очень соскучилась по няне и готова была пойти куда угодно, лишь бы вместе с ней.

10

Мадлен скучала за столиком дорогого ресторана. Черное вечернее платье переливалось блестками в лучах ламп, глубокое декольте могло бы свести с ума многих мужчин, а над высокой прической парикмахер явно трудился не один час. Молодая женщина сидела, повернувшись вполоборота к квартету, играющему легкую классическую музыку, но чарующие звуки не трогали ее душу. Движением руки она подозвала метрдотеля. Тот немедленно подошел – не мог не увидеть жеста посетительницы, поскольку та была единственной в ресторане.

– Скажите музыкантам, пусть перестанут играть, – распорядилась блондинка. – И вообще пусть расходятся. Все могут идти по домам! Ужин отменяется!

Метрдотель учтиво поклонился и направился выполнять указание. А Мадлен достала из сумочки зеркальце и придирчиво рассмотрела свое отражение.

Что и говорить, красавица. Визажист потратил на макияж часа полтора. Плюс прическа. А если вспомнить предшествующий дню рождения курс косметических процедур, визиты к известному кутюрье, бесчисленные примерки и подгонки платья... Да, подготовка была основательной. Не говоря уж о том, что и стоила немало. Но деньги – это, конечно, ерунда, она не обеднеет... Сейчас Мадлен волновало лишь то, что Рон проигнорировал ее приглашение.

Заказать целый ресторан с музыкантами ей посоветовала Джулия. «Ты пригласишь его будто бы на многолюдную вечеринку. А когда он придет, то узнает, что предстоит романтический ужин на двоих, – предложила бывшая киноактриса. – Живая музыка, свечи, изысканное вино и настоящая леди... После такого свидания можешь считать, что он твой. Поверь моему опыту, неприступных мужчин не бывает. Действуй смелее и непременно покоришь сердце Рона».

Но все советы Джулии оказались простыми лишь на словах. На деле же выяснилось: чтобы покорить богатого вдовца, необходимо в первую очередь его присутствие. А он по каким-то причинам наплевал на приглашение. Мадлен ждала его десять минут, полчаса, час и наконец поняла, что Рон не просто опаздывает. Он вообще не придет!

Значит, все было напрасно. Она зря старалась, три недели занимаясь подготовкой к празднику. Зря тешила себя надеждой, что после этого вечера у Рона появятся к ней чувства. Все зря – и прическа, и платье, и оркестр, и изысканные блюда, над которыми трудился лучший повар Лос-Анджелеса. Мадлен сидела в пустом ресторане, всеми забытая и никому не нужная. Да уж, отличный день рождения, ничего не скажешь!

Молодая женщина убрала зеркальце в сумочку, встала, аккуратно взялась за скатерть и стянула ее со стола вместе с сервировкой и догорающими свечами. В тишине зала – музыканты уже перестали играть и убирали инструменты в кофры – звон разбивающихся об пол тарелок прозвучал оглушительно. На шум сбежались служащие и столпились в дверях, с недоумением глядя на респектабельную даму, со злостью топчущую осколки черными туфлями на высоких шпильках.

Выпустив пар, Мадлен повесила на плечо сумочку и невозмутимо прошла мимо изумленных людей к выходу из ресторана, бросив метрдотелю одну-единственную фразу:

– Включите разгром в мой счет.

Усевшись на мягкое сиденье «кадиллака», блондинка задумалась. Куда ехать? Домой еще рано. Обзвонить друзей и отметить день рождения с ними совершенно не хочется – настроение безнадежно испорчено.

А нанесу-ка я, пожалуй, визит Рону Дайвери, решила Мадлен. Очень хочется узнать причины, по которым он сорвал мне праздник! И надеюсь, они будут уважительными, иначе...

Что конкретно она сделает в этом случае, молодая женщина пока не сформулировала. Но была готова жестоко отомстить мужчине, который ее отверг!

Пока водитель ехал к дому Дайвери, Мадлен представляла, как заявит Рону, что он невоспитанный, черствый мужлан, неспособный оценить такую роскошную даму, как она, по достоинству. Ее руки добивались многие, а он не счел нужным просто предупредить, что не сможет прийти в ресторан! Ох, она ему объяснит правила хорошего тона!..

Но оказалось, что Мадлен напрасно готовила обличающую речь. Горничная, открывшая дверь, сообщила, что хозяин вместе с дочерью и няней отправились ужинать в кафе.

Гнев переполнил молодую женщину – такого она совсем не ожидала. Он предпочел ее празднику ужин с этой девицей! Какая наглость!.. Но вот что странно, Софи вчера забрала полиция, как же ей вновь удалось оказаться на свободе?

– Мне нужно позвонить, – заявила Мадлен прислуге. – Я воспользуюсь телефоном в гостиной.

Блондинка бесцеремонно вошла, взяла трубку и выразительно посмотрела на девушку в униформе, намекая, чтобы та удалилась и не слушала чужие разговоры. Когда последняя повиновалась, Мадлен набрала номер Джулии и, задыхаясь от злости, поведала, как обошелся с ней ее сын.

– Да ты что?! Значит, он все-таки вытащил ее из-за решетки! – возмутилась миссис Дайвери. – Придется рассказать тебе горькую правду, дорогая. У него роман с этой француженкой!

– Что?! – Мадлен округлила глаза. – Ты уверена? Это достоверная информация?

– Абсолютно, – со скорбью в голосе сообщила Джулия. – Он сам мне вчера признался. Как только нахальства хватило сказать такое матери!.. Я не хотела тебя расстраивать перед днем рождения...

– И напрасно, – перебила блондинка. – Я бы не сидела в ресторане как дура целый час, дожидаясь его! Что же теперь делать? Насколько у них все серьезно?

– Могу лишь надеяться, что это легкое увлечение моего сумасшедшего сына, что скоро Софи ему надоест и тогда он ее уволит...

Вдоволь перемыв косточки француженке, женщины решили выждать время, поскольку увещевать Рона, что прислуга ему не пара, было бессмысленно. Вряд ли человек, совершающий столь безрассудные поступки, прислушается к здравым рассуждениям. Нет, ему непременно нужно самому пройти весь путь – от увлечения до разочарования.

Повесив трубку, Мадлен собралась было покинуть дом Дайвери, но вдруг ей в голову пришла одна идея. Оглядевшись и увидев, что никого поблизости нет, она, стараясь не стучать каблучками, поднялась на второй этаж. Подошла к комнате няни, открыла дверь и зажгла свет.

Обычная комната, чистая и достаточно большая. Кровать, шкаф, стол, зеркало на стене – все, что нужно для жизни. На прикроватной тумбочке сидит фарфоровая кукла. Джулия, помнится, рассказывала, как купила ее внучке, а та передарила дорогую игрушку няне. Тогда возник скандал, но Рон почему-то запретил матери вмешиваться. Видно, уже был очарован этой девицей. Хотя что в ней очаровательного?

Блондинка выдвинула ящик тумбочки, но не обнаружила там ничего важного – пара журналов, пузырек со снотворным, крем для рук. Подошла к шкафу, открыла, но и здесь ничего существенного не было, только одежда. Посмотрела по сторонам и, подобрав подол вечернего платья, на всякий случай заглянула под кровать.

Вот оно! – Сердце молодой женщины учащенно забилось. Секунда – и она извлекла из-под кровати чемодан, с которым Софи около месяца назад прилетела в Лос-Анджелес. К огромной радости блондинки, француженка даже не потрудилась как следует закрыть его. На первый взгляд он был пуст, но, засунув руку в боковой карман, Мадлен вынула несколько конвертов.

Читать чужие письма, конечно, плохо, подумала она. Однако если дело касается борьбы за мужчину, то любые средства хороши.

Мадлен прекрасно владела французским и без труда узнала содержание посланий Этьена Мартена к Софи Моруа. Правда, оно разочаровало блондинку. Не было шокирующих подробностей – признаний в любви или душевных терзаний. Просто дружеская переписка. Разве что в приветствии француз игриво называл ее Принцессой да в конце писал, что целует.

Молодая женщина задумалась. Могут ли письма пригодиться? На первый взгляд в них нет ничего особенного, но все-таки почему-то Софи хранила их?..

Ей показалось, что в коридоре раздались шаги. Мадлен немедленно сунула конверты в свою сумочку, запихнула чемодан на место, посмотрела, не осталось ли следов обыска, выключила свет и прислушалась. Из коридора не доносилось ни звука.

Значит, все нормально, с облегчением подумала молодая женщина. Но рисковать все равно нельзя, в любой момент ее могут застать. Как она сможет объяснить присутствие в комнате няни Элизабет?

Осторожно, озираясь по сторонам и стараясь не шуметь, Мадлен вышла за дверь, спустилась на первый этаж и, оказавшись в гостиной, уселась на диван.

Проходящая мимо горничная удивленно посмотрела на блондинку.

– Я думала, вы ушли...

– Нет, я была в дамской комнате, но сейчас уже удаляюсь, – ответила та как можно непринужденнее и, встав, направилась к выходу. – Передайте мистеру Дайвери, что я заходила поблагодарить за чудесный вечер, проведенный мною в полном одиночестве. Он поймет... надеюсь.

Несколькими минутами позже, сидя в салоне «кадиллака», Мадлен вновь и вновь перечитывала письма, найденные в комнате Софи. В ее голове рождался план. Довольно рискованный, зато в случае удачи француженка навсегда исчезнет из дома Рона Дайвери. Разве игра не стоит свеч?

Молодая женщина ненадолго задумалась, вспоминая недавний разговор с Джулией и совместно принятое решение дать Рону время образумиться. Но теперь, когда появился замечательный способ изгнать прочь ненавистную особу, зачем ждать?

И блондинка, прочитав адрес на конверте, дала распоряжение водителю.

Ужин в кафе прошел великолепно. Инцидент с ограблением и его последствия никто не обсуждал. К чему ворошить прошлое, тем более такие неприятные моменты? Малышка наслаждалась французскими десертами, а Рон и Софи позволили себе по бокалу вина – за любовь. Мистер Дайвери так ни разу и не вспомнил, что именно в это время Мадлен ждала его в ресторане. Слишком многое произошло за последние сутки, слишком велика была его радость, что любимая наконец рядом.

Но когда вся троица вернулась домой, одна из горничных сразу сообщила Рону о визите разгневанной блондинки в вечернем платье.

– Надо же, совершенно вылетело из головы, – слегка сконфуженно произнес он. – Но что значат ее слова про проведенный в одиночестве вечер? Насколько я понял, Мадлен собиралась отметить день рождения в шумной компании... Обязательно позвоню ей и извинюсь.

Однако в тот вечер он так и не сделал этого, потому что его мысли были заняты одной лишь Софи.

Девушка уложила Элизабет в кроватку и не успела оглянуться, как та крепко уснула. Няня поправила девочке подушку, вышла из детской и спустилась в гостиную, чтобы позвонить матери.

Она не стала пугать мадам Моруа рассказами о том, что побывала в полицейском участке. Сейчас это было уже не важно. Зато о том, что ее сердце полно любви, не смогла промолчать.

– Мама, если бы ты знала, какой он! Справедливый, мужественный, самый лучший на свете!

– Я очень рада за тебя, дочка, – призналась та. – Хорошо слышу, какой у тебя счастливый голос, а это значит, что ты и в самом деле влюблена. Но ответь мне: твоя любовь взаимна?

– Да, да, да! – не стала сдерживать радость Софи. – И это самое прекрасное чувство, какое я когда-либо испытывала!

– Чудесно. Наслаждайся, но береги его, не дай исчезнуть бесследно...

Закончив разговор, девушка еще некоторое время сидела на диване в гостиной, стараясь справиться со своими эмоциями. Но когда к ней тихонько подошел сзади Рон и обнял сильными руками, закрыла глаза и отдалась водовороту чувств, унесшему ее в океан любви и наслаждений. Нежные поцелуи плавно перетекли в страстные ласки, и француженка, задыхаясь от желания, застонала.

– Я должен кое-что узнать у тебя, Софи, – чуть слышно произнес Рон, не переставая осыпать ее ласками. – Ты девственница?

Она кивнула, не в силах произнести даже короткое «да». И тут же прильнула к губам любимого, чтобы у него не возникло и тени сомнения в том, что она жаждет продолжения.

Рон подхватил ее на руки и понес на второй этаж. Зайдя в свою спальню, он, к удивлению Софи, прошел мимо кровати с балдахином, унося девушку куда-то в глубь комнаты. Еще одна дверь осталась позади, и влюбленные оказались в огромной ванной, отделанной розовым мрамором.

Рон осторожно поставил девушку на пол, повернул какие-то рычажки в стене, и зазвучала тихая музыка, а круглая ванна начала быстро наполняться. Он достал с полки маленький флакон и вылил в воду его тягучее содержимое. Все вокруг тут же пропиталось нежным ароматом цветов и мускуса.

– Ничего не бойся, – произнес он, помогая ей снять платье. – Я люблю тебя и буду осторожен.

А она ничего и не боялась. Да, слегка дрожала, но вовсе не от страха, а от страстного желания.

Рон в мгновение ока стянул с себя одежду и вот уже стоял перед ней как есть – высокий, красивый, сильный.

– Пойдем, – сказал он, взяв девушку за руку и помогая ей спуститься по ступенькам в ванну, полную благоухающей воды.

Горячие ладони заскользили по телу Софи -по плечам и упругой груди, по плоскому животу и округлым бедрам, – и вновь стон наслаждения вырвался из ее раскрытых губ.

– Я люблю тебя, – еле слышно произнесла она, не в силах сдержать чувств, и в блаженстве закрыла глаза...

«Кадиллак» Мадлен ехал по бедному району Лос-Анджелеса. Здесь нечасто видели столь дорогие машины – это можно было понять по пристальному вниманию прохожих. Кто-то просто оборачивался, кто-то свистел вслед, а какой-то мальчишка даже попытался разбить окно камнем. К счастью для блондинки, стрелок оказался не слишком метким – камень, звонко стукнув по капоту, слетел на дорогу.

– Что за дикари здесь живут! – возмутилась она. – Приезжаю сюда в первый и, надеюсь, в последний раз!

Водитель долго плутал и наконец нашел нужный дом. Мадлен собралась было выйти, но неожиданно передумала – побоялась. Мало ли как отреагируют на нее местные жители. Еще испортят прическу, разорвут на кусочки шикарное платье...

– Зайдешь в дом, найдешь квартиру и спросишь Этьена Мартена. – Молодая женщина дала водителю конверт с адресом. – Если он там, скажешь, что внизу его ждет много денег. Пусть немедленно спускается. А ты возвращайся поскорее, мне страшно оставаться одной!

Мужчины не было минут пятнадцать, и Мадлен уже начала волноваться: а вдруг на него напали? Судя по всему, в этом квартале за каждым углом по хулигану. Что она тогда будет делать? Водить не умеет, на улице темно – значит, придется ночевать в машине! А если ночью «кадиллак» решат угнать здешние бандиты?

Молодую женщину даже передернуло от таких мыслей.

Когда водитель вернулся, блондинка едва не бросилась к нему обниматься – так испугалась перспективы провести здесь ночь. Впрочем, почти тут же взяла себя в руки, приняла надменный вид и отчитала подчиненного за столь долгое отсутствие.

Следом за ним из подъезда вышел молодой мужчина в джинсах и в серой спортивной куртке с капюшоном.

– Этьен Мартен? – на всякий случай поинтересовалась Мадлен, приоткрыв дверцу машины.

– Да, это я. А вы кто? – спросил он в свою очередь.

– Твоя судьба! – с усмешкой ответила блондинка. – Садись в машину, не теряй зря времени.

Часом позже Этьен стоял на том же месте и смотрел, как шикарная машина скрывается за углом.

Ничего себе, повороты судьбы, пронеслось в его голове. Я был уверен, что Софи давным-давно улетела во Францию, а она, оказывается, все еще в Лос-Анджелесе и неплохо к тому же устроилась! Любовница миллионера, вот так новости! Кто мог ожидать такой прыти от Недотроги?

Он повернулся и вошел в дом. На пороге его встретила Саманта.

– Я так переволновалась, ожидая тебя! – воскликнула она и набросилась на него с вопросами: – Что это был за человек? Куда ты с ним ходил?

Этьен пару секунд молчал, раздумывая, говорить американке правду или нет. А потом решил, что скажет. Но далеко не всю.

– Мне предложили работу. Разовую, но за очень хорошие деньги, – признался он.

– Да ты что? Это здорово! – обрадовалась Саманта. – А что ты должен будешь сделать?

– Практически ничего. Просто пообщаюсь со старым знакомым. Ну, или вроде того. Понимаешь, все рассказать тебе не смогу, заказчик потребовал, чтобы я сохранил его тайну.

– Что-то не нравятся мне загадки, которыми ты говоришь, – подозрительно посмотрела на Этьена молодая женщина. – Надеюсь, эта работа не связана с наркотиками или с каким-то другим криминалом?

– Нет, в этом можешь быть абсолютно уверена, – обнадежил тот и, взяв Саманту за руку, притянул к себе.

Старая мужская хитрость: если хочешь избежать лишних вопросов, закрой женщине рот. Поцелуем.

Больше к этой теме в тот вечер они не возвращались.

11

Можно было без преувеличения сказать, что для Софи Моруа настали самые счастливые дни в ее жизни. Она засыпала, обнимая любимого, а просыпалась с его именем на устах. Они проводили ночи в нежных объятиях и неистовых ласках и скучали, когда приходилось расставаться дольше чем на час.

– Я так боюсь, что когда-нибудь все это закончится, – призналась однажды Софи, положив голову на плечо Рона после интимной близости. – Страсть со временем утихнет...

– Да, ты права, так обычно и бывает, – неожиданно произнес он трагическим голосом, а увидев испуганные глаза возлюбленной, улыбнулся и продолжил: – Но моя страсть к тебе утихнет лет через пятьдесят, не раньше!

Софи подскочила и через секунду оседлала Рона, несильно колотя кулачками по его груди и гневно выговаривая:

– Подлец, я подумала, ты хочешь сказать, что теряешь интерес ко мне!

– А ты не говори глупости! Надо же, страсть со временем утихнет. Вот выдумала! – назидательно ответил Рон, после чего взял ее за руки, притянул к себе и прошептал: – А вообще ты сейчас очень удачно сидишь. И я снова завожусь...

– О, любимый... – только и смогла выговорить молодая женщина, предвкушая блаженство.

Они любили друг друга, и ничто, казалось, не могло помешать им быть вместе...

Конечно, мистер Дайвери и няня Элизабет старались сохранять свои отношения в тайне: стремясь избежать слухов и домыслов, встречались, когда дом затихал, погрузившись в сон, и расставались на рассвете. Они приняли решение, что сообщат всем о своей любви, когда назначат день помолвки. Может, через месяц или два... С точной датой пока не определились, но уж наверняка до следующего Рождества!

Джулия, знающая о чувствах сына к француженке, тоже не распространялась на эту тему, считая, что эти сведения могут повредить его репутации. Мало того, сразу после возвращения Софи из полицейского участка она заявила, что ноги ее не будет в доме, где привечают воровок. И хотя Рон объяснил матери, что случилось, она, выслушав его, не ответила ничего, тем самым показывая, что осталась при своем мнении.

Один раз эта девица выпуталась, но обязательно проявит гадкую сущность в следующий раз, подумала Джулия. Я уверена, она охмуряет моего сына из-за денег. О настоящих чувствах здесь не может идти и речи. Вот только он этого почему-то не понимает!..

Софи сложившаяся ситуации волновала, но Рон ее успокоил, сказав, что мать рано или поздно смирится с тем, что они вместе. Просто надо чуть-чуть подождать. В конечном итоге миссис Дайвери поймет, что их любовь глубока, сын счастлив, и прекратит придираться к молодой женщине.

А пока жизнь текла своим чередом. Днем Софи занималась с Элизабет, а под покровом ночи приходила в спальню к Рону, и влюбленные давали волю чувствам. Все было словно в чудесной сказке, француженка даже иногда задумывалась, не снится ли ей это счастье. И блаженно улыбалась, обнимая мужчину рядом с собой. Нет, это реальность. И она прекрасна!

Но и в сказках бывает не все гладко.

На исходе августа, когда Софи возвращалась с малышкой с прогулки, ее кто-то окликнул. Повертев головой, француженка заметила у чугунных ворот мужскую фигуру. Сказав девочке, чтобы та отправлялась домой одна, она пошла по садовой дорожке в сторону незнакомца и с изумлением узнала в нем... Этьена Мартена!

– Ты? Что ты здесь делаешь? – нахмурилась няня. – И как узнал мой адрес?

– О, если бы ты знала, чего мне это стоило! – Молодой человек приложил руку к груди. – Я разыскивал тебя с тех пор, как мы виделись в последний раз, и лишь вчера поиски увенчались успехом. Удалось раздобыть твой адрес.

Неожиданный визит старого знакомого насторожил Софи. Слишком свежи были в памяти воспоминания о том, как он, не вняв мольбам о помощи, выставил ее за дверь – без денег, без друзей, в чужой стране. Так что теперь ему нужно?

И она задала этот вопрос Этьену.

Он немного помялся и, собравшись с духом, произнес:

– Во-первых, хочу извиниться. Тогда ты так неожиданно прилетела ко мне, я оказался совсем не готов, поэтому...

– Считай, что прощен, я не держу на тебя зла, – оборвала его Софи. – Даже в какой-то мере благодарна, что все так случилось. Так что заканчивай со вступлением и переходи к главному. Зачем пришел?

Этьен вздохнул, грустно взглянул в глаза собеседницы и тихо произнес:

– Умоляю, давай встретимся сегодня. Только не отказывай, я так долго искал тебя! Просто встретимся, поговорим, нам есть что вспомнить! Разве нет?

Софи представила, как они сидят в каком-нибудь кафе, как Этьен снова рассказывает ей сказки, что станет известным музыкантом... и энергично помотала головой, пытаясь отогнать видения. Почему-то стало противно на душе.

– Ничего не получится, – сообщила она. – Честно говоря, не вижу смысла. Давай будем считать, что ты пришел извиниться, и только. Все, мне пора...

Молодая женщина хотела уйти, как вдруг Этьен неожиданно ловко протянул сквозь решетку руку и схватил ее за рукав кофты.

– Прошу тебя, только один вечер! Не отказывай мне!

– Отпусти, что ты себе позволяешь! – возмутилась Софи и постаралась высвободиться, как вдруг увидела, что неподалеку, возле черного «кадиллака», стоит Мадлен.

Блондинка с интересом наблюдала за происходящим и, казалось, получала ни с чем не сравнимое удовольствие. Это можно было понять по выражению ее лица.

– Отпусти, а не то позову охрану, – разозлившись, зашипела француженка, представив, что напридумывает Мадлен, увидев такой спектакль. И что, самое главное, наплетет Джулии. Вот будет повод посплетничать!

– Обещай, что встретимся, и тогда сразу отпущу, – заявил Этьен. – Я же только хочу поговорить!

– Ладно-ладно, – согласилась Софи, подозревая, что совершает очень большую глупость. Но красоваться в столь нелепой ситуации перед блондинкой было невыносимо.

Этьен тут же отпустил ее рукав и удовлетворенно произнес:

– Я так рад! Буду ждать тебя сегодня здесь, за воротами. Ровно в восемь, хорошо?

Софи кивнула и, не попрощавшись, пошла к дому. Все так глупо получилось! Ну зачем он вообще явился? И как в этот самый момент тут оказалась Мадлен? Надо будет обязательно рассказать все Рону, прежде чем до него дойдут нелепые сплетни. А судя по тому, с каким самодовольством смотрела блондинка, сплетни непременно последуют.

Напрасно Софи не обернулась, уходя. Если бы она это сделала, то увидела бы, что Этьен направляется не куда-нибудь, а к «кадиллаку» Мадлен. Возможно, это уберегло бы молодую женщину от последующих неприятностей.

Но она спешила, ведь ее ждала Элизабет. Как только молодая женщина вошла в гостиную, горничная протянула ей телефон.

– Мистер Дайвери как раз хотел вас услышать...

Софи взяла трубу, дождалась, пока девушка в униформе выйдет, и произнесла:

– Любимый, я так соскучилась! Когда ты вернешься?

– Боюсь, что не скоро, – услышала она бархатный баритон Рона. – Столько дел скопилось, что освобожусь только к ночи. А завтра рано утром, возможно, придется лететь в Нью-Йорк. Но ненадолго, через пару-тройку дней вернусь обратно.

– Вот так ненадолго... – Новость, что придется расстаться с любимым больше чем на день, удручила Софи. – Но я понимаю, что так нужно. Просто буду скучать еще сильнее. А у нас все хорошо, недавно погуляли с Элизабет... Кстати, хотела рассказать, тут такая странная история приключилась...

– Прости, дорогая, мне звонят по другому телефону, очень важный звонок, – перебил мужчина. – Может, отложим разговор на вечер? Или что-то срочное?

– Нет, не особо. Вполне подождет до твоего возвращения, – ответила Софи. – Я тебя целую.

Она положила трубку и решила, что не произойдет ничего страшного, если поведает Рону о визите Этьена после того, как встретится с последним.

В гостиную вбежала Элизабет. Девочка заждалась няню и отправилась на ее поиски.

– Софи, ну мы идем обедать или нет? – строго поинтересовалась малышка. – Папа велел следить, чтобы ты хорошо ела!

Француженка улыбнулась, взяла подопечную за руку и повела в столовую.

Этьен Мартен не считал себя плохим или нечестным человеком.

Всему есть объяснение, размышлял он. Вот, например, Софи наверняка обиделась, что я якобы ее обманул. А в чем заключался обман? В том, что пригласил ее пару раз в кафе, наговорил комплиментов, а потом послал несколько писем? Но я был всегда искренен с ней. И никогда не обещал, что у нас будут серьезные отношения. А то, что она сделала какие-то выводы, в этом не моя вина. Я многих подружек называл Принцессами и всегда писал в письмах «целую». Так принято, и не надо выдумывать лишнего.

Молодой человек стоял у чугунных ворот дома Дайвери и нервно курил, посматривая на часы. Софи опаздывала уже на десять минут.

А насчет того, что я не стал ей помогать, когда она пришла и сообщила, что у нее украли деньги... Но как я мог ей помочь? Если бы Саманта вернулась домой и вновь увидела мою французскую подружку, то наверняка бы вышвырнула мои вещи из окна. И куда бы мы пошли с Софи, без денег и жилья? А так она неплохо устроилась, вон в каком доме живет. И умудрилась влюбить в себя миллионера...

Этьен докурил сигарету и выбросил ее в темноту. Она упала на асфальт и еще некоторое время тлела, светясь оранжевым огоньком в двух шагах от француза.

Тем более ничего плохого нет в том, что я сейчас разыграю Софи. Пара поцелуев, объятия... А Мадлен тем временем сделает несколько снимков. Это же шутка, розыгрыш. Чтобы добавить в отношения старой знакомой и ее любовника немного перчика! Это даже полезно, обостряет чувства. А я одним махом поправлю финансовое положение. Эта дамочка, Мадлен, птица высокого полета, сразу видно. Для нее выложить такую сумму несложно. Для меня же это большие деньги. Может, брошу службу доставки пиццы, вновь начну играть на гитаре...

Но не успел Этьен размечтаться, как увидел, что к нему направляется та, ради кого он здесь стоит.

– Вот и я, – сказала Софи, выходя за ворота. – Только у меня мало времени. Скоро надо купать девочку и укладывать спать, поэтому не тяни. Зачем хотел встретиться?

Этьен вдруг посмотрел в ее карие глаза, на черные блестящие волосы, на стройную фигурку в легком платье... Как-то она изменилась. Вроде та же Софи Недотрога, но словно светится изнутри, лучится счастьем и душевным покоем.

И Этьен неожиданно для себя вдруг загорелся желанием прикоснуться к ее губам, вдохнуть запах тела, провести рукой по густым волосам. Не потому, что Мадлен должна была заплатить, просто хотел этого сам.

Он потянулся к ней, обнял за талию, попытался поцеловать...

– Что ты делаешь, отпусти немедленно! – вырываясь, закричала Софи.

После нескольких секунд жаркой борьбы тонкая ткань платья не выдержала и кусок подола оказался в руке мужчины. Воспользовавшись замешательством Этьена, француженка бросилась за ворота и, оказавшись на территории, принадлежащей Рону Дайвери, защелкнула замок.

Она стояла – в рваном платье, растрепанная – и с ненавистью смотрела на обидчика за оградой.

– Софи, ты самая прекрасная и удивительная девушка, которую я когда-либо встречал, – вдруг признался молодой человек. – Я знаю, что недостоин тебя, но, может быть, когда-нибудь ты простишь...

Однако она не собиралась выслушивать его пламенную речь до конца. Молча повернулась, чтобы уйти, и вдруг увидела спешащего к ней охранника.

– Мисс, вам нужна помощь? – спросил невесть откуда взявшийся мужчина в униформе.

– Уже нет, справилась сама, – резко ответила француженка, направляясь к дому.

То, что произошло несколько минут назад, было крайне неприятно. Словно липкая холодная рука прошлого – брр! – схватила и попыталась утянуть ее в то время, когда она не знала настоящей любви. Все, что когда-то объединяло ее с Этьеном, давно превратилось в прах. Поэтому сама мысль, что можно вновь завязать с ним отношения, казалась Софи абсурдной, даже дикой.

Ей совершенно не хотелось думать о том, что подвигло Этьена на столь безрассудный поступок и почему охранника не оказалось на рабочем месте. Она решила поскорее рассказать о случившемся Рону и сразу же выбросить сегодняшний вечер из памяти.

Мадлен торжествовала, глядя на свежеотпечатанные фотографии. Этот француз просто молодец, вон как профессионально приставал к ненавистной няньке! Только когда сделал дело, почему-то сразу сник. И деньги брал как-то неохотно, будто раздумывал... Совесть, что ли, замучила? Ну да бог с ним, лишь бы держал рот на замке!

А снимки получились просто идеальные. Глядя вот на этот, к примеру, никто и не подумает, что Софи отпихивает мужчину. Скорее она просто извивается от страсти.

Блондинка еще раз просмотрела фотографии и отобрала четыре лучших: там, где старые знакомые просто разговаривают и где их борьбу можно принять за жаркие объятия. Остальные Мадлен разорвала на мелкие кусочки и выбросила.

Все, обличающие улики готовы, с внутренним ликованием подумала она. Теперь можно предъявить их Рону.

Предвкушая его реакцию, Мадлен вновь отправилась к дому мистера Дайвери. Ждать до завтрашнего утра у нее просто не хватало терпения. Зря, что ли, она почти целый день сидела в автомобиле и шпионила за Этьеном и Софи, воплощая в жизнь коварный замысел? Настала пора пожинать плоды.

Но внезапно ей пришла в голову мысль подстраховаться. Если она сама привезет снимки, это может насторожить Рона. С чего вдруг она так озаботилась его личной жизнью? Поэтому будет гораздо лучше, если с ней поедет Джулия. Она мать, и ее присутствие придаст вес доказательствам, обличающим няньку!

Мадлен приказала водителю развернуться и ехать к дому миссис Дайвери.

Рон сложил важные документы в дипломат, посмотрел на часы – стрелки приближались к одиннадцати – и собирался покинуть офис, но его остановил телефонный звонок.

– Сынок, когда ты вернешься домой? Нам нужно срочно поговорить! – раздался в трубке взволнованный голос матери.

– Что стряслось? С Элизабет все в порядке? – не на шутку испугался Рон.

– С ней все хорошо, а вот ты в опасности! – заявила Джулия. – Но по телефону объяснять что-то бессмысленно, ты должен увидеть все своими глазами!

– Хорошо, уже выезжаю. Встретимся у меня дома.

По пути домой мистер Дайвери ломал голову, что же заставило мать встревожиться. Она не стала бы звонить ему так поздно по пустякам.

Наконец-то подъехав к чугунной решетке, Рон вышел из лимузина и, попросив водителя поставить автомобиль в гараж, быстрым шагом направился к дому.

Джулия, а с ней вместе и Мадлен дожидались его в гостиной. Блондинка с видом победительницы потягивала вино, а бывшая киноактриса курила. Она всегда вспоминала про пагубную привычку, когда была чем-нибудь обеспокоена.

Рон попросил горничную отнести дипломат в кабинет и приготовить ему чемодан со всем необходимым. Завтра рано утром ему предстояло лететь в Нью-Йорк. А после этого, не тратя время на любезности, поинтересовался, что случилось.

– Помнишь, Рон, я говорила, что эта француженка, Софи, использует тебя? – После этих слов Джулия выдержала многозначительную паузу.

Мистер Дайвери сидел в кресле напротив женщин и выжидающе молчал. Ему совсем не нравилось такое начало разговора. К чему клонит мать?

Мадлен тоже молчала и ждала. Но в ее душе все бурлило и клокотало. Сейчас он узнает, что ненавистная француженка ему неверна, и тогда начнется самое интересное. Спектакль под названием «Изгнание из приличного дома бесстыжей прислуги». Если бы на это зрелище пропускали по билетам, блондинка не пожалела бы денег, чтобы купить место в первом ряду!

– Помнишь, как предупреждала, что ей нужен не ты, а твои деньги? – неторопливо продолжила Джулия, готовясь выложить разоблачающие факты и вывести на чистую воду змею, хитростью пробравшуюся в постель ее сына.

– Мама, я тебя прошу, не тяни! У тебя что, появились сведения, порочащие Софи? – не выдержал напряжения Рон.

– Именно! – воскликнула женщина, небрежным жестом бросая на журнальный столик письма Этьена и снимки, сделанные сегодня Мадлен.

Вновь воцарилась тишина. Мистер Дайвери взял конверты и посмотрел на дату, стоящую на почтовом штемпеле. Потом взглянул на фотографии и положил обратно.

– Ну что же ты, почитай, что пишет твоей ненаглядной Софи ее француз-любовник, – не сдержалась Мадлен. – Неужели неинтересно, кого ты приютил в собственном доме?

– Я не буду читать чужие письма! – отрезал Рон.

– Знаешь, дорогой, – вновь вступила в разговор Джулия, – твоя основная беда в том, что ты слишком благороден. Эта девица ноги о тебя вытирает, а ты соблюдаешь правила хорошего тона...

Он пропустил колкость мимо ушей. Ему большого труда стоило сохранить внешнее спокойствие, но он справился. Встал, давая понять, что разговор окончен, и сообщил:

– Я вынужден удалиться. Завтра рано вставать, улетаю по делам в Нью-Йорк. Как всегда соблюдаю законы гостеприимства и предлагаю переночевать в комнатах для гостей.

На лице Мадлен читалось явное разочарование. Как же так? Он даже не устроит скандал француженке?

Но так оно и было. Рон невозмутимо удалился, оставив женщин в глубочайшем недоумении.

– Джулия, может, я что-то пропустила? – недоумевала блондинка. – Твой сын что, ничего не понял?

– Да нет, он все прекрасно понял, – ответила бывшая киноактриса, закуривая новую сигарету. – Но неужели настолько влюблен, что сущность Софи не имеет для него никакого значения? Как его образумить, ума не приложу!

Что касается Мадлен, то она была вне себя от злости. Такой хороший план рухнул! Напрасно она ездила в тот ужасный район и подговаривала Этьена, напрасно караулила Софи с фотоаппаратом... Стоп! Рон сказал, что завтра утром улетает по делам. Очень интересно. А француженка, естественно, остается...

Лицо блондинки озарилось радостью. Возможно, фотографии и письма еще сыграют свою роль. Нужно только уговорить Джулию остаться здесь ночевать...

Рон поднялся на второй этаж и заглянул в детскую. Элизабет безмятежно спала, подложив розовую ладошку под щечку. Светлые локоны разметались по подушке, а рядом, как обычно, лежал игрушечный медвежонок. Тихонько удалившись, он направился в комнату няни.

Увидел под дверью полоску света и решил, что Софи читает. Но когда вошел, понял, что ошибся. Молодая женщина уснула, пока дожидалась его. Об этом свидетельствовала и зажженная лампа на прикроватной тумбочке, и раскрытая книга, и то, что она не стала разбирать постель, устроившись прямо на покрывале.

Рон тихонько присел на край кровати и осторожно, чтобы не разбудить, погладил черные волосы.

Его одолевали смешанные чувства. Он понимал, что любит Софи, но странные фотографии и письма все же зародили в его душе некоторое сомнение. Что за отношения связывают француженку и этого Этьена?

В любом случае он не собирался делать поспешных выводов. Письма довольно старые, это было ясно по дате на почтовых штемпелях... Мало ли с кем переписывалась Софи? А что касается снимков, то и им найдется какое-то объяснение. По крайней мере, Рон очень на это надеялся.

Он не стал будить любимую, решив, что завтра позвонит ей из Нью-Йорка как ни в чем не бывало, а серьезный разговор отложит до возвращения домой. Он убрал с кровати раскрытую книгу, достал из шкафа плед и укрыл молодую женщину. Постоял еще минутку над спящей, после чего выключил свет и вышел из комнаты.

Позже, лежа в кровати, Рон размышлял, могла ли Софи быть с ним неискренней. И пришел к выводу, что это невозможно. Даже самая хорошая актриса не смогла бы ТАК сыграть любовь. Взгляды, прикосновения, поцелуи, слова – все, несомненно, шло от сердца.

Успокоившись и приведя мысли в порядок, Рон посмотрел на будильник. До отъезда в аэропорт оставалось всего четыре часа.

12

Мадлен тоже почти не спала в эту ночь. И не потому, что кровать в гостевой комнате была неудобная, просто она выжидала, когда в коридоре послышатся шаги Рона, спешащего на самолет.

Душу ее раздирала злоба. Как же так, она, красивая и респектабельная, не пара этому Дайвери! Зато Софи, этой невзрачной девице, вмиг удалось окрутить его. Какая несправедливость!

Ну ничего. Даже если коварный план с фотографиями и письмами провалился, у нее найдутся еще козыри в рукаве. Просто отлично, что они с Джулией остались на ночь в доме Рона. В действие вступает план номер два!

Молодая женщина прислушалась к звукам, доносящимся из-за приоткрытой двери. Так и есть, кто-то еле слышно ступал по мягкому ковру. Потом шаги стали отчетливее – человек спускался по лестнице – и наконец стихли.

Раздался шум работающего мотора. Мадлен встала с кровати, осторожно посмотрела из-за шторы в окно и в утренних сумерках увидела Рона, садящегося в лимузин. Через некоторое время машина выехала за ворота и скрылась.

Вот теперь настала пора действовать!

Она взяла сумочку, вышла из комнаты, прокралась в спальню Рона и зажгла свет.

Ну надо же, какая роскошная кровать, подумала Мадлен. Интересно, именно здесь он предавался сладостным утехам с ненавистной француженкой? Ничего, теперь есть способ отомстить обоим!

Что это там белеет на покрывале... Прощальная записка?

Мадлен взяла сложенный вчетверо листок бумаги и прочитала:

Любимая, ты так сладко спала, что я не решился потревожить тебя. Мне все-таки пришлось улететь по делам и позвонить, к сожалению, смогу только вечером. Знай, что я очень скучаю. И с нетерпением жду момента, когда ты вновь окажешься в моих объятиях.

Рон.

Блондинка в ярости скомкала записку.

Надо же, сколько нежности в каждом слове! Кто бы мог подумать, что Рон Дайвери способен на такие чувства. А с ней он черствый как сухарь, улыбки не дождешься. Чем же все-таки эта Софи смогла покорить его?

Молодая женщина достала из сумочки письма Этьена и положила на то место, где раньше была записка.

Так-то лучше, подумала она. Надеюсь, мозгов француженки хватит догадаться, что Рон в курсе ее интрижки со старым дружком. А если и нет, я сама ей разъясню, что к чему.

Довольная собой Мадлен вышла из спальни и отправилась в гостевую комнату. У нее еще оставалась пара-тройка часов, чтобы поспать до пробуждения няни Элизабет.

Софи открыла глаза и поняла, что заснула вчера, так и не дождавшись Рона. Она села в постели и обнаружила, что, пока спала, кто-то зашел в комнату и накрыл ее пледом. Хотя догадаться, кто это сделал, было нетрудно.

Француженка потянулась. Конечно, куда лучше просыпаться рядом с любимым, чувствуя тепло его тела, вдыхая его запах... Кстати, он же должен был сегодня улететь по делам! Наверняка оставил записку, надо поискать.

Софи оделась, причесала волосы и выглянула в коридор. Никого. Все еще спят, наверное...

Стараясь не шуметь и оглядываясь по сторонам, ничего не подозревающая молодая женщина дошла до спальни Рона и толкнула незапертую дверь. Ее взгляд упал на кровать, и сразу, предчувствуя неладное, заболела душа.

На покрывале лежали знакомые конверты.

Убеждая себя, что это невозможно, Софи подошла ближе, склонилась, чтобы рассмотреть получше...

Ошибки не было, перед ней действительно лежали письма Этьена. Но как они оказались здесь? Неужели Рон позволил себе рыться в ее личных вещах?

Француженка не отрываясь смотрела на конверты, которые лишь по забывчивости не выкинула, оставив лежать в кармане чемодана. Она смотрела на них и чувствовала, что сейчас заплачет.

Нет, не от того, что Рон мог прочитать их. Если бы он попросил, Софи сама бы дала ему эти письма, они давно ничего для нее не значили. Но сам факт, что любимый устроил в ее комнате обыск, был ужасен.

Дверь если слышно скрипнула, и молодая женщина, оглянувшись, увидела Мадлен.

– Я пришла объяснить тебе, что произошло, – дерзко заявила блондинка. – Рон попросил меня об этом. Он сказал, что ты своей маленькой глупой головкой можешь не догадаться.

Софи обескуражено молчала. Она не хотела слышать того, что слышала, не желала видеть того, что видела, но стояла как вкопанная, не в силах сделать и шага.

– Мистер Дайвери просил передать, что его семья больше не нуждается в твоих услугах. Ни Элизабет, ни он сам. Я понятно изъясняюсь?

Слезы брызнули из глаз француженки, и остановить их не было никакой возможности.

А Мадлен, казалось, наслаждалась несчастным видом молодой женщины. Она продолжала, четко и ясно выговаривая каждое слово:

– Рон распорядился, чтобы ты сегодня же собрала вещи и покинула его дом. Объяснить почему или сама догадаешься?

Но Софи больше не могла терпеть унижения.

Она бросилась прочь из спальни, едва не сбив с ног самодовольную блондинку. Вбежав в свою комнату, захлопнула дверь и сползла на пол, закрыв лицо руками и стараясь сдержать вопль отчаяния, рвущийся из груди.

За что? Как он мог? Почему это случилось со мной? Вопросы вертелись в ее голове, но ответов на них не было. Неужели люди так жестоки? Неужели Рон все это время использовал ее и слова любви, что он говорил, были ложью?

Молодую женщину душили рыдания. Она встала, покачиваясь добралась до кровати и уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить всхлипывания. Софи хотелось выплакать горе, но, похоже, для этого могли понадобиться десятилетия. Насколько счастлива она была в последний месяц, настолько несчастна оказалась сейчас. Обида и отчаяние росли в ее душе с каждой секундой.

Ну как же она была так наивна, что не смогла разглядеть истинной сущности Рона Дайвери? Он обвел ее вокруг пальца как маленького ребенка. Говорил, что любит, проводил с ней ночи, а потом... Наверное, она ему просто надоела, вот он и решил от нее избавиться, как от старой ненужной вещи. И какой унизительный способ выбрал для этого! Даже не счел нужным объясниться лично, попросив сделать это Мадлен. А она, конечно, рада стараться. Как же не воспользоваться шансом и не наговорить возможной сопернице гадостей в лицо?

И эти письма... Рон специально оставил их на виду, чтобы посильнее уколоть ее? Как это подло и низко! Неужели он думает, что раз у него много денег, то ему можно играть чувствами людей?

Софи попыталась представить, как Рон обыскивает ее комнату, и от этой воображаемой картины зарыдала еще сильнее.

Все было плохо. Все было настолько плохо, что хуже, казалось, быть не может.

Молодая женщина, охваченная горем, не заметила, как в комнату вошла Элизабет. Девочка, увидев плачущую няню, подбежала к ней и начала гладить по плечу, приговаривая:

– Софи, не плачь, пожалуйста, очень прошу, не плачь...

Француженка повернула к ней мокрое от слез лицо и произнесла, стараясь не всхлипывать:

– Да-да, сейчас перестану. Просто очень плохой сон приснился...

Мысль, что малышка видит ее в таком состоянии, заставила Софи собрать волю в кулак и успокоиться. Она поднялась с кровати, вытерла слезы и попыталась улыбнуться.

– Вот видишь, я в порядке. Это просто кошмар, и ничего больше. А на самом деле все хорошо. Ты уже умылась?

– Нет, не успела, – ответила Элизабет. – Я привыкла, что ты меня будишь по утрам, а сегодня проснулась сама. И отправилась тебя искать.

Софи посмотрела на часы. По всей видимости, она рыдала не меньше часа. Уже скоро Молли накроет на стол, надо торопиться...

Но, даже занявшись обычными делами, ей не удалось отвлечься от тягостных раздумий. Все вокруг напоминало о Роне, заставляя вновь и вновь переживать ужас утренних событий. Умывая, причесывая и одевая девочку, она снова слышала слова Мадлен: «Мистер Дайвери просил передать, что его семья больше не нуждается в твоих услугах». И сжималось сердце, и подкатывали к горлу рыдания.

Софи еще раз столкнулась с самодовольной блондинкой, когда вела Элизабет завтракать. Мадлен с Джулией выходили из столовой, и это чуть приободрило француженку. По крайней мере, не придется сидеть с ними за одним столом и ловить на себе ехидные взгляды. Но пока девочка обнималась с бабушкой, няне волей-неволей пришлось выслушать в свой адрес пару крайне неприятных фраз.

– Уже приготовила чемодан? – язвительно поинтересовалась Мадлен, воспользовавшись тем, что Джулия ее не слышит. – Напоминаю, Рон просил, чтобы ты убралась из его дома сегодня же!

Софи вспыхнула, но ничего не ответила. Она прекрасно это помнила. Не понимала только, почему отец морально не подготовил дочь к тому, что няня уедет. Может, не успел, потому что принял решение избавиться от нее внезапно? Что ж, теперь ей самой придется выдумать правдоподобную причину...

За завтраком Молли поинтересовалась у Софи, что с ней случилось. Много повидавшую на своем веку женщину было не провести. Опухшие веки и грустный взгляд свидетельствовали о том, что няня чем-то очень расстроена. Но Софи лишь покачала головой, давая понять, что не может говорить при ребенке.

Как только девочка поела, француженка попросила ее сходить в детскую и принести мяч. А когда та выбежала из столовой, призналась:

– Молли, я сегодня покидаю этот дом.

– Что ты такое говоришь? – изумленно произнесла кухарка. – Но почему? И как же мистер Дайвери? Разве ты уйдешь, не предупредив его?

– Мистер Дайвери в курсе событий. Прошу тебя присмотреть за Элизабет, пока он не вернется. – Софи почувствовала, что вот-вот опять расплачется, поэтому постаралась свернуть разговор. – Больше я не могу ничего сказать.

Теперь ей предстояло самое сложное – сообщить воспитаннице об отъезде. Пока та играла в саду, молодая женщина ломала голову, как это лучше сделать, да так ничего и не придумала. Но не могла же она уехать, ничего не объяснив и не попрощавшись!..

– Элизабет, мне нужно кое-что тебе сказать, – начала Софи, посадив девочку рядом с собой на скамейку. – Только сначала запомни: я очень тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя! – по-детски естественно сообщила та, и у молодой женщины сжалось сердце от этого признания.

– Все случилось так неожиданно... Одним словом, я вынуждена сегодня уехать, – выдавила она.

Улыбка исчезла с лица Элизабет. Малышка откинула с лица прядь светлых волос, посмотрела в глаза няне и спросила по-взрослому серьезно:

– Надолго?

– Боюсь, что навсегда, – выдохнула француженка, чувствуя, что слезы уже близко, еще мгновение, и брызнут из глаз.

Девочка молчала. И от этого молчания Софи было так плохо, хоть под землю провались!

– Я буду тебе писать письма. И даже звонить, – пообещала она, прекрасно понимая, что для ребенка это послужит слабым утешением.

Элизабет слезла со скамейки, собрала игрушки и произнесла:

– Пойдем домой, я не хочу больше играть.

– Подожди...

Софи присела перед девочкой на корточки и обняла, уткнувшись лицом в футболку с изображением Микки-Мауса. Малышка попросила купить ее после посещения Диснейленда. Как раз тогда, после парка развлечений, начались близкие отношения Софи с Роном. Потом Майкл назвал ее соучастницей ограбления, потом была ночь, проведенная в полицейском участке, и торжество истины, в результате чего она оказалась на свободе. А потом – много ночей, проведенных в объятиях возлюбленного. Самое счастливое время.

Как больно осознавать, что все это в прошлом. Рон оказался обманщиком, таким же, как и Этьен и Майкл. Остались ли в мире мужчины, которым можно доверять? Софи полагала, что не скоро решится выяснить это, завязав новые отношения, – слишком сильно болела истерзанная душа.

Она взяла девочку за руку и повела по дорожке к дому, пытаясь запомнить, как это прекрасно – чувствовать тепло маленькой ладошки, идти рядом с человечком, любовь к которому навсегда поселилась в ее сердце. И как ужасно знать, что сегодня придется проститься с ним навсегда.

Конечно, она будет писать и звонить, как обещала. Но это же будет совсем не то!

Софи вошла в здание аэропорта, неся тот же чемодан, с которым меньше двух месяцев назад прилетела в Лос-Анджелес. Тогда ей казалось, что достаточно верить в себя и иметь открытое сердце, чтобы все в жизни сложилось как надо. Теперь же она ругала себя за наивность и излишнюю самоуверенность.

Француженка подошла к стойке и спросила у улыбчивой девушки в униформе, когда ближайший рейс до Парижа. Та попросила подождать минутку, взглянула на монитор, постучала по клавиатуре и ответила:

– Через два часа. Есть свободные места в бизнес-классе и в эконом-классе.

Софи достала из сумочки документы и протянула девушке. Еще два часа в Лос-Анджелесе. А потом – мягкое кресло самолета, вежливые стюардессы, скучающие соседи и много-много времени для раздумий.

Она устроилась в зале ожидания, в который раз размышляя над событиями этого лета. Странно, но ей совсем не хотелось есть. А ведь обычно в стрессовых ситуациях она буквально набрасывалась на пищу, словно заедая депрессию. Впрочем, то, что произошло сегодня утром, мало походило на те стрессы, какие раньше испытывала Софи. Разбитое сердце – это не проваленный экзамен и не ссора с мамой. Это гораздо серьезнее.

Я вернусь домой и заживу прежней жизнью, убеждала себя француженка, в задумчивости облокотившись на поручень кресла. Устроюсь на работу, вечера буду проводить дома, лишь изредка выходя в магазин или в аптеку за лекарствами для мамы. Пусть все и дальше считают меня Софи Недотрогой. Лучше уж жить так, чем, доверившись мужчине и поверив в искренность его чувств, горько разочароваться, поняв, что тебя жестоко использовали. Нет, никогда больше не стану слушать клятвы в вечной любви!

Люди, окружающие Софи в зале ожидания, были чем-то заняты. Радовались встрече или прощались, обсуждали предстоящие дела или делились воспоминаниями, весело смеялись или напряженно молчали. Их было так много вокруг, но среди толпы молодая женщина еще острее чувствовала свое одиночество. Потому что все, что они делали, было наполнено смыслом. А ее жизнь смысл потеряла.

И напрасно Софи старалась смириться с мыслью, что можно жить для самой себя. В душе была пустота, черная дыра, кровавая рана... Оттуда по чьему-то злому умыслу насильно вырвали два больших чувства – любовь к мужчине и любовь к маленькой девочке.

Из динамиков донесся приятный женский голос диспетчера, сообщающий, что начинается посадка на рейс до Парижа. Софи тряхнула черными волосами, будто желая освободиться от мрачных мыслей, и взялась за чемодан. Долгий перелет через океан, и она сможет обнять маму. Возвращение блудной дочери, ни больше ни меньше...

– Странно... Ты хочешь сказать, что эта девица неожиданно собрала вещички и ушла?

Джулия сидела в кухне напротив кухарки и пыталась сложить в уме головоломку из фактов. Не успела бывшая кинозвезда вернуться сегодня домой, как до нее дозвонилась встревоженная Молли и сообщила, что няня Элизабет улетела во Францию, а девочка после этого перестала разговаривать. И вообще на малышке лица нет. Она не плачет, но ее состояние нельзя назвать нормальным.

Миссис Дайвери, разумеется, сразу же примчалась обратно. Слова кухарки оказались истинной правдой. Внучка Джулии лежала в своей кроватке и никак не отреагировала на приход бабушки. Так же выяснилось, что у нее совсем нет аппетита, даже предложение купить шоколадное мороженое она восприняла без эмоций.

– Софи сказала, что так сложились обстоятельства. Она была очень расстроена из-за того, что уезжает отсюда. – Молли поведала Джулии об утреннем разговоре с француженкой.

– Оно и видно. Надо же, расстроилась! – ехидно заметила женщина. – Не предупредила, не намекнула, просто раз – и исчезла! Не скажу, что я огорчена ее уходом, даже наоборот. Но так приличные люди не поступают!

Кухарка хотела вступиться за няню Элизабет, да не успела – раздался телефонный звонок. Джулия направилась в гостиную и сняла трубку:

– Миссис Дайвери у телефона.

– Мама? Ты еще там? А не позовешь ли Софи, я хочу с ней поговорить, – услышала она баритон сына.

– Сдается мне, в этот момент твоя пассия летит над океаном, – неуместно сострила женщина и пересказала то, что услышала от Молли.

– Не может быть... Она не могла улететь, не предупредив меня. – Новость явно ошарашила Рона. – Наверное, что-то случилось. Может, горничные находили записку для меня?

– Ох, не смеши меня. – И Джулия, тут же сев на любимого конька, принялась поучать сына: – Я тебя предупреждала, что от этой девицы нужно ждать подвоха. Вот, пожалуйста. Надо бы еще проверить, все ли на месте. Не исключено, что, уезжая отсюда, она прихватила что-то на память!

– Прекрати! Ты ее совсем не знаешь, а значит, не можешь ни в чем подозревать! – Рон начал распаляться от слов матери.

– Это ты ее не совсем знаешь, – сказала, как отрезала, миссис Дайвери. – Я уверена на сто процентов, что она сбежала с дружком-французом. Причем сделала это именно тогда, когда тебя не было дома, чтобы не объясняться. А бедная девочка получила психологическую травму и теперь страдает...

– Ты об Элизабет? Что с ней? – насторожился Рон. А узнав о состоянии дочери, потребовал: – Срочно позвони врачу! Я сейчас же отменю все встречи и вылечу в Лос-Анджелес!

А малышка Элизабет лежала в детской комнате на кровати, свернувшись калачиком и прижимая к себе игрушечного медвежонка. Она не знала, как точно выразить словами то, что чувствует. Это было как «грустно», только в сто раз хуже.

Когда Софи Моруа уже летела в сторону Франции, Рон Дайвери только еще садился в самолет, чтобы пересечь Америку и оказаться дома.

Деловая поездка сорвалась, но его это совсем не волновало. Что за беда приключилась у Софи? Почему она так неожиданно улетела? Пока на эти вопросы никто не мог ответить. Версия матери о дружке-французе Рона не устраивала. Он по-прежнему не верил, что Софи могла изменять ему. Снова и снова он вспоминал ее глаза, когда она твердила слова любви, и отгонял прочь сомнения. Все было искренне.

Как там сейчас Элизабет, думал Рон, глядя в иллюминатор. Неудивительно, что девочка переживает, она так сильно привязалась к няне. Но неужели Софи и ей ничего не объяснила, просто исчезла, и все? Бог ты мой, у меня же нет ее номера телефона в Париже! Остается надеяться, что она позвонит сама. И поскорее.

Рон нахмурился. В его душу закрадывалось недоброе предчувствие.

13

Софи шла по знакомой улице, глядя по сторонам и удивляясь тому, что видит. Она ходила здесь много раз – в школу, в университет, в магазин – и думала, что знает каждое деревце вдоль дороги, каждую трещинку на асфальте. Но сейчас смотрела на все это иначе, чем когда постоянно жила здесь.

Вон то дерево, оказывается, засыхает, а значит, его скоро спилят. Жалко, на него так было удобно залезать в детстве. Сосед покрасил забор в симпатичный зеленый цвет. Вон его рыжая собака бегает по саду. А куда же делся старый пес? Неужели умер?

Показался дом Софи. Всегдашние цветы в палисаднике, потемневшая статуэтка гнома под розовым кустом. Кружевные занавески в раскрытых окнах треплет ветерок. Конечно, ведь на улице тепло и мадам Моруа решила проветрить комнаты. Свежий воздух полезен для здоровья.

Софи вошла в калитку и, подходя к дому, уловила запах, доносящийся из кухни. Знакомый с детства, просто родной запах яблочного пирога. Прислушалась и улыбнулась – мама поет. Какую-то детскую песенку – незамысловатый мотивчик, простые слова. Странно, Софи не могла припомнить, чтобы мама пела. Может, давным-давно, колыбельные...

Молодая женщина хотела открыть дверь своим ключом и войти, но что-то ее остановило. Вроде приехала домой, а в то же время чувствует себя словно в гостях. Софи тихонько постучалась и прислушалась: не слышны ли приближающиеся шаги? Так и есть, мадам Моруа, продолжая напевать, шла по прихожей.

– Жан, это ты? – спросила она, открывая дверь.

Это еще кто такой? Она ждет в гости мужчину, поэтому испекла пирог с яблоками? Софи хмыкнула: вот так новости! А когда увидела маму, то даже отступила на два шага назад от неожиданности.

Мадам Моруа словно помолодела лет на десять. Сделала прическу, сбросила пару лишних килограммов. Вместо растянутой майки на ней была нарядная блузка, кроме того, она стала пользоваться косметикой!

– Мама? – произнесла пораженная Софи, словно сомневаясь, можно ли верить увиденному. – Ты такая красивая и молодая!

Та тоже оторопело глядела, не в силах понять, снится ей сон или дочь действительно стоит на пороге дома. Но замешательство длилось долю секунды, и в следующее мгновение женщины обнялись.

– Софи, как я рада, что ты прилетела, – произнесла мадам Моруа, утирая навернувшиеся на глаза слезы. – Но почему без предупреждения? Я бы подготовилась, встретила тебя в аэропорту!

– Так получилось, – ответила та. – Просто я поняла, что мое место здесь, рядом с тобой.

Мать и дочь вошли в дом, уселись в кухне и несколько минут просто смотрели друг на друга.

– Ты повзрослела, – нарушила молчание мама Софи. – Это видно по глазам. Уезжала наивной девочкой, а вернулась взрослой и уверенной в себе.

– Боюсь, наивности у меня и сейчас хоть отбавляй, – грустно улыбнулась молодая женщина. – А вот ты действительно изменилась. Причем в лучшую сторону. Скажи правду: у тебя кто-то появился? Что это за Жан, которого ты ждешь?

– Ну что ты такое говоришь, дочка, – засмущалась мадам Моруа. – Жан это аптекарь, ты его прекрасно знаешь. Он просто обещал занести мне лекарства на дом...

В дверь постучали, и, судя по тому, что мама сначала подбежала к зеркалу, а потом уже отправилась открывать, Софи сделала вывод: у нее действительно роман. В прихожей раздался мужской бас, потом сбивчивый женский шепот, а через пару минут дверь снова хлопнула. Видимо, хозяйка дома выпроводила ухажера, объяснив, что к ней неожиданно нагрянула дочь.

Мадам Моруа вернулась в кухню с букетом хризантем.

– Это и есть лекарство, которое принес аптекарь? – не удержалась от шутки Софи.

Мать зарделась и ответила, наливая воду в вазу:

– Я так и знала, что ты посмеешься надо мной. В моем возрасте не о мужчинах надо думать...

– Ну что ты такое говоришь! – возмутилась дочь. – А о чем, интересно? Ты очень изменилась, стала следить за собой. Неудивительно, что месье аптекарь обратил на тебя внимание! Я считаю, это прекрасно, это лучше, чем провести жизнь, сидя перед телевизором!

Мадам Моруа счастливо заулыбалась и бросилась варить кофе. Софи была этому только рада, она уже предвкушала вкус напитка, который ее мама готовит лучше всех, и мечтала о куске яблочного пирога...

В суете и разговорах молодой женщине удалось немного отвлечься от душевных терзаний. Саднящая боль в сердце никуда не ушла, но все-таки положительные эмоции от долгожданной встречи с матерью притупили ее. Наконец-то тиски, сжимавшие горло, исчезли, и теперь Софи могла дышать свободнее.

Выпив кофе, она взяла чемодан, который ранее оставила в прихожей, и пошла в свою комнату. Боже, какой маленькой та казалась теперь! Конечно, после хором Рона Дайвери даже большая гостиная дома Моруа выглядела тесной каморкой.

Молодая женщина села на кровать и с любовью посмотрела вокруг. Свидетелями скольких девичьих грез и мечтаний стали эти стены! Теперь она поведает им о постигшем ее разочаровании. Софи не тешила себя напрасными надеждами, что сможет быстро забыть Рона Дайвери. И ее подушка скорее всего впитает немало горьких слез в ближайшие недели.

Софи открыла чемодан и принялась доставать оттуда вещи, аккуратно перекладывая их в шкаф. В самом низу, аккуратно завернутая в бумагу, лежала фарфоровая кукла – подарок малышки Элизабет. Вынув ее и распаковав, она расправила пышное платье, пригладила растрепанные волосы.

– Моя маленькая Лиз, только ты осталась у меня как напоминание о времени, проведенном в доме Дайвери. Только ты и печаль.

Молодая женщина осмотрелась и определила куклу на полку с книгами. А оглянувшись, увидела, что мадам Моруа тихонько вошла и стоит в дверях.

– Что, мама? – спросила она, стараясь растянуть губы в улыбке.

– Дочка, расскажи мне, что произошло. Я вижу, ты хоть и стараешься держаться как ни в чем не бывало, но на тебе лица нет. Просто поделись. Во-первых, тебе станет легче, а во-вторых, может, я смогу помочь хотя бы советом.

– Боюсь, легче мне станет очень не скоро, и советы здесь не помогут. – Лицо Софи исказило страдание. Отчаяние, тоска, обида на Рона – все вновь выплеснулось наружу со слезами, потекло по щекам.

Она плакала, а мама, присев рядом, ласково обнимала ее и гладила по голове, утешая:

– Все пройдет. Даже самое великое горе, и то со временем забывается. Я это на себе испытала. Ты сильная, ты справишься, даже не сомневайся. Отдохнешь несколько дней, успокоишься и придумаешь, что делать дальше. А я всегда и во всем тебя поддержу...

Софи и сама надеялась, что рано или поздно ее страдания закончатся, ведь жить с ними было просто невыносимо. Невыносимо было дышать, думать, разговаривать – душевная боль мешала и угнетала. И мамины слова, что со временем все забудется, казались пока пустыми обещаниями.

В конце концов мадам Моруа заставила принять ее успокоительное, и молодая женщина заснула. Мать Софи надеялась, что, проснувшись, дочь будет чувствовать себя лучше. Иначе придется прибегнуть к помощи психолога, ведь депрессия – та же болезнь, которую нужно лечить.

Рон мерил шагами кабинет. Он вернулся два часа назад и уже успел поговорить с домашними. То, что они рассказали, нисколько не прояснило ситуацию с исчезновением Софи. Мать продолжала утверждать, что француженка скорее всего сбежала с любовником, который был запечатлен на фотографиях. Но Рон упрямо твердил, что это невозможно. Он и Софи любят друг друга, и, если бы у нее появился кто-то другой, она честно призналась бы в этом.

Молли сказала только то, что молодая женщина с утра была явно чем-то расстроена. Однако что могло быть тому причиной, Софи не пояснила.

Самый трудный разговор состоялся у Рона с Элизабет. Он увидел в глазах девочки такую вселенскую тоску, что пришел в отчаяние.

– Папа, ты же обещал постараться, чтобы Софи навсегда осталась с нами, – произнесла малышка.

Мистер Дайвери не знал, что можно ответить на это. Сказать, что беспомощен в этой ситуации? Что сам не ожидал такого поворота событий? Но как можно объяснить это маленькому ребенку, который считает папу практически всесильным?

Не найдя нужных слов, Рон просто обнял Элизабет.

Позже семейный доктор объяснял обеспокоенному отцу, что девочке нужно обязательно поплакать. Со слезами уходят горести и печали.

Сейчас же ребенок страдает, переживает, копит в себе отрицательные эмоции, и это может закончиться настоящей болезнью.

И вот теперь мистер Дайвери бродил туда-сюда по кабинету, пытаясь придумать, как ему разыскать Софи. Дом, обычно в это время наполненный детскими криками и смехом, был погружен в напряженную тишину. Прислуга сидела по своим комнатам. Молли готовила самые любимые блюда Элизабет в надежде, что у малышки проснется аппетит. Джулия отправилась к Мадлен, видимо, обсудить, что происходит в доме сына. А девочка уже больше суток не выходила из детской и почти ничего не ела.

Мистер Дайвери чуть не взвыл от бессилия. Может, отправить запрос во французскую полицию? Или нанять частного детектива, чтобы тот нашел Софи? Но на все это уйдет достаточно много времени!

Дверь кабинета отворилась, и Рон увидел дочь с игрушечным медвежонком в руках.

– Папа, мне стало страшно одной. И Софи нет, чтобы она рассказала сказку.

Мужчина тяжело вздохнул. Нет, ни в коем случае маленькие дети не должны так страдать.

– Крошка, хочешь, я свожу тебя в магазин игрушек? Или в детское кафе? Ты сможешь съесть столько мороженого, сколько пожелаешь!

– Папочка, пожалуйста, найди Софи.

Девочка повернулась и ушла, неслышно ступая босыми ногами по ковровому покрытию.

А Рон опять остался наедине с невеселыми мыслями.

Если бы я знал, с чего начать поиски! – размышлял он. Софи может быть сейчас где угодно. Где гарантии, что она вылетела из страны? Вдруг просто переехала в другой штат? Если бы у меня был ее парижский телефон... Но дело даже не в этом. Отчего она так поступила? Что заставило ее в одночасье собрать вещи и уйти отсюда? И потом, если не оставила записку и до сих пор не позвонила, значит, не хочет, чтобы ее искали... Но почему? В чем причина?

Мистер Дайвери попытался восстановить в памяти телефонный разговор с Софи накануне ее исчезновения. Все было как всегда: она сказала, что очень скучает, будет ждать звонка из Нью-Йорка. И все. Ничем – ни словами, ни интонацией молодая женщина не выдала желания расстаться с ним или уехать куда-то. Значит, все произошло спонтанно. Случилось что-то неожиданное, что очень расстроило француженку – Молли заметила, что утром на ней лица не было, – настолько расстроило, что она сбежала, никому ничего не сказав.

Рон плеснул в стакан виски, бросил несколько кубиков льда и сделал глоток. Он осознавал, что алкогольные возлияния не помогут вернуть Софи, но ему необходимо было как-то снять напряжение. Телефон предательски молчал.

Что же ты не звонишь? – мысленно обратился мужчина к возлюбленной. Нам было хорошо вместе, так что же изменилось в твоей жизни, что ты разом вычеркнула из нее и меня, и Элизабет?..

На Лос-Анджелес спустился вечер, и скоро предстояло лечь спать – хотя бы для того, чтобы наутро, набравшись сил, начать поиски беглянки. Не важно, каких денег это будет стоить, в средствах Рон не был стеснен. И даже если за возвращение Софи пришлось бы отдать все состояние, мистер Дайвери не сомневаясь сделал бы это. Лишь бы Элизабет снова улыбалась, лишь бы любимая вновь была рядом.

Джулия сидела в роскошно обставленной гостиной Мадлен, за бокалом мартини рассказывая подруге о неожиданном исчезновении француженки. Блондинка в белом брючном костюме вальяжно расположилась в кожаном кресле, а девушка-мексиканка делала ей маникюр.

– Даже не знаю, радоваться или огорчаться, что эта девица наконец уехала, – призналась бывшая киноактриса. – Я так долго ждала этого момента, но в доме Рона сейчас чуть ли не траур объявили! Сын мечется, Элизабет страдает...

Мадлен пожала плечами. Она даже не пыталась изобразить недоумение на лице, когда слушала Джулию.

– Дети очень быстро забывают плохое, – сказала она. – Пройдет несколько дней, и девочка не сможет вспомнить, как звали ее бывшую няню. С мужчинами та же история. Пока Рона подстегивает тот факт, что его неожиданно бросили. Но скоро до него дойдет, что это к лучшему. В его окружении столько достойных женщин, а он обратил внимание на прислугу! Поистине глупый поступок. И хорошо, что все закончилось. Я приложила к этому столько усилий!

– Ты имеешь в виду фотографии Софи с ее дружком и их письма? Кстати, как они попали к тебе? Нанимала частного детектива?

Мадлен загадочно улыбнулась. Сначала она не планировала рассказывать Джулии, как удалось изгнать ненавистную няньку из дома Рона Дайвери. Но теперь вдруг так захотелось похвастаться расчетливым умом и способностями обращать ситуацию в свою пользу, что блондинка не сдержалась.

– Возможно, ты удивишься, но никаких отношений у Софи с этим французишкой не было, – самодовольно заявила она. – Впрочем, Рон об этом никогда не узнает!

И она поведала миссис Дайвери о том, как устроила в комнате Софи обыск, как обнаружила письма, как зародился в ее голове злой умысел, как она пообещала заплатить Этьену, если тот попробует соблазнить старую знакомую. В деталях описала фотосъемку и как отобрала фотографии, глядя на которые можно было подумать, что там запечатлена страсть.

Увлеченная собственным рассказом Мадлен не обращала внимания, как меняется лицо Джулии. И напрасно. Когда речь дошла до предъявления липовых улик Рону, бывшая кинозвезда была готова взорваться от ярости, и лишь актерский талант помог ей сохранить самообладание.

– И ты не сочла нужным поставить меня в известность о своих манипуляциях? – спросила она так холодно и отстраненно, что, казалось, даже температура в гостиной понизилась.

Но блондинка снова не заметила странного тона подруги.

– Ой, только не обижайся, ну пожалуйста! Ведь главное, что все получилось, и эта девица исчезла!

– Хорошо, рассказывай, что было дальше, – процедила сквозь зубы Джулия. – Итак, Рон отреагировал на письма и снимки совсем не так, как тебе хотелось. Что ты придумала потом?

И Мадлен с плохо сдерживаемым ликованием в красках обрисовала, как ей удалось провести Софи. Как мучилась несчастная, услышав о том, что любимый приказывает ей уехать, как переживала, что он так низко пал, посмев прочитать ее письма...

– Хватит! Замолчи! – оборвала молодую женщину на полуслове миссис Дайвери.

Мадлен так и замерла с открытым ртом, не понимая, что за муха укусила подругу.

Бывшая кинозвезда сидела, выпрямившись и с откровенной неприязнью взирая на уже бывшую приятельницу.

– Ты хочешь сказать, – тихо, но внятно произнесла она, – что на самом деле няня Элизабет не изменяла моему сыну? Что фотографии всего лишь фальшивка?

И тут наконец-то Мадлен поняла, что происходит нечто странное.

– Ну да, фальшивка, и что с того? – ответила она. – Главное, это цель, а не средства! Разве не так?

– И какова же твоя цель? Выйти замуж за моего сына? – Миссис Дайвери нервно барабанила пальцами по подлокотнику кресла. Блондинке эта дробь добра не предвещала.

– Если я правильно поняла, ты тоже была не против этого! – сказала она, все еще не уразумев, к чему клонит Джулия.

– Да, это так. Но я понятия не имела, что ты способна делать гадости и распоряжаться судьбами других людей по собственному усмотрению! Мне казалось, родители дали тебе приличное воспитание и ты никогда не опустишься до грязных интриг!

Джулия встала с кресла и принялась расхаживать по комнате. Ее глаза гневно сверкали, еще секунда – и от блондинки в брючном костюме останется кучка пепла.

– Признаюсь, что не слишком обрадовалась, когда сын взял для Элизабет няню без рекомендаций, – продолжала она. – И когда у них начался роман, я сомневалась, что ее помыслы чисты, а чувства искренни. А после тех фотографий уверилась в том, что Софи не пара Рону. И что же узнаю сейчас? Оказывается, она стала жертвой твоих хитроумных происков! И не только она одна, ты всех обвела вокруг пальца! Рон, после того как француженка пропала, не находит себе места, Элизабет потеряла вкус к жизни, а ты считаешь, что поступила правильно, да?

Маникюрша-мексиканка, поняв, что разгорается скандал, примерно в середине этого монолога подхватила ванночку с водой для рук, футляр с инструментами и скрылась за дверью. Мадлен же покинуть гостиную не могла. Глядя на разъяренную подругу, она корила себя за длинный язык. Уж лучше бы ничего не рассказывала.

– Но ты же сама хотела, чтобы эта девица побыстрее убралась, – попробовала возразить блондинка.

– Потому что была уверена в ее порочности! А ты очернила человека, зная, что тот не-ви-но-вен! – Последнее слово Джулия произнесла по слогам, чтобы придать ему больший вес. – Я очень разочарована в тебе. И если мы встретимся на светском рауте или приеме, давай сделаем вид, что никогда не были знакомы. А теперь немедленно отдай мне те самые письма и фотографии!

Мадлен, не говоря ни слова, вышла и вскоре вернулась с плотным бумажным пакетом в руках. Она и в самом деле считала, что не сделала ничего ужасного, поэтому гнев Джулии стал для нее полной неожиданностью. Но спорить с ней сейчас было просто опасно, поэтому блондинка в белом брючном костюме решила без лишних разговоров отдать пять конвертов с посланиями и снимки.

Миссис Дайвери заглянула в пакет и удовлетворенно кивнула. Затем, не прощаясь с бывшей подругой, твердым шагом направилась к двери и распахнула ее, едва не задев стоящую за ней испуганную маникюршу. Бывшая киноактриса покинула дом Мадлен, чтобы никогда больше не переступить его порога.

14

Сон Рона был неглубок и тревожен. Ему снилось, что Софи где-то рядом, однако он никак не мог понять, где именно. Слышался знакомый голос, серебряным колокольчиком доносился смех, мелькала ее прозрачная тень... Он метался по дому, заглядывал во все комнаты, но не находил любимую. Ему мерещилось, что она зовет его по имени, что она где-то очень близко...

– Рон, вставай! Рон, ты должен кое-что узнать!

Он проснулся и сел на кровати, чувствуя, что никак не может выпутаться из липкой паутины сна. Взъерошил волосы, вытер ладонью испарину со лба и вгляделся в темноту. Перед ним стояла мать.

Рон перевел взгляд на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Светящиеся зеленым цифры показывали полночь.

– Мама, не поздновато ли для визита? – спросил он, возможно не слишком учтиво. Но о какой учтивости может идти речь, если в спальню врываются среди ночи и будят?

– Когда я объясню, зачем пришла, то, уверена, ты поймешь причину спешки, – тихо ответила миссис Дайвери. – Только, пожалуйста, давай спустимся в кабинет или в библиотеку. Не здесь же разговаривать...

Через пятнадцать минут Рон в домашнем халате и тапочках сидел перед матерью на диване в гостиной.

– Выкладывай, что еще стряслось. Ты обнаружила новые улики против Софи и ворвалась, чтобы предъявить их?

– Понимаю, ты настроен против меня и этому есть причины. Но, поверь, я здесь совсем не затем, чтобы опорочить твою возлюбленную. Наоборот, я признаю, что была не права по отношению к ней...

Было заметно, что бывшей кинозвезде с трудом удается признавать собственные ошибки. Она говорила, глядя в пол и ежеминутно поправляя прическу, хотя та была в полном порядке.

– Мама, ты пришла сказать, что Софи вовсе не воровка и не интриганка? Я это всегда знал. Приятно, конечно, что ты наконец тоже пришла к этому выводу. Но если это все, то я, пожалуй, пойду спать. Завтра начну предпринимать какие-то действия для поиска, нужно набраться сил...

Рон устало потер глаза. Сон был нарушен, и теперь, видимо, придется долго ворочаться в постели, прежде чем удастся снова задремать.

– Подожди, – остановила мать сына, видя, что тот собирается встать. – Я знаю, почему Софи неожиданно уехала и где ее нужно искать.

Мистер Дайвери замер на месте. Неужели он не ослышался?

Джулия набрала в грудь побольше воздуха и выложила все, что узнала от Мадлен. Она в подробностях описала, как блондинка воплотила в жизнь коварный замысел и как наивная Софи, поверив ей, немедленно собрала вещи и исчезла.

Рон не смог слушать этот рассказ спокойно. Он вскочил и стал ходить по комнате, награждая время от времени Мадлен отнюдь не лестными эпитетами. Когда же повествование дошло до сцены в спальне, просто вышел из себя.

– Как она только посмела? – возмущенно воскликнул он. – Как могла решиться на такой отвратительный поступок? Неужели для нее не существует моральных запретов? И она хотела, избавившись от Софи, стать моей женой! Неужели ты считаешь, что этой особе – не хочу даже произносить ее имя – место рядом со мной?

– Не считаю, считала, – поправила сына Джулия. – На меня словно затмение нашло. Я была уверена, это она достойная кандидатура...

– Наконец-то тебе представился случай прозреть, – заявил Рон, который никак не мог успокоиться после услышанного. – Надеюсь, она забудет дорогу в мой дом!

Миссис Дайвери нечасто видела сына в таком возбуждении. Чтобы успокоить его, она перешла к хорошим новостям:

– Но, главное, я забрала у Мадлен письма того самого Этьена. И на них указан французский адрес Софи!

Лицо Рона мгновенно просияло. Он взял из рук матери пакет, вынул из него несколько конвертов и мгновенно принял решение:

– Пожалуйста, позвони и закажи два билета на ближайший рейс во Францию. Я и Элизабет вылетаем завтра же!

Душу Софи разъедала тоска. Как мадам Моруа ни пыталась отвлечь дочь от грустных мыслей, все было напрасно. Молодая женщина вторые сутки почти не выходила из своей комнаты. Ела, спала, просматривала французские газеты, снова ела, спала...

А чаще всего просто лежала на кровати, глядя в потолок, вспоминая счастливые дни, проведенные с семьей Дайвери. Поездку в Диснейленд, игры с Элизабет, объятия любимого. Бывшего любимого... Рон оказался лжецом, гнусным обманщиком, подлецом. Она отдавала ему себя без остатка, а он всего лишь играл в любовь, пока ему не надоело. И как только это случилось, тут же выставил за дверь, причем без каких-либо объяснений, не щадя ее чувств.

Что он делает сейчас? Живет как ни в чем не бывало? Ищет новую жертву, чтобы заставить ее поверить в любовь, а после того как развлечется, без зазрения совести вычеркнуть очередную доверчивую дурочку из своей жизни? Жестоко, безжалостно, бессердечно...

Но как ни старалась Софи зародить в сердце ненависть к Рону Дайвери, у нее ничего не получалось. Стоило ей забыться сном, как она вновь оказывалась в нежных объятиях, целовала губы любимого, смотрела в его глаза.

Ненавижу, ненавижу, твердила Софи, просыпаясь. И снова понимала, что бессильна перед овладевшим ею чувством. Она любила Рона. Любила, хотя осознавала, насколько гадко поступил он с ней. Любила, несмотря ни на что и вопреки всему.

Если бы я могла его возненавидеть, то наверняка ощущала бы себя лучше, размышляла Софи. Ненависть давала бы мне силы жить дальше. Назло ему думать, дышать, встречаться с людьми, заводить новые знакомства... А сейчас я просто сгораю от чувств к человеку, для которого любовь – всего лишь слово, позволяющее достичь цели. Он использовал меня, а я продолжаю его любить. Видно, не знаю, что такое гордость...

Сегодня утром мать уговорила сходить ее к парикмахеру. Считается, что посещение салонов красоты и походы по магазинам благоприятно сказываются на настроении женщин. Мастер сделал Софи отличную стрижку – довольно короткую, с прямой челкой.

Мадам Моруа, увидев обновленный облик дочери, всплеснула руками от радости – так та похорошела. Однако на последнюю собственное отражение в зеркале не произвело особого впечатления. Были волосы по плечи, стали короткие, что с того? Да, смотрится мило, но как было тяжело на душе, так и осталось...

Софи вернулась домой, поднялась в свою комнату и упала на кровать. Ничто не радует. Ничто не может поднять настроения. Стоило ли испытать недолгое счастье, чтобы теперь так мучиться? Не лучше ли совсем жить без любви, чем, потеряв ее, страдать? Молодая женщина не знала ответов на эти вопросы. Она вообще не знала, как жить дальше...

Мистер Дайвери взял из рук спящей дочери книжку с картинками, поправил подушку под ее головой и посмотрел в иллюминатор. Америка осталась позади, и теперь под крылом самолета простилался Атлантический океан. Океан – стихия, такая же непредсказуемая, как жизнь. Никогда нельзя с уверенностью сказать, чего ждать завтра, будет ли штиль или начнется шторм.

Еще неделю назад он строил планы совместного будущего с Софи, но из-за того, что некая особа возомнила себя вершителем судеб, чуть не потерял возлюбленную навсегда. Чудо, что его мать наконец-то рассмотрела истинную сущность женщины, которую считала близкой подругой, и рассказала ему про коварные интриги Мадлен. Не исключено, что со временем он бы и сам нашел Софи, тем более что не собирался экономить на поисках возлюбленной. Но когда бы это случилось? День, проведенный без нее, казался мучительным. Рон вспоминал карие глаза с длинными ресницами и мечтал поскорее увидеть их в реальности. А также обнять, прижать к себе любимую, пообещать, что никогда и никому больше не позволит разлучить их...

Элизабет заворочалась в соседнем кресле, устраиваясь поудобнее. Мистер Дайвери нежно погладил ее по светлым волосам, с замиранием сердца вспоминая, как обрадовалась девочка, узнав, что вместе с папой отправляется на поиски Софи. К ней тут же вернулся аппетит, она съела тарелку супа и немедленно побежала в детскую – собирать кукол и медвежонка Тедди в дорогу. Всю дорогу до аэропорта Элизабет рассказывала бабушке, как скучает по няне и что скажет той при встрече. Наверное, впервые Джулия выслушивала восторженные отзывы внучки о француженке с улыбкой и со спокойным сердцем.

– Передайте Софи, что я с нетерпением жду ее возвращения, – сказала бывшая кинозвезда на прощание. – Надеюсь, она простит мое предвзятое отношение к ней. Людям свойственно ошибаться, и я, к сожалению, не исключение...

И вот теперь Рон сидел в самолете, смотрел в иллюминатор и считал часы до того момента, как встретится с Софи. С каждой минутой, с каждой секундой он чувствовал, как приближается к ней. Скоро, скоро, совсем скоро, стучало влюбленное сердце.

– Ну так же нельзя. Ты совсем ничего не съела, а ведь раньше никогда не отказывалась от круассанов с джемом и от мюсли с молоком! Откуда у тебя возьмется жажда жизни, если нет даже аппетита?

Мадам Моруа стояла над нетронутыми тарелками с едой и безразличной ко всему дочерью. За то время, что прошло после возвращения Софи, она перепробовала многие средства воздействия. Уговоры не помогли, просьбы – тоже. И приказной тон, как выяснилось сейчас, также оказался бесполезен.

– Я не хочу есть, – тихо сказала молодая женщина. – Сначала подумала, что нужно перекусить, но кусок в горло не лезет... Лучше пойду к себе.

Мадам Моруа проводила дочь грустным взглядом и покачала головой. Встретился бы ей сейчас этот Рон Дайвери, ох она бы ему устроила! Он пожалел бы, что вообще родился на свет! У Софи всегда был отличный аппетит, особенно когда она переживала по какому-либо поводу. Сейчас же ест меньше птички. Разумеется, это сказалось на внешности – осунулась, появились темные круги под глазами. И все из-за какого-то богача, который возомнил о себе слишком много!

В дверь постучали, и женщина отправилась открывать. В первую секунду, увидев на пороге мужчину и маленькую девочку, она подумала, что пришедшие ошиблись адресом. Но когда высокий брюнет в дорогом костюме заговорил, мадам Моруа остолбенела от неожиданности.

– Простите за мой французский, но могу ли я видеть Софи? Она же здесь, надеюсь?

– Да, здесь. А вы... неужели мистер Дайвери? – пролепетала женщина.

Мужчина кивнул, а девочка бойко сообщила, что ее зовут Элизабет.

Мадам Моруа попятилась, давая нежданным гостям возможность войти. Она как-то сразу позабыла, что совсем недавно собиралась сделать с Роном нечто ужасное, попадись он ей на пути.

– Там, наверху, первая комната справа. – Палец француженки показал в сторону лестницы. – Может, предложить девочке молока, пока вы разговариваете?

– Будьте так любезны, – доброжелательно улыбнулся мужчина и, увидев недовольство дочери, пояснил ей: – Сначала я должен увидеться с Софи один на один. А потом и ты тоже сможешь обнять ее.

Рон легко взбежал по лестнице, а мадам Моруа взяла девочку за руку и повела в столовую.

– Надеюсь, ты любишь круассаны, – произнесла она, прислушиваясь к тому, что происходит на втором этаже, и ставя перед малышкой стакан молока.

Элизабет тут же придвинула к себе тарелку с вкусностями и доверительно сообщила:

– Папа обещал, что женится на Софи. Значит, она станет моей мамой, и это здорово. А Мадлен на свадьбу не позовут, ни за что! Ой, какой вкусный джем...

Но мадам Моруа не слышала последнюю фразу. Она судорожно вспоминала, где в данный момент лежат успокоительные таблетки. Похоже, сегодня они понадобятся...

Рон тихонько вошел в комнату Софи и увидел, что любимая лежит, свернувшись клубочком. Совсем как котенок, маленький и беззащитный.

Он присел рядом с ней и несколько секунд наслаждался тем, что наконец-то она так близко. Черные волосы по-новому подстрижены, длинные ресницы еле заметно подрагивают.

– Софи, я так тебя люблю...

Она открыла глаза, нахмурилась и отвернулась. Подумала, что Рон вновь снится, чтобы истязать ее сердце. Но что-то в этом сне настораживало, что-то было не так. Все четко, ясно, словно... реально. Реально?

Молодая женщина вскочила и в мгновение ока оказалась в дальнем углу комнаты.

– Что ты здесь делаешь? – Сон как рукой сняло, она гневно смотрела на своего мучителя.

Мистер Дайвери встал, неспешно подошел к ней, пригладил растрепавшиеся волосы и произнес:

– Я все объясню. Только прошу, не перебивай, пока не закончу, и помни, что я люблю тебя и всегда буду любить.

И она молчала, а он говорил.

Софи слушала, и в ее душе недоверие потихоньку уступало место любви. Она слушала и удивлялась, насколько подлыми и завистливыми могут быть люди. А потом ужаснулась, представив, что правда могла бы так и не открыться и они никогда бы не встретились, уверенные, что стали жертвами обмана друг друга.

– Прости, что думала о тебе плохо, – прошептала молодая женщина, прижавшись к груди мужчины и чувствуя, как бьется его влюбленное сердце. – Я должна была дождаться тебя, все выяснить...

– Это уже не важно, мы же все-таки вместе, – ответил тот. – Но чтобы ты была во мне уверена, позволь кое-что сделать...

Он на секунду отстранился, и в его руке оказалась маленькая бархатная коробочка. Софи открыла ее, и – о боже! – на атласной подушечке лежало кольцо с бриллиантом.

– Софи Моруа, согласна ли ты стать моей невестой, чтобы в дальнейшем выйти за меня замуж и никогда больше не исчезать бесследно?

Она смотрела на него глазами, полными счастья, убеждая себя, что это происходит в действительности.

– Да, Рон Дайвери, я согласна. Обещаю любить тебя в горе и в радости и никогда не поддаваться на уловки недоброжелателей.

Молодая женщина наконец-то улыбнулась, и от этой улыбки на душе у Рона стало спокойно и хорошо. Он надел кольцо на безымянный палец левой руки возлюбленной и припал к ее губам в долгом и страстном поцелуе.

– Папа, ну можно мне наконец обнять Софи? – раздался детский голос.

Влюбленная пара обернулась и увидела в дверях комнаты Элизабет и мадам Моруа.

– Мы просто переживали, сумеете ли вы поладить, – словно в оправдание произнесла последняя. – Вот и решили посмотреть, что тут происходит.

– Малышка, ты тоже здесь? Ах, как я по тебе скучала! – воскликнула Софи, подхватывая девочку.

А в следующий миг их обеих обнял Рон.

– Пресвятая Дева Мария, слава Тебе! – вознесла руки к небу мадам Моруа. – Кажется, все довольны. Пойду сварю кофе. В Лос-Анджелесе наверняка такого не пробовали.

И она направилась в кухню, оставив дочь и американских гостей общаться после вроде бы недолгой, но такой мучительной разлуки. Теперь за них можно было не волноваться. Ведь, судя по тому, что на левой руке Софи блеснуло кольцо, счастливые перемены в жизни ее, Рона и конечно же Элизабет только начинались.