Глава III

О пяти ордерах архитектуры: рустическом, дорическом, ионическом, коринфском, сложном и о немецкой работе

Работа, именуемая рустической, более приземиста и груба, чем все остальные ордера, ибо она служит началом и основанием их всех и образует обломы карнизов более простые и следственно более красивые как в капителях и базах, так и в любом

го цоколи, или пьедесталы, если можно так их назвать, на которые ставятся колонны, имеют квадратные соразмерности, с одним гладким поясом внизу и другим наверху, опоясывающим наподобие карниза. Высота колонны равна шести головам, как у приземистых людей, способных носить тяжести; в Тоскане можно видеть много лоджий такого рода, гладких и рустованных, с рустами и нишами между колонн и без таковых; а также многочисленные портики, применявшиеся древними в своих виллах; да и в Кампанье можно видеть много гробниц той же работы, как, например, в Тиволи и в Поццуоло. Древние пользовались этим ордером для дверей, окон, мостов, акведуков, сокровищниц, замков, башен и крепостей для хранения снаряжения и артиллерии, а также морских гаваней, тюрем и укреплений с углами из алмазного руста со многими прекраснейшими гранями. Русты же эти сочетаются по-разному, а именно: либо они плоские, чтобы из них не получались лестницы на стене (по которой легко можно было бы подняться, если бы они имели, как мы говорим, слишком большой выступ), либо они сочетаются с другими манерами, как мы это видим во многих местностях и в особенности во Флоренции на главном и переднем фасаде большой цитадели, воздвигнутой Александром, первым герцогом Флоренции, который из почтения к гербу Медичи состоит из граней алмазов и плоских шаров, причем и те и другие в низком рельефе. Этот красивый фасад, состоящий весь из шаров и алмазов, расположенных друг возле друга, имеет очень богатый и разнообразный вид. Таких работ много по виллам в воротах и порталах домов и дворцов, в которых флорентинцы пребывают за городом и которые не только придают этой области бесконечную красоту и нарядность, но и доставляют горожанам величайшую пользу и удобство. Однако еще больше наделен самый город поразительнейшими постройками, состоящими из рустов, вроде дома Медичи, фасада палаццо Питти и палаццо Строцци и бесчисленных Других. Здания этого рода чем они проще, крепче и построены по лучшему проекту, тем большим мастерством и красотой обладают внутри. И этот род построек по необходимости долговечнее и прочнее всех остальных хотя бы потому, что отдельные камни больше, а швы – гораздо лучше, поскольку все здание перевязано связью каждого камня с соседним. А так как эти постройки ровные и прочные во всех своих частях, то случайности судьбы или времени не в силах столь же жестоко вредить им, как резным и прорезанным камням или тем, которые, как у нас говорят, по милости резчиков питаются одним воздухом.

Дорический ордер был наиболее массивным из тех, коими обладали греки, и наиболее мощным по крепости и телесности, а также части его гораздо более связаны, чем во всех других их ордерах; и не только греки, но и римляне посвящали сооружения этого рода лицам воинственным, как, например, полководцам, консулам и преторам, но гораздо чаще богам своим, таким, как Юпитер, Марс, Геркулес и другим, Причем всегда обращали внимание на то, чтобы отмечать, в соответствии с их значением, отличие гладкого сооружения от резного, более простого от более богатого, дабы и другие могли определить разные степени, отличавшие друг от друга императоров или заказчиков постройки. И потому мы по творениям древних видим, что ими вкладывалось большое искусство в композицию их сооружений и что профили дорических карнизов обладают большим изяществом, а в своих членениях величайшим единством и красотой. Мы видим также, что соразмерность стволов колонн этого рода была понята ими весьма хорошо, ибо, будучи не слишком толстыми и не слишком тонкими, они, как говорят, по форме подобны фигуре Геркулеса, обнаруживая некую мощь, весьма подходящую для несения тяжести архитравов, фризов, карнизов и остальной верхней части здания.

А так как этот ордер, как более прочный и крепкий, чем другие, всегда весьма нравился синьору герцогу Козимо, то он и пожелал, чтобы постройка, которую он поручил мне воздвигнуть с многочисленными каменными украшениями для тридцати гражданских чиновников своего города и владений на участке от своего дворца до реки Арон, была в дорической форме. И вот, дабы снова ввести в употребление истинный способ строительства, требующий, чтобы над колоннами проходили архитравы, и отвергающий неправильность, состоящую в том, что арки лоджий опираются на капители, я на переднем фасаде следовал истинному способу, применявшемуся древними, что и можно видеть по этой постройке.

А так как прежние архитекторы избегали этого способа строительства и потому каменные архитравы всякого рода, и древние, и новые – все или в большинстве своем, как мы видим, ломаются посередине, несмотря на то, что над телом колонны, архитрава, фриза и карниза расположены пологие кирпичные арки, которые их не касаются и нагрузки не дают, я, после долгого над всем этим размышления, нашел в конце концов прекраснейшее средство ввести в употребление истинный способ надежного выполнения этих архитравов, при котором им ни в какой своей части ничего не угрожает и все в целом остается, насколько это возможно, прочным и незыблемым, что доказывается и опытом. Способ же этот я описываю ниже для блага мира и художников. После того как на колоннах и над капителями положены архитравы, которые смыкаются друг с другом над серединой ствола колонны, сверху помещают кубический блок. И если, например, колонна имеет в толщину один локоть, архитрав – столько же в ширину и в высоту, таким же делается во фризе этот блок, с лицевой стороны которого оставляют одну восьмую на отвесный шов, а на другую восьмую часть или больше блок врезается с обеих сторон «в четверть» вовнутрь. Затем, разделив фриз в на три части, обе боковые части врезают (соответственно врезам в блоке) так же «в четверть», но в обратном направлении, так, чтобы они смыкались с блоком и опирались на него наподобие арки. С лицевой же стороны одна восьмая толщины фриза должна быть отвесной, и то же самое делают с другой Стороны, у другого блока. Так поступают над каждой колонной с тем, чтобы средний кусок фриза был перевязан внутри и был врублен «в четверть» только до половины, другая же половина должна быть прямоугольной и отвесной и соединена «в шип», смыкаясь как в арке, но так, чтобы с лицевой стороны кладка казалась прямой. При этом добиваются того, чтобы камни фриза не лежали на архитраве и никак его не касались, и тогда, работая как арка, фриз держится сам собой и не нагружает архитрава. После чего за фризом изнутри выводится пологая кирпичная арка той же высоты, что и фриз, опирающаяся на блоки над колоннами. Затем делается кусок карниза той же ширины, что и блок над колонной, и с теми же швами на лицевой стороне, как и на фризе; внутри же этот карниз должен смыкаться «в четверть», так же, как блок, причем следует следить за тем, чтобы карниз, так же, как фриз, состоял из трех кусков, из которых оба боковых должны смыкаться «в шип» со средним куском карниза над блоком фриза. Необходимо также обратить внимание на то, чтобы средний кусок карниза был вырублен «в шип» в виде желоба, смыкаясь с боковыми кусками и опираясь на них наподобие арки. И при таком способе работы каждый может убедиться в том, что фриз держится сам собой, так же, как и карниз, лежащий почти целиком на кирпичной арке. Таким образом, каждая часть помогает сама по себе, и архитрав держит лишь свой собственный груз, не подвергаясь никакой опасности сломаться от перегрузки. И так как опыт показал, что способ этот надежнейший, мне и захотелось обратить на него особое внимание для всеобщей пользы и удобства, зная в особенности, что если положить, как это делали древние, фриз и карниз на архитрав, последний с течением времени сломается при случае от землетрясения или чего другого, ибо арка, выводимая над названным карнизом, в достаточной степени его не защищает. Если же выводить арки над карнизами, устроенными в такой форме, скрепляя их, как обычно, железом, то все в целом будет обеспечено от любой опасности, и постройка будет существовать вечно.

Теперь же, возвращаясь к предмету изложения, мы скажем, что способ этого рода можно применять при одном ордере, но также и во втором ордере, расположенном над рустованным, а еще выше можно помещать еще третий ордер иного рода, например ионический или коринфский, или сложный в той манере, какую показали древние в римском Колизее, где они проявили искусство и рассудительность в расположении ордеров. Ибо, восторжествовав не только над греками, но и над всем миром, римляне поместили на самом верху сложный ордер, так как тосканцы уже пользовались им в нескольких манерах, и поместили его выше всех, как наивысший по мощи; изяществу и красоте и как самый из всех видный для увенчания здания, ибо, будучи украшен прекрасными членениями, он в целом образует достойнейшее завершение, так что иного и желать не приходится.

Возвращаясь же к дорическим работам, скажу, что колонна имеет в высоту семь голов, а цоколь ее должен быть немногим меньше полутора квадрата в высоту, ширина же равна одному квадрату; затем наверху делаются карнизы, внизу же плинт с валиком и двумя полками, соответственно тому, что говорит Витрувий; базы и капитель имеют одинаковую высоту, которая в капители откладывается от шейки вверх; карниз вместе с фризом и архитравом имеют по отвесу каждой колонны выступающие желобки, которые обыкновенно именуются триглифами; промежутки между выносами равны квадрату, и в них находятся черепа быков, трофеи, маски, щиты или всякие другие фантазии. Архитрав опоясывает эти выносы, образуя выступающую полку, под которой имеются тонкие полочки, равные шириной выносу, под каждой из которых помещаются по шесть колокольчиков, называвшихся в древности каплями. Когда же в дорике встречается каннелированная колонна, то вместо каннелюр там двадцать граней, а между каннелюрами остаются только острые ребра. Постройка такого типа есть в Риме на Форуме Боарио, весьма богатая, другого же рода карнизы и другие членения – в театре Марцелла, там, где ныне площадь Монтанара; и в ордере этом баз нет, там же, где они есть, они – коринфские. И существует мнение, что древние их не делали, а вместо них помещали плиту, равную по величине базе. Такие встречаются в Риме в Туллиевой тюрьме, где капители более богаты членениями, чем те, которые мы видим в дорике. В том же самом ордере Антонио да Сангалло построил двор палаццо Фарнезе на Кампо ди Фьоре в Риме, весьма нарядный и красивый; впрочем, в этой манере мы постоянно видим древние и новые храмы, а также дворцы, кои благодаря крепости и перевязке камней оказались прочнее и долговечнее всех других построек.

Ионический ордер, более стройный, чем дорический, был создан древними в подражание фигурам, занимающим промежуточное положение между нежным складом и крепким, о чем свидетельствует применение и разработка его древними в постройках, посвященных Аполлону, Диане и Вакху, а иногда и Венере. Цоколь, несущий Колонну, имеет высотой полтора квадрата, в ширину один квадрат, а его верхние и нижние карнизы соответствуют этому ордеру. Колонна его имеет в высоту восемь голов, а база его двойная с двумя валами, как описывает Витрувий в третьей главе третей книги, капитель же его хорошо закручена со своими волютами, или картушами, или завитками, как бы их там каждый по-своему ни называл, как мы это видим в театре Марцелла в Риме над дорическим ордером; карниз его украшен консолями и зубчиками, и фриз слегка выпуклый. Если хотят сделать колонны каннелированными, число каннелюр должно равняться двадцати четырем, причем распределяются они так, что между двумя каннелюрами остается плоскость, равная четверти каннелюры. Ордер этот отличается прекраснейшим изяществом и легкостью и широко применяется современными архитекторами.

Коринфские работы всегда очень нравились римлянам, и они любили их так, что в этом ордере построили наиболее нарядные и почитаемые здания, дабы оставить о себе память, что явствует по храму в Тиволи на Тевероне и остаткам храма Мира и арке в Поле и таковой же в Анконском порту. Но гораздо более прекрасен Пантеон, то есть Ротонда, в Риме с самым богатым и правильным ордером среди всех вышеназванных. Цоколь, несущий колонну, образуется в следующей манере: шириной в квадрат и две трети и с верхним и нижним карнизами в соразмерностях по Витрувию. Высота колонны равна девяти головам вместе с базой и капителью, высота которой равна толщине колонны у основания, база же равна половине названной толщины, причем древние имели обыкновение украшать ее различной резьбой. Капитель же украшается побегами и листвой соответственно тому, что пишет Витрувий в четвертой книге, где он упоминает о том, что капитель эта заимствована с могилы одной коринфской девушки. Далее следует архитрав, фриз и карниз с размерами, описанными Витрувием, целиком покрытые резьбой, с консолями и овами и другого рода резьбой под слезником. Фризы же этого ордера могут быть целиком покрыты резной листвой, но их можно также оставлять гладкими или же с буквами на них, как это было на портике Ротонды, где бронзовые буквы были инкрустированы в мрамор. Каннелюр на колоннах этого рода – двадцать шесть, хотя бывает и меньше, причем между двумя соседними каннелюрами остается гладкая плоскость шириной в четверть каннелюры, что отлично можно видеть в многочисленных древних постройках и новых, размеры коих заимствованы из древних;

О сложном ордере Витрувий не упоминает, перечисляя лишь работы дорические, ионические, коринфские и тосканские и считая слишком вольными тех, кто, заимствуя из всех этих четырех ордеров, создавали тела, представляющиеся ему скорее чудовищами, чем людьми; тем не Менее, так как он много применялся римлянами и в подражание им нашими современниками, я не премину, к общему сведению, разъяснить и показать основу соразмерностей также и этого вида построек.

Я полагаю, что если греки и римляне образовали эти первые четыре ордера и свели их к общим размерам и правилам, то могли и у нас быть такие, кто в наше время, строя в сложном ордере самостоятельно, создавали вещи, обладающие гораздо большей прелестью, чем древние. И об истине этого свидетельствует то, что Микеланджело Буонарроти создал в сакристии и библиотеке Сан Лоренцо во Флоренции, где двери, табернакли, базы, колонны, капители, карнизы, консоли, а в общем и все остальное отличаются новизной и тем, что свойственно только ему, и все же они дивны, а не просто красивы. То же самое и в еще большей степени показал тот же Микеланджело в верхнем ордере двора дома Фарнезе, а также в карнизе, поддерживающем с фасада крышу этого палаццо. А тот, кто хочет видеть, сколько в этих приемах доблесть этого человека, поистине ниспосланная небом, обнаружила искусства рисунка и разнообразия в манере, пусть посмотрит, что он сделал при строительстве Сан Пьетро, соединив в одно целое тело этого сооружения и создав столько видов разнообразных и необычайных украшений, столько прекрасных профилей карнизов, столько различных табернаклей и много других вещей, целиком изобретенных им самим и сделанных отлично от обычаев древних. Ибо никто не сможет отрицать, что никакие другие ордера не выдерживают сравнения с этим новым сложным ордером, доведенным Микеланджело до подобного совершенства. И в самом деле, качества и доблесть этого поистине превосходного скульптора, живописца и архитектора творили чудеса всюду, куда он только ни приложил руку, не говоря уже о других вещах, явных и ясных, как солнечный свет, когда он с легкостью выправлял неправильные участки и доводил до совершенства многие здания и другие вещи, обладавшие уродливейшей формой, прикрывая прекрасными и причудливыми украшениями недостатки искусства и природы. В наши же дни некоторые архитекторы из простонародья, самонадеянные и без знания, не изучив эти произведения с должной рассудительностью и не подражая им, но работая почти что наобум, не соблюдая ни приличия, ни искусства, ни какого-либо порядка, создают одну за другой вещи чудовищные и хуже немецких.

Возвращаясь, однако, к этому способу работы, скажу, что одними принято называть этот ордер сложным, другими латинским, иными же италийским. Высота его колонны должна составлять десять голов, база должна равняться половине толщины колонны и измеряется подобно коринфской, что видно в Риме по арке Тита Веспасиана. Кто же захочет сделать каннелюры на этой колонне, может сделать их наподобие ионических, или как на коринфской, или же как заблагорассудится тому, кто займется этой архитектурой, где смешаны все ордера. Капители можно сделать наподобие коринфских, лишь киматий капители должен быть больше и волюты, или завитки, немного более крупными, как мы видим на вышеназванной арке. Архитрав составляет три четверти толщины колонны, на фризе остающаяся четверть заполняется консолями; карниз таков же, как архитрав, ибо благодаря выносу он становится больше, как ¦ мы это видим на последнем ордере римского Колизея; на названных же консолях можно делать желобки вроде как на триглифах и другую резьбу по усмотрению архитектора; цоколь же, на котором стоит колонна, должен быть высотой равен двум квадратам, что же касается его карнизов, то их делают по своей фантазии, как заблагорассудится.

Древние применяли для дверей или гробниц вместо колонн гермы разного вида: одни – фигуру с корзинкой на голове вместо капители, другие – фигуру до пояса, а остальное – до базы в виде пирамиды или же древесных стволов; в таком же роде делали девушек, сатиров, путтов и всякого рода чудовищ и уродов, каких только считали подходящими, и какие только порождались их фантазией, тех они и применяли к своим произведениям.

Существуют работы и другого рода, именуемые немецкими, сильно отличающиеся украшениями и соразмерностями от древних и новых. Ныне лучшими мастерами они не применяются, но избегаются ими, как уродливые и варварские, ибо в каждой из них отсутствует порядок, и скорее можно назвать это путаницей и беспорядком, ибо в этих постройках, которых так много, что мир ими зачумлен, двери украшены колоннами тонкими и скрученными наподобие винта, которые никак не могут нести нагрузку, какой бы легкой она ни была. Точно так же на всех фасадах и других украшениях они водружали черт знает какие табернаклишки один на другой со столькими пирамидами, шпилями и листьями, что они не только устоять не могут, но кажется невероятным, чтобы они могли что-нибудь нести, и такой у них вид, будто они из бумаги, а не из камня или мрамора. И в работах этих устраивали они столько выступов, разрывов, консолей и завитушек, что лишали свои вещи всякой соразмерности, и часто, нагромождая одно на другое, они достигали такой высоты, что верх двери касался у них крыши. Манера эта была изобретена готами, ибо после того, как были разрушены древние постройки и войны погубили и архитекторов, то оставшиеся в живых стали строить в этой манере, выводя своды на стрельчатых арках и заполняя всю Италию черт знает какими сооружениями, а так как таких больше не строят, то и манера их вовсе вышла из употребления. Упаси Боже любую страну от одной мысли о работах подобного рода, столь бесформенных по сравнению с красотой наших построек, что и не заслуживают того, чтобы говорить о них больше, чем сказано. И потому переходим к речи о сводах.