40
Лондон, 8.15
Малоуну нравился «Савой». В разное время ему приходилось несколько раз останавливаться в отелях этой сети за счет американского и британского правительств. В том и заключалась прелесть работы в группе «Магеллан»: она была связана с риском, но при этом позволяла пользоваться кое-какими привилегиями. Он не был здесь уже несколько лет и теперь с радостью увидел, что отель в викторианском стиле по-прежнему блистает греховной роскошью и изысканностью. Ему было известно, что одна ночь в номере с видом на Темзу стоит больше, чем большинство людей на планете зарабатывают за всю жизнь, а это означало, что их спаситель привык путешествовать с комфортом.
Они поспешно покинули Бейнбридж-холл и угнали фургончик уборщиков, который Малоун затем бросил в нескольких милях от железнодорожной станции. Там, в шесть тридцать утра, они сели на поезд и вернулись в Лондон. На вокзале Паддингтон все было спокойно. Малоун решил не брать такси, и до «Савоя» они добрались на метро.
Плечо Пэм больше не кровоточило. В отеле Малоун подошел к внутреннему телефону и попросил соединить его с номером 453.
— Вы быстро передвигаетесь! — проговорил голос на другом конце линии.
— Что вы хотите?
— В данный момент я хочу есть, поэтому сейчас для меня важнее всего завтрак.
Малоун понял намек.
— Так спускайтесь вниз.
— Как насчет того, чтобы встретиться в кафетерии через десять минут? У них тут прекрасный шведский стол.
— Мы вас ждем.
Мужчина, подошедший вскоре к их столику, выглядел так же, как и два часа назад, только теперь он был одет в модные брюки оливкового цвета из хлопчатобумажного твила и коричневую саржевую рубашку. Его чисто выбритое лицо светилось умом и дружелюбием.
— Меня зовут Макколэм. Джеймс Макколэм. Люди обычно называют меня Джимми.
Малоун, измотанный ночными приключениями и подозрительный, все же нашел в себе силы, чтобы встать и протянуть руку. Рукопожатие незнакомца было крепким и уверенным, его желтовато-зеленые глаза смотрели внимательно и вдумчиво. Пэм осталась сидеть. Малоун представился сам, представил ее, а затем перешел к делу:
— Что вы делали в Бейнбридж-холле?
— Могли бы для начала поблагодарить меня за то, что я спас вам жизнь. Я ведь не был обязан делать это.
— Случайно оказались по соседству?
Тонкие губы мужчины изогнулись в усмешке.
— Вы всегда такой? Никаких предисловий, сразу — быка за рога?
— Ответьте на мой вопрос.
Макколэм отодвинул от стола стул и сел.
— Я голоден как волк. Давайте сначала перекусим, а потом я вам все расскажу.
Малоун не пошевелился.
— Сначала ответьте на мой вопрос.
— Хорошо, будь по-вашему. Ради налаживания добросердечных отношений я готов поголодать еще немного. Я охотник за сокровищами. Разыскиваю Александрийскую библиотеку. Ищу хоть какие-то ее остатки уже больше десяти лет. В Бейнбридж-холле я оказался из-за тех троих мужчин. Четыре дня назад они убили женщину, которая располагала ценнейшей информацией, и я шел по их следу в надежде выяснить, что им удалось от нее узнать. Они же привели меня к вам.
— Там, в поместье, вы сказали, что обладаете информацией, которой нет у меня. Что дает вам основания так думать?
Макколэм отодвинул стул и встал.
— Я сказал, что, возможно, обладаю информацией, которой не располагаете вы. Послушайте, у меня нет ни времени, ни желания продолжать пустопорожние препирательства. Мне уже приходилось бывать в этом поместье. Вы не первый, кто приезжает туда в поисках ответов. Каждый из вас, любителей, обладает зернышком знаний вперемешку с нагромождением вымыслов. Я готов обменять кое-что из своих знаний на это ваше зернышко. Вот и все, Малоун. Никаких зловещих замыслов.
— И чтобы продемонстрировать свою «добрую волю», вы застрелили в затылок двух человек? — спросила Пэм с интонациями прокурора.
— Я застрелил этих людей, чтобы спасти вас. — Макколэм огляделся. — До чего же мне здесь нравится! Вам известно, что впервые мартини стали предлагать клиентам именно здесь? Хемингуэй, Фитцджеральд, Гершвин — все они выпивали в этом ресторане. Тут живет сама история.
— Вы любите историю?
— Род занятий обязывает.
Макколэм встал.
— Собрались уходить? — усмехнувшись, спросил Малоун.
Макколэм стоял непринужденно, с невозмутимым видом, хотя Малоун намеренно пытался вывести его из равновесия.
— Вы чересчур подозрительны, — ответил он. — Продолжайте в том же духе, отправляйтесь в Квест героя самостоятельно. Надеюсь, вам повезет.
Этот человек действительно многое знал.
— Откуда вам об известно о Квесте?
— Я уже сказал вам, что иду по этому следу не первый год. А вы? Готов поспорить, что вы новичок. Я встречался со множеством подобных вам людей. Они считают, что знают все на свете, а на самом деле не знают ни черта. Именно поэтому Александрийскую библиотеку за полторы тысячи лет так никто и не нашел. — Макколэм помолчал. — Знаете, Малоун, вы напоминаете мне осла, который стоит по колено в чудесной сочной траве, но, просунув голову сквозь изгородь, ест сорняки, растущие на соседнем участке. Прощайте! Приятно было познакомиться! Я намерен пересесть вон за тот столик и как следует позавтракать.
Сказав это, он отправился в противоположный конец наполовину пустого кафетерия.
— Ну и что ты о нем думаешь? — спросил он у Пэм.
— Зазнайка. Но в остальном… мужчина интересный.
Малоун улыбнулся.
— Ему что-то известно, но, сидя здесь, мы не выясним, что именно.
— Согласна с тобой. — Она встала. — Тогда пойдем и позавтракаем с нашим новым другом.
Сейбр сидел за столиком и ждал. Если его расчет правилен, они скоро подойдут. Малоун не сможет противостоять искушению. Он наверняка знает не больше того, что успел рассказать ему Джордж Хаддад, а это, как следовало из прослушанной Сейбром пленки, не слишком много. Возможно, кое-какие пробелы Малоун сумел заполнить с помощью того, что утащил в ранце из квартиры палестинца, но все равно Сейбр был готов поклясться в этом — главные вопросы остались без ответов.
Впрочем, та же самая проблема стояла и перед ним.
Сейбру приходилось делать над собой усилие каждый раз, когда нужно было общаться с другими людьми. Он привык к уединенности собственных мыслей, а в компании оказывался редко, преимущественно со случайными женщинами, от которых ему был нужен только секс. В большинстве случаев — за деньги. Они были профессионалками, как и он сам, только не по той части, выполнявшими работу за плату; они говорили ему по ночам то, что он хотел слышать, и уходили рано утром. Жесткие условия постоянной физической опасности и умственного напряжения, в которых он существовал, не подстегивали, а, наоборот, подавляли сексуальное влечение, иссушали мозг. Иногда он спал со своими помощницами, однако, как произошло с Брит, которую он застрелил два часа назад, это могло иметь неприятные побочные эффекты. Он не знал романтических отношений и дорого ценил свое одиночество.
Сейбру уже приходилось превращаться в артиста, когда нужно было заручиться доверием нужных людей. Слова, манера поведения, походка, жесты, важный тон — все это он перенял у одного из многочисленных любовников своей матери, полицейского из Чикаго, где они жили, когда ему было двенадцать. Сейбр помнил, как тот пытался произвести впечатление на мать своей надменной самоуверенностью, как водил их на игру знаменитой бейсбольной команды «Уайт сокс» и возил на озеро. Позже он понял, что коп, как и остальные мужчины его матери, добивался только одного — провести несколько ночей в ее кровати. После того как цель была достигнута, от трогательного внимания не оставалось и следа. Он возненавидел всех этих похотливых скунсов. Когда он хоронил мать, ни одного из них не оказалось рядом. Она умерла одинокой и сломленной.
Он не хотел, чтобы его постигла такая же судьба.
Сейбр встал и направился к стойке шведского стола.
Ему, как и Малоуну, нравился «Савой»: его номера, обставленные дорогой антикварной мебелью, типичные для Старого Света лакеи, обслуживающие постояльцев, — вся та роскошь, которой привычно наслаждался Альфред Херманн и остальные члены ордена Золотого Руна. Сейбр тоже хотел пользоваться всем этим, но на своих, а не на их условиях. Однако, чтобы получить все это, ему был необходим Коттон Малоун. Вот почему сейчас Сейбр размышлял над тем, что может находиться в кожаном ранце, который забрал из квартиры Хаддада Малоун. До сегодняшнего дня ему удавалось на шаг опережать своего противника, и пока это преимущество сохранялось. Но что будет завтра?
Малоун и его бывшая пробирались по направлению к нему между быстро заполняющимися столиками.
— Ну ладно, Макколэм, — сказал Малоун, — мы здесь.
— Возьмете здесь что-нибудь? — двусмысленно спросил лже-Макколэм.
— Да. Как минимум то, что смогу.
Он заставил себя засмеяться.
— Надеюсь, это не максимум того, что вы можете.