Вместо предисловия:

Притягательность тайн

Увидев на обложке книги упоминание о тайнах Третьего рейха, читатель, наверно, вправе ожидать, что тут-то его и посвятят в самую черную и самую закулисную кухню немецкой политики. И Гитлер там будет с рожками, и Гиммлер внутри магического круга, и весь генералитет в козлиных масках и с заклинаниями на устах. Тем, кто ждет такого замечательного повествования, могу сказать сразу: захлопните книжку и купите себе что-нибудь из фэнтези, там вам и драконов предложат, и магов, и смертельные схватки с обязательной победой положительного героя, а в этой книге ничего подобного нет. Она не фэнтези. Это совершенно правдивое и документальное повествование об одной из сложных и противоречивых эпох, которые переживали реальные люди, а не какие-то фэнтезийные герои. И у Гитлера нет рожек, и Гиммлер, хоть и мистик, но не псих, а уж генералы-то, те вообще абсолютно рациональные граждане, ни в каком чернокнижии не замеченные.

У Великого Рейха было, конечно, немало тайн. Но такова особенность государственных секретов, что и по истечении долгого времени они так и остаются секретами. И сколько бы ни старались ученые-историки, тайны никак не станут прозрачнее или яснее: когда-то все было сделано для того, чтобы посвященных в тайны людей или же тайных документов не осталось. Иначе, правда ведь, разве можно было бы назвать эти великие тайны тайнами? Самое смешное, что сегодня мы почти не представляем даже, в чем была суть таких тайн. Мы даже не догадаемся, что это-то и были тайны, даже если их узнаем. Нет, я тут не имею в виду тайны военные — этот сорт секретов как раз через полвека вполне может выйти наружу, потому что больше не представляет интереса ни для кого, разве что для упомянутых историков. Не имею я также в виду и тайны психологического порядка, основанные на том, как использовать тех или иных государственных деятелей или чиновников, дабы они приняли верные решения или совершили необходимые ошибки. Эти тайны тоже через годы становятся прозрачными. Нас, конечно, удивляет странная цепочка событий, которая образовалась, оказывается, из-за вовремя данного намека или лживого слова, принятого за истину в последней инстанции, или же просто потому, что на жизненном пути столкнулось несколько людей, которые понравились или не понравились друг другу.

Но это — не тайны.

Это всего лишь то, что называется историей.

Однако настоящие тайны всегда останутся нераскрытыми, и главная их прелесть в том, что мы даже не узнаем, что именно они-то и были настоящими тайнами своего времени.

Увы, эти тайны умерли с теми, кто о них знал.

А то, что сегодня наивно именуют тайнами Третьего рейха, в целом не имеет отношения к тайнам.

Скорее тут можно говорить о новом прочтении истории той эпохи, о неожиданно обнажившихся фактах, о вдруг преданных огласке деяниях, о сказанных на смертном одре словах стариков, которым удалось уцелеть во время Рейха и после великого наказания за то, что они жили в это время и приняли сторону национал-социалистов, то есть оказались попросту фигурками на шахматной доске, которые использовали настоящие игроки — политические деятели их времени. Правда, среди этих вдруг образовавшихся тайн есть тайны особого сорта — мистического. Это забавно, поскольку ничего особо мистического в истории Третьего рейха не было и нет, но так уж получилось, что мистическая компонента намертво «приварена» к стальному Рейху благодаря некоторым особенностям мировоззрения его вождей. В своих книгах на этот предмет мне пришлось даже специально оговаривать, что не стоит искать оккультные тайны, где их не было и быть не может. В этих книгах приведено немало мифов далекого уже от нас времени, но это мифы, то есть измышления людей, а не оккультные тайны.

Беда Третьего рейха как раз и была, наверное, в том, что некоторые мифы или измышления вместо того, чтобы остаться достоянием книжных червей и конспирологов, вдруг достигли неимоверной высоты — были использованы в строительстве немецкого государства. Это так же странно, как если бы ночью вам привиделся некий волшебник, который подарил чудесный аппарат, дарующий победу над всем человечеством, а днем вы ринулись бы на поиски означенного агрегата в полной уверенности, что он существует, все свои действия подчинив родившейся в ночном сознании мечте.

Вы так не поступите?

Наверно, нет.

И ни один здравомыслящий человек тоже не перепутает явь и сон.

Но ведь людей можно использовать, ими так легко управлять, если знать об их маленьких слабостях! Германии в этом плане фатально не повезло. Во главе этого государства встал человек, который искренне верил в свою мечту и был дилетантом. Тем, кто позволил этому человеку достичь политических высот, представлялось, наверно, что эту веру и некоторую расплывчатость в понятиях будет легко использовать, сделав его отличной марионеткой. Но тут-то те, кто стоял за его спиной, ошиблись. Адольф Алоизович Гитлер не желал быть марионеткой. Он стремился лично управлять вверенным ему государством! Это Германию и погубило. Вместо обещанного тысячелетия Великий Рейх просуществовал всего двенадцать лет. Люди, которые могли составить славу немецкой нации, остались лежать бесчувственными телами на полях сражений, став добычей зверей и птиц. Города Германии превратились в развалины. А в головах потомков сложился специфический комплекс вины, который лучше всего выражается фразой: «Мне совестно, что я немец». Печальный комплекс, до сих пор не изжитый. Благодарить немцам за это приобретение стоит союзников, Нюрнбергский процесс и послевоенную пропаганду, а вовсе не Адольфа Гитлера. Тот все двенадцать лет внушал им совершенно другую идею: «Я счастлив, что я немец».

Вместо обещанного Гитлером тысячелетия Великий Рейх просуществовал 12 лет, а города Германии превратились в руины

Но так уж получается: историю действительно пишут победители. А побежденные долго еще изживают «комплексы» и стыдятся собственной истории. Для меня всегда было величайшей загадкой, как этот механизм действует. Ведь история творится не единой волей народа (что бы там о роли масс не писалось, роль их невелика!), а решениями горстки людей, выбирающих для страны тот путь, по которому она пойдет. В основе этих решений лежат чаще всего экономические подоплеки, а не политические предпочтения. Партии, идеологии, политические лозунги — это всего лишь ширма, прикрывающая экономическую целесообразность и страсть к наживе. Народ в этой схеме занимает неблагодарное положение: он поднимает экономику, идет сражаться за своих лидеров и служит грушей для битья, если война проиграна.

Немцы вкусили горечь поражения в полной мере. До этого, плохо понимая происходящее, они вкушали горечь побед. Это не оговорка: в государстве, построенном дилетантом Гитлером, победы были не лучше поражений — они туго затягивали петлю на шее людей. Впрочем, в стране, похожей на тогдашнюю Германию как отражение в зеркале, был свой «Алоизыч» — Иосиф Виссарионович. И народ «Виссарионыча» шел к своим победам тоже с петлей на шее. Но комплекса вины у этого народа не сложилось.

Почему?

А тут все просто: «Виссарионыч» войну выиграл!

Хотя, по правде, на скамье подсудимых в городе Нюрнберге должны были сидеть рядом как гитлеровские коршуны, так и сталинские соколы. Ничем они не отличались, разве что военной формой. Но «соколы», однако, вели допросы. Они были победителями.

Окажись Гитлер честной марионеткой, выполняй он правильные команды, может быть, история Германии сложилась бы совсем иначе. И Вторая мировая война имела бы иное развитие и иной результат. Но для этого… да, тут нужна была совсем другая марионетка. Без столь выраженных амбиций и без ощущения собственной непогрешимости. Но другая марионетка не смогла бы так быстро и так непостижимо крепко сплотить немцев и подчинить их собственной воле. Гитлеру это удалось. Его вера была неколебимой. Любой другой человек на его месте был обречен на неудачу.

Напрасно о кресле диктатора мечтал Геринг, напрасно о высшей власти грезил Гиммлер — фюрером Великого Рейха мог быть только Адольф Гитлер. Он создал свой Рейх буквально из ничего, из убийственных статей версальского мира, из пепла Первой мировой войны, но он же и погубил свое детище, не умея вовремя остановиться или хотя бы прислушаться к профессионалам. Рейх, которым он управлял, был последним в своем роде государством, претендующим на мировое господство. К этому господству Гитлер думал привести свой народ благодаря армии, то есть надеясь разбить армии противников. Живая сила против живой силы.

После Гитлера такое простое решение стало уже невозможным. Появилась Бомба. Точнее — Бомбы, и в разных руках. А это сильно ограничивает аппетиты, хотя мечта о мировом господстве может появиться то в одной, то в другой сумасшедшей голове. Вряд ли она теперь достигнет полной реализации. Пустить к чертям собачьим какой-нибудь пустынный атолл — это еще куда ни шло. Но разнести боеголовками европейское государство — увольте! Даже дурак и террорист сто раз задумается, прежде чем нажать на красную кнопочку. И вряд ли нажмет. Жить-то и ему, дураку и террористу, тоже очень хочется.

Так что, как это ни парадоксально, успехи научные тут же и ограничили возможности применения «вундервуффе» для завоевательных целей. Адольф Алоизыч в дни своего земного бытия мечтал об этом чудо-оружии, но знай он его особенности — мечта бы тут же увяла на корню.

Во времена Адольфа в этом плане все было куда как проще. Мир можно было завоевать, не разрушив его основы. Но для этого требовалось найти верные слова и верные цели. Непогрешимый фюрер нашел и слова, и цели, и его народ пошел за своим лидером, не зная, что очень скоро окажется на краю пропасти. Почему же народ с воодушевлением двинулся по этому пути в никуда? Наверно, тут-то и заключена самая большая тайна. Ведь среди сторонников нового режима были неглупые и неплохие люди! Но… они верили Гитлеру, они шли за Гитлером! Они шли даже тогда, когда стало уже ясно, что собой представляет возводимое тем здание нового Рейха! Внешне-то это здание было прекрасным: сильное государство, единство народа, экономическое чудо, возвращение утраченных территорий, неожиданно бурное развитие во всех сферах науки и техники, на горизонте уже маячило создание новой Европы… объединенной Европы, братской, так сказать, семьи народов… арийских народов… Но! Чудо, единство, государство и сам народ — все предназначалось для войны. А война — она для чего? Для победы, извините, сил огня над силами льда, то есть Света над Тьмой. У христиан эта последняя битва именуется Армагеддоном. В ней небесное воинство должно победить воинство Антихриста. Адольф Алоизыч держал за Антихриста Иосифа Виссарионыча. Последний, вероятно, считал ровно наоборот. Впрочем, оба они Священное Писание знали, и оба в него не верили. А уж если рассуждать об Антихристе, то их было двое — немецкий и советский. Оба, как некогда сказала булгаковская Маргарита, хороши.

Второго диктатора той эпохи — Иосифа Сталина — Гитлер держал за Антихриста

Немецкий вождь совершенно искренне ненавидел большевиков, поскольку они уничтожали индивидуальную волю. Ученик Ницше и Шопенгауэра, он ставил волю превыше всего, потому что именно воля формирует мир, только воля позволяет народам достичь гармонии, то есть власти над другими народами. Лев Николаевич Гумилев нарек этот шопенгауэровский индивидуализм пассионарностью. Фюрер в этом плане был настоящим пассионарием. Лучшего пассионария в новейшей истории я не знаю. Созданный Сталиным человечник он не мог оценить по достоинству. Однако сам он создал аналогичный человечник, только под мистически окрашенным знаменем неоязычества. Это было даже не возвращение к Средневековью, как принято считать, а нырок в гораздо более дальнюю эпоху, до христианства, ислама и даже иудаизма. То есть в тот первобытный мир, где только личная отвага и сила давали право победы. Над этим миром возвышалось древо Иггдрасиль и висел вниз головой вырвавший свой глаз Вотан. Рыжебородые арийцы побеждали неарийские соседние племена и заедали хмельные напитки замечательно прожаренными на первобытных кострах свиньями, истинно немецкой сельхозпродукцией. Синеокие арийские Венеры обихаживали первобытные пещеры и рожали чудесных синеглазых и белокурых детей. Это был мир героев и воинов, хранительниц очага и валькирий — странная смесь немецких эпических поэм и рокочущей музыки любимого фюрером Рихарда Вагнера. В этот невозможно щемящий и прекрасный мир и позвал маленький человечек с лицом Чарли Чаплина свой обуржуазившийся немецкий народ, который — по его мнению — подло обманули, навязав версальские соглашения.

Благовоспитанный, послушный, педантичный немецкий народ, еще совсем недавно честно соблюдавший христианские заповеди и чтивший лютеранские праздники, был разом возведен в ранг народа-воина, несущего свет и — как требовала логика — кару тем, кто держался за свою тьму. Не удивительно, что воины Света шли в бой под лозунгом «За фюрера, за Великую Германию», а им противостояли воины Тьмы со своим лозунгом «За Родину, за Сталина».

А что вы хотите?!

Армагеддон.

Свет против Тьмы или Тьма против Света, Огонь против Льда или Лед против Огня — не суть. Итог один: война на полное уничтожение и своих, и чужих. Так под бравурные марши и факельные шествия началась эта странная эпоха, и так под похоронные марши и взметающие песок и каменную пыль взрывы она закончилась. В кратчайший промежуток земного времени вместилась она — воистину первобытная по жестокости и героическая, в полной мере экзистенциальная. И мы никогда не поймем той эпохи, если будем разбираться только в ходе военных действий и списках потерь. Не поймем, почему обычные немцы, приличные и мирные люди, вдруг сошли с ума и ввязались в мировую войну, почему вдруг они стали сплошь национал-социалистами, почему даже в самом конце многие предпочитали погибнуть за своего фюрера, а не бежать прочь из обреченной страны. Нет, немецкие обыватели вдруг каким-то чудом стали воинами и героями. Они выбирали смерть! Не нацистские вожди, которые отлично понимали, что за будущее им предстоит в случае выживания, а простые бюргеры, простые рабочие, простые крестьяне, которые одним махом были все обращены в солдат Рейха, а их женщины — в жен и матерей этих солдат. Даже дети, и те не остались в стороне: они тоже добровольно шагали в пропасть, умирая за фюрера с улыбкой, как положено хорошим солдатам. Именно об этой тайне — тайне всеобщего помрачения рассудка — и будет наш разговор. Ибо я не знаю большей тайны и большего преступления, чем превращение целого народа в послушный военный механизм!

От немецкого Средневековья дошла до нас одна легенда. Как-то в городке Гаммельне развелось немыслимое количество крыс. Это сильно удручало местных жителей, потому как ни мясные лавки, ни хлебные, ни даже сам магистрат не избежали печальной участи посещения этими несносными животными. Крысы гуляли по Гаммельну стаями, не прячась от жителей. Те пробовали их ловить, топить, ставить ловушки — все оказалось бесполезным. Крысы жировали. Когда же, пожрав все, что можно, крысы сделали набег на магистрат и сожрали писанные на телячьей коже документы, у властей терпение кончилось. Власти объявили о том, что дадут любую награду, только бы нашелся смельчак, который справится с крысиной агрессией. Смельчак нашелся. Прихрамывая, явился он в магистрат и пообещал, что изгонит крысиную стаю. Члены магистрата растеклись в благодарностях. В надежде на избавление пообещали они ловцу немалую плату, на том и сговорились. И вот взял он в руки флейту, поднес к губам, заиграл, да и пошел вон из города. А следом за ним из каждого дома стали тут же выбегать крысы, и взрослые, и подростки, и совсем крысеныши, и вся эта крысиная армия двинулась следом за неспешно шагающим музыкантом. Так они шли и дошли до озера, куда вся крысиная армия и попрыгала. Расправившись с крысами, музыкант вернулся в Гаммельн за наградой. Тут бюргеры, увидавшие, как легко он справился с их крысами, решили гонорара не платить. Ловец рассердился и ушел, не взяв горсти монет, но пообещал, что свой гонорар он все равно получит. И пошел он прочь из города, поднес флейту к губам и снова заиграл. А из дворов и домов, отовсюду, стали выбегать дети Гаммельна, и богатые дети, и бедные, и все они пошли за музыкантом, и сначала они просто шли, потом вприпрыжку, потом бегом — и так все вдруг исчезли, точно их никогда и не было. Крысолов, конечно, по легенде, был сам дьявол, потому и увел немецких детей…

Очень хорошая, на мой взгляд, легенда, правильная. Достаточно подобрать душевный мотивчик, чтобы и дети, и взрослые ринулись следом за своим вожаком. От качества мотивчика зависит, если хотите, охват широких слоев населения. Национал-социалистам это в свое время удалось. Удалось и нашим большевикам. Но у первых все же получилось масштабнее, да и — скажем — оригинальнее.

Что ж это был за мотивчик?

Что ж это были за музыканты?

Куда и зачем повели они целый народ? Как сумели вести целых двенадцать лет без перерыва? Чем закончилось путешествие, и закончилось ли оно или еще продолжается?

И как правильнее именовать эту расчудесную страну Крысолова — Великий Рейх или Гитлерборея?

Именно об этом и написано в открытой вами книге.