на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



ВОСПОМИНАНИЯ ПЕРВОГО ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКА

Нам его рекомендовала пани Моравцова. Я служил тогда в управлении пражских железных дорог, к нашему отделу относилась и группа ревизоров.

Часов в десять утра в мартовский день 1942 года ко мне пришел один из этих ревизоров и вызвал меня в коридор:

— Я хочу познакомить тебя с одной дамой.

Решив, что он шутит, я улыбнулся:

— Ты имеешь в виду даму своего сердца?

К моему удивлению, он и не думал шутить и с самым серьезным видом сообщил мне, что это жена Моравца, ревизора железнодорожных касс нашего управления. Надежная женщина.

Едва он сказал «надежная женщина», я сразу смекнул, в чем дело, и тут же согласился. Мы прошли в его кабинет. Женщина была уже там. Высокого роста, полноватая, решительная и энергичная на вид. Я вошел, она встала и протянула мне руку.

— Моравцова, — сказала она просто. Я тоже представился.

Весь разговор продолжался не более десяти — пятнадцати минут.

Пани Моравцова была немногословна.

— На моем попечении несколько молодых людей, которые не отметились в полиции. Одного надо куда-то пристроить на квартиру, — высказала она свою просьбу. — Ни забот, ни беспокойства с ним не будет, и человек он порядочный.

— Вы уверены, что он не немецкий провокатор? — спросил я.

— Будьте спокойны на этот счет…

— У меня одно условие: чтобы об этом никто не знал. Вы не могли бы привести его сами?

— Пожалуйста, если вам так удобнее. Мы придем вместе вечером в восемь.

На этом и расстались.

Дома я все объяснил жене, и она приготовила одну из комнат, там был диван, этажерка с книгами, шкаф… Вечером, минут пять девятого было, пришла Моравцова с молодым человеком.

Я внимательно его осмотрел. Он был среднего роста. Волосы очень черные, а глаза, наоборот, светлые, ярко-голубые.

— Это наш Зденек, — поздоровавшись, сказала пани Моравцова.

Мы угостили ее и Зденека кофе с печеньем. У Зденека не было чемодана, только портфель и, если не ошибаюсь, зеленоватый парусиновый плащ. Парень остался у нас. Я дал ему ключ от квартиры, мы условились, что он будет его класть в небольшой ящик с песком, который, в соответствии с предписаниями, в те времена стоял у всех подъездов на случай пожара при авианалетах. Мне не хотелось, чтоб он носил с собой ключ, еще и потому, что тогда в Праге по домам то и дело ходили полицейские, показывали ключи и выспрашивали, знакомы ли они кому-нибудь. Не знаю, было ли это связано с парашютистами.

Гость наш был человеком тихим. На разговоры не напрашивался, здоровался, благодарил и все время где-то пропадал, обычно днем. Мы с женой работали, уходили из дому рано. Он уходил после нас и возвращался всегда поздно. Прошло четыре или пять дней, он постучался вечером к нам в комнату; разрешите, мол, посидеть с вами. Мы сели за стол и заговорили о войне — о чем еще было говорить в те времена!

Молодой человек не сказал, с какой целью находится здесь, мы, понятно, и не спрашивали. Потом уже он как-то между прочим обронил, что его высадили с английского самолета. До этого я и не знал, откуда он, собственно, — с Востока или с Запада.

Постепенно мы узнали о его жизни. Он теперь всегда заходил к нам ненадолго перед сном, рассказывал о себе. Мы не перебивали его вопросами, молчали и слушали. Он рассказывал, как приземлился где-то около Подебрадов, как долго не мог встретиться со своими товарищами, как потом они искали связь…

О том, что фамилия его Вальчик и что он работал официантом в ресторане «Веселка» в Пардубице, он не говорил.

Как-то вечером он попросил разрешения привести ночевать товарища. Я не возражал. Уже после войны я по фотографии узнал в госте, приходившем на ночлег, Габчика.

Прожив у нас недели две, Зденек заметил, что пора бы на время поменять квартиру, чтобы не навлекать лишних подозрений.

Я съездил в Браник к приятелю Тонику, Антонину Шинделаржу. У него был свой домишко и довольно большой огороженный участок. Я ему прямо выложил, в чем дело. Он согласился.

Потом мы договорились со Зденеком встретиться на остановке трамвая «У Булгара», поскольку до этого он собирался быть где-то в районе Жижкова, неподалеку от Булгара. Я был на остановке ровно в два, он появился через две минуты.

Не подав и виду, что мы знакомы, он и я вошли в один вагон, вместе должны были и выйти… Ехали мы на 21-м номере. Был солнечный, яркий день. Все, казалось, радовалось весне. Зденек стоял на площадке, и солнце освещало его голову. Я посмотрел на него и вдруг с ужасом заметил, что его густые черные волосы у корней совсем светлые. Они были крашеные! Окажись рядом какой-нибудь гестаповец, все могло бы кончиться трагически. Я сделал ему знак глазами, и мы сошли на следующей остановке, на Индржишской улице.

— Что случилось? — удивленно спросил он.

— Зденек, очень заметно, что у вас крашеные волосы. Пойдемте к моему знакомому парикмахеру.

Мы пошли в Карлин. Здесь, напротив варьете, мой друг держал парикмахерскую. Сам-то он уже сидел в гестапо, вместо него работал сын. Я объяснил ему, что нам нужно, он отвел Вальчика наверх в квартиру и там привел волосы в порядок. После этого мы поехали дальше, в Браник.

Тоник уже дожидался нас и показал Зденеку, где был спрятан ключ от калитки: с улицы надо было просунуть руку под забор. Показал и ящик, где лежал ключ от дома. Это заняло минут двадцать, я ушел, а Зденек остался. Он жил там несколько дней, иногда приходил ночевать к нам, потом мы его неделю не видели, — видимо, он был в Бранике. Он ходил по Праге, где работал агентом художественного салона в издательстве Топича. Я знаю, что он носил в портфеле ценник и иронизировал на эту тему.

Заглянула к нам раза два пани Моравцова, долго она не задерживалась, скажет слово-другое и опять исчезает.

Прошло несколько недель. Кажется, уже в мае мы договорились, что Вальчик от нас переедет к знакомому железнодорожному служащему в район Ганспаулки. Ночевал ли он еще тогда в Бранике, я не знаю. У нас было правило: вопросов задавать поменьше.

И вот я отвел его на холм, что над районом Дейвице. Ганспаулка вся утопала в цвету. Сколько там было черешен и сирени!.. Он шел весело, в руке был один портфель. Черные усики, черные волосы. Рассказывал о маме, говорил, что навестил ее. Знакомые, к которым мы шли, жили на вилле. У них было два сына и дочь. Один из сыновей сидел где-то в немецкой тюрьме за подпольную коммунистическую деятельность. Другой был художником. Вальчику они отвели маленькую комнатку. Мы пожали друг другу руки, и я ушел.

Я полюбил Вальчика. Он был скромный, славный парень. Честный человек. И осторожный. Умел соблюдать требования конспирации. С ним было просто договориться, приятно работать. Расскажу об одном совместном деле. Как-то вечером он спросил меня, знаю ли я Пльзень. Было это в апреле.

— Знаю, а что вам нужно?

— Есть там ресторан «Тиволи»?

Я взял лист бумаги и нарисовал, как его легче найти. Он посмотрел на план и задумался с недовольным видом. Я спросил:

— Непонятно?

— Понятно. Только я города не знаю, если начну спрашивать, это вызовет подозрение…

— Когда вы хотите поехать?

Он назвал дату.

— Ладно, я договорюсь на службе и поеду с вами. Поедем в разных вагонах, а в Пльзени сойдем, и я вас туда доведу.

Он обрадовался. В назначенный день мы выехали утренним скорым в 7.22 и преспокойно прибыли в Пльзень около десяти. Зденек следовал позади меня метрах в двадцати. Он держался так непринужденно и уверенно, что я не переставал удивляться. Когда же мы дошли до нужной улицы, он подошел к человеку, явно дожидавшемуся кого-то. Я зашел к своим родственникам и вечерним поездом вернулся в Прагу.

Зденек пробыл в Пльзени несколько дней, а я на следующее утро понял, чего ради он туда поехал. Мы завтракали, когда по радио передали, что накануне вечером английские самолеты предприняли налет на пльзеньскую «Шкоду»; но бомбардировка, как сказали, ущерба не нанесла.

«Да, это дело не обошлось без нашего Зденека», — подумал я, и было досадно, что «бомбардировка ущерба не нанесла», если верить радио. Больше я ничего не знаю о подготовке этой бомбежки. Зденек приехал скучный, в плохом настроении.


ВТОРОЙ МОНОЛОГ ПРИВРАТНИКА | Покушение на Гейдриха | ДЕВУШКА КУБИША