4

Неделей позже все трое стояли в приемном отделении неврологического санатория, поджидая дежурную медсестру. Андрей рассеянно листал журнал посетителей, в котором им предложили расписаться, что они послушно и проделали десять минут назад. Посетители, судя по журналу, тетю Зину не баловали — каждые две недели сюда приезжала мать Сашки, да разок мелькнул кто-то из Санкт-Петербурга.

Тетя Зина была на прогулке. Ребятам сообщили, что ей значительно лучше — она уже ходит и разговаривает. Но, к сожалению, ничего не помнит из своей прошлой жизни. Удар молнии, под который она так неудачно попала, повредил память настолько, что ей пришлось заново учиться ходить, есть и говорить. Это известие расстроило ребят, но уж коли пришли, то надо было довести начатое до конца. И теперь они ждали, пока тетя Зина придет с прогулки.

Наконец, когда им надоело разглядывать разрисованные жизнерадостными пейзажами стены да пялиться на фикусы по углам, в вестибюль, дробно стуча каблучками, вбежали две девушки в белых халатах. А следом, в полотняных брюках и мягкой свободной рубашке, вошла тетя Зина.

Лицо ее было радостным и возбужденным. Сашка и не помнил, чтобы когда-либо видел ее такой. Она совсем не напоминала ту жуткую старуху, что полгода назад предстала перед ним в подвале. И выглядела она сейчас почти так же, как его мать. Только волосы у нее остались мышиные. Медсестра представила ей ребят.

Тетя Зина с любопытством вскинула на них глаза, и сразу стало ясно, что она совершенно не помнит ни Андрея, ни Сашку. Мальчики растерялись, не имея представления, с чего начать разговор, да и о чем, и не лучше ли прямо сейчас извиниться и свалить отсюда.

Выручила их Маша. Она обратила внимание на зажатый в руке тети Зины блокнот да на высовывающийся из заднего кармана карандаш. Сообразив, что тетя Зина увлеклась рисованием, Маша завязала с ней разговор, и медсестра оставила ребят одних.

Не прошло и минуты оживленной беседы, как тетя Зина повела Машу — а с ней Андрея с Сашкой — в свою комнату показывать рисунки. Войдя в ее жилище, Сашка сразу вспомнил, что тетя Зина никогда не испытывала недостатка в деньгах.

На палату это мало походило — комната была не одна, а целых три анфиладой. В одной стояли аккуратно застеленная кровать и стол с парой стульев. В другой был еще один стол, усыпанный листами с рисунками. Ими же была усеяна кушетка и широкий подоконник наполовину открытого окна. Что в третьей комнате, ребята не увидели — дверь туда была закрыта.

Маша продолжила оживленно беседовать с тетей Зиной, а Сашка с Андреем от нечего делать принялись рассматривать рисунки. Стиль им понравился. Каждый рисунок выполнялся несколькими точными, уверенными штрихами, но схватывал в человеке главное.

На рисунках были изображены исключительно человеческие лица — ни зверей, ни строений, ни пейзажей, только люди. Здесь была Сашкина мама, еще совсем молодая, и тетя Зина, как есть сейчас, и Андрей, и множество каких-то незнакомых людей, и всё это рисовалось быстро, точно и уверенно. Был здесь и Сашка. Андрей немедленно состроил глумливую гримасу, ткнув пальцем в изображение мальчишки лет восьми, надувшего губы и глядевшего исподлобья.

Среди большого количества самых разнообразных людей ребята увидели рисунок, отличный от других. На огромной голой скале был изображен замок. Не тот, что видел Сашка семь лет назад и потом еще зимой в библиотеке. Нет, совсем другой. Даже не замок — крепость. Рисунок крайне заинтересовал Андрея и, пробормотав вполголоса «Ну-ка, ну-ка!», тот сунулся было рассмотреть его поближе, но в этот момент в окно что-то стукнуло, и на карниз опустилась черная птица. Это был ворон.

— Кыш, кыш! — закричала тетя Зина, махая руками в его сторону. — Вот ведь повадился, проклятый!

Ворон глянул на нее острым глазом, сунул в комнату на секунду голову и снялся враз, будто его и не было.

— А давно он так повадился? — провожая взглядом птицу, спросил Сашка.

— Да уж дня три, — пояснила тетя Зина. — Так и лезет, невозможно окно открыть!

Говорила она по-прежнему с придыханием, но слова выговаривала чуть по-другому, и Сашку уже не корёжило от одного только звука ее голоса.

Андрей с Машей переглянулись. Они сразу стали прощаться, попрощался и Сашка. Покинув корпус санатория, трое друзей пошли к выходу по усыпанной сосновыми иглами аллее. Пнув шишку с дороги, Андрей спросил деловито:

— Итак, что мы имеем?

— Полный облом, — вздохнул Сашка. — Не похоже, что она нас когда-либо вспомнит. Хотя мы у нее на рисунках и есть. А пока не вспомнит, нам нипочем не узнать, куда на самом деле должна была закинуть нас железная книга.

— Хочу заметить: ваша тетя Зина — недюжинный талант, — сказала Маша. — Чтобы так рисовать, надо видеть человека насквозь.

— Так она и видела, — сказал Сашка. — Она ж психиатром работала!

— Короче, съездили зря, — сказал Андрей. — Ничего полезного не узнали.

— Только вот птичка эта… — Маша сделала рукой неопределенный жест. — Сашка, это же ворон, да? — спросила она. — Вроде того, на которого лаял Макс.

— Угу, — кивнул Сашка. — Похож.

— Тогда лучше считать, что это он и есть, — сказала Маша. — С некоторых пор, я не верю в такие совпадения.

— Ну вот, — помрачнел Андрей. — Только высунешь нос, всякие твари начинают виться! Уверены, что это та самая ворона? — требовательно спросил он.

— Если б ворона, — сказал Сашка рассудительно. — Они куда чаще встречаются. А вот ворон, да еще такой крупный и приметливый… Да, точно он!

— А может, это Джокер полинял после твоего выстрела? — выдал Андрей версию. — Тогда поймать, скрутить башку, и все проблемы! Или рогаткой…

Он обвел взглядом чуть качающиеся под ветерком кроны сосен и окружающие аллею кусты.

— По Джокеру у нас ты спец, — откликнулся Сашка. — Хотя вряд ли это Джокер. Но вполне может оказаться другим исчадием того рая, откуда весной мы еле унесли ноги.

— Всё, сегодня мастерю рогатку, — после некоторого размышления заключил Андрей. — Сашка, у тебя найдется резина?

— Есть старая велосипедная камера, я отдам.

Андрей оживился.

— Отлично, отлично! Тогда подберем еще правильную веточку, потом обстругаем… А ну-ка!

Андрей свернул с аллеи и нырнул в заросли. Несколько минут он ворочался там, бормоча себе что-то под нос, затем вновь нарисовался на аллее. Подняв над головой найденную ветку и размахивая ею, как дирижерской палочкой, он с выражением произнес:

— Поэт, — сказала Маша. — Пушкин, Александр Сергеевич, не твой родственник?

— Зато в тему, — сказал Андрей, стряхивая с себя листву и иголки. Он вдруг ощутил зверский голод. — Пошли быстрее, у меня ноги подкашиваются, так есть хочется!

Ребята тронулись дальше, к высокой чугунной ограде, за которой виднелась остановка.

— Слабак, — сказала Маша насмешливо. — Два часа из дома, а уже ноги не волочишь. Надо отправить тебя на недельку в наш спортлагерь — там из тебя сделают человека.

— Я не слабак, — заметил Андрей сердито. — Это у меня термоядерный обмен веществ. А что за лагерь? По айкидо, что ли?

— Общей физической подготовки, — сказала Маша, — там всё есть. А насчет твоего обмена это чушь. Вот съел ты завтрак и что ты сделал на этой энергии? Прошел пару километров? А может, задачки трудные решал? Вот и сравни эффективность — если я на одной сосиске могу идти полдня, то тебе ее хватит максимум на одеться да выйти из подъезда.

— Ну, вот такой я! — надулся Андрей. И со вздохом признался: — Люблю поесть. А на голодный желудок могу только лежать.

— Прорва, — заключила Маша. — В твоем случае проще сразу спускать продукты в туалет, всё равно толку с них нет. Коэффициент полезного действия как у паровоза.

— А что, в этом году ты в лагерь не едешь? — поинтересовался Сашка.

— В этом году нет, — сказала Маша. — В этом году я вместо лагеря еду в Грецию.

— Кстати, насчет деда, — прервал ее Андрей. — Он звонил мне сегодня перед уходом, просил зайти. По-моему, он что-то раскопал.

— А что именно? — спросила Маша.

— Что-то про мою бабку. Он, кстати, не работает больше в библиотеке. Выперли его после той истории с книгой. Видимо, он там всех достал, пытаясь доказать, что самая редкая в хранилище книга подменена ее копией.

Маша нахмурилась, но ничего не сказала. Андрей продолжал:

— Помните, он советовал поспрашивать родителей? Так вот, я выяснил, что незадолго до нападения демона бабуля была на гастролях.

— А где именно на гастролях? — спросил Сашка.

— В Мариинском, — сказал Андрей.

— Это который недавно горел? — спросила Маша.

— Он самый, — подтвердил Андрей.

— Немудрено при такой погоде, — фыркнул Сашка. — Третью неделю ни одного дождя!

— Где, в Питере? — язвительно заметил Андрей. — Это ты сильно сказал.

— А что, в Питере не бывает засушливых периодов? — удивился Сашка.

— Бывают, но не три недели подряд, — объяснила Маша.

— А ты откуда знаешь? — сказал Сашка, и тут же, обращаясь к Андрею, спросил: — Ладно, как бы там ни было, что же случилось на гастролях?

— Предки говорят, бабуля вернулась оттуда сама не своя, — начал Андрей. — Это я деду и сообщил. А тот, спросив, в каком она работала театре, позвонил паре-тройке своих знакомых. И кто-то из них — осветитель или монтировщик, я не запомнил — рассказал такую вещь… Короче, был странный случай — самовозгорание занавеса, даже неприятность вышла с администрацией зала. Да не просто возгорание, а так полыхнуло, что мужик этот, рассказчик, сам едва не сгорел. Оттого и запомнил в деталях.

— Ты не ходи вокруг да около, ты суть говори, — буркнул Сашка, которому надоело ждать, пока Андрей приступит к главному.

— А сути всего ничего: между первым и вторым актом на сцену выскочил какой-то ненормальный, проскакал по сцене, подавил кое-что из реквизита и смылся. Но вот как он смылся! — Глаза у Андрея лихорадочно заблестели. — Оказывается, бабуля ухватила его за шиворот, когда он бежал. Она была помощником режиссера и вытерпеть такое хамство не могла. Мужик вырвался и дернул к занавесу, который полыхнул перед ним. А мужик исчез, шагнув в него!

— Упал в оркестровую яму? — поспешила уточнить Маша.

— Может, и упал, только его следов не нашли. Хотя и не сильно искали в такой суете. Спектакль надо продолжать, а у них дыра дымится в занавесе, представляешь?

— Так получается, ты всё уже знаешь, — резюмировала Маша. — Зачем снова идти к деду?

— Это он мне вчера рассказывал, — фыркнул Андрей. — А сегодня ему передали что-то, вот он и позвонил, чтобы я забрал. Сказал, что это раньше принадлежало бабке. А так как я ее внук, то получаюсь — наследник.

Маша с Сашкой немедленно уставились на него, ожидая продолжения.

— Да нет там ничего интересного! — поспешил разочаровать Андрей. — Я же деда сразу спросил. А он сказал, что там обломки какого-то музыкального инструмента вроде флейты.

— Едем, — скомандовала Маша. — Прямо сейчас и едем!

— Говорю же, жрать хочу! — возмутился Андрей.

— Перебьешься, — сказала Маша, — за час не умрешь. А то потом будет вечер, неудобно беспокоить человека. Или вдруг случится, что завтра деда дома не окажется, а послезавтра мне собираться в дорогу — так и не выясню, что это за флейта досталась тебе в наследство.

Андрей попытался было протестовать, но тут подошел их автобус. Не обращая внимания на стенания Андрея, ребята поехали к деду.

На встречу с ним ушло не больше пяти минут. Дед куда-то сильно торопился, а посему, не вдаваясь в подробности, вручил ребятам потертый полиэтиленовый пакет с непонятными обломками и сказал, что Нинель Ивановна, как ему сообщили, хранила эти обломки в гримерной. И теперь его попросили отдать их ее внуку на память, потому что просто выбросить вроде неудобно. Дед ушел, а ребята, так и не поняв, почему это бабка Андрея хранила обломки в театре, поехали домой.

Когда Сашка сидел вечером на кухне и пил чай, он услышал краем уха по радио что-то интересное, промелькнувшее в последних новостях. Мать уже спала, поэтому он не стал делать радио громче, а просто придвинул приемник и стал слушать:

В ночь на понедельник на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге произошел пожар, сообщают информационные агентства. Это уже второй пожар в этом театре за последний месяц.

Возгорание произошло около трех ночи. Прибывшие на место происшествия сотрудники пожарной охраны обнаружили, что очаг возгорания находится на втором этаже здания, где расположен склад реквизита. Пламя охватило четыре декоративных занавеса на площади сорок квадратных метров. Уже через полчаса пожарным удалось локализовать пожар, а через час полностью его ликвидировать.

К тушению привлекались десять пожарных расчетов, в общей сложности тридцать девять человек. Ведется расследование. По предварительной версии, причиной пожара в театре стало неосторожное обращение с огнем, сообщили в понедельник в пресс-службе Управления государственной противопожарной службы.

Как сообщил директор-распорядитель театра, пожар начался над сценой, где находятся световая и звуковая аппаратура и часть декораций. При тушении намокли декорации к новому спектаклю. В этой связи администрация была вынуждена отменить сегодняшний спектакль.

Дослушав сообщение до конца, Сашка подумал, что кто-то явно задался целью уничтожить несчастный театр. У кого-то вырос на него хороший зуб. Это ж надо два раза подряд поджигать! Сашка сильно сомневался, что два пожара в течение месяца могут быть вызваны естественными причинами. И еще какая-то мысль бродила по краю его сознания, но он никак не успевал ее ухватить.

Размышления его были прерваны коротким стуком в дверь. Недоумевая, кто это может быть так поздно, Сашка отправился открывать — на площадке, в пижаме и тапочках на босу ногу, стоял взъерошенный Андрей.

— Интернет у тебя работает? — не успев переступить порог, спросил он.

Озадаченный Сашка кивнул, закрывая дверь.

— А мать уже спит? — снова спросил Андрей, косясь на комнату Сашкиной матери.

Сашка кивнул опять.

— Ладно, я на пять секунд, только покажу кое-что, — сказал Андрей шепотом, направляясь прямиком к компьютеру. — Видел последние новости? — не присаживаясь, спросил он. Пальцы его залетали по клавиатуре.

— Радио слушал, — сказал Сашка. — Имеешь в виду пожар в Мариинке?

— Ага, — кивнул Андрей, пролистывая страницы браузера. — Сейчас… Смотри!

Он выпрямился, давая место. На мониторе светился список отобранных поисковиком новостей. Верхние две строчки относились к недавним пожарам в Мариинском театре.

Как оказалось, оба пожара произошли в воскресенье с промежутком в неделю. А точнее, в ночь с воскресенья на понедельник, и примерно в одно и то же время, около трех часов. Последняя ссылка повторяла слово в слово то, что Сашка слышал по радио.

— Интересно, что они ищут? — спросил Сашка себя, не заметив, что произнес это вслух.

— Тот самый мешок с обломками, — ответил Андрей. — Я думаю, тот кларнет и ищут.

— Откуда знаешь, что это именно кларнет? — поразился Сашка. — Там же только несколько обломков, больше ничего!

— Знаю, — произнес Андрей авторитетно. — Успел спросить знающих людей. Можешь не сомневаться, это именно он. Самый что ни на есть стандартный кларнет, какой можно найти в любом симфоническом оркестре.

— А с чего ты взял, что именно его ищут? — спросил Сашка. — Если кларнет самый обычный, то ради чего устраивать поджог? Да и вообще, где логика? — сказал он язвительно. — Когда был тот пожар и когда произошли эти? Сколько лет прошло! Между ними вряд ли есть хоть какая-то связь!

— Будто сам я не понимаю, — парировал Андрей. — Стал бы я скакать по лестницам в такой час! Собственно, я лежал в постели, когда сообразил, что в обоих случаях место возникновения пожара так или иначе связано с реквизитом. А что такое кларнет, как не реквизит? То есть имеем два пожара в одно и то же время с одной и той же целью!

Сашка насторожился. Он вдруг понял, что беспокоившая его до прихода Андрея мысль была связана со странным случаем воспламенения занавеса.

— Думаешь, маньяк, которого чуть не поймала бабуля, и есть тот поджигатель? — живо спросил он.

— Как пить дать! — уверенно подтвердил Андрей.

Сашка подумал секунду и покачал головой.

— Что-то мне в это не верится… Если это он, то почему ждал столько лет?

— А вот об этом мы узнаем из первых рук, — улыбнулся Андрей и направился к дверям. — Завтра поговорим! А то родители увидят, что меня нет — у них случится истерика.

— Погоди, — остановил его удивленный Сашка. — Что ты имеешь в виду? Каким образом узнаем?

— А мы поймаем этого поджигателя, — сказал Андрей и закрыл за собой дверь.