на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



18

Борис Николаевич хоть и обрюзг волей без борьбы, привечал и одаривал разных мазуриков, но особой симпатии к ним не питал. Кто они — подлокотники для удобного сидения в царском кресле, ненасытные овчарки у подножия трона? Преданно смотрели в глаза, ластились, лишь бы им достался кусок пожирнее. Но сменись хозяин — бросятся лизать другие башмаки, погавкивая на прежнего благодетеля.

Так, думаю, смотрел на них Ельцин.

А пока он, не свыкнувшись до конца с положением мумии, все еще походил на курильщика, только что порвавшего с табаком — ему хотелось иногда затянуться втайне от эскулапов. Он, видимо, заскучал без споров, без чьих-то откровенных мнений, не подкрашенных корыстными интересами.

Осенью 95-го я был в Омске по депутатским делам. Туда прилетел решать проблемы оборонных заводов первый вице-премьер правительства РФ Олег Сосковец — в то время особо доверенный человек президента. В конце наших командировок губернатор области Леонид Полежаев позвал на дачу поужинать втроем по-землячески — с вареной картошкой и соленой рыбой из Иртыша.

С Леонидом Константиновичем мы подружились еще в 76-м году, когда я собкорил в Казахстане от «Правды». Полежаев был в республике звездой первой величины: возглавлял империю-управление «Иртышканалстрой», которое прокладывало водную трассу от Павлодара до шахтерской Караганды и богатого рудой Жайрема, сооружало в степи озера-гидроузлы и рабочие городки. Мы налетали с Леонидом Константиновичем на вертолетах по его объектам не одну сотню километров.

Шла иртышская вода по каналу и к гиганту отрасли — Карагандинскому металлургическому комбинату. Там я и познакомился с Олегом Николаевичем Сосковцом: он прошел на этом предприятии путь от вальцовщика, мастера, начальника листопрокатного цеха до генерального директора. Потом, до развала страны, работал министром металлургии СССР.

Пока варилась картошка, Олег Николаевич отвел меня в сторону и начал попрекать за то, что я рассобачился с Ельциным.

— Найди повод и позвони Борису Николаевичу, — сказал Сосковец. — Мы с ним говорили о тебе, он хочет, чтобы ты позвонил. Он чувствует себя одиноко среди лавочников.

Зачем ступать в непролазную топь, из которой только что с трудом вытащил ноги! Ельцин по доброй воле создавал панаму вокруг себя, пусть сидит теперь в этом раю и вкушает тяжелый дух гнили кремлевской власти.

Я подумал и звонить отказался. А через полгода науськанный жучками-интриганами президент прогнал из власти и самого Сосковца — он мешал Чубайсам с чубайсятами вольно распоряжаться государственной, а точнее, народной собственностью.

(До Сосковца Ельцин уволил в авральном порядке председателя Госкомимущества, вице-премьера правительства Владимира Поливанова. Он пришел на место Чубайса с должности главы администрации Амурской области и с изумлением обнаружил, что Госкомимущество РФ — это филиал администрации США (или ее ЦРУ?) по расхищению России, где хозяйничали больше сорока американских советников. Янки притащили в нашу страну своих жен с другими родственниками и за бесценок скупали крупнейшие производства, в том числе, уникальные предприятия военно-промышленного комплекса. Чтобы остановить выпуск высокотехнологичной продукции.

А трескучий Чубайс, с павлиньим хвостом высочайшей самооценки, бегал у них в шестерках.

Поливанов сгоряча отобрал у хозяев Российского протектората пропуска в свое учреждение. На Ельцина из Вашингтона тут же прицыкнули. И проработавший всего-то два месяца вице-премьер получил от президента волчий билет. Американцам вернули пропуска с извинениями).

Мракобесие в Кремле становилось притчей во языцех. Секретом не было, что волю президента давно уже формулируют «оттуда», но и местечковые олигархи хотели активнее участвовать в этом процессе. Для проталкивания выгодных им экономических и политических решений. А Ельцин, зная подленькую суть олигархов, иногда подозревал в идеях подвох устоям своей власти и давал от ворот поворот.

Как заставить президента верить всякому бреду нуворишей безоговорочно? О, вспомнили они, имеется золотой ключик даже к самым жестоким диктаторским сердцам — Чадолюбие. Не зря о Чадолюбии слагают поэмы.

У Ельцина есть дочь Татьяна Дьяченко, он в ней души не чает: в общем-то пичужка свердловская, неприметная трясогузка, но с большими претензиями орлицы — вся в папашу. Ее можно играючи развести на что угодно, и она пойдет к отцу с твоим мнением как со своим, будет ласково уговаривать его: «Ну, папа!», и президент на глазах начнет таять.

Этим самым, как я уже говорил, олигархи вооружались надежной «фомкой» к главным кремлевским дверям, отмычкой к воле Бориса Николаевича.

Из всех их совместных набегов на царские сундуки возьму для примера один — президентские выборы 96-го года.

Экономическое положение большинства населения было хуже некуда: люди сидели без пенсий и зарплат, страна все время лезла во внешние долги, а деньги расхищали нувориши. Росли преступность и отряды бездомных детей. Ко всему прочему шла неудачная война в Чечне. (Перед нападением российских военных на Грозный Александр Коржаков застал в кабинете Ельцина Олега Сосковца, упавшего перед президентом на колени: «Борис Николаевич, умоляю, не надо с Чечней воевать». Бывший металлург с мировым именем, бывший ключевой министр Советского Союза унижался перед бывшим партийным секретарем-неудачником — вот как поворачивается судьба! — ради престижа России, но олигархи уже сагитировали хозяина Кремля начать кровавую заварушку: чем больше мутной воды, тем проще ловить рыбку.)

Ельцин прятался от народа в Горках, а после инцидента в ирландском аэропорту Шеннон россияне на всех углах говорили, чем занимается президент на даче. По разным данным, рейтинг Бориса Николаевича составлял от четырех до шести процентов.

С таким авторитетом он получил бы на демократических честных выборах примерно столько же, сколько позволили избиратели в январе 2010 года откусить проамериканскому президенту Украины Виктору Ющенко — около пяти процентов. Стартовали-то они с одной позиции. Но тогда в России уже начинало действовать лравило: не важно, как голосуют, важно, как считают.

В избирательные комиссии людей подбирали тщательнее, чем в отряд космонавтов. В руках президента были мощные информационный и административный ресурсы.

Многие главы субъектов федерации устали от сумасбродства Бориса Николаевича — я часто ездил по стране и постоянно слышал об этом. Они знали, что в Зюганове гораздо больше демократии, чем ее было в Ельцине — особенно в последние годы. (Демократия в понимании Ельцина с прилипалами — это возможность грести все под себя бесконтрольно и безнаказанно, а для социал-демократа Зюганова — по традициям правопреемства именующего себя коммунистом, — это равенство всех перед законом, право абсолютного большинства населения на лучшую жизнь, в том числе, за счет института частной собственности).

Знали, но собирались мобилизовывать свой электорат на поддержку президента, потому что сами успели запачкать руки при мародерстве по наущению Чубайса с заокеанскими господами. А Зюганов собирался брать мародеров за штаны (другие кандидаты — соперники Бориса Николаевича — хотели того же).

Но козырным тузом среди всех ресурсов, своеобразной охранной грамотой была похвала стараний Ельцина вождями Бнай Брита. На сей счет имеется немало свидетельств.

Бывший генерал ФСБ слил журналистам одно из них, добытое, как он сказал, его коллегами. (Хотя циничные руководящие янки не ставят на такие бумаги гриф «секретно», иногда специально просачивая своему электорату подобное: «Смотрите, какие мы крутые у вас». И любят прихвастнуть. Но внимательный читатель сам определяет достоверность вбросов, сопоставляя разную информацию. Правдивость данных генеральского «слива» подтверждалась другими источниками).

Это текст выступления президента США Клинтона на совещании Объединенного комитета начальников штабов в октябре 95-го, то есть когда Россия начинала готовиться к выборам. «Друг Билл» поздравил своих военных с тем, что в лице России «мы получили сырьевой придаток, не разрушенное атомом государство, которое было бы нелегко создавать».

И отметил огромные заслуги Ельцина перед отечеством, то бишь перед Соединенными Штатами, со дня прихода его к власти в медвежьей стране: «За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на 15 млр. долларов, сотни тонн золота, драгоценных камней и т. д. Под несуществующие проекты нам проданы за ничтожно малые суммы свыше 20 тыс. тонн меди, почти 50 тыс. тонн алюминия, 2 тыс. тонн цезия, бериллия, стронция и т. д.»

По небольшому залу с многозвездными генералами прошел легкий шорох удовлетворения. Но Клинтон всем своим видом показал, что это только начало, что главные потоки богатств из России еще впереди, и доложил, чем администрация США совместно с Кремлем будет заниматься дальше: «Всячески стараться не допускать к власти коммунистов. При помощи наших друзей создать такие предпосылки, чтобы в парламентской гонке были поставлены все мыслимые и немыслимые препоны для левых партий. Особое внимание уделить президентским выборам. Нынешнее руководство страны нас устраивает во всех отношениях… Обеспечив занятие Ельциным поста президента на второй срок, мы тем самым создадим полигон, с которого уже никогда не уйдем».

Подобную оценку хозяина Кремля сохранили другие западные документы.

Действительно, разве Всепланетная Олигархия могла позволить кому-то сместить с российского престола такого прилежного добровольца — вассала, каким был Борис Николаевич? Нет и нет! Ему дали понять, что Запад одобрит любое его лиходейство в целях удержания личной власти.

В эйфории Ельцин чуть было не допустил фальстарт. То засобирался отменить выборы, а то в середине апреля 96-го, когда левые депутаты замыслили ревизовать Беловежское соглашение, решил запретить компартию, разогнать Госдуму.

Но ему сказали: не следует греметь по-топорному, а надо спокойно провести как бы выборы и обеспечить на них себе как бы победу. У Бориса Николаевича неограниченный административный ресурс, много мастеров подтасовки. Не учить же его такому простому делу! А Запад все эти «как бы» вычеркнет и выдаст за торжество политики МВФ, которую не щадя живота своего проводил Ельцин.

А законно ли в 96-м присудили победу Борису Николаевичу? Этот вопрос до сих пор висит над Россией. Отвечать на него так же непросто, как искать следы Атлантиды: все концы в воде. Бюллетени для голосования были вскоре уничтожены, и оппоненты Ельцина резонно считают: следы побед с такой поспешностью не смывают.

Когда журналисты припоминают сегодня команде Зюганова тот период, упрекая ее в трусливом отказе от выигранной власти, и сам Геннадий Андреевич, и его товарищи начинают яриться и бормотать что-то в свое оправдание. Вместо того, чтобы прямо спросить журналистов: а сами-то они готовы были защищать Конституцию на баррикадах?

Представим невероятное: в отлаженной Кремлем выборной машине произошел сбой, и Центризбирком объявил о поражении Ельцина. Какова на это реакция деспотичного Бориса Николаевича с его друзьями «оттуда»?Не исключаю, что всех членов ЦК КПРФ замели бы в одночасье, погрузили на самолет и по договоренности с Клинтоном отправили в американский Освенцим — тюрьму Гуантанамо. Оппозиционные партии ожидал бы кирдык.

Мировые СМИ Всепланетной Олигархии, в том числе, телевидение отечественных нуворишей, начали бы обвинять победивших коммунистов в подготовке террористических актов и государственного переворота, в поедании младенцев — да в чем угодно. Западные лидеры выступили бы гуртом в поддержку единственно правильного решения светоча демократии Ельцина.

А Россия зевала бы спросонок и равнодушно почесывала пустое брюхо. Что сделали бы с итогами голосования? Их аннулировали бы, а новые выборы перенесли на неопределенный срок.

Не мог Ельцин проиграть. Не имел такой возможности.

Это понимал руководитель его предвыборного штаба первый вице-премьер правительства Олег Сосковец. Он разворачивал кампанию в привычной для России манере: поездки президента по регионам, встречи на предприятиях и улицах, выступления в домах культуры и концерты популярных артистов.

Это понимали и олигархи во главе со своим коноводом Чубайсом. Но они также знали, что для ельцинского штаба собраны многомиллиардные суммы: бюджетные заначки, деньги из США, Великобритании, Италии, Германии… Для чего? А чтобы в поездках Ельцин мог прикупать электорат кое-какими подачками, затыкать рот кричащим локальным проблемам.

Вот эти-то деньги сводили с ума алчных интриганов, эксплуатировавших чадолюбие иррационального президента. Как можно пропускать мимо своих карманов такое богатство! Старомодный Сосковец по своей совковой привычке пустит его на детсады или обогрев замерзающих школ, но зачем Ельцину благодетельствовать, когда правдами или неправдами его победа будет все равно обеспечена.

Они решили оттеснить Сосковца от финансов — Чубайс, Березовский, Гусинский, Ходорковский и другие. Пообещали даже собрать с олигархов еще кое-какие деньжата в копилки Бориса Николаевича (рубль даем — миллиард забираем), если тот отпихнет от дел первого вице-премьера и отдаст нуворишам — космополитам в безвозмездное пользование Россию вместе с ее народом. Употребить «фомку» поручили своему коноводу Чубайсу. Что он плел легковерной принцессе — говорить не берусь. Наверняка что-то фирменное чубайсовское: мол, Сосковец тайный гэкэчепист, за спиной шефа работает на супротивников, представляет угрозу «семье» и все такое прочее. Потому что принцесса, будто глотнувшая хлорофоса, помчалась к своему папаше с криком: «Отечество в опасности!» Правда успела пояснить, что на сей раз под «отечеством» подразумевала всего-навсего Россию, чем успокоила отца, а так бы могла довести его до нервного срыва.

Сосковца отодвинули — олигархи сели делить между собой остатки прибыльной экономики. Президент создал неформальный штаб, так называемую аналитическую группу, и во главе ее поставил Чубайса. По словам Сергея Филатова, Ельцин «был уверен в победе с первого дня». А штаб при предсказуемом результате — это всего лишь игрушка, и пусть любимая дочь забавляется тем, что ей нравится.

Водном из своих интервью (журнал «Медведь», 12,09 г.) Татьяна Дьяченко вспомнила, как поразили ее тогда выдающиеся таланты собранных в эту группу Чубайсом людей — Игоря Малашенко, Аркадия Евстафьева, Сергея Лисовского, Михаила Лесина, Сергея Зверева, Юрия Заполя, Василия Шахновского, Александра Ослона. Не упомянула принцесса еще кучу американских советников («янки при дворе царя Бориса»). Она робела перед их волчьей хваткой, и Анатолий Борисович со своими архаровцами плотно набивали ее, как контейнер, выгодными для себя аргументами, затем отправляли склонять чадолюбивого президента к нужным решениям. «А я, — признавалась Дьяченко, — рассказывала ему каждый день, чаще всего утром, за завтраком, как проходили наши заседания, почему мы пришли к такому предложению».

Не все, подобно Татьяне Борисовне, впадали в экзальтации при знакомстве с названными ею людьми. Многие если не в результате личного общения, так из печати знали их, как больших любителей бабла. Здесь же перед Чубайсом со товарищи открывался еще один оперативный простор. И они не упустили возможности развить свой успех на этом золототельцовом участке.

Та единственная осечка с 538-ю тысячами долларов в коробке из-под ксерокса, которую тащили из дома правительства в ночной темноте Евстафьев с Лисовским, а их задержали — это результат недомыслия службы охраны. Передала Татьяна отцу указание Чубайса снять за прокол Александра Коржакова, он выполнил его, и дальше все пошло без сучка и задоринки. «Десятки раз, — с оголенной простоватостью девчушки из таежной заимки рассказывает теперь Дьяченко, получали деньги — в коробках из-под ксерокса, в коробках из-под писчей бумаги, в других коробках, в кейсах, в том, в чем было удобно деньги нести».

Ничего не скажешь, славно пахало братство под атаманством Чубайса.

Правда, по части творческих талантов в группе ощущался большой дефицит — природа редко совмещает в людях способности пилить по-стахановски халявные бабки с умением рождать светлые мысли. Нужен был политико-психологический стержень избирательной кампании Ельцина, а идей никаких. По результатам всех грандиозных трудов Бориса Николаевича сам собой напрашивался только покаянный слоган: «Прости, обжуленный народ!» Но под него много денег не спишешь, стало быть в офшоры не переведешь. Пришлось заняться плагиатом, что в среде квазилиберальных ремесленников считается в порядке вещей.

Покопались в мусорном ящике американцев. Нашли. В 92-м Билл Клинтон баллотировался в президенты США, и его предвыборный штаб проводил акцию «(ошибка распознавания)» (Голосуй, или проиграешь). Акция проходила шумно, цветисто — собирали молодежь, устраивали фейерверки. Билл выходил на сцену со своим саксофоном — играл, танцевал с Хиллари. Красивая энергичная пара: хоть сейчас на конкурс исполнителей. (Заелись избиратели США: их волновало, кто из кандидатов лучше приплясывал. Им бы хоть пару месяцев не выдать зарплату или, напротив, выдать пенсию российских размеров. Вот были бы фейерверки!).

Группа Чубайса скопировала у американцев и сам лозунг «Голосуй, или проиграешь!» и многое из сценария акции. Ельцина возили, как цыгане ручного медведя, по разным подмосткам и заставляли, подобно Клинтону, развлекать публику.

Вот уж действительно, где кобылке брод, там курице потоп: печальное было зрелище. В Новосибирске я оказался зрителем такого действа. Друзья притащили меня на стадион «Спартак», где проходила встреча с Борисом Николаевичем. Он несуразно пританцовывал под гремучую музыку, затем потянул в пляс испуганную жену Наину Иосифовну и от немощности едва ее не повалил. Сидевшая рядом со мной пожилая женщина в староверческом платочке перекрестилась, сказала: «Какой ужас! Зачем же так изгаляться над изношенным человеком. Дайте ему, ради Христа, сколько-нибудь голосов на выборах».

Кстати, там, где Ельцин плясал, он проиграл даже официально — кроме регионов с вечно предсказуемыми результатами. Околочубайсовские социологи, естественно, фиксировали отменные результаты работы штаба. При этом штабе трудился руководитель фонда «Общественное мнение» Александр Ослон — уж он-то знал, какая цифирь нужна Анатолию Борисовичу. Я представляю, как шествовал Чубайс с бумагами социологов к Ельцину: «Борис Николаевич, ваш рейтинг растет не по дням — по часам. Но нужны еще деньжата, чтобы сильнее горел огонь народной любви». И Ельцин в очередной раз брел к сундукам.

В разгар кампании ельцинский штаб организовал публикацию беспрецедентного по своей наглости обращения-ультиматума нуворишей Бориса Березовского, Владимира Гусинского, Михаила Фридмана, Александра Смоленского, Михаила Ходорковского, Леонида Невзлина и других к оппонентам Бориса Николаевича на выборах. Любители мутной воды пригрозили, что они «обладают необходимыми ресурсами и волей для воздействия… на слишком бескомпромиссных политиков». Вон куда занесло бывших комсомолят, оставленных Родиной без присмотра! Какие еще ресурсы у этих джентльменов удачи кроме украденных у страны миллиардов да безоговорочной поддержки кремлевской власти, погрязшей в компромиссах с ворьем? Киллеры?

Многие расценили непристойную публикацию как предупреждение: будете бороться с Ельциным за власть, можете очутиться на том свете. Агитаторов с доверенными лицами Зюганова стали запугивать, не стесняясь. Прокуратура бездействовала. А гарант Конституции все ездил и плясал под дудку Чубайса с чубайсятами. Он окончательно свыкался с ролью быть на подтанцовке у олигархов. Он планировал опереть свое самодержавие о них, а нувориши, напротив, ему уготовили место куклы.

Но вершиной творений штабистов-гениев была все-таки цветная еженедельная газета «Не дай Бог!» — выходила тиражом 10 миллионов экземпляров и рассовывалась в почтовые ящики бесплатно. По циничности, по тупости, по развязности, по уровню подлости у нее, пожалуй, не было аналогов в мире. Даже когда Советская Армия приближалась к бункеру фюрера, фашистские пропагандисты запугивали свое население не таким кровавым языком.

Газету выпускали без выходных данных, анонимно, что само по себе являлось нарушением закона и требовало закрытия издания. И по закону же за такое ведение предвыборной кампании Бориса Николаевича (по совокупности) были обязаны снять с дистанции. Но что закон для бесцеремонного ельцинизма! Газета, наслаивая ложь на брехню, оплевывала все, чем жила наша страна до прихода Ельцина к власти, и, конечно же, поносила Зюганова (говорят, что идею пещерной антисоветчины подбросили американцы). Оскорбляла грязно по-черному: сравнивала его с Гитлером и ерничала — «Зюг Хайль!» В случае победы Зюганова население пугали массовыми расстрелами, арестами, голодом, пожарами и гражданской войной. Этот бред сумасшедших оплачивался по высочайшим ставкам из кармана налогоплательщика.

На всех номерах газеты «Не дай Бог!» проступали отпечатки чубайсовского интеллекта. Хозяин скомандовал «Фас», и братство бесчинствовало без передыху.

Никогда не знали они российский народ, считая его легко-управляемой массой. А народ наш — дитя порыва, настроения. Панегиристы разбоя и мерзости переусердствовали. Люди просто отвечали на информационный террор: не читая, выбрасывали из ящиков газеты на пол. Все подъезды были усыпаны поделками соловьев олигархата — о них вытирали ноги. Значит так и голосовал электорат?!

В 93-м году, как заметил осведомленный Геннадий Бурбулис, Ельцин протащил Конституцию через задницу. Что же тогда говорить о 96-м? А в 96-м через задницу в Кремль протащили самого Ельцина.

«Мы принесли ему победу», — фанфаронились американские политтехнологи. И режиссер Роджер Споттисвуд даже выпустил по этому поводу фильм «Раскрутка Бориса».

«Нет, это мы оставили на троне Бориса Николаевича. Это мы придумали трюк с простодырым Александром Лебедем» — не желая уступать, твердил чубайсовский табор и бренчал наградами из Кремля, будто избиратели-державники пешки и по команде вероломно предавшего их Александра Ивановича ринулись в объятья ненавистного Бориса Николаевича.

Помалкивали только чиновники, чихавшие на закон и электорат, будто он здесь совсем ни при чем.

У россиян после выборов возникло немало вопросов. Не появились они лишь там, где результат программировался. Вспомните слова Клинтона: «Обеспечив занятие Ельциным поста президента на второй срок, мы тем самым создадим полигон, с которого уже никогда не уйдем». Как обеспечить? Использовать внутренние резервы ельцинского режима или, в крайнем случае (по сигналу 505 от «друга Бориса»), включить внешний фактор — этот вопрос не был для Билла первостепенным. Принципиальным было иное: в Кремле при любом стечении обстоятельств должен остаться «наш парень», удобный для администрации США во всех отношениях.

Близкий друг Клинтона дипломат Строуб Тэлботт (о нем я упоминал) писал в своих мемуарах: Билл использовал страсть приятеля Бориса к спиртному и, доводя его до пьяного состояния, получал согласие на расширение НАТО, сдачу наших позиций в Прибалтике, участие России в операции на Балканах и т. д. Видимо, под банкой хозяин Кремля делился с президентом США сокровенными мыслями.

Тэлботт проболтнул самое-самое, что Борис Николаевич всегда старательно прятал от русского народа: «Клинтон видел в Ельцине политического лидера, полностью сосредоточенного на одной крупной задаче — вогнать кол в сердце старой советской системы». А сам Тэлботт уподоблял Бориса Николаевича металлическому ядру, которым разрушали здание российской державы.

Американцы считали: это они, прикрывая Ельцина зонтиком, вынянчили Титана Разрухи № 2. С неимоверной мощностью в тротиловом эквиваленте. Энергия Титана Разрухи № 1 Михаила Сергеевича Горбачева, развалившего мировой социалистический блок, принесла Западу выгоду, по оценкам специалистов, в сумме более триллиона долларов. А Борис Николаевич «вгоняя кол», должен бы навсегда обеспечить исключительные условия Всепланетной Олигархии и под метелку очистить для США с союзниками поле от конкурентов — в экспорте продукции ВПК (в 89-м году наша страна продала ее на 15 миллиардов долларов), авиастроения, приборостроения, станкостроения, и другого наукоемкого производства.

Россия жила только наследством советской системы. Что-то новое, позитивное Ельцин не хотел, да и не умел создавать. Стало быть, кол он вбивал и собирался дальше вбивать в сердце своей страны.


предыдущая глава | Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса | cледующая глава