на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



8

Ельцин начинал, Путин завершил создание модели государства в виде перевернутой пирамиды. Вершина пирамиды — его личная власть, на ней держится вся конструкция. И эту неустойчивую постройку едросы выдают за образец высокой жизнеспособности страны. Хотя обреченность такой модели заложена законом природы.

Пока на основание пирамиды не жали большие проблемы, пока ее вершина — власть Путина опиралась на прочное наследство СССР, хлипкая конструкция, шатаясь, держалась. Но опора подтаяла, сверху начали давить тяжелые социальные неурядицы, как глыбы льда на хрупкую крышку — конструкция стала заваливаться. Крен еще особо в глаза не бросается, но процесс, что называется, пошел.

Щели, откуда может сквозить персональная опасность Путину, хорошо зашпаклеваны, все подмято под нахальный абсолютизм. Казалось, бояться нечего: тандем с близким окружением «наших» сам сочиняет удобные для себя законы, сам их принимает, сам решает, сколько отнимать денег у регионов, сам распоряжается собственностью страны, сам судит и сажает людей в тюрьму, сам щедро вознаграждается и также щедро восхваляет себя в собственных средствах массовой информации. Беспрецедентное объединение властей в одних руках!

Но эта Система, как черная дыра, очень прожорлива. Она способна выживать разве что на базе сильной, захлебывающейся в деньгах экономики. А ее нет, она вообще загибается из-за этой Системы. И поскольку основная часть ничтожных российских доходов течет за рубеж и разворовывается «нашими», приходится выдавливать последнее из стабильных регионов, превращая их в нестабильные.

Оттуда и начинает сквозить опасность для путинской постройки барачного типа.

Гауляйтерам с шатией-братией и самим надо кормиться на своих территориях. А еще нужна доля громадному аппарату присмотра за гауляйтерами: не утаили ли они часть барышей от московских назначителей, не оставили ли каких-нибудь ниток на обобранном населении? Для пригляда за назначенными Кремлем гауляйтерами-губернаторами вождь едросов назначил еще восемь рейхсляйтеров-полпредов президента, возглавивших федеральные округа. (Подозревают, что по границам этих округов Бнай Брит планирует расчленять Россию югославским методом).

В ненасытное чрево своей Системы, для ее поддержания Путин с Тенью засовывают последнее: отобранные у науки финансы, а у населения льготы, бесплатную медицину, бесплатное образование — все, на чем держалось уважение к государству. А в регионах, чтобы избежать коллапса после проходов федеральных Мамаев, вынуждены повышать постоянно налоги на жилье и земельные участки, плату за проезд и коммунальные услуги, стоимость аренды помещений, торговых мест, билетов в бани, кинотеатры и проч.

Все издержки Системы, а точнее, тяжелые последствия тупикового путинского владычества, сваливают на плечи народа. Жизненный уровень падает. Тандем понимает, что предел терпения у нации наступил и еще сильнее свистит на всю степь, перемежая тошнотворный пиар с угрозами «экстремистам» и ужесточением полицейских мер. Не очень-то пугают людей бледные от праздности кулачки питерской парочки: почти половина опрошенных в регионах уже готова выйти на баррикады.

«Не нужна Москва нашей области, — все чаще слышу в поездках, — она стала враждебна России, надо отчаливать от нее». И бизнес и власть на местах не являют собой монолит. Федеральные назначенцы и представители, так называемого, большого бизнеса держатся за Москву. Но их мало. Зато остальные, зажатые двойным гнетом, идею разрыва с кремлевской властью приветствуют: не способна она выполнять свои функции, кроме фискальных. Не скажу, что центробежные силы выпряглись окончательно. Однако настроения в народе такие: найдись талантливые демагоги-сепаратисты, и он за ними пойдет. А головастая, но очень злая от безнадеги молодежь подрастает.

Хотя в Кремле, возможно, спокойно воспримут и такое развитие событий. Пожмут плечами на известие об эксцессах в регионах: «Пусть пока хоть формально, по примеру Чечни, числят себя субъектами России». Для сбора налогов при этом переадресуют из самостийных территорий штаб-квартиры доноров-корпораций, доноров-холдингов, доноров-компаний в Питер и Москву. Не в единстве страны счастье творцов Системы, а в деньгах!

Путина считают сторонником жесткого централизма. Каждый державник, и я том числе, тоже за централизм власти в России. Так что стоим мы вроде бы на одной платформе. Исторический опыт помог выбрать позицию. Правда, вкладываем мы в это понятие разное содержание.

Дважды наша страна отказывалась от централизма и дважды летела в пропасть.

Один раз при Керенском — Ленине, вынув скрепляющий стержень самодержавия и передав всю власть Советам — империя посыпалась, на ее территории образовалась масса незалежных республик. Другой стержень — партийный аппарат, выстроенный Сталиным, удержал и скрепил страну.

Второй раз беда подкралась при Горбачеве, о чем я упоминал, когда он удалил цементирующую сердцевину — КПСС, не заменил ее прямыми выборами президента СССР, а перевел многонациональный Советский Союз на парламентский путь. Это добило страну. Парламентаризм не для нас.

Но и в централизме бывает больше разрушительных сил, чем созидательных. В зависимости от того, в какую сторону наклонит нация свое государство с лезвия бритвы. Представим наивно, что, принимая от Ельцина скипетр, Путин стоял перед выбором: кем войти в историю — крупной государственной личностью масштаба Столыпина или заурядным политиком с несмываемой печатью Семьи. Однако не пойдем за простодушным мнением, будто он сходу мог круто менять курс первого президента РФ. Но по прошествии какого-то времени, когда теряли остроту — что не исключено — заложенные Семьей в тайниках материалы-разоблачители, возможность для выбора все-таки открывалась.

Он состоял в следующем: или упрочивать разрушительный паханский централизм (Паханат), заложенный Ельциным, или постепенно выруливать на демократический централизм с его мощной подъемной силой. Все зависело от духовных качеств самого Путина. Любые модели паханского централизма — белого, голубого, коричневого — основаны, как известно, на правовом беспределе и грубом волюнтаризме, а демократический — на воле народа (не путать с организационным строением КПСС). У Паханата отсутствуют критерии во всех сферах, не знает он меры в отношениях центра с регионами — перекручивает гайки и срывает резьбу.

Переход к демократическому централизму предусматривал в первую очередь обновление некоторых глав российской Конституции. Тех глав, которые не выдержали испытания временем и не работали на стабильность государства. Как член Конституционного совещания, созданного указом Ельцина летом 93-го, я помню ту авральную обстановку при подготовке проекта Основного закона.

Это был базар. Нас собралось более 800 человек, разбитых на группы, в которые начальниками президент назначил таких «великих демократов», как Виктор Черномырдин и Анатолий Собчак. Один из них на дух не переносил малейшего контроля над правительством, другой, став мэром, по-диктаторски игнорировал решения депутатов Петросовета. Мы несли им свои предложения, они их фильтровали по своему «самовластному» вкусу и что-то передавали «наверх».

А там, как я понял из разговоров с Ельциным, варился настоящий проект документа с использованием выгодных для Кремля компонентов из основных законов США и Франции. Мы были только массовкой, кардебалетом — сольную партию, правда, за кулисами исполнял с помощниками придворный юрист Сергей Шахрай (У нас даже примета была: если Борис Николаевич выделял Шахрае охрану, значит Кремль задумал большую пакость — или ОПУС выползет из норы, или указ № 1400). На все критические замечания членов Конституционного совещания Ельцин успокоительно говорил: «Это переходный документ, чтобы стабилизировать власть. Поживем какое-то время и начнем корректировать статьи». Он как всегда лукавил и стягивал на себя полномочия отнюдь не для стабилизации обстановки. Почему и спешил, по выражению Бурбулиса, протащить Конституцию через задницу.

Путин мог предложить изменения в Конституцию для усиления сдержек и противовесов. Здравый смысл требовал чаще и шире выносить вопросы на всенародное обсуждение. Италия, к примеру, наевшись досыта паханского буйства Муссолини, сразу после войны внесла в Конституцию такие нормы, как «народное вето» (по требованию 500 тысяч избирателей проводились референдумы для отмены ущемляющих интересы населения законов и приравненных к ним актов высшей власти) и «народная инициатива» (не мене 50 тысяч избирателей имели право вносить свои проекты законов, с обязательным их рассмотрением двумя палатами парламента).

Тот же здравый смысл диктовал необходимость ограничить полномочия президента определенными рамками, за которыми уже начинался маразм, и упростить механизм отрешения от власти главы государства в качестве профилактической меры против злоупотребления должностью. А обе палаты Федерального собрания должны были формироваться только по мажоритарной системе (пусть партии идут в народ, а не народ — в услужение к партиям) и получить широкие права контроля за деятельностью исполнительной власти — через парламентские расследования, через выражение недоверия плутоватым членам правительства, с обязательным их отстранение и т. д.

Такой порядок — действенное средство от коррупции. Он очистил бы обе ветви власти от проходимцев и непрофессионалов, купивших доходные места. И это ставило бы заслоны против укоренения кастовости в обществе — опаснейшего врага гражданского мира, когда одна, не лучшая часть нации бессменно властвует, а другая, более одаренная, вынуждена прозябать в несправедливости и копить силы на революцию. Конституция должна закладывать четкие механизмы вертикальной и горизонтальной социальной мобильности, задействовать все социальные лифты для беспрепятственного перемещения активных групп населения из одного сословия в другое, чтобы не оставлять лазеек для вырождения демократического централизма в паханский.

В иерархии властей иную ступеньку определяет здравый смысл для судебной власти. Глава о ней — седьмая расположена в хвосте ельцинской Конституции — туда и в жизни загнал ее Олигархат, сделав придатком и даже цербером политической системы.

Закрытый порядок наделения полномочиями через Кремль делает судей, с одной стороны, инопланетянами для народа, недоступной кастой, а с другой — понуждает их прислуживать работодателю. Судебную власть ельцинская Конституция поставила лишь в независимость от общества, но положила под бюрократию, которая вся плотно соединена пуповиной с Кремлем. Для Паханата это естественно, выгодно, а для демократического государства недопустимо, поскольку ставит над законом часть нации.

Выборы судей на альтернативной основе (они практикуются в Швейцарии и 30 штатах Америки) снижает их зависимость от властей, от чиновничества и заставляет честнее служить закону. Хотя бы из-за боязни быть забаллотированными на новых выборах (через два или четыре года). Выборные народные судьи в Советском Союзе — помню это прекрасно — гораздо меньше лебезили перед чиновничеством, чем нынешние. И часто находились с ними даже в состоянии холодной войны. Газеты той поры нередко писали, о конфликтах между судьями и партийными функционерами, обычно принимая сторону служителей Фемиды.

Заинтересованный в сохранении и укреплении государства политик должен понимать, что Россия — это, к примеру, не Великобритания, где вообще нет Основного закона страны как такового. Там устойчивые вековые традиции, и вся жизнь строится на совокупности давних законов и прецедентов. Скажем, Билль о правах, гарантирующий британцам свободы, принят еще в 1689 году. Им вполне хватает общих деклараций, пригодных на все столетия.

Россия — страна коловратных традиций. После каждого переворота — верхушечного или иного — флаги меняют цвета: то, что вчера считалось доблестью и геройством, сегодня преследуется, и наоборот. Даже одному поколению приходилось несколько раз начинать свои отношения с государством «с чистого листа».

Нация выросла на пренебрежении к правовым актам, а чиновники наловчились любую недоговоренность документов трактовать на свой лад. Если напишешь «дважды два» и через знак равенства не поставишь «четыре», то они обязательно начнут приспосабливать в конце свои цифры: один результатом обозначит «три», другой — «пять», третий — «десять». Поэтому традиционные голые декларации о свободах, кочующих по конституциям цивилизованных стран и эффективно там работающих, в России часто оказываются пустым звуком.

Для обуздания бюрократической самочинности в выполнении норм Конституции, в ней самой должно быть больше однозначности и конкретики (юристы-теоретики схватятся за голову!). Это практикуют государства, где распространен правовой нигилизм. То есть, наши родные браться. Если статья конституции дает право проводить мирные митинги и собрания без предварительного разрешения, то дальше должно следовать положение о неотвратимости уголовного наказания чиновников за воспрепятствование этим мероприятиям. Похожая ситуация со свободой слова и правом граждан на получение достоверной информации. Это пустые декларации Основного закона, если в нем не прописан пункт о недопустимости монополизации средств массовой информации государственными органами, физическими, юридическими лицами и не обозначена неминуемость уголовного наказания загребущим рукам. Прямое нарушение Конституции даже Хозяином Кремля чревато импичментом.

Диктаторские полномочия президента в ельцинской Конституции расписаны с любовью, густо, подробно, но в наделении граждан правами она — документ намеков. Сплошные отсылки. Намекнула на права и отослала за ними или в исполнительную власть или в парламент. А там будут думать еще долго-предолго, сколько отщипнуть от своей вольницы и сунуть в открытый рот граждан.

Вот, например, положения первой и второй глав никто не волен пересмотреть (даже Бог!), кроме Конституционного Собрания. Порядок его формирования и созыва должен установить федеральный закон. Конституция живет уже 17 лет, а закон принимать не спешат. На обсуждение проблем с пчелами и презервативами у парламента времени хоть завались, а тут что-то не выгорает. Случайность? Едва ли. Ведь именно в этих главах фишки ельцинской Конституции — право власти передавать природные ресурсы в частные руки. Собственники — а это Абрамовичи, Дерипаски, Потанины, Усмановы, Алекперовы и другие могут свободно, по своему усмотрению пользоваться всеми недрами России.

Да, очень старался Борис Николаевич спрятать от нации кончик иглы со смертью сырьевой олигархии страны.

Я прошелся только по Конституции, не открывая Америк. А Паханат заложил вокруг столько противодемократических мин, что на их обезвреживание новому лидеру требовались силы и воля.

Гипотетически, повторяюсь, перед Путиным открывались многообещающие дороги, куда он должен был повернуть государство с курса опустошительного. Но, как видим, не повернул, а все годы доводил до готовности ельцинские незавершенки, дополняя ельцинизм от себя усилением волюнтаризма, безграничным бесстыдством власти, ее дремучей некомпетентностью и жестокостью. Он и не мог повернуть — откуда у людей эти надежды? — потому что Природа вложила в него иное качество безусловных рефлексов. Родоначальник знаменитой цирковой династии Владимир Леонидович Дуров увлекался экспериментами. Рассказывают, как он долго наблюдал за воробьями — птицы всегда прыгают одновременно на двух лапках. Такими их слепила природа. Циркач задумал научить воробья ходить, переставляя лапки попеременно, как это делают те же скворцы. Целых два года бился экспериментатор над перевоспитанием упрямой твари. Безрезультатно. И заключил: воробьи дрессировке не поддаются.

Каждому свое — это о всем живом на планете, в том числе и о человеке. Сколько бы ни учили иных, попавших в большую политику, не прыгать, как воробей, от добычи к добыче, а размеренно переступать с ноги на ногу, склевывая вредителей урожаев — бесполезно. Жаль, некому передавать нашему электорату умение отличать кандидатов на президентских выборах не по словам — по рефлексам.

Врожденные рефлексы Путина, о чем говорилось, проявились давно. К ним добавлялись рефлексы условные: от пронырливых гэбистов он набрался лукавства и алчности, от Собчака — нарциссизма и хлестаковщины, от Ельцина — угрюмого презрения к судьбе нации. Все эти качества в бесконтрольной обстановке Кремля развивались, а после внутреннего брожения и смешивания выдали диффузный продукт на-гора большой разрушительной силы.

И кадры вождь едросов подбирал по своему образу и подобию. Говоря без обиняков, мы имеем сегодня у власти самую беспомощную и в то же время наиболее опасную для страны команду. За все советские и послесоветские годы.

Тандем пытается управлять государством как единой табачной фабрикой. Эта система вошла в острое противоречие с экономической реальностью, которая уже не приемлет единообразия и тупого распорядительства. Стараясь управлять всем и вся, Кремль вынужден постоянно усложнять структуру исполнительной власти, разрыхляя «вертикаль» и сажая на одну и ту же функцию множество нахлебников. Всюду параллелизм, сутолока, бестолковщина. Суть дела тонет в бумагах, из которых лишь изредка выглядывает объективная информация. Власть погрязла в пустопорожности, отдаляясь от реальности дальше и дальше. Она исчерпала свои управленческие ресурсы и выронила поводья.

Природа не терпит пустоты. Там, откуда путинизм по своей недееспособности окончательно вытеснил государство, стали царствовать пещерные порядки временщиков-олигархов. Власть попала в унизительную зависимость от кучки толстосумов. А Путин-то, по заявлениям едросовских аллилуйщиков, вроде бы прижучил олигархов. Надо же такое придумать! Тройку нуворишей вождь «наших» и вправду загнал за Можай, да только не по причине тяги к порядку — те ребята хотели быть круче его и сразу начали щелкать по носу путинской спеси. А потерпели бы, как остальные, спрятав на время свою гордыню в штаны, нашли бы общие интересы с новым хозяином Кремля и теперь безо всякого спроса вывозили бы за бугор остатки России подальше от трупного запаха власти.

В конце путинского президентского срока оборонщики страны вдруг снова подняли большую тревогу: тихим сапом Владимир Потанин заключал с американцами невероятный контракт. По нему «Норильский никель» обязался оптом, на долгие годы вперед, продать компании «ОМ Огоир» весь производимый в России кобальт — несколько тысяч тонн. За эту услугу Потанину с приятелями переходили от американцев в собственность крупные заводы в Финляндии и Австралии — дочки «ОМ Сгоир».

Кобальт — ценнейший стратегический металл, его мировой рынок всего 60 тысяч тонн в год. Он используется в сфере высоких технологий, в производстве специальных и сверхпрочных сплавов для авиа-и ракетных двигателей. На его основе разработана ториево-кобальтовая бомба «поганка-вонючка» — та самая нейтронная, которая не вызывает при взрыве ударной волны, оставляя нетронутыми дома, но сильно заражает местность, убивая все живое. Весьма сподручное Бнай Бриту средство для искусственного регулирования численности населения на планете.

В результате контракта «ОМ Сгоир» становился монополистом на рынке кобальта во всем мире. Предприятиям оборонной и других высокотехнологичных отраслей предстояло теперь идти за российским металлом с поклоном к американцам — продадут или не продадут? А компания «ОМ Огоир» еще на стадии подготовки контракта увеличила цену на кобальт на 50 процентов, а позже на столько же. Монополист — что хочет, то и диктует.

Оборонщики кинулись к министру промышленности и торговли Виктору Христенко: надо сорвать антироссийскую сделку Потанина! Там никакой реакции, только беспомощное мычание. И в Минобороны, в ФСБ, где обожают лепить перед телекамерами шпионов из беззащитных бедолаг, тоже разводили руками. И кое-кто, устремляя взгляд к потолку, строил догадки: видать большой человек вошел в долю с олигархом. В условиях цепной коррупции это давно считается нормой.

Федеральная антимонопольная служба (ФАС) все же направила в ОАО «Норильский никель» запрос с требованием предоставить информацию по сделке. Потанин с командой даже не ответили. Да кто она для них такая — эта ФАС: слабый писк представителя власти, купленной олигархами с потрохами и потому зависимой-перезависимой. Словом, некому было помешать сделке.

«Да кто она такая — эта Россия, чтобы с ней считаться», — может сказать Потанин о стране в целом. Потому что его фирмы, через которые он вместе с Олегом Дерипаской и Алишером Усмановым полностью контролируют «Норильский никель», зарегистрированы в кипрских и других офшорах. А компании Дерипаски — на островах Джерси и Британских Виргинских. А компании Усманова — рядом с фирмами владельца «Северстали», для которого наше Отечество тоже лишь место для сафари.

Житель Лондона Роман Абрамович, основной владелец холдинга «Евраз Групп» давно уже де-юре отчалил от России. Центральный офис холдинга находится в герцогстве Люксембург, там же зарегистрирована сама компания. До нее наши законы дотянуться не могут, по этой причине акциями «Евраз Групп» торгуют только на Лондонской фондовой бирже и в России в оборот не пускают. Словом, абсолютно чужая для нас структура, как десятки английских или американских компаний. Зачем тогда о ней говорить? А затем, что де-факто владелец самых длинных яхт в мире отрываться от кормилицы-России не собирался.

В собственности холдинга Абрамовича Нижнетагильский, Западно-Сибирский, Новокузнецкий и прочие крупнейшие металлургические комбинаты, шахты Кузбасса, в том числе «Распадская»— могильщик горняков, Находкинский морской порт и многое другое. Предприятия тужатся из последних советских сил, а прибыли — до 90 процентов олигарх со товарищи переводит себе в дивиденды и отправляет за рубеж. Эти прибыли немалые — исчисляются миллиардами долларов, потому что работягам хозяева платят копейки, на обновление производства и меры безопасности труда не тратятся.

По такой же схеме выкачивает активы России остальная олигархическая братия — сотни миллиардов долларов. Затем с микроскопической долей увезенного заявляются — пинком в дверь — в распорядительные органы нашей страны для скупки по дешевке новых порций собственности. И Кремль развешивает с телеэкранов лапшу: в Россию прут иностранные инвестиции — какой благоприятный климат создали едросы под мудрым руководством вождя!

Произошла интересная эволюция, не замеченная Дарвиным: превращение «новых русских» в «новых иностранцев». Покровитель этих «новых» Владимир Путин по-мичурински выпестовывает экзотический для России сорт фрукта — «человекоподобный»: налог на дивиденды установил сиротский — от девяти до нуля процентов. А в кризисных 2008–2009 годах, когда «новые иностранцы» стали хлопать себя ладонями по якобы совсем пустым карманам и грозить невыплатой зарплаты рабочему люду, тандем вывалил им в качестве помощи бюджетные миллиарды. То есть те средства, которые собрал с того самого рабочего люда в виде налогов, пошлин, штрафов и других выдумок власти.

Иначе нельзя: «новые иностранцы» переросли из хозяев градообразующей собственности в государствообразующую и государствоуправляющую корпорацию. Эти деньги, естественно, тоже побежали в офшоры. От спячки экономики страна зарастает крапивой и лопухами, зато движение капитала, как видим, налажено четко. И лишь в одну сторону.

Через офшоры из России вывезли за рубеж и превратили в собственность иностранцев энергетические ресурсы, прибыльные заводы, золотодобывающие предприятия Восточной Сибири и Дальнего Востока. Некоторые называют это скрытой концессией. Но концессия — аренда, а тут полномочные чинуши просто-напросто раздаривают страну. На каких условиях?

По оценкам экспертов, до 70 процентов экономики уже не принадлежит России. Как были, так и остаются на месте построенные в советское время комбинаты, заводы, горно-рудные предприятия, трубопроводы. Но все это де-юре не наше. Наши грязь и гарь от них, залежи вредных отходов, тысячи трупов русских людей после аварий и взрывов. И территория тоже не наша, она поделена между новыми и старыми иностранцами: на какой-то части устроил свой концлагерь для населения один олигарх, еще на какой-то — другой. Там соревнуются между собой садистские порядки помещицы Салтычихи и пушкинского крепостника Троекурова.

Сами олигархи могут обретаться в Лондонах, Парижах, на виллах средиземноморского побережья. Здесь их представляет менеджмент — наемники из числа наших соотечественников. Об их бесчеловечности ходят легенды. Еще во время фашистской оккупации было замечено, что наибольшей жестокостью отличались полицаи из наших. Даже немцы удивлялись. Хотя чему тут удивляться: наемники старались и сегодня стараются выслужиться перед хозяевами чрезмерной свирепостью, чтобы на ограблении и втаптывании в дерьмо подневольных заработать себе пайку побольше.

Вседозволенность паразитов и бесправие рабочего люда нарастают. Верховная власть купается в самолюбовании, чиновничество бездельничает, подстегиваемое только взятками, общество в тревоге чего-то ждет. А деградация морали, культуры, науки, всего остального идет полным ходом.

Россия шаг за шагом опускается в ад. Уже тошнит людей от серного запаха преисподней.

Не только у меня — у многих от наблюдения за современной жизнью ощущение дежавю. Все это уже было с нашей страной. Было с нашим народом. Когда? А попробуем вспомнить.


предыдущая глава | Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса | cледующая глава