В клубе было как никогда шумно. С висящим космами под потолком сизым табачным дымом не могла справиться даже вентиляция XXIII века. А еще в помещении офицерского клуба откровенно пахло алкоголем. Нет, сухой закон, введенный командованием еще «до войны» (именно так – неофициально, конечно, – стала именоваться дата вторжения ящеров на Землю) отменен не был, в него просто внесли некоторые поправки. В конце концов, наркомовские сто граммов ведь никто не отменял? Вот именно. А сейчас, как ни крути, офицеры штурмбата праздновали свою первую реальную победу. Пока – с маленькой буквы, но ведь, как говорится, лиха беда начало… Вятку отбили? Отбили (то, что на месте города сейчас в основном все еще дымящиеся руины, в расчет не бралось, Сталинград все помнили очень хорошо, да и о Дрездене сорок пятого года офицеры уже узнали). Корабль со второй волной высадки уничтожили? Еще как уничтожили, вон какое сияние в верхних слоях атмосферы наблюдалось, куда там северному! И, значит, что? Значит, можно расслабиться… в разрешенных командованием рамках, нормах и граммах, разумеется. А то ведь можно ненароком и обратно в штрафники загреметь, Харченко на это очень даже недвусмысленно намекал. Ну а то, что два других вражеских транспорта, повисев на орбитах Марса и Венеры, неожиданно ушли в гиперпрыжок в неизвестном направлении, так и не попытавшись высадить десант, так это пусть начальство разбирается, ему, начальству, всяко виднее. Начальство же, в лице Крупенникова, Харченко, Лаптева, Финкельштейна и капитана Ильченко, заседало за отдельным столом в самом углу зала. Заполненная окурками пепельница и три пустых бутылки из-под коньяка под столом недвусмысленно давали понять, что разговор идет уже не первый час: – А насчет провала операции, капитан, ты определенно не прав, – комбат поискал в пепельнице свободное место и, не найдя, затушил окурок тонкой безникотиновой сигареты прямо о поверхность стола. – Так что, смело пиши представление на своего летуна. «Звездочку» он уже по-любому заслужил. Я подпишу не глядя. Да и тебе пора звезды с погон снимать. Одна большая ведь лучше, чем четыре маленьких? – Виталий, сведя пальцы, показал, насколько именно маленьких. – Почему? – слегка захмелевший капитан удивленно взглянул на командира. – Нет, ну про летуна согласен, конечно, но я-то тут при чем? Корабль угробил, бортовой комп с ценными сведениями – тоже… – Ошибаешься, капитан, – ухмыльнулся Крупенников, специально придержавший новость под конец третьей бутылки. – Пока вы там гранатами кидались, Иллиас, между прочим, по собственной инициативе, перегрузил базу данных бортового компьютера судна в матрицу челнока. И поэтому – внимание, товарищи офицеры! – мы теперь знаем не только, где расположена главная база наших милых крокодилов, но и финишные координаты гиперпрыжка с точностью до десятой доли световой секунды! Вот так-то. Не знал, капитан? – Нет, – пораженно прохрипел Ильченко, ища взглядом, чем бы закусить попавший от волнения «не в то горло» коньяк. Догадавшийся первым особист сунул ему дольку лимона и стакан с минералкой. – Теперь знаешь. Герой этот твой пилот, побольше б нам таких среди курсантов! – Значит, не все потеряно? – не слишком к месту спросил Василий, вызвав смех офицеров. – Да, нет, все как раз только начинается. Вот мы тут посидели, подумали… А почему бы не навестить ящериц в их, так сказать, доме? Они к нам с визитом вежливости слетали, а мы что, хуже, что ли? Как думаешь, товарищ будущий майор? Нанесем нашим чешуйчатым друзьям визит? Поучим их немного хорошим манерам? – Я готов, – четко, словно и не пил вовсе, ответил Ильченко. – Хоть завтра. А можно вопрос? – Валяй, – разрешил расслабленный коньяком комбат. – Пленные что показали? Крупенников нахмурился и, переглянувшись с особистом, качнул головой: – Извини, Василий, а вот об этом мы попозже поговорим. Не обижайся, капитан, но не время сейчас и не место. Завтра на трезвяк поговорим…Земля, 2297 год