19

Через час Макс вернулся в УГРО усталый. Бензедрин перестал действовать. Резиновый язык еле ворочался во рту, руки и ноги ныли тупой болью. Сон, обычный сон дома в постели, казался несбыточной мечтой. Направляясь к своему столу, он бросил взгляд на Джо. Тот сидел насупившись, сложив массивные руки на необъятной груди.

— Ты сказал, что уйдешь на час. Получилось четыре.

Он подождал, пока Макс сядет. В комнате теперь было полно народу. Алекс Тексейра обедал. Поглощал с желтой пластиковой тарелки черные бобы в густом соусе, белый рис, жареный сладкий банан и авокадо. К вегетарианцам Алекс себя не причислял, но никто не видел, чтобы он ел мясо.

— Надо было кое с чем разобраться. По делу Мойеса. — Макс открыл верхний ящик стола, притворился, будто что-то ищет, не желая встречаться глазами с Джо.

— Вот как? Ты нашел подозреваемого в «Роднике»? Это Джек Дэниелс? — Джо насмешливо усмехнулся.

— Понимаешь, я вспомнил об Октавио Боливаре Гроссфельде и… — Макс замолчал, осознав абсурдность того, что собирался произнести. Что он просматривал «книгу комиксов» и отыскал кого нужно, а затем его осенило позвонить Питу Обрегону, а у того в кутузке случайно оказалась девушка-«мул», которая тут же призналась, что работает именно на этого подозреваемого. И Джо должен во все это поверить? Вообще-то соврать Максу ничего не стоило — такая работа, — но он еще не настолько низко пал, чтобы врать другу. Он посмотрел на Джо. — Слушай, давай пойдем куда-нибудь выпить?

— Нет. — Джо покачал головой. — Тебе нужна не выпивка, а хорошая чашка кубинского кофе и еда. Ну и аспирин, чтобы поправиться. А после побеседуем.

— Знаешь, меня очень удивило, когда в первый раз у нас дело раскрылось словно само собой. Я говорю о Джероме Перабо. Ниточка появилась ниоткуда. Ну, ты меня понял. — Джо закончил есть и вытер рот салфеткой.

Они сидели в ресторанчике напротив парка Максимо Гомеса, где старики играли в домино, курили сигары и ругали мерзавца Кастро. Джо говорил с официанткой по-испански. Себе взял маисовые лепешки с креветками и свежий апельсиновый сок, а Макс ограничился большим кубинским сандвичем, очень вкусным, — половина поджаренного, как тост, багета с острой жареной свининой, ветчиной, тертым швейцарским сыром, маринадом и горчицей, — и кубинским кофе.

Макс испытывал неловкость. Джо завел разговор о самом первом деле для Гнома, когда Элдон попросил Макса найти козла отпущения, какого-нибудь подонка, на кого можно повесить громкое дело. И чтобы все было правдоподобно. Они это дело с Джо никогда не обсуждали.

Это случилось у начальной школы в Корал-Гейблс, в четверг двадцать шестого мая семьдесят седьмого года. Когда дети начали расходиться по домам, кто-то открыл по ним стрельбу. Две погибли на месте — пятиклассницы Норма Хьюз и Шарлотта Мазурски, неразлучные подружки, — а еще семеро, включая двух учительниц, были тяжело ранены. Через несколько дней трое умерли в больнице, среди них Энтони Табрици, племянник нью-йоркского гангстера высокого ранга Аньело Пасторе, члена семьи Гамбино. Убийца скрылся. Очевидцы сообщили, что видели, как от школы быстро отъехал синий «эльдорадо». Позднее на пустыре в Овертауне нашли сожженный синий «эльдорадо». Выяснилось, что его купили в Атланте в магазине подержанных автомобилей. В деле не было ни единой ниточки, за которую можно уцепиться. Но Элдон дал задание, и ниточка появилась.

— Убийцей оказался Джером Перабо, профессиональный киллер. — Джо покачал головой и улыбнулся. — Я тогда тебе ничего не сказал, но очень удивился. Как мог опытный убийца так проколоться? Помнишь, что мы обнаружили при обыске у него дома?

— Да. — Макс закурил сигарету, чтобы унять волнение. Куда Джо клонит? — Нашли пистолет с его отпечатками, из которого был убит Анхель Кискейа, владелец пляжного участка в Майами-Бич. Отпечатки Перабо также имелись на гильзах от карабина, его мы отыскали в кустах напротив школы.

— Но в его доме оказалось и еще кое-что, — произнес Джо.

Макс вопросительно вскинул глаза, одновременно кивая официантке, поставившей перед ним вторую чашку кофе.

— Трихлороуксусная кислота, — продолжил Джо. — Ее используют в косметических салонах для снятия масок с лица. В логове Перабо стояли три большие бутылки. Этот сукин сын очень осторожничал. Думаю, он начал убивать людей, как только научился ходить. А кислота была нужна ему, чтобы очищать руки от следов пороха после выстрелов.

— Откуда ты знаешь?

— Я его спрашивал.

— Когда?

— В прошлом году. Ездил к нему в тюрьму. Поболтать без протокола.

— Зачем?

— Хотел разобраться. Например, как случилось, что такой волчара, который не ленился всякий раз после акции протирать руки косметическим составом, мог оставить на месте преступления гильзы со своими отпечатками. А о пистолете я вообще молчу. Никелированный «кольт», Мингус, — это же детское оружие для хлюпиков. Сверкает как игрушка. Перабо никогда бы не стал брать на свои дела подобное дерьмо. Слишком бросается в глаза. К тому же профессиональные убийцы всегда хранят оружие в разобранном виде. Ты сам прекрасно знаешь.

— Что он рассказал тебе в тюрьме? Что невиновен? — Макс рассмеялся и глотнул кофе.

— Он не убивал детей в школе.

— И ты поверил ему? — Макс делал вид, будто история его забавляет, но был напряжен.

— Перабо рассказал, что в тот день, когда он якобы убивал детей у школы, он на самом деле мочил одного предателя-гангстера в Форт-Лодердейле, Винни Феррара.

— Да? — Макс раздавил окурок в пепельнице, на дне которой было изображено лицо Кастро. — Это не мешало ему открыть стрельбу в Корал-Гейблс.

Джо покачал головой:

— Я ему поверил. Он этого не совершал.

— Почему?

— Потому что ты тогда темнил. Сам нашел в кустах ингалятор от астмы. А следы ботинок? Вполне вероятно, кто-то отыскал и пулю. Но ты сказал мне, что ингалятор, следы и синий «эльдорадо» не имеют отношения к убийству. Потому что уже нацелился на Перабо. Это имело какое-то отношение к делам с отелем на Саут-Бич. Давало повод начать расследование, и мы знаем, что там раскопали.

Макс достал очередную сигарету, но никак не мог прикурить, зажигалка «Зиппо» не срабатывала.

— Да мне наплевать на Перабо! Он обязательно дополз бы до электрического стула. Я хочу, чтобы ты рассказал, что случилось с тем, кто действительно убил детей. — Джо взял у него зажигалку, щелкнул и дал прикурить.

В этот момент Макс почувствовал себя на месте мультипликационного персонажа, который стремительно приближается к краю скалы и продолжает бежать дальше, ступая по воздуху, а затем будто спохватывается и летит вниз, чтобы погибнуть глупой смертью.

— А почему ты захотел выяснить это сейчас, Джо?

— Макс, неужели ты решил, что я слепой? О том, что происходит, наверное, догадался бы даже Стиви Уандер.^[22] — Джо наклонился через стол, как делал во время допросов, и всмотрелся в лицо Макса. Его лоб был весь покрыт капельками пота. — Ну и куда меня собрался перевести Элдон? На Аляску? Или дальше?

— Как ты узнал?

— Ты забыл. У меня же есть негритянское чувственное восприятие. Работает, не подводит. — Джо не сводил глаз с Макса. — Ты ведь не думал рассказывать мне об этом?

— Извини, я…

Джо остановил его взмахом руки и сел.

— Да, понимаю, ты тут ни при чем. Элдон невзлюбил меня с самого начала. Обычное дело. Работай, лезь из кожи вон, или вообще не работай — не важно. Если твоя рожа шефу не понравилась, то пиши пропало. И куда он меня сунет?

— В отдел общественных связей.

— Надо же, какая честь!

— Я пытался отговорить его.

— Не сомневаюсь, Макс. Но это все равно что говорить со стенкой. И когда?

— Когда расколем дело Мойеса.

— Я так и думал. — Джо кивнул. — Под звуки победных фанфар.

— Элдон говорит, что в полиции грядут большие перемены. Может, через год-два ты вернешься в УГРО.

— Чушь, Макс, никуда я не вернусь, потому что он против. Я предсказываю, что через год-два полицию Майами соберут под одной крышей с Элдоном во главе. Не зря же он постоянно что-то химичит с Гномом.

Макс не знал, что ответить. Джо прав. Элдон твердил, что собирается сделать структуру полиции Майами такой же, как в Лос-Анджелесе. Выделит специальные подразделения, которые будут отвечать за все важные проблемы города. Расширит полномочия УГРО, укрепит кадрами и техникой.

— Ладно, — усмехнулся Джо. — Вернемся к Перабо. Настоящего преступника убил ты, верно?

Таннер Брэдли. Пол — мужской; цвет кожи — белый; возраст — сорок семь лет; рост — сто семьдесят семь сантиметров; вес — девяносто восемь с половиной килограммов. Преподавал английский и физкультуру в начальной школе Сан-Албан. Учил Норму Хьюз и Шарлотту Мазурски. Работал два года. Ученики любили его. Воспринимали как друга и старшего брата. Придумывали ему разные забавные прозвища. Пользовался уважением коллег. Всегда был готов помочь, не считался со временем, оставался после занятий. Правда, после его исчезновения выяснилось, что был он человеком замкнутым. И вообще никто его как следует не знал.

Если бы школьное начальство озаботилось проверить данные, которые Брэдли представил при устройстве на работу, то оказалось бы, что они фальшивые. Таннер Брэдли написал в резюме, что последние десять лет учительствовал на Гавайях и в Лос-Анджелесе. На самом деле он работал воспитателем в приюте для сирот. И совратил там пять девочек. Ему нравились блондинки.

А Норма и Шарлотта, к несчастью, были блондинками.

Все это удалось выяснить Максу после того, как он обнаружил отпечатки пальцев на ингаляторе от астмы. Таннер Брэдли прошел «педагогическую» подготовку в знаменитой тюрьме «Сан-Квентин». Тюрьму многие узники воспринимают как ад, но для педофилов это ад вдвойне. Сокамерники развлекаются с такими круглый год, отметиться стремится каждый. И охрана не вмешивается. Считает, что подонок заслужил.

Нашли отпечаток подошвы ботинка американских парашютно-десантных войск, сорок второго размера. Отчетливо видна тисненая надпись. Макс также нашел в кустах частичку материи оливкового цвета, вроде от военной формы. Девочек убил Брэдли, наверное, они угрожали рассказать родителям, чем он с ними занимался.

У Макса не было возможности обсудить это с Джо, потому что Элдон позвал его на крышу и объявил, что решено пришить убийства Перабо. Макс попытался возражать, но Элдон сказал, что это идет от Гнома. А значит, приказ, и его нужно выполнять.

Перабо арестовали. Предложили добровольно поставить свои отпечатки на гильзах от карабина и пистолете, которого он в глаза не видел, иными словами, добровольно себя приговорить. Он отказался, но ребята из УГРО все равно добились своего, сломав ему правую кисть. Макс и Джо удостоились похвал, хотя единственная их заслуга состояла в том, что они двенадцать часов подряд выслушивали ругань Перабо.

Но Макс не успокоился. После окончания суда над Перабо он проник в квартиру Брэдли в Опа-Лока, где нашел его фотографии в морской форме США времен Второй мировой войны. На каждом снимке Брэдли с карабином. Оружия и формы нигде не было, зато обнаружилось множество коробок для школьных завтраков, разрисованных диснеевскими персонажами. Коробки набиты полароидными снимками голых белокурых девочек. Среди них и снимки Нормы с Шарлоттой. Макс нашел и ботинки. Соскреб с подошв землю, отправил на анализ. Подтвердилось, что это именно та земля, что рядом с кустами, откуда велась стрельба.

Макс добрался до торговца, который продал синий «эльдорадо». Он опознал Брэдли по фотографии.

Макс все рассказал Элдону. Тот ответил, что привлечь к суду Брэдли невозможно, поскольку уже оформлен Перабо. Посоветовал действовать по своему усмотрению. Увидев смятение Макса, он начал убеждать его, что все правильно, они очищают землю от мрази, с Брэдли было бы много возни, и неизвестно, как бы все получилось. Обнаружились бы смягчающие обстоятельства, мол, служил в морской пехоте… Вышку в любом случае ему бы не дали. А так и подонка Перабо прищучили, и этого тоже.

Макс купил подержанный пистолет и спилил серийный номер. Надел хирургические перчатки, зарядил магазин, один патрон дослал в патронник.

Через двое суток он влез в дом Брэдли, заткнул ему рот, завязал глаза и привез в багажнике автомобиля на пустынное место у озера. Оно было частично пресное, частично соленое, и тут водились крокодилы.

Брэдли упал на колени и заплакал. Говорил, что очень жалеет о содеянном. Уверял Макса, что он не злодей, а просто больной. И его надо лечить. Он почти такой же, как гомосексуалисты и те, кто трахает животных. В общем, с иной ориентацией.

Максу было неимоверно тошно слушать его. Он быстро покончил с детоубийцей двумя выстрелами в голову, тщательно вытер пистолет и выбросил в озеро вместе с трупом.

Вернувшись, он отправился в клуб на Вашингтон-авеню выпить. На душе было муторно. Толстая женщина в золотистых атласных штанах и блузке, расшитой серебристыми блестками, напросилась к нему в компанию. Ее звали Харриет. Он вдруг подумал, что это неплохо, она может стать его алиби, если вдруг что-нибудь раскроется. Поэтому назвал ей свое имя и фамилию, а также профессию. Коп. Женщина захихикала, явно не веря. Они потанцевали часа полтора, потом Макс повез ее к себе, попытался напоить, чтобы она отключилась. Но Харриет оказалась крепкой на спиртное, так что пришлось ее трахать. Макс делал это с закрытыми глазами, вызывая в памяти образ актрисы Пэм Грир. Попытался проверить, запомнила ли женщина его имя. Харриет называла его то Дэдди, то Дэнни, то еще как-то.

А утром заявила, что он ее чуть ли не соблазнил, она и не собиралась заводить с ним знакомство, и прежде с ней никогда подобного не случалось. У нее прекрасный муж и сын, которого зовут Макс.

Вскоре школьное начальство обеспокоилось исчезновением Таннера Брэдли. Заявили в полицию. И вот тогда у него в доме нашли фотографии и выяснили его прошлое. Директор школы ушел в отставку вместе с шефом отдела образования, принимавшим Брэдли на работу.

А Макс все не мог забыть его лицо. Глаза, слезы, которые текли ручьями, как он молил о милосердии, уверял, будто болен и его нужно лечить. Воспоминания постепенно бледнели, и Макс не понимал причину своих мучений. Ведь он поступил правильно. Иначе нельзя. Нельзя позволить, чтобы такой монстр разгуливал на свободе и совращал девочек. Это действительно болезнь, но лечится она единственным способом. Правда, лечить преступника должен был не Макс, а правосудие. И здесь он определенно переступил черту. Очередную.

На следующее утро на крыше Элдон дал ему простой совет:

— Если убиваешь, то не позволяй подонку смотреть себе в глаза. Поворачивай его и стреляй в спину. А лучше в затылок. Тогда станешь спать спокойно.

Именно так Макс и поступил, когда расправлялся со следующими двумя детоубийцами, которых тоже невозможно было привлечь к суду, поскольку Гном указал на других. Это помогло ему обтяпать какие-то свои делишки.

— А ты как об этом узнал? — спросил Макс, закончив рассказ.

— Я детектив, — ответил Джо. — Это моя работа. Вот и докопался. Но тебе надо действовать осторожнее, ведь уже сформировался почерк. Детоубийцы и насильник погибают от двойного выстрела в голову, почти в упор, из автоматического пистолета, пули калибра девять миллиметров. В обоих случаях пистолеты разные, но почерк одинаковый. Указывает на копа.

— А при чем тут я?

— Не знаю. Просто рано или поздно можешь оказаться при чем.

— Ну и что ты советуешь? — Макс закурил очередную сигарету. Сегодня он их выкурил столько, что жгло в горле.

— Остановиться, прежде чем тебя засекут. Остановиться сейчас. — Джо посмотрел Максу в лицо и задержал взгляд. — Подумай, нужно ли из-за убийства нескольких подонков ломать себе жизнь? Если тебя поймают, то припаяют пожизненное. А что случается с бывшими копами в тюрьме, Макс, ты и сам знаешь. Элдон забил тебе голову ерундой о том, как в старые добрые времена творили самосуд на Диком Западе. Я слышал его истории. Теперь времена иные, старина. Ты не имеешь права возить преступников на болота и расправляться там с ними. Не важно, что бы они ни сделали, Макс, но мы с тобой служим в полиции. Служим закону. И не можем его нарушать.

Макс сознавал, что Джо прав, но он был вынужден это сделать. Его толкнули нарушить закон Элдон и Гном. Иначе бы ему пришлось смириться с тем, что двое убийц детей и насильник останутся безнаказанными и, вдохновленные тем, что обманули правосудие, примутся за свое. Это неизбежно, они всегда принимаются за свое, пока их не поймают. И не пристрелят на месте. Макс был уверен, что не сумел бы жить спокойно дальше, зная, что сознательно дал шанс хотя бы одному из них слезть с крючка и свободно разгуливать по улицам. Убивая эту мразь, Макс защищал других людей. В принципе выполнял свою работу.

— Теперь я хочу, чтобы ты взглянул вот на это. — Джо положил на стол документы, присланные из полиции Нью-Йорка.

Макс просмотрел фотографии с ощущениями примерно такими же, как Джо. Не в силах больше смотреть, он начал читать отчет. Добрался до списка собранных на месте улик и увидел кое-что знакомое.

И тут же оно появилось в руке Джо, в прозрачном пластиковом пакете для улик — обертка от карамельки, цветная, в красную и белую полоску, найденная в доме Лакура.

— Как видишь, мы не ошиблись, — произнес Джо. — Рядом с Превалем Лакуром кто-то был. Это банда. Отмывает наркоденьги, скупая недвижимость. И то направление, что навязал нам Элдон, полная чушь.

— Твои предложения?

— Это ведь мое последнее дело. Верно? Потом меня поставят в витрину. Но я хочу продолжать смотреть на себя в зеркало без омерзения. Не видеть там сукина сына, постоянно занимавшегося подставами. Хочу сознавать, что сделал все, чтобы исполнить клятву, которую дал, поступая на службу.

— И как ты собираешься придавить эту сволочь?

— Очень просто. Поймать и ввести в наручниках через переднюю дверь. Пусть с ними проведут следствие, судят и казнят. Надо, чтобы их наказал закон, а не мы. Ты мне поможешь?

— Но если мы начнем этим заниматься, то…

— Никаких «если». Либо ты со мной, либо я попробую один.

— А как же Элдон? Дело Мойеса?

— Будем возиться и с этим тоже. Воевать на два фронта.

— Но ведь тогда дело Мойеса развалится.

— Давай доберемся до конца, а там посмотрим. Пока мне нужно только знать, со мной ты или нет.

— Я с тобой, — произнес Макс без колебаний, но внутри у него все похолодело. Это не шутка, он дал согласие пойти против Элдона. Такое ему даже в страшном сне не привиделось. Им придется вести расследование тайно и постоянно следить, чтобы никто не пронюхал. Причем получить результаты надо быстро, до завершения дела Мойеса. Немного успокаивала лишь невозможность достижения цели.

— Может, подумаешь? — Джо посмотрел ему в глаза. — Если откажешься, я пойму.

— Не собираюсь обдумывать. — Макс протянул руку. — Мы же напарники, ты не забыл?

— Тогда договорились. — Джо улыбнулся, и они пожали руки друг другу.

«Помоги нам Господи! — подумал Макс. — Ведь мы не знаем, во что ввязываемся».