— Дальше… — повторил капитан задумчиво. — А дальше получилось все очень странно. Услышав от Мурата такие слова, я подумал, что он… Одним словом, что с ним не все в порядке. Да еще глаза эти, словно у слепого…

— Понимаете, товарищ подполковник, — Соколовский как-то виновато глянул на Андрюху. — Мне сразу захотелось Мурата растормошить, привести в норму. Я ему прямо так и сказал: «Эй, очнись! Мы с тобой вместе Ветрова отыщем». А он говорит: «Не могу я. Попал в „тупик забвения“. Отсюда не выбраться». Вот тогда я серьезно за Ертаева испугался. Нет, конечно же не из-за какого-то там «тупика». Подумалось, что старлей совсем с катушек слетел. Я его схватить попытался, встряхнуть как следует. Но нихрена путевого из этого не вышло. Только, значит, руку протянул, только его бушлата коснулся, а Мурат тут и пропал, рассыпался. Один лишь серый пепел вокруг заклубился.