62
Наконец я расшифровал послание Виллара, но, приняв его поначалу за мистификацию, не сразу решился проверить, насколько мои догадки соответствуют действительности. К тому же в то время я был поглощен работой для герцога Беррийского. По недомыслию я не придавал особого значения тексту, который мне удалось разобрать. Форма его меня восхитила и очаровала, но я вовсе не был уверен, что мне удастся извлечь какую-либо выгоду из этого мудреного сочинения. Вся затея представлялась мне слишком ненадежной, и я утратил к ней интерес.
И лишь несколько месяцев спустя благодаря случаю ко мне внезапно вернулось желание углубиться в эту тайну.
То было утром лета 1358 года. Я, как это часто бывало, шел по Левому берегу, чтобы отнести в университет какой-то документ, и вдруг меня поразило, как скоро завершились последние работы в соборе Парижской Богоматери.
Видя каменщиков, которые расчищали стройку и разбирали леса, я остановился, чтобы полюбоваться делом их рук.
Я всегда очень любил камень и восхищался трудом каменщиков. В 1389–1407 году по моему заказу были возведены аркады на кладбище Невинных, и я не раз следил за тем, как подновлялись дома, приобретенные нами с Пернеллой.
Словом, поздравив строителей, я было собрался уходить, когда мне вспомнилось одно место из заданной Вилларом загадки. Там были слова, на которые я в свое время не обратил особого внимания, но теперь они наполнились для меня смыслом.
При помощи букв на древней астролябии Виллар зашифровал таинственную фразу, состоящую из трех групп по шесть букв в каждой. Разгадав шараду, я получил ответ: «Церковь Центр Лютеция».
Теперь, когда эта церковь лежала передо мной как на ладони, мне открылось очевидное. Он конечно же говорил о нашем великолепном соборе Парижской Богоматери. Я даже разозлился на себя за то, что прежде мне это не приходило в голову.
Новый след пробудил во мне угасший было азарт, и я решил в тот же вечер вернуться сюда, чтобы последовать правилам этой странной игры в поиски клада.
И вот, как только стемнело, я, ничего не сказав Пернелле из страха, что она примет меня за безумца, вернулся к собору и, сочтя, что это и есть отправная точка, начал от паперти указанный Вилларом путь. Как известно, мера Гран-Шатле есть туаза, а потому я отсчитал 56 туаз на запад, потом 112 на юг, оказавшись на другом берегу Сены, и наконец — 25 на восток.
Увидев, где я очутился, я понял, что не ошибся.