97

Крайняя западная область Малазийского Калимантана (или Борнео) — это полуостров Лахад-Дату. По его юго-западному берегу тянется непрерывная цепочка маленьких рыбацких поселков, где всегда рады туристам — новые люди, да еще, как правило с деньгами, приговоренными к расходованию на морские прогулки, бытовую экзотику, сувениры и прочий развлекательный сервис. Поселок Пунгпекан ничем не выделятся среди прочих, кроме, разве что, минимального расстояния до островков Ситангкаи и Сибуту, которые еще в марте были филиппинские, а теперь — непонятно чьи. Как бы, находящиеся в процессе приобретения суверенитета. По такому случаю, паспортно-визовый контроль практически отсутствует, и от Пунгпекана до Северного Ситангаи можно доехать за час на обычном катере, а если ехать лень, то можно полюбоваться живописными берегами в бинокль (невооруженному глазу видна лишь ярко-зеленая полоса над поверхностью моря). За весьма умеренную сумму можно выйти в море на местной разновидности моторного сампана с маленьким кафе на борту, и перекусить, любуясь теми же красотами уже с дистанции в пару миль. Этот вариант выбрали два пожилых солидных господина, один из которых был, вероятно, китайцем, а другой — возможно, малайцем, а скорее всего — каким-то метисом. Они устроились за тем из столиков, с которого открывался вид на дюжину ветряков на мачтах и на две легкие канонерки береговой охраны пока еще непризнанной автономии Ситанг.

Хозяину сампана было невдомек, что китаец в белых брюках и рубашке с коротким рукавом — это генерал SSD Китая Гихоу Зян, а метис в широких пестрых шортах и жилетке на голое тело — это полковник INDEMI Меганезии Жерар Лаполо.

— Хорошая работа, — высказал свое мнение генерал, делая глоточек кофе.

— Не наша, — уточнил полковник, улыбнувшись одними уголками глаз.

— Я знаю вашу стратегию малых фирм-сателлитов, — Гихоу Зян также скупо и почти незаметно улыбнулся, — для Океании, с традиционным сочетанием личной свободы и социального партнерства, это замечательно-удобная кадровая политика.

— От человека с вашим опытом трудно что-либо скрыть, — сообщил Лаполо.

— Тем не менее… — китаец вздохнул, — … Вам это довольно часто удается.

Лаполо неопределенно пожал плечами и закурил тонкую яванскую сигару.

— … Даже сейчас, — продолжал Гихоу, — когда ваша структура, по явному и досадному недоразумению, лишилась нескольких лучших сотрудников, вы цепко держите свой главный секрет, а это крайне сложно при подобных пертурбациях.

— Мы не относимся к контролю за информацией, как к своего рода фетишу, — ответил меганезиец, — поэтому, нам удается, до известной степени, размывать пакеты данных, собираемые дружественными конкурентами в нашей акватории и вокруг нее.

— Вы употребили интересное словосочетание «дружественные конкуренты», — заметил генерал, — Мне кажется, это правильно. Дружественность предполагает возможность в некоторых важных делах перестать на время конкурировать и решать общие задачи.

— Вне сомнения, это так, — согласился Лаполо.

— … Одним из таких дел является исследование космоса, — продолжал китаец, — Такие перспективные исследования, как проект «Ballista». Разумеется, мы знаем, что тема защиты Земли от астероидов представляет собой лишь внешнюю легенду проекта.

Лаполо так же неопределенно пожал плечами и жестом попросил бармена принести новую (третью по счету) чашку горячего шоколада.

— … Я оценил качество защиты информации о цели путем создания множественных внутренних легенд, — продолжал Гихоу Зян, — Мы выявили из их числа семь таких, которые достаточно правдоподобны, и одна из них может оказаться реальной целью. Прежде всего, это субпроект «Дамокл», почти абсолютное оружие сдерживания, от которого нет и в обозримом будущем, не будет защиты. Далее, субпроект «Ксанаду», использование термоядерных зарядов для превращения Тлалока в скорлупу, внутри которой разместится космическая колония. Третий субпроект «Кассандра», который предполагает особые эффекты физики пространства при взрыве, как то: появление тоннеля, позволяющего обходить ограничение Эйнштейна. Четвертый: «Астарта», освоение естественного спутника Венеры, неизвестного широким научным кругам вследствие развернутости его орбиты перпендикулярно плоскости эклиптики. Пятый: «Эдем», нанесение по Венере астероидного удара, чтобы вызвать похолодание, после которого эта планета станет пригодной для колонизации. Шестой: «Гном», отправка корабля с экипажем к коричневому карлику Немезиде. Последний: «Пламя», поиск и использование вулканоидов — астероидов, обращающихся почти вплотную к Солнцу, втрое ближе, чем Меркурий. Если они существуют, то из них можно сделать почти вечный и неисчерпаемый источник энергии… Как вы это прокомментируете?

— Мне нравится третий вариант, «Кассандра», — ответил Лаполо, и коротким кивком головы поблагодарил бармена, принесшего чашку шоколада, — …В детстве я просто зачитывался фантастикой о «кротовых норах», сквозь которые корабль прилетает к планетным системам в сотнях световых лет от нас, и встречает братьев по разуму.

Китайский генерал отпил чуть-чуть кофе и медленно покивал головой.

— Мечты о встречах с необычными друзьями у далеких звезд — это прекрасно. Я тоже люблю научно-социальную фантастику. И, мне кажется, наши вкусы здесь сходятся. Станислав Лем. Мне будет жаль, если в ответ вы опять просто пожмете плечами.

— Я сам расстроен, что порой, мне приходится поступать против этикета в отношении уважаемого коллеги, — ответил меганезиец, — к счастью, на этот вопрос я могу прямо ответить: да, вы угадали, и мне по-человечески любопытно — как?

— Мечты, — ответил Гихоу Зян, — Человек с активной жизненной позицией, делает их реальностью. Позвольте мне процитировать на память наши с вами общие любимые строки из Лема. «Я родился в Гренландии, недалеко от Полярного круга, в той части острова, где тропический климат сменяется умеренным, а пальмовые рощи уступают место высокоствольным лиственным лесам. У нас был старый дом со множеством сверкающих стеклами окон и веранд; такие строения часто встречаются в тех местах. Окружавший его сад сквозь открытые почти круглый год двери и окна проникал в комнаты нижнего этажа»… Молодость автора. «Магелланово облако». 1955 год.

Жерар Лаполо улыбнулся и проследил глазами за струйкой дыма от своей сигары. Полупрозрачный серый шлейф, огибая край полотняного навеса, уплывал в небо.

— Да, коллега. Разумеется, Магелланово облако.

— Я рад, что мы поняли друг друга в чем-то важном, — сказал китаец, — А вы помните термин «Прокрустика» в романе Лема «Эдем»?

— Конечно, помню, — подтвердил Лаполо, — Прокрустика и центросамотяг, наиболее эффективные приемы социального контроля в цивилизации Эдема.

— Да, именно так. Я упомянул о них в связи с экспериментом на плавучем атолле. По стечению обстоятельств, его проводит ассоциация «Humi-Troll» — та, которая зажгла второе солнце над островом Упернавик в Гренландии.

— Практический гуманизм, — ответил меганезийский полковник, — Очень деятельная жизненная философия, опирающаяся на Гуманистический Манифест Миллениума.

Гихеу Зян снова покивал головой, допил кофе и жестом попросил бармена принести следующую порцию такого же.

— Я знаю, что Humi, или Humanifesto, если брать полное название, это, своеобразная религия, которой следует большинство жителей Нукуфетау-Тувалу, и доктор Наллэ Шуанг, в частности. Но к ней не принадлежит ни Эрнандо Торрес, ни вы, коллега.

— Вы совершенно правы, — подтвердил Лаполо.

— … Тем не менее, продолжал китаец, — эксперимент на плавучем атолле «Hat-Hat» опирается на ваши исследования, коллега, на вашу практическую работу в области социологии молодежных групп, которую вы вели 20 лет на атоллах в Углу Рароиа.

— Я не считаю это социологической работой. Скорее, хобби.

— Вы скромничаете. Работа ваших фрирайдеров на Чагос… — генерал SSD не стал договаривать, а чуть слышно похлопал в ладоши, имитируя аплодисменты.

— Просто, я собрал талантливых ребят, — ответил полковник INDEMI.

— Талант проявляется только при правильном руководстве, — с некоторым пафосом произнес китаец, — Между прочим, и тактика снабжения, и маскировка объектов на островах Чагос показались мне знакомыми. Где я мог видеть что-то аналогичное?

— Думаю, вы проходили это в военной академии, — предположил Лаполо, — тактика Вьетконга. 60-е годы XX века. Антиамериканское сопротивление во Вьетнаме.

— О! Ну, конечно! Меня дезориентировало применение этой тактики в условиях не джунглей и болот, а коралловых атоллов и моря. Творческое развитие идеи. Снова аплодирую вам, коллега… Но ведь в случае с «Hat-Hat» вы имеете, в основном, не талантливых молодых людей, желающих заняться интересным делом, а социальный мусор, продукт воспитания в среде деревенских религиозных фундаменталистов.

Меганезийский разведчик сделал отрицающий жест ладонью.

— Наши эксперты полагают, что в этом возрасте молодые люди еще не становятся продуктом чего-либо. У них достаточно гибкая психика, чтобы постепенно начать копировать стиль поведения, доминирующий в микросоциуме, и оптимальный для адаптации в нем. Вы к месту упомянули «прокрустику» из «Эдема». Гибкая психика способна занимать ту форму, в которую помещена… В то Прокрустово ложе, если следовать лингвистической логике Лема. Добавим сюда «центросамотяг» из того же «Эдема». Опять, следуем лингвистической логике Лемма. Быстро адаптирующиеся субъекты становятся центральными фигурами микросоциума. Примером, к которому тянутся остальные. Это закономерность социальной биологии стайных приматов.

— …Именно то, что Конрад Лоренц назвал этологией, — резюмировал Гихеу Зян.

Подошедший бармен поставил перед ним чашечку кофе и вежливо осведомился:

— Господа — ученые? Правда?

— Мы этнографы-этологи, — уточнил Лаполо, — Изучаем социальную структуру диких племен туристов. Вы обращали внимание на то, что туристы образуют стойбища, по образцу первобытных людей или дикарей, еще сегодня живущих в каменном веке?

— Э-э, — протянул бармен, — Я раньше об этом не задумывался, но похоже так и есть.

— Подробнее вы сможете прочесть об этом в журнале «Nature», — серьезным тоном добавил Гихеу Зян, — Вероятно, в конце будущего года, мы с коллегой опубликуем результаты исследований туристических кочевий в разных точках планеты.

— О! Благодарю! Я непременно прочту это, — сказал бармен, и удалился в состоянии легкого шока от столкновения с передним краем современной науки.

Китаец улыбнулся ему вслед, сделал первый маленький глоток, и спросил.

— Коллега, вы видите какие-либо препятствия к привлечению наших студентов для участия в этой интересной научно-исследовательской работе?

— Вы имеете в виду Хат-Хат или Чагос? — утонил меганезиец.

— Разумеется, в первую очередь, Чагос, но Хат-Хат тоже, для создания объективно достоверной легенды. Мы могли бы поучаствовать в обеспечении оборудованием.

— Если вы имеете в виду специальное оборудование для исследования эфира вблизи британской базы Диего-Гарсиа, то оно уже установлено. Ваши студенты могли бы пользоваться этим оборудованием… На условиях взаимной стажировки.

— Могу предложить РЛС на Сокотре, — ответил Гихеу Зян, — Сейчас это актуально.

Жерар Лаполо в притворном ужасе развел руками.

— Вы страшный человек. Вы читаете мои мысли. Именно там, и именно сейчас. Не затруднит ли вас принять наших студентов на Сокотре уже завтра утром?

— Никаких проблем, — ответил генерал, — Я распоряжусь, и вечером с вами свяжется ответственный сотрудник. А, раз уж об этом зашла речь, как вы намерены решать проблему с воздушной блокадой над побережьем и над Мозамбикским проливом? Проблема наша общая, и мы могли бы координировать усилия.

— Безусловно, — подтвердил меганезиец, — Вы не возражаете, если я сделаю несколько набросков на салфетке? Я в таких случаях доверяю бумаге больше, чем компьютеру.

— Я тоже, — ответил китаец, — Сжигание бумаги более надежно, чем стирание файла.