И ещё космос.

Про лабысло. Название придумал Макс Фрай из России ещё в прошлом веке, потом лабыслом назвали искусственное солнце под куполом Хоррор, на MBL, а сейчас так называют орбитальные зеркала из кружков радиусом по сто метров и площадью по 3 гектара. Первое маленькое лабысло (один кружочек) подвешено в прошлом году над плавучей платформой Блимп-Порт, дрейфующей на пересечении меридиана Таити с южным полярным кругом. Блимп-Порт обслуживает гидропланы и карго-дирижабли на трассе Земля Мэри Берд – Тубуаи. Место не слишком заметное, лабысло маленькое, и его установка не вызвала резонанса в мире. Такое же лабысло из одного кружка и тоже в прошлом году подвешено над одним из новозеландских островов в антарктическом архипелаге Баллени, на 66-й широте. Там транзитный пункт по пути из Антарктиды в Аотеароа и Австралию. Это лабысло также не было замечено прессой.

Пока существует только одно крупное лабысло из пятисот кружков над островком Упернавик (у западного берега заполярной Гренландии, на 73-й широте). Температура воздуха на Упернавике сейчас плюс 19 градусов Цельсия, а воды в озере – плюс 26. Foa купаются и загорают. Фестиваль там стартует на закате Солнца (но не лабысла, которое светит круглые сутки). Лабысло висит с 31 марта, а Евросоюз требует его убрать, типа, ради сохранения климата Арктики. После взрыва Тлалока они растерянно замолчали. Отношение к космической инженерии в мире резко поменялось за один день.

Чего стесняться лабысла, если баллиста?

Сегодня мэр Баллени объявил о планах установки серии лабысл втрое больше по общей площади, чем в Упернавике. Лабысла Баллени будут использоваться, в частности, для работы солнечной электростанции. Шведский консорциум «Astriland» заказал такое же лабысло, как на Упернавике для арктической стационарной платформы на островах Нобеля. Эти острова – подводные. Платформа с колонией Астрид стоит в море Бофорта поверх подводного архипелага Нобеля на 81-й широте, в 500 милях к северу от Аляски. Население Астрид – 142 человека, и им всем надоело мерзнуть.

На сегодняшнем (и отчасти завтрашнем, поскольку веселье точно продолжится за полночь) фестивале в Упернавике появятся туристы с Баллени и из Астрид. Можно сказать, что на маленьком гренландском острове соберется своеобразный фан-клуб лабысла. А посмотреть на это можно будет через webcam вот ЗДЕСЬ.

------------------------------

…

Хелги глянула на часы.

– Черт! Черт! Уже десять утра! А до Упернавика… Скалди, я опять забыла!

– Восемьсот миль на север, – сообщил он.

– Да! Точно! Слушай, надо обязательно успеть!

– Ну, да, – согласился он. – Сейчас мы допьем кофе, потом я допишу отчет, который собирался дописать ещё вчера вечером, после чего мы сядем на тоббоган и поедем обедать в таверну «Javladrakkar», как и собирались, а потом…

– Мы опоздаем! – Перебила она.

– … Потом, – спокойно повторил он, – мы спокойно доедем до аэродрома Нарсуак и на «авиа-пони» за три часа перелетим в Упернавик.

– Но туда рейсы, наверное, раза два в день! – Возразила она.

– Сегодня, – многозначительно сказал Скалди, – расписание не играет роли. В стране с полусотней тысяч жителей эти вопросы решается проще. Сегодня в Упернавик полетит столько рейсов, сколько надо. Не мы одни хотим попасть на фестиваль.

– Уф! – Выдохнула Хелги, – Никак не привыкну, что в этой огромной стране так мало людей!

– Очень хорошо, что их мало, – заметил он, – когда их много, они очень достают.

…

… Изложенный выше план находился в середине первой фазы реализации, когда из динамика послышалась старая мелодия из «Army of lovers».

– Ответить! – Распорядился Скалди.

– Будет исполнено, о могучий и свободный ярл Уумуит-фиорда! – Произнес хриплый, словно пропитый голос комп-секретаря, после чего на экране появилось изображение заснеженного холмистого ландшафта с длинными одноэтажными домиками разных цветов – красного, синего, желтого… Собственно, это был фон, а на переднем плане располагались две молодые и симпатичные круглые физиономии явно балтийско-скандинавского типа. Кто-то из них держал мобайл на вытянутой руке перед собой.

– Хэлло! – Раздался глуховатый баритон из динамика. – Нас зовут Олаф Экхелм и Фрис Ларквист из Астрид-на-Нобиле. Мы сейчас прилетели через Икалуит в Какорток и пытаемся разобраться, как отсюда попасть на Упернавик. Тут такая путаница…

– Никаких проблем, – ответил Скалди. – А вы что, набрали этот номер наугад?

– Ничего подобного, – вмешалась Фрис. – Вообще-то мы думали спросить у Хелги…

Хелги подвинулась так, чтобы попасть в поле обзора webcam.

– Я здесь. Только я, вроде как, вас не помню.

– Ясно, что ты не помнишь, – Олаф кивнул. – Нам дала твой номер Жанна Ронеро из Галифакса, на случай, если мы будем в Гааге. Мы видели твой репортаж 31 марта из Упернавика и решили, что ты подскажешь, как туда добраться…

– Вы друзья Жанны? – Перебила Хелги. – Wow! Скалди, ты слышишь…?

– Понял, – перебил он. – Значит, так, Олаф и Фрис. Самое смешное, что вы попали по переадресации в Уумуит, это тоже в Кюджаллек-дистрикте, как и Какорток.

– Что, тоже в Гренландии? – Удивился Олаф.

– В полутора часах езды на lorry, его остановка в ста шагах слева от вас. Маршрут №9, звякнете, когда будете подъезжать к Уумуиту, и я вас встречу.

– Мы встретим, – поправила Хелги. – Кстати, мы тоже сегодня летим в Упернавик.

– Det var som fan! (Вот так чертовщина!) – радостно взвизгнула Фрис.

Тоббоган произвел на гостей неизгладимое впечатление, которое выразилось в очень краткой и емкой характеристике «Helveteskitstovel» (адский сапог с говном). Скалди совершенно не обиделся за свою любимую машину, поскольку интонация, с которой произносилась эта характеристика, была явно восхищенной. Аэродром Нарсуак тоже удостоился ряда восклицаний, аналогичных как по лексике, так и по интонации, а что касается самолета «авиа-пони» кооперативной транспортной сети «Snovogel», то он не вызвал ни малейшего удивления.

– Нормально, – прокомментировал Олаф, – летучая коробка для congo-food, как у нас.

– Биология, – ответил Скалди. – Сходные экосистемы – сходные результаты эволюции.

– Строгий минимализм заполярья, – добавила Фрис и первой полезла в салон-ящик.

– Я не могу понять, почему оно летает, – призналась Хелги, двигаясь за шведкой.

– По обычным законам аэродинамики, – ответил Склди, слегка подтолкнув её в попу.

– Советской аэродинамики, – уточнил Олаф. – Дешевое пассажирское летающее крыло-мотопланер придумали в СССР ещё до Второй мировой войны.

– Ты работаешь в авиа-индустрии? – Поинтересовался гренландец, когда все четверо устроились в хвосте салона (восемь мест впереди уже были заняты).

– В конверсионной инженерии флота, – ответил швед.

– Фирма «Interdyn», может слышал, – добавила Фрис. – Мы там вместе работаем.

Олаф кивнул и добавил.

– Там и познакомились.

– … И там же влетели в эту историю, – продолжила она.

– … Из-за которой перебрались из Готеборга в Астрид, – договорил он.

– … И я так и осталась вечным бакалавром, – вздохнула Фрис, – …хотя, у меня в Университете Чалмерса была перспектива года за два-три выйти в магистры.

…Продвинутый римейк советского мото-планера столетней давности с деловитым жужжанием прокатился по снежно-грунтовой полосе и лениво поднялся в воздух.

– Что за история? – Спросила Хелги.

– Мы попали в жернова политического аспекта религиозно-мистического конфликта между негритянским гитлеризмом и скандинавским исламизмом, – сообщил Олаф.

– Вы были на стороне Гитлера или Магомета? – Осведомился Скалди.

– В жопу их обоих! – Фыркнула Фрис, – нам тупо приклеили гитлеризм за эсэсовскую униформу и за геноцид мусульман в Транс-Экваториальной Африке.

Хелги приоткрыла рот от удивления и рефлекторно схватилась за свой подбородок.

– В Транс-Экваториальной Африке? Это как-то связано с делом Штаубе?

– Чисто визуально, – ответила шведка. – Когда пилот Штаубе выполнил исторический лэндинг под горой Нгве с батальоном свежезамороженных тушек солдат из эмирата Сарджа, мы с друзьями стояли лагерем там, на Нгве, и собирали красивые камешки.

– Собирали камешки в эсэсовской униформе? – Удивился Скалди.

– Нет, в эсэсовской униформе мы были на неделю раньше, в Меганезии. Мы играли в рекламной вставке TV-квеста «13 следов молнии». Там по сценарию были эсэсовцы с submachine-guns нашего совместного с меганезийцами предприятия «Interdyn-Taveri».

Скалди недоуменно покрутил ладонями в воздухе.

– Что-то я не понял… Тогда в чем проблема? Какие к вам могут быть претензии?

– Имеется ещё один скользкий момент, – признался Олаф. – Ндунти, президент Шонао, обожает старые шведские учебно-боевые авиетки класса «Safari», а у нас с ним есть общие друзья в Меганезии. Правление «Interdyn» поручило нам провести кое-какие переговоры. Все получилось, современные клоны «Safari» с вооружением «Interdyn» отлично продаются в Африке. Мы с Фрис заработали на этом хороший бонус.

– … И медали Титановой Ласточки, – добавила Фрис. – Их дают в Шонао за военно-техническое сотрудничество. Мы носим этих «ласточек», а 23 февраля прошлого года ВВС Шонао расстреляли авиа-кортеж эмира Сарджа над Индийским океаном…

– Я ездила на процесс по этому делу в Меганезию, на Арораэ, – перебила Хелги. – Там Верховный суд выяснил, что это не расстрел, а эпизод длящихся военных действий, и объявил о необъективности претензий Гаагского трибунала к правительству Шонао.

– Так то в Меганезии. А дома нам припомнили и эсэсовскую униформу, и все прочее.

– Вам угрожали? – Спросил Скалди.

– И это тоже, – ответил Олаф. – Но главное, у Фрис из-за этого начались проблемы в университете. Там хватает тряпкоголовых svartskallar, они есть даже в кураториуме.

– От меня требовали не носить «ласточку», – сказала шведка. – Но какого черта? У нас свободная страна, а это моя медаль, я получила её за свою работу!

Олаф обнял её за плечи и чмокнул в ухо.

– Фрис устроила им хороший скандал, но это не решило проблему. Кроме того, нам не хотелось подставлять нашу фирму. У нас отличные отношения с дирекцией, там нам всегда шли навстречу. Это не просто работодатели, это ещё и товарищи… Когда нам предложили вариант с переездом в Астрид на ледовитом океанском плато Нобиля…

– … С хорошим повышением в должности и в деньгах, – добавила Фрис.

– … И с новой интересной тематикой, – продолжил Олаф. – … То мы согласились. Там неплохо. Городской комфорт. Правда, на улице холодно, но когда будет лабысло…

– Не тесно там, на платформе? – Спросила Хелги.

– Не теснее чем в городе, – ответила Фрис. – А хочешь посмотреть фотоальбом? Давай сюда ноутбук, сейчас мы тебе скачаем.

…

… Лабысло в небе они увидели ещё за полсотни миль до Упернавика. В начале оно выглядело, как светлое пятнышко на темнеющем вечернем небе, потом – как тускло светящийся фонарь, а перед посадкой уже сверкало, как фантастическое вытянутое солнце, намного более яркое, чем настоящее солнце, уже наполовину скрывшееся за горизонтом. «Авиа-пони» прокатился по полосе, затормозил, свернул на аэродромную парковку и остановился рядом с тремя такими же машинами.

«Приехали, – объявил пилот, вручную открывая дверь. – Счастливо повеселиться».

Здесь был яркий сияющий тропический полдень. Около маленького стеклянного павильона аэропорта стояли четыре пальмы в пластиковых кадках. С насыпи, где располагался аэропорт, был прекрасно виден городок, и бухта, и переливающееся радужное марево над ними. С другой стороны от ВПП просматривался аквапарк: три маленьких озера, окруженные стадами шезлонгов и огромными зонтиками открытых кафе. В воде бултыхалось несколько сотен человек, а на скалистых берегах стайки молодежи пытались адаптировать пляжный волейбол к условиям местного грунта. У многих кожа была почти красная – признак перебора с солнечными ваннами, однако преобладал установившийся бронзовый загар. Местные жители за две недели уже частично освоились со своим новым экваториальным солнцем.

Самым поразительным тут был искусственный водопад. Зеленое цилиндрическое сооружение размером с десятиэтажный дом извергало мощный поток воды, с гулом рушившийся в каменное русло у берега южного озера, разбрасывая сверкающую и играющую маленькими радугами на солнце… Точнее на лабысле… Водяную пыль.

– Когда все это успели построить? – Спросил Олаф.

– За первые три дня, – сказала Хелги. – Тут почти все было заранее завезено.

– А где будет фестиваль? – Поинтересовалась Фрис.

– В основном, здесь и будет, – авторитетно ответил Скалди. – Город построен на 80 процентов из дерева. При известном увлечении местных школьников пиротехникой пляжи у озер это единственное место, где праздник будет более-менее безопасен.

– Тогда, – предложила шведка. – Лучше приземлиться в кафе поближе к воде. Я бы нырнула, а кто-нибудь бы заказал что-нибудь вроде легкого ужина.

– Ныряйте оба, – сказал Скалди. – Мы с Хелги избалованы доступным купанием.

– Это где? – Удивился Олаф.

– У нас рядом в Уунартоке, в геотермальных прудах.

– Здорово устроились! – Воскликнула Фрис. – Кстати, заказываете вы, но платим мы.

– Это почему? – Поинтересовался гренландец.

– Потому. Давай мы не будем говорить, какие ставки для инженеров в Астрид.

– Но у вас там, наверное, и жизнь не дешевая.

– В Астрид нулевая стоимость жизни для работников, – ответила она. – За все платит консорциум «Astriland». Ну как, я убедила?

– Ладно, – Скалди махнул рукой. – Платите, так и быть. Мы с Хелги сегодня добрые.

…

Ядовито-зеленый зонтик с желтой надписью «Комета Мумми-Тролля» и рисунком лазурного тролленка (похожего на детеныша гиппопотама-гуманоида) был выбран, практически, случайно. Понравился Хелги этот тролленок – и все тут. Для разминки, Скалди заказал темный эль и цыплят в остром соусе – самые скоростные из местных блюд. Все это оказалось на столике к моменту появления Олафа и Фрис – мокрых и довольных жизнью, одетых в нечто, похожее на древнеримские туники простейшего покроя (мешок с дырками для головы и для рук) с раскраской «зимний камуфляж».

– Мы тут приоделись для фестиваля, – сообщила Фрис, – как, ничего смотрится?

– Снова какая-то униформа? – Подозрительно спросила Хелги.

– Нет, это киношные. Из постапокалипсиса.

– Жанр такой, – добавил Олаф.

– Может я слабо разбираюсь в христианской мифологии… – Заметил Скалди, сделав глоток эля. – … Но мне казалось, что апокалипсис в библии это «game over», после которого никакого «пост…» быть не может по определению.

– В библии не может, – беспечно согласилась Фрис, отгрызая разом почти четверть цыпленка. – А в современном киносценарии, как нехрен делать, потому что…

Финал фразы оборвал оглушительный визг, и в небо по крутой дуге взлетело нечто, волочащее за собой густой шлейф фиолетового дыма.

– Началось! – Объявил хозяин «Кометы Мумми-Тролля» и, видимо уже имея некий ценный фестивальный опыт, вытащил из ящика и положил на стойку новенький, с иголочки, блестящий углекислотный огнетушитель…

… И тут, действительно, началось.

…