Дата/Время: 22.12.24 года Хартии.

Элаусестере, атолл Тепи.

=======================================

Перед рассветом доктор Гракх всё же решил лечь и поспать хотя бы часа четыре. На большее он просто не решился (мало ли что) и поставил будильник на 9:00. Реальный будильник: механическое устройство, похожее на консервную банку, с циферблатом, ключами завода пружин, ручками настройки и звонком. Этот dick, реплику машинки позапрошлого века, придумали на атолле Руго две недели назад, слепили на фаббере насколько экземпляров и один подарили любимому доктору. Ужасное дребезжание механического звонка, выключаемого лишь нажатием кнопки на корпусе (попробуй-ка нащупать эту кнопку спросонья) не оставлял жертве ни малейших шансов…

Доктор Гракх проснулся, встал, нашел и ткнул пальцем эту кнопку, застегнул на бедре папуасский килт и, зевая, вышел из relax-room медпункта на открытый воздух.

– Iaorana, док! – Приветствовала его Деркэто, сидевшая под навесом, откуда прекрасно просматривалось оперативное пространство. Под соседним навесом рядом с двумя из дежурных ассистентов, игравших в какую-то новейшую версию шахмат, разместилось широкое лежбище, на котором сладко спали Эвизэ, Тиатиа, Чеди и Флер, а также семь младенцев и Лианелла Лескамп (она единственная из всех была одета: на ней имелся фигурный кусочек яркой ткани).

– Iaora oe, – откликнулся доктор, – здесь, я вижу, все ОК, а как остальные?

– Тжи, Чиа и Хйо с потомством дрыхнут в кубрике, – ответила она. – Эстер и Наллэ с киндером уже проснулись и отползли под бангр, что у берега. Виден только Наллэ, он курит сигару. Оскэ и Гоген смылись по работе на атолл Руго и вернутся к завтраку.

– Ясно. Слушай Деркэто, ложилась бы ты спать.

– Док, я бодра, как миллион сытых китайских китайцев!

– Конечно, конечно, но ты зеленая, как принцесса Фиона из «Шрека».

– Фиона отлично смотрелась! – Возразила она. – А я не хочу пролететь мимо завтрака.

– Ладно, – сказал Гракх. – Раз ты пока на посту, я пойду, пообщаюсь с Наллэ.

…

Эстер спала в самой глубокой тени на надувном матраце, обняв тоже спящего крошку Дилана. А Наллэ Шуанг устроился на воздушном корне бангра в нескольких шагах с подветренной стороны от них и дымил толстой самокруткой, свернутой из цельного табачного листа. Увидев идущего к нему биомедика, он встал и двинулся навстречу.

– Хорошее утро, Гракх.

– Aloha. Aha e-te vahine y tama te oe?

– Maita-i o. Y-e aha te oe huru?

– Plus bien que mal. А о чем ты так глубоко задумался, Наллэ?

– Я пытаюсь понять… – Шуанг пыхнул сигарой, – …как действует игра в лемура.

– Метод, который помог Чеди? – Уточнил Гракх.

– Да. Я заметил, что Чеди до этого несколько раз зависала на перекладине, причем она пробовала разные положения, но эффект не достигался. А когда она стала зависать на Поэле Гогене, получаса не прошло, как дело двинулось в правильном направлении.

Доктор Гракх утвердительно кивнул.

– Меня это тоже очень интересует. Я сделал полную видеозапись процесса. Можно посмотреть это вместе, когда будет время. Меня интересует твое мнение, как…

– …Дилетанта, – договорил Шуанг.

– Хорошо эрудированного дилетанта, – поправил биомедик.

– Ну, – Шуанг улыбнулся. – Как классический дилетант-естествоиспытатель, я начал с аналогий. На что похоже? Похоже на жанровый деревенский танец apaapaori. Тот, что пляшет фермерская молодежь после сева. Согласно мифу, танец привлекает божеств плодородия. Отсюда: имитация бурного секса с фантастическими оргазмами, и поза, которую, с легкой руки конголезцев, у нас стали называть «бонобо»…

– В смысле, – уточнил Гракх, – та поза, когда джентльмен крепко стоит на ногах, а леди обнимает его за шею, зависает, охватывает ногами его поясницу, а он поддерживает её несколькими возможными способами в ходе движений?

– Да, Гракх. Именно эта, довольно спортивная поза. Я выбрал момент, переговорил с Гогеном, и убедился, что моя догадка более, чем верна.

– Как это, «более, чем…»?

– «Более, чем…», – пояснил Шуанг, – это значит: не только зависание, но и ряд других движений этой игры являются танцевальными имитациями секса. Конечно, с учетом специфики состояния леди, все это происходит гораздо медленнее, чем в деревенском танце, но, я полагаю, что если включить ускоренное воспроизведение видеозаписи, то сходство «игры в лемура» с танцем apaapaori будет очевидным.

– Хм… – Биомедик задумался, и несколько раз щелкнул пальцами, – я должен отметить странность: название игра в лемура у этой старинной практики. Лемуры не водятся на островах нашей акватории. На утафоа нет даже слова для обозначения этих зверьков.

Шуанг снова пыхнул самокруткой и покачал головой.

– Ты спросил на basic-en, и тебе ответили «play in lemur way». А если бы ты спросил на утафоа, то ответ был бы «hauti-ro-kagua». Так что есть и зверьки и слово.

– Но, – возразил Гракх, – кагуа это не лемуры, это отдельный род приматообразных.

– На английском, – сказал Шуанг, – кагуа, это «flying lemur». Но в Океании не водятся настоящие лемуры, и foa говорят просто «lemur» без «flying». А на Мадагаскаре наши инженеры называют настоящих лемуров «non-flying lemur». Эта инверсия терминов…

– А мы с Диланом все слышим, – перебил немного сонный голос Эстер Блэйз, – правда, Дилан? Вот! Он фыркнул. Это значит: он возмущен тем, что папа рассказывает без нас самые интересные исторические истории… Черт! Какое-то дурацкое словосочетание «исторические истории». В любом случае, нечестно рассказывать без нас.

– Ещё раз доброе утро, любимая! Мы с доком обсуждали метод, которым Поэле Гоген помог Чеди, и в названии метода обнаружилась лингвистическая проблема лемуров.

– Ой, – воскликнула Эстер, – даже название проблемы внушает трепет. А метод… Мне кажется, вчера Деркэто толково объяснила: девушке в такой ситуации нужен парень, который её любит. Чеди почувствовала, что такой парень есть, и это, наверное, самое главное. Это не укладывается в идеологию kanaka-commi, но факты – упрямая вещь.

Доктор Гракх выразительно выпучил глаза, демонстрируя глубокое удивление.

– Я что-то не понял…

– Интересно, – с веселой иронией ответила она, – что я, американка, вам это объясняю. Бывают такие случаи, что двум девчонкам-подружкам нравится один парень. На моей родине про такие любовные треугольники сняты терабайты телесериалов. Правда, там вариант, удовлетворяющий всех троих, не предусмотрен правилами. Но я – девушка с широким кругозором и догадалась, что здесь получится именно такой вариант.

– Хэх… – Шуанг почесал в затылке, – а Гоген в курсе?

– Ну… – Эстер покачала головой влево и вправо, – я думаю, он уже догадывается.

– А как догадалась ты, любимая и удивительная? – спросил Шуанг, – ты говорила, что телесериалы такого рода никогда не были в центре твоего внимания.

– Они даже на периферии не были, – уточнила она, – про это я сказала, чтобы немного поиздеваться над двумя такими умными авторитетными мужчинками. Я ни о чем не догадалась. Мне это по секрету сказала Лианелла… Черт! Я разболтала. Мужчины! Я надеюсь, что вы, как джентльмены… Дилан, к тебе это тоже относится…

– Мы будем молчать, как селедки в салате, – пообещал Шуанг.

– Честное пиратское, – добавил Гракх. – А Лианелла тоже любит этого парня, или как?

– Что ты! Лианелла – девушка с условного запада. У нее сейчас, по возрасту, период романтической влюбленности. Персона инженера-бизнесмена не очень подходит для романтики. Совсем иное дело, если… Так. Стоп, а то я разболтаю что-нибудь еще…

Раздался писк коммуникатора Шуанга.

– …Очень кстати, – Эстер улыбнулась. – Свежие политические новости. Мужчины, вы имеете отличную возможность переключиться и забыть то лишнее, что я наговорила.

– А дело-то серьезное, – заметил Шуанг, глядя на экран коммуникатора.

----------------------------------------------