100. С. В. Флерову
15 октября 1900 Москва
Многоуважаемый Сергей Васильевич!
Я испытываю очень большое желание: посидеть с Вами в Вашей уютной столовой и поговорить о (блаженной памяти) «Снегурочке».
Единственное утешение после смерти близкого человека — говорить о нем с хорошими людьми, симпатично относившимися к покойному.
«Снегурочка» растаяла в тот момент, когда
Лишь только мы маленько разгулялись,
Она… вся — прикончилась 1.
Мы потеряли всякую надежду оживить ее, и наша молодежь в полнейшем унынии. Одно средство оживить их — это скорее ставить новую пьесу. Если она будет иметь успех, мы спасены, нет — дело будет очень и очень плохо, почти безнадежно.
Судите из этого, насколько я занят и нервен.
Надо спасать дело, а я сам измучен до последней степени. Мне нужно и играть огромнейшую роль (Штокмана), и режиссировать, и вести часть текущего репертуара. Вот почему я так долго не был у Вас.
Спасибо Вам большое за Ваши талантливые и обстоятельные статьи. Только они поддержали во мне энергию 2.
Как только сыграю Штокмана и отдохну после него несколько дней, поспешу побывать у Вас, а пока прошу Вас передать мое почтение Вашей уважаемой супруге и дочерям.
Жена просит Вам кланяться.
Искренно уважающий и преданный
К. Алексеев
15 октября 1900