ОРГАНИЗАЦИЯ ОРДЕНА ИЛЛЮМИНАТОВ
Вейсгаупт сам признался, что свое общество он организовал на основании устава и деспотических форм управления Ордена иезуитов. Многие из его постановлений были бессмысленны и неразумны, но им руководили добрые намерения, и это не подлежит сомнению.
Во «всеобщих постановлениях ордена» Вейсгаупт подробно останавливается на задачах своего общества. «Для успокоения как кандидатов, так и действительных членов этого союза и для предупреждения всяких неосновательных предположений и сомнений орден прежде всего заявляет, что он не имеет целью никаких деяний, которые послужили бы во вред государству, религии или добрым нравам, и не поощряет к таковым своих членов. Все его намерения и труды сводятся лишь к тому, чтобы возбудить в человеке интерес к улучшению и совершенствованию его нравственности, чтобы воспитать в нем человечные и общественные инстинкты, воспрепятствовать выполнению дурных намерений, защитить угнетенное, страждущее юношество от несправедливости, оказать поддержку достойным и сделать всеобщими большей частью остающиеся еще сокровенными человеческие познания. Ведь истинная цель ордена: он сам ни к чему более и не стремится. Отдельные пункты требуют взаимной поддержки простоты, верной дружбы, стремления к внутреннему и внешнему совершенству, любви к человечеству, добродетели и честности, от одаренных членов — распространения искусств и наук, далее уверенности, домовитости, довольства своим положением, почтения к старости, к высшим, не государственным должностным лицам, дружбы и любви к собратьям, вежливости и сострадания по отношению ко всем людям, усердия и стойкости в деле, качеств, свойственных хорошим отцам, мужьям и хозяевам».
Глава ордена вначале старался привлечь к своему делу такие круги, которые, воспитавшись под духовным воздействием иезуитов, не находили его предписаний столь несправедливыми, как люди, не знавшие иезуитского влияния. В более зрелом возрасте, набравшись жизненного опыта, Вейсгаупт существенно изменил свои воззрения.
10 марта 1778 г. Вейсгаупт писал Цваку, своему сотоварищу: «Моя цель — сделать производительным разум».
«Второстепенной целью я считаю оказание защиты, обеспечение против несчастных случаев и облегчение средств для достижения познания и усвоения наук.
Я стремлюсь более всего к распространению тех наук, которые могут иметь значение для благоденствия ордена и всего человечества, и стараюсь воспрепятствовать развитию других».
Ввиду этого ученикам лишь постепенно сообщались мысли и стремления ордена. Это сопровождалось несоразмерным количеством грубо чувственных приемов, представлявших собой удивительную смесь иезуитства и масонства, непостижимые таинственные движения человеческой души. Навсегда останется неразрешенной загадкой, каким образом серьезные и образованные люди могли увлекаться детской игрой.
Предложенные в члены «приличные люди» в течение некоторого времени подвергались заботливому наблюдению с точки зрения их пригодности для ордена.
Они назывались инсинуатами. Если инсинуат приводил в доказательство своей пригодности какую-либо научную работу и заявлял о своей готовности вступить в орден, он становился послушником. Обязавшись подпиской строго соблюдать тайну, он должен был завести Diarim, в который он записывал все, «что ему сообщалось в ордене и что он о нем думал». По требованию главы ордена, он должен был показывать ему дневник. Послушник должен был также заполнять вопросные листки, из которых, кроме сведений о его личности, заносились подробности относительно его переписки, научных занятий, способов, какими он намеревался служить ордену. Далее он должен был делать заметки относительно «характера, деятельности, мировоззрения ученых и почитаемых деятелей старого и нового времени, об их мыслях, изречениях, чувствах». В конце месяца новичок должен был представить запечатанный пакет с надписью Quibus licet. В пакете заключался отчет о всех делах, связывавших его с орденом. Эта обязанность, нечто вроде исповеди, возлагалась на членов всех степеней. Никто не мог уклониться от нее, под угрозой денежного взыскивания. Если кандидат желал высказать какое-нибудь свое тайное желание, то он прилагал к Quibus licet записку с надписью Soli. Если он желал довести свою просьбу до сведения высших должностных лиц, то вместо Soli он делал надпись Primo.
В зависимости от усердия и способностей кандидат проходил испытательный курс в один — два или три года. По истечении этого периода кандидаты в большинстве случаев оказывались настолько подготовленными, что не только отвечали утвердительно на вопрос, желают ли они быть принятыми, но едва могли дождаться часа, когда наконец пред ними откроется дверь таинственного союза.
Введение в класс минервалов, учеников мудрости, происходило или днем в каком-нибудь уединенном мрачном месте, или ночною порой, когда луна всходила на небо, в отдаленной комнате, куда не достигал внешний шум. Торжественным актом руководил начальник как Initians, секретарь и член, принимавший кандидата, как воспреемники. Последний вводил кандидата в темную комнату и предоставлял его здесь его собственным мыслям. По прошествии четверти часа, если тот настаивал на своем намерении сделаться членом ордена, его переводили в «комнату посвящения», погруженную в мистический полумрак. На столе, за которым сидел начальник ордена с шляпой на голове, лежали шпага и раскрытая Библия. Кандидат становился в некотором отдалении от него, и между ним и председателем ордена завязывался разговор о задачах ордена и о стремлении кандидата вступить в него, об обязанностях, которые он собирался взять на себя, о его надеждах и том наказании, которое его постигнет в случае измены. При этом к груди кандидата приставлялось острие шпаги. Если он с помощью своего восприемника удовлетворительно отвечал на все вопросы, то ему предлагали принести орденскую присягу. С этой целью он опускался на колени, держа правую руку плашмя над головой и символически изображая этим, что он склоняет голову к ногам главы ордена, и произносил формулу присяги. При словах: «Да поможет мне Бог», посвящаемый снимал руку с головы и клал указательный палец на Библию.
После этого кандидату сообщались отличительный знак, жест и пароль, менявшиеся по разрядам. Отличительный знак минервала состоял в том, что он Держал руку горизонтально над глазами; жест в том, что он мизинцем три раза слегка пожимал правую руку брата. «Пароль», изменявшийся два раза в год, заключал название местности и имя какого-нибудь лица.
Затем сообщалось древнеперсидское летосчисление и география ордена, а также шифр переписки с орденом.
Летосчисление начинается с 632 г. по Р. X., следовательно, учреждение Ордена иллюминатов (1776) приходится на 1144 г. Год иллюминатов — современный Орден иллюминатов также придерживается этих и других установлений — начинается с 21 марта. В первом месяце (фаравадин) считался 41 день. Он включал и весь апрель. Затем следовал адарпахашт (май), чарбад (июнь), тирмех (июль), мездермех (август), шахаримех (сентябрь), мехармех (октябрь), абенмех (ноябрь), адармех (декабрь), димех (январь), бенмех (февраль), асфандер (март 22 дня) — Бавария называлась Грецией или Ахайей, Франкен — Иллирией, Гесен — Лидией, Швабия — Паннонией, Тироль — Пелопоннесом, Австрия — Египтом, Мюнхен получил название Афины, Аугсбург — Никомидия, Фрейзинг — Фивы, Регенсбург — Коринф, Эйбштедт — Эрзерум, Бамберг — Антиохия, Франкфурт — на — Майне — Одесса, Инсбрук — Самос, Вена — Рим, Ингольштадт вполне основательно был назван Элевсисом. Ведь в Древней Греции Элевсис был прославленным местом знаменитых мистерий. Подобно ему, Ингольштадт должен был стать новым средоточием культа и источником новой жизни.
Наконец, кандидат получал орденское имя, заимстованное большей частью из римской или греческой древности. Генералиссимус Вейсгаупт называл себя Спартаком — имя, выбранное неслучайно. Подобно тому как некогда храбрый фракиец Спартак победоносно повел бунтовавший пролетариат Италии против всемогущего Рима (73–71 до Р. X.), так Вейсгаупт хотел поднять закрепощенный дух человеческий против того же Рима и произвести радикальный переворот в обществе. Книгге назывался Филоном, Массенгаузен — Аяксом, Цвак — Катоном, барон Шрекенштейн из Эйхштадта — Магометом, барон Экер из Амберга — Периклом, граф Паппенгейм из Ингольштадта — Александром, профессор Креннер — Арминием, герцог Фердинанд Брауншвейгский — Аароном, Николай из Берлина — Лукианом, профессор Мальдешауер в Киле — Годоскальком, герцог Эрнест Датский — Тимолеоном и т. д.
Само собою понятно, что все это имело целью возможно лучше оградить тайну общества от любопытства непосвященных. Тогда наконец новичок становился полноправным членом разряда минервалов. Тем не менее вступление его в рабочую ложу этого разряда сопровождалось еще некоторыми церемониями. Здесь видная роль принадлежала цензору.
При входе оба делали установленный жест, который повторяли все присутствующие. Introducendus подходил к ковру, преклонял колено перед изображенной на нем пирамидой и приближался затем к столу председателя. Последний предлагал ему опуститься на колени, приложить указательный палец к сердцу и, как бы это ни показалось странным, поклясться в безусловном соблюдении принесенной при Initiation присяги. После этого председатель украшал его знаком разряда минервалов, медальоном из позолоченного металла, который надевался на шею на ленте «травянисто — зеленого» цвета, толщиною в три пальца, и изображал сову, парящую над облаками и окруженную лавровым венком; в когтях она держала раскрытую книгу. В книге были начертаны буквы PMCV. Они означали: Per те Coeci vident (Через меня слепые прозреют). Пирамида символизировала орден, изображение Паллады и сова — мудрость и бдительность. Другими символами были кувшин для воды — он означал уверенность, колчан со стрелами, который символически должен был означать могущество красноречия, пальмовая ветвь, которая означала мир, терпение и спокойствие.
Третьей ступенью подготовительной школы был Illuminatus minor. Его члены вербовались из «лучших, усерднейших, трудолюбивейших» минервалов. Здесь их обучали искусству руководить в духе ордена и его основных принципов подчиненными им тремя или четырьмя минервалами; прием совершался без особых церемоний.
Во втором классе Illuminatus minor знакомился прежде всего с символическим масонством. Кто оказывался непригодным для высших целей иллюминатов, оставался в этом разряде. Достойный же посвящался в шотландское масонство и возводился в степень Illuminatus major.
С этой целью шотландская ложа собиралась в один из дней первой четверти лунного месяца. Зал собраний задрапировывался черным. На заднем плане виднелась тяжелая, запертая дверь, символизировавшая вход в обитель высшего познания. Перед этой дверью за столом, покрытым черным, сидел главный мастер с секретарем по левую руку. Оба главных смотрителя помещались за другим столом у входной двери. Братья были в зеленых шотландских передниках и черных плащах. Главный мастер, по правую руку которого висела «пылающая луна в первой четверти, и главные надзиратели держали в руках молотки как знак их достоинства. На их столах стояло по четыре подсвечника с зажженными свечами. Как только кандидат приближался к «вратам преддверия», свечи погасали. Комната освещалась теперь лишь луной. Братья закутывались в свои плащи. После обычных ударов новичок вступал «в священный круг тесно связанных верных братьев в преддверии мудрости»; главный мастер надевал на него шотландский фартук, сообщал ему «знак, слово и прикосновение» и разъяснял ему его обязанности. Знак заключался в том, что указательный палец правой руки прикладывали к сердцу, а левую руку с протянутым указательным пальцем поднимали кверху. Слово было «Nosce te ipsum». В ответ следовало сказать: «Ex te nosce alios». «Прикосновение» состояло в том, что все крепко обнимали друг друга и целовали в лоб.
Задача Illuminatus major, или шотландского послушника, заключалась в том, чтобы проверять и увеличивать списки, полученные от низших классов, разрешить все вопросы относительно собраний минервалов, изучать до мельчайших подробностей характеры членов, проникать в самые сокровенные тайники их души и поучать апостолов ордена, на обязанности которых лежала вербовка новых членов.
В качестве Illuminatus dirigens, или шотландского рыцаря, Illuminatus major вступал, наконец, в так называемый класс мистерий высшего масонства.
Члены низших разрядов должны были изучить мораль, историю и психологию человека. Для этой цели они штудировали книги, изобиловавшие примерами или моральными и политическими наставлениями. Из старых и новых философов и историков рекомендовались с этой целью Сенека, Эпиктет, Антоний, Плутарх, Адам Смит, Базедов, Мейнерс, Аббдт, Гельвеций, Ла Брюйер. Высшим разрядам предоставлялось изучение книг религиозного и политического содержания. Предпочтение отдавалось Робинэ, Гельвецию и составленной Гольбахом и его друзьями скучной Systelme de la nature, что указывает на склонность к французскому материализму, которую впоследствии, по — видимому, вытеснило влияние Руссо.
Более высокому положению Illuminatus dirigens «соответствовало более глубокое знакомство со всем учением и с политическими и религиозными тенденциями все еще неведомых глав ордена. Согласно воззрениям Руссо, высшим счастьем для смертного считалось первобытное состояние дикарей, не знавших государства. Но не один только варвар, а также человек, просвещенный в высшем смысле, предназначен для свободы. Когда нация достигнет совершеннолетия, исчезает причина для опеки над нею.
«Нравственность, — говорит Вейсгаупт, — это искусство, которое делает людей зрелыми и учит их обходиться без властителей. Следовательно, если нравственность и только нравственность может дать человеку свободу, основать царство благородных, уничтожить лицемерие, порок, суеверие и деспотизм, то станет понятным, почему орден, начиная с самого низшего класса, так настойчиво рекомендует нравственное учение, познание самого себя и других; почему он разрешает каждому новичку приводить своих друзей, чтобы укрепить союз и создать легион, который с большим правом, чем фиванский, носит имя священного и непреоборимого, ибо друг, тесно сплотившись с другом, борются за права человека и защищают первобытную свободу и независимость».
Наконец, относительно христианства иллюминаты утверждают, что основная идея их ордена — первоначальная свобода и равенство людей — составляет сокровенный внутренний смысл божественного учения Христа, в эпоху владычества духовенства и деспотизма, скрывавшегося под оболочкой франкмасонства.
Устройство современного Ордена иллюминатов имеет несколько иной вид. Это интернациональный союз, цель которого «путем повышения уровня образования своих членов содействовать подъему их духовной и общественной жизни и таким образом улучшать и совершенствовать их в религиозном и нравственном отношениях». Главой ордена является коллегия хранителей (Kustos). В состав ее входит кустос, вицекустос и архивар. Ей помогает совет смотрителей из пяти членов ордена, избираемых из числа действительных членов, обладающих правом голоса. Коллегия хранителей и совет смотрителей образуют «Тайный ареопаг». Последний обсуждает все текущие дела ордена, управляет имуществом ордена и наблюдает за всей организацией.
Всякое лицо, достигшее совершеннолетия, пользующееся незапятнанной репутацией, имеющее твердые нравственные принципы, может быть принято в члены. Они соединяются в кружки (синоды), число членов которых не должно превышать 12. Учреждению лож — в Берлине и Дрездене существует по одной — орден придает меньше значения.
Для достижения чисто идеальной цели ордена требуется система общения, распадающаяся на три отдела. Члены должны хранить все изучаемое в глубочайшей тайне и, сообразно со своими успехами, посвящаются во все детали учения ордена.
Первая ступень учения с ее глубокомысленной символикой ведет к «самопознанию», вторая — к «познанию бытия», наконец, третья должна пробуждать «этическое сознание», «сознание, которое в то же время есть желание добра»; благодаря этому иллюминат достигает «истинной человечности». «Кто достигнет этой цели, тот уже близок к познанию божества».
Во время приема зажигаются две свечи: они символизируют свет жизни и духа; параллель их — два столпа — волю и терпение, последние обрамляют замкнутую дверь, на которой не заметно ни рукоятки, ни замка, так что способ открывать ее остается тайной. «Без самостоятельной работы ищущего невозможен никакой успех; иначе он остается навсегда перед закрытой дверью, которую ему не удастся отворить. Волшебные средства для взлома ее заключаются в трудолюбии, внимании и строгости по отношению к самому себе. За открытой дверью ищущий находит познание бытия, но во время своего странствования встречает еще одну тоже замкнутую дверь, которая открывается лишь пред учеными; она не дает ему еще чистого познания Божества, но лишь предчувствие Его. Бог открывается ищущему постепенно, по мере проявляемой им деятельности, согласно основному положению: каков человек, таков и его Бог. Он еще не достиг последней двери, ему мешают проникнуть туда сомнение, леность, нерешительность, неудачи и многочисленные препятствия. Нужно достичь последней, третьей двери, побороть всех недоброжелательных стражей этой последней преграды для того, чтобы стать наконец лицом к лицу с истиной. Здесь руководитель устраняется, так как с достижением этой двери окончательно пробуждается внутреннее духовное существо человека, он не нуждается более в руководителе, он уверенно идет прямым путем. Свет вокруг него, свет внутри него. Кто постучится в эту последнюю дверь, пред тем она откроется; кто и что найдет он там, это глубочайшая тайна собственной души, которая должна открыться, но никогда не может быть дана руководителем. Истинную родину свою человек находил, только переступив порог последней двери».