на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement



28

Прошло три дня с тех пор, как Харви Суайр дал Сандре двадцать пять миллиграммов препарата с условным названием GW 2937, произведенного швейцарским фармацевтическим гигантом «Грауэр Мейерхоффен» только для лабораторных экспериментов на животных.

Он достал его легко. В экспериментальной части своей курсовой по эпилепсии он проводил опыты с животными в виварии медицинского колледжа. Харви вводил крысам, кошкам и шимпанзе вещество GW 2937, вызывал у них сильные эпилептические припадки, которые затем снимал высокими дозами барбитуратов.

Таблетки GW 2937, круглые и белые, по размеру и форме были похожи на таблетки аспирина, но отличались ясно видимыми проштампованными буквами «GW». Харви толок таблетки пестиком до порошкообразного состояния и затем подмешивал в пищу животным. Препарат был безвкусным и обычно быстро подвергался метаболизму.

Этим веществом ему нужно было накормить сорок животных, поэтому было легко заменить небольшое количество препарата на обычный аспирин. Когда он подмешал его к пище, ни животные, ни неврологи, ответственные в тот день за проведение экспериментов, не заметили подмены.

Он не знал, как рассчитать дозу для человека, и сделал подсчеты на основании веса мозга. Он вычислил, что, в отличие от мозга шимпанзе, вес человеческого мозга – одна тысяча двести сорок граммов.

В воскресенье вечером Харви позвонил в общежитие медсестер, где жила Сандра, и ему ехидно ответили, что она еще не вернулась с работы. Он не стал просить, чтобы ей передали, что он звонил. В понедельник вечером он снова позвонил. На этот раз ему ответила другая женщина. Она продержала его у телефона несколько минут, потом вернулась и, задыхаясь, извиняющимся тоном сообщила, что Сандре стало плохо и ее всю ночь продержали в палате.

Утром во вторник Харви был среди толпы студентов, которые следовали за акушером и его помощником, обходя палату в родильном отделении. Потерявшие былые формы, бледные женщины лежали на металлических кроватях в чистых розовых ночнушках в окружении цветов и открыток. Смущенные мужья сидели на стульях, словно проглотив аршин, а родственницы чувствовали себя здесь по-хозяйски. На улице становилось все холоднее, но в этой палате поддерживали парниковую температуру. Харви ненавидел запахи родильного отделения – тошнотворные сладкие ароматы, которые пропитывали его кожу и преследовали его потом в течение нескольких часов.

Толстая женщина тыкала пальцем в крошечное розовое существо, завернутое в шерстяную шаль:

– Ку-ку! Ох! Тю-тю! О-о!

Мать младенца лежала, опираясь на взбитые подушки, слишком усталая и чересчур вежливая, чтобы прогнать ее прочь.

– Мистера Харви Суайра просят по внутреннему телефону.

Харви подошел к черному телефону, висевшему у входа в палату. Это был Роланд Данс. В палату интенсивной терапии поступила еще одна пациентка со status epilepticus. Он решил сообщить об этом Харви на случай, если тот захочет взглянуть на нее.

Харви принял это сообщение спокойно. Он сказал Дансу, что сейчас занят, но в перерыве зайдет. После этого он продолжал обход палаты, но делал это как в тумане. Он не мог ни на чем сосредоточиться, как будто внутри его разворачивалась сжатая пружина.


В половине второго Харви вошел в палату интенсивной терапии, где было так же жарко, как в родильном отделении, откуда он только что ушел, и остановился у поста медсестер. Сестра пошла разыскивать помощника анестезиолога.

На стене висел список больных, находящихся в палате, – белая пластиковая дощечка с номерами кроватей и фамилиями и инициалами больных, написанными напротив номеров синим грифельным карандашом. Против номера шесть стояло: «С. Лок».

Сандра Лок. Харви тотчас же представил себе ее скользкую влажную кожу, увидел над собой ее груди, почувствовал запах ее тела, ее горячее дыхание. Ему навстречу шел Роланд Данс в своем поношенном твидовом пиджаке с кожаными пуговицами, саржевых брюках для верховой езды и тускло-коричневом галстуке. Он очень коротко подстриг волосы сзади и у висков, однако модный ежик нисколько не украсил его лошадиное лицо.

– А, привет, – сказал он так, словно не ожидал, что Харви появится. Данс сложил руки за спиной и стоял, покачиваясь взад-вперед на стоптанных каблуках грубых замшевых башмаков. – Да… Чрезвычайно интересно. Похоже на роковое совпадение, правда?

– Роковое совпадение? – повторил сбитый с толку Харви.

Данс порезался при бритье, и у него на шее белел маленький квадратик пластыря.

– Годами ждешь одного случая, а потом вдруг четыре сразу.

– Да, лучше бы подобных совпадений не было, – произнес Харви.

Лицо Данса приобрело огорченное выражение, затем окаменело, словно неожиданно кончилась батарейка, управляющая лицевыми мышцами.

– Конечно. – Рот его искривился. – Тот status epilepticus, который ты наблюдал пару недель назад у манекенщицы с травмой черепа. Будь эпилепсия вирусным заболеванием, этот второй случай вызвал бы большое беспокойство, особенно потому, что это случилось с одной из сестер, которая за ней ухаживала. – Он помотал головой. – Но эпилепсия не заразна. Тут, кажется, нет никакой связи.

– А что же послужило причиной? – Внимание Харви переключилось на пластырь, готовый вот-вот отклеиться.

– Рано еще говорить, но, возможно, это энцефалит, хотя у нее нет температуры, а она должна быть, если это инфекция. Возможно, опухоль мозга, хотя мы уже знаем, что результаты компьютерной томографии в норме. Мы собираемся сделать люмбальную пункцию, посмотреть цереброспинальную жидкость, чтобы исключить инфекцию, – вот только подлечим немного. Девушки из блока очень расстроены.

Интересно, можно ли обнаружить вещество GW 2937 в крови, подумал Харви. Он знал, что анализы крови очень специфичны и сложны. Найти следы лекарства можно только в том случае, если знаешь, что искать. Если будут искать GW 2937, значит, у кого-то возникли подозрения на сей счет. Но откуда могут взяться подобные подозрения? Едва ли кто-нибудь знает о его отношениях с Сандрой Лок, а кроме того, вряд ли кому-нибудь придет в голову связать ее приступ с тем фактом, что он несколько дней проработал в лаборатории. Да и доказательств никаких нет.

– Конечно, это может быть вызвано и передозировкой антидепрессантов, – продолжал Данс. – Но другие сестры так не считают, они говорят, что она была весела и жизнерадостна, у нее не было никаких проблем, хотя, по-видимому, это некоторое преувеличение. – Данс в задумчивости раскачивался на каблуках взад-вперед. – Заметь, люди такого типа вполне могут впадать в депрессию. Однако это интересный случай. Действительно очень интересный.

– Почему? – спросил Харви. Последнее замечание вызвало в нем беспокойство.

– Я имею в виду частоту и тяжесть припадков. Лечение барбитуратами не дает никаких результатов. Пойдем, посмотришь сам.

Кровать Сандры была рядом с той, на которой лежала модель, и помещалась в нише, как все кровати в палате. Сандра была без сознания, во рту трубка аппарата искусственного дыхания, черная гармошка раздувалась и опадала над ее спутанными волосами, а к тыльной стороне руки через канюлю была подсоединена капельница. Ее спина выгибалась дугой, живот приподнимал простыню, руки и ноги раскинуты и дергались резко, словно у куклы, которую дергают за ниточки. Ее зубы сжимали дыхательную трубку, и она издавала бессвязные звуки и стоны. В уголках рта была пена.

Толстая круглолицая сестра с короткими рыжими кудряшками стояла у капельницы, вид у нее был расстроенный. Значок на лацкане халата сообщал ее имя: Элейн Фостер.

– Ей хуже, доктор Данс, – сказала девушка с шотландским акцентом.

Роланд Данс посмотрел на Харви:

– Еще в общей палате ей ввели пять кубиков диазепама, но он не возымел действия. Тогда ей ввели внутривенно фенитоин, он тоже оказался неэффективен. Когда она поступила сюда, мы поставили ей капельницу с барбитуратами – большую дозу.

– Тридцать пять миллиграммов, – уточнила сестра.

– Понимаешь, в чем проблема? Если оставить все так, как есть, у нее возникнут структурные повреждения мозга. Если еще ввести барбитураты, не думаю, что ее организм справится с такой дозой.

От лба Сандры Лок шли провода к электроэнцефалографу. Харви внимательно разглядывал вспышки на экране. Сердцебиение было уже слабым и нерегулярным – барбитураты сделали свое дело. Пики, показывающие активность мозга, не вмещались в экран. Харви перевел взгляд на лицо Сандры. Глаза ее были открыты и смотрели прямо на него. Ему даже показалось, что в них промелькнула – совершенно невозможно! – искра узнавания. Потом глаза закатились, роговица исчезла под веками, остались только ничего не видящие белки. Руки ее дико молотили по воздуху. Трубка капельницы выскочила из канюли, зафиксированной на тыльной стороне руки, и лекарство брызнуло на постель.

Данс схватил Сандру за запястье, и сестра снова надела трубку.

– Ее нужно связать, – сказал Данс.

Датчик кислорода в крови стал подавать тревожные сигналы.

– Нам нужна помощь, – сказал Данс. – Позовите доктора О'Ферала. И принесите ампулу миорелаксанта.

Сестра побежала выполнять приказание.

Данс повернулся к Харви:

– Аппарат искусственного дыхания не справляется. Придется ее парализовать. Повышать дозу барбитуратов больше невозможно.

Доктор О'Ферал, главный врач отделения, появился очень быстро, его сопровождали еще две сестры. Они ввели миорелаксант, но он не подействовал.

– Дайте ей еще двадцать пять миллиграммов тиопентала, – решительно произнес доктор О'Ферал.

Монитор ЭЭГ прогудел сигнал тревоги. Вспышки осциллографа стали похожи на распущенную пряжу, на множество извивающихся червяков.

Вокруг Харви началась тихая паника.

– У нее остановилось сердце. – Доктор О'Ферал положил руки на грудь Сандре и с силой надавил. – Свяжитесь с кардиологическим отделением, – распорядился он. – Нужен дефибриллятор. – Он снова надавил на грудь, потом еще и еще раз в определенном ритме.

Одна из сестер уже бежала через палату.

Пики на экране ЭЭГ начали успокаиваться, спадать, но не от действия барбитуратов. Началось кислородное голодание мозга.

Дефибриллятор привезли менее чем через девяносто секунд. Данс разорвал больничную рубашку Сандры, и Харви увидел ее большие груди с расплющенными сосками. Ей приставили на область сердца электроды дефибриллятора, О'Ферал крикнул «О'кей!», и кто-то из обслуживающего персонала нажал кнопку. Последовал громкий электрический разряд, Сандра дернулась в сильных конвульсиях и упала без движения.

Пики на электрокардиографе становились все слабее. Дефибриллятор включали снова и снова, но каждый раз тело Сандры сотрясали конвульсии и она падала на спину, безвольная, как тряпичная кукла.

Спустя три минуты пики на кардиографе исчезли совсем, на экране появилась немигающая прямая линия в сопровождении дребезжащего сигнала.

Сандра Лок была мертва.


предыдущая глава | За сумеречным порогом | cледующая глава