на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



ЖЕРТВЫ КОСМОСА

Однако мы с вами хронологически несколько забежали вперёд. Давайте снова вернёмся во времена Гагарина и посмотрим, как шло завоевание космоса дальше.


МНОГОМЕСТНАЯ ЭПОПЕЯ. Наконец пришёл день, когда на смену устаревшим «Востокам» пришли «Восходы». Однако если вы думаете, что в конструкции кораблей что-либо радикально изменилось, то глубоко ошибаетесь. Будучи по-прежнему в цейтноте, конструкторы просто в объём, предназначенный для одного кресла, ухитрились втиснуть сразу три, сидеть в которых приходилось, что называется, у друг друга на головах.

Придумал это новшество конструктор К.П. Феоктистов. А поскольку понимал, что втиснуться в эти креслица в скафандрах никак не удастся, сам же вызвался пойти в полёт в обычном спортивном костюме.

Вместе с ним полетели: в роли командира — В.М. Комаров, врачом — Б.Б. Егоров. Сам Феоктистов значился как бортинженер-исследователь.

Впрочем, к тому времени конкурентная борьба за участие в полётах стала столь жёсткой, что «мы и в майках бы согласились лететь», вспоминал Феоктистов.

Смельчакам опять повезло, они благополучно вернулись на Землю. А вот со следующим «Восходом-2» дела обстояли далеко не столь хорошо.


ВЫХОД В ОТКРЫТЫЙ КОСМОС. Рекорд по численности экипажа был уже установлен, и потому в полёт на сей раз отправились двое — П.И. Беляев и А.А. Леонов. Они уже смогли надеть скафандры. Да и без них на сей раз никак было не обойтись, поскольку в программу полёта входил выход одного из космонавтов в открытый космос. Для этого к люку «Восхода» был пристыкован складной шлюз.

Я видел этот шлюз своими глазами. Представьте себе гармошку из серебристой многослойной плёнки, которая под давлением газа может расправиться в трубу диаметром чуть больше метра и длиной метра три. С обеих сторон труба эта перекрыта дверцами-люками. Через одну космонавт должен был из кабины перейти в шлюз, через другую — выйти в открытый космос.

Шлюз необходим для того, чтобы не выпускать весь воздух из кабины. Делать же трубу складной пришлось по конструктивным особенностям «Восхода». Диаметр обтекателя ракеты-носителя не столь велик, чтобы вывести на орбиту шлюз жёсткого типа, заранее пристыкованный к кораблю.

И это были ещё далеко не все сложности. Как вспоминал сам А.А. Леонов, вышел он без особых затруднений. А вот когда пришло время возвращаться, оказалось, что войти, «как учили», ногами вперёд не удаётся. Мягкий скафандр под действием поданного в него воздуха стал довольно жёстким, а главное, раздулся, подобно мячу, и не пускал космонавта в узкий лаз люка.

В конце концов, Леонову пришлось сбросить давление в скафандре до минимального, развернуться головой вперёд и передвигаться, цепляясь руками, буквально втаскивая себя в узкую трубу. В кабину он ввалился, что называется, на пределе: и воздуха в скафандре оставалось уже не так много, и сам он от усиленных физических упражнений изрядно перегрелся и был на грани теплового удара.

Но главная опасность была даже не в этом. Сброс давления до минимума грозил кессонной болезнью. Однако бог миловал: перед выходом в открытый космос Леонов какое-то время дышал чистым кислородом, поэтому азота в крови у него было немного и при резком понижении давления свободный азот не выделялся в кровь и она не вскипела.

Но на том приключения экипажа вовсе не кончились. Когда пришло время приземляться, оказалось, что автоматика спуска не работает. Пришлось перейти на систему ручного управления. В итоге вместо привычных казахстанских степей экипаж приземлился в пермской тайге, откуда его эвакуировали целые сутки.

В общем, командир, видно, изрядно перенервничал; вскоре у него стала развиваться язва желудка. Он до последнего скрывал её, и когда Павлу Ивановичу стали делать операцию, выяснилось, что резервы организма уже во многом исчерпаны… В начале 1970 года он умер.

Алексей Леонов жив и поныне. И очень не любит, когда его называют «везунчиком».

Хотя, если разобраться, у него было ещё немало шансов погибнуть. Некоторые фрагменты той давней истории стали явными лишь недавно, спустя сорок лет.


ДИВЕРСАНТЫ В КОСМОСЕ… Только теперь стало понятно, что тот короткий — всего-то 26 часов — полёт может войти в Книгу рекордов Гиннесса по количеству нештатных ситуаций, когда экипаж Беляева—Леонова находился буквально на грани жизни и смерти.

К первому выходу человека в открытый космос в Советском Союзе опять-таки готовились в спешке: до нас дошли сведения, что американцы вот-вот должны были осуществить подобный проект.

И всё-таки Королёв настоял, чтобы перед полётом Павла Беляева и Алексея Леонова на орбиту отправили беспилотный корабль-разведчик, из его шлюзовой камеры в открытый космос была выдвинута платформа с установленными на ней образцами технических материалов и биологических тканей. Так опытным путём предполагалось изучить, как повлияют на человека космическая радиация, температура, потоки частиц высокой энергии…

Корабль собрал все необходимые данные, но произошло непредвиденное: при возвращении на Землю он по нелепой случайности был взорван, и бесценная информация пропала. Дело в том, что все автоматические объекты имели тогда систему АПО (автоматического подрыва объекта) на случай серьёзного отказа при посадке, чтобы многотонная махина не рухнула на головы людей целиком, а разлетелась на мелкие части. Кроме того, таким образом страховалась сохранность секретов на тот случай, если незапланированное падение придётся на территорию другого государства.

Так вот, при заходе беспилотного корабля на посадку конец одной команды и начало следующей неожиданно сформировали третью — на подрыв объекта. В результате за месяц до намеченной экспедиции Беляева и Леонова специалисты остались без важных сведений.

Сергей Павлович Королёв честно рассказал обо всём экипажу и стал советоваться: «Что будем делать? Пойдём на запланированный эксперимент с большой неопределённостью или будем ждать месяцев шесть–восемь новый корабль, чтобы снова запустить его в беспилотном режиме для сбора всех утерянных данных, и только потом полетим сами? Ваше мнение?»

Оба космонавта прекрасно знали, какого ответа от них ждут. Американцы были уже практически готовы к аналогичному эксперименту: их астронавт на корабле «Джемини» должен полностью его разгерметизировать, высунуть руку наружу, и это будет зафиксировано как первый выход человека в космос.

И наши космонавты дали тот ответ, которого от них ждали: «Мы находимся сейчас в прекрасной форме. Прошли для этого полёта всё, что необходимо, и психологически готовы выполнить задание. В общем, надо лететь…»

Заметим, что в ходе подготовки к полёту на Земле отрабатывались действия при различных нештатных ситуациях. В том числе рассматривался даже вариант потери сознания космонавтом, вышедшим в космос: в этом случае командир должен был тоже выйти из корабля и вернуть в него бесчувственного товарища.

Королёв потом признавался, что очень волновался. Перед полётом он подозвал к себе Леонова и попросил: «Ты там особо на рожон не лезь. Просто выйди из корабля, помаши нам рукой и — назад. И мы поймём, может ли человек работать в открытом космосе…»

Но ни тогда, ни позже он так и не признался в открытую, какую генеральную (или, если хотите, генеральскую) цель преследовала эта экспедиция — военные хотели знать, можно ли организовать команду космических диверсантов. Людей, которые в случае необходимости могли перебраться к вражескому аппарату, вскрыть или взорвать его…

Но прежде надо было понять, может ли человек сколько-нибудь эффективно действовать в открытом космосе…


ЧЕРЕДА НЕПРИЯТНОСТЕЙ. Они начались сразу же после старта. Вместо запланированных 300 км из-за ошибки в расчётах корабль выбросило на высоту в 500 км — прямо под радиационные пояса. Но это было далеко не самым страшным из того, что случилось в том полёте…

По-настоящему опасная ситуация, как уже говорилось, возникла при выходе Алексея Леонова в открытый космос.

Выходной скафандр — сложная многослойная термостатическая система с автономным жизнеобеспечением примерно на час работы в космосе — был многократно и скрупулёзно проверен на Земле. Однако в лаборатории выход в открытый космос моделировался в барокамере, где атмосфера вокруг разрежалась до той, что соответствует 60–90 км над уровнем моря (более высокое разрежение не позволяла создать техника). В реальности же, на высоте 500 км, Леонов попал в глубочайший вакуум. В итоге было полностью снято наружное противодавление, и скафандр безобразно раздуло. «Руки и ноги вышли из перчаток и сапог, — вспоминал потом Леонов, — было такое ощущение, что я вот-вот лопну…»

Как только космонавт уменьшил давление, тотчас руки у него вошли в перчатки, ноги — в сапоги, скафандр уменьшился в объёме и появился шанс протиснуться-таки в шлюзовую камеру.

И космонавт начал вход руками вперёд. А поскольку боялся потерять кинокамеру — кто иначе поверит, что он выходил в открытый космос? — то её пустил перед собой.

Но в шлюзовой камере выявилась новая проблема: теперь надо было разворачиваться на 180 градусов, чтобы закрыть руками выходной люк. Как это ему удалось при сечении шлюза 120 см и длине скафандра 190 см, Леонов и сам до сих пор плохо понимает. Вот уж воистину: хочешь жить, умей вертеться.

Приложив максимум сил, он всё-таки развернулся, закрыл крышку люка. Пульс у него в этот момент подскочил до 190 ударов в минуту, начался жуткий внутренний перегрев. На дыхание и вентиляцию у Леонова было всего 60 литров дыхательной смеси в минуту — это чрезвычайно мало, в 6 раз меньше нормы.

В общем, когда Алексей Леонов забрался в спускаемый аппарат и снял шлем, командира он не увидел — пот залил глаза. Из каждого сапога он потом вылил по три литра воды. А сам потерял за этот выход почти семь килограммов веса.


НЕПРИЯТНОСТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ. Казалось, самое страшное было позади. Отстрелив не нужную более шлюзовую камеру, космонавты стали готовиться к спуску. Однако судьба преподнесла им ещё один сюрприз, который запросто мог привести к гибели уже всего экипажа. В корабле вдруг начался подъём парциального давления кислорода: 160, 180… 220. Космонавты принялись бороться с ним, понижая влажность, температуру. Но подъём давления продолжался и достиг значения в 460 мм ртутного столба.

Кстати, в аналогичных условиях, в январе 1967 года, в кабине «Апполона-1» погибли во время тренировки американские астронавты Гриссом, Уайт и Чаффи.

«Алмазы» были в оцепенении, но потом, видимо, сказалось утомление кошмарного полёта: они просто махнули рукой на своё положение и попробовали вздремнуть. Человеческим силам всё же есть предел, а там будь что будет…

Разбудил их какой-то взрывообразный хлопок. Поначалу решили, что это и есть конец. Но вокруг ничего не горело. Наоборот, давление в кабине начало медленно падать и постепенно нормализовалось.

Как потом выяснилось, ситуация создалась вроде бы из-за пустяка. Во время выхода Леонова корабль долгое время находился в статичном положении. Из-за этого его бок, обращённый в сторону Солнца, нагрелся до плюс 160 градусов, а другой, в тени, остыл до минус 140. Произошла термическая деформация всего корпуса, и внутренний люк при возвращении космонавта в корабль не до конца сел на место, хотя соответствующие датчики и просигнализировали его закрытие.

Какой-то ничтожный, микронный зазор всё же остался, и происходило травление воздуха наружу. Система же жизнеобеспечения при любом падении давления реагирует добавлением в атмосферу корабля кислорода. В итоге количество его и стало возрастать.

Давление росло до тех пор, пока с характерным, довольно громким хлопком не сработал специальный клапан сброса лишнего воздуха. Этого сотрясения оказалось достаточно, чтобы выходной люк встал на место и парциальное давление кислорода вошло в норму.

Но это было ещё не всё. Уже при подготовке к спуску случился отказ системы ориентации, и экипаж был вынужден перейти на ручную систему управления спуском. В итоге «Алмазы» вместо казахстанских степей сели в пермскую тайгу.


БЫЛ ЛИ СЕКРЕТНЫЙ ПРИКАЗ? Но, пожалуй, самый драматичный эпизод той памятной экспедиции долгое время оставался «в тени». Накануне полёта с первым выходом человека в открытый космос между Сергеем Королёвым и Павлом Беляевым состоялся разговор. Существует две его версии.

Согласно одной версии, Королёв с Беляевым обсуждали вариант, что делать, если корабль по какой-либо причине не сможет вернуться на Землю. Тогда, согласно инструкции, Беляев должен был принять решение о самоликвидации экипажа — застрелить сначала Леонова, а потом и себя.

Согласно второй версии, которую обнародовал психолог отряда космонавтов Ростислав Богдашевский, по нечаянности кое-что слышавший, Королёв сначала спросил Беляева, что тот будет делать, если Леонов не сможет войти в шлюз.

«Во время тренировок на невесомость при полётах на самолёте-лаборатории Ту-104 я отрабатывал такую нештатную ситуацию, — ответил Беляев. — Он имитировал бессознательное состояние, и я затаскивал его в шлюз и далее в спускаемый аппарат».

Тогда главный конструктор спросил напрямик: «А если у тебя ничего не получится, сможешь отстрелить Алексея вместе со шлюзовой камерой?»

Помолчав, Беляев ответил: «Такого не может быть».

Теперь задумался Королёв. А потом неожиданно подытожил: «Что ж, получается, Павел Иванович, к полёту не готов. Иди…»

Беляев никуда, естественно, не пошёл, а после минутной паузы тихо выдавил из себя: «Если потребуется, я смогу это сделать».

«Спасибо», — сказал Королёв.

Правда, Леонов в возможность такого исхода не верит и по сей день. «Паша без меня бы не вернулся», — утверждает он. А Беляева о том уже, как известно, не спросишь. Тот полёт, видимо, столь дорого дался Павлу Ивановичу не только из-за череды нештатных ситуаций. Его ещё, вероятно, мучил и вопрос морального выбора: исполнять или нет тайный приказ начальства? И вся эта история, похоже, повлияла него так сильно, что значительно сократила продолжительность его жизни.

Кстати, это была не первая потеря отряда космонавтов от подобной болезни. В апреле 1968 года из-за язвы был вынужден уйти восьмой кандидат в космонавты Дмитрий Заикин. Он, пока был дублёром, тоже чересчур перенервничал. И на очередной медкомиссии, обнаружив язву, его списали по здоровью.

Надо сказать, что в отряде космонавтов всякий раз остро переживали потери. Ведь уже более трети состава покинули первый отряд. «Мы тяжело переживали их уход, — вспоминал Георгий Шонин. — И не только потому, что это были хорошие парни, наши друзья. На их примере мы видели, что жизнь — борьба и никаких скидок или снисхождений никому не будет…»

Но главные потери были ещё впереди.


«СОЮЗ-1» И ДРУГИЕ. Началась подготовка к полётам на кораблях нового поколения — «Союзах». В качестве командиров совершить полёты на них готовились космонавты Владимир Комаров, Юрий Гагарин — он был назначен дублёром командира «Союза-1». Командиром «Союза-2» назначили Валерия Быковского, а в качестве бортинженеров — ещё не летавших тогда Алексея Елисеева и Евгения Хрунова. Дублёрами их стали Николаев, Кубасов и Горбатко.

По программе первым должен был стартовать Комаров: через сутки — Быковский, имея на борту Елисеева и Хрунова. После стыковки на орбите Елисеев и Хрунов должны были перейти на борт «Союза-1», выполнить ряд исследований и через неделю втроём вернуться на Землю.

Однако на деле всё получилось совсем иначе. Причём неожиданности начались ещё до старта.

В январе 1966 года скоропостижно скончался С.П. Королёв. Главным конструктором вскоре был назначен заместитель Королёва, академик В.П. Мишин; все работы продолжались по намеченной программе. Тем не менее подспудно в воздухе стала ощущаться какая-то нервозность…

Внешне же, повторяем, всё шло по плану: 10 апреля 1967 года на аэродроме Байконура приземлилось два самолёта. На старт прибыли, согласно существующей традиции, отдельными самолётами, для большей безопасности — основной и дублирующий экипажи, учёные и конструкторы, члены Государственной комиссии…

В.М. Комаров стартовал 23 апреля. Почти сразу же после выхода на орбиту начались неприятности — у «Союза-1» не раскрылась одна панель солнечных батарей. Государственная комиссия приняла решение: старт «Союза-2» пока отложить. Экипаж уехал в гостиницу. Затем решение изменили, решили всё же «Союз-2» запустить, состыковать его с первым кораблём, выйти в открытый космос и раскрыть панель солнечной батареи вручную.

Однако положение «Союза-1» на орбите было неустойчивым, его крутило, стыковка оказалась бы невозможна. Старт второго корабля окончательно отменили, а Комарова стали готовить к аварийной посадке. Сначала она должна была состояться на семнадцатом витке, но из-за плохой работы датчиков ориентации её перенесли на девятнадцатый, посоветовав Комарову вручную сориентировать корабль.

Ничего подобного ранее Комарову делать не доводилось. Но выбора у него не было. И он заверил командование, что справится с поставленной задачей.

Спуск начался… Чем он закончился, всем известно: раскрутку остановить не удалось и при открытии основного парашюта его купол был смят — скрученные стропы не дали ему раскрыться полностью. «Союз-1» на большой скорости врезался в землю.{2}

Ни дублёру Комарова — Гагарину, ни командиру «Союза-2» на выручку товарища отправиться не разрешили — технические возможности кораблей не позволяли осуществить аварийную пересадку экипажа с одного корабля на другой.

Спустя полтора года после трагедии «Союз-2» был запущен в беспилотном варианте: нужно было убедиться, что все недочёты в конструкции были устранены.

Несчастья тем временем продолжали преследовать отряд космонавтов. 27 марта 1968 года при довольно-таки загадочных обстоятельствах погиб Ю.А. Гагарин. Командиром отряда вместо него был назначен В.Ф. Быковский. Его и трёх других космонавтов — А. Леонова, Н. Рукавишникова и В. Кубасова — рекомендовали для участия в новой программе «Л-1». В переводе на обыденный язык это означало, что они начали готовиться к высадке на Луну.

Впрочем, о лунной программе, связанных с нею перипетиях и слухах мы поговорим в дальнейшем. Здесь же, заканчивая разговор об околоземных делах, приоткроем ещё одну страницу советской космонавтики.


ГАГАРИН ВЗЯТ НА НЕБО? Как видите, все эти потери в отряде космонавтов, среди специалистов-ракетчиков были по-человечески вполне понятны. И объясни всё это людям своевременно, никаких бы слухов данные случаи не породили. Но власти предержащие распорядились по-иному. Они никак не комментировали, откуда у космонавта номер один вдруг появился загадочный шрам над бровью, хотя ничего особо таинственного в том не было: в автомобильную аварию может попасть всякий. Они не пояснили, почему после полёта Валентины Терешковой был вообще расформирован женский отряд космонавток…

В общем, нам не рассказывали так много, что даже сама смерть Ю.А. Гагарина породила новую волну слухов. Самый невероятный из них таков: дескать, Гагарин не погиб, а был «взят на небо» некими высшими силами. И в подтверждение давались ссылки на недавно умершую болгарскую прорицательницу Вангу, которая вроде бы сказала одному из посетивших её космонавтов: «Что же ты будильник Юрию не купил? Он ведь о нём спрашивает…»

И космонавт ахнул: действительно, незадолго перед тем злополучным полётом он пообещал Юрию Алексеевичу будильник, но потом замотался да так о часах и не вспомнил.

Ещё один слух, как уже говорилось, был связан со шрамом. Дескать, Гагарина хотели убрать. На самом деле лихой пилот превысил скорость на шоссе и…

Что же касается, последнего полёта, то его предыстория такова.


ТАЙНА ПОСЛЕДНЕГО ПОЛЁТА. Ю.А. Гагарин, как уже говорилось, был дублёром В.М. Комарова, который погиб в испытательном полёте на корабле «Союз-1». Он рвался помочь товарищу, но спасти того было уже невозможно…

Юрий Алексеевич всё-таки продолжал подготовку к новому полёту. В плане подготовки значились и полёты на истребителе. Вот что пишут по поводу последнего полёта Гагарина люди весьма авторитетные — доктор технических наук, лауреат Государственной премии С.М. Белоцерковский и лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза А.А. Леонов. Оба специалиста принимали участие в работе комиссии, тщательно расследовавшей данное лётное происшествие и пришли вот к какому выводу.

Полёт Ю.А. Гагарина и лётчика-инструктора В.С. Серёгина на учебно-тренировочном самолёте МиГ-15 УТИ проходил между двумя слоями облаков. Верхний слой располагался на высоте порядка 8000 м, нижний — около 500–600 м. «Доложив руководителю полётов о завершении упражнений в зоне и получив разрешение на возвращение, Гагарин после нисходящей спирали стал сразу выполнять разворот. Обычно при таком манёвре происходит постепенное нарастание перегрузки, углов атаки и крена…»

Почему же произошла катастрофа? Ответ на этот вопрос содержит несколько вариантов. Пожалуй, самый абсурдный состоит в том, что пилоты в кабине находились в нетрезвом состоянии, а потому утратили необходимую осторожность и навыки пилотирования. Однако анализ останков однозначно доказывает, что оба, и Серёгин и Гагарин — были совершенно трезвы.

Вариант второй: в самолёт была подложена бомба, Гагарин, дескать, слишком много знал, и это кое-кому не нравилось — тоже не имеет под собой должных оснований. Никаких свидетельств — прямых или косвенных — подрыва самолёта не обнаружено до сих пор.

На сегодняшний день основной версией стала следующая. В зоне пилотирования по недосмотру руководителя полётов генерала Н.Ф. Кузнецова и диспетчера внезапно появился ещё один самолёт, предположительно, истребитель Су-11. Он проскочил так близко от «МиГа», что лётчики были вынуждены принять чрезвычайные меры, чтобы уйти от столкновения. Однако их всё-таки зацепило турбулентной струёй от пронёсшегося поблизости самолёта. В результате МиГ-15 УТИ свалился в штопор, выйти из которого лётчикам не хватило 150 м высоты или полутора секунд полёта. И всё же, как показали результаты расследования, они боролись до конца.


ЗАБЫТЫЙ ОТРЯД КОСМИЧЕСКИХ АМАЗОНОК | Космическая битва империй. От Пенемюнде до Плесецка | СПАСТИ ЧЕЛОВЕКА