Глава 6

Пить или не пить — вот в чем вопрос

Вопрос, вынесенный в заголовок, на самом деле непростой. Я бы даже сказал, сложный вопрос, если не философский. Насколько я могу судить, он искренне волнует русскую интеллигенцию вот уже пару сотен лет. А может, и больше. А может, и не только русскую. О чем-то подобном еще Гамлет, принц датский, говорил. Или там буквы другие были? Ну, не суть, все равно похоже.

Я лично, когда сам себе задаю этот вопрос, отвечаю однозначно: не пить. И печень моя при этом радостно рукоплещет, ибо не может больше. Но это — увы! — издержки профессии, как хронический геморрой у водителей-дальнобойщиков. Потому что в течение последних пятнадцати лет я, по меткому выражению своего бывшего шефа, «торговал лицом, работал печенью». Однако в книге речь идет не обо мне, а о вас, мой уважаемый читатель. Так что, скрепя сердце и печень, попробуем все-таки рассмотреть этот вопрос беспристрастно.

А если беспристрастно, то ответ однозначный: пить! Ну а как вы думали? Вот едете вы к своим партнерам в Англию или Францию — неужели вы там не пьете, когда встречаетесь? Пьете, конечно. А китайцы что, не люди, по-вашему? Ах, вам кто-то говорил, что китайцы не пьют? Причем не просто не пьют, а вообще не пьют? Ну что я могу сказать: вас, мягко выражаясь, ввели в заблуждение. Хотя я и сам, когда ехал в Китай, получил подобного рода напутствие от двух своих знакомых. Ты, говорят, учти: китайцы сами не пьют и не любят, когда другие выпивают. Поэтому в ресторане станут предлагать — отказывайся, это типа проверка такая. Согласишься — они тебя за человека считать не будут. Я искренне верил их словам. Ну а как же, каждый из двух моих советчиков аж по целому одному разу слетал в Китай. На неделю.

Первые несколько дней я действительно полагал, что китайцы не пьют. Мы с партнерами обедали и ужинали, они чинно предлагали чего-нибудь выпить, я не менее чинно отказывался. Блюли политес.

Спустя неделю мои китайские друзья решили, что я уже достаточно адаптировался и готов приобщиться к настоящей, аутентичной пище. До этого мы, оказывается, все больше в туристических заведениях питались. И вот пошли мы как-то обедать в маленький ресторанчик хунаньской кухни. Совсем маленький, столов на пять, куда местные ходят. Сели, хозяева мои меню изучают, обсуждают, заказывают, а я украдкой по сторонам смотрю. И вижу — за соседним столиком сидят трое работяг, обедают. А между тарелками у них шесть бутылок пива и поллитрушечка водочки. И они не спеша эдак, с чувством, с расстановкой, все эти напитки в процессе обеда потребляют, беседы ведут. Как раз пока мы с партнерами сидели, работяги выпивку и приговорили. Расплатились, встали, нимало не покачиваясь, и, все так же спокойно переговариваясь, ушли. Я аккуратненько, чтобы своих китайцев, не дай бог, не обидеть, спрашиваю: а вот как это понимать? Вот они же рабочие, сейчас пойдут трудиться пьяные, а ну как напортачат чего? Или, хуже того, несчастный случай устроят? А мне один товарищ говорит: да нет, мол, с чего? Они сейчас поспят полчасика и будут свежие, как огурцы. Тем паче что они и выпили-то всего ничего. Ну да, пол-литра водки на троих, да еще и по две бутылки пива на брата для пущей полировки, чтобы деньги не на ветер, — что там пить, действительно? И это же я еще не знал, что китайская водка в основном крепостью пятьдесят два оборота…

Вот тогда-то я и начал понимать, что не такие уж китайцы трезвенники, как о них молва идет. Это и немудрено, ведь самый древний алкогольный напиток, возрастом около трех тысяч лет, археологи откопали именно в китайской провинции Хэбэй. Заинтересовался я этим противоречием, начал людей знающих выспрашивать. И выяснилось, что китайцы таки да, выпивают. И очень даже неплохо выпивают. Если говорить о Дунбэе, северо-восточной области Китая, так еще, может, и нам фору дадут. По крайней мере, я в Чанчуне, административном центре северной провинции Цзилинь, с одним местным как-то скрестил бокалы не на шутку. Был я тогда в командировке, решил вечерком в лобби-баре гостиницы вечерок скоротать, рояль послушать, коньячку выпить. А за соседним столиком китаец оказался, по-английски хорошо понимал. Ну, мы и разговорились. За жизнь, как обычно. То да се, откуда, чем занимаешься — стандартный треп двух командировочных. Вот только не заметили, как под задушевные беседы и под орешки два литра коньяку закончились. Кстати, до номера дойти он мне помогал, а не я ему, хоть он и весил меньше меня килограммов на пятнадцать.

В гастрономах тоже сразу хорошо видно, сколько китайцы пьют. Рядом с моим домом находится маленький магазинчик, метров двадцать квадратных, не больше. Я в нем подножный корм беру, для разогрева в микроволновке, если лень самому готовить или идти куда-то. Так в этой комнатушке на стеллаже стоит сортов десять водки. И еще сортов десять рисового вина, которое в Китае тоже очень популярно. А в магазине побольше, квадратов на двести, сортов водки уже за сорок наименований. При этом тара, в которую разливают некоторые сорта водки, доходит до пяти литров. И это не наши сувенирные бутыли на подставке, а непрезентабельные пластиковые канистры, для ординарного, повседневного, если можно так выразиться, потребления.

Мне кажется, миф о трезвом образе жизни китайцев сложился потому, что их поведение в пьяном виде существенно отличается от нашего. У нас ведь как: принял на грудь — значит, подвиг по расписанию. И пошла удаль молодецкая через край выплескиваться: березку с корнем из земли выдрать, девок молодых этой березкой по центральному проспекту погонять, по дороге в вытрезвитель милицейский «уазик» облевать — вот это да, это круто, есть чем перед соплеменниками наутро похвастать! А китайцы — они не такие. Выпили спокойно — и спать. Нет, конечно, в процессе распития тоже демонстрируют себя всячески: орут, хохочут, скатерти окурками прожигают, стаканы с бутылками роняют. Могут и побузить слегка, хотя до мордобоя, как правило, доходит редко, по крайней мере в Южном Китае. Зато потом все спокойно рассаживаются по такси — и домой, отдыхать.

Не знаю, в чем тут дело, почему опьянение китайцев так разительно отличается от нашего. Может, у китайской водки, байцзю, хмель другой? Точнее, хмель у нее действительно другой, но неужели настолько?

Вообще китайская водка — штука достаточно специфическая. И если уж решитесь серьезно подружиться со своим китайским партнером, вам предстоит научиться ее пить.

Я помню, как в первый раз попробовал байцзю. Я тогда еще на родине работал и в Китае ни разу не бывал. Проводили в нашей компании вечеринку, чей-то день рождения отмечали. Под конец все горючее, что было предварительно для праздника закуплено, закончилось, но в магазин за добавкой бежать не хотелось. А мой коллега как раз перед этим летал в Китай в командировку и привез нам в качестве сувенира бутылку китайской водки. Большую, литровую. Поставил в офисе: кушайте, сотрудники дорогие, не обляпайтесь. Стояла эта бутылка тихонечко, ждала своего часа и наконец дождалась. Разумеется, в гениальном коллективном мозгу родилась мысль: зачем, спрашивается, куда-то бежать, если вот он, нектар желанный, только руку протяни! Протянули, вскрыли, разлили по полтинничку, выпили… Сразу все поскучнели, вспомнили, что завтра с утра на работу, что и вообще домой давно пора, засобирались… Вот так китайская водка спасла российский трудовой коллектив от морального разложения на почве бытового пьянства. А остатки водки той, по-моему, спустя полгода так в унитаз и вылили, никто не рискнул еще раз попробовать. Даже компьютерщики от нее отказались, хоть им и пытались эту бутылку сбагрить для протирания плат.

У другого моего знакомого ощущения от первой встречи с байцзю тоже были очень запоминающиеся. Выпил я, говорит, вечером со своим поставщиком местной водки. Поначалу гадостью показалось, но после первой поллитры уже вроде как и все равно. Сколько выпили, точно не помню, но однозначно много. Просыпаюсь утром. Голова на удивление свежая, руки не трясутся. Правда, выхлоп — помесь ацетона с одеколоном. Я, говорит, полдня курить боялся: думал, чиркну зажигалкой и взорвусь, как дирижабль «Гинденбург».

Обратите внимание на интересное свойство байцзю, которое отметил мой знакомый и подтверждают практически все иностранцы, живущие в Китае: похмелье с нее действительно мягкое, гораздо легче, чем с традиционной русской водки. Может, поэтому и хмель не такой злой, агрессию не пробуждает?

Но к питию байцзю и правда нужно приноровиться, чтобы привыкнуть к ее неповторимому и по-своему изысканному аромату. Я сам осознал приязнь к китайской водке, когда попробовал ее в сычуаньском ресторане. Сычуаньская кухня очень острая и пряная, и вот именно к такому сочетанию вкус байцзю примыкает необыкновенно органично. Инь и ян получаются. Так что все дело в том, какая закуска какому напитку подходит. Вы же не пьете шабли под картошку, жаренную на сале. И перцовка с клубникой в качестве закуски тоже не очень хорошо стыкуются. Конечно же, случались и темные моменты в моей бурной биографии — я со товарищи как-то абсент селедкой заедал. Но это, во-первых, потому что водка закончилась, а в магазин идти лень было, а во-вторых, в том состоянии, в котором мы к означенному моменту находились, нам буржуйские условности были уже не столь важны.

Если же вы никак не можете привыкнуть к китайской водке, ну вот просто поперек горла встает, но при этом хотите уважить своего сюнди и все-таки отведать с ним национального напитка, закажите шаосинское вино. По-китайски оно называется хуанцзю (желтое вино) или лаоцзю (старое вино). Это рисовый алкогольный напиток, крепостью и вкусом очень напоминающий старый добрый советский портвейн. Что? Вы не пили советский портвейн? И слова «агдам» и «три семерки» не будят в вас сладких воспоминаний о первых школьных дискотеках, не заставляют втянуть живот и взлохматить то, что осталось от некогда буйной шевелюры? Мне вас искренне жаль: у вас не было счастливого детства. Тогда тем более вы должны попробовать рисовое вино.

В Китае много маленьких лавочек, которые торгуют исключительно желтым вином, больше ничем. В них стоят старые глиняные кувшины объемом от пяти до пятидесяти литров, в каждом из которых хранится свой сорт вина, выдержкой от пяти лет и старше. Чем больше выдержка, тем вкуснее и дороже напиток.

Желтое вино очень хорошо идет в холодную погоду слегка подогретым. Я проводил эксперимент над несколькими друзьями. Дело в том, что зимой погода в Шанхае, мягко говоря, неприятная: минус пять — плюс пять, сыро, слякотно, ветер пронизывающий и прочая гадость. Почти как в родном Петербурге. Но только при этом центрального отопления в шанхайских домах нет, а щели в окнах чуть ли не в палец толщиной. Поэтому холодина дома стоит страшная. Нет, конечно, есть кондиционеры, которые на обогрев работают. Но они же дуют сверху, и теплый воздух вверху же и остается. А ближе к полу температура практически забортная. То есть в вертикальном положении уши горят, а тапочки к полу примерзают. И вот прибегает ко мне какой-нибудь бедолага, весь трясется от холода, зуб на зуб не попадает. Как его быстренько согреть? Хочешь, спрашиваю, глинтвейна горячего? А то! Конечно, говорит. Я наливаю шаосинского вина, но так, чтобы он бутылку не видел, и ставлю в микроволновку разогреваться. Угощаю. Приятель пьет, согревается, нахваливает и пытается понять, каких специй я туда насыпал. Чего только мои друзья не предполагали: тут тебе и мускат, и ваниль, один раз даже кориандр вспомнили. Может, с кардамоном перепутали? А всего-то было шаосинское вино. Чистое, без добавок.

В любом случае, хуанцзю — штука хорошая. Вот только обманчивая очень, как молодое виноградное: вроде пьешь-пьешь, а потом раз — и уже ничего дальше не помнишь. Так что поосторожнее с ним надо, без фанатизма.

Ой, что-то снова я увлекся, однако. Поэму «Москва — Петушки» мне все равно не переплюнуть, поэтому предлагаю от воспевания китайских спиртных напитков вернуться все-таки к бизнесу.

Традиционные напитки употребляют за обедом или ужином. Если же потом следует продолжение банкета где-нибудь в клубе или баре, то китайцы спокойно переходят на более привычные нам западные напитки, в основном виски.

В самой процедуре пития особых отличий от нашей культуры нет: так же чокаются, так же тосты говорят. Кстати, интересный момент на тему того, как чокаться во время официальной церемонии, когда все сидят за круглым столом. Помните, я рассказывал о вращающихся стеклянных кругах, которые водружаются в центр стола и на которых расставляются блюда, чтобы можно было нужную миску получить не вставая? Так вот, у китайцев принято чокаться об этот круг. Стеклом о стекло стучишь и через центральный круг другим соседям по столу приветствие передаешь. Очень удобно, чтобы не вставать каждый раз и не тянуться, рискуя галстук в какую-нибудь тарелку окунуть. Еще у китайцев есть интересный нюанс: если с соседом чокаешься непосредственно, так сказать, не через стеклянную вертушку, то нужно постараться свою рюмку под его бокал подсунуть, чтобы ободком своей рюмки о его донышко звякнуть. Но ведь и он старается сделать то же самое. И вот начинается соревнование, кто первым свою рюмку вниз подсунет, пока наконец до стола не опустятся, а там уже нормально чокнутся. А еще китайцы очень умиляются, если видят, что лаовай эти традиции знает. Так что на имидж сюнди они тоже хорошо работают.

Вот с тостами, надо сказать, следует быть поаккуратнее. Мой друг, уже лет десять подряд по полгода проводящий в Китае, на вопрос, почему он не выучит наконец китайский, отвечает: «Все необходимое я уже и так знаю: нихао (здравствуйте), сесе (спасибо) и ганьбэй (традиционный китайский тост)». Можно, конечно, поспорить, но в одном он прав: девяносто процентов тостов, которые звучат в китайских ресторанах, — это «ганьбэй». У русских, живущих в Китае, даже неологизм родился: «наганьбэиться». Перевод, думаю, не требуется. Строго говоря, «ганьбэй» представляет собой аналог нашего «пей до дна» и дословно переводится как «суши чашку». Но китайцы его почему-то используют именно в виде тоста. И другие тосты не очень-то воспринимают.

В принципе на первой встрече со своими потенциальными партнерами вы можете продемонстрировать свою приобщенность к древней китайской культуре, изящно провозгласив что-нибудь подобное: «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага, так выпьем же за тот шаг, который мы сегодня сделали в нашем совместном бизнесе!» Но не более: все, что вы скажете сверх того, китайцы не оценят. У них тоже, как и у нас, тосты должны быть краткими, чтобы больше времени оставалось непосредственно на отдых.

В свой первый приезд в Китай довелось мне участвовать в званом обеде в мою честь. Пригласил меня один клиент с ним и его окружением отужинать. И вот я встал, поднял бокал с вином — мы во французском ресторане были — и начал произносить тост. Говорил я красиво — не скрою, умею иногда. Плел что-то эдакое о том, что неправ был старик Киплинг, что вот поди ж ты, могут ведь Восток с Западом сойтись, если захотят! Всенепременнейше припомнил и «дорогу в тысячу ли», присовокупил и еще пару изящных словес из китайского культурного наследия… Говорю, говорю — и вижу, что китайцы скучнеют буквально с каждой секундой. Кошусь на свою переводчицу, а она мне страшные глаза делает: ты что, мол, творишь?! завязывай давай! Пришлось скомкать свой шедевр, наступить на горло собственной песне. А ведь только-только в раж начал входить, у меня еще минут на пять текста в запасе было. Обидно, право слово… Когда сел, переводчица мне на ушко быстро объяснила, что не принято так в Китае. Вот послушай, говорит, какие они тосты будут вещать. Послушал я, проникся. Именно тогда я и выучил свое третье китайское слово — ганьбэй.

Однако китайский ганьбэй — это совсем не то же самое, что всякие там «чирз», «прозит» и «скол», которые произносятся нашими западными собутыльниками просто так, чтобы не пить молча. Китайцы — люди очень конкретные. И если тост означает «до дна», то и выпить следует до дна. Это не обсуждается, это непреложное правило. Иначе потеряешь лицо. Именно поэтому очень важно, выпив ганьбэй, с гордостью продемонстрировать всем пустую рюмку, триумфально подняв ее над столом.

В начале моего пребывания в Китае одна моя знакомая пригласила меня отпраздновать день рождения ее коллеги-китайца. В состав гостей входили двое русских и три китайца. Дело было в конце мая, когда в Шанхае наступает сезон раков, поэтому мы решили поехать в ресторан морепродуктов. Я тогда еще стеснялся пить с китайцами, поэтому соврал, что вообще не пью, и заказал себе воды. А китайцы взяли пива. И вот приносят нам раков ведра два, метровый таз для ошметков, ставят мне воду, а китайцам по пол-литровой кружке пива. Почистили мы по паре штук раков, закинули в рот, потянулись все к своим бокалам. Тут я возьми и ляпни: ганьбэй! Китайцы, все трое, дружно свое пиво до дна выхлебали, пустые кружки мне показали, на стол поставили, попросили принести еще. Ну, думаю, мало ли, жажда у людей. Приносят еще пиво, опять они его берут, и опять я со своей водичкой в стакане: ганьбэй! Товарищи китайские как-то странно переглянулись, но опять кружки осушили. Я их зауважал: молодцы парни, лихо с пивом управляются. Приносят им по третьей порции. Я думаю, вы уже догадались, какой я тост произнес. Ага, так и было. Тут уже ясно стало по лицам наших сотрапезников, что нелегко им приходится, но все-таки справились. Слава богу, знакомая пресекла мои нечаянные эксперименты: «Ты заканчивай над моими коллегами издеваться, они-то тебя в первый раз видят, реноме свое уронить не могут, вот и будут каждый раз до дна пить, пока не лопнут. Хватит тут ганьбэйствовать, безобразие учинять». Внял я ее словам, прекратил надругательство над бедными китайскими ребятишками. Хотя, судя по тому, какие у них вскоре стали довольные физиономии, не очень-то они по поводу избытка пива и страдали.

Так что же, китайцы вообще не говорят других тостов? Говорят. И за дружбу пьют, и за успех в бизнесе, и за конкретных персон, сидящих за столом. Но все это, как правило, достаточно коротко, без кавказской цветистости, образности и многословия. Кроме того, у китайцев достаточно распространены парные, если так можно выразиться, тосты. То есть здравица, после которой пьют двое: тостующий и тостуемый. Встает, к примеру, лаобань, поднимает рюмку и говорит: «Я хочу выпить за своего русского сюнди: он и хороший, и умный, и богатый, и вообще, хоть к ране прикладывай». После этого чокается со своим визави и выпивает. И брат его русский тоже выпивает. А остальные — нет, потому что их этот тост как бы не касается. Такой вот интимно-алкогольный дуэт получается. Но если вы хотите, чтобы за героя дня выпили все хором, обозначьте это в своем спиче в явном виде и проследите, чтобы у всех бокалы были полны. Ну и конечно же, любой тост практически всегда заканчивается волшебным словом ганьбэй.

У китайской традиции пить ганьбэй до дна есть один неприятный аспект, о котором необходимо знать. Почему-то китайцы очень любят напоить лаовая. Это у них типа игра такая: смотреть, как лаовай постепенно сползает под стол. Уж не знаю, зачем им наши страдания, вроде как никакой особой пользы им они не приносят. Конечно, ходят слухи, что были случаи, когда китайцы, накачав зарубежного партнера, вытягивали у него в пьяном виде какие-нибудь преференции. А наутро заявляли: ты вот, мол, вчера божился и зуб давал, что бонус нам предоставишь. Так что будь любезен отвечать за свои слова, мы с обманщиками не работаем. Однако, на мой взгляд, это лишь страшилки из разряда тех, которые рассказывают и о европейцах: как где-то когда-то немец отказался работать с русским, потому что тот на одну минуту на встречу опоздал, а какой-то финн разорвал контракт с нашим соотечественником, потому что тот с ним в сауну не пошел. В принципе, если говорить о китайцах, такая стратегия проведения переговоров вполне в их стиле, но налицо явное преувеличение. Скорее всего, в желании споить своего партнера кроется чисто пацанское соревнование: а я-то тебя перепил, значит, я круче! Кто в молодости участвовал в первенствах по литроболу — кто кого перепьет, — тот понимает, о чем я говорю.

А при чем же здесь китайский ганьбэй? Я тоже не знал, пока меня не попросил помочь один мой штатовский приятель. Он, как и я, занимается логистикой и прилетел как-то на переговоры к своему шанхайскому клиенту. Тот его пригласил, естественно, поужинать. И вот звонит мне американец и зовет с собой. Мой китаец, говорит, собирается с собой четырех человек взять, мне бы кого-нибудь для массовости нужно. А так вроде получаемся мы с тобой и переводчик — уже лучше, чем в одиночку. Заодно пообщаешься с моим клиентом, может, у него и в Россию отгрузки есть. Совместишь, говорит, приятное с полезным. Я согласился.

Знаете, есть такие рекламные ролики, в которых молодежные товары продвигают всякие экстремалы: скейтбордисты, паркурщики и им подобные. Они там прыгают с крыши на крышу, съезжают на досках по лестничным перилам и прочими способами всячески демонстрируют, какие они крутые. А во время показа ролика внизу экрана все время бежит информационная строка, предупреждение: трюки выполнены профессионалами, не пытайтесь повторять их в реальной жизни, это опасно для здоровья. Так вот: не пытайтесь повторить то, о чем я сейчас расскажу. Не нужно. Поверьте, приятного в этом мало, да и пользы никакой.

Поужинали мы чинно, без эксцессов, а потом поехали в ночной клуб, где наш хозяин зарезервировал большой стол с мягкими диванами вокруг. И тут началось. Китайцев, как я говорил, было пятеро: сам лаобань, его заместитель и три девочки — два менеджера и секретарь. Сначала раза три приняли по стаканчику виски все вместе, а потом пошли парные тосты, о которых я говорил чуть выше: встал лаобань, сказал здравицу в честь американца, они вдвоем выпили. Девочки тут же их стаканы обновили — в Китае нет предрассудка, запрещающего женщине наливать. Буквально через две минуты поднимается заместитель лаобаня и произносит свое алаверды в честь моего приятеля; они вдвоем выпивают. Еще через две минуты наступает очередь девушки — старшего менеджера, она тоже обращается к американцу, опять выпивают. Тоже вдвоем. Все это, разумеется, под ганьбэй. Улавливаете ситуацию? Они-то втроем выпили по разу каждый, а мой приятель уже три порции опрокинул. Смотрю, у него глазки заблестели, нездоровым энтузиазмом изнутри светиться начинают, он уже сам к бутылке тянется — апгрейд в стаканах произвести. И уже следующая девочка поднимается со стаканом наперевес, готовится ему рассказать, какой он замечательный и как она рада его видеть и немедленно за него выпить, разумеется.

Понял я, что дело серьезное, отзываю в сторонку переводчика, спрашиваю: ты понимаешь, что происходит? А он язык в Штатах изучал, в Китае всего два месяца. Оценив диспозицию, я ему вкратце набросал стратегию нашей команды. Вернулись мы за стол, принялись на себя инициативу перехватывать. Тактика та же — парные тосты. Стараемся, естественно, в лаобаня метить, понимаем — он тут ключевая фигура, его необходимо нейтрализовать первым. А китайские товарищи тоже все поняли, начали нас, в свою очередь, плющить: три девочки со мной и переводчиком состязаются, а менеджер и заместитель товарища моего укачивают.

Когда одна из «наших» девочек улеглась на диванчик поспать — натурально улеглась, потому что не могла больше, — заместитель позвонил, и через двадцать минут к нам подскочили еще два их сотрудника: парень и девчонка. Мы, правда, к тому моменту успели перегруппироваться и спрятали нашу главную фигуру за своими спинами, благо к тому моменту из их команды еще один игрок выбыл. Но все равно приятеля моего осколками время от времени цепляло — доставали до него шальные тосты.

Вот это, я вам скажу, была битва — сплетение командной стратегии и индивидуального мастерства, соревнование умов и печенок… Какие там шахматы, какой там бокс, какие там Фермопилы, в конце концов?! Попейте-ка с преобладающими силами китайцев, и вы поймете, что такое настоящее сражение… Нет, лучше не пейте, я вас предупреждал.

В общем, мы победили. Какой ценой — не спрашивайте. Но я еще успел зафиксировать в своем затухающем сознании образ лаобаня с закрытыми глазами, которого выволакивали из кабака под белы рученьки и грузили в машину. Я даже сам суетился, помогал, а потом со всеми прощался. Что было дальше, для меня до сих пор остается загадкой. Но проснулся я утром, слава богу, в своей постели.

На следующий день мне позвонил американский приятель и доложил, что его китайский партнер восхищен вчерашним вечером и предлагает как-нибудь еще разок вместе поужинать. Я вежливо отказался. Тем более что грузов на Россию у него все равно не оказалось.

Как же быть в такой ситуации? Первое и самое главное — паритет в делегациях, о котором я говорил. Как видите, он и здесь пригодится. Представляете картину, если бы мой товарищ в одно лицо соревновался с целой китайской группой поддержки? Проиграл бы, без вариантов. Если же так получилось, что приходится отдуваться одному, то не давай-те наливать по полной. В Китае уровень показать очень просто: двумя пальцами пару раз стучите по краю стола — тук-тук. Что означает — хватит, спасибо. Истоки этой традиции совсем не алкогольные, но зато очень древние, поэтому на всех китайцев подобный жест действует на уровне безусловного рефлекса.

Но лучше всего, конечно же, вообще не пить. Не в смысле — в процессе переговоров, а совсем. Алкоголь совершенно необязателен, чтобы «видеть жизнь живописной». Китайцы, кстати, вполне нормально относятся к тому, что их партнер не употребляет спиртные напитки. Насильно никто через воронку заливать не будет. Как я уже говорил, выпивка в китайской культуре не так важна, как в нашей, здесь главное — вместе поесть. Хотя иногда, не скрою, действительно приятно пропустить рюмочку-другую под задушевные разговоры со своим сюнди.