Глава 29

Замок Итон пользовался дурной славой на протяжении нескольких веков — задолго до того, как его теперешний хозяин начал устраивать здесь костюмированные балы, которые со временем приобрели необыкновенную популярность. В подземелье были расположены мрачные темницы, где во времена Средневековья томились узники. Там даже сохранилась камера пыток. Теперь это жуткое место служило декорацией для развлечений, которые устраивал здесь граф Итон, который любил нагнать на гостей страху.

Любители острых ощущений из высшего общества не упускали случая, чтобы посетить замок и пощекотать себе нервы. Развлечения включали ночное посещение казематов с лицезрением инструментов для пыток. Слуги, которым на время представления поручалась роль узников, своими притворными воплями добавляли сцене достоверности. Некоторые нервные посетители замка падали в обморок при осмотре средневековой тюрьмы, что очень забавляло графа Итона.

…Мистер Уилл Прескотт прибыл в последний момент и выступил перед гостями, собравшимися в освещенном свечами банкетном зале с отрывком из «Отелло». Здесь был и сэр Персиваль, которого пригласили, чтобы он занимался предсказаниями судьбы для всех желающих. По мнению хозяина, присутствие прорицателя и звездочета придаст вечеринке оттенок мистицизма.

К сожалению, чародей от неожиданности выронил свой кристальный шар для предсказаний, когда в полу открылся люк и оттуда выскочило привидение обезглавленного рыцаря, чтобы радушно приветствовать собравшихся. После этого инцидента сэр Персиваль долго не мог прийти в себя, и когда гадал присутствующим по руке, то высказывался как-то сбивчиво, заикался.

На следующее утро Элинор и Себастьян готовились к встрече с другими гостями. Горничная принесла записку от какого-то господина, который предложил Себастьяну встретиться с ним после завтрака на берегу моря. Незнакомец не указал в записке своего имени, однако заявил, что они встречались.

— Это может быть кто угодно, — терялся в догадках Себастьян.

— Я пойду с тобой, — заявила Элинор.

— Нет. Возможно, это новости по поводу заговора против Веллингтона.

— Но не исключено, что это другая женщина, — насмешливо проговорила Элинор. — Мне прекрасно известно, что творится на подобных вечеринках.

— Скорее всего это мой личный связной, — поджав губы, возразил Себастьян. — Я не хочу впутывать тебя в свою работу.

— Я тоже была против того, чтобы ты совал нос в мои дела, — напомнила Элинор.

Себастьян постарался не раздражаться.

— Ты не понимаешь. Есть вещи, с которыми лучше справляются мужчины.

— Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, — улыбнулась Элинор. — Ведь я сама какое-то время с успехом исполняла роль представителя сильного пола.

— И я должен буду объяснять это агенту?

— Разумеется, нет. Ты можешь представить меня как свою жену. В конце концов, хороший агент — это тот, кто вызывает меньше всего подозрений.

…Замок был расположен на вершине скалы, у самого моря. Себастьян и Элинор шли по берегу. Себастьян был одет в черное шерстяное пальто, а Элинор зябко куталась в длинный, до щиколотки, красный плащ. В густом тумане были едва различимы рыбацкие лодки, вышедшие в море, — с отважными рыбаками, бросившими вызов непогоде и штормам, которые нередко случались здесь в это время года.

Супруги провели на ветру более часа, ожидая того, кто назначил Себастьяну встречу. Никто так и не появился. Поблизости не было видно никого, кроме еще одной парочки, которая улизнула из мрачного замка, чтобы прогуляться по берегу моря.

— Так я и знала, — огорчилась Элинор. — Записку написала какая-то женщина. Как только она увидела, что ты пришел не один, а со мной, эта бесстыжая особа струхнула.

Себастьян покачал головой и улыбнулся:

— В таком случае хорошо, что ты напросилась составить мне компанию.

— Это значит, что я могу пойти с тобой и в следующий раз?

— Ни в коем случае.

Элинор дрожала от холода, и Себастьян отвел ее в защищенное от ветра место, со всех сторон окруженное огромными валунами. Она села на песок и сильнее закуталась в плащ.

— Тут хоть немного теплее, — с деланной бодростью сказала Элинор и, подобрав выброшенную на берег щепку, начала чертить ею на песке. — Погода очень подходящая для того, чтобы подхватить простуду. Сколько еще нам здесь ждать?

Муж заслонил ее от сильного порыва ветра и посмотрел вдаль, на скалы.

— Недолго. Еще пару минут. Вокруг ни души.

— Неудивительно. Умные люди сидят сейчас у камина и пьют горячий чай с бисквитами.

— Элинор, я должен тебе кое в чем признаться. Она от неожиданности выронила щепку из рук и почувствовала, как неприятный холодок пробежал по спине. Ну вот, наконец. Придется сделать вид, что удивлена.

— Правда? — деревянным голосом спросила она.

— Я собирался сказать об этом еще тогда, когда предложил, чтобы мы начали все с начала, — с хмурым видом проговорил Себастьян.

Элинор кивнула, чтобы его ободрить:

— Неплохая мысль.

Муж кивнул. Его лицо было непроницаемым.

— Знаешь, пока ты ждала меня в Лондоне, моя работа вынуждала меня совершать поступки, которые никогда не были мне свойственны. Я и представить не мог, что способен на такое. Иногда я сам ужасался тому, в какого человека превратился, и не знал, стоит ли мне к тебе возвращаться.

— Почему же ты все-таки рискнул?

— Во-первых, потому, что я больше не мог без тебя жить.

Элинор не проронила ни слова. Она боялась прервать мужа.

— А во-вторых, я понял, что ты тоже изменилась. И ясно осознавал, что в этом виноват я.

За этими словами последовало долгое и тягостное молчание.

Наконец Элинор не выдержала и воскликнула:

— И это все, в чем ты хотел признаться?

Себастьян бросил на нее хмурый взгляд.

— Я хочу, чтобы ты уяснила себе, что мое признание касается любовных дел, а не военных.

— Что ты имеешь в виду?

Элинор было не по себе от пристального, немигающего взгляда Себастьяна.

— Герцог не поручал мне вмешиваться в дела его жены. Я сам попросил его, чтобы он дал мне это задание.

— В самом деле? — От этой неожиданной новости в горле у Элинор встал комок.

— Я обманул тебя, — не желая ходить вокруг да около, сказал Себастьян. — И не знал, как в этом признаться.

Элинор вздохнула. Довольно его мучить.

— Я чувствовала, что ты меня обманул, — призналась она. — А совсем недавно узнала это точно.

Себастьян смотрел на Элинор с нескрываемым удивлением.

— И все это время ты спокойно смотрела, как я мучаюсь от угрызений совести?

— Я ждала, что ты сам откроешь мне правду. — Она покачала головой. — Но ты почему-то не торопился.

Себастьян прищурился.

— А когда ты поняла, это тебя не огорчило?

— То, что ты меня обманул? Что воспользовался личным знакомством с герцогом, чтобы повлиять надела его жены?

— Ты подвергала себя опасности, выполняя поручения ее светлости, — настаивал Себастьян. — Я не представлял, до какой степени ты рисковала, пока не вернулся домой.

— Уверяю тебя, я всегда была крайне осторожна.

— Значит, ты прощаешь меня?

— Я подумаю.

— Но ведь ты же такая добрая…

— И что? Герцог одобрил этот обман? — спросила Элинор, не реагируя на лесть.

— Ну, он внимательно выслушал меня, но свое мнение не высказал. Мне показалось, он остался равнодушным к моим доводам.

— Но при этом не пресек твои действия?

— И не подумал, — улыбнулся Себастьян. — Фактически предоставил карт-бланш.

— В таком случае, — заявила Элинор, — вы оба… — Она осеклась, воздержавшись высказать вслух все, что она о них думает. По крайней мере о герцоге. Пусть нужные эпитеты подыскивает для своего мужа герцогиня. Она обязательно при случае выразит свое мнение. — Надеюсь, тебе хоть стыдно за то, что ты так поступил?

Губы Себастьяна тронула улыбка.

— Не похоже на это, — угрюмо констатировала Элинор. — Кажется, ты даже гордишься собой.

Муж не видел причин спорить.

— Я вернул тебя, — решительно сказал Себастьян. — Игра стоила свеч.

Элинор молчала. Она была готова расплакаться.

— Я всегда хранил тебе верность, — проникновенно сказал Себастьян, и эти слова невольно растрогали ее. — И всегда любил только тебя. Полагаю, вопрос сейчас стоит так: любишь ли меня ты?

— Наверное…

— Ты не уверена?

— Почему? Я рада услышать от тебя эти слова, — прошептала Элинор.

— Прости меня, — сказал Себастьян, опустившись на колено и глядя на нее своими огромными глазами невообразимой синевы. — Я боялся, что потерял тебя. И готов на все, чтобы вернуть твою любовь.

— Мне кажется, нам уже пора, — поспешила сменить тему Элинор, понимая, что еще минута — и она бросится мужу в объятия. — Нам нужно кое-что сделать перед тем, как начнется ужин и маскарад.

— Ты помнишь, что я опоздал даже на собственную свадьбу? — виновато улыбнулся Себастьян.

— Такое не забудешь: моя тетушка в каждом письме мне об этом напоминает. Ты уронил себя в ее глазах. Она усомнилась, что ты джентльмен.

— Что мне сделать, чтобы загладить свою вину? Элинор покачала головой:

— Постарайся остаться в живых, раскрывая этот заговор.

— Я не могу допустить, чтобы Веллингтона убили.

— Ты настоящий рыцарь, — прошептала Элинор. — Как ты думаешь, почему кто-то хотел заманить тебя на это свидание?

— Может быть, этот «кто-то» перепутал меня с другим Боскаслом? Возможно, произошло недоразумение.

Вдруг над башнями замка прогремел гром, прорезались сполохи молний. Себастьян посмотрел на небо и, взяв Элинор за руку, помог ей подняться. Они быстро побежали по тропинке, спасаясь от начавшегося ливня, — вместе с другой парочкой, которая тоже гуляла по берегу. К тому времени, когда они достигли разводного моста, все четверо успели промокнуть до нитки.

Когда Элинор и Себастьян — в промокшей одежде, с мокрыми волосами, с которых стекала вода, — попытались незаметно проскользнуть мимо других гостей, которые чинно направлялись в большой зал, чтобы выпить бренди и обменяться сплетнями, все смотрели на них с удивлением.

— Быстрее, — шепнул Себастьян, сжав руку Элинор. — Уилл и сэр Персиваль направляются к нам. Нам нужно постараться избегать их, пока я не разыскал последнее письмо.

— И пока ты осторожно не навел справки о том, кто хотел с тобой встретиться, — добавила его жена, прибавляя шаг и направляясь к лестнице.

Элинор принимала горячую ванну. На кровати лежал костюм джинна, в котором она собиралась появиться на маскараде, — головной убор переливчато-синего цвета с вуалью, украшенной серебряным монистом, парчовый жилет с шарфом вместо кушака. Что касается таинственной записки, которую Себастьян получил утром, ему так и не удалось ничего выяснить. Горничная, которая принесла ее, бесследно исчезла, а дворецкий не мог вспомнить никого среди прислуги, кто подходил бы под описание, которое дал Себастьян. Как и Элинор, дворецкий предположил, что у Себастьяна есть тайная поклонница, которая хотела встретиться с ним наедине.

Эта загадочная история с анонимной запиской озадачила Себастьяна.

Но тот факт, что его жена, изображающая джинна, предстанет на публике в прозрачных шароварах, вызывал у него смутное беспокойство.

В экзотической одежде Элинор выглядела очень соблазнительно.

А на себя в костюме Аладдина Себастьян не мог даже смотреть в зеркало. Зрелище казалось ему весьма непотребным.

— Я и не думал, что твой наряд будет таким смелым, — говорил он, нервно вышагивая по комнате. — Ты представляешь, сколько мужчин попросят моего джинна исполнить их желания?

— Что касается меня, я испытываю только одно — чтобы ты перестал ныть и ходить туда-сюда по комнате. Это действует мне на нервы. Что случилось с прежним Себастьяном, который был воплощением невозмутимости и хладнокровия? Ты так нервничаешь, словно это твое первое задание.

Он бросил на Элинор хмурый взгляд: — Это первое мое задание, на котором меня сопровождает жена, одетая в такой вызывающий наряд, что я постоянно отвлекаюсь и не могу сосредоточиться. Если бы я знал заранее, во что ты будешь одета, я бы сто раз подумал, прежде чем согласиться.

Элинор вышла из ванны, вытирая полотенцем мокрые длинные волосы. Глядя на ее сверкающие обнаженные груди с выпуклыми сосками, Себастьян вспомнил о Венере, рожденной из пены, о плотских утехах и о тихих семейных радостях в кругу многочисленной семьи.

— Тебе не стоит обо мне беспокоиться, — сказала она. — Я обещаю никуда не выходить из замка. Пока тебя не будет, Уилл побудет моим кавалером. Надеюсь, ты не возражаешь? Сколько тебе понадобится времени? Около часа?

— Вряд ли это займет так много времени. — Себастьян накинул полотенце на влажные плечи жены, мечтая о том, чтобы поскорее наступила ночь, когда обнаженная Элинор будет снова лежать в его объятиях. — Спальня леди Итон расположена недалеко. Сразу, как поднимешься по лестнице, упрешься в ее комнаты.

— Как удобно! Это значит, что можно тайком проникать туда, не привлекая внимания, и так же незаметно выходить?

— О том же самом подумал и я… Кстати, чем это пахнет?

— Извини. Я думала, тебе понравится запах моего нового розового туалетного мыла.

— Нет, это не мыло. Кажется, что-то горит.

— О Боже! — ахнула Элинор. — Надеюсь, это не свеча в моей волшебной лампе? Я зажгла ее, чтобы проверить, не отсырел ли фитиль. Хотя, мне кажется, я ее погасила.

Себастьян взял в руки лампу, а затем поставил ее на ночной столик.

— Сомнений нет.

— Слава Богу. Мне бы не хотелось спалить замок.

— Наверное, в большом зале кто-то зажег фейерверк?

— Не люблю эти салюты. Я их ужасно боюсь.

— Может быть, кого-то из твоих предков сожгли на костре за колдовство? Скажи, среди твоих дальних родственников не было ведьм?

— Скорее, это ты обладаешь сверхъестественной способностью накладывать чары.

Себастьян подошел к двери.

— Будь осторожен, — с тревогой напутствовала его Элинор.

— Ты тоже не зевай, — оглянувшись, сказал он. — И накинь плащ, пожалуйста. Ты слишком соблазнительна в этом наряде. А я чувствую себя в своем облачении как законченный идиот.

Себастьян успел за несколько минут обыскать спальню леди Итон и тихо удалиться. Однако, как на грех, ее милости в последнюю минуту пришло в голову переодеться. К счастью, она застала его в коридоре у дверей своей комнаты, а не внутри.

— Сезам, откройся, — промурлыкала она, указывая на закрытую дверь.

Себастьян не откликнулся на игривое приглашение леди Итон войти в ее спальню. Ведь у него за пазухой лежало то самое письмо, за которым они с Элинор охотились. Он только что нашел его в спальне. Пусть хозяйка замка считает, что Себастьян разглядывает коллекцию арбалетов на стене в коридоре.

— Извините? — приподняв брови, невинным тоном спросил он.

Леди Итон с притворной застенчивостью улыбнулась:

— Возможно, в моей пещере хранится сокровище. — Она подмигнула Себастьяну. — И я берегу его только для избранных.

Себастьян незаметно отодвинулся.

— Жизнь подсказывает, что где сокровище — там и неприятности.

— А я слышала, — сказала леди Итон, преграждая ему дорогу своим грузным телом, — что там, где скандал, — ищи кого-нибудь из Боскаслов. — Она окинула критическим взглядом костюм Себастьяна. — Или вы предпочли бы, чтобы я называла вас Али-Баба-Боскасл?

Он поморщился:

— Да как вам угодно. — Костюм, который Уилл взял для Себастьяна напрокат из театра, был и вправду великолепен. — Не хочу показаться невежливым, но боюсь, что вы слегка напутали со сказками о тысяче и одной ночи. Я совсем из другой сказки, а не из той, про которую вы подумали. И вовсе не тот персонаж, каким вам показался.

— А кто же вы в таком случае? Султан? — спросила леди Итон, положив руку Себастьяну на плечо.

— По сути, я зять султана, возвратившийся домой. — «Что за нелепая беседа», — подумал он. — Я Аладдин.

— А разве у Аладдина не было своего гарема? — грудным голосом поинтересовалась дама.

— Я так не думаю, — вежливо ответил Себастьян, убирая ее руку со своего плеча. — Во всяком случае, у меня точно его нет.

— Любой может заблудиться в замке поздно вечером, — заметила леди Итон, слегка задев его локтем. — Слуги погасили свечи, и нам трудно отыскать друг друга в полумраке.

— Звучит ужасно интригующе.

В этот момент Себастьян подумал о том, что к одиннадцати ночи они с Элинор будут уже в своей комнате и никуда из нее не выйдут. На рассвете вернутся в Лондон, чтобы отослать слуг в Суссекс. А если дождь будет лить как из ведра, повременят с отъездом денек-другой.

— Мне известны все укромные уголки в этом замке, — продолжала настаивать на своем графиня. — Желаете, чтобы я нашла вас, если вы вдруг заблудитесь?

— Хотя ваше предложение мне, право, льстит и свидетельствует о вашем великодушии, однако, боюсь, моя супруга уже сделала то, что предложили мне вы. Она уж точно меня отыщет.

— Вы даже не выслушали, что еще я могу вам предложить.

— Может быть, не стоит говорить это вслух. Позвольте мне дать волю воображению. — Неожиданно Себастьяну пришла в голову мысль о том, что это графиня пыталась встретиться с ним сегодня на берегу.

Леди Итон с любопытством смотрела на Себастьяна.

— Я думала, что вы и ваша супруга давно отдалились друг от друга. Вы уже столько лет живете врозь. Наверняка вам известно, что на лондонских маскарадах вашу жену видели в компании мужчин. Я лицезрела ее собственными глазами с красавчиком художником. Он, знаете ли, пишет портреты.

— О да, с сэром… Как бишь его там?

— Нейтан Беллисант. Но он не такой красивый, как вы. У меня глаз наметанный: я сразу заметила, что ему нравится ваша жена. Он ходил за ней как хвостик.

— Это ничего не значит. Я уверен в своей супруге, как в себе самом. И мы всегда хранили верность друг другу, что собираемся делать и впредь.

В этот момент Себастьян заметил, как Элинор выходила из их комнаты, которая была расположена в противоположном конце коридора, но не успел вовремя улизнуть от леди Итон. Одни гости поднимались, другие спускались по лестнице, ведя шумные разговоры, и восхищаясь маскарадными костюмами друг друга.

Но никто из присутствующих не мог сравниться по красоте с очаровательным джинном с волшебной лампой под мышкой.

Себастьян заметил, что Элинор посмотрела в его сторону, и, раскланявшись с графиней, направился к жене.

— Ну вот, — вполголоса сказал он, когда они поравнялись. — Дело сделано. Теперь домой?

Элинор оглядела Себастьяна с ног до головы.

— Где твой кинжал? Надеюсь, ты потерял его не в спальне этой искательницы приключений?

— Разумеется, нет. Хочешь прочесть письмо, которое я нашел?

— Потом. — Элинор посмотрела Себастьяну в глаза. — Положи его в надежное место, пожалуйста. — Она ласково погладила мужа по плечу. — Может быть, мне и тебя следует спрятать подальше, чтобы не украли? Я заметила, как вчера во время экскурсии по подземным казематам леди Итон старалась оказаться поближе к тебе.

— Не обратил внимания, — ответил Себастьян. — Зато видел, как на тебя глазели все мужчины. И, если это еще раз повторится, я найду способ поставить их на место.

— Лучше найди свой кинжал. Уилл просит меня пойти с ним на осмотр камеры пыток. У бедняги не хватает духу идти одному на эту жуткую экскурсию.

— Я его понимаю.

— Вот как? Интересно, почему? Тебе тоже было страшно?

Себастьян улыбнулся:

— Просто потому, что мне, как и Уиллу, ужасно нравится твое общество.

Когда Себастьян зашел в комнату, чтобы спрятать письмо, он услышал доносящийся с берега перезвон колоколов. Гроза усилилась. Он посмотрел в окно — высокое, с верхней аркой — и увидел рыбацкие лодки, болтающиеся на воде. Как видно, моряки решили не обращать внимания на предупреждение о приближавшемся шторме.

«Эти заговоры обычно ни к чему не приводят», — вспомнилась ему фраза кузена.

Себастьян почувствовал приступ любопытства. Элинор была твердо намерена выполнить свое обещание не читать письма, которые разыскивает по заданию ее светлости. Что касается его, то он не давал герцогине никаких обещаний. Тем более присягал на верность герцогу. И еще обещал держать ухо востро. Это означает, что его долг — тщательно изучать любую информацию, которая попадет к нему в руки. В том числе и эти письма.

Себастьян открыл конверт и развернул листок. Боже праведный! Оказывается, леди Виола Хатчинсон не стеснялась в выражениях.

«Я познакомилась с замечательным мужчиной по имени лорд Барри Саммерс. Он раньше работал в военном министерстве, но лишился должности по вине проклятого Уэллсли. Я знаю, что Саммерс ненавидит этого амбициозного негодяя так же сильно, как и я. Он рассмеялся, когда я упомянула о том, как бы я хотела, чтобы жену Артура постигло какое-нибудь несчастье, и обещал, что, если я исполню его желания, он удовлетворит мою жажду мести. Хотя вряд ли тебе это интересно, когда старый граф висит у тебя на крючке».

Себастьян поднял глаза от письма. Было очевидно, что под Уэллсли подразумевался герцог Веллингтон. Адресатом этого письма была леди Итон, которой удалось поймать в свои сети старика графа. Что случилось с тем самым лордом Барри Саммерсом, непонятно. Но это имя, похоже, следует запомнить.

Услышав стук в дверь, Себастьян торопливо спрятал письмо. «Хорошо бы, чтобы вернулась Элинор, а не леди Итон в маскарадном костюме Венеры, решившая меня навестить», — подумал Себастьян. Однако выяснилось, что это был всего лишь лакей, который принес ему еще одну записку — на этот раз от человека, который называл себя его родственником и назначал встречу на разводном мосту.

— Еще очередная глупая шутка? — раздраженно спросил Себастьян.

— Не могу знать, милорд, — ответил лакей, качая головой. — Не хотите, чтобы на всякий случай я пошел с вами?

— Нет, благодарю. Я пойду один. — Это означало, разумеется, что он не возьмет с собой Элинор. Не стоит ее впутывать в эту темную историю.

Но если это и в самом деле родственник, это может быть только Хит. Больше никто не мог знать, что Себастьян поедет на маскарад в замок Итон. Только чрезвычайно важные обстоятельства могли заставить кузена приехать из Лондона в такую ужасную погоду.

…Заговор против Веллингтона. Женщина, затаившая обиду, и чиновник из кабинета министров, имеющий зуб на герцога и многие годы лелеющий мечту о мести. От мысли о том, что он снова в игре, Себастьяна охватило радостное возбуждение. Он предвкушал интересную работу и захватывающее расследование. Разумеется, Себастьян не мог быть полностью уверенным в том, что эта ниточка приведет его к раскрытию заговора. Но выработанное годами разведывательной работы профессиональное чутье подсказывало ему, что он находится на правильном пути.

— Передайте, пожалуйста, леди Боскасл, что я немного задержусь. Всего на несколько минут, — сказал он лакею и закрыл за ним дверь.

Себастьян надел пальто: секретному агенту не подобает ходить на встречи со связными в маскарадном костюме. Жаль, что ему не известно содержание остальных писем, как и Элинор. Но, пожалуй, сейчас это не столь важно. Хватит того, что он передаст Хиту содержание последнего письма.

Себастьян торопливо спустился по винтовой лестнице, избегая встречаться с остальными гостями, не участвовавшими в празднестве. Если потребуется, он вернется в Лондон. Уж кто-кто, а Элинор, разумеется, поймет его. Она женщина, которая доказала на деле свою преданность интересам Англии, хотя и довольно необычным способом. Как сказал ей Себастьян, их дети унаследуют от своих родителей тягу к интриге и честолюбие — стремление к медалям, почестям, титулам, положению при дворе или за границей.

Ведь у них с женой очень много общего.

Если Хит Боскасл проделал такой длинный путь, прибыв сюда из Лондона, чтобы попросить Себастьяна помочь ему, Элинор все правильно поймет. Только придется положить немало сил на то, чтобы убедить ее, что ей не надо ехать с ним.

Себастьян миновал грязный двор, прошел под тяжелой чугунной решеткой подъемных ворот.

Однако к его удивлению, человек в плаще, стоящий на разводном мосту, оказался не Хитом, а младшим братом Себастьяна, Гейбриелом. Он был очень рад его увидеть. С Гейбриелом они дружили и проказничали в детстве. Себастьян учил его стрелять из ружья, подсматривать за девушками, а иногда предлагал выпить пивка. Кому, как не старшему брату, приобщать младшего к этим маленьким грешкам?

— Рад видеть тебя, — с улыбкой сказал Себастьян, пожимая руку Гейбриелу. — Однако я думал, что меня вызвал Хит.

Брат покачал головой:

— Вместо того чтобы ехать сюда самому, он послал меня.

— Почему? — спросил Себастьян.

— Потому что я скачу на лошади быстрее, чем он.

— Да, тебя никто не мог обогнать, — согласился Себастьян.

— Вероятно, все началось с того, что я был вынужден практиковаться в беге, унося нога, чтобы не стать козлом отпущения за проделки трех старших братьев. Обычно те убегали, а мне приходилось расхлебывать кашу, которую они заварили.

— Трудности могут многому научить мальчишек. Закалить характер.

За прошедшие годы Себастьян встречался с Гейбриелом всего два раза. В последний раз — в прошлом году, когда на брата напали в темной городской аллее и он поспешил к нему на выручку. После этого от Гейбриела не было никаких вестей. Хотя Себастьян ожидал, что брат с ним свяжется.

Однако так уж сложилось, что, когда они выросли, их пути разошлись. Себастьян, мечтая о славе, избрал военную карьеру. А Гейбриела всегда привлекал таинственный ореол разведчика.

— Заговорщика выследили. Это человек, который часто бывал в твоем доме, — объявил Гейбриел. — Хит подумал, что ты должен об этом знать, чтобы принять к сведению.

— Вот как? И часто? — Брови Себастьяна удивленно поползли вверх.

— В течение всего прошлого года. Это звено в цепи было обнаружено только прошлой ночью. Ты кого-нибудь подозреваешь?

Себастьян задумался, потрясенный тем, что сообщил ему Гейбриел. Оказывается, он знал этого человека. Кто же это?

Дом — это крепость, где хозяин бережно хранит все, чем по-настоящему дорожит. Но если крепость остается без охраны, не важно, кто ты — герцог или барон, — не удивляйся, что враг попытается проникнуть внутрь.

Кто бывал в доме во время его отсутствия?

Кто бы ни был тот человек, который водил дружбу с Элинор, было очевидно, что он использовал ее, чтобы ближе подобраться к герцогине. Было непросто завоевать доверие герцогини и войти в узкий круг ее друзей. Зато эти избранные пользовались особой благосклонностью ее светлости. Несмотря на то что Себастьян не мог сохранять полную беспристрастность в этом вопросе, он всегда считал, что в круг герцогини проник чужеродный элемент, который вызывал у него подозрения.

— Нейтан Беллисант, — с суровой непреклонностью изрек Себастьян. — Скорее всего это он. Это он уговорил герцогиню задержаться в Лондоне.

— Он француз?

— Трудно сказать. Непонятно. Это художник-портретист, который был частым гостем в моем доме. Я бы никогда не пожелал увидеть его у себя в качестве гостя. Однако моя жена и герцогиня носятся с ним, восхищаясь его талантом.

— И что, он до сих пор жив? — спросил Гейбриел, насмешливо глядя на Себастьяна.

Тот попытался изобразить на лице улыбку. Ничего не скажешь — родная кровь. Они с братом понимают друг друга с полуслова.

— Герцогиня поручила ему написать портреты сыновей, что должно стать подарком мужу к его приезду на Рождество.

— Ясно, — кивнул Гейбриел, став серьезным. — Не исключено, что этому живописцу придется завершать свою картину в Тауэре. Нельзя же огорчать великого герцога!

Себастьяну сразу же вспомнился портрет Элинор, который написал Беллисант, и его охватил гнев. На этой картине он увидел свою жену глазами мужчины, который ее вожделел. Разве мог Себастьян сейчас призывать к милосердию по отношению к этому живописцу? Отнюдь! Он сделает все, что потребует от него долг перед Англией. А если с его стороны в этом деле будет присутствовать личный оттенок мести — что с того? Это стоит того, чтобы увидеть врага поверженным.

В конце концов, миссии милосердия — это не по его части.

— Художник… — размышлял вслух Гейбриел. — Идеальное прикрытие. И он сблизился с твоей женой как раз в это время.

— Одного этого достаточно, чтобы его подозревать.

— Ведь этот Беллисант не писал портрет твоей жены, правда? Ты бы никогда этого ему не позволил.

— Извини, но я не хочу говорить на эту тему, — нахмурился Себастьян.

— Мы направимся в Лондон сейчас или ты приедешь позже?

— Поедем вместе, а потом разделимся. Ты разыщешь Хита. Но как бы то ни было, сначала мне надо переодеться и позаботиться о своей жене. А ты входи в замок и повеселись перед отъездом.

— Мне нужно напоить лошадь, — улыбаясь, сказал Гейбриел. — Ну а ты иди к Элинор. И знаешь что, Себастьян…

— Я слушаю тебя.

— Кажется, дело гораздо сложнее, чем ты думаешь.

Будь осторожен.