Военно-морской флот
Слабость Франции на море в начале XVII века хорошо иллюстрируется случаем, произошедшим с Сюлли, когда тот приехал в Англию в качестве посла в 1603 году. Он путешествовал из Кале на английском судне, а его товарищ, Доминик де Вик, — на судне под французским флагом. Английский капитан, возмутившись таким оскорблением верховной власти на море, приписываемой Якову I, потребовал спустить французский флаг. Получив отказ, он открыл огонь из трех пушек по французскому кораблю и наверняка потопил бы его, если бы Сюлли не уговорил де Вика выполнить требование англичанина. Унижение, которое не было отомщено, упомянул Ришелье в его «Политическом завещании». Выстрелы, — писал он, — «пронзили сердце настоящего француза». Он решил сделать все, что было в его власти, чтобы предотвратить любое повторение такого национального унижения.
Одним из первых шагов кардинала по улучшению положения Франции в качестве морской державы было распоряжение об изучении состояния ее военно-морского флота, одно — по флоту на Атлантике, другие — по флоту на Средиземном море или в Леванте. Составление доклада поручено в 1629 году Луи ле Ру, сеньору д’Инфревилю, и позднее, в 1633 году, Анри де Сегерану, сеньору де Буку. Командировка д’Инфревиля продолжалась почти два года и имела результатом подробный отчет, который рисовал мрачную картину состояния французского флота на Атлантике. Вдоль всего побережья от Кале до Байонны он насчитал только 60 капитанов, 46 лоцманов, 820 кораблестроителей, 200 канониров, 500 капитанов торговых судов и 5300 моряков. Количество мореходов в провинциях на Атлантическом побережье составляло 6–7 тыс. человек. Причиной низких цифровых данных пополнения числа моряков было отсутствие заинтересованности в море, так сильно выраженное королевской властью. Это заставляло людей искать заработка на суше или служить на иностранных судах. Нехватка людских ресурсов была напрямую связана с недостатком кораблей. Только Нормандия и Бретань частным образом владели кораблями, которые можно было использовать во время войны. Что касается портов на Атлантическом побережье, то они были старыми и запущенными. Например, в Булони порт с каждым днем все больше разрушался; в Кане французские пираты, нанятые Испанией, охотились на французские корабли; в Нанте речное русло быстро уменьшалось в размерах из-за запустения. Единственная достаточно оптимистичная часть доклада д’Инфревиля касалась королевского военно-морского флота, который увеличился в результате поддержки кардиналом Ришелье кораблестроения. Но склады и арсеналы флота оставляли желать лучшего. В Бресте от склада, построенного Франциском I, остались только стены. В Шатолене пять из двадцати четырех пушек, проверенных комиссаром, оказались никуда не годными. В Нанте хозяин кузницы объяснил, что по контракту он должен был изготовить 500 оружейных стволов и большое количество пушечных ядер, но не знал ни длину стволов, ни размер ядер. Он ничего до сих пор не изготовил, так как не получил платы.
Командировка Сегерана длилась всего два месяца, за которые он посетил менее крупную область — побережье Прованса. Но он был, пожалуй, более основательным, чем д’Инфревиль. Куда бы он ни поехал, он везде устраивал встречи с городскими чиновниками и уважаемыми горожанами, чтобы ему кратко рассказали о прошлом и настоящем положении дел в морской торговле. Он также лично инспектировал порты, суда и арсеналы. Ему помогал Жак де Маре, математик, который составлял планы, впоследствии включенные в большую карту (теперь утерянную) побережья Прованса. Именно на основе этой карты Ришелье решил укрепить берег в различных местах. Это необходимо было сделать срочно, так как вдоль его линии люди жили в страхе перед пиратами с северного побережья Африки и у них не было должной защиты. Например, в Касси форт защищал только его сторож с двумя фальконетами, один из которых не действовал. В Тулоне укрепления были совершенно немыслимыми. Гарнизон состоял из «добряка начальника», которому ничего не платили в течение двадцати лет, его жены и слуги. И все же гавани Прованса, хотя и без защиты, продолжали существовать, а число их мореплавателей оставалось большим. Не считая Марсель и Тулон, Сегеран насчитал 7000 моряков. Флот Прованса, не считая галер, имел сорок одно судно дальнего плавания и 427 каботажных. Но только пять из них могли быть превращены в военные корабли.
Реформа военно-морского флота Ришелье состояла из четырех этапов: военно-морская администрация, политика набора новобранцев, снабжение портов, лесные склады и арсеналы для кораблестроения и строительство военных кораблей. 6 января 1624 года Людовик XIII учредил Морской совет (Conseil de Marine) для рассмотрения предложений адмирала Монморанси и его подчиненных, а также для передачи важных дел на рассмотрение Королевского совета. При Ришелье основной функцией этого совета была подготовка административных распоряжений, требовавших подписи кардинала. Главным документом такого рода был устав морского флота (Reglament sur le fait de la marine) 1631 года. Он предписывал королевским судам быть сконцентрированными в портах Бруажа, Бреста и Гавра. К каждому порту приписывался генеральный комиссар (commrsaire-general), отвечавший за содержание кораблей и их команд, а также начальник эскадры (chef d’escadre), отвечавший за оборону. Каждый чиновник имел штат служащих, а все управление находилось в руках дяди кардинала, Амадора ла Порта, Генерального интенданта мореплавания и торговли. Восьми генерал-лейтенантам было поручено патрулирование берега.
Набор пополнения оказался сложным. В то время как в армию могли взять добровольцев, в военно-морской флот требовались люди с опытом службы на море. Чтобы удовлетворить эту потребность, адмирал Монморанси предложил в 1624 году завести реестр капитанов кораблей и лоцманов. Идея была поддержана Ришелье и развита в своде законов Code Michau, но так никогда и не использовалась должным образом.
Ришелье также позаботился о создании сильных опорных пунктов вдоль Атлантического и Средиземноморского побережья, каждый из которых имел крепость, лесной склад для строительства кораблей, арсенал и гавань, полностью обеспеченную такими предметами первой необходимости, как канаты, парусина и смола, и командой опытных работников, которые могли проводить ремонт. В конце концов он выбрал три порта на Атлантике — Гавр, Брест и Бруаж, — и один на Средиземном море — Тулон. Ришелье имел личные основания быть заинтересованным в Гавре, так как прадед помог основать его, а отец командовал там судном. В 1635 году кардинал оплатил строительство важных объектов, которые включали маленькую бухту, шлюз и различные укрепления. Он даже был основателем Бреста, который во время его правления приобрел несколько внушительных укреплений, большое количество складов, канатную фабрику и лесные склады для строительства кораблей. Кардинал так гордился этим портом, что называл его «мой Брест», но Бруаж, которому он уделял больше внимания и на который тратил больше денег, принес одно разочарование: он постоянно засорялся илом, и преемники Ришелье отказались от него. На Средиземном море развитие Тулона как военно-морской базы началось только в 1640 году, так что плоды этого стали видны только после смерти кардинала.
Достаточно нескольких статистических данных, чтобы показать, насколько Ришелье преуспел, пытаясь обеспечить Людовику XIII «господство на море». В 1625 году на Атлантике не было постоянного флота, а на Средиземном море была всего дюжина галер. Десять лет спустя на Атлантике было уже три эскадры крупных кораблей и одна на Средиземном море, в дополнение к галерам. С начала своего пребывания у власти Ришелье признал необходимость увеличения военно-морских сил на обоих морях. В конце 1626 года он распорядился о строительстве восемнадцати кораблей, а в феврале 1627 увеличил их количество до двадцати четырех. Так как адмиралтейство не имело собственных лесных складов, использовались частные, большей частью находившиеся в Нормандии и Бретани.
Чтобы ускорить дело, Ришелье нанял трех капитанов: Разильи и Дюме в Нормандии и А. де Болье в Бретани. Кардинал ждал от них быстрой работы. «Хотя я знаю, что нет никакой нужды давить на вас, — писал он, — я все-таки прошу вас поспешить с проверкой кораблей». Ришелье думал, что Франция сможет сама себя обеспечить необходимыми для кораблестроения материалами, но вскоре обнаружилась необходимость ввозить строевой лес из Германии, железо с побережья Бискайского залива и из Швеции, а пеньку из Риги. Это требовало денег и времени. Франция также страдала от недостатка квалифицированной рабочей силы. В результате вновь построенные корабли часто оказывались ненадежными. Как сообщал де ла Порт в 1634 году, «многие корабли, построенные Вашим Величеством в этом королевстве, не были хорошо укреплены или построены. Некоторые развалились на части под тяжестью собственного веса, не выходя в море, в то время как другие вышли в море с недостаточным количеством моряков и товаров… Все это из-за нехватки знаний, и учений со стороны строителей».
В 1627 году Ришелье разработал план набора пятидесяти искусных плотников для строительства кораблей и проверки их мореходных качеств, но из этого ничего не вышло. Поэтому ему пришлось нанять иностранных рабочих и построить корабли за границей.
Несмотря на эти недостатки, Ришелье все-таки смог дать Франции значительный военный флот.
Он включал 41 судно в 1633 году и 46, — в 1635. Флот, с которым Сурди вышел в Средиземное море в 1636 году, был самым большим, который когда-либо собирался там, но ему недоставало однородности. Английские и голландские военно-морские эскадры состояли, главным образом, из кораблей водоизмещением 500 тонн и одного более крупного флагманского корабля. Атлантический флот Ришелье состоял в основном из небольших кораблей водоизмещением около 300 тонн. Он скорее предназначался для молниеносных ударов, чем для ведения сражений. Заметным исключением был «Соurоnnе», военный корабль водоизмещением в 2000 тонн, вооруженный 72 пушками и имевший команду в 600 человек. Он был построен во Франции, и им восхищались Даже иностранцы. На Леванте продолжали господствовать галеры. В 1635 году Ришелье отдал приказ построить одиннадцать галер, чтобы довести их общее число до двадцати четырех. Он также создал эскадру крупных кораблей, которая со временем насчитывала восемнадцать единиц. Морские нововведения также интересовали кардинала: он разработал использование брандеров, распорядился о создании чего-то вроде барж, намереваясь «произвести значительный эффект в море», а также дал двенадцатилетнюю привилегию изобретателю подводной лодки.
В своей, «Hydrographie» 1643 года отец Фурньо заявлял в предисловии, обращенном к королю: «Море никогда не было так обязано кому-либо из королей, как оно обязано вам; никогда оно не было Таким богатым и славным, как во время вашего правления. Никогда Франция так мало не заслуживала упрека в том, что она пренебрегала морскими делами (la navigation) в ущерб своему положению».
Хотя Фурнье не упоминал Ришелье в своем панегирике, кардинал все же заслужил больших похвал за быстрое усиление могущества Франции на море.