6.5. Распространение на Францию

Во Франции гестаповцы, такие как Теодор Даннекер и Алоиз Бруннер, занялись тогда тем, что «договорились» с Всеобщим союзом французских евреев (Union g'en'erale des isra'elites de France, UGIF) который насчитывал 919 постоянных служащих, распределенных по офисам в четырнадцати городах бывшей север-ной оккупационной зоны, и в двадцати семи городах того, что до ноября 1942 года было южной зоной.

Еврейские «коменданты» — их было семь, которые должны были выполнять свои обязанности в лагере Дранси — составляли списки тех, кого должны были депортировать. Кое-кто доходил до того, что выдавал некоторых своих близких, которые скрывались под чужими именами. Очень многие факты замалчивались после войны, даже когда в 2001 году адвокаты, такие, как Серж Кларсфельд, добились судебного процесса над Алоизом Бруннером. Осужденный заочно в 2001 году, этот офицер СС ни разу не упоминает своего шефа Гестапо-Мюллера, проявляя ту же невероятную ловкость, что и подсудимый Эйхман в 1962 году, совсем не беспокоясь об этом.

Далее исследование в нашей книге покажет, что Эйхман за несколько часов до падения Берлина 1 мая 1945 года укрылся у Мюллера. Это никогда не интере-совало охотников за нацистами. Не интересовала их также и история Стеллы Гольдшлаг, умершей в Баварии в 1990-х годах. 84

(Автор ошибается, Стелла Гольдшлаг умерла в 1994 году в Берлине — прим. перев.)

С 1940 по 1945 год эта еврейка была одной из наиболее усердных активных агентов в учреждении Мюллера, которые втирались в доверие к своим скрыва-ющимся единоверцам и выдавали их Гестапо. Она была осуждена в Восточной Германии на десять лет тюрьмы по обвинению в причастности к аресту и смерти приблизительно тысячи евреев за пять лет, но затем ее выслали в Западную Германию, где ни один специалист даже не позаботился о том, чтобы допросить ее!

Мюллер также восстановил специальные команды, брошенные во Францию начиная с лета 1940 года для того, чтобы вместе с их коллегами из НКВД, назначенными Москвой, разграбить знаменитые библиотеки, архивы и Нацио-нальную Библиотеку, а также центры, известные своими связями с масонами. Секретные документы, книги, отчеты по судебным делам, касающимся между-народной политики исчезли, таким образом, навсегда.

Советские команды специализировались на изучении соответствующих доку-ментов, не только о деятельности русской эмиграции во Франции с 1920 по 1939 годы, но также о великих князьях и княгинях и о другом высшем дворян-стве, заставшем последние дни царизма.

Пауль Леверкюн, который был одним из ближайших сотрудников адмирала Ка-нариса, рассказал мне в 1950 году, что эйфория во время этого сотрудничества между Гестапо и НКВД достигла того, что Мюллер в августе 1940 года попросил штаб Вермахта (очень мощный и влиятельный во Франции до конца 1941) со-здать специальную бригаду, которая получила бы обозначение «H» и взяла бы на себя поддержание максимума контактов с уцелевшими членами коммунисти-ческой партии. Он организовал в Бельгии подразделение такого рода, и агенты СССР, вроде Леопольда Треппера чувствовали себя до такой степени уверенны-ми, что Треппер даже решил, что отныне центр его сети можно перенести в Па-риж, и что даже его сотрудникам еврейского происхождения нечего было опа-саться.

Для всех нас, говорил Мюллер своим сотрудникам, враг это Англия и это Виши! Леверкюн, вспоминая об этом, добавил: — Оскар Райле, Фридрих Рудольф, ко-торые работали в нашей службе в Париже, знали почти все о коммунистическом аппарате, который восстанавливался после перенесенной катастрофы. Он со-здавал ячейки, о которых мы знали, что до поражения Франции в них было по три, по пять членов, а теперь они состояли уже из восьми, из двенадцати чело-век. Гестапо и СД вели игру со своей стороны, мы в Абвере со своей, и нас удивляли такие неосторожные шаги. Впрочем, мы через наших информаторов знали, что и сами некоторые коммунисты тоже начали об этом беспокоиться…

Это беспокоило также некоторых нацистов. Майор СС Карл Бёмельбург, один из крупных руководителей оккупационной администрации в Париже, 30 сентября 1940 года доложил об этом Отто Абецу, послу Германии в оккупированной Франции, и отправил свои наблюдения в Берлин. Коммунисты становятся опас-ны, писал Бёмельбург в своем анализе для Гестапо-Мюллера. Следовало бы провести облаву на всех их руководителей и постоянных членов, которые толь-ко частично играют в сотрудничество с нами против агентов английского импе-риализма в южной зоне».

3 октября 1940 года Генрих Мюллер отвечает ему:

Странный Мюллер! Незаметно арестовать несколько сот руководящих коммуни-стических кадров это больше похоже на шутку. Беречь «наших осведомителей» предполагает, что, если французская полиция ответственна за операцию, то есть риск, что коммунисты, внедренные в ее ряды, вовремя предупредят своих друзей. В любом случае, кто определит тех, кого надо «беречь», и не окажутся ли после этого эти последние под подозрением в глазах своих товарищей?

На самом деле Мюллер прилагает все усилия, чтобы эта большая облава не со-стоялась. Но нужно заметить, что зато некоторое время спустя очень молодые коммунисты были бессовестно и безжалостно посланы на смерть, то есть на проведение диверсий, даже покушений, настолько плохо «подготовленных», что наказание настигает их быстро и точно. И в это время настоящий аппарат в строжайшей тайне работает вокруг Жака Дюкло и нескольких специалистов из советского аппарата во Франции, которые напрямую подчинены Москве.

Гестапо-Мюллер, который часто бывал в Париже, так никогда и не разоблачил никого из них. И отнюдь не Гестапо, а служба радиоперехвата Абвера и подраз-деления полевой жандармерии (Feldgendarmerie), подчиненные Вермахту, осе-нью и зимой 1941–1942 годов понемногу выслеживают и распутывают паутину «Красного оркестра».

Гестапо-Мюллер, тем не менее, растет в чинах в течение этого эйфорического периода немецкой оккупации Европы. Поднявшись до бригадного генерала (бригадефюрера) СС 6 декабря 1940, он 29 ноября 1941 года становится уже генерал-лейтенантом (группенфюрером), и, начиная с апреля 1942 года, он яв-ляется единственным руководителем всех сил полиции в континентальном масштабе. Теперь он обладает полномочиями, которые до тех пор возлагались во Франции на Верховное командование Вермахта.

Спустя пять месяцев он подписывает все приказы и распоряжения в качестве начальника полиции, главы службы безопасности Рейха и СД. Это правда, что Райнхард Гейдрих был убит 27 мая 1942 года в Чехословакии и правда, что его на самом деле надо было заменить. С помощью интриг Бормана, «серого карди-нала» за спиной Гитлера и Гиммлера, Эрнста Кальтенбруннера продвинули в министерство внутренних дел. Гестапо-Мюллер при этом остается высшим по-лицейским чином, ответственным за расследования и репрессии в оккупирован-ной Европе. Даже Абвер получил из Имперской канцелярии приказ «передавать в письменном виде любые результаты своих расследований управлению без-опасности и СД, и действовать только с его разрешения». То есть, с разрешения Генриха Мюллера.

Под его контролем, три человека в Париже полностью зависят только от его власти: Карл Оберг, высший руководитель СС, его заместитель Бёмельбург, и Гельмут Кнохен, специалист по репрессивным операциям.

Апогей роли Гестапо-Мюллера, тем не менее, в этот момент раскрывается в двойной игре этого человека. Двойной игре, о которой никто никогда не желал говорить с 1960-х годов.

Каковы причины этого великого молчания? Кто хотел защитить роль и память Генриха Мюллера? Почему молчали советские историки и охотники за нациста-ми эти два или три последних десятилетия?