Костер погребальный воздвигли ведеры, мужи дружинные, украсив ложе щитами, кольчугами, как завещал им дружиноводитель еще при жизни, — 3140 там возложили на одр возвышенный скорбные слуги старца-конунга; и скоро на скалах вскипело пламя, ратью раздутое; черный взметнулся дым под небо; стонам пожара вторили плачи (ветра не было); кости распались, истлились мышцы, сгорело сердце. Герои-сородичи горе оплакивали, гибель конунга, и некая старица там причитала,[178] 3150 простоволосая выла над Беовульфом, плакала старая и погребальную песню пела о том, что страшное время близится — смерть, грабежи и битвы бесславные.
Дым от кострища растаял в небе; десять дней насыпали гауты курган высокий над прахом владыки, бугор могильный, заметный издали, морескитальцам знак путеводный. Ограду крепкую 3160 вокруг могильника они воздвигли, из камня стены, мужи искусные. Захоронили в холме сокровища, добычу битвы, витые кольца, и все, что было в пещере драконьей, — вернулось в землю наследие древних, и будет золото лежать под спудом вовек, как и прежде, от смертных скрытое.
Вождю воздали последнюю почесть двенадцать всадников высокородных, — 3170 объехав стены с обрядным пением, они простились с умершим конунгом, восславив подвиги и мощь державца и мудромыслие, — так подобает людям, любившим вождя при жизни, хвалить, как прежде, и чтить правителя, когда он покинул юдоль земную!
Так поминали гауты мертвого, навек ушедшего ратеначальника, провозглашая:[179] среди владык земных 3180 он был щедрейший, любил народ свой и жаждал славы всевековечной!43