Автор: Тигринка, 10.4.2008

Я видела себя в огромном многоэтажном здании, это больница, я похоже в ней работаю. Вера – моя подруга, пришла ко мне повидаться и случайно подвернула ногу. Ее усадили в кресло-каталку и повезли в лифте на рентген.

Я расстроилась, что я поступила не как подруга, осталась внизу, а не поехала с ней на рентген. Было чувство вины.

Затем я видела подъезжающие скорые с красными крестами, больных грузили на каталки, все каталки были обиты коричневым дермантином, хотя у нас на работе обычно это розовая клеенка, я в этом участвовала, куда-то кого-то отправляла, в общем работала, затем я задела какую то штуку, и лифт, в котором везли Веру, застрял, и должен был рухнуть. Я металась, пытаясь помочь, но там были страшные механизмы, из желтого и черного металла, цепи, шестеренки, кабели, я пыталась к ним приблизиться, но оскользалась на клеенчатых матах, как раз вот из такой розовой подкладной клеенки, какую обычно используют в медицине, я металась, наступая на эти маты или матрасы, они скользили вниз, увлекая меня в механизм, я отскакивала из последних сил, рискуя сорваться прямо в эти жуткие механизмы, которые меня бы разорвали бы в клочья, либо я сорвалась бы вниз и разбилась бы. Мне было страшно умереть такой мучительной смертью.

Я металась в желании помочь и в желании сохранить свою жизнь.

Затем что-то случилось. Я выбежала на улицу, видела труп мужчины, в крови, вокруг кровь, и услышала что женщина выбросилась из лифта, упала с 6 этажа, а лифт после этого поехал нормально и остальные спаслись.

Я узнала, что это Вера выбросилась. Я побежала ее искать. Нашла на каталке, всю в бинтах, гипсе и крови. Даже лицо было забинтовано, и где рот, торчала трубка. Такая белая с красными пятнами мумия, и изо рта желтая трубка. Ни глаз, ничего не видно.

Я стала ее упрекать, что она совершила глупость, выбросившись и рискнув своей жизнью. Я услышала ответ, что только так могли спастись остальные люди в лифте, и она сделала это добровольно.

Мне было грустно и страшно за нее. Но почему-то я была уверена, что она поступила правильно и что она выживет. И была уверена, что я поступила бы так же.

Правда почему-то уже оказалось, что она ехала в лифте не на рентген, а на концерт Лолиты и Софии Ротару.

А я поднялась туда, где должен был состояться концерт, и увидела пыльный грязный темный чердак и грязную сцену.

И я говорю Вере, что она зря рисковала подняться на чердак, потому что концерт был бы двойников, а не настоящих артистов.

Она расстроена. Получается, что все зря?

Затем я видела медсестру, которой я ставила венный катетер и капельницу, потому что у нее боли в сердце. Я скучаю по своей работе. Кстати, именно кардиологические капельницы я больше всего ненавидела. Но я с радостью делала эту капельницу.

Затем я ездила по Москве на машине. По каким то странным глинистым коричневым дорогам. Чуть не сбила девочку, она выпрыгнула буквально из под колес.

Затем видела высоченную башню со спирально обвивающими ее ступенями, нет, кирпичной лестницей, из красного кирпича, с такими красивыми зубцами, очень красивую. Спутники сказали, что там 503 ступени, и кто поднимется пешком наверх, сможет полюбоваться видами Москвы и сделать фото. Я видела как спускались смертельно уставшие люди. Они были измотаны но довольны.

Мне очень хотелось подняться, но я боялась что не хватит сил. И я равнодушно сказала, что мне неинтересно, все равно ничего не увижу, над Москвой сейчас туман. На самом деле погода была мрачная и туманная, все небо было затянуто грязно – серыми облаками.

.

Потом я в каком-то городе, два двухэтажных кирпичных здания, с заборчиком, как детские сады. Рядом голубое озеро. Очень красивое. Кто-то при мне купил эти здания под школу и детсад. А я купила стоящее чуть подальше от озера пятиэтажное здание, под пионерлагерь. Я тяну заборчик синего цвета до этого озера, чтоб дети могли купаться в нем, но мне далеко и территория получается большая и я боюсь проблем с властями, что я захватила земли, не принадлежавшие мне. Мне хотелось бы одну из двухэтажек, потому что они ближе к озеру и дети смогли бы купаться.

Затем я рассматриваю озеро на предмет безопасности. Вижу его пустым, без воды. Сухое дно, коричневый песок, куча грязи на дне…

Строю планы, как почистить, на какой глубине поставить сетки, чтоб дети не заплывали далеко и не могли утонуть.

Понимаю, что работы много, но меня это не пугает. Еще нужно учесть интересы местных жителей, чтоб они тоже могли пользоваться озером. Работы море…

Следующий сон. Я со спутниками, по моему две женщины. Мы путешествуем, время ночь, и нам нужен ночлег.

Мы видим деревянный двухэтажный дом, я захожу попросить для нас ночлега. В доме чисто, работает телевизор, мебель и половики, как в деревенском доме, полутьма, свет только от телевизора. В доме одни дети, они с нами не разговаривают, не приглашают ночевать.

Тогда я решаюсь подняться на второй этаж и там заночевать.

Дети говорят, что отремонтирован только первый этаж, но не протестуют, хотя реагируют на наше решение с опаской, будто там на втором этаже что-то не в порядке.

Мы поднимаемся.

Там темнота и пыль, пустой деревянный пол, щели в стенах.

Я не знаю, как мы со спутницами будем тут ночевать.

Я вижу маленького черного лохматого человечка. Понимаю, что вижу его только я. Я его не боюсь.

Он быстро перемещается, и на полу оказываются три матраса, подушки и одеяла.

Я благодарна ему, мы ложимся спать.

Одна из женщин сильно кашляет, я понимаю, что она смертельно больна. И вижу, что домовой хочет ее исцелить, но для этого он должен показаться всем.

В это время снизу поднимается девочка лет 10-12, с длинными черными волосами.

Я тревожусь, что она испугается вида домового, пытаюсь предотвратить это. Но он уже показался, сеанс начался, девочка седеет и падает в обморок.

Я понимаю, что ей нанесена непоправимая травма.

Я умоляю домового, чтобы он помог девочке и исправил то, что случилось.

Все диалоги происходят мысленно.

Он соглашается, но ему нужна жертва. Я думала, он жертву возьмет с меня, но он проводит сеанс, девочка исцеляется она забывает что случилось, снова черноволосая, а женщина, которая болела, стала абсолютно седой, но осталась здоровой.

Я увела девочку вниз.

Меня он не тронул.