7

Агата проснулась с первыми лучами солнца, бесшумно оделась, собрала вещи и, прислушиваясь к доносящимся снизу голосам, осторожно спустилась. Джо разжигал в гостиной камин.

– Уже на ногах? Вы ранняя пташка!

«Это как посмотреть: в тюрьме надзиратели барабанили в двери камер в 5.30 утра», – подумала Агата, но промолчала.

– Устраивайтесь в столовой. Моя жена вернулась, сейчас я ее позову. Кофе или чай?

– Кофе, пожалуйста, – ответила Агата.

– Ваша крестница еще спит?

– Да, ей нужен отдых.

Джон отправился в кухню, Агата села за стол.

Вскоре появилась хозяйка с завтраком на подносе.

– Джон рассказал мне, как интересно вы провели вечер. Жаль, что мне не удалось составить вам компанию. Что предпочитаете: яйца, блинчики, хлеб? – проговорила она, еще не отрывая взгляд от подноса.

– То, что будет проще вам самой, – ответила Агата холодно.

Люси застыла, так и не поставив поднос, и изумленно посмотрела на Агату.

Ей на выручку пришел Джон:

– Не стой столбом, наша гостья проголодалась.

Люси засуетилась: опустила поднос на стол, налила кофе.

– Вас не побеспокоит общество моей супруги? – осведомился Джо, усаживая Люси.

– Нисколько!

– Тогда я побегу на кухню. Чем вас порадовать?

– Яичницей – вчера я ее так и не попробовала – и тостами, если вас не затруднит, – ответила Агата.

Джон удалился, оставив женщин одних.

– Что ты тут делаешь? – спросила шепотом Люси.

– Забавно, вчера Брайан был так же рад мне, как ты сейчас. Хотя, если честно, в этом нет ничего забавного.

– Что ты, Ханна, я счастлива тебя видеть, просто это так неожиданно!

– Счастлива? А что скажешь о своей жизни – она тоже счастливая?

– Справляемся помаленьку. Сама видишь, никакой роскоши мы себе позволить не можем, в конце месяца еле сводим концы с концами, особенно зимой. Повседневная борьба за существование! А вообще-то грех жаловаться.

– Конечно, здесь гораздо уютнее, чем там, где я провела последние три десятка лет. Ты представить не можешь, до чего неудобное место Бедфорд-Хиллз!^[5]

Люси опустила глаза.

– Ты рассказала Джону? – спросила она, крепко сцепив пальцы.

– О чем?

– О нас.

– Тебя это беспокоит?

– Он обо всем этом понятия не имеет. Мы познакомились десять лет назад. Я никогда ничего ему не говорила.

– Понимаю, – ответила Агата. – Возможно, для него было бы потрясением узнать, что на совести его жены – кровь.

– Если ты явилась меня шантажировать, то учти, денег у меня нет. Видишь, как мы живем?

– За кого ты меня принимаешь, Люси?

– Тогда чего тебе надо?

– Просто навестить подругу, с которой я делила самые памятные моменты молодости. По-твоему, этого мало? Неужели никто из наших не раскроет мне объятия, не посочувствует, не скажет, что ему стыдно? Уж точно не ты, иначе ты бы хоть разок меня навестила… Успокойся, меня вообще никто не навещал.

– Потому что первого, кто туда бы пожаловал, сцапали бы прямо в комнате для посещений, ты сама отлично это понимаешь. Я узнавала, как ты, отправляла тебе посылки.

– Первые пять лет, раз в год, на Рождество.

– Да, Ханна, а потом уже не могла, это было слишком рискованно. Если теперь тебе требуется помощь, чтобы начать жизнь сначала, то я, конечно, небогата, но могла бы…

– Единственное, что мне требуется, – это тетрадка моей сестры. Отдай ее мне, и я покину твой дом так же быстро, как здесь появилась.

– Понятия не имею, о чем ты толкуешь.

– Она написала мне один-единственный раз, через месяц после того, как мне накинули срок: сообщила, что написала всю правду в своем дневнике. Несколько страничек о том, что произошло на самом деле, с ее подписью. В том же письме она говорила, что отдала эту тетрадку кому-то из вас, не уточняя, кому именно. Это для того, наверное, чтобы имя осталось неизвестно надзирателям, читавшим нашу почту, прежде чем передать ее нам. А может, для того, чтобы я не вздумала выбраться из своей дыры. То и другое – чтобы обезопасить саму себя. В случае, если с ней что-то произойдет, тот или та, кому она доверилась, должен был передать эту тетрадь властям, чтоб меня оправдали и наконец освободили. Признаться, мне случалось молиться, чтобы с ней что-нибудь стряслось… Гордиться тут нечем, но что было, то было. Так или иначе, пять лет назад она умерла. Судя по всему, ее душеприказчик пренебрег ее последней волей.

– С какой стати она отдала бы тетрадь именно мне?

– Уж кем-кем, но дурой она не была. Антон, Киффер и Эндрю находились под следствием и сразу сожгли бы тетрадь, чтобы она не попала в руки ФБР. Федеральные преступления не имеют срока давности. Брайан всегда был бродягой, он даже о себе самом не умел толком позаботиться. Поверь, Люси, время на размышления у меня было – уйма времени. Она могла отдать тетрадь только кому-то из вас шестерых. Вы с моей сестрой были подругами не разлей вода, поэтому ты – самая вероятная кандидатка.

– Клянусь, у меня ее нет! После твоего ареста я ни разу не видела ни твою сестру, ни других членов группы, не считая Брайана. Он местный житель, как-то раз мы с ним столкнулись на ярмарке. С тех пор я ему то овощей, то яиц подкидываю – он очень нуждается…

При появлении Джона с двумя тарелками в руках обе женщины разом умолкли.

– Все в порядке? – спросил он.

– Лучше не придумаешь, – заверила его Агата. – Ваша жена рассказывала, как вы открыли этот маленький отель, а я как раз перед вашим приходом хвасталась, что спала у вас как убитая.

– «Отель» – громко сказано, просто скромный дом для гостей. Отведайте-ка яичницу, посмотрим, что вы скажете! Яйца только вчера из-под курочек.

– У вас великолепный кофе. Можно мне еще чашечку?

– Понравился? Мигом принесу, с большим удовольствием! – С этими словами услужливый Джон удалился.

– Забудь ты про эту тетрадь! – зашептала Люси, озираясь, чтобы убедиться, что супруг занят в кухне. – Если бы она у меня была, я бы с радостью ее тебе отдала, уж поверь! Ты всегда могла на меня положиться, и сейчас у тебя нет причины меня подозревать! А главное, что это меняет теперь, когда ты вышла на свободу?

– «Свобода» – тоже громко сказано. Я сбежала.

– Ах, черт! – воскликнула Люси. – Кто же твоя молодая спутница?

– Незнакомка, я взяла ее в заложницы. Чего ты хочешь, я же не могла арендовать автомобиль!

– Ты шутишь! – пролепетала Люси, не скрывая испуга.

– Я серьезна, как никогда. Твое предложение приютить меня на несколько дней еще в силе?

Люси уставилась на Агату разинув рот. Та не выдержала и расхохоталась.

– Видела бы ты себя сейчас! – Она взяла Люси за руку. – Успокойся, она меня просто подвозит. Мы временные попутчицы.

– Что вас так рассмешило? – спросила появившаяся в дверях Милли.

Следом за ней в столовую вошел Джон.

– Очень рад, что вы поладили. Люси все время жалуется, что в этой глуши ей не с кем словечком перемолвиться. Чем вас побаловать? – обратился он к Милли, отодвигая для нее стул.

– Мне достаточно кофе. – Она повернулась к Агате: – Если вы уже наговорились, то я предпочла бы не задерживаться. Или вы хотите, чтобы я оставила вас у подруги? За сегодня нам надо отмахать длинный отрезок пути.

– Вы знакомы? – удивленно спросил Джон.

– Вовсе нет, – успокоила его Агата. – Милли намекала, наверное, на то, что мы ровесницы. И правда, мы тут хохотали над ошибками юности.

– Что за ошибки? – с любопытством спросил Джон.

– То, что случается с девчонками, мальчишек не касается. Милли права, нам пора ехать. Я схожу наверх за нашей сумкой.

– Я сам ее принесу, – вызвался Джон. – А Люси приготовит вам счет, вся бухгалтерия на ней.

Люси встала и направилась к двери, Агата последовала за ней. Милли осталась за столом одна и, прихлебывая кофе, не сводила с них глаз.

– Сколько я тебе должна за ночлег? – спросила Агата с порога.

– Нисколько, – ответила Люси.

Агата достала стодолларовую купюру и сунула ее в руку бывшей подруге.

– Это за постой и за стол. Не спорь, тебе деньги нужнее, чем мне. – Держа ее за руку, она заглянула ей в глаза. – Ты хоть иногда вспоминаешь все это?

– Каждый божий день, вернее, ночь, – проговорила Люси.

– О чем-нибудь сожалеешь?

– Только об одном: что у нас не получилось.

Агата печально улыбнулась.

– Нет, – пробормотала она, – у тебя все получилось. Ты живешь с человеком, который тебя любит.

– Знала бы ты, как бы мне хотелось уехать с тобой! Сесть в эту машину – и снова в путь!

– И куда бы ты поехала? – спросила со вздохом Агата.

Милли поставила пустую чашку на стол и вышла из столовой. Джон уже спустился вниз с сумкой и собирался отнести ее в багажник «олдсмобиля».

На стоянке все простились. Джон и Люси дождались, пока машина скроется вдали.

– Как я погляжу, вы нашли общий язык, – сказал он.

– Сначала нам показалось, что мы водили знакомство в университете, но нет, обознались, – объяснила Люси.

– Жаль, это было бы здорово!

– Возможно, – коротко ответила Люси.