58

Доктор-неумейка невозмутимо помешивает ложечкой свой кофе. Хотя размешивать там уже нечего, сахар давно растворился, он просто меня гипнотизирует, он меня раздражает. Вообще-то в последнее время он мне все больше и больше симпатичен, этот неистовый паникер. Наши беседы проходят с толком. Но сейчас он просто ждет, пока я сорвусь.

— Хорошо, я начну, — говорю я. — Чувствую я себя паршиво. Спасибо. Почему? Понятия не имею! Целый день я на взводе. Я психую. Неопределенное ощущение. Между прочим, прочитал об этом в журнале «Линда». Может, пропишете мне таблеточку?

— Это вопрос, Беньямин? Как ты сам думаешь?

— Как я сам думаю? Я думаю, что вы можете прописать мне таблетку, да. Только не думаю, что вы действительно это сделаете. Более того, я думаю, что весь свой фармацевтический запас вы сейчас размешали в этой чашке кофе. Потому-то и сидите тут такой расслабленный, само спокойствие!

Сначала он молчит, но потом разражается смехом. Все сильнее и заразительнее. Я тут же смягчаюсь.

— Смеховая терапия? — ухмыляюсь я с некоторым облегчением.

— Это нормально, Беньямин. Ты меняешься. К этому процессу надо привыкнуть. Что тебя мучает? Какие мысли тебя одолевают? Не спеши. Расскажи мне, даже если считаешь, что одно не связано с другим.

И я рассказываю. И начинаю с главного. Со страха. Нового страха. Я боюсь быть среди людей. Боюсь их мыслей. Каждый Божий день, сам не знаю почему, я боюсь, что подумают обо мне (преступнике и насильнике) другие люди. Хотя вполне вероятно, что они вообще ничего обо мне не думают. Мне стыдно. Мне чудовищно стыдно, и только теперь я понимаю, какой беззаботной была моя жизнь без этого позора.