Глава 50

Хлопоты победителя

Шатер князя Даниила напоминал сейчас лавку продавца сладостей в ярмарочный день: посетители и гонцы вбегали и выбегали постоянно. Сейчас в шатре кроме князя сидел боярин Горностай, представитель киевского сообщества.

– Вы неглупый человек, боярин, – равнодушно, как обычно, заметил князь, – но в государственные дела вам лучше не соваться. Это не угроза, поймите правильно, это совет. Вас там очень быстро съедят. Нет у вас государственного мышления.

– А то государству деньги не нужны, – насупился Горностай, – деньги всем нужны. Зачем платить наемникам, когда они разгромлены, да еще и за погибших тоже, как за живых?

– Эти наемники принесли нам победу.

– «Спасибо» с них вполне хватит.

– Вы не понимаете, боярин. Вам кажется, что, не заплатив небольшую сумму золотом, вы что-то выиграете. Это ошибка. И вы узнаете, как скоро обернется неприятностями слух о том, что наше царство обманывает и мошенничает. Нет, наоборот, с наемниками мы расплатимся по совести, даже и сверх того добавим. И слух о нашей честности в таких делах распространится быстро и еще не раз себя окупит. Не стоит жалеть денег на нужное дело, особенно когда они есть.

– Это наши деньги.

– И вы даете их мне, чтобы я обеспечил победу и процветание. Я этим и занимаюсь. А деньги к вам вернутся, не волнуйтесь. Я честно обхожусь с теми, кто помогает мне. Вот видите, пример с наемниками уже работает.

– А победы пока не видать.

– И здесь вы ошибаетесь, – Даниил потряс пачкой писем и грамот, – вот она – победа.

– Что это?

– Письма от всех князей нашего царства, кроме Черниговского, конечно. Даже смоленские варяги ответили, чего я и вовсе не ожидал. Война уже выиграна.

– Святогор еще жив, и царь молодой – тоже.

– Верно. И я даже думаю, что одну-две битвы ему по силам еще выиграть. У врага нет возможности пополнять свои силы, они будут таять, а наши – расти. Не важно, сколько еще будет дергаться попавшая в сеть рыба, все кончено. В наших руках теперь ресурсы всего Тридевятого царства, у врага остался только Чернигов и берендеи. И вполне возможно, что того и другого они лишатся в ближайшее время.

– Вы что-то особое сделали, князь?

– Не все битвы выигрываются звоном мечей, для иных достаточно и звона золота, а некоторые можно выиграть и вовсе росчерком пера.

– Поражаюсь я вам, князь. Как так все время выходит, что вы выигрываете? Так все рассчитали, словно в будущее умеете смотреть…

– Наоборот, мне все время не везет. Даже верные действия оборачиваются против меня. Просто я не прекращаю действовать, и рано или поздно это приносит плоды.

– Со стороны кажется иначе.

– Смотрите сами. Началось все с того, что я проиграл. Вы удивлены? Напрасно. Я отправил Аленушку решать смоленскую проблему с сильным конвоем. Для страховки я этот конвой еще тайно усилил, послав богатыря в обычной одежде ратника. Не посылать было нельзя: показывая слабость в решении этой проблемы, мы теряли авторитет. Гнать огромное войско тоже не стоило, остальные князья почувствовали бы угрозу. Я предполагал, что Святогор может действовать против нас, поэтому конвой был достаточен, чтобы справиться с ним. И что произошло? Весь конвой, завидев Святогора, просто поднял вверх руки, сдавшись без борьбы. Трюк с богатырем тоже себя не оправдал, наша княгиня попала в руки соперников. Это было поражение. Разве это моя заслуга, что мне попался противник, который не хочет побеждать? Все, что было нужно сделать царю, – это свернуть девочке шею. Дальнейшее сопротивление после этого теряло смысл. Да я бы первый нацепил царское солнышко на плащ и вышел встречать долгожданного царя.

– Да уж, вы бы не пропали…

– А зачем мне пропадать, я предпочитаю побеждать. Или вот турнир, например. Я его предложил, будучи уверенным, что противник откажется. Это могло привлечь к нам Микулу, столь необходимого в тот момент. Их царь согласился, и я чуть не попал в ловушку.

– Так что, вы не хотели турнира?

– Нет, конечно. Как бы я его выиграл, когда там Святогор? Я сразу понял, что турнир проигран, надо было что-то предпринимать.

– И у вас не было никакого плана?

– Никакого. Я просто знал, что с Микулой надо действовать предельно честно, и все время искал выход. На мое счастье, в турнире стал участвовать сам царь. Появилась возможность убить его. Это шанс, надо только было, чтобы против него вышел Лютополк или я. И тут мне снова не повезло.

– Вы так уверенно выглядели все это время. Особенно когда сразу заявили, что турнир выигран. Я поверил.

– Одна из обязанностей правителя. Все должны быть уверены – ты понимаешь, что происходит, и все идет по твоему четкому плану, даже если это не так. Вы же сами видели, как все заразились этой уверенностью.

– Так атака наемников не была задумана изначально?

– Нет, это я предпринял уже совсем от безнадежности. Надо было что-то делать: не ждать же, пока Святогор повышибает нас одного за другим. И тут мне опять не повезло: численность черниговцев мы оценили неправильно, чуть все не пошло прахом. По счастью, Кот Баюн быстро позвал подмогу.

– Вот это же везение, согласитесь.

– Нет, не соглашусь. Какое же это везение, если все советовали убить Баюна? Способность верно оценить полезность какого-либо явления – тоже очень важная часть государственного мышления. Я сразу понял, насколько полезен может быть Баюн; где же тут везение?

Разговор прервал воевода Лютополк, вломившийся в шатер без всякой церемонности.

– Укрывают коней, – начал он с порога, – дозволь, князь, взять сотню и пройтись по окрестным селам.

– Мой невежливый друг говорит о боевых конях черниговцев, – пояснил Даниил, – он тоже не смог бы стать правителем. Соображения не хватает. Уважаемый Горностай, сколько стоит крестьянская лошадь?

– Смотря какая, – задумчиво протянул боярин, – если лошадь здоровая и не старая – серебряков пятнадцать или двадцать. Старая и больная – дешевле пяти монет.

– Ну а самая лучшая крестьянская лошадь, которую можно только в мечтах представить – молодая, сильная и здоровая?

– Тридцать серебряков. Но таких не бывает, двадцать пять – самая красная цена.

– Замечательно. – Даниил повернулся к Лютополку. – Поставь шатер на поле и объяви по окрестным селам, что мы выкупаем сбежавших лошадей по пятьдесят серебряников. Смею тебя заверить: соберем их больше, чем бегая по селам и изымая бесплатно. Да нас еще и любить будут.

– Черниговский боевой конь двести золотых стоит, никак не меньше, – восхитился Горностай, – а можно и нам такие шатры открыть?

– Если бы речь шла просто о деньгах, я бы не стал возражать, – Даниил посмотрел в спину уходящему Лютополку, – но эти кони мне нужны для войны.

– Вы же сами утверждали, что война кончилась…

– Нет, я утверждал, что война теперь может кончиться только нашей победой. Чернигов мы, конечно, возьмем, но Святогор может отступить на Святую гору, а у него там твердыня. Как ее брать, я понятия не имею, если честно. Только несколько задумок.

– Если вы беретесь, значит, сделаете, – кивнул Горностай уверенно.

– Не знаю. Тугарин тоже умен был, вот уж кто умел побеждать. А Святую гору взять не смог. Правда, цель у него иная была, но все же… Нет, война пока не закончилась, Святогор еще несколько мелких побед одержать способен. Помните бой Ратибора и Михаила Потока?

– Как не помнить…

– Один не может поймать, второй не может одолеть. Вот такое примерно нам сейчас и предстоит. Только Святогор вполне способен жалить как пчела. Не смертельно, но больно.

– И все же не сходится, – высказался под конец Горностай, – если ты отправил наемников в бой от безнадежности, как тогда Чернигов осадил? Это же за десять дней надо было войско выслать. Еще до турнира.

– Вы правда думаете, что я способен отправить два полка своего войска на верную смерть? Вы плохо меня знаете. С Черниговом все куда хитрей…

Сидевший напротив галицкого князя человек в потертой, видавшей виды одежде, как зачарованный, смотрел на мешок с золотом, который князь положил на стол.

– Не волнуйтесь, князь, сделаем все в лучшем виде, – наконец произнес он, утирая выступившую слюну.

– Ты хорошо понял, что именно я прошу? Повтори.

– Представления на каждой площади города или крупного села. Самозваный царь-злодей, пытающийся казаться добрым. Богатыри Вольга, Святогор и Илья Муромец – добрые, честные, но недалекие. Самозванец их обманывает, подговаривая убить малолетнюю княжну. Но у них ничего не получается, смельчаки и честные богатыри встают у них на пути. Самозваный царь убегает, чтобы готовить новое злодейство.

– Хорошо, – кивнул Даниил, – главное, чтобы не выставляли богатырей злодеями. Во всем виноват самозваный царь, это он их одурачил. Подробности – на твое усмотрение. Меня интересует, чтобы эти представления увидела вся страна. От князей всех княжеств, кроме Черниговского, вам будет только помощь и содействие.

– В сообществе скоморохов все достаточно тесно общаются между собой. Если золото будет поступать исправно, от желающих давать такое представление отбоя не будет.

– Золото будет поступать исправно – мне нужен результат.

– Будет, – кивнул скоморох, – несколько дней на разработку представления и репетиции.

– Рука княжны Аленушки щедра, – Даниил пододвинул мешок с золотом собеседнику, – это задаток. Но помните: тому, кто попытается обмануть нас, встречу с палачом организуем быстро. У тайного двора всюду глаза.

– Да как можно, – мелко закивал скоморох, – все сделаем как надо, будете довольны!

– Не мне – народу должно нравиться.

– Уж кто, как не мы, знаем вкусы толпы, – поверьте, князь, через месяц люди будут кидать репу в произнесшего имя царя.

– Хорошо живет наш народ, если репой бросается.

– Сила искусства, ваше княжеское высочество, – подобострастно улыбнулся скоморох щербатым ртом.

Под вечер явился совсем уже странный посетитель. Страже строго-настрого приказали никого постороннего в шатер не пускать. Первым зашел Кот Баюн.

– Я нашел его, князь, – того, о ком я говорил.

– Хорошо, зови.

Кот мялся в нерешительности.

– Что-то еще?

– Вы только не бойтесь.

– Я?

– Ладно, сейчас позову… – Кот быстро выскочил за порог, вместо него в шатер проплыла колыхающаяся тень. Повеяло холодом, а в углу, куда устремилась тень, погасли сразу все лучины. Тень присела на край стула, она имела смутные очертания крупной фигуры, не слишком походившей на человеческую, в темноте загорелись два ярко-красных глаза.

– Баюн сказал, что вы меня искали, князь. – Голос был низкий и звучал пугающе.

– Это верно. Но могу я вначале узнать, с кем имею дело?

– Я тень прошлого, – ответило существо, – мой род уничтожен, я остался один.

– И все же?

– Когда-то, давным-давно, наши имена наводили ужас на людей. Сейчас остались только давние предания, хотя и поныне нами пугают детей. Когда-то нас звали Буки.

– Стало быть, Бука, – князь внимательно посмотрел на страшного собеседника, – имя у вас все же есть.

– Просто Бука, – ответило существо неохотно, – я все равно такой один.

– И что же случилось с остальными Буками?

– Богатыри.

– Вас истребили богатыри?

– Верно. Мы пытались сделать то же самое, что хотел сделать Кот Баюн. Мы были сильнее, но у нас не получилось. У людей появились защитники, богатыри. Война была короткой, мы были побеждены.

– Вы знаете Святогора? Вольгу? Илью Муромца?

– Муромца тогда еще не было. Святогор, Вольга и Микула. Они истребили наш род. Святогор убил мою семью. Я остался один. Я отличался. Я осторожен.

– Я дам вам возможность отомстить.

– Мне не нужна месть, это слово – из лексикона людей. Они оказались сильней и убили нас. Мы сделали бы то же самое.

– Тогда что вам нужно – может быть, золото?

– Зачем мне золото, – гулко хмыкнул Бука, – вы думаете, я смогу зайти в лавку и купить себе что-то?

– Но вам ведь что-то нужно, иначе бы вы не явились на мой зов.

– Верно. Мне нужен камень.

– Полагаю, речь не идет об обычном камне.

– Верно. Обычный камень я взял бы сам. Мне нужен Алатырь-камень.

– У меня его нет. Алатырь-камень хранится на острове Буяне. Я не стану его похищать.

– Этого не потребуется. Алатырь-камень скоро будет в Киеве. Пророчество птицы Гамаюн.

– Это же просто булыжник, он ничего не делает, зачем он вам?

– Для вас, людей, это просто булыжник, но не для меня. Я предлагаю сделку. Вы отдаете мне Алатырь-камень, если он оказывается в ваших руках, а я выполняю ваше задание. Подозреваю, что выполнить его будет непросто.

– Я бы даже сказал – практически невозможно.

– Видите, – усмехнулось существо. – Вы поручаете мне то, что невозможно выполнить, взамен отдавая то, чего у вас нет, а возможно – и вовсе не будет.

– Иной бы на моем месте согласился, – Даниил спокойно посмотрел на чудовищного собседника, – но я привык понимать, о чем идет речь. Либо вы рассказываете мне, что это за Алатырь-камень и зачем он нужен, либо мы расходимся. Иной бы легко согласился, а потом не стал бы расплачиваться, но у меня свои правила. Я держу свое слово. Всегда.

Бука молчал достаточно долго.

– Это яйцо, – наконец выдавил он.

– Яйцо?

– Яйцо Буки. Окаменевшее, древнее. Скорее всего, мертвое. И все же для меня это единственная надежда. Я один уже восемь сотен лет. Я прячусь. Я одинок. Яйцо Буки не исполняет желаний, не дает молодость и не убивает врагов. Из яйца Буки может родиться только Бука. Это все, что может Алатырь-камень.

– Почему тогда на Буяне его хранят как реликвию?

– Мои сородичи защищали яйцо. Отчаянно. Это была последняя надежда. Мы живем долго, но рождаемся редко. Я был последним из оставшихся в живых хранителей. И я бежал. Спас свою жизнь. Люди считают так: то, что досталось с большим трудом, обладает большой ценностью. Яйцо спрятали. Я не знаю где.

Теперь задумался Даниил.

– Хорошо. Я обещаю отдать вам Алатырь-камень, если он попадет сам ко мне в руки и если вы сказали правду.

– Идет, – гулко рассмеялся Бука, – это лучше, чем ничего. Теперь: что за дело мне предстоит выполнить?

– Убить царя.

– Эту маленькую девочку, что сейчас правит в Киеве?

– Нет, царя по имени Мстислав. Он опытный воин, сумевший одолеть в поединке богатыря. Его обучал сам Святогор. Сам же Святогор его и охраняет, рядом в качестве охраны еще двое богатырей – Вольга и Илья Муромец. Посылать обычного убийцу бессмысленно. Мне нужен кто-то более… волшебный. Охрана бдительна и неподкупна, сам царь – умен и осторожен.

– Я попробую, – пробасил Бука, – если меня поймают, то решат, что нечисть просто хочет отомстить богатырям.

– Если вас поймают, вы мне не нужны. Мне нужен тот, кто выполнит это задание. Кто не попадается, даже богатырям.

– Мне две тысячи лет, – крехнул Бука, – за мной охотились и богатыри, и даже те, кто был до них.

– До них?

– Вы называете их богами. Перун, Велес, Световит. Они тоже охотились. Многих поймали. Не меня. Я осторожен.

– Я думал, боги – это просто сказка…

– Они были. Давно. И они не были богами, хотя и людьми тоже не были… Ладно, я понял задание. Царь умрет. Скоро. Вот только я осторожен. Смерть его должна выглядеть случайной. Вы же поймете, что случайная смерть вовсе не случайна?

– Постараюсь.

– Хорошо, – хмыкнул Бука, – пожмем же руки в знак согласия. Из темноты протянулась большая чешуйчатая лапа с длинными когтями. Бука наклонился вперед, так чтобы его голова попала под луч света. Морда чудовища совсем не напоминала человеческое лицо, скорее она походила на морду летучей мыши или змеи. Точнее сказать трудно: клыки были внушительных размеров, рот хищно выдавался вперед. Встреча с таким чудищем и правда сулила мало приятного.

Даниил совсем не испугался, он спокойно протянул руку и пожал когтистую лапу.

– Меня всегда интересовало, как вы говорите, с такими-то клыками?

– Мы не говорим, – ухнул Бука, – мы думаем вам прямо в голову. Баюн тоже не говорит, коты не могут разговаривать.

– Я видел одного, который разговаривает, – не согласился Даниил, – у Ильи Муромца. Но его трудно разобрать. То есть Кот Баюн может так «говорить», что один человек его будет слышать, а другой, стоящий рядом, нет?

– Баюны не говорят, они думают в ваши мысли. В этом мы с ними похожи. Когда-то эти существа были нашими домашними зверьками, питаясь объедками с нашего стола. Это было давно. Хозяева исчезли, звери одичали и разбежались.

– Понял. Оказывается, этот зверек еще полезней, чем я думал. Ну что же, Бука, до встречи.

– За две тысячи лет вы первый человек, который действительно хочет меня встретить еще раз! – Бука гулко засмеялся.