^{1. Границы османского царства начала XVII века. 2. Границы вилайетов. 3. Границы санджаков. 4. Административные центры вилайетов. 5. Административные центры санджаков.} 

Подавляющая часть населения, проживавшего на территориях, включенных в хасы и тимары, обязана была платить подати и исполнять работы в зависимости от личного статуса и от статуса населенного пункта, в котором человек жил. В XV в. земледельцы на всей обширной территории Империи несли в основном одинаковые повинности; помимо десятой части урожая зерновых и произведенного винограда они выплачивали саларию — дополнительный налог господину в размере 2,5%, так что общий размер повинностей составлял восьмую часть всего произведенного. Десятую часть выплачивали и от урожая других сельскохозяйственных культур (проса, овса, чечевицы, льна, конопли, овощей и пр.), а также с ульев и собранного меда. Кроме того, облагались налогом свиньи и мельницы. Спахиям также причитался налог испендже, подать в размере 25 акче с каждого хозяина, султану же платили харач (джизия) — подушную подать, как и овчарину— налог на овец.

Скотоводы, принадлежавшие к категории привилегированных влахов, несли другие повинности. С хозяйства они выплачивали золотой — филурию (отсюда происходит их общее наименование, филуриджии), двух овец, сыр, шатер, канаты. Фискальной единицей считался катун, состоявший из 20 домов, а позже из 50 домов. Влахи несли и воинскую повинность — с пяти домов обязаны были давать одного солдата, а в случае вторжения или нападения на другие государства — по одному с каждого дома.

Для нужд сложно устроенной военной машины османов требовалось большое число различных вспомогательных служб, в том числе ремесленных (пушкари, оружейники, кузнецы, плотники и др.) и караульных (охрана дорог, речных переправ, мостов, ущелий, перевалов). К несению этих служб привлекалось местное население, освобождавшееся за это от ряда податей (обычно харача и испендже) или переходившее в разряд филуриджии. Местных жителей принимали также в нерегулярные полувоенные отряды наемных акинджий, мартолозов в гарнизонах и др. К середине XVI в. льготы были отменены и все, кроме старейшин, были приравнены к райе.

В эту систему труднее всего было включить горно-добывающие центры, имевшие особое устройство и сложную организацию разделения труда. При включении горняцких поселений в султанский хае туда направляли эминов, или амилов, надзирателей и сборщиков налогов, а впоследствии и судей (кадий), наблюдавших за исправностью и законностью производимых работ. В XV в. горно-рудные районы значительно пострадали от войн, мастеровые люди разбежались, и турецкие власти были вынуждены восстанавливать производство и поднимать его на прежний уровень, дабы оно могло приносить максимальный доход султану. По высочайшему повелению в 1488 г. был проведен ряд проверок с целью установить, в каком состоянии находятся рудники и что необходимо предпринять, чтобы увеличить производство и получаемые доходы.

Наиболее серьезным нововведением османов был запрет на вывоз серебра и золота — все, что производилось, должно было сдаваться на ближайший султанский монетный двор. Тем самым была остановлена торговля драгоценными металлами, а купцы исключались из числа предпринимателей в горнодобыче. Исчезли кредиторы и заимодавцы, вместо них по инициативе турецких властей появились сарафы— менялы из числа евреев, которые в конце XV в., будучи изгнанными из Испании, в большом числе переселились на территорию Османской империи.

Существенные перемены затронули и общественные верхи. Если мелкие дворяне имели возможность сохранить свои владения, приняв на себя обязанности спахий, то члены династии и вельможи выехали из страны до прихода турок. Так поступила семья последних деспотов; отдельные же феодалы нашли себе пристанище на землях, полученных в знак султанской милости, далеко от своих прежних владений. От сербской династии осталась царица Мара (ум. 1487), дочь деспота Джураджа Бранковича, бывшая супруга султана, которая в большом почете жила в своем имении с центром в Ежеве (ныне Дафни близ Афона). Под ее защитой находились не только родственники, как сестра Кантакузина и племянница Елена, но и некоторые из воевод деспота (Оливер Големович, Фома Кантакузин). Некоторые нашли себе пристанище, приняв монашество в одном из афонских монастырей (Гргур Бранкович, воевода Радич).

К деятельности церкви в лице священства, монашества и многочисленных и некогда богатых церковных учреждений турки относились терпимо, уважая ее веру. Церкви была предоставлена возможность продолжать свою миссию, но, как мы увидим позже, в гораздо более трудных условиях. Непосредственно после завоевания турки изымали в городах и крепостях церковные постройки и приспосабливали их к нуждам мусульман.