Глава десятая

После трёх месяцев во тьме Кортни покинула Аляску и отправилась домой через Ванкувер, Британскую Колумбию. Она провела несколько недель в комнате без окон в оранжевых меблированных комнатах, всё ещё слишком толстая, чтобы устроиться на хорошую работу стриптизёршей, работая по воскресеньям, когда у гибких блондинок с силиконовой грудью был выходной. Вскоре она вскочила на «Грейхаунд» и отправилась в Сиэтл.

«У меня было мало представлений о Курте [Кобэйне] и Марке [Арме], - впоследствии рассказывала она рок-автору Пэмеле Де Баррез, — не в сексуальном плане, но… потому что в каждом городе есть такой вот парень, кумир-рок-звезда, король города. И про себя я думала: «Да, когда я соберу свою группу, ты будешь играть у меня на разогреве». Это было отличным способом брать ту энергию, сексуальную энергию, которая исходила от рока, и обмениваться ею».

Но этот обмен ещё не был отточен. «Я прошла два квартала и пошла снять комнату, — вспоминает она. — И за эти два квартала я поняла, что понадобится четыре месяца, прежде чем все в этом городе меня возненавидят».

Кортни вернулась на автовокзал и сумела убедить продавца, что её билет напечатан неправильно, и она на самом деле предполагает ехать в Портленд.

Кортни провела два месяца в Портленде, пытаясь собрать группу, и встречалась с владельцем музыкального магазина, красивым полумексиканцем с кожей цвета ореха и глазами шоколадного цвета, который поощрял её интерес к новой музыке. Однажды вечером она пошла на концерт «Dharma Bums» в «Satyricon». На разогреве играла «Нирвана».

За своей внешностью — волокнистыми белокурыми волосами, рычащим вокалом и грязью гастрольного тура — вокалист был удивительно красив — такой парень, которого можно было повесить на браслет с брелоками. Однако на неё не произвёл впечатления их концерт, и она отвергла их как «лав-рокеров из Олимпии». Когда Курт Кобэйн проходил мимо её стола после концерта, он пристально посмотрел на неё, а Кортни посмотрела на него в ответ.

Он придвинул стул и налил себе пиво из её кувшина, эти безумно голубые глаза Чарли Мэнсона по-прежнему были сосредоточены на ней. («Я подумал, что она похожа на Нэнси Спанджен, — впоследствии говорил Курт. — Она была похожа на классическую панк-рок-чувиху. Я на самом деле почувствовал, что она меня привлекает. Возможно, хотел трахнуть её той ночью, но она ушла».)

После того, как они обменялись неприятными комментариями, Курт вручил ей наклейку «Нирваны» с изображением Чим-Чим, его любимой пластмассовой обезьянки из «Гонщика Спиди». У Курта было несколько игрушечных обезьян, но Чим-Чим была особенно ему дорога, потому что она была очень реалистична — морщинистое маленькое существо с лицом, как у летучей мыши, и длинным тощим хвостом. Он клал ей на спину батарейки и проводил провода от этих батареек до электродов на её башке. На этой наклейке она, кажется, ела бабочку.

«На тебя дурно повлиял Дэйв Пёрнер», — сказала Кортни.

«Кто?».

Она посмотрела на него недоверчивым взглядом. «Парень из «Soul Asylem». Ты же, блин, думаешь, что ты — это он, правда?».

«Пошла ты … ооо, мне надо идти, вон моя подружка».

Кортни мельком взглянула в ту сторону клуба на Трэйси Мэрандер, чувственную девушку с огненно-рыжими волосами, для которой была написана язвительная песня «Нирваны» «About a Girl». «Она толстая!».

«Сука!». Курт столкнул Кортни с её стула и опрокинул на пол. Они пьяно грохнулись в болото пролитого пива и остатков сигарет. «Посмотрите на этого чёртова лав-рокера из Олимпии! — глумилась Кортни. — Да это совсем на него не похоже!». Как только эти слова вырвались из её уст, Курт наклонился и поцеловал её.

Если бы Курт не был с Трэйси, в ту ночь Кортни отвела бы его домой. К тому же, они больше не встречались полтора года — а когда они встретились, группа Кортни была на грани того, чтобы затмить группу Курта.

Портленд становился клаустрофобным. В начале 1989 года Дженнифер Финч убедила Кортни уехать в Лос-Анджелес. Маститая панк-группа Дона Боллза «Celebrity Skin» была одним из самых модных исполнителей в Голливуде. Кортни знала их несколько лет, даже писала о них в нескольких музыкальных журналах. Теперь она неожиданно появилась за кулисами, как дервиш. Впоследствии она узнала, что Дон и Тим, басист, в тот вечер заключили пари: если Кортни переночует у них, они добьются успеха. Если не переночует, то не добьются. Она осталась, потому что ей больше негде было жить. Во время вечеринки, которую устроили «Celebrity Skin», чтобы отпраздновать их новообретённый «успех», Дон отозвал Кортни в сторону. «Ты вскоре повесишься, — сказал он ей. — Тебе будешь скучно».

Кортни посмотрела прямо в глаза этому тусовщику лет сорока. «Дон? Ты видишь это платье, которое на мне?». Она пригладила чёрный бархат на своих всё ещё широких бёдрах. «Ещё шесть месяцев, и в это платье смогут влезть три таких, как я. Так что заткнись».

Не обращая внимания на язвительность, это также наскипидарило ей задницу. Она решила бросить все свои побочные проекты — съёмки, посещения ночных клубов, раскрутку бездарных парней — и серьёзно сконцентрироваться на поиске группы. Она поместила объявление в «Flipside» и в «Recycler», известных лос-анджелесских информационных центрах для перспективных музыкантов: «Я хочу организовать группу. Мои источники влияния — «Big Black», «Sonic Youth» и «Fleetwood Mac».

Ожидая появления своих замечательных товарищей по группе, Кортни снова танцевала в «Jumbo Clown’s Room», а также в «Seventh Veil» и «Star Strip», в местах, которые отказывались нанимать её, когда она была более крупной. Однако вскоре она уволилась: ди-джеи постоянно играли «Faith No More», и она не могла не думать об ухмылке, которая украсила бы точёное лицо Родди Боттума, если бы он узнал, что Кортни Лав раздевается под музыку его группы.

В нетерпении всё начать Кортни купила у своей соседки Лизы подержанный бас. Первым музыкантом, который откликнулся на её объявление в «Recycler», был Эрик Эрландсон, двадцатисемилетний продавец на «Capitol Records», который, как оказалось, обладает терпением нескольких святых. Прослушивание не походило ни на что из того, что он когда-либо видел раньше: «Это были Кортни и Лиза на басу без ударника. Я стоял там, играя такой шум, какой только мог придумать, а они бренчали на своих гитарах, крича во всё горло. Я подумал: «Вот это да, это будет интересно!».

«У него была черта Тёрстона [Мура], - вспоминает Кортни. — Он был высоким, тощим блондином. Он довольно круто одевался и знал, кто такие «Sonic Youth»». Она не представляла, что в её группе будут мужчины, но год спустя она наградит Эрика своей высочайшей похвалой: «[Он] играет, как девушка. Девушки играют с состраданием и яростью, и это может также быть ужасно и неприятно на слух».

В то время она была достаточно впечатлена, чтобы перезвонить ему и назначить встречу в кафе. «Она мне позвонила и просто оглушила своей болтовнёй, — рассказывал Эрик «Rolling Stone». — Я подумал: «О Боже, о нет, во что я ввязываюсь?». Она схватила меня и начала говорить, и заявила: «Я знаю, что ты — единственный!». А я ещё даже и рта не раскрыл».

Эрик остался на долгие годы. После этого было много фальстартов. Лизу выгнали за то, что она была «за пределами дес-рока». Одна потенциальная гитаристка только что вышла из тюрьмы по таинственному обвинению в тяжком преступлении; она была меннониткой, в чьих текстах постоянно упоминались «челюсти Бога и Смерти». Наконец, они нашли басистку Джилл Эмери и барабанщицу Кэролайн Рю, и они обе оставались в группе в течение двух лет.

Первоначальное намерение Кортни состояло в том, чтобы назвать группу «Sweet Baby Crystal Powered By God» («Милая Малышка Кристел, Ведомая Богом»). Как только она опомнилась, из двух источников пришло название «Hole» («Дыра»). Первым был разговор, который был у Кортни со своей матерью, в котором Линда сказала ей, что у неё не может быть дыры внутри неё только потому, что она пережила проблематичное детство. (Чёрта с два не может! — подумала Кортни.) Вторым была строчка из трагедии Еврипида «Медея», в которой главная героиня говорит о дыре, проходящей сквозь её душу. Сексуальные подтексты этого слова никогда не были основной идеей, но они тоже не беспокоили Кортни.

Она стала флиртовать с Падающим Джэймсом Морландом, который был панк-трансвеститом, лидером группы под названием «Leaving Trains», а также до некоторой степени бывшим приятелем Дженнифер Финч. Дженнифер, которая теперь играла в «L7», не возражала; у неё было полно других, всё более и более молодых приятелей. Падающий Джэймс заехал за ней после работы однажды вечером и сказал: «Держу пари, что ты поедешь в Вегас и выйдешь за меня замуж».

Они перебрали дешёвых коктейлей, смешанных в казино в Лас Вегасе, где они поженились на совершённой на скорую руку церемонии перед самым рассветом. Когда они вернулись в Лос-Анджелес, Кортни заставила Морланда подбросить её в клуб «Lingerie», где она посмотрела, как «L7» играют на разогреве у «Gun Club» и рассказала всем, что она сделала.

Кортни и её друзья считали всё это шуткой, но Падающий Джэймс на следующий день пытался выломать дверь её квартиры, крича: «Я — твой муж!». Сейчас, спустя годы после развода и судебного решения о признании брака недействительным, Падающий Джэймс Морланд называет себя «Эдди Фишером панк-рока».

«Я думал, что женился на женщине-Джонни Роттене, — рассказал он в интервью «New York Press» в мае 1996 года, — и это было политической ошибкой. Вместо этого мне досталась эта Филлис Диллер правого крыла». Он клеймит Кортни как ненавидящую гомосексуалистов консерваторшу (вообще не упоминая о её барабанщице-лесбиянке, геях, которые поддерживали её и работали с ней большую часть её жизни, о её собственных сексуальных экспериментах), и выражает параноидальный страх перед ней, утверждая, что во время их брака она «угрожала побить меня, когда я не делал то, что она хотела. Я так её боялся, что сразу же уступал.… Я [до сих пор] её боюсь».

Хотя эти заявления говорят гораздо больше о Падающем Джэймсе Морланде, чем они говорят о Кортни Лав, они также свидетельствуют о душевном состоянии Кортни. Слишком долго она слишком легко влюблялась; теперь она по закону связала себя с мужчиной, которого она вообще не любила, отчасти в шутку, отчасти для (хотя и временного) показателя того, что её муж — ведущий вокалист-трансвестит популярной группы. Хотя он был сопродюсером первого сингла «Hole», Кортни и Падающий Джэймс, в конце концов, стали настолько далеки, что семь лет спустя он мог по-прежнему говорить что-то вроде: «Большинство людей хотели бы покончить с собой, только узнав, кто она такая».

Каким бы коротким и необъяснимым, возможно, был их союз, вскоре Кортни образумилась. Она подала ходатайство в Верховный суд Калифорнии, чтобы аннулировать брак. Правовыми последствиями вынесения этого судебного решения о недействительности брака было признать этот брак недействительным с самого начала, ничтожным, тем, чего никогда не было.

«Это была самая глупая вещь, которую я когда-либо делала», — откровенничает она о своём браке. Что заставило её это сделать? Доказала ли она самой себе, что она может использовать мужчин так же легко, как они использовали её? Стимулировало ли предчувствие предстоящего успеха её давний порыв к самоуничтожению?

Как и можно было ожидать, Кортни также увлеклась Эриком Эрландсоном. Хотя они были любовниками полтора года, никто никогда на самом деле не считал их парой. «Странно, что никто не спрашивал, — рассказывал Эрик журналу «Kerrang!», — но мы были довольно близки. Я никому не советую встречаться с тем, с кем играешь в группе, но это — одна из тех вещей, которые просто иногда случаются. Вы работаете вместе и кончаете тем, что вместе спите. Это — часть жизни, но проблема в том, что оставаться в таком состоянии потом очень, очень трудно. Мы оба теперь и ненавидим, и любим друг друга, потому что очень хорошо друг друга знаем».

Эрик влиял и по-прежнему успокаивающе влияет на Кортни. Их отношения не были очень романтическими, но они были более разумны, чем любые другие, которые у неё были. В отличие от её предыдущих приятелей он невозмутимо воспринимал её капризы, прихоти и тирады. Он обладает спокойствием, которое заставляет всякого рода оскорбления будто отскакивать от него. Когда Кортни пробудила у него интерес к буддизму, он тут же им увлёкся.

«Hole» играли свой первый концерт в «Raji’s» в Голливуде, играя на разогреве у «L7», и вскоре их стали заказывать в панк-барах и клубах по всему Лос-Анджелесу. Многие из их ранних концертов не отвечали высоким стандартам Кортни. «Я начал играть такую новую вещь, — написала она об одном концерте, — и НИКТО НЕ ПРИСОЕДИНИЛСЯ, НИКТО, о, боже, это было так катастрофически и грубо. Как 3 отсталых ребёнка». Но они были достаточно хороши, чтобы вызвать интерес нескольких независимых студий.

Базировавшаяся на Лонг-Бич студия «Sympathy for the Record Industry» выпустила первый сингл «Hole», «Retard Girl», на обороте — «Phone Bill song» и «Johnnies in the Bathroom», в марте 1990 года. Отпечатанный на бледно-розовом виниле и содержащий на обложке фото Кэт Бьёлланд, показывающую свои трусики, этот сингл содержал листовку, в которой вкратце было написано:

ШУТКА. 1. Не имейте детей от людей, которые в будущем вас отвергнут…. Я СВОБОДНА ИЗРЫГАТЬ СВОЁ СОБСТВЕННОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ.