30

Офис курьерской фирмы «Мильебудет» находился на Альстремергатан, что на острове Кунгсхольмен. На пути туда Анника Карлссон и Фелиция Петтерссон обсудили возникшую ситуацию. А как же иначе, все иное выглядело бы странным и, пожалуй, могло бы рассматриваться как халатность для пары настоящих констеблей.

– Что ты думаешь обо всем этом, Фелиция? – спросила Анника Карлссон.

– Надеюсь, я ошибаюсь, – сказала Фелиция, – но, скорее всего, к сожалению, именно Акофели стащил портфель, спрятал его где-то поблизости, прежде чем связался с полицией. У нас ведь есть только его собственные слова о том, что он позвонил туда сразу же, как только нашел Даниэльссона.

– Да, пожалуй, все так и есть. Во всяком случае, такой вариант выглядит вполне правдоподобным.

– И в этом случае Акофели уже успел покинуть страну, – констатировала Фелиция.

– Я уже поговорила с прокурором, – сказала Анника Карлссон. – После посещения фирмы мы направимся к Акофели домой.

– Надо бы позаботиться и о ключах тоже, – заметила Фелиция Петтерссон.

– Я уже пообщалась со смотрителем дома, – сказала Анника Карлссон и улыбнулась. – За кого ты меня, собственно, принимаешь?

– Я принимаю тебя за вполне нормального человека, сказала Фелиция. – Над кем можно чуточку подшутить иногда, ты знаешь.

Фирма «Мильебудет» располагалась на первом этаже, над дверью висела соответствующая вывеска, а весь тротуар по соседству занимали прислоненные к стене велосипеды.

– Если понадобится проехать мимо с детской коляской, придется заходить на проезжую часть, – констатировала Анника Карлссон, нахмурив брови.

– Cool it babe^[11], – сказала Фелиция Петтерссон и широко улыбнулась коллеге. – Давай оставим этот вопрос напоследок.

– Тебе вести разговор, – решила Карлссон. – Это же твое дело.

Сначала они поговорили с шефом Акофели. Его звали Йенс Йонассон («Называйте меня Йенса, так делают все, кто работает здесь»), он выглядел как обычный шведский компьютерный фанатик и на вид был не намного старше Акофели. И его явно одолевало беспокойство. Оно читалось в его глазах, несмотря на толстые стекла очков.

– Подобное не похоже на мистера Севен, – сказал он. – Септимуса, значит. Мы называем его Севен, поскольку так его имя переводится с латыни, – объяснил он, кивнув, чтобы придать больше веса своим словам. – Он не пропустил ни дня, с тех пор как начал работать здесь полтора года назад.

– Что он за человек? – спросила Анника Карлссон, несмотря на обещание, данное пятью минутам ранее.

– Очень хороший, – сообщил его шеф. – Отлично ездит на велосипеде, супервынослив, всегда готов к труду, даже если порой снегу по колено. Честный, порядочный, умеет ладить с клиентами. Энергичный. Заботится об окружающей среде. А к этому мы относимся очень серьезно. Все, кто работает у нас, должны заботиться об окружающей среде.

– Что, по-твоему, с ним случилось? – спросила Фелиция Петтерссон.

– Наверное, это имело отношение к чертову трупу. Возможно, он увидел то, чего не должен был видеть. Или, в худшем случае, кто-то убрал его с дороги. Так, по крайней мере, болтают здесь, в офисе.

– Он выглядел обеспокоенным, когда пришел сюда в четверг?

– Нет. Но не рвался болтать о случившемся. Все навалились на него, каждый хотел узнать подробности. Не часто ведь натыкаешься на покойника, которого только перед твоим приходом убили? Со мной такого никогда не было, – признался Йенса и от волнения протер стекла очков. – И ни с кем другим тоже, во всяком случае, насколько мне известно. И вдруг он неожиданно исчез. Странное ведь все-таки совпадение. Чисто по времени, я имею в виду.

– Я тебя услышала, – кивнула Фелиция. – Кто его лучший друг у вас на работе?

– Шериф, – сказал Йенса. – Ниссе Мунк. Он изучает юриспруденцию. Его папаша, по слухам, невероятно крутой юрист. Он здесь, кстати. Сидит внизу в подвале, где у нас хранятся велосипеды, и начищает собственный байк. Он велогонщик. Хотя вряд ли уровня Джиро д'Италия или Тур де Франс, если ты спросишь меня, – сказал Йенса, понизив голос. – Хочешь поболтать с ним?

– С удовольствием, – согласилась Фелиция. – Если у него есть время оторваться от своего занятия.

Шериф удивительно напоминал своего шефа и очками, и всем остальным, и за исключением длинных мускулистых ног мало походил на велогонщика.

– Само собой, я спрашивал, – подтвердил он. – Уголовное право мой конек. Именно им я и собираюсь заняться, как только закончу учебу. Буду адвокатом по уголовным делам, открою собственное бюро.

– И что он ответил? – поинтересовалась Фелиция Петтерссон.

– Буркнул, что не хочет разговаривать об этом, – сказал Шериф. – Его ведь можно понять. Веселого мало. Я залез в Интернет, как только пришел домой в четверг, и посмотрел, там все выглядело, словно поработали бензопилой. Хотя в статье говорилось о топоре.

– Но вы не разговаривали о том, что он пережил? – спросила Анника Карлссон.

– Я попытался, – сообщил Шериф. – Но мистер Севен лишь отнекивался. О'кей, о'кей. Надо работать. Новые клиенты постоянно. Мы же не на тандемах здесь ездим.

– И это все?

Анника Карлссон кивнула ему:

– Ну да.

– И ничего больше он не говорил? И ни о чем не спросил?

– Знаешь, – вдруг припомнил Шериф. – А он ведь задал один вопрос? Как раз перед тем, как я свалил с работы. Немного странный вопрос, но, честно говоря, меня все все время пытают.

– На юридические темы, по поводу юридических проблем? – поинтересовалась Фелиция.

– Да, – подтвердил Шериф и кивнул. – Постоянно даю бесплатные юридические консультации. Главным образом относительно семейного права. Что будет, если подружка выперла меня из квартиры, а мое имя не стоит в контракте на аренду жилья. Как быть с холодильником, который мы вместе покупали. В основном из этой серии. Хотя, как я уже говорил, мой конек уголовное право.

– А странный вопрос, – напомнила Фелиция.

– Он меня спросил о праве на самооборону, – сказал Шериф. – Как все обстоит в Швеции, если на тебя напали и ты попытался защититься. Насколько далеко можно зайти.

– И что ты ответил?

– Сначала сказал, что это чертовски странный вопрос. Потом поинтересовался, не Севен ли до смерти отдубасил мужика, поскольку тот наехал на него из-за не той газеты или чего-то такого. Порой клиенты позволяют себе разное. Но ничего подобного. Севен сказал мне, что относительного всего такого я могу не беспокоиться. Ничего подобного не было. No way, – поведал Шериф.

– А ты не помнишь точно, как он сформулировал вопрос? – не унималась Фелиция.

– Как далеко ты имеешь право зайти. Если кто-то пытается убить тебя. Имеешь ли ты тогда право убить его? Примерно такой был вопрос.

– И что ты ему ответил? – повторила Анника Карлссон.

– Да. И нет. Это же вы должны знать, кстати? Право использовать контрнасилие в зависимости от степени опасности. Плюс дополнительные меры насильственного характера, которые необходимы для предотвращения нового нападения. Чтобы он забыл обо всем ином. Вроде удара ногой напоследок, когда противник лежит и жрет траву.

– Как тебе показалось, Севен спросил применительно к себе? Может, он сам подвергался действиям насильственного характера, его били? – поинтересовалась Анника Карлссон.

– Ты издеваешься надо мной? Севен ведь вырос в Сомали. О чем речь? Зайди в Интернет и посмотри. Добро пожаловать в реальный мир, констебль.

– Я имею в виду, здесь, в Швеции, – объяснила Анника Карлссон. – Как думаешь, может, он столкнулся с чем-то таким в нашей стране?

– Ну, об этом я спросил, – сказал Шериф. – Он решительно отрицал, как я уже говорил. За исключением расистов, конечно, с которыми такому, как Севен, приходится периодически сталкиваться. Их всех надо отправить в какой-нибудь дебильный город вроде Бедрока из сериала «Флинстоуны». Если вас интересует мое мнение.

– У тебя не создалось впечатление, что он спросил для кого-то другого? – поинтересовалась Фелиция Петтерссон.

– Да, пожалуй, нет, – пожал плечами Шериф. – Если не забывать о том, что случилось с ним утром, все выглядело не так странно, кстати. Я, во всяком случае, исходил из того, что речь шла именно о нем самом. Это так странно?

– На самом деле ничего странного, – улыбнулась Фелиция.

Когда полицейские собрались уходить, Йенса проводил их на улицу и тем самым предоставил Аннике Карлссон возможность подтвердить репутацию, создавшуюся о ней в полиции Сольны.

– Относительно заботы об окружающей среде… Если взглянуть с этой точки зрения, как по-твоему, сможет кто-то с детской коляской пройти мимо по тротуару?

– Сделаем, все сделаем, – уверил Йенса и замахал руками.

– Хорошо, – сказала Анника Карлссон. – Тогда я надеюсь, здесь будет полный порядок, когда я появлюсь в следующий раз.

– И как понимать все это? Относительно его вопросов о праве на самооборону? – спросила Фелиция. – Туман таинственности сгущается, инспектор. Самое время просветить молодую коллегу.

– То, что Даниэльссон умер вечером, до того как Акофели нашел его, совершенно ясно, – сказала Анника Карлссон.

– Судмдэксперт это подтвердил, – согласилась Фелиция и кивнула.

– Не только он, – сказала Анника Карлссон. – Я была там до семи утра, а поскольку Ниеми и Чико еще не приехали, воспользовалась случаем и потрогала его.

– Ай-ай-ай, – покачала головой Фелиция и широко улыбнулась. – Ни к чему не прикасаться руками. Так всегда говорил мой преподаватель по экспертным дисциплинам в полицейской школе.

– Наверное, я об этом забыла, – сказала Анника Карлссон. – Кроме того, надела перчатки.

– И что?

– Он был холодный как камень, – констатировала Анника Карлссон. – Поэтому я не имела никаких проблем с дяденькой доктором. Во всяком случае, в этот раз. Между нами полное согласие.

– Тогда так, – сказал Фелиция. – Как думаешь, может, перекусим, прежде чем отправимся в Ринкебю? Есть приличный суши-бар в центре Сольны.

– По рукам, – кивнула Анника Карлссон, чьи мысли уже устремились в другом направлении.

«А странностей все прибавляется», – подумала она.