на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить

реклама - advertisement



Глава 14

Берестье[52]

Нельзя увидеть след птицы в небе, след рыбы в воде и невозможно заметить воина племени дайнава в Пуще, когда он ступил на тропу войны. Ни единого шевеления в густых зарослях, ни малейшего шороха опавшей листвы, не говоря ужео треске сухих сучьев под ногами воинов, обутых в мягкие кожаные полусапожки. За плечами у них – плетенные из лыка щиты, легкие и на удивление прочные, в руках – сулицы, с левой стороны к широкому боевому поясу из кожи тура подвешено и привязано к ноге (чтобы не болталось и не мешало ходьбе) налучье из коры береста[53], в котором хранились небольшой, но очень мощный лук, сделанный из рога, и стрелы, и лишь немногие, в основном витинги, имели дорогие стальные мечи и топоры.

Именно из-за железного оружия и затеяли дайнавы поход в земли князя Василька Романовича, князя Берестейского. Назревала большая война с Тевтонским орденом, и князь Судовии, могучий Скумо, бросил по всем племенам ятвягов клич: «Вооружайтесь!» Но если в набеги на соседние племена ходилис тем оружием, которое дайнавы делали сами, то с закованными в броню рыцарями без доброго меча или топора делать было нечего.

Конечно, мечи, топоры, латные наручи, которые были в ходу у ятвягов, и прочие изделия из железа можно было купить на побережье Вендского моря в дни, когда проходили большие торги, но заплатить за все это не было никакой возможности, даже если извести всю пушную живность Пущи. А купцы брали за свой воинский товар только самые ценные меха – куниц, бобров, выдр. На лисьи, заячьи и волчьи шкуры они даже не смотрели. Кроме пушнины в ходу был янтарь за него тоже очень хорошо платили, но где дайнавам, которые жили далеко от побережья, взять солнечный камень?

Вождь племени дайнава три года назад умер, и теперь на его месте сидел Комат, старший сын покойного Ящелта. Как Комата выбирали на такой почетный и важный пост, Скуманду не хотелось вспоминать. Даже ближайшие сподвижники Ящелта кривились, глядя на кандидата, который ни в чем себя не проявил, разве что в пьянстве, – Комат мог, не отрываясь, выпить полкорчаги[54] крепкой медовухи и после этого остаться на ногах. Многие хотели отдать жезл вождя Скуманду, но когда дело дошло до гадальщиков, все в один голос заявили, что Ящелта может сменить только Комат.

Это было обидно, потому как Скуманд чувствовал, что быть вождем – его призвание, но он прекрасно понимал, почему Павила, главный жрец племени, после церемонии гадания без колебаний отдал свой голос Комату. За ним последовали и другие вайделоты, хотя у многих лица были хмурыми, и на них нельзя было найти ни следочка радости даже по случаю предстоящего пира, которым обычно завершалось столь редкое и торжественное событие в жизни дайнавов.

Причиной тому была отравленная стрела, которая вылетела из зарослей, когда Скуманд кормил священных рыб, подзывая их к берегу озера с помощью свистка, – с некоторых пор старый вайделот стал доверять ему свои самые сокровенные тайны. Похоже, Павила готовился уйти в иной мир, а значит, Скуманд должен был знать все то, что знал он. Это было очень печально, юноша с трудом сдерживал слезы, бросая корм в воду, – он не представлял, как будет жить без наставника, которого мысленно звал своим отцом.

В какой-то момент Скуманд утратил свою обычную бдительность и осторожность, и когда услышал в зарослях характерный звук отпущенной тетивы, то единственное, что ему удалось сделать, это мигом нырнуть в воду, благо он сидел на краю мостков. Юный вайделот знал, что звук летит быстрее, чем стрела; и он понял, что лучник промахнулся – стрела прошипела над его головой своим оперением как рассерженная змея. Но что делать дальше? Ведь в воде он беззащитен, и наемному убийце не составит большого труда нашпиговать его стрелами. Переплыть озеро под водой? Это было выше его сил. Оставалось лишь спрятаться где-нибудь под берегом, в промоине, и молить всех богов, чтобы они защитили его от убийцы.

Скуманд уже хотел исполнить свой замысел, как вдруг из леса донесся страшный крик, который тут же превратился в предсмертное хрипение. Юный вайделот весь превратился в слух, готовый в любой момент нырнуть в воду и искать убежище. Но на берегу озера царила тишина, только рыба плескалась у берега, требуя, чтобы вайделот продолжил кормление, да ветер тихо шумел в верхушках деревьев.

Он долго сидел в воде, боясь выбраться на берег. Но все же решился: молниеносным броском схватив свой лук и стрелы, которые лежали на мостках, Скуманд выскочил на сушу и спрятался за кустами тальника. В зарослях, откуда прилетела стрела, по-прежнему не было заметно ни единого шевеления, не слышно ни одного звука.

Подождав немного, юный вайделот, прячась за кустами, добрался до лесных зарослей и, держа лук наготове, начал медленно продвигаться к месту засады наемного убийцы. А что это был именно наемный убийца, притом свой, он совершенно не сомневался – озеро находилось чересчур близко от селения дайнавов, поэтому никакой чужак не смог бы пробраться к нему через сторожевые посты незамеченным. Да и зачем? Но кто этот негодяй?

Чувствуя, как в душе начала закипать ярость, Скуманд осторожно раздвинул кусты, скрывавшие от его взора небольшую, очень удобную для засады полянку, откуда мостки, где он кормил рыбу, были видны как на ладони, и наконец увидел того, кто покушался на его жизнь. Скуманд едва не выстрелил, но в последний миг словно кто-то придержал его руку.

Наемный убийца лежал на спине. Он был мертв. Неподалеку от него валялись лук и колчан со стрелами, которые рассыпались по земле. Юному вайделоту хватило одного взгляда, чтобы определить, какой страшной опасности он избежал по милости богов. Наконечники стрел были словно окрашены в черный с зеленью цвет. Похоже, их окунули в маслянистый отвар, получавшийся из овальных пятнистых горошин, которые были заключены в коробочки с шипами, произраставшие на очень редком в Пуще растении. Как готовить из этих горошин яд, знали только Посвященные, и спасения от него не было.

Когда Скуманд подошел ближе, то невольно ужаснулся – какой-то зверь вырвал наемному убийце горло. Лицо негодяя было сильно окровавленным, и только хорошо присмотревшись, вайделот узнал его. Это был Рыжий Лис. Скуманд знал, что он состоит в родственных отношениях с Коматом – женат на его двоюродной сестре, – так что откуда дует ветер, вайделоту сразу стало понятно.

Немного поразмыслив, юноша решил, что вряд ли убийцу мог нанять сам Комат; племянник Ящелта не очень рвался к власти, его больше устраивали мужские посиделки, добрый кусок жаркого и корчага пива или вина. Комат был ленив, неповоротлив и явно не мог строить разные козни – на это у него не хватало ума. Значит, убрать Скуманда с его дороги решила знать, приближенные Ящелта.

Юный вайделот вернулся в селение, но никому не рассказал о покушении и о том, что Рыжий Лис мертв и лежит в лесу на берегу озера. Об этом он поведал лишь Павиле, притом шепотом. А еще он сказал старику, что возле тела Рыжего Лиса он нашел отпечаток огромной волчьей лапы и клочок серебристого, почти белого меха.

– Тебя спас сам бог Еро! – взволнованно и не без некоторой торжественности провозгласил Павила. – Можешь в этом не сомневаться. Но вождем нашего племени тебе не быть.

– Почему?!

– Потому как негоже орлу править в курятнике. Ты птица иного, высокого полета. Будь терпелив. Жди свое предназначенье. Я уверен, что оно скоро придет.

На этом разговор о покушении у озера закончился. Прозорливый Павила не стал лично объявлять о наглой смерти Рыжего Лиса (кстати, весьма уважаемого в племени охотника), а послал на берег нескольких жрецов рангом пониже, чтобы они совершили обряд защиты от разной нечисти столь важного для дайнавов водоема, не раз выручавшего их в голодные годы. Они-то и наткнулись на труп родственника Комата.

Смерть Рыжего Лиса породила разные кривотолки. Опытные охотники племени, тщательно осмотрев место происшествия, нашли, как и Скуманд, волчьи следы и седую шерсть. Поначалу решили, что на Рыжего Лиса напал волк, возможно, бешеный. Такие случаи бывали. Однако его размеры, судя по найденным позже отпечаткам лап в илистой низинке, были огромными. Выходит, что Рыжего Лиса загрыз вилктак – волк-оборотень. На это указывало и вырванное горло. Дайнавы всполошились. Матери перестали пускать детей в близлежащий лес и на берега озера, где они часто играли; те, кто работал на полях, держали оружие поближе, на подхвате, а количество стражи было удвоено.

Однако из поля зрения следопытов не ускользнул и тот момент, что Рыжий Лис наконечники своих стрел обмакнул в яд. Это еще больше запутало дело. Зачем ему, если он просто собирался поохотиться, отравленные стрелы? Тем более что отрава была непростой, секрет ее приготовления знали немногие. Кто приготовил яд и зачем? Уже спустя сутки после гибели Рыжего Лиса вопросы начали роиться, как зеленые навозные мухи. Все были в недоумении. А кое-кто – в страхе. Это Скуманд знал точно.

Теперь он много ходил по селению, пытливо заглядывая соплеменникам в глаза. И кое-кто не выдерживал его взглядов. Таких было немного. В селении к нему относились хорошо – юный улыбчивый вайделот был приятен в обхождении, он знал свое дело и к нему все чаще обращались за помощью. Замечая страх в чьих-нибудь глазах, Скуманд брал такого человека на заметку, и вскоре сумел вычислить круг своих недоброжелателей. Все они были из знатных родов и, похоже, им было известно о злом умысле по отношению к нему. Поэтому страшная смерть Рыжего Лиса сильно напугала их.

Но прошло время, вождем племени избрали Комата, и страсти поутихли. Тем более что Павила даже не намекал жрецам высшего посвящения о своем намерении выставить на этот пост кандидатуру Скуманда, как многие ждали, – кто с ненавистью, кто с надеждой. А затем прибыли гонцы от князя Скумо, и знатные воины племени вместе с вайделотами собрались на совет. Вопрос был один: как добыть оружие? Воинов в племени хватало; уже подросла молодежь, которая еще не участвовала в боях, поэтому охочих пойти в набег было хоть отбавляй. Но где можно добыть мечи и топоры (и неплохо бы латы) в нужных количествах?

Скуманд скромно сидел в сторонке и слушал старших. Юный вайделот тоже горел желанием пойти в поход, однако на его бесстрастном лице нельзя было прочитать, что он думает. И только когда спорщики выдохлись, а спор шел жаркий, правда, бестолковый, он вдруг твердо сказал:

– Нужно идти на Берестье!

Все воззрились на него как на недоумка, но особа вайделота, даже такого молодого, как Скуманд, была священна, поэтому высмеивать его не стали, лишь Небр мрачно ответил:

– Десять лет назад я и Шутр уже ходили на Берестье под предводительством князя Стегута. И еле ноги оттуда унесли. Берестье сильно укреплено, а войско князя Василька Романовича не чета нашему. У него только русов-витингов с полсотни. И все в броне. Куда нам с нашими сулицами и дубинами?

– Вы ходили просто за добычей, а нынче нам нужно только оружие, – возразил Скуманд. – Значит, само Берестье брать приступом необязательно. Насколько мне известно, вскоре в Берестье начнется большой торг, и туда съедутся купцы со всех земель. Нам остается лишь вычислить купеческий обоз с оружием и взять его. Это будет нелегко, но попытаться стоит.

– А что, хороший замысел! – воскликнул витинг по имени Мондун. – Лучше не придумаешь.

На том и порешили. А вечером того же дня Павила сказал Скуманду:

– Что ж, пришла и твоя пора… Собирайся в поход. Главным вайделотом отряда назначаю тебя.

Скуманд едва не подпрыгнул на месте от радости, но под строгим взглядом наставника сдержал свой порыв и лишь сказал:

– Но я ведь самый молодой среди вайделотов…

– Зато ты единственный из Посвященных, кто владеет оружием как настоящий витинг.

Но самое удивительное – никто из воинов (даже сварливый Небр, который по-прежнему плохо относился к юноше) не сказал против Скуманда ни единого слова, хотя главным боевым вайделотом обычно назначали умудренного опытом Посвященного, человека в годах. Юноша первое время несколько терялся в окружении зрелых мужей, но затем пообвык, и вскоре все почувствовали его жесткую хватку. Перед ним невольно пасовал даже предводитель похода Шутр…

Скуманд уже несколько часов слонялся по Берестейскому торгу. Такого изобилия товаров ему никогда не приходилось видеть. От красивых вещей у него голова пошла кругом, и юноша на некоторое время забыл, зачем под чужой личиной пробрался в Берестье. Он единственный из всех дайнавов был светлолицым, кроме того, хорошо знал язык русов (общение с Воиславом даром не прошло), поэтому лучшего лазутчика, чем юный вайделот, в отряде трудно было найти. Одежду русичей ему подобрали заранее, еще в селении, из военной добычи прежних лет, по его же просьбе, – план действий сразу же созрел в голове Скуманда.

Берестейскую крепость и впрямь нельзя было взять с наскока. Да и от длительной осады толку будет мало. Ее построили на острове, который образовался при впадении двух рукавов небольшой реки Мухавец в Западный Буг. Крепость была о трех углах, с напольной стороны укреплена глубоким рвом, земляным валом и высоким частоколом. Напротив крепости, на другом берегу Мухавца, находился посад с мощенными бревнами улицами и рублеными домами, а также Торг – обширная площадь с лавками и торговыми рядами. Посад тоже был отгорожен от леса валом, правда, невысоким, зато имел засеки[55] и крепкие дубовые ворота, закрывавшиеся на ночь.

К посаду вел широкий главный шлях, к которому примыкали две проселочные дороги. По одной из них Скуманд и добрался до шляха, а затем до Берестья, примкнув к крестьянам-поселенцам, которые шли на праздничное торжище. Особого внимания на лазутчика дайнавов никто не обращал, за исключением девушек – уж больно статен и хорош был собой юноша в холщовой одежде руса и белой рубахе тонкого полотна, расшитой красными и черными нитками. У пояса Скуманда висел нож (в этом не было ничего необычного, разве что клинок был длиннее, чем у крестьян-русичей; другого, поплоше, не нашлось), а через плечо – сумка.

Вот в нее страже у ворот посада заглянуть стоило. Правда, вряд ли воины могли понять, что собой представляют различные порошки в мешочках, мази в плотно закрытых футлярах из рога и настойки в крохотных глиняных кувшинчиках. К тому же при таком повороте событий Скуманд мог представиться учеником знахаря, и его не стали бы задерживать. На самом деле в сумке находились не лекарства, а его главное оружие, бывшее куда опасней, нежели мечи и стрелы. Порошки и настойки могли умертвить не один десяток человек, появись у Скуманда такая блажь. Но он не желал русам никаких бед; его интересовали лишь нужные ему сведения.

Ближе к обеду Скуманд проголодался и решил зайти в харчевню. Она была просторной, относительно светлой – о двух оконцах – и еда, которую подали Скуманду, очень понравилась юноше. Свежий ржаной пирог с мясом – дежень – был таким духмяным, что у юноши слюнки потекли; овсяная каша, щедро приправленная маслом, таяла во рту; и кисель с медом показался юному дайнаву очень вкусной новинкой. А уж запеченный на вертеле глухарь, политый кисло-сладким ягодным соусом, произвел на него неизгладимое впечатление.

Скуманд ел, наслаждаясь незнакомым вкусом яств, с удовольствием запивал еду ягодным квасом, но ушки держал на макушке. Рядом сидела компания русичей, явно приезжих, и словоохотливый дедок из местных жителей, составивший им компанию, рассказывал историю Берестья:

– Давным-давно богатый купец со товарищи отправился с товаром в Литву. Это сейчас в Берестье ведет битый шлях, а тогда было сплошное бездорожье. Пробирались купцы с обозом через дремучие леса и колючие кустарники, пока путь не преградила болотная трясина. Двигаться дальше не было никакой возможности, колеса повозок намертво увязли, лошади не могли сделать ни шагу. Но купцы не привыкли отступать. Нарубили они берез, топь покрыли березовым настилом, и торговый обоз перешел болото. Около небольшой речки купцы остановились передохнуть. Это наш Мухавец – уж не знаю, кто придумал такое название. Эта речка невдалеке вливалась в более широкую реку и образовывала с нейостров, густо поросший деревьями. Отблагодарили купцы своего языческого бога Велеса за благополучный переход – построили на острове капище в его честь – и двинулись дальше. После удачного промысла в литовских землях возвращался обоз с большими барышами. Купцы опять сделали привал у острова с Велесовым капищем, срубили несколько изб и решили остаться здесь навсегда. Больно уж место было выгодным, все торговые пути позже пошли через него. Но не забыли купцы трудный путь по болоту и то, как перебрались через него по березовой гати. Вот и назвали они новый город Берестьем…

История была занимательной, но Скуманд шел в Берестье не за сказками. Ему крайне важно было узнать, когда прибудет на торг большой обоз с оружием из Польши.

Это событие случалось два раза в год – зимой и в начале лета, когда подсыхали дороги после весенних дождей. В обозе были не только польские купцы, но и немецкие, и даже венецианские. Оружейники из Венеции считались лучшими в Европе, и их мечи, а в особенности латы, ценились очень дорого.

И Скуманд направился в оружейный ряд. Он легко затерялся в толпе зевак, потому что возле оружейных лавок всегда толпился народ. Купить, к примеру, меч мало кто из простонародья был в состоянии, но поглазеть и полюбоваться начищенной до зеркального блеска сталью никто не запрещал. У юношей сердце обмирало, когда к прилавку подходил княжеский дружинник и начинал придирчиво осматривать ценный и столь желанный всем мужским населением Берестья и его окрестностей товар.

Чего только не было в лавках оружейников! Очень дорогие чешуйчатые и пластинчатые доспехи, которые носили только князья и воеводы, кольчужные рубахи, прикрывавшие лишь туловище и плечи, полные хауберки, защищавшие тело полностью, с головы до ног. Всевозможные шлемы, разнообразные щиты, копья, дротики, арбалеты, старинные «каролингские» мечи с широким лезвием и заостренным концом и новые, более узкие, – «романские», длинные двуручные испанские мечи и короткие германские скрамасаксы, итальянские спаты… У Скумандадаже зуд пошел по коже при виде такого богатства.

Он заставил себя отвести взгляд от оружия и начал прислушиваться, о чем беседуют купцы. Разговаривали двое; один явно был русич, а второй, судя по одежде и по говору, поляк. Несмотря на военные действия, постоянно сотрясавшие малые и большие королевства и княжества, купцы разных европейских народов и племен если и не дружили, то по меньшей мере относились друг к другу с уважением и часто оказывали разные мелкие услуги. Торговля при постоянных войнах и набегах была делом непростым, очень опасным (правда, приносящим солидную прибыль), и купечество старалось не устраивать распри между собой, чтобы еще больше не усугублять свое сложное положение.

– …Нет, что ни говорите, друг мой, а лучше мечей, чем от сарацинских мастеров Сицилии, не бывает! – горячился поляк.

Он был одет в шерстяной жупан голубого цвета с меховой оторочкой, застегивающийся витыми желтыми шнурами с золотой нитью; на голове красовалась лихо заломленная шапка из лисьего меха с фазаньим пером, которое держала крупная серебряная заколка с закрепленным в ней кусочком янтаря, а ноги поляка были обуты в кожаные узорчатые башмаки с длинными острыми носами, которые недавно вошли в моду. На поясе, сплетенном из кожаных шнурков, висел нож с богато украшенной драгоценными каменьями рукоятью. Этим столь необходимым в любом застолье предметом поляк подчеркивал свое высокое купеческое достоинство и богатство, что было немаловажно во время торговых переговоров.

Одежда русича тоже была не дешевой. Концы короткого плаща из зеленого бархата крепились на правом плече серебряной застежкой с красным лалом[56], из-под плаща виднелась белая рубаха с вышитыми зарукавьями, у пояса, украшенного серебряными бляшками, с левой стороны висел вместительный кошелек – калита, украшенный бисером, а с правой – короткий меч в сафьяновых ножнах. Темно-красные шелковые порты были заправлены в невысокие кожаные сапожки, а ничем не прикрытые русые кудри купца стягивала широкая лента с золотым шитьем. На пальцах и поляка, и русича посверкивали перстни с драгоценными каменьями.

– Позвольте с вами не согласиться, уважаемый пан Войчех! – русич снисходительно улыбнулся. – Похоже, вы еще не видели мавританских мечей из Испании. Сталь на них узорчатая, и таким мечом можно разрубить любой щит пополам.

– Только если это не щит миланской работы! Я жду со дня на день большой обоз, и когда он придет, вот тогда вы и поймете, что сарацинские мечи и миланские щиты – это лучшее вооружение, которое может позволить себе дружинник князя Василька. Это касается и рыцарей других стран; некоторых я ужевидел на Торге – ходят, прицениваются… Взять, к примеру, германские мечи. Это просто кусок железа, который после первого же сражения можно выбросить или в лучшем случае отдать на перековку.

– У миланцев и мечи хороши, спору нет, но вам, пан Войчех, по-моему, не доводилось брать в руки оружие наших кузнецов. Да, оно не так красиво, как мечи мавританцев, но ведь белое оружие не для того, чтобы перед девками красоваться, а чтобы сражаться с врагами. Уверен, что мечи русичей не уступят никаким другим…

Они продолжили свой спор, но Скуманду он уже был не интересен. Вайделот потихоньку выбрался из толпы и направился к выходу с торга. Все, что ему было необходимо, он узнал, – на подходе к Берестье ожидался большой обоз с оружием. Ждать осталось недолго, всего несколько дней, судя по тому, что сказал польский купец. Он так обрадовался, что на какое-то мгновение потерял бдительность. Когда впереди показались ворота посада, позади, как гром среди ясного неба, раздался голос:

– Тихо! Не оборачивайся! Иди, куда шел, но не вздумай бежать или еще какие-нибудь штуки выкидывать! Умрешь сразу.

Серьезность предупреждения подтвердилась легким покалыванием острия ножа в спину. Скуманд обреченно вздохнул – чему быть, того не миновать! – и продолжил свой путь с непроницаемым лицом, слыша за спиной чье-то бурное дыхание. Похоже, пленивший вайделота человек сильно волновался.

Скуманд думал, что его сдадут страже. Однако воинов мало интересовали те, кто покидал посад, и он, миновав ворота и сторожевую башню, начал постепенно удаляться от Берестья в компании своего конвоира. Рослый муж (это Скуманд определил по тени) словно приклеился к нему, шел сзади, сбоку, время от времени покалывая его в спину ножом. Возможно, юноша стал бы сопротивляться или бросился наутек, – ноги у него по-прежнему были быстрыми, как у оленя, – но, как назло, по шляху неторопливо двигался конный отряд с воинами, вооруженными луками, а стрела гораздо быстрее, нежели самый быстрый человек. Так что надежда спастись бегством умерла, едва родившись. Но куда его ведут?

– Поворачивай к речке! – скомандовал конвоир.

Скуманд послушно и даже с радостью повиновался, хотя и не понимал, что задумал тот, кто его пленил. Речка! Это был отличный шанс для побега – он плавал, как рыба.

Но к воде они не подошли.

– Садись! – последовала очередная команда, и Скуманд опустился на ствол поваленного бурей дерева неподалеку от речки.

Вайделот напрягся, ожидая дальнейшего развития событий; он надеялся на свою отменную реакцию и готов был сражаться до конца, хотя и был в некотором недоумении. Кто его пленил, зачем? Если в нем признали лазутчика дайнавов, то проще было кликнуть стражу, а не тащиться за валы посада, к берегу Мухавца. Странно все это… Какое-то время позади царила тишина (правда, Скуманд все-таки расслышал, что конвоир вернул нож в ножны), а затем пленивший Скуманда человек вышел из-за спины юноши и сказал, весело улыбаясь:

– Ну, здравствуй, ученик!

Упади сейчас небо на землю, и то Скуманд меньше бы удивился. Перед ним стоял Воислав! По одежде руса было понятно, что он состоит на воинской службе. Возможно, его наняли купцы для охраны своих караванов, а может, Воислав стал дружинником самого князя Василька.

Воины-русы были как трава перекати-поле; они редко подолгу задерживались на одном месте и время от времени поступали на службу к правителям Византии или к славянским князьям, особенно когда намечался поход и появилась возможность разжиться воинской добычей. Длительный мир им не нравился, и в таком случае их трудно было удержать даже высоким жалованьем.

– Здравствуй, – сдержанно ответил Скуманд, хотя ему хотелось вскочить на ноги и обнять руса – от облегчения и потому, что он прикипел к нему всей душой.

Сдержанность эта происходила не только из-за того, что вайделот под воздействием Павилы привык хорошо владеть своими эмоциями. Он сразу же отметил, что, несмотря на радость от нежданной встречи, которая легко читалась на лице руса, Воислав держал руку на навершие меча. Это было своего рода предостережение, чтобы Скуманд сгоряча не наделал каких-нибудь глупостей. Уж кто-кто, а юноша хорошо знал, с какой молниеносной скоростью вылетал у руса меч из ножен.

Скуманд не стал обижаться на Воислава; он и сам поступил бы точно так же. Они давно не виделись и, несмотря на дружбу, принадлежали пусть и не к враждующим лагерям, но к соперничающим точно. Мало ли что могло взбрести в голову одному из представителей дайнавов, которые в отношениях с другими племенами отличались хитростью и коварством и были непредсказуемы, как ветер.

– Я вижу, ты не очень рад нашей встречи… – Воислав доброжелательно улыбнулся.

– Почему? Рад… но все произошло так неожиданно…

– Это точно. Я глазам своим не поверил, когда увидел тебя на Торге.

– А вот я не заметил тебя… – В голосе Скуманда неожиданно прорезалась злость – на свою беспечность.

Он загляделся на разные побрякушки и не распознал грозящую ему опасность. Для боевого вайделота, который просто обязан обладать потрясающим чутьем и даром предвидения, это было непростительно.

– Поди, дал бы деру? – Воислав снова заулыбался.

– С какой стати?

– Извини, были у меня такие мыслишки… – Скуманд ничего не ответил, лишь неопределенно пожал плечами. – Какими судьбами ты оказался в Берестье? – осторожно поинтересовался Воислав.

– Приценивался к товарам на торге, – коротко ответил Скуманд, прекрасно сознавая, что Воислав поймет – он говорит неправду.

– Ну и как, приценился? – в голосе руса звучала ирония.

– Да.

– А почему ничего не купил?

– Денег не хватило.

– И то правда – какие у дайнавов могут быть деньги? А меха сюда везти далековато. Лучше торговать ими на побережье Вендского моря – там, куда приезжают морские купцы. Да и князь Василько сердит на ваше племя за набег, который случился десять лет назад. Вы тогда сожгли почти весь посад.

– Былое не воротишь… – пожал плечами Скуманд.

– Это точно.

Они замолчали. Пауза несколько затянулась, и вайделот решил ее нарушить.

– Ты, никак, нанялся охранять караваны купцов? – спросил он с надеждой.

Ему очень не хотелось услышать в ответ, что Воислав стал дружинником князя Василька. Увы, его надежды не оправдались.

– Ржавый меч пусть и в богатых ножнах, украшенных драгоценными каменьями, настоящему воину укор. Много ли чести гонять разный сброд, который зарится на купеческое добро? – при этих словах лицо Скуманда будто окаменело, а в глазах появился хищный блеск; пусть и невольно, но Воислав оскорбил дайнавов, которые не могли из-за своей малочисленности сражаться с князьями на равных и брали воинскую добычу соразмерно своим силам, нередко нападая на купеческие обозы, как и нынче намеревались. – Я командую отрядом русов, которых нанял князь Василько. Думаю, что вскоре нам предстоят походы и сражения, так что есть смысл немного потерпеть, забавляясь бездельем, как сегодня, и пирами.

– Что ж, поздравляю. Князь Василько – достойный правитель и храбрый муж.

Воислав какое-то время изучал невозмутимое лицо Скуманда, а затем нахмурился и резко молвил:

– Вот что я тебе скажу: забудь. И тебе, и тем воинам дайнавов, что пришли с тобой, нужно забыть про Берестье. Почему? Все очень просто. Во-первых, у вас вышла промашка – мне удалось вычислить лазутчика дайнавов. Так что отныне мы будем держать ухо востро. Надеюсь, ты не думаешь, что я поверил в твои россказни, будто ты пришел в Берестье один? Как же – ученику вайделота Павилы захотелось побродить по торгу, чтобы поглазеть на заморский товар… Ничего более смешного нельзя было придумать? И во-вторых, мои воины вместе с дружиной князя в состоянии разбить любое войско, даже тевтонцев, если им приспичит полезть в эти края, не говоря уже про ятвягов. Хоть князь Скумо и великий воин, спору нет. Я верно излагаю?

– Не совсем… – Скуманд расслабился и впервые за время разговора улыбнулся. – Конечно, ты можешь мне не поверить, но у дайнавов и мысли нет такой – взять Берестье. Десять лет назад наши старейшины поддались на уговоры князя Стегута, который убедил всех, что Берестье станет легкой добычей. Уж не знаю, что ему ударило в голову. И дайнавы получили от князя Василька хороший урок. Ну, тебе об этом известно… Так с какого рожна мы должны опять лезть на неприступную крепость?

– Ты хочешь сказать, что вы не собираетесь воевать с князем Васильком? – недоверчиво спросил Воислав.

– Могу в этом поклясться своими богами! Берестье нам не нужно.

– А тогда что вам, дайнавам, нужно?

– Не дайнавам, а лично мне. Как ты, наверное, уже догадался, я стал вайделотом, знахарем. И хочу купить кое-какие лекарственные снадобья, которые привозят в Берестье из стран Востока. Вот и вся разгадка моего появления здесь.

– Тогда почему ты ничего не купил, почему околачивался возле оружейных лавок?

Скуманд печально улыбнулся и ответил:

– А кто меня учил мечевому бою? Кто делал из меня воина? Или ты думаешь, что стать Посвященным было пределом моих мечтаний? Но вышло, как вышло… Я был неволен в своем выборе. Оружие всегда меня привлекало, а уж на торге его хватает, самого разного. Вот я и засмотрелся на всю эту красоту.

– Понимаю тебя, понимаю… – Воислав скривился, будто съел что-то кислое. – Но нет у меня веры твоим словам. Нет! И вообще – не лучше ли отвести тебя к князю Васильку? Пусть он поспрашивает, что да как, у него это лучше получится. Я почему-то не испытываю особого желания снова столкнуться в ночном бою с дайнавами, которые в темноте видят, как кошки.

– Попробуй, отведи, – ответил Скуманд, остро сверкнув глазами.

– Эка задачка… – осклабился Воислав и потянул меч из ножен. – Если будешь сопротивляться, мне придется тебя убить.

– Да что ты говоришь? – Скуменд зловеще рассмеялся. – Не будь ты моим наставником и добрым товарищем, лежать бы тебе на берегу хладным трупом.

С этими словами он быстро засунул руку в свою сумку и достал оттуда трубочку из бузины, в которой хранился ядовитый порошок.

– Стоит мне дунуть вэту трубку, – поднявшись, сказал юный вайделот, – и ты мгновенно умрешь. Хочешь проверить?

– Нет! – Воислав отскочил на безопасное расстояние. – Знаю я ваши колдовские штучки. Что ж, придется позвать стражу…

– Не успеешь, – с этими словами Скуманд достал другую трубку, подлиннее. – Здесь лежит отравленная стрела. Она достает на гораздо большем расстоянии. Так что стой, где, стоишь, пока мы не попрощаемся по-доброму и не разойдемся в разные стороны.

– Ты и вправду убил бы меня? – спросил Воислав.

Возвратив меч на место, он безбоязненно приблизился к Скуманду.

– А ты? – вопросом на вопрос ответил юноша.

– Я – да. Если бы почувствовал угрозу для своей жизни.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– А чтобы убедиться, что птенец не только оперился, но и вылетел из гнезда и способен на большую охоту.

– Убедился?

– Еще как… – Воислав посмотрел на трубку в руках Скуманда и зябко повел плечами: – Бр-р! Ты бы спрятал ее… от греха подальше. Слыхал я о таких штучках. Они были в ходу у ромеев[57]. Человек дунет в трубку, и отравленная стрела летит на пять-десять шагов. Товарищи рассказывали – те, кому довелось служить Византии. Ромеи – большие выдумщики. Так что твоим словам верю безоговорочно… Не держи на меня обиду. Я просто не хочу снова пережить позор плена. Да и к праотцам мне еще рановато.

– Еще раз повторюсь – Берестье нас не интересует.

– А что вас интересует?

– Если я скажу правду, мне придется тебя убить.

– Все, все, умолкаю!

– Что ж, давай прощаться, – сказал Скуманд. – Мне пора. Если честно, я рад нашей встрече. Благодаря тебе я могу драться так, как редко кто из наших витингов.

– А я как рад… Обнимемся? Чтобы без обид…

– Обнимемся…

Они крепко обнялись, а затем разошлись в разные стороны. Дойдя до засеки, Воислав обернулся, но Скуманда и след простыл. Вайделот буквально растворился среди редкой и невысокой древесной поросли. Воислав с удивлением покачал головой – ох, эти лесные жители! появляются и исчезают, как нечистая сила, – улыбнулся и продолжил свой путь. «И все же князя нужно предупредить, чтобы приказал усилить ночную стражу, – подумал он, минуя ворота. – Да и днем нельзя зевать. Скуманд всего лишь вайделот (хотя фигура тоже значимая), а решение в походе принимают вожди. Мало ли что им взбредет на ум. А в том, что Скуманд пришел к Берестью не один, могу поклясться своей головой».


Глава 13 Облога хонеды | Вайделот | Глава 15 Беглецы