4

Как только он прибыл в Иерусалим, дали ему квартиру в Венгерском квартале и венгерскую халуку, которая была больше, чем в большинстве колелей, и это, кроме денег, полученных им от своего тестя, и денег, полученных от мясников, боявшихся, что он помолится в святых местах во зло им. Освободился рабби Файш от забот в мире этом и отдал свое сердце миру иному. Начал заниматься духовными проблемами и поисками грехов, дабы расчистить «коридор к царским покоям». Запреты и отлучения, которые уже погрузились в забвение, он возродил к жизни и еще добавил к ним новые. Нарушения, к которым человек относился с пренебрежением, он объявлял тяжелейшими грехами, а заповеди, которые люди обычно ленятся исполнять, поставил во главу угла. И листки с запретами и отлучениями выходили из-под его рук каждый понедельник и четверг, так что почернели от них все стены. И если было нужно в данный момент, то писал новые запреты. И в этом превзошел рабби Файш всех сочинителей запретов и отлучений, потому что большинство из них в Иерусалиме писало высокопарным слогом, так что трудно человеку было понять, каково истинное намерение автора, а рабби Файш, никогда в жизни не заглядывавший в такие книги, писал так, что всем было все ясно. И было еще одно качество у него, он не боялся за себя, тогда как многие боятся предавать анафеме других людей, ведь подчас случается, что наказание падает на их собственную голову; и не боялся он ни единого человека, будь тот даже большой ученый в Торе, знаменитый своим благочестием. Говорил рабби Файш: если даже в небесном суде оправдают того человека, пойду, и встану у входа в райский сад, и не дам ему войти. До того как приехал рабби Файш в Иерусалим, он учил Тору, после своей алии отдался полностью потребностям времени. Говорил бывало Файш: «Когда спросит меня ангел, посвящал ли я время Торе, скажу ему, что иногда отказ от Торы – осуществление ее, и уверен я, что он кивнет мне головой и скажет: “Так держать!”»

Есть современники рабби Файша, имена которых упоминают среди людей, отстраивавших Иерусалим, но имя рабби Файша не упоминают вместе с ними, разве только одно его нововведение вспоминают – когда он поставил надзирателей у входов в синагоги вечером в праздник Симхат Тора, чтобы не находились мужчины, женщины и дети вместе. На самом деле не было между рабби Файшем и его коллегами почти никакого различия, но у тех было много детей. Дети выросли и увидели, что теперь настали новые времена, что выросло новое поколение, которое гордится своим участием в строительстве Эрец Исраэль; тогда и они стали говорить про своих отцов, что те принадлежали к отцам-основателям ишува, а про рабби Файша, у которого была только одна дочь и не было сыновей, некому было утверждать это.