Глава 12

Параллели

Меня разбудил собственный урчащий живот. Вчера я ничего не ела, кроме шоколадной конфеты в доме Оливера и йогурта, который буквально залила в себя вечером. Я так голодна, как никогда не была за свои восемь с лишним десятков лет. Судя по горящим глазам Касси, она бы тоже не отказалась от завтрака. Кошка проявила уважение, не разбудив меня раньше моего организма, хотя, может, я не услышала её тихое мяуканье. Сегодня мне ничего не приснилось. Это наводит меня на мысль, что вчерашний сон о Брендоне я выдумала.

Переодевшись из пижамы в серо-голубой спортивный костюм и умывшись, я спустилась на первый этаж, чтобы плотно позавтракать. Запаса моих продуктов от силы хватит на пару дней, поэтому мне нужно снова ехать в город. Когда я проходила мимо гостиной, встретилась взглядом с Диланом. Он когда-нибудь расстаётся с гитарой?

— Доброе утро, — сказал он, наигрывая какую-то мелодию.

— Доброе, — ответила я.

Дилан — один из немногих парней, не проявляющих ко мне какого-либо интереса. Радует, что остались мужчины, которые не способны изменить любимой девушке. Кстати о Триш. Она моет посуду, что-то тихо напевая. Как мне показалось, в такт мелодии, которую играл Дилан. Увидев меня, девушка заулыбалась и немного смутилась.

— Мы только что позавтракали. Я и для Вас приготовила запеканку, — сказала Триш, указывая на сковороду. Не зря я сразу почувствовала приятный аромат творога.

— Спасибо. — Я не смогла отказаться от тёплой запеканки, но в следующий раз такого не повторится. Я стала сдавать позиции. Чтобы реабилитироваться, я холодно добавила: — Не обращайся ко мне на «Вы», я едва старше тебя.

Да, на каких-то шесть десятков. Должна же я была к чему-то придраться.

— Договорились, — ответила Триш, ничуть не обидевшись. — Мы с Диланом сейчас поедем в город. Тебе что-нибудь нужно? Мы заедем в супермаркет.

— Я как раз собиралась за покупками, но раз ты настаиваешь, — согласилась я.

Триш закрыла воду в кране и повернулась ко мне. До этого момента она говорила со мной в полуобороте. Сейчас я могу рассмотреть её макияж: густо подведённые чёрным карандашом глаза, бледно-розовые тени и такого же оттенка помада. На её светлой коже это смотрится слишком ярко, но по сравнению с остальными современными девушками, у Триш банальный макияж. Глаза уже мало кто подводит чёрным цветом или рисует стрелки, мода на это давно прошла. Сейчас чаще встретишь девушек с леопардовым узором на веках или с изображением крыльев бабочки. Такой макияж наносится специальными тенями под трафарет, поэтому не занимает много времени и стал целым направлением в искусстве. Написать картину на коже можно в домашних условиях, но я даже не пыталась. Лучше использовать бумагу для полёта фантазии.

Кого только не встретишь на улицах мегаполиса. Раньше мода диктовала девушкам образы и одежду, а сейчас девушки сами её создают. Невозможно уследить тенденцию, какая вещь является популярной. Люди стали непохожими друг на друга, к чему всегда и стремились.

Триш импонирует мне тем, что она не пытается выделиться, а остаётся собой. Может, она видела в старых журналах этот стиль, который, кстати, ей к лицу. Длинные чёрные волосы и косая чёлка, тканевые банты, множество браслетов на руках, чёрный и розовый цвета, преобладающие в одежде, обтягивающие джинсы и кукольные платья. Всё это мы уже видели, но Триш сумела объединить элементы, и в целом они смотрится гармонично. Также меня удивляет отсутствие на её теле татуировок. Сейчас их делает каждый второй из-за безболезненности процедуры. Рок-звёзды всегда привлекали к себе внимание именно неординарными изображениями, но этим уже никого не удивишь. Каждый может позволить себе трансформацию и трансплантацию тела. Люди стали похожи на кучку разноцветных клоунов, но хотелось бы мне посмотреть, как они будут выглядеть лет через двадцать (говорю уже, как мама). Новое поколение найдёт для себя другие причуды, но вскоре решит придерживаться строгого классического стиля. Я могла бы получить премию за открытие новой гипотезы. Я бы назвала её «Возвратность на круги своя».

— Тогда напиши список необходимых продуктов, к вечеру мы всё привезём, — сказала Триш, вытерла руки о полотенце, достала из заднего кармана чёрных джинсов блокнот с ручкой и протянула мне.

— Этим ещё кто-то пользуется, кроме меня? — спросила я, имея в виду канцтовары. Триш пожала плечами и улыбнулась. Её ребяческий оптимизм заразителен.

Даже дети в школах пишут на планшетах. Мне всегда было интересно, зачем их вообще учат прописным буквам. Деградация нации. Надеюсь, что моя ранее выведенная гипотеза распространяется и на образование.

Я наугад открыла блокнот и увидела аккуратный курсивный почерк. На одной из страниц написано стихотворение с исправлениями и заметками «припев», «куплет» и поняла, что это песня. Оказывается, девушка пишет их сама. Чтобы не показывать свою заинтересованность, я нашла пустую страницу и составила список: сливочное масло, хлеб, овсяное печенье, шоколадные конфеты, фрукты, овощи, курица, мука, молоко.

— Ты не уточнила, какие фрукты и овощи ты любишь, — сказала Триш, прочитав заказ. Пирсинг в нижней губе подчёркивает не сползающую с лица улыбку. Что делает девушку счастливой?

— Любые. Бери на своё усмотрение, — ответила я.

Не понимаю людей, которые капризны в еде. Тем более сейчас, когда продукты стали максимально натуральными и качественными. Новый президент поднял на ноги производство страны. Ранее заброшенные заводы, пастбища и фабрики снова функционируют и кормят всё население страны. Это большой шаг вперёд. Неизвестно, как долго продержится их работа, поэтому нужно употреблять все предложенные витамины.

— Хорошо, можешь на нас положиться. — В голосе девушки ни капли иронии. Почему она помогает мне? Может, по просьбе Тони? Я сразу не подумала об этом…

— Сейчас принесу свою карточку. — Не хочу пользоваться их обоюдной добротой.

— Мы уже уезжаем, я оплачу сама, — сказала Триш и поспешила к выходу. — Хорошего дня, Ева.

Что? Сама? Это уже перебор. Я в оцепенении не смогла вымолвить ни слова. Девушка растворилась в коридоре. Я хотела догнать её, но меня отвлекла Касси. Она стала тереться пушистой головой о мою ногу. Первым делом я всегда кормлю кошку. Кусок в горло не лезет, когда я знаю, что Касси голодна. Я положила ей в миску кусочки куриной грудки с гречневой кашей. Она радостно замурлыкала и приступила к завтраку. Для себя я сделала омлет с помидорами и сварила кофе с корицей. От запеканки всё же решила отказаться, какой бы вкусной она ни казалась.

— Ева, — крикнул знакомый мужской голос. Я раздвинула шторы и взглянула в окно. Дилан. Неужели я ошибалась в нём, и он решил воспользоваться отсутствием Триш, чтобы пофлиртовать со мной? — Тебе на пороге оставили посылку. Принести?

Хоть и Дилан стоит метрах в пяти от окна, его голос прозвучал приглушённо из-за высокопрочных стёкол. Я кивнула ему, давая понять, что услышала, затем покачала головой (нелепая череда движений, напоминающая движения игрушечных собак на приборной панели автомобилей) в знак того, чтобы парень не утруждался. Дилан помахал мне на прощание и сел за руль чёрного автомобиля. Через пару секунд из дома вышла Триш и присоединилась к парню, напоследок взглянув на меня и указав рукой на порог. Если бы я знала, что она задержалась дома, я бы дала ей деньги. Неудобно получилось. Я проводила их машину взглядом и вышла на улицу, чтобы посмотреть, что же меня ждёт на ступеньках.

Теперь понятно, что вызвало радость у ребят. Не думала, что кто-то может оставить мне на пороге посылку. Я взяла коробку, обёрнутую серебристой бумагой, и закрыла за собой дверь. Налив себе кофе и положив омлет в тарелку, чтобы он остыл, села за стол, поджав под себя ноги, и аккуратно развернула коробку. Она небольшая, но в ней хватило места для плитки шоколада, флакончика духов и кисти крупного винограда в целлофановом пакете. Также я обнаружила маленькую самодельную открытку, на обложке которой чёрной ручкой написано моё имя. Внутри тем же красивым почерком написан текст:

Не нужно было подписи, чтобы понять, кто оставил мне подарок. Кай. Где он брал уроки обольщения девушек, родившихся в двадцатом веке? Его слова ненавязчивы, а их грамотное употребление говорят об образованности (не каждый парень знает, как правильно пишется слово «чересчур»). Никогда не получала подобных писем. Брендон умён, но не романтичен. Манера изложения письма принадлежит моему веку, а не этому. Никто сейчас не сравнивает девушку с розой, шоколадом и уж тем более с веточкой винограда, даже поэты. Никто не пишет «не сочти», «позволь» и «не спеши с ответом». Может, просто я давно не общалась с мужчинами и не знаю, как они заманивают девушек в постель? Может, Кай решил поиграть в Шекспира? Рыцаря? Принца? Кого угодно, только не в современного парня, которого интересует только женское тело, а не внутренний мир. Не понимаю, какие цели он преследует. Это пугает меня. Зачем мне встречаться с ним? Что он хочет показать мне? И какой я должна дать знак? В мои планы не входила интрижка с юным парнем, намерения которого мне неясны.

Любопытство ещё никто не отменял, и я достала духи из упаковки. Это новинка, которую я видела только в рекламе. В прозрачном круглом флаконе спрятана алая роза, упомянутая Каем в письме. Она не сморщилась и не потеряла яркий цвет, как будто выросла в этом сосуде, чтобы радовать девушек своим приятным ароматом. Ещё не понюхав воду, я уже уверена, что она прекрасно пахнет. Я открыла золотистый колпачок в форме сердца, чтобы проверить свою интуицию, и поднесла флакончик к носу. Я не ошиблась. Лёгкий аромат свежих роз пленил меня. Не люблю, когда дарят букеты, мне нравится смотреть на растущие цветы в саду. Теперь мне нравятся и эти духи. Жалко понапрасну их брызгать. Они кажутся мне особенными и единственными в мире. Как этому зеленоглазому парню удалось меня удивить? Я не должна была ему это позволить, но, несмотря на свои внутренние противоречия, надушилась розовой водой. Жидкость во флакончике вспенилась, после чего пузырьки медленно осели на лепестки розы. Это не только вкусный аромат, но и отличный антидепрессант. Удивительная вещь.

Вспомнив об остывающем омлете, я приступила к еде. Касси составила мне компанию, усевшись на стул рядом со мной. Роза не даёт мне покоя. Она напоминает мне сказку о красавице и чудовище. Заколдованное существо лелеяло цветок в стеклянном сосуде, как собственную жизнь, потому что она зависела именно от этой розы. С каждым годом лепестков на ней становилось всё меньше и меньше. Чудовище могло выжить, только если кто-то по-настоящему полюбит его. Что, если я и есть чудовище? Что, если я снова стану живой, когда кто-то влюбится в меня?

Мои дурные мысли прервал звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Я доела последний кусок омлета и поставила тарелку в раковину. Мельком взглянула в окно, не подходя к нему, чтобы убедиться, что это не Кай. Я бы не выдержала столь скорой встречи. На пороге моего дома стоит знакомый старик, и этот факт поверг меня в не меньший шок, если бы я увидела во дворе пингвина. Выдержу ли я встречу с Тони? Уж его увидеть я точно не ожидала. Я распустила волосы, ранее заплетённые в косу, и перекинула их со спины на грудь, чтобы максимально скрыть черты лица. Тони не должен цепляться за мою внешность, как за спасательный круг. Если память ему не изменяет, то он прекрасно помнит мою «бабушку» молодой. Он не настолько глуп, чтобы поверить, что я как две капли воды на неё похожа, но и не настолько умён, чтобы докопаться до истины.

— Доброе утро, — сказала я, открыв дверь. Вместе со стариком пришла прохлада, и коридор заполнился ослепительным светом с улицы.

— Доброе утро, Ева. Не разбудил? — спросил старик, пряча за спиной трость, как в прошлый раз.

Я бы попросила Тони не делать этого, но меня отвлекла татуировка на его дряблой руке. От локтя до запястья простирается чёрное ветвистое дерево с одним-единственным яблоком и змеем. Не нужно иметь высшее образование, чтобы понять смысл этого изображения. Помимо татуировки, которая меня жутко смутила, я заметила следы от иголок. Старый наркоман? Маленькие синяки на сгибе руки Тони выглядят почти так же отвратительно, как и татуировка. До сих пор не могу привыкнуть к старшему поколению, у которых остались шрамы в ушах от «туннелей», следы от пирсинга и побледневшие татуировки. В молодости тебе сносит крышу, и ты не думаешь о последствиях.

— Нет. Войдёте в дом? — спросила я. Тони кивнул и принял приглашение.

Для своего возраста он неплохо выглядит и, судя по чистой одежде и отсутствию неприятного запаха, следит за собой. Только хромота и седина выдают его преклонные годы.

— Каждый день мне делают уколы, чтобы бороться с сахарным диабетом, — сказал Тони, заметив, что я всё ещё изучаю его правую руку. Зачем же тогда он надел рубашку с коротким рукавом? Утро сегодня холодное. Вязаная жилетка сверху вряд ли спасает от пронзительного ветра. Тони хотел, чтобы я обратила внимание на синяки. Или на татуировку?

— Надеюсь, Вы не об этом пришли поговорить, потому что я лечу животных, — сказала я, и морщины на лбу старика поползли вверх. Мои слова прозвучали слишком грубо, и я сама пожалела, что произнесла их.

— В смысле? — уточнил Тони, глядя на меня с ног до головы. Я повернулась к нему спиной и повела в гостиную.

— Я ветеринар.

— Твоя бабушка мечтала стать журналисткой, — сказал он, присаживаясь на диван.

— Причём здесь она? — Неужели я делилась с ним своими мечтами?

— Просто вспомнилось… — ответил старик, осматриваясь по сторонам.

Представляю, каким любопытным он был в молодости. Озорной блеск сохранился в его карих, почти чёрных, глазах. Такое ощущение, что за морщинами и опытом прожитых лет скрывается ранимый мальчик, нуждающийся в ласке и понимании. Это не удивительно, ведь Тони никогда не был женат.

— Вы, может, хотите чашечку чая или чего покрепче? — спросила я, чтобы перевести тему. Хоть и «покрепче» у меня нет, я просто предложила ради приличия.

— Спасибо, я только что позавтракал, — ответил старик и продолжил рассматривать меня. — Присядь.

Я не осмелилась сесть рядом с Тони. Мне кажется, он видит меня насквозь. Я села в кресло напротив, положив ногу на ногу, и, чтобы занять руки, обхватила ими коленку.

— О чём Вы хотели поговорить? — спросила я, иначе он никогда не приступит к разговору, а мне не очень бы хотелось весь день провести с ним. Как назло, Касси где-то пропала. Хотела бы я быть на её месте.

— Хотел показать несколько фотографий твоей бабушки, — ответил Тони.

Я прекрасно помню, как она выглядит! Чего он добивается? Неужели думает, что я скрашу последние годы его жизни? От одной только мысли об этом мне становится не по себе.

— Наверняка, я уже видела их, — сказала я, хотя в глубине души мне не терпится поскорей взять фотографии в руки. Тони достал из внутреннего кармана ламинированные снимки и протянул их мне.

На первой фотографии изображена я на фоне родительского дома. Во дворе лежат сугробы, но на мне надет только тёплый свитер, широкие джинсы, домашние тапочки и варежки. Снимок похож на тот, что я нашла в ящике папиной лаборатории, только здесь я на несколько лет младше, волосы заплетены в две косички и торчат в разные стороны. Рядом со мной стоит мальчик чуть ниже меня в похожей одежде и в красном колпаке на голове. Он улыбается во весь рот, а я просто смотрю в объектив. Возле нас с высунутым языком лежит Зевс. При воспоминании о любимом псе у меня защипало глаза. Он умер, когда я училась на третьем курсе университета. Столько слёз было пролито на мой дневник, когда я писала об этом, потому что винила себя в его смерти. В тот момент меня не было рядом, и я не могла облегчить страдания Зевса. Уехав в общежитие, чтобы учиться в университете, я оставила его дома с родителями, а Ричарда забрала с собой. На удивление, попугай прожил на несколько лет дольше Зевса, но Ричарда я тоже не спасла от неминуемой участи. Я могу вылечить больное животное, но подарить вторую жизнь, к сожалению, не в силах.

— Мы вместе праздновали Рождество, — пояснил Тони, заметив моё замешательство. Это сыграло мне на руку. Пусть думает, что я ничего не знаю о далёком прошлом «бабушки». Я на самом деле забыла о существовании мальчика Тони в своей жизни, а он, оказывается, бывал на семейных праздниках. — Её родители хотели устроить детскую вечеринку, поэтому пригласили меня и ещё нескольких девочек из школы, но они не пришли. Я видел, что Ева неловко себя чувствует в нашей маленькой компании, состоящей из её родителей, бабушки и меня. Всеми силами я пытался развеселить её, но стоило мне вручить ей подарок, как Ева расцвела.

— Что же Вы ей подарили? — спросила я, не отрывая взгляда от фотографии.

Так странно говорить о себе в третьем лице, хоть и раньше мне уже приходилось это делать, но сейчас всё иначе. Другое ощущение. С помощью Тони я узнаю то, чего не написано в моих дневниках, то, что скрывает моя память. Я помню ту рождественскую вечеринку, как и все остальные семейные праздники, но не помню присутствия на них Тони.

— Она мечтала о кукле. — В голосе Тони прозвучала гордость. Он должен был смеяться надо мной, ведь далеко не все тринадцатилетние девочки мечтают об игрушках.

— Это была Барби с гнущимися руками и ногами в красивом розовом платье? — спросила я, борясь с эмоциями. Её звали Лили, я даже забрала её в общежитие. Мне казалось, что это подарок родителей.

— Да! — обрадовался Тони. — Ева сохранила куклу для внуков?

— Конечно. Я любила её старые вещи. Недавно наводила порядок на чердаке и нашла эту куклу. — Очередная ложь. Я не была на чердаке и давно не видела куклу, но должна же я была как-то объяснить вспыхнувший в голове образ. Вот только как объяснить факт подмены воспоминаний самой себе?

Тони ничего не ответил, а может, я не услышала, потому что продолжила смотреть фотографии. На следующих четырёх снимках изображены мы с Тони в одно и то же время года, в один тот же день — день моего рождения. С каждой фотографией я выглядела взрослее, а Тони практически не менялся. Мальчики созревают позднее девочек. Когда у меня появилась грудь, у Тони ещё не выросла щетина. Когда Тони обнимал меня за талию, я улыбалась в камеру, делая вид, что не знаю рядом стоящего парня.

— Сколько Вам здесь лет? — поинтересовалась я, показав на последнюю фотографию, где мы с Тони вдвоём. Она отличается от остальных тем, что мы сидим дома за столом, а не стоим на улице. Видимо, в тот день была плохая погода (в марте мог выпасть мокрый снег), и мы решили сфотографироваться дома вместе с праздничным тортом, на котором красовалась цифра семнадцать.

— Пятнадцать, — с сожалением ответил Тони, и я сразу поняла причину его односторонней симпатии. Мне не хотелось встречаться с мальчиком, который младше меня на два года, хоть он и был довольно симпатичным. Каштановые волосы, правильные черты лица, худощавое телосложение и обворожительная улыбка. При желании он мог бы завоевать сердце любой девушки. — Это был последний день рождения Евы, на который меня пригласили…

— Она же уехала учиться… — почти оправдываясь, сказала я.

Разве можно было быть такой стервой? Из-за меня симпатичный парень превратился в одинокого старика с больным сердцем и уродливой татуировкой, обозначающей запретный плод и искушение.

— И влюбилась, — продолжил за меня Тони. Да, я влюбилась в Стефана. Он послужил причиной ведения моих дневников. Я хотела запечатлеть каждый момент, проведённый с любимым. — Она всегда приезжала домой на каникулы. Я приходил к ней, но все темы разговоров сводились только к Стефану. Родители Евы смотрели на меня извиняющимся взглядом, ведь втайне от Евы они всегда говорили мне, что хотят видеть в качестве жениха дочери не Стефана, а меня. Я лелеял мечты об этом, думал, что это мимолётное увлечение Евы, что вскоре она увидит, насколько сильно я её люблю. Мне хватило несколько встреч со Стефаном, чтобы понять, что он был груб по отношению к Еве. Она была слепа, ходила в розовых очках. Я видел, что Стефан падок и на других девушек. Я пытался сказать об этом Еве, но это только испортило наши хрупкие отношения. Мы стали реже встречаться. Когда мисси Стюарт, твоя прабабушка, приглашала меня на ужин, Ева закрывалась в комнате и не желала ни с кем разговаривать. На втором курсе она окончательно отдалилась от меня. Я пошёл на отчаянные меры. Стал воровать письма с фотографиями из почтового ящика семьи Стюарт, которые Ева отправляла Стефану из дома на каникулах. Я делал это не только потому, что хотел расстроить их отношения, а в большей степени потому, что хотел иметь рядом с собой хоть малую часть Евы. У него было всё, а у меня только фотографии. Я принёс их тебе.

Я не смела дышать, пока Тони вспоминал своё прошлое. Хоть я и была частью его жизни, мне никогда не понять, какую боль он испытал. Я потеряла своих близких, и дыра в сердце не затянется никогда, а Тони потерял то, что никогда не имел. Он жил мечтой и живёт до сих пор. Я вижу, как он смотрит на меня, ищет прежнюю Еву, но не находит. Я стала другой. Жёсткой. Чёрствой. Одинокой. Я не могу заменить ему ту Еву, о которой он говорит.

— Бабушка действительно любила Стефана, и её нельзя в этом винить. Мне очень жаль… — Думая о найденной фотографии, адресованной Стефану, я долго не могла найти подходящие слова, но от них Тони вряд бы стало легче.

— За кого она вышла замуж? — спросил старик, который навсегда запомнится мне влюблённым мальчиком с фотографии. Кажется, этот вопрос терзал его всю жизнь, а я не знаю, что и ответить.

— За мужчину, который её любил, — снова соврала я, ведь Ева, то есть я, никогда не выходила замуж. Вся эта история — ложь. Я лгу ради спокойствия Тони, которого у него никогда не было.

— Конечно, я знал, что иначе быть не могло, ведь у неё родились дети, а потом прекрасная внучка, которую назвали в честь неё, — сказал Тони, глядя в пол и хмуря брови, как будто не верит в то, что говорит. Надеюсь, я ошибаюсь. Надеюсь, мне удалось его убедить.

О том, что у Евы родились дети, а потом и внучка, знал весь Мираж. Я позаботилась о распространении этой новости, чтобы подготовить себе почву для возвращения в родной город. Я не знала, когда этот момент настанет и сколько поколений мне придётся переждать, но вот он настал, и мне всё ещё приходится врать.

— А когда Вы виделись с бабушкой в последний раз? — Настала моя очередь задавать вопросы. Мне интересно, какой была наша с Тони последняя встреча, потому что я совершенно её не помню, и в дневниках нет ни слова о моём соседе.

— На похоронах у её матери, — ответил Тони. Эти слова дались ему с трудом. Его руки, сложенные на коленях, задрожали, но он не обратил на них внимания и продолжил рассказ. — Когда миссис Стюарт заболела, Ева ухаживала за ней. Я искал встречи, но Ева выходила на улицу лишь по необходимости. Она была замкнута и ни с кем не разговаривала. Её словно подменили. Она долго не могла оправиться от потери Стефана, потом — отца. Я боялся, что уход матери она не переживёт. Сразу после похорон Ева уехала, и я больше никогда не видел её. Сейчас передо мной сидит её точная копия, и я рад, что не стал искать Еву, не стал мешать её браку. Я молча любил и молился, чтобы с ней всё было в порядке. Только одно мне интересно до сих пор, почему на похороны матери она не привезла детей и мужа? Я бы хотел познакомиться ними.

— Дедушка сидел с моей мамой и дядей, потому что они были слишком маленькими, чтобы присутствовать на похоронах, — на ходу сочинила я. Не могу же я сказать, что этих людей никогда и не существовало вовсе.

— Скажи мне, она правда умерла? — после долгой паузы спросил Тони.

Мне стало нехорошо. Даже паршиво. Комок подступил к горлу. Он спрашивал меня об этом при первой встрече, но адекватно отреагировал на ответ, поэтому я не думала, что когда-нибудь Тони повторит душераздирающий вопрос. Почему Тони решил уточнить? Я этого не вынесу!

— Да, — ответила я, и впервые за десятки лет дала волю эмоциям при человеке, которого я едва знаю. Зря я не выгнала его сразу. Зря позволила лезть ко мне в душу. Зря я только что похоронила часть себя…

Я нервно вытерла слёзы полотенцем, которое лежало на журнальном столике, и взглянула на Тони. Мой ответ ранил его куда сильнее, чем меня. Он стал задыхаться и глотать ртом воздух. Я никогда не попадала в подобные ситуации, но знаю, что нужно дать человеку воды.

— Выпейте, — сказала я, прислоняя стакан к губам Тони. Он сделал несколько глотков и взял стакан у меня из рук. Ему неловко выглядеть больным и старым, но должно быть неловко мне за то, что я насквозь забыла о его существовании. — Как Вы?

— Уже лучше, спасибо, — ответил Тони. К его бледному лицу постепенно вернулся румянец, и руки перестали дрожать. — Я должен был почувствовать, что её не стало, но наша связь так давно оборвалась, что я не смог… Мне казалось, что она будет жить вечно…

— Вам нельзя нервничать, — сказала я. Кажется, он бредит. Пока он окончательно не сошёл с ума, нужно разузнать о последней фотографии в его стопке, подписанной на обороте моим подчерком. Это один из снимков, который был предназначен Стефану, где я уже естественно без Тони. На фотографии я сижу в своей комнате и шлю воздушный поцелуй, но сейчас меня волнует не изображение. — Расскажите мне об этом камне на цепочке.

— Ева нашла его в парке, после чего попросила папу сделать в камне дырочку, чтобы повесить на цепочку. Это был её талисман. — Тони словно произнёс заученную речь. Вряд ли он лжёт, но явно что-то недоговаривает. Я показала ему на камин, где висит подвеска с камнем. — Да, это тот самый камень с фотографии.

— Почему я не видела его у бабушки? Она не должна была его снимать, раз Вы утверждаете, что камень был её талисманом.

— Она отдала его отцу, — ответил Тони, снова не солгав. Эту информацию я недавно вычитала в дневнике, но мне нужны подробности.

— Камень приносил удачу? — спросила я.

Вопрос застал Тони врасплох. Он посмотрел на меня так, будто не верит своим ушам, будто я не знаю чего-то важного.

— Можно и так сказать, — ответил он, и в его глазах мелькнула необъяснимая надежда. — Ева никогда не упоминала о нём?

— Никогда.

— Это так похоже на неё, — ответил Тони. — Тогда ты носи его. Может, тебе удастся разгадать секрет камня.

— Вы же были друзьями. Неужели бабушка не поделилась с Вами этим секретом? — спросила я, надеясь вывести Тони на чистую воду. Хотя, судя по отсутствию записей о нём в моих дневниках, я вряд ли вообще делилась с ним.

— Нет, — ответил он и снова побледнел. — Мне пора.

— Уже? — спросила я, вставая с кресла. На секунду мне показалось, что Тони изменит своё решение, но он взял трость и направился к выходу из гостиной.

— Постойте, — сказала я ему вслед. Он обернулся. — Заберите фотографии. Они много значат для Вас.

— Чуть позже ты поймёшь, что и для тебя они являются ценной вещью, — сухо ответил Тони, но всё же взял у меня фотографии. В этот момент на своей руке я почувствовала его кожу, наощупь сравнимую с пергаментом. Я вздрогнула и пообещала себе больше никогда не прикасаться к Тони.

— Можно ещё вопрос? — спросила я, и Тони кивнул, продолжая хромать по коридору. — Вы знаете Кая?

— Райтона? — уточнил Тони. Я кивнула, вспомнив, что Кай является сыном известного продюсера. — Я дружил с его дедом, пока он не ушёл на тот свет. Что ж, я рад, что ты обзавелась друзьями.

Рассказывать или нет? Как Тони воспримет это? Ещё час назад я бы ответила твёрдое «нет» на вопрос Кая в письме, но сейчас… Тони знает его семью. Он искренне рад за меня. Может, это знак судьбы, впервые данный мне?

— Вы не могли бы передать от меня Каю «да»? — рискнула я.

— Сразу, как только увижу его, — пообещал Тони. Я думала, он начнёт углубляться в суть моего сообщения и задавать лишние вопросы, но недооценила старика. Тони бросил на меня прощальный взгляд и зашагал к выходу. — Береги себя, Ева.

— И Вы себя, Тони.

Он пошёл по мраморной дорожке с высоко поднятой головой, держа в руке фотографии, которые когда-то предназначались Стефану. Тони оказался бережливым. Как я.

Я вернулась в гостиную, когда он скрылся за воротами. Как по волшебству, Касси запрыгнула мне на колени и по привычке уткнулась мордочкой в мою ладонь.

— Ты где была, предательница? — спросила я, потрепав кошку за ухо. — Тебя никогда нет рядом, когда ты нужна. Может, тебе не нравится Тони? Добрые старички не могут обидеть, Касси. Не стоит его бояться!

Кошка, как всегда, ничего не ответила, и я снова осталась наедине со своими мыслями. Слова о Тони, скорей, были обращены не к Касси, а к себе самой. Я хочу верить, что мальчик, который питал к прошлой версии меня романтические чувства, не причинит мне зла, что мне нечего бояться. Мальчик давно стал дедушкой, и, глядя на Тони, я вижу себя. Так я должна была выглядеть сейчас. Старой, измученной, одинокой и преданной своему прошлому. Разве я не такая? Разве сейчас я не должна быть рядом с Тони? Мы бы могли быть вместе, но судьба распорядилась иначе. Я увижу смерть всех тех, кто встретится на моём пути…

Я села в такую же позу, в какой сидел Тони пару минут назад, запрокинув голову на спинку кресла и закрыв глаза, чтобы прокрутить в голове наш недавний разговор. Почему я не выгнала старика, когда он намекнул, что Стефан не любил меня? Я была на грани нервного срыва, но если бы я сорвалась, Тони заподозрил бы неладное, ведь не каждая внучка будет злиться на подобные вещи. Но я, чёрт возьми, не внучка! Я девушка, парень которой не был серьёзен по отношению к ней. Так сказал Тони. Почему я подумала об этом только сейчас? Почему даже после этих слов я не могу ненавидеть ни Тони, ни Стефана? Почему я позволила защитной маске упасть с моего лица? О чём я только думала, когда ответила Каю «да»?! Если Тони слишком стар для меня, а Кай — молод, какова вероятность, что я проживу свои дни в одиночестве?