на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава пятнадцатая

Упрямство рождено ограниченностью нашего ума: мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора.

Франсуа де Ларошфуко

На самом заднем сиденье автобуса марки «Мерседес», двигавшегося на восток от Москвы, сидел Кузьма Константинович Ребров, невидящим взглядом уставившийся в окно. Левая рука его теребила мочку уха, а косточку указательного пальца правой руки терзали сжатые зубы. Мозг его бурлил, руки вспотели, а сердце было готово выскочить из груди. Куда он едет? Почему он дал себя втянуть в это сомнительное дело? Сессия закончилась, через неделю он должен был отправиться в Ниццу, где у его родителей была небольшая вилла на побережье. Солнце, пляж, по вечерам дискотеки и бары. Какого черта он делает в этом дурацком автобусе?

У Вольта проблемы с отцом и с финансами, а ему какое до всего этого дело?

Сумерки сгущались, темный лес все ближе подступал к шоссе, косой дождь заливал стекла автобуса. Свет в окнах небольших деревенек, мимо которых они проезжали, лишь на короткое время отвоевывал у темноты небольшие участки, и тогда Кузьме казалось, что за пределами этих светлых участков притаилось нечто страшное, чудовищное, смертельное. Иногда автобус обгоняли автомашины, их красные габаритные огни проскальзывали мимо, устремлялись вперед и терялись в ночной темноте; иногда встречный транспорт залеплял глаза яркими вспышками фар дальнего света.

Кузьма повернул голову и прижал разгоряченный лоб к холодному стеклу. Под ним в багажном отделении трясется проклятый рюкзак, набитый деньгами…

Он скрипнул зубами. Зачем он ввязался в это? Деньги ему не нужны. Если он станет тратить их слишком много, все сразу поймут, обо всем догадаются. Да и на что их тратить? На карманные расходы он получал более чем достаточно, если возникала необходимость, обращался к отцу. Тот никогда ему ни в чем не отказывал, не устраивал унизительных допросов типа «зачем, да почему, да ты понимаешь, сколько лет нужно трудиться простому рабочему, чтобы это приобрести?». Он всегда относился к нему с пониманием. После окончания университета ему гарантировано отличное место в одной юридической фирме, которой формально владел двоюродный брат матери, а на самом деле она принадлежала отцу. Если его дела пойдут хорошо, отец доверит ему более серьезную работу. Мать уже присмотрела ему хорошенькую и богатую девицу, дочь ее лучшей подруги. Тогда какого черта он ввязался в это дело?

Кузьма мучительно терзал себя, но ответа не находил. Может быть, виной всему было раннее утро, двойной джин с тоником или… или что? Какую вескую причину он мог назвать себе, а тем более ментам? А какую причину примут они? Никакую! И самое ужасное, что он знал это! Будь он на их месте, тоже не принял бы. Следование дружеским идеалам – сам погибай, а товарища выручай… Ему надо было, наоборот, отговорить Вольта от этой затеи, объяснить всю ее опасность. Но разве опасность Вольта когда-нибудь останавливала? Она только подстегивала его азартного друга. Нет, никакими увещеваниями его пронять было нельзя. Оставалось только повернуться и уйти с той проклятой веранды гольф-клуба в то проклятое утро. Но он почему-то остался. А теперь мучительно ищет оправдание своей собственной глупости и безрассудству.

Автобус проехал указатель на Ногинск, въехал на железнодорожный мост, дальше дорога сужалась, автобус снизил скорость. Лес вплотную подступил к обочине, темной, зловещей массой высился по обеим сторонам. Вдруг мрак отступил, шоссе пересекало открытое пространство, и оно опять стало широким. Автобус заметно увеличил скорость. Кузьма гнал от себя отчаяние. Это чувство не поможет, особенно сейчас, когда есть еще возможность что-то изменить, попытаться найти выход, надо начать думать, напрячь извилины. Ведь должен же быть этот проклятый выход!

«Прежде всего успокоиться! – сердито скомандовал он себе. – Думай, думай, думай! Вариантов может быть много, только какой из них избрать?»

Во-первых, он может просто вернуть деньги. Отставить возле дверей квартиры Вольского, позвонить и убежать. Но он понимал, что это уже ничего не решит и не освободит его от обвинений, только облегчит милиции задачу его вычислить. Можно, конечно, принести рюкзак прямо в милицию и во всем сознаться. Нет, Кузьма покачал головой, ни одна их этих идей ему не нравилась.

Какие еще есть возможности? Он может просто выйти из автобуса и оставить рюкзак в багажном отделении. Забыть о деньгах. Сделать вид, что их не существует, посыльный не сдавал их в багажное отделение автобуса. Ребров сердито нахмурился при этой мысли. Могла ли Оксана быть неподалеку, наблюдая, как посыльный сдает рюкзак в багаж? Или Ромашка? Он их не видел, но это ровным счетом ничего не значит, ведь он и не искал их, не осматривался по сторонам, пытаясь определить, следят за ним или нет. Другая мысль пришла ему в голову, обесценив первую. Он не мог оставить деньги в автобусе и рассказать всем глупую историю о том, что посыльный с деньгами не явился. Черный рюкзак на конечной станции вскроют как невостребованный багаж, и через пять минут об этом будут знать все, наутро эта новость докатиться и до Москвы. О таком событии обязательно сообщат в новостях по телевизору, да и газеты в стороне не останутся.

Кузьма до боли закусил губу, тщательно обдумывая другую идею. Можно взять рюкзак из багажного отделения, а на обратном пути заехать в лес, облить рюкзак бензином, запалить славный костер. Это будет самый дорогой костер в мире, случай достойный Книги рекордов Гиннесса. А потом сказать, что посыльный ничего не принес. В результате этого возникнут сложности, но это уже будет неважно. Во всяком случае для него.

Кузьма выглянул в окно и удивился. Нелегкие размышления настолько поглотили его, что он и не заметил, как они уже почти подъехали к месту, где должны были остановиться для отдыха. Это была автозаправочная станция на окраине небольшого поселка. При станции были магазин и маленькое кафе, где пассажиры могли перекусить и воспользоваться туалетом, пока автобус заправляют.

Автобус свернул с шоссе и въехал на станцию. Водитель объявил всем, что стоянка продлится около получаса. Некоторые пассажиры остались в салоне, но большая их часть, сонно щурясь, покинула его.

Кузьма подошел к водителю и произнес заранее приготовленную и много раз отрепетированную фразу:

– Извините меня, пожалуйста, но мама дала нам с отцом в дорогу еду, а отец не подумал и сдал рюкзак в багаж, можно его достать оттуда, денег у нас на кафе нет, а есть очень хочется?

При этом Кузя сделал такое жалостливое лицо, что водитель, пожилой дядька с простодушным лицом, тяжело вздохнул, выразительно взглянул на него и без лишних слов полез в карман за ключами от багажного отделения.

– Если твой рюкзак будет заставлен другим багажом, доставать будешь сам, – предупредил шофер.

Кузя с готовностью кивнул.

Все складывалось, как нельзя лучше. Когда водитель открыл панель, закрывающую багажное отделение, к нему подошел кто-то из пассажиров. Пока они разговаривали, Кузьма уверенными движениями расстегнул рюкзак, вытащил из него пакет с деньгами и положил его рядом на чей-то чемодан. Потом закрыл молнию, застегнул пряжку и поставил рюкзак на место, после чего взял пакет с деньгами, приветливо махнул рукой водителю и неторопливым шагом направился к кафе. Эта неторопливость далась ему нелегко. Сердце в груди колотилось как бешеное. Ему хотелось что есть силы побежать к машине, которую он еще накануне утром оставил неподалеку. Возле кафе он остановился и ленивым шагом подошел к газетному ларьку. Делая вид, что он интересуется газетами, Кузьма настороженно осмотрелся по сторонам. Но все было спокойно. Водитель, закончив общаться с пассажиром, закрыл багажное отделение и неторопливо направился в кассу автозаправочной станции.

Через пять минут от станции отъехал серебристо-серый спортивный автомобиль, притормозив на выезде, пропуская встречный поток машин, он выехал на автостраду и направился в сторону Москвы. На столь экзотическую даже для Москвы машину никто не обратил никакого внимания. Во-первых, те, кто остался в автобусе, спали, а те, кто вышел, были в кафе, во-вторых, в столь позднее время на станции, кроме автобуса, других машин не было, в-третьих, машину Кузьма оставил поодаль от кафе, и она была скрыта от посторонних глаз буйно разросшимися кустами боярышника.

Кузьма так обрадовался, что достал деньги из багажного отделения без особых проблем, что не обратил никакого внимания, как в сторону Москвы следом за ним отправился еще один автомобиль – огромный черный джип с тонированными стеклами. Этот джип не въезжал на станцию следом за автобусом, а остановился сбоку от въезда в тени кустов. Кузьма был настолько поглощен своей проблемой, что просто его не заметил.

– Вы были совершенно правы, Пульхерия Афанасьевна, – мрачно заявил Всеволод Вениаминович. – Я даже начинаю вас бояться.

– В чем я была права? – не поняла Пуля, но от тона Вольского у нее мурашки побежали по спине.

– Мой сын сам организовал свое похищение.

– Я еще до конца не уверена…

– Не сомневайтесь, пожалуйста. Теперь я знаю это совершенно точно.

– Откуда такая уверенность?

– Мне хорошо знаком парень, которого мы преследуем, а также его машина. Я сам помогал его отцу выбирать ее. Мой сын с ним дружит. Они росли вместе, оба поступили в университет. Но от него я ожидал этого меньше всего. Этот человек не может нуждаться в деньгах настолько, чтобы пойти ради них на убийство.

– Самая большая бездна – это экономическая, – пожала плечами Пульхерия.

– Нет никакой бездны. Во всяком случае у него, – с горечью сообщил Вольский. – Вот сейчас догоним его и обо всем расспросим.

Вольский надавил на педаль газа и крепко сжал руль. Мощный мотор прибавил обороты, и машина стала набирать скорость.

– Всеволод Вениаминович, вы уж не очень усердствуйте, – испуганно посоветовала Пуля, – хотелось бы все-таки узнать, чем там дело кончится.

– Где там? – меланхолично поинтересовался Вольский.

– В нашем с вами сериале, или, как сейчас говорят, «реалити-шоу», где мы с вами играем главные роли. Если мы его прижмем, нам достанется Джек-пот в размере двух миллионов евро. Поделитесь? – радостно поинтересовалась она. Вольский недоуменно покосился в ее сторону и скривился, как от зубной боли. Пульхерия, заметив его взгляд, смущенно пробормотала: – Поняла, денежки были наши, станут ваши. Хотя, о чем это я? Они же изначально были вашими. Ну извините, забыла. Так хорошо вжилась в роль, можно сказать, срослась с нею… Что вы собираетесь делать?

– Сядем ему на «хвост». Если он заметит, что его преследуют, – тем лучше. Пусть об этом подумает, пока мы его не схватили.

– Раз мы его знаем, не будет ли лучше предоставить ему спокойно добраться до дома, а потом схватить его там в присутствии милиции? Пусть компетентные органы сами разбираются, – предложила Пульхерия.

– А если дома мы найдем только комплект рубашек? Или презервативы?

– Тогда придется извиниться.

– Ну уж нет. За убийство моего сына он должен держать ответ. Деньги здесь самая главная улика. Мы должны помешать ему избавиться от них.

Они ехали уже с довольно большой скоростью, но красные огни серебристо-серой спортивной машины не приближались, даже отдалились.

– Он едет очень быстро, – с тревогой констатировала Пульхерия, – а дорога скользкая…

– Это один из лучших спортивных автомобилей. На нем нельзя ездить тихо.

– Думаю, он еще слишком молод, чтобы понимать, что скорость – это очень опасно. К тому же сейчас ночь.

– Ну, – ухмыльнулся Вольский, – боюсь, для этого уже слишком поздно.


Глава четырнадцатая | Змея на груди | Глава шестнадцатая