Глава 13
— Герцогиня, очнитесь… Вы слышите меня?
Тяжкая муть дурмана понемногу отступала, пелена перед глазами рассеивалась — Изабель разглядела склонившееся над собой женское лицо, несколько обрюзгшее, с тяжёлыми веками над выцветшими от возраста глазами с холодным, оценивающим взглядом.
— Герцогиня…
Глубоко вздохнув, Изабель попыталась приподняться, но головокружение заставило её вновь откинуться на подушки.
— Так я… не умерла? — слабый голос девушки прозвучал с глубокой горечью.
— Нет. У вас отменное здоровье, сударыня. И это обстоятельство не может не радовать.
— Кто вы? Мне кажется знакомым ваше лицо…
— Екатерина Медичи. Вам известно это имя?
Изабель невольно вздрогнула, с трепетом глядя на эту невысокую полноватую женщину — «Чёрную Королеву», как именовали её современники за пристрастие к траурным нарядам, которые она не снимала после смерти горячо и страстно любимого мужа.
— Вижу, что известно, — холодно произнесла королева — мать, — сейчас вам принесут платье и драгоценности. Я пришлю двух горничных. Они позаботятся о том, чтобы вы выглядели надлежащим образом. Сегодня состоится торжество в честь окончания королевского покаяния и поста. Вечером приедет мой сын, король Франции. К его приезду вы должны быть готовы. Если сумеете покорить короля, ваша дальнейшая судьба будет устроена, а жизнь обеспечена. Вы официально войдёте во владение наследством. А к тому времени я лично подыщу для вас подходящего супруга.
— Супруга? — В глазах Изабель показались слёзы. — Нет, нет, я не могу!.. Выйти замуж… это невозможно!
— И почему же? — ледяным тоном осведомилась королева.
Изабель пугал этот взгляд, как внушала невольный страх и сама королева, но и молчать она не могла.
— Я помолвлена…
— Ах да, — протянула королева, окидывая Изабель презрительным взглядом, — я слышала об этой истории. Кажется, его звали Ренар Шатобриан. Забудьте, сударыня, и это имя, и вашу с ним помолвку. И постарайтесь впредь не произносить фразы подобные «не могу» или «не хочу». Я не привыкла слышать такие слова, и будет лучше, если вы сразу усвоите эту истину, — в голосе королевы послышалась внятная угроза. — К счастью или несчастью, вы нужны мне. Когда вы исполните всё, что от вас требуется, я отпущу вас. Надеюсь, вы всё поняли, герцогиня?
— Могу я исповедаться, ваше величество? — смиренно опустив мокрые от слёз ресницы, тихо спросила Изабель.
— Вас отведут к священнику, как только вы будете готовы. Это всё?
— Я хотела… я хотела узнать, что стало с тем человеком, который…
— Ваш любовник? Слуги короля его убили. И достаточно вопросов, сударыня. Я навещу вас позже. К моему приходу вы должны быть одеты.
Как только дверь за королевой захлопнулась, Изабель в отчаянии прошептала:
— Ты был мне братом… отцом… Несчастный Сервитер!.. Стоило ли меня спасать? Моя жизнь хуже смерти. Повсюду мрак… только мрак…
— Госпожа! — две горничные, вошедшие в опочивальню, присели в почтительном реверансе.
Следом слуги внесли большую деревянную бадью, которую споро заполнили горячей водой. С помощью горничных Изабель погрузилась в исходящую паром воду. Служанки вымыли её душистым мылом, умастили тело ароматными маслами, расчесали и уложили в изысканную причёску, украшенную жемчужинами, волосы, и, наконец, облачили в роскошное платье.
Горничная застёгивала на шее Изабель жемчужное ожерелье, когда вернулась Екатерина Медичи. Весьма придирчиво осмотрев девушку, королева осталась довольна и даже соизволила милостиво улыбнуться Изабель.
— За дверью тебя ждёт стражник, который проводит тебя в часовню, и он же будет сопровождать тебя, если тебе вдруг вздумается прогуляться. Не смей выходить из комнаты без плаща и вуали — ни к чему тебе привлекать лишние взгляды.
Послушно надев бархатный плащ на меховой подкладке и накинув капюшон, с которого спускалась на лицо плотная вуаль, Изабель вышла вслед за королевой. Ожидавший девушку охранник, бросив на неё бесстрастный взгляд, поклонился.
— Я хотела бы исповедаться, — негромко произнесла Изабель, обращаясь к своему стражу.
— Вас уже ждут, госпожа. Следуйте за мной! — склонив голову в новом поклоне, ответствовал тот.
В замке царил суетливый переполох. Слуги торопились подготовить замок к приезду Генриха III.
То и дело на пути Изабель возникали препятствия в виде нагромождённой мебели или служанки с огромным ворохом белья. Девушка, погружённая в невесёлые мысли, впрочем, мало что замечала вокруг, молча следуя за своим провожатым. Пропустив её внутрь часовни, он прикрыл створку за её спиной и остался снаружи дожидаться её возвращения.
Изабель прошла в исповедальню. Опустившись на скамью, она услышала негромкий, мягкий голос:
— Что мучает тебя, дитя моё?
— Я всё время думаю о смерти. Это ведь грех, святой отец? — Изабель говорила тихо, и в голосе слышались душевные муки и боль.
— Конечно, дитя моё. Господь дал нам жизнь, и лишь ему одному решать, когда забрать её обратно. Но почему ты думаешь о смерти, дитя? Судя по голосу, ты ещё слишком юна для подобных мыслей. Сколько тебе лет?
— Девятнадцать, святой отец. А мысли о смерти преследует меня лишь последний год. Прежде я была счастлива. Очень счастлива. Я любила жизнь и всё, что меня окружало.
— Расскажи всё, дитя моё. Облегчи душу перед Господом.
— Я росла, окружённая любовью. Мой отец, герцог Д’Эгийон, был очень добр ко мне. Матушка же души во мне не чаяла. У меня был старший брат, которого я любила, и который любил меня.
Когда мне исполнилось пятнадцать, появился ещё один человек, к которому я сильно привязалась. Он был нем от рождения, но я его хорошо понимала. Этот человек… он недавно умер, защищая мою жизнь. Он не раз спасал и утешал меня, когда другой, которого я полюбила всей душой, тот которому отдала своё сердце, бросил меня, оставил одну… — Изабель старалась сдержать свои чувства, но слёзы помимо воли текли и текли из её глаз.
— Не сдерживай слёзы, дитя моё. Каждая из слезинок несёт в себе твои страдания… — с участием сказал священник, услышав судорожный вздох и подавленные рыдания. — Продолжай, дитя.
— Его звали, Ренар Шатобриан, — Изабель сумела справиться со слезами, но не с дрожью в голосе.
— Я впервые увидела его, когда мне исполнилось 17 лет. Он доводился нам дальним родственником и приехал погостить. Я влюбилась в него, как только впервые увидела. Я во всём призналась матушке, а она рассказала отцу. Препятствий для брака не имелось, потому уже через месяц мы были помолвлены. Ренар казался мне необыкновенным человеком, не похожим на других. Он превосходил всех знакомых мне молодых людей не только красотой и статностью, но и глубоким умом. Засыпая вечером, я мечтала лишь о том, чтобы увидеть его поутру, услышать его голос… — Девушка закусила губы, стараясь справиться с подступающими к горлу рыданиями.
— Я слушаю тебя, дитя моё.
— Я гостила у тётушки, когда на наш замок было совершено злодейское нападение. Все мои близкие, и даже слуги в замке были убиты. Вернувшись домой с Сервитером, который сопровождал меня в той поездке, мы застали ужасную картину. Замок был полон мёртвыми телами. Никого, никого не осталось в живых!.. С той поры я не знала ни одного спокойного дня.
Те, кто уничтожил мою семью, много раз пытались убить и меня. Мой отважный Сервитер не однажды спасал меня, мою жизнь…
— А что же, твой жених? — после короткого молчания спросил священник.
— Когда ему стало известно обо всём, он… — голос Изабель дрогнул, — отказался от меня. Когда мне сообщили об этом, я не поверила. Презрев опасность, я направилась к нему, но слуга сказал, что ему не велено пускать меня и передал письмо, — девушка помолчала, затем голосом, полным глубокого отчаяния, продолжила: — Это письмо причинило мне не меньшую боль, чем смерть моей семьи. Он сообщал, что отказывается от меня и считает нашу помолвку разорванной. Я год провела в аббатстве, скрываясь там от преследователей. И весь этот год каждый день я задавала Господу один и тот же вопрос: в чём моя вина? Но Господь не ответил мне. Тогда я просила Его забрать у меня жизнь, чтобы соединиться с моей семьёй. Мне больше не нужна моя жизнь — она состоит только из боли и страданий… У меня не осталось никого и ничего. Даже надежды, — прошептала Изабель.
— Тебе тяжело, дитя моё. Но отчаиваться не стоит, ибо Господь милостив. Он всегда оставляет надежду страждущим.
Священник покинул исповедальню. С глубочайшим участием смотрел он вслед исчезнувшей за дверью часовни девушке.