Глава 5

Криспин вместе с Джеком прошел под аркой Ньюгейтской тюрьмы, чьи каменные ворота сумрачно взирали на Шамблз. Две высокие башни по бокам напоминали вход в ад или даже пасть, клыки которой, образованные опускной решеткой, были готовы захлопнуться в любой момент. К югу от тюрьмы располагались крепостные ворота Лад-гита и Бейли, а к северу — Олдергейт и Крипплгейт: своего рода часовые на путях в город Лондон. Что же касается Ньюгейта, то именно здесь томились заключенные в ожидании своей участи. Воры, потаскухи и государственные изменники — всем им было уготовано пристанище в самом негостеприимном из мест. Кому-то удавалось погасить долги, и их отпускали. Конечно, порой в ход шла монета, но простому вору чаще всего приходилось расплачиваться потерей руки или уха, смотря как решит лорд шериф. А кое-кто отправлялся в длинное путешествие до Смитфилда, где им предстояло повстречать своего Создателя.

Всякий раз под опускной решеткой Криспина охватывала дрожь. Ему уже довелось побывать за этими стенами в качестве постояльца, ожидающего поездки в Смитфилд. Судьба — ветреная шутница. Восемь лет назад он и не думал, что удастся выбраться отсюда живым.

По пути к кабинету шерифа Криспин постарался успокоить дыхание. Распутывание преступлений вынуждает порой вступать в отношения с совершенно неожиданными партнерами. Общение с Уинкомом — даже по истечении целого года — по-прежнему давалось с превеликим трудом. Возможно, Саймон Уинком завидовал бывшему статусу Криспина и его образованности.

«Или он попросту мстительный мерзавец», — криво усмехнулся Криспин. Вот что все объясняет.

Уинком оторвался от пергамента и нахмурился, увидев бывшего воришку кошельков.

— А он что здесь делает?

Криспин непринужденно подошел к столу.

— Джек — мой слуга, если помните.

Шериф откинулся на спинку стула и расхохотался:

— Действительно! Обзавелись вором на побегушках. Очень вам подходит.

Криспин стоял, терпеливо снося насмешку, пока наконец Уинком не пригласил его сесть. Шерифу обычно нравилось держать Криспина на ногах на протяжении всего разговора из желания лишний раз досадить, но нынешним вечером Уинком, похоже, был в добром расположении духа. Криспин уселся, покамест Джек старался как можно незаметнее укрыться в тени.

— Итак, Гест, в последнее время мы что-то редко видимся, не так ли? Вплоть до вчерашнего утра то есть.

Криспин отмолчался, просто сложил руки на коленях, демонстрируя безмятежное спокойствие.

Уинком улыбнулся. Белизну зубов оттеняла черная бородка — ни дать ни взять чешуя на змеином подбрюшье.

— У меня пока нет подозреваемых. А у вас?

Криспин посмотрел в сторону.

— Нет, милорд. Убийство совсем свежее и…

— Да, но про Уолкота этого не скажешь, верно? И его гильдия взбудоражена, тем более что она полна столь же богатыми людьми. Сегодня мне пришлось принять делегацию, которая требовала — еще раз подчеркиваю: требовала! — скорейшего принятия мер. А ведь вы знаете, что я не из тех, кто любит выслушивать поучения.

— Да, милорд.

Уинком помолчал, разглядывая бесстрастное выражение лица Криспина, и нахмурился.

— И снисходительного отношения тоже не терплю.

— Милорд шериф, если бы у меня были хоть какие-то сведения, я бы обязательно сообщил.

— Вздор! Мы оба знаем, что все ровно наоборот. Почему вы противоборствуете мне, Криспин? Я ведь все равно одержу верх.

Криспин позволил себе улыбку:

— Всегда есть вероятность, что это у вас не получится.

Уинком ударил по столу кулаком. Дрогнула и зашипела свеча.

— Я хочу знать, почему Уолкот вас нанял!

Криспин снял воображаемую пушинку с плаща и щелчком отправил ее в угол. Уинком не упустил ни малейшего движения, его глаза превратились в щелки.

— Дело по-прежнему является сугубо приватным, мой господин. Если бы не…

Шериф встал из-за стола и двинулся к Криспину. Тот заранее знал, что его ждет, но все равно оказался мало подготовлен к грубому вздергиванию на ноги.

С чего шериф начнет? Ответ последовал незамедлительно.

Первый удар пришелся по лицу. И, словно желая лишний раз подчеркнуть, что дело нешуточное, Уинком проделал то же самое с его другой щекой.

При каждом ударе голову Криспина отбрасывало назад, а в глазах расцветали звезды. Перстень шерифа распорол кожу на лице, заструилась теплая кровь, один глаз уже начинал заплывать.

Из тени, где прятался Джек, донесся слабый звук, словно пискнула прихлопнутая мышь.

Сделав глубокий вдох, Криспин повернул голову к шерифу. Провел языком по зубам и ощутил вкус собственной крови.

— Я жду ответа! — рявкнул Уинком.

Его голос громыхнул подобно раскату от дальней грозы.

— Я уже объяснил вам, что ответов у меня нет.

Кулак шерифа погрузился в живот Криспина, и тот упал бы на колени, если Уинком его не придержал.

— Говори!

Криспин, лишенный дара речи, молча помотал головой и зажмурился.

Шериф разжал хватку, и Криспин повалился на пол, сжимая руками живот, затем свернулся в комок как ежик. Потирая ноющие костяшки пальцев о ладонь, Уинком медленно обошел Криспина кругом, затем нагнулся и, ухватив за волосы, запрокинул голову. Боль в подвздошной области и глазу не оставила места для унижения от коленопреклоненной позы.

— Ну? Стоит оно того, чтобы тебя избили?

Глаз заплыл окончательно. Криспину удалась вымученная улыбка.

— Зато вам это нравится…

Уинком замахнулся, и Криспин сжался в ожидании удара… который не последовал, потому что шерифа отвлек шорох в тени. Он отпустил голову Криспина и пару секунд задумчиво постоял, возвышаясь громадиной на широко расставленных ногах.

— Верно. Я бы с легкостью — и наслаждением — поработал над тобой до ночи, но… пожалуй, займусь-ка я им.

Криспин повернул ноющую шею в направлении взгляда своего мучителя и понял, что за «счастливая» мысль пришла тому в голову. Дерзкая улыбка сползла с его кровоточащих губ.

Шериф шел к двери, за которой безуспешно укрывался Джек.

— Нет! Стойте! — рванулся Криспин вперед.

Уинком сгреб ворот мальчишеской туники в громадной длани и оторвал Джека от пола, на который посыпались книги Уолкота. Другую руку шериф сжал в кулак и принялся махать ею перед лицом ребенка.

— О-о, позвольте хотя бы разок… — с улыбкой бросил Уинком. — А?

Лицо Криспина горело, живот резало болью, словно его сложили пополам и затем сшили гвоздями.

— Отпустите его, и я все вам расскажу!

— Да я даже еще не размялся.

— Саймон!

Мощная рука скрутила горловину туники еще крепче. Джек побелел. В его глазах читался страх.

— Для вас я — милорд шериф! Или запамятовали?

— Милорд… я прошу вас…

Уинком подержал Джека еще некоторое время, показавшееся вечностью, затем презрительно хмыкнул и бросил мальчика на пол. Джек тут же отполз в угол, словно мышь в поисках спасения, собрал книги и сунул их под накидку.

— Проявить слабость в обмен на слугу? — Шериф поцокал языком. — Вы меня удивляете. Приобрели себе не очень уважительное свойство.

Криспин старался держать голову прямо, но ее все время вело набок. Он прищурил неподбитый глаз.

— Совершая правые поступки, делаемся мы правосудными…

— Вновь ваш треклятый Аристотель.^[14] Я смотрю, вы уж очень высоко цените древнего язычника.

Криспин с видимым трудом добрался до стула, однако садиться не стал, а просто оперся о спинку. Голова чуть не лопалась от боли, в глаз словно всадили кинжал. Он коснулся лица; это не уняло боли, но хотя бы стало ясно, что череп не раскололся.

— В словах античных авторов много мудрости, — сказал он чисто машинально, должно быть, оттого, что уже говорил Уинкому то же самое.

Трудно вспомнить, когда у тебя в голове стучит кузнечный молот.

Шериф подчеркнуто неторопливо вернулся к своему стулу и сел, посмеиваясь в бородку.

— Итак, вы хотели рассказать, почему Уолкот вас нанял.

Криспин решил пока оставить его слова без внимания и вместо этого хоть что-то разглядеть в темном углу.

— Джек, ты в порядке?

Паренек молча кивнул и подтянул тунику поближе к горлу. Криспин сделал глубокий вдох и тут же закашлялся от боли в ребрах.

— Николас Уолкот… нанял меня, чтобы следить за своей женой… Он боялся, что она ему неверна…

Улыбаясь, Уинком мерно покачивался на стуле.

— И? Он оказался прав?

Раздумывание над ответом заняло так много времени, что шериф полез в ножны и кончиком кинжала погрозил в сторону Джека.

— Готов побиться об заклад, что могу достать его прямо отсюда. Как насчет пришпилить плечо к стене?

— Да! — прошипел Криспин, насупив брови, насколько позволяла боль. — Я видел ее с любовником.

— Ага! Похоже, Дело сдвинулось с мертвой точки. — Уинком вернул кинжал на место. — Что ж, стало быть, она и убила своего мужа?

— Нет-нет. Здесь что-то не то. Чего-то она страшится. Больше того, стала бояться еще сильнее как раз после смерти супруга.

— Криспин, по-моему, голод пагубно сказался на вашем уме. Всегда найдется множество причин, по которым жена захочет убить мужа. Или, скажем, нанять убийцу. — Шериф покачал головой. — Вы, наверное, совсем чутье потеряли.

«Только самоуважение». Криспин решил было гневно взглянуть на Уинкома, но левый висок болел так сильно, что к горлу подступила тошнота. В глазах начинало плыть.

— Гильдия и так уже несколько недель не дает мне покоя, а тут еще дело Уолкота. Говорю вам, часу не проходит, чтобы какой-нибудь торгаш не заявил мне, что, дескать, такой-то товар был доставлен не полностью. И я вас спрашиваю: какого дьявола я должен заниматься грузами в Кале, если сам нахожусь в Лондоне?

Теперь шериф говорил без умолку. Криспин отчаянно пытался уловить его слова, но тщетно. С запозданием он понял, что теряет сознание.