11

С самого восхода солнца корабль плыл в океане, похожем на прозрачное голубое стекло, пробирался мимо островков, которые казались лохматыми зелеными кочками на поверхности воды. Многие из островков были окружены рифами, о которые разбивались волны, образуя белую завесу брызг. Грейс наблюдала, как по мере приближения к берегу вода из темно-голубой постепенно превращалась в бледно-бирюзовую. Чувствуя, что ее путешествие заканчивается, она с трудно сдерживаемым волнением на все это смотрела. Через несколько часов она будет уже в Кэрнсе, где ее встретит Фредди. Получил ли он ее телеграммы вовремя, подумала она с беспокойством, ту первую, где говорилось, чтобы он не ехал в Брисбен, и вторую, о ее прибытии в Кэрнс? И что ей делать, если ее никто не встретит?

Вскоре она увидела на горизонте очертания гор, и когда они подошли к берегу ближе, могла уже различить белые здания города, уютно расположенного у подножия суровых пиков. Они проплыли мимо еще нескольких островов, с болотами, поросшими тропическими растениями, и наконец стали на якорь возле казавшейся непрочной деревянной пристани. Вдоль набережной был разбит парк с похожими на зонтики тенистыми деревьями. В парке было полно народу, и со старомодной площадки в центре парка к ним доносились звуки музыки. Грейс не могла поверить своим ушам, когда услышала, что оркестр начинает исполнять «Мир вам, веселые джентльмены».

— Ну как они смогли так подгадать, — насмешливо заметил один из матросов, бросая причальный канат на берег. — Мы как раз прибыли вовремя, к Рождественскому обеду.

— Рождественскому?

Грейс, конечно, знала, что стоял декабрь, но в этой испепеляющей жаре Рождество как-то совсем выпало у нее из памяти.

Наконец опустили сходни.

— Можете сойти на берег, мисс, — сказал капитан. — Багаж вы получите послезавтра, на таможне. Сегодня мы разгружаться не будем: Рождество…

— Спасибо, — сказала Грейс.

— Счастливого Рождества, мисс, — ответил он, дотрагиваясь пальцами до фуражки.

— И вам счастливого Рождества, капитан, — в свою очередь пожелала Грейс. Она взяла маленький чемоданчик, оставив на корабле большой чемодан, который собиралась взять позже, и сошла по сходням на берег. Оркестр все еще исполнял традиционные рождественские песни, пока она осторожно ступала по неровным доскам, и Грейс иронически усмехнулась. Затем она стала вглядываться в толпу людей, стоящих у края пристани и за нею. Она видела целые семьи, которые расположились, как на пикнике, в тени больших деревьев, маленьких детей в их лучших воскресных одеждах, мужчин в костюмах, и женщин под кружевными зонтиками.

Грейс прищурилась, так как солнце слепило ее.

— Грейси?

Она услышала этот спокойный, но сильный голос, перекрывший детские крики, даже рев оркестра. Из тени под высоким деревом навстречу ей двинулась фигура человека, вышедшего на яркое солнце. Он казался сильнее и здоровее, чем тогда, когда она видела его в последний раз, а кожа его была красивого бронзового цвета. Он не был, как большинство людей вокруг, по случаю Рождества, одет в парадный костюм. На нем были шорты защитного цвета и белая рубашка с расстегнутым воротом. На голове — большая австралийская шляпа, сдвинутая на затылок, а из-под нее видны его янтарного цвета глаза.

— Привет, Грейси, — сказал он спокойным тоном, как будто они виделись всего несколько часов назад.

— Брюс! — воскликнула Грейс и побежала к нему, чтобы обнять его, но затем опомнилась и сдержалась. Вместо этого она остановилась и смотрела прямо в его столь знакомые ей глаза, похожие на тигриные.

— А что вы здесь делаете? — запинаясь, пробормотала она. — Я совсем не ожидала…

Она не закончила предложения и замолчала, а он улыбнулся.

— Но кто-нибудь должен был вас встретить, — сказал он.

То, как он смотрел на нее, вывело ее из равновесия, она почувствовала себя незащищенной, неуверенной в себе от счастья вновь встретиться с ним.

— А где Фредди? — спросила она.

Улыбка исчезла с его лица.

— Я думаю, он застрял в Брисбене. Поезда из-за рождественских праздников не ходят.

— Господи, неужели известия о моем приезде не пришли вовремя?

— Первое пришло на другой день после его отъезда, — сказал Брюс. — Он выехал рано, чтобы успеть побывать в банке. А второе пришло вчера. Я послал Фредди телеграмму в Брисбен, уведомил его, что встречу вас, и отправился сюда. Понять не могу: что вас заставило приехать в Кэрнс?

— А разве это не рядом с тем местом, где вы живете?

— Около 500 миль оттуда.

— Господи, — сказала Грейс. — Это ужасно. Моряки сказали мне, что Кэрнс находится в Северном Квинсленде, рядом с вами.

— Да, по австралийским меркам, это рядом, — согласился он. — А что с самолетом?

— Он упакован в ящики, и все они со мной.

Брюс нахмурился.

— А в чем дело?

— Ничего особенного… Но Кэрнс и то место, где мы живем, не связаны прямой железнодорожной линией. Поэтому нам нужно подумать, как теперь транспортировать этот груз.

— Я так сожалею, — сказала она. — Я так хотела выбраться из Дарвина, а когда мне сказали, что отплывает корабль, не хотела пропустить такой случай. Я не могла даже вообразить, с какими расстояниями нам предстоит иметь здесь дело.

— Не беспокойтесь. — Он поднял руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но, по-видимому, передумал. — Да, в Дарвине очень тоскливо, особенно в сезон дождей. Здесь также шли дожди, но вы приехали в прекрасную погоду.

— И к тому же на Рождество, — сказала Грейс. — А я совсем о нем забыла.

— Счастливого Рождества, Грейси, — сказал он торжественно.

— Счастливого Рождества, Брюс.

Они опять стояли и смотрели друг на друга.

— А я не приготовил вам подарок, — сказал он. — У меня не было времени.

— Самый лучший подарок для меня — это то, что я здесь и опять вижу вас. — Она слышала, как ее губы произносили это, и сразу же поправилась. — Если бы Фредди тоже сейчас был здесь с нами, а не на расстоянии 500 миль отсюда, в Брисбене, все было бы просто идеально.

— Гораздо лучше, что он там, — сухо сказал Брюс. — В Брисбене он будет есть за столом, покрытым белой скатертью, и у него будет тарелочка для хлеба. Цивилизация, понимаете…

Грейс улыбнулась.

— Бедный Фредди. Ему очень трудно приходится там, в Клонкарри?

Брюс ухмыльнулся.

— До сего дня мы жили в гостиницах и трудностей пока еще не испытывали, — сказал он. — Конечно, как вы понимаете, он как истинный британец не показывает и виду, но его на самом деле очень расстраивает, когда ему подают бифштекс, политый томатным соусом.

По-прежнему чувствуя, что она нервничает, что ей не по себе, Грейс перекладывала сумочку из одной руки в другую.

— Но давайте сейчас позаботимся о вас, — сказал он. — Я заказал номер в гостинице «Империал». Это почти приличное место. По ночам буянов не так много, хотя за рождественские дни я не ручаюсь. Все рубщики тростника и парии с окрестных ферм сейчас в городе.

Когда они шли по широкой главной улице, сопровождаемые звуками оркестра, Грейс была рада, что Кэрнс совсем не был похож на Дарвин. Здесь, в Кэрнсе, были мощеные улицы, и они были такими широкими, что посреди улицы росли огромные деревья. Здания имели красивые балконы, которые давали тень для тех, кто был на тротуаре. Телеги фермеров и лошади были привязаны возле аккуратных пивных. Но больше всего Грейс была поражена тем, что везде чувствовался запах эвкалипта, который напомнил ей, как зимой, когда она простудилась, ее растирали мазью, которая пахла так же. Затем она поняла, что это был запах сотен серо-зеленых веток, которыми были украшены фонари и балконы на улицах.

— А для чего это? — спросила она, указывая на ветки. — Чтобы защищаться от болезней?

Брюс рассмеялся.

— Вы ничего не понимаете. Это рождественские украшения. Здесь не растет английский плющ, поэтому рано утром, на Рождество, мужчины идут и срезают ветки с деревьев-каучуконосов. Это здесь традиция.

— Понимаю, — сказала Грейс виноватым тоном.

«Империал» представлял собою внушительного вида здание с витыми чугунными колоннами под красивым резным балконом. Брюс провел ее внутрь мимо бара, находившегося слева, и обеденного зала справа. Двери ресторана были открыты, и Грейс заметила, что столы накрыты белыми скатертями, а приборы сверкали серебром.

— Все готово к рождественскому обеду, — сказал Брюс. — По крайней мере, у вас сегодня будет хорошая еда.

Крупная женщина затянутая в платье протянула Грейс ключи.

— Я поместила вас в 3-й номер в тыльной части здания, — сказала она. — Там вас не будут беспокоить. А то посетители сегодня, попозже, могут слишком расшуметься, распевая песни и вообще устраивая всякие штучки…

— Я отнесу ваши вещи, — сказал Брюс и стал подниматься вверх по лестнице, покрытой ковром.

— А вы в каком номере остановились? — спросила Грейс, идя вслед за ним.

— Ну, я остановился на этой же улице в пансионе. Это место для меня слишком великолепно.

Он открыл дверь в узкую комнату со стенами, выкрашенными белой краской. Обставлена она была минимально. В ней стояли только кровать и комод. На открытом окне трепетали тонкие занавески.

— Я понимаю, что это ничего особенного, — сказал Брюс извиняющимся голосом, — но это лучшее, что можно было получить.

— Здесь очень хорошо, — сказала Грейс, и она действительно так думала.

Брюс неловко переминался с ноги на ногу.

— Я думаю, вы хотите отдохнуть, — сказал он, — вам, наверное, не по себе от жары.

— Я чувствую себя прекрасно, — сказала Грейс. — В Дарвине было гораздо жарче. И я хотела бы осмотреть город, если, конечно, у вас нет какого-нибудь более интересного или неотложного занятия.

— Тогда мы можем пойти погулять, — сказал он. — Вам не нужно переодеться?

— А разве я одета так уж не к месту? — спросила она. — Может быть, мне надеть свое лучшее платье, как все окружающие?

— Нет, мне кажется, что вы выглядите просто великолепно, — сказал он. Их взгляды на секунду скрестились, а затем он отвел глаза. — Ну как, пойдем?

Они шли по улице, где магазины были закрыты, а пивные открыты. Каждая пивная, казалось, была полна шумных мужчин, а возле некоторых снаружи молча толпились жалкие на вид аборигены.

— Выпивка для них — большая проблема, — объяснил Брюс. — Понимаете, они не привыкли пить, алкоголь ударяет им в голову, и они сразу же… готовы.

Через некоторое время главная улица плавно перешла в загородную дорогу, идущую мимо хорошеньких деревянных бунгало, построенных на высоких сваях и окруженных цветущими садиками.

— Они так строятся в основном из-за разливов рек, — сказал Брюс, — но из-за этого в них прохладно, да и змеи не заползают.

— А крокодилы? — спросила Грейс насмешливо.

— Здесь этих зверюг очень много, — сказал Брюс, — но я никогда еще не слышал, чтобы они заходили в дома.

Они продолжали свою прогулку. Деревья, сгибающиеся под тяжестью неизвестных ей плодов, отбрасывали длинные тени, и вьющиеся растения, даже названий которых Грейс не знала, вились буйной стеной по заборам и террасам. Воздух был напоен ароматами цветов и густым запахом земли.

— Вы не хотели бы теперь вернуться назад? — спросил Брюс, когда они дошли до последних домов.

Грейс увидела, как сквозь деревья виднелся океан.

— А мы не можем выйти на берег?

— Вы, англичанки, всегда в такой чертовски прекрасной форме, — сказал он.

— О, если вас, конечно, беспокоит нога…

— Ничего. Продержимся, — ответил он. — Последнее время я чувствую себя прекрасно. Она еще немного плохо сгибается, но все идет на поправку.

— Значит, вы думаете, что вы сможете летать, и без проблем?

— Я буду летать, независимо от всяких там проблем, — отрезал он. — Нет такой силы, которая удержала бы меня, дайте только собрать самолет.

— А вы нашли место для взлетной полосы? — спросила Грейс.

— Конечно, мы обо всем позаботились, — подтвердил он. — Мы арендовали участок земли на окраине Клонкарри. Сейчас Фредди окончательно оформляет на него документы в Брисбене. У нас есть там хороший участок ровной земли и пара домов. У нас есть даже машина, чтобы добираться до города, и мы можем начать рекламную кампанию, как только получим самолет.

— И у вас есть возможные клиенты? — спросила Грейс.

— Есть масса людей, которые говорят, что они поверят в самолет, только тогда, когда увидят его, — ответил он. — Нам нужно некоторое время, чтобы люди убедились, что мы предоставляем им удобное средство транспорта, а не просто предлагаем показывать разные трюки.

— Да, я согласна с вами, — сказала Грейс. — Ой, взгляните только, мы здесь можем выйти к берегу.

— Подождите! — воскликнул Брюс, хватая ее за руку. — Когда находишься здесь, никогда не нужно выбирать самую короткую дорогу, если не знаешь, куда она тебя ведет, — сказал он сердито. — Вы можете наступить на змею, и нам придется отправлять вас обратно в Англию в деревянном ящике.

— И много здесь змей? — спросила она с испугом.

— Вполне достаточно. Здесь к тому же есть пауки и сороконожки.

— И они все ядовиты?

— Не все, — признался он, — но вы должны исходить из того, что они все ядовиты, пока не научитесь разбираться, кто есть кто.

Она заметила, что он был в высоких ботинках и дорогу выбирал осторожно, шагая по песчаной тропинке, пока они не добрались до берега маленькой безлюдной бухты в форме полумесяца.

— Как здесь красиво! — сказала Грейс. Ей страшно захотелось снять туфли и чулки, но она не решилась сделать это в присутствии Брюса. Его новая, неожиданная вежливость вызывала у нее чувство неловкости. Поэтому она просто подошла к кромке воды.

— Ой, взгляните только на эти прелестные голубые штучки, — воскликнула она. — Что это? Раковинки? Или растения?

Она нагнулась, чтобы взять одну из них. В длину она была около трех дюймов и была похожа на блестящее голубое стекло.

Брюс ударил ее по руке.

— Не дотрагивайтесь до них!

Грейс отдернула руку, как будто ее обожгло.

— А в чем дело?

— Это морской шмель.

— Но он совсем не похож на насекомое.

— Это что-то вроде медузы. Если он ужалит, то может парализовать.

— Боже мой! — Грейс попятилась назад. Невозможно было представить, что это маленькое прелестное создание может причинить смерть.

Брюс вытер пот со лба носовым платком.

— Я обещал Фредди, что позабочусь о вас до его возвращения, — сказал он. — Я даже не подозревал, как трудно мне придется. Может быть, мне лучше запереть вас в комнате до того, как он вернется?

Грейс смотрела на все окружающее уже несколько по-иному…

— Мне кажется, здесь все таит опасность, — сказала она дрожащим голосом.

— Просто нельзя ничего принимать как само собой разумеющееся, — предупредил он. — Обычно ошибиться можно только раз.

— Может быть, пора пойти обратно? — спросила Грейс. — Здесь очень жарко.

— Отлично.

Он повел ее в сторону от берега. Дневной свет уже сменился тропическим закатом, когда они вернулись в город. Кучевые облака нависали низко над горизонтом, а остальное небо было жемчужно-серого цвета. Вдруг Грейс заметила, как со стороны гор появилось темное облако и стало быстро двигаться от гор в их направлении. Когда оно уже было почти рядом с ними, ей показалось, что это огромная птичья стая.

— Что это такое? — спросила она.

— Это летучие мыши, которые питаются плодами деревьев, — сказал Брюс. — На закате они летят на острова, на кормежку.

— Мыши? — И Грейс прижалась к нему, когда тысячи этих существ появились у них над головой и, казалось, заполнили все небо. Одна из них опустилась ниже остальных, и Грейс в испуге вцепилась Брюсу в рукав.

Он расхохотался.

— Это такие животные, которые не принесут вам вреда, — успокоил он. — Они питаются только фруктами.

— Но они выглядят такими страшными.

— Они с этим ничего не могут поделать, — сказал он, все еще улыбаясь. — Я и сам — не подарок…

«Вы выглядите великолепно, — хотела сказать Грейс. — Вы выглядите здесь к месту». Но вместо того, чтобы произнести эти слова, она продолжала смотреть на летучих мышей, проносящихся мимо них.

— Обед будет через полчаса, — заявил он, когда они вернулись в гостиницу. — Мы, в Австралии, обедаем рано. Нам приходится вставать вместе с солнцем. Встретимся здесь внизу, хорошо?

— Да, прекрасно, — сказала Грейс.

Ей сейчас очень хотелось бы отдохнуть, полежать в прохладной ванне. Но вместо этого она быстро умылась и переоделась в белое платье без рукавов.

Брюс был по-прежнему в шортах, но он надел чистую рубашку с галстуком. Обеденный зал гостиницы был оформлен в стиле королевы Виктории: повсюду был красный бархат, отделанный золотой бахромой, на стене в раме на самом видном месте висел портрет их величеств. Многие из обедающих были одеты в бархат и шелк, а у одной дамы прическа была даже украшена страусовым пером. Раньше Грейс думала, что в Австралии люди обходятся без церемоний. Брюс проводил ее до столика в углу и помог ей сесть.

Обед был точно такой же, как в Англии: индейка со всевозможным гарниром, сытная запеканка с черносливом и пудинг с кремом.

— Вам не нравится еда? — спросил Брюс, заметив, что Грейс только делает вид, что ест.

— Боюсь, что в такую жару у меня совсем нет аппетита, — сказала она. — А запеканка, мне кажется, здесь совсем ни к чему, вы так не думаете?

— Рождественский обед есть рождественский обед, — объяснил Брюс.

Когда они встали из-за стола, к ним подошла женщина-администратор.

— В зале, позади ресторана, будут танцы, если это вас интересует, — сообщила она. — По случаю Рождества, как вы понимаете.

Грейс взглянула на Брюса. Он медленно покачал головой.

— Я… Я думаю… Я очень натрудил сегодня ногу, — сказал он. — А вы можете пойти. Там будет с кем потанцевать, и в гостинице парни будут вести себя вполне прилично.

— Да нет, я тоже лягу спать сегодня пораньше, — согласилась Грейс, испытывая непонятное ей разочарование, хотя она действительно устала.

— Прекрасненько. Тогда увидимся утром, — сказал Брюс. — У вас есть какие-нибудь планы на завтра?

И опять Грейс подумала, как ей вести себя с этим холодным, вежливым незнакомцем, которым вдруг стал Брюс, и ей захотелось опять увидеть, каким огненным человеком он может быть.

— Да, знаете… — проговорила она. — Я хотела бы увидеть крокодила…

И она с удовольствием увидела, как глаза его сверкнули, а на загорелом лице появилась недоверчивая усмешка.

— Постараюсь все устроить, — сказал он. — Спокойной ночи и счастливых сновидений. — Он дотронулся до края шляпы, подмигнул ей и ушел.