– Я собиралась услышать, как дочка Маша, скажем, подарила тебе какого-нибудь мишку, и по контрасту… Контраста не вышло, но твой нынешний подарок самому себе все равно уникален: опера «Мастер и Маргарита». Ты занимался этим много лет… – Тридцать с лишним. – Поскольку по техническим причинам я не попала на презентацию, а ты попал, спрошу у тебя: как тебе эта опера? – Хороший подарок. И чувство освобождения. От тяжелейшей моральной ноши. Из тридцати с лишним лет года двадцать три я пробовал, сомневался, думал, надо делать или нет. Но, встав однажды утром, я понял: если не начну, потом уже будет невозможно начать. Есть понятие возраста и возраста голоса. Может кончиться тем, что да, пару лет назад я мог спеть этот кусок, а сейчас нет. И тогда станет ясно, что ни о какой опере речи идти не может… – Сложные голосовые задачи? – Огромной сложности. В основном для партий, которые я пою. – А какие ты поешь? – Сначала я думал, что буду петь Мастера, Иешуа и Воланда. Потом выяснилось, что некому петь Бегемота. Я спел и за него тоже. Идея проста как веник: человек сидит в сумасшедшем доме, а поскольку он автор своего романа, он воображает себя то Светом, то Тенью. Там же роман в романе и еще раз в романе. Единство и борьба противоположностей, о которых говорили марксисты… – Гегель говорил. – Сначала Гегель, потом марксисты. На взгляд других, он является психом, но какой литератор или художник не является психом в глазах остального мира? Я не буду пересказывать то, что знают все нормальные люди, читавшие роман. В том и была задача, чтобы полностью сохранить сюжет и последовательность событий, при этом не впрямую, не в лоб используя литературный текст Булгакова, то есть там поется проза, а остальное – стихи. Главный посыл шел от пьесы Павла Грушко, которую он написал по «Мастеру и Маргарите» в 70-х годах… – Испанист, переводчик, автор мюзикла «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты»… – Да. Паша пришел и сказал весело: я тут написал пьесу, хочу сделать нечто вроде мюзикла, может, драматический спектакль с песнями, но, признаюсь честно, я дал ее человекам восьми или девяти… – Никто не хочет? – Нет. – Никто не может? – Нет. Еще круче. У кого лучше получится. Кто первый встал, того и тапки. Пьеса мне сразу понравилась. Начал что-то придумывать, показывать друзьям. Потом засомневался, смогу ли. Понял, что не смогу. Технологические условия записи были в то время совсем никакие. Но стал возвращаться, какую-то тему добавил, потом еще. Потом мне стало жалко темы, придуманные для несуществовавшей оперы, отдавать в какой-то фильм. И стал я их все собирать. Запаковывать как-то, делать к ним контрапункты. Тупая, дурная работа, которая была организована мною совершенно неверно. Я занимался чем-то глобальным, концерты, записи, а это – сел дома раз в неделю за рояль, чего-то такое в голову взбрело… А кончилось вот оперой. Паша хотел драматический спектакль, я же хотел оперу с самого начала. Выяснилось, что мне нужны другие стихи. А Паша взял и уехал в Америку. Но мы с ним друзья и пришли к соглашению, что я делаю либретто и пишу свои стихи. Он сам же и предложил. У него есть свои авторские отчисления по договорным соглашениям, так что все в порядке. Недавно приезжал, слушал. Я понял, что он доволен.«Мастер и Маргарита»