Глава 25

Сняв обувь, я медленно приближаюсь к джипу на цыпочках. В нем около двадцати детей, и по какой-то причине, они снова вылезают из Джипа. Один из вооруженных людей велит им подождать рядом с большим грибным деревом…, никогда прежде таких не видела, правда, но какого черта, может, у меня до сих пор галлюцинации.

Как только дети остаются одни, я приближаюсь к ним, беспокоясь, что они выстрелят в меня или начнут сопротивляться из-за того, что я чужак. Но все нормально. Они смотрят на меня так, будто знают, и ждут, что же я скажу.

— Я — Алиса, — начинаю я. — Я вытащу вас отсюда. Вы ведь хотите отсюда выбраться, да?

Они послушно кивают, и я понимаю, что они не говорят по-английски, но, кажется, понимают меня. Быть может свобода и права детей — нечто универсальное. Для этого никакой язык не нужен.

— Послушайте, — я пытаюсь объяснить, размахивая руками, пока говорю. Язык жестов должен сработать, да? — Не знаю, как мне это удастся, но как на счет снова забраться в Джип. Я могу увезти вас, а после придумаем, что делать дальше.

Они смотрят в направлении моего пальца на Джип, сжимая оружие.

— Нет, — говорю я. — Никакого оружия. Вам оно не нужно.

Они все же в итоге неохотно расстаются с ним. Один за другим они забираются в Джип, улыбаясь мне. Удивительно, как улыбка ребенка делает твою жизнь значимей только для того, чтобы спасти их. У меня сердце разбивается, когда я вижу, что у каждого из них отсутствуют фаланги последних двух пальцев, начиная с мизинцев. Я ощущаю себя ужасно неловко, вспоминая о том, как жаловалась на шоковую терапию в лечебнице. От меня, по-крайней мере, никто ничего не отрезал.

— Эй. — Я останавливаю мальчика и опускаюсь перед ним на корточки. — Кто сделал это с тобой? — Я показываю на отсутствующие пальцы.

— Палач. — Ну, конечно же.

— Зачем?

— Метка.

— Метка? — я моргаю. — Какая еще метка?

— Метка. — Мальчик машет указательным пальчиком. — Рабство.

Руками сдерживаю вопль, рвущийся наружу.

— Так тебя пометили? Вроде татуировки? Ты в рабстве?

— Раб Палача. — Мальчик бьет себя кулачком в грудь и показывает на остальных детей. — Поездка. Наркотики. Продажа.

— Больше нет. — Я обнимаю его. — Я позабочусь о тебе.

Мальчик широко улыбается, словно я купила ему подарок. Боже, он даже в полной мере не сознает, что с ним сделали: заточили в четырех стенах, окруженных грибами по кругу. Прежде чем он садится в Джип, он поворачивается и прикасается к моим волосам.

— Алиса, — шепчет он. — Мама говорила, что Алиса придет. Алиса спасет нас.