на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



5

Они остались одни в его комнате. Днем сюда втащили для Юты старую железную кровать Бада. Включив свет и ступив на коврик из телячьей шкуры, Три-Вэ вдруг вспомнил старые времена. Он сел на матрас и тут же провалился — кровать была старая, продавленная.

— Зачем ты им сказала? — спросил он в темноте.

— А зачем ты приехал? — с вызовом ответила Юта.

— Повидать родителей.

— Тебя не было дома почти семь лет.

После паузы Три-Вэ ответил:

— Брат наконец уехал.

— При чем тут брат?

— Я же говорю: он владелец квартала, который ты видела, и еще Бог знает чего. — Три-Вэ знал, что Бад владелец не «Бог знает чего», а Амелии. От этой мысли ему стало больно, и он отвернулся от жены. — Проблема в том, что я младший и всегда его догоняю.

— Ты ненавидишь его?

— Нет, я люблю его.

— Тогда просто завидуешь.

Юта сказала это с сочувствием, ибо сама неустанно боролась с этим человеческим грехом — завистью.

— Да, — признался он.

— А он тебе в чем-нибудь завидует?

— Бад? Он даже не знает такого слова. Он просто приходит и берет, что ему хочется.

— Но ты же умнее! — пылко возразила Юта. Она любила Три-Вэ покровительственно и фанатично. — Если бы ты работал в их магазине, у тебя все получалось бы лучше.

— Как бы у меня получалось — этого мы не знаем. Мы не собираемся задерживаться в Лос-Анджелесе.

— Ты же слышал, что говорил твой отец, Три-Вэ. Он хочет, чтобы ты остался. — Она говорила с жаром. — Послушай! Чего тебе беспокоиться из-за какого-то Бада? Он не такой, как ты. А здание... Возможно, он выманил его у твоего отца. И еще эта его жена-француженка. У нее еле-еле душа в теле. — Юта пролистала днем семейный альбом, лежавший на позолоченной подставке на столе в гостиной. — А еще удивляются, почему она не рожает детей.

Это известие Три-Вэ воспринял с громадным внутренним облегчением. Без ребенка Амелия казалась свободной, девственной, без клейма Бада на себе. В мыслях она оставалась его Амелией. И совсем не обязательно видеть ее рядом с Бадом.

— Юта, — твердым голосом проговорил он, — не трать попусту слов. Мы уезжаем домой на следующей неделе, и все.

— Это все из-за твоей зависти к Баду, Три-Вэ. Неужели ты не заметил, как загорелись глаза твоего отца, когда он услыхал про ребенка?! Теперь ты впереди! Ты стал первым сыном и наследником!

— Я?! Наследником?! — фыркнул Три-Вэ. — Бад построил квартал и все благополучие Ван Влитов! Было время, когда мы едва не обанкротились. Он работал днем и ночью, а ему тогда было всего пятнадцать! По воскресеньям он тоже работал. Он бросил школу... — Три-Вэ замолчал. «Как объяснить женщине, которая и года не ходила в школу, что твой брат пожертвовал своим образованием? Все относительно. Возможно, Юта и не поймет, что это была жертва». Он вздохнул и сказал: — Ты вышла замуж за старателя. Прости, если благополучие моего родительского дома расстроило тебя. Но ты вышла за меня такого, какой я есть. За человека с киркой и лопатой. Обещаю тебе, Юта, что придет день, когда у меня будет не только кирка и лопата.

По Бродвею простучала подковами конная упряжка, во тьме послышался звон колокольчиков. Юта заговорила приглушенно:

— Мы жили в Калифорнии три месяца. Мы были банкротами, денег не было даже на то, чтобы застолбить свой участок. Муж получил работу на шахте. — Три-Вэ уже слышал эту историю раньше. — Мы въехали в одну из хижин и, как только я заделала в стенах трещины, повалил снег. Ребенок заболел. Он никогда не был слабеньким, но тут у него поднялся жар. Я брала на губку снег и растирала его тельце. Это должно было сбить жар, но все было напрасно. У него вздулся животик. Такой хороший мальчик... он даже не плакал. Он лежал весь красный от лихорадки, а через три дня у него закатились глазки и были видны только белки. Может, доктор и спас бы его. Может быть... Но что гадать? Доктор находился в двадцати милях от нас. У нас не было денег, чтобы послать за ним. Остальные рабочие на шахте все поголовно были чинки[19]. А чинкам платили еще меньше, так что у них вообще ничего не было. Мой ребенок только один раз вздохнул, только один раз. И умер. Я не выпускала его из рук до тех пор, пока он не закоченел. В следующем месяце ему бы исполнилось два годика...

— Юта...

— Муж напился, поэтому я рыла могилку сама. Земля замерзла, и лопата стучала, словно по камню. Я всю жизнь буду помнить, как она стучала... Священника не было, отпевания не было. А через три недели обвалился нижний уровень шахты. Мужа засыпало. И не думай, что я его упрекаю в чем-нибудь, или...

Три-Вэ встал с постели, но споткнулся о коврик и потерял равновесие. Пружины скрипнули, когда он опять упал на кровать рядом с женой. Лежа поверх одеяла, он похлопал Юту по крепкому плечу.

— Я была замужем за старателем, — продолжала она. — От него тоже были одни обещания. Придет день! Придет день, когда в очередном горном кармане он найдет золото! Придет день, когда я буду жить во дворце, в мехах и бархате! А на деле погиб ребенок, и денег не было ни на доктора, ни на священника.

— Я обещаю, что этого больше не случится! Никогда!

— Ты моешь золото уже семь лет. Ну и много ты намыл? И на двадцать долларов не наберется, — со вздохом проговорила она. — Три-Вэ, дело ведь не только в ребенке. Сегодня впервые в жизни я проехалась в наемном экипаже, впервые в жизни держала в руках нож для фруктов. Раньше мне не приходилось бывать в таких домах даже уборщицей. Дело не только в ребенке, но и во мне.

Три-Вэ провел ладонью по изношенной, кое-где свалявшейся комками ее ночной фланелевой рубашке.

— Хорошо, Юта. Я понял.

— Что ты понял? — шепотом спросила она, прижавшись горячей влажной щекой к его шее. — В этой жизни ты никогда не был ничтожеством.


предыдущая глава | Обитель любви | cледующая глава